В 1885 году было созвано межведомственное совещание, потребовавшее "в связи с осложнениями международной обстановки" скорейшего усиления флота береговой обороны - для чего предложено расширить миноносное судостроение, даже пожертвовав частью предусмотренных планами строительства флота эскадренных броненосцев.
Совещание 1890 года, созванное в связи с "изменением задач" Балтийского Флота, вызванным значительным усилением военно-морских сил Германской Империи, предложило построить для Балтийского флота дополнительно ещё 10 броненосцев, 3 броненосных крейсера, 3 канлодки и 50 миноносцев в 120 тонн ("по образцу французского миноносца "Авангард""). Одновременно для Черноморского флота восстановили исключенные в 1885 году два броненосца.
К лету 1895 года из этой программы были фактически осуществлены четыре эскадренных броненосца на Балтике - "Сисой Великий" и три типа "Полтава" - и два на Черном Море. Причем "Ростислав", заложенный в январе 1894 года в Николаеве, строился как "дешевый" в идеологии достопамятного адмирала Шестакова - девять тысяч тонн водоизмещения и четыре десятидюймовки главного калибра. Ещё на Балтике были заложены три броненосца береговой обороны типа "Адмирал Ушаков" - с вооружением из тех же четырех 254/45-мм пушек, втиснутых в 4,5 тысячи тонн водоизмещения. Вместе эти четыре посудины весили чуть меньше (23,5 тысячи тонн против 26,7 тысяч), а стоили несколько больше, чем два первосортных броненосца типа "Три Святителя". Который на данный момент считался одним из самых мощных кораблей своего класса - если не учитывать некоторых несообразностей вроде воткнутых в дополнение к четырнадцати шестидюймовкам ещё и четырех 120-мм пушек и совершенно никому не нужных шести торпедных 381-мм аппаратов (последние, впрочем, пока устанавливались на всех кораблях мира: Елена помнила, а Аликс теперь знала, что ими не перестанут нагружать линкоры даже после Первой Мировой - например, "Нельсон" и "Родней", построенные англичанами аж в середине 1920-х годов, несли по два 609-мм подводных ТА!). Ни один из девяти кораблей "программы 1890" в строй ещё не вошел - хотя первые из них были заложены ещё в июле и сентябре 1891 года!
Подводя итоги, созванное в марте 1895 года совещание "опытнейших наших адмиралов" сочло, что России необходимы ещё 10 броненосцев (9 на Балтике, 1 на Черном Море), 11 крейсеров (9 для Балтики), 5 канонерок, 5 минных крейсеров, 54 миноносца и 6 транспортов.
Но уже спустя три--четыре месяца стало очевидно, что программу надо менять снова, причем радикально: во-первых, Германия заложила сразу пять ЭБР типа "Кайзер Фридрих III", вооружение которых включало 4х240-мм (немцы пожертвовали калибром ради скорострельности), 18х150-мм и 12х88-мм орудий. Во-вторых, Япония одолела Китай и приняла программу срочного судостроения, так называемую "симметричную" или "шесть--шесть". Согласно которой к 1903 году её флот должен был получить 6 эскадренных броненосцев, 6 броненосных крейсеров и до двадцати бронепалубников.
Таким образом, Россия должна была резко усилить флот на Дальнем Востоке с созданием там постоянной эскадры, противодействовать непрерывно возрастающей германской угрозе на Балтике, готовиться к захвату Босфора на Черном Море и вытекающей из этого морской войне с Англией... И все это - ОДНОВРЕМЕННО!
94.
Кстати, о морской войне с Англией. Стратегию этой войны разрабатывал капитан 2-го ранга Л.П. Семечкин, служивший в 1860--1862 году под командованием контр-адмирала И.А. Шестакова - сначала офицером на флагмане, а затем адъютантом. В 1863 году, во времена грозившего конфликтом с Англией и Францией Польского восстания, он участвует в американской экспедиции эскадры контр-адмирала Лесовского, также в качестве флаг-офицера, а в 1878 году, уже в звании капитан-лейтенанта, сам создает в Штатах крейсерскую эскадру, приобретая корабли прямо на американских верфях! Между прочим, три из этих четырех крейсеров - "Азия" (бывший "Колумбус"), "Африка" (бывший "Саратога") и изначально заказанный в качестве военного корабля клипер "Забияка" - и до сих пор числились в составе флота! "Европа" (бывший "Штат Калифорния") была превращена в транспорт флота - несмотря на свой более чем почтенный возраст.
Согласно замыслам, в случае возникновения "ситуации, угрожающей войной", в океан должны выйти несколько - от шести до пятнадцати - крейсеров, как изначально флотских, так и переоборудованных из торговых пароходов. Получив через один из нейтральных портов известие о начале военных действий, оные крейсера начнут войну против вражеской морской торговли, снабжаясь с заранее зафрахтованных пароходов тех же нейтральных стран. Оперирующие на коммуникациях крейсера должны были опираться на опыт рейдеров Конфедерации (особенно - знаменитой "Алабамы"), попортивших немало крови Северу во время американской Гражданской Войны 1861--1865.
В теории все выглядело прекрасно - и во времена, когда Л.П. Семечкин был кавторангом, адмирал Шестаков - морским министром, самой мощной взрывчаткой - обыкновенный черный порох, а главной движущей силой военного корабля являлись паруса, это даже могло сработать. Может быть. Но с той поры прошло пятнадцать лет!
Парус давно заменили паровые двигатели, появились В РАЗЫ повысивший дальнобойность орудий бездымный порох и мощнейшие взрывчатые вещества бризантного действия вроде мелинита, тротила, лиддита и шимозы... Противостоять ЭТИМ пушкам и ЭТИМ снарядам обычное железо гражданских пароходов более не могло! А на ногах крейсерских судов появилась гиря по имени "уголь" - зависимость "флотских" крейсеров от угольных станций была АБСОЛЮТНОЙ.
В этих условиях древность вроде "Забияки" или клиперов типа "Крейсер", также постройки 1878--1880 годов, попытавшаяся выйти в море через Балтийские Проливы и начать крейсерскую войну, будет выглядеть... Ну, скажем, как древнегреческая трирема, пытающаяся таранить "Бисмарка".
95.
Последним по порядку - но отнюдь не по значению! - грехом великого князя был так называемый "Либавский проект". Генерал-адмирал еще во время траурной поездки начал очень, очень настойчиво уговаривать племянника строить в Либаве первоклассную военно-морскую базу. Да, Либава была незамерзающим портом - в отличие от всех остальных русских портов Балтийского моря. Но это было её единственным плюсом. Все остальное относилось к недостаткам.
Для начала - здесь не было НИКАКИХ условий для создания крупной военно-морской базы: низменный песчаный берег, малые глубины, подвижные пески, отсутствие закрытой от ветров якорной стоянки...
Оборонять этого "Белого слона", возведенного всего в тридцати верстах от границы с германской Восточной Пруссией, также было бы как минимум неудобно - поскольку сухопутную крепость поневоле пришлось спланировать так, что ряд господствующих высот оставался вне линии фортов! При этом строительство ВМБ в Либаве являлось наглым вызовом Германии, ибо использование её могло быть хоть сколько-нибудь целесообразным ТОЛЬКО в случае наступательной войны.
Проект постройки порта и крепости был утвержден императором Александром III 30 августа 1892 года - скорее всего, в рамках кампании по привлечению Франции к союзу с Россией. Фактическое выполнение его, судя по полному отсутствию каких-либо практических движений, по всей вероятности даже не планировалось. Оно и неудивительно - одна только крепость должна была обойтись в шестнадцать миллионов рублей золотом. А сколько бы угробили на оборудование порта в столь неподходящем для того месте... Страшно представить. Именно это обстоятельство и привлекало генерал-адмирала в "Либавском проекте". Огромные, с трудом поддающиеся исчислению расходы должны были позволить ему "не целевое расходование" сумм, о которых в прочих кормушках нельзя было и мечтать!
"И человек, ответственный за все это, ещё желает получить в свое распоряжение морские крепости России!"
Великий князь Сергей Михайлович, распознав косвенную цель атаки, ошибся как в её авторе, так и в истинном объекте - и эта ошибка была из тех, что принято называть "смертельными". А генерал-адмирал, не сумевший избежать соблазна присоединить к МорВеду морские крепости, приобретя тем самым ещё кусочек власти и неплохой ломоть финансового пирога, вообще не понял, что происходит на самом деле.
96.
Затеянная царицей при помощи нескольких дружественных морских офицеров интрига была проста, как мычание - сначала группа адмиралов, рассмотрев поближе проект 254/45-мм/клб береговой пушки, разражается громовыми протестами против принятия на вооружение этого техномонстра, морально устаревшего лет на десять. Сразу же после этого появляются столь же разгромные сообщения о никуда не годных, но обошедшихся в жуткие деньги лафетах, о перспективах полевой артиллерии и бесперспективности "87-мм орудия образца 1895 года", о скандальном состоянии крепостной и осадной артиллерии...
Великий князь Алексей Александрович, которому намекнули, что интрига может принести ему прибыль в виде расширения бюджета Морского Ведомства на полную модернизацию всех морских крепостей (Кронштадт, Выборг, Свеаборг, Дюнамюнде - на Балтике; Севастополь, Керчь, Очаков, Батум - Черное море; Владивосток и Николаевск-на-Амуре - Тихий океан; всего-то - десять крепостей и укрепленных районов!) и реализацию "Либавского проекта", проглотил наживку с крючком, поплавком и удочкой. Началась "схватка бульдогов под ковром" - но эта подковерная борьба то и дело вылезала на свет божий шокирующими разоблачениями. Конечно, они оставались внутри весьма ограниченного круга лиц, которые в большинстве своем и так это все знали. Кроме одного-единственного человека - Николай и представить себе не мог, что в российской артиллерии, оказывается, на самом деле твориться ТАКОЕ. А уж когда Сергей Михайлович нанес ответный удар, в мелкие дребезги разнеся репутацию флота и его генерал-адмирала...
И кому же доверят разгребать всю эту грязь?
Да ясно же - тому, кто в склоке не участвовал, поскольку от её начала и до самого пика кризиса находился за пределами отечества. Контр-адмирал Макаров ехал из Владивостока в Санкт-Петербург через все Соединенные Штаты, от Сан-Франциско до Нью-Йорка, с остановками во всех крупных промышленных центрах - осмотр одних только судостроительных заводов Филадельфии отнял у него больше недели.
Возглавляемая контр-адмиралом комиссия по реорганизации Морского Ведомства начала работать на следующий же день после того, как великие князья Сергей Михайлович и Алексей Александрович были оставлены со своих постов - 13 сентября 1895 года.
97.
В принципе, любую, даже самую сложную мысль, можно свести к одному или нескольким простым положениям. И оттуда уже развивать вширь и вглубь - вплоть до достижения уровня полной непонятности.
Итак, флот. Точнее, ФЛОТ. Военно-Морские Силы.
Основная военно-морская доктрина, молчаливо или не очень молчаливо признаваемая всеми хоть сколько-нибудь разбирающимися в проблеме профессионалами, а также и многими любителями, именуется "Теорией Морского Могущества". Или - "Морской Мощи". Что, в принципе, одно и то же.
Её постулаты просты и строги, как математические теоремы. Первый: судьба любого военно-морского конфликта решается генеральным сражением, основную роль в котором играют главные корабли флота - это могут быть древнегреческие триремы, древнеримские либурны, каракки эпохи Возрождения... в любом случае это - опорные корабли флота. Его становой хребет и главная ударная сила. Второй постулат, прямо вытекающий из первого: той стороне, у которой основных кораблей больше, победить гораздо проще.
Из этой теории помимо всего прочего следует и простая мысль, столь же ясная, как и постулаты самой доктрины. При столкновении первого по числу кораблей флота со флотом, располагающимся в этой "Табели о рангах" на второй строчке, тот, который N2, проигрывает почти автоматически. Просто потому, что он - ВТОРОЙ.
Естественно, никому, кроме англичан, эта мысль удовольствия не доставляла.
98.
Первым, что приходило в головы огорченным флотоводцам держав N2, N3 и всех прочих, лежащих ещё ниже, была простая идея построения недостающего количества кораблей. Мысль была действительно простая, но трудноосуществимая на практике. Для начала - потому, что всего на всех не хватит. Имеющееся количество основных кораблей есть тот максимум, который экономика способна выдержать, не загнувшись от перегрузок. Ведь каждому мальчишке хочется иметь побольше красивых игрушек... А каждому политику - побольше увесистых аргументов на переговорах. И только глупцы думают, что личные связи могут заменить парочку броненосцев.
Для того, чтобы "прыгнуть выше головы", надо... Три "либо".
Либо - угробить экономику в надежде отыграться после победы.
Либо - сократить расходы на все остальное. Опять-таки в надежде отыграться на побежденных.
Либо - развить экономику до такой степени, чтобы пропорционально увеличивающийся сектор бюджета позволил строить именно столько, сколько хочется.
Имеются еще два варианта, касающиеся распределения средств. Нестабильные модификации. И противоположные друг другу.
Первый подход предполагал строительство дешевых кораблей - мониторов, броненосцев береговой обороны, таранных броненосцев... Это позволяло построить равное, а то и превосходящее количество вымпелов - что не могло не радовать политиков, позволяя им с радостным видом врать электорату насчет того, что "броня крепка, линкоры наши быстры". Ни на что большее эти корабли, как правило, не годились. В случае начала настоящей войны их - опять-таки, как правило - старались не выпускать дальше рейдов военно-морских баз. Или - при ПОЛНОМ отсутствии противника - использовали для поддержки сухопутных войск.
За всю историю этого нелепого вида "броненосцев, берегами охраняемых", в боевых действиях против кораблей противника участвовали только три корабля - русские БРБО "Адмирал Ушаков", "Адмирал Сенявин" и "Генерал-адмирал Апраксин". Все три входили в состав 3-й Тихоокеанской эскадры, первый из них погиб при Цусиме, два остальных спустили флаг перед японцами. Показательно, что это был полномасштабный бой броненосных эскадр, классическое генеральное сражение. В котором гораздо больше пользы принес бы один нормальный эскадренный броненосец, нежели эти три недоразумения!
99.
Некоторые державы придерживались подхода прямо противоположного - они строили кораблей даже меньше, чем могли бы. Но эти корабли, компенсирующие количественное отставание качественным превосходством, были - или должны быть - таковы, что противник, будучи в соотношении 1:1, с ними предпочел бы не встречаться.
Отличными примерами такого подхода являются итальянские корабли, спроектированные Бенедетто Брином - броненосцы типа "Дуилио", "Андреа Дориа" и "Ре Умберто" и "картонки" типа "Италия". Эти корабли имеют максимально тяжелое вооружение и наибольшую возможную скорость, ради чего итальянцам пришлось пожертвовать защитой. Корабли "Италия" и "Лепанто", например, вообще не несли бортовой брони! Благодаря чему итальянские "броненосцы", фактически являвшиеся сверхтяжелыми крейсерами, могли навязать бой тем, кого превосходили, и легко уйти от тех, с кем не рассчитывали справиться.
Елка могла бы добавить к этому и свой пример - она-то, в отличие от читавшего ей эту лекцию адмирала Макарова, кое-что знала и о будущем. Которое здесь, вероятно, никогда уже не наступит.
Подход японцев отличался оттенком. Итальянцы схватку за господство на море не планировали даже в страшном сне, потому задачи флоту ставили ограниченные. И весьма специфические - в основном роль итальянского флота в стратегии Тройственного Союза заключалась в том, чтобы угрожать английской коммуникационной линии, идущей через Средиземное море. Защищая эту линию, жизненно важную для их империи, англичане ПОНЕВОЛЕ вынуждены будут ослабить Флот Метрополии. И этим моментом воспользуется немецкий флот - получающий благодаря Италии возможность навязать сражение в условиях если не благоприятных, то все же не настолько плохих, какими они могли бы быть, если бы Средиземноморье не поглотило часть сил и внимания несоизмеримо более могущественного британского льва.
Япония же не исключала для себя и генерального сражения. Для которого требовалась не столько скорость, сколько мощь и боевая устойчивость. А экономика у Страны Восходящего Солнца в те годы была далеко не в лучшем состоянии. И даже более того. Так что когда в середине 30-х годов специалисты Бюро военного кораблестроения начали создавать проект линкора нового поколения, в него ИЗНАЧАЛЬНО были заложены характеристики, исходящие из соотношения 1:3. Самые большие в мире орудия главного калибра - 460 мм! - и самая толстая броня обеспечивали кораблям типа "Ямато", заслуженно носившими титул "мегалинкоров", абсолютное превосходство над любыми современниками. А вот скорость их была явно недостаточной.
К сожалению, японцы недооценили психологический эффект: завеса секретности, сотканная ими вокруг линкоров типа "Ямато", развеялась только в 50-х годах. А если бы американцы ЗНАЛИ, какие на самом деле СКАЗОЧНЫЕ чудища могут повстречаться их новейшим и очень дорогостоящим линкорам типа "Вашингтон"... Они были бы как минимум намного менее решительными в планировании операций.
100.
Отсюда - переход к заканчивающей парад "линкорных" доктрин "Теории риска", состыковывающейся с концепцией "fleet in being". Дословно это переводилось как "флот в бытии" или "существующий флот" и использовалось как общеупотребительное обозначение достижения военно-морской мысли, в краткой формулировке звучащего приблизительно следующим образом: "Флот оказывает влияние [на политику и стратегию] самим фактом своего существования".
Вырастающая из неё "теория риска" шла немного дальше и сильно наискосок. Она заранее соглашалась с тем, что флот N1 неизбежно победит в столкновении с флотом N2. Однако - какой ценой? Потери, понесенные в ходе генерального сражения, могут быть настолько тяжелы, что флот державы, удержавшей свой титул "Владыки Морей", окажется слабее, чем флот державы N3, в конфликте не участвовавшей вовсе!
Эта крайне интересная теория была слаба в одном - она фактически превращал военно-морские силы в инструмент политического давления на психологию противника, заменяя боевую силу на грозный вид. Корабли строились не для того, чтобы побеждать в генеральных сражениях, а для того, чтобы пугать вражеских политиков! Для чего им требовалось, как минимум, не потонуть в первом же бою. В прошлой реальности сочетание "теории риска" с доктриной "fleet in being" и обычным нежеланием рисковать ОЧЕНЬ дорогими кораблями привело Германию к катастрофическому поражению в Первой Мировой Войне. В 1914 году шансы у немцев ещё были - а вот в 1916 году их уже не оказалось. И то, что следствием Ютланда стало падение Британской империи, вряд ли утешало германских адмиралов - поскольку было последствием ну очень отдаленным. А вот самозатопление германских кораблей в Скапа-Флоу случилось всего лишь три года спустя!
101.
Теоретикам генеральных сражений кораблей основного класса - в 90-х годах XIX века это были эскадренные броненосцы - противостояла французская "Jeune Ecole", созданная в конце 1870-х годов под влиянием успехов русских минных катеров в борьбе с турецким флотом на Черном Море. Гиацинт Об, адмирал и морской министр, главный теоретик, фактически и создавший эту школу, вывел из действий парохода "Великий князь Константин" и его героического капитана мысль, что с любым кораблем, включая и эскадренный броненосец, может справиться обычный минный катер. Стоящий, по сравнению с тем же самым броненосцем, сущие гроши. Логике это, в общем, не противоречило, а потому мысль оказалась привлекательной. Тем более, что и практикой она была проверена - монитор "Сейфи", бриг "Османие" и пароход "Интибах" потоплены, броненосец "Иклалие", монитор "Ассари Шевкет" и канлодка "Хивзи Рахман" тяжело повреждены - а возразить столь заманчивой мысли ни у кого рука не поднялась.
По крайней мере, для Франции, перманентно готовившейся к войне с Англией, берега которой через пролив Па-де-Кале можно увидеть в хороший бинокль, минные катера и миноноски действительно могли заменить корабли основного класса. Атакуя одновременно с разных направлений, они способны были пустить ко дну любую эскадру, состоящую из тихоходных неповоротливых броненосных кораблей! Адмирал Об недаром сравнивал свои минные суда с москитами, способными, собравшись большой стаей, насмерть зажалить громоздких неповоротливых бегемотов-броненосцев.
В самом скором времени вслед за французами с воплем "А я это же самое давно говорил!" хлынули и все остальные. В особенности идея "москитного" флота понравилась тем, у которых экономики на сильный броненосный флот не хватало. Однако Франция, гордясь своим приоритетом в теории, боролась за первое место в практике. К лету 1896 года в строю французских ВМС окажется триста семьдесят "torpilleurs"!
В глазах людей, не столь озабоченных доктриной "Jeune Ecole", это было довольно сомнительное достижение - хотя бы потому, что миноносец 1-го класса, имевший водоизмещение в 100--150 тонн, при скорости в 25--27 узлов имел дальность плавания в 500--600 миль и совершенно ничтожную мореходность. Миноносец 2-го класса, в русской терминологии именовавшийся "миноноской", был в этом отношении ещё хуже, а единственным его плюсом была возможность переброски по железным дорогам и внутренним водным путям - что позволяло оперативно собирать мощнейшие ударные кулаки из десятков и даже сотен кораблей на нужном театре.
На фоне этих характеристик декларируемая "молодой школой" и лично адмиралом Обом возможность использования миноносцев в войне против вражеской (читай - английской) морской торговли, выглядела сущим бредом.
102.
Российская доктрина крейсерской войны, разрабатываемая в теории на случай войны с Англией, предполагала взаимодействие вспомогательных крейсеров, переоборудованных из обычных лайнеров, сухогрузов и грузопассажирских пакетботов, с бронепалубными и броненосными крейсерами.
Соединение, включающее два--три пакетбота с установленными на заблаговременно подкрепленной палубе 120-мм скорострелками, бронепалубник типа "Адмирал Корнилов" и броненосный крейсер типа "Рюрик", способно не только потрошить купцов и отправить на дно случайно подвернувшийся колониальный крейсер, но и нанести дружественный визит какому-нибудь не шибко хорошо охраняемому порту. А какие из них охраняются хорошо?
По европейским меркам на гордое звание "береговой обороны" могут претендовать разве что батареи Сингапура. Все остальное - в лучшем случае якорные стоянки, прикрытые либо полевыми орудиями, стоящими здесь исключительно "для галочки", либо гладкоствольным антиквариатом времен Ост-Индской Кампании. Тридцатипятикалиберные восьмидюймовки "Рюрика" устарели на поколение только для Европы, по меркам же этой, с позволения сказать, "обороны", или колониальных крейсеров, древних жестянок ажно в две тыщи тонн с тремя--четырьмя армстронговскими шестидюймовыми "аргументами" в те же тридцать--тридцать пять калибров...
103.
Закончив кратенький обзор основ, Степан Осипович хотел было перейти к глубинам... Но Елке-Аликс было довольно и этого - в сочетании тем, что попалось ей на глаза и пролилось в уши во время склоки между генерал-фельдцехмейстером и генерал-адмиралом, а также с опытом Первой и Второй мировых войн. Применить его пока что возможности не представлялось, но парой интересных идей она с адмиралом все же поделилась. Атакующие минные заграждения, замаскированные минзаги, развитие приборов управления артиллерийским огнем, увеличение процентного содержания взрывчатки в фугасных снарядах, радиосвязь, увеличение калибра торпедного вооружения и количества аппаратов в одной установке...
Вместе с постом начальника Департамента ВМС Имперской ЕИВ Канцелярии и должностью Морского секретаря Его Величества адмирал Макаров получил и карт-бланш на кадры. Поскольку пока что в его департаменте не было никого, кроме канцелярских крыс, что попали в него вместе с выведенными из состава ГлавМорШтаба "кадрами", отделом личного состава. В дополнение к этому требовались ещё пять--шесть офицеров, способных сыграть роль не только личного генштаба Императрицы, но и Большого Флотского Генштаба. Поскольку ничего похожего у российских военно-морских сил не было!
Осуществлять ПОСТОЯННОЕ перспективное планирование военно-морского строительства было просто-напросто некому. Орган для осуществления такой задачи отсутствовал в природе.
Из шести фамилий, названных Степаном Осиповичем на следующее утро, Елка смогла вспомнить только двоих - фон Эссена и Григоровича. Тридцатитрехлетний каплей Николай Кладо также особых нареканий не вызывал - с отличием окончил Николаевскую Морскую академию, преподавал военно-морскую историю и тактику в Морском Училище и военно-морское искусство в Морской академии. А главное - Мэхэна переводил! Значит, имеет понятие о классической стратегии. Степан Осипович, при всех его достоинствах, был все-таки склонен переоценивать некоторые свежие идеи, Елке казавшиеся несколько... сомнительными. Конечно, хорошо, что адмирал, в его-то возрасте, сохранил юношескую энергию. Борьба с гидрой российской бюрократии требует чего-то подобного. Но вот юношеский максимализм был в его положении совершенно лишним. Эта почти маниакальная увлеченность Степана Осиповича "эльсвикскими" крейсерами... Конечно, Елена Зеленина не была специалистом, а он-таки был. Зато она прозревала будущее - а вот он мог только строить предположения. Пусть и достаточно обоснованные.
Остальные трое "штабистов Ея Величества"... Капитан 2-го ранга Бострем, капитан-лейтенанты Брусилов (младший брат ТОГО САМОГО Брусилова, автора Брусиловского прорыва) и Воеводский...
Ну, Макаров их выбрал, ему с ними работать... И ему же за них и отвечать.
"Молодая Школа".
Минный катер - до 15 тонн, возможна транспортировка на кораблях-носителях, как специальной постройки, так и обычных боевых (на шлюпбалках). Миноноска - от 25 до 100 тонн, одновальная двигательная установка. Миноносец - более 100 тонн, двухвальная ДУ.
Каплей - капитан-лейтенант. Также - каперанг, кавторанг: капитан 1-го ранга, капитан 2-го ранга.
"Эльсвикскими" называют обыкновенно быстроходные бронепалубные крейсера, вооруженные немногочисленными крупнокалиберными орудиями. В жертву скорости и очень мощному вооружению, явно превалирующему над защитой, на "эльсвиках" были принесены мореходность и дальность плавания. Впоследствии корабли, построенные в этой идеологии, назвали "хрупкой скорлупой, вооруженной здоровенными молотками".
Основателем класса был бронепалубный крейсер "Эсмеральда", построенный Уаттсом по заказу ВМФ Чили на верфи Армстронга в Эльсвике в 1884 году. Корабль получился настолько удачным, что на верфь обрушился девятый вал заказов.