ДОГОВОР О НЕНАПАДЕНИИ МЕЖДУ ГЕРМАНИЕЙ И СОВЕТСКИМ СОЮЗОМ
Правительство СССР и Правительство Германии
Руководимые желанием укрепления дела мира между СССР и Германией и исходя из основных положений договора о нейтралитете, заключенного между СССР и Германией в апреле 1926 года, пришли к следующему соглашению:
Статья I
Обе Договаривающиеся Стороны обязуются воздерживаться от всякого насилия, от всякого агрессивного действия и всякого нападения в отношении друг друга как отдельно, так и совместно с другими державами.
Статья II
В случае, если одна из Договаривающихся Сторон окажется объектом военных действий со стороны третьей державы, другая Договаривающаяся Сторона не будет поддерживать ни в какой форме эту державу.
Статья III
Правительства обеих Договаривающихся Сторон останутся в будущем в контакте друг с другом для консультации, чтобы информировать друг друга о вопросах, затрагивающих их общие интересы.
Статья IV
Ни одна из Договаривающихся Сторон не будет участвовать в какой-нибудь группировке держав, которая прямо или косвенно направлена против другой стороны.
Статья V
В случае возникновенния споров или конфликтов между Договаривающимися Сторонами по вопросам того или иного рода, обе стороны будут разрешать эти споры или конфликты исключительно мирным путем в порядке дружественного обмена мнениями или в нужных случаях путем создания комиссий по урегулированию конфликта.
Статья VI
Настоящий договор заключается сроком на десять лет с тем, что, поскольку одна из Договаривающихся Сторон не денонсирует его за год до истечения срока, срок действия договора будет считаться автоматически продленным на следующие пять лет.
Статья VII
Настоящий договор подлежит ратифицированию в возможно короткий срок. Обмен ратификационными грамотами должен произойти в Берлине. Договор вступает в силу немедленно после его подписания.
Составлен в двух оригиналах, на немецком и русском языках, в Москве, 23 августа 1939 года.
По уполномочию
Правительства СССР
В. Молотов За Правительства
Германии
И. Риббентроп.
АВП РФ, ф. 3а, д. 243 - Германия.
Опубл. Известия, 1939, 24 августа.
Договор ратифицирован Верховным Советом СССР и рейхстагом Германии 31 августа 1939 г.
Обмен ратификационными грамотами произведен в Берлине 24 сентября 1939 г.
________________________________________
(Документ опубликован в книге "Документы внешней политики, 1939 г., ч. 2", издание Министерства иностранных дел Российской федерации. Москва 1992.)
И приложение к нему:
Секретный дополнительный протокол
к Договору о ненападении между Германией и Советским Союзом
23 августа 1939 г.
При подписании договора о ненападении между Германией и Союзом Советских Социалистических Республик нижеподписавшиеся уполномоченные обеих сторон обсудили в строго конфиденциальном порядке вопрос о разграничении сфер обоюдных интересов в Восточной Европе. Это обсуждение привело к нижеследующему результату:
1. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Прибалтийских государств (Финляндия, Эстония, Латвия, Литва), северная граница Литвы одновременно является границей сфер интересов Германии и СССР. При этом интересы Литвы по отношению Виленской области признаются обеими сторонами.
2. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Польского государства, граница сфер интересов Германии и СССР будет приблизительно проходить по линии рек Нарева, Висла и Сана.
Вопрос, является ли в обоюдных интересах желательным сохранение независимого Польского государства и каковы будут границы этого государства, может быть окончательно выяснен только в течение дальнейшего политического развития.
Во всяком случае, оба правительства будут решать этот вопрос в порядке дружественного обоюдного согласия.
3. Касательно юго-востока Европы с советской стороны подчеркивается интерес СССР к Бессарабии. С германской стороны заявляется о ее полной политической незаинтересованности в этих областях.
4. Этот протокол будет сохраняться обеими сторонами в строгом секрете.
Москва, 23 августа 1939 года
По уполномочию
Правительства СССР
В. Молотов За Правительство
Германии
И. Риббентроп
(АВП СССР, ф. 06, оп. 1, п. 8, д. 77, л. 1-2.)
Не стану утомлять читателя подробностями предыстории появления этого эпохального документа: смещение с поста наркоминдел Максима Литвинова, назначение на его место Вячеслава Молотова, зондажи советской стороны возможности улучшения отношений между Германией и СССР (Астахов - Шнурре), германские требования к Польше, гарантии Франции и Великобритании, трехсторонние переговоры в Москве и т.п. Любой, кто интересуется историей Второй мировой войны, наверняка и сам знаком со всеми перечисленными выше обстоятельствами. Как правило, разноголосица возникает лишь по поводу оценки самого факта заключения договора между Москвой и Берлином - Виктор Суворов (как и вся западная историография) полагает "пакт Молотова-Риббентропа" спусковым крючком Второй мировой войны и возлагает значительную долю ответственности за ее возникновение на Сталина; отечественные мастера трактовок и толкований кивают на "Мюнхенский сговор", неуступчивую позицию Польши и недостаток желания у Лондона и Парижа совместно с Советским Союзом обуздать агрессора - гитлеровскую Германию. Да, заявляют наши сограждане - пакт развязал, в известной мере, руки Гитлеру, но причиной войны послужило противостояние двух империалистических блоков в Европе, а Сталин лишь благоразумно самоустранился, уйдя со сцены в зрительный зал. Их оппоненты немедленно предъявляют секретное приложение к пакту о ненападение и грызня плавно перемещается в область высокой морали. Я же предлагаю пойти другим путем...
Возьму на себя смелость утверждать, что известие о заключении между Москвой и Берлином пакта о ненападении произвело в Париже, Лондоне и Варшаве эффект разорвавшейся бомбы! Посудите сами: два непримиримых, глубоко антагонистичных по отношению друг к другу режима приходят к соглашению, БЕЗ КОТОРОГО ПРЕКРАСНО ОБХОДИЛИСЬ ВСЕ ВРЕМЯ СВОЕГО СУЩЕСТВОВАНИЯ! И дело вовсе не в том, что прежде они только и искали случая вцепиться один другому в горло, а тут, вдруг, одумались и присмирели - нет! Между Германией и СССР не существует общей границы - их разделяет Польша. И пока есть Польша, договор о ненападении между Германией и Советским Союзом абсолютно бессмысленная бумажка! Военно-морские силы обеих стран слишком незначительны, чтобы принимать их в расчет. Итак?.. Совершенно очевидно, что, по мнению подписантов, Польша, как разделительный барьер между сторонами, должна исчезнуть! Перестать существовать! Аннигилироваться! Когда? Судя по той спешке, с какой был заключен договор - в ближайшее время! Мотивы Гитлера кристально ясны: противостояние с правительством Рыдз-Смиглы достигло критической точки и фюрер готов разрешить вопрос силой, если только... в Варшаве не осознают опасности своего положения и не решат разрядить обстановку путем начала переговоров с Берлином по данцигской проблеме. Но, в чем интерес Сталина? В Москве, худо ли, бедно, ведутся переговоры с французской и британской делегациями, маршал Ворошилов декларирует решимость Красной Армии драться с гитлеровцами и нет причин ему не верить... Отказ Польши предоставить РККА коридоры для соприкосновения с противником? Но, кто просит Советский Союз лезть наперед польского батьки в пекло? Вполне достаточно поставок Польше военных материалов и готовности придти на помощь своими вооруженными силами, буде Варшава о такой помощи попросит... С другой стороны и Сталина можно понять: Польша выполняет не только роль противовеса Германии (французская комбинация), но и роль "санитарного кордона" против СССР (английская комбинация). В ответ на призыв Чемберлена дать гарантию Польше, Сталин вправе ожидать изменения отношения Варшавы к Москве. Но, англичане любуются потолком, а поляки скручивают из пальцев дулю: "Накось, выкуси!" Поддерживать такую Польшу Сталину нет никакого резона, но и бросаться стремглав Гитлеру на шею - моветон! С какой радости? А с той самой, что торжественно поведал миру Иохим фон Риббентроп - Германия готова разрешить с Советским Союзом все вопросы от Балтики до Черного моря! Разрешить все вопросы в течение одного дня возможно единственным способом: согласится со всем, что предложит Сталин. С карандашом в руке. И картой Восточной Европы "от Балтики до Черного моря"! Что у нас ближе к Балтике? Польша с западноукраинскими и белорусскими областями. Что возле Черного моря? Румыния с отторгнутой у России Бессарабией. Можно не сомневаться, что в дополнение к договору о ненападении был подписан некий секретный документ о разделе сфер влияния между Германией и СССР. Сколько у нас времени занял анализ?
Если мы не считаем, что министерства иностранных дел Польши, Франции и Великобритании оккупировали непроходимые тупицы, то вправе ожидать от дипломатов этих стран начала лихорадочной активности, переговоров, согласований на уровне не ниже министров, совместных заявлений. Вам что-либо известно о подобном ажиотаже? Мне - нет. А ведь это странно! Сбывается самый страшный польский кошмар - Германия и Россия договорились разделить между собой Польшу! Без остатка! Вести войну на два фронта сразу с двумя великими державами? Немыслимо! Гарантии Франции и Британии были хороши, когда речь шла только о Германии. Пакт с Советским Союзом свел их ценность для Польши к минимуму.
Может быть, Париж и Лондон рвутся в бой? Да ничуть не бывало! Французская военная доктрина построена на оборонительных принципах - удержание линии "Мажино" с переходом в наступление лишь после того, как морская блокада задушит германскую экономику. Британская - изгнание германского торгового и военного флотов со всех морей (за исключением Балтийского) и помощь Франции экспедиционными силами. Польшу такая поддержка не спасет. Впору вспомнить, а из-за чего весь сыр-бор?
Гитлер предложил польскому правительству предоставить Германии экстерриториальный коридор, по которому через территорию Польши пройдут дороги, соединяющие собственно Германию с Восточной Пруссией и дать согласие на включение Данцига в состав Третьего Рейха. Ужасно? Возможно. Но ничуть не более ужасно, чем расчленение Германии на две изолированные друг от друга части! Гитлер не требует от Польши возвращения земель, всего лишь двадцать лет назад принадлежавших Германии, но шляхетская гордость польского правительства, тем не менее, оказывается страшно уязвлена, и обращение германского правительства остается без ответа. Но теперь-то, после заключения пакта в Москве, разве не пришло время взвесить все про эт контра и придти к единственно разумному выводу - лучше уступить в малом, чем потерять все? Гитлера это не остановит? Вполне возможно - оккупация Чехии тому лучший пример, но есть нюансы... Передав Германии Судеты, Чехословакия потеряла находившиеся на их территории мощные оборонительные сооружения, самими немцами оценивавшиеся как очень серьезное препятствие быстрому и успешному наступлению германских войск. От Польши этого не требовалось. Судьба Чехословакии в Мюнхене решалась без ее представительства, главами четырех великих держав - Польше Гитлер предлагал прямые переговоры, где Варшава получала возможность обставлять уступки Германии собственными условиями, гарантиями или же отказать, обосновав свое решение теми или иными резонами. В первом и втором случае Варшава ничего не теряла, зато выигрывала бы время. Учитывая качество польских дорог, правительству Рыдз-Смиглы был прямой интерес тянуть до осени, до начала распутицы - если уж и вести войну, то по своим правилам! Но, похоже, что польское правительство думало о чем-то другом...
Не менее странную позицию заняли в Лондоне и Париже: гарантии, данные Польше, ставили народы Британии и Франции в положение заложников того или иного решения польского правительства по вопросу ничего для французов и англичан не значившему! Как прикажете такое понимать? Гитлеровская Германия в 1935 году не имела ни мощной армии, ни флота, ни сколь-нибудь значимого количества танков, боевых самолетов, тяжелой артиллерии, боеприпасов, но, вместо того, чтобы в зародыше пресечь возрождение германского милитаризма, англичане и французы только надували щеки и томно трепетали ресницами... В 1938-ом, когда разразился "судетский кризис", всего и требовалось-то позволить перерасти ему в полномасштабную войну, где Чехословакия, имея примерно равные германским силы, опираясь на первоклассную линию обороны, мощности концерна "Шкода" и поддержку СССР, одна могла сковать весь Вермахт, предоставив Франции и Британии благородное занятие удушения Германии блокадой, Чемберлен и Деладье направились в Мюнхен, и сдали Гитлеру своего союзника за здорово живешь! Теперь же, когда Чехия с ее мощнейшими военными заводами превратилась в германские протектораты Богемию и Моравию, а Словакия - в германского сателлита, они опомнились и... перепоручили собственную судьбу Варшаве! Какая-то необъяснимая склонность к суициду! Соглашение между Гитлером и Сталиным - крупнейшее поражение франко-британской дипломатии и главное, о чем должна болеть голова у первых лиц союзников - как не допустить воплощения германо-советских деклараций в действительность! Но, каковы их возможности?
"3 августа Англия вновь предложила Германии заключить договор о ненападении, соглашение о невмешательстве и начать переговоры по экономическим вопросам. При этом Германия должна была взять на себя инициативу в деле недопущения нового витка напряженности в Европе{122}. Это было самое щедрое предложение Лондона, открывавшее перед Германией широкие перспективы, которое, кроме того, усилило в Берлине мнение, что Англия не выступит в поддержку Польши. В Берлине это предложение обсуждалось долго, но, посчитав, что это, скорее всего, английский блеф с целью оттянуть время, 20 августа Германия отказалась рассматривать столь широкое предложение до решения данцигского вопроса, который, как было заявлено Лондону, является "последним требованием" по пересмотру Версальского договора. Кроме того, Англии было заявлено, что "после урегулирования данцигского вопроса Гитлер намерен выдвинуть предложения по общему урегулированию, в которых он намерен пойти настолько далеко, насколько это возможно, чтобы удовлетворить желания Англии. Гитлер будет готов предложить Англии союз{123}. В ходе секретной встречи Геринга 7 августа с английскими бизнесменами Лондону было сделано предложение договориться на базе признания германских интересов на Востоке{124}. [78]
9 августа Англия уведомила Германию, что прекращение односторонних действий Берлина в Европе привело бы к успокоению общественного мнения, что позволит "обсудить проблемы умиротворения. Британское правительство имеет живейшее желание, чтобы это время наступило, и тогда оно пойдет очень далеко для достижения этой цели"{125}. 11 августа зондажи были возобновлены через комиссара Лиги Наций в Данциге К.Буркхарда, встретившегося с согласия Англии, Франции и Польши с Гитлером, который заявил, что польские провокации вынуждают его применить в подходящий момент силу, что германские ВВС самые сильные в Европе и что Германия требует жизненного пространства на Востоке. Она хочет мира с Англией и переговоров, но без участия Франции. Если Запад будет мешать походу в СССР, то Германии придется разбить его в первую очередь. Получив эти сведения, в Англии стали ожидать дальнейших германских предложений, которые так и не поступили, так как ставка Гитлера на войну блокировала многие выгодные Германии предложения Лондона{126}.
Новое неофициальное английское предложение, полученное в Берлине 14 августа, предусматривало раздел сфер интересов (Германии - Восточная Европа, Англии- ее империя), решение колониального вопроса, общеевропейское урегулирование, взаимное разоружение; за это Германия должна перестать поддерживать Испанию, дать автономию Протекторату и отказаться от самостоятельной экспансии{127}. В тот же день в ходе совещания с военными Гитлер заявил о своем решении начать войну с Польшей, поскольку "Англия и Франция не вступят в войну, если ничто не вынудит их к этому"{128}. 16 августа английское министерство авиации неофициально уведомило Германию, что возможен вариант, когда Англия объявит войну, но военные действия вестись не будут, если Германия быстро разобьет Польшу, а английские ВВС не станут бомбить незащищенные города{129}. Все эти английские зондажи усиливали у германского руководства уверенность в том, что Англия пока не готова к войне, и в этих условиях следует не связывать себе руки соглашением с Англией, а воевать с ней.
В это время Англия и Франция все еще не были уверены в том, что Германия будет воевать с Польшей. 18-20 августа Польша, категорически отвергавшая сотрудничество с СССР, была готова к переговорам с Германией для обсуждения германских условий территориального урегулирования, но Берлин, взявший курс на войну, уже не интересовало мирное решение вопроса (оба утверждения, мягко говоря, требуют хоть какого-то обоснования. - А.Р.М.). Англию тоже не устраивала перспектива перехода Польши в лагерь Германии. В итоге германо-польские переговоры так и не состоялись{130}.
15 августа Германия передала Москве широкие предложения и поставила вопрос о приезде в Москву министра иностранных дел И. Риббентропа. СССР предложил Германии обсудить проблемы [79] гарантий Прибалтийских стран, нормализации советско-японских отношений и пакта о ненападении. 17-19 августа Англия и Франция уточняли позицию Польши относительно прохода Красной Армии и пытались добиться ее согласия, но Варшава осталась при своем мнении. 17 августа Германия приняла все предложения СССР и вновь предложила ускорить переговоры путем приезда Риббентропа в Москву. Приняв к сведению это заявление Германии, СССР предложил сначала подписать экономический договор, а потом договориться о пакте и протоколе. 19 августа Германия сообщила о своем согласии "учесть все, чего пожелает СССР" и вновь настаивала на ускорении переговоров. Советская сторона настаивала на постепенном развитии событий, передала в Берлин проект пакта о ненападении и дала согласие на приезд Риббентропа 26-27 августа. В тот же день было подписано советско-германское экономическое соглашение, о чем было сообщено в прессе, поскольку этим стороны старались оказать давление на Англию и Францию{131}.
Советские источники, освещающие настроения в Кремле накануне заключения пакта о ненападении с Германией, к сожалению, все еще недоступны для исследователей. Тем большее значение приобретает публикация Т.С. Бушуевой французской записи речи Сталина перед членами Политбюро 19 августа 1939г.{132} К сожалению, вопрос об аутентичности этого документа так и не стал предметом обсуждения в отечественной историографии, но то, что его содержание корреспондирует с другими недавно рассекреченными советскими документами этого периода, позволяет использовать эту публикацию.
Оценивая сложившуюся ситуацию, Сталин заявил, что "вопрос мира или войны вступает в критическую для нас фазу. Если мы заключим договор о взаимопомощи с Францией и Англией, то Германия откажется от Польши и станет искать "модус вивенди" с западными державами. Война будет предотвращена, но в дальнейшем события могут принять опасный характер для СССР. Если мы примем предложение Германии о заключении с ней пакта о ненападении, она, конечно, нападет на Польшу, и вмешательство Франции и Англии в эту войну станет неизбежным. В этих условиях у нас будет много шансов остаться в стороне от конфликта, и мы сможем надеяться на наше выгодное вступление в войну". Возникновение войны в Европе открывает перед СССР "широкое поле деятельности для развития мировой революции". Поэтому "в интересах СССР - Родины трудящихся, чтобы война разразилась между Рейхом и капиталистическим англо-французским блоком. Нужно сделать все, чтобы эта война длилась как можно дольше в целях изнурения двух сторон. Именно по этой причине мы должны согласиться на заключение пакта, предложенного Германией, и работать над тем, чтобы эта война, объявленная однажды, продлилась максимальное количество времени"{133}. [80]
21 августа в 11 часов началось последнее заседание в ходе англо-франко-советских военных переговоров, в ходе которого стало ясно, что переговоры зашли в тупик. В 15 часов Шуленбург передал Молотову телеграмму от Гитлера "господину И.В. Сталину", в которой фюрер сообщал о своем согласии с советским проектом пакта о ненападении и о готовности выработать "дополнительный протокол" в ходе визита в Москву "ответственного государственного деятеля Германии". Сославшись на угрозу германо-польского кризиса, Гитлер предлагал "принять моего министра иностранных дел во вторник, 22 августа, но не позднее среды, 23 августа. Министр иностранных дел имеет всеобъемлющие и неограниченные полномочия, чтобы составить и подписать как пакт о ненападении, так и протокол". В 17 часов Молотов передал Шуленбургу ответ Сталина "рейхсканцлеру Германии господину А. Гитлеру" с сообщением о согласии советского правительства "на приезд в Москву г. Риббентропа 23 августа". Тем не менее формально переговоры с Англией и Францией прерваны не были. 22 августа советская пресса сообщила о предстоящем визите Риббентропа в Москву для заключения пакта о ненападении, одновременно СССР информировал Англию и Францию, что "переговоры о ненападении с Германией не могут никоим образом прервать или замедлить англо-франко-советские переговоры"{134}. В тот же день Франция попыталась вновь добиться от Польши согласия на проход Красной Армии, чтобы иметь возможность ограничить значение будущего советско-германского пакта или сорвать его подписание{135}. Одновременно глава французской военной миссии получил полномочия на подписание военной конвенции и пытался 22 августа настоять на продолжении военных переговоров с СССР. Однако глава советской военной миссии, сославшись на то, что "позиция Польши, Румынии, Англии неизвестна", предложил не торопиться с продолжением переговоров{136}.
23 августа в Москву прибыл Риббентроп, и в ходе переговоров со Сталиным и Молотовым в ночь на 24 августа были подписаны советско-германский пакт о ненападении и секретный дополнительный протокол, определивший сферы интересов сторон в Восточной Европе. К сфере интересов СССР были отнесены Финляндия, Эстония, Латвия, территория Польши к востоку от рек Нарев, Висла и Сан, а также Бессарабия{137}. В завершение беседы сторон, кратко обсудивших ряд международных вопросов, Сталин заявил Риббентропу, что "советское правительство относится к новому пакту очень серьезно. Он может дать свое честное слово, что Советский Союз никогда не предаст своего партнера"{138}. Затем состоялся прием в Екатерининском зале Кремля. Риббентроп, войдя в зал, приветствовал присутствующих обычным фашистским жестом - выбросив вперед вытянутую руку с восклицанием "Хайль Гитлер!" Все замерли. Но Сталин улыбнулся и неожиданно ответил... книксеном. Взявшись пальцами [81] за края своего френча, он картинно присел перед гостем. В зале раздался смех, и неловкость ситуации была сглажена. Когда прием закончился, Риббентроп покинул помещение и остались только свои, Сталин сказал: "Кажется, нам удалось провести их"{139}.
Подписав пакт о ненападении, СССР 25 августа заявил англо-французским военным миссиям, что в изменившейся ситуации военные переговоры "теряют всякий смысл"{140}. Правда, в тот же день Франции было сообщено, что договор 1935 г. все еще остается в силе, а политические переговоры с Англией и Францией могли бы быть продолжены. Советское руководство было готово рассмотреть любые предложения Англии и Франции, если они согласятся на советские условия, но Лондон и Париж решили не идти на уступки СССР, который втайне от них осмелился предпочесть какие-то собственные интересы "общему делу" защиты западных демократий, и в ночь на 26 августа их военные миссии покинули Москву{141}."
(Мельтюхов Михаил Иванович. УПУЩЕННЫЙ ШАНС СТАЛИНА. СОВЕТСКИЙ СОЮЗ И БОРЬБА ЗА ЕВРОПУ: 1939-1941)
Если абстрагироваться от фантастических утверждений Михаила Ивановича о Польше, готовой к переговорам с Германией для обсуждения германских условий территориального урегулирования и Берлине, взявшему курс на войну, и уже не интересовавшемуся мирным решением вопроса, то картину, общими словами, можно выразить так: ни Сталину, ни Гитлеру западным демократиям предложить было нечего. Единственный, к кому могли обратиться правительства Британии и Франции, был Рыдз-Смиглы, польский диктатор. Ему просто следовало сообщить, что договор между Москвой и Берлином сделал положение Польши безнадежным, что на маршале лежит ответственность не только за судьбу собственного народа, но и всей Европы, балансирующей на грани новой большой войны, что разумным было бы еще раз хорошенько все взвесить и... Почему бы нет? Все останутся довольны... Все, кроме Сталина. Который останется с носом! Но ничего такого не произошло. Произошло другое: "Подписав пакт о ненападении, СССР 25 августа заявил англо-французским военным миссиям, что в изменившейся ситуации военные переговоры "теряют всякий смысл". Правда, в тот же день Франции было сообщено, что договор 1935 г. все еще остается в силе, а политические переговоры с Англией и Францией могли бы быть продолжены. Советское руководство было готово рассмотреть любые предложения Англии и Франции, если они согласятся на советские условия..." Англичанам и французам нечего было предложить Сталину. Но Сталину было, судя по-всему, что предложить англичанам и французам...
А теперь еще раз, очень внимательно перечитаем господина Мельтюхова: "15 августа Германия передала Москве широкие предложения и поставила вопрос о приезде в Москву министра иностранных дел И. Риббентропа. СССР предложил Германии обсудить проблемы [79] гарантий Прибалтийских стран, нормализации советско-японских отношений и пакта о ненападении." Вячеслав Молотов, глава правительства и нарком иностранных дел СССР сообщил господину Шуленбургу, послу Германии, о желательности для Советского Союза нормализации отношений с Японией, у которой такие близкие, такие доверительные отношения с Германией... Вопрос: мог ли Адольф Гитлер проигнорировать сообщение своего посла о настоятельной, не единожды упомянутой просьбе повлиять на японцев? Ответ: нет, не мог. Начни в ближайшие дни японцы активные боевые действия в районе реки Халхин-Гол и на визите Риббентропа в Москву можно ставить крест. Русские отмахнутся от призывов Германии к сближению, как от назойливой мухи: "Не до того! Отвяньте!" Гитлер просто не мог допустить такого, Гитлер не мог не обратиться к японскому правительству с просьбой "не поддаваться на провокации" и вести себя сдержанно, по крайней мере, то время, что понадобиться ему, Гитлеру - большому другу Японии, на подписание пакта о ненападении с СССР. И вот, что из этого вышло:
"В результате проведенной обеими сторонами конфликта работы к началу советского контрнаступления 1-я армейская группировка Жукова имела в своем составе около 57 тысяч человек, 542 орудия и миномета, 498 танков, 385 бронемашин и 515 боевых самолетов[3], противостоящая ей японская группировка - специально сформированная императорским декретом японская 6-я отдельная армия под командованием генерала Огису Риппо, имела в своем составе 7-ю и 23-ю пехотные дивизии, отдельную пехотную бригаду, семь артиллерийских полков, два танковых полка, маньчжурской бригады, три полка баргутской кавалерии, два инженерных полка и другие части, что в общей сложности составляло более 75 тысяч человек, 500 артиллерийских орудий, 182 танка, 700 самолетов[3]. Следует также отметить, что в составе японской группировки было немало солдат, получивших боевой опыт во время войны в Китае."
"Генерал Риппо и его штаб также планировали наступление, которое было назначено на 24 августа. При этом с учетом печального для японцев опыта боев на горе Баян-Цагане в этот раз охватывающий удар планировался на правом фланге советской группировки. Форсирование реки не планировалось."
"Во время подготовки Г. К. Жуковым наступательной операции советских и монгольских войск был тщательно разработан и неукоснительно соблюдался план оперативно-тактического обмана противника[сн 15]. Для введения противника в заблуждение в ранний период подготовки к наступлению советская сторона по ночам с помощью звуковых установок имитировала шум движения танков и бронемашин, самолётов и инженерных работ. Вскоре японцам надоело реагировать на источники шумов[сн 16], поэтому во время реальной перегруппировки советских войск их противодействие было минимальным. Также всё время подготовки к наступлению советской стороной велась активная радиоэлектронная борьба с противником[сн 17]. Несмотря на общее превосходстве в силах японской стороны, к началу наступления Жукову удалось достичь почти трехкратного превосходства в танках и в 1,7 раза - в самолетах. Для проведения наступательной операции были созданы двухнедельные запасы боеприпасов, продовольствия и горюче-смазочных материалов[сн 18]".
"В ходе наступательной операции Г. К. Жуков планировал, используя маневренные механизированные и танковые части, неожиданными сильными фланговыми ударами окружить и уничтожить противника[сн 19] в районе между государственной границей МНР и рекой Халхин-Гол."
"Наступающие войска были разделены на три группы - Южную, Северную и Центральную. Главный удар наносился Южной группой под командованием полковника М. И. Потапова, вспомогательный удар - Северной группой, которой командовал полковник И. П. Алексеенко. Центральная группа под командованием комбрига Д. Е. Петрова должна была сковать силы противника в центре, на линии фронта, тем самым лишить их возможности маневра. В резерве, сосредоточенном в центре, находились 212-я авиадесантная и 9-я мотоброневая бригады и танковый батальон. Также в операции участвовали монгольские войска - 6-я и 8-я кавалерийские дивизии под общим командованием маршала X. Чойбалсана."
"Наступление советско-монгольских войск началось 20 августа, тем самым упреждая наступление японских войск, назначенное на 24 августа.
[править] Август. Нанесение удара советскими войсками. Разгром противника
Наступление советско-монгольских войск, начавшееся 20 августа, оказалось полной неожиданностью для японского командования[сн 20]. В 6 часов 15 минут началась мощная артиллерийская подготовка и авиационный налет на позиции противника. В 9 часов началось наступление сухопутных войск. В первый день наступления атакующие войска действовали в полном соответствии с планами, за исключением заминки, случившейся при переправе танков 6-й танковой бригады, так как при переправе через Халхин-Гол не выдержал тяжести танков наведенный саперами понтонный мост."
"Наиболее упорное сопротивление противник оказывал на центральном участке фронта, где у японцев имелись хорошо оборудованные инженерные укрепления - здесь наступавшим удалось за день продвинуться всего на 500-1000 метров. Уже 21-го и 22-го августа японские войска, придя в себя, повели упорные оборонительные бои, поэтому Г. К. Жукову пришлось ввести в сражение резервную 9-ю мотоброневую бригаду."
"Хорошо действовала в это время и советская авиация. Только за 24 и 25 августа бомбардировщики СБ совершили 218 боевых групповых вылетов и сбросили на противника около 96 тонн бомб. Истребителями за эти два дня в воздушных боях было сбито около 70 японских самолетов[3]."
"В целом же, следует отметить, что командование 6-й японской армии в первый день наступления не смогло определить направление главного удара наступающих войск и не предприняло попытки оказать поддержки своим войскам, оборонявшимся на флангах. Бронетанковые и механизированные войска Южной и Северной групп советско-монгольских войск к исходу 26 августа соединились и завершили полное окружение 6-й армии японской. После этого началось её дробление отсекающими ударами и уничтожение по частям."
"В целом японские солдаты, в основном пехотинцы, как отмечал позднее Г. К. Жуков в своих мемуарах, дрались крайне ожесточенно и исключительно упорно, до последнего человека. Часто японские блиндажи и дзоты захватывались только тогда, когда там уже не было ни одного живого японского солдата. В результате упорного сопротивления японцев 23 августа на Центральном участке фронта Г. К. Жукову пришлось даже ввести в бой свой последний резерв: 212-ю авиадесантную бригаду и две роты пограничников, хотя при этом он и шёл на немалый риск[сн 21]."
"Неоднократные попытки японского командования провести контратаки и деблокировать окруженную в районе Халхин-Гола группировку[сн 22] закончились неудачей. После боев 24-26 августа командование Квантунской армии до самого конца операции на Халхин-Голе не пыталось больше деблокировать свои окруженные войска, смирившись с неизбежностью их гибели."
"Последние бои ещё продолжались 29 и 30 августа на участке севернее реки Хайластын-Гол. К утру 31 августа территория Монгольской Народной Республики была полностью очищена от японских войск."
(Бои на Халхин-Голе
[править]
Материал из Википедии - свободной энциклопедии)
Один хамоватый бывший прапорщик мне как-то попенял, что я пользуюсь статьями из Википедии и не отвечаю за содержание приводимых мной цитат. Против собственной воли вынужден идти ему навстречу. Данная статья сопровождается ссылкой: Жуков Г. К. Воспоминания и размышления. Глава седьмая. Необъявленная война на Халхин-Голе. - М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002.
Обращаемся к ней и читаем:
"Противник активно создавал оборону по всему фронту: подвозил лесоматериалы, рыл землю, строил блиндажи, проводил инженерное усиление обороны. Его авиация, понеся серьезные потери (в период с 23 июля по 4 августа было сбито 116 самолетов), ограничивалась разведывательными полетами и мелкими бомбардировочными ударами по центральной переправе, артиллерийским позициям и резервам.
Командование советско-монгольских войск тщательно готовилось к проведению не позже 20 августа генеральной наступательной операции с целью окончательного разгрома войск, вторгшихся в пределы Монгольской Народной Республики."
"Решающим фактором успеха предстоящей операции мы считали оперативно-тактическую внезапность, которая должна будет поставить противника в такое положение, чтобы он не смог противостоять нашему уничтожающему удару и предпринять контрманевр. Особенно учитывалось то, что японская сторона, не имея хороших танковых соединений и мотомехвойск, не сможет быстро перебросить свои части с второстепенных участков и из глубины против наших ударных группировок, действующих на флангах обороны противника с целью окружения 6-й японской армии."
"20 августа 1939 года советско-монгольские войска начали генеральную наступательную операцию по окружению и уничтожению японских войск.
Был воскресный день. Стояла теплая, тихая погода. Японское командование, уверенное в том, что советско-монгольские войска не думают о наступлении и не готовятся к нему, разрешило генералам и старшим офицерам воскресные отпуска. Многие из них были в этот день далеко от своих войск: кто в Хайларе, кто в Ханчжуре, кто в Джанджин-Сумэ. Мы учли это немаловажное обстоятельство, принимая решение о начале операции именно в воскресенье."
Имея перед собой два текста, чему я должен верить? Тому, что "наступление советско-монгольских войск началось 20 августа, тем самым упреждая наступление японских войск, назначенное на 24 августа", или тому, что сообщает "Георгий Константинович Жуков"? Очевидно, что второму - именно "Георгий Константинович" служит источником информации автору стаьи из Википедии, а никак не наоборот! Но из "жуковских" слов следует, что ни о каком готовящемся японцами наступлении советское командование слыхом не слыхивало - напротив: "Японское командование, уверенное в том, что советско-монгольские войска не думают о наступлении и не готовятся к нему, разрешило генералам и старшим офицерам воскресные отпуска. Многие из них были в этот день далеко от своих войск..." Это за четыре-то дня до готовившегося японцами наступления? Автор статьи явно не дружит... с источниками, на которые сам же ссылается. Почему это так важно? А потому, что уже зная о начатой Жуковым наступательной операции Адольф Гитлер посылает телеграмму "господину И.В. Сталину", в которой фюрер сообщал о своем согласии с советским проектом пакта о ненападении и о готовности выработать "дополнительный протокол" в ходе визита в Москву "ответственного государственного деятеля Германии". Сославшись на угрозу германо-польского кризиса, Гитлер предлагал "принять моего министра иностранных дел во вторник, 22 августа, но не позднее среды, 23 августа. Министр иностранных дел имеет всеобъемлющие и неограниченные полномочия, чтобы составить и подписать как пакт о ненападении, так и протокол".
"Уже 25 августа Япония заявила, что ввиду советско-германского пакта прекращает переговоры с Германией и Италией, правительство ушло в отставку, а 26 августа было решено нормализовать отношения с США." (Мельтюхов М.И.)
Приехали!..
Представим себе ситуацию: есть у вас приятель и есть знакомец, который вам не друг и не враг, а так... говно, одним словом. Но, в силу только вам известных обстоятельств, в знакомце этом нужда у вас образовалась, и вы с ним пересеклись на пустыре - переговорить. И тут, откуда ни возьмись, приятель ваш заявляется и, видя того, другого, меняется в лице, глаза свои японистые округляет и с криком "банзай" кидается на вашего собеседника. А который не друг и не враг, а так... сами знаете что такое, кричит вам: "Уйми психа! Я с ним ссоры не ищу!" Вы повисаете на вашем приятеле, руки ему к телу прижимаете, миротворствуете, значица, а тот, который вам не друг, а так, вдруг разворачивается и бьет дружка вашего со всей силы "в торец"! В общем, сцена "Ромео и Тибальд"! Ваши действия? Возмутиться? Помять вероломного? Мамочку его вспомнить? А если по-другому? По-гитлеровски? Дружка бросить и уйти с этим, который исподтишка бьет, по плечу похлопывая и широко улыбаясь? Для вас такое поведение ненормально? А для Гитлера - нормально? Напрасно вы так думаете! У Германии очень немного союзников, а Япония самый из них могучий и значимый. А ведь поведение Гитлера в описанной выше ситуации это еще и сигнал всем остальным доброжелателям Германии: если Берлин позволяет себе такое в отношении великой державы, то на что могут рассчитывать все остальные? А ведь Адольф Гитлер "сдал" Иосифу Сталину не только Японию, но и Финляндию, Эстонию, Латвию, Румынию, а спустя некоторое время еще и Литву. И это без немалой части Польши. Как довесок. Не слишком ли дорого за "жизненное пространство для грядущих поколений немцев"? Особенно, если учесть, что за "будущее" предстоит еще побороться с поляками, французами, англичанами и всеми теми, кто решит к их списку присоединиться? И все это на фоне программы по восстановлению ВМФ Германии к... 1949 году! Самое смешное объяснение, какое мне доводилось слышать по данному поводу, так это то, что Гитлер стремился к мировому господству и все подчинил главной своей цели, в средствах не стесняясь! Ну и каков результат? Что празднуем? Знаете, кто был единственным союзником Германии в войне с Польшей? Нет, не СССР. Красная Армия вошла в Польшу только после того, как польское правительство доблестно скрылось за пределами страны, а армия, частью разгромленная, частью плененная и рассеянная, лишилась руководства и управления. Союзником Германии была Словакия. Государство, образованное на обломках прежней Чехословакии, из меньшей ее части. А Италия Муссолини от драки уклонилась. Отличное начало для борьбы за мировое господство! С танковым парком, более чем наполовину состоящим из танков Т-I, из категории "учебных", и Т-II - "учебно-боевых"! С подводным флотом, вооруженным торпедами того же класса, что и "учебно-боевые" Т-II, срабатывающими через раз, а то и через два на третий! С надводным флотом, призванным не одерживать победы, а демонстрировать готовность германских моряков к самопожертвованию! Ай да Гитлер, ай да сукин сын! А что же фрондирующий аж с 38-го года германский генералитет? Что же сила, с которой единственной Гитлер не мог не считаться? Где массовые прошения об отставке, принимающие характер массовой эпидемии? Где заговоры и покушения? Не ищите. Ничего такого не было. Генералы, прекрасно сознавая перспективы войны, своего фюрера поддержали! И я не стал бы их за это винить...
Виктор Суворов посвятил вопросу мобилизации целую книгу: "День М". Главная в ней мысль - мобилизация есть война! В этом вопросе я с Виктором Суворовым полностью солидарен. Невозможно придумать для запущенного механизма мобилизации иной цели, нежели начало войны. Это не предмет демонстрации, тут все серьезно. И, если вы в данном вопросе меня и Виктора Суворова поддерживаете, вчитайтесь вот в это:
"В ходе политического кризиса в Европе весной-летом 1939 г. стороны начали конкретные военные приготовления. 3 апреля 1939г. начальник штаба Верховного Главнокомандования вермахта (ОКВ) генерал В. Кейтель известил главнокомандующих сухопутными войсками, ВВС и ВМФ о том, что подготовлен проект "Директивы о единой подготовке вооруженных сил к войне на 1939-1940 гг." Одновременно главнокомандующие видов вооруженных сил получили предварительный вариант плана войны с Польшей (план "Вайс"), который они должны были изучить и к 1 мая 1939г. представить свои соображения относительно использования войск в войне против Польши, организации их взаимодействия и календарном плане мероприятий по подготовке операции. Полностью подготовку к войне следовало завершить к I сентября 1939 г. 11 апреля А. Гитлер утвердил "Директиву о единой подготовке вооруженных сил к войне на 1939-1940 гг." Таким образом, в Германии началось конкретное оперативное планирование войны с Польшей, которая должна была остаться локальным конфликтом{194}." (Мельтюхов М.И.)
А теперь вот в это:
"Польское стратегическое планирование против Германии основывалось в 20-30-е гг. на франко-польском договоре 1921 г. о взаимопомощи, предусматривавшем совместные действия Франции и Польши. Основная идея военного планирования во второй половине 30-х гг. заключалась в обороне германо-польской границы и наступлении против Восточной Пруссии. Но вплоть до конца 1938 г. польское командование основное внимание уделяло разработке военных планов против СССР. После оккупации Германией Чехо-Словакии в марте 1939 г. польское командование приступило к отработке конкретного плана войны с Германией - "Захуд". Начавшееся в марте 1939 г. оформление англо-франко-польской коалиции стало основой польского военного планирования, которое исходило из того, что Англия и Франция поддержат Польшу в войне с Германией. Поэтому перед польскими вооруженными силами ставилась задача упорной обороной обеспечить мобилизационное развертывание и сосредоточение своих войск, а потом перейти в контрнаступление, поскольку считалось, что к этому сроку Англия и Франция заставят Германию оттянуть свои войска на запад."
"Скрытое мобилизационное развертывание польских войск, начавшееся 23 марта 1939 г., затронуло 4 пехотные дивизии и 1 кавбригаду, были усилены соединения в ряде округов и созданы управления четырех армий и оперативной группы. В основу этих мероприятий был положен мобилизационный план "W" от апреля 1938 г., предусматривавший скрытую мобилизацию в мирное время." (Там же)
Вы на циферки обратите внимание - очень уж он интересные:
"3 апреля 1939г. начальник штаба Верховного Главнокомандования вермахта (ОКВ) генерал В. Кейтель известил главнокомандующих сухопутными войсками, ВВС и ВМФ о том, что подготовлен проект "Директивы о единой подготовке вооруженных сил к войне на 1939-1940 гг.""
"Скрытое мобилизационное развертывание польских войск, начавшееся 23 марта 1939 г. ..."
Немцами только к 3 апреля 1939 года подготовлен проект плана войны, а поляки, имея мобилизационный план аж от апреля 1938 года, начинают скрытую мобилизацию УЖЕ 23 МАРТА 1939-го! Разницу чувствуете? Только и это еще не все:
"13- 18 августа была объявлена мобилизация еще 9 соединений, а с 23 августа началась скрытая мобилизация основных сил. Перегруппировки войск, предусмотренные планом стратегического развертывания, начались 26 августа, когда войска получили приказ о выдвижении отмобилизованных соединений в намеченные районы сосредоточения. Приказ армиям и оперативным группам первого эшелона о занятии исходного положения был отдан 30 августа. Мероприятия по отмобилизованию армии польское руководство проводило в тайне и от своих англо-французских союзников, которые опасались, что эти действия Варшавы могут подтолкнуть Германию к войне. Поэтому, когда 29 августа в Польше собрались начать открытую мобилизацию, Англия и Франция настояли на откладывании ее проведения до 31 августа. Тем не менее благодаря скрытой мобилизации к утру 1 сентября мобилизационный план был выполнен на 60%, но развертывание польских войск не было завершено - лишь 46,8% войск находилось в районах предназначения, но и они не успели полностью занять свои позиции{199}. К утру 1 сентября Польша развернула 24 пехотные дивизии, 3 горнопехотные, 8 кавалерийских и 1 бронемоторизованную бригады." (Там же)
Какие "районы сосредоточения"?! Это терминология из арсенала активной, НАСТУПАЮЩЕЙ стороны! Для обороны войска РАССРЕДОТАЧИВАЮТ! А как вам пассаж о том, что "мероприятия по отмобилизованию армии польское руководство проводило в тайне и от своих англо-французских союзников, которые опасались, что эти действия Варшавы могут подтолкнуть Германию к войне"? Только ведь и это еще не вся картинка:
"Предмобилизационные мероприятия во Франции начали проводиться еще летом 1939 г., когда были призваны резервисты в 49 специальных крепостных батальонов и 43 специальные артчасти, составлявшие войска прикрытия на линии Мажино. 21 августа была приведена в боевую готовность система ПВО, а 22 августа - усилена система боевой готовности французских войск. 23 августа во Франции началась скрытая мобилизация и были введены в действие планы обеспечения безопасности Парижа и границ с Бельгией, Италией и Швейцарией. 24 августа меры по прикрытию сосредоточения были распространены на восточные районы Франции, а 26 августа - на всю территорию страны. До 27 августа было отмобилизовано 3/4 французских вооруженных сил - 72 дивизии (1 895 тыс. чел., 8 тыс. орудий и минометов, 2,5 тыс. танков [99] и до 2 тыс. самолетов). 27 августа было призвано еще 725 тыс. человек, и вооруженные силы достигли численности 2 674 тыс. человек. 1 сентября, когда во Франции была объявлена открытая мобилизация, на ее территории находилось 72 пехотные (кадровые, резервные, североафриканские, колониальные и крепостные войска, равноценные 15 дивизиям), 3 кавалерийские, 2 легкие механизированные дивизии и 39 отдельных танковых батальонов, но никаких активных задач эти войска не имели{200}." (Там же)
Вот теперь пазл полностью сложился: накануне войны Германия, оказывается, оказалась между молотом и наковальней... Перед угрозой войны на два фронта. В той самой ситуации, которой так боялись и Гитлер, и его генералы. Вот откуда спешка с подписанием пакта, возмутительное поведение по отношению к Японии, согласие на все требования Сталина... Гитлер не был идиотом. Гитлер был жертвой обстоятельств. Звучит диковато, не правда ли? А как вам вот это:
"В 4.30 утра 1 сентября 1939 г. германские ВВС нанесли массированный удар по польским аэродромам, в 4.45 учебный артиллерийский корабль (бывший броненосец) "Шлезвиг-Гольштейн" открыл огонь по Вестерплятте, одновременно сухопутные войска Германии перешли границу Польши, стремясь осуществить стратегический замысел операции "Вайс". К 5 сентября германские войска заняли "польский коридор", частично разгромив соединения польской армии "Поможе". Войска армии "Модлин" с 4 сентября стали отходить на юг под непрерывными ударами 3-й германской армии. Для создания ударной группировки на левом крыле 3-й армии началась перегруппировка подвижных соединений группы армий "Север". Войска 4-й армии продвигались вдоль Вислы на Варшаву, а 3-я армия уже 6 сентября захватила плацдарм на реке Нарев, поставив под угрозу окружения польские войска в районе Варшавы.
На юге польские части получили 2 сентября приказ отойти (отойти! - А.Р.М.) на главную оборонительную позицию по рекам Варта и Видавка, но не торопились его выполнить. Пока на фронте продолжались упорные бои, части германского 16-го танкового корпуса через обнаруженную брешь между войсками армий "Лодзь" и "Краков" устремились в тыл обороняющихся. Однако подобный успех оказался неожиданным и для германского командования, которое приказало на 3 сентября остановить наступление. Все это говорит о том, что вермахт еще не овладел приемами использования "танковых клиньев", сыгравших значительную роль в последующих событиях Второй мировой войны. Вечером 2 сентября армия "Лодзь" начала отход на главную линию обороны, обнажая фланг армии "Краков", командование которой было более озабочено ситуацией на польско-словацкой границе, где германская 14-я армия успешно продвигалась в глубь польской обороны, что также вынудило поляков начать отход. В свою очередь отвод армии "Краков" обнажил весь южный фронт польской обороны, но в Варшаве рассчитывали, что резервная армия "Прусы" сумеет создать устойчивый фронт, не учитывая того, что сосредоточение ее соединений было еще далеко от завершения. В итоге 5 сентября германские войска прорвали польский фронт, что при отсутствии готовых резервов обрекало польскую армию на поражение. [100]
С целью создания нового устойчивого фронта польское командование 5 сентября отдало всем войскам приказ об общем отходе за Вислу. В тот же день 14-я германская армия получила приказ наступать восточнее Вислы на Люблин, для глубокого охвата польских войск с востока. 10-я германская армия получила задачу быстрее прорваться к переправам в среднем течении Вислы, чтобы отрезать полякам пути отхода в восточные районы страны. На следующий день германское командование отдало приказ о дальнейших операциях на окружение поляков восточнее Вислы. Таким образом, германские войска сумели за 5 первых дней войны выиграть приграничные сражения, но, столкнувшись с более сильным, чем ожидалось, сопротивлением поляков, были вынуждены внести коррективы в первоначальные планы войны, увеличив глубину операции. Здесь стоит обратиться к вопросу о реакции Англии и Франции на начавшуюся германо-польскую войну.
Еще 31 августа Б. Муссолини предложил Англии и Франции созвать 5 сентября конференцию Англии, Франции, Италии и Германии для обсуждения "затруднений, вытекающих из Версальского договора". Это предложение встретило благожелательную поддержку в Лондоне и Париже, которые 1 сентября, вместо оказания обещанной помощи Польше, продолжили поиски путей умиротворения Германии. В 11.50 Франция уведомила Италию о согласии участвовать в конференции, если на нее будет приглашена Польша. Однако лишь во второй половине 1 сентября Франция решила узнать мнение Польши о намечавшейся конференции, но быстро получить ответ из Варшавы не удалось. Вечером этого же дня Англия и Франция передали Германии ноты, в которых выразили "протест" по поводу германского вторжения в Польшу и предупредили, что выполнят свои обязательства перед Польшей, "если германское правительство не готово... приостановить наступление... и... немедленно вернуть войска с польской территории"{202}. Однако днем 2 сентября через Италию они известили Берлин, что эти ноты не следует воспринимать как ультиматум. Это усилило уверенность германского руководства в том, что союзники продолжают уклоняться от выполнения своих обязательств.
В тот же день в Париже стало известно об отрицательном отношении Варшавы к созыву конференции. Но ее союзники продолжали надеяться на эту возможность, причем, в отличие от Англии, Франция была не против оставления германских войск на польской территории. Лишь 3 сентября в 11.00 Англия, а в 17.00 Франция объявили Германии войну." (Там же)
"Однако подобный успех оказался неожиданным и для германского командования, которое приказало на 3 сентября остановить наступление. Все это говорит о том, что вермахт еще не овладел приемами использования "танковых клиньев", сыгравших значительную роль в последующих событиях Второй мировой войны." Это истинный перл господина Мельтюхова, историка! Чем объяснить остановку удачного для Вермахта наступления? А уж очень оно, того, успешное... И тут же, не разогнув спины - об инициативе Бенито Муссолини! Вот это работа! Вот это я понимаю! Настоящий историк! Не то, что мы с вами... Не мог же Гитлер остановить наступление из-за какой-то там конференции! Об одном жалею: славный военный историк так и не нашел пары слов для объяснения отрицательного отношения Варшавы к созыву конференции. Вроде не в ее положение ножкой взбрыкивать? Или копытом, что вернее:
"Геноцид немецкого населения Бромберга и Шулитце. Сентябрь 1939 года.
К концу августа 1939 года напряжение между Третьем рейхом и Польшей достигли своего апогея. Поляки наотрез отказались от предложений Гитлера о предоставлении Германии так называемого "Данцигского коридора", который бы позволил немцам беспрепятственно попадать с территории рейха в Восточную Пруссию. Восточная Пруссия была оторвана от Германии по решению союзников в 1919 году. Территории Западной Пруссии были переданы новообразованному польскому государству. На этих территориях проживало большое немецкое население.
Полностью неготовая к войне Польша самоуверенно отклонила все советские предложения о военной помощи. Польша была уверена, что ей окажут помощь Англия и Франция.
По мере приближения конфликта в Польше нарастала антигерманская пропаганда. 3-го сентября 1939 года подразделения польской армии, жандармерии и полиции, а также отдельные гражданские лица произвели массовые убийства мирного немецкого населения городов Быдгощ (бывший германский Бромберг), Шулитце, а также в десятках городов в районе Познани (Позена). Вошедшие в эти города наступающие подразделения вермахта обнаружили, что их улицы покрыты трупами мужчин, женщин, малолетних детей и стариков. Массовые захоронения были найдены также в городских окрестностях.
Один из свидетелей преступления местный житель Павел Сикорский показал: "В воскресенье, 3-го сентября 1939 года около 6 часов по полудни я шёл к мельнице выключить свет и остановить турбину. По пути я вдруг услышал громкие крики от железнодорожной насыпи. Подойдя ближе, я увидел группу железнодорожников, гражданских лиц и военных, которая окружила каких-то семерых людей в возрасте от 20 до 60 лет и била их прикладами и дубинами, а также колола штыками. Я подбежал ближе и услышал, как они кричат на польском языке: "Убивайте немцев!" Я видел кровь текущую струями. Испугавшись, я убежал с этого места. Позже я вернулся туда и увидел несколько трупов лежащих возле насыпи. У двух из них глаза были выколоты штыками. Орбиты были пусты и представляли кровавую массу. У троих черепа были размозжены и мозг из них вытек. Трое из убитых были мне известны. Это были: Лейшнитц, мясник Егершоф и герр Шлихт.
После полудня, между 3 и 4 часами, группа польских солдат с железнодорожниками прибыла на мою мельницу и привела с собой 18 немцев. Они были связаны вместе попарно. Затем они были все расстреляны у меня на глазах. Среди них были 14 летний мальчик, и женщина.
В понедельник после обеда, когда было сказано, что польские солдаты уже покинули город, два солдата привели на мельницу пожилого мужчину и пожилую женщину. На моих глазах они поставили их к стене. Я подбежал к солдатам, стал на колени перед ними и попросил их на польском языке, чтобы они отпустили этих двух старых человек, которым было примерно 65 лет. Один из солдат оттолкнул меня прикладом и сказал: "Пусть эти проклятые немцы погибают". После чего двое стариков были расстреляны, а тела их брошены в канаву".
Убийства немецких мирных жителей поражали своей жестокостью. Среди убитых были грудные и малолетние дети с завязанными назад руками и размноженными черепами, молодые девушки исколотые штыками, старики сожженные заживо. В Бромберге была сожжена протестантская кирха, десятки немецких домов были разрушены и ограблены.
Часто люди были изуродованы до неузнаваемости, что затрудняло их идентификацию. Было опознано 15 тысяч трупов, но множество тел было не опознано, и по некоторым данным всего было убито около 58 тысяч человек.
Нацистские власти использовали преступления польской военщины в целях пропаганды и оправдания массовых убийств польского мирного населения. После Второй мировой войны, когда стали известны преступления нацистов в Бабьем Яру, Хатыни, Лидице, Орадуре, Освенциме и Майданеке, о "Кровавом Воскресенье Бромберга" забыли. В СССР "братскую" советскую Польшу критиковать было нельзя, а сегодня после внедрения в умы человечества мифа о "Катыни" кидать камень в огород "несчастной жертвы" нацизма и большевизма, какой представляют Польшу на Западе, просто считается не прилично.
Но мы не в праве забывать об этом величайшем преступлении польского государства против мирного немецкого населения, преступлении, которое и по своим масштабам, и по своему характеру ничуть не уступает иным злодеяниям Второй мировой войны.
Сами власти Польши тактично молчат об этом чудовищном преступлении их предшественников, как крайне не любят они вспоминать и о других их преступлениях, например, массовых убийствах евреев во время и после Второй мировой войны."
(История преступлений против человечности в Польше. 20-40-е года ХХ века 14.11.2008 г.
По материалам сайтов "Правда о Катыни", "Русская Линия", "Википедия", а также американских и германских печатных источников.
љ 2008, Екатеринбургская Инициатива)
Пасквиль, конечно же, но попробуйте отыскать более взвешенную, "научно обоснованную" позицию по поводу художеств "защитников польской государственности". Я так обыскался и самое большое, на что меня хватило, это обнаружить утверждение о том, что немцам было выгодно раздувать цифру убитых соотечественников - скорее всего речь может вестись о 5-6 тысячах жертв среди мирного немецкого населения Польши... Ну, совсем чуть-чуть! Разве это что-то меняет? Вам любой скажет: Польша стала жертвой гитлеровской агрессии, а все остальное - от лукавого! Да, польские власти в преддверии войны начали массовую депортацию немецкого населения в восточные районы страны, имели место бессудные расправы, зверские убийства, значительное количество исчезновений и т.п. Ну и что? Сами немцы молчат в тряпочку? Молчат. Вот! Сознают, уроды, что кругом неправы! Мизерабли, блин!
Если кто-то решил, что я страстный поклонник Адольфа Алоизовича и ненавистник поляков, французов, англичан и далее по списку, должен такого товарища разочаровать: Гитлер меня не вдохновляет. В своей книге он открылся как человек не самый глубокий, порой просто примитивный. И скучный. Мне уже и этого достаточно. А к полякам, французам и англичанам, как, впрочем, и ко всем иным народам, отношусь с теплом. Я пропаганду, рядящуюся в одежды "науки", терпеть не могу - врать так с выдумкой! Весело! И по другому поводу...
Так вот: во главе предвоенной Польше стояла националистическая дрянь, втянувшая свой народ в страшную войну и от этой войны бежавшая в самых первых рядах. Гордиться подобными "деятелями" по меньшей мере странно, а защищать их - глупо. Страна ими создававшаяся из того, что удалось оторвать у соседей, могла сохраняться только насилием: против украинцев и белорусов, против немцев и евреев, против литовцев и чехов. И не могла она стать великой державой, перековав орала на мечи. Как бы этого не хотелось ее вождям, ее великопольским фюрерам.