Жил Кунг в башне, стояла башня в предместьях города - невысокая, сложенная из камня, с зубчиками. Как в Декабрину приплыли, алхимик пригласил к себе, предложил у него и остаться, Рута от предложения не отказалась. Что она, дурочка, что ли, от такого отказываться?
Ярусов в башне три: на верхнем у Кунга личные комнаты и мастерская, средний - гостевые покои, нижний - кухня, баня, голем-склад, и тому подобное, хозяйственное. Рута, понятное дело, расположилась на среднем, выбрала себе комнатку самую приятную. Во всю стену, противоположную двери, лист волшебного льда, оправленный в оконную раму, и благодаря чарам кажется, будто и правда окно. Вид из этой диковины открывается на море и утёс вдалеке, щербинками в утёсе - гнёзда грифонов (создания крупные, с человека размером, из 'окна' видятся крошечными, будто стрижи). Пол застелен ковром, с ворсом по щиколотку, кровать - тенётой, нежной тканью, получаемой от пауков-вышивальщиков. Изначально и не ткань вовсе, а паутина, как рассказывал Кунг, ценится очень дорого. В общем, приятно, одно слово, приятно!
Уютно устроившись на кровати, Рута раскладывает пасьянс - свой любимый, 'Огненное колесо'. Круги к овалам, квадраты к звёздам, переворот... звёзды к овалам, круги к квадратам, переворот...
- Рута, к тебе можно, маленькая? - осторожный стук в дверь, голос с лёгким гортанным акцентом, - хочу поделиться успехом.
Она быстро собирает колоду, убирает в ларчик, поправляет ночную рубашку:
- Да, конечно, я не занята.
Кунг входит: в правом глазу линза, какие используют ювелиры, в руках стрела, разгорячён.
- В самую точку, маленькая, в самую точку! - плоское лицо алхимика озаряет улыбка. - Краак заказал снасть для охоты на гарпий, а с гарпиями, сама знаешь, шутки плохи...
- Краак? - морщит нос Рута, - это тот ярл, похожий на борова?
- Да... то есть, нет, не стоит сравнивать его с боровом, - Кунг хмурится. - Слушай же, что говорю!
- Да-да, хорошо, - Рута послушно смотрит на кончик стрелы.
- Так вот, сперва ничего не получалось, даже близко не удавалось подобраться, но стоило мне соединить камнесталь с настоем инеистого щавеля, как заклинание сложилось! Именно щавель, именно в наших широтах даёт интересный эффект...
Разговор, который вернее назвать монологом, продолжается ещё долго, заканчивается, как обычно, в постели. Любиться с Кунгом - нечто особенное, но сравнение Рута быстро нашла: грифон. То спокойный полёт, то падение камнем вниз, то острые когти боли, то мягкие подушечки ласки. После он, по обыкновению, курит трубку, а она, по обыкновению же, спрашивает о разном. Ответы всегда обстоятельные, слушать одно удовольствие. И не столько в новых знаниях дело, сколько в том, чтобы снова почувствовать себя маленькой девочкой.
- Вот ты говорил о щавеле, он же волшебный, так? - воркует Рута. - Чем тогда волшебные растения отличаются от артефактов?
- Начну издалека, - Кунг выпускает колечки дыма, - позволишь?
- Конечно, люблю, когда издалека.
- Вот и славно. Суть волшебства, как я тебе объяснял, в Ихоре. Урок с матрёшками, надеюсь, не запамятовала?
- Да помню я, помню, - Рута хихикает. - Если ковырять от самой маленькой, которая в серединке, которая самая главная, то можно проковырять дырки во всех остальных - это и будет Дыра.
- Именно, - кивает Кунг. - Мы же, алхимики, взаимодействуем с Ихором на уровне самой большой матрёшки - матрёшки мира физического.
- То есть, - Рута проводит над головой круг, - вот этого.
- И опять верно. Теперь отвечу на вопрос.
- Да уж, хотелось бы, - вздыхает Рута, - пока я не забыла, о чём спрашивала...
- Терпение, маленькая, терпение, - Кунг смеётся. - У волшебных растений и животных отец один - Ихор, у артефакта же отцов два - Ихор и алхимик, вот в чём отличие. Обработать волшебный камень может и ювелир, изготовить артефакт - исключительно мастер предметного волшебства.
- Ах, вот оно что...
- Да, суть именно в этом. Работая с вещью, алхимик в прямом смысле вкладывает в неё частицу себя, частицу своей силы.
- Значит, - спрашивает Рута, - для создания артефакта высокой силы нужен же и высокой силы чародей?
- В самую точку.
- А вот если слабые алхимики объединятся и создадут один совместный артефакт, разве не возрастёт от этого его сила?
- Нет, силы чародеев не складываются, вещь будет всего лишь на уровне самого из них способного. Такие артефакты называют артельными, многие алхимики - в том числе и я - и артефактами-то их не считают. К этому разряду, кстати, относится и сердце голема, отлично тебе знакомое...
Дальше Рута не слушает, только делает вид. Спустя несколько минут проверяет, сладко потянувшись, не вернулась ли сила в артефакт, данный Кунгу от рождения. Вернулась, никаких сомнений, и вскоре на постельное ложе вновь опускается грифон...
[2]
Рута на пристани, любит здесь бывать. 'Люди как корабли, - думает она, глядя с одного из пирсов в бесконечную синь. - Одни маленькие, другие - большие, одни плывут строго проложенным курсом, другие - как придётся'. Путешествие от Тёплой Гавани до Синглии снится ей часто, жемчужина воспоминаний. Рута поднималась ночью на палубу из-за звёзд, Кунг - из-за бессонницы, но общий язык нашли быстро. Алхимик не только показал созвездия круга, ещё и рассказал о каждом, затем пришла очередь легенд и хроник. Больше всего Руте запомнилось предание о Кровавом времени.
- Известно, что после Разделения люди пробудились близ Ивинги, величайшей из рек Играгуда, но оставаться там было нельзя.
- Из-за Дыры?
- Именно. Тогда цверги изготовили для людей невероятных размеров корабли - ковчеги, уплывали те в трех направлениях: на север, на восток, на юг...
- Так и получились северяне, южане и ундинионцы?
- Так и получились.
Держава острова Синглия имя острова и носит, ещё её называют Северным Островом, или же просто Островом. По впечатлениям Руты, Синглия всегда с кем-нибудь, да воюет, а если не воюет, то к войне готовится. Взять ту же Северную Ленту: была ведь колонией поначалу, за свободу пришлось платить кровью, и большой. Как рассказывал Кунг, было пять Северных войн, и все очень жестокие. К счастью, теперь между Державой и Лентой союз, незыблемый и нерушимый, грифон и снежный медведь заодно.
Рута наблюдает, как легионеры поднимаются по сходням на палубы 'грифов', боевых кораблей, взмахивают короткими мечами, возглас на всех один:
- Слава боеводе, слава!
Зачарованная слитным движением отрядов, она пытается вспомнить, кому объявлена война на этот раз. Какие-то острова в морях Студёного океана - Канаки и Оем, кажется. Один известен птицами с железными клювами, другой - дикарями-людоедами, если она, опять же, ничего не напутала.
- Удачи, - говорит Рута тихо, почти что про себя, - пусть ваши капитаны привезут вас всех назад живыми...
Знакомство с капитаном галеры, Браном, убедило в одном: неизведанного в мире океан, изведанного - капелька. Байками Бран сыпал, как из рога изобилия, а Рута не уставала слушать.
- Эй, красавица, слышь-ка, о Блуждающем острове тебе ещё не рассказывал! А история знатная, да-а.
- Ты бы за штурвалом лучше следил, красавец, - ворчит по привычке Натала.
- Не встревай, женщина, - отмахивается Бран, - не с тобой разговор.
- Стало быть, за красавицу ты меня не считаешь? Ну, хоть за женщину, и то хлеб...
- Не обращай на эту гарпию внимания, - капитан подкручивает ус, - сюда слушай. Сказывают, есть в морях Внешнего океана хитрый такой островочек, на месте ему не сидится, сегодня здесь, завтра - там, да-а...
- Слушательница твоя и сама как тот островок, - усмехается Натала, - сегодня здесь, а завтра - там!
- Не гневи меня, женщина, - рычит Бран, - за борт же сброшу!
- Хорошо, хорошо, уговорил, пойду големов проверю, - Натала воздевает в жесте примирения руки. - А то один с левой стороны совсем унылый, да-а...
- Значится, на чём это я... - капитан поправляет повязку через левый глаз, - а, ну да, Блуждающий остров. Сказывают, талисманов там видимо-невидимо, сокровищ - выше крыши, что на башне, и если тот островок сыскать, разбогатеешь в один миг, да-а...
Рута провожает 'грифы' взглядом, время возвращаться в башню. Как же там стало скучно! Кунг занят каким-то важным исследованием, внимания не уделяет ни малейшего. Сбежала бы, да некуда. Почему, ну, почему Натала не взяла с собой?
- А ты неплохо здесь устроилась, как погляжу, - Натала осмотрела комнату, постучала согнутым пальцем по 'окну'. - Я попрощаться.
- Уплываешь? Так скоро?
- Да, очень выгодное предложение. И, предваряя твой следующий вопрос: со мной нельзя.
- Почему?
- На Беллкор плывём, а там последнее время неспокойно. Что-то большое и грозное затевается, верь мне, схлестнётся север с югом.
- Береги себя, - Рута порывисто обняла, - и спасибо за всё...
- Только соплей не надо, - Натала неуверенно похлопала по спине, - не люблю я их, знаешь же. Будь умницей, детка, пантеон даст, ещё свидимся...
Прихотливые улочки Декабрины, и Рута не спешит, подолгу задерживается у торговых рядов. Приценивается к серёжкам из жемчуга, когда гремит взрыв, земля вздрагивает. Огненная кисть раскрашивает небо красным, с той стороны раскрашивает, где башня Кунга. Рвётся крик, но Рута молчит, нужно бежать, но стоит. Как же сделать шаг, как сдвинуться с места? И когда все кричат, все бегут, она - истуканом...
У башни Рута через час, осталось от башни мало: камень, растёкшийся, будто вода, земля, спёкшаяся камнем. Рута чувствует жар, идущий от развалин, и на щеках тоже жар - слёзы. А мимо пробегает сорванец с осколком волшебного льда, в осколке - небо с утёсом грифонов...
[3]
Пристань Декабрины быстро удаляется, набравший ветер в паруса катамаран мчится стрелой. Рута стоит, облокотившись на поручни левой кормы, с правой что-то кричит Тай, размахивает руками.
- Наше направление... - разбирает она, - на запад!
Да уж, не поспоришь, хотя до сих пор Руте не верится, что плывёт в Играгуд, увидит волшебную страну цвергов своими глазами.
- Девочек не забыла покормить?
Подходит Ядвига, недовольная и злая, как всегда. Короткое кнутовище стека похлопывает по бедру, тёмные волосы зачёсаны назад и убраны под заколку, карие глаза, как камешки.
- Да, конечно. Лира, с хохолком которая, злющая до невозможности, палец едва не откусила.
- Она на море всегда такая, привыкай.
Оставшись одна, Рута искала работу, долго не могла найти ничего подходящего. Затем повезло - вовремя заметила объявление, очень пёстрое, с четырьмя звездочками по углам, пятой в центре. Цирку требовалась танцовщица, причём срочно. Не теряя ни минуты, Рута отправилась в указанное место: на палубу стоявшего в порту катамарана. Как и объявление, раскрашен тот был ярко: борт левой палубы в звёздах, правой - в полосах, во всю длину левой кормы слово 'звёздный', во всю длину правой - 'свет'. То есть 'Звёздный свет' - название как корабля, так и труппы.
- О-хо-хо, посмотрим на тебя, - седоусый мужчина берёт за подбородок. Пальцы у него жесткие и шершавые, как неотёсанное дерево. - А личико ничего, хм, смазливое...
- Ага, мне тоже нравится, - говорит парень с лицом не менее смазливым.
- Мелочи, - ворчит усач, - нужно смотреть, как двигается. Давай, лисичка, спляши нам что-нибудь, а мы посмотрим.
- Что, прямо здесь?
- Кхм, а где ж ещё? Впрочем, если умеешь на воде отплясывать, то возьмём без промедления...
Сбросив плащ, Рута показывает, что умеет, а умеет она немало.
- Во даёт! - парень корчит умильные рожицы. - Не знаю, как тебе, дружище Олдос, а мне девчонка по душе! Не хуже Хлои будет, упокой пантеон её пламенную душу...
- Речь о прежней танцовщице, так? - спрашивает Рута после танца, спрашивает с испугом. - Она погибла?
- Ага, разорвали гарпии, - парень продолжает дурачиться. - Я даже знаю, какая именно - самая из них главная...
- Заткнись, - говорит Олдос и парень тут же затыкается. - Спору нет, девчонка хороша, но выслушаем и другую половину.
- Звать их? - спрашивает парень.
- Зови.
Катамаран мчался всё быстрей и быстрей, причём на одних парусах. Рута с жадностью вдыхала солёный ветер, солёные же шуточки Тая, успевшего не только перебраться с правой палубы на левую, но и приобнять за талию, слушала вполуха. Материал парусов - булатик, ткань столь же эластичная, сколь и прочная, частица заключённого в ней волшебства расходится по полотну замысловатыми узорами. На случай безветрия два артефакта-механизма, и артефактов-опреснителей тоже два, и артефактов-кухонь. Плавание будет долгим, тут уж ничего не поделаешь, но безнадёжным его никак не назвать.
- Издеваетесь? - Ядвига постукивает кнутовищем по бедру, - она же хлипкая, как рыхлый снег, того и гляди, растает.
- Что же, паритет, - Олдос дёргает длинный ус, - за мной решение. Дам, кхм, девчонке шанс. Выдержит программу в Декабрине - возьмём в труппу, сломается - найдём замену.
- Не помню, Олдос, говорил ли, - восклицает парень, уже успевший шепнуть Руте, что зовут его Тай, - но ты определенно голова!
Она не сломалась, выдержала, хоть и тяжко пришлось. Больше всего досталось, как и следовало ожидать, от Ядвиги, сдувавшей пылинки с трёх своих гарпий - Лиры, Виолы и Флейты. С клоуном, наоборот, выступать было интересно, оказался им, во что Рута никогда не смогла бы поверить, угрюмый Вурфин. Тай ходил по канату, фокусничал и жонглировал, Олдос сражался с волшебными зверями, гнул камнесталь, ну, и тому подобное. Рута же, помимо участия в номерах, уборки и прочего, танцевала, танцевала, танцевала. И теперь она в деле, пятый участник, так необходимый труппе, выступающей под знаком Хакраша.