Освободить Гнездо-2, северную станцию, большого труда не составило: мозг ревунов оказался развит достаточно хорошо, чтобы можно было воздействовать ноонитом. После годов, проведённых на острове, Регана и не сомневалась, что ментальный отклик у этих человекоподобных высокий. По узору она вычислила вожаков, вплела синие нити, и готово: ареал сместился восточнее и южнее.
- Ай, разве же можно здесь что-либо поделать? - сокрушался Самшит, заглянув в пролом на месте шлюза. - Сплошные испражнения и шерсть, шерсть и испражнения!..
- Ничего, брат некромант, - сказал Аристарх, - вычистим, расширим, укрепим. Клянусь мудростью Страфедона, жилище у нас с тобой будет ещё лучше, чем у Драконорождённой!
- Беру на себя очистку, - отозвалась Регана, - о шерсти позаботятся одни очень хорошие бабочки, об остальном - одни очень хорошие жуки.
Как когда-то в 'Кольце', каждый работал на своём уровне Сопряжения, потому справились быстро, за каких-то полмесяца.
- Ай, и не верится, что всё это мы, - наслаждался результатом Самшит, - своими руками.
- Я же говорил, брат некромант, - вторил Аристарх, - и чисто будет, и просторно, и крепко!
- А у меня всё равно лучше, - улыбалась Регана.
Бесформенные пришли на Ноос через месяц после столкновения с Блуждающим островом - ещё один катаклизм. Разница была в том, что этого катаклизма ждали, готовились тщательно. Лазурный ливень шёл на убыль, потому ничего убийственного в отношении гостей, лишь неприятный запах, как если бы с небес лились жидкие помои, другое дело хозяйка острова - как раз убийственным и намеревалась встретить.
- Время пришло, Драконорождённая, они здесь! - говорит Маска. - Капсулу я подготовил, камень поставил тот самый, с меткой. Да направит тебя пылающая кровь драконов!
- Если верить эфирному оку, их только двое, - говорит Самшит, - но око, сама понимаешь, может и ошибаться.
Алхимик и некромант в её личном великом книгохранилище, сама Регана только что появилась из спальни, протирает глаза. Как же крепко она спала, если эти двое успели не только проснуться по сигналу тревоги - звонкой трели, рвущейся из раструба музыкального артефакта - но и капсулу проверить, и Эфир просмотреть? 'Старею, - думает с горечью, - облетают с Гарпии пёрышки...'
- Как Жемчужина, - спрашивает она тем не менее, - сон столь же крепкий, как и у меня?
- Столь же беспокойный, как у тебя, - отзывается Аристарх со смехом, - так я бы сказал.
- Проснётся, ай, проснётся, - добавляет Самшит, - когда станет громко.
- Главное, чтобы до того не проснулась, - Регана касается севшей на плечо стальной бабочки, - а там уже будет не важно.
Что-то старое, почти позабытое, расходится пламенем по жилам хозяйки острова Ноос, делает ярким узор. Жажда боя - вот, что это такое, предвкушение схватки с сильным противником. Сюда, бесформенные, сюда, когти и зубы Гарпии истосковались по крови...
Освободить Гнездо-1, центральную станцию, стоило уже многих и многих трудов: гидры были равно устойчивы как к стихийному волшебству, так и к заклинаниям Сопряжения. О полном ментальном воздействии речи, конечно, не шло, но Регане удалось соединить в одном заклинании витамагию и магию мысли: брошенный в логово брусок элария расколол вид на два, запустил механизмы агрессии, и те работали, перемалывали, пока выводка не стало. Змея, кусающая собственный хвост...
- Ай, любопытно, - Самшит сжимал и разжимал деревянные пальцы, - сколько здесь дыр, сколько дыр! И всё связано, переплетено, будто ещё один лабиринт.
- Треклятые гидры! - скрежетал Аристарх. - Ладно бы станция, так и межстанционные тоннели все изъедены!
- Ничего страшного, - Регана крутила кольцо элария на запястье, - ведь от Гнезда-1 нам всего-то и нужно, что пространство под склад, куда поместим ноонит. Тоннели тоже восстановим, только нужно подумать, с каких муравьёв максиформа будет наиболее полезной, наименее опасной...
Самшит и Маска остаются наверху, провожают взглядами. Регана спускается на рабочий ярус, подходит к неуничтожимой капсуле (находится та на том месте, где когда-то была астральная сфера). По форме это драконье яйцо, полная копия, но увеличенная в масштабе один к трём, по материалу почти то же - маналит. Регана касается шероховатой и тёплой поверхности, капсула поворачивается, расходятся пластины, открывая проход. Теперь внутрь, в кресло: ноги в эти зажимы, вот так и вот так, крест-накрест ремни, этот указатель на правое предплечье, голову в кольцо гибкого обруча. Готово. Смыкаются пластины входа, внутреннее пространство капсулы заполняет слабый синий свет - свет пирамидки ноонита, укреплённой в отверстии, проделанном в самом верху, в своде. У свода же, но с внешней стороны 'яйца', устроилась и бабочка-витаморф, взмахивает мерно крыльями.
Блуждающий остров уместнее было бы назвать Ментальным, поскольку утягивал, будто в пучину, на ментальный план. Что Регана и пережила. Однако, важно первое погружение было отнюдь не своей глубиной, а спонтанным переносом в Гнездо-3 Маски и Самшита.
- Ментальная телепортация!.. - то были первые слова Реганы, когда вернулись разум и память.
Как показал опыт, в отличие от астральной, для ментальной телепортации не требовался лабиринт, а лишь умение переходить на ментальный план и сила мысли. Что и говорить, возможности это открывало более чем широкие, потому за испытания Регана взялась сразу же - не жалея себя, рискуя сжечь разум неверным заклинанием, превратить свет ментального тела во тьму безумия. Роль моста между астральным и ментальным планом играл ноонит, всё зависело от того, насколько он, этот мост, окажется прочным, не провалится ли. К счастью, выдержал.
- Мои дряхлые глаза меня не обманывают, брат алхимик, нет? - Самшит демонстративно коснулся век. - Она взаправду переставила книжные шкафы местами?
- Да, а теперь и обратно, - гудел Маска довольно. - Велика, воистину, велика!
Сидевшая в каучуковом кресле Регана казалась дремлющей, но пирамидка ноонита, стиснутая в пальцах, светилась синим, что говорило о плетении ментальных чар. Пирамидка была ключом, ключ открывал дверь в Ментал, а дальше свет, только свет: здесь отметить пучком многих нитей, здесь оборвать, здесь протянуть новые...
Эфирное око Самшита не обмануло - убийц действительно двое. Значит ли это, что визит их лишь для проформы, не из уверенности? Кто их, фанатиков, знает, не разберёшь, сколько синие нити не перебирай. Но знак определённо хороший, обнадёживает.
В обтягивающих костюмах из чёрной тенёты, бесформенные скользят тенями, маски на лицах почти такие же, как у Аристарха. Арсенал впечатляет: иглы, кристальные нити, пластинки элария, наполненные боевой магией. Регана берёт под контроль пятерых ревунов, охотящихся неподалёку от убийц, заставляет напасть. 'Давайте, незваные гости, покажите себя, - думает волшебница, - а я посмотрю'. Как таковой схватки и нет, не успевает начаться: троих ревунов разрезает нить тоньше волоса, два оставшихся погибают от ледяных игл, пущенных в глаз. А бесформенные замирают, будто принюхиваются - почувствовали магическое возмущение. 'И не надейтесь, - думает Регана, - противостояние Жемчужины и Блуждающего острова силы такими хитрыми узлами затянуло, что не один месяц будут распутываться, где уж тут одну-единственную ниточку углядеть...'
- Действуй! - приходит приказ. - Не медли!
Регана не понимает, что это, откуда пришло - голос её ментального тела? сам Ментал? драконы? - но действует, не медлит. Находит на внутренней поверхности 'яйца' области, обозначающие ментальные тела убийц, их разумы, касается по очереди пучком света, выбирает более подходящий, плетёт узор заклинания. Сложно так, что кажется невозможным, но кто-то или что-то подсказывает, как обмануть Дыру, сделать так, чтобы один бесформенный убил другого, полагая, будто убивает отмеченных. И они схватываются, когда заклинание завершено, и понятно, почему их называют бесформенными - такой высокой степени метаморфоза позавидовали бы и саламандры. Регана следит за схваткой с напряжением и восхищением - танец теней, очень красивый танец. Побеждает тот, что у хозяйки Нооса под контролем, срезает противнику голову кристальной нитью, она же не медлит, снова не медлит - берётся за нити ментальные. Заклинание переносит бесформенного на остров Банаба, где у Реганы тоже когда-то было убежище - по другую сторону Водораздела, от Нооса далеко. Перипетии боя убийца не выдумает, когда очнётся на берегу, он их вспомнит в мельчайших подробностях, вдохнёт напряжением разума жизнь в подсунутую заготовку, сделает фальшивую память своей. В ладони же его будут пылать три узора, три взятых жизни - Аристарха, Самшита, Реганы...
- Откуда я это знаю? - спрашивает она у Ментала, - откуда?!
Но нет, никакого ответа, как и следовало ожидать...
На следующий день после перемещения книжных шкафов посредством ментальной телепортации, Маску посетила идея, не замедлил поделиться с Реганой:
- Знаю, Драконорождённая, как сделать твои опыты с ноонитом более безопасными, более продуктивными!
- Продолжай, я вся внимание.
- Скажи, приходилось ли тебе слышать о неуничтожимых капсулах?
- Средство магической защиты для особо важных персон? Конечно. И чем это средство может помочь?
- Само по себе, кроме защиты, ничем, но если проделать в своде отверстие и установить ноонит...
- Поняла-поняла, отсекатель и усилитель. И где такую капсулу можно достать?
- Было время, изготавливал их на заказ, и три, самое меньшее, должны оставаться там же, где и прежде. О месте могу словами, но не лучше ли будет мыслями?
Так у Реганы появилась капсула - её секретное оружие, что служит верой и правдой уже пятый год.
[2]
Над простыми людьми в Разделённом мире стоят правители, над правителями стоят маги, над магами же стоит Внутренний круг. Некоторые правители полагают иначе, как и некоторые маги, но личным мнением, увы, положения вещей не изменишь. Что есть Внутренний круг? Тайная ложа, образованная тремя магами Сопряжения и четырьмя стихийными, наисильнейшими, как считается, в своих областях, почему и называют архимагами. До освоения ментальной магии Регана не сомневалась, что знает высшую точку власти, с освоением же увидела нити, тянувшиеся к членам Внутреннего круга, и за них дёргали...
Причудливое здание в городе Кипелар - кубы малые составлены один к одному, поставлены один на другой, образуют в совокупности ещё один куб, больший. Каждый маленький куб - комната, за одной из них и наблюдает Регана. Ей не нужна телепортация, чтобы перенестись с острова в Закатном океане на западный материк, достаточно прочитать узор, сплетаемый нитями Ментала. Видит волшебница следующее: телепортационный диск в центре комнаты-куба, над ним поднимается вырезанная из кристалла призма стола, стол окружён четырьмя креслами. Те, что скоро появятся здесь, уверены, что избавились и от Реганы, и от Маски с Самшитом, но глубоко ошибаются.
И вот над одним из кресел вьются оранжевые искры, обрисовывают фигуру, а через мгновение в кресле человек. Он мог бы походить на Аристарха, если бы не был гораздо ниже, гораздо уже в плечах - всё равно что виверна против дракона. Поправляет баснословно дорогой, из шкуры аспида, плащ, поднимает капюшон, отстёгивает и снимает маску, предназначенную для защиты от вредных воздействий Дыры. В кресле юноша, и он очень красив, ослепляет: тёмно-золотистые волосы, алые губы, бархатисто-нежная кожа. Это Дарлин, глава Дома Дайсанидов - самого могущественного из Домов Плеяды. В голубых глазах его, обрамлённых густыми ресницами, холод расчёта, холод презрения к любой другой жизни, кроме своей. Фигура примечательная, ибо одним уже своим существованием опровергает мнение, что покупается и продаётся в пределах Разделённого мира всё. Иначе на пике власти было б не трое, а только один.
Ко всему прочему, Дарлин и архимаг Тверди, возглавляет во Внутреннем круге отделение стихийных магов. Обычно волшебники Тверди огромны, крепки, будто камень, и Регане хотелось смеяться, узнав, какой элемент представляет это ничтожество в ложе, вот только ничтожество оказалось не таким уж ничтожеством: каменным у Дарлина была не наружность, каменным было сердце...
Киты - так они себя называли, троица, управлявшая миром. Подразумевались, конечно, киты, на спинах которых, по одному из древних преданий, стоит мир. На взгляд Реганы, пауки подошли бы лучше, но раз уж Киты, пусть будут Киты.
Вторым в комнате-кубе появляется облачённый в серый балахон старик. Волос на шишковатом черепе почти не осталось, лицо тёмное, морщинистое, похоже на кожуру высохшего инжира, глаза странные, белые, будто у рыбы. Это Хиамас - патриарх патриархов бесформенных, старец старцев. При первых своих наблюдениях через Ментал Регана опасалась его глаз - а ну, как увидит, почувствует? - но нет, не прозрел. Зато прозревала она, видела тот фундамент, благодаря которому Дом Дайсанидов возвысился над остальными. И Дарлин улыбается Хиамасу, приветствует радостно, принимается щебетать сладеньким голоском. Старец старцев ограничивается лёгким кивком, после чего перестаёт Дарлина замечать. Регана завидует его выдержке, ибо самой ей хочется этого женоподобного слизняка раздавить...
Объединений, подобных Китам, хватало во все времена, начиная от Разделения, однако же ни одному ещё не удавалось вознестись столь высоко. Регана видела их узор, опутавший мир паутиной, понимала, что её троице пока не тягаться, долго ещё не тягаться, сколько б преимуществ не давал ноонит. 'Но если кому и под силу свергнуть Китов с пика власти, - размышляла она, - то лишь нам, аборигенам острова Ноос...'
Последней появляется женщина в комбинезоне из ткани-хамелеона. Дарлина легко спутать с девушкой, её же - с мужчиной, и типично женская форма глаз - миндалевидные, с приподнятыми венчиками - ничего не меняет. Всё потому, что глаза эти слишком жёсткие, подобны двум камешкам. Каштановые волосы острижены коротко, тонкие губы стянуты в нить, между бровей залегла морщинка. Это - Каванга, архимаг астрального волшебства, глава магов Сопряжения во Внутреннем круге. Она же родная тётка Реганы, она же заклятый враг. Почему наилучшие враги получаются именно из родственников? Некий механизм, заложенный в узор крови, срабатывающий, когда элементы не соотносятся, не совпадают? Похоже на то. Знать бы ещё, при каких условиях и допущениях в пределах одного узора рождаются элементы, исключающие один другой полностью...
Над призмой кристалла вспыхнула астральная сфера, Киты начали обсуждать насущное, корректировать курс, которым надлежит следовать миру. Регана внимала, не упускала ничего, внутреннее пространство 'яйца' пестрело от нитей. Был ли у её троицы план? Да, наметилась и основная линия, и второстепенные, но действовать следовало осмотрительно, осторожно, выплетая узор Китов по ниточке, замещая нитями своего.
- Что будем делать с архимагом Пламени? - шелестит Каванга. - Меня, скажу честно, она утомила, хотелось бы эту фигуру с доски убрать.
- А меня её выходки забавляют, - хихикает Дарлин, - такая потешная! Нет-нет, я решительно против убийства! К чему столь интересную фигурочку убирать, когда можно насадить на извилину?
- Дыре она безразлична, - говорит Хиамас, - безразлична и мне. Решайте, какая из нитей ей больше подходит - нить кристалла или же нить червя - а дети мои позаботятся.
- Хорошо, - идёт на уступку Каванга, идёт с неохотой, - попробуем насадить, но если ничего не получится, то насадим уже не на извилину...
'Хотелось бы эту фигуру с доски убрать? - думала, наблюдая, Регана. - Боюсь, ничего не получится, так как у меня на неё планы'. Родом Стелла - такое у 'фигурочки' имя - с севера, появилась на свет в посёлке Искорка, одном из многих и многих вдоль русла Горячей. Рыжая, своенравная, готовая вспылить в любой миг, она и сама подобна искре. Из архимагов Стелла самая молодая, лишь тридцать лет, однако, что называется, и тёрта, и в щёлоках мыта. В продвижении наверх никто ей не помогал, всё своими усилиями, что само по себе исключительный случай. Характер, конечно, имел значение, но главное для Реганы заключалось в другом - став архимагом, Стелла вернулась на родину, резиденцией её был ледяной дворец в Тёплой Гавани. А для извилины нет хуже места, чем материк Хлада, теряет здесь хватку, становится вялой. Дело не столько в холоде, сколько в реке Горячей, как выяснила Регана, взяла на заметку.
Что есть извилина? Преобразованный червь астральный нитевидный, воздействующий уже не на эфирное тело, а на ментальное. Догадаться, кто этого 'старого знакомого' преобразовал, Регане было несложно - дражайшая тётя. Те, кому червя подсаживали (насаживали на извилину, как называли это сами Киты), оказывались под ментальным контролем, полагая внушения Китов своими мыслями, а их решения - своими решениями. Таких было много, все без исключения из высших слоёв общества - узлы паутины, опутавшей мир. Мимикрировала извилина ещё лучше, чем астральный червь, и на планах Сопряжения было не определить - только на ментальном.
'Что же, действуйте, мои дорогие, подсаживайте своего паразита, - вспыхивали в 'яйце' Реганы нити жёлтые и оранжевые, - а я его встречу, подправлю узор. Да так ловко подправлю, что Стелла меня с полуслова поймёт, когда обращусь, сама в двойные агенты попросится...'
[3]
Человек в ванне-раковине время от времени вздрагивает, вместе с ним вздрагивает желеобразная масса янтарного цвета, которой ванна заполнена.
- Охо-хо, вытянем ли? - качает головой Самшит. - Ведь больше похож на зомби, чем на живого: здесь, в Сущем, кожа да кости, обморожения да гнойные язвы, в Эфире же сплошные искры...
- Клянусь жаром драконьего пламени, с таким и хаома едва ли справится! - соглашается Маска.
Коснувшись кольца на запястье, она проверяет затем пирамидку, закреплённую в держателе на стене, над головой человека в ванне. Когда-то и сама так лежала, пускала слюну, вращала невидящими глазами, но Аристарх не растерялся, отправился за минералом, образовавшимся на восточной стороне острова, чутьём алхимика уловив, что помочь может лишь он.
- Нет... не надо... - бормочет человек в ванне, - отпустите меня, отпустите!..
Ментальный всплеск бьёт в ноонит, тот поглощает удар не полностью, остатки изливаются на Регану, Самшита и Маску. Сознание их туманится, каждый слышит своё: Аристарх - гудение пламени, Самшит - голоса мёртвых, Регана - стоны саламандр, писк змеёнышей.
- Ай, с огнём играем, - некромант сжимает и разжимает деревянные пальцы. - Разве сможем его контролировать, когда вручим ноонит? Не вручим ли тем самым и власть над нашими жизнями?
- Я видела его узор, - отвечает Регана твёрдо, - я в нём уверена.
Как есть понятия и вещи, суть которых не меняется со временем, так есть и страны, уклад которых неизменен на протяжении веков. Самый яркий пример, несомненно, Северная Лента: всё тот же холод, что и столетия назад, всё так же ссылают заключённых, всё так же мчит свои тёмные воды Горячая. Однако вплетается в узор неизменного уклада и новое, нежданное, меняет, подобно лёгкому прикосновению тепла к снежинке. Самый яркий пример, несомненно, движение светочей.
Человек на кровати Реганы, спит крепким сном, обновлённая кожа буквально светится здоровьем. Ментальное тело тоже светится, но до полного восстановления ещё, конечно, далеко. Место, откуда человека вытащили, было недалеко от истока Горячей, от стыка Великого Хребта и Великого Рифа, и раны, оставленные безумием, глубоки. Если ментальное тело Реганы подобно желтку, то ментальное тело спящего подобно кому льда - соткано из синего, белого и голубого. Регана смотрит на него через призму неуничтожимой капсулы, не рискуя пока приближаться, не рискуя коснуться и тончайшим лучом.
Река Горячая не только проклятье севера, но и преимущество, другое дело, что проявляется вторая ипостась гораздо реже, нежели первая. Одно из самых значимых проявлений: люди с ментальными способностями, они же ментаты, рождаются здесь чаще, чем где бы то ни было. Наиболее известен из них, безусловно, Сарагон по прозвищу Светлый, разработавший технику ментального светоча. Благодаря ей ментат способен сохранять разум на протяжении двух, а то и трёх десятков лет, и угрозы на этот период для окружающих не представляет. Вот только люди с ментальными способностями как были, так и остаются на положении изгоев, в Ленте с ними борьба самая суровая. Причём Манул Семнадцатый, нынешний хладовлад, на извилину не насажен, Плеядой не куплен, а всё по своей воле, из желания защитить народ.
Человек вспомнил своё имя - Сарагон, вспомнил прозвище - Светлый. Между ним и Реганой огонь беседы, тёплый и приятный.
- Да, вот с этим, - Сарагон крутит в пальцах пирамидку ноонита, - мы, ментаты, завладели бы Лентой за месяц, если не за декаду.
Он замолкает, будто восхищённый перспективой, в глазах мерцают синие искорки, заканчивает уже с улыбкой:
- А потом захватили бы мир.
Регана должна бы леденеть от страха, но чувство другое, то же, что и в первый раз, когда увидела его узор - узнавание. Сарагон, как и она, слышит Диссонанс, Сарагон, как и она, хочет слышать Гармонию, Сарагон - свой.
- Ты бы в захвате не участвовал, - Регана улыбается в ответ, - ты бы, наоборот, приложил все силы, чтобы подобное предотвратить. Потому и разговариваю я лишь с тобой.
- Предположим, - лицо Сарагона становится жёстче, но теплота из тона не исчезает. - А чего хочешь ты? Насколько понимаю, того же самого: захватить мир.
- Захват захвату рознь, - отвечает Регана. - Для меня захват не конечная цель в отношении мира.
- Тогда расскажи о конечной.
- Исцелить.
Как это часто бывает, преследование ментатов привело к обратному: не рассеялись, а сплотились, единство же вылилось в борьбу за права и свободы, вылилось в движение светочей. Первое время во главе стоял сам Сарагон, потом, как оно нередко водится, был предан, пойман, осуждён. Однако, его не казнили, а сослали в один из тех острогов, что за близость к Хребту и Рифу называют безумными. Регана могла бы проникнуть в разум хладовлада, изменить узор, сделав из ненавистника ментатов их обожателем, но ход предприняла более смелый - отыскала Сарагона средь льдов и снега, перенесла в Гнездо-3.
Пламя беседы достигает пика, звенит напряженная тишина, тишину взрезают взмахи крыльев стальной бабочки, садится на левое предплечье хозяйки.
- Предположим, я соглашусь, - Сарагон смотрит в глубину синего минерала, - предположим, мне удастся найти подходящих людей, предположим, у нас получится свергнуть Манула, но что дальше? Исход мне видится очевидным: на север придут все силы мира и утопят мятеж в крови.
- Не рискнут, - возражает Регана, - когда увидят ментатов, способных полностью себя контролировать.
Сарагон наконец-то поверил, что всё, о чём говорили, и правда возможно, поднимает глаза, спрашивает:
- Хорошо, быть может, у нас, ментатов, и получится отвоевать место на севере, но как нам отвоевать место в мире?
- Вот с этим будет сложно, - соглашается Регана, - начнётся игра совсем другого уровня, на пределе сил, но вы постараетесь, и я постараюсь, пока не достигнем главного: расширения Внутреннего круга на одну персону, с ментатом в качестве восьмого участника.
Сарагон по прозванию Светлый молчит, пирамидка ноонита в напряжённых пальцах, кажется, готова вот-вот брызнуть синей крошкой, вместо этого к сознанию Реганы устремляются синими стрелами образы.
- Я мог бы тебя убить, - сообщают они, - всего лишь метнув мысль - метнув, будто нож, за которым не успеть ни тебе, ни твоему стилету, но не убью. Потому что вижу твой разум, вижу насквозь, и мне нравится то, что я вижу. Я с тобой, Гарпия, с тобой все верные мне светочи севера.