Поражение Сефир. Часть 4.

     Сефир спешил на ассимиляторный уровень. Весь путь от корабля, до сокрытой в недрах базы лаборатории, он едва сдерживался, чтобы не помчаться вперёд как загоняемое охотничьими псами дикое животное. Его нещадно подстёгивали его же собственные мысли. Их бы и нужно было успокоить, но Сефир не хотел. Ему было хорошо – тело приятно подтрясывало от возбуждения и перенесённой нагрузки. Даже раны приносили не боль, - они горели славным осознанием победы и сочились её сладким нектаром, но не кровью.

     За Сефиром большим кучным стадом неслись ассимиляторы. Они тщетно пытались оказать ему помощь, размахивали перед ним портативными, медицинскими сшивателями, пытались обработать его раны антисептическими спреями, галдели и порхали около него, как стая надоедливых птиц.

     - Владыка! Вам необходимо пройти хотя бы минимальное обследование. У вас множество не затянувшихся ран! Регенеративная потенция организма ослаблена! - Еле поспевая за Сефиром один из старших ассимиляторов всеми силами и доводами, пытался перенаправить мысли Господина в другое русло.

     - Владыка! Прошу! Это займёт совсем немного времени!

     - Позже, позже! – коротко бросил Сефир, радостно оскалившись, и ускорил шаг. Он резко вырвался вперёд, оставив позади толпу негодующих ассимиляторов, которую, видя неудовольствие Владыки, остановила так же сопровождавшая его боевая группа. Старший ассимилятор, чуть не уткнувшись носом в грудь преградившего ему путь бойца, раздосадовано проводил высокую фигуру Владыки взглядом и с отчаянием констатировал:

     - Ну, совершенно не дают делать свою работу!

     Рассмотрев остановившего его боевого хийла, и увидев на щеке того глубокое рассечение, ассимилятор поднял медицинский распылитель и пшикнул им бойцу прямо в лицо. Не без удовольствия наблюдая за закипающей злостью своего «пациента», он вскрыл припасённый изолирующий пластырь и небрежно пришлёпнул его к раненной щеке бойца:

     - Ну что? – с ухмылкой поинтересовался эскулап, - Так лучше?

     Высокорослый хийл испепеляюще глянул на старшину ассимиляторного отдела и гневно подвигал челюстями.

     Ворота лаборатории были уже совсем близко. Чем больше Сефир приближался к ним, тем сильнее ему щемило грудь сладкое, даже слегка болезненное ощущение. И дело тут было не в исполосованной, кое-где ошмётками повисшей на шее и руках кровоточащей коже. Его томило предвкушение. Он хотел насытить глаза невиданным до этого момента зрелищем, поймать каждую деталь, захватить её – так же в плен, и навсегда заключить в тюрьму своей памяти.

     Когда до стального параллелограмма ворот лаборатории, зияющего в сплошной стене отполированного гранита, оставалось не более 15 метров, Сефир резко остановился. За ним молча застыли хийлы из боевой группы. Не поворачиваясь, Сефир выставил в сторону руку и сделал указательным пальцем крутящее движение. Бойцы, все как один повернулись на месте и встали спиной к лаборатории.

     - Если кто без приказа повернётся… - Сефир сделал угрожающую паузу, - Убью.

     Приняв кодовую фразу, анализаторы лаборатории приветственно замигали и громоздкие створки ворот приглашающе поползли в стороны. Выдохнув, Сефир шагнул внутрь. Миновав широкий коридор, залитый беловато-голубым свечением стерилизующих ламп, Сефир, наконец, вошёл в лабораторию. На него сразу же обрушился разноголосый галдёж, шум работающей аппаратуры, чавканье чего-то тяжёлого и склизкого, бульканье жидкостей в запаянных сосудах. Но даже этот шум казался музыкой после дикого рёва пережитого боя. Сефир потянул носом – в воздухе витал стойкий запах озона и ещё один – совершенно не знакомый ему травяной аромат. Было ощущение, что в лаборатории по всем углам были рассованы охапки только что срезанной травы, или же кто-то опрокинул на пол целый чан свежезаваренного отвара. Последние несколько недель дыша только пресным корабельным кислородом, Сефир с непривычки раскатисто чихнул, тем самым обратив на себя внимание персонала. Старшая надсмотрщица, оторвавшись от исполинского монитора, вдоль и поперёк испещрённого графиками, быстро подбежала к Сефиру и поклонилась:

     - Долгих годов Владыка! Приветствую! Разрешите пожелать Вам наикрепчайшего здоровья!

      Морщась от рези в носу, Сефир небрежно поинтересовался, опустив приветствие:

     - Вы вместо лаборатории тут оранжерею решили устроить что ли?

     - Позвольте пояснить. Это необходимо для скорейшей адаптации доставленного от Вас груза.

     - Имитация атмосферы? – Уточнил Сефир, нещадно мня переносицу.

     - В том числе, но в большей степени производство компонентов для фиксирующего раствора.

     Озабочено оглядев Владыку, надсмотрщица добавила, - Производство уже завершено, если воздух доставляет Вам неудобства, я распоряжусь о продувке.

     - Нет, не надо, - поморгав, и освободив глаза от избыточного ослизнения, Сефир коротко спросил, не глядя на надсмотрщицу:

     - Имя?

     - Сэха, Владыка.

     - Начальство твоё где?

     - Они доделывают последние приготовления.

     Сефир гневно сдвинув надбровья, посмотрел на хийлу сверху вниз:

     - Доделывают? Не затем ли я шёл сюда пешком, что бы у вас, крыс пробирочных было время всё приготовить?!

     - Возникли непредвиденные обстоятельства, Владыка, – Голос работницы чуть дрожал, но говорила она быстро и чётко – как автомат. – Были сильно повреждены шлюзовые люки. Когда эта проблема была решена, и началась разгрузка, оказалось, что на корабле чужак.

     - Что?! – Сефир встрепенулся. У него внутри мелко и противно зашевелился страх, смешанный со злобой. В мозгу пронеслось несколько картин пережитого сражения. Он молнейносно прочитал мысленную реакцию Сэха и оценил её эмоциональное состояние. Надсмотрщица была чуть на взводе, но, в общем-то, спокойна. Её мысли были наполнены скорее любопытством, но не страхом. Успокоившись, Сефир молча слушал её отчёт:

     - Он до последнего себя не проявлял. Мы до сих пор не понимаем, как его проглядела охрана. Он напал при разгрузке. Убил четверых сопровождающих, нанёс тяжёлые повреждения одному из наших сотрудников.

     - Убит?

     Надсмотрщица с едва заметным ехидством в голосе ответила:

     - Обезврежен. Экипаж во время сориентировался.

     - Кто?

     - Судя по анатомии и снаряжению – кшатр (воин).

     - Изолирован?

     - О, не беспокойтесь, - Сэха сложила перед собой руки, - объект полностью под нашим контролем. Прикажете умертвить?

     Сефир довольно осклабился:

     - Нет. Пока нет.

     Сэха поклонилась: - Как пожелаете.

     Из-за её спины послышались торопливые шаги.

     - Владыка! Прошу простить меня за такой явный жест неуважения! – К Сефиру, вынырнув из-за обзорного монитора, подлетел начальник лаборатории. Она отпихнула в сторону замешкавшуюся Сэха и, гаркнув на неё, отправила выполнять какое-то мелкое поручение. Спустя секунды за начальницей подтянулось ещё несколько работников. Вид у них был запыхавшийся. С ног до головы затянутые в чёрный, защитный, медицинский латекс, они были измазаны не то в слизи, не то в крови. У одной служащей руки были по локоть заляпаны чем-то густым и красным. Сама начальница – длинная и плоская как доска, облачённая в защитный балахон, была мокрая как мышь и тяжело с подсвистом дышала.

     - Рада приветствовать Вас! Прошу прощения за наш внешний вид, и за задержку. В операции возникли непредвиденные обстоятельства и …, - Запнувшись, начальница участливо осмотрела Сефира: - Господин, Вам следует пройти обследование, у Вас многочисленные повреждения…

     Сефир молча вперил в хийлу мрачный взгляд и нарочито медленно спросил:

     - Объект готов?

     Начальница, моментально перестроившись, быстро поклонилась и приглашающим жестом предложила Сефиру следовать за ней.

     Издалека анабиозный саркофаг показался Сефиру троном, порталом, вратами в новое блистающее будущее. Цепочка мощных ламп - обогревателей, обрамляющих тяжёлую капсулу, сияла как драгоценное исполинское ожерелье. Жаль, что это были всего лишь лампы, и жаль, что капсула была лишь смесью стали и стекла, а не золота c хрусталём. Сефир испытывал какой-то совершенно новый для него трепет. Он чувствовал себя как подросток, готовящийся стащить со стола запретную сладость, но всё что происходило с ним сейчас, было глубже и шире. Всё его существо было сконцентрировано на закрытом саркофаге – он даже не заметил, как за ним с шумом сомкнулись герметичные двери блока. Его даже не раздражал мелькающий в поле его зрения персонал. Он был захвачен и где-то даже уязвим, но ему нравилось это чувство. Сефир медленно подходил к месту, где стоял высокий, вытянутый овал саркофага, так медленно, будто боялся спугнуть то тонкое, еле уловимое состояние, захватившее его. Наконец, он остановился, и долго глядел в непроницаемую стальную поверхность, чувствуя за ним робкое биение жизни. Он видел мощное свечение сильной чистой ауры, лучи которой разрезали тьму, подобно бритвам. Ни единого пятнышка, ни единой пробоины – только чистый сплошной свет.

     - Цихе! – Сефир через плечо подозвал к себе начальницу лаборатории.

     - Слушаю Владыка.

     - Мой приказ относительно персонала выполнен?

     - Да Владыка! Все работники исключительно в женском цикле.

     - Хорошо. Если на время гибернации объекта, кто-то намерено, или же по ошибке, будучи в мужской фазе зайдёт сюда… - Сефир вздохнул, и с вынужденным сожалением распорядился, - Казнь, незамедлительная, с самой жёсткой мерой.

     - Непременно Владыка! Весь персонал уже оповещён, доступ в блок будет строго ограничен.

     Сефир ещё раз оглядел саркофаг, и в полголоса, будто в пустоту произнёс:

     - Снять щит.

     На саркофаге что-то тихонько щёлкнуло. Двое рабочих поспешили к входящим в днище массивной капсулы рифленым трубам, и ловко отсоединив их, отбросили в стороны. Прямоугольный щит, закрывающий лицевую часть саркофага, крестообразно разделился. Лопасти, подобно квадратным лепесткам гигантского цветка раскрылись, обнажив нутро капсулы. По блоку единой волной пронёсся возглас восхищения. Сефира обдало холодным жаром.

     Она светилась как чистый драгоценный жемчуг. Белое сплошное одеяние, кое-где щерящееся алой свастичной вязью, едва шевелилось от слабого тока автоматических фильтров, встроенных в капсулу. Светлые волосы, заплетённые в толстую тугую косу, у пояса расплелись и волнообразно колыхались в растворе, поблёскивая и переплетаясь. Она выглядела совершенно, как и тогда, когда он нёс её на руках, покидая вражескую виману, но тогда он не успел рассмотреть её более пристально.

     Охваченный желанием увидеть её ещё ближе Сефир подхватил саркофаг своим силовым полем. Направляя токи энергии на массивную капсулу через вытянутые руки, он медленно перевёл её в горизонтальное положение. Положив на гладкую стеклянную крышку саркофага ладони, Сефир склонился над заключённой в гибернационный раствор белой девой. Её лицо полностью завладело им, и хотя по многим параметрам, оно казалось совершенно чужим, Сефир уже сдавался его несомненной красоте. На нём ещё остался отпечаток пережитого страха, горя и тщетной борьбы – но они не исказили его, лишь предали ещё более непостижимую, еле уловимую прелесть. Сефир нежно провёл пальцами по стеклу, будто пытаясь, дотронутся до лица девы. С губ сами собой слетали слова:

     - Чистая, как кристалл. Моё червонное золото…, - Он будто вошёл в глубокую медитацию и увидел давно взлелеянное сердцем божество. Из этого состояния его вывела тактично покашлявшая где-то за спиной Цихе. Неохотно возвратившись из своих витаний, Сефир жестом разрешил ей говорить.

     - Вне сомнений – великолепный экземпляр, - воодушевлённо констатировала Цихе, обойдя капсулу с другой стороны, - Признаться, я давно не сталкивалась ни с чем подобным.

     - Сколько понадобиться времени для адаптации? – Сефир даже не заметил, как его голос потерял строгую бесцветность. Он произносил слова почти что бархатно.

     - Около трёх суток. Глубокий гибернационный сон ей не повредит. Транквилизаторы нормализуют эмоциональное состояние и приглушат последствия шока. К тому времени, когда произойдёт извлечение – она успокоится.

     - Что насчёт энергетической матрицы? Погрешностей нет?

     Цихе воодушевлённо всплеснула руками:

     - Что Вы, Владыка! Соверше-е-е-н-но чистая! Аж смотреть больно. Её даже свои не успели испортить.

     -Увидев, как Сефир злобно зыркнул на неё глазами, Цихе мгновенно умолкла, и сделала вид, что изучает герметичность крышки саркофага. Приструнив её, Сефир снова принялся разглядывать свою добычу. Изумрудное свечение фиксирующего раствора придавало белой какую-то призрачную невесомость, почти что прозрачность. Сефир еле сдерживался, что бы ни подхватить её своим силовым полем и хотя бы так прикоснуться к ней. Но что греха таить – тонкие отростки его ауры уже шарили по внешним слоям тонкого тела девы, аккуратно прощупывая её эмоциональные и физиологические показатели. В более глубокие слои, он пока не решался заглядывать. В подсознании белой это оставило бы не желательный след, к тому же, её внутренние энергетические оболочки были сильно раскалены.

     «Жаркие, как солнечная плазма», - думал Сефир, осторожно обтекая яйцеобразную ауру девы своим биополем. Он был настолько увлечён, что не сразу заметил, как стеклянная крышка саркофага залилась кровью, медленно стекающей из ран на его шее. Он увидел аморфное голубоватое пятно, лишь, когда проводя ладонью по стеклу задел его пальцами. С диковатой торжественностью – он окунул пятерню в собственную кровь и нарисовал ею на крышке саркофага прямую линию. Закрыв глаза, он медленно произнёс длинную фразу на ритуальном языке, чуть видимо раскачиваясь. Цихе, и остальные хийлы находящиеся в блоке – все как одна сложили руки у груди и богобоязненно устремили глаза вверх – в воображаемое небо.

     - Чёрный Владыка Сам даёт нам понять, какую дань Он от нас желает. Кровью плачу Тебе, о Всемогущий, за столь щедрый дар и ещё боле готов дать Тебе, если только прикажешь. Только желания слышь мои, только чаяния удовлетвори мои. Твой за щедрость Твою буду и телом и умом. Отныне и во веки!

     Сефир прикоснулся ко лбу двумя окровавленными пальцами и в этот же момент голубоватая полоса, начертанная на крышке саркофага, коротко вспыхнула, выбросив в воздух сноп искр, и исчезла. По блоку пронёсся благоговейный вздох.

     - Цихе, - Сефир подозвал начальницу лаборатории. Голос его чуть подрагивал, - От объекта не отходить. О любых изменениях, повторяю – о лю-бых – оповещать меня лично. Охрана будет усилена втрое. Без особой надобности пределы лаборатории не покидать, двери держать закрытыми.

     - Как пожелаете, Владыка.

     Сефир в последний раз перед уходом окинул взглядом мерцающий зеленоватым светом саркофаг, и с довольной улыбкой на лице направился к выходу. Вернувшись в основной коридор, он великодушно позволил ожидающей его стае ассимиляторов «пленить» себя и проводить в личный медблок (под пристальным присмотром охраны). Направляясь туда, Сефир уже готовил себя к долгим, изнуряющим процедурам регенерации и восстановления. Обычно перед подобными мероприятиями он был крайне зол, подавлен и раздосадован, но сейчас мысли о белой согревали его разум. Он просто таки излучал великодушие. Даже когда ассимиляторы отделяли от его изодранной, кое-где обгоревшей и продырявленной во многих местах кожи деформированные пласты доспехов, он ни разу не сорвался. Хотя обычно для эскулапов, особенно младших по рангу, которых направляли обслуживать Владыку первыми, эти процедуры заканчивались увечьями, переломами и подорванной психикой. Когда высвобождение Сефира из оков поврежденного панциря закончилось – его уложили на специально подготовленный гравитационный стол. Ранее, контролируя черновую работу младшего персонала издалека, старший ассимилятор и два его помощника принялись приводить искромсанное тело Сефира в «божеский» вид. Действуя с ювелирной точностью, они обработали все раны на его шее, переместились на грудь. В тот момент, когда один из помощников начал вычищать надрез на левом боку Владыки от осколков, Сефир почувствовал резкую пронзающую боль. На секунды у него потемнело в глазах – по затылку как будто ударили железной дубиной. Вернувшись в сознание, Сефир подорвался на столе, как ошпаренный. Он одним ударом отбросил к стене замешкавшегося помощника и уже не в состоянии сдерживаться взвыл от новой ударившей в бок волны жгучей боли. Если бы ему под кожу засунули горсть раскалённых углей – это было бы и то не так мучительно. Сефир хорошо знал эту боль – страшную, пронзающую, испускаемую его телом в связи с соприкосновением с сильно энергетически заряженным предметом. Сквозь пульсацию уже онемевших от боли нервов с пляшущими тёмными пятнами перед глазами, Сефир зарычал на пытающийся уложить его медперсонал и охрану, и, упав спиной обратно на стол, вошёл в состояние глубокого отчуждения. Мысленно обесточив беснующиеся от боли нервные окончания, он запустил пальцы в разрез на боку. По кисти и запястью тут же хлынула кровь. Не внимая сопротивлению плотно сжатых мышц – Сефир протолкнул пальцы вглубь разреза и наткнулся на причину своих страданий. Одним резким движением он вырвал из своего бока твёрдый гладкий осколок. Эта была закалённая кладенечная сталь. По овальному, острому как бритва краю осколка чёрным кружевом шла свастичная вязь.

     - Чароврат, - Сефир брезгливо поморщился, различив на стали многократно повторяющийся крестообразный символ, - Ч-ч-чщёрт бы его побрал. – Теперь ему было понятно, почему осколок материализовался у него в боку только сейчас. Соприкоснувшись с низкой энергетикой ассимилятора, который влез Сефиру в рану – заряженная сталь активизировалась. Аура Сефира, насыщенная мощными вибрациями долгое время сдерживала материализацию. Чахлая же энергетика ассимилятора подействовала на вражескую сталь как спусковой крючок.

     Осколок начинал неприятно жечь кожу, но всё же боль, как тесаками разрубавшая всё тело Сефира отступила. Почувствовав облегчение, Сефир расслабленно распластался на столе. Осколок выскользнул из его влажных пальцев и звякнул, ударившись об пол и слегка задымившись.

     - Руками не трогать, если хотите жить, - еле слышно прохрипел Сефир и начал монотонно произносить древние защитные фразы. Сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее. Спустя секунды медблок наполнился низким жужжанием. Ассимиляторы и охранники, прикрывая уши руками, отступали подальше к стенам. Гортанное бормотание Сефира усиливалось, убыстрялось, нарастало, и вот, когда уже казалось, что от вибрационного резонанса треснут все стеклянные поверхности, а ампулы и колбы лопнут, исторгнув из себя содержимое, голос Владыки неожиданно стих. Он судорожно вздохнул, будто ныряльщик, поднявшийся с большой глубины и в ту же секунду стальной осколок, лежащий на полу, мелко затрясся и коротко вспыхнув, сгорел, оставив после себя чёрное жжёное пятнышко. Сефир жестом отдал персоналу приказ и тут же его со всех сторон облепили ассимиляторы. Левую сторону тела Сефира быстро обезболили мощными анальгетиками.

     - Вот же, старый дурак, - заплетающимся языком произнёс Сефир, чуть подсмеиваясь, - Всё - таки свинью то ты мне подложил…

     - Владыка? – старший ассимилятор наклонился над Сефиром и посветил ему в лицо маленьким портативным диодом.

     - Да убери ты свой прожектор! – Сефир устало отмахнулся от ассимилятора и посмотрел в ту сторону, куда улетел отброшенный его ударом младший сотрудник. Дезориентированного хийла с сильно подбитым лицом и волочащейся правой ногой выводили из медблока двое сотрудников. Сефир был несколько разочарован этим зрелищем. Будь он не вымотан и не ослаблен от потери крови – попавший под горячую руку ассимилятор уже был бы на пути к Чёрному Богу. Ему так же вдвойне повезло, что соприкоснувшись с кладенечной сталью, он не погиб на месте. Аура Сефира нейтрализовала смертельный для среднестатистического хийла выбрас энергии и приняла весь удар на себя.

     Прикрыв глаза, Сефир мысленно осматривал полученные телом повреждения. В ауре, как раз с левой стороны напротив злополучного разреза зияла сквозная дыра с опаленными краями. Сквозь неё утекало колоссальное количество энергии – как сквозь прокол в воздушном шаре уходит воздух. Постепенно переключая резервные силы организма на пробоину, Сефир с прискорбием прикидывал, что на окончательное восстановление энергетического тела уйдёт не один месяц.

     Латая раны на боку Сефира, старший ассимилятор обратился к своему пациенту:

     - Разрешите вопрос Владыка?

     - Валяй.

     - Это какая-то новая технология белых? Предварительное просвечивание не показало никаких инородных тел в вашем организме.

     Сефир усмехнулся:

     - Эта технология стара как мир. Просвечивание в любом случае бы ничего не показало. Даже если бы этот осколок был у тебя перед глазами, без опредёлённого воздействия на него - ты бы ничего не увидел.

     Ассимилятор задумался:

     - Тип материализации?

     - Что-то вроде того. А так это обычное волхование.

     Сефир поморщился, когда старшина ассимиляторного отдела зафиксировал сшивателем последний открытый участок надреза на его груди и закашлялся от влившейся в рот крови. Тут же старший эскулап цикнул на кого-то из младших сотрудников. Юный хийл весьма не дурной внешности вынырнул сбоку от Сефира и осторожно вытер кровь с края его рта. Сефир поймал его взгляд, и хотя юнец как мог, уклонялся от того чтобы смотреть Владыке в глаза, в конце концов под мощным энергетическим давлением Господина всё таки подчинился. Он с благоговейным страхом смотрел на Сефира во все свои два больших чёрных глаза. Сразу было видно, что этот середняк (представитель среднего звена) – впервые в жизни видит в живую настоящего Владыку. Оценивающе оглядев молодого ассимилятора снизу вверх, Сефир не без похвалы заметил старшине:

     - Симпатичные у тебя мальчики.

     Ассимилятор меликом взглянув на застывшего от страха и смущения юнца, едва заметно ухмыльнулся, и, вернувшись к обработке очередной раны на груди Сефира, объяснил:

     - Не смотрите на то, что он совсем юн, Владыка. У него выдающиеся способности. Он только недавно закончил обучение, но показывает замечательные результаты.

     - Если он показывает замечательные результаты, то почему он меня не оперирует?

     Старшина снова оторвался от раны, но уже с заметным беспокойством. Растягивая слова, он попытался объяснить:

     - Видите ли,…недостаток опыта.

     - Вздор! Выдающимся способностям опыт, порой бывает только помехой, - Сефир жестом указал ассимиляторам на поверхность стола, и в тот же момент под его спиной выдвинулась подъёмная панель и привела его торс в полусидящее состояние. Он с улыбкой обратился к молодому ассимилятору:

     - Как тебя зовут?

     Хийл, орабевший настолько, что даже забыл все правила общения с Владыкой, был приведён в чувство пинком от кого-то из стоящих позади него сотрудников.

     Ади, Владыка, – юнец, спохватившись, представился и низко поклонился.

     Сефир не без умиления рассмеялся. Естественно все находящиеся в медблоке хийлы дружно загоготали вслед за ним.

     - Что ж Ади, пришло время проверить твои умения. – Сефир, обхватив своё правое бедро, воздействовал на скрытые пазы. Обрамляющий стегно доспех щёлкнул и раскрылся в руках Сефира, как раковина, обнажив серую лоснящуюся кожу. Двое ассимиляторов аккуратно сняли набедренник – пробитый в нескольких местах и унесли его в соседнюю часть медблока. Согнув ногу в колене, Сефир, не отрывая взгляда от обомлевшего Ади, похлопал себя по бедру:

     - Приступай. Начни хотя бы с этой, - Сефир указал пальцем на рубленую рану, диагонально разрезающую бедро от низа кверху и опасно близко подходящую к паховой области. С округлившимися от ужаса глазами старший ассимилятор хотел было попытаться переубедить Сефира, но тот громко рявкнул на него:

     - Молчать! Положи инструменты и отойди от стола! Живо!

     Выполнив приказ, эскулап понуро повиновался, с опаской косясь на притихшего Ади.

     - Смелее! – Сефир наполнил голос ободряющими нотками. Ади тихо ступая, подошёл к столу и глубоко выдохнув, принялся раскладывать перед собой необходимые инструменты. Его тело чуть заметно тряслось, но руки с тонкими сильными пальцами действовали безукоризненно чётко. Сефир не без удовольствия наблюдал за его манипуляциями и за выражением его молодого лица – из по-мальчишески наивного, ставшего вдруг сосредоточенно – профессиональным. Расслабленно закинув руки за голову, Сефир вроде бы как, обращаясь к юнцу, подчёркнуто громко объявил:

     - Если я не почувствую боли, - он достал из-за головы руку и указал на старшего ассимилятора. – Займёшь его место.

     Ади ошарашено уставился на Владыку, потом посмотрел на приунывшего старшего эскулапа (по совместительству своего наставника), и в не решительности опустил руки. Охранники неподвижными тенями застывшие в тёмных углах медблока, увидев намёк на не подчинение, угрожающе зашевелились.

     - Ади-и-и, - Сефир по-отечески осуждающе покачал головой, - Твой Господин нуждается в помощи. Неужели ты меня бросишь? Покажи же мне свою преданность и… любовь. – Сефир с едва заметной искрой во взгляде наклонил на бок голову и по-кошачьи прикрыл верхними веками глаза. Будто очнувшись, Ади ещё раз низко поклонился, и быстро проговорил:

     - Прошу прощения за задержку Владыка.

     Он взял необходимые инструменты, и внимательно окинув взглядом бедро Сефира, блестящее от крови, приступил к работе.

     - А вы чего уставились?! – гаркнул Сефир на окружавших стол со всех сторон ассимиляторов. – Два шага назад и отвернуться! И что бы я лишнего звука не услышал!

     Ади действовал чётко и профессионально. Ранение уменьшалось на глазах. Даже когда Сефир намерено сжал мышцы на бедре так, что по твёрдости оно стало напоминать камень, Ади не растерялся и продолжил операцию, спросив Сефира только о том: - Не беспокоят ли его сейчас судороги? – на что тот лишь недоумённо пожал плечами. Сефир был вполне удовлетворён работой Ади – ранение он устранил действительно филигранно и безболезненно. Но больше плавных движений лазерного сшивателя, которым оперировал Ади, Сефир оценил прикосновения тонких юных пальцев ассимилятора к своему бедру. Не осознанно он заигрывал с молодым хийлом. Внутри него уже начинала подниматься волна гормональной перестройки. Предстояла скорая смена фазы.

     - Ну? Что ты там дрожишь, как жертвенное животное? - с усмешкой обратился Сефир к сгорбленной спине старшего эскулапа, когда Ади закончил.

     - Радуйся, мальчики у тебя не только симпатичные, но и способные, - Сефир ещё раз оглядел юного хийла и с похвалой в голосе заметил:

     - А я уже грешным делом подумал, что этот пост юноша заработал себе красивым личиком…, ну и другими местами.

     Несколько ассимиляторов негромко хохотнули, прикрывая рты руками. Ади опустив взгляд, неподвижно стоял перед Сефиром. Его аура резко окрасилась в блёкло - бурые тона. Было видно, что внешность для него являлась болезненной темой.

     - Тихо, вы! Засмущали ребёнка. Не слушай их. – Сефир махнул на ассимиляторов рукой, - Мне понравилась твоя работа. Боли я не почувствовал, и как и было сказано, я подумываю о том, чтобы поменять тебя и твоего начальника местами. Как ты на это смотришь? – Сефир испытующе разглядывал молодого хийла. Ади, не поднимая взгляд, едва заметно сжимал и разжимал пальцы на руках. Он почувствовал, что Владыка приготовил ему еще одну проверку, но как пройти её правильно, пока не знал. Наконец, он с подчёркнутой уверенной покорностью произнёс:

     - Ваш выбор Владыка, станет моим выбором. Я повинуюсь любому Вашему решению.

     - Ха! – Сефир торжественно воззрился на старшего ассимилятора, - Что скажешь, латальщик старый? Пойдёшь на его место ассистентом?

     - Ваш приказ обсуждению не подлежит, - нехотя, чуть сдавленным голосом ответил старшина, - Он подлежит только выполнению.

     - И не сожрёшь его с потрохами в первый месяц, два работы?

     - Как можно, Владыка?

     - «Как можно»? – передразнил его Сефир и мрачно про себя ухмыльнулся: - «А то я не знаю, какими методами ты сидишь на этот месте уже пять годов».

     Спустив со стола ноги, Сефир встал, опершись на плечи двух, мгновенно очутившихся возле него телохранителей.

     - Ладно, состав вашей ветеринарной шайки пока оставим без изменений. Регенераторная ванна готова?

     Оживившись, оставшийся старшим ассимилятор, с излишней готовностью вытянулся по струнке и доложил:

     - Всё готово Владыка!

      Поддерживаемый двумя охранниками, Сефир, покидая операционную, напоследок одарил Ади доброжелательной улыбкой.

     Разумеется, он знал, что юный хийл добился вольготного места в личной медицинской обслуге Владыки своими силами, ибо энергетика его была девственно чиста. Это был тот редкий случай, когда хийл добивался положения своими неординарными способностями, а не умением во время подложиться или всадить в спину нож. Сефир был опытным родителем, и знал, как воздействовать на юную неокрепшую психику. Он умел подвести своих детей к выбору правильного (то есть нужного ему) решения и так же легко делал это с подчинёнными. Умение это пришло к нему не без активного наблюдения за методами воспитания родителя Шахаб, в том числе и за теми, которые применялись и к нему самому. Как бы то ни было, Ади уже болтался у Сефира на крючке, и в скором времени должен был оказаться в его постели.

     Опускаясь в огромную кварцевую ванну, заполненную тёплым регенерирующим раствором, Сефир будто бы очнулся ото сна. Он совершенно упустил момент переключения своей концентрации с белой девы на случайно подвернувшегося под руку смазливого юнца. Сказывалась усталость, приближение женского цикла и многолетняя привычка, по которой Сефир снимал напряжение преимущественно через действия сексуального характера.

     Отбросив в сторону всё лишние порывы, задавив робкое поскуливание инстинктов, Сефир сосредоточил все свои мысли на белой деве. Жгучее покалывание в заживляющихся ранах, ноющие боли в боку – всё это отступало при одном воспоминании о её безупречном лице.

     Пещера, в которой располагалась восстановительная ванна, своими сглаженными овальными сводами мягко воздействовала на энергетику. Приглушенное голубоватое свечение люминисцетов успокаивало, плавно выхватывая из темноты поверхности закруглённых гранитных стен.

     Погрузившись в киселеобразный раствор регенерата по шею, Сефир расслабился, мысленно отдав организму команду насыщаться живительной эмульсией до предела. Кожа постепенно становилась более пористой, жадно втягивая внутрь жидкости регенерата. Оставив тело наедине с его прямыми обязанностями, Сефир закрыл глаза и начал входить в состояние глубокой медитации. Слои подсознания открывались ему подобно призрачной книге, демонстрируя упущенные, или не замеченные им моменты. Пришло время работы над ошибками. Острым лезвием своего разума Сефир всё глубже вонзался в глубины неуступчивой памяти. Перед ним одна за другой проносились картины минувшего боя.

     Продолжение следует…