Котенко А. А. : другие произведения.

Землетрясение по расписанию

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Мегаполис Ямск, расположенный на равнине с практически нулевой сейсмической активностью, вдруг начинает трясти. Жители западного района города, каждый вечер жалуются на подземные толчки и внезапное кратковременное ухудшение самочувствия. Животные в панике, на стенах домов начинают появляться трещины... Единственный человек из западного района, не ощущающий ничего, это аналитик Нина. Но и ей передается общее беспокойство, и она выходит в Глобалнет, чтобы узнать о причинах таинственного происшествия. Там она находит материалы гиперчувствительного ко всему происходящему музыканта Олега. Молодой человек, сверстник Нины, проводит собственное исследование, пытается найти эпицентр толчков по расписанию. Девушка помогает Олегу обработать статистику и вычислить местоположение источника. Однако то, что Нина и Олег обнаруживают в том месте, не просто переворачивает их судьбы, не просто угрожает их жизни и безопасности, от этого зависит будущее трех миллионов жителей Ямска в частности и всей страны вообще. Парень с девушкой зашли слишком далеко, и теперь им остается только вступить в неравный бой со смертельно опасным противником.
    Сырая рукопись. Убедительная просьба к пиратам подождать и не тырить текст хотя бы 2-3 месяца... На самом деле, ищу редактора-соавтора, который помог бы добавить напряжения в текст, сделать его более энергичным.

Землетрясение по расписанию

  

Глава 1

   Нина всегда верила в судьбу. Несмотря на насмешки одноклассников и сокурсников, снисходительные улыбки родных и уверения знакомых, будто все это чушь, она была уверена, что жизнь каждого человека логична, выстроена по определенным законам, а нелепой смерти по неосторожности не бывает. Двадцать пять лет, именно столько жила на свете Нина, она пыталась отыскать формулу, определить закон, по которому развивается человек, или хотя бы разузнать частный ее случай, отвечающий непосредственно за ее собственную судьбу.
   Море формул, сложнейшие аналитические методы, мудреные программы и многое другое заменило девушке рукоделие и домоводство, и стало путеводной звездой по ее жизни. Модные наряды и мальчики - это интересно, но куда завлекательней книги древнего мира о магии и линиях судеб, о том, что код жизни каждого записан на его ладони, достаточно его только расшифровать. Благодаря своим поискам формулы судьбы Нина не только закончила одну из престижнейших специальностей в университете мегаполиса Ямска, но и успела защитить диссертацию и получить одну из самых высокооплачиваемых должностей в городе: советника самого мэра, ставленника президента Новой Российской Республики.
   Такими должностями, скажете, не разбрасываются? Не поверите, что гениальная студентка из второго после столицы по величине мегаполиса смогла с помощью интеллекта занять это место, скажете, мол, у этих русских все через другие места устроено, и будете совершенно не правы. Нина всего добилась сама, без протекции и визита мэра или его сына в непринужденной интимной обстановке. Линия партии власти, называющей себя "Ядро Нового Света", как раз и рассчитывала на привлечение в высшие структуры людей, построивших свое будущее благодаря интеллекту.
   Президент Новороссии не раз подчеркивал в своих выступлениях, что талантливым людям, умеющим заявить о себе, дорога никогда не закрыта. А пережитки старой жизни, канувшей в историю двести лет назад, следует забывать и не вспоминать о тогдашнем обществе даже на уроках истории. Аналитикам с красным дипломом Ямского исследовательского университета открыто многое, и это неоспоримый факт.
   Работа Нины по своей сути не отличалась особым однообразием от других офисных профессий. По сложившейся в последние две сотни лет традиции, девушке надлежало ровно в девять и ни минутой позже миновать турникет. Генетический код с радужки сравнивался с информацией на пропуске, после чего напротив фамилии сотрудника на плазменном табло у входа высвечивалось время прибытия в офис. Попробуй опоздай, и из зарплаты будет вычтена весьма внушительная сумма. Ни пробки, ни дорожные аварии, ни прочие коллизии по пути в офис уважительной причиной не являлись. Пожалуй, кончина сотрудника также не входила в список поводов для опоздания. В этом случае неустойку вычтут из похоронных.
   Зачем приходить вовремя Нина не знала. Работа все равно возникала спонтанно, примерно в середине дня. А до часа-икс, все вынуждены были сидеть на рабочем месте, пить терпкий кофе, дабы проснуться, и делать что угодно, но только не покидать кабинет. Хоть танцы с секретаршей и программистом устраивай на столе.
   Еще одним, весьма заманчивым способом времяпрепровождения, естественно, являлся Глобалнет - виртуальная сеть, используемая всеми по совершенно разным нуждам. Немногим отличался он от своего двухсотлетнего прародителя Интернета. Правильней будет сказать, совсем не отличался, если не рассматривать пятиуровневую IP-адресацию. Тут, на Новой Земле, люди решили все свои блага назвать иными словами, лишь бы только не вспоминать печальную историю двухсотлетней давности. Еще одним неписанным законом стал отказ от развития техники и технологий дальше пресловутого 2012 года той эры.
   С тех пор и люди-то не слишком изменились.
   По утрам в Глобалнете кипела жизнь. Люди, пришедшие в офисы и скучающие из-за отсутствия текущей работы, выходили в сеть, чтобы скоротать время в беседе с коллегами по свободному времени. Так образовывались в виртуальном мире сообщества и содружества, общины и семьи, существовавшие только там, за гранью реального мира. Отключаясь от Глобалнета, люди на время уходили из второй их жизни, оставляли в продолжительной спячке свое второе "я". Да что говорить о прелестях этой сети, которой в течение двух сотен лет воспеваются оды, которая помогает не только оперативно решать деловые вопросы, но и свела немало одиноких сердец!
   Нина не любила вторую жизнь. Переболев Глобалнет-зависимостью еще в школе и покончив для всей сети жизнь самоубийством, она стерла все старые пароли, завела себе новый ящик и новый профиль в контактной сети, которая считалась обязательной для регистрации в Новороссии, и возвращалась в виртуальное пространство только чтобы проверить почту, прочитать новости и покопаться по тематическим форумам в поиска ответа на волнующие вопросы. Хохотушки Нинки-картинки больше не существовало, а некрологи с контактной сети, написанные "друзьями", которых девушка никогда и в лицо-то не видела, иногда она читала для поднятия настроения. На работе девушка предпочитала ограничиваться несколькими незатейливыми игрушками в контактном профиле, о существовании которого знали лишь одноклассники и сокурсники (служба регистрации в Новороссии - это обязательно, это обсуждению не подлежит).
   И в это утро судьба привела Нину на один из местных ресурсов. Она не собиралась набирать адрес, она некоторое время сидела, подняв руку над клавиатурой и раздумывая, куда бы отправиться на этот раз: то ли на портал ветеринаров, чтобы проконсультироваться о состоянии здоровья недавно прооперированной кошки, то ли почитать анекдоты на форуме автолюбителей, то ли попросту поскладывать умиротворяющие пасьянсы на сайте древних гадательниц. Судьба сама сделала выбор за девушку, проводив ее в общину Ямских велосипедистов.
   Нина ни разу не хаживала на этот форум. Скорее, в ее Глобал-Окне работал Сашка, нерадивый стажер, выпускник программерского техникума. Этот толстоватый зеленоглазый блондин только и грезил, что велопробегом по всей Новой Земле в компании красивой девушки. Однако то ли велогонщицы не удовлетворяли высоким Сашкиным запросам, то ли они не чаяли в компании толстячка проехать по миру, парень уже лет десять после получения "корочки" в своем (как он считал) самом лучшем учебном заведении Новороссии просиживал штаны в различных офисах, болтал на форумах, умничал по поводу и без повода, а в итоге не засиживался на одном месте более года. Самым дальним его пробегом был тур по окружной Ямской дороге в компании бывшей невесты.
   Когда велосипедист появился на пороге офиса два месяца назад, Нина сперва подумала, что нашла в лице этого парня свою судьбу. Однако разочаровалась в непревзойденном "идеальном" мужчине уже через месяц. Или он разочаровался. Об этом история умалчивает, потому что авторитетней женского мнения в женской компании нет абсолютно ничего. После чего Сашка оказался напрочь вычеркнут из Нининой личной жизни, а все посещенные им страницы тут же стали стерты из памяти Глобал-Окна рабочего ноутбука Ниночки. Вероятно, судьба три недели назад не позволила стереть абсолютно все.
   - Будь ты проклят, Лыков, - сквозь зубы процедила Нина, прочитав заголовок велосайта.
   От одного вида зеленых окошек этого портала и черного силуэта поджарого велосипедиста в заголовочной картинке девушка начинала неприкрыто скучать.
   Она с детства терпеть не могла велосипед, на котором лет в восемь сломала ногу и вывихнула руку. С тех пор Нина даже зарок себе дала, никогда не садиться на это древнее уродское изобретение человечества. Она в совершенстве научилась управлять автомобилем, обожала разъезжать по саваннам на квадроцикле, а недавно даже сдала на право управления мотоциклом. Тот же, казалось бы, велосипед. Ан, нет, механический он, газ и сцепление есть, значит, Нинка справится. Мотоцикл - он такой стильный, блестящий, с кучей мощных труб. А что велосипед? Урод на неустойчивых громадных колесах, вот что это такое.
   Ну надо ж было судьбе вытащить ее на велосайт. Неспроста - подумалось фаталистке Нине. Она из любопытства, ища на портале знаки хитрюги-судьбы, пролистала несколько тем, наткнулась на очередные сборы Сашки Лыкова в горное турне на велосипеде. Обернувшись, она увидела и автора темы, что-то вожделенно строчившего на своем ноутбуке. Наверняка, любовное послание очередной своей пассии катает.
   Скучно читать форум, на котором ты никто и звать тебя никак. Поднимаемые темы проходят мимо, встречи кажутся нелепыми и высосанными из пальца. Хотя... "Давайте поиграем в боулинг" на любимом Ниной портале автомобилистов воспринялось бы девушкой как очередной призыв собраться веселой компанией в одном из многочисленных развлекательных центров мегаполиса. Ее раздражала улыбчивое лицо Ирины, бывшей подруги Сашки Лыкова, сообщения от которой встречались в каждой теме не по одному десятку штук. Модератор, чтоб ее.
   И вдруг взгляд девушки остановился там, куда и вела ее судьба. В разделе "Новости" в прикрепленной теме значилось: "В Ямске землетрясения". К чему тут велопоходы и обсуждение корейского железа, если в новостях такое.
   Нина не задумываясь открыла тему. Этого не может быть! Ямск - равнинный город. Да, есть в нем небольшие холмы, горочки, мередианная автострада проходит по вершине холма, только в речку не улети, разогнавшись до двухсот километров в час. И всяко, Ямск, что западный, что восточный, лежащий по разные стороны от автострады - равнинное поселение. Взять Солнцеград или Горноречинск, ютившиеся на берегу горных озер. Или вспомнить тот же крошечный городок Усть-Озерск в двух сутках езды по автостраде на юг. Там двести из трехсот восьмидесяти дней в году попросту земля из-под ног уходит.
   В Ямске земная порода уже успокоилась, уснула. И трясти ее не может. Точка.
   Мнение Нины подтверждали и форумные болтуны, которые писали парнишке, открывшему тему, будто тот немного перебрал спиртного вечером: оттого и люстру шатает, и земля волнами идет, и в голове каша какая-то пять минут творится. А, может, и больше пяти минут. Кто ж пьяного разберет.
   Только сообщение автора темы вовсе не походило на бред пьяного. Молодой человек с ником Дьявольский Гонщик, живший в новом районе западного Ямска, очень подробно описывал события, произошедшие неделю назад и тревожащие его покой по сей день.
   Гонщик жил с братом и матерью на пятнадцатом этаже монолитной новостройки. Он утверждал, будто возвращался из офиса домой в шесть вечера, в семь собирался выехать с пацанами покататься на велосипеде по району. Но уже неделю как его поездка оказывалась сорванной из-за таинственного происшествия без четверти семь. По квартире будто проходила волна: тряслась люстра, плескалась вода в аквариуме, шипела кошка, - и в это время Гонщику становилось худо. Он не в состоянии был описать, что именно болело. Пожалуй, болело абсолютно все, от кончиков пальцев до самого сердца. Через некоторое время все резко прекращалось, сопровождаемое очередным толчком. И до вечера Гонщик лежал на кровати с полотенцем на лбу, отходя от последствий кратковременной головной боли. И, что самое интересное, его друзья тоже отказывались от прогулки из-за дурного самочувствия.
   Форумчане из восточного Ямска тут же отреагировали на жалобу товарища с западной окраины и обсмеяли его. Нина тоже ухмыльнулась, пролистывая первые сообщения темы: парень спьяну написал, привлек внимание, стандартный прием на форуме, чтобы заявить о себе. Но после насмешек последовало еще одно сообщение, теперь уже от девушки, которая также проживала на западе.
   Ощущения Марины, так звали автора этого сообщения, несколько отличались от описанных Гонщиком. Девушка, ощутив толчок, бежала к дверному проему и стояла там, широко расставив руки и молясь. Она тоже ссылалась на странную головную боль, которая внезапно начиналась и прекращалась вместе с вечерними толчками.
   Да-да, соглашалось еще несколько комментаторов, приводя свои наблюдения, время толчков и номера домов. На второй или третьей странице кто-то предложил отметить все помянутые точки на глобал-карте, но идея так и не нашла поддержки у публики и была заброшена после того, как ее автор оставил с десяток пометок на западной границе города и с парочку где-то ближе к центру.
   Восточные жители на четвертой странице прекратили издеваться над одноклубниками и выдвинули идею о сговоре западного района и желании их подшутить. После чего за три часа появилось несколько страниц недовольных воплей, что такими вещами не шутят. В итоге поутру тему закрыли, чтобы пользователи окончательно не перессорились.
   Придумали, чтобы пошутить - весьма объяснимая версия, решила сперва для себя Нина. Она и сама жила в самом сердце западного района. Но ее квартиру на двадцатом этаже за последнюю неделю не сотрясали странные подземные волны, и голова не кружилась без всякой на то причины. Словно землетрясение в Ямске решило обойти девушку стороной.
   И этот факт совершенно не понравился Нине. Как это - целую неделю велосипедисты отчаянно обсуждают и коллекционируют факты о таинственных происшествиях в ее родном городе, отмечают на карте дома-жертвы. А мимо нее, Нины Самойловой, жизнь тихо и мирно проходит. И в магазинах домохозяйки не обсуждают странных происшествий, и в новостях все молчат, и в офисе, где больше половины сотрудников прописано в западном районе, никто не пожаловался на головную боль и толчки. Совсем без происшествий. Странно. Будто трясет только велосипедистов. Причем, целую неделю. Судьба, если она на самом деле существует, решила оставить девушку в стороне от чего-то интересного. И это выводило Нину из себя. В городе творится невесть что! И она потешит свое любопытство. Она раскопает о таинственном землетрясении по расписанию абсолютно все.
   Нина, равнинный житель, который никогда не ощущал подземных толчков, поудобнее устроилась в кресле и стала ждать. Тридцать пятый этаж бизнес-центра, наверняка, должен попасть под волну. Да и трясти по расписанию не может. Просто люди днем в офисах, большинство из которых - в восточной части города, потому они ничего днем и не замечают. А она, Нина, заметит. Ведь их офис находится пускай и у самой меридианной автострады, но на западе.
   Желаемое охотно выдавалось за действительное. Нине казалось, что она не в кресле сидит, а плывет по морю на яхте, и ее качает, приятно так качает, умиротворенно. И голова совсем не болит. Землетрясение - это прекрасно!
   - Нина Викторовна, вы спите? - вывела девушку из полузабытья секретарша Вика.
   Усевшись на краешек стола, высокая длинноногая брюнетка провела рукой перед глазами у начальницы.
   - Вика, я наслаждаюсь землетрясением, - словно персонаж детской сказки, пропела Нина и улыбнулась.
   - Каким еще землетрясением? - нахмурилась секретарша. - Вы, должно быть, фантазируете.
   - Витает в облаках, - изрек программист Сашка, отвлекшись от написания очередной партии скриптов для сайта или письма возлюбленной.
   Показать коллегам обсуждение на форуме - как-то не солидно. Если сейчас смеются, то тогда и подавно всерьез воспринимать не станут.
   - Сашка, ты ж на западе живешь, да? - всполошилась Нина. - И в семь вечера примерно... ничего не чувствуешь?
   - Ну, - протянул программист, натянув на лицо маску безразличия...
   Положив ноги на стол, он смотрел в потолок и раскачивался в полуубитом кресле, демонстрируя тем самым свое презрение. Только Нина требовала ответа. А Сашка и не собирался врать:
   - Я на дискотеку сразу после работы хожу. Там каждый день трясет, что башка от музыки раскалывается. Вибрации от клуба "Дикий попугай" стали будоражить Ямск?
   Высказав предположение, Сашка дико засмеялся. Ясно, он прочитал тему. Давно прочитал - поняла Нина - может, один из насмешливых комментаторов и есть он. А если он специально и подсунул форум Нине, чтобы поиздеваться над девушкой, заставить ее перепугаться. А она чувствовала себя жителем совершенно другого мира. Где в Ямске возможно землетрясение.
   До обеда девушка чуть ли не набрасывалась на каждого посетителя в кабинете. Но статистика получалась какой-то нерепрезентативной. Складывалось впечатление, что шатания земли - это, действительно, чья-то выдумка. Кто-то из опрашиваемых в семь вечера едет в машине домой, кто-то идет как и Сашка Лыков на вечеринку, кто-то заезжает в громадный гипермаркет или идет на концерт, некоторые, действительно, по вечерам страдали от мигрени. Но никто из двух десятков работников по разным причинам посетивших кабинет Нины не ощутил толчков.
   Эти "Нет", сказанные Нине в лицо, с одной стороны пугали, не поддалась ли она на уловку велосипедистов, но с другой стороны вполне логично объясняли отсутствие информации и не исключали наличие встряски. Толчки могли быть, поняла девушка, просто они не настолько сильны, чтобы люди, находящиеся в этот момент не дома, почувствовали их. Да и на верхних этажах все ощущается куда отчетливей, чем в громадном магазине или в клубе с сотрясающимися от музыки стенами.
   Доверившись своей интуиции, как только Вика устроилась на своем рабочем месте, Нина набрала в строке поисковой системы два слова: Ямск и землетрясение. "Если сейчас ничего не будет найдено, значит, это все шутки велосипедистов!" - решила для себя девушка. Она тайком оглянулась на программиста, что искоса изредка поглядывал в ее сторону, будто это он подсунул утку. Решив, что взгляды Сашки - никчемные знаки внимания, Нина обратилась к оглавлению поисковой системы, по которому сразу стало ясно, что странные события в городе - вовсе не россказни пьяных велосипедистов. Природа, кажется, решила опровергнуть научно-доказанные факты.
  

Глава 2

   Природа начала потихоньку сходить с ума еще в 2010 году по летоисчислению Старой Земли. Аномальные снега, потом жара, словно на сковородке, хаотичные извержения уснувших вулканов и сильнейшие землетрясения там, где их не ждали миллионы лет. Когда с морозом или жарой можно бороться, имея при себе деньги и должную долю удачи для покупки обогревателя или кондиционера, от шторма, землетрясения или внезапной остановки двигателя самолета над вновь появившейся аномальной зоной никуда не уйти.
   Природа начала бесноваться, показывая обитателям Старой Земли, что она способна на многое, и она не потерпит отношения к ней как к само собой разумеющейся данности.
   Первые звоночки. Первые симптомы стремительно приближающейся смерти списали на естественное проявление стихии, подкрепив данные наглейшей из лжей, статистикой. Спохватились, когда уже стало слишком поздно, неутешительную череду катастроф уже было невозможно остановить. Каждый день превратился для людей в ожидание смерти. Опасность была всюду, на каждом квадратном миллиметре. Блоги пестрели от устрашающих, порой даже резких записей, а в книжных магазинах с невообразимой скоростью начали появляться фантастические опусы о возможном будущем Старой Земли с цитированием известнейших прорицателей прошлого. И если бы природа помедлила с концом света еще хотя бы пару лет, то люди бы оказались погребенными под лавиной книг об этом жутком событии.
   Лето 2012 года началось поразительно рано, словно природа решила напоследок поскорее порадовать своих погубителей теплыми днями, прежде чем погрузится в вечную спячку. Мартовское солнце, под которым в России раньше только начинал таять снег, палило словно на средиземноморском курорте. Люди, обмахиваясь веерами, сложенными из розданных у метро буклетов и газет, спешили по своим делам, словно и не замечали аномальной жары в то время года, когда жара эта теоретически невозможна. Только добравшись до офисов, комфортно устроившись под кондиционерами, практически все включали компьютеры и погружались в Интернет, чтобы рассказать своим товарищам из промерзающей насквозь Сибири, как отвратительно началось очередное мартовское утро в Москве.
   Девушка в простеньком льняном платье, поджав губу, вбежала по лестнице и с трудом потянула на себя массивную дверь. И кто это придумал, в главном здании Московского университета поставить такие тяжелые двери? Не иначе как в середине прошлого века архитекторы думали тем самым привлечь в храм науки культуристов и тяжелоатлетов. Девчонке, чья масса была в несколько раз меньше этой двери, приходилось висеть на ней и ждать, когда двое или трое подоспевших сзади студентов тоже потянут ручку на себя и... она по инерции влетит под своды университета.
   Долгожданная прохлада помогла свободно вздохнуть, но девушка уже бежала к лифту, который через пару минут стрелой поднял ее на самый верх университета.
   - Аркадий Андреевич! - не здороваясь, крикнула она с самого порога седовласому мужчине, спокойно восседавшему в кресле с толстым томиком какой-то астрономической книги.
   Если бы Аркадия Андреевича не оказалось в кресле, она бы этого даже не заметила. Ей был важен сам факт нахождения в кабинете профессора, руководителя ее магистрской работы.
   - Инна, - подняв очки, мужчина с упреком посмотрел на запыхавшуюся девчонку, - в чем дело? У нас консультация назначена на пять.
   - Это я должна у вас спросить, в чем дело? - девушка кивнула в сторону окна, из которого Москва была видна как на ладони: и академия наук, и храм Христа спасителя, и стадион Лужников, и дома-высотки, - и над городом, отягощенным мартовской жарой, сгущались свинцовые тучи, от которых совершенно не становилось прохладнее.
   - Самсонова, так в чем дело?
   - Аркадий Андреевич! - девушка резко пододвинула единственное свободное от стопок книг кресло и уселась в него, чуть ли не перегибаясь через стол, чтобы спалить полным ненависти взглядом руководителя магистрской работы.
   Профессор откатился на своем красном кожаном кресле, все еще не сводя изумленного взгляда с девушки-торнадо, влетевшей в его кабинет и требовавшей объяснений. Видимо, аномальное поведение планеты уже начало пагубно сказываться и на отдельных ее обитателях.
   - Все очень просто, Аркадий Андреевич, - вздохнув, Инна Самсонова откинулась на кресле, - мне стало известно о том, что Россия по приказу президента строит эвакуационные корабли. Строительство ведется в Самаре. Чертежи еще в прошлом году просчитаны и проверены выпускниками Бауманки. А вы и ваши коллеги из вычислительного центра...
   Тут девушка сделала короткую паузу. Она надеялась, что Аркадий Андреевич сам обо всем расскажет, сам закончит начатое. Но профессор молчал. Молчал, опустив глаза. Потому что знал, что сейчас скажет одна из его лучших студенток:
   - Вы с июля 2010 года обо всем знаете, это вы все рассчитали, вы предоставили все прогнозы, вы каждый месяц сообщаете в администрацию президента, что погрешность с каждым месяцем быстрее стремится к нулю. И это вы еще год назад с уверенностью сказали, что после 12 декабря этого года на Земле станет невозможно жить даже спасшимся при Последнем землетрясении! Так почему я об этом узнаю не от вас. Почему целый год в магистратуре я занимаюсь какой-то никчемной алгеброй и пытаюсь доказать...
   - Успокойтесь, Самсонова, - чуть шевеля губами, прохрипел профессор, - хватит меня обвинять во всех смертных грехах. Кто вам рассказал эту ересь?
   Ересь! Вот, оказывается, как оно называется. Инна ухмыльнулась. Так она и выложила все свои секреты. О таких вещах положено молчать, если хочешь жить долго и, желательно, счастливо.
   - О, да я еще не дошла до самого главного. До списка людей, которым будет предоставлено место в эвакуационном корабле!
   - Ваш информатор, похоже, поклонник "Титаника". В настоящее время разделение людей по классам - нонсенс.
   - Значит, вы не отрицаете факт строительства эвакуационных кораблей, - поймала профессора на слове девушка.
   Инна пришла в ужас, когда ее жених Сергей открыл ей государственную тайну. Ему попросту хотелось выговориться, снять стресс, поведать близким о том, что он сам узнал совершенно случайно. Его подразделение направили в Саратов охранять некие массивные ракеты, которые доставляли на полигон по Волге откуда-то с севера. Каждый месяц в саратовских степях прибывало по одной новой махине, способной вместить в себя с тысячу человек. И, естественно, это заинтересовало спецназовцев, пускай, и считали их тупыми охранниками, которые дежурили там, куда их поставили.
   Сергей за несколько месяцев службы под Саратовом раскопал немало интересных фактов. Да, совершил кто-то ошибку, допустил к охране секретного объекта не восемнадцатилетнего маменькиного сынка из глубинки, а выпускника специалитета МГУ. Когда деревенские парни просто стояли под палящим солнцем, исполняя приказ, Сергей начал строить всяческие теории и думать, откуда в Саратове могли взяться ракеты. Когда солдатня спала, он под одеялом включал свой карманный компьютер и копался по Интернету в поисках хоть какой-то информации. И докопался.
   Оказывается, после аномального лета 2010 года профессора академии наук провели расчеты и выстроили несколько неутешительных прогнозов. Самым правдивым оказался тот, согласно которому в середине декабря 2012 года Землю после сокрушительного землетрясения должно было накрыть тотальное оледенение. Даже если кому-то и удастся выжить при толчках, через год-полтора он умрет из-за отсутствия пищи. Прогноз считался правдивым потому, что с каждым днем становилось все яснее: погода, предсказанная московским профессором, природные явления, описанные его магистрантами, все это сбывается с завидной точностью в один-два дня. И только чудо способно спасти Землю от катастрофы.
   В итоге была собрана правительственная комиссия и издан указ о срочном сооружении эвакуационных кораблей. Новость достигла еще двух сверхдержав: Штатов и Китая. К разработке кораблей присоединились и лучшие конструкторы из Японии и Кореи. И только Европа не верила в расчеты москвичей. Люди хохотали в голос и заверяли, что этот конец света они переживут с таким же успехом, как и предыдущий десяток Апокалипсисов. И в это время они ёжились от аномального холода, пережидали в аэропортах, когда развеется пепел очередного вулкана, строили лодки, чтобы не утонуть во время наводнения... К этим шутникам присоединилась и неслабая доля русских. Спокойнее всего тем, понял Сергей, у кого нет Интернета, кто не слушает новостей и живет по средневековым укладам. Парню очень захотелось в Африку. Умереть там от оледенения будет не так обидно, нежели тут, в России, где с конца 2010 года уже составлялся список эвакуируемых, куда входили все дети, рожденные после 1995 года, молодые благополучные семьи, связавшие себя узами не раньше 2008 года. Очень поразило Сергея, что матерей-одиночек исключали из этого списка с пометкой "Ни в коем случае". У этих женщин предполагалось отнять детей и воспитывать их на космическом корабле.
   - Инна! - в ужасе понял Сергей.
   Если они не поженятся в ближайшее время, то им не попасть на эвакуационный корабль. Связей и денег, способных обеспечить им место хотя бы на заднем ряду, ни у того, ни у другого не имелось. Неженатые и незамужние вычеркивались наравне с одиночками, представителями бедноты и неугодными властям. Перед этими фамилиями значилось, словно приговор: "Бесперспективен для общества". К той же категории относили и представителей некоторых профессий. Зато московской элите, звездам шоу-бизнеса и видным политикам, которые из политиков давно превратились в персонажей анекдотов и артистов, построили специальный эвакуационный корабль. Ну да, конечно, погибать, так с музыкой, запевайте, как говорится, братцы. Сергей ухмыльнулся. А сердце его бешено колотилось.
   Когда он уехал в отпуск, он сразу же побежал делать Инне предложение. Так хотелось жить самому, чтобы жила его возлюбленная, эта невысокая хрупкая блондинка с длинной косой до колен. Но Инна, разглядев простенькое золотое кольцо, закрыла красную бархатную коробочку и ледяным голосом отказала:
   - Не сейчас, Сережа. Сейчас у меня магистрская, если все получится, я докажу эту теорему... и годика через два готова буду подумать...
   - Теорему? Ты променяла наше будущее на теорему? - обескуражено крикнул парень.
   Его будущее в этот момент разрушилось, словно карточный домик. Не может быть семьи. Не собирается эта девчонка рожать ближайшие десять лет. Она по уши погрязла в этой бессмысленной математике, в то время как ученые у нее под боком готовятся к приближающемуся со скоростью торнадо концу света. Она бесперспективна для общества, как и тот миллионный список холостяков, что скачал Сергей в свой карманный компьютер. У него еще есть время, чтобы найти ту, которая станет матерью его детей, с которой он взойдет на борт эвакуационного корабля. Для этого есть сайты знакомств, например. Но его судьбу точно не будут звать Инной.
   И чтобы ей было больнее, он рассказал обо всем, что накопал на секретных сайтах. Эту информацию просто так не найдешь. Она доступна лишь избранным и хакерам. После окончания рассказа Сергей понял, что Инна готова прямо здесь и сейчас выскочить за него замуж. Но он забрал коробочку с кольцом и молча удалился. Было бы предложено.
   Смерть приближается. И ее дата уже известна. И, самое ужасное, предсказали эту дату не майя. Вернее, они предсказали. А ее научный руководитель подтвердил древнее пророчество своими прогнозами. Если она не выйдет замуж до осени 2012 года, то о месте на эвакуационном корабле можно забыть. Она бесперспективна для общества. Ее исследования по теории алгоритмов никому не нужны. Бесполезный человек с никому не нужным дипломом. С наступлением оледенения она будет выживать, как и все, оставшиеся на этой планете, брошенные на произвол судьбы. Через несколько месяцев начнут заканчиваться продуктовые запасы, и вскоре бесперспективные (по мнению правительства) умрут от голода. У Инны было два выхода: покончить с собой или бороться до конца. И она выбрала второе.
   Зачем эта магистратура и многотысячные зарплаты в Гугле, если через полгода ничего из этого не станет. Надо спасаться и, самое главное, никого не посвящать в то, что известно тебе. Доложи Аркадий Анатольевич куда надо об Инне, и ее, бесперспективную, попросту уничтожат. А пока она жива, у нее один выход - замуж.
   Но почему-то среди той толпы холостых мужчин, что встречала девушка, ни один не спешил делать ей предложение. Открой она государственную тайну, на ней бы женился весь сайт знакомств, лишь бы очутиться на одной из тех немногих ракет, что ждали своих пассажиров в саратовских степях.
   Погода тем временем преподносила один неприятный сюрприз за другим. Таяли ледники, извергались вулканы, сходили страшные лавины, начала пересыхать Волга, а Европу затапливало. Одно государство за другим медленно уходили под воду. Венеция еще в апреле повторила судьбу Атлантиды. Вскоре не выдержали и дамбы в Амстердаме. Вода подходила все ближе к границам Лондона. Остров Суматра словно сошел с ума. Япония погибала. И специалисты ракетостроители и робототехники перебрались на материковую часть России: в Сибирь, на Урал.
   С каждым днем, Инна в ужасе гадала: а что, если расчеты Аркадия Анатольевича не верны, и конец света произойдет гораздо раньше предначертанной майя даты? Чем ближе было 12 декабря, тем отчетливее люди понимали - далеко не все доживут до момента Апокалипсиса. Жертвы исчислялись тысячами. И Земля погружалась в ежедневный траур по погибшим. К сентябрю перестали проводить спасательные операции, в которых погибало чуть ли не больше людей, чем в самих катастрофах.
   Каждый оставался предоставлен сам себе. И это было на руку Инне, следить за которой если и начинали, то перестали. Всем хотелось выжить. Животный инстинкт самосохранения начал овладевать всеми.
   К октябрю было приказано отправлять первые корабли, на бортах которых покидали Землю привилегированные персоны. И с этим начиналась очередная катастрофа, называемая анархией. Резко выросло число убийств. Списки допущенных к переселению резко сокращались, и к середине ноября оказалось, что на корабле имеются свободные места. Но заполнять их не собирались. Этот отправят так, а на следующем соберут более-менее подходящих друг другу по характеру одиночек.
   Надеяться ли, что тебя выберут одной из миллиона одиноких сердец? Инна поняла, что затея не удастся. Значит, надо переходить к самому рискованному и сумасбродному плану. Который девушке удался, и благодаря которому она и очутилась на непокоренной планете со схожими с Землей условиями для жизни.
   Еще в течение длительного пути через открытую во Вселенной дыру в двадцать световых лет, пассажирам была прочитана лекция о Новой Земле, почти не отличающейся по условиям жизни от старой. Планета находилась под красным светилом в созвездии Весов. Там и предполагалось продолжить жизнь, построить свое будущее. Каким именно образом космические корабли проскочили за несколько суток столь огромное расстояние, никто не уполномочен был докладывать. Зато о том, что предстояло сделать избранным по прибытию на новую планету, рассказали весьма подробно и предоставили все карты.
   Новая Земля имела четыре больших материка. На трех из них предполагалось расположиться Новороссии (или Новой России), Америке (которая решила не менять названия) и Объединенному Азиатскому Союзу. Четвертый материк, что площадью не превосходил Австралию, решили оставить общей безвизовой территорией и организовать там несколько наукоградов по изучению неизведанной планеты, ее флоры, фауны и всего прилагающегося. Наука не имеет ни национальности, ни государственной принадлежности - не раз повторял лектор, посвящавших людей в новую жизнь. И еще одной особенностью проживания вдалеке от родной Земли было названо условие неразвития науки дальше уровня начала XXI века земной эры.
   Долгих десять лет возводились дома, прокладывались коммуникации. Поля ненаселенной доселе планеты кормили своих новых обитателей, в том числе и прибывших на специальном корабле-ковчеге животных. Кто-то из них погиб в результате естественного отбора, некоторые из привычных культур не прижились на новых землях. И люди - кто поправился и выздоровел, а кто увял настолько быстро, что не увидел новых городов на спокойной планете. А потом год за годом жизнь начала возвращаться в привычное русло, вырастали и женились те, кто детьми покинул Землю. Появилось на свет поколение тех, кто не переживал космического перелета.
   И спустя сто лет после глобального переселения люди Новой Земли ощущали себя хозяевами на планете, они строили свою жизнь и наслаждались ею. А историю старой планеты, погибшей с бесперспективными личностями, изучали в школах на уроках истории. К счастью, на новой планете, где все было просчитано и учтено, предполагалось, что не будет войн между тремя государствами. Однако Америка настояла на военной подготовке мужского населения, и оставшиеся два государства вынуждены были согласиться. Хотя тревога за будущее вселилась в души руководства.
   Ямск... его рассматривали как небольшое поселение по восточную часть от Меридианной автострады, соединявшей Златоград со всеми городами Новороссии. Город назвали так, потому что располагался он в низине, как бы в яме, не обдуваемый сильными ветрами. Его всегда рассматривали как спокойное поселение, в котором жили самые обыкновенные люди, не связанные ни с наукой, ни с политикой, ни с туризмом, т.к. в яме и смотреть-то нечего. Город просто для жизни. Таким Ямск оставался совсем недолго. В скором времени туда перевели несколько автозаводов, потому что в Златограде попросту всем не хватало места. Да и одной ямы всем новоприбывшим не хватило. Так появился и западный Ямск.
   И больше ничем интересным это место не отличалось. Даже сейсмическая карта, составленная "городу для жизни" внушала спокойствие - это надежное место, в котором ближайшие миллиарды лет не предвидится страшных катаклизмов.
   Но спустя двести лет с момента переселения на Новую Землю оказалось, что Ямск не настолько тих и спокоен, как это показали расчеты.
  

Глава 3

   Тонкая нить пронзительно-белого света прошла вдоль всего тела лежавшего на носилках мужчины. Как только луч достиг глаз, мужчина зажмурился, но не пошевелил ни одним мускулом. Через пару секунд чуть слышный писк известил об окончании сканирования, аппарат заглушил свой гулкий двигатель, а невысокая медсестра, сидевшая все это время рядом с крошечным монитором, посмотрев на получившийся график, поднялась с крутящейся табуретки и звонким голосом обратилась к пациенту:
   - Можете вставать, Олег Николаевич.
   - Да-да, - суетливо ответил мужчина, медленно садясь и держась при этом за голову.
   Веселый тон медсестры вовсе не вязался с той тяжестью, с которой пациент поднялся с носилок и подошел к ее столу.
   - Обследование показало, - сухо говорила женщина, - что вы совершенно здоровы.
   - Но головные боли, как быть с ними?
   - Обыкновенная мигрень, - пожала плечами медсестра, - принимайте болеутоляющие, только не переусердствуйте.
   Ответ совершенно не удовлетворил Олега Николаевича, когда он кисло улыбнулся в ответ на слова женщины.
   - А что вы ожидали услышать? Страшный диагноз? Рак мозга? Или что-нибудь в этом роде?
   - Я уже объяснил вам, - вздохнул Олег Николаевич, взъерошив руками волосы, - что у меня мигрень по расписанию...
  
   И расписание это совпадало с таинственным землетрясением в западной части Ямска. Олег, двадцатипятилетний музыкант из рок-группы "Оазис", исполняющей свои задорные хиты об истории старой Земли. Он с самого первого дня странного происшествия, начал ощущать сильную головную боль во время подземных толчков.
   В первый день это было просто покалывание в области висков, когда мужчина почувствовал, как трясутся тарелки на его кардане. Будь он на улице, списал бы на сильный ветер. Но в квартире, где по осени были закрыты не только балконные двери, но и форточки, такого попросту не могло произойти. Но тарелки тряслись. Тогда Олег списал увиденное на бурную фантазию, вовлеченную в сочинение нового альбома "Крылатые демоны". Дьявольское дрожание должно было стать одной из неотъемлемых частей всех композиций, его группа собиралась нагнетать ужас и страх на поклонников. Засыпая глубокой ночью, он с опаской поглядывал на музыкальную установку, замершую после подрагиваний. Во сне Олег с замиранием сердца подходил к кардану, крепко сжимая барабанные палочки, но так и не решался ударить. Ему казалось, что как только он замахивался, неясно откуда брался поток воздуха, и тарелки вздрагивали. Олег жмурился, почему-то ему казалось, что стоит кардану зазвучать, как странное покалывание в висках повторится. За всю ночь он просыпался несколько раз, и все время находил себя смотрящим в сторону злополучного кардана.
   На второй день в то же самое время Олег готовил на кухне ужин. Он извлек из микроволновой плиты разогретую пиццу и разрезал ее. Как вдруг в голове кто-то щелкнул выключателем, мысли на секунду отключились, а мужчина сосредоточился на стакане томатного сока, в котором жидкость качалась. Из гостиной доносились чуть слышные звуки дрожащих тарелочек. Вернулось. Олегу на мгновенье подумалось, что он находится на теплоходе, плывет вниз по течению одной из крупнейших рек Новороссии от столицы Златограда к морскому порту Суворовску. Но нет же, он спохватился. Какой теплоход? Какой круиз? Если он сейчас находится у себя дома, на десятом этаже, в городе Ямске. Боль прошла так же внезапно, как и наступила. И всё стихло.
   На третий день Олег отдыхал после интервью одной из столичных газет. Расслабившись в горячей ванне, он наслаждался теплотой, что расходилась по его телу, расслабляя мышцы. Как ему в этот момент не хватало женской любви и ласки. Но приводить домой поклонниц Олег зарекался, он не очень-то и хотел отдавать себя целиком женщине, которая любит его творчество, а не его самого. Он мечтал о той, которой он приглянется как человек. И любовь эта у него была, ее звали Катериной. Хорошая девочка, которая терпеть не могла рок, казалось бы, не в состоянии посмотреть в сторону музыканта. Они повстречались в коридорах местной ямской газетенки "Неделя вещания". Он направлялся на интервью, а восемнадцатилетняя девчонка искала отдел выдачи призов, чтобы получить свою мягкую игрушку, честно заработанную в викторине. Роман начался как-то незаметно. Слово за слово. Олег и не ожидал, что Катя станет его ждать после интервью, чтобы попросту полюбопытствовать о доле музыканта. Она сочувствовала ему, понимала с полуслова и мечтала встречать его каждый вечер, пускай и очень поздний, с работы. Самоотверженная студентка собиралась, выйдя замуж за Олега, ждать его денно и нощно, в обнимку с приготовленной курицей гриль. Но до свадьбы музыкант не хотел, чтобы девушка переселялась в его скромную двухкомнатную берлогу, неприбранную, заставленную музыкальными установками, где даже плита была старая, тридцатилетней давности, с двумя убогими горелками. Ясно, что женщина мигом превратит пристанище холостяка в хоромы состоятельного мужчины. Но пока не время, пока надо наслаждаться любовью. В тот вечер, когда Олег нежился в ванне, ему совсем не хватало нежных Катенькиных рук. Он лениво дотянулся до брошенной на корзину с грязным бельем джинсов и достал телефон, чтобы набрать невесте.
   Но именно в этот момент все повторилось в третий раз. Из левого в правый висок вогнали раскаленный гвоздь и трижды ударили молотком. Олег зажмурился и схватился руками за голову. Вся истома, наполнившая мгновение назад его тело, улетучилась, словно ее и не было. А на смену ей пришло непонятное чувство тревоги. Глядя на волны в ванне, молодой человек в душах изрек:
   - Сумасшествие какое-то!
   На следующий день музыкант уже проводил опыт. Возвращаясь домой ровно к семи вечера, он успел заскочить в магическую лавку и приобрести там безделушку бирюзового цвета, называемую "Дыхание ветра". Вещь это совершенно бесполезная. Ее любят некоторые женщины вешать над дверью, чтобы услышать перезвон металлических трубочек, когда кто-нибудь войдет в помещение.
   "Дуновение ветра" было водружено на люстру. Казалось бы, кому и зачем ходить в самой середине комнаты. Готовый к очередному толчку Олег надел наушники, вдруг они помогут ему избежать головной боли или хотя бы не слышать перезвон тарелок на кардане. Напротив себя мужчина поставил электронный будильник. Зеленые цифры на часах показывали 19 часов и 13 минут. Две точки-пуговки мигали каждую секунду. И музыкант ждал, когда раздастся мелодичный звон трубочек. Ему казалось, что и кресло уже ходит ходуном, и стены в комнате плывут, но магические трубки молчали, а голова и не думала болеть. Все случилось, когда Олег уже перестал ждать и погрузился в чтение подброшенной под входную дверь бесплатной газеты. Несмотря на надетые наушники, голову снова пронзили раскаленным стержнем, но колотили уже по двум вискам одновременно. "Дуновение ветра" пело свою прекрасную песнь, а часы показывали без четверти восемь.
   - Чертовщина, проклятье! - выругался Олег, когда боль отпустила его.
   Подозрение, что кто-то пытается воздействовать на его мозг, не отпускало мужчину. И на пятый день мытарств, он предпочел не записываться в ряды мазохистов и отправился гулять в парк.
   Прохладный октябрьский воздух успокаивал. Идущая под руку студентка Катя верещала что-то об отсутствии Глобалнета в их лаборатории и о вреднющем преподавателе и заместителе декана в одном лице. А Олег все время поглядывал на часы. Семь, семь десять, семь пятнадцать, семь тридцать... приближалось время подземного толчка, а вместе с тем возрастало и беспокойство. Что, если боль скрутит его прямо при девушке? Как он объяснит ей?
   - Олежка, ты куда-то торопишься? - то и дело спрашивала Катя.
   Иногда она перефразировала свой вопрос в "кого-то ждешь". Он только мотал головой, ограничиваясь обрывистым "нет". На самом деле он ждал. Но не человека. Он ждал содрогания земли.
   Только почему-то ничего не происходило. Примерно без двадцати минут восемь что-то кольнуло в левый висок, и всё. Ничего не тряслось. Всё спокойно.
   - Олежка, ты странный, - вздохнула Катя.
   - Наверное, я приболел просто, - грустно улыбнулся музыкант в ответ.
   Вернувшись домой, Олег достал из ящика рабочего стола лист бумаги и написал время 19:40. Если и был толчок, то в это время. Но таинственный гипнотизер или просто человек, что воздействовал на его мозг, не сумел дотянуться раскаленным гвоздем, а только прикоснулся иголочкой, напомнив о своем существовании.
   Надо оставлять пока улицы города как место для возможного спасения решил Олег. И следующий вечер снова страдал дома, наблюдая, как звенит "Дуновение ветра", как колышется вода в вазе, и терпел, когда невидимка вбивал в его висок очередной раскаленный гвоздь.
  
   - Галлюцинации по расписанию, - констатировала медсестра, приведя к общему знаменателю все, рассказанное Олегом Николаевичем.
   - Да, я творческая личность, - согласился музыкант, - но не подумайте, что я вечерами принимаю какие-то энергетики или что-то в этом роде.
   - Нет-нет, конечно же, нет, - отмахнулась женщина.
   Она задумалась, не знала, что и ответить своему абсолютно здоровому посетителю.
   - Кстати, а вас не трясет?
   - Если и трясет, я не знаю, я в это время еду домой на машине. Там всегда трясет.
   Олег чувствовал себя одиноким в этом мире. Рассказывать о таинственных толчках Кате он побаивался. А что, если студентка, как и эта медсестра, подумает ненароком, будто он наглотался энергетиков, и теперь ему мерещится всякий бред. Любимая девушка могла и не понять. Зато если бы ее встряхнуло парочку раз, она бы, наверняка, доложила о странных ощущениях любимому и попросила бы взять к себе. Олег бы и не колебался ни минуты. Взял бы и женился в ближайшие выходные. И пускай альбом не дописан, а Катя еще не защитила диплом. Табу на замужество установила девушка сама.
   Олег вернулся домой в половине восьмого. Он не успел перешагнуть порог квартиры, как боль повторилась снова. Опять затрещали трубочки "Дуновения" и начали трещать тарелки кардана. Все повторялось с завидной точностью. И чтобы не сойти с ума, музыкант решил предпринять последнее, что ему оставалось. Он открыл ноутбук и подключился к Глобалнету. Он расскажет обо всем пользователям сети. Никто и не узнает, что человек с прозвищем Суслик - это один из известнейших в Ямске музыкантов, Олег Герасимов. Тем и привлекательна мировая сеть, что в ней каждый кажется тем, кем он хочет казаться, забывая о своей реальной личине.
  
   Глобалнет. Легко сказать, сложнее написать. Прикрыв глаза, Олег сидел, откинувшись в кресле, нервно выкуривая одну сигарету за другой, и не знал, с чего бы начать. Если он не единственный, кому становится плохо в половине восьмого вечера, то коллеги по несчастью очень скоро дадут о себе знать. Главное, не промахнуться, выбрать именно тот ресурс, который читают практически все в Ямске. Глобалнет настолько богат на порталы и сообщества, что затеряться в нем не сложно и президенту, выйди он за пределы собственного блога.
   Блог. Дневник. Мысли вслух. Олег обреченно вздохнул. Будь он президентом или хотя бы губернатором, несомненно, его записи читал бы весь город. Открыв портал группы "Оазис", красочную страницу, с которой на пользователей Глобалнета смотрели улыбающиеся физиономии его, Олега, и троих его лучших друзей, музыкант воздохнул. Нет, этот портал - не место для публикации странных вопросов. Эти Кисаньки и Лисаньки, Ляльки и Малышки, оставляющие в гостевой книге нечленораздельные вопли и поднадоевшие исполнителям смайлики да сердечки, вряд ли серьезно отнесутся к странному сообщению барабанщика. А следящие за новостями портала в скрытом режиме журналисты тут же возьмут статью на заметку, и вскоре передовицы всех Ямских изданий начнут пестреть от "правды" из личной жизни одного из членов группы "Оазис". Нет, если идти, то точно, не к поклонникам.
   Портал администрации Ясмка, следующая станция. Ресурс пестрел от официала и тонн новостей, начиная от списка недавно подписанных указов и перечня строящихся объектов в городе, заканчивая перечнем ветеринарных клиник, кинотеатров и расписанием работы самого крупного в Новороссии аквапарка. Последим новостям отводилась на портале скромная колонка, где посетители сайта могли с трудом найти именно то, что им нужно. Люди, желая отметить себя на главной странице города, стремились опубликовать там все последние новости из личной жизни. Потому новостная колонка, очень редко проверяемая модераторами пестрела от сообщений о полицейских, дотошно проверяющих водительские удостоверения, об автомате-доярке, способном у быдел (животные сильно походили на коров со старой земли) проводить чрезмерно объемные надои, отзывы о работе стоматологического кабинета... Вряд ли пользователю Суслику будут рады среди пестроты непонятных и неинформативных новостей. Вряд ли кого-то из читателей заинтересуют головные боли и встряски по расписанию. Куда интереснее прочитать о лихом азиате, разбившем маршрутную машину, в которой ехало с десяток горожан. Но попробовать стоит.
   Затянувшись для храбрости, Олег решительно зарегистрировал ничего не говорящее прозвище, и спустя десять минут его история, подробно описанная, красовалась на самом верху списка новостей. Очевидно, что самые любопытные жители Ямска его прочтут. Если хотя бы с кем-то из них творится нечто подобное...
   Успокоившись, что он сделал все, ему возможное, Олег заварил кофе и ждал, когда же в его почтовый ящик свалится первое письмо с комментариями. Он каждую минуту щелкал по голубому конверту, теребя сервер новыми и новыми запросами. Но писем не приходило. Долгожданный звук доставленной почты застал музыканта, когда он уже допивал кофе. Поставив чашку подальше от ноутбука, мужчина с превеликим интересом открыл сообщение, присланное администрацией портала города Ямска.
   Душа ушла в пятки, что-то надорвалось в Олеге, когда он прочитал равнодушные строки, сгенерированные роботом при удалении модератором опубликованной новости: "Сожалеем, господин Суслик, но ваше сообщение носит сугубо личный характер и не относится к жизни нашего города".
   Бросить все. Остановиться. Терпеть боль и медленно сходить с ума. Твои проблемы никому не интересны. Потому что они исключительно твои. Поделись с Катей, может, хотя бы она тебя поймет. Тебя не хотят лечить доктора. Не желают слушать в администрации города. Останься с собой, Олег Герасимов.
   Молодой человек сжал кулаки. Нет, так нельзя. Если ему не хотят верить врачи, а администрация считает толчки под его домом не относящимися к жизни города, то остается последняя надежда. Если умрет и она, то можно начинать сходить с ума и продумывать способы сведения счетов с жизнью.
   В детстве Олега воспитывала бабушка. Родители отвернулись от него, как отворачивался с теперешними толчками и весь Ямск. Бабушка никогда не называла причин, она только говорила, будто родители уехали в нейтральные земли заниматься наукой, и туда с детьми не пускают. Это позже, лет в десять, Герасимов обнаружил в тайных документах бабушки справки от докторов, в которых значилось одно слово - гиперчувствительный. Это не страшно, успокаивала внука бабушка, всего лишь обостренное восприятие всяческих воздействий на человеческое существо, хороший слух, острый глаз... Сейчас, когда Олегу было плохо, ему вспомнились именно эти слова умершей десять лет назад бабушки. Он воспринимал то, что другие попросту не могли ощутить. Оттого и странности. А еще бабушка советовала - как плохо, сразу же идти в народ. Только в толпе можно найти себе подобных, кому так же точно плохо, как и тебе.
   В народ! Это означало обозначиться в проклятой контактной сети, в монстре, пожирающем всю информацию о личной жизни каждого человека Новой Земли. Хочешь найти давно забытого друга - напиши его имя в контактной сети, и анкета товарища будет найдена за доли секунды. Подростки и студенты вне себя от восторга вели в этой сети бурную жизнь, обмениваясь фотографиями и транжиря деньги родителей в многочисленных игрушках. Вряд ли это место можно было назвать серьезным. Контактная сеть - это Глобалнет в Глобалнете. Что попало в нее, то уже не найдешь, если тебе не известна ссылка.
   Олег Герасимов не желал писать от своего имени. Он потрудился, создавая своего Суслика. Пришлось спуститься в магазин и заказать новый телефонный номер и электронный адрес для конспиративных обменов сообщениями. Последнее - защита от журналистов, которые уже давно сотрудничают с программистами и вскрывают все личные ящики знаменитостей, пускай даже местного масштаба. А "Оазис" в Ямске и окрестностях считался чуть ли не популярнее Златоградских звезд.
   Поздней ночью Суслик, наконец-то, вышел на просторы Глобалнета. Физиономия рябого зверька со старой Земли черными глазками-бусинками улыбалась всем пользователям контактной сети. Но Суслик не спешил добавлять многочисленных друзей, которых, несмотря на конфиденциальность информации о пользователе, тут же нашла проклятая контактная сеть. Он не собирался повторно добавлять в свой список приятелей, родственников и девушку Олега Герасимова. Суслик явился в контактную сеть с конкретной миссией. Он создал там сообщество с названием "Землетрясение по расписанию. Ямск". Олег подробно описал все, что происходило с ним последнюю неделю, рассказал об эксперименте на улице и о визите к врачам. Всё. По правилам контактной сети сообщество могли удалить в единственном случае, если об этом попросит сам пользователь и заплатит за уничтожение всей контактной информации внушительную сумму. Никто, будь то администрация самого президента, не в состоянии закрыть созданное в контактной сети. Это единственный портал в Глобалнете, за модерирование которого отвечают роботы. Неподкупные машины.
   - Если и теперь я останусь не понятым... - Олег не договорил, потому что он уже не знал, что тогда ему предпринимать.
   Он докурил последнюю сигарету из пачки, затушив бычок в недопитом кофе, и повалился на незаправленную кровать, где вскоре сон сморил мужчину, и он не слышал надрывного вопля динамиков ноутбука, извещавших о получении сотен новых сообщений. То писали случайно зашедшие в сообщество "Землетрясение по расписанию" пользователи контактной сети.
  

Глава 4

   Глобалнет. На старой земле от звался Интернетом. Огромная сеть, опутавшая собой всю планету, пленила миллиарды людей, позволила им создать второе "я". Кто-то избавился от нажитых комплексов, кто-то, наоборот, приобрел новые. Но государство без границ, государство, которого никогда не было обозначено ни на одной политической карте, государство, не спящее круглые сутки и вымирающее из-за отсутствия большинства его жителей по выходным, казалось, попросту не могло не существовать. Оно было воссоздано по книгам, привезенным на новую планету из разрушенного катаклизмами мира. И первым ресурсом в новой сети, имя которой решили несколько видоизменить и назвать Глобалнетом, стала заразная контактная сеть.
   Программист из Гарварда, разработавший более двухсот лет назад первую из всех контактных сетей, стал, пожалуй, единственным во всей истории человечества, кто смог захватить в свою власть весь мир. У него не имелось ни войска, ни совершенного оружия, чем могли похвастать знаменитые полководцы, чьи имена навеки остались там, на старой Земле, о чьих подвигах нехотя читают дети в средних классах. Этот человек воспользовался простейшей формулой, словно заклинанием - он сыграл на человеческих чувствах, умел понять простые желания. И благодаря этому, стал известным и знаменитым. Теперь на новой Земле вряд ли какой школьник помнил имя американского студента, чьи идеи подарили многим поколениям людей сказочное государство, находящееся в несуществующем пространстве. Контактную сеть.
  
   Девчонка-флейтистка Дина из Ямска совершенно не интересовалась историей. Ее куда больше привлекали ажурные звуки ее любимого музыкального инструмента и... контактная сеть, где она вечерами любила поболтать с подружками и обменяться найденными в сети фотокарточками ушастиков. Ушастиками на новой Земле звали очаровательных зверушек, внешностью и повадками напоминавшими самых загадочных зверей старой Земли - кошек. Только старое имя не прижилось, слишком велики оказались уши у местных представителей кошачьих.
   Устав от длительных репетиций, пухленькая Дина располагалась в кресле и начинала рыться по контактной сети в поисках очередных ушастиков. Поиск настолько увлекал старшеклассницу, что она забывала и о прочтении четырехтомника-эпопеи о высадке на новую Землю, и о наборе задачек по алгебре. Зеленоглазые зверушки, одного из которых Дина не прочь была поселить у себя дома, не будь у мамы аллергии на шерсть, пленили девчонку. Детская мечта. Да и только.
   Разговоры девчачьего клуба любителей кошачьих затягивались зачастую до поздней ночи. Девчонки рисовали животных, а Дина как-то даже предложила сочинить гимн ямских ушастиков.
   Поисковая система контактной сети обычно редко подводила, но на этот раз она выдала Дине не только тонны картинок и демотиваторов с фотографиями и рисунками грациозных ушастиков, но и пользовательский портрет некого Суслика. С него на девочку смотрело некое животное, которых на новой Земле попросту не водилось. Ушастый рябой грызун с преданными черными глазками-пуговками очаровал девочку, и она выслала ссылку на фотокарточку своей подруге, прокомментировав: "Смотри, какой кавайный!"
   Кавайный. Производное от японского kawaii, еще в последние годы существования старой Земли ставшее в России прилагательным, напрочь вошло в русский язык и уже лет сто пятьдесят как не считалось разговорным и присутствовало в орфографическом и толковом словарях.
   Восторга девчонок не было предела, пока... одна из них случайно не ткнула по мордочке суслика и не провалилась на страницу, созданную неведомой зверушкой.
   - Ой! - воскликнула она и тут же разослала Дине и остальным подругам ссылку. - Гляньте, что он пишет.
   Пишет. Была глубокая ночь. А Дина, не любительница чтения вообще, решила отмахнуться, кинула подруге, будто устала. Но та настойчиво просила открыть и посмотреть на страницу суслика.
   О, то был вовсе не портал любителей фауны почившей планеты. Суслик вещал жителям Ямска о неутешительных происшествиях. Уже неделю по вечерам его шатало, болела голова, трещали тарелки на кардане, вода в ванной шла волнами, а "Дуновение ветра" исполняло свою незатейливую мелодию.
   Открыв рот от удивления, Дина не раз прочитала все, что написал на своей странице в контактной сети некий Суслик. Ямск трясет. Каждый день ровно в половине восьмого. Так вот в чем дело! А она, старшеклассница, списывала все на фантазии, на впечатления после лекций по безопасности жизнедеятельности. После них Дина постоянно задумывалась о том, каким именно образом она станет спасать свою жизнь, напади на новую Землю инопланетяне, взорвись подземный коллайдер на научном материке, произойди ядерная война или попросту разлейся какое-нибудь ядовитое вещество из цистерны во дворе одного из Ямских автозаводов. То же самое касалось и нападения воров, и стихийных бедствий, которым как нельзя более кстати, преподаватель посвятил свою недавнюю лекцию.
   Дина думала, что несколько дней назад ей померещилось, будто люстра трясется. Она боялась заговорить об этом не только с мамой и бабушкой, но и с подругами. Ушастики и только они. И, надо же, судьба сама преподнесла девочку разгадку. Суслик рассказал, что это не иллюзии или галлюцинации, люстры в Ямске по вечерам трясутся.
   Вся в волнении Дина подключила к ноутбуку свой фотоаппарат и скачала с него несколько секунд видеозаписи, на которой отчетливо было видно, как сильно тряслась люстра в ее квартире на шестом этаже.
   "Я покажу это суслику и только ему!" - твердо решила для себя девушка. Никаких подруг, обсмеют. Если их тоже трясло, они напишут неведомому зверю.
   Простенькое видео, заснятое Диной, вскоре уютно разместилось в ее сообщении на странице обсуждений. Только Суслик, вякнувший о происходящем, куда-то пропал. Не отвечал. Может, просто уснул.
   И Дина нажала кнопку "Присоединиться к сообществу Суслика"...
  
   Максим возвращался домой всегда поздно. Часов в десять вечера. Так сложилась судьба, что он жил на западной окраине Ямска, а работал на восточной. Не жизнь, жестянка, выпала на долю мужчины-роботяги. Он всего добился собственными руками. Друзья на поверку оказались предателями, и единственным человеком, который понимал Максима, была его любимая жена Лилька. Ямск - огромнейший город. Сдашь смену в семь, а потом три часа торчишь в пробках, пробираясь к родному дому. Но какое ж счастье доставляло очутиться в объятьях любимой Лильки-блондинки, а потом и их дочурки-красотульки.
   В тот день Лилька встретила Максима какая-то странная. Они не кинулась обниматься, а стояла в дверном проеме бледная, не от мира сего.
   - Ты что?
   - Макс, мне страшно...
   - В чем дело, - молодой мужчина поставил в угол сумку с документами на машину и попытался сам обнять жену.
   Но она, словно золотая рыбка, выскользнула из невода рыбака, пришедшего просить для своей старухи слишком многого.
   - Макс, ты не поверишь...
   - В пришельцев со старой Земли или Марса - не поверю, - отшутился работяга.
   - А в землетрясение в Ямске поверишь?
   Мужчина насупился. В это, пожалуй, он тоже не в состоянии был поверить. В школе каждому жителю города на уроках безопасности втолковывали - город построен на гранитной плите, вросшей в Землю миллионы лет назад. Этот город, проверено всеми расчетами, не может трясти. И после учитель говорил: "Если вдруг Ямск встряхнет, значит, у вас начались галлюцинации".
   Но в то, что Лилька, которой, кстати, в школе втолковали аксиому о невозможности землетрясений, бредит, Максим отказывался верить. Перепуганная жена все время шептала, как она боится за дочку. Она даже намекнула, что пора позвонить ее бабушке в Суворовск и поехать на пару недель отдохнуть подальше от Ямска, пока все не устаканится, и гранитную плиту под городом не перестанет встряхивать.
   Реалист Максим с трудом сумел успокоить жену, но на следующий день его словно посетило чувство дежа вю, когда на пороге квартиры мужчина увидел бледную как полотно Лильку:
   - Опять тряхнуло, - шептала она.
   То же самое повторилось и оставшиеся три дня до выходных. В пятницу Лилька схватила пришедшего с работы мужа и, не раздеваясь, не разуваясь, потащила его на кухню, где отвернула кусок отклеенной обоины и предъявила мужу внушительную трещину в стене.
   - Дом рушится, - немеющими губами с трудом выговорил Максим.
   А вечером, когда жена с дочкой уснули, работяга включил ноутбук, чтобы поискать в новостях хоть что-нибудь о пугающих супругу сотрясениях почвы. Однако новостные сайты совсем не порадовали мужчину. Там говорилось обо всем, что угодно, но не о таинственном вечернем землетрясении, тревожащем его супругу. Только на городском портале Максим увидел ссылку, опубликованную неким Сусликом. Человек, пожелавший остаться неизвестным, опубликовал нечто под заголовком "Землетрясение по расписанию". Двое одновременно с ума сойти не могут, заключил мужчина, нажимая на ссылку. Однако разочарование не заставило себя долго ждать. Вместо статьи Суслика открылась белая страница с изображением сексапильной работницы клининговой службы. Уборщица в дерзко-коротком зеленом халатике держала пышный веник, а под картинкой крупными буквами светилась надпись: "Статья удалена, т.к. не имеет никакого отношения к жизни г. Ямска. Администрация".
   - Не имеет, значит? - возмутился Максим. - Тревожат покой мирных жителей, а потом еще язык поворачивается откреститься?
   Суслик просто так замолчать не может. Его надо искать там, куда не доберутся руки модераторов отдельных порталов. Единственным таким местом могла стать проклятая Максимом несколько лет назад контактная сеть. Сколько он ни пытался удалить свой профиль и фотографии, чтобы девки легкого поведения не донимали его своими навязчивыми предложениями, но у него ничегошеньки не получилось, пришлось ставить на почтовый ящик фильтр, уничтожающий все письма из контактной сети. Проклятое место. Стоило зарегистрироваться, сразу же тебя нашли проститутки. А как остальные умудряются там жить - этого Максим понять не мог. Судьба словно специально сохранила профиль мужчины для того, чтобы сейчас он сумел запросто найти созданное Сусликом сообщество и написать там короткое сообщение: "Жена взволнована, боится за дочь, наверное, завтра уедем в Суворовск, чтобы переждать". Сообщение отправлено, читай, Суслик. Он, как и Лилька, напуган. Он боится собственного сумасшествия. Надо помочь парню и сказать, что он не одинок. Пускай Максим никогда в жизни не встречался с этим Сусликом.
  
   Ирочка отпустила педаль сцепления и скатилась с горки с зажмуренными глазами. Тахометр показывал ноль оборотов в минуту. А скатилась Ирочка вовсе не в ту сторону, в которую предполагал квалификационный водительский экзамен.
   - Ира, в чем дело? - ее наставник спросил у бледной как полотно девушки, подойдя к учебному автомобилю.
   Девушка некоторое время молчала, пока не выдавила:
   - Меня тряхануло.
   На экзамене это возможно, инструктор Костя за двадцать лет преподавательского стажа уже привык к тысячам отговорок нерадивых курсантов. Но чтобы одна из лучших его учениц, на экзаменационной площадке в управлении дорожной полиции заявила подобную чушь, в это Костя попросту не мог поверить. В Иру он влюбился с первого взгляда. Девушка пришла на курсы водителей на несколько лет позже, чем ее сверстники и была старшей во всей группе. Она какое-то время считала, что крутить руль ей попросту противопоказано, а пошла-таки учиться только из-за того, что ее бросил возлюбленный, а ей больше нечем было скоротать свое время.
   Костя ей как-то не приглянулся, он был старше ее на целых восемнадцать лет, и больше подходил на роль отца, ласкового, терпеливого, доброго. Но потом Ира поняла, что их с наставником связывают еще кое-какие чувства. Она не хотела подвести Костю на экзамене в дорожной полиции. Сколько девчонок в Новороссии даже и не пытаются сдавать экзамен на морально устаревшей механической коробке, считая ее пережитком со старой Земли и непосильным для женского ума делом. Ира намеренно усложнила себе задачу, к тому же она предпочитала не полагаться всецело на железо. И в этом их с Костей взгляды на жизнь сходились.
   - Меня тряхануло на горке, она вибрирует, Костя, - чуть слышно прошептала Ира.
   - Курсант Ветрова, повторите упражнение "эстакада" еще раз, - в рупор известил ее инспектор.
   "Но меня тряхнуло!" - не отпускала девушку странная мысль. Она проехала горку и сдала остальные фигуры, но ощущение непонятного толчка не отпускало ее. Ирине казалось, что очередной толчок случится очень скоро, и опять нога сорвется с педали...
   Трясняк. Так называл подобные явления в жизни курсантов Костя. Единственное, что заставило его насторожиться - трясняк у Ирины. Этого не могло произойти с той же долей вероятности, как и взаправдашнего землетрясения в Ямске. Инструктор не надеялся что-либо найти в Глобалнете. Он обновил статусы во всех онлайн-приложениях, проголосовал за фотографии красивых курсанток, отправил некоторым из них признания в нежных чувствах, но самое любвеобильное письмо, как и два месяца подряд, было выслано сдавшей-таки экзамен Ирине. Костя уже собирался покидать контактную сеть, когда его взгляд упал на колонку самых обсуждаемых новостей в контактной сети. "Землетрясение по расписанию. Ямск". Получается, Ирина не врала...
  
   Виктория. Одинокая тридцатипятилетняя женщина, сама подписавшая себе такой приговор, став чрезмерно разборчивой в людях. Мало кто мог больше одной встречи терпеть ее стервозные выпады и подколки. Она чувствовала себя выше других, чуть ли не самим Всевышним. И опомнилась, осознала свои ошибки слишком поздно, когда мужчины даже отказывались с ней спать. Она мечтала о ребенке. Но понимала, что всё, жизни закончилась, передав эстафетную палочку более молодым, которые уже годились самой Виктории в дочери...
   Виктория любила возвращаться домой пешком. Она работала в строительной фирме, офис которой располагался в восточном Ямске, а жила прямо за мередианным мостом в западной части города. Женщине нравилось подолгу стоять на высоком мосту, под которым текла бурная река автомобилей. С наступлением сумерек на мосту зажигались фонари, стилизованные под старинные копии с той Земли, которую уже ни один житель планеты и не видел воочию. Виктория смотрела в небо и встречала первую звезду. И каждый день загадывала одно и то же желание: "Судьба, дорогая, пришли мне того мужчину, который полюбит меня такой, какая я, дура, себя сделала, который подарит мне моего ребенка". Время ускользало словно песок сквозь пальцы, но судьба, кажется, не слышала ни одного желания одинокой Виктории.
   И вдруг женщина почувствовала, как мост плывет под ней, сдвигается в сторону. Ухватившись за столб, Виктория ошарашенно глядела по сторонам. В столбняке находились все, кто в этот момент оказался на мосту. И ни один не решался бежать. Кто знает, что произойдет после. А вдруг массивная величественная железо-бетонная конструкция, сооруженная в Ямске по чертежам из почившего на старой планете Санкт-Петербурга, через пару секунд провалится на мередианную трассу, похоронив под своими обломками всех, кому досталось именно в этот момент проезжать под мостом.
   Тяжело дыша, Виктория стояла, боясь и пошевелиться. А вдруг ее движение и уничтожит гигантский мост. Через секунду все снова поплыло. А потом стихло, будто и не было этого массового наваждения, и горожанам всё попросту почудилось.
   Виктория не знала, какими бывают землетрясения. Она еще в школе выучила прописную истину, что в ее родном городе земля теоретически сотрястись не может. Рухнули многие школьные постулаты: и что квадратное уравнение с отрицательным дискриминантом не имеет корней, и что люди произошли от некой обезьяны, и что новая Земля - родина людей... В Ясмке может трясти землю. Осталось только заглянуть в Глобалнет и узнать, что делать, куда бежать, что ждет город с населением в три миллиона.
   Но Глобалнет молчал. Пищал в нем только Суслик, у которого во время толчков болела голова. И никто ни о чем не знал. Скептики ссылались на массовое помутнение сознания. Теоретики пытались объяснить, что все произошедшее - массовая истерия. А суеверные связывали толчки в западном Ямске с проклятьем новой Земли, не ожидавшей вторжения людей на лоно ее нетронутой природы. Виктория поняла одно - надо писать, как можно больше писать. Чем больше информации соберет неизвестный никому Суслик, тем быстрее люди выяснят, что происходит на самом деле. Ведь городской портал и блог губернатора молчат. Они что-то скрывают? Или от них что-то усердно скрывают?
  
   Денис, шестиклассник из западного Ямска, с семи лет выращивал породистых рыбок. Золотые с синими плавниками, красные с пышными перьями, альбиносики и помкушки-ежи уже без малого пять лет жили в аквариуме у мальчишки. Он знал столько об ухаживании за рыбами, что ему могли бы позавидовать многие ученые в Новороссии. Ребята со всей страны каждый вечер ждали Дениса в Глобалнете, когда он выложит в фотоальбомы новые картинки с рыбками. Мальчику нравилось скрещивать разные породы и выводить новые. Он продавал их и получал немалые деньги, которые тратил на обустройство компьютера, без которого ни один школьник в Новороссии да и во всем мире не смог бы учиться.
   Но в один день читатели дневника Дениса увидели траурные фотографии. Вернувшись из секции плавания, мальчик, не поев, не сделав уроки, тут же сел за компьютер, чтобы поделиться товарищам своим горем. Рыбки, которые утром были веселы и бодры, питались с отменным аппетитом, вечером плавали в аквариуме вверх брюхом. И только четверо из двух десятков остались живы. И те плавали словно отстраненные.
   Мистика да и только - получал Денис в ответ от школьников со всей Новороссии. Ему сочувствовали, его жалели, но никто не мог сказать точно, что за мор напал на рыбок мальчика из Ямска. На следующий день он выждал, когда родители уйдут на работу и пулей вбежал обратно в квартиру, расположенную на двадцатом этаже одной из новостроек. Денис прогулял школу и секцию. Он сидел дома и заворожено следил за рыбками. Поутру они чувствовали себя более-менее сносно, у них даже появился аппетит. Но ответ на свой вопрос мальчик получил только полвосьмого вечера, когда заметил, как в аквариуме вода пошла рябью, а обитатели аквариума всполошились.
   Минута, и все было кончено. Все стало по-прежнему. Рыбки, заваливаясь на бок, плавали от стенки к стенке. Одна из четверых перевернулась брюхом вверх. Ошарашенный Денис попытался перевернуть умирающую, а вдруг да удастся спасти. Но нет. Еще одна рыбка умерла.
   А через некоторое время школьник написал в дневнике, что вел в контактной сети, в чем, оказывается, дело.
   "Тебе к Суслику", - прислала ссылку незнакомая девочка Влада. Она советовала написать в гостевой книге таинственного пользователя обо всем, что случилось с рыбками.
  
   Не прошло и нескольких часов с момента открытия сообщества, как тысячи жителей города, боявшиеся собственного сумасшествия, пришли к Суслику на страницу и написали о своих историях, поделились чувствами и переживаниями. Особенно дотошные или везучие приложили к сообщениям фотографии и видеозаписи.
   Проснувшись поутру, Олег Герасимов первым делом обновил пустую страничку и заглянул в почтовый ящик. Сумасшествие набирало обороты. Он никогда в жизни не получал за одну ночь трех с половиной тысяч сообщений, даже после оглушительных успехов "Оазиса" на концертах.
  

Глава 5

   Нина не могла работать. Голова отказывалась думать о написании аналитических отчетов, о сортировке документов и о многом другом, окружавшем девушку изо дня в день на рабочем месте. Сашка Лыков, потягивая остывший кофе, с любопытством наблюдал за поведением бывшей возлюбленной и коллеги в одном лице. Ему доставляло удовольствие смотреть за человеком в смятении. Только Нина уговаривала себя, что сроки сдачи отчетов поджимают, и необходимо срочно погрузиться в гигабайты чисел, что прислали в офис после обеда, как воспоминания об утренней вылазке на форум велосипедистов поглощали все на свете, освобождая место единственному чувству - тревоге.
   Она, Нина Самойлова, не чувствует толчков, не ощущает головной боли, о которой пишут все как один на форуме. Но это не значит, что в городе не происходит что-то страшное, направленное на половину жителей Ямска. Если не на всех. Далеко не каждому известно о тектонической структуре плит под городом. Эта информация с одной стороны известна многим коренным жителям, с другой стороны, все детальные расчеты, проведенные основателями города, строго засекречены и хранятся в архиве администрации под двумя десятками замков и парой сотен паролей. Если кто-то и решил встряхнуть по расписанию весь город, то он явно не осведомлен о геологических особенностях региона. Не стоит сбрасывать со счетов и версию, что раскачать решили только половину Ямска.
   Кому выгодно? Зачем все это нужно? Найти б ответы на эти вопросы, и все встало б на свои места. А пока они неизвестны, придется словно слепому котенку копаться в информации из Глобалнета и идти по наитию, слушать интуицию и искать по пути знаки судьбы. Нина верила в судьбу, и она была полностью уверена, что неспроста этим утром она случайно попала на просматриваемый Лыковым несколькими месяцами ранее сайт.
   Самойлова ничего не чувствует, хотя и может находиться в центре событий. В этом большой плюс. Только бы разобраться, только бы успеть ответить на все вопросы, пока не стало слишком поздно.
   - Ниночка, ты сегодня сама не своя, - встраял-таки Сашка Лыков, когда девушка в очередной раз отложила отчет.
   Она окинула его, высокого детину под два метра ростом, вольготно устроившегося в кресле, презрительным взглядом. Ему смешно, он воспринимает вести о землетрясении словно шутку. Да он попросту не ощущает ничего, потому что музыка в клубе заглушает все, что только можно. А сколько таких парней и девчонок как Лыков живет в западном Ямске? Простая арифметика - из полутора миллионов жителей, наверняка, треть даже не знает о чем речь, вторая треть не понимает или не желает понимать, а оставшиеся либо пишут о своей проблеме в Глобалнете, либо не знают, как это сделать, либо не хотят светить свои персональные данные. И среди полутора миллионов появилась она, Нина, которая знает, боится, переживает, но совершенно ничего не ощущает.
   - Лыков, навестил бы бухгалтерию, у них там, говорят, какой-то модуль глючит... - развернувшись в прямо противоположную от опостылевшего программиста сторону, сказала с неприкрытыми намеками Нина.
   Надо срочно брать себя в руки, поняла она. Не стоит показывать беспокойства. Словно кошка, устроиться "повыше" и наблюдать, а вечером сдать отчетность, приехать домой и продолжить исследования, - решила для себя Нина, открывая гигантский файл с данными.
   Аналитику не составило большого труда нажатием на несколько кнопок совершить чудо - превратить гигабайты неудобоваримой информации в наглядный график с прогнозом на ближайшие три месяца. Добавить к картинке несколько убедительных фраз, и можно смело отсылать отчет на электронный ящик начальнику отдела. Кирилл Георгиевич за то и ценил Нину, что та за считанные минуты умела найти золотую иголку в стоге сена и аргументировано расписать по пунктам, когда и как эту иголку выгоднее продать. И на этот раз невозмутимая Самойлова не подвела.
   Ее звонкий голос колокольчиком раздался в трубке:
   - Я все отправила, Кирилл Георгиевич! - эти слова будто песня радовали душу и сердце начальника.
   Мужчина средних лет, опытный политик и один из главнейших экономистов Новороссии Кирилл Георгиевич Волков за двадцать лет своей работы в администрации раньше не встречал столь талантливого аналитика, коим была молодая специалистка Нина. Ее рекомендовал научный руководитель, престарелый профессор, у которого некогда учился и сам Кирилл Георгиевич. Идти против желания наставника ему не позволила совесть, и он сделал все от него зависящее, чтобы самый молодой из специалистов в администрации работал у него советником. Не прогадал. Наставник не мог порекомендовать недостойную кандидатуру.
   Как и все начальники Кирилл Георгиевич отличался осторожностью и куда лучше Нины Самойловой умел предвидеть ближайшее будущее. Золотая выпускница, чувствующая себя в гигабайтах цифровой информации как рыба в воде, в считанные месяцы могла бы обойти его, льва в экономике, и занять его место, если не взойти выше. Интуиция Нины не знала проколов. И если ее отпустить в свободное плавание, чего и желал наставник, девушка очень скоро заняла бы один из высочайших постов в Ямске. Она как собака чувствовала, где зарыт клад. Словно орел Нина видела перспективные проекты. Будто кошка грациозно обходила опасные ситуации. Но Кириллу Георгиевичу совсем не хотелось выпускать эту Жар-птицу из золотой клетки, в которую он ее устроил. Пускай Нина, пока молода, работает на него, строит прогнозы и озвучивает свои предложения, под которыми он позже поставит свою подпись как автор. Партия "Ядро Нового Света" за последние два года не раз выносила ему благодарность за свежие идеи, Кириллу Георгиевичу льстило, когда премьер министр хвалил его за столь дальновидные прогнозы и новые идеи, что присущи в основном молодым членам "Ядра". Нина молода, слишком молода, чтобы выпускать ее из клетки, считал начальник. Она должна сама сломать свою клетку. И так, птичке досталось слишком много в ее-то возрасте.
   Кирилл Георгиевич бегло просмотрел график и рекомендации Самойловой. Как всегда безупречно. Но на этот раз только иллюстрациями и расшифровкой текст в файле не ограничивался. Самойлова прислала еще один файл, немного странный на первый взгляд. Она назвала его "Социологический опросник". Кирилл Георгиевич недовольно сморщился. Как ему надоели эти никуда не годные опросы, проводимые студентами социологического факультета. Ни одно из их исследований не находило в жизни реального применения. И та же Самойлова не раз поднимала на смех результаты подобных расчетов. Сегодня какая-то муха укусила главного аналитика администрации, и она сама решила уподобиться студентам в черных плащах, поджидающих уставших после рабочего дня покупателей перед кассой, чтобы всучить очередную анкету.
   "Кирилл Георгиевич, это очень важно, необходимо срочно опросить весь персонал, независимо от должности и звания", - прочитал министр экономики города Ямска в письме, присланном в нагрузку с прогнозами. Файл с анкетой содержал несколько очень странных вопросов.
   1. Ваш пол.
   2. Ваш возраст.
   3. Ваш адрес. Номер дома. Этаж.
   4. Бываете ли вы дома с 19-00 до 20-00?
   5. Бывают ли в это время приступы головной боли?
   6. Ощущаете ли вы качку?
   - Сумасшествие какое-то! - буркнул под нос Кирилл Георгиевич, перечитывая шесть вопросов присланной анкеты.
   Он закрыл файл и хотел выбросить его в корзину. Но вдруг он остановился, бросил файл на рабочий стол прямо перед виртуальной мусоркой и снова открыл.
   1. Ваш пол. Мужской.
   2. Ваш возраст. 56.
   3. Ваш адрес. Западный Ямск. Яблочная аллея. Дом 150. 18 этаж.
   Пальцы Кирилла Георгиевича словно сами за своего хозяина набирали ответы на интересующие Нину вопросы.
   4. Приезжаю с работы в 19-30.
   5. Уже дня три мне кажется, будто мне стреляют в висок на пороге собственной квартиры, оборачиваюсь, нет никого. Нина, вы поймете.
   6. Качает. От страха. Потом от коньяка.
   Если Нина задает столь странные вопросы, значит, все это не просто так. Самойлова еще никогда не ошибалась. И если ей понадобилась столь странная информация, аналитик что-то желает раскопать. Чем больше данных у аналитика, тем ему вольготнее. Аналитик - он как рыба, чем больше воды (данных), тем лучше. И с кем, как не с Ниной, поделиться странными ощущениями недавних трех дней. Что самое странное - если Самойлова настолько точно уловила его страхи, что тогда творится в Ямске?
   Кирилл Георгиевич достал из сейфа бутылку коньяка и отпил из горла. В городе творится нечто невообразимое, оно связано с его странными ощущениями. Но, самое главное, ни "Ядро Нового Света", ни губернатор, ни президент не в курсе. Это интересно! На этом можно заработать! Волков довольно улыбнулся, отставив бутылку к монитору. Его боевая лошадка раскопает всё, что даже очень хорошо зарыто. Останется только взять все графики и предоставить их в администрацию. А пока необходимо провести опрос сотрудников. От своего имени.
   Файл с анкетой сохранен и отправлен обратно Самойловой, а пустые формы уже летят со скоростью в мегабит ко всем сотрудникам министерства экономики: от замминистра до уборщицы, от администратора до секретарши... а снизу приписка: "Отослать всем сотрудникам администрации".
   Сашка Лыков скептически смотрит на исходящий трафик от министра и, зевая, читает присланное ему письмо.
   - Помешались все с этими толчками! - ворчит программист и, не желая живописать начальству о ночных клубах, отделывается равнодушным "нет" в поле "бываете ли вы дома с 19 до 20".
   Зато в других ответах на рассылку Волкова приходят куда более информативные данные. Нина и не ожидала, что сам министр экономики расскажет ей о своей слабости, о страхах. Такой мужчина никогда и ни за что бы не решился на такое, понимает девушка. И раз Волков решил поддержать ее в спонтанном исследовании, значит, дело поистине серьезно. Мегабайтный архив, содержащий две с лишним тысячи анкет, собранных за полдня в здании только городской администрации, ждал обработки лучшим ямским аналитиком, когда Нина, уйдя с работы в шесть вечера, торопилась домой, объезжая пробки по дворам и тротуарам, лишь бы успеть к назначенному времени землетрясения к себе. На высокий этаж.
   Нина знала, что она ничего не почувствует, как это было и в течение всей недели, когда половина города осталась наедине со своими комплексами, боясь поделиться страхами даже с соседями. Ну, ничего, если за дело взялся аналитик, все будет доведено до конца, и через несколько дней Ямск снова будет спать спокойно, не тревожимый таинственной качкой.
   Не разуваясь, Нина вбежала на кухню, на ходу бросив сумку и ключи от машины где-то в прихожей. Она схватила первый попавшийся стакан и, налив туда воды, поставила его на окно. Пара секунд, и на поверхности воды - полный штиль. Ничего не качает. Девушка, словно торнадо, пробежала в гостиную и вытащила из стола катушку с нитками. Небольшая гайка, выпавшая из старинной игрушки, доставшейся Самойловой еще от прапрабабушки, переселенки со Старой Земли, нашла, наконец-то, себе применение. Привязанная к сложенной в несколько раз нити, она оказалась прикрепленной к ручке окна.
   Если ее не качает, решила для себя Нина, это вовсе не значит, что не станет качать предметы, что находятся в ее квартире. Трехцветная кошка ластилась об ноги девушки, когда та заворожено смотрела на два индикатора: воду и гайку.
   Кошки чувствуют сейсмическую активность, говорилось в лекциях по безопасности жизни. Ямские кошки при этом самые спокойные, им не приходится никогда предвещать землетрясения. А если они разучились.
   - Мяяя! - вдруг словно резаная вскрикнула кошка.
   Нина содрогнулась и взяла животное на руки. Но Машка не утихомирилась и в объятьях хозяйки. Пушистая красавица недавно перенесла небольшую операцию и еще до конца не оправилась после наркоза. Правда, о недавней болезни свидетельствовала только залитая большим количеством йода щека с выдранными усами. Кошку, вообще, ничего не волновало. Жизни в квартире у Нины не мешало даже отсутствие половины длиннейших вибрисов. Машка гневно рычала и вырывалась, в то время как ее хозяйка в ужасе смотрела на расшатывающийся маятник на ручке кухонного окна и на...рябь в стакане.
   - Значит, землетрясения в Ямске - это не выдумка бездельников из Глобалнета! - отпустив успокоившуюся минутой позже кошку, прошептала себе под нос Нина. - Это не всенародная истерия.
  
   -Тук! Тук-тук! - уже целый час мерцает непрочитанное сообщение.
   Только Нине совсем не до бездельника, решившего на ночь глядя сказать "Привет! Как дела!" Девушка даже не посмотрела, кому понадобилось в столь поздний час постучаться в говорилку.
   Расследование-исследование не отпускало Нину. Модем дымился от входящего и исходящего трафика. Аналитик рассылала анкеты по форумам и сообществам, где встречались упоминания о тряске в западном Ямске. А люди с радостью возвращали данные незнакомке. В надежде, что хоть она чем-нибудь им поможет. Нину на форумах стали называть спасительницей, единственной, кто понял чужие страдания и пришел на помощь. Зато жители восточного Ямска продолжили хихикать и глумиться: "Уже и мессия к ним пришла! Вот веселуха!" Громкое имя мессии не очень-то и шло высокой длинноногой блондинке, уютно устроившейся у себя на пятнадцатом этаже в мягком кресле. Нина жевала шоколадные конфеты. Всякий раз, когда девушка занималась чем-то ответственным, она словно монстр налегала на пакет со сладостями. То ли какао, то ли сахар, то ли еще какой ингредиент конфет стимулировал ее деятельность.
   Электронная таблица с адресами разрасталась с огромной скоростью. Девушка не успела обработать принесенные из офиса анкеты, как ей прислали еще столько же. Принтер распечатывал один листок, а в ящик тем временем сваливалось еще два-три файла с данными. На карте появлялись новые и новые точки, соответствующие адресам жалобщиков. И картина происходящего начала медленно вырисовываться.
   Западный Ямск, словно нарост, появившийся вдоль меридианной трассы, был застроен полукруглыми улицами, тянувшимися с севера на юг. Их, словно паутину, поддерживали радиальные односторонние проезды, идущие от меридианной трассы на запад. Столь четкая застройка и помогла Нине найти интересную закономерность. Ведь жаловались и отправляли анкеты в основном люди с полукруглых улиц, называемых аллеями: Яблочной, Сиреневой, Березовой, Тополиной... Окна этих домов выходили, в основном, на запад и восток. Наоборот, жители проездов, чьи окна в основном выходили на север и юг, практически не присылали анкет.
   Землетрясение, заметила Нина, шло волнами и затрагивало улицы через одну-две. Сказать по правде, происходящее и не могло быть землетрясением в обычном понимании этого слова. Куда охотнее девушка бы поверила в существование странных волн, которые по какой-то причине задерживаются меридианной трассой и не пропускаются в восточный Ямск. Полукруги, выгнутые в противоположную аллеям города сторону, отражаясь, возвращали шатание в противоположную сторону. Обычная физика, обычные волны. Такие, какими их знали еще на старой Земле.
   И если сгруппировать данные, легко можно увидеть, как ровно полвосьмого начинает трясти западную границу Ямска, а через пять минут волна достигает меридианной трассы и отражается от нее. Перепуганные жители писали точное время, за которым в течение недели они уже следили. И расписание таинственного землетрясения (или волновой атаки, если быть точнее) отличалось точностью, которой могли позавидовать железнодорожники и авиаторы.
   - Привет, Нина, это Суслик, - прочитала девушка очередное сообщение, свалившееся к ней в ящик.
   Оно отличалось от остальных отсутствием прикрепленной анкеты, чем и привлекло внимание аналитика. Таинственный зверек предлагал ей зайти в контактную сеть и присоединиться к его наблюдениям в соответствующей группе.
   О, эта контактная сеть, жизнь в которой окончилась для Нины виртуальным самоубийством. Похоже, без этого ресурса ей никуда не деться. Новостные порталы города молчат, никто не обсуждает происшествий в западном Ямске. Или не хочет обсуждать. А хаотичные разговоры на форуме - это несерьезно. Вряд ли толпа диванных философов способна разобраться в случившемся. Максимум, что эти люди могут - пылко и эмоционально описать случившееся с ними и призвать остальных к действию. Сами же они останутся стоять в стороне, наблюдая, как другие вершат историю.
   Зато сообщество, организованное человеком, пожелавшим скрываться под маской суслика, сильно отличалось от диванных обсуждений. Незнакомец возвел во главу угла исследование и расследование происходящего. Он жаловался на сильные головные боли. "Словно кто-то втыкает мне в висок кол", - пишет Суслик. И эти слова особенно тревожат Нину. Прочитав это, девушка отыскала в ворохе распечатанных анкет присланное Кириллом Георгиевичем Волковым. Тот думает, словно в него выстрелили. Похожие, очень похожие ощущения.
   - Вы занимаетесь исследованиями, Нина, - пишет девушке Суслик, - мы хотели бы опубликовать их.
   - Нет, - тут же отвечает аналитик.
   Она не жадный человек. Но как любой исследователь она не хочет обнародовать сырую информацию. Не может быть ничего страшнее, чем неоконченное исследование, представленное на суд публике. Каждый диванный философ тут же накинется на вычисления и найдет в них свою истину. Людям необходимо представлять только результат и четкие выводы, так напутствовал Самойловой профессор, когда девушка писала диплом.
   - Люди требуют объяснений, - не дождавшись ответа Нины кидает ей Суслик.
   - Они будут, - сухо отвечает аналитик, - теперь я знаю, где их опубликовать. Мне нужно найти эпицентр, как только я это сделаю, западный Ямск узнает первые версии.
   - Спасибо, поторопитесь, а то я умру от головной боли... И вы умрете.
   - Мне вас всех очень жаль, я терпеть не могу головную боль, - отвечает Нина, - но я не умру. Потому что я не чувствую ни шатания, ни боли. Я не чувствительна к воздействию этой волны. Я только могу видеть колебания маятника на ручке окна и волны в тазике. И мне очень жаль кошку Машку.
   - Вы уникум, наверное, - в этих словах читается плохо скрываемая зависть.
   Суслик, наверняка, устал от мучившей его каждый день боли. Наверняка, он уже уезжает в восточный Ямск, чтобы переждать этот проклятый вечерний час. Но где гулять в этих промзонах, что там делать. Вечером в промышленные районы мог сунуться только самый смелый и отчаянный. Там каждый район - зона влияния одной из городских банд. На востоке не так спокойно жить, как на западе. Хулиганские группировки держат в страхе всю округу. Любители острых ощущений увлекаются всяческими играми в ищут несуществующие сокровища на охраняемых и заброшенных территориях. Вряд ли там найдется хорошее место, чтобы погулять и отдохнуть, избавиться от головной боли. А в административный район без пропуска не позволят въехать. Так и остаются жители западного Ямска со своими проблемами в своих высотках.
   - Я, вообще, не чувствую волн. Всю жизнь не чувствую.
   - Я уверен, Нина, это вам поможет разобраться в беде западного Ямска, - уверенно пишет ей Суслик.
   Если бы Нина знала, как бешено колотилось сердце Олега Герасимова, когда ему кто-то из посетителей сообщества скинул ссылку на разосланную девушкой анкету. Жаловаться и собирать информацию - это половина дела. Не знакомая ему девушка Нина решила взяться за вторую, и самую важную половину, за поиск причины. И ей надо помочь, поддержать! Олег ни на секунду не задумался, когда открыл окно для написания сообщения. Ни он, ни она не подозревали, куда приведет их расследование таинственных происшествий в Ямске.
   А в это время Нина заметила, наконец, мерцающее сообщение говорилки. Точнее, ей пришлось его заметить, потому что написавший еще и позвонил, требуя срочно выйти на разговор. Это была Ксюша, родная сестра Самойловой. Она уже шесть лет как жила в Златограде, а недавно переманила в столицу и родителей. В провинциальном Ямске осталась только старшая сестра, зациклившаяся на административной работе и намекающая постоянно, что в столице ей свой талант не проявить.
   Ксюша писала редко, но если она удостаивала Нину своим сообщением, значит, дело не требовало никаких отлагательств. Неужели и она каким-то образом прознала о встрясках - промелькнула пугающая мысль. Но девушка предпочла загнать подозрения и паранойю подальше в угол и мирно побеседовать с сестрой.
   - Тук-тук, прости, дела.
   - Ночью?! - удивилась Ксюшка, снабдив односложный вопрос несколькими недоуменными смайлами.
   - Да, вот исследование провожу одно.
   - Приносишь работу на дом?
   - Нет, для себя.
   Ксения никогда не любила словоохотливых людей. Она стремилась говорить коротко и отрывисто, чего нельзя было сказать о ее старшей сестре. Тут скажи слово, она в ответ три килобайта пришлет. И в то же время Нина терпеть не могла болтливых мужчин вроде Лыкова. А угрюмую Ксюшку считала чуть ли не противоположностью. И радовалась каждой мимолетной беседе: надо приехать - приезжай, надо устроить - устрою. И все, как только беседа исчерпывала себя, Ксюша замолкала, отключалась не прощаясь.
   - Ладно. У меня вот какое дело...
   Конечно же, просто сказать "Привет" Ксении убеждения не позволяют.
   - Да? - откликнулась Нина в ожидании сестренкиного дела.
   - Мама думает съездить в Ямск в командировку. Через три дня. Встретить ее надо будет.
   - Билеты уже куплены? - не дожидаясь, что допишет по этому делу Ксения, поинтересовалась Нина.
   - Нет, вот, собираюсь покупать, когда тебе удобнее?
   Вот и настал момент истины. Нина, тяжело вздохнув, быстро-быстро принялась писать:
   - Пока что никогда. Не покупай ей билеты в Ямск
   - Если ты встречаешься с мужчиной, мама поживет в гостинице. Ей, и правда, очень надо.
   - Она не поживет в гостинице, - только и успевает щелкать по клавишам Нина, лишь бы Ксения не успела оплатить билеты на самолет, - понимаешь, в Ямске творится что-то страшное.
   - Что? - сообщение приходит за секунду.
   Ксения умеет набирать текст очень быстро. Конечно, она ведущий программист одной из крупных компьютерных компаний. Зарплата там исчисляется по тысячам строк кода. И будь ты гениальнейшим из гениальных, если не умеешь быстро воплощать свои идеи в жизнь, тебе платить не станут.
   - У нас землетрясения, Ксюнь.
   - Бред какой-то.
   - Я его не чувствую, - пропустив мимо глаз сообщение сестры, строчила Нина, - но другие сходят с ума от головной боли. Вода в стаканах волнами идет.
   - Но в школе же говорили, что в Ямске не может быть землетрясений.
   - В школе много чего говорили, - ухмыляется желтый смайл, - но землю на западе Ямска трясет каждый вечер в полвосьмого. Плюс-минус две минуты.
   - Тебе не кажется, что пора сваливать из этого Ямска? Землю не может трясти по расписанию. Над людьми проводят эксперименты.
   - Ты категорична, - парирует Нина, - в природу я не верю, она не пунктуальна. Но что это может быть? Ученые проводят опыты в наукограде.
   - Есть версия... - вот что значит незамыленный взгляд, Ксения мигом отыскала в Глобалнете ссылку, которая могла очень сильно помочь Нине.
   И это была ссылка, ведущая на военный портал Новороссии.
   - Но учти, Нина, хочешь жить, сматывайся из Ямска, - и через пару минут еще одно предупреждение высветилось строчкой ниже: - Люди на старой земле тоже любили эксперименты над толпой. Они уничтожали целые города. Власти, что там, что тут, скрывают истинное положение дел. Всем известно, кто и зачем трясет город. И власти выгодно держать толпу за идиотов. Ими легко управлять.
   - Я должна найти причину. Я работаю в администрации местного "Ядра". Меня обманывают перед носом?
   - Возможно. Нина, это очень опасно. Уходи, пока жива. Ты не чувствуешь, но твое здоровье ухудшается с каждым днем... Приезжай в Златоград. Найдем тебе работу.
   - Обязательно, - Самойлова не находит другого ответа, - но я разберусь.
   - Возвращайся... живой...
   Конец связи.
  

Глава 6

   Совпадения возможны. Но когда их происходит слишком много в одном месте и в одно время, волей-неволей начинаешь задумываться, а не скрывается ли за чередой происходящих событий что-то ужасающее.
   Листая новостные страницы на портале города Ямска, Нина Самойлова пришла именно к этому выводу. Слишком странно выглядели известия последних двух недель. Девушке даже начало казаться, что в Ямск решено перенести столицу, что Златоград, находящийся в двух тысячах километров западнее ее родного города, по каким-то причинам сдает свои права автомобильному центру Новороссии.
   Во-первых, ровно две недели назад на учебный аэродром города были переведены двадцать сверхзвуковых самолетов. Долгих сто пятьдесят лет училище военных штурманов базировалось на берегу озера Узкое, простиравшегося в долине посреди высоченных горных хребтов в четырех с половиной тысячах километров восточнее Ямска. Причины столь скорому переселению назывались самые разные. От банальных, что являлись следствием огромной цены за аренду площадей и проблем со связью со столицей, до фантастических. Кто-то из курсантов (лицо было скрыто под маской морского котика) открыто заявил на весь Глобалнет, дескать аэродром на берегу Узкого - это бывшая военная база Дзиндзитов, совершенно недружелюбно настроенных гуманоидов с соседней планеты, и что президенту Новороссии недавно пришлось подписать пакт о ненападении в обмен на перевод сверхзвуковых самолетов на другой аэродром. Молодой человек отличался особым красноречием и бурной фантазией, он со всеми подробностями расписывал подробности дипломатического разговора Дзиндзитов с президентом и прикладывал несколько достоверных фотографий. Каждая версия имеет место на существование. А Нину привлекла совершенно не относящаяся к незнакомцам с планеты в сотне световых лет причина переезда. Один из генералов авторитетно заявлял, что берег озера Узкое небезопасен для нахождения там дорогой техники, достояния Новороссии, из-за высокой сейсмической активности. Мужчина, смотревший на Нину и всех читателей новостного портала мудрыми серыми глазами, приводил ссылки на достоверные источники, обнародованные Наукоградом: скоро Узкое будет трясти, а лишиться дорогостоящей техники страна не может.
   Землетрясение. Вот чем зацепила Нину эта версия. Генерал переводит взвод из огня да в полымя? Не может такого быть! Или присутствие сверхзвуковой техники на берегу Узкого каким-то образом спровоцировало сейсмическую активность... интересно, каким образом? Или генерала не поставили в известность, что его переводят в зону, где шатает. Одна несостыковка была в этой новости - самолеты и взвод прибыли в Ямск на неделю раньше начала таинственных толчков.
   При переходе в сверхзвуковой режим возникает ударная волна - припоминала Нина школьный курс физики. А что, если это, и правда, самолеты? Вполне логичное объяснение всему происходящему. Стальные птицы над городом последнее время появлялись чаще обычного. Выходя на закате на балкон, чтобы насладиться угасающим светилом, можно было постоянно созерцать ширококрылые самолеты, клином летевшие на юг. Их черные силуэты, словно силуэты перелетных птиц, выглядели чрезвычайно красиво в красных закатных лучах светила. И Нина еще жалела, что у нее нет профессионального объектива, и ей не удастся сфотографировать красоту полета сверхзвуковых.
   Все, казалось бы, логично. Но!!! Нигде в учебниках физики не сказано о возникновении головной боли от ударной волны при прохождении самолетом сверхзвукового барьера. Да и летают молодые курсанты не в полвосьмого, когда город практически покрыт пологом ночи. Отдаленные последствия? Все может быть.
   На всякий случай Нина выписала координаты поселка, в котором базировались сверхзвуковые самолеты, и перешла к прочтению второй, не менее интересной новости.
   В ста километрах от Ямска, в холмистой местности располагалось одно из красивейших озер Новороссии, именуемое Зеркальным. Его поверхность, действительно, во многом напоминала огромное зеркало в окаймлении густой чащи хвойного леса и золотых пляжей, насыпанных там людьми. Жители всей Новороссии, а также и других частей света, готовы были многое отдать, чтобы приехать на Зеркальное хотя бы на неделю, подышать свежайшим воздухом в хвойном лесу, окунуться в прохладные радоновые воды сказочного озера. Однако это озеро хранило один из страшнейших секретов Новороссии. Двести лет назад на глубине тридцати метров (да, озеро было чрезвычайно глубоким) покоился свинцовый саркофаг с несколькими тоннами ядерных боеприпасов. Некоторые жители Новороссии считали это уткой для жадных на приключения или сомнительную славу людей. Многие желающие отыскать саркофаг, погружались под полог холодных вод Зеркального навсегда. Коварное озеро не отпускало своих пленников, заплывших слишком глубоко. Ходили легенды и о проклятии, наложенном на это озеро духами-хранителями Новой Земли в первый же год появления на планете переселенцев из другой Галактики. В общем, никто еще не подтвердил, но и не опроверг гипотезу о ядерном секрете Новороссии. Да, при всеобщем доверии друг к другу, каждое государство держало на своей территории подобный секрет, наводящий страх на всех остальных.
   "Ядро Новой Земли" в свое время даже публиковало статью о Зеркальном Саркофаге, в которой специально для соседей в деталях расписало о надежности данного схрона даже с сейсмической точки зрения. На этой строке Нину передернуло. Опять сейсмотема. Неспроста эта строка тут написана, неспроста!
   Значит, версия номер два - пытаются расшатать Зеркальное и спровоцировать там ядерный взрыв. Отсюда ясно, почему трясут по расписанию: запланированное действие, направленное на скорейший результат. Пускай и находится озеро в ста километрах от Ямска, городу мало не покажется. Нина вытащила из ящика стола атлас дорог Новороссии и, отыскав там страницу, где в деталях было разрисовано Зеркальное и пять городков, расположившихся неподалеку, выписала их названия на отдельный листок.
   "Предполагаю посетить окрестности Зеркального, - написала она Суслику, - если там все тихо, значит..." А что значит, задумалась девушка глядя на потолок, будто там кто-то начертал ответ на мучившие ее вопросы. Это значит только то, что никто не пытается потревожить дно легендарного Новоросского озера, и что в ближайшие годы можно смело брать путевки и отдыхать там. Ведь саркофаг хорошо припрятан, если он там, вообще, есть.
   Нет, письмо пока отсылать рано, решила Нина, перейдя к прочтению следующей новости.
   Теперь авторы сообщения предлагали ей побывать на военном полигоне не так далеко от Зеркального, на берегу другого не менее красивого озера Тёплого. Там и базировалось одно из крупнейших военных подразделений Новороссии уже без малого двести лет. Ничем особенным, кроме постоянных подрывов, этот полигон не славился. Зачастую в те места приезжали президенты трех государств и Наукограда, чтобы "поиграть" в войну. Президенты и их приближенные с удовольствием наблюдали из вертолетов за разворачивавшимися на земле военными действиями, в то время как жители города Холмска, находящегося в пяти километрах от въезда в полигон, вечно жаловались на дребезжание окон. Не очень довольны были потешными войнами и водители-дальнобойщики, которым на время проведения учений перекрывали то одну, то другую полосу меридианной трассы. Но полигон функционировал денно и нощно. Чего только на нем не проводили, чего только там не взрывали.
   А неделю назад, гласили заголовки новостного портала, под Холмском начали уничтожать эвакуационные ракеты. Сто лет назад умер последний переселенец со Старой Земли - писали в статье. Раз свидетелей того события не осталось, ракеты, занимающие тысячи полезных гектар площади, уже никому не нужны. Никто не приезжает на ракетодром на севере Новороссии, чтобы пройтись по отсекам корабля, на котором он был вывезен с умирающей планеты. Раньше в музей ракет под открытым небом съезжалось довольно много народу. Дети, внуки и правнуки переселенцев с любопытством разглядывали творение своих предков. Но чем глубже погружался в историю день прибытия на Новую Землю, чем дальше уходил в памяти день основания новых государств и городов, тем меньше народу приходило в музей. Выросло поколение тех, кто воочию не видел переселенцев. И вот теперь, спустя двести лет, правительство приняло постановление, уничтожить все ракеты, кроме одной, с целью освобождения плодородных площадей.
   Что там такого плодородного на севере Новороссии, Нина не представляла. А что могло быть плодородным в самой обыкновенной тундре, где восемь месяцев из двенадцати стоит лютая зима? Карликовые деревья, замороженная алая ягода и мелкая трава, очень сильно напоминающая лишайник со страниц детского учебника об истории и географии погибшей планеты, - вот и все, что произрастало там. Возможно, Наукоград вывел какие-нибудь суровые сорта пшеницы, которые весьма в скором времени будут колоситься на полях, где двести лет стояли, сверкая на солнце, стальные корпуса эвакуационных ракет.
   Ракета довольно велика и массивна, - понимала Нина, - если на каждой из них в свое время вывезли по десять тысяч человек. И чтобы взорвать эту махину, придется затратить немало сил. Какой же получится взрывная волна - задумалась девушка. И, главное, дойдет ли она до окраин города, до которого без малого восемьдесят два километра. Так, Нина посмотрела на статью критическим взглядом, надо узнать, трясет ли Холмск, а потом делать выводы. К тому же не мешает съездить и под видом корреспондента проинтервьюировать взрывотехников.
   - Но почему я одна в своих поисках? - вдруг поймала себя на мысли Нина. - Все боятся, но никто не ищет. Странно все это.
   Ночь пролетела незаметно за чтением новостей. Нина и не заметила, когда на востоке появилась алая полоса от лучей восходящего светила. Усталости попросту не было, она уступила свое место любопытству и желанию как можно скорее раскрыть тайны. Не увлекавшаяся ранее политикой Нина никогда не подозревала, что однажды ей придется погрузиться в чтение новостей. Попутно сообщениям с военных объектов, девушка натыкалась и на совсем не относящиеся к делу новости об открытии приюта для домашних животных, о строительстве дубля меридианного шоссе через Северный лес, об инспекторе полиции, ночью протаранившем на перекрестке машину возвращавшегося из ночного клуба парня. На пьяного в стельку двадцатилетнего мальчишку повесили в результате очень много грехов. Как сообщали адвокаты потерпевшего, все видеозаписи с камер наблюдения на перекрестке таинственно исчезли. А власти склонны верить, конечно же, не находившемуся навеселе гражданину. Грустная история не имела никакого отношения к землетрясениям, она привлекла Нину только пометкой о пятистах удаленных комментариях. Власти склонны скрывать нелицеприятную информацию.
   Это же касается и землетрясения по расписанию.
   - Суслик, нам надо встретиться и кое-что обсудить вне контактной сети, - это сообщение Нина отправила сборщику общественных мнений в шесть утра.
   Наверняка, он давно спит, подумала девушка, ложась в постель. Она не стала раздеваться. Сон, поняв, что ему сейчас очень рады, мигом сморил заработавшуюся за компьютером Нину. Только проклятый будильник ровно через два часа прогнал его прочь своим громогласным трезвоном.
   Пятница, к сожалению, осознала Нина, с трудом поднимаясь с дивана. Предстоит целых восемь часов работы, восемь часов без сна, который сейчас очень бы не помешал девушке. Первым делом - кофе, вторым - проверить ящик. Конечно же, Суслик, с которым Нина общалась до трех часов ночи, все еще спит и не прочитал ее письма насчет встречи и обсуждения происходящего за рамками Глобалнета.
   Бодрящий напиток быстро привел девушку в себя, и она ни разу не зевнула по пути на работу. Отчеты и анализы, которые присылали Нине как назло часто, начали угнетать ее. Девушка то и дело пыталась встретиться взглядом с Кириллом Георгиевичем, поинтересоваться насчет вчерашних толчков, но он словно забыл о вчерашнем внеплановом опросе.
   Одна чашка кофе за другой выпивались в этот день Самойловой. Бумаги пестрели от коричневых пятен, работа, все же, спорилась. Лыков, будь он неладен, подшучивал на предмет бессонной ночи. Его пошлые шуточки донимали. А разрядилась обстановка весьма неожиданно.
   Вернувшись с обеда, Нина оторопело замерла в дверях. За ее компьютером вольготно устроился Лыков и, хихикая, что-то увлеченно писал.
   - Брысь! - шикнула на него девушка.
   - Зоофилией страдаешь? - ухмыльнулся Сашка, не собираясь покидать место.
   - С ума сошел? - не поняла Самойлова, тут же оказавшись рядом со своим монитором.
   Но проворный программист успел вскочить и закрыть содержимое экрана своей задницей.
   - Ты что делаешь на моем компьютере? - возмущалась девушка.
   - Ты такая желанная, когда злишься, - заискивающе пропел программист, выскальзывая из не успевших сомкнуться объятий Самойловой, - жаль, что такая женщина досталась какому-то грызуну!
   Но Нина уже ничего не слушала. Она в шоке не сводила глаз с окна мэссенджера, в котором проснувшийся и пришедший на работу Суслик пытался договориться с ней о встрече. О, каким-только спятившим монстром не выставил перед незнакомым парнем ее Лыков. Программист изрядно постарался в подборе колкостей и язвостей. Зачем ему понадобилось писать все это - непонятно, ведь Сашка сам бросил Нину, добившись своего. Или хотел вернуться таким вот способом? Нет, Лыков навеки вычеркнут из личной жизни Нины после столь гнусного поступка.
   "У меня глюки, выпью, и меня шатает с той же частотой и амплитудой, что и наши Ямские дома", - это была последняя запись Лыкова, по поводу которой Суслик неистово негодовал.
   - Прости, - тут же написала Нина.
   - Что? - тут же отозвался Суслик. - Перебесилась?
   - Мой программист во время обеда перебесился на моем компе. Вот что.
   - Допустим, я тебе поверил. Ты всерьез хочешь встретиться?
   - Да, не думаю, что происходящее стоит обсуждать на весь Глобалнет.
   От властей не скрыть даже переписки по запрещенной для вмешательств в личные ящики пользователей контактной сети. Пускай школьники и студенты охотно верят, что их фотографии никому не нужны и никто, кроме друзей их не смотрит. Действительно, эта информация бесполезна. Зато как только в Глобалнете начинает попахивать жареным, тут же появляются "нужные" люди и начинается слежка.
   - Где встретимся? - пока Нина думала о возможной прослушке и подглядывании, поинтересовался Суслик.
   Теперь ни в коем случае нельзя называть конкретное место. Мало ли, на кого работает Лыков, почему он так рьяно пытается помешать ей встретиться с Сусликом. Нет, даже не просто встретиться, он решил их поссорить еще в самом начале знакомства. К тому же, именно Лыков пренебрежительно отнесся к вчерашней анкете. Значит ли это, что парень играет против нее, Нины Самойловой? Или его поведение - способ обратить на себя внимание. Пока нет точного ответа на сей вопрос, ни в коем случае не надо вести переписку с рабочего места.
   - Чего молчишь? - Суслик явно торопился.
   Но как Нина скажет ему - меня прослушивают, и я не могу придумать, как передать тебе секретную информацию. Фантазия Нины быстро додумала нелицеприятную историю о Лыкове, преследующем ее по пятам. Попросить Суслика набрать телефон? Но тут же паранойя пригрозила пальчикой - ай-ай-ай, сейчас Лыков подслушивать начнет.
   Воровато оглянувшись на погруженного в разглядывание фотографий полуголых девиц программиста, Нина полностью избавилась от страхов и написала:
   - Буду ждать в шесть вечера в кафе "Облака". Западный Ямск. Бизнес-центр, 35 этаж. Там и дождемся очередного толчка. Идет?
   - По рукам, - ответ не заставил себя долго ждать.
   Пока Лыков наслаждался скаченными в Глобалнете картинками, Нина поторопилась удалить не только контакты Суслика, но и всю переписку. Небезопасно хранить секретные разговоры на серверах в администрации.
  
   Значит, девчонка из администрации... Олегу не потребовалось каких-либо хитростей, чтобы узнать информацию о собеседнице. Добыть программу-шпиона не сложно. Пожалуй, их не пишут только ленивые студенты-программисты. Но чтобы человек из администрации был настолько неосторожен, что не скрыл свои контактные координаты - несколько странно. Она не боится слежки или, наоборот, хочет, чтобы ее нашли на встрече с Олегом. Но те искренность и желание помочь, что проявляла незнакомка по имени Нина, подкупили музыканта. Надо идти. Несмотря на то, что ровно полвосьмого ему станет плохо на глазах у совершенно не знакомого человека. Если сидеть за компьютером и писать в Глобалнете, дело не сдвинется с мертвой точки никогда. Диванные философы, к чьей армии и присоединится в таком случае Олег, еще ничего полезного не сделали. Вредного - тоже, к счастью. Если не считать за это вредное бездействие.
   Уже начинало темнеть, когда Олег, поглядывая на часы, стоял у входа в самое высокое здание Ямска. Тридцать четыре этажа офисов нависали над ним своими стильными окнами, в которых уже давно загорелся свет. На тридцать пятом располагался ресторан "Облака" - огромный зал и смотровая площадка в одном помещении. Оттуда, словно со смотровой башни в давние времена старой Земли, было видно все на расстоянии десятка километров. Город бусинками-огоньками рассыпан далеко внизу, а выше крыши только облака и птицы в свободном полете.
   Это был один из самых дорогих ресторанов города. Олег бывал тут пару раз, когда его вместе со всей группой "Оазис" приглашали на интервью с престижными изданиями. Но на этот раз молодой человек понимал, что ему придется расплачиваться за даму из администрации. Она, наверняка, богата и не считает деньги и каждый день обедает тут.
   Ровно в шесть у входа припарковалась изящная красная машинка. Она - сразу же понял Олег. Девушкам всех времен и народов свойственно, почему-то, покупать именно красные авто. Но... судя, пускай и по красивой элегантной машинке из ОАС, не скажешь, что ее хозяйка купается в деньгах. Обычный транспорт для обычного человека. Чисто инстинктивно, Олег пригладил топорщащиеся вихры, когда хозяйка красного авто предстала перед ним. На мгновение молодому человеку показалось, что землетрясение сегодня началось на полтора часа раньше. Перед ним стояла, пускай и не воплощение с обложки журнала, но очень и очень миловидная блондинка в строгом сером костюме.
   - Нина Самойлова, приятно познакомиться, - протянула руку леди.
   Олег сглотнул, утонув в ее больших серых глазах. Он, одетый не совсем подобающим образом: в немного мятый свитер и повседневные брюки, - выглядел рядом с ней слишком неловко, словно вылепленный из другого теста.
   - Сус... то есть, Олег, - представился он, пожимая руку девушки.
   Ее милая улыбка несколько разрядила ситуацию, когда девушка предложила пройти внутрь.
   Лифт, поднимавший их на тридцать пятый этаж, стал для Олега настоящей пыткой. Молодой человек чувствовал себя настолько неловко, что со стороны он казался скованным невидимыми цепями. А в рот музыканту словно заткнули кляп и попросили не вынимать до прибытия в ресторан. Если бы Олег отвлекся хотя бы на минутку от самокопания и обкладывания собственной персоны выдуманными комплексами, то он бы заметил, как Нина нервно теребила ручку сумочки, глядя в один из верхних углов лифта. Ее тоже сковывало из-за неловкой ситуации.
   Столик, что заказала Нина, находился у самого окна. Одно из дорогих мест в ресторане - тут же сообразил Олег. Но девушка, удобно устроившись в мягком красном кресле, поспешила развеять все его страхи:
   - Отличное место для проведения эксперимента, не находишь?
   Она с легкостью говорила на "ты", эта надменная госпожа из администрации.
   - Вы... это...
   - Давай на ты, Олег. Во-первых, мы сверстники, во-вторых, Глобалнет не терпит официальщины, - ее тонкие пальцы с аккуратно покрашенными приятным розовым лаком ногтями коснулись его грубой ладони.
   - Прости, - прошептал он, - просто ты выглядишь как неотразимая бизнес-леди...
   - Спасибо, - но она тут не на свидание пришла, и даже не для того, чтобы тратить кучу денег на деликатесы, которыми богат ресторан "Облака".
   Нина предложила пока ограничиться заказом клюквенного морса, одной из самых дешевых позиций в роскошном меню ресторана. И тут от сердца музыканта отлегло. Официальный тон улетучивался, и начинался разговор по делу.
   Женская сумочка сродни черной дыре, в которой умещается все, что только можно, даже увесистая пачка распечаток с новостных порталов города. В каждой новости, которую выложила перед Олегом Нина, имелись какие-либо упоминания о землетрясениях или сейсмической активности в Ямске. Учебный аэродром, саркофаг на дне "Зеркального" и полигон в Холмске - это три основные версии, которые Нина посчитала более-менее правдоподобными.
   - Но, - Олег тут же заметил слабину во всех версиях девушки, - жители Холмска и других городов, находящихся куда ближе к полигону и саркофагу, ничего не ощущают. То же самое можно сказать и о людях из аэродромного поселка Киши.
   - Ты об этом читал, или это просто домыслы?
   - Скажем так, - прикусив губу, Олег смотрел прямо в глаза девушке, - когда я собирал информацию для сообщества в контактной сети, я на это не натыкался. Хотя... и этому есть объяснение.
   И объяснение это было очень простым: жители небольших городов редко выносили сор из избы и публиковали статьи о своих проблемах в Глобалнете. Их власти, конечно же, тоже не отличались добропорядочностью. Но куда сложнее скрывать информацию в городе, где все друг друга знают, и мэра могут попросту свергнуть и учинить над ним самосуд. Это не анархия, отнюдь нет. Это сообщество, построенное на доверии каждого каждому.
   В Ямске, чтобы увидеть мэра в лицо, надо быть либо журналистом, либо человеком уровня Кирилла Георгиевича, вхожим во все кабинеты. На улице господина Ослова не встретить, он всегда передвигается с охраной и предпочитает даже в булочную через дорогу ездить на бронированном автомобиле. Последнее время стали ходить слухи, что и автомобиль для Ослова уже не самое безопасное место, и он предпочел земле воздух, и теперь летает на вертолете. Для того и строят сейчас в Ямске очень много стадионов и площадей. Чтобы Ослову легче было "парковать" свое транспортное средство.
   А мэр небольшого городка вроде Холмска может на работу ходить пешком. Он здоровается с каждым встречным, ведь это его друзья, одноклассники, учителя, родственники. В таких городах не незнакомцев. И случись там что страшное, решат эту проблему всем миром и тут же забудут о ней.
   - Но если бы жители малых городов решили проблему, - опровергла теорию Олега Нина, - мы бы не ощущали тряски. Значит, или проблема существует и у них...
   - И они считают, что она не распространяется за пределы их городов! - перебил девушку музыкант.
   - Значит, предлагаю завтра с утра нарядиться журналистами и поехать в Холмск и на Зеркальное, чтобы расспросить местных жителей!
   Они еще долго придумывали планы на субботу и, возможно, на воскресенье. Нина то и дело поглядывала на часы. Нет, она вовсе никуда не торопилась. Она ждала. Если западный Ямск трясет, то ресторан должно встряхнуть в первую очередь. Чем выше этаж, тем сильнее ощущаются колебания. Как у математического маятника, шарика на длинной нити.
   - Сейчас начнется, - сверившись с часами, прошептал Олег.
   Но его собеседница, казалось, его не слышала. Она ткнула пальцем куда-то за спину молодого человека. Там же стекло, не понял музыкант, но все равно обернулся. Чуть заметный белоснежный столб озарял небо своим сиянием на горизонте. Он был ровным, вычерченным словно по линейке, не сужался у основания, не расползался кверху. Луч был направлен от самой земли и уходил на десятки километров в небо. Нина успела заснять странное явление. Когда она, радостная, вернулась к столику, она обнаружила, что Олег сидит, стиснув руками виски и закрыв глаза. Молодой человек постанывал. Он не метался в конвульсиях. Словно каменное изваяние, он врос в кресло и представлял собой комок напряжения.
   Бокалы в баре пошатывались, подвешенные за ножки к потолку. Остальные посетители, коих было не так и много, находились в прострации, официантки на мгновение замерли, вцепившись в разносы, а бармен смиренно сидел. Наверное, он за неделю успел привыкнуть к тряске в половине восьмого.
   - Олег! - потрясла молодого человека за плечо Нина, когда ресторан снова пришел в движение. - Ты как?
   - Тяжко, - честно признался музыкант, - такой какофонии в голове еще не слышал. Хорошо, что живу только на восемнадцатом.
   - А я совсем ничего не ощутила. И кое-что сфотографировала. Ты видел столб на западе?
   - Что?
   Олег определенно в самом начале смотрел на столб и пытался что-то сказать, но теперь он не мог и припомнить, что видел нечто на горизонте.
   - Получается, толчки заставляют всех забыть события двух-трех минут, смотри...
   И девушка протянула музыканту включенный фотоаппарат.
   Десяток фотографий странного столба успела она сделать, пока весь ресторан мучался от странных ощущений. Потом все пришло в норму, все забыли о произошедшем, будто ничего и не случилось.
   - Ты хочешь сказать, что оно связано с толчками?
   - У меня нет повода отвергать эту гипотезу, - Нина говорила это все с горящими от азарта глазами.
   Сегодняшняя встреча прошла не напрасно. Девушка не только собственными глазами увидела, как ведут себя люди во время таинственной встряски, но и обрела еще одну зацепку - столб света где-то на западе. Остается только посчитать, и сразу станет ясно, откуда исходят толчки.
   - Олег, можешь опубликовать у себя в сообществе эти картинки?
   - Почему бы нет? Вдруг этот столб еще кто-то увидел. Или кто-то знает о его природе. На сайт бы администрации все это...
   - Пока рано, - отрезала девушка, - Лыков, администратор сайта, не пропустит этой информации. Особенно, если ее опубликую я.
   - Постой, - копируя фотографии Нины на свою карту, догадался Олег, - а не тот ли это программист, с которым я имел честь разговаривать сегодня в обед.
   - Тот, - кисло улыбнулась Нина.
   - Козёл редкостный, - выругался себе под нос музыкант, - тогда точно, ограничимся сообществом. И это... заезжай ко мне в восемь утра, поедем завтра работать журналистами.
  

Глава 7

   Нетерпение мешало сну. Только Олег закрывал глаза, как прелестная блондинка, опустив бархатные ресницы на синие глаза, всплывала в памяти. Она улыбалась уголками губ, на щеках играл чуть заметный румянец. Я помогу, доверься мне, пел ее нежный голос. Словно фотомодель с рекламного плаката, она была убедительна и неотразима, эта самая обыкновенная офисная девчонка в неприметном, но аккуратном деловом костюме, его сверстница. В ней сочеталось все: и ум аналитика, и красота с обаянием, и нечто привлекательное, неописуемое словами, только стихами. Жаль, Олег не дружил с рифмой и слогом. А то бы в этот момент он соскочил с дивана, нашарил бы выключатель и на углу салфетки полутупым карандашом нацарапал бы слова новой песни. Песни, по которой все девчонки Ямска и близлежащих малых городов сходили бы с ума, которая бы понравилась даже не искушенной в рок-музыке Катюшке. Нина - это его опора на ближайшие несколько дней, девушка-загадка, единственная во всем городе, протянувшая руку, чтобы помочь, а не оттолкнуть или учтиво согласиться с его доводами.
   Он засыпал с мыслью о Кате, просыпался с мыслью о Нине. Одна любила его больше всего на свете, вторая при всей обаятельности и привлекательности рассчитывала исключительно на деловые отношения. Эти отношения закончатся, как только загадка толчков в городе окажется раскрытой. Но именно холодность синеглазой блондинки с чего-то будоражила Олега, заставляла его думать о Самойловой. Он ворочался, пил снотворное, закрывался с головой, считал овец, но ничего не могло вытеснить из памяти девушку, встреченную вечером. Как и Катюша, Нина даже не узнала в нем одного из музыкантов "Оазиса". Этот пунктик считался у Олега чуть ли не основным при общении с девушками. Он нужен Самойловой не за песни или славы. И этот факт служил неким паролем для доступа в его душу. Нину он готов был впустить столь же смело, как и Катю несколькими годами ранее. Уживутся ли любимая девушка и верная боевая подруга, Олег пока не хотел загадывать, надеясь на положительный ответ. Уживутся. И подружатся.
   Утро наступило внезапно. Герасимов даже не успел понять, заснул ли он хоть раз, или он всю ночь передумал много чего разного о недавней знакомой. Проклятое утро известило о своем наступлении громкой мелодией совсем недавно записанной "Оазисом" песни о грядущем бурном дне. Олег открыл сначала один глаз, потом второй, затем перевернулся на другой бок и лениво потянулся за телефоном. Вреднющий аппарат и не желал попадаться ему в руки, и выскользнул сразу, как молодой человек притронулся к его мерцающему экрану. Телефон вибрировал, извиваясь на пушистом сером ковре. Он медленно полз в сторону кардана, и музыкант, стиснув зубы, с ненавистью остановился на молчаливых в данный момент тарелках.
   - Гадство, - прошипел Олег, садясь и поднимая телефон, и уже в трубку усталым голосом произнес: - Слушаю.
   - Привет, я тебя жду у подъезда...
   Опять она - молнией эта мысль проскочила в голове. Олег тут же сообразил, что это не очередной сон, а уже явь. Они с Ниной договаривались на восемь утра, уже девять без четверти. Она опоздала. Да и он не лучше.
   - Пять минут.
   - Две. Иначе я занимаюсь исследованиями одна.
   Через минуту Олег, как и все жители Новороссии натренированный на моментальные сборы в случае возможного глобального катаклизма (такое преподавали в основах безопасности), уже стоял внизу и взирал на припаркованную у его подъезда американскую серую машинку, обклеенную эмблемами одного из городских телеканалов. Рядом с ней и дожидалась молодого человека давешняя блондинка Нина Самойлова. А рядом с ней - невысокая шатенка с короткой стрижкой. Девушка в клетчатом коротком плаще чрезмерно смело смотрела в его сторону, и в ее колком взгляде улавливалась неописуемая решимость докопаться до истины в одиночку.
   - Знакомься, Олег, это моя подруга Аля, профессиональный жур...
   Но не успела она договорить, как Герасимов, очутившись рядом с девушками, завопил:
   - И это ваша секретность? Если одна женщина знает, значит, знает весь мир!
   - Нам это и надо, - пожала плечами Нина, не понимая бешенства недавнего знакомого, - чтобы всем в мире стало известно о странных встрясках западного Ямска. Больше людей знает, скорее найдем ответ.
   - Но... - тут Олег поспешил вспомнить, как он пытался опубликовать свои домыслы о происшествии на главном городском портале.
   Этим он вызвал только нескрываемый смех молодой журналистки. Она поставила под ноги тяжелую черную сумку с эмблемой телеканала, и опять смерила молодого человека пронзительным взглядом.
   - Господин Герасимов, - о, да она знает его по имени, ушлая, - вас они смогли заткнуть, нас не заткнет никто, пока мы живы. Или мы не журналисты? Мы беда всех секретов. Беда с землетрясениями в том, что все молчат и боятся сказать первое слово.
   - Почему тогда вы не занялись проблемой толчков раньше? - возмутился Олег. - Почему вас должна для этого вызванивать лучшая подруга?
   Аля пожала худенькими плечами. Она - кто, вчерашняя выпускница, ей мало чего доверяют, от нее на телевидении ничего не зависит. И помочь-то она взялась по собственной инициативе, потому что боялась передавать подруге на выходные казенные диктофон, камеру и автомобиль.
   - Тут правды все равно нет, - открывая заднюю дверцу автомобиля телекомпании, прервала долгий разговор Нина, - по дороге все обсудим.
   Ее спутники дружно кивнули, и уже через несколько минут автомобиль Главной Городской Телекомпании на полной скорости выезжал на меридианную трассу. Аля вела уверенно, ей не требовались карты, потому что как Зеркальное, так и Холмский полигон она знала как свои пять пальцев еще с университетских практик. Эти объекты - чуть ли не самые частые "участники" новостей, и ездить туда Але и остальным журналистам приходилось не раз. К тому же, жители небольших городов прекрасно знали в лицо большинство операторов и репортеров, и относились к приезжим собирателям новостей снисходительно. Это не Ямск, где прибытие журналистов встречают в штыки, подозревая какой-то подвох или предательство. В малых городах жизнь течет намного спокойнее, и прибытие людей из мегаполиса считается чуть ли не праздником.
   - Вам бы просто не поверили, представься вы сотрудниками ГГТ, - бросила Аля. - А любопытствующим прохожим бы всяко ничего не сказали. Это реальная жизнь, а не контактная сетка.
   И в этом, Олег признался себе, девушка была права. Если проводить расследование незаметно, то лучшего варианта, чем подруга с телевидения, попросту не найти. Не знал же Олег, что Нина и Аля вовсе никогда подругами и не были. В школе они постоянно дрались по мелочам. Не такая способная в математике и физике Аля зачастую подставляла погруженную в теоретические науки одноклассницу, высмеивала ее и стремилась возвыситься над тихоней-аналитиком. Это потом, спустя пять лет после школы, Аля и Нина случайно пересеклись в очереди на автомобильной заправке. Повзрослевшие, они ни словом не вспомнили о своих идиотских распрях детства, а через несколько минут Нина стала обладательницей визитной карточки одной из практиканток ГГТ. Тогда Самойлова и не подозревала, что спустя пару лет ей придется перерывать все тумбочки в поисках Алиного телефона. Такова жизнь, ее виражи куда круче, чем повороты на горных перевалах.
   Озеро Зеркальное, где по слухам хранился ядерный саркофаг, встретило журналистский автомобиль закрытым шлагбаумом. Глади этого озера, вообще, невозможно было разглядеть из-за пестрого ковра крон обступивших берег жемчужину природы деревьев. Все такое недоступное, защищенное, скрытное, - это озеро даже своими окрестностями предполагало наличие тайны на его дне. Не будь этой тайны, ее надлежало придумать, чтобы заманить в этот сказочный лесной уголок жителей не только Новороссии, но и всего мира. Звонко пели птицы, устроившись на многочисленных ветках. Вместо пыли и гари, вольготно устроившейся на городских улицах, тут можно было смело вдохнуть полной грудью запах осенних листьев. Вместо рева автомобилей предлагалось слушать музыку природы: трели птиц, шепот листьев, плеск воды... Жаль, что сейчас осень, и давно уже не цветет душистая липа. А, судя по возвышающимся вдали ярко-желтым кронам, этих деревьев тут предостаточно.
   - Господа, за въезд на территорию заповедника "Зеркальное" с каждого человека взимается плата, - известил человек в сторожевой будке.
   Олег тут же полез за кошельком, чтобы расплатиться и за себя, и за дам, и за парковку, но юркая девушка Аля опередила его и просунула сторожу пластиковый пропуск корреспондента ГГТ.
   - Опять вы, - обреченно фыркнул в усы старик, - сколько можно?
   - Сколько нужно! - тут же парировала Аля, выйдя из машины. - И начнем с вас, Герман Робертович.
   Ее черные словно уголья глаза, как показалось Олегу, вспыхнули на мгновение красным, когда девушка подалась вперед, отодвигая сторожа к его будке. Дьяволица во плоти, иначе эту девку не назвать, она своим напором возьмет свое.
   Микрофон со встроенной видеокамерой тотчас же появился у Али в руке. Вот профессионализм! Не успела сориентироваться, а уже снимает.
   - Западный Ямск последние дней десять сотрясают толчки странной природы. Во время землетрясения у многих болит голова. По одной из версий причиной всему саркофаг на дне Зеркального, легенда о котором...
   - Постойте Альфия Сагитовна, - отмахнулся старик, - что за ерунду вы несете? Саркофага нет. Это страшная история для привлечения туристов.
   - Допустим, - журналистка предпочла согласиться, - тогда вопрос: не было ли тут, в окрестностях Зеркального, землетрясений, не ощущали ли туристы по вечерам внезапной головной боли? Не слышали ли чего?
   - Я - нет, - честно признался охранник, разведя руками, - туристов спрашивать бесполезно, вряд ли они захотят помочь разобраться в сказках.
   Но это не сказки. Толчки существуют! Скажи это Аля, дед бы рассмеялся ей в лицо и покрутил бы пальцем у виска. Надо признаться, он был бы прав.
   - А вы не видели вот такой столб света?
   Это был последний козырь журналистки. Она извлекла из сумки крупно отпечатанную вчерашнюю фотографию. Ямск. 20 октября 200 года 19:34, значилось на автоматически проставленной подписи. Белый столб на западе было сложно различить, ведь фотография делалась не на профессиональную камеру. Но и тонкая полоска света, едва заметная на отпечатке, несколько озадачила охранника.
   - Не видел, честное слово. И не знаю, что это такое. Я за машинами слежу, а не за облаками.
   - Может, - Аля заискивающе улыбнулась, не сводя умоляющего взгляда с печальных серых глаз собеседника, - пропустите пообщаться с туристами?
   - Да ну вас, проезжайте, - он понял, что журналистка и ее спутники не намерены платить.
   А после Алиного намека - не пропустите, мы напишем, что сторож на проходной скрывает тайну Зеркального - старик предпочел окончательно сдаться. Пусть зайдут и убедятся, что там нет ничего и быть не может.
   Торжествуя, брюнетка влезла за руль и принялась нахваливать себя и свое умение общаться и уговаривать людей.
   - Ты трепалась с ним пятнадцать минут, - негодовал Олег, - за это время можно было оплатить и все разузнать.
   - А я разузнала, - рассмеялась девушка, въезжая в открытые ворота, - и не заплатила. Нам же нужно больше показаний. Вот дед и рассказал, что ничего подобного не ведает.
   - Возможно, ему дано указание, - пришла на помощь Нина, - никому ничего не говорить ни о саркофаге, ни о том, что он беснуется. Иначе тайны не останется, туристы не приедут.
   Как знать. Может, и так.
   Но, скорее всего, пожилой охранник на проходной все же говорил правду. Ни туристы, ни обслуживающий персонал многочисленных санаториев ничего не слышали и не ощущали. Мегабайты данных бессмысленным потоком записывались Але на камеру. Но абсолютно ничего, за что можно хоть как-то зацепиться, в этих записях не было. Следуя профессиональной привычке хранить абсолютно все на всякий случай, шатенка ничего не стирала. Чутье ей подсказывало - не тронь, через несколько дней пересмотришь, и в этих записях найдешь очень много ценного.
   Только один мальчишка пролил свет. Несколько дней назад он сидел в ротонде на берегу озера и фотографировал уток. День уже подходил к концу, светило опустилось за густые кроны деревьев. Как вдруг где-то на юге появился широкий белый столб света. Он продержался на небе несколько минут и растаял. И на память о странном событии подросток оставил несколько фотографий.
   Тут же Нина протянула мальчишке карточку и купюру в качестве вознаграждения. Только спиши. Воодушевившись материальной заинтересованностью, он вставил карту в фотоаппарат, и уже через пару минут Самойлова обзавелась нужной информацией. Значит, столб виден, он довольно крупный, не такой слабый, каким его видят жители Ямска, но никакого воздействие на отдыхающих Зеркального эта штуковина не оказывает. Будь у них время, остались бы Олег и девушки тут на озере до завтра. На собственной шкуре музыкант бы попробовал ощутить последствия головной боли. Но выходные не вечны. Их всего два дня на неделю. И за эти два дня надо еще многое успеть.
   Например, не мешает собраться и отправиться на полигон в Холмске, на двадцать километров южнее Зеркального. И успеть туда стоит до темноты, до наступления которой осталось совсем немного времени. Ничего не противоречит предположению, что землетрясения могут быть связаны со взрывами устаревших эвакуационных ракет.
  
   Полковник Суворов чинно прохаживался вдоль плетеного забора, сооруженного по фотографиям со старой Земли. Там вкопанные в землю под углом палки использовали карелы при огораживании своих скромных владений на острове Кижи. Прочная плетенка, не подвластная сильным ветрам, ударной волне и даже некоторым автомобилям, очень понравилась военным. И они с превеликой охотой перенесли изобретение карелов на полигоны Новой Земли. Адъютант полковника, щуплый мужчинка с бегающим взглядом, трусовато семенил следом за статным начальником, грозно взирающем на очередную ракету, приготовленную к уничтожению. Словно муравьи, с два десятка рядовых упорно трудились там, за изгородью. Они натягивали канаты, раскладывали ящики со взрывчаткой, щелкали крошечными датчиками, фотографировали. Уйму приготовлений еще предстояло сделать прежде, чем гигантская махина разлетится на части от взрыва.
   Громадина в десятки метров ростом горой возвышалась посреди поляны, окопанной на несколько раз, обнесенной древнекарельскими заборами и обставленной многочисленными измерительными приборами. С раннего утра, как только алое светило бросало на землю первые лучи, рота принималась готовить ракету к уничтожению: спешно снимали чехлы, выносили из командирских отсеков электронное оборудование, отсоединяли двигатели, промывали топливные баки. Инструкция по этому поводу Суворову была прислана очень обширная, где поминутно указывалось время начала каждой операции. Ни передохнуть, ни хотя бы замедлиться. И проверять выполнение всех ее пунктов доверено было ему и еще двоим генералам. Только к вечеру удавалось принять ракету, которая соответствовала абсолютно всем пунктам правил, и давать команду на приведение взрыв-пакетов в действие.
   Все военные расходились по домам, спускались в подвалы, пока над их головами не прогромыхает звучный взрыв. Ровно в половине восьмого. Потом все медленно выбирались из убежищ, и в сгущающейся темноте обходили поляну в поиске не уничтоженных опасных деталей. Еще бы военные знали о степени опасности каждого элемента...
   Серая легковушка подъехала к древесному забору примерно в шесть вечера. Полковник, уже собиравшийся уходить с поля, чтобы спустя час проверить местонахождение каждого из муравьев-рядовых, а потом дать команду на взрыв. Военный удивленно поднял брови, когда, обернувшись, он увидел перед собой невысокую девчонку в красном клетчатом плаще. Ее сопровождали двое в гражданском, с первого взгляда Суворову стало ясно - не журналисты они. В по-спортивному одетом мужчине он быстро узнал музыканта из "Оазиса" Олега Герасимова. Все-таки, плакаты, развешенные в спальне у дочери, иногда полезно разглядывать. А в золотоволосой барышне полковник охотней увидел бы кого-нибудь из представителей власти. Пускай и одета девушка не в офисные наряды, а в обычные джинсы и элегантную водолазку под короткой курткой, но слишком она изысканна для грязной профессии репортера. Ей не к лицу разъезжать на пыльной полуразбитой тачке в компании с журналистами. Странная компания.
   - Здравствуйте, - крикнула тем временем журналистка, избрав из компании двух военных того, который посолиднее, - Антон Романович Суворов, как понимаю. Приятно познакомиться, Альфия Сагитовна Нуралиева, репортер ГГТ Ямска.
   - Взаимно, - скупо ответил полковник, - с чем на этот раз пожаловали?
   Как он не любил журналистов. Эти ребята умудрялись пробраться где угодно и как угодно, миновать с десяток шлагбаумов, уговорить охранников пропустить их чуть ли не в эпицентр взрыва или в самое опасное место на учениях. Длинные языки этих ребят могли многое. Особенно, когда журналисты, играя словами, искажали информацию.
   - Вот! - Аля непринужденно тыкнула пальчиком в сторону гигантской эвакуационной ракеты, приготовленной к взрыву.
   - Ракеты, стало быть. О них вся Новороссия уже две недели как трезвонит, - с ноткой занудства в голосе ответил Суворов.
   Он тяжело вздохнул и предложил всей компании пройти в штаб, где он охотно расскажет обо всем, что не запрещено. Информации на самом деле очень много, и часть из нее считается открытой для жителей близлежащих городов. Жителям того же Холмска еще накануне взрывов разослали памятку, что ровно в 19-30 ежедневно надлежит спускаться в подвал, предварительно плотно закрыв все окна и двери. Подобные извещения получили и люди из трех других промышленных городов-предприятий.
   - Неужели в Ямск доходит звук от взрыва? Все рассчитано, 80 километров - многовато и для звука, и для ударной волны. Мы все блокируем, понимаете?
   Суворов перебирал пальцами стопку бумаг, предназначенных для подписи и отсылки в Златоград и за границу.
   - Возможно, - предположил Олег, - и ощущается все очень неприятно. Трясет, голова болит...
   - Головная боль? - насупился полковник. - Впервые слышу. Если за восемьдесят километров от взрыва люди сходят с ума от боли, тут бы мы давно вымерли. Нет-нет, уверяю вас, мы к землетрясениям никаким боком не относимся.
   - Хорошо! - тут уже встряла Нина, доставая из сумочки кое-какие бумаги, что она успела получить накануне у начальства, - администрация города уже заинтересована в расследовании происходящего, город-побратим в начале следующей недели отправляет к нам исследователей-сейсмологов. И если сила взрывов не будет снижена, а полигон Холмска окажется виновным в происходящих в Ямске волнениях, министерству военных дел придется заплатить за ремонт и лечение семисот тысяч человек. Сомневаюсь, что в бюджете Новороссии найдется такая сумма.
   Полковник с должным вниманием выслушал все обвинения, высказанные элегантной блондинкой. Точно, она представитель властей, иного и быть не может, - понял Суворов. Во взгляде этой женщины читалась нескрываемая решимость. Она докопается, она найдет именно то, что ищет. К счастью, у Холмской военной части есть, что предъявить представителям ямской власти.
   Толстенный талмуд, переплетенный красной пружиной, лег на стол перед троими гостями полковника. Совсем свежее издание, датированное началом сентября 200 года, предлагалось пролистать за совсем короткое время. "Безопасность при проведении операции утилизации" - гласил заголовок громадного труда, присланного в помощь военным. Далее Суворов бегло листал страницы, показывая и комментируя карты местности, рельефы, в двух словах поминая используемое оборудование. Он не скрывал чисел, ни силы взрыва, ни радиуса распространения взрывной волны, которую военным удалось направить на юго-восток, дабы не затрагивать новые западные районы Ямска.
   - Не понимаю я одного, - сказал напоследок Суворов в седые усы, но его прекрасно расслышали все трое гостей.
   Он поднял на них усталый взгляд янтарных глаз и грустно улыбнулся:
   - Куда проще было бы сжечь эти ракеты в атмосфере, а не уродовать эту планету. Почему понадобилось взрывать именно сейчас, собрать все из музея Былой Славы и уничтожить? Но приказы не обсуждаются. Нам сказано, каждый день в 19-30 взрывать, этим мы и занимаемся. Кстати, предлагаю спуститься в подвал, через пять минут отдаю приказ.
   Гости и не заметили, как за разговорами пролетели полтора часа. И Олегу, и Нине, и любопытствующей журналистке не хотелось прятаться по подвалам, когда происходит самое интересное, и в воздух в столбе пламени поднимаются обломки ракеты, на которой двести лет назад прибыли сюда их предки. Но указание - это указание. Спускаться, значит, спускаться и пережидать.
   - А можно, - робко поинтересовалась Аля, - я оставлю камеру напротив окна? Очень хочется взрыв заснять.
   - Не положено, - буркнул Суворов, - без разрешения не положено.
   - Я для себя. Обещаю посмотреть и тут же стереть, а?
   В этот момент лицо девушки напоминало жалобную мордашку котенка, не кормленного несколько дней. Отказать такому мог только бессердечный.
   - Под мою ответственность. Просмотреть и стереть. Эх... - скрепя сердце разрешил полковник, - видит Бог, зря я это делаю.
   Последнее Аля, вообще, не слушала. Она уже умудрилась зафиксировать камеру напротив окна, и торопилась следом за спускавшимися в подвал полковником, прислужливым адъютантом, Самойловой и ее Сусликом.
   Зеленые светящиеся цифры на электронных часах показали 19-30 после долгого ожидания. Сначала раздался чуть слышный хлопок, потом через пару секунд всех словно приложило по ушам, встряхнуло, и всё мигом закончилось.
   - И всё? - удивленно спросил Олег, нарушая тишину.
   - А вы что-то еще ждали?
   - Ну... - молодой человек мялся, - да, вообще-то. Плавных волн под ногами и нестерпимой боли в висках. Не было ничего. Абсолютно ничего. Может, до Ямска доходят какие-то отголоски вашего взрыва?
   - Сомневаюсь, - решительно заявил Суворов. - Я склонен думать, что кто-то намеренно пользуется фактом взрывов в Холмске, чтобы прикрыться. Зачем - не знаю. Я выполняю только присланные мне приказы.
   Аля тем временем успела подняться в кабинет и просмотреть запись на камере. Раз полковник не торопится, рассудила журналистка, то у нее есть все возможности, чтобы спрятать увиденное с глаз долой живущего по приказам военного. Девушка ловко обращалась с камерой. Она настолько оказалась увлечена своей работой, что в ужасе пришла в себя только услышав покашливание у себя за спиной.
   Она обернулась одним прыжком и встретилась глазами с отчужденным взглядом подхалима-адъютанта.
   - Если дали слово, что удалите, удаляйте.
   - Слушаюсь! - с ехидством заметила Аля. - Рада, что военные все же не спускают глаз с телевизионного трепла.
   Она с превеликим удовольствием ввернула в речь непотребное прозвище журналистов, желая посмотреть, как на это отреагирует замученный вояка.
   - Я прикажу проверить все карты памяти. Удаляйте.
   - Хорошо.
   Аля сама спокойствие. Ничего страшного, что Нина с Олегом ничего не увидели своими глазами. Она все равно расскажет им. Этого достаточно для первоначальных выводов, для первых интервью, которые уже завтра утром появятся на телеканале Ямска. Осталось ждать совсем немного до той минуты, когда жители мегаполиса начнут относиться к землетрясению не как к собственному сумасшествию или бреду жителей западного района. Достаточно нескольких слов журналиста, чтобы новость стала бомбой. И у Али эти слова уже имелись. Полковник Суворов осторожен, не идет на конфликт. Или, наоборот, он очень умен, и позволил журналистке увидеть то, что она очень хотела? На этот вопрос ей еще предстояло ответить.
   - Как оно? Был там белый столб? - спросила ее Нина, когда машина отъехала довольно далеко от полигона и мчалась по трассе в сторону Ямска.
   - Нет, - решительно ответила Аля, и переключилась на скоростную передачу.
  

Глава 8

   Море на Новой Земле радовало переселенцев зелеными волнами. С физикой не поспоришь, и если свет преломляется на этой планете несколько иначе, то и привычные объекты имеют несколько иной цвет. Светило ярко красное, море - зеленое, листва имеет глубокий изумрудный цвет. Новые поколения людей, родившиеся на этой планете, только по фотографиям из прошлого могли любоваться голубыми озерными водами, лазурью морской волны, золотистым светилом, согревавшим их далеких предков.
   Зеленые морские волны омывали роскошный пляжный городок в районе экватора. В середине осени светило частенько пряталось за густыми сизыми облаками, но это не мешало ему согревать экваториальные джунгли до сорока градусов по Цельсию. Горячий песок, вода как парное молоко, - никогда и не подумать, если посмотреть на свинцовое небо, что нависло над заросшим густыми лесами пальм побережьем. Хоть бы ветерок какой пронесся, даровал дуновение прохлады. Духота расслабляла, словно в бане.
   Высокий загорелый брюнет с короткой стрижкой, не снимая защищавших его глаза от ультрафиолета очков, лежал на белоснежном шезлонге. Он совсем не шевелился, только довольная улыбка и чуть вздымающаяся грудь без единого волоска говорили о том, что он жив и не собирается на тот свет. Фигуристая шоколадная блондинка, у которой три крошечных кусочка ткани закрывали лишь самое сокровенное, обмахивала мужчину роскошным опахалом из перьев здешней хвостатой птицы. Чем-то эти перья напоминали павлиньи, но были ослепительно белы, а золотая сердцевина в ясный день ярко б сверкала червонным в лучах светила.
   Брюнетка с пышной грудью, одетая (если можно так сказать) в серебристый вызывающий купальник, плавными движениями гибких пальцев втирала в здоровую кожу мужчины лосьон для загара. Делала она это настолько умело и виртуозно, что оно нравилось и клиенту, и его телу. Иногда мужчина лениво поднимал руку и нежно касался ее длинных перламутровых ноготков, пытаясь немного скорректировать ее движения в желанном для его тела направлении. Девушка заискивающе улыбалась, хотя прекрасно понимала - мужчина не открывает глаз, он в полудреме и только чувствует ее прикосновения.
   - Михаил Юрьевич! - это на частном пляже появилась третья девушка, такая же молодая и не менее вызывающая.
   Если взглянуть на ее коротенький белый фартук, нипочем не догадаешься, что на ней кроме него, вообще, есть хоть одна деталь одежды.
   Мужчина невольно поднялся на локтях, когда красавица поравнялась с ним.
   - Ужин готов, господин, - сообщила кареглазая брюнетка в фартуке и, резко развернувшись на каблуках, удалилась, унося за собой чуть различимый запах изысканных духов.
   Она шла, покачивая упругими загорелыми бедрами. Она оглянулась через плечо, чтобы одарить своего господина заискивающим взглядом. А он, уже облаченный в шелковое кимоно, шел следом, сжигаемый сиюминутным желанием. И пускай ему сорок пять, а этим южанкам нет и двадцати. Раз в год, во время отпуска, можно позволить себе забыть о супруге, о взрослом сыне и, конечно же, о работе.
   Хотя, о последней очень не давал забыть мобильный телефон, разрываемый от звонков. Михаил, очутившись в гостиной, услышал тошнотворный вопль телефона. Он, любитель устанавливать разнообразные мелодии на входящие от разных абонентов, понимал, что набирали ему с незнакомого, не отмеченного в его записной книжке вызова. Такой звонок мог исходить только от одного человека во всей Новороссии.
   - Девочки, прошу прощения, - тут же все желание улетучилось и растворилось в воздухе без следа, - это очень важно.
   Молнией очутившись у журнального столика, заложенного новейшими номерами модных мужских журналов, Михаил поднял трубку и тут же поприветствовал звонящиего:
   - Добрый вечер, Михаил Юрьевич Лисицын слушает.
   Приятный женский голосок будто и не слышал этого приветствия. Он был записан в файл и реагировал на любой ответ в трубке, будь то даже: "А не пойти бы вам к черту".
   - Вам звонят из администрации Президента Новороссии. В целях безопасности разговор записывается. Оставайтесь на проводе. Сейчас Вы будете соединены.
   Автодозвон, такой модный во многих офисах, не обошел своим влиянием и кабинет Президента. Вообще, вещь очень удобная - жмешь на кнопку вызова, и как только удается дозвониться до абонента, система тут же устанавливает связь. Причем, в целях безопасности система звонила с незнакомых номеров. Отличная разработка для работников администрации.
   Сердце Михаила ёкнуло в груди. Это ж надо - он понадобился лично Президенту и главе партии в самый разгар сказочного отпуска. Конечно, занимая один из высоких постов в государстве, а именно кресло губернатора Ямского округа, Лисицын прекрасно понимал, что отпуск может начаться внезапно и столь же внезапно и закончиться. Только телу далеко не всегда объяснишь, что за девять часов перелета из экваториальной дачи в Ямск надо отвыкнуть от незабываемого дурмана кальянов, забыть имена всех служанок, оставить ласку горячего воздуха и тепло морских волн на неопределенный срок. И, что самое главное, мигом настроиться на деловой лад.
   - Доброе утро, Михаил Юрьевич, - поприветствовал губернатора президент.
   Его вкрадчивый, но в то же время уверенный голос, заставил Лисицына несколько опешить. Утро... точно, в Новороссии сейчас утро. Зато тут, в райском уголке день уже заканчивается.
   - Добрый...утро, - чуть не обозвав утро вечером, заикаясь, поприветствовал главу губернатор.
   - Сразу к делу, Михаил Юрьевич, - в этом весь Президент, он никогда не спросит по-приятельски как дела, да где вы, он тут же поставит задачу, требующую неприменнейшего решения.
   - Слушаю.
   - В Ямске народ волнуется. Требует власти объяснить им причины какого-то гипнотического землетрясения. Что на это скажете?
   Лицо Лисицына, здоровое, холеное, улыбчивое, тут же стало белее простыни, и он уселся в кожаное кресло рядом с журнальным столиком. Сразу все чудеса, заказанные на две недели отпуска, отошли на второй план.
   - Кучка энтузиастов утверждает, будто их вопросы удаляются на городском портале. Они создали сообщество в контактной сети. Пропагандируют, чтобы каждый неравнодушный написал в администрацию Президента. И пишут. По полтысячи посланий в день секретари регистрируют. Что скажете?
   - Это... - губернатор потерял дар речи. - Не может этого быть.
   - Еще как может, - парировал Президент. - Вы в отпуске. Если сейчас же не вернетесь...политика вам этого не простит.
   - Но... вы же... - Лисицын не мог найти слов, чтобы ответить собеседнику.
   Зато у того имелось немало доводов и уговоров.
   - Не притворяйтесь, что вы ничего не знаете.
   Эти слова резанули будто бы настоящим клинком по груди. Равнодушие - именно его не прощают бессердечным политикам люди.
   - Слушаюсь, господин, - тихо буркнул в трубку Михаил и отключился, не дослушивая до конца звонкий голос автоответчика, который благодарил его за ответ главе государства.
   Лисицын, развалившись, сидел в кресле, нервно листая список пропущенных вызовов. Стоило ему на неделю выпасть из жизни, очутиться в объятьях трех прекрасных нимф, как он понадобился абсолютно всем заместителями и менеджеру города Ямска. Его родного, надо сказать, города. Но и от любимого да родного иногда хочется отдохнуть. Когда надоест ежедневно летать на личном вертолете над высотками западного города, созерцая величие современного города, когда рука устанет подписывать указы, когда тяжело выносить каждый звонок сверху, хочется забыть абсолютно обо всем и погрузиться в нескончаемые ласки в исполнении страстной девчонки Корнелии с золотыми кудрями, и двух брюнеток-сестричек.
   Нежная рука выхватила телефонную трубку, крепко сжимаемую в левой руке, а горячие страстные губы только коснулись мочки уха, как Лисицын понял. Ямск и кучка энтузиастов, разгуливающих со сплетнями по Глобалнету, немного подождут. Пока можно отдать приказ готовить личный самолет. А оставшиеся мгновения отпуска посвятить молодому женскому телу.
  

Глава 9

   Распечатанная из Глобалнета и склеенная аккуратно карта окрестностей Ямска заняла у Нины весь рабочий стол. Многочисленные книги, бумажки, ноутбук и несколько изящных статуэток оказались временно выселенными на пол, в окрестности стола. Девушка с видом эксперта-полководца ходила вокруг разложенной распечатки, смотрела на нее под разными углами, иногда прикладывала полупрозрачную розовую линейку. Она качала головой, когда понимала, что ее чертеж только испортит несколько часов подряд склеиваемое полотно карты. Девушка хватала линейку и, обойдя карту на несколько раз, снова прикладывала ее к чертежу одного из домов Ямска.
   Мелочей и погрешностей должно быть как можно меньше, понимала Нина. Она разложила перед собой и фотографии, на которых просматривался белый столб света. Полторы сотни снимков, сделанные разными жителями города, предстояло тщательно обработать и на их основе построить если не безупречную, но хотя бы адекватную математическую модель.
   Компьютер может все. Этот постулат Нина помнила еще с лекций в университете. Это же внушали и в школе. Но компьютер - куча беспомощного железа, способное натворить немало бед, попади оно в руки к не совсем добропорядочному человеку. Одна незначительна ошибка может стать роковой. И это все не объяснялось ни на уроках, ни на лекциях. Почему преподаватели не считали нужным предупредить своих учеников, Нина не совсем понимала. Только мать ее и бабушка привели несколько красноречивых примерах, на которых младшая Самойлова прекрасно поняла, что пока она не наведет порядка в своих мыслях, не соберет черновика, компьютер окажется ей не в помощь, а во вред.
   Многие знакомые посмеивались над девушкой, приверженной решениям на бумаге. Ее успехи в скором времени заставляли всех этих весельчаков относиться к маленьким причудам Нины если не с трепетом, то хотя бы с уважением.
   На этот раз девушка абсолютно никому не показывала ни одного своего черновика. Расчеты примерного местоположения эпицентра странного землетрясения она проводила по ночам. Днем Самойлова с невозмутимым выражением лица сидела в офисе, в здании администрации, язвила с самонадеянным программистом Лыковым, проверяла и анализировала кипы отчетов. Она ни одним словом больше ни с кем не обмолвилась по поводу таинственных толчков.
   Разговоры о землетрясении тем временем уже вышли из курилок и приватных бесед. Секретарши, уборщицы, бухгалтера и программисты, - все считали за долг рассказать о своих ощущениях вчерашним вечером. Сашку Лыкова тоже начало трясти. Он уже больше не издевался над Ниной, а увлеченно пересказывал одной невзрачной девчонке из бухгалтерии, как его красных рыбок в аквариуме стошнило чем-то зеленым во время пошатываний дома.
   Девочка слушала программиста открыв рот, а когда парень закончил, принялась говорить о своих домашних животных. Нина только горестно вздохнула, посмотрев на эту парочку. Пройдет пара месяцев, улягутся страсти по землетрясению, и Лыкову абсолютно не о чем будет разговаривать с бухгалтершей. Тут-то он и увидит, что девочка совсем не пользуется косметикой, что веснушки портят и без того не совсем симпатичное личико, а короткие ломкие волосы, закрепленные в убогую шишечку на затылке, только старят их обладательницу.
   Одно радовало Самойлову: пока Лыков увлечен бухгалтерским недоразумением, он не дерзит с ней и не пытается забраться в ее компьютер. Любовь, пускай и не совсем настоящая - страшная сила, однако.
   - Привет, Нина, - спустя три дня после поездки по окрестностям города, написал посреди бела дня Олег. - Посчитала?
   - Только наброски, - сухо ответила девушка.
   Не могла же она написать, что ее расчеты - полная ерунда, что после построения всех векторов в пространстве получается, что место возникновения белого столба света совершенно не имеет ничего общего с дислокацией Холмского полигона. Но Олег и сам уже подозревал, что у его союзницы имеется некая подозрительная информация.
   - Оно противоречит нашим представлениям, да?
   - Типа того, - Самойлова не хотела называть вещи своими именами.
   Что в Глобалнет попало, то пропало. Пока разговоры людей не представляют опасности, они никому не интересны. Но стоит заговорить на тему, обличающую нескольких чиновников или партию власти, так понятия демократии и свободного волеизъявления перестают существовать, и им на смену приходит то, от чего люди веками стремились избавиться. Берут свое животные инстинкты. Невесть откуда появляется понятие обнобокой справедливости, справедливости того, кто главнее.
   - Аля вчера показала все заснятое по местному каналу, видела?
   - Да, конечно, - эту вечернюю передачу Нина ждала больше, чем первый день учебы в школе.
   Стоило начинающей журналистке из Ямска засветиться на экранах и отхватить огромный кусок от запретного плода, как о землетрясениях заговорили все. Аля вторая после Олега избавила людей от страха, она показала всем, что они не сошли с ума, что их ощущения свойственны многим. Кто-то из восточного Ямска даже присоединился к дискуссии в сообществе у Суслика, рьяно утверждая, будто пошатывания домов и головная боль уже проникли и в промышленные районы города.
   Этого кого-то тут же поддержали. Нашлись и те, у кого кошки начали истошно мяукать ровно в половине восьмого, у кого собаки в это время сходили с ума.
   Люди принялись теоретизировать и выкладывать фотографии белого столба. Это Нине и оказалось нужно. Каждый снимок приближал ее к очевидному ответу - толчки приходят в Ямск не с полигона. К эвакуационным ракетам ситуация в городе не имеет совершенно никакого отношения.
   Маленькая брюнетка в джинсовой куртке открыла всей стране глаза на происходящее. Она обещала в скором времени докопаться до истины. И кто-то из власть имущих клюнул... когда написал в сообщество Суслика от имени губернатора Лисицына.
   Человек не назвал своего имени, он писал короткими обрывистыми фразами. И обнадеживал читателей сообщества: "Сегодня вечером, в 20-00, я сообщу вам истинную причину всего".
   - Отличный рекламный ход, - с язвой заметила Нина, прочитав публикацию на главной странице Суслика. - Все смотрите вечером ГТТ.
   И в семь вечера девушка мчалась, объезжая пробки по дворам вопреки всем писаным правилам, чтобы успеть включить телевизор, услышать, что на этот раз скажет ее бывшая одноклассница Аля.
   Журналистка стояла на уже знакомом Нине и Олегу полигоне. Бескрайнее поле с вытоптанной коричневой травой простиралось на многие километры. Вырвавшийся на свободу ветер лихо трепал короткие волосы Али и стоявших рядом с ней в кадре небезызвестных седовласого полковника и его странноватого прислужливого адъютанта. Если бы Самойлова собственными глазами не видела Суворова три дня назад и не разговаривала с ним, она бы поверила сейчас его убедительным доводам, его раскаянию.
   Военные - дураки, про них написано немало анекдотов. С такой странной самокритики начал свой монолог полковник Суворов. Он ясным взглядом смотрел в камеру и лгал, лгал целому городу, не краснея. И вчерашняя одноклассница Самойловой компетентно поддакивала военным. Суворов каялся, что несколько нарушил процедуру утилизации эвакуационных ракет. Положив руку на сердце, он утверждал, будто необходимо каждую ракету погружать в яму глубиной двадцать метров и только потом взрывать ее. В дальнейшем полковник прилюдно пообещал, что все инструкции будут учтены, и жители города находящегося за километрами лесов от его полигона, будут спать спокойно.
   - Это официальная версия, подтвержденная властями! - отрапортовала Аля, когда Суворов закончил монолог. - И мы надеемся, что не через месяц, а уже завтра, жители города Ямска почувствуют прежний комфорт, что все закончится. Настала пора сжечь те мосты, которые долгие двести лет связывали нас с непригодной для жизни человечества планетой. Пора забыть наше постыдное прошлое и обратиться к настоящему. И эти незначительные толчки в Ямске - небольшая плата за наше будущее. Остался месяц. Скоро все закончится.
   Журналист - наимерзейшая профессия, вздохнула Нина. Что прикажут, то она и выдаст перед миллионами жителей. Девушка попробовала заняться самодеятельностью, и все закончилось тем, что ее вогнали в нужное русло, заставили петь заказной мотив. Ровно как и Суворов исполнял приказ начальства, когда обстоятельно объяснял жителям Ямска технологию уничтожения эвакуационной ракеты.
   С недоумением смотрела Нина на разложенную на ее столе карту, где проведенные два десятка линий сходились в одной точке. И эта точка находилась куда ближе к городу, нежели Холмский полигон с его эвакуационными ракетами. Белый столб света - вот причина несчастий жителей города. Аля помянула об этом явлении в первом репортаже. Во втором о свете никто ни словом не обмолвился. Один из заместителей губернатора, вольготно устроившийся в малиновом кожаном кресле своего кабинета, усталым голосом подтверждал слова полковника Суворова перед журналистской камерой.
   - К сожалению, Михаил Юрьевич Лисицын находится с официальным визитом в Азиатском Союзе, - с придыханием в голосе сообщил его холеный заместитель, - когда его командировка закончится, он обязательно выступит с отчетом о происходящем в Холмске.
   - Ну да, как же, - ухмыльнулась Нина, - продолжит "линию партии" по обману народа.
   Посреди леса, в тринадцати километрах от западной границы Ямска располагалось то нечто, откуда исходил свет. Нечто вибрирующее настолько сильно, что его колебания доходили до тектонического разлома вдоль меридианной трассы. И о существовании этого нечто кому-то очень не хотелось распространяться. Его и прикрывали дураки-военные взрывами ракет, его деятельность и скрывалась под лозунгами: "Забыть старое и смотреть в будущее".
   Нина откинулась на спинку кресла, бесцельно глядя на орнаменты на пластиковых плитках, покрывающих потолок. Тишина, объявшая комнату, после выключения телевизора, угнетала. Девушке неумолимо требовалось вдохнуть свежего воздуха. Она собралась мигом и выскочила в объятья вечернего города.
   Светило давно уже скрылось за горизонтом. В окнах квартир и на фонарных столбах загорались белоснежные огоньки, и город вокруг стал походить на чудесный мир, в котором царят мириады светлячков. Холодный вечерний воздух, словно хозяин, царил сейчас на улицах. Мало кто выходил на улицу в столь поздний час. Люди предпочитали проводить время либо дома, либо в клубах. Редкие автомобили проносились по проспекту на бешеной скорости. Люди торопились домой. Или к любимым. И только Нина Самойлова, казалось, никуда не спешила.
   Она шла по узкому тротуару, отгороженному от проспекта невысоким полосатым забором, прерывающемся только рядом с подземными переходами на другую сторону улицы. Это был ее Ямск, город, в котором она родилась и жила двадцать пять лет. Этот город, по вечерам залитый волшебными огнями ламп, просторный мегаполис с широкими улицами и высоченными домами. Этот современный красивый стильный город, в котором, в отличие от Златограда, не строили домов "под старину". Это был город, устремленный в будущее. Так какое будущее видели тут власти, столь явно скрывающие от миллионов людей о происходящем?
   Нина остановилась и, облокотившись на ограждение, отделяющее ее от несущихся автомобилей, смотрела на десятиполосный проспект с его замысловатыми развязками для въезда во двор. Все эти люди обмануты. Они уже несколько недель мучаются от боли. И она одна почему-то сохраняет чистый рассудок. Ей должно хватить сил, чтобы дойти до конца и во всем разобраться, чтобы вернуть в этот огромный город прежнее спокойствие. Громко сказано, да... Нина убрала за ухо сбившуюся золотую прядь и проследила глазами за спортивным черным авто, молнией пролетевшим мимо нее и скрывшимся на одном из уровней ближайшей развязки. Но если не она, больше попросту некому. Сообщество Суслика ничего не сделает. Там все только жалуются, собираются вместе. Они ничего не в состоянии сделать. Им никто не позволит уйти дальше сообщества.
   Где-то совсем недалеко есть странный объект. То ли запасной полигон, то ли лаборатория, то ли попросту антенна. Все, кто работает там, прекрасно знают обо всех волнениях в народе. И военные как будто прикрывают их. Додуматься до этого не так сложно.
   Ровно два дня ничего не ощущалось. Это время отвели военным на выкапывание ямы для уничтожения следующих ракет. А потом все началось с новой силой.
  

Глава 10

   Олег стиснул виски ладонями, закрыл глаза и вжался носом в колени. Два дня спокойствия, и опять накатило. Молодому человеку на мгновение показалось, что он провалился в некий чуждый его сознанию мир. Он плыл в пустоте, непроглядной черной пустоте, вокруг медленно кружась, падали стулья, кресло, диван, музыкальные инструменты и нотные листы - все то, что лежало в единственной, но такой просторной комнате его квартиры.
   Это мгновение растянулось, как показалось Олегу, на долгих несколько минут. Оглушительный протяжный звук парализовал тело. И одна-единственная мысль тянула его в жизнь, помогала избавиться от странного наваждения.
   И эта мысль была связана с недавней знакомой, гордой, независимой девушкой Ниной. С той, чье сердце оказалось открытым не только для него, но и для миллиона горожан, оказавшихся наедине со страшной проблемой и непониманием.
   Облик высокой стройной блондинки в сером офисном костюме будто призрак проявился в воздухе. Девушка спокойно шла мимо зависших в воздухе предметов и ошарашенного от увиденного Олега, она никого не замечала. Хотя и смотрела Нина по сторонам: свысока, надменно, но в то же время спокойно. Она не делала ни одного лишнего движения. Развернулась и бросила совершенно бесчувственный холодный взгляд в сторону скорчившегося от боли музыканта. Увидела. Пошла навстречу. И с каждым шагом, что сокращал расстояние между девушкой и музыкантом, последний сознавал, что боль нехотя отступает, освобождая в его теле и душе место для чувств и эмоций.
   Олег заворожено смотрел на призрака. И вдруг его словно молнией пронзило! Она ж ничего абсолютно не чувствует. Она видит землетрясение, когда колышется штора или плещется вода в стакане, но она ничегошеньки не ощущает сама. Ей чужда боль, от которой корчится его тело. Она знает какой-то древний секрет. Нет, не она. Этот секрет знаком ее организму. А уже организм избавляет девушку от ненужных страданий.
   Но если она может, почему бы не научиться остальным? Олег пытался сосредоточиться на мутном полупрозрачном лице видения. Он думал, что именно во взгляде девушки таится искомая мистерия. Достаточно только научиться, и хотя бы часть страданий удастся отбросить и заняться политикой, с которой, похоже, придется иметь дело.
   О, этот полковник. Хитрый лис. Умудрился так взорвать ракету, что все поверили - не его рук дело массовое мучение половины города. Только журналисты и эксперты все равно докопались до истины.
   Нина... эта девушка... ключ... к разгадке... Призрак испарился, не дойдя до Олега нескольких шагов, и унес за собой весь иллюзорный вакуум. Музыкант обнаружил себя в комнате. В той самой, откуда провалился в забытье.
   "Плохо, я начинаю терять сознание", - поймал себя на мысли Герасимов. Но он твердо решил, никому и ни при каких обстоятельствах не рассказывать о своих видениях. Он мужчина, он силен духом, а все это - слабости, свойственные, скорее, представителям женского пола.
   С мыслью о Нине Самойловой музыкант и заснул.
  
   Поутру Олег сидел в кресле и пристально смотрел в стеклянные глаза суслику, обычной головы-маски, сшитой из искусственного меха. Он нахлобучивал это сооружение на голову, когда ему приходилось общаться с журналистами. Герасимову очень не хотелось, чтобы народ узнал в своем Суслике известного исполнителя, хотя прекрасно понимал: если народ поймет, кто оказался вовлечен в историю с землетрясениями и головной болью, то не глядя кинется на помощь и раскроет тайну непонятного объекта.
   - Значит, и Суворова, и Алю купили? - переспросил он у сидевшей напротив него Нины. - Прости, не видел передачу, у меня вчера разболелась голова после сама знаешь чего.
   - После утилизации очередной ракеты, - ехидная улыбка, лишенная всяческого доверия к услышанному, скользнула по губам девушки. - Так принято теперь считать.
   Она развернула огромный лист, сложенный в несколько раз - карту окрестностей Ямска. Разложив его на полу, девушка достала из сумочки черную ручку и указала в сторону обведенного жирной красной линией круга.
   - Что это? - не понимая пока значков на карте, поинтересовался Олег, почесав подбородок.
   - Место, в котором и вздымается столб света, - сухо, по-деловому ответила Нина.
   Многим выше указанного места красными же кругами девушка обвела и гипотетический саркофаг в Зеркальном и полигон в Холмске. Ирония ль судьбы, что в результате такого построения у нее получился равнобедренный треугольник. Или сектор круга. Нина заметила интересную закономерность - если построить окружность с центром в первой отмеченной точке, где предположительно и вздымается свет, то она пройдет как раз параллельно тектоническому разлому у меридианной трассы, а все отмеченные на электронной карте адреса, прекрасно ложатся на концентрических собратьев оной.
   - Складывается впечатление, что над землетрясением поработал чей-то гениальный мозг, - поймав нить рассуждений Нины заключил музыкант.
   Ясно, он сам никогда бы и не додумался до столь невероятных геометрических измышлений. Хотя, все зависит от поставленных целей. Понять бы еще, что задумал тот, кто уже несколько недель так умело трясет половину города, что вторая ничего не ощущает.
   - У меня есть предложение, - эти слова девушки вселили в Олега новую жизнь.
   Он не отрываясь смотрел в ее ясные серые глаза. Он верил, что она и та Нина из его вчерашнего видения - одно лицо, что только эта девушка спасет его от несчастья, не потребовав ничегошеньки взамен. Ее обворожительная улыбка, ее такие желанные розовые губы, только слегка украшенные блеском, - это не насмешка, это надежда. На что - Олег еще не знал. Он просто чувствовал, что надо довериться и идти за ней. И больше ничего.
   - Нам нужно съездить сюда! - черная ручка уткнулась в обведенный красным кругом лес километрах в двадцати от западной границы города.
   Нужно. Съездить. В это место. Олег покорно кивнул, будто Нина уже не обсуждала с ним план дальнейшего исследования, а управляла им. Нужно, значит, он составит ей компанию и съездит. А вдруг присутствие этой девушки само по себе избавляет его от боли во время взрыва.
   На мгновение взгляд музыканта остановился на фотографии его подруги. Круглолицая юная брюнетка с красиво уложенными волосами подмигивала парню с этой фотографии. Его любимая Катерина, на которую последнюю неделю почти не находилось времени. Она мила и красива, спору нет. Ею не движет корысть, ее чувства к Олегу чисты. Но в этой девушке чего-то не хватает. Его чувства к ней - это нечто должное, пущенное на самотек. Последнее Олег понял только вчера, когда в забытьи к нему явилась полная противоположность Кати. И ее звали Ниной Самойловой.
   Он нужен ей постольку-поскольку. Если бы не расследование, эта девушка вряд ли бы посмотрела в его сторону, и о существовании "Оазиса" бы догадывалась только из случайно брошенных подростками фраз. Нина - девушка резкая, расчетливая, себе на уме. За неделю их общения, она ни разу не перешла с делового тона общения на дружеский. Только таинственная встряска связывала Нину с Олегом. Прекратись эти землетрясения, и Самойлова растает в воздухе, исчезнет ее невозмутимость, невосприимчивость. Она уйдет, потому что исчезнет интерес. Если бы только эта девушка знала, какой ураган чувств рождается в его, Герасимова, груди, когда он видит ее. Знала бы эта офисная дамочка, что она уже снится ему. Но поделиться с девушкой всеми своими чувствами и страхами Олегу не давала гордость. Да и разобраться во всех них сперва не помешало бы...
  
   Катя закрыла конспект по математике, толстую тетрадку с изображением белого пушистого котенка. Она с грустью посмотрела в окно, где из-под тонкой тюли виднелся алый закат. Черные силуэты многоэтажных домов гребнем рассекали спокойное вечернее небо. Вид засыпающего города навел на девушку мимолетную тоску. Она нехотя выключила настольную лампу и лениво надавила кнопку активации экрана на телефоне.
   Проклятый аппарат, созданный столетия назад для связи двух влюбленных сердец, предательски молчал. Девушка пролистала несколько десятков записей, пока курсор не остановился на номере самого любимого на свете человека, Олега Герасимова.
   Улыбчивое худощавое лицо смотрело на нее с фотографии, поставленной на этой записи. Веселый Олег подмигивал девушке, а его взгляд словно говорил: "Люблю и жду с нетерпением, когда ты мне позвонишь".
   Но в последнее время эта фотография все больше удручала Катю. Взгляд Олега ей все чаще казался не любящим, а насмешливым. Он словно издевался: "Дурочка, попробуй, дозвонись!" И она пробовала. Не дозванивалась. А парень с фотографии читал ее мысли: "Я же говорил, у тебя не выйдет!"
   - Ты нужен мне, - шептала потом Катя, со слезами на глазах сжимая в кулаке проклятую электронную вещицу.
   "Зато ты мне последнее время особо не нужна!" - насмехался над ней парень с фотографии.
   Олег стал совсем чужим. Он отмахивался от ее слов, совал небрежное "Понятно" посреди фразы. А Катя и договорить-то не успевала. Нет, Олег не стал ясновидящим, ему просто не интересны все ее россказни. Это год назад он с упоением выслушивал о ее студенческих похождениях и геройских подвигах по списыванию с телефона. Он с превеликой охотой вспоминал и свои студенческие годы, рассказывал о всяческих подлянках и сюрпризах, что устраивали нерадивые студенты своим не совсем любимым наставникам. Катя места не находила от счастья, когда случайно в коридорах редакции газеты обрела не только приз за викторину, но и прекрасного собеседника. Она с нетерпением ждала новой встречи, в мыслях выстраивала, программировала весь диалог с Олегом, придумывала, на какие темы она с ним обязательно поговорит. Разговоры зачастую затягивались за полночь, потому что Герасимов обожал перескакивать с одной темы на другую, а обсудить предстояло столько занимательных ситуаций из прошлого.
   А неделю назад романтичные беседы под луной прекратились. Олег за сутки очень сильно изменился. Словно кто-то щелкнул тумблером в его душе, переключив ее на другую частоту, не понятную для Кати. Сухие "Понятно" и "Ясно" удручали девушку. Но самый животрепещущий вопрос: "У тебя появилась другая?" - язык не поворачивался задать. И от этого куча мучений и предположений.
   А чего спрашивать. У него есть другая, - решила Катя. Иначе бы Олег остался прежним. Только бы найти эту воровку, укравшую ее первую любовь и простое женское счастье. Этой тетке очень сильно не поздоровится, потому что она еще не знает, на какие проклятья способна Катерина. Девушка утерла горькую слезу, всхлипнула, и открыла конспект, чтобы продолжить зубрить эту проклятую математику.
  

Глава 11

   Русские как и на брошенной планете, так и на Новой земле, всегда отличались желанием жить на широкую ногу. Административные здания Златограда потому и были построены просторными, с высокими потолками, окнами чуть ли не от пола до самого потолка. Розовые лучи светила окрашивали интерьеры главного правительственного здания в наикрасивейшие спокойные тона, утопая в бордовых дорожках с изящным желтым орнаментом по краям.
   Каблуки звонко стучали по зеркально-гладкому полу в гардеробной. Высокая златовласая девушка лет двадцати, сдав элегантный белый плащ, ловко спрятала в сумочку ключи от машины и направилась к черному проему сканера-проверщика. Проверки в административных зданиях - неотъемлемый атрибут любого официального приема. Пока компьютерная программа не разденет каждого посетителя догола на мониторе досмотрщика, к власть имущим не попасть.
   Разденет догола, правда, выражение фигуральное. Программа, действительно, снимала слои одежды с посетителя. Но делала она это незаметно, оператору выдавала только список опасных предметов, обнаруженных в вещах или на теле посетителя. Почти двести лет назад один из талантливейших программистов разработал эту программу-рентген. Тогдашняя версия не отличалась особым умом и сообразительностью, и выдавала фотографию обнаженного посетителя и его вещей на экран оператора.
   Оно и не мудрено: практически все открытия в области программирования делались последнее время незадачливыми студентами, решившими поразвлечься в свободное время, или вздумавшими отомстить кинувшей их девушке. Так было и с Робертом Иванчуком, который разработал глаз-рентген. Гениальнейшая программа, вставшая на стражу в административных зданиях и квартирах у главных лиц государства, оказалась разработана в златоградском общежитии, когда третьекурсник Роберт поспорил на банку пива, что сумеет раздеть любимую девушку глазами. Очевидно, что спор он выиграл. Но желающие бесплатно посмотреть на обнаженные тела в скором времени истоптали пороги администрации президента. К тому времени, уже защитивший докторскую диссертацию Роберт и скрыл процесс раздевания с глаз охранников долой, оставив лишь демонстрацию потенциально опасных объектов.
   Ключи от машины, телефоны, носители информации, гениальная программа Иванчука за считанные мгновения успевала просканировать все, даже изучить все файлы, сохраненные на смарт-картах гостя. Обнаружься что запрещенное... но у златовласки, пришедшей в тот день в администрацию программа не обнаружила ничего.
   - Проходите, - охранник проводил гостью вежливой улыбкой.
   И уже через мгновение он снова сидел за монитором, изучая содержимое карманов следовавшего за девушкой мужчины.
   Едва ступив на мягкую ковровую дорожку, девушка огляделась. Она попала в роскошный дворец прошлого, кои возводили на Старой земле короли древности. О Версале, Эрмитаже и прочих сооружениях погибшего мира можно было увидеть только на страницах Энциклопедии Старой Земли, расположенной в Глобалнете. А роскошь, сравнимую с богатствами королей, легко увидеть в официальной резиденции президента.
   Коридор светло-желтых стен провожал вдаль, заходить в многочисленные черные двери, нарушающие гармонию цвета, вовсе не хотелось. Да и кому нужна армия заместителей, если тебя вызвал сам президент.
   Огромная хрустальная люстра, неизменный атрибут зала заседаний, встретил девушку, едва охрана распахнула перед ней тяжелые дубовые двери. Яркий свет от этого произведения искусства заполнял все пространство, делая красные, покрытые бархатом кресла, сияющими. Свет струей стекал по тяжелым бордовым шторам, блестел на паркете, рассыпался на миллиарды частиц в мозаике зеркал, украшающей потолок. Робко и несмело девушка шагнула в картинку из новостей. Она погрузилась в нее сразу, оказавшись объятой официальной атмосферой, окруженной людьми в наглаженных костюмах и белоснежных сорочках, целым букетом утонченных запахов их духов. По сравнению с ними, простенький мандариновый аромат, который девушка предпочитала всем остальным, казался тут чуждым. Ровно как и она чувствовала себя не в своей тарелке.
   Она, стильная девушка, в красном сарафане и молочно-белой блузке, тут же представила себя если не инопланетянкой, то некой бунтаршей, явившейся на чужой бал, чтобы нарушить стереотипы. Накрашенные скромным розовым блеском губы терялись среди ярко-красных губ собравшихся женщин. Глаза девушки бегали из стороны в сторону, пока парень в мятом сером свитере и потертых джинсах не отодвинул ее бережно в сторону и учтиво не попросил присесть на свободное место. Обычный оператор, привыкший снимать заседания на камеру для последующей публикации в глобалнете...
   - Да-да, конечно, - улыбнувшись, девушка устроилась в кресле у самого прохода.
   С течением времени зал наполнялся такими же странными людьми, как и она. Пришел и старичок в потрепанном полосатом пиджаке, и дамочка, на лице у которой яркой печатью значилось "Я бухгалтер", и пара длинноволосых парней. Полная женщина в ярко-желтом платье просила табурет, потому что она попросту не помещалась в бархатном кресле. Кудрявый беловолосый старичок в очках, аксессуаре Старой Земли, две девушки в голубых шелковых платьях, парень в явно дешевом на фоне присутствующих представителей администрации костюме... люди прибывали и прибывали. Вскоре девушка и следить перестала. Она поняла, что приглашенных очень много, и мероприятие затянется чуть ли не до самого вечера.
   Она с открытым от удивления ртом смотрела вперед, где возвышалась кафедра, за которой выступал докладчик, где стройным рядом стояло семь кожаных кресел для министров, а за спинами их на всю стену красовалось символичное панно. Трехцветный флаг Новороссии, драпировкой струящейся из-под золоченого герба - крылатого медведя, стоящего на задних лапах и с поднятыми вверх передними, занимал почти всю стену. Рядом с государственным штандартом в тяжеловесной рамке под стать древним творениям Старой земли висел фотопортрет президента страны, Андрея Дмитриевича Хитренко. Фамилия его совсем не понравилась имиджмейкерам, но кандидат в президенты наотрез отказался менять паспорт и работать под красивым звучным псевдонимом. Как оказалось, Андрей Дмитриевич не прогадал, и фамилия не сыграла никакой роли. Партия власти, "Ядро нового света", оказалась куда влиятельнее, нежели фамилия, смахивающая на говорящую. Русый мужчина с холеным лицом и выразительными серыми глазами взирал с фотографии словно живой. Но нет, это был всего лишь снимок.
   Живая копия портрета, президент собственной персоной, появился в зале чуть позже. Сперва, отодвинув алую бархатную штору, скрывающую тайную дверь в левом дальнем углу зала, в президиум прошли семеро министров. Все как на подбор, одинакового роста, с идентичной стрижкой и цветом волос, в костюмах из одного магазина... среди них куда короче был список отличий, нежели сходств. Министры-клоны, кивнув собравшимся, которые согласно этикету поднялись со своих мест, устроились в президиуме. И только сейчас пришедшие смогли увидеть, что это не копия одного и того же человека, все они разные - один старее, другой - моложе. У третьего нос с горбинкой, а четвертый прицепил розочку к лацкану пиджака. У пятого начинает появляться лысина, шестой же смертельно бледен, зато седьмой румян как после месяца отдыха на горном курорте.
   Что-то хлопнуло. Девушка заметила, что ее соседка, такая же молоденькая, как и она сама, на мгновение зажмурилась, а потом пристально уставилась на кафедру. То же самое, краем глаза заметила златовласка, произошло и с остальными. Хлопок и ей показался несколько оглушительным. А потом она поняла - это были первые аккорды государственного гимна. Просто прозвучали они столь неожиданно, что люди немного подскочили из-за громкого звука.
   Она встала и, как все присутствующие, обернулась в сторону белой золоченой двери, в которую минут двадцать назад впускали всех них. Оттуда в сопровождении невысокой брюнетки-супруги и двух крепышей-молодцов в, сразу заметно, непробиваемых костюмах, чинно шел высокий мужчина в темно-сером костюме и горчичном галстуке. Он смотрел на всех будто через недосягаемый контур. От него словно исходило свечение. Он звезда, он кумир многих, кто живет в Новороссии, он их президент уже пятнадцатый год. Рука девушки было потянулась за сумкой, чтобы тайком сфотографировать президента, прошедшего в паре метров от нее. Но она решила не устраивать балаган из официального приема и покорно села в кресло, когда Андрей Дмитриевич взошел за кафедру, телохранители встали у него за спиной, а супруга села рядом с министром.
   - Дорогие граждане Новороссии, величайшие умы нашей страны, - слова президента звучали из всех динамиков в зале.
   Операторы, которые словно павианы на ветках, устроились на телевизионных подъемниках, журналисты и все гости внимали каждому слову Хитренко.
   - Я собрал вас здесь, чтобы подписать указ о создании нового научного центра. Ни для кого не секрет, что достояния Наукограда...
   Не слушать его речь было невозможно, несмотря на всю ее скукоту и занудство. Президент говорил в своей привычной манере, растягивая гласные буквы. Он вещал о том, что объединенный научный центр присваивает себе абсолютно все достижения, несмотря на принадлежность некоторых исследований уроженцам определенных государств. Государство при этом не получает никаких отчислений за проделанное открытие, и гениальная идея становится достоянием всех.
   - И чего в этом плохого? - не поняла светловолосая, пожав плечами.
   - Ты что, не слушаешь? - возмутилась соседка справа. - Наши достояния должны быть только нашими.
   - Мы должны гордиться своими умами, именами наших ученых должны называть сделанные ими открытия, - словно подхватив мысль девушки, продолжил президент. - Сперва наши научные достижения должны возвеличить нашу страну, а потом стать достоянием американцев и азиатов. Почему? Неужели вы, уважаемые ученые, не следите за статистикой? В хваленом Наукограде восемьдесят процентов американцев, пятнадцать - азиатов, и только пять - жителей Новороссии. Это не справедливо, когда работают над реальными задачами всего пять процентов ученых. И если нашим людям закрыт въезд в Наукоград, где происхождение якобы не имеет значение, мы создадим свой исследовательский центр, и будем решать в нем актуальные, современные, наукоемкие проблемы. Мы покажем американскому Наукограду, чего стоят ученые из Новороссии.
   Пафосные речи, страдания об упадке науки в Новороссии удручали златовласую студентку. Она слушала в пол-уха, сначала рассматривая интерьер комнаты из репортажей, потом принялась за внимающих каждому слову Андрея Дмитриевича людей. Они были похожи на толпу загипнотизированных придурков, которые уже не имеют своей воли, и впитывают в себя команды главенствующего над ними. На мгновение девушке даже показалось, что весь зал медленно шевелит губами, повторяет все, что сказал президент. Так вот почему ей показалось, что глава государства подхватил мысль студентки из соседнего кресла.
   - ... в двадцати километрах от третьего по величине мегаполиса мы ведем строительство лаборатории мечты...
   Какие-то утопии, детский лепет, наивные мечтания, - било молотом в голове у девушки. Она, как и все жители Новороссии боготворила президента. Но сегодня что-то не срослось. Обиженный тон главы государства, его ничем не подкрепленные доводы, желание отомстить, - все это казалось попросту нереальным. Будто мальчишка купил в гипермаркете пластмассовый автомат и пошел против настоящего танка с воплями: "Я тебя порву на куски!" Наука в Новороссии была. И ученые были. Денег на них не выделялось. Потому большинство исследователей предпочли сменить паспорт и работать в Наукограде по паспортам американских жителей. Там и зарплаты побольше перечислялись, и налоги не такие зверские. Подданный Новороссии в Наукограде, заплатив все долги, отсылал семье ежегодно столько же денег, сколько получала девчонка, раздающая флаеры перед входом в банк. Зато ученый из Нью-Америго через два года работы в научно-исследовательской долине мог позволить себе дом, машину и личный самолет. Примерно то же самое касалось и азиатов. Никто не запрещал "Ядру Нового Света" выделять Наукограду деньги на зарплату. Но почему-то партию власти всегда смущала статья - накладные расходы. Потому и суммы перечислялись такие, с которых эти самые расходы было брать попросту стыдно.
   Тратить бешеные деньги на строительство лаборатории - это Новороссии под силам, а отстегнуть небольшую сумму на накладные расходы по пересылке и бухгалтерской поддержке Наукограду жалко. В этом вся Новороссия. Такой она была и на Старой земле. Строить лабораторию в двадцати километрах от третьего по величине мегаполиса страны...
   Девушка задумалась. Какой же город имелся в виду? Златоград - гигантская, не сравнимая ни с кем в мире, агломерация. После нее - Дождебург. А потом, вроде бы Ямск. Или его побратим. Или нет. Нижняя Гавань и Горноречинск крупнее.
   - Дипломом лауреата конкурса научных проектов награждается Самойлова Ксения!
   Услышав свое имя, студентка встрепенулась. Пока она думала о судьбах страны, науки и о месте строительства лаборатории, президент и его помощники перешли к награждению лучших ученых страны.
   Приосанившись и натянув лицемерную доброжелательную улыбку, Ксения вышла к кафедре. Андрей Дмитриевич, пристально глядя в ее широко открытые глаза, поздравил с победой, пожал руку. И в тот же момент в левой руке оказалась плотная картонка грамоты, а в правую кто-то уже успел сунуть букет из ослепительно белых хризантем.
   - Спасибо, - учтиво ответила Самойлова и поспешила уйти прочь.
   Президент в этот день перестал быть кумиром Ксении. Она в ужасе смотрела, как люди, словно лунатики, получают грамоты и цветы из рук президента и накрахмаленной девицы в диком розовом платье до пят. А потом люди уходили и покорно садились на свои места. Ксения, затаив дыхание, смотрела по сторонам. Серость, людская масса. Ни одного живого человека. У всех поглощен разум. Все верят в новый Наукоград и в ущемление прав Новороссии. Она, Ксения Самойлова, единственный человек, который увидел проект президента во всей красе.
   Темно-зеленая грамота самому молодому ученому, подавшему заявку на финансирование научного проекта, лежала на коленях у девушки. И она совсем не радовала свою обладательницу. Полгода назад, когда влюбленная в своего лектора, молодого физика Кирилла Потапова, студентка, сама того не сознавая, открыла новую технологию работы с наночастицами, она и не подозревала, чем все обернется. Ксения училась на четвертом курсе и собиралась после окончания Златоградского университета подавать заявку на эмиграцию, а потом отправлять резюме в Наукоград. Но Потапов предложил любимой студентке не терять гражданство Новороссии и подать заявку на финансирование. Деньги президент обещал немалые. С двухгодичной зарплатой можно было заработать себе на безбедную старость. И Ксения написала заявку. Откуда девчонка могла знать, что весь этот дорогостоящий проект - некая гипнотическая акция от партии власти.
   Но раз так, во всем надо разобраться. Быстро направляясь к гардеробу, девушка щелкала одной и той же кнопкой на телефоне. Так какой же город, все-таки, третий по величине? Надо ж было пропустить самое главное!
   Данные отличались на пару десятков тысяч жителей. Ямск.
   Ксению как холодной водой обдало. Все замыкалось на ее родной город, где они с сестрой выросли. Сестра... кажется, несколько дней назад она писала о странных происшествиях в городе... Все сходится. Как логично все сходится. Землетрясения по расписанию. Гипнотическая афера Ядра. Подкуп лучших ученых страны. Только бы Хитренко не понял, что среди толпы лучших умов Новороссии оказалась та, которая не восприимчива к внушениям.
   - В аэропорт! - усевшись в первое попавшееся такси, скомандовала блондинка.
   Машина тут же сорвалась с места.
  
   А в это время президент страны расхаживал по своему кабинету. В креслах сидели семеро его самых верных людей, министров. И все как один не спускали глаз с первого лица государства. Тот ходил из угла в угол, теребя первую попавшуюся бумажку со стола.
   - Эта девушка... Самая молодая ученая... вы видели ее взгляд?
   - По-моему, симпатичная студентка, - пожал плечами седовласый министр.
   - Блондинка решила опровергнуть анекдоты, - пошутил самый молодой.
   - Вы видели, как она смотрит? - резко обернулся в сторону говоривших президент.
   Все присутствующие в этот момент замерли. Никто не знал, что сказать. Кажется, Андрей Дмитриевич обладал неким тайным знанием.
   - Она бросила нам вызов! Нам нужно срочно связаться с ней.
   - О чем вы, господин Хитренко? - не понял моложавый министр.
   - О своем. Она не такая как все. Она... Она... - Хитренко остановился, пытаясь найти нужные слова, а потом резко выпалил, - она станет ценнейшим сотрудником в лаборатории. Если мы успеем.
   - Что?
   - Успеем увеличить втрое ее финансирование. Кстати, Сергей Николаевич, вам как архивариусу, я хочу поручить, - президент посмотрел в сторону старичка, который ютился в самом дальнем углу кабинета.
   С первого взгляда никто его и не заметил. Только Хитренко прекрасно знал, что пожилой архивариус всегда на месте.
   - Узнайте всех предков Ксении Самойловой вплоть до переселенцев со Старой планеты.
   - Слушаюсь, Андрей Дмитриевич, - шелестящий голос старика чуть слышно прозвучал в комнате.
   - Спасибо, заседание окончено.
  

Глава 12

   Сутки на эвакуационных кораблях решено было отсчитывать по электронным часам. Оказавшись в космосе, механические их собратья посходили с ума и перестали показывать точное время. Некоторые нещадно спешили, каким-то, наоборот, оказалось свойственным замедлиться. И никаких законов физики, способных объяснить происходящее никто найти не сумел. В итоге высказали предположение, что всему виной скачок через черную дыру. Только электронные, менее, казалось бы, надежные приборы, работали превосходно. На кораблях что в три часа дня, что в пять утра, что в восемь вечера было одинаково светло. Если выглянуть в один из немногочисленных иллюминаторов, то снаружи окружала исключительно непроглядная тьма, украшенная мириадами сверкающих звезд. Ни заката, ни рассвета, ни знойного полдня, - все это осталось в прошлом, на погибающей планете. Все это ждало людей и в будущем. Там, на выходе из пространственного тоннеля, связывающего две планеты на расстоянии двадцати световых лет.
   Дежурство Антона Самойлова вечно выпадало на земную ночь. Он заступал на него в одиннадцать вечера, и без малого шесть часов ходил, вооруженный по коридорам корабля. Он охранял сон тысяч переселенцев. Оружие: ножи, винтовка, газовый баллончик, - все было выдано молодому мужчине при проведении инструктажа. Вопрос "зачем" обсуждать оказалось не принято. Ходи, будь готов ко всему, стреляй на поражение, убивай, если твоей жизни угрожает опасность. Эти слова звучали бы самым обычным образом, работай Андрей на страже какого-либо секретного объекта или в тюрьме. Но на корабле, где все желали одного - выжить, он не понимал смысла приказа.
   Как и остальные, он спал по расписанию, двенадцать часов в день. Андрей, как и многие другие его соседи, чувствовал себя мальчишкой из пионерского лагеря, которого гонят на отбой ровно в назначенный час. Он уже давно не школьник, но снова его приучили к дисциплине, расписали каждый день на эвакуационном корабле по минутам. С одиннадцати до пяти - дежурство, с пяти утра до пяти вечера - сон, с пяти вечера до одиннадцати - тренировки и лекции.
   О, лекции - это отдельный вопрос. Андрею было на них не намного интереснее, чем на уроках биологии в школе. Курс природоведения вкладывали в людей заново, начиная с азов. В большом актовом зале собиралось с две тысячи переселенцев, и молодой парень в белой спецодежде листал слайды, демонстрируя дикую природу Новой земли. Андрей неприкрыто скучал. Зачем ему это розовое солнце и деревья с изумрудными листьями, к чему зеленой море и животные, напоминающие видом персонажей мультфильма "Покемон". Словно создатель сериала двадцать лет назад уже успел побывать на Новой земле и незатейливо готовил подрастающее поколение к знакомству с монстрами в реальности.
   Полосатые мельтешащие перед глазами фоны, возникающие при демонстрации животных, удручали Андрея. С каждым днем он шел на лекции все с меньшей охотой. Он не понимал, почему вся толпа в восторге от увиденного. Особенно раздражали Самойлова дети, обсуждающие очередной вечерний выпуск "В мире животных Новой земли" прямо в коридорах. Рисунки "покемонов" не валялись разве что в капитанском кабинете.
   А после каждой лекции Андрей выходил на дежурство. Оружие наготове. Случиться может все, что угодно.
   Однажды и случилось. Пришлось конвоировать в медицинский блок старика, бредившего флорой и фауной нового мира. Он плевался пеной и доказывал, что на него оказывается ментальное воздействие, и что ему эти фокусы ни к чему. После случаи начали повторяться с завидной частотой, и Андрей уже начал подозревать, что организованные лекции - это не познавательные посиделки. И за демонстрацией ярких картинок, на самом деле сокрыт куда более глобальный проект.
   Проглотив красно-желтую капсулу и запив ее стаканом минеральной воды, Андрей вышел в коридор. Одна капсула после каждого киносеанса. Так было заведено. Нельзя ослушаться. В противном случае стращали страшными муками и невыносимой головной болью. Лекарство не имело никакого вкуса, оно проглатывалось каждый день, капсула выдавалась под роспись. Проверить, на самом ли деле все так страшно, как описывали старшие лейтенанты, Андрей не решался. Ему, как и многим другим охранникам, хватило ролика, главный герой которого, молодой солдат, бился в конвульсиях. На его губах застыла белоснежная пена, глаза вылезали из глазниц, грудь вздымалась колесом. Словно червь, раздавленный под каблуком, он извивался и просил избавить его от страданий. Спустя пару минут, ему давали заветную красно-желтую ампулу и пол-литровый стакан воды. Сначала солдата отпаивала медсестра, а потом он сам жадно хватал спасительный стакан и пил. Вряд ли кому-то захотелось бы оказаться на месте этого солдата. Вот все и принимали капсулы по расписанию. От них не становилось ни лучше, ни хуже. Они просто были. Были неотъемлемой частью переселения на другую планету.
   Андрей чувствовал необъяснимую слабость через несколько минут после приема капсулы. Но молодой солдат не увязывал свое самочувствие со спасительным зельем. Скорее всего, ему просто надоели лекции. У него челюсть сводило от тоски, когда он смотрел фильмы о незнакомых ему доселе животных. Он и в детстве-то недолюбливал уроки биологии с ее гомо- и гетерозиготами, инфузориями-туфельками и рецессивными потомками. Это кот, конь, бык, волк - зачем нужны всяческие подробности об их клеточном строении? Почти всех животных с той планеты предстояло забыть. На эвакуационные ковчеги взяли только пару кошек, собак, кто-то из азиатов прихватил коров, но категорически запрещал использовать священное животное в пищу. Через два десятка световых лет переселенцев ждали немного измененные формы жизни - зеленые коровы, супер-длинношерстные кошки, лысые, как псы Анубиса, собаки, пучеглазые, как персонажи диснеевских мультиков, крысы, сказочные яркие бабочки...
   На часах вечер. Серый длинный коридор опустел после того, как очередная группа переселенцев выслушала свою лекцию по биологии. Теперь ни одна нога, кроме его, охранника, не должна была ступить сюда. Людям надлежало спать в каморках-каютах двенадцать часов. Если кто-то выберется - стрелять на поражение. Таков был приказ командира. Андрей шел и внимательно смотрел в каждый угол, не желая увидеть там живое существо. Он вспоминал изуродованные смертью лица тех сумасшедших, которых ему пришлось застрелить. Особенно в память въелся безумный взгляд старика. Он протягивал Самойлову руку, желая сказать пару слов, он хрипел и шепелявил, а за спиной у сержанта раздался приказ - уничтожить! Рука дрогнула. Андрей не хотел убивать. Но старший по званию повторил. Убить. Пристрелить как собаку. Уничтожить. Он опасен и бесперспективен. Эти слова непонятно откуда, но всплыли в разуме Андрея, и он нажал на спуск, когда старик крепко схватил его за лодыжку и прохрипел: "Внушают!" Через секунду его рука отпустила Андрея. Старик лежал, закатив глаза, а прямо в середине его лба зияла смертельная рана.
   - И так будет со всеми, кто сунется в коридоры в "Тихий час"! - металлический голос Терминатора, нет, майора, прозвучал прямо в левом ухе.
   Андрей обернулся, но старший по званию уже уходил прочь. Самойлов думал, что он убийца. Но вскоре его и еще нескольких сержантов позвали на ликбез под названием: "Убийство или защита спокойствия". Из показанной презентации молодой воин вынес себе оправдание. Старик опасен для общества, он сеет смутные мысли, он сходит с ума и заражает окружающих своим безумием. Таким людям свойственно появляться в коридорах эвакуационного корабля после полуночи по часам. Они три часа бесцельно бродят по коридорам, пока не встретят живую душу. Они одержимы. Им надо кого-нибудь заразить. Это болезнь, от которой можно избавиться только уничтожая ее носителей.
   Я санитар, - понял после лекции Андрей, - я защищаю людей. Такое оправдание десятка убийств его больше, чем просто устраивало. И так было до того самого дня, когда за мусорным контейнером он не нашел трясущуюся от ужаса девушку.
   Почувствовать живое существо позволили датчики, приспособленные на поясе у сержанта. Они отчаянно запищали, когда он поравнялся с мусорным контейнером. Ствол автомата тут же уткнулся в ящик с барахлом, а потом и в сидящее нечто в сером комбинезоне. Оно прикрывало голову руками, будто бы такая аховая защита могла уберечь от пули. Нечто тряслось от страха, не лезло на рожон, плюясь пеной во все стороны.
   Андрей схватил существо за запястье и выволок в коридор под свет ламп. Он и не ожидал, что найдет красивую златовласую девушку. Оказавшись совершенно беззащитной перед автоматом сержанта, она отшатнулась, запнулась и чуть на свалилась на спину. Ее синие глаза, длинные черные ресницы, брови вразлет, чуть заметный румянец на щеках, - нет, перед этой красотой руки у мужчины опускались, он не мог хладнокровно разделаться с совершенно безопасной, к тому же не зараженной страшным безумством девушкой.
   - Ты...кто? - только и смог выдавить из себя Самойлов.
   - Не подходи, - цыкнула на него блондинка, - ступай подальше, ты меня не видел.
   Она безнадежно вздохнула. Как глупо. Он не загипнотизирован, чтобы исполнить каждое ее слово, он не актер, играющий роль на сцене. Перед ней охранник с автоматом наготове. И через пару-тройку минут очередь нашпигует ее пышную девичью грудь.
   - Ты знаешь, что я обязан убить тебя. Скажи, кто ты.
   - Зачем? - пожала плечами девушка, поправляя бесформенный комбинезон, который ей был не по размеру. - Ты записываешь имена своих жертв? Я из команды механиков.
   - Одежда, - чуть шевеля губами, ответил сержант, - ни о чем не говорит. Ты не механик. И не повар. И не доктор. И не солдат. И не эвакуированный. Ты кто?
   - Не думаю, что перед смертью это имеет значение. Убей меня, так положено.
   Окажись Андрей хладнокровным убийцей, он бы не стал разговаривать с прекрасной дамой в ужасном наряде, снятом с какого-то толстого механика. Она пряталась на корабле. Она попала сюда не по спискам. И это значило одно - она не смотрела ни одного фильма, не подчинялась распорядку, не пила капсул. Она жила словно кошка, гуляющая сама по себе. Этот человек может оказаться интересен, промелькнула в голове у Андрея мысль. Будь Самойлов ученым, он тут же приволок бы свою находку в лабораторию и принялся изучать ее организм, без всяческих лекарств, перенесший скачок через черную дыру. Но Самойлов служил в охране. И его девушка интересовала исключительно как девушка, как очень красивая девушка.
   Даже под бесформенным комбинезоном можно было разглядеть как упруга ее грудь, насколько изящна талия, как стройны ноги. Приказ приказом, а нестерпимое желание взяло верх над всеми майорами. Он нарушит устав, он не убьет эту женщину, он попадет под трибунал. Но найденная им за мусорным баком красавица будет жить.
   - Идем, - буркнул под нос Андрей и схватил девушку за руку.
   На ней нет номерного браслета, выданного всем пассажирам корабля, - молнией проскочило у него в голове. Эта девушка - самая настоящая контрабанда. Кто-то назвал ее бесперспективной на той земле. Но она настолько хотела жить, что сумела пробраться на корабль и стерпеть переход через дыру без препаратов.
   Он убрал автомат за спину и потащил незнакомку по коридору. В свою каюту два на два метра.
   - Оставайся тут, через три часа приду, поговорим, - бросил Андрей, закрывая дварь.
   Она будет его женщиной. Никто не узнает о его маленьком секрете. Он ее в обиду не даст. Как хорошо, что именно ему на третью неделю полета удалось найти это сокровище! Прекрасно, что его никто не успел осквернить и уничтожить!
  
   Ни одна мышь не проскочит на эвакуационный корабль. Но только не она, студентка Московского университета Инна Самсонова. На ней ярлык бесперспективной, она, как и миллионы других неудачников, приговорена к смерти от стихии. Выйди она полгода назад замуж по расчету за военного, который из-за собственной трусости предлагал заключить брак и стать перспективными для общества гражданами, не пришлось бы в черном обтягивающем тело костюме лазить вокруг эвакуационных кораблей, обходить лазерные датчики как грабителю в авантюрных комедиях. Но именно этим и пришлось заниматься незамужней студентке. Она искала черный ход, через который она смогла бы проникнуть на корабль. Несколько раз Инна чуть не попалась. Пройди луч прожектора на несколько сантиметров правее, кормить бы девушке червей в могиле. Червей, которые и сами скоро подохнут вместе с флорой и фауной Земли.
   Ничего не помогало. Бдительная охрана не подпускала никого ко входам в ракеты. Оглушить кого-нибудь из пассажиров, подкупить похожую внешне на нее женщину Нина не желала. Такой обман она не простит до конца своих дней. Очутиться тайком на корабле, конечно, тоже далеко не безгрешный метод. Но от этого никто ж не пострадает.
   Но к подмене все же пришлось прибегнуть. Поняв, что спрятаться в контейнере и пройти через всевидящий рентген у нее все равно не получится, девушка пошла на хитрость. Вырядившись как бывалая шлюха, она заявилась в кабак, где любили пьянствовать бригады механиков. Секретный объект в России секретен до тех пор, пока кто-нибудь из мелких рабочих не напьется в стельку и не разболтает секреты своей шлюхе. А если женщина уже немного осведомлена, то работа, вообще, сводится к минимуму.
   Не пить перед полетом в космос, - так, вроде бы, говорилось во всех фильмах про космонавтов. Страшные перегрузки практически невозможно переносить на пьяную голову. Для бригад механиков эти правила словно никто и не писал. Или ребята попросту решили наплевать на всё и вся и побравиться перед начальством. Проект мировой важности, американцы и японцы весь экипаж держали под строгим надзором в течение трех месяцев, а русские традиционно уповали на великое божество Авось. Что ж, Инне это на руку.
   Выбрав мужчину, по росту и комплекции более-менее подходящего ей, девушка принялась за дело. Подозревай механик, что эта коварная особа через час опоит его снотворным, украдет его одежду и документы, чтобы пробраться на эвакуационный корабль, он ни за что на свете не отправился бы в кабак на "Прощание с планетой". Бессердечная блондинка в коротком черном платьице, потребовавшая триста долларов за работу, лишила его не только денег, но и жизни. Она бесперспективна, но хитра и пронырлива. И на следующее утро, именно она взошла на эвакуационный корабль, предъявляя документы облапошенного мужчины.
   Но на этом приключения Инны только начались. Оказавшись на борту корабля, она уже через пару часов смекнула, что люди там делились на две касты: короли, которым все дозволено, которые живут по некой утопичной программе, и все остальные. Последним предписывалась роль пушечного мяса, расходного материала, безмозглой биомассы. И их пытались запрограммировать на определенные действия. Распорядок дня, расписанный чуть ли не по секундам - это только вершина айсберга. Далее следовали многочисленные научно-популярные фильмы в трехмерном формате. Охранник ходил по кинозалу с автоматом и проверял, надеты ли очки на зрителях. Следующим интересным наблюдением стали красно-желтые пилюли, успокаивающие и позволяющие забыть все ненужные воспоминания.
   Инна отчаянно пыталась вспомнить старика, которому рассказала о своих домыслах по поводу так называемой пищевой добавки. Он обещал ей на следующий день не есть лекарство и посмотреть на мир без приема снадобья. Девушка запомнила только, что в тот день старик-механик так и не пришел на фильм про животных новой планеты. И вообще, больше он ей на глаза не попадался.
   Когда Андрей дослушал рассказ девушки до этого места, он виновато спрятал взгляд. Как же он виноват перед ней. Ведь именно он прекратил ее научный эксперимент, ее расследование. Получается, что и остальные найденыши в коридорах - тоже люди, с которыми успела пообщаться беспощадная блондинка Инна.
   - Ты меня возненавидишь, - тихо сказал Андрей, - мне приказали всех их убить.
   - Ясно, - у девушки, казалось, полностью выжжены душа и сердце, настолько спокойно она говорила об убиенных товарищах. - Что ж, это война. А я - диверсант.
   - Ты диверсант, - согласился Самойлов, - но ты борешься с навязанной тебе системой. У тебя есть возможность бороться.
   - И что с того? - она тоже не смотрела ему в глаза и предпочла любоваться мириадами звезд за окошком иллюминатора. - Ты убийца. Я убийца. Мы оба эгоисты, которые стремятся выжить.
   - Естественный отбор. Выживает сильнейший. Внушения ослабляют людей. А ты остаешься собой.
   - И в этом нет совсем ничего, - грустно улыбнулась девушка, проведя рукой по пластиковому окну, - ты меня не убил, а другой бы не дрогнул. Если бы на корабле были ученые, я бы стала подопытным экземпляром. А для политиков я расходный материал. Который очень опасен. Еще пара безумцев, снявших очки на сеансе, и меня начнут искать.
   - Безумцев без очков? - лицо Андрея вытянулось от удивления.
   Он и сам не раз подозревал, что все эти фильмы - сеанс массового гипноза. Инна только подтверждала его подозрения. Стоило снять так называемые трехмерные очки, и на картинке, демонстрируемой проектором, легко читались короткие установочные фразы: как жить, что есть, о чем думать, кому верить и так далее. Надев очки, человек не видит этих слов. Однако это вовсе не значит, что внушающие заклинания пропали. Они действовали на мозг, пролазили в самые глубины подсознания. После фильма люди начинали осмысливать полученную информацию, она давила настолько сильно, что зачастую вызывала нестерпимую боль. А чтобы забить моменты боли, людям давалась желто-красная ампула.
   - Как все складно, - удивился Андрей.
   - Как все примитивно, но насколько оно продумано! - парировала Инна.
   Людей готовили к новой жизни ускоренными темпами, в их умы вкладывали уйму информации, наглотавшись капсул, тысячи пассажиров думали, будто они уже давным-давно обитают на той, новой, планете и знают жизнь как свои пять пальцев.
   - Вот что, Инна, - шепнул сержант, - конечно, не по уставу, но... живи со мной.
   - Я несу смерть, зачем я тебе? - беспристрастно спросила девушка.
   Все предельно просто. Она просто отказывалась это понимать. Мужчина очаровался красотой женщины. И ему все равно, что она против тысяч замбированных пассажиров корабля, что она посылала людей на верную гибель, проводя свои эксперименты. Она смела и бесстрашна, она бравый воин, который заслужил свое право на жизнь, она сильна, потому и должна дойти до конца и родить детей. Его детей.
   - Ты мне нужна, - прикусив губу, прошептал Андрей. - Ты просто мне нужна. Женщина.
   Эти слова... Последние полгода она только и мечтала, что услышать их от одного из мужчин. Этот вояка, который был на три-четыре года младше ее, влюбился с первого взгляда, иначе это было никак нельзя назвать.
   С этого дня Инна принялась учить Андрея всему, до чего дошла сама за последние три недели. Первые дни были особенно тяжелыми. Сержант не хотел, чтобы возлюбленная видела его в моменты слабости, когда он корчился от боли и плевался пеной. Но вскоре пришло привыкание, он научился смотреть фильмы поверх очков и с ухмылкой на лице читать тексты внушений. Андрей начинал осознавать себя личностью. А его коллеги со временем начали подозрительно смотреть в его сторону.
   - Мне от вас скрывать нечего, - твердил он, - просто мне очень плохо.
   В это верили, когда он, зажав капсулу в кулаке, удалялся в свою комнату пошатывающейся походкой. Их с Инной большой обман всей системы подогревал интерес, сержант сходил с ума от любви к прекрасной девушке.
   И в тот день, когда майор открыл дверь дубликатом ключа и застал Самойлова с возлюбленной, на вопрос - кто это - твердо ответил:
   - Инна Самойлова, моя жена.
   Девушка опустила роковой взгляд синий глаз. Она поняла, что игра окончена. Когда из тумбы извлекли целую коробку с капсулами, она предпочла смолчать.
   - Не троньте ее, она беременна, - это были последние слова Андрея, которые услышала Инна.
   Больше она его не видела. Сказочные два месяца, что она жила в безопасности, закончились. Эвакуационный корабль уже прибыл на новую планету, и тысячи строителей отправились на сооружение новых городов. Говорили, что и ее Андрей среди них же. Только теперь у него другая личность, и он не вспомнит о ней.
   - Эта женщина может родить небанального ребенка, - как-то услышала он разговор между надсмотрщиками, приставленными к ее комнате.
   Люди, которые сопровождали Инну на прогулках, иногда бросали подобные фразы. Вот так она и стала подопытной, которая ни разу не пила таблеток и не воспринимала внушений, показанных в фильмах. Она опасна - факт, но она представляет интерес для ученых-психологов. За ней надо наблюдать...
   За двести лет со дня обоснования на Новой земле роковая блондинка Инна, взявшая фамилию покойного мужа, Самойлова, умудрилась избавиться от постоянного наблюдения за психикой ее детей и внуков, отправив их подальше от проклятой столицы Новороссии. И надо ж было такому случиться, что именно ее потомок по имени Ксения вернется в этот рассадник, чтобы однажды помешать очередным гигантским планам правительства...
  

Глава 13

   Осень радовала жителей Ямска приятными теплыми днями. Даже растущие в окрестных лесах деревья не спешили сбрасывать свои изумрудные платья, а золотая трава не клонилась к земле, чтобы умереть и упрятать перед смертью семена под слоем отживших листьев. Светило словно сошло с ума, заливая своими яркими розоватыми лучами все вокруг. Глядя на все окружающее мегаполис великолепие, вряд ли случайный заезжий мог подумать, что несколько лет назад в последние дни октября стояла отвратительная дождливая погода, прозябшая растительность уже успевала уйти в зимнюю спячку, а пшеница была уже давно убрана. В этом году погода решила показать, что она может задержать наступление зимы. И ей это прекрасно удавалось.
   Вызывающе-яркий красный автомобиль несся через все это природное великолепие по практически пустой черной ленте трассы. Только изредка попадались навстречу прозябшие по время холодной осенней ночевки байкеры. Усталые водители фур медленно плелись на своих гигантах с бесценным грузом. А частники, такие как Нина и Олег, посреди дня уже не ездили. Закончилось жаркое лето, когда жители Ямска стремились выехать на природу, чтобы насладиться чистым воздухом и душистыми запахами лесных трав. Сейчас даже любителям собирать грибы, было совсем нечего делать под пологом леса. Природа, несмотря на последние теплые деньки, потихоньку засыпала. Память у нее хорошая, и не всегда она ориентирована на температуру. Суточный цикл светила был для природы более важным фактором. С наступлением осени люди разбежались, словно муравьи, по своим офисам и заводам. И о природе и пригородах Ямска забыли напрочь до следующего лета.
   Ехать Нине было совсем не далеко. Ей пришлось миновать пост охраны, на котором по существующим все двести лет правилам полагалось заснять выезжавший из города автомобиль. Избежать этой процедуры не представлялось возможным, как бы Нина того ни желала. Откопай они с Олегом в расчетной точке то самое таинственное нечто, столбом светящееся каждый день в половине восьмого, их тут же начнут разыскивать. И если пролистать все снимки, сделанные на выездах из Ямска, то сложить два и два будет делом времени. Девушка взяла на неделю отпуск без содержания - это раз. Олег отказался от сегодняшней репетиции - это два. Три - они вдвоем выезжают из Ямска на юг в сторону гипотетического эпицентра. Их фотографируют дорожные полицейские. Четыре - именно Нина Самойлова и Олег Герасимов в выходные посетили Холмскую военную часть и вызвали нешуточный резонанс на телевидении и в Глобалнете. Стоит им докопаться до истины, их найдут и обезвредят в считанные минуты.
   Но сейчас, когда в руках у девушки и музыканта была только распечатка карты с начерченными на ней несколькими линиями, сходящимися в одной точке, о предстоящем ужасе думать не хотелось. Проблемы надо решать по мере их поступления, говорила бабушке Нины ее родственница, переселенка со старой Земли. Инна... кажется, так ее звали. Она была отважным воином, одной из немногих женщин, которые после переселения на Новую Землю, пошли в вооруженные силы. Это была женщина с таким характером, о котором Нине мечтать и мечтать. Силу воли этой Инны не мог сломить никто. Поговаривали, будто она не просто так нанялась на службу. Вроде бы, искала кого-то. Но в истории двухсотлетней давности, рассказанной в замыленных деталях, разбираться Самойловой не очень хотелось. Ей оказалось достаточным факта: "Бабушка - герой!" Хотя, Инна ей была далеко не бабушкой, а куда более далеким предком.
   Ровную ленту Меридианной трассы вскоре пришлось сменить на узкую холмистую примыкающую дорогу, ведущую в леса через несколько дорогих дачных поселков. О них весь Ямск был наслышан: именно тут жили губернатор и его приближенные, депутаты городского совета и многие другие чиновники. Переселился Лисицын со свитой сюда совсем недавно, весной. Когда уважаемого Михаила Юрьевича и назначили на пост губернатора Ямской округи. Очевидно, дорога, пролегающая через роскошный поселок, совсем не понравилась самому главному городскому чиновнику. Нравиться, вообще-то, было совершенно нечему: дома-замки из красного и черного кирпича, украшенные витиеватым чугунным литьем, роскошные сады, в которых росли даже южные деревья, холеные кони, эксклюзивные автомобили и... построенная лет двести назад дорога, разбитая временем и зимним ямским ледком.
   К осени строители успели расширить и заново покрыть часть дороги, но как только путники выезжали из губернаторского поселка, их встречала старая убитая тропинка с продавленной колеей для колес. А потом даже с этой дороги предстояло свернуть.
   Линия, начерченная Ниной на карте, вела к полю через лес. Девушка снизила скорость, чтобы не проскочить подходящего поворота, дороги, ведущей в сторону рассчитанной точки. Олег весь в напряжении, следил не то, что за каждым дорожным знаком, за каждой травинкой, каждым камушком и насекомым, будто они могли указать верный путь.
   - Нина, смотри! - сердце музыканта ёкнуло, он не успел ни о чем подумать, сформулировать мысль.
   Но он точно знал, что это верный путь. Его палец указывал в сторону уходящей вправо от дороги просеки. Совсем недавние вырубки, даже деревья не успели убрать, а перед поворотом знак - тупик впереди и тупик направо. Таких странных знаков не числилось даже в книге с правилами дорожного движения. Огромный синий знак со стрелкой, указывающей на разворот, расположился посреди разбитой дорожки.
   - Весело, это как я попаду теперь к себе на дачу? - возмутилась Нина.
   - Объезд есть, наверное, - пожал плечами Олег. - Но тебе туда все равно не...
   - Надо, на всякий случай, - чуть заметная улыбка скользнула по лицу Самойловой.
   Она нашла оправдание, зачем она поехала именно сюда. Только ее спутник пока не хотел этого понимать. Красный круг с кирпичом запрещал ехать по просеке.
   - Как-то слишком очевидно и заметно, - усомнилась Нина в правоте Олега. Хотя, если посмотреть, просека выводила прямиком к рассчитанной девушкой загадочной точке.
   - Не удивлюсь, если за лесом мы встретим парочку дорожных полицейских, - рассмеялся Олег.
   Он пристально смотрел вдаль, словно пытался найти контакт с представителями закона, но, очевидно, те не присылали музыканту никакого ментального сигнала.
   - Ну да, любопытные новороссы обязательно сунутся под кирпич, хотя бы собрать грибов в лесу. Или посмотреть, ради чего тут столько знаков развешено. Явно же привлекает внимание.
   - Ловушка? - тут же озвучил свою догадку музыкант.
   - Не исключено. Погрешность расчета два-три километра, - прикидывала Нина вслух. - Получается, если поехать в прямо противоположном направлении, то есть, налево по такой же новенькой просеке, не обозначенной никакими знаками...
   - Мы тоже можем найти искомое! - закончил за нее Олег.
   - Не можем, а найдем! Знаки в тупике рассчитаны на логику новороссов. Надо действовать против нее.
   О логике жителей Новороссии американцы и азиаты сложили немало анекдотов. Да и сами жители новой России любили подшучивать о своей непосредственности. Если висит табличка со стрелкой вправо: выход там, значит, надо идти прямо в противоположном направлении. Конечно, и среди новороссов существовало немало любителей жить исключительно по правилам. Этим занудам в спонтанной и нелогичной Новороссии приходилось туго, и зачастую они покидали страну навеки.
   Зная о неудержимой тяги новороссов к острым ощущениям и запретным местам, расставившие знаки в тупике рассчитывали как раз, что очень много жителей Ямска и заезжих автомобилистов чисто для утоления любопытства поедет по недавно прорубленной просеке под знак. И полицейских за лесом поставили, чтобы не упустить столь щедрого пополнения бюджета штрафами. Только кроме дорожных полицейских в конце просеки ничего абсолютно не было. И если бы Нина или Олег взяли с собой, например, журналистку Алю, та бы с превеликой охотой рассказала, что в конце лета сама видела, как прорубали эту просеку и расставляли знаки. Телекомпанию пригласили в этот тупик, чтобы те поведали всему городу о закрытой дороге и предупредили о появившихся новых знаках. Аттракцион заработал. Любопытные начали нарываться на штрафы и уезжать... но никто из них не обратил внимания, что просека пересекала дорогу в двух направлениях, и во втором не висело ни одного знака. Невзрачный поворот скрывался от глаз людей. Его не пришлось и прятать. Его не замечали, как не запрещенный объект.
   Знай обо всем этом Нина Самойлова, она бы догадалась, что свернула на верный путь, который специально декорировали вокруг несколькими запрещающими знаками. А пока девушка и музыкант ехали, доверившись интуиции. Спустя километр, лес расступился, выпустив путников из изумрудного плена на подозрительно ровное поле, усеянное золотистыми колосьями.
   Девушка резко затормозила, потому что узкая просека, в которую с трудом помещалась ее совсем не габаритная машина, упиралась прямо в колосья. И дальше, кроме растительности ничего не было.
   Нина нерешительно приоткрыла дверь и вышла из автомобиля. Точно так же, несмело, вылез и ее спутник. Они смотрели на розоватое вечернее небо, на колышущиеся под дуновением легкого ветерка колосья пшеницы, на зловещие густые кроны деревьев. Дикая природа. Но что-то тут не так. Девушка чувствовала это. И, она понимала, что Олег тоже осознает опасность, но не знает, откуда та исходит.
   Ни одна птица не поет в лесу. Что, надо заметить, странно. Если вспомнить поездку к озеру в выходные, да и полигон Холмска, ютящийся в густом лесу, то животные и птицы не брезговали находиться в окрестностях поля, на котором каждый день взрывали по ракете, и не боялись летать над озером, где покоился таинственный саркофаг.
   В этом месте ж никого не было. Никто не подбегал, не подлетал близко к полю, густо засеянному зерновыми.
   - Что бы это значило?
   - Без понятия, - угрюмо ответил Олег Герасимов.
   Он оглядывался, принюхивался, пытаясь уловить хоть какой-нибудь запах. Но ощущал только ненавязчивый аромат духов своей спутницы. Пшеница, деревья вокруг, дорога - все казалось нарисованным яркими красками, картонным и плоским, неживым. Потому что вокруг отсутствовали звуки и запахи.
   Нина решилась и шагнула в пшеницу. Но вдруг завизжав, девушка отпрянула.
   - Что там? - Олег тут же наклонился и сунул руку в то место, где только что стояла Самойлова.
   С его лица пропал румянец, когда он медленно извлек руку из зарослей зерновых и показал девушке то, на что она наступила. Мёртвый ворон.
   - Брось его! - тут же откликнулась девушка и поспешила запрыгнуть в машину.
   Музыкант пожал плечами, но последовал ее совету. Зачем ему мертвая птица? Будь он орнитологом или хотя бы ветеринаром, он исследовал бы труп ворона. Возможно, он и открыл бы причину гибели птицы. Но, глядя на несчастное лицо девушки, на то, как она трясется от ужаса, Олег предпочел не брать дохлое вещественное доказательство.
   Скрывшись под защитным пологом автомобиля, он чисто инстинктивно прижал к себе трясущуюся девушку. Еще утром он и помыслить не мог, что эта офисная леди, на первый взгляд полностью лишенная чувств и непонятно с какого перепуга занятая сомнительным расследованием, окажется в его объятьях. Он тайком мечтал об этом. Но чтобы оно стало реальностью так скоро...
   - Тихо, ничего страшного не произошло, - он гладил девушку по голове, но ее холодные пальцы впились ему в плечи и не желали отпускать.
   - Я терпеть не могу мертвецов, - шептала девушка, утыкаясь носом в куртку Олега.
   Она чувствовала едва различимый к вечеру запах его простенького одеколона - ель. Нина вспоминала подушечку из можжевельника, которую Инна умудрилась привезти со Старой Земли. Запах собранных двести лет назад веток не иссяк. Он успокаивал, умиротворял... и этот еловый аромат, исходивший от рубашки Олега, показался Нине украденным у ее незаменимой подушечки.
   Красные цифры на часах в автомобиле показали ровно 19-30, когда Герасимов резко отпрянул от Нины и, обхватив плечи руками, выскочил из машины. Перед его глазами стояли концентрические красные круги, в ушах что-то гудело на столь низкой частоте, что хотелось иметь еще одну пару рук, лишь бы помешать звуку поступать в мозг. Олег, скрючившись в три погибели, стиснув зубы, пошатывался и все дальше отходил от машины. Иногда он пытался распрямиться, ухватиться руками за невидимые поручни. Но как только он поднимал голову к небу, ему становилось настолько невыносимо, что он, наконец, упал ниц и прислонился лбом к земле.
   - Олег, Олег! - взволнованно вскрикнула Нина, выскакивая из автомобиля.
   Она забыла закрыть дверь, вынуть ключ из замка. Да какая разница, все равно в радиусе десятка километров тут никого нет. Молнией подлетев к молодому человеку, она вцепилась в его плечи и принялась трясти. Он был совсем в другом мире, в мире, созданном нестерпимой болью. И он не слышал ни одного ее крика, не ощущал, как его тормошили.
   Тошнота подкатила к горлу Олега. Он понял, что завтрак и обед нещадно требуют выпустить их наружу. Кислый привкус на языке давал о себе знать. Музыкант нашел в себе силы, чтобы выпрямиться и высвободиться из объятий девушки. Его ничего, кроме боли, не видящие глаза, остановились на перепуганной Нине. Как ему в этот момент сделалось не по себе. Он слаб и беспомощен перед ней, той, которая вытеснила из мыслей и сновидений горячо любимую Катерину. Она теперь будет смотреть на него с нескрываемой жалостью. И от этого тошнит еще больше, чем от таинственного звука в ушах.
   - Что это...было? - немеющими губами спросила Нина.
   "Ты что-то почувствовал?" - спрашивать это было излишним. Почувствовал, еще как почувствовал, поняла девушка. Олег пережил очень сильный приступ дурноты, схожий тому, что мучил его в городе.
   - Это то самое, да? - Нина решила переформулировать вопрос.
   Она не хотела жалеть мужчину. Жалость к так называемому сильному полу - последнее дело. Если хочешь потерять доверие мужчины - пожалей.
   Нина не собирается лить слезы и вытирать слюну, не хочет протягивать платок или обезболивающее. Она его не жалеет, но все прекрасно понимает. Какая она, все же, чудесная женщина. Почему он не знал ее раньше, пока не встретил эту студентку в коридорах редакции. Все еще не поздно изменить, изгнать Катю из сердца и попробовать впустить Нину. Только... будет ли этой девушке уютно в сердце музыканта, не захочет ли она вылететь на волю и скрыться навсегда из его жизни. Это самое страшное, самое опасное. Нет, пока рано дарить этой женщине свою душу.
   - Оно, да, - кивнул Олег. - Только в тысячу раз сильнее.
   - Столба света опять не было.
   - Потому что мы стояли внутри его, - предположил музыкант.
   Возможно, он был прав, подумала Нина. Обратного не доказать. Все закончилось, потухло и отключилось.
   - А еще, Нина, - Олег очень несмело смотрел в ее сторону, боясь, что она завтра же поведает всему Ямску о его слабости, - земля вибрирует. Ты чувствовала?
   - Абсолютно ничего. Но тебе я верю, - она впилась глазами в ровное круглое поле, вырубленное в густом лесу.
   Тут есть какая-то загадка. Именно тут и находится эпицентр несчастий в Ямске.
   - Завтра я вернусь сюда.
   - Я с тобой, - выпалил Олег.
   Его взгляд горел от нескрываемой решимости, но девушка остановила его:
   - В одиночку у меня больше шансов остаться не замеченной.
  
   Шоколадная блондинка, облаченная в тонкий халатик, с трудом прикрывающий ягодицы, спустилась в заставленную горшками с пальмами гостиную. Девушка томно уселась в черное кожаное кресло и бросила небрежный взгляд на проводной телефон и факс в одном аппарате. Лист с несколько часов назад пришедшим сообщением тут же привлек внимание красавицы, и девушка из женского любопытства, протянула за ним руку.
   - Корнелия! - одернул ее низкий басок.
   Вжав голову в плечи, красавица обернулась и встретилась взглядом с ним, неотразимым красавцем, который в свои сорок пять выглядел на двадцать. Широкоплечий мужчина с темно-русыми волосами, которые уже начала понемногу серебрить седина, закутавшись в черный шелковый халат, подошел к факсу и рванул на себя листок с пришедшим сообщением.
   "Глубокоуважаемый Михаил Юрьевич, прошу Вас срочно прибыть в зал заседаний Правительства в Златоград. Президент Хитренко А.Д."
   - Вот и доверяй после этого бабам, - фыркнув, губернатор пулей помчался наверх.
   Уже через час его личный самолет вылетал в Златоград. А южные красавицы, сидя нагишом у бассейна на даче у Лисицына, спорили, когда господин снова навестит их милейшее общество...
  
   - Дражайший Михаил Юрьевич, - это президенту в подобные моменты подобало б носить фамилию губернатора.
   Заискивающим лисьим взглядом он уперся в Лисицына, но не продолжал вопроса. Нужна была точная формулировка, никакой двусмысленности.
   - Дражайший Андрей Дмитриевич, я прибыл сразу, как прочитал Ваше сообщение...
   - Через двое суток после отправления. На какой планете находился дражайший Михаил Юрьевич?
   - На этой.
   Оправдываться было не с руки, потому губернатор и осекся. Он позволил себе немного отдохнуть, это факт. С Корнелией и ее подругами можно неделями не обращать внимание на срочные телеграммы. Надо ж было глупой блондинке полюбопытничать с утра пораньше. Хотя, с другой стороны, Лисицын несказанно радовался, что любовница обнаружила президентский факс. Еще свежи в Новороссии были воспоминания об отставке Сити-менеджера Златограда. Где и при каких обстоятельствах застал его Андрей Дмитриевич своей телеграммой, предпочли скрыть от общественности. Но факт налицо. Не важно, принадлежишь ли ты партии власти, или ты чиновник от оппозиции, тебе президент доверять обязан.
   - Я был в очередном отпуске. В Ямске дела идут хорошо, управляющие везде все наладили, народ не жалуется... - рапортовал Лисицын все, что в срочном порядке собрали для него помощники по пути с курорта в Новороссию.
   Он перечислял важнейшие статистические показатели, разве что, графики не приводил в доказательство своих слов. И Хитренко это некоторое время радовало. Стоило Лисицыну закончить, как президент, сощурившись, уставился в самоуверенные глаза губернатора. У того даже сердце екнуло от неожиданности. Президент читает его мысли, он сканирует все о его помыслах.
   - Помните, мы недавно говорили о землетрясениях, дражайший Михаил Юрьевич... Вы обещались вернуться в Ямск и все разузнать. Было дело?
   - Да, - уверенно заявил Лисицын, - я как раз оттуда. В смысле, из Ямска. Ничего там не трясется. Спокойней только в безлюдных пустошах. Все это фантазии журналистов, чтобы расшевелить народ и заставить его роптать на власть.
   - Роптать, говорите? - президент постукивал пальцами по дубовой крышке стола. - Вы в отпуске, город трясет...
   - По дороге к Вам я заехал в город, все тихо и спокойно. Журналисты, будь они неладны. Уволю и посажу того, кто вынес недостоверную информацию на ГТТ.
   - Что ж, действуйте, дражайший Михаил Юрьевич, - лукавая улыбка скользнула по лицу президента, - чтобы я больше не слышал сплетен о землетрясениях в Ямске.
   - Будет сделано, дражайший.
   Губернатор, поклонившись, покинул кабинет. На душе у него кошки скребли. Он сумел наговорить президенту многообещающих слов. Но что это за землетрясения такие, которые вроде как есть, но их быть не должно? И почему они начались именно во время его отпуска и испортили весь губернаторский отдых?
   Решительными шагами Лисицын шел прочь к своему бронированному лимузину. Домой, срочно домой, чтобы во всем лично разобраться. Как бы все это не вело к постыдному увольнению.
  

Глава 14

   Белый потолок, чистый лист бумаги, нарисовать бы на нем свои мечты, чтобы каждое утро, просыпаясь, видеть их. Нина лежала в постели и не могла заснуть. Как хорошо было бы нарисовать на этом огромном белом холсте, который она видела каждый вечер, ложась в постель, счастливого Олега на той самой поляне, что они видели сегодня. Олега, не отягощенного болью от неведомых волн. Олега, держащего ее за руку, смотрящего в ее глаза и улыбающегося. Ей очень хотелось увидеть его свободным от страданий, не замкнутым как сейчас. Нина, устало вздохнув, поплелась к компьютеру и включила выдернутый из Глобалнета клип. Олег в нем стучал длинными блестящими палочками по барабанам и тарелкам, а светловолосый высокий мужчина в красной рубашке, его коллега по группе, пел о любви. То была светлая добрая песня, воспевающая самое прекрасное из всех чувств в истории людей. В синеве глаз солиста можно было утонуть словно в омуте. В темных глазах барабанщика тоже скрывалось нечто неведомое. Олег там, в клипе, совсем не такой, бодрый, уверенный, сексуальный. Мужчина из клипа и Герасимов, которого Нина видела несколько часов на поляне за городом - два совершенно разных человека. Тот Олег, которого девушка знала - отягощенный проблемами тридцатилетний мужчина, с синяками под глазами, небрежной щетиной на щеках, в мятом сером свитере и невзрачных джинсах. Нет, проведи кто анализ по фотографиям Олега из клипа и Олега из жизни, выяснилось бы, что это один и тот же человек. Как сильно он сдал после начала землетрясений. Нина провела рукой по монитору, погладила изображение барабанщика.
   "Я его уже жалею!" - поймала себя на мысли девушка, отстранившись от компьютера. Зачем ей оказалось нужно это чувство, откуда оно возникло, не понятно. Свернув все окна, она выключила компьютер и, забравшись в постель, погрузила комнату в непроглядную тьму одним нажатием кнопки на пульте дистанционного выключателя.
   Олег был всюду. Он явился к ней в сны. Он звал ее на поляну собирать цветы. Ее любимые ромашки, пахнущие летом. А потом показывал в сторону векового дуба в глубине леса. И после этого Олег пропадал.
   Это знак, поняла Нина, подскочив на кровати после этого сна. Судьба, заглянув в ее сон в образе музыканта, похоже, указала ей путь. Снова уснув, девушка опять видела ту же картинку, тот же безмолвный эпизод с Олегом-путеводителем. Она еле дождалась утра, когда первые лучи розового светила робко прокрались в щели между жалюзи. Нина чувствовала себя выжатой и не выспавшейся, будто сеансы сновидений помещали ей отдохнуть. Скорее всего, так и было.
   Не помогал ни холодный душ, ни бодрящее молочко для кожи. Девушка в ужасе смотрела на свое лицо в зеркало и понимала: в таком виде лучше даже из дома не высовываться. Не иди на работу - твердило подсознание - позвони Кириллу Георгиевичу, сошлись на внезапно свалившуюся на тебя болезнь. Чтобы поутру поехать на поляну в одиночку, без Олега, чтобы не видеть его страданий во время "сеанса" - подсказала душа.
   И тут же усталая невыспавшаяся девушка превратилась в полную сил и решимости дамочку. В ее глазах горел огонь, на щеках заиграл румянец, и даже запах изысканных духов стал не успокаивать, а будоражить.
   - Кирилл Георгиевич, кхе-кхе, я простыла, - в этой девушке умирает профессиональная актриса...
   Несколько обещаний насчет оформления больничного и прочих справок по поводу отгула, и она свободна, остается натянуть зеленый свитер крупной вязки, кожаную куртку и обтягивающие джинсы, завязать шнурки на туристических ботинках и завести мотор. Никто не должен знать, что больная горлом Нина Самойлова вовсе не сидит дома, закутавшись в плед, и не пьет противопростудные препараты. Даже Олегу Герасимову не стоит знать о ее путешествии. Он хочет быть сильным, хотя его сила в его слабости. Нина не может на это смотреть, она все раскопает сама.
   Лишь бы не раскопали ее... Девушка на этот раз оставила свою приметную красную машинку в дачном поселке у магазина. Мало ли, кто-то приехал в гости, зашел за покупками, машина все равно никому не мешает, есть не просит. Главное, никто не видел, что покинувшая свое авто девушка направилась вовсе не вглубь дачного поселка и не в магазин, а вернулась на шоссе и бодро зашагала в сторону тупика, а после свернула налево. На проселочную дорогу.
   Идти одной по ниточке, пролегающей сквозь густой лес, страшновато. Одна радость, легко укрыться среди деревьев, никто не увидит. Абсолютно круглая поляна опять встретила Нину спокойствием. Тут ничего нет - говорило все вокруг. И только девушка прекрасно знала - тишина обманчива. Здесь есть то, что она ищет, что не дает покоя западной половине города Ямска.
   Ступать на поляну - смерти подобно. Нине казалось, что на всех деревьях развешены камеры наблюдения. Появись что на поляне, они тут же передают информацию на секретный объект, срабатывает капкан, и невидимый сейчас автомат нашпиговывает тело, попавшее в камеру парой десятков пуль. Жутко.
   Самойлова глазами нашла тот самый дуб из сна. Он был. Был как раз в том месте, в котором она увидела дерево во сне. Это вчера она не обратила на дуб никакого внимания. Это знак, поняла девушка. Надо туда... Единственный путь - через поляну. Через нее ли?
   Нет, так опасно, поняла Нина, юркнув в лес. Пускай и тяжело пробираться через хитросплетения трав, кустарников и вьюнов, пускай ломаются сухие ветки, а под ногами шуршит многолетний слой листвы, но в чащобе нет ни одной камеры. Им сложно тут работать. А поляна подозрительно спокойна, светла и привлекательна. Приди и сорви ромашки...
   Дуб не представлял собой ничего особенного. Обычное дерево, произрастающее на этой земле около тысячи лет, судя по толщине ствола. Дуб... если бы на Новой земле еще росли деревья с той планеты, никто бы не обратил на дерево, отличающееся цветом листьев от своих изумрудных собратьев. Но Нина видела дубы только в школьной энциклопедии, и под фотографией этого дерева значилось: "Не прижились на этой планете". Все, кроме одного, не прижились? Неужели он, вообще, смог вырасти до таких размеров за двести лет.
   Девушка с любопытством обошла дерево. Издали оно совсем не казалось чем-то особенным. Дуб и дуб. Но, подойдя ближе, Нина поняла, чем это дерево было необычно. Это, вообще, не дерево, а имитация. Ни одного листа не упало с этого дуба. Идеально ровной кора в природе быть не могла. Да и листья, до которых девушка смогла дотянуться и потрогать, больше походили на пластиковые карточки, нежели на творение природы: толстые, тяжеловатые и еще они совсем не желали отрываться. Творение рук человеческих в лесу. Не зря, получается, именно этот дуб указал ей Олег во сне. Это знак судьбы. Тут и надо искать разгадку всех тайн...
   Шершавый пластик ствола был неприятен коже, но больше нечего делать. Надо искать то, не знаю что, как в старой сказке погибшей планеты. Очевидно, дуб - это только вход. Причем, в этот вход никто ничего не привозит, иначе бы сюда вела дорога, тут располагалась бы просторная парковка, а не лес.
   Разгадка так и не хотела идти в руки девушке. Она немного успела замерзнуть в прохладном осеннем лесу, когда произошло то, чего Нина совсем не могла ожидать. Словно по нажатию кнопки, трава на поляне разъехалась в противоположные стороны, скаталась в тонкий рулон, явив взору девушки заасфальтированную круглую площадку. Над головой что-то дребезжало, и тревожный звук доносился все громче с каждой минутой. Девушка только и успела, что спрятаться вглубь кустарника, настоящего, не пластикового, поняла она, когда шипастая гибкая ветка оставила чуть заметную царапину на тыльной стороне левой ладони. Нина затаилась. Природа охотно скрывала ее от посторонних глаз.
   Густая черная тень проплыла над девушкой, и только тогда она подняла глаза к небу. На образовавшуюся поляну приземлялся крашеный в цвет хаки вертолет. Когда пилот заглушил мотор, на землю сошло трое мужчин в белоснежных халатах. Самый старший, высокий седовласый мужчина, кивнул, и направился в сторону дуба. А двое его молодых спутников семенили за ним. Как только эти трое отошли с поляны, двигатель вновь заревел, воздух наполнился тошнотворным запахом сгоревшего топлива. Спустя мгновение, вертолет уже скрывался за кронами деревьев, а поляна вновь была покрыта ровной изумрудной травой.
   Люди в халатах не чувствовали присутствия слежки. Да и Нина старалась сделать все, чтобы остаться незаметной. Только бы не подул ветер в направлении дуба, только бы он не выдал тонкий цветочный аромат ее духов. Мужчина, знающий толк в парфюме, сразу же поймет, что рядом находится прекраснейшая дама. Какой надо было быть недальновидной, поймала себя на мысли Самойлова, чтобы воспользоваться сегодня духами. Вот, что значит, привычка.
   Тем временем, седовласый дернул дуб за несколько суков, и в стволе открылся черный проём. Лифт. Девушка, сидя в надежном укрытии, запоминала каждой движение этих людей. Два правый сука вниз, один левый вверх, а потом ждать, когда приедет лифт.
   Ее сердце билось так, словно по нему изо всех сил колотил серебристыми палочками Олег Герасимов. Ожидание лифта длилось слишком долго. Девушка было подумала, что не уследила, упустила одно из движений седовласого. Но тут подоспел лифт. Кора дуба отъехала в сторону, явив Самойловой самый обыкновенный серый лифт.
   Страшно. Но если девушка выбрала опасный путь расследования, надо теперь идти до конца. И она шагнула в полутемную кабинку лифта, которую наполнял запах кабинета кварцевания. Там была единственная кнопка, "Вниз". Никакого выбора. Угнетает. И Нина нажала.
   В мгновение ока кабина унесла ее глубоко под землю и высадила в белоснежном длинном коридоре, утыканном черными дверьми. Девушка сделала шаг, потом еще один, ей казалось, что стук ее каблуков настолько громок, что его слышат все исследователи, скрывающиеся в своих подземных кабинетах. Но никто, абсолютно никто не выходил, чтобы посмотреть на гостью, спросить либо арестовать ее. Она никому не была нужна тут. Ее не ждали и не ждут. И Нина пошла дальше, ведомая необъективным чувством интуиции.
   Это секретный объект - кричал разум, силясь остановить девушку, заставить вернуться на поверхность. Но если Самойлова пошла вперед, она уже не развернется. У нее в роду никогда не водилось трусов, все ее родственники добивались многого благодаря упорству и нежеланию сворачивать с выбранного пути. Пускай страшно, а впереди ждет разоблачение, но если есть хотя бы мизерный шанс избежать самого плохого, надо идти и пытаться разобраться во всем, что происходит.
   Тем более, сам секретный объект к этому предрасполагал. То ли это искусно расставленная ловушка, заманивающая любопытную Самойлову в такие дебри, из которых трудно будет выбраться. То ли подземная база, каждый день излучающая нечто, и не рассчитана на то, что кто-то когда-нибудь ее найдет.
   В книгах по истории старой планеты говорилось, что ни одно секретное сооружение не оставлялось без охраны. Военные не пропускали не только любопытствующих, но даже мышь мимо них не могла проскочить незамеченной. Видимо, за двести лет жизни в совершенно другом мире у людей изменились соображения о безопасности. Либо секретный объект таит в себе нечто особенное.
   Ни одного сканера, проверяющего по роговице глаза или отпечаткам пальцев. Ни одного охранника или хотя бы дежурного по этажу. Никто не выходит из своих комнат. "Добро пожаловать, аналитик Самойлова!" - такого плаката не хватало в конце коридора.
   Добравшись дотуда, Нина очутилась перед стеклянной дверью, где, будто бы ожидая ее, на вешалке оставили два светло-зеленых халата. Если это ловушка, то мышь почти добралась до сыра, осталось его только схватить, чтобы понять, какого он сорта. Чуть заметная улыбка скользнула по лице Самойловой, когда она сняла с вешалки халат, что поменьше. Из кармана свешивалась косынка, которую предполагалось завязать на голову. В таком одеянии, от которого исходил ощутимый запах химикатов, девушку вряд ли смогли бы отличить от сотрудницы лаборатории. Да и на левом нагрудном кармане значилось имя владельца одеяния, некая Кира Андющенко.
   Что ж, Кира, значит, Кира, решила для себя Нина, робко открывая дверь и просачиваясь в огромный зал, утыканный от пола до потолка разнообразными экранами. Что только ни увидишь в них: и леса, и равнины, и реки, и моря, и города с их высоченными домами. Казалось, что в этой пестрой мозаике собран весь мир. Девушка медленно прошла и уселась за свободное место, на котором и значилось имя госпожи Андрющенко. Тут ее не заметят, пока владелица халата не вернется.
   Спиной к Нине сидел мужчина. О его возрасте, как и об его внешности, судить было совершенно невозможно. Из-под косынки торчали пара прядей русых волос, спина настолько сутула, что выгибалась колесом, руки, вроде бы, молодые. Остальные два десятка сотрудников - такие же бесполые безвозрастные существа, которые опознавали друг друга исключительно по имени на левом нагрудном кармане халата.
   Нина-Кира изображала подобие деятельности. Ее вскоре вовлекли в работу по производству "Света Счастья". Что это такое, девушка не могла и предположить. Очевидно, Андрющенко прекрасно знала и о предназначении света, и о счастье, которое он должен кому-то принести. Через пару часов работы Нина ощутила себя частью этого большого организма: новоросских ученых в подземной лаборатории, - она смогла даже увидеть этот "Свет Счастья" - сгусток чего-то ослепительно белого на дне колбы, диаметром в несколько метров.
   Подобные сооружения Нина видела только в фантастических фильмах со старой планеты. И вот она воочию увидела фантастическое изобретение, предназначенное нести счастье всем людям. Так значилось в инструкции к субстанции, которую Нина успела прочитать у себя на компьютере.
   Время летело очень быстро, и девушка заметила, что часы на мониторах в лаборатории уже показывают практически половину восьмого. "Сейчас начнется!" - шепнул ее внутренний голос. И Нина уже предполагала, что именно должно начаться. "Свет Счастья" сойдет на Ямск, встряхнув западные районы города. В это же время в Холмске военные уничтожат очередную эвакуационную ракету. Как знаково: отказ от прошлого и шаг в будущее, к абсолютному счастью.
   Ученые ничего не говорили, они только изредка кидали друг другу скупые фразы, зачастую только в цифрах. Сутулый мужчина угрюмо "угу"-кал в ответ на каждое названное ему значение, и вводил числа в некую таблицу.
   - Пятиминутная готовность! - отрапортовал молодой человек с густыми черными бровями.
   Нина воровато оглянулась на него, и их глаза встретились. Девушку словно паралич объял, и она не могла оторваться от его огненно-черных зрачков, гипнотизирующих, сковывающих.
   - Это не Андрющенко! - было его следующей фразой.
   Всё. Спектаклю окончен. Она разоблачена. Пока ученые не вызвали охрану, надо бежать, и бежать как можно скорее.
   Не глядя ни на что, сбивая все на своем пути: и компьютеры, и регистраторы, и кипы бумаг, Самойлова тут же бросилась к выходу. У нее в память капитально забрался образ этого молодого мужчины, приковавшего ее к себе пронзительным взглядом.
   - Оставьте! - скорее всего, это сказал сутулый.
   Голос этого мужчины был не в пример размеренным и умиротворенным. Он словно знал, что хотел сказать, что произойдет минуту спустя. Он был уверен во всем настолько, что сомнений попросту не возникало.
   - Она не вынесет света. У нее нет инъекции.
   Пока она жива, надо бежать, - это единственное, что заполнило разум Самойловой. Она не выживет, потому что у нее нет инъекции. А вдруг ученый не прав, и именно ей удастся пережить "Свет Счастья", как переносила она его без последствий в Ямске или вчера, на поляне. Она не восприимчива к опытному образцу, и ученые об этом не знают. И не должны узнать. Поэтому надо бежать отсюда как можно скорее.
   Никто не последовал за ней. Выскакивая из лаборатории, девушка только услышала о двойной дозе счастья. А дальше был коридор, нескончаемо длинный. Ноги предательски подкашивались, в ушах звенело, но девушка бежала вперед, пока не вдавила в стенку кнопку вызова лифта.
   Она не боялась, что изорвет кофту в лохмотья, что лицо и руки покроются сеточкой из царапин, что ее недавно купленная в модном магазине заколка окажется подаренной колючему кусту. Нина бежала прочь, и с каждой минутой все отчетливей понимала, что "Свет Счастья" на нее не действует абсолютно. Если ученые это поймут, ее могут нанять на службу, и тогда она узнает о странной субстанции всё. Или ее заберут в качестве подопытного экземпляра, на котором начнут проверять, какой объем счастливого света способен вынести невосприимчивый организм. Вряд ли кто-нибудь из этих нелюдимых ученых согласится сотрудничать непонятно с кем. Следовательно, наиболее вероятен второй вариант. А становиться подопытной Нине вовсе не хотелось, потому она и бежала прочь, к своей дорогой и любимой машинке, оставленной у магазина в дачном посёлке.
   Никто ее не преследовал. Над ней уже проводили эксперимент. Наверняка, через пару минут после окончания опыта по "Свету Счастья", сутулый отправился по коридору в поисках ее тела. Не нашел. Потом сообщил своим нанимателям и потребовал найти светловолосую девушку в зеленом свитере в окрестностях их секретного объекта. Вертолет сорвался с базы и направился в сторону дачного посёлка. Сколько у нее времени, чтобы стать одной миллионной огромного Ямска? Нисколько. Те пять или даже десять минут, что Самойлова бежала до посёлка - непростительно много.
   Не отдышавшись, она запустила двигатель. Девушку трясло, по вискам тек холодный пот. Только задерживаться она не могла. Пока она не видит преследования, она должна уехать как можно дальше. Одинокая сучка, ошивавшаяся у дачного магазина, заунывно выла вслед уносящейся на шоссе машиной. А через мгновение поднятые Ниной клубы пыли вновь прибились к земле, и неухоженная собака, потеряв всякий интерес к происходящему, понуро поплелась прочь. Дачный сезон закончился пару недель назад. Теперь люди в поселке - редкость. А еще реже - люди, готовые подкормить собаку.
   Нина летела по шоссе невзирая на все правила и безопасность. Она перебирала сотни номеров в телефонной книге, только почему-то фамилия Герасимов, находящаяся в самом начале алфавита, оказалась запрятана слишком далеко. Девушка почти не следила за дорогой, она несколько раз чуть не съехала в кювет. Только водительский опыт позволил ей не покончить с жизнью весьма нелепым образом. Она одна на шоссе, еще десяток километров, и она вылетит на Меридианную трассу и будет в безопасности. Десяток километров. Пять минут. Как долго. Непростительно долго. За это время ее выследят и поймают.
   Гудки в трубке не собирались заканчиваться. Когда стало ясно, что Олег не поднимет трубку, включился автоответчик.
   - Черт, - процедила Нина сквозь зубы. Но делать нечего, лучше сказать, - Олег, запомни слова: "Свет счастья". Все беды Ямска из-за него. Меня засекли. Будут искать. Нет. Надеюсь, что не будут. Я бегу прочь. Пока за мной не следят. Пока. Нам надо будет встретиться. Обязательно. Всё. Запомни, "Свет счастья"...
   Мысли путались и сбивались... Дорога начала виться серпантином. Кажется, Нина свернула немного не туда. И уже через пару минут ей пришлось ехать по только что покрытой битумом трассе. Несколько унылых мужчин в ярко-рыжих жилетах махали зелеными флажками, а укатывающая машинка, которая с помощью компьютера анализировала людские сигналы, медленно катилась по только что разбросанному асфальту, еще дымящемуся и пахнущему свежей смолой. Запах пробирался даже внутрь казалось бы изолированного от внешнего мира салона машины.
   "Объездная трасса!" - поняла Нина, рассматривая окрестности. Где она пропустила нужный поворот, девушка даже не пыталась вспоминать. Надо было срочно пробираться через строителей и их тонны битума. До Меридианной трассы тут двадцать километров. Зато она уже спасена. По Объездной путешествует немало людей, и ее машина тут далеко не одна. Она слилась с толпой, и теперь ее уже сложнее будет найти. Да и вряд ли ученые станут искать тут, они скорее займутся прочесыванием дороги из дачного поселка к Меридианной трассе. А за это время девушка успеет добраться до дома и свидеться с Олегом. Надо было срочно поделиться информацией хотя бы с кем-нибудь. А лучше со всеми. В Глобалнете. Поделиться, пока она жива и свободна.
  
   - Кирсанов! - позвал черноглазый сутулого.
   - Да, - уныло отозвался пожилой мужчина.
   - Эта любопытная, которой мы оставили халат Киры.
   - Погибла? - сутулый не ожидал иного ответа, но он его получил:
   - Исчезла, Кирсанов, - отрапортовал высокий мужчина. - Ушла. Бесследно.
   Все остальные ученые тут же обернулись, застыв глазами на стоявшем посреди зала человеке.
   - Этого не может быть, - буркнул Кирсанов, - у нее нет инъекции, она должна быть восприимчива к "Свету Счастья".
   - Но она не восприимчива.
   - Не для этого я приказал следить за ней, когда обнаружил ее у нашей поляны. Не для этого я велел вывесить в коридор этот халат. Не для этого ты "разоблачил" ее, Давыдов, в самый последний момент, перед активацией Света.
   - Она не оправдала наших ожиданий, Кирсанов, - развел руками молодой ученый.
   - Хуже, - заключил сутулый, - ее предки не подвергались массовой вакцинации на эвакуационном корабле. Вы представляете, Давыдов, кем может быть эта женщина?
   - Нет. Я никогда не видел свободного человека.
   - Уже видели, - вздохнул Кирсанов, - уже, Давыдов, мы все его видели.
  

Глава 15

   Он не первый раз переступал порог городской телекомпании. Он знал тут каждый поворот, каждую студию, каждого сторожа. Вот за этой зеленой дверью обычно снимали клипы "Оазиса", вон там, в аппендиксе, огражденном прозрачной стеной, записывали новые альбомы. Этажом выше располагалось кафе, стены которого увешаны десятками постоянно вещающих телеэкранов. И там, за чашкой горячего чая вся телеэлита города Ямска обсуждала последние сплетни, еще не долетевшие до народа. Все, да не все. Вряд ли сейчас Аля и ее съемочная группа распространялись там, жуя пельмени, что взрывы эвакуационных ракет в Холмске аукнулись странными событиями в мегаполисе. Узкие, но светлые коридоры студии, казавшиеся когда-то чуть ли не родным домом, теперь представлялись не намного уютнее проходов в древних гробницах на покинутой планете. Конечно, Олег там никогда не бывал, он судил по красочным иллюстрациям из Большой Исторической Энциклопедии в Глобалнете.
   - Олег! - вышла из комнаты с той самой зеленой дверью знакомая по недавней вылазке в Холмск невысокая брюнетка.
   - Аля, не думал, что вы ждете меня тут... это же...
   - Да, студия для съемки клипов. Я сейчас закончу, и мы пройдем.
   Накануне журналистка прислала ему сообщение, в котором и приглашала к руководству канала для очень важного разговора. Хотя, признаться честно, Олег постоянно ждал звонка далеко не от телевизионной болтушки. Его душу щемило от одной мысли, что с Ниной могла случиться беда. Она отправилась в странное место за городом еще утром. На работе Лыков усталым голосом произнес нечто невнятное о болезни сотрудницы. И весь день телефон девушки отвечал единственной фразой: "Абонент вне зоны доступа". Это могло значить и то, что его хозяйки давно нет в мире живых.
   Она не звонила. От этого становилось нестерпимо больно. День сменился вечером, опять произошла мучительная встряска, потом пришла ночь. Несколько раз звонила Катя, но отвечать ей не было никакого желания. Сбросить вызов, кинуть телефон подальше в угол, чтобы кричал потише, и ждать... а вдруг следующий звонок будет от нее. Но нет, опять Катя с ее студенческими проблемами, которые уже успели изрядно поднадоесть измученному совсем не своими проблемами музыканту.
   Когда на экране телефона высветился незнакомый номер, Олег ни секунды не думал и взял трубку. А вдруг это Нина ищет его. Но это опять была не она. Ее подруга, судя по голосу, взволнованная и напуганная. Аля требовала его. К начальству городского телевидения. Его одного, не в составе группы, с которой он ко стыду своему последнее время совсем не общался. Ребята несколько раз звонили, предлагали встретиться и прорепетировать недавно написанную им в Златограде песню, но барабанщик отказался, взял отпуск на месяц. Может, в "Оазисе" уже давно нашли ему замену. Только последнее время Олега это совсем не волновало. Как и дальнейшая судьба созданной им же рок-группы.
   - Ну все, идемте! - Аля снова появилась внезапно.
   Она захлопнула дверь, пнув ее. И, прижимая у груди папку бумаг, побежала по коридору. Очевидно, нужно следовать за ней, понял Олег. Он старался не отставать. Хотя, воспоминания об активном участии в группе не отпускали его. Он с ностальгией оглядывался на двери в многочисленные студии. Только на сегодня ему был уготован тут другой маршрут. И лежал он в тот самый кабинет, куда он ни разу еще не заходил.
   Страха не было. Откуда ему взяться у артиста. Олег шел, высоко задрав нос. Он не чувствовал себя маленьким и ненужным, когда очутился в просторном кабинете напротив огромного круглого стола. Тут нередко собираются политики для серьезных интервью. Но сейчас во главе стола сидел представительный мужчина в черном костюме. Он спокойно смотрел в сторону входа, и ждал, пока посетитель поздоровается, пройдет и усядется напротив.
   - Олег Герасимов, как понимаю, - его губы чуть шевельнулись, когда он выговорил это.
   - Да, здравствуйте, Максим Петрович, - кивнул начальнику телеканала посетитель.
   - Это вы под маской Суслика открыли большую дискуссию в Глобалнете? Так?
   - Вам известно многое, как погляжу, - почему-то именно тут Олегу захотелось многословия.
   Обычное "Да" не принесло бы того удовлетворения, которое музыкант получил, глядя в спокойное лицо директора телеканала на протяжении всей длинной фразы.
   - Это наша обязанность, - улыбнулся Максим Петрович уголками губ.
   Он походил на робота, лишенного эмоций, наделенного сложной, но четко работающей программой. Он не хотел отходить от выбранного курса, как бы Олег ни провоцировал его, как бы ни выбивал из колеи доброжелательными улыбками и пространными комментариями.
   - Олег, если бы вы знали, как ошибаетесь насчет происходящего. Холмск, озеро, странная поляна рядом с правительственными дачами... Это народное расследование только возмущает народ.
   - Люди хотят знать правду, и мы вместе ищем ее, - пожал плечами музыкант.
   - И наши журналисты идут у вас на поводу. И они рассказывают сказки на всю Новороссию. Вам этого надо?
   - Разобраться надо, только и всего. Если все бездействуют, мы делаем это сами. Я был бы рад сотрудничать с кем угодно, лишь бы западному Ямску жилось спокойнее.
   Последняя фраза, словно магическое заклинание, подействовала на Максима Петровича. Его холодные карие глаза загорелись от азарта. На щеках заиграл румянец. Директор потянулся за визиткой и подал ее музыканту. Сотрудничать. Это он и хотел услышать от гостя.
   - Буду очень рад, - тут же ответил Максим Петрович, успокоившись, - я вам заплачу вдвое больше гонораров "Оазиса", если вы станете публиковать на вашем популярном ресурсе официальную информацию по происшествиям в Ямске. Узнав то, что известно мне, вы, Суслик, поймете, насколько неправильны ваши самодельные схемы и нелепы ваши расследования.
   Нелепо все, ради чего вчера рисковала Нина? Она пропала. Так и не позвонила. Не отчиталась о вчерашнем. Значит, она нашла эпицентр толчков. Лишь бы она осталась жива, она должна донести народу правду... И еще, Олег с каждым днем все отчетливей понимал, что без этой женщины он не может прожить.
   - Записывайте, - начальник телеканала протянул Олегу фирменный буклет с логотипом компании, - без искажений...
   Неделю назад в администрацию города Ямска стали поступать жалобы о том, будто западные районы города трясет по вечерам. Действительно, после многочисленных проверок удалось установить, что подземные толчки имеют место быть. Для выяснения природы явлений губернатор Ямской округи вызвал из Златограда столичных экспертов. После проведенных ими аналитических исследований выяснилось, что эпицентр так называемого "землетрясения" находится на Холмском полигоне в восьмидесяти километрах западнее Ямска. Очевидно, что причиной всему многочисленные взрывы эвакуационных ракет. Устаревший и уже непригодный для космических перелетов транспорт необходимо срочно утилизировать в связи с возможностью взрыва жидкостей в топливной системе этих машин. Напомним, что год назад от такого взрыва пострадали посетители музея "Науки и Техники" в Златограде.
   Из официальных источников известно, что взрывы закончатся через два месяца. Тогда западный Ямск сможет спать спокойно. Власти официально заявляют, что всем жителям мегаполиса, будет предоставлена денежная компенсация за причиненные неудобства и путевки на оздоровительные курорты.
   - И, прошу вас, выбросьте ваши заблуждения и картинки.
   Олег перечитал заметку несколько раз. Как все логично и складно получается, все остаются в выигрыше, правительство оплачивает восстановление подорванного здоровья, всем известно, откуда дует ветер. Можно успокоиться. А что материалы статьи идут вразрез с расчетами аналитика из администрации, объясняется возможной погрешностью. Она запросто может оказаться очень большой, ведь анализ происходил по любительским фотографиям. И тут никакая математика не в силах помочь, если ошибка прячется в самом начале. Никто и ничто не в силах исправить ошибки исходных данных, - так гласит одно из основных правил университетского учебника по точным наукам.
   Нина ошиблась. Она вычислила и нашла абсолютно ровную поляну рядом с городом. Но поляна и происходящее с городом не имеют ничего общего. Понятно, почему девушка не звонит и не отвечает на звонки. Она потерпела фиаско, она боится признаться себе в собственной слабости, потому что привыкла видеть себя успешной женщиной.
   Только вот свет... которого не было на полигоне. Теория журналистов совсем не объяснила его появление. И Герасимов поспешил высказать свои подозрения начальнику телеканала.
   Мужчина дернулся, услышав кое-что новое. Он теребил листы бумаги, застлавшие его рабочий стол, барабанил пальцами правой руки по черной чашки, почти до краев наполненной остывшим кофе, он оглядывался по сторонам. Только ни на фотографиях красивейших уголков погибшей планеты, ни на обложках книг в шкафах из темно-малинового дерева, ни на столе, ни даже на потолке ответа не было.
   - Я читал в вашем сообществе и о свете, по которому вы якобы вычислили эпицентр, - сдержанно сказал Максим Петрович, учтиво улыбнувшись.
   Олег прекрасно видел, на какие игры идет директор телеканала. Журналисты во все времена говорили только то, что выгодно их нанимателям. И эта статья, которой Максим Петрович предполагал пудрить мозги почти миллиона человек, которая убеждала жителей Ямска в скором окончании маневров и оплате отпуска, была ни чем иным, как журналистским ходом. Кто-то проплатил именно такой материал. И даже если сам Максим Петрович не верит в написанное, он обязан сделать так, чтобы в сказанное поверил народ. И, для начала, в материал должен поверить Олег Герасимов. И если он не поверит ни единому написанному слову, об успехе горячей новости можно смело забыть.
   - Так что у нас со светом? Ваша теория ничего не говорит об этом, зато репортаж вашей журналистки, Альфии...
   - Неопытная девчонка! - отмахнулся начальник. - Вы думаете, Олег, ей поверят?
   - В той ситуации, которая сейчас сложилась, поверят любому, кто прольет свет... Только свет льется где-то в лесах западнее Ямска. Куда и зачем он льется, никто сказать не может. Правительство молчит...
   - Правительство, да будет вам известно, Олег, - ухмыльнулся Максим Петрович, отпив пару глотков кофе, - и предоставило ту информацию, которую вы держите в руках. Это официальная информация. Есть медицинские заключения, что у некоторых гиперчувствительных людей во время прохождения ударной волны может болеть голова, возникнуть рвота и тому подобное. Таким людям правительство заплатит сполна за лечение. И вам, в первую очередь, уважаемый Суслик.
   - Понятно, - понурился Олег, - я обещаю донести до народа вашу информацию.
   Стоило музыканту произнести первое слово, как Максим Петрович просиял и встал с насиженного места. Он протянул руку собеседнику, и когда холодные пальцы Герасимова коснулись его крепкой ладони, директор пожал руку гостю:
   - Ну и прекрасно! Вижу, что мы сработаемся. Мария заключит с вами договор на зарплату, вы обязаны присылать мне все комментарии, получаемые в сообществе и дословно размещать информацию, которую предоставляю я. И учтите, если вы нарушите заключаемый договор, вы обязаны будете уплатить неустойку.
   Пока директор оглашал условия, Олег активно соображал: вся информация, что льется с ГТТ - вранье, в которое народ охотно поверит. Если народ не поверит, то Максим Петрович пришлет такие убедительные материалы, после которых поверит даже Нина Самойлова. Надо внимательно читать договор и вести битву на других фронтах. Деньги для Герасимова не лишние, ровно как и его свобода, за которую он расписывался в договоре. В нем много дыр, никто не запрещал Олегу личной переписки, не возбранялось открывать другие сообщества: запрети директор это, на него можно было бы подать в суд за ущемление прав человека.
   Ничего, Олег еще придумает, как насытить журналистов, получить деньги и в то же время во всем разобраться. Договор-то не запрещал кроме официальной информации выкладывать и свои измышления. А если они будут опубликованы от другого лица? Музыкант просиял. Он догадался, каким образом Суслик продолжит нести правду людям.
   Довольным выйдя из здания телекомпании, он тут же направился к магазину связных устройств. Молоденькая студентка в яркой футболке за стойкой, которую раньше Олег воспринимал как мебель, стала точкой его притяжения.
   - Мне нужна точка доступа, - попросил он высокую коротко стриженную блондинку.
   Он прервал ее на полуслове, когда девочка кричала в толпу рекламную считалочку о новых тарифах.
   - О, да-да, - скомкав стишок, сказала девчонка. - Какой вас интересует?
   - Самый дешевый, с динамическим адресом и возможностью "Антишпион".
   Последнее - очень дорогая услуга, позволяющая пользователю скрыться в сети. Она стоит около половины зарплаты среднестатистического жителя Ямска. Но игра стоит того. Максим Петрович не должен догадаться, откуда появился в сообществе виртуал, вещающий народу правду и только правду, выливающий на власти и телекомпанию ведра грязи. Никто не ожидает, что Герасимов решится отдать круглую сумму за невидимость, чтобы добиться справедливости. А он сделает именно то, чего от него не ждут. Только бы теперь найти Нину, чтобы она рассказала, что же на самом деле творится на поляне, которую они нашли вчера вечером.
   Народ в сообществе, узнав, что Суслика купили телеканалы, немного приуныл. Официальные сообщения, которые все ждали с нетерпением, вовсе не принесли никому удовлетворения. Если, конечно, не считать нескольких пользователей, появившихся в сообществе примерно в обед.
   Олег ухмыльнулся - быстро за ним установили слежку. Народ требовал расписания взрывов эвакуационных ракет по дням, и некто Димастый, смело назвавшись другом Герасимова, уже через час выложил все требуемые данные.
   "Я вас не знаю", - отправил сообщение Олег. На что получил короткое: "Максим Петрович". Да, теперь за выполнением договора можно не следить. Димастый все сделает сам, еще и масла в огонь подольет. Только бы найти Нину, получить информацию от нее, и ввести в игру еще одного персонажа, о существовании которого никто пока не догадывается, и который станет достойной заменой продажному Суслику.
  

Глава 16

   Нина сидела на работе, полностью поглощенная делами. Подкалывания Лыкова, его постоянные знаки внимания, раздражали еще сильнее, чем прежде. Секретари, сотрудники соседних отделов, даже Кирилл Георгиевич, с его небезразличным: "Ну что там с встрясками?" - казались девушке наемниками, посланными, чтобы уничтожить ее или, в лучшем случае, стереть память последних трех дней.
   Глобалнет на ее рабочем месте не подключен. Кабель сиротливо свисает со стола, придавленный любовным романом о переселенцах.
   - Ты болеешь, Нина, - участливо поинтересовался Сашка Лыков.
   В его глазах читалась неподдельная забота. Та самая забота, которую Нина и разглядела в этом человеке, когда он вызвался проводить ее до дома в дождливый день. Тогда Самойлова забыла зонтик, а Лыков, обманщик, утащил сей предмет у одной из сотрудниц, лишь бы только завоевать доверие аналитика. Он завоевал не только доверие, но и любовь, только удержать столь нежное чувство у него не получилось. Максимум, на что был способен этот неотесанный программист, который и министрам мог нагрубить и сказать что-либо на "ты", - это крепкая дружба. Только какая дружба может быть после постели?
   - Нет, Саш, просто у меня фобия. Мне кажется...
   Что за мной следят - это было бы естественным окончанием фразы. Однако Нина осеклась. Лыков издевался над ее попытками разобраться в природе землетрясения. Кто знает, может, он сплавлял информацию кому-нибудь в высшие круги. И если сейчас Самойлова поддастся минутной слабости и выскажет Лыкову все как лучшей подруге, она может и Олега подставить.
   - Что? - участливо поинтересовался Лыков.
   - Что ты за мной следишь! - чуточку скорректировала фразу на ходу девушка.
   Ее глаза при этом расширились, и она прошептала это столь зловеще, что программист отпрянул от нее.
   - С чего это? - пожал он плечами.
   - Ну как... разговариваешь через мой компьютер с моими друзьями, например...
   - Фу, - отмахнулся Лыков, положив ноги на свой рабочий стол (понятно теперь, почему после него все документы приходят покрытые пылью и мятые), - и ты всерьез воспринимаешь дурацкие шутки? Взрослая женщина.
   - А ты взрослый мужчина, сотрудник администрации, но до сих пор кладешь ноги на стол, как персонажи дешевых старых кино с погибшей планеты!
   Нина выпалила это, изрядно покраснев. А Лыков и не думал убирать ноги со стола. Они бы продолжали перепалку, если бы Самойлова, резко обернувшись, не увидела, как одна из секретарш робко прячется за колонной.
   Слежка. Она всюду. Надо прятаться. Надо как можно скорее донести Олегу о "Свете Счастья". Если знает один, его можно заставить молчать. Если знают двое - знают все. Девушка стиснула пальцами левое запястье, в котором находилась прошитая при рождении микросхема. Ничего не составляет узнать по ней координаты человека, задав одно имя. Микросхему не удалить, не поменять, она прошивается пожизненно. Когда она очутилась в секретной подземной лаборатории, несомненно, ее код прочитали и идентифицировали. И найти ее теперь - вопрос времени. Можно попытаться затеряться в толпе. Наводка все равно, дается с некоторой ошибкой. Но для этого надо надолго исчезнуть из офиса. Сменить внешность. Переехать. Или... Самойлова резко развернулась на кресле и пристально уставилась на Лыкова.
   - Программист! Помоги мне! - выпалила она.
   - Почем? - Сашка тут же сообразил, что может неплохо заработать на сотруднице.
   Он осмотрел ее оценивающим взглядом, на несколько секунд остановившись на вырезе ее блузки.
   - В зависимости от экономического эффекта, - хитро улыбнувшись, заявила Нина.
   - И какие будут гарантии оплаты? - в светлых наглых глазах программиста читалось нескрываемое недоверие.
   - Оставляю кредитку в залог. На месяц! - Самойлова знала, что делает.
   У нее, как и у прочих приближенных к министрам сотрудников, имелось две резервные карты. Только об этом никто не знал, в том числе, и обслуживающий персонал. Сотрудники давали подписку в том, что секрет двух карт на одном счете останется секретом. Но не для Лыкова. Сашка истерично рассмеялся, услышав предложение Самойловой:
   - Нинка, надуть меня вздумала? Оставляй тогда обе карты!
   Чёрт! - пронеслось в мыслях у девушки. У нее больше нет никакого залога. Хотя... есть еще один верный способ заставить Лыкова трудиться в поте лица - напугать его.
   - Если дело не выгорит, - сощурившись, начала напевать Нина, и в этот момент ее лицо напоминало мимикой хитрюгу-лису, - то ты женишься на мне, и сделаешь так, чтобы я родила от тебя пятерых детей.
   Программист икнул от ужаса. Кому-кому, а этому парню вовсе не хотелось пока отягощать себя узами брака. Ему бы в священники американские пойти с такими убеждениями. Но пока Лыков не намерен жениться, он сделает все, лишь бы этого не допустить.
   - Согласен, - процедил Сашка сквозь зубы. - Что делать?
   Услышав предложение Нины, он просиял - нет ничего проще. И принялся за дело...
  
   В сумке отпуск на два месяца. В пакетах новая одежда, купленная в одном из модных магазинов, а на голове - черный парик до пояса, - в этой девушке вряд ли кто-нибудь узнал бы Нину Самойлову. Пускай овал лица остался неизменен, и форму носа девушка не корректировала, но красные линзы и совершенно не свойственный доселе ей макияж, скрывали многое. На левом запястье девушки уютно устроилась изумрудная змейка с белую полоску. Самойлова уверенно шла по центральной улице Ямска, прижимая к уху новенький, недавно купленный телефон.
   В этом облике она чувствовала себя уверенней. Она словно видела, что слежка вся предпочла отойти, потерять ее в толпе. Еще неделю назад, увидев себя в ярко-зеленом костюме, с накрашенными алой помадой губами и длинными акриловыми ногтями с замысловатой росписью, Самойлова бы пришла в ужас. Она чувствовала себя неуютно, когда ей приходилось надевать стильные вещи, а на лицо наносить по несколько слоев краски. Теперь все это служило ее защитным панцырем.
   - Олег, нам надо свидеться, Нина! - бросила она на автоответчик, набрав со своего прежнего номера.
   Почему он ее не ждет? Неужели его номер прослушивается? Как бы назначить свидание так, чтобы соглядатаи не поняли, кто и с кем встречается. Это невозможно? Лыкова второй раз уже не подкупить. Ей больше нечего предложить нахальному программисту. Сашка и так оказал ей огромную услугу.
   - Это Кларисса из службы знакомств, - кинула Самойлова следующее сообщение через четверть часа.
   Она специально не изменила голос. Герасимов - музыкант, у него прекрасный слух, он все должен понять. Остается назначить место встречи. Взгляд девушки упал на кафе по ту сторону улицы...
   - Встретимся в пиццерии "У Пабло", - продолжила "Кларисса", - через три часа. Я буду сидеть за крайним столиком у входа. Чмок!
   За любовницей никто следить не вздумает. А соотнести голоса звонивших за пятнадцать минут еще нужно догадаться. Несомненно, соглядатаи дойдут до этого. Вопрос - когда. Точно, что не сразу. У нее есть несколько дней. А за это время информация о "Свете Счастья" способна расползтись далеко за пределы не только Ямска, но и Новороссии.
   Сердце Нины билось в волнении. Девушка чувствовала себя пришедшей на свидание с неизвестностью, парнем с портала знакомств в Глобалнете. Неизвестно, кто он на самом деле, похож ли на загруженные образы, и парень ли он. О чем говорить с ним в первую же встречу, что спрашивать, что заказать... Олег был прекрасно ей знаком. Нина прекрасно знала, зачем зовет его, о чем будет говорить и что закажет. Она боялась совсем за другое. А придет ли он? А не следят ли за ним? А не выследили ли ее?
   После вчерашнего возвращения из лаборатории девушку не отпускали страхи, что за ней следят чуть ли не из бочка унитаза, что и говорить о публичных местах вроде ресторана "У Пабло".
   Посетители хорошо проводили время. Кто-то медленно ел макароны в фирменном соусе, кто-то только ждал своего заказа или гостей, три официантки в ослепительно белых блузках и фартуках и ярко-оранжевых юбках до пят успевали крутиться между столиками. Одна из них, Нина успела прочитать ее имя - Карина, оставила меню на ее столе. В дальнем углу, в довольно богатом баре, ловко орудовал молодой человек, он готовил разнообразные коктейли. Глядя на этого гуттаперчевого парня, в руках у которого словно не было костей, девушке-аналитику захотелось крепкого. Она пробежала глазами по оформленному в стиле старого мира меню и остановилась на коктейле, основой для которого служили виски с водкой.
   - Смотрю, вы любите хорошо выпить за рулем! - раздался знакомый напевный голос над ухом, когда Нина уже отпускала официантку.
   - Для храбрости, - ее алые губы расплылись в заискивающей улыбке.
   Из-под густой черной челки на музыканта смотрели знакомые глаза. Но прежде, чем выкрикнуть настоящее имя собеседницы, он успел прочитать в них: "Молчи и садись".
   Официантка оглянулась и приняла к сведению появление нового гостя, который в то время уже увлеченно изучал меню.
   - Кларисса, - прошептал он, робко посмотрев в сторону собеседницы из-за меню. - Вы ослепительны.
   Он не врал. Кровь ударила в голову от одного вида этой женщины, ее откровенного пурпурного платья с вырезом чуть ли не до самого копчика, ее непревзойденного макияжа, украшавшего прекраснейшее лицо.
   - Спасибо, но перейдем к делу, - она старалась не замечать румянца на щеках собеседника.
   Рядом с ней он казался каким-то мелким и беспомощным.
   - Вы думаете, что ресторан для этого подходит?
   - А вы считаете, что мы сможем обсудить все дома или в номерах? - она играла словами в пинг-понг: ей вопрос - она вопрос.
   - Я уже не знаю.
   - Тогда... - девушка на мгновение задумалась, и ее из размышлений вывели первые аккорды танго, мелодии, которую начали играть приглашенные для вечерней программы музыканты. - ...потанцуем, мой дорогой.
   Олег от неожиданности сглотнул. Куда барабанщику знать страстные движения старинного танца, но партнерша не обращала на неумение партнера правильно переставлять ноги.
   - Суслика купили. Теперь он пишет то, что угодно ГТТ.
   - То есть Суслика, а не тебя, я правильно поняла? - она встретилась с партнером взглядом.
   - Да. Им выгодно, чтобы виноватыми были военные из-под Холмска.
   - Не мудрено, - ухмыльнулась Нина, резко развернув Олега, когда они почти дошли до сцены, где играли музыканты. - Под поляной лаборатория, где изучают некий "Свет Счастья".
   - Вот, как называется этот луч, - чуть заметная улыбка легла на губы Герасимова, - я бы назвал его светом боли.
   - Как считаешь, какой смысл могли заложить в это ученые?
   - Какое-то массовое воздействие, не иначе.
   - А мы с тобой?
   - Крайности - чувствительная и нет.
   Нина повела бровью. О такой трактовке она раньше не думала. Но все равно, обсуждение с Олегом совсем ничего не прояснило. Скорее, девушка запуталась еще больше. Чем дальше в лес, тем больше мин. Они с Олегом как саперы, с каждым шагом вероятность подорваться возрастает, в то время как право на ошибку не появляется.
   - За мной следят, - прошептал Олег и резко развернул собеседницу лицом к двери.
   Никто ничего не заподозрил. Очередное движение танца, не более того. Однако Нина успела разглядеть двух невзрачных мужчин в серых костюмах, которые уселись прямо рядом с их столиком. В толпе о таких бы сказали - неприметные. Но в ярком ресторане, куда люди приходят хорошо провести вечер, эта парочка выглядела словно человек в зимней одежде на пляжах морских курортов. Неподалеку с ними уселась и еще одна знакомая Нине личность - Сашка Лыков. Все же она права, программиста кто-то нанял следить за ней. Не может же быть такого совпадения.
   Лыков, надо сказать, тоже выделялся из всех посетителей. Он никогда не заботился о красоте одежды, ему лишь бы носить что-нибудь удобное. Пускай оно мятое, немного рваное и даже грязное. Вот и сидел Сашка в самом центре итальянского ресторана в джинсах, порванных на коленках, красной клетчатой рубахе навыпуск и в белых лаптях-кроссовках с незавязанными шнурками. Как удивилась официантка, когда он попросил у нее двойной мохито. Она-то думала, будто эта швабра ошиблась адресом и закажет теперь стакан воды, лишь бы не сидеть совсем безо всего.
   - Нам надо уходить. Выпьем коктейль, поцелуемся и... в гостиницу...
   - Куда? - Герасимов потерял дар речи и чуть было не обернулся в сторону соглядатаев.
   Но его голова тут же оказалась в крепких тисках. Нина прижала к его ушам ладони и смотрела в карие глаза музыканта. Ее длинные черные ресницы медленно опустились на глаза, а горячие губы оставили заметный отпечаток алой помады на губах у Олега. Молодой человек обмяк, словно кукла. Того, что снилось ему последние дни, о чем он и мечтать-то боялся, осуществилось настолько внезапно. Руки машинально обхватили ее талию. А губы не хотели отпускать ее страстных губ. Он прижимал самую желанную женщину на свете к себе и понимал, что ее предложение - как раз то, что ему сейчас нужно. Сейчас и срочно. Он сам не понимал, как ему удалось неожиданно добиться недосягаемой женщины.
   - Идем срочно, не переигрывай! - с горячим дыханием шепот ворвался ему в ухо.
   - Конечно...
   За всё платила она. Всё устраивала тоже она. Ему оставалось только играть по написанной ею пьесе и получать удовольствие от сбывшегося сна. В перерывах между страстными поцелуями и лаской он слышал и с трудом воспринимал нашептываемое ею. Он не хотел думать, что эта ночь - не мечта, воплотившаяся в реальность, а хорошо законспирированная передача информации.
   Нина боялась. Она делала много лишнего. Она и сама сильно переигрывала. Если, конечно, допустить, что ей совершенно не хотелось того, что она делала. Вряд ли она пошла бы на это, будь совсем безразличной к Олегу. Она человек слова и дела, ее интеллигентность и порядочность зашкаливали за самой высокой отметкой. И превратиться из блондинки в сексапильную брюнетку за несколько часов она без желания стать другой и заманить в свои путы его, Олега, бы не захотела.
   Все, что происходило с ними в тот вечер, а потом и ночь - взаимность, не иначе. Олегу даже убеждать себя в этом не требовалось. Девушка и сама жаждала расслабиться. И не с первым встречным, а с человеком, с которым она и нашла вход в лабораторию.
   Олег как губка впитывал обрывки фраз с секретной информацией. Если за ними сейчас и следят, то вряд ли поймут, что это все не фантазии двух влюбленных о счастье.
  

Глава 17

   Катерина сидела напротив окна и тоскливо глядела на большую голубоватую планету-спутник, которую жители Новой Земли видели исключительно по ночам. Ее обозвали Луной в честь похожего спутника на брошенной планете. Тоскливая Луна грустно подмигивала опечаленной студентке. Она не хотела брать в руки ни один из разбросанных на столе конспектов, у нее совсем не возникало желания пройтись по развлекательным порталам Глобалнета. Девушка держала в руках телефон. Она чуть ли не заклинала его - позвони. Но аппарат предательски молчал, демонстрируя своей хозяйке абсолютно черный экран. Он не позвонит - твердил внутренний голос. Но Катя не могла в это поверить.
   Любовь. Она и приходит, и уходит внезапно. Если бы тогда, три года назад, она не оглянулась в коридорах издательства, то Олег Герасимов остался бы для нее любимым исполнителем всех девчонок Ямска. Но жизни угодно было, чтобы она влюбилась в музыканта, проводила с ним долгие вечера, а иногда даже и ночи. Чтобы однажды этот человек подарил ей кольцо и сделал предложение. А она... она приняла его и назначила день свадьбы на второе число второго месяца двести второго года. До этого дня оставалось совсем немного, меньше полугода. Через два месяца они с Олегом отдадут заявления о регистрации брака и будут ждать счастливого дня свадьбы. Катя настолько свыклась с этой мыслью, что ни на минуту не допускала иного развития событий. Она, возможно, давно уже не любила Олега, но не могла представить рядом с собой кого-либо другого. Только он, только с ней, до конца жизни.
   Он стал угрюм и замкнут. Куда-то исчезла былая веселость ее парня. Катя это заметила сразу. В зеленых глазах перестал гореть яркий огонь вдохновения. Олега словно кто-то выжал и выбросил на улицу. Он принимал Катю как должное. А подруги успокоили ее: пройдет в день свадьбы. Некоторое время девушка убеждала себя в этом. Но с каждым днем все отчетливее понимала, что второе число второго месяца может для них с Олегом никогда не настать. Мужчина отчуждался от нее без видимых на то причин.
   Взволнованная студентка забросила учебу и увлеклась самокопанием. Кате доставило удовольствие раскопать книги по древней науке астрологии. Жалко только, что знаки, о которых рассказывалось на пожелтевших от времени страниц со старой планеты, не обнаруживались на небосклоне, пологом укрывающем Новороссию.
   Нет древних знаний, и воображение переселенцев не так хорошо работает, как у древних народов, сложивших целую науку о влиянии далеких светил на судьбы людей. Катя определила для себя два созвездия, выделявшиеся среди остальных бриллиантов звезд: компьютер и кабель. Она пыталась привязать древнюю науку к ним, но у нее получились только чертежи для практических занятий по старой геометрии.
   Еще одна допереселенческая наука, хиромантия, оказалась настолько субъективной, что Катя бросила затею узнать о чувствах любимого еще на стадии, когда через полтора часа ее линия жизни стала казаться на сантиметр длиннее, а количество гипотетических мужей увеличилось до десяти штук. Получается, что под увеличительным стеклом хиромантия говорит совсем иначе, нежели без него.
   От глупейшего времяпрепровождения за древними науками, не имеющими ничего общего с Новой Землей, Катю вывел звонок в дверь. Поглядевшись в зеркало и поправив сбившиеся кудрявые пряди, студентка спрыгнула со стула и с грацией кошки направилась открывать. В прихожей она торопливо опрокинула сумочку в поисках сиятельной розовой помады. Катя ни на минуту не сомневалась: наконец-то пришел он. Депрессия отступила, отношения вернулись в прежнее русло. Легким движением руки девушка провела по губам кисточкой и небрежно кинула тюбик обратно в сумочку.
   Звонок повторился.
   - Иду-иду! - крикнула Катя.
   Вряд ли пришедший слышал ее, девушка, скорее, сказала это для самоуспокоения. Сердце бешено колотилось в ее груди. Надо же, она позволила себе три недели волнений, домыслов, страхов, но Олег не забыл про нее, музыкант всего-навсего разогрел интерес... Катя на двести процентов была уверена, что на пороге стоит он, в наглаженном белом костюме с букетом ее любимых красных роз.
   Эти цветы нравились Кате своей недолговечностью и изяществом. Они ярки и красивы, но их красота уходит уже через день, успей ей насладиться.
   Пшик любимым ароматом апельсинов, и девушка готова открывать. Она закрыла глаза в ожидании чего-то прекрасного. Сердце жило в ожидании одного из прекраснейших моментов в жизни. Волнение не заставляло себя ждать, когда Катерина взялась за ручку двери и потянула ее на себя. Девушка закрыла глаза... сейчас, секунда, еще одна, и вместе с влажным запахом осени ее квартиру наполнит душистый аромат роз.
   Но он не торопился появляться, в отличие от бешеного торнадо, чуть не снесшего девушку с ног. Когда Катя открыла глаза, она увидела перед собой отнюдь не Олега, а нескладную блондинку с двумя крысиными хвостиками, закрепленными жуткими яркими резинками. Подруга Светка, славящаяся не только безвкусным стилем в одежде, но и взрывным характером, явно неспроста пришла к ней.
   Еще в школе Катя со Светкой совсем не ладили и стремились друг друга подколоть на глупости. Светка, вообще, славилась разработкой коварных планов против всех одноклассников. Потому скромная женственная Катя стремилась держаться от этой бестии в драных джинсах как можно дальше. И появление этого существа на пороге ее квартиры, очевидно, ни чем хорошим попросту не могло сулить.
   Светка вошла в прихожую, словно к себе домой. За ней в дом ворвался табачный шлейф. Очевидно, гостья совсем недавно выкурила несколько сигарет. Катя хотела было открыть окно, но потом махнула на эту затею рукой. Запах, источаемый ее старинной знакомой, простым проветриванием не прогнать. Тут придется поработать после ее ухода освежителем.
   - Светунь, давно не виделись, сколько лет, сколько зим! - Катя пыталась говорить как можно более развязно, лишь бы соответствовать тону собеседницы, но из ее уст вылетали исключительно заученные длинные фразу.
   - Ну, на Старой Планете точно, встречались! - по-дружески хлопнула хозяйку по плечу гостья.
   Ее шутка осталась незамеченной, потому что понурившаяся Катя молча прошла в рабочий кабинет. Она буркнула нечто неразборчивое о беспорядке и принялась лихорадочно складывать книги и конспекты в стопку.
   - Катюх, ну что ты как неживая, а? - вольготно развалившись в кресле, скрипучим голосом спросила Светка. - Я тебе что-то испортила?
   - Нет-нет, - отмахнулась Катя, - все отлично. Я даже рада, что ты ко мне зашла. Чай? Или кофе?
   - Не то и не другое, - гоготала Света, - нашла тут светскую львицу.
   - Как же, за встречу... - опешила хозяйка, замерев в проходе с чашкой в руках.
   - Водка! Водка! - скандировала гостья.
   Если анализировать характер этой девчонки, верно, исключительно водка стала бы прекрасным дополнением ее образу. Но Света, вдруг рассмеялась и по-доброму отмахнулась:
   - Да ну тебя, пошутить уже нельзя. Сначала дело, потом водка.
   У Светы есть дело?! Катя опешила от этого заявления куда больше, чем от появления старинной знакомой на пороге ее дома. Света и дело - два несовместимых понятия. Только в желтых глазах несуразной блондинки читалась неимоверная серьезность. Скрестив ноги по-турецки, девушка затянулась, невзирая на отсутствие пепельницы в квартире. Она испустила несколько дымных облаков прежде, чем сунула худую руку в яркую вязаную сумку.
   - Ты мне никогда не нравилась, заучка, - откровенничала гостья.
   Она ничего не боялась. Она знала, что Катя не выгонит ее после первой фразы, особенно брошенной столь небрежно. Хозяйке не нравилась манера речи своей бывшей одноклассницы, но она терпела. За тоннами оскорблений и просторечий, очевидно, Светка уготовила настоящую бомбу. У нее есть нечто полезное, а эти гадости, высказанные как бы невзначай, - мизерная плата за ценную информацию. Вступать с блондинкой в словесную войну Кате очень не хотелось. Она стоически терпела, и потому слыла в глазах Светки слабохарактерной.
   - Да, не нравилась. Ты ни рыба, ни мясо! - Светка выдохнула на хозяйку целое облако сизого дыма, что та даже закашлялась. - Но есть в жизни некоторые вещи, которые никому не пожелаешь.
   - Например, - ни жива, ни мертва прошептала Катя.
   В этот момент ей подумалось, что Светка, столь внезапно посланная ей судьбой, - это не просто тусовщица из окрестных клубов, ничего кроме сигарет и танцев не знающая. Светка - это кладезь знаний.
   - Например, твой мудак. Ты ж за него замуж собираешься.
   - Не смей так называть моего Олега, - возмущение, сказанное против грубости собеседницы, казалось детским и никчемным.
   Словно Катя размахивала игрушечным мечом против вооруженного до зубов военного. Светка торжествовала, когда извлекала из тряпичной сумки, увешанной побрякушками, несколько фотографий.
   - Ты посмотри, с какой цыпой он встречается и глянь в зеркало на себя.
   Симпатичная на вид Катя никогда не считала себя дурнушкой. Но рядом с женщиной, облаченной в дорогое красное платье, с женщиной, чье лицо облагорожено не одним стилистом города Ямска, с женщиной, чья длинная густая коса золотой цепью спадает по белоснежному обнаженному плечу, с женщиной в дизайнерских черных туфлях, студентка попросту меркла, как мерк и сам Олег. Он выглядел на представленной фотографии случайным гостем в одном из лучших ресторанов города.
   Четкие губы богатой незнакомки чуть касались плеча Катиного жениха. На второй фотографии женщина увлекла музыканта за собой в чрезвычайно смелом танго. На третьей был виден только ее величавый стан и пышный бант на ягодицах, которым заканчивалось декольте на платье.
   - Нарисовала... - немеющими губами прошептала Катя.
   - Что мне, делать нефиг? - возмутилась Светка. - Нафоткала. Пока они не сели в машину и не уехали черт знает куда.
   - Ты это... - руки Кати тряслись, она многое хотела сказать старой знакомой, настолько много, что мысли путались на языке.
   - Такие вещи лучше знать до свадьбы, факт, - отрешенно заметила гостья, глядя в потолок. - Разводиться не придется.
   - Циничная дрянь! - нервы Кати не выдержали, и она, разревевшись, швырнула в Светку все просмотренные фотографии. - Зачем ты это сделала?
   - Помочь хотела, пока не поздно, - пожала плечами девушка, спесь ее мигом исчезла, и теперь уже она спокойно собрала все фотографии и спрятала их в сумке. - Женская солидарность в раскрытии особо тяжких измен, вот.
   - Спасибо не будет, уходи.
   - И не ждала, - Светка докурила, затушила сигарету об ладонь, прошипела что-то несуразное и покинула квартиру.
   Жестокое откровение. Но не менее жестокий план в это время вкрался в мысли студентки. Она еще отомстит неверному жениху. И пускай, второе число второго месяца никогда больше не наступит в их совместной жизни, напоследок она покажет ему, на что способна обманутая невеста.
  
   - Катя? Ты что? - были первые слова заспанного Олега, когда он открыл двери собственной квартиры.
   Было уже далеко за полдень, но музыкант крепко спал после вчерашнего вечера откровений, плавно перетекшего в ночь. Сотрудница аналитической службы администрации Ямской округи повела себя как умудренная опытом разведчица и сумела не только закамуфлировать свой рассказ о Свете Счастья, но и докопаться до самых заветных мечтаний Олега. Она научилась читать мысли, не иначе. Доселе Нина никогда не представлялась Герасимову проникновенной женщиной. Скорее, это была железная леди, четко представляющая желаемый результат и непрестанно следующая своей единственной цели. У таких людей обычно отсутствуют чувства, о них говорят, будто у них нет даже сердца. Неспроста в свои двадцать пять Нина не была замужем. Чувственных молодых девчонок расхватывают как горячие пирожки, а замкнутые да целеустремленные остаются не у дел. Хотя, не стоит отрицать, что у этой женщины замужество было поставлено в план на тридцатилетие. Но это все равно, не чувства, а расчет.
   И эта женщина умеет танцевать танго. Она способна подарить столько незабываемых моментов за несколько часов общения. Или ее облучили Светом Счастья. Если он так сильно влияет на разум женщины, может, стоит потерпеть еще несколько месяцев опытов над секретным оружием, перебраться, наконец, в восточный Ямск. И плевать, что стоимость аренды квартиры в последний месяц возросла до стоимости нового жилья на западе городе. А о покупке жилья на востоке и думать не приходилось. Легче приобрести дом в центре Златограда, отделанный по последнему слову дизайнерской моды, чем однокомнатную клетушку на восточной окраине Ямска.
   Западный Ямск с каждым днем становился все менее людным. Только по ночам там возрождалась хоть какая-то жизнь. И то, потому что в немногочисленных ресторанах и клубах на востоке либо задрали цены выше златоградского уровня, либо места расписали на ближайшие две недели вперед. Нет, это никак не может быть Светом Счастья. Олег охотнее бы поверил в происки конкурентов или желание выселить всех в восточные районы города. Зачем - этого сиятельная Нина Самойлова не знала.
   Катя стояла перед Олегом в том образе, в котором он ее никогда не ожидал и не желал видеть. Простая девчонка с густыми русыми косами, предпочитающая удобство моде, решила преподнести любимому странный сюрприз. Несуразное бархатное платье, дешевый жемчуг и неудобные туфли выдавали в девушке неумение одеваться стильно. Она словно пришла в магазин и скупила там первое, что попалось на глаза. Чрезмерный макияж только уродовал ее круглое личико. Ее карие глаза терялись за толстым слоем зеленых теней, нанесенных не только на веки, но и размазанных вплоть до бровей. Олегу было жалко смотреть на это двадцатилетнее создание, вломившееся в чужой мир.
   - Ты что с собой сделала? - опешив, добавил он.
   Катя стояла как неприступная стена, вообразив, что она самая прекрасная на этом свете. Если Олегу, как она думала, не нравится ее скромный макияж и клетчатые рубашки, то она нарядится так, как та сексапильная штучка на фотографиях. Но из-за отсутствия денег сделает это сама. Она выглядела сейчас старшеклассницей, первый раз укравшей у матери косметический набор. Но Герасимов предпочел не говорить ей этого.
   - Тебе ж такие нравятся, - смело заявила Катя, шагая в квартиру Олега.
   Он отступил вглубь коридора. Прятать ему было нечего. Нина уехала сразу, как проводила его. Сейчас он в сползающем полотенце вокруг бедер смотрел на сошедшую с ума невесту. Неужели Свет Счастья подействовал и на Катю. Только в отличие от Нины она не успела приспособиться к изменениям, произошедшим в ее сознании.
   - Нравятся ж, - пропела Катя, обхватив одной рукой Олега за шею, а второй взявшись за край полотенца.
   Накрашенные ярким красным лаком ногти смело пробрались под мягкую ткань, что Олег даже ойкнул, когда горячие пальцы девушки, глядящей на него взглядом загнавшего дичь охотника, коснулись самого сокровенного.
   - Ты с ума сходишь... Катя, что с тобой?
   Они некоторое время стояли, не понимая смотря друг на друга. Вмиг осмелевшая Катя и ошарашенный ее жених, - ни один не понимал намерений своей второй половины. Она завладеет им. Она уже почти сделала это. Страстная пантера в несуразном черном платье, в сторону которой Олег бы никогда не посмотрел, усадила его в мягкое зеленое кресло и сама тут же прыгнула сверху.
   Близость женщины возбуждала, вытаскивала из глубины сознания животные инстинкты, сводила с ума. Если бы только разум не трезвонил во все колокола, что эта хищница - его невеста, скромная и кроткая, в которой никогда не просыпалась дикая кошка. До сегодняшнего дня.
   - Я стала такой, какие тебе нравятся, - прошипела хищница, стягивая платье.
   Кружевное черное белье и изящные узоры на кружеве чулок... это сводит мужчину с ума, но это не Катя. Это женщина в ее теле, с ее чертами лица. Это кто угодно, но не Катя. "Ты мне такой не нравишься! Я люблю тебя не такую!" - чуть не выпалил Олег. Но не стал. Она обидится, понял он.
   Но девушка сама, наверное, прочитала эту молниеносную мысль, когда в самый апогей желания, спрыгнула с колен жениха.
   - Видишь же, это не моё, - холодно заметила Катя, облачаясь в стянутое не так давно платье. - Я не могу быть такой. Будь счастлив со своей новой любовницей.
   И, развернувшись на каблуках, она уверенным шагом пошла прочь.
   Разум мигом вернулся на место. Вскочив и вернув полотенце на место, Олег кинулся в коридор и успел схватить Катю за руку. Она всё знает. Она видела их с Ниной в страстном танго или даже после. Но самая любимая девушка на всем свете ничего не поняла и попыталась стать такой же, как изысканная аналитик из администрации. Она показала, что никогда не сможет быть копией Нины и соответствовать ей. Кате и не надо этого. Она другая, и не стоит этого ломать. Только не объяснишь этого обиженной женщине. Он схватил Катю за руку и начал:
   - Я не...
   Нет, оправдываться сейчас попросту бессмысленно. Катя без причины не устроила бы такой спектакль. Она знала о вчерашнем наверняка. И виноват перед ней он. Из-под толстого слоя косметики на него смотрели обреченные от горя глаза, под черным бархатом и не очень большой грудью дрожало в конвульсиях разбитое сердце. Катя не простит. Или простит и поймет, но многим позже. У него ничего с Ниной не было, кроме общего дела и одной страстной ночи. Но этого оказалось достаточно, чтобы разбить навсегда отношения с девушкой, которую он любил. Любил ли? Олег закрыл глаза и тяжело вздохнул. Он засыпал с мыслью о студентке Кате. Но эта мысль улетала в небытие, как только в его сознание проникали мысли о другой, которую зовут Нина.
   Все просто и понятно. Катя - завоеванный трофей, она то, что у него было. Нина - неприступная крепость, которую очень хотелось покорить. Катя - неотъемлемая часть Олега. Он считал, что несмотря ни на что, девушка всегда будет рядом. Он сам убил ее любовь, и свою любовь к ней. Он испугался, не стал делиться с ней о неприятных чувствах, мучивших его каждый день в половине восьмого. Это он боялся жалости с ее стороны. И этот страх разбил чувства. Уничтожил их, подменил Катю Ниной, вытеснил некогда любимое чуткое создание из жизни. И сегодняшнее представление было последней точкой в их истории любви.
   - Да, Катя, я козёл, - понурившись, признался Олег и отпустил ее руку.
   Девушка еще некоторое время стояла в дверном проеме и смотрела на бывшего возлюбленного.
   - Я поняла, - прошептала она, - прощай.
   Он смотрел в пустоту, старался не видеть происходящего вокруг. Только удаляющийся стук ее каблуков казался ему стуком молотка о крышку его гроба.
  

Глава 18

   Это утро для Нины отличалось от всех остальных. Никогда еще на душе девушки не было настолько паршиво. Открыв глаза и обнаружив себя отнюдь не в своей квартире, она тут же вспомнила все обстоятельства предыдущего вечера. Она не могла поступить иначе. Или то скудость воображения сыграла с Самойловой злую шутку, не оставив других возможных альтернатив. Нет, одернула себя Нина. Если бы ее душа не хотела всего этого, даже самое скудное воображение нашло бы выход из сложившейся ситуации.
   Рядом, завернувшись по самую шею в одеяло, крепко спал музыкант Олег Герасимов, красивый мужчина, о существовании которого еще неделю назад Самойлова знала только по плакатам рядом с концертным залом. Конечно, за улыбающимися лицами любимчиков публики всегда стоят самые обыкновенные люди. Но Нина и подумать не могла, что жизнь настолько близко сведет ее с одной из сиятельных звезд. Они с Олегом были прямыми противоположностями друг другу. Прям-таки плюс и минус. Мужчина и женщина. Чувствительный и невосприимчивая. Творец и аналитик. Различия можно было бы продолжать.
   Древние говорили, противоположности притягиваются, как они были правы. Нина быстро оделась и прошла в ванную. Ей не хотелось задерживаться в чужом доме. Надо исчезнуть, пока он спит. Жестоко? Но хотел ли он тех поцелуев и страстных объятий, которыми была полна прошедшая ночь? Нина не подозревала, что думал обо всем произошедшем Олег. Она боялась непонимания, отторжения, предательства. Поэтому пока надо уйти. Пусть он воспринимает это всего лишь как наваждение во сне. А она как хитрая кошка посмотрит пока со стороны. Только бы он не считал, будто все это сделано из жалости. Подобные мысли последние два дня неотступно преследовали Нину.
   Она ехала домой и думала, как же он там. Решила выйти на работу. Сидела в офисе за документами, ей было абсолютно все равно, что за наборы чисел приносят ей в таблицах, потому что мысли ее находились очень далеко от кабинета, который Самойлова делила с Лыковым. Она непрестанно думала об одном человеке на свете. Нина даже поймала себя на мысли, что возможные слежки и расследование причин землетрясений отошли на второй план.
   Заявление Олега по телевидению успокоило народ. Коллеги перестали докучать Нину расспросами, что да откуда она узнала. С одной стороны девушка даже радовалась такому повороту событий - копай настолько глубоко, насколько хочешь. Но если посмотреть под другим углом - ее больше никто, кроме Олега и собственного любопытства, не поддерживал. Раскопай Нина нечто сенсационное, и оно останется попросту невостребованным.
   Самойлова открыла список контактов своих сокурсников. Рабочее время, все ее друзья как и она, находились в Глобалнете. Болтать за жизнь ни с одним из них не хотелось, в вот попытаться разузнать о Свете Счастья - можно и попробовать.
   Многие ее сокурсники разъехались по серьезным аналитическим лабораториям по Новороссии. Когда у Нины в Ямске светило только бросало первые лучи на улицы города, некоторые ее знакомые уже возвращались на рабочие места с обеденного перерыва, а кто-то и вовсе спал крепким сном. Первая любовь Нины - Андрей Грибанов, вообще, уже пять лет жил в Наукограде и лишь изредка посещал Златоградский университет с лекциями по нанотехнологиям.
   Два десятка контактов. Если верить статистике, хотя бы один из них должен что-нибудь да знать. Достаточно только задать вопрос: "Что такое Свет Счастья?" - отправила Нина Самойлова своим сокурсникам. Она хотела было отправить то же самое сообщение и своей сестре, но девушка опешила, когда увидела контакт Ксении отключенным.
   Этого не могло быть. Талантливая студентка и вечный трудоголик держала свои устройства подключенными к Глобалнету круглосуточно. Если Ксения отключилась, значит, с ней произошло что-то непоправимое. Румянец спал со щек Нины, привлеча тем самым внимание настырного Лыкова.
   - Что с тобой? - вопрос не заставил себя долго ждать.
   - Женские дни, - рыкнула Нина первое, что пришло в голову, но настолько удачное, позволяющее избежать последующих вопросов.
   Лыков не нашелся, что и ответить. А Самойлова успела найти в сумочке телефон и выскочить из кабинета. Она могла бы этого и не делать. Потому что Ксения не ответила и не звонок. Вместо мелодичного тонкого голоса сестры раздался записанный в файл бубнеж автоответчика: "Абонент в настоящее время не может ответить, перезвоните позже". Так не похоже на Ксению.
   Сердце Нины кольнуло. Случись с сестрой непоправимое, она бы почувствовала. Она чувствовала все несчастья в семье. Значит, Ксения была жива. Но не доступна. Это настораживало. Не могла ли младшая Самойлова докопаться до истины и узнать природу Света Счастья? Или Ксения только подобралась к догадке. Достаточно было одного сообщения.
   Сообщения... Нина в ужасе смотрела на мигающий желтый конверт в правом нижнем углу экрана. Еще один близкий ей человек рассказывает ей сейчас о Свете Счастья. Она никогда не желала ни одному из своих одногруппников зла. А теперь, достаточно только обмолвиться о землетрясениях в Ямске, как собеседник Нины подвергался опасности.
   Но девушка все же открыла послание. Писал Ваня. Тот самый молодой человек, который оставил Новороссию и отдал себя служению культу всемирной науки.
   "Никогда больше не пиши таких слов", - пришло в ответ на сообщение Самойловой.
   Опасность витала всюду. Ваня Романов был очень осторожен. Он, несомненно, знал все, но ничего не хотел говорить. И все равно, он передал очень важное - Свет Счастья опасен. И он секретен. О последнем Нина и сама догадалась, когда пришлось под видом романтического свидания общаться с Герасимовым. Оставалось выяснить, насколько этот Свет опасен и почему над ним так трясутся власть имущие.
   "Я все поняла, не буду. Я молчала бы, если б оно не касалось города, где я работаю", - Нина несколько раз перечитала свое короткое сообщение для Вани.
   Этот ответ больше походил на реплику сумасшедшего, говорящего о своем, когда собеседник поднимает совершенно другие темы. Ваня, невысокий очкарик, увлеченный статистикой медицины, все шесть лет учебы в университете грезил работой в Наукограде. Он добивался места в престижной мировой лаборатории с первого курса. Очевидно, знай он что-либо о Свете Счастья, он не станет рисковать карьерой, лишь бы раскрыть тайну своей старой знакомой.
   "Значит, это сделали в Ямске..." - многозначительное многоточие заканчивало ответ Ивана.
   "И люди вовсе не счастливы от этого", - тут же отправила Нина.
   "Запомни. В этом городе скоро нельзя станет жить. И, главное, думать. Уезжай оттуда." - фразы короткие и колкие, но в их содержался приговор миллионам жителей большого города.
   Ваня не прав. В этом городе уже мучительно жить. Что ж это за счастье такое, от которого приходится убегать, хотела было спросить Нина, но потом стерла все сообщение, вспомнив первое послание от одногруппника. Никогда. Не. Говори. Таких. Слов.
   Научная общественность в курсе. Все знают и молчат. Или боятся сказать правду. Надо уезжать из Ямска. Но кому-то нужно, чтобы жители оставались в городе как можно дольше. Это может значить только одно - тем, кто работает со "Светом Счастья", ничего не удастся добиться без толпы людей.
   - Самойлова, - вывел ее из раздумий Лыков, - опять погрузилась в компьютерную нирвану?
   - А? - подскочила на месте Нина, и, увидев изрядно надоевшего ей программиста, отмахнулась. - Работаю, представь себе...
   Для виду она переложила несколько листков с таблицами и попыталась составить не слишком важные отчеты. Но из головы не уходили слова Вани из Наукограда. Таблицы, ряды чисел, графики, - все это уходило вглубь подсознания, девушка оперировала с данными по наитию, потому что мысли ее никак не желали уходить далеко от полученной информации. Нина то и дело смотрела на список контактов, но Ксения никак не появлялась среди активных пользователей. Что-то тут не то. Надо срочно разбираться во всем, что творится вокруг Ямска, вообще, и вокруг нее, Нины Самойловой в частности.
  
   Открыв глаза, Ксения огляделась. Память предательски поступила с ней, затаив самые недавние события. Девушка прекрасно помнила, что купила билет до Ямска, что она торопилась повидать старшую сестру, чтобы лично рассказать ей о своих подозрениях по поводу землетрясения. А рассказывать было чего. Кому, как ни студентам, в завуалированной форме представляли многие данные недавних научных открытий. Испокон веков сложилось, что за академиков и профессоров все расчеты выполняют дипломники и аспиранты. Конечно, далеко не каждому грызуну гранита наук перепадает столь ценная информация, но на то Ксения Самойлова и была перспективным ученым, что ей доверили секретные данные. Не без подписки о неразглашении, конечно, но доверили. Самойлова и не думала ни с кем делиться присланными ей на ящик таблицами и расчетами. Несведущему человеку все это показалось бы грудой ненужных символов. Только не Ксении Самойловой, сумевшей расшифровать полученные результаты. Страшные догадки несколько месяцев мучили девушку, пока она не увидела президента на церемонии вручения премий. И тут ее догадки подтвердились: власть работает над скрытым устройством влияния на людской разум. По какой причине сама Самойлова совершенно не воспринимала направленные на толпу сигналы, она никак не понимала. Ксения только радовалась, что судьба предоставила ей шанс, не становясь сама подопытной крысой, выяснить природу воздействия. Эх, если бы только эти опыты проводились не над городом, где Самойлова родилась и выросла, и где сейчас жила и работала ее любимая старшая сестра.
   Нину надо срочно убедить уехать, не то через несколько месяцев она будет жить в городе загипнотизированных кукол. Ксения и не думала разглашать тайну. Садясь в самолет, она мечтала об одном - уговорить Нину уехать с ней в Златоград хотя бы на время. Последнее, что запомнила златоградская студентка, был стакан вкуснейшего томатного сока, любезно протянутый ей борт-проводницей.
   Потом были тьма и забытье. И очнулась Ксения в белой с пола до потолка комнате, привязанной по рукам и ногам к носилкам. Прямо ей в лицо пока тускло светила хирургическая лампа. Но из-за отсутствия боли девушка поняла, ее не оперировали. Пока не оперировали.
   Как могла девушка огляделась - ничего и никого. Заточение, затекшие от обездвижения ноги и руки, трубочка, тянущаяся к баллону с оранжевой жидкостью, видимо, с чем-то питательным, и больше ничего. Ни запахов, ни разнообразия в белом интерьере, ни окон. Одинокую дверь Ксения смогла различить не сразу, а только когда она открылась, и в нее вошел невысокий мужчина в кристально чистом белом комбинезоне. Он молча подошел к обездвиженной девушке и сунул ей в рот трубку.
   Вкус моркови наполнил рот. Ксения хотела было заговорить, но мигом заполнившее ее рот пюре предательски выступало в качестве кляпа. Девушка попыталась мотать головой, чтобы избавиться от проклятой трубки, но мужчина волевым тяжелым движением повернул ей голову и рыкнул, чтобы Ксения не дергалась.
   Когда кормление, наконец-то, закончилось, и Самойлова проглотила остатки пюре, она крикнула вслед мужчине:
   - Что вам от меня нужно?
   - Если бы я только знал, - его взгляд был пуст, серые глаза словно покрыты непроницаемой пленкой, бледное осунувшееся лицо добавляло уныния к его облику.
   Он такой же пленник, как и она, только не связанный. Тяжело вздохнув, Ксения закрыла глаза и попыталась заснуть. Это единственное, что ей не запрещалось делать. Только сон, гадина, никак не приходил. Не может же человек спать беспробудно целыми сутками. И Самойлова начала петь.
   Делала она это посредственно. Владельцы караоке-клубов в Златограде готовы были приплачивать любительнице громко покричать Ксении, лишь бы она не пугала остальных посетителей своим отсутствием музыкального таланта. Если пленители следят за ней, то рано или поздно им должен надоесть такой отвратительный концерт.
   Адскому терпению этих личностей можно было позавидовать, поняла Ксения, когда ее репертуар исчерпал себя, а голос отказывался исполнять песни по второму кругу. Но ничего, подумалось Самойловой, даже будучи сейчас связанной она найдет способ сбежать и во всем разобраться.
  
   Нина долгое время страдала из-за отсутствия мужского внимания. На работе ее воспринимали исключительно как ценного кадра и мозговой центр. Лыков считал ее очередным объектом завоевания, только Самойлова разобралась в этом слишком поздно, когда успела разделить ложе со странноватым программистом. Олег хоть и был девушке очень симпатичен, но считался ею исключительно временным знакомым, который тут же уйдет из ее жизни, как только закончится история с мучительными встрясками. Многочисленные женатые поклонники Самойлову совсем не интересовали. Иногда она ловила себя на мысли, что замуж она вовсе не собирается, потому что неженатые ее не привлекают, а на женатых у нее табу. Глобалнет по нескольку раз в месяц выдавал Нине в ящик письма от скучающих мужчин, но те искали партнершу на пару раз, не больше...
   Как же была удивлена сотрудница аналитической службы, увидев, что рядом с домом ее ждет интеллигентный молодой брюнет. Тонкий нюх девушки сразу же уловил чуть заметный запах его дорогой туалетной воды. Сердце Нины готово было выскочить наружу и кинуться в объятья стоящего в шаге от нее человека. Такие мужчины существуют исключительно на фотографиях в журналах, на телеэкране в новостных лентах и где-то в другом мире. Даже во властных структурах не встречалось такого неотразимого красавца.
   Нина в своем плаще молочного цвета, немного примятом ремнем безопасности, чувствовала себя замарашкой рядом с ним.
   - Нина Самойлова? - чуть шевеля губами, поинтересовался мужчина, и через мгновение ослепил ее белоснежной улыбкой.
   - Д...да, - сглотнула от неожиданности встречи девушка.
   - У меня к вам серьезный разговор. Насчет вашей сестры.
   - Что с ней? - тут же вырвалось у Нины, но в следующий момент она остановила свой взгляд на его черных бесчувственных глазах.
   - Проедем и поговорим. Она пока жива. Все зависит от вам.
   Не раздумывая, Нина кивнула.
   Ксения... все ясно, ее взяли в заложники, чтобы запугать неукротимую старшую родственнику. Началась игра по-крупному. В том, что телевидение купило Олега, прослеживалась явная закономерность. Со встряской связан кто-то очень влиятельный. Быть может, сам губернатор. Зачем ему нужен какой-то Свет Счастья, вот это совсем не понятно. Власть никогда не ставила интересы людей и их счастье на первое место. Или за этими красивыми обнадеживающими словами крылось нечто иное?
   После недолгой поездки на коллекционном черном автомобиле с открытым верхом, прекрасный незнакомец привел Нину в правительственный ресторан, располагавшийся в самом центре города. Все дороги ведут во власть, что и следовало доказать.
   - Меня зовут Андрей Лисицын, - наконец-то представился молодой человек, когда утонченная официантка усадила посетителей за столик в отдельной комнатушке для очень и очень важных персон.
   Сын губернатора... Нина чуть не ахнула. Она знала этого Андрея со школы, когда он, выучив несколько простеньких химических уравнений, третировал директора и завуча заложенными бомбами и сообщал о готовящихся терактах за час до полугодовой контрольной. Ему все сходило с рук, потому что старший Лисицын, несменный губернатор Ямской округи вот уже восемнадцать лет как, умел найти подход к людям. Видимо, за те семь лет, что Нина не видела этого человека, губернатор научил и своего отпрыска. К тому же он подстриг это чучело с хвостом до лопаток и ярко-красным ирокезом, переодел его из рваных джинсов и черно-красной футболки, в деловой костюм. Ко всему прочему, в деловой девушке Лисицын младший решительно не хотел узнавать робкую школьницу.
   - Приятно с вами познакомиться, - Нина предпочла принять правила игры Андрея и не раскрывать карт о школе: если человек решительно забывает о юности, зачем ему мешать... до поры, до времени. - Вы хотели мне что-то рассказать о моей сестре.
   - Конечно, - улыбнулся в очередной раз Лисицын, - вы же хотите ее увидеть, она к вам ехала...
   - И куда она приехала?
   - В одну лабораторию, больше я ничего вам не могу сказать.
   - Она изменила свои планы? - похоже, Андрей решил вовлечь собеседницу в разговор, а потом потребовать чего-то невыполнимого.
   Что он задумал, Самойлова однозначно предположить не могла. То ли Лисицын хотел обменять сестру на нее, то ли своими словами он попросту желал вытянуть из Нины все, что ей известно. Одно ясно, прислан он ни кем иным, как самим губернатором. И в этой игре надо быть предельно осторожной, если есть желание победить. Шансов на это меньше малого, Нина понимала, что она была одинокой шашкой против нескольких дамок. Одно неверное движение, и ее выведут из партии.
   - Можно сказать и так, - подобный ответ Самойлова и предвидела, никто не станет открыто говорить о взятых заложниках.
   А Андрей сейчас вовсе не казался идиотом. Или очень хотел не казаться таковым.
   - Хорошо, она изменила планы и не успела меня уведомить, а столь почтенный человек как вы обслуживает ее персону? Вовсе не думала, что Ксения поднялась настолько высоко. Неужели ей сам президент чай приносит?
   В эту тираду Нина попыталась вложить как можно больше глупости. Интересно, что ответит на это сын губернатора. Несмотря ни на что, он изображал из себя само спокойствие, хотя на самом деле ему вовсе не понравилась глупая шутка аналитика. Молчал Андрей, однако, не долго:
   - Разговор короток, никому не говорите о поляне за дачным поселком, прекратите с этим Сусликом третировать Глобалнет своими предположениями, и ответьте мне на вопрос, почему вы ничего не чувствуете?
   - И тогда... - лукаво улыбнулась Нина...
   - Ксения завтра же приедет к вам в гости.
   - А если я ей расскажу? Я ж глупая блондинка. Ляпну чего, - вздохнула Самойлова.
   - Мы это не оставим без внимания. Так вы принимаете наши условия?
   - Да, - а что еще могла ответить девушка, - кстати, я не знаю, почему я ничего не чувствую, но не думаю, что вас это устроит.
   - Именно.
   - Тогда дайте мне время, чтобы я придумала правдоподобный ответ.
   Эта фраза вывела Андрея из колеи. Она не вписывалась в возможные варианты ответа, но она имела место быть. Нина обошла его в словесном и торжествовала. Но девушка еще не знала, что Ксению никто пока не собирался отпускать. Хотя, могла и предвидеть это.
  

Глава 19

   Нина не могла уснуть. Даже таблетки не помогали. Глотнув третью по счету капсулу, девушка поймала себя на мыли, что хватит, но то организм сорвется. Не много надо, чтобы уснуть навсегда. Только делать это в ближайшее время никак не входило в планы Самойловой. Ее сестра в опасности, город трясет, народ все больше недоволен, о чем и пишет в дневниках Суслика. Продавшийся властям добродетель принялся с превеликим энтузиазмом цитировать официальные источники и уверять народ в достоверности всей информации. Многие не верили столь резко изменившему свое мнение Суслику. Не заставили себя ждать и активисты-философы, которые высказывали свое неоспоримое мнение, основанное исключительно на умозаключениях. Суслика долбили и унижали, обвиняли во всех смертных грехах и, в первую очередь, в продажности. Олег с должным достоинством выслушивал все эти выпады и все равно придерживался мнения властных структур. Разговоры перестали быть искренними и прозрачными, понимала Нина, листая страницу в контактной сети, начался новый этап в этой битве. И кто его выиграет пока остается непостижимым. У Олега был какой-то план. А ей предстояло не вмешиваться и найти сестру.
   Как же там Ксения? Узнай Самойлова-младшая что-то интересное о взрывах в окрестностях Ямска, ее бы живой не оставили. Если только не хотят исчезновением Златоградской студентки привлечь внимание ее старшей сестры, а затем убить обеих. Все равно, неосмотрительный поступок. Ксения в старших классах увлекалась историей разведки. Ей не составит труда воспользоваться одним из дедовских способов, чтобы освободиться. И если девушка до сих пор не сделала этого, значит, либо она уже мертва, либо имеет дело с кем-то более умелым.
   Ох, простые разбирательства: "Почему люди чувствуют себя плохо по вечерам", - кажется, идет своими корнями в политические дрязги. Нина терпеть не могла политику и ее грязные игры. Она старалась держаться подальше от интриг и поближе к числам. Число - вещь волшебная. Оно безмолвно, само за себя постоять не может. Но с другой стороны число - это факт. Оперируя фактами, можно выстроить неоспоримую защиту. Значит, число само себе защитник, главное, выставить его в нужное время и в нужном месте.
   Нина смотрела на белые орнаменты на потолке. Каждые десять сантиметров узор повторялся. В детстве девушке казалось, что узоры на потолочной плитке гипнотизируют и успокаивают. Но сейчас и они представлялись ей бессмысленным набором завитушек.
   Подушка слежалась. Одеяло сползло на пол. Простыня смялась от того, что девушка то и дело ворочалась. Она лежала на спине и пыталась представить, что руки от кончиков пальцев и до плеч становятся невесомыми, расслабленными, свободными. То же самое ноги. Только тяжелые веки не желали опускаться, дабы дать глазам хоть немного отдыха.
   И вдруг Нина почувствовала, что ее подбросило на кровати. А через несколько секунд - еще раз. Раздался звон бьющегося стекла. То слетела с комода хрустальная ваза ее бабушки и брызгами разлетелась на мельчайшие частички. Прогромыхала на кухне кастрюля, прокатившаяся от плиты до самой стены.
   Девушка сидела на кровати. Ее трясло, качало словно на волнах.
   Растрепанная, Нина глазела по сторонам, смотрела на пошатывающуюся люстру, на катающуюся из угла в угол банку из-под сока.
   Все закончилось так же быстро, как и началось. Но желание заснуть пропало окончательно. Девушка включила свет и подошла к окну, чтобы впустить в квартиру свежий ночной воздух. Она стояла и вдыхала осеннюю ночную прохладу. Почти все окна в домах напротив светились. Кто-то бегал по улице и орал: "Землетрясение"...
   Нина пулей вернулась в комнату и вышла в контактную сеть. Сообщество Суслика грузилось медленно и неохотно. Оно и понятно: после такого происшествия, народ помчался прямиком к голосу истины в лице зверька со старой планеты.
   Несколько сотен сообщений с одним и тем же вопросом: "Что это было?" - отяготили первые страницы блога. Конечно же, появились и умники, принявшиеся утверждать, будто все произошедшее - ночная галлюцинация. Суслик не появлялся. И от этого сердце Нины кольнуло.
   Она машинально потянулась за телефоном и набрала его номер. Олег просто обязан знать все. Если он, конечно, пережил эту внеплановую тряску.
   - Нина! - выпалил он в трубку, как только смолк протяжный звонок. - Это не Свет Счастья. Однозначно. Трясло, но голова не болела.
   - Что это тогда? - немеющим голосом поинтересовалась девушка.
   - Не знаю. В Ямске не может быть землетрясений. Это аксиома.
   - Так нас учили в школе, - тихо сказала Нина, она боролась с тем, чтобы не расплакаться.
   Дело заходило слишком далеко. Сначала купили Олега, потом похитили Ксению, а теперь еще и это необъяснимое землетрясение.
   Очень хотелось сказать - доживем до утра и разберемся, - но интуиция подсказывала, что до утра можно и не дожить. Толчки очень сильные. И если они снова повторятся, Ямск попросту рухнет. Причем, погибнут оба района, потому что в блог Суслика толпами валили жители восточных районов, которые в ужасе вопили, что проклятье перевалило за Меридианную трассу. В коллекции видеофайлов стали появляться записи горожан, где ясно показывалось, как домашние животные скребутся в запертую входную дверь, как собаки и кошки выбегают из квартир и мечутся по замкнутому пространству.
   Одним из основных признаков природного землетрясение является тот факт, что животные сходят с ума. Об этом успешно позабывали многие люди в Ямске, потому что после списка народных примет, неоспоримых фактов и действий при землетрясении всем школьникам города внушалась единственная неписанная истина - в Ямске никогда не может произойти землетрясение. Категорично и однозначно. Неужели школьные учебники врали?
  
   Страну взбудоражило тотчас же. Уже через час, глотая горячий кофе, Нина слушала экстренный репортаж Златоградских новостей. Хрупкая блондинка в красном форменном костюме столичной телекомпании стояла на центральной площади Ямска. Только местные жители могли с уверенностью сказать, что за спиной у журналистки удачно напечатанная фотография. Да и до города в спокойной равнине из столицы лететь несколько часов. Не могла ж девочка с командой операторов добраться заранее. Землетрясение никто не запланировал.
   После эфир занял бородатый пожилой профессор одного из сейсмологических исследовательских центров. Крепкий старичок в белом халате постоянно теребил густую бороду и взволнованно повторял одно и то же:
   - Это природа, люди, это природа.
   Невнятные умозаключения и демонстрируемые формулы, написанные кривым почерком на вырванных из блокнота листах, вряд ли кому-то кроме этого профессора оказались понятными. Зато его поведение говорило о многом. Получается, даже ученые считают, что ночное землетрясение в Ямске - дело рук природы. И она мстит неисправимому паразиту человеку за все его опыты. Вряд ли природа смогла бы столь красноречиво высказаться, не будь соответствующего предлога. Она показала ни в чем не повинным людям, что такое настоящая встряска, желая наверняка похоронить под скальной породой экспериментаторов, затаившихся за поселком правительственных дач.
   - Паники нет, - уверенно говорила девочка в красном.
   Нина подошла к окну и выглянула на улицу. Еще одно заявление неопытной столичной болтушки. Проспекты ночного Ямска стояли в пробках подобно вечернему городу, когда все возвращались из офисов домой. Люди направлялись в одну сторону - к выезду из города. Никто не задумывался, где там на проспекте полосы встречного движения. Широкий проспект, на котором жила Нина, в одночасье превратился в улочку с односторонним движением. Население не верило официальным новостям.
   И вдруг Самойлова заметила, как все машины, медленно ползущие прочь из города, остановились. Кто-то бибикал, кто-то выскочил и подошел к застрявшим спереди. Что-то произошло...
   Нина недоуменно оглянулась. Полупрозрачные белые шторы покачивались от дуновения холодного осеннего ветра. Ответ на загадку не заставил себя долго ждать. Ворвавшись во всеобщее замешательство, звук телефона девушки вывел ее из раздумий:
   - А вот сейчас опять тряхнуло как прежде! - не здороваясь, простонал Олег в трубку.
   Вот, значит, в чем дело. Почуяв, что люди бегут из города, их решили "переубедить" и воспользовались "Светом Счастья". Следовательно, природа не уничтожила экспериментаторов, а наоборот, спровоцировала к поспешным действиям.
   Единственное место, где еще могут сказать правду - Глобалнет.
   Он пока не был отключен. Правительство вряд ли пойдет на это. Оставить миллион с лишним людей без доступа к информационной клоаке способна только сама природа. Ей ничего не стоит порвать кабели, затопить сервер или сильнейшим землетрясением разрушить дело рук человеческих. Новостные порталы с завидным упорством не говорили абсолютно ничего о произошедшем ночью событии. Мозги людей забивали результатами очередного чемпионата, фотографиями покореженной машины безмозглого гонщика, рекламой развлекательного шоу для певцов и передачей о животных. Там писали о чем угодно, но не об экстренных новостях. Кому-то очень влиятельному это не нужно - в очередной раз уверила себя Нина.
   Стоило уйти в новостного портала и заглянуть в билетные кассы, как ситуация резко менялась. На ближайшие две недели были раскуплены все билеты на все возможные виды транспорта. Прайсы на топливо пугали автолюбителей заоблачными ценами. А дорожная полиция вывесила подробную статью о том, что на трассах возможно появление значительных трещин шириной до полуметра.
   И это называется отсутствием паники. Запахло жареным. И очень скоро в Ямске может произойти очень серьезная катастрофа. Правильно говорила Ксения, поймала себя на мысли Нина, - бежать отсюда надо, пока жив. Теперь о землетрясениях не говорит только мертвец.
   Уезжать. Всем. Только не Самойловой. Девушка сжала компьютерную мышь что было сил. Она не уедет, пока в истории о землетрясениях по расписанию не будет поставлена точка. Пусть даже ей придется погибнуть.
  
  

Глава 20

   Профессор Назаров, крупнейший специалист по сейсмологии в Новороссии, покинул телевизионную студию в Златограде в очень неспокойном расположении духа. За все свои сорок лет карьеры мужчина никак не мог предположить, что природа способна на сюрпризы вроде Ямского землетрясения. Назаров, конечно же, не тешил себя неоправданными надеждами о предсказуемости природных явлений. На веку любого человека случались и внезапные грозы, и сильные наводнения, да и горные регионы Новороссии нередко потряхивало. Горные, но не равнины.
   - Это явный намек природы, - сказал, отдыхая после внепланового интервью, профессор, - что-то в равнинах не то творится, если уснувшие миллиарды лет назад земли решили проснуться. Кто-то их потревожил.
   Аспирант Назарова, высокий рыжий парень, который все это время сидел в кресле напротив со стаканом холодной воды, покорно кивал на все доводы начальника. Вокруг профессора суетилось несколько девочек в красной форме, сотрудниц центрального телевидения. Оператор, парень в красном комбинезоне, стоял несколько отрешенно, со включенной камерой. Пускай в прямом эфире обескураженный профессор не сказал ни одного внятного слова. Но теперь, после ударной дозы сердечных препаратов, он изрек одно, но очень веское утверждение. И его, несомненно, должна услышать вся страна в утренних новостях. Кто-то потревожил земли в Ямске, если они ответили подземными полчками.
   - В этом надо разобраться, Костя, - уверенно говорил профессор, а аспирант записывал в блокнот каждое его слово. - Расставить датчики и посмотреть, что происходит с землей вокруг мегаполиса. Если ты сможешь доказать природу землетрясений, считай, что сделал диссертацию за неделю.
   Воодушевленный аспирант уже представлял себе блестящую защиту, одни лишь похвалы от профессоров, положительные отзывы с единственным замечанием об опечатках. Да и делать-то совсем ничего. Только прилететь в Ямск, провести опыт и обнародовать выводы. За это и жители Ямска его поблагодарят.
   А наутро Костя получил письмо, которое переслал ему профессор Назаров. Оно было из Ямска и содержало несколько архивов с информацией. "Зря я туда лечу", - подумалось аспиранту, когда он увидел, сколько цифр и графиков судьба подкинула ему всего за несколько часов.
  
   Здравствуйте, Олег Иванович, пишет вам ведущий аналитик при администрации губернатора Ямской округи. Меня зовут Нина Самойлова и скрывать этот факт не собираюсь. Отправляя это сообщение, я твердо уверена, что оно будет прочтено по пути к вам не одним человеком. Но считаю, что тем, кому хочется держать народ в Ямске безвыездно, кому хочется держать людей в неведении, будет полезно узнать, как много информации мне помогли собрать числа и некоторые лежащие на поверхности факты.
   Ямск трясет уже больше месяца. Трясет, как, может, вы и слышали из каких-нибудь источников, по расписанию, в семь тридцать по вечерам. В это время практически все жители западных районов города ощущают легкое недомогание и головную боль. А далеко на западе виднеется столп белого света. Симптомы у всех разные, у кого-то они проявляются сильнее, а у кого-то слабее. Я, вообще, ничего не ощущаю, даже толчки эти замечаю только по воде в стакане. Видимо, я к этому не восприимчива. Сегодняшнее ночное землетрясение отличалось от запланированных встрясок. Во-первых, его ощутила я. Во-вторых, люди не почувствовали недомогания. В-третьих, оно распространилось и на восточный район.
   Располагая фотографиями столпа, я смогла вычислить координаты эпицентра искусственного землетрясения. Он располагается в пятнадцати километрах от города, на лесной поляне неподалеку от правительственных поселений (см. прилагаемую карту). Как мне удалось разузнать, там располагается подземная лаборатория, занимающаяся "Светом счастья". Счастья от этого света нет никакого. Глобалнет не располагает никакой информацией о проводящихся исследованиях. К тому же, после того, как мне стало известно о существовании "Света счастья", за мной началась слежка, мою сестру похитили, а моему помощнику заплатили немало денег, чтобы он официально заявил по телевидению и в Глобалнете, что нам удалось найти эпицентр в восьмидесяти километрах от города. Власти Ямска очень хотят свалить все несчастья на военных с Холмского полигона.
   Никаких причин этому, кроме желания скрыть запрещенные законом исследования, я не вижу. Скорее всего, эти исследования спонсируются властью. Как мне кажется, этот "Свет счастья" направлен на управление разумом людей. За примером далеко ходить не надо. Через пару часов после природного землетрясения, когда народ скупил все имеющиеся билеты и начал покидать город, произошло еще одна техногенная встряска. После нее некоторые вернулись домой.
   К сожалению, я больше не могу заниматься исследованиями. Мне уже начали вежливо намекать, что я сую нос совсем не в свое дело. Я не удивлюсь, если когда вы будете читать это письмо, меня уже не будет в живых. Поэтому прошу вас, разберитесь в землетрясениях в Ямске. Прошу за всех жителей. Нина.
  
   Константина передернуло. Еще несколько минут назад он мечтал о блестящей защите, а теперь не знакомая женщина из Ямска втягивала его в опасное приключение, которое может закончиться не присуждением кандидатской степени, а похоронами только начинающего жить аспиранта. Отказать Назарову не позволяла совесть. Константин даже и не думал об этом. Если профессор переслал ему все расчеты девушки из Ямска, значит, старик на него рассчитывает. Аспирант глотнул холодного кофе, который успел остыть за время изучения документов. Какая гадость. Теперь, пока Костя не разберется в Ямской заварухе со "Светом Счастья", в его жизни будут присутствовать исключительно гадости. Посмотреть бы в глаза этой доносчице из Ямска. Если она до сих пор жива...
  
   Сердце Нины бешено колотилось. До сих пор она была осторожна. Но настала пора действовать. Она не могла не написать ведущему сейсмологу, хотя и была твердо уверена, что ее письмо перехватят на первом же почтовом сервере и прочитают. В одном Самойлова была уверена, письмо все равно дойдет до адресата. Закон запрещал удаление писем. Конечно, если с делом о "Свете Счастья" связаны влиятельные люди, им ничего не стоит удалить все идентификаторы отправки, а потом убрать и отправителя. Можно выстрелить в воздух. Не исключено, что сюжет с разволновавшимся профессором - проплаченный заказ, чтобы спровоцировать Нину на необдуманные действия. Если это так, то она будет действовать, и станет ждать ответной реакции.
   Она вышла на тропу войны, она заявила о себе в Златограде. Теперь с секунды на секунду можно и выстрела в окно ожидать, и бомбы под дверью, и записку об убийстве сестры, и все, на что способна фантазия авторов "Света Счастья".
   Самойловой удалось заснуть только под действием сильных снотворных. Она и проснулась-то за полдень благодаря громкому вою телефона. Звонил негодующий начальник, возмущенный, что Нина в коем-то веке не вышла на работу.
   - Как только ты начала копаться в этих встрясках, - девушка даже через аппарат телефона чувствовала, что недовольство босса зашкаливает настолько, что он готов взорваться здесь и сейчас, - ты стала халатно относиться к работе. Постоянные отгулы, опоздания, ошибки в отчетах. Так дело пойдет, мне придется тебя уволить.
   - Не получается совмещать отчеты и исследования, - спокойно ответила Нина.
   Перечить тут бы не получилось. Подействовало бы только смелое признание вины.
   - Тогда придется оставить одну из двух работ.
   - Совершенно верно, - ни один мускул на лице Самойловой и не дрогнул, когда она согласилась с разгневанным начальником, - я отправила результаты исследований сейсмологам в Златоград, и с сегодняшнего дня возвращаюсь к своей постоянной работе. Если вам интересно насчет встрясок...
   - Забудь, Самойлова, - оборвал ее начальник на полуслове, - шум ты подняла, людям все объяснили, мы теперь относимся ко всему спокойно...
   И нет шока от произошедшего сегодняшней ночью! Нина зацепилась за это предположение. Свет счастья заставляет людей забыть некоторые неприятные моменты в жизни. Возможно, в этом и кроется секрет счастливой жизни. Если бы Олег Герасимов не записывал хронику событий от лица Суслика, то и он бы ничего не вспомнил.
   Люди управляемы. Они чувствуют себя счастливыми. Может, и не стоит так сильно бороться против "Света Счастья", подумалось на мгновение Нине. Нет, это предательская мысль, поняла девушка. Счастье каждый может построить сам. А навязываемое - не есть счастье. Надо прекратить эти толчки, если даже природа сегодняшней ночью выступила против.
  
   Страх обуял Нину с ног до головы. Она официально заявила, что закончила копаться в деле по землетрясениям, она специально написала об этом на портале Суслика. Но тревожное чувство никак не отпускало девушку. Садясь в автомобиль, она на несколько раз проверила тормоза и давление в шинах. Поехала она в офис длинной дорогой, ей казалось, что на ее излюбленном пути обязательно уготована какая-нибудь ловушка. Самойлова и в зеркала-то смотрела только лишь затем, чтобы успокоиться - никто не сидит у нее на хвосте.
   Сухо поздоровавшись с Лыковым, она прошла за свой стол и сразу же вошла с головой в работу. Сашка как всегда настойчиво предлагал ей отвлечься от цифр, но Нина шипела в ответ на все его предложения и возмущалась, как еще начальство терпит небритого программиста в столь уважаемом офисе. Толстокожему программисту было абсолютно все равно на все заявления Нины по поводу его внешности. Потому он и продолжал отвлекать свою начальницу от работы.
   Нахально ухмыльнувшись, изведенная Самойлова посмотрела на Лыкова.
   - Если хочешь поработать, Саша, - как можно вежливее начала девушка, - и снискать мое безграничное уважение, мне нужен список запросов к почтовому ящику за неделю.
   - Щас! - вытянулся по струнке программист, готовый сию секунду нажать на кнопку "Распечатать".
   - Да, совсем забыла, - продолжила свою месть Нина, - я имела в виду ящик Президента.
   Лыков явно сник. Вытащить базу с сервера еще представлялось возможным за обозримое время, а вот распознать какой из зашифрованных адресов относился именно к Президенту, являлось самой трудоемкой задачей. Каждый день корреспонденция приходила и отправлялась на разные адреса. Это делалось с одной лишь целью, чтобы не выследить перемещения главы государства и местоположение его компьютера. Немало программистов желало проникнуть в ящик Президента и прочитать там все письма. Но это еще никому не удавалось. Ящик с изменяемым случайным образом именем был неуловим.
   - Это шутка? - Лыков побледнел, услышав сказанное Ниной.
   - Нет. Это приказ.
   Приказ отвалить и подальше, понял Лыков, возвращаясь к своему компьютеру.
   - Завтра сообщишь о результатах, Саша, - подлила масло в огонь Самойлова.
  
   "Ну и сука же эта моя начальница!" - хотел было высказаться Лыков, да передумал в последний момент. Он мечтал об одном - как бы вернуть ее расположение. Сказать напрямую, во второй раз признаться ей в любви и поклясться, что на этот раз все будет на полном серьезе и они зарегистрируют брак и далее по списку, - Сашка не мог. Ему мешало мужское самолюбие. Потому молодой программист и пошел тернистыми путями, выискивая подходы к сердцу Нины.
   Надо ж было воспринять эту женщину как очередное развлечение. Стереть из памяти все, что произошло за несколько месяцев и снова стать закадычными друзьями для Лыкова раньше представлялось проще простого. Но Самойлова показала ему то, чего у него никогда ни с одной из женщин не было. Она не сделала ничего особенного, она развернулась и ушла. Если бы она могла его уволить, она бы поспешила лишить Лыкова работы. Но так как позиция Сашки была вне ее компетенции, ей приходилось терпеть и показывать свое всецелое пренебрежение к бывшему возлюбленному.
   Он тоже не сидел сложа руки, а пытался найти к ней подход. Он понимал, что небезразличен Нине, которая с показной ненавистью относилась к нему. Но как вернуть любовь? Этот вопрос каждую минуту тревожил мысли программиста. Только ответ на него никак не находился. Нина уходила все дальше, убивала себя работой, а потом ввязалась в странное дело с землетрясениями. Надо было ей помочь. Да Лыков позиционировал себя оппонентом аналитика. Может, зря?
   Только сейчас уже ничего не изменить. У Самойловой появился другой. Она и сама не заметила, что любовь незаметно подкралась к ней со спины. Только программист, познавший все законы переписки по глобалнету, мог с первого же сообщения, присланного по коммуникатору, понять, что чувства родились, дай им только развиться. Если человек не замечает, эти чувства медленно эволюционируют. Так было и у Нины с незнакомцем, появившемся в списке ее контактов совсем недавно.
   Скрывает, значит, есть что прятать. Краснеет, значит, есть от чего смущаться. Нервничает, значит, есть повод. Улыбается, когда он звонит ей. Пускай эта улыбка почти не заметна, но Лыков умел читать по глазам. По светящимся от счастья глазам. И с каждым днем он понимал, что совершил непростительную ошибку, что прозевал ту точку невозврата, из которой можно было бы еще повернуть время вспять и вернуть небрежно утраченную им любовь.
   Теперь его любимая женщина, кокетливо глядя на стену, где висела электронная рамка с пейзажами южных морей, договаривалась с тем, с Другим, что они встретятся на пороге офиса. Куда потом направятся, Лыков предпочел не подслушивать. А зачем, если любовь ушла и теперь уже точно не вернется в ближайшее время.
   Он натянул глухие наушники и запустил одну из известнейших в глобалнете стрелялок. История этой игры насчитывала сотни лет. Виртуальный персонаж игрока бежал по сложным лабиринтам и уничтожал монстров, появляющихся у него на пути. Не брезговал он и встречающимися коллегами по игре. Море крови, перестрелка и вымышленная опасность, - все это помогало прекрасно оторваться от жестокости окружающей действительности. Главное - дойти до желтой пентаграммы, обозначающей переход на другой уровень.
   Однообразные серые стены, нецензурные надписи на них, корявые рисунки, выполненные кровью убитых героев... Лыков наслаждался игрой, его воодушевлял треск несуществующего автомата. Как вдруг его персонаж застыл. Программист оглянулся. Это Нина Самойлова покидала свой кабинет, она положила ему на стол белый листок, на котором оставила ему несколько указаний по обновлению базы данных. Девушка помахала рукой и скользнула в коридор.
   Ушла. Ну и прекрасно. Лыков расслабился. Но его персонаж все еще оставался неподвижным. Виртуальное время замерло. И Сашка не собирался пока продолжать. Он, словно сомнамбула, стянул с себя наушники. Пошатываясь, он добрел до вешалки и снял свою черную кожаную куртку, пропахшую бензином настолько, что Самойлова и многие другие сотрудники обещали скинуться Лыкову на химчистку. Женщины не понимали, что это бессмысленно, ведь на следующий же день Сашка снова оседлает мотоцикл, чтобы приехать на работу.
   Он медленно пошел к лифту. К сомкнувшимся только что дверям. И тут его словно ошпарило. Опоздал. На секунду. Не обратив внимания и чуть не сбив с ног высокую секретаршу в короткой юбчонке, программист кинулся к лестнице. Он бежал вниз так, словно боялся опоздать за чем-то очень важным, жизненно-необходимым. Его вела сама судьба, он знал, что поступает правильно. Только не понимал, зачем он это делает.
   Нина стояла на пороге, он видел ее, одетую в светлый плащ, развевающийся на ветру. Она стояла, сунув руки в карманы, и смотрела на проезжающий мимо офисов транспорт. Вот из подъехавшей желтой машинки такси выходит мужчина. Он очень сильно разочарует Сашку. Вроде бы и красив внешне, и высок, но чего-то в этом парне не хватает. Нина подходит и жмет ему руку. А то как же, - ухмыляется Лыков, - она не осознает своих чувств. Он представляет, как ее яркие красные губы мило улыбаются этому человеку. Подъехавший до занудства спокоен и тих, он не проявляет к ней ни одного чувства, на его лице не дрогнул ни один мускул, когда девушка сделала шаг в его сторону. И она променяла его, Лыкова, на этого странного персонажа. Плохо скрываемая ревность ела Сашку изнутри. Он не мог принять проигрыш, которого сам некоторое время назад и добился. Он всем видом показывал равнодушие к Самойловой. Он пошел не тем путем и окончательно проиграл эту женщину.
   Лыков хотел было уйти, как вдруг краем глаза увидел чуть заметное движение на другой стороне улицы. Там жизнь шла своим чередом, просто программист вдруг сумел вычленить в толпе странную фигуру в сером, которая заинтересованно смотрела на вход в администрацию. Точнее, не на сами двери, а на стоявших на ступеньках. Человек в сером вытянул руку в сторону Нины и ее спутника.
   В Лыкове сработала непонятно какая пружина. Он сорвался с места, и уже в следующее мгновение преодолел электронные ворота и выбегал на улицу. Нина, услышав хлопок дверью за спиной, обернулась, но ничего не успела сообразить, как почувствовала, что ребрам ее совсем не комфортно из-за острых углов лестницы. Голове бы тоже пришлось не сладко, не приземлись она на не устоявшего на ногах Олега.
   - Ух! - простонала девушка, пытаясь подняться.
   Но и сверху ее прижимало чье-то тело.
   - Кажется, успел, - кряхтя, прошипело оно, скатываясь в сторону и оказавшись на самом деле Сашкой Лыковым.
   Окажись на его месте кто другой, Нина бы выразилась иначе, но сейчас подсознание выдало одно-единственное:
   - Придурок! Смотреть надо, куда бежишь!
   - Спасибо за благодарность, что спас тебя от смерти, - Лыков отряхнулся и побрел прочь, обратно в офис.
   Странный какой-то, подумалось Нине, когда она понималась и отряхивала безнадежно испачканный плащ. Олег, ничего не поняв, смотрел то на Нину, то на удалявшегося Лыкова.
   - Что это было? - поинтересовался, наконец, он.
   - Псих-программист, не обращай вни... - хотела было махнуть на все рукой Самойлова, как увидела крошечную белую горошину, приютившуюся на ступени совсем рядом с носком ее туфли.
   Так выглядела новейшая разработка оружейщиков - отравляющая пуля немедленного действия. С виду безобидная горошина. Она и ранит-то не сильно. Если не считать того, что, попав в организм человека, ее оболочка тут же таяла, внедряя в кровь смертельный яд. Попади такая горошина в руку или бедро, жить бы осталось от силы пять минут.
   Надо же! И Лыков каким-то чудом заметил стрелявшего. Оказывается, что-то человеческое, даже джентльменское, ему не чуждо. Нина в ужасе спустилась с лестницы и, найдя окна рабочего кабинета, мысленно отблагодарила нежданного спасителя.
   - Псих, - тихо повторила она, когда Олег обнял девушку за плечи, его руки были холодны и немного тряслись, видимо, от пережитого, - псих, ненормальный, но он нас спас. Никогда не ожидала...
  

Глава 21

   В то утро Андрей Лисицын возвращался с дачи. Так прекрасно все сложилось: отец только-только вернувшись с курорта, вынужден был отправиться в Златоград, а это значило, что все его имущество снова в распоряжении единственного наследника. Если не брать в расчет небольшой просьбы выбить хоть какую-нибудь информацию из аналитика Самойловой, то сауна на даче в ближайшую неделю ему обеспечена.
   А эта Нина оказалась той еще штучкой. Не будь она вовлечена в странные интриги и расследования, Лисицын бы с великим удовольствием пригласил ее к себе познакомиться поближе. Эта простоватая, но донельзя гордая и неприступная женщина пробуждала в сыне губернатора древний охотничий инстинкт. Он видел перед собой дичь, которую невозможно взять голыми руками, но о которой он понял, что будет еще долго мечтать. Многочисленные подруги, разделявшие с Андреем сначала сауну, а потом и ложе, молодому мужчине настолько наскучили, что он постоянно путал их имена, считал за неотъемлемую данность. Они все были похожи, словно куклы из одной фабричной партии. Если посмотреть на фотографию Самойловой, то и она мало отличалась от подруг Лисицына: те же золотистые волосы до плеч, тот же овал лица, аккуратная одежда, изысканный макияж, но в глазах этой девушки горит огонь жизни, а в душе живет яркая индивидуальность. Она не согласится после первой же встречи отправиться в "домик уединенного размышления" как называл Андрей дачу. Она равна ему. Она очень хитрая, потому и недосягаемая дичь. Жалко только, что не получится ей завладеть, потому что в высших кругах давно уже пущена разнарядка - избавить Ямск и Новороссию от Нины Самойловой.
   Подруга Лисицына, то ли Олеся, то ли Анжелика, он уже и забыл за ночь, закутавшись в объемную шерстяную кофту, мирно спала на заднем сиденье. А сам Лисицын гнал автомобиль в сторону города. Как вдруг он резко нажал по тормозам и съехал на обочину. Он несколько секунд сидел, словно кипятком облитый, и тупо смотрел перед собой. По обочине в сторону города брела хрупкая высокая женщина, одетая в лаборантский белый халат. В лучах восходящего солнца силуэт ее обнаженного тела просвечивал через единственную одежду. Ее худые донельзя ноги чуть ли не подкашивались, слабенькие светлые волосы развевались на прохладном осеннем ветру.
   - Девушка! - окликнул незнакомку Андрей.
   Она обернулась, явив молодому человеку впалые зеленые глаза. С обреченностью загнанного зверя она смотрела на остановившегося в нескольких метрах от нее Лисицына. Молодого человека словно молнией пронзило. На него смотрела Нина. Тот же тяжелый взгляд, та же чарующая замкнутость в сочетании с загадкой души. Только черты лица более угловатые, нос длинный и острый, тонкие губы...
   - Самойлова? - прохрипел, теряя дар речи Лисицын.
   - Никифорова... Ксения, - запинаясь на каждом слоге, выговорила девушка.
   - И...извините, обознался, - попытался прогнать из души морок сын мэра, но образ Нины никак не покидал его. Но молодой человек все же предложил, - подвезти до города.
   - Я должна быть уверена, что именно до города.
   - Если не доверяешь, я поехал, - бесцеремонно Лисицын закрыл дверь и поднял стекло, которое опускал, чтобы проветрить салон.
   Подруга на заднем сиденье зашевелилась, что-то пробурчала, но, свернувшись калачиком, она продолжала спать.
   - Доверяю! - резко заявила девушка в мужских кирзовых сапогах и медицинском халате на голое тело, запрыгивая на переднее сиденье.
   Лисицын сглотнул. Ему приходилось иметь дело с девицами легкого поведения. Он возил в своем роскошном спортивном авто и девиц в шубах на голое тело, но это несуразное молоденькое существо полностью нарушило его представление о женщинах. Вроде бы и копия Самойловой, и самостоятельная личность, и упряма, - но не Нина.
   Андрей боялся посмотреть в сторону беспристрастной девушки, которая каменной статуей сидела все то непродолжительное время, пока парень гнал до города. Она не проронила ни слова, только усердно сжимала правой рукой рану браслетом окольцевавшую левое запястье девушки. Она попросила остановить у большого магазина одежды. Лисицын и не отказался. Ему просто захотелось побыть хорошим парнем.
   И только проехав пару кварталов от магазина, где он оставил странную подобрашку с обочины, Андрей в ужасе осознал, что он сотворил огромную глупость. За этой лохматой шевелюрой, испачканной израненной девчонкой он совершенно не узнал Самойлову. Только не Нину, Ксению. Девушка особо и не скрывалась. Она пришла к нему как сама очевидность. И ушла, когда ей это потребовалось. Больше Нину ничем не удержишь - это раз, два - отец придет в ужас, когда узнает, что подопытная крыса спокойно ушла из лаборатории.
   Ксению уже было не вернуть. Она как кошка, ушла сама по себе, и только ей одной известно, куда она направляется. Очевидно, не к старшей сестре. Этот ее ход все давно просчитали. На квартире Нины девушку уже должны были ждать, коли их прыть проворнее мыслей Ксении.
  
   Цены на билеты из Ямска в любую другую округу росли как на дрожжах. Несмотря на постоянные увещевания по телевидению, в газетах и статьях Глобалнета, люди предпочитали взять отпуск и уехать на месяц подальше из родного города, с которым начинало твориться что-то странное. Многие уже уловили закономерность - каждый день в половине восьмого вечера желание покинуть родной город становилось слабее, удерживали от обмена или сдачи билетов только их зашкаливающие цены.
   Экономика сошла с ума, перестали действовать проверенные веками законы. Спрос рождает предложение, теория о равновесных ценах и многое другое жило отдельно от Ямска. Билет в Златоград обходился ямчанам в цену половины квартиры. Желающие нажиться на рынке жилья стремились скупить все, что предлагали паникующие жители, готовые как можно скорее покинуть трясущийся по расписанию город. Пройдет совсем немного времени и квартиры, купленные за бесценок, станут продаваться втридорога.
   Более дальновидные горожане умудрялись покинуть обжитое место, оставив квартиру себе. Но при этом долги банкам, в которые пришлось влезть из-за странных катаклизмов вокруг города, зашкаливали за предельной отметкой. И вскоре выдача кредитов прекратилась.
   Да и предприимчивых граждан, желающих купить жилье, находилось все меньше. Чем дольше люди оставались в Ямске в надежде найти деньги, чтобы выбраться, тем более отчетливо они понимали, что ловушка вокруг них закрывается. И скоро мегаполис попросту вымрет, в нем останутся только нищие и преданные родине идиоты.
   И, может быть Нина Самойлова и ее Суслик, сыщики-самозванцы.
  
   Сыщики, которые уже поняли, что из ловушки им не выбраться. Вот кем считали себя Самойлова и музыкант. Они ввязались в политическую игру, а там, где верховодят высшие силы, - обычно простирается минное поле. Одни неверный шаг, и жизнь, до этого висевшая на тончайшем волоске, окончательно оборвется. Красноречивые намеки слишком часто поступали к Нине и Герасимову. Чего стоил подкуп музыканта на телевидении, нашпигованная угрозами вежливая просьба вещать только о том, что попросят. Похищение Ксении - открытый вызов. Появление Андрея и его интеллигентные намеки - это только цветочки по сравнению со всем остальным.
   И все же, несмотря на все мыслимые и не очень препоны, эффект был достигнут. Не руками Самойловой, правда. Природа сама предпочла намекнуть миллиону человек, что им пора спасаться бегством.
   Власть и сила природы, вот что столкнулось в жестокой необъявленной официально войне в Ямской округе.
   - Когда все закончится, напишу балладу, честное слово, - говорил Герасимов, сидя за кухонным столом.
   Он нервно крутил в руках чашку с горячим чаем и смотрел на кружащийся в темно-коричневой жидкости лимон. У него не хватало отчаяния поднять глаза и посмотреть в лицо своей боевой подруге Самойловой. Она загнана в угол и жива только до тех пор, пока охотники не поняли, где скрывается девушка, и не добрались до квартиры Герасимова. Зашторенные раньше тонкими тюлевыми занавесками окна теперь были закрыты толстым непроницаемым габардином, недавним изобретением ученых из Наукограда. Материя абсолютно не пропускала свет. На улице никто не видел, включен ли свет в квартире. А, находясь в помещении, невозможно было понять, какое ж время суток сейчас на дворе.
   Несмотря на всю дороговизну инновационных штор, Олег не представлял, как обойдется без них сейчас. Потому и согласился на предложение до смерти перепуганной Нины скинуться и купить занавески. Потом продадут втридорога какому-нибудь сыщику или пофигисту, которому хочется жить по своему распорядку дня, а не по биологическим часам. Последних особенно много среди молодежи. Сам Олег в свои шестнадцать предпочитал спать днем, пока ярко светит солнце, а жить по ночам. Такой распорядок чем-то даже нравился молодому человеку. Ведь именно после захода Светила начиналась та самая Жизнь, полная счастья, развлечений, энергии. Но десять лет назад еще не изобрели чудо-штор.
   - Напишешь песню, - протянула Нина, тоже стараясь не смотреть на своего единственного теперь друга.
   Лыков хоть и числился среди спасителей, но Самойлова отчаянно отказывалась верить в его непричастность. Она бы куда охотнее поверила в желание Сашки в очередной раз показать себя.
   - Песню, - повторила девушка, - чтобы добить себя после всей этой истории, да?
   - Чтобы расслабиться, наконец, - чуть слышно пробормотал Герасимов, - любопытство и встряски изменили мою жизнь. Я уже две недели не могу сесть за инструмент, выгоняю ребят... скоро все закончится, и я понимаю, что не смогу вернуться в привычное русло. Мне придется уйти из группы, если я ничего для них не сделаю.
   - Это получается долг, а не творчество, - решила поспорить с ним собеседница. - Песня не получится хорошей.
   - Я думаю иначе. Я слишком много пережил, чтобы написать про это плохую песню.
   И это верно. Когда душе хочется выплеснуться наружу, она будет живописать о пережитом самыми яркими красками.
   Итак, расклад практически очевиден. Нина решила разложить имеющуюся информацию и, наконец, дойти до ответов на самые важные вопросы: кто виноват и что делать. И это окажется финалом их с Олегом песни.
   В окрестностях Ямска, где земля настолько спокойна, что никто не верит в пробуждение сейсмоопасных симптомов, строят секретную лабораторию. Ученые в ней занимаются разработкой под кодовым названием "Свет счастья". В то же время в военный городок Холмск, в ста километрах от мегаполиса, привозят большое количество эвакуационных ракет, ненужного и опасного металлолома, связывающего жителей планеты с тем домом, который пришлось покинуть двести лет назад. Каждый день в половине восьмого вечера военные взрывают одну из ракет. В это же время лаборатория на несколько секунд запускает свою секретную установку. Под землей и в воздухе проходит волна, которая не в состоянии пробраться через тектонический разлом у меридианной трассы. Дома на западе города пошатываются, а люди в разной степени мучаются от головной боли. Следовательно, этот "Свет Счастья" воздействует на психику. Чем впечатлительнее и утонченнее натура, тем отвратительней себя она чувствует.
   - До этого момента, вроде бы, все логично? - уточнила Нина, рисуя на листе бумаги схему.
   - Ну да, - почесав в подбородке, согласился Олег, - единственное, меня поражает, что я один такой хилый, которому это воздействие доставляет адские муки.
   - Просто считаю, - ни на секунду не задумываясь, брякнула Нина, - что остальные не стали заниматься мазохизмом и свалили по крайней мере в восточный Ямск, если не дальше. Люди всегда стремятся к комфорту, а не копаются в причинах.
   - Хочешь сказать, что я сумасшедший.
   - Да мы оба не в своем уме, - констатировала девушка, - правдоискатели. Давно уже ясно, что дольше живут тихони, которые плавно перетекают из одного теплого места в другое, когда на первом месте ломается система отопления.
   Олег по достоинству оценил шутку, но сил у него хватило только на то, чтобы улыбнуться. Действительно, проще всего было бы просто переселиться и избавить свою голову от постоянных болей, не ставить на себе эксперименты и не прятать теперь от винтовки неведомого убийцы до безумия красивую женщину. Олег поймал себя на мысли, что последнее ему даже очень нравится. Если бы не это расследование, роскошная блондинка-аналитик ни разу бы не посмотрела в его сторону, ему пришлось бы довольствоваться пресной однообразной и совершенно пустой жизнью с заученной девчонкой Катей. И пускай вокруг опасно. Когда рядом такая желанная женщина как Нина Самойлова, можно и в омут головой прыгнуть.
   - Итак, - подытожила тем временем Нина, - на нас воздействуют. Пытаются внушить схему счастливого жития, не иначе. И, ко всему прочему, внушают, что толчки и головные боли по расписанию - дело обыкновенное и повседневное. Одним словом, кто-то жаждет превратить Ямск в толпу управляемых фриков.
   - Насколько всем известно из старой истории, - озвучил очевидную мысль Олег, - это может быть нужно только властям.
   Этот ответ и так лежал на поверхности. Все склеивалось как нельзя лучше: президент и его правящая партия финансируют дорогостоящие исследования. Ни у кого другого больше не найдется столько средств. "Ядро Нового Света" уже давно узурпировало власть, и, очевидно, что у партии имеется немало противников. Причем, они совершенно не задумываются о политике, они просто против засидевшейся на одном месте партии и им хочется перемен. Эти люди голосуют на выборах за аутсайдеров, считая себя мыслящими интеллектуалами, не идущими вслед за стадом. Но если разложить политическую теорию и лозунги любого из этих аутсайдеров, то получится нечто несуразное и нелогичное, если не утопичное. Может, и правда, политическая система за две сотни лет превратилась в однопартийную, президента и губернаторов воспринимают как пожизненных царей. Не исключено, что когда-то "Ядро" и подтасовывало результаты выборов, не гнушалось грязными пиар-технологиями, но в последнее время партия по праву укоренилась на поле власти. Политическая программа этой партии работала по отлаженному механизму. Что и вызывало зависть. И зависть эта плодилась с огромной скоростью. На каждых выборах в бюллютенях появлялось по десятку новых аутсайдеров, оттягивающих голоса "Ядра". И в ближайшие лет пять этот процесс расчленения на сотню мелких партиек уже грозил партии власти потерей лидерства.
   Это как сорвать цветы для букета на полянке. Если это сделает один человек - никто и не заметит, что цветов стало меньше. А если каждый явится на поляну за букетом, то вскоре и рвать станет нечего, останется только полусухая никому не нужная трава. Очевидно, кто-то составил для партии власти прогноз на ближайшие несколько лет, и президент с губернаторами увидели, куда катится их однопартийное счастье. Тогда и решили подкорректировать сознание людей. И эксперимент начали с самого спокойного в сейсмическом плане города.
   Неспроста Лисицын уехал в отпуск именно во время волнений. Да и другие события полностью подтверждают умозаключения Нины.
   - Против президента мы ничего не сможем сделать, - обреченно вздохнула Самойлова.
   - Сможем! - уверил ее Герасимов. - Если у нас есть Глобалнет, то о незаконных внушениях через час узнает весь мир и, в первую очередь Наукоград, чье право на единоличное занятие исследованиями, оставили без внимания несколько ученых из Новороссии.
  

Глава 22

   Глобалнет неубиваем, его невозможно заставить молчать, особенно, когда информация попадает туда с американских серверов или из Наукограда. Это в Новороссии существовало немало дорогостоящих механизмов устранения или редактирования неугодной информации. Службы безопасности в научной столице подобных вещей попросту не допускали. Они проверяли всю публикуемую информацию еще до того, как она попадала в мировую сеть. Невозможно было подкупить этих программистов. Хотя... это, конечно, были люди, а не бессердечные машины.
   Студент физического факультета научного колледжа, представившийся ничего не говорящим именем Квази, решил открыть портал, посвященный одному из мегаполисов Новороссии. Молодой человек, представивший на всеобщее обозрение фотографию замученного очкарика в рыжей футболке, заинтересовался публикациями на русском языке. Его не могли оставить в покое новости о постоянных встрясках в городе Ямске.
   - Кто же этот парень? - задавались вопросом практически все высшие чины в Новороссии.
   Именно этот вопрос прозвучал сначала из уст Андрея Лисицына, который открыл страницу Квази по наводке одной из секретарш, потом тем же самым задался и его отец, находившийся сейчас в столице, мимо президента и председателей партийных советов студент из Наукограда тоже не прошел.
   И в тот же день были отданы приказы разыскать неизвестного. Попросить его замолчать не получится, он публиковался через систему безопасности Наукограда, и если новости о Ямске просочились через тонкое сито фильтров, значит, они стоили того, чтобы стать достоянием общественности.
   Олег Герасимов и Нина Самойлова заткнулись, в этом уже никто из крупных чиновников не сомневался. Ксения, по словам Андрея Лисицына, подалась в бега. Вряд ли у девчонки, оставшейся без средств к существованию, найдутся деньги на отправку почты. Она не опасна. Пока. Найти ее, конечно, не мешает, думал Лисицын-младший. А потом, наверное, придется уничтожить эту милейшую особу, чтобы не совала нос, куда ей не положено. Из столицы пришла разнарядка на Ксению: особо опасна, не поддается внушениям... Таких можно расходовать только на опыты, во имя Света Счастья. Несомненно, и Ксения, и Нина Самойловы умны и расчетливы, их сложно поймать, нужно только дождаться промаха. Младшая сестра догадалась не отправляться домой к старшей. Но это еще ничего не значит. Девчонка способна затаиться где угодно, у нее даже было время сбежать из города. Денег на то, чтобы добраться до Златограда, у Ксении не наберется, но спрятаться и переждать особо опасные моменты она сможет.
   Нина - та еще мышь. Ее теперь не вытащить из норы Герасимова. И это с одной стороны хорошо. Их почты проверяются, они не в состоянии выйти в Глобалнет, не оставив следов. В этом Андрей был уверен на триста процентов. Его старые друзья-одноклассники не могли подвести. Мастерски поставленные жучки работали безотказно и передавали Лисицыну младшему о каждом перемещении Самойловой и Герасимова по Глобалнету. Самое главное было ясно наверняка - эта парочка не могла передать информацию в Наукоград.
   Значит, был кто-то еще. Кажется... Нина недавно писала аспиранту профессора Назарова. Но и эту ниточку правящая партия давно уже обрезала. Подкупить молодого человека суммой в несколько миллионов не составило труда. И теперь Костя прохлаждался на морском курорте на личной даче губернатора и занимался якобы "расследованием причин землетрясений" по данным, любезно предоставляемым ему нужными людьми.
   Все идеально, все, кто мог что-либо знать, отрезаны от внешнего мира. Но в то же время есть же этот щуплый мальчишка Квази. Андрей не долго ломал голову над загадкой. Глобалнет - великая вещь: достаточно только сохранить фотографию и представить ее в качестве информации для поиска. Вряд ли студент из Наукограда обладал богатым фотоальбомом. Вероятнее всего, это не очень удачное фото - единственный вменяемый портрет заучки.
   Графический поиск, реализованный в поисковых системах совсем недавно, лет тридцать назад, работал медленно и часто с ошибками. Программа представляла результаты "с запасом", потому что не умела однозначно сопоставлять предложенные изображения.
   Не мудрено, что студента с ником Квази нигде не нашлось. Парень не настолько туп, чтобы не шифроваться после всего произошедшего в Ямске. Если ему известно столько подробностей, наверняка, он осведомлен и о расследовании Герасимова-Самойловой.
   Полчаса стараний поисковой системы закончились выгрузкой внушительного списка из тысячи фотографий людей, хотя бы отдаленно похожих на Квази. Андрей листал все, и на каждой его испуганное воображение видело улыбающегося очкарика в рыжей майке. И пускай на некоторых фотках очкарик был вовсе не в рыжей, а в черной футболке, а где-то в свитере или куртке, где-то его волосы совсем не напоминали свинцово-серый оттенок с оригинала. На нескольких найденных картинках худощавый прыщавый мальчишка носил очки совсем в другой оправе или вовсе обходился без них. Череда тысячи людей, очень похожих на одного, прошла портретной галереей мимо Андрея Лисицына. Они все Квази. Но ни один из них не Квази. У одного слишком злобная улыбка, у другого - чрезмерно беспечный взгляд, третий не в меру бледен, а четвертый - упитан...
   - Чертовщина какая-то! - выругался Лисицын, отправляя архив с фотографиями друзьям.
   Он нервно курил на балконе, постоянно оглядываясь на экран ноутбука. Он ждал, когда хоть кто-нибудь напишет ему - кто из представленных людей и есть Квази. Но друзья молчали. Через пару часов отозвался только один, партнер по карточным играм, Егор. Но и из его письма не следовало абсолютно ничего утешительного. И друзья не сумели найти Квази среди всех фотографий, но признавали, что каждый из найденных портретов имеет часть Квази. Посмотреть бы только на ухо, челку, овал лица, разрез глаз - везде угадывался неуловимый болтун из Наукограда.
   Квази везде. Но Квази нигде.
   Лисицын-старший негодовал. Телефон его сына разрывался от гневных звонков с угрозами уволить половину правительства и следственного отдела, если Квази не будет найден.
   - Но, отец, - блеял в трубку Андрей, - он неуловим, ты ж видишь! Он общается с профессионалом, он умеет заметать следы.
   - Он просто отводит взгляд от очевидного, - бесцеремонно ответил губернатор, заканчивая разговор.
   Отец должен быть прав! - решил для себя Андрей. Пускай Лисицын-старший и не догадывается, кто стоит за Квази, но он понимает, что секрет студента не прост, он элементарен и лежит на поверхности. Вряд ли тот, кто отправляет сердобольному мальчишке информацию государственной важности, станет придумывать сложные пути.
   Итак, кто?
  
   - Мне интересно, - раскачиваясь в кресле с бокалом вина, смеялась старшая Самойлова, - как скоро мои доброжелатели встанут на след. Не думала, что они настолько тупы.
   Она как хищник, вышедший на охоту, раскладывала приманки в единственном месте, оставшемся для ее существования, в Глобалнете. И там, правда, ее свободу сковывали постоянные засланные казачки. Программы-шпионы шли за Ниной по пятам. Она даже не могла отследить сестру и подать объявление о поиске Ксении.
   - Нина, это уже нервное, - констатировал Олег, который первый раз после начала землетрясений, решил устроиться за карданом и начать репетировать.
   Он мерно стучал палочками по тарелкам и лишенным всяческого изящества голосом напевал мотив одной из известнейших баллад "Оазиса". Песня как нельзя лучше подходила к теперешней обстановке. Две сестры шли через лес, на них напали разбойники, но девушки нашли силы отбиться. Одна напасть - они заблудились и потеряли друг друга. В итоге они вышли к разным поселениям. Старшая повстречала одинокого путника и влюбилась в него. Они долго искали младшую, но та словно в воду канула. Ее отпели в церкви и ставили за ее упокой свечи. Но через несколько лет, когда король и свита проезжали мимо городка, где жила старшая сестра со своим мужем, девушка узнала в супруге суверена свою родную сестру...
   Хорошо, если бы и эта история с землетрясениями имела хороший конец. На кон поставлено слишком много, поэтому необходимо запастись силой, храбростью и терпением, чтобы победить в битве с партией власти.
   Каждый на этой войне решает свои проблемы.
   Нина заслушалась. Она сидела и плакала. И пускай из Олега никудышный певец, но его баллада как нельзя лучше подходит к ситуации. Девушка отставила в сторону чашку с чаем и забралась с ногами в кресло-качалку. Поскорее б все закончилось - думала она в этот момент.
   Олег ничего не спрашивал, он и так видел, что гостье понравилось, несмотря на ужаснейшее качество исполнения. Были б с ним его солист и гитарист, баллада о двух сестрах звучала бы совсем иначе. Но сейчас Нине хватало и спетого. Убогий звук и речитатив в исполнении безголосого музыканта попросту соответствовали окружающей обстановке.
   - Я люблю тебя, Олег, - ни с того ни с сего прошептала Самойлова.
   Он было вздрогнул и покраснел до кончиков ушей, но девушка поспешила уточнить:
   - Спасибо, реально стало легче. Ты умеешь поймать настроение.
   Допив остывший чай, она вернулась к компьютеру. Что ж, программы слежки уютно загнездились в ее почтовом ящике. Их написал хороший специалист. Но в программировании есть одно тонкое место - невозможно учесть абсолютно все. И побеждает в войне программ тот, кто в состоянии найти слабое место вражеской программы и воспользоваться им во благо.
  
   Андрей Лисицын чуть не подавился пивом, когда в его почтовый ящик свалилось очередное письмо. Теперь это был вовсе не Егор или кто-то из друзей. Глазам губернаторского сына предстало письмо от неизвестного ранее адресата - Quazy. Парнишка из Наукограда собственной персоной отправил одно и то же письмо на адрес правительства государства и властям Ямской округи.
   Получается, наш студент прекрасно знает о самоуправлении Новороссии. Следовательно, с большой долей вероятности он местный. Андрей ухмыльнулся, просматривая результаты поиска. Две трети студентов из Наукограда не могли являться Квази по определению. Но и среди оставшихся трех сотен любой подходил на роль хитрого программиста, невесть откуда получающего сведения.
   Хотя... парень, оказывается, не настолько умен, как себя представляет...
   "Мне известно, что Новороссия скрывает факт исследований касательно "Света Счастья". Известно мне и действие этой установки на массовое сознание. Это написано на моем новостном портале, и об этом уже знает весь мир. Уверен, вам интересно, кто снабжает меня информацией. Вы все удивитесь, но этого человека вы все прекрасно знаете. Он совсем близко от вас. Он прислал мне копии чертежей, секретные формулы и прочие документы касательно установки. Лично мне все это интересно исключительно с научной точки зрения. Я бы не стал ничего выкладывать, если бы меня не попросили. И вам я пишу по просьбе заказчика, который щедро заплатил мне. Меня умоляли передать - если мой заказчик погибнет, то вся имеющаяся у меня информация касательно "Света Счастья" будет обнародована в Глобалнете".
   Не письмо, а феерическая глупость, высланная из Наукограда. По-детски наивно: мне подарили дорогую игрушку, которую сказали никому не показывать, но если вы обидите моего друга, я вам всем покажу ее, и вы испугаетесь. Заказчик явно бросал вызов, и стремился обезопасить себя или... да это очевидно, Нину Самойлову. Только ей и угрожала опасность. Олег Герасимов как покорная крыса писал все под диктовку. Ксения бежала от неизвестности.
   Андрей не мог понять - если Квази, действительно, наняла Нина, то откуда у нее чертежи, и, главное, где она нашла деньги на подкуп. Куда более интересовал Лисицына-младшего еще один вопрос: а как Самойлова сумела обойти слежку и выслать своему товарищу в Наукограде столько информации и указаний?
   Очевидно, ее сейчас убивать неинтересно. Девушка владеет ключами от нескольких тайн. И пока все ее загадки не раскрыты, она должна жить!
   Андрей думал не долго. Он набрал номер и деловитым тоном приказал в трубку:
   - Отпустить Самойлову!... - а потом, подумав, добавил, - на неделю, потом перезвоню.
   Ответ на той стороне трубки уверил молодого человека, что все будет в порядке. И, успокоившись, Лисицын развалился в кресле. Некоторое время он тупо глядел в потолок, а потом снова потянулся к трубке и, выбрав интересующий номер, набрал его:
   - Привет, Котенька, - пропел он в трубку, когда ему ответили, - приходи к своему Зае, ему сейчас очень плохо.
   Напоследок, Лисицын хмыкнул, изображая горькие слезы, а потом добавил, что не против небольшой стайки милейших Котят. Нужно брать от жизни всё. И пускай одна мерзопакостная, но чертовски красивая стерва вздумала играть с политиками в расследования и установление справедливости, она никогда не ощущала блаженства и счастья. Да на нее попросту не действует пресловутая установка...
  

Глава 23

   Человек всемогущ, когда у него в руках телефон, в кармане хотя бы немного денег, и есть доступ к Глобалнету. Стоит хотя бы одному из этого сломаться или потеряться, как сильная личность мигом превращается в беспомощное существо, словно слепой котенок бредущее куда глаза глядят. То же случилось с и гениальной студенткой из Златограда Ксенией Самойловой. Как только ее повязали и пленили в лаборатории и отобрали ноутбук и телефон, девушка полностью выпала из жизни.
   Древний инстинкт, правда, помог ей выбраться из плена, поймать первую проезжавшую машину и доехать до города. Но что дальше? Девушка сидела в примерочной простенького молодежного магазина и ревела. У нее забрали все, кроме жизни. Она сбежала в чем мать родила, прикрывшись халатом одного из лаборантов. Но чтобы уехать и затаиться этого не достаточно. Ей надо слиться с толпой, пройти на самолет. Но это уже было невыполнимо без денег и документов.
   Вездесущие камеры отсутствовали только здесь, в крошечной примерочной. И то, их отсюда убрали по одной единственной причине - благодаря закону о неприкосновенности личной жизни. Давно прошли те времена, когда охранники женских магазинов любовались женскими прелестями...
   Вот уже почти четверть часа Ксения пыталась сорвать проклятый магнит с подола длинной юбки и еще один такой же с голяшки белых угг. Игла предательски вонзилась во вторую половинку магнита и никак не отпускала ее. Никогда б в жизни Ксения не стала воровать, будь у нее хотя бы немного денег. Но обстоятельства довели девушку до отчаяния. Нервы были на пределе. Метка не отваливалась. Оно и понятно, чтобы снять пресловутый маячок, необходимо специальное приспособление, которое запрятано в секретном ящичке у кассирши. Вытащить бы его, но на ум не приходило ни одной изящной схемы ограбления шмоточного магазина. Все знания забились в глубину сознания и не собирались идти на помощь воровке, пускай даже доведенной до отчаяния. Совесть требовала найти цивилизованный способ завладения одеждой.
   Но на ум приходило одно - старшая сестра Нина, которая решила заняться странными событиями в городе, и к которой идти было небезопасно. Неспроста ведь Ксению поймали, когда она связалась с сестрой и попыталась до нее добраться. Скорее всего, заключила студентка из Златограда, если сложить ее подозрения после посещения президентского дворца и выводы Нины, получится нечто, кому-то совершенно не выгодное. Выследить бы Самойлову старшую на улице. Только Ямск - не мелкая деревушка, тут на случайность встречи надеяться глупо. Надо выживать самостоятельно.
   И Ксения решила действовать просто как женщина.
   Прихорошившись у зеркала в примерочной, она надела платье и угги и оставила халат из лаборатории на вешалке.
   - Ну, как, мне идет? - улыбаясь, спросила она у невзрачной девочки, которая складывала не подошедшие при примерке вещи.
   - Вообще... - развела руками сотрудница.
   - И всё? - разочарованно вздохнула Ксения.
   Она бесцеремонно прошла мимо смотрительницы примерочной и покрутилась у зеркала. Но девочка не отставала, словно ее привязало к магазинным вещам неведомое покупателю заклятье.
   - Извините, - Самойловой вдруг в голову пришла фееричная глупость, которая, по идее, должна была пройти, если сыграть на чувствах продавщицы. - Хочу посоветоваться с подругой, сумочку с телефоном оставила в машине, а подруга где-то в магазине бродит... Даже не знаю, что и делать...
   Ксения изобразила не лице вселенскую трагедию юной модницы, для которой мнение подруги - вопрос жизни и смерти. Мужчина бы вряд ли поверил в этот дурацкий розыгрыш, но девушка, после третьего куплета страданий шопоголика сдалась и предложила отключить контроль на воротах, чтобы Ксения смогла выскочить, найти подругу и вернуться.
   - Да, вот еще эти кофточки! - с прозомбированным шмотками выражением лица, заявила Ксения, срывая с вешалок пуловер и ажурную фигорушку.
   Самойлова совершенно не задумывалась о размере. Сейчас ей было важным выйти через ворота, а потом... пусть девчонка из примерочной сутками ждет ищущую подругу блондинку. Это жестоко, сотруднице придется расплачиваться за все украденные Ксенией вещи из своей зарплаты, но другого выхода из своей беды гостья из Златограда не видела.
   Ей поверили, и она пулей кинулась вниз по эскалатору, крича имя "Нина". "А если она не вернется?" - вдруг пронзило девчонку из примерочной. Покупательница ей сумела внушить, что ей надо выйти из магазина при отключенной системе оповещения. Воровка. Гадство. Если начальство узнает, ей придется несладко. Ладно еще, придется возмещать убытки, так еще ж и уволят за такое халатное отношение к товару.
   И девушка не придумала ничего лучше, как кинуться вслед за воровкой. Но след Ксении уже простыл. Она выскочила на улицу, перешла дорогу и тут же скрылась в ближайших дворах. Ямск - огромный город, и теперь ее не найдут. Остается только добраться до магазина строительных инструментов и снять магниты.
   А потом,... потом продать кофточки. Этих денег должно хватить на билет до Златограда. Без документов ее не выследят.
  
   - Почему идут уже вторые сутки как этот сучонок вещает на весь мир, а служба безопасности ни в ус не дует?! - негодовал президент Новороссии.
   Он не выбирал выражений, не скрывал эмоций, когда кричал на подчиненных в трубку. А губернатор Ямской округи, Лисицын, спокойно сидел и ждал, когда же господин Хитренко закончит и вернется к обсуждению его проблем.
   А с Ямском, на самом деле, творилось нечто неладное. Стоило подписать разрешение на уничтожение эвакуационных ракет, как от народа посыпались жалобы, мол, трясет, мол, со здоровьем стало хуже. А губернатор - тоже человек, хотел отдохнуть раз в десять лет в бархатный сезон. Но это ему не удалось, сорвал Хитренко. И все из-за взрывов ракет. Надо ж было от них избавиться именно осенью. Обосновывалось все это действо просто и понятно - таким образом "Ядро Нового Света" собиралось отпраздновать двухсотлетие со дня удачного переселения. А фейерверк над ночным Холмском стал бы знаковой точкой в истории этой планеты.
   Физики из Наукограда просчитали все верно, не могло быть никакой ошибки. Взрывная волна не могла дойти до мегаполиса. Как ей удалось добраться до старейшего тектонического разлома планеты, оставалось загадкой не только для властей, но и для сыщицы-самозванки Самойловой.
   - Мой сын пытался связаться с этой девушкой, - пытался объяснить президенту Лисицын.
   Губернатор не понаслышке знал о вздорном характере Хитренко. Если тому не придется по душе чей-либо отчет, то в лучшем случае придется писать рапорт об отставке, в худшем всю семью ждут тюрьмы и гонения. Андрей Дмитриевич славился своим прямолинейным нравом и безапелляционными заявлениями. И теперь Хитренко интересовался самодеятельным расследованием двух ямских активистов, присутствие которых откровенно раздражало губернатора, что он даже подкупил городское телевидение, чтобы оно тактично заставило замолчать болтунов. С помощником этой Нины, вроде бы, номер прошел, но девушка не останавливалась и раскапывала всяческие невероятные факты.
   Когда Нина докопалась до некой лаборатории, находившейся за лесом от его губернаторской дачи, Лисицын начал нервничать. Это ж надо иметь такую бурную фантазию, чтобы разместить лабораторию в лесу. Глупость сказочная, не иначе. Но Самойлова Нина не казалась сумасшедшей, она на полном серьезе писала о странном объекте и говорила о некой операции под названием "Свет Счастья".
   Название, безусловно, заманчивое. Осталось только разобраться, что да к чему.
   - И что ваш сын узнал? - надменно глядя на губернатора, спросил президент.
   Лисицын понял, его собеседник насмехается над его наивностью, глупостью и недальновидностью. Губернатор бы не удивился, если бы оказалось, что за созданием лаборатории в паре километров от правительственных дач ямской округи, стоит партия и президент.
   - Самойлова ничего ему не сказала. Этой девушке впору быть разведчиком.
   Президент ухмыльнулся. Не далее, чем неделю назад он лично сталкивался с младшей Самойловой, но говорить об этом факте губернатору не стоит. Девушки из этого рода отличаются не только неземной красотой и привлекательностью, но и умом с проницательностью вместе взятыми. Когда Хитренко лично жал руку молодой студентке Ксении, он посмотрел ей в глаза и понял, что эта молодая амбициозная особа бросает ему вызов. Ее выразительные голубые глаза ясно говорили ему: "Попробуй меня сломить, президентишко!" Хитренко нравились подобные люди. Но, с другой стороны, он их и боялся. Не будь он женат, он бы предложил высокой блондинке руку и сердце. Жаль, что его сын был младше этой красавицы лет на десять. А то бы сосватал за нее. Если и старшая Самойлова такая же, как и та студентка, то он готов был понять губернатора Лисицына. Если эта девушка докопалась до правды, значит, есть рядом с дачами начальства некая лаборатория, которая занимается невесть чем. Но зачем об этом звенеть на весь мир? Скорее всего, девушка докопалась до дела правительственной важности, но сама не понимает той опасности, в которую она попала.
   Или понимает, если пересылает информацию некому Квази и просит публиковать ее от лица анонима? Надо поскорее добраться и до Самойловой, и до ее друга из Наукограда. Пора работать вместе.
   - Охотно верю! - отозвался на реплику губернатора президент.
   Он по достоинству оценил Самойлову. И надо найти ее как можно скорее. Хитренко в тот же момент вызвал секретаршу, немолодую, но приятно выглядевшую барышню в ярком желтом костюме, и попросил ее как можно скорее связаться со стипендиаткой Ксенией Самойловой.
   - Мы выйдем на нее и заставим ее сотрудничать с нами. Или мне одному кажется, что в Ямске творится нечто, о чем мы с вами не в курсе?
   - Мне тоже так кажется, - с деланной улыбкой ответил Лисицын.
   Он не верил в происходящее. Его город процветал, люди не знали беды: дороги отличные, дома все в порядке, квартплаты не зашкаливают, как в некоторых регионах, на работу не жалуются, развлечений даже хватает... многие жители Новороссии стремились переехать в самый безопасный уголок страны, город Ямск. Попросту не могло произойти такое, что перечеркнуло бы двухсотлетнюю историю этого города.
   Но факты говорили об обратном.
   - Ксения Самойлова погибла, - опущенным голосом сообщила секретарь с порога.
   Президент тяжело вздохнул и опустил глаза. Он не хотел верить в свершившийся факт. Но кто-то ж добрался до девушки раньше, чем он.
   - Трубку поднял некий мужчина, представился экспертом и сказал, что Самойловой больше нет. Простите.
   Она поспешила покинуть уютный президентский кабинет, потому что понимала, сколь ужасную новость ей пришлось сообщить.
   - Я не верю в ее смерть! - крикнул вслед помощнице Хитренко.
   Большие синие глаза смотрят ему в лицо. Ее сверлящий взгляд, ее вызов президенту. Она индивидуальность. Он хотел найти ее и позвать на работу к себе сразу же после церемонии награждения. Но девушка уехала в аэропорт. И, как потом сообщили, улетела в Ямск. Там и пропала.
   Как много совпадений. Наверняка не только он, Хитренко, оценил Ксению. Был еще кто-то из его приближенных, кому эта девушка мешала словно застрявшая поперек горла кость. В одно Андрей Дмитриевич не мог поверить - в смерть этой целеустремленной блондинки. Такая сама кого хочешь на лопатки положит, но не позволит себя сломить.
   - Да, я слушаю, Андрей! - пока Хитренко страдал по поводу ускользнувшего из его лап бриллианта в лице умной и красивой одновременно студентки, его гость посмел ответить на звонок.
   Губернатор ничего не говорил, он только слушал и поддакивал. А когда он закончил, ударил кулаком по подлокотнику и заорал:
   - Ай да, Самойлова, ай да, сука!
   - Что это вы, господин Лисицын? - стараясь изобразить смирение и отсутствие эмоций на лице, поинтересовался президент.
   А сын рассказал губернатору очень много интересного.
   Самая сложная задача - самая очевидная. Так учили всех математиков и аналитиков во всем мире. Именно это и стало ключом к загадке Квази. Все спецслужбы и Андрей по личной инициативе двое суток напролет копали сервера студенческих общежитий Наукограда, запускали сложнейшие поисковые и аналитические алгоритмы, просматривали тысячи студенческих фотографий в поисках анонима по прозвищу Квази. Никто и не подозревал, что никакого Квази в природе не существовало. Службы безопасности, тем не менее, отслеживали его ящик на анонимном правительственном сервере, называли студента сынком чиновника. Но никто не догадался, что сама Самойлова вхожа на анонимные правительственные сервера и способна создать любой ящик, назвать его как ей захочется и закидывать его сообщениями с другого такого же точно секретного ящика.
   Это была просто переписка Нины с самой собой. Утром она отправляла письма Квази, который еще якобы спал. А вечером по ямскому времени Квази, собиравшийся пойти в университет на занятия, отвечал, желал Самойловой спокойной ночи и отправлялся на лекции. Тут же приходило сообщение от усталой Нины с пожеланием удачного дня.
   У вымышленного персонажа, действительно, была фотография - собирательный образ из двух десятков снимков из социальной сети Наукограда. Вот потому-то Андрей Лисицын и ломал долго голову, почему поисковая система выдавала ему несколько десятков парней, являвшихся Квази, но в то же время им не являвшихся.
   Нина запутала следы, напугала своих врагов. Жить ей оставалось совсем недолго. Стоит только информации о сущности студента из Наукограда добраться до того человека, который не желал, чтобы люди знали правду о "Свете Счастья".
   Самойлова особо и не скрывалась. Ее диссертация на звание кандидата аналитических наук лежала в свободном доступе. В своей работе несколько лет назад девушка описывала, как можно создать вымышленный образ в Глобалнете и наделить его жизнью. Система тестировалась на нескольких поисковых ресурсах, и созданный тогда Самойловой образ так и продолжал обитать в контактной сети и общаться с жителями Златограда. Все охотно верили, что созданная ради эксперимента из трех десятков фотографий сетевая девочка на самом деле не существует.
   И в Квази все поверили. Кроме Андрея Лисицына, понявшего, что поиски окончены, все остальные, получившие задания отловить и уничтожить Квази, продолжали поиски. Что ж, ухмыльнулся Лисицын-младший, пусть ищут, если им нравится ходить по кругу. Пока у него есть небольшая фора, ему надо найти хотя бы одну Самойлову. Чисто из охотничьего интереса.
   - И что будем делать? - губернатор после всего услышанного в первый раз в жизни не знал, что он может предпринять.
   - Нужно доставить Самойлову старшую в Златоград, пока она еще жива! - тоном главнокомандующего, кем он по сути дела и являлся, приказал Хитренко.
  

Глава 24

   Он охотник, она - его добыча. Она - Самойлова. Не важно, старшая, или пропавшая невесть где младшая. Любая из рода Самойловых ему теперь бы подошла. И не потому, что обе девушки - высокие платиновые блондинки с удивительно красивыми глазами. Охотнику уже надоело завоевывать красивые добычи. У них обычно кроме очарования ничего нет, пустая яркая оболочка, требующая уймы денег. Чем больше денег, тем легче ее удержать. Несмотря на яркость внешности, ни Ксению, ни Нину деньгой не удержишь, это Андрей понял сразу же. Эта добыча, достойная королей, и сама способна завладеть охотником, стоит ей только захотеть. У нее хваткие пальцы, острые зубы и пронзительный взгляд. Хищница уже вцепилась в жертву, в "Свет счастья", и тянет ее к себе.
   Жертва не менее опасна, нежели сама хищница. Она это понимает, и это дает ей еще больше азарта. А охотник с интересом наблюдает со стороны и ждет момент, чтобы поймать столь желанную хищницу.
   Но осторожная девушка исчезла. Она в Ямске, но ее нигде нет. На звонки не отвечает, в квартире специально нанятые Андреем сыщики проверили, ее тоже нет. Не могла же эта женщина провалиться сквозь землю.
   А если так, значит, она скрывается у своего боевого товарища, сопливого музыканта, предмета восхищения всех старшеклассниц Ямска и округи.
   Олег Герасимов совсем не был симпатичен охотнику Лисицыну. Андрей никак не мог понять, как столь утонченная умная женщина как Нина Самойлова, смогла польститься на слюнтявого музыканта, не представляющего из себя ни внешне, ни внутренне ничего особенного. Серая тень "Оазиса", именно так, а не иначе, нарек для себя Андрей барабанщика группы. Он раньше не обращал внимание на долбившего по барабанам парня. Только сейчас, когда ему позарез стало необходимо найти Нину, он пересмотрел недавние клипы группы, чтобы запомнить совершенно невнятные черты лица этого музыканта. Встреть такого на улице, не отличил бы от самого обыкновенного горожанина. Видимо, Олег попал в группу по дружбе или каким-нибудь другим, совершенно не относящимся к шоу-бизнесу причинам. Стучал по барабанам он, конечно, неплохо. И это было единственным достоинством Герасимова.
   Если хищница у музыканта в квартире, она ни за что не выйдет самостоятельно. Она ж писала своему Квази о произошедшем покушении. Наверняка, Нина работает дома. И потому ее достать будет сложнее, чем представлялось на первый взгляд.
   Андрей сидел у себя за рабочим столом, колотил пальцами по крышке закрытого ноутбука и отчаянно думал - каким бы образом добиться встречи с женщиной своей мечты. К черту все эти "Светы Счастья". Он был бы счастлив видеть Самойлову рядом с собой каждую секунду и восхищаться ей. Наверное, именно это и называется любовь. Но эта любовь в данном случае была не только в его сердце, но и в разуме. Она нужна. Она выгодна. Самойлова ответит ему взаимностью в одном только случае, если посчитает его чувства выгодными для нее. Поэтому прежде, чем добывать ее из квартирки музыканта, нужно во всех деталях продумать диалог. Чтобы на этот раз не упустить свою добычу!
  
   Олег вернулся в студию звукозаписи первый раз за последние две недели. Много воды утекло за это время. Катюшка, его вдохновительница и покровительница больше не звонит. Она не слушает текстов новых песен и не сидит в дальнем темном углу, когда троица "Оазиса" репетирует. Парни наедине. Втроем. И больше никого. Они и их инструменты, они и их творчество. Некому похлопать и сказать свое скупое робкое "Браво". Ее нет, жизнь кардинально изменилась. Рядом с ним теперь деловитая блондинка, которой нет дела до его творчества. Но бьет палочками по тарелкам и барабанам, и одинокие пустые звуки отражаются от стен. В углу, где раньше сидела Катя, стоит звукозаписывающий аппарат и уныло моргает разноцветными лампочками под музыку, что наполняет комнату.
   Черноволовый солист в просторной синей рубахе готов душу выложить, когда поет о любви к девушке, гитарист отдает весь себя гитаре. И только Олег играет по нотам совсем без души. Звуки есть, они соответствуют записи, только Кирилл, солист, постоянно с кислой миной на лице обращается к своему товарищу:
   - Сколько можно, Олежка? Это не искусство.
   - Я всегда так играл, буду и впредь, - пожал плечами Герасимов.
   Ему было абсолютно все равно. Пение в группе, которое началось с образования школьного ансамбля, постепенно затянуло Олега. Он долгое время думал, что в этом и заключается его призвание. Он радовался, когда обезумевшая от счастья толпа девчонок рвалась на сцену в глупейшем соревновании "Кто первый донесет букет солисту или его товарищам". Он находил в этом удовлетворение, он готов был сутками долбить по барабанам, лишь бы девчонки Ямска были счастливы.
   Верно подметил один из маститых артистов после одного из первых выступлений "Оазиса" на городском празднике: сыграть верно по нотам - это процентов десять успеха, оставшиеся девяносто сделает за вас душа. Она и старалась изо всех сил. Старалась до того дня, когда первый раз Ямск сотрясли неизвестные толчки. С тех пор Олег медленно скатился в игру по нотам. И теперь даже его школьные товарищи замечали, что Герасимов портит музыку, убивает выступление.
   - Нет, Олежка, - покачал головой Кирилл, садясь на стул задом наперед и обхватывая руками его спинку. - Ты и сам знаешь, что это провал "Оазиса", верно?
   Герасимов что есть мочи долбанул по первому попавшемуся барабану. Резкий звук тут же наполнил комнату. Каждый стук звенел в его ушах, напоминая о беззаботном прошлом, лишенном всяческих любопытных разборок. И в нем не было Нины Самойловой.
   - Ты просил нас подождать, - встрял гитарист Роман, - И пропал на две недели... Видимо, тебе нужно еще время, Олежка?
   Он мог бы кивнуть, но тогда он предстанет перед ними слабым. Ему нужно было, но он не собирался позволить себе получить от них помощь. Роман и Кирилл обязательно помогут, вернут веселое настроение, любовь к музыке, они сумеют заставить забыть и Самойлову, и ее дурацкие политические игры. Но это означало попросить о помощи.
   - Еще неделя, - сквозь зубы прошипел Кирилл, - больше "Оазис" ждать не будет. Мы пропадем, о нас забудут.
   - Да, хорошо, - вздохнул Олег, убирая палочки в ящик, - все будет замечательно.
   - А если не будет, нас с Романом будет легче найти другого барабанщика. Это жестоко, но это закон джунглей. Слабейший должен уйти.
   Поджав губы, Олег кивнул и широкими шагами покинул студию. Сердце до боли жгло. Он не мог больше терпеть эту тошнотворную пытку, не мог смотреть в глаза Кириллу и Роману. Он понимал, что неделя - это всего лишь отсрочка его отставки. Надо было сказать сейчас? Расписаться в собственной беспомощности? Ну, уж нет! Этого Олег не позволит! История с землетрясениями почти доведена до конца. Осталось только прижать "Ядро Нового Света", рассказать об их задумках всей Новороссии. Что будет дальше? Наверное, бунт. И "Оазис" станет петь гимны бунтарей. В последнем Олег не сомневался. Уж об этом он сыграет со всем своим вдохновением.
   Положив руки в карманы, Герасимов шел по центральной улице Ямска широкими шагами. Серость вокруг, мир потерял всяческие краски, звуки, запахи. Люди казались Олегу мутной пестрой массой, он различал только сигналы светофоров, которые яркими красками врывались в его унылый мир.
   Он на мгновение остановился рядом с уютным входом в городскую телекомпанию. Кустистые деревья, сбросившие свою листву, корявыми скелетами веток обрамляли арку над самооткрывающейся дверью. Герасимов, тяжело вздохнул и шагнул вперед. Темно-зеленый пластик отъехал в сторону, явив перед посетителем просторный холл приемной. Он должен это сделать именно сейчас. Иначе он попросту трусливое создание.
   Олег понимал, что его задумка может закончиться не плохо, а просто ужасно. Но все равно, шел вперед. Ему заплатили. Он не потратил ни одной купюры из этой суммы. Тяжелая сумка, доверху забитая деньгами, ему совершенно не мешала. Наоборот, музыкант ощущал, какой легкой она, наконец, стала, когда он принял это решение. Решение, прийти на телевидение и выступить в прямом эфире с заявлением.
   Дирекция не предполагала, что услышит от Герасимова. Он умудрился так завуалировать свое выступление и заинтриговать телевизионщиков, что им пришлось пойти навстречу и выделить для Олега несколько минут эфирного времени в самом конце новостного блока.
   Сердце выпрыгивало из груди, когда он сидел в ожидании своей очереди. Многочисленные софиты, создавшие в студии тропическую обстановку, помогали Олегу. Предательски проступивший на лбу пот он списывал не на волнение, а на жару. Ассистентки то и дело покрывали его лицо рассыпчатой пудрой. А Олег ждал, когда Аля закончит зачитывать последние вести из жизни города и произнесет ту самую фразу:
   - Уже несколько недель наш город сотрясают толчки по расписанию. У нас в студии Суслик, он же известный в городе музыкант Олег Герасимов, ведущий дневника в Глобалнете, который и поднял вопрос о волнениях земли в нашем городе.
   В следующее мгновение десятки ламп ударили в глаза Олегу и несколько камер обратились к нему неморгающими черными глазами. Всё. Сейчас или никогда. Наивно и просто. Но честно и справедливо.
   - Здравствуйте, дорогие земляки, - сжав кулаки, выдавил из себя Герасимов.
   Стоило попасть в кадр, как смелость исчезла. Он искоса глянул на Алю, принявшуюся пудрить нос как только она пропала из области зрения камер. Она шестым чувством поняла, что на нее смотрят, и оглянулась, подмигнула. "Всё получится, я скажу всё, что думаю про Свет Счастья!" - решил для себя Олег.
   - Земля в городе Ямске давно не дает нам покоя. Кто-то чувствует толчки, кто-то только видит, как шатается люстра или рябь идет по воде в ванне. Власти говорят, что виной всему военные из Холмска и их утилизация двухсотлетних ракет. Всё сходится: и время взрыва, и результаты расчетов касательно взрывной волны. Одно наводит на мысль о непричастности военных к нашим несчастьям! От простого пошатывания, которое ощущается на верхних этажах, не станет простреливать голову, не будет тошнить, верно? Думаю, не я один видел яркий вертикальный луч, который появляется во время толчка где-то на западе. И, что самое интересное, не где-то, а за лесом после правительственных дач. Там под землей располагается секретная лаборатория...
   В этот момент Аля ахнула. Она сидела вся в волнении и слушала каждое слово. Операторы и ответственные за свет начали переглядываться. Но эфир пока не выключили. По расчетам Герасимова, начальнику требуется две минуты, чтобы отдать приказ о прекращении съемки и заменить материал чем-то безобидным.
   Время пошло. Надо успеть донести всю правду.
   - ...эта лаборатория, - после небольшой паузы продолжил Олег, - занимается разработкой секретного проекта под названием "Свет Счастья". Ровно в семь тридцать взрывается ракета в Холмске, и в это же время учёные запускают установку, которая воздействует на разум людей, находящихся в радиусе двадцати километров от лаборатории. У них самих есть защитные комбинезоны, и установка на учёных не действует. Установка работает до тех пор, пока ударная звуковая волна от взорванной ракеты не дойдет до Меридианной трассы. Нам что-то усердно внушают. Голова болит потому, что внушение противно организму. Кто думает в том же направлении, переживает сеанс внушения легче. Кроме того, выяснилось, что деятельность лаборатории, скорее всего, спонсируется партией власти и Президентом в частности. Потому и губернатор Ямской округи именно в эти дни поехал в отпуск. Есть и другие доводы, которые не достойны быть приведенными на телевидении. Вот такие дела, уважаемые земляки. Кто хочет думать сам, а не отдаваться сомнительному счастью, наверное, уже пакует чемоданы и...
   В этот момент в студию ворвался разгневанный начальник. Красный как свёкла, он готов был рвать и метать, что инструкции проведения съемок не позволяют ему присутствовать во время прямого эфира в студии. Проклятые две минуты, за которые весь город узнал правду. Он может приказать выключить камеры. Но всё уже потеряно. Пусть докопавшийся до правды говорит теперь до конца.
   - ...и уезжает из Ямска, - Олег бросил беглый взгляд на человека, подкупившего его несколько дней назад. Если он не отдал команду выключить камеры, значит, можно продолжать. - Природа будет мстить учёным и за взрывы ракет, и за программирование человеческого сознания. Три дня назад мы с этом убедились. Ночное землетрясение помнят, думаю, все. И что через несколько минут после его окончания, "Свет Счастья" внушил всем, будто всё в полном порядке, и бежать из города не стоит, тоже всем ясно. У каждого есть выбор: уехать или остаться. Где трусость, а где спасение жизни дорогих вам людей - решайте.
   Больше Герасимову нечего было сказать. Он кивнул операторам, чтобы те заканчивали съемку, и мигом софиты и камеры вернулись к Але, которая бодро, будто ничего сейчас и не произошло, продекламировала:
   - С нами был известный Ямский музыкант Олег Герасимов с сенсационным заявлением. Встретимся завтра в это же время. Всем удачного вечера.
   И темнота. Программа закончилась. Как только операторы остановили камеры, включили дежурный свет. Олег спокойно подошел к руководителю телеканала и положил перед ним сумку со взяткой.
   - Ваше, - сухо сказал он и покинул студию.
   За ним не бежали. Он спокойно шел прочь. Он знал, что перевернул жизнь в Ямске, спровоцировал рост цен на билеты и транспортный коллапс. Самые трусливые побегут прочь. А он пока останется. Потому что он капитан. Он указал направление тем, кто не сядет, сложа руки. Герасимов был просто уверен, что именно сейчас кто-то из жителей Ямска начал придумывать план по прекращению компостирования мозгов. И имени этого человека, естественно, никто не знает.
   Спустя час Олег добрался до многоэтажки, где снимал квартиру уже несколько лет. Где-то там, на верхнем этаже, его ждала любимая блондинка. Вернее, уже не ждала, а спала. Был поздний вечер, а свет в окнах его квартиры не горел. Нина уже легла спать. Может, она послушала его заявление. Но тогда почему она не негодует по этому поводу, а спокойно легла спать? Непорядок.
   Перескакивая через несколько ступенек, Герасимов добрался до своей квартиры и отворил дверь. Рука мигом нашарила на стене выключатель, и уже через пару секунд искусственный свет залил прихожую... в которой на вешалке не висело ее светлого плаща, а в углу не стояло ее алых туфлей на высокой шпильке.
   - Нина! - крикнул Олег, вбегая в спальню.
   Он орал ее имя, открывал все комнаты, пять штук, но его встречали только неодушевленные предметы: мебель и кардан, стопки книг и кухонный комбайн, включенный компьютер, груда постельного белья, перевернутая шкатулка с украшениями. Но Нины нигде не было.
   Рука действовала быстрее разума, извлеча из кармана брюк мобильный телефон. Но и это не помогло, а только дало возможность Олегу услышать металлический голос автоответчика: "Абонент недоступен. Позвоните позже".
   Похоже на то, что Нины Самойловой больше нет.
  

Глава 25

   Звонок в дверь застал Самойлову врасплох. Олег не мог так быстро вернуться, это Нина отчетливо понимала. Она медленно положила на стол спонж с пудрой и оглянулась. Черная металлическая дверь молчаливо взирала на единственную обитательницу квартиры. И было в этой двери что-то зловещее, пугающее. Неизвестность пряталась за ней. Там мог оказаться кто угодно с чем угодно.
   Любопытство - страшнейший враг человека на любой планете. Нина могла бы не обращать внимания на незваного гостя. Но желание посмотреть, кто ж явился про ее или Олега душу, пересилило все доводы о безопасности и самосохранении.
   Словно кошка на охоте, девушка мягко ступала в сторону двери. Пока она медленно продвигалась к глазку, чтобы утолить разыгравшееся любопытство, настойчивый гость позвонил еще два раза.
   Она не шуршала одеждой, она не издала и звука, когда прильнула к линзе глазка. Каково ж было удивление девушки, когда по ту сторону двери она увидела огромный букет пурпурных роз.
   - Нина, я знаю, ты там, открой, я с миром, - раздался из-за букета знакомый бархатистый голос Андрея Лисицына.
   Сердце девушки ёкнуло. Опять он. Очевидно, явился не с добром. И цветы - это только покров доброжелательности. Самойлова бы ни капли не удивилась, прячь этот скользкий тип среди роз нож или пистолет. Он способен убить, чтобы замести следы, оставленные властями. Лисицын - человек заискивающий, но он не делает ничего, что не выгодно его отцу. И если сын губернатора явился про ее душу, значит, живой ей из этой истории явно не выйти.
   Она может притвориться, будто на квартире у Герасимова пусто. Есть вероятность, что Лисицын поверит и не станет тратить время на дежурство у двери. С другой стороны, сам Андрей относительно безопасен. Он хил и беспомощен, если он и принес оружие, чтобы убивать, то он воспользуется им неумело и топорно. А вот оставь этот человек дежурить тут свою прислугу или наемников, ситуация может измениться в худшую сторону. Тогда Олегу попросту не дойти до квартиры живым.
   Несомненно, он уже успел выступить по телевидению. А визит Андрея - это эффект от разорвавшейся бомбы. Это в окно Нина видела, как город буквально за четверть часа встал. Всем вдруг понадобилось его покинуть. Опять паника, опять все, кто в силах, покидают свои дома, лишь бы остаться в живых и самим собой.
   - Нина, поверь мне, пожалуйста, - против этого взгляда брошенного щенка, с которым Лисицын стоял под дверью квартиры Герасимова, у Самойловой не находилось аргументов.
   Если сын губернатора и врал, то делал это настолько искусно, что его артистизм не вызывал ничего, кроме симпатии и уважения.
   Лисицына надо убрать подальше от квартиры Олега, - поняла Самойлова. Даже если этот персонаж и явился сюда чисто из благих побуждений, то после выступления Герасимова по телевидению, сюда соберутся в скором времени и те, о ком Нина совсем не подозревает.
   Она медленно опустила руку на ключ, торчавший из двери. Преграду между ней и Андреем так легко убрать, но стоит ли. Разум негодовал? Неужели Самойловой достаточно взглянуть на красивого парня в светло-сером деловом костюме, впечатлиться его дорогим букетом роз, что она готова бросить на произвол судьбы всё, ради чего жила последние две недели.
   "Это недостающая деталь в моей мозаике!" - убедила девушка сама себя, поворачивая ключ и открывая дверь.
   Они стояли молча друг напротив друга: высокая блондинка в небрежно надетом махровом халате на голое тело, и неотразимый мужчина, мечта многих девчонок. Его белоснежная улыбка свела бы любую женщину с ума, - подумалось Самойловой. Любую, кроме нее, которая видела в Андрее одно из непростых препятствий на пути к заветной цели. Пускай препятствие до безумия привлекательно, это только усугубляет дело, притупляет бдительность, заставляет гормоны думать вместо мозгов.
   - Здравствуй, - тихо сказала девушка, улыбнувшись кончиками губ.
   - Это тебе, - он протянул ей букет, а она чисто инстинктивно протянула руки, взяла красиво оформленные цветы и вдохнула их тонкий аромат.
   Приятно. Этот мужчина знает, как угодить женщине, он чувствует каждое ее телодвижение. Он даже был уверен, что Нина откроет дверь. И ни на минуту не сомневался в этом.
   - Спасибо, - она предпочла не проявлять совершенно никаких эмоций.
   Это было лишним. Единственный вопрос: "Зачем ты пришел?" - мучил девушку, но она считала бестактным задавать его. Если Андрею это важно, он сам обо всем расскажет, и он поспешил сделать это:
   - Я хотел пригласить тебя в ресторан. Просто поговорить.
   - Меня могут убить, - заискивающе глядя из-за цветов, парировала девушка.
   Только ресторанов ей сейчас и не хватало. Еще свежи в памяти воспоминания о том, как Лыков спас ее и Герасимова от смерти. Нина бы не удивилась, захоти убийца дойти до цели.
   - Тогда у меня автомобиль бронированный, посидим в нем...
   Этот ответ выбил Нину из колеи. Она ожидала нечто вроде: со мной тебе нечего бояться. Это можно было интерпретировать как - я ж заказываю музыку, потому и уверен, что тебе ничего не угрожает. Версия с бронированным автомобилем попросту не ложилась в умозаключения девушки. Получается, либо Андрей искусный артист, либо он не при чем во всей истории с землетрясениями. В последнее Нина верила с трудом, хотя и собиралась сбрасывать этот вариант со счетов.
   - Договорились. Выйду через четверть часа.
   Он учтиво кивнул и обещал ждать. Он мог бы подготовить за это время что угодно. Но все, чему оказалась свидетельницей Самойлова, выглядело настолько топорно, что вряд ли могло сойти за продуманную заранее операцию. Андрей подогнал к выходу из дома автомобиль и открыл переднюю пассажирскую дверь. По свистку, Нина запрыгнула в автомобиль, и через секунду он сорвался на бешеной скорости с места и помчался прочь.
   Перепуганная Самойлова в ужасе смотрела то на Андрея, уверенно ведущего свой черный кроссовер, то на пролетающие мимо окон дома.
   - У меня есть предложение, от которого ты не откажешься, - уверенно заявил Лисицын.
   - Ты настолько хорошо разбираешься в женской психологии? - лукаво улыбнулась Нина.
   Он поймал ее хитрый взгляд в зеркало заднего вида и ухмыльнулся в ответ. Жаль, Самойлова не видела его мимического ответа и продолжала смотреть на однообразную дорогу, пролегшую через жилые районы западного Ямска.
   - Я достаточно хорошо понял тебя.
   Видимо, сегодня день удивлений для Нины.
   - Что ж, я слушаю твое предложение.
   Она ожидала чего угодно, только не этого:
   - Выходи за меня замуж, и ты будешь в безопасности!
   Вот оно! Убийца предъявляет целую пьесу с одним актером, и пьеса эта зовется "Спасение Нины от киллеров", но буквально через пять минут сыплется на первой же сказанной фразе. Он успел прочитать торжество злорадства на ее лице и пояснил.
   - Тебе угрожают, потому что ты Нина Самойлова. Нине Лисицыной никто не посмеет угрожать. Моя охрана безупречна.
   - Но вытащил ты меня из дома так, будто у тебя совсем нет телохранителей, - съязвила девушка, припоминая недавний маневр с побегом от Герасимова.
   - Сейчас нет, но стоит их позвать... - пояснил сын губернатора. - Так я жду ответ на свой вопрос.
   - А если я не согласна? - аккуратно девушка прощупывала почву.
   - Будешь искать охрану сама, сидеть в квартирке музыканта, зашторив окна до конца дней своих, Может, еще какой несуразный способ спасения шкурки найдешь, - пожал плечами Лисицын. - Кстати, я собрал одно не очень красивое дельце. И если ты согласишься выйти за меня, мы его вместе озвучим общественности. Это будет взрыв похлеще, чем от ракеты в Холмске.
   - Ты не оставляешь мне выбора, - холодно заметила Нина.
   - Я просто умею убеждать и не оставлять альтернатив, - улыбнулся Андрей.
   В этот момент он не казался Самойловой скользким типом. Перед ней ехал в машине самый обыкновенный влюбленный дурак, который ищет способ захватить предмет своих мечтаний. Может, этот Лисицын не так и плох как мужчина, - подумалось вдруг девушке. Олег... пускай и не одну ночь они провели вместе, их многое связывало как мужчину и женщину, но у Нины не оставалось после проведенных с музыкантов мгновений совсем никакого чувства, кроме чувства выполненной работы. Неинтересное невнятное существо Герасимов вызывало у нее больше жалости и снисхождения, нежели любви. Андреем же Самойлова восхищалась. Так почему бы и нет? Особенно, если удастся узнать достаточно много подробностей с губернаторской кухни.
   - Ты хочешь услышать да, и ты его слышишь, - выдохнула девушка.
   Это решение далось ей не просто.
   - Отлично, - приосанился Андрей, он именно это и хотел услышать и теперь торжествовал по поводу маленькой, но всё-таки, победы.
   Нина казалась ему неприступной крепостью. И он сумел ее взять! Это ж прекрасно во всех отношениях. Только Самойлова ничего отличного в своем решении не видела, если не брать в расчет вопли гормонов.
   - Это сделка, Лисицын, - холодно подметила девушка. - Я замужем и в безопасности. Но в то же время свободна в своих действиях...
   Я... но не люди! - поймала себя на мысли Самойлова, когда Андрей уже парковался в уютном дворике своего дома. Надо было срочно сообщить Герасимову, чтобы он не искал ее, не то наломает дров...
  
   Многокомнатная квартира Андрея совершенно не впечатлила девушку. Несмотря на то, что в десяти комнатах с высокими белыми потолками располагался целый мир, Нина чувствовала себя в этом просторе попросту отвратительно. Она приняла к сведению "Будь как дома", произнесенное ее будущим мужем, и, словно сомнамбула, отправилась в самую дальнюю комнаты прямиком по широкому коридору, отделанному темно-зелеными обоями. И только очутившись в пропахшей химией хозяйственной комнате, беспорядочно уставленной разной утварью, начиная от гладильной доски и заканчивая корытом с замоченными в нем не один день носками, она предпочла перейти в другое помещение. Рядом с хозяйственной располагалась просторная спортивная, в которой из всего интерьера одиноко скучал массивный тренажер. Рядом находилась ванная и душевая, за ней - спальня, отделанная в голубых и розовых тонах. Особенно умилили Нину ослепительно белые шкафа для одежды, украшенные гламурными голубками и сердечками.
   - Моя бывшая очень любила подобные украшения, - пояснил из-за спины Андрей.
   Нина негодовала, как он посмел влезть в ее мысли. Ей ведь тоже нравится эта умиротворенная обстановка. Надо как-нибудь убедить Лисицына не менять ничего в этой комнате. Он словно угадал ее взгляды на спальни. И этот чуть различимый запах, пробуждающий неудержимое желание, был тут как нельзя кстати. Спальня - не для размышлений...
   В отличие от рабочего кабинета, уставленного громадными тяжеловесными шкафами, среди которых стол казался крошечным и ничтожным. Кипы разбросанных бумаг валялись под ногами, один из документов торчал из-под чугунной статуэтки "Обнаженная дева", классики скульптуры Новороссии. Но, самое главное, на столе девушка увидела его, предмет всех своих исканий - ноутбук, наверняка, подключенный к сетям Глобалнета.
   Как он ей сейчас нужен. Сообщить Олегу, где она находится и чем занимается, попытаться найти Ксению, да мало ли еще дел она может найти в сети.
   Она воровато оглянулась. Так и есть, Андрей непрестанно следовал за ней. Чувствуй себя как дома в этой золотой клетке, но делай тут только то, что скажу тебе я. Имелось в виду именно это. Девушка тяжело вздохнула. В Глобалнет ей не попасть ближайшие несколько часов, но она обязательно придумает, как дать о себе знать. Потому что хитрый план уже рождался в ее гениальной голове.
   - Ты лишаешь меня свободы, Андрей, - вздохнув, сказала девушка, направляясь в столовую, соседствующую с кухней и хоромами любимца Лисицына, кота Мёрфиуса.
   Эта наглая черная морда, с превосходством глянув на хозяина и его гостью, с достоинством удалилась в темную, занавешенную светонепроницаемой шторой и обклеенную абсолютно черными обоями комнату.
   Девушка села за стол и теребила краешек скатерти.
   - Я согласилась выйти за тебя, - повторила Самойлова свое решение. - Но я не подписывалась под тем, что проведу остаток дней в золотой клетке.
   - Но я ж тебе обещал безопасность, - развел руками Андрей.
   В его зеленых глазах в данный момент читалось искреннее удивление.
   - И я хочу сказать, - продолжил он, - что свою квартиру я считаю чуть ли не самым безопасным местом во всем Ямске. Но эту гарантию я смогу дать только в том случае, если ближайшие несколько дней ты не будешь никому писать и звонить.
   - Не поняла логики, - парировала Самойлова, - если я заткнусь, то я в любом месте смогу чувствовать себя в такой же точно безопасности. Ты просто защищаешь свою шкуру и добиваешься меня не совсем честным путем.
   - Если твои враги узнают, что ты связалась со мной, - шепотом, будто стены в его квартире были сделаны из картона, прошипел Андрей, - мы никогда ничего не расследуем.
   - Отлично! - торжествовала девушка, вскочив и чуть не потянув на себя скатерть вместо с сахарницей и салатницей. - Я ухожу, молчу, и всем будет счастье!
   - Нет, мне будет грустно и одиноко, - признался Лисицын.
   - И что? - пожала плечами Нина, в этот момент ей совершенно не было жаль губернаторского сына, он был для нее просто объектом для сделки, и соглашалась она на его сомнительное предложение только ради выгоды для расследования.
   Молодой человек посерел лицом. Он не ожидал такого хладнокровия от собеседницы. Он привык к зажигательным страстным женщинам, а тут ему попалась с виду типичная избранница, а в душе - самая настоящая ледышка, в сердце - камень.
   - У меня кое-что накопано, - если эта канцелярская крыса Самойлова решила играть Каменное Сердце, то он перейдет на деловой тон, - и если ты останешься в этом доме на моих условиях, я обещаю предоставить тебе все до единого документа. Ты очень удивишься, узнав правду.
   Это было просто давление. Андрей ничем не владел, не мог ничего прямо сейчас предоставить Нине кроме себя. Он открыл холодильник и достал оттуда бутылку шампанского. Скрепленный, пускай и шаткий пока союз двоих надо закрепить искристым напитком. Девушка удручена, она не смотрит, чем он занят, вот и славно! Андрею только это и нужно, чтобы подсыпать в шампанское "приворотное" зелье. Желтый порошок без запаха и вкуса растворился в одном из бокалов. Он совершенно безвреден для организма, он всего лишь отключает разум и дает волю желанию. Он не раз опаивал этим девушек, справится и сейчас. Эта расчетливая стерва Самойлова - обыкновенная женщина, и зелье подействует на нее, а потом ей будет вовсе не до мыслей о посещении Глобалнета и обидных речей в адрес хозяина квартиры. Главное, не перепутать бокалы. На мужчин приворот не действует, просто зелье насмарку.
  
   Нина не помнила ничего после того момента, как ее губы коснулись бокала с игристым вином. Она проснулась, когда за окном было еще темно. Лежа на шелковых простынях, абсолютно голая, она устало посмотрела туда, где крепко спал Андрей. Что между ними произошло несколько часов назад, девушка предпочла не думать, закутываясь в попавшуюся под руку простыню. Ее пленитель спит, он добился своего, пускай и не самым честным путем. А раз он не было до конца искренним в своих намерениях, значит, и у Самойловой есть некая индульгенция.
   Аккуратно ступая босыми ногами по мягкому ковру спальни, она просочилась сначала в коридор, а потом и на кухню, где рядом с полкой, где стояли специи, располагался небольшой белый шкафчик с красным крестом, аптечка. Не мудрено, что там имеется снотворное. Это обязательное лекарство для хранения в гражданских медицинских наборах. И если смочить респиратор водой, и окунуть его в баночку с каплями снотворного, то можно быть уверенным, вдохнувший такую дозу проспит как минимум сутки и не проснется в самый неподходящий момент.
   На всё у Нины ушло буквально две минуты, удовлетворенный страстями Андрей настолько крепко спал, что девушка могла и не задумываться о дозе снотворного про его душу. Однако Самойлова любила перестраховываться. Потому и приложила пропитанный зельем респиратор на минуту к лицу губернаторского сына.
   - Теперь мы квиты, Лисицын, - ехидно заметила Самойлова, - ты добился своего, а я добьюсь своего.
   Он даже не открыл глаз, когда Нина произносила гневную речь, не слышал, как она искала по комнате свою одежду, швырнула в дальний угол разорванные трусики, и, облачившись в мужской махровый халат, направилась в кабинет, где уже с вечера девушку ждал подключенный к сети ноутбук.
   Конечно же, не следовало и надеяться на вселенскую глупость клана Лисицыных, пароли на пользовательские записи присутствовали, и взламывать их девушке совсем не хотелось. Она знала другую лазейку. Операционная система, разработанная лучшими программистами Наукограда, имела одну лазейку для знающих и умных. На каждом компьютере подразумевалось наличие записи "Царь", позволяющей с полными администраторскими правами забраться на компьютер и все там прочитать. Рядовые пользователи не знали о существовании секретной лазейки. Она была сделана для программистов, которые, о чудо, могли, не зная паролей, пробраться на компьютер и починить все, что там находилось. Особо смышленые удаляли эту запись, но Лисицын явно не относился к их когорте. Политик не славился особой компьютерной грамотностью и использовал ноутбук, как поняла девушка из ссылок в главной папке, для просмотра картинок и фильмов откровенного содержания, написания документов и отправки почты. Вот и славненько!
   Нина до безумия быстро колотила пальцами по клавишам. Интуиция ей подсказывала, что надо отправить письмо Герасимову скорее, вместе с архивом всех документов в папке "Встряска", которую Андрей хранил на самом видном месте. Оно и понятно, он никак не ожидал, что на его ноутбук кто-то проберется.
   "Олег, прости, что не предупредила, у меня не было времени. Я скоро выхожу замуж за младшего Лисицына. Это мой единственный шанс выжить и во всем разобраться. Заинтересованные подобрались очень близко к твоей квартире. И ко мне, в особенности. Изучи, пожалуйста, все документы, что я прикрепила к этому письму. Возможно, там есть что-то интересное для всех жителей города. Я их не открывала, нет времени. Усыпила Лисицына, чтобы написать тебе.
   Прочитай, поднимай народ. В одиночку тут уже не справиться.
   Прощай и прости, Нина".
   Коротко и ясно. Перечитывать времени нет. Она уверенно нажала на кнопку "Отправить", и именно в этот момент почувствовала, как чья-то сильная рука крепко сжимает ее запястье. Девушка бегло глянула на монитор. "Письмо отправлено", текста не видно, но достаточно нажать кнопку "Назад", и все можно прочитать и увидеть, какие файлы улетели в Глобалнет вместе с письмом.
   Нина знала, кто схватил ее за руку. Единственное, она не понимала, почему снотворное не подействовало.
   - Я ожидал подобной выходки, киска, - мягкий баритон Андрея раздался над самым ухом девушки. - И заменил снотворное водой. Мне было интересно, умеешь ли ты держать свое слово.
   Этот голос никогда еще не был Нине так противен, как сейчас.
   - Умею, - ухмыльнулась Нина, левой рукой захлапывая ноутбук. Теперь Андрей не сможет даже понять, каким образом она очутилась в почтовой программе. Пользователь "Царь" выгружается мгновенно.
   - Тогда как называется то, что ты сделала?
   - Это месть. За шампанское с ферамонами, - ухмыльнувшись, девушка посмотрела сыну губернатора прямо в глаза.
   Он ничем не мог крыть. Да, он поддался желанию и допустил ошибку.
  

Глава 26

   Сутулый профессор Кирсанов с улыбкой на лице взирал на свое детище. Установка, расположившаяся в центре просторного круглого зала, пока спала, отключенная. Тысячи крошечных проводков всех цветов радуги, миниатюрные металлические детали, прикрученные серебристыми блестящими винтиками, громадная колба, наполненная зеленоватой постоянно кипящей жидкостью, и еще много сложных механизмов, упрятанных под землей, ему удалось создать за несколько месяцев буквально с нуля.
   Он с детства мечтал прославиться, изучал сотни научных публикаций. Когда его сверстники зачитывались приключениями и детективами, Миша Кирсанов, скрючившись, устраивался на скамейке с электронной книгой и изучал чужие изобретения. Он был частым гостем в патентной библиотеке, наизусть мог вспомнить конструкцию ключевых узлов практически любого мирового изобретения. И это было не просто детское увлечение, а путь к величию.
   В университете Михаил понял, что один маленький человек не в состоянии перевернуть мир, для этого ему нужны единомышленники. Благо, университетская система испокон веков подразумевала преемственность. В двадцать три диплом, через четыре года - диссертация, затем еще одна, а попутно с нуля начала возникать новая конструкторская школа. Коллеги боялись, как бы гениального профессора не позвали в Наукоград. Но Кирсанов холодно относился к премиям научного сообщества и отказывался от всех предложений переехать.
   Противоречие? Отнюдь нет! Михаил еще в детстве нашел и прочитал древнюю книгу, попавшую неким чудом со старой Земли. И там рассказывалось, что ученые работали на свои государства, приносили пользу непосредственно им. Потому он и решил, что не продаст свой интеллект научному сообществу, а покажет, что он для Новороссии стоит гораздо больше, чем все продажные профессора Наукограда. Это были его слова, когда он полгода назад получил очередную открытку.
   И его реплику услышали нужные люди. Теперь он и его ученики целый месяц живут под землей и экспериментируют со своей гениальной разработкой, за которую заплатил гражданин Новороссии.
   Кирсанов обошел вокруг установки и улыбнулся. В дверях стояли двое молодых аспирантов. Они было шагнули в сторону наставника, но тот отвернулся и продекламировал:
   - Вот так приходит слава. Еще неделя, и у нас будет акт о внедрении "Света Счастья"!
   - Но Максим Леонидович, - аспирант протянул профессору несколько бумаг, скрепленных печатью, - есть подозрения, что нас погребет здесь.
   Профессор резко обернулся и выхватил бумаги из рук ученика. Он бегло посмотрел на заключение сейсмологов, потом скомкал полученные документы и отшвырнул в дальний угол.
   - Наша лаборатория выстоит эти беснования природы, остальное меня не волнует.
   - Но если будет доказано, что эти толчки...
   - Никто ничего не докажет, - Кирсанов перебил аспиранта, - мой заказчик влиятельнее каких-то мудрецов, разработка имеет государственную важность, нас представят к наградам, слышали?
   - Ну... - помялся ученик, и его покрытые веснушками щеки вспыхнули алым цветом.
   Спорить с начальством бесполезно. Если Кирсанов сказал, что будет орден, значит ничего другого и ожидать не следует.
   Однако опровержение слов уважаемого профессора последовало очень скоро. И аспирант Василий об этом знал...
   За пять минут до того момента, как он протянул заключение сейсмологов начальнику, его схватили трое рослых мужиков. Аспирант не ожидал увидеть чужаков в стенах лаборатории, возведенной для его профессора. Но люди извне стали появляться в последнее время здесь с завидной частотой. Женщина на корабле - к беде, - так говорили в древности на старой планете.
   Именно женщина и принесла несчастья в лабораторию Кирсанова. Стоило высокой блондинке тайком пробраться под землю, как все пошло не по плану. Девушка ничего и не сделала-то толком. Она стояла за углом и все слушала, а потом попросту ушла, испарилась. Но она не восприняла "Свет счастья", хотя и не принимала поддерживающих таблеток, на которых работали Кирсанов и его ученики. Гипнотизирующая установка могла лишить их разума, и должна была замкнуть мозг пробравшейся в лабораторию девушки, но этого почему-то не произошло.
   Судьба подарила ученым еще один шанс. Заказчик сам доставил в лабораторию еще одну блондинку, очень похожую на ту, первую, но немного помоложе. И мозг этой девушки тоже абсолютно безразлично отнесся к энергетике "Света счастья". Ее реакцию бы исследовать, но подопытная сбежала.
   Больше женщин извне не появлялось. Вообще, о лаборатории как будто бы забыли на неделю. До сегодняшнего дня. Пол посетителей сменился, как и их количество. Трое. И они требовали немедленной встречи с профессором, угрожали, что наверху стоит целая толпа негодующих горожан и требует прекращения опытов.
   Ха-ха, как все глупо, - улыбнулся в глубине души аспирант, - если бы Кирсанов был ученым-одиночной, возможно, он бы и вышел к людям. Но заказчику этого не надо, потому профессор скорее включит установку в очередной раз.
   Василий и Кир, его сокурсник, ждали ответа профессора. В это время дверь отворилась и трое представителей ямской общественности сместили хиляг-аспирантов, чтобы посмотреть в глаза сумасшедшему ученому.
   Кирсанов был спокоен и сдержан. Его тяжелый взгляд остановился на посетителях, и профессор тихо произнес:
   - Что вам от меня надо?
   - Мы требуем прекращения экспериментов.
   - Не в моей компетенции, - отрезал Кирсанов, медленно отодвигаясь к рычагу, запускающему установку.
   Посетители переглянулись. Как предсказуем оказался гениальный ученый. Не мудрено догадаться, что тот, кто в науке способен свернуть горы, в обыденной жизни ведет себя как малолетка. Потому и оказался один из рослых мужиков у рычага запуска "Света Счастья" быстрее, чем о том думал профессор.
   - Вы воздействуете на разум людей, это запрещено законами Новороссии. Вы трясете землю и нарушаете законы природы.
   - Вы ничего не докажете. У меня световая установка, а лучи света не в состоянии сдвинуть тело из состояния покоя, - перейдя на физическую лексику, вещал Кирсанов. - И влияние на разум вы не докажете.
   - Стоит нам понять, как действует ваш "Свет Счастья", и нам это удастся.
   Мужлан, который был чуть ли не вдвое выше Кирсанова, совсем не смущал ни ученого, ни его хлипких аспирантов, потому что эта троица была полностью уверена в своей механической охране. До сегодняшнего дня. Пока не нашлись те, кто взломал систему безопасности и открыл секрет маленькой научной школы Златоградского университета.
   Профессор понял, что предоставлен сам себе, и резко дернул за рычаг. "Свет Счастья" был его единственным спасением. И он это спасение получил. Все трое незваных гостей сперва скрючились от боли, когда искры зеленого цвета сорвались с мигом пришедшей в действие установки, а потом выпрямились и, словно лунатики, отправились прочь.
   Профессор Кирсанов проводил их, торжествуя. Но только закрылась дверь за зачарованными мужчинами, как ученый, не удержавшись на ногах, упал на колени. Оба его аспиранта в ужасе держались за ножки стола, установка искрила все сильнее и не прекращала работу, а в просторной лаборатории все шаталось, будто бы профессор с учениками попали на борт корабля в открытом штормящем море. Пахло чем-то кисловато-сладким, назойливо и приставуче, и от этого навязчивого запаха смыкались глаза. Или вакцина, которую ученые кололи себе каждое утро, не подействовала на этот раз.
   Тошнило, выворачивало, крутило... не такого торжества ожидал Михаил Кирсанов, когда подписывал правительственное техническое задание.
   Видел бы пятидесятилетний ученый, как на поляне, на крыше его лаборатории, тысячи людей разбегаются в давке, слышен мат, грозные вопли, истошные крики. Кому-то сломали руку, кому-то оттоптали больную мозоль, чьи-то вещи затоптали. Люди хотели бы уйти прочь, но Свет Счастья удерживал их в своем коконе. Природа тем временем негодовала, земля тряслась...
   Все продолжалось не больше четверти часа. И когда перепуганные до смерти люди поняли, что бедствие закончилось, они увидели у входа в лабораторию высокую молодую блондинку, девушку в обыкновенном дешевом платье с распродаж. Она была босой, измотанной, но не побежденной. Все перепугались, у всех разум отключился, стоило столпу света выскочить из-под земли. А для нее будто бедствий не существовало.
   Она гордо стояла посреди измученной толпы, а перед ней на коленях сидел профессор и двое его аспирантов.
   - Кажется, я поняла, в чем тут дело, - холодно заметила девушка.
   В ее золотистых глазах не осталось ни одной эмоции, она была спокойна, словно робот. Сотни глаз не спускали с нее взгляда.
   - Всё дело в истории, - начала девушка.
   Ее тихий голос с трудом удавалось расслышать. Он шелестел не намного громче, нежели листья в лесу, но жители Ямска, поднятые Олегом на штурм лаборатории, слышали и такой.
   - Двести лет назад наших предков эвакуировали с другой планеты, - героиня недавних событий не спешила, но никто пока не понимал, куда она клонит, - и они очень быстро восстановили былую жизнь здесь. Нас всё устраивало, власть существовала как должное, мы верили ей, а она верила нам. Никто ни с кем не спорил, все жили в согласии и думали, что согласие - следствие пережитой эвакуации.
   - Если нет, то чего? - мужчина в ярко-красной клетчатой рубашке, устроившийся в первом ряду решил ускорить рассказ.
   - Нашим предкам по пути на эту планету сделали установку, как надо жить. В секретных документах правительства открыто сказано об инъекциях, которые кололи всем без исключения. После принятия того лекарства, разум отключался, и человеку можно было навязать какое угодно мнение. И в Новороссии было только двое, кто не прошел курс инъекций и, следовательно, был невосприимчив к различного рода внушениям. Один из них - Президент. Второй...
   Девушке не дали договорить. Волна возмутительных возгласов накрыла поляну. Ученые, чьи рты девушка предусмотрительно заткнула кляпами, тоже с интересом внимали услышанной справке. Конечно, сам Кирсанов прекрасно успел изучить этот вопрос, он строил свой "Свет Счастья" в противовес существовавшей ранее системе вакцинации. Его разработка предполагала массовое внушение и приспособление к нему без личного контакта с человеком, а, следовательно, была куда более эффективной.
   - Второй человек - мой дальний предок. Она незаконно проникла на корабль и не попала под программу вакцинации. А при высадке на этой планете, затерялась в толпе. Очевидно, что сейчас невосприимчивых гораздо больше. Этот ген передается по наследству. Когда у первого Президента не было наследников, моя родственница оказалась более, чем плодовита... Потому я здесь, перед вами, на меня и мою сестру не действует разработка уважаемого профессора. Но вопрос сейчас в другом: что делать с природой, которая противится изобретению Кирсанова? Что делать с учёным? Кто его заказчик?
   На эти вопросы толпа не смогла найти ответ. Со стороны трассы доносились звуки сирен. Полиция спешила по чьему-то вызову. И Ксения Самойлова ни на секунду не усомнилась, что спешат стражи именно на эту поляну. Как не сомневались и тысячи жителей Ямска, пришедшие сюда с надеждой раз и навсегда прекратить землетрясения в городе.
  

Глава 27

   Предусмотрительный Андрей глаз не спускал со своей невесты. Он успевал за каждой ее эмоцией, косым взглядом, отлавливал тревожные интонации. Вокруг девушки уже была не золотая клетка, а алмазные тиски, из которых просто так не выбраться. Месть за разглашение информации нашла свой объект, и длинными цепкими когтями впилась прямо в горло. Жизнь старшей Самойловой после той ночи предательства ограничилась спальней, ванной и туалетом. Всё же Лисицын не был извергом и не стал лишать девушку удобств цивилизации. В чем-то есть плюсы того, что он влюбился в Самойловскую породу без памяти.
   Только милая доселе блондинка выглядела сейчас напыженной колючкой, Она не отвечала ни на одну реплику пленившего ее мужчины, пыталась язвить, и старалась не смотреть в его сторону.
   Рыбка, киска, зайчик, - он успел перебрать всю милейшую фауну, лишь бы найти подход к девушке. Но Самойлова была непреступна. Она не ела ничего из принесенного, пускай даже заискивающий мужчина не оставлял ей иного выбора.
   - Андрей, - измученным постоянным вниманием губернаторского сына голосом сказала, наконец, девушка.
   Он готов был многое отдать за те немногие слова, что она произнесла за последние несколько часов. Радость в глазах не осталась не замеченной, но девушка старательно не показывала вида.
   - Того, что случилось, не изменить. Рано или поздно люди бы узнали правду. Зачем нужно все, что ты делаешь.
   - Чтобы ты поняла, что я твой хозяин!
   Девушка повела бровью. Интересный поворот событий. Она уже смирилась с тем, что Лисицын в состоянии опоить ее приворотным зельем, лишь бы затащить в свою кровать "по собственному желанию". В принципе, губернаторский сын не был дурен собой, чтобы быть противным при близком общении. Но этот человек не подходил под термин "хозяин" ни коим образом. Худощавый мужчина со смазливым выражением лица представлялся Самойловой, скорее, любимцем публики, пожинающим чужие лавры. Такой человек наслаждался бы любовью всех к нему, а не проявлял желание завладеть кем-то и чем-то. У него было все, чего бы он не пожелал. Оно само шло в руки к молодому человеку. Но тут до Нины дошло - Лисицыну попала в лапы строптивая независимая птица, она вырывается из его ухоженных ручек, ее не берут чары напомаженного лица. Потому Андрей и начал применять тяжелую артиллерию, чтобы хоть как-то удержать у себя свою свободолюбивую добычу.
   - Раз добыча, тогда владей мной, я ж не запрещаю, - девушка не хотела с ним спорить, - если твоя свобода не затрагивает моей, я вполне миролюбива и никому не рассказываю о личных делах.
   - Но информация о землетрясениях - это как раз личное... - попытался поспорить Андрей, чем только насмешил свою названную невесту.
   - Файлы, пускай, и личные, но землетрясение касается трех миллионов человек и их родственников. И это никак не может быть личным. В тех файлах, как понимаю, ключ к разгадке тайны землетрясений по расписанию. Я права?
   Он дернулся, побледнел. Он мог бы ничего не говорить, Нина уже удостоверилась в его правоте. А он понял, что девушка не прочитала файлов. Хотя, какая теперь разница. Файлы дошли до Герасимова и всех пользователей Глобалнета. И дальнейшее уже не зависит ни от жизни Самойловой, ни от желаний Андрея удержать птичку в своей клетке. По-хорошему, убить бы эту болтушку-предательницу. Но этим Лисицын ничего не добьется. Даже сама Нина не поймет своего наказания. А если в убийстве нет выгоды, - как говорил когда-то его отец, - не надо марать руки и пускать чужую кровь, пусть живет, паскуда.
   Нина торжествовала. Она не ожидала от себя такой проницательности. А Лисицын, усевшись в кресло, предложил и девушке устроиться напротив него и выслушать. Другого выхода у него все равно не было. Надо было мириться с Ниной. Иначе его мечта об этой блондинке навсегда останется невоплощенной.
   - Значит так, - начал Андрей, - вы с Герасимовым правильно поняли, что земля трясется не из-за взрывной волны на Холмском полигоне. Там всё глушится и поглощается. В противном случае, от Ямска и остальных городов в радиусе двухсот километров от места взрыва уже б не осталось пустого места. Взрывы запланированы по времени на половину восьмого вечера. И в это же время город сотрясается, а у людей болит голова. И это следствие эксперимента, фон от которого и глушат военные. Получается, что взрывы старых ракет - это прикрытие для отвода глаз. Причина всему - "Свет Счастья", о котором вы с Олегом разузнали слишком много.
   - Получается, что этот эксперимент спонсируется правительством? - спросила, нет, догадалась Самойлова.
   Этот факт был настолько очевиден...
   - Ты удивишься, но правительство здесь не при чем, - развел руками Андрей. - Да, чтобы договориться с военными и привезти им две сотни ракет, потребуются не просто большие, а гигантские суммы. И чтобы выстроить подземный бункер-лабораторию - тоже. Но "Ядро нового света" здесь не при чем, как бы остальные на нас ни думали. Хитренко, конечно, рад бы поддержать подобные исследования, он и сам на своих приемах частенько занимается воздействием на людское сознание. Но те гипнотические звуки, что влияют на разум людей, находящихся в Белом Доме, - это мелочи по сравнению со Светом Счастья, который отключает на несколько секунд мозги более, чем двух миллионов людей. Игрушки из залов Белого Дома в крайнем случае рассчитаны на сто человек.
   - Да, я удивлюсь, - выслушав объяснения Лисицына ответила Нина, - потому что не понимаю, почему твой отец подкупал Герасимова, чтобы тот говорил с телеэкранов, будто бы причиной землетрясений взрывы в Холмске. У меня просто в голове не укладывается, если Ядро не при чем, зачем покрывать преступника? Или твоему отцу захотелось завладеть чужой разработкой.
   - Люди трусливы, Нина, тебе ль не знать. Им легче поверить во взрывы ракет, чем в подземную лабораторию. Иначе будет паника. Это раз.
   - Два, - тут же подхватила его речь Самойлова, - губернатор Ямской округи тоже труслив и боится лицом к лицу столкнуться с заказчиком гипносвета, потому и предпочитает прикрывать его исследования.
   Возможно, она и была права. Но у Андрея были еще доводы:
   - Три, если над лабораторией стоит столь влиятельная денежная крыша, то она рано или поздно способна захватить власть. И против заказчика нужно найти достойное оружие.
   - Четыре, следовательно, губернатор вне себя от радости, ведь он заполучил прозомбированную публику, ничего не заплатив. А если у нас есть четыре причины, значит, мотивация была убедительна! - Нина не оставила Лисицыну почвы для дальнейших споров, и ему оставалось только одно - принять ее унизительную точку зрения, не то Самойлова откопает и более колкие причины, которых хватит и на отставку отца.
   Часы на стене пробили ровный час.
   - Посмотрим новости, увидим, что сделал Олег с твоими файлами, - сухо, совершенно без эмоций предложила Нина.
   И Андрей решил с ней не спорить. Диктор, пучеглазая девушка с густыми черными волосами, говорила обо всем, чем угодно, но не о народных расследованиях. Праздники, молодежные флэшмобы, таблицы и диаграммы со статистикой по урожаю, политические визиты, - она осветила всё, кроме самого важного, будто нашелся кто-то заплативший журналистам за молчание.
   Ответ сам пришел в скором времени. По экрану пробежало вдруг несколько помех, и телевизор отключился. Нина с Андреем только и успели переглянуться и поймать встревоженные взгляды друг друга, как под домом прошла ощутимая волна земного толчка.
   - Опять! - побледнев, немеющими губами, прошептала Нина.
   - Свет Счастья включили не вовремя?
   - Нет, Андрей! Я тебя уверяю, это природа!
   - Что? - только и успел спросить он, как под домом прошлась еще одна волна.
   - На улицу! Это землетрясение! - рявкнула Нина, кидаясь к дверному проему.
   - Что?
   - Да ничто! На улицу, если жить хочешь!
   Пока ямская земля отдыхала от природных толчков, Андрей нашел силы подняться и дойти до дверей, где стояла Самойлова. Она в ужасе смотрела на своего пленителя и пыталась объяснить, что природа решила сама вмешаться в эксперименты с гипнозом всего города.
   - Это ж не возможно!
   - Ничего невозможного нет! - парировала девушка. - Если люди сами не в состоянии разобраться в своих проблемах, их рассудит природа. И в данном случае ее суд будет жесток. Надо остановиться, прикрыть лабораторию по созданию идентичного сознания. Если еще не поздно!
  
   Население, которому две сотни лет внушали, что в этих краях природа не способна трясти землю, металось в панике. Старик держался за перекошенный фонарный столб, не понимаю, что через некоторое время он может оказаться погребенным под уличным "торшером". Женщина с коляской металась от одной скамейки в сквере к другой. Автомобили орали в полный голос сорванными сигнализациями. Невысокий лысоватый мужичок пытался успокоить встревоженную толпу, но получалось у него никак. Ни один человек не желал слушать психолога-самозванца. Несмотря на то, что этот человек всеми силами пытался убедить всех в спокойном будущем мегаполиса.
   Нина с Андреем, выскочившие на проспект, как и остальные жители, были напуганы. Пускай девушка и не показывала вида, она понимала, что не собирающиеся прекращаться толчки в скором времени разрушат всё. С балконов падали хранившиеся там вещи, нескольких уже прибило. Но никто не спешил подойти к несчастным. Люди делали урок из чьего-то печального опыта и отодвигались к центру проезжей части, туда тоже долетали снаряды с верхних этажей, но их было куда меньше, чем под самыми домами.
   Выли сирены, изо всех окон звучал голос кого-то с городского телевидения. Властный мужчина предупреждал горожан держаться подальше от строений и столбов, не уходить в парки, потому что там очень легко оказаться погребенными под деревьями. Гигантский экран, закрепленный на крыше одной из многоэтажек, транслировал портрет этого человека: плечистого брюнета-толстяка в клетчатой жилетке. На этого очкарика, одетого в стиле домашнего мужчинки, все смотрели как на спасителя. Хотя многие отчетливо понимали, через несколько мгновений связь с ним будет оборвана, достаточно упасть гигантской панели. Кто-то из горожан, определенно, окажется погребенным под телевизором.
   Еще один толчок заставил всех ахнуть. Изображение на телевизоре пошло помехами, и вместо очкарика, устроившегося в безопасном для него бункере телестудии, всем предстал вид центральной площади, где асфальт вздыбился, а в образовавшуюся яму упало несколько десятков человек. Кто-то пытался выбраться, кому-то это не удавалось на самом последнем шаге, и вместе с кусками раскрошенного асфальта, несчастные падали в братскую могилу, выкопанную для них самой природой.
   Ужасно. Но никуда не возможно скрыться от беснований природы. Репортер звал всех уйти от строений, но на равнинах образовывались ямы. Уходить с открытых пространств, но тогда ты не застрахован от обломков с балконов.
   Это конец. Для кого-то более быстрый, а кому-то более мучительный.
   Завтра снова взойдет розовое Светило, но города Ямска с его тремя миллионами населения уже не будет на карте этого мира. Тошнотворный трупный запах покроет гектары земли над развалинами мегаполиса. Тысячи спасателей с ищейками явятся сюда в поисках живых, чтобы спасти их, и мертвых, чтобы похоронить их с почестями. И никто не вспомнит о неудавшемся эксперименте с громким названием "Свет Счастья". Какое может быть теперь счастье в этих землях. Выжившие и чудом спасшиеся будут до конца своих дней с содроганием сердца вспоминать этот город и благодарить судьбу, которая спасла их жизни.
   - Я вызову вертолет, - дернув за руку и крепко прижав девушку к себе, крикнул Андрей.
   Несколько человек, стоявших рядом, тут же одарили молодого человека завистливыми взглядами. Он предлагает жизнь, спасение, от такого не отказываются. Нужно держаться поближе к представительному мужчине в светлом деловом костюме. Может, удастся оттолкнуть сопляка и самим пробраться на его вертолет. Эти мысли можно было и не читать. Жадные до спасения взгляды людей сами красноречиво излагали всё, о чем они думали.
   Нина чуть заметно кивнула, и Лисицын прижал телефон к уху, но уже через мгновение он чертыхнулся и вышвырнул аппарат куда подальше.
   - Связи нет, город умирает, - упавшим голосом сказал он.
   - В машину! - теперь уже его спутница, высокая растрепанная блондинка, рванула его к себе и кинулась к припаркованной у обочины красной машинке, как и остальные вопившей изо всех сил сорванной сигнализацией.
   Особо догадливые, какой-то сутулый старик и тошнотворно-стервозного вида баба с великовозрастной дочерью, мигом оказались рядом с машиной и внаглую втиснулись на заднее сиденье.
   - Выгнать? - поинтересовался Андрей, с ненавистью глядя на незваных попутчиков.
   Еще с десяток горожан толпилось вокруг автомобиля, некоторые пытались дергать за ручки, но Нина предусмотрительно закрыла замок.
   Троица, разместившаяся на задних сиденьях, торжествовала, что ей довелось захамить место в машине.
   - Бесполезно, - отмахнулась девушка, поворачивая ключ в замке зажигания и тут же включая передачу.
   Под резкий писк публика расступилась, вынужденно выпуская спасавшихся бегством.
   - Жизнь не гарантирую! - сквозь зубы прошипела Нина.
   Она знала только одно - надо как можно скорее покинуть Ямск на восток, подальше от гор и тектонического разлома. Несколько десятков километров будет преодолеть практически нереально. Но чтобы жить, надо уметь спасаться.
   Летящие обломки домов, падающие фонари и деревья, преграждали путь девушки. Она наплевала на все мыслимые правила, не время было соблюдать все писаные законы, когда на кон поставлена жизнь. Жизнь, которая знает слишком много, чтобы оборваться из-за сводящей счеты природы. Жизнь, которая не успела прекратить безобразие.
   Скрип тормозов и глухие удары бампером о препятствия стали для Нины делом обыкновенным. Нечего беспокоиться о красоте техники, когда надо спасаться. И пускай все пассажиры ее машины - враги, она должна выйти из города, ставшего ловушкой для горожан.
   Резко свернув в ресторанный переулок в центре города, Нина вмиг затормозила. Она узнала в схватившимся дрожащими руками за столб парне своего программиста, Сашку Лыкова. Что бы он ни писал в офисе, сколько б ни насмехался, но чувство жалости окатило Самойлову словно ледяной водой из кадушки.
   - Лыков, марш ко мне! - опустив стекло, приказала девушка.
   Он не мог отказаться, потому что сотня завистливых взглядов остановилась на подъехавшей машине. И каждый готов был прыгнуть вслед за трусливым программистом.
   - Но... ыыы... - выл Лыков, его зубы стучали от страха.
   - Резво, я сказала!
   Старикашка на заднем сиденье попытался намекнуть, мол, места в машине уже нет, но в следующий же момент оказался потесненным программистом. Теперь на заднем сиденье словно селедки в бочке умещалось четверо.
   Баба с великовозрастной дочерью попыталась возразить, но Андрей, повернулся к ним и безапелляционно заявил:
   - Не нравится, выходите.
   Еще один толчок застал машину Нины с раскрытой дверью. Лыков чуть не вывалился наружу, автомобиль отбросило в толпу на несколько метров вперед. Нина в ужасе завизжала, увидев, что невзначай покалечила мужчину, прижимавшего к груди диванную Моську.
   - Нет, я так не могу! - взвыла девушка.
   - Я сяду за руль! - тут же взял инициативу в свои руки Андрей.
   Эта перспектива настолько не обрадовала девушку, что она мигом забыла о жалости к толпе за окном автомобиля и помчалась дальше в поисках спасения. Баба на заднем сиденье что-то толковала о нравственности, дочь ее поддакивала, но Нина словно уши заткнула глиной. Перед ней были лишь серые дороги проспектов, пестрая безликая толпа и... Олег, который сейчас находился неизвестно где. Если бы она только могла его найти. Но чтобы сделать это, надо выжить. Иначе все напрасно. Это не эгоизм. Это здравый смысл.
  

Глава 28

   - Ты что творишь? - схватив Ксению за руку, заорал подоспевший Олег.
   Толпа металась в панике, лес ходил ходуном, раздавался гулкий треск деревьев, дико кричали взлетающие в небо птицы, протяжны выли животные. Всюду слышался лай и рёв. И земля шла из-под ног.
   - А вы кто? - ошарашенно уставилась на молодого мужчину двадцатилетняя блондинка, очень похожая на недавнюю знакомую Олега.
   На ту самую знакомую, которая украдкой вошла в его сердце, перечеркнула всю жизнь до катаклизма в Ямске и заполонила своей персоной все будущее.
   - Зачем вы сказали правду?
   - Я не знала, что еще делать... задержала людей и... - задыхаясь от ужаса, твердила Самойлова-младшая. - Мы разоблачили их.
   - И что теперь? Они включили свою установку и разбудили природу. Теперь все погибнут.
   Он схватил девушку в объятья, и они повалились на землю от накатившего толчка.
   Ксения изо всех сил пыталась вырваться, но с другой стороны, она прекрасно понимала, что теперь ей придется держаться рядом с этим человеком, который внезапно оказался рядом. Люди визжали и разбегались в разные стороны.
   Смерть витала над поляной, шоссе, вокруг мегаполиса. И всем было известно, что в данный момент от нее уйти практически на возможно. Разверзалась земля, с треском погребая под собой десятки жертв. О том, что Кирсанов с аспирантами могли спастись, не могло идти и речи. Природа с удовольствием сожрала ученого и его послушников и теперь жаждала лакомой закуски в лице тех, кого гипнотизировали экспериментаторы своим "Светом Счастья". Какая нелогичная смерть. Люди в ужасе мчались прочь, будто там, в километре от поляны, толчки прекратятся, не будут падать деревья или земля не покроется трещинами, в которые падали оказавшиеся не в то время и не в том месте. Но оказывалось, что от смерти нигде не укрыться. Всеразрушающая сила природы находила каждое живое существо и пожирала заживо.
   Ксения и Олег, крепко взявшись за руки, двигались перебежками от одного поваленного дерева к другому. Кара природы, конечно же, не жалела и их. Ловкость и интуиция немного помогали им уйти от смерти. Таких, как эти двое, на поляне почти не осталось - вот такой он, естественный отбор. Не всегда выживает сильнейший, зачастую это право передается хитрейшему. Спустя несколько минут, девушке и музыканту удалось выбраться в поле, засеянное пшеницей. Сейчас оно вовсе не походило на спокойное золотистое море злаков, то тут то там вздымалась рыжая земля. И миновать это пространство ни Олег, ни Нина не представляли как.
   - Из огня да в полымя... - вздохнула девушка. - Нам надо жить, чтобы рассказать обо всем остальным.
   - Ты права, - музыкант во всем поддерживал одну из участниц погребенного природой митинга.
   Вслед за ними двоими на поляну высыпалось еще несколько счастливчиков, и вся эта немногочисленная толпа начала продвигаться к дороге. Там асфальт, ему будет тяжелее вздыбиться под действием толчков, нежели обычному грунту, - подумалось Ксении.
   Земля, казалось, успокоилась, правда, интуиция подсказывала, что это всё временно. Природа затаилась перед финальным толчком, после которого уже никто не выживет.
   - Бежим! - скомандовала Ксения.
   Она выскочила в поле, словно пуля из дула пистолета, и помчалась, стиснув зубы туда, где черной полосой вдали пролегала лента шоссе. Олег стремился не отставать. Он, обезумев, смотрел между лопаток стройной девушке, бежавшей прямо перед ним. Это была сестра той, к которой у него в душе проснулось то самое чувство, что он не смог испытать даже к школьнице Катерине. Он не должен потерять Ксению. Почему-то ему захотелось загадать на будущее: если он не потеряет Ксению, то он обязательно останется до конца своих дней с ее старшей сестрой.
   Он бежал вперед, он не смотрел на медленно приближающееся шоссе. У него перед глазами стоял образ специалиста по статистике из администрации Ямска: этой неприступной женщины-крепости, которая сейчас была непонятно где.
   Земля снова задрожала, когда Олег с Ксенией взобрались на очередной вздыбившийся холм.
   "Это конец!" - пронеслось в голове у музыканта. Им не успеть спрыгнуть вниз. Сейчас глыба свалится, и их с девушкой и еще одну женщину, шедшую за ними шаг в шаг, попросту похоронит, как и сотни других добровольцев десяток минут назад.
   Но не успел Олег додумать свою гипотетическую кончину, как он чисто инстинктивно поднял голову, услышав сверху жуткий рокот. Черная тень накрыла его с Ксенией. Он краем глаза успел заметить, что и девушка смотрит наверх... туда, где завис в воздухе красный вертолет. Открылась дверь, и оттуда сбросили веревочную лестницу.
   - Самойлова, Герасимов, поднимайтесь!
   Спасение. Они живы. Земные толчки не смогут ни коим образом добраться до вертолета, пока он в воздухе. Олег посторонился, пропуская Ксению к лестнице. Но тут случилось невероятное. Жажда жизни лишает людей всего человеческого. Практически ослабевшая от прыжков по глыбам женщина в зеленом плаще, с воплем:
   - Отойди, гнида! - отшвырнула Ксению и мертвой хваткой уцепилась за лестницу.
   Самойлова не удержала равновесие и распласталась по земле. Попытка встать только усугубила ситуацию, и ее тело поволокло вниз, в разверзшуюся пропасть. Девушка дико заорала. Она цеплялась за траву, за торчавшие всюду колосья, будто те способны спасти ее хрупкую жизнь, но растительность вырывалась с корнем, оставалась в ее сильных руках. А женщина, почувствовавшая близость спасения, пинала девушку, что той приходилось еще и прятать лицо в грязь, лишь бы острая шпилька, на которой барышня явилась на митинг на поляну, не пронзила ее лицо.
   Олег улёгся и протянул ей руку, но вскоре тоже оказался не в самом выгодном положении. Возможно, им с младшей Самойловой и уготована была смерть, но человек, сбросивший веревочную лестницу, завидев, что по ней поднимается вовсе не тот, кто ему нужен, изо всех сил тряхнул ее за основание. Хамоватая женщина не ожидала подобного. Она от неожиданности отпустила одну руку, но вскоре вцепилась в лестницу еще жаднее. Но это ей не помогло. Мужчина в черном, который спустил канат, хладнокровно решил ее судьбу. Он достал из-за пазухи крошечный пистолет, и уже через секунду в черепе жадной до жизни барышни появилась дырка между глаз. Лишенное жизни тело тюфяком свалилось в пропасть, оставляя за собой кровавый след. Природа наказывает тех, кто идет против нее. Ксения тоже уже отчаялась спастись, когда прямо перед ее носом оказался спасительный канат.
   Она жадно схватилась сначала одной, а потом и другой рукой за нижнюю часть лестницы, и уже через минуту сидела , облегченно вздыхая, в кабине вертолета напротив троих мужчин в абсолютно черных костюмах. Рядом с девушкой, такой же грязный и помятый, переводил дух и Герасимов. Дверь была надежно заперта, и баловни судьбы уже не могли созерцать той ужасной катастрофы, что творилась в десятке метров под ними.
   Ксения робко посмотрела на своих спасителей. Холеные лица, лишенные всяческих эмоций, ужасали. Перед ней сидели не люди - роботы, которым внушили, что надо делать. И всё, шедшее поперек этим инструкциям уничтожалось, как та жадная до спасения молодая женщина в зеленом плаще. Эти лица каждый житель Новороссии имел честь видеть на фотографиях в новостных лентах. Лидер оппозиционной партии Шамиль Рамазаев собственной персоной явился именно за ней, Самойловой, и мужчиной, что последние несколько минут вместе с ней боролся за право жить. Странно, да. Но объяснения нашлись тут же.
   - Самойлова и Герасимов, значит, - протянул Рамазаев, разминая пальцы, украшенные золотыми перстнями.
   Этот жест особенно раздражал Ксению. Она с детства помнила старые исторические фильмы, где именно этот жест был свойственен главному злодею в сюжете. Девушка насторожилась. Неспроста сотни лет назад люди наделили именно этим жестом отрицательных персонажей. Да и сам Рамазаев никогда не внушал доверия Ксении. Она с куда большей охотой устроилась бы на работу с Хитренко, который, если быть до конца честной, частенько злоупотреблял внушением в адрес своих сотрудников. Но Если вспомнить, как телохранитель Рамазаева хладнокровно расправился с женщиной в зеленом плаще... А как поступил бы Хитренко? Наверное, позволил бы ей подняться на борт, а потом бы решил проблему. Не менее жестоко и коварно, но куда тише.
   - Да, именно, Самойлова, - кивнула Ксения.
   И Олег тоже согласился, что это он и есть Герасимов.
   - Вы заслужили право жить, - скупая улыбка расплылась по лицу Рамазаева.
   Его крошечные заплывшие глазенки сейчас казались еще меньше из-за пухлых румяных щек.
   - Чем обязаны? - Ксении палец в рот не клади, она не Нина, она пойдет напролом и спросит в лоб.
   - Ваша догадливость импонирует мне, - тут же нашелся с ответом оппозиционер. - И вы способны понять, что такое Свет Счастья.
   Так вот оно что! Ксения повела бровью. Она точно в тылу врага. Жесты не подвели! Она умеет сделать правильные выводы.
   - Абсолютно чувствительный и абсолютно нечувствительная, - раскрыл свои карты Рамазаев, - мужчина и женщина, противоположности... Именно вас и искал Свет Счастья...
   - И разрушал город? - выпалила девушка, взглядом загнанного зверя сверлила она представителя власти. - Ради того, чтобы найти двух человек, вы уничтожили весь город?
   - Вы с Герасимовым стоите всего мира, - спокойно объяснял Шамиль.
   Но каждое его слово до ужаса бесило не только девушку, но и музыканта. Стоило подкупать профессора и его аспирантов, чтобы они построили несанкционированную лабораторию. Стоило воздействовать на сознание всего города, дать профессору миллионы подопытных только ради того, чтобы в толпе найти ту, которая не чувствует действие Света Счастья, и человека, которого этот Свет сводит с ума. Стоило ради этого трясти землю, пробуждать природу, разрушать город и убивать столько народу?
   - Я не знал о вашем существовании, - ответил на гневные вопли спасенной парочки Шамиль, он опять перебирал пальцами по подлокотнику дорогого кожаного кресла, в котором он имел честь восседать, - я планировал создать оружие массового внушения для победы на ближайших выборах. Вы сами обозначили свое существование, и я понял, что с вами я смогу усовершенствовать свое гениальное творение...
   - Которое погребла природа? - саркастически улыбнувшись, поинтересовалась Ксения.
   Рамазаев в ответ рассмеялся в голос.
   - О! Эту капсулу невозможно погубить! Природа распугала недовольных, а Кирсанов и его дело живы. Всё уляжется, и мы вернемся к опытам... Все думают, будто это происки Хитренко. Через пару дней его ждут импичмент и тюрьма. "Ядро Нового Света" будет в опале. И за мной пойдут все, потому что больше идти не за кем. Пока всё уляжется, люди будут верить мне и боготворить меня, а потом вернется Свет Счастья. И настанет эпоха процветания Новороссии.
   Но Ямска уже не будет. После сегодняшнего мало кто решится остаться в этом городе. А лабораторию, будь она сто раз надежной и защищенной не получится переселить в другое место.
   Надо как-то остановить Рамазаева с его идеями, поняла Ксения, иначе от его амбиций погибнут все. Он уничтожит весь мир, чтобы стать королем мертвецов. Он самый обыкновенный завоеватель, коих мир пережил тысячи.
   Идеальный, казалось бы, план, надёжные люди, всё продумано. Всё, кроме одной мелочи, что природа не потерпит единоличной власти. Стоит Рамазаеву спуститься на землю, как Ямск отплатит ему за опыты. Ксения с Олегом понимали, что сейчас они совсем ничего не смогут сделать. Орать, кидаться на Рамазаева с кулаками, сражаться с его натренированными охранниками - верная смерть.
   - Что будем делать? - искоса глядя на Олега, поинтересовалась Ксения.
   Если бы он сейчас сказал - убиваем этого морального урода и валим к чертям - девушка так бы и сделала. Но музыкант молчал. Такова судьба, иногда в качестве своих избранников она находит совершенно невнятных личностей, которые совсем ничего не могут сделать против. Такие, как Олег - не герои, они плывут по течению, выискивая вкусненькое и наслаждаясь тем, что есть.
   Развалившись в складном кресле, Рамазаев смотрел новостную панель, что располагалась над входом в пилотскую кабину. Девушка по имени Аля, находившаяся в относительно спокойном от землетрясения восточном Ямске, рассказывала о жутких событиях, творившихся в городе, то и дело она включала камеры с мостов, соединяющих два района Ямска. С мостов, ломившихся от наплыва автомобилей. Люди спасались бегством. Это единственное, что им оставалось.
   Если оставалось, вообще. Аля показала несколько фотографий разрушенных развязок, под которыми оказались погребены десятки автомобилей. Ей-то самой ничего не угрожало, девушка сидела в защищенном бункере. У нее не осталось эмоций, как и у любой другой ведущей новостей, она доносила до людей жутчайшие факты. И сама призывала всех как можно скорее добраться до востока, где трясло, но не так сильно, как на западе.
   - Нина... - прохрипела Ксения, - Она же там...
   Олег вздрогнул, услышав имя любимой. Да, она там, она продалась этому паршивому Андрею ради информации, ради того, что люди, пускай и поздно, но узнали правду. Интересно, скольких она успела спасти своей новостью. Если хотя бы десяток, то ее жертва не была напрасной. Она уже вряд ли выйдет замуж за Лисицына. Но осталась бы она хотя бы жива...
   - Так ты не Нина? - повел бровью Рамазаев.
   Словно уволень, он поднялся из кресла и навис своей тяжелой тушей над худенькой блондинкой, сидевшей в углу на полу.
   - Я ее сестра, - выдавила из себя девушка.
   В висках стучало - надо жить, только Самойлова не представляла, как выполнить эту установку.
   - Такая же, как и она, вроде, - отмахнулся мужчина, - думаю, подойдешь...
   - Для чего? - нахмурилась девушка.
   - Не буду скрывать, - политик подошел к ней вплотную, - твое отродье мне нужно для воспроизводства нечувствительного к внушению потомства. А твоё, - он ткнул в Олега, - для чувствительного. Очевидно, да? Я вас скрещу и посмотрю, какие ж у вас получатся дети?
   - Генетик, - процедила сквозь зубы Ксения, - зная ваши планы...
   - Брось, - Олег положил руку девушке на плечо, - выживем, а там разберемся.
   - И не надейтесь! - резко развернулся к Герасимову политик. - Всё идёт по плану и никуда не денется.
   - Ладно, я согласна, - протянула ему руку Ксения.
   Такая же продажная, как и ее сестра, - заметил Олег. Она готова пойти на уступки, чтобы урвать кусок побольше. Он сам никогда бы в жизни не решился сотрудничать с врагом, он лучше б пошел на тупое противостояние. Но оно ведет к смерти. Скользкая Самойловская порода соглашается на всё, имеет много, и живет в безопасности.
   - Но у меня одно условие, - в этом вся Самойлова, что младшая, что старшая.
   Рамазаев недовольно посмотрел в ее сторону. А то как же, он надеялся купить девушку за спасение жизни, а она еще и свои ультиматумы тут по всему вертолету развешивает. Политик показал жестом телохранителям, что в случае чего, девушку необходимо расстрелять. Но пока мужчины просто взвели имевшиеся при них автоматы и нацелили их на Самойлову.
   - Говори! - сквозь зубы прошипел Рамазаев.
   - Вы спасаете мою сестру. Вдвое больше воспроизводства, вдвое интереснее.
   Олег просиял, услышав условие Ксении. Ради этого он бы продал все на свете, кроме собственной души и любящего сердца. И если Самойлова стремится спасти свою сестру, он не станет противиться.
   - Занятненько! И где ж она?
   - В Ямске, - широко улыбнулась Ксения.
   Шамиль взмахнул рукой, и тут же все поняли, что вертолет меняет курс... Значит, он согласился.
   Но как найти Нину, и жива ли она? Ксения думала только об этом. Но раз захвативший ее в плен политик тут же развернулся в сторону города, значит, он прекрасно знал, где искать Самойлову-старшую. Он же не проронил ни слова.
  

Глава 29

   В груди щемило от боли. Нина, обессилев, лежала в кресле, и у нее не было даже сил, чтобы повернуть голову, посмотреть, как там остальные в машине. Было опрометчивым поступком помчаться через весь город. Это человек способен удержать равновесие, когда он стоит на своих двух ногах, но управиться с машиной, пускай это и легкий женский седан - намного сложнее. Природная сила, вырвавшаяся на свободу, чтобы покончить с людским вмешательством в жизнь планеты, не щадила никого. Ей было все равно, кто идет по улице, кто едет в машине, кто виновен, а кто нет. Вокруг люди, и все они вредители. Как хорошо жила планета до того кошмарного дня, как двести лет назад на ней появились переселенцы со своими укладами и технологиями. Природа рассудила строго - все двуногие в Ямске должны быть похоронены под грудой железобетона. И не важно, что Нине Самойловой, убегавшей что есть мочи от смерти, давно хотелось остановить это вмешательство в жизнь природы. Нина - двуногое, следовательно, должна умереть. Нелепо и жутко, как и остальные жители Ямска, не успевшие покинуть погибающий город.
   Одного толчка оказалось достаточно, чтобы машину перевернуло несколько раз и оставило валяться под стеной бывшего продуктового магазина. Покореженные жалюзи и разбросанные у выхода тележки - это всё, что осталось в окрестностях этого заведения от цивилизации.
   Надо срочно выбираться из машины. Но у Самойловой не осталось никаких сил и желания бороться и жить. Мысль об Олеге не давала ей покоя. Этот тихий уравновешенный человек вряд ли спасся. Всё кончено, жить незачем. Вот выльется бензин, загорится от случайно брошенной искры, и она со всеми своими пассажирами сгорит словно в печи концлагеря, о котором было написано в древних книгах другой планеты. Никто не вспомнит Нину Самойлову. Да что там, некому даже будет ее похоронить. Единственный близкий человек, сестра, погибла во всей этой катавасии.
   - Нина, - прохрипел Андрей, и его окровавленная рука обхватила дрожащее запястье девушки, - надо выбраться отсюда.
   Она бросила в его сторону усталый взгляд. Все в ссадинах лицо, окровавленная рубашка, обездвиженная левая рука, - все это словно и не про прекрасного Лисицына. Но рядом сидел именно он и по-собачьи преданно смотрел ей в глаза. Он ждал помощи от женщины, которая продалась ему ради государственный секретов. Какая подлая история. Точно, чтобы о тебе помнили как о честном человеке, лучше умереть здесь и сейчас. Но жизнь имела явно иные планы на Нину Самойлову. Боль в теле проходила, намекая, что девушка еще повоюет, в отличие от валявшихся абсолютно без чувств пассажиров с заднего сиденья. Эта кодла не вызывала особого сочувствия у Нины. И спасать возжелавших ее силами убежать от смерти девушке вовсе не хотелось. По крайней мере, в ближайшие несколько минут.
   Дверь машины предательски заклинило: что водительскую, что пассажирскую.
   Нина понимала, что жизнь ее скоро совсем окончится. Андрей отчаянно пытался выдавить стекла, и ему, наконец, удалось.
   - Противобандитская пленка, - бросила ему Нина, вылезая наружу.
   Она уже была практически на свободе, как почувствовала, что кто-то держит ее за ногу. Проклятущая старая дева пришла в себя, и решила расквитаться с нерадивой водительницей, угробившей ее мать. Женщина изрыгала ругательства одно за другим и еще требовала в обязательном порядке спасти хотя бы ее никчемную жизнь. Таким людям объяснять что-либо бессмысленно. Самойлова в глубине души всегда боялась остаться такой вот невостребованной женщиной, озлобленной неудачницей, проклинающей все и вся.
   - Отпустите и идите следом! - приказала девушка.
   Женщина подчинилась и начала выкарабкиваться из машины, к тому же, таща за собой тяжелое тело родной матери.
   - Скорее! - вдруг крикнул Андрей.
   В его испуганных глазах читался неподдельный ужас. Он схватил Нину и рванул ее на себя. Боль в коленях от удара об тротуар на мгновение заполонила все сознание. А потом раздался оглушительный взрыв, и девушка почувствовала, как прямо над ней пронеслась волна чего-то горячего. Она даже не подняла голову, поняла, что то погибла ее любимая машина. Погибла вместе со всеми желавшими спастись за ее счет. Еще пара секунд замешательства, и они с губернаторским сыном могли б оказаться в самом центре. Их разорвало б на мелкие куски. Но у жизни, оказывается, на этих двоих оказались другие планы.
   Сказать спасибо у Нины не повернулся язык. Ей, вообще, не хотелось ничего говорить Андрею. Она с трудом поднялась на ноги и, ковыляя, пошла в сторону Меридианного моста. Сил не осталось ни на что. Она плелась, с трудом переставляя ноги, как и десятки других людей в оборванных одеждах, измазанных грязью и кровью. Словно Ямск - это поле битвы какой-то древней войны, а не современный город. Спасение было очень близко. Но от него отделял тысячи людей разрушенный мост, арматурой впившийся в крышу грузовика и нескольких легковых машин. Ловушка захлопнулась. Природа и судьба сговорились и заперли в западном Ямске всех, с кем хотели свести счеты.
   Нина подняла голову к нему, чтобы в последний раз посмотреть на Светило. Жизнь заканчивается. С каждым толчком смерть все ближе подбирается к ней, уничтожая тез, кто находится в двух шагах от правдоискательницы.
   Черная тень заволокла розовое Светило. Она опускалась ниже, на девушку. Точно, смерти с неба Самойлова совсем не ожидала, как не ожидала и того, что эта тень сбросит лестницу и закричит голосом родной сестры:
   - Скорее, поднимайся.
   Это, точно, смерть, догадалась Нина. Умершая сестра лично пришла к ней. Но зачем что-то еще делать, чтобы закончить эту жизнь. Зачем куда-то лезть, передвигать руками. Столько людей погибло просто так, не успев и сообразить...
   - А ну, сгинь! - толкнул девушку некий толстый парень и ухватился за лестницу.
   Он полез наверх, но вдруг лестница дернулась, резко пошла вверх, а потом опустилась, и неудачник, не удержавшись на ней, полетел кубарем с насыпи у Меридианного моста.
   - Нина! Залазь!
   На этот раз девушка сообразила и ухватилась руками за канат. Она безмолвно глянула наверх, где в дверном проеме виднелись Олег и Ксения. Не верилось, совсем не верилось, что они настолько в безопасности.
   - Эй! Что это?! - то был Андрей, выскочивший из толпы, когда увидел удаляющийся вертолет, на сброшенной из которого лестнице, улетала прочь Нина.
   - Захватите и его! - перекрикивая рёв мотора, попросила девушка, но осталась неуслышанной.
   Только когда сестра и любимый мужчина подняли ее на борт, ей удалось объяснить всё о своем спасителе.
   - Нет, он останется в этом городе, - тоном, не вызывавшим возражений, отрезал Шамиль.
   Кто это, Самойлова предпочла не спрашивать. Она и так знала. И поняла всё, до чего они с Олегом пытались дойти в течение нескольких недель. Всё было кончено. Андрея, машущего руками посреди развалин, никто не спасет. Нине попросту не позволят это сделать. Лидер оппозиции Шамиль Рамазаев давно занимался исследованиями на человеческий мозг. Еще учась в университете, Самойлова-старшая читала некоторые из его трудов. Но каким искусным интриганом надо было родиться, чтобы представить все так, будто президент и его незаменимое "Ядро Нового Света" затеяли провести исследования в подземной лаборатории. Очевидно, Рамазаев вынашивал свой план не один десяток лет. В груди щемило из-за оставленного в погибающем городе Андрея. Пускай этот золотой мальчик и не во вкусе Самойловой, но она по-человечески не желала ему такой отвратительной смерти. Она не любила напомаженных красавцев, коим и был Андрей. Она продалась ему, за что ей было до сих пор не по себе. Но это не повод, чтобы желать парню скорой смерти. А он умрет в ближайшие несколько часов. Если еще жив, конечно.
   - Он тебе не безразличен? - Олег попытался считать из сознания Нины ее чувства.
   Девушку кольнуло прямо в сердце, и она в ужасе посмотрела на любимого мужчину. В нем негодовала ревность, не более того.
   - Я не люблю, когда умирают люди, которых я знала, - она уткнулась носом в его пыльный серый свитер и впилась ногтями в крупную вязку на спине.
   Так она чувствовала себя спокойнее, хотя и грудь разрывало от негодования за все, творившееся вокруг. И, в первую очередь, Нина не доверяла Шамилю. Такого желания убить находившегося в непосредственной близости врага, у нее еще никогда не возникало. Она видела безмолвных Олега и Ксению, она хотела им сказать многое, но понимала, что все трое они в ловушке. И они живы до тех пор, пока Шамиль не отдал команды убить всех, кроме верных ему людей. И только спокойствие Ксении внушала доверие. Если младшая сестра не рвет и мечет, значит, не все еще потеряно, и Рамазаев пока не собирается ни с кем сводить счеты. Будь иначе, Ксения давно бы разнесла всё и вся, захватила вертолет и улетела бы на нем до самого Златограда.
  
   - Ямск разрушен. Погибла практически вся верхушка партии, - бесчувственная кукла-диктор с накрашенным лицом-маской твердила из подвешенного под потолком экрана.
   Рамазаев и его приближенные, довольные, сидели в креслах. И только трое его пленников, усаженных в дальний угол кабины и конвоируемых, переглянулись. Нина обреченно вздохнула. Именно в этот момент на экране показали в черных рамках фотографии губернатора, его супруги и сына. Три улыбающихся лица в последний раз в этой жизни смотрели на жителей всей страны. Всей, кроме западного Ямска. Андрей был так близко. Пара секунд, и его можно было б спасти. Можно ли было, если Шамиль уже давно решил не оставлять представителя другой партии в живых. Его бы сбросили, отравили, закололи. Этот молодой мужчина был обречен. Возможно, он это знал и исповедался перед смертью, открыв Нине часть своих секретов. Он погиб, но даровал жизнь ей. Если бы не он, Нина бы не сумела выбраться из покореженной машины. И всё равно, не верилось, что этого человека больше нет.
   Шамиль, этот противный зажравшийся волк еще смел что-то комментировать. Он смеялся в лицо дикторше, которая вещала нечто о силе природы.
   - Нина, лично я верю в природу, - шепнул на ухо девушке Олег.
   Она искоса бросила на него взгляд, остановившись на его скучающем выражении лица, а потом мигом переключившись на спокойную выжидающую сестру. - Природа разумна. И она не смогла допустить вмешательства в ее жизнь. Мы сделали всё, что могли. Справедливость в Ямске восторжествовала.
   - Тоже верно, - согласилась Самойлова-старшая.
   - Эй там, молчать! - приказал Шамиль, услышав их дискуссию.
   Все трое смотрели друг на друга, и в их глазах читался один единственный вопрос: "Что ж делать?" Три маленьких безоружных человека, лишившиеся в одну секунду всех своих близких и родного города, они были бессильны против страшной системы под названием Большая политика. Нина обреченно смотрела на Олега, она не могла не заметить его горящих от ярости глаз. Словно хищник, этот мужчина готов был прыгнуть и перегрызть глотку обидчику. Только нечто незримое все же сдерживало разгневанного музыканта. Обе девушки, сестры, держали его за руки. И он понимал, что не хочет лишиться еще и их. Одно неверное движение, и они, трое уцелевших из западного Ямска, вылетят безжизненными телами за борт вертолета.
   Шамиль торжествовал. Пускай его эксперимент с воздействием на сознание и потерпел неудачу, но зато он поймал и пленил ценных людей, подопытные экземпляры, с которыми он проведет еще много опытов и добьется успеха. Если "Ядро Нового Света" берет выборы деньгами и влиянием, если партия власти уже за несколько дней до голосования прекрасно знает расстановку сил в парламенте, остальным приходится вертеться. Рамазаев последние лет десять только и мечтал увидеть лица наблюдателей от "Ядра", когда будут вскрыты файлы с базами голосов, и партия власти поймет, что несмотря на все свои хитрости, она проиграла выборы. Так просто добиться успеха, достаточно всего лишь запрограммировать людей. Кто-то понижает цены, увеличивает скидки, носит старикам подарки и ручается поддержкой знаменитостей... пускай он этим и занимается, если у него есть деньги. Но достаточно подействовать на один небольшой участок мозга, и люди не клюнут на красивые лозунги партии власти. Осталось только разобраться с иммунитетом госпож Самойловых и гиперчувствительностью Герасимова. Они тоже потомки переселенцев со Старой Земли, и если таких людей в Новороссии много, то никакие уловки Рамазаева не помогут ему выиграть выборы.
   - Люди для вас как куклы, - тихо сказала Нина, обессилено глядя на своего пленителя.
   Руки у нее не были связаны, она могла встать и уйти, куда ей заблагорассудится, никто не запрещал ей даже накинуть удавку на шею лидера партии. Но нечто в глубине сознания поставило блок на столь недальновидные глупые поступки.
   - Всегда так было, моя милая, - Шамиль стоял всего в нескольких шагах от Нины, ну же, кинься на него, перегрызи ему глотку, обеспечь себе свободу, но девушка покорно сидела, боясь пошевелиться. - Всегда был один вожак и безвольная стая. И всегда так будет. Многопартийность придумали неудачники, которым очень хотелось сколотить хотя бы маленькую стайку и увести ее за собой. Но люди не могут без стаи. И я собирался объединить всех в одну когорту.
   - Вы лишаете нас выбора, - встряла в беседу Ксения, глядя затравленным взглядом из-под спутанных волос. - Я хотела бы идти за авторитетным вожаком, а не за тем, кто внушает свое мнение с помощью техники.
   - Увы, пока большинство не научилось думать, придется внушать, забивать вольнодумцев, заставлять идти одним строем. Кто успел стать первым, тот и владеет всем миром.
   Шамиль - самый обычный обезумевший ученый, которому вскружила голову якобы гениальная идея. Слушать его как бы логичные доводы было донельзя скучно. Его мысли устарели, как минимум, лет на двести. Людей на Новой Земле отпустили в свободную жизнь. Азиаты и американцы не задумывались о политике, Наукоград процветал, собирал кадры со всех трех существующих в этом мире государств. Только у Новороссии, как всегда, имелся свой путь. Лишь в этой стране власть боялась отпустить свой народ, словно отец, не доверяющий непутевому несовершеннолетнему ребенку. Люди пытались жить по всеобщим законам, а сверху им навязывалось чье-то авторитетное мнение. И сейчас троим жителям этой страны представлялась возможность свести счеты с обезумевшей властью. Но они ничего не могли сделать. Они хотели жить, потому следовало смириться с пленом. Глупо было б погибать в попытке уничтожить Шамиля Рамазаева и его однопартийцев. Этим бы ни Олег, ни Нина, ни Ксения совершенно ничего не добились. Трусость? Нет. Здравый смысл. Это война, и сражаться на ней предстоит грамотно, их трое, и растрачивать свои жизни на пылкие вопли - расточительство. Но и что делать дальше не ясно. Если не остановить Рамазаева, то рано или поздно он превратит весь мир в покорных ему зомби.
   А что было бы, не подними Нина с Олегом вопрос о вечерних встрясках в мегаполисе? Люди, теперь уже погибшие люди, не понимали бы, что творится с ними. Они боялись бы поделиться своими страхами с соседями. Каждый переживал бы свое горе. Рано или поздно все бы поняли, что им от покачиваний и покалываний становится очень даже хорошо, всем внушили бы, подредактировали бы ощущения, заставили бы думать, как все вокруг прекрасно. Природа, конечно же, не стерпела б такого наплевательского отношения, и все равно б поглотила Ямск. Это место было обречено с того дня, как в этих краях появился Шамиль с его учеными. Не приди этот амбициозный политик, нашелся бы другой, кому не давало покоя безразличие общественности к его персоне. Не факт, что не явился бы сюда безумный генетик или сумасшедший строитель. Люди всегда придумывают противные природе вещи. А она терпит, до тех пор, пока может. Люди - это паразиты на любой планете. И чем спокойнее край, в котором они поселились, тем вероятнее, что в скором времени это место станет самым беспокойным на всей планете. Люди призваны разрушать. Они не могут существовать без уничтожения планеты, на которой живут. Они считают, будто делают это во благо, для грядущих поколений, но они усердно пилят ветку, на которой устроились. Это пока Наукоград и два государства на Новой Земле живут припеваючи. Пройдет пара сотен лет, и там появятся свои Шамили, которые начнут уничтожать окружающую среду. Природа хрупка и капризна, она не потерпит паразитов, она способна защищать себя. А люди... убив один прекрасный уголок, похоронив в братской могиле тысячи своих соплеменников, уйдут дальше разрушать и уничтожать, пока есть на то возможность. А когда планета истощится как Старая Земля, они снова построят корабли и, взяв самых лучших представителей своего рода, отправятся искать следующий уголок во вселенной, следующую жертву. Пройдут тысячи лет после того, как умрут сестры Самойловы и Герасимов, придут в эту жизнь еще тысячи неправильных людей, не настроенных на уничтожение, и опять людскому племени придется улететь на другую планету. Люди строят, но тем самым они уничтожают. Они все поголовно агрессивны и эгоистичны, потому возникают конфликты и ведутся войны, потому кого-то убивают, кого-то берут в плен. И жалость отсутствует при этом как вид. Не лила же слезы Самойлова Нина по погребенному под бетонными плитами Лыкову. Не оплакивала ж она своего начальника и сотрудников своего отдела. Не страдала по Андрею Лисицыну. Хотя эти люди и были ей близки. Эта, казалось бы, правильная женщина, такая же бессердечная, как и остальные, перешагнула через чужие жизни в поисках блага для себя. Зато теперь рядом с ней был Герасимов, которого она теперь любила и боготворила. Только близость желанного человека совсем не добавляла ей радости.
   - Нина, мы убийцы, ты довольна? - голос Олега звучал как-то опущено.
   Она не хотела смотреть на него. Мрачные мысли окончательно заполонили весь ее разум. Она такая же дрянь как и все люди. Только сейчас, очутившись в плену, она поняла это.
   - Нет, - прохрипела девушка, глотая слезы, внезапно образовавшиеся у нее на глазах, и крепко сжала тонкие пальцы музыканта. - В смысле, нет, не убийцы. И в смысле, не довольна. Мы спасли часть людей от гнета. Многим открыли глаза.
   - И тебе не больно вспоминать тех, кто остался там?
   Он говорил о ребятах из группы, о Катерине, к которой он пускай и охладел, но которой вовсе не желал подобной кончины... Успела бы его бывшая возлюбленная уехать. Он жив, а как же они? Что если сегодня они были в городе? Значит, теперь всех этих людей нет.
   - Мне, - тяжело дыша, борясь с накатившими слезами говорила Нина, - всю жизнь будут сниться погибшие знакомые. Я ведь так и не успела помириться с Лыковым. Не разобралась с Андреем. Я жила так, словно завтра всегда смогу увидеть всех, кого ни захочу. Ссорилась, проклинала, небрежно относилась. Не подозревала, что каждый день может стать последним.
   - Не кори себя, - сестра положила руку Нине на плечо, - все мы, люди, такие. Сначала всех уничтожим якобы во благо, а потом рыдаем.
   Их ждала абсолютно новая жизнь, без прошлого и будущего. И это уже не волновало Нинину душу, которая на самом деле погибла на развалинах Ямска вместе с ее прошлым и будущим.
  

Эпилог

   - Я ее любил, - миллионный раз твердил молодой высокий блондин, сидя на обломке бетонной стены.
   Он рвал на себе волосы, стонал и выл, и никто не замечал его на этом кладбище мегаполиса. Разбушевавшаяся природа устала, толчки прекратились, но это не придавало облегчения. Оживленные улицы Ямска теперь навсегда превратились в груду серых похоронных плит, в кладбище похороненных заживо людей, смотрителем которого остался он, Андрей Лисицын.
   Он любил Нину, только не хотел показывать вида, все время желал, чтобы девушка разглядела в нем джентльмена. Но увлеченная разборками с землетрясениями, Самойлова совсем ничего не замечала. Теперь она в плену, можно считать, труп живой. И что делать ему...
   - Живой! - раздалось за спиной у Андрея, что тот даже подпрыгнул от неожиданности.
   Обернувшись, он увидел растрепанного, грязного, измазанного то ли своей, то ли чужой кровью парня лет двадцати пяти. Он с трудом стоял на ногах и, шатаясь, словно восставший зомби, направлялся к Лисицыну, повторяя единственное слово, принадлежность последнего к миру живых.
   - И ты... как вижу, не мертвый! - саркастически улыбнулся сын губернатора мертвого мегаполиса.
   - Ага, сам не знаю, как спасся! - довольно улыбнулся парень, предъявив Андрею улыбку из разбитых зубов.
   Тот отвернулся, уж слишком зловещим было это зрелище. Парню б в больницу да в баню, а потом уже рассуждать о жизни и смерти. О своей внешности Лисицын предпочитал не думать. Сам, поди, не краше.
   - Я выжил, потому что хотел найти ее...
   - Женщину? - переспросил Лисицын.
   Слова о том, что все вокруг погибли, так и желали сорваться с языка, но нечто притормаживало, твердило в душе - стой, не надо.
   - Самую прекрасную на всей планете! Любимую!... - выживший начал сходить с ума, хохотал между фразами, махал руками...
   Да тут и нормальный с ума сойдет в этой долине трупов. Андрей и сам понимал, что давно пора уходить. Но куда и как, неужели пешком? Другого способа не представлялось.
   - Ты мне поможешь найти мою женщину? - выживший зверски вцепился в плечи грязного измятого пиджака Лисицына.
   - Я не желаю рыться в трупах, - брезгливо бросил сын губернатора.
   - Ты не понимаешь, она жива. Я точно знаю, что она жива. Нина не могла умереть. Потому что у нее есть я...
   Нина... Самойлова? Да сколько девушек с таким именем жило в Ямске. Было бы наивно думать, что это счастливое совпадение. Или не совсем счастливое, потому что права на эту девушку есть только у него, Лисицына.
   - Самойлова жива! - шепелявил меж тем обезумевший спасенный. - И ты найдешь ее.
   - Найду! - с уверенностью пообещал Андрей Лисицын. - Но для себя.
   Он резко развернулся и пошел прочь. А спасшийся парень плелся за ним следом. Нина не будет его женщиной - это они еще посмотрят. Главное найти ее.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"