Как мы строили и как воевали. (Рассказы об альтернативном советском флоте).
Вот говорят сейчас многие, что не нужен нам был в той войне флот, зря только деньги огромные государство потратило, и без него мы войну выиграли бы. Может и зря, но послушай как строили мы корабли и как воевали на них, не щадя ни себя ни противника.
Большой флот.
Начали в 1928, как водится, с лидеров, притом 1-го проекта. Этот блин получился комом, но вместо того чтобы пороть горячку получившееся "чудо" внимательно изучили на предмет выявления ошибок и занялись составлением нового проекта.
Следующая тройка вышла получше, так что два из них ("Эривань" и "Тифлис") своим ходом направились в дальний поход с Черного моря прямо на Тихий, он же Великий океан. Скорость их стала более умеренной, всего 38 узлов, зато корпуса попрочнее стали и мореходность улучшилась.
Вскоре их маршрут повторили "Баку", "Ташкент", "Ашхабад" и "Киев", имевшие по 3х2 130-мм артустановки. Дальше дело двинулось веселей - пошли серии, к постройке подключились Балтийский и Черноморский (Наваль) судостроительные заводы, потом Комсомольск-на-Амуре, и к лету 1941 года Советский ВМФ располагал уже 55 большими эсминцами.
Распределялись они следующим образом: СФ - 10, БФ - 16, ЧФ - 12, ТОФ - 17. Мало, конечно, до обидного мало, правда, с устаревшими "Новиками" получалось уже 72, но это было слабым утешением. Хорошо хоть новых сторожевиков (а фактически миноносцев) немало понастроить успели и брали они на себя часть выполняемых в РИ эсминцами задач, высвобождая лидеры для совсем других дел.
И никто не заметил, как народилась в СССР и окрепла "молодая школа". Еретические мысли, непонятные для старых военспецов, высказывали они, но вот почему-то прислушивалось к их речам руководство страны. Ларчик открывался просто - строительство предлагаемых ими авианосцев должно было обойтись много дешевле лелеемых "стариками" линкоров, эффект же они обещали поистине сногсшибательный.
Первенцем их стал, казалось бы уже давно списанный со счетов линейный крейсер "Измаил", достроенный как авианосец, да переименованный в "Красного авиатора" и предназначался он для Дальневосточной флотилии, которая с приходом его могла уже претендовать на высокое звание флота.
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается - застрял "Красный авиатор" на Балтике аж до 1938 года, потому как не было для него (не додумали "молодые") кораблей охранения. Да и это не беда, а лишь полбеды: в беспрестанных походах, от Кронштадта до Мурманска и обратно, выковывались кадры палубной авиации, и хотя пугались поначалу моряки Советских пароходств стремительно несущихся на их неуклюжие посудины краснозвездных торпедоносцев, а потом и штурмовиков-пикировщиков, научились красные соколы взлетать (а главное садиться) на свой "плавучий гараж" в свежую и более чем свежую погоду, а истребители палубные, условно атакуя чрезмерно любопытных английских пилотов, с авианосцев потенциального супостата взлетающих, защищать свой железный дом приучались.
Но пришел час, решили как-то ночью самураи перейти границу, и двинулся "Красный авиатор" вместе с двумя тяжелыми крейсерами по давно проложенному лидерами и сторожевиками с подлодками маршруту.
Звали их "Киров" и "Куйбышев", и не оба они сразу присоединились к авианосцу, ведь шел "Куйбышев" с Черного моря и дожидался товарищей у входа в канал Суэцкий, вместе с парой построенных на заводе имени 61 коммунара новых лидеров.
Не были они первенцами Советского крейсеростроения, не стоило "Дзержинскому" и "Свердлову" в такую даль идти, ненадежными оказались их сердца-турбины, да и вооружение - 12 180-мм пушек, что по три в каждой башне в общих люльках размещались, не слишком удачным оказалось. Зато 203-мм пушки в башнях новых, двухорудийных, оказались куда надежнее, хотя рекордной дальнобойностью конструкторам пожертвовать пришлось.
Да и лидеры помощнее стали, уже по 4х2 130-мм стояли на них и кое кто из матросов перед моряками с других кораблей рисуясь, называл их не иначе как крейсерами.
Правда запоздала эскадра, пришли во Владивосток корабли, когда уже закончился конфликт на Хасане, в грянувшем же вскоре Халхин-Голе простояли в базе, ведь уже оценили японцы возросшую мощь Тихоокеанского флота и заблокировали их линкоры Японское море, хоть и не стреляя, но и не давая Советской эскадре выйти на океанский простор. Выводы из этого конфуза сделали быстро - после окончания конфликта перебазировалась эскадра из Владивостока на Камчатку, оставив в Приморье лишь легкие силы.
Весной 1941-го с трудом вытянули из устья Амура построенные в Комсомольске тяжелые крейсера "Чапаев" и "Орджоникидзе".
Днища при этом кораблям так побили, что по три месяца в доках они провели, починяясь, причем "Орджоникидзе" еще своей очереди дожидался, так что все полгода, считай, проволынил. Утерли пот со лбов и зареклись впредь так поступать, а заложенный уже там же "Лазо" на иголки разобрали. Строились с тех пор в Комсомольске только эсминцы да лодки подводные.
В том 1941 большая беда случилась, и приняли балтийцы и черноморцы смертный бой. Тихоокеанский же флот не у дел оказался, хоть и обливались сердца моряков кровью, когда слышали они вести с веста доносившиеся. Так в сентябре 41-го сошлись пять балтийских лидеров в яростной схватке с немецкими крейсерами "Лейпциг" и "Эмден" что позиции наших войск обстреливали. Ни один не уцелел, но и "Лейпциг", четырьмя торпедами пораженный, пошел глубину моря измерять, а победивший казалось "Эмден", тоже свою торпеду словивший, ход потерял и оказался на один зуб подошедшему "Дзержинскому". Зато на целый лишний месяц, сверх запланированного, застряли немецкие войска на Моонзундских островах.
Тем временем пошли в северные порты караваны с оружием из Англии да США, и надо бы было прикрывать их от авиации немецкой и лодок подводных, да вот незадача - заблокированы были крупные советские корабли в Балтийском и Черном морях, и не было им пути на север. Потому в январе 1942, когда ясно стало, что не будут японцы с СССР воевать, вышла Тихоокеанская эскадра в дальний поход, да только не на запад, а на восток. С большой осторожностью шли, ведь у побережья США японские подлодки шныряли, да и американские субмарины, могли, не разобравшись, торпеду в советский авианосец засадить. Но прошли через Панамский канал, затем тропическое Карибское море. В Нью-Йорке, правда, задержаться пришлось, пока ставили американские рабочие на советские корабли новые зенитные автоматы и приборы управления огнем. Но и пилоты время зря не потратили, удалось им полетать с палуб американских авианосцев вместе с ихними летчиками боевую учебу проходившими и хоть не все (понятно было), американцы показывали, да глаза и уши советским людям тоже не зря даны. А когда наконец в море вышли, курс держа на порт Рейкьявик, что на вулканическом острове находился, стояли в ангарах "Красного авиатора" уже не дряхлые Р-5 да И-153, а новенькие "Девастейторы", "Донтлесы" и "Уайлдкеты".
Сила шла на помощь североморцам: авианосец, три тяжелых крейсера, восемь лучших тихоокеанских лидеров, и уже на переходе проявила эскадра свою мощь: утопили палубные самолеты германскую субмарину, не вовремя навстречу попавшуюся, а другую лидеры долго преследовали, и сочли даже потопленной, лишь после войны выяснилось, что удалось той доползти до Бреста, где она на затяжной ремонт встала. Ну да ладно, все ж союзникам легче было.
В Рейкьявике застали формирующийся конвой PQ-17 и присоединились к англо-американской эскадре транспорты с бесценным грузом прикрывающей, да как вскоре известно стало "Тирпица" в гости поджидавшей.
Когда повинуясь глупой воле своего командования ушли английские и американские линкоры вместе с кораблями охранения, расформированный конвой на растерзание фашистским летчикам и подводникам бросив, пришлось тихоокеанцам собирать разбредшиеся по океану транспорты, а затем эскортировать их в советские порты. Не даром далась советским морякам эта задача: уже совсем недалеко от Мурманска, торпедировала нацистская субмарина "Сокрушительного", так и не увидела большая часть его экипажа родного порта, но целых 23 транспорта удалось довести, хоть и сокрушалось Адмиралтейство английское, что вряд ли теперь хоть один уцелеет.
А в Мурманске уже стоял, построенный северодвинцами новый авианосец "Громов".
Хоть и поменьше он был старика "Красного авиатора", но почти в полтора раза больше самолетов мог брать в свои ангары, и уже во время достройки добавили на него автоматов ленд-лизовских. Жаль что еще более крупный "Леваневский" после начала войны разобрать пришлось, не хватало в стране металла и рабочих рук, ну да ладно и без того после появления на Северном флоте первого авианосного ударного соединения легкая жизнь у немецких линкоров и крейсеров закончилась. Ни разу больше не вышел "Тирпиц" в море, а рискнувший покинуть свою базу "Шарнхорст" получил три торпеды от советских "Эвенджеров" и был добит подошедшей английской эскадрой.
Но и заслуженному ветерану не пришлось дожить до победы. В конце 1944 года новые акустические торпеды с германской субмарины нашли борт "Красного авиатора" и ушел старый авианосец на дно, оплакиваемый жалобным стоном сирен с кораблей охранения. Легче, впрочем, фашистам от этого не стало - в состав эскадры уже вошел, наконец, долгострой, линейный корабль "Советская Белоруссия".
Начали его строить еще в далеком довоенном 1937 году, на год позже ленинградской "Советской России" и николаевской "Советской Украины". Не прошли даром для их конструкторов мучения с проектами крейсеров, вышли новые линкоры не такими огромными, как сперва опасались, а всего по 40000 тонн водоизмещения стандартного. Но вооружены они были на славу: по 9 орудий 406-мм, никакому "Тирпицу" шансов на жизнь не оставляющих, да броню 356 мм артиллерийские погреба прикрывающую, вот машинные отделения были слабее защищены - только 330 мм. Скорость их была всего 28 узлов, что меньше конечно чем у немецких линкоров, ну да штормовой океан (а когда он не штормовой?), не дорожка беговая, и лишний узел серьезной роли не играет.
"Россия" с "Украиной" еще в конце 1941 в строй вошли, да не пришлось им в артиллерийском бою с равными противниками схлестнуться, все больше позиции фашистских войск обстреливали. Лишь черноморцам удалось однажды крепко жизнь противнику попортить, нефтяной порт Констанцу в пылающие развалины обратив, но и фашистские летчики не дремали, с трудом добрела "Советская Украина" до Поти, где и простояла до конца войны, кессонами обвешанная. А вот тяжелый крейсер "Железняков" не дошел, опрокинулся и затонул на полпути домой. А что делать? Недостроенный авианосец "Рычагов", с "Громовым" однотипный, для Тихоокеанского флота предназначавшийся, не достроили, стоял его корпус в том же Поти, вот и хозяйничали фашистские стервятники над морем Черным, морем Русским.
В феврале 1945 закончилась Великая Отечественная Война, как ей и положено - взятием Берлина. Но балтийская эскадра в составе авианосца "Чкалов", тяжелого крейсера "Фрунзе" и шестерки лидеров, встречала день победы не в родном порту, а штормуя далеко в море. Полным ходом шли советские корабли через Атлантику, топливо не экономя, дозаправлясь в пути с английских и американских танкеров. Лежал их путь к теперь знакомому советским морякам Панамскому каналу, через который уже шла, вышедшая раньше, североморская эскадра.
В начале мая 1945 года сосредоточенные в Авачинской бухте корабли были полностью готовы начать боевые действия. Противопоставить двум советским авианосцам, четверке тяжелых крейсеров и 22 лидерам, японцам было уже нечего. И проносились краснозвездные самолеты над Сахалином и Курилами, Корейским полуостровом и даже самим Хоккайдо.
И не бедным, всеми забытым родственником, встретил советский флот окончание Второй Мировой войны - рядом с американским линкором "Миссури", вошедшим в Токийский залив, шел как равный советский тяжелый крейсер "Фрунзе".
Легкие силы.
1.
Назывались они сторожевыми кораблями, что позволяло лукаво сравнивать их с шлюпами да корветами аглицкими, не имеющими не торпедных аппаратов, ни хода приличного. Делали вид, что забыли о конвойном предназначении британских сторожевиков и про то, что нашим "Смерчам", "Прытким" и "Резвым" предстояло решать задачи атаки крупных и мелких кораблей противника в узких проливах и шхерах финских. Против первых нужны были торпедные аппараты многочисленнее, против вторых вооружение скорострельное. Ну и скорость конечно побольше, как же без нее.
В 1925 заложили СКР проекта N2, числом шесть. Четыре из них для Балтики предназначались, а два для моря другого, Черного.
Когда вышли на испытания первые "Смерчи", ахнули представители заказчика - очень уж валкие кораблики вышли, но главное, заветных проектных 29 узлов, как ни пыжились, развить так и не смогли. Кое-кто из конструкторов надолго сел, поговаривали, хоть и отрицали они свою вину, сваливая все на большой расход пара вспомогательными механизмами, что проектом не предусматривалось. А о чем думали, когда чертежи красивые рисовали? Для вспомогательных механизмов давно динамо-машины электрические придуманы, и кто сказал, что не может их производить рабоче-крестьянское государство? Правильно - вредитель.
Следующая серия лучше получилась, хоть и пришлось водоизмещение сторожевиков до 500 тонн увеличить.
Разгонялись они на испытаниях до 31 узла, радуя строителей, но опять хмурились военспецы из Госприемки, теперь оказалось что маловато вооружение торпедное, всего один трехтрубный аппарат смешного калибра - 450 мм. На этот раз, правда, никто не сел, предъявили бюрократы проклятые техзадание, в котором черным по белому именно такое вооружение заказчиком прописано было.
"Так бы и говорили сразу что вам "Новики" новые нужны", - сказали обрадованные тем, что остались на свободе конструкторы. "Да, "Новики", - согласились моряки. - Только маленькие".
"Новики" не "Новики", но стали строить новые серии уже с двумя трехтрубными аппаратами, и с торпедами покрупнее - 533 миллиметровыми.
На балтийских сторожевиках, со временем, третью 102-мм пушку добавили, взамен кормовой рубки, хотя мореходность при этом уменьшилась, а скорость немного упала. Ну да на Балтике и такое пойдет.
Но уходили сторожевые корабли и в дальние походы, через Суэцкий канал в океан Индийский, а потом прямо к суровым берегам океана Тихого, по пути демонстрируя угнетенным еще народам свои красные флаги.
Странные вещи порой происходили, ведь немало в морях-океанах Голландцев Летучих да иных чудес, и может не зря писал старик Гомер про племена лотофагов. Так в начале 1937 ушли на Тихий океан три построенных в Николаеве сторожевика, да запропали куда-то. Лишь через два года объявились вдруг "Дерзкий" и "Достойный" прямо в Севастополе возле стенки завода судоремонтного с обеспамятшими командами, напрочь забывшими, где столько времени их носило. Только перешептывались рабочие про странные отметины на их надстройках, да про проступавшие на бортах сквозь наспех нанесенную краску знаки загадочные, как объяснил один из инженеров - буквы латинские. А вот "Доблестный" так и не вернулся, сгинул бесследно, аки Змеем Морским проглоченный. Поговаривали, что и на Балтике так корабли порой на время исчезали - воистину много в еще мире загадок и не все их пока передовая пролетарская наука разгадать сумела.
В октябре 1939 года напали на Советскую страну белофинны, да просчитались наймиты империализма, остановила их Красная армия возле линии Маннергейма, измотала в оборонительных боях, да в наступление перешла, аж за Выборг отбросив. Тут и флоту работа нашлась: подстерегли как-то два советских сторожевика броненосец финский "Вяйнямёйнен", что по шхерам крался, да потопили его торпедами, разом флот вражеский почти в два раза уменьшив. Правда и "Прозорливый" не уберегся - затонул изрешеченный снарядами, а СКР "Метель" при отходе на камни выскочил и командой был взорван. Помянули тут командиры РККФ недобрым словом царского адмирала Эссена, за то, что унес он в могилу секрет, благодаря которому бегали его миноносцы по шхерам ходами полными, на скалы не натыкаясь.
К началу войны с фашистами лютыми было в составе флота Балтийского уже 23 сторожевика разных серий, еще 9 по северным морям ходили, 4 по Черному, да 19 по океану Тихому - Великому.
На последних, что в Ленинграде и Николаеве строились для флота Тихоокеанского, да отправиться туда не успели, уже по 2 спаренных 102-мм универсальных пушки стояли.
Хоть попрочнее они были, чем одряхлевшие "Новики", которые от мины одной, а порой и от бомбы тяжелой рассыпались, но ведь и много меньше их размерами. И тонули эскаэры в холодной балтийской воде под градом бомб с фашистских "лапотников", да под снарядами крейсеров и эсминцев немецких.
Но и врагам они спуску не давали: вот весной 1942 года наехал броненосец "Ильмаринен" на минную банку, "Редким" и "Рьяным" поставленную, и пошел на дно, страшные свои десятидюймовые пушки с собой унеся.
В 1944 вновь вышел Балтийский флот в море, острова Моонзундские от фашисткой нечисти десантами вычищая, и вновь основная работа досталась не тяжелым крейсерам и лидерам, осторожничающих из-за мин немецких, а скромным трудягам эскаэрам. Вскоре появились они и возле границ территориальных вод шведских и викингам нынешним, о судьбе броненосцев финских знающим, охранять германские транспорта с рудой железной гораздо труднее стало. Для лодок же советских подводных вольготная жизнь наступила. И тонули или выбрасывались на шведские скалы транспорта с драгоценным для изнемогающей немецкой промышленности грузом, а если, уклоняясь от торпедных атак, выскакивали они за незримую черту, поджидали их там уже сторожевики под бело-синим военно-морским флагом.
2.
"Атака, ребята!.. Аппараты товсь!.. Аппараты пли!.." И стрекача в базу", - писал о них Анатолий Азольский. Таковы торпедные катера.
В 1926 построили первый советский торпедный катер, с символическим названием "Первенец", и отправили его на Черное море, где формировался первый дивизион торпедных и сторожевых катеров. Из дюраля сделанный, представлял он собой фактически поплавок гидросамолета, с установленными на него моторами и торпедным аппаратом. Неудивительно, ведь проектировал его знаменитый авиаконструктор советский Туполев, в морских делах мало понимающий.
По образцу "Первенца" строить начали торпедные катера типа Ш-4, отличающиеся наличием на них второй торпеды, тоже 450 миллиметровой.
Хоть и не ходили торпедные катера в дальние походы, тяжелой оказалась служба на них для малочисленных команд, особенно в свежую погоду. Птицей мчался глиссирующий "поплавок" по гладкой воде, но на малейшем волнении начинал скакать козлом горным, скорость теряя и душу из экипажа вытряхивая.
Вспоминал Иван Ананьин, еще самим "Первенцем" командовавший, что получали катерники паек дополнительный, редкостный по тем временам шоколад да молоко сгущенное. И решило московское начальство, что зря на них дефицитные продукты переводятся и прислало интенданта в высоких чинах, и хотя в кителе флотском но моря никогда не видевшего, дабы убедился он своими глазами какого катерникам приходиться.
Приехал он, смотрит: рай. Солнышко светит, море теплое плещется, торпедный катер за мысом прошел, пенный след оставляя - лепота. Поняли катерники, что уже решена судьба доппайка (на самом деле их голодным детям достающегося) и предложили интенданту на катере торпедном прокатиться. Отчего же нет? Пользительна морская прогулка. И выскочил катер с интендантом на борту из бухты за мыс, где уже зыбь начиналась.
Когда вынесли интенданта из вернувшегося с прогулки катера, лепетал он, что мал доппаек и будет он ходатайствовать о его увеличении.
Но это-то ладно, а вот мореходность катера всего три балла по волнению морскому, а главное - дорог и дефицитен дюраль из которого корпуса катерные клепали, и сильной коррозии от соленой морской воды подвержен. Оттого, после каждого выхода в море, поднимай катер креном на стенку, да протирай его весь водою живой - пресной.
И надо бы строить катера из дерева, да на большой скорости, от вибрации, расходятся доски, в щели между собой воду пропуская. Расстроены катеростроители, а моряки, деревянные корпуса для себя оскорблением почитающие, шутки над ними шутят.
Вышел как-то на испытания опытный деревянный катер, дал полный ход. Тут распахнулись створки люка машинного, да показался оттуда моторист, здоровенную бьющуюся рыбину в руках держащий. Взял эту рыбу представитель КБ и спустился с ней в моторное отделение, примерил ее к щелям, сквозь которые вода сочилась, да стал этой камбалой мотористам в хари тыкать, пока не сознались они, что заранее рыбину на берегу купили.
Но время все на свои места ставит - вспомнили конструкторы, что строились когда-то в России корабли с набором железным, но с обшивкой деревянной, и в 1934 году, когда возились еще туполевцы со своим Г-5 (пятым глиссирующим), вышел на испытания торпедный катер К-3, что означало: композитный трехмоторный.
Скорость его была поменьше, чем у глиссеров - 45 узлов, но мореходность он имел знатную - целых пять баллов. Аппараты торпедные по бортам стояли, бугельные, но выяснилось скоро, что обмерзают торпедные крепления зимой, так что со временем пришлось для них трубчатые ТА разрабатывать. Перед самой войной, в дополнение к двум пулеметам ДШК, стали устанавливать на "Ка Третьих" автоматические пушки ШВАК. Хотя и не годились они для отражения атак самолетов вражеских, но корпуса катеров вражеских, сторожевых да торпедных исправно прошивали.
И неслись грозные советские торпедные катера сквозь вражеский огонь, на дистанцию залпа торпедного выходя, а что до мореходности проектной пятибалльной, то перекрывали катерники довоенные нормативы, не в пятибальное волнение, а в шести-семибальное в море выходя.
А на кульманах конструкторских уже вырисовывались контуры катеров новых, со стальными корпусами.
3.
Начались советские тральщики с постройки небольшой серии проекта N3. Хороши были эти корабли, быстрые и маневренные, и с виду походили, как Леонид Соболев гордо писал, на маленькие миноносцы.
Да вот незадача, негде оказалось их строить. Заняты были Усть-Ижорский и Севастопольский заводы постройкой сторожевиков, остававшиеся же мелкие заводики неспособны были осилить столь сложный проект. Вот и пришлось конструкторам снова встать к кульманам чертежным. Вышли новые базовые тральщики больше похожими на пузатых торгашей, чем на военные корабли с их волчьим профилем, тихоходными - от 12 до 14 узлов у разных серий, потому что не на всех дизелей хватало, часть с паровыми машинами делать пришлось.
Многие вообще, стыдно сказать, не из стали построены были, а из досок, словно в полузабытые времена парусного флота. Вооружали их, чем придется: в основном старыми 57 да 75-мм пушками, от царя оставшимися, новые-то 102-мм в основном на сторожевики шли. Только самые новые, перед самой войной в строй вступившие, получили по две универсальных, 76-миллиметровых.
Но тральщики типа "Трал" не забывали, строили их небольшими (2-3 единицы) сериями, когда появлялись прорехи в графике постройки других кораблей. И гордо называли их в отличие от базовых тихоходов - быстроходными.
Вот только когда война с Германией началась, оказались быстроходные красавцы малопригодными для длительного траления. Гробили они свои дизеля на невыгодных режимах, таская за собой тралы тяжеленные на малых скоростях. Презренные же деревянные тральщики самыми востребованными оказались, ведь применили коварные фашисты мины новые, магнитные, дерево же, в отличие от железа, не намагничивается.
И строили новые тральщики в Соломбале и в Сормово, на других заводах поволжских, а для Тихого океана - в Хабаровске.
![[]](/img/a/andreew_f_w/kakmystroiliikakwoewali/awianoseckrasnyjawiator3.png)