Меня выпустили, вернули силу, но никогда ещё не чувствовал себя так ограниченно. За мной наблюдают ауры, я в лазарете. Ауры помогают мне ходить, помогают принимать пищу, помогают даже думать. Так странно воспринимать мир через физическое тело, потому порой мне больно.
От точки моего рождения до точки настоящего момента девять лет, тридцать шесть дней, девять часов. Обозначения мне дали ауры, а посчитал я сам, потому что стало интересно. Ещё минуты, секунды, терции, но не вижу смысла. Раньше обозначения я не использовал, теперь использую. Сложно, но я стараюсь.
Теперь, чтобы сделать ментальное тело активным, я должен потратить силу. Мир при этом воспринимаю так: точки, связи между ними, разрывы между ними. Вот первая из точек, за нею маг и маг. Я в сфере контроля, но скован не до конца, потому могу прикоснуться к их разумам. И я не только слышу, но и понимаю.
- Объект доставлен сегодня утром, спровоцировал искажение близ порта Галавы, - говорит один.
- Первичные симптомы? - говорит другой.
- Гипертрофия, ярко выраженная.
- То есть универсал?
- Да, дату рождения удалось определить точно - Архитектор, десятый день. Но это, кхм, собственно и всё, что удалось определить.
- Аномальный характер рождения?
- Пока склоняемся именно к этому. Область до трёх лет, кстати, блокирована полностью, проекции прошлых жизней, соответственно, тоже.
- Понятно. Что же, терапия тогда стандартная, не будем экспериментировать. По той же схеме и ментальные отчёты.
- Хорошо, будет сделано.
- Заметили, кстати, как внимательно он нас слушает?
- Да, конечно.
- К тому же, не только слушает, но и понимает, а это хороший знак. В Систему, думаю, включить его всё же удастся.
- Будем надеяться. Так я поднимаю непроницаемость сферы до полной?
- Поднимайте. Продолжим без объекта - хватит ему нас подслушивать...
В камеру входит Ятра. С ментального плана возвращает меня на физический, говорит:
- Время пришло, человек, ты больше не можешь здесь находиться.
Появляются и ещё андрогинии, поднимают меня при помощи аур, облачают в мантию.
- Мне оставаться на физическом плане? - спрашиваю я.
Немного дрожу, при виде Ятры мне страшно. Вспоминаю ту точку, когда с ней сражались, а за ней боль, страдание, поражение. Знаю, что теперь у нас один вектор, общая цель, но всё равно страшно.
- Оставайся на физическом, - говорит Ятра, - так аурам будет проще тебя перенести.
Палату я покидаю сам, затем ауры поднимают, несут. Андрогинии следуют рядом, следят и за аурами, и за мной. Спускаемся на уровень ниже, и ещё на один, и ещё. На последнем расположена телепортационная платформа в виде четырёхконечной звезды. Я занимаю место в центре, Ятра тоже. Андрогинии же окружают нас кольцом, берутся за руки.
- Переходим, - сообщает Ятра, и мы переходим.
Оказываемся на такой же платформе, но воздух другой. Другой потому, что поблизости океан. Я его чувствую, и только теперь понимаю, куда предстоит отправиться.
- Нет, - говорю я, - не хочу туда больше.
- Так надо, - отвечает Ятра.
Я перехожу в Ментал, я ищу выход, но выхода нет - база огорожена на четырёх планах. К тому же, меня держит мантия.
- Убедился? - спрашивает Ятра, вернув на физический. - Путь у тебя только один.
До того спускались, теперь поднимаемся, пока не достигаем площадки на самом верху. Её накрывает силовой купол, над куполом только небо. Здесь ещё андрогинии, стоят рядом с большим громлином. Тот неподвижен, словно бы мёртв. Впрочем, они же и так все мертвы, лишены душ. Обычно громлины синего или голубого цвета, а этот лиловый. Я вспоминаю ту точку, когда был указателем, а за ней корабль, за ней зов, за ней переход.
- Нет, - прошу я, - пожалуйста, нет...
Андрогинии тем временем приводят громлина в действие, оживляют. Его глаза-самоцветы вспыхивают, а за спиной синими молниями шесть крыльев, в два ряда по три. Руки его перестроены так, чтобы на них удобно было сидеть человеку. Сидеть мне.
- Удачи тебе, человек, - говорит Ятра. - Сделай то, для чего предназначен.
Снимает с меня мантию, полностью обнажает, а остальные андрогинии слой за слоем снимают с площадки защиту. Я же смотрю на небо, и возникает желание: хочу понять, какой у неба цвет, запомнить. Серый? Стальной? Блёкло-синий? Нет, небо просто бесцветно. Вместе с ветром на площадку врывается магия от черты Разделения, тянет меня, зовёт.
- Так странно, - говорю я сильфидам, всему восточному полушарию, - я изменил вас, чтобы вы изменили меня. Надеюсь, вы создали Освободителя, а не Разрушителя. Прощайте.
Громлин берёт меня бережно, поднимает, затем поднимается сам. Резкий рывок, летим быстро. Было б опасно, но энергия от крыльев охватывает коконом, защищает. Сначала силовой кокон светится синим, затем всё больше и больше лилового.
- Я иду, - сообщаю я неизвестно кому, - я иду...
Чувствую трещину, то место, откуда пришёл. То, что из неё хлещет, бьёт в громлина, и черты его оплывают, пока не становится камнем. Камень трескается, рассыпается, падает осколками в воду. Я тоже трескаюсь, рассыпаюсь, переживая взрыв силы в сфере ментального тела. Но не падаю, продолжаю полёт, и так вхожу в трещину.
Силы много, её океан, стирает все точки, связи между ними, разрывы между ними. Но одна остаётся - точка Ярмиды. Я держусь за неё, плыву по волнам всё возрастающей и возрастающей яркости. И вскоре вижу ещё одного себя - того, что входит, а не выходит. 'Всё правильно, так и должно быть, - думаю, - чтобы черта Разделения не обрушилась, не исчезла, один я должен уравновесить себя другого'. Однако тот, другой, смотрит на меня пустотой своих глаз, и сокрушает, повергает в ужас. Из ужаса же рождается парадокс, искажение в искажении. Точка Ярмиды не исчезает, но скользит, размывается. Проваливаюсь в тот год, из которого пришёл я-другой, тогда как он, другой, никуда не проваливается. Потому что я в ужасе, а ему чувство страха неведомо. Пока что.
А затем свет иссякает, уменьшается яркость, и трещина уже не притягивает, а отталкивает. Так и выбрасывает по другую сторону черты, и несёт, несёт в вихре силы...
[2]
Первое, что отмечаю, когда прихожу в себя: мне восемнадцать лет, возраст удвоился. Год при этом 2420-й от Разделения, а не 2423-й, каким он был, когда покидал Альфалон. 'Прощальный дар черты Разделения, эхо застигнувшего там парадокса? - думаю я. - Что же, если так, то спасибо за дар'. Фокус сознания в ментальном теле, а ментальное тело всё ещё не оправилось от перехода, пылает белым. Попробовал переместить фокус ниже, хотя бы к астральным телам, не получилось. Стало страшно. 'Что, если останусь в ментальном теле навсегда, - подумал, - в тюрьме из стен разума?' Страх, как ни странно, помог, переместил фокус в астральную плоскость, окунул в свет, затем рывком бросил в Сущее.
Вздрагиваю, выгибаюсь, понемногу возвращаюсь к жизни. Я голый, на песке сыром, сером, мне холодно. Шагах в десяти шумит море, над ним шумят какие-то птицы. Кричат резко, противно, режет слух. Над птицами небо в серых полосах облаков, а сквозь полосы проглядывает Игнифер. Чем-то неуловимым, но он отличается, не такой, как над Обратной стороной. Как и всё здесь.
Чувствую след необычной магии, будто зов, поднимаюсь, иду. И пока иду, понимаю, что нахожусь на острове, даже не острове - островке. Путь ведёт к небольшим лесным зарослям в его середине - островку зелени на островке тверди. Пробую астральную магию, та даётся легко, расходится по телу теплом, окружает жёлтым светом защиты.
Как только проникаю в заросли, понимаю: зов опасен, стоит за ним враждебная магия. Назад, однако, не поворачиваю, следую к эпицентру. И добираюсь без происшествий. Место выжжено, чёрный уголь и серый пепел, в середине выжженного рукотворный алтарь. Это три камня - два больших валуна, а на них плоский, с выдолбленным углублением. В углубление помещены осколки костей, на осколки же возложен череп. Кости при этом человеческие, и не давние, а свежие. Усилив защиту, перехожу на эфирный план, и здесь от алтаря, алым пятном на сером, поднимается кроваво-красный туман. То есть не эфирная магия, а магия крови, магия уровня Сущего. Туман идёт выше, вплоть до Ментала, потому вместе с ним поднимаюсь и я.
Ментальное тело моё почти пришло в норму: белое потускнело до светло-синего, а на синем уже различимы точки. Тянусь к ним нитями света, другие тянутся в ответ. Исследовав с этого уровня кроваво-красную пелену, понимаю, что именно на Ментал она и нацелена - призвана скрыть то, что здесь, на Лицевой стороне, называют ментальным знаком. Далее просто: соотнести точки, протянуть нить. И пусть кровавая пелена мешает, путает, через мгновение уже знаю всё. Принадлежит знак отступнику по имени Орох, сбежавшему из тюрьмы и укрывшемуся на этом островке. Сбежал он ещё с двумя отступниками, которых уже здесь, на островке, сумел лишить силы, затем пытал и убил. Убил для того, чтобы сбить поисковые заклинания со следа. Магия его примитивна, но действенна: скрывается уже второй месяц. Скрывался бы и дальше, если бы не моё появление. Оказавшись на островке, я нарушил ход заклинаний, прорвал пелену. Орох, тем не менее, не отчаивается, привык действовать быстро, и у него уже есть план. В настоящий момент наблюдает за мной из зарослей, готовит заклинание, чтобы парализовать. А потом пытать и убить, и положить освобождённый от плоти череп на камень алтаря.
Человек этот невысок, тощ, но в глазах его даже не злость - дикость. Пальцы скрючены и похожи на когти, из гортани не столько голос, сколько глухой рык. Нет зверя более страшного, когда зверем становится человек. И человек всегда зверь больной, необходимо лечить. В данном случае лекарство может быть только одно: смерть.
Перехватываю заклинание, как только срывается с пальцев отступника, перенаправляю, влив энергию от кровавого пара. Затем заставляю засунуть скрюченные эти пальцы в рот, и откусывать один за другим, и пережёвывать с хрустом. Зверь, плюясь кровью, ревёт, стонет, но я непреклонен. Одним из моментов придуманной им магии было то, что съедал сердце и высасывал мозг. Потому пусть ощутит и обратную сторону, побудет не только едоком, но и едомым.
Подавившись, дикарь задыхается, умирает, я же готовлюсь забрать его форму. В копии тела ментального нет надобности, достаточно будет сымитировать отметину знака, с перестройкой астральных тел уже сложнее, и самое сложное с телом физическим. Растягивается метаморфоза до ночи, потом сплю, а груда плоти, в которую превратилось физическое тело Ороха, лежит рядом. Утром оттаскиваю при помощи магии это бесформенное к берегу, другим заклинанием утяжеляю, сбрасываю в воду. Можно было бы натянуть шкуры, в которых расхаживал людоед, но противно, потому удовольствуюсь сплетённой из травы набедренной повязкой. В таком виде и занимаю место неподалёку от пляжа, своей первой точки здесь, где жду. Жду тех, кто ищет Ороха, и кто за ним непременно придёт.
Они приплыли на лодке, смотритель и два отступника. Что-то подобное я и предполагал. Пусть не до такой степени, как у Ороха, но в глазах смотрителя тоже была дикость, была в голосе, читалась в движениях. Прикоснувшись к ментальному знаку, узнал, что зовут его Расул, а прозвище Ярый. Как же много на этой, на Лицевой стороне, ярых! Но для того я и пришёл - чтобы поправить.
Для вида устраиваю с Расулом схватку, позволяю себя одолеть. Как и положено ярому, свалив с ног, принимается избивать, я же, переместив фокус сознания, слежу за отступниками. За теми, кто есть по отношению к Расулу обратная сторона, за теми, с кем иметь дело. Один из них силён физически, но слаб ментально, глуповат. Имя его Ткалиб. Впрочем, и его при должном старании можно было б поднять на должный же уровень. А вот второй, по имени Гибриз, интересен - некромант с дремлющей аномалией. Именно он останавливает смотрителя, когда тот, взбудораженный кровью, переходит границы, готов уже и убить. За это Гибризу достаётся, и достаётся едва ли не больше, чем мне. Изучаю некроманта более пристально, нахожу нити энергий, что тянутся к нему от Разделения. Получается, выбран? Выбран так же, как и я? Интересно. Однако, не вижу нитей, связывающих нас непосредственно. По крайней мере, не вижу сейчас. Но точка проставлена, взята в сферу ментального тела, и когда время придёт, я о ней вспомню. Пока же пусть Гибриз спит, пусть остаётся в неведении.
Лодка перестраивается, и назад уже не плывём, а летим. И к вечеру на другом островке, не из тверди, а из металла - базе. Меня осматривают в лазарете, затягивают раны исцеляющим заклинанием, затем помещают в самый строгий из здешних карцеров, так называемую солёную коробку. Особенность в том, что по колено морская вода. Когда делал метаморфозу, позаботился о прочности тел, в том числе и физического, так что не страшно. Перехожу на ментальный план, беру здешнюю базу за основу, начинаю строить модель. И точка приложения силы находится быстро - Советград.
- Ноги не промочил? - спрашивает Расул утром.
- Немного.
- О, не только людоед, но и шутник? Славно! Мы здесь, в отрядах дальнего расположения, шуточки любим. Сейчас и наших прибауток узнаешь!
Выводят в коридор, где избивают, затем лазарет, судорожными глотками хаома, затем снова бьют. Наконец, крошечный одиночный блок, где оставляют в покое. При этом системы контроля работают, вижу череду отчётов в Ментале. Объяснить можно только одним: я в пространстве так называемого особого режима, а особый режим позволяет многое.
- Чтобы ты знал, - ночью получаю послание от отступников, переданное через Эфир, - тебе здесь не рад никто, не только смотрители. Твоё счастье, что не из здешнего сектора, иначе давно бы пришили.
Да, не из здешнего, а с транспортировкой по-прежнему трудности - мешают ментальные бури. На ум приходит интересная аналогия: пройдя через барьер Великого Рифа, устроил своего рода вторую Дыру, и теперь идёт выброс за выбросом. Но мне на руку: есть время подумать, вывести из модели план.
- Огорчу, твоя транспортировка задерживается, - говорит Расул, - потому не откажи в удовольствии...
С одной стороны радует, что Расул по-настоящему ненавидит такого отщепенца, как Орох, а с другой начинает утомлять. И ничего не поделаешь - не корректировать же его знак.
- Не знаю, зачем вообще с тобой говорю... - Гибриз появляется на третью ночь, тоже использует для связи Эфир, - наверное, чокнулся. Ты-то чокнутый точно, так что должен понять. Чокнутый чокнутого, а?
Я молчу. Он ждёт реакции, не дожидается. Продолжает:
- Так вот, тебя собираются убрать. Через какой план, решится на днях, а там сразу. Имей в виду.
'Чокнутые, - думаю я после разговора, повторяю понравившееся слово в мыслях, - вот, как я вас назову'. То, что Ороха решили устранить прямо здесь, и сами отступники, для меня неожиданно. Получается, рамки особого режима гораздо шире, чем мне виделось. Но не помешает, так как план мой готов. Действовать будут малые группы, диады и триады. Каждого 'чокнутого' избавлю от ментального знака, с каждым поговорю, и как только наберётся необходимое число, сила к точке будет приложена.
- Время окончательного перехода в Эфир, чернополосый, - убийцы приходят на пятую ночь.
- Как скажете, - отзываюсь я, и устраиваю почти такое же представление, как и с Расулом на островке. Однако, окончательный переход заменяю на исчезновение.
Переместившись же на островок, стираю знак, проделываю обратную метаморфозу. Орох был не человеком, а зверем, но порой и такие могут оказаться полезны. Например, предоставить для дела свою шкуру.
[3]
Предместья Советграда, людской водоворот. Я под видом одного из чокнутых, но не тот, кого считают главным. С главным на ментальном плане образуем сложную структуру, управляю им. Хотя он думает, что управляет он. И все так думают. И это хорошо.
Фарг - такое имя носит подставной лидер, я же не Гурт, не Орох, а под тем именем, которое выбрал сам - Ким. И почему бы нет, если оно мне нравится? Лицо у Фарга запоминающееся, с акульими чертами, моё же запомнить сложно. Лучшим синонимом, наверное, было бы слово 'стандарт', лучшим сравнением - монета с истёртым номиналом. 'Проект 'Монета', - думаю я, - с него-то всё и началось'.
Фарг из свободных мореходов, столкнулся с объектом высокой ментальной активности, ВМА, как здесь, на Лицевой стороне, называют лаву Пророка. Как и я. Выжил, но был необратимо изменён ментально. Тоже как и я. Его спасли, лечили, но не преуспели. Я освободил его, вытащил из сферы контроля, исцелил и придал новое направление. На Советград.
Год 2421-й от Разделения, точка осеннего равноденствия в пределах квинты Эфира, час пополудни. А ещё минуты, секунды и терции. Всё же есть своя прелесть и в обозначениях, придают ментальным узорам дополнительную красоту. К примеру, узор календаря, красивый не столько сам по себе, сколько преобразованиями, что внесли в него Первые. Мир состоит из противоположностей, и как Лицевой стороне противопоставлена Обратная, так квинте Ментала противопоставлена квинта Эфира. Главное следствие: любая ментальная магия теряет в квинту Эфира силу, особенно в день равноденствия. Потому я и здесь сегодня, когда Советград наименее защищён, пришёл сам и привёл чокнутых. Постараемся пройти тихо - круг за кругом, врата за вратами, - пока не достигнем Иглы. Что будет дальше? Не знаю, точка Ярмиды не говорит, но уверен: пойму, как только пика достигну. Возможно, изменю глобальную структуру города, а через неё и весь мир, возможно, что-то ещё, но изменю непременно. В том моя суть - в переменах.
По сигналу Фарга, переданному на ментальном плане, диады и триады становятся орудиями, направляются к вратам Третьего круга. Стражу у них несут Цирц и Утли, первые из Хранителей. В способе их действия я разобрался полностью, знаю нити и знаю точки, через которые включены в защитные механизмы глобальной структуры. Не что иное, как два больших нейтрализатора, и рассчитаны в первую очередь на отпор силы грубой, ударов прямых, а не хитрых. Я же подменил ментальные знаки тонко и структуры групп объединил тоже тонко - прикосновение пера, а не удар молотом. Сам пойду в первой тройке, Фарг пойдёт в последней, и так проследим продвижение всей цепочки.
Выбирать пост смысла нет - на ментальном уровне они все одинаковы, потому какой достанется, такой и достанется. Достаётся площадка, размеченная кругами, расходимся по ним, ждём. Сканеры подлетают, сканеры смотрят, сканеры слепы. Поднимаемся лентой, растворяемся в людской круговерти по другую сторону обвода стен, ждём остальных. Все в сборе менее чем через час, ни на одном из постов затруднений не возникло. Так велика моя сила или же так глубока уготованная западня? Настораживаюсь, но пути назад, в любом случае, нет. Теперь только вперёд, только вверх.
В пределах городского круга действовать уже сложнее, приходится импровизировать. И чем дальше, тем импровизации будет больше, как и больше сопротивления со стороны глобальной структуры. Активность моего ментального тела, и так пониженная из-за равноденствия, под этим напором вскоре исчерпалась бы, однако нашёл выход: беру силу от объектов ВМА, перекидываю по петле. Для того, чтобы дотягиваться до них почти из любой точки пространства, разработал отдельное заклинание, и времени на это ушло много. Но сколько бы ни ушло, оно того стоило. Иначе бы к Советграду и не приблизиться.
Итак, я тянусь, соединяюсь, беру силу. Объектов два, и один из них почти у самого Великого Рифа, другой же телепорт за телепортом перемещается меж островов Закатного океана. Тот, который перемещается, в захват я и взял. Действуя с предельной осторожностью, создаю в структуре стабильности коридор нестабильности, или место, неблагоприятное для всех, кроме чокнутых. Создаю, разумеется, через Фарга. От того новый сигнал, и один за другим чокнутые втягиваются в пространство ментального коридора, замыкаю же на этот раз я.
Первая из триад следует вдоль коридора к посту, служители магзора движутся навстречу, и тоже вдоль коридора. Это правильно, это по плану. Проверяют, коридор при этом сужается, как если бы сдвигали его руками, но выдерживает. Отлично, первая группа по ту сторону, теперь стоит позаботиться об остальных. Так и провожу их: группа за группой, разум за разумом. Силу из объекта, прыгавшего меж островами, для этого приходится забрать полностью, и он останавливается, он рассыпается. Вхожу на пост сам, и здесь странное: будто бы слегка сдвинулась стопа Алинды, отмечаю боковым зрением. Перехожу в Ментал, перехожу резко, но ничего необычного тут не вижу. Поверил ли, успокоился? Нет. Пост пройден, но уже знаю: впереди не линия между точками, а разрыв между ними. Впереди мой провал.
Схватка на Втором круге начинается практически сразу, вернее и схваткой это не назвать - избиение. Действуя совместно - Триптофан и Алинда, Лим и Злата - Хранители образуют квадрат, и чокнутые в этом квадрате. Лишь нескольким группам удаётся ответить, нанести глобальной структуре урон, в большинстве же своём исчезают. Исчезают так, как я намеревался подняться: тихо, без лишнего шума. Оценив ситуацию, о группах больше не думаю, всю силу бросаю на то, чтобы уйти самому. Тяну её из второго объекта, который у Рифа, только так и проскальзываю мимо сети, сплетённой в восемь металлических рук. Перемещаюсь от точки к точке, от точки к точке, и последняя обращается вдруг океаном с лиловой водой. В воде крохотный островок тверди, я на нём, и рядом ещё человек. Так же молод, как и я, и с ним, как и со мной, что-то не так. Аномалия. Он мерцает лиловым, и на несколько мгновений обращается скелетом с лиловыми огоньками в глазницах, а океан из лилового становится серым, прозрачным. Так я понимаю, где находимся: на пике цитадели, на острие Иглы.
- Ждал тебя, - говорит человек.
- Ты хочешь помочь, или остановить? - спрашиваю я.
- Первое, - говорит он, - иные варианты были б ошибочны. Но для начала ты должен помочь мне.
- Продолжай.
- Я здесь, на Первом круге, и заключён. Тебе нужно найти способ, как меня освободить. Зачем? Потому что так сложился узор, именно здесь центральная точка. Только освободив меня, ты продвинешься в исполнении своего предназначения дальше.
- Кто ты? Откуда всё это знаешь?
- Я - Фафф. Один из тех, кто был с тобой на корабле, когда ты перешёл. Один из тех, кого ты погубил. Но я единственный, кого ты не только погубил, но и преобразовал.
- Тогда, получается, тебе открыто всё? - от моего потрясения, кажется, цитадель вздрагивает, вместе с ней от края до края дрожит океан.
- Нет, конечно, я знаю не всё, - отвечает он со вздохом. - Какие-то цели вижу чётко, какие-то скрыты туманом. Как и ты, в общем, то же самое...
Он хочет продолжить, но принимается мерцать чаще, приходится переждать.
- Проклятье, - восклицает затем, - времени почти не осталось!
- Продолжай, продолжай, - тороплю я.
- Так вот, - говорит он, - думаю, уже и сам понял: есть некая сила, вынесенная за пределы, вне Системы и над Системой. Самому тебе до неё не добраться, защищена именно от таких, как ты.
- И как тогда быть?
- Повторяю: помочь мне освободится. Не знаю, кто это должен сделать, каким образом, но знаю, что сделать необходимо.
- Хорошо, я отыщу способ, - говорю, уже чувствуя, как силы тянут, готовы выдернуть с этого плана.
- И ещё! - успевает он выкрикнуть напоследок, перед вспышкой нового телепорта. - До двадцать третьего года, до синхронизации твоих переходов через барьер, и не думай штурмовать столицу - ничего не получится...
Затем меня выбрасывает, и жёстко. Прихожу в себя на островке - островке Ороха. Как впоследствии выясняется, без сознания провёл несколько дней. И всё это время рыскал по островку без участия ментального тела, как тот же зверь. До того сильным оказался удар, нанесённый Хранителями. Однако, раз по-прежнему здесь, то дотянуться они до меня так и не смогли. Радует.
Близится зимний пик, близится новый, 2422-й от Разделения год. Что же, с него и начнём. До синхронизации, до года 2423-го, успеть нужно многое.