Дорогие друзья!

  

   Перед вами коллективный обзор членами жюри нашей номинации тех стихов, которые участвовали в третьем этапе конкурса и, в результате, были признаны победителями. Необходимо учесть, что некоторые члены жюри оставили свои замечания в комментариях к самим стихам на предыдущих этапах и не сочли нужным их повторять в общем обзоре.

  

   Нумерация красным цветом перед именем автора и названием стихотворения представляет из себя порядковый номер стихотворения в шорт-листе после финального голосования, он отсортирован по уменьшению суммарной оценки. Далее находится сама суммарная оценка и, после "звёздочки" (*), отображено количество судей, проголосовавших за стихи на втором и третьем этапах конкурса.

  

   Приятного чтения!

  

  

  

  

  

   1 47.00*6:Эстерис Э. Сказка о фрау Холле  

  

   Бальтазар:

  

   Сказочно прекрасное стихотворение.

   Найти себя, обрести себя: отпустить, отжалеть, оставить то, что всё равно уже на дне... пусть, например, колодца. Зачем, заглядывая на глубину собственных чувств, страхов, потерь, комплексов, падать вслед за ведром? Побороть глубину высотой, а? Каково?

   И обрести новый мир. Ну да, за это надо отработать. На то нам и есть где-то на земле фрау Холле или госпожа Метелица. Есть и колоды дров, и нагромождения перин. И веретено для каждого найдётся.

   В награду за. :)

   Я выбираю это стихотворение в победители конкурса. Надеюсь, что мой голос не будет единственным среди судей всех номинаций.

   Искренне Ваш,

   Бальтазар

  

   Брат Медард:

  

   Грешен, люблю сказки. Читая по-настоящему интересную сказку, готов простить и некоторую неточность рифм, и труднопроизносимые звукосочетания вроде "зст" в "из стертых пальцев", и многажды обыгранное "уколоться/колодца"... Пожалуй, главное, что есть в этой сказке, новорождённые миры, за которые автору большое человеческое спасибо.

  

   Кот Мурр:

  

   Уже писал, что сказка вышла без начала и конца. А сказка ли это вообще? Автор начинает с сослагательного наклонения веретеном БЫ уколоться. Кажется, что это только мечта, навеянная сказкой. Никакой реальности, кроме замшелого колодца и ведра, всё остальное - после бы... И вдруг - узнать бы, что обретено? Свершилось: мы незаметно окунулись в сказку и так же незаметно вернулись, поверили в существование фрау Холле. Колодец гулок, холоден и пуст. И всё, что причудилось, было правдой: вот оно, веретено, в руках, но сказка-то кончилась, не успев начаться. За мгновение мы пожили у фрау Холле и вернулись. Теперь даже кровь из стёртых пальцев не возвратит туда. Веретено потеряло ценность в настоящем мире. Ведро так и осталось ржаветь. И уже не верится, что всё это было с нами. Грубая реальность восторжествовала, ничего не было: пчела над гранатом, в то же мгновение будильник, кофе, работа. Или всё же?... И снова читаем с первой строки, и снова окунаемся, выныриваем, но, вынырныв, в ужасе обводим глазами окружающий мир, потому что уже не понятно, остались ли мы у фрау Холле навсегда или вернулись. Но это, пожалуй, поверхностное толкование. Думаю, речь идёт о путешествии в мир мёртвых, ведь образ фрау Холле в немецких сказках - отголоски образа языческой богини смерти, владычицы подземного царства. Глубинный страх автора становится понятнее. Не каждому удаётся повторить путешествие Орфея, пусть и с другой целью... Не очень понятны тогда новорождённые миры после крови - символ искупления? Но ведь в таком образном ряду возвращение невозможно, ведро оставлено ржаветь, дело сделано, жертва принесена, пряжа времени должна виться на веретене...

   Удивительно многогранное стихотворение. И страшное своей погружающей силой, не дающей возможности понять, где же тебя выбросит.

  

   Леонгард:

  

   Как говорил персонаж одной сказочной истории "ждут нас превращения". Героиня другой истории смерть как боялась уколоться веретеном, но в результате обрела своего принца, жила долго и счастливо.

   Но за основу этого стиха взята - третья. Если не ошибаюсь, в русских сказках она именуется "Метелицей". Сюжет стиха вкратце пересказывает эту историю: колодец, уроненное веретено, прыгнувшая в ведро падчерица, ее отработка (взбивание лебяжьих перин), и возвращенное ей веретено с другими дарами за добросовестный труд.

  

   Но стих - богаче простого пересказа. Он смещает акценты одной сказки в другую, в третью. Цель героини стиха подвести себя к "уколу веретеном", к обретению нового мира, "новых миров". Надо сказать, что сказочные пространства в стихе (с их скрытыми, но действующими на подсознание намеками) использованы мастерски. Поэтические формулировки лаконичны, а концовка, со "смеющимся солнцем" вызывающе открыта для истолкования.

  

   Что сказать? Удачный, хорошо сделанный стих! Грустно понимать, что знаешь его устройство, понимаешь, как и почему он воздействует на читателя...

  

   Что до заимствования образов - его не запретишь. Многие считают это одним из главных достоинств современных текстов.

  

   Песочник:

  

   Таков был мой первый комментарий: "Как во сне, образы завораживают подсознание узнаваемостью. Веретено крутится, но, что за нить вытянет уколотый палец, еще не ясно, получится ли новая сказка или повторение пройденного?" Присмотревшись повнимательней, вижу - получилось не то и не другое - не новая сказка и не пересказ старой, а толкование сна. Причем именно толкование - нас не впускают внутрь, а объясняют (очень толково, порой так, что почти соприкасаешься) то, чего мы никогда не видели. Получается неплохо, но пробить эту стену-наблюдения-отчуждения лично мне удалось лишь в нескольких строчках (Закаплет кровь из стертых пальцев, Терпи, поскольку нечем крыть, ... Глотая снег, смеется солнце), мне-читателю этого мало. Хотя опять же, мнение это сугубо субъективное, исходит от желания постоянно ощущать себя внутри и все на себе - уверен, что большинство более умеренных читателей мое мнение не разделят.

  

  

  

  

  

   2 41.00*5:Ashsa Водолаз  

  

   Бальтазар:

  

   Вам столько комментариев интересных и развёрнутых написали на стихотворение, что, если честно, задумался я: писать ли то, что мне услышалось? Интересно ли это кому-то, кроме меня самого? С другой стороны ведь что есть критический комментарий на конкурсе - какие-то замечания к тексту или попытка завязать разговор с автором? Чтобы услышать автора или чтобы автор услышал тебя?

   Насколько человек современный, особенно городской, слышит и видит мир, его окружающий? Полноту этого внешнего? Насколько он открывается сам и открывает для себя миры других людей?

   Мне иногда кажется (да почти всегда кажется), что выстроенный мной мой внутренний мир, который есть мой взгляд вовнутрь, где эмоции и выводы, привычный и отлаженный быт, работа, движение тела и мыслей, реакция на происходящее вне отрабатывается независимо от меня по какой-то давно утвержденной схеме, по инструкции. Еду ли я на машине, иду ли я по парку, привычно ли скольжу по собственной квартире, просыпаюсь ли, засыпаю ли - мысли мои включаются автоматически, по сложной сенсорной схеме, реагируя определённым образом на то или иное событие, на ту или иную внешнюю картинку. То есть я раб своих привычек, своих годами отработанных жестов, эмоций на то, что вне меня. Иногда, словно бы продираясь сквозь себя я пытаюсь вынырнуть на поверхность, со дна самого себя, но чаще всего оказываюсь только лишь в другой толще всё той же воды. Во сне мир может быть, как это ни странно звучит, подступает ближе ко мне, чем наяву. Но мешает вечный скафандр вечно работающего разума. И мир внешний шелестит мимо, мимо, как время, неуловимо, неосязаемо, независимо от тебя. Надо бы только открыть глаза! Надо бы хоть на минуту снять скафандр, отключить себя от самого себя, как тот мобильник, что звенит и звенит, как китайская флейта :)

   Но это будет уже совсем другое стихотворение.

   Вот такой своего рода бред читательский посетил меня при чтении Вашего стихотворения. За что я Вам благодарен, не уверен, что взаимно. :)

   Но искренне Ваш,

   Бальтазар

     

   Брат Медард:

  

   Уважаемый Ashsa, образ и идея в Вашем стихотворении присутствуют, но начало, на мой взгляд, неудачное, избитое. Фраза "как будто звонили из сна" - прекрасна, только вот в моём понимании мало связана с водолазом, практически никак. Долги сами не отдаются, их может только кто-то отдавать. Стихотворение в целом оставляет впечатление неуклюжести и тяжеловесности, как идущий по берегу человек в водолазном скафандре.

  

   Кот Мурр:

  

   Автор потрясающе передал знакомое многим "подводное" ощущение: будто бы живёшь по ту сторону толстого зелёного стекла, в аквариуме, наблюдая всех, включая себя, со стороны. Оглохнув от тишины, живёшь, как в замедленной съёмке. И - внезапно - шум, реальность, разговоры, мобильник, мысли, работа и быт. Потом - снова под воду, нечаянно отключив сознание на миг, который этому сознанию кажется часом... Кто боролся со сном в транспорте, тот знает, о чём это стихотворение. Но мне меньше всего хочется воспринимать его только так, потому как текст глубже. Действительность и сон, я и другие... Вместе в автором мы всё время балансируем на грани, идём вдоль чьей-то полосы, не до конца осознавая, что полоса отделяет нас от нас. Нас внутренних от нас внешних. Чего стоят только бесконечные попытки философов разграничить сон и реальность! Китайская флейта, по-моему, прямо отсылает к бабочке и монаху. Вот и бредёт, неуклюжий и страшный водолаз нашего я (и какого из них?) то ли во сне, то ли наяву.

   Тем не менее, Кот Мурр вынужден вернуться к тому, с чего начинал разговор при составлении лонг-листа: к третьей строфе. И всё-таки она выбивается (с) из остальных трёх! Выбивается тематичеки, выбивается настроением и даже, по-моему, авторской интонацией. На прощание признаюсь: одно из немногих стихотворений на конкурсе, строки из которого кот как-то совершенно естественно запомнил наизусть.

  

   Леонгард:

  

   >Что ж, отправимся дальше. Ведь нам обещали как раз

   >объяснение сна, где прибрежной тропой, мимо чьей-то

   >полосы, неуклюжий и страшный, бредет водолаз,

   >а мобильник звенит и звенит, как китайская флейта.

  

   Начну чуть издалека. В последние годы самое популярное направление поиска "смысла" (возможных скрытых закономерностей) в больших объемах информации называется: Data Mining. А одна из самых успешных российских компьютерных программ в этом направлении (если верить АН РФ) - Deep Diver. Не водолаз, конечно, но близко. Совпадение скорее случайное (хотя автор, вроде, не чужд науке), но показательное!

   Ибо в основе иделогии Data Mining принцип - "пойди туда, незнамо куда, найти то, незнамо что". Всё это было бы не более чем забавно, если бы не приносило негаданных содержательных результатов в самых разных областях!

  

   Эта же логика присутствует и в оригинальном сюжете данного стиха.

   Максимально закукленный повседневным бытом (работой) водолаз ищет иных выходов из ситуации. (Образ водолаза подобран для самой идеи стиха очень точно и неожиданно.) И его новые поиски в полусне -полуяви кажутся пугающе бессмысленными. Есть ли во всем этом какой-либо смысл? Каждый решит сам! Нужно ли его пояснять? Да, слава Богу, хорошие стихи чаще всего не нуждаются в пояснении.

   Я же признателен автору за передачу ощущений нашего современного технологичного быта, никак не отменяющего эти поиски в неизвестности, требующие от нас смены "накатанной колеи", других культурных парадигм и т.п.

   Стих получился очень цельным, совершенно оригинальным. Всё в нем работает на его идею, которая в новых условиях не менее актуальна, чем в прошлом.

  

   Мне же остается пожелать этому стиху победы и завершить свой более содержательный, но не столь искуссный отклик:

  

   Выплывает из сна

   И бредет неизвестно куда

   Телефонная блажь

   Под удар разговора.

  

   Выплывает, словно

   Осталась одна

   Из идущих на дно

   С боевого линкора.

  

   Говори поскорей,

   Выгнав слово взашей,

   Сора нет

   В суете разговора.

  

   Разори

   И на память карманы зашей

   От привычки дурной

   Прерывать с полуслова.

  

   Тишина! На спасательный круг

   Накрути бегуди,

   И умолкшую трубку спусти

   В мятый парус штанины...

  

   Выходи! Ведь не деться,

   В чем есть - выходи,

   И себя не узнай

   В отраженьи витрины.

  

   :))

  

   Песочник:

  

   Первое - совершенно безотчетная кинематографическая ассоциация. "Жертвоприношение" Тарковского. Логически не вижу ни одной параллели, но вот этот водолаз, всплывающий к свету Господню, а потом, в конце, идущий вдоль берега, неуклюжий и страшный, но выбравшийся, почему-то для меня не отделим от чудака-ученого, договорившегося с Богом, и, напротив, погрузившегося в молчание. Если же отрешиться от всей той мистики, которая связана не со стхотворением а с фильмом (а отрешиться порой бывает сложно), то основной для меня в этом стихотворении была линия всплыва (он же рождение - или пере-рождение), стремления к свету и расправленным воздухом легким, и в этом делающий вздох водолаз очень похож на орущего младенца (не зря его устами так иронично глаголет нирвана. Трактовать эту тему можно почти до бесконечности - философски, нравственно, магически. Есть и вторая тема, которая мне очень близка - переплетение сна и яви, нарушенные границы реальности, которые оставляют лазейку для невозможного в унылой и беспросветной череде (работа и быт, продолжается времечко - именно что не время), хочу отметить, что именно эта тема ставит убедительное многоточие в последней строчке - когда мобильник (реальность) становится китайской флейтой (фантазией, сном, чудом). Почему многоточием? Потому что так и непонятно, было ли это реальностью или сном про водолаза, который нам (как же) обещали истолковать (да не истолковали, потому что и не собирались) - а и зачем. Ведь и читателю не грех, надев водолазную маску, нырнуть к глубинам своих фантазий, чтобы потом тоже оттолкнуться от дна, и, кто знает, возможно, выплыть.

  

   Щелкунчик:

  

   Наверное, есть в этом какая-то закономерность, что с первыми строчками стихотворения перед глазами встал образ водолаза именно из фильма "Скафандр и Бабочка". Во-первых, и история сейчас то, что называется "на слуху", да и образ как нельзя кстати. Во-вторых, стихи попали точно в цель - в моё теперешнее ощущение происходящего вокруг, через громоздкие, негибкие стены телесной оболочки, жёсткую форму ситуации, в которую загоняет стечение разного рода обстоятельств. В этом и есть, на мой взгляд, различие в образах: случай с Боби более конкретный, трепещущая бабочка живой души заперта внутри собственного парализованного тела, скафандр же водолаза из стихотворения - образ более широкий, и если прибавить к нему толщу воды, через которую с трудом пробиваются "звонки" внешних раздражителей, в сумме мы как раз и получим неуклюжую и страшную картину бытия.

   Забавно, что название "Скафандр и Бабочка" получено прямым переводом с французского, на английском же оно звучит как "The Diving Bell and the Butterfly". Этот дословный "колокол для подводного погружения" принёс мне дополнительную аллюзию на вышеуказанные "звонки мобильника", глухие, притуплённые в сознании раздражители повседневности: берущую за горло осень, рутинное погашение долгов, бесполезную информацию из разного рода источников, крик дурного младенца. "Кто звонил, тот и снится". В этом общем хоре как-то уже теряется, не проходит через толстую обшивку скафандра, становится миражом и самый главный звонок, звонок о необходимости такого движения к побережью, к высокому проблеску света Господня.

   Механический сон бредущего вдоль берега водолаза продолжается. Будет ли он в конце концов кем-нибудь объяснён?

  

  

  

  

  

   3 35.00*4:Чёрный-Георг беглый квадрат  

  

   Брамбилла:

  

   это сад, без которого я не расту,

   это слово, которому тесно во рту,

   это лунных останков остаточный след,

   это то, чего есть может только поэт.

   я сама подобрать никогда могу

   ни бэха, ни хэбэ, ни себе, ни врагу,

   ни малевича в белом, ни кранаха в кране

   только мяту и лайм, только пламя в стакане.

  

   Брат Медард:

  

   Уважаемый господин Чёрный-Георг, полагаю, Вы о своём стихотворении всё знаете сами. Никакой это не квадрат - скорее, тессеракт: в двух измерениях никак не может уместиться всё то, что есть в Вашем беглом квадрате, да и трёх будет недостаточно. Если долго и внимательно всматриваться в фигуру, созданную Вами, можно попасть в Тлён. Или в Укбар. Но стоит ли?

      Не будь в Вашем произведении божьей искры, оно превратилось бы в умствование лукавое, набор аллюзий, реминисценций да невнятных эсхатологических прорицаний. Страшно подумать, что случится, когда бог всё-таки умрёт: ведь мир без бога начинает разлагаться и смердеть.

  

   Кот Мурр:

  

   Как беглая гласная в белом стихе, так бе(г)лый квадрат Казимира Малевича пытается что-то сказать нам... Что ж, Кот Мурр не против серьёзного разговора. Приступим. Заводя разговор о мироздании, автор не скупится на широкие мазки. Много по-настоящему красивых образов. Но мне в этом стихотворении неуютно. Автор бросает читателя наедине с глобальными определениями чего-то (начиная большинство строчек с это). О чём же речь? Не о боге, потому что ему оставлено местоимение я (это я, без которого пусто - и всё, это значит, что я подобрал к тебе ключ), только в самом конце он говорит о себе в третьем лице (бог пришёл умирать). Смерть бога? (читай: конец света) Допустим, хотя коту сложно подобрать один предмет или понятие, которое соответствовало бы всем определениям из текста. Не потому, что их нет, а потому, что их слишком много.

   Например, почему квадрат выбран центральным образом? Символом вселенной, мира в большинство культур был круг как наиболее симметричная из всех геометрических фигур, да и после Большого Взрыва Вселенная должна иметь форму огромного расширяющегося (если постоянная Хаббла не врёт) шара. Ну, пусть будет квадрат. Рассмотрим последнюю строфу, строфу чёрного малевича (незаметно ставшего именем нарицательным) и ослепительно-белого квадрата. В 1925 году на последней выставке "0.10" Казимир Малевич представил семь работ в стиле суперматизма, хотя предыдущие свои работы относил в основном к кубо-футуризму. "Чёрный квадрат" висел в красном углу - там, где по традиции вешали иконы. Факты эти хорошо известны. Интересно другое: Малевич сознательно оставил края белыми, чтобы создать пропорциональный баланс, уйти от самой идеи формы. Задраивание люка тут можно соотнести и с обилием трактовок, не прояснённых самим художником, и с невозможностью заглянуть за рамки картины (мира), и с отсутствием однозначных цветовых аналогий, и с ещё сотней и тысячей причин и понятий. То же самое с ключом: к кому/чему он? К себе самому, к миру, к Малевичу, чёрному квадрату, дому без замков?

   И так, разбирая строфу за строфой, чувствуешь себя в саду расходящихся тропок. Сначала это интересно, но быстро становится утомительно. Интерпретаций слишком много, и коту не хватит времени, чтобы подробно написать о каждой. Как ни странно, есть вопросы и по технике. Тлен во второй строке первой строфы становится странным тлёном в третьей строке четвёртой строфы. Некоторые рифмы удачными назвать не могу (впрочем, тут, скорее всего, дело в стиле - читается стихотворение легко, так что придирки мелочные), как не вижу смысла рифмовать мир два раза в пяти строфах.

  

   Леонгард:

  

   Стих говорит об одной из центральных тем прошлого века. В начале двадцатого века в художественной среде начинается осознание крушения прежнего единого религиозного мировоззрения, мировоззрения в котором все вписано в единую взаимосвязанную целокупность. Его осколки начинают растаскивать символисты (ведь вырванный из целостности символ - всего лишь осколок, стремительно теряющий свой смысл, как бы за него не боролись поэты), его в различных формах расчленяют на части авангардисты в живописи.

  

   Предложенный нам стих может иметь разные толкования и интерпретации.

   Вовсе не претендуя на пояснение всех его разных смыслов, скажу лишь об одном из возможных простых прочтений стиха.

  

   Христианская религиозная традиция всегда активно использовала образ-икону как способ общения с Богом. Она есть окошко в тот другой желанный сияющий мир. И вот:

  

   >это чёрный малевич, задраивший люк

   >в небольшой ослепительно-белый квадрат.

  

   После этого Бог вынужден умирать, ведь без нашего взгляда в этот "ослепительно-белый квадрат" иконы, он долго не протянет. В стихе об этом говорится прямо:

  

   >это я, без которого пусто - и всё.

  

   Всё начало стиха автор подводит нас к мысли о неизбежных взаимосвязях в том едином универсуме:

  

   это дом, без которого сад не растёт.

   это тлен, без которого клён не шумит.

   это я, без которого пусто - и всё.

   опрокинутый вход в опрокинутый мир.

  

   Но в новом опрокинутом мире людей, где человек становится центром вселенной (не это ли базовый тезис экзистенциализма) всё по-другому:

  

   это влажные всплески растительных дюн.

   это неба вращающийся василёк.

   это птицы спустились так низко - к дождю,

   что летают уже целый час под землёй.

  

   и он неизбежно порождает по привычной инерции "спасительную ложь" и

   "свет, без которого можно прожить":

  

   это канонизированный мотылёк

   и сквозные потоки спасительной лжи.

   обитаемый необитаемый тлён.

   это свет, без которого можно прожить.

  

   Привел этот примерный пересказ, чтобы показать, что каждое слово в стихе продумано, "всяко лыко в строку". Стих, конечно, получился не простым. Но и говорит он о совсем не проcтых вещах. Говорит ярко и образно. Он способен впечатлить даже тех, кто сразу не улавливает всех возможных его взаимосвязей.

  

   Я поддерживаю этот стих на конкурсе.

  

   Песочник:

  

   Скажу о том, что осталось за кадром при первом обсуждении, о композиции основанной на "это". Что происходит, зачем это упорное повторение из строчки в строчку? Ведь за этим "это" следует не объяснение, а... называние. Человек - человек (я, без которого пусто) дает имена, старается изо всех сил, иногда имена оживляют называемое, наделяют его сущностью (дом, без которого сад не растёт, тлен, без которого клён не шумит), иногда же так и остаются мертвыми именами (полога ночи сиятельный труп, под которым..., акт провисания, вращающийся василёк), но, тем не менее, остается главный вопрос: зачем это называние? Ведь все вещи этого мира уже названы. Или новый человек решил создать свой собственный мир, для которого он же будет и богом? А потом умереть, вкусив плодов познания (подобрав к себе ключ)? Как идея, как миф, как современный апокриф это, пожалуй, интересно. Но вот только творение, на мой взгляд, больше, чем простое называние имен, требует грязной работы (бога). А так мир, сотворенный другим человеком, остался для меня увлекательной картинкой. С плотно задраенным люком.

  

  

  

  

  

   4 34.00*7:Суренова Ю. Календарь  

  

   Бальтазар:

  

   И мне навеял Ваш календарь. Тоску-печаль, несмотря на обещания ангела.
  
Мой календарь в последние года -
Чем больше лет, тем горизонты ближе -
Отряхивает дни, как никогда
Стремительно. И я с ним иже.

И я смотрю задумчиво из-под
Листка то юности моей, то детства,
Как выходил из дней, из лет, из вод:
Где жизнь и смерть в обнимку, по соседству.
  
  Впрочем, ангел обещал не мне. И ангел не мой. :)
   Юлиана, хорошее, достойное стихотворение Вы написали. Правда, ангельская тематика в конце стихотворения мне показалась немного притянутой за уши.
   Голосовать на последнем этапе буду за стихотворения других авторов. Есть что-то, что помешало мне сделать свой выбор в пользу этого стихотворения. Может быть, эта путаница с сердцами и лицами, с ключами и замками. Может, слишком простодушный ангел, похожий на моего соседа-пофигиста. Спасибо Вам за стихотворение. Не ругайте меня за критику сильно. Слегка - можно. :)

   Искренне Ваш,

   Бальтазар

  

   Брат Медард:

  

   Госпожа Суренова, можно было бы придраться кое-где к Вашим рифмам, к переносу предложения со строки на строку, но совершенно не хочется. Календари, не помнящие родства с деревьями, похожие без листьев друг на друга, настолько хороши, что отвлекаться на мелочи у меня нет необходимости. Прекрасно вписались в образный ряд и запертые лица, и потерянный ключ, и незадачливый ангел. Надеюсь, тот, кто снится, научится приходить вовремя. Удачи Вам, госпожа Суренова.

  

   Кот Мурр:

  

   Календари, как и деревья, осыпаются к зиме. Каждый день тают и тают они, теряя последние листы. Проблема только в том, что в мире несчётное число календарей, и каждый осыпается по-своему. И гонцы из рая их путают - ведь к концу года календари действительно становятся похожи.
Но это фон, декорация к конфликту "я и они". Лирическая героиня и окружающие её люди (толпа) находятся в разных измерениях, в том числе временных. Героиня ждёт Рождества, оно должно наступить, светлое и радостное, но гонец из рая... опаздывает. Окружающим с заржавелыми лицами не до праздника. Поэтому только во сне и может произойти встреча с опоздавшим. Реальность большинства побеждает сказочный праздник индивида, рвёт страницы, сбивает календарь. Сон оказывается единственным прибежищем, укромным уголком, где Рождество может наконец наступить.
Кот Мурр перечитал это стихотворение несколько раз, но придирки к замкам, лицам и ключам не изменились по сути. Образы эти необходимы, но они, как мне кожется, выбиваются интонационно и даже лексически. Стоит, наверное, чуть изменить предложения, оставив ключевые слова. О производимом ими отрицательном эффекте, особенно при первом прочтении, писал ранее.

  

   Леонгард:

  

   Хочу похвалить этот стих ровно за то, за что его можно и поругать.

   Начало стиха, с "непомнящим родства", на самом деле очень роднит этот стих с тем, что писалось прежде в начале 20-го века. Стих пронизан Рильковской интонацией:

  

   Когда придет зима, деревья жизни?

   Мы не едины. Нам бы поучиться

   У перелетных птиц. Но слишком поздно

   Себя мы вдруг навязываем ветру

   И падаем на безучастный пруд.

   Одновременно мы цветем и вянем.

   А где-то ходят львы, ни о каком

   Бессилии не зная в блеске силы.

   А нам, когда мы ищем единенья,

   Другие в тягость сразу же. Вражда

   Всего нам ближе. Любящие даже

   Наткнутся на предел, суля себе

   Охотничьи угодья и отчизну.

   Эскиз мгновенья мы воспринимаем

   На фоне противоположности.

   Вводить нас в заблужденье не хотят.

   Нам неизвестны очертанья чувства, -

   Лишь обусловленность его извне.

   Кто не сидел, охваченный тревогой,

   Пред занавесом сердца своего,

   Который открывался, как в театре,

   И было декорацией прощанье.

   Нетрудно разобраться. Сад знакомый

   И ветер слабый, а потом танцовщик.

   Не тот. Довольно. Грим тут не поможет.

   И в гриме обывателя узнаешь,

   Идущего в квартиру через кухню.

   Подобным половинчатым личинам

   Предпочитаю цельных кукол я.

   Я выдержать согласен их обличье

   И нитку тоже. Здесь я. Наготове.

   Пусть гаснут лампы, пусть мне говорят:

   "Окончился спектакль", пускай со сцены

   Сквозит беззвучной серой пустотой,

   пусть предки молчаливые мои

   Меня покинут. Женщина. И мальчик

   С косыми карими глазами, пусть...

   Я остаюсь. Тут есть на что смотреть...

  

   Те же деревья и последние листы. То же ощущение потери. Тот же призыв к открытию сердец, и ожидание чуда. Но попробуйте найти прямые заимствования. Сюжет стиха абсолютно оригинален! Но за этой оригинальностью - Рильковская общность. Поэтому и удается проводить такие сравнения. Самой идеей путаницы календарей стих поднимает нас над конфессиональной "мелочностью". Этот стих Юлианы пытается открыть человеку самого себя, открыть его неизбежную вовлеченность в человеческую культуру на фоне суеты и отчуждения. Акценты в стихе расставлены лаконично и точно.

  

   Песочник:

  

   С удовольствием слежу за перетеканием образов, логичным, красивым, как воду из бокала в бокал (никаких стаканов)... или как в фен-шуйских фонтанах на батарейках. Журчание и непрекращающееся движение завораживают, вхожу в медитативное состояние, почти засыпаю... Что мне видится в этом почти сне?

      Четко вижу облетающий календарь, очень уж запоминающеся прописан образ и родство (двойное) с лиственным деревом врезается в память (хотя мне и непонятно почему с березой и ясенем, а не, скажем, с кленом и дубом, есть ли что-то символическое в этих деревьях или они просто обобщаюший образ).

      Очень смутно мне видится этот самый гонец с благой вестью (ведь так?) похоже, что календари он путает под новый год - ведь в любой другой день "от рождества до рождества" их никак не спутаешь. А он их не просто путает, а путает хронически (опять) и я все никак не могу понять чем это плохо - опоздает ли он к католическому рождеству, не прилетит ли вообще?

      Хуже всего, конечно с лицами - с ними во сне какая-то путаница. Они, конечно, та дверь, через которую открывается сердце (для вести, которую гонец не донес, потому что календари опять попутал), но они сначала заржавели, а потом вообще ключ потеряли (нет, этот образ можно додумать - но читается именно так: "были заперты" и "потеряли", при додумывании очарование сна рассеивается и как раз возникают вопросы о породах деревьев и свойствах отрывных календарей). И по какой дороге этот ключ потеряли? Ведь и в дорогу еще никто не позвал.

   Пробую относиться к этой части текста не буквально-формально-логически, а как к заговору. Сонному заговору. Или заговору зубов? Чтобы за всем этим медленным и изящным перетеканием мысли, за точными подсчетами якобы мистических чисел и за неточностью (намеренной?) построения некоторых фраз спрятать последние строки, совсем не такие красивые, гораздо более банальные, как бы брошенные наспех и невзначай. Но это главные строки об одиночестве и надежде. Ведь кто мог опоздать прийти в Рождество?

      Ощущения от этого стихотворения у меня сложные и противоречивые. Я не выбрал его в свою шестерку (опять квази-мистика чисел). Но над вопросами, которые задаю себе при его чтении буду думать еще долго.

  

  

  

  

  

   5 30.00*6:Есликова О. "На дворе метель..."  

  

   Бальтазар:

  

   Поющее стихотворение получилось. Мне кажется, Оля, что Вы поёте эти слова. Если до сих пор не поёте, то споёте. Даже мне, читателю и критику поневоле, всё время хочется мурлыкать слова стихотворения. Лёгкий слог, внутренние рифмы, улыбка автора. Плывём, читатели! Такой весёлый заплыв, несмотря на природные катаклизмы. Подумаешь, метель! Стоит только определить и метель, и себя, и всех, кто рядом, в сказку, и место огорчений завоюет чудо. Давайте играть в чудеса! :)

  

   Что не приглянулось. В эпицеНТР Неразберихи. Тяжелый ход из-за четырех согласных подряд. Если честно, вообще слово эпицентр в этом стихотворении кажется чужим, ошибочно попавшим в строку.

   Топоры же летающие понравились. С условием, что...не будут падать на наши читательские головы :)

   На всякий случай спрятавшийся под навес,

   Искренне Ваш,

   Бальтазар

  

   Брамбилла:

  

   "Эпицентр неразберихи", "люди - куклы, люди - точки, в небе топоры", "зонтики"... По- моему, просто автор - замечательный тонкий и глубокий - в этот раз оказался интереснее, тоньше и глубже стихотворения. Это - безусловно, поэзия. Но не шмогла... Не потому, что те, за которые голосую лучше, а потому что просто в этот раз у настоящего поэта, на мой взгляд, не случилось.

  

   Брат Медард:

  

   Высокочтимая госпожа Есликова, сколь холодна и сурова нынешняя зима, столь же радостно, весело и удивительно Ваше стихотворение. Многим из нас недостаёт зимою ярких цветов, беззаботности и положительных эмоций - а в Вашем стихотворении их в избытке. Ритмический рисунок побуждает воспринять произведение, скорее, как песенку-бурчалку, которую хорошо твердить себе под нос, пробираясь по сугробам сквозь мороз и снегопад.

    

   Кот Мурр:

  

   Стихотворение дарит много положительных эмоций. Не зря ведь психологи рекомендуют носить зимой одежду поярче... зонтики, думаю, туда тоже относятся. Коту понравилось, как схвачен фон будней и как он разукрашен зонтиками. Замечания, тем не менее, остались. Дамокловы мечи топоров в небе, финальное господи прости! в серую и холодную пустоту, неблагозвучное эпицеНТР Неразберихи... Обо всём этом уже писалось ранее. Посему - Кот Мурр умолкает.

  

   Леонгард:

  

   Симпатичный в своей идее стих. К его удачам отнесу отдельные находки: замечательный "зонтик - трын-трава", "тропические птицы". Удачна концовка стиха.

  

   Главная неудача стиха, на мой взгляд, - он очень сильно уступает в оригинальности и образности своему первоисточнику. (Замечательно, что один автор откликается на работу другого. Но выставление на конкурс работы, сильно уступающей первоисточнику, сомнительно.) Вопросы вызывает и первая строка второй строфы:

  

   Люди - куклы, люди - точки, в небе топоры.

  

   Не очень удачен оборот "вспыхнув там и тут". Эти местами "погорелые зонтики" посреди метели смотрятся совсем не так ярко, как хотелось бы автору, превращающему их далее в "зонтик-солнце, зонтик-небо". Подобная картина выглядит несколько надуманно.

  

   Песочник:

  

   Прежде всего, стихотворение поражает и заражает внутренним задором, какой-то невероятной отвагой и оптимизмом, это магия не текста, а жизненной позиции, умения остаться собой и именно это противопоставить любой метели. Лучше всего это жизненное кредо удалось передать в последнем четверостишии, с его замечательными зонтиками-островами (особенно мне мил тот, что трын-трава, конечно) и тропическими птицами, которые уже своим присутствием и хорошим самочувствием бросают вызов вьюге. Но в этом задоре, в этой своей самобытности наперекор всему, автор несколько небрежно отнесся к окружающей реальности. Не знаю, в чем тут дело - может, вследствии того, что стихотворение является откликом, автор внутренне принимает описание, данное в другом стихотворении, а нам оставляет лишь беглый пересказ (ну не чувствую я, не вижу, не слышу как метель глумится поперек и вдоль, да и следующая строчка, вроде бы переполненная действием (швыряет, рвет), для меня остается неподвижной), но для меня первые два четверостишия - это беглый карандашный набросок, в котором линия становится все уверенней, и только в третьем четверостишии рисунок расцветает красками, да еще какими, но тут-то все увы и заканчивается. Отсюда и люди - точки на фоне в-небе-топоров, которые как-бы являются декорациями, статикой. Возможно, так оно и нужно по авторской задумке - показать, что невзгода, обыденность, суета - лишь декорации, а самое важное - мы, какие есть на фоне этой декорации. Но тогда мне, по крайней мере, не хватает еще одного-двух красочных и живых четверостиший, таких как третье (ну хотя бы еще одного). Много ли я хочу от автора? В любом случае стих несомненно удачный, хотя в свою заветную шестерку я его и не возьму.

  

  

  

  

  

   6 30.00*5:Эзрас Э. Дорогой времени  

  

   Бальтазар:

  

   Уважаемый Эли! Сложно комментировать такие стихи, но может быть их и комментировать, и анализировать надо ещё больше, чем лирику. На мой неискушенный взгляд, в таких стихах каждая строка должна быть взвешена, оправдана и звеняща. Конечно, то, что хотел нам передать автор, Вы, Эли, я думаю, принял (воспринял) практически каждый читатель - извечная боль народа, невозможность ни на минуту забыть каждого из...и себя среди, внутри, неотъемлемо ...

   А теперь пройдёмся по тексту. Хорошо?

   Первая строфа. Небрежности в словосочетаниях:

  

   мечется компас (конечно, стрелка компаса мечется, а не сам компас);

   души былые (не могу я принять это, какое бы объяснение мне не предлагал автор, извините, Эли. К тому же навязчиво ассоциация возникает с гоголевскими мёртвыми душами, что совсем ни к чему). Живая душа, мёртвая душа, бездушность, но былая? ...

   Теперь я не понимаю сравнения морозного воздуха с санаторием. Если честно, вообще не нравится эта рифма крематорий - санаторий. Санаторий - это что-то совсем из другого мира, приземлённого, отпускного, лечебного. С больничной палатой белизну воздуха морозного я представляю, с санаторием - нет.

   Последние две строки первой строфы:

  

   Я ль - доказательство, я ли - ответ

   Аду, о том, что чистилища нет?

  

   Очень сильные строки!

   Вторая строфа. Вы (как мне прочиталось) решили дать некие метки. Очень логично, верно для стихотворения. Я споткнулся на двух последних строках:

  

   Деньги, без денег, работа, без дела,

   "Жид" - как клеймо на лице загорелом.

  

   Может быть графически их лучше написать вот так? (поскольку на СИ я не умею "рисовать" лесенку из строк, я поставлю точки перед строчками, но хочу, чтобы Вы их мысленно не замечали.

  

   Деньги.

   ...........Без денег.

   Работа.

   .........Без дела.

   Жид - как клеймо на лице загорелом.

  

   Не нужны здесь кавычки.

   И вот всё-таки смуглое лицо и загорелое лицо - не одно и то же. Мною читается в этой строке смуглое лицо. Но...рифма, ритм "пригласили замену" - загорелое лицо. Неудачно, на мой скромный взгляд.

   Третья, четвёртая строфы.

   Сеют всё-таки зёрна. Да, хороша строка по смыслу, но тогда другой глагол должен быть - не сеют, тут я бы подумал, мне кажется, вариант можно найти.

   И согласна с предыдущими из комментирующих, кто указал, что вряд ли раем вначале дорога вела, вряд ли раем. Сложно назвать раем египетское рабство, хождения с Моисеем по пустыне...но может быть Вы о другом, и я просто не смог этого прочесть?

   Отдавая должное автору и стихотворению, за которое я проголосовал и в первом, и во втором этапе конкурса, всё же предлагаю от своего имени другие стихи других авторов в победители.

   Но замечу, что стихотворение оставило свой глубокий след в моей читательской душе. Мне думается, что Вы, Эли, просто хотели слишком много "объять", слишком о многом сказать в коротком стихотворении, а сжать мысли до состояния строки не везде удалось: произошло то, что называется "эмоции и чувства перевесили слово". Вот такое моё имхо.

   Спасибо за стихотворение, Эли.

   Искренне Ваш,

   Бальтазар

  

   Брат Медард:

  

   Досточтимый Эзрас Эли, с прискорбием вынужден Вам сообщить, что не могу проголосовать за Ваше стихотворение, дабы оно попало в список победителей конкурса. Разделяю вековую скорбь еврейского народа, сквозящую из каждой Вашей строки, но весьма огорчён тем, насколько сыро и небрежно написано Ваше произведение. Даже самая первая фраза мне кажется неудачной: мечется не компас, а стрелка его. Фраза "шрам крематория" звучит вполне бессмысленно: шрам, оставшийся после посещения крематория, шрам, оставшийся на том месте, где когда-то был крематорий? И что за "воздух мороза"? Откуда взялась "склянка клетушки"? Позвольте мне дальше не перечислять обороты, вызвавшие моё недоумение, поверьте - их ещё немало. 

  

   Кот Мурр:

  

   Удивительно! Автору удалось то, что на самом деле удаётся немногим: написать о трагедии без балаганного пафоса, без попыток повлиять на читателя через жалость. Люди склонны жалеть тех, кто слабее их, и ненавидеть или бояться тех, кто сильнее. "Дорогой времени" не пытается играть на этой подлой струне, оно практически повествовательно. Автор не тычет пальцем в виноватых, не развешивает сгоряча ярлыки, а рассуждает о прошлом и будущем своего народа. Именно рассуждает, приходя к неутешительному выводу: закон умножения зла верен и работает. И, заметьте, закон, открытый эмпирически. Мне кажется, стихотворение, несмотря на технические огрехи, получилось. Получились образы, которые связаны между собой, существуют только вместе. И - главное: получился искренний тон, о котором мной сказано ранее и выше.

   Что не понравилось? Приведу примеры: неправильные словосочетания (доказательство... ответ... о том - доказательство требует винительного падежа без предлога, ответ же обычно даётся на что-либо), шаблонностями (например, правды наивной), не всегда удачным порядком слов (прошлым болея - ясное дело, что для рифмы, но Кот Мурр всегда призывает не выкручивать предложениям руки без особой на то нужды, да ещё и несколько раз в одном стихотворении). Впрочем, это говорит только о том, что автор может и будет писать ещё лучше. 

  

   Песочник:

  

   Очень эмоциональные стихи, настолько, что эмоции передаются и мне. При этом автор не бьет на жалость, не выжимает слезу, практически не утрирует. Но вот... эта попытка обо всем сказать, все хоть мельком упомянуть в одном единственном стихотворении. Нет, это отнюдь не жалобные куплеты, не молитва, не протест бунтовщика, это подробный перечень обид, выставленный человеком времени, причем в перечень включены не только и не столько личные обиды, но все они переживаются атором как свои, он как бы сам на себе испыьывает эту многовековую несправедливость (Ты, ИешУа ли - этот же крест). И все же перечень не может быть полным, он так же не может быть точным, и тут я-читатель спотыкаюсь о разгадки, теряюсь, перестаю со-переживать (так у меня случилось с джунглями, не уверен до сих пор, насколько прав, но у меня они почему-то стойко ассоциируются с Че-Геварой и Ко, почему в джунглях "всем одинаково больно" для меня и сейчас загадка без ответа). Мне кажется, что для такого списка одного стихотворения мало - тут уж поэма, цикл стихов, возможно, в начале или в конце такого цикла это стихотворение было бы полностью на месте, возможно, автор бы тогда смог больше внимания уделить не только эмоциональной силе, но и внутренней логике образов (росточки не сеют, а сажают - сеют семена, с загорелостью лица тоже не все так просто, а что на бледном лице или на конопатом "жид" смотрится по другому?), он бы наверное мог убрать малозначащие слова ("измен" в ряду с инквизициями и желтыми нашивками смотрится ничего не значащим пустым словом, хоть и очень эмоциональным). В общем, не смотря на то, что стих меня очень вволновал и был мною рекоммендован, вопросов к нему много. Но, может быть, это и хорошо.

  

   Щелкунчик:

  

   Свои первые впечатления о стихах я прокомментировал следующим образом:

  

   "Стихи поднимают сложные, неоднозначные вопросы, требуют, на мой взгляд, большой технической доработки. Главным в них противоречием для меня показался дисбаланс между обобщёнными и личными образами в попытке доказательства основного тезиса, заключённого в последней строке стихотворения. Особенность авторских художественных средств - таких, как снижение рифмы, определённая графика, субъективность использования некоторых образов - делает противоречие стихов критичным."

  

   Теперь более подробно. Итак, основной тезис, заключённый в последней строке стихотворения, сам по себе неоднозначен и спорен. Но если умозрительно принять его таким, каким мы видим его в словах И.Бродского, приведённых автором в аннотации к стихотворению, то авторская интерпретация, более лаконичная по форме и обобщающая - по содержанию, несёт в себе противоречие иного плана. Посмотрите внимательно на две последние строки:

  

   Раем вначале дорога вела,

   Время - закон умножения Зла.

  

   Упрощая в них ритм, автор таким образом достигает нежелательного эффекта: эмоциональность, в угоду которой он намеренно на протяжении всего стихотворения снижает уровень рифмы и "набрасывает" один на другой различной природы образы, нисходит до легковесности, если не сказать - до легкомысленности. Вместо логически сильного финала мы получаем совершенно нейтральную, невнятную концовку. Усугубляет такое ощущение и нелогичность понятийного плана: если время имеет природу более абсолютного характера, то понятие зла - достаточно субъективно и относительно, и уж в закон возводить такое равенство я бы не взялся точно. Если прибавить к вышесказанному ещё и непрозрачность соотношения этой формулы с предпоследней строкой, в которой говорится не то про отправную точку библейского Эдема для человечества, не то о восприятии детства лирическим героем, можно сказать, что автор неудачно выбрал технические средства для воплощения изначальной идеи.

  

   К сожалению, неудачи, на мой взгляд, этим не ограничиваются. В попытке доказательства основного тезиса автор прибегает к образным составляющим различного характера, как частного, так и общекультурного плана. Плюс, на фоне субъективности использования некоторых образных "замен" и резкости перехода от от одного образа к другому, возникает общее ощущение растерянности от чувства "непонимания", о какой дороге пытается сказать автор больше, о жизненном пути лирического героя или о судьбе всего человечества в целом, в свою очередь не способной не оставить отпечаток на самом герое. Эта взаимосвязь просто теряется в нагромождении всего и вся, авторская мысль не прослеживается, остаётся неопределённой и недоказанной.

   Как пример, можно и нужно отметить, что красной строкой через весь текст проходит тема принадлежности героя к еврейству как одной из ментальных, культурных, исторических примет умножения Зла на временном пути. Делается это автором настолько буквально, что не помогают ни вкрапления христианских образов (условная составляющая западной культуры в личности героя), ни отвлечённые рассуждения об умозрительных джунглях с их королями, пехотой, милициями-инквизициями (взгляд на современные реалии), ни прямолинейное использование выборочных имён поэтических авторитетов (штрих, кроме божественной природы поэзии, в том числе указывающий и на фактор влияния русской культуры на личность героя) - многие начинают видеть "вековую скорбь еврейского народа" если не в качестве основной темы стихотворения, то в качестве основного изобразительного средства - точно. Таким образом, сам того не подозревая, автор спекулирует на целом ряде используемых им общеизвестных образов и не только связанных с еврейской принадлежностью.

  

   Мечется компас в дрожащей руке,

   Мне бы на север, к мелкой реке.

  

   Вот она, неприкаянность героя, в метафоре первой строки: функциональная замена метаний стрелки компаса на сам прибор, способный указать на север, дать ответ на поставленный вопрос. В данном контексте мелкая река поначалу воспринимается как некая образная замена внутреннего успокоения, вышеупомянутого ответа на вопрос. Но не сразу, через несколько моих попыток объяснить образ гипотетическими реками севера Восточной Европы (местом рождения героя), рекой Иордан и даже мифическим Стиксом. Но истинный смысл открывается уже после прочтения следующих строк.

  

   Струйка евреев - шрам крематория,

   Воздух мороза белей санатория.

  

   Река не мелкая сама по себе, она обмелела: струйка евреев (кстати, замечательно визуальное сравнение со шрамом на фоне снежной степи или просто пустыни), всё, что осталось после прохождение через печи крематория. Вот только само сочетание не даёт покоя - шрам крематория (не говорят ведь шрам пули или шрам сабли, да и трудно назвать шрамом то, что сами евреи называют последствиями Катастрофы), плюс не даёт покоя вопрос: почему внутренний компас героя неудержимо тянет его к этой реке, может, всё же первоначально понятое мной значение образа более точное? Ну хорошо, это не так критично, как загадка белизны воздуха мороза (так себе смысловой сдвиг, между прочим), да и белизна санатория - непрозрачна для осознания. Ориентироваться лишь на ощущение того, что "испытания отрезвляют, затягивают подобные раны лучше, чем санаторий делает это с ранами телесными", не приходится: вместо отрезанной ноги три новые не вырастают. Вообще же, красивая строка, жаль, что не понятна её связь со всем предыдущим. Впрочем, дальше следуют ещё четыре формально "красивых" строки, не оставляющих ничего, кроме формальных вопросов:

  

   Кто вы, родители? Кости живые,

   Судьбы сожжённые, души былые...

   Я доказательство, я ли ответ

   Аду о том, что чистилища нет?

     

   Почему используется введённый католицизмом термин чистилища? Почему души родителей былые (они их продали дьяволу, их души зачерствели от испытаний)? Если герой своим наличием, жизнью искупает какие-то грехи прежних поколений, то какие? Неужели грехи гонителей? Или закостенелость взглядов предков реализацией своего свободного выбора, предоставленного свыше?

  

   Род эмигрантов, тень Моисея -

   Дань поколений... Прошлым болея,

   Тенью придёшь, незалеченной раной,

   Следом зари над поляной туманной.

  

   Оставим в стороне неточное определение дань поколений (звучит значительно хуже, чем дань, которою вынуждены платить все последующие поколения), поговорим о тени Моисея. Из-за соседства с родом эмигрантов, обращаешь внимание прежде всего на продолжение темы неприкаянности, заключённой в сорокалетнем хождении по пустыни, остаётся в стороне причина и следствие такого хождения, тема избранности: Моисей вывел евреев из египетского рабства, избавил от рабства внутреннего, получил на горе Синай культурно-нравственную парадигму бытия. Пытался ли автор связать всё это воедино, так или иначе сопоставить? Вопрос повисает в воздухе в свете двух последних приведённых мною выше строк: повтор (тенью), противоречие (незалеченная рана - шрам), просто "проходная" строка (Следом зари над поляной туманной).

  

   Рано устанешь от правды наивной,

   (В склянке клетушки без водки противно):

   Деньги, без денег, работа, без дела,

   "Жид" - как клеймо на лице загорелом.

  

   Что за наивная правда? Может быть, примитивная? Выпирающий нос, конечно, не спрячешь, но чем оправдано довольно резкое "жид" в кавычках, почему герой загоняет себя в гетто склянки клетушки (тоже себе сочетание) с неизменной водкой, какой смысл несёт в себе загорелое, бледное, какое бы то ни было лицо, в чём художественная необходимость приведённых автором образов?

     

   Бросить бы это, уйти добровольно

   В джунгли, где всем одинаково больно,

   Где короли, прикрываясь пехотой,

   Судьбы калечат любимой охотой.

   Сколько мгновений такого зверинца

   Хватит на жизнь одного пехотинца...

  

   Обобщение, также несущее в себе видимое противоречие, просто раздражает - банально не хочется вникать в авторский посыл в принципе.

  

   Может назад, в гиеном Палестины,

   К сыну Марии, который в пустыне

   Сеет в песок Откровенья росточки,

   Строфы Марины, Бродского строчки.

  

   Реально не понятно, не лежит на поверхности, что нужно смуглолицему "жиду", потомку Моисея, от сына Марии, сеющего всё же, на мой взгляд, семена неясной для читателя степени свежести Откровения, из которых уже потом пробиваются росточки. А уж о причинах избирательности поэтических имён даже не стоит упоминать, настолько жалко они выглядят.

  

   Но не спастись переменою мест,

   Ты, ИешУа ли - этот же крест.

   Снова побег, бесконечность милиций,

   Жёлтых нашивок, измен, инквизиций...

  

   Странный диапазон очерчен автором: от лирического героя до Христа. Сделано это, разумеется, для красного словца - участи распятия на кресте. Но для последнего побег через распятие и воскрешение не подразумевает узко специфических жёлтых нашивок, функциональность "образа и подобия" была следствием мироощущения человека две тысячи лет назад, ограничивалась узко "вербовочными" целями.

  

   На этом, пожалуй, остановлюсь. Что заставило меня говорить о буквальности использования образов, непроизвольной спекуляции? Как известно, ружьё, висящее на стене в первом акте, в конце концов по законам жанра должно выстрелить. Авторские же "ружья", разбросанные там и тут, не стреляют, а если и стреляют, то, видимо, незаметно для читателя. Что прежде всего бросается читателю в глаза? Исторически-духовная предопределённость неприкаянности, избранности еврейского народа, помноженная на Холокост. Надо сказать, что чувство еврейской самоидентификации с пяти-шестилетнего возраста, когда я уже знал, что существуют русские и евреи, но при этом почему-то причислял себя к первым, претерпело значительную и неоднократную трансформацию, превратилось в результате в щемящий отголосок общего культурного наследия - современный мыслящий человек не может позволить загнать себя без остатка в узилище искусственно созданной общности по принципу записи в недавно упразднённой "пятой графе". Но и не отдать должное своим корням, как части общего наследия, не представляется возможным (к тому же, обществу наплевать, что ты современный и мыслящий).

   Вот и автор, по всей видимости, хотел показать неприкаянность, избранность героя стихотворения в совсем другом приложении, но ему попросту не хватило художественных средств. Именно этим объясняется пространность моего комментария, в котором я не ограничился констатацией своего выбора или перечислением неудачных моментов и авторских находок. Слишком много оставалось за гранью сухой формулировки "дисбаланс между обобщёнными и личными образами".

  

  

  

  

  

   7 29.00*4:Бурель Л.Л. Исход  

  

   Бальтазар:

  

   Интересное стихотворение. Вот уж - сколько людей, столько и исходов. По-моему, исход на иврите звучит, как бриха, если ошибаюсь - "пусть меня товарищи поправят" (с). А к чему вспомнил это. Вовсе не к тому, чтобы блеснуть эрудицией (или глазами) :). Просто мне кажется, что в самой природе исхода есть женское начало, рождение ребёнка - вот исход, которого никто не минует. Поэтому бриха мне звучнее. Вот и автор, женщина, пишет о своем исходе, вспоминая супермегазвезд исходов Ноя и Моисея. Но вместе с тем поступает мудро, собираясь налегке. Всё конечно, и каждому исходу есть, кроме отправной точки, и голубь с зеленой веткой в клюве. Мудро, мудро, спасибо, Любовь.

   Искренне Ваш,

   Бальтазар

  

   Брат Медард:

  

   Уважаемая Любовь Леонидовна, не хотелось бы огорчать Вас, но в финальный список я Ваше стихотворение не включу, хотя мне близка идея его и очень понравился финал. Только вот технические шероховатости очень мешают, к сожалению. Рифма "тонет/сонник" не кажется мне удачной, во фразе "маршруты чертят вилы по воде" налицо размывание управления: не то маршруты что-то на воде вычерчивают, не то вилы этим заняты. Слово "электорат", по-моему, несколько выпадает из контекста, Ной и Моисей - не выборные должности. Пожалуй, слишком много у меня претензий к такому небольшому произведению...

  

   Кот Мурр:

  

   Всемирный потоп как наказание за грехи - вот центральный образ, на котором держится это стихотворение. Интересно, как собственно потопу предшествует другой, с потоками новостей от врага рода человеческого, убивающий не тела, а души. Таким образом, дождь - только ответ на дьявольские козни, описываемые автором во вполне библейском духе: и бестолковое и бессмысленное толкование таких же снов, и мгновенно исчезающие маршруты на воде, и статисты вместо Ноя и Моисея, и мудрость пескарей, спасающихся безразличием. Кот Мурр поспорил бы насчёт опыта исхода в генах, но личное несогласие не делает концовку хуже. Автор сумел передать уверенность в очищающей силе потопа, в том, что пережившие его (а все потопы конечны) сохранят память о причинах и станут лучше. Что ж, мысль донесена прекрасно. Кошачье недовольство вызывает только многократно упоминавшийся электорат, который слишком сильно привязывает стихотворение к действительности. Философская, вечная составляющая на таком фоне смазывается и сдаёт позиции в угоду "текущему моменту". Но Кот Мурр об этом уже, кажется, писал...

     

   Песочник:

  

   Это несомненно интересное и оригинальное стихотворение, все же не возьму с собой "в дорогу собираясь налегке". Почему? То ли статисты с масками и электорат с посулами (понятно, что тут это привязка к современности и кивок на всем известные обстоятельства, но это еще и сведение философского и жизненного выбора (когда из Ноя и Моисея нельзя выбрать) к обычной политической процедуре, когда вместо Ноя и Моисея (спасения хоть и частичного) выберут очередного фараона). То ли мешают неточности вроде "в генах НАМ заложен опыт". То ли не совсем понятно, почему мудрость пескарей всплывает, да еще и мутно (т.е. да, аллегория понятна, Салтыков-Щедрин уже где-то в подкорке сидит у каждого, но этот образ как бы получается и к месту по общим соображениям и, не понятно почему именно - прямого попадания нет). Может быть, просто мы расходимся в мелочах, которые становятся важны именно когда налегке и ничего лишнего. В любом случае, хочу еще раз подчеркнуть, что стих очень интересный, и ему просто не повезло с читателем в моем лице.

  

   Щелкунчик:

  

   Исход лирической героини подкупает своей простотой, финальная фраза - Собираюсь налегке - бьёт без промаха. Но та же простота, заложенная автором, идёт стихам во вред: у меня как у читателя возникло несколько проблем с цельностью восприятия. Стихи при первом прочтении заглатываются целиком, и только потом появляется вопрос: а о каком, собственно, исходе идёт речь.

   Само понятие исхода, потопа, появление в тексте знаковых фигур Ноя и Моисея создают впечатление, что последует рецепт избавления от внутреннего рабства, поиска решения кризиса личности, приобретения внутренней свободы, новой духовной идеи. И это, в общем-то, так, да не совсем: судя по тексту, автор ограничивается побегом героини к непреходящим ценностям личности от наносного "мусора" общественного мироустройства. Потоп носит внешний, общественный характер, а исход - внутренний, личный. Кроме того, Ной и Моисей используются автором всего лишь для обозначения вождей, способных повести за собой, спасти в неблагоприятной ситуации.

   Следующее противоречие: потопов несколько. Один потоп носит спасительный характер:

  

   Смывает дождь потоки новостей,

   в них здравый смысл,

   устав бороться,

   тонет.

  

   И только слова о конечности потопа при исходе героини приносят понимание, что основной потоп имеет негативное значение, это вся та злободневная пена повседневности, приметы которой перечисляет героиня стихотворения.

  

   Это то, что касается идейной составляющей. О чём бы ещё я посоветовал автору серьёзно задуматься. Во-первых, о строке: в них здравый смысл, устав бороться, тонет. При чтении невольно думаешь, что здравый смысл в потоках новостей, и только потом понимаешь, что тонет. Во-вторых, по аналогии со смывает дождь, невольно ставишь цезуру перед мне бестолковый сонник, что, впрочем, не так уж критично. Но вот примеряют рьяно я бы в первоначальном виде не оставлял. При новой строфике рьяно вообще можно безболезненно удалить из текста. Маршруты чертят вилы из разряда упражнений: казнить нельзя помиловать. Всплывает мутно мудрость пескарей. Всплывает, видимо, из-за потопа, но почему мутно? Может, мутью, она ведь не тонет? Мутно мудрость - не слишком хорошо звучит, заменить бы на какое-нибудь пеной, что ли. Но зреет мысль, свернувшись в уголке - мыСЛь СВернувшись - четыре согласных звука подряд.

  

   К сожалению, многовато тяжёлых мелочей для столь лёгкого по сути исхода.

  

  

  

  

  

      8 27.00*3:Кокоулин А.А. Сказ  

  

   Бальтазар:

  

   Очень противоречивые чувства испытываю, перечитывая который раз Ваше стихотворение, А.А.

   Увлекло, увлекло! И напугало, и затрепетал я, и замер весь, слушая и ночь, и дом, и зиму, и Вас, автор.

   И рифмы интереснейшие попадаются, но некоторые "шероховатости образов", а также очень узкие рамки моего выбора в шорт-лист, не дают мне возможность отдать голос стихотворению. Но благодарю, благодарю. Читательское удовольствие получил.

   Теперь позвольте предложить подсказку одну. Вот такой вариант строки, а?

  

   (эх, тяжек грех!)

   Прищур, печи оскал

  

   Далее - по авторскому тексту.

   Искренне Ваш,

   Бальтазар

  

   Брамбилла:

  

   Когда зима даёт свои уроки,

   Я рядом - беспощадный и жестокий.

   С блокнотом снежным всё строчу, строчу...

   И пусть мои читатели к врачу

   Идут. Им там уже не одиноко.

  

   Брат Медард:

  

   Господин Кокоулин, стихотворение Ваше произвело на меня впечатление, образный ряд выстроен убедительно, тем досаднее недочёты. Остаток долгого зимнего вечера проведу в мыслях, о ком конкретно поёт латынь и как стонет у лавки позвоночник, а также - палец ли находится в мелкой сетке трещин, или же заложенная памяткой тесьма.

  

   Кот Мурр:

  

   Писал уже и повторюсь: стихотворение это мне очень понравилось. Жутковатое настроение создаётся решительно всеми доступными средствами: словами, сравнениями, образами, интонацией, ритмом - всем тем, что и образует живую ткань стихотворения. Сказочный фатализм - фатализм особенный: он неумолим, беспощаден, но почти всегда справедлив. Как уверенно, ярко рисует нам автор зимний вечер. Полуреальные видения, ощущение давящей и страшной темноты, которая лезет, смотрит в окна, загораживает собой всё. Привычные, надёжные предметы искажаются, вот уже лампа вываливает язык фитиля. Пространство вокруг уже разложено полусветом на зыбь, и не осталось ничего реального, ничего настоящего...

   Бессмысленно перечислять поэтические находки - удалось практически всё (практически потому, что мелкие недочёты всё же есть). Даже сам жуткий гость, тряпочный талмуд на двух ногах с потрескавшимися от времени руками и губами, с сеткой трещин - морщин - на лице... И вот - погружение в сказку оказывается смертью - загипнотизированный страхом слушатель был обещан. Опять, как в "Сказке о фрау Холле", сюжет допускает параллельные трактовки, которые зловеще наслаиваются друг на друга. Это стихотворение, на мой взгляд, стоит многих на конкурсе.

  

   Леонгард:

  

   В этом стихе много замечательных находок. Сам он строится на постоянной недоговоренности языка, на размытости образа "нисходящего". Ну, мало ли кого "поёт латынь"? Ведь поёт, не значит, что однозначно "воспевает" или "восхваляет".

   Автору нравится играть хищными намеками: "всё-таки не зверь же", "долго смотрит налитым", "готовым для броска", при том, что зимняя картина неизбежно подталкивает к Рождеству, к калядочным похождениям и т.п. Но визитер стиха - иной! Стих неотвратимо втягивает в свое пространство таинства, заставляет к нему присматриваться в полумраке с "вывалившемся языком" лампы. В отдельных местах, на мой взгляд, автор перемудрил:

  

   Чуть сторонясь, давая жизнь пустотам,

   Раскладывая полусвет на зыбь,

   На трепет век, на вьюжные азы,

   Подобные начальным эпизодам

   Всего и вся...

  

   Здесь, в горнице, внутри дома "вьюжные азы" смотрятся странно, и еще более странно воспринимается отсылка к сотворению мира.

  

   Автор несомненно владеет языком и образом, способен увлечь читателя в свой мир, и после долгих колебаний мой выбор в финале остановился на этой работе, несмотря на то, что не со всем согласен в этом стихе.

  

   Песочник:

  

   "Вот уж действительно, таинственный и сумрачный сказ вышел, достойный вьюжной и долгой ночи. Забирается холодком под лопатки. Но нет, не пугает, скорее, увлекает своей неразгаданной интригой, своей как-бы точностью примет, которые, тем не менее, бегут прямого толкования (то же было и у Цветаевой в ее романтических пьесах). Загадки, достойные... нет не отгадки, а вечного поиска отгадки, как и вечен этот гость, это смешение языков и легенд (поющая латынь, тряпочный талмуд с чесночными запахами и номерами-кабалой, по-собачьи вываленный язык - эта преданность на уровне инстинкта, которая и заставляет открыть дверь). И все же кто этот гость, тот самый..."

  

   Вот как раз на этом месте вчерашней ночью мой комментарий оборвался.

  

   В дом позвонили (неожиданный и резкий двойной звонок), и уже спускаясь, чтобы открыть дверь (безусловно, ночь и никого), я понял, что никогда его не допишу - за меня это сделала реальность, раздвинув границы и впустив Вашего лютого гостя. Но вот я его все же не впущу - ни в дом, ни в сердце - то ли час был выбран не тот, то ли порода у меня другая. Тем не менее стихотворение в свою шестерку выбираю - оно более чем состоялось.

  

  

  

  

  

      9 23.00*3:Лосев С. тангента  

  

   Бальтазар:

  

   Вопреки автору, который (насколько память мне подсказывает) не любит всяческие разговоры о технике стихосложения, об этих аллитерациях и ассонансах (демоны их побери совсем :)) - здесь не могу не сказать об удивительной магии звукописи в этом стихотворении. От задумчивых шипяших переход к перекличке твёрдого д и мягкого т.

  

   сТупаешь слеД во слеД, гДе тверДь среДь беД реДка, гДе Топи, Тени...но поД завеТ завеДена...Тот же ТрепеТ.

  

   Чётки! Перебираешь звуки, слова, не остановиться - по новой перебираешь.

   Звук, внутренняя музыка строк, имхо, не менее важна в стихах, чем слова, чем тот смысл тайный, что между строк. Вот каждый же из нас может сказать, как иногда нам западает в душу песня на иностранном языке, где ни слова не понимаешь, а хочется повторять незнакомые звуки, и подпеваешь без конца, и радостно, так нравится! Орешки перекатываешь во рту, карамельку.

   Много раз встречал, когда наполненные глубоким смыслом строки не дарят полную радость от прочтения, а напрягают и даже раздражают в случаях тяжелого хода звука в стихе, в случае сбоя ритма, в случаях "наползания" согласных одного слова на согласные следующего за ним слова. Так что, может и не такие страшные "звери" - эти аллитерации с теми же ассонансами. :)

   ТА-н-ГЕН-та. Если хотите, моё мнение, что чувственное восприятие мира, предрасположенность к обостренному восприятию, до болезненного, это ГЕНетика, с которой бороться бессмысленно. Это - твой природный слух, это твой природный голос, это твоя связь с этим миром и возможно с тем, горним. Можно найти этому применение - писать стихи, например.

   Вот тут в стихотворении как подслушано: а ведь действительно, беда, несмотря на свою ударную согласную Д, несущую утверждение ДА, совершенно топкое, зыбкое состояние духа - топи, тени. И не только для героини этого стихотворения. Не оставляет меня и строка тает шрам дарующая плеть. Насколько реально сохранить плеть, первопричину - зарождение чувства? Или насколько долго остаётся в

   памяти плеть потери? Дарует шрам. Какой оксиморон! Так радость ли любовь, дарующая шрам? Или это две стороны одной медали "любовь и разлука"? Невозможно остановить время, невозможно удержать эмоцию, восторг, а воскресить в памяти можно, но эти прикосновения....

  

   Две вечных подруги - любовь и разлука -

   не ходят одна без другой (с)

  

   Это стихотворение Б.Окуджавы сразу вспомнилось, когда прочёл Ваше стихотворение, Сергей. Вот такая параллель у меня, кто бы мог подумать? :)

   И думается мне, что все микрофоны мира не помогут познать эту святую науку по-окуджавовски:

  

   Святая наука расслышать друг друга... (с)

  

   Строфику стихотворения я бы изменил, вот так, например. Но это моё, читательское, субъективное. Мне так читается.

  

   смотреть во все глаза,

   не просмотреть.

   за пологом молчаний не расслышать,

   как робкий дождь по ветхой крыше пишет,

   как тает шрам дарующая плеть.

   хранима в снах,

   ступаешь след во след,

   где твердь средь бед редка,

   где топи, тени,

   надёжна ангела рука, но под завет заведена,

   прикосновений его не ощутишь.

   ты на себя по-прежнему похожа -

   тот же трепет,

   без рук его изголодалась кожа.

   не смею

   имени его произнести.

  

   снег лепит

   для будущей весны иные сны.

   прикосновенья демонам даны.

  

   В строке я не смею имени его произнести слово я - явно лишнее, ритм нарушает, таким уж обязательным не является, если его убрать, ничего не изменится смыслово. Вот такое моё предложение-предположение.

   За стихотворение - спасибо, Сергей.

   Искренне Ваш,

   Бальтазар

  

   Брамбилла:

  

   Читать во все глаза, но не затем,

   Чтоб прочитать, увидеть и услышать,

   А для того, чтобы коснуться тем,

   Где с ангельской улыбкой тает крыша

   Капелью шоколадною без рук,

   Что покусали демоны разлук,

   Но помнящие сны дождя и ласку,

   Для будущей весны шаманя сказку.

  

   Брат Медард:

  

   Господин Лосев, в Вашем стихотворении есть над чем поработать читателю. Но по-моему, есть работа и для автора: в строке "как тает шрам дарующая плеть" цезуру невольно делаешь после слова "шрам", боюсь, даже разбивкой строки тут дела не поправить - на мой взгляд, нужен иной порядок слов либо вовсе иные слова. Во фразе "где твердь средь бед редка" Вы несколько перестарались со звукописью, как мне представляется: произнести это вслух непросто без соответствующей подготовки. Осталось для меня неясным, как именно рука "заведена под завет" и не принесли ли Вы здесь смысл в жертву красоте звучания.

  

   Кот Мурр:

  

   Как театр начинается с вешалки, так стихотворение начинается с названия. Не в моих правилах начинать разговор с придирок, но тут придётся. Слово тангента многозначно (музыка, математика, радиотехника - это то, что Кот Мурр смог обнаружить в Интернете), но в тексте прямых отсылок ни к одному из значений нет. Читатель оставлен недоумевать. Стихотворению, да и автору, это вряд ли в плюс. И, Сергей, кот изменил бы разбивку. Впрочем, всем не угодишь, и коллега, студент Бальтазар, Вам уже порекомендовал свой вариант разбивки.
Но давайте о тексте. Стихотворение сталкивает ангельскую и дьявольскую любовь: ангела рука надёжна, но ведь прикосновенья демонам даны. Лирическая героиня находится в любовном треугольнике - и в каком! Автор пишет о невозможности соединить несоединимое в принципе, о вечном страдании, голоде кожи, сжигающем изнутри томлении. Но всё это только начало, намёки, завязка, оформленные красиво, с тонким вкусом... Поскольку самое страшное, как мне кажется, в последней строфе, в словах: снег лепит для будущей весны иные сны. За всеми переживаниями и страстями с каждой весной незаметно приходят и уходят новые надежды. Уходит время, которого не ведают ни бессмертные ангелы, ни бессмертные демоны, но которое убивает женщину. Придёт момент, и окажется, что за бесплодные страдания по ангелам и бесам заплачена страшная цена красоты и молодости. А после оплаты претензии не принимаются. Для будущей весны иные сны...

  

   Леонгард:

  

   Почему-то этому стиху не удается проложить путь к моему сердцу.

   Не удалось до него достучаться. "Тангента" имеет несколько различных смыслов, но все мне известные используются либо в рациях, либо в музыкальных инструментах. И там и там это что-то вроде ключа (кнопки), металлической пластины, осуществляющей удар (клик, нажатие). И стих вроде начинается с прислушивания в тишине к дождю, но дождь не стучит морзянкой тайный код (что хоть как-то соответствовало бы названию), а пишет. Красиво сказано, но прислушивание к письму скорее затирает напряжение начала стиха. И весь стих полон таких неточностей, недоговоренностей.

  

   Верно, за словами: плетью, заведенной под завет рукой ангела скрываются весомые намеки, но поданы они без стремления поговорить с читателем, а лишь для самого автора.

  

   Дорога, ушедшей - странна, с учетом ее сопровождения ангелом. Сочетание дождя в начале стиха и топей в его середине - остается неясным. Выражение без рук его изголодалась кожа вызывает вопросы. О чьих руках идёт речь? Я пишу это не для дискуссии, а лишь как пояснение своих недоумений.

  

   На конкурсе этот стих прочитан многими, но у меня встречи с автором не получилось. Хотелось бы, при подобной свободной форме стиха, видеть более точные образы, а не просто игру звука.

  

   Песочник:

  

   Стихотворение, натянутое как тетива. Все - ожидание того единственного и невозможного касания, движение к этой точке, после которой лишь расставание (потому что в этой самой невозможной точке все меняется, и природа, и направление). Этому образу , этой идее подчинен весь стих, таковы и линии его сюжетов, уносящих читателя в свои необыкновенные миры, лишь раз коснувшись лирической героини с ее кривой ожидания. Таковы и слова этого стихотворения, лишь мельком касающиеся сюжета, чтобы потом создавать собственный ряд образов и ассоциаций. Таковы и рифмы, и ритм, не следующие слепо за словами, а лишь изредка трогающие стихотворение за руку, чтобы ощутить сбившийся пульс. Таким должен быть и его читатель - готовый унестись с каждым новым лучом, стать сразу многими, чтобы потом собрать все понимание в одну единственную точку. Таким ощутил себя и я - распыленным на тысячу песчинок, а потом созданным из них заново и уже не прежним. Коснулся ли меня мой ангел? И стал ли он при этом демоном? И важно ли это - ведь ангел и демон лишь части одной линии, встречающиеся в точке касания. Знаю одно - стих меня изменил, к лучшему или нет, но эти изменения необратимы.

  

---

Комментарии: 8, последний от 15/02/2010. © Copyright Свободное Мнение (igor.goly@gmail.com) Размещен: 06/02/2010, изменен: 27/08/2010. 94k. Статистика. Статья: Литобзор

Ваша оценка: не читать очень плохо плохо посредственно терпимо не читал нормально хорошая книга отличная книга великолепно шедевр

---

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"