Вольная Мира : другие произведения.

Глава 17

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Продолжение главы тут) Следующая прода в вс - 24.12 НЕ ЗАБЫВАЙТЕ ПРО ГРУППУ АВТОРА В ВК, ТАМ СПОЙЛЕРЫ К ПРОДЕ, АНОНСЫ И МНОГО ЕЩЕ ИНТЕРЕСНОГО!!!)))

  Глава 17
  
  Мара Шелестова
  
  Волков молчал. Просто молчал. Я смотрела во все еще змеиные холодные глаза и ждала хоть какой-то реакции, кроме этого настороженного молчания. Тонкие брови были нахмурены, черты лица заострились. Цвет золота, оказывается, может быть очень холодным. Напряжение его все еще не отпустило, в глазах плескалась ревность и...
  Чувство вины?
  Последняя эмоция мне очень не понравилась. Не то чтобы я абсолютно доверяла Волкову, но его бывшая... Серьезно, что ли? Верилось в это как-то слабо.
  Непонятно. Я почему-то абсолютно не рассматривала такой вариант, не допускала возможности. И не только касательно Ники, но и касательно вообще любой женщины. А ведь Волков мужик почти магнетически красивый, если он захочет, по-настоящему кого-то захочет, перед ним едва ли можно будет устоять. Я вот тоже не устояла.
  От этой мысли неприятный озноб пробежал по спине. Как-то все...
  Непонятно.
  Да и черт с ним.
  - Твое молчание, - я отстранилась от мужчины, повернулась к дому, - меня не радует, Яр. Если есть в чем признаться - признавайся, и давай обойдемся без всего этого дерьма. Если нет...
  - Мне не в чем признаваться, - прозвучало спокойно и почти убедительно.
  Ярослав помедлил, потом нагнулся, поднимая с земли вонючий веник, который притаранил Арт...
  Ненавижу лилии.
  ...и зашагал рядом, подстраиваясь под меня.
  - Хорошо. Тогда почему ты так напрягся?
  - Потому что я не знаю, что тебе ответить. Я не знаю, что было в коробке, и я не знаю, зачем сюда приезжала Ника.
  Крафтовая обертка пафосного букета шуршала при каждом шаге Гада, отчего-то ужасно раздражая. Тяжелый, приторно-сладкий запах цветов тоже раздражал сейчас больше обычного. Нервы надо лечить, Шелестова. Истерички невероятно скучны.
  Я вздернула вверх брови, поворачивая дверную ручку.
  - Я выпроводил ее, позаботился о том, чтобы Ника больше не приперлась...
  - В бетон закатал? - усмехнулась, перебивая Ярослава.
  - Почти, - фыркнул мужчина, притягивая меня за талию к себе, опираясь спиной о закрытую дверь. - Так же, как и твоего дрища сегодня.
  - Кого? - мне даже показалось, что я ослышалась.
  - Дрища, - недоумевая повторил Волков, а я уткнулась лбом ему в грудь и начала хохотать.
  - Господи, Волков, - все еще посмеиваясь, выдавила из себя через какое-то время, - ты производишь впечатление нормального, образованного мужика, но иногда...
  - Что? - его глаза снова стали нормальными, Гад теперь смотрел на меня со смесью непонимания и любопытства.
  - Ты случайно на кортонах не сидишь, семки не щелкаешь?
  - А что? Тебя это заводит? - склонился он ко мне, сильнее стискивая руки.
  - Ага, примерно так же, как и яичница, - скривилась, наморщив нос.
  Секунды полторы прошло в молчании, а потом настала очередь Змеева хохотать.
  - Так что с коробкой? - снова вернулась я к теме прерванного разговора, когда Волков перестал посмеиваться.
  - Ничего, - пожал он плечами. - Я вернулся, но на крыльце ничего не было. Я даже вокруг несколько раз обошел - пусто. Да и знаешь... Нечего Нике мне привозить. Я никогда у нее ничего не оставлял, даже пачки сигарет. Про отель она скорее всего узнала через отца, через его связи. Игорь крупный бизнесмен, прости Господи, считай, бывший вор. Сейчас все легально, но связи остались. Да и ты не особенно прячешься.
  - Ты прав: не прячусь. И все это теперь мне тем более не нравится...
  Я замолчала. Думала. Арт, Ника, Ирз, маньяк, не понятно куда и как запропастившийся Стас, изувеченная душа в качестве новой постоялицы отеля, вещи, которые появляются и исчезают сами по себе, и мерзкое предчувствие. Особенно мерзкое предчувствие.
  Взгляд упал в окно, зацепился за ближайшие деревья.
  Черт. Вот и первые падальщики пожаловали.
  Вороны. Большие, жирные вороны, как кляксы, - падальщики. И не бесы, и не духи. Твари изнанки, питающиеся остатками чужой энергии, полуразумные, полумертвые, но умеющие отлично маскироваться. Я с трудом сдержала вздох. Скоро здесь будут и псы изнанки, может даже совсем мелкие бесы слетятся на остатки силы. Ярослав был прав: слишком много энергии я выпустила сегодня. И я все еще ощущала ее и в венах, и в сознании. Хотелось драться, секса, крови. И снова крови. День обещает быть сказочным.
  Нефилим. Чертов нефилим...
  Интересно, он зарегистрированный или нет? А если зарегистрированный, то как Совет его проморгал? Это же надо было проморгать такого психа! Да даже по рамкам правил другой стороны он полностью сдвинутый.
  - Мара? - окликнул меня Ярослав. - Ты чего притихла?
  - Знаешь, я все думаю...
  - О, это серьезно, - усмехнулся Гад.
  - Ага, а эта шутка стара почти так же, как я, и убога почти так же, как чувство юмора Кита, - скривилась я в ответ, очень нехотя и очень медленно отодвинувшись от Волкова. Надо позвонить Эли. - Мне все не дает покоя чувство, что я где-то видела ублюдка.
  - Видела? - Ярослав тут же стал серьезным.
  - Да. Не могу нормально сформулировать, но... его улыбка... как воспоминание из прошлого. Или сон. Как-будто что-то нереальное, далекое. Знаешь, когда человек на кого-то похож, возникает примерно такое же ощущение, - я вздохнула, всплеснула руками от досады. Больше я ничего не могла сказать. Только смутное ощущение.
  - Не думай об этом, - Яр погладил меня по щеке. - Не старайся. Знаешь ведь, что это худший способ вспомнить.
  - Да, - я хотела сказать ему спасибо, но у Змеева вдруг зазвонил телефон, практически истерически заорал. Я вздрогнула. Гад нахмурился, а, взглянув на экран, нахмурился еще больше.
  Видимо, кого-то нашли.
  Я вздохнула и ушла звонить Эли.
  Драться, секса и крови хотелось все еще так же сильно, как и в самом начале. Черт!
  Разговор с собирательницей по старой доброй традиции не состоялся: Эли снова не брала трубку, поэтому пришлось записывать голосовое. Еще одно голосовое я оставила Сан Санычу, не потому что не смогла до него дозвониться, а потому что не хотела затягивать беседу на стандартные полтора часа, час двадцать из которых ушел бы на бессмысленные заверения и уговоры. Саныч хороший мужик, умный, старательный и... правильный. Очень правильный. Слишком правильный. Иногда даже во вред себе. Как с ним работает Гад, я могу только догадываться, но предполагаю, что, как и я, посвящает его далеко не во все.
  Я бросила аппарат на кровать и со вздохом открыла шкаф в комнате, стараясь вспомнить, куда же я засунула это дурацкое платье. Вспомнить не получилось, найти с первого и со второго раза тоже, а поэтому, когда Ярослав поднялся в комнату, кончик моего носа торчал из горы тряпья.
  Надо бы его перебрать и половину отдать на благотворительность.
  - Теперь ты ищешь вход в Нарнию? - выгнул мужчина бровь.
  - Нет. Хуже. Ищу творение незабвенной Коко, - вздохнула, разглядывая кучу барахла. - Ты, кстати, в курсе, что она работала на нацистов?
  - Нет. За информацию, конечно, спасибо, только при чем зд...
  - О, по крайней мере это объясняет живучесть и практичность ее идей. Маленькое черное платье, брюки...
  - ...зига, - усмехаясь продолжил Яр.
  - Тьфу на тебя, - я швырнула в Гада какой-то майкой. Змей ловко ее перехватил, показательно аккуратно расправил и положил на кровать.
  - Мне надо уехать, - "повинился" Гад.
  - Хорошо, - ответила, выпрямляясь.
  - Возможно, я не вернусь сегодня, останусь ночевать в городе, либо загляну домой, либо - прямо в отделении.
  - Нашли труп?
  - Да, но не понятно пока, наш ли. Ребятам нужна помощь.
  - Хорошо, - снова ответила, откидывая волосы со лба.
  - Я не хочу оставлять тебя вдвоем с призраком девушки, - губы Гада сжались в тонкую упрямую линию. - Поехали со мной.
  - Не могу, - я отрицательно покачала головой. - Я не могу оставить ее здесь без присмотра, да и отель тоже. Здесь постоянно должен кто-то быть.
  Волков взъерошил волосы, уголки губ нетерпеливо в раздражении дернулись.
  - Шелестова...
  - И к тому же, - я сделала шаг к Ярославу, - я не одна, со мной Крюгер.
  - Ага, - скривился, не выдержав, Гад, - и целый лес падальщиков. Наш красавец залает их до смерти.
  - Почему бы и нет? В конце концов, они с Анубисом просто одно лицо, - как можно более спокойно начала я. - А фараоны считали их живым оберегом.
  - Ага, оберег, - не сдавался Гад.
  - Яр, - я выбралась из кучи одежды и приблизилась к мужчине - я правда не могу оставить сейчас отель, это правило, которое не нарушается, а тебе надо ехать...
  - Звони мне. Звони или пиши каждый час.
  Я закатила глаза, улыбаясь.
  - Тебе будет некогда.
  - Шелес-с-с-това...
  - Лучше сам пиши, хорошо?
  Мужчина разглядывал меня еще какое-то время, а потом сгреб в охапку и набросился на губы. Животный, дикий голод в каждом движении языка, огонь в глазах, такой яркий и горячий, что практически невозможно терпеть. Жесткий, колючий, твердый поцелуй, как заявление прав, как подтверждение чего-то непонятного, недосказанного...
  Он целовал быстро, резко. Его язык атаковал мой, Волков покусывал мои губы, сжимал руки все крепче.
  А мне дико хотелось заняться с ним сексом. Безумно. До черных точек перед глазами и ногтей, впивающихся через футболку в кожу Гада.
  Черт!
  - Если, - я отстранилась, тяжело дыша, дрожа всем телом от едва сдерживаемого желания, - мы сейчас не остановимся, то в ближайший час ты точно никуда не уедешь.
  - Твою... - он разжал руки, разжал, отчетливо скрипнув от досады зубами. Широкая грудь поднималась и опадала так же тяжело и быстро, как и у меня. - Я вернусь. Скорее всего ночью, но вернусь.
  Волков еще раз коротко и быстро меня поцеловал, а потом, развернувшись на каблуках, выскочил за дверь. Я спустилась следом, проводила его до ворот, проследила за тем, как скрылась за поворотом машина, и нехотя поплелась назад.
  Все делать, лишь бы ничего не делать. Особенно лишь бы не искать чертово платье и не думать о предстоящем "мероприятии". Господи, ну вот что конкретно я тебе сделала?
  Глупый вопрос. Особенно учитывая тот факт, что Всевидящий исключительно на меня глаза предпочитал закрывать.
  Я проверила мертвую и, убедившись, что она все еще спит, поднялась к себе, оставив у девушки на тумбочке радионяню. Постояльцы разными бывают... Младенцами, к сожалению, тоже.
  Платье я, само собой, нашла на самом дне, в самом дальнем углу, помятое и нелюбимое, волей-неволей заставляющее думать о завтрашнем событии. А думать не хотелось совершенно. Я бросила его на кровать и принялась убирать последствия долгих и отчаянных поисков.
  Ну хоть шкаф разгребу, и то хлеб. Где-то в середине процесса в дверях нарисовался Крюгер, громко цокая когтями по паркету. Просунул тонкую рыжую морду в щель и внимательно оглядел раздрай, меня и гардероб. Через секунду в комнате оказался пес целиком. Недолго думая - а долго думать собака не умела по определению - засранец разбежался и влетел в шкаф. Я меланхолично проследила за траекторией его движения, услышала глухой бум, недовольный тявк и какой-то клац. Как выяснилось через пару секунд, клацали зубы героя, сомкнувшиеся на старых варежках из кролика, валявшихся на первой полке.
  Инстинкты.
  Пес гордо ступил на ковер и, задрав голову чуть ли не к потолку, принес мне свою "добычу", яростно виляя хвостом и улыбаясь от уха до уха.
  - Ты его поймал, молодец, - улыбнулась в ответ я.
  Он положил варежки у моих ног и покраснел. У меня никогда не было собак до Крюгера. Как-то не сложилось. Так что с его появлением узнавать пришлось многое, хорошо, что под рукой всегда есть интернет, а в телефоне - парочка номеров ветеринаров. Именно знакомый ветеринар рассказал мне о том, что фараоновы собаки краснеют, а главное - как они краснеют. Пес с красными глазами то еще зрелище для неподготовленного "хозяина".
  Я потрепала довольную морду по голове и вернулась к своему занятию. Чтобы уже через минуту подскочить на месте и по-новому взглянуть на старого знакомого.
  Крюгер, заметив мое внимание, поднял морду. Собака снова улыбалась, словно знала, о чем я думаю.
  - Ну-ка малыш, покажи мне, где ты прячешь косточки.
  Пес меня разумеется не понял. Ни с первого раза, ни со второго, зато с третьего дошло до меня.
  Я подняла варежки, вернула их Крюгеру, снова погладив его по голове, пес слегка боднул меня головой, забирая трофей, и отправился на выход. Я поспешила следом.
  Пес деловито, никуда не торопясь, вымелся в конечном итоге на улицу.
  Не могу сказать, что для меня это стало большим сюрпризом.
  Сюрпризом стало местоположение заначки. Виляя тощей попой, собака деловито спустилась с крыльца, процокала когтями по подъездной дорожке и намылилась переходить дорогу.
  - Крюгер, ко мне, малыш, - позвала я приведение, хмуро разглядывая оживившихся падальщиков. Через дорогу, прямо напротив нас, скалила пасть гончая изнанки. Мерзкая тварь, лишь отдаленно напоминающая собаку. Крюгер так не выглядел, даже будучи призраком. А у этого тело темное, бесформенное, шкура, как нефть: черное, блестит, капает на землю. Нет глаз, нет ушей, только раззявленная пасть, как дыра в бездну.
  - Только попробуй, - я пристегнула к ошейнику Крюгера поводок, обращаясь к твари, - и сдохнешь, не успев понять, что именно тебя убило.
  Гончая изнанки продолжала стоять на месте.
  Я еще раз огляделась, расправила крылья, махнула рукой в сторону твари. Сила ударила между ее лап, и падальщик отскочил в сторону, неуклюже врезавшись башкой в дерево. С нижних веток слетели вороны. Кривая улыбка, казалось бы, против воли скользнула по губам. Я передернула плечами. Захрипев, тварь лопнула, как пузырь, разбрызгав смолянистое нутро. Птицы набросились на останки. Они не клевали, они слетали с веток в лужи и впитывали, как губки, оставшуюся черноту.
  Крюгер нетерпеливо натянул поводок и потащил меня в лес. Мы шли, а вороны над головой собирались в стаи. И гончие мелькали среди деревьев. Тяжелая, давящая энергия. Их голод я ощущала физически. Мы шли, и они следовали за нами. Держались на расстоянии пяти метров, не уходили совсем, но и не приближались. Мы шли, чувствовали чужое присутствие и углублялись все дальше в лес.
  У падальщиков нет сознания. Только инстинкты, которым они не в силах противостоять.
  - Малыш, нам бы поторопиться, - обратилась я к собаке.
  Крюгер оглянулся на меня, словно говоря, что единственное, что его тормозит, это нерасторопный двуногий на другом конце поводка, и потрусил дальше.
  Через десять минут мы оказались у озера. На том самом месте, куда Стас привел призрак девушки.
  Я в удивлении вздернула брови.
  - Оказывается, ты и с ним знаком. Или это совпадение, дружок?
  Конечно, пес мне ничего не ответил. Спустился к мосткам, обогнул их и проскользнул между балками.
  - Да, Шелестова, идея была явно не самой удачной.
  Пришлось наклоняться и протискиваться следом, благо места мне хватило.
  Пес к тому времени, как я все-таки забралась внутрь, уже успел положить свою добычу рядом с ворохом листьев. Слева от "насыпи" стояла та самая коробка, которую притащила бывшая Волкова. Покусанная, но в общем-то целая и слишком большая, чтобы Крюгер один с ней справился, да еще и оттащил так далеко.
  - А ты не один это делал, верно?
  Я разгребла сначала листву, потом убрала ветки, подсвечивая себе фонариком на мобильнике, и уставилась на неглубокую яму, куда собака тут же положила варежки, улегшись с достоинством короля.
  Мячики, резиновые кости, Ксенькины резинки и Костины носки. Блеск. Слишком далеко от отеля. Убью Стаса, когда он покажется.
  Процесс выуживания себя, Крюгера и находки на берег занял минут пять.
  Я села на песок и открыла коробку.
  Дрянь.
  Гвозди, иголки, безликая, выкрашенная в грязно-серый цвет кукла - чего там только не нашлось. Вся та дребедень, за которой такие дурочки, как Ника, ходят к "гадалкам" и "колдунам", в надежде исправить то, что исправить нельзя. Настоящая ведьма никогда не согласится на подобное. Ненастоящая - вытянет кучу денег и максимум, что обеспечит - головную боль. Действительно проклясть вещь способен лишь бес. И для проклятия ему не понадобятся ни тухлые яйца, ни воск, ни глупые амулеты. Бесу будет достаточно просто пожелать.
  Я втянула носом воздух, еще раз посмотрела на содержимое "ларца". Пустое. Совершенно бесполезные и пустые вещи, глупый хлам. Вроде бы...
  Рука сомкнулась на фотографии. Я возле собственной квартиры, в тот самый день, когда нашли тело Ольги. Фотка недостаточно четкая, чтобы рассмотреть детали, но достаточно четкая, чтобы понять, кто на ней.
  Твою ж...
  Я прикрыла глаза на несколько секунд, сосредоточившись сильнее, зажав в кулаке фотографию, а потом вскочила на ноги. Крюгер тут же поднялся на лапы, видимо, считая, что новая хозяйка затеяла очередную веселую игру. А у меня руки покрылись мурашками и волоски сзади на шее встали дыбом.
  Стас, глупый ты мальчишка, какого черта ты наделал?!
  Возвращалась назад я бегом. Бросила коробку на берегу, забрав из нее лишь фотографию, и рванула к отелю, не обращая внимания ни на все еще скалившихся вслед падальщиков, ни на снова зарядивший дождь. Крюгер мчался впереди, оглашая округу радостным лаем и счастливыми повизгиваниями. К тому моменту, как мы добрались до подъездной дорожки, собака уделалась в грязи от кончика хвоста до кончика носа. Да я и сама вымокла до нитки: кеды набрали воду, капли скатывались с волос, падая за воротник рубашки, джинсы неприятно липли к ногам и заднице.
  Над головой сначала сверкнула молния, потом раздался раскат грома.
  Я чертыхнулась и полезла в карман за ключами, и уже почти открыла входную дверь, как в руке ожил телефон.
  Звонила Элистэ.
  - Мара...
  - Приезжай в "Калифорнию", срочно, - не дала я договорить девушке и сбросила вызов. Собирательница приедет. Приедет обязательно. Не будет перезванивать, задавать глупых вопросов. Просто приедет. Обожаю ее... временами.
  Я переступила порог, прислушиваясь, удерживая Крюгера за поводок, и облегченно выдохнула. В отеле стояла тишина. Призрак еще спала. А может уже и нет, но хоть не кричала.
  Я подняла пса на руки и оттащила в ванную на первом этаже, включила душ, попутно набирая номер Кита, включая громкую связь. Надеюсь, мелкие и панк уже проснулись.
  Ждала ответа я непростительно долго, несколько раз перенабирала номер. Пес все это время стоически терпел мои над ним издевательства. Не пискнул даже тогда, когда я заехала ладонью собаке по носу.
  - Шелестова, - наконец-то раздался в динамике голос бугая, - ты извращенка.
  - В смысле? - я даже оторвалась от вытирания Крюгера.
  - Только извращенец может так настойчиво звонить трем молодым, необремененным домашними заботами людям в одиннадцать утра и надеяться на ответ.
  - Твое чувство юмора я по заслугам оценю в другой раз, - проворчала, возвращаясь к собаке. - У вас все хорошо?
  - Было, пока ты не разбудила. Ксенька и Костя еще спят.
  - Отлично. Выйди, пожалуйста, на лестничную площадку и сигареты захвати.
  - Ммм, ролевые игры, - мечтательно вздохнул парень мне в трубку. - А Волков на тебя определенно положительно влияет, - раздался щелчок замка, потом еще одного.
  - Кто и как на меня влияет, мы обсудим позже...
  - А вот командирский тон так никуда и не делся, - "скуксился" панк. Его голос звучал теперь вместе с подъездным эхо. Я живо представила себе, как Кит стоит босиком на коврике, короткие волоски на ногах стоят дыбом, желтый ирокез немного помят после "сна". Кит зевает и хмурится одновременно.
  - Прикури и осторожно посмотри прямо перед собой и немного вверх, - попросила. - Ищи камеру.
  - Да, дорогая, - слова прозвучали сдавленно, почти шепотом.
  Я бы позлорадствовала, но решила, что и это можно будет оставить до следующего раза.
  - Рада, что ты так быстро все понял, родной. Меня кто-то заснял возле квартиры в ночь, когда убили Ольгу. Надежды, конечно, мало, но, может, камера все еще там.
  - Конечно, милая, - преувеличенно радостно отозвался парень.
  Я закончила вытирать Крюгера, вышла из ванной, налила себе кофе. Кит молчал. Я слышала его шаги в коридоре, шорох, гром за окном, видела, как капли разбиваются о подоконник, брызгая в стороны, словно желая сбежать.
  - Знаешь, а ведь ты права, - панк праздновал победу.
  Снова раздались шорохи, потом звук закрываемых замков. Умница Кит, просто умница. Уверена, что он все сделал правильно.
  - Какие дальше будут указания?
  Я задумалась. Камеру вряд ли оставили случайно. Скорее, специально. Я же не заметила ее в первый раз...
  - Покажи близнецам, пусть покопаются, попробуют понять, кто ее туда повесил, если не получится, сорвите к черту. Только, Кит... - позвала я.
  - Да?
  - Времени у вас на все про все плюс сборы не больше двух часов.
  - А мы куда-то собираемся?
  - Конечно, - кивнула бодро, хотя бодрости не было совершенно. Только волнение. - В "Барселону". Я договорилась с Виктором.
  - Ма...
  - Не обсуждается. Здесь пока все в порядке, но... - я поднялась, прошла за стойку, намереваясь долить себе кофе. - Хрень какая-то творится. Меня снимали - это раз, возле отеля ошиваются личности, которым ошиваться здесь совершенно не за чем - это два, убийца, которого ищет Ярослав - нефилим - это три. А еще... меня пытались проклясть.
  - А...
  - Проклятую вещь вскрыл Стас, надеясь, видимо, снять проклятье, и теперь я вообще не понимаю ни что с ним, ни где он, ни сильно ли ему прилетело.
  - Но...
  - А в пятом номере сидит призрак, который по умственному развитию похож на годовалого ребенка. Она не может говорить, она самостоятельно не может даже сидеть, все время заваливается вбок, она кричит и плачет, потому что ей все еще больно... Поэтому мне пришлось снять с девушки браслет и накачать дурью. А теперь я с ужасом жду, что будет, когда несчастная проснется... - я глубоко вдохнула, оборвав себя, стараясь перестать тараторить, закрыла глаза и еще раз вдохнула. - Короче, Кит, не нервируй меня. Собирайтесь и уезжайте в Зелик.
  - А Саныч?
  - К черту будет послан. Сейчас не до него и не до его идиотских правил.
  - Понял тебя, - стал серьезным парень. - Я позвоню, когда мы сядем в машину.
  - Хорошо, - я с облегчением выдохнула. - Спасибо. Я люблю вас.
  - И мы тебя, - расплылся в улыбке Кит и повесил трубку.
  Я тупо смотрела на телефон еще какое-то время, почесывая Крюгера за ухом. Надо дождаться Эли, надеюсь, она скоро приедет.
  Элисте возвестила о своем прибытии спустя минут сорок, возвестила диким визгом тормозных колодок. Собирательница всегда любила быструю езду и не любила тормоза. И это касалось не только вождения.
  За то время, что мы не виделись, Эли подстриглась и сменила цвет волос. Прическа теперь была ассиметричной, под мальчика, искусственная седина на удивление шла девушке.
  Она двигалась быстро, широко шагала и размахивала руками, резкая и порывистая, как всегда.
  - Что там у тебя?
  - Если вкратце, то задница, - улыбнулась, пропуская собирательницу в дом.
  - Очень содержательно, - фыркнула гостья. - Рассказывай.
  - Лучше покажу, - вздохнула я, жестом прося девушку следовать за мной, поднимаясь на второй этаж.
  Призрак все еще спала. Такая же изуродованная и несчастная, как и была с утра. Ее красный туман заполнил собой всю комнату, но сейчас был бледнее, чем тогда, когда я пришла за ней. Ее раны все еще кровоточили. А у меня на руке болтался браслет мертвой.
  - Срань господня, - застыла Эли на пороге, нервно одергивая рукава джинсовой короткой куртки, во все глаза рассматривая убитую.
  Первые несколько мгновений мне казалось, что Элисте придется ущипнуть, чтобы привести в чувство, но уже секунд через десять она сделала осторожный шаг внутрь, подошла вплотную к кровати и склонилась над мертвой.
  - Она...
  - Под японской дурью, - ответила, не дожидаясь самого вопроса, и удостоилась удивленного взгляда. - Она кричала практически без остановки, - пояснила, передергивая плечами, и Эли снова отвернулась к убитой.
  - Сделай мне чаю, - попросила собирательница через несколько минут полной тишины, отходя от кровати. - Без сахара, с мятой.
  Ее взгляд ничего хорошего не обещал, слишком резко ушла оттуда вся обычная бесшабашность.
  Когда я вошла в зал ресторана с подносом и чашками, Эли сидела за дальним столиком и гипнотизировала тонкую струйку дыма от сигареты.
  Я поставила поднос на стол, молча вытащила из пачки длинную "палочку здоровья" и щелкнула зажигалкой.
  - Это еще не все, - дым кошачьей лапой царапнул горло, продрал легкие. Эли предпочитала на редкость крепкий табак.
  - Да я уже поняла. Еще километра за три до отеля понимать начала, - скривилась собирательница, махнув рукой в сторону залитого дождем окна, за которым на ветках деревьев все так же сидели вороны. - Ирз не заставит себя ждать.
  - Пусть, - вздохнула, крутя за ручку пустую чашку. Китайский зеленый с мятой еще не заварился, а портить напиток не хотелось. Я еще раз глубоко затянулась и начала рассказывать Элисте о том, что случилось. В том числе и про Стаса.
  Где-то в середине моего рассказа девушка разлила по чашкам чай. Сигаретный дым, витающий в кафе, странно будоражил, хотя, по идее, должен был успокоить. Я старалась не обращать на это внимания и не думать о том, что наверху меня ждет дурацкое черное платье.
  - Милая, - Эли отставила чуть тронутый чай в сторону, внимательно взглянув на меня, - ты же понимаешь, что случилось с душой.
  - Он нефилим, - отрицательно покачала я головой.
  - Ты в этом уверена?
  - Я видела то, что видела перед смертью убитая, как я могу быть не уверена?
  - А ты уверена, - девушка откинулась на спинку стула, - что то, что видела она - правда?
  - В каком...
  - Измученная, почти сошедшая с ума от боли, болезни, гнилой крови... Сознание так часто играет с нами в игры даже в повседневной жизни, так чего ты ждешь от умирающей девушки?
  - Я видела крылья, Эли. Всего сотую долю секунды, может быть, но видела отчетливо. И эти крылья еще темнее моих, - чай приятно согревал, мята проясняла мысли.
  - Думаю, цвет он обеспечил себе сам. И даже если придурок нефилим, одно не исключает другого. Ты знаешь, что маньяк сделал с душой.
  - Но...
  - Знаешь, Мара, - тверже, жестче проговорила собирательница.
  - Ладно, знаю. Убийца ее извлек, как это делаешь ты. Я просто не понимаю, как это возможно, - отрицательно покачала головой. - И почему он не закончил начатое.
  - Он неопытен в этом деле. Судя по всему, самоучка. Не из наших, официальных. Мы бы заметили. Отвлекся, не успел, в конце концов "рука соскользнула". Так что причин может быть тысяча.
  - Убийца мучает только "ведьм", - нахмурилась, все еще сомневаясь. Точнее, желая сомневаться.
  - А кто говорил, что он нормальный? - посмотрела на меня собирательница, как на несмышленого ребенка.
  - Все равно... Ублюдок не настолько силен, чтобы быть собирателем, судя по все тем же крыльям. Они жалкие, Эли, словно недоразвитые.
  Девушка молча отхлебнула из чашки, не сводя с меня внимательного, слишком проницательного взгляда. Она все еще выглядела юной и прекрасной, только в глазах отражался реальный возраст. Эли была младше на двадцать три года, но, в отличие от меня, с самого рождения жила среди людей. Я все еще не знала, как это расценивать: как везение или, наоборот, неудачу. Элисте не знала тоже.
  - Даже если так. Для того, чтобы вытащить душу из умирающего человека, много сил не требуется. Много сил требуется, чтобы удержать. И вот тут начинается самое интересное: что он с ними делает потом... - собирательница снова замолчала, улыбка едва тронула уголки губ девушки. - Но ты позвала меня не за этим. Ты позвала меня, чтобы я нашла Стаса. И я найду. И останусь в отеле еще как минимум дня на два. Кита с близнецами нет, тебе завтра надо быть на похоронах, и не на кого оставить "Калифорнию".
  - Да.
  - Что до остального, - девушка достала из пачки новую сигарету, неспешно подкурила. - Арт изменился сразу после того, как ты... показала ему другую свою сторону, - неопределенно крутанула она рукой в воздухе. - Стал ниже травы, тише воды. Бухал по-черному, девок почти перестал трахать. Но как он узнал про отель, я не знаю. Похоже на какое-то сумасшествие.
  - Бывшая Волкова тоже сумасшедшая? - усмехнулась я.
  - Может, это заразно, - меланхолично пожала Эли плечами. Что-то царапнуло меня в словах собирательницы, но я не успела ухватить мысль за хвост. Даже не мысль, намек, какое-то ощущение. - К тому же все-таки это она принесла тебе коробку. Коробку с проклятым содержимым.
  Сумасшествие... Сумасшествие, которое заразно... Или одержимость...
  - Твою ж... - скрипнула зубами, сжав кулаки, - Ирз, - прошипела сквозь стиснутые зубы. - Сраный Ирзамир, - я вскочила со стула, метнувшись в холл, где оставила свой телефон.
  - Мара? - крикнула девушка мне в спину, заставив застыть на миг в дверях.
  - Сейчас. Надо позвонить Ярославу.
  Гад будто только моего звонка и ждал, ответил на втором же гудке. Услышав в трубке его низкое "алло", я заметно успокоилась, сосредоточилась.
  - Яр, послушай, я не сказала тебе раньше, потому что не была уверена... В общем, наш нефилим не просто нефилим, а...
  - ...недоделанный собиратель. Знаю уже, - вздохнул Волков. - Саныч просветил сегодня, буквально минут пятнадцать назад матом меня крыть закончил.
  - Почему он крыл тебя матом? - задала я поистине "гениальный" вопрос. Иногда собственная тупость меня поражала.
  - Потому что Саныч дружит с математикой. Он сложил два и два и понял, как именно я узнал про нефилима. Погоди, он и тебе наверняка позвонит.
  - Ну, технически, я не нарушала соглашение, - пробормотала, прислоняясь к стойке. На ту сторону не уходила. А остальное - это мелочи. Поорет и угомонится.
  - Примерно тоже я ему и сказал. Кажется, Санычу это не очень понравилось.
  - Переживет, - кивнула уверенно. - Ярослав, это еще не все.
  - Говори.
  Я набрала в грудь побольше воздуха.
  - Твоя бывшая и му...жик, которого ты отправил сегодня домой - оба были под влиянием Ирза. Может и не Ирза, но одержимы точно.
  - В каком...- начал было Гад.
  - В прямом. Сам подумай, их поведение ведь действительно смахивает на одержимость. Я ничего не знаю о твоей подружке, но знаю Арта... - дождь за окном усилился. - Скажи мне, разве упорство Ники не выглядит подозрительным? Разве ее поведение не слишком?
  В трубке повисла тишина. Я ждала, не торопила Змеева, давая ему возможность все хорошо обдумать. В конце концов, я была бы совсем не против ошибиться.
  - Бля, - выдал емкое и меткое в итоге Яр. - Я ведь действительно что-то такое почувствовал у обоих, когда выпроваживал из отеля. Только списал это безумие на ревность. Чертов урод, надо было его добить в прошлый раз.
  - Добьем в этот, - пообещала, продолжая смотреть в окно. Волков хотел было что-то сказать, но я ему не дала. - А еще я узнала, куда делась та коробка, которую принесла Ника, и что в ней было.
  - И?
  - Проклятье. Настоящее проклятье, Яр, - я знала, что Змеев поймет, куда я клоню. Еще одно подтверждение в пользу теории об одержимости. - И кто-то следил за мной. Есть фото, на котором я возле своей квартиры в день, когда нашли тело Ольги. Скорее всего, это тоже дело руки Ники, но проверить не помешает. Я попросила близнецов.
  - Ты решила, что...
  - Да. Через час они и Кит уедут в "Барселону", - снова перебила я Змеева.
  - И тогда ты успокоишься? - прозвучал то ли вопрос, то ли утверждение.
  - Да. И тогда я успокоюсь. Возможно, попрошу по дороге заехать к теть Розе и захватить ее с собой. Так мне будет еще спокойнее.
  - Что с падальщиками?
  - М-м-м, - задумалась я на несколько секунд, не зная, что рассказать мужчине.
  - Шелес-с-стова...
  - Не шипи. Тут они. Сидят, жрут, - вздохнула, подходя к окну. - Скоро сожрут все и уберутся. Как ты? Чье тело нашли?
  - Я нормально, - задумчиво, отстраненно проговорил Гад. - По телу пока не понятно, - через динамик я слышала какой-то легкий, едва уловимый глухой звук. Это Волков барабанил пальцами по столу. Я так четко видела эту картинку, словно он стоял напротив меня.
  О чем ты думаешь?
  - Знаешь, о чем я думаю? - Яр снова прочитал мои мысли.
  - Скажи мне.
  - О том, зачем все это Ирзу? Понятно, он хочет получить "Калифорнию", близнецов, наказать тебя... Но Ника и этот немощный кретин с поросячьими глазками?.. - стук прекратился, послышался легкий шорох: Волков встал из-за стола. - Зачем?
  - Не знаю.
  - Ты не почувствовала проклятье на коробке, когда Ника только привезла ее?
  - Нет, - нахмурилась я.
  А ведь Гад был прав. Я ничего не ощутила, хотя должна была. Ни легких мурашек, ни едва заметного зуда... Почему? Почему, если проклятье было направлено на меня? Неужели оно такое слабое?
  - А если проклятье такое слабое, - Волков как будто сидел у меня в голове, - что ты его не почувствовала даже, зачем оно вообще понадобилось?
  - Может, оно ненаправленное? - предположила я.
  Иногда ведьмы просят бесов создавать ненаправленные проклятья - чтобы сложнее было отследить, чтобы труднее снять. Особенно, когда не хватает личных деталей. Единственная моя личная деталь - фото. Кривой, косой, зернистый снимок.
  - И все равно...
  - Что?
  - Слишком много мороки, Мара, - попытался объяснить Ярослав. - Овчинка выделки не стоит, понимаешь? Взять под контроль Нику, доходягу из клуба, внушить им желания и мысли, привести мою бывшую к ведьме. И не к любой, а к нужной... Слишком много телодвижений ради ненаправленного, а поэтому слишком слабого проклятья.
  - У меня нет идей, - вздохнула, прислоняясь лбом к холодному оконному стеклу.
  - У меня пока тоже. Но будут.
  Я молчала, разглядывала, пузырящийся в лужах дождь, а в голове, кроме его шума, ничего не было.
  - Мара... - позвал Ярослав.
  - Да?
  - Не ходи завтра на похороны, - он просил. Просто просил почти в отчаянье, зная наперед, каким будет мой ответ.
  - Не могу, - отчего-то прошептала я.
  В трубке снова повисла тишина. Тишина, которую нужно, просто необходимо было заполнить словами. Какими-то очень важными словами. Но ни я, ни Гад так ничего и не сказали.
  На том конце провода, в кабинете парней, что-то скрипнуло. Дверь. Казенная, оббитая дерматином дверь. Только ее петли могут издавать этот мерзкий звук. Потом до меня донеслись голоса. Кажется, Славка и Сухарев.
  - Я перезвоню тебе, - выдохнул Волков почти раздосадовано. - Не делай глупостей. - Хорошо, - кивнула, отходя от окна и нажимая отбой, неуверенная, на что именно ответила "хорошо".
  Эли стояла за конторкой. Смотрела на меня. Пристально смотрела, даже не моргая.
  - Как я вижу, у вас все серьезно, - не вопрос, не утверждение - констатация факта. - Ты ему доверяешь?
  Я не спешила с ответом. Да и по большей части не считала нужным отвечать, не понимая, зачем собирательница вообще задала этот вопрос. Тех, кому я не доверяла, те, кто вызывал у меня хоть малейшее сомнение, никогда не переступали порога отеля.
  - Ясно, - едва дернула уголком губ девушка. - А он знает, кто твой отец?
  Вот этот вопрос был мне более понятен и более уместен в данной конкретной ситуации.
  - В общих чертах, - кивнула. - Имени я не называла.
  - Специально? - девушка сощурилась.
  - Просто как-то... к месту не пришлось. Я давно не видела отца и надеюсь, что не увижу еще столько же.
  - Хм... Надежда - бесполезное чувство, - пожала Эли плечами, - и ты знаешь это не хуже меня.
  - Не тогда, когда она оправдана.
  - В одном случае на миллион? - выгнула бровь Элисте. - Ладно, - она обошла стойку, - я сейчас съезжу за кое-какими вещами и вернусь. Начнем поиски твоей пропащей души, - тряхнула девушка головой, снова превращаясь в "глупенькую, беззаботную" певичку странного жанра. - Кстати, я считаю, что Волков твой прав: лучше тебе не идти на похороны, - сказала она прежде, чем скрылась за дверью.
  Через несколько минут я снова услышала визг шин. Она когда-нибудь точно убьется.
  Улыбка скользнула на губы, а потом взгляд уперся в лестницу.
  Черт!
  Я вздохнула и поплелась наверх, разбираться с платьем и оставшейся кучей одежды. Призрак все еще спала.
  Я закрывала дверцы шкафа, когда на кровати зазвонил мобильник. На улице продолжал накрапывать дождь, небо было хмурым, а Эли еще не вернулась. Зато падальщики наконец-то убрались. По большей части, по крайней мере.
  На экране высветился номер Кита.
  - Да?
  - Мара, - голос Кости звучал самодовольно. Ребенок собой гордился, - камера передает в соседний дом, проверяй почту, там все данные. Мы покопались в том, что она засняла, ничего подозрительного не нашли. Что делать с нашими снимками и вообще с камерой?
  - Ты можешь сказать: их уже видели?
  - Могу ли я? Ты смеешься?
  - Костенька...
  - Нет, не просматривали, - улыбка в голосе мальчишки слышалась теперь еще явственнее.
  - Тогда удаляй, - я потерла кончик носа.
  - Я могу сделать так, что она все время будет фотографировать пустую площадку, надо?
  - Нет, - отрицательно покачала головой. - Не надо. Главное, чтобы ваших снимков там не было. Вы, кстати, где?
  - Внизу, в машине. Собираемся ехать в "Барселону", - голос ребенка сразу поскучнел.
  Я с трудом сдержала вздох.
  - Кость, это ненадолго. Я обещаю. Ты же понимаешь...
  - Понимаю, Мар. Просто мы с Ксюшей действительно могли бы помочь. Ты в порядке? Завтра похороны Ольги, и мы волнуемся, может, не пойдешь?
  - Все хорошо, - улыбнулась я, в сердце что-то кольнуло. Мои маленькие гении, оказывается, уже такие большие. - Не скажу, что меня особо радует данная необходимость, но и не могу сказать, что особо беспокоит. Все хорошо.
  - Точно?
  Послышалось какое-то шуршание.
  - Мара, - брат отдал трубку Ксеньке, ну или она сама забрала, - а может, с тобой Кит сходит?
  - Схожу, - раздался голос панка.
  - Нет, не надо, мои хорошие. Все будет нормально. Я буду молчать и игнорировать родственников Оли.
  На том конце провода воцарилась задумчивая тишина.
  - Упрямая, - буркнула Ксенька. - Мы любим тебя, Мара, и уже скучаем.
  - И я вас, - улыбнулась, - позвоните, как заберете теть Розу и доберетесь до отеля.
  - Позвоним, - пообещал мне нестройный хор голосов, и я нажала отбой.
  Потом достала утюг. Чертово платье надо погладить. Я собиралась сдержать обещание и не ввязываться в бессмысленные споры и препирательства с родней Ольги. А еще собиралась как можно быстрее убраться с поминок. Пусть едят, пьют и зубоскалят в свое удовольствие, но только без меня. Надеюсь, завтра дождя не будет.
  Дождя не было. Было много облаков и небольшой, но настойчивый и надоедливый ветер. Гад в "Калифорнию" не приехал. Позвонил и сказал, что останется ночевать у себя. Голос звучал очень напряженно и рассеянно. Он спросил, как у меня дела, но мне показалось, что спрашивал ради приличия, а не ради того, чтобы действительно услышать ответ. Впрочем, я Волкова не винила.
  Эли в отель вернулась только к пяти, с огромным старым чемоданом в багажнике. Молча доволокла монстра до своей комнаты, бросив по дороге, что он поможет найти Стаса. К тому времени, как вернулась собирательница, очнулась призрак.
  Девушка не издала ни звука, так что радионяня была дебильной идей с самого начала. Мертвая сидела на кровати и смотрела в окно, ни на кого и ни на что не реагируя. Ее красный туман заполнил всю комнату, и мне казалось, что я вижу, как багровые струйки просачиваются в щели пола и оконных рам, будто щупальца Буки.
  Смотреть на это было жутко до дрожи. Так развоплощалась покалеченная душа. По каплям, по крупинкам. Растворялась.
  И если я ничего не сделаю, то уже совсем скоро от девушки ничего не останется.
  Мысль, которая толкала меня в жестокие объятия паники, заставляла смотреть не отрываясь в лицо, искаженное мукой отчаянья.
  Я не представляла, как и чем помочь несчастной.
  Но только пока. Ведь если душа попала в отель, значит помочь ей можно.
  Именно над этим я ломала голову, когда возле маленького здания крематория припарковалась первая машина. Из окна кабинета Анатолия вид на стоянку открывался превосходный.
  - Марочка, мне кажется или вы прячетесь? - спросил владелец похоронного бюро.
  - Хочу избежать возможных конфликтов, - пожала плечами, отворачиваясь от парковки. - Спущусь вниз, когда все соберутся, а пока пусть точат зубы друг о друга. Не хочу в этом участвовать.
  - Если хотите, я могу "пошептать", - с пониманием обратился ко мне колдун, - и они на время забудут о мерзостях и гадостях.
  - За отдельную плату, разумеется? - на улыбку сил не хватило.
  - Что вы! - искренне изумился мужчина. - По старой дружбе исключительно.
  - Спасибо, и не стоит, - отрицательно покачала головой. - Пусть хоть какие-то их эмоции и слова сегодня будут искренними.
  - Хотите посмотреть? - выгнул бровь старый знакомый.
  - Да. Будет полезно.
  - Восхищаюсь вашей стойкостью, Мара, - немного печально улыбнулся собеседник. - Я спущусь вниз, прослежу за последними приготовлениями и встречу... гостей, - Анатолий развернулся на каблуках и скрылся за дверью. Я снова подошла к окну, одергивая рукава болеро.
  Надеюсь, все пройдет без лишней драмы.
  Набрав полную грудь воздуха, я очень медленно выдохнула, стараясь отогнать от себя лишние и неуместные сейчас мысли и эмоции. Особенно злость. Злость на урода, который убил Олю, из-за которого я сейчас стояла здесь, в чертовом черном платье, на неудобных, пусть и низких шпильках, и смотрела на чужих, очень неприятных мне и очень обиженных на меня людей. На того, из-за которого в "Калифорнии" в пятом номере умирала душа другой девушки.
  Твою...
  Среди лиц прибывших мелькнула физиономия Ирза. Он стоял внизу, смотрел на меня и улыбался. Вызывающе, издевательски, насмехаясь. Скотина!
  За спиной снова открылась дверь.
  - Мара, все собрались, - прозвучал голос Анатолия.
  - Вижу. Какого хрена он тут делает?
  - Пришел за данью, - почти заискивая ответил гробовщик. - Вы же знаете, кладбище - нейтральная территория.
  - Знаю, - процедила сквозь зубы, разворачиваясь к выходу.
  Мне надо это просто пережить. Ничего сложного.
  Я вцепилась в перила лестницы так, что побелели костяшки пальцев, ноги налились свинцом, каждый шаг давался будто я увязла в киселе. А в голове пустота. И тишина.
  До меня долетали приглушенные, тихие голоса. Обрывки каких-то фраз, слов, звуков. Родственники Оли слились в какое-то бесформенное черно-белое пятно, словно одно лицо на всех, словно один голос. Странное ощущение.
  Они не стремились со мной заговорить, а если и пытались, то я этого не замечала.
  Я смотрела на тело, завернутое в красную ткань, на печь, на зал в венках, на фото Оли в рамке с черной ленточкой. Она была такой красивой на нем, такой живой. Улыбалась, глаза смеялись, волосы растрепались от ветра.
  Я помню тот день. Мы гуляли с ней по набережной, жевали орешки. Оля хохотала всю дорогу и рассказывала про кафе. И столько в ней было жизни, столько в ней была света. Я грелась в его лучах, в них можно было утонуть, захлебнуться. В них хотелось утонуть и захлебнуться. В легком платье, вьетнамках, девушка была похожа на лето: легкая, румяная, шумная, громкая.
  Господи...
  Я закрыла глаза.
  В зале на миг повисла тишина. Анатолий пригласил брахмана - высокий, статный мужчина в традиционных одеждах, узкое вытянутое лицо. Он так сильно отличался от всех присутствующих. Слишком яркий, слишком громкий, слишком... неуместный. Цветное пятно на фоне темного безжизненного монохрома. Он что-то затянул высоким, тонким голосом, сыпал рис, лил масло, раскладывал хворост. Я не понимала ни слова, я практически ни черта не слышала. Стояла рядом с телом и разглядывала безжизненные черты: бледные губы, закрытые глаза, заострившийся подбородок. Смерть чудовищно уродует. А красный саван только подчеркивал отсутствие жизни.
  Я впилась пальцами в ладони. Глубоко вдохнула запах благовоний в курильницах. Терпкий, сладкий, удушливый. Закружилась голова.
  Стало по-настоящему плохо, затошнило.
  Я закрыла глаза: мне не хотелось видеть Олю такой, сохранять ее в памяти такой. Это ведь просто тело. Там уже ничего нет, внутри него пустота. А девушка была другой. Яркой, теплой, немного рассеянной, немного мечтательной, иногда по-детски наивной и доверчивой, любящей, жертвенной.
  Не знаю, сколько так простояла, не знаю, сколько длилась церемония. Я открыла глаза только тогда, когда со слишком громким лязгом закрылись двери печи. Брахман продолжал петь. Непонятно как рядом со мной оказался Анатолий, подхватил под руку и отвел в сторону, усадил на стул.
  Я не плакала.
  Странно.
  А вот родственники рыдали. Я не понимала, насколько настоящими были их слезы: не было сил оценивать. Не было желания оценивать.
  Я все решу потом.
  Брахман заканчивал петь. Масса с одинаковым лицом и одинаковым голосом начала тянуться к выходу. Их ждал ресторан, поминки.
  - Мара, - Анатолий так и стоял рядом, - вы пойдете?
  - Нет, - отрицательно качнула головой. - Там же все организовано? - я оторвала взгляд от печи, посмотрела на мужчину.
  - Конечно. Мы за всем проследим.
  - Тогда нет. Может, позже.
  Колдун кивнул и вышел, брахман собирал свои вещи, скользя по комнате, как кошка: бесшумно, осторожно, лишь иногда позвякивая браслетами, шелестела его одежда.
  Я все смотрела на закрывшиеся створки печи. Думала. Вспоминала.
  Не плакала.
  - Все будет хорошо, - мужчина положил мне руку на плечо, заставив вздрогнуть.
  - Спасибо, - чуть кивнула.
  - Ты не веришь, - он очень странно улыбнулся. - Не привыкла верить, не умеешь верить.
  - Возможно.
  - Верь мне, - он крепко сжал мое плечо на удивление сильными, пусть и тонкими пальцами. Его рука была похожа на птичью лапу: крючковатая, узловатая.
  Мужчина отпустил меня и вышел. Я осталась на месте. Смотрела вникуда. Думала. Вспоминала.
  Не плакала.
  Через какое-то время вернулся Анатолий, осторожно, чуть ли не с опаской вывел меня из помещения.
  Тело почти догорело. Колдуну надо было позаботиться обо всем остальном. Ресторан находился тут же, в следующем здании, но идти туда мне не хотелось. Я осталась стоять рядом с крематорием. Стрельнула у какого-то работника сигарету, подкурила, задрала голову кверху.
  Черный густой дым все еще вился из трубы крематория, растворяясь в голубом и на удивление безоблачном сегодня небе.
  Прах к праху.
  - Считаешь себя выше нас? - с вызовом, злобно.
  Я нехотя опустила голову. Валентина Николаевна. Валька. Сестра Игоря. Она стояла передо мной, пьяный неровный румянец проступил на щеках. Стройная, сохранившая признаки былой красоты даже под этим чудовищным слоем неумелого макияжа, и злая. Гневно сверкали голубые глаза, губы с полустертой красной помадой кривились то ли в оскале, то ли в неумелой улыбке.
  - Нет.
  - Считаешь. Поэтому стоишь тут, поэтому даже слова нам не сказала. А ведь мы тоже не чужие Оленьке люди!
  - Я знаю, Валя. Я просто не хочу, я...
  - Ты шарлатанка. Ты всех обдурила! И адвокатишка этот твой, пронырливый чистоплюй. Вся такая чистенькая, хорошенькая, аккуратненькая. Строишь из себя непонятно кого. Самая близкая подруга? Ха! Да у Ольки никогда подруг не было! Никто ее характер сволочной вынести не мог!
  - Прекрати, - дернула головой.
  - Что прекратить? Правду говорить? Да она такая же, как ты, была. Как только Игоря на себе женила, так сразу с нами ему запретила общаться! Со всеми разругала! Дрянь!
  - Валя, - предупреждающе прошипела я.
  Лицо женщины исказилось, глаза сузились, запали щеки. Она словно вся сжалась и скукожилась, сморщилась.
  - Не указывай мне! Это все из-за нее. И Игорь из-за нее погиб. И знаешь, что? Мы все равно оспорим завещание. В этот раз все будет по справедливости!
  Я дышала медленно и глубоко. Эта женщина - всего лишь обиженная баба. Она пьяна, она не соображает, что говорит. Ей плохо, поэтому она шипит змеей и нападает. Она всего лишь человек.
  Дыши, Шелестова.
  - Дело в деньгах? - спросила, склонив голову набок. - Я отдам вам деньги при условии, что больше никогда никого из вас не увижу.
  - Да как ты...
  - Валь, заткнись, а? - попросила совершенно искренне. - Мой "пронырливый чистоплюй" завтра с вами со всеми свяжется, обговорит детали и условия. Получите все, кроме кафе.
  - Но...
  - А теперь просто уйди. Уйди или не получишь вообще ничего. Никто не получит.
  - Сучка! - сплюнула она мне под ноги, но все же развернулась и пошатываясь направилась прочь.
  Я со свистом выпустила из груди воздух. Нет. В ресторан я точно не пойду.
  Я достала из сумки мобильник, набрала Анатолия и побрела в сторону могил.
  - Анатолий, принесите, пожалуйста, на могилу Игоря урну и бутылку водки, можно без закуски.
  Ответа дожидаться не стала, просто сбросила, убрала телефон в сумку.
  Слез по-прежнему не было.
  Странно.
  Урну Анатолий принес примерно минут через сорок, а вот вместо водки было вино, я поблагодарила колдуна, все забрала и дождалась, пока он уйдет. Поставила урну в нишу в новом памятнике.
  - Вы вместе теперь, - улыбнулась, разглядывая выгравированную фотографию, с которой они смотрели на меня. Счастливые, молодые, влюбленные. - И мне отчаянно хочется верить, что это еще не конец. Вы встретитесь в следующей жизни, родите детей, построите дом за городом, как мечтали. Заведете английского бульдога, да, Игорь? - я вытащила пробку из бутылки, проигнорировала бокал, сделала глоток прямо из горла. - Вы будете счастливы, вы будете жить, мечтать. Все будет как надо.
  Еще один глоток вина. Дым из крематория наконец-то перестал виться черной траурной лентой по небу. Стало почему-то легче.
  Я говорила, пока бутылка вина не опустела, пока не поднялся ветер, пока не разъехались "гости". Скорее всего, говорила больше для себя, чем для них. И меня понемногу отпускало. Легче не стало, но стало спокойнее, я даже улыбалась, вспоминая, как мы с Олей гуляли тем вечером по набережной, улыбалась, представляя, какими будут их следующие жизни.
  Слез все еще не было. А горечь, сдавливающая горло, была. Я чувствовала, что нахожусь на грани. Где-то ровно посередине над пропастью из истерики и ярости.
  Постепенно начало темнеть, зажглись фонари над дорожками, но сумерки до конца еще не опустились. Тоже на грани.
  - Шелестова, а я полагал, что по роду своей деятельности ты должна понимать, что это, - Ирз окинул рукой могилы, - пустая трата времени и сил.
  Он стоял за оградкой, напыщенный и холеный. Бесячий до одури.
  - Именно поэтому ты приходишь сюда пожрать? - не удержалась я, поднимаясь.
  В "Калифорнии" ждут Эли и душа. Пора домой.
  - Фу, как грубо, Шелестова, - бес предусмотрительно посторонился, пропуская меня вперед.
  - Ирз, за каким чертом ты приперся? Ты мало получил от Волкова в прошлый раз?
  - Ну его здесь сейчас нет, - растянул придурок губы в своей коронной мерзкой улыбке.
  - Здесь есть я, и я страшнее, ты знаешь, - мой голос звучал на удивление спокойно, хотя мне очень хотелось придушить урода. - Зачем ты подослал ко мне Артура и бывшую Волкова?
  - Ну я не мог не воспользоваться таким шансом и не подразнить тебя. Ты спряталась от меня, Мара, защитила отель. Вот только от людей защиту не поставить, не правда ли?
  Я развернулась так резко, что бес не успел среагировать, схватила его за горло, больше не сдерживая силу. С треском порвалось платье, выпуская наружу крылья. Ногти впились в плоть гаденыша.
  - Подразнил? А теперь смотри мне в глаза, Ирзамир, смотри и узри! Смотри на свою смерть, Ирзамир! - я почти отключилась от происходящего, как делала всегда. А бес смотрел, смотрел внимательно, очень внимательно, а потом начал трястись мелкой дрожью. Человеческая маска потрескалась, порвалась, начала падать лоскутами с лица и шеи, облазить. Он сначала заскулил, как щенок, почти так же, как Ливанов. Потом завыл.
  Я крепче сжала руку.
  Сила лилась потоком. Чистым, сладким, огромным. Так хотелось его убить, вырвать хребет, сломать каждую кость в теле. Как же хотелось его убить!
  Но дальше, за поворотом, я слышала голоса. Женские голоса, и они быстро приближались. Ирзамир вопил, глядя на меня остекленевшими глазами. Я с трудом заставила себя разжать пальцы.
  Бес свалился под деревом, закрыл то, что осталось от маски, руками. Его все еще била дрожь, и он все еще выл. А меня буквально захлестывала ярость. Огненная, необузданная. Я с трудом убрала крылья, встала так, чтобы загородить беса собой.
  Мимо прошли две женщины. Прошли торопливо, переглядываясь, тихо что-то обсуждая. Я дождалась, пока их шаги стихнут, выпрямилась и со всей силы пнула беса в живот.
  - От твоего убийства меня останавливает только Совет. Если бы мы не были на нейтральной территории, ты был бы уже мертв.
  - Этого не случится! - крикнул бес. - Того, что ты показала мне, не будет никогда!
  - Гори в аду, Ирз, - я отвернулась, достала телефон, чтобы вызвать такси.
  - Ты скоро сама нарушишь правила, Мара! Сама! И "Калифорния", и близнецы достанутся мне! Мне!
  Я обернулась, махнула рукой, и тупого ублюдка впечатало в дерево. Он подавился следующим злобным криком. Надеюсь, откусил свой поганый язык.
  Но его последние слова так и звучали у меня в голове все то время, пока я ехала домой.
  - Да ты пьяна, мать, - встретила меня на пороге Элисте. - Ну хоть не в истерике. Плакала?
  - Нет, - отрицательно покачала головой.
  - Это хорошо. Плохо, что ты пьяна.
  - Не так уж я и пьяна, - я протиснулась мимо собирательницы и упала в кресло, сбрасывая с ног жуткие лодочки. Крюгер вертелся вокруг, тыкаясь мокрым носом куда попало, норовя забраться на колени с требованием ласки.
  - Может и не так, но все равно... - Эли встала напротив, скрестила руки на груди, пристально меня разглядывая. Видимо, оценивала масштаб катастрофы. - Ладно, это дело поправимое. - Девушка говорила слишком быстро и торопливо. То есть нет, конечно. Эли говорила как обычно, но сейчас мой вымотанный мозг за ней не поспевал.
  - Кстати, звонил твой змееныш. Господь, голос у него... Я чуть от экстаза не умерла, - она потянула меня за руку. - Вставай. Будем тебя в чувства приводить.
  - Не хочу, - я приподнялась на несколько сантиметров и снова плюхнулась в кресло. Вино действовать начало только в такси. - Я здесь останусь. На ночь. - Я откинула голову на спинку и закрыла глаза.
  Кресло было большим, мягким, удобным. Шевелиться совершенно не хотелось, а вот спать - очень.
  - Шелестова, - не унималась собирательница, - поднимай свою тощую задницу и пошли со мной! - она дернула меня еще раз. - Не заставляй применять к тебе силу.
  - Не пугай ежа голой жопой, - вяло отмахнулась от девушки.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"