Слабый свет одинокой свечи ложился на желтоватые странички дневника...
Запись девятая. Мне хочется поделиться своими открытиями с Гильдией, и иного выхода, кроме как созвать конференцию магов, я не вижу. Архимаг Асфар согласился на это. Он, правда, желал прежде общего собрания узнать, что же на самом деле я открыл, и мне с большим трудом удалось убедить главу Гильдии потерпеть. Это должно быть сюрпризом, это будет как удар Огнара по ксариатским армиям! Надо подготовиться к выступлению. К сожалению, опрометчиво было бы демонстрировать мои умения, ведь способ выхода в Астрал немедля отвратит Гильдию от моего открытия. Мне и самому так мерзко и гадко от единой мысли о том, что мне пришлось убить человека! Но я сделал это ради Магии!
Надо снова повторить речь перед конференцией...
Запись десятая. Позор! Позор Гильдии магов! Они смеялись, как они смеялись над моею речью! Когда я закончил свою речь, обращённую к сердцам всех этих людей, наступила тишина...А потом...потом...потом...А потом кто-то захохотал, а за ним - и весь зал. Это было ужасно: стоять за кафедрой, когда тебя окружают смеющиеся...нет, даже не глупцы - животные! Неспособные посмотреть дальше кончика собственного носа, они мнили себя магами, волшебниками, творцами прекрасного, демиургами, хозяевами мира. Они ошиблись - они просто обезьяны, в чьи руки попала книга с формулами заклинаний.
Я порывался доказать, что нашёл способ попасть в Астрал - но меня никто не слушал! Позор! Позор Гильдии! Я бросил эти слова прямо в пасть этому беснующемуся, заливающемуся грязью своего смеха, многоголовому животному! Но это животное было глухо...
Мне ничего не оставалось, как покинуть эту конференцию - и Гильдию. Я окончательно уверился в том, что мне не дадут заниматься исследованиями эти глупцы! Даже Архимаг Асфар, и тот провожал меня насмешливым взглядом. А ведь я считал его почти отцом! Он же принимал мои выпускные экзамены в Магической академии...
Быть может, если бы Тенперон был здесь, всё прошло бы иначе, Даркхам смог бы найти такие слова, которые бы убедили Гильдию. Но моего друга просто не было ни в столице, ни в Королевстве: говорили, что он путешествует то ли по Снежной пустоши, то ли по Аркадской империи, то ли по мидратским княжествам. Летом-то занятий в академии не было, и Тенперон в это время покидал страну, отправляясь на поиски...Честно говоря, я не знал, на поиски чего. Быть может, он тоже хотел узнать, как раздвинуть горизонты магии.
Я думал, что остался один. Осмеянный, но непобеждённый, не сломленный, готовый продолжать борьбу за свободное от предрассудков волшебство. Немайди помогла мне в этом: через несколько минут после окончания конференции, на одной из улиц Тронгарда, меня нашёл маг из Ордена алых магов. Ордена...Какое громкое названье для кучки недоучек, которые последовали когда-то за Артуро Родриго, директором мятежной школы для магов! Я видел их в деле: жалкие, неспособные на сотворение хоть одного мало-мальски действенного заклинания. И все их слова о поисках новых путей развития магии - фальшь, способ привлечь к себе хоть какое-то внимание. И как только Гильдия терпела такое? Да ещё и на конференции свои пускала представителей Ордена...
Этот человек сказал, что заинтересовался моими изысканиями и желает увидеть их результаты. Что ж, пускай! Хотя бы кто-то прислушался к моим словам! Я покажу им, что такое Астрал! Покажу...Но...как? Каким образом? Ведь человек...надо ведь человеческую душу освободить ради прорыва туда, во тьму, озаряемую светом далёких-далёких звёзд...
На мой вопрос, готовы ли алые маги пожертвовать человеческой жизнью ради этого, собеседник, не поколебавшись ни единого мгновенья, ответил утвердительно. Пусть...пусть сами убивают человека! Я не возьму на свою душу тяжесть ещё одного убийства, никогда!
Запись одиннадцатая. Я не мог смотреть на то, как убивают тех бедняг, которым было суждено стать проводниками в Астрал. Но мне надо было находиться там, в той комнате в Катакомбах, где алые маги решили провести эксперимент. Тарик, как они смотрели на меня, эти недоучки! Словно сам бог магии снизошёл к ним. Они просили поделиться со мной секретами состава, вводящим их в транс. А ещё с пеной у рта рассказывали о красоте стихии душ. Это выражение глаз...Кажется, это было преклонение. В их глазах я стал кем-то большим, чем маг. Это всё из-за юношеской горячности: в Ордене практически не было магов, старше тридцати-сорока лет. Они мечтали о власти, о могуществе, но кто-то всё-таки хотел познания. Алые предложили, нет, они умоляли меня помочь им, дать им власть над душами...
Смешно: ведь дальше выхода в Астрал я не продвинулся, да и не мог. Ведь мне пришлось бы убить человека ради того, чтобы вновь увидеть те звёзды, почувствовать себя свободным от всех возможных ограничений и запретов...Всё-таки Астрал тянул меня к себе, но я держал себя в руках. Пока ещё держал. Я решил, что мне не по пути с Орденом. Алые показались мне совсем не теми, кто способен использовать стихию душ так, как стоило. Они бы захотели власти, но не знаний! Я не хотел раскрывать Ордену своих секретов ради того, чтобы их использовали во зло. Ни за что, никогда!
Запись двенадцатая. Что же теперь предпринять? Утром произошёл разговор с Асфаром. Архимаг заявил, что одному из членов Гильдии не должно заниматься...Мне до сих пор больно вспоминать это слово! Заниматься моими "бреднями". Асфар не понял, он не смог...
Придётся оторваться от записей: Прибыл гонец. Как странно, письмо от Катрин пришло только вчера, вместе с весточкой от родителей...
Вся следующая страница была покрыта разводами от воды. Скорее всего, морской...или просто подсоленной воды. Это казалось странным - но лишь до того момента, как глаза пробежались по следующей записи...
Запись тринадцатая. Мама...Папа...Братья... Как это могло случиться? Как тайсарская лихорадка могла свалить их? Как? Где были лекари, где были проклятые жрецы проклятых богов? Вся моя семья...Все...А моя любимая, самая светлая, самая счастливая, самая добрая...Катрин...Она так танцевала...Боги, как она танцевала! А от её смеха даже вечно брюзжавший барон Торстон, её отец, улыбался...Через месяц мы с Катрин должны были обручиться...Мне больше никогда не поцеловать эти губы, никогда не сжать такую тёплую руку, никогда не услышать биение этого храброго и доброго сердца. Она умерла...Все они умерли, все сгорели от болезни в считанные дни! Боги, я проклинаю вас! Проклинаю! Вы убили мою семью, моих близких, мою любовь...Проклинаю!
Запись четырнадцатая. Когда-то я думал, что худшим днём в моей жизни был день той "Конференции хохота", где мои идеи оказались жестоко осмеяны. Ошибался, как же жестоко я ошибался! Не будет для меня горше дня, чем тот, в который я предал земле тела всей моей семьи.
Меня допустили и к Катрин, которую хоронили в фамильном склепе. Она была всё так же прекрасна, даже обезображенная лихорадкой.
Барон Торстон слёг в бреду - горе помутило его рассудок. Мне пришлось ещё хуже: дела семьи шли из рук вон плохо, пришлось заложить родовое имение. Архимаг Асфар исключил меня из Гильдии за день до того, и потому помощи оттуда мне ждать не приходилось...
Я познал настоящее одиночество и настоящий холод, куда там морозу Астрала...
Королевство. Беневаль.
Такир ещё много чего рассказал о былых временах. Будь я хронистом, сколько всего мне удалось бы занести в хронику! Подробности, неизвестные потомкам, жизни Беневаля и первых Огнаридов. Взаимоотношения с соседями, характеры основателей династий Владетелей - и многое, многое другое. Но куда мне до въедливых, любознательных историков...
- А однажды мы...Николас, что с тобой? Ты будто бы таешь, - Такир в один прыжок оказался рядом со мной. - Что же...
А мир и вправду шёл пятнами вокруг меня, исчезая, проваливаясь в кроваво-красну бездну...
Тишина разорвалась голосами Конрада Монферрата и милорда Беневаля, они были совсем рядом, но где? Так темно вокруг, даже безлунной ночью светлее. Неужто даже свет солнца или звёзд стал таким дорогим, что замковой Ори решил экономить и на нём...
- Может, требуется вызвать лекарей или жрецов из столицы? - это слова Конрада.
- Боюсь, здесь ни те, ни другие уже не помогут. Николас уходит от нас, я это чувствую, тень Даркоса уже зависла над ним. Рыцарь Конрад, поверьте, если бы хоть единый шанс, хоть надежда на спасение Николаса, я применил бы всю свою силу, все свои умения на их использование! - мне показалось, или голос Беневаля дрогнул? Ревенанты тоже страдают...
Я пытался повернуть голову: шея жутко болела. Боги, какая темень...А Конрад и Беневаль, даже если и были рядом, точно не могли заметить моих движений - в такой-то тьме! Рыцарь и дух прошлого хозяина замка продолжали разговор обо мне. Говорят так, будто я уже покойник. Ну уж нет, мага так просто на тот свет е отправить. Я достаточно нагл, чтобы помучить их своим присутствием ещё немного...
- И всё же, должен быть способ! Суще...- Конрад осёкся. - Милорд Николас! Вы пришли в себя! Вы меня слышите?
- Слышу, Конрад, не надо так кричать...- голова раскалывалась. - Я просто не смог так долго терпеть шутки Даркоса. Почему здесь так темно? Пусть Ори принесёт свечи...
- Но, милорд Николас, сейчас день, и Ваши покои полны света. Я не понимаю...- голос Конрада казался в высшей мере озадаченным.
- Николас, ты что, видишь только темноту? Неужели...Николас, обернись на мой голос, - а это уже Беневаль.
Кажется, слева от меня он стоит...Или летает чуть повыше пола. Голова всё-таки повернулась на шее, хотя это и стоило мне огромных усилий.
- Николас, твои глаза...Они...- впервые на моей памяти Беневаль не мог подобрать подходящих слов. Хотя этого и не требовалось: до меня начинало доходить, что же такое со мной произошло. Точнее, с моими глазами. Темнота, ни Даркоса не видно вокруг - и это в солнечный день. Такое бывает, да...
- Они ослепли, милорд Беневаль, Вы это хотели сказать? - и снова тьма окружила меня, чтобы через мгновение разлететься на тысячи осколков.
Холод, свет тысяч звёзд, а через мгновенье - поросшие вереском холмы и горные склоны. Солнечный свет, Такир Беневаль, оглядывающийся по сторонам. Здесь мне всё было видно...
- Николас, ты так внезапно пропал, - Такир странно поглядывал на меня.
- Что-то вернуло меня в нормальный мир. Только...мне не хочется туда возвращаться. Там я не вижу. Я ослеп, - комок подкатил к моему горлу, и я не говорил, а скорее хрипел.
- Ослеп? Но как...Ты же видишь меня здесь, в этом мире? Не понимаю...- Те же интонации, что у и его предка, Эдвина. Фамильная черта?
Хотелось думать о чепухе, о глупостях, но не о том, что же со мной происходит.
- Зато я понимаю: Даркос меня предупреждал об этом. Просто так мне не вернуться в мир живых, Равновесие потребовало кое-что взамен.
- И причём не по твоей вине, знаешь ли, юный маг, - голос шёл откуда-то сзади. Бог-проводник мёртвых оказался тут как тут.
Теперь на нём были уже малиновые штаны в зелёный горошек, простая полотняная рубаха с распахнутым воротом и прутик орехового дерева в левой руке. Однако, как ни странно, этот безумный облик не вызывал удивления. Скорее, возникало чувство, что Даркос и ДОЛЖЕН так одеваться, и никак иначе.
- Этот мир становится слишком населённым, - попытался пошутить Такир Беневаль, пряча за шуткой своё удивление. - Вы...
- Даркос. Бог Даркос. Ты, кстати, в моём мире находишься, хотел вот всё тебя навестить, да некогда. Люди, знаешь ли, даже из вежливости не хотят перестать умирать и дать мне пару свободных минуток, - ухмыльнулся Даркос. - Но на этот раз я воспользовался той неразберихой, которая возникла из-за состояния Николаса.
Бог посмотрел мне прямо в глаза, но мне пришлось отвернуться: взгляд Даркос был слишком тяжёл для меня.
- Это тебе так кажется, что слишком тяжёл. Ты вообще-то против Равновесия пошёл - и даже победил его. На некоторое время. Ты до борешься, и весьма успешно борешься, за то, чтобы чужая глупость не отправила тебя к моему папочке.
Даркос картинно развёл руками, а потом залился звонким смехом.
- Вообще, конечно, интересная ситуация. Однажды кое-что, - Даркос произнёс последнее слово с просто-таки осязаемым отвращением, - уже привело к подобным последствиям. Только в тот раз ко мне отправилась довольно-таки большая компания бедняг. А на этот раз...Николас, тебя спасает фамильная настырность - и холодность. Да, тебя можно назвать бесчувственным - и это-то и спасает тебя. Пока что спасает. Ты уже успел заметить, что стоишь одной ногой а этом свете, а другой - на том. Да уж, каламбурчик...
Даркос проказливо улыбнулся.
- Люблю каламбуры, люблю шутников и весельчаков. Они могут составить прекрасную компанию по пути к чертогам моего отца. Но да ладно. Даже не будучи шутником, ты мне нравишься, Николас. Тебе предстоят интересные дела, не великие, может быть, не нравятся мне великие дела. Они, на самом деле, не так уж интересны, - пальцы Даркоса изобразили в воздухе замысловатый узор. - Да и столько работы после тех, кто ничем, кроме подвигов, и заниматься не может и не умеет! Так вот. К сожалению, дела снова зовут меня подальше отсюда, но я успею тебе кое-что посоветовать. Не сдавайся. Никогда не сдавайся. Тебе ещё предстоит бой за жизнь, и, знаешь, я очень хочу, чтобы ты его выиграл. Да и, признаться, есть ещё один в высшей степени мерзкий тип, который желает, чтобы ты жил и здравствовал. Он тебе тоже привет передавал. Ты его по глупому балахону узнаешь и манерам ярмарочного фокусника.
Похоже, Даркос очень не любил того человека, о котором говорил. Как-то уже совсем и не приятно становится от мысли, что какие-то...в общем, какие-то люди (и боги) интересуются мною. Непонятный интерес - это мне не нравилось никогда.
- Так что, Николас, держись! Слышишь, держись до конца! Ведь ты мне, будучи живым, столько работы облегчишь!- это говорил уже не бог, а вихрь из жёлтых и красных листьев, закрутившийся в воздухе. Запахло осенним лесом...
Королевство. Герцогство Сагирина.
Утро пришло на равнины южного Королевства. Хмурые облака проносились над землёй. Стояли лужи.
- Опостылело мне это уже, парни, как же опостылело! Прячемся, трясёмся за жизнь, а там - наши родичи гибнут! Позор огнарской армии! Позор! - раненая рука совершенно не мешала светловолосому, молодому огнару с правильными, едва ли не аристократическими чертами лица, вещать. Собственно, говорить по поводу (и даже без оного) Эльфред мог везде и в любой ситуации. Деревенского певца только смерть заставила бы замолчать. Но люди, более или менее хорошо знавшие Эльфреда, в этом сильно сомневались.
- Помолчи, и без тебя тошно, - проворчал рыжий бородач, Хардак, поплотнее закутываясь в шерстяной плащ. - Похлёбки бы, да с чесночком, да с горбушкой ржаного хлебушка...
Хардак причмокнул своими необъятными губами, закатил глаза и, похоже, отправил мысли подальше от этого местечка, к родному дому, к печке, к столу...
- Пошто уж ты вспомнил, а, пошто? - тёмно-русый великан Ян Усмарь хлопнул в ладоши, отчего нечто вроде грома раскатилось по округе. - И так не ели уж сколько...
Всеобщее урчание животов было ему ответом. Всеобщее...Но один желудок изволил молчать.
Рядом с бившимся в лихорадке усачом, которого уже скоро должен был посетить Даркос, лежал, уставившись в небеса, "тот самый седовласый Старик". Именно так успели прозвать приползшего к огоньку странного человека. Сперва думали, что он отправится на тот свет, так ужасен был видок Старика, но нет - выдержал. С утра уже никто бы не сказал, что этот человек прополз лиги две или трети, под дождём, смертельно уставший - но не сломленный.
От него со вчерашнего вечера не было слышно ни звука. Старик просто пялился в небо, не обращая ни на что внимания - и это-то пугало. Было в этом человеке что-то...ненормальное...Что-то от загробного мира.
- Слышь, Ян, ты чего о нём думаешь? - шёпотом спросил Усмаря Хардак. Похоже, чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей о еде, бородач решил думать о Старике.
- Я-то? Странный он, больно на волхвов наших похож. И смерть у него в глазах, это каждый дружинник знает, когда вместо человека на тебя костлявая глядит...
Ян Усмарь не был огнаром - рождён он был мидратами. С юности служил в дружине одного мелкого князька, державшего вотчину на границе с Королевством. Дни сменялись днями, бои - боями, а веселье - печалью. Усмарю было скучно на родине, его душа требовала деяний, а не делишек вроде "охраны" проходящего мимо купеческого каравана. И вот пятнадцать лет назад разразилась очередная война Королевства с Тайсарским каганатом. Там были настоящие сражения, можно было потешить себя ратными подвигами. Ян Усмарь упросил князя отпустить своего дружинника - и смог попасть в огнарскую армию. Любой желающий мог попроситься туда, не только потомок воинов Огнара. Первые короли прекрасно понимали, что для северян, привыкших к постоянным стычкам и дракам, сложно будет заниматься мирным трудом. К тому же враги окружали со всех сторон, ксариаты желали поквитаться за поражения, а мидраты - за гибель своего единого государства. Тысячи и тысячи вчерашних охотников и дружинников стали щитом юной страны, и ещё каким щитом! Правда, на содержание такой оравы требовались огромные средства, поэтому каждый король определял верхний предел количества воинов, состоящих на службе у короны. В случае чего, на помощь приходили ополчения знати и войска Владетелей. Да и занимать их надо было постоянно, иначе бы солдаты устроили бы весёлую жизнь самому Королевству. Благо с последним пока что справлялись: войн огнарам хватало, с лихвой. Огнариды могли даже уступить соседям пару-тройку конфликтов, не жалко...
- Ну какой же Даркос - костлявый? Даже "костялвая", - прыснул Эльфред. - Вот скажи ему это при встрече, он, думаю, шутку оценит. Мне бабушка говорила, сын Тайтоса - преизрядный шутник.
- Это к вам Даркос приходит, а к нам, мидратам - костлявая. Ты смотри, ещё познакомлю тебя, краснобай, с нею. Не до смеха будет! - Ян загоготал.
- Вы здесь веселитесь, а ваш товарищ по оружию умирает от лихорадки. Какие же вы...- звуки незнакомого голоса застряли в ушах беседовавших у догорающего костра. Эльфред завертел головой, Хардак натянул плащ на самые глаза ("Даркос пришёл, Даркос пришёл!"), и лишь Усмарь был спокоен.
- Ты тоже, незнакомец, не особливо волнуешься, - пожал плечами Ян, поглядывая на Старика. И вправду, именно ему принадлежал тот жёсткий голос, который будто бы из металла выковали.
- Но я и не смеюсь, - этот странный человек приподнялся на локтях. - Надо что-то сделать, чтобы хотя бы ему страдания облегчить...
- Добить предлагаешь? - присоединился к очень "весёлому" разговору Хардак. - Так, что ли?
- Уже ничего не надо, братцы, - прохрипел бившийся в ознобе солдат и затих. Глаза остекленели...
Похоронить по-человечески беднягу не смогли: могилу рыть было нечем, а камней для кургана достать в округе было невозможно.
Эльфред нашёл поблизости, на вершине одного из холмов, расщелину, в которую положили тело, и кое-как накрыли кусками дёрна. После решено было уходить. Правда, тут же встал вопрос: а куда же, собственно, идти. По округе вполне могли рыскать тайсарские разъезды, и четверых пеших людей могли просто расстрелять издалека. Да и если бы не расстреливали: только у Усмаря осталось оружие, остальные его бросили, чтобы легче было скрыться с поля боя.
- А этот топорик-то я не брошу, он мне верой и правдой послужил, товарищем стал, и мне же его - в яму, в грязь, в лужу, под копыта степных коней? - говоря это, Ян любовно поглаживал щербато улыбавшееся лезвие. - Дедовский топорик-то ещё, счастливый...
Возразить на это никто бы не смог. Да и как-то не хотелось спорить о степени "счастливости" топора, который был в руках у опытного бойца...
Четверо людей брели по полям, поросшим ковылём, ромашками и одуванчиками. Где-то там, впереди, находился Ларанн, который тайсары вполне могли и обойти стороной. А там и отдых, и еда, и помощь...
Разговаривали мало: скорее, это Эльфред говорил почти что без умолку, а остальные поддакивали да отвечали короткими фразами. Старик же больше молчал, думая о чём-то своём.
- А вот ещё, помню, рассказывал мне отец, как они пошли в лес, прозванный в деревушке Неспящим...- рассказывал очередную байку Эльфред, когда честная компания взбиралась на очередной холм.
Деревенский певец умолк, то ли принюхиваясь, то ли разозлившись на наглого незнакомца, перебившего его на самом интересном месте рассказа.
- И правды, дымком тянет, - подтвердил Усмарь. - А ну-ка, поглядим...
Ян, несмотря на усталость, взбежал на вершину холма, вгляделся вдаль - и обомлел.
- Эй, что там? Что там? - Хардак последовал за мидратом - и то же остановился как вкопанный.
- Ларанн. Был, - коротко ответил Старик и с неожиданной для его возраста прытью устремился к догоравшему городу...
Деревянная стена вокруг города была практически нетронута - только вместо ворот зияла опаленная дыра. Земля за этой дырой была усеяна трупами людей и лошадей. Трупы были повсюду: даже мирные жители не избежали тайсарских мечей и стрел. Не будь на небе чёрных туч и не свети солнце, цари обычная для здешних мест жара - уже стояла бы жуткая вонь мертвечины. Но холод холодом, а в воздухе уже вились первые мухи, а вскорости и вороньё должно было слететься на пиршество.
- Звери. Здесь не тайсары, а звери какие-то побывали. Степняки не жестокие, они мстительные...-протянул Ян Усмарь, с содроганием оглядывая побоище.
Раздался грохот и треск: неподалёку просел горевший дом, подняв алую тучу искр.
- Тут вообще живые есть? - выкрикнул во всю мощь своих лёгких Ян Усмарь, будто стараясь потягаться с громом громкостью своего голоса.
Ответом мидрату была тишина.
- Не могли же они всех - за такое короткое время, ведь так, не могли? - Эльфреда, похоже, мутило. Он ведь совсем недавно решил пойти в Южную армию, семье трудно было прокормить до сих пор холостого парня, а певцу не хотелось быть обузой...
- Кто их знает. Городок-то...А тайсаров - ух! - деловито заметил Хардак. - А ты, Старик, чего об этом думаешь? Старик!
Все трое повернулись к этому чудаку: тот стоял на коленях, уставившись в одну точку. Его можно было бы принять за трупа, если бы не пальцы, нервно теребившие воротник рваной рубахи.
- Оставь его. Вдруг у него тут друзья полегли...Да и кто из армии тут может быть, не все же погибли вчера...- Эльфред и сам почти не верил в последнее.
- А и то верно. Надо бы осмотреться. И чего-нибудь взять с собою, вдруг что-то полезное да осталось. Мёртвым уже ни к чему, а нам пригодится, - протянул Хардак и направился в сторону нетронутых огнём и врагом домов. Таких, правда, было маловато...
Королевство. Тронгард.
С самого утра в городе царил хаос. Весть о начале войны с тайсарами разлетелась по столице со скоростью лесного пожара, а уж когда дошли слухи о полном разгроме Южной армии...
Теперь на пути степняков стояли только ополчения феодалов и Центральная армия, в которой едва можно было насчитать тысяч пятнадцать воинов. Северная армия ещё не получила приказания двигаться к Тронгарду, с двумя другими связь вообще наладить было невозможно. Маги лишь разводили руками, говоря о возмущении магических потоков, нарушенном Равновесии и гневе Тарика. Словом, было, из-за чего нервничать простонародью.
По опыту прошлых войн была примерно известна скорость передвижения тайсарских полчищ: около месяца им потребуется на прорыв к сердцу Королевства. Правда, оставалась надежды, что тайсары займутся грабежами, а потом повернут обратно, в степь. Но у страха глаза велики, а Даркос не привык задерживаться...
- Боюсь, Ваше Величество, армия Гильдии пока что не готова к войне. Воины ещё не способны на слаженные действия, не все приёмы боя отработаны, да и восемь тысяч воинов не хватит. Если верны сведения, дошедшие до столицы, о числе тайсарской орды...
- Но Вы обещали, Тенперон, обещали! - Даркхама перебил маршал Ревенкьюл.
Дело происходило на королевском совете, где кроме Фердинанда Огнарида, герцога Артуа и графа фон Даркмура присутствовали Архимаг огнарский и командующий столичным гарнизоном. "Для гарнитуру" было здесь ещё несколько знатных огнаров, но те предпочитали помалкивать.
- Да, я обещал, и сдержу своё обещание, - Тенперон хмуро посмотрел на маршала. Ревенкьюла угораздило от волнения забыть, как следует надевать парадный камзол, помощи слуг он никогда не признавал - и потому надел костюм задом наперёд. - Но не прямо сейчас. Моих людей просто сметёт конная лавина, и восемь тысяч людей будет потеряно зря.
- А маги? Пусть Гильдия магов...- начал наглым тоном Жерар Артуа, но Тенперон всплеском руки показал, что это невозможно.
- С тайсарами у нас подписан Договор братской крови. Ни они не используют своих камлаков и шаманов против нас, ни мы не обрушиваем силу стихий на их головы. Ваша светлость, Вы забыли про это? - Даркхам был рад подчеркнуть недостатки своих оппонентов. Только зря это всё было: Фердинанд во всём слушал только фон Даркмура и Артуа. Но Тенперон всё равно надеялся: ведь в Войне за престол ему несколько раз удалось убедить тогда ещё принца Огнарида действовать по совету мага...
- Не до жалких соглашений, когда само Королевство поставлено на карту! - взвился Жерар Артуа. Да, Архимаг его поддел!
- Стране пока что ничего серьёзного не угрожает. Да, тайсары в пух и прах разбили Южную армию, да, они, скорее всего, идут прямо на столицу. Да, сил у нас слишком мало, раны, нанесённые Войной за престол, не успели зажить. Но разве нам впервой смотреть в глаза опасности? Разве Огнар Великий не встретился со много более опасными врагами? Разве Энрике Меч огнаров трясся от страха, когда тайсары, мидраты и аркадцы объединили свои усилия, дабы стереть нашу родину с лица земли? Разве не Вы, Ваше Величество, - Тенперон смотрел прямо в глаза королю, - выиграли Войны за престол без единой на то надежды? Мы выстоим.
- Но чего нам это будет стоить? - Эрик фон Даркмур впервые за весь совет заговорил. - Снова- налоги, жертвы, сожжённые города, разорённые купцы...Может, нам стоит откупиться от тайсаров? Надо просто Сарлеку назвать такую цену, за которую он отступится от Королевства. Я слышал, что на эту войну его подбил один из Людольфингов...Так не проще ли отсыпать золото кагану, дабы тот выдал брата узурпатора? Или заплатить надёжному человеку, чтобы он избавил нас от гнилой крови...
- Это будет не по-рыцарски, сударь мой фон Даркмур, - устало, но уверенно сказал Фердинанд. - Я не хочу ни опустошать казну, ни трусливо избавляться от своих врагов. Король огнарский не аркадский василевс! Потомок Огнара не будет драться нечестно, пусть и очень многое завит от исхода драки. Нет, я вызову Сарлека или Людольфинга на поединок, и Немайди не даст мне проиграть!
- Исключено, Ваше Величество! - картинно замахал руками Артуа. - Вы последний Огнарид, кроме Вас, прямых наследников у Вас нет! Своим поражением Вы обречёте страну на новую Войну за престол!
- Или на правление одного из Владетелей, быть может, даже Вашей светлости, - Тенперон произнёс последние слова с легко различимой насмешкой. - Ведь Артуа, наравне с Эр-При и Филиппикой, являются ближайшими родичами Огнаридов, и трон вместе со всей страной перейдёт в руки одной из этих фамилий...Но только не при моей жизни, Ваше Величество, уверяю. Поединка не будет. Нужно только собрать все силы в кулак, призвать под знамёна всех, способных держать оружие...
- И сплотить дворянство! Ваше Величество, именно сейчас Сейм является наилучшим выходом. Выборные от всех Владений помогут королю и Королевству! Их сила...
- Их сила будет в их красноречии! - снова Ревенкьюл. - Воины должны воевать, а не чесать языками. Ваше Величество, ведь Вы не допустите, чтобы в столице упражнялись одни дворяне во владении словом, тогда как другие гибли в боях...
- Ваше Величество, это неизбежно. Только дворянство способно дать средства казне, нужно попросить его дать золото и серебро, дать воинов, и при этом предоставить что-то взамен. У нас нет другого выхода, кроме созыва Сейма, - с нажимом сказал фон Даркмур.
- Ваше Величество, - Ревенкьюл с надеждой смотрел на короля.
А король...Король не знал, как поступить, он колебался. Вся эта политика, бремя власти, дела, дела, дела...Это было так трудно...Королевская мантия давила на плечи сильней, чем доспехи. С управлением намного лучше справился бы Реджинальд, но он...Он...Он погиб, а если бы не погиб - то не жить самому Фердинанду. Как же всё это сложно, боги...
- Граф фон Даркмур прав. Мы должны сплотить нашу страну, и только Сейм поможет в этом. Но одновременно Вы, маршал, встанете во главе всех воинов моего домена. Возглавьте Центральную армию, соберите ударный кулак - и встаньте на пути у тайсарской армии. Мэтр Архимаг, армия Гильдии также должна подчиниться милорду Ревенкьюлу. Надеюсь, Вы не будете возражать, - казалось, Фердинанд выдавливал из себя эти слова. Чувствовалось, что король сам хотел бы отправиться на войну, но Артуа и Даркмур были против, да и дела, дела, дела...
- Никакой способ спасения Королевства не встретит моих возражений, Ваше Величество. Я готов на всё ради спасения нашей Родины...
***
Запись пятнадцатая. Дела идут хуже некуда. Проклятые заимодавцы не оставили меня наедине с моим горем. Деньги? Да пусть всё забирают! Замок...Поместье...Берите! Всё равно я не смогу больше ни минуты находиться здесь, в месте, которое навсегда стало для меня символом смерти, горя и страданий. Куда отправиться? В Магическую академию? Но там никого нет, сейчас лето, занятия не проводятся. Тенперон где-то пропадает, ни одна весточка моя до него не дошла. Асфар меня предал. Не нужен я никому...Хотя...Эти смешные алые маги...Их ведь можно использовать для борьбы за мои идеи, за доказательство моей правоты...Нет, не думать об этом! К Тайтосу всё это! Уеду далеко-далеко, прочь отсюда!
Запись пятнадцатая. Даже простор южного Королевства не избавил меня от мыслей о Катрин, матери, отце, братишках...Воспоминания - они мучают меня! Улыбки, лица, смех, их слова - они словно кол, вбиваемый мне в сердце. Мне негде не скрыться от этой боли! Я устал жить, я просто очень-очень устал...Хватит...Кончено представление самого грустного жонглёра на самой весёлой арене, называемой "жизнь". Мне больше не хочется жить...
Запись шестнадцатая. Покоя нигде я не смог найти. Ни единый сук не выдержал веса моего тела, а если и выдерживал какой-нибудь - лопалась верёвка. Спрыгнуть на камни с кручи тоже не смог: несколько ушибов, даже кости не сломал. Яды на меня не подействовали, только голова болела да иногда видения приходили...А вместе с видениями - Катрин...Моя Катрин...Моя любимая Катрин. Только тебя я смог полюбить, и что же боги сотворили с тобой. Со мной. Со всеми нами. Проклятые боги, вы слышите меня? Слышите, я знаю - слышите и мстите, не давая мне просто подохнуть. Но я отомщу, отомщу...
Запись шестнадцатая. Тронгард не изменился - это я стал другим. Все эти улочки, от которых воняет помоями, люди, не способные на деяния, мечтающие лишь о сытом пузе и спокойной жизни. Нет, не жизни - существовании! Они не видят дальше своего собственного носа, да и он покрыт паволокой дурмана и сна.
Алых магов я смог легко отыскать: тронгардцы, не пряча глумливых улыбок, показывали мне направление к штаб-квартире недоучек. Разваливающийся особняк, наверное, наследство одного из "мятежных волшебников". Полная безвкусица. Рухлядь. В общем, хозяева полностью подходили своему особнячку.
Сперва меня не узнали: зарос, похудел, огрубел и обозлился. Но меня узнал тот человек, кто подходил ко мне после проклятой конференции. Да, он-то практически не изменился. Всё то же подобострастное выражение на лице, когда он слышал об Астрале и тех возможностях, которые он даёт. Он не боялся раньше убить ради силы, ради удовольствия, ради далёких звёзд? Пусть! Пусть тоже узнает, что такое - бросить вызов не просто богам, но самой жизни. Это будет моей местью проклятым...Как же мне надоело...
Запись семнадцатая. Джереми Фальгрим - надо будет запомнить это имя, принадлежащее "подобострастному". Способностей он не лишён, но глуповат, не может схватить на лету, приходится повторять второй, третий, четвёртый раз такие простые вещи! Что ж, за неимением золота возьмём мы медь. Ведь клинок из этого металла тоже может быть острым, нашёлся бы хороший воин.
Фальгрим решился выйти в Астрал, но его к этому пришлось готовить несколько недель. Да и задержаться там он не смог: начал задыхаться. Придётся найти другой состав для расслабления, старый вызывает отторжение практически у всех решивших пробиться в стихию души.
Мне всё ещё тяжело смотреть на то, как убивают тех бедняг, что должны стать проводниками в Астрал. Их стоны бьются в моё сознание, рвутся к сердцу. Но оно, сердце, больше не бьётся, с того самого дня, как я увидел на смертном одре таких дорогих моему сердцу людей.
Алые маги вопили от восторга, увидев далёкие звёзды средь тьмы, но постепенно в их головы закрался вопрос: "Это что, всё? Может, совсем это не новая стихия, а сны, приносимые дурманом?!". Глупые, глупые, глупые люди: я об этом подумал через несколько часов после первого выхода в Астрал. Должен быть какой-нибудь способ использовать силу этого измерения, этой стихии. Всё моё естество дрожало от ощущения энергии, которой полнился Астрал. Но был вопрос: как же её использовать. Кажется, я знаю. Но для этого придётся вновь туда отправиться, в вечный холод...Обманчивому свету тех звёзд больше е согреть меня: если уж солнце не дарит мне тепла...
Запись восемнадцатая. Практически со всеми, кто вышел в Астрал, случилось страшное. Двое погибли во сне: разрыв сердце - так сказали лекари. Троим пришли известия о внезапной кончине близких людей. Лишь Джереми Фальгрима боги не тронули - или мы просто пока что не узнали об этом.
Я сделал вывод, что Равновесие или боги мстят всякому, кто прорвётся в Астрал. Все эти страшные события не могут быть простыми совпадениями. Один раз - это случайность. Но десять - уже система. Так любил говорить Тенперон. Интересно, как он там, всё преподаёт в Магической академии? Времени не было отправить ему письмо...
И всё же, как смеют боги мешать нам, людям? Мы хотим познать Астрал, хотим любоваться им, да, хотим использовать - но почему так страшна расплата за наши опыты? Я знаю: небожители боятся, что мы получим силу, превосходящую божественную. И, клянусь, так и будет! Это будет самой сладкой местью, которую только можно придумать.
Запись девятнадцатая. Принц Альфонсо пожелал поговорить с представителем алых магов. Орден выбрал меня. Как это ни смешно звучит, но у алых магов практически никакой организации. Единого лидера нет, весь этот так называемый Орден держится лишь на одном "добром" слове. Похоже, придётся что-то делать.
Его Высочество долго говорил сегодня со мною. Больше всего он интересовался нашими отношениями с Гильдией магов, и долго не верил в то, что Орден практически не контактирует с последней. "Нас просто презирают, а как можно с презренными общаться?" - было моим ответом на тучу его вопросов. Похоже, принцу мои слова понравились. Его Высочество пожелал видеться со мною почаще. Похоже, хочет найти средство борьбы с Гильдией. Так, на всякий случай. Похвально. Этим можно будет воспользоваться.
Запись двадцатая. Сегодня, впервые за несколько лет, в моих руках - нож. Окровавленный. И крик человека почти не вызывает у меня отвращения. Это всё ради дела мести, ради знания, ради моей Катрин! Ради борьбы с проклятым Равновесием! Мне нужно знать, как использовать Астрал для получения энергии!
Запись двадцать первая. Я только что видел далёкие звёзды, ощущал пронизывающий до самых костей холод. Но это всё неважно. Я понял, я наконец-то понял! Тьма вокруг - это не отсутствие света, это что-то другое. Это энергия, сила, которой можно управлять. Мне потребовались огромные усилия, чтобы использовать эту тьму. При определённых манипуляциях...
Несколько следующих страниц были исписаны формулами, знаками и схемами движения рук - так в книгах по магии обозначались пассы, необходимые для сотворения некоторых заклинаний.
При этих манипуляциях можно достичь такого состояния тела и духа, что удаётся смотреть не на тьму - а сквозь неё. И тогда открывается вид на окружающий мир, настоящий мир, реальный мир...Здесь сполохи, клочки звёздного света - нет, света душ, душ мёртвых! - обозначают источники силы, которая подчинится мне...Во имя знания. Во имя отмщения. Во имя Катрин. Клянусь: я смогу!
Королевство. Графство Беневаль.
Через считанные мгновения после ухода Даркоса Такир внезапно изменился в лице. Удивление сменилось выражением...ну, знаете, когда ты внезапно понимаешь, что тебя только что обокрали на многие миллионы?
- А как же я? Куда это он? Я три с половиной века дожидался его, а он сказал несколько туманных фраз - и был таков? Это наглость! Даже боги так с родом Беневаля не должны поступать! Могу я наконец-то в загробный мир попасть? Я заслужил несколько красавиц и пару-другую бочек хорошего аркадского вина! - и молчание в ответ. Такир только зря надрывался.
- Я не думаю, что придётся ждать ещё три с половиной века, пока Даркос ответит на Ваш вопрос, милорд Такир, - мне сейчас было совсем не до чужих проблем с запаздывающим богом-проводником.
Что сын Тайтоса имел в виду? Что он хотел сказать мне? Держаться? Но как...каким образом...
Может, Даркос намекал мне, что надо вернуться в свой мир, в мир живых - но зачем? Там я ослеп, я стал никуда не годным магом: слепой не может творить волшбу, он просто не видит эфирных потоков. Да и обычные заклинания, не требующие выхода в стихию магии, будут срабатывать не так, как нужно. "Огненный шар" "видит" цель глазами волшебника. Если же эти глаза видят лишь тьму - сгусток пламени "свихнётся". Нам об этом когда-то рассказывал один из преподавателей в Магической академии. Да и в книгах по истории Королевства приводилось несколько случаев, когда слепой маг устраивал "веселье" округе, используя на первый взгляд безобидные заклинания. В общем, мне больше не творить магию. Никогда: я чувствовал, я ощущал, я знал, что эта слепота - надолго. Навсегда. На всю жизнь - и чуть-чуть дольше. Так зачем мне уходить отсюда, где я могу наслаждаться вереском, солнечным светом, компанией такой приятного собеседника, как Такир...
- Я всё выскажу его отцу, Тайтосу, как только попаду в чертоги мёртвых, - а сын Беневаля всё не унимался. Ещё бы: о нём, похоже, позабыл даже бог-проводник мёртвых, не то что уж...
Что ж, пусть Такир кричит, пусть наслаждается своей храбростью - угрожать богу! Хотя, конечно, вряд ли кто-то слышит эти угрозы, кроме нас двоих, людей, заблудившихся где-то между миром живых и миром мёртвых.
- Ладно, всё равно ничего не поделаешь сейчас, - Такир переводил дух. - Так, Николас, а ты почему такой хмурый? Даже Даркос сказал, что у тебя может всё быть хорошо. Не стоит владыке нашего домашнего очага сдаваться на милость судьбе, ты же пятно поставишь на чести нашего рода! Мы никогда не боялись бросить вызов богам! Соберись!
- Но я-то не из Вашего рода, милорд Такир, поэтому Вашей чести ничего не угрожает, - я пытался отшутиться.
Сын Беневаля задумался: в его голове явно созревал какой-то план.
Я отвернулся, желая не забивать себе голову размышлениями о намерениях Такира....И менее чем через один удар сердца я услышал шелест покидающего ножны клинка.
В руках у второго Владетеля из рода Беневаль был меч. Средней длины, незамысловатый, простая рукоятка без украшений, обоюдоострый клинок, нацеленный...Нацеленный прямо на меня!
- А ну-ка, Николас, припади на колено, - Такир и говорить стал иначе. Властность, жёсткость и нетерпение к возражению сменили в голосе мягкость и сочувствие.
- На правое или левое? - да уж, ничего умнее этого вопроса в голову не пришло.
- А есть какая-то разница? - лукаво улыбнулся Такир. Меч мягко лёг мне на плечо.
- Я, Такир из рода Беневаля, названый брат вождя айсов Санчо, именем моих предков нарекаю Николаса из рода Датора моим названым родичем, хранителем очага нашей семьи и всех окрестных земель. Дабы помнил Николас, ныне называемый Николасом из рода Беневаля, да сохранится след этого меча на плече его.
Удар мечом, пусть и плашмя, был очень даже не слабым.
- Я бы навсегда запомнил это без удара! - пусть плечо и болело, но на моём лице сама собой расцветала улыбка.
- Так положено - и вообще, тебе ли рассуждать об обычаях наших дедов и прадедов? - Такир расхохотался. - Вот теперь мне и всему роду будет очень обидно, если ты сдашься судьбе. Так что давай, ищи способ выбраться из этого проклятого места! Это я целую жизнь прожил, мне тут можно отдохнуть век-другой, а тебе?! Думай, как вернуться! Ты должен. Иначе буду постоянно тебе напоминать вот этим мечом, что ты ныне к роду Беневаля принадлежишь!
Да, меч был очень весомым аргументом. И только тут до меня дошло, что же всё-таки произошло...Я же ведь теперь - Владетель! Ну да...Если учитывать, что Такир принял меня в свой род, значит, теперь я Николас Беневаль. Последний Беневаль... Беневаль...Я Беневаль...Я! Николас! Беневаль! А Беневали! Никогда! Не сдаются!
Мир вокруг меня потёк мириадами красок, как если бы на только-только нарисованную картину вылили ведро воды...
- Николас, ты меня слышишь? - голос Эдвина Беневаля.
Кто-то, кажется, трясёт меня за плечо...Что бы на это лекарь сказал? "больному необходим покой..." Дальше бы он предложил кровопускание, но уж нет, не в этот раз. И вообще, лекарям живым не дамся. А мёртвым - тем более.
- Слышу, милорд Беневаль. Мне надо будет кое-что Вам рассказать...Но сперва попросить, чтобы меня никто не тряс. Моя душа и без того не так уж хорошо держится в моём теле...
- Сюзерен! - ага, а вот и Конрад Монферрат...Где же...Кажется, слева от постели. Эдвин справа. Но мне слышны чьи-то шаги...
- Господин Николас, изволите ли отдать какие-нибудь приказы? Спешу сообщить, что за время Вашего отсутствия успели разбить одну тарелку, отремонтировать два окна...
- Ори, пожалуйста, не в этот раз. Знаешь, подготовь подробнейший доклад о том, что произошло в замке...Ну, скажем, через три дня. Да, точно, через три дня.
- Господин, уточните срок. Вы будете слушать мой доклад ровно через три дня? Либо через три дня и одну секунду. Либо через три дня и две секунды. Либо...
- Ори...Или мне лучше звать тебя Ориин? - надо попробовать, вдруг напоминание о былой жизни моего замкового образумит и остановит хоть ненадолго эту "игру в подробности". - Я заслушаю твой доклад ровно через три дня. Благодарю. И заодно я хочу узнать, почему Беневаль ТАК сильно пострадал от времени. Замок не может с такой скоростью рушиться и стареть. Каких-то сорок лет, а тут уже будто века полтора прошло...
- Господин побывал в невероятно интересном месте и встретил, я уверен, приятных собеседников, - мне показалось, или голос Ори впервые за всё время моего с ним общения потеплел? - Я обязательно расскажу Вам об этом. Отдыхайте, мой господин.
Да и последние два слова замковой произнёс с некоей гордостью. Интересно, очень даже интересно...Эх, если бы лицо Ори сейчас увидеть! Да и лица остальных...
- Выйдите, пожалуйста, все из этой комнаты. Все, кроме милорда Беневаля. Мне нужно с ним поговорить...о делах семейных.
- Конечно, милорд Николас, - облегчение в голосе Конрада Монферрата. Понял, что я не собираюсь вновь возвращаться в свой кошмарный бред. Только видел бы рыцарь тот мир...Вереск...Даркос, которому не зря поручено провожать души мёртвых в чертоги Тайтоса: другого такого же весёлого собеседника и спутника попробуй найти...
Миг - и тишина.
- Николас, о чём ты хочешь со мной поговорить? Похоже, это очень серьёзно. Ори так странно себя повёл, услышав, как ты обратился к нему по имени Ориин. Оно мне кажется смутно знакомым...- ревенант замолчал. Ждал, пока я соберусь с мыслями.
- Мне довелось кое с кем встретиться...- и начался мой рассказ о произошедшем со мной за последние...дни? Недели? Сколько же прошло времени с момента боя с теми странными айсами...
Эдвин Беневаль ни разу не перебил меня за весь рассказ. Другие бы, наверное, не поверили в мои слова, посчитали бы бредом...Точнее, люди бы так и поступили. Живые люди. Но я-то говорил с ревенантом, духом, застрявшим между тем светом и этим, миром живых и миром мёртвых.
- Знаешь, Николас, - после тягучего молчания, длившегося, как мне показалось, целую вечность, наконец-то заговорил милорд Беневаль. - Мне бы тоже хотелось увидеть моего предка. Сколько бы вопросов я ему задал, сколько бы рассказал о его детях, внуках, правнуках... Интересно, он стал бы гордиться своими потомками? Но, думаю, Такир уже дал знак того, что верит в будущее рода, назвав тебя своим родичем. Ты мне, получается, стал...хм...внуком, да, внуком! Сын-то у меня уже был...а может, и есть...
Сквозь ледяную броню ревенанта проступала человечность. И всё-таки лёд выдержал, не лопнул...
- Я надеюсь, Беневаль, смотря на наши дела из царства Тайтоса, будет доволен. А ты, мой новый родич, отдыхай! И поспи подольше! А то, знаешь ли, пристрастился к полётам между мирами. И, пожалуйста, не перечь своему...деду, - похоже, Эдвин Беневаль уже входил в роль "заботливого дедушки". - Иначе накажу. Теперь имею полное на то право!
Погружаясь в сон, я понял, что счастлив: теперь я один из Беневалей, великого и храброго рода, сам Такир наделил меня право встать в один ряд с такими героями, как сам сподвижник Огнара Беневаль, храбрец Гордио, любвеобильный Эдмунд, несчастный Эдвин...А за милорд Эдвина я ещё поквитаюсь с Даркмуром...И чего мне взбрело в голову спросить у Ори, отчего так постарел замок...И сейчас бы чего-нибудь сладкого...Как тепло и спокойно...
Королевство. Герцогство Сагирина.
Конечно же, никто даже не подумал о том, чтобы заночевать не то что в Ларанне - но даже вблизи от него. Чёрная воронья туча, лакомившаяся трупами, облако тёмно-серого дыма, окутавшее погибший городок - и ощущение смерти, этакий приторно-сладкий привкус гибели. Да ещё исчезновение большинства жителей Ларанна (может, сами ушли, может, тайсары с собой увели)!
Даже невозмутимый Старик, нет-нет, да отводил взгляд от догоравших домов и лежавших на улицах трупов воинов. Чего уж было говорить, скажем, о нежном Эльфреде, который держался лишь "на честном слове". Прихватив с собою кое-какие припасы, которые удалось найти в городке, да оружие, выжившие солдаты Южной армии направились на север, к заметному ещё из Ларанна леску.
Сосны окружили всю честную компанию, создавая иллюзию защищённости. Но, к сожалению, этого было мало: ведь иллюзия - это только иллюзия...Хардак кутался в плащ, зыркая по сторонам, не в силах заснуть: ему всё казалось, что во-о-он из-за тех деревьев на поляну ринутся катафракты, и начнётся резня...
- Тихо-то как, - пробубнил Ян. - Не к добру...Лесного хозяина задобрил-то, а мало ли как оно обернётся...
За полчаса до того огнары удивлённо смотрели на то, как Усмарь снимает свою одежду, выворачивая её наизнанку, чтобы затем снова надеть. У самой поляны мидрат даже надел правый сапог на левую ногу, а левый - на правую.
- Чтобы отвадить лешего, знамо дело! - отвечал на немой вопрос собратьев по несчастью Ян. - И вам советую.
- Уж с местным-то лешим я договорюсь, - многозначительно произнёс Старик. - Мы в своём отечестве...
- Ну как знаешь! - пожал плечами мидрат и вернулся к обряду задабривания лесного хозяина...
Костёр решили не разжигать: всё равно холод, закравшийся в души увидевших то, что осталось от Ларанна, пламени было не разогнать. Устроились кое-как на ночлег, распределив дежурства между собой. В самое плохое время, после полуночи, выпало бодрствовать Старику...
- Просыпайся, твой черёд, - Усмарь засыпал прямо на ходу, точнее, на слове: конец фразы мидрат уже не проговорил, а скорее промямлил. Через мгновенье Ян уже растянулся на траве, сладко посапывая.
В глазах Старика отражались звёзды. В ту ночь особо ярко сверкало Созвездие Странника, похожее на бредущего вдаль человека с котомкой за плечами. Где-то рядом гудели комары, готовясь налететь на сонного человека и напиться его кровью. Со стороны почти пересохшего ручейка заквакали лягушки. Кто-то шёл через бурелом...Последняя мысль показалась Старику весьма странной. Он решил на всякий случай повторить её... Кто-то шёл через бурелом...Бурелом...Через...Шёл...Кто-то...Кто-то? КТО-ТО?!!
И правда, откуда-то с севера, из центра леса, слышался треск сухих веточек, ломавшихся под тяжестью тела (и хорошо, если человеческого, а не звериного) - и треск этот всё приближался и приближался.
Старик хотел уже было разбудить товарищей, но не успел: на поляну, пройдя меж двух старых-престарых, неровных, как походка пьяницы, сосен, ступил какой-то человек. В звёздном свете выглядел незнакомец загадочно: одетый (и это летом, в жару!) то ли в тулуп, то ли ещё во что, с всклокоченной безразмерной бородой...Да ещё и суковатая палка, которая могла поспорить по "ровности" с клубком змей!
Горло Старика перехватило, он не мог проронить ни слова, а ноги будто бы приросли к земле.
- Ну разве ж сложно было шиворот-навыворот одежонку-то набросить? - голос у незнакомца походил на шелест сминаемой хвои. - Ведь делов-то...Да можешь и не пытаться говорить, не выйдет. Уж сколько людей старалось...
При этих словах этот странный человек, кряхтя, и подошёл поближе: на тёмном силуэте выделились глаза. Светившиеся глаза зелёного цвета...А ещё Старик смог понять, что на лице у незнакомца борода растёт не из волос, а из хвои.
- Да-да, лесной хозяин, Лешак Пятый Хвойный. А ведь слава обо мне гремела по всем окрестным деревням, крепостям и городам. Помнится, этак...зим пятьсот назад цельный, всамделишный кроль приезжал, с востока, из сородичей этого, знающего, как надо с моим народом общаться, - леший указал палкой на Яна Усмаря. - А потом пришли твои родичи, в меня совершенно не верившие до поры до времени...Эх...И чего же мне с вами делать-то, а?
Лешак подошёл ещё ближе, словно давая Старику получше рассмотреть "элемент народных верований", как сказали бы аркадские учёные. То ли света звёзд оказалось, то ли ещё чего-то, но стало заметно, что совсем не кожа на лице у этого старичка, а кора. Древесная, первосортная кора. И даже дупло, заменявшее лешему рот, имелось...
- Ты мне знакомым больно кажешься...Ага! Дед твой здесь бывал, или отец...
- Прадед, - Старик наконец-то смог выдавить из себя хотя бы одно словечко.
- Ну, прадед. Не силён я во всяких там арифметиках и дробях, не силён, - леший подошёл ещё ближе. - Эх, ничего не поделаешь...Власть уважать надо. Сам понимаю, не последний в этом леску. Придётся вас отпустить, да и помочь. Потому что не только власть предержащих надо уважать, но и с врагами разбираться...Повадились, понимаете ли, кони степнячков кору с моих - МОИХ! - голос лесного хозяина теперь звучал точно так же, как треск падающего дерева. - МОИХ сосен обдирать! Травы им полевой мало, видите ли! А как же соседям моим быть, а? Ведь степнячки-то ещё днём промчались мимо, к ним идут, к Берёзовому да Еловому...Да Шестому Хвойному...Соседям помочь надо, то да сё...Да и тряхнуть стариной бы! Помнится, зим пятьдесят назад...Да! Устроили мы степнячкам листопад знатный! В этот раз в мой лес далеко не сунулись. А вот соседей... Соседей - тех жалко...
Лесной хозяин всё говорил и говорил, вспоминая былые зимы, всевозможные совершенно не важные для нормального человека события (ну вроде треснувшего из-за молнии дерева или богатого урожая мухоморов)...
- Ну да ладно. Поговорил - и будя. Люблю я правду-матку резать на вашем говоре, люблю...Удобно...В охотцу отпущу тебя и твоих дружков. Только помни: надеюсь я на тебя. Останови степнячков, удружи старичку-лесовичку. А потом, как прогоните обратно в степь, приходи сюда. Понравилось мне с тобой болтать, ох и сильно понравилось! - дупло, заменявшее лесному хозяину рот, сжалось, послышался треск - это, похоже, леший так улыбался...- И только попробуй подумать о том, что это тебе всё приснилось. Дерево сброшу на ваши головы. Её-её, сброшу...
- Эй, Старик, да ты уснул! - в глаза ударил солнечный свет, а в уши - смех Хардака.
- С кем не бывает, - буркнул Старик и поднялся на ноги. Перед глазами всё ещё стоял образ старика-лесовичка, мягко приказавшего поквитаться с тайсарами. Интересно, что будет, если этот приказ исполнен не будет...
- Чудные дела творятся, - заметил, глядя на качающееся дерево, только-только проснувшийся Ян Усмарь. - Чудные...
- Сейчас бы поесть похлёбочки горячей, да с луком, да с ржаным хлебом, - неожиданно проговорил Хардак. Ответом ему было дружное урчание пустых желудков.
- Мечтать не вредно, - Старик, сам голодный как волк, попытался сменить тему разговора.
- Зато вредно не кушать, - ну вот, и Эльфред туда же...
- Ладно. Вы что предлагаете? Весь запас харчей, взятый из Ларанна, мы ещё вчера проели. Надо было подольше там задержаться, среди трупов и догорающих домов. Но вы же сами не захотели, - Старик после минувшей ночи заметно нервничал. Ну да, ещё бы, сидишь, никого не трогаешь, а к тебе наведывается леший, устраивает форменное издевательство...
- Нет. В городе дольше оставаться было нельзя, - мидрат озвучил общую мысль. - Но сейчас нужно что-то делать. В лесу отсиживаться вечно не удастся, одними ягодами и корешками сыт не будешь. А пока здесь зверьё поймаешь, да и не может его здесь много быть...Лес-то маленький, не то что у нас, в Преславском княжестве...
Усмарь вспомнил родной край, дубравы с гигантами-древами, голубое-голубое небо с гигантскими облаками, тихие заводи...
- На север надо идти, - Старик самим тоном своего голоса давал понять, что возражений не приемлет. И Хардак, и Эльфред, и Ян с каждым днём всё больше и больше привыкали к той мысли, что этот странный седоволосый человек становится их лидером. Как-то подспудно происходило "воцарение" Старика, как будто так было предначертано с самого начала...
- На север...Но там же тайсары, они ни в одном посёлке на их пути камня на камне не оставят. Степнячки нас могут и на небеса отправить. Даже странно, как это мы их ещё не встретили, - Хардак поделился здравыми мыслями. Жаль только, что здравая мысль не всегда правильная...
- И не встретим, - Старик говорил с той самой уверенностью в голосе, которая сыграла большую роль в его "воцарении". Холодные интонации, короткие, рубленые фразы-приказы. - Они спешат в сердце Королевства. После гибели Южной армии преграды на пути к столице у них больше нет. Так что они, тайсары, сейчас рвутся на север - и только на север. А мы должны собирать выживших после их набегов людей и сколачивать отряд. Всех отставших от орды степняков мы будем уничтожать. А когда враг остановится у столицы - ударим с тыла. Противник будет считать, что вы тылу у него - выжженная земля, и ожидать удара не будет. Так что мы можем добиться успеха в деле отмщения за гибель Южной армии.
План рождался прямо на ходу, легко и просто: будто бы не сам Старик его придумывал, а кто-то нашёптывал на ухо.
Хвоя шелестела, хотя воздух стоял неподвижно, даже слабенького ветра и в помине не было...
- Глупо это, - Ян Усмарь говорил с просто-таки каменной решимостью в голосе. - На нашем пути будут только выжженная земля, две-три целых деревеньки да десяток-другой замок с крохотными гарнизонами. И с этой силой, Старик, ты предлагаешь нам ударить по тайсарам? Это невозможно, это смерти подобно...
Внезапно мидрат улыбнулся о весь рот.
- Но именно такая война мне по нраву. О таком я мечтал с младых ногтей. Чёрная конная лава - и вставшая насмерть дружина, сражающаяся за родные края. Правда, умирать мне придётся за чужие избы - но зато удастся отплатить тайсарам за три века набегов и тысячи людей, угнанных в полон. Это будет подвиг, достойный богатыря из бабушкиных рассказов.
Усмарь подошёл к Старику, размашисто хлопнул по плечу и рассмеялся. Огнар не знал, радоваться или жалеть: Ян ударил с такой силой, что кости захрустели...