На скамейке сидел и делал вид, что спит, человек среднего роста неброской наружности, одетый в велюровую шляпу, светлый парусиновый костюм и дырчатые, советских времен сандалеты. Прохожие спешили мимо, никак не выделяя его из других отдыхающих на соседних скамейках или праздношатающихся людей, в большинстве своем стариков и старушек; полуденное солнце светило тепло и весело, чирикали воробьи, голуби чинно вышагивали по лужам, школьники несли свои ранцы, легко и беззаботно подпрыгивая на ходу...
Адепт седьмого пути, Гавриил Вячеславович Богомолов по кличке Грэгор пребывал в глубокой медитации. В этот момент он как раз преодолел второй уровень Того Света и начал уже формироваться в виде луча на третьем. Готовясь к возможной атаке, он преобразовал остатки материального тела в невидимую, без цвета и запаха субстанцию и начал преодолевать Куб. Он погрузился в него и, уже было показался с другой стороны, как случилось непредвиденное: Куб начал темнеть.
Гавриил Вячеславович не знал, что явилось причиной случившегося, а даже если бы и знал, изменить уже было ничего нельзя - все произошло слишком быстро...
Луч света, которым он был в тот момент, частично проник через Куб, но не целиком. Адепт как бы начал троиться. Вместо одного луча оказалось три: один затух внутри ставшего черным Куба; второй же, пройдя через него, продолжал движение вперед. Третий отразился от непрозрачной теперь поверхности и сменил направление на противоположное.
Катастрофа было настолько неожиданной, что Адепт на мгновение замер, не решаясь ничего предпринять.
Часть его сознания, затухая в Кубе, пропала сама собой и не доставила особых неприятностей. Лучи же, двигающиеся в противоположных направлениях, причиняли нестерпимую боль. Его сознание, одновременно являясь двумя отдельными и независимыми объектами, удалялось само от себя; соответственно и астральное тело Грэга оказалось разорванным на две половины, устремившиеся друг от друга...
Ослабевая с каждой секундой и почти исчезая, Адепт сконцентрировался на отраженном свете - тот еще не утерял связи с его физическим телом, хотя пуповина таяла на глазах. Медлить было нельзя и, не раздумывая более ни мгновения, Грэгор бросил силы на возвращение: сверкая и переливаясь всеми цветами радуги, он приблизился к границе второго мира и, продавив ее, рухнул в небытие...
***
- Да вы к нам надолго ли? - Кокетливый голос звучал, кажется, прямо в голове. Тонкая светящаяся оболочка, напоминающая контурами девушку, скользила рядом с ним.
- Не знаю, - Гавриил Вячеславович торопливо перебирал призрачными конечностями; задерживаться здесь он не собирался, но и ускорить движение вперед не получалось. - А вы? Надолго ли? - спросил он скорее для проформы, чтобы поддержать разговор.
- А это как посмотреть, - с деловитыми интонациями ответил силуэт, словно ждал вопроса. По мере движения он все больше проявлялся - теперь Адепт ясно различал, что это миниатюрная брюнетка в солнцезащитных очках.
- Относительность времени была описана еще в Упанишадах, так же, впрочем, как и его бесконечность, если вы понимаете, о чем я... - девушка оказалась буддисткой, причем из продвинутых. Адепт невольно ускорил шаг.
Теперь Гавриил Вячеславович различил на голове девушки шапку-ушанку на манер офицерской; уши были аккуратно подвязаны бантиком под подбородком. Очки, которые он сначала принял за солнцезащитные, оказались из арсенала сварщика.
- А вы, я видела, светом были... - в голосе странной собеседницы послышались нотки зависти.
- Да. А что? - Сухо спросил Адепт, не понимая, как она, находясь на втором уровне Того Света, могла видеть его в виде луча.
- И как там? Качеством себя не почувствовали?
- Каким... качеством? - Грэг начинал нервничать. Заводить философские беседы с обитателями потустороннего мира не входило в его планы. Он не совсем понимал о чем она и это раздражало. К тому же, оказалось, что девушка не идет, а катится на роликовых коньках. 'Час от часу не легче', - вздохнул Адепт. Они приближались к огромным каменным воротам. В душе шевельнулась надежда...
- Ну, ведь свет... это одно из качеств Трансцендентного, - девушка взглянула на него с некоторым недоверием; видимо, про Трансцендентное, по ее мнению, полагалось знать всем. - А раз вы смогли стать светом, то тут и до того, чтобы стать 'качеством', недалеко...
'Охотники на Адептов! - думал тем временем Грэгор. Он совсем перестал обращать внимание на девушку. - Это их почерк! Расставляют ловушки в Астрале; шпионят, интригуют. Их агенты повсюду! Они могут казаться безобидным сгустком энергии или тихой сущностью, прозябающей в Нирване...'
Об этом подразделении ходили страшные слухи. Формально являясь частью отдела внешней разведки ФСБ, они не подчинялись никому. Вернее сказать, никому на Земле. Главный офис Охотников находился в Затомисе, на втором уровне астрала; их щупальца простирались и дальше, но на третьем и четвертом было бы трудно даже вообразить существование какой-либо организованной материи по причине полного отсутствия там таковой. На Земле у них также был офис. Говорили, что он расположен в подземельях где-то в районе московского Кремля и что представляет он из себя бесконечную череду зал и пещер, заполненных застывшими в разных позах Адептами, находящимися в глубокой медитации. Все они состоят на государственной службе и работают на нее веками, большую часть времени проводя в астрале. В пещерах поддерживается специальная температура. В охране же они, в человеческом понимании этого слова, не нуждаются.
- ... Представления о путях на Тот Свет, существовавшие в русской культуре, могут быть рассмотрены с точки зрения различных традиций. - Девушка, казалось, была рада внимательному слушателю; она заглядывала Грэгору в глаза и подпрыгивала на ходу. - Первая из них связана с погребальным культом предков. Смерть, по представлениям русских, является самой главной дорогой на Тот Свет...
... 'Недаром их называют "Искусственная Шамбала" - отметив, что каменные ворота приблизились, Грэг ускорил шаг. - Этим подчеркивается их антагонизм Шамбале настоящей, находящейся в горах Тибета...'
Задачи, решаемые в "ИША" - как сокращенно называли ее Адепты - не имели ничего общего с проповедуемым в Тибете. Они были просты и прозаичны: слежка за инакомыслящими, охрана Затомисов своих стран, недопущение в дальние слои астрала свободных Адептов и уничтожение самых опасных из них. К последним, безусловно, и относился Гавриил Вячеславович Богомолов.... По кличке Грэгор или, сокращенно, Грэг.
В этот момент с Адептом начало происходить нечто странное: он продолжал вышагивать достаточно бодро, но его движение сначала приостановилось, а затем прекратилось совсем. Вокруг Грэгора начали проявляться смутные тени - кажется, стены старого города. Дома становились все осязаемей, по улицам торопливо и целеустремленно зашагали прохожие. Отвлекшись, наконец, от своих мыслей, Адепт недоуменно огляделся. Он повернул голову к своей спутнице и вдруг понял: 'Все... это конец'.
Выражение ее лица изменилось непередаваемо. Нет, внешность была не причем. Она все так же беззаботно улыбалась из-под своих очков; все так же смешно топорщились уши ее шапки. Но если раньше это вызывало лишь умиление и даже легкое сострадание, то теперь от ее вида Грэгора пронзил страх. Это было... как будто сменили пластинку: так, проплывающие за окном облачка с кружащими в небе чайками, прежде, под легкий джаз, казавшиеся легкими и беззаботными теперь, под грохот труб похоронного марша, не ассоциировались уже ни с чем иным, кроме как с видениями угасающего в предсмертной агонии человека...
'Механизировали реальность, - пораженно констатировал Грэгор. - Материализовали мое духовное, с тем, чтобы уничтожить его на физическом плане!'
Он попробовал шевельнуться, но это не удалось. Что и понятно - теперь он был газовой трубой, которая тянулась вдоль потрепанного серого дома... А трубы, как известно, не шевелятся.
Грэг начал концентрироваться, проклиная себя за беспечность - ситуация была почти безнадежной. Ловушка, в которую он попал, требовала огромного ресурса, и на мгновение он представил себе как много в 'ИША' сейчас поставлено на карту! О причинах, по которым они пошли на это, даже боялся гадать.
Оставалась единственная возможность: подключиться к Мировому Сознанию и сделать тем самым свое уничтожение адекватным уничтожению всего мира... но такое пока не удавалось никому...
- Дом обесточили? - командовала тем временем верткая девица в очках и шапке; вокруг нее суетилось несколько человек в синих спецовках с надписями "Ленгаз" - Магистраль перекрыли?
- Обижаете, Марь Иванна, - откликнулся старший. По-видимому, она была бригадиром.
Рабочие подкатили тележку с баллонами. Девушка достала из-за спины газовый резак.
'Вырежут. Заменят на новую трубу, и делай со мной что хочешь... - мозг Адепта лихорадочно искал выход. - Переплавят? Форма для меня не имеет значения, все равно я останусь предметом, то есть, слава буддизму, сохраню сознание'. - Один из работников начал счищать с Грэгора краску.
- Чтоб не воняло, - пояснил он, и Марь Иванна одобрительно кивнула.
'Порежут на куски и на свалку, проржавею в пыль... - догадался Адепт. - А у пыли-то уже нет души, она скорее к стихиям относится'. - От страха он покрылся испариной.
- Труба вроде газовая, а влажная почему-то, - удивился мужик с щеткой. - Видать на нее из водопровода протекает. Правильно меняем! - закончил он удовлетворенно.
Марь Иванна тем временем уже разожгла горелку и теперь настраивала ее. В переливающихся бликах огня ее лицо казалось призрачным и нереальным.
'Господи! - Взмолился Адепт, исчерпав все свои возможности к концентрации; от испуга он совершенно не мог медитировать, а другого способа переменить реальность, кроме как изменить свое представление о ней, в нынешнем, обездвиженном состоянии у Грэга не было...
Господи, спаси и сохрани, избавь меня от этой напасти, нечисти, воздай пытателям моим по заслугам их... - Он, не переставая, читал молитвы, переиначивая на свой манер и уже полностью утратив контроль над происходящим.
Марь Иванна, для уверенности тряхнув в воздухе резаком - огонь держался крепко - поднесла его к газовой трубе. Запахло паленым железом.
***
Климентий Григорьевич Хацкевич, ведущий архитектор и просто душа-человек, работал сегодня дома. Это значило, что у заказчика появлялась хоть и призрачная, но все же надежда получить проект свого загородного дома.
На работе же дело до чертежей у Климентия обычно не доходило; нужно было покурить, переговорить с сослуживцами, выпить чая да снова покурить... А с тех пор, как в конторе появился компьютер мудреной марки, времени не стало совсем, иногда даже на чай. Очередь в Интернет занимали с утра.
Теперь же Климентий Григорьевич чинно сидел за столом, в несколько слоев заваленным бумагами, и соображал, как подступиться. По обыкновению, перед работой он развил кипучую деятельность: нужно было найти ручку, карандаши и линейку. Но, прежде всего, разыскать очки.
- Так, так, так... - бумаг было много и очки не находились. Наконец что-то блеснуло под столом, и Климентий бросился туда словно коршун; будто коварный предмет мог снова его обмануть, убежав под диван.
- Я вооружен! - Вскричал он нараспев, водружая прибор на нос и гордо оглядываясь по сторонам. - Вооружен и очень опасен! - Для кого может оказаться опасным этот маленький человечек с обширной лысиной и бородкой клинышком, осталось не досказанным. Его перебила его же собственная новая идея.
- А не испить ли нам чая? - Полуутвердительно спросил себя архитектор и, отодвинув бумаги в сторону, прошел в кухню. Здесь он, не торопясь, наполнил водой эмалированный чайник с петушками на боку, поставил его на конфорку и открыл газ.
Ничего не последовало. Газ не шел. Он чертыхнулся и хотел было закурить, но передумал. Предстояло иметь дело с газом, а с ним шутки плохи.
Климентий Григорьевич примерно подозревал, что случилось - такое бывало уже не раз: что-то починив, аварийная служба забывала открыть ими же самими перекрытые трубы. Однажды весь дом два дня просидел без газа, пока он - Климентий Григорьевич! - не отыскал на своей лестничной площадке тайно спрятанный краник. Он и питал, как оказалось, весь дом столь необходимой для жизни субстанцией. Напевая под нос и обдумывая, какой бы номер дать новому договору, Климентий в тапочках на босу ногу вышел на лестницу и, привычно сунув руку в углубление стены, повернул заветный краник.
Чудовищной силы взрыв потряс дом. По сторонам полетели стекла вперемешку с кусками горящей фанеры. Дом устоял чудом, но ни дверей, ни окон в нем больше не было. Словно завороженный, смотрел Климентий Григорьевич на огненный гриб, вырастающий из земли до самого пятого этажа. В пустые глазницы окон вместе с копотью и кусками отбитой штукатурки влетел какой-то предмет и, мокро шмякнувшись о лестничный пролет, покатился прямо к Климентию. Он приближался медленно, словно в немом кино, перескакивая через ступени, и вот, наконец, остановился у самых ног.
Пустыми глазницами на архитектора смотрела сквозь разбитые дужки очков дымящаяся голова. Уже сползая по стенке от нахлынувшего ужаса, он заметил под подбородком аккуратно завязанные бантиком завязочки...
***
Адепта спасло только то, что основной удар он принял на себя, еще находясь в виде металлической трубы. Марь Иванна, к счастью, почти полностью успела отпилить его от дома и взрыв просто отбросил его в сторону.
Грэг, однако, пострадал очень сильно. Момент исчезновения зловредной Марь Иванны застал его в середине полета, и дальше он летел уже в своем прежнем теле. Его физическая оболочка на Земле погибла, это стало ясно сразу же - от живота больше не тянулась светящаяся желтая пуповина. Оставался последний шанс.
- Клиническая смерть!!! - завопил Адепт, вскакивая на ноги и бросаясь к воротам, которые были уже невдалеке - до окончательной смерти его физического тела оставалось несколько минут. Он надеялся успеть.
***
Он несся по туннелю, сотканному из света и тепла; падение усиливалось с каждой секундой. В конце, медленно, но неминуемо приближаясь, таилась густая холодная темнота. Мимо мелькали города и страны, лица давно умерших родственников; вокруг рушились башни небоскребов, падали самолеты, тонули корабли, шли в атаку солдаты, сталкивались автомобили, нападали на жертву наемные убийцы. Больницы и кладбища чередовались со сценами крушений поездов, дымили трубы крематориев...
И в тот момент, когда он уже приблизился к темноте почти вплотную, Адепт почувствовал страшный удар. Что-то словно вонзилось в его солнечное сплетение; в глазах потемнело. Разгон замедлился, но скорость была слишком велика, и он несся вперед и вперед в разверзшуюся перед ним черную бездну...
- Не успел, умер, - пронзила леденящая мысль, - теперь только в чужое... - он не додумал, тьма окончательно сомкнулась над головой...
***
- Смотри ж ты, молодой какой, а уже сердце - причитала старушка, стоявшая в толпе зевак. - Ему бы жить да жить... - Санитары молча грузили в машину тело умершего мужчины.
- А что случилось-то, Никитишна? - другая, только что подоспевшая, старушка успела заметить только ноги в сандалиях, торчащие из-под простыни.
- Упал! Сидел, сидел и вдруг - хлоп! - с готовность пояснила Никитична; - Думали без сознания, а глянули - не дышит... Сердце, видать, - добавила она со знанием дела.
Ребятишки с ранцами боязливо жались подальше; тепло и ласково светило полуденное солнце, по лужам скакали воробьи...
Один из школьников вздрогнул и пошатнулся, словно теряя сознание, но через мгновение снова встал твердо и как-то по-другому, по-новому оглянулся вокруг. Лицо его по-прежнему выражало испуг, только глаза стали очень серьезными. Санитар захлопнул дверь, и машина уехала, распугивая воробьев и оставляя за собой струйку дыма.
Адепт седьмого пути еще раз оглянулся, поправил ранец на спине и, перепрыгивая через лужи, отправился домой. Нужно было делать уроки.