Аннотация: Ну, мне опять остается только извинится.
Ноябрь 1895 года.
Маленького роста китаец в дурно сидящем костюме из лавки готового платья сошел с ДОБРОФЛОТ-овского парохода в Одессе. Он вежливо поздоровался с чиновником паспортного контроля и предъявил ему выданные русским консулом в Токио бумаги на имя Ли Си Цин. Китаец не очень возмущался против смены имени, по его мнению, это был процесс естественный - его огорчало только то, что это имя выбрали не очень разбирающиеся в его языке круглоглазые варвары. В результате его новое имя для любого жителя Поднебесной звучало смешно и нелепо.
"Впрочем, трудно ждать от варвара понимания истинной сути языка" - напомнил себе маленький китаец. Мягко вздохнул, покачал головой и начал оглядываться в поисках экипажа.
-- Доктор Ли Си Цин, я полагаю? - заданный по-английски вопрос прозвучал несколько неожиданно. Задал его высокого даже для европейца роста молодой человек в каком-то мундире.
-- Да, это я, - отозвался доктор Ли.
-- Я младший лейтенант Имперского флота Петров-девятый, мне поручили вас встретить и устроить. Поезд на Москву отходит только вечером, так что номер в гостинице забронирован, экипаж ждет. Где ваш багаж?
-- Вот, - китаец показал на небольшой саквояж и улыбнулся. -- Изгнанник должен довольствоваться малым.
Младший лейтенант понимающе кивнул и предложил проехать в гостиницу и отдохнуть. Доктор Ли отказался - он хотел посмотреть город. Моряк сообщил, что Одессы он не знает, поскольку только месяц как переведен на Черноморский Флот с Балтики, и это вообще первый его визит в этот город.
-- Так что экскурсии не получится, извините...
-- Это неважно. Давайте просто пройдемся.
-- Мммм... Засиделись на одном месте? - понимающе покивал русский.
-- Пожалуй, можно сказать и так, - вновь улыбнулся доктор.
Все, что Петров-девятый видел в Одессе - Потемкинская лестница и памятник Дюку Ришелье. Ну, и конечно Дерибасовская, где они и засели в уютном ресторанчике "Французское Бистро". Несмотря на название, блюда здесь подавали какие угодно, кроме французских. Впрочем, доктор с офицером не очень интересовались меню, взяв только по стакану крепкого чая и заказав целую гору бутербродов с сыром и колбасой. Все бутерброды съел проголодавшийся младший лейтенант. Он с утра бегал по городу, не присев ни на секунду. Поскольку помимо встречи доктора на него повесили еще несколько поручений. Купить кое-какие книги - тут русский смущенно покраснел и быстро перевел разговор на последние новости мировой политики. Естественно, разговор сразу же зашел о недавней, еще полугода не прошло, войне Китая с Японией и Симоносекском мире.
Военный моряк рвался обсудить подробности схваток между китайскими броненосцами и японскими крейсерами - это, в конце концов, была первая настоящая война брони и пара, со времен аж потопленного таранным ударом "Ре д'Италия" в 1866-м году!!! - доктора же более интересовали последствия политические:
-- Япония не простит России Ляодуна, нет.
-- И что они могут? - пренебрежительно отмахнулся русский, вгрызаясь в бутерброд с икрой, заказанный ко второму стакану чая. -- Их собрание покупных лоханок хорошо было против китайского... хммм...
-- Не стесняйтесь, лейтенант. Маньчжурская династия Цин, что сидит в Бейджинге, мне враг, - доктор иронически покосился на собеседника и осторожно отхлебнул из вставленного в серебряный подстаканник граненого стакана. Нет, не умеют здесь заваривать настоящий кимун... Варвары. Что с них взять. -- Вы разве не знаете?
-- Честно признаться, мне о вас вообще ничего не известно. Получил только приказ встретить и сопроводить. Да еще знаю, что вы в САСШ долго жили. Акцент у вас соответствующий очень чувствуется...
-- Знаю-знаю! Информация доводится до исполнителя в части, его касающейся, да? - доктор понимающе кивнул, по памяти процитировав русского консула в Токио, отговорившегося именно этой фразой ото всех его расспросов о том, зачем, почему и как аж целая Российская Империя искала одного скромного выпускника Гонконгского медицинского института.
-- Именно! - просиял русский.
Доктор вздохнул и попросил лейтенанта еще раз рассказать о глубоком смысле боя при устье реки Ялу и его последствиях для военно-морского дела. Следующие полтора часа он внимательно слушал весьма назидательную лекцию о том, почему и как китайский кавалерийский генерал, назначенный командовать эскадрой, проиграл бой, хотя вполне мог его выиграть.
# # # # # # #
Глянув вслед отходящему поезду, младший лейтенант вздохнул - маленький китаец ему понравился как человек и собеседник - и медленно зашагал к площади, где стояли наемные экипажи. Ему надо было еще заехать в гостиницу, где остались пакеты с книгами, купленными на Малой Арнаутской. Небольшой магазинчик, расположенный там, извещал о себе скромной, не бросающейся в глаза вывеской "книги на иностранных языках"... И книги там действительно были исключительно на французском.
Лейтенант глянул на часы. Пароход на Николаев, где стоял на стапелях Адмиралтейства недостроенный корпус броненосца "Ростислав", отходил только через два часа. Мысль о прогулке по набережной была решительно отметена. В такую погоду только кошек морозить! Или посетить-таки знаменитое заведение madam Zizi, которое ему усиленно рекомендовал старший лейтенант Торопов - тот самый, что заказал почти половину книг из пересланного магазинчиком с Малой Арнаутской прейскуранта?
Нет, времени на это уже не хватит...
В конце концов лейтенант остановился на одной из многочисленных кофеен, расположенных неподалеку от гостиницы. Называлась она "У Прокопа", и кофе там готовили действительно отменный - настоящий арабский, в джезве. Петров заказал себе чашечку с сахаром и молоком, заработав тем самым осуждающий взгляд печальноусого грека-хозяина, и присел за столик. В голове его продолжали кружить мысли, вызванные сегодняшним разговором с китайцем.
Броненосец "Ростислав", на который он был назначен, относился к числу "броненосцев 2-го класса" - официально это называлось "тип малого корабля, который, располагая мощной артиллерией эскадренного броненосца, отличался бы небольшим водоизмещением, хорошей мореходностью и уменьшенной осадкой, позволявшей действовать в прибрежных районах Черного моря". Так было сформулировано задание на него, выданное МТК и управляющим Морским Министерством адмиралом Чихачевым. При проектировании были выполнены два эскиза - с четырьмя 254/40-мм орудиями либо с двумя 305/40-мм. Его Высочество Великий князь генерал-адмирал Алексей Александрович "признал полезным" установить на "Ростислав" десятидюймовки.
Средний калибр составляли восемь 152/45-мм скорострельных орудий Канэ в четырех броневых башнях, по две на борт. Противоминная артиллерия - 28 стволов, часть из которых располагалась в забронированном 5-дюймовыми броневыми плитами каземате. Завершали список шесть торпедных аппаратов. О торпедных аппаратах и противоминных пушках и размышлял молодой офицер, потягивая кофе. Уже вскоре из кармана появились неразлучные блокнот и химический карандаш, язык Петрова приобрел глубоко синий цвет, а ход мыслей - строгость, соразмерность... и зафиксированность.
Весна 1898 года
Доктор аккуратно поставил на поднос тарелочку с салатом и шагнул дальше. Двигаясь вдоль прилавка, он внятно и последовательно ответил на вопросы "Какой суп будете?", "Что на второе?" и "А на гарнир?", потом попросил еще какао с ватрушкой и расплатился, предъявив кассиру книжку с отрывными талонами и послушно доплатив 19 копеек разницы: талоны ему были положены желтые, на 1 рубль каждый. Неся тяжелый поднос к занятому ими столу, доктор отстраненно, уже из завтра, смотрел на этот обед, эту столовую... и удивлялся, как быстро он привык к странным здешним порядкам.
Следом тащили свои подносы Генерал и Инженер - клички им дали, в отличие от Доктора, так сказать, "на вырост": будущий генерал, окончив военную школу в Японии, сейчас проходил подготовку на стрелковых курсах при АУЦ. Вместе с десятком сербов, тремя чехами, пятью болгарами, одним вечно грустным румыном из Трансильвании и доброй дюжиной кавказцев - армян и курдов. Китайцев, кроме Генерала, было шестеро, и еще двое корейцев.
Инженеру так и не удалось поступить ни в один из технологических институтов САСШ - несмотря на довольно приличные деньги, которые мог бы заплатить за гордость и надежду семейства Хонг перебравшийся в Штаты еще во времена Калифорнийской Золотой лихорадки и сколотивший на ней о-очень неплохое состояние дедуля Хонг. Просто состояние драгоценного дедушки было не настолько велико, чтобы выбить из университетских шишек тщательно взлелеянные предрассудки и предубеждения. Ведь Творец создал университеты специально для чистокровных БАСП, а все остальные должны быть счастливы от одной только мысли о том, что эти полубоги шествуют по земле. Если же у этих пародий на настоящего человека (каковыми, по умолчанию, считаются исключительно БАСП), вдруг появится возможность услужить полубогу - ну, там, салфетку подать или подарить сколоченное тремя поколениями семьи состояние - то он тут же и с радостью должен это сделать. Ибо один только факт услужения должен вызывать у низшего чувство радости!
Инженер ненавидел в своей жизни только две вещи: расизм и наркотики. Расисты успели достать его еще, дома, в Штатах. А со вторыми он познакомился, когда, направляясь из Фриско в Европу - подыскать какой-нибудь технический университет, не испытывающий такого предубеждения к цвету кожи - юный отпрыск династии Хонг проложил маршрут так, чтобы побывать на родине достопочтенных предков. Побывал он только в Шанхае... Но хватило и этого.
С тех пор Британская Империя стала для него "врагом N1" - за ежегодный урожай индийских плантаций принадлежащей Ее сучьему Величеству королеве Виктории, Виндзорской Вдове, Ост-Индской компании. В одном только 1887 году "Жемчужина Британской Короны" дала 6358 тонн опия! 6144 из которых ушли в Китай и страны Юго-Восточной Азии с преобладающим китайским населением. Это ведь только в Европе клиперы называли "чайными". В Китае они звались "опиумными". Попытки китайских властей воспрепятствовать наркоторговле вылились в две войны с "цивилизованными странами". Их так и называли - "опиумные войны"...
Этой весной Инженер сдал экстерном за два курса - и был зачислен на 3-й курс СПб Политеха, кафедра Электротехники - заочное отделение. Дни у него были заняты работой в экспериментальном цеху НПО "ЭлТран", а вечера - самообразованием. И не только техническим. Инженер еще активно участвовал в деятельности Стрелкового Кружка и Ц-С Любительского Театра, где он отвечал за изготовление декораций.
-- Я начну? - спросил доктор, механически размешивая сметану в борще.
-- Меня переводят. В Харбин. Назначение на должность заместителя начальника санитарной службы центрального участка харбинской зоны КВЖД.
-- О-опаньки-и! - протянул Инженер, откладывая вилку. -- А я в Порт-Аликс буду электростанцию строить!
-- Интересные времена начинаются, - улыбнулся Генерал. -- Я должен выехать туда уже завтра вечером. Вместе со всей азиатской группой. Будем создавать охранные отряды для строительных бригад... Кажется, товарищи, наше время пришло?
-- Кажется, так. И за это надо выпить! Предлагаю сегодня же вечером - в "Троецарствии"!
Август 1899 года.
Конференция не переросла еще в привычную перепалку только потому, что лаяться подобно собакам в присутствии представителя Центрального Комитета было бы неприлично. Ярые радикалы требовали немедленного выступления. Лидеры Боевого Крыла настаивали на более глубокой подготовке и требовали оружия. Немногочисленные сторонники реформ, осуждая боевиков в общем и целом, солидаризировались с ними в осуждении немедленного выступления. И все хором осуждали все и всякие связи с круглоглазыми, поддерживавшиеся некоторыми ячейками Движения на территории, оккупированной русскими.
Комиссар Ли с каким-то даже сожалением оглядел собеседников.
-- Да, мы принимаем помощь круглоглазых с Севера. И будем ее принимать до тех пор, пока это будет возможно. Потому что только таким путем мы сможем сделать Срединную достаточно сильной, вышибив с ее земли всех оккупантов! Без их помощи у нас останется надежда только на кулаки. Которых недостаточно.
Оборвав поднявшийся в комнате возмущенный ропот коротким взмахом руки, он продолжил:
-- Товарищи, не надо уверять, что голые кулаки, вооруженные передовым учением Ихэтуань, сильнее круглоглазых с пулеметам и пушками! Это не так. Или кто-то хочет поспорить?
-- Я! Я не поз... - пылкий юнец аккуратно смахнул с макушки куски штукатурки и тихо сел на место. Комиссар Ли печально ухмыльнулся, убирая в наплечную кобуру оснащенную интегрированным глушителем "Химеру Фаворит". И подумал про себя "Какой умный мальчик". В этот момент с улицы послышались крики.
Пришедшие с комиссаром двое, быстро переглянувшись, извлекли, кажется, прямо из воздуха громоздкие черные револьверы с невероятной толщины стволами. Представители боевой организации вооружились похожими - на первый, любительский взгляд - изделиями. Отличало их внешне только отсутствие глушителей. Свято-Александровский завод производил 44-е "Офиры" в количествах, которых хватало не только офицерам и сержантам Северной и Новой Армий, но и всем вообще желающим. Благо цена была низкой, а качество - вполне надежным. Двое же извлекли настоящие "Маузеры".
-- Облава? - ласково осведомился у ответственного за организацию встречи представителя местной партячейки один из этих двоих, являвшихся заместителями командира боевой организации. Сам командир боёвки на встречу явится не соизволил, отговорившись организацией учебно-тренировочной базы. Впрочем, с представителями ЦК он и так был на "ты". И о полной поддержке им курса Центрального Комитета не догадался бы только слепоглухонемой полный идиот. Еще бы! Ведь это именно ЦК снабжал его и его людей всякими вкусными и полезными вещами - начиная с мануфактуры для пошива хоть какого-то подобия униформы, и заканчивая тяжелыми минометами.
-- Да нет, не облава. Просто грабят. Гарнизону не плачено за пол-года уже. Губернатор сказал, чтобы они себе сами пропитание добывали. Даже землю под огороды отвел, - комиссар местной ячейки невесело хмыкнул, навинчивая самодельный глушитель на укороченный ствол ворованного "нагана". -- Вот они и огородничают. С-ссуки маньчжурские гнойные.
-- Сколько их может быть? - представитель ЦК вдвинул наконечник кобуры в паз на рукояти "Пумы--Штурм" и взвел затвор.
-- В гарнизоне сотни полторы солдат. По штату. На самом деле десятков семь, и в город выходит не более половины. Остальные охраняют резиденцию губернатора и прочие объекты.
Комиссар Ли оглядел ощетинившихся стволами делегатов партконференции.
-- Считаю, что с тремя десятками маньчжуров мы справимся. И думаю - нет, уверен! - что товарищи меня в этом поддержат!
Октябрь 1900 года.
Встреча Особой Тройки произошла тихо и по-рабочему. Генерал, организовавший сбор, подыскал поблизости подходящее местечко - бывшую английскую миссионерскую школу, где англичане учили китайских сирот, проданных им в обмен на опиум, продавать этот самый опиум. После того, как не успевших сбежать англичан торжественно обезглавили перед строем 2-й Повстанческой имени Карла Маркса кавалерийской бригады, само здание было занято под штаб. Теперь, когда бригада ушла дальше на юг, здание пустовало, но было еще пригодно для размещения. По сравнению с халупами в близлежащих селениях - так уж точно!
Вечером прилетел на окруженной двумя десятками двуконных всадников конвоя тачанке Инженер, лихорадочно мотавшийся по окрестностям в поисках хоть как-то понимающих в технике и торговцев опиумом. Первых он агитировал вступать в Народно-Освободительную Армию, которой смертельно не хватало грамотных бойцов, способных управится с тяжелым вооружением, а вторым показательно рубил головы. Не сам, конечно - сам бы он предпочел их расстреливать. Но патронов не хватало адски. А грамотных специалистов, способных снести человеку голову с одного удара, к несчастью, наоборот. Повстанцы, не считая частей Маньчжурского Корпуса и Новой Армии, до сих пор были больше чем на три пятых вооружены только пиками, мечами и другим средневековым хламом. Еще примерно двадцать процентов вооружения составляли дульнозарядные ружья, из которых две трети было кремневых. Инженер сообщил Генералу, что устал, как последняя собака, зато нашел еще три тайника с опиумом. Суммарно уже захвачено больше двадцати тонн! В нынешних условиях, когда на морях свирепствуют русские, а все крупные порты Китая блокированы, это серьезное достижение. Полевая кухня - гениальное достижение русского военного ума, почти не уступающее по этой части 12-см миномету - снабдила собравшихся горячим сытным ужином, но Инженер его не доел. Так и уснул с котелком в руках.
Доктор прибыл ночью. Его сопровождали пол-сотни монголов из дивизии "Темучин" - без которых сам Доктор прекрасно бы обошелся. Вот только ЦК не мог допустить гибели столь нужного Движению товарища, и конвой был навязан в приказном порядке. Впрочем, за пол-года скитаний по пылающему восстанием Китаю темучины не раз доказали как преданность, так и полезность. Доктор по-прежнему ворчал, но в душе признал пользу от наличия рядом пяти десятков человек, способных, не задумываясь, исполнить любой приказ.
Бойцов "Темучина" накормили горячим и они тут же улеглись спать. А Доктор с Генералом и бутылкой "Смирновской N21" засиделись до позднего рассвета, вспоминая кажущуюся сказкой уже жизнь в Царском Селе и с умилением перебирая подробности тех замечательных времен, когда Доктор еще не был известен по всему Северному Китаю как главный идеолог движения Освобождения, а Генерал не являлся фактическим главнокомандующим той части Народной Армии, которая признавала хоть какое-то центральное управление.
++++++++
Собственно встреча началась вечером, хотя Инженер, наверставший последние две почти бессонных недели, проснулся около полудня. Зато двое остальных бессовестно дрыхли! Инженер вздохнул, не торопясь позавтракал и пошел перебирать станкач. Так, на всякий случай. Который случался куда чаще, чем ему хотелось бы - торговля опиумом была занятием, без хорошей охраны просто немыслимым. Потому веские доводы приходилось пускать в ход почти каждый раз.
-- ... Я вообще не очень понимаю, зачем этот штурм нужен! При нашем соотношении сил...
-- А что у нас с соотношением сил? - мягко перебил разгорячившегося Инженера Доктор. Он знал, что с соотношением сил, но накал дискуссии надо было снизить.
-- Плохо у нас с соотношением сил. Из того, что есть поблизости... Полностью боеготовыми частями являются две бригады МК и три полка бывшей Северной Армии. Суммарно это дает около восьми тысяч штыков. О противнике...
-- С противником-то всё ясно, - тоскливо заметил Генерал. -- Только дело не в этом. Есть ведь еще отряды "Ихэтуань". И далеко не все из них подчиняются Штабу. Многие из ихэтуаней вообще ни о каком центральном руководстве и думать не хотят!
-- Я полагаю, этот вопрос... разрешим, - неуверенно пробормотал Инженер. Встреча с одним из таких "безначальных" отрядов ему стоила седых волос, а могла стоить и жизни! Если бы не подоспевшие вовремя пулеметные тачанки бригады имени Парижской Коммуны.
-- Угу. В принципе. Но на разрешение такого вопроса требуется время. Которого у нас нет! - ударил кулаком по столу Генерал. -- Эти психопаты желают атаковать, [...]! У них два ружья на десять человек, причем одно из них дульнозарядное - но они, [...] их [...], считают, что...
-- Я в курсе, - незаметно поморщился Доктор. Вера в то, что любой ихэтуань, совершив особые ритуалы, может совершенно не боятся ни пуль, ни снарядов, была распространена в отрядах Движения очень сильно. Гораздо сильнее, чем Доктору бы хотелось. Даже в имеющихся обстоятельствах. -- Кссооо... К сожалению, ситуация проста. Мы имеем восемь тысяч штыков войск, которые готовы к бою полностью. Так? Еще есть еще отряды Движения, которые не так подготовлены, как регулярные части, но все же получили оружие и проходят подготовку. Вообще что у нас с оружием?
-- С оружием у нас дела обстоят... Ну, скажем так, нормально. От наших друзей получено шестьдесят тысяч винтовок 44/96, тремя партиями по двадцать. Половину первого транша мы передали наиболее вменяемым из числа не признающих единого командования, - за эвфемизмом Генерала скрывалась реальность, где отнюдь не все соратники Доктора были его товарищами. Не говоря уже о прискорбно малом числе единочаятелей. Многих марксизм и странноватые идеи русских коммунистов коробили, причем дико. -- Эксперимент прошел неудачно. Как я и предсказывал. Только один из шести получивших новые винтовки может применить свое оружие в бою!
-- Почему?
-- Потому что оружие любит ласку, чистоту и смазку! - окрысился Генерал. -- Я вас предупреждал, что вчерашние крестьяне просто не могут не довести столь высокотехнологичное оружие до ручки в самые ближайшие сроки! Ну, можете убедится! Больше половины успели превратить оружие просто в хлам. Теперь они вооружены просто странной формы пиками. У части остальных - двое из шести примерно... Эти, может быть, сумеют сделать пару выстрелов. После чего винтовку разорвет у них в руках. Стволы ржавые, пружины гнилые, патроны... Если у бойца есть хотя бы дюжина патронов - это уже чудесно. Обычно их не больше трех-пяти. Впрочем, учитывая состояние оружия, можно признать расчет правильным. Таким образом те десять тысяч винтовок, что мы передали независимым, можно было с таким же успехом просто выбросить!
-- Каждый шестой из десяти тысяч - это достаточно много для того, чтобы не считать операцию напрасной, - дипломатично заметил Доктор. -- Что с теми отрядами, которые руководство Штаба признают?
-- Прошли хоть какой-то курс подготовки двенадцать тысяч человек. Они условно сведены в пехотные дивизии, с первой по четвертую. Им, соответственно, выданы винтовки 44/96, и участвовать в боевых действиях они могут без ограничений. Ну, если не считать отсутствия артиллерии. Сейчас мы завершаем подготовку еще шести тысяч - это пятая и шестая дивизии. В принципе, их тоже можно считать боеготовыми. Дивизии, еще раз повторяю, очень и очень условные. Руководство батальонами - вполне адекватное, уровнем выше... практически отсутствует.
-- Таким образом у нас есть восемь тысяч штыков в составе регулярной армии и еще восемнадцать - в виде некоей пародии на неё. Но положится на эти "дивизии" мы можем?
-- Несомненно. Но сейчас из шести дивизий у нас ЗДЕСЬ есть ровно половина. Три дивизии, девять тысяч штыков.
-- Итого - семнадцать тысяч. Этого вполне хватает на плотную блокаду...
-- Но для штурма явно маловато. Тем более, что из тяжелой артиллерии у нас есть только 48-фунтовки и мортиры Кегорна. Что смешно само по себе.
-- А сколько народу у этих... которые самостийники?
-- Если они соберут все силы?
-- Они уже их собрали. Тысяч примерно сорок пять или пятьдесят. Суммарно по окрестностям на три дня пути. Держать они их могут не более недели. Сами они снабжение не отладили и не собираются, мы их кормить не можем, даже если захотим. Запасов не хватит. При этом они хотят штурмовать! Собственно, - генерал невесело усмехнулся и глянул за окно, на низко висящие звезды. -- Собственно, штурм уже неизбежен, поскольку сектанты начали сбор всех отрядов. Это значит, что штурмовать они будут. Вне зависимости от чего бы то ни было. Просто выбора у них нету.
-- Ясно, - задумчиво протянул Доктор. И быстро спросил:
-- Их шансы на успех?
-- М-ммм... Я бы сказал - маловато шансов. Укрепления, конечно, рассчитаны на противостояние небольшому экспедиционному корпусу европейцев, а не хорошей армии. Но наши силы пока на хорошую армию и не тянут. Колючки мало, колючка редкая. Но она таки есть. Пулеметы, тяжелые орудия... Еще англичане сняли часть противоминных калибров с кораблей. И даже несколько шестидюймовок.
-- Одним словом - шансов нет?
-- Я бы так не сказал, - твёрдо возразил Генерал. -- Шансы есть. Если... Если по дороге они смогут собрать еще тысяч пятнадцать, а лучше - двадцать. И плюнут на потери... То патроны у англичан кончатся раньше!
-- Но это не наш метод! - возразил Инженер. И посмотрел на Доктора почти умоляюще. -- Ведь правда?
21 октября 1900 года.
Лейтенант морской пехоты Килгор, опершись спиной на лафет какой-то антикварной пушки, установленной еще при китайцах и оставленной на позиции как несколько громоздкий, но крайне забавный сувенир, курил первую утреннюю трубку. Она же и последняя на день. Еще до начала осады какие-то совершенно безумные сектанты из ихэтуаней, все изрисованные иероглифами, словно африканские дикари, ночью вырезали охрану и подожгли склады. К счастью, не все, а на арсенал и склады боеприпасов они и не посягали. Но с продовольствием стало туго, а курить вскоре можно будет уже только опиум. Его на складах в порту было более сотни тонн. Табаку же не было вовсе.
Лейтенант курил и смотрел на море. Намозолившие глаза серые силуэты русских броненосцев на горизонте, смазанные дымком "кепстена", казались уже не столь утюгоподобными и давящими. Ствол старинной пушки, покрытый мелкими капельками росы, медленно отдавал накопленный за ночь холод.
-- You are not the hungry? You should eat. Otherwise you will not have forces to battle.
-- Xie xie, bu shi - лейтенант, не поворачиваясь, махнул рукой. Глядеть на своё несчастье ему не хотелось.
-- I had a good food. It must be to eat you. Will be a bad day today, - медленно, спотыкаясь, но старательно продолжая...
-- Bu hao? - лейтенант повернулся и напряженно уставился на девчонку. -- Или hai hao?
-- Very bad. The big fight today will be. All in city know it, - торжественно подтвердило его несчастье. И несколько раз энергично кивнуло растрепанной головой. -- It is a lot of blood.
Лейтенант смачно выругался и соскочил с лафета. Подхватил прислоненную к нему винтовку - содержимое тяжело болтавшейся на бедре колодки маузеровской кобуры позволяло сделать десять выстрелов за пять-шесть секунд, после чего можно было вставить магазин на 25 патронов... Но тяжелой пуле .303 Ли-Энфильд на дистанции с полутора сот ярдов пистолетный патрон проигрывал безоговорочно.
-- You have not taken, - заявила девчонка. -- Take. It is required to you.
Уже собравшийся бежать на свой участок обвода лейтенант обернулся - и с изумлением увидел в руках у Мин палаш от парадной униформы. Давным-давно и прочно забытый за полной ненадобностью - обычно он хранился где-то в углу шкафа, прочно заваленный ветхой рухлядью. Случаев, по которым опальный офицер, бывший 1-й лейтенант, приписанный к флагману Флота Метрополии, мог бы надеть парадный мундир, старательно избегал как сам Килгор, так и его командование.
-- Take!
-- Bu shi, - качнул головой лейтенант, пытаясь сдержать то ли смех, то ли слезы умиления. Она ведь серьезно! Он махнул рукой и быстро зашагал, почти побежал на позицию. Он не очень верил в способности Мин - совершенно фантастические истории, которые она о себе рассказывала, тому не способствовали. Была бы она такоё великой наследственной ведьмой, так вряд ли ее родный папенька продал бы за пол-фунта опия. И вряд ли бы та родовитая сволочь могла с ней сделать то... То, что сделала. Однако у нее были уши. А в симпатичной головке под невероятной растрепанности прической скрывались неплохие мозги. Которые умели делать выводы.
++++++++++++
Прищурив глаза, Мин смотрела в спину уходящему в бой человеку, снова наполнившему её жизнь смыслом. И расплатившийся за это по высокой для варваров с Запада цене. Он не верил в её магию... Чтож! Магии это было без разницы! И она благословила его. Всеми силами своей души и всей кровью своего сердца. Затем подобрала корзинку с завтраком, вновь завернула в одеяло тяжелый странной формы меч, который варвары предпочитали простоте и изяществу цзяня и увесистой надежности дао, и пристроила сверток за спину. Надела шляпу. И засеменила вслед за своим господином. Точно зная - сегодня она ему понадобится... Очень понадобится.
+++++++++++
Быстрый "волчий" полушаг-полубег не мешал лейтенанту Килгору раздумывать над тем, что на сей раз придумали "боксеры". Или их русские командиры. Что не является принципиальным. За истекшие с начала восстания месяцы лейтенант, не стесненный дипломатическими условностями и нездоровым консерватизмом, исстари свойственным британскому образу мысли, сумел построить достаточно непротиворечивую теорию, описывающую действия России в Китае. И их причину.
Русским не нужен был под боком дряхлый маньчжурский монстр, способный развалится неожиданно и непредсказуемо - от любого случайного движения. Поэтому они решили взорвать его сами. Заодно и отвлечь самим взрывом и копанием под развалинами в поисках всякого интересного всех заинтересованных лиц в округе. И при этом рассчитывали, что их собственные интересы как минимум не пострадают.
Не без оснований рассчитывали.
Бывшие охранные части КВЖД, жестко выдрессированные и подпертые мощной идеологией, действительно показали очень высокую эффективность. Структура того, что именовалось здесь Китайской Коммунистической Партией, а по факту являлось просто-напросто сектой, где марксизм и русский ленинский коммунизм были довольно-таки извращенным образом скрещены с учением Конфуция и принципами Сунь-Цзы, была ориентирована на экспансию и тотальное доминирование. И дальнейшее распространение "Трех Принципов и Восьми Основ Всеобщего Блага" доктора Сунь Ят-Сена, помимо чудовищных убытков от национализации всего подряд, приводило - автоматически - к росту влияния России.
+++++++++++
Лейтенант всё же успел. Мин не подвели ее способности. Способности слышать то, что говорят китайцы китайцам. И никогда не скажут ни одному европейцу. Дальние холмы уже покрывались...
-- Сколько ж их там? - оторопев от потрясения, пробормотал вслух мальчишка-новобранец, переведенный в расчет орудия с корабля, прибывшего из Европы за день до того, как русские минзаги начали вываливать свой страшный груз на фарватерах базы. С тех пор он расположения не покидал, и привыкнуть к тому, что людей в Китае МНОГО, как-то не успел. Лейтенант и сам бы ошалел на его месте - если бы не участие в злосчасстной экспедиции, пытавшейся выручить осажденных в Пекине дипломатов. И не воспоминания о безумных толпах, лезущих прямиком на штыки и совершенно не боящихся пуль. Да, пары залпов хватало, чтобы рассеять уцелевших - убедившихся, что их магия бессильна против европейской стали и свинца. Вот только к тому времени за ближайшими холмами скапливалась еще одна толпа! И всё начиналось сначала.
-- Мдаааа... Где ж мы их всех хоронить-то будем? - протянул бывалый сержант, залихватски подмигивая. Дружный хохот поддержал немудреную шутку, кто-то из молодых пошутил тоже... И только лейтенант Килгор видел стылую, глухую тоску в глазах ветерана. Толпы туземцев походили на море, на прилив. Людская масса покрывала все пространство, от самого горизонта. И приближалась. Всё ближе и ближе. Неотступная. Неостановимая.
-- Ладно, хватит шуточек. К бою!
Громыхнувший где-то сзади мощный взрыв дернул за нервы всех. Огромное облако дыма вставало приблизительно там, где стояло одно из трех предназначенных для обороны сухопутного фронта тяжелых орудий. Остальные два рявкнули залпом. Огромные столбы дыма, перевитые лентами огня, встали, раскидывая вокруг себя землю, на пристрелянных заранее холмах. Там, где всякий вменяемый офицер расположил бы свои осадные орудия. У прущей, подобно муравьям или леммингам, человечьей массы не было ни вменяемых командиров, ни тяжелой артиллерии. Они им были попросту не нужны. Глядя в прицел, лейтенант Килгор видел редкие пятна ярких халатов и еще каких-то одежд, бросающиеся в глаза на фоне невообразимого тряпья, которое носили обыкновенно туземцы. Шедшие в первых рядах размахивали ружьями, мечами, копьями и палицами, луками и чем-то, похожим на обычный сельхозинвентарь вроде кос и мотыг. В бинокль были видны распяленные в неслышных воплях рты и то и дело вскидываемые к небу кулаки и оружие.
Почти сразу вступили и орудия среднего калибра. Старые шестидюймовки Армстронга, снятые с древних станционеров, и новейшие скорострелки били так часто, как это только возможно. Густой частокол разрывов мелким гребнем прошелся по полю боя - оставив за собой на удивление немного трупов. Снаряды, рассчитанные на пробитие корабельной брони, людей убивали неохотно, давая слишком мало осколков.
Те несколько минут, которые оставались до входа первых рядов жуткого толпища в сектор обстрела его орудия, лейтенант Килгор потратил на воспоминания о двух вещах. Об умершей от горя после смерти младшего брата матери. И о неописуемом удивлении на морде этой родовитой скотины, выпускника Сандхерста и внука члена палаты лордов, появившемся в тот момент, когда пуля из дуэльного пистолета пробила его тощую грудь.
++++++
Слово "бойня" не подходило к воцарившемуся на поле кошмару. Туземцы не думали разбегаться, залегать и как-то укрываться. Они оставались на ногах, сливаясь в единую массу, огромную мишень, по которой невозможно было промахнуться.
Два тяжелых орудия, полторы дюжины шестидюймовок и не меньше полусотни более мелких пушек били непрерывно. Удачное попадание тяжелого снаряда разрывало в клочья сразу по нескольку человек, ватное облачко шрапнели могло унести в небытие и несколько десятков, шквальный огонь немногочисленных, но удачно расположенных пулеметов косил людей, как траву. Но толпа, тут же затягивая прореху, продолжала яростно и упорно переть вперёд. Сквозь огонь, сталь и смерть. Вскоре, лейтенант, позабывший о времени, не заметил когда - в непрерывный рев орудий, грохот выстрелов и разрывов вплелась еще одна мелодия, выводимая голосами, уже совершенно непохожими на человеческие. Рев, вой, крик, стон - все это смешалось в доносящихся с поля звуках. Туземцы продолжали атаку, с неестественной, нечеловеческой упорной ненавистью швыряя себя вперед, вверх по склону - прямо в смертоносный огненный ливень.
На взгляд того мальчишки, творилось невероятное. Боксеры лезли такой массой, что оружие их не останавливало. Любой разумный противник давно ударился бы в панику и побежал, но эти... Они, похоже, не ведали ничего, кроме жажды убийства. Они бежали по мертвым и умирающим, потрясая мечами, палицами и пиками, пуская стрелы из луков - и лишь иногда взлетал вверх клубочек дыма от выстрела из какого-нибудь кремневого, а то и фитильного даже мушкета... Впрочем, были у них и винтовки, и пули из них уже начали находить цели среди обороняющихся англичан.
А потом по позициям пехоты, расположенным прямо перед огневыми их батареи, прокатился огненный вал артиллерийских разрывов! Это было так неожиданно, что лейтенант Килгор даже вначале не понял, в чем дело. И только соображение о том, что свои не могли ошибиться с таким количеством снарядов и орудий, вынудило его впервые за последние... пол-часа?.. час?.. схватится за бинокль. Густой, непонятно откуда взявшийся дым, плотно застилающий поле боя, не давал возможности видеть... Но вот в прорехе, взметенной порывом ветра, мелькнул всполох пламени. Это било орудие! Легкое, небольшого калибра, еще больше похожее на раскоряченную жабу благодаря покрытому маскировочной окраской броневому щиту. Русская батальонная гаубица. И наверняка она здесь не одна...
Такие орудия не в состоянии были дуэлировать даже с обычной дивизионной пушкой, зато сейчас, когда вся артиллерия англичан была сосредоточена штурмующей полосы колючей проволоки толпе, они, незаметно подтащенные на дистанцию эффективного огня, бегло били по выявленным пулеметным точкам, блиндажам и окопам. Разрывные снаряды их, разлетающиеся сотнями убийственных осколков, были страшнее стокилограммовых чемоданов - и замолкали, один за другим, страшные для пехоты британские "Максимы".
Кимун - сорт китайского черного чая.
Белый. Англо-Сакс, Протестант.
Вы не голодных? Вы должны едят. В противном случае вам не будет сил для борьбы. (англ.)
Спасибо, нет. (кит.)
Я принесла хорошую еду. Ее надо съесть вам. Будет плохой день сегодня. (англ.)
Плохо? Или так себе? (кит.)
Очень плохо. Большой бой сегодня будет. Все в городе знают это. Много крови. (англ.)