Начиная с самого утра, Ветер тщательно обследовал двор. Не то чтобы он не знал всех его уголков, но вот не появлялся в нем уже несколько дней и теперь наводил порядок. Разбрасол в разные стороны камни, кем-то выложенные вокруг клумбы, прошелся туда-сюда по давно не стриженному газону, отломил некрасиво торчащую из куста боярышника ветку и этой же веткой хлестнул по оставшейся после дождя маленькой луже. Темно-бурые капли красиво разлеглись на дорожне, не спеша впитываться в песок. Конечно, гораздо интереснее было бы по луже топнуть, тогда и капли разлетелись бы дальше и ботинки из коричневых стали почти черными, но для этого лужа была уже очень мелкой.
Ветер уже подобрал два камешка помельче, чтобы запустить ими в крышу старому сараю. Проснувшись, сарай возмущенно, но радостно гудел и Ветру становилось весело. Он уже замахнулся, прикидывая, за сколько секунд долетит камень, как вдруг услышал скрип качелей позади. Кроме самого Ветра скрипеть качелями во дворе было некому. Он оглянулся туда, где стояла Площадка. Качели медленно раскачивались из стороны в сторону, но были пусты.
Зато на расположившейся рядом карусели сидел раньше не знакомый синий бант, такой большущий, что казался тяжелым.
Решив отложить беседу с сараем на потом, Ветер направился туда. Известно, что банты бывают только у девчонок, и он не на шутку испугался, что, пока его не было, двор захватила одна из них.
Девчонка сидела поперек лошадки, болтая ногами в воздухе, на подошедшего Ветра взглянула искоса, медленно качнув своим бантом.
- Ты кто? - сурово спросил Ветер.
- Ойка, - ответила девчонка. - А ты?
- Я Ветер, - сказал он. - Я тут живу.
- Нет, - возразила девчонка, - тут живу я.
- Чем докажешь? - усомнился Ветер.
- Вон мои окна! - и она показала пальчиком куда-то на крышу соседнего дома.
Ветер нахмурился. По всему выходило, что эта девчонка не просто захватчица, а "законный собственник" (так говорил отец) целой половины двора. И Ветру очень не хотелось, чтобы её оказалась самая интересная его часть.
- Значит, так, - объявил он, - от сарая до кустов и до клумбы - моя половина. И до синего столба, - добавил Ветер, сообразив, что чуть не оставил Ойке место, где набираются самые глубокие лужи.
- Ну и пожалуйста, - пожала плечами девчонка и перелезла со своей лошадки на другую. - Тогда это все мое, - сообщила она, очертив руками большой полукруг.
Карусель стояла как раз на мысленно проведенной Ветром черте, поделившей двор, и он счел ее общей.
- А ну стой! - приказала девчонка. - Эти лошадки на моей стороне. А твои вон те, синяя и желтая.
- Вот еще, - буркнул Ветер, но противная Ойка была права. Раз уж решил, идти на попятную было глупо.
Сидеть на неподвижной карусели оказалось скучно.
- Раз ты Ветер, кружи меня, - велела Ойка.
- Делать мне больше нечего, - огрызнулся Ветер.
- Ну и не надо! - обиделась девчонка и сама крутанула большое центральное колесо. У нее получилось не сильно и медленно.
- Эх ты, - вздохнул Ветер и взялся за толстый обруч. - Смотри, как надо.
У него получалось здорово. Так и мелькали перед глазами кусты, лавочки, окна домов, кусты, лавочки, окна... Карусель скрипела, дрожала и, казалось, вот-вот взлетит. Только девчонка и не подумала испугаться, а радостно хохотала. Ветер разозлился.
- Ну все, хватит.
Когда карусель остановилась, он с минуту осматривался по сторонам. Что-то было не так.
- Это мои желтая и синяя, со стороны сарая. Брысь.
- Сам брысь, - заупрямилась Ойка. - Я на ней сидела и это была моя.
- Нет, моя.
- Твои с твоей стороны.
- Нет, с твоей!
- Раз с моей, значит, мои!
Ветер вскочил, сжав кулаки. Но дурацкий бант лез в глаза, напоминая, что перед ним девчонка, а ее даже стукнуть нельзя. Почему нельзя бить девчонок, Ветер не знал, но мама называла это воспитанием.
Ойка глядела из-под банта дерзко и немного испуганно.
- Не бойся, не трону, - признался он.
- А я и не боюсь, - несмело возразила Ойка.
Ветер еще раз оглядел ее со всех сторон. Бант, конечно, здорово портил впечатление, но зато коленки у нее были вполне подходящие, расцарапанные и в зеленке.
- А может, ну ее, эту границу? - предложил Ветер. - Ходи, где хочешь.
- Не будем делить? - удивилась Ойка.
- Не будем, - подтвердил он. - А то это у нас с тобой как-то странно получается.