В этом году зима у нас была морозная, и завьюженная, с заунывными снежными метелями. Деревья в лесу и бревенчатые избы трещали от лютых холодов. Скрип снега под полозьями дровней и валенками, идущего прохожего, далеко разносился по деревне. Непроглядная пурга бушевала до апреля. Снега намело до окон изб, берега речки сравнялись снежными сугробами. Он был такой пушистый, что по нему невозможно идти, даже на лыжах, проваливаешься по колено, особенно в лесу.
Лишь в начале апреля ветер утих и потеплело. Появились первые сосульки на потоках, под крышами домов. Снег стал рыхлым и по утрам покрывался коркой наста. Солнце, освободившись от снежной пыли, ярко светило, приятно ласкало щёки, ослепляло встречного.
Через две недели, поля и луга оголились от зимней белизны. Озеро, значительно, увеличилось в размерах. Лёд на нём окрасился в тёмно - синий цвет.
От натиска вешних вод, он начал трещать, стонать, ломаясь на большие и малые глыбы. Всё это месиво, с шумом ринулось в русло речки, громыхая на своём пути. Под действием тёплой погоды, снег в лесу и на болотах продолжал быстро таять. Многочисленные ручейки ещё больше увеличивали, и без того, обширное, озерное пространство, Многие лесные массивы становились, в это пору, островами. Вода подступила к подворью селян, ещё немного, и могла принести им бедствие.
Я стоял на шатающем, в два пролёта, деревянном мосту, с накатом из кругляка; построенного через бурную речку, как раз на истоки её из лесного озера.
С наслаждением любовался ранним пробуждением весны.
Вот низко над водой пролетели первые стайки перелётных уток. Лес в округе ещё не оделся в листву, он немного потемнел.
Было раннее утро, веяло прохладой. Ярко - красное солнце всходило на горизонте. По небу плыли разрозненные клочки, тёмно-серых облаков
Вода в речки с остатками льдин, словно прощаясь, уносила зиму.
Думал, какая могучая сила двигает природу в своём пробуждении, придавая, каждый раз, ей своеобразную красоту.
Мне вспомнились, давно ушедшие, годы. В такие же первые, тёплые, весенние деньки, мы - детвора деревни, бегали по этому мосту. Любовались потоками быстро бегущей воды. Бросали камешки, соревновались, кто дальше кинет. Смотрели на плавающих рыбок, разной величины, а старше, из нас, её удили.
И, конечно, сидели на слюдах, сложенные лесорубами - нашими отцами; словно курочки нашести, усевшие в покой.
Теперь брёвен этих нет. Лес не сплавляют по реки. Мост давно сгнил, да и некому по нему ездить. Дачники переправляются на другую сторону, в основном, вброд, реже на лодке.
Ещё было светло, мы услыхали, не далеко от нас, с другого берега; тихий зов, похожий на стон.
Это место мы называем Поварня.
Голос был еле слышен, но поняли, кто - то звал: - Помогите! помогите!
Гурьбой кинулись на зов. Когда подбежали к месту, откуда доносились еле слышные звуки, то увидали: на земле, полулёжа, сидел, совершенно, обессиленный мужчина лет тридцати - срока, промокший до нитки. Видно не раз переходил заливы. Как я запомнил, он был среднего телосложения, лицо моложавое, волосы тёмные.
Одет в брезентовый плащ с капюшоном, под ним веден патронташ с большим количеством патронов и пристёгнутой уткой. Тёмные брюки, засунуты в сапоги с наколенниками. Рядом лежало двуствольное ружьё. На нём., с боку, видны рисунки собаки и утки. Это я хорошо помню. У меня, сразу, засветились глаза, когда его увидал, так понравилось. Подумал, выросту большим, обязательно куплю такое.
Идти он не мог, только тихо прошептал:
- Помогите, ребята, дойти до деревни, я очень устал?
Потихоньку, еле отстегнул от патронташа охотничий нож в чехле, достал его и сказал:
- Вот вам я, за это, его дам.
Нож заблистал у него в руках, нос его был очень острый, Ручка сделана из козьей ножки. Он всем мальчишкам очень понравился, мне тоже.
Довести его мы не могли, были ещё малы. Я понял, что это заблудившийся охотник, долго не раздумывая, сбегал за отцом.
Он привёл его в наш дом, переодели, накормили. Из разговора мы узнали, что зовут нашего странника Иваном Петровичем, а приехал он из не большого, но красивого городка Боровичей.
И рассказал, что долго собирался на охоту, и, в выходные дни, решил поохотиться на перелётную, весеннюю утку в этих угодьях. Вышел из автобуса у Бачманова моста, одиночно решил обойти ваше озеро. Думал - светлое время увеличилось, и на силы понадеялся. Но, видно, не рассчитал, не учёл, что в этом году сильное полноводие. Водой залито обширное пространство лугов, полей и, даже, целые лядины. Все ручейки превратились в речки, болота в озёра.
Я после, уже, понял - озеро не обойду. Что бы сократить расстояние, приходилось, где возможно, идти напрямую, вброд. Земля всюду раскисла, даже по тропинкам и дорогам, совершенно невозможно идти.
И он продолжил: - Совершенно выбился из сил и, напрягая последние усилия, решил дойти до ближайшей деревни, и вот, хоть кое - как, но дошёл.
Спасибо ребятам, что услыхали и Вам, что подобрали!- сказал он отцу.
Отец улыбнулся и ответил: - Видно Вы, Иван Петрович, редко бываете, в это время, в наших краях, приезжайте чаще.
Но ничего, всё хорошо, познакомились, побывали у нас, а мы всегда Вам поможем, чем можем. Оба улыбнулись.
Утром я попросил отца, что бы он, по объездной дороги, разрешил мне проводить его до ближайшего селения. Её я хорошо знал, и поэтому он не отказал.
Вышли мы из дома рано, ещё, только, загоралась утренняя заря. Первые лучи освещали не большую часть неба.
Дорога была сильно разбита, за зиму раскисла: сплошь тележные колеи, канавы, залиты мутной водой.
Вскоре, мои сапоги из сыромятной кожи, совершен, раскисли; превратились в чулок, ноги промокли, а у моего провожаемого дела обстояли лучше: он в больших сапогах.
Мало, мало, но мы подошли в урочище Артюхново.
Я учился в седьмом классе и уже многое знал про наши места - так считал, и на охоту с двоюродным братом часто ходили, украдкой взяв отцовское ружьё.
Пока шли по бывшему селению, рассказал моему новому знакомому: в каких заливах много уток водится, где гнездятся, отдыхают перелётные утки, а так же, в каком лесу зимой много заячьих следов.
В конце хутора мы остановились, и я объяснил Ивану Петровичу, что дальше идти надо всё время прямо, по дорожке, ни куда не сворачивать. Дойдёте до хутора Дябово, а потом через три версты будет большак и ваша остановка автобуса. На прощание напомнил с усмешкой, как охотник охотнику: - Вы не забудьте зарядить ружьё, в один ствол патрон с крупной дробью, а в другой мелкой, здесь разная дичь водится. Пожали руки друг другу, как два взрослых мужчины.
И он отстегнул от патронташа чехол с ножом и сказал: - Возьми Толя мой охотничий нож. Это от меня подарок. Вижу, ты паренёк умный, любишь природу, из тебя будет хороший охотник.
Потом добавил: - Мы, может, ещё встретимся на охоте, я не такой старый? Я ему улыбнулся, в знак согласия, но от подарка стал отказываться. Тогда он , положил мне его за пазуху, и быстро пошёл по, ещё не натоптанной, дорожки.
Шло время, после семилетки поступил в техникум.
Наша группа собралась в спортивном зале на занятие по физкультуре. И я был, приятно, удивлён, когда увидал, что преподавателем у нас будет, мой давний знакомый, Иван Петрович. Я сразу его узнал. Он посмотрел на меня, улыбнулся, видно, тоже, меня вспомнил.
Мы с ним подружили на делах охоты. С учёбой у меня было всё хорошо.
С первых стипендий купил одноствольное, тульское ружьё и был очень рад. Мать меня, конечно, отругала, сказав:
-У тебя, Толя, пальтишка зимнего нет, простудишься же в холода!
Но я был счастлив, не мог им налюбоваться.
Он часто приезжал к нам, в деревню, что бы походить по привольным угодьям. Иногда во время каникул добирались вместе. Подаренный им нож, я всегда брал на охоту. Он смотрел на меня и улыбался, видно, его радовало, что я с большим удовольствием ношу его.
Время шло, я окончил техникум и уехал работать в шахтёрский край. В каждый мой отпуск мы продолжали заниматься любимым увлечением.
Во время охоты на уток, облазим, по пояс в воде, все заливы нашего озера. Вот уж действительно - охота пуще неволи. С удовольствием это делали, разыскивая уток, а не по принуждению. Хотя И.С.Тургенев писал: - Видеть охотника мокрым, а рыбака сухим, есть зрелище не из приятых удовольствий.
Он не ходил, охотится с собакой, Толи из семейных возможностей, не мог иметь её, не знал я. Так и привык, в одиночку бродить по просторам родного края. Я же любил, с собакой. Особенно, когда один, без Ивана Петровича. Мне без её скучно, кого - то не хватает, не с кем общаться, да и работу собачью надо самому выполнять.
Но мы эту не сложную проблему, по согласию, решали.
Особенно любил он охотиться на зайца по первому снежку. Мне тоже эта пора очень нравится. Снега не много, только прикрывает ступню, земля по ним твёрдая, прихвачена морозом. Идти по этому покрову легко - одно удовольствие. Воздух слегка морозный, легко дышится - душа радуется.
Он всегда окружено заходил вперёд, что бы ни спугнуть зайца, и становился скрытно, за кустом или деревом, в низине, на перешейке между двумя лесными массивами. Не сильно напуганный заяц: от кома снега, упавшего с веток, треска деревьев от мороза, или вышел на кормление; перемещается по низине.
Я же, тихонько, без большого шума продвигался посредине зарослей, понемногу покрываясь, падающим с деревьев, мелким снежком. И одновремённо смотрел по сторонам - не выскочил ли зайчишка из укрытия. Сколько бы ни производил выстрелов мой стрелок, я с неизменной скоростью продолжал свой путь, пока не увижу его
Когда после выстрелов, подходил к нему, он, держа в руках трофей, или пристёгивая его к ягдташу, всегда улыбался. А потом долго рассказывал, как его добыл. Я, тоже, с улыбкой слушал его и качал головой в знак согласия.
На рябчиков охотились раздельно: он в одиночку, а я с собакой. Мы настолько понимали друг друга, что по выстрелу точно узнавали: на каком расстоянии произведён он, в каком месте, по кому стреляно, а так же, в лёт, или сидячую дичь.
Я больше всего люблю ходить за рябчиком. Его трепетное щебетание узнаю моментально, и, потом, долго звучит в ушах. Нравится, когда он сядет на дерево, вытянет голову по линии хвоста и замрёт; становиться похожий на сучёк. Я, с трепетанием сердца, долго ищу его глазами среди веток.
Мне легче было охотиться - у меня умная собака. Она подымет птицу, любого подранка найдёт, или будет долго его преследовать.
Но трофей я больше не приносил.
Много вёрст у меня пройдено с этим удивительным человеком, заядлым охотником, знающего толк в этом деле, большим любителем природы. Он часто брал с собой фотоаппарат, и печатал качественные снимки
По службе, долго не мог приехать в любимые края.
И вот, счастье: появился в родимых пенатах.
Но оно было короткое.
Длительное время искал Ивана Петровича. Семья его, куда-то выехала, снимаемой, однокомнатной квартире.
И я понял, почему он не держал собаку.
Наконец, в техникуме, с другим уже названием, узнал страшную историю.
Он, во время весенней охоты, переходя озеро, провалился под тонкий лёд в заливе. Долго не мог вылезти из студёной воды. Да пока дошёл до близлежащего селения, сильно простыл, и вскоре, умер от воспаления лёгких.