Вольная Мира : другие произведения.

Глава 9

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Новый кусь проды) Следующее обновление в воскресенье, 19.03))) Обратите внимание, в группе в ВК голосование, автор будет рад вашим вариантам)

  Глава 9
  
  Мара Шелестова
  
  Я слушала монотонные гудки в трубке и злилась все больше. На кой черт Эли мобильник, если она никогда к нему не подходит?
  Риторический вопрос, в общем-то.
  - Можно побыстрее, - подалась я ближе к водителю. - Заплачу вдвое выше счетчика.
  Водила попался понятливый и неразговорчивый, что меня более чем устраивало. Мужик просто кивнул и прибавил скорость.
  Я продолжала пытаться дозвониться до Элистэ.
  - Шелестова, - наконец-то прозвучал ее недовольный голос в трубке, - я смотрю, слово "нет" отсутствует в твоем активном словаре.
  - Громова, я обычно люблю твои ехидные комментарии, но не сегодня. У меня, кажется, проблема.
  - Излагай, - донеслось уже более напряженное.
  - Ты не отправляла ко мне недавно некого Антона Измайлова? Высокий, русый, в очках, немного угловатый. Тонкие губы, нос немного с горбинкой, постоянно потирает большим и указательным пальцем на левой руке друг о друга, как будто солит что-то. Он доктор...
  - Нет, - не дослушала девушка. - Таких не было. Я вообще к тебе никого не отправляла.
  - Черт, - выругалась я, рассеянно разглядывая проезжающие мимо машины и пейзаж за окном. Еще минут десять - и отель. - У меня бесхозный, очень странный постоялец.
  - В каком смысле "странный"? - насторожилась девушка.
  - Во всех. Мне сейчас не совсем удобно говорить, но, возможно, понадобится твоя помощь.
  - А ты не паникуешь раньше времени? - раздалось неуверенное. - Они ведь нередко и без меня к тебе приходят.
  - Я очень надеюсь, что это так. Но... Он вчера "потерял" ключ. И я уверена почти на сто процентов, что сделал это специально.
  - Глупость какая-то... Зачем?
  - Сама не пойму пока, - потерла я кончик носа. - Ничего, кроме превращения в... ты сама знаешь кого, ему это не даст.
  - Но браслет на нем, - пробормотала Эли.
  - Да.
  - То есть способность взаимодействовать с другими живыми существами осталась. Они могут его видеть, слышать.
  - Да. Но из отеля он не отлучался, Кит проконтролировал. Так что это все равно бессмысленно. И ключ я нашла.
  - Могу приехать, если надо, - переполошилась Эли.
  - Не стоит, - покачала я головой. - Но за предложение спасибо.
  - Как скажешь, - отозвалась Эли. - Держи меня в курсе и будь осторожнее. В городе хрень какая-то творится.
  - В каком смысле? - нахмурилась я.
  - Смертей много странных.
  - Учту, но поговорим об этом потом.
  - Как скажешь, - усмехнулась девушка. - Этот мир сгорит в огне, детка. И никто не хочет взять на себя вину , - пропела она перед тем, как отключиться.
  Я фыркнула. Ведь может же петь почти приличные песни более чем приличным голосом. Но нет. Тянет ее на всякую муть.
  Я бросила телефон в рюкзак, достала кошелек: мы почти подъехали к отелю.
  Из машины я почти выскочила, добежала до парадной двери, влетела внутрь.
  - Кит! - крикнула, хватая Крюгера, вылетевшего мне навстречу, за ошейник.
  Панк появился из коридора первого этажа, плотно закрыл за собой дверь. На Ките красовались драные джинсы с цепями и металлическими клепками на швах и футболка с Prodigy, зеленый ирокез сегодня был каким-то особенно кислотным.
  - Он сейчас помогает теть Розе на кухне, а до этого пробовал незаметно выскользнуть из "Калифорнии".
  В голове лихорадочно завертелись мысли. План созрел моментально.
  - Думаешь, Антон слышал, как я приехала? Как звала тебя?
  - Нет. Теть Роза делает котлеты. На кухне шумит мясорубка, - махнул парень рукой в сторону дверей ресторана.
  - Прекрасно, - улыбнулась я. - Не держи его. Будем ловить на живца.
  - Мара... - покачал головой Кит.
  - Господи, Кит, ты панк или четырнадцатилетняя ванилька? Где твой дух авантюризма?
  - Мара, ванильки - это прошлый век, - весело заметил Костя, спускающийся по лестнице, за ним шагала такая же улыбающаяся Ксюха. Довольные моськи близнецов наводили на определенные мысли.
  - И что это значит? - притворно нахмурилась я.
  - Мы хотим с тобой, - просто пожал Костя плечами, незаметно от панка мне подмигнув. - Антон явно задумал какую-то пакость. Нам любопытно.
  - Ну нет, - всплеснул руками здоровяк. - Вас я точно никуда не пущу.
  - Почему это? - притворно нахмурилась Ксюха, наступая на Никиту.
  Я подавила улыбку, подмигнула близнецам в ответ и начала незаметно отступать к двери. Крюгер держался рядом, все это время не издавая ни звука.
  Ксенька и Костя полностью завладели вниманием бугая, а мне в это время удалось выскользнуть за дверь.
  И уже через пять минут я выгоняла тачку Кита из гаража, а рядом, на переднем сидении, повизгивал от радости пес.
  Сообщение от детворы пришло еще минут через десять: Антон вышел из отеля. А следом за этим пришло и смс от Кита с обещанием меня придушить, когда вернусь. В ответ я отправила смайлики и завела мотор, с интересом гадая, куда понесло нашего доктора.
  Я тащилась за Антоном со скоростью мертвой черепахи до первой попавшейся заправки. Он снял с себя браслет сразу же, как только вышел на трассу. Шел быстро, но по сторонам не глядел, плетущуюся сзади меня не замечал.
  На заправке доктор сперва какое-то время побродил между машин, заглядывая то в одну, то в другую, прежде чем определиться с выбором, а потом, найдя подходящую, проскользнул на заднее сидение.
  Хозяин серебристого Range Rover вернулся еще через несколько минут, сел в машину и направился в сторону области.
  Все чудесатее и чудесатее.
  Мы ехали около часа. Крюгер то ли угомонился, то ли его укачало, но вел себя большую часть пути тихо и порядочно, даже слюни на обивку не пускал. За окном мелькали деревья, изредка попадались встречные машины, в динамиках надрывались, воя о несчастной неразделенной любви, очередные поющие трусы российской, прости господи, эстрады.
  Мы проезжали повороты, съезды, какие-то деревеньки с покосившимися домиками, заброшенными участками и заросшими садами. Старые, давно покинутые хозяевами дачи и дома, потемневшие от времени заборы, выцветшая под дождями и снегами краска... Это тоска, почти такая же, как на железнодорожной пригородной станции в три утра, когда ветер тащит по асфальту пустые сигаретные пачки, целлофановые пакеты, окурки... И никогда вместе, всегда по отдельности. И они уныло шуршат, будто плачут или шепчут, или стонут. Пахнет вокруг мочой, кислым пивом, водкой. Если не повезет и рядом окажется бомж, к этим запахам примешивается и запах немытого тела, перегара, болезней и, конечно, креозота, которым пропитаны шпалы.
  Романтика дорог, дери ее...
  В том числе и такая. Убогая, тоскливая.
  И домики эти, и деревеньки такие же, но тем не менее прекрасные. Каждая по отдельности и все вместе.
  Я тряхнула головой, порылась в бардачке у Кита и выудила несколько дисков, вставила первый попавшийся и подпрыгнула на сидении, когда по барабанным перепонкам шарахнули первые аккорды I"m still standing.
  Моя улыбка перешла в смех, а потом в не очень приличный хохот.
  Вот тебе и панк, вот тебе и стереотипность мышления.
  Обожаю Кита.
  А Range Rover тем временем мелькнул левым поворотником и свернул на проселочную дорогу. Пришлось тоже поворачивать, хотя делать этого не хотелось абсолютно. Подвеска у тачки и так разбитая, а тут...
  Я вздохнула, сбавила скорость и поплелась за внедорожником, сцепив зубы и старательно лавируя среди кочек и ям.
  Видимо, от такой езды несчастного пса окончательно укачало, и Крюгер начал тихонько подвывать английскому сэру.
  Почему-то совершенно некстати вспомнились незабвенные AC/DC и их Highway to hell. Вот уж точно, дорога в ад.
  Еще через пятнадцать минут мы проехали указатель с совершенно ни о чем не говорящим мне названием "Солнцево" и снова повернули. На глаза начали попадаться рекламные баннеры, слева тянулась темной лентой какая-то небольшая речушка, справа виднелись дома, частные и многоэтажные.
  Не деревня - городок.
  А дороги все равно страшная дрянь.
  Машина с Антоном внутри свернула во дворы, попетляла около трех минут по узким, извилистым улочкам и замерла у одного из подъездов. Антон просочился через заднюю дверь и так же, как и до этого, не оглядываясь зашагал по тротуару куда-то совершенно в противоположную от домов сторону.
  Он шел, засунув руки в карманы, без браслета, не останавливаясь. Шел быстро и уверенно.
  - Я возьму тебя с собой, - подняла я морду Крюгера, заставляя псину смотреть мне в глаза, - только если пообещаешь не тявкать, не бросаться на прохожих и оставаться рядом со мной. Договорились?
  Пес моргнул, засопел.
  - Я в тебе не сомневалась.
  Мы выскочили из машины и поспешили за Антоном.
  Странный постоялец продолжал шагать, ничего и никого вокруг не замечая. Редкие прохожие невольно уступали призраку дорогу, стараясь не столкнуться с ним, не задеть, обходили по широкой дуге. Обычная реакция на обычное привидение. А Измайлов уже вышел к частному сектору. Свернул с главной дороги, дошел почти до середины улицы и остановился, замер возле какой-то калитки. Мы с псом тоже остановились, скрывшись за обычной "буханкой" грязно-белого цвета. Антон постоял какое-то время напротив дома, заложив руки за спину и задумчиво разглядывая каменную постройку, а потом решительно шагнул за калитку, пересек двор, не реагируя на заливающуюся истеричным лаем дворняжку, и проскользнул сквозь дверь.
  Я вышла из-за машины, тоже подошла к дому. Крюгер волчком крутился у моих ног, но молчал. Очень старательно молчал, хотя ему, несомненно, хотелось сказать несколько громких "гав" в ответ на заливистый лай собрата. Я практически видела напряжение на рыже-каштановой морде собаки.
  - Вернемся домой - получишь целый ворох вкусняшек, - пообещала псу, рассеянно почесывая его за ухом.
  Крюгер фыркнул мне в ладонь, ткнувшись в нее пару раз мокрым носом.
  Зайти или не стоит?
  Сквозь невысокий забор мне отлично было видно двор, сам дом, машину, стоящую у ворот. Чисто, аккуратно, по-домашнему. Забор явно красили по весне, за стареньким жигуленком следили, как раньше следили за единственной коровой, темное дерево колодца недавно покрыли слоем лака, на двух больших клумбах буйным цветом цвели чернобривцы и фиалки, с обратной стороны забора в старых разноцветных резиновых сапогах были посажены ромашки, настурции и клубника. Даже крыша будки сурового охранника была выкрашена в радостный желтый цвет. Почти идиллия, за исключением одного но.
  В этом доме должны, просто обязаны были быть дети... Ребенок, хотя бы один. Маленький мальчик или девочка, внуки... Озорные, шумные, неугомонные, те, в которых "по двести грамм взрывчатки или даже полкило".
  Это знание шарахнуло меня наотмашь, ударило по голове и сжало горло холодной рукой. Уверенность была абсолютно иррациональной, исключительно субъективной, но от этого не переставала оставаться до невозможного реальной.
  Здесь должны быть дети... Должны...
  Но их не было.
  Ни мячика, ни трехколесного велосипеда, ни забытой лопатки, ни качелей... Ничего.
  И как только я осознала это в полной мере, как только знание проникло в кровь, все краски, яркие цвета, оттенки, вся палитра словно покрылись пылью, стало холодно, ветер запах болотом.
  Измайлов, какого хрена тебя сюда понесло? И... и как я смогу порвать твою нить, если она - действительно то, о чем я думаю? Как мне...
  Из дома донесся крик, испуганный, истошный, очень громкий. Женский и мужской.
  Чтоб тебя.
  Я открыла калитку и бросилась к крыльцу.
  - Можешь лаять, Крюгер, - бросила явно сдерживающемуся из последних сил псу. Он тут же залился громким искренним лаем, полным неподдельного собачьего облегчения и вдохновения.
  Дверь оказалась незапертой. Я рванула ее на себя и ввалилась внутрь, оказавшись в небольшом коридоре. Шагнула в комнату слева. Замерла.
  Слева у стены, закрывая все еще широкой спиной побледневшую и перепуганную насмерть женщину, стоял мужчина лет шестидесяти. С небольшой интеллигентной залысиной, седой аккуратной бородой, в очках. Левую руку он сжимал в кулак, правой стискивал ракетку для бадминтона. Напротив семейной пары, посреди гостиной, застыл придурок Антон, победно, надменно и как-то торжествующе смотря именно на мужчину.
  Просто стоял. Просто смотрел.
  На руке поблескивал браслет, делая его хоть и видимым, но все равно лишь призраком.
  - Ну и какого хрена ты думаешь, ты делаешь? - прошипела я, хватая козла за руку и дергая на себя.
  Идиот этого явно не ожидал, а поэтому чуть не свалился, зацепившись каблуками за складки ковра.
  - Не волнуйтесь, пожалуйста...
  Самая дебильная и банальная фраза, которую только можно произнести в подобной ситуации.
  - ...он ничего вам не сделает.
  Ни мужчина, ни женщина не отреагировали, продолжая смотреть на Антона, пытавшегося выдернуть руку из моей хватки.
  - Выйди и жди меня во дворе, - отчеканила, глядя на призрака.
  - Но...
  - Вышел. Быстро, - процедила сквозь зубы, взглядом обещая придурку развоплотить его самостоятельно, если он не выполнит приказ.
  Доктор гордо вскинул подбородок, посверлил меня еще несколько секунд обиженно-мрачным взглядом и все-таки направился к двери.
  - Отойдешь от дома хоть на шаг, и собственная смерть покажется тебе раем, - бросила в спину, удаляющемуся мужику.
  Семейная пара продолжала смотреть на то место, где еще минуту назад стоял призрак, не обращая на меня внимания. Я сделала несколько аккуратных шагов к ним, коснулась руки мужчины.
  - Меня зовут Мара Шелестова, - постаралась поймать взгляд главы семейства, - давайте присядем и поговорим.
  Никто из них даже не моргнул.
  Придурок Измайлов.
  Я снова попробовала привести пару в сознание, и снова у меня ничего не вышло. Мужчина даже с места не сдвинулся, женщина продолжала вжиматься в стену.
  Ситуацию спас Крюгер. Пес негромко залаял, снова завертелся волчком, а потом начал облизывать руки.
  Первым в себя пришел глава семьи, моргнул, нахмурился, медленно перевел на меня осознанный взгляд, внимательно оглядел, отступив на шаг и обнимая жену за талию.
  - Кто вы такая? - пророкотал мужчина басом. Угрожающе, настойчиво, агрессивно.
  - Мара Шелестова. И я виновата в том... что вы только что увидели. Точнее, кого. Давайте присядем, - провела рукой по волосам, настороженно поглядывая на хозяина дома.
  Он кивнул, подтолкнул жену к дивану, сел сам, переплел их пальцы, левой рукой продолжая обнимать вторую половинку за плечи. Синие глаза смотрели напряженно и очень настороженно.
  Я вздохнула, постаралась собраться с мыслями.
  Крюгер уселся на задницу рядом с хозяйкой дома и положил морду ей на колени. Женщина, не задумываясь, даже не отдавая себе отчета, принялась гладить пса по голове.
  - Вы не сошли с ума, это не шутка, не розыгрыш, не обман. Я не мошенница и не преступница и тоже не сумасшедшая, - начала, удерживая тяжелый взгляд мужчины. - Я хозяйка отеля. Единственного в своем роде. Отеля для оставшихся в нашем мире душ.
  Я говорила и говорила, старалась объяснить. Семейная пара молчала. Тикали где-то в соседней комнате часы, продолжала гавкать на улице их собака. А я не понимала, как расценивать это молчание. Никаких вопросов, никаких возражений, обвинений, угроз вызвать милицию, попыток выставить свихнувшуюся тетку за дверь.
  - Я еще раз прошу у вас прощения, - вздохнула я.
  Женщина рывком поднялась, тряхнула головой и стремительно вышла из комнаты. Муж следом не пошел, остался сидеть на диване, уперев руки в колени.
  - Простите, - снова извинилась, - но зачем к вам пришел Антон?
  Я не могла не спросить. Измайлов не был их родственником абсолютно точно. Ни одной общей черты, ни капли горя, или сопереживания, или радости на лицах семейной пары.
  - Пришел сказать, что он существует, - уголки губ мужчины приподнялись. - Я Вениаминов Владимир Яковлевич, профессор кафедры нейропсихологии в МГУ. Бывший куратор Измайлова, - доктор провел рукой по волосам точно так же, как и я чуть больше часа назад. Снял очки, протер, снова надел.
  А я испытала одновременно и облегчение, и невероятную злость.
  - Я...
  - Да-да, - в комнате снова появилась жена Владимира Яковлевича, - извиняетесь, - хмыкнула женщина.
  Она несла поднос с чашками, чайником и печеньем и изо всех сил старалась держаться, но пальцы слишком крепко сжимали ручки, а на руках все еще оставалась гусиная кожа.
  - Меня зовут Вера Андреевна, - представилась женщина, ставя поднос на низкий столик сбоку и садясь на диван. - Какая интересная у вас работа, Мара, - улыбнулась жена профессора, разливая по чашкам чай.
  Теперь настала моя очередь недоверчиво коситься на семейную пару.
  - Видите ли, Мара, - иронично хмыкнул профессор, - в бытность свою студентом и моим аспирантом Антон Измайлов изо всех сил старался доказать мне существование потустороннего мира.
  - Правильно понимаю, что не доказал?
  - Правильно, - кивнул доктор. - Над ним потешалась вся кафедра.
  Я вздохнула.
  Вся кафедра - это сколько человек? Двести-триста? Больше?
  Приплыли...
  - Так он действительно... - начала Вера Андреевна, неопределенно мотнув головой в сторону открытой входной двери.
  - Действительно, - скривилась я, не дав ей договорить, пытаясь понять, что со всем этим богатством мне теперь делать.
  На какое-то время в комнате повисла задумчивая тишина. Я пила горячий чай маленькими глотками, Крюгер счастливо сопел, получая свою порцию любви и ласки от совершенно незнакомых людей, супружеская чета обдумывала произошедшее. Владимир Яковлевич сжал руку жены сразу же, как только женщина села рядом с ним, и все еще крепко ее держал.
  "И в горе, и в радости"?..
  Я рассматривала украдкой обоих, отмечая глубокие складочки у губ, небольшие синяки под глазами, простую "дачную" одежду, и два вопроса так и рвались с языка. Один вполне себе уместный, а вот второй... Второй из серии "не-твое-собачье-дело".
  - Вы верите теперь? - спросила, нарушив молчание. Крюгер повернул ко мне вытянутую морду, дернул ушами, словно спрашивая: "Ты, что, совсем сдурела? Оставь людей в покое".
  - Знаете, очень странное чувство, Мара, - поставил на стол свою чашку мужчина. - Я пытаюсь обдумать то, что случилось, но... Не могу. Все как... словно я какое-то дурацкое шоу смотрю по телевизору.
  Я лишь кивнула и собралась задать другой вопрос, но меня опередила хозяйка дома.
  - Как... как вы дотронулись до него?
  Не напрягаясь.
  - Это моя особенность, - пожала плечами. - Я прошу прощения, если лезу не в свое дело...
  Да какое там "если"... Лезу, и не в свое.
  - ...у вас есть внуки?
  Оба подняли на меня глаза, у обоих губы сжались в тонкую линию, оба молчали какое-то время. Достаточно долгое, чтобы я перестала надеяться на ответ и тысячу раз пожалела о том, что рискнула спросить.
  Я смотрела на супружескую пару и читала на их лицах старую боль, видела догорающие угольки надежды. Даже не угольки - искры.
  Они сидели передо мной с прямыми спинами, напряженными плечами, держащиеся за руки и такие несчастные, что убежать хотелось. От чужого горя, особенно когда не можешь помочь, всегда хочется убежать, потому что острота собственного бессилия становится особенно реальной. Но я заставила себя сидеть, выдерживая эти взгляды, заставила ждать, когда же они скажут хоть слово.
  Потому что я помочь могла. Возможно.
  - Нет, Мара, у нас нет внуков, - рвано дернула головой Вера Андреевна, первой приходя в себя. - И, скорее всего, никогда не будет, по крайней мере, родных.
  Неправда.
  Это неправда. У них должны быть внуки.
  Я украдкой еще раз оглядела обоих, прислушалась к себе и своим ощущениям, пока Вера Андреевна говорила.
  Говорила и говорила.
  Я прекрасно отдавала себе отчет, почему собралась помочь, прекрасно понимала, кого они мне напомнили.
  Владимир Яковлевич молчал, кивал иногда, но по большому счету больше как-либо на слова жены не реагировал. Лицо словно закаменело, лишь глаза продолжали лихорадочно и ярко блестеть.
  Я не стала ничего обещать, не стала объяснять, чем вызван мой интерес, не стала брать ни номера телефона, ни адреса их дочери. Допила свой чай, еще раз извинилась и собралась уходить.
  Антон сидел на скамейке рядом с яблоней и бездумно разглядывал клумбу перед собой. У него хватило ума снять браслет, чтобы не привлекать к себе ненужного внимания любопытных соседей.
  - Измайлов, - позвала убогого, - иди сюда.
  Супружеская пара стояла на крыльце, обнимая друг друга, пытаясь увидеть того, кто вломился к ним сегодня с такой поразительной наглостью.
  Человеческий эгоизм все-таки бесконечен.
  Антон подошел к крыльцу, замер возле ступенек, поколебался какое-то мгновение под моим испытующим взглядом, но все-таки поднялся.
  - Браслет надень, - кивнула на руку, становясь так, чтобы по мере возможностей загородить бестолкового призрака.
  Он снова поколебался несколько секунд, но просьбу все же выполнил, становясь видимым и слышимым теперь и для Вениаминовых.
  Оба снова вздрогнули, стоило Измайлову проявиться окончательно.
  - Извиняйся, чудовище, - процедила, оглядываясь по сторонам.
  Антон издал какой-то неопределенный булькающий возглас, потоптался на месте, но все-таки выдавил из себя скупое "извините". Я тут же сорвала с его руки браслет, позвала Крюгера и направилась на выход. Хватит на сегодня. И с супружеской пары, и с меня тоже явно хватит.
  Крюгер устроился на переднем сидении, чем заслужил мою безмолвную благодарность, спася от необходимости ехать рядом с Измайловым и выслушивать то, что он, возможно, собирался сказать. Не то чтобы я его не понимала, не то чтобы я его осуждала, но я просто устала от присутствия этого мужчины в собственной жизни. Сегодня его было много. Слишком много. А мне хотелось собраться с мыслями и разложить все по полочкам. Антон, скорее всего, занимался тем же, потому что на протяжении всего обратного пути к отелю попыток заговорить не делал, смотрел в окно и хранил молчание.
  Вот и отлично.
  Перед самым выездом от Вениаминовых я написала домашним сообщение, чтобы они не волновались, а по приезду обнаружила пустой отель. Кит взял мою раздолбайку и повез мелких и тетю Розу по магазинам.
  Ключ Измайлову я вернула только в отеле, засунула в карман спортивного пиджака и развернулась в сторону кухни. Очень хотелось кофе и есть, да и Крюгеру я обещала вкусняшек. Пес действительно себя хорошо вел. Антон безмолвной тенью маячил где-то сзади.
  Через час, сытая и довольная, я, сидя на барной стойке, кидала оттуда Крюгеру собачье печенье и лениво потягивала кофе, с улыбкой наблюдая за не верящим в свое счастье псом, глотающим лакомство не жуя. Антон стоял возле окна, опираясь плечом о стену. Я ждала, когда же у него хватит смелости заговорить.
  - Я поступил правильно, - наконец-то отмер призрак. - Вениаминов игнорировал меня и насмехался все то время, что я пробыл аспирантом, а с его легкой руки и вся кафедра. Я был всеобщим посмешищем. Местным клоуном и сумасшедшим. Мое имя чуть ли нарицательным не стало.
  Он говорил тихо, но твердо, прятал руки в карманах и не смотрел мне в глаза.
  Стыдно. Измайлову все-таки было стыдно и по-прежнему обидно.
  - С чего все началось? - склонила голову набок, бросая Крюгеру последнюю на сегодня печеньку.
  - С того, что мне просто показалось, - взъерошил мужчина волосы.
  Вопрос он понял правильно. Едва ли человек науки, тем более психологии, возьмется писать докторскую на подобную тему просто так. Должно было что-то случиться.
  - А может и не показалось. У меня двоюродная сестра умерла четыре года назад. Мы не были особенно близки... Но да, она ни с кем не была особенно близка - тяжелый человек, непростой характер. Но общалась Лизка со мной чаще, чем с остальной семьей. Знала, что выслушаю всегда. Может и не помогу, но выслушаю, - Антон засунул руки в карманы, уставился в пол. - Я напился в тот вечер, когда ее увидел, страшно. Никогда столько не пил, а тут наклюкался до потери сознания.
  - Повод был?
  - Нет, - пожал мужчина плечами, очки съехали ему на самый кончик носа, но он, казалось, совсем этого не замечал. - Просто как-то навалилось все. Знаешь, - посмотрел Измайлов на меня исподлобья, - бывают такие дни, когда жизнь - дерьмо, все вокруг - дерьмо и ты сам - дерьмо.
  - Знаю, - кивнула, криво усмехнувшись.
  - Вот тот день был именно таким. В общем, я надрался тихо и так же тихо доплелся до дома. А там, во дворе, на качелях, увидел Лизку. Она раскачивалась и улыбалась, фонари горели, деревья шумели, где-то пиликала сигнализация, телек у бабы Ани, как всегда, орал. Я очень хорошо все это запомнил. И она... Лизка... на качелях сидела и улыбалась. На меня смотрела.
  - Подошел?
  - Попробовал, - вздохнул Антон. - Но я был пьян, ноги заплетались, перед глазами все плыло. Чуть не упал, пока пытался через ограждение перелезть. Знаешь, все еще не понимаю, зачем на детских площадках эти ограждения ставят. Сущий бред...
  - Мы любим заборы, кажется, что так безопаснее, и никто не видит.
  - В общем, когда я выпрямился, качели были пусты. Я постоял еще немного, пытаясь в себя прийти, а потом домой пошел, рухнул на кровать и отрубился. Я бы все списал на белую горячку, но Лизка приходила еще несколько раз. То в зеркале ее видел, то за столом моим сидела...
  - Чего хотела, понял? - спросила, отпивая кофе - любимый латте с корицей и амаретто.
  - Хотела, чтобы с матерью ее помирился. Постоянно фотку нашу общую из альбома доставала и передо мной клала. Дичь просто. Собственно, после этого все и завертелось. Я начал исследования проводить, эксперименты на себе ставил, таких же, как я, искал. Столько психов перевидал, не поверишь. Но попадались среди них такие же, как и я, которые действительно что-то видели. Я дальше полез в возможности мозга, пластичность психики, внушаемость и прочее, прочее, прочее. О тебе и о твоем отеле, кстати, от Соколовского узнал, помнишь такого?
  - Помню, - кивнула.
  У Соколовского два года назад умерла бабушка. Прекрасная бойкая жизнерадостная старушка. Одно ее огорчало - неустроенная личная жизнь внука. Всем миром устраивали.
  Я улыбнулась.
  - Ничего, на самом деле конкретного Влад не сказал, просто объяснил, что есть некое место и некий человек, который помогает... Я пробовал тебя найти, но ничего не вышло. А потом забыл просто, но список того, чего хочу, все-таки однажды составил. Тогда мне казалось это забавным. Мне тогда вообще многое казалось забавным, да и... сам, наверное, не до конца верил во все... Просто, знаешь, наконец-то в жизни появилось что-то новое, интересное, то, что меня действительно захватило.
  - Знаю. Помирился? - спросила, допивая кофе.
  - С кем?
  - С теткой.
  - Нет.
  Идиот.
  - А придется, - снова улыбнулась я, спрыгивая со стола.
  - В смысле?
  - Ну, ты же, надеюсь, не собираешься всей кафедре доказывать, что призраки существуют?
  - Нет.
  - Вениаминову ты уже все доказал, они еще долго в себя приходить будут, а значит, тебя здесь что-то другое держит. И я сильно сомневаюсь, что это тот самый список. Так что... Давай мириться с теткой.
  - Она в Самаре, - пробормотал Антон, стаскивая очки.
  - Номер телефона помнишь?
  - Нет, на почте есть, к компу пустишь?
  Я молча протянула Измайлову телефон.
  - Почему сегодня ничего не сказал, зачем было устраивать это цирковое представление с потерей ключа? - задала очередной вопрос, пока Антон пытался войти в свою почту и найти там нужное письмо.
  - А ты бы согласилась помочь? Я же видел твое ко мне отношение, - пробурчал он, как обиженный мальчишка.
  - Согласилась бы, - вздохнула, проведя рукой по волосам. - Но сделала бы все не так, как ты. А если бы у них сердечный приступ случился? Измайлов! Ты хоть думал, чем вообще твоя инициатива могла закончиться?
  - Думал, - снова пробурчал мужчина. - Пока во дворе сидел и тебя ждал. Клумбы эти рассматривал, цветы, двор... Поэтому и извинился в итоге.
  Лучше поздно, чем никогда.
  - Знаешь, не так там что-то. Очень не так.
  - Знаю, - кивнула.
  Антон протянул мобильник с уже набранным номером, но перехватил мою руку, сжал в своей. Он смотрел растерянно и испуганно, действительно как нашкодивший мальчишка. Очень не уверенный в себе, очень потерянный. Искал что-то в моем взгляде, в лице. Глаза за стеклами очков поблескивали, пальцы на моем запястье легко подрагивали.
  Что, Измайлов, "sorry seems to be the hardest word"?
  А придется помириться.
  - Я не знаю, что ей говорить, - признался призрак. - Я вообще не уверен, что она в курсе, что я умер.
  - Как это?
  - Влада со всей семьей разругалась, не только со мной...
  - Тем лучше, - пожала плечами. - Не надо будет ничего объяснять. Антон, - я перехватила мечущийся взгляд привидения, - просто скажи, что сожалеешь, скажи, что был неправ, даже если был прав, даже если она сделала что-то такое, за что не прощают. Просто послушай ее, дай выговориться, не осуждай, не заводись, не кипятись. Объясни, почему и насколько тебе было больно. Ты же лучше меня все это знаешь. Ты же психолог, Антон, не я.
  - Но...
  - Если не ради себя, то ради Лизы. И тетке твоей легче станет. Может, она с остальной семьей помирится.
  - Может, - растерянно кивнул доктор, выпуская мою руку.
  Я нажала на кнопку и передала телефон приведению. Он неуверенно поднес телефон к уху, отвернулся к окну, расправил плечи и выпрямил спину.
  Давай, Измайлов, я в тебя верю.
  Похлопала себя по ноге, подзывая Крюгера, устроившегося под одним из столов, и мы вместе вышли из ресторана, оставляя Антона разбираться с его обидами самостоятельно.
  Но стоило мне выйти в холл, как стон тут же сорвался с губ.
  Передо мной стоял Ирзамир, капли падали с его плаща на паркет, хотя на улице светило солнце, развевались седые волосы от невидимого ветра, по-женски тонкие руки сжимали ручку зонта-трости.
  - Отец передает тебе привет, - улыбнулся он. Мерзкая вышла улыбка: слишком много зубов.
  - Пошел вон, - прошипела я, не в силах сдержаться. Прошипела натурально, как змея, обнажая собственные зубы в оскале, растягивая губы в тонкую линию. Все чувства и инстинкты тут же полезли наружу. Зашумела в ушах кровь.
  - Как грубо, девочка, - протянул урод. - Где же твоя вежливость?
  Я зажмурилась, выровняла дыхание, выпрямилась. У ноги скулил Крюгер, прижав к голове уши и поджав хвост.
  - Ирз, проваливай. На любое твое предложение, на любой твой "совет", просьбу, приказ мой ответ останется прежним: нет
  - Ничего не меняется, да, Мара? - снова улыбнулся нежданный гость.
  - Ирз, не заставляй меня заставлять тебя, - отчеканила, готовясь действительно силой выставить старого знакомого.
  Он поднял обе руки вверх.
  - Я только посыльный, ты же знаешь, - легко пожал плечами мужчина, не реагируя на мой враждебный тон. - Он просил передать, чтобы ты не лезла не в свое дело, - уголки губ Ирзамира снова поползли вверх.
  - Проваливай, - еще тверже повторила я, чувствуя, как с каждым мгновением раздражение становится все сильнее.
  Нежеланный гость постоял еще несколько секунд, все так же насмешливо улыбаясь.
  - До свидания, Мара, - наконец отвесил мужчина насмешливый поклон, развернулся и вышел, цокая зонтом-тростью и глухо стуча каблуками, начищенных до зеркального блеска ботинок.
  Просто вышел.
  Через дверь.
  Урод.
  Я привалилась к стойке и закрыла глаза. Хорошо, что никого из домашних не было. Хорошо, что Ирз никому из них не попался на глаза.
  Хорошо, что я никому не попалась на глаза в таком состоянии, как была несколько секунд назад. Я могу быть плохой, по-настоящему плохой, когда требуется, и лучше, чтобы дети этого не видели.
  Напряжение все еще ощущалось, пусть и на самых кончиках пальцев, спина была напряжена, а сила внутри кипела от возмущения.
  Еще несколько минут, не больше пяти, и все пройдет.
  Просто слишком неожиданным был этот визит... И слишком неприятным сам визитер.
  Крюгер по-прежнему жался к ноге, сдавленно поскуливая. Не думая, запустила руку в короткую шерсть, почесала пса за ухом. Другой рукой схватила телефон и набрала номер. Черт его знает, о чем конкретно было предупреждение мужика, но время терять все же не стоит.
  Лиз, в отличие от Эли, к трубке всегда подходила быстро, вот и сейчас не прошло и нескольких мгновений, как на другом конце провода раздалось веселое "Алле!".
  - Лиз, нужна твоя помощь, - начала, падая в кресло.
  Девушка слушала внимательно, не выказывая ни удивления, ни возражений, не перебивая меня, и не задавая глупых вопросов.
  - Я почувствовала что-то в доме, на этих людях. Не скажу, чья это была работа: то ли ведьма какая-то постаралась, то ли кто-то другой, но там явно непорядок, и быть так не должно. В общем, я посчитала, что ты должна знать. Если надо, достану тебе адрес и фамилию девушки.
  - Я тебя услышала, - раздалось задумчивое в трубке. - Посмотрю, что можно сделать. Адрес и фамилию лучше пришли завтра.
  - Будет. И еще одно... - короткий вздох вырвался из груди, скорее раздраженный, чем злой. - Ко мне сегодня приходил Ирз...
  - В Совет сообщала? - не дослушала Лиз.
  - Нет.
  - Ладно, сама сообщу. Думаешь, это как-то связано с твоей просьбой?
  - Не уверена, - отрицательно покачала головой. - Но лучше подстраховаться.
  - Буду держать тебя в курсе. Спокойной ночи, - попрощалась Лиз и отключилась.
  Мы никогда не были с ней друзьями, но и врагами тоже. Слишком разные, практически диаметрально противоположные. Наши отношения были холодно-вежливыми и предельно деловыми, даже не приятельскими.
  Лиз, как и Эли, всегда была на передовой, я,скорее, в тылу. И почему-то ведьму это страшно бесило. Я догадывалась о причине, но объяснять девушке ничего не собиралась. Раз никто в Совете не удосужился этого сделать, значит, так тому и быть. В моей работе, чем меньше обо мне сведений, тем лучше.
  Такие отели, как "Калифорния", всегда были лакомым кусочком: слишком много силы, слишком легко ее получить - достаточно всего лишь убить хозяина и... выполнить некоторые условия. И пусть знающих об этом немного, но желающие все же находятся с завидной регулярностью.
  В зависимости от степени везения и общей живучести, в среднем хозяева отелей меняются раз в сто-сто пятьдесят лет. Печальная статистика, если вдуматься. Жестокая.
  И, судя по ней, мой срок вот-вот закончится, если не буду осмотрительней.
  Я нахмурилась, снова набрала номер телефона. На этот раз Кита.
  - Да, Мар, - ответил панк шепотом. На заднем фоне слышались громкие взрывы, крики и чей-то безумный смех. - Мы в кино.
  - Уже поняла, - фыркнула. - Кит, останьтесь сегодня в городе, - попросила, закусив губу.
  - Прошу прощения... - извинился перед кем-то панк. Звуки заварушки стали куда как тише, зато прибавились голоса. Нормальные голоса и гам обычного торгового центра. - Почему?
  - Дождь на улице, поздно уже, - я понимала, что после этих слов бугай, скорее всего, насторожился еще больше, но в голову, как назло, ничего не приходило.
  Черт.
  - Мара, в чем дело? - настаивал панк.
  - Я... - взгляд перебегал с одного предмета на другой, беспорядочно и хаотично. Я старалась найти решение. - Антон чудит, - наконец-то удалось сообразить мне. И в этот момент, как назло, из ресторана вышел призрак, о котором я и говорила.
  Измайлов облокотился о косяк, скрестил руки на груди. Глаза за стеклами очков поблескивали, брови были недоуменно вздернуты.
  "Потом", - проговорила одними губами.
  - Хочет вечеринку с шампанским, голыми тетками и травкой. Сам понимаешь...
  - Вот мудак, - ругнулся Кит. - Давай приеду, морду ему набью.
  Я крепко зажмурилась, скривилась.
  - Он уйдет после. Обещаю.
  Ну хоть тут не вру. Если судить по браслету, Антону оставалось в этом мире всего ничего. Значит, действительно с теткой надо было помириться.
  Люди... Какие вы все-таки люди...
  - Ладно. Мы тогда у теть Розы переночуем. Ее мелкие как раз на даче.
  - Кит, ты - лучший, - искренне улыбнулась я.
  - Напоминай себе об этом почаще, - хмыкнул панк. - И учти, отель после вашей ночной пирушки я убирать не буду. Лучше сразу клининговую компанию вызови.
  - Любой каприз за твой счет, - ответила, выдыхая свободнее. - И не корми близнецов фастфудом, поужинайте нормально.
  - Да, мамочка, - проворчал панк. В трубке раздались гудки.
  Засранец.
  - Мара... - начал Антон, как только я отняла аппарат от уха.
  - Через две минуты, можешь меня линчевать, - подняла руку и снова набрала телефонный номер. - А пока помолчи.
  Измайлов вздернул брови, отлепился от косяка и сел в кресло напротив, снимая и протирая очки.
  - Похоронное бюро "Миндальное дерево", мы заботимся о своих подопечных, чем...
  - Смените уже слоган, Анатолий, - искренне посоветовала, услышав знакомый приятный баритон. Почему-то отсылка к старому доброму Кентервильскому привидению в контексте похоронного бюро меня ужасно раздражала. Видимо потому, что не было тут ничего старого и доброго, а был просто бизнес.
  - Марочка, сколько лет, сколько зим. Рад, безумно рад, - и совершенно без перехода: - Кого выкапываем на этот раз?
  - Боюсь вас разочаровать, но пока никого.
  - Чем тогда могу?
  - Мне нужно обновить защиту. Поставить самую сильную. Срочно. Желательно все сделать до утра.
  - За срочность двойная оплата.
  Я знала, что Анатолий предвкушающе улыбается. Это чувствовалось по голосу, по тому, как изменилась интонация, по легкому налету жадности и довольства.
  - Поверьте, Анатолий, цена - последнее, что меня сейчас беспокоит.
  - Люблю иметь с вами дело, Марочка. Через час буду на месте.
  Я нажала на отбой и подняла взгляд на Антона. Он все еще протирал очки, на меня не смотрел.
  Пришлось пару раз откашляться, чтобы привлечь внимание мужчины.
  - Знаете, - все-таки посмотрел он мне в глаза, - я, наверное, заслужил, - и улыбка, спокойная и понимающая, осветила его лицо. Такая улыбка делала Антона по-настоящему красивым. Измайлову очень шло. Если он так улыбался в жизни, отбоя от девушек, девочек, бабушек у него точно не было.
  - Простите, - искренне извинилась за голых баб, травку и выдуманную пирушку. - У меня не было другого выхода. Все прошло хорошо?
  - Да, - доктор снова улыбнулся, на этот раз выражая неподдельную радость. - Я такой дурак, Мара... Сейчас... Словно... словно дышать легче, и смеяться хочется, а еще... - взгляд стал серьезным, немного грустным. Но грустным по-хорошему, очень правильно грустным, тепло.
  Сдержаться не получилось, и уже мои губы растянулись в улыбке.
  - Пора идти, доктор? - спросила, нарушив повисшую на миг тишину.
  - Да.
  Измайлов гибко поднялся, положил ключ на стойку, протянул мне мобильник.
  - Я взял на себя смелость и воспользовался твоим онлайн банком. Перевел тебе свои деньги. Мне они уже не понадобятся...
  Пришлось прикусить щеку изнутри, и изо всех сил стараться сделать благодарный вид. В конце концов, мужик, действительно, хотел, как лучше.
  Близнецы ему благодарны точно не будут: завтра им прибавится работы.
  - Спасибо.
  Измайлов пожал плечами, опустился на колени, похлопал по ним руками.
  - Давай прощаться, псина?
  Крюгер подскочил к доктору, словно только того и ждал. Облизал лицо, пару раз громко гавкнул. А Антон начал терять краски. Чесал пса за ухом и бледнел, приговаривая "хороший мальчик" сквозь смех.
  Через пару минут Измайлов все-таки оторвался от счастливого Крюгера и поднялся на ноги, протянул мне руку:
  - Спасибо, Мара, за все. За то, что терпели и исполняли мои капризы. Я действительно был капризным, несносным, эгоистичным мальчишкой. Извините.
  - Не берите в голову.
  Я пожала ладонь, поднимаясь из кресла, все еще улыбаясь.
  - Так светло, - прошептал мужчина в изумлении, переведя взгляд куда-то мне за спину.
  - Да.
  Стекла очков ярко поблескивали, выделяясь на фоне остального призрака, даже дужки тускло мерцали, отражая свет лампы, делая Антона еще более нереальным и эфемерным. Доктор не отрывал пристального, по-детски радостного взгляда от окна за моей спиной.
  - Кто в дверь сию войдет, тот замок покорит, - пробормотал мужчина. Он стал совсем прозрачным, сквозь привидение отчетливо можно было разглядеть стену, монстеру в пестром горшке, любимое кресло Кита. Крюгер тихо залаял, словно испугавшись. А по моему позвоночнику пробежала толпа мурашек.
  Произнесенные только что слова насторожили, заставили замереть на месте, с приклеенной улыбкой и таким же застывшим, как и у Измайлова, взглядом.
  - Дракона кто убьет, получит славный щит, - раздалась следующая строчка, и Антон исчез.
  А дурацкий стишок казался до боли, до судорог знакомым. И связан он был с чем-то нехорошим... Очень-очень нехорошим. Темным и странным.
  Я тряхнула головой, стараясь побороть странное оцепенение, вызванное неожиданным посланием, и поднялась на второй этаж. К приезду Анатолия надо было подготовиться.
  Для Кита я достала часы, старые, купленные мной на знаменитой Braderie в Лилле очень-очень давно. Их серебряная цепочка потускнела и потемнела от времени, но череп, выгравированный на крышке, не потерял лукавства своей улыбки, а стрелки - точности. Для тети Розы нашелся простой золотой крестик, с Крюгером и гадать не пришлось: ошейник прекрасно подходил. А вот с амулетами для близнецов пришлось повозиться. Интуиция подсказывала, что это должно было быть что-то парное, такое же одинаковое, как и мои маленькие гении, подходящее и мальчику, и девочке, не привлекающее к ним лишнего внимания и не вызывающее вопросов.
  По крыше снова забарабанил мелкий, противный дождь, поднялся небольшой ветер, и ветви старой березы заскребли по окну. Звук не был противным или пугающим, скорее просто тоскливым, и вторил хриплым переливам джаза из моего компьютера.
  Я сидела на полу в своей комнате на чердаке и пыталась в ворохе бесполезных побрякушек отыскать что-то для близнецов. Крюгер устроился рядом и, положив вытянутую морду на лапы, внимательно наблюдал за моими действиями, отважно борясь со сном. Погода и насыщенный день сделали свое дело: вечный двигатель выдохся.
  Но вот наконец в руки попались серьги-кольца, простые, серебряные, достаточно маленькие, чтобы одну из них вполне мог надеть и Костик. Вот только у мальчишки дырки в ухе не было.
  К счастью, дело это поправимое.
  Я снова потянулась за телефоном, набрала знакомый номер. Пять минут, и все улажено, осталось только перечислить деньги на карточку ушлой девице-медсестре.
  Снова в холл мы с псом спустились только через час, когда снаружи раздался шорох гравия на подъездной дорожке.
  Анатолий, в отличие от большинства современных бизнесменов, был точен как часы. Опоздания мужчина считал чуть ли не самым страшным смертным грехом, впрочем, как и джинсы с футболками. Он предпочитал старомодные строгие костюмы-тройки, начищенные до зеркального блеска, непременно черные, итальянские ботинки и классические узкие галстуки. Но во всем остальном был идеальным дельцом.
  Владелец бюро ритуальных услуг действительно дорожил каждым клиентом, за ваши деньги мог организовать все, что душа пожелает. Хотите теток-плакальщиц? Вот расценки, пять по цене трех. Желаете, чтобы гроб был из белого дуба два на четыре? Пожалуйста. Стоимость по прейскуранту плюс пятнадцать процентов за дополнительные расходы на грубую физическую силу, которая выкопает соответствующую яму. Отпеть на латыни? С вас двести долларов, можно сто, если передвинуть день похорон на следующий вторник. Буддистская церемония? Без проблем. Катафалк, запряженный лошадьми? Завтра будет. Белый шатер? Как пожелаете. Дождь в день похорон? Уже сложнее, но тоже можно. Нужны любовный приворот, порча, оберег на удачу, выигрыш в казино? На эти услуги прейскурант отдельный. Защита для отеля? Срочно? Марочка, вы знаете цены. А цены у господина Загорского были первоклассными, впрочем, как и качество оказываемых услуг.
  Анатолий - не самый сильный колдун в Москве и области, но для таких, как он, не это главное. В их деле главное точность, дотошность, внимание к деталям, расчет и идеальное знание матчасти. Колдуны, специализирующиеся на защите - как шифровщики. Они создают не просто заклинания, они создают шифр. Комбинации знаков, символов, запутанные лабиринты сложных плетений, к которым невозможно подобрать пароль, можно только грубо сломать и навлечь на себя проклятие. А сила... Силу можно позаимствовать, например, у заказчика, если он достаточно могущественен, или купить у одного из клиентов. Эта сила и питает вшитое в структуру защиты проклятие.
  - Ох, ну и лето в этом году, - скривился мужчина, складывая и отряхивая зонтик. - Гадость, а не лето. Сплошные дожди.
  - Вам ли жаловаться, Анатолий? - выгнула бровь, удерживая Крюгера за ошейник и отступая в глубь холла.
  - Для бизнеса, конечно, хорошо: тоска, печаль, большие чаевые. А вот для моих старых ран... - Анатолий поджал губы, - кости ноют.
  - Кофе, чай? - спросила, разглядывая огромный кожаный саквояж в руках мужчины. В прошлый раз чумодан был поменьше.
  - Чай, Марочка, чай. Я раб своих привычек.
  - А разве не все мы? - хмыкнула и отправилась на кухню.
  Пока я занималась чаем, Анатолий готовился к предстоящему ритуалу: освобождал пространство, доставал травы, свечи и мел.
  - Знаете, вам очень повезло, Марочка, - снова заговорил Анатолий, когда я вернулась в холл, неся поднос. - У меня до конца следующего месяца все расписано. И дни, и вечера.
  - Я везучая, - улыбнулась и прислонилась к стойке регистрации.
  - Ваша правда, Марочка. Я даже подумываю о том, чтобы помощника нанять, пока все не закончится.
  - Не закончится что именно?
  - Убийства эти, конечно же, - удивленно вздернул седые брови вверх мужчина.
  - Вы про маньяка?
  - А вы разве не за этим защиту усиливаете? - потянулся за чашкой владелец похоронного бюро.
  - Не совсем, - покачала головой.
  - С ним все просто с ума сошли, - продолжал то ли жаловаться, то ли просто делиться новостями мужчина. - Даже ведьмы и вампиры амулеты заказывают. Женщины, конечно, больше обеспокоены, но и от мужчин заказов много.
  - Вы, должно быть, шутите, - тряхнула я головой.
  - Марочка, можете взглянуть на мои заказы, если не верите. Где-то неделю назад по городу слух пошел, что убийца не человек, а иной. Вот все и завертелось. Говорят даже, что Совет это дело под контроль взял и полиции помогает.
  - А у меня ни одного постояльца, связанного с этим, нет, - побарабанила пальцами по стойке.
  - Так вроде как и убитые тоже иные.
  - Это дела не меняет, - пожала плечами. - Но нет - и ладно. Я совсем не хочу искать какого-то маньяка. Только странно, что слухи так быстро пошли. Да и масштаб всеобщего сумасшествия... - я покачала головой.
  - У страха глаза велики, Марочка, - едва улыбнулся Анатолий, отставляя практически пустую чашку. - Давайте мы не будем терять больше время за пустыми разговорами. Нам еще многое предстоит сделать до того, как вернутся ваши родные. Отель у вас большой, а я всего один. Собачку пока на улицу выведите, - попросил колдун, поднимаясь на ноги.
  - Не любите животных?
  - Скорее, равнодушен. Но милое создание может помешать. Нужна концентрация. Вы, кстати, тоже можете пока погулять. Я закончу не раньше чем часов через пять, тогда и понадобится ваша помощь.
  - С вашего позволения, я лучше займусь делами, - ответила, выпуская явно обиженного таким недоверием Крюгера во двор.
  Анатолий поджег пучки мяты, ножки от чеснока и мирт и взялся за мел. Я уткнулась в ноутбук. Надо было проверить состояние счетов, оплатить больницу, коммуналку и заняться бухгалтерией отеля. Последнее как раз поможет убить большую часть времени.
  А все-таки любопытно: кто и зачем пустил этот слух? Как Совет допустил его распространение? И действительно ли тот самый черт опасен именно настолько, насколько его малюют?
  Последнюю неделю все СМИ пестрели заголовками про неуловимого убийцу, стараясь переплюнуть друг друга в количестве необоснованной и ничем не подтвержденной информации. Они собирали слухи, сплетни, обсасывая и смакуя подробности, выдвигая одну безумную идею за другой, нагоняя лишнюю панику и обеспечивая Анатолия и таких, как он, неплохим сезонным заработком.
  Но Эли ведь меня тоже предупреждала. А эта иная театральные эффекты предпочитала оставлять исключительно для сцены.
  Спросить Сухаря или Змеева?
  Змеев...
  Черт!
  Улыбка непроизвольно растянула губы. Захотелось по-кошачьи потянуться и, выгнув спину, легонько застонать от удовольствия.
  Напористый, твердый, жесткий, иногда холодный, иногда обжигающий, как удар плети, и любопытный. Очень любопытный.
  Я провела языком по верхней губе, снова улыбнулась и, надев наушники, нырнула в колонки строгих и сухих цифр, попутно отправив сообщение Элистэ о визите Ирза.
  Анатолий выдернул меня из очередного документа для налоговой, когда часы над стойкой регистрации показывали пять утра, а весь пол и стены в холле были покрытый тонкими линиями мелового рисунка: символами, словами и закорючками на идише, латыни, древнеегипетском, аравийском, арабском, иврите и даже шумерском.
  - Я закончил, Марочка, - улыбался во все тридцать два Анатолий. - Ваша очередь немного мне помочь. Где заготовки под амулеты?
  Я засунула руку в карман джинсов и выудила оттуда приготовленные украшения, прошла на крыльцо, где дремал Крюгер, чтобы снять с пса ошейник.
  Воняло в отеле страшно. Травы за это время успели пропитать, казалось, даже кирпичную кладку. Запах был насыщенным и густым, и свежий воздух только разгорающегося утра показался амброзией, пролился святым елеем.
  - Марочка, - нетерпеливо позвал Анатолий, отрывая меня от созерцания первых рассветных лучей.
  Ладно, перед смертью не надышишься.
  Я вернулась в отель, протянула колдуну ошейник, начала расстегивать рубашку.
  - Откуда начнем? - спросила, кидая одежду на кресло.
  - Давайте в этот раз с вашей комнаты, потом спустимся в подвал, а затем и номера в центре. Накроем дом куполом.
  - Как скажете, - пожала плечами и поставила ногу на первую ступеньку, аккуратно так, чтобы не стереть линии узора.
  - Вы превзошли себя, - искренне восхитилась работой мужчины, оглядывая чердак и отмечая структуру плетений и сочетание заклинаний.
  - Это действительно одна из моих лучших работ, если не лучшая, - кивнул мужчина без лишней скромности, беря меня за руку и ведя в круг на полу. - Начнем сразу же, как только будете готовы.
  Я кивнула, закрыла глаза и ухнула в себя и свою силу. Тут же напряглась спина, по полуобнаженному телу прошла толпа мурашек, я ощутила прикосновение несуществующего ветра к коже, кровь побежала по венам быстрее, все запахи и звуки стали четче и ярче, а время замедлилось. Замедлились и мои движения: сердце билось бесконечно медленно, бесконечно долгими получались вдохи и выдохи. Все мое существо просыпалось, пропуская через себя энергию, чувствуя ее, пробуя ее, концентрируясь на ней. К запахам трав добавился запах силы - хлесткий, темный, страшный. Энергия обволакивала и опутывала меня, в то же время освобождая, даря удовольствие, с которым сложно было сравниться даже сексу.
  Больше.
  Закололо иголочками затылок, хрустнули неприятно и словно неловко кости и позвоночник. Я повела плечами, бедрами, изогнулась, расслабив предплечья и все еще каменно-твердую спину.
  Надо расслабиться, надо... Иначе мгновение боли растянется на долгие минуты агонии.
  Опять хрустнули кости, треснула кожа, запахло кровью. Боль пронзила от затылка до пяток. Жалящая, как дикая крапива. Я рвано выдохнула и снова заставила себя расслабиться, ощутив знакомую тяжесть.
  Вот так.
  Когда я открыла глаза и посмотрела на Анатолия, храбрый колдун чуть дернулся в сторону и тут же отвел взгляд.
  - Простите, Марочка...
  - Приступайте, - дернула плечом, стараясь подавить усмешку, подставляя руки ладонями вверх под пальцы колдуна.
  Мужчина достал длинную острую спицу, проткнул кожу на моей правой ладони, вычерчивая такой же узор, что украшал центр комнаты. Кровь, густая и вязкая, закапала на пол. Анатолий что-то шептал, склонившись к моей руке, прорезая иглой новые завитки, я смотрела в стену перед собой и вспоминала злость, которую вызвал сегодня Ирзамир. Эта злость мне очень пригодилась. Забавно.
  - Защити! - крикнул спустя минут двадцать Анатолий, отрываясь от моей руки.
  - Защити! - повторила покорно, чувствуя судорогу, пробежавшую по телу, сжала кулак, заставляя кровь течь сильнее, махнула рукой так, чтобы багряные капли попали на каждую стену. И во все глаза смотрела, как собственная кровь впитывается в стены и пол, как вода в губку.
  В подвале, на кухне, в гараже, в комнатах близнецов, Кита, в номерах все повторилось. К восьми утра все мое тело кровоточило, сил практически не осталось, очень хотелось открыть окна и проветрить отель, слипались глаза и еле ворочался язык.
  - Теперь амулеты, Марочка, - почти ласково проворковал Анатолий, помогая мне сесть за столик в ресторане.
  Меня хватило лишь на то, чтобы кивнуть.
  Колдун быстро начертил на деревянной поверхности пентаграмму, расставил по кругу церковные свечи, поджег очередной пучок каких-то трав, разложил на концах узора часы, сережки, крестик, ошейник Крюгера, несколько моих браслетов и три мужских перстня. Один для упрямого мальчишки, который никак не хочет возвращаться, два других - на всякий случай. Анатолий склонялся над каждым украшением, шепча слова заговора, в конце повторяя "защити", я повторяла следом, так же склоняясь и так же напитывая будущие амулеты своим дыханием. Я почти видела эти облачка силы, вырывающиеся из моего рта. Потом снова настал черед крови. Я сгребла все в кучу в центре, положила и без того окровавленные руки сверху, левую поверх правой, Анатолий занес иглу. Миг боли, мое сдавленное шипение и "защити" отчаянной просьбой, твердым приказом. На несколько секунд вспыхнул узор на столе, вспыхнуло плетение на стенах и полу, вспыхнул ярким красно-белым весь отель, завыл на улице перепуганный Крюгер, моя сила заставила колдуна согнуться, прижаться тощей грудью к столешнице, хватать ртом воздух, напитанный запахом трав.
  А через миг все закончилось.
  Исчезли меловые узоры, растворившись, слившись с домом, пропали глубокие царапины с моего тела, зажили дыры от иглы в ладонях. Снова треснули, хрустнули, застонали кости, снова дрожь и боль пронзили от затылка до пяток, прострелили спину, лопатки, ребра. Цвета и звуки потеряли глубину, стали менее четкими и более размытыми. Я вернулась к своему обычному состоянию. Выжатый, как лимон, Анатолий все еще лежал на столе, я развалилась на стуле, мы оба тяжело дышали, у обоих пот струился по щекам и лбу, и мы оба удовлетворенно улыбались.
  - Поздравляю, - пробормотал колдун. - Гарантия будет продленная - тридцать пять лет, с учетом надлежащего ухода.
  - Благодарю, - чинно кивнула, и мы расхохотались.
  Хозяин похоронного бюро ушел через полчаса. Я впустила Крюгера, тут же нацепила на него ошейник, насыпала в миску собачьего корма и поплелась к себе в душ, отчаянно давя зевки. Как добралась до кровати, помню смутно. Но поспать удалось не больше часа, потому что через час в отель вернулись домашние. И вернулись какие-то слишком взвинченные и взбудораженные, хмурые.
  - Кит? - оглядела я честную компанию, стараясь окончательно проснуться.
  Они все стояли в моей комнате, кроме теть Розы, которая уже колдовала на кухне, и все хранили напряженное молчание. Нехорошее молчание.
  - Мы к тебе заехали по дороге, - начал серьезный, как никогда, Костя.
  - В квартиру? - нахмурилась.
  У себя в квартире я бывала редко, даже толком не помнила, где валяется мой комплект ключей. И трешку эту держала просто на всякий случай: в районе на отшибе, с дурацкой планировкой и еще более дурацким ремонтом от предыдущих жильцов... В общем, просто на всякий случай. Там иногда ночевал Кит, когда хотел отдохнуть от нас или был слишком пьян, чтобы возвращаться в отель.
  - Да, - кивнула Ксенька, садясь на кровать.
  - Зачем?
  - Хотели велик Кита забрать, - дернул плечом мальчишка.
  - И?
  На несколько секунд снова повисла тишина, ребята переглянулись, Ксюша кивнула на вопросительные взгляды брата и панка. Бугай достал телефон, покопался в нем еще несколько мгновений, почти заставив меня скрипеть зубами, а потом сунул мне его под нос.
  - Вот, смотри.
  На экране было фото двери. Виднелись часть подъезда, замызганный коврик, задорно поблескивающий латунный номер "тринадцать" и дверной глазок, красовалась наверху острыми краями разбитая лампочка и... надпись. Огромная, мерзко-желтая надпись из дешевого баллончика во всю дверь и часть стены: "СДОХНИ СУКА".
  Блеск.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"