Как уже было сказано выше, Антанта, которая в целом имела значительное преимущество над державами Центрального (Тройственного) Союза, с 15 по 48 день мобилизации была СЛАБЕЕ. Связано это было с тем, что Россия, армия которой составляла большую часть сухопутных войск Антанты, имела очень слабо развитую систему железных дорог - гораздо более слабую даже по сравнению с Францией, не говоря уже о Германии, которую железнодорожные рельсы буквально пронизывали. Из-за этого свой грандиозный численный перевес Антанта могла начать реализовывать только к шестидесятому дню мобилизации, когда русские полностью завершат войсковые перевозки. Этот запас времени - тридцать три дня - в сочетании с высочайшей мобильностью немецких войск, достигнутой именно за счет колоссального развития железнодорожного транспорта в Германии, позволял Тройственному Союзу создать на одном из двух имеющихся театров военных действий подавляющий перевес в силах.
Однако.
Россия по условиям географическим, климатическим и многим иным в столь короткий срок разбита быть не могла. Огромная страна с весьма слабо развитой дорожной сетью, суровым климатом, практически неисчерпаемыми людскими ресурсами и упрятанной в глубинах географии промышленностью требовала не пяти недель, и даже не пяти месяцев... А немцы, начав компанию немедленно (то есть в конце июля), имели на неё времени даже меньше: в конце октября в России уже выпадает снег.
Это, кстати, ещё один урок Наполеоновских войн - воевать в России зимой могут только русские, любая европейская армия таких нечеловеческих условий выдержать не может.
В отличие от этого, Франция по всем условиям театра военных действий может быть разбита именно в короткий срок. Развитая железнодорожная сеть позволит французам быстро выдвинуть к границе ВСЕ имеющиеся на театре войска, а весьма скромные по сравнению с многотысячекилометровыми русскими просторами размеры ТВД позволят добиться решающего успеха именно в короткие сроки - то есть, если немцы уничтожают эту армию, то другой французскому правительству взять будет уже неоткуда и, самое главное, некогда. В отличие, опять-таки, от России, которая, потеряв в ходе Приграничного Сражения хоть всю армию мирного времени, за то время, пока нападающие будут идти на Петербург, Москву или Киев, запросто успеет создать ещё одну точно такую же.
Таким образом, при возникновении угрозы войны на два фронта, с Францией и Россией одновременно, первый удар должен быть нанесен по Франции. И в Париже это понимали не хуже, чем в Берлине. Поэтому последние двадцать лет большую часть средств военного бюджета Франция тратила на строительство и содержание двух укрепленных районов, Верден--Туль и Эпиналь--Бельфор, каждый из которых состоял из двух мощных крепостей на флангах и соединяющей их линии отдельных фортов. Эти укрепления поддерживались на наивысшем уровне, отвечающим самым последним требованиям. И преодолеть их сопротивление за имеющееся в распоряжении Тройственного Союза время было невозможно.
Если удар в лоб по французским крепостям франко-германской границы был невозможен - не в принципе, а по условиям задачи (разгромить Францию до дня "М+48") - то их необходимо было обойти. Для этого имелись две реальные возможности - Швейцария и Бельгия. Поскольку обход через Швейцарию невозможен - опять-таки по условиям задачи: гористый рельеф и сильно укрепленные крепости-заставы на немногочисленных путях сообщения потребуют для своего преодоления даже больше времени, нежели французские укрепленные линии - то для немецких войск остается только один путь.
И лежит он через бельгийские равнины.
Бельгия имеет три крепости. Это столичный Антверпен, возведенный в 1860--1864 годах и дважды усовершенствованный (в 1878--1888 и 1896--1898 годах), и строившиеся с 1888 по 1892 год Намюр и Льеж, замышлявшиеся как тет-де-пон на реке Маас. При строительстве всех трех была допущена одна и та же тяжелейшая ошибка - в одном сооружении были совмещены опорный пункт пехоты и тяжелая артиллерийская батарея. Это решение, вызванное соображениями экономии средств при строительстве и отчуждении земли у частных владельцев, первоначально компенсировалось массовым применением бетона и железобетона для укрытий и бронированных башен для артиллерии - однако быстрый прогресс в области увеличения мощности взрывчатых веществ и артиллерийских орудий в сочетании с соображениями экономии, мешавшими поддерживать форты Льежа, Намюра и Антверпена в соответствии с требованиями времени, привели к тому, что бельгийские "форты-броненосцы" быстро и безнадежно старели.
Бельгийская армия, опиравшаяся на эти крепости, состояла из 6 пехотных и 1 кавдивизии. В мирное время в каждой дивизии насчитывалось 18 батальонов при 72 орудиях, по мобилизации развертывались ещё шесть батальонов и двенадцать батарей - таким образом по количеству батальонов и артиллерийских орудий бельгийская пехотная дивизия полностью отвечала понятию "стандартный корпус": 24 батальона при 120 орудиях. Орудия, кстати, были французского образца - 75-мм полевые пушки образца 1897 года.
Финансировалось и комплектовалось это войско по "остаточному" принципу.
2.
Первые наметки этой схемы (оперативный план "Маятник") появились в немецком Большом Генеральном Штабе ещё в начале 1890-х годов, после того, как стало ясно, что предотвратить создание франко-русского союза невозможно. К началу девятисотых годов генерал Шлиффен, с 1891 года занимавший должность начальника Генштаба, закончил создание плана войны на два фронта с атакой через Бельгию и Северную Францию и анализ тех изменений структуры войск, которые были необходимы для его осуществления.
Одним из элементов, категорически необходимых для осуществления плана, было введение возможно более мощных артиллерийских орудий в структуру армейских корпусов - они требовались для компенсации общего численного преимущества объединенной франко-бельгийской армии, значительного даже с учетом на порядок лучшего качества немецкой штабной работы. Франция и Бельгия вместе имели сорок шесть стандартных корпусов, а Германия могла противопоставить им не более тридцати пяти - поскольку ещё часть сил должна была связать русский Северо-Западный фронт в Восточной Пруссии. Италия, конечно, могла отвлечь часть французских сил на себя - но, во-первых, как уже упоминалось, Италия с гораздо большим удовольствием сцепилась бы с Австро-Венгрией. А во-вторых, боеспособность итальянской армии была настолько ниже всякой критики... В 1896 году Рим вознамерился отхватить себе кусочек Африки - и совершенно дикие абиссинцы разбили этих "вояк" наголову в битве под Адуа! Если добавить к этому горный рельеф, не способствующий наступлению, но способствующий обороне... Словом, вряд ли это отвлечение будет значительным.
За счет введения в штат дивизионной артиллерии двух батарей 105-мм гаубиц германский корпус превосходил французский АК и бельгийскую дивизию в один и семь десятых раза. А если бы были завершены работы по созданию и внедрению тяжелой полевой (корпусной) 15-см гаубицы - по 16 гаубиц на корпус - то преимущество немцев в огневой мощи артиллерии стало бы почти трехкратным!
52.<====
Однако реализовать все это можно было только при двух непременных условиях. Во-первых, предполагалось, что мобилизация во всех государствах начнется если не одновременно, то близко к тому - с разницей в два--три дня, не более. Во-вторых, что силы Франции и России будут близки хотя бы приблизительно - по восемь десятков дивизий к шестидесятому дню мобилизации. Ну, для России - до девяноста, с учетом, что часть сил необходимо будет отвлечь на охрану остальных границ.
Теперь же...
Последние четыре года русские фактически удвоили призыв - количество рекрутов, стабильно составлявшее с конца 80-х годов около четверти миллиона, превысило пятьсот тысяч. Все военные издания пестрели сообщениями о том, что уездные по воинской повинности присутствия, по своей обычной привычке штамповавшие в "годные" всех, соответствующих по росту и объему груди, на этот раз сильно подвели свои уезды - потому как жеребьевка в большинстве уездов Центральной России была отменена, и в армию загребли всех, кто был записан.
Количество уволенных по протесту войск моментально подскочило с трех до шести с лишним процентов, а количество слабосильных, по отзывам с мест, составляло от пятнадцати до двадцати процентов личного состава.
Зато численность вооруженных сил увеличилась сразу на четверть миллиона человек!
Последующие призывы также были "полными" - то есть гребли всех, кто подлежал. А с 1898 года призыв был разделен на весенний и осенний - теперь лбы брили, считай, круглогодично. По двести тридцать--двести пятьдесят тысяч человек весной и столько же - осенью.
После того, как жалобы на плохое качество рекрутов достигли сияющих вершин, войскам было позволено создавать свои отборочные комиссии - при штабах военных округов. Те, кто комиссию проходил, попадали в армию... И те, кто не проходил - тоже.
Только в ТРУДОВУЮ армию.
Вместо исполнения воинской повинности призывники попадали на Коронные Стройки - строительные батальоны Трудовой Армии отметились на всех сколько-нибудь значимых проектах последних трех лет. Они строили Беломорско--Балтийский, Московский и Волго-Донской каналы, прокладывали железные и шоссированные дороги в Манчжурии, Польше, на Карельском перешейке и Кавказе, строили мосты, заводы и фабрики, возводили города... И только им доверяли строить форты и батареи морских и сухопутных крепостей. Всего в составе Трудовой Армии к концу 1899 года имелось восемь корпусов - около четырехсот тысяч человек.
Всего таким образом Россия к началу Больших Маневров 1900 уже имела "под знаменами", то есть в рядах вооруженных сил, два миллиона триста тысяч человек - миллион сто тысяч обычной армии мирного времени, восемьсот тысяч "сверхштатных" призывников и четыреста тысяч "строителей".
Такой "сверх--штат" в сочетании с уменьшением численности подразделений - в связи с заменой лишних штыков автоматическим оружием - привел к укомплектованию всех частей практически по штатам военного времени. Фактически из полевых войск "пробная мобилизация 1900" относилась только к "полевым резервным" полкам. И даже и в них пополнение не могло быть большим, поскольку в большинстве "кадровых батальонов" штат более соответствовал штату стрелкового полка - имея примерно полуторный сверхкомплект нижних чинов и урядников.
И, как будто мало того, что девяносто четыре счетных дивизии русских полевых войск и ещё тридцать одна счетная дивизия резервных войск должны были присоединиться к четырнадцати полевым и восемнадцати резервным дивизиям Трансбалкании - так ещё и точка отсчета была известна заранее, с точностью не то что до дня, но даже до часа. Телеграммы начнут рассылаться 29 июля ровно в полдень.
Осознание этого, осознание ОГРАНИЧЕННОСТИ ВРЕМЕНИ, уплывающие часы и минуты, уносящиеся в небытие вместе со всеми возможностями, что они могли предоставить... Оно плющило сознание политиков и дипломатов, королей, генералов и министров не хуже парового молота - удар за ударом, не оставляя ни минуты, ни секунды на передышку. С каждым мгновением нарастал поток информации: ежеминутно в штабы, министерства и канцелярии поступали сотни сообщений, КАЖДОЕ из которых могло иметь значение, а то и значение - или даже ОСОБУЮ ВАЖНОСТЬ!!! - и поэтому достойно было самого внимательного прочтения. Чиновники и секретари захлебывались в этом шквале информации, тонули в море важных и особо важных документов - да так, что порой и пузырей не оставалось.
Послы и дипломаты, на сообщениях которых МИД и, в конечном итоге, правительства и главы государств во многом основывали свои решения, вынуждены были пропускать через себя весь поток информации - начиная с нот, заявлений и других официальных документов, и заканчивая туманными слухами и частными мнениями. И при этом ощущать на себе ту гнетущую, почти невыносимую ответственность, которую это на них возлагало! Результатом недели адского нервного напряжения стало массовое нервное истощение представителей дипломатического корпуса - к вечеру 29 июля те из них, кто хоть что-то собой представлял, были больше похожи на сумасшедших, чем многие пациенты лучших психиатрических клиник.
Ну, а тех, кто не понимал масштабов возложенной на них ответственности, тем более не стоило принимать в расчет - неделя для них, конечно, была не столь напряженной, да зато и мозгов им было отпущено Господом куда как поменьше. Так что в целом все выходило баш на баш.
3.
На предложение лорда Солсбери русские, сербы, болгары и черногорцы ответили согласием - однако добиться отмены или отсрочки русской мобилизации английским дипломатам не удалось: она началась точно по расписанию, в тот же день, что и конференция в Женеве.
В тот же день в Риме группа анархистов из состава одиозной группировки "Черные Бригады" осуществила нападение на кортеж короля Италии Умберто I. Поскольку террористы, вооруженные "Полонезами", автоматическими "Маузерами К-96", ручными гранатами и бельгийскими помповыми дробовиками "Nagant-8/6", имели существенное огневое и тактическое преимущество над королевской охраной, оказавшейся неготовой к такому повороту...
Новый король Италии Виктор-Эммануил III, урожденный Виктор Эммануил Фердинанд Мария Дженнаро Савойский (11.11.1869, Неаполь), четыре года назад взявший в жены принцессу Елену, дочь короля Черногории Николая I, был широко известен в узких кругах как истый англоман и германофил. Значит, политический курс Италии будет ориентироваться на Англию, к Германии же отношение будет более чем настороженным.
Одна случайность - это случайность. Хотя, конечно, не всегда. Но ТРИ случайности ПОДРЯД?!! ТАКОГО НЕ БЫВАЕТ. Сначала анархист убивает проавстрийского короля Сербии - и на престол восходит антиавстрийская династия. Затем переворот в Болгарии - настолько явно инспирированный русскими, что это заметно даже без увеличительного стекла: уже одна кандидатура нового князя Болгарского чего стоит! И вот теперь убийство короля Италии, также крайне выгодное только и исключительно Антанте - то есть русским! И использовали убийцы типичное для русских оружие - ни в одной стране мира армейские подразделения дробовиками не вооружались! И тактика нападения у них была весьма специфической - точно такую же демонстрировали элитные подразделения южноафриканских "регулярес", обучали которых именно русские!
Это не лезло уже ни в какие ворота! Честная война - это да, но королей убивать?!!
4.
Двое суток спустя - в Женеве все ещё продолжались споры о статусе делегаций Сербии, Болгарии и Черногории (австрийцы настаивали на неправомочности правительств Петра I Карагеоргиевича и Николая I Романова - в качестве короля Сербии они продолжали рассматривать Милана Обреновича, а в качестве князя Болгарии - Фердинанда Саксен-Кобург-Готского, которого Вена требовала немедленно освободить из-под ареста и вернуть на трон) - в России начались учения флотов.
Поскольку учения Тихоокеанского флота были назначены в последний момент, то ничего особенного там спланировать не успели - Крейсерская Эскадра, накануне в полном составе перешедшая во Владивосток, обогнула Японию и встретилась в Цусимском проливе с вышедшими навстречу из Порт-Аликс броненосцами Линейной Эскадры и дивизионами Торпедных Сил. Закончилось все грандиозными стрельбами и торпедной атакой, ради которой командование не пожалело трех списанных транспортов.
Скромный состав Балтийского Флота - самыми тяжелыми его кораблями были три броненосца береговой обороны - не позволял затеять здесь что-нибудь особо масштабное. Флот привычно отработал массированную минную постановку, поддержал приморский фланг сухопутного фронта огнем и высадкой тактических десантов и продемонстрировал впечатляющую эффективность в торпедных атаках и их отражении.
Самые грандиозные маневры были запланированы на Черном море. И, судя по всему, совсем не случайно, поскольку основной их темой должна была стать высадка стратегического десанта - для чего были выделены три пехотных дивизии из состава войск Одесского ВО. После событий на Балканах всем заинтересованным сторонам стало очевидно, что эта игра мускулами имеет четкий адрес - в Константинополе должны были все понять, устрашиться и не лезть в грядущий конфликт.
На сегодняшний день в состав ЧФ входили семь эскадренных броненосцев - "Три Святителя", "Иоанн Златоуст", "Чесма", "Георгий Победоносец", "Екатерина II", "Синоп" и "12 Апостолов". Крейсеров флот пока не имел - в достройке находился легкий крейсер "Варяг", а на стапеле николаевского завода "Наваль" строился тяжелый крейсер "Адмирал Спиридов". Также строились два корвета типа "улучшенный "Тарантул"" и планировалась закладка двух фрегатов. Но ещё около года единственными крейсерами останутся минные крейсера "Гридень" и "Казарский". Ещё в состав флота входили двенадцать миноносцев типа "Сокол", восемь канонерских лодок и четыре минных заградителя.
Учитывая, что с 1886 по 1900 годы турецкий флот не получил НИ ОДНОГО нового тяжелого корабля - и не имеет никаких надежд на это в будущем... Преимущество русских на море являлось не просто подавляющим - оно было АБСОЛЮТНЫМ. А после того, как в строй наконец-то войдет "Князь Потемкин-Таврический", заложенный аж в 1896 году и строящийся безобразно медленными темпами, и однотипный с "Иоанном Златоустом" броненосец "Евстафий", начатые постройкой в июле и декабре "Измаил" и "Очаков", оба броненосных крейсера, восемь эсминцев типа "Разящий" и четыре миноносца типа "Сокол"...
Вообще говоря, разведки европейских держав крайне интересовало, на кой черт русские строят в Черном Море флот, которому это самое море - как детская ванночка для слона? Шесть первоклассных эскадренных броненосцев, пять броненосцев береговой обороны, два броненосных и четыре бронепалубных крейсера... ЗАЧЕМ?
И вот теперь появился прекрасный шанс пронаблюдать, как русские мыслят применение этого флота.
5.<====
Согласно плану учений, вечером 1 августа 1900 года русский Черноморский Флот в составе пяти эскадр: Линейной (семь броненосцев, оба минных крейсера и четыре мореходных миноносца типа "Сокол" 2-го дивизиона Торпедных сил), Минной (минные заградители "Буг", "Дунай", "Волга", и "Терек", шесть больших тральщиков, четыре "Сокола" 2-го дивизиона), Береговой Обороны (восемь канлодок, четыре "Сокола" 3-го дивизиона), Учебной (учебные суда "Березань", "Прут" и "Днестр", номерные миноносцы 4-го, 5-го м 7-го дивизионов) покинули рейд Севастополя. Учебные суда, канонерские лодки и тральщики использовались как военные транспорты - на них были погружены восемь батальонов и четыре штурмовых роты 1-й бригады МП, шесть отдельных батальонов крепостной пехоты флота из состава гарнизонов Севастополя, Керчи, Батума и Очакова и два сводных матросских батальона, всего около десяти тысяч штыков при восьмидесяти орудиях и сорока восьми минометах.
Эти корабли должны были, проведя в пути тридцать шесть часов с эскадренной скоростью 12 узлов и преодолев примерно то же расстояние, что отделяет Севастополь от Босфора, появится в районе Очакова, где устье Днепра очень похоже на горло Проливов и даже укреплено так же, и выбросить на заранее подготовленный к обороне плацдарм первую волну десанта. При этом отрабатывалась сразу масса пока что чисто теоретических задач и решений - быстрое траление, использование полуэкспериментальных десантно-канонерских лодок типа "Ингул", построенных на основе проекта австрийских лихтеров, использование в качестве десантно-высадочных средств устаревших номерных миноносцев, поддержка десанта тяжелыми кораблями и корректировка их огня с берега, выброска в первой волне тяжелого вооружения, включая артиллерийские орудия, быстрое построение обороны плацдарма...
Другая сторона, представленная войсками Одесского ВО, артиллерийскими подразделениями БО и мобилизованными лихтерами, шаландами и портовыми буксирами, превращенными в импровизированные минзаги, отрабатывала создание в море и на берегу противодесантных препятствий, срочную переброску войск к месту вражеского
десантирования и их атаку на плацдарм, а также атаку трех дивизионов номерных миноносцев на корабли с десантом.
Вторая волна - несколько десятков небольших транспортов, выбранных по принципу приличной, не менее 11--12 узлов, скорости и сравнительно небольшой осадки, с пехотой и артиллерией 60-й, 64-й и 67-й пехотных дивизий, возглавляемых учебным кораблем Севастопольского (Черноморского имени адмирала Ушакова) Морского Корпуса парусником "Беринг", использовавшегося в качестве флагмана и корабля управления высадкой, и охраняемых восемью сторожевиками ОКПС и восемью номерными миноносцами 6-го и 8-го дивизионов - выйдя из Одессы в тот же вечер первого августа, должна была провести в море сорок часов и вернуться к Одессе же. Выбрасываться она должна была точно так же, как и первая - на неподготовленное побережье и со всем штатным тяжелым вооружением. Именно поэтому, кстати, для десанта были выбраны три отдельных дивизии, а не корпус, усиленный отдельной дивизией. Выбросить на голый пляж шестьдесят четыре орудия корпусной артиллерии весом в четыре--пять тонн каждое было бы задачей не для простого смертного. Тут потребовался бы кто-то калибром не менее былинного Ильи Муромца - и причем в преизрядном количестве.
6.
Рано утром 3 августа 1900 года траверз входных маяков Босфора пресекли один за другим три медлительных однотрубных парохода с выкрашенными в черный цвет широкими неуклюжими корпусами и густо дымящими плохим углем черными трубами с двумя узкими желтыми полосами, возвышающимися над белой надстройкой - давным-давно примелькавшейся окраской каботажников компании "Англо-Египетское Торговое Судоходство". Названия судов, когда-то аккуратно выписанные крупными белыми буквами: "Танит Ли" (около пяти с половиной тысяч тонн), "Мэрион Зиммер Брэдли" (пять тысяч) и "Кэролайн Черри" (четыре с небольшим) - потеки ржавчины сделали практически нечитаемыми, не говоря уже о выполненных значительно более мелким шрифтом портах приписки (все три были приписаны к мальтийскому порту Ла Валетта).
Стоящий на мостике шедшего впереди парохода "Танит Ли" крупный грузный человек с массивным подбородком и иссеченными резкими морщинками сумрачным жестким лицом, переводя бинокль с берега на берег, отсчитывал про себя ориентиры:
-- Фенераки. Каридже. Пайрас. Приготовиться к повороту, абордажникам - катера на балки. Беюк-Лиман. Филь-Бурну. Лево руля. Абордажным группам - спустить катера. Артиллерии и десанту - готовность.
Сразу за мысом левый берег отступил назад. Зеркальную гладь Босфора, разливавшегося здесь почти до полутора миль, чтобы вновь сузится в полутора с небольшим милях дальше, бороздили десятки лодочек и лодчонок, парусных фелук и крошечных замасленных пароходиков. По сравнению с большинством из них казались великанами даже четыре шестисоттонных лихтера австрийской постройки, замершие под самым берегом турецкой Анатолии. Сразу же после того, как на лихтерах заметили появление возглавляемой "Танит Ли" эскадры, из их длинных тонких труб повалил густой дым, на палубе и сдвинутой к самой корме надстройке забегали матросы - которых с каждой минутой становилось все больше и больше.
Двинувшись с места, лихтеры разошлись в противоположные стороны - два из них вошли в устье реки Кичели на азиатском берегу, а ещё два, быстро набрав скорость, пересекли фарватер, подрезав нос идущему на север французскому сухогрузу, и выбросились на берег в небольшом заливчике всего в нескольких сотнях метров от земляных укреплений батареи Беюк-Лиман. Со всех четырех кораблей начали опускать сходни, но десантники, не дожидаясь их, спрыгивали с бортов прямо в воду, держа над головой винтовки, чтобы стволы не хлебнули воды, и бежали вверх по берегу, на ходу откидывая в боевое положение неотъемные граненые штыки.
7.
Когда усиленные взводом штурмовиков МП матросы 1-го отряда ворвались на батарею Беюк-Лиман, там царил сонный покой - похоже было, что турки даже представления не имели о дозорной и караульной службе. В панике мечущиеся по батарее между бараками и орудийными двориками турецкие артиллеристы, падая один за другим под метким бешеным огнем русских, наверняка очень сожалели об этом...
3-й отряд, ворвавшийся на Сары-Таш не более чем полутора минутами позже, уже встретили разрозненные выстрелы турецких "Маузеров", но матросов это жалкое подобие сопротивления только раззадорило - по окнам и дверям казарм тут же ударили почти сотня трехлинеек и "Росомах" и десяток РП. Под прикрытием этого огневого шквала полторы дюжины штурмовиков быстро и без потерь пересекли открытое пространство, и в двери и окна бараков полетели похожие на консервные банки наступательные ручные гранаты Н-1 и яйцевидные рубчатые О-1, уже прозванных за сходство "лимонками".
Захват батарей европейского берега Беюк-Лиман, Сары-Таш и Румели-Кавак и азиатских Филь-Бурну и Анатоли-Кавак был исключительно важен для успеха первого этапа. 240-мм орудия, по четыре штуки которых было установлено на батареях Беюк-Лиман и Сары-Таш, три 150-мм пушки Филь-Бурну или два 210-мм и шесть 150-мм орудий форта Анатоли-Кавак были, конечно же, сугубым антиквариатом. Но на то, чтобы отправить на дно "Танит Ли" со товарищи, их бы вполне хватило... А тонуть им пока было никак нельзя. Поскольку долг ещё не исполнен до конца.
Самой же опасной была батарея Румели-Кавак, вооруженная двумя 355-мм пушками, произведенными в самом конце 80-х годов, и одной 240-мм пушкой конца 70-х - и она же была и самой удаленной от зоны высадки "Е" ("Европа"), почти две мили по прямой. Но ближе не было подходящих мест для десантирования - крутые обрывистые берега высотой до двадцати пяти метров. Оставалось надеяться только на малую скорострельность орудий, их паршивое техническое состояние и плохую выучку турецких артиллеристов. Поэтому пока отряды европейской группы, оставив на захваченных батареях по паре "контролеров", бежали по направлению к форту Румели-Кавак, на мостике парохода молились все, не исключая и адмирала.
Единственным, кому некогда было отвлекаться, был командир корабля: "Танит Ли" быстрыми, сотни раз отработанными на тренировках темпами превращалась во вспомогательный крейсер флота Его Величества (и тьфу на тех, кто об этом плохо подумает!) "Прут". Хлопнули, разворачиваясь на посвежевшем ветру, белые полотнища с косыми синими крестами, взлетели к небу знаменитые стеньговые "jolly rouge", полетели в воду укрывавшие от зоркого вражеского глаза 120/45-мм скорострелки дополнительные фальшборты, уключины 37-мм револьверных пушек вставлялись во врезанные в борта корабля стаканы, из крюйт-камеры подавались к орудиям ящики с боеприпасами, а из открытых наконец-то трюмов хлынули на палубу сотни вооруженных винтовками матросов - 1-й полк Морской Пехоты "Адмирал Корнилов" готовился к высадке. "Мэрион Брэдли" и "Кэролайн Черри" также обрели свое истинное лицо - лицо вспомогательных крейсеров Черноморского Флота ВМС Российской Империи "Березань" и "Днестр".
Установленные на моторных катерах 37-мм многостволки и пулеметы показались шкиперам нескольких небольших пароходиков крайне убедительным аргументом, чтобы остановиться и принять ощетинившуюся карабинами абордажную команду. Непослушные получили пару 37-мм снарядов под нос, а потом пулеметную очередь по рубке и многозначительное шевеление пакета стволов револьверной пушки в том же направлении. Дожидаться исполнения этой угрозы не пытался ни один - вскоре потребное по расчетам количество подходящих по конструкции пароходиков было захвачено. А первый "приз", замызганный колесный буксир, судя по кирпичной трубе, ровесник ещё Крымской войны, уже подходил к крейсеру, и абордажники на нем приготовились ловить швартовые.
С обоих бортов всех трех кораблей вывалили сплетенные из толстых канатов крупноячеистые сети, и как только электрические лебедки подтянули к крейсерам первые призы, по сети, используя её ячейки как ступени натянутой веревочной лестницы, заскользили вниз десятки фигур в перетянутых ремнями и портупеями черных бушлатах: первая в России бригада морской пехоты из всего, специально для неё предназначенного, успела получить только оружие (саперные штуцера с неотъемными игольчатыми штыками, пистолеты-пулеметы "Росомаха", ручные пулеметы, в штурмовых ротах полков и корабельных взводах МП - самозарядки Федорова, дробовики "Штурм", карабины "Росомаха СПК/КПК" 900-й серии, пистолеты-пулеметы "Росомаха Мк.V" и "Шквал") и амуницию, обещанное же армейское обмундирование защитного цвета не то не пошили, не то не доставили, не то доставили, но не туда...
8.
Выгрузка осуществлялась одновременно с обоих бортов: пароходики, подходящие к крейсерам справа, со стороны Европы, приставая к корме прочно севших на берег у батареи Беюк-Лиман лихтеров "Труд" и "Елпидифор", высаживали на неё бойцов Корниловского и Нахимовского полков, Лазаревский и Истоминский полки подобным же образом выгружались на лихтеры "Ваня" и "Анатра", изображавшие временные пристани в устье Кичели.
Захват батарей Анатоли-Кавак и Румели-Кавак прошел быстро и без особых неожиданностей - к обороне с суши батареи подготовлены не были, пулеметов на них не имелось... Турецкие артиллеристы, попытавшиеся оказать сопротивление, были быстро и беспощадно уничтожены, но сбежавших было гораздо больше. Преследовать их десантники не стали - у них на сегодня было ещё полно забот: эти заботы, располагающиеся на том же европейском берегу, только несколько ближе к Стамбулу, назывались Киречь-Кени и Телли-Табия. Установленные на них, по четыре каждой, 150-мм пушки не были опасны для судов десантного отряда - вряд ли они могли до них достать. Да даже если бы и достали, то вряд ли попали бы - поскольку подготовка турецких артиллеристов допускала удовлетворительно меткую стрельбу только прямой наводкой на короткой дистанции. Но командование не могло оставить такие мощные для сухопутного фронта артсистемы там, где до них могут добраться турки. Добраться - и использовать против русского плацдарма. Это для современного броненосца 150-мм короткие пушки не намного опасней доисторического камнемета, для пехоты же... При удачном прицеле пары снарядов такого калибра достаточно, чтобы смести в небытие целый батальон.
9.
Из шести батарей турецкой береговой артиллерии, размещенных на берегу Черного Моря в районе пролива, дым заметили только на батарее Анатоли-Фенер, да и то лишь потому, что в тот момент один из офицеров курил на верхней площадке маяка, для охраны которого и была возведена батарея. Но и он не придал увиденному значения: в последние полтора--два года слишком уж часто через Босфор ходили большегрузные пароходы с русским зерном, русской нефтью и русским лесом. Глаза даже самых истовых служак (а таких на береговых батареях Босфора и во флоте Его Величества Султана Абдул-Гамида II было не слишком много - платят мало, грабить некого и никаких перспектив роста по службе) привыкли и "замылились", а остальным на службу было попросту наплевать. Султан не любил ни флота, ни береговой артиллерии, а привлекательность службы в армии определялась возможностью добиться отправки в подразделение, стоящее в провинциях, населенных неверными - болгарами, македонцами, греками, армянами... Их можно было грабить безнаказанно, а если повезет или подмазать кого надо - так даже удостоиться за уничтожение "врагов турецкой нации" поощрения от командования. А тут?
Когда стало очевидно, что облако слишком велико для одного или даже двух--трех кораблей, это заметили только на лоцманском посту "Босфор Черноморский" - так что появление на горизонте целого леса мачт лоцманов уже не удивило. Попытки связаться с кем-либо по установленному на посту телеграфу успеха не имели (провода оказались перерезаны в нескольких местах), а к тому времени, когда гонец с поста добрался до ближайшей батареи, расписанные рыже-коричневыми и серыми разводами камуфляжной окраски туши русских броненосцев можно было уже видеть и без бинокля.
Кильватерную колонну Линейной Эскадры возглавлял эскадренный броненосец "Иоанн Златоуст" под флагом исполняющего должность командующего Черноморским Флотом вице-адмирала Копытова, за ним - "Три Святителя", "Чесма", "Георгий Победоносец", "Екатерина II", "Синоп" и "12 Апостолов". В кильватер эскадренным броненосцам пристроились четыре минных заградителя, охраняли эскадру восемь миноносцев типа "Сокол", минные крейсера "Гридень" и "Казарский" и два дивизиона номерных миноносцев.
Предмостные укрепления.
120х7,7-см пушек, 24х10,5-см гаубицы, 16х15-см гаубиц, взятые через куб калибра, аналогичны 338х75-мм французским пушкам, которых французский АК и бельгийская "дивизия" имеют по 120 штук. Соотношение - 2,78.
Резервные части были разделены на "войсковые" и "территориальные" в 1897 году.
И его, и "Потемкина" строило Николаевское Адмиралтейство, которое одновременно с этим модернизировали. Неудивительно, что ни корабли, ни модернизация не удовлетворяли своими темпами.
Зарубежная классификация крейсеров имела только две, в лучшем случае три позиции. И русские изыски, делившие этот класс на пять рангов, казались многим совершенно излишними.
Корабль Его (Её) Величества, сокращенно КЕВ, или, по-английски, HMS - общепринятое обозначение боевых кораблей британского королевского флота.
"jolly rouge" (фр.) - "веселый красный", прозвище красного флага, который должен поднимать на стеньгах любой корабль, ведущий бой или стрельбу (на учениях и т.д.). Отсюда, как следствие неправильного перевода - "Веселый Роджер".