Анциферов Денис : другие произведения.

Бездарные хроники

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сохранено для истории. Написано в 18 лет, так что качество соответствующее. Ну, хоть глаза при чтении не вытекают =)

  Клавиатура, на которой печаталось данное произведение, окроплена кровью тысячи девственниц, дабы уберечь эту книгу от написания по ней богомерзких фанфиков. Да спасёт это героев её от совокупления в слешах различных, стыдобу в культ возводящих. Да останутся они не поруганы и чисты. И да не распространится на них правило тридцать четвёртое. Во веки веков.
  
  
  Глава нулевая.
  Полная пафоса и маловяжущаяся с основным сюжетом, но что тут поделаешь?..
  
  Всегда есть две правды: моя и не моя.
  Но моя правда всё равно лучше.
  
  Анган - названный избранный, 151 г. по внутреннему календарю королевства.
  
   Давным-давно в далёкой-далёкой галактике силы джедаев дали решающий бой армии ситхов...
   А немногим ранее и чуть ближе - на планете Стериан, вращающейся вокруг звезды Альнаир - командующий Вероний с надеждой всматривался в хмурящееся небо в поисках знака свыше. Последний не заставил себя ждать: плавно и величественно взмахивая своими сапфировыми крылами, над полем пронеслась богоподобная акку. Никаких слов бы не хватило, чтобы описать красоту этого вестника Богов, неизменно вселяющего в сердца смертных страх и восхищение. Акку пролетела несколько кругов над полем, на секунду замерла в одной точке и с яростным клёкотом бросилась камнем вниз. Глядя на это ничем не контролируемое падение, можно было бы предположить, что птица собирается совершить ритуальное самоубийство, ибо смерти от старости их род не признавал. Увидеть такое воочию считалось крайне дурным предзнаменование, но, к счастью, не долетев до земли каких-то пары десятков сантиметров, акку стремительно взмыла вверх, неся в лапе труп мелкого животного - пугливого аппати с хвостом, отдалённо напоминающим даггер, так нежно любимый разбойниками всех мастей.
   "Добрый знак", - подумал Вероний, глядя на удаляющийся вдаль силуэт крылатого охотника. Он был необычайно суеверен, даже для жителя Сентарийского королевства и, отправляясь в поход, повсюду фанатично выискивал знаки Богов, сулящие ему победу и благополучное возвращение домой. Сам Оракул предвещал ему успешное завершение кампании, почёт и вечную славу героя, но смутный червячок сомнения продолжал предательски подтачивать его сердце. Он не боялся - нет, ветеран, переживший десятки битв и ни разу не знавший поражения, не ведал, что такое страх. Но колющее беспокойство, не обращающее внимания на голос разума и слова Оракула, продолжало заставлять его чувствовать себя не в своей тарелке.
   Склонный доверять больше своему чутью, нежели сухому расчёту, он продолжал всё глубже погружаться в пространные размышления, как вдруг ход его мыслей прервал едва различимый гул. Он доносился откуда-то с противоположной стороны холма и нарастал с каждой секундой, пока не перерос в рокочущую лавину звуков, состоящую из сотен, возможно и тысяч, ломаных голосов. Как ни странно, в этом океане на первый взгляд не связных меж собой звуков, прослеживался определенный ритм. Можно было даже предположить, что противник исполняет боевой марш, но, даже каким-то чудом изучив язык этих северных варваров, невозможно было разобрать ни слова в чудовищной какофонии нестройных возгласов и вскриков.
   Воины за спиной Верония заметно сникли под гнётом дикарской боевой песни, но их полководец, прислушиваясь к пению, по качеству звучания уступающему даже церковному хору детской самодеятельности, уже не мог сдерживать ухмылки.
  "Если они воюют так же как поют - победа нам обеспечена, - подумал он".
   На горизонте появились первые солдаты неприятеля. Могучие и грузные гнарлы, почти под два метра ростом, они походили на плохо слепленные копии людей, что лишь придавало омерзительности их и без того не слишком светлому лику. Кожа, чуть сероватого оттенка, была покрыта обильным волосяным покровом белоснежного, как горы в которых они обитали, цвета. Во многом такой внешний вид объяснялся тем, что в их венах текла грязная кровь орков, смешанная с кровью воинственных народов севера - тусулов, состоявших в отдаленном родстве с сентарийцами.
   Вооружение гнарлов состояло из гигантских топоров, напоминающих формой тесаки и крупных, от колена до плеча, прочнейших щитов из коры вековых дубов, растущих в самых отдаленных районах северных земель. У некоторых из них в руках были трофейные двуручные мечи, захваченные в предыдущих боях с сентарийским воинством, которыми, они, впрочем, легко управлялись и одной рукой.
   Одежда гнарлов так же не отличалась особым изыском. По большому счёту, она состояла из прочных шкур диких животных, которые не очень-то подходили к засушливому климату сентарийских земель. Видимо, тварям было не слишком комфортно, потому что они постоянно чесали изрядно пропотевшую под плотной накидкой кожу. Вонь от обильно потеющих гнарлов была просто невыносимой и разносилась на многие километры вокруг, заставляя солдат с трудом сдерживать подступающие к горлу рвотные позывы.
   Иерархию гнарлов легко можно было проследить, глядя на их доспехи. Те, кто довольствовался лишь меховой накидкой, безусловно, были новобранцами. Ветераны же могли похвастать бестолково напяленными на тело железными доспехами побежденных врагов. Особенно комично на их несоразмерно с людскими крупных головах смотрелись крохотные шлемы с узкими прорезями для глаз. Такой облик можно было бы счесть весьма забавным, если бы из-под шлемов людей не сверлили полные ненависти черные глаза, лишенные зрачков, а изо рта не торчали здоровенные клыки, доставшиеся им в наследство от орков-прародителей.
   Вероний больше не боялся. Бодро встряхнув рано тронутой сединой шевелюрой, он повернулся к своему пятитысячному войску, бестолково мнущемуся за его спиной. Пускай сейчас они и трусили, но в бою каждый из них стоил минимум трех неумелых варваров. То были отнюдь не зеленые новобранцы, не знающие с какого конца держаться за меч. Перед Веронием стояли вышколенные и прекрасно тренированные легионы, доказавшие мечом и щитом свою верность и силу. Они не раз и не два обращали в бегство превышающую числом армию противника. С таким воинством за спиной можно было бросить вызов не то, что каким-то там гнарлам, но даже самому Тёмному Властелину, терроризирующему сей край вот уже долгих полвека.
   Прокашлявшись и набрав в грудь побольше воздуха, Вероний громогласно, чтобы его голос был слышен даже в последних рядах, произнёс:
  - Воины! Враг, воспользовавшись недальновидностью и невнимательностью капитанов приграничных гарнизонов, огнём и мечом прошёл по нашим землям, сея на своём пути хаос и смерть. Наши сограждане убиты, наши села разорены, наша земля истоптана ногами мерзких нелюдей. Вы способны стерпеть подобное?
  - Нет! - раздался пятитысячный хор голосов.
  - Тогда внимайте! Здесь и сейчас на Флернийских полях неконтролируемое шествие гнарлов будет остановлено. Они - всего лишь наглые варвары, коим неведомы слова "отчизна" и "честь". Мы же - гордые сыны своего отечества, готовые сражаться и умирать за его мир и благополучие. За ними - холодная безжизненная пустыня. За нами - плодородные земли, наши семьи и слава наших предков. Разве одного этого недостаточно, чтобы втоптать в грязь богопротивных ублюдков?! Так заставим же их сполна наглотаться сентарийской пыли! Вперед, мои воины! Вперед, к победе!
   Солдаты, будто только и ждали разрешения, чтобы поскорее сорваться с места и, в бессознательном желании порвать гнарлов на куски, устремится на неприятельские позиции. Стряхнув с себя оцепенение, будто его и не было, они безудержной лавиной двинулись на приближающуюся армаду неприятеля. Вероний вместе со своим личным отрядом двигался в авангарде, чтобы, подобно полководцам древности, первым вклиниться в ряды мерзких гнарлов. Когда до врага оставалось каких-то двести метров и первые стрелы, опережая воинов, уже проделали бреши в надвигающихся рядах неприятеля, с неба, точно следуя приказу Всевышних, хлынул ливень. Не смотря на то, что капли дождя сильно уменьшали видимость, полководец и его солдаты были рады нежданному природному бедствию. Не так невыносим будет смрад, исходящий от этих варваров, когда дело дойдет до лобового столкновения.
   На поле битвы опустилась гробовая тишина, точно сама смерть вобрала в себя все звуки мира, ожидая с минуты на минуты наступления кровавой жатвы. Вероний сделал шаг, ещё один, покрепче сжал меч, сфокусировал всё своё внимание на ближайшем к нему гнарле и, дождавшись когда тот подлетит достаточно близко, сделал выпад. Звуки тут же вернулись в этот мир, гулом, в котором смешались рёв дикарей, крики солдат и лязг оружия, исполняющего причудливый танец смерти. Клинок Верония легко погрузился в податливую плоть врага и тот, заскулив от боли, собрался было поднять свой меч, дабы обрушить его на голову наглого человечишки, но вместо этого издал сдавленный хрип и замертво упал пред своим убийцей. Вероний даже не удостоил взглядом поверженного врага, а лишь ускорил свою поступь. С легкостью подныривая под неумелые атаки варваров, через каждые два шага он делал взмах мечом, неизменно прерывая этим чью-то жизнь. Четыре раза клинок описывал в воздухе идеально ровную дугу и четырех самок оставил он без кормильцев, ибо даже этим необразованным дикарям было ведомо, что такое семья.
   Пятый встреченный Веронием гнарл был половчее своих предшественников и, умудрившись парировать атаку щитом, ударил в ответ. Человек отпрыгнул назад, так, что лезвие топора, оцарапав ему наплечник, ударилось оземь. Не преминув этим воспользоваться, он придавил его сапогом и одним махом снёс грязной твари голову.
   Следующий враг был ещё только в трёх метрах и секундная передышка сделала возможным скорую оценку ситуации. На место отчаянного рубаки тут же заступил расчётливый полководец. Солдаты продолжали давить ряды гнарлов, но пока что смогли продвинуться на незначительные пять шагов. Впереди же, насколько позволял видеть человеческий взор, царило клокочущее в своей злобе море нелюдей. Пять, нет, минимум восемь тысяч тварей собралось здесь, чтобы бросить вызов сильнейшим из людей королевства, возглавляемых величайшим из ныне живущих избранных. Вероний с легкостью ушёл под удар подбежавшего гнарла и, изловчившись, разрубил его от живота до плеча. Брызги крови заляпали парадное одеяние, но воин, не придав этому значения, продолжил озираться вокруг. Передовые войска продвинулись ещё на полшага, но отставали от неожиданно далеко выбившегося лидера на целых пять шагов. Натиск неприятеля, тем временем, усиливался и становилось ясно, что скоро легионы будут вынуждены отступить на несколько метров назад, оставив своего лидера одного посреди полчищ дикарей. Трусливый гнарл, пытавшийся напасть сзади был убит выстрелом в глаз из маленького наручного арбалета - артефакта избранного, не раз спасавшего Веронию жизнь.
   Профессиональное чутьё не подвело воина. Захлёбывающиеся от нескончаемых орд дикарей солдаты были вынуждены отступить на расстояние шести метров. Таким образом, разрыв между Веронием и его войском увеличился вдвое. Но гнарлы сполна заплатили за каждую отвоеванную пядь земли. Всё пространство, на котором происходили боевые действия было усеяно их изрубленными трупами. В некоторых местах тела гнарлов лежали сразу в два ряда. И лишь кое-где, втоптанные глубоко в землю, виднелись помятые синие плащи сентарийцев.
   Внезапно в рядах противника мелькнул плащ, окрашенный в цвета Сентарийского королевства. Бросив туда беглый взгляд, Вероний увидел воина, облаченного в обмундирование из эльфийской стали, кое выдавали лишь самым отважным капитанам людей и названным избранным, таким, как он сам. Лицо воина было скрыто под плотно прилегающим к голове крылатым шлемом, а в руках с непостижимой человеку скоростью мелькал невероятных размеров меч, оставляющий после каждого выпада ощутимые пустоты во вражьих рядах. Аура мощи исходила от бойца и Вероний напряг всю свою память, пытаясь вспомнить среди солдат такого силача. Хотя существовала и такая вероятность, что это был просто один из вольных героев, решивших принять участие в судьбоносном сражении. Но откуда же тогда он взял подобный доспех? Нашёл? Украл? Заслужил?
   Зазевавшись, Вероний чуть не позволил застигнуть себя врасплох, но в последний момент сумел парировать занесенный клинок щитом и ответил прямым выпадом в незащищенное брюхо подлого гнарла. Издав нечленораздельное ворчание, тварь испустила дух.
   Командующий вновь взглянул на то место, где секунду назад дрался таинственный союзник, но увидел лишь в своей безграничной глупости бегущих на мечи его солдат полуорков, тут же расстающихся с жизнью. И всё же некоторые из них успевали перед гибелью оставить вдовой одну из сентарийских женщин.
   Напрасно Вероний блуждал глазами в поисках воина в эльфийских доспехах. Везде его взгляд натыкался лишь на грязные потные туши гнарлов. И ни следа обладателя гигантского клинка.
  "Ещё один безымянный герой Сентары пал смертью храбрых" - досадливо пронеслось в голове полководца.
   Но на автомате проведенная круговая атака, положившая ещё троих окруживших его гнарлов, смела прискорбные мысли из головы Верония, позволив ему вновь сосредоточиться на битве. Авангард синих плащей уже практически приблизился к его позиции и, приняв защитную стойку, воин приготовился к подходу союзных сил. Тогда уж он сможет сполна отомстить дикарям за выжженные земли, за отнятые жизни, за позор его народа. И за гибель таинственного воина.
   Всё это унеслось прочь вместе с новой пролитой кровью дикарей. Она пьянила могучего воина, заставляя каждую клеточку его тела наливаться яростью и требовать новых жертв. Прочь сомнения! Прочь высшие идеалы! Только безграничный банкет крови, на котором он - Вероний - хозяин, главный дегустатор и Бог.
   Затем жажду крови сменило другое чувство. Сладкое, как мёд диких пчёл, чувство неумолимо приближающейся победы, которую уже ничто не сможет остановить. Мысленно Вероний был уже не здесь, на Флернийских полях, а на главной площади столицы, окруженный ликующей толпой, славой и почётом. Гул толпы ласкал его слух, нежные цветы, подносимые красивейшими девушками Сентары, опьяняли своим ароматом, уводя его всё дальше от мира крови и бесконечных битв. Чуть виноватые слова короля, выражающие ему благодарность, разливались божественной музыкой и заглушали шум боя, крики раненых и раскаты грома, извергаемые из воинственного неба.
  - Командующий Вероний, вы в порядке? Командующий Вероний, ответьте! - голос лейтенанта вывел его из мира грёз назад - в суровую реальность. Солдаты смогли пробиться к своему капитану и сейчас их синие плащи безбрежным морем накатывали на неугомонные орды гнарлов. Вероний огляделся. Вокруг него плотным кольцом лежал порубленные им самим два, а может и три десятка дикарей.
  "И когда это я успел? - усмехнулся про себя избранный. Затем усмешка пропала с его уст, сменившись тоской в глазах. - О чём я только думаю? Девушки, цветы, благодарность, слава... Это всё не для меня. Кровь, смерть, слёзы, боль - вот моя реальность. Реальность, на которую я обречен с рождения".
  - Командующий Вероний, не знаю, в каких закоулках сейчас блуждает ваше сознание, но вы нужны нам здесь и сейчас! - голос лейтенанта сорвался на крик.
  - Прости меня, Кайра. Кажется, я немного замечтался. Старею, наверное.
   Это была всего лишь попытка отшутиться, скрыть от подчиненного то, что творилось у него на душе. Но лейтенант Кайра уже давно знал Верония и без труда раскусил обман. И всё же из уважения к своему капитану, он не подал виду.
  - Какова ситуация, лейтенант? - продолжил Вероний серьёзно. - Время не терпит, так что даю минуту на отчёт.
  - Мы тесним неприятеля за холм. Потери тяжелее, чем мы ожидали, но преимущество на нашей стороне. Солдаты подустали, так что в ближайшее время продвижение может существенно замедлиться. Я предлагаю закрепиться у подножия холма и дать войскам время на перегруппировку.
  - Холм пологий, так что, если остановимся, нас просто сметут. Продолжайте гнать их к вершине, а уж там перед финальным марш-броском, можно будет сделать передышку. Нужно сполна использовать предоставляемое местностью преимущество.
  - Так точно! Будут ли ещё приказания, мессир?
  - Да. Оставайся в тылу и сделай всё, чтобы раненные получили должную медицинскую помощь. Я пойду в первых рядах и лично прослежу, чтобы холм был взят. На этом всё.
  - Будет исполнено, мессир!
   И прежде чем Вероний отправился выполнять задуманное, лейтенант совершенно другим менее официальным тоном добавил:
  - Да хранят вас Боги...
  - Спасибо, Кайра, - ответил тот, не оборачиваясь.
   Подняв вверх свой клинок в победоносном жесте, Вероний заорал во всю глотку:
  - Во имя Сентары! Не отдадим им и пяди назад! В бой, за славой!
   И все на многие километры вокруг, даже гнарлы, услышали его клич. Пускай неверующие не верят, но такая сила была в его голосе, что у дикарей, привычных к лютым морозам севера, затряслись поджилки.
   Воодушевленные же солдаты, почуяв впереди себя спину командующего, ринулись нанести решающий удар. И гнарлы утонули в реках собственной крови.
   Вероний резал мелькающие повсюду тела полуорков и, видя, что солдаты в этот раз не отстают от него ни на шаг, с ещё большим воодушевлением бросался на нового врага. Пара десятков метров отделяла людей от вершины. Воодушевлению не было предела. Куски серой плоти отделялись от их хозяев под радостное людское улюлюканье.
   А потом появился он. Гнарл, носящий доспех, сплошь усеянный громадными шипами. Возникнув будто бы из ниоткуда, он моментально обрушился на воинов Верония, в момент, играючи вырезав с десяток людей. Командующий Вероний, отбросив осторожность, стал прорываться к неожиданному противнику, оставляя за собой след из трупов дикарей. Шипастый заметил человека, по виду, не уступающего ему в силе и тоже начал пробиваться навстречу, сея на своём пути след смерти, но уже телами людей.
   Они встретились. Вокруг кипело сражение, но они так были поглощены друг другом, что не замечали ничего. Гнарл и человек. Топор и меч. Они столкнулись, породив такое множество искр, что, наверное, осветили всё поле боя.
   Бешено сшибалось их оружие, в унисон стучали сердца. Но силой эти двое равны не были.
   Отбив клинок Верония, подобно детской игрушке, гнарл нанёс удар. Со звоном поддалась сталь доспеха, а затем и плоть командующего. В глазах Верония заплясали искры. Но он был ещё жив и пока планировал таковым и остаться. К счастью, артефакт избранного - арбалет - был ещё при нём.
   За секунду отыскав брешь в доспехе врага, Вероний выпустил стрелу. Захрипевшая от боли тварь вытащила у него из груди топор и попятилась назад. Это был шанс, и им стоило воспользоваться.
   Меч был сжат в руках и полон злобы, как и его хозяин. Злоба та вылилась в молниеносное мелькание клинка, вонзающегося в тело Шипастого. Гнарл не мог ожидать такой прыти от, казалось бы, практически поверженного врага и просто не успевал отвечать. А Вероний рубил, рубил мерзкую тварь, невзирая на хлеставший из груди поток крови, до тех пор, пока пред его ногами не осталось лишь месиво из доспехов и плоти.
   Довольный собой Вероний... упал. Перед глазами всё поплыло. Тело не слушалось. Дышать становилось труднее. И ещё эта страшная боль, выжигающая его нутро раскаленным железом...
  "Яд, - догадался командующий, лёжа на земле. - Подонок смазал своё оружие ядом. А, может быть, просто я потерял слишком много крови? Плевать. Не важно. Уже не важно. Так холодно. Так глупо..."
  - Командующий Вероний! - донёсся откуда-то безумно издалека голос то ли Кайры, то ли ещё кого-то другого.
   Не важно. Уже не важно. Ведь Вероний - сильнейший из ныне живущих избранных - больше ничего не слышал.
  
  Глава первая.
  Я, такая, смотрю на него, такая,
  а он, такой, весь из себя красивый, такой, смотрит на меня
  и говорит: "Привет, детка. Как тебя зовут?"
  Ну, я, такая, не растерялась и говорю, такая:
  "Фи! По правилам придворного этикета
  мужчина всегда должен представляться первым!"
  Он, такой, замялся и говорит:
  "Меня Избранным звать..."
  Я, такая, аж вся расстроилась и сразу ушла.
  А с виду - нормальный парень был...
  
  Из письма придворной фрейлины Саналии.
  Адресат неизвестен.
  
   Все истории начинаются по-разному. Одни удачно. Другие чуть менее удачно. Но всех их объединяет одно. Начавшуюся историю остановить уже невозможно...
   Он лежал на хлипенькой ивовой кровати, которую мог счесть удобной разве что приговоренный к смертной казни, и безуспешно пытался привести свои мысли в порядок. Этим утром мысли отличались особой непослушностью и ни в какую приводиться в порядок не желали. Но усилием воли, о котором современники должны слагать легенды, гадкие мыслишки и мудрые мыслищи были разложены по полочкам и, наконец, угомонились.
  - Ну и сон же мне приснился, укуси меня за ногу...
   Ему и раньше приходилось видеть подобные сновидения, но никогда они ещё не были настолько реалистичными как сегодня ночью. Звон стали. Привкус крови на губах. Барабанящий по шлему дождь. Он даже мог поклясться, что ощущал вонь, исходящую от тех тварей, с которыми ему пришлось сражаться.
  - Очередной бред, - подытожил он.
  Солнце больно долбило в глазные яблоки и ему пришлось накинуть на лицо кусок тряпки, которую он гордо величал одеялом.
  - И почему мне не снятся сны с голыми бабами, как всем нормальным мужикам в деревне? Сложный вопрос. Я склонен винить в этой оплошности систему. Да, именно несовершенство существующей политической системы виновато в отсутствии в моих сновидениях голых баб.
   Неожиданный стук в дверь прервал его философские рассуждения о вечном, но, впрочем, не заставил встать с постели. Наш главный герой - да, да в этот раз это он и, как минимум, первые пару десятков страниц его никто убивать не собирается - поплотнее закутался в своё видавшее и лучшие годы одеяло и стал ждать, когда утренний нарушитель спокойствия наконец-то оставит его в покое и отправится по более важным делам. Вот только методичный стук в дверь не прекращался ни на минуту, подразумевая, что более важных дел у утреннего посетителя не выискалось.
  - Боги, надеюсь, у вас в аду есть специальный котёл для тех, кто любит с утра пораньше будить честных людей.
   Недовольно ворча что-то ещё о необходимости принятия закона об отстреле клинических идиотов, наш герой поплёлся к ржавому жестяному тазику, служащему заменой полноценной ванны. Не обращая внимания на утреннего гостя, он приступил к обмыванию телесов и приведению себя в порядок.
  - Обычно, чтобы припереться в пять часов утра, у человека должна быть очень веская причина. А раз для него это так важно, то и подождать минут десять за дверью не должно быть для него проблемой, - здраво рассудил наш герой, выливая на себя ушат холодной воды.
   С водными процедурами было покончено. Парень натянул на себя холщовую рубашку и широкие холщовые штаны с пришитыми по бокам белыми полосками по последнему слову деревенской моды.
   Посетитель уже не просто стучал. Он яростно долбился в хлипкую деревянную дверь, рискуя разломать её в мелкие щепы. Опасаясь за её судьбу, несчастная невыспавшаяся душа, наконец, доковыляла до выхода и отодвинула железную щеколду. Висевшая здесь чисто символически, ибо даже ребенок при желании мог выбить её плечом, задвижка играла важную роль в жизни нашего героя. Она каждую ночь перед сном тренировала силу его воображения, заставляя поверить, что в состоянии защитить хижину от ночных грабителей.
   Во время отодвигания вышеупомянутой щеколды до его слуха донесся голос гостя. Вернее, голоса, так как из разговора стало понятно, что присутствующих минимум двое. Или же, что маловероятно, за дверью стоял шизофреник, умело меняющий тембр своего голоса. Заинтересованный их беседой парень решил не торопиться с открыванием двери.
  - Чё он не открывает? Спит, что ли? Эй, Крез, может его дома нету? - раздался первый голос.
  - А где же ему быть с утра пораньше, дубина? - ответил ему второй.
  - Ты ща не дерзи. Я за такие слова и всечь могу.
  - Не урчи. Ща всё будет. Э, хозяин, ты чё такой медленный? Тут, между прочим, нормальные парни тебя дожидаются!
   Хозяин хижины обреченно вздохнул и с предчувствием, не сулящим ничего хорошего от этой встречи, открыл дверь. На пороге стоял один из местных деревенских парней по имени Крез и его друг-статист. А так как для статистов имён не предусматривается, то будем звать его сельский дурачок #2. Очень удобно. Внешность у него тоже была самая, что ни на есть среднестатистическая.
   Его друг Крез был чуть более примечательным, так что сейчас с него я и буду делать первое описание персонажа. Боги, я так волнуюсь... Ладно, поехали.
   Своим видом он напоминал канонического гопника из одного очень хорошо нам известного мирка. Не убавить, не прибавить. Для тех, кто живет отшельником в созвездии Веги, поясню: паренек был высокого роста, крепкого телосложениями, со сбитыми на руках костяшками пальцев, выступающей челюстью, носом-картошкой и короткими немытыми волосами. В руках он держал увесистую на вид корзинку. Разило от него тоже вполне канонически.
  "Ну и запашок... Те твари во сне по сравнению с ним просто благоухали. И где таких только выращивают?" - подумал наш герой, но вслух ничего не сказал. Утренняя потасовка с кроманьонцем и сельским дурачком #2 в его планы не входила.
   Кстати, как тебе моё первое описание?
  - Для первого раза неплохо, но, если ты и дальше будешь продолжать в том же духе - я умываю руки из этого рассказа,- одними губами, чтобы не сойти перед посторонними за душевнобольного, ответил герой. Сволочь. Никакой моральной поддержки от него не дождешься.
   А в это время виновник торжества, напустив на себя серьезный вид, начал толкать речь, с первыми словами которой надежды нашего героя спокойно провести этот день развеялись как дым.
  - О, великий и могучий Избранный! - начал он - Не оставь бедного человека в беде! Тьма тьмущая окутала путь мой и не найти мне в том пути дороги без твоей помощи. Освети своим светлым ликом дорогу сию, дабы...
  - А можно избавить меня от литературных изысков и перейти непосредственно к делу? - прервал его "Избранный".
   Крез стушевался и недоуменно покосился на своего друга. Друг недоуменно покосился на нашего героя. Тот, в свою очередь, чтобы не отставать от народа, покосился на Креза. Раз, два, три, четыре, пять... Кроманьонец догадался, чего от него хотят и облегченно вздохнул. Видимо, столь высокий стиль речи давался ему с превеличайшим трудом.
  - Тут такое дело, - начал он, заметно расслабившись.- Мамка припрягла к тётке за пирожками сбегать. Ну, я и сбегал, - он потряс корзинкой.- Сейчас идём с другом домой, и чую, что у меня трубы горят - вообще страх. Ты мужик, ты должен понять. Ну, думаю всё, хана - не дойду я. А тут твой дом. Мы с другом побалакали и решили, что раз ты избранный, то ты должен людей выручать. А меня сейчас очень надо выручить.
  - То есть ты предлагаешь мне взять эти пирожки и с утра пораньше потащить их к тебе домой?
  - Не, не домой. Мамка меня возле храма дожидается.
  - Не суть. И что за награда ожидает меня за этот героический подвиг?
  - Вечная моя благодарность, - ударил себя кулаком в грудь Крез, и Избранный сокрушенно понял, что он говорит вполне серьезно.
  - А с чем пирожки хоть? - спросил Избранный, осознавая, что в любом случае придётся браться за это неблагодарное занятие.
  - С капусткой!
   Живот Избранного радостно отозвался на этот милый сердцу звук.
  - Это в корне меняет дело. Хорошо, я отнесу твои пирожки. Будь спокоен и иди с Богами.
   Здоровяк поставил корзину у ног героя, откланялся и, взяв за локоть товарища, быстро удалился в направлении хаты самогонщицы бабки Луты, пока избранный, не дайте Боги, не передумал.
  - Эй, голос в моей голове...
   Это ты мне?
  - А кому ж ещё? - ухмыльнулся Избранный, отправляя в рот один из пирожков с капусткой. - Я тут вот что подумал: раз мне приходится ежеминутно выслушивать твои комментарии и... словесные портреты, то я требую, чтобы они были чуть менее унылыми.
   А иначе что?
  - А иначе ищи другого избранного для своих литературных экспериментов. Давай так, ты сейчас проходишь одну маленькую проверку и, если результат меня удовлетворит, мы продолжаем. Нет - я сваливаю отсюда. Идёт?
   Идёт. Что надо делать?
   Избранный раскинул руки в стороны и объявил:
  - А напишите-ка, голубчик, мой словесный портретец!
   Автор печально вздохнул и подумал, что в следующий раз надо искать менее своевольного главного героя...
   Это был привлекательный юноша мерисьюшной внешности со всеми прилагающимися мэрисьюшными атрибутами. Длинные светлые волосы до лопаток, голубые глаза, волевой подбородок, голливудская улыбка белоснежных зубов, точеный аристократический нос - все это рано или поздно сулило сделать его персонажем десятков, а может и сотен яойных фанфиков, написанных истово преданными ему поклонницами. Его сильное мужественное тело ещё не знало шрамов и женской ласки...
  - Я тебе за такие откровения сейчас голову выкручу!
   ...и от этого было ещё прекраснее.
  - Всегда бы так. Прогресс налицо - это даже было не столь убого, как в прошлый раз. Хотя, в принципе, могло быть и лучше. Хотя... думаю, что для тебя и это было чересчур хорошо.
   И вот наш герой, восстановив чувство собственного достоинства за мой счёт, отправился в путь, дабы доставить корзину с пирожками мамаше, которую Боги так жестоко прокатили с нормальным ребенком.
   На пути ему встретилась кучка веселящихся ребятишек в вусмерть заштопанной во всех мыслимых и немыслимых местах одежде. И что они забыли на улице в такую рань? Дети встретили появление героя кривляньями, криками и обидными обзывалками:
  - Избранный, избранный - псинами погрызенный!
   Вначале наш герой ещё пытался не обращать на них внимания, отдавая дань понимания их молодости и глупости. Но дети все не успокаивались. Им не хотелось упускать удачно подвернувшегося случая спозаранку поиздеваться над местной знаменитостью. Продолжая бежать за ним вслед, дети направо и налево сыпали обидными стишками и прозвищами.
   В конце-концов чаша терпения Избранного переполнилась и он, позабыв о морали и дани молодости, кинулся раздавать подзатыльники визжащей ребятне. Дети уловили тонкую перемену в его настроении и поняли, что немножко перегнули палку. Следующим их коллективным решением было кинуться в разные стороны и бежать со всех ног, подальше от взбесившегося избранного. Глупцы! Не им тягаться в скорости с нашим быстроногим героем!
   Жестоко наказав супостатов, великий борец за добро и справедливость пребывал в отличнейшем настроении и готов был носить хоть все корзинки с пирожками в мире. В его кошельке заметно прибавилось золотых, а на поясе теперь величественно висело его первое добытое в суровой схватке оружие - игрушечный деревянный меч.
   Как, спросите вы, мудрый и благородный избранный осмелился отобрать у детворы её и без того скромные сбережения? Отвечу просто: руками.
   После этого ничего интересного не происходило, и Избранный откровенно заскучал. А вместе с ним и я. Обычно авторы в таких случаях, чтобы чем-то занять читателя, начинают активно описывать окружающий пейзаж. Но я, пожалуй, воздержусь от подробного расписывания всех прелестей сельских туалетов, которых вокруг было как грибов после дождя и аппетитно пахнущих пометом курятников. Все эти прелести вы можете спокойно пронаблюдать и без меня, если сию же минуту оторветесь от своих дел и отправитесь поправлять здоровье в близлежащую деревню.
   Вместо этого я лучше отвечу на вопрос, непроизвольно возникнувший у любого здравомыслящего человека, дочитавшего до этого момента: какого демона этого понуро бредущего по сельской дороге человека все зовут Избранным и почему он должен ни свет ни заря таскать корзинки с пирожками мамашам местных алкоголиков?
   Ответ на этот вопрос лежит довольно глубоко, уходя своими корнями на многие века в прошлое. Начать лучше с того, что на протяжении вот уже нескольких сотен лет с момента основания святого Сентарийского королевства в разных его районах люди время от времени находили оставленные кем-то люльки с младенцами. Они могли лежать посреди дороги, в самой глубокой чаще леса или вообще качаться на воде где-нибудь меж камышей. Как они там оказывались и как их вообще умудрялись находить остаётся тайной во языцех и по сей день.
   Обычно, помимо малютки, люлька укомплектовывалась одеялком (в количестве одной штуки), подстилкой (в количестве одной штуки) и ещё какой-нибудь лабудой (в количестве одной штуки). Лабуда эта, по словам знающих людей, о которых, правда, никто ничего толком не знает, обладала ярко выраженной или скрытой магической силой. Умные дяди называли такие вещи артефактами.
   Что же касается малюток, то те, вырастая, как правило, становились храбрыми воинами, талантливыми полководцами или просто хорошими людьми. А раз в несколько лет среди них попадались и такие, которые своими отважными деяниями заслуживали великую славу и вечный почёт, а их подвиги заносились в священную книгу Сентарийской империи.
   Проследив такую закономерность, народ тут же стал называть всех найденышей избранными. А, чтобы вообще не заморачиваться, и имя им давали соответствующее - Избранный. Народ ведь он такой - не любит заморачиваться.
   Включив логику, несложно догадаться, что вот этот беспринципный, аморальный тип перед нами - тоже избранный.
   Давным-давно жители деревни Роункло обнаружили этого подкидыша на полянке рядом с лесом. В своих ручонках он сжимал блестящий на солнце золотой кулончик, на котором в причудливом узоре переплелись две ящерки, сделанные из драгоценных камней - рубина и изумруда.
   Нашедшие его крестьяне, следуя негласной традиции, окрестили его Избранным и всучили вместе со всеми манатками кузнецу Проклу, жившему особняком от деревни в полном одиночестве. Его жена умерла пять лет назад во время родов и он до сих пор не мог прийти в себя, безумно страдая от невосполнимой утраты.
   Расчёт местных жителей был продуман, хитер и прост: спихнуть нового потенциального героя тому, кто не будет сильно артачиться, а заодно, таким образом, заставить спившегося кузнеца снова взяться за ум.
   Но Прокл был не так прост. Вначале он даже пытался что-то возражать и отнекиваться, но судьбоносные пол-литра сивухи бабы Луты превратили его в сговорчивого новоиспеченного папашу, а нашего малютку сделали сыном кузнеца. И стали его величать Избранным Прокловичем. Не повезло малышу.
   Ко всеобщему удивлению, в кузнеце-выпивохе проявились зачатки отцовских чувств. Пить он, конечно же, не бросил, но стал в этом деле куда сдержаннее и даже в меру своих сил начал обучать пасынка грамоте и кузнечному делу.
   Занятия закалили тело и дух юного избранного, сделав его намного умнее и сильнее своих сверстников. Те же, завидуя наглому выскочке, за глаза потешались над ним. Но никто в здравом уме не рисковал смеяться ему в лицо.
   Когда Избранному исполнилось четырнадцать, случилось непоправимое. Его отчим отравился некачественным спиртом и помер, оставив своего сына без средств к существованию. И несчастному мальчику, чтобы выжить, пришлось воровать, но, даже находясь на грани выживания, он продолжал оттачивать свои боевые навыки и ум, сходясь в потасовках с деревенской шпаной и воруя книги из местной библиотеки.
   Чтобы хоть чем-то занять бесконтрольного подростка, местное народонаселение под видом "героических квестов" стало загружать мальца всевозможной черновой работой. Избранному приходилось нелегко. Не каждый крестьянин был настолько щедр, чтобы достойно оплачивать его непосильный труд. Некоторые так вообще ограничивались обычным "спасибо". Условия были не из лучших, но редкая краюха хлеба, крынка молока или шмат мяса вселяли в героя веру в завтрашний день.
   Тут я вынужден был прервать сей увлекательнейший биографический рассказ, потому что к нашему герою стремительно приближался персонаж, которого я никак не смог бы обделить вниманием.
   Копна длинных ярко-рыжих волос развевалась на ветру огненными волнами. Из-под пушистых ресниц озорно и с вызовом смотрели темно-карие, практически чёрные глаза. Уголки её нежных алых губ как всегда были приподняты в приветливой улыбке. Одежду девушки составляли курточка и брюки из кожи, плотно облегающие привлекающие внимание формы. В целом она была довольно миловидной, а, по сравнению, с другими местными девушками - просто писаной красавицей.
  - Приветствую тебя о, могучий герой! - преувеличенно серьезно продекламировала девушка. - Какие славные подвиги ждут тебя сегодня?
  - Ну, здравствуй, Ирис. Кстати, свежая шутка. Довольно давно не слышал подобного. Минут двадцать, наверное,- устало ответил Избранный.
  - Какой ты сегодня холодный. Холодный и хмурый. Впрочем, мне не привыкать каждый день наблюдать твою недовольную физиономию. Чем занимаешься? Опять выполняешь свой гражданский долг героя?
   Избранный, молча, показал корзинку с пирожками и утвердительно кивнул.
  - Тебе уже давно пора проявить твёрдость, бросить это грязное дело и найти себе нормальное занятие, - её лицо приблизилось к его лицу на непозволительно близкое расстояние, и он инстинктивно сделал шаг назад. - Где это видано, чтобы здоровый мужик был на посылках, словно какой-то шкодливый мальчонка!
  - Ты как всегда абсолютно и безоговорочно права, - Избранный сделал попытку уйти от неудобного разговора.- Вот доставлю эту корзинку и сразу же прекращу заниматься глупостями. Стану взрослым и серьезным. А сейчас мне пора - я сильно тороплюсь. До встречи!
   Ирис смерила его недоверчивым взглядом и пробормотала:
  - Главное, чтобы ты сам себе верил. Ладно, чего уж там - беги, куда собирался. Не буду тебя задерживать. До скорого!
   На прощание Ирис ловко чмокнула зазевавшегося Избранного в щеку, схватила пирожок и, не давая ему опомниться, унеслась прочь.
  - Тоже мне, ранняя пташка нашлась, - смущенно проворчал Избранный, зажевал пирожок и продолжил свой нелегкий путь.
  
  Глава вторая.
  
  Почему всем всегда от меня что-нибудь нужно?
  Неужели нельзя просто подойти,
  спросить как у меня дела
  и поставить мне кружечку пива?
  Просто за то, что я такой отличный парень!
  
  "Крик души" какого-то избранного
  в столичном трактире "Гусли, бражка и Семён".
  
   Храм возвышался над его головой несокрушимой громадой. Он был выше любого деревенского дома. И богаче убранством. Потому что Боги любили максимализм. А если и не любили, то уж архитекторы, проектировавшие храм, любили точно.
   У здоровенных дверей, всегда распахнутых перед прихожанами (но, естественно, не в полшестого утра), закованный в колодки мирно посапывал человек. Он был в том возрасте, когда девушки уже не смотрят в твою сторону, но ещё не добавляют к твоему имени приставку "дед". Звали его Мирлем. Он был деревенским дурачком. Но сам любил называть себя ультра-радикалом.
   Каждое утро, когда деревня только-только просыпалась, Мирль сразу начинал бороться с деспотичным режимом. Он, как оголтелый, бегал по дворам и, распугивая фанатичной физиономией впечатлительных девушек и бабок, скандировал антиправительственные лозунги:
  - Король какашка! Дайте воздуха политическим меньшинствам! Вперёд, на баррикады!
   Деревенские только улыбались в ответ. Что с дураком поделаешь?
   А потом всем стало совсем не до смеха. Однажды, находясь на пике революционного экстаза, Мирль исписал грязью стены храма. Некоторые очевидцы утверждали, что сделал он это отнюдь не грязью, но остальной народ просто физически не мог поверить в столь чудовищное кощунство.
   Жрец Аламир был, мягко говоря, очень недоволен, увидев на стене своего дражайшего храма комментарии по поводу собственной сексуальной ориентации, а так же ориентации Оракула, всего правительственного аппарата Сентары и, что ужаснее всего, Всевышних Богов!
   Чёрная тень заскользила над головой дурачка Мирля. Суровейшее из наказаний - ужасный кол - неумолимо стал подбираться к его пятой точке. Но смилостивился над убогим Аламир, не стал поступать по закону, а поступил по совести. Вместо предполагаемой кары заковал он его в кандалы, а чтоб не смущал дуралей честного люда речами глупыми - забил ему в рот кляп по самое не балуйся. И вынимал только во время кормёжки. Мирль особо не возражал. Повёлся, недорадикал, на халявные харчи!
   Чуть поодаль от него стояла женщина сильно постбальзаковского возраста и нервно косилась в сторону Мирля. Хоть и в кандалах, хоть и с кляпом во рту, но мало ли что... От этих блаженных всякого можно ожидать.
   Вспомнив недобрым словом Креза и пожелав ему назавтра мучительнейших отходняков, Избранный собрался с духом и подошёл к переминающейся с ноги на ногу женщине. Она смерила его холодно-раздраженным взглядом и немного запоздало напялила на лицо вежливую улыбку:
  - Ааа, Избранный. Здоровеньки. Какими судьбами тебя сюда занесло в такую рань?
  - Да вот, тетушка Рима, спешу вам посылку от сына передать, - и со вздохом, полным облегчения, он поставил пред ней злополучную корзинку. И дышать сразу стало легче.
   Тётка Рима взяла корзинку в руки, недоверчиво покрутила, покачала, точно взвешивая, открыла, внимательно осмотрела и изрекла:
  - Что-то пирожков в ней маловато... И как это понимать?
  - Производственные издержки, - и глазом не моргнув, ответил Избранный.
  - Да я тебе твои производственные издержки знаешь, куда засуну! - разъярилась тётка. - А ну возвращай всё, что взял.
  - Как скажете, - наш герой был невозмутим. - Только надо подождать. Так быстро пирожки не вернутся...
   Лицо тетки Римы взыграло разными цветами акварельных красок. Сначала оно побелело, потом покраснело, а затем и вовсе стало багровым. Избранный ожидал увидеть синеву, но тётка Рима быстро пришла в себя, лишив его этой радости.
  - Щенок! Да как ты смеешь так со старшими обращаться! Сразу видно - сын алкоголика!
  - Чья бы корова мычала! - взъярился Избранный. - Вы сначала своего сынишку из бутылки выньте, а уж потом других людей оскорбляйте.
  - Недомерок! Какой из тебя герой?! Шпана! Вот сейчас позову сына - он с друзьями тебе быстро все косточки переломает! - и обиженная в лучших чувствах женщина удалилась с гордо поднятой головой.
  - Поторопитесь! Еще минут десять и вам придётся тащить его на себе! - крикнул ей вслед Избранный.
   Когда спина тётки Римы завернула за угол, наш герой досадливо сплюнул, растёр художество носком ботинка и глянул на Мирля. Тот даже не шелохнулся - настолько крепок был его утренний сон.
  - Хватит с меня на сегодня нервных потрясений. Пойду-ка я домой досыпать.
   Избранный зевнул, потянулся, сделал пару шагов по направлению к дому и замер, как вкопанный.
   Взгляд его невольно зацепился за старый колодец, настолько бесхитростный, что, увидев такой раз, можно было бы с закрытыми глазами нарисовать, как он выглядит, не обладая при этом ни воображением, ни художественным талантом. Он стоял здесь ещё со стародавних времен, за многие столетия до постройки деревни. Приезжавший в Роункло колодезиолог установил это по кольцам на срубе колодца.
   Люди считали его волшебным и поговаривали, что где-то глубоко в нём живёт хозяйка колодца, прекраснее которой не сыщешь на всём белом свете. Врали, конечно, но легенда была красивая.
   Некоторые особо доверчивые крестьяне кидали в колодец мелкие монеты и просили хозяйку послать им удачу и божественное благословение. И только Избранный, по ночам спускавшийся в колодец за монетами, знал истинную правду - не было в нём никакой хозяйки колодца, а только грязная вода, жабы и кишечная палочка, о которой он прочитал в одной из медицинских книжек.
   Однако, сегодня в колодце было что-то необычное. На первый взгляд он был в точности таким, как и всегда, но чувство тревожности не покидало нашего героя при взгляде на него. Избранный бросил два быстрых взгляда в разные стороны и, не завидев никого вблизи или вдалеке, подошёл поближе к колодцу. Тревожное ощущение усилилось, и мерзкий голосок из глубины души уже начинал убеждать его повернуть назад, но все-таки был в этом юном авантюристе стержень под названием "шило в заднице", не позволивший послушать совета своего внутреннего я. Герой заглянул прямиком в бездну колодца. Ответного взгляда от бездны не последовало. Как он и ожидал, перед ним была лишь уходящая на многие десятки метров вниз пустота, не представляющая собой ровным счетом ничего интересного. И вот, как только он уже собрался было уходить, из колодца вырвался глухой протяжный звук, словно кто-то решил сыграть на стареньком тромбоне.
   Избранный в поисках источника звука вновь заглянул в колодец, но, как и в прошлый раз, его взору предстала та же картина ямы, наполненной водой. Но теперь парень решил пойти чуть дальше и, низко склонившись, поднёс ухо к холодной поверхности камня, с честью перенося мириады ледяных игл, впивающихся в кожу.
   Существует поверье, что если вслушиваться в гул, исходящий из колодца, то в нём можно различить голоса утопленников. Так вот, это либо враки, либо гул в тот момент был неправильный, потому что вместо смеха и криков покойников, Избранный услышал дивную, едва слышную музыку. Казалось, что её напевали сами камни, воодушевленные присутствием первого за многие годы слушателя. Парень обострил слух до предела и сквозь мелодию звуков, издаваемых, кажется, арфой, свирелью, скрипкой и другими благородными инструментами, смог различить тоненький, но от этого не менее прекрасный мелодичный женский голос. Слов разобрать было невозможно, но Избранному чудилось, что он уже где-то слышал эту песню. Когда-то давно, сотни жизней назад. И на душе его стало тепло.
   А благостные созвучия становились всё громче, пробирались в самые потаённые уголки сердца героя, пробуждая в нём чувства, которых он доселе не знал. И Избранный, помимо своей воли, начал подпевать, как умел. Но так как слов песни он не знал, то больше подмыкивал, что заметно ухудшало общее впечатление от дивной композиции.
   И, тем не менее, песня, бьющая теперь в полную силу была настолько прекрасна, что ваш покорный слуга счёл бы кощунством приводить её слова в этом ничтожном рассказе, боясь хоть на йоту испортить её своим далёким от совершенства слогом.
   Когда музыка, казалось бы, заполнила весь воздух, из колодца вырвался мощнейший сгусток энергии, отбросивший Избранного на многие метры назад. Он всего-то на пару секунд потерял сознание, но, очнувшись, не узнал площади, которую до этого видел по нескольку раз на дню. Всё вокруг было залито светом, но не тем, какой обычно бросает на землю солнце. Это свечение было мягким, чарующим и... добрым. Направив свой взор на источник этого воистину волшебного явления, сын кузнеца тут же обмер и с широко раскрытым ртом начал смотреть на нечто, парившие над колодцем.
   А открыть рот было от чего - ведь перед ним во всем своём великолепии стояла девушка небесной красоты. Волосы цвета вороного крыла (смерть стереотипным красавицам-златовласкам!) пеной стекали до самых её миниатюрных босых ножек. Светлую, белоснежную кожу выгодно подчёркивали огромные зелёные глаза, в которых, не смотря на всю красоту метафоры, утонуть было нельзя... но так хотелось! Нос был чуть вздёрнут, будто принадлежал не небесной красоты созданию, снизошедшему на сию недостойную её ног землю, а какой-нибудь милой девчонке-сорванцу. Губы...ах...только ради таких губ и стоило придумывать французский поцелуй, а так же немецкий, английский, человеческий, гномий, эльфийский и даже, не побоюсь этого слова, орочий. Упругое, нежное тело обвевали просторные одежды из тончайшего шёлка, приглашающие любого желающего полюбоваться её притягательно фигурой.
   Вот наш герой вовсю и любовался. Не будем его осуждать за это. Будь вы на его месте - тоже бы пялились и слюнки пускали.
  - Привет тебе, Избранный, - улыбка коснулась губ юной девы, сделав её, вопреки здравому смыслу, ещё прекраснее.
  - П-п-привет. Откуда ты знаешь моё имя? Ты моя крёстная фея?, - видимо, разум нашего хорошего знакомого немножко помутился от таких нежданчиков.
  - Нет, глупыш. Я никакая не фея. Меня зовут Катарина. Я Богиня. И я всё про тебя знаю, юный герой. Даже то, чего не знаешь ты сам.
   Её слова заметно отрезвили Избранного:
  - Воистину, такая красота просто не может принадлежать смертной девушке! Но вы ошибаетесь - никакой я не Герой. И никогда им не был.
   Избранный, в отличие от недалёких крестьян, никогда не верил в своё высшее предназначение. Более того - он всеми фибрами души не хотел, чтобы это оказалось правдой. Где-то глубоко в нём жила мечта - чистая и светлая - сколотить бандитскую шайку и стать величайшим разбойником в мире. Грабить караваны, воровать принцесс, нажираться в кабаках и в конце пути быть повешенным на глазах всего честного народа - вот она, настоящая романтика!
   Но одной мечты для нашего героя было недостаточно. Как настоящий человек дела, он мало-помалу старался воплотить её в жизнь. Правда, тут возникла непредвиденная заминка: все попытки нашего героя сблизиться с преступным миром Роункло и её окрестностей заканчивались мордобоем и клятвами в кровной мести. Ведь, если в своё героическое будущее не верил Избранный - это ещё не значило, что в него не верили все остальные. В том числе и потенциальные кандидаты в его шайку.
   Богиня спокойно окинула взглядом Избранного и, заученным элегантным жестом поправив волосы, мелодичным голосом сказала:
  - Не был - значит, будешь. В конце-конце, герой ты или нет для меня не важно. Главное то, что ты единственный во всей деревне можешь помочь решить мне одну проблему. На остальных селян, бросающих в колодец монетки и наивно верящих в чудеса, у меня надежды нет.
  - Что надо делать? - без особого рвения вопросил Избранный, а про себя подумал:
  "Если я самую чуточку полюбопытствую, ничего ведь страшного не произойдёт?"
  - Позволь для начала поведать тебе одну историю, - лицо девы просияло и парень понял, что ближайшие несколько минут будет выслушивать нуднейший исторический экскурс. - Давным-давно, когда ни этого государства, ни всего привычного тебе мира ещё не существовало, землёй правили мы - Древние Боги. По крайней мере, сейчас нас называют именно так. Но тогда мы были ещё молоды, полны надежд и стремлений создать совершенный мир. Мы учили неразумных дикарей - твоих предков - возделывать землю и высчитывать время по положению солнца. Мы вместе веселились на празднествах и считали их своими детьми. Я и мои старшие сестры - Кендара и Армина - были богинями искусства и красоты. Мы часто собирались под кустами акации вместе с кучкой детишек и помогали им осваивать музыку, литературу, живопись, а они в ответ радовали нас своими незатейливыми шедеврами. Прекрасное было время...
   На глазах Катарины выступили слёзы, и она изящно смахнула их своей тоненькой ручкой.
  - Какая чудесная история, - Избранный сложил ладошки на груди и сделал умилённое выражение лица.
  - Я не закончила, - холодно отрезала Богиня.
   Теперь в её голосе звучали сталь и ненависть. Избранный из осторожности отступил от колодца на почтительное расстояние. Так, на всякий случай.
  - А потом пришли те, кого сейчас вы зовёте Богами. Они тут же, даже не делая попыток договориться, объявили нам войну. Их земным наместником был Оракул. Он склонял наших последователей в свою веру, суля им счастье, покой, достаток, а вместо этого обучал искусству убивать. Всё прекрасное, что мы веками воспитывали в их душах, он свел на нет всего лишь за пару десятилетий, - Катарина печально вздохнула, и Избранному даже стало чуточку жаль её. - И вот, имея под своим контролем многотысячную армию, он выдвинул свои силы против последних, оставшихся верных нам людей. Но что могли сделать те, кто не держал в руках ничего кроме плуга и охотничьего лука против обученных солдат Новых Богов? В считанные дни мы потеряли всю нашу паству. Это было сокрушительное поражение, - Богиня посмотрела куда-то сквозь Избранного, и даже если бы тот ушёл, наверное, не прервала бы свой рассказ, блуждая по дальним закоулкам своей памяти, в которых бережно хранились воспоминания о днях былой славы, позабытых, но милых сердцу лицах и страшном оскорблении, нанесённом Новыми Богами.
  - Они не стали церемониться с нами. Большинство моих родных и близких, - продолжала она. - Были порабощены или уничтожены, а нас с сёстрами заточили в мерзкие недостойные нас темницы, лишив перед этим практически всех сил. С тех пор прошло много веков... Я смирилась. Мне казалось, что все уже потеряно, что я так до конца дней и останусь гнить в этой глуши, ежеутренне выслушивая пошлые выкрики недалёких крестьян.
   Тут она бросила уничижающий взгляд на дурачка Мирля, и Избранный всерьез обеспокоился тем, что тот до сих пор, не смотря ни на что, продолжал дрыхать. Может, он умер?
  - Но совсем недавно, - глаза Богини сверкнули огнём. - Я обнаружила в той большой хижине, - она указала пальчиком на дом деревенского старосты, - странный отголосок силы. В нем было что-то настолько родное, что я в начале не поверила своему счастью. "Нечего строить глупых иллюзий - это обычная волшебная безделушка" - говорила я себе. А потом меня как молнией прошибло - это же один из осколков моей силы! И он находится буквально на расстоянии вытянутой от меня руки!
  - А почему ты думаешь, что там только "осколок" твоей силы? - поинтересовался наш герой.
   Катарина посмотрела на него как на дурачка. Но, сообразив, что её судьба целиком и полностью лежит в его руках, сменила осуждающе-снисходительное выражение лица на добродушное.
  - Когда перед тобой полпирога, - привела она простую аналогию, памятуя о его крестьянском происхождении. - Как ты умудряешься понять, что перед тобой именно пол-пирога, а не четверть и не треть?
  - Эээ, я вижу, что передо мной полпирога, - вопрос привёл Избранного в лёгкое замешательство.
  - Так и я ВИЖУ, что это лишь осколок моей силы. Видимо, ваши Боги, отобрав её, решили на всякий подстраховаться, и разбили её на несколько частей. Но они и предположить не могли, что моя сила сама найдёт меня, - радостно заключила Катарина.
  - Это всё прекрасно, чудесно и удивительно, но что ты хочешь от меня?
  - Чтобы ты принёс мне мой осколок силы, - похлопала глазками Катарина, сделав вид, что её удивляет, как можно не понимать столь очевидных вещей.
  - А почему бы тебе самой за ним не сгонять? Идти недалеко, да и этот бабник скорее отдаст его такой красивой девушке как ты, чем мне.
   Науке неизвестно, дышат ли Боги кислородом, но, услышав эти слова, Катарина грустно вздохнула. С тоски, наверное.
  - Если бы я могла забрать его самостоятельно, - медленно, чеканя каждое слово, проговорила она, - то уж точно бы не стала просить у кого-то помощи. Понимаешь, когда кто-то попадает в заточение, выбраться из него представляется очень непростой задачей. А из магического заточения тем более. Честно говоря, даже этот разговор даётся мне с превеликим трудом. Теперь ты, надеюсь, уяснил, зачем мне нужна твоя помощь?
   Избранный утвердительно кивнул.
  - Уяснил. За сим поставлю вопрос иначе: а, собственно, что мне за это будет?"
   Катарина насупилась, метнула пару угрожающих взглядов в сторону героя, но, осознав всю невыгодность своего положения, уступила:
  - А за это я дам тебе всё о чем только можно желать. Слава, деньги и власть - всё это будет твоим. Стоит только захотеть. Огромная награда за пустяковое дело - не заманчивое ли предложение? Только глупец в состоянии от него отказаться. Ну, так что - ты согласен?
   А кто тут будет не согласен? Но Избранный решил, прежде чем согласиться, набить себе цену и показать, что и он не лыком шит. Потому он с вызовом ответил Богине:
  - Заманчиво, но не интересно. Ты знаешь, я пас. Ищи себе другого мальчика на побегушках.
   Не успел он даже развернуться, как его остановил торопливый оклик Катарины. Наш герой про себя улыбнулся, но виду не подал.
  - Не уходи! Ты ведь единственная моя надежда, - умоляющим тоном возопила она. - Кроме тебя мне больше не к кому обратиться! Неужели такой сильный и мудрый герой оставит в беде несчастную девушку?
  - Вот мы сейчас поэкспериментируем и выясним, - продолжил гнуть свою линию Избранный.
  - Постой! - было видно с каким трудом даётся ей просительный тон. Впрочем, нашему герою осознание этого доставляло ни с чем несравнимое удовольствие. - Если тебе не нужны слава, деньги и власть - пускай. У меня в распоряжении есть ещё парочка вариантов, способных заинтересовать юного искателя приключений.
   С этими словами она медленным ласкающим движением прошлась по своей ножке и как бы невзначай чуть откинула складку одеяния, обнажив этим белоснежное и о-о-очень соблазнительное бедро. Парень тут же сообразил, что может сорвать джекпот, но решил не гнать лошадей и включил дурачка:
  - Что, например?
  - Всё на что хватит твоей фантазии, - Богиня старалась придать своему голосу страстности, но желание сломать Избранному шею столь явно рисовалось на её лице, что получалось не вполне убедительно. - И даже чуточку больше...
  - Я человек простой и потому не совсем понимаю к чему ты клонишь. Давай немножко поконкретнее, - настаивал Избранный, откровенно изгаляясь над хрупкой девушкой.
   И тут Катарина наконец-то не выдержала. Богиня в гневе - страшная штука. Нашему герою выпал уникальный шанс прочувствовать это на собственном опыте.
  - Слушай, кончай ломать комедию и просто принеси мне осколок силы!" - её лоб был нахмурен, а глаза метали вполне физические молнии.- Иначе до самой старости будешь откашливаться лягушками и мочиться радугой. И это не шутка! - для убедительности она пару раз подбросила лежащую в её руке магическую сферу, посылающую во все стороны электрические разряды.
   Сын кузнеца сообразил, что дальнейший разговор может закончиться для него плачевно и вместо денег он рискует получить вышеописанные дары, к которым разгневанная Богиня от щедрот души добавит ещё парочку пренеприятных бонусов.
   В его ситуации ничего не оставалось боле, кроме как согласиться на предложенную работу. Что он и сделал.
  - Чудненько! - Катарина захлопала в ладоши и её лик сразу прояснился. - О награде поговорим потом. А теперь иди и пусть тебе сопутствует удача, о, могучий герой.
   Богиня тут же растворилась в окружавшем её сиянии, оставив Избранного в полном одиночестве. Мирль, так и не проснувшийся после всего светопреставления, в расчёт не брался.
   Горестно распрощавшись с последними надеждами на сон, Избранный твёрдой походкой направился к дому старосты.
   Отойдя от колодца на почтительное расстояние, он вдруг услышал за спиной чьё-то (хотя итак понятно чьё) злобное невнятное ворчание и во всей своей ясности проскочившую в нём фразу "что ж за идиот мне попался!"
  
  Глава третья.
  
  Длинное введение - не есть хорошо.
  Поверьте, я знаю, о чём говорю.
  Удмус Терпеливый (50? г.) - первый в мире человек, целиком прочитавший 50-томник "Введение в историю Сентарийского королевства в лицах, событиях и фактах".
  
   Дом роункловского старосты находился буквально в минуте ходьбы, так что путешествие нашего героя было на удивление коротким. Строение представляло собой двухэтажный дом из дубового сруба, по сравнению с которым все остальные избы в деревне выглядели жалкими хатёнками. Потягаться с ним в роскоши убранства мог разве что храм, но там, как говорил жрец Аламир, "жили Боги", а здесь жил только староста и его жена.
   Крыша дома была обложена черепицей и выглядела настолько добротно, что создавалось ощущение, будто хозяин стремиться закрыться не только от ветра и дождя, но и от всевидящего Божественного ока. Видимо, ему было, что скрывать. Окна старостовой избы щеголяли настоящим стеклом, а не бычьим пузырём, как окна в остальных домах. Дополняли сию картину низенький аккуратный заборчик и две деревянные скульптуры по обе стороны от входа. Первая из них изображала медведя, вставшего на задние лапы и изготовившегося к броску. Вторая же - волка, злобно скалящего клыки на непрошенных гостей. "Мои телохранители" - любил шутить старик Галан. В общем, глядя на это однозначно не по доходам отгроханное жилище, можно было легко догадаться, куда девались деньги, выделяемые королевским двором на развитие деревенской инфраструктуры.
   Избранный поднялся по каменным ступеням и постучал в массивную резную дверь. Ответа не последовало. Решив, что старик вместе с последними остатками совести потерял ещё и слух, парень постучал ещё раз. Сиплое "хто?" возвестило о том, что хозяин дома.
   Дверь открылась, кстати, без скрипа, что подразумевало многое, и перед нашим героем предстал во всей своей увядшей красе староста Галан. Его, не лукавя, можно было спокойно окрестить человеком-самокомпенсатором. Отсутствие волос на голове компенсировалось его густой седой бородой. Дряблость тела компенсировалась могучим пивным животом, выпирающим из-под цветастой ночнушки. Нехватка мозгов компенсировалась деловой хваткой и красноречием. И даже его старая некрасивая женушка частенько компенсировалась женами, а иногда и дочерьми других деревенских жителей.
  - А, это ты, Избранный, - сонно протянул старик. - Чего это тебе с утра от меня понадобилось? Если опять работу ищешь, то можешь у меня в хлеву в навозе покопаться.
  - Нет, я, пожалуй, воздержусь от твоего щедрого предложения, - Избранный недовольно поморщил нос. - У меня к тебе дело. Мне надо...
   И тут он осекся. Потому что в плане Катарины имелся небольшой, но довольно ощутимый промах. Она так и не удосужилась объяснить Избранному, как должен выглядеть этот осколок. Хотя, чует моё авторское сердце, она и сама не имела об этом ни малейшего понятия. Но, так как сын кузнеца был сообразителен и мэрисьюшен чуть более, чем полностью, то он быстро построил в голове гениальный план действий:
  - Мне тут птичка на хвосте принесла, что вы на днях занятную вещицу в столице прикупили.
  - Ну да, не соврала твоя "птичка". Жёнушке своей ожерельице с каменьем прикупил. Безделушка, конечно, но смотрится симпатично. А ты с какой целью интересуешься? - подозрительно покосился на него староста.
   Все гениальное просто! Куда ещё можно спрятать божественную силу, как не в драгоценный камень? Это же так свежо и оригинально. Несмотря на всё их величие, Богам явно не хватало креативности...
  - Да вот выкупить его у вас хочу. Сами понимаете, что у нас в деревне с бижутерией голяк.
  - Баба ты, что ли, брюлики покупать? - спетросянил Галан и тут же скривил рот, вкурив, что проговорился насчёт ценности камня.
  - Да это не то, чтобы мне...- Избранный дипломатично сделал вид, что ничего не услышал. Лишь по ехидно пляшущей на его губах улыбке староста понял, что попал. Конкретно попал.
  - А-а-а, понимаю-понимаю. Девушке своей решил подарить? Ну, давно пора. А то ей уже замуж надо бы, а она всё в девках ходит. Что сказать - мужик. Уважаю! - хлопнул его староста по плечу и добавил уже несколько другим тоном. - Вот только чую не по карману тебе вещица придётся.
  - Сколько? - спросил Избранный, понимая, что всем его мечтам и надеждам после оглашения цены придёт одно нехорошее слово.
  - Очень-очень много. Но чтобы не пугать тебя столь многозначной суммой, я согласен отдать его за чисто символических 200 золотых.
   Естественно, что хитрый жулик сильно завысил цену. Он скорее повесился бы, чем упустил такую отличную возможно навариться на бедном парне. Можно было, конечно, ударить его по голове деревянным мечом, но это сильно бы подпортило карму нашему герою, а так же лицо и несколько ребер, если бы его потом поймали местные. Поэтому Избранный всего-навсего мрачно заметил:
  - Ты же знаешь, что у меня нет таких денег. Честно говоря, у меня сейчас вообще никаких денег нету.
   Галан на секунду задумался. По его ровному лбу волной пробежало несколько складок. Но, если старостой он был и отвратным, то уж в поиске выгоды равных ему не выискалось бы на целом континенте. Улыбнувшись своими кривыми 19-ю зубами, он добродушно пробасил:
  - С этого и стоило начинать. Я ж не зверь какой-нибудь. Я всё понимаю. Не можешь заплатить - отработай.
  - В смысле? - спросил Избранный, одновременно чуя новую надежду и новые неприятности.
  - В прямом. У меня тут работенки немного скопилось. Если выполнишь - скину цену на пару монет, а будешь ударно работать - вообще задаром отдам. Устраивает предложеньице?
  - Вполне. По рукам! - и они скрепили договоренность крепким мужским рукопожатием.
  - В дом я тебя не приглашаю, потому что время дорого. Не обижайся.
  - Какое там... Давай уж сразу к делу, - Избранному явно хотелось побыстрее отмучиться.
  - Вот и славно. К делу, так к делу, - потёр руки староста. - Первое задание будет проще пареной репы. Мучать я тебя не собираюсь. Нужно зайти в мой курятник и собрать яйца.
  - Вроде ничего сложного, - согласился Избранный.
  - Вот и я говорю. Работа непыльная. Только вот куры мне в последнее время не нравятся. Дикие они какие-то стали и смотрят на тебя как-то подозрительно, по-злому. Будь с ними повнимательнее.
  - Как скажешь.
  - И ешё, пока не забыл... Постарайся никого не покалечить, а то знаю я тебя. Эти куры мне как дети родные, - Галан пустил жалостливую слезу.
  - Обещаю. Сделаю чисто и качественно, - уверенно заявил Избранный. - Не успеешь и дверь закрыть, как я мигом с твоими яйцами обернусь - одна нога здесь, а другая там."
   Галан удовлетворенно хмыкнул, потом почему-то перекрестил паренька и сказал "Да помогут тебе Боги!". Избранного это немного напрягло, но он решил не обращать внимания на причуды старика. Воодушевленный благоприятным стечением обстоятельств он отправился к стоящему на отшибе курятнику старосты.
   Избранный даже предположить не мог, чем обернётся это, на первый взгляд, плёвое дело...
  
  Глава четвёртая.
  
  Если бы не человек, курица давно бы стала царём зверей.
  Из заметок учёного-курнитолога Шама Куролюба
  
   Недоброе то было место. Недобрее, наверное, было только на кладбище и то исключительно в ночную пору.
   По утрам в курятнике стояла абсолютная тишина: петухи куда-то исчезали, а курицы степенно восседали на своих насестах, выходя наружу только на кормёжку. Но ближе к вечеру курятник преображался. Из него начинали доноситься странные звуки, будто десятки мехов разгоняли огонь в горниле. Иногда эти звуки сменялись редким зловещим квохтаньем, от чего вся деревня тут же вскакивала и проверяла на месте ли вилы и прочие средства самообороны. Одной ночью со стороны курятника стали доноситься страшные крики, прерываемые недобрым клёкотом, заставлявшим замирать сердца. А на следующий день роункловские жители не досчитались местного выпивохи Смарда. С тех пор курятник в тёмное время старались обходить стороной. Да и в дневное прогулки рядом с ним популярностью не пользовались. Вот только Избранный, живущий на противоположном краю деревни и никогда особо не вникавший в её жизнь, о том не ведал и шагал прямиком навстречу страшной опасности.
  - Ну, теперь-то ведаю - неожиданно заговорил Избранный. - Не расстраивайся, но ты только что самолично загубил всю интригу.
   Язык мой - враг мой...
   Двор, посреди которого стоял Избранный, был тотально пуст. Ни одной птицы, ни даже малого перышка не было на нём. Нехорошие предположения зародились в мозгу нашего героя. Он медленно, стараясь не наделать много шума и не вступить ногой в куриный помёт, начал пробираться к курятнику, размеры которого позволяли поселить в нём небольшую и не слишком притязательную семью. Курятник Галана, одним словом. Ну, или двумя.
   При приближении Избранного сидящие внутри курицы вначале лишь ворчливо покудахтывали, но, по мере того, как расстояние между ним и курятником сокращалось, они начинали адово квохтать, шуметь и всячески акустически насиловать нежные, чуткие уши вторгшегося на их территорию чужака. Затыкающий уши Избранный морально подготовил себя к худшему и с силой открыл дверь курятника.
   За дверью его встретили полнейшая тишина и ровные ряды куриц, прижимающие целлюлитные ляжки к насестам. Бестолково тыкаясь в полумраке курятника, на полке рядом с дверью Избранный нащупал лампу, чиркнул лежащим рядышком огнивом и радостно возвестил:
  - Да будет свет!
   Но, к несчастью, его радости никто не разделил. Курицы, потревоженные светом, бесцеремонно ворвавшимся в их жилище, встрепенулись и занервничали, но лишь ненадолго, став в следующий момент такими же неподвижными и безучастными, как и до этого. Юный приключенец неторопливо начал прохаживаться вдоль рядов с насестами. Куры флегматично смотрели мимо него, но он бы дал голову на отсечение, что наседки, сидящие за его спиной, неотрывно следуют за ним своими мелкими глазёнками. Но, оборачиваясь всякий раз, Избранный встречал лишь пустой взгляд обычной домашней птицы. И все-таки что-то здесь определенно было не так.
   Наконец, оказавшись на противоположной стороне курятника, Избранный стал озираться в поисках чего-нибудь, куда можно было бы сложить яйца. Порывшись в куче разного незнамо кем оставленного здесь хлама и тряпья, он извлёк оттуда большую плетеную корзинку.
  - Походу, эти корзинки меня преследуют, - подумал он, усмехаясь.
   Корзина была измазана в чём-то липком и отвратно пахла. Но это не остановило нашего героя привычного к таким мелочам жизни и он, держа её в одной руке, полез другой под ближайшую курицу в поисках яиц. Курице это не слишком понравилось, и она начала ворочаться, издавать недовольные гортанные звуки и очень недобрым глазом коситься на нашего героя. Другие обитатели курятника никаких эмоций по этому поводу пока не проявляли. А хитрая бестия всё не сдавалась, не желая расставаться с дорогими её сердцу яйцами, и даже умудрилась пару раз клюнуть Избранного в руку. Но парень тоже был не промах и, изловчившись, вырвал первое яйцо из-под седалища наседки. Зря он это сделал...
   Тут же весь курятник пришёл в движение. Десятки куриц заклокотали на своих насестах и угрожающе захлопали крыльями. В их красных от ярости глазах читалось вполне определенное желание - заклевать вторженца насмерть.
  - Дело пахнет... неприятно, - печально прокомментировал ситуацию Избранный и начал осторожно пробираться к выходу.
   Сделать это было непросто, потому что проход был довольно узким, а с каждой стороны его пытались клюнуть озлобленные бестии, но он с завидной ловкостью уклонялся от их атак. И всё же одна из куриц сумела-таки достать его в плечо. Дикая боль пронзила руку нашего героя, хотя не это было самым страшным. Корзина в его дрогнувших руках чересчур сильно накренилась вбок и единственное яйцо, добытое потом и кровью, выпало из неё.
   Говорят, что иногда мир как будто бы замирает. Так вот это был тот самый момент. Неизвестно сколько минут, часов или дней прошло до того момента, как яйцо достигло пола и разбилось, но за это время вся жизнь пронеслась перед глазами Избранного и пошли титры.
   Курицы сорвались со своих насестов. И юный герой почувствовал себя подушкой для иголок. Пернатые монстры, горящие жаждой мщения, беспрестанно клевали его во все доступные и труднодоступные места, причиняя невыносимую боль и страдания. Их когти оставляли на нём множественные глубокие порезы. Своими крыльями они больно били Избранного по голове, заставляя его пятиться и ежесекундно находиться на грани потери равновесия. Мир перед глазами Избранного поплыл...
  - Тот, кто думает, что я подохну в этом загаженном курятнике - глубоко ошибается! - крикнул он через пелену беспамятства и выхватил деревянный меч.
   Несколько удачных взмахов позволили ослабить напор пернатых и он, собравшись с силами, начал прорываться к выходу. Не смотря на хлипкость своего оружия, герой умудрялся выводить им невообразимые комбинации, от чего тушки куриц разлетались во все стороны, теряя перья, кровь и, в некоторых случаях, волю к жизни. Через невообразимый гомон этих тварей Избранный время от времени слышал, как ломаются куриные косточки, как квохтанье превращается в жалобный хрип и как падают на землю бездыханные враги. Ох, и сладки же были эти звуки для его слуха!
   Уже начиная подумывать о том, как он будет оправдываться перед Галаном, Избранный выскочил во двор и закрыл дверь курятника на засов. Несколько мощных ударов заставили дверь обреченно затрещать, но при её покупке расчетливый староста руководствовался принципом надёжности, так что она легко выдержала все птичьи нападки. Повисла напряженная тишина.
   Избранный оббежал курятник и встал напротив маленького прохода для куриц, ожидая появления новой волны неприятелей. Но прошла минута, другая, третья, а из него так никто и не появился. Наш герой устало вздохнул и в изнеможении упал на землю. Легкий ветерок обдувал его саднящие раны, и жизнь казалась уже не такой паршивой, как несколькими минутами ранее.
  - Не, ну, это вообще не дела, - рассуждал Избранный, глядя на небо. - Как представлю, что написали бы на моём надгробии, если б я оттуда не выкарабкался - плакать хочется. "Здесь покоится неслучившийся герой, заклёванный насмерть стаей разъяренных куриц". Тьфу, срамота! Уж лучше самогоном отравиться, чем так... Ладно, чёрт с ним, главное, что всё уже закончилось. Причём, без травматизма.
   И тут в опровержение его слов со всех сторон раздалось по-волчьи протяжное "ку-ка-ре-ку", сопровождаемое хлопаньем множества крыльев. Сын кузнеца устало застонал и, поднявшись, принял защитную позу, чтобы с честью встретить крылатых противников. И как раз вовремя - ведь вокруг него с шумом опустилось семеро петухов.
   Они были черны, как сама ночь, но когти и клюв с запекшейся на них кровью, а так же красные, горящие адским пламенем глаза создавали довольно эффектный контраст. Судя по их угрожающе согнутой спине, нахохленной шее и безумному взгляду, можно было догадаться, что они собрались здесь отнюдь не за тем, чтобы чайку попить. Избранный покрепче сжал свой деревянный меч, помянул чёртом старосту и приготовился к битве не на жизнь, а на смерть. Петухи не спешили нападать первыми и их жертва, решив взят ситуацию в свои руки, сделала быстрый шаг по направлению к одному из них.
   Ответная реакция последовала незамедлительно. Петух стремительно взмыл в воздух и поднял свои острые когти, нацелившись в шею Избранного, но тот, выгадав момент, ударом меча отправил нападающего в непродолжительный полет. Не переводя дыхания, герой рубанул наотмашь в разных направлениях, разметав ещё двух приблизившихся супостатов. Один из них тут же вновь поднялся на лапы, а вот другой так и остался лежать с перебитой шеей, бестолково дрыгаясь и издавая булькающие звуки. Избранный, уклоняясь от клюва очередного озлобленного пернатого, наметил брешь в петушиных рядах и, погасив в зачатке следующее наступление неприятеля, с громким криком бросился в неё. Дорогу ему преградили две чёрных бестии, но Избранный не растерялся. Он ловко оттолкнул ногой ближайшего к нему петуха, получив, правда, при этом ответный клевок в голень, от чего чуть не упал, но удержавшись на одной силе воли, коротким ударом раскроил башку второму петуху. Прихрамывая на левую ногу, Избранный выбежал из круга противников и, не теряя времени даром, провел эффективный выпад назад, повалив на землю ещё одного крикуна и тут же милостиво добив бедняжку. В итоге, после сиих нехитрых манипуляций, трое врагов корчились в предсмертной агонии, но ещё четверо, побитые, но непобежденные продолжали подступать к Избранному, издавая протяжные полукукареканья-полузавывания.
   Герой выдохнул, набрал в грудь побольше воздуха и замер, выжидая момента для наступления. Пот капал с его лица, тело немилосердно ныло, ноги подкашивались, но дух его был силён, а в схватке с бессловесными тварями большего и не надо было. И вот поворотный момент настал. Птицы пошли в бой. Несущийся в авангарде петух взлетел в воздух, дабы обрушиться на нашего героя всем своим весом. Избранный мгновенно сгруппировался, поднырнул под пролетевшую над ним птицу и метко кольнул чёрную бестию в незащищённое брюхо. Петух пошатнулся и сполз на землю.
   Избранный быстро поднялся и встретил вслед за первой вторую летящую на него птицу взмахом меча. Раздался оглушительный треск, в разные стороны полетели перья и ещё один оппонент упал к ногам нашего бойца. Тот же алгоритм действий был с успехом повторен и для третьего чернявого летуна.
   Последний из четверки хотел было отомстить за собратьев и клюнуть человека в колено, но был сбит с ног ещё на подлете и умерщвлен с крайней жестокостью серией хаотично нанесенных по телу ударов.
   Избранный стоял на поле брани, гордо оглядывая тушки поверженных петухов, и дико мечтал об освежающем дождике. Он уже хотел было снова упасть на траву, но, наученный горьким опытом, остался стоять на ногах. Герой заткнул меч за пояс, поднёс руки к губам, сложил их в форме рупора и прокричал во всё горло:
  - Давайте, вылазьте уже, кто остался. А то весь день мне с вами возиться вообще не с руки.
   Хруст откуда-то слева возвестил о том, что мирное возлежание на травке откладывается на неопределенный период времени. Здоровый петух размером с рослую собаку сидел на продавившемся под тяжестью его веса плетне и посапывал в духе Дарта Вейдера. Взор его вполне стандартно пылал алым огнём. Гребешок на голове петуха был похож на экзотический ирокез. Когти и клюв отливали сталью, а последний был столь длинным, что Избранный невольно сглотнул, представив, как тот впивается в его кожу. Крылья твари имели медный оттенок и, если и не позволяли их владельцу свободно парить высоко в небесах, то уж от прямого попадания по ним мечом могли защитить спокойно. Тем паче от попадания деревянным мечом.
  - Торжественно нарекаю тебя демоническим петухом, - Избранный был чрезвычайно доволен придуманным для сего чудовища метким прозвищем. Жаль только, что его коленки предательски тряслись, но наш герой предпочитал думать, что это от холода.
   Демон-петух не стал размениваться на драматичный накал атмосферы, а, вытянув шею и издав свистяще-трескучий крик, который язык не повернулся бы назвать кукареканием, спрыгнул с плетня и устремился навстречу Избранному. Парень, не будь дураком, сию же секунду отскочил в сторону, краем глаза уловив, как мимо него со свистом пронеслась железобетонная туша, от которой за милю тянуло жаром и трупным смрадом. Улучшив момент, герой нанес пару резких ударов по супостату, но те были легко и без усилий отражены его "медными" крыльями. Петух, в свою очередь, в долгу не остался и несколько раз атаковал клювом, от чего Избранному пришлось уйти в глухую защиту. Каждый блок давался ему с большим трудом. И не только ему - после каждой серии петушиных клевков зарубки на мече становились всё глубже, грозя в любой момент переломить хлипкое деревянное вооружение нашего героя. Плюнув на бессмысленную оборону, Избранный изловчился и, отведя в сторону следующую атаку демонического создания, со всей дури стукнул гада по голове. И пока петух стоически превозмогал боль от нанесенной ему травмы, Избранный отпрыгнул от крылатого чудовища на довольно-таки внушительное расстояние.
   Зашипев с досады, чудовищная птица взмахнула крылами и, поднявшись ввысь, спикировала на человека с выпущенными вперед когтями. В этот самый миг Избранный понял, что времени на уклонение нет и, вложив все силы в удар, неистово стукнул деревянным мечом по петушиным лапам. На микросекунду, растянувшуюся, казалось бы, на целую вечность, человек и зверь замерли в непримиримой борьбе. Мышцы Избранного ныли и готовы были разорваться, но он стоически пытался превозмочь обрушившуюся на него ношу. Но на стороне петуха были сила гравитации и его собственный вес, так что исход противостояния был ясен. Петух переломил деревянный меч героя и в падении умудрился оцарапать его плечо своими когтями. Герой же, руководствуясь здравым смыслом, превозмог боль и мгновенно отполз от опасного соседа, стремящегося клюнуть его в ляжку и, что есть мочи, побежал к плетню, где до этого восседал петух. Тварь с жутким клокотанием последовала за ним.
   На плетне, по правилам деревенской стилистики, висели глиняные горшки. Избранный, ни секунды не раздумывая, тут же схватил один из них и зарядил им в демоноптицу. Горшок полетел качественно и, совершив в воздухе пару вращений, мазнул петуха по спине, расколовшись на 3 неравных осколка. Птица даже не замедлила бега, но тут же получила от своей жертвы горшком по своей многострадальной голове и чуть накренилась в сторону. Третий снаряд, метко попавший в цель, заставил демоническое отродье припасть к земле.
   Избранный уже хотел было довершить начатое следующим горшком, но хитрая бестия взмахнула своими крылощитами и полностью накрыла ими себя, образовав непробиваемый блок. Сын кузнеца проверил его непробиваемость ещё двумя кувшинами, но те лишь разбились о защиту петуха и маленькими кусочками скатились по крыльям на землю. Панически рассуждая о том, как выбраться из сложившейся ситуации, герой стал бешеным взглядом осматриваться вокруг в поисках хоть чего-то, что могло, если и не убить, то, по крайней мере, ненадолго задержать опасного противника. И, по немыслимейшему стечению обстоятельств, его взгляд ухватился за деревянную рукоятку какого-то инструмента, торчащего из кучи неаккуратно сваленных грудой досок. До заветной цели надо было преодолеть почти треть двора, а это было довольно-таки внушительным расстоянием. Поклёванный со всех сторон Избранный физически не мог преодолеть подобное расстояние достаточно быстро, чтобы не быть разорванным приходящим в себя адским петухом. Но, что поделать - другой альтернативы не было и наш герой, с трудом сдержавшись от того, чтобы по-бабски не хныкнуть, решил сыграть в "бегущего человека". Тварь же, выбравшись из-под своих крыльев и широко раскинув их в стороны, с диким криком понеслась за ним.
   Каждый шаг давался Избранному с превеликим трудом. Его тело напоминало одну большую готовую в любой момент порваться струну, за которую при этом ещё и немилостиво дергает какой-то худой музыкантишка. Только чудо и инстинкт самосохранения позволяли герою держаться на ногах. А когда и их не хватало, он просто на секунду кидал взгляд назад, видел ужасную бестию с широко расставленными крыльями, бешенными залитыми кровью из пробитой башки глазами, беспрестанно вибрирующей шеей, и ноги сами несли его к приближающейся деревянной ручке таинственного инструмента.
   И вот он протянул руку и, ни на секунду не останавливаясь, схватил из кучи стройматериалов подозрительный предмет. Из-за стремительной погони он смог рассмотреть сей предмет только, отбежав ещё на добрый десяток метров.
  - Боженьки, как же я вас люблю! - закричал, чуть ли не обливаясь слезами, Избранный, когда увидел в своей руке небольшой топорик. Возможно, кто-то из местных решил нарубить себе немного халявной древесины или же халявной курятины, но, исходя из того, где находился предмет возможного преступления, курятина нарубила его.
   Избранный тут же развернулся на месте и, подпрыгнув, всем весом упал на своего преследователя. Топор прошёл буквально в нескольких сантиметрах от головы адского отродья и на три пальца погрузился в его неподатливое тело. Хлынул поток крови, тварь издала странный звук, похожий на "швахш", и уже хотела вновь уйти в непробиваемый блок, но парень, не делая передышки, рубанул по её туше ещё пару раз. И только тогда израненное животное, наконец, стало недосягаемым для его топора.
   Эксперимента ради, наш герой ударил своим новоприобретенным оружием по крыльям петуха. Раздался звенящий звук, и топор пружинисто отпрыгнул от них, не причинив существенного вреда.
   Усмехнувшись, Избранный сел на землю и стал ждать. Через пять минут из-под бестии вытекла лужица бурой крови. Еще через две минуты крылья петуха начали подрагивать и клониться к земле. Через десять минут он устало завалился набок и тяжело задышал.
   Тогда герой поднялся на ноги, шаткой походкой доплелся до изнеможенного создания, взглянул на её корчащееся в конвульсиях тело и, улыбнувшись, проявил высшую степень милости, прекратив его мучения ударом топора промеж глаз.
   Труп демоно-петуха вспыхнул белым пламенем. Оно быстро сжирало плоть мертвой птицы, разнося повсюду запах гари и жареного мяса. Через каких-то пару секунд петух сгорел дотла. И теперь на месте погибшего адского создания стоял внушительных размеров красный сундук из неведомого материала.
   Рассудив, что теперь-то хуже уж точно не будет, сын кузнеца решительно подошел к сундуку и протянул к нему руку. Но, не дожидаясь прикосновения героя, своевольный сундук открылся сам собой и, изрыгнув из своего чрева нечто, в ту же секунду хлопнул крышкой и закрылся. Нечто же, оказавшись мечом, описало в воздухе многочисленные пируэты, и глубоко воткнулось в землю на расстоянии вытянутой руки от нашего героя. Герой, не мудрствуя лукаво, взял меч руку. Оружие было необычайно лёгким и чрезвычайно... странным. Рукоять его была сплошь усеяна белыми перьями, а сам клинок был узким, но при этом довольно длинным и чуть загнутым.
  - Что за х...- хотел было возмутиться Избранный, но заметил прилепленную к рукоятке бирку.
   Её содержание гласило: "Куриный клинок трофейный 1 шт. Использовать только по назначению. Прим.: червяками не кормить!" Сын кузнеца выдавил из себя протяжное "эээ", почесал репу и, как ни странно, сделал весьма дельное замечание:
  - Вы бы хоть ножны к нему выдали, жлобы!
   Тут же, повинуясь его желанию, из сундучка выскочили ножны. Наш герой ещё раз почесал репу и виновато произнес:
  - Ну...это...спасибо, в общем.
   Сундук ответил на его слова довольным скрипом и тут же растворился в воздухе, оставив Избранному ни с чем не сравнимую возможность осмысливать происходящее в одиночестве. Осмысление ситуации закончилось так же неожиданно, как и началось, и парень, нежно потирая свою находку, направился к курятнику, нервно хихикая и нашёптывая:
  - Ну, сейчас я столько яичек понасобираю...
   С ноги выбив двери курятника, Избранный внимательно оглядел освещаемые забытой им лампой трясущиеся от злобы фигуры одержимых куриц, посмотрел каждой из них в глаза (куриц было немало так что это заняло внушительное количество времени), сплюнув, достал из ножен "куриный меч" и скрылся в недрах курятника. И полное ужаса и смятения кудахтанье разнеслось настолько далеко, что Крез, осушающий в этот момент чарку самогонки, от неожиданности поперхнулся и закашлялся.
  
  Глава пятая.
  
  Покажите мне хоть одну героическую историю, где нет кладбища
  и я скажу, что это фуфло, а не история.
  
  Один очень умный и талантливый человек.
  
   Староста Галан с аппетитом уплетал яичную похлёбку, запивая её предусмотрительно конфискованным у бабы Луты самогоном, как вдруг, в его дверь постучали. Хотя уместнее было бы сказать - начали ломиться. Раздражённый и одновременно заинтересованный этим старик натянул домашние тапочки и шаркающей медвежьей походкой пошёл поглядеть на утреннего визитера. За отворенной входной дверью его ждала презанимательнейшая картинка: весь в синяках, крови (причём, явно не только своей) и перьях пред ним стоял Избранный. В руках его опасно покачивалась корзинка, полная яиц. С языка Галана уже готовилось сорваться "Это у тебя маскировка такая?", но под мрачным взглядом гостя, он был вынужден, давясь и откашливаясь, проглотить свою остроту. Вместо этого он с улыбкой спросил:
  - Как вижу, моё задание ты выполнил. Надеюсь, никаких проблем не возникало?
  - Ну, как сказать, - Избранный вежливо отстранил старосту плечом, вошёл в прихожую и поставил свой груз на тумбочку. - Если не считать толпы одержимых куриц, петуха-демона, пары синяков и того, что меня чуть не убили - всё прошло просто замечательно...
  - А кто сказал, что будет легко? - заметил староста.
  - Ты и сказал, - с каменным лицом ответил Избранный.
  - Я лишь сказал, что работа будет проще пареной репы. А ты, видимо, не имеешь представления, как сложен и многогранен сей пищевой продукт. Так что я сказал правду, а всё остальное - это плод твоих личных домыслов, - парировал Галан. Затем он достал кусок бумаги, сделал на нём какие-то записи и торжественно вручил Избранному. - В общем, давай не будем пререкаться. Вот твоя похвальная грамота за заслуги перед деревней. Можешь повесить дома на стенку и гордиться.
  - Ты необычайно великодушен, - сказал парень, кривя рот и выбрасывая бесполезный клочок бумаги. - В чём будет заключаться моё следующее задание?
   Старик почесал бороду, ещё раз окинул оценивающим взглядом непритязательный облик своего подсобного работника и сказал:
  - Знаешь, что я тут подумал? В таком виде ты мне не помощник, так что иди-ка ты сегодня домой, помойся, подлечись и возвращайся завтра. А лучше послезавтра. Договорились?
  - Нет, не договорились, - упрямо запротестовал Избранный. - Пока я отдыхаю - ты таких заданий успеешь напридумывать, что мне будет проще сразу повеситься. Давай свой следующий квест. Глядишь, коль повезет, вывезу.
  - Мне нравится ваше отношение, молодой человек. Если бы все молодые люди в деревне были такими же амбициозными, то мы, глядишь, пятилетку б в три года выполняли, - Галан застыл в позе мыслителя и, просияв от пришедшей в его лысую голову идеи, перешел к делу.- Значится так. В этот раз задание будет - не бей лежачего, так что смотри, чтобы без эксц...сексц...в общем, чтобы все было нормально и без жертв!
  - Что надо делать? Добыть молока у коровы-демона? Собрать с грядки помидоры-убийцы? Или постричь овец-футурологов?
  - Не ерничайте, молодой человек, - староста хотел было интеллигентно поправить пенсне, но, вспомнив, что никогда его не носил, вовремя избежал конфуза. - Никаких демонов в этот раз быть не должно. Тебе нужно просто сходить на южное кладбище и забрать оттуда сверток, который я по досаднейшей оплошности там оставил
   Формулировка задания показалась Избранному, мягко говоря, подозрительной, но упоминание в нём кладбища показалось ему ещё более подозрительным. Мы ведь с вами помним, что обычно случается на кладбищах во всех подобных рассказах?
  - Ты издеваешься?! - воскликнул Избранный. - Кто-то, кажется, говорил, что работа - не бей лежачего. А получается, что мне снова придётся рисковать своей пятой точкой ради тебя и твоего идиотского свертка!
  - Ну, начнем с того, что свёрток совсем не идиотский, - раздраженно начал староста, но продолжил уже более мягким тоном. - И я не понимаю, в чём, собственно, заключается проблема?
  - Кладбище, квест, мертвецы, одинокий герой - никаких ассоциаций не возникает?
  - Абсолютно никаких. И это ты-то у нас "одинокий герой?",- расхохотался Галан. - Даже, если и так, всё равно не вижу проблемы. Сам подумай, что с тобой может случиться на кладбище? Не мертвецы же из могил полезут в конце концов.
   Избранный недовольно скривил рот и посмотрел на Галана, как на последнего врага народа.
  - Тогда поклянись, что я просто схожу на кадбище, заберу сверток и со мной ничего не случится. Иначе, если я, конечно, вернусь - тебе будет очень больно и печально.
   Во взгляде юноши сквозили решительность и непреклонность, поэтому старосте пришлось милостиво согласиться:
  - Хорошо-хорошо, если тебе так нужна моя клятва, ты её получишь. Это обычное тихое кладбище без вурдалаков, нежити и лиц без определенного места жительства, так что с тобой ничего не случится. Клянусь сердцем матушки.
   Смерив Галана осуждающим взглядом, Избранный вздохнул. Он уже порядком подустал от общества этого мошенника, но делать было нечего: подрядился в услужение к Богине - изволь с готовностью прыгать в чан с отходами и при этом вежливо улыбаться.
  - Многоуважаемый председатель сельского совета, - собрав остатки добродушия проскандировал юноша, - при всём уважении к вашей матери, не могли бы вы поклясться чем-то более живым и материальным? Давайте не будем тратить моё и, главное, ваше личное время.
  - Ладно уж, чёрт с тобой. Клянусь своим здоровьем, что всё будет ха-ра-шо, - на лице Галана читалось явное неудовольствие.
  - Вот и славно. Ну, я пошёл. Всего.
   Довольный своей находчивостью, но всё равно до конца не уверенный в безопасности предстоящего мероприятия, Избранный направился к южному кладбищу. Проходя мимо колодца с нематериализовавшейся, но внимательно следящей за ним Богиней, он радостно махнул рукой и крикнул:
  - Всё отлично. Я активно работаю над твоим освобождением.
   Богиня не сказала ни слова. И лишь протяжный полный тоски вздох пронёсся по деревне.
   Не смотря на то, что 100% своей жизни Избранный прожил в этих местах, на Южном кладбище он не был ни разу. От того над ним и висел такой ореол загадочности.
   На Восточном он, правда, тоже не был, но на то были вполне объективные причины. Лет эдак двадцать назад мимо него проходил очередной озлобленный на весь мир некромант, жаждущий мирового господства, и по пути поднял скучающих в своих могилках мертвецов. После этого он, конечно, свалил и был тактично выпилен другим некромантом, шедшим ему навстречу, но это уже совсем другая история. Как водится, ничто не проходит бесследно и по сию пору мертвецы, захороненные на том кладбище, время от времени вставали из своих могил и, движимые остаточной энергией от заклятия, продолжали бузить по ночам.
   Были в деревне ещё и другие кладбище. Северное - кладбище домашних животных.
  - Тотошка...- грустно протянул Избранный.
   И Западное. На нём Избранный был всего один раз. Когда хоронил отчима.
  - Со всех сторон кладбища, - зло сплюнул Избранный. - Не деревня, а могильник какой-то. Валить отсюда надо, вот что я скажу.
   С такими мыслями наш герой подошёл к ржавым железным воротам, за которыми начиналось южное кладбище. Весь его вид говорил о полнейшем запустении и покинутости. У входа надписью вниз лежала деревянная табличка, подгнившая в некоторых местах. Под ногами хлюпала непросыхающая от многочисленных дождей глинистая земля. Многочисленные травы, в том числе и ядовитый плющ, опутывали ограду, как бы защищая покой кладбища от нежданных посетителей. В противовес этому одна из створок главных ворот была полуоткрыта. Другая же, выбитая неизвестной силой, лежала в двух метрах, аккурат там, где начинались могилы. Многообещающе...
   Собравшись с силами и сглотнув предательский ком в горле, Избранный шагнул навстречу судьбе. Руки его подрагивали, глаза настороженно всматривались в заросшие мхом полуразвалившиеся каменные плиты, а в голове стучала мысль, которую он не преминул тут же озвучить:
  - И какого черта Галан попёрся в это Богами забытое место?
   Слова эти необычайно громко пронеслись над могильниками, и Избранный уже было встал в боевую стойку, намереваясь встретить легионы мертвых. Но ничего не произошло. Кладбищенская тишина продолжала холодом жечь его сердце, вдали ухал филин, а нежить не спешила покидать свои уютные гробики.
   Разочарованно хмыкнув, парень продолжил медленно продвигаться вперед, попутно осматривая окрестности в поисках свёртка. Нельзя сказать, что Избранный был трусом, но в этот момент его нервы были на пределе, а мышцы были напряжены и готовы в любую секунду помочь их владельцу встретить любое неожиданное нападение. Не располагала к расслаблению и кладбищенская обстановка. Земля под ногами едва заметно, но вполне ощутимо пульсировала, точно под Избранным находилось множество туннелей, по которым без перерыва сновали неведомые твари. В пронизывающем до костей воздухе явственно слышался шёпот мёртвых. Они звали живого гостя к себе, обещая, что под землей ему будет тепло и спокойно. Слабый бы уже давно согласился на заманчивое предложение, но наш герой лишь плотно зажимал уши и напевал старую песенку, которую слышал от отца:
  
  Детка, не бойся и страх уйдет.
  Солнечный свет развеет морок.
  Сильный пройдет, там где слабый падёт,
  Смелого демон не заберет.
  
   Глупые слова были у той песни, но Избранному вспомнился ласковый, чуть подпитой голос отчима, которым он напевал её вечерами, сидя у кроватки сына. Его огромная тёплая рука неумело гладила пасынка по голове, а на лице мелькала едва уловимая улыбка. А вторая рука в это время выливала содержимое бутылки с мутной жижей в стакан, брала этот самый стакан, подносила ко рту, голова Прокла запрокидывалась, и после этих действий улыбка на его лице становилась ещё шире.
   Это детское воспоминание дало нашему герою новые силы и он, полный отваги и уверенности, двинулся дальше, твёрдой походкой отгоняя наваждение. Дрожь земли, испугавшись такой наглости, тут же унялась, а вместе с ней пропал и шёпот мертвецов. Теперь, не задерживаемый ничем и никем, Избранный быстро добрался до покосившегося мраморного памятника, у которого его уже ждал замызганный пыльный сверток. Взяв его в руки, наш герой встал у могилки, задумался и заинтересованным голосом произнес:
  - Интересно, а к кому это Галан сюда приходил? Что-то я не припомню, чтобы кого-то из его близких здесь хоронили. Честно говоря, я не припомню, были ли у него вообще, когда-либо близкие люди, но не суть. Эх, ладно, что я зря тащился? Думаю, никто не обидится, если я чуть-чуть полюбопытствую.
   Он присел на корточки и стал пальцами обдирать мох с надгробного камня. Мох обдиранию поддавался плохо, и Избранный умудрился сорвать себе ноготь, но обуреваемый любопытством, не уделил внимания таким мелочам. Вскоре надпись на камне стала читабельной, но энтузиазм парня при её виде сразу же куда-то улетучился.
   - Хочу стать королем, - корявым почерком значилось на ней.
  - А это ещё что за хрень? - только и смог выговорить юноша.
   Вскочив на ноги, он, как ошпаренный, стал носиться по кладбищу и, усердно орудуя мечом, счищать мох со старых надгробных плит. "Хочу разбогатеть", "хочу жить вечно", "хочу переспать со своей сестрой", "хочу мороженку" - необычные надписи оставляли больше вопросов, чем ответов.
  - Да что же это за место такое, черт побери?! - в негодовании воскликнул Избранный.
   Неожиданная догадка заставила его со всех ног кинуться назад к проёму врат. Покинув странное место, он, чуть успокоившись, подошёл к валяющемуся на земле знаку и, поморщившись, приподнял его. Полуулыбка скользнула по лицу героя и, дабы оказать неоценимую услугу тем, кто попадет на южное кладбище после него, Избранный протащил знак на пару метров по земле и прислонил к ограде. А затем, довольно насвистывая, отправился назад к старосте.
   Когда кладбище практически скрылось из виду, он обернулся ещё раз, гоготнул и, сказав "Придумают же люди!", навсегда покинул это Богами забытое место. Могильник же продолжал мрачно стоять, полный неразгаданных тайн и загадок, безмолвный и чуждый всему живому. И лишь подгнившая табличка у ограды, призванная утолить любопытство случайных путников, гласила: "Сие есть кладбище несбывшихся надежд. Посещение его чревато ностальгией и тяжелейшими формами уныния и депрессии".
   Вернувшегося героя встречала широкая лыба старосты. Вначале Избранному захотелось поуменьшить зубонаселение рта Галана, но, поразмыслив, он решил все-таки оценить шутку и потянул ответную лыбу:
  - Я сейчас сделаю вид, что ничего такого не случилось, но ответь, пожалуйста, на один нескромный вопрос. Если там и вправду не было ничего страшного, то почему ж ты сам за этим свёртком не пошёл?
  - Надо же было тебя чем-то занять, - жизнерадостно ответил Галан, - Кстати, забыл спросить... Ты там штанишки часом не обмочил?
   Желание пересчитать старосте зубы вновь вежливо постучалось в голову Избранному, но гадкий разум взял верх над инстинктами.
  - Спасибо за заботу, но к твоему огромному сожалению - нет. А теперь вопрос на первую несгораемую сумму: это, надеюсь, было последним моим заданием?
  - Предпоследним, если быть точным - почесал бороду Галан.
  - Ответ засчитан. С натяжкой.
   Ситуация складывалась наилучшим образом, но Избранный не позволил себе роскоши расслабиться. В любой момент староста мог выкинуть очередной фортель, который бы убил все приложенные героем усилия. Пришлось брать быка за рога:
  - Каков же будет твой последний квест?
  - Последний? Так быстро...- староста недовольно пошамкал губами. - Ладно, последний, так последний. Что бы у тебя попросить?..
   Галан серьезно задумался, решая, чем бы таким занять Избранного, чтобы не пришлось выполнять свою часть сделки. Мерзопакостно продемонстрировав свой полубеззубый рот, староста многозначительно поднял вверх палец и возвестил:
  - Придумал! Принеси мне скипетр неограниченной мощи.
   Избранный печально вздохнул и положил руку на меч. По-хорошему договориться не получилось...
  
  Глава шестая.
  
  В жизни избранного рано или поздно наступает момент,
  когда он покидает ареал своего обитания и выходит в большой мир.
  А теперь посмотрим на этого молоденького самца избранного...
  
  У. Г. Броздов. Из курса практических занятий "Занимательное избранноведение"
  
  - Сейчас мы с тобой сыграем в игру, - усталые глаза Избранного вперились в Галана. - Называется она "Я не слышал, что ты сейчас сказал. Повтори, пожалуйста". Правила просты: я притворюсь, что не слышал твоей последней фразы, а ты повторишь её для меня. Повторяю, я совершенно, полностью ничего не слышал из того, что ты говорил ранее. Итак, что ты хочешь, чтобы я для тебя сделал?
  - Принес мне скипетр неограниченной мощи, - хитро прищурился староста, - И на случай, если ты опять не расслышишь: СКИ-ПЕТР НЕ-ОГ-РА-НИ-ЧЕН-НОЙ МО-ЩИ. Надеюсь, твоим ушкам всё было ясно слышно?
  - Более чем. Мне интересно другое... Зачем такому старикану сдалось этот самый скипетр?
  - Эх, молодёжь-молодёжь... Спрашиваешь, зачем мне скипетр неограниченной мощи? Глупый вопрос. Чтобы было. Только представь, приходит ко мне кто-нибудь, а я так небрежно бросаю: я сейчас отойду по делам, а ты пока позанимайся чем-нибудь. Вона, можешь пока порассматривать мой скипетр неограниченной мощи. Престижно же!
   Каменно-серьезное выражение лица Галана делало дальнейший разговор бессмысленным и малоэффективным, но Избранный не сдавался:
  - С тобой всё ясно. Вот только пораскинь мозгами чуток. Ты и вправду наивно полагаешь, что я смогу его где-то достать? А может быть ты просто издеваешься? Пожалуйста, скажи мне, что ты просто издеваешься...
  - Что за глупости ты бормочешь? Естественно, если я сказал, что хочу скипетр неограниченной мощи - значит, я действительно хочу скипетр неограниченной мощи. И как ты его достанешь, меня не колышет. Хоть душу продавай.
  - Ничего из этого разговора не получится, - с горечью заключил Избранный. - Что же мне с тобой поделать?
  - Загляни в своё сердце, юный герой, - в излюбленном жесте философски подняв палец вверх, продекламировал староста,- Какой ответ оно нашептывает? Не торопись, тщательно подумай...
   Староста отошёл и через секунду вернулся. В руках его была курительная трубка, в которую он своим пальцем-сосиской упорно пытался пропихнуть не желавший этого табак.
   Клубы дыма, с размаху врезавшиеся прямо в лицо Избранного, возвестили об оглушительной победе Галана над табаком. Прорываясь голосом сквозь дымовую завесу и отступая безудержным кашлем, герой прокряхтел:
  "Кхе-кхе... У меня было достаточно... кхе... времени, чтобы посоветоваться с моим...кхе... сердцем. И, посовещавшись, мы пришли к общему мнению, что...
   Ответ, вертевшийся на языке героя и готовый сорваться, был невежливо засунут назад приложенным к его губам пальцем старика.
  - Тише, молодой человек. Все ответы потом. Сейчас же не теряй времени и отправляйся за моим скипетром неограниченной мощи. Время не ждет! Торопись! Удачи тебе, доблестный искатель приключений, и да прибудет с тобой благосклонность богов.
   С оглушительным стуком дверь захлопнулась перед самым носом нашего героя. А через пару мгновений оттуда донёсся нескрываемый ржач.
   И вознес тогда Избранный мольбу к небу. И обратился он в ней к мудрым и милостивым Богам. И попросил он, чтобы в дом сего недоброго человека стукнула молния, дабы почувствовал он на себе кару небесную. И ничего не произошло...
   Даже тучки не омрачили собой чистое небо над хижиной Галана. Плюнув от бессилия, наш герой развернулся и побрёл навстречу очередному глупому, никому не нужному подвигу. Удачи тебе, рыцарь без страха и упрёка! Когда-нибудь тебе воздастся за дела твои...
  - Хорош паясничать, идиот. И без тебя тошно, - процедила сквозь зубы эта неблагодарная скотина.
   Сделав пару шагов от дома старосты, Избранный остановился и стал с сомнением тереть свой подбородок. Натерев его вволю, он развернулся и закричал:
  - Да какого хрена я делаю?!
   От его крика пробудилась, наверное, вся недобуженная часть деревни. Но ему было плевать. Разжигая в душе пожарище праведного гнева, он быстро возвращался назад - к дому старосты.
   Достав из ножен меч, он несколько раз стукнул по входной двери, отчего та заходила ходуном.
  - Кто? - ворчливо донёсся до героя голос Галана. - А это опять ты, - недовольно произнёс он, открыв Избранному дверь. - Чего припёрся-то? Я тебе что-то неясно объяснил?
  - Да нет, всё предельно ясно, - Избранный угрожающе поиграл мечом перед носом Галана, на что тот и бровью не повёл. - Вот только туфта твоё задание, и ты это знаешь. А потому сам ищи свой скипетр, а мне отдавай амулет, как и обещал. Ну, пожалуйста...
  - Знаете, что я вам скажу, молодой человек, - Галан легко отодвинул рукой мельтешащее у него перед носом лезвие и неожиданно закричал: - Засунь чувство собственного достоинства куда-нибудь поглубже и слушай меня! Здесь всё моё! Вся деревня - моя! Всё имущество в ней - моё! И рыло твоё - тоже моё! Один щелчок пальцами, и все окрестные молодцы почтут за честь превратить твою глупую голову в мешок для битя. Так что слушай меня и вникай. Ты сейчас уйдешь отсюда. Быстро. И принесешь мне мой скипетр. Неважно как. А потом будешь делать любую работу, какую бы я не попросил. Понял, ущербный?!
   Избранный понял. О, да, он понимал. Староста будет заставлять его батрачить ещё очень и очень долго. И закончится это всё тем, что либо Избранный героически погибнет в битве со свиньями-вампирами или коровами-мутантами, или... погибнет другим, более изощренным способом. Неважно как, но погибнет он в любом случае.
   Несложно догадаться, что ни одна из этих альтернатив нашего героя не устраивала. Желание порубать Галана в капусту чётко вырисовывалось в его мозгу. И вот рука крепко сжала меч, лезвие клинка чуть поднялось над лысой вражьей головой и тут...
   Давайте сделаем небольшое лирическое отступление... Я уже упоминал о толстой и некрасивой жене Галана, которая одним своим видом заставляла несчастного семьянина предаваться вынужденному блуду и разврату. Тяжка была доля её - не пожелать и врагу.
   Но когда-то все было иначе. Она жила в тихом уютном домике вместе с любящими отцом, матерью, тремя братьями и собачкой. Нежная юная Магда целыми днями веселилась и смеялась, а вечерами, когда вся семья собиралась вместе, играла удивительные мелодии на стареньком семейном пианино. Ей прочили карьеру великой пианистки. Парни становились в очередь только для того, чтобы хоть на пару минут насладиться видом её тонкого стана, алых губ и бездонных глаз, которые так любят описывать однотипными эпитетами романтики с плохой фантазией. Всё в её жизни было прекрасно и удивительно.
   А потом появился Галан и положил начало истории её падения. В один миг он покорил своими речами наивную девушку и её родственников и те, полные надежд, отдали Магду замуж за перспективного торговца антиквариатом, коим он в то время являлся. В качестве приданного родители подарили молодой семейной паре пианино, которое хитрож... мордый Галан, обосновывая это предстоящими расходами на первое время их семейной жизни, продал за очень большую сумму одному коллекционеру древностей. Так мечта Магды стать пианисткой была разменяна на горсть золотых монет. Крайне внушительную, но всё же.
   Первое время молодые жили, если и не счастливо, то вполне сносно. Она стирала ему одежду, убиралась в доме, поливала цветы в саду и радовалась жизни. Он не ночевал дома, заводил сомнительные знакомства, много зарабатывал, ещё больше тратил и тоже в своей особой манере радовался жизни. Конечно же, на Магду давило такое существование, но она всегда оставалась бодра и весела. Потому что её всегда в дни радости и печали поддерживали семья и друзья. Только недолго длилось фантомное счастье. Вскоре Галан получил выгодное предложение занять вакантное место старосты в одном глухоманьском поселке. Молодому купцу очень импонировала возможность стать местным корольком и он в кратчайшие сроки собрал свои пожитки, жену (женатый староста выглядел намного презентабельнее холостого) и смылся на ПМЖ в Роункло.
   Жизнь Магды пошла под откос с удвоенной скоростью. Потеряв поддержку близких, она увидела своего муженька во всей его неприглядной красе. Ситуацию усугубляло ещё и то, что местные клуши были далеки от того общества, к которому привыкла девушка и даже не могли поддержать светскую беседу. Бедняжке ничего не оставалось, кроме как целыми днями убираться в квартире, вышивать и есть, есть и ещё раз есть. И не было в том никакой неожиданности, что из белокурой, дышащей жизнью красавицы, Магда превратилась в огромную бабищу с волосами непонятного цвета, лоснящимся от жира лицом и обвисшей грудью. Но, не смотря на объемную фигуру, она вся постепенно превратилась в тень, так, что даже муженек временами переставал замечать её существование.
   Пусть столь подробная биография станет подарком несчастной старухе. Ведь подвиг, который она совершила, заслуживает подобной милости. Стремясь насолить жлобоватому муженьку, она, не покидая своей крепости, расположенной на кухне, пискляво проорала:
  - Хорош над пареньком изгаляться, хрыч ты старый! Знали бы мои родители, за кого свою дочурку замуж выдавали - лучше б в младенчестве придушили. Чтоб тебя по лысой кочерыжке! А ты, милок, слушай сюда. Этот скупердяй ничего дома не хранит. Все свои пожитки в Страшной пещере прячет. Там своё ожерелье и ищи.
   На Галане не стало лица. Его успешно заменила звериная маска негодования и злости. Обильно брызжа слюной, он сумел выдавить из себя только:
  - Убью, стерву... А ты что зёнки пялишь? Пшёл вон! И не вздумай и близко к Страшной пещере подходить - мигом шкуру спущу! - и, с силой захлопнув дверь, отправился поучать жену уму разуму.
   "Избранный мог бы и помочь бедной женщине!", - скажут самые сердечные из читателей. Мог бы. Да вот только лучше бы от этого никому не стало. Ну, обойдётся в семье Галана один день без побоев, но будут же и другие дни, когда Избранного рядом не окажется. А вот окончательно портить отношения с власть предержащим из-за сиюминутного геройства парню пока не хотелось.
  "Трус!" - сказали бы читатели...
  - Приспособленец! - поправил их Избранный, горестно фыркнув.
   И вот все преграды пройдены и осталось всего ничего - забрать осколок силы, вернуть его Богине и наслаждаться безбедным существованием. Вот только лежал этот осколок в Страшной пещере, которая была названа так отнюдь не случайно... Дело в том, что ещё за долго до того, как был основан этот поселок, в этой пещере обитало чудовище. Да-да, именно чудовище. Оно, по словам немногих счастливцев, выживших после встречи с ним, было настолько отвратительным и непохожим ни на одно из существ, ходящих под солнцем, что современная наука даже не удосужилась дать ему название.
   Неизвестно как Галан смог спрятать все свои сбережения под боком у этой бестии. Выманил ли он её из пещеры, усыпил или договорился - а этот прощелыга был способен и на такое - но, имея такого грозного стража, он мог не опасаться охотников за сокровищами и местных городских дурачков, мнящих себя героями.
   Все эти думы проносились в голове Избранного, пока он печально, как на эшафот, брел к месту своего будущего подвига. И тут на его пути в очередной раз появилась Ирис. Она быстро приблизилась к Избранному, обхватила его за шею и прижалась всем своим нежным тельцем к его мужественному стану.
  - Как я рада! - сказала она. - Когда я услышала это в первый раз - я не поверила, но теперь, когда вся деревня говорит о том, что "Избранный подрядился работать на старосту, чтобы выкупить у него ожерелье для своей возлюбленной" я была одновременно поражена и обрадована. О, мой дорогой...
   Избранный мучительно попытался вспомнить, когда это он называл её своей возлюбленной, но мягкие губы Ирис уже впились в уста нашего героя, и его просто захлестнула волна чувств, эмоций и беспорядочных мыслей. Невозможно было подумать, что в этом на вид крепком и слегка отстраненном персонаже может одновременно плескаться настолько гигантское море размышлений и ощущений. С одной стороны ему очень нравилось стоять посреди безлюдной улицы и целоваться с симпатичной девушкой. Все-таки, как ни крути, но ему уже долгое время хотелось чего-то подобного.
   Другую часть его сознания занимал очень животрепещущий вопрос: куда делись все люди? Целый день он не видел в поселке никого, кроме Креза, его приятеля, группы детишек, сварливой Глары, Хозяйки колодца, старосты с женой (правда, последняя дала о себе знать лишь голосом, но и это было неплохо) и, собственно, Ирис. Оставшиеся две сотни жителей, будто сквозь землю провалились. У нашего героя возникло неуловимое ощущение, что кто-то (не будем уточнять кто) просто поленился прописывать статистов и решил ограничиться лишь узким кругом ключевых персонажей.
   Тут же мимо целующейся парочки пробежала шумная ватага босоногих мальчишек. На лавке у ближайшего дома, как из воздуха, материализовались два оживленно переговаривающихся о чем-то поддатых мужика. Прямо посреди дороги женщина не первой молодости, массировала спину и уныло разглядывала два огромных ведра с водой. Весь посёлок наполнился жизнью, голосами, шумом и прочим фоновым сопровождением.
  "Неплохо выкрутился, - подумал Избранный и приобнял Ирис за талию."
   В этот момент его поток мыслей пронзила искра. Внезапно он осознал что-то, о чём раньше не мог и помыслить.
   Слегка отстранив девушку, он внимательно посмотрел ей в лицо. Смесь смущения, легкого удивления и даже в какой-то мере ужаса он увидел на нём, но все равно, как и всегда, сверкала на нём милая улыбка, заставившая нашего героя улыбнуться в ответ:
  - Я тут подумал и решил, что хватит уже строить из себя того, кем я не являюсь. Пора начинать жить. Жить как все. Найти работу, отстроить добротный дом, завести семью, начать вкладываться в нанотехнологии... А ещё я подумал о том, что ты мне очень нравишься, Ирис. Всегда нравилась.
  - Я тоже тебя любила. Всегда-всегда. С самого детства, - сказала она, плотнее прижимаясь к нему, и чуть слышным голосом добавила, - Ты ведь придешь сегодня?
  - Приду. Обязательно приду. Обещаю, что, выполнив эту работу, я вернусь к тебе - и в этот раз навсегда.
  - Точно-точно? - неуверенно спросила девушка, но её глаза заранее знали ответ.
  - Точно. Больше никаких поручений, никаких подвигов и никакого геройства. Иди домой и ни о чём не волнуйся. Я скоро приду и с этого момента у нас будет очень-очень много времени друг для друга.
  - Я буду ждать. Ждать столько, сколько нужно. Боги, как я счастлива! А теперь иди же скорее! Не хочу, чтобы ты задерживался из-за меня хоть на минуту, - Ирис ещё раз поцеловала Избранного в губы и побежала к себе домой, быстро перебирая стройными загорелыми ножками. Добежав до поворота, она обернулась и помахала нашему герою рукой. Избранный помахал в ответ, всей душой убеждая себя в том, что теперь-то у них двоих все обязательно будет хорошо.
  Господи, что за сопли...
  - А ну цыц! - гаркнул Избранный, но тут же успокоился, мысленно возвращаясь к прекрасным воспоминаниям минутной давности.
  Наконец, обретя контроль над собой и собравшись с силами, наш герой, невзирая на крики, смех и возгласы детворы "тили-тили тесто - жених и невеста", отправился навстречу своему последнему и самому сложному подвигу.
  
  
  Глава седьмая.
  
  Поэтами не рождаются.
  Поэтами умирают.
  
  На заборе было написано.
  
   Путь к Страшной пещере был долог и труден. По большей части долог - четыре часа на своих двоих, как-никак. А вот с "труден" дела обстояли не так просто...
   Первым препятствием на пути героя был Скрежещущий лес. Ну, как препятствием... Он в нём даже не заблудился ни разу. Потому что кроме сурового названия в этом лесу не было ничего занимательного.
   Далее ему потребовалось пройти через ужаснейшее Квакающее болото, где он нечаянно испачкал штаны, угодив ногой в мутную отвратительную жижу.
   А путь его продолжал виться дальше. Встало новое препятствие на пути героя. Речка Неистовая раскинулась перед ним, грозя утащить неосторожного путника своим течением в неведомые дали. Опасное то было место, много храбрецов погибло там. И потому староста Галан, устав от бесконечного нытья недовольного пролетариата, построил через неё прочный мост. И герой без труда пересек эту реку...
  - Не, ну это не приключение, а черте что, - жаловался Избранный, в глубине души радуясь, что не приходится особо напрягаться. - Где гоблины? Где кровожадные волки? Где безбожно оттягивающие время дополнительные квесты? Я даже немножко разочарован...
   Избранный был немножко разочарован.
  - Я это уже говорил, между прочим...
   ...но он не знал, что впереди его ждал самый неприятнейший и опаснейший участок пути - ущелье Одинокого Поэта.
   Когда-то, давным-давно, более пяти сотен лет назад, а может и раньше, по обеим сторонам этого ущелья, соединяемый десятками мостов, располагался городок под названием Шерра. И жил в нём один очень славный, но абсолютно бездарный поэт. Различные авторитетные источники и по сей день спорили о его внешности. Одни считали, что он был худ, как щепка, тщедушен и отталкивающе некрасив. Другие же утверждали, что это был дородный розовощекий детина с высоким лбом, поросячьими глазками и длинными, точно растянутыми, губами. Но оставим споры сии учёным мужьям, так как нам, собственно, глубоко неважно, как он выглядел. А важно то, что его стихи были настолько ужасны, что, заслышав их, маленькие детишки начинали плакать, коровы переставали давать молоко, а пролетавшие над городом птицы падали замертво.
   Единственное, что спасало бедного поэта от народного гнева, так это то, что горожане любили, в общем-то, незлого и отзывчивого паренька и даже считали его местной знаменитостью. Поэтому, когда он начинал читать стихи, они вежливо выпроваживали его за пределы города и оставляли одного. Но он не обижался. Ведь для поэта, главное - не слушатели, а свобода самовыражения. Так и жили поэт и горожане дружно и никогда не ссорились.
   К сожалению, такая идиллия просуществовала недолго. Однажды, в городе проездом остановился иностранец из далекой страны, названия которой уже никто не помнит. Да-да, в то время в Сентарийское королевство толпами валили иностранцы, чтобы обменяться опытом, укрепить международные связи или просто заработать немного звонкой монеты. Это уже потом, спустя пару-тройку сотен лет, когда страна обрела достаточную мощь, Оракул ненавязчиво в приказном порядке посоветовал тогдашнему королю Шаргальду Второму прекратить все контакты с внешним миром, дабы оградить священную империю от нападок грязных иноверцев.
   Иностранец, по воле рока, оказался известным литературным критиком Бульеном Грелинским. И наше горе-поэт, хотя добрые люди всячески предостерегали его от этого, показал свои стихи критику. Тот был в общем-то крепким, много повидавшем на своём веку человеком, но, пробежавшись глазами по первым двум строчкам, побледнел, схватился за сердце и упал в обморок. Очнувшись, он гневно взревел:
  - Щито фи мнэ суёть?! Щито са пясулька?! Фи нэ ест паэт! Фи эст камно! И фащи стехи - камно! Протщь с клас маих, бездарь!
   И хоть первые слова его были не совсем разборчивы, но явственно прозвучавшее "бездарь" больно ударило по чуткой душе писателя. В слезах он убежал от критика, а тот, проплевавшись пару дней и промыв глаза мылом, укатил из города восвояси.
   Меж тем бедный поэт совсем сник и перестал выходить из дома. Горожане жалели мальчонку, но утешить его были не в силах и поэтому вежливо оставили его наедине с собой. Уединение не пошло юноше на пользу. Ведь он был унижен, оскорблен и подавлен до глубины своей творческой души. Единственное его умение - писать стихи - оказалось бесполезным, бездарным и никому ненужным. Обуреваемый горем в одну из ночей он выбежал из дому, пронёсся по пустынным ночным улица Шерры, подбежал к обрыву и бросился вниз. Тела его так и не нашли.
   Вскоре по ночам в порывах ветра горожанам начал слышаться голос поэта. Он читал свои стихи и настолько они были ужасны, ужаснее прежних, что все жители Шерры потихоньку сошли с ума. Кто был поумнее, тут же собрал свои пожитки и, пока не лишился остатков разума, уехал прочь из города. Но таких было немного. Большинство людей осталось. Им просто некуда было бежать.
   Каждую ночь они всё сильнее погружались в безумие от ужасных стихов мертвого поэта и ничто, ни стены, ни музыка, ни крики не могли заглушить речей мертвеца. Вскоре в них уже не осталось ничего человеческого. Это были лишь жалкие тени былых людей. И они один за другим стали уходить из этого мира. Некоторые умирали от страха, иные же, не выдержав пытки, оканчивали свою жизнь на дне ущелья, бросившись туда в безумии. Так Шерра стала городом-призраком. Его развалины до сих пор стояли на прежнем месте. А те, кому не посчастливилось идти через ущелье под светом луны, до сих пор слышали ужасные стихи Одинокого поэта, лишающие рассудка. А иногда и жизни.
  - Офигеть как страшно...- сказал Избранный. - Только есть одна маленькая сюжетная неувязочка. Сейчас день. А, значит, и появления поэта ожидать не стоит. Пфе, я уж подумал, что хоть сейчас произойдет что-нибудь интересное. Сплошное разочарование...
   С этими словами герой отважно шагнул в ущелье Одинокого поэта. Узкие стены ущелья тут же сдавили его клаустрофобное сердце. И неудивительно. Ведь ущелье одинокого поэта было столь узким, что в нём могли пройти от силы трое держащихся за руки людей. Но не убоялся наш герой. Он осторожно, внимательно глядя себе под ноги и коря себя за то, что вечно ввязывается в глупые авантюры, шаг за шагом продвигался вперед, оставляя позади всё больший и больший отрезок пути.
  - Меня сейчас стошнит от твоего стиля повествования. А окружающий меня ландшафт нисколько не снижает неприятного ощущения. Хорошо хоть призрак пока не показывается.
   Тут же, подняв голову, Избранный увидел над собой здоровый шар, сотканный из чистого света.
  - Вот и накаркал, - печально подытожил герой.
   Шар светился холодным стальным блеском, и по нему непрерывным потоком скользила мелкая рябь. Складывалось ощущение, что он состоит из сотен, возможно, тысяч мельчайших частиц, находящихся в непрерывном движении. Постепенно таинственный объект начал приобретать человекоподобную форму. Из него протянулись четыре отростка, трансформировавшиеся в руки и ноги. Нижняя часть шара приобрела вытянутую форму туловища, и в течение каких-то пяти-шести секунд Избранный уже мог узреть печально колыхавшуюся в воздухе фигуру Одинокого поэта.
   Кстати, те, кто считали его жирным увальнем, оказались правы. Честно говоря, даже я не ожидал.
  - Да и я тоже, - согласился Избранный.- Всегда думал, что поэты, кончающие жизнь самоубийством - это тощие, неуверенные в себе замухрышки. Какой внезапный разрыв шаблона!..
   Меж тем рватель шаблонов продолжал безучастно висеть над головой Избранного и беззвучно хлопать губами. Не желая тратить время на такое индифферентное привидение, наш герой продолжил идти дальше. И вроде бы всё складывалось относительно неплохо. До тех пор, пока Избранный ногой нечаянно не задел подло попавшийся на пути камешек и тот, отлетев в сторону, стукнулся о другие камешки и громко-громко нашумел. Это заставило призрака выйти из оцепенения и, наконец, заметить нашего героя.
   Поэт сделал книксен и мягким, заискивающим голосом затараторил:
  - Добрый вечер, путник. Вы не представляете, как я рад видеть вас в моей скромной обители. Ну, скажем не совсем обители - скорее временном пристанище. Хотя я бы счёл называть это место таким очень своеобразным чистилищем. Кстати, забыл представиться. Моё имя Гастарт, а ваше? Впрочем, если не хотите - можете не представляться. Я нисколько не обижусь. Ах, простите мне мою болтливость. Просто я очень нуждаюсь в понимающих слушателях, а, к моему большому разочарованию, таковые здесь появляются крайне редко. Особенно в последнее время. Да и те, что попадаются, обычно всенепременно спешат покинуть моё общество. Ах, это так печально!
   Призрак кинул страдальческий взгляд куда-то вдаль и, проследив за ним, Избранный заметил череп. Человеческий. С большой дырой в самом центре, проделанной неким тупым предметом. Никаких признаков холодного оружия вблизи не наблюдалось. Зато вокруг, как раз для таких случаев, стояла сплошная каменная стена.
   Оценив ситуацию и придя к выводу, что заканчивать подобно обладателю пробитого черепа, ему не хочется, Избранный сделал ход конём:
  - О, мне безумно хочется послушать ваши замечательные стихи! Я слышал, что вы чудесный поэт. Но мне так жаль, так жаль... Понимаете, я очень тороплюсь. И любая задержка мыслится мне невозможной. Так что смею просить вас о прощении. Обещаю, что если у меня в дальнейшем выдастся свободная минутка, то я обязательно приду насладиться вашим творчеством.
  - Понимаю. Если вы торопитесь, я не буду вас задерживать, - поэт на миг загрустил, но тут же вернулся в своё обычное нервозно-приподнятое состояние. - Постойте, мне только что пришла в голову чудесная мысль! Знаете, как мы с вами поступим? Вы идите себе спокойно, куда шли, а я в это время полечу рядом и прочту вам парочку своих зарисовок. Тут идти минут двадцать, так что, думаю, успею уложиться в это время. Обещаю, что совершенно не буду вам мешать! Ну, как вам идея? Здорово, да? Знаю, что здорово. Просто чудесно!
  - А на моё мнение, как всегда всем плевать, - не обращаясь ни к кому конкретно, прошептал герой. - Так и до заниженной самооценки недалеко...
   Избавиться от надоедливого призрака пока не представлялось возможным, так что Избранный, стараясь обращать поменьше внимания на своего бестелесного попутчика, двинулся дальше. Поэт незамедлительно поплыл по воздуху за ним. Кружась вокруг нашего героя, он прокашливался и делал упражнения голосом, наивно полагая, что это сделает его стихи не такими мозгодробительными. Потом призрак, видимо, счел свою подготовку достаточной и, глубоко вдохнув несуществующими легкими, стал громко и с пафосом декламировать:
  
  Разрывая нить объективной реальности
  Осколком разбитой любовью души,
  Не потеряйся в глубинах отчаянья.
  Съешь пирожки. Ведь они хороши!
  
   Первое четверостишье даже показалось герою забавным.. Нет, конечно же, он не ржал в голос, как конь, жалея чувства бездарного неудачника, но распластавшуюся на всё лицо улыбку было очень трудно закрывать рукой.
  
  Верь, мой друг, верь в чудеса!
  Полети со мной на небеса.
  Где споют нам песни кареглазые красотки.
  Ах, как же не хватает огурца и водки...
  
   Приподнятое настроение куда-то испарилось... Избранный уже не сдерживался и вовсю демонстрировал поэту свою раздраженную мину. Но тот был так поглощен стихами, что не обращал внимания на негодование единственного слушателя. Или же не хотел обращать.
  -Терпи, будь мужиком, - твердил себе Избранный. - И не таких идиотов видали. Ещё немного мучений и всё закончится.
   А поэт всё не унимался:
  
  Покатай меня на лошади,
  И я буду с тобой дружить.
  Только сам с неё не упади.
  Без тебя мне не прожить.
  
   Кулак прошёл сквозь тело призрака, не причинив ему вреда и даже не заставив ирода замолкнуть хоть на секунду. Походу, Гастарт уже привык к подобным излияниям народной любви и не удостоил героя ни толикой внимания. С досады Избранный обреченно взвыл и закрыл руками уши.
  - Терпи, терпи, терпи, терпи, терпи! - мантра, в исступлении повторяемая Избранным, начинала терять эффект.
   В голове у нашего героя запульсировала предательская мысль, что в самоубийстве в общем-то нет ничего плохого. Раз! - и абсолютная тишина до конца вечности. Заманчиво...
   Потом в его мозгу возникли поочередно образы Богини, Ирис, обещанных богатств... и идея суицида временно отодвинулась на задний план. Но выразительное декламирование призраком стихов, приближала её назад неестественно быстро.
   В голове у Избранного гудел оркестр из сотен огромных колоколов и миллионов маленьких колокольчиков. Попеременно его бросало то в жар, то в холод. Глаза застилал туман, от чего он переставал разбирать дороги и бестолково оббивал ноги о валяющиеся на земле камешки. Руки, прижимаемые к ушам, стали пачкаться в чём-то теплом и липком.
  "Дело дрянь. Надо с этим поскорее заканчивать, - решил Избранный и, не придумав, ничего умнее, перешел на бег."
   Не ожидавший такого поворота событий призрак поначалу отстал, но тут же нагнал нашего героя снова. Видимо, недогадливый поэт решил, что его слушатель очень сильно куда-то торопится и стал читать свои стишки ещё выразительнее, быстрее и сбивчивее, что никак не способствовало их лучшему восприятию:
  
  Заткни свой нос.
  Кругом понос.
   И каждый здесь друг другу враг.
  Возьми поднос.
  На нём бабос.
  Без них не выбьешься никак.
  
  - Убейте меня, пожалуйста, - прошептал Избранный.
   Он уже не сдерживался. Слёзы текли по его лицу. Ноги не слушались хозяина, так что ему приходилось передвигаться чуть ли не ползком. Острые камни яростно истязали его тело. Но лишь эта хоть как-то приводила его в чувство , не давая утонуть в пучине отчаяния. Ужасное зрелище предстало бы перед неискушенными взглядами случайных прохожих, если бы таковые присутствовали в этом Богами, людьми и прочими тварями забытом ущелье. Волосы Избранного торчали вихрами, а на его лице застыла печать бога Смерти. Глаза превратились в узкие щёлочки с огромными тёмными кругами под ними. Грязные ругательства время от времени вырывались из дрожащих уст несчастного, а вслед за ними вырывался стон отчаяния и тихие мольбы о помощи. Весь его облик просто кричал ьб истощении моральных и физических сил. А призрачный поэт, делая вид, а может быть, и вправду не замечая страданий несчастного, продолжал изрыгать из своих призрачных губ новые отвратительные стихотворения.
  
  Маленький орк дракона нашёл.
  С этим драконом он в гости пошёл.
  Воздух разносит запах котлет.
  Больше у орка приятелей нет...
  
   Избранный упал, и сердце его больше не билось. Это был полный, окончательный и совершенно негероический финал.
  - Да нифига, - зло сквозь зубы проскрипел герой. - Я не затем столько мучился, чтобы подохнуть в этом ущелье. По возвращении меня ждут прекрасная девушка и золотые горы, так что я буду конченым дураком, если позволю своей смертью испортить такую пруху. Сейчас мы покажем долбаному призраку, кто здесь наибольшая бездарность.
   В герое пробудились скрытые резервы и, найдя в себе силы, он поднялся. Одинокий поэт продолжал кружить над своей жертвой и выразительно бубнить свою белиберду, но на него уже не обращалось никакого внимания. Потому что у Избранного сформировался чёткий план действий, а это означало, что всё теперь будет хорошо.
   Дождавшись, когда поэт закончит чтение очередного стихотворения и сделает паузу, Избранный шумно выдохнул, как перед распитием стакана с крепким алкоголем, и громко зачитал:
  
  Спи мой маленький розовый принц.
  В руку воткну себе с ядом шприц
  
   Лицо призрака едва заметно дёрнулось. Впрочем, такой, пусть и незначительный результат, вселил в Избранного надежду.
  - Получай, гадёныш, - сказал он и продолжил:
  
  И вены порежу ржавой пилой.
  Я люблю тебя, ангел небесный мой!
  
   Призрак поперхнулся очередным стихотворением и с удивленным видом стал взирать на инсинуации своего ранее слушателя, а ныне - товарища по литературному цеху. А нашему герою уже всё было до фени. Он окончательно и непоколебимо утвердился в правильности своей идеи и, выставив руку вперед, продолжил:
  
  Только ты, слышишь, не уходи!
  Не прожить без твоей сладкой вечной любви.
  
   Теперь стало жалко смотреть на призрака. Ужасные конвульсии прошли по его толстому мешковатому телу. Пальцы скрючились. Рот глупо открылся и из него донесся свист, разрывающий сердца, воздух и барабанные перепонки. У нашего героя даже ноги подкосились. Но не таким слабаком был Избранный - сын Прокла, чтобы пасть от руки стремного бездарного писаки и, превозмогая шум, боль в ушах, полуобморочное состояние он не проговорил, но проорал последние две строчки:
  
  Ведь я так глубока и прекрасна - поверь мне!
  Почитай мне под пледом томик Коэльо...
  
  - А кто такой Коэльо? - успел удивиться собственной рифме мастер пера и слова.
   В следующий миг ему было уже не до удивлений. Перестав кричать и дергаться, призрак в неподвижности завис в воздухе. Похоже, в действие приводились древние, как сам мир, магические механизмы, не доступные людскому пониманию. Поднялся ветер, воя и разметая тучи песка, забивающегося нашему герою в нос, глаза и рот. Кончился сей катаклизм локального масштаба так же неожиданно, как и начался.
   Получив передышку, искатель приключений вновь взглянул на Гастарта и от неожиданности отшатнулся. Нежное голубое свечение исходило от призрака. Такое же, как и при его появлении, но что-то в нём было иное. Что-то незаметное, но очень важное. Ответ читался на лице Гастарта и был прост и незамысловат. Призрак, впервые за всю свою загробную и мирскую жизнь, был счастлив. Радость светилась в его глазах, а губы говорили "спасибо". Оставалась всего лишь одна формальность, отделяющая его от вселенской нирваны. Старая традиция сковывала его прочной цепью. Гастарт должен был объяснить уже итак все прекрасно понимающему герою, почему он, собственно, наконец, освободился. Фигня... Мы то с вами знаем, что поэт в очередной и последний раз красовался перед публикой, то есть перед тобой, дорогой читатель. Как же любят эти люди искусства всё усложнять...
  - На себя посмотри, - сказал Избранный, от нетерпения переминаясь с ноги. - Тут человек в Царство Божие отправляется, а ты его разглагольствованиями своими задерживаешь.
   Мне иногда безумно хочется написать, что наш герой нежданно-негаданно умер от своего красноречия... Ну, он ещё своё получит. Так, о чём это я? А, так вот...
   Полным спокойствия и умиротворения голосом призрак сказал:
  - Юный герой, долгие годы я томился в этом ущелье - потерянный и забытый всеми. Веками я мучился от своей бездарности и мучил ею других. Скольких я погубил... стыдно вспоминать. Надеюсь, что там наверху они простят глупого толстяка. И вот появился ты. О, ты даже не представляешь, насколько благородный поступок совершил. Много лун я считал себя самым бездарным поэтом в королевстве. Хотя, что мелочиться? В целом мире. Но сегодня я узнал, что существует ещё один поэт, который в разы бездарнее меня. И этот поэт - ты, мой верный слушатель. Это знание освободило меня из заточения, и теперь я могу, наконец, обрести покой. Спасибо тебе за...
  - Да-да-да... Ты уже закончил? Нет? Тогда я тебе помогу, - уставший за день от стихов, длинных монологов и прочих не менее приятных вещей, "самый бездарный в мире поэт" взял в руку увесистый булыжник и запулил им в благодарного мертвяка.
   При соприкосновении камня и Гастарта последний разлетелся на множество синих огоньков, которые медленно-медленно опускались на землю и угасали. Полюбовавшись внестерианской красотой явления, наш герой развернулся и собрался было уходить, но услышал как один - самый яркий огонёк - тоненьким голоском вопросил:
  - Постой, бесстрашный герой! Я так и не узнал твоего имени!
   Искатель приключений улыбнулся и встал к огоньку в пол-оборота. В этот момент он был похож на героя дешевого боевика, победившего всех врагов и уходящего навстречу новым приключениям. Сверкая голливудской улыбкой, он сказал:
  - Зови меня просто... Избранным.
  - Избранный...- пафосно повторил последний огонёк и тут же погас.
   Больше здесь делать было решительно нечего, и наш герой устремил свои стопы дальше, навстречу Страшной пещере. Долгожданная развязка стремительно близилась.
  
  ***
   Крез стоял, облокотившись на свою законно наследуемую избушку, и отдыхал. Не совсем понятно от чего, учитывая, что он нигде не работал и ничем не занимался. Наверное, от жизни и суровой социальной несправедливости, не дающей ему права иметь гарем из десяти прекрасных девушек.
   Его матушка ушла по делам, так что он мог не бояться, что та застанет его за столь непродуктивным занятием и потащит работать на огород. На огороде Крез работать не любил, считая это занятие глубоко неправильным, да и вообще непацанским. Правильное же времяпрепровождение, по его мнению, состояло из нажирательства в сопли самогонкой бабы Луты, а затем сурового и мужественного превозмогания отходняков.
   Хмель в голове парня ещё не полностью выветрился, и он пребывал в таком пограничном состоянии, когда становится чуть менее хорошо, но ещё не так уж и плохо. И пока что как-то не тянет умирать во имя спасения своей бессмертной души или хотя бы избавления от головной боли.
   Пока Крез прислушивался к одинокой мысли о том, где бы потом похмелиться, которая металась в его головушке и с металлическим лязгом стукалась о её стенки, прямо перед ним остановилась телега.
   С неё лихо спрыгнул какой-то старик. Одет он был просто и неприметно, но в его движениях, во всей его фигуре сквозило особое величие, значимость, граничащая с боголепием.
   И даже такой среднесельский алкоголик-дурачок, как Крез, без труда смог понять, что во всем Сентарийском королевстве может быть только один человек, при взгляде на которого ёкает сердце, светлеет голова и хочется больно бить челом о землю.
  - О, Оракул! Я недостоин глядеть на ваш прекраснейший лик, - заорал Крез, упав на колени, и начал усиленно стукаться лбом о сыру землю.
  - Встань, сын мой, - ответствовал Оракул, подавая руку Крезу. - Не для того я приехал сюда, чтобы дети мои пачкали лбы свои о землю. Для всех вас и для тебя лично у меня есть особая миссия.
  - Я сделаю всё, о чём вы попросите, о, Оракул! - глаза Креза засверкали от фанатичного блеска. - И даже больше!
  - Тогда постой немножечко спокойно. Не двигаясь. Это всё что от тебя требуется.
  - Я исполню вашу волю, о, Великий! Всю душу вложу в это дело!
  - Конечно, как скажешь, - Оракул, более не обращая внимания на глупого селянина, скомандовал сидящим в телеге. - А, ну, вылазьте, дармоеды. Не заставляйте меня ждать. У нас ещё три деревни на сегодня по графику!
   Последовав приказу, из телеги вывалилось пять грузных и вонючих тел. Гнарлы стояли перед Оракулом плотной шеренгой, сконфуженно переминались с ноги на ногу и чувствовали себя неуютно. Мало кто знает, но эти северные дикари, когда дело не касалось драки, раздирания своего противника на части и игре в боулинг черепами врагов, были жуткими стесняшками.
   Поманив одного из них пальчиком, старик поставил гнарла прямо напротив Креза. Тот даже не шелохнулся, боясь нарушить веление самого Оракула. Его даже ничуть не смутил стоявший перед ним гнарл.
  "Это проверка моей веры, - отчего-то подумалось Крезу".
   Так они и стояли друг напротив друга. Без движения.
   В этих двух было даже что-то неуловимо общее. Если бы кто-то долго смотрел на эту картину, писанную маслом, то мог даже позабыть, с какой стороны находится гнарл, а с какой - человек. Хорошо, что у Оракула была хорошая память, и он прекрасно помнил, с какой стороны поставил гнарла. А то мог бы случиться пренеприятнейший конфуз.
  - Ну, и что мы стоим? - обратился к дикарю Оракул. К тому дикарю, который гнарл.
  - А-а-а, што-о-о делать-то-о, - с усилием выдавил из себя нелюдь.
   Оракул ничего не ответил. Он лишь вздохнул, переполнился вселенской скорбью за свою работу и взял гнарла за руку.
  - Так, смотри, - начал объяснять он. - И вы тоже, увальни, смотрите внимательнее. Дважды объяснять не буду. Берёшь топор. Взял, умничка. А теперь поднимаем руку... лапу, ну, ты понял, вверх. Высоко-высоко до небес! Прицеливаемся в крестьянина. И резко опускаем!
   Крез, даже не успев вскрикнуть, замертво повалился наземь. Проверка его веры оказалась успешной.
  - Все поняли технику? Тогда действуйте, - Оракул указал в сторону деревни, и гнарлы с рыком ринулись убивать, жечь, и изничтожать. Буквально через минуту до слуха Оракула донеслись крики боли и отчаянья, а над парой домиков взвились струйки дыма, стремительно увеличивающиеся в размерах. Ещё пять минут - и деревня пылала. Может быть, гнарлы и были не особо сообразительны, но в своём деле им не было равных.
   Оракул, стараясь не наблюдать за происходящим, устало посмотрел куда-то в небо и прошептал, не обращаясь, в сущности, ни к кому:
  - Надеюсь, этот придурок поймёт намёк. Никому не уйти от того, что предначертано свыше. Я уже пробовал...
  
  
  Глава восьмая.
  
  Здесь могла быть ваша реклама.
  
   Человек, давший название Страшной пещере, был, прямо скажем, оптимистом. Любой другой на его месте назвал бы её Ужасающей-До-Резей-В-Животе-И-Неконтролируемого-Поноса-Пещерой.
   Даже находиться рядом с ней было жутковато, а мысль, что в этот гигантский тёмный проём, полный неведомых опасностей, придётся ещё и заходить, вообще приводила в неописуемый ужас и до немыслимо малых размеров сжимала определенные части человеческого организма.
   Ледяной ветер, дующий из пещеры, приносил с собой запах тлена и жуткий смрад. Земля вокруг входа казалась выгоревшей и безжизненной, будто тёмная энергия, исходившая из пещеры, мешала молодым побегам расти и изничтожала весь фэн-шуй. Перед пещерой, в качестве последнего штришка к картине, лежала груда костей, настолько изломанных, что определить их видовую принадлежность не представлялось возможным.
   Обернувшись назад, Избранный увидел поющий и цветущий лес, взятый, словно из сказки. Бабочки, пчёлки, птички и цветочки создавали неописуемо дикий контраст по сравнению со Страшной пещерой. Чуть дальше, едва различимые, высились горы с ущельем Одинокого поэта, которое теперь казалось не более чем детской забавой перед настоящей опасностью. Избранный вздохнул и тихо прошептал сам себе:
  - Тяжела твоя доля, Избранный. Ох, как тяжела... Эй ты, голос в моей голове, скажи хоть что-нибудь ободряющее! Докажи, что ты не совсем уж бесполезный.
   Ну, я могу разве что пообещать, что шибко больно не будет. Я специально заглянул вперед на пару страни... эээ... кхм... я заглянул в твоё будущее, так что беспокоиться не о чем.
  - Мотивирует, - безнадежно пробормотал Избранный и отчаянно шагнул в пасть пещеры.
   Тьма тут же сожрала его с потрохами. Она медленно переламывала его кости. Проникала в кожу. Всасывалась в кровь. Заполняла каждую клеточку. Входила в генетический код. И не стало больше нашего героя. Осталась одна лишь тьма. А Избранный превратился в её часть.
   Но были в этом и плюсы. Когда тьма заполнила собой последнюю частицу его тела, Избранный стал довольно успешно в ней ориентироваться. Постепенно сквозь непроглядный мрак стали просвечивать силуэты, медленно обретая форму со скоростью, говорящей о том, что данный процесс вызывал в них легкую ленцу.
   Вскоре худо-бедно проступили своды пещеры, и Избранный, продолжая неторопливо пробираться вперед, смог оглядеться. Над его головой висели огромные сталактиты, готовые в любой момент сорваться на голову. Они напоминали собой тонкие острые зубы, превращая пещеру в подобие пасти хищной твари. Многочисленные сталагмиты на полу лишь усиливали сходство. То тут, то там прорастали маленькие фосфоресцирующие грибочки и пусть слегка, но раздирали окружающую тьму бледноватым свечением. Лишь оно позволяло Избранному не тыкаться вслепую у каждого поворота, коих здесь было на удивление много. При продвижении ход неестественно извивался змейкой, уходя то влево, то вправо, одновременно с этим опускаясь или поднимаясь.
   Вскоре ряды фосфоресцирующих грибов пошли на убыль, и Избранный вновь начал погружаться в оплетающую его темноту. На его счастье он заметил небольшое боковое ответвление тоннеля слева от себя, которое прямо-таки источало мягкое зовущее сияние. Не рискнув испытывать судьбу, Избранный свернул в него, оставив позади мрачный основной коридор.
   Грибное освещение создавало прекрасную видимость, а высота бокового тоннеля была не столь устрашающей, так что идти по нему было одно удовольствие.
  - Насколько вообще можно счесть удовольствием шастанье по тёмным, сырым пещерам в поисках всяких идиотских артефактов, - резонно заметил Избранный.
   Через некоторое время тоннель стал сужаться. Избранный прикинул, что где-то до трёх метров в высоту и полутора метров в ширину. У Избранного был на удивление отличный глазомер...
  Стены тоннеля были практически ровными, с чего можно было сделать вывод, что ход был прорыт (а искусственность этого тоннеля под вопрос и не ставилась) относительно недавно. Особо красноречиво говорили об этом оставленные в камне глубокие следы от когтей. Они были повсюду: на полу, на стенах, на потолке, создавая ощущение, что здесь поработала целая орда неизвестных копателей.
  - Этот след однозначно оставил не человек...- даже Капитан Очевидность мог позавидовать догадливости Избранного.
   Умоляя провидение не свести его с создателем или ещё хуже - с создателями тоннеля, наш герой продолжал идти вперед. Теперь он старался издавать как можно меньше шума, вот только получалось это у него не слишком хорошо. Под ногами предательски хлюпала грязь и ещё что-то, о происхождении чего лучше было не знать, и все старания несчастного искателя приключений передвигаться бесшумно пропадали втуне.
   Неизвестное создание рыло ход очень долго. Возможно неделю, а может быть и месяц. Сие предположение было рождено на свет при взгляде на кучки костей, аккуратно и очень по-хозяйственному разложенные по краям тоннеля. Тут попадались и звериные, и человечьи, а так же кости существ, которых Избранный даже не сумел идентифицировать. Пройдя некоторое расстояние, Избранный обнаружил, что промежутки между кучками костей были примерно одинаковыми. Можно было бы списать это на инстинкт или режим дня, но нашему герою показалось, что у твари существовала своя система. А это напрямую намекало на присутствие у неё мозга, что ни капли не радовало.
   Вдалеке замаячил островок света. Первым желанием Избранного стало тотчас же броситься к нему, дабы, наконец, выбраться из цепких объятий сумрака, но он сумел совладать с собой и стал продвигаться дальше с удвоенной осторожностью.
   Вы вступаете в огромную подземную залу. Все невыполненные квесты, обещания, а так же прочая ненужная приблуда будут удалены из вашего журнала и из вашей последующей жизни. Хотите продолжить?
  - Естественно. Отступать всё равно поздно. Раз уж начал, то надо довести дело до конца. Самое главное, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно потраченное время... Погнали! - и Избранный отважно ступил в полосу света.
   Подземная зала, в которой он оказался, была поистине здоровенной. Даже, если бы десяток человек встали друг другу на плечи, они бы ни за что не достали до потолка. Пещера оказалась "двухэтажной". Стены "первого этажа" уходили ввысь метров на пять и заканчивались утесами с геометрически ровными краями. Помещение имело эллиптическую форму и, похоже, являлось лишь малой составной частью гигантского подземного комплекса.
   Яма эта (а придумать для неё другое название было весьма непростой задачей), судя по всему, использовалась в качестве сокровищницы, а по совместительству столовой. Золото и кости в большинстве случаев, конечно же, несочетаемы, но здесь они смотрелись вполне гармонично.
   По периметру ямы располагались горящие факелы.
  - Интересно, кто в таком месте умудряется поддерживать в них огонь? - удивился Избранный. - Впрочем, нет. Что-то мне не хочется это узнавать.
   Огромные груды золота, украшений и драгоценностей возлежали на земле. Алмазы, рубины, изумруды, самоцветы, сапфиры дурманили взор и разум своим сатанинским блеском. Были здесь и другие богатства, способные погубить душу не только наивного искателя приключений, но и искушенного коллекционера. Большие домотканые ковры с далёкого южного материка, скрытого за океаном. Серебрянные и золотые кубки, чаши и блюда, украшенные драгоценными камнями, принадлежавшие ещё монархам туманных времен. Причудливые механизмы гномов, по внешнему виду которых невозможно различить - оружие это или просто домашняя утварь. И, конечно же, монеты. Каких здесь только не было: сентарийские, заграничные, попавшие в страну контрабандой, андлы - аккуратные кружочки из белого мрамора, служившие валютой народам, проживавшим на территории "святого государства" ещё при опальных Богах. Были здесь и кругляши из неизвестного прочитанным Избранным книгам металла. Они могли относиться ещё к допаденческому периоду, когда трава действительно была зеленее, небо выше, да и люди нечета нынешним.
   И на всё этом великолепии повсюду возлежали кости зверей, людей и представителей прочих видов. Некоторые уже давным-давно пожелтели от старости и, видимо, пролежали здесь не одну тысячу лет. Подтверждением тому были кости богопротивных магваров, древнего народа, истребленного служителями Новых Богов за свой демоноподобный вид ещё за полсотни лет до основания сентарийского королевства. К неописуемому ужасу Избранного, попадались и останки существ, принесенных сюда относительно недавно. Их заботливо обглоданные до костей останки в свете факелов отдавали просто ослепительнейшей белизной...
   Осматривая каждую кучку, на предмет нахождения в ней ожерелья, Избранный часто глядел вверх, куда не мог достать свет факелов. Из-за царящей там кромешной тьмы, параноидальному взору Избранного чудились целые сонмы мерзких чудовищ, внимательно следящих за каждым его шагом, готовых в любой момент растерзать нарушителя их многовекового спокойствия. Неудивительно, что Избранный так спешил убраться из этого глубокого подземелья:
  - Блин, блин, блин! Здесь столько сокровищ, что я ещё года два буду искать это долбаное ожерелье. Надо было хотя б узнать у Галана, как оно вообще выглядит. Или стибрить откуда-нибудь заклинание поиска. А ещё лучше забить на Богиню с её просьбой и пойти домой спать. Но нет же! Тебе же, как всегда, больше всех надо! Вот и мучайся теперь, идиот! А если тебя сейчас сожрет какая-нибудь скотина - сам же потом будешь виноват.
   Тут Богиня Удачи, видимо, смутившись его слов, или просто от нечего делать, направила взгляд Избранного на не очень большую, но всё равно довольно внушительную кучку драгоценностей, лежащих немного в стороне от общей массы.
  - Хм, почему бы и не попробовать... Терять-то больше нечего, - и Избранный осторожно приблизился к золотой куче.
   Ожерелье, вопреки пессимистичному нытью героя, особого труда найти не составило. Оно разительно отличалось от всех прочих богатств неким неуловимым внутренним свечение. Короче, оно выглядело ровно таким образом, каким и должна выглядеть любая уважающая себя штука, содержащая в себе искру божественной силы.
   И только ожерелье с камнем попало в руку Избранного, только он ощутил его приятную тяжесть в своей ладони, как по пещере пронёсся угрожающий рык. Земля начала вздрагивать, будто какое-то немыслимо большое существо зашагало по ней. С потолка упало несколько сталактитов, и один из них чуть не пришиб нашего героя, который в последний момент успел-таки отпрыгнуть в сторону.
   Поднявшись с земли, Избранный увидел, что из темноты на него смотрят два больших светящихся глаза. Судя по тому, что они были удалены на довольной внушительной от земли высоте, тварь однозначно была не маленькой. В беззвучной тишине пещеры было слышно, как громко и протяжно дышит это существо, и с каждым его выдохом Избранный все сильнее оседал на землю, пока больно не плюхнулся на неё пятой точкой. Существо, чей облик пока оставался загадкой, издало при этом кашляюще-рыкающий звук, который отдаленно походил на смешок, чем несказанно удивило нашего героя. А окончательно у него отпала челюсть в тот миг, когда существо скрежещущим голосом, точно у него в горле застряла металлическая пластина, произнесло:
  - Ещё одна маленькая, глупая пташка залетела в мою ловушку. Интересно, вы когда-нибудь поумнеете? Впрочем, если бы это произошло, мне бы до скончания времен пришлось бы питаться исключительно местной фауной. А она, скажу тебе, крайне отвратительна на вкус. Грарх-грарх-грарх, - опять этот звук, похожий на смех. - Ну, что застыл? Если ты удостоишь меня хоть словом, я, возможно, удостою тебя жизнью. Что думаешь по этому поводу?
  - Я-я-я...думаю...что это необычайно щедрое предложение, - Избранный даже изобразил попытку улыбнуться. И при этом незаметно попятился задом к выходу.
  - Эээ нет, мой маленький дружок. Так не пойдёт.
   Черный шар концентрированной энергии вырвался откуда-то чуть ниже глаз чудовища и ударился оземь в паре шагов от Избранного, подняв в воздух груды земли и драгоценностей и оставив после себя глубокую воронку с вьющимся над ней дымком. Намёк был предельно ясен и наш герой, не став отряхиваться от последствий взрыва, встал по стройке смирно.
  - Сообразительный мальчик, - сказало чудовище.- Люблю таких. Давай поболтаем. Умный собеседник в наше время - редкость. А в наших краях - исключительнейшая редкость. Местный бомонд предпочитает речи утробно-гортанные разговоры, если ты понимаешь, что я имею в виду. А мне претит такой стиль общения. К тому же разговаривать с едой - это по-моему верх моветона. Впрочем, что это я о себе, да о себе. Расскажи-ка, что там у вас в мире делается? Что нового? Что интересного? К сожалению, новости сюда доходят крайне медленно, так что я полностью дезинформирован. Прямо как в темнице сижу. Поэтому ответь мне, светел ли лик Всевышнего?
  - Которого из них, - Избранный замялся.- ...сэр?
  - Не глупи мальчик, - поучающим тоном завело чудовище. - Всевышний - единственный и неповторимый и второго быть не может. Это даже ребенку известно. И не зови меня "сэром", а то у меня всё нутро переворачивается от таких официальностей. Моё имя Беренгардт. Впредь используй его.
  - Как скажете, Беренгардт. Не сочтите за грубость, но Всевышних немногим больше чем один. Я бы даже сказал намногим больше чем один. Честно говоря, я не силен в религии, но даже я могу насчитать с десяток. И каждое столетие люди стабильно открывают новых Богов. По секрету скажу, мне иногда кажется, что их там больше чем людей.
  - Как интересно, - удивился Беренгардт. - Когда я только обосновался в этой пещере Бог был один, и все вроде были довольны. А сейчас... Вам самим не тяжело поклоняться стольким Богам?
  - Даже не знаю, что вам ответить, - Избранный и вправду недоумевал. - Наверное, это уже вошло у нас в привычку.
  - Странные у вас привычки, - задумчиво промурлыкало-прорычало существо. - И как давно вы поклоняетесь вашим нынешним Богам?
  - Почти как лет восемьсот. Может больше. Или меньше. Наверное... Не знаю.
  - Всего одно лишь тысячелетие? Ну, тогда ничего удивительного, что я был не в курсе. Почитай на днях власть поменялась! И чего вам там наверху неймется?..
  - Ну, я тут прослышал, что до наших Богов ещё и другие Боги были. Пока наши Боги их не выгнали. А те, мне кажется, тоже проправили немало. И кто знает, может ещё и до них какие Боги были.
  - Наши Боги, ваши Боги, мои Боги - у меня от этого многобожия голова разболелась, - простонало чудовище.- А когда у меня болит голова - я голоден. А когда я голоден - кто-то становится моим обедом. Сегодня эта честь выпала тебе. А с Богами я потом сам как-нибудь разберусь. Если они опять не поменяются...
   Надо было срочно что-то предпринимать, дабы избежать печальной участи. Убежать? Не получится - Избранный был для Беренгардта как на ладони. Сражаться? Глупо. Он и меча не успел бы достать, как превратился бы во вкусное и питательное жаркое. Договориться? Разумность и рациональность чудовища делали этот вариант возможным... но как? Врать? Давить на жалость? Заболтать? Ни один из способов не выглядел идеальным и Избранный, понадеявшись на чудо, решил импровизировать.
  - Постой, Беренгардт! У меня важное задание, так что я при всём моём уважении не могу позволить тебе съесть себя. Меня послали сюда за этим, - с этими словами он достал из кармана ожерелье и поднял высоко над головой, чтобы чудовище смогло ясно разглядеть его.- Прежний хозяин попросил меня забрать его у нынешнего владельца...эээ...и вот я здесь.
   Это был просто верх красноречия... Что ж, увидимся в желудок, юный герой.
  - Заткнись, пожалуйста, - через зубы пробурчал Избранный и внимательно уставился на задумавшееся существо.
   Чудовище с минуту внимательно изучало ожерелье в полном молчании. Потом раздраженно фыркнуло и проговорило:
  - Так это же добро того старикашки. Забирай, с него не убудет. Вон, ещё какая куча егоного барахла валяется... Премерзкий тип. Даже сожрать его не получилось. Представляешь, сижу я, никого не трогаю, а он припирается ко мне и заявляет, что, мол, я незаконно проживаю на вверенной ему территории и, если я не желаю, чтобы по мою душу пришла зондер-команда паладинов вкупе с инквизиторами, то должен, в качестве общественно полезной работы, следить за его капиталом. Я аж костями подавился тогда. Была б моя воля - на месте бы испепелил и съел. Да вот только неохота потом от этих фанатиков отбиваться. И ради чего? Совсем себя постами заморили - кожа да кости. Поживиться совсем с них нечем.
   Ещё раз подивившись воистину сверхъестественному таланту старосты в области ведения выгодных переговоров, Избранный с надеждой в голосе спросил:
  - Значит, раз мы всё выяснили и ты ничего не имеешь против, то я могу идти?
  - Ну, как тебе сказать... Побрякушку можешь забирать - я и слова против не скажу, а вот отпустить просто так я тебя, увы, не могу. Время обеда как-никак. Да и скучно мне тут одному оставаться. Так что мы с тобой поступим демократично. Ты же любишь демократию?
  - Наверно, - неуверенно проговорил Избранный.
  - Все любят демократию, - отрезал Беренгардт. - Итак, ты даёшь мне хлеба и зрелищ, а я даю тебе уникальную возможность хвастаться своим друзьям-дурачкам тем, что ты был в Страшной пещере - вы ведь её сейчас так называете? - и вернулся оттуда живым и даже, по возможности, со всеми конечностями. Хотя последнее целиком и полностью зависит исключительно от тебя.
  - Выбора у меня всё равно нет, так что почему бы не попробовать? Что мне нужно сделать?
  - Ждать и никуда не уходить. Если сделаешь хоть шаг - это будет последняя ошибка на твоём жизненном пути. Можешь пока поразмяться. Я скоро вернусь.
   Грохот, от которого начали падать оставшиеся на потолке сталактиты, возвестил о том, что Беренгардт стремительно удаляется. В принципе, можно было бы наплевать на его угрозы и попробовать сбежать, но Избранный знал, что от подобных действий может сильно испортиться карма. А это способно вызвать исчезновение связанных с этим позитивных плюшек в диалогах с другими персонажами. Восстанавливать же её сниманием котов с деревьев и раздаванием честно заработанных денег бездомным, ой, как не хотелось.
  - Ты сейчас что городишь? - раздраженно вопросил герой.- Какая к черту карма? Какие коты? Ясно же было сказано: двинешься - убью. А меня в детстве учили быть послушным, так что я предпочитаю прислушиваться к словам, сказанным гигантскими подземными чудовищами.
   Раскатистый рык убил тишину и грязно над ней надругался. Сотни мурашек пробежали по спине нашего героя и передохли от страха. Рука в холодной перчатке схватила его сердце и со всей силы сдавила. Несмотря на животный ужас, Избранный обрадовался, что не стал злить Беренгардта и избежал его немилости. А в том, что рык принадлежал Беренгардту и никому иному сомневаться не приходилось.
   Неожиданно нечто из глубин пещеры ответило на этот рык и сердце героя окончательно свалилось в пятки. Звуки, издаваемые новым участником концерта, напоминали жалобный детский визг и были крайне неприятны для людского слуха. Избранный попытался прикрыть уши, но это не слишком-то помогло...
   К крику, как будто и этого было мало, начали примешиваться хлопки от взмахивающих крыльев, с каждым разом раздававшиеся всё ближе и ближе. И вот, когда смесь звуков достигла апогея, что-то быстро пронеслось над головой героя. Разглядеть, что за новый гость посетил сегодняшнее мероприятие не хватило бы времени, но мельком Избранный успел заметить, что летающее создание было хоть и поменьше Беренгардта, но всё равно внушало уважение своими размерами.
   К счастью, крики тварь постепенно становились тише, и Избранный облегченно перевёл дыхание. Но счастье было скоротечным. Каким-то своим набором чувств, уловив присутствие Избранного, тварь поспешила вернуться назад. И её трехметровая туша опустилась прямо перед единственным выходом из ямы.
   Мощные мускулистые крылья существа, усеянные перьями, тускло-синего цвета, выцветшие, очевидно, от недостатка солнца в этих мрачных подземных коридорах, широко раскинулись в стороны, не давая Избранному ни малейшего шанса избежать схватки.
  - Как же мне в последнее время везет на пернатых, - Избранный попытался улыбнуться, но улыбка упорно не лезла на его искаженное отвращением лицо.
   Сходство между птицей и этой тварью было самым поверхностным. Это наш герой осознал тогда, когда из-под многочисленных перьев проступила лысая голова создания. Чем-то похожая на змеиную, она была полностью лишена глаз. Этот недостаток с лихвой окупался двумя рядами острых, как шипы, клыков, предназначенных отнюдь не для жевания травки.
   Четыре тощих лапы оканчивались крючковатыми пальцами с длинными широкими когтями. Если и не это создание прорыло тоннель, по которому прошёл Избранный, то уж точно это был один из его близких родственников.
  - Вижу, вы уже познакомились, - раздался приближающийся голос Беренгардта, сопровождаемый его тяжелой поступью. - Существо перед тобой зовётся хисарком. Но ты можешь звать его Снаффи. Неплохое имечко я выдумал, а? Надеюсь, вы с ним подружитесь. Кстати, чуть не забыл. Сейчас ты и твой оппонент будете играть в мою любимую игру под названием "Кто сегодня станет моим обедом?". Победитель получит главный приз - экскурсию по моему желудку. А проигравший с позором отправится восвояси. Всё понятно? Нет? Разберешься походу, если успеешь... Начинайте!
   Кажется, хисарк (Избранный напрочь отказывался называть эту гадину Снаффи) прекрасно понимал людскую речь или же просто ждал, когда Беренгардт перестанет проявлять к нему интерес, потому что сразу же как он замолк, тварь одним взмахом крыльев подняла себя в воздух и скрылась во тьме.
  - Какая жалость, - нарочито расстроенным голосом сказал Избранный, - он улетел! Теперь мне, видимо, придётся с позором уйти домой и жалеть об этом дне до конца своей жизни.
  - Ты, видимо, никогда не сражался с хисарками, мой маленький друг, - голос Беренгардта казался на удивление довольным.
   Поразмыслить об этом Избранный не успел, потому что, раздирая перепонки своим жалостливым криком, из тьмы вынырнул хисарк и спланировал прямиком на нашего героя. Лишь в последнюю секунду тот успел отскочить, избежав когтей ужасного создания. А хисарк, врезавшись в кучу золота и пробуравив её насквозь, взлетел ввысь и вновь собрался повторить свой маневр.
   Раздался звук вынимаемого из ножен меча. Герой, сжимая в руках Куриный клинок, изготовился к бою и стал ждать. Откуда же нанесет удар мерзкая тварь? Этого он не знал. И с удвоенным упорством всматривался в доступное его взору освещаемое пространство.
   Справа донёсся шум. Повернувшись в ту сторону, откуда должен был показаться враг, наш герой глубоко вдохнул и выдохнул, дождался, когда хисарк, подлетев достаточно близко, обнажит свои когти, и, уходя из-под удара, рубанул клинком наудачу. Чужая пахучая кровь на лице дала понять, что удар достиг цели. Шум и копошение за спиной дали понять, что простой царапиной хисарк не отделался.
   Не давая врагу времени оклематься, Избранный поднял меч над головой и бросился на это жалкое подобие птицы, поднимающееся из груды сверкающего барахла.
   Вся сила, заточенная в руках и сердце Избранного, вырвалась наружу, и меч, описав дугу, с размаху впился в крыло хисарка. Раздался хруст. Чудовище жалобно заверещало, но нашло в себе силы откинуть героя сильным толчком. Взлетев на два метра, тварь издала жуткий крик и опустилась на землю. Не иначе из-за того, что кое-кто своим ударом перебил в её крыле парочку сухожилий.
   Хисарк сделал ещё одну попытку взлететь, но, потерпев неудачу, решил сменить тактику. Не переставая при этом ни на секунду резать барабанные перепонки своим визгом, он пошёл в лобовую атаку. Хорошо, что Избранный, пока крикун безуспешно пытался освоить технику полёта с одним крылом, уже оклемался и был готов встретить хисарка во всеоружии.
   Меч, точно молния, мелькал в руках нашего героя, не давая твари ни шанса на повторную атаку и одновременно с этим не нанося ей никакого вреда. Рука начинала тяжелеть и взмахи стали получаться смазанными. Надо было срочно что-то предпринимать, и Избранный, намереваясь хоть как-то спровоцировать хисарка, пнул лежащий под ногами золотой кубок. Положительный эффект был достигнут. Получив кубком по передней лапе, тварь чуть отступила, прижимая ушибленную конечность к туловищу. Затем недоуменно склонила голову набок и обиженно привзвизгнула. Избранному в этот миг даже стало немного неловко за своё неспортивное поведение. И, наконец, яростно распахнув пасть и обнажив всю свою добрую сотню зубов, тварь бросилась в решительное наступление. Этого-то наш герой и дожидался. Он встал на колено, поудобнее перехватил меч и, являя собой несокрушимый монолит, приготовился к решающему моменту.
   Прошла секунда. Капля воды оторвалась от сталактита на потолке, чудом не упавшего во время всей сегодняшней движухи, и полетела вниз. Две секунды. Сверкающие глаза, с интересом наблюдавшие за битвой, на мгновение уловили падение капли и тут же переключили своё внимание назад - на человека и хисарка, готовых в любой миг встретить лик смерти. Третья секунда. Капля упала на острие меча и разбилась на множество брызг.
   Избранный лежал на полу, сметенный яростной атакой чудовища. Хисарк стоял над ним, широко раскрыв зубастую пасть. В неё глубоко, по самую рукоять, был воткнут Куриный клинок. Кончик лезвия торчал из головы чудовища, точно из того места, где, по идее, должны были быть мозги. Недоуменно присвистнув, хисарк упал на устилавшие пол монеты и расстался с жизнью.
   Встав на ноги, герой вытащил клинок из пасти чудовища и стал ждать. В этот раз сундучка не появилось. Избранный издал сокрушенный вздох и сказал:
  - Ну, вот и всё. Надеюсь наш уговор ещё в силе? Я ведь могу идти?
  - Я - хозяин своего слова, - ответил Беренгардт. - Ты волен идти, куда пожелаешь. Только задержись ещё на минутку, у меня для тебя есть подарок, достойный такого храброго героя, как ты.
   Во мраке началась какая-то возня. Послышалось клацанье мощных челюстей и лёгкий щелчок. Некий предмет вылетел из темноты и упал к ногам Избранного. Внушительных размеров чёрная чешуйка, которая спокойно могла бы быть использована в качестве щита. Подняв её с земли, Избранный был крайне удивлен, практически не ощутив её веса.
  - Мой прощальный подарок, - пояснил Беренгардт.- Все равно она уже отслаивалась. Да и тебе, с твоим образом жизни, она много нужнее, чем старому дракону, самых серьезных противников которого, как выяснилось, может зарубить обычный крестьянин с мечом.
   Огромная голова Беренгардта склонилась достаточно низко, чтобы Избранный наконец смог разглядеть её во всех подробностях. Продолговатая и массивная, формой она напоминала лисью. Пластины чёрного металла, испещренные древними рунами, защищали её, словно доспехи рыцаря, и, уходя дальше, в районе макушки, создавали некое подобие короны с заостренными краями. Длинная шея, так же защищенная пластинами-чешуйками, скрывалась далеко во мраке, оставляя лишь гадать о подлинных размерах чудовища.
   Для тех, кто в замке стоит пояснить, что перед Избранным предстал, наверное, древнейший из черных драконов, когда-либо населявших Стериан. Жаркое дыхание Беренгардта обдавало Избранного, опаляя брови, ресницы и угрожая оставить его лицо полностью лишенным всякой растительности. Но герой, не желая показывать, что испугался, решил продолжать светскую беседу, не смотря ни на что:
  - Благодарю за щедрый подарок, но после всех этих событий я решил наконец-то зажить обычной жизнью. Вернусь домой, заведу семью, буду вести хозяйство... А чешуйку повешаю над камином, чтобы до самого маразма хвастаться внукам своими подвигами. По-моему, вполне сносно.
  - Идея, конечно неплохая, но глупая, - в задумчивости ответил дракон.- С того самого момента, когда ты зашёл в эту пещеру, а может и ещё раньше, вся твоя размеренная жизнь была перечеркнута жирным крестом. Хочешь ты этого или нет, но будут и другие задания, другие подвиги и другие враги. Мы - драконы старого мира - способны заглядывать в саму суть вещей. Я, конечно же, не могу сказать точно, что ждет тебя в будущем. Но поверь, в нём никогда не будет места домику с соломенной крышей, креслу-качалке и простушке-жене с прорвой голодных оглоедов. Ты рожден для чего-то большего и, если мой взор мне не изменяет, при следующей нашей встрече уже я буду играть по твоим правилам.
  - Но...- хотел было возразить Избранный, но вовремя прикусил язык.
  - Никаких но! Просто иди. Иди навстречу своему будущему, каким бы оно ни было. Иди и ничего не бойся. И, самое важное - никогда не оглядывайся... Короче, двигай отсюда быстрее, пока я не передумал и не сожрал тебя вприкуску к бедняжке Снаффи!
   Сопроводив своё предостережением рыком, от которого Избранный ненадолго оглох, Беренгардт, более не обращая на него внимания, принялся лакомиться своей добычей. Не желая наблюдать за ужасной трапезой и памятуя о том, что перед ним всё-таки дракон, наш герой по-английски понёсся прочь. Хруст переламываемых костей и мерзкое чавканье за спиной лишь усиливали желание побыстрее очутиться как можно дальше от Страшной пещеры и поскорее забыть о древних тварях, скрывающихся под её недружелюбными сводами.
   Быстрее домой! Туда, где дожидается Богиня с её небесной благодатью. Туда, где хитрый староста будет пытаться взвалить на тебя очередную сомнительную работёнку. Туда, где бабушка Лута варит самый дешевый и низкокачественный во всем Сентарийском королевстве самогон. Всего по 20 монет бутылка. Лучшее средство для веселья, когда в кармане шаром покати! Кстати, это была скрытая реклама.
   Туда, где ждет Ирис и надежда на светлое, мирное будущее. Туда, где дом.
   Думая об этом, Избранный радостно улыбался светлому будущему, которое, казалось, лежало от него на расстоянии вытянутой руки.
   Вот только в нашей истории хэппи-энда не предвидится...
  
  ***
  
   Беренгардт с аппетитом заканчивал расправляться с остатками Снаффи, как вдруг учуял в своих владениях чьё-то присутствие. Запах был человечий, но в то же время в него примешивались нотки, совершенно незнакомые дракону. Будто мясной пирожок посыпали корицей и изваляли в сахарной пудре.
   Интерес перевесил голод, и Беренгардт оторвался от трапезы. Как ищейка, стал он идти по запаху, ведущему его в сокровищницу. Как большая многотонная ищейка, плюющаяся огнём.
   Среди груд сокровищ он увидел его. Человек с интересом рассматривал окружающие его богатства. Но в его глазах не было той алчности, которую Беренгардт наблюдал у искателей приключений, забредавших в его логово. Скорее, это был сухой исследовательский интерес, вызванный скукой ожидания.
   Заметив дракона, человек неожиданно просветлел ликом, улыбнулся и помахал рукой, точно завидев старого друга. Такой наглости Беренгардт стерпеть не мог.
   Из его пасти вырвался плотный поток огня. И всё: тьма, кислород, маленькие мушки и букашки (пусть земля им будет пухом) - исчезло в его пламени. Воздух же в пещере накалился настолько, что ещё немного - и грузы золота начали бы плавиться.
   Но, как ни сильна была огненная стихия, незнакомцу она не причиняла никаких неудобств. С одной стороны, это было вызвано тем, что Беренгольдт и не планировал сжигать наглого человечишку, а лишь хотел слегка сбить с него спесь. Но, неужели, адово высокая температура не возымела над таинственным человеком никакого вреда? Ни слезящихся глаз, ну духоты, ни сдавленного дыхания. Ничего. Незнакомцу, казалось, было всё равно на подобные житейские проблемы.
   И Беренгардт, прекратив распаляться, решил действовать по-другому.
  - Что ничтожный человечишка делает во владениях могущественного Беренгартдта? - прорычал он. - Неужто, он устал от мирской суеты и жаждет навеки упокоиться в моём желудке? О, я с удовольствием помогу ему избавиться от его ненужной, бесполезной жизнёнки.
   Человек, без страха глядя в глаза многометровому чудовищу, лишь снисходительно улыбнулся.
  - Увы, но цель моего прихода сюда несколько иная. Видите ли, достопочтимый Беренгардт, высшие силы решили, что в вас больше нет надобности. И послали меня, чтобы я проинформировал вас об этом. И... вот я здесь.
   Дракон презрительно фыркнул и выпустил струйку пара.
  - Решили? Не смеши меня, человек! Я Беренгардт. Я жил с самого начала сотворения этого мира, когда твоих Богов ещё не было. И мне нет до них совершенно никакого дела. Будь они хоть старые, хоть новые, хоть даже ещё не родившиеся.
   Человек промолчал. Долгое время он не издавал ни звука, и дракон весьма забеспокоился - не переборщил ли он с угрозами. Было бы очень неприятно, если бы человек умер в стоячем положении. Почему-то Беренгардт считал таковую смерть крайне неэтичной.
   И тут человек засмеялся. Громко и раскатисто, отчего вся пещера затрещала, заскрипела. Беренгардт даже слегка испугался этого смеха, чувствуя в нём силу и полное пренебрежение к своей персоне. Закончив смеяться, человек сказал:
  - Простите за этот смех, достопочтимый Беренгардт. Я ни в коем разе не планировал обидеть вас им. Да, возможно, пара необразованных крестьян и монархов и называют меня ставленником Новых Богов, но я имею к ним такое же отношение, как и вы. Пока моему господину угодно, чтобы я служил им и исполнял их волю - да будет так. Но не боле.
  - Кому же ты служишь? - Беренгардт постепенно начинал понимать, что человек перед ним являлся нечто большим, чем куском мяса и парой ведер крови. Возможно, даже большим чем сам Беренгардт.
  - Единственному, кому имеет смысл служить в нашем бездарном мире. Тому, кто сотворил нас с вами. Творцу.
   Дракон неуверенно сглотнул. Впервые за века, тысячелетия своего существования, гордую рептилию обуял животный ужас.
  - И Творец хочет...
  - Чтобы вас не стало, - перебил его человек. - Такое дело, вокруг сейчас развелось столь огромное количество пещер с драконами, что у нас их, как бы сказать, избыток. А ваша пещера, как бы ни грустно это было признавать, самая неинтересная и непопулярная среди искателей приключений. Да здесь даже ловушек нет! А про фауну я вообще молчу. Несколько птиц-мутантов, из которых вы половину сами и истребил. Это всё никуда, совсем никуда не годится. Осмелюсь сказать, что вам самому должно быть очень стыдно за подобную халтуру.
   Свод пещеры угрожающе затрясся. Пара упавших с потолка камешков глухо ударились о чешую Беренгардта. Дракон умоляюще посмотрел на неизвестного, в надежде вымолить у него пощады, но тот своим взглядом дал понять, что непреклонен.
  - Но ведь можно ещё что-то сделать! Всё ведь не так уж и плохо! Вот, к примеру, тот избранный, который был здесь недавно. Я же дал ему понять, что мы ещё встретимся! Это же отличная лазейка для того, чтобы вновь появиться в его истории! Было бы недальновидно её упустить.
  - Да, вы что-то там такое ему говорили. И очень опрометчиво. Ведь никакого "потом" для вас запланировано не было. В сущности, вы всего лишь персонаж, который был нужен, чтобы через вас передать нашему избранному очередную безделушку, вроде той чешуйки-щита. И с этой задачей вы справились прекрасно. А потому больше не нужны.
  - Но...- в голосе Беренгардта явно звучало отчаяние.
  - Спасибо за тысячелетия упорной службы. Наша компания обязательно разместит ваш портрет на доске почёта. Всего хорошего, - сказал человек и исчез. Тут же свод пещеры рухнул, похоронив под собой ревущего и мечущегося дракона. Навсегда.
   Оракул стоял перед заваленным входом в пещеру и удовлетворённо взирал на плоды своей работы.
  - Какой был милый парень... то есть дракон, - покачал он головой. - Грустно было лишаться этого замечательного работника. Но ничего не поделаешь. Такова уж политика компании.
   Затем, вспомнив о чём-то важном, Оракул спохватился, достал бумагу со списком дел на сегодня, пробежал по ней глазами и, вычеркнув один из пунктов, озабоченно почесал лысую макушку. Сегодня ему предстояло ещё много работы.
  
  
  Глава девятая.
  
  Избранные - очень приземленные создания.
  Их хлебом не корми - дай только по подземельям полазить...
  
  Справочник по общему избранноведению. Том 1. Начало.
  
   Едкий чёрный дым быстро расползался по воздуху. Он был такой густой, что даже солнце не в силах было побороть его, увязая своими лучами в плотной непроницаемой завесе. Чуя недоброе, Избранный, не смотря на усталость и боль в суставах, на всех парах помчался к посёлку.
   В глубине его души уже зародилась страшная догадка, но человеческая природа упорно протестовала против неё, цепляясь за незнание, как за последнюю надежду. Но чудес не случается... По крайней мере, не случилось.
   Картина, представшая его взору, была поистине ужасна. Повсюду полыхали пожары. Огонь скоро и с аппетитом пережёвывал соломенные крыши домов, перекидывался на соседние и вовсю наслаждался своим природным буйством. И некому было остановить его.
   Тела людей лежали прямо посреди улиц - изрубленные и искромсанные. Избранный с болью всматривался в знакомые лица. С кем-то из них он играл в одной песочнице, у других воровал яблоки в саду, а третьих знал только в лицо. Но теперь их не стало. Никого. Неукротимая сила, пронесшаяся по деревне, истребила даже скотину.
  - Что за выродки могли сотворить такое с безоружными крестьянами? Женщин, стариков, детей - никого не пощадили! Даже звери проявили бы большее милосердие! - мысли эти больно бились в голове Избранного, заставляя его попеременно впадать то в ярость, то в безумие и выкатившимися от злости глазами искать следы учинивших эту бойню.
   Кто же стал виновником этого кошмара? Ответ на этот вопрос дало одно из тел, разительно отличавшееся от остальных. Белесый мех, торчащие клыки, грузная фигура, укутанная в шкуры - ошибки быть не могло...
  - Гнарлы, - с ненавистью выдохнул Избранный.
   Выродок умер от раны, нанесенной тупым предметом, разбившим в мелкие осколки его череп. Не похоже, что его могли убить необученные военному делу крестьяне. Скорее всего, мертвец просто-напросто не поделил добычу с кем-то из своих соплеменников и жестоко поплатился за это жизнью.
   Вытащив из ножен меч, Избранный стал рыскать по посёлку в поисках гнарлов. Он сильно рисковал сгореть в огне или задохнуться в едком дыму, но ему было плевать. Жажда мести - вот, что руководило им в данный момент. Но гнарлов не было. Они уже покинули это место, а узнать в каком они двинулись направлении было просто нереально. Но, даже зная это, даже теоретически догнав их, Избранный понимал, что просто не справится с такой оравой нелюдей, которая, судя по многочисленным отпечаткам лап на земле, насчитывала никак не меньше нескольких десятков особей. В отчаянии он опустился на колени прямо посреди пожарища.
   Огонь становился всё злее. Солома и дерево больше не насыщали его. Он жаждал плоти и крови. Подобно хищнику, он подбирался к отчаявшемуся герою, медленно перетекая по крышам, по деревянным ставням, по трупам. Ещё минута и он поглотил бы Избранного целиком.
  - Что ж я делаю?! - воскликнул Избранный, быстро вскакивая. - Не время предаваться унынию. Нужно найти Ирис. Жива она или... мертва - я не могу оставить её на потеху огню. Я обещал быть с ней, и я должен сдержать своё обещание.
   Недовольный огонь провожал героя угрожающим шипением. А тот, превозмогая страх и удушье, нёсся к дому девушки, глубоко в душе надеясь на невозможное.
   Горький дым проникал в его лёгкие. Кровь разносила его по телу. Попадая в мозг, он мешал свободному течению мыслей, путал и перемешивал их.
  - Всё будет хорошо. Хорошо, - повторял Избранный в бреду. - Она умная. Она спряталась. Сейчас я её найду, и мы вместе сбежим отсюда. И всё у нас будет хорошо...
   Розовые замки с пушистыми зайчиками и сахарными пони возводились в его помутнённом сознании. И неизвестно, что было хуже - отчаянье или этот нездоровый оптимизм. Ведь суровая реальность на то и зовётся суровой, что без зазрения совести ломает любые, даже самые сильные крылья. А крылья, слепленные из сахарной ваты, ломать для неё особенно приятно.
   Раскатистый грохот и последовавшая за ним ударная волна отбросили Избранного назад, приведя его в чувство. И увидел он, как величественно и неспешно поднимается над горящим посёлком маленький гриб, сотканный из пламени и дыма. И увидел он так же на том месте, где должен был находиться дом Ирис лишь клоаку огненную. И сжалось сердце героя.
   В отчаянии он обрушил свой гнев на отца бедной девушки, который давным-давно при строительстве дома недальновидно решил отстроить его рядом с хижиной самогонщицы бабки Луты.
   Огненная стихия, добравшаяся до погреба самогонщицы, скрывающего в себе многие и многие литры самогона, положила конец всем надеждам Избранного, а вместе с этим - конец, наверное, худшему сорту самогона, варимому на территории Сентарийского королевства.
   Любой лирический герой в этот момент бы расплакался и стал корить мерзавку-судьбу за подобную несправедливость. Он начал бы рыться в своей израненной душе, находя старые и новые шрамы, а затем, как маленький ребёнок, расколупывающий заросшую ранку на коленке, рвать их с новой силой. Но зачем всё это? Зачем тратить безвозвратно уходящее время, вновь и вновь переживая старую боль? Видимо, у этих самых лирических героев просто не было других занятий.
   Уличное воспитание Избранного дало ему осознание одной бесхитростной мудрости: пока ты жив - ты можешь превозмочь любую боль, но, если ты начнёшь предаваться унынию посреди пылающей стихии - грош цена твоей убогой скоротечной жизни. И, упрятав поглубже навалившуюся на него боль, герой гордо задрал голову и понял, что ещё рано сдаваться.
   У Избранного в этом мире осталось ещё одно незаконченное дело. Оно единственное теперь придавало смысл его бездарному существованию. А уже после его выполнения герой мог бы наконец обрести покой. Но это была не месть, ибо как бы ни жгло его желание перерезать всех мерзких выродков, он понимал, что ничего это не исправит. Да и шансы встретиться с ними теперь уже были невелики.
   Просьба Богини - вот, что позволило ему идти дальше, не обращая внимания на пустоту в душе и туман в голове. Ноги сами вывели его к храму.
   Необузданное пламя облепило его снизу доверху и теперь методично изничтожало некогда прекрасную постройку.
  - Зачем нужны Боги, если они не в силах даже защитить собственного жилища? - злобно подумал Избранный.
   Вся площадь кишмя кишела островками беснующегося огня. И лишь вокруг колодца не было и следа пожарища. К нему сквозь ад и пепел вела маленькая, но полностью безопасная дорожка. Возможно, это Богиня таким образом защищала своего чемпиона. А может быть, это просто было благоприятное стечение обстоятельств. За один день разочаровавшийся в жизни Избранный склонялся более к первому варианту.
   Без труда и ожогов преодолев огненную преграду, Избранный очутился перед темницей Богини и встал столбом. Не имея раньше опыта работы с осколками божественной силы, наш герой просто не знал, что делать дальше. Можно было бы, конечно, кинуть ожерелье в колодец, но, если этот вариант оказался бы неверным, то пришлось бы нырять вслед за чертовым камешком. А совершить подобный подвиг Избранный просто был морально и физически не в состоянии. Поэтому, чтобы ничего не испортить, он просто стоял и тупил.
  - И чего мы стоим? Ждём особого приглашения или ешё не со всех сторон прожарились? Разбей камень о землю и скинь осколки в воду. Быстрее! - донёсся вскрик из колодца.
   Совершив сей нехитрый ритуал и, выкинув драгоценную пыль в колодец, Избранный грустно сел на попу и стал ждать чуда. Ничего не произошло. Никаких тебе вырывающихся столбов магической энергии, ни небесной музыки, ни хора ангелов. Просто один дурак посреди пылающего ада подошёл к старому колодцу, раздолбал перед ним о землю драгоценный камень стоимостью в годовое жалованье скромного сентарийского латника и, как последний идиот, высыпал осколки в колодец. Представив эту картину со стороны, Избранный залился истеричным хохотом.
  - Может прекратишь уже пузико надрывать и придумаешь как нам выбраться из этого пекла? Я как-то не особо горю желанием сгореть заживо, пусть и в чужом теле.
   Голос из ниоткуда подействовал на героя, как ушат холодной воды. Тем более, что на прежний "голос в голове" он был совершенно непохож. Встрепенувшись, вскочив и вытащив меч, Избранный удивленно вопросил:
  - Кто здесь? Покажись!
  - А у тебя много вариантов, кто бы это мог быть? - голос иронично задал встречный вопрос. - Это я - Катарина. Предвосхищая твою следующий фразу: я у тебя в голове. Предвосхищая твой последующий после следующего вопрос: все вопросы потом!
   Стараясь не придавать особого значения новому гостю в своей многострадальной головушке, Избранный стал осматриваться и искать выход из положения. Огонь опутал пространство вокруг колодца непреодолимой стеной, отрезая все пути к отступлению и делая нахождение выхода фактически невозможным.
  - Эй, я тут у тебя спросить хотела, - Богиня бесцеремонно отвлекла его от поиска путей спасения.
  - Ты немножечко не вовремя. Я тут вообще-то нас спасти пытаюсь!
  - Плохо пытаешься, раз мы до сих пор ещё здесь. И вообще, что это за тыканье?! Обращайся ко мне исключительно на Вы! Уважай мой божественный авторитет!
  - Смешно слышать про авторитет от существа женского пола, которое застряло у меня в голове и беспрестанно капает на мозги.
  - Вот именно потому, что я сейчас сижу в твоей башке и стоит уважать мой авторитет. А то твоей голове может стать очень и очень некомфортно... Кстати, о голове и моём вопросе, - задумчиво протянула Катарина. - А что это за мерзопакостный голосок раздаётся в ней, помимо моего прекрасного голоса? Я тут послушала его всего пару минут и он мне уже не нравится....
  - Я бы ответил на твой вопрос, если бы знал на него ответ. Но этот голос, как ни прискорбно, сидит в моей голове с рождения и упорно не хочет самоидентифицироваться. Но это ещё пол-беды. Самое печальное, что и уходить из неё он тоже упорно не желает. Так что, если ты так сильно хочешь пожить в моей черепной коробке, то тебе придётся его потерпеть.
  - Превосходно! - воскликнула Катарина. - Мало мне полоумного героя, так ещё к нему в нагрузку идёт нудный внутренний голос! Какое прекрасное соседство! Кстати о птичках, а чего это мы на месте стоим? Уже передумали спасаться? Если да, то мне лучше поискать другую голову в качестве своей обители. Думаю, голова белки подойдёт. Никаких тебе шизофренических голосов, да и попросторнее будет. Как думаешь?
  - Думаю, что через минуту меня уже можно будет переворачивать. Потому что с одной стороны я уже достаточно прожарился! - в отчаянии возопил герой, отступая от приближающейся огненной завесы всё ближе к колодцу. - Может быть, ты поделишься со мной своей божественной мудростью и предложишь, что делать дальше?
  - Лезь в колодец, - безапелляционно заявила Богиня. Долгое пребывание в колодце, кажется, повредило её здравомыслию. - Между прочим, я всё прекрасно слышу...- добавила она презрительно.
  - В смысле, лезь? Я, конечно, в тупике, в расстройстве, даже может быть в панике. Но топиться, я пока не намерен.
  - Великий Фатум! Чем бедная богиня так смогла насолить тебе, что ты дал мне в услужение столь безмозглого героя? - будь у Катарины тело, она бы сейчас бросилась на колени и стала бы биться головой о землю - такая безнадёга её обуяла. Но, являясь вредным голосом в сознании нашего героя, она лишь нравоучительно, как маленькому, стала объяснять. - Колодец связан с целой сетью подземных тоннелей. Один из них, по идее, должен будет вывести нас на поверхность. Единственная проблема в том, что тамошние обитатели нам будут не слишком рады, но с ними ты должен справиться. Так что выбирать тебе: бездарно сгореть в огне или последовать "безумному" совету Богини.
  - Я тщательно подумал, взвесил своё решение, посоветовался с совестью, привлёк опыт поколений... короче, я выбираю вариант номер два, - далее последовал громкий протяжный вскрик и звук падающего в воду тела.
   После пекла наверху, прохлада колодца пришлась как нельзя кстати. Взбодренный и оклемавшийся Избранный стал быстро погружаться вниз.
   В мутной воде видимость была практически нулевой. Широкие стенки колодца хоть и позволяли относительно свободно передвигаться, всё же заметно уменьшали маневренность. Продвигаясь по шахте колодца, Избранный, памятуя о прежнем опыте ныряния за медяками, не опасался, что его запаса кислорода может не хватить до достижения дна. Скорее он опасался того, что взбалмошная Богиня чего-нибудь напутала и выхода в сеть подземных вод просто не обнаружится.
   Руки Избранного коснулись дна.
  - О, монетки, - проплыло в его подсознании.
  - А сейчас повернись направо на 30 градусов и плыви до упора, - раздался голос Катарины.
  К облегчению Избранного в стене и вправду была брешь, куда он без труда смог протиснуться. Удивляясь тому, как он замечал её раньше, он стал полуплывя-полуползя двигаться по узкому подземному проходу.
   Воздух заканчивался. Легкие жестоко сдавило, перед глазами все поплыло. Ещё сильнее, чем прежде. Избранный медленно терял сознание, продолжая плыть чисто по инерции или, как любят говорить ради красного словца, исключительно на тяге к жизни.
   Налитые свинцом руки разодрали водную гладь и Избранный, вынырнув на поверхность, стал тяжело переводить дыхание. Небольшое помещение, в котором царила непроглядная тьма, предстало перед ним.
   Жаль, что природа не наделила героя умением видеть в темноте. Очень жаль. Потому что не видно было абсолютно ничего! Пришло время спросить у Богини мудрого совета ?2:
  - И что дальше, о, Великая? Или о том, что под землей, как правило, нет света, вы немножечко не подумали?
  - А самому догадаться не судьба? Почему это я должна думать за нас двоих? И дерзить мне не надо... Если бы не я, то ты уже был тлеющей головешкой.
  - Если бы не ты, то я бы продолжал жить своей обычной жизнью! - Избранный начинал закипать.
  - Скорее, лежал бы сейчас зарубленным вместе с остальными деревенскими. А если и нет, то не думаю, что домик на отшибе, деревенская девка под боком и смешки за спиной - это очень уж большая потеря...
  - Заткнись!
  - Сам замолкни. Достал со своим нытьем! Не мешай мне думать...
   Может вы друг другу для пущей драматичности ешё и рожи набьете? Как дети, право...
  - А твоего мнения вообще никто не спрашивал! - хором прикрикнули оба.
   Разгоревшаяся перепалка была прервана довольно неожиданным образом. Если вы не страдаете слабой памятью, то должны помнить о кулоне Избранного, являющимся своеобразным отличительным признаком для детей, способных в будущем стать героями Сентарийского королевства. Очень полезная плюшка, кстати. Вот только чрезвычайно часто назначение её остаётся загадкой как для окружающих, так и для самого обладателя. О назначении мечей-кладенцов, бластеров-бомбастеров и прочих колюще-режуще-стреляюще-травматизирующих предметов догадаться особого труда не составляло. А что делать с не столь очевидными вещами: ожерельями или просто, на первый взгляд, бесполезным хламом. Проходит, например, какой-нибудь избранный всю жизнь с глиняным кувшином под мышкой и даже не догадывается о его предназначении, но, не смотря на это, хранить как зеницу ока. И умрёт он, так и не узнав, что в кувшине том была заключена часть силы одного из демонических герцогов, по тротиловому эквиваленту равная взрыву атомной бомбы. Вот такие дела.
   Так вот, если кто не помнит, артефактом нашего Избранного был кулон с двумя переплетающимися на нём ящерками: зеленой и красной. Восславим же его благоразумие, ибо он даже в годы крайней нужды не продал его ростовщику. Теперь же настало время амулету отплатить за этот мудрый поступок!
   Резкие слабые вибрации пошли по амулету. Налившись теплом, он стал обжигать кожу на шее героя.
   Изумрудная ящерка начала светиться. Сначала едва заметно, но затем её сияние многократно усилилось и распространилось на всё помещение, заливая его мягким зеленоватым свечением. Проблема нулевой видимости была успешно разрешена.
   А теперь слушаем внимательно: у меня клаустрофобия и глубокий моральный кризис, так что, если вы не хотите выслушивать пространные описания ваших внутренних переживаний - живо выбирайтесь из этих пещер!
  - Мы поняли, - смиренно ответили Избранный и Катарина.
   Наконец-то история начинала сдвигаться с мёртвой точки...
  
  Глава десятая.
  
  - Папа, а подземные жители, крадущие по ночам детей и
  сжирающие их в своих тёмных пещерах, существуют?
  - Нет, сынок - это фантастика. А завтра мы с тобой
  поедем на приём к психиатру.
  
   Неуверенно ступая, по не вызывающим доверия подземным ходам, Избранный, следуя указаниям Богини, медленно, но верно продвигался к выходу на поверхность. Он был сильно недоволен тем, как в последнее время складывается его жизнь и поэтому большую часть пути молчал, злобно пырясь прямо перед собой.
   Птицы различных размеров, но с неизменно одинаковой степенью кровожадности, откровенно идиотские квесты и бесконечные подземные коридоры - от этого уже начинало мутить. А, если к этому прибавить ещё и два не слишком приятных собеседника, от которых, ввиду их ментального происхождения, избавиться не получалось в принципе, то от нахлынувшей безысходности у героя появлялось резкое желание с тоски лезть на стены. Своё спасение Избранный видел в том, чтобы при первом же удобном случае разбить голову о камень, но приберегал этот вариант развития событий до худших времен, которые, судя по сказочной его везучести, были не за горами.
   А пока время встречи камня и головы ещё не пришло, герой шел и удивлялся бесконечным тоннелям с множеством ответвлений и пересечений. Не будь у него гида (каким бы ворчливым и недовольным тот ни был) - Избранный бы уже давно и надолго заблудился в этом хитром лабиринте. Хотя признаться в подобном Катарине ему не позволяла гордость.
   Меж тем тоннели природного характера сменились искусственно созданными. Об этом говорили их неестественно ровные стены, а так же хлипенькие деревянные подпорки, служащие по идее для подстраховки от завалов, а на деле являющиеся всего лишь элементом декора. Совершенно безвкусного, стоит сказать. Оставалось только гадать, что за неумелые строители возвели их в подобном месте.
   Ответ скрывался за поворотом. В прямом смысле этого слова. Нечто метнулось из темноты в сторону Избранного, заставляя его поспешно обнажить меч. Быстрота реакции не подвела героя и, высекая снопы искр, его клинок столкнулся с клинком врага. Двое, освещаемые тусклым свечением магического кулона, сошлись в суровой схватке. На ловкость и увертливость в столь узких коридорах рассчитывать не приходилось, так что всё зависело исключительно от физической силы сражавшихся. В этот раз перевес был явно на стороне Избранного. Отшвырнув короткий меч врага в сторону, герой не преминул воспользоваться моментом и надвое раскроил грудную клетку супостата. Нападающий попытался остановить хлеставшую из раны кровь, но, осознав всю тщетность попыток, упал и перестал подавать признаки жизни.
   Поверженный противник был полтора метра ростом и являлся счастливым обладателем омерзительного горба. Одет он был в лохмотья, настолько износившиеся, что даже самый последний нищий в королевстве побрезговал бы их примерить. Просторный капюшон скрывал лицо. Откинув его, Избранный с трудом удержался от того, чтобы не расстаться с утренним завтраком. Первым бросался в глаза огромный от уха до уха (на самом деле, на месте ушей у твари зияли только два маленьких отверстия), будто вырезанный ножом неровный рот, полный крохотных острых зубов. Глубоко посаженные, будто вбитые в череп, глаза отдавали белизной, говоря о полной слепоте их владельца. Поросячий нос был сильно приплюснут и мог считаться носом чисто с формальной точки зрения. Десятки шипов на лысой голове - по сантиметру каждый - придавали облику существа нечто демоническое.
  - Клахты, - презрительно прозвучал голос Богини. - Жалкие недоделки. Низшая из рас. Слабые и глупые и создания. Они до сих пор служат этим кровожадным подземным Богам, не смотря на то, что те давно утратили силу. Пошли отсюда. В бою их единственное преимущество в численности. И, если ты как можно скорее не выберешься из лабиринта, они рано или поздно им воспользуются. В этом случае надейся, что не достанешься им живым, ибо о том, что они делают с пленниками воистину лучше не думать.
   В это время сзади к нашему герою подкрадывались ещё два уродца. Вовремя уловив издаваемый ими шум, Избранный вновь ринулся в битву. И тут произошло нечто неожиданное. Кулон вновь показал свою силу. На этот раз таинственным свечением налилась уже красная ящерка. Раскалившись не просто докрасна, а ДОКРАСНА и натурально зашипев, она исторгла из себя фаербол размером с крепкий кулак, угодивший одному из клахтов прямиком в грудину. Не издав ни звука, тот на некоторое время отправился в полёт и приземлился на землю уже мертвецом. Со вторым выродком Избранный расправился старым добрым ударом меча по голове.
  - Хм... странно, - прокомментировал он ситуацию минутой позже, пробираясь по вихляющим подземным коридорам. - То свечение, то огненный шар. Необычное приспособление, оказывается, мой кулончик. Интересно, почему он только сейчас проявил свою силу. Ведь ранее поводов для этого было более чем достаточно.
  - Всё предельно просто, но я специально для тебя попробую объяснить ещё проще, - вмешалась в ход мыслей героя Катарина.- Ты, мой дорогой, видимо, забываешь, что сейчас к твоему телу привязана душа Богини, которая генерирует немало магической энергии, поглощаемой твоим кулоном. Отсюда и новые абилки. Правда, я чувствую, что что-то мешает кулону работать в полную силу. К сожалению, я пока ещё не определила что именно.
  - Давай сначала выберемся отсюда, а потом уже разберемся в свойствах моего артефакта, - рассудительно проговорил Избранный.- Будем, так сказать, решать проблемы по мере их поступления.
   На пути возникли ещё два клахта. Использовав уже полюбившуюся тактику, наш глубоко консервативный полководец уложил одного магией, а другого метким ударом меча. По всей видимости, твари пока что не подозревали или делали вид, что не подозревают о его присутствии, заманивая Избранного в готовящуюся ловушку. Все противники, встреченные им на пути, были часовыми - не более. И, опасаясь встречи с более крупным отрядом, Избранный во всю мочь спешил к предположительному месту выхода, стараясь производить как можно меньше шума.
   И вот он стоял перед очередным поворотом, который, по словам Катарины, должен был привести его к спасению. Но не все так просто, ведь прямо на пути героя развернули временный лагерь пять тварей. Четверо из них, точно близнецы, не отличались от предыдущих встреченных клахтов, а вот пятый вызывал неподдельный интерес. Вместо меча у него из-за спины торчала здоровенная палка, украшенная черепом какого-то подземного животного. И вроде бы ничего особенного - те же яйца, только в профиль, но было в нём нечто неуловимо пугающее, что заставляло героя медлить с нападением и терять драгоценное время.
  - Это шаман, - подсказал голос Богини. - Шаманы клахтов не слишком сильны, но они могут использовать магию Подземных Богов, а та немного... своеобразная. Так что будь с ним предельно осторожен.
   Воспользовавшись советом, Избранный взял с пола камень и предельно осторожно запустил им в голову шамана. Прямое попадание и нокаут! Гадать убил ли он его своим броском или просто оглушил, у Избранного не было времени, ведь четверо клахтов, обнажив клинки, уже двигались в его сторону. При этом они не издавали не единого звука, что нереально пугало.
   Один из клахтов тут же благопоучно испепелен кулоном Избранного. Один взмах меча - и голова второго, забавно ударяясь о землю и подпрыгивая, откатилась в сторону. С третьим пришлось повозиться. Он отразил сразу три направленных на него смертельных удара и даже сам чуть не достал героя, но, промахнувшись, был пронзён насквозь Куриным клинком. Последний клахт, наблюдая за судьбой своих родичей, по идее, должен был уже давно покончить с собой. Но вместо этого он бестолково попёр на героя, бестолково разрубил воздух в паре десятков сантиметров от его лица и бестолково умер от контратаки.
   А в это время оклемался недобитый шаман. Усмехнувшись, Избранный навёл на него кулон и изготовился к выстрелу. Шаман уже успел сделать хренову тучу пасов посохом, руками и некоторыми интимными частями тела, а фаербол всё никак не хотел вылазить. Избранный недоумённо воззрился на свой кулон и шибко задумался. На помощь пришла Катарина:
  - Ты... это... перед тем как палить налево-направо, задумайся ненадолго, что мана в твоём кулоне не бесконечная. А это значит, что она может кончиться. Хотя кому я объясняю...
  - Очень сме...- губы Избранного застыли. Клахт закончил чтение своего заклятия и все тело нашего героя сковал паралич. Вместе с параличом пришла адская боль. Такое ощущение, что каждую косточку Избранного растягивали в разные стороны, причиняя этим неимоверные страдания. Самое страшное, что он решительно ничего не мог с этим поделать. Все, что оставалось герою - это следить за манипуляциями шамана, ни на секунду не прекращающего своё заклинание. Заметив, как капюшон клахта чуть приоткрыл его лицо, Избранный пришёл в неописуемый ужас. Потому что рубленные губы твари изгибались в жуткой усмешке.
  Неужели белесые глаза клахта и бездушные своды пещеры станут свидетелями гибели нашего героя? Неужели эта незначительная стычка станет последней страницей нашей книги?..
   Конечно же, нет!
   Неожиданно для всех, в том числе для себя тварь перестала делать магические пассы и глупо уставилась на свой посох. Паралич тут же спал и Избранный смог пошевелить своими конечностями. Как же это, оказывается, было приятно! И тут в герое невовремя проснулось природное любопытство:
  - А что, собственно, случилось? Он вдруг резко перестал колдовать...
  - Как бы по-идиотски это не прозвучало, но у него, похоже, кончилась мана, - голос Катарины точно кричал "заберите меня из этого дурдома!". - Я ведь упоминала, что клахты - слабаки? Так вот, это касается не только физической силы, но и магических способностей. Да они, конечно, имеют в арсенале парочку жутких заклятий, но вот применить их в полную силу не могут. Ничего удивительного, что с такими последователями, Подземные боги столь стремительно угасают.
  - А раньше ты не могла об этом сказать?!
  - А что бы это изменило?
  - Справедливое замечание...
   Прифигевший клахт попытался незаметно скрыться с места своего позора, но, завидев на себе недобрый взгляд Избранного, со всех ног бросился наутёк. К сожалению, скорость брошенного ему вслед меча, конфискованного у ранее поверженного клахта, не оставила шаману шансов на долгую и счастливую жизнь. Дернувшись и сделав попытку вытащить застрявшее меж лопаток лезвие, он упал на колени, а потом и ещё на пару-тройку других частей тела.
   Стычка с клахтами наделала непозволительно много шума. Появление других разъярённых уродцев, привлеченных звуками борьбы, было лишь делом времени. Следовало срочно уносить ноги и Избранный, бросив презрительный взгляд на лежащий в неестественной позе труп шамана, завернул за угол. Сделав это, он изменился в лице, по инерции прошёл пару шагов и коснулся рукой шершавой поверхности камня. Тупик...
  - Клянусь, здесь раньше был проход! - начала оправдываться Катарина. - Возможно, ты где-то не туда свернул. Надо срочно вернуться к той развилке и опробовать левое ответвление.
  - Ты, возможно и права, но у нас просто нет на это времени, - ответил Избранный, прислушиваясь к топоту множества ног, доносящегося со стороны развилки.
   При приближении клахты сохраняли гробовое молчание. Видимо, за многие века жизни в подземных коридорах, где любой звук мог выдать твоё присутствие, голосовые связки этих существ атрофировались за ненадобностью. Оставалось только гадать, каким способом они общались между собой. Но, на данный момент, это не слишком волновало нашего героя, попавшего в ловушку, сулящую ему неминуемую гибель.
   Нежданно-негаданно в лицо Избранному подул лёгкий ветерок. Почуяв в воздухе освежающий запах надежды, он прислонился щекой к каменной преграде и провёл по ней ладонью, выискивая щели из которых на него могло повеять спасением. И он ощутил. Ощутил как ветер, прекрасный вольный ветер, щекочет его кожу и наполняет лёгкие. Безусловно, за этой стеной проходил именно тот коридор, который должен был привести его к свободе. Казалось, протяни руку и ты схватишь её, но сему романтическому порыву мешала известняковая порода неизвестной толщины.
   Мечом расколупать её было невозможно, да и приближающиеся клахты оставляли на это не слишком много свободного времени. Тогда Избранный отошёл от стены на безопасное расстояние и сделал то, что сделал бы любой более-менее здравомыслящий человек в его ситуации - захреначил в стену фаерболом. Поднявшаяся от взрыва пыль рассеивалась непозволительно медленно и, всмотревшись в тоннель из которого он пришёл, Избранный, к своему огромному неудовольствию, увидел в нём силуэты клахтов. А когда стали видны результаты его подрывной деятельности, герой расстроился ещё сильнее. В стене зияла дыра, но, даже имея самое что ни на есть анорексичное телосложение, в неё можно было просунуть разве что только руку или голову. Но это ещё цветочки. Самым большим разочарованием для Избранного стало то, что, когда он, ворча и тихо ругаясь на бесполезность и слабую огневую мощь своего артефакта, навел его на цель, глупая штуковина стрелять категорически отказалась.
  - Это ж тебе не пулемет. Ему перезарядка нужна, - пояснила Катарина.- Стоп! А что такое пулемет? И вообще откуда я это взяла? Ладно, неважно. Я скоро совсем с тобой с катушек съеду...
  - И сколько по-твоему, он будет перезаряжаться?
  - Ну... судя по прошлому разу, от двух до пяти минут. Не так уж и долго.
  - Ага. Жаль только, что у меня нет этих самых пяти минут, - сказал Избранный, вынимая из ножен Куриный клинок и готовясь встретить первую волну мерзких карликов.
   Десяток. Десяток уродцев скользил по подземному коридору, сжимая в руках своё игрушечное оружие. Не так уж много, если подумать. Наверное, патрульные из ближайших тоннелей. Тем не менее, не стоило недооценивать слабого, но многочисленного противника и Избранный дал себе зарок быть с ними начеку.
   Двое первых нападающих, не отличаясь особой осторожностью, попытались напасть на него с наскока, но были быстро побеждены и, захлёбываясь кровью, стали предостережением для чуть более живых чудовищ. Их сородичи оказались умнее. Они образовали небольшой полукруг, позволивший им успешно всем коллективом сдерживать любую направленную на них атаку. При этом они упорно старались обойти Избранного со спины, чтобы взять его клещи. Но все их попытки прерывались с очередным взмахом меча и изрубленные тела клахтов, не успевших вовремя отскочить, падали к ногами нашего героя.
   Количество противников сократилось вдвое, а оставшиеся пятеро пятились под молниеносными сериями выпадов. Они проигрывали и в бессильной злобе ничего не могли с этим поделать. Не успев блокировать удар, ещё один карлик, захлёбываясь кровью, повалился на пол. Исход схватки, казалось, был уже предрешен, но новая группа клахтов, вдвое больше предыдущей, присоединилась к битве, смешав все карты.
   Получив преимущество, уставшие карлики открыли в себе второе дыхание. Теперь отступать под натиском лавины вражеских мечей пришлось уже Избранному. Нападая с удвоенной яростью, они заставляли героя сдавать позиции. Клахты походили на охотников, загоняющих превышающего их по силе дикого зверя в угол, чтобы там наброситься на него всем скопом. Не учли уродцы одного - загнанные звери всегда становятся опаснее.
   С трудом отбиваясь от нескончаемых нападок клахтов, наш герой не забывал время от времени наносить ответные удары, уносящие в царство мёртвых очередного невнимательного уродца. Но, тем не менее, численность клахтов, постоянно восполняясь новыми подкреплениями, позволяла им идти на подобные жертвы. Два десятка погибших? Фигня. Для собравшихся здесь сорока клахтов это было не критично. И поэтому они неистово шли напролом, погибали, изрубленные клинком Избранного и шли снова. А герою только и оставалось, что яростно махать мечом и без надежды на удачный исход жестоко умерщвлять очередного негодяя. Нервы его были на пределе и он сильно раздражался от того, что долбаный кулон никак не хотел перезаряжаться. А тут ещё и Катарина, увлеченная ходом битвы, начала выкрикивать: "Давай, бей его!", "Ну, что ты как деревянный!", "Видишь, он открылся!", "Есть один! Давай следующего". Как можно догадаться, её возгласы больше отвлекали, чем реально помогали.
   В толпе неотличимых друг от друга карликов мелькнул посох. Его обладатель - увешанный костяными украшениями клахт - активно жестикулировал и делал в воздухе пасы руками, взывая к силе Подземных Богов.
  "Вот только его ещё не хватало, - мысленно разговаривал сам с собой Избранный. - Клянусь, что если эта побрякушка сию же минуту не заработает, я кину её прямо в голову этой скотине."
   Почувствовав угрозу, кулон, бешено завибрировал, возвешая о том, что перезарядился и не согласен служить в качестве метательного оружия. Глупая идея, что у артефакта есть разум, пронеслась в голове героя и тут же угасла, ибо полчища клахтов не сильно-то располагали к пространным размышлениям.
   Проведя умопомрачительную круговую атаку, унесшую жизни сразу трёх противников, Избранный тем самым расчистил себе место для отступления и, сжимая в одной руке кулон, а другой отбиваясь от неприятельских полчищ, молился всем Богам, которых знал, включая Катарину. Пылающий фаербол, вырвавшийся из рубиновой ящерки, заставил клахтов в панике попятиться. Даже шаман удивленно прервал свои манипуляции, бестолков разрушив созданные им колдовские конструкции.
   А Избранный в этот момент, ликуя, устремился в получившееся от взрыва отверстие. К счастью, оно оказалось достаточно широким, чтобы в него можно было пролезть. Представляю, что сделали бы клахты с задницей Избранного, если бы он застрял...
  - Давай без этих двусмысленных намёков! - кинул Избранный, поднимаясь с колен.
   Молчу-молчу...
  Оказавшись в тоннеле, Избранному пришлось тут же собраться и в полной сосредоточенности встретить клахтов, которые осмелились бы последовать за ним.
   Первый уродец не заставил себя ждать. Он, подобно мячу, выкатился из дыры и упал на сырой пол перед ногами героя. Встать ему было уже не суждено - меч Избранного карой небесной свалился на его голову. Следующая тварь ещё даже не успела выбраться из отверстия, как Куриный клинок яростно впился ей в затылок. Труп ублюдка был тут же затащен назад его сородичами, дабы не задерживать образовавшуюся с другой стороны очередь.
  - Может быть хватит тут заниматься геноцидом местных аборигенов? Всех всё равно не перебьёшь, - голос Катарины заставил Избранного унять его жажду крови. Обретя самообладание, он заметил дружно маршировавшие по тоннелю новые ряды клахтов. Их угловатые силуэты находились в каком-то десятке метров от героя.
   Оставив в покое продолжавших лезть из дыры карликов, Избранный кинулся в противоположном от врагов направлении. Стараясь не оглядываться назад, чтобы не расстраиваться, он быстро-быстро перебирал уставшими ногами, надеясь побыстрее выбраться наружу.
   В нескольких метрах от него замаячило пятнышко света. В ноздри ударил опьяняющий запах чистого воздуха.
  Избранный включил следующую скорость. Сейчас для него величайшим счастьем стала возможность вновь оказаться в мире, где вместо низких пещерных сводов над головой простирается бесконечное синее небо. Чувству радости немножко мешали толпы разъяренных клахтов за его спиной, но не в их силах было угнаться за столь быстроногой жертвой, так что на них можно было не обращать внимания.
   По всемирному закону подлости из боковых коридоров, находящихся прямо на пути героя, стали вываливаться новые карлики. Останавливаться, чтобы дать им бой было бы неразумно и Избранный, не переходя на шаг, вломился в их ряды, как слон в посудную лавку. Лезвие его клинка рубило во все стороны, следуя слепым инстинктам своего владельца. Кровь клахтов заливала пол и одежду героя, отрубленные конечности летели во все стороны, стремительно повышая количество насилия в рассказе, а значит и его рейтинг! Стоит отдать должное упорству, с которым маленькие уродцы стремились задержать Избранного. Возможно, когда эта отсталая раса наконец-то выучиться письменности, родится сообразительный клахт, который напишет оду павшим в этот день героям и восславит их подвиг в веках. А пока всё, что оставалось клахтам - это дохнуть под бешено мечущимся лезвием этого крайне негуманного человека.
   Последняя пара клахтов застыла перед входом, готовая ценой жизни остановить зарвавшегося человека. Избранный даже не удостоил их смерти от меча. Он просто выставил вперед плечо и разметал незадачливых клахтов в разные стороны.
   А вокруг уже стоял густой лес. Деревья-великаны приветливо покачивали кронами, приветствуя забредшего в их края путника. Невидимые птицы выводили сказочные трели, заставляющие тоскующее сердце героя трепетать и сжиматься. Мокрая трава обнимала его ноги, оставляя на сапогах капли недавнего дождя. Обволакивающее спокойствие накрыло мягким покрывалом душу Избранного, защищая её от всех невзгод.
   Герой обернулся, чтобы насладиться видом копошащихся в недрах пещеры разъяренных клахтов, которым были неведомы все эти прелести и вдоволь насладиться победой. Каково же было его удивление, когда в полушаге от себя он обнаружил замахивающегося своим коротеньким мечом горбатого ублюдка. Избранный оказался проворнее. Порубив супостата и ещё парочку его приблизившихся подельников в капусту, герой пришёл к выводу, что солнечный свет не вызывает у клахтов особой неприязни. Напротив, они даже немного оживились и, беспрестанно вылетая из пещеры, приготовились разобраться со своим недругом раз и навсегда. Сражаться с ними здесь отдавало идиотизмом - количество клахтов на один квадратный метр было непозволительно велико и с каждым новым выскакивающим из пещеры горбуном, шансы на победу стремительно падали. О том, чтобы спрятаться и речи быть не могло. Клахты, привыкшие к тишине пещер, обладали отличным слухом и обонянием, несравнимым с людским. Лучше уж было сразу бросить меч, раскинуть руки и дать им себя зарубить - меньше мороки. Оставался ещё и последний, самый очевидный и неизобретательный выход. Бежать. И Избранный побежал.
   В одну секунду он развил такую скорость, коей могли позавидовать лучшие бегуны одной неизвестной нашему незадачливому марафонцу зелено-голубой планеты. Коротким лапкам клахтов, не приспособленным для спринт-марафонов, было трудно успевать за атлетичными накачанными ногами Избранного. И поэтому карлики безнадежно отставали. Вскоре, обернувшись, герой не заметил за собой их присутствия. Прождав некоторое время и убедившись, что клахты сдались и не намерены продолжать погоню, Избранный замер в позе победителя и отправился готовить себе место для ночлега.
  
  Глава одиннадцатая.
  
  Чем глубже герой, тем больше мусора в него можно сложить.
  Мром Пахучий. Ментальный мусорщик 3-го разряда.
  
   Огонь выхватывал из темноты стволы деревьев, заставляя их тени вытанцовывать зажигательную джигу. Дикие животные, привлекаемые к костру аппетитным запахом жареного мяса, рыскали вдоль освещенного круга. Они терпеливо выжидали, когда красный цветок, наконец, затухнет и можно будет впиться зубами в манящие кусочки поджаристой плоти. Любители же сыроедения жадно таращились на кучу мяса, мирно полеживающую рядом с костром. Этой кучей был Избранный.
   Виновник ночного торжества - а это был некогда жизнерадостный кабанчик - возлежал по обе стороны от героя. С одной стороны возлежали куски нежного мяса с дымком, привлекающие к костру всех окрестных хищников. С другой стороны валялась груда обсосанных костей, представлявшая для местной фауны чуть меньший интерес, но ввиду сильного дефицита провианта, не менее желанная.
   Избранный с аппетитом доглодал последнюю косточку, кинул её в общую кучу и начал медитировать на звёздное небо. Странная штука - небо. Где бы ты не находился, каким бы разным не было положение звезд, наметанный глаз, даже на другой планете, мог бы найти, скажем, созвездия Малой и Большой медведицы. А вот Избранный не мог, потому что в сельской библиотеке книжек по астрономии, увы, не наблюдалось. Но это не мешало ему наслаждаться покоем, который дарили звёзды. Посему он флегматично предавался образам и событиям, прошедших дней, непрерывно мелькавшим в его голове и пытался сложить их в единую картинку. Но с упорядочиванием у него всегда были не лады, так что картина получалась разрозненной и ни черта не всеохватывающей. Хорошо хоть Катарина временно угомонилась и не отвлекала его своей болтовней. Поэтому наш светоч разума решил отвлечь болтовнёй её:
  - Эй, Богиня, давно хотел спросить тебя, но никак не представлялось повода. Твой осколок силы я вроде как нашёл. Так почему ж ты до сих пор не являешь мне своей божественности, а продолжаешь арендовать мою голову под собственные нужды? Ведь Боги, по идее, должны жить на небе, ну или в более подобающих для этого местах.
  - Потому что мне здесь тихо, просторно и продувает, - съязвила Богиня. - А сам-то ты как думаешь? Если бы силы, заключенной в том крохотном осколке, хватило бы хотя бы на то, чтобы вернуть мне моё физическое воплощение, прозябала ли я в столь пустом и безрадостном месте?
  - Намёк понят. Так, значит, никакой сказочной награды за мои труды пока не предвидится?..- сокрушенно вопросил Избранный.
  - Максимум, что я могу сделать для тебя в теперешнем положении - это спеть хвалебную песенку, - ответила Катарина.- Но мне почему-то кажется, что такая награда тебя не устроит. Так что, если ты действительно хочешь получить свои золотые горы и серебряные пригорки, то тебе придётся помочь найти мне и остальные осколки.
  - И у меня в очередной раз нет никакой возможности отказаться...- обреченно пробормотал герой.
  - Возможность есть всегда. Только учти, что, в таком случае, тебе придётся до конца дней своих терпеть мой голос в своей голове. Хотя, если ты мазохист, то тебе такое предложение даже может понравиться.
  - Предложение, конечно, заманчивое, - Избранный взял мелкую острую косточку и использовал в качестве зубочистки, - Вот только мои нервы, к сожалению, не железные и надолго их не хватит. Так и быть, я помогу тебе. У меня только один вопрос: сколько осколков нам надо найти и где их искать?
  - Если бы я знала...- голос Катарины прозвучал чуть расстроено. - Больше чем один - в этом я точно уверена. А вот с примерным местоположением всё немножечко проще. Как выглядел прежний осколок силы?
  - В точности как драгоценный камень.
  - Вот. А где хранятся драгоценные камни? Можешь не отвечать, ты итак сегодня слишком много думал, - Избранному было так лениво, что он даже пропустил эту остроту мимо ушей.- Они обычно хранятся в сокровищницах. Дальше - проще. Чем больше сокровищница, тем больше вероятность, что в ней может храниться камень с частицей моей силы. Значит, нам надо просто найти самую большую сокровищницу в королевстве (не думаю, что Новые Боги рискнут сунуться за его пределы - кишка тонка) и, если там не обнаружится осколок, отправиться в сокровищницу поменьше, а потом ещё меньше, а потом ещё и ещё и... ну, в общем, суть ты уловил. И так, пока не найдём все осколки.
   Из кустов донеслось угрожающее сопение. Избранный лениво протянул руку к остаткам трапезы и кинул кость в том направлении, откуда доносились звуки. Сопение сменилось мерным хрустом разгрызаемых костей. Довольный совершенным добрым деянием, Избранный положил руки под голову. Нега и сонливость окутывали героя. Громко зевнув, он потянулся и лениво ответил:
  - Во-первых, это самый идиотский план, который только можно вообразить. А, во-вторых, найти кристалл в здоровенной горе сокровищ, в которой его может даже и не быть - очень непростое занятие. Как ты, интересно, себе всё это представляешь? Удиви меня...
  - Во-первых, это самый гениальный план, озвученный за сегодняшний день, - судя по голос, Катарина была весьма уязвлена.- Или ты предложишь что-нибудь поумнее? Ну же, не вижу энтузиазма! Молчишь? Отлично. Сейчас запомни это состояние и постарайся сохранить его, пока я не закончу. Так, на чём я там остановилась? Ах, да. Во-вторых, я вроде как говорила, что могу чувствовать частицы своей силы на расстоянии. Не слишком большом, но вполне достаточном, чтобы определить в какой сокровищнице осколки есть, а в какой их нет. Спрашиваю ещё раз: ты согласен действовать по моему плану и помочь мне вернуть мою прежнюю силу?"
  - Слишком много местоимений первого лица в твоей речи, не находишь? Знаешь, как по-научному это называется? Эгоцентризмом.
  - И это совершенно неправильный ответ на поставленный мною вопрос. Попытка номер два...
  - Да согласен я, согласен. Всё равно от тебя никуда не денешься, - сказал Избранный, не в силах справиться с накатывающей зевотой.
  - Вот это я и хотела услышать. А теперь живо на боковую! Сонный герой - это последнее, что мне хотелось бы видеть завтрашним утром.
  - Ага, спокойной ночи...
   Избранный закрыл глазоньки и сон уже должен был опутать его своими шёлковыми нитями, но почему-то никак не хотел этого делать Дядя Морфей на сей раз счёл Избранного плохим мальчиком и решил не одаривать его яркими сновидениями. Или я путаю его с Дедом Морозом? Эти бородатые толстые дядьки так похожи друг на друга, что просто грех в них не запутаться.
   Неизвестно сколько прошло времени. Может три минуты, а может три часа. С широко открытыми глазами Избранный всё не прекращал попыток заснуть, но все они оказывались неудачными. Так всегда и бывает. Когда особенно нужно заснуть и набраться сил для завтрашнего дня, сон обычно играет с нами злую шутку и не приходит. И мы чувствуем себя несчастными, прямо как брошенная на первом же свидании девушка. Рано или поздно мы все же засыпаем, но так ненадолго, что после такого сна остаётся ощущение, что нас сначала подразнили, а потом жестоко кинули. Но не всё так плохо...
  - Да ты дашь мне уже поспать сегодня или нет! - заорал Избранный и от его крика кружащие вокруг костра звери разбежались в разные стороны. - Ты думаешь, из-за кого я тут уснуть не могу? Дам подсказку. Говорливый, нудный и не знает, когда нужно остановиться! Кто это, дети? Правильно, это идиотский голос в моей голове, который с чего-то воображает себя великим рассказчиком. Пока я не пробил себе голову камнем, сделай милость - помолчи хотя бы до завтра.
   Да ладно, чего ты разнервничался? Сказал бы сразу, что спать не даю. Всё, не злись, я замолкаю...
  - Чего ты тут разорался? - недовольно проворчала Богиня.- Всю округу своим криком переполошил.
  - Я тебя разбудил? Прости, не специально. Честно. Столько всего за день навалилось, а тут ещё и этот. Любой бы сорвался.
  - Ладно, не переживай Мне не поэтому не спалось. Богам, если честно, вообще спать необязательно. Но даже не это главная причина. Нет, вернее это главная, но не совсем главная... Тьфу, блин! В общем, я хотела сказать, что мне жаль за то, что произошло с твоей деревней и за всё, что я наговорила тебе там в пещере. Если бы я только могла, хоть что-то сделать...
  - Не вини себя. Это должно было произойти. Это всегда происходит. Не только со мной - со всеми избранными. Я читал об этом в книгах. Синдром сожжённой деревни - так это называется. Вроде бы только так нас можно выкинуть из отчего гнезда и отправить на подвиги.
  - Прости, но что за ересь ты сейчас несёшь?
  - Да, это чистой воды ересь... Но, как правило, всё так и происходит. Так что вина в том, что случилось в посёлке целиком лежит на мне и только на мне.
  - Стой, я немного недопонимаю. О чём ты сейчас говоришь?
  - Ты ведь слышала об избранных?
  - Да, в общих чертах. Только не понятно мне, чего это все так с вами носятся... Две руки, две ноги, пустая голова - по-моему, всё как у обычных людей.
  - Тут ты не права. Вернее, не совсем права. Я тоже не понимаю, что это все так с этим носятся, но не в этом суть. Дело в другом. По мнению людей, мы - новоиспеченные герои и смысл нашей жизни в том, чтобы защищать интересы королевства и его жителей, огнём и мечом карая всех недовольных, защищать слабых и обездоленных, идти на подвиги и прочая героическая ерунда.
  - По-моему, глупо.
  - По-моему, тоже. И знаешь, что самое печальное? Не то, что мне не избежать своей участи и не то, что я буду вынужден защищать людей, которые будут считать это за должное. Печально другое: все истории Избранных, которые я читал, практически неотличимы друг от друга. Сожженная деревня, убитая девушка, враг, которому я должен отомстить и супер-пупер-главный квест, который я должен выполнять до конца своего приключения. Потом, согласно канонам жанра, в моём отряде появятся помощники, приносящие больше проблем, чем пользы. И обязательно среди них будет гном.
  - Почему именно гном?
  - Откуда я знаю? Традиция... Но ты не прерывай. Потом появятся враги. И в самом конце истории, когда уже вроде бы всё будет потеряно, и я буду на краю гибели, случится чудо, и наступит хэппи-энд. А дальше идёт самое страшное...
  - Что же?
  - А дальше нет ничего. История просто заканчивается либо смертью героя, либо хэппи-эндом. И всё. А что потом? Что будет с героем после завершения легенды? Его отправят на новые подвиги? Его спишут за ненадобностью? Или просто, наконец, дадут пожить нормальной жизнью? Я не знаю. И никто не знает. И вот это-то и есть самое страшное, потому что это почти как смерть. Только с одним отличием. Ты будешь мёртв ещё с рождения.
  - Что за ахинея?.. Ладно. Сейчас я всё тебе объясню. Бла-бла-бла... это не твоя вина. Бла-бла-бла.. твоя жизнь только в твоих руках. Бла-бла-бла... будь сильным. Бла-бла-бла... героями не рождаются - героями становятся. Я, по идее, сейчас должна была толкнуть развернутую тираду на полчаса о том, что ты не прав и что мир не так прост, каким кажется, но мне лень. И вообще, в твоём случае - это бесполезная трата времени. Так что я дала тебе только основные тезисы. А вместо бла-бла-бла ты, так и быть, можешь вставить то, что тебе больше нравится.
  - Мда, - протянул Избранный. - Познавательно и поучительно. А, главное - полезно до крайности. Странно слышать подобные вещи от той, которая называет себя Богиней. Я всегда считал, что вы должны своей великой мудростью направлять героев на путь истинный и в нужный момент толкать вдохновляющие речи. Но что-то я с твоего "бла-бла-бла" вообще не вдохновился.
  - А я очень прогрессивная Богиня, не чурающаяся быть пионером в области ведения инновационных задушевных диалогов с потерявшимися в себе избранными, - сурово ответила Катарина, - И все Боги моего поколения были такими же прогрессивными, как и я. Даже низшие. Именно поэтому мы и правили этой землёй несколько тысячелетий подряд.
  - И именно поэтому вас изгнали? - Избранный был не в лучшем настроении и решил бить по больному.
  - Нас изгнали, потому что ваши Боги - жестокие, кровожадные садисты. Баста! И давай больше никогда не будем поднимать эту тему, а то я могу и не сдержаться.
  - Ладно. И это... прости. Меня что-то занесло.
  - Не бери в голову. Спокойной ночи.
   Но, вопреки своему пожеланию спокойной ночи, Катарина тут же снова подала голос:
  - Я знаю, что ты ещё не спишь, так что чисто для проформы закрепим всё сегодня озвученное. Итак, ответь мне на вопрос, юный избранный - чему ты научился за этот день?
  Уставший Избранный хотел было ответить что-то некультурное, но вместо этого резко вскочил на ноги, раскинул руки, улыбнулся и позитивно ответствовал:
  - Я научился тому, что героями не рождаются, а становятся. И не надо жалеть о минувшем, а нужно двигаться вперед. Во имя тех, кем пришлось пожертвовать, нужно искать в себе силы, чтобы защитить тех, кому ещё можно помочь. И когда я своим верным мечом сделаю этот мир хоть чуточку лучше, то смогу без стыда и зазрения совести, пред всеми моими умершими сельчанами, сказать, что я стал настоящим героем, и их смерть не была напрасной! И всё это я буду делать во имя справедливости, добра и веры в людей!
   Закончив, он так и остался стоять в этой позе, ожидая, что скажет на это пресветлая Богиня. Катарина помолчала, подумала, провертела в своей голове все возможные варианты ответов и убитым, полным безнадеги голосом сказала:
  - Боги, какой же ты конченый придурок. Иди лучше спать и не трави мне душу.
   В ответ Избранный лишь хихикнул, прилёг и с чувством выполненного долга отправился в сказочную страну сновидений.
  
  Глава двенадцатая.
  
  Встретились на дороге разбойник и гопник.
  - Есть чё по мелочи? - спросил гопник.
  А разбойник у него ничего не спросил.
  Просто стукнул топором гопника по голове,
  забрал денюжку и был таков.
  Фортуна любит прямолинейных.
  
  Народная мудрость.
  
   Утро встречало нашу парочку посреди широкой просторной дороги. Переминаясь с ноги на ногу, Избранный всем своим видом давал понять, что только крайняя нужда привела его на тракт. Вдалеке виднелся нехотя приближающийся торговый обоз. Торговцы не особо боялись нападения разбойников, хотя вся их охрана состояла всего лишь из десятка пехотинцев. На какую же немыслимую удачу надеялись эти отчаянные люди, путешествующие по одному из самых опасных сентарийских лесов, зная, что тот доверху кишит крайне неприветливыми бандитами? На самом деле все сентарийские леса были очень опасными и кишели неприветливыми бандитами, но этот был опасен вдвойне. Так его и называли "Вдвойне опасный лес".
  Хмуро окинув взглядом смельчаков, Избранный проныл:
  - А может не надо? Есть же ещё и другие варианты!
  - Так, кто-то, похоже, решил соскочить в последний момент, - тоном бывалого уголовника заметила Катарина, входя в раж от приближающегося эвента. - Мы же всего полчаса назад всё детально обсудили. Или мне ещё раз по пунктам повторить? Пункт первый: ты герой. Сам себя вчера так назвал, никто за язык не тянул, так что мучайся. Пункт второй: ты уже третий день ходишь в своих обносках. Мало того, что они даже от брошенной шишки защитить не в состоянии, так ещё и воняют, как не знаю что. И мне даже нос не нужен, чтобы учуять этот смрад. Отсюда вывод: тебе срочно нужна новая одежда, да и бронька не помешала бы. Наконец, пункт третий: всё это можно достать лишь двумя способами - безудержным фармом кабанов, в тщетной надежде, что из одного из них выпадет железная кираса, аль ещё какой предмет, которого в кабанах, следуя здравой логике, быть не может в принципе или же - второй способ - грабануть проезжающий мимо караван. Я вспомнила твою вчерашнюю исповедь о предопределенности и решила руководствоваться ею. Смотри, ты, как герой, по определению не можешь навредить мирным людям, а, значит, должен будешь благородно отправиться в леса, чтобы там без ума браконьерить несчастных хрюшек. Предопределенность налицо. Да и на корейца ты нисколечко не похож, чтобы весь день подобными глупостями заниматься. А, значит, вариант с караваном будет намного предпочтительнее. К тому же, пока я тут тебе по ушам ездила, обозники уже успели тебя заметить. Так что не ной. Убежать всё равно не получится.
   Отряд остановился в десятке метров от героя. На их лицах, даже отсюда, читалась крайняя степень раздражения. Можно было счесть чудом уже то, что они тут же на месте не разрешетили его из арбалетов. Один из солдат, судя по всему капитан охраны, выступил вперед и, окинув Избранного презрительно-оценивающим взглядом, гаркнул:
  - Прочь с дороги, смерд! Мы торопимся. Перед тобой обоз самого Скарла Монетоноса - одного из самых уважаемых членов торговой гильдии. У тебя есть время убраться, пока я не досчитал до пяти. После этого так просто ты уже не уйдешь.
   Сделав полшага вперед, не слишком размашистых, чтобы это не выглядело как угроза, но и не слишком маленьких, чтобы не показаться трусом, Избранный остановился и театральным жестом выкинул вперед руку с указательным перстом, направленным на капитана стражи. Получилось очень круто. Вот только капитан этого не оценил и устрашения ради слегка обнажил клинок. Взметнувшийся было палец с позором опустился вниз.
  - Ты такой крутой, что я просто не знаю куда себя деть. Мне сейчас очень стыдно, так что не вздумай заговаривать со мной на людях, - разочарованно возвестила Катарина.
   Важно было как можно скорее восстановить свой авторитет в глазах Богини и Избранный, выпятив грудь колесом, достав из-за пазухи лист бумаги, невозмутимо стал зачитывать его содержимое:
  - Стой, мирный путник\торговец\караванщик - нужное зачеркнуть... вот чёрт... а про обоз с кучей стражников здесь ничего не написано... короче, просто стойте! Я самый кровожоп... кровожадный разбойник в этих лесах и сегодня вам выпало несчастье встретиться со мною. Отдайте мне свои деньги и одежду и может быть я пощажу вас... Господи, что за бред? Когда я это писал, всё выглядело намного устрашающе. Ладно, главное, что суть вы уловили. Есть денюжка - есть проход, нет денюжки - нет прохода. Такие дела...
  - А я наивно полагала, что хуже уже не будет, но ты вновь превзошёл себя. Хлопаю обеими руками, - язвительность в голосе Катарины достигла небывалых доселе высот.
  - Между прочим, ты сама это одобрила, - осуждающе заметил Избранный.
  - Ну, я ж не думала, что ты всерьез станешь это зачитывать, - оправдываясь, в смущении проговорила Катарина.
   Избранного это шибко раздосадовало, потому что он понял, что конкретно облажался. Подтверждением этому послужил коллективный ржач со стороны солдат и караванщиков. Не ржал только капитан и то, наверное, только потому, что за свою длинную полную событиями жизнь видал придурков и похлеще. Мимолетная улыбка всё же на миг проскользнула по его суровому исполосованному шрамами лицу, что стало ещё большим ударом по и без того уязвленной гордости нашего героя. И, чтобы добить его окончательно, капитан охраны каравана сплюнул на землю и пренебрежительно заметил:
  - На твоём месте я бы постеснялся говорить подобные вещи, стоя в таком виде перед десятком отборных солдат, готовых порвать тебя на части по мановению моей руки.
   Понуро взглянув на свои изодранные обноски, Избранный стыдливо отвёл взгляд и поджал губы. Капитан же, напротив, в подтверждение своих слов чуть приподнял вверх руку. Девять мечей покинули свои ножны. И тут же опустил. Клинки вернулись на прежнее место. Нашему герою от чего-то вдруг резко захотелось пойти в лес и поизничтожать кабанчиков. Удовлетворенный произведенным эффектом капитан продолжил:
  - На чём я остановился? Так вот, в таких обносках тебе не караваны грабить надо, а сидеть милостыню просить, - вырывающийся смешок одного из его солдат был задушен в зародыше одним движением руки. - Послушай, ты вроде бы нормальный парень. Чуть-чуть идиот, но вполне-таки нормальный идиот. Мне бы очень не хотелось брать на душу грех, так что в последний раз по-хорошему прошу - уйди с дороги. Иначе в следующий раз заговорит мой меч. А он в разговорах не очень-то и силён.
   Был ли у Избранного выбор после этих слов. Да, ибо выбор есть всегда. Но мог ли Избранный снести подобное оскорбление? Никогда, ибо, пускай, какой-никакой, но перед нами был герой, отступление для которого стало бы величайшим позором. Не размениваясь на глупые диалоги, он молча вытащил Куриный клинок и приготовился встретиться с превосходящими силами противника.
  - Эй, да я вообще-то не гордый, - с сомнением сказал Избранный, пятясь назад и категорически отказываясь поступать по авторскому замыслу.
  - Не порть атмосферу! - воскликнула Богиня.- Если "рассказчик", - она выделила это слово особенно неприятственно,- сказал, что ты вытащил меч без особых разговоров, значит так и должно быть!
   Избранный обреченно кивнул, мысленно попрощался с жизнью и в этот раз и вправду вытащил Куриный клинок.
  - А у парня-то между ног, оказывается, не погремушки висят! - гоготнул один из караванщиков, с интересом наблюдавших за происходящим. Жаль. Это были его последние слова. В тот же миг, когда было сказано заключительное из них, метко пущенная из кустов стрела пробила ему горло.
   Вслед за ней полетели другие и вскоре стрелы начали падать с небес непрерывным потоком общим количеством в десять штук. Сколько бы ни скрывалось в густой зелени леса лучников, одно можно было сказать с полной уверенностью - их было больше одного. Солдаты, показывая выучку и опыт, образовали подобие полукруга и сомкнули щиты, но какой бы прочной ни была оборона, пара стрел всё-таки смогли добраться до тёплой плоти и отправить на тот свет ещё двоих - стражника и караванщика.
   Тяжелее всех пришлось капитану. Потому что большая часть стрел угодила в него. Одна - в бедро, другая пробила правую руку, в связи с чем держать меч стало для него невыносимо трудно. Ещё две воткнулись в тело. Солдаты двинулись было помочь своему командиру, но были остановлены его яростным выкриком:
  - Держать строй! Любой, сделавший ещё хотя бы один шаг, будет объявлен дезертиром и лишится головы. Наша первостепенная задача - защитить караван, а всё остальное неважно!
   Солдаты были тронуты храбростью капитана. Тем более, что кричать с пробитым горлом - не самое плёвое занятие. Избранный тоже был поражён отваге старого вояки. Да что там! Даже атакующие прекратили стрельбу и, из уважения к столь достойному противнику, перешли в рукопашную. Ну, или я всего лишь приукрашиваю. На самом деле, стоит сказать, что Сентарийское королевство находилось в столь плачевном состоянии, что даже у разбойников не хватало денег, чтобы закупить себе больше десятка стрел за раз.
   Однако, бандитам - а только бы дурак не догадался, что это были НАСТОЯЩИЕ бандиты - не смотря на их эффективный артобстрел, пришлось несладко. Потому что вместо израненных и деморализованных охранников их встретили девятеро отважных воинов в полной готовности отдать свои жизни во имя справедливости... и нужд клиента. И хоть их командир, обессилевший, израненный, грубо откинутый на землю одним из бандитских сапогов и стоящий одной ногой в могиле, уже не мог отдавать приказы, они продолжали действовать как единое целое. Но расклад был явно не в их пользу. Против девяти воодушевленных, но изможденных солдат, выступили восемнадцать крепких, полных сил бандитов, которых вела в бой сила, не уступающая в мощи даже справедливости. И имя этой силе - жажда наживы.
   А что же в это время делал главный герой? Он просто стоял и наблюдал за ходом боя. Воистину героический поступок, достойный занесения на страницы истории.
   Избранный хотел было что-то на это возразить, но его прервала рука, бесцеремонно опустившаяся ему на плечо. Хозяином руки был один из разбойников (девятнадцатый - быстро сосчитал Избранный). Мерзавец нагло улыбался, обнажая ряды неровных жёлтых зубов и, дружески похлопав героя по плечу, произнес:
  - Спасибо, брат, удружил. Ловко ты этого индюка отвлёк. Без тебя мы бы так просто не справились. Знаешь что, вот просто от души - как закончим с этими малохольными, отсыпем тебе немного деньжат, одежонкой не обидим и оставим какой-нибудь доспешек. Ну, который поцелее останется. Ха-ха-ха! А сейчас давай присоединяйся к веселью, а то всех солдатиков перебьют - тебе ни одного не достанется.
  - А для разбойника он довольно дружелюбен, - сказала Катарина, когда бандит, улюлюкая, влетел в общую свару и присоединился к товарищам . - Вот только в сражение он как-то не особо рьяно рвался. Впрочем, они все какие-то вялые. Не будь на их стороне численного превосходства и фактора внезапности - ситуация повернулась бы совсем в другую сторону. Мне даже как-то немного обидно за солдатиков. Такие отважные воины из-за глупой случайности должны будут проиграть банде оборванцев, - лицо Избранного в этот момент исказила гримаса, в которой недовольство смешалось со стыдом.
   Сделав вид, что не замечает этого, Катарина продолжила:
  - Что-то не вижу радости у тебя на лице. А ведь вчера ты так рьяно отстаивал предопределенность своей жизни, что я даже на секунду поверила твоим словам. Но что я вижу сейчас? В двух метрах от тебя кипит битва и ты можешь спокойно присоединиться к любой из сторон. Вместо этого ты просто стоишь и наблюдаешь... Где логика?
  - И к кому же мне, по-твоему, присоединиться?
  - Тут не так уж и много вариантов. И все они, на самом деле, не такие радужные, как кажутся. Присоединишься к караванщикам - сделаешь доброе дело. Предсказуемый вариант. Выбрать его - это значит сделать то, чего от тебя ожидают высшие силы. Думаю, что тебя не слишком прельщает бесконечно оправдывать их ожидания. Есть и второй вариант - выступить на стороне бандитов. Они итак уже выигрывают, так что особо напрягаться тебе не придётся. Безусловно, ход неожиданный, но вот сможешь ли ты жить после этого, зная, что убивал безвинных людей? Непростое решение. Мне даже интересно, что ты выберешь.
   Битва продолжала полыхать яростным пламенем. Удивительное явление, учитывая явный перевес одной из сторон и время, потраченное Богиней на болтовню. Но логическая развязка была близка. Защитникам каравана приходилось очень нелегко. Неопытному взору показалось бы, что перевес на их стороне: из пяти разбросанных по полю брани тел лишь два носили форму защитников каравана, остальные же принадлежали теперь уже бывшим членам бандитской братии. При раскладе же сил два к одному такой перевес выглядел не столь значительно и даже печально.
   Сражение сильно измотало воинов, и было лишь вопросом времени, пока все они не полягут, пронзённые мечами налётчиков. Вглядываясь в лица стражей, полные ярости и безысходности, Избранный вынул меч из ножен и тихо ответил:
  - Ты не права, Катарина. Это очень простое решение.
   Вклинившись в гущу битвы, он ударил прямо в бандитский тыл. Застигнутые врасплох разбойники не сразу сообразили, что происходит и, прежде чем опомнились, лишились трёх своих бойцов. Не давая врагу передышки, Избранный продолжал коршуном метаться по полю боя, сыпля удары во всевозможные направления и пробираясь к союзникам. В один из моментов схватки по правую руку от героя оказался ранее знакомый ему бандит. Он деловито вытаскивал меч из груди поверженного охранника и, завидя Избранного хотел было приятельски улыбнуться, но, заметив как потенциальный союзник превращает в нарезку одного из его товарищей, тут же отклеил улыбку с лица. Вместо этого его рот захотел вопросить "что ж ты, брат, творишь?", но лишь издал печальное "бульк" и слетел с плеч вместе с головой.
   Избранный пробился к новоприобретенных братьев по оружию и не по годам намётанным глазом живо оценил ситуацию. Четверо оставшихся в живых союзников хоть и были измотаны, всё ещё могли держать подобие боевого порядка. Появление нежданного союзника, да ещё такого могучего, существенно повысило их мораль. Подумать только, некоторое время назад они потешались над его непритязательным внешним видом, а теперь все как один были готовы последовать за Избранным хоть на тот свет. Но не время было задумываться о превратностях судьбы, ведь враг, не смотря на серьёзные потери, ещё являл собой серьезную угрозу. А потери разбойников и вправду были велики: из девятнадцати на ногах стояло лишь семеро, и весь их вид говорил о том, что они уже и не рады совершенному нападению.
  - Сгруппироваться и построиться клином! - скомандовал Избранный солдатам. - Они потеряли своё численное преимущество и сейчас не страшнее обычной шпаны. Разметаем гадов на все четыре стороны!
   Победоносно ликуя, солдаты двинулись на неприятеля. Усталые и деморализованные разбойники ничего не могли им противопоставить и просто пятились назад. Пять клинков, принадлежавших Избранному и его соратникам, буквально резали разбойников на куски. И хоть те и проявляли чудеса сноровки, отбивая сыпавшийся на них град ударов, в воздухе то и дело разносились крики, стоны и всхрипы падающих замертво негодяев. Из нападавших остался только один. И звали его Дункан Маклауд. Шутка юмора. Может быть так и звали, но мы этого уже никогда не узнаем. Воспользовавшись заминкой стражников, чьи лезвия одновременно пронзили ещё стоящего на ногах его собрата, разбойник улучшил момент и дал дёру в кусты. Маневр бы сработал, не окажись у Избранного его амулета. Огненный шар немедленно догнал убегающего, и тот в одно мгновение вспыхнул, как спичка. Вскрик несчастного возвестил о его жутких, но непродолжительных мучениях. Повалившись на землю, разбойник попытался сбить пламя, но быстро сдался сначала огненной стихии, а потом и тётушке Смерти. Не заинтересованный в терзании мёртвого тела огонь тут же потух.
  - Ты и впрямь повёл себя как герой. И первый раз за все эти дня мне даже не стыдно находиться рядом с тобой, - восхищенно подытожила Богиня.
   Солдаты собрались вокруг лежащего в пыли капитана. На него было жалко смотреть. Кровь медленно покидала его тело через многочисленные отверстия, проделанные стрелами и клинками разбойников. Не нужно было быть доктором, чтобы понять простую вещь: он уже не жилец.
   Взгляд полузакрытых, но необычайно ясных васильковых глаз, которые подошли бы скорее подростку, нежели воину, пал на Избранного. Капитану потребовалось усилие, чтобы разомкнуть засохшие губы и ещё большее усилия, чтобы, перебарывая кашель и подкатывающую к горлу кровавую рвоту, сказать:
  - Спасибо тебе.
  - Не стоит благодарить меня, - с почтением и с тенью грусти на лице проговорил Избранный. - Это я во всём виноват. Если бы не моё глупое ребячество, всё бы сложилось совсем по-другому. Но и это не всё. Ввяжись я в бой чуть раньше, и можно было бы избежать стольких жертв. Пусть мои слова ничего и не значат, но мне правда жаль...
  - И всё-таки ты идиот. Не оправдывайся. Ты сделал всё, что мог. Я благодарен зато, что ты спас моих людей. И не смей отказываться от благодарности - этим ты оскорбляешь моё достоинство, - капитан залился кровавым кашлем. - Чёртовы бандюганские рожи! Доберусь до них на том свете - всех покромсаю!
  - Я - герой, - ответил Избранный, не придавая внимания его последним словам.- А герой просто не может поступить иначе.
  - Глупости. Герой - тоже человек. А далеко не каждый человек станет рисковать своей жизнью ради других. Тем более, после того как они насмехались над ним.
   Капитан протянул Избранному белоснежную трясущуюся руку и герой, боясь упустить драгоценное мгновение, быстро протянул свою. Сначала хватка вояки была по-мужски крепкой, но быстро ослабела, а затем его рука и вовсе разжалась. Пустой взгляд безжизненных глаз не оставлял никаких сомнений: душа отважного капитана покинула бренную оболочку.
  - Похороните его с почётом, - сказал Избранный.
  - Спасибо за совет, - кивнул один из солдат. - Мы без тебя ни за что бы не догадались.
   Герой собирался было покинуть поле боя и отправиться восвояси, он даже уже отошёл на приличное расстояние, как вдруг был окликнут одним из охранников.
  - Возьмите. Это меньшее, чем мы можем вас отблагодарить, - сказав это, солдат подал Избранному комплект чистой дорожной одежды и добротный кожаный доспех с металлическими заклёпками.
  - Нет, прости, но я не могу принять такой подарок. Это слишком...
  - А мы и не просим, чтобы вы его приняли. Мы требуем, - глаза солдата светились решимостью.- Наш капитан хотел бы, чтобы вы это взяли и вы не имеете никакого морального права отказываться.
  - Что ж, тогда для меня честь принять сей дар, - Избранный поклонился.- Благодарю вас, удачи и... прощайте.
  - И ты прощай, Избранный. Пусть твоя дорога всегда будет прямой. Если Боги буду благосклонны, мы ещё обязательно услышим о тебе.
   Не став спрашивать откуда солдат догадался о его имени, Избранный молча кивнул и продолжил своё путешествие. Все-таки, не смотря ни на что, в умах простых обывателей облик любого человека, готового жертвовать жизнью ради других, навсегда будет ассоциироваться с именем "Избранный". Или со словом "идиот", что примерно одно и то же.
  
  Глава тринадцатая.
  
  Вы можете представить себе мир без эльфов и гномов?
  Я - да, но я всего лишь горелый хлебушек
  и поэтому моё мнение никого не интересует.
  
   "Депрессивные заметки горелого хлебушка" (неопубликованное).
  Автор: горелый хлебушек
  
   Избранный посмотрел вперед - дорога была пуста и безлюдна. Избранный посмотрел назад - дорога была всё так же пуста и безлюдна. Избранный посмотрел вниз, увидел свои ноги и улыбнулся. Совсем уж безлюдной дорога не была...
   За полдня пути ему не попалось ни одной живой души, что странно, учитывая, что эта дорога считалась одним из основных торговых путей королевства.
   Не слишком-то, как видно, процветала сентарийская экономика. Оно и понятно: разбойники в последнее время совсем распоясались. Уже и средь бела дня душегубничать стали. Да и прочих напастей хватало. И главной из них были гнарлы. Даже здесь - в глубокой глухомани - встречались отдельные банды дикарей, а уж что творилось на границах с северными землями - было просто страшно представить. Восславим же богов за то, что мы сейчас не там, а рядом с нашим героем в одном из самых спокойных, если не считать столицы, уголков страны.
  - Во, заливает! - поразилась Катарина. - Твоему внутреннему голосу в писаки бы податься, а не в голове твоей прозябать. Хотя нет... здесь этому бездарю самое место. Кстати, не в курсе к кому это он всё время обращается?
  - Нет, - мрачно отозвался Избранный.- И, знаешь, я как-то не хочу об этом задумываться. И лучше лишний раз его не трогать. Может хоть замолкнет ненадолго.
   Не дождётесь. Скажите спасибо, что меня вообще так надолго хватило.
   Итак, дорога стелилась под ногами Избранного. Вокруг пели птички, цвели деревца, ласковый ветерок одаривал прохладой, которой так не хватало в столь жаркий летний денёк. Герой, движимый жаждой приключений, шествовал по пустующей дороге и молчал. Катарина тоже помалкивала.
  - А если бы ещё и ты заткнулся, то вообще бы была идиллия и я бы оказалась в раю ещё при жизни! - не выдержала Катарина.
   Хорошо, я помолчу немного, но тогда вам самим придётся озвучивать читателям, куда вы идете.
  - Каким ещё читателям? Ты, часом, не перегрелся? - проворчал Избранный.
  - Просто скажи, куда ты идешь, - устало протянула Богиня. - Ты же знаешь, что он просто так не успокоится.
  - А кто-то, между прочим, предупреждал, что лучше его не трогать... В общем, мы ищем таверну, чтобы отдохнуть и набраться сил. Такой ответ тебя устроит?
   Не вполне, но на лучшее я и не рассчитывал. Закономерный вопрос: отдохнете вы, а что дальше? Каким будет следующий пункт назначения?
  - А вот это я ещё не продумал... Катарина, выручай!- взмолился Избранный.
  - И когда вы оба угомонитесь, наконец? Повторяю специально для особо забывчивых: мы отправимся искать осколки моей силы. А так как я не знаю его (или их) точного местоположения, то и искать нам надо в том месте, куда стекаются все богатства страны.
  - В столице, - вставил Избранный с видом знатока.
  - Умничка, возьми с полки пирожок. Эй, голос, теперь-то ты, наконец, заткнёшься?
   Обещание дороже золота. Больше ни слова...
   ...и я честно держал свою клятву до самой таверны.
  - Он опять заговорил! - сокрушенно проныла Богиня.
  - Просто не обращай внимания, - почти отечески наставил её Избранный.
   Это было приземистое двухэтажное здание, повидавшее и лучшие годы. Или , если оно было построено в модном нынче стиле показного маргинализма, не повидавшее. Крыша подкосилась, ставни с плотно задернутыми шторами болтались на честном слове. Даже забор, когда-то огораживающий территорию харчевни, местами обвалился и был растаскан. Неизвестно кто мог стырить все доски, если учитывать, что на многие километры вокруг не было ни одного мало-мальски населенного пункта. Видимо, здесь имел место быть закон неразрывности бытия. Ведь, если есть халявные доски, то где-то рядом должен быть и тот, кто их рано или поздно утащит.
   Наш герой оценивающим взором глянул на строение. Оценка оказалась неудовлетворительной. Если бы не безнадежная усталость, Избранный с удовольствием прошёл бы мимо сего рассадника клопов, но такова селяви, что даже героям время от времени нужно кушать, спать и делать прочие мирские вещи, и он без особого энтузиазма прошёл внутрь.
   Внутри здание выглядело не лучше. Залитые пивом столы, причём, хорошо, если, только пивом, гармонировали с прокоптившимися от времени стенами. Выбрав наименее убогий столик, расположенный в глубине зала, Избранный заказал кружку пива и жареный окорок и, ожидая заказа, стал бесцельно изучать местный контингент. Разношёрстным его было не назвать. Примерно две трети присутствующих составляли подпитого вида мужики средних лет, которых всегда можно найти в подобных местах. Даже, если ваш трактир расположен на самой границе объективной реальности, в нём всегда будут тусоваться подобные личности. Кто они и откуда здесь берутся, современной науке пока что выяснить не удалось.
  - Я смотрю, какая-то отсталая у вас современная наука, - проворчала Катарина.- Ничего ей выяснить не удаётся...
   Оставшаяся треть посетителей была куда более нестандартной. Это были нелюди. Гномы и эльфы. Они расположились в разных концах зала и кидали друг на дружку многозначительные взгляды, не предвещавшие ничего хорошего. О вражде этих двух порабощённых народов не знал только блаженный. Но вот что послужило первопричиной конфликта, не мог сказать никто, даже, наверное, сами конфликтующие. Тем не менее, хватило бы лишь беглого взгляда на представителей обеих рас, и в голове сами собой возникли бы вполне определенные выводы.
   С одной стороны - гномы. До того как покориться народам Сентарии, они имели нехилый капитал, но многочисленные ревизионные отряды, посылаемые в самые глубины их шахт, быстро свели его на нет. Где-то, конечно, оставались ещё целые залежи сокровищ, но доступ к ним имели исключительно представители правящей верхушки. Остальные карлики, не имея ни денег, ни возможности найти работу, отправились в земли людей. Участь их была не радужна. Самые везучие пополнили ряды наёмников, рискуя своими жизнями во имя хлеба с маслом. Чуть менее везучие присоединились к разбойничьим банда, усиливая этим и без того нарастающую ненависть людей к их расе. Самые же невезучие и просто ленивые стали алкоголиками. Их можно было найти в наиболее злачных харчевнях королевства, где гномы готовы были выполнять совершенно любую работу за кружку прохладного пива.
   С другой стороны - эльфы. Покоренные, как и гномы, лишенные существенной части богатств, они все-таки сохранили свои леса и даже приобрели определенный вес в людском обществе. Всё это произошло из-за глупого людского стереотипа, что эльфы обладают некой высшей мудростью. Длинноухие быстро сообразили, как на этом можно выгоднее всего сыграть, и поставили королевству условие: люди не трогают эльфов, а эльфы, в свою очередь, передадут за это людям величайшие секреты мироздания. С маленьким примечанием: когда люди будут к этому готовы. И вот прошло уже добрых два века, а люди всё ещё готовились и никак не могли приготовиться к столь знаменательному событию. А эльфы в это время копили богатства, процветали, да и вообще катались, как сыр в масле.
  - Будь я на месте гномов - я бы тоже этих гов... нехороших дегенератов возненавидел, - выразил персональное мнение Избранный, опрокидывая внутрь себя кружку пива.
   Добротные доспехи и богато накрытый стол выдавали в гномах наёмников, причём, довольно-таки успешных. С эльфами всё было ещё проще. Обмундированье их составляли лёгкая броня, двойные клинки и короткие серебряные луки.
  Один из эльфов существенно выделялся своим видом из общей кучки. И выражалось это не только в его атласных дорогих одёжах, но и в его подчёркнуто аристократичных манерах. Нет, конечно, у всех присутствующих эльфов в манерах читался определенный аристократизм, но здесь он был просто нездорово велик и могуч.
   Торговец или банкир, а значит высший среди равных, он беззастенчиво окидывал взглядом зал и морщился от омерзения, натыкаясь на очередную пьяную рожу. Не обошёл взгляд, в котором читался фунт презрения, и Избранного. Герой, в кои-то веки, решив поступить благоразумно, и не ввязываться в драку с высокомерным дворянином, покорно опустил глаза к кружке. Мало того, что при раскладе восемь на одного его шансы были бы чудовищно малы, так к тому же ещё и противниками его были не какие-нибудь там алкаши, а благородные эльфы, с которыми боялся связываться даже король. Да что там король! Сам Оракул предпочитал видеть их в числе союзников, нежели врагов. А это что-то, да значило.
   Если на людей эльф взирал с презрением, то на гномов его глаза смотрели с нескрываемой ненавистью. И с презрением, конечно же, но это было само собой разумеющимся. По выражению лиц его телохранителей можно было догадаться, что они полностью разделяли политические взгляды своего господина.
   Впрочем, гномам не было дела до испепеляющих взглядов, бросаемых на них с противоположного конца таверны. Ещё бы! Торжественное открытие третьего бочонка с элем было куда важнее, чем пара эльфов-анарексиков.
   Встретив полный игнор со стороны гномов, эльфы, если и не успокоились, то, по крайней мере, перестали так явно посылать в наёмников флюиды ненависти. Лидер высокородных сделал глоток из своего бокала и потерял к окружающим всякий интерес. Приутихшая в ожидании бури таверна восприняла это как добрый знак и вновь наполнилась жизнью. Завсегдатаи перестали обращать внимания на инородцев и продолжили великое дело разлагания своего организма алкоголем. Избранный незамедлительно решил последовать их примеру.
  - И что эти гномы с эльфами так друг на дружку взъелись? - вопросил он, опустошив до дна дубовую кружку отвратного, а другого здесь и не подавали, пива.
  - Ничего ты не понимаешь, - ожидавшей потасовки Богине оставалось лишь тоскливо вступать в диалог. - Традиция у них такая. По-моему, мирно соседствующие гномы и эльфы смотрятся так же дико, как отсутствие орков в любой более-менее героической легенде.
  - О! У меня возник тост по этому поводу. Выпьем же за стабильность! - содержимое очередной кружки пива и немного жареной картошки перекочевали в желудок Избранного.
  - Что сказать? Алкоголик, - подытожила Богиня.
   А жизнь в таверне текла своим чередом. Люди продолжали закидываться кто пивом, кто еще, чем покрепче, не особо заботясь о наличии закуски. Оставалось только дивиться выдержке какого-нибудь мужика, принявшего на грудь без закуси столько, что даже у дракона из глаз потекли бы мифические драконьи слёзы. А ему хоть бы хны. Занюхал рукавом, если плохо пошло - поцеловал в лоб соседа по столу и снова свеж, как огурчик, и готов к новым алкогольным свершениям.
   Меж столов порхали, а вернее сказать плелись несокрушимыми исполинами, женщины неопределенного возраста и веса, разносящие выпивку. Получая по пятой точке потной жирной пятерней от наклюкавшегося пьянчужки, они несообразно комплекции пискляво вскрикивали и заливались грудным хохотом. Да что я вам описываю? Если вы хоть раз были в одной из харчевен Сентарийского или любого другого королевства, то должны прекрасно понимать, о чём я говорю.
   За столом у гномов было весело. Разгоряченные карлики добрались до пятого бочонка и были уже под мухой. Под большо-о-ой такой мухой. Под такой, которая обычно случается, когда пропорции алкоголя и крови в теле гнома составляют примерно 50 на 50. Но еда, от которой прогибался стол, три непочатых бочонка и приподнятое настроение вынуждали выпивох вновь вступать в неравную схватку с новыми порциями горячительного. Стукаясь кружками и спьяну разливая половину их содержимого, гномы выигрывали очередную битву против пива, но война с ним ещё только начиналась.
   По тому, как карлики, не пересчитывая, сыпали деньгами, можно было предположить, что недавно им не хило подфартило, и последний выполненный контракт оказался чрезвычайно прибыльным.
   Эльфы же, в полную противоположность гномам, не устраивали попоек и вели себя чинно и благородно, как и подобает истинным представителям высшей расы. Аккуратно разрезая ножичками принесёнными с собой (есть местной посудой для них было категорически неприемлемо, ввиду её полной антисанитарии) кусочки нежной телятины, они изящно отправляли их в прекрасно очерченные рты и жеманно пережёвывали. Запивали они свою скромную трапезу вином, самым изысканным, которое только было в харчевне. Но, так как харчевня и изысканные вина - понятия несовместимые, правильнее было бы сказать, что "запивали они её наименее отвратительным из имеющихся в харчевне вин". И, если гномы громко разговаривали, пели песни и по-конски ржали, то эльфы спокойно вели беседу, которую иначе как светской назвать было нельзя. Говорили они тихо, почти перешёптываясь, так что разобрать, о чём же шла речь, физически не представлялось возможным. И одновременно с этим они не переставали кидать недовольные взгляды на беснующихся карликов.
   В таверне царила относительная идиллия, пускай и натянутая. Удивительно, что её смогли разрушить всего два слова, сорвавшиеся с уст предводителя эльфов. Первое слово, вполне очевидно, было "гномы", а второе было слишком уж нецензурным, чтобы его можно было озвучить. Скажем так, оно характеризовало интимные пристрастия карликов с не вполне лучшей стороны. Слова эти были сказаны преувеличенно громко, настолько, чтобы их слышали все присутствующие, в особенности гномы. После их произнесения лидер высокородных залился хохотом, тут же поддержанным остальными эльфами. И даже хохот их был элегантным, чёрт возьми...
   Шум у гномьего столика сразу же стих, а вместе с ним и вся таверна наполнилась режущей тишиной. Официантки предусмотрительно поспешили скрыться от греха подальше. Все столы, лежащие между представителями двух народов, тут же опустели. Широкоплечий гном с чёрной бородой, медленно поднялся с места, пересёк весь зал и встал рядом со столом эльфов.
  - Эй, жеманничек, возьми-ка свои слова обратно и не мешай другим наслаждаться праздником, - совершенно трезвым голосом, чеканя каждое слово, сказал гном.
   Лидер эльфов издал смешок, встал со стула и, глядя сверху вниз на своего оппонента, ответил:
  - А что ты будешь делать, если я откажусь? Оттопчешь мне ноги? Возвращайся за свой стол, недомерок, и скажи своим дружкам, чтобы сидели тихо. От ваших криков у нас вино прокисает, - в доказательство своих слов эльф отпил из своего бокала и, скорчив прелестное личико, выплюнул красную жидкость в лицо карлику.
   Гном спокойно вытер лицо рукавом, взглянул на своих товарищей, подмигнул им, хитро улыбнулся и сказал:
  - Эльф, который сейчас огребёт в голову сказал...
  - Что?- с недоумение переспросил эльф.
   В ту же секунду гном с силой наступил эльфу на ногу. Тот взвыл от боли и непроизвольно нагнулся. Этого карлик и ждал. Размахнувшись, он провёл мощный апперкот прямо в подбородок чистокровного. Несчастный оторвался от земли, смешно дрыгнул в воздухе ножками, упал на стол и отключился.
   Довольный гном залился бурным ржачем, которому вторили его товарищи. Разминая затёкшие члены, грузные карлики медленно повставали из-за стола. Вечер обещал завершиться душевной потасовкой.
  - Кто из вас, рахитичных, следующий? - спросил чернобородый и ещё раз гоготнул. Тут же его гоготание резко оборвалось. Глаза карлика наполнились недоумением, а рот наполнился кровью. Несколько её капель упали на пол. Фигуры двух ближайших к нему эльфов застыли в молниеносном выпаде. Их лица светились в кровожадном оскале. Из груди чернобородого торчали четыре клинка.
   Икнув последний раз в жизни, гном протяжно захрипел и начал свой духовный путь в Валгаллу. Остальные карлики стояли в полнейшем недоумении и наблюдали за тем, как два высокородных ублюдка морщатся, вытирая кровь гномьего вожака со своих мечей. В первую минуту никто не мог осознать всей значимости произошедшего. Как ошалелые гномы взирали попеременно, то на труп чернобородого, то на злорадствующих эльфов. Медленно, но верно накапливающаяся в карликах ненависть нейтрализовывала действие алкоголя, и не успел очнуться, приводимый товарищами в чувство лидер эльфов, как мысли гномов прояснились, а глаза налились жаждой мщения.
   Один из карликов, лицо которого было сплошь испещрено шрамами, а рыжая борода не по-гномьи короткой, вытащил из-за спины двухсторонний топор. Он сказал лишь одно слово, но это слово вызвало ещё больший резонанс, чем те злосчастные два слова эльфа.
  - Мочить! - сорвалось с его уст.
   Шесть низкорослых фигур в два счёта преодолели пол-зала, так что у эльфов просто не оставалось времени на то, чтобы перебить их из луков. Поэтому высокородные, не сговариваясь, синхронно вытащили из ножен парные клинки и кинулись в бой. Разгорелась нешуточная заваруха. Длинноухие сражались выверено, не совершая ни одного лишнего движения. Прекрасно обученные воины - они не зря ели свой хлеб. Или чем там обычно питаются эльфы? Находясь в меньшинстве и не обладая боевой подготовкой эльфов, гномы с лихвой компенсировали эти недостатки напористостью и слаженной командной работой. Все-таки, не в пример эльфам-индивидуалистам, подземный народ был куда сплоченнее. Не удивительно, учитывая, что с самого зарождения своей расы, гномам приходилось отбиваться от многочисленных подземных обитателей, которые в годы расцвета Подземных Богов, были не в пример опаснее, чем сейчас.
   Избранный лениво взирал на перепалку и наслаждался приятным теплом, распространяемым по телу вместе с алкоголем.
  - Эй, а разве тебе не хочется поучаствовать? - задорно вопросила Катарина, которой очень понравилось текущее развитие событий. - Проявить, так сказать, всю свою героичность?
  - Ни капли, - мотнул головой Избранный. - Ты же сама говорила, что это традиция, а кто я такой, чтобы вмешиваться в многовековую историю межрасовой войны? К тому же, если я вмешаюсь - это может очень не понравиться обеим враждующим сторонам. А драться против почти двух десятков противников я пока что не научился.
  - Трус...- буркнула Катарина.
   Избранный загадочно улыбнулся и сказал:
  - Потому-то до сих пор и жив.
   Уходя из-под тяжёловесных, но до смешного неповоротливых топоров, эльфы со скоростью молнии контратаковали в ответ. Державшиеся плечом к плечу гномы храбро принимали любой удар высокородных, не отступая, но всё сильнее загоняя эльфов в угол. Гномы были непоколебимы, ибо каждый из них защищал не только свою жизнь, но и жизнь рядом стоящего товарища. Стальная лавина - так прозвали сию тактику те, кто выжил, увидев её в действии. А таковых было немного.
   Защищаясь и изредка огрызаясь ответными нападками, гномы неуклонно гнали эльфов назад к тому столику, на котором продолжал в бессознательном состоянии пребывать их лидер. Как ни были ловки длинноухие, как бы рьяно они не осыпали ударами низкоросликов, они безнадёжно проигрывали, не неся при этом потерь.
   Впрочем, бескровный поединок не мог продолжаться вечно. Нечаянно натолкнувшись на столик, эльф-телохранитель незначительно замедлился. Этого было достаточно, чтобы мощный удар топора отбросил незадачливого паренька в стену. Со всей силы ударившись о неё головой, он тряпичной куклой сполз на пол.
   Деморализованные потерей товарища эльфы попытались рассыпаться по залу, чтобы взять незадачливых карликов в круг. На практике план выглядел предельно просто, но осуществить его, ввиду низкой пропускной способности гномов, было многим сложнее. Тогда из плавно и величественно отступающих рядов эльфов вперёд вылетел длинноухий храбрец, сам испугавшийся своей отваги. Он кинулся к краю вражеского отряда, ловко ушёл от двух летящих в него топоров и двумя ножницеподобными движениями прикончил крайнего из стоящих полукругом карликов. Радоваться победой ему оставалось недолго. Топор соседнего гнома уже готов был прилететь ему в район черепушки и тем самым уменьшить число противников на одну эльфоединицу... что, собственно, и сделал.
   Но свою лепту в общее дело храбрец-таки внёс. В образовавшуюся брешь тут же проскользнули двое длинноухих, окружив гномов. Хотя полноценным окружением это было назвать нельзя. Сказывалась малочисленность окруживших. Тем не менее, победный марш карликов был прекращён. Всё что им теперь оставалось - это отбиваться от напирающих врагов и, рискуя жизнью, время от времени выходить из защиты, чтобы атаковать в ответ. Битва потекла живее. Потеряв ещё одного из собратьев, горло которого проткнул метательный клинок высокородного, гномы тут же разменяли его на случайно угодившего под топор эльфа.
   А сейчас, на самом интересном месте, я хочу сделать небольшое лирическое отступление. Кто не хочет слушать, может заткнуть уши или пролистать весь абзац. При этом, правда, вы рискуете не узнать того, как легко и быстро научиться соблазнять девушек. Схватка проходила... так же как проходили все подобные схватки этих двух воинствующих народов. Эльфы, как и подобало аристократичной расе, сохраняли молчание, лишь изредка нарушая его короткими фразами на своём языке. А вот гномы были поживее. Помимо сдерживания натиска длинноухих они ещё и умудрялись комментировать происходящее, ржать, как кони и очень пафосно умирать:
  - Давай, давай, острием этого, перемерка, острием! Что ты как неживой?! Видела бы тебя твоя мамаша, пожалела бы, что двадцать месяцев таскала в утробе такого тормоза.
  - Эй, не трогай мою мать! Она святая!... Ну, когда трезвая...
  - Я... умираю... но дух мой... будет... жить в веках...
  - Бре-е-енги! Не-е-ет! Они убили Бренги!
  - Сволочи! Отомстим!
  - Ай, молодэц, Дрори! Прямо секир башка этому рахитичному сделал. Знай наших, длинноухие!
   Их всепоглощающий оптимизм сильно подрывал психическое состояние высокородных, так что подобное поведение можно было отнести к особому гномьему тактическому приёму. Что такое? Вы спрашиваете, где секрет, который я обещал раскрыть ещё в прошлом абзаце? Нет, я не соврал! Эм... кушайте каждый день курочку и ведите себя хорошо.
   Поднявшись со стола и придя в себя, лидер эльфов постарался справиться с навалившейся на него, подобно каменному молоту, головной болью. Пусть не сразу и не полностью, но ему это удалось. Следующим шагом была тактическая оценка обстановки. Оценка показала полную бесполезность его телохранителей. Имея за плечами превосходную боевую подготовку, численное превосходство и ещё пару плюшек, почему-то неиспользуемых в бою, они умудрились не только до сих пор не разделаться с безумными карликами, но и потерять на целого одного товарища больше, чем гномы. Находясь в сидячем состоянии, эльф опустил руки на колени, безнадёжно мотнул головой и с укором произнёс:
  - Ничего без меня не могут. Как дети, право.
   Вскинув руки жестом пианиста, предводитель эльфов стал плести заклинание. Потоки энергии соединялись, ведомые причудливым танцем тонких рук мага и образовывали плотные сгустки электричества. В руках эльфа плясали не банальные какие-то-там-боллы, а древнейшая светлая магическая вязь, будто бы ворохом длинных волос обвивающая руки эльфа.
  - Ал'мадриил', - выкрикнул заклинатель.
   Ворох волос выскользнул из его рук и пополз по полу. Извиваясь множеством нитей, он подобрался к карликам и замер, как бы раздумывая, кого бы выбрать своей жертвой. Фортуна не благоволила сегодня сразу двум гномам. Заклятье вцепилось им в ноги, поднялось выше и опутало тела. Последовала яркая вспышка и кричащие от боли карлики повалились наземь, превращаясь в пепел буквально на глазах. Две образовавшиеся на полу аккуратные горки праха красноречиво возвещали о том, что чаша весов накренилась в другую сторону. Эльф-маг удовлетворенно хмыкнул и, скрестив руки на груди, стал наслаждаться шоу.
   Оставшись вдвоем против четырех, гномам ничего не оставалось делать, кроме как встать спиной к спине и, хмуро отбиваясь от натиска воспрявшего духом неприятеля, выжидать, пока какой-нибудь из эльфов не зазевается и не получит топором по голове. Но, вопреки ожиданиям, длинноухие вели себя на удивление осторожно. Лобовой атаке они предпочитали одиночные выпады, призванные измотать воинственных карликов, превратив их тем самым в лёгкие мишени. Те, в свою очередь, прекрасно понимая суть тактики эльфов, ничего не могли ей противопоставить.
   Не давая наёмникам ни секунды передышки, высокородные при этом играючи избегали редких ответных нападок защищающихся. Исход боя был предрешен. Или все-таки нет?
   Сделав широкий взмах своим оружием, гном с короткой бородой отогнал на почтительное расстояние изготовившихся было для атаки эльфов. На свою беду эльфы отпрыгнули слишком далеко. Получив пару мгновений форы, карлик закинул топор за голову и, изготовившись, метнул его в ближайшего противника. Без одной секунды труп никак не ожидал такого поворота событий и, просто не успев среагировать, уже через секунду пребывал в состоянии полёта с торчащим из груди топором. Лидер эльфов с интересом проследил за траекторией падения своего телохранителя и коротко прокомментировал:
  - Неудачник...
   Короткобородый же, лишившись оружия, не стал дожидаться, пока жаждущие отмщения эльфы нашпигуют его сталью и кинулся к ближайшему топору, принадлежавшему кому-то из павших товарищей. Его рука была лишь в паре сантиметров от заветного древка, как вдруг он краем глаза заметил стремительно приближающуюся фигуру с двумя выставленными вперёд лезвиями. Наверное, как это всегда бывает в такие моменты, вся жизнь пронеслась перед глазами гнома. И вот он уже приготовился принять смерть и отправиться в далёкие края, где живут духи его предков. И вот клинок эльфа, в стремлении оборвать его жизненный путь, уже нацелился в горло. Смертельная развязка стремительно близилась...
   Эльфийская сталь встретила на своём пути гномью. Сноп искр вырвался из-под двух лезвий, столкнувшихся в яростном сольфеджио. Не вполне знаю, что это такое, но слово красивое. Предпоследний из оставшихся гномов героически остановил удар, направленный на короткобородого. Не теряя времени, короткобородый схватил с пола топор и замахнулся на схватившегося с его товарищем эльфа. Но было уже слишком поздно. Подобные жалам гигантских пчёл, обитающих в священных лесах, парные клинки эльфа стоящего за спиной своей жертвы, пробуравили неподатливую плоть карлика, пожертвовавшего ею во имя короткобородого соплеменника. Издав хриплый стон, гном с разворота зарядил своему обидчику кулаком промеж глаз, покачнулся, упал и навсегда покинул эту бренную землю.
   Короткобородый остался в гордом одиночестве. Ему оставалось два выхода: войти в боевой раж и накинуться на противников, надеясь перед смерть забрать хоть одного из них, или же встать в защитную позицию спиной к стене и отбиваться от врагов столько времени, насколько хватит сил. К сожалению, оба пути одинаково вели к неминуемой гибели. Вот только умирать гному, вопреки всему, видимо, не хотелось и он предпочёл выбрать оборонительную тактику.
   Прислонившись спиной к стенке, он изготовился для встречи с тремя оставшимися противниками. Тут же со всех сторон на него посыпались удары. Его топор завращался с неимоверной для такого оружия скоростью и все взмахи тонких, как и их хозяева, мечей отражались его дикой неуёмной силой. И всё же гном не был ни суперменом ни супергномом, так что некоторые выпады эльфов достигали-таки цели, оставляя на его доспехах царапины, а на коже - неглубокие порезы. Рано или поздно гном бы всё равно погиб, если и не от меткого вражеского выпада, то от не слишком меткого вражеского выпада.
   Избранный поднялся со своего места, потянулся и проговорил:
  - А вот теперь пора и вмешаться.
  - Ты же сам говорил, что негоже вмешиваться и нарушать многовековые традиции, - ехидно заметила Катарина.
  - Говорил, - покорно согласился герой. - Вот только я не припомню такой традиции, которая велит втроём нападать на одного.
   Сказав это и приблизившись к сражающимся, он сделал театральный жест в сторону высокородных и встал в истинно героическую позу, которую так любят и ценят все пафосные, но совершенно бесполезные герои. При этом откуда-то из глубин сознания донёсся шёпот Катарины:
   - Грёбаный стыд...
  - Негоже мудрым эльфам втроём нападать на одного противника, - высокопарно продекламировал Избранный. - Лучше вам проявить немного благородства и оставить несчастного в покое. Иначе вам придётся иметь дело со мной!
   Как ни в чём не бывало эльфы продолжили муторные попытки пробить оборону короткобородого и обратили примерно ноль целых ноль десятых внимания на Избранного. Лишь их лидер лениво повернулся к нашему герою и процедил:
  - Человек, иди лучше выпей кружку пива и не мешай дядям учить уму-разуму всякий сброд. А если хочешь быстро и безболезненно умереть, просто дождись своей очереди. Ждать уже недолго осталось, - сказав это, он перстом указал на гнома. Беднягу уже вовсю шатало, и одна из следующих атак должна была стать для него последней.
   Медлить было нельзя. Избранный было кинулся в гущу боя, но вовремя заметил, как эльфийский предводитель неторопливо делает пасы руками. Воздух вокруг него быстро сгущался, а из ладоней сыпались длинные белые искры, напоминающие волосы.
  - Он плетёт сеть заклинания! - возопила Богиня, - Быстрее, выруби его чем-нибудь, а не то пополнишь ряды праздно валяющихся.
   Незамедлительно навстречу эльфу вырвался огненный шар из кулона Избранного. Маг быстро сориентировался и начал переплетать своё заклинание в защитное. Это ему почти удалось - фаербол с треском столкнулся с серебрянной стеной. Правда, заклинание не было сплетено до конца и маг, отброшенный взрывной волной, снова благополучно потерял сознание.
  - Нет, ну, что за слабак! Его и не задело почти, а он чуть не откинулся. Я бы с таким ни-ни, - сказала Катарина.
   А чего ты ожидала от мага? Что он голыми руками раскидал бы половину гномов, да ещё и Избранному по башке настучал? Если бы он и вправду так мог, думаешь, он бы таскал с собой десяток телохранителей?
  - Боги, какой же ты нудный, - раздраженно заметила Богиня.
   А вот Избранный ничего не заметил. Потому что как оголтелый уже нёсся на беззащитных эльфов, издевающихся над ещё более беззащитным гномом.
   Беззащитные-то они беззащитные, но, увы, не глухие. И если они каким-то непостижимым образом и не услышали звук от лопающегося о магический щит фаербола, то уж слоновий топот, производимый ногами Избранного, они не услышать просто не могли. Самый расторопный даже успел обернуться. Чтобы быть припечатанным щитом нашего героя. В последний момент эльф всё же успел блокировать удар клинками и, не получив серьезных повреждений, просто по инерции попятился на пару шагов. Да только не просчитал длинноухий, что сзади его поджидал крайне недовольный сложившейся ситуацией гном. Пары шагов эльфа хватило, чтобы тот оказался в зоне поражения короткобородого. Наведя прицел, гном обрушил на спину несчастного тяжёлый удар своего топора. История никогда не узнает, от чего умер этот эльф: от здоровой кровоточащей раны в спине, от переломанного хребта или от стыда за столь глупую смерть.
   Сражавшиеся разбились на пары. Противником гнома стал эльф. Избранному же достался, вы не поверите... тоже эльф.
   Усталый, но злой и предельно сконцентрированный на схватке длинноухий был опасным противником. Он львом бросался на нашего героя, но, встречая на своём пути щит и меч, тут же ретировался, не давая человеку взять инициативу в свои руки. Не оставаясь в стороне, Избранный тоже вроде как наносил удары, но эльф был недостижим. Странно, не правда ли? Один из них - крестьянин, который пусть и упорно, но самостоятельно, а, значит, не шибко эффективно обучался основам боя. Другой же - матёрый солдат, всю свою жизнь посвятивший боям и служению своему сюзерену. И, несмотря на это, их силы были практически равны. Законы жанра суровы...
   Меж тем противники продолжали упорно, но безуспешно делать попытки достать друг друга.
  - Не хочу портить вам малину и прерывать столь техничную драку, - раздался голос Богини.- но мне кажется, что твой кулон должно быть успеть перезарядиться.
  Яркая вспышка, превратившая эльфа в обугленные останки, положила конец непозволительно затянувшемуся поединку.
  - Спасибо, - бросил Избранный и поспешил на выручку короткобородому.
   У того дела шли неважно. Израненный и не такой проворный, как его противник, гном никак не мог угнаться за мелькавщим то сзади, то спереди, то сбоку длинноухим. Не будь гравитации, хитроумный эльф стал бы набрасываться на карлика ещё и сверху. Так возблагодарим же Богов наших за то, что они дали нам гравитацию, убив этим кучу тактических возможностей.
   Обойдя короткобородого сзади, эльф направил свой клинок прямо в широкую спину карлика. Последовала молниеносная атака, едва различимая для простого глаза. При этом гном проявил чудеса ловкости и реакции. Клинок, который должен был в одно мгновение лишить карлика жизни, лишь слегка оцарапал ему спину.
   Не в силах мириться с такой несправедливой несправедливостью, Избранный хотел было вмешаться, но его остановил твёрдый голос гнома. Слишком твёрдый для того, кто уже, по идее, должен дышать на ладан:
  - Не лезь, человек! Это только мой бой и ничей больше. Своей помощью ты лишь обесчестишь меня.
  - Да-да, подожди секунду, пожалуйста. Сейчас добью этот полутруп, а там и до тебя очередь дойдёт, - ввернул эльф.
   Нашему герою не оставалось ничего иного, как повиноваться.
   Улыбнувшись, короткобородый совершил рывок кинулся на своего противника в последней атаке, способной поставить все точки над "и" в сегодняшней странице бесконечного конфликта эльфов из гномов. Воин-эльф решил поддержать глупую игру карлика и кинулся навстречу. В последний момент, за секунду о того, как двое должны были врезаться друг в друга, эльф отскочил в сторону и резанул гнома по лицу. К счастью, карлику хватило ловкости, чтобы избежать ранения и, откинувшись назад, он быстро ушёл от атаки, подставив под клинок свою бороду.
   Несколько точно срезанных волосков упали на пол.
  - Моя борода! Ах ты сволочь! - заорал гном и, войдя в состояние берсерка, кинулся на ошалевшего длинноухого. Тот попытался защититься клинками, но короткобородый играючи отбил их в стороны и, не проявив и толики сочувствия, парой взмахов топора превратил эльфа в очень тоную нарезку.
   Накопленная за день усталость неподъёмным грузом свалилась на короткобородого. Упав на одно колено, гном опёрся на оружие и, сделал безуспешную попытку подняться. Наш герой не помедлил вновь предложить ему помощь.
  - Ничего, я в порядке, - гном вежливо отстранил протянутую ему, от чего чуть не потерял равновесие, но всё же устоял.- Сейчас отдышусь и буду как огурчик. Маринованный! Ха-ха-ха! Как-то несмешно пошутилось. Посмотри пока, как там ихний главный поживает. Мне как-то не с руки немного...
   Развернувшись, Избранный увидел лидера эльфов. Глаза мага бешено вращались вокруг своих орбит, многое говоря о текущем душевном состоянии их владельца. Дёрганые движения рук, безостановочный бубнёж - всё говорило о том, что эльф готовится сотворить заклинание. И почему-то возникало ощущение, что отнюдь не целебное... Длинные волосоподобные светящиеся нити сорвались с рук мага и, угрожающе извиваясь, поползли к ногам Избранного.
   Вначале наш герой растерялся. Затем в его голове пронеслась настолько мудрое умозаключение, что ваш покорный слуга прослезился бы, будь у него такая возможность. А подумал он примерно следующее:
  - Так, в правой руке у меня щит. Уже неплохо. Щит сделан из кожи. Предположительно, драконьей. Вот эта штука, ползущая по земле по-любому магическая. Драконы невосприимчивы к магии. Вывод: мой щит невосприимчив к магии. Черт побери, да я гений!
   Не будем разрушать иллюзий нашего героя. Ведь в этот раз его мозги, ко всеобщему удивлению, заработали в правильном направлении. И даже от Богини, сохраняющей драматичное молчание, исходили одобрительные ментальные импульсы.
   Одну промашку совершил наш герой. Пока он размышлял на несвойственные его мечущемуся разуму темы, заклинание успело обвить ему ногу и стремительно захватывало всё новые участки тела. Заклинание жгло кожу холодным всепроникающим огнём, от которого не спасала никакая одежда.
   Времени не оставалось. Под действием изощренной эльфийской магии кожа на ноге героя покрылась страшными красными волдырями. Ещё чуть-чуть и герой потерял бы ногу, а так как легенд про героев-инвалидов не существовало, нужно было всеми силами избежать этого.
   Взмахнув щитом, герой со всей дури ударил им по колену. И попал прямиком по нерву... Вой и ругань Избранного рокотом пронеслись по залу. Но, не смотря на мелкие неудобства, главная проблема была решена: драконья антимагия в момент развеяла магическое плетение эльфа.
   Ощущая пакостливое жжение в ноге, Избранный приподнялся и приготовился совершить решительный марш-бросок в сторону своего неприятеля. Вот только сделать это было непросто. Во-первых, больная нога напрочь отказывалась быстро марш-бросковываться. А, во-вторых, смекалистый эльф, слегка обескураженный промахом, сумел взять себя в руки и, больше не уповая на техничность, стал закидывать нашего героя банальными сгустками магической энергии. Щит из драконьей чешуи сполна оправдывал свой высокий статус: каждый какой-то-там-болл, летящий в Избранного, лопался буквально в паре сантиметров от цели. Высвобождаемая энергия, не находя себе применения, разметала столы, стулья и трупы вокруг героя, не причиняя ему вреда.
   От этого эльф приходил в какое-то бессмысленное исступление. Понимая, что его магические атаки даже не замедляют продвижение человека, он всё равно настойчиво закидывал его магическими шарами. В конце-концов отчаянье и безысходность овладели длинноухим и он, выхватив из ножен кривой кинжал, кинулся на героя в лобовую. Но Избранный был готов к этому.
  - Эх, раззудись плечо! - с этим криком он выбил из рук эльфа кинжал, попутно выбив длинноухому ещё и сустав.
   Потеряв всё своё достоинство, высокородный упал и стал кататься по полу, баюкая покалеченную руку. При этом он жалобно скулил и безбожно матерился, так, что всё благородство, коим так кичилась раса эльфов, моментом выветрилось из данного её представителя.
  - Ты заплатишь! Вы все заплатите! Ты хоть знаешь кто я? Ты хоть знаешь с кем связался? Только посмей тронуть меня пальцем, грязное животное и все эльфы Сидриара будут охотиться за твоей пустой башкой. О, а когда тебя поймают - твоя жизнь превратится в кошмар. Ты будешь молить своих Богов о смерти, но они останутся глухи. И тогда посмотрим, кто ещё посмеется. Решил сыграть в героя? Помочь вонючему карлику? Готовься расплатиться за своё геройствование. Моё имя Альданиир. Запомни его хорошенько. Именно его ты будешь выкрикивать, когда путы моего заклятия будут рвать твою душу на части...
   Избранный не стал прерывать душещипательного монолога эльфа и молча внимал потокам брани и оскорблений, доносящихся из уст побежденного.
  - Нельзя его в живых оставлять. Проблем потом не оберешься, - заметил подковылявший гном. Бедняга был бледен, но на ногах держался твёрдо
  - Знаю. Противно, конечно, но другого выхода нет, - звякнул оказавшийся в руке Избранного кулон. - Не хочу об эту тухлятину клинок марать.
   Огненный шар с треском врезался в тело эльфа. Обессиленный тот стал дёргаться и жалобно всхлипывать. По мере поджарки всхлипы перешли в сдавленные стона. А потом он и вовсе замолк.
   Присев на корточки, гном посмотрел вокруг: на трупы, разрубленные столы и стулья, маленькие пожарчики тут и там и глубокомысленно произнёс:
  - Вот и всё...
   Разобравшись с деструктивными элементами, Избранный разложил тела убитых в ряд. Гном при этом люто протестовал против того, чтобы тела гномов лежали рядом с эльфами, и их пришлось тащить в другую часть залы. Карлики, в отличие от пушинок-эльфов, весили как увесистые кабаны, а так как гном был не в состоянии помочь, а посетители таверны всё не возвращались, герою приходилось играть роль грузчика одному. Закончив работу, Избранный удовлетворенно вздохнул. Тут же, по закону подлости, в зал начали осторожно возвращаться клиенты и персонал.
  - Два живительных коктейля, - сказал Избранный, подойдя к стойке. - Запишите на мой счёт.
   Девушка решила не спорить с ним и тут же принесла заказ. Избранный взял коктейли в руки, подошёл к гному и протянул ему один со словами:
  - Если сюда ненароком решит заглянуть карательный отряд короля, будет очень непросто объяснить им, откуда здесь столько убитых . Надо уходить. И чем быстрее, тем лучше.
  - Знаю, - процедил гном, потягивая мерзопакостную живительную жижу неопределенного цвета.
  - Эм, ты так спокойно всё это воспринял...- одна бровь Избранного в замешательстве поползла вверх, и он против воли приземлился на стул рядом с гномом.
  - А как, по-твоему, я должен был всё это воспринять? - флегматично потягивая коктейль, вопросил короткобородый."
  - Ну... там...вскочить со стула, разорвать на себе кольчугу и орать, что ни за что не бросишь своих товарищей...как-то так, - неуверенно предположил герой.
  - А смысл? Мои товарищи мертвы, их уже не вернуть. А то, что они погибли в бою, означает, что души их вернулись к предкам и за них можно не волноваться. Так можно жить дальше и не париться.
  - А тела? - не унимался Избранный
  - А за телами с минуты на минуту должна прийти гномья похоронная команда.
  - Гномья похоронная команда? - недоверие ясно читалось на лице нашего героя.
  - Угу. Чтобы похоронить их в подземных чертогах. Не оставлять же тела доблестных сынов гор в этой мерзкой рыгальне? И предвосхищая твой следующий вопрос, - гном устало зевнул и осушил стакан с живительным коктейлем до дна. - Я понятия не имею, как гномья похоронная команда так оперативно находит тела павших собратьев.
  - В общих чертах понятно, - пробормотал Избранный, поднялся со стула и уже более уверенным голосом заметил. - Что-то мы тут с тобой засиделись, а...эээ...
  - Дрори, - протянул руку гном. - Зови меня Дрори. Да, пора валить из этой дыры.
   И никто из присутствующих, увлеченно разглядывающих трупы нелюдей, не заметил как тихо и осторожно закрылась дверь за спинами человека и гнома. А если и заметили, то сделала вид, что не заметили. Потому что желание остановить этих двоих сильно конфликтовало у этих людей с обычным и довольно понятным желанием пожить ещё пару лишних годков.
  
  ***
  
   Оракул пристальным взором оглядел помещение таверны и брезгливо поморщился. Гномья похоронная команда сработала на совесть и уже успела унести тела бравых карликов, но вот эльфийской похоронной команды - что это вообще за глупости? - увы, не существовало на этой грешной земле. Потому тела перворожденных продолжали валяться по всему заведению и портить атмосферу домашнего уюта.
   Посетители, видимо, и до этого были весьма напряженными, а с появлением Оракула степень насыщенности их жизни стала столь высока, что многие из них перегорели и тупо глядели перед собой, не зная, что со всей этой насыщенностью делать. Чтобы хоть как-то разрядить обстановку Оракул вежливо поинтересовался у хозяина таверны:
  - Надеюсь, ваше заведение не сильно пострадало? Если понадобится, я могу возместить все убытки.
   Трактирщик же прочувствовал всю важность момента. С ним говорил сам Оракул! Внезапно к нему пришло осознание, что за всю ту жизнь, что ему осталась, не будет ничего столь же значимого, как то, что происходит сейчас. И окрылённый этой минутой славы он ответствовал:
  - Нет, что вы. Не надо никаких возмещений. Моя таверна застрахована от любых потасовок, устраиваемых в ней избранными.
   Повисла пауза.
  - Хорошая погодка сегодня за окном! - попытался поддержать разговор трактирщик.
  - Да, хорошая, - кивнул Оракул машинально. И трактирщик понял, что для Оракула его более не существует.
   Минута славы закончилась, и хозяин таверны погрузился в глубокую тоску, размышляя о дальнейшей бессмысленности своей бытия. На следующий день он ушёл на войну с гнарлами, чтобы героически погибнуть в первом же сражении. Его отвага и смелость существенно замедлили продвижение дикарей с севера. Ровно на 1,1 секунды, пока убивший его гнарл заносил топор для удара. Неплохо для обычного трактирщика.
   А пока этого не произошло, Оракул задумчиво почёсывал бороду и размышлял:
  - И отчего это избранных так и тянет подраться в таверне? Неужели, это какой-то секретный ритуал посвещения? Или же они просто все поголовно банальные идиоты без фантазии? Сплошная мистика кругом. Впрочем, этот Избранный продвигается по сюжету как-то уж слишком быстро. Думаю, стоит подкинуть ему небольшое препятствие, чтобы охладить его пыл.
   Затем, выбравшись из тяжёлых дум, он тихо сказал:
  - А мама хотела, что я стану поваром. Эх, кто бы знал, как я ненавижу свою работу.
   И покинул таверну.
  Глава четырнадцатая.
  
  В последнее время модно иметь в компаньонах всяких дриад, фей и гоблинов,
  но ничто не может заменить настоящего боевого гнома.
  Гномы - классика, проверенная временем.
  
  Выдержка из рекламного плаката,
  составленного по просьбе Ассоциации гномов-компаньонов
  
   Гном и человек топали рядом с дорогой, потому что по дороге им топать уже поднадоело. Неожиданно до сознания гнома дошло нечто, что он тут же поспешил озвучить:
  - Слушай, я тут подумал и сделал вывод, что раз мы добрые несколько часов шлёпаем в одном и том же направлении, то, получается, что... ты меня типа нанял?
  - Типа да, - неуверенно пожал плечами Избранный, продолжая вглядываться в нескончаемую дорогу, стелящуюся перед ним унылой петляющей линией.
  - А зачем ты меня нанял? - недоверчиво покосился на него Дрори.
  - Потому что...
  - Потому что иметь в напарниках гнома - это очень канонично и по-героически, - хмыкнула из глубин подсознания Катарина.
  - Потому что ты очень опытный воин и, в отличие от меня, лучше знаешь эти места, - полностью проигнорировав Богиню, ответил Избранный.
   Проигнорированное божество лишь обиженно фыркнуло в ответ.
   А гном, удовлетворенный ответом, решил показать своему работодателю (который, впрочем, ничего не говорил о том, что собирается ему ещё и платить), что гном - это не только борода и топор, а ещё и вековая мудрость, накопленная многими поколениями гномов:
  - Что-то скучновато идём. Давай-ка, дабы тебе, о, благородный муж, не покрыться плесенью от макушки до пят, я расскажу удивительную историю своего рода.
  - Возрадуйся, - с нескрываемым ехидством встряла Катарина. - Гномы рассказывают историю своего рода только тем, к кому они питают искреннее уважение.
  - Оу... круто, - слегка воссиял Избранный.
  - Ага, очень. Поэтому, думаю, ты не обидишься, если я ненадолго закопаюсь куда-нибудь поглубже на часок-другой.
   Не успел Избранный вопросить Богиню, от чего это она так поспешно удаляется, как гном уже начал сказ:
  - Мой род ведёт начало от самого Орнига Тронодержателя, которому была дана величайшая честь - таскать каменный трон, на котором восседал мудрый подземный правитель Шпалогуб 7-й. Паддун же сын Орнига, ставший первым почетным главой клана, работал утрамбовщиком навоза на подземных плантациях славного короля Барлина. Ох, и травку они там выращивали, скажу я тебе. Не чета нынешней. Так вот, однажды, направляясь домой после трудового дня, ему повстречался Гронрик сын Фартунга. Его праравнучатый племянник потом отличился при трёхсот пятом Клахтском нашествии, за что получил кисет того самого табака, который выращивал ещё мой пра-пра(там было много пра-...) родитель Орниг. Какое забавное совпадение, не правда ли?
  - Мгм, - мгмкнул Избранный, проникшийся до мозга костей честью выслушивать столь захватывающий рассказ.
  - Вот и я говорю! Чудеса, да и только! Так вот, мой предок...
   Народ, вы как хотите, а я это слушать не намерен. Посему отрубаюсь. Вернусь ближе к хэппи-энду. Вон, и Катарина меня поддерживает. Точнее, поддержала бы, если бы имела такую возможно, но то, что я не чувствую её активного присутствия, красноречиво намекает нам о том, что она продержалась ещё меньше меня. А ты, Избранный, крепись. Мы в тебя верим!
  - Эй, не вздумайте бросать меня одного! - умоляюще прошептал наш герой. - Я ж с катушек съеду. Сволочи вы, блин. Сдулись оба, а я должен терпеть. Никакой коллективной взаимовыручки...
   Прости, но мне тебя совершенно не слышно. Связь плохая. Что? Что ты там сказать хочешь? Очень плохая связь, говорю. Ещё раз, удачи!
  - ...а потом он построил каменный дом и проникся его добротностью...
   Прошло два часа пятьдесят девять минут и ещё некоторое количество времени.
  - ...а потом родился я. Тут, в общем-то, и говорить не о чем.
  - Убейте меня кто-нибудь, - грустно сказал Избранный, не заботясь о том, что его причитания может услышать Дрори. Гном по этому поводу и не заморачивался. Закончив свой сказ, он погрузился в пространные размышления, достал из кармана кисет и на ходу стал забивать его травой весьма сомнительного происхождения.
   Осознав, что гном и вправду больше не будет терзать его девственные мозги рассказами об истории своего рода, Избранный перевёл дух, повеселел и не замедлил поинтересоваться:
  - Хм, как странно... Прошло уже более трех часов, а Богиня продолжает хранить обет молчания. Внутренний голос, потыкай её там у себя какой-нибудь штукенцией. Вдруг она умерла и мне больше не придётся никуда идти?
  - Ага, как же. Мечтай больше, - Катарина была явно не в духе от слишком длительного молчания. - Смотрю я, что за время моего отсутствия твоё чувство юмора испортилось окончательно. Ну, теперь-то меня уже ничто не заткнёт! Разве что полное уничтожение моего астрального тела, да и то не факт. Кстати о птичках, как там продвигается наше продвижение? Долго нам ещё до столицы?
  - Не знаю. Дрори, ты лучше меня ориентируешься на местности. Было бы неплохо услышать твоё профессиональное мнение. Сколько нам ещё топать до Сентары?
  - Дней десять. Восемь, если будем двигаться с такой же скоростью, как сейчас. - заметил гном и пыхнул, выпуская клубы дыма, кружащего голову и отправляющего в нокдаун всех слабых духом. - Сегодня заночуем в поле, а к завтрашнему вечеру мы должны будем добраться до одного уютного постоялого дворика. Там можно будет пополнить запасы провизии и неплохо отдохнуть.
  - Класс! - не смотря на восклицательный знак, воодушевления в голосе Богини не наблюдалось.- И зачем я, спрашивается, просыпалась? Всё. Ухожу в анабиоз. Разбудите, если произойдет что-нибудь интересненькое.
   Можешь пока остаться с нами. Нечто, а точнее некто "интересненький" шёл навстречу путешественникам. Был он довольно-таки далековато, так что, чтобы скоротать время можно сказать о нём пару слов. Чисто на всякий случай. Вдруг перед нами какой-нибудь ключевой персонаж, а мы ему даже описания не дали. Не порядок будет!
   Закованный в массивные латы, шаркающей кавалерийской походкой он неумолимо приближался к точке рандеву. При этом ни Избранный, ни гном не делали ему навстречу и шага, ожидая пока латник сам предстанет пред их ясными очами. Пафосные лентяи...
   Примуса при нём не наблюдалось, зато имелся длинный весь в зазубринах меч, в сравнении с которым Куриный клинок казался зубочисткой. Добротной такой колюще-режущей гигантской зубочисткой. Больше в облике рыцаря ничего запоминающегося не наблюдалось.
  - Мда уж, - протянула Катарина, решая, стоит ли наблюдать за этой драмой положений или воплотить в жизнь свою идею с анабиозом. - Перед нами пример типичнейшего среднестатистического неприметного персонажа. Хоть набалдашник бы на шлем какой прилепил бы.
   Тут я соглашусь с её нетрадиционными дизайнерскими пристрастиями. Набалдашник на голове спас бы положение. Но на нет и суда нет.
   Рыцарь добрался до нашего героя и его ручного гнома и приготовился вещать. Готовился он долго и основательно, так что, чтобы сюжет не простаивал, попробую-ка подогреть обстановку...
  Что принесет с собой встреча с таинственным воином посреди пустынной дороги? Каковы его намерения? Друг это или враг? Только время покажет...
  - Не шибко-то драматично получилось. - сказал Избранный и обратился к таинственному незнакомцу.- Эй, друг, не молчи - скажу уже хоть что-нибудь. Или ты такой скромный, что никогда не представляешься первым? А может быть просто твои мама с папой не разрешают тебе разговаривать с незнакомцами? Или ты просто аутист?
   - А может его просто секирой в голову разок рубануть? - предложил Дрори. - Для профилактики хороших манер.
  - Не надо секирой, - пискнул куча доспехов, но тут же откашлялась и сделала вид, что вообще не при делах.
   Гном недовольно хмыкнул. Избранный впился снисходительным взглядом в рыцаря. Все ждали, что же последует дальше. Видимо, латник собирался с духом, потому что по временам он покачивался из стороны в сторону, будто готовый в любую минуту грохнуться на землю. Я не в курсе его внутренних переживаний и монологов, так что просто подожду, пока он совладает собой...
  Наконец, он собрался с силами и соизволил произнести:
  - Глупцы! - писклявость в его голосе сразу же испарилась, а вот доля пафоса подскочила до стратосферы. - Как вы смеете смеяться над великим мной. Я справедливый и могучий Избранный! Страж Сентарийского королевства. Защитник слабых и угнетённых. Падите ниц перед моей волей и, возможно, я позволю вам идти своей дорогой.
  - Ты забыл добавить "я несу возмездие во имя луны". Думаю, так было бы намного эффектнее. Тебе так не кажется, Дрори?
  - Мне кажется, что наш малыш перечитал героических книжечек и на этой почве немножко тронулся головкой. Вношу конструктивное предложение: бахнуть его пару раз по башке, чтобы не страдал всякой фигнёй.
  - Ваше предложение будет рассмотрено. Кстати, привет, тёзка. Меня тоже Избранным кличут. Будем знакомы! - с этими словами Избранный протянул доспешнику руку, но с места не сдвинулся, намекая на то, что подходить ко всяким таким избранным самому ему по рангу не положено.
  - У него даже гнома своего нет, - вставила свои пять монеток Катарина. - Получается, мне ещё довольно-таки приличный герой попался!
  Эту фразу Богини другой Избранный услышать не мог ни коим образом, так что, по всей видимости, последней каплей для него стало тотальное неуважение со стороны собрата по цеху. Сотрясаясь в увеличивающейся в геометрической прогрессии ярости, он выхватил меч и зажал с такой силой, что не будь на нём доспехов, все присутствующие могли бы увидеть его нездорово побелевшие костяшки. В левой рукой избранного в тот же момент оказался мешочек, до этого мирно висевший у него на поясе и, проорав "Я дал вам шанс, но вы сами напросились, сволочи!", он кинул его перед собой.
   В воздух поднялись столбы пыли и закружились в небольшом вихорке. Откуда-то прилетела парочка камешков величиной не более детского кулачка. В некоторых местах придорожная травка оторвалась от насиженных мест и закружилась во всеобщей свистопляске. Меньше чем через минуту ураганчик рассеялся, и на месте брошенного мешочка появился... маленький големчик размером в три четверти гнома.
  - Внемлите моим словам, глупцы! Пред своими очами вы видите моего верного слугу Землетопа! - я тут немногим ранее упоминал, что в голосе другого Избранного было много пафоса. Так вот я ошибался. Это сейчас в его голосе стало много пафоса, а тогда всё было ещё более-менее терпимо. Не, ну, правда, детишки - нельзя быть такими.- Не обманитесь его скромными размерами! Многие, очень многие поплатились жизнями за эту чудовищную ошибку. Сейчас их тела, наверное, уже давным-давно дочиста обглоданы хищными тварями. Но все-таки при всей моей великости - я герой, и в моём закаленном боями и убийствами сердце есть ещё место благородству и, если вы извинитесь за свои насмешки, то я подарю вам быструю смерть без мучений.
  - То есть уже никакого помилования не предвидится? Хреново... Слухай, - обратился Дрори к нашему герою. - А вы, Избранные, все такие пришибленные? Не, я, конечно, и до этого знал, что вы со странностями - сами с собой там разговариваете и всё в том же духе, но должны же быть какие-то рамки этому безобразию!
  - Насчёт всех - не знаю, но если в мире существует хотя бы ещё один настолько же стукнутый избранный как этот, то мне всерьёз становится страшно за будущее нашего королевства...
  - Значит, ты тоже избранный? - изумился таинственный рыцарь. - Странно... Мне всегда казалось, что любой избранный должен излучать вокруг себя ауру силы и справедливости.
  - Ага, а от тебя, кроме как унынием и идиотизмом, ничем больше и не пахнет, - прыснула Богиня. - Хотя, что это я? Пахнет, да ещё как. Я бы даже сказала - воняет...
  - Да и одежонка на тебе не ахти какая, - продолжал покачивать головой латник. - Впрочем, не важно. Теперь у меня появилась ещё одна причина изрубить тебя на куски. Избранный должен быть только один! И, убив тебя, я докажу, что моя избранность избраннее твоей!
  - Ага, а потому, что меня зовут Избранным, ты о моей избранности догадаться, ну никак не мог! - вскипел наш герой в праведном гневе. - А теперь, пожалуйста, не говори больше ни слова. Давай я зарублю тебя тихо, чтобы больше ни одна живая душа в этом мире не стала свидетелем твоего кретинизма.
  - Прекрасная мысль! А то, если бы этот бездарный разговор затянулся ещё хоть на минуту, я покончила бы жизнь самоубийством, - заявила Катарина. - Разглагольствования для политиков! Твой же вариант - это хватать меч и быстро-быстро побеждать этого недоизбранного вместе с его ручной каменюкой.
  - Полностью и окончательно согласен с твоим предложением. Эй, Дрори, бери на себя голема, а я преподам урок вежливости своему дорогому коллеге.
  - Будет сделано в лучшем виде, шеф!
  - Стойте, я ещё не закончил! - доспешник неуверенно попятился назад.
  - Пофигам! - заорал Дрори и молниеносно кинулся в бой.
   Другому Избранному не сильно понравилось такое нерыцарское отношение к сражению, но, что поделать? И он, направив свой меч навстречу сопернику, приготовился встретить его с честью, как и подобает избранному. Но Избранный... всмысле, наш Избранный... черт, что-то слишком много Избранных тут развелось... неплохо бы сократить их популяцию особь эдак на одну. Так вот, наш герой, не особо спешил сойтись с рыцарем в поединке мечников, а, не будь дураком, пустил в него фаерболл из своего кулона. А вдруг проканает и можно будет лишний раз не напрягаться?
  Его противник вначале даже опешил, но быстро сориентировался и легко разбил на части огненный шар своим клинком. Увы, не проканало. Враг оказался куда опытнее, чем казалось на первый взгляд. Неиллюзорно ощутимое самодовольство, начавшее исходить от обладателя доспеха, намекнуло, что рыцарь был крайне доволен произведенным им эффектом.
   Делать нечего и мечи Избранных сошлись в безумном танце. Куриный клинок был куда легче и, благодаря этому, маневреннее, да и кожаный доспех не сдерживал ловких атак нашего героя. Другому же Избранному было куда тяжелее в его громоздких доспехах и с огромным клинком в руках. Но, вместе с тем, это делало его защиту почти непробиваемой, а каждый взмах зазубренного клинка грозил нашему герою неминуемой гибелью. Спасал лишь щит из драконьей кожи, поглощавший почти всю силу удара, но и он не мог сдержать всей мощи скрытой в каждом движении противника. Это была битва гигантов. Маленьких, но всё же гигантов.
   А неподалёку ещё более мелкий гигант - Дрори - пытался справиться с совсем уж крохотным гигантиком Землетопом и портил всю эпичность момента. Он был бы и рад побыстрее покончить со всем этим позором, но големик упорно не хотел умирать и всё норовил размозжить голову гнома своим крохотным, но очень тяжёлым каменным кулачком. Получалось не слишком-то удачно, ввиду низкой мобильности элементаля. А вот Дрори проявлял чудеса ловкости, несвойственные гному и оставлял своим топором всё новые и новые зарубки на теле, если можно так выразиться, голема. Впринципе, здесь уже все очевидно, так что вернёмся к сражению избранных.
   Ничего не изменилось. Оба продолжали огрызаться друг на друга частыми выпадами, пытаясь нащупать слабые места друг друга, но безуспешно. Силы героев были равны или практически равны. Про такие схватки обычно пишут "...и дрались они три дня и три ночи, пока смерть не разлучила их", но мы же тут все с претензией на оригинальность, так что этот вариант не для нас.
  - Надоел со своими лирическими отступлениями! - возмутилась Катарина. - Не можешь молчать и спокойно наблюдать, так, будь добр, хотя б балаболь по существу. Дайте Богине спокойно понаслаждаться!
   Как же мне с вами тяжело... Хорошо, постараюсь не отвлекаться. Тэкс, что там у нас происходит...
   Наш герой полностью потерял преимущество в битве. То ли от усталости, то ли от нехватки опыта, то ли, потому что его противник оказался сильнее, но Избранный был вынужден шаг за шагом отступать, подавляемый нападками своего тёзки. Резко снизив обороты, он уже не так быстро манипулировал Куриным клинком, и у его противника появлялось всё больше поля для манёвра.
  - Эй, тебе там помощь не нужна? - выкрикнул Дрори, оставляя на големе очередной глубокий след от топора.
   Тратить драгоценный воздух было не с руки, так как вдыхать его из-за дикой пляски клинков просто не хватало времени, так что Избранный просто мотнул головой. Но даже этой заминки стало достаточно, чтобы рыцарь чуть ли не снёс ему голову зазубренным лезвием. Наш герой успел пригнуться буквально в последнюю секунду.
  - Эй, повнимательней там! Голова у тебя одна, но народу в ней проживает целая куча, так что не вздумай её потерять, - возможность гибели сделала Катарину крайне раздражительной. - Бери лучше пример со своего ручного гнома. Вот он вообще не напрягается с этим камнемордым. Смотри, как фигачит! Ни капли сострадания. Мне даже стало жалко бедняжку-голема...
   Действительно, бедный-бедный Землетоп... Потеряв руку и вместе с этим добрую половину туловища, голем сейчас выглядел до невозможности жалко. Оставалось только подивиться, как с такими повреждениями, он ещё мог отбиваться от топора Дрори. И всё же отсутствие конечности и заметное уменьшение массы тела ставили под большое сомнение возможность победы Землетопчика. Искусно проведенная комбинация ударов, сточившая туловище голема ещё на треть, уменьшила и без того маленькую вероятность его победы. Хоть убейте, но я больше не могу взирать на это грустное зрелище...
   Теснимый другим Избранным, наш герой все же выгадал подходящий момент и исхитрился-таки достать своего замешкавшегося оппонента. Правда, клинок лишь слегка оцарапал его доспех, не причинив существенного вреда, но начало было положено. Правда, не совсем ясно - было ли это начало славной победы или оглушительного поражения. Тем не менее, эта интрига должна была выясниться в самом наискорейшем времени.
   Поэтому, чтобы интрига разрешилась в пользу нашего героя, необходимо было срочнейшим образом найти слабую точку в доспехе противника, иначе возможность плохой концовки стала бы практически стопроцентной.
  К слову, кожаный доспех нашего героя, к сожалению, не обладал достойными защитными свойствами, и любая нанесенная рана могла оказаться для него смертельной. Поэтому, как ни крути, ситуация складывалась преотвратнейшая.
  В подтверждение своего не слишком позитивного положения Избранный уже получил пару неглубоких царапин, которые, конечно же, не наносили серьезного вреда здоровью, но жутко ссаднили и мешали сосредоточиться. Хоп! А вот и ещё одна царапина в фонд уже имеющихся ранений нашего героя.
  - Мда уж, - сказал про себя Избранный. - Даже если я каким-то чудом выживу, доспех придётся отдавать в ремонт. И это, если повезёт. Скорее даже придётся покупать новый. Эх, траты-траты... Надеюсь, у этого рыцаря-максималиста в мешочке окажется достаточно денег, чтобы окупить это бессмысленное сражение? А может быть проще дать ему себя убить и не париться?
  - Отставить пессимистичный настрой! - вознегодовала Катарина. - Вздумаешь умереть - тебе же хуже. В соседних котлах будем вариться, а уж тогда я тебе продыху не дам. А ну прекратил ныть и быстро убил негодяя!
  - Я что, сказал это вслух? Палюсь... Хорошо, как прикажешь, о, мотивирующая...
  - Эй, если тебе хватает сил, чтобы болтать о всякой дурости, то лучше сконцентрируйся на поединке! - сказав это, Богиня призадумалась и мрачно добавила. - У меня сейчас, наверное, дежавю, но мне кажется, что я это уже когда-то говорила... Вот до чего ты меня довёл, негодяй!
   К слову, рыцарь в доспехе модели "консервная банка" никуда не делся. Естественно, он не мог слышать, с кем переругивается его противник, но постоянное бормотание нашего героя сильно сбивало его концентрацию, да и вообще просто бесило. Даже непроницаемый доспех больше не мог скрыть нарастающего раздражения рыцаря.
  - У тебя совсем нет манер? - срываясь на писк, заныл доспешник. - Я тут стараюсь, пытаюсь тебя зарубить, а ты мало того, что не даешься, так ещё и успеваешь сам с собой переругиваться. Совесть имей!
  - Мухаха! - заржал Избранный. - Бубнить во время разговора - это уникальное умение, передаваемое в нашей семье из поколения в поколение. И я овладел им в совершенстве. А такому неудачнику как ты лучше лишний раз не открывать рот, иначе туда может что-нибудь залететь.
  ...а можно переместить меня в какую-нибудь другую голову? Мне здесь стало как-то некомфортно...
  - Ах ты...- вознегодовал в праведном гневе доспешник.
  - Ну, вот ты и попался, - улыбнулся Избранный.
   Парировав меч рыцаря своим клинком, Избранный со всей дури, коей в нём скопилось великое множество, залепил зазевавшемуся врагу щитом аккурат по голове, от чего та неестественно откинулась. Обескураженный рыцарь отступил на пару шагов, и этого стало вполне достаточно, чтобы огреть его фаерболом из перезарядившегося кулона.
  Огненный шар с треском впендюрился в грудную пластину избранного, окатив Избранного потоками жара. Блин, убейте уже кого-нибудь из них, а то я путаюсь!
   Доспешик упал на мягкое место и униженно взвыл. И вроде как подлая атака нашего кристально честного и благородного героя завершилась ничем, но если приглядеться, то можно было разглядеть маленькую, но очень заметную дырочку, проплавленную ровно в том месте, куда влетел фаерболл. Поверхность доспеха вокруг неё была раскалена докрасна. Наверное, сейчас избранному внутри было очень-очень жарко и некомфортно, но уже то, что он не изжарился на месте, можно было счесть чудом и большой удачей.
  - Б-о-о-ольно... жжё-ё-ёт... у-у-убью га-а-ада! - зашипел рыцарь, поднявшись с земли, и зашагав навстречу Избранному.
  - Куда же, позволь спросить, делся весь твой пафос? Неужели сдулся через проделанную мною дырочку? - зашлифовал свой успех Избранный.
   Выстрел попал прямо в яблочко. Доспешник отошёл на пару метров для разгону, заревел, забросил меч за голову и эпично побежал на нашего героя, в точности, как обычно бегут все персонажи, которых эпично убивают в следующую же минуту. Что, собственно, и случилось. Одним скупым выпадом Избранный вонзил Куриный клинок в оставленную ферболом дырку и разъяренный доспешник, растеряв всю свою злобу, пал смертью храбрых, но глупых.
   Дрори в это время уже почти дорубился до ног Землетопчика, как тот вдруг самопроизвольно рассыпался на куски. Действие магии, поддерживающей жизнь голема, прекратилось вместе со смертью его владельца.
  - Вот так всегда - на самом интересном месте, - обиженно заключил Дрори. И откуда это чувство неприкрытого плагиата?
   Двое приключенцев встали над хладным трупом поверженного избранного.
  - Трое, - уязвленно поправила Катарина.
   Трое приключенцев встали над хладным трупом поверженного избранного. В головах их роились многочисленные идеи, предложения и слова, но никто не решался начать первым. Драматизм обстановки нагнетался. Дрори устало зевнул и позорно испортил всю лирику момента.
  - Он был таким идиотом, что мне его даже немного жаль. - первое слово по праву убивца решил взять Избранный."
  - Солидарна с тобой, - вставила Богиня.
  - Угу, - добавил гном. - Может снимем с него шлем? Посмотрим в его наивные мёртвые глазки...
  - Давай сначала посмотрим, что у него есть с собой, а потом уже потешим твои садисткие наклонности. Не люблю мародёрствовать, когда на тебя осуждающе смотрит прежний владелец вещей.
  - Будет сделано, шеф!
   Психология гномов устроена таким образом, что, когда дело касается мародёрства, два раза повторять необязательно. Он тут же с упорством ищейки стал выискивать карманы, мешочки и прочие лутосодержащие полости. В его действиях была видна рука профессионала, изрядно набившего себе руку. Дрори даже начал простукивать доспех мертвеца в поисках скрытых тайничков. Когда же таковых не оказалось, гном лишь расстроено фыркнул и выдавил из себя:
  - Нищеброд...
   Вдоволь порывшись в карманах мертвеца, Дрори выкинул на землю пару золотых монеток, недоеденную краюху хлеба и коряво нарисованную карту окрестных земель. Затем он печально вздохнул, отделил топором ровно половину монет, сложил их в свой мешочек и полными грусти глазами посмотрел на Избранного.
  - Давай тогда доспех с него снимем - хоть какая-то польза будет, - сказал наш герой, недовольно рассматривая нехитрый скарб своего недавнего оппонента.- Надеюсь, у нас с ним одинаковые размеры.
  - А может сначала с него шлем снимем? - не унимался гном. - Очень уж любо мне на его лицо посмотреть.
  - Ладно, почему нет? - в задумчивости пожал плечами Избранный. - Только ты это - завязывай со своими подозрительными наклонностями, а то они начинают меня пугать.
   Но гном уже не слушал его. Получив долгожданное разрешение, он сдергивал с мертвеца шлем, дабы, наконец-то, удовлетворить свой нездоровый интерес.
  Лёгким движением опытной гномьей руки шлем быстро соскочил с головы недавнего владельца. Под ним наших приключенцев ждали растрёпанные космы тёмных волос, высокий лоб, маленький точёный нос и пухлая линия губ.
  - Да он же совсем ребёнок! - не сдержалась Катарина.
  - Лет пятнадцать-шестнадцать, - не обращаясь толком ни к кому, констатировал Дрори.
  Не сказать, что это был слишком уж юный возраст для среднестатистического героя, но и достаточным для становления полноценным избранным его назвать было... не вполне корректно. Оставалось только догадываться о том, что же сподвигло несчастного в столь юные годы отправится навстречу приключениям.
  Задумчиво рассматривая юношеское лицо и ту недовольную гримасу, которую оно скорчило в последний момент своей жизни, Избранный, нахмурив брови, прошептал:
  - В каком же тяжелом положении должно находиться это королевство, если в нём появляются столь юные герои.
   Дрори стоял по правое плечо от героя и с тревогой всматривался в его серое, терзаемое раздумьями лицо. Удовлетворив своё любопытство, гном чувствовал лёгкий стыд и вину за те чувства, которые сейчас переживал Избранный. И чтобы хоть как-то вывести его из этого состояния, он вопросил:
  - Босс, как ты? - осведомился Дрори.
  - Нормально, - отозвался герой. - А что со мной может быть не так?
  - Ну...эээ...
  - Ты беспокоишься о том, что я убил этого подростка? Да, это паршиво. Но это он сделал свой выбор и, решив напасть на нас, сам подписал себе приговор. Не сказать, что я совсем не чувствую вины за случившееся. Всё-таки и я в какой-то мере спровоцировал его на это, но, видимо, такова его судьба.
  - Довольно циничные суждения, - заметила Богиня.
  - Придаваться цинизму я считаю лучшим вариантом, нежели унынию.
  - Твоя правда.
   Постояв ещё с минуту над бездыханным телом, Избранный вышел из оцепенения, глубоко вздохнул и сказал:
  - Что ж, это, конечно, всё очень невесело, но нам сейчас никак нельзя тратить время зря. Пора отправляться в путь.
  - Эм, прости, что мешаю осуществлению твоих наполеоновских планов, но прежде чем уйти - может, стоит похоронить юнца со всеми почестями? - определенные нотки в голосе Катарины намекали на то, что это предложение обсуждению не подлежит.
  - Мой ответ - нет, - отрезал Избранный.- Если я буду хоронить каждого, кого мне посчастливиться убить, то доберусь до столицы годиков эдак через восемь. Не думаю, что кого-то устроит этот вариант.
  - Не знаю о чем или с кем ты сейчас говоришь, но я полностью согласен. Время слишком дорого, - поддержал его Дрори.
  - Хорошо, убедил. Вот только ответь мне, друг мой любезный: а тебя совесть потом не замучает? - Катарина била с жестокостью и непреклонностью человека (или Бога), в котором неожиданно взыграло чувство справедливости.
  - Меня мучает совесть по стольким причинам, что если их станет на одну больше, то я этого практически не замечу, - с печалью ответил Избранный, но, призадумавшись, добавил.- Всё же, из уважения к почившему, стоит хотя бы оттащить его тело с дороги. Неизвестно, что за люди могут пройти ней , а намеренно оставлять его тело на поругание я не намерен. Дрори, подсоби чуток.
   Взяв под руки ранее избранного, а ныне мертвеца, двое быстро стащили с него доспехи, а тело аккуратно положили в придорожные кусты, где было тихо, уютно и ничто не могло потревожить его покоя.
   Убийцы встали справа и слева от своей жертвы. Дрори сложил руки крест-накрест на груди и напевно произнёс пару слов на неизвестном, но логика подсказывает, что на гномьем языке.
  - Заговор от мертвецов, - закончив, пояснил он.- А то итак всякая мерзость ночью во сне лезет. Негоже лишний раз пополнять её количество очередным несчастным искателем приключений.
   Избранному идея с заговором очень понравилась, хоть сам он от подобных наваждений и не страдал. Пока не страдал. Поэтому он, следуя примеру гнома, сложил руки в похожем жесте. Так, на всякий случай, чисто для подстраховки. Вот только гномий заговор как-то не особо подходил для человека и наш герой, не придумав ничего умнее, проскандировал:
  - Пожалуйста, товарищ труп, не являйтесь ко мне ночью. Я растущий организм и мне нужен здоровый спокойный сон. Мне очень жаль, что по моей вине вы оказались в текущем положении, но проявите, пожалуйста, благоразумие. В противном же случае я обязуюсь набить вам вашу астральную физиономию и засунуть свой астральный ботинок в вашу астральную за...
  - Из уважения к присутствующей здесь даме - не продолжай! - взмолилась Богиня.- Мы итак все прекрасно поняли, что ты имел в виду. И это были самые милые прощальные слова, когда-либо произнесенные на похоронах, хочу заметить. Убитый тобой избранный был бы очень доволен, услышав их. И, если ты настолько глуп, что ещё не понял - это был сарказм...
  - Эй, а неплохой заговор у тебя, дружище! - восторженно заметил Дрори.- Надо будет взять на заметку. Астральный сапог... Здорово придумано! Любая хрень такого испугается и больше никогда не приснится!
  - Что сказать - варвары, - устало подала голос Катарина. - Тем не менее, вы друг друга стоите...
   От себя хочется заметить, что оставлять убитого в кустах - верх идиотизма. Не поиздеваются мародеры, так обглодают падальщики. К тому же просто оставлять его так, не закапывая - это немного попахивает лицемерием. И идиотизмом. Хотя последним пахнет ещё с самого начала нашего путешествия... Впрочем, кто я такой, чтобы указывать великому герою и его непобедимой шобле?
  - Была бы возможность тебе врезать - всенепременно бы воспользовался. - процедил Избранный.
  - Молчи лучше. Я и без твоих бесполезных комментариев чувствую себя как в каком-то театре абсурда,- поддержала его Катарина.
   Дрори был умнее всех и промолчал. Хотя по его виду можно было сказать, что он просто-напросто не до конца понимал происходящее. Счастливец...
  - Так, сейчас натяну на себя доспешек и в путь, - сказал Избранный и в очередной раз тяжело вздохнул. - Моя кожанка уже никуда не годится, так что будет крайне обидно, если у нас с тем избранным разные размеры...
   И, ничтоже сумняшеся, подлый Каин надел на себя шкуру собрата своего - Авеля безвинного. И пришлась она в пору ему, ибо зло в любую щель пролезет.
  - Это сейчас что были за литературные изыски? - блик мысли сияющей тронул сознание Богини невсесведущей.- Что-то ты до этого так не выражался. И хочу заметить - хорошо, что не выражался. Меня аж передергивает.
   Эм, как бы сказать...это...это не я... Да и вообще - чтобы я так выражался? Да ни в жисть!
  - А кто, если не ты? - недоуменно вопросил герой.
   Не ведал тогда Избранный взглядом своим мутным, ибо порока был полон взгляд его, что сказ истории сей двумя гласами вестись начат был. И два голоса, метаясь в мыслях его, искрами Божьими освещали путь будущих свершений.
   У меня для вас пренеприятнейшее известие...
  - О, Боги, - пошла на опережение Катарина. - Кажется, в твоей голове завёлся новый постоялец.
  
  Глава пятнадцатая.
  
  Если вы слышите голоса,
  то вы либо избранный, либо шизофреник.
  Но насчёт первого я бы не обольщался.
  Доктор психологических наук Каймунд Дрейд.
  Прим.: сожжён на костре за ересь.
  
  - Какой ещё новый постоялец? - одна из бровей Избранного недоверчиво поползла вверх.- Я, конечно, далёк от твоей божественной мудрости, но тебе не приходила в голову такая простая обывательская мысль, что нет никакого новенького, а просто какому-то внутреннему голосу захотелось внимания и он начал усиленно страдать всякой хренью.
   Так вот, что ты обо мне думаешь... Мерзавец! И это тебе я посвятил лучшие годы своей жизни?!
  - Я в твоей голове относительно недавний гость, - как бы оправдываясь перед кем-то начала Катарина. - Но даже я могу определить, что бред, который обычно несет твой внутренний голос и тот бред про какого-то Каина отличаются так же разительно, как мой и твой уровни интеллекта.
  - Хорошо, тогда давай поступим следующим образом, - вселенская усталость, отразившаяся на лице Избранного, заставила Дрори нахмуриться, отойти на почтительное расстояние и в задумчивости закурить трубку.- Дадим нашему дорогому гостю, если таковой вообще имеется, представиться и, если он того пожелает, выговориться и дать понять с какой целью он прибился к нашей замечательной дружной компании. Но мне почему-то кажется, что ты просто сгущаешь краски.
   Да ну вас в...в пень, гады неблагодарные. Сами разбирайтесь. Товарищ, они оба целиком и полностью твои.
  - Ну, вот - ты его обидел, - осуждающе заметила Богиня. - И не стыдно тебе?
  - Неа, - сказал этот нехороший бездарный негодяй. - Может теперь он хоть помолчит немного. Избранным тоже иногда нужно отдыхать от своего пришибленного внутреннего голоса.
   Только тот, чья душа полна боли и страха, боль другим причиняя, чувствовать будет как сердце его заячье силой наполняться начнёт. И заяц-Избранный, мощь голоса внутреннего подавив, забыл прегрешения свои недавние, ибо опору его душа обрела.
  - О, нет, - слёзно прошептала Катарина. - Опять этот ужас вернулся.
  - Сделай вид, что ничего не замечаешь, и ему это скоро надоест, - рассудил герой. - Я его давно знаю - с ним это всегда проканывает.
   Сколь ни порочна была вера его, но порок не мешал быть ей единовременно ещё и крепкой. Или же это мозг его заскорузился настолько, что мешал очевидным фактам пробиться сквозь призму его скептицизма. В любом случае, отрицание очевидного ещё никогда и никому не служило доброй службы.
  - А я ж ведь знаю, что нет никакого второго "голоса", а это просто тебе нечем заняться. Но, ладно уж, подыграем. Может тебе, наконец, станет легче, и ты успокоишься, - в который уже раз за историю обречённо вздохнул Избранный.- Кто ты, о, таинственный голос из глубин моего сознания?
   Я тот, кто был частью убиенного тобой агнца безвинного. И, раз груз вины оказался слишком лёгок для души твоей, я решил, коль небеса так медлят с наказанием, сам стать инструментом Богини правосудия. Пусть даже силы мои столь скромны.
  - А нормально тебя разговаривать не научили? - проворчала Катарина. - А то от твоего высокопарного слога меня аж выворачивает. Или слуг Богини правосудия учат разговаривать исключительно в этой проповедническо-затхлой манере?
   Как грубо. И странно. Прежний избранный любил мой своеобразный стиль повествования. Впрочем, глупо рассчитывать, что тебе всё время будет доставаться такая понимающая публика.
   Знайте же, смерды!
  - От смерда слышу, - скривилась бы Богиня, если бы ей было чем кривиться.
   Знайте же, смертные!
  - От смертного слышу, - не унималась пресветлая.
   Знайте же! Я глас той несчастной души, которая пала жертвой вашего невежества и грубой силы!
   Избранный невольно бросил взгляд в кусты, где лежал убиенный им избранный и чёрная тень на секунду пала на его лицо. Но тут же исчезла, скрываемая под кривой полуухмылкой:
  - Ага, как же. Если ты пытаешься таким способом усовестить меня или развести на глубокомысленный внутренний монолог - хренушки тебе. Придумай уже что-нибудь оригинальное, а не пытайся выдать себя за чей-то чужой внутренний голос. Я вообще сомневаюсь, что другие герои страдают подобным недугом. По-моему, такие глубокие внутренние неприятности имеются только у меня.
   Глупый и наивный маленький избранный... Ты не только не можешь принять правду, но и настолько веришь в свою исключительность, что даже не в состоянии помыслить о том, что и у других героев есть свой внутренний голос, который ведет их по жизни навстречу подвигу.
  - А он дело говорит, - сказала Катарина, в раз теряя всю свою язвительность.
  - И ты туда же? - покачал головой Избранный. - Ну, хорошо, я сегодня в относительно нормальном расположении духа, так что возьму твои слова на веру. Правда, от себя хочу добавить, что мой внутренний голос мне больше мешает, нежели делает что-то дельное, но это не важно.
   Подонок...
  - Это не важно, - уже настойчивее повторил он.- Но, даже если предположить, что всё сказанное тобой - правда, то...какого чёрта ты делаешь в моей голове после того, как твой хозяин умер? Или это такое неписанное героическое правило: брать на себя заботу о внутреннем голосе убитого тобой избранного? Что-то я никогда о подобном не слышал.
   К тому же одного рассказчика более чем достаточно!
  - Смотрите, - умилилась Катарина, - кажется, наш маленький внутренний голосок почувствовал конкурента.
   Я не собираюсь быть ничьим конкурентом. Я был гласом того другого Избранного и не собираюсь менять его на какого-то иного, даже, если у меня просто нет другого выхода.
  - Что тогда тебе здесь надо? - Избранный потёр подбородок и устало опустился на землю. Недалеко от него Дрори уже докурил трубку и, видя, что хозяин не спешит заканчивать свой внутренний диалог, стал забивать в неё вторую порцию табака.
   Мне нужна нормальная логическая концовка.
  - Теперь всё предельно ясно, - удовлетворённо кивнув, герой прилёг на землюшку и положил руки под головушку. - Вы все тут просто хотите убить во мне остатки здравого смысла. Вперёд, вы почти у цели. Только не думайте, что я пойду вам навстречу и поверю в эту наглую и ни капли неправдоподобную белиберду. Ищите другого дурачка.
  - Зачем? Нас и ты прекрасно устраиваешь, - Катарина уже столько раз за путешествие практиковала на Избранном свою язвительность, что он лишь лениво отмахнулся от её слов. Подозрительно косящийся на героя гном при этом жесте очень уж глубоко затянулся и, если б не его внушительный стаж курильщика, обязательно бы закашлялся.
  - Ладно, вы от меня, похоже, так просто не отвяжитесь, так что поиграем разок по вашим правилам. Что же это за таинственная логическая концовка, о которой ты говорил?
   Кажется, теперь я понимаю с каким контингентом имею честь беседовать, так что попробую объяснить так, чтобы вы поняли. Герой. Концовка. Надо.
  - Я, конечно, звёзд с неба не хватаю, - апатично констатировал Избранный.- Но вот это сейчас было, как минимум, не вежливо.
   Что ж, возможно, я немного недооценил тебя.
  - Нас! - вставила Богиня.
   Вас.
  Итак, перейдем к делу. Я начну издалека. В этом мире живёт и здравствует великое множество избранных. И жизнь каждого из них со всеми её поворотами, опасностями и приключениями - это отдельная история. А истории существуют, чтобы их рассказывали. К сожалению, вы должны понимать, что не то что талантливых, а даже довольно посредственных рассказчиков категорически мало. По крайней мере, меньше чем героев. Получается, что значительное количество историй так и останутся нерассказанными. А герой без красивой и увлекательной истории - уже никакой не герой.
  Вот тут-то и появляемся мы - голоса.
  - Откуда появляетесь? - поинтересовалась Богиня.
   Ниоткуда. Просто появляемся. Потому что мы необходимы. Потому что история, которую никто не рассказал, будто бы и не существовала вовсе.
  - Мы сегодня вообще узнаем, что тебе от нас надо? - недовольно проворчал Избранный.
   Мне нужна концовка.
  - Это мы уже слышали...
   Концовка истории этого юного героя, в данный момент лежащего в кустах с глубокой раной в груди.
  - С этого места поподробнее, - по такому случаю Избранный даже привстал.
   Представь, что перед тобой книга. С первых её страниц ты понимаешь, что это очередной героический эпос. А там где эпос - тем более, раз уж он ещё и героический - должен быть... кто?
  - Герой? - неуверенно предположил Избранный.
   Совершенно верно. Герой. И имя его...ну, пусть будет Избранный.
  - А хорошее имечко-то, - согласился Избранный.
  - Ага, оригинальное, - присоединилась Катарина.
   Так вот этот Избранный в начале нашей книги живёт относительно спокойной жизнью: работает, заводит друзей и врагов, влюбляется и так далее. Но всё это лишь завязка.
   Герой на то и герой, чтобы совершать подвиги, а так же нести в мир добро и справедливость. Но, если у нашего потенциального избранного жизнь складывается относительно недурно, то в героический поход его не заманишь даже пряничком.
   И вроде бы хорошо, вроде бы так и надо, но... никто ведь не любит скучные книжки, правильно?
   Тут-то в дело и вступает интрига. Можете так же звать её поворотным моментом.
   В чём же заключается суть и цель этого "момента"? Придать книге колоритности? Задать тон дальнейшего повествования? Да, да и ещё раз - нет! Интрига рождается с одной единственной целью - сдвинуть героя с облюбованного места, а вместе с ним заставить двигаться и саму историю. Ибо только та история имеет право на существование, которая постоянно пребывает в движении, обрастает новыми деталями, резко меняет своё направление - словом, живёт.
   А чтобы заставить историю жить, хороши любые средства. Пускай даже самые жестокие и бесчеловечные. Ты и сам прекрасно понимаешь, что я имею ввиду.
   О, да. Избранный понимал. Образ пылающей деревни, усеянной телами убитых крестьян, прочно поселился в его памяти. И никакими шуточками, никакими ёрничествами нельзя было стереть или замазать эту растущую с каждым днём пустоту. Ведь людская память - злая штука. Ей неважно - герой ты или крестьянин. Потому что кем бы ты ни был, страдание уравнивает всех.
   ...история эгоистична. Именно поэтому она может жить, не оглядываясь на шлейф, оставленных ею трупов...
   И вот по прихоти истории в деревню Избранного приходит горный великан.
   Он не голоден. Не зол на весь мир. Ему просто скучно. А скука - это яд, посильнее самой чёрной злобы.
   И великан начинает крушить, ломать, убивать. Никто не может его остановить. Даже Избранный. Очень непросто сражаться с великаном, когда тебе всего четырнадцать лет. В этот раз история, как видно, поторопилась и не стала дожидаться, чтобы её герой достаточно окреп. Нельзя, конечно же, относится к ней как к живому существу, но все-таки временами история бывает крайне жестока к своим главным действующим лицам.
   Не в силах сражаться герой прячется. Он видит, как великан в одночасье разрушает всё, что когда-то было дорого Избранному, но не может ему помешать. От страха он не в состоянии даже сдвинуться с места. И потому просто плачет от своего бессилия.
   Много часов спустя, стоя на руинах того, что он некогда называл домом, Избранный даёт клятву отомстить.
   Да... проходят века, сменяются герои с их легендами, но и по сей день месть является лучшим толчком для начала истории. Наверное, поэтому обстоятельства в жизни избранных всегда складываются именно таким образом, чтобы вызвать в них это сильное чувство.
   Но, не смотря на жар, истязающий его сердце, герой понимает свою слабость и, что самое главное, принимает её. И хоть в его груди полыхает пожар, но рассудок холоден. И герой даёт другую клятву: стать сильным. Сильным настолько, чтобы суметь отплатить великану за те страдания, которые он причинил.
   И, разобравшись в себе, герой отправляется в приключение. История нового избранного начинается...
   Проходит год. Год, полный опасностей, приключений и славных подвигов. Избранный мужает и становится достаточно сильным, чтобы исполнить свои клятвы. Точнее, ему кажется, что он достаточно силен для этого.
   Он начинает поиски великана. Отдавая себе отчёт в том, что тот уже мог давно покинуть пределы королевства или вообще погибнуть в схватке с другим избранным, герой не теряет надежды. И судьба благоволит ему.
   В одной из таверн краем уха герой улавливает разговор двух завсегдатаев. Из него он узнает, что недалеко от проселочной дороги, ведущей в деревню Хвинг, люди видел направляющегося туда горного великана.
   Недолго думая, Избранный отправляется туда. Ведь он полностью уверен, что этот тот самый великан. И у него даже не возникает ни малейшего сомнения в обратном. Потому что жажда мести уже потихоньку начинает затуманивать его сознание. Он итак слишком долго продержался против её тлетворного влияния.
   И вот избранный идёт по дороге. Жажда мщения заставляет его изнывать от нетерпения и всё сильнее подгоняет вперёд. Она переполняет его до краёв и перед нами уже не герой, а сосуд, готовый лопнуть, так и не излившись праведным гневом на голову обидчика.
   Нужно срочно спустить пар. Любым способом.
   Вдалеке герой видит два силуэта. "Отличная разминка перед настоящим испытанием", - думает он. Даже численное преимущество врага не пугает его. Ведь с ним его талисман - его голем - его верный спутник. Герой бросается, очертя голову, на своего врага и... умирает. История прерывается, так и не закончившись.
  - И что из этого следует? - поинтересовался Избранный с изрядной долей скептицизма в голосе.
   Из этого следует, что его историю придётся заканчивать тебе.
  - Почему это?
   Потому что любая, даже самая жалкая и никчёмная история, должна иметь финал.
  - Ты не понял...- тут Избранный призадумался и поправил себя. - Не поняло. Нет, пусть уж лучше будет "не понял". А, неважно! С какой это, скажи мне, стати я должен заботиться о проблемах каких-то там мёртвых недоизбранных?
   С такой, что не надо было крошить налево-направо кого ни попадя.
  - Хочу отметить, - встряла Катарина.- Не смотря на то, что всё сказанное ранее - бред и бездарная ересь, если не сказать грубее, последнее замечание попало прямо в точку.
  - Очень смешно, - скривился герой. - А теперь ответь, голос из моей головы, что мешает мне плюнуть на твои слова и пойти своей дорогой?
   Абсолютно ничего. И, не внимая зову совести, ибо гнилью был подёрнут его разум, направил герой стопы свои навстречу новым смертям, страданиям и потокам слёз...
  - Намёк понят, - Избранный встал, размял отёкшие члены и окинул округу печальным взором. - Так где, ты говоришь, этот Хвинг?
   Два часа пути в ту сторону, откуда вы пришли. Затем направо у путеводного столба и по просёлкам до упора.
  - Благодарю, - Избранный сделал знак гному подойти и сказал. - Дрори, кажется, наше с тобой путешествие в столицу временно откладывается. Сначала придётся заняться одной маленькой халтуркой.
   Гном ничего не ответил и лишь покорно кивнул. Он уже окончательно смирился с мыслью, что его новый сюзерен - шизофреник.
  
  Глава шестнадцатая.
  
  Не кормите троллей!
  Лучше покормите великана.
  Из устава гильдии придурков-самоубийц.
  Прим.: расформирована в 163 г. в связи с полной самоликвидацией.
  
  - Значит, ты поговорил со своим внутренним голосом и он приказал тебе пойти в эту деревню, чтобы убить великана? - гном шёл от Избранного на почтительном расстоянии и по временам как бы невзначай касался топора. Так, на всякий случай.
  - Именно.
  - Ясно, - спокойно ответил Дрори и незаметно от Избранного посильнее сжал древко своего оружия.
   Но до Хвинга было уже недалеко, так что незаметно затеряться в придорожных кустах было уже поздно, и гном смирился со своей нелёгкой долей. Но ручонку от топора убирать пока не решался.
   Деревня Хвинг поразила приключенцев своей... скромностью. Пара покосившихся домишек, узкие улочки, в которых не смогли бы разойтись и два человека говорили о том, что, собственно, нашему герою ещё повезло и он родился в довольно неплохом месте. А вот местному избранному, по-видимому, пришлось несладко.
  - Откуда такая уверенность, что здесь есть избранный? - поинтересовалась Катарина.
  - Ну, это же деревня. А, значит, избранный в ней просто обязан быть! - бесхитростно объяснил ей Избранный.
   Не встречая на своём пути никого из местных, герои приблизились к самому большому и наименее покосившемуся домику в деревне. Естественно, даже без подсказок можно было догадаться, что это был дом старосты. Тут-то они и поняли, почему деревенские не встречали их с хлебом-солью. Прислонившись спиной к дому старосты, от чего тот в любую минуту мог сложиться, подобно карточному домику, прямо на центральной деревенской площади мирно посапывал великан.
  - Что ж, первая половина задания выполнена, - с деланным оптимизмом резюмировал Избранный. - Осталось всего лишь его убить.
  - А нам точно так уж надо его убивать, - скривился Дрори, оглядывая тушу великана, в которой скопился не один центнер живого сала, нагулянного с не слишком сообразительных вольных героев и их гномов-компаньонов, которые по дурости бросали ему вызов.
   Избранный ничего не ответил, но гном всё понял и без слов.
  - Братья, - обратился он к душам погибших товарищей. - Скоро этот глупый гном присоединится к вам на небесах.
   Великан всхрапнул и заворочался, заставив наблюдавших за его сном, поспешно умолкнуть. Пару раз чавкнув губами, гигант лёг набок и захрапел. Стены дома, служившего ему подушкой, заходили ходуном, рискуя обрушиться в любой момент и разбудить соню-переростка.
  - Может вы его, пока он дрыхнет...того? Всё мороки меньше, - предложила Катарина.
  - Вот же глупая баба! - возмутился Избранный. - Негоже мне, избранному, на спящих кидаться. Не по-геройски это!
  - Во сне зарубить, говоришь? Это без меня, - возразил гном.- Не по-канонам это. Грех великий.
  - Была б у меня такая возможность, обоим бы по башке настучала, рыцари хреновы, - обиделась Богиня. - Разбирайтесь, как хотите. Только не плачьтесь потом, что у вас пары конечностей не хватает.
   Словесные излияния не прошли мимо слуха спящего великана. Ворчливо бубня себе что-то под нос на непонятном языке, великан, опираясь на руки, поднялся во весь свой многометровый рост.
   Великан был великанский. Такой великанский, что если вы его увидите, то сразу воскликните: ну, ничего себе великан! Одежду его составляли грубая мешковина, отдаленно напоминающая рубашку. Огромная борода - у великанов всё всегда огромное, если вы понимаете о чём я - тёрлась об огромный - да-да-да! - пивной живот. Смесь из смрада от немытых подмышек и перегара красноречиво говорила о том, что живот именно пивной. Немытые волосы торчали грязно-рыжими лохмами.
   Заметив гнома и человека, великан лениво рыкнул и поднял с земли дубину, размером с маленькое деревце. А, может быть, изначально это и было деревцем.
  - Ага, специальной дубинновеликанной породы, - фыркнула Богиня.
  В общем, оценив ситуацию, герои взялись за оружие и приготовились к битве не на жизнь, а насмерть. Причем, прекрасно осознавая, что, скорее всего, на свою...
  - Стойте, стойте! - откуда-то раздался хриплый надрывный выкрик.
   Его обладатель - щуплый мужичок неопределенного возраста - возник из ниоткуда и встал между великаном и нашими героями.
  - Мужик, ты никак у нас смертник? - крикнул Избранный. - Уйди подобру-поздорову, если, конечно, не планируешь познакомиться с внутренним миром этого оболдуя. В прямом смысле этого слова. И, поверь, тебе он не понравится!
  - Человек отойти. Брым ломать. Эти не давать спать, - промычал великан. Как видно, человеческая речь давалась ему с трудом, так что поапплодируем ему за настойчивость.
  - О, а ты я вижу у нас не полный тугодум, - хмыкнул гном. - Похвально-похвально.
   Любой бы на месте мужичка растерялся. Слева великан, не особо блещущий интеллектом. Справа разъяренный гном и человек, судя по всему из избранных, а они, как известно, народ буйный. Но мужичок не растерялся и продолжил нести своё миротворческое слово, обращенное к нашим героям:
  - Какими бы ни были ваши намерения, проявите милосердие и не нападайте на него, пожалуйста. Понимаете, этот великан очень важен для нашей деревни. Только он может нас спасти! А ты, Брым, - это он великану. - тоже хорош. Эти двое просто мимо проходили, а ты уж и в драку полез. Будешь и дальше так себя вести - не получишь больше ни одной коровки.
  - Ррр, - недовольно зарычал Брым. - Понимать. Брым не хотеть оставаться без еда. Брым никого не трогать. Брым извиняться.
  - События принимают неожиданный оборот, - драматично произнесла Катарина.- Что же предпримет наш герой?
  - Что-то не нравится мне как всё это складывается.- проворчал герой, но, видя печать страдания на лице старосты, ненадолго смягчил своё сердце.- Что ж, ладно. Мы, возможно, не тронем твоего великана, но за это ты просветишь нас, отчего он так важен.
   Мужичок просиял. Видимо, он и сам не верил, что его вмешательство возымеет эффект, так что в данный момент пребывал в лёгкой эйфории от происходящего. Он начал:
  - Будь по-вашему. Сядьте поудобнее и слушайте...
  - Прямо посреди улицы? - удивился герой.
  - А? Простите, - немного потерялся мужичок. - Конечно же, нет. Пройдёмте в моё скромное жилище. Надеюсь, оно не развалится под весом великана, когда мы будем внутри...
   С этими словами мужичок пригласил героев аккурат в тот дом, который так вальяжно подпирал своей головой великан.
  - Ну, естественно, - Богиня решила блеснуть своей прозорливостью. - Кто ещё кроме старосты сможет так легко уговорить избранного и великана не устраивать побоище, а разойтись с миром. Другие на его месте даже рта бы раскрыть не сумели.
   Но гному и человеку было совсем не до размышлений. Опасливо поглядывая на хлипкие стены их предполагаемой будущей могилы, приключенцы зашли внутрь. Староста усадил их за стол, крикнул жену и велел ей наготовить дорогим гостям какой-нибудь снеди. Гости особо не возражали и пока жёнушка старосты во всю корпела на кухне, с нетерпением ждали, что за историю поведает им этот мужичок.
   Мужичок же отчего-то заёрзал на стуле, немного виновато поглядел на гостей, извинился и представился. Звали его Падур, хотя сомневаюсь, что для нашей истории так важно его имя. Так что можете не напрягаться и спокойно его забыть.
  Откашлявшись, староста тяжело вздохнул от одному ему известного груза проблем, свалившихся на его хлипкие плечи и начал свой сказ.
  С начала своего основания Хвинг был обычной ничем не примечательной деревней, коих в Сентарийском королевстве как грязи. Народ здесь был тихий и скучный. Иногда, правда, особо свирепые селяне дрались за сараями или очередной обезумевший от ревности муж забивал насмерть свою женушку, но с кем не бывает? В остальном же жизнь в Хвинге протекала размерено, медленно и прерывалась разве что появлением комиссара, собирающего жатву самых крепких в деревне парней для служения в доблестной армии его величества. Даже разбойничьи шайки не удостаивали своим вниманием бедную деревушку. Что брать с нищих, не способных прокормить даже самих себя?
   Пресная рутина. Такой бы она и осталась, если бы не случилось то, что случилось. Ушёл как-то раз Верв - местный охотник - в лес - зверя бить. Да и сгинул. Прошёл день, другой, третий, а его всё не было. Вначале его исчезновения никто и не заметил. Некоторые охотники и на недели бывало пропадали, а потом возвращались с туго набитыми ценной добычей мешками. Но прошло больше месяца, а Верв так и не вернулся. Отправили за ним тогда группу добровольцев. Три дня блуждали селяне, выискивая след охотника, только где уж там? За такой срок мало ли что произойти могло: зверь подрал, в реке утонул, егеря в полон взяли, да мало ли что в лесу произойти может? В итоге вернулись люди в деревню ни с чем. Закатили погибшему шикарные поминки, погоревали недолго, да и забыли. Бабу его только жалко. Померла она с горя. Хорошо еще, что детишек они с Вервом наделать не успели.
   История эта быстро забылась, но вслед за ней последовала иная - ещё более загадочная. Собралась местная детвора в прятки играть. Выбрали ведущего и разбежались прятаться, кто куда горазд: кто в деревню, а кто в лес. Далеко никто, конечно же, не забегал, потому что родители им это строго-настрого запрещали. Хотя, если кто и забегал, то кто узнает?
   Сколько прошло времени с начала игры - неизвестно. Может быть пять минут, а может быть и все полчаса. Всех ребят нашёл ведущий за это время, кроме двух - Агрота - сына кузнеца и дочки одного из землепашцев Варены. Отцы их грызлись так, что то, что пока обошлось без кровопролития было огромной удачей. А вот дети их крепко дружили, просто не разлей вода были. Всё вместе делали. Даже, возможно, поженились бы со временем. И, как утверждали дети, прятались они тоже обычно вместе. Романтично, но суть не в этом.
   Сколько не искал их ведущий - всё никак не мог найти. Остальные ребята, почуяв неладное, тоже подключились к поискам. Так и не отыскав спрятавшуюся парочку, дети заволновались, стали звать их, но ответом им было молчание. Тогда-то они поняли, что случилось страшное.
   Дети побежали в деревню и рассказали взрослым о произошедшем. Те быстро организовали поисковую команду и отправились прочесывать лес. Весь день и всю ночь бродили люди по лесу, звали детей, но те не отзывались, смотрели за каждое дерево, но их там не было, искали следы детских ножек на земле, но не могли отыскать их. Лишь в одном месте увидели они две едва различимые цепочки следов, но те обрывались за высоким дубом, из-за которого открывался прекрасный вид на деревню и на то место, где должен был стоять ведущий. Всё указывало на то, что дети спрятались именно здесь. Но от дерева их следы не уходили никуда и оставалось загадкой, куда могли пропасть Агрот и Варена. Вполне очевидные опасения вызывал неглубокие следы когтей, оставленные на дереве и клочок одежды с платьица девочки, застрявшей на дереве. Но худшего можно было не опасаться: следов диких зверей вокруг не было, что значило, что оставленным отметкам были уже не одни сутки.
   Всё указывало на то, что дети просто сбежали. А следы... Они могли уйти и по деревьям. Дети - они такие. В непогрешимость такого вывода, не обращая внимания на его явный абсурд, поверили все. А, так как они убежали, то должны были рано или поздно проголодаться и вернуться домой. Относительно успокоенные крестьяне разбрелись по домам. Родители для виду волновались, но тоже свято верили в их возвращение.
   Дети так и не вернулись... Ни на следующий день, ни на последующий, ни в любой другой. А через неделю один из охотников, забравшийся в лес достаточно далеко, обнаружил человеческие кости, судя по размеру - детские. Сомнений не было. Жители Хвинга были ужасе, родители были в шоке, а кузнец стал беспробудно пьянствовать. Каждый день, напившись до беспамятства, он брал в руки свой молот и отправлялся в лес. К утру он усталый и злой обязательно приходил назад.
   Так было всегда. Кроме одного дня, когда он не вернулся. Целый день все ходили как на иголках, но искать его не торопились. Так свято верили в его силу и в то, что он обязательно придёт. И в этот раз оказались правы. Он вернулся следующим вечером. Весь в крови, в синяках и в разорванной одежде. За спиной он нёс нечто, от чего все окрестные собаки залились лаем, а женщины, обуреваемые ужасом, поспешили увести своих чад по домам.
   Добравшись до колодца, кузнец сбросил свой груз и, набрав полное ведро, стал с ног до головы обливаться водой. Мужчины же собрались вокруг него плотной кучкой и стали с интересом, смешанным со страхом, рассматривать...это. На деле, это оказалось живым, вернее, когда-то, когда его голова ещё не была размозжена кузнечным молотом, оно было живо. Сейчас же перед дрожащими крестьянами лежал труп маленького, размером с собаку существа, которое они никогда раньше не видели. Лохмотья скрывали его пепельно-серую кожу, а неестественно кривые колени и тонкие ручки с длинными пальцами, заканчивающимися маленькими коготками, делали его облик настолько сюрреалистичным, что одна мысль о возможности существования подобных тварей на этой земле заставляла покрываться холодным потом.
  - Эти твари напали внезапно, - сказал кузнец, закончив обмываться.- Не знаю сколько их было всего, но я перебил, наверное, с десяток, пока они не скрылись в чаще. Их там ещё много. К тому же, не знаю показалось мне или нет, но во время боя я видел странные тени, мелькающие в отдалении. И я молю всех известных Богов, чтобы это был всего лишь морок, потому что тени были намного больше человеческих. Их всех нужно немедленно истребить. Поэтому я отправляюсь назад. Но один я не справлюсь. Мне понадобится помощь. Кто со мной?
   Всеобщее смятение не помешало пяти мужикам согласиться на столь рискованное мероприятие. Вооружившись и простившись с умоляющими их не уходить жёнами, шестеро смельчаков скрылись в тенях деревьев.
  - Если мы не вернемся, вооружайтесь и готовьтесь к худшему, - сказал кузнец перед, тем, как они скрылись в чаще.
   Шестеро сильнейших мужей в деревне. Храбрые и отважные. Больше их никто не видел. У каждого из них осталась жена и дети.
   С того дня никто из жителей деревни не покидал её пределов. Слишком опасным это стало занятием. Ночами, если приглядеться, можно было увидеть блуждавшие среди древесных стволов маленькие тени, встреча с хозяевами которых не сулила ничего хорошего.
   Днём было не лучше. Мелкие твари пропадали, но им на смену приходили другие создания. Никто их не видел, но душераздирающий вой этих тварей то и дело прорывал чопорную тишину деревни, раз за разом заставляя жителей Хвинга запираться в своих домах и молить Богов о спасении. И с каждым днём этот вой звучал всё надрывнее, всё надсаднее и всё ближе.
   Паника сковала сердца людей, лишая их воли. Не звучал больше детский смех, не дрались за сараями мужики, не гуляли вечерами по деревне пьяные компании. Хвинг вымер. Его жители, не способные ничего сделать, просто ждали, когда одной из ночей кружащие вокруг деревни твари наконец решат, что час настал и отправятся снимать кровавую жатву.
  - Та-а-ак, - протянул Избранный, когда рассказчик сделал паузу. - В ходе сего повествования у меня возникло два несложных, но очень значимых вопроса. И первый из них адресован моему внутреннему голосу...
   Я весь в внимании...
  - Отлично. Ответь мне, дорогой друг, но только ответь честно... какого гнарла тебе приспичило пересказывать весь рассказ старосты своими словами? Я бы ещё понял, если бы это была какая-то книга, но, боги, знаешь, как тяжело мне было одновременно с историей старосты выслушивать твой вольный пересказ? Который, кстати, был раза в два длиннее и во столько же раз отличавшимся от оригинала.
   Я просто хотел добавить нашей истории немного литературности. Падур - он ведь кто? Обычный крестьянин. А наша история итак чересчур простая и слишком неэпическая, чтобы ещё и разбавлять её корявыми словесами безграмотных простолюдинов.
  - Ты больной, - нахмурясь, ответил Избранный. Причём, по удивленно-опасливому выражению лиц Падура и Дрори можно было ясно и чётко утверждать, что больным они считают как раз именно его.
  - Давай лучше сойдёмся на том, что он просто бездарь, - примиряющее вступила Катарина. - И давай впредь обойдёмся без публичных разборок с твоим "внутренним миром", а то окружающие на тебя как-то странно посматривать начинают.
   Увидев характерную мину на лицах гнома и старосты, Избранный оценил правоту слов Богини, неловко откашлялся и, делая вид, что ничего не было, продолжил:
  - А теперь следующий вопрос. Падур...
  - Да? - моментально откликнулся староста, нервно косясь на героя.
  - Твоя история выглядит правдиво, но меня смущает в ней один крохотный нюанс. Где в это время был ваш избранный, и почему он не вмешался, когда ситуация стала критической. Из твоих слов ясно выходит, что, пока гибли люди, он не делал решительно ничего. Как один из избранных, я не могу простить этому трусу такой бесхребетности!
  - Да, он настоящий поддонок, - криво ухмыльнулся староста, разом растеряв всю свою напряженность. - Всё это время он просто наблюдал, как один за другим убивают его односельчан, как деревня погружается в пучину ужаса, как люди теряют надежду... Настоящий подонок. Хотя есть один факт, который оправдывает его поведение.
  - Какой? - удивился Избранный.
  - Никогда не поверю, что существует хоть одна причина, позволяющая спокойно смотреть, как притесняют слабых! - вознегодовал Дрори.
  - И, тем не менее, такая причина есть, - тихо сказал Падур и, выдержав театральную паузу, с грустной улыбкой добавил.- В нашей деревне нет, и никогда не было никакого Избранного.
  - Как? - в один голос удивились приключенцы.
  - А вот так. И я не вижу ничего в этом удивительного. Нам просто не повезло...
  "Ну, насчёт везения - это я бы ещё поспорил", - про себя подумал Избранный, а вслух произнёс:
  - Но ведь в каждой мало-мальски населённой деревне должен быть свой избранный! Это же неписанное правило!
  - Совсем нет. И, иногда выезжая из своей глухомани в деревню на другом конце леса к своему кузену, я могу с полной уверенностью утверждать, что там тоже нет своего избранного. Я не знаю почему нам с ними так не повезло. Судьба, наверное...
  - Странно. Очень странно, - забубнил себе под нос герой.
  - А кто-то говорил тебе недавно, что не стоит мыслить стандартами, - нравоучительным тоном начала Катарина. - Потому что очень часто эти стандарты заводят в тупик. Тем более, когда эти самые стандарты настолько надуманны.
   Герой хотел было ответить ей каким-нибудь особо краснючим словцом, но, вспомнив, что в помещении он всё ещё не один, промолчал. Зачем лишний раз убеждать окружающих в своём слабоумии?
  - А щека-то, смотри, задёргалась, - хихикнула Богиня. Но Избранный был твёрд и не поддался на подлую провокацию.
  - Хорошо, - вздохнул Избранный. - Я сегодня узнал очень много нового. Причём, как нужного, так и не очень. У меня уже голова лопается, но я буду сильным и задам самый последний вопрос. Как вы умудрились припрячь к охране деревни горного великана? Ведь их раса никогда не отличалась особой сговорчивостью и желанием работать на кого бы то ни было.
   В ответ староста лишь хитро сощурился и глупо захихикал.
  - Всё дело в моих скромных дипломатических навыках, - без лишней скромности ответил он. - Действительно, когда Брым только пришёл сюда, намерения у него были не самые лучшие. Честно говоря, не уговори я его, не понадобилось бы никаких неведомых тварей, чтобы сравнять Хвинг с землёй. Но вы даже не представляете, как быстро меняет своё мнение великан, когда ему предлагают еду просто за то что он - тьфу - проломит пару нужных черепков. Ну и, конечно, корова в качестве аванса так же поспособствовала налаживанию между нашими расами скорейшего трудового соглашения, - задумавшись, Падур с укоризной добавил. - А вы ещё такого полезного великана зарубить пытались!
  - А? Что? Это ещё не доказано, - запротестовал Избранный. - Я лично просто достал свой меч, чтобы им полюбоваться. А то, что в этот момент я стоял рядом с великаном - чистой воды случайность.
  - Ага, а я вообще мимо шёл, - подхватил Дрори.
  "Так вот как всё обернулось, - подумал Избранный. - Нет, там наверху меня точно кто-то не любит! Мало того, что мне великана навязали, так ещё и за монстрами по лесам гоняться придётся. Самое грустное, что выбора-то у меня и нет. Не убью великана - этот бездарь меня точно в могилу загонит, а, если убью - всему Хвингу придёт крышка. Грешок в виде убийства малолетнего избранного с повышенной гиперактивностью я ещё могу на душу взять, но быть повинным в гибели ещё одной деревни - ну уж нет. Так что, если я хочу выполнить свою миссию и при этом остаться с чистой совестью, придётся помогать ещё и этим. Как же мне всё это нравится!"
   Хоть всё складывалось совсем не так, как он планировал, Избранный все-таки должен был держать марку героя, посему, выпятив грудь колесом, он торжественно продекламировал:
  - Так, значит, вам нужна помощь? Что ж, вам необычайно повезло. Ведь сегодня вашу деревню удостоил визитом один из величайших избранных Сентарийского королевства! То есть я!
  - Ты почти заставил меня поверить в эту героическую чушь, - похвалила его Богиня. Наверное, похвалила. - Только, если ты будешь помогать каждому встречному, то до столицы мы доберёмся лет так через десять.
   Ага, книге эдак к пятнадцатой.
  - Отстаньте оба. Я прекрасно знаю, что делаю, - ответил наш герой.
  - Ну, ещё бы, - съёрничала Катарина. - Мы всё всегда прекрасно знаем. Потому-то и попадаем в такие безвыходные положения.
   Падур почесал репу, потёр одну ногу о другую, взглянул на Избранного, поразмышлял, потом на Дрори, посмотрел в потолок, а потом снова на Избранного и сказал:
  - Да нам тут и Брыма хватит. А вы с другом можете спокойно идти по своим делам. К тому же, без обид, конечно, но на избранного ты не сильно тянешь. А шарлатаны нам здесь точно не нужны.
   Похоже, у судьбы были другие планы на нашего героя. И планы эти были напрямую связаны с его походом в столицу. Слишком уж явно намекала на это прямая дорога, выложенная по воле случая под ногами Избранного. А великан... вероятность того, что таинственные твари разорвут его на клочки была столь велика, что насчёт него можно было не переживать.
   Вот только не учла судьба, что у этого чурбана есть одно достойное, но полностью разрушавшее все её потуги качество - гордость. И потому, как больно царапнули её слова старосты, можно было без тени сомнения утверждать, что просто так Избранный этого не оставит.
  - Вот тут вы вообще не правы, - с жаром произнёс наш герой.- Я что ни на есть самый настоящий избранный. Таких избранный, как я, ещё поискать нужно. У меня даже гном свой есть.
  - А? Что? - Дрори крайне плохо вклинивался в текущую ситуацию.- Ну да, я гном.
  - Хорошо, предположим, ты меня убедил, - скептицизм в голосе старосты говорил об обратном. - Что из этого?
  - То, что, как настоящий избранный, я не могу оставить в беде невинных людей. Посему я прошу... нет! Я требую, чтобы вы приняли мою помощь в защите деревни.
  - Хорошо. Только учтите, что платить мне вам нечем. Кризис, сёла в разрухе, никакого государственного финансирования - в общем, сами понимаете.
   Быстрота, с которой староста изменил своё решение, вызвала у Избранного ощущение, что его сейчас банально используют, но назад пути уже не было и, обозвав себя в душе сказочным идиотом, герой добродушно улыбнулся и сказал:
  - Ничего страшного. Мы с моим другом делаем это не ради денег, а исключительно из человеколюбия и высокого духовного благородства.
  - Ага, а ещё мы хотим забить вашего великана, - добавил Дрори и получил от Избранного подзатыльник.
  - Мой плохо следящий за словами друг имел в виду "забить, что забьем больше выродков, чем ваш великан", - исправил его наш герой, с облегчением наблюдая, как за окном, готовая было подняться дубина внимательно слушавшего их Брыма, вновь опустилась на место.
   Избранный многозначительно подмигнул гному и тот, поняв намёк, больше в беседу не вступал. Староста многозначительно покачал головой и сделал вид, что ничего не услышал. А за окном Брым многозначительно почесал бороду и будто бы поверил сказанному. Хотя, скорее всего, он и вправду в это поверил. Огромный список достоинств горных великанов к великой удаче наших героев не включал в себя интеллект, а так же привычку мыться, но последнее в данной ситуации особого значения не имело.
   - Отлично, - потёр руки Избранный.- Эй, Падур, раз уж такая пьянка - неплохо было бы обсудить детали боя, тактическую расстановку сил, план действий и прочие умные вещи, которые обычно обсуждают умные люди вроде нас с вами.
  - Великолепная идея, - воскликнул Падур. - Тогда я начну...
   И тут старосту понесло... Если вам когда-либо доводилось выслушивать выступление любого политического деятеля, то представить о чём целый час талдычил Падур, вы сможете без труда. А заливал он много и в большинстве своём ни о чём. И что, интересно, такой мастер ораторского искусства забыл в захолустном Хвинге? С его талантом пустобрехания он мог бы построить видную политическую карьеру и даже, возможно, войти в королевский совет министров. Там как раз нужны были люди, которые много говорят, но ничего не делают.
   Но мы же с вами люди прямые. Точнее, я человек прямой. Точнее, не совсем человек, но от этого не менее прямой, так что весь тяжеловесный монолог Падура, в который охреневшие от такого красноречия Дрори и Избранный просто побоялись вступать, опишу коротко и лаконично.
   Во-первых, утром или днём нападения существ можно было не опасаться. Наблюдательные жители заметили, что твари не очень-то жаловали солнечный свет. Посему и налета стоило ждать только с наступлением сумерек.
   Во-вторых, кроме Брыма, Дрори и Избранного в защите деревни никто участвовать не собирался. Горожане были слишком напуганы для этого и даже носа из своих домов не показывали. Жалкие статисты! Падур, естественно, тоже не горел желанием отдать свою жизнь во имя ближних, поэтому с легкостью отмазался от участия в обороне деревни, объяснив это тем, что после всего случившегося Хвингу нужен будет человек, способный поставить деревню на ноги. И, конечно же, этим самым человеком должен быть именно он. Варианта, что наши герои вообще могут не справиться с заданием и вся деревня будет вырезана и сожжена, Падур не рассматривал, выказывая этим недюжинную долю оптимизма.
   В-третьих, староста сильно просил, чтобы отважные и справедливые герои в пылу битвы "нечаянно" не зарубили великана. По крайней мере, до тех пор, пока угроза не минует. Избранный и Дрори были полностью согласны с этим пунктом. Они ж герои, а бить в спину - это не по-геройски и вообще ай-ай-ай как нехорошо.
   На этом дискусс был закончен. И смысл был тратить на три вшивеньких пунктика целый час, который можно было с пользой потратить на распитие сивухи и тисканье деревенских девушек? А что такого? Мало ли что в бою случиться может, так почему бы хоть перед смертью не оторваться?
  - Что-то я заболтался, - спохватился староста, видя, что гном и избранный, смотрят на него пустыми стеклянными глазами. - А ведь вам ещё и выспаться хорошенько надо бы. Ночь предстоит тяжёлая, клевать носом будет некогда. Кровати, если что, на втором этаже. Что понадобится - зовите.
  - Ты тоже отдохни лучше, - обратилась Богиня к кому-то. И меня не покидает чувство, что именно ко мне. - А то что-то ты перевозбудился. Да, я обращаюсь именно к тебе...
   Я не хочу отдыхать! Ещё рано! Давайте лучше кто-нибудь из вас заведет задушевный монолог и раскроет свою мощную индивидуальность.
  - А давай ты просто закроешь рот и я пойду в кровать, - Избранный показушно зевнул.- У меня осталось на сон от силы часа три-четыре и я не хочу их тратить на всякие задушевные разговоры, даже если от них мой образ станет полнее и продуманнее.
  - Согласен, - одобрил Дрори, который уже перестал выказывать опасения по поводу шизанутости своего спутника и принял это как должное. - Лучше быть плоским, но выспавшимся персонажем, чем объемным, но засыпающим на ходу.
  - Золотые слова, - умилилась Катарина.- А теперь живо в койку! Надеюсь, что этой ночью случится что-нибудь интересненькое. Иначе я расстроюсь и перееду жить в голову великана. Уж с ним-то я не буду каждый день помирать от скуки.
  - Хорошо было бы, - мечтательно протянул Избранный и, не обращая внимания на волну полетевших в него оскорблений, устало поплёлся в спальню.
  
  Глава семнадцатая.
  
  - Папа, папа! А ужасные чудовища,
  рыскающие по лесам
  в поисках свежей плоти, существуют?
  - Да, сынок. А теперь глотай те таблетки,
  которые тебе прописала тётя-врач.
  
   На центральной деревенской площади, на самом видном месте стояли трое. Хотя назвать площадью эти четыре метра в длину и пять метров в ширину можно было с нечеловеческой натяжкой, но чего только не сделаешь ради красного словца.
  Странное то было трио: великан, усердно вычесывающий из густой бороды многочисленных вшей, гном, который, сидя на корточках, вычерчивал на земле пальцем древние руны. Будь здесь эксперт в области рунической письменности гномов - он бы в момент зарделся от их содержания, но такового в зоне видимости не наблюдалось, так что Дрори мог со спокойной совестью продолжать вершить непотребщину. Последним из тройки был Избранный, заспанными глазами всматривающийся в ночную мглу в поисках следов присутствия загадочных тварей.
  - Всегда задавался вопросом, почему бессонница имеет характерную особенность мучить в самый неподходящий момент, - прошептал наш герой и заразительно зевнул.
  - Всё дело в том, что основополагающий закон нашего мира - это закон подлости, что бы там не плели эти ваши недоношенные философы, - ответил Дрори и зевнул в ответ.
  - Брым устал. Брым хочет спать. Давайте Брым пойдёт спать, а гном и человек тут без Брыма постоят.
  - Твоё предложение отклоняется, ввиду полного его идиотизма, - отрезал Избранный.
   Мда, как-то не очень эти трое походили на героев, способных справиться с нависшей над деревней угрозой. Жители Хвинга, боязливо выглядывавшие из окон своих домов, сильно сомневались в успехе предприятия. Глядя на трёх оболдуев, переминающихся с ноги на ногу посреди деревни, у крестьян почему-то упорно не возникало чувства защищенности и уверенности в завтрашнем дне. Не помогала и сивуха, неустанно в данную минуту хлебаемая для храбрости всеми деревенскими мужиками. Бедным жителям Хвинга оставалось лишь слепо веровать, что внешний вид обманчив.
  - Угу, - подтвердила Катарина.- Внешний вид обманчив. На самом деле, всё не плохо. Всё ещё хуже.
  - А вот вместо колкостей могла бы, ради разнообразия, сказать хоть раз что-нибудь ободряющее, - обиженно выдавил герой.- А то никакой от тебя практической пользы нету.
  - Прости, но лицемерить не в моих правилах. И, между прочим, я крайне полезна. Не будь меня, кто будет меткими замечаниями наставлять тебя на путь истинный? К тому же я тут единственный женский персонаж, так что без меня не обойтись никак.
  - К моему большому сожалению..., - устало ответил герой и обратился весь в внимание, выискивая среди кустов и деревьев неприятельские тени.
   Тем не менее, в поле его зрения не попадало решительно ничего. И это угнетало. Иногда где-то слышался хруст ветки или разносился над лесом вой неведомого зверя, но за этим ничего не следовало и это угнетало ещё больше. Великан и гном, привычные к затишьям перед битвой, особо не напрягались и страдали фигнёй, что ещё больше выбивало Избранного из колеи.
   Неопределенность сомкнула свои крылья над Хвингом. Существовала даже такая вероятность, что твари сегодня и не нападут, что делало ночное дежурство ещё унылее. Но это были ещё пустяки. Возможно, что твари не появились бы ни завтра, ни послезавтра, ни через месяц. И тогда вся эта история с деревней обернулась бы напрасной потерей времени.
   Существовал ещё и такой вариант: хитрый староста банально выдумал историю с лесными тварями, чтобы заставить героев проторчать на стрёме всю ночь. Чисто, чтобы поржать. Паранойя прогрессировала...
   Представив, как смеются над ним запершиеся в своих тёплых домиках селяне, Избранный невольно поёжился и решил для своего же блага больше не размышлять над подобными вещами.
   Лес сохранял молчание. Троица защитников продолжала скучать и бить баклуши, изредка перекидываясь бессмысленными фразами. Было настолько скучно, что даже описывать ничего не хочется. Ничегонеделание порождало у героев самые идиотские мысли.
  - А я знаю, почему ничего не происходит! - неожиданно воскликнул Дрори.- Чтобы что-то произошло - надо дунуть!
  - Чего? - спросили одновременно Катарина и Избранный, а Брым стал осторожно заходить сзади, чтобы в случае опасности заехать буйно помешавшемуся со скуки гному по голове.
  - Дунуть, - сурово повторил Дрори, доставая топор и недоверчиво поглядывая на приближающегося великана. - Потому что если не дунуть - чуда не произойдет. Все великие маги сначала дуют и только потом творят заклинания.
  - А в его словах есть смысл, - почесал подбородок Избранный.
  - Брыму скучно. Брым хочет драться. Брым согласен дуть, - великан спрятал дубину и стал набирать в грудь побольше воздуха.
  - Эй, вы же сейчас несерьезно? - с надеждой спросила Богиня. - Хотя, что я спрашиваю... Наивно, с моей стороны, полагать обратное.
   Ничего не сказав, человек, гном и великан начали синхронно дуть. Катарина тоже подула за компанию, хотя скорее это было больше похоже на вздох безумно уставшего от жизни человека. Или Бога.
   И тут среди елей, тополей и дубов, с трудом различимые во мраке, стали мелькать маленькие фигуры странных созданий. Они смутно напоминали Избранному что-то неуловимо знакомое, что-то, с чем он уже сталкивался.
  - Надо же и вправду сработало! - радостно крикнул герой, решив оставить размышления о природе этих созданий до лучших времен.
  - А ты как думал? Чаще слушай гнома и не пропадешь! - хмыкнул Дрори, изготовившись к бою.
  - Ыыы, Брым доволен. Брым будет бить, - великан радостно покручивал над головой своей дубиной.
  - Это какой-то один сплошной идиотизм, - причитала Катарина. - И самое страшное, что я часть этого идиотизма. За что мне всё это? Я же вполне адекватная и здравомыслящая Богиня! Как я могла оказаться в таком идиотском месте, да ещё и с таким бездарным набором персонажей! Нет! Не хочу! Не хочу иметь с происходящим решительно ничего общего. Бывайте.
   И Богиня пропала в глубинных слоях сознания. Ну, вот и отлично. Наша история временно избавилась от изрядной доли скепсиса, нытья и причитаний.
  Так, главное, со всеми этим лирическими отступлениями не пропустить что-нибудь интересно, а иначе, зачем я вообще нужен?..
   Тени сгущались. Силуэты тварей становились всё четче, а их количество с каждой минутой увеличивалось в разы. Все походило на то, что чудовища группировались, чтобы единой волной смыть наших героев. И тогда уже ничто не будет стоять между ними и сладким ароматным мясом беззащитных крестьян.
   Но не судьба была тварям сформировать годный боевой порядок. Недолго думая над такими глупыми вещами как стратегия и тактика, Избранный наудачу стрельнул фаероболом в сторону копошащихся карликов. К огромному удивлению нашего героя, размеры пущенного огненного шара намного превышали ранее виденные. Вместо небольшого размером с кулачок, воздух разорвал фаербол размером с добрую человеческую башку. Жар от него плотной волной окатил Избранного, заставив выступить на героическом лбу не менее героическую испарину.
   В считанные секунды шар смерти преодолел расстояние в несколько десятков метров и с раздирающим барабанные перепонки грохотом влетел в свору копошащихся тварей. В мгновение ока ввысь взлетел ярчайший костер, ненадолго озаривший поляну и одновременно с этим моментально испепеливший тварь, вставшую на пути огненного шара. Брызги пламени, отлетевшие во время столкновения в разные стороны, подожгли ещё трех или четырех существ. Огонь быстро окутал их тела, и обреченным на смерть чудовищам ничего не оставалось, кроме как падать на землю, биться о камни и стволы деревьев, без толку пытаясь сбить немилосердное пламя.
   Другие создания предусмотрительно отошли на безопасное от огня расстояние и молчаливо взирали, как их сородичи мучительно расстаются с жизнью. Один за другим. Воспользовавшись заминкой, Избранный тщательно разглядел своего неприятеля. Плотно надвинутые на морды плащи из обрезков ткани скрывали их маленькие горбатые тела. Оружием им служили короткие мечи, тронутые толстым слоем ржавчины. И это в лучшем случае. Многие из существ вообще сжимали в лапах палки и кости. И ни звука не издавалось из их безгубых ртов. Без сомнения, это были клахты, каким-то чудом оказавшиеся столь далеко от привычных мест обитания. И это было крайне странно...
  - Нифига ты им подарок подкинул! - хлопнул в ладоши гном, привлекая внимания задумавшегося Избранного. - Насколько я помню, такими здоровыми штуками твой кулон раньше не стрелял.
  - Я сам в шоке. Интересно, с чего это мой талисман стал таким мощным?
  - Элементарно! - воскликнула вынырнувшая в самый неподходящий момент Катарина. - Позволь объяснить. Между тобой и талисманом существует прочная ментальная связь. Даже я могу её прочувствовать. За время приключения ты, что уж греха таить, стал намного сильнее. Соответственно, сила кулона увеличилась пропорционально твоей. И это ещё далеко не предел. Вот такие пирожки.
  - Ясно. А теперь ответь: ты же вроде говорила, что не хочешь участвовать в этом идиотизме. Так какого ты опять здесь?
  - Мне стало скучно. А ты разве не рад, что я вернулась.
   Избранный драматично промолчал.
  - Бесчувственная сволочь, - грустно резюмировала Богиня.
   А, пока наш герой и его персональное Божество вели свои толки, клахты прошли по трупам павших и устремились единой волной на наших героев. Посчитать их не представлялось возможным, так что просто скажу, что их было много. Очень много. Лавина мерзких карликов готовилась в любой момент столкнуться с нашими героями. И тут навстречу им вышел Брым:
  - Малыши, Брым сейчас вас будет бить.
   Взмахом своей дубины великан отправил в полёт сразу нескольких особо торопливых неприятелей. Кувыркаясь и пытаясь найти почву под ногами, они падали в ряды своего воинства, калеча себя и других коротышек.
   Избранный и Дрори решили не отставать от Брыма и с наскоку ворвались в гущу битвы. Яростный смерч клинка, топора и дубины, тут же положил многих из нападавших, заставляя их теряться и создавая сумятицу. От чего они гибли ещё быстрее. Наш герой рубил направо и налево, обрушивая свой клинок на мерзких созданий с такой силой, что разрубал их надвое. Дрори кружился волчком, снося окружившим его созданиям головы, будто это кочаны капусты. А великан вообще не заморачивался. Махоханькие мечи клахтов не могли причинить вреда его толстой коже и всё, что ему оставалось - это с ленцой махать дубиной, отправляя очередную группу существ в ближние слои атмосферы или затаптывать особо назойливого пакостника. Поэтому клахты не особо спешили нападать на великана, предпочитая ему наших героев. Но, в конечном итоге, вся разница в выборе заключалась лишь в том, быть ли размазанным о гигансткую дубину или быть изрубленным мечом или топором.
   Бой был изнурительным, но чрезвычайно легким. Неумелые клахты не могли ничего противопоставить мастерству своих противников и гибли пачками. Всё что они могли сделать в данной ситуации - жертвуя многими своими воинами развести трёх хвинговских защитников в разные стороны. Что они и делали, безостановочно отправляясь в небытие, но, не прекращая своих попыток. На смену павших из лесу приходили новые воины, и танец крови не прекращался ни на секунду.
   Впрочем, кому-то это даже доставляло удовольствие. Под кем-то я имею в виду Брыма. Он методично продолжал шмалять во все стороны своей тяжеловесной палицей, оставляя от клахтов мокрое место. В прямом смысле этого слова. Но однообразие приедается. Брыму быстро стало наскучивать это занятие. Тогда в его голове родилась необычная идея, как можно разнообразить геноцид маленьких чудовищ. Вдоволь насмеявшись неожиданно посетившей его голову мысли, великан, откинул дубину, раскинул руки в разные стороны и заорал:
  - Бомбочка!
   Оттолкнувшись посильнее, Брым даже не прыгнул, а просто упал прямиком на не ожидавших такого подвоха клахтов. В момент его падения земля заходила ходуном. Многие чудища не выдержали тряски и упали. Избранный и Дрори сами с превеликим трудом удержались на ногах и поэтому, по праву сильного, тут же изрубили кучу не успевших подняться карликов.
   Брым тоже вдоволь накуражился. Неизвестно сколько клахтов встретило свой конец под его тушей, но в том, что их было не меньше десятка, не стоило и сомневаться. Пока Брым медленно вставал на ноги, несколько наиболее ловких существ запрыгнули ему на спину, не позволяя столь опасному противнику подняться. Конечно же, худосочным клахтам было не по силам придавить к земле груду жира и мышц, коей являлся Брым, так что всё, что могли сделать твари, не свалившиеся со спины великана - это кусаться и колоть его мечами. Серьезного вреда это не доставляло, но вызывало у Брыма серьезный дискомфорт. К счастью, из любой ситуации есть выход. И в голову великана пришла ещё одна "умная" идея - вторая за день. А это ровно вдвое больше чем бывало у него обычно.
  - Обратная бомбочка! - взревел великан, падая на спину.
   Повторить подвиг погибших и вновь попробовать прижать великана к земле больше никто не решался. Клахты быстро учились на своих ошибках...
   Преодолевая бесконечные ряды чудовищ, Избранный и Дрори пробились назад к Брыму. Но, помня о его нестандартных тактических решениях, решили держаться от него на почтительном расстоянии. Клахты продолжали прибывать, но исход сражения был ясен. Деревня была усеяна горами трупов, а её защитники получили лишь пару незначительных царапин.
  - А это легче чем я думал, - крикнул Избранный.
  - Заповедь истинного наёмника номер восемь советует "не говорить гоп, пока не перепрыгнешь", - одёрнул его гном. - Вон ещё сколько желающих превратиться в колбасу на подходе.
  - Брым очень хотеть кушать, - с этими словами великан схватил одного из врагов и, не секунды не раздумывая, откусил от него кусок. Впрочем, тут же его и выплюнул. - Пфе, гадость. Брыму не нравится. Брым хочеть ку-у-ушать!
  - Ты отвратителен, - сказал Избранный, с трудом сдержав рвотный позыв.
  - Будь у меня желудок, ему бы сейчас стало жутко некомфортно, - брезгливо заметила Катарина.- Предлагаю при первой же возможности стрельнуть этому гурману в затылок фаерболом.
  - Предложение принимается и всецело поддерживается, - ответил Избранный, не прекращая при этом обиваться от наседавших клахтов.
   А затем произошло странное. Не сговариваясь, даже, если б им и было чем сговариваться, твари так же быстро отступили в лес, как совсем недавно вырвались из него большущей толпой. Дрори успел сориентироваться и смёл наиболее медлительного из них, но все оставшиеся ретировались с такой скоростью, что догнать их не представлялось возможным. Никто из защитников деревни особо и не пытался. Вместо этого Избранный задал вопрос, который можно было счесть риторическим, если бы наш герой не желал бы получить на него ответа:
  - Я не понял, а что сейчас произошло? Мы, типа, выиграли?
  Великан в ответ презрительно хмыкнул. Такая реакция нашему герою не сильно понравилась...
  - Если бы, - произнёс Дрори. - Возможно, сейчас я скажу банальную и избитую фразу, но до этого они всего лишь проверяли нас на прочность. И, будь уверен, они ещё вернутся. И их будет больше. Много больше.
  - А гном прав, - донёсся из глубин сознания голос Катарины.- Это действительно прозвучало до ужаса банально и избито.
  - Ясно, - ответил Избранный, неизвестно к кому из них обращаясь. - Значит, следующий раз будет намного тяжелее. Что ж, хардкор - вещь хорошая. Но нам нужно подготовиться.
  - В любом случае, втроём мы не успеем сделать ничего путного, - покачал головой Дрори.
  - Ты забываешься, мой друг, - улыбка заскользила по губам Избранного. - У нас есть очень, очень, очень много рабочей силы. Осталось только придумать, как вытащить её из своих домишек...
  
  
  Глава восемнадцатая.
  
  Внутренний голос сего конченого избранного
  глубоко извиняется за отсутствие в истории
  внятной любовной линии.
  Все нормальные линии уже расхватали,
  а нам досталось, что осталось.
  Да и к тому же наш главный герой - бездарь.
   Чего вы ещё могли ожидать?
  
   Избранный и Дрори перебегали от одного дома к другому и яростно колотили в запертые двери и ставни.
  - Эй, ленивые куски крестьян, выходите, коли жизнь дорога! - безбожно драл глотку наш герой.
   Но никто не отзывался на его крик. Создавалось ощущение, что люди вымерли или незаметно покинули деревню. Но они были здесь - испуганные, не способные двигаться, страшащиеся собственной тени. Ни дерево, ни камень не могли скрыть запах страха, обильно сочащийся из каждого дома.
  Нельзя было винить их. Человеку, столкнувшемуся с неизведанным, свойственно бояться. И всё же сейчас, когда орды созданий, до поры скрывавших свой мерзкий лик в чащобах, угрожали изничтожить всё живое, страх был недопустимой роскошью.
   Избранный прошествовал на середину площади и встал так, чтобы его было видно из каждого дома. Он знал, что за ним наблюдают. Из каждой щели, каждой дырочки на него смотрели полные опасения и восхищения глаза. От того, что он скажет, зависела их судьба. И он сказал:
  - Долгие годы вы жили в тишине и спокойствии, не тревожимые ужасами внешнего мира. Поэтому, когда пришла беда, вы испугались. Я не виню вас в этом. Только сердце, закаленное в глубинах ада, сможет стерпеть лесной пожар. Но время бояться прошло. Вы видели этих тварей. Вы видели, как они умирали. Так зачем же бояться того, что можно убить? У нас есть сила, оружие, тактическое преимущество и вера. В их распоряжении только численный перевес. Против нас троих - это серьезный козырь. Но если нас наберется, хотя бы два десятка - все карты будут в наших руках. Родина, королевство, король, Боги - я не буду взывать к их защите, ибо они не стоят вашей крови. Свобода, дом, семья и жизнь - вот, что вам следует защищать. Того же, кто надеется отсидеться, пока товарищи защищают его шкуру, ждёт неминуемая гибель, ибо для победы нам нужен каждый из вас. Никаких войн за веру и непонятные простому человеку идеалы! Есть мы, а есть монстры. Либо мы, либо они. И первый вариант мне нравится больше! Все кто из вас, трусов, по-настоящему хочет жить - немедленно собирайтесь на площади. Докажем мелким выродкам, что Хвинг им не по зубам!
  - А ты вырос, - с уважением сказала Богина. - Жаль только, что твоя речь не возымела на них эффекта.
   Никто не вышел. Ветер донёс до Избранного пару несмелых хлопков, но иллюзия была это или нет, сказать было невозможно. Людской страх хуже болезни, потому что от неё не поможет никакое лекарство. Он сковывает члены, превращая людей в живые куски мяса. И, тем не менее, в таком состоянии от него ещё можно спастись. Достаточно лишь одного слова, способного разволновать кровь, пустить её в онемевшие части тела. Гораздо хуже, когда страх сетью опутывает сердце, оставляя его глухим к доводам разума. Ничто не способно его прогнать. Только ещё больший страх.
  - Я честно хотел по-хорошему, - вздохнул Избранный. - Теперь твой черед, Дрори.
   Садистская улыбка пробежала по лицу гнома.
  - Мой друг сейчас толкнул такую речь, что даже мои предки на том свете умиляются и плачут. Но если вы, скоты, ничего не смыслите в высокой материи, то скажу просто и ясно, чтобы даже вы поняли. Если вы сию же секунду не подниметесь с мягких мест и с оружием наперевес не покажитесь пред нашими ясными очами мы... подожжём ваши домики и будем плясать на пепелище!
  - Ммм, Брым любить жареную человечинку. Брым радостный, - довольно проурчал великан.
   Не исчезло ещё витавшее в воздухе эхо от последних слова Брыма, как из домов гурьбой повалили воинственно настроенные мужики. Достаточно крепко сложенные для землепашцев и охотников, но хилые по меркам солдат, они радостно бежали навстречу героем, потрясая своим нехитрым вооружением. Половину из того, чем они потрясали, составляли видавшие виды мечи, что являлось куда лучшим, нежели ожидания Избранного. Возраст новоявленных солдат колебался где-то от 14 до 40 лет. Как ни печально, но кузнец и вправду забрал с собой на верную гибель самых крепких и здоровых деревенских мужиков.
   - Метод кнута и пряника? - восхитилась Катарина.- Умно. Хвалю.
  - А с плебсом по-другому никак. Без поджопника они б не пошевелились, даже когда их жрать начали, - с досады плюнул Избранный.
   Бойцы стояли перед ним по стройке "как Боженька на душу положит". Насчитывалось их ровнёхонько шестнадцать головушек, что было неплохо, но для эффективной обороны маловато. А там, где не хватает числа и опыта, должны действовать смекалка и холодный полководческий расчёт.
  - Итак, товарищи, камрады, братья. Я до глубины сердца тронут тем, что вы откликнулись на мой зов. Обещаю, что вы все переживете эту ночь, - на этом месте Дрори удивленно крякнул и взглянул на Избранного с лёгкой толикой осуждения в глазах.- А сейчас засучите рукава. Нас ждёт работа. Много работы.
   Основной линией обороны стал визуально очерченый круг, сформированный из окружающих площадь домов. Первым делом, прошла скорая эвакуация жителей домов, находящихся за территорией круга. Трудно было переносить боль, появлявшуюся в глазах всякого, кому приходилось бросать своё хозяйство на волю судьбе и, захватив лишь вещи первой необходимости, прятаться в хижинах, стоящих ближе к центру деревни.
   Сразу же после этого Избранный поделили импровизированную армию на три отряда, чтобы как можно лучше подготовить деревню к осаде.
   Первой и второй группам поручено было установить баррикады с запада и с востока, чтобы заткнуть ими все слабо защищенные бреши. Избранный прекрасно осознавал, что укрепления не продержатся и двадцати минут, но сознательно не упоминал об этом. Зачем заранее подрывать боевой дух своих воинов? Ведь встречать угрозу, находясь, пусть и за хлипенькими, но укреплениями намного комфортнее, чем в лобовую. Да и занять крестьян до возвращения клахтов чем-то надо было, иначе бы они уже поперетрухали раз по десять каждый.
   Материалом для баррикад служило абсолютно всё: повозки, заборные доски, плетни, остатки съеденного Брымом быка. Всё шло в дело. Некоторые из умельцев даже заточили на скорую руку пару кольев. Глупость, конечно, но сооружения от них стали выглядеть солиднее.
   Задание же третьей группы было довольно специфическим и не самым приятным. Им пришлось таскать на себе трупы убитых ранее клахтов. Мерзкое занятие. Даже к живому клахту прикасаться было не особо-то приятно, а уж к мёртвому, истекающему жижей, которую и кровью-то назвать нельзя было - вдвойне. Прибавьте к этому и то, что наши герои порубали этих тварей изрядное количество и вы поймете, с какими безрадостными лицами крестьяне выполняли сию работу. Только то, что они работают во имя общего дела, помогало им преодолевать брезгливость и относить тварей в кучки, располагавшиеся в отмеченных Избранным местах.
  Хотя, если не идеализировать и смотреть объективно, то занимались они подобным занятием во имя одной цели - спасти свою шкуру. Но в данном случае любая мотивация была лучше, чем её отсутствие.
   Постепенно, пусть и не так быстро как того хотелось, горы трупов росли. Их было три - равноудаленные друг от друга, они лежали в разных частях деревни, образуя собой треугольник. Никакого символизма в этом не было. Если б тел клахтов хватило б на четыре кучи, то получился бы квадрат. Капитан Очевидность, похвалил бы меня за эту фразу...
   Поджегши все кучи с помощью кулона, и, удовлетворившись полученным результатом, а так же бонусом в виде благоговейного трепета со стороны крестьян, Избранный отправил их помогать остальным достраивать баррикады.
   Костры играли важную роль в обороне деревни. Мало того, что благодаря ним, пространство вокруг деревни вычистилось от мешавших и деморализующих крестьян тел выродков, так ещё и свет от костров разгонял тьму на многие метры вокруг. Это позволяло дозорным увидеть клахтов до того, как они достигнут кромки леса. Тела карликов горели неплохо, так что костёр мог спокойно гореть не один час.
  Правда, Избранный не учёл отвратный запах, исходящий от груд мяса, пожираемого пламенем. Но, как говорится, всего рассчитать невозможно.
   Организовав рабочий процесс, Избранный смог, наконец, перевести дух. Несколько наиболее сознательных крестьянок вызвались перевязать боевые ранения героев. Царапинки были пустяковыми, но женское внимание и забота импонировали Избранному и он с видом страдальца терпел перевязки и всячески красовался перед наивными женщинами. Поведение Дрори было чуть менее вызывающим, но лишь потому, что он предпочитал гномих. Брым - и тот нашёл себе занятие по душе. Под шумок, пока никто не спохватился, он схомячил волею судьбы покинувшую хлев корову. Чрезвычайно довольный этим он лег посреди дороги, мешая своей тушей движению потока рабочих и всячески лоботрясничая, а так же тунеядствуя. Гарантом того, что праведный гнев крестьян не обратиться в его сторону были его размеры и особо важная стратегическая роль, которую ему предстоит сыграть при следующем налете. Брыму предстояло стоять посреди дороги и давить нападающих дубиной. Не слишком изысканно с точки зрения тактики, зато весело и эффективно.
   Подготовка к битве прошла под девизом "лучше хуже, лишь бы побыстрее" и закончилась через полтора-два часа. И пусть баррикады могли быть и повыше, а мужики не такими потерянными, но достраивать, а уж тем более подбадривать, кого бы то ни было не имелось времени. Следовало отблагодарить Богов уже за то, что твари дали людям хоть немного времени на подготовку.
  - Чудища идут! - слова дозорного мгновенно заставили людей, гнома и великана сбросить с себя путы ленности и рассосаться по позициям.
   Построение защитников было проще, чем пять копеек. Половину крестьян - защищать западный выход из деревни, оставшуюся половину крестьян - защищать восточный выход из деревни. Северный выход был предусмотрительно завален хламом и опасности не представлял. А нашим героя предстояло грудью встать на защиту главной южной дороги, которую не успели ни обнести частоколом, ни укрепить баррикадами. Защитникам предстояло вступить в бой с клахтами буквально в чистом поле. У Избранного всегда были серьёзные проблемы со стратегией. Да и с тактикой, что уж греха таить...
  Чудовища, освещаемые огнём костров, гурьбой повалили из леса. И их было много, много больше чем в прошлый раз. Целая, мать его, карликовая армия!
  - Хохоу! Ночь становится всё интереснее и интереснее, - хищно облизнулся Дрори.
   Воодушевления своего компаньона Избранный не разделял, но не мог не порадоваться, когда выпущенный в толпу клахтов огненный шар стал причиной смерти целой кучи маленьких уродцев. Но неостановимый поток клахтов безразличной волной прошёлся по павшим от огня собратьев, десятками ног задавив скачущие по догорающей плоти язычки пламени. В этот раз твари были настроены серьезно. Отступление для них не являлось приемлемым вариантом. Только победа или смерть.
   Люди были настроены не менее серьезно. Известный факт, что безысходность творит чудеса. В загнанных в угол крестьянах наконец-то проснулась храбрость . Сжимая своё нехитрое вооружение они всем сердцем желали только одного - победы. И ради неё они готовы были убивать столько, сколько придётся. А, если судьба покажет зубы - умереть самим.
   Первые особо торопящиеся на тот свет клахты достигли наших героев. Сделали они это только для того, чтобы быть размазанными по земле тонким ровным фаршем. Или быть изрубленными на куски, что было более традиционно, но от этого не менее обидно.
   Всё более и более распаляясь, Избранный прорывался вглубь рядов клахтов, сея смерть, разрушение и латентную гомофобию. Последний пункт я, естественно, выдумал, но сеять одни лишь смерть и разрушение - скучно и банально, так что, надеюсь, вы меня простите. Дрори и Брым не отставали от нашего героя, а, возможно, даже и опережали его по всем параметрам. Короче, геноцид клахтов процветал.
   Свою лепту в меру скромных сил вносили и крестьяне. Забирающиеся на баррикады чудовища тут же при помощи пик, мечей и прочих колюще-режущих предметов превращались в дуршлаг. Люди при этом находились практически в полной безопасности и убивали клахтов с минимальным риском для жизни. Но долго так продолжаться не могло. Скоро тела уже убиенных карликов позволили бы другим монстрам без труда перескакивать баррикады и тогда уже крестьянам пришлось бы сражаться с клахтами лицом к морде, потому что лицом передняя часть их головы не являлась ни коим образом. Но до того момента многим клахтам ещё только предстояло умереть.
   Динамика сражения нарастала. Очень скоро у меня бы просто закончились слова для её передачи. Но, к моему счастью, Избранного окликнул один из селян, выглядящий крайне встревожено.
  - Господин, вы должны мне помочь! - были его слова. - Моя жена...она...
  - А его не смущает, что здесь сейчас самая натуральная кровавая баня творится? - возмутилась Катарина.
  - Как видишь, я сейчас немного занят, - во время разговора Избранный продолжал, ловко орудуя клинком, прорубаться сквозь неприятельские полки.- Так что театральные паузы оставь для какого-нибудь сопливого детского фэнтези. Выкладывай всё как есть. И быстро.
  - Моя жена вернулась домой, что стоит на самой окраине, чтобы что-то оттуда забрать и в этот самый момент напали эти выродки. Она заперлась изнутри, но не думаю, что тварей это надолго остановит. Пожалуйста, вы должны спасти её!
  - А откуда ты знаешь, что она сейчас там? Видел, как она туда уходила? Тогда почему сам её не остановил?
  - Ничего я не видел, ваше благородие.
  - Откуда тогда знаешь, что она там?
  - Сердцем чувствую...
  - Это самое неправдоподобное объяснение, которое я когда-либо слышал. И, тем не менее, по законам жанра, сейчас мне придётся всё бросить и бежать спасать какую-то глупую бабёнку! - всплеснул свободной рукой Избранный, потихонечку отступая из гущи боя.
  - И не говори, - поддержала его Богиня. - А самое печальное, что потом никакой благодарности не дождёшься.
  А плюс ко всему ешё и читатели будут ныть, что события в книге наиграны и вообще притянуты за уши. Не хотел бы я быть тобой...
  - Это точно. Дрори, Брым, вы как - продержитесь тут без меня немножко?
  - А куда мы денемся? - резонно подметил Дрори, отбиваясь от взявших его в кольцо чудовищ.- Ты, главное, не задерживайся, а то у меня руки начинают затекать.
  - Брым тоже не против. Больше веселья для Брыма.
  - Вот и славно, - сказал Избранный, со всех ног отправляясь выполнять очередной никому ненужный квест.
   Краем глаза наш герой подметил, что несколько клахтов умудрились-таки преодолеть баррикаду и схлестнуться с силами крестьянского ополчения. Исходя из того, что среди кучи праздно валяющихся тел, количество принадлежащих людям составляло нуль, можно было сделать вывод, что попытки мерзких карликов были малопродуктивными.
   Итак, наш герой отмерил расстояние до ближайшей баррикады, отошёл от неё на почтительное расстояние, разбежался и... понял, что это дурацкая затея. Вместо этого он спокойно по бочкам и уступом забрался на крышу одного из домов, проявляя неплохие акробатические данные. На крыше он задался вопросом: как это клахты не додумались до столь простого решения? Но, свалив всё на низкий интеллектуальный уровень карликов и косяк в сюжетной линии, он стал перепрыгивать с крыши на крышу, пытаясь как можно ближе подобраться к дому с запертой внутри женщиной.
   Нужное строение отыскалось без труда. Вокруг него плотной кучкой сгрудились несколько десятков карликов и с завидным упорством пытались вышибить крепкую дубовую дверь. Ни минуты не раздумывая, Избранный спрыгнул вниз и устремился прямиком к скоплению недругов. Сказать, что он ворвался в эту кучу карликов ураганом, значило бы признаться в бедности своего литературного языка, поэтому заместо этого скажу, что наш герой раскидал не ожидавших такой наглости клахтов как щенят. Хотя это тоже прозвучало маловыразительно.
   Добравшись до двери, он с силой потянул за ручку....но дверь почему-то не открылась. Тогда он стал долбиться в неё руками и ногами...но волшебным образом дверь опять не открылась. Не выдержав, Избранный закричал:
  - Открывай, глупая баба! Я спасать тебя пришёл!
   Но дверь, как вы уже догадались, не открылась. А новые силы противника уже окружали нашего героя. И с каждой секундой шансы удачно выбраться из передряги таяли, как по волшебству. Оставалось одно самое верное и проверенное решение.
  - Снеси её нафиг! - выкрикнула Катарина, прочитав ход мыслей нашего героя.
   И фаербол, вырвавшийся с кулона Избранного, снёс дверь нафиг. При этом ожидаемо произошло возгорание, что прибавило горе-спасителю ещё больше мороки. Пулей он ворвался в избу и начал бешено искать глазами, где же эта глупая баба. Она оказалась сидящей на корточках в углу - усталая, измученная и до чёртиков напуганная. Вздохнув и не став ничего ей объяснять, он закинул женщину на плечо, причём та даже не сопротивлялась, и покинул хижину. И как раз во время. Огонь, возникший по вине Избранного, вовсю истязал несчастную древесину.
   Мучения Избранного на этом не закончились. За одной проблемой возникла другая. Клахты. Много-много клахтов, стоявших между Избранным и ближайшей баррикадой. С тяжёлой ношей за плечами не стоило и думать о том, чтобы пробраться в центр деревни по крышам. Вздохнув пуще прежнего, Избранный приготовился резать и идти, идти и резать.
   И он пошёл. Очень медленно и осторожно, стараясь не уронить женщину, безвольным грузом висящую на его плече. В таком положении он мог лишь отбиваться на накинувшихся на него существ. К тому же, теперь ему приходилось не только защищать себя, но и отклонять атаки, направленные на его ношу. Это сильно замедляло продвижение, но медленным осторожным шагом Избранный сокращал-таки расстояние между ним и относительно безопасной зоной, где можно было скинуть мешавшийся груз.
   Имея в наличии только одну свободную руку, наш герой подавлял направленные в него атаки и даже время от времени умудрялся бить в ответ, облегчая себе жизнь путём перерезания глоток зарвавшихся карликов. Так он и достиг баррикад. Чего ж ещё ожидать от такого мегакрутого мэрисьюшного персонажа?
   У баррикад встала другая проблема: на них надо было как-то забраться. Учитывая, шестьдесят килограмм живого сала за спиной и энное количество алчущих крови ублюдков, наступающих на пятки, задача сия легкостью не отличалась. Но других выходов не наблюдалось и Избранный, аки горный козёл, стал скакать по трупам поверженных клахтов прямиком к частоколу. Мертвых тварей пред баррикадой было к тому времени навалено великое множество, так что главное, что требовалось от Избранного - не навернуться, ступая по скользким покатым телам чудовищ. И делать это надо было быстро, потому что ещё живые клахты неотрывно следовали за ним.
   В тот момент, когда до спасения оставалось лишь протянуть руку, один из клахтов схватил Избранного за ногу. Тот, чуть не потеряв равновесие, всё же устоял на ногах и попробовал высвободиться, но безрезультатно. Тварь вцепилась в него мёртвой хваткой и руки бы её не разжались, даже если бы были отделены от тела посредством меча. Тогда наш герой, плюнув на это мелкое неудобство, стал упорно шагать с привязавшимся к го ноге грузом. Клахты - не самые тяжеловесные создания и посему Избранный, волоча чудовище за собой практически добрался до своих. Навстречу ему потянулись руки, готовые в любой момент затащить нашего героя на другую сторону. Но у клахтов было своё видение ситуации. Парочка этих чудовищ ухватились за прицепившегося к Избранному клахта и стали тянуть героя назад. Встретившись, с утроенной противодействующей силой, Избранный сильно замедлился в своём продвижении и подался вперед, рискуя в любой момент упасть. Но это бы означало его мгновенную смерть от когтей грязных чудовищ. Такой роскоши как смерть наш герой не мог себе позволить, тем более, что на нём сейчас лежала ответственность ещё за одну жизнь. Он решился.
   Пан или пропал. Собрав все свои силы, Избранный, не смотря на приковывающий его к земле вес женщины и клахтов, подпрыгнул, устремившись вперед, навстречу тянущимся к нему рукам мужиков. Ему не хватило каких-то пары сантиметров.
   Казалось бы, всё, на этом наша история подходит к своему печальному завершению, но тут произошло то, что обычно происходит в такие моменты в дешевом американском кино.
  - Не-е-е-ет! - закричал один из крестьян и, прыгнув навстречу нашему герою, в последний момент схватил его за руку.
   Остальные мужики, не растерявшись, схватили своего товарища за ноги и потянули на себя. Трое клахтов и присоединившиеся к ним их сородичи потянули в свою сторону. Началась игра в перетягивание Избранного. В которой победили мужики, потому что с утра регулярно делали зарядку и чистили зубки. У нас очень моралистическая история. Причём, вместе с Избранным и бабой мужики вытянули двух клахтов, которые тут же были преданы смерти самым жестоким образом.
   Положив крестьянку на землю и выслушав хвалебные оды, которые выводил ему муж этой бабищи, Избранный вздохнул и полный вселенской тоски поплёлся назад на свою боевую позицию.
  - Это однозначно было самое бездарное и неинтересное событие в нашей истории, - донеслось до него Катаринино ворчание.
  - И не говори. Правда, меня чуть не изрубили, я чуть не сгорел заживо и чуть не заработал себе грыжу, пока таскал эту бабенцию. Но да, это было так скучно и неинтересно...
  - Вот-вот! Если кто-то когда-либо будет писать твои мемуары, я надеюсь, что он опустит этот постыдный момент.
  - Ага, - пробасил наш герой. Его так заколебали все и вся, что он решил, что, на данный момент, улыбаться и помалкивать - это самая наилучшая тактика.
  
  Глава девятнадцатая.
  
  - Товарищи, эта история - полный шлак!
  Чтобы хоть как-то исправить ситуацию,
  нам срочно нужно ввести в неё любовную линию,
  задорные шутки и неожиданные сюжетные ходы!
  - А давайте лучше введём больших страшных чудовищ,
  чтобы герой делал им пиу-пиу и трах-тах-тах!
  - Ну, можно и так...
  
  Засекреченные протоколы с экстренного собрания Высших сил
  по вопросам унылости текущего сеттинга.
  
   Перед Избранным кипело, бурлило и местами пузырилось кровопролитное сражение. Хотя, вернее было сказать, бойня. Дрори и Брым будто бы и не заметили его отсутствия, продолжая систематически сшибать бошки наседающим чудищам. С головы до пят они были залиты серо-буро-малиновой жижей, заменяющей клахтам кровь.
   Как видно, участие в замесе Избранного было вовсе необязательным. Но не тот это был человек, чтобы лоботрясничать, пока окружающие рискуют жизнями! И наш герой отчаянно кинулся в самую гущу боя. Сразу же в том самом месте, куда влетел наш героя, в воздух взметнулись головы, руки, ноги и прочие части тел гадких чудовищ.
  - Больше походит на избиение младенцев, чем на настоящее сражение, - от отсутствия динамики Богиня откровенно скучала.
  - Брыму ску-у-у-чно! - ныл великан.
  - Честно признаюсь, я ожидал от этих выродков большего, - досадливо плюнул Дрори в рожу ближайшей твари.- Если прямо сейчас не произойдёт ничего достойного внимания - я усну прям на месте.
   Вы же заметили, что в нашей истории, как правило, после подобных слов обязательно что-то происходит? Вот просто обязательно-преобязательно. Удивительное ли это стечение обстоятельств, магия ли слова, скрытыми механизмами действующая в стерианском мире или просто безыскусная подводка некой высшей силы, которая не может придумать никакого оригинального развития сюжета - кто знает?
   Только в ответ на слова гнома откуда-то издалека раздался нечеловеческий крик, от которого сжало нутро, затряслись коленки, а содержимое мочевого пузыря попросилось наружу. Вначале крикун был один, но вскоре к нему стали присоединяться и другие, убивая слух и чувство прекрасного своими дьявольскими воплями.
   Источники крика стремительно приближались. Костры по периметру деревни уже почти потухли, так что узнать о том, как выглядит новый враг, можно было лишь в тот момент, когда он уже практически доглодает мясо с ваших костей.
  Кроны деревьев зашатались. Причиной тому был не ветер, ибо его попросту не было. Что-то достаточно массивное, чтобы растрясти немаленькие деревца, приближалось к нашим героям. И считать его намерения дружескими было бы слишком самонадеянно. Впрочем, по усиливающейся поступи можно было судить, что намерения неизвестного создания (или созданий?) станут известны очень-очень скоро. Грохот, сопровождающий его приближение давал намёк, что размеры у неизвестного отличались внушительностью.
   Наконец, оно показалось. И настроено оно было отнюдь недружелюбно. Об этом говорили узкие, точно вырезанные на вытянутой морде, глаза. Не тёмная ненависть со злобой светились в них ярким пламенем. Просто голод. Животный голод. И от этого становилось жутко. Потому что эти глаза, казалось, будто бы пожирали тебя на расстоянии. Растопыренные когти на длинных вогнутых лапах с выступающими локтями находились в состоянии полной боевой готовности растерзать всё живое, попавшееся им на пути. А массивный торс, защищенный грубой, как дерюга, кожей оставлял все надежды справиться с этим вестником смерти.
  - Перунгул, - в ужасе вымолвила Катарина. Это был первый раз за всё время, когда она действительно чего-то испугалась. - Но как? Почему? Они же живут в самых недрах земли! Рядом с тронами Подземных Богов! Как?! Как эта тварь могла здесь очутиться?
   Разбрасывая мешавшихся под ногами клахтов, перунгул, быстро перебирая лапами, помчался на Брыма. Не смотря на устрашающий облик своего оппонента, великан не растерялся и в последний момент, когда когти чудовища были в паре сантиметров от его шеи, врезал дубиной по перунгловой челюсти. Дубина при этом издала страшный треск и лишь чудом не разломалась на части. Острые тонкие зубы горохом посыпались из пасти чудовища и оно, не ожидавшее никакого противодействия, шлёпнулось у ног Брыма. Не давая монстру времени оклематься, великан несколько раз высоко поднял и опустил дубину на голову перунгула. Месиво, оставшееся после данной процедуры, заставило пару крестьян, наблюдавших за этой картиной расстаться со вчерашним обедом.
  - Ну, вот и крышка твоему перунгулу. Не понимаю, чего ты так его испугалась? - недоумевающе улыбнулся Избранный, пытаясь успокоить попусту разнервничавшуюся Богиню.
  - Дурак ты! Перунгул - существо опасное, но, когда он один, справиться с ним ешё можно. Вот только они никогда не ходят по одиночке! Просекаешь, к чему я клоню?
   А я ведь упоминал, что крикунов было несколько...
   Вслед за первым из лесу показалось ещё трое перунгулов. Запахло жаренным...
  - Эй, народ, забейте на свои баррикады и живо дуйте сюда, - заорал Избранный мужикам. Те неохотно, но послушались. Тем более, что клахты уже прорвали их линию обороны и сейчас итак уже усиленно гнали их к позициям наших героев.
   Следуя негласной традиции, первый перунгул, надрываясь в истошном вопле, понёсся на Брыма. Сократив расстояние к своей цели до необходимого минимума, он собрав всю силу в своих руках и, используя их в качестве рычагов, подпрыгнул над землей на несколько метров. Сцена, как перунгул, выставив вперед когти, летит на великана, была похожа на, забрызганную со всех сторон спецэффектами, сцену из дорогого американского блокбастера. Правда, той доли секунды Брыму было категорически недостаточно, чтобы ударить в ответ и заставить перунгула повторить печальную судьбу своего предшественника. Поэтому всё, что оставалось великану это, сгруппировавшись, выставить на пути несущих смерть и боль когтей чудовища свою дубинку...
   Лапа перунгула с хрустом впилась в появившуюся на её пути древесину, практически разломав её надвое. Оружие Брыма, хоть и треснуло в нескольких местах, но сумело уберечь своего хозяина от гибели. Получив шанс на спасение, великан быстро подался назад, и вторая лапа чудовища лишь обиженно разорвала воздух.
   И тогда Брым пошёл в атаку. Ударом ноги в грудь он с силой откинул перунгула подальше, так, что его лапа, неестественно дёрнувшись, выскочила из полусломанной дубины великана.
   Великаны, не смотря на их аморальное поведение, отличаются довольно извращенным кодексом чести. Брым не стал бросаться добивать повергнутого врага, а, встав на почтительном расстоянии, стал дожидаться, пока чудовище поднимется. Но только лишь для того, чтобы в последний момент хорошенько стукнуть его в грудь остатками своего нехитрого оружия.
   Щепки от разломанной на части дубины полетели во все стороны. Перунгул снова повалился (как бы это не вошло у него в привычку), но лимит благородства великана исчерпался ещё при первом разе. Поэтому Брым, пугая путающихся у него под ногами клахтов грозным "Бр-р-р!", подлетел к перунгулу, легко поднял его многокиллограмовую тушу за шкварник и начал натурально душить его самым что ни на есть дикарским способом.
   Зазвучала мерная мелодия ломающихся позвонков. Как видно, костяшек в шее у перунгула было не мало, потому что как бы упорно не сжимал львиной хваткой его шею Брым, чудовище сдыхать пока что не собиралось. Но обильно хлещущая из пасти кровь и покрывающиеся белесой пленкой глаза говорили о том, что недолго мерзкому животному оставалось топтать эту многострадальную земельку.
   Можно было бы поподробнее описать процесс удушения добрым и благородным великаном злобной и подлючей твари, но мы же с вами не садисты - правильно? Поэтому переключим наше внимание на менее жестокие вещи. Тем более, как минимум ещё два перунгула тусуются где-то на задворках.
   Эти двое, разделив по-братски оставшихся героев, понеслись каждый к своей жертве. Избранный не стал дожидаться, когда его противник соизволит вспороть ему брюхо своими лапами и, освободив пространство вокруг себя от праздношатавшихся клахтов, бесхитростно пальнул в него из кулона.
   Чудовище издало отчаянный крик, и Избранный разглядел у него на плече раскалённое докрасна аккуратно выжженное отверстие от огненного снаряда. Потерявший равновесие перунгул вспахал мордой песок, но тут же пришёл в себя и вновь встал на ноги. Этого короткого промежутка времени хватило на то, чтобы Избранный, с бешеной скоростью подлетел к нему и выхватил клинок. Изящное лезвие прочертило на лбу у перунгула тонкую линию пореза. В ответ тварь жалобно взвыла, обнажив полную острых зубов чудовищную пасть. Тошнотворное дыхание перунгула на секунду помутило рассудок Избранного и он, не способный защититься от летящей в него ладони чудовища, тут же получил мощный хлёсткий удар в грудь.
   Когда инерция от удара заставляет тебя пролететь n-ное количество метров - это вызывает лёгкий дискомфорт. Но ещё хуже, когда твой свободный полёт прерывают туши стоящих на пути клахтов. И, тем не менее, даже столкновения с ними, заканчивающиеся переломанными костями карликов и их мучительной смертью, не способны прервать движения твоего тела. Зато это способна сделать стена, в которую и врезался наш герой. В этот раз обычным лёгким дискомфортом он не отделался. За возможность на пару секунд побыть птичкой он поплатился парой трещин в рёбрах.
   Ощущения были, будто Избранного заставили проглотить целую связку мечей, топоров и кинжалов. Не представлялось возможным узнать, насколько серьезными оказались повреждение и не могли ли они в последующем привести к крайне печальным последствиям. Но понаблюдать за ощущениями и выяснить всю тяжесть своего текущего состояния герою попросту было некогда. Перунгул, в отличие от великанов, гномов или людей, никаким кодексом чести не обладал. Хромая на левую переднюю лапу он с ярко выраженным желанием кушать приближался к герою. В такой ситуации оставалось только одно: претерпев боль и законы физиологии, встать и дать чудовищу последний бой.
  - Но это же невозможно! Продолжать бой с такими ранами - это абсурд! - теряя всякое самообладание, закричала Катарина.
   Избранный лишь улыбнулся широкой голливудской улыбкой.
  - Это... ФЭНТЕЗИ! - заорал наш герой и, превозмогая всех и вся, поднялся на ноги.
   И вот их взгляды встретились. Один взгляд принадлежал существу, рожденному бездною и призванному, чтобы потакать мерзким желаниям кровожадных, лишённых сил, заточённых в самых глубоких глубинах земных недр Подземных Богов. Второй взгляд принадлежал человеку, чьим желанием было просто жить, как живут другие. Человеку, лишённому данной возможности по прихоти судьбы. Человеку, обреченному сражаться по необъяснимой воле существ высшего порядка. Человеку, который поклялся не умирать, что бы ни случилось. И дураку понятно, кто из них должен был взять верх.
   Ловко отпрыгнув вбок из-под готовой разорвать его лапы перунгула, Избранный наотмашь рубанул по ней своим клинком, разрезая мясо, сухожилия и нервы. Безвольной тряпкой упала она оземь. Для чудовища это стало началом конца. Перехватив меч одной рукой, Избранный ударил перунгула в незащищенную голову. То место, где секунду назад сыпал молниями чёрный полный вековой злобы глаз, теперь превратилось в кровавое месиво.
   Разъярившись перунгул, стал безудержно кричать и скрести по земле здоровой лапой, оставляя на земле глубокие борозды когтей. Обездвиженная конечность мешала, не давала ему подняться, волочась по земле бесполезным отростком. Избранный направил на агонизирующее чудовище свой кулон и, выгадав момент, выстрелил ей прямиком в самую глотку. Клубы дыма и огня вырвались из разверзнутой пасти и раскалённая кровь, отхаркиваемая ничего не понимающей тварью, на песок, шипела и пузырилась. Три взмаха. Три взмаха когтистой лапы разрезало висящее в воздухе ничто, прежде чем перунгул, издав свой предсмертный крик, предстал перед Создателем.
   Обессиленный Избранный упал на колени. Он сделал всё, что мог. И даже больше.
   В это время Брым уже закончил со своим противником, который лежал в паре шагов от него с неестественно вывернутой шеей. Сейчас великан занимался тем, что флегматично давил остатки клахтовых сил. Занятие то было скучное, и великан, не стесняясь, зевал.
   Чуть поодаль остатки крестьян, необычайно умело для необученных воинов орудуя сельскохозяйственными инструментами, метр за метром гнали клахтов обратно в лес. Клахты недовольно молчали (с физиологией ничего не поделаешь...), упирались, но безбожно проигрывали. И всего лишь пятеро крестьян лежали на земле с красными петухами на рубашках. Всё шло удачно.
   У Дрори тоже всё было в порядке. Напавший на него перунгул сейчас захлёбывался в лужах собственной крови и был на пол-пути в мир иной. Многочисленные зарубки на голове делали его будущее крайне сомнительным, а одна из его лап, лежащая в отдалении от тела, снижала шанс благоприятного исхода для чудовища до минимума.
   Гном взмахнул своим топором, готовясь нанести чудовищу сокрушающий удар и громко, чтобы все слышали, возвестил:
  - Горные вершины, даруйте мне силу! Великий северный молот Ун-Даратара, повергни моих врагов. Призываю силу кланов! Каэ-Морх-Ун-Лагат...
  - Завязывай хренью маяться! - окликнул его Избранный.- Это тебе не детская коммерческая история про девочек-волшебниц!
  - Действительно, чего это я? - виновато пробасил Дрори и по-старинке зарубил перунгула топором.
  - Теперь-то, я надеюсь, всё? - устало вопросила Катарина и тут же, поморщившись, добавила: - Хотя, после таких вопросов обязательно из лесу вываливается новая бракозябра, так что я, наверное, зря спросила...
  - Да ладно тебе, - ответил Избранный, устало добивая остатки клахтового воинства. - Эта история не настолько бездарна, чтобы использовать тот же приём столько раз подряд.
   Глупцы. Они просто недооценивают всех масштабов окружающей их бездарности...
  
  Глава двадцатая.
  
  Данная глава одобрена Шуб-Ниггурат и легионом младых.
  
   На этот раз вместо криков, воя и прочих фоновых звуков по лесу прошла волна мерного гула. Можно было подумать, что это лишь ветер скользит меж деревьев, шаркая своей мантией об их стволы. Но после случившегося за сегодняшнюю ночь, таких оптимистических взглядов не разделял никто из присутствующих. Ни у кого не возникало сомнение, что это ещё одно порождение бездны неуклонно приближалось к деревне. И, судя по сопровождающему его гулу, это было нечто новенькое.
   В предчувствии надвигающейся угрозы Избранный сглотнул огромный комок в горле, вешавший с добрых полкило и, откашлявшись, пробормотал:
  - Неужели было сложно хоть раз воздержаться от комментариев?
   Катарина не ответила ничего. Появление перунгулов выбило её из привычной колеи, и теперь она с любопытством, смешанным с тревогой, ожидала, что за существо в следующую минуту покажется из чащи леса.
   Их было трое, если не считать оравы клахтов, покорно плетущихся рядом. Два перунгула, нервно роющих лапами землю и Он. Описать его облик было чрезвычайно сложно, ибо Он не походил ни на одну из известных тварей, ходящих ли под солнцем, живущих ли под землёй. Отдалённо Он напоминал собой человека, но сходство было столь мизерным, как если бы пришлось сравнивать меж собой эльфа и таинственную зелёную обезьяну, являвшуюся людям, если те вдруг по глупости просили у гномов их трубки, чтобы "чисто попробовать".
   Его бледная кожа, такая тонкая на вид, что даже ребёнок мог бы порвать её своими ручонками, блестела в тусклом свете тлеющих костров. Под этой полупрозрачной плёнкой мутными потоками блуждала жижа неопределяемого цвета, ещё более мерзкая на вид, чем клахтова кровь. Казалось, надорви эту кожицу и на тебя потоками хлынет весь богатый внутренний мир этого непонятного существа.
   Передвигался Он (а в том, что это именно Он, не смотря на отсутствие явных половых признаков, почему-то не возникало сомнений) с помощью десятка щупальцеобразных отростков, едва касавшихся земли. В месте соприкосновения их с поверхностью вспыхивали и тут же гасли всполохи яркого света, создавая у невольных зрителей ощущение, что при передвижении тварь не касается земли, а плавно скользит над ней.
   Лицо его, в принципе, можно было назвать лицом, но вот описать было попросту невозможно. В моём словаре нашлось лишь одно слово, как нельзя точно описывающее всю его переднюю часть головы: изменчивая.
  - А вот и он - последний босс, - торжественно представила нашего нового гостя Катарина.
  - В смысле? - недопонял герой.
  - В том смысле, что если ты с ним справишься - твоим мучениям придёт конец. По крайней мере, на некоторое время. Закон жанра...
  - Отлично! Значит, надо просто победить этого нехорошего злого дядьку и - конец? Так чего же мы ждём? - Избранный было радостно кинулся на врага, размахивая своим мечиком, но был остановлен раздражённым "тпрууу!" Богини.
  - И куда ты полез? Думаешь, что всё так просто? Мы не знаем, чего можно ожидать от этой твари, так что пока лучше просто стой и внимательно наблюдай.
   Избранный сделал лицо кирпичом и ответил:
  - Хорошо...
   И Избранный стал наблюдать. Нетерпение и желание поскорее закончить эту бездарную историю влекли его тело в схватку с врагом, но, не зная чего ожидать от странного создания, он осмотрительно подавлял в себе это желание.
   А вот у Брыма с осмотрительностью были, прямо скажем, не лады. Флегматично рассмотрев новую порцию врагов и мысленно приравняв её к пушечному мясу, он решил не терять времени попусту, вырвал из земли деревце и, обхватив его посередине, побежал прямо на щупальценогого гада.
   Вид несущегося на тебя многометрового великана может напугать даже самого закалённого в боях человека. Но существо таковым не являлось и, не выказывая какой-либо заинтересованности, просто указало на великана одним из своих отростков.
   Перунгулы поняли всё без лишних слов и лихо сорвались с насиженных мест. Первый из них налетел на несчастного Брыма, подобно урагану. Вот только великан оказался не таким уж и несчастным, а когти чудовища, готовые в ошмётки разорвать его плоть, были спокойно и ненапряжно остановлены очень предусмотрительно вырванным стволом. Тело чудовища было откинуто им же далеко-далеко за спину великана. Но, не смотря на дистанцию, Брым-таки не поленился подбежать к лежавшему перунгулу и смачно приложить его дубиной по незащищённым частям тела.
   Скрупулезность - штука хорошая. Но не во время боя. И особенно не тогда, когда в паре метров от тебя находится второй крайне недружелюбный перунгул с большими острыми клыками и когтями по паре десятков сантиметров каждый. В таких случаях желание добить опрокинутого противника может обойтись в копеечку. А это ровно на одну копейку больше, чем будет в этом случае стоить ваша бездарная жизнь.
   К счастью или несчастью - смотря с какой стороны взглянуть, такая невнимательность стоила Брыму всего лишь глубокой рваной раны на спине, которая, была хоть и не смертельной, но довольно болезненной.
   Заревевший от злобы и боли великан быстро отпрыгнул, чтобы вторая лапа чудовища не удвоила количество его боевых шрамов, и красными от ярости глазами посмотрел на своего обидчика. Если бы перунгул был чуть-чуть поумнее и обладал хоть самым примитивнейшим инстинктом самосохранения, то немедленно бы бросился наутёк от этой пышущей ненавистью воинственной горы мышц и сала. Но кровожадным Подземным Богам не нужны были трусливые слуги, а посему такого столь жизненно важного качества у чудовища не имелось. Поэтому перунгул отважно, хотя скорее уж глупо бросился на великана, чтобы раз и навсегда стереть с лица земли эту надоедливую помеху.
   Впрочем, природа сделала перунгулов не совсем уж бесчувственными. Из жалости она оставила им одну маленькую радость - возможность удивляться. Потому, благодаря добродушию природы, в последние минуты своей жизни, летевший на Брыма перунгул ощутил лёгкое удивление. Да и кто бы не удивился в такой ситуации.
   Представьте, летите вы, чтобы разорвать в клочки грязного великана - никого не трогаете. И вдруг в следующую секунду вы уже на земле, а это неблагодарное животное с силой запихивает вам в глотку грязный немытый ствол дерева, неприятно разрывающий гортань и кра-а-айне неприятно выбивающий зубы. Так мало того, что запихивает, так ещё и вбивает куда поглубже. Но через пару секунд удивление проходит и сменяется спокойным безмятежным состоянием смерти.
   Чёрт возьми, какой же отличный пейринг у нас получился!
  - Фу! - брезгливо прокомментировала Катарина и стала не любить вашего покорного слугу ещё сильней.
   А Брым, разделавшись с перунгулами, в этот самый момент на всех парах летел на их предводителя. Тот же не предпринимал никаких попыток ускользнуть или как-либо защититься, полностью игнорируя несущуюся на него тушу воинственно настроенного мяса. Так обычно ведут себя глубокие идиоты и те, кто полностью уверен в своей силе.
   Глупо было рассчитывать, что тварь принадлежит к разряду первых, но Избранный всё равно надеялся, что многое говорило о его мыслительных способностях. Но это был чистый, непорочный и немного наивный ребёнок. И может, если есть на этом свете справедливость, Боги бы сотворили для него это маленькое-милипусенькое чудо.
   Дубина Брыма, изгрызенная и с торчащими из неё осколками перунгуловских клыков, понеслась на кальмароподобного, расщепляя вокруг себя воздух, материю и пространство. Но, видимо, Боги были не в настроении сегодня творить чудеса, потому что существу достаточно было лишь слегка изогнуться, чтобы кусок дерева прошёл у него над головой.
   Великан изготовился для попытки номер два, но у кальмара были другие соображение на этот счёт. Все неподдающиеся подсчёту щупальца в момент обвили Брыма с ног до головы. Готовая разнести чудовище в хлам дубина беспомощно застыла в воздухе.
   Странное то было зрелище. Великан - могучий и кровожадный - способный голыми руками разорвать чудовище на части, беспомощно стоял, окутанный множеством склизких щупалец.
  - Что происходит? - удивился Избранный. - Почему он просто стоит и ничего не делает?
   Потому что он пис...
  - Цыц! Всё просто, - мертвым голосом ответила Богиня. - Присмотрись внимательно. Это чудище выкачивает из него жизненные соки.
   Тщательно приглядевшись, Избранный понял, что имела в виду Катарина. Каждую секунду, каждый миг, каждая из щупалец чудовища выкачивала из Брыма бурую жидкость, которая плавно растекалась по мутному телу создания.
  - Оно же высасывает из него кровь! - воскликнул Избранный.
  - Ты сам догадался? - усмехнулась Катарина.
   С каждым миллилитром крови жизнь покидала могучего великана. Кожа его бледнела, а некогда гордо вздымавшаяся грудь сейчас лишь изредка колыхалась слабыми полувздохами. Но очень скоро и они прекратились.
   Насытившись, чудовище отбросило бездыханное тело великана, как надоевшую игрушку и грохот от его падения стал для жителей деревни равносилен грохоту падающей в небытие последней частичке надежды на спасение.
  - Задание выполнено - великан убит, - сказал Избранный с совершенно бездвижным лицом.
   И может быть не совсем так, как того хотели звезды, но история молодого Избранного, встретившего своей конец на той дороге, подошла к концу.
   История же нашего героя была далека от завершения.
  - Ага, если повезет, - пробормотала Катарина. - Потому что если не повезет, то она закончится в ближайшие пару минут.
  - Эй, не надо тут наговаривать, - нервно хихикнул Избранный.
  - Бес-с-смертная права, обезьяна. Твоя жалкая жизнь окончитс-с-ся здес-с-сь.
  - Кто это сказал?! - Катарина переволновалась не на шутку. Естественно, ведь кто-то ещё мог слышать её голос. А это могло значить лишь две вещи. Первое: в многострадальной голове нашего героя поселилось ещё одно творение его шизоидного разума, но это было уже так избито, что вероятность сего была крайне мала. Второй же вариант выглядел более реальным и от того пугающим: кто-то или что-то из окружавших их чудовищ и людей обладал силой читать чужие мысли. А это было бы, ой, как нехорошо.
  - Нехорошо для вас-с-с, глупцы.
   Собственно, только очень глубокий фанат группы "Пилигрим" до сих пор мог не понять, что этим кем-то, а вернее чем-то было то странное существо, так легко расправившееся с великаном. А, если учесть, что рот у него напрочь отсутствовал, можно было предположить, что свои слова оно транслирует напрямую в многострадальный мозг нашего ещё более многострадального героя. И, наблюдая за тем, в какой неописуемый ужас тут же пришли крестьяне и тем, как в бороде Дрори моментально появилось множество седых волос, то становилось понятно, что слышали его голос абсолютно все присутствующие.
   - Глупые. Бойтес-с-сь не меня, неразумные обезьяны. Бойтес-с-сь ужас-са, вас ожидающего. Ужас-са и отчаяния, - резкое шипение существа, заполнившее головы всех человекоподобных, одного гномоподобного и одной богинеподобной свидетелей этого события тут же заставило всех замолкнуть, а некоторых из крестьян даже на время перестать дышать. Но на вашего покорного слугу это никак не подействовало. Можете не бояться - его не заткнёт даже смерть нашего отважного молодого Избранного.
  - И это печально, - вздохнула Катарина. Избранный тоже вздохнул, но немного по другой причине.
  - Довольно бес-сполезных разговоров. - продолжило шипеть существо. - С-с-склонитес-сь пред нами и вы узрите ис-с-стину. Иначе вы узрите с-с-силу.
  - Мне вот что интересно, - почесал затылок Избранный. - Если это существо общается с нами мысленн, то какой ему смысл шипеть?
  - И это очень дельное замечание! - всю настороженность Катарины будто ветром сдуло.
   Существо ничего не ответило и просто бездвижно зависло на месте. То ли оно обдумывало, зачем же и вправду оно шипит, когда не надо, то ли, наконец, поняло, что разговаривать с этой сворой бездарностей не имеет смысло. Но оставим это на его совести.
   Молчание затянулось довольно надолго и, чтобы история, в очередной раз, не просела, Дрори самоотверженно вышагнул вперёд и произнёс:
  - А ты кто вообще такой будешь?
  - Зови меня Вестником, глупая обезьяна, - как ни странно, но шипеть и сипилявить чудовище-таки прекратило.- Я тот, кто являет собой волю Ар-гаш-ури.
  - Кого?- в недоумении переспросил Избранный.
  - Подземных Богов, другими словами- ответила за Вестника Катарина.
  - А почему он тогда называет их не Подземными Богами, а Аргш...кхм...по-другому?
  - Потому что Ар-гаш-ури звучит куда солиднее, чем просто "Подземные Боги".
  - А женщина неглупа... для двуногой, - удовлетворенно заметил Вестник. - Но это не спасет от гибели ни вас, ни её, ни весь ваш людской род. Ибо он падет пред силой наших Богов и станет пищей для их челяди.
  - Ага, круто. - кивнул Избранный. - Только как-то странно слышать о всеобщей аннигиляции людей от пары аляповатых выродков, которые и одной деревушки захватить нормально не могут.
  - Как ты смеешь насмехаться над нами! Хотя... пусть... смейся, пока есть возможность. Смейся, потому что скоро ты не сможешь даже плакать. Один мой приказ - и легионы последователей Ар-гаш-ури изничтожат вас - ходящих под солнцем. Сегодняшний день обезьяньи выродки запомнят надолго. Хотя нет... Ненадолго. Ведь скоро все вы канете в небытье, и эти опустевшие земли по праву достанутся нашим хозяевам.
  - Я, конечно, не ахти какой стратег, - от Избранного ощутимо повеяло скепсисом. - Но мне в упор не понятно, как захват одной захолустной деревушки поможет уничтожению человеческой расы.
  - Ничего удивительного, - ответил Вестник. - Просто смертному не понять высшего божественного плана.
  - Не бери в голову, - вздохнула Катарина. - Все знают, что Подземные Боги - полные идиоты. Почему, по-твоему, их так легко согнали в те места, где солнце не светит?
  - Не сметь! - чудовище разъярилось так сильно, что по его телу побежала мелкая рябь. - Никто не смеет оскорблять моих хозяев! Видимо, я был слишком снисходителен к вам, неблагодарные обезьяны. Но больше я не совершу подобной ошибки. Здесь и сейчас - готовьтесь к смерти!
  - Может ты уже закончишь толкать эту никому ненужную речь и поскорее подохнешь? - к запаху скепсиса в речи нашего героя примешался явный циничный запашок.
   - Напыщенная обезьяна! Я лично спущу с тебя шкуру.
  -Что ж, попробуй.. Эй, народ, - обратился Избранный к людям и к нелюдю.- Ничего, если я переложу на вас заботу о мелкой живности, а сам займусь членистоногим?
  - Будь моим гостем, - возбужденно крикнул Дрори. - Больше веселья нам достанется.
   Услышав это, наш герой медленным шагом направился навстречу Вестнику, не обращая внимания на проносящихся мимо клахтов. Клахты, следуя велениям Вестника, тоже не выказывали к нему никакого интереса. А сам кальмароногий в этот момент, быстро перебирая щупальцами, скользил прямёхонько на нашего героя. Финальная битва готова была вот-вот разразиться!
   А второстепенные персонажи пусть в это время отрабатывают свой хлеб и, как хотят, разбираются с мелкой шелупонью... Не будем обращать внимания на этих безвестных статистов.
   Избранный подлетел к своему врагу подобно бойкой куропатке и совершил резкий решительный выпад. Ничто живое, казалось бы, не способно было в подобной ситуации избежать прямого попадания. Но за какую-то секунду до того как лезвие клинка уже собиралось было разорвать водянистую кожицу Вестника, чудовище неестественно изогнулось и мечь лишь бесполезно рассек пустое пространство.
   Огорошенный провалом Избранный решил более не сдерживать себя. С этого момента меч засверкал в его руках со сверхзвуковой скоростью. Он даже толком не целился, безыскусно махая им наугад. Тупо надеясь на фортуну, он разрезал воздух во всех возможных направлениях, желая хотя бы чудом зацепить своего врага. Но, к большому сожалению нашего героя, Вестник не был настолько уж идиотом.
   Извиваясь в причудливом восточном танце, монстр играючи лавировал меж неумелых попыток Избранного, которые даже нельзя было назвать полноценными атаками. При этом он беспрестанно содрогался всем телом, и особенно активно шла рябью кожа его головы.
  - Эта скотина смеётся надо мной! - догадался Избранный и люто вознегодовал.
   Негодование вылилось в поток огня, посланный в Вестника с целью наказать. Жестоко наказать. Правда, вместо того, чтобы превратиться в головёшку, членистоногий неожиданно распластался по земле одеялом, так что чуда не случилось.
  И всё же, залетев в лес, шар огня стал причиной возгорания одного особо невезучего клахта. Фигня, но приятно.
   А вот в том, что Вестник, спружинив с невероятной скоростью в нашего героя, сшиб его на землю, да ещё и опутал с ног до головы щупальцами, приятного было мало. Не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой, Избранный с неудовольствием и нарастающим отчаянием взирал на приближающуюся к нему мерзопакостную рожу.
   Маленькие капельки влаги, ниспадающие с головы Вестника, неприятно холодили кожу. Это снаружи. А внутри он просто пылал от ненависти к существу, победившему его с такой лёгкостью. Неизвестно, что было на уме у твари. Неизвестно, какую участь она придумала для нашего героя. Но можно было и не гадать, что обычной смертью, он так просто не отделается. И никакого шанса выбраться из его цепких лап самостоятельно.
  - Вот и конец тебе, обезьяна - радостно заявил Вестник и бурая жидкость, скопившаяся в его теле, потоками хлынула к щупальцам.
  - Яд, - догадался Избранный и приготовился с честью встретить неминуемую кончину.
   Хорошо все-таки, когда есть друзья! Метко пущенный кем-то камень угодил Вестнику прямо в темечко. Не думается мне, что крестьяне отличались особой меткостью, так что присвоим почётные лавры товарищу гному. На месте попадания камня появилась самая натуральная вмятина. Которая, впрочем, тут же заросла.
   Чудовище нервно дернулось и ослабило хватку. Этого было достаточно, чтобы Избранный смог вырваться, схватить свой меч и сполна отомстить монстру за прежние насмешки. Одним махом Избранный смог серьезно укоротить ему сразу четыре щупальца. И потоки мутной жижи, вырвавшиеся из срезов, оросили землю.
  Тварь ненадолго потеряла самообладание и заметалась в агонии, но уже через миг озлобленный Вестник вновь кинулся на нашего героя. Но вместо того, чтобы, как ожидалось, опять повалить его на землю и закончить начатое, Вестник сделал то, чего герой не ожидал. А значит, не смог защититься. Несколько щупалец опутали голову Избранного, да так крепко, что у того чуть глаза из орбит не повылазили.
   А потом со всех сторон полился яркий свет. Отовсюду раздались сонмы голосов, шептавших на давно умерших языках правду о том, что есть, что было и что будет. Голоса то прерывались, то возникали снова. Перебивали друг друга. Перекрикивали. Спорили. Ругались... И вдруг все разом смолкли. Лишь тихая музыка полилась откуда-то издалека. Мягкая, нежная, успокаивающая... Как мамина колыбельная.
  - Мама? - подумал Избранный. - А разве у меня была мама? А, неважно. Какая приятная музыка. Слушал бы и слушал. Но отчего-то так хочется спать...
  - Спать. Спать...спать, - шептал в его голове Вестник.
  - Очнись, идиота кусок! - донеслось откуда-то издалека. Очень издалека, - Неужели ты не понимаешь, что он хочет проникнуть в твоё сознание? Борись! Борись, если хочешь когда-нибудь проснуться!
   Но голос становился всё тише, а музыка была такой приятной, что Избранный не стал противиться. Он закрыл глазки, причмокнул и крепко-крепко уснул.
  - Я победил, - восторжествовал Вестник.- Теперь ты в моей власти. Надо было тебе спокойно подохнуть, пока была возможность. Но теперь поздно. Игра уже началась.
  
  Глава двадцать первая.
  
  Недавно я разгадал смысл жизни.
  Но кому будет интересно слушать горелый кусок хлеба?
  Конечно, лучше уж почитать
  очередной глупый фэнтезийный рассказик.
  "Депрессивные заметки горелого хлебушка" (неопубликованное)
  Автор: горелый хлебушек.
  
  - Глубже, - произносит голос.
  Яркое солнце бьёт в глаза. Ты пытаешься закрыться от него руками, но они слишком маленькие для этого. Палящие лучи жгут тебе глазки, но ты не можешь спрятаться от них. Даже на живот не перевернуться из-за всех этих простыней и пеленок.
   А вокруг никого. Птички щебечут, травка шелестит, но с голодухи никакого единения с природой не наступает. И ты плачешь. Знаешь, что тебя никто не услышит, но всё равно плачешь. Потому что больше ничего сделать не можешь. Только пытаться закрывать маленькими розовыми ручонками огромный жёлтый шар над головой и реветь.
  - Эй, мужики, слышите? Кажись, тут в кустах воет кто-то.
   Этот голос, словно надежда, вселяет в тебя новые силы, но, так как кроме крика, ты ни на что их потратить не можешь, ты начинаешь кричать ещё громче. Хорошее решение, если ты хочешь, чтобы тебя поскорее нашли.
   И вот та самая надежда, которую ты так ждал, склоняется над тобой в образе красноносого совершенно непривлекательного подпитого мужичишки с бритой головой и большими усищами. И уже в столь юном возрасте ты понимаешь, что не всё в жизни складывается, как тебе хотелось бы.
  - Глядите, да это ж ребенок!
   Грубые мозолистые руки поднимают тебя высоко-высоко над землей. Страшно. Лица, множество лиц вокруг. От них пахнет потом и палёным самогоном. Тебе неприятно и ты снова плачешь, но они как будто и не замечают этого. Просто передают тебя с рук на руки и внимательно осматривают. Как на рынке. Мерзкое ощущение.
  - Дык, он ж, поди-кась, из этих! - догадка озаряет одно из лиц.
  - Точно! И побрякушка тут какая-то валяется. Волшебная, небось.
  - Так ты у нас избранный...- два корявых пальца с улюлюканьем приближаются к твоему лицу, угрожая выткнуть тебе оба глаза.
  - Я думаю за такую находку надо выпить, - ухмыляется тот самый лысый мужичок. - Пойдём ко мне, мужики.
  - А мелкого куда?
  - Да закиньте его пока Проклу, а там разберёмся.
   Движения мужиков замедляются. Картинка меркнет, и ты снова оказываешься один в бескрайнем море мрака.
  - Ещё глубже, - шепчет голос.
  - Папа, а мне обязательно надевать девчачье платьишко?
  - Да, сынок. Обязательно.
  - Не настолько глубоко...- проговаривает голос и, к чьему-то великому облегчению, ещё до конца не оформившаяся картинка тут же стирается.
   Следующая мизансцена не успевает даже порядком проясниться, как ты тут же получаешь кулаком в нос, и разноцветные искорки делают твою жизнь чуть краше.
   От боли ты сильно-сильно зажмуриваешь глаза, но как истинный избранный, превозмогаешь себя и разлепляешь непослушные веки. Над тобой уже сгрудилась толпа пацанов. Один из них - тот самый, который влепил тебе прямо в рожу - устало разминает кулак и решает моральную дилемму - продолжить начатое или заняться более важными делами?
   Наконец, всё обдумав и взвесив, он произносит:
  - Пацаны, пойдёмте-ка лучше за девчонками в бане поподглядываем.
  - А Избранный? - неуверенно подаёт голос кто-то из толпы.
  - А ему то чё? - ухмыляется твой обидчик. - Он же ж голубой.
   И с криками "голубой, голубой - не хотим играть с тобой" они оставляют тебя в одиночестве. А где-то далеко-далеко голубой щенок, учуяв плагиат, злобно скалит свою голубую пасть.
   Картинка исчезла, чтобы уступить место новой. Но вместо того, чтобы погружать тебя в глубины своего сознания, тебя просто выталкивает в пустое поле, на котором не растёт ни травки. Поле то растягивается насколько хватает глаз, вгоняя в уныние своей пустынностью. Ты тяжело вздыхаешь и, не придумав ничего лучше, садишься на землю.
  - Похоже, кому-то осточертело шататься по закоулкам твоей памяти в поисках болезненных воспоминаний, - донёсся откуда-то до боли знакомый голос.- Всё равно у тебя там одна фигня. Хотя, зная тебя, даже этой фигни хватит, чтобы расстроить твою тонкую душевную организацию. Но ты старайся не поддаваться, ладно? Мне будет очень не с руки, если он победит, и ты превратишься в безмозглый овощ.
  - Спасибо, ты как всегда умеешь подбадривать, - скривился Избранный, не полностью понимаю, к кому он, собственно, обращается.
   Впрочем, долго поразмышлять о таких вещах у нашего героя не получилось, так как из земли, будто семена, начали вырастать фигуры в черных балахонах. Лица их скрывали надвинутые капюшоны, но уже то, что они были ростом примерно с Избранного, вселяло надежду, что это, по крайней мере, были люди. Окружив нашего героя, они, молча, смотрели на него из-под своих капюшонов, и во всей их позе читалось осуждение и нечто иное, неожиданное, но ещё более обидное. Жалость.
   Хмыкнув, Избранный встал на ноги и с интересом стал гадать, что же в этот раз придумает Вестник, чтобы сломить его мятежный дух. Правда, ничего сверхъестественного наш герой от него уже не ожидал, понимая, что существо, всю жизнь прожившее в глубоких глубинах этого мира, богатой фантазией обладать не может.
   Одна из фигур зашевелилась. Медленно поднялись её руки, медленно скинули капюшон, и Избранный увидел те самые лысую голову и длинную-предлинную белоснежную бороду, которые могли принадлежать только одну человеку-единственному человеку во всей этой бездарной истории.
  - Какой неожиданный сюжетный ход, - всплеснул руками наш герой, глядя на хмурящееся лицо старосты Галана. - Посмотрим, что же будет дальше...
  - Бедный несчастный отрок, - задвигались губы старосты. - Не знать ни отца, ни матери, быть никому не нужным с рождения - это ли не жестокая судьба? Ответь мне, зачем ты живёшь? Уж не ради ли тех самых Богов, которые обрекли тебя на одиночество? Или же ради людей, которые просто смели тебя на обочину жизни до той поры, пока ты им не понадобишься? Разве этой судьбы ты хотел? Разве этой судьбы ты достоин? Нет, но почему-то она стала твоей.
  - Я сейчас должна типа мотивировать и переубеждать тебя, - вступила Катарина. - Но мне так лень. Ты уже к тому же не маленький, так что сам должен соображать, что к чему.
  Вторая фигура сдёрнула капюшон, и сердце Избранного на миг ёкнуло, но на его лице при этом не отразилось и тени эмоции. Перед ним стоял Прокл - его отчим. И где-то в глубине души Избранный желал, чтобы он так и продолжал стоять, не разрушая чудесной иллюзии словами, нашёптываемыми Вестником. Но у чудовища было своё мнение по этому поводу.
  - А, Богиня заговорила, - сказал Прокл, и Избранному осталось только тяжело вздохнуть. - Заговорила та, у которой меньше всего на это прав. Давай, слушай её, слушай, что она говорит, слушай своего кукловода. Ведь ты всего лишь игрушка в её руках. И не только в её. Все Боги считают тебя всего лишь одним из клоунов, призванных утолять их больную жажду развлечений. Крутись, вертись, живи, страдай, умирай - всё это ты делаешь во имя их услады. И потому они не дадут тебе нормальной жизни. Ведь это так скучно. А им нужно действие, нужна боль, кровь и слёзы. Потому что им это нравится, потому что они наслаждаются твоим одиночеством, хрустом твоих ломающихся костей, запахом твоего отчаяния. Скажи, зачем ты появился на свет, маленький человечек? Уж не ради ли этого?
  - Как же я устала от всего этого бреда... - разнылась Богиня.
  - Исчезни, проклятая! - выкрикнул Вестник губами Прокла.
  - Да, пожалуйста! Избранный, оставляю этого хмыря на тебя, - сказала Катарина, и на последних словах её голос растаял в окружающей тишине.
   Оставшись один на один с кучей неприветливо пырящихся иллюзий, Избранный почувствовал, что его кинули. Не перед неизвестностью - нет, а перед полной беспросветной банальностью. Наш герой уже наперёд догадывался, что будет происходить дальше и потому нисколько не удивился, когда из-под откинутого плаща одной из иллюзий на него посмотрели карие глаза Ирис.
  - Ты бросил нас, - донёсся до слуха героя её голос. Всегда звонкий сейчас он был полон обиды и грусти.- Мы столько лет были вместе. Почти как семья. Мы всегда были с тобой. А когда ты был нужен нам - тебя не было рядом. Мы умерли из-за тебя.
   Всё вокруг было таким явно ненастоящим и даже слова Ирис отдавали фальшей. Но Избранный не мог совладать с проснувшимся в нём чувством вины и, потупившись, молчал.
  - Тебе даже нечего сказать, - продолжала Ирис.- Ты всегда был таким. Всегда сторонился людей. Думаешь, что был одинок и забыт всеми? Глупый. Мы пытались подобраться к тебе. Пробить хоть какую-то брешь к твоему сердцу, но всё без толку. Ты был слишком высокого мнения о себе и слишком низкого о нас. Поэтому мы встречали на пути лишь непреодолимую стену. Это не Боги сделали твою жизнь невыносимой. Ты сам сделал её такой.
  - Ты просто начинаешь противоречить сам себе, глупый кальмар, - прошептал Избранный и грустно улыбнулся.
   А Ирис, будто и не слыша его слов, продолжала:
  - Да, ты никогда ни о ком не думал, ни о ком не заботился. Только о себе. Только за себя ты волновался! Ах, какой я несчастный! Ах, злой рок сделал меня избранным! Ах, никто меня не понимает! А в это самое время люди вокруг тебя страдали. Но ты не сделал ничего, чтобы помочь им. Избранный? Вряд ли. Скорее, просто запутавшийся глупый и эгоистичный ребёнок.
   Избранный ничего не ответил. Он молчал. Знал, что это правда. И от того, что её сказал какой-то кальмар, нацепивший личину Ирис, было ещё больнее.
   Фигуры людей стояли напротив него и молчали в ответ. Абсолютная тишина, прерываемая лишь лёгким постукиванием героического пальца о потрепанные героические кожаные поножи. А вы думали, что астральная проекция Избранного будет в собственном подсознании светить голым торсом? Обойдетесь.
   Остальные фигуры так же скинули свои капюшоны, и перед Избранным предстали другие жители деревни, которые не играли в нашей истории совершенно никакой роли, так что не имеет смысла называть их по именам.
  - Бездарь... Бездарь. Бездарь! - повторяли они на разные лады, стараясь погрузить нашего героя в глубины отчаяния, самобичевания и ещё чего-нибудь. Неважно чего. Главное, чтобы они были глубинными.
   Понимая, что больше ничего нового Вестник ему сказать не в силах, Избранный разочарованно хмыкнул.
  - Это всё?- спросил он, нагло глядя в лица отца, Ирис, Галана и прочих иллюзий.
  - В смысле? - бедный Вестник даже потерялся от такой наглости.
  - Ты закончил? Больше нечего сказать? - сделав два шага вперёд, Избранный остановился.- Если да, то хорошо. А то мне уже порядком поднадоел твой пафос.
  - Пытаешься побороть чувство вины наглостью? - Вестник взял себя в руки и начал устами Прокла долбить по чувству вины нашего героя тяжелой артиллерией.- Не помню, чтобы учил тебя подобному. Хотя, ничего удивительного. Ты всегда слушал только то, что тебе было удобно.
  - Да, да, да, - устало покивал Избранный. - Знаешь, я должен быть тебе благодарен. Все эти истории, герои, приключения, Боги, какие-то предрешенности и законы жанра - мне всё это порядком поднадоело. Но я честно терпел. А потом появился ты со своими глупыми попытками развести меня на финальный душевный монолог. И я решил - пошло оно всё к черту. Я не хочу становиться частью всего этого. Пусть на мне лежит груз вины, пусть я был когда-то в чем-то не прав - это всё мои личные проблемы, и я не собираюсь обсуждать их с каким-то желейным придурком.
   - Чего? - ещё не до конца врубился Вестник.
  - Того! Я сейчас, по идее, должен был толкнуть душещипательную ответную речь, где я бы сказал что-нибудь типа "Да, это мой грех и я буду жить с ним до самой смерти. Поэтому всю оставшуюся жизнь я посвящу тому, чтобы нести в мир свет, добро и демократию", но, знаешь что? Перед таким долбозавром, как ты и перед парой слепленных на скорую руку миражей, взятых из моего подсознания, я тут распинаться не намерен.
  - Но это же совсем не по-геройски? - ошарашено пролепетал Вестник уже своим собственным голосом.
  - Да какая ко всем дьяволам разница? Я никакой не герой. Героев вообще нет. Единственное место, где живут герои - это в головах забитых жизнью или просто скучающих дурачков. Человек сам может стать героем своей жизни, но ему, видите ли, лень, поэтому он и придумывает всяких избранных, которые будут радостно и беззаботно решать его проблемы. Тошнит...
  - Эй-эй, стой, тебя куда-то не туда занесло...
  - Возможно. Но это всё потому, что я просто обычный человек.
  - Люди...эээ...ммм...люди слабы! - вставил Вестник неуверенно.
  - Ага. А так же очень нетерпимы. Поэтому я не потерплю, чтобы какой-то уползок блуждал по моим воспоминаниям и выдёргивал из них всякую чушь, которую я и видеть-то не хочу. А потому...
  - Стой!!! - Ирис, Галан и прочие кинулись остановить Избранного, но было слишком поздно.
  - Свалил в страхе из моей головы! - заорал Избранный во всю глотку, разметая своим голосом иллюзию Вестника и возвращаясь в реальный мир.
  - А вот таким ты мне больше нравишься, - радостно заметила вернувшаяся Катарина.
  - А вот таким я сам себе больше нравлюсь, - откликнулся Избранный и свет реального мира ударил ему в лицо.
   Он лежал на земле и глядел в небо. В груди ныло и кололо. Вкус крови во рту так же был весьма неприятен. Избранный даже пожалел, что выбрался из своего уютненького подсознания. Рядом корчился и извивался Вестник. Он держался за голову и, видимо, маялся нешуточной мигренью. Неудивительно. После такой-то встряски.
  - Пора кончать этот цирк, - подумал Избранный и поднялся.
   Вестник будто и не замечал подошедшего к нему человека, держась за голову и извергая проклятья, одно хлеще другого. Он оказался в полной власти нашего героя. Тем более, что его свита была полностью занята сражением с защитниками деревни.
  - Как думаешь, - обратился Избранный к Катарине, - поступить по-рыцарски и дождаться, пока он закончит агонизировать или добить его сейчас, чтоб не мучился?
  - Подумай, как бы на твоём месте поступил бы настоящий герой? - слова Богини, как всегда, были полны житейской мудрости и нескрываемого сарказма.
  - Намёк понят, - кивнул Избранный, замахиваясь Куриным клинком.
   Глубокая линия пореза, прочерченная по телу Вестника, заметно усугубила его моральные и физические страдания. Бурая жижа, служащая существу вместо крови, захлестала во все стороны. И всю одежду Избранного после этого можно было смело выбросить в помойное ведро.
  - Аха-ха-ха! Ты так мило выглядишь, когда весь перемазан этой гадостью,- обидно засмеялась Богиня.
  - Ага, очень смешно, - Избранный был печален. Он уже предчувствовал, с каким остервенением будет отстирывать эту гадость со своих доспехов.
  - Мерзкий! Мерзкий! Мерзкий! - грозно шипело чудовище, пытаясь остановить бьющую из ран жидкость.- Мерзкая обезьяна! Убить! Убить обезьяну!
  - Ну, попробуй...
   Второго приглашения не потребовалось. Неуловимо быстро перебирая оставшимися отростками, Вестник подлетел к Избранному и обрушился на него всем телом.
   Избранный отреагировал почти что на пятерочку. Он быстро опустился на корточки и, подобно суровому средневековому спецназовцу, перекатился чудовищу за спину.
   Оказавшись вне радиуса обзора членистоногого выродка, Избранный от души рассёк ему спину. Получилось качественно и внушительно. Вестник тоже оценил. Это выразилось в восхищенном реве, вырвавшемся из его глот...кхм...из его чего-то там.
   Существо моментально развернулось на месте и его верхний отросток, именуемый головой, уставился на Избранного.
  - Разорву! Убью и разорву! - и откуда в такой чудовищной твари столько вполне человеческой ненависти?
  - Очень жаль, но твоему желанию не суждено сбыться. Не обессудь, - сказал Избранный, направляя в Вестника всепожирающий поток магического огня.
   Пламя в момент охватило его с щупалец до верхнего отростка. К слову, водянистая структура его тела оказалась довольно-таки легковозгораемой. Послышались крики, рёв и треск от лопающейся тонкой кожицы чудовища. Избранному стало даже как-то немного жалко и противно наблюдать, как чудовище корчиться в муках, тает и сыплет проклятиями.
  - А теперь можно мне, наконец, немного попаладиньичать? - спросил он у Богини.
  - Я бы сказала - нужно...
   И Избранный, в порыве благодетельности, одним махом снёс мучающемуся Вестнику голову. Ошмётки его догорающей плоти тряпкой рухнули на землю. И посланник Подземных Богов был отослан туда, куда не распространялась власть его хозяев.
  - Вот и всё, - подумал Избранный и груз пережитых за день эмоций нелегкой ношей свалился на его хрупкие плечи.
   Мне что-то так неохота описывать сражение дальше... Может, подсобишь?
  - Не вопрос, - кивнул он.
  - Отдохни хорошенько, - мягкий голос Катарины музыкой разнёсся по усталому телу героя. - ты это заслужил.
   И обессиленный Избранный мешком с картошкой упал на сырую землюшку. И все - люди, клахты и весь залитый кровью своих врагов отважный Дрори - услышали его победоносный храп.
  
  ***
  
   Оракул вальяжно шествовал по полю брани, сложив руки за спину. Он ступал осторожно, высчитывая каждый свой шаг, чтобы ненароком не попасть в лужу крови или той жижи, что истекала из трупов чудовищ.
   Оступись он хоть разок - и пришла бы беда. Его чудесные-расчудесные походные башмачки пришлось бы выбрасывать. Потому что отмыть их было б уже невозможно. По крайней мере, не в этом мире, где благодушная длань прогресса ещё не подарила страждущим чистящие средства T**e и B**ax. И уже тем более не проплатила высшим силам рекламу этих продуктов в данной героической истории.
  Не сказать, что башмаки были такие уж новые. Дорожная пыль со всех уголков Сентарийского королевства плотным слоем лежала на них. Но он всё равно любил эти башмачки, верно служившие ему не первый (и, как он надеялся, не последний) десяток лет. Потому что Оракул был бюджетником, ему платили плохо, и позволить себе новую обувь он просто не мог.
   Задача была практически невыполнимой, но старец пока что довольно успешно с ней справлялся.
   Тела возлежали здесь повсюду. И то были не только трупы клахтов и прочих чудовищ, но и людей.
   Уставшие после продолжительной битвы селяне просто бросили их здесь, отправившись подсчитывать убытки и дрыхнуть крепким сном победителей. И это немного печалило Оракула. Ибо, что, в сущности, тогда отличало их от поверженных чудовищ, которые точно так же бросили убитых на произвол судьбы.
   Так, аккуратно пробираясь меж трупов, он оказался пред останками Вестника. Его тело было изрезано, сожжено, а его куски - насажены на пики. Оракул ухмыльнулся. Значит, у селян было время поизгаляться над трупом предводителя их врагов, но не хватило на то, чтобы похоронить убитых?
  - Ох уж эта человеческая природа, - покачал головой Оракул, продолжая осматривать тело Вестника.
   Его голова тоже была рядом. И, если не считать того, что она была насажена на кол, сохранилась она вполне прилично. Оракул крепко взял её в руки и усилием снял с деревянного постамента. Голова была очень неприятна на ощупь, но омерзение было чуждо этому святому человеку, и он стал крутить её в руках, в надежде понять, где же у чудовища лицо. Через некоторое время безуспешных попыток и серьёзных раздумий Оракул плюнул на эти мелочи, взял голову так, как было удобнее ему, и твёрдым голосом повелел:
  - Просыпайся, Вестник. Услышь мой голос. Я желаю говорить с тобой.
   Голова никак не среагировала на команду. Она просто оставалась быть обычной отрезанной головой. Пускай и довольно необычного существа. Оракул ещё раз повторил свой приказ:
  - Отвечай же мне, Вестник. Отвечай своему господину.
   По голове Вестника пошла лёгкая рябь, и где-то в глубине своего сознания Оракул услышал едва различимый шёпот:
  - Хоз-з-зяин... мне так... ж-жаль. Я подвёл вас-с. Ничтож-жный... ничтож-жный. Обез-з-зьяна... оказ-з-залас-с-сь... с-сильнее. Мне так с-с-стыдно... так с-с-стыдно.
   Взор Оракула смягчился и стал почти отеческим. Он нежно погладил отрубленную голову и прошептал:
  - Не надо самобичеваний. Ты хорошо выполнил свою миссию. Отлично сыграл роль злодея. Избранный потратил на тебя достаточно сил и времени, чтобы у меня появилась возможность тщательно подготовиться к его приходу. В награду я дарую тебе покой. Спи, мой верный слуга, спи крепко.
   Рябь на голове Вестника унялась и его душа (или некое её подобие) покинула этот мир. Оракул ешё некоторое время смотрел туда, где по его представлениям должно было быть лицо Вестника. Затем он внимательно бросил взгляд в разные стороны, хитро сощурился и со всей силы запнул голову чудовища в кусты. На секунду он снова почувствовал себя молодым и полным сил...
   Затем что-то хрустнуло. Оракул скривился. Сначала лицом, а потом и всем телом. Боль была очень неприятной, но уже по-старчески привычной.
   И вот в такой скрюченной позе к нему пришла одна крайне глубокая житейская мысль:
  - Кажется, я стал староват для подобных вещей. Жалко, что с этой профессии можно уйти только, если какой-нибудь ушлый избранный отсечёт тебе голову мечом.
   И, держась за спину, охая и ахая, он гуськом удалился куда-то в чащу. Потому что никто не должен видеть слёз мужчины. Даже мёртвые. А в лесной чаще, за неимением дождя, так удобно прятать свои слёзы. Потому что дождь, зараза этакая, ещё не научился идти по приказу. Но Оракул работал над этим вопросом. И был полностью уверен, что решит его в ближайшие пару столетий.
  
  Глава двадцать вторая.
  
  Эта глава была написана в голодный год,
  поэтому выросла хилой и больной.
  
   Избранный поднялся с кровати и понял, что, не смотря на все многочисленные раны, порезы, ушибы и вторжения в сознание, не испытывает никакой боли, да и вообще чувствует себя посвежевшим и отдохнувшим. Сначала он сдуру подумал, что умер. Но потом вспомнил, что он избранный, а избранные слишком сильны, могучи и брутальны, чтобы испытывать какую-то там боль, и успокоился.
  - Ты уже проснулся? - поинтересовалась Катарина. Избранный про себя отметил, что голос её был каким-то чересчур заботливым и печальным.
  - Да.
  - Я думаю тебе нужно выйти во двор, - Катарина говорила медленно, скрупулезно подбирая слова, будто боялась наговорить лишнего. - До меня долетели лишь обрывки фраз. И я, возможно, не вполне поняла, что там происходит. Поэтому не хочу делать поспешных выводов, но... В общем, наверное, ты сам должен во всём убедиться. Да, так будет лучше всего.
   Что-то в её словах сильно насторожило нашего героя. И потому, ничего не спросив, Избранный быстро встал, оделся и вышел наружу. Там он увидел целое столпотворение людей. И гномов. В пропорциях примерно восемьдесят к двадцати. Или двадцать к восьмидесяти... Ну, или как-то так. Избранный не был математиком, отстаньте от него!
   Карлики были одеты в чёрные балахоны, по оттопыренностям на которых можно было судить, что под ними гномы носили кожаные доспехи или даже кольчуги. Вид их был суров и безрадостен. Эти гномы были другими, не такими как те, которых Избранный встретил в таверне. Маска забот и какой-то несмываемой скорби плотно въелась в их лица. Казалось, ничего земного и обыденного уже не может заинтересовать этих мрачных карликов, опутанных ореолом таинственности и нескрываемого фатализма.
   Они стояли плотной гурьбой вокруг чего-то, что привлекало всеобщее внимание. Всё указывало на то, что это было что-то до ужаса интересное. Избранный попытался найти глазами Дрори, дабы тот пояснил ему смысл сего сакрального действа, но тот, видимо, хорошо запрятался среди этих чёрных балахонов. Или же его и вовсе здесь не было. И поэтому Избранному пришлось удовлетворять собственное любопытство своими силами.
   Чтобы понять, что же, собственно, здесь происходит, и зачем сюда подвалили все эти коротыши, Избранный осторожно приблизился, чтобы внимательнее рассмотреть точку их интереса.
   Точкой их интереса оказался Дрори. Он был мёртв. Всё его тело было испещрено ранами. Ни одна из этих ран, на первый взгляд, не была смертельной, но их количество заставляло понять, что гном, скорее всего, умер от потери крови.
   Эта самая кровь, перемешанная с жижей клахтов, залила всё его тело. Дрори, как и подобает представителям своего рода, пал в ожесточенном бою, буквально вырвав победу из рук врага, в то время, когда Избранный тихо-мирно посапывал. Гном с присущей ему отвагой и доблестью защищал тело своего нанимателя от недобитых клахтов, пока то постыдно дрыхло и смущало сражавшихся людей и чудовищ богатырским храпом.
   Избранный попытался отвести глаза, но не мог. Всё его внимание было приковано к трупу бывшего товарища по оружию. Погибшего по его вине, из-за его неосмотрительности, его слабоволия.
   Ему было одновременно больно, стыдно и неловко перед Дрори. И не только перед ним. Даже перед гномами и селянами он испытывал какую-то неясную неловкость, хотя, казалось бы, с чего бы?
   Вроде бы в такой ситуации он должен был что-то сказать или сделать, но он бездействовал. Его разум выпрыгнул из тела, оставив стоять манекен, лишённый воли.
   Катарина, понимая, что дорога, по которой сейчас шёл Избранный, приведёт его ум и душу к упадку, возопила:
  - Очнись же, глупец! Неужели, ты так и собираешься стоять столбом и бездействовать?!
  - Если бы только я тогда продолжил драться, - хоть он и не придал значения смыслу слов, произнесённых Катариной, но они, пусть частично, вырвали его из ступора.- Если бы я не был так слаб, там самонадеян. Относился к происходящему серьёзнее Возможно, Дрори...
  - Какие, к бесам, возможно! Ты хоть помнишь, в каком состоянии находился? - попыталась образумить его Богиня. - Весь разбитый и израненный. И я говорю не только о твоём теле, но и о душе! Или ты не помнишь, что пыталась сотворить с тобой та тварь с щупальцами? Какие уж там клахты! В твоём тогдашнем состоянии тебя бы уделал даже ребёнок. А от мертвого героя маловато толку. Дрори тоже это понимал. И пожертвовал собой, чтобы ты жил. Пойми это, смирись с этим и, чёрт побери, оцени его же жертву!
   Эти слова подействовали на Избранного значительно лучше предыдущих. Его разум даже сделал попытку вернуться к реальности. Достаточную, чтобы начать отдавать себе отчёт в происходящем.
   Гномы всё это время не обращали на него никакого внимания. Они сурово и почти без эмоций взирали на труп их собрата, внутренне провожая его душу в страну мёртвых, но тут один из них поднял глаза, заглянул в лицо Избранному и сказал:
  - Приветствую тебя, человек. Я и мои братья из гномьей похоронной команды пришли за телом этого молодого гнома. Дрори был славным воином и погиб в бою, как и подобает мужам нашего рода. Мы заберем его с собой.
  - Куда? - вопросил Избранный, потому что, по какой-то неизвестной ему причине, он должен был знать это.
  - В наши чертоги. Он будет похоронен рядом со своими предками.
  - Да, думаю, ему бы понравилась эта идея, - покивал Избранный, пустым взглядом вперившись в тело своего погибшего товарища.
  - Прискорбно это говорить, но вы видитесь с ним в последний раз. Как на этом, так и на том свете. Ведь вы - избранные - после смерти попадаете совершенно в другое место, путь в который не ведом мне и моим братьям. Вам есть, что сказать на прощание?
   Момент требовал каких-то слов. И что-то в глубине души Избранного вроде как просилось излиться наружу, но проблема была в том, что ничего определённого в голову нашего героя не приходило.
   Что вообще Избранный знал о Дрори? Только то, что это был храбрый гном, любитель повеселиться и выпить, имевший лёгкие садистские наклонности. Но это было ли лишь малой частью личности Дрори. Что же представляла его большая часть? Каким он был на самом деле? Чем жил? К чему стремился? Избранный не знал ничего ни о его прошлом, ни о настоящем. У него не было времени узнать всё это. И он проклинал бездарность этого мира, не сумевшую подарить ему каких-то пары дней на то, чтобы получше узнать и понять своего компаньона.
   Поэтому вместо долгой поминальной речи он сказал всего два слова:
  - Прощай, дружище.
   И гномья похоронная команда покинула эти земли, унося с собой тело его первого и единственного друга.
   Он смотрел им вслед, пытаясь отпечатать в памяти каждое мгновение, как вдруг кто-то потянул его за руку. Время для этого был совершенно неподходящее, и Избранный раздражённо одёрнул руку, в душе проклянув невежу, не понимающего всю сакральность мгновения. Но этот кто-то оказался настырным малым и вновь продолжил докапываться до нашего героя, не давая ему шанса спокойно попечалиться.
   Осмыслив тот факт, что отвязаться от настырного приставалы ему не удастся, Избранный развернулся и хотел было с кулаками и руганью накинуться на нахала, мешающего ему придаваться скорби по потерянному другу, но увидел перед собой очередного гнома.
  - Какой-то у нас с тобой сегодня гномий день! - сказала Катарина и хихикнула, но, не ощутив моральной поддержки со стороны Избранного, стушевалась и замолкла.
   Обрадовавшись, что его всё-таки заметили, гном отпустил руку Избранного, кашлянул, прочищая горло и хорошо поставленным голосом начал декламировать:
  - Добрый день, дорогой сэр. Я представитель гильдии гномов-компаньонов. Мы очень рады, что вы, пусть и непродолжительное время, но пользовались услугами нашей компании. К сожалению, ваш гном-компаньон вышел из строя. Такое случается. Мы всё понимаем и не собираемся вас винить в его порче. Наоборот, мы ценим наших клиентов и хотим предоставить им максимум удобств. Поэтому мы всегда выдаём гарантию на наших гномов-компаньонов. Так вот... ваш гном-компаньон погиб до окончания срока гарантии, так что мы, глубоко при этом извиняясь, презентуем вам нового гнома-компаньона совершенно бесплатно! Урди, можешь уже выходить!
   Откуда-то из-за угла поспешно вперевалку выбежал другой гном. Собственно, другим его назвать было сложно. По сути, все карлики были похожи друг на друга, как братья. Единственное, что позволяло отличить одного из них от другого - это борода. Чернявая борода Урди, к примеру, заканчивалась шестью миленькими завитушками.
   Урди встал перед Избранным, скосил один глаз и попробовал презентабельно улыбнуться. Получилось, мягко говоря, неважно. Представитель гильдии гномов-компаньонов сплюнул, толкнул своего товарища в бок и промямлил:
  - Урди, ты забыл представиться... Не позорь меня!
   Гном просветлел ликом, хлопнул себя по лбу и браво возвестил:
  - Здорова, что ли. Меня звать Урди. Я гном. Но ты, наверное, итак это заметил. Ты же не совсем дурак. Вернее, совсем не дурак! - поправился он, получив ещё одну тычку от представителя гильдии гномов-компаньонов. - Я хороший гном. У меня есть топор и борода. А ещё я люблю пиво. Такие дела.
  "Прямо как Дрори...", - глубоко в душе подумал Избранный и прослезился.
   Урди протянул нашему герою руку и начал выжидательно таращиться на него. Избранный же медлил. С одной стороны, было бы нечестно по отношению к Дрори менять гнома так быстро, словно отслужившую своё вещь. С другой же стороны, Дрори и Урди были настолько похожими, что, если не сильно прикапываться, разницы не разглядел бы даже матёрый специалист по гномам.
  - В конце-концов, нам нужен проводник, - решила за него Богиня. - А другой такой удачной возможности может и не представиться.
   И Избранный согласился с её решением. Гном и человек пожали друг другу руки. Представитель гильдии гномов-компаньонов удовлетворённо кивнул, зафиксировал акт сделки и удалился по своим или же гильдейским делам, что, как и у любого примерного корпоративного работника, было одним и тем же.
   Возник довольно неловкий момент, когда двое оставшихся новоиспечённых партнёров по влезанию в приключения остались наедине. Избранный не знал, что делать с Урди, а Урди и близко не представлял, что потребует от него новый сюзерен.
   За свою жизнь гном повидал немало хозяев. И у некоторых пристрастия, прямо сказать, были странные. Даже извращённые. Тем более в наше нелёгкое время, когда кто-то решил, будто однополые романы с представителями других рас - это прогрессивное новое веяние. Не сказать, чтобы Урди был в восторге от этого, но, как гласит народная мудрость, "кто платит, тот и заказывает музыку". К тому же гном был профессионалом своего дела, а профессионал должен быть готовым ко всему.
   Вот Урди и готовился. Хоть глубоко в душе и молил, чтобы этот его хозяин оказался нормальным.
  - Хорошая погода сегодня, - попробовал прощупать почву гном.
  - Да-а-а, - протянул Избранный, судорожно пытаясь придумать тему для разговора.
  - Я, наверное, пойду узнаю, что там с вознаграждением за вашу работу, - Урди сделал многозначительную паузу. - Если, конечно, у вас не будет никаких других для меня приказаний...
  - Нет-нет, можешь идти, - облегчённо вздохнул Избранный, так и не сумевший родить и подобия светской беседы.
  - Да, так и сделаю...
   На первый взгляд, этот избранный показался Урди относительно адекватным. По крайней мере, такой к разврату склонять не станет. А уж с его скромностью и прочими закидонами, какие бы они у него ни были, гном как-нибудь совладает.
   И, придя к этому решению, гном, браво насвистывая, как ни в чём не бывало, отправился трясти со старосты деньги за выполненную героем и его предшественником работу. В это время Избранный кинул последний взгляд на дорогу, по которой удалялась гномья похоронная команда. Но они уже пропали из зоны видимости.
  - Как-то всё это неправильно, - тоскливо бросил Избранный и двинул вслед за Урди.
  - Оказывается, убивать тоже можно бездарно, - подытожила Катарина.
  
  
  Эпилог (в котором не происходит ровным счётом ничего интересного, но раз уж вы дочитали досюда - можете прочитать и его).
  
  Читать эпилоги в книгах - это совершенно не фешн.
  Потому что эпилоги пишутся исключительно для нердов.
  Эдуард Дыбающий "Фэшн чтение для фэшн гёрлз энд бойз"
  
  От назойливой щебетни старосты спасенной деревни начинала болеть голова. Избранный даже в сердцах пожалел, что клахты в общей перепалке, так и не смогли ничего с ним сотворить. Но он-то всего лишь об этом подумал, а Катарина, пользуясь тем, что её никто не слышит, удосужилась сказать подобное вслух. Поразмыслив ещё минутку, она решила поинтересоваться одним, по её мнению, очень животрепещущим вопросом:
  - Никто случайно не помнит, как вообще зовут этого старосту?
   Нет.
  - Нет, - покачал головой Избранный.
  - А, ну, ладно.
   А безымянный староста всё продолжал активно выражать свою благодарность за спасение деревни и всячески хвалил дорогих спасителей. В общем-то, было за что, так что Урди и Избранный, не смотря на разыгравшуюся мигрень, выслушивали его с нескрываемым удовольствием. Правда, Урди не имел к этому ровным счётом никакого отношения и просто почивал на лаврах своего предшественника, но кто из нас может осудить гнома, которому просто захотелось на минутку почувствовать себя нужным?..
   А в это время чувство собственной важности в голове нашего героя росло все стремительней и стремительней, рискуя вытеснить из неё Катарину и вашего покорного слугу.
   Но, к счастью, получасовая хвалебная тирада подошла к концу, все выжившие жители деревни поклонились героям в пояс, похлопали и отправились по своим делам. Минута славы закончилась, и Избранный снова погрузился в своё обычное депрессивное состояние. Перспектива продолжать неприкаянно стоять посреди деревни слегка отдавала глупостью, так что наш герой вздохнул и вопросил:
   - Ну, что, пойдем отсюда?
  - Пойдём, - кивнул гном, и наши герои уже было отправились навстречу новым замечательным приключениям, но были бесцеремонно остановлены голосом Богини. Вернее, остановлен был Избранный, а Урди остановился так... за компанию.
  - Стоять! - повелительным тоном сказала Катарина.
  - Что ещё? Давай быстрее. Хочется поскорее свалить из этого места.
  - Нет, все-таки героического в тебе как в козле молока, - запричитала Катарина. - У нас тут такой эпический момент пропадает, а ты и бровью не ведешь!
  - Я немного не понимаю о чём ты...
  - Объясняю доступно, - и снова в речи Катарины начали проскакивать эти неприятные нравоучительные нотки.- У нас с тобой вроде как приключение. И даже с намёком на эпичность, так?
  - Не согласен, но предположим.
   - А ну не перечь! Так вот, нашему эпическому приключению не хватает одной маленькой детали.
  - Какой же? - подобное развитие диалога Избранному не нравилось, но он уже знал по опыту, что пререкаться с Богиней - есть заведомо проигрышная тактика ведения диалога.
  - Нашей эпической истории, как это ни печально, крайне не хватает эпичности.
  - А, по-моему, всё было вполне неплохо, - неуверенно пробормотал Избранный и тут же явственно ощутил исходящее от Богини недовольство.
  - Не спорь со старшими! Мне лучше знать! Так вот, нам не хватает эпичности и пафоса! А так как приключений, похоже, больше не предвидится, то хотя бы закончить эту историю надо с огоньком.
  - Я сейчас очень плохо понимаю, что ты хочешь сказать. Я, если честно, постоянно тебя недопонимаю, но сейчас особенно.
  - Ничего удивительного. Я же все-таки пресветлая Богиня. Мой разум непостижим для необразованного деревенщины без фантазии - злорадно заметила Катарина. - Итак, какую самую пафосную и эпическую концовку для нашего приключения ты можешь придумать?
  - Никаких идей. Удиви меня.
  - "И они ушли в закат..." Ну, как тебе?
  - Это настолько банально и глупо, что я даже соглашусь. Урди, ты не против, если мы устроим здесь лагерь до заката?
  - Ваша воля, милорд, - покорно ответил гном, сбрасывая тюки со снаряжением. Расстелив под ближайшим деревом приватизированный в суматохе у кого-то из деревенских ковёр, он достал трубку и мечтательно задымил. Избранный последовал его примеру. Исключая момент с трубкой, конечно же.
  - Вот и славненько, - Богиня была крайне довольна.
   Герои стали ждать заката...
   Прошло некоторое время. Избранный сидел, прислонившись к дереву, и следил за солнцем, чтобы не пропустить тот момент, когда оно опустится до закатного состояния.
  Солнце невыносимо выжигало ему сетчатку глаза, но страх лишиться зрения полностью перекрывался гневом Богини, если всё пойдёт не по её плану. Тогда, как вариант, она могла бы заставить нашего несчастного Избранного провести здесь ещё одни сутки, дожидаясь следующего заката. А это не устраивало нашего героя чуть более чем полностью.
   Урди лежал рядом и беспардонно дрых. Энтузиазма по поводу затеи своего нового нанимателя он не испытывал, но и особо не возражал. Как говорится, чем бы дитя ни тешилось - лишь бы во сне не закололо. Али чего пострашнее не сотворило.
  - Долго ещё? - проныла Катарина.
  - Откуда мне знать? И хватит капать мне на мозг. Сама настаивала дождаться этого долбаного заката.
  - Хорошо-хорошо. Молчу-молчу.
   И, как ни странно, она и вправду молчала. Минуты примерно три.
  - Слушай, - начала она . - А что мы с тобой будем делать дальше?
  - Ты издеваешься или и вправду не знаешь? Мы, как и договаривались, отправимся в столицу, чтоб отыскать осколки твоей силы.
  - И всё? - раздосадовалась Богиня. - Разве ты не решил, что следовать общепринятым канонам и ожиданиям других - это глупо?
  - Да, но обещание есть обещание.
  - Пфе, - теперь Катарина была уже не просто раздосадована, а глубоко разочарована в нашем герое. - Никакого развития персонажа.
  - Ну, почему же. Встреча с Вестником меня кое-чему научила. И... смерть Дрори тоже... Точнее, оба эти события натолкнули меня на очень дельную мысль.
  - И что же за непостижимая истина открылась твоему взору, о, Великий Герой?
  - Этот мир бездарен. Раньше я думал, что бездарна только эта, как её любит называть мой внутренний голос... история. Но я ошибался. Встречая на своём пути лишь глупость и банальность, я понял, что от средины до самой корки - бездарен сам этот гниющий мирок.
  - Ну, ты меня сейчас совсем не удивил, - усмехнулась Богиня. - Скажи мне лучше то, чего я не знаю.
  - Легко, - Избранный подозрительно улыбнулся. - Я, кажется, знаю, как можно искоренить всю эту бездарность одним махом.
  - Хорошо, вот теперь ты меня заинтересовал, - настроение Катарины сразу же приподнялось. - И как же ты думаешь избавить от бездарности целый мир?
  - Так же как избавляются от любой другой проблемы. Нужно просто найти и уничтожить её корень. С первым пунктом я уже частично разобрался.
  - То есть ты хочешь сказать...
  - Оракул.
  - Хм, смелое и многообещающее заявленьице, - если Катарине было чем сиять, она бы непременно засияла от восторга. - С другой стороны, а почему бы и нет? Что ж, значит, теперь у нас появилась ещё одна причина, чтобы отправиться в столицу.
  - Выходит, что так. Но что-то мы с тобой заговорились. Приближается закат. Негоже было бы его пропустить. Эй, Урди, вставай скорее, - кликнул он своего компаньона, и гном, молниеносно запихав все пожитки в рюкзак, встал по правое плечо от героя.
   И приключенцы, полные новых надежд и ожиданий, зашагали навстречу закату.
  - Теперь ты довольна? - спросил Избранный Богиню.
  - Почти, - ответила та.- Осталось только выкрикнуть в конце что-нибудь пафосно-героическое. Тогда будет просто убер-круто!
  - Как скажешь. Урди, можешь на счёт три заорать что-нибудь высокопарное?
  - Легко, - Урди щелкнул пальцами перед самым своим носом.
  - Раз, два, три!
  - Мой топор жаждет битвы! - покорно заорал гном
  - Вперед, навстречу новым приключениям! - радостно крикнула Катарина.
  - Пора проверить на прочность основы этого мира, - заорал Избранный. Правда, без особого энтузиазма.
   Боги, что за идиотизм здесь творится?..
  - А ну не порть момент, бездарь! - злобно выкрикнула в ответ Катарина. Что поделать, придётся слушаться...
   И наши герои пафосно ушли в закат, готовые встретиться с любыми опасностями, которые принесёт им новый день...
  
  ***
  
   Стайки ворон вихрем кружились над полем брани. Время от времени небольшие группы птиц пикировали вниз, чтобы полакомиться остатками гниющей плоти поверженных людей и гнарлов. Да, вороны не брезговали даже мясом этих отвратительных дикарей.
   Вероний лежал на спине, и в его голове металась одна мысль: почему он все ещё видит этих ворон, если уже давно должен быть мёртв.
  - Может быть, это и есть тот хвалёный загробный мир, в который все так не хотят попасть? - пронеслось в его голове.- Мда, ничего особенного он собой не представляет...
   Полчища ворон, наконец, заметили избранного и, решив, что глупо питаться падалью, если рядом лежит свежий аппетитный кусок мяса, сокрушительной волной двинулись в его сторону.
   Вероний должен был бы испугаться, но какая-то леность сковала всё его тело. Видимо, он сообразил, что даже если он вскочит на ноги, выхватит меч и отважно примет бой против орды алчущих бестий, его шансы на победу совершенно не изменятся и будут все так же равны нулю. Поэтому он решил мыслить философски:
  - Что ж, вопрос о том жив я или нет, конечно, интересен. Но, учитывая, что меньше чем через минуту добрая сотня ворон облепит моё тело и начнёт рвать его на куски, то можно считать, что при любом раскладе - я скорее мёртв, чем жив.
   Возможно, в ходе таких нехитрых рассуждений, Вероний когда-нибудь и пришёл бы к истине, но голодному воронью были не важны философские метания их будущего ужина, так что, понимая всю тщетность дальнейших измышлений, избранный просто расслабился и приготовился к встрече с судьбой.
   В его скорой гибели были и свои плюсы. Где ещё можно понаблюдать, как грязная ворона, от которой разит кровью и смертью, величественно расправляет крылья, подготавливает каждый свой коготок к тому, чтобы как можно крепче вцепиться в твою кожу и направляет свой клюв прямиком в твой правый глаз. Не очень-то красивое зрелище, по сути. Но когда это делают десятки подобных бестий одновременно, ты начинаешь подумывать, что такая смерть намного интереснее, чем смерть в бою от прилетевшей в горло стрелы.
   Вероний был даже доволен сложившимися обстоятельствами. Он всегда недолюбливал неожиданности, а сейчас всё происходило очень предсказуемо и без эксцессов. И, если он всё ещё был жив, то мог с уверенностью утверждать, что остаток его жизни полностью распланирован.
   Когда воздух между Веронием и вороньём неожиданно задрожал, избранный почувствовал, что в его целиком устоявшуюся жизнь снова вмешивается форс-мажор. Но втайне он лелеял надежду, что это лишь его воображение подбрасывает ему новые поводы для беспокойства. И поэтому он решил лишний раз не беспокоиться и не обращать внимания.
   В тот же момент, когда, как по волшебству, из ниоткуда над Веронием появилась огненная воронка, стремительно затягивающая внутрь несчастных птиц, командующий окончательно убедился, что жизнь - это непредсказуемая штука, где ни на что нельзя толком понадеяться.
   Спустя пару секунд, как между ними и их добычей образовалась неудержимая бушующая стихия огня, коллективным разумом вороны поняли, что что-то происходит не так и разлетелись врассыпную. К сожалению, к тому времени внушительное количество их собратьев уже превратилось в пепел, а наиболее неторопливые из тех, кто все-таки избежал огненной ловушки, беспомощно барахтались на земле, безуспешно хлопая опалёнными крыльями.
   Рассредоточившись, стая спешно покинула поле брани. Но ненадолго. Слишком уж много здесь было легкой добычи, чтобы можно было без колебаний оставить такое козырное место.
   Огненный вихрь продолжал метаться прямо над Веронием, хотя никаких врагов поблизости уже не было. Командующий наблюдал за ним с явным интересом. Интерес этот обуславливался тем, что, не смотря на то, с какой яростью потоки огня носились в воздухе, Веронию они не причиняли ни малейшего дискомфорта. Напротив, ему даже было немного зябко лежать на этой пропитанной кровью и дождём земле. Командующий даже усомнился в реальности бушующей перед ним стихии. Впрочем, проверять её на подлинность самостоятельно он пока не планировал.
   Этого и не потребовалось. Огненный вихрь исчез так же быстро, как и возник. Озадаченный Вероний продолжил лежать на земле. С одной стороны, ему очень хотелось ещё немного поразмышлять над природой этого необычного явления. С другой же стороны, в ходе мыслительной работы, лежа на земле, он мог легко подцепить простуду, что было бы не очень хорошо. Решая, как ему лучше поступить, он внезапно услышал свой внутренний голос:
  - Вставай! - велел он. И Веронию пришлось подчиниться. Правда, отчего-то его внутренний голос был женским, но его это особо и не волновало. Мало ли, как в жизни бывает?
   Встав и осмотревшись, Вероний сделал заключение, что его внутренний голос внезапно оказался внешним и, на самом деле, принадлежал неземной красоты девушке в паре метров от него.
   Копна рыжих волос, точно невесомая, струилась по воздуху мягкими волнами. Удивительно складное лицо было окроплено маленькими конопушками. На деревенской бабе такие смотрели бы уродливо, но лицу этого нежного создания они придавали какое-то наивное детское выражение. Белые атласные одежды, развевающиеся на ветру и лишь каким-то чудом скрывавшие от Верония красоту её стана, доходили деве почти до самых пяточек.
  Глядя на маленькие голенькие ножки девушки, избранному стало очень жаль, что столь прекрасные ступни вынуждены ступать по усеянному трупами полю. Но, к его немалому удивлению, не смотря на грязь и кровь под её ногами, те были совершенно чисты.
  - Слишком уж много необычного для одного дня, - с горечью подумал консервативный Вероний.
  - Пойдём. Здесь нам делать нечего, - сказала девушка, и Вероний, не отдавая отчёта своим действиям, последовал за ней.
   И они пошли. Двое живых, среди бескрайнего моря гниющих мертвецов. Богоизбранный воин, чья молодость уже прошла, а старость ещё не наступила и дева, настолько прекрасная, настолько же и таинственная.
  Красота чаровницы была столь велика, что подозрительный и вечно сомневающийся Вероний прошёл за ней не один километр, пока в его голове снова не возник мучавший его до этого вопрос:
  - Скажи мне, незнакомка, я уже мёртв или ещё жив?
   Прекрасное создание издало лёгкий смешок и игривым голоском спросило в ответ:
  - А как ты сам считаешь?
  - Ну, если рассуждать логически, то я дышу, мне холодно, меня начинает подташнивать от всей этой вони, так что, не хочу показаться оптимистом, но мне кажется, что я все-таки жив.
  - Слишком много слов, но ответ правильный. И за это тебе нужно благодарить меня. Причём, дважды.
   Да, это девушка, по-видимому, и была той, которая уберегла его от птиц, вызвав пламя, но это получался всего один раз. За что он должен был благодарить её дважды, Вероний пока что не понимал, но решил отставить выяснение этого пункта на второй план. Гораздо важнее, по мнению командующего, было узнать ответ на куда более животрепещущий вопрос:
  - Скажи мне, ты случайно не знаешь... мы выиграли? - почти жалобно вопросил он.
  - Это совершенно неважно, - отрезала девушка, но, почувствовав за спиной резко возникшую чёрную волну подавленности и печали, смилостивилась и добавила. - Но я дам тебе подсказку: оставили бы воины тело своего командира, если бы обстоятельства не вынудили их на это?
   Вероний правильно понял намёк. Кайра и остальные ни за что бы не оставили своего командира. Только, если орды гнарлов не перебили их всех или не заставили отступить вглубь королевства. Оба варианта были неприемлемы, но почему-то, не смотря на это, Вероний был совершенно спокоен и даже безразличен.
  - Эй... - снова начал он несмело.
  - Что ещё? - коротко спросила девушка.
  - Я ничего не имею против нашей прогулки, но... можно, по крайней мере, узнать кто ты?
  - Кендара, - ответствовала она. - И больше ничего тебе знать не нужно. Пока что.
  - Хорошо, - подчинился Вероний.
   И всё же, не смотря на запрет, Вероний не мог удержаться от вопросов. Ведь он был избранным, а избранные, как известно, крайне любопытные натуры, готовые ради своего любопытства опускаться в самые глубокие пещеры и подниматься на самые высокие горы.
  - Кендара, а можно узнать, куда мы с тобой идём?
   Девушка тяжело вздохнула и остановилась. Веронию потребовалась недюжинная реакция, чтобы затормозить и не врезаться в неё. Кендара повернулась к нему лицом, и, к своему неудовольствию, избранный прочитал на нём крайнюю степень раздраженности.
  - Как же с тобой тяжело! - всплеснула руками девушка. - Хорошо, будь по-твоему. Я отвечу. Но только не на этот вопрос. Если хочешь услышать от меня ответ, спроси лучше "зачем мы идём?".
   Вероний немного удивился, но решил послушаться.
  - Зачем мы идём?
  - Не люблю отвечать вопросом на вопрос, но, Вероний... тебе нравится, как устроен этот мир?
   Вероний всерьез задумался над ответом. Он, как обычно, начал вести с собой внутренний монолог, взвешивать все за и против, обращаться к опыту поколений, но, видя как Кендара теряет терпение, решил хоть раз мыслить проще. И ответ отыскался сам собой.
  - Не думаю, что тому, кто, по воле его законов, в последнее время мог дважды с легкостью расстаться с жизнью, может всёрьез понравится такой мир.
  - Хороший ответ, - кивнула девушка. - Так вот, мы с тобой, друг мой, идём менять этот прогнивший мирок. А начать это делать мы можем только в одном единственном месте.
  - В Сентаре, - без тени раздумий ответил Вероний.
  - Это и есть ответ на твой предыдущий вопрос, - ненадолго Кендара заколебалась. - А теперь ответь мне, избранный, ты готов пойти со мной?
   С этими словами Кендара протянула избранному руку. И Вероний тут же протянул свою. Потому что, впервые за долгие годы, перед ним появился человек, который хотел совершить то, о чем Вероний мог лишь только мечтать.
   И, держась за руки, эти двое покинули поле боя. Там далеко их ждала Сентара, где начиналась их история. Не написанная Богами и не придуманная посторонними людьми. Потому что это было их собственная история, которую они вознамерились написать своими руками. По крайней мере, так они думали.
  
  ***
   Оракул открыл глаза и улыбнулся. Скоро должна была произойти череда крайне занимательных событий. Нужно было подготовиться...
  
  ***
  - Слушай, за что ты так с ними? Со всеми нами? - неожиданно спросил Оракул. - Может, лучше будет закончить всё прямо здесь? Уничтожить этот мир раз и навсегда. Или хотя бы оставить его в покое. Думаю, за несколько тысяч лет твоего невмешательства всё здесь как-нибудь образуется.
   Зачем? По-моему, всё идёт вполне замечательно. И все довольны.
  - Замечательно?! Довольны?! Разве ты не видишь, герои страдают! Им больно быть такими, какими ты их создал. Больно участвовать во всём этом фарсе. Прошу, отпусти их.
   Почему ты так печёшься о них? Разве не должен ты быть злодеем?
  - Я злодей, потому что ты сам назвал меня таковым. А не потому, что я действительно хочу этого. Если ты не можешь понять такой простой вещи, то неудивительно, что этот мир столь бездарен.
   Вначале тебе нравилась эта идея.
  - Да. До того момента, как я узнал, что мне придётся играть роль Оракула, Тёмного Властелина, и всего пантеона Подземных Богов, вместе взятых. Тебе не кажется, что это уже чересчур? Неужели, было так сложно найти на эти роли кого-то ещё?
   Зачем? Ты хорошо справлялся и в одиночку. К тому же ты сам решил расправиться с предыдущим Оракулом. Я же лишь предложил тебе занять его место. На что ты покорно согласился.
  - Тут мне крыть нечем. Да, я тогда действительно был жутким идиотом. Увы, но образ жизни избранного накладывает на твоё мышление, скажем так, очень неприятные ограничивающие рамки. Но это всё не первостепенно. Лучше скажи же, о, великий, когда ты планируешь завершить это извращение над существованием? Сколько тебе надо, чтобы сполна насладиться нашей агонией?
  Частей пятнадцать-шестнадцать.
  - Божечки святы, - из глаз Оракула полились слёзы. - Надеюсь, кто-нибудь из избранных сжалится над стариком и прекратит его страдания уже в следующей части.
   Ты забываешься, старик. Я ведь могу и вправду покинуть этот мир. Но лучше от этого никому не станет, поверь.
  - Ха! Нонсенс! Каким бы бездарным ни было это твоё детище, даже оно в состоянии выжить, если ты вдруг бросишь его. Этот мир больше не принадлежит тебе. Пойми это, наконец. Ты больше не нужен. Умей хотя бы уйти с гордостью.
   Да, ты прав. Мир может спокойно существовать и без меня. Если я дам ему такую возможность.
  - Ты... Ты не посмеешь! Это... это... это ведь нечестно. Всегда были, есть и будут бездарные миры. Даже, порой, бездарнее этого. Но их Творцы в конце всегда уходили, даруя свободу своему творению. И пусть эти миры потом загнивали и умирали, но они делали это сами, без чьей-либо помощи. Неужто, ты хочешь лишить нас и этой малости?
   Именно.
   Движения Оракула замедлились. Понимая, что у него остаётся всего лишь пара секунд, он вложил всю клокочущую в нём ненависть всего в одно слово:
  - Бездарь...
   И мир Стериана остановился. Навсегда. Или же вплоть до того момента, когда какой-нибудь Творец (старый или новый) ещё раз не заведёт механизм бытия.
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"