* * *
Горьким хмелем разлилось небо.
Бледной зеленью легло утро.
Виноватым в том никто не был,
Только в мыслях все одно - мутно.

Было весело пока пели
И  рядились кто во что может.
Мыши тигра ни про что съели,
Заяц серому плевал в рожу.

Не чураясь потайной ласки
Каждый радовался: я - смею.
Под шумок да вопреки сказке
Королевна отдалась змею.

Побратались поп с козлом пивом.
Пиво гуще и свежей крови.
Целовались, только все - мимо.
Окосели от любви, что ли?

Бес бессовестно плясал джигу
На настеленных внахлест лицах.
Ангел верящим явил фигу
За посыл лететь на йух птицей.

Из-за ходиков текло время,
Собиралось под столом лужей.
С подоконника сошла темень
И укрыла всех волной кружев.

А на утро все кругом серо.
По осеннему срослись тучи
И нашептывают: знай меру.
Может, завтра будет день. Лучше.

* * *
С годами уже не возвышенные романтики,
мы, глядя на дождь, твердо знаем, что он - вода, 
а вовсе не слезы ангелов. Только фантики 
от прошлого все не выкинем никуда. 
Вдруг слипнутся губы в нелепой улыбке: надо же, 
как будто вчера, какой там десяток лет! 
Мы все еще можем мысли читать по радужке 
и загодя знать ненужный уже ответ. 
Небрежно легко становятся снова близкими 
давно не произносимые имена, 
что точно получится все наизусть их высказать 
и быть ими переполненным допьяна, 
до детского лепета первых признаний, сладости 
от легких касаний пальцами теплых рук 
всего лишь щеки. Но хватало и этой малости. 
Хватает? Почти - услышать взволнованный стук 
настенных сердец приколоченных между временем 
бессонно-беспечным - с двенадцати до семи. 
От скучного "здравствуй" до чувствовать-настроение 
так много. Так мало. Так хочется... Извини.

* * *
Вон твое счастье, видишь, одно из тысячи,
На остановке прячется под зонтом,
Ежится в тонкой куртке. Ее бы вычеркнуть,
Вытравить изнутри беспокойным сном.

Кажется, это странный поток сознания - 
Помниться не должно. Вы ведь даже не
Встретились. А она домой, со свидания,
Тихо грустить со скайпом наедине.

В частой решетке струй люди стали жалкими,
Мокрыми, опрокинутыми дождем
В вечер, когда она говорит с фиалками,
Чтобы цвели в ответ голубым огнем.

Нужно дарить букеты разнообразные
Ей. И водить в зоопарк развлекать зверей,
Знать, что она шарлотку печет по праздникам,
Чтобы собраться в кухне в кругу друзей,

Греться с ней чаем и вместе неспешно стариться,
Видя причину следующей сотни лет.

Но

Ты согласишься на час подменить напарницу.
Значит, теперь придется менять билет,

Чтобы уехать поздним скрипучим поездом,
Напрочь забыв о кружке и нескафе
На ночь. Все потому, что немного боязно
Вдруг оказаться с нею в одном купе.

* * *
Вот такая в этом году весна:
с серым, беременным поздним снегом небом,
с ловким, незапланированным побегом
в совершенно непредусмотренные места...

Рушатся планы? А как же иначе - кризис.
Рушатся верфи. И корабли летят
клиньями с юга. Пересекая дожди и жизни
летят, чтобы вывести маленьких кораблят.

На промежуточных станциях пахнет дымом.
Где-то горит. В наготе поздних снов - звезда
светит своим. В бесконечном стремлении мимо
проплывают усталые встречные поезда.

Засмотревшись на них, надменные самолеты
отрываясь от взлетной забыли убрать шасси
в доказательство скучным, плетущим шторма пилотам,
что они хотят быть простым городским такси.

Неуместная лирика роздана в настоящем
не просившим, не ждавшим, без остатка на первый взгляд,
от которого время становится говорящим,
от которого дышится. Настроение - невозврат.

Вот такое в этом году "прощай":
с бессовестно подхваченным ветром счастьем,
с кем-то неведомым, выбившимся во власти,
разбросавшим по карте сумерки - собирай!

* * *
Бог нам судья. Боги любят судить о земном,
Переливать из пустого в порожнее судьбы
И переписывать заново вечный закон,
Вычеркнув строчку, в которой "они неподсудны".

Плавится лед. Обнажает уснувшую твердь.
Кружится мир, все надеясь успеть за шагами.
Чуть оттолкнувшись от мира, так просто взлететь
В небо, то самое небо, которому лгали.

Бог нас простит. Больше некому - все учтены
В общем реестре уставшего ждать кредитора.
Счастье одолжено сроком до новой весны.
Срок подступает. Платить по счетам - уже скоро.

Крошки в ладони. Последние крохи тепла
Зиму кормившимся радостью глупым синицам.
Прочь с моих рук! Вспоминайте, зачем два крыла.
В небо. В счет долга. За все незабытые лица.

* * *
Теперь молчи.
Не названы заветы.
Льет из печи
Иллюзия тепла.
Сегодня вечер
Раздавал ответы,
А завтра - свечи
Лижут зеркала,

Иной дорогой 
Скорые уходят,
Таращат строго 
Желтые глаза.
Души не трогай.
Не найдется бога
Двоих убогих
Ливнем наказать.

Оттанцевала.
Оттрещало пламя,
На покрывале -
Белый след золы.
Не скажем "мало",
Только жжет и тянет
В груди. Ей стали
Сумерки малы.

* * *
Послезавтра февраль.
Обещают мороз
по ночам.
Только вам
я позволю до слез
полюбить мою даль,
мою снежную муть,
мой прозрачный рассвет,
мои сны,
до весны
в звоне мелких монет
оставляя тонуть.
Голоса и цветы
увядают совсем
без тепла.
Жить дотла
просто в плоскости стен
и не ждать красоты
ни мгновенья не жаль
умирающих птиц
возле гнезд.
Морок слез 
ветром из-под ресниц - 
послезавтра февраль.

* * * 
Александрия, ноль тридцать три.
Падаю в небо. Луна все ближе.
Как в поперечном разрезе вижу
пляску часов у нее внутри.

Грохот вагонов под толщей плит
траурных - то же, что тротуарных
под каблуками. Уже болит
горло от сиплых гудков товарных.

По перепонкам базарный гам:
посвисты, окрики. Только птицы.
А в полусвете - как будто лица
цепью расселись по проводам.

Сердце стоит на повторе. Смотри - 
выбор дорожки - стук.mp3

* * * 
Белое снежное кружево
Над тротуарами кружится,
В блеске огней электрическом,
Звездами жжет плечо.
Сердце снегами простужено,
Сердцу не хочется слушаться
Дерзко. Твое Величество,
Сколько тебя еще?

Долго ль серебряным крошевом
Будут пути запорошены?
Зря ли надеждой янтарные
Наши глаза горят?
Кем в услужение брошены?
Были награды не прошены,
Тяжко под властью январною
Подданным октября.


* * *
Блик за изломанной чертой,
пол мига данные - с тобой
арифметически не счесть,
напрасно. Тридцать шесть и шесть.
Застыла праведная ртуть
на рубеже когда-нибудь,
на по колено в небесах,
авансом отданных за страх,

за неприкаянную лесть.
А новых ракурсов - не счесть,

когда стальные корабли
пройдут по плоскости земли
из края в край, из века в век
рядами стройными. Забег
окончен. Стрелки на нуле
покорно преданы золе,
а серой грязи под ногой
не важно - тот, или другой

вернется. Ждите. Поезда
и эти вечные плюс два...