Правило у Адаманта и Антрацита было простое: за исключением боевой формы друг на друга не походить, причём сами его придумали, без участия Реганы. Создала этих витаморфов она из кристальных морских ежей, добавив формы какаду и пушистика. Антрацит, катившийся впереди чёрным шаром, успел нацеплять колючек, был ужален осой и ошпарен кислотной лягушкой, но сменить форму означало бы покрыть себя пятном позора более чёрным, чем он сам.
Перелетев на другое дерево белым всполохом, он замолчал, что было предупреждением, и Регана остановилась. Вскинула руку, коснулась браслета, почувствовала: живодрев. Сразу поняла, обойти не получится: слишком старый, слишком опасный, слишком широко расставил сети. Щёлкая трещоткой, Адамант слетел вниз, белоснежный какаду исчез в оранжевой вспышке, из неё выкатился кристальный ёж, на прозрачных иглах потрескивают белые искры. Через мгновение преобразился и Антрацит: те же иглы длиной в руку Реганы, то же потрескивание, только кристалл угольно-чёрный. Адаманта она сотворила как усилитель - все десять карат, Антрацита же как уничтожитель чар, на случай столкновения с более сильным магом.
- Не стоило тебе меня трогать, - говорит Регана, когда живодрев появляется, - не стоило...
На физическом плане он сплошь чёрный - и колья кроны, и крючья корней, и раздутая утроба ствола - будто дыра в ткани мира. Астральное зрение даёт более интересный вид: обилие нитей света, в основном зелёных и бледно-голубых, стремящихся одурманить и усыпить, опутать и притянуть жертву. Регана касается элариевой накладки на левом предплечье, с пальцев срывается шарик огня, проходит над иглами Адаманта, вырастает до огненной сферы. Красное вонзается в чёрное, разливается, но кора у живодрева крепкая, выдержала бы и живое пламя. Будь у Реганы в наличии лишь стихийное волшебство, пришлось бы попотеть, но в том и дело, что сфера огня не удар, а только подготовка к удару.
- Волчица, - выкрикивает она, - бей!
Появляется стальная бабочка, взмахивает мерно крыльями. Волчица - ещё один витаморф, гордость Реганы. Сотворила из стилета трёхгранных, найденного пять лет назад у волшебного источника, несколько месяцев чары плела, пока металл не ожил. Голубой свет охватывает бабочку, преобразует, и через мгновение к живодреву мчится стилет, охваченный голубым ореолом. Волчица входит в огонь, входит в кору, входит в астральное тело выродка. Живодрев ревёт, пронзённый болью, но боль для него лишь начинается: от ореола Волчицы вспыхивают астральные нити, голубое пламя бежит по ним к средоточию, к астральным узлам.
- Вот и всё, - говорит Регана, разбросав спустя недолгое время ногой черноту пепла. - Адамант и Антрацит, проследите, чтобы не начался пожар.
Дальнейший путь прошёл без происшествий, уже через час были у хитиновой стены в не один человеческий рост, окружавшей Жемчужину. Взглянув на это образование с достаточной высоты, простой человек вряд ли бы что-нибудь понял, маг же рисковал лишиться чувств. От изумления. Ибо в оправу хитиновых стен была заключена животная клетка, увеличенная до размеров небольшого посёлка. Кисель цитоплазмы расходился своеобразными улочками, эндоплазматическая сеть петляла подобием запутанного переулка, округлыми домиками громоздились рибосомы, и так далее, и так далее. А в центре, ратушей за камнем стен, окружённое слоями мембран ядро - узел и на астральном плане, и на физическом. В том, что вырастили Жемчужину не саламандры, Регана была уверена - совершенно не то построение чар. Оставались чёрные цверги, но и то лишь гипотеза, ибо знаний об астральной магии цвергов, тем более чёрных, ничтожно мало. Сама изучать Жемчужину она и не пыталась - какое уж там, когда все силы уходят на защиту от астральных возмущений! - но щедро пользовалась знаниями, оставшимися в Астрале от саламандр. И пусть сохранились лишь фрагментарно, Регане того было достаточно. Настраиваемым лабиринтом, вот чем была клетка, а с таким объектом становилась доступной телепортация.
В толще хитиновых стен по всему периметру устроены комнаты контроля, укреплены кристаллическими плитами. Одну из таких комнат Регана превратила в телепортационную камеру, куда и поднимается, Волчица порхает следом, Адаманту и Антрациту наказано ждать внизу. Через несколько минут волшебница на месте - открывает шлюз, входит. Поперечная перегородка делит камеру на две части: в первой от входа склад и приёмный диск, во второй в ряд инъекционные коробы. Регана переходит в Астрал, смотрит узоры: свой, лабиринта и, самое главное, некроманта Самшита, которого предстоит перенести.
- Так, понятно, - говорит, вернувшись, Волчице, - слизняки, муравьи-крючники, белый коралл.
Берёт на складе банки с необходимым, проходит через арку к коробам, три раскрывает. В один вытрясает слизней размером с ладонь, в другой - муравьёв с красиво скульптированным телом, в третий отсыпает белого порошка. Перевод рычага отправляет содержимое коробов, сшитых из хитиновых пластин, в клетку, реакция начинается незамедлительно. Регана так до сих пор и не разобралась: то ли дело в некоем усилителе, установленном саламандрами, то ли в метаболизме Жемчужины, когда воздействие оказывает и крупица, а узор меняется от края до края в несколько мгновений. Интерес, впрочем, праздный, так как на скорость и безопасность телепортации эти вещи не влияют.
- Готов? - спрашивает у Самшита в Эфире, где тот не старик, а шестирукий гигант.
- Бери в коготки, крылатая, - следует ответ, - неси через океан.
Перенести через Астрал из одной точки Эфира в другую проще простого, а вот с Сущим сложнее, поскольку конечный мир. Необходимо промежуточное звено, астрально-физический мост, и выход был найден: узор лабиринта. Основы лабиринтостроения, как и людской витамагии в целом, заложил великий Преор - не только волшебник, но и борец за свободу магии. Знал бы он, что теперь есть стандарт - маналит и эларий, теперь есть учёт - лабиринты вне описи подлежат уничтожению, как и маги, их создавшие. Наверное, когда-нибудь доберутся и до Жемчужины, но не скоро, ибо очень уж не похожа на стандартный лабиринт, совсем другой отпечаток в Астрале. Новая хозяйка острова Ноос, по крайней мере, на это надеялась.
Регана начинает заклинание, тянет нить света. От своего узора ведёт к узору Самшита, затем к лабиринту, от него снова к Самшиту, возвращается в свой узор. Структуры клетки подобны оркестру, Регана - дирижёру, рождают в единстве мелодию. Физическое тело Самшита, по сути, остаётся на месте, изменяются лишь координаты положения в пространстве и времени, и на приёмном диске он в той же позе, в какой находился до перемещения - сидит, скрестив по-южному ноги.
[2]
Самшит и Регана в её личном великом книгохранилище, расставляют кристаллы для игры в узор. Придумана эта забава была всё тем же Преором, витамагом из витамагов (для астральных же магов и предназначена, но можно и с некромантом сыграть, когда вариантов нет). Диск для игры вырезан из волшебного дерева, отполирован до желтизны, сеть игровых полей делит на дуги и квадраты. Десять кристаллов в линию со стороны Самшита, десять же со стороны Реганы, у неё кристаллы в виде фигурок мехоморфов, у него - в виде боевых богомолов.
- Ай, да я, - спохватывается Самшит, - совсем забыл! Книгу же тебе для коллекции подыскал, весьма любопытный гримуар.
В деревянной ладони некроманта появляется оправленный в кость кристалл, протягивает.
- Мои благодарности, - Регана берёт осторожно, - и что бы я без тебя делала?
- Знамо что, - отзывается тот с лёгкой улыбкой, - одичала бы.
На место расправы с живодревом Самшит пожелал взглянуть через Эфир, застыл на мгновение, скованный трансом. В отличие от витамагов, у некромантов транс простой, передвигаться сразу на нескольких планах возможности нет. В округлых глазах Самшита жёлтый отблеск, лицо изрезано морщинами, редкие седые волосы собраны сзади в хвостик. Окинув взглядом его невысокую, но прямую и крепкую фигуру, Регана в который раз ловит себя на мысли, что не только правая рука от локтя, но и весь он кажется вырезанным из дерева, такое создаёт впечатление.
- Ай, красиво, - сказал некромант, вернувшись из транса, - ай, любопытно!
- Ты об эфирном теле этого выродка, - спросила Регана, - или о том, каким образом я его уничтожила?
- И о том, милая, и о том. Кстати, в Ясене, этой столице живоделия, вывели новый вид страж-деревьев, тебе будет интересно узнать...
Звучит элегия 'Нежные ночи' - лучшее произведение Зельды Лучистой, по мнению Самшита. Скрипнув деревянными пальцами, он передвигает кристалл, делает первый ход. На эфирном плане фигурку богомола накрывает серое облачко, превращает в прозрачную нить, нить раскрывает перед Реганой галерею образов. 'Значит, издалека решил начать, старый плут, - думает она, - от самого, что называется, истока? Ну, что же, посмотрим...'
Заклинательница жизни и заклинатель смерти, узоры их переплёл четыре десятилетия назад проект 'Изумрудная стрекоза'. Предметом изучения была особая каста южан, шпионы-смертники, обладавшие способностью мгновенно умертвлять не только своё физическое тело, но и эфирное. Многих трудов стоило добыть смертников живыми, ещё больших - разгадать тайну их умения. Но ничего, разобрались: умение даровал паразит, живущий в спинном мозге, активный лишь на астральном уровне, да и там способный прятаться до невероятного искусно. На физическом плане, при достаточном увеличении, паразит имел вид прозрачной нити, почему и назван был червём астральным нитевидным. Сейчас воспоминания, эмоции и мысли Реганы меняли узор на диске, но видеть это мог только Самшит - в том и состояла суть игры. Регана, в свою очередь, понимала: стоит допустить ошибку в плетении узора, и один или несколько её кристаллов обретут статус метаморфа-смертника.
- Вот так, - прозванная Гарпией выдвигает пятый, шестой и седьмой кристаллы, на эфирном плане те вытягиваются ясенями.
Чем свежее переживание, тем оно острее, а схватка с живодревом Самшита впечатлила. Бой он видел от начала и до конца, никаких сомнений, в Эфире след глубокий. 'Давай, дружок, ловись...' - думает Регана. И да, расчёт волшебницы оказывается верным: в центре диска поднимается чёрный исполин, от него расходится паутина чар...
Лучи Игнифера играли на надкрыльях шлюза, Регана раздвинула их простым заклинанием.
- Кстати, о попугаях, как всё чаще называют южных пиратов, - сказал Самшит, - следишь за событиями у Мяо и Макуны?
- А какие там могут быть события? - удивилась Регана. - Сколько себя помню, у островов Мяо и Макуна всегда какая-нибудь возня, ибо выход из Водораздела, и точка не менее важная, чем залив Драконьей лапы. Однако же - вот странность! - почему-то считается, что более доступная.
- Ай, не скажи, сейчас там любопытно! - возразил некромант. - Несколько пиратских братств объединилось под стягом Неразлучников, возглавил рейд Лим, известный заклинатель Ветра.
- Подожди-подожди, - изогнула бровь Регана, - насколько помню, Лиму ещё нет и двадцати, и уже стал во главе эскадры?
- О том и речь, милая, о том и речь, - покивал Самшит. - Только послушай, какую штуку они придумали...
Постукивая деревянными пальцами по диску, Самшит разворачивает галерею образов, ведёт дорожка в город Ясень - крупнейшую исследовательскую базу Живого леса. Там Регана проходила практику по астральной магии, наиболее яркие воспоминания связаны с фигурой наставницы Агаты.
- Ай, чувствую, у тебя уже готова западня, - вздыхает некромант, - но делать нечего, мой ход.
Два крайних его кристалла передвинуты вперёд на поле, в Эфире превращаются в агаты, по левой и правой дуге диска расходятся живые пятна.
- А как же, - улыбается Регана, - у меня западня на западне!
Основной мотив узора ей уже понятен: флора и фауна, в этом русле партия и будет развиваться. Над ходом размышляет долго, правое запястье в жесте концентрации прислонено к губам, кончики указательного и большого пальцев соприкасаются. Останавливается на том, что соединяет первый, второй, третий и четвёртый кристаллы неразрывной линией, дабы следующим ходом преобразовать в лабиринт. Риск, конечно, большой, зато ясени можно будет перебрасывать сразу в стан врага, через три хода они как раз вырастут до страж-деревьев. Вкупе с живодревом атака должна выйти сокрушительной...
Несмотря на статус друга, лучи - жёлтый, голубой и оранжевый - проверили Самшита тщательно, только после этого разошлись плиты, открывая ступени лестницы.
- Если только самую малость, - пожала плечами Регана. - Просто ты давно ко мне не заглядывал.
Спустились к высокой, но узкой двери, одинаково хорошо укреплённой и в Сущем, и на эфирном плане, и на астральном. Спорхнувшая с плеча Реганы Волчица заполнила углубление своеобразной замочной скважины, в Астрале прозвучала мелодия, и дверь открылась.
- Прошу, - прозванная Гарпией повернулась к некроманту, сделала приглашающий жест. - Если не возражаешь, то начнём, по традиции, с игры в узор...
Скрытых линий на диске больше не осталось, Самшит смотрит на вязь узора, качает головой:
- Разбила, суровая, на голову разбила!
- Ещё партию? - предлагает Регана с хитрым прищуром.
- Нет, прервёмся, - качает головой некромант, - пришло время поговорить о серьёзном.
- Она снова меня ищет? - спрашивает Регана просто, ибо давно уже догадалась, кто срочному визиту Самшита причиной.
- Кажется, да, - кивает некромант, - но полной уверенности нет.
- Ладно тебе, не ходи вокруг да около, - Регана выбивает по диску дробь, - излагай.
[3]
Порой Регана завидовала способности некромантов без труда входить в состояние так называемого правильного сна. Вот и сейчас Самшит в блаженной пустоте, а она уснуть не может, всё плетёт узор из мыслей, эмоций и воспоминаний, как будто не на мягком ложе, а перед игровым диском. Впрочем, так и есть, только партия совсем другого свойства, как совсем другого свойства и противник...
Зелёный мор распространялся по Луту быстро, в считанные часы охватил пристань и прилегающие части города. Однако, не менее быстро действовали и витамаги: используя все доступные лабиринты, стянули к южной столице лучших алхимиков, лучших некромантов, и лучшие из астральных магов, разумеется, тоже были здесь. Элементы астральной магии одинаковы и для людей, и для саламандр, но принципы построения заклинания, тон мелодии, отличаются в корне, в чём и состоит сложность создания контрчар. Яд зелёных колибри успел заполнить две трети города, прежде чем заклинание саламандр удалось распутать, затем снова переплести, но уже в противоядие. Одним из лучших витамагов в том противостоянии чар была Каванга - родная сестра Зельды, тётя Реганы.
- Так ты выжила? - сказала она племяннице, когда явилась в сопровождении свиты в их дом. В голосе ни капли сочувствия, как и во взгляде вытянутых, зауженных кверху глаз.
- Да, - сказала Регана тихо, будто оправдываясь, живые цветы ожерелья трепетали от её боли и страха.
Каванга продолжала племянницу рассматривать, как если бы увидела удивительное насекомое, а в груди Реганы впервые по отношению к тётке колыхнулось что-то горячее. Тогда она толком и не поняла, что же именно, но теперь знала - это начала переплетать их узоры ненависть.
Устав ворочаться с боку на бок, Регана одевается, спускается на рабочий ярус. 'Словно в себя саму спускаюсь, - думает она, - на более глубокий уровень'. Работа отвлекает, но ненадолго - воспоминания проникают и на глубину, обрушиваются валом, подобно потоку, перехлестнувшему через плотину.
Когда не стало родителей, Регану хотел забрать к себе Эрих, дед со стороны отца, но Каванга решила иначе.
- У девочки дар, - заявила безапелляционно, - а даром пренебрегать нельзя.
Так Регана попала в женскую магическую школу на острове Барба. Сказать, что устав школы был суров, значило бы не сказать ничего: никаких игрушек, никаких сладостей, никаких украшений, а ещё ученицам выбривали наголо голову, что подействовало на Регану в день прибытия, как заклинание оглушения. Врагами в классе она обзавелась быстро, но больше всего доставалось от наставницы Анкобры, и выглядевшей, и одевавшейся как мужчина. Как узнала Регана позднее, достаточно для этого повзрослев, на острове цвела пышным цветом однополая любовь, и... В общем, с наставницей ей не повезло крупно. Так же не повезло и с наставницей Агатой, когда проходила в Ясене практику, и только тогда она поняла, только тогда разглядела за мужеподобными фигурами наставниц змеиную улыбочку Каванги.
Регана крутит астральную сферу, проверяет, в порядке ли узор лабиринта, но думает об узоре другом - узоре мира. В тот самый день, когда Лут был отравлен зелёным мором, она почувствовала, что мелодия мира искажена, изломана, и жизнь свою поклялась положить на то, чтобы исправить, превратить Диссонанс в Гармонию. Как же была удивлена, узнав в своё время, что Диссонанс - закон для власть имущих, а не нарушение.