Аннотация: ...в начале нового столетия и только в рамках конструирования известных аналогий, уместно рассматривать Великую отечественную войну и величайшую битву второй мировой войны как события особого смысла и значения.
С. Анчуков
"Сталинградская битва..."
(метафизика глобального в истории войны)
Не умаляя достоинств современной историографии и усилий историков следует отметить, что господствующие представления о Второй мировой и Великой Отечественной войне в целом, как и о Сталинградской битве, в известной мере базируются на излишне идеологизированных суждениях и, можно сказать, профессиональных подходах к оценке этих поистине глобальных событиях мировой и российской истории.
При этом не так уж и важно - какая идеология, коммунистическая или буржуазная, присутствует в этих оценках. Важно - с каких позиций она подается: сугубо профессиональных, лишенных идеологического смысла, или антироссийских, получивших в последнее время широкое распространение, даже среди наших историков.
Толкование столь грандиозных событий с "идеологических позиций" в отсутствии объективной оценки нашей истории, так же как "профессиональный подход" не только искажают существо вопроса, но и сужают его изложение в истинном понимании. Как то, так и другое одинаково вредно для понимания истинного смысла событий во всей их полноте. Но одновременно именно сегодня это опасно с точки зрения формирования взвешенной политики и современной стратегии. В том числе с учетом опыта прошлого.
Скорее всего здесь уместны "метафизические подходы", столь нелюбимые нашими учеными и демократами, именно потому, что в широком смысле позволяют проникнуть в суть проблем за пределы, не доступные обыденному их пониманию.
В полной мере это относится к "Сталинградской битве", юбилей которой отмечается в 2002 году.
Столкновение "цивилизаций и мировоззрений"
В исследованиях ученость не повредит, в делах практических она может оказаться не только вредной, но даже - опасной.
Не у кого не вызывает сомнения, что война одно из самых значительных явлений нашей истории. Не возможно не согласиться с тем, что последняя большая война оказалась не только тяжелейшим испытанием для России. Она коренным образом изменила облик мира, его состояние и направленность развития на 50 лет. Сегодня есть все основания утверждать, в последней "большой войне" решались судьбы отдельных государств, народов, наций и целых континентов.
Именно поэтому в начале нового столетия и только в рамках конструирования известных аналогий, уместно рассматривать Великую отечественную войну и величайшую битву второй мировой войны как события особого смысла и значения.
Никто не будет возражать, что Сталинградская битва положила начало коренному перелому в войне не только более или менее развитых цивилизаций с их беспримерной военной силой, но и мировоззрений, которые по существу определяли характер и ожесточенность столкновения на советско-германском фронте, в том числе в 1942-1943 гг.
Видимо будет уместным напомнить, что именно в этот период враг впервые оказался в самом сердце России, на берегах Волги, русский народ по настоящему понял грозящую опасность, а военно-политическое руководство СССР - необходимость принятия крайних мер для повышения дисциплины в оперативных порядках войск.
Именно поэтому Сталинградская битва занимает особое место не только в истории России и военного искусства, но и в общечеловеческом, более того в геополитическом и стратегическом смысле.
Если оценка ситуации 1942 года с общечеловеческой точки зрения может привести к уместному, но не вполне выгодному "даже для обороны обличению", связанному с критикой недостатков и пороков системы (что характерно для нашего времени), то рассмотрение ее с точки зрения мировой геополитики и стратегии несомненно может принести пользу России. Если так можно выразиться, в наступлении на современное "демократическое мракобесие". И это будет оправданным с учетом современного состояния России, перспектив достижения результатов не только в "битве за душу народа", но и в обеспечении самого существования русских как нации. Добавим, в условиях едва-ли не соответствующих Сталинградской битве в реальной мировой войне прошлого.
Очевидно, что такая постановка вопроса требует отхода от традиционно профессиональных даже самых общих оценок "стратегической обстановки, замысла сторон, состава группировок и хода операций".
Если это так, то какой смысл в проведении помпезных, по большей части дежурных мероприятий, приуроченных к "началу битвы"? Стоит ли отнимать время и тратить средства только для того чтобы повторять давно известное и неоднократно озвученное в военных академиях и в парадных залах известными историками?
Поэтому пока оставим без внимания вопрос: почему советские войска оказались на Волге, а немецкие армии вопреки ожиданиям Сталина в летней кампании 1942 года нанесли удар силами группы армий "Юг" в полосе Брянского, Юго-Западного и Южного фронтов?
При этом не лишнее заметить, что при всем том, ВС СССР практически "один на один" вели ожесточенную борьбу с Европой, объединенной под лидерством Германии. К началу летней кампании 1942 года немецкое командование смогло увеличить состав войск на советско-германском фронте на 37 дивизий, в том числе за счет сателлитов и союзников. Это в то время как союзники СССР по антигитлеровской коалиции не проявляли особого желания вести прямые военные действия на Европейском континенте, предпочитали локальные операции на второстепенных ТВД. Исключительно для "выживания", с позиций традиционного заморского "изоляционизма" или выжидания удобного времени для дележа трофеев.
Именно такая геополитическая ситуация в части осуществления реальной военной стратегии определяла общую военно-политическую обстановку на советско-германском и "мировом" фронте борьбы с немецким фашизмом в период с 28 июня 1942 года по 4 февраля 1943 года.
Очевидно, что такие временные рамки битвы подразумевают не только две известные военным историкам сталинградские стратегические (оборонительную и наступательную) операции, но и ряд других операций, связанных с ними единым замыслом кампании лета 1942 года. Последнее верно, по крайней мере, для военного командования Германии. Нет сомнения в том, что, по меньшей мере, пять стратегических операций советских войск из двадцати за все время войны связаны общей логикой и последовательностью боевых действий на огромной территории от Воронежа до Сталинграда, от Курска до Грозного. Они-то и могут быть объединены не вполне профессиональным понятием "Сталинградская битва", общей логикой и ходом войны.
Действительно по размаху, масштабам и характеру военных действий Сталинградская битва не только "имеет выдающееся значение" для истории военного искусства, в его понимании профессионалами, но и приобретает особенный смысл с точки зрения русского народа, который выстоял и оказался "единственным победителем" в этой битве.
Именно в этом смысле стоит говорить о "Сталинградской битве", как о беспримерном столкновении цивилизаций и "мировоззрений", имевшем глобальное значение для всего мира и России.
Геополитическая закономерность
Не нужно искать причины поражений в глупости своих генералов, когда есть только признаки предательства и заговора.
При всех недостатках руководства и организации стратегической обороны, при хаотическом отступлении от Воронежа, не только катастрофа советских войск в излучине Дона и высокие качества немецких соединений были причиной прорыва 6-ой полевой и 4-ой танковой армий к Волге в районе Сталинграда.
Очевидно, что с времен Керзона этому способствовала особая долгосрочная политика будущих союзников СССР по антигитлеровской коалиции - Великобритании и США. Как впрочем - и скрытая политика великих держав по отношению к гитлеровской Германии и России, пожалуй, начиная с рокового для мира подписания Мюнхенских соглашений 1938 года. Имеется в виду весьма показательное подталкивание агрессии Германии на Восток и, говоря современным языком, политика проволочек "по заключению договора о коллективной безопасности" в Европе.
Однако, на фоне обсуждения "беспримерного по цинизму" в оценках современных историков пакта "Молотов-Риббентроп", именно этому аспекту сложного взаимодействия сторон будущего военного конфликта уделяется так мало внимания, что для современной России и Европы нет никаких оснований ожидать "извлечения уроков для формирования действительно глубоких военно-политических выводов и реалистической стратегии в настоящем".
Однако вернемся к Сталинградской битве.
Шел второй год беспримерной по масштабам войны. Было очевидным, что стратегия блицкрига не удалась. Как для Германии, так и для Советского Союза положение в целом оценивалось как критическое, но не безнадежное.
Военный потенциал Германии, подкрепленный экономикой объединенной единой целью Европы, не был подорван. Напротив, военное производство наращивалось, а уровень жизни в сравнении с 1940 годом в Германии, если не вырос, то оставался на приемлемом уровне. Моральный дух армии и германского народа не был сломлен. Германия имела относительно надежных союзников (Италия, Румыния, Венгрия, Словакия, Хорватия, Финляндия) активно принимавших участие в достижении взаимовыгодной цели - сокрушения России. Германия имела полускрытых партнеров в лице петеновской Франции, Бельгии, Голландии, Дании, Испании, Щвейцарии и Швеции. Последние два суверенно-нейтральных государства, если и не послали свои вооруженные силы в Россию, то активно поддерживали агрессию дипломатией (обеспечивали контакты спецслужб) и поставками никеля с подшипниками и точными приборами.
Экономика так или иначе подчиненных Германии стран Европы работала на немецкую военную машину. Достаточно напомнить, что только промышленный комплекс чешских заводов "Шкода" выпустил военной продукции для Германии в течение одного предвоенного года (сентябрь 1938 - сентябрь 1939 гг.), едва ли не больше, чем вся военная экономика Англии для британский вооруженных сил, запасы нефти в хранилищах поверженной Франции обеспечивали немецкую армию топливом для действий в течение трех месяцев, сельское хозяйство той же Франции и Греции - вином и фруктами всю Германию в течение войны. Только тяжелого вооружения и запасов, захваченных немцами в качестве трофеев после "странной войны" и не менее странной эвакуации 250 тыс. британцев из под Дюнкерка, хватило для укомплектования резервной армии вермахта в численности 400-500 тыс. человек. Благословенные пляжи Нормандии пока были доступны для немецких войск и рассматривались ими в качестве санатория для отдыха после "варварских условий" советско-германского фронта. Маки и сопротивление были мифом, придуманным в последствии из идеологических соображений, а 150 миллионов дееспособного населения Европы и 5 миллионов военнопленных с готовностью и послушно выполняли роль германской рабочей силы.
Очевидно здесь термин "объединенная Европа" вполне правомерен, и отметим, что это не только позволило провести тотальную мобилизацию в ряды ВС, с призывом за всю войну не менее 25% от численности населения Германии, но и позволило в 1942 году нарастить военное производство. Естественно гитлеровское руководство директивой ОКВ Љ 41 от 5 апреля 1941 года ставит решительные цели на летнюю кампанию - "Окончательного уничтожения еще имеющихся в распоряжении Советов сил и лишения их (Советов, - А.С.) важнейших экономических центров".
После года войны и неудачного осуществления "порочного замысла Ставки ВГК одновременно наступать и обороняться на всем фронте от Ладоги до Черного моря" на середину лета 1942 года обстановка для СССР была в корне противоположной. В условиях почти полного отсутствия инициативы, при угрозе нанесения нового удара с запада, с неясными стратегическими перспективами на востоке и юге, в отсутствии сколько либо ответственных союзников и партнеров, вопрос для России стоял весьма серьезно - не только выстоять, но и победить. Кроме того, при оккупации основных промышленно-развитых и сельхоз благоприятных областей с 70 миллионами населения, нужно было восстанавливать практически заново военное производство на Урале, обустраивать миллионы беженцев с юга России, рассчитывая только на свои силы.
Великобритания, не имея желания вести войну с Германией, была занята решением проблемы выживания метрополии путем обеспечения контроля за Северным побережьем Африки и свободы средиземноморских коммуникаций через Ливан и Суэц. Это существенно сокращало время доставки грузов из колоний в Азии и Австралии. Никакой речи не было о выполнении Англией задач большой войны на одном из европейских ТВ. Более того, в решающий период Сталинградской битвы Англией было принято решение свернуть поставки вооружения СССР северными конвоями, ввиду угрозы со стороны ВМС Германии и неоправданно больших потерь при их проводке.
США оставались верны политике "изоляционизма", суть которой соответствовала давним традициям вступления в войну "в свое время для дележа трофеев", суть которой была ясно выражена в публично-циничном выступлении Г. Трумена в "Нью-Йорк таймс" еще 23 июня 1941 года .
Позиция Соединенных Штатов по мнению начальника генерального штаба вермахта Ф. Гальдера в 1942 году состояла в "....утешениях и заверениях..." К этой записи с оценкой позиции США в своем дневнике от 3 июля он решительно добавляет: "Никакого действительного второго фронта не будет". И командование группы армий "Юг" в соответствие с указаниями ОКВ 17 июля начинает сосредоточение 6-ой ПА для нанесения последнего удара в направлении Сталинграда с запада, подтягивает союзников (2 венгерскую и 3 румынскую армии), а 31 июля, наращивая усилия на этом стратегическом направлении, поворотом 4-ой ТА и 8-ой итальянская армии с кавказского направления ля прорыва к городу с юго-запада и обеспечения левого фланга вновь созданной группы армий "Б". Выход на западный берег реки Волги и разгром советских войск в междуречье по существу означал достижение целей войны - ликвидацию России в качестве влиятельной и реальной силы антигитлеровской коалиции .
Следует отметить, что первоначально овладение Сталинградом не ставилось в качестве главной задачи летней кампании, смысл которой заключался "в захвате областей Северного Кавказа, богатых нефтью". В ее рамках создание фронта Воронеж - Сталинград уже в последствии рассматривалось как необходимое условие "для нанесения удара на Москву летом 1943 года... после соответствующей перегруппировки войск" из-под Сталинграда и Северного Кавказа. Именно так комментировал уже после войны эти события фельдмаршал Паулюс в лекции перед слушателями военной академии ННА ГДР.
Несомненно, успешное развитие операции вермахта могло бы в корне изменить ситуацию не только на советско-германском фронте, но и в мире. Здесь нет никакого преувеличения и желания конструировать пусть и сослагательную альтернативу реально сложившейся истории.
В силу неумолимого действия реальных форсможорных стратегических и военно-экономических обстоятельств обстановка на советско-германском фронте для Германии и Советского Союза действительно была критической. Но для Великобритании она определяла только проблему выбора, которая в условиях "активно-циничного изоляционизма" США и возможного вывода России из активных участников военных действий была бы не в состоянии вести войну с Германией и ее союзниками, "сознающими свою силу". По существу этот выбор был давно определен - "объединенная Европа". Не суть важно под чьим лидерством - Германии или США с Великобританией, но только без России.
Именно поэтому Великобритания около трех лет не вела и не стремилась вести активные военные действия против Германии. Тем более в этом не было необходимости в критический период войны, исход которой решался в сердце России, под Сталинградом.
Вопреки созданному ныне общественному мнению об активной подготовке англосаксов к войне против Германией на континенте, такое утверждение, не лишено смысла. Достаточно отметить, что еще 16 октября 1941 года премер-министр Англии У. Черчилль по пути за океан в соответствующем письменном документе ясно дал понять, что "ни Великобритания ни США не должны принимать никакого участия в этих событиях" (речь идет о контрнаступлении РККА под Москвой, - С.А.). Черчилль предельно четко формулирует задачи - осуществить "оккупацию французских колоний в северной Африке" и обеспечить, "если это позволит обстановка на море свободный проход через Средиземное море к Ливану и через Суэцкий канал".
Очевидно, что целей ведения реальной войны против Германии на решающем ТВ не ставилось вовсе. В этом проявлялась все та же отмеченная Сталиным "мировоззренческая последовательность" премьер министра Великобритании в проволочках по открытию второго фронта .
Разумеется, возобновление движения через Суэцкий канал было жизненно важно для островной Великобритании, но не имело особого значения для изменения критической ситуации в пользу антигитлеровской коалиции на главном ТВ в целом. Что касается идеи "объединенной Европы", то ее смысл был предельно ясно изложен тем же Черчиллем в его октябрьском меморандуме 1942 года, то есть во время "сражения при Эль-Аламейне" и в разгар битвы за Сталинград. "Все мои помыслы обращены к Европе... Произошла бы страшная катастрофа, если бы русское варварство уничтожило культуру (как видно утверждавшуюся в то время на берегах Волги силами немецкой 6-ой армии, - С.А.) и независимость древних европейских государств". (Очевидно, тут имеются в виду не только Италия, Румыния и Венгрия, но и Германия с "доброй старой Англией", - С.А.)... Черчилль продолжает: "Я обращаю взоры к созданию объединенной Европы". И нужно полагать под эгидой англосаксов против "русского варварства".
Как видим, такая геополитическая установка не была новостью и в точности соответствовала гитлеровским замыслам. Только лидеры для "объединенной Европы" предполагались другие.
В этой связи будет уместным обратить внимание на оценку стратегической ситуации американским военным командованием, которое в лице начальника штаба армии генерала Маршалла связывало открытие второго фронта в Европе с двумя обстоятельствами: "если положение на русском фронте станет отчаянным (для кого: русских, для антигитлеровской коалиции? - С.А.) или, если положение для немцев станет критическим".
Ни того не другого по существу не случилось, и потому высадка в Нормандии состоялась только через два года, когда для англосаксов стало очевидным, что СССР и без их участия способен разгромить Германию.
Очевидно, что "критичность" этого предвидения в полной мере учитывалась когда встал вопрос о нейтрализации продвижения советских войск, "русского варварства", как можно далее на востоке. Но в октябре 1942 года "понимание проблемы" не подвигло США к активным действиям. Высадка в Сицилии состоялась лишь летом 1943 года и характеризовалась весьма специфическими действиями американских войск. Как свидетельствует история, экспедиционные войска США в Сицилийской операции на треть были укомплектованных потомками сицилийских мафиози, а совместные с местной мафией действия обеспечили не только "бескровную сдачу крепостей и массовое дезертирство итальянцев", но и беспрепятственную эвакуацию четырех немецких дивизий через Мессинский пролив в южную Италию. Англо-американским войскам оставалось пройти до Рима не более 100 километров, но они при огромном численном превосходстве и при полной поддержке населения были остановлены на восемь месяцев. По поводу участия американцев в сицилийской операции У. Черчилль не без сарказма отмечает, что "американцы прославились тем, рекламой жвачки на танках, а все их потери составил укушенный местным ослом полковник".
Впрочем, в Италии и сами британцы не очень утруждали себя в совместных действиях с союзниками. По оценке английского историка А. Тойнби в 1942 году "вероятность получения сообщения о смерти мужа в бою для жены, была такой же, как получение мужем вести о смерти жены от немецкой бомбы в Лондоне".
Именно поэтому весь период африканской эпопеи группировка немецких войск в составе итало-немецкого африканского корпуса не превышала 3-4 дивизий, при ее общей численности 80 тыс. человек. Весьма характерно то, что 260 тысячная британская группировка при трехкратном превосходстве в сражении у египетской деревни Эль-Аламейн после нескольких месяцев взаимных и бесплодных маневров "наконец-то к середине января 1943 года разгромила истощенный дезинтерией итало-немецкий корпус". При этом потери гитлеровских войск с союзниками едва превысили 1%, в то время как в Сталинградской битве - более 16 процентов общего состава вооруженных сил Германии и ее союзников.
На фоне действительно грандиозной битвы, развернувшейся на советско-германском фронте это была "единственная сколько либо заметная операция Великобритании". Более того с мая - июня 1940 года это была единственная успешная операция британских ВС. Между тем, эта локальная по масштабам операция на второстепенном ТВ в мировой историографии сравнивается со Сталинградской битвой.
Следует отметить, что современные историки при "праведном гневе", направленном против "русского варварства и сталинского тоталитаризма", не особенно замечают "дерзко опубликованный" Черчиллем вскоре после войны цитируемый выше "меморандум".
А напрасно. В известной мере он выражает геополитическую закономерность противостояния Европы и России . При полной определенности выбора всеми кульминацией этого противостояния 60 лет назад и была Сталинградская битва. Но при этом следует обратить внимание на тот факт, что после ее окончания следование "форсможорным обстоятельствам", стало необходимостью для Великобритании. Эти обстоятельства были неумолимо продиктованы для явных и вероятных противников "выстоявшей и победившей" в этой битве Россией-Советским Союзом.
Что касается судьбы самой Германии, то ее перспективы достаточно четко нарисовал советник президента США Моргентау в том же 1942 году. Он выдвинул проект "аграризации Германии" на основе "полного лишения ее тяжелой промышленности". Можно понять Моргентау с его паталогической ненавистью к немцам, организовавшим еврейский геноцид. Но самое интересное то, что этим планам на Ялтинской конференции положил конец представитель "русского варварства" И. Сталин, который все же "заставил империалистов бороться с империалистами" их же руками. Вопреки еврейскому лобби с его "разрушительным для Германии проектом Моргентау" прочие лидеры коалиции были вынуждены согласиться с мнением советского руководства о послевоенном устройстве Германии и Европы.
"Объединенной Европы" исключительно в антироссийских целях уже не получилось. В марте 1943 года сразу после катастрофы на Волге Муссолини заявил Гитлеру "о необходимости закрыть русский вопрос для Италии". После этого никаких активных действий на советско - германском фронте Италия не предпринимала. Похожие мнения существовали в военно-политических кругах Румынии и Венгрии. В политических кругах Финляндии, впервые именно в 1943 году появились "сомнения в собственной и германской силе". В правильности финской политики, направленной в союзе с Германией на осуществление "геополитического проекта создания Великой Финляндии простирающейся от Бискайского залива до хребтов Урала, от Печенги до вольного города "Санкт-Петербурга" (под финским управлением) начали сомневаться наиболее здравые финские государственные деятели .
Как советское командование, так и гитлеровское военно-политическое руководство понимало значение "Сталинградской битвы" для войны в целом. Более того, практически все в 1943 году начали сознавать признаки геополитического отката на "стратегические границы Европы-России".
Следует отметить, что реалистические оценки ситуации впервые прозвучали на совместном совещании гауляйтеров и военного руководства Рейха в Мюнхене уже в ноябре 1943 года из уст генерала Йодля. Суть его уже упомянутого выступления сводилась к простой мысли "перспективы ведения войны с СССР в условиях его возрастающих сил и убывающих ресурсов Германии были весьма слабые".
Действительно, усилиями СССР маятник войны качнулся и неумолимо направил движение "не туда, куда следовало", к геополитическим границам, установленным историей, более того "в логово смертельного врага России".
Значение Сталинградской битвы не только для России, но и всего мира, выходящее за рамки привычного понимания ее профессионалами заключается в том, что коренной перелом в ходе Великой Отечественной войны был теперь только делом времени и решимости русского народа переломить хребет немецкому фашизму даже в отсутствии дееспособных союзников, при условии многочисленных потерь и вопреки "помыслам" У. Черчилля и планам Моргентау.
Именно поэтому сегодня кое-кому выгодно сравнение локальной операции у египетской деревни с величайшей битвой второй мировой войны, имевшей более высокий смысл, чем это представляется военным историкам.
"Стремление к сохранению стабильных границ"
Нет сомнения в том, что думающий читатель усмотрел в этом тексте не только попытку сконструировать сослагательную альтернативу "отчаянному положению русских" и "критическому положению немцев" в 1942 году, но и определенного рода аналогии современному геополитическому состоянию Российской Федерации.
Нет сомнения в том, то сегодня мы имеем дело с вопиющим нарушением закона о сохранении геополитически стабильных и безопасных географических границ между Россией и Европой. В известной степени имеется в виду географическая линия примерно соответствующая западной границе СССР 1939-1940 гг, споры о которой продолжались не одно столетие и в разное время завершались покупкой "современной Прибалтики за два миллиона ефимков у шведов" и дипломатическими соглашениями, в том числе под угрозой или применением силы.
Проблемы войны и мира в Европе не могут быть решены без восстановления геополитически безопасной стратегической границы. Тем более не следует рассчитывать на стабильность отношений между "объединенной Европой" и Россией до тех пор, пока политические и территориальные претензии НАТО и Запада будут распространяться на Карелию и русскую Прибалтику, на русские земли в составе Украины, при очевидном игнорировании интересов России новоявленными и по большей части нелегитимными государственными образованиями. Но следует отметить, что никакие дипломатические маневры и паромные переправы, как и "рытье туннеля из Белоруссии в Пруссию" не решат проблемы "Калининграда-Кенигсберга", ставшего камнем преткновения для "российской политики", и который, несомненно, станет таковым для Польши, Германии и Литвы в недалеком будущем.
Невероятно, но остается фактом - сужение русского геополитического пространства на Западе до состояния времен первых "Петровских походов" и даже "хуже того" состоялось. С помощью русской на 90 процентов Украины НАТО готовится выйти на стратегический рубеж Воронеж, Харьков Мелитополь отнюдь не для того, чтобы занимать "миротворческие позиции".
Стратегически проблема выбора заключается в воплощении геополитически опасные идеи нейтрализации "русского варварства" на возможно более дальних восточных рубежах, соответствующих позициям группы армий "Юг" на 17 июля 1942 года, или - в восстановлении границ "большой России".
В случае вступления Украины в НАТО осуществление прямого контроля над сердцем России будет реальной действительностью, а нанесение согласованных воздушно-космических ударов "союзнической силой" по Москве из района Смоленска и группировкой сухопутных войск в обход с юго-востока не составит никакого труда.
Может ли это потерпеть русский народ, разделенный искусственными, но сегодня не подлежащими пересмотру "административными границами 1991 года" никак не учитывающими геополитическую закономерность к стремлению народов сохранить линию хотя бы относительной стабильности мира?
Вопреки мирным намерениям НАТО принять всех ныне жаждущих вступления и крыши альянса вопрос о границах представляется не более странным, чем конструктивное рассмотрение проблемы существования русских как единой нации или объединенной Европы.
Если продвижение НАТО за пределы безопасных геополитических границ все же станет реальностью осенью этого года, то в рамках неизбежного геополитического отката на старые границы новая "Сталинградская битва" тоже будет реальностью. Это неизбежно как противодействие "демократическому мракобесию" последнего десятилетия XX века, временно поразившему "большую Россию-Советский Союз".
Тогда, как и в годы войны, придется вспомнить о стимулировании производительного труда в интересах общества. Быть может путем предоставления жесткого выбора между общественно-полезным трудом и так называемым "свободным творчеством", между осознанной необходимостью и неограниченной свободой, между созиданием во имя жизни и разрушением на грани смерти. Быть может - приведением в чувство всех равнодушно стоящих и бегущих с поля боя даже под угрозой применения самых непопулярных мер. Не исключено - действительным, а не мнимым возрождением русских традиций, настоящего, а не показного русского патриотизма.
В связи с этим нельзя е упомянуть о словах одного из ведущих стратегов США Т. Вильсона, директор разведывательного управления МО США: "Следующее десятилетие будет определяться борьбой за глобализацию. Наши противники приравнивают глобализацию к американизации (и правильно делают, - С.А.), рассматривают США как главного архитектора и основную страну, получающую выгоды от нарождающегося порядка, который подрывает их ценности, интересы, веру и культуру (можно подумать, что это не так! - С.А.). Террористические атаки 11 сентября были первыми стратегическими ударами в войне против американских представлений о будущем мировом порядке. ...экстремисты и их союзники понимают, что их мир... не может сосуществовать с нашим образом цивилизации" (из выступления на слушаниях в Сенате США 19 марта 2002 г.).
Для полноты впечатлений не хватает только добавить фразу У. Черчилля о "русском варварстве". И тогда даже будет вполне очевидно, что никто кроме "русских экстремистов" на пути к "мировому порядку по-американски" спасать и восстанавливать Россию не будет! При чем этим "русским экстремистам" не будет никакого дела до американских небоскребов, поскольку эти символы Америки не имеют никакого отношения к нашим стратегическим границам. Но без русских экстремистов никакая "Сталинградская битва" не только в узко профессиональном, но и в самом широком смысле выиграна быть не может.
Нужно, наконец, вспомнить, что "наше, русское дело ПРАВОЕ", и тогда "ПОБЕДА будет за нами!"
_________________________________________
Постраничные сноски
Комментарий Маршала Советского Союза А. Василевского в Красной Звезде вскоре после войны.
"Если мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует помогать России, а если будет выигрывать Россия то нам следует помогать Германии, и таким образом пусть они убивают как можно больше".
Любопытны общие заметки Гальдера в дневнике от 30. 3. 1941 г. относительно целей войны против Советского Союза и ее ведения. "Война двух мировоззрений. Уничтожающий приговор большевизму как антисоциальному сборищу преступников. Коммунизм - страшная опасность для будущего. ...Речь идет о борьбе на уничтожение. Если мы не воспримем это, то, хотя мы и разобьем врага, лет через 30 нам вновь будет противостоять коммунистический враг. Мы ведем войну не для того, чтобы законсервировать врага. Будущая картина государства: Северная Россия принадлежит Финляндии. Протектораты - балтийские страны, Украина, Белоруссия. Борьба против России: уничтожение большевистских комиссаров и большевистской интеллигенции".
Как видим мнения Гальдера и Черчилля по сути совпадают и выходят за рамки обычного понимания стратегии не только военными профессионалами, но и политиками.
В августе 1942 года Черчилль уже в Москве настойчиво убеждал Сталина о невозможности и нецелесообразности высадки в англо-американских войск в Европе. Черчилль как стихи повторял: "Второго фронта в 1942 году не будет". По его мнению, 6-8 английских дивизий во Франции не могли принести пользы, кроме того, это было опасно! Трехсторонние консультации (в них участвовал представитель президента США Гарриман) со стороны Черчилля сводились к мысли, что фронту в Европе альтернативой является проведение операции "Торч" в Северной Африке. В конце концов, Сталину надоела эта болтовня ни о чем и представителям союзников был вручен меморандум советского командования с "огорчительными для них выводами" . После размышлений Черчилль и Гарриман вручают Сталину свой "документ", в котором настаивают на "ударе по оси в Северной Африке". По поводу оправданий и просьбы Черчилля простить его за "не всегда дружественное отношение к Советской России" Сталин шутливо-примирительно и вместе с тем откровенно дал определение сущности политики Запада: "Уж в чем Вам нельзя отказать, так это в последовательности отношения к советскому строю". И добавил: "...пусть Вас прощает ваш Бог. В конце концов, нас рассудит история". К этому следует добавить, что уже осенью 1942 года по инициативе Черчилля "для нейтрализации Советов" разрабатывается план объединения Европы, которому не суждено было осуществиться, потому что выстоял Сталинград и под ударами СССР пал Берлин. (Цитируется по книге Бережкова, личного переводчика Сталина )
Если будет угодно противостояние НАТО и России сегодня это все та же закономерность, и продвижение альянса на восток с перспективой вступления в него Украины (!) очень похоже создаст ситуацию сходную с 1942 годом.
В письме к сыну в Швецию известный в Финляндии политик и дипломат того времени В. Войонмаа 4 августа 1943 года пишет следующее: "Похоже на то, что здесь происходит перелом общественного мнения в пользу сепаратного мира. События в Италии (25 июля пал режим Муссолини, - С.А) как бомба ударили по настроениям, выраженным преимущественно в духе "оси". К тому же так ничего и не слышно о смертельном германском ударе по России... Наоборот восточный фронт стал двигаться не туда, куда следовало...Из финских газет исчезли карты фронтов, а немцы в своих официальных заявлениях сами заговорили о силах русских, представляющихся бесконечными.
10 ноября Войонмаа пишет сыну: "нам следует приготовиться к тому, что немцы будут вынуждены отступить с Севера и оставят нас на произвол судьбы".
30 ноября, следует весьма характерное замечание прогрессивного финского политика: "Рамсай (финский премьер) снова побывал у нас в комиссии... он уверен, что Советский Союз потребует установить границы Московского мира... огласил донесения послов из которых следовало, что Венгрия и Румыния будут как и прежде держаться Германии. Это было подано как пример поведения и для Финляндии. Россия-де...растрачивает силы, а западные державы крепнут. ...США и Англия вот-вот возьмутся за "рюсся", и лишь в этом наш шанс, если Германии все же придется плохо". На задворках Европы финский политик не хуже Черчилля формулировал перспективы и понимал неотвратимость действия геополитического закона о стратегических границах между Европой и Россией.
Сегодня нашим твердолобым политиканам даже напоминать об этом не стоит, просто не поймут.