Весной и осенью на остров Ноос приходят лазурные ливни, начало - строго в день равноденствия, продолжительность - от месяца до двух. Как и в любом другом случае магических осадков, опасность в непредсказуемости: растворённый во влаге Ихор может обернуться, к примеру, лепестками лилий, но может и мелким камнем, и ледяными стрелами. Гнездо-3 защищает Регану надёжно, но как защититься от одиночества? Почему-то во время ливней оно ощущается острее всего, и ливни же делают телепортацию недоступной - растворённый во влаге Ихор погружает Жемчужину в сон. Невольно пожалеешь, что лабиринт кустарный, а не стандартный, когда работа в любое время года, когда защита от запутанности и внешних искажений, и прочая, прочая.
Над чаем, крепким и душистым, поднимался пар - слепленная из волшебной глины кружка не давала остыть, над кристаллом, вставленном в приёмник, поднималась проекция книги, из раструба музыкального артефакта рвались раскаты симфонии Девятый вал. Регана пыталась сосредоточиться на читаемом, но сосредоточиться не получалось. То ли шум дождя отвлекал, то ли ломота в запястьях, но точно не музыка - музыка ей не мешала никогда.
Прозванная Гарпией потянулась, сцепила пальцы в замок, покрутила, взяла кружку, отпила осторожно горячий чай. Раскаты симфонии становились тише, но насыщеннее, приближалась кульминация, Регана, вслушиваясь, прикрыла глаза. Магия астральной музыки превратила её убежище в маленький кораблик, на кораблик обрушивались со всех сторон громады волн. Нужно было вслушаться ещё пристальнее, раствориться в музыке, чтобы уловить едва различимое постукивание, вплетавшееся в Девятый вал своего рода контрапунктом. 'Так вот, в чём дело', - Регана открыла глаза, поставила кружку в углубление на столешнице, поднялась. Почувствовав напряжение хозяйки, медузосветы замерцали красным, свернувшийся клубком у кресла белый пушистик вскочил, поднял фасетчатые глаза, встрепенулся чёрный попугай, сидевший на жерди между книжными шкафами, проскрежетал:
- Гар-рпии! Гар-рпии!..
Пижаму сменяет комбинезон с элариевыми вставками, на плечо садится бабочка-витаморф. Регана поднимается на ярус выше, проверяет систему защиты - всё в порядке, не повреждена. Следовательно, одно из двух: либо угрозы нет и малейшей, либо слишком велика. А перестук уже отчётливо:
- Тук, тук-тук, тук-тук...
По хитину пола мягкий травянистый ворс, делает бесшумными передвижения как двух кристальных ежей, так и их создательницы. Антрацит занимает место между хозяйкой и ступенями лестницы, ведущей к шлюзу, Адамант от Реганы справа. Готовая к мгновенному магическому удару, она открывает створы, вскидывает руки, замирает сжатой пружиной. Пару мгновений не происходит ничего, затем на ступенях появляется птичка. Регана едва не сминает её кулаком магии, сдерживается в последний миг, потому что узнаёт по вещи мастера. Со ступени на ступень перескакивает механическая ласточка, дело рук алхимика Аристарха, больше известного как Маска...
Начиная с похода Терракса, когда впервые Союз углубился в земли юга, людям была известна наиболее сильная сторона саламандр, но только с развитием витамагии увидели, что там же и слабина. Речь о квазисуществе, создаваемом астральной магией наивысшего уровня, об огненной саламандре. По сути, огненная саламандра - воплощённая идеальная власть, ибо каждая из саламандр, участвующих в её сотворении, отдаёт частицу своего огня. Создание это неуязвимо, пока жив хоть один член группы, его сотворившей, но сразу исчезает, если та же группа создаёт новое квазисущество. Здесь, собственно, и слабина: в случае, если бы людям удалось создать для той же группы суррогат с точно таким же узором, но более мощный, группой можно было бы управлять. Ряд проектов 'Кольцо' сей задачей и занялся, символом его стала змея, кусающая собственный хвост.
К моменту, когда в ряды магов 'Кольца' вступила Регана, тому шёл уже второй век, материала - как теоретического, так и практического - были наработаны воистину горы. Вновь принятых проверяли, сортировали, затем разбивали на звенья по три: алхимик, некромант, витамаг. Начиная с нового, третьего тысячелетия от Разделения, по такому принципу работали все волшебники 'Кольца'. Регана попала в одну связку с Самшитом, отношения с которым к тому времени уже успели перейти из разряда 'некрепкая любовь' в разряд 'крепкая дружба', а также Маской - предметным магом столь же сильным, сколь и своеобразным. Именно их звену удалось найти искомое, переплавить материал многих и многих лет в одно-единственное заклинание, в Огненный Камертон.
На металлических крыльях ласточки щербинки - след кислоты, след лазурного ливня, решившего встретить гостью именно так. Горячий приём, ничего не скажешь, но защита у механической птицы хорошая, и не такое бы выдержала. Ласточка и цела, и резва, спешит передать сообщение. Проделав несколько заклинательных жестов, Регана снимает с весточки печати, снимает единственно верным способом, и механическая птица запрокидывает голову, над распахнутым клювиком поднимается сотканная из света и тени проекция. Как всегда, фигуру Аристарха скрывает плащ, обшитый измельчённой драконьей чешуёй, как всегда, лицо скрыто за маской из гибкой драконьей кости, а маска скреплена с капюшоном, прилегающим к голове плотно. Когда-то Аристарха обожгло драконье пламя, прорвавшееся через защитный магический барьер, и выжил он лишь чудом, обезображен же был навсегда. Казалось бы, после подобного должен был испытывать к драконам страх, как самое меньшее, но пути узора неисповедимы, и испытывать он стал чувство родства. Многие видели в этом человеке безумца, помешанного на драконах, и лишь единицы знали, что родство и правда есть. К примеру, Регана, которую после заклинания Огненный Камертон Маска называл не иначе как Драконорождённой.
- Приветствую, Драконорождённая! - голос у Аристарха тоже запоминающийся, с особенной хрипотцой. - Как понимаешь, новости скверные, иначе бы мне не пришлось создавать механического вестника. Скажи, мало ли мы тебя уговаривали, мало ли доводов приводили, как опасно оставаться на острове? Нет, клянусь оберегающей маной, нет! А теперь может быть поздно: за жизнями моей, брата некроманта, в особенности же твоей, идут бесформенные. Так говорят драконы, а они, ты знаешь, не ошибаются, если уж говорят...
Регана прикрывает глаза, стискивает кулаки до боли. Что есть бесформенные? Секта убийц, открыто поклоняющихся Дыре, открыто желающих столкнуть в неё мир. Не представляли бы собой ничего особенного - без счёта их, подобных сект и тайных обществ, - но на мольбы бесформенных Дыра отвечает, установленный факт, что делает единственными в своём роде. Их боятся и простолюдины, и маги, потому что не застрахован никто: убивают бесформенные, руководствуясь какими-то своими принципами, тем, что нашёптывает им Дыра. Отмеченный обречён, как утверждают слухи, ибо бесформенные всегда доводят дело до конца, но слухи есть слухи - не проверишь. Нанять бесформенных одновременно и сложно, и легко: просто тем, к кому приходят сами, предлагая заключить сделку, сложно же тем, кто разыскивает ковен своими силами, ибо те всегда тщательно скрыты. Что до оплаты, то она всегда разная: редкий артефакт, услуга, жизнь. 'Чем же готова расплатиться ты, дражайшая тётя? - думает Регана. - Или наших смертей возжелала сама Дыра?'
- Мы с Самшитом, как и прежде, в Драконьих горах, в убежище, - продолжает тем временем Аристарх, сотканный из света и тени. - Знаю, Драконорождённая, у тебя сейчас ливни, но как только телепортация станет доступна, сразу же перемещайся, прошу! Координаты прежние, здесь им до нас не добраться, а там что-нибудь, да придумаем. Верю в твою силу, надеюсь на твоё благоразумие. До встречи.
От посторонних глаз Ноос защищён хорошо, что не столько заслуга Реганы, сколько саламандр, но против бесформенных этого, конечно же, мало. Визит их - дело времени, особенно после того, как прилетела механическая ласточка. Однако, острова Регана не оставит, путь в убежище - не её путь. Нечего и думать, назад из Драконьих гор будет не выбраться, всё равно что заживо себя замуровать. Лучше погибнуть в неравном бою - вот её выбор, ибо она - Гарпия.
[2]
Сон после продолжительной бессонницы терзал не меньше, чем сама бессонница, перенёс Регану в пустыню Сухар, на полигон, где проходили первые испытания Огненного Камертона. Снова перед ней было десять саламандр, жмущихся друг к другу, и особенно выделялись мать со змеёнышем на руках - то сливались в одно, то разделялись. Со всех сторон окружала механика наблюдения и контроля, для Реганы было сооружено возвышение, для саламандр - загон.
- Даём эларий, - сказали наблюдение и контроль через пластинку длинноговорителя, приклеенную к её виску, - будь готова действовать незамедлительно.
- Я готова, - отозвалась Регана, - приступайте.
Одна из основных особенностей металла эларий - запоминать чары, и он запомнил заклинание огненной саламандры, созданное людьми искусственно, рассчитанное на тех десятерых, что в загоне, и воспроизвёл. Саламандры заметались, заголосили, потому что мелодия заклинания их насиловала, и изощрённо - на всех трёх уровнях Сопряжения сразу. А потом родилась огненная саламандра - совсем небольшая, размером со змеёныша, что по-прежнему был на руках у матери, закрутилась, бросаясь на прутья загона, норовя пробить защитный барьер.
- Внимание! Начинаю заклинание!..
Регана повела свою мелодию, сплетая десять узоров в один. Стоило огненной саламандре её услышать, как перестала метаться, собрала из простых один большой ком, забралась в середину. Регана тем временем, работая через глубокий транс на трёх уровнях Сопряжения сразу, создала Камертон, и ударила, и он зазвучал. В загоне появилась ещё одна огненная саламандра, гораздо крупнее первой, устремилась к слепленному из тел кому, разворошила. Две огненных саламандры схватились, покатились клубком, Регану на возвышении трясло и корчило. О чём-то кричал приклеенный к виску длинноговоритель, но она уже ничего не слышала, кроме одного - сонаты Гарпии, внезапно зазвучавшей в сознании, заполнившей его целиком. В гарпию созданная Камертоном саламандра и превратилась - и пламя крыльев, и пламя когтей, и пламя зубов - разорвала соперницу, затем принялась рвать подопытных.
- Хватит!..
Регана остановила гром и грохот сонаты, остановила огненную тварь, взяла под контроль своё физическое тело. Сжечь огненная саламандра успела только двоих - мать и ребёнка - неприятно, но в пределах погрешности. В остальном же результат был превосходный: от узоров простых саламандр, пройдя через огненную, к пальцам волшебницы протянулись нити света - бери! управляй! И она ухватила, и потянула, а по нитям хлынула боль - боль тех, что в загоне. Гарпией, сущей гарпией эта боль вцепилась, разорвала на части крыльями и когтями, выбросила из сна...
Очнувшись от кошмара, Регана слышит тревожный перезвон, тот сам собой рвётся из Астрала. 'Нет, не сам собой, - понимает волшебница через секунду, - это проснулась и запела станция, а такого за Гнездом-3 ещё не наблюдалось. Уже бесформенные? Быстро же они, если так...'
Спустя несколько минут Регана на нижнем ярусе, у астральной сферы, витаморфы рядом. Призрачная сфера бурлит, бушует, как и то, что надвигается на остров Ноос с востока. Регана крутит столешницу и так, и эдак, нажимает на знаки, но понять, что же это такое, не может. Аномальное усиление лазурного ливня? Вызванное волшебством цунами? Элементаль? Не то, всё не то...
Стремительно выцветая, из оранжевой сфера становится синей, а Регана начинает слышать голоса - множество голосов. Шелест их туманит сознание, и сознание, покорное, следует к крутящемуся в сфере водовороту, падает, исчезает...
Заклинание Огненного Камертона сыграло роль последней капли: после него противостояние Реганы и Каванги из негласного стало гласным, из холодного - горячим. Как же, как же, заклятье, поставившее точку в Тысячелетней войне, и создала его ничтожная племянница, а не великая тётя. Но дело было не столько даже в тщеславии, не столько в ненависти, взаимной и давней, сколько в том, что одна служила Гармонии, а другая - Диссонансу; одна искала способы изменить мир, другая же - оставить прежним. Регане Огненный Камертон явил истинный облик тётки, Каванге - истинный облик племянницы. Так началась их война, их игра в узор - партия, растянувшаяся на десятилетия. Увы, но преимущество было на стороне Каванги, Регана теряла позицию за позицией, слава её из доброй стремительно превращалась в дурную, и так до тех пор, пока не стала страхом и ужасом нового тысячелетия - Гарпией. Пришло время скрываться, и Регана скрывалась, инсценировала свою смерть, причём не единожды, но её неизменно находили, вынуждали покинуть укрывище, и всё начиналось сначала. Однако, хороший игрок в узор тем и отличается от посредственного, что умеет ждать, и ждать правильно...
Синий свет лишил Регану физического тела, как и эфирного, и трёх астральных, пространство вокруг предстаёт эллипсоидом, суженным сверху и снизу. 'Яйцо, - вспыхивает мыслью Регана, - вид изнутри'. Сама она подобна желтку, только из света, от 'желтка' к внутренней поверхности 'скорлупы' тянутся нити золотисто-жёлтых и оранжевых лучей, от 'скорлупы' к 'желтку' тянутся синие. 'Это мои мысли, - снова вспыхивает Регана, - моё сознание'.
Нити стремительны, движения их постоянны: коснуться, исчезнуть, вспыхнуть снова. Направив к 'скорлупе' не одну нить, а сразу пучок, Регана переносится в Гнездо-3, на нижний из ярусов. Происходящее там отмечает во всей полноте, но без эмоций, без ощущений, лишь мысленно. Антрацит и Адамант плавятся, стекают по капле на хитиновый пол, потому что один подавляет враждебную магию, а другой усилил его умение. Обернувшаяся трёхгранным клинком Волчица повисла между хозяйкой и астральной сферой, пытается разорвать связь, режет одну синюю нить за другой.
- Недостаточно, - гремит откуда-то голос, и голос этот - её, Реганы, - недостаточно информации...
Возвращается в 'яйцо', перенаправляет пучок лучей, те расходятся веером, снова собираются в точку. Теперь перед Реганой Жемчужина - проснулась, бурлит, бушует, не позволяя острову-призраку приблизиться. Тот тянется, будто щупальцами, снопами синего света, но уступить, похоже, придётся всё же ему. Регана успевает ещё раз вернуться в 'яйцо', найти через него Самшита и Маску, ухватить, потянуть, а затем всё пропадает, потому что Волчице наконец-то удаётся разорвать связь.
[3]
Регана покрутила в пальцах осколок минерала, посмотрела на Самшита, на Маску. На физическом плане минерал имел густой синий цвет, на астральном от осколка расходились нити синего света. Декаду назад именно они, эти нити, лишили Регану рассудка, но они же помогли и вернуть. С названием для минерала, образовавшегося в результате столкновения с островом-призраком, долго не думали - ноонит.
- Вы понимаете, что теперь у нас в руках? - спрашивает Регана. Самшит расположился в одном углу её личного великого книгохранилища, Аристарх - в другом, сама она за рабочим столом.
- Сложно поверить, Драконорождённая, - говорит Маска, - но, кажется, тебе посчастливилось лицезреть феномен, известный как Блуждающий остров. Клянусь жаром драконьего пламени, это был он!
- Ай, посчастливилось, так посчастливилось, - качает головой Самшит, - едва с жизнью не распрощалась! А ещё посчастливилось, что этот, с позволения сказать, феномен, прошёл с востока, а не с севера, не то пришлось бы иметь дело с разумными ревунами...
- Не о том говоришь, брат некромант, - горячится Маска, - не о том! Только представь, какая мощь, если весь этот остров из ноонита! Потому и пребывает в перманентной телепортации, потому и недостижим!
- На самом деле, - улыбается Регана, - оба говорите не о том. Теперь в наших руках ключ к ментальной магии - вот, где главное. До сих пор она считалась недоступной, ибо лишает разума, с ноонитом же доступ открыт. Свойства минерала ещё изучим, подробно изучим, но с основным уже ясно: возможность заниматься ментальной магией без опасности обезуметь.
На плечо Реганы садится стальная бабочка, по крыльям узор, оставленный Блуждающим островом, боевые шрамы. Адаманту и Антрациту повезло меньше, их больше нет. Бросив взгляд на Волчицу, Регана на миг прерывается, когда ж продолжает, в голосе её пламя:
- Теперь в наших руках могущество. За нами идут бесформенные? Рок, от которого ещё никому не удавалось уйти? Хорошо же, мы их встретим, противопоставим року магию мысли. Если проиграем, то проиграем, пусть рок ликует, если же одержим победу, то поднимем над миром новый камертон - ментальный.
Взглянув на Самшита, взглянув на Аристарха, кладёт открытую ладонь на столешницу.
- Ай, не случайно всё это, предначертано, - некромант поднимается, семенит к столу, накрывает ладонь Реганы своей, деревянной. - Потому я с тобой, крылатая, конечно, с тобой.
- Клянусь непреложностью маналита, я тоже! - подходит Маска, поверх деревянной ладони ложится его, в перчатке из чёрной драконьей кожи.
- Да будет так, - Регана накрывает их ладони своей второй, - да будет так.
С плеча слетает стальная бабочка, садится на самый верх, подобно печати, скрепившей договор.