Дверь - коридор - лестница. Я с разбегу окунулась в солнечный, полный пыли и запаха цветов воздух и где-то с четвертого шага сорвалась в бег по пустым в это время дня улицам. Местные жители прятались от зноя, даже мальчишки, вечно сидевшие под деревьями во дворах. Подошвы ботинок глухо ударялись о плотно утоптанную землю, звук, наверное, разносило эхом квартала на три.
Я бежала, захлебываясь раскаленным воздухом, иногда оглядываясь в надежде увидеть хоть какую-нибудь машину: такси, рейсовый автобус, что угодно. Я бы бросилась под колеса танка. В голове была лишь одна мысль - не успею. Толком не понимая, к чему именно собираюсь успеть, я заплутала в полузнакомых улицах, но остановиться было выше моих сил. "Рей в опасности" билось в висках, "в опасности" стучало сердце, даже крутившиеся перед глазами световые пятна складывались в ту же опасность, неведомую, нереальную, непреодолимую.
С соседней улицы, поднимая колесами клубы белесой пыли, вывернул грузовичок. Я с криком бросилась наперерез, водитель успел затормозить в считанных метрах, выскочил на дорогу, что-то крича и отчаянно жестикулируя. Не слушая ругани, я бросилась к нему. На смеси всех известных языков, глотая от волнения окончания и путая слова, я попыталась объяснить шоферу, куда мне надо, одновременно беря штурмом кабину старенького пикапа. Пусть loca, пусть idiota или как еще там, но лишь бы не высадил, повез.
Мужик решил согласиться, подвезти меня сейчас было проще, чем отвязаться. Кажется, он понял меня правильно. Грузовичок уверенно развернулся и покатил прочь от центра городка. Я высматривала в окно хоть что-то знакомое, чтобы не перепутать. Ошибка могла стоить дорого.
- Aqui!
В ответ на мой окрик водитель резко остановил машину. Я сунула ему несколько крупных купюр, но он, даже не взглянув на деньги, вытолкал меня на улицу и укатил. Колеса грузовика вымученно взвизгнули на повороте.
Я растерянно оглянулась, до сих пор не уверенная, что место то самое. Ориентиром мне послужило поваленное дерево, живые ветви которого лежали на земле. В прошлый раз я обратила на него внимание и показала Рею - как сильно в нем было желание жить. Сломанное под корень, оно из последних сил растит побеги, чтобы они могли дать новые корни и снова тянуться вверх, к солнцу.
Отсюда надо было идти пешком - через пустырь к сереющим впереди стенам заброшенных складов. Чувство опасности снова захлестнуло волной. Рей должен был быть там, возможно, не один. Но допустить мысль, что уже слишком поздно, я не хотела. Превозмогая страх, побежала вперед.
Вокруг стояла мертвая тишина. Ни ветерка, ни крика птицы, ни гула мотора вдалеке. Только палящее солнце, дожелта высушившее траву под ногами. Тень приземистых зданий обманчиво обещала прохладу, но рядом с ними ощущалась только духота, воняло сырым камнем и гниющей помойкой. Покружив вокруг сплошной стены, я нашла дверь с давно вскрытым замком и лестницу - в подвал. Не дав глазам привыкнуть к полумраку, я сбежала по ней. Можно было считать, что успела. Еще не ступив в большое, темное помещение, я увидела силуэт того, кого искал Рейнар.
Он ждал меня, слышал, как я подхожу и спускаюсь по лестнице. Как будто удар, выбил из меня всю решимость, взгляд темных блестящих глаз из-под спутанной медовой челки. Прижавшись спиной к стене, не в силах сделать еще одного шага, я смотрела в темноту за ним, пытаясь понять, здесь ли все-таки Рей. Но бледное лицо притягивало, как магнит. И голос, негромкий, зловещий, как будто проникал под кожу, растекаясь по телу мелкой дрожью изнутри.
- Поймали... выследили... молодцы... - от тихого смеха зашевелились волосы на затылке. - Смотри, от твоего дружка уже ничего не осталось.
Он шагнул в сторону. У стены лежала бесформенная куча. Возможно ли, чтобы это был человек? В сумраке я не могла понять, а поверить тем более.
- Хочешь умереть быстро? - спросил он, деля шаг вперед.
Отступать было некуда, лопатки упирались в бетон стены, я машинально сделала шаг в сторону двери, но его реакция была нечеловечески быстрой. Я даже не увидела движения, а он оказался рядом, руки тяжело легли мне на плечи, в лицо повеяло холодным дыханием.
- Или отпустить тебя? А, охотница? - вопрос прозвучал почти нежно, но жесткие пальцы на моих плечах сжимались все крепче.
Откуда-то взялись силы и смелость. Я вырвалась и бросилась туда, где, по его словам лежал Рей. Но он и не пытался меня удерживать, только бросил вслед короткий смешок.
- Ну, убедись.
Помогать было поздно. Лежащий в куче тряпья и мусора человек не дышал. Я опустилась на колени, глаза наполнились даже не слезами, а чем-то жгучим, изображение поплыло, показалось нереальным, как во сне. Но это был Рей, без сомнения. Стало больно дышать, горло сдавило так, что я не могла издать не звука. Только притянула его голову к своим коленям, вцепилась так, что заныли пальцы: не потерять, не отдать никому, даже смерти.
Факт случившегося захватил все мое сознание, отступил даже страх перед медленно приближающимся опасным и неведомым существом. Но я еще не отдавала себе отчета в том, что все происходящее правда. Был только этот момент - еще теплое тело Рея, сведенные судорогой пальцы, лицо склоняющегося ко мне убийцы. В луче света из маленького окошка под потолком я рассмотрела его получше. Светлая гладкая кожа, плавная мягкая линия скул, сохранившая остатки детскости, ямочка на подбородке... Если бы не спутанные грязные волосы и темные круги под глазами, он выглядел бы совсем юным. Причесать, отмыть, дать выспаться, чтобы лицо утратило изможденную сухость - и никто не заподозрит монстра в примерном школьнике. Его губы дрогнули в легкой, почти дружеской улыбке. Только взгляд пронизывал насквозь, пробирая холодом до самого позвоночника. Затравленный и усталый взгляд.
Пожалуй, в этот момент я действительно поверила во все, что рассказывал Рей. Не сердцем, как верят любимому человеку, а умом, видя перед собой непреложное доказательство, и ужаснулась. Кто же превратил его в бездушного и кровожадного монстра, зачем...
- Мальчишка, - пораженно выдохнула я. - Кто ж тебя так?
Лицо исказилось в злобной ухмылке. Холодные пальцы скользнули по моей щеке. Я мотнула головой, чтобы уйти от прикосновения.
- Хочешь убить меня? - тихо спросил он. - Ненавидишь? Он тоже хотел... - он вдруг расхохотался, визгливо всхлипывая. - Видишь, что получилось! И с тобой... с тобой будет так же. Вы ничто против меня. Вся ваша вера, любовь, сила - ничто!
Он снова потянулся вперед, я, все еще не желая отпустить свое, непроизвольно попыталась вцепиться зубами в его руку. Не успела, конечно. Он снова засмеялся.
- Кусаться? Ты? А хочешь кусаться по-настоящему?
Он легко, одним движением, вырвал тело Рея из моих рук и отшвырнул в сторону, как пушинку. А другой вцепился мне в шею, сдавливая, перекрывая воздух. Я не успела испугаться, как он навалился на меня всем телом, вжимая в пол, тяжелый и твердый, как будто каменный. Я не могла пошевелиться, только видела свое беззвучно кричащее отражение в затянутых черной пеленой глазах и чувствовала холод, холод...
Сознание возвращалось медленно, как будто отпускал сделанный перед операцией наркоз. Сначала я почувствовала спиной что-то твердое. Похоже было, что лежу на полу. Потом под веки забрался рассеянный свет и я поняла, что можно открыть глаза. Взгляд уперся в покрытый мокрыми разводами и плесенью потолок, местами почти не видный за переплетениями труб и кабелей.
Я осторожно приподнялась на локтях. Голова казалась пустой и легкой, но не болела. Я лежала у стены, грязной, мокрой и все в той же плесени. Просторное помещение вокруг было пусто. Я не могла понять где нахожусь, мысли путались. Только одна была почему-то ясной и четкой. Даже не мысль, а настойчивое желание. Мне нужно было что-то... куда-то... Я не могла понять. Нужно - и все.
Я осторожно поднялась на ноги. Это удалось удивительно легко. Первый шаг я сделала так, словно не была уверена, что умею ходить, но тело слушалось. Пока отмахнувшись от настойчивого, но непонятного желания, я начала обходить помещение. Судя по отсутствию окон и водопроводным трубам, это был подвал. Грязный, заваленный строительным мусором и липким битым стеклом. Последнее неприятно громко хрустело под ногами. Очнулась я в самом углу, а в стене напротив темнел проем. Рядом с ним валялась покрытая толстым слоем пыли дверь. Необходимость чего-то неясного подступила снова. Может быть... там... но тут, как яркая вспышка, в памяти сверкнула имя.
- Рейнар! - позвала я.
И не удивилась, что никто не ответил. Только эхо моего голоса взлетело под потолок и запуталось в трубах.
- Рейнар, Рейнар, Рейнар, Рей... - как заклинание повторяла я.
Даже зная, что ни здесь, ни в соседнем помещении никого нет, но все равно звала, снова и снова, то громче, то тише, то жалобно, то настойчиво, по имени на каждый неуверенный шаг в сторону двери.
За ней оказался такой же подвал, только с узким окошком под самым потолком. В неярком белом свете, сочившимся из него на полу лежал человек, неестественно вывернув голову. Из-под нее растеклась темная лужа. Та же темная жидкость покрывала лицо и одежду. Человек уже давно не дышал.
Я подошла и опустилась рядом с ним на колени. В ноздри ударил тяжелый солоноватый запах. В горле запершило, а в животе как будто полоснули раскаленным жгутом.
Пальцы коснулись липкой лужицы на полу. Вот что мне было нужно. Кровь!
- Рейнар... - шепнуло заблудившееся эхо.
Я в ужасе отдернула руку.
Воспоминания хлынули одно за другим: кто я, где, зачем пришла сюда. Лихорадочный блеск глаз, боль, холод - последние минуты перед потерей сознания, а до этого стремительный бег по залитым солнцем улицам городка, еще раньше - осознание опасности, томительное ожидание, прощание как всегда...
Лежащий на полу человек больше не был просто источником дурманящего запаха. Это был Рей, каждой чертой лица знакомый, родной, любимый. Я погладила слипшиеся волосы и холодный лоб, силясь осознать произошедшее. Касаться уже коченеющего тела не было неприятно или страшно. Близкий человек даже умирая остается своим, и смириться сразу не получается. Кажется, что он сейчас откроет глаза, скажет что-нибудь, улыбнется или просто выйдет из соседней комнаты. То тело, что лежало передо мной - разве оно принадлежало Рею? Разве мог он быть таким холодным, пустым, бессмысленным? Это было помешательством, с которым я не хотело бороться. Но скоро оно отступило само, уступив место горькой досаде.
Где-то в глубине души я всегда боялась, что это закончится плохо. Рей слишком истово верил в свою навязчивую идею, рьяно хватаясь за очередную ниточку, ведущую в никуда. Я потакала ему, потому что любила. Верила, но с оглядкой, каждый раз вздыхая с облегчением, если поиски оканчивались ничем. А Рейнар не унимался, не опускал рук даже после самых уничижительных неудач. За это я им гордилась.
Все эти бесконечные переезды, скачки с континента на континент, погоня не известно за чем или кем... Это Рейнар действовал осознанно, разыскивая своих врагов, взвешивая все "за" и "против", выбирал очередное место жительства, но я в это не вникала. Просто следовала за ним, доверяла ему и не переставала бояться. Но боялась только обыденного - странных угрюмых людей, с которым он встречался, ночных вылазок на кладбища, спусков в давно заброшенные подземелья. А настоящая опасность, как безуспешно подсказывала мне интуиция, оказалась другой - неуловимым всесильным мальчишкой со злыми глазами. И все знания Рея оказались против него ничем, монстр погубил его, даже не прилагая усилий, возможно, одним лишь взмахом руки. А я... что он сделал со мной, почему оставил в живых? Вряд ли это вышло случайно.
Мучительно хотелось заплакать, но слезы никак не желали литься. Только бил в нос этот одуряющий, почти тошнотворный запах, пропитывая насквозь волосы, одежду, даже плоть. Я не могла заставить себя уйти и оставить его. И думать ни о чем не могла, кроме этого запаха, заставляющего все внутри сжиматься в тугой болезненный комок. Почему я так остро чувствую его?
Желая как-то от этого избавиться, я встала, чтобы осмотреть помещение. Сейчас я различала все гораздо яснее, чем когда мы были здесь с Рейнаром в первый раз. Я машинально отметила это, но решила, что виной тому был фонарь, он слепил нас, выхватывая у темноты отдельные куски пространства. А теперь мои глаза привыкли к рассеянному свету из окошка, я ясно видела раскиданные по полу бутылки и пустые консервные банки, несколько старых вонючих матрасов по углам, пару колченогих стульев, даже окурки на полу. Подвал был обитаем, до недавнего времени он служил приютом бродягам, сползавшимся сюда ночевать. Мы узнали о нем случайно.
Лас Флорес - маленький населенный пункт в центре латиноамериканской страны можно было назвать городом лишь с большими допущениями. В центре было несколько замощенных улиц, каменные, еще со времен конкистадоров, дома сохранились плохо, многократно перестраивались в нечто неузнаваемое и нелепое, дороги ближе к окраинам становились земляными, вдоль них стояли простые беленые домики, ничем не отличающиеся от деревенских, бегала босоногая ребятня, кто-то даже держал коров. Во дворах сажали плодовые деревья и цветы. Вокруг - луга, разбросанные далеко друг от друга ранчо и деревушки, жители которых везли в городок продавать мясо и молоко. Недалеко, правда, проходило скоростное шоссе, соединяющее южную часть страны с северной, но проезжающие редко сворачивали сюда. Лас Флорес был обязан своим существованием биостанцией, где работала большая часть населения городка. Вряд ли что-нибудь могло нарушить спокойный старинный уклад местной жизни. Разве что двое иностранцев, якобы путешественников, интересующихся обычаями и культурой. Лас Флорес сам по себе не обещал интересных находок, мы не планировали оставаться долго, просто Рей решил проверить несколько случайно совпавших фактов. Глядя вокруг, я не верила, что здесь мы кого-нибудь найдем.
Но в одно утро, уже почти готовые уезжать ни с чем, мы услышали, что местная полиция озаботилась появившимися на улицах бродягами. Раньше они старались держаться окраин, не показываясь добропорядочным горожанам на глаза лишний раз, а потом ни с того ни с сего стали ночевать на центральной площади, чуть ли не на ступеньках комиссариата. Попытки выдворять их добром ни к чему не приводили.
Рейнар решил, что это странно. Первый же напоенный нами бродяга рассказал нам про этот подвал, а когда мы спросили, отчего он ушел оттуда, начал истово креститься. Из его сумбурных объяснений я поняла только то, что ему страшно, и сам дьявол стал появляться там. Рей торжествовал. Я боялась, и наотрез отказывалась отпускать одного. Кто знает, если бы я тогда не увязалась за ним, то может быть сейчас до сих пор сидела дома и ждала, когда раздадутся за дверью знакомые шаги, вздрагивала от телефонного звонка у соседей, переживала, а может быть уже обратилась бы в полицию. А что было делать теперь?
Потом я услышала, как по лестнице вниз крадется кошка. Услышала кошку, смешно сказать. Но тогда я не отдавала себе в этом отчета. Просто знала, что это кошка, что она осторожно спускается по ступеням, время от времени останавливаясь и принюхиваясь к тому, что было внизу. И ее нельзя было спугнуть. Я затаилась, выжидая. Вот она сошла с последней ступени, пробралась вдоль стены ко входу, осторожно вошла, прислушиваясь. Ее тоже манил запах, заполнивший, казалось, все просторное помещение и заодно маскировавший мое в нем присутствие. Дальше тело сделало все за меня. Молниеносный бросок, хруст ломающегося хребта, клокочущее горло, за один миг живительное тепло кошки стало моим, оставив во рту легкий металлический привкус и несколько клоков шерсти. Тьфу. Обмякшее в моих руках тельце полетело в угол. В голове как будто вспыхнуло что-то, придавая дополнительную остроту зрению, тонкость - чутью, но этого был не предел. Что мне кошка! Я хочу еще, хочу другого, того, что обволакивает мороком тело Рея, только живого, теплого, пульсирующего вместе с бьющимся сердцем. Вот если бы Рей был жив!
Я осела на пол, сраженная этой мыслью. И что бы тогда я сделала? Набросилась бы, как на это несчастное животное, растерзала бы в клочья? Его, человека, за которым шла, не оглядываясь, всю сознательную жизнь? Который был моей радостью, моим светом? Моим верным защитником и ласковым другом? Я ужаснулась этому порыву до отвращения. Мне захотелось смыть, содрать с себя вместе с кожей эти мысли и этот чертов запах, сочившийся из ниоткуда. Я терла руками щеки, но они не становились горячее. Комок внутри стал только тверже. Тому, что случилось только что, я могла дать лишь одно объяснение, но это было мне настолько страшно, что я не рискнула озвучить его даже мысленно.
Через какое-то время меня привлек новый тревожный звук. Я снова принюхалась. Нет, теперь запах был другой: сверху, с лестницы несло давно не стиранной одеждой, спиртом и потом, и все это было разбавлено чьим-то живым теплом. Запах шел снаружи, а вслед за ним слышались тяжелые шаги, принадлежавшие никак не кошке - человеку. Мышцы снова напряглись, тело приготовилось к прыжку. Но одновременно мне стало страшно. Вдруг это обман, больное воображение подбрасывает мне желанные образы, или тот, кто идет сюда окажется сильнее меня? Я забилась в самый ближний ко входу угол, выжидая. Туда не доставал лунный свет из-под потолка, вошедший в помещение, кем бы он ни был, не смог бы сразу обнаружить мое присутствие. Мои надежды, что мне показалось, не оправдались. Он действительно шел сюда, живой, наполненный теплом, спрятанным под тонкую кожу и от этого более ощутимым.
Тратить время на то, чтобы разглядеть вошедшего, я не стала. Достаточно было того, что я увидела нетвердо стоящего на ногах тощего мужчину. Прыжок вышел точный и стремительный. Я толкнула его в спину, повалила на пол, перевернула на спину и впилась в горло. Он не успел издать ни звука. Только странный клекот вырвался из разорванного горла вместе с фонтаном горячей крови. Я почти не глотала ее, текущую на пол, впитывающуюся в одежду, но мне было достаточно и того. Вскоре я настолько одурела от запаха крови и алкоголя, что оттолкнула от себя тело. Широко открытые глаза мужчины закатились, он не дышал и не подавал признаков жизни. Похоже, излишне увлекшись процессом, я сломала ему шею и он умер, так и не поняв до конца, кто поджидал его в подвале.
- Не думал, что ты так близко к сердцу примешь распоряжение полиции очистить город от бродяг, - прозвучал вдруг насмешливый знакомый голос.
- Рей?!
Я поднялась одним прыжком, одновременно оборачиваясь. Нет, его не было. Но голос прозвучал так ясно, словно я сходила с ума. Я вернулась туда, где лежало его тело. Запах мертвой крови был невыносим. Тело Рея никуда не делось, а это... просто память, поняла вдруг я. Ну-ка, что бы он сказал, окажись сейчас рядом? В голове снова зазвучал голос Рейнара:
- Я, конечно, люблю тебя в любом виде, но если умоешься, будешь нравиться мне еще больше.
Я с трудом уняла взявшуюся откуда-то дрожь в руках. Умыться и правда не мешало. Я оглядела помещение еще раз - лужи крови, несколько мертвых тел, одно из которых кошачье. Теперь мысли текли ясно, жар, начавшийся было, прошел, наполнив тело теплом и силой. Одновременно вернулся страх, что в любой момент может вернуться монстр, от воспоминаний о котором у меня по спине снова пробежала дрожь. Я поняла, что пора убираться отсюда и придумывать выход из создавшегося положения уже потом.
До кошки и грязного бродяги мне дела не было, но оставить Рея я не могла. Легко взвалив на спину тело, я пошла к выходу из подземелья, ориентируясь на запах свежего воздуха и бензина. Хотя, даже оставив позади светлое оконце, я видела все довольно ясно. Просто так было проще.
Раньше я не смогла бы даже приподнять его, но сейчас тело Рейнара на спине казалось почти невесомым, мне не было тяжело, но все-таки он был гораздо крупнее меня, и это доставляло неудобства. Удивительно, что я справилась с подъемом по лестнице, но утащить далеко вряд ли смогла бы.
Перед самым выходом из подвала меня сковал беспричинный страх. Возможно, виной тому была моя ноша. Я настороженно замерла под коротким козырьком над выходом. Впереди было небо, ночное, красиво подсвеченное фонарями. Я стояла неподвижно, прислушиваясь, не раздастся ли поблизости звука шагов или приглушенного голоса. Но все было тихо. Собравшись с духом, я отлепилась от дверного косяка и сделала шаг вперед. Открытое пространство пугало, всей сущностью я стремилась остаться под защитой стен и темноты, но все же сделала второй шаг, затем третий... и быстро перебежала открытую площадку до другого здания, небольшого и приземистого, но тоже дававшего густую тень. Ничего страшного не случилось.
Примерно в полукилометре сверкала, как разорванное ожерелье, автострада. С другой стороны темнели силуэты домов. На улицах освещения почти не было. Место было из тех, куда не рекомендуют ходить туристам по вечерам. Короткими перебежками, стараясь держаться в тени редких деревьев и стен, я добралась до окраины городка - района полуразвалившихся лачуг с неулыбчивыми обитателями. К сожалению, пришлось идти прямо по улицам, чтобы войти в город с другой стороны, нужно было делать изрядный крюк, а мои силы - в первую очередь душевные - были на исходе, и я решила рискнуть. Стояла глубокая ночь, но даже если кто-то здесь бодрствовал и заметил меня, то вряд ли поспешил звонить в полицию. У этих людей были свои, более насущные заботы: как прокормить себя и детей, им не было дела до бегающих по улицам девиц с трупами.
Один раз впереди показался силуэт идущего навстречу человека. Но я остановилась раньше, чем он мог услышать меня. Стараясь ступать как можно бесшумнее, я отошла к стене ближайшего дома, постаралась слиться с ней, и он прошел мимо. Хотя был настолько пьян, что мог меня не заметить, даже если бы я осталась стоять столбом посреди дороги. И все равно еще долго после этого сердце отбивало бешеный рваный ритм и приходилось заставлять себя делать каждое следующее движение. Хорошо, что у меня была конкретная цель.
В нескольких кварталах отсюда, я помнила, был маленький заросший сквер. В центре его стояла заколоченная церковь. В городе был костел, туда ходили все местные жители, а эта церквушка, выстроенная в тем времена, когда Лас Флорес был еще деревней, потихоньку разваливалась. Когда мы гуляли здесь с Реем, меня поразила простота и изящество церковных стен, невысокий шпиль, добротный каменный фундамент. Земля вокруг заросла колючей травой, кое-где были видны поваленные деревья, но мусора не было. Бродяги не посягали на святое место, молодежь обходила стороной - сквер был настолько мал, что укрыться в нем от чужих взглядов не получилось бы.
Я оставила Рея у входа, там, где раньше были ворота, а теперь стояли два кирпичных столба с облупившейся штукатуркой, каждый в человеческий рост. От забора тоже давно ничего не осталось. Столбы стояли как два одиноких стража и мне показалось правильным оставить Рея под их надзором до приезда полиции. Я аккуратно опустила его на траву, в последний раз провела рукой по волосам, поправила воротник куртки. Гораздо правильнее было бы просто сбросить его с плеча, неестественная для мертвого поза могла вызвать лишние подозрения, но почва для них была и так плодородной: ни вытекшей из разорванного горла крови, ни следов борьбы поблизости... да и как бы ни старались местные сыщики, настоящего убийцу им все равно не найти.
Но даже оставить Рейнара вот так лежать на траве одного было выше моих сил. Прямо напротив, через дорогу, стояла телефонная будка. Я перебежала к нему - автомат работал. Порывшись в карманах, я вытащила несколько монет и позвонила в полицию. Вряд ли их очень удивит происшествие на окраине и анонимность звонка, здесь никому не хотелось бы засветиться и давать показания.
После моего звонка прошло минут двадцать. Затаившись в густой листве почти у самого здания церкви, я наблюдала, как приехала патрульная машина. Двое парней в форме подошли к Рею, о чем-то переговариваясь, один из них выругался и вызвал кого-то по рации. Слышала я довольно отчетливо, но от волнения плохо разбирала речь на не очень знакомом языке. Приехала машина скорой помощи, медики глянули на то, как работают полицейские, обтягивающие место происшествия желтыми лентами, и неспешно закурили в сторонке. Их делом было упаковать тело в пластиковый мешок и увезти в морг.
Но этого я не дождалась. В голове теперь была только одна мысль - домой! Я осторожно отступала вглубь сквера, пока машины с мигалками не скрылись за листвой, а потом побежала, не разбирая дороги. Мне здорово помогала новообретенная способность видеть в темноте - каждую кочку, веточку, я даже различала цвета. Но подумать как следует об этой особенности организма было недосуг.
Бежала я быстро и на удивление легко, так стремилась попасть под защиту родных стен, что не замечала ничего вокруг. Пару раз навстречу попадались прохожие, но они не обратили на меня внимания, один раз чуть не сбил выехавший из-за поворота автомобиль, я пронеслась мимо в нескольких миллиметрах от капота, водитель не успел ни затормозить, не испугаться.
Центр города оказался оживленнее, чем я предполагала. В барах еще сидели припозднившиеся выпивохи, по улицам прогуливались парочки, хохотала молодежь. Я перешла на быстрый шаг, а потом и вовсе свернула из района центральной площади. Добираться до дома переулками было дольше, но и привлекать внимание не хотелось. Там можно было снова пуститься в бег. Мне казалось, что мои ноги вовсе не касаются земли, так бесшумно мне удавалось двигаться.
Наконец я добралась до своего переулка, светло розовый дом с покатой крышей, увитый плющем или диким виноградом встретил тишиной - хозяева крепко спали. Мы жили на втором этаже, лестница на который начиналась в маленьком, обнесенном забором дворике. Не трогая скрипучей калитки, я перемахнула через нее, тихо прокралась по лестнице. Я была дома. В безопасности. Ключ лежал под ковриком. Взмолившись, чтобы не щелкнул замок, я вошла внутрь и медленно притворила за собой дверь.
Следовало бы перевести дух, но мое дыхание даже не подумало сбиться. Я стояла, удивленно разглядывая вроде бы привычную уже прихожую, казавшуюся непривычно чужой. Легкое трюмо у стены, разбросанные по полу сумки и обувь, несколько фотографий, приколотых кнопками к стене - все это было из какой-то другой жизни, не принадлежало той, что только что неслась словно ветер по улицам города, убегая от монстра, полиции и самой себя, стремясь во что бы то ни стало оказаться в привычном мире. И вот, я была дома, но совершенно не представляла, что буду делать дальше, каким должен был быть следующий шаг.
Но не прошло и нескольких минут, когда я бездумно пялилась в темноту, как раздался, заставив вздрогнуть, звонок телефона. Взять трубку, осознала я, конечно же, надо было взять трубку. Я протянула руку к трюмо - получилось слишком быстро, даже второй гудок еще не отзвенел.
- Слушаю вас, - собственный голос прозвучал непривычно низко и ровно.
Звонивший как будто не удивился моему решительному ответу.
- Сеньорита Арьен Лаверта? - официально поинтересовался молодой, судя по голосу, человек.
- Да, это я.
Теперь пауза затянулась. Он как будто искал подходящие слова, я ждала, уверенная в том, что ночной звонок связан с сегодняшним происшествием. Только - от этой мысли у меня по спине пробежал холодок - не знала, не давешний монстр ли вычислил, где я живу, чтобы продолжить свою зловещую игру.
- Меня зовут Энрике Тапас, я помощник комиссара полиции, - представился звонивший, и я мысленно перевела дух. Ну конечно, у Рейнара были с собой документы, они быстро опознали тело.
- Что случилось? - кажется, мой голос действительно прозвучал испуганно.
- Вам знаком человек по имени Рейнар Гленн, - спросил помощник комиссара.
Я подавила смешок. Полицейские - мастера задавать странные вопросы. Городок небольшой, если они узнали Рейнара, то наверняка выяснили, где он жил и с кем, иначе зачем тогда мне звонить?
- Разумеется, - холодно произнесла я. - Это мой жених.
Энрике Гомес вздохнул, собираясь с духом, и скорбным голосом сообщил:
- Примите мои соболезнования, сеньорита. Он умер.
- Что? Что вы такое говорите... этого не может быть! - наверное, я переигрывала, но я понятия не имела, как бы на самом деле повела себя в такой ситуации. Но этот полицейский не знал, что его новость для меня устарела, и поверил.
Бедный парень, ну и работка у него! Абсурдность ситуации вызвала приступ истерического веселья, у меня затряслись губы, я сжала их покрепче, но из груди все равно вырвался странный булькающий звук. Помощник комиссара нарушил тактичную паузу.
- Сеньорита, вам плохо? - взволнованно спросил он. - Вызвать врача? Или, может быть, приехать?
- Ничего не надо спасибо, - с трудом выдавила я, гадая, входит ли такая забота в круг его обязанностей, или это личная инициатива. - Просто перезвоните позже.
С этого момента Рей был официально мертв, так же непоправимо, как то, что происходило сейчас с моим организмом. Я не ощущала эти перемены физически, не хотела думать о них, но остановить не могла. Клац от положенной на рычаг телефонной трубки отозвался в голове громом. До сих пор я воспринимала происходящее как сон, кошмарный, но увлекательный, а теперь поняла, что даже если я сто тысяч раз подряд закрою и открою глаза, он не кончится. Из полиции звонили по-настоящему, и Рейнар по настоящему мертв. Я наконец осознала, что Рея, моего Рея больше нет. Он никогда не войдет в дверь, не прикоснется ко мне, не скажет что-нибудь насмешливо в ответ на мои попытки добиться хоть какого-то уюта в вечно временных жилищах, или не вздохнет обреченно, что пора собирать вещи и переезжать куда-нибудь за океан. Не будет идти рядом по улице, приподняв одну бровь изумленно наблюдать за местными жителями в каком-нибудь богом забытом селении, не будет звонить по нескольку раз на дню, уезжая куда-нибудь без меня, или целыми днями сидеть на кухне за ноутбуком. Что это его сейчас, наверное, выгружают из машины скорой помощи, с ног до головы завернутого в синий полиэтилен молчаливые бездушные мужики и засовывают в какой-нибудь ящик большой морозильной камеры. Но он ничего этого не чувствует. От него осталась никому не нужная оболочка. И мир вокруг, полный его вещей, напоминающих о мелочах.
От взгляда на висящую на стене индейскую маску - дешевый сувенир, купленный у какого-го старика, чтобы был повод задать ему несколько вопросов, я вспомнила, как Рей вдумчиво и одновременно насмешливо выбирал ей место. Мне маска не понравилась сразу - черная, с вырезанными пустыми глазницами. Я просила убрать подальше, но Рей почему-то очень хотел повесить ее в прихожей.
- Только так, чтобы она не бросалась мне в глаза каждый раз, когда я вхожу в дом, - поставила условие я после долгого спора.
Рей согласился и после нескольких неудачных попыток, приладил ее под самый потолок над входной дверью.
- Ты же смотришь на замок, - убеждал он и был, в общем-то, прав.
Но сейчас я смотрела на эту маску и она ухмылялась беззубым ртом зловеще равнодушно. Пережила хозяина, и всех переживет.
Мне захотелось кричать, рвать не себе волосы, сломать что-нибудь, разрушить окутавшую меня пелену тишины - и я закричала. Швырнула под ноги тумбу, на которой стоял телефон - он со звоном полетел на пол - я вскочила на нее, сорвала ставшую ненавистной маску, швырнула за спину. Послышался звон стекла. Зеркало разлетелось на маленькие кусочки, усыпав пол острыми осколками. Но мне было мало. Я заметалась по квартире, громя все на своем пути: комод, стулья, треклятые статуэтки балерин, которые я скупала по всему миру. Я бесновалась, рычала и выла, рвала зубами и ногтями подушки и занавески, силясь выгнать изнутри эту мысль и эту боль, пока рука не легла на гитарный гриф. Я остановилась. Теплое, гораздо теплее моей собственной ладони, дерево помнило руки Рея так же хорошо, как и я, а может быть и лучше. С ним он тоже был ласковым и невозмутимым, беспечным и яростным, обжигающим и бесстрастным. А еще они пели вместе так, что отзывалась любая душа. Я убрала руку и в бессилии опустилась на пол комнаты.
Разгром впечатлял. Вокруг не осталось ни одной целой вещи, все разбито, разбросано, разметено в щепки, а на руках - ни царапины. Как мне удалось за считанные минуты сотворить такое? Откуда взялась эта помрачающая рассудок ярость, эта нечеловеческая сила и скорость? Ответ пришел сам собой. Несколько часов назад в подвале склада меня покусал вампир. Не выдуманный, настоящий. И теперь я тоже стану такой, как он. Буду жить по ночам, питаться свежей человеческой кровью, видеть в темноте (да что там, я уже вижу), летать и что там еще они умеют. Я стану сильнее всех, быстрее всех и буду жить вечно, если конечно до меня не доберется охотник и не всадит в сердце осиновый кол или серебряную пулю. Ведь я буду демоном, ненавистным всему живому на этой земле. Тем самым, на которых охотился мой Рейнар. Я стану ненавистной ему, и это будет самым страшным наказанием за безрассудство.
Я почувствовала, как кровь снова начинает стучать в висках, снова была готова бросаться на стены, биться о них, в безуспешной попытке вырваться из круга событий, но внезапный стук в дверь заставил меня замереть на месте, не дышать, затаиться. Я испугалась. Стук повторился, осторожный, вежливый.
Мне пришлось встать и на цыпочках подойти к двери, чтобы взглянуть в глазок. На пороге в ночной рубашке, кутаясь только в пеструю шаль, стояла хозяйка дома. Я накинула цепочку и приоткрыла дверь ровно настолько, чтобы можно было услышать голос, но разглядеть меня в темноте ей бы не удалось.
- Что случилось, Арьен? - взволнованно спросила она. - Я слышала крик и шум, такой странный...
Она замолчала, явно желая услышать вразумительное объяснение, я же безуспешно старалась его придумать.
- Сон приснился, страшный, - невпопад ответила я глухо и недружелюбно и зачем-то добавила, - Рея нет.
Оказавшись дома, я совсем забыла об осторожности, и теперь пожинала плоды. Что я могу объяснить ей? Как?
- Все в порядке, спасибо, Тьерри, - повторила я.
- Ну, хорошо... спокойной ночи, - вздохнула она.
Я проследила, как хозяйка спустилась по лестнице вниз, дождалась хлопка ее двери и только после этого затворила свою. Хозяйку звали Тереса, но Рей на привычный ему манер называл ее Тьерри. Молодой и веселой, ей очень шло это легкое имя и сейчас я машинально назвала ее им, но Тереса как будто не обратила внимания.
А я снова обернулась лицом с своей беде, пытаясь вспомнить, о чем думала, пока меня не отвлек внезапный визит хозяйки. Впрочем, думать я могла только о двух вещах, связанных неразрывно: о том, что Рейнар мертв, а я превращаюсь в вампира. Пока я не ощущала себя монстроподобным существом, но мне казалось, что до этого не далеко. Но что может изменить мое пока бессильное всемогущество, обретенное такой страшной ценой? Ничего. Что мне теперь делать со всем этим? Ничего. Как жить дальше, без Рея? Никак. Этот ответ я сочла подходящим.
Что там нужно сделать, чтобы умереть? Оторвать себе голову? Сгореть на костре? Выйти на солнечный свет? Уж Рейнар-то знал это наверняка, но и до меня долетали обрывки информации. Он оберегал меня, как мог, но все же делился планами... и паролей не ставил, доверял.
Я прошла на кухню, возблагодарив небеса, что в приступе бешенства не добралась до нее раньше. Здесь все было цело, и главное - компьютер Рея. Там, в его записях, я собиралась поискать наиболее действенный способ избавиться от себя самой и поставить точку в этой безумной истории.
Вся моя жизнь, с момента рождения, казалась мне теперь случайным стечением нелепых фактов. Из раннего детства я помнила только никогда не прекращающийся дождь, бабушку и запах парного молока с пеной, потом - школу, группу не похожих на меня, черноголовых ребят, с трудом произносящих мое имя, маму, которая дома говорила со мной на одном языке, а с отцом - на другом. Тот, второй, я понимала лучше, но мама очень расстраивалась, когда я отвечала ей на нем, и я старалась хоть что-нибудь говорить так, как она хочет... потом поняла, что ей просто хотелось говорить с кем-нибудь на родном языке.
Мы жили в небольшом городке на севере Франции, мама переехала туда из России вместе со мной, когда мне было года четыре. Ее мужа, Робера, я всегда считала своим отцом и другого не помнила, но к тому моменту, как я закончила школу, у меня уже было трое младших сестер, они требовали родительского внимания, а мне, как старшей, была дарована если не полная, то вполне ощутимая свобода. На каникулах я подрабатывала официанткой, продавцом в магазинчике, вечерами шлялась с друзьями по улицам, лихо гоняла на купленном на собственные сбережения мопеде и без тоски покинула родительский дом, поступив в колледж, чтобы изучать историю искусств, красивое, но с точки зрения родителей, совершенно бесполезное занятие.
Рейнар родился в Швейцарии, но я никогда не была уверена до конца, просто однажды он обмолвился, что там был его дом. Мы встретились с ним в Афинах. Я с группой студентов нашего колледжа, совершавших экскурсионную поездку, он - уже в своем опасном поиске. Наверное, нужно быть безумной, чтобы, бросив на человека один единственный взгляд, напрочь забыть о преподавателе, сокашниках, скучной лекции и пойти за ним неизвестно куда. Рей говорил, что это смелость, а близкие раз и навсегда заклеймили непростительным своеволием, но с того момента я больше не возвращалась ни домой, ни в студенческое общежитие. И семьей, и другом для меня стал Рейнар.
Впечатлений хватало. Мы постоянно переезжали не только из города в город, но и из страны в страну на удивление хаотично. Греция - Финляндия - Ирландия - Индия - Канада - Аргентина... разве что до Австралии не добрались. Жили скромно, если задерживались надолго, брались за любую работу, какую могли предложить заезжим иностранцам. Я мыла посуду в ресторанах, сидела с детьми, вышивала гобелены, штукатурила стены особняков. Рей - пел в барах, учил музыке малахольных девиц, строил дороги и разгружал фуры на границе Бельгии и Польши. Но везде, куда бы мы ни поехали, он преследовал одну и ту же цель - найти вампира, любого, пусть самого завалящего. Он собирал по крупицам информацию, встречался с теми, кто обещали хоть какую-нибудь зацепку, отсеивал горы лжи и досужих сказок и не отступал ни перед какими преградами.
Поначалу я думала, что связалась с очаровательным психом, постепенно привыкла и перестала подкалывать, а потом поверила, когда впервые увидела Джени. Сестра Рейнара жила в специализированной клинике в пригороде Вены. Когда-то она была самой обычной озорной девочкой, а потом у нее на глазах родителей загрыз вампир. Возможно, его кто-то спугнул, и он, оставив девочку на сладкое, просто не успел до нее добраться, но и этого ей хватило. Надо было заглянуть в ее огромные, полные до краев пустоты глаза, коснуться бледной щеки безучастного ко всему лица, услышать глухой голос, монотонно напевающий одну и ту же мелодию из года в год, чтобы понять - она видела действительно страшное, ушла от него далеко в себя и возвращается лишь изредка, по ночам, когда ее одолевают страшные сны, героем которых неизменно оказывается вампир. Вряд ли девочку так напугал фильм ужасов. Рейнар говорил и о других доказательствах, так что я была всецело на его стороне.
Вот только не пускал он меня ни в свои мысли, ни в свои дела дальше, чем на пару шагов. Не твердил об опасности, не запирал дома, на вопросы отвечал. Но я толком и не знала, о чем спрашивать, а Рей излишней болтливостью не отличался. А читать его записи я стеснялась. Не хорошо это, лезть в личное пространство человека за его спиной. И вот теперь, уставившись в экран ноутбука, щуря глаза, странно чувствительные к подсветке монитора, судорожно соображала, с чего начать. Легенды народов мира, свидетельства очевидцев, анекдоты и домыслы. Смогу ли я с ходу выудить из груды материалов нужные мне крупицы информации? Что здесь верно, а что сложено до кучи? Стоит ли вообще начинать читать или лучше действовать наугад. Размышляя, я машинально открыла почтовый ящик.
Последним присланным было письмо от Рея. Я так и не дочитала его до конца днем, убежала, едва поняв, что может случиться непоправимое. Буквы расплывались, покопавшись в настройках и уменьшив подсветку экрана, я стала читать сначала. Рей сообщал, что все-таки нашел одного из них.
Я знаю, где он прячется и уже недалеко. Если что-нибудь со мной случится, я хочу, чтобы ты знала, где меня найти. Помнишь те склады в восточном пригороде, о которых мы говорили с бродягой на площади? Теперь я уверен, его логово - там.
На этих словах я сорвалась с места. Если бы не это письмо, я бы до сих пор мучилась неизвестностью, ждала, боялась, а Рей бы лежал там, растерзанный и забытый. Если бы не это письмо, я до сих пор была бы человеком. Теперь я дочитала до конца.
Арьен! Ни в коем случае не ходи за мной, это очень опасно. И еще, если случиться худшее, позаботься о Джени. У нее никого нет, кроме меня, ты ведь ее не оставишь?
Как он мог быть таким спокойным? Неужели действительно думал, что может в одиночку одолеть вампира? Эту молниеносную, сильную, злобную, клыкастую тварь? Похоже, что Рей совсем не боялся его. Или не собирался возвращаться. Позаботиться о Джени... он всегда думал о ней, своей маленькой сестренке, гораздо больше, чем о себе или обо мне. Почти все деньги уходили на ее содержание в клинике. Если бы я могла сделать для нее что-то еще...
Внизу была приписка, Рей явно вспомнил об этом, уже очень торопясь:
если я не вернусь, загляни в комод. В верхнем ящике - жестяная банка из-под печенья.
Комод был разбит в щепки, но банка уцелела. Я откопала ее с большим трудом из-под досок, и тряпья, бывшего некогда одеждой, отряхнула от битого стекла. Внутри лежал паспорт для меня на другое имя и еще одно короткое письмо.
Арьен! Собирай вещи и уезжай как можно скорее. Они злопамятны и очень опасны. Позаботься о Джени, будь счастлива. Что бы ни произошло, помни - я делаю это ради жизни. Твоей. Люблю тебя. Рей.
Письмо пахло Реем. Не тем удушающим запахом, что был в подвале, а его кожей, его волосами, как будто бы он стоял рядом со мной. В этом письме он был жив, я уткнулась лицом в листок, силясь навсегда запомнить этот запах - чернил и Рея. Он и предположить не мог, что в итоге произойдет, но будь я человеком, я вряд ли ощутила бы его так явно.
Позаботиться о Джени... Рей хорошо знал, что я не смогу не выполнить его последнюю просьбу. Если только сумею справиться сама с собой, научусь жить в своей новой ипостаси, не сойду с ума, не забуду вообще, кто они такие - Рейнар и Джени. Из груди вырвался короткий смешок. Что же, придется очень постараться. А насчет "будь счастлива" - время покажет. У меня ведь теперь очень много времени.
- Я тебя не забуду, Рейнар, никогда, - прошептала я, и положила записку на стол.
По бумаге расползлись бурые пятна.