Котенко А. А. : другие произведения.

Спрятанная принцесса

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.00*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Всё детство она провела в лесной глуши. Ее воспитывали как знахарку и пригласили ей наставницу. Однако, она эльфийской крови, пускай и только наполовину. Она последняя из наследников престола в землях де Милагро. И ей предстоит навести порядок и прекратить междоусобицу. Ей всего-то шестнадцать, бабушка отправила ее в лапы захватившего трон тирана. Но бабушка не так проста, как кажется, и у нее есть козыри в рукаве!!! Роман экспериментальный. Скажем так, это одно тренировочное упражнение. Плюс изучение спроса современного читателя. Потому это произведение НИКОГДА не будет распространяться за деньги. Я б не хотела его видеть на пиратских сайтах, но та то воля Божья. 25/11/2012 - закончено!

Эстэрра. Спрятанная принцесса


   Оглавление
   Часть 1. Бэлатэрра 1
   Часть 2. Таинственный остров Кобэррэ 23
   ЧАСТЬ 3. Путь домой 79
   Часть 4. Добро пожаловать в Милагро 125
   Часть 5. Пленники принцессы 143
   Часть 6. Всё на свои места 172
  -- Часть 1. Бэллатэрра
   Наутро в Бэллатэрре разразился скандал. Передохла вся птица. Откуда юной знахарке Мадлен было знать простую истину -- нельзя заменять перо магической птицы хоро-хоро обыкновенным индюшьим. Конечно, в густых лесах в округе Бэллатэрры никто вовеки веков не слышал и не догадывался о хоро-хоро. А Мадлен, по правде говоря, не имела и малейшего представления о переливающихся на солнце, длинных изящных перьях птицы с озера Сок, что в южных землях. Девушке попалось только таинственное название в книге заклинаний, подаренной ей пару лет назад наставницей. И этого оказалось достаточно, чтобы попытаться приготовить зелье по древнему рецепту южных мудрецов. Не права оказалась госпожа Эдель, когда намекнула, будто шерсть ню, перья из филейной части хоро-хоро, кровь нерожавшей козы и прочие ингредиенты присутствуют в магических рецептах по простой причине -- авторы древних книг заклинаний очень не хотели, чтобы их мудростью пользовались все, кто ни попадя. И госпожа Эдель дала понять юной ученице, что хоро-хоро, например, совсем не отличается от индюшьего, а между рожавшей и нерожавшей козой нет никакой разницы, да и фаза луны не влияет абсолютно ни на что, кроме приливов и отливов.
   Услышав о случившемся море в Бэллатэрре, Мадлен прекрасно поняла, что ее скромная попытка сварить любовный приворот подкосила всю домашнюю птицу в округе, а намёки Эдель не касались избранного девушкой любовного эликсира. Хуже всего, на нее, несчастую шестнадцатилетнюю колдунью, падет подозрение Ирэн. Ее подозрения всегда падают именно на Мадлен, что бы ни произошло. Старшая сестра не упустит из виду неожиданный мор птицы. Случись подобное в столице, Монтэрре, или хотя бы в Арене или Порту, или любом другом большом городе Инселерда, на потерю пары-тройки дюжин кур, петухов и индюков никто бы и внимания не обратил. А в захолустье вроде Бэллатэрры, спрятанном от всей страны непроходимым сосновым лесом, в дыре, куда ведет она полузаросшая дорога... падёж птицы в каждом дворе -- национальное бедствие.
   Мадлен торопилась. Она быстро шла по тропинке вглубь густого леса. Девушка плотнее запахнула темно-серую почти непродуваемую накидку, и почувствовала, как остывшая восковая фигурка, хорошенько припрятанная в тонком мешочке на шее, впивается в грудь крошечными неуклюже слепленными ручонками. Черное индюшачье перо, спрятанное под тонкой белой рубашкой, шекочет грудь, напоминая, что все содеяное -- дело рук одной колдуньи-недоучки. Мадлен решилась воспользоваться пером совсем немагического индюка ещё и потому, что в соседнем рецепте говорилось о возможности замены шерсти таинственной ню из восточных каменных пустынь, пухом белой домашней кошки. Мадлен сделала глупость. Тот кошачий рецепт предназначался для сущей мелочи -- ускорения роста мужских усов. В отличие от обряда, пробуждающего пылкое чувство, страсть, обряда, заставляющего чаще биться сердце и соединяющего невидимыми узами мужчину и женщину. И теперь из-за влюбленности юной колдуньи, все крестьяне Бэллатэрры остались на ближайшее время совсем без птицы.
   Мадлен оставалось надеяться на чудо, что у Тэдора Мирэйя, чью куклу девушка и слепила из воска, теперь вдруг не отрастут усы, не появится длинный хвост и не увеличится число конечностей.
   Возле заброшенной мельницы паслись белоснежные кудрявые овцы лорда Монтэррского. Заслышав приближающиеся шаги, животные тут же подняли в сторону Мадлен с три десятка испуганных глаз, и уже через пару секунд, отвернулись и продолжили жевать сверкающую в свете летнего знойного солнца траву. Их спугнули только тяжелые мужские шаги, раздавшиеся со стороны мельницы. Мадлен ни на минуту не усомнилась то был он, её обожаемый Тэдор.
   Он протянул к девушке руки, попытался привлечь к себе, обнять, но она отвернулась. Тонкая иголка, сродни той, которой она в лесу царапала на восковой кукле глаза и которую позже вонзала в сердце корявому кукольному Тэдору, вонзилась сейчас в сердце Мадлен. Она считала этого высокого ладно сложенного мужчину чуть ли не первым красавцем в Эстэрре, но вдруг чувство вины за неправильный приворотный ритуал встало между Мадлен и её возлюбленным. Она боялась даже посмотреть в его карие страстные глаза, не решалась и взглянуть на него, прежде желанного.
   - Совсем не хочешь поприветствовать меня? - шутливо спросил он, и его бархатный голос снежным нордэрдским комом прошелся по ее сердцу.
   Мадлен заставила себя обернуться и поклониться.
   - Приветствую, господин Мирэй.
   - Так церемонно, словно на королевском приёме?
   Тэдор принял правила игры и отвесил низкий поклон до земли, выставив напоказ желто-зеленые с прорезями рукава камзола под нарядным синим плащом.
   Когда он выпрямился Мадлен тут же поспешила отвести взгляд. Если прямо сейчас она не прикоснется к его гладко выбритой щеке, или не намотает на тонкий дамский пальчик его смоляной локон, то до исхода ночи попросту умрет от неразделенной любви. Она сойдет с ума, вспоминая резкий лилейный запах его духов, перебивающий благоухание весенних цветов.
   Не взяв протянутую им руку, девушка перепрыгнула разделявший их с Тэдором ручей, и они пошли рядом. Мужчина все время касался ее плеча, и от того Мадлен становилось поистине страшно... страшно от своих чувств к нему. Девушка не нашла другого выхода кроме как обогнать его и, добежав до мельницы, отодвинуть в сторону ветку плакучей ивы, что свисала над скромной низкой дверцей, входом в мельницу.
   Он засмеялся и потрепал девушку по щеке, когда ей вновь пришлось обернуться в его сторону:
   - Не сторонись меня, котенок!
   Мадлен украдкой взглянула на его гладко выбритый подбородок. Ни малейшего намека ни на усы, ни на бороду. От души девушки отлегло:
   - Не верю, что господину хотелось бы флиртовать с крестьянкой вроде меня.
   Не успела Мадлен завершить свой скромный отказ, как Тэдор повернул ее лицом к себе и уставился в ее широко распахнутые от неожиданности глаза. Даже сквозь толстую накидку Мадлен чувствовала его сильные пальцы, сжимавшие плечи.
   - Я нашел под ногами сияющий бриллиант. И я не прощу себя, если не подниму его.
   И это о ней, о простой знахарке из Бэллатэрры. Она зачарованно смотрела на алые губы Тэдора. Он прижал девушку к стене так сильно, что острый камень врезался ей под лопатки. Мадлен, вздрогнув, огляделась, словно кто-то их здесь мог увидеть. В дверном проеме качались хилые ветки ивы, заброшенная мельница была пуста и безмолвна. Девушка положила руки на грудь прекраснейшему из мужчин, думала оттолкнуть его, но в глубине души она желала, что Тэдор возьмет ее в охапку и расцелует до смерти, и она после нескольких недель их опасной игры в тайные свидания, наконец, узнает мужские ласки. Ей всего шестнадцать, она еще никогда не влюблялась, никто за ней н ухаживал. Некому было. Во всей Бэллатэрре. Мадлен не знала, что существует в Эстэрре такой человек как Тэдор, который способен лишить ее покоя.
   - Я обычная девушка, как все, - прошептала Мадлен, пряча взгляд, хотя сердце предательски гулко билось под его большой сильной ладонью. - Правда, не такая безропотная как некоторые сверстницы, да...
   - Ты необыкновенная!
   Он прикоснулся губами к ее рту. Теплыми мягкими губами, Мадлен их представляла совсем иначе. Но несомненно с мятным привкусом. Её любимым. Он дышал ей прямо в рот, пытаясь раздвинуть крепко сжатые губы языком. Но зажмурившаяся от страха перед пускай и приятной неизвестностью Мадлен резко оттолкнула мужчину, и ему пришлось упереться руками о стену, чтобы не упасть. Тэдор вопросительно поднял брови:
   - Я тебе что, не нравлюсь?
   - Нравишься! - скороговоркой сказала девушка, устыдившись приступа трусости. - Просто... А вдруг увидит кто... Боги, Тэдор, - она прикусила губу, - не надо меня так смущать!
   Его напряжение заметно спало. Он, герцог Тэдор Мирэй, никогда не выносил отпора, даже малейшего, но сейчас мило улыбнулся девушке, сдвинул с ее головы шерстяной капюшон и прикоснулся губами к мочке уха.
   - Запомни! Я никому не позволю застать нас врасплох!
   - Пойдемте в нашу усадьбу, по пути и поговорим...
   - При всех? - сухо заметил он. - И о чем же мы будем говорить? О луне?
   Нет-нет, Мадлен всегда мечтала, что возлюбленный обязательно должен написать чудеснейшие стихи о ее бездонных глазах и роскошных смоляных волосах. Девушка наговорила столько метафор госпдину Тэдору, что и сама готова была помочь с написанием прекрасного. Но герцог, услышав всё это, только рассмаялся:
   - Неужели? - он смотрел на девушку со странной снисходительной улыбкой, словно его мысли занимало нечто другое, в то время как взгляд был прикованк пухлым алым губам девушки. - Считаешь, мне потребуется помощь?
   - Хотя бы выслушать мнение девушки! - улыбнулась она.
   - Все эти нудные, простите, стихи -- это ваше женское дело. Ты, наверное, еще спишь и видишь, как будешь составлять в стихах мое предложение руки и сердца?
   - Непременно, только обратись! - язвить так язвить, приняла правила игры Мадлен. - Только опиши свою избранницу, а я постараюсь подобрать самые убедительные слова, чтобы ты добился ее руки!
   - Тогда скажи мне, котёнок, какие слова убедят тебя?
   Мадлен встала как вкопанная.
   - Я никогда не выйду замуж, - без тени сомнения заявила она, хотя и понимала, что предательская улыбка выдает ее ложь.
   Скрывая радость, Мадлен тряхнула головой, и капюшон снова упал ей на лицо, она только успела бросить взгляд на Тэдора. Он недовольно фыркнул:
   - Котёнок хочет превратиться в старую каргу, коротающую дни в полуразваленой хибаре, окруженную двумя десятками кошек, мешающую в горшке никому ненужные зелья и нашептывающую дурацкие бесполезные заклинания?
   - Бесполезные?! - взвизгнула Мадрен, злость ее не знала границ, когда возлюбленный нелестно отозвался о ее колдовстве. - Запомни раз и навсегда! Мои заклинания не настолько тупые, как тебе кажется!
   Несмотря на то, что Тэдор кивнул, Мадлен понимала, он смеется над ней.
   - Твое дело, верить мне или нет. Но я не брошу учиться, даже если выйду замуж.
   Он ухмыльнулся и покачал головой.
   - Хочешь показаться рассудительной...
   - Представь себе, я абсолютно серьезна, Тэдор. Замужем я или нет, но учиться я не брошу. Как моя бабушка Меринда, мудрая эльфийка.
   - Нашла кому уподобляться. - Тэдор на мгновение умолк, когда Мадлен с ненавистью взглянула на него, но потом добавил: - Конечно, бабушка Меринда -- замечательная женщина, но не забывай, к чьему роду она относится и кто ее муж. Мерзейший надменный лорд!
   - Тогда я постараюсь не выходить за лорда! - объявила очевидное решение Мадлен. - Я слышала, что наследник престола в Нордэрде никак не может жениться. Якобы принцесса Анжелика сгинула где-то в плену. Значит...
   - Я сочувствую господину Ричарду, если он положит глаз на тебя, дорогая... ты же минуту назад сказала, что никогда не выйдешь замуж.
   - А кто сказал, что выйду? - Мадлен сдеала кислую мину, сообразив, что он подловил ее. - Может, я в храм уйду. Жрицей.
   Стянув перчатку, Тэдор облокотился на дверной косяк и провел пальцем по ее губам:
   - Не могу такого представить! Чтобы ты дала обет безбрачия! Ни в жизнь!
   Его слова задели Мадлен.
   - Странно, но я с большей охотой буду почитать Единого, чем стану подвластной мужу.
   Тэдор обвел пальцем контур ее рта.
   - Какая ты глупая, ну право слово. Но мной ты будешь всегда согрета, довольна и так занята, что у тебя не останется времени на чтение дурацких гримуаров и приготовление всякой самодельной бодяги.
   От его прикосновения Мадлен казалось, что она сейчас обратится в пар и растает. Но ее возбуждение охлаждал страх. Нет, она не боялась Тэдора... но все равно была скована ужасом.
   - Уймись! - воскликнула на со смехом. - Я не выйду замуж. Я не хочу, чтобы мной кто-то командовал. Я терпеть не могу сопливых детей. Я уйду в храм, где меня будут посещать откровения, к которым прислушается сам Президент Централи!
   - Шутишь? - бормотал Тэдор. - Не подвластная мужу?
   - Нет, просто одна из моих чудовищных причуд. - Мадлен показала ему язык и схватила за руку. - Пойдем в нашу усадьбу, я все расскажу по дороге.
   - Еще чего! Там будет твоя сестра. Эта мымра меня откровенно недолюбливает и считает причиной всех бед. - Тэдор привлек ее к себе, обнял за талию. - Я придумал кое-что получше, Мадлен.
   Он потащил ее обратно, направляясь вглубь мельницы. Девушка засмеялась, чтобы скрыть замешательство, но позволила тянуть себя шаг за шагом в темноту, в старую неубраную комнату, где валялись старые тростниковые корзины и прогнившие бочки.
   Вторая перчатка Тэдора упала на землю. Оттеснив Мадлен в угол и крепко зажав ее коленями, он закрыл ей рот поцелуем, а руки тем временем пытались расстегнуть ее блузку.
   Плохи дела. Всё зашло слишком далеко. Она же просто хотела потренироваться с заклинанием. Хотела просто заставить Тэдора полюбить ее и жениться на ней. Мадлен запротестовала, но герцог, казалось, ничего не слышал, развязывая батистовые тесьмы, а потом и вовсе задрал подол вверх, оголив девушке ноги.
   - Тэдор! - взвизгнула она, когда его теплые пальцы коснулись бедра.
   Он обхватил ладонями ее грудь и хрипло прошептал ей на ухо:
   - Я хочу тебя. Ты необыкновенная. Ты свела меня с ума.
   - Только не здесь. - Дико глядя на Тэдора, Мадлен вцепилась в его запястья, скрытые юбками, однако, мужчина легко высвободился.
   - Тогда где? Мадлен, ты меня убиваешь! Ты такая тёплая!
   Его руки скользнули от бедер к спине, потом опять к грудям и стиснули их. Мадлен испуганно вскрикнула. Тэдор. Он герцог, ему ведом этикет, неоспоримый среди дам знатного происхождения, тогда как она провела всю жизнь в Бэллатэрре, в родовой усадьбе обедневшей лекарши. Она не имела ни одного поклонника, тем более герцога, коим и был прибывший две недели назад по каким-то личным делам Тэдор. До сих пор он был милым галантным обожателем, целовал руку, поддразнивал, придумывал ей разные восхитительные имена. Похоже, любовные чары индюшьего пера попросту свели его с ума. Что случилось бы, используй Мадлен перо птицы хоро-хоро? Он больше не был галантным. Целуя, он прижимал ее к стене, раздвигал коленом ей ноги. Девушка боролась, пытаясь увернуться. Тщетно. И только почувствовав, как тонкая нить с амулетом, висевшего на шее, порвалась и упала, Мадлен резко оттолкнула его и дернула юбки вниз.
   - Тэдор! - крикнула она, переводя дух.
   Он тут же отступил, его щеки пылали.
   - Значит, ты больше не хочешь меня, - сказал он, тяжело дыша.
   - Хочу! Только не так! Не этого!
   - Прошу прощения, - Тэдор выпрямился. - Не хотел обидеть.
   - А я и не обиделась, только...
   Голос Мадлен предательски дрожал, она испуганно смотрела в темноту. Не следовало встречаться с мужчиной у забытой мельницы. Он неправильно ее понял.
   - Хочешь сказать, брак? - он нагнулся за перчатками, и краем глаза увидел, как в дальний угол шмыгнула крыса. - Я думал о помолвке. Но ты... сомневалась?
   Конечно же, она сомнвалась! Тэдор приехал сюда по делу, в красивом придворном наряде, чтобы купить единорогов для короля, и на несколько недель задержался в их поместье, лишенном всяческих развлечений. Его болтовня о женитьбе ничем иным, как шуткой, не казалась. Он никогда не говорил об этом серьезно, между семьями не велось никаких переговоров и сватовства, хотя вездесущая Ирэн успела навести справки о материальном положении Тэдора и, надо сказать, оно не особо обрадовало сестренку. Разумеется, он герцог, у него большие связи, но он всего лишь безземельный младший сын. К тому же, внебрачный. Правда, Мадлен и сама имела неплохое приданое, и бабушка Меринда обещала подарить ей к свадьбе целое поместье на юге Эстэрры. Ирэн считала, что она может сделать куда лучшую партию, однако мнение сестры интерсовало Мадлен в последнюю очередь. С самого начала, как только Тэдор ей улыбнулся, она знала: ЭТО ОН!!!
   - Я не сомневаюсь. Я тебя люблю.
   - Милая, - нежно произнес он. - Ты довела меня до безумия. Прости. Я не должен был вести себя так грубо. Не понимаю, что заставило меня потерять голову?
   Мадлен старалась не смотреть на черное перо индейки и некузявого воскового уродца с дырочкой в сердце, которые теперь, незамеченные, выглядывали из поднятых им перчаток.
   - Ничего, стараясь быть веселой, сказала она. - Ты меня поразил. Я никогда еще... я не должна была... Ирэн придет в ярость, если узнает, что мы здесь встречались.
   - Ну да, ты поступила неразумно. Другой мужчина просто не дал бы тебе уйти.
   - О, вы сама доброта, господин!
   Он нахмурился:
   - Мадлен, я серьезно. Пообещай мне впредь быть осмотрительнее.
   Чуть заметный румянец покрыл ее щеки.
   - Осмотрительнее?
   - Да. Когда мы поженимся, тебе придется оставить свои детские привычки. Это в девушке прелестно, когда она бегает по лесу и собирает всякий мусор для своих проказ и заклинаний. Но в своей жене я этого не потерплю!
   Опустив голову, только сейчас Мадлен вспомнила мертвых птиц. Она, действительно, слишком порывиста. На это постоянно жаловались Ирэн и ее супгуг, господин Пунт: "Мэд, остановись хоть на минуту и подумай! Почему не можешь придержать язык! Женщине не подобает так говорить! Будь сдержаннее, Мэд, не смейся так часто, не надо столько вопросов!"
   - Обещаю исправиться, - пробормотала она, беспомощно глядя на любовный амулет. Если сейчас Тэдор опустит взгляд, то увидит его. - Попытаюсь.
   - И обещай, что больше не будешь заниматься этим дурацким колдовством. Я понимаю, что ты не сделаешь дурного, но маги отдают всех себя заклинаниям и не оставляют ничего для детей. Большинство из них бесплодны.
   Мадлен кивнула. Он собирается жениться. На ней! Получается, амулет подействовал! Больше ей никогда не пригодится магия. Достаточно этого колдовства, и мужчина ее мечты принадлежит ей!!!
   - Даёшь слово. - Твердо произнес он. - Я хочу, чтобы ты отреклась от своих магических учений перед Единым.
   - Но Тэдор... - герцог намурился. - Это серьезная клятва! Ее нужно давать в храме, перед жрецами, нет? Обещаю сделать это, когда поеду на ярмарку в Монтэрру. - пообещала Мадлен.
   Он покачал головой.
   - Зачем ехать так далеко? Просто мыслено поклянись перед Единым, и всё. - Она кивнула. - И не надо делать такой несчастный вид, милая. Я ж люблю тебя.
   Мадлен посмотрела на него и провела языком по губам. Он ее любит. Затем, не сводя с Тэдора глаз, она схватила его руку и вытянула перчатки вместе с амулетом.
   - Можно я оставлю их на память?
   - Они твои, - улыбнулся он. - А утром я поскачу в Порту, чтобы получить разрешение лордов на нашу свадьбу.
  
   Ирэн любила твердить, что у младшей сестры есть неведомый ангел-хранитель. Она предпочитала вспоминать о нем с возмущением, когда Мадлен чудом удавалось выйти сухой из воды после очередной проделки. Честно говоря, так оно и было. Мадлен во что бы то ни стало не признавалась в этом старшей сестре, хотя время от времени действительно видела во сне белое пушистое создание с милейшей кошачьей мордочкой и перламутровыми крылышками словно у бабочки. Это все, что помнила Мадлен о своем ангеле. Подробней описать его у девушки не получалось. Несмотря на балый цвет шерсти, существо из снов пугало Мадлен, она сердцем чувствовала, что ее ангел далеко не дружелюбное существо, полное тьмы и невероятной злой силы. Девушка не хотела рассказывть о нем никому, потому что боялась, как бы это существо не приняли за тайного посланника Злого бога, о котором в Эстэррских лесах ходили далеко не самые лучшие мифы, а королем был издан указ казнить любого, кому являются эти существа. Но только Мадлен прекрасно знала: её белое пушистое создание ничего не имело общего со Злым богом... это был просто ее ангел-хранитель. А если он больше тьма, чем свет, то лишь потому, что ему по статусу положено держать в страхе много злых существ.
   Определенно сегодняшним вечером Мадлен была под его защитой. Ведь никто не увидел, как Тэдор целовал ее. Сердце у девушки подпрыгнуло от страха. Подумать только: их могли застать вместе! Правда, мысль о грозившей опасности делала все воспоминания о недавней встрече более восхитительными.
   Девушка быстро окинула взглядом комнату, словно из-за портьер могла вдруг появиться ее старшая сестра. Закрыв глаза, она снова и снова с упоением в сердце вспоминала недавнюю встречу с любимым человеком. Она уже с нетерпением ждала, когда Тэдор, получив согласие у лордов, приедет за ней на белом коне. Положив книгу на колени, Мадлен еще раз убедилась, что ее одежда в порядке. "Необыкновенная женщина", - говорил он ней Тэдор. - "Сверкающий бриллиант". И поцеловал ее.
   А ведь когда он только приехал, она с большой неохотой спустилась в главный зал, ожидая долгую, скучную трапезу с каким-нибудь важным гостем: зазнавшимся эльфом с островов, или королевским визирем, которого кроме пары свитков и мешка золота ничего не интересовало. Такое событие запросто могло стать ещё одним прекрасным поводом для Ирэн выбранить сестру за неподобающие манеры.
   Чем старше Мадлен становилась, тем больше чувствовала себя чужой среди людей, которых знала и любила всю жизнь. Она любила Бэллатэррский лес, старые дубовые рощи и огромные сосны, необитаемые запущенные усадьбы эльфов и тихие убежища лесных животных. Любила она объезжать прекрасных лошадей, которых господин Пунт разводил и выращивал для бабушки Меринды на ее пастбище у опушки королевского леса. Та любила своих племянников и племянниц и в сопровождении гончих и детей обожала путешествовать по окрестностям Бэллатэрры, невзирая на предупреждения Ирэн, что рано или поздно ее выследит какая-нибудь банда разбойников.
   Младшая сестра любила даже Ирэн, хотя обе порой так раздражали друг друга. Повседневный распорядок жизни в усадьбе, установленный Ирэн, предмет ее гордости, казался Мадлен невыносимо скучным и однообразным.
   Но Тэдор Мирэй все изменил. Это вам не какой-то скучный сборщик платы за право выпаса свиней в желудевом лесу Бэллатэрры или овец на цветущей поляне. Он был приближенным одного из эльфийских лордов - изящный, умный, и, самое главное, восторгавшийся свободным нравом Мадлен. Он улыбался ей, подмигивал, если Ирэн бранила ее за неуместный смех, и Мадлен чувствовала себя наверху блаженства. Он обратил на нее внимание! Не как на капризную принцесску, а как на достойную девушку. Он принял все правила игры старшей сестры и начал придумывать с Мадлен словесные развлечения, и даже защищал от надоевших за шестнадцать лет упреков сестры. В его присутствии она, казалось, была на вершине счастья, и без него не переставала восхищаться его добротой, умом, любезностью. Она не понимала, как могла жить без Тэдора целых шестнадцать лет!
   Ирэн не воспринимала гостя всерьез. Поняв, каким взглядом сестра смотрит на этого мужчину, она сказала, что господин Мирэй просто играет с Мадлен, и ей лучше быть поосторожнее с человеком, который служит у эльфийского лорда и вращается при дворе короля. Даже немногословный вялый господин Пунт предостерегал ее насчет Тэдора. "Человек может хвалить необъезженную молодую кобылу, - сказал он после первого же вечера в усадьбе у Ирэн, - но, когда дойдет до покупки, свое золото он выложит за смирную лошадь".
   Мадлен негодовала, вспоминая его слова. Потом отложила книгу с пером, нагнулась к очагу и зажгла сальную свечу. Как она хотела посмотреть на выражения лиц Ирэн и господина Пунта, когда Тэдор вернется с благословением ее опекуна на брак!
   Она снова уселась на сундук с книгами, прижала к губам перчатки Тэдора и глубоко вдохнула резкий, но приятный лилейный запах его духов. Согрев пальцы между коленями, она придвинула к себе письменные принадлежности. Мадлен давно перестала говорить о своих чувствах и мечтах, держа их при себе, как и тайну своего темного хранителя. Единственный человек, кто понимал Мадлен, - ее великолепная, загадочная бабушка Меринда.
   Хотя она встречалась со своей бабушкой и опекуном всего пару раз в жизни, эти встречи сохранились в ее памяти, как сны наяву. Бабушка Меринда - черноволосая как и Мадлен, царственная, словно львица, и столь же опасная. И вечно молодая. С Мериндой некого сравнить, нет простого описания, которое ей бы подошло. Ирэн боялась её, хотя никогда не говорила почему. Даже господин Пунт испытывал благоговейный страх. Этот с виду мягкий человек был настолько мудр, чтобы скрывать свои истинные эмоции. Только Мадлен все равно чувствовала истинное отношение к бабушке Меринде. Но и Ирэн, и господин Пунт, упоминали её имя всегда с благодарностью и священным трепетом, словно бабушка Меринда - богиня, а не эльфийская женщина.
   Только бы бабушка Меринда одобрила предложение Тэдора! Мечтала Мадлен. Тогда ни сестре, ни госполину Пунту нечего будет возразить. Девушка задумчиво помешивала пером в чернильнице. Она собиралась написать пылкие стихи о том, как Тэдор признавался ей в любви. Ирэн относилась к ее поэтическим опытам с пренебрежением, считала их бесполезным занятием, советуя лучше совершенствоваться в рукоделии. Мол, не подобает девушкам бумагу марать. Рукоделие... Мадлен стыдливо посмотрела на корзину с незаконченной скатертью. По сравнению с безупречной вышивкой сестры ее работа выглядела так, будто ее сделал толстопалый тролль.
   А ещё Мадлен предпочитала выполнять указания бабушки Меринды, которые та отправляла ей в письмах на древнеэльфийском. Она требовала, чтобы внучка научилась разбираться в любом присланном ей документе. В Бэллатэрру регулярно приходили секретные рукописи, как интересные, так и скучнейшие, копии писем существ всех рас и сословий - от Президента Централи до нордэрдского гнома-ремесленника. Додуматься искать секретные документы в лесной глуши -- это надо еще догадаться!
   Мадлен выхватывала эти пакеты из рук посыльного и срывала печать раньше, чем он успевал спешиться. Не важно, что давала ей читать бабушка. Даже скучнейшее предписание на языке Централи требовало размышлений о делах, над которыми она прежде не задумывалась. Имеет ли место преступление, которое совершил разбойник, называемый в Централи Сорро, когда он похитил из гробниц в Негара принцессу северного государства? Мадлен с тревожным интересом читала рассуждения Центральского судьи, с облегчением узнав в конце документа, что принцессу вернули на родину, а обычай с погребением живого человека был частью гнусного заговора. Значит, нашлась холостяку Ричарду невеста.
   Но куда интереснее были невероятные книги вроде "Инселерд в картинах". Ирэн говорила, что она слышала о ней в Шамсмадэне, где ее называли "Мириады небылиц". Всем доподлинно известно, что в огромном фолианте написаны лишь сказки, придуманные одним шамсмаденским бродягой. Тем не менее, Мадлен жадно впитывала каждое слово рассказов мальчишки Сунна, писавшего о своих путешествиях в неведомые земли Хигащи, о ярких птицах и разноцветных гигантских кошках, на которых ездили как на лошадях; о деньгах Централи, сделанных из бумаги; о гигантских серых крылолётах, на которых можно облететь Инселерд меньше, чем за день. Мадлен гадала, возможно ли такое на самом деле. Хотя Ирэн не всегда одобряла подобные вымыслы, она никогда не препятствовала сестре тратить на них время. Если бабушка Меринда вверяла Мадлен столь ценные вещи, как свои письма и книги, значит, оказывала великую честь.
   Кроме того, бабушка ежегодно посылала внучке подарки. На двенадцатый день рождения Мадлен получила альбом - чистые страницы в переплете из великолепной телячьей кожи зеленого цвета, с изящной застежкой искусной работы нордэрдских гномов и золотым ключом. Никаких указаний насчет альбома приложено не было, поэтому Мадлен стала переписывать в него самые интересные документы, прежде чем вернуть их бабушке Меринде, а потом начала составлять, может, и не столь ценные, но собственные опусы.
   Для молитв и важных мыслей она пользовалась старо-эстэррским, для стихов и маленьких баллад - мелодичным эльфийским. Но когда Мадлен повзрослела, особое удовольствие доставляла ей возможность писать о чем-то сокровенном на языке, который не знал никто, кроме нее и проживавших на западном побережье у самого Края древних эльфов.
   Два года назад бабушка Меринда прислала в замок Эдэль, знахарку из Нордэрда, чтобы та обучила Мадлен разбираться в лекарственных травах, хирургии, а также практическому целительству. Это, как говорилось в сопроводительном письме, должна уметь дочь лекарши.
   Но за подарками бабушки Меринды часто скрывалось больше, чем видно глазу. Словно эта женщина знала о неведомом секрете, связанном с жизнью Мадлен. Девушка научилась у знахарки не только делать мази, притирания и другие целебные средства. Она выучила ее родной язык, странный, совсем не схожий с эстэррским, эльфийским, южно-эстским или центральским. На последнем Мадлен предпочитала писать свои вдохновенные размышления.
   Ирэн с первого взгляда невзлюбила знахарку. То забывала послать ей дрова для очага, то жаловалась, что она учит Мадлен своим бесполезным варварским словам, то ее раздражало, что по снегу и по траве та ходит босиком, - это непристойно, вполне могла бы купить сапоги из тех денег, которые платит бабушка Меринда. Но Эдэль сказала только, что обувь ей мешает, и она хочет чувствовать землю. Ирэн отвечала ей грубыми выходками и всё время пыталась подставить знахарку. Как-то даже пыталась сдать чужеземку приезжему жрецу в качестве пленённой ведьмы. Но после этого финта Ирэн получила послание от бабушки Меринды, после которого предпочла смириться с присутствием Эдэль в усадьбе.
   Мадлен вздохнула, постукивая гусиным пером по нижней губе. Она не осмеливалась писать любовную поэму на другом языке, но нордэрдский язык Эдэль вряд ли годился, чтобы во всех красках выразить смятение, овладевшее душой юной девушки. Мадлен очень хотелось поговорить сейчас с Эдэль, как они часто делали, гуляя по лугам.
   Но знахарка собралась и покинула усадьбу, когда Мадлен исполнилось шестнадцать лет, оставив в ней постоянное чувство одиночества, которое не убывало до того дня, пока Тэдор не сел за стол в главном зале. Вдохнув запах его перчаток, Мадлен начала стихотворение о радости и любви. Она тщательно выписывала каждую букву, чтобы не сделать ошибок и не испортить тонкий пергамент страницы.
   - Мадлен! - донесся снизу пронзительный голос Ирэн, не предвещавший ничего хорошего.
   Мадлен захлопнула книжку, забыв промокнуть чернила, и, пока сестра поднималась по лестнице, спрятала любовный амулет вместе с перчатками Тэдора в сундук. Потом опустила крышку и села на нее. - Мадлен!
   За Ирэн следовал мужчина в грубой шерстяной одежде, принесший с собой отвратительный запах пота и скотного двора. Мадлен узнала в нем мужа той самой женщины с птичьей фермы, у которой она взяла черное перо в обмен на щепотку имбирной пудры, тайком позаимствованную у сестры. Поднявшись, Мадлен поклонилась.
   - Приветствую тебя, сестра!
   Ирэн возмущенно фыркнула.
   - Не разыгрывай невинность, Мадлен, - сказала она с заметным южным акцентом, хотя уже столько лет жила в Эстэрре. - Что ты сделала с домашней птицей Сомерса?
   - Леди, это была не просто домашняя птица! - шелестящим голосом поправил тот. Он с негодованием смотрел на Мадлен, словно отец на провинившуюся дочь, сжимая в грязных руках залатанную на несколько раз шапку. - Это был мой лучший индюк, я припрятал его для лорда Элриха. А еще у у моей жены сдохла вся птица!
   - Я уже слышала, только думала -- всё это сплетня, - объяснила Мадлен, нагло выкручиваясь. - Господин Пунт сказал, что в городе поголовно вымерла вся домашняя птица.
   - Да, поголовно вся, - подтвердил Сомерс. - К утру сдохли.
   - Какие ужасные новости, - вздохнула Мадлен и развела руками.
   Ей очень хотелось сесть, но она продолжала стоять, зная, что сейчас будет.
   - Хуже некуда, это все делишки Злого бога, - хрипло ответил Сомерс, глядя на нее.
   Мадлен скрестила руки на груди, потом с напускной озабоченностью спросила:
   - Так говорят жрецы?
   Фермер постарался отвести глаза, когда девушка поймала его взгляд.
   - У вашей сестры дурной глаз, госпожа, спаси нас Единый, - бросил он Ирэн.
   - Нахал! - воскликнула та, перенося гнев с Мадлен на него. - Я не потерплю таких слов в нашем доме, предупреждаю!
   - Да, - вздохнул Сомерс. - Иноземцы.
   Ирэн поджала губы. Ее оливковая кожа и темно-карие глаза свидетельствовали, что она родилась далеко отсюда, на границе с южными землями. Хотя Ирэн предпочитала говорить с сестрой на эстэррском, она всегда болезненно воспринимала намеки на то, что она не чистокровная эстэррка, как ее муж.
   - Ты отнял у меня слишком много времени. Обратись со своими жалобами к господину Пунту, - высокомерно произнесла она, давая Сомерсу понять, что его аудиенция окончена.
   - Так и сделаю, госпожа. Я хочу, чтоб он заплатил мне десять золотых за индюка и еще двадцать серебряных за потерю кур.
   - Десять золотых! - вскричала Ирэн и стиснула зубы, с ненавистью глядя на обнаглевшего фермера. - Да ты никогда в жизни не видал таких денег! Почему это господин Пунт должен платить за твоего больного индюка? ДА и за эпидемию мы распачиваться не будем.
   Сомерс прищурился и выдал всё как на духу.
   - Он ваш муж и господин над вашей сестрой, разве нет? Моя жена говорит, вчера девочка была у нас, дала ей хорошие подарки, чтобы та пустила ее в курятник. А сегодня вся птица сдохла... Это дела ведьмы, я знаю. Вы держали тут иноземную колдунью, та обучила девочку невесть чему, и вот что вышло! Мой индюк должен был продаваться на ярмарке в Монтэрре, а теперь лежит мертвым камнем!
   - Госпожа Эдэль не ведьма, - твердо сказала Мадлен. - Она была послана самой бабушкой Мериндой, храни ее Единый, и научила меня целительству.
   - А чему еще она вас научила? Ходить тайком по окрестностям и встречаться с мужчинами на мельнице, да? Как раз в этот день!
   Не решаясь поднять глаза на сестру, Мадлен почувствовала, как у нее подгибаются колени. Всё тайное слишком быстро стало явным.
   - Я не сделала ничего плохого вашей птице, Сом, - сказала она. - Эдэль учила меня лечить животных, а не вредить им.
   - Встречалась с мужчинами на мельнице? - спросила Ирэн на южном наречье.
   - Я только проходила мимо сэра Тэдора, когда он собирался уезжать, - быстро ответила Мадлен на родном языке. - И сказала ему несколько слов на прощание.
   - Мэд, ты несусветная маленькая дура, - прошипела сестра сквозь зубы. - Боги, ты кончишь уличной шлюхой из-за своего безрассудства!
   Мадлен опустила голову. Ей нечего было сказать в свое оправдание.
   - Иноземцы, - проворчал Сомерс, наблюдая за ними.
   Ирэн тут же повернулась к фермеру.
   - На мельнице определенно была не Мадлен. Она по моему приказу весь день провела в усадьбе. А ты... Мне очень не нравятся твои слова о дурном глазе и неприличные утверждения, которые позорят мою сестру. А теперь уходи.
   Мадлен прекрасно понимала, что это затишье перед бурей, стоит фермеру покинуть усадьбу, как шквал негодования сестры обрушится на ее голову.
   - Я хочу видеть господина Пунта, - упорствовал Сомерс.
   - Убирайся! - приказала Ирэн. - Или стражник вытолкает тебя за ворота!
   - Проклятые иноземцы! - огрызнулся Сомерс напоследок и, даже не поклонившись дамам, пошел к выходу.
  
   Боль утраты. Что может быть сильнее. Мадлен сидела в роскошных апартаментах бабушки Меринды, до боли сжав руки. В ушах звенело, на глаза наворачивались слёзы. Всё, что происходило вокруг, казалось, было страшным сном, находящемся в неком отдалении от убитой горем девушки. Она слышала резкий голос спорившей с кем-то леди Кларис, но единственным отчетливым воспоминанием Мадлен был презрительный отказ Тэдора.
   Прошло уже несколько недель, а она помнила каждое слово из письма господина Пунта, которое читала ей Ирэн, пока девушки занимались рукоделием в Бэллатэрре. И даже не имело значения, что жреческий суд в Монтрре, писал им сэр Пунт, отклонил как необоснованные все обвинения в убийстве птиц. Никого не волновало, что урон от падежа птицы возмещен сельским жителям с такой щедростью, на какую никто не смел надеяться.
   В столице, читала Ирэн, перевернув страницу и многозначительно посмотрев на Мадлен, состоялось оглашение имен вступающих в брак. Тэдор Мирэй женится на некой Люсьен Жанэтт, вдове какого-то безвестного рыцаря с севера Эстрры.
   - Госпожа. - Мадлен вздрогнула. Подняв голову, она увидела камергера в бело-красной ливрее. Он поклонился: - Ее светлость примет вас в спальне.
   Мадлен осознала, что леди Кларис Кроуфорд и ее длинношерстную Ню провожают из приемной бабушки Меринды. Несмотря на раздраженный тон, Кларис казалась весьма довольной результатами визита. Когда почтенная леди проходила мимо, великолепная в своем тяжелом парчовом одеянии, Мадлен поклонилась, получив в ответ презрительный кивок и ворчливое мявканье от восточной кошки. Слащавый шлейф ее духов только разозлил удрученную девушку.
   Должно быть, все отлично знали, что она впала в немилость у бабушки и та вызвала ее для беседы. Конечно, прием в личных покоях ее эльфийской светлости - это большая честь, даже ее любимая подруга Кларис не проникла дальше приемного зала, но все потому, что бабушка Меринда хотела в строжайшем уединении обсудить с внучкой ее похождения с птицей да джентльменами.
   Мадлен проследовала за дворецким через приемную, мимо стоявшего под балдахином кресла для аудиенций. В спальне бабушка Меринда как раз снимала подбитый горностаем плащ, а горничная освобождала ее от неудобной шляпы, украшенной сверкающими изумрудами и серебряными рельефами.
   Эльфийка обернулась, распущенные волосы черными волнами рассыпались по ее обнаженным плечам. Миндалевидные глаза удивительного темно-фиалкового оттенка пристально следили за тем, как Мадлен кланяется родственнице. Бабушка... одним богам известно, как эта женщина сумела сохранить молодость и красоту тридцатилетней яркой особы.
   - Спаси вас и храни Единый, моя любимая бабушка, - сказала Мадлен и, не выпрямляясь, продолжала глядеть на синий крест, вытканный на шамсмаденском ковре. Повисла неловкая пауза. Каждая думала о своём. Главное, Мадлен от этого становилось страшно и неуютно.
   - Боюсь, с тобой что-то неладно, Мэд, - тихо произнесла бабушка Меринда, с сожалением глядя на заплаканное лицо внучки.
   Мадлен покачала головой и закусила губу, чтобы унять подступившие слезы. Гордость не позволяла ей обнаружить свои чувства ни перед Ирэн, ни перед слугами, ни перед деревенским жрецом.
   - У тебя дрожат руки. Уберите этот табурет, поставьте к огню кресло. Принеси две пары комнатных туфель, одну зимнюю на меху. Я надену зеленый халат. И красное джомджомское вино для нас. Хорошо согретое и подслащенное. Садись, Мэд.
   Бабушка отдавала служанке гору таких коротких указаний, и та лишь успевала кивать, запоминая каждое слово своей госпожи. Когда графиня отвернулась, Мадлен села, безучастно уставившись на огонь, и первые слезы медленно покатились у нее по щекам. После ухода служанки леди Меринда опустилась в кресло и поворошила в камине горящие угли. Говорить не хотелось. Страх обуял Мадлен с ног до головы. Хотя, если не выслушает и не поймёт бабушка, то больше и говорить не с кем.
   - Когда успокоишься, расскажешь мне, что случилось. - бабушка положила ей на колени льняное полотенце.
   Предательские слёзы словно ждали команды и полились ручьем. Мадлен закрыла лицо полотенцем. Когда они, наконец, остановятся?
   - Твои руки слишком худы, - заметила бабушка.
   Она специально говорила на другую тему. Знала же, что не надо спрашивать у внучки. От этого становилось спокойнее. Но стоит Меринде затронуть "ту самую" тему, внучка сорвётся и утонет в слезах.
   - Есть совершенно не хочется.
   - Ты не заболела?
   А она проницательна! Бабушка прекрасно знает, как наплевательски относилась ее внучка к еде.
   - Нет. - Односложно буркнула Мадлен. - По крайней мере... мне так не кажется. - она отвернулась к огню, скрывая вновь набежавшие слезы.
   Она чувствовала, что бабушка Меринда наблюдает за ней, читает, словно открытую книгу, однако не собиралась ничего говорить. Да и что бы она могла сказать бабушке, как объяснить свое глупое поведение? Не поймёт.
   - А ты случайно не влюбилась? - спросила бабушка Меринда.
   Всё же прочитала. Разузнала. Пронюхала.
   - Нет! - резко фыркнула девушка.
   Рыдания, которые она сдерживала все последние недели, подступили к горлу, Мадлен вновь уткнулась в салфетку и долго плакала.
   - Моя служанка возвращается, - предупредила бабушка.
   Глубоко вздохнув, Мадлен выпрямилась и сидела с опущенной головой, пока служанка расставляла на столике между ними графин с вином и два богато украшенных серебряных кубка. Поставив к ногам эльфийки и ее внучки меховые комнатные туфли, она удалилась.
   - Держи. - Бабушка Меринда протянула девушке один из кубков. - Выпей сразу, оно тебя подкрепит.
   Мадлен отпила сладкое вино и сжала кубок руками, согревая замерзшие пальцы о рельефы драконов и рыцарей. Красное. Как кровь. Странная ассоциация. Стать бы вампиром, переехать бы в замок на остров Гора... зачем такая жизнь, без Тэдора.
   - Я сама виновата, - неожиданно выпалила она. - Я все погубила. Он называл меня сверкающим бриллиантом, необыкновенной женщиной. А потом сказал, что я вела себя с ним высокомерно и оскорбительно. Увы, он прав.
   Скрывать нечего, проницательная бабушка всё равно узнает каждую деталь их непродолжительного романа.
   - Неужели? - Пригубив кубок, эльфийка поинтересовалась: - И кто, скажи на милость, этот образец учтивости?
   - А разве он... я думала... он не просил у тебя аудиенции?
   Бабушка Меринда удивленно подняла брови.
   - Нет. За последнее время никто, кроме твоей сестры Ирэн и господина Пунта, не разговаривал со мной о тебе.
   Мадлен вспыхнула, представив, что могла сказать о ней Ирэн, раз ее вызвали к бабушке.
   - Простите, я очень сожалею, что причинила вам столько неприятностей.
   - Это не так легко сделать, уверяю тебя. И я получила большое удовольствие, когда слушала рассказ Ирэн о гибели домашней птицы. К тому же верховный жрец - разумный человек. С помощью скромного подарка на память не составило никакого труда убедить его, что обвинение в служении Злому богу из-за кучки мертвых кур да петухов - совершенная нелепость. Давай лучше вернемся к нашему герою. Значит, он добивался у меня аудиенции? Могу предположить, с какой целью, если он называл тебя сверкающим бриллиантом и необыкновенной женщиной.
   - Он изменил свое мнение, - пришлось сознаться Мадлен, впрочем, это и так было написано у нее на лице. - Он сказал, что я грешница, лгунья и чтобы я теперь не рассчитывала на него. - Она сделала большой глоток из кубка. - Но это действительно моя вина. Я хотела приворожить его любовным амулетом.
   Бабушка покачала головой.
   - Какие глупости. Я думаю, основная причина его отказа в этом щекотливом деле с птицей.
   Глаза Мадлен опять наполнились слезами. Бабушка так говорит, чтобы просто успокоить ее. Она прекрасно ж понимает, что внучка колдовала по древней кнге герцогини Эдель, и что воззвала к силам земли Эстэрры.
   - Я пыталась сказать, что сожалею! Послала ему письмо. Целых три. После каждого я не могла есть, чувствовала себя больной от страха, гадая, что он подумает, когда их прочтет.
   - И что он тебе ответил?
   - Ничего - пробормотала Мадлен. - Он просто не ответил. А недавно в храме было оглашение его брака с какой-то тридцатилетей курицей.
   Опустив голову и переживая свое унижение, она молча ждала упреков бабушки.
   - Понятно. И кто такой влюбчивый?
   - Он человек не слишком значительный, просто рыцарь. - Мадлен умолкла. Ей было стыдно, что ее избранник оказался таким ветреным. - Для меня это не настолько важное знакомство, чтобы о нем стоило говорить.
   Бабушка Меринда откинулась на спинку кресла и поставила кубок на подлокотник. Даже с распущенными волосами, в домашней одежде, эльфийка сохраняла свою опасную грацию.
   - Пожалуй, действительно, не стоит. - Она улыбнулась. - А то и я могу не устоять перед искушением.
   - Бабушка?
   Мадлен осеклась, желая высказать: "В твои ли годы?" - но предпочла смолчать. Вездесущая Меринда и так поймет, что было на языке у молоденькй внучки.
   Эльфийка щелкнула пальцами.
   - Мне пришло на ум арестовать его за какую-нибудь мелкую кражу и подвергнуть испытанию кипящей водой.
   - Я бы не возражала увидеть его вареным, - мрачно ответила Мадлен, представляя мучения, уготованные бабушкой. Особенно девушка хотела посмотреть на столь любимые в речах Меринды таиственные связывания, которым она якобы научилась в молодости у пиратов с Хигаши.
   - Не говори мне, как его зовут, Мадлен. Ты знаешь, я человек непредсказуемый.
   Это правда, хотя раньше Мадлен не думала об этом, но единственное слово бабушки Меринды навсегда уничтожит Тэдора. Она позволила себе представить его с новой женой, впавшим в нищету. Гордый Тэдор служит мальчиком на посылках у какой-нибудь сварливой знатной дамы вроде Кларис, прячется на кухне и тоскует по дням, когда Мадлен была сверкающим бриллиантом у него под ногами. Стоит Меринде узнать его имя, всё это станет правдой. И, в отличие от неумелого колдовства внучки, бабушка нашлёт на мужчину такое искусное проклятье, что не каждый маг сможет его потом снять. О цене за избавление от проклятья Меринды и говорить страшно. Она перевалит за мешок золотых.
   - Мы бы могли найти для тебя эльфийского принца, - лениво произнесла бабушка Меринда, так напугав крестницу, что она чуть не опрокинула кубок с вином. А эльфийка весело смотрела на нее, словно прочитав ее мысли. - Например чем тебе король Ричард из Нордэрда не нравится? Влюбился в портрет. Семь лет как безумец ждал наследницу престола. А она брюхатая от бродяги вернулась. Этот безумец, конечно, собирается на ней и такой жениться. И отпрыска готов чуть ли не наследником признать. Но всё можно было бы повернуть так что...
   - Я не хочу выходить за принца, - заплакала Мадлен, не дослушав бабушки. - Я хочу, чтобы Тэдор снова полюбил меня.
   - Думаю, тебе самое время покинуть Бэллатэрру. Опыт придворной жизни пойдет тебе на пользу, Мэд. Будешь сопровождать Кларис, она умоляет дать ей рекомендательные письма для паломничества в Арену. Она поедет через Монтэрру и Порте, но тебе в Арене делать нечего, это всего лишь груда руин и мусора. Ты можешь подождать Кларис в Монтэрре, при императорском дворе, и вернуться месяцев шесть-восемь спустя более изысканной, чем сейчас. Столица! Монтэрра - лучшее место, чтобы завершить твое образование и просветить тебя во всех отношениях. Это блестящий город. Твоё знания иоземных наречий уже достойны похвалы? - Удивленно моргнув, Мадлен кивнула. - Мы с тобой немного попрактикуемся. Моя подруга поедет не раньше середины лета, так что у нас для подготовки будет целая весна. Я позабочусь, чтобы тебя представили королеве. Она как раз прибыла из Монтэрры. Для своего возраста ее величество обладает превосходным вкусом и разносторонними знаниями. - бабушка Меринда слегка поморщилась. - Должно быть, Бэллатэрра кажется ей весьма суетным местом, но она, видимо, довольна королем, храни его Единый, а он просто ослеплен ею. Завтра просмотрим мой гардероб и найдем тебе что-нибудь подходящее для двора.
   Ошеломленная, Мадлен молча смотрела на бабушку, пока та с небрежной легкостью устраивала ее будущее, и даже не слышала, как открылась дверь. Но когда вошел просто одетый, весь в черном, высокий рыцарь с черноволосым мальчиком на руках, она быстро встала и поклонилась.
   - Приветствую вас, господин.
   - Не надо почестей, госпожа, - сказал эльф Уль, протягивая руку к Мадлен и одновременно сажая брыкающегося мальчика на колени Меринде. У него были легкий северный акцент и открытая улыбка, что девушка влюбилась в него с первого взгляда. - Забери этого чертенка, жена, а то он меня убьет.
   Мальчик тут же соскользнул с колен бабушки Меринды и начал карабкаться по ноге отца. Когда он посмотрел на Мадлен, та поклонилась ребенку.
   - Приветствую вас, уважаемый лорд. Благослови вас Единый.
   Малыш кивнул и опять уткнулся лицом в черные штаны лорда Уля.
   - Это твоя родственница, леди Мадлен из нашей усадьбы в Бэллатэрре. Тебе стоило бы поприветствовать ее более учтиво.
   Мальчик повернулся к Мадлен. Учтивее он не стал, но, опустив глаза, все-таки произнес:
   - Вы похожи на мою маму.
   - А вы очень похожи на своего отца, - ответила Мадлен, обратив внимание на заостренные ушки мальчугана и его миндалевидные фиалковые глаза.
   Ребенок застенчиво улыбнулся и обхватил мускулистую ногу Уля.
   - У вас цвет глаз, как у мамы.
   - Большое спасибо за вашу доброту, господин. Вы кажетесь очень сильным, как лорд Уль.
   - Большое спасибо, леди, - важно произнес мальчик, хотя по его хитрющим зеленым глазам Мадлен прекрасно поняла -- ребенок играет в учтивость, на самом деле, ему очень хотелось бы оттаскать надоедливую мамашку за космы и показать своё мнимое совершенство.
   Почувствовав, что разговор закончен, он быстро поцеловал мать и выбежал из комнаты. Бабушка Меринда хотела встать, но лорд Уль покачал головой.
   - За дверью стоит Сью. Мы с ним договорились, что он познакомится со своей кузиной Мадлен, а я позволю ему после этого уйти.
   Мадлен со стыдом осознала, что, занятая собственным несчастьем, даже не спросила бабушку про ее недавно рожденных детей. Опустив голову, чтобы скрыть еще не высохшие слезы, она поинтересовалась о своей малолетней тётке, юной леди Эвелине.
   - Она учится танцам, - ответила бабушка. - Сомневаюсь, что мы увидим ее до Дня Солнцестояния. Господин, что вы думаете о поездке Мадлен к королевскому двору в Монтэрре?
   Лорд Уль проницательно взглянул на жену и слегка нахмурился:
   - С какой целью?
   К эльфийскому двору далеко не каждого смертного пускают, и нужен очень веский повод, чтобы там очутиться. Видимо, бабушка Меринда до такой степени связалась с приближенными короля, что начала распоряжаться их свободой и предлагать своим родственникам местечки при дворах эльфийских лордов.
   - Расширить ее кругозор и обучить жизни в свете. Кое-кто из местных рыцарей считает себя достойным ее внимания, но я не думаю, что госпожа Мадлен годится в жены неотесанному деревенщине.
   - Она слишком похожа на вас, - кивнул лорд Уль.
   Ну да, она же племянница этим неугомонным детишкам. Только уши человеческие, и взрослеет она как человек, потому что ее мать, супруга старшего сына Меринды, была чистокровным человеком, а Мадлен пошла больше в мать, нежели в принца Лео.
   - Фи, - сказала бабушка Меринда, взмахнув рукой. - Я обожаю простолюдинов.
   Он засмеялся:
   - На мою беду! Хорошо, если вы желаете, чтобы леди Мэд научилась ставить на колени бедных неотесанных рыцарей в бессердечной манере вашей светлости, пусть так и будет.
   Эльфийка улыбнулась и озорно посмотрела на Мадлен:
   - А что думаешь ты, дорогая?
   - О, бабушка! - прошептала та. - О, бабушка!
   Мадлен даже не могла представить себя такой изысканной, грациозной и уверенной, как бабушка Меринда. Внушать благоговение рыцарям вроде Тэдора! Да любой ценой, включая даже путешествие с престарелой Кларис! Опустившись на колени, она взяла руки бабушки.
   - Благослови вас боги вы слишком добры ко мне.
   - А когда ты вернешься, мы найдем тебе мужа, который способен оценить твое благородство, - безмятежно добавила бабушка Меринда.
   - Боже Единый, спаси несчастного парня, - заметил лорд Уль.
   Вот сволочь! Ей бы его бессмертие, тогда Мадлен бы не сокрушалась по поводу этих гулящих Тэдоров и выбирала себе до бесконечности того, ЕДИНСТВЕННОГО!
  
   Прошло две недели, а Мадлен еще не привыкла к неудобному придворному убору. Ох уж этот этикет! Наверняка, заставляют носить эти странные шляпы только для того, чтобы женщина не горбилась. Хотя девушка и выбрала из всего разнообразия, предложенного бабушкой самый компактный убор. И все равно, она боялась, что шея у нее просто не выдержит тяжести такого украшения, казавшегося тортом на ее голове.
   Наконец пригодились строгие замечания Ирэн о сохранении надлежащей осанки. Если Мадлен забывала держаться совершенно прямо или поворачиваться с неторопливым изяществом, как требовала сестра, наимерзейший головной убор опасно качался, служа ей напоминанием. Это ж надо быть таким изобретательным издевателем, придумывая конструкцию шляпы!
   Однако новая королева Эстэрры, которая была всего на несколько лет моложе Мадлен, подобных трудностей, видимо, не испытывала, когда вводила столь странную сковывающую движения моду. Когда ее роскошно одетые фрейлины выстраивались в королевскую процессию, она уверенно шла под угрожающих размеров творением, украшенным драгоценными камнями и увенчанным золотой короной со сверкающими шамсмадэнскими бриллиантами. Но эта светская изысканность королевы Анны не снискала ей любви у эстэррской знати. Например, королевский брак не вызывал понимания.
   Жители страны жаловались, будто королева с ее свитой была слишком иноземна и слишком накладна для королевского кошелька. Сама чувствуя себя в Монтэрре чужой, Мадлен без труда полюбила юную королеву, восхищаясь тем, что рожденная в Хигаши Анна всегда сохраняет улыбку на своем круглом личике, храбро не обращая внимания на ядовитую злобу придворных.
   Похоже, Анне понравилось, что Мадлен рискнула говорить на ее родном языке. Правда, вскоре стало ясно, что манера Мадлен выражаться больше подходит крестьянке, нежели даме. А что такого? Прожить шестнадцать лет в Бэллатэрре и быть благовоспитанной дворянкой? Когда вокруг тебя одни селяне, и единственные люди из твоего круга -- сестра, господин Пунт, и недавно обручившаяся с очередным эльфом бабушка. Узнав, что Мадлен собирается в северные провинции, королева предложила вместе заниматься языками: изысканный восточный диалект Хигаши-но-Чикию в обмен на тот, на котором говорили в Бэллатэрре, смесь эстррского с центральским. К своему удивлению, Мадлен быстро возвысилась до любимых компаньонок Анны с ежедневным приглашением в ее покои.
   Однако, невзирая на благожелательность королевы, она не могла хорошо относиться ко всей свите девочки. В конце концов она вообще потеряла желание изучать восточное наречье, день за днем слушая, как одна из фрейлин пронзительным голосом рассказывает о своей помолвке с "таким красивым эстэррским лордом". Видимо, лишь трубы, возвещающие о появлении короля, могли заставить леди Сисьен умолкнуть.
   Мадлен уже видела эльфийского короля Кларка, он часто приходил навещать свою королеву, торопливо вбегая в покои и со всем юношеским пылом обнимая ее. Как жаль, что он не просто влюблен, а женат, - тайком думала гостья, засыпая в своих покоях. Этот высокий худощавый блондин с пронзительными синими глазами свёл бы с ума любую девушку, по крайней мере, её, Мадлен, точно. Он достался другой. Навеки. Если напоит Анну эликсиром молодости и продлит ей жизнь на пару сотен лет. Он оказался рожден принцем. Эльфийским. Ему по статусу и происхождению с момента появления на свет было предначертано стать королем на ближайшие сто лет, пока не подрастет и повзрослеет его наследник. А что до Мадлен, то глядя на звёздное небо над Монтэррой, она сладостно мечтала: раз ей суждено оказлось родиться в семье обедневших дворян Бэллатэрры, пускай и имевших давние эльфийские корни, то она своим упорством и интеллектом рано или поздно получит желаемое положение в обществе: если не станет женой короля или лорда, то хотя бы выйдет за герцога, владельца одного из многочисленных островов. И пускай именно эта девушка некоторое время назад в шутку говорила Тэдору о нежелании выодить замуж. Со дня позорного отказа Мадлен переоценила многое, и теперь намеревалась окольцевать не менее прекрасного и превлекательного мужчину, чем король Кларк.
   Сегодня был официальный визит. При появлении Его величеста все опустились на колени. По обеим сторонам от него шли его мать и известный Мадлен лорд Уль. Это бывший муж королевы, отец Кларка, совсем недавно передавший бразды правления молодому эльфу и променявший супругу на бабушку Меринду. Таковы эльфы, они часто меняют женщин. Любят, пока на тех действует волшебный эликсир, замедляющий старение. Король выглядел слишком хрупким и юным для горностаевой мантии, которая давила ему на плечи. Тем не менее он встретил свою королеву радостной улыбкой, и они заключили друг друга в объятия, словно закадычные друзья.
   Мадлен, не ожидавшая увидеть лорда Уля, испугалась, что в его свите может оказаться и Тэдор. Больше всего на свете она боялась его презрительного взгляда и последующего возгласа: "А ты что тут делаешь, ведьма?" Он так не скажет. Он слишком воспитан. Зато его презренный взгляд окажется красноречивей слов. Девушка поклонилась, напрягая шею, чтобы сохранить в равновесии дурацкий головной убор. Когда придворные встали, она тоже выпрямилась и шагнула назад. Этим искусством она до сих пор не овладела и путалась в шлейфе, так что паж всегда поддерживал ее за локоть, пока она неуклюже высвобождалась.
   Напиравшая сзади толпа несла Мадлен в приемную. Восточная свита Анны и сопровождающие из трех знатнейших, семейств уже столпились у покоев королевы, напоминая сгрудившихся в загоне овец. Мадлен с растущим страхом оглядывала пеструю толпу. Слуги лорда Уля носили красно-белые одежды, так же как придворные самого короля и его матери. Эстэррские цвета сливались с пурпурными, серебряными и черными цветами северных провинций, создавая пеструю неразбериху. Мадлен было жарко, она задыхалась от тесноты и беспокойства, что Тэдор может находиться поблизости. Лишь бы он не заметил. Не узнал ее среди придворных дам.
   Нет, она тотчас проведает о его присутствии - если он будет даже на расстоянии, сердце подскажет ей. Казалось, в помещение набивается все больше людей, становилось нечем дышать, сквозь шум она различила голос леди Сисьен, которая, хихикая, жаловалась, что не чувствует собственных ног.
   Мадлен никогда еще не бывала в такой духоте и тесноте. Чувствуя неодолимую потребность выйти на воздух, она стала пробираться к дверям главного зала. Одной рукой она придерживала шляпу с украшениями, чтобы не запутаться в шлейфах других дам.
   Тщетные усилия. Она все-таки зацепилась за высокий колпак-колокольню какой-то дамы, и обе с принужденными улыбками начали высвобождать друг друга, чтобы выйти из затруднительного положения.
   Когда Мадлен выпрямилась, стараясь вытащить свой шлейф из-под чьей-то ноги, она увидела Тэдора, который стоял неподалеку, глядя прямо на нее. Сердце замерло на мгновение. В нос ударил резкий лилейный аромат. Его духов. Она быстро отвернулась. Судя по его выражению, он был потрясен, увидев ее здесь. Мадлен охватил ужас. Она не могла пройти к дверям. Не могла, как ни старалась, высвободить шлейф. Вообще не могла сделать ни шагу в этой толпе. Она даже не владела заклинанием невидимости.
   Стремление бежать, поскорее выбраться отсюда было так сильно, что у нее закружилась голова. Она закрыла глаза, но, почувствовав руку на своем плече, оглянулась. Понятно, кто это был. Она различила бы лилейный запах его духов из миллиона других ароматов. Тэдор стоял рядом.
   - Мадлен! - Он наклонился к ее уху, ей показалось, что горячие губы Тэдора чуть коснулись мочки уха, когда он шепнул: - Мадлен, ради богов, почему ты не сказала мне?
   - Не разговаривайте со мной!
   Тэдор отодвинулся, но продиравшийся сквозь толпу придворный снова прижал Мадлен спиной к его груди. Она выгнулась, чтобы не прикасаться к нему.
   - Тебе нужно было сказать мне, - прошептал он. - Я бы тогда все сделал по-другому.
   - Боги, что я могла вам сказать, Тэдор? - процедила она сквозь зубы.
   - Что ты из Милагро.
   - Из Милагро! - немеющими губами выговорила девушка. - Ну и чушь!
   Она пыталась отстраниться, но со всех сторон напирали люди, неумолимо прижимая ее к Тэдору. Предательская толпа. Она заодно с Тэдором. Она специально сводит их, чтобы больше никогда не отпускать друг от друга. От разговоров гудело в ушах, казалось, ее сейчас задавят до смерти. Только бы глотнуть свежего воздуха.
   - Идем, - нахмурился Тэдор, вонзив локоть в ребра даме, стоявшей на шлейфе Мадлен.
   Женщина выругалась и так внезапно освободила юбку Мадлен, что та едва не упала. Тэдор обнял девушку за талию и начал пробираться к открытой двери. Он был последним человеком, с которым ей хотелось бы говорить, но именно с его помощью ей удалось вырваться из толпы.
   Стражники позволили Тэдору с Мадлен выйти, подняв и тут же быстро опустив пики, чтобы не пустить внутрь просителей, толпившихся у входа. Он торопливо вел ее, обходя подданных короля, пока наконец не втолкнул в низкий дверной проем. Они стали подниматься по винтовой лестнице башни.
   На площадке Мадлен прислонилась к стене, чувствуя благословенную прохладу камня и глубоко вдыхая свежий воздух.
   - Большое спасибо. Черт возьми, я чуть не упала там в обморок.
   Лицо Тэдора было в тени, поэтому она не могла различить его выражения. Он вдруг обнял ее, прижал к груди.
   - Да простят меня боги, я так скучал по тебе, - прошептал он.
   Мадлен попыталась оттолкнуть его.
   - Тэдор... не надо.
   Он со вздохом отпустил ее, взял за руки.
   - Каким же я был глупцом.
   Даже в мечтах она не надеялась услышать от него такие слова, но все-таки высвободилась и отстранилась. Слышать пылкие речи и признания от человека, предавшего, унизившего ее. Безумство.
   - Теперь все кончено. - пытаясь сдержать эмоции, выпалила девушка.
   Он скривился, словно от боли, и ей пришлось собрать все силы, чтобы не припасть губами к его рту.
   - Да, - горько произнес он. - Я не знал, Мадлен. Ты не должна была внушать мне надежду, что это возможно.
   - Внушать надежду? - тихо вскрикнула она. - А как же я? Теперь, после оглашения вашей помолвки, когда ты женишься на этой милой вдове?
   Тэдор нахмурился и отвел взгляд.
   - Что мне оставалось делать?
   - Ты мог остаться со мной! Вместо того чтобы отказываться от меня. Унижать! Кого? Меня!
   - Я никогда бы не смог от тебя отказаться. Мне приказал господин.
   - Приказал? Но твое письмо... ты сказал, чтобы я на тебя не рассчитывала.
   - Ах, письмо. Я был в ярости. Ты знаешь, я совсем не это имел в виду.
   - Тэдор, - вздохнула она, - ты имел в виду именно то, что и написал.
   - Это я одурачен, Мадлен! Я был настолько глуп, что влюбился в сельскую девочку, а в ней, оказывается, течет королевская кровь де Милагро! Это я не смогу купить ее руку за все золото, которое сумел бы выслужить или взять в долг за всю свою ничтожную жизнь. Это мне приказали жениться на женщине почти вдвое старше, визгливой, как хоро-хоро в брачный период, и сделать это перед Праздником Солнцестояния!
   - О чем ты говоришь? - прошептала Мадлен. - Ты, не в своем уме, вестимо!
   - Может, и так, - процедил он. - Когда господин сказал мне, кто ты на самом деле.
   - Кто я? - повторила она.
   - Теперь уже не стоит это отрицать. Я все знаю. Я попросил у него разрешения на свадьбу, назвал его жрецу твое имя, стал ждать его благословения, чтобы потом отправиться к госпоже Меринде. Думаю, ты сочла это хорошей шуткой, предоставив мне узнать правду таким образом. Я чуть не умер от стыда, Мадлен, когда стоял перед лордом Улем и слушал, что не достоин тебя из-за своего низкого происхождения. Он был весьма добр, благослови его Единый, но сказанное не оставляло сомнений. Он твой опекун, хотя имеет на тебя другие виды.
   - Опекун? Ну и бред! - воскликнула Мадлен. - Обо мне заботится бабушка!
   - И я так думал. Но жрец мне все прочитал. Принцесса Мадлен де Милагро - это же ты? Дочка лекарши...
   - Да, это мое имя, - смиренно ответила она
   - Значит, ты в списке вдов и сирот, которые находятся под защитой короля, и он назвал Уля твоим опекуном.
   - Не может быть. Я ничего об этом не знаю.
   Когда их с Ирэн мать погибла от руки пирата Роджера в Монтэрре, а отец -- принц Лео, не выдержал утраты, бабушка Меринда сделала всё возможное и невозможное, чтобы стать опекуном для еще совсем маленькой Мадлен. Хотя, и пятнадцатилетней Ирэн она до замужества последней заменила мать. И только пять лет назад, когда бабушка второй раз вышла замуж, она стала реже встречаться со своими любимыми внучками.
   - Но так оно и есть, - возразил Тэдор.
   - Меринда -- моя бабушка. Я всегда считала... Тэдор!
   Он пожал плечами.
   - Это ничего уже не меняет. Ты - принцесса. Я ниже тебя.
   - Принцесса! Ты что, с ума сошел?
   - Принцесса де Милагро. Полагаю, там есть местный принц, за которого лорд собирается выдать тебя замуж.
   - Нет, - в замешательстве пробормотала Мадлен.
   Еще вчера, глядя на звезды, она мечтала стать принцессой, подыскать себе мужа под стать. А сегодня судьба сама даровала столь высокий титул.
   - А ты не знала? Правда?
   - Я не верю. Здесь какая-то ошибка.
   - Уже приятно, - слабо улыбнулся Тэдор. - Я думал, ты хотела посмеяться надо мной.
   Мадлен опустилась на каменную ступеньку.
   - Я не верю! - в ее висках больно стучали невидимые молоточки, что девушке пришлось схватиться руками за голову.
   - Спроси бабушку. Она должна знать. Она неспроста отправила тебя к королевскому двору в Монтэрру. Она ничего не делала просто так.
   Ну да, особенно, когда присылала книги на разных языках, когда позвала в Бэллатэрру колдунью Эдэль.
   - Я все равно не верю. Тэдор, этого не может произойти, это ошибка. Мы должны что-то сделать.
   Он сурово посмотрел ей в глаза.
   - Мы не сможем изменить наше происхождение. Ни ты, ни я.
   - Ты должен жениться на ней?
   - Да. У меня уже нет выбора!
   - Я этого не вынесу, - всхлипнула она. - Просто не вынесу.
   Зачем она это сказала. Сила всепрощения? Или просто оказалось достаточно короткого объяснения, чтобы забыть унижения Тэдора, написанные несколько месяцев назад. Нет, надо научиться понимать друг друга. Вроде бы, так говорила бабушка Меринда. Если хочешь выйти замуж, в первую очередь научись прощать глупых мужчин, рубящих с плеча, не разобравшись.
   - Будем молиться, чтобы боги нам помогли... - сухо сказал он, опустив девушку из мечты на землю. - Вот и все... Мадлен... прощай.
   И это всё. А она размечталась...
   - Тэдор! Подожди!
   Она вскочила, протянула к нему руки, но он уже скрылся за поворотом лестницы. Конец. Занавес. И где вожделенный поцелуй?
  
   - Я не скрывала Мадлен от его величества, - спокойным тоном произнесла бабушка Меринда, выпрямившись в кресле напротив мужа. Стол между ними был уставлен вином и сладостями. - Она не подлежит опеке короля Кларка ни по крови, ни по происхождению. Следовательно, не может быть включена в его список вдов и сирот.
   Лорд бросил взгляд на Мадлен, съежившуюся на табурете.
   - Она удивительно похожа на тебя, дорогая. Просто удивительно.
   Бабушка Меринда кивнула.
   - Так мне говорили, господин.
   Герцог чуть заметно улыбнулся. Он был весьма привлекательным эльфом, с характерной серебристой сединой на висках, широкими плечами и вытянутыми ладонями с длинными пальцами. Ближайшие сто лет бабушку ждала молодость и безграничное счастье с этим мужчиной. Лорд Уль указал на свернутый документ с множеством печатей.
   - Я до сих пор храню ваш отказ от принцессы де Милагро. Уже столько лет.
   - Оно принадлежит вам, лорд, - ответила бабушка Меринда.
   - Мне? - Он поднял брови. - Но я не имею ни дохода с него, ни власти в этом отдаленном княжестве. - Лорд насмешливо фыркнул. - Увы, я не могу даже получить ссуду из его знаменитой казны.
   - Я сделала все, что могла, чтобы помочь вам. Сожалею, что это не принесло выгоды вашей светлости.
   - Итак, можно считать, что вы до сих пор у меня в долгу.
   - И что я вам должна, лорд? - быстро спросила Меринда.
   - Дорогая... - Он произнес это как ласковый упрек.
   Она улыбнулась:
   - Ваша светлость, я достаточно стара и тщеславна, чтобы было понятно мое желание услышать, что вы так заботитесь обо мне.
   - Не так уж и стары, госпожа. - Лорд учть заметно улыбнулся, и его лицо вдруг приобрело мальчишеское выражение. - Вы каждый день делаете из меня влюбленного тельца, несмотря на то, что мы вместе уже столько времени. И мои чувства к вам еще долго не угаснут.
   Мадлен с удивлением поняла, что их связь приятна обоим, но она почувствовала обиду за лорда Эрлиха, с которым бабушка любезничала незадолго до знакомства с Улем.
   - Вместе мы свернем горы, госпожа. Правда, я иногда сожалею, что ты рассталась с лордом Эрлихом, как бы странно это не звучало. С ним вы бы и Централь в порошок растёрли б.
   - Напрасно, лорд. При помощи Кларис, благослови ее Единый, Эрлих стал королем на Джомджоме, несмотря что остров этот ему ни к божку не сдался. А что могла бы дать ему я, женись он на мне? Бэллатэррское пастбище?
   - Ха. Теперь вы смеетесь над ним как над последним неудачником, - ответил герцог. - У него больше нет владений на Джомджоме, как, впрочем, и у вас на юге. У вас осталась одна Бэллатэрра, которую не успел протранжирить ваш старший сын, пока его не убили а постоялом дворе где-то на архипелаге Буи. Но вы и я... наши земли, объединенные здесь... - Он пожал плечами. - Вы действительно мне обязаны, госпожа. За свой брак по любви с моей прекрасной Мериндой.
   - Я так не считаю. Вы освободили лорда Эрлиха от службы и отправили на все четыре стороны, чтобы я стала свободной для вас. Никто бы не смог предположить, что он так низко падёт.
   - Да, я уволил его, - рассмеялся Уль, словно игра чужими жизнями давно доставляла ему удовольствие. - Дела на Джомджоме пошли совсем плохо, будь проклята эта Централь со своими крылолётами и кучками хулиганов, странствующих по миру ради развлечений. Особенно меня добил этот дурацкий страусиный гольф. Когда били застывшей от страха птицей по мячику. Нужно было снова призвать Эрлиха на службу, чтобы он возместил наши потери после этого гландиозного опустошительного действа Цетральцев.
   Бабушка Меринда не ответила, и герцог долго смотрел на нее.
   - Вас обрадует, госпожа, если я отправлюсь в Шамсмадену?
   - Но как же Его величество, - удивилась Меринда, твердо встретив его взгляд.
   - Всё нормально. Вы можете спорить, что девушка не наша подданная. Но вы сами, если помните, теперь одна из них.
   - Конечно, - спокойно произнесла она.
   Лорд вдруг перевел взгляд на затаившуюся в углу смущённую Мадлен.
   - Берите сладости, девочка.
   Он подвинул в ее сторону тарелку с засахаренными орехами и кексами. Она посмотрела на бабушку, та кивнула. Взяв пригоршню орехов, Мадлен безразлично сжала их в руке.
   - Не думаю, чтобы они были отравлены, - сухо заметил Уль.
   Девушка с трудом съела несколько штук. Лорд тем временем потянулся за пергаментом, лежавшим на столе, и держал его на расстоянии вытянутой руки, чтобы прочесть.
   - Значит, вы утверждаете, что король не имеет права на ее опекунство?
   - Это право у нас. Меня назначил ее опекуном мой покойный сын принц Лео де Милагро, когда лежал больной у Монтэррского лекаря.
   - Увы, его величество не согласен. Он утверждает, что ей было предоставлено безопасное убежище в Эстэрре, которым она пользовалась много лет после побега из раздираемого междоусобицей Милагро. Поэтому он имеет на нее право, как на свою подданную. Его величество по здравом размышлении передал мне ответственность за нее лично и ее земли до тех пор, пока она не будет выдана замуж.
   Мадлен закусила губу, но бабушка не отступила.
   - Возможно, его величеству интересно узнать, что у леди Мадлен нет ни земель, ни доходов, кроме тех, что мы пожалуем ей в назначенное мной время, - сказала Меринда. - Будет ли он упорствовать в своем мнении, когда узнает об этом?
   - Будет, - ответил Уль, при этом кивнув. - Он испытывает громадную любовь к принцессе де Милагро и теперь, раз она его подданная, желает лично заботиться о ней.
   - Сколько вы заплатили своему отпрыску? - ледяным тоном спросила Меринда.
   Лорд сложил пергамент и любовно погладил печати.
   - Его величество не доверил бы мне благополучие юной леди менее чем за полный мешок золотых. Разумеется, ее заслуги превышают столь ничтожную сумму. Теперь устройство ее брака и возвращение на трон должны быть в надежных руках. - Он с улыбкой кивнул Мадлен. - Мы вас не обидим, девочка, обещаю.
   Ох уж этот хитрый эльф, подумалось в этот момент девушке. Он не отвяжется, пока не разыграет свой матримониальный гамбит и не пристроит падчерицу-человечку в хорошие руки. Хорошие ли? Брак по расчету не всегда хорош. Это королеве Анне повезло, когда ее выдали за Кларка. А Тэдор? Ему придется каждодневно жить и ждать смерти постылой жены. Кого же выбрали тогда про ее, Мадлен, душу? Эльфийского б лорда, а...
  
   Из гостиной бабушки Меринды на верхнем этаже замка Мадлен наблюдала за девушками, которые возвращались с охапками цветов и гирляндами зелени. Каждый майский праздник она, сколько себя помнит, всегда просыпалась с рассветом и будила маленькую племянницу Алину. Они надевали свои новые полотняные рубашки, красивые летние платья, присоединялись к сэру Пунту с Ирэн, потом вместе с нарядно одетыми обитателями Бэллатэрры шли в луга и зеленые леса собирать на рассвете цветы, а вечером, собираясь за большим столом, пили свежевыжатый томатный сок.
   В этот весенний праздник она тоже слышала пение птиц, вдыхала запах свежесрезанных гирлянд, видела прояснявшееся небо, обещавшее солнечный день.
   Но еще ни разу Мадлен не чувствовала себя такой расстроенной.
   - Я не в состоянии удержать это в голове, - сказала она, выпуская конец свитка. Генеалогическое древо рода де Милагро с треском свернулось.
   Бабушка отложила перо и взглянула на нее.
   - Ты должна.
   Мадлен подошла к окну. Сегодня, прежде чем в полдень зазвонят колокола, Тэдор и его опостылевшая невеста будут стоять в церкви перед жрецом, проводящим обряд.
   - Хочешь пойти на праздник? - спросила бабушка Меринда. - Отдохни несколько часов и повеселись.
   - Благодарю, но как-то не хочется.
   Мадлен чувствовала на себе изучающий взгляд бабушки. Она не сказала ей, что должно произойти в этот день, ни разу не упомянула имя Тэдора, но Меринда наверняка сама обо всем догадалась. Или прекрасно знала.
   - Честно говоря, ты должна поскорее все это выучить. У нас мало времени.
   - Я выучу. Но здесь столько имен на южом наречье.
   - Мадлен, твоя жизнь будет зависеть от того, что ты знаешь и понимаешь.
   Девушке не понравилась зародившаяся в ее душе тревога, и она упрямо вскинула подбородок. - Я не боюсь тех людей. Ирэн боится. Я - нет.
   Сестра приехала в имение бабушки, просила, вставала на колени перед Мериндой, плакала, умоляя, чтобы Мадлен не возвращали в проклятые земли Милагро.
   Южная граница Эстэрры. Мадлен смутно помнила лишь красные черепичные крыши, узкие улицы, высокие башни, горы, мутную воду в реках и лазурное озеро, на берегу которого и находился город с чудесным названием. Хотя у нее почти не сохранилось воспоминаний, но в самом молчании, окружавшем место их с Ирэн рождения, таилась опасность. Мадлен не была ни робкой, ни застенчивой, не боялась каждой тени, как ее сестра, прожившая там намного дольше, однако и слишком беспечной она тоже не была.
   Но бабушка Меринда бросила на ее сестру ледяной взгляд и сказала, что ничего сделать не может. Ирэн плакала, грозила, что скорее покончит с собой, чем позволит Мадлен уехать. Наконец, только всхлипнула, крепко обняла ее и резко отвернулась, словно Мадлен уже была мертва, как и убитая пиратами в столице мать-лекарша, и сгинувший после долгой болезни отец, легендарный принц Лео. Странная пара. При дворе, говрили, одобрили этот брак только потому, что Лео был младшим в семье. Кто ж знал, что всё так обернется.
   - Страх тебе не поможет, - сказала бабушка Меринда. - Помогут лишь острый ум и знания. Боги хотели, чтобы у твоего отца не осталось наседников. Королем в этих землях стал бы твой отец, будь он жив. Помни, ты осталась последней в роду.
   - Почему Ирэн не говорила мне об этом?
   Леди Меринда вздохнула.
   - Мы надеялись, что сможем вырастить тебя здесь в покое и безопасности, на родине твоей матери, уберечь от возвращения в этот жуткий город Милагро. Наверное, было ошибкой скрывать от тебя правду твоего происхождения. У нас имелись на то причины. У обеих. Знай, смерть твоих родителей -- не случайность. Роджеру хорошо заплатили и за г голову матери, и за вас с Ирэн, а отравитель много лет прикармливал твоего отца ядами. Вы чудом спаслись, но охотники за головами на первых порах пытались тебя найти, Мадлен. Искали несколько лет. Но мы пустили слух, что ты умерла от лихорадки, и в конце концов они прекратили свои поиски.
   Ирэн никогда не говорила о жизни в Милагро, и почему Лео выбрал в жены простолюдинку. Никто не сказал, что обнаружил личный жрец лорда Уля, когда Тэдор подал свое прошение. Она - прямая наследница правящего дома падшего княжества де Милагро. Из рода древних королей. Если бы Мадлен родилась мальчиком, трон перешел бы к ней, несмотря на то, что эльфийская натура в ней совсем не выражена. Она последняя незамужняя принцесса крови де Милагро.
   В голове у Мадлен гудело от запутанной истории, которой с ней делилась крестная. Ее отца убили, когда ей было не так-то много лет, - ужасная потеря единственного наследника по мужской линии. После смерти принца Лео пирата Роджера послали по следу сбежавшей Ирэн с корзиной, в которой в тряпках была спрятала она, маленькая принцесса. Некто Эрлих захватил власть в Милагро, и даже некоторое время был женат на бабушке Меринде. Слава лорду Улю, который раз и навсегда разобрался с ситуацией, разведя бабушку и Эрлиха и женив последнего на Кларис с Джомджомы и, тем самым, интеллигентно выгнав его подальше от Бэллатэрры и Милагро. Это сейчас лорд Уль с должной ему долей учтивости с улыбкой говорит про Эрлиха как о лучшем друге. Несмотря на то, что именно Эрлих попортил много крови принцу Лео. И теперь права на наследование, принадлежавшие бабушке Меринде, после ее брака с эльфом перешли к лорду Улю. Он имел права, Мадлен имела права. Казна Милагро была невообразимо богатой, к тому же пополнялась серебром из подземных рудников, имевшихся в собственности у бабушки Меринды, а еще и налогами от торговли с Шамсмаденой.
   - Почему они ищут меня? - уныло спросила Мадлен. - Если с Эрлихом все так прекрасно разрешилось?
   - Потому что должна править ты, - ответила графиня. - И люди это знают.
   - Я не хочу. К тому же, они молчали столько лет.
   - Это не имеет значения, Мадлен. Мы с тобой заложники нашего собственного происхождения. Эрлих держался на своем месте лишь потому, что не осталось ни одного кровного наследника. Он достаточно постарался, чтобы сделать для этого все возможное. Теперь там заправляет некто Фрэнк де Фрог, отпрыск Эрлиха. Неплохой некромант. Существо, которое если и относится к эльфам, так по крови. Внешне я б его троллем назвал.
   - Но теперь я должна выйти за Фрэнка, сына этого лорда Эрлиха. Несмотря на то, что он такой.
   Мадлен казалось, что все происходящее - сон, обманчивый, зловещий, без надежды проснуться или спастись. Ее ангел-хранитель, не раз избавлявший Мадлен от мелких неприятностей в Бэллатэрре, покинул ее, когда она больше всего нуждалась в нем.
   - Как лорд сумел это устроить? Зачем? Если они не хотят оставить в живых никого из рода Милагро.
   - Нет, теперь они предпочитают видеть тебя живой, моя дорогая. Живой и благополучно вышедшей замуж за их наследника. Сейчас для них угроза лишь ты и отказ от прав, которые пока в руках Уля. Если ты выйдешь за Фрэнка, то дашь им, а также их наследникам законное право на трон, схваченный когда-то силой.
   - Но какое до этого дело лорду Улю? Его-то что интересует?
   О, да девочка еще не поняла, что эльфы чистокровные глядят на несколько столетий вперед и просчитывают все ходы. В том числе, и матримониальные планы на ближайшие несколько поколений. Леди Меринда улыбнулась и покачала головой:
   - Золото, Мадлен. Золото и власть. Я читала брачное соглашение. Он готов отдать свой отказ на право и твое приданое, чтобы в обмен получать налог с моих рудников, что я отписывала после свадьбы твоей матери. Твой брак позволит ему заключить союз с одним из богатейших княжеств. Он приобретает влияние в южных территориях, надеясь, что это поможет ему вернуть пару деревень рядом с Милагро. Разумеется, пока ты к нему благоволишь. Но ты можешь стать больше, чем пешкой в чужой игре. Главное, чтобы он не отравил тебя после того, как ты родишь ему наследника.
   - Как? Я не представляю даже.
   - Учись. У тебя острый ум, прекрасная интуиция, насколько я знаю, - так пользуйся ими. Слушай, что я тебе говорю. Будь осторожна с теми, кто похваляется, словно имеет власть. Ищи тех, у кого она есть на самом деле.
   - Постараюсь, - чуть слышно буркнула Мадлен.
   На самом деле, она не готова была справляться с обрушившимся на нее предназначением.
   - Ты должна сделать больше, чем попытаться. Не упускай из виду любую мелочь. Неосторожно брошенные слова. Странные угощения. Интриги. Отличай льстецов от врагов, которые улыбаются и хвалят тебя, готовясь уничтожить. Там сотни опасностей! - Бабушка Меринда закрыла глаза. - Да простят нас боги, теперь я понимаю, что укрывать тебя здесь было серьезной ошибкой. Уже нет времени научиться всему, что ты должна знать, Мадлен. Не всегда происходит то, чего ожидаешь. Будь готова ко всему. Будь умна, отважна, если необходимо, действуй по обстоятельствам. Благоприятный случай найдется. Будь мудра и хладнокровна.
   - О! - Мадлен отвернулась, испуганная. - Делать все, за что Ирэн всегда меня бранила! Какая прелесть!
   Бабушка холодно засмеялась:
   - Ирэн уже не годится тебе в учителя. В Милагро она всегда была овцой среди волков. Но ты... у меня есть кое-какая надежда.
   - Конечно, я ведь не такая как все, правда? - обиделась Мадлен. - Необыкновенная женщина! Бриллиант! Хотелось бы мне оказаться столь необыкновенной, чтобы сбежать.
   Она думала, что бабушка Меринда сделает ей выговор за дерзкие слова. Вместо этого та лишь произнесла:
   - Такого я для тебя не хотела, дорогая. Но это случилось.
   В деревне слышались праздничные песни.
   - Будь осторожна, - тихо сказала леди Меринда, встав рядом. - Не говори никому, что у тебя на душе. Никогда. Не верь никому, Мадлен. Ни-ко-му!
  
  -- Часть 2. Таинственный остров Кобэррэ
   Мадлен покинула родные края в столичном порту под звуки фанфар, на собственном корабле под командованием наемников с Джомджомы и в сопровождении конвоя из тридцати шхун. До портового города они с леди Кларис добирались поездом из десятка карет, заполненных свадебными нарядами, приданым и ящиками с печатями лорда Уля. Подобная процессия, продвигайся она дальше вдоль берега до Милагро, несомненно, вызвала бы интерес у лесных разбойников. Но самой главной причиной отказа от сухопутного путешествия стал непредсказуемый холмистый рельев побережья. Карета запросто могла наехать на скальный выступ, перевернуться и свалиться с утёса в море. А пробираться из Бэллатэрры на юг через сосновые чащобы пришлось бы месяцами. На самом же деле, потребовалось решить еще некоторые вопросы при королевском дворе, и бабушка решила не тратить драгоценное время на взвращение в укутанную чащобами Бэллатэрру, а сразу оплатить наемников и суда и отправить любимую внучку на родину.
   Куда легче оказалось сгрузить весь багаж в трюм и за дюжину дней доплыть до самого восточного города Эстэрры. Благодаря лорду Улю и бабушке Меринде путешествие напоминало пафосную поцессию. Впереди развевались флаги с белой руной бога ветра и красной - бога солнца, на мачте реял двадцатифутовый зеленый с серебром вымпел принцессы де Милагро. Но все это не производило никакого впечатления ни на Мадлен, ни на ее спутницу, госпожу Кларис и ее раздражительную вечно пищащую Ню. Сколько ни говорили женщине, что это создание должно расти в восточных землях, в каменных пустынях, и на западе оно быстро захиреет, но леди Кларис позарез хотелось обрести пушистое зеленое создание в своих роскошных апартаментах. Пришлось покупать. Доставлять. Обустраивать комнату, в которую завезли потом и целый каменный сад из Хигаши, и приземистые коренастые деревца, и воздух поддерживали с должной влажностью и температурой. Маги старались изо всех сил, лишь бы Ню было комфортно. Но все равно, воздух чужих земель не шел на пользу кошачьему здоровью. Что и сказалось на характере иноземного животного.
   Итак, леди Кларис. Ей захотелось отвезти, наконец, Ню на родину. И она охотно согласилась сопровождать Мадлен - это придавало ей значительности и, кроме того, позволяло принцессе достичь Милагро быстрее и без лишних расходов. А дальше Кларис наймет проводника через южную пустыню и привезет любимицу на родину. Однако госпожа, казалось, выглядела менее довольной, чем сама Мадлен, оттого, что они неожиданно поменялись ролями. Хотя старая леди была набожна, но явно почитала неблагодарность за достоинство.
   Еще до столицы графиня прогнала всех слуг, настояв, чтобы на корабле ей прислуживала исключительно Мадлен. Та не возражала против работы, даже радовалась, что нашла себе занятие вместо скучнейших прогулок по палубе и созерцания тошнотворных бирюзовых волн. Но леди Кларис оказалась недовольна абсолютно всем. Лампа ночью горела слишком ярко. Днем Мадлен не делала ничего, чтобы ослабить жару. И опахалом она работала вяло и неуверенно. Это Мадлен устраивала качку. Из-за нее Ню блевала за борт и капризничала. То она ходила слишком быстро, то голос у нее был слишком громким. Но когда Мадлен ходила медленнее и говорила тихо, графиня обвиняла ее в том, что она ползает как полудохлая джомджомская змея.
   К тому же титул принцессы вынуждал Мадлен, несмотря на жару, носить тяжелые королевские одежды из темной ткани, обитые мехом. Все, за исключением несносной Кларис и ее Ню, обращались к девушке почтительно, осыпали пустыми похвалами и комплиментами, кланялись, когда та входила в каюту или появлялась на палубе. Однако при такой качке девушка не могла ни читать, ни писать. Она втихую часто бегала в то самое место, где плевалась кошка леди Кларис и оставляла большую часть еды за бортом. Морская болезнь. Будь она неладна! И без того худенькая девушка боялась превратиться в обтянутого кожей скелета по прибытии в Милагро, потому что в скором времени любой съеденный кусок тут же просился наружу. Утешение Мадлен находила в молитвах своему ангелу-хранителю и Единому, прося снова превратить ее в обычную знахарку из Бэллатэрры.
   Правда, не только Мадлен вызывала раздражение госпожи Кларис. Джомджомские наемники, пираты до мозга костей, оказались для женщины далеко не самыми достойными попутчиками. Если эти ребята вели корабль ради безопасности в середине конвоя, графиня желала идти с краю, чтобы поймать ветер. Она стремилась блистать своей эрудицией и знанием мореходного дела всезде, где ни попадя. Если кто-либо предлагал для отдыха древний храм на крошечном островке, графиня заявляла, что не выносит зажравшийся орден (коему принадлежал храм) и не желает отдыхать среди унылых жриц. Но самые тяжелые ссоры вызывало то обстоятельство, что в знаменитом ордене говорили на семи языках, поскольку его члены были выходцами из всех частей Инселерда. Два моряка, назначенные командовать эскортом, имели наглость родиться на Джомджоме, и никакие грубость или презрение не могли превратить их в утонченных жителей Монтэрры или чопорных нордэрдцев. Они с рождения слышли только пиратские песни и пьяные перебранки.
   Большую часть дня Мадлен ухаживала в каюте за леди Кларис, поэтому так и не увидела, когда корабль проплывал мимо принадлежащих Централи островов Круг, Треугольник и Квадрат, абсолютно ровные берега которых можно было оценить даже глядя со стороны, а шум, доносящийся от отдыхающих цетральцев, слышался чуть ли не в каюте.
   После того как берег Эстэрры скрылся за горизонтом, как и земли геометрических островов, Мадлен сняла надоевшую ей королевскую одежду. Боле ее не видел ни одн чопорный тип, помешанный на этикете и приличиях. Теперь она носила простое серое платье, которое могла расстегнуть на груди, и белый льняной шарф, прикрывавший волосы и обнаженные плечи. Мадлен даже сняла кольца, а волосы заплела в две толстые косы и уложила на голове.
   Собрав остатки завтрака графини, она готовилась к выходу. Морская болезнь, державшая леди Кларис в постели, не помешала знатнй даме допить португальское вино и ругать моряков-наемников за нерасторопность. Похоже, постоянные ворчания и недовольства были постоянными спутниками немолодой леди. Мореходы терпеливо сносили ее гневные тирады, бормоча извинения, когда удавалось их вставить, а, выходя на палубу, перемывали кости капризной особе. И было за что: с рассвета корабль плыл в одиночестве по пустынному морю, без всяких признаков конвоя.
   По-видимому, никто не понимал, как могла случиться такая беда.
   Еще до пробуждения леди Кларис два джомджомца уверяли Мадлен, возвращавшуюся с молитвы, что, должно быть, сделаны поправки в судовом компасе. Они рассчитывали, что до полудня конвой непременно вернется.
   Наемники с Джомджомы всегда славились как прекрасные мореходы, поэтому Мадлен полагала, что они знают, о чем говорят. Но графиня была не столь оптимистична, по крайней мере не столь снисходительна, когда ей представлялась такая благоприятная возможность отчитать кого-нибудь.
   - Нам осталось только молить Единого, чтобы вы оказались лучшими воинами, чем моряками, когда нападут пираты! - В гневе у леди Кларис подбородок дрожал от отвращения, словно у морщинистой лысой собачки, мутанта из Централи. - К счастью, принцесса одета, как жена мельника. Охотники до выкупа вряд ли обратят на нее внимание, они всегда похищают знатных барышень вроде меня! Вспомните хотя бы пропавшего недавно Роджера Алую Корону.
   Моряки что-то пробормотали в ответ. Они поклонились Мадлен, когда она выходила из каюты с бельем и грязной посудой. Но, проходя мимо, она не заметила в их взглядах особого раскаяния. Возможно, наемников позабавила мысль, что какой-нибудь пират окажется столь неблагоразумным, чтобы похитить эту стерву, леди Кларис.
   Мадлен сочувственно им кивнула, ее совсем не волновала пропажа конвоя. Если ее молитвы были услышаны, наемники должны были выкинуть компас за борт и навсегда забыть, куда направляются. Она задержалась на нижней палубе, чтобы помочь служанкам ополоснуть посуду в огромной бадье, которую матросы подвесили к мачте. Сначала они не обратили внимания на громкий крик, вполне обычный, когда члены команды занимались своей работой. Но крики повторились, наверху забегали, послышался топот ног.
   Палуба вдруг накренилась. Корабль, сделав резкий поворот, уложил всех ничком на палубу. Служанки завизжали. Посуда громыхала в бадье, когда та, расплескивая воду, начала угрожающе раскачиваться взад-вперед.
   Несколько секунд Мадлен лежала в оцепенении. Графиня выкрикивала из каюты какие-то несуразные приказы. Ню истошно мяукала, служанки замерли от ужаса. Мадлен вдруг поняла, что ее нога попала в капкан из пеньковой веревки, и прижалась к доскам, когда огромная бадья полетела в ее направлении, окатив водой.
   Только этого не хватало, подумала девушка, но тут же забыла о мелких неприятностях, услышав крик:
   - Пираты!
   Кларис, получается, как в воду глядела. Или, наоборот, накликала беду.
   Мадлен вспомнила Тэдора, словно он мог ее сейчас спасти, явившись на палубу из магического портала, прикусив стебель рами. Нет, этот человек больше никогда не придет. Он остался там, в Монтэрре со своей постылой женой. Этот человек никогда не станет жевать рами, чтобы открыть портал или поколдовать. Он, как центарльцы, верит в здравый смысл. Зато вместо него явился ангел-хранитель и простер над Мадлен свои крылья. Времени на раздумья или молитвы не было, она знала одно: если преодолеет страх, освободит ногу, то сумеет отползти назад, оказавшись вне досягаемости тяжелой бадьи.
   Наконец Мадлен встала и перевела дух, успев прикрыть ладонью рот служанке.
   - Молчи! - прошептала она. - Хочешь, чтобы нас обнаружили?
   Корабль покачивался на волнах, паруса обвисли, но Мадлен не слышала ни шума битвы, ни абордажных криков. К счастью, никто из служанок не пострадал. Они лежали на нижней палубе, уставившись на Мадлен расширенными от ужаса глазами.
   - Спрячьтесь!
   Пока служанки торопливо искали укрытие среди тюков соломы и парусины, Мадлен вскарабкалась по трапу и осторожно выглянула из люка.
   Графиня под нявканье Ню продолжала хрипло выкрикивать бестолковые приказы. Джомджомцев видно не было, но команда и воины стояли у бортов, держа наготове копья и арбалеты.
   Сначала Мадлен не заметила другое судно, а потом, когда паруса корабля наполнились ветром, она увидела над высоким бушпритом голую мачту. До нее донеслось пение, низкий, глухой повторяющийся звук, похожий на уханье птицы-хищника, доносящееся из самой обители Злого Бога.
   Держась за крышку люка, Мадлен вылезла на палубу и оттуда увидела вторую пиратскую галеру. Подгоняемая мощными ударами весел, она спешила к ним, то разрезая страшным носовым тараном воздух, когда поднималась на гребень волны, то снова рассекая воду.
   Мадлен, как во сне, беспомощно наблюдала за происходящим. Их корабль немного прибавил скорость, и галера не успела его протаранить. Девушка с ужасом глядела на разукрашенный бушприт, на поднятые арбалеты, на яростные бородатые лица под тюрбанами. Каждая секунда, казалось, давала надежду, что корабль чудом проскользнет мимо галеры, избежав столкновения.
   Рев команд последовал одновременно: из каюты на корабле и с палубы галеры. Ближние весла мгновенно поднялись, указывая в небо, с корабля засвистел град стрел. Раздался оглушительный треск, будто разверзлись небеса, когда таран, проскользнув под кормой, снес штурвал.
   Корабль продолжал двигаться, хотя был теперь словно раненый бык меж двух волков. Быстро подошла вторая галера, пение звучало в нарастающем ритме, пираты, не обращая внимания на стрелы, готовились к абордажу. Первая галера опять поворачивалась к ним.
   Когда пираты ринулись на борт, чья-то рука подхватила Мадлен, бесцеремонно потащила к каюте и втолкнула ее внутрь. Дверь захлопнулась. Мадлен тут же огляделась в поисках чего-нибудь подходящего, чтобы загородить вход.
   - Помогите мне! - крикнула она леди Кларис.
   На этот раз графиня удостоила ее вниманием. Она вскочила и с поразительной энергией ухватилась за край одного из сундуков, Мадлен взялась с другой стороны. Они вместе подтащили тяжелый ящик к двери, а потом навалили сверху остальной багаж. Опустившись на пол за устроенной баррикадой, обе стали ждать в удушающей жаре. Даже Ню успокоилась и смотрела на двоих перепуганных женщин огромными янтарными глазищами. Мадлен слышала вопли южан, рев команд, глухие удары, всплески, невнятные крики. Она представляла тот ужас, который ждал их с леди Кларис, захвати пираты судно. Их привезут в Арену, если, что еще хуже, в какой-нибудь южный город или даже на Джомджому, разденут догола и выставят на ценральной площади. Захвативший их в плен пират назовёт свою цену и будет ждать, когда новоиспеченную рабыню кто-нибудь купит. Если повезет, они с леди Кларис окажутся служанками у знатных господ, возможно даже, потомков лордов. Кларис все равно, купит какая-нибудь богатая семья. А Мадлен запросто может светить судьба в Веселом доме, где ее каждый день будут отправлять на постоялые дворы развлекать пиратов и разбойников. Нет. Такому будущему не бывать! Всё будет хорошо, решила для себя Мадлен, молясь Единому.
   Леди Кларис взяла девушку руку. Хотя пальцы у графини дрожали. В другой руке она держала маленький кинжал, одну из тех прелестных, украшенных драгоценными камнями вещиц, какие придворные дамы носят за поясом-корсетом. С мрачным видом старая леди махнула им в воздухе, будто поражая нападавшего, и передала его Мадлен.
   - Не говори им, кто ты, девочка, - прошептала она, - а то тебя без торга отдадут в Веселый дом.
   В первый раз Мадлен восхитило мужество графини. Она взяла кинжал и, перекрестившись, вознесла молитву своему ангелу-хранителю, чтобы он не покинул ее именно сейчас.
   - Я знахарка из Бэллатэрры.
   - Верно!
   Как бы в ответ на корабле воцарилась странная тишина. Мадлен заглянула в маленький иллюминатор, прислушалась. Сквозь переборки и дверь она смогла различить только слабые голоса. Потом, кажется, совсем рядом возобновилось пение гребцов и вдруг - удивительно! - стало удаляться. Мадлен вытянула шею, но увидела блеск голубой воды и белые паруса другого корабля.
   Какое-то время она ждала. Если команда отразила атаку, почему никто из их эскорта не соблаговолил явиться и сообщить им об этом? Она уже хотела залезть на сундук и посмотреть, что происходит снаружи, но графиня схватила ее за руку и потянула назад.
   Корабль вздрогнул, когда о борт ударилось другое судно. Мадлен вопросительно посмотрела на леди Кларис. Тут раздался отчетливый голос:
   - Pax!
   Последовавший за этим разговор Мадлен не могла разобрать, но интонации были спокойными. Даже веселыми.
   - Госпожа? - наконец донесся до них из-за двери голос одного из наемников. - Госпожа, опасность миновала, хвала богам.
   Леди Кларис не ответила. Но позаботилась о том, чтобы с помощью Мадлен стоять гордо, опершись на трость и вскинув подбородок, как будто ничто ее не волновало. Старый одноглазый орк-наемник без труда отодвинул их баррикаду и оглядел каюту.
   - Леди, вы не пострадали?
   Кларис указала тростью на сундуки.
   - Взгляните на этот бардак.
   Мадлен в мокром платье жалась сзади, а леди Кларис величественно стояла на палубе, пока матросы укладывали на место багаж, освобождая проход. Ню опять протяжно завыла, но тут же умолкла, когда хозяйка стукнула тростью у самого ее носа.
   - Кто этот мошенник? - с отвращением спросила она, глядя на богато одетого незнакомца с утонченными чертами лица.
   Возможно, он только что спас им жизнь, но леди Кларис не собиралась благодарить его за это.
   - Капитан Саид. У него есть новости. - Одноглазый орк торжественно поклонился. - Он хотел бы почтительно довести до сведения госпожи, что джомджомские пираты здесь слишком многочисленны и дерзки.
   Капитан вошел в каюту и с преувеличенной вежливостью преклонил колено.
   О! Вот это был мужчина! Перед ним мерк даже прекрасный Тэдор. Высокий, плечистый человек с мускулистыми голыми руками, тёмными словно центральский шоколад, в белоснежных широких штанах и расстегнутой рубашке, стоял прямо напротив Мадлен. Он пропах морем и рыбой, но этот противный запах уходил на второй план, когда девушка встретилась взглядом с жгучими черными словно две бусины глазами мужчины.
   - Простите мое дерзкее желание предложить свои услуги даме, - учтиво сказал южанин, улыбнувшись уголками своих идеальных точеных губ.
   Графиня стукнула тростью.
   - Полагаю, вы из Шамсмадены, - презрительно заметила она.
   Многие южане становились пиратами и промышляли в здешних морях. Только на Джомджоме они могли отдохнуть несколько дней от преследования, прежде, чем снова пуститься в полную неожиданностей жизнь моря. Они грабили суда и похищали людей, чтобы прокормить жен и детей, оставшихся на лишенном плодородных земель материке. Их можно было понять. Но не хотелось оказываться их жертвой. Саид же не выглядел пиратом. Наоборот, он представлялся благородным мореходом, героем-спасителем. Очень похожим на молодого моряка из "Мириад небылиц", который грабил пиратов, привозил сокровища в Шамсмадену и раздавал беднякам.
   Саид заискивающе посмотрел на Кларис и улыбнулся, не вставая с колен.
   - Нет, госпожа, я из Бахра. И я почту за честь предложить вам вооруженный эскорт, если позволите.
   Ну почему, почему эта вредная Кларис сверлит благородного южанина взглядом, не понимала Мадлен.
   - У меня уже есть вооруженный эскорт, - надменно ответила леди Кларис, пренебрежительно махнув в сторону одноглазого орка. - Если это можно так назвать.
   - Госпожа, я предлагаю вам свою галеру для сопровождения этого медлительного корыта. Она быстроходна, хорошо вооружена и защитит вас от пиратов. - Он замолчал и оглядел каюту. - Сожалею, что мы не прибыли раньше, чтобы избавить вас от такой напасти. Мы охотимся за этой бандой, госпожа. - Он с сожалением взмахнул руками. - Но они бежали, словно крысы, едва завидев нас.
   - Значит, вы способны внушить страх в отличие от наших отважных наемников, - процедила леди Кларис.
   Госпитальер слегка нахмурился, однако промолчал.
   - Мадам, ваши наемники вели себя достойно, - вежливо сказал Саид. - Я видел пять трупов в воде, и среди них ни одного эстэррца. Простите, невозможно защитить такой корабль, как этот, от галер. Слава вашим и нашим богам, что мы случайно вас обнаружили, а то бы... - Он посмотрел на Мадлен и покачал головой. - Даже не хочется думать о последствиях.
   Девушка сглотнула, представив рынок по продаже рабов.
   - И что вы предлагаете, капитан?
   - Я предлагаю вам защиту, госпожа. Вместо утраченного руля мы бы могли поставить направляющее весло и сопроводить ваш корабль в безопасное место.
   - Сколько это стоит?
   Саид недовольно скривился, удостоив Кларис презрительным взглядом.
   - До меня дошел слух, будто вы направляетесь в земли Хигаши, госпожа. Соглашусь на какой-нибудь восточный подарок на память. Что сочтете возможным, когда мы будем расставаться.
   - Какое счастье, что вы нас встретили, - сказала леди Кларис, - после неумелых действий этих ребят под предводиельством одноглазого орка. Но ведь они, прости их боги, всю жизнь прожили среди пиратов, чтобы научиться защищаться от них.
   Капитан улыбнулся и посмотрел на спешившегося орка и двоих его помощников, каких-то полукровок.
   - Благослови их Единый.
   Орк склонил голову, но промолчал. Кажется, ему нечего было сказать. Мадлен опасалась, что дни унижений со стороны Кларис, а теперь еще бесчестье, связанное с их собственным навигационным просчетом, вообще отбили у джомджомцев охоту к несению службы. Саид понизил голос.
   - Нет, госпожа, я не считаю вас праздными путешественниками. Но если госпожа с ее служанкой изъявила бы желание плыть дальше на моем судне, это было бы частью нашего договора. Я почту это за честь. А помещение... - Он с улыбкой пожал плечами. - Думаю, оно больше устроит вашу милость.
   - Госпожа! - резко произнес орк, нахмурившись. - Я бы вам не советовал.
   Мадлен подумала, что наемники уже могли бы чему-нибудь научиться в обращении с леди Кларис. Его слова предопределили ее решение.
   - Замечательное предложение, капитан, - ответила женщина, стукнув тростью о палубу. - Теперь проследите за нашим багажом.
   Орк-наёмник нехотя поклонился и шагнул назад, освобождая дорогу капитану. Возможно, он все-таки чему-то научился.
   Мадлен одолевали беспокойные мысли, когда она переходила на борт галеры капитана Саида. Да, он был прекрасен. Она мечтала однажды оказаться с ним наедине в запертой каюте. С вожделением она грезила об его сильных мужских объятьях. О том, как она погрузится в его опасный мир путешествий, забудет о своем предназначении в Милагро, о незнакомой ей де Фроге и будет странствовать по морям вместе с благородным южанином-спасителем. Но, когда Мадлен переписывала документы бабушки, она не раз читала там о сералях и наложницах в южных землях. Что если у Саида тоже есть несколько прекрасных жен, а ей при любом раскладе придется становиться младшей наложницей. Нет, такого быть не может, отогнала от себя грустную мысль девушка. Саид одинок в своем благородстве. И он станет только ее мужчиной. Первым и последним!
   На радость леди Кларис, команда у Саида была вежливой и хорошо обученной, еда здоровой, удобства не шли ни в какое сравнение с прежними орочье-тролльчачьими лепешами да яичницами. Галера обладала такой скоростью, что могла кружить вокруг их тяжело плывущего корабля, словно борзая на обширном пастбище вокруг медлительного быка.
   По молчаливому согласию ни джомджомцы, ни леди Кларис не упомянули, кто такая Мадлен и куда они направлялись на самом деле. Это давало основание предполагать, что любезность Саида не совсем убедила графиню. Только юная влюбленная барышня предпочитала не замечать столь незначительной на ее взгляд мелочи. Хотя, под дружеским влиянием капитана леди Кларис стала более добродушной, почти веселой. Он был щедр на подарки, рассказывал ужасные истории о собственном пленении на Джомджоме, чем окончательно расположил к себе графиню, которая обожала страшные сказки. Потом он поведал о том, как бесстрашный разбойник Сорро из Хигаши расправился с Роджером Красной Короной. Позорным оказалось это поражение для грозы пиратского сообщества. Но после этой истории многие поумерили свой пыл, в особенности, касательно захвата в плен заложников и продажи юных девушек в Веселые дома. Да и Мадлен все больше восхищалась благородством и храбростью этого мужчины, который отправил за Край немало отвратительных личностей, портящих жизнь мореходам Инселерда.
   Его гребцы так умело работали веслами, что Мадлен могла даже гулять по палубе, когда галера рассекала волны, только усиливая качку на идущем под парусами корабле. Она и думать забыла о тошноте и морской болезни, кои отступили, оставшись на брошенном ими судне.
   Девушка была довольна, что ее считали простой служанкой. Ветер облегчал тягостную жару Западного моря. У нее, как и у леди Кларис, улучшилось настроение, грусть начала пропадать, а тоска по Тэдору сменилась страстью по Саиду. Мадлен все реже мечтала о том, чтобы Монтэррский герцог был рядом и они бы вместе любовались необыкновенной красотой закатов и серебряным блеском волн под звездами. Пусть лучше она проведет вечер в объятьях Саида, непреступного как скала, ни разу не улыбнувшегося ей в ответ. Наверняка Тэдор никогда еще не видел ничего, подобного этому прозрачному морю. И не увидит этого с ней, потому что он навсегда ушел из ее сердца, уступив место пылкому южанину, которому никгда не придется просить разрешения на свадьбу. Он возьмет свою женщину просто так, но потом никому не отдаст ее без боя.
   Дозорные заметили на горизонте шхуну с алыми парусами, но когда галера Саида полным ходом двинулась в ее сторону, та быстро исчезла. Капитан сетовал, что не посмел оставить без защиты поврежденный корабль и потому отказался от преследования. Хотя, леди Кларис пыталась поддеть южанина, что того кто-то счел пиратом.
   - Это побережье? - спросила на третий день Мадлен, указывая на серовато-белое пятно у линии горизонта.
   - У тебя отличное зрение, - одобрительно сказал капитан. - Пока нет. До Милагро еще неделя пути, мы идем против ветра. Это остров Кобэррэ, его нет ни на одной карте, даже у Центральцев, которые видели Инселерд с крылолётов. Прекрасное место, хорошо защищенное. Кстати, уведоми свою хозяйку. Если графиня пожелает денек отдохнуть, мы зайдем и пополним запасы воды.
   Какое счастье постоять на твердой земле хотя бы один день. Мадлен поспешила сообщить об этом Кларис.
   В сумерках они бесшумно вошли в тень острова. Мадлен смотрела на возвышающиеся стены маленькой бухты, на белую скалу, окрашенную в розовый цвет последними лучами заходящего солнца. Над ущельем был перекинут мост, опорами служили три каменные арки с такими высокими сводами, что Мадлен могла видеть под ними сверкающее голубое небо. Единственным знаком человеческого присутствия тут были огромные мертвые якоря, покрытые солевыми отложениями, затопленные у подножия скалы. Когда матрос нырнул в воду, чтобы запереть якорную цепь, на поверхность всплыл дельфин и тут же снова исчез в прозрачной зеленой глубине.
   - Добро пожаловать, - с легкой улыбкой сказал капитан Саид, поклонившись. - Лорд Кобэррэ ждет.
   - Почему я должна лезть на эту скалу ради какого-то иноземного ничтожества! - в этой фразе вся Кларис.
   Тяжело дыша, она оперлась на трость и оглядела пустую комнату в башне. Когда они взбирались по узкой лестнице, капитан Саид сообщил, что они будут представлены тёмному эльфу, лорду этого острова.
   - Пусть подождет! - заявила Кларис, задирая нос. - Идем, девочка.
   Но капитан схватил ее за руку.
   - Я так не думаю, госпожа.
   - Ах ты, жалкий негодяй! - прошипела леди Кларис, вырываясь. - Сейчас же отпусти меня! Тобой что, овладел Злой Бог?
   - Мадам, в ваших словах больше правды, чем вы предполагаете. Может быть, Злой Бог покажется вам лучше моего хозяина-дроу.
   Не обращая на него внимания, графиня пошла к двери, а когда стражник загородил копьем проход, ткнула ему в грудь тростью.
   - Сгинь с дороги!
   Мадлен молча наблюдала за происходящим. До нее постепенно стало доходить, что они - пленники. А Саид... этот прекрасный Саид... слишком отвратительно, чтобы быть правдой, но наимерзейший предатель!
   - Убери оружие, - приказала леди Кларис, приставляя конец знаменитой трости к его подбородку.
   Мадлен хорошо знала этот тон бабушкиной подруги, который превращал лордов, герцогов и жрецов в испуганных пажей.
   Но стражник не двинулся с места, только вопросительно посмотрел на капитана. Тот засмеялся и покачал головой.
   Леди Кларис покраснела от ярости. Она была ниже Саида, не обладала его силой, поэтому лишь презрительно выплюнула:
   - Продажный гад!
   Ее трость со свистом рассекла воздух. У капитана не было реакции слуг графини, возможно, он не думал, что она на это осмелится... но руку он поднял слишком поздно. Удар, пришедшийся по лицу, отбросил его к каменной стене, заставив согнуться от боли.
   - Не выношу ублюдков, - холодно произнесла леди Кларис.
   Капитан выпрямился. На миг Мадлен показалось, что сейчас он кинется на леди Кларис, словно дикий зверь. Женщина опустила трость, хотя продолжала выжидающе чертить ее концом круги на полу.
   - Моя дорогая госпожа... этот человек проявил непочтительность?
   Мадлен увидела, как изменилось лицо капитана: в нем, кажется, не осталось ни кровинки, алела только отметина на щеке.
   Мадлен обернулась. До сих пор их было в комнате лишь четверо. Теперь же, хотя стражник от двери не отходил, их стало пятеро. За ними спокойно наблюдал высокий человек, появившийся ниоткуда, будто возникший прямо из воздуха. В черном шелковом плаще, ниспадающем складками до пола, в серебряной тунике, плотно облегающей тело. Волосы, тоже черные, цвета бездонной ночи, были стянуты на затылке белой лентой. Своей фантастической изысканностью и нечеловеческим совершенством он напоминал статую. И на его мертвецки бледном лице не читалось ни одной эмоции. Мадлен даже засомневалась, живой он или только мраморная скульптура, внезапно ожившая, черная, как грех, великолепная и порочная, как сам Злой Бог.
   И капитан, и стражник поспешно упали на колени. Мадлен поклонилась, но головы не подняла, наблюдая за ним из-под ресниц. Даже леди Кларис коротко поклонилась. Он улыбнулся:
   - Госпожа, вы не должны мне кланяться. Я этого не требую. - Однако, несмотря на его заявление и улыбку, это казалось больше приказом, нежели любезностью. - Боюсь, вам оказали плохую услугу, попросив идти так далеко. Сожалею, графиня. Вы можете бить этого человека, если вам так нравится.
   - А вы кто такой? - спросила леди Кларис с большой наглостью.
   - Увы, я не имею знатных титулов, госпожа. Они зовут меня просто лорд Рэй, по названию этого острова, Кобэррэ.
   Может, он и не имел титулов, но держал себя как эльфийский принц, и внешность выдавала в нем потомка эльфийского рода.
   - Ну-ну, - пробормотала леди Кларис. - Думаю, весьма невежливо, если по вашему приказу мне пришлось дожидаться вас. Я - графиня, направляюсь в восточные земли по личному, но очень важному делу жизни и смерти моей непревзойденной Ню.
   Он перевел взгляд на дрожавшую у Кларис за спиной Мадлен. Девушке очень хотелось отвернуться, но он смотрел на нее в упор, как гадюка на свою жертву, и в его глазах мерцала едва различимая улыбка. Девушка не посмела отвести взгляд.
   - Пока вы должны проявить терпение. А поскольку вы здесь, то наслаждайтесь моим гостеприимством, госпожа. Мне сказали, ваш корабль нуждается в ремонте. Я думаю, опасно плыть дальше на судне, давшем течь.
   - Бред! - заявила леди Кларис. - Этот корабль вполне пригоден для плавания. Так что мы не станем злоупотреблять вашим гостеприимством.
   - Боюсь, придется, - тихо сказал он, и на его лице появилась чуть заметная улыбка.
   Ни колец, ни других украшений он не носил, однако на черном шелке плаща была вышита серебром какая-то незнакомая руна. Ничего подобного Мадлен раньше не видела.
   - Полагаю, мы больше понравимся вашей милости, если я сброшу этого мерзкого Саида со скалы.
   Капитан издал ужасающий звук, словно протест застрял у несчастного в горле. Человек, назвавшийся Рэем, посмотрел на него, и Мадлен увидела, что южанин застыл под его улыбкой, как за минуту до этого и она сама.
   - Впрочем, шутка неудачная. Вижу, ты не понял моего юмора. Идем, пообедаешь со мной наедине, мой друг, - сказал Рэй. - Поговорим о южанах и пиратах. Леди, сержант проводит вас до ваших комнат. Мы не придерживаемся тут особых церемоний, хотя надеюсь, вы найдете их вполне удобными.
  
   - Итак, мы заложники, - процедила Кларис, стукнув тростью и сжав губы. - Проданы, как овцы! Эти предатели с Джомджомы продали нас!
   Мадлен молчала. Обаяние дроу, казалось, еще обволакивало ее, странное и в то же время знакомое. Кроме того, ее спутнице вряд ли понравилось бы напоминание, что она сама выбрала галеру Саида.
   - Предатели, а не наемники! - Леди Кларис скрипнула пожелтевшими зубами. - Можешь быть уверена, их лорд еще узнает об этом. Даже если мне придется ехать к ним в Марген, чтобы ему пожаловаться.
   Но сейчас им некуда было ехать. Отведенная графине комната оказалась богато обставленной, с роскошными южными коврами, шелковыми занавесями, масляными лампами, которые горели без дыма и источали прекрасный терпкий запах. Но узкие окна-бойницы выходили на море. Оно находилось так далеко внизу, что Мадлен не видела берега. Стена башни и скала под ней тоже не были видны, так что создавалось впечатление, будто комната парит в воздухе.
   Девушка-служанка из жительниц юга, внесла поднос с великолепными неведомыми ранее Мадлен фруктами в сиропе: фиги, виноград, апельсины. Она поставила в вазу маки, темно-фиолетовые, почти черные, и безмолвно исчезла.
   За едой леди Кларис продолжала ругать джомджомского орка и его команду, но выглядела она усталой, поэтому сразу легла в кровать. Мадлен задернула полог и, не успев еще притушить лампы, услышала храп бабушкиной подруги.
   Она села на скамейку в ногах кровати, задумчиво перебирая фрукты и размышляя. Этот Рэй, хоть и лорд, хоть и дроу, но, без всяких сомнений, пират. Они - его заложники, которые с широко раскрытыми глазами простодушно вошли в изящную западню. Кажется, она пока не до конца осознала это. Она лизнула сироп, откусила кусочек фиги. Еда оставалась для нее тяжким бременем. По указанию бабушки Меринды она ела, чтобы поддержать силы, но это не доставляло ей удовольствия. Она положила в рот дольку апельсина, потом обмыла липкие пальцы в чаше с водой, стоявшей на подносе, а когда подняла голову... От испуга Мадлен так резко вскочила, что опрокинула чашу.
   - Лорд!
   На расстоянии двух шагов от нее стоял в тени хозяин замка. Такой же холодный и непреступный, как и ранее.
   - Госпожа. - Он поклонился.
   - Я не слышала... - Мадлен взглянула на дверь, которую сама заперла изнутри. Тяжелая задвижка была на месте. - Как вы сюда вошли?
   - Талант. И знание. И мудрость эльфов.
   Он шагнул к ней, взял за подбородок, повернул к себе лицом. Мадлен замерла, подчинившись его ленивому осмотру. Вблизи он казался таким же прекрасным, гордым лордом, низвергнутым с небес.
   - Кто вы? - задумчиво спросил он.
   - Мад...лен.
   Она споткнулась, думая соврать, но потом подумала, что ложь окажется тщетной и только испортит впечатление Рэя о ней. Тем более, в Западных морях ее имя звучит вполне обыденно. Просто имя девушки, которая ни для кого не представляет ценности, чтобы платить за нее выкуп или продавать в Веселый дом. Там таких и без того полно. Но он тут же отвел руку, будто она сказала нечто ужасное. Потом, как жрец, допрашивающий при пытках отступника, наклонился, внимательно изучая каждую черточку ее лица.
   - Кто вас послал?
   Мадлен покачала головой. Она была напугана, и одновременно ей казалось, словно она находится не в этой комнате, а где-то в безопасности, наблюдая за всем издалека.
   - Кто? - повторил он со зловещей улыбкой, чуть шевельнув губами.
   Хотя Мадлен не собиралась говорить, она чувствовала, что слова готовы сорваться с языка, как будто одна его улыбка вынуждала ее ответить.
   - Скажите мне. Вы должны мне сказать.
   - Леди Кларис. - Она крепко сжала губы, чтобы не выдать большего.
   Он поднял брови.
   - Нет, ответьте мне, кто вас послал. Кто определил вас к ней на службу?
   - Бабушка, - пробормотала она. - По ее милости я служу графине.
   - Бабушка -- это Меринда?
   Сейчас он выглядел уже не столь устрашающим, более человечным. Он смотрел на нее почти с любовью, и Мадлен вдруг до слез захотелось, чтобы вот так же на нее смотрел Тэдор - с теплотой и нежностью. Или Саид осознал, какую глупость совершил, и украл ее из замка треклятого дроу. Казалось, если она сейчас не ответит ему, то совершит большую ошибку.
   - Она говорила... - Мадлен пыталась вспомнить последние наставления бабушки Меринды, но все указания и предупреждения слились у нее в голове. - Она сказала... она мне говорила... не верь никому.
   - В самом деле?
   - Я не знаю, - беспомощно пробормотала Мадлен, ухватившись за столбик кровати. - Я не помню.
   Он улыбнулся, как Злой Бог, говорящий из тени.
   - Тогда верьте мне, - прошептал он.
   А может, ей это лишь почудилось. Она не слишком ясно видела его. То ли он расплывался, то ли расплывался свет. Лампы вдруг погасли, оставив ее в полной темноте. Единственное, в чем Мадлен была уверена, - это резной столбик кровати под ее пальцами да храп леди Кларис.
   В жарком южном климате графиню одолела сонная болезнь. Она приходила в себя лишь затем, чтобы пожаловаться на головную боль, попить или съесть немного жидкой каши. Мадлен с тревогой наблюдала за нею. Похоже, лихорадки у графини не было, но даже при такой невыносимой жаре она все время мерзла и казалась умирающей. Мадлен на всех известных ей языках просила служанку-южанку принести целебной травы, чтобы восстановить кровообращение и согреть больную. Девушка согласно кивала, а возвращалась с тем же самым вином и белым хлебом. Мадлен просила лекаря, служанка опять кивала. Но лекарь не приходил.
   Багаж им вернули, наверняка предварительно порывшись в нем в поисках чего-нибудь ценного.
   Похоже, ничего привлекательного для кражи там не оказалось, ибо все дорожные вещи Мадлен были нетронуты, включая дневник, оставшийся запертым и неповрежденным. Других запоров, кроме внутренней задвижки, на двери не было. Видимо, Мадлен могла беспрепятственно покидать комнату, но ей не хотелось бросать графиню. Пусть леди Кларис сварлива, но она была знакомой, бесстрашной и, кроме того, эстэрркой. Судьба одноглазого орка, его наемников и служанок, оставшихся на корабле, не очень тревожила Мадлен. Зато мысль, что графиня может поддаться болезни, оставив ее одну на этом пиратском острове, приводила девушку в ужас. За прошедшие две недели заточения у нее было достаточно времени на размышления, пока она смотрела на спящую леди Кларис, возле которой свернулась калачиком ее раздражительная Ню. Мысль о побеге умерла, не успев родиться. Хотя дверь комнаты оставалась незапертой, было ясно, что остров Кобэррэ уже сам по себе тюрьма.
   Мадлен задумалась. Она ведь даже не упоминала бабушку Меринду, а этот человек говорил про нее так, словно все знал о ее внучке. Правда, у нее возникло смутное ощущение, что она все-таки проговорилась, только не могла вспомнить, когда и как.
   Он пират. Он потребует большой выкуп за леди Кларис. И наверняка захочет узнать, стоит ли чего-нибудь Мадлен. Возможно, заставит ее написать письмо с мольбой об освобождении.
   Она и должна бояться. Но к своему удивлению и даже некоторому стыду, Мадлен вдруг обнаружила, что не испытывает страха. Она понятия не имела, что ей делать. Во всяком случае, ни в Милагро, ни к своему жениху де Фрогу она не торопилась. Дни проходили, как во сне, отмеченные только хриплым дыханием леди Кларис да криками чаек за окном. Мадлен чувствовала себя околдованной, вися между небом и землей в этой роскошной комнате, парящей, словно чайки, в сапфировой дымке.
   Леди Кларис говорила пирату только о себе, но если он узнает, кто такая Мадлен, то наверняка потребует за нее выкуп у лорда Уля или ее будущего мужа. Пока он считает ее просто служанкой леди Кларис, она не может представлять для него особого интереса.
   В глубине души Мадлен даже смела надеяться, что такой поворот событий изменит ее судьбу. Если пират не узнает, кто она, если будет торговаться с родственниками леди Кларис насчет выкупа, то в конце концов она может вернуться с графиней в Бэлатерру, причем незамужней, и тогда, возможно...
   Она вспомнила последние слова Тэдора. Он тоже не хотел жениться, как и она выходить замуж. Мадлен, не позволяя себе никаких грешных надежд или желаний, искренне молилась, чтобы его жена пребывала в добром здравии. Молилась, чтобы леди Кларис поправилась, чтобы их освободили из пиратских пут.
   Потом она сидела у окна и смотрела на море, не зная, чего попросить еще.
  
   Она сладко спала, и во сне она гуляла по густым лесам в Бэллатэрре, пряталась от Тэдора за раскидистыми деревьями и громко хохотала, когда он отыскивал ее в чаще, и убегала от него, когда он пытался взять ее за руку. Эта бесконечная игра в прятки и продолжилась бы, если бы вдруг Мадлен не разбудил бьющий в глаза свет, и чья-то рука не потрясла ее за плечо.
   - Рэй велел позвать тебя, - услышала она женский голос.
   Моргая, Мадлен пыталась разглядеть, кто это, но ее слепила ярко горевший магический шар.
   - Моя одежда, - хриплым от страха голосом произнесла девушка, оглядываясь по сторонам.
   Сейчас ее отведут к этому ненавистному пирату, он отвезет ее на Джомджому, выставит напоказ на первой же ярмарке и голой продаст в рабство какому-нибудь негодяю, если не в Веселый дом. Противно.
   - Возьми это, - недружелюбно фыркнула служанка, протянув ей нечто вроде платья ярко красного цвета, отделанного очень красивыми тесьмами.
   В таком, точно, в рабство не продают. Скорее, на бал приклашают. Но какой может быть бал на Кобэррэ: из лордов, их наследиков и знати тут только она, Кларис и этот мерзкий пират. Мадлен тотчас накинула предложеную красоту на рубашку. Еще служанка любезно поднесла ей тончайшие чулки и домашние туфли.
   - Хотя бы гребень, - неуверенно попросила девушка у служанки, стараясь дрожащими пальцами завязать подвязки.
   - Это не важно. Ему подойдет и так.
   Мадлен глубоко вздохнула, поправив сбившиеся густые кудри. Что же собирается делать с ней, облаченной в роскошное платье, но непричесанной, ее пленитель? На нее, казалось, разом нахлынули все страхи, забытые за последнее время. Не сказав больше ни слова, девушка молча последовала за служанкой. Та вела ее сначала по длинным темным коридорам, а потом вверх по бесконечной лестнице с высокими ступенями, пока они не подошли к арочной двери, за которой зияла чернота.
   - Входи, - сказала провожатая.
   Мадлен замерла на месте, и служанка повторила: - Входи. Он тебя ждет.
   Служанка походила на бездушную куклу, которая не знала абсолютно ничего, кроме выданного ей приказа. Она безвольно смотрела на Мадлен, ожидая, что та внимет ее словам и сделает все то, о чем просил служанку хозяин. Войти. Другого пути нет. Если она сейчас развернется и попытается сбежать, кто знает, какие еще приказы вбиты в загипнотизированную магией девушку. А вдруг тогда эта слабая безвольная кукла обретет силу и скорость наевшегося рами мага? Что сможет сделать знахарка против зачарованной? Ничего. И Мадлен шагнула в черную неизвестность, чтобы не испытывать судьбу.
   Дверь за ней неслышно закрылась, оставив девушку в полной темноте. Она с колотящимся сердцем вытянула руку, чтобы узнать, что находится впереди. Пальцы нащупали гладкий резной металл, который от ее прикосновения начал медленно отодвигаться. Мадлен отдернула руку, но затем поняла, что открылась вторая дверь, ибо почувствовала дуновение свежего воздуха.
   Немного привыкнув к темноте, она увидела широкую террасу без крыши, окруженную белыми колоннами. Пол был выложен белой плиткой, исчерченной темными линиями, которые расходились из-под ног, словно приглашая Мадлен идти вперед.
   Мысленно помолившись Единому и ангелу-хранителю, она вышла на террасу и остановилась, потрясенная. Никогда в жизни она не видела столько звезд. Бездонное небо в вышине сверкало и переливалось, вспыхивая мириадами ледяных искр и бриллиантов. Казалось, они так близко, что можно протянуть руку и сорвать одну из них, и в то же время были невообразимо далеки. Она медленно поворачивалась на месте, и звезды кружились над ней, холодные, величественные.
   Остановившись, Мадлен различила у колонны силуэт мужчины. Это даже не испугало ее, она была слишком потрясена.
   Он шагнул вперед, и серебристая мантия сверкнула в темноте.
   - Что это за место? - поинтересовалась девушка.
   Ее голос почти затерялся в царившей тишине.
   - Моя обсерватория. - Пират указал на пересечение линий на полу с цифрами и символами в промежутках.
   - Вы звездный маг?
   - Немного. И, смею заметить, могу довольно точно составить ваш гороскоп.
   - Умоляю, не надо, - отмахнулась испуганная Мадлен.
   Она не хотела давать ему большей власти над ней, чем он уже обрел. Тихий смех отдался эхом от колонн.
   - Как пожелаете. - Чуть склонив голову набок, он смотрел на нее черными бездонными глазами. - Боитесь? Не думал, что вы так набожны.
   - Я верую в Единго, - осторожно сказала Мадлен. - Как и многие в Инселерде.
   - Понятно. Вы язычница.
   - Нет.
   - Язычница. Я без сожаления продал бы вас где-нибудь на юге.
   - Они вас за это не поблагодарят, - пробормотала Мадлен, силясь унять дрожь и смотреть на пирата с ехидным выражением лица.
   - Ошибаетесь, красавица. Девственница с изысканными манерами, со светлой кожей, чёрными густыми волосами и вашими необыкновенными глазами стоит, я думаю, пару мешков золотых, который мне, ой, как нужны.
   Мадлен понятия не имела сколько ж в одном мешке монет, но если за один мешок можно было бы построить целый замок, то два - это похоже на выкуп за принца. Или принцессу. Неужели он догадался, кто она на самом деле?
   - Если вы хотели меня напугать, то вам это удалось. Но я всего лишь служанка графини Кларис.
   - Тогда какой у меня выбор, у бережливого торговца, корпящего над своими расчетами? - Мадлен промолчала, исчерпав немногие доводы. - Может, все-таки поинтересуетесь, что вам в конце концов уготовлено судьбой?
   - Что интересоваться-то. Она в ваших руках. Неудивительно, если вы ее предскажете.
   - Возможно, она не столь ужасна, как вы себе представляете. - Он посмотрел на звезды. - Восходит Нордэрдская Звезда. В такие ночи все кажется печальным. Вам никогда не приходилось просыпаться глубокой ночью, в час вервольфа, с чувством, что все любимое не столь важно, как вам казалось вчера днем?
   - Час вервольфа? - медленно повторила Мадлен.
   - Но вы молоды, наивны. Вряд ли вам это известно. - Не дав ей что-либо сказать, вставил пират.
   Она подумала о Тэдоре, вспомнила ночи, когда просыпалась и глядела в темноту. Был ли то час вервольфа, или просто ей хотелось не спать, а думать о своем избраннике. Она ждала, что Тэдор, наплевав на все приличия, ведомый непреодолимой страстью, окажется рядом. Что он обнимет ее и не отпустит до того момента, когда первые лучи коснутся верхушек деревьев. Пусть эти пробуждения и случались в час вервольфа.
   - Да. Мне это знакомо.
   Наступило молчание. Он безучастно смотрел на плитки, словно ушел куда-то к звездам. А может, считал прибыль от продажи девушки южанам. По его лицу Мадлен ничего не могла прочесть. Оно было совершенным и таинственным, как у ангелов, вырезанных над алтарем:
   - Идемте, - вдруг сказал он. - Я покажу вам еще кое-что.
   Все мысли о сне тут же исчезли. Мадлен чувствовала необыкновенную бодрость, замечала каждую деталь, слышала каждый звук. Ее шаги отдавались гулким эхом, его были тихими, как шелест крыльев. Остановившись перед двумя колоннами, он поднялся на помост, взял из украшенной драгоценными камнями подставки тонкий скипетр, и стена за колоннами вдруг как бы растаяла в темноте.
   Мадлен поняла, что смотрит в дверной проем. Снизу поднимался бледный свет, неся с собой острый запах, словно горели цветы или травы. Голубоватого свечения было достаточно, чтобы видеть ступени лестницы. Он повернулся к ней, приглашая войти. Мадлен не хотелось спускаться вниз. Неведомый страх останавливал ее на пороге.
   - Лорд, я предпочла бы не ходить туда.
   - Вы боитесь? - Он выглядел удивленным.
   - Боги, да! Мне совсем не нравится эта лестница. - Она отдернула руку, которую он успел крепко сжать, чтобы уволочь девушку по тайному проходу.
   - Это дорога в мою лабораторию.
   Она покачала головой и отступила на шаг.
   - Чего же вы боитесь?
   Мадлен в этот момент представилось, как ее, нагую, пират привязывает к дубовому столу и вливает ей в рот несколько бутыльков отвратительной на вкус жижи. Одна -- красная как кровь, вторая -- синяя, словно ночное небо, а третья -- желтая, как золото. А после... после девушка дико вопит, покрывается густой шерстью и перестает быть эльфом-полукровкой, забывает все человеческие и эльфийские языки и жаждет одного -- смерти всего сущего.
   - Скажите мне, что вы там делаете? - немеющим голосом спросила она.
   - Вызываю Злого Бога в образе черного козла. Он возникает в облаке рами и делает все, что я прикажу. Например, поёт похабные песни, наигрывая на лютне. Не хотите посмотреть?
   Мадлен с облегчением вздохнула. Конечно, грех общаться со Злым Богом, да еще и надышавшись паров варёной рами, но это всяко лучше, чем всё то, о чем успела подумать девушка.
   - Не следует так шутить.
   - Нет, госпожа, - тихо сказал он. - Пусть я дерзок, но, будьте уверены, я слишком хорошо знаком со Злым Богом, чтобы его вызывать. Я жил под его владычеством и знаю, что никакая дарованная им власть не стоит этой цены.
   - Вы заключили договор с ним? - Мадлен даже не осмелилась произнести имя. Она слышала немало историй о неудачниках, которые ради успеха заключали договор со Злым Богом, упивались мимолетным успехом, а потом кончали жизнь на задворках.
   - Никакого договора! - резко ответил пират. - Я не юный идиот. Я говорю лишь о человеческом зле. А в своей лаборатории, госпожа, я учусь магии. Размышляю. Я не из тех безрассудных магов, которые воображают, что способны господствовать над Инселердом и собирают для этого легендарные артефакты. Не зря боги упокоили эти гнусные вещицы на дне Центрального озера. Хотя, стали ходить слухи, будто недавно нашлись родственники Хранителей и унесли эти штуковины. Кстати, одну отправили за Край. Меня интересуют естественные возможности и силы природы. Идемте, и я вам покажу, если хотите. Если нет, тогда возвращайтесь в свою постель и к своим молитвам.
   Он резко повернулся и начал спускаться по лестнице. Потом все же остановился и посмотрел на нее. Если бы он попытался ее заставить, если бы угрожал ей или уговаривал, она бы не пошла. Он пират. И, как теперь выяснилось, маг. Причем настоящий.
   - Полагаете, я не должна вас бояться? - вдруг спросила она. - Мне кажется, с моей стороны было бы глупо не бояться.
   Он долго смотрел на нее, потом кивнул:
   - Да. Это было бы глупо.
   - Вот и хорошо. Я боюсь. Но пойду с вами.
   - Тогда идемте. Положите мне руку на плечо, госпожа, чтобы не споткнуться.
   Странный голубоватый свет в его библиотеке исходил от стеклянных шаров, расставленных по всей комнате и светивших, как болотные огни. Мадлен вздрогнула, увидев змеиные кожи, свисающие с балки. Но это были всего лишь змеи. И запах рами, запретной для магов травы. Эдэль не раз говорила Мадлен, что это растение дает магу иллюзию могущества. Она увеличивает силы, но берет их не из таинственного волшебного источника, а из сердца мага. Потому каждый вдох рами, каждое заклинание, произнесенное под влиянием этого запаха, забирает отведенные магу годы жизни. А если пират не стремился к могуществу, но всё же пользовался рами, означало, что маг он весьма посредственный.
   - Рами! - выдохнула она на последней ступеньке и вцепилась в его плечо. - И...это!
   У дальней стены горел каменный очаг, красные угли освещали белый живот огромной ящерицы, подвешенной на железных цепях. У нее был толстый чешуйчатый хвост, а из открытой пасти торчали зубы, какие Мадлен могли привидеться только в кошмарах.
   - Это крок, - сказал он. - Маленький речной дракон из Шамсмадены. Как видите, крыльев у него нет.
   - Вы убили его?
   Пират усмехнулся.
   - Нет. Я предоставил эту работу наемникам. Я лишь заплатил кучу золота, чтобы его получить, госпожа.
   - Зачем? - удивилась Мадлен.
   - Иногда я нахожу такие вещи полезными.
   - Я читала о них в книге "Мириады небылиц".
   - Правда? - Он резко повернулся к ней. - Я никогда еще не встречал служанку, которая читает столь дорогие редкие книги.
   - А я не встречала эльфа, который коллекционирует чучела убитых тварей.
   - Вы много читаете, госпожа?
   - Да. Я читаю по-эстэррски на трех наречиях, а также на нордэрдском, южном и немного на центральском.
   Не успели эти слова сорваться с ее губ, как она тут же пожалела о сказанном. Вряд ли простая служанка могла похвастаться таким образованием. Хотя пират промолчал, Мадлен не льстила себя надеждой, что он ничего не заметил.
   - Садитесь, - пригласил он, указав на круглый стол в центре комнаты, на котором и стоял кувшин с кипятившейся рами. Стол находился внутри нарисованного на полу круга с золотой пентаграммой. - Не обращайте на это всё внимания, - добавил Рэй, когда Мадлен заколебалась. - Это знак Истины, означающий, что в пределах его влияния следует говорить только правду. Заметил, вы не особенно любите говорить правду.
   Мадлен не смогла найти умного ответа. Разумеется, никакую правду она говорить не собиралась.
   - Он также защищает от слуг Злого Бога, если мне невзначай удастся вызвать одного. Признаюсь, иногда это получается само собой, так что здесь самое безопасное место. И запах рами... не подумайте, будто я пользуюсь этой отравой ради увеличения силы. Как ни странно, но этот терпкий дурманящий запах отпугивает слуг Злого Бога. Если знать меру.
   - Но вы же сказали, что не вызываете Злого Бога!
   - Его -- нет. Хотя... - Он пожал плечами. - Иногда появлялся маленький черный котенок с рожками и клыками. Мои исследования связаны с подобным риском. Потому я обычно стою внутри пентаграммы, чего и вам советую.
   Мадлен посмотрела на бутылочки, колбы, причудливые сосуды. На полках аккуратно лежали свитки, пестики и ступки всех размеров, черепа неизвестных существ. Но любопытство пересилило ее страх. Он маг. Он уже знал то, что она лишь собиралась познать.
   - Что в них? - спросила Мадлен. - В тех пергаментах.
   - Хотите посмотреть? - Он кивнул, словно вопрос удовлетворил его. - Тогда садитесь.
   Он придвинул ей кресло, принес ящик, поставил на стол. Входя в круг, он не сделал ни особого знака, ни поклона, и у нее стало легче на душе.
   От полированного ящика, украшенного великолепной резьбой, приятно пахло лечебной эхинацеей, и запах усилился, когда пират открыл крышку. Вынув колоду карт, он разложил их перед девушкой. На всех были нарисованы мужчины и женщины, как в поучительных сказках, державшие солнца, луны и косы, на некоторых были изображения богов или жрецов. Каждая имела цифру и название по латыни: Нищий, Ремесленник, Император, Учёный, Музыкант, Учитель, Поэт, Пират, Разбойник, Принцесса...
   - Это символы, - сказал он.
   Мадлен слышала о гадании на картах от Эдэль, хотя никогда их не видела. Но прежде чем она успела рассмотреть картинки, Рэй перевернул карты рубашкой вверх, сложил и начал тасовать. Его руки двигались с уверенным изяществом, к картам прикасались легко и почтительно, как обычно человек прикасается к вещам, которые любит.
   Положив колоду перед Мадлен, он достал из ящика пергамент. На этот раз она увидела фигуру голого мужчины с широко расставленными руками и ногами, помещенного внутри колеса из звёздных знаков. Мадлен решила не выказывать своих чувств, но щеки у нее запылали.
   Рэй пристально посмотрел на нее, словно почувствовал ее замешательство, и, чуть заметно улыбнувшись, положил карты в центр фигуры как набедренную повязку.
   - Думаю, так вам больше нравится, госпожа. Снимите несколько карт и держите их у себя. - Зачем? Это колдовство?
   - Мы философы. Это просто изучение.
   - Изучение чего?
   - Вас.
   Мадлен настороженно смотрела на него, с опозданием поняв, что он заманил ее в свой круг правды.
   - Не думаю, что вы найдете во мне нечто достойное изучения.
   - Возможно. Знатные девушки часто ведут скучную жизнь и потому имеют соответствующий нудный характер.
   - Вот именно, - пробормотала Мадлен и вздрогнула, поняв, что за предательские слова сорвались с ее губ.
   Он мрачно усмехнулся. Он услышал то, чего хотел.
   - Снимите карты, госпожа.
   Мадлен до смерти устала. Ей казалось, что она уже несколько часов снимает верхние карты и одну за другой снова и снова передает Рэю, который выкладывает их узором вокруг человеческой фигуры. Бессонная ночь и боль в шее притупили ее бдительность.
   Если Рэй тоже устал, то по нему это не было заметно, казалось, он погружен в размышления, изучая образующийся узор. При виде некоторых карт он едва заметно улыбался или приподнимал черные брови, то ли удивленно, то ли недоверчиво.
   Когда она передала ему Верховного Жреца, он даже засмеялся и, покачав головой, прикрыл ею интимное место голой фигуры. Наконец перед ней остались только две карты.
   - Возьмите одну снизу.
   Мадлен выполнила указание.
   - Рыцарь. Да-да. Не думаю, что вы простая служанка, госпожа Мадлен. Но меня интересует не степень вашей знатности, - лениво произнес Рэй.
   Она тотчас насторожилась. С карты на нее насмешливо смотрел изящно одетый рыцарь.
   - Меня больше занимает ваше окружение. Герцог и Муза. Взгляните... у нее под ногами цветок. Вам он известен?
   Мадлен, скрывая любопытство, взглянула.
   - Похоже на розу?
   Рэй удивился.
   - Нет, сходства я не нахожу, да и цветок не столь благородный. Всего лишь чернушка.
   - О!
   - Возможно, растение знакомо вам под другим названием. Я слышал, его еще называют Мериндой.
   Произнеся это слово, он заискивающе улыбнулся ей, Мадлен почувствовала, как по спине побежал холодок. Он читал ее прошлое, настоящее и будущее как открытую книгу. Меринда. Это не цветок. Это бабушка Меринда...
   - Неужели? - глупо спросила она.
   - Да. Разве она не растет в Бэллатэрре?
   - Не знаю. Я никогда там не была.
   - Но вы же из дома леди Меринды, графини Бэллатэррской.
   Это было утверждение. Мадлен подумала, что кто-то вроде Саида сболтнул своему хозяину лишнее. А вообще, в доме бабушки полно служанок, и они не обязаны знать по названиям все растения в окрестностях замка графини. И уж тем более, никто не обязан докладывать Мадлен, в честь какого цветка когда-то была названа ее бабушка.
   - Как видите, изучение деталей способно многое открыть. Вот здесь, в девятой выкладке, можно увидеть еще больше... В детстве вы избежали серьезной опасности... Избавление от смертельной болезни? - Рэй покачал головой и задумчиво перевернул другую карту. -- Пожалуй, нет... Король сверху... Здоровье у вас превосходное.
   Мадлен не могла этого отрицать, ибо никогда серьезно не болела. Даже оспу перенесла легко.
   - Нет, это нечто другое, - сказал он. - Путешествие. Очень важное для вас событие, после него ваша жизнь переменилась. Вряд ли вы бы прожили долго, не будь того давнего путешествия. - Рэй нахмурился, глядя на лежавшие перед ним карты. - С юга на север. Это было зимой? Шел снег? Какое-то укрепление... замок... женщина с ребенком.
   Мадлен во все глаза смотрела на него. Он не мог знать о ее бегстве из Милагро в Бэллатэрру. Леди Кларис тоже не могла ему рассказать. У Мадлен остались только смутные воспоминания. Но пока он говорил, перед ней возникла ясная картина приезда в Бэллатэрру: метель, Ирэн в теплой одежде, ее крепкие объятия. Палец Рэя переместился на фигуру Богини музыки с флейтой, и он снова улыбнулся, будто вспомнив что-то.
   - Лошадь едва не замело метелью. Вы слепили маленький снежок и бросили его.
   Мадлен замерла. Она снова увидела идущую против ледяного ветра лошадь, пустую заснеженную дорогу, которая вела в замок бабушки.
   - Как вы это узнали? - немеющими губами прошептала она.
   - Прочел кое-что по картам. - Но пока девушка не успела что-либо спросить, продолжил: - Но взгляните сюда. Последняя карта. Она представляет ваше будущее. Можете перевернуть ее.
   Мадлен нерешительно взяла ее, держа так, чтобы только ей была видна лицевая сторона. Рисунок, как и все остальные, был совершенен, но здесь художник выбрал для пейзажа более темные цвета: на фоне полуночного звездного неба светилась крылатая фигура белой кошки с серебристым ошейником. У Мадлен чуть не остановилось сердце.
   Это был ее ангел-хранитель, прекрасный, могущественный, таинственный, в безупречном исполнении художника. Оторвав взгляд от рисунка, она увидела, как на колени к Рэю запрыгнул белый пушистый комок с точно таким же ошейником и раскрыл роскошные белоснежные крылья. Она вскочила, бросив карту, и выбежала из круга Истины.
   - Это фокус! Просто карточный фокус! - Она стояла, задыхаясь от гнева. - Этого не может быть!
   Рэй изучающе смотрел на нее, слегка наклонив голову, словно тоже сомневался.
   - Вы помните его, леди Мадлен?
   - Нет. Разве мы встречались? - Она беспомощно покачала головой. - Не понимаю! Это же не... я имею в виду... этого не может быть! Откуда мне помнить какую-то кошку?
   Рэй улыбнулся:
   - Вы говорите - всего лишь карта. Тогда почему же она вас так беспокоит?
   - Вы сами знаете, что это не просто карта. Это ваши гнусные пиратские происки! А он не может быть вашим котом. Не понимаю, как вы сумели узнать, но он - не ваш крылатый кот.
   - Леди Мадлен, вы совершенно сбили меня с толку. На карте изображен мой кот, но мой кот - не он. Кто такой "он"?
   - Я уверена, что это просто карточный фокус, который вы показываете своим жертвам. Губы у него чуть дрогнули:
   - Тут, признаюсь, вы правы. Я обожаю игры. Я вообще люблю исследовать человеческое поведение. А ваша реакция была особенно интересной. Скажите, кто такой "он", который не может быть моим котом?
   - Никто, - вполне правдиво ответила Мадлен. - Конь. В пальто! Он напоминает мне... статую, на которую я всегда смотрела во время молитвы.
   - Бога?
   - Хранителя души.
   - Теперь понятно. Мне говорили о сходстве моего котенка с ангелом.
   Мадлен моргнула. Этот кот, что пристально уставился парой желтых глаз на нее, испуганную до смерти девушку, не походил ни на какого ангела, за исключением ее собственного.
   - Полагаю, все дело в ангельском выражении его физиономии, - сказал Рэй и одарил ее такой улыбкой, что Мадлен передернуло.
   - Вы меня пугаете.
   - Очень хорошо. Но вы... - Он снова разложил карты. - Вы меня знаете.
   - Нет. - Мадлен решительно покачала головой. - Вот вас я, точно, не знаю.
   - Я не хочу наносить ущерб вашей прекрасной репутации, Мадлен. Отнюдь. К счастью, вы больше похожи на Меринду, нежели на вашу сестру. - Мадлен окаменела. - Род Милагро. Неужели они думают, что я забуду эти синие глаза? У вашей единокровной сестры они просто карие, а у ваших дьявольский цвет Лео де Милагро. Не ожидал, что Меринда будет столь неосторожна. Но тем лучше для вас, поскольку образ скромной мадам Ирэн мне не так уж и дорог.
   Если бы Рэй просто упоминал имена, даже описывал внешность, Мадлен могла усомниться в его правдивости. Эдэль неспроста в одной из первых своих лабораторных работ заставила Мадлен сварить зелье, меняющее цвет глаз. Все в округе думали, будто девушка черноока. Но в круге Истины действие магического эликсира ослабло, и Рэй увидел всё как есть. Но когда он назвал Ирэн скромной, она поняла, что он знает, о ком говорит.
   - Вы знакомы с моей сестрой?
   Он кивнул:
   - Она презирала меня, и я ненавидел ее за это.
   Господи, неужели ее малодушная сестра когда-то находилась в одной комнате с этим человеком? Неужели они были знакомы настолько, чтобы между ними вспыхнула ненависть?
   - Или вы умеете притворяться, или ваше образование было в печальном небрежении, принцесса Мадлен де Милагро. Я - лорд Найтона, ваш злейший враг.
   - Нет, - прошептала Мадлен. - Все уже в прошлом. Бабушка говорила мне!
   - Правда? - Он засмеялся словно Злой Бог. - И как же она вас убедила в подобной нелепости?
   Меринда старалась не рассказывать особенно много Мадлен. Она однажды зимним вечером поведала короткую историю о двух враждующих эльфийских родах, которые не могли поделить между собой земли на юге Эстэрры: Милагро и Найтона. Так же вскользь бабушка сказала и о последнем в роду Найтона.
   - Признаться, я не особенно вникала в историю семьи Найтона... ведь с ними покончено.
   - Покончено? И все? Я уязвлен, - Рэй скорчил презрительную гримасу.
   - Извините. Но честно говоря, она не упоминала об эльфе-пирате.
   - Пирате! Госпожа, какого же вы низкого мнения обо мне. Хотя мы с вами почти незнакомы.
   - Очень богатом пирате, - добавила Мадлен, обводя дрожащей рукой комнату.
   - Помри Единый! Ну, спасибо! - Рэй насмешливо поклонился и взял карту с ангелом. - Покончено. - Его красивое лицо до безобразия стало злым. - Разумеется.
   - Может, она имела в виду, что мы больше не враги. Я не испытываю к вам ненависти.
   Подняв брови, он посмотрел на нее так, будто она лгала и он сейчас убьет ее за это. Она пыталась выдержать его взгляд.
   - Почему я должна вас ненавидеть? - искренне спросила она. - Я даже не знаю, кто вы такой.
   Он чуть заметно усмехнулся:
   - Вы слишком легко заставляете меня улыбаться. Боюсь, вам будет здесь трудно.
   - А вы не любите улыбаться? - спросила Мадлен.
   - Просто делаю это не слишком часто. И возможно, я решу задержать вас у себя дольше, чем вы сочтете удобным. Не возражаете?
   - Я вас не понимаю.
   - Скоро поймете, принцесса Мадлен. - Он решительно встал и склонился над нею. Он не касался ее, просто смотрел, словно лаская взглядом ее лицо. - Уверяю вас, что поймете.
   Где-то очень далеко, почти вне пределов слышимости, прозвучали три сигнала трубы. Потом снова. И замерли в призрачной тишине. Он вдруг засмеялся:
   - Фрэнк де Фрог, да? Какая бы произошла трагедия, прибудь он сюда! Идемте, Мадлен. Ваше будущее ждет.
  
   Мадлен и не заметила, как она успела всецело оказаться во власти лорда Рэя. Не пленница и не гостья, не любовница и не жена. Их связывало что-то совсем иное, что Мадлен никак не могла определить, как назвать это самое "иное". Лишь бы слова лорда о Фрэнке де Фроге оказались дурацкой шуткой. Девушка ни разу не видела суженого в лицо, но он представлялся ей исключительно тошнотворной личностью с физиономией хищной жабы, выпученными стеклянными глазами и абсолютно лысым затылком, даром, что эльф. Такого и за мешок золотых трудно поцеловать, бррр.
   Они с Рэем поднялись в галерею с видом на море. Заботливые слуги, словно читая мысли своего господина, уже успели накрыть столы, расставленные в арках. Горели факелы, но их свет потускнел на фоне розовеющего неба. Когда Рэй пригласил ее сесть за большой стол, мальчики-слуги тут же забегали, неся тарелки и приборы. Интересно, как они читают мысли господина -- думала Мадлен, научиться бы и ей вот так. И эта мысль вытеснила всё ужасное, что заполняло ее прекрасную голову. Здесь и сейчас она находилась в красивой сказке рядом с пускай и опасным, но удивительным эльфом, который заботился о ней, словно о члене собственной семьи.
   Однако лорд не собирался ни есть, ни разговаривать с девушкой, он просто сидел, обхватив кубок с вином и глядел на море. Мадлен тоже сидела не шевелясь. У нее возникло ощущение, что его неподвижность - это состояние готовности, как у охотника, который прислушивается к отдаленному лаю гончих.
   Потом она заметила, что он вдруг перевел взгляд куда-то в сторону, и тут же краем глаза увидела мимолетное движение, а также стол, которого до сих пор не было. Когда Мадлен повернулась, рядом уже стоял человек. Казалось, он возник из ниоткуда. Худой, невысокий, с темной кожей и ослепительно белыми волосами, заплетеными в косу до пояса. Особенно девушка обратила внимание на длинные, тонкие как у скелета, запястья, торчащие из белых рукавов его одежды. Юноша учтиво поклонился, низко, почти до колен, чуть ли не подметя косой пол под ногами Рэя. На нем была широкая полотняная накидка, стянутая на талии грубой веревкой. Движения его рук выглядели слишком отработанными, а заостренные пальцы - живыми, словно ртуть. Казалось, они молча говорили на своем особом языке.
   - Кобэррэ! - непринужденно воскликнул гость, поднимая голову и простирая к лорду руку.
   Подобной дерзости в обращении Мадлен еще не видела ни у кого из окружения хозяина. Рэй кивнул и сухо улыбнулся, постукивая по кубку пальцем. Раздосадован он или доволен, Мадлен не могла определить.
   - У меня имеется кой-чё для вас. - Незнакомец говорил с одной стороны учтиво, с другой -- в его речи встречались жуткие словечки-паразиты, а его сдавленный чуть скрипучий голос добавлял простоты в его интонации. - Да еще чёёёё!
   - Так не томите, господин Сунна.
   - Я нашел!
   Хотя пират не двигался, Мадлен показалось, что он вздрогнул. Однако незнакомец не торопился объяснять, что нашел. Вместо этого он начал рассказывать о своих путешествиях из Нордэрда на юг, в Шамсмадену, о том, как они с подругой возвращались с попутными кораблями через Порту, Джомджому и Фабр. Они пережили не один шторм и крушение, а из Фабра предпочли ехать на горбатых, потом плыли по Великой Южной реке в дырявой лодке. И при всём на острове Гора в замке двух никому не известных рыцарей Сунна прихватил древнюю мумию.
   - Такс я прибыл в прекрасную Шамсмадену, - возвестил он. - Грандиозную, величественную, солнечную Шамсмадену.
   Незнакомец умолк, глядя вдаль, его золотистые глаза расширились, будто он снова видел происходящее перед собой.
   - Тама я отправился в древнющие храмы, - прошептал он. - Пустые, занесенные песком руины, построенные во времена Шамсхайята. Тама было много колонн, статУй... каменных истуканов, высоких, как ента крепость. - Он взглянул на Мадлен, поняв ее сомнения. - Уж вы мене поверьте, госпожа. Я родился тама. И Шамсхайят ентот -- мой древнющий родственник! Он сам как бог, он оживает по ночам. Честно-честно. Короче! Храмы наши защищены проклятиями, их можно снять, но мене потребовалось нескока лет, чтобы узнать, как енто сделать. Я маг. Никому другому не удалось бы выйти оттудова живым... а если бы ему повезло и он выжил, то, лишившись разума, все равно протянул бы недолго.
   Мадлен взглянула на Рэя, чтобы понять его отношение к сбивчивому рассказу южанина. Он спокойно ответил на ее взгляд, и больше ничего.
   - Енто стоило мене и Рэтти кучу денег. Прикиньте, я потратил всё, чего мене даровала нордэрдская принцесса Анжелика! - сообщил шамсмаденский маг, делая широкий жест, - И неимоверных усилий, ессно. Видите, от меня остался тока высохший скелетон.
   Он правда выглядел истощенным, хотя Мадлен не сказала бы, что он походил на скелета. Скорее, он был из тех людей, кто способен поглотить сколько угодно еды и сжечь все это в огне собственной энергии.
   - Я не нашел в храмах ничегошеньки, - сообщил он. - Ничегошеньки, что могло бы заинтересовать даже последнего мальчишку-чародея. Их кости давно высохли.
   - Думаю, никто другой не осмелился бы туда войти, - сухо ответил Рэй, - только ты, шамсмаденский вор Сунна.
   - Бросьте, я не единственный маг, умеющий снимать проклятие древнющих малеков. Енто правители нашинские так зовуцца. Кстати, вы сами могли бы легко взломать гробницу. Даже ваша благородная дама под крылом Рэя была бы в не меньшей безопасности, чем я, - сказал южанин. - Но... в Шамсмадене есть другие священные места. - Он умолк, а затем прошептал: - Гробницы. - Рэй не ответил, но слушал внимательно. - Даже такой мастер, как я, должен стать подмастерьем, чтобы попасть туды. Когда я нашел человека, сведущего в тайнах подобного искусства, мне пришлось многа отвалить ему. Двести нордэрдских золотых и целую бочку северной хэрринги, а потом еще, в виде дополнительного вознаграждения, научил его добывать гремучее золото.
   - Гремучее золото, - повторил Рэй, подняв брови.
   - Да знаю я, что енто не безопасно, - кивнул маг. - Если бы енто взорвалось, я бы тепереча не стоял перед вами.
   - Продолжай!
   Из всей еды, лежавшей на столе, Рэй и сам не взял ни кусочка, не предложил и Мадлен. Несмотря на голод, она решила, что опасно пробовать что-либо со стола пленителя.
   - В конце концов я добился успеха. Когда он научил меня всему, что знал сам, то привел меня в Морек, прямо ко входу в гробницу Зарины. Представьте мое душевное волнение. Зарина, богиня истины, наставница самого Шамсхайята! Ну, я про его рассказывал. Не стану утомлять вашу госпожу рассказом, как мне удалось выйти, это не для женских ушей. О! Эта Зарина та еще извращенка! Но вернулся я с бесценнейшим сокровищем. Не обыкновенное золото или драгоценные камни! Только вы можете понять, что енто за сокровище.
   - Расскажи мне, - тихо произнес Рэй.
   - Свитки, - ответил маг, понизив голос. - Запечатанные её божественной печатью. Али я не шамсмаденский вор?!
   Он взмахнул рукой, словно фокусник, и внезапно у него в руке оказался свиток. Шагнув вперед, он положил его на стол перед Рэем и его спутницей. Мадлен почувствовала запах пыли и, не удержавшись, громко чихнула. На глиняной печати она увидела вертикальный жезл, обвитый двумя змеями.
   Рэй медленно кивнул.
   - Сколько?
   - Пять. И... - таинственно добавил маг, - одна дощечка.
   - Опиши ее.
   - Сделана какбэ из чёрной слезы, но я ничем не смог поцарапать ее. Надпись... - Он вдруг стал немногословным. - Оставлю это на ваш суд. - Честно говоря, я не сумел ее прочесть. Такого письма я не знама.
   - Черная дощечка?
   - Не могу сказать. Те, кто не желает вам добра, сделали мне щедрое предложение, но я пришел к вам.
   Какое-то время эльф смотрел на Сунна, будто хотел проникнуть в его мысли. Мадлен подумала, что не смогла бы выдержать столь пронзительный взгляд. Но маг смотрел прямо в глаза Рэю и ехидно улыбался.
   - Сколько просишь?
   - Я принес сокровище вам первому. Раньше мы хорошо понимали друг друга, - сказал маг. - Десять тысяч золотом. То бишь, сами секёте.
   Рэй перевел взглял на мальчика-слугу, который тут же занялся своим делом.
   - Садись за мой стол. Я проверю их позже в своей библиотеке.
  
   - Не желаете составить мне компанию? - Рэй предложил Мадлен сухие фрукты и медовые вафли со своей тарелки.
   Завтрак закончился, по всей галерее были зажжены факелы и свечи, хотя давно уже рассвело. От бессонной ночи у Мадлен кружилась голова.
   - В вашей библиотеке? - тупо спросила она, едва понимая, что говорит. Вопрос закончился зевком, который она не сумела подавить.
   - Я подумал, что находка шамсмаденского мальчишки может вас заинтересовать. - Он пожал плечами. - Естественно, она будет в моей лаборатории, куда я порой вызываю для развлечения Злого Бога. Но можете не ходить, если вам скучно.
   - Я пойду, - бодро ответила Мадлен из духа противоречи.
   Ей казалось, будто ее слова произносит кто-то другой.
   - Хорошо.
   У Рэя явно улучшилось настроение. Он тут же встал и подал ей руку, сжав ее пальцы чуть сильнее, чем того требовала вежливость. Но как только девушка поднялась, он сразу отпустил ее и стремительно зашагал по галерее, серебристый плащ развевался, словно лёгкие крылья лорда.
   Мадлен вопросительно посмотрела на молчаливых слуг. Сунна ушел раньше, чтобы приготовить к осмотру свои находки, поэтому Мадлен, из последних сил пытаясь держаться с достоинством, в одиночестве поспешила за пленителем.
   У лестницы он все же обернулся, взглянул на нее и тут же двинулся дальше, бесшумно, как тень, и нетерпеливо, как мальчик, бегущий за любимой игрушкой.
   Несколько раз Мадлен чуть не потеряла его из виду, пока они шли по многочисленным коридорам и лестницам, через пустые комнаты, где лишь скрип тяжелых дверей указывал на его недавнее присутствие. Она догнала его только у входа в лабораторию.
   - Вы ходите слишком медленно, - с улыбкой сказал он. - Никто не учил вас, как не отставать?
   - Я обычно никуда не тороплюсь, - ответила Мадлен, еще не отдышавшись от быстрого подъема по лестнице.
   - Не торопитесь! - Он покачал головой. - Я сам научу вас, дорогая.
   - Научите? - осторожно переспросила она, захваченная врасплох его наглостью.
   Рэй легко, почти не прикасаясь, провел рукой по ее волосам.
   - Я всему научу вас, - произнес он, и его черные глаза сверкнули.
   Казалось, он изучает собственный темный свет, разгоравшийся все ярче, по мере того как они приближались к трофеям шамсмаденского вора. Мадлен на миг вспомнила Тэдора: он и правда выглядел заурядным рыцарем по сравнению с этим таинственным, полным загадок эльфом. Она ни секунды не сомневалась, что Рэй может научить ее даже тем вещам, которые ей никогда бы не позволили узнать под бдительным оком старшей сестры или занудными упрёками мужа вроде Тэдора. Он запрещал ей заниматься магией, считал, что не женино это дело. Ах, если бы у Тэдора были способности Рэя. Ах, если бы он мог научить ее хотя бы одной таинственной штуке. Ее душа взмыла к небесам, как свободолюбивая дикая птица. Она торопливо спустилась вслед за лордом в темноту.
   Свитки лежали на столе, в защитном круге, где Рэй толковал ей значение карт. Но теперь Мадлен не боялась, она лишь мельком взглянула на таинственный голубой свет и направилась в середину комнаты.
   Шамсмаденский вор уже стоял рядом. Рэй уже был занят пыльными сокровищами, но, когда она вошла, поднял голову и поманил её к себе.
   - Ты мне пока не нужен, - сказал он Сунна.
   Южанин выпрямился, сцепив руки за спиной.
   - Сомневаюсь в вашей безопасности... - Рэй лишь бросил взгляд в его сторону, и Сунна добавил: - Другому я бы енто не сказал, а вам говорю. Но если вы настаиваете, чтобы я испарился, то дело ваше.
   Рэй кивнул.
   - Настаиваю.
   На лице южанина на мгновение появилась ехидная улыбка, и он тут же исчез в воздухе. Маг-телепат, - поняла Мадлен. А когда случайно взглянула в сторону висевшего на стене зловещего крока, то приметила, что в шкафу пропало несколько бутыльков. Не то, чтобы у Мадлен была отменная память, просто яркие цвета запоминаются, а Сунна телепортировал к себе в карман три колбы с самыми яркими жидкостями. Интересно, что там было...
   Когда Сунна и след простыл, пират одарил Мадлен одной из своих неожиданных дьявольских улыбок.
   - Легкая победа. Я думал, что не избавлюсь от него в ближайшие несколько часов. И всего-то три колбы с бесполезными эликсирами. Он будет зол и разочарован.
   - Он боится, как бы вы не сбросили его со скалы, если он не послушается, - дерзко ответила Мадлен. - На самом деле, мне думается, что Сунна куда более наглый и раскованный.
   - О, да! Это ураган во плоти. А что касается скалы... Знаете, ему кажется, что тогда он сможет полететь. - Рэй поднял голову. - Вы и в самом деле полагаете, что я уже сбрасывал кого-то вниз?
   Ее храбрость тут же испарилась.
   - Не знаю.
   - Но все-таки считаете меня убийцей?
   - Я не знаю, кто вы. Совсем не знаю.
   - Но уверены, что я опасен.
   Мадлен склонилась над свитками, делая вид, что рассматривает их. Казалось безумием, что он ведет подобный разговор, хотя его слова опять пробудили в ней странную жажду вольного полета, совершенно не похожую на ее любовь к Тэдору.
   - Что вы о них думаете? - спросил Рэй.
   Она выпрямилась и потерла нос, подавляя желание чихнуть.
   - Они довольно пыльные.
   - Пыль гробницы Зарины! Не каждый день доводится ее вдохнуть!
   - И кто она?
   - Возможно, богиня, возможно, жрица. Давайте назовем её святой покровительницей магов и мудрецов Шамсмадены. Она жила в древние времена.
   - Язычница.
   - Без сомнения.
   - И она написала те свитки?
   - А это, моя дорогая, еще предстоит выяснить.
   Какое-то время он пристально изучал свитки, не прикасаясь к ним, потом взял с полки один из голубых светильников и установил его на столе.
   Мадлен внимательно наблюдала, как он разворачивает драгоценный свиток, однако на его лице ничего не отражалось. Но по быстрым движениям его руки, по неподвижности, с которой он изучал древний пергамент, она могла судить, что он полностью поглощен своим занятием.
   Она считала Тэдора красивым. Но у Рэя было нечто большее, чем красота, чем галантные манеры и дразнящие взгляды. Он напоминал волшебные сказки из "Мириад небылиц", где незнакомец ожидает кого-то в сумерках на холме, окутанном туманом...
   В сказках, если женщина подходила к нему... то уже не возвращалась. Но она хотела подойти. Она хотела...
   Мадлен тряхнула головой. Она больше не позволит себе задремать. Она сидела за столом, глядя на разложенные там предметы. Рядом со свитками стояли два закрытых медных ящика, а посреди стола - тщательно обернутый полотном, лежал плоский сверток величиной с ее ладонь.
   Чтобы взбодриться, Мадлен встала и прошлась по лаборатории, разглядывая странные приборы из металла и стекла, каменные печи с выступающими в разные стороны трубами.
   - Осторожно, - встрепенулся Рэй.
   Мадлен отдернула руку от запечатанной банки, где находилось что-то напоминающее жабу. Существо равнодушно смотрело на нее. То ли живое, то ли чучело, не понять. Но как оно напоминало ей имя - "Фрэнк де Фрог".
   - До чего же вы любопытны, - покачал головой Рэй.
   Пропустив его слова мимо ушей, Мадлен вернулась к столу.
   - Вы просили меня составить вам компанию. Что я должна делать?
   - Сидеть и ничего не делать.
   - Я никогда в жизни не отличалась усидчивостью. Об этом мне часто говорила моя сестра. И ничего не делать я тоже не умею.
   - Ах да, ваша замечательная сестра, - произнес Рэй, так пристально глядя на девушку, что она покраснела.
   - Хорошо, я сяду.
   Мадлен выдвинула стул, опять устроилась в кресле и сложила руки на коленях.
   - Тошнотворный образец женского послушания. Этому вы научились у вашей сестры?
   - Да, - сказала она, поджав губы.
   - Не хотелось бы думать, что большую часть жизни вы оставались такой кроткой и застенчивой.
   - Однако вам трудно угодить!
   Он снова испугал ее своей внезапной улыбкой:
   - Почему же, я лишь хочу, чтобы вам было удобно. Так вы намного интереснее.
   Он вернулся к свиткам, а она какое-то время сидела, барабаня пальцами по коленям, снова и снова открывая глаза, когда они предательски слипались. Мадлен понимала, что должна чем-нибудь заняться, иначе сейчас заснет.
   - Можно я открою ящик, чтобы немного развлечься?
   - А знаете, вы ничуть не изменились, - сказал Рэй.
   - Что вы имеете в виду? - насторожилась Мадлен.
   - Вы всегда были такой. Живой. Любопытной.
   - Что вы обо мне знаете?
   - Я читал ваши карты. Позвольте мне открыть ящик... в целях безопасности.
   Если он и прошептал какие-то заклинания или совершил ритуальный обряд, то Мадлен не заметила этого. Он лишь придвинул к себе ящик, достал из-за пояса тонкий нож и с ловкостью опытного вора взломал богато украшенный запор. Крышка так внезапно откинулась, что Мадлен подпрыгнула.
   - Никаких демонов на пружинке. Там несколько интересных вещиц. - Он подтолкнул ящик вес сторону. - Можете их взять, если они вам приглянутся.
   Мадлен осторожно заглянула внутрь. Никакая пыль не могла скрыть блеска золотых брошей и пряжек. Камни ярко сверкали при свете лампы, зажигая крошечные радуги в черной глубине ящика.
   - Боги! - выдохнула она и достала булавку с рубинами, мерцавшими красным огнем. - Вы не можете отдать это мне!
   - Наоборот, уверен, что они вам пойдут, - сказал Рэй, не отвлекаясь на нее. - Если это заставит вас хоть немного посидеть спокойно, я буду в восторге.
   Он разрезал на свертке веревку, аккуратно снял ткань. Под ней был плоский треснувший камень с вырезанным на темной грубой поверхности причудливым орнаментом. Сначала могло показаться, что это незаконченная работа, словно резчик не успел отполировать узор. Но, приглядевшись, Мадлен различила буквы на неизвестном языке, покрытые трещинами, с отколотыми краями.
   - Черная дощечка, - пробормотал Рэй.
   Мадлен тоже с любопытством смотрела на нее, удивляясь, что могло вызвать его интерес. Тем не менее он не обращал никакого внимания на целую кучу драгоценных камней и почти любовно гладил кончиками пальцев черную пластину. Бессонная ночь не оставила на лице Рэя ни малейшего следа усталости. Он прервал свое занятие лишь для того, чтобы взять графин и наполнить два серебряных кубка.
   Пока он пристально изучал дощечку, Мадлен отпила вна из предложенного ей кубка, пытаясь взбодриться. Она вертела в пальцах сверкающую рубиновую булавку, и у нее возникало смутное ощущение, будто она до этого что-то видела или сказала что-то. Хотя не помнила, когда и что.
   Мадлен явно проигрывала битву со сном, глаза упорно закрывались, поэтому она выпила еще немного терпкого вина. "Не всегда происходит то, чего ожидаешь", - говорила бабушка Меринда, пока в голове у девушки кружились парящие соколы и жабы, обрывки мыслей о побеге и ужасном путешествии. Он знал, кто она такая. Он враг, он может отправить ее за выкуп в Милагро, к Фрэнку де Фрогу. Но он же обещал учить ее. Казалось, бабушка выговаривает ей за несообразительность: "У тебя есть мужество, девочка! Есть ум! Пользуйся этим!"
   - Где леди Кларис? - пробормотала она.
   - Спит, - ответил Рэй.
   Вскинув голову, Мадлен протерла глаза. Он сидел в кресле напротив и смотрел на нее.
   "Благоприятный случай всегда найдется, - говорила леди Меринда. - Будь к нему готова". - Вы пират.
   Он пожал плечами.
   - Возможно, раз вы так хотите.
   - Следовательно... люди вам платят выкуп, чтобы выйти на свободу.
   - Платят. Если я не сброшу их со скалы.
   Мадлен нахмурилась. Невозможно определить, шутит он или говорит правду. Она сжала руки.
   - У меня есть к вам предложение. Лорд Рэй... могу я заплатить вам, чтобы остаться здесь?
   После долгого молчания Рэй откинул голову и расхохотался.
   - Не вижу ничего смешного. Конечно, таких денег у меня при себе нет. Вы можете написать лорду Улю, его назначили моим опекуном... - Мадлен с трудом вспомнила имя. - Да. Сделал это король Монтэррский. Я уверена, он заплатит неплохую сумму за мое освобождение. Вы можете взять ее себе, но меня оставить тут.
   - Гениально! У вас смелость и наглость пирата. А вдруг этот гнусный лорд откажется платить?
   - Тогда... Я думаю... Кажется, вы знаете Фрэнка де Фрога...
   - Естественно! Я напишу Фрэнку, сообщу, что лорд не желает платить за вас, так? Поэтому не будет ли он любезен прислать надлежащую сумму за возвращение своей невесты?
   - Ага! Только не отсылайте меня к нему, когда получите деньги, - быстро закончила Мадлен, ее глаза горели от вдохновения.
   - Разумеется, нет. Я пока еще в своем уме. А почему бы не написать обоим? Я получаю двойной выкуп и продаю вас южанам. Например, в гарем моего друга Сунны. А то вы не знали, что он нвнебрачный сын малека, и гарем ему по статусу положен. Рэтти же -- его штурман и боевая подруга. Ну как, великолепный план!
   - Нет, я имела в виду, что вы оставите меня здесь.
   - И что я буду с вами делать? - Он картинно зевнул. - Вы окажетесь помехой, когда Уль и де Фрог пошлют сюда весь свой военный флот, чтобы уничтожить меня и спасти вас.
   - Военный флот? Ради меня? Я бы посмотрела на это побоище с превеликим удовольствием!
   Рэй кивнул и улыбнулся уголками губ.
   - Но допустим такую возможность. Конечно, если они появятся, я потоплю их. Тем не менее, я пока не знаю, как поступлю с вами, если не смогу продать, - задумчиво сказал он и снова наполнил ее кубок. - Хотите стать моей наложницей?
   - Нет! - Мадлен покраснела от ярости, сон тут же пропал.
   - Значит, у меня нет выбора. Придется сбросить вас со скалы.
   - Да ради всех богов. - Она быстро глотнула вина. - Но я говорю серьезно, хотя вы смеетесь. Кажется, вы решили задержать меня тут дольше, чем мне понравится. Если честно, я не собираюсь оставаться у вас слишком долго.
   - Хотели бы выйти за де Фрога? - спросил он, изучая резьбу на черной пластине.
   - Нет! Мысль об этом приводит меня в ужас.
   - Тогда мы поладим, дорогая. - Рэй наконец взглянул на нее. - Я не позволю, чтобы это произошло.
   Мадлен вдруг почувствовала, что между ними пробежала слабая молния, будто вдали бушевала гроза. Он поднялся, и его туника блеснула в голубом свете.
   - С Найтонами еще не покончено. Нет, пока я дышу. - Он уперся руками в стол. Ни одно из приобретенных им сокровищ не было удостоено такого взгляда, каким он сейчас смотрел на нее. - Может, вы и хотите задержаться, госпожа Мадлен, но мне никакой платы от герцога не нужно. Я требую иного выкупа, дорогая. Я требую, чтобы вы стали моей женой.
  
   В голове у Мадлен, казалось, стучали стальные молоточки. Она неподвижно лежала, пытаясь вспомнить, как оказалась в этой роскошной спальне. Едва ощутимо пахло цветами, свежий ветерок шевелил яркий полог кровати. И через полупрозрачный балдахин светили несмелые лучи солнца. Значит, сейчас утро. Постепенно до нее дошло, что она лежит, совсем голая, под простыней, а распущенные волосы разметались по подушке.
   Мадлен прижала руку к виску, но, заметив яркий блеск золота, приблизила ее к глазам. На безымянном пальце сверкало золотое кольцо с выгравированными по широкому ободку круглыми эльфийскими буквами. "Любимая навеки" - означали слова на кольце в переводе на эстэррский.
   Мадлен нахмурилась. Лаборатория... эльф, склонившийся над столом... Предложение руки и сердца... А потом всё. Сон завладел ей.
   Откуда-то вдруг появилась молодая служанка и торопливо подошла к кровати.
   - Доброе утро, ваша светлость, - коряво по-эстэррски сказала она, низко поклонившись. - Вашему великолепию хорошо спалось, я надеюсь?
   - Не знаю, как спалось моему великолепию, - словно сварливая бабка проворчала Мадлен, закрывая глаза, - но голова у меня, кажется, сейчас расколется надвое.
   - Господин сказал, что такое может случиться, - доброжелательно ответила служанка. - Он послал вам средство в виноградном соке. Ваше великолепие примет его сейчас?
   Мадлен подозрительно взглянула на девушку. Она была немного моложе Мадлен, с густыми соломенными волосами, огромными светло-голубыми глазами и приятным круглым лицом. Россыпь веснушек придавала ей веселый вид. Она казалась совсем не к месту на этом мрачном острове магов и пиратов.
   - Сейчас принесу, - сказала девушка, будто Мадлен уже согласилась.
   Через минуту девушка вернулась с медным подносом и заботливо наполнила кубок из расписного кувшина.
   "Остерегайся того, что ешь. Обращай внимание на то, что пьешь", - наставляла Мадлен бабушка.
   - Выпей сначала ты, - хладнокровно приказала она, вспомнив эти слова.
   Девушка кивнула. Не выказав ни малейшего удивления, глотнула, сморщила нос и улыбнулась.
   - Он чуточку горький, госпожа. Но лорд сказал, у вас пройдет голова.
   Мадлен подождала несколько минут, чтобы удостовериться, что девушка не умерла.
   - Как тебя зовут?
   - Изис, с позволения вашего великолепия. - Девушка снова поклонилась.
   - Не называй меня "великолепием", - Мадлен раздражало это высокомерное слово.
   Прижимая руки к глазам, девушка опять увидела кольцо. Она села, натянула простыню до подбородка. В голове пульсировала боль. Изис не упала в обморок, не умерла, поэтому Мадлен взяла кубок и отпила из него. Терпкий пракически ничем не пахнущий компот застрял в горле, но девушка все же проглотила его. Затем снова попыталась снять кольцо. Тщетно. Оно словно впилось в палец, и избавиться от него, как показалось Мадлен, можно единственным образом -- с помощью топора и лужи крови. Но портить прекрасную ручку ради избавления от кольца девушке совсем не хотелось. Если магия держит золотое эльфийское украшение у нее на пальце, то можно попробовать снять заклятье. Каким образом -- надо еще подумать. И поскорее.
   - Оно вас беспокоит, ваша светлость? - с тревогой спросила Изис, заметив как Мадлен с ненавистью смотрит на мешающее ей украшение.
   - Просто это не мое кольцо. - Мадлен проглотила оставшийся сок, чувствуя на языке металлический привкус. - Я не совсем еще выжила из ума от его отравленного вина.
   Хотя леди Кларис предоставили великолепную комнату, но эта была намного богаче. Ни один король не отказался бы от таких ярких фресок и резьбы, украшавших сводчатый потолок. На первый взгляд Мадлен подумала, что это история Инселерда в картинах, но, присмотревшись внимательнее, она увидела астрологические знаки, вплетенные в головные уборы женщин и мужчин. А существа, лежащие возле их ног, были не привезенными из восточных земель Ню, а маленькими крылатыми чудовищами, фейками или чем-то неописуемым. Каркас высокой кровати был позолоченным, на столе, покрытом бархатной скатертью, лежали свитки и книги. Мадлен насчитала в трех стопках двенадцать томов. За исключением лаборатории пирата, она никогда еще не видела столько книг, собранных в одном месте.
   - Что это за комната? - спросила она, прижимая к себе вышитое покрывало.
   - Спальня господина Рэя Кобэррэ, ваша светлость, - осторожно сказала Изис, предусмотрительно отступая к двери.
   - Почему я здесь? Он сюда придет? - худшие предчувствия охватили душу Мадлен.
   Служанка кивнула:
   - Немного погодя. Он вернется с леди и еще кое с кем. Я приготовлю вашу светлость и комнату к осмотру.
   - К какому еще осмотру?
   - Простыни, госпожа. А еще у меня есть цветы! Красиво разложу их рядом с вами в кровати, если это вас не смутит.
   - Что за ерунда! - Мадлен по-настоящему испугалась. - Какой еще осмотр? Кто придет? Меня собираются продавать?
   Изис покачала головой.
   - Нет, госпожа, что вы! Если он не продал в рабство ни одну из служанок, как он позволит сделать такое с вами?
   - Представь себе, он уже несколько раз говорил об этом. Угрожал мне.
   - Да простит меня Единый, госпожа, но я не могу вам поверить.
   - Тогда зачем нужен этот осмотр? Кого он приведет?
   - Я думаю, он приведет вашу сопровождающую, госпожа. Она желает удостовериться, что вы и господин Кобэррэ... осуществили ваши...
   Мадлен онемела от шока, она не дала служанке договорить и заорала:
   - Госпожа Кларис не может в этом удостовериться! Где моя рубашка? Я должна встать.
   - Нет, госпожа, вам лучше остаться... - служанка нашлась смелости осадить девушку.
   - Я не говорила, что выйду за него. Дай мою одежду! И побыстрее! - Мадлен встала, стащила с кровати простыню... и увидела пятна крови.
   - Боже! Что... Нет, - в ужасе прошептала она. - Будь все проклято! Нет!
   - Вы не должны смущаться, госпожа. Это достойные следы на вашей брачной постели, - объяснила служанка.
   - Дура! Я и без тебя знаю! - выругалась от досады Мадлен.
   Но как это могло произойти? Она не давала согласия на брак с этим гнусным выродком эльфийского рода. Только кольцо на пальце, его спальня... она совершенно не помнила, как сюда попала.
   - Он не посмеет! - чуть слышно произнесла она, заворачиваясь в простыню.
   Тем не менее Мадлен знала, что обманывает себя. Он может сделать все, что пожелает, и брак - это еще любезность по сравнению с другими озвученными планами.
   Резкий голос леди Кларис, донесшийся из коридора, заставил Изис броситься к двери. Но прежде чем она успела отодвинуть задвижку, та бесшумно открылась. Служанка отступила назад и учтиво поклонилась.
   Мадлен подавила желание куда-нибудь спрятаться. Она стояла прямо, как всегда требовала Ирэн, прижимая к груди простыню и распущенные волосы.
   Графиня вошла, сопровождая каждый шаг ударом трости. Видимо, непонятная сонная болезнь столь же внезапно покинула ее. Леди Кларис остановилась, и тонкие брови взлетели почти до края жесткого покрывала, когда она воззрилась на Мадлен.
   "Я принцесса", - сказала себе Мадлен, ответив графине вызывающим взглядом. Не поклонилась, даже не кивнула. Не сейчас, когда при малейшем движении простыня могла соскользнуть.
   За леди Кларис на пороге стоял темный эльф. Синяя одежда, длинные смоляные волосы стянуты на затылке, в ухе качается серебряная серьга, подобная пошлость не свойственна длинноухим, за поясом два кинжала. В коридоре толпились другие люди, проклятые слуги-зеваки, но он закрывал их спиной. Когда он посмотрел на нее, Мадлен гневно вскинула подбородок. Она не позволит больше издеваться над собой.
   Казалось, происходящее забавляет его. Он даже подмигнул ей, когда поклонился, хотя Мадлен не была в этом уверена: пират опустил голову, когда вставал на колено. Изящный, безупречный поклон, как при дворе в Монтэрре.
   - Что происходит, моя девочка? Этот бедняга, кажется, думает, что ты знатного рода, и потому решил на тебе жениться.
   - Можете избавить нас от подобной комедии, леди Кларис. Я знаю, какого она рода, - ответил Кобэррэ.
   Графиня повернулась к нему и, стукнув тростью, пожала плечами.
   - В таком случае ты наверняка уже определил ей цену. Если тебе известно, кто она, какой выкуп ты собираешься получить, раз она теперь опорочена?
   Когда Кобэррэ подошел к ней, Мадлен сразу отвернулась. Но он, приподняв ей волосы, провел по ее горлу.
   - Желаете провести более тщательный осмотр? Мне бы не хотелось отсылать вас к Меринде с сомнениями в душе.
   - Отослать назад? В Бэллатэрру? Вы полагаете, мне будет приятно явиться с новостями, что вы насильно сделали внучку почтенной Меринды своей шлюхой?
   - Ошибаетесь, госпожа Кларис, своей любимой и почитаемой женой, - спокойно возразил он. - Как я уже сказал вам, несколько часов назад мы дали клятвы в моем собственном храме перед предками великих лордов и перед самим Единым, только Злого Бога забыли. Весьма огорчен, что вы были слишком больны, чтобы уделить этому внимание. Но теперь вы можете сами убедиться, что все сделано по закону.
   Леди Кларис подошла ближе, схватила конец простыни, в которую завернулась Мадлен, и, наклонившись, тщательно осмотрела пятна крови. Потом отбросила простыню и выпрямилась.
   Мадлен чувствовала себя одной из лошадей господина Пунта, выставленных на продажу.
   - Уля это не остановит, - безапелляционно выпалила графиня, сжимая трость костлявыми пальцами. - Если ты знаешь, тупица, кто она, тебе известно, что по брачному договору ее приданого хватит, чтобы сто раз купить твой поганый остров. Лучше бы ты получил от нее изрядную прибыль, а не лишал ее невинности.
   Он согласно кивнул.
   - Вы рассуждаете, как пират, госпожа. Но случилось так, что изрядная прибыль не предмет моих желаний.
   - И чего же ты хочешь, мошенник?
   - Я хочу, чтобы вы без промедления отплыли в Бэллатэрру с сообщением о браке принцессы Мадлен де Милагро с Фортунато Найтоной. И передали мою глубокую признательность госпоже Меринде.
   - Признательность? А ты в благодарность получишь в гости войска Монтэрры и Милагро. Так что с ее брачным соглашением?
   - Еще вы можете посоветовать нашей дорогой госпоже Меринде придержать монтэррские войска, - ответил Рэй. - Если они хотят быть на стороне победителя. - Он взглянул на Мадлен. - Но Меринда поймет. Она мне обязана. Внимательно прочтите, как она выбирала слова для брачного договора. - Пират накрутил на палец локон Мадлен. - Она мне обязана. Хотя, видит Единый, я благодарен ей за это.
   Мадлен отдернула голову.
   - Чего бы вы ни хотели от меня, каким бы врагом меня ни считали, вы не должны были поступать таким образом. - Она с ненавистью глядела на него. - У меня нет желания ни ехать в Милагро, ни посылать армию. Если бы вы сумели предотвратить мой брак с де Фрогом... я уже говорила, что мысль об этом меня ужасает... я бы отблагодарила вас любым возможным способом. Но только не таким!
   - Вы уже сожалеете о данных клятвах? Я оскорблен.
   - Не было никаких клятв! Вы сами знаете.
   Рэй любовно погладил ее по щеке.
   - Ночью вы не были так рассержены, моя дорогая.
   - Лжец!
   - Да, госпожа. - Он пожал плечами. - Это один из моих смертных грехов. Но пятна крови не лгут. За дверью стоят люди, которые могут поручиться, что видели нас лежащими вместе, а теперь пришли, чтобы пожелать нам счастья. Отказ от данного вами слова повлечет за собой очень неприятные для вас последствия. И не забывайте... мы сами наказываем себя исполнением своих желаний. Ваше желание исполнено. Вы никтогда не выйдете за де Фрога. По крайней мере, если не отрубите себе палец.
   Мадлен хотела закричать, что это ложь, что не было ни свидетелей, ни обмена клятвами. Ей было тошно от того, что столько людей увидели ее первую брачную ночь. А ее саму Рэй лишил даже возможности ощутить всю прелесть этого момента. Но как опытный игрок, эльф заранее просчитал все ходы и теперь поставил ее в безвыходное положение. Конечно, она могла заявить, что не давала клятвы стать его женой, и кем бы она тогда была? Опороченной, как сказала леди Кларис. Может, Фрэнк де Фрог все же примет ее такой да еще и без безымянного пальца, или лорд Уль пошлет войско, и тогда она в лучшем случае окажется там, куда боялась ехать, только униженной и с запятнанной репутацией. И опять же без пальца.
   Мадлен чувствовала оценивающий порицающий взгляд леди Кларис. Она уже не девственница, хотя не ощущает в себе никаких изменений, не помнит, что с ней произошло... Но пират все представил так, будто она сама этого хотела.
   Возможно, он и прав. Когда он слегка прикасался к ней, между ними словно пробегала искра.
   - Ну, девочка? - спросила леди Кларис.
   Пират отошел, как бы давая ей свободу выбора, но остановился за спиной графини и вытащил из-за пояса кинжал.
   Изис безмятежно смотрела на него, а он устремил взгляд на Мадлен.
   - Что ты скажешь? - Графиня оперлась на трость. - Он принудил тебя к этому, девочка?
   Рэй ждал ответа. Лицо спокойное, ладонь на рукоятке кинжала, темные брови слегка приподняты.
   Мадлен поняла его. Со всей ясностью поняла, если она скажет "да", он убьет графиню. Леди Кларис или отправится в Бэллатэрру с нужным ему сообщением, или навсегда останется здесь.
   - Не думай, что ты одинока и не имеешь друзей, - проворчала графиня, не подозревая о гадюке, изготовившейся к броску. - Есть кому покарать его за подобное злодейство, если у тебя хватит духа этого потребовать.
   Мадлен покачала головой.
   - Не было злодейства. Мы в самом деле женаты.
   - Безмозглая девчонка! - фыркнула графиня. - Еще минуты не прошло, как ты заявила, что никаких клятв не было.
   - Я только делала вид, что не признаю этого. Я опасалась вашего гнева, госпожа.
   Только бы Кларис поняла, что Мадлен напугана. Как жаль, что Эдель не научила ее читать мысли и передавать их. Это куда более полезный навык, чем травоварение, - поняла сейчас Мадлен.
   - Нечего меня дурачить! Скажи правду, если над тобой учинили насилие. Или всю жизнь проведешь с этим выродком.
   Мадлен увидела, как его пальцы сомкнулись на рукоятке кинжала и он сделал ленивое движение. Если она скажет правду, то всю жизнь проведет с этим эльфийским выродком, и об этом никто не узнает.
   - Нет! - крикнула она. - Мы женаты. Я сказала, что беру его в мужья пред древними лордами и Единым.
   - Добровольно? - настаивала графиня. - Взяла в мужья этого изгоя без роду и племени?
   - Добровольно! Я ношу его кольцо! Которое не снять до его смерти! Которое не снять после его смерти! Я сама хотела лечь с ним. А теперь передайте это сообщение моей бабушке и оставьте меня в покое. Оставьте меня!
   - Ха! - Леди Кларис стукнула тростью. - Ну что ж, так я и сделаю. Шлюха.
   Пират беззвучно вложил клинок в ножны и кивнул Мадлен, слегка улыбнувшись. Она быстро отвернулась к стене.
   - Оставьте меня!
   Она проиграла. Она не смогла донести до Кларис о грозящей ей опасности, не смогла придумать тонкого намёка. Да и не поняла бы его графиня, вбившая себе в голову то, что хотела.
   Мадлен наблюдала с галереи за отплытием леди Кларис. После того как графиня приняла решение, ей не потребовалось много времени на сборы. Тем более, Рэй уже приказал Саиду приготовить корабль и ждать. Были написаны письма, загружены подарки, чтобы смягчить потрясение от новостей. До полудня леди Кларис покинула остров.
   Мадлен смотрела вслед быстро удаляющемуся кораблю, спрятавшись за кадку с пальмой. Она не хотела открыто стоять у парапета, где любой мог увидеть ее. Месяца через два леди Кларис вернется в Бэллатэрру и распространит слух, что Мадлен была шлюхой, вышедшей замуж за эльфийского выродка.
   Откуда-то снизу поднимался дым, доносивший аромат готовящейся еды. Люди смеялись. Кто-то репетировал протяжные песни, снова и снова повторяя один и тот же мотив.
   Мадлен провела рукой по узору из серебряно-зеленых листьев на ее шелковом верхнем платье. Сотни жемчужин украшали ворот. Изис сказала, что это подарок Кобэррэ к свадебному торжеству. Более роскошного наряда Мадлен никогда еще не носила, даже при королевском дворе. Видимо, это платье с какого-нибудь ограбленного торгового корабля. Другого тут и быть-то не могло.
   В замке ждала великолепная спальня эльфа. Он туда не вернулся, лишь прислал вежливую записку, сообщив об отплытии леди Кларис, предоставленных ей удобствах и надежной охране. Все служанки были освобождены и могли отправиться в Бэллатэрру вместе с нею. Он не хотел, чтобы Мадлен волновалась о здоровье и безопасности графини.
   Но Мадлен беспокоила не графиня с ее безопасностью, а неумолимо приближающийся вечер.
   - Госпожа, вам не нравится еда? - услышала она голос служанки.
   Мадлен не прикоснулась ни к чему из того, что принесла Изис. Еда стояла нетронутой на столе, покрытом тончайшей льняной скатертью.
   - Я не голодна. - Теперь она не допустит, чтобы ее снова усыпили к приходу Рэя.
   - Тогда я это унесу. - Изис поклонилась. - Госпожа, если позволите, я ненадолго отлучусь и покормлю сына перед торжеством.
   - Сына? - Мадлен с удивлением взглянула на нее. Девушка выглядела слишком юной, чтобы иметь ребенка. Ей было лет тринадцать...
   - Да, госпожа. - Служанка опустила голову. - Я знаю, это достойно осуждения. Лорд купил меня в борделе Алой Короны, Роджера, и дал мне тут убежище. Тогда уже я была беременна. Но я полностью раскаялась, искупила свою вину! Не прогоняйте меня, госпожа, умоляю.
   - Конечно, я не прогоню тебя.
   - Да сохранят вас боги, госпожа. В душе вы столь же милосердны и добры, как господин. Я буду верной служанкой, как он мне велел. - Она низко поклонилась. - Если вы согласны, я быстро приду назад. Я принесла ваш сундук с гребнями и лентами. У нас будет довольно времени, чтобы причесать вас, когда я вернусь.
   - Конечно, иди. Оставайся там, сколько тебе нужно.
   С поклоном на каждом шагу Изис удалилась. Мадлен снова обернулась к морю, но, как ни напрягала глаза, корабля уже не видела.
   Вес украшенного жемчугом платья был совершенно невыносим в полуденную жару. Мадлен вдруг решительно направилась из галереи в спальню.
   Хотя на чистых простынях не осталось ни малейшего следа того, что произошло здесь ночью, в комнате, словно греховное обещание, все еще ощущалось присутствие Рэя. Ее охватила странная дрожь. Она трясущимися пальцами дергала рукава платья до тех пор, пока свадебный наряд драгоценной кучей не упал к ее ногам.
   Мадлен сразу почувствовала легкость. Обнаружив в углу спальни знакомый сундук, она быстро подняла крышку, оглядела содержимое и с облегчением увидела, что все ее вещи на месте.
   Она собрала распущенные волосы в сетку, подпоясалась шелковым шнурком. Затем, уже поспешно, вытащила дневник с письменными принадлежностями и бросила их в кожаную сумку. Мадлен еще не знала, куда пойдет в одной рубашке с короткими рукавами, что будет делать, но она не собиралась оставаться в этой комнате, покорно дожидаясь своей участи. Она не хотела жить в золотой клетке. Замок окружали стены из черного камня, похожего на самоцвет, который вспыхивал и переливался яркими блестками. Во внутреннем дворе не было ни коров, ни печей для готовки еды, лишь стойка с оружием стражников да колодец в центре. Огромные белоснежные крылатые коты охраняли двор, величественно и неприступно поглядывая вокруг янтарными глазами.
   Слишком пусто для замка. Будто его построили для какого-то знатного лорда, которого покинула многочисленная свита. Но до Мадлен доносились голоса и запахи из невидимой кухни. Стояла запряженная повозка, где лежали корзины с фруктами и мягким сыром. Их никто не охранял.
   Тяжелые главные ворота оказались закрыты, правда, нашлась маленькая калитка. Выглянув наружу, Мадлен увидела тропу. Она заканчивалась ступенями, ведущими наверх, а потом исчезающими за поворотом. Оттуда были видны искривленное дерево и кусочек неба.
   Если пират думал, что она смиренно ждет его со связанными крылышками и ножками, как праздничный гусь к этому фальшивому торжеству, он будет разочарован.
   Мадлен украла с повозки три сливы, два куска белого мяса и выскочила за дверь.
   Ей не пришлось долго осматриваться, чтобы убедиться в том, что она уже знала: остров - природная крепость, испещренная мелкими гаванями и ущельями, соединенными невероятными каменными мостами, бежать отсюда невозможно. Тем не менее гнев и что-то еще, чему Мадлен не могла подобрать названия, заставляли ее идти вперед. Только куда? Под замком она видела дом и причал для судов вокруг маленькой отмели. Взад-вперед сновали рыбачьи лодки. Несколько военных галер мирно отдыхали у берега, словно стая волков перед следующей охотой. Эх, заплатить бы мешок бриллиантов морякам и попросить отвезти на материк... или стать королевой пиратов. Безумная мысль. Но всяко лучше, чем сидеть в замке и ждать очередной ночи, когда Рэй явится в ее спальню.
   Далеко внизу Мадлен заметила деревню, но, глядя на бесчисленные мостики и тропы, не могла понять, как туда спуститься. Голова у нее до сих пор болела от зелья, подмешанного в вино. Она бродила по лабиринту тропинок, которые никуда не вели, заканчиваясь там, где начинались. Эта раздражающая путаница только усиливала ее ненависть к эльфу. Мадлен представляла себе, как он наблюдает за ней с черных башен, смеясь над ее тщетными усилиями найти выход к деревне, специально расположенной им в такой дразнящей близости. Она тяжело дышала, когда, наконец, выбралась на открытое пространство, спугнув пасущегося там длиннорогого козла, посчитавшего за лучшее исчезнуть в зарослях.
   На самом краю утеса лежала вырванная из земли огромная глыба обработанного известняка. Мадлен продралась сквозь колючие заросли к поверженному основанию и, положив на него руку, чтобы не упасть, посмотрела вниз, где в синей воде узкой бухты резвились дельфины.
   Потом она шаг за шагом, стараясь держаться подальше от края утеса, обошла вокруг пьедестала. Наконец Мадлен почувствовала себя в безопасности, подняла взгляд и тут же ухватилась за куст, чтобы не отскочить назад.
   Прямо на нее смотрели каменные глаза огромной разбитой головы, упавшей с основания. Никогда в жизни Мадлен не видела ничего подобного: она была размером с три повозки, один нос высотой с саму девушку. Когда-то она была раскрашена, следы красного и белого цвета еще остались вокруг глаз и странного головного убора. Мадлен осторожно прикоснулась к гигантскому изваянию, провела ладонью по губам, полным, гладким и безупречным, как у женщины. Затем оглянулась.
   Из замка ее не видно, она скрыта необычным головным убором, напоминающим опахало. С нарочитым высокомерием Мадлен бросила на землю сверток с едой, подняла юбку и вскарабкалась на шею статуи. Оттуда, балансируя на широкой щеке и виске, она прошла дальше, села у головного убора. Превосходный трон и защита от посторонних взглядов.
   Она тихо сидела в этом странном и чудесном месте, между небом и скалами, невидимая из пиратской цитадели. Девочкой, когда ее что-то расстраивало или тревожило, она убегала из дому и подолгу бродила по диким необитаемым местам, влекомая этой неженской чертой характера, которую так осуждала Ирэн. Здесь не было покоя лесов и пастбищ Бэллатэрры, но Мадлен обрела печальное утешение в пустоте и необозримых морских просторах, открывавшихся далеко внизу.
   Она закрыла руками лицо. Неопытная, глупая, она сочла Рэя привлекательным, опасным... храни ее боги, почти обворожительным. На несколько обманчивых часов она даже поверила, что нашла союзника, что он может статьей другом. Мадлен охватил стыд. Стыд за потерю чести, стыд за то известие, какое привезет в Бэллатэрру леди Кларис. Пускай нордэрдская принцесса и зналась с разбойником, а теперь родила ему сына. Ему, а не законному мужу. Пускай. Но Мадлен подобная перспектива ужасала. Если ты принцесса, береги честь. Ты не принадлежишь ни себе, ни своим чувствам.
   Стыд и гнев, что она хотя бы на минуту поверила Рэю.
   Предлагала сделку. Торговалась с этим вероломным изгоем, своим злейшим врагом. Даже Ирэн презирала его, а у нее не хватило ума поинтересоваться, за что.
   Мадлен знала, почему она этого не сделала. Потому что она женщина. Потому что слаба. Потому что он был прекрасен, загадочен и ослепил ее.
   Она уткнулась лицом в колени и покачивалась взад-вперед, закрыв глаза, пытаясь стереть из памяти его образ, его мимолетную улыбку. Потом вдруг достала свой дневник, чернильницу и на языке Эдель описала темного эльфа в скверных выражениях, представив его намного грубее и ужаснее, чем было на самом деле.
   С минуту Мадлен смотрела на горизонт, затем перелистала дневник назад, к поэме, посвященной Тэдору. Она закусила губу. Он больше никогда не услышит ее изысканных стихов, не засмеется вместе с ней, не поцелует, не назовет своим котенком. До сих пор она не смирилась с этой мыслью. Казалось, что когда-нибудь она сможет вернуться к нему. Глядя на ущелье, Мадлен представила, как прыгает вниз, превращается в дельфина и уплывает. Однажды Эдель рассказывала ей о девочке, которая, не пережив смерть любимого человека, превратилась в морского дракона и исчезла в туманном море. Красивая сказка из Хигаши. Она встала. Она думала о падении, о скалах, о воде. У нее не хватит мужества. Она боится, что чудо превращения может не произойти.
   Мадлен быстро отвернулась... и вскрикнула при виде белого крылатого котёнка, тащившего ее забытый сверток с едой. Существо, отдаленно напомнившее ей ангела-хранителя, испуганно подняло голову. Это был всего лишь большой котёнок с огромными янтарными глазами на белой морде. Но он не убежал, не мявкнул, когда Мадлен подхватила брошенный сверток, просто стоял и с надеждой смотрел на нее.
   - Ах ты, воришка! Где твоя семья? - ласково спросила она.
   Котёнок обнюхал подол ее рубашки, затем положил большие лапы ей на колени. Наверняка он из помета громадных крылатых котов, охраняющих замок, хотя сейчас, когда он играл с ее подолом, в нем совсем не было их величественного достоинства. Это просто неуклюжий комок белой шерсти, подставляющий живот, словно комнатный любимец.
   Мадлен запустила руку в его мягкий мех. Она скучала по своим оставшимся дома животным, а капризая Ню госпожи Кларис не отличалась дружелюбием и всегда могла укусить и цапнуть.
   Разделив мясо, она протянула кусок котёнку. Тот сразу вскочил, благовоспитанно съел угощение из ее руки, а потом уселся перед ней, стуча хвостом и глядя ей в лицо. Взяв его на колени, Мадлен прислонилась к каменной статуе, и они вместе разделались с сыром, который она закусила сливами.
   Наверно, презренный эльф уже ищет ее. Пусть ищет. Пусть отправляется на свадебный пир без невесты. Пусть позорится. Как он опозорил утром ее, выставив в одной простыне перед Кларис.
   Здесь было тихо, безлюдно. Никто ей не указывал, не предупреждал, не устраивал ее будущее одним щелчком пальцев. Здесь только крылатый котёнок, друг, который ничего не требовал, лишь хотел свернуться поудобнее и разделить с ней еду.
   Он лизнул ее в подбородок и тяжело вздохнул. Мадлен прижалась щекой к его мягкой белой шерсти и, несмотря на страдание, улыбнулась.
  
   Это какое-то наваждение. Открыв глаза, она увидела эльфа. Он спокойно сидел на камне и при свете заходящего солнца листал страницы ее сокровенного дневника, а белый крылатый котёнок точил когти об носок его сапога.
   - Это мое! - воскликнула Мадлен, ухватившись обеими руками за дневник.
   Да как он, вообще, посмел вторгнуться в ее душу и завладеть ее воспоминанями о Тэдоре!
   - Значит, вы так горько плачете по своему сопливому Тэдору? - стараясь вложить в эти слова как можно меньше эмоций, поинтересовался эльф. Его черные глаза будто глядели сквозь нее в ее прошлое и будущее.
   - Тэдор? - пробормотала она, не зная, что слышалось в его голосе, насмешка или угроза.
   - Не надо притворяться, будто имя вам незнакомо? - Она покачала головой, когда он говорил это с упрёком. - Видимо, кто-то другой вписал его несколько раз в вашу прекрасную книгу.
   - Он... мой друг. - Пират многозначительно усмехнулся, слыша невинные оправдания супруги. - Зачем спрашивать, если вы такой всезнающий маг? Для вас нет секретов! И Тэдор... он же не бог, чью гробницу вы осквернили. Он просто человек.
   - Это больше предположения и выводы, Мэд. - Он снова улыбнулся и взглянул на исписанную аккуратным мелким почерком страницу. - Вот здесь... Я глубоко опечален, что представлен в вашем описании таким орвратительным и мерзким. Я не человек, чтобы быть настолько поганым хамом.
   - Вы и это сумели прочитать! - мрачно сказала она. - Как вам удалось?
   - Я всерьез занимаюсь изучением разных языков, - ответил Рей, небрежно листая страницы. - Как и должен любой учёный.
   - Учёный! - усмехнулась девушка. - Скорее, пират, насилующий служанок.
   Он покачивал носком сапога, а котёнок радостно бросался на него, хлопая прозрачными светящимися крылышками.
   - Увы, я не удивлен, что вы описываете меня в столь ужасных выражениях, раз сами в это верите.
   - Тогда вас не удивит и мое отсутствие на вашем празднестве... ведь, что бы вы ни говорили, я не считаю себя вашей женой.
   - Но прежде чем вы отрубите себе палец, Мадлен, - тихо сказал он, - позвольте мне объяснить ваше положение. Вы признаете меня своим мужем или будете проданы какому-нибудь доброму южанину, вроде старшего брата Сунны, который лучше обращается с наложницами, чем со своими женами. Тогда никто в Эстэрре или Нордэрде даже не посмотрит в вашу сторону. Выбор за вами.
   - Почему я должна этому верить? Изис сказала, что вы еще никогда никого не продали в рабство.
   - Прекрасно! - Эльф встал. - Если вы хотите рискнуть своей жизнью, полагаясь на мнение служанки, - пожалуйста.
   Котёнок бросился к Мадлен, положил лапы ей на колени, лизнул пальцы. Наклонившись, она погладила его по голове и прошептала:
   - Ты заблудившаяся принцесса? Ты отказываешься делать, что тебе говорят?
   Котёнок цапнул ее за нос. Мадлен вскрикнула. Он тут же отскочил, но потом вернулся и принялся тереться о подол ее рубашки.
   - Как всегда, наивны, - сухо констатировал Рей, вздохнув.
   - Боги, - сказала она, потрогав нос и увидев кровь на пальцах. - Он же только котёнок.
   - А вы непременно доверяете всему белому и пушистому?
   - Я не приписываю котятам злых умыслов, это правда.
   Он взглянул на ее лицо.
   - Не бойтесь, шрама не останется. Иначе б это снизило вашу цену при продаже южанам.
   Мадлен злобно фыркнула и встала, не обращая внимание, что толкнула крылатого котёнка. Солнце опускалось за гряду темных облаков, обращая все вокруг в яркий золотой свет и резкие тени.
   - Я заберу свой дневник? - подавленно спросила Мадлен, протянув руку. К ее удивлению, эльф без возражений отдал его.
   - Где вы научились писать на этом языке?
   - Бабушка прислала знахарку. Она многому научила меня.
   - Похоже, у вас разносторонние знания. Весьма необычно дли простой служанки.
   - Может, и необычно. Только ничего плохого в учении нет.
   - Что вы, это превосходно, - кивнул Рей. - Надеюсь, вы его продолжите. Можете пользоваться моими книгами и рукописями. Они покрыты пылью, но в них много интересных мыслей.
   Мадлен не привыкла, чтобы мужчина одобрял ее знания. Тэдор, наоборот, хотел видеть в ней безропотную супругу, не отягощеную интеллектом и тягой к учению. Она не видела в своей жизни и мужчин, которые поощряют ее к обдумыванию интересных мыслей.
   - Хорошо, я так и сделаю, пока нахожусь здесь.
   - Да, очень вам советую. Поскольку в гареме вряд ли найдется что почитать. А так в часы праздности между визитами вашего хозяина вы хотя бы станете размышлять над своими обширными знаниями. И философствовать. Занятно, да?
   Кровь бросилась Мадлен в лицо. Она не знала, что эльф с ней сделал, но Эдель когда-то объяснила ей, что женщина может ждать от мужчины. А Рей к тому же был слишком красив лицом и телом. Вместо того чтобы внушать отвращение, он казался невыносимо притягательным, так что она почти желала его прикосновений. Что там Тэдор или Саид! Как всегда, он будто прочел ее мысли.
   - Мы постараемся найти вам не слишком омерзительного и уродливого покупателя, - сказал он. - Хотя не могу твердо обещать.
   - Вы смеетесь, но с вашей стороны было жестоко так со мной поступить. Подмешать в мое вино какое-то зелье, а потом... Унизить меня... Заявили леди Кларис и тем людям, что я... сама этого хотела.
   По острову пронесся резкий порыв ветра. Ни Рэй, ни Мадлен и не заметили, как облака на горизонте почернели, закрывая солнце.
   - Возвращаемся к вашему заветному желанию. Вы сказали мне, что не хотите замуж за де Фрога. Просили оставить вас тут. Другого выхода я не увидел. Вы бы согласились выйти за меня, если бы я предложил?
   - Нет!
   - Значит, я избавил вас от лишних разговоров и траты времени, дорогая. - Он покачал головой. - Возможно, я чудовище, а не эльф, не отрицаю. Но вам лучше примириться с обстоятельствами, подумать, что полезного вы можете для себя извлечь, а не биться, словно обреченный мотылек в паутине.
   - Примириться с разбойником, учинившим надо мной насилие? Что хорошего я могу извлечь?
   - Увы, единственный предмет, которым ваши учителя явно пренебрегали, - это ваша собственная история. - Прислонившись к разбитому пьедесталу, Рей поднял с земли котёнка. - И как теперь выглядит госпожа Ирэн? Все так же красива?
   Мадлен с удивлением посмотрела на него. Она не помнила сестру до замужества. Ирэн навсегда ей запомнилась высокой дородной женщиной с пышными формами, круглолицая, с добрым взглядом и длинными вьющимися волосами, заплетенными в роскошную косу.
   - Ирэн? Она выглядит как любая замужняя женщина в добром здравии. - Пожалуй, решила Мадлен, это будет самым лучшим описанием сестры.
   - Став прекрасной Бэллатэррской крестьянкой, да? И что это за мужлан, которого она выбрала себе в супруги?
   - Господин Пунт - рыцарь, а не мужлан. - Обиделась на такое отношение к хозяйственному родственнику девушка.
   Рей небрежно отмахнулся.
   - Всего лишь деревенщина с грязью на руках. Человечишко. Даже не полукровка. Очень прискорбно, что вам пришлось жить в подобном обществе. Потому-то вы и поддались унижающему ваше достоинство чувству к обыкновенному эстэррцу.
   Мадлен чуть не задохнулась от ярости.
   - Унижающему? Да как вы смеете!
   Пират фыркнул, отпуская котёнка на землю.
   - А разве нет? Зачем он вам нужен? Ведь не для брака, упаси боги.
   - Конечно, я хотела выйти за него замуж. Я люблю его.
   Рэю вовсе не обязательно знать о ее разговорах с Тэдором на мельнице. Он посмотрел на нее, как на безумную.
   - Вы ж де Милагро!
   - И что с того? Ирэн всегда говорила, что я могу выйти за человека, которого полюблю. И бабушка тоже. И мне вовсе необязательно выходить за какого-то эльфа.
   - Вы никогда бы не опозорили имя де Милагро таким образом! - Пират вытащил из кармана зеркальце и посветил им на камень несколько в отдалении, и котёнок умчался играть с солнечным зайчиком, скрывшись среди камней. - Я бы вам не позволил.
   - А вы-то здесь при чем? - удивилась Мадлен.
   - Злой Бог прокляни вашу сестру и бабку! Они знали, что я не спасал бы вашу шкуру, не нес через горы, чтобы выдать за какое-то Бэллатэррское дерьмо!
   - Вы? Спасали меня? - в замешательстве повторила Мадлен. - Что за чушь?
   - О, несведущий ребенок! Они ведь не сказали вам всей правды! Вы были последней из рода Милагро, оставшейся в руках семейства де Фрога. Меринда не могла забрать вас оттуда. Вы живы благодаря мне. Именно я переправил вас невредимой к сестре, в эту забытую богами грязную яму среди лесов. Похоже, вы не знаете или не помните этого. Или не хотите помнить! Впрочем, я понимаю, что у Меринды и вашей сестры были причины держать вас в неведении. И стремиться все забыть, словно страшный сон.
   - Что за бред? - пробормотала Мадлен. - Я вам не верю!
   - А вы считаете, что перелетели туда на крыльях ангела-хранителя? Клылатого кота, да? Я украл вас из крепости де Фрога в бельевой корзине, и вы были смелым ребенком в свои шесть лет. Через горы нас вел, да, крылатый кот, такой же, как вот эти мои охранники. Я заблудился, дождь перешел в снег. Я нес вас, пока не обессилел, и уже думал, что мы оба погибнем. Но к вам подошел кот, вы держались за его крыло, и он вывел нас из горных лабиринтов. Вы не помните. - Он покачал головой. - Совсем не помните? Вас, наверное, заставили забыть. Или знахарка-нставница, прикланная к вам из Нордэрда, первым делом исправила ваши воспоминания?
   - Нет, я никогда...
   Мадлен посмотрела на него и с ужасающей ясностью увидела то, что пыталась отрицать. Сейчас его лицо, оживленное истинным чувством, стало еще прекраснее и в то же время казалось до боли знакомым. Он был похож на того, кого она считала слугой ее ангела-хранителя. Она видела его во снах, когда к ней приходили воспоминания из прошлого, когда она преодолевала горный хребет на спине крылатого кота, а ей в лицо летели колючие снежинки.
   - Это невозможно.
   Она яростно тряхнула головой. Эльф на своем острове среди безбрежного моря знает ее прошлое, знает намного больше, чем она сама. Мадлен не хотела верить ему.
   - Никто даже не упоминал о ком-нибудь вроде вас!
   - Конечно. Сомневаюсь, чтобы ваша сестра могла произнести имя Фортунато Найтоны.
   - Я вас не понимаю. Вы же говорили, что ваша семья - наш враг.
   - Да, ваш смертельный враг.
   - Тогда почему ради меня вы проделали такой долгий путь?
   - Конечно же, из-за любви, - с усмешкой ответил пират. - Я думал, что люблю вашу сестру.
   Мадлен только рот открыла. В это она не могла поверить.
   - Ирэн? Этого не может быть! Она бы пришла от вас в ужас.
   - Она и пришла. - Рей посмотрел на горизонт, золотой и розовый над грозовыми тучами. - Она и пришла, - медленно повторил он.
   - Ирэн?
   Невероятно. Ее сестра казалась такой степенной, такой пухленькой и домашней, преданной своему дому в Бэллатэрре. Пират любил ее. Этот демонический ангел, этот маг, искатель приключений любил спокойную заурядную домохозяйку?!
   - Не могу себе этого представить, - наконец сказала, Мадлен.
   - Я тоже не могу представить, что вы хотите себе в постель какого-то вонючего крестьянина. Но именно так поступила ваша сестра. Она отреклась от престола. Она решила забыть о своих эльфийских корнях. Она наняла магов, которые укоротили ей уши. Похоже, вы унаследовали эту испорченность от матери.
   Он произнес это так, будто дал ей пощечину.
   Мадлен гневно выпрямилась.
   - Господин Пунт не крестьянин, и Тэдор тоже. А вы-то сами кто?
   - Теперь ваш супруг, моя дорогая. Можете называть меня Фортунато или просто Форту. И к вашему сведению, внебрачный сын Диало Найтоны, поскольку вы столь несведущи в истории земель де Милагро.
   - Ну и кто же этот легендарный Диало Найтона?
   - Человек, которого по милости к вам Единого вы можете забыть. Меринда и ваша сестра у меня в долгу за то, что теперь ведут спокойную жизнь. - Рей горько улыбнулся. - Если бы я выполнил приказ отца, ваша сестра была бы моей женой, а Бэллатэррский простолюдин нашел бы себе бабу под стать, а лорд Эрлих давно бы гнил в своей могиле вместе с де Фрогом.
   - Я не верю этому! Не верю! Такого не может быть!
   - Если никто вам этого не говорил, значит, такого не может быть? Ну и логика! Поразиттельно! Выходит, вы не знаете, что вероломная Меринда обещала выйти за моего отца после смерти первого мужа. Но она была достаточно смела, чтобы сбежать в Бэллатэрру, и достаточно безрассудна, чтобы выйти там замуж за какого-то потасканного, но столичного эльфа. Поэтому Диало приказал мне отравить Эрлиха и освободить ее от этих уз.
   - Отравить его? - выдохнула Мадлен.
   - Да, отравить. Но лорд Эрлих жив, не так ли? И ему следует каждую ночь на коленях благодарить меня за это. - Рей сжал рукоятку кинжала. - Мой отец был недоволен. Узнав, что я не выполнил его волю в отношении второго мужа Меринды, он велел бросить меня в колодец.
   - Так вот в кого вы! - затаив дыхание, прошептала она.
   - Я предал его. Меня воспитали в беспрекословном подчинении отцу. Я должен был делать то, что он приказывал: убивать тихо, чтобы никто не знал, когда и откуда придет смерть. Ходили сплетни, будто я сам убил его.
   Мадлен вспомнила, как он стоял за спиной леди Кларис, чувствовала присутствие своего ангела-предателя и наконец осознала, почему не рассказывала о тех снах Ирэн.
   - А вы убили его?
   - Нет. И вряд ли бы смог. Я любил его. Он приводил меня в ужас, но он был моим отцом. Поинтересуйтесь у сестры, как он умер. Наверняка Злой Бог ждал его в своей обители с распростертыми объятиями.
   Рей щелкнул пальцами, подзывая белого котёнка, который невдалеке пытался поймать бабочку. Тот подбежал и уселся перед ним.
   - Если Меринда послала вас ко мне, это справедливая плата.
   - Сомневаюсь, чтобы она послала меня к вам.
   - И все же странно, что вы путешествовали с таким жалким эскортом, а храбрые наемники так легко сдали вас. Но поскольку вы прибыли сюда, я вас приму.
   - Зачем? Я не вижу в этом смысла! - воскликнула Мадлен. - Какая вам от меня польза?
   - Вы везде хотите найти пользу? Какая расчетливая женщина! - Рей недоверчиво покачал головой, потом встал и обвел рукой горизонт. - Вы действитсльно считаете, что я всего лишь простой пират? Я трудился ради этого целых десять лет. Послала ли вас Меринда, попали вы ко мне в руки по милости богов или умыслу Злого Бога, это не имеет значения. С Найтонами еще не покончено, хотя от семьи остался только внебрачный сын-полукровка. У меня будет то, чего добивался мой отец. Теперь Милагро принадлежит мне. Вы сотрете пятно с моего сомнительного происхождения. Вы узаконите мои права. Так что оставьте свои любовные стихи, вам больше не позволено флиртовать с каким-нибудь человечишкой вроде этого Тэдора. Вы созданы для эльфийского лорда, и в ваших жилах отчасти тоже течет эльфийская кровь. Жаль, что внешность у вас человеческая, что не скажешь о красоте.
   - Если вы не пират, тогда не обращайтесь со мной как с пиратской добычей!
   На миг Мадлен показалось, что сейчас он выхватит кинжал и... Она замерла, словно зайчонок, над которым неумолимо кружил ястреб.
   Он вдруг улыбнулся:
   - Иногда вы очень напоминаете Меринду. Думаю, мы понравимся друг другу.
   - Понравимся? - Мадлен скептически засмеялась. - Я не согласна быть вашей женой.
   - Предпочитаете Фрэнка де Фрога?
   - Я хотела бы выйти за человека, которого смогу полюбить.
   - А я бы хотел стать Верховным Жрецом Инселерда и поклоняться Единому. Короче, теперь вы похожи на свою безмозглую сестру.
   - Может, я и безмозглая, но мне не нужно наследства де Милагро, - яростно ответила Мадлен. - Я обойдусь и без него. Без яда и убийств - в отличие от вас.
   - Разумеется, - холодно произнес он. Затем отвернулся, подошел к краю утеса и заглянул в синюю глубину ущелья. - По-моему, я не прошу вас уподобляться мне.
   - Кажется, это единственное, чего вы от меня не требуете, пират.
   Он бросил вниз камень и следил за его падением.
   - Зовите меня Фортунато, если вам нравится. Или просто Форту.
   - Фортунато! - презрительно фыркнула Мадлен. - Счастливчик. Не очень подходящее для вас имя.
   - Да, я не самый счастливый человек, верно? Видимо, меня следовало назвать Уничтожителем. Но моя мать любила меня, когда я был ребенком. Как и все матери.
   - У вас была мать?
   Он искоса взглянул на нее, серебряная серьга качнулась у его щеки.
   - Нет, я выпрыгнул взрослым из обители Злого Бога.
   - Так я и думала.
   Рей улыбнулся, отвернулся и посмотрел на горизонт.
   - У меня такое чувство, что приближается шторм. Пора возвращаться, пока не стемнело.
   Мадлен подозвала котёнка, уткнулась лицом в мягкую шерсть и крепко зажмурилась.
   - Почему вы плачете? Ваше будущее еще не определено. В шесть лет вы были непослушным озорным ребенком, не боялись лазить со мной по горам.
   - А сейчас я рабыня в игре честолюбцев, - процедила она сквозь зубы.
   - Вы не рабыня, госпожа, а королева на доске для игры в Престолы, - твердо ответил Рей. - Делайте свой ход в игре, а то и правда окажетесь заложницей судьбы. На этот раз я не могу дать волю чувствам, даже если бы хотел. - Теперь это не в моей власти. Меринда должна мне. Ирэн должна мне. Единый свидетель, и вы должны мне. Однажды я перевез вас в убежище, и это дорого мне стоило. Я не могу сделать это снова и не сделаю.
   Мадлен долго не решалась взглянуть на него, а когда наконец подняла голову, Рея уже не было. Ох уж эти бесшумная походка эльфов.
   К ночи разразилась буря, превратившая все в ревущий хаос тьмы, пронизывающего ветра, хлещущих веток и блестевших камней. Хотя статуя давала какое-то укрытие, но его было недостаточно, чтобы защитить от холодных брызг. Мадлен скорчилась в ненадежном убежище, все еще цепляясь за последнее заблуждение, что предательский хранитель по-прежнему бережет ее. Внушающий страх ангел, белый, но коварный. Рэй заявил, что она у него в долгу за свою жизнь. Как будто те беззаботные годы в Бэллатэрре, так быстро промелькнувшие, словно все ее детство слилось в один бесконечный счастливый весенний день, были частью торговой сделки, заключенной без ее ведома, сделки с этим поганым темным эльфом. И теперь она должна платить.
   Бандит, внебрачный сын, убийца. И леди Меринда... Она не знала, чему верить в отношении ее бабушки. Все, что прежде казалось честным, теперь представлялось в дурном свете. Почему никто не рассказывал ей о прошлом? О том, что ее оставили в руках злейших врагов семьи? Правда, она не спрашивала, но молчание, которым был окружен их с Ирэн приезд в Бэллатэрру, не допускало и самой возможности подобных вопросов. Мадлен, не слишком это понимая, чувствовала, что любые разговоры на данную тему рассердят сестру, а потому даже не пыталась их заводить.
   С наступлением темноты начался ливень, и статуя уже не могла служить убежищем. Прижав к себе вырывающегося котёнка, Мадлен встала. Но куда идти? Где тропа? Скала должна быть слева, замок - впереди. Ледяные струи хлестали ее по голове и обнаженным плечам, стекали по спине. Каждый шаг, казалось, только приближал их к гибели.
   Но промокший котёнок положил ей морду на плечо, доверчиво обнял лапами за шею. Она двинулась туда, где, по ее предположению, была тропа, забрела в колючий кустарник, попыталась его обойти. Ветер дул ей в спину, как бы подталкивая в нужную сторону, потом капризно сменил направление.
   Еще несколько шагов, и Мадлен поняла, что ей не удастся найти дорогу. Она решила вернуться к упавшей статуе, но за стеной дождя ее невозможно было различить. Она не могла отойти далеко, значит, статуя где-то рядом. Мадлен попыталась нащупать её ногой. Пустота. Она замерла, боясь сойти с места. Котёнок снова принялся вырываться, и она еще крепче прижала его к себе. Если он спрыгнет, то наверняка упадет в пропасть. И у нее не останется никого настолько близкого, как этот тёплый комок шерсти со светящимися крыльями.
   Она ничего не видела, не осмеливалась сделать ни шага. Но ветер толкал ее, как огромная рука, и она медленно опустилась на колени. Промокший котёнок яростно извивался, начал орать и шипеть, потом вдруг сделал невероятный прыжок и освободился.
   Мадлен вскрикнула от ужаса. Еще миг, и неясное белое пятно исчезло во мраке. Она пыталась хоть что-то рассмотреть сквозь пелену дождя, бившего ей в лицо, уверенная, что котёнок упал со скалы.
   Потом с облегчением услышала его громкий мяв, а вслед за этим увидела громадную белую крылатую кошку и промокшего эльфа, шагнувшего к ней из темноты.
  
   В проходе, освещенном одним из магических голубых шаров, эльф остановился. Дождь лил как из ведра, ручьями стекал по грубым ступеням, капал с каменных стен. Когда спаситель повернулся к ней, Мадлен увидела, что мокрый локон прилип к его щеке, капли воды блестели на ресницах и сбегали по лицу.
   От ужаса, охватившего ее, когда она не почувствовала твердой земли под ногой, кровь до сих пор стучала у нее в висках, а сердце бешено металось в груди. Она стояла, дрожа, как и котёнок, жмущийся к ее ногам. Им не пришлось далеко идти, хотя Мадлен ни за что на свете не смогла б отыскать эту пещеру. Но крылатый кот безошибочно привел их к убежищу. Он энергично отряхнулся, разбрызгивая во все стороны воду с роскошной белой шерсти и неосязаемых крыльев.
   - Спасибо, - искренне поблагодарила своего спасителя Мадлен и потянулась, чтобы погладить кота.
   Он равнодушно посмотрел на девушку и вдруг резко развернулся и бросился вниз по проходу. Не отставал и маленький котёнок.
   Рэй пристально смотрел им вслед. Затем, когда мявканье постепенно затихло вдали, он повернулся к Мадлен и наконец выпустил ее руку.
   - Впредь слушайте меня, когда я говорю, что пора идти.
   - Спасибо большое, - чопорно ответила Мадлен, задирая нос, хотя испытывала к Рэю глубокую признательность.
   - Не ожидал, что вы так надолго там задержитесь, - сказал он, смахивая с лица дождевые капли. - Недооценил ваше упрямство.
   - Простите, что заставила вас искать меня.
   - Да, я надеялся лежать в постели с молодой женой. К несчастью, она теперь напоминает утонувшую рэтту.
   - Как ни прискорбно!
   - Но рэтты имеют свойство высыхать.
   Прищелкнув, эльф принянул повисший в коридоре магический шар к среднему пальцу и начал спускаться по проходу, держа заклинание под контролем. Мадлен медлила. Но если она не пойдет за ним, то останется одна в полной темноте, будет дрожать от холода и слушать доносящийся снаружи рев бури. Это они уже проходили. Ничего хорошего не получилось. Да и Рэй не собирался ее убивать! Она выбрала меньшее из зол.
   Их шаги гулко отдавались в тоннеле, который постепенно сужался и петлял. В некоторых местах он разветвлялся, от него отходили другие проходы, тоже освещенные голубыми шарами. Крылатых котов и след простыл. Уж кто-кто, а они, должно быть, прекрасно знали в этом хитросплетении ходов каждый поворот.
   Туннель внезапно свернул и закончился лестницей. Мадлен поднималась за эльфом вверх по ступеням, которые становились все более гладкими и ровными, пока наконец не уперлись в бронзовую дверь.
   - Смотрите внимательно, - сказал Рэй, подняв шар.
   На одной панели был изображен пастух с овечьим стадом, на другой - битва крылатых котов с медведем. Дверной проем выглядел сплошной стеной: ни ручки, ни петель, только в углублении посередине вырезаны те же слова, что и на ее кольце - "Любимой навеки".
   Рэй коснулся первой буквы, затем пастушьего посоха. Рука двинулась по узору от букв к сцене битвы и обратно. В абсолютной тишине подземелья Мадлен услышала слабый щелчок. Рэй провел ладонью по битве, животные разошлись, по небу пролетел центральский крылолёт, и стал виден засов.
   - Вы можете это сделать? - Он закрыл панель взмахом кулака.
   Мадлен шагнула к двери, прикоснулась к букве "Л", и та легко поддалась. Она старалась повторить его движения, но, когда провела рукой по крылатым котам, ничего не произошло.
   - Не так. - Рэй положил ладонь на ее руку и нажал. - Мягко. Нежно.
   Мадлен чувствовала легкое движение под рукой, чувствовала его ладонь, теплую по сравнению с холодом пещеры и ее влажной рубашкой. На миг ей показалось, что он сейчас обнимет ее, на миг представила его постель и сплетенные тела. Как хорошо было бы согреться... С ним вместе? Рэй отодвинул задвижку, дверь открылась.
   - Вы должны это запомнить.
   Мадлен вошла. За, дверью оказалась маленькая комната, вырубленная в скале, где стояли походная кровать, несколько прочных табуреток, а вдоль стен выстроились ящики и дорожные сундуки всевозможных размеров. Здесь было теплее, чем в тоннеле, каменные пол и стены покрывали шамсмаденские ковры. Дверь сама тихо закрылась.
   - Вот моя самая любимая комната.
   Рэй произнес это с насмешкой, хотя вокруг в беспорядке были разбросаны вещи необыкновенной ценности: золотые кубки, оружие, украшенное драгоценными камнями, переполненные жемчугом корзины, миниатюрное устройство из серебряных колесиков, напоминающее памятники в Централи. На полу возле кровати лежала стопка книг, увенчанная обгоревшей свечой.
   Мадлен молчала. Комната казалась слишком маленькой, переполненной вещами, тут негде было уединиться, чтобы снять мокрую одежду.
   Рэй протиснулся, задев ее, к одному из ящиков, достал кучу льняных полотенец и бросил на кровать.
   Он промок не меньше Мадлен. Стоя к ней спиной, он расстегнул пояс, аккуратно разложил его на сундуке, осмотрел кинжалы, вложил их в ножны рукоятками к себе. Потом стянул мокрую рубашку, откинул назад и отжал волосы.
   Мадлен схватила полотенце и быстро обмотала им голову. Другое полотенце она прижала к рубашке, пытаясь хоть немного впитать в него воду. Она отвернулась, чтобы не вдеть его мускулистого торса без единого шрама, что для пирата, надо сказать, совсем необычно. Она не хотела смотреть на его сводящее с ума складное тело.
   - Лучше раздеться, - сказал Рэй.
   Она спиной чувствовала, что он стоял буквально в шаге от нее, промокшей и озябшей.
   - У меня нет ничего сухого, - буркнула Мадлен.
   - А что вам требуется в постели? - спросил он, наклоняясь к ящикам.
   - Ничего. - У нее перехватило дыхание от того, как легко это слово сорвалось с ее губ. Без единой запинки.
   - Совсем не тот ответ, какой я хотел бы услышать. Это ответ испуганной девицы.
   Мадлен набросила полотенце на плечи.
   - И вы браните меня как девицу, хотя сами же положили конец моему девичеству.
   - Неужто? - он явно был удивлен.
   - Вы заявили об этом всем на свете! Госпоже Кларис в частности!
   - Иногда подобные хитрости необходимы. Требовалось убедить её.
   - Вы хотите сказать, что не спали со мной? - прошипела Мадлен, резко обернувшись, чтобы посмотреть в его наглое лицо.
   - Для вас было бы разочарованием, если нет? - сказал он.
   Он... такой желанный, красивый, притягательный, в одних кожаных штанах, облегающих сильные ноги.
   - Вы - порождение Злого Бога! - Она швырнула полотенце на пол и отвернулась.
   - Могу им быть, когда сочту нужным. Радуйтесь, что не видели меня таким. Что касается вашего девичества, то я решил дождаться, пока вы проснетесь и будете готовы. Девичества лишаются раз в жизни, и было бы ужасным хамством с моей стороны сделать это, когда вы спали. Но это недоразумение можно безотлагательно исправить, если хотите. В любом случае это произойдет до того, как вы покинете комнату, - он ласково улыбнулся и шагнул ей навстречу.
   Мадлен отступила, упершись спиной в штабель ящиков. Он покачал головой:
   - Не хотите? Интересно, как бы вы повели себя с Фрэнком де Фрогом. Он деликатностью не отличается. Знаете, он владеет искусством связывания женщин, распространенным в Хигаши. Представьте себе, что вы не в состоянии ничего поделать, вы в ужасе от происходящего, вас могут бить, могут рвать вам волосы, но вы будете без ума от происходящего, бы будете трястись от удовольствия и просить еще... еще... и перестанете думать о чем бы то ни было, кроме страсти!
   Мадлен кисло скривилась, стоило ей предстваить всё, о чем живописал Рэй. Женщина должна подчиняться мужчине, но во всем должен быть предел, она не должна становиться орудием для его удовлетворения.
   - А вы? - почему-то девушке казалось, что и сам Рэй не сильно отличается от де Фрога, коли столь красочно описывает происходящее, наверняка и у него в сундуке запрятаны и ремни, и плётки, и веревки, чтобы привязать строптивую Мадлен к кровати и наслаждаться ее безвыходным положением.
   - Я постараюсь вам понравиться. - Он слегка пожал плечами. - Хотя не имею большого опыта.
   Мадлен уже не чувствовала холода, но все равно дрожала.
   - Думаю, вам не требуется особых усилий, чтобы расположить к себе дам. А потом связать и изнасиловать.
   - Только по обоюдному желанию. Терпеть не могу безответных отношений.
   - И... мужчина с такой внешностью...не имеет большого опыта?
   - А, мое прекрасное эльфийское лицо. От него без ума большая часть жительниц Централи как минимум.
   - Конечно.
   - Да, некоторых располагает и в Эстэрре, - признался Рэй. - Больше чем некоторых, возможно. Но я - убийца, а не любовник. Не знаю, пожелаете ли вы когда-нибудь сочинить мне любовные стихи как своему распрекрасному Тэдору. Кроме того, все эти страстные леди вскоре теряют расположение и бегут. Кому хочется жить на маленьком островке и не посещать балы? Мало кого привлекают мои книги и лаборатория.
   Мадлен хмуро взглянула на ящики перед собой. Ей тоже не хотелось жить на маленьком островке. Но ей и бежать некуда. Он считал ее подарком, неким военным трофеем, попавшим ему в руки. Если Тэдор неделями ухаживал за ней, прежде чем поцеловать, то пират считал большой любезностью со своей стороны, что не изнасиловал ее, пока она пребывала в магическом сне. Тэдор называл ее бриллиантом, необыкновенной женщиной, а этот убийца просто сказал, что постарается ей понравиться. И не оставил выбора.
   Должно быть, Ирэн не зря обвиняла ее в распутстве. Находиться с этим пиратом в маленькой комнате - все равно что быть запертой в одной клетке с ленивым черным леопардом. И в то же время ей сейчас так хотелось прикоснуться к нему. Обнять. Это казалось таким же соблазнительным и опасным, как и погладить дикого зверя, обнаруженного спящим в лесу. Даже зная, кто он такой, Мадлен чувствовала, что его красота притягивает ее.
   - Вы меня боитесь? - неожиданно спросил он.
   - А это имеет значение?
   Рэй презрительно хмыкнул.
   - Тогда вот что я вам скажу. Да, я боюсь. Но еще больше я зла на вас. Я зла на вас за то, что вы обманом навязали мне свою волю, когда я думала, что вы можете стать мне другом. За то, что вы оказались не моим защитником, не оруженосцем агнела-хранителя, а просто опустившимся изгнанным из общества эльфом, лживым, с кровью на руках. И все же вы пришли, чтобы спасти меня, когда я в этом нуждалась. Мне отвратительно, что вы пробудили в моем сердце то же чувство, что и Тэдор, хотя вы не стоите земли под его ногами. Я должна вас ненавидеть, а я не могу. Это невыносимо!
   - Может, вы запишете эти строки в дневник как свою любовную поэму обо мне. Только прорифмуйте для красоты.
   - Мой дневник! - воскликнула она, вспомнив, что забыла его на скале.
   - Я нашел его у каменной головы, когда искал вас.
   Мадлен с надеждой подняла голову.
   - И вы принесли его?
   - Нет, швырнул со скалы, - ответил Рэй, скрестив руки. - Мне не понравилось содержание. Я дам вам другой, и вы сможете записать туда свою поэму. И воспоминания о своей новой жизни.
   - Я ошиблась. Я ненавижу вас!
   - Нет, те строки мне понравились больше. Вы не можете ошибаться.
   Шагнув к ней, он погладил ее по голове и, когда полотенце упало, запустил пальцы в ее волосы. Мокрые пряди выскользнули из-под обрывков сетки и рассыпались по плечам. Мадлен задрожала от возбуждения. Он так близко!
   - В том дневнике было все, что мне дорого.
   - Его уже нет. Как и вашего прошлого. Как и Бэллатэррской крестьянки Мадлен. - Холодно бросил он, продолжая гладить ее волосы. - Теперь есть спрятанная в лесах принцесса Мадлен де Милагро...
   Она закрыла глаза.
   - Как я вас ненавижу!
   Он погладил ее плечи, схватил ворот рубашки и резко дернул. У нее мелькнуло воспоминание о лихорадочном объятии Тэдора, там, на мельнице. Она замерла, решив не сдаваться, если он попытается сделать то же самое. Но он просто дразнил ее, осторожно прикасаясь кончиками пальцев. Когда Мадлен открыла глаза, пират наблюдал за ней из-под опущенных черных ресниц.
   - Если бы у вас было отравленное кольцо, вы могли бы сейчас убить меня одной царапиной.
   - Отравленное кольцо?
   - Ну да, вы ж ведьма, хоть и не опытная. Опасно любить ведьму, потому что она отравит любого, кто слишком настойчив и не нравится ей. Видите ли, я не силен в любовной болтовне, - улыбнулся он. - Думаю, этот Тэдор не говорил вам ничего подобного.
   - Конечно, нет.
   Хотя, и намекал, что Мадлен надо бросить все эти знахарские учения.
   - Он не доверял вам свою жизнь, как я сейчас?
   - У меня нет возможности навредить вам.
   Он завел ее руки себе за спину.
   - Я все равно не смогу уберечься. И не хочу.
   Одно движение, и Мадлен оказалась в его объятиях, как будто сама прижала его к себе. Мокрая рубашка, сдернутая с плеч, держалась на ней лишь потому, что прилипла к телу.
   - Мне это совершенно чуждо. Я имею в виду столь тесные объятия. Я страшусь беззащитности.
   Как ни странно, Мадлен поняла его. Другой мог бы сказать, что она прекрасна, или отдать дань ее розовым губам. А изгнанный эльф заперся с ней в пещере, за дверью с невидимым замком, оставил свои кинжалы рядом, веря, что она не убьет его.
   - Не могу представить, как вы жили до сих пор, - тихо сказала она.
   - Вы пахнете дождем, - он предпочел сменить тему.
   - Не розами? - спросила Мадлен с нервным смешком.
   - Нет. Штормом. Безумным. Буйным. Свободным.
   Она с удивлением осознала, что не только не отпрянула от него, а позволила своим пальцам лечь на его бедра. Она чувствовала, что уже не принадлежит себе. Бежать было некуда: сзади и по бокам стояли один на другом тяжелые ящики, обитые блестящими металлическими полосами. Он легко держал ее руки, водя губами по ее виску и щеке.
   - Фрукты, - прошептал он. - Спелые сливы.
   - Я украла их у вас.
   - Хорошо. Вы опытная грешница.
   Ирэн всегда так говорила, а теперь Мадлен и сама это знала. Она не сопротивлялась. Не пыталась отстраниться, как тогда с Тэдором. Даже слегка наклонилась к эльфу, к этому проклятому изгою... Он почувствовал это и еще ближе притянул к себе, лаская ее тело под влажным шелком рубашки.
   - Теперь я узнаю ваш запах. - Взяв пригоршню ее волос, он глубоко вдохнул. - Если вы поблизости, я буду это знать.
   Эльф не льстил ей, он как бы поставил на ней клеймо. Потом запустил пальцы в растрепанные волосы и резко потянул.
   - Он заставлял вас почувствовать жар в груди?
   - Да, - вызывающе ответила Мадлен.
   Рассудок еще предостерегал ее, но тело покорилось, когда Рэй нежно целовал ее.
   - Я найду этого Тэдора и убью. - Он наклонил голову, провел губами по изгибу ее шеи и сжал зубами кожу.
   Мадлен почувствовала боль, но он сразу поцеловал это место. Краем глаза она видела серебряную серьгу, гладкое мускулистое плечо. Ее возмущало собственное желание. Как одна его красота могла привлекать ее к нему? Это не любовь, которую она чувствовала к Тэдору, не супружеская обязанность, которую она должна выполнить по отношению к настоящему мужу. Это непристойное вожделение.
   Наконец она поняла себя. Все, что говорили ей Ирэн и леди Кларис, - правда. Она распутное существо, лишенное всяческого постоянства. Она могла сопротивляться. Из верности Тэдору, из чувства собственного достоинства, из гордости, в конце концов. Но вместо этого прикоснулась к нему губами. И хотела, чтобы происходящее сейчас длилось вечно. Он крепко поцеловал ее шею, сжал зубами мочку уха, и она яростно ответила ему. Словно кошка, укусила его за плечо.
   Звук, который он издал, походил на шипение дикой Ню в чаще леса. Он без видимых усилий отстранил ее от себя, держа на расстоянии вытянутой руки. Оба тяжело дышали.
   - Так вот что вам нравится? - с опасной улыбкой спросил он. - Какое оружие имею, тем и пользуюсь.
   - Для чего?
   Мадлен не знала. Ее переполнял гнев, а он был прекрасен, безупречен, возбужден и заявлял права на ее тело. Обычная угроза превратилась в нечто большее, когда он сжал пальцами ей грудь и обвел ее круговым движением, спуская рубашку. Потом улыбнулся, больно уколол ногтем и снова нежно погладил кожу. Мадлен отпрянула, но он последовал за ней, медленно подталкивая ее, пока она не вжалась спиной в стоящие у стены ящики. Теперь она испугалась по-настоящему. Она в ловушке, нескромно обнаженная, рубашка спущена до талии, связывая руки в локтях. Он ее предупреждал, угрожал ей, говорил, что ее ждет, а она этому не верила. Она как-нибудь спасется, ведь ангел-хранитель всегда приходил ей на помощь... Но край ящика больно впился в бедро, спущенная рубашка мешала двигаться. Опершись на руки, пират держал ее в заключении, словно хотел доказать ей, насколько она беспомощна. Мадлен не могла дотянуться до него, чтобы укусить или поцарапать.
   Она только могла чувствовать. Чувствовать его горячие губы, страстно ласкающие ее щеки, шею, груди. Она вздрогнула, но огонь желания распространялся уже по всему ее телу, затмевая разум. Мадлен попыталась отстраниться. Тщетно. Эльф лишь сильнее прижал ее к сундуку, а потом... Мадлен неистово заметалась и прильнула к его горячему обнаженному телу. Нет, это был не деликатный Тэдор, а столь жеанный и в то же время омерзительный Рэй.
   - Соглашайтесь! Вы моя жена, - процедил он сквозь зубы и сделал резкий толчок, вжимая девушку спиной в ящик.
   Толкнуть. Вырваться. Убежать. Он же показал ей, как просто открыть потайной замок. Она вскрикнула. Хотела было пихнуть его коленкой. Он не отпускал. Наоборот, он еще сильнее прижал ее к себе. Пронзительная боль заставила Мадлен вцепиться в меховую полость на сундуке. Затем в яростной попытке отбросить его она приподнялась на локтях, а поскольку он прижимал ее лицо к своей груди, она вонзила зубы в его мускулистое предплечье.
   Эльф только зашипел. Глаза у него были закрыты, голова откинута, тело напряглось. Всё. Он добился своего.
   - Расслабься, - прошептал он.
   Неистовые ощущения, неведомые ей ранее, переполняли тело Мадлен. На секунду он замер, и девушка снова укусила его, ощутив на языке кровь. Он выгнулся, по телу прошла судорога.
   - Ужас, - прорычал он. - Пощадите меня, дорогая.
   - Пощадить? - крикнула Мадлен. - Да будьте вы прокляты!
   Он освободил ее и так быстро отпрянул назад, что она не успела пнуть его ногой. Мадлен натянула на грудь рубашку, села и, одергивая подол, увидела кровь на бедрах... теперь ее собственную, настоящую.
   - Боги вас покарают.
   Внезапно Мадлен вскочила и схватила его кинжал. Но эльф сжал ей запястье, прежде чем она успела прикоснуться к нему.
   - Не надо, - тихо сказал он, по его лицу стекали тонкий струйки пота. - Давайте жить, не опасаясь друг друга.
   Мадлен хрипло засмеялась:
   - О да! Чего теперь нам бояться?
   Он ласково погладил тыльную сторону ее запястья большим пальцем.
   - Вам незачем бояться меня. С этой ночи ваша защита - дело моей чести. Теперь мы женаты, независимо от того, давали клятву в церкви или нет.
   Мадлен опустилась на свою брачную постель - кованый сундук.
   - Мне больно, - процедила она, словно это было худшее, что с ней произошло.
   - Это вам не нравится?
   - Абсолютно!
   Эльф дотронулся до плеча, и она увидела на его пальцах кровь.
   - Понимаю. Вам нравится делать больно только мне.
   Удивительно было смотреть на него, зная, что это след от ее зубов. Она поставила на нем свой знак. Собственное клеймо. Мадлен почувствовала мрачное удовлетворение. Она слышала, как он медленно вздохнул. Она встретила его взгляд. Черный хищник наблюдал за нею из чащи ночного леса.
   - Можете делать мне больно, если это доставляет вам удовольствие, - сказал он. - Но лишь наедине и только собственным телом.
   Мадлен облизнула губы и отдела взгляд.
   - Значит, любите...
   - А?!
   - Облизнули, а не утёрли, - чуть заметная улыбка появилась на его красивом лице.
   - Бред новобрчного, - горько сказала она, тут же вспомнив, как промокнула пальцами с губ слюну Тэдора, когда они встречались на мельнице.
   - Скоро вы поймете, что я прав.
   Рэй обнял ее, прижал к груди. Мадлен по-прежнему ощущала вкус его крови на языке, вдыхала его запах, смешавшийся с ароматом ее собственной, пахнущей дождем кожи. В этом не было ни изысканности, ни учтивости, ни возвышенности духа. Все земное, как сама пещера. Что-то глубокое, потаенное, о чем не говорят при свете. С того места, где они стояли, Мадлен видела блеск камней на рукоятках кинжалов. Она больше не попытается их схватить, приступ ярости уже позади. Но даже при всем желании она не смогла бы до них дотянуться. Значит, и сейчас, держа ее в объятиях, эльф ничего не упускал из виду.
   Когда она шевельнулась, чтобы освободиться, Рэй сразу отпустил ее. Мадлен медленно скользила взглядом от его сапог к черным штанам, его полускрытому мужскому достоинству, которое заставило ее покраснеть, к его широкой груди, плечам, к лицу.
   Эльф знал, что она его разглядывает, и выпрямился, предоставив ей такую возможность.
   - Говорят, Фрэнк де Фрог напоминает отвратительную жабу, - небрежно произнес он.
   - Отвратительные жабы мерещатся тем, кто сам похож на них, - вернула Мадлен.
   - Вы так думаете? И кто вас этому научил?
   - Эдель.
   - Ваша знахарка? - Мадлен кивнула. - И все же мне кажется, что из нас двоих вы предпочтете меня.
   Она пожала плечами.
   - В любом случае он вряд ли позволит безнаказанно укусить себя, - мрачно сказал Рэй.
   - Ну да, свяжет руки и ноги, а потом еще и губы дёгтем с мёдом, - ехидно продолжила Мадлен.
  
   Световой магический шар вдруг начал меркнуть. Но прежде чем комната погрузилась в непроглядную темноту, эльф снова высек волшебный огонь. Розовое на этот раз пламя вырвалось из кучки обугленного холста в медной чаше, и на миг его лицо приобрело красный оттенок, словно у молодого демона, склонившегося над огнем в очаге у Злого Бога.
   Рэй быстро накрыл дымящую чашу металлической крышкой. Затем, привычным движением надев пояс, он протянул Мадлен полотенце.
   - Завяжи волосы.
   Хотя на ней была рубашка, она чувствовала себя непристойно выставленной напоказ. Впрочем, они в его тайной комнате. Тут он сделал ее своей женой. Без свидетелей, без оглашения, без клятв. Просто заявил это и взял ее силой. Как и бывает у пиратов да разбойников. Теперь она ничем не лучше нордэрдской Анжелики. Но, в отличие от северной принцессы, Мадлен не ждал в ее замке верный как пёс рассудительный король Ричард. Ей суждено выйти замуж за отвратительного де Фрога. И одним богам известно, придется ли ему по душе факт отсутствия девственности у будущей жены. Фрэнк, судя по рассказам Рэя -- тот еще извращенец. Но о таких людях Эдель говорила однозначно: что они не требуют от любовниц, втрое сильнее требуют от жены.
   Она проклинала Рэя, презирала, но безнравственно думала, что это ей подходит. Где-то в сундуках лежал документ с печатями, утверждающий ее обручение с Фрэнком де Фрогом. Тогда, в Монтэрре, после весеннего праздника, под бдительным оком лорда Уля, при ледяном молчании бабушки Меринды, она в беспросветном отчаянии подписала контракт.
   Теперь она с презрением разорвала его. Никто не пытался избавить ее от беды. Ни бабушка, ни сестра, ни даже преданный как пес Тэдор. Все они подчинились решению лорда Уля, бросили на произвол судьбы, пока ее не захватил этот пиратствующий эльф.
   "С этой ночи ваша защита - дело моей чести", - сказал он.
   Мадлен тоже позволила ему рассматривать ее, пока вытирала голову полотенцем и завязывала волосы. Если она распутная, свободная, недобрая шлюха, слишком ученая, чтобы быть скромной, если она никогда уже не получит любимого человека... ну что ж, тогда вместо него она возьмет себе этого прекрасного, жестокого темного эльфа, будет читать его книги, учиться его хитростям и жить с ним как на душу придется.
   Рэй открыл сундук, достал сложенную одежду, встряхнул ее.
   - Наденьте.
   Мадлен взяла длинное алое домашнее платье, расшитое по подолу и у ворота синими звёздными знаками. Рукава ей были слишком длинны, подол лежал на полу возле ее ног. Видимо, это его одежда. Но зато сухая. Повернувшись к нему спиной, Мадлен с некоторыми усилиями освободилась под просторным платьем от влажной рубашки, отшвырнула ее ногой и посмотрела на Рэя. Он прикладывал кусок холста к плечу и сердито разглядывал следы ее зубов. Можно подумать, он никогда не был ранен.
   - Думаете, останется шрам? - спросила она с легким злорадством.
   - На мне шрамов не остается. - Рэй улыбнулся, как бы извиняясь. Действительно, тело его было безупречно. Кожа на груди, лице и руках не имела ни одного изъяна. Только на плече образовался черно-синий кровоподтек. Рэй снова промокнул ранку и зашипел.
   - Оставьте, - сказала Мадлен.
   - Жжет.
   - Конечно, раз вы ее постоянно трогаете, как дитя малое. Давайте наложим травяной компресс, чтобы избавиться от синяка, - предложила она.
   - Травяной компресс, - насмешливо повторил он.
   - Никогда о таком не слышали? Полагаю, среди ваших научных трактатов нет книг о лекарственных травах.
   - Нет. Предпочитаю обременять свой ум лишь тайной мудростью, а не ведьмиными заморочками. Но довольно скорбеть о моих боевых ранах. Не желаете получить более приятное удовольствие? - Рэй открыл серебряную шкатулку, инкрустированную эмалью и сверкающими синими камнями.
   Мадлен заглянула внутрь, ожидая увидеть драгоценности или что-нибудь в этом роде, но там лежали разноцветные прозрачные шарики. Поскольку она колебалась, он взял целую горсть и положил несколько штук в рот.
   - Конфеты Центральские, - сказал он, поднося руку к ее губам. Мадлен облизнула губы, ощутив вкус кориандра и специй, горький и сладкий одновременно. Особый товар, который везут по всей Эстэрре из Милагро, - объяснил эльф. - А там разгружают крылолёт.
   - Да. Моя сестра очень скучала по ним.
   - Бедняжка. Отсутствие сладостей разбивает ей сердце, не так ли?
   - Она часто вспоминала про них. И никогда не вспоминала про вас, - ответила Мадлен с тем же намерением, с каким вонзала в него зубы.
   Но эта стрела, похоже, не достигла цели.
   - Конечно. Она была слишком рада от меня избавиться. Ревнуете, что я когда-то любил ее?
   - Нет!
   - Увы, - беспечно сказал он, - я никогда не смогу завоевать сердце дамы.
   - Мое сердце вы едва ли сможете завоевать с вашими представлениями об учтивости.
   - О, мой неизящный любовный разговор! - опечалился эльф. - Умоляю вас о прощении, глубокоуважаемая и послушная жена.
   - Я не клялась повиноваться вам.
   - Нет. Я не доверяю клятвам. Их легко дают и легко нарушают. Я не собираюсь ежеминутно повелевать вами. Но когда я потребую, чтобы вы мне подчинились, вы это сделаете.
   Он говорил с такой беспощадной уверенностью, что Мадлен не могла возразить, не показавшись слабой или капризной. Она лишь оглядела маленькую комнату.
   - Боги! - мрачно сказала она. - Должно быть, я уже на полпути к обталищу Злого Бога.
   - Скучно, там пустынное место, - ответил Рсйвен, пропуская оскорбление мимо ушей. - Я сам так же себя чувствовал, когда меня изгнали сюда. Но мы не задержимся на этом острове.
   Мадлен резко обернулась и с удивлением уставилась на него.
   - Вас приговорили жить здесь?
   - А вы считали, что я сам такой извращенец, что приехал жить на маленьком острове? Где невозможно вырастить еду и достать пресную воду? Вы назвали меня изгоем, и это отвратительная правда. Меня объявили преступником.
   - Но если вы занялись пиратством, как еще вас назвать?
   - Меня изгнали за то, кем являюсь, а не за то, что я сделал. И если я граблю торговые корабли де Фрога, это не разбой, а правосудие.
   - Все это, - Мадлен обвела рукой лежавшее вокруг богатство, - только с кораблей де Фрога?
   - Ваша провинция достигла больших успехов в торговле, принцесса.
   Она искоса посмотрела на эльфа.
   - Этот замок построили вы?
   - Стены и башни. Разрушенный фундамент уже был здесь. Остался, видимо, от предыдущего изгоя.
   - А странный черный камень, восхитительные портики, шамсмаденская плитка, фрески в ваших комнатах?
   - Я заказал камень с Граничных гор. Портики, комнаты, моя лаборатория, кабинет и... и некоторые другие вещи... построены мной.
   - И мосты?
   Эльф улыбнулся:
   - Нет, мосты древние, как и огромная скульптура на утесе.
   - Любопытное изгнание! Не верю, что вы грабили только де Фрога.
   - Представьте, у меня есть друзья. Иногда они делают мне подарки в ответ на... скажем, избавление от грабежей в море.
   - Прекрасное соглашение! От ваших грабежей, я полагаю?
   - Как вам нравится меня оскорблять! - Брови у него обиженно поднялись. - Не можете поверить, что я оказываю своим друзьям честные услуги и защищаю от Алой, например, Короны? Кстати, не пойму, куда он запропастился. Уже полгода как о нем ни слуху, ни духу. Так дело пойдёт, мне и зарабатывать не на ком будет. Есть еще многим известный Сорро, но говаривают, и эта тварь отправилась за Край в поисках смысла жизни. Скучные настают времена.
   - Не сомневаюсь, что вы служите друзьям так же честно, как служили мне, - процедила Мадлен.
   Он пожал плечами.
   - Всё изменится, когда мы вернемся в Милагро.
   - Не упаси Единый, я предпочту и дальше жить в изгнании.
   - На этом пустынном острове?
   - Здесь не так уж неуютно. Ваш замок, открытое море. - К своему удивлению, Мадлен поняла, что действительно так считает. - Правда, жарковато.
   - Нет, вы забыли свежий воздух родного дома. Перевалы Милагро защищены, но ветер приносит с севера прохладу. Горы закрывают озеро, поэтому вода зимой теплая, а летом освежающая. Лучший климат в Инселерде.
   - И конечно, радуга каждый вечер, - насмешливо сказала она.
   - Увы. Но если хотите, я закажу ее для вас у богов, - ответил Рэй.
   - Конечно, раз вы там будете править. Пират.
   Он наклонился к ней.
   - Похоже, вам нравится считать меня пиратом. - Мадлен пыталась отвернуться, но он схватил ее за руки. - Думаю, вы сами маленькая разбойница в душе.
   - С чего бы?
   - Вы хотите сказать, что сестра превратила вас в такого же домашнего котёнка? Или она научила вас бояться только того места, где вы родились?
   - Как будто там нечего бояться.
   - Не больше, чем здесь или в вашей холодной грязной Бэллатэрре. Вообще в любом месте, где по воле Единого живет и умирает человек.
   - Ложь! Вы сами говорите, что убийство - ваше ремесло.
   - Да. - Рэй отпустил ее и шагнул назад.
   - И после этого вы утверждаете, что я не должна бояться?
   - Там нужно многого бояться. Везде, - тихо сказал он.
   - Значит, вы тоже боитесь?
   - Не боятся одни глупцы, но идти у страха на поводу - серьезная ошибка. Поэтому я научился в любых обстоятельствах сохранять разум и самообладание.
   - И ваше оружие всегда под рукой. Мы не привыкли так жить в Бэллатэрре.
   - Может, вы и нет, госпожа. Но кое-кто - да.
   Мадлен собралась возразить и поняла, что ей нечего сказать. У ворот Бэллатэрры всегда стоял караульный орк, по ночам слышалась перекличка и топот меняющейся стражи. Даже оттуда был виден дым из поместья королевского сборщика налогов, когда восстали крестьяне. Господин Пунт ускакал с тяжеловооруженными всадниками, чтобы преградить восставшим дорогу к замку, а Ирэн двое суток непрерывно плакала и молилась. Даже в мирной Бэллатэрре.
   Рэй, скрестив руки, наблюдал за ней. Словно ее беспощадный ангел спустился на землю, но, вместо того чтобы разогнать призраки, отрезал путь к отступлению.
   - И все же из Милагро вас изгнали по закону? - с надеждой спросила она. - Вам нельзя там появляться?
   - Меня ждет смерть, если я появлюсь там, а также в любых соседних землях, в большинстве провинций Арены. Я объявлен вне закона во всех прилежащих городах и деревнях, и даже в самой Монтэрре. Верховный жрец отлучил меня от храмов, язычники - тоже. Хотя это, видимо, единственный вопрос, по которому набожные шуты пришли к соглашению.
   Несколько секунд Мадлен молчала, постигая смысл его слов. В приступе гнева она решила, что будет жить с ним вне брака, но только теперь ей стала ясна вся глубина ее падения.
   - Когда они разберутся, какая религия является государственной в Эстэрре, - сказал Рэй, - я приду и на коленях попрошу отпущения грехов. Только не ждите от меня, что я сделаю это дважды.
   - Вы имеете в виду попытку заявить свои права на де Милагро? - недоверчиво спросила Мадлен.
   - Права для нас обоих.
   - Избавьте меня от подобной доброты!
   - Это сделало само провидение. Мой отец хотел объединить два наших рода. Принцесса Меринда отказала ему, но судьба опять преподнесла нам свой дар.
   - Мерзкая злая судьба, - ответила Мадлен. - Насильно связавшая меня с человеком, отлученным от богов и дома.
   - Это намного лучше, чем выйти за де Фрога, любимая. - Он улыбнулся ей, словно падший, затем нежно погладил по щеке. - Теперь я ваш меч и щит... а не ваш убийца.
   В тишине глубоких тоннелей, в промежутке между невинностью и пороком, Мадлен почти забыла о шторме, бушевавшем наверху. Они шли при свете ламп по тайным проходам, куда-то сворачивали, затем поднялись по винтовой лестнице. Шум заметно усилился, превратившись в рев, когда они достигли площадки. Тусклый свет мерцающей магическим огоньком лампы отбрасывал тени на изнанку гобелен, и Рэй откинул его в сторону.
   За ним бушевал шторм, струи дождя хлестали замок, ветер мчался сквозь открытые галереи, свистел за ставнями окон. Тяжелые сводчатые двери его спальни зловеще скрипели, вода просочилась через порог.
   - Ужас, - пробормотал Рэй. - Осторожнее.
   Схватив Мадлен за локоть, он втянул ее в комнату. Ветер негодующе взревел, как будто надеялся добраться до них сквозь стены. Лампа погасла. Магия не вынесла натиска стихии. В темноте раздался глухой стук дерева о камень, потом грохот обвалившихся балок, сводчатые двери отлетели, словно в них ударили тараном. Порыв ветра отшвырнул Мадлен назад.
   Рэй что-то крикнул, но ей некогда было отвечать. Мадлен пыталась за что-нибудь ухватиться, пока он снова не сжал ее руку и не потащил в бушующую темноту. Ветер толкал ее в спину, выл в проходах. За ними с грохотом захлопнулась невидимая дверь. Мадлен облегченно вздохнула.
   - Боги, защитите нас! - Она никогда в жизни не видела такой свирепой бури, которая ревела, билась и нападала, словно живое существо.
   - Вы не пострадали? - спросил Рэй, не ослабляя хватку.
   - К счастью, нет.
   Мадлен была несказанно благодарна ему за спасение. Ярость шторма увеличилась в сотни раз, ее бы давно унесло в море, если бы он не привел ее в убежище. Он вдруг потянул ее за собой, находя дорогу без всякого освещения.
   Когда Рэй открыл дверь, тоннель заполнился магическим зеленоватым светом. Она снова услышала шторм и эхо людских голосов. Перед ними был коридор странной геометрической формы: углы и потолок, казалось, не сходились в положенных местах.
   Эльф искоса взглянул на нее и потянул к себе. Мадлен сопротивлялась. Он улыбнулся ей так, словно у них теперь была общая страшная тайна. Он намотал ее волосы на руку, прижался к ним лицом, сделал глубокий вдох, пробурчал несколько незнакомых заковыристых слов и неожиданно отпустил ее. Затем, повернувшись к глухой каменной стене, он вошел прямо в нее. Мадлен потрясенно смотрела на то место, где он только что стоял.
   Казалось, стена просто исчезла, открыв проход, хотя она никогда бы не подумала, что он там есть. Рэй оглянулся.
   Она шагнула вперед, почти уверенная, что сейчас уткнется в камень. Нет. Ей вдруг показалось, что сзади мелькнула горящая фигура в алых одеждах, и она испуганно бросилась в проход. Но фигура исчезла, словно ее никогда и не было. Они стояли во мраке галереи, выходившей на огромную кухню. В дымоходах свистел ветер, пахло дымом и стряпней, громко залаяла собака, а вслед за этим раздался радостный крик молодого человека:
   - Господин!
   Внизу к ним повернулось множество голов. Белый крылатый котёнок чинно взошел по лестнице и с восторгом обтёрся об ноги Мадлен. Когда Кобэррэ шагнул к перилам, разговор тотчас стих, все опустились в поклоне. Сверху Мадлен видела соломенные волосы Изис и золотистую косу шамсмаденского вора, почтительно склонившегося в толпе юношей и девушек. Ослепительно белые огромные коты бродили между столами и котлами.
   - Полноте, - сказал хозяин на наречии Милагро. - Как видите, мне удалось вернуть свою невесту.
   - Единый всемогущ! - воскликнул незнакомый Мадлен юноша, и ему вторил хор голосов.
   Он был в ярком тюрбане поверх зеленой шапочки с причудливым желтым узором. На вид уже взрослый мужчина, только безбородый.
   - Мы были до смерти напуганы, господин.
   - Никто из вас не отправился на поиски? - тихо спросил пират.
   - Никто, господин. По вашему приказу мы оставались в замке, хотя нам трудно было сдержаться.
   - Хорошо, Зиг.
   Юноша облегченно вздохнул и поклонился.
   - Господин.
   - Освободите для нас место. Кир, пусть несут еду. Зухра, сбегай за кларетом. Зиг, Изис, поднимитесь сюда, вы мне нужны.
   Все бросились выполнять приказания. Зиг взлетел по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки, Изис поспешила к Мадлен. Она упала перед ней на колени, со слезами целуя мокрый подол ее платья.
   - Ваша светлость, я так испугалась. Я не предполагала, что вы настолько рассердитесь, что покинете замок в такой шторм!
   - Это не твоя вина, - сказала Мадлен, подняв служанку и отогнав довольного котёнка. - Меня рассердил совсем другой человек.
   Глаза у Изис расширились.
   - Не Зухра, госпожа?
   - Нет, - твердо ответила Мадлен.
   - Тогда кто вас рассердил, принцесса? - настаивала служанка. - Он ответит за это. Подхватив котёнка, Мадлен оглянулась на эльфа.
   - Я прикажу сбросить меня со скалы, - шутливо сказал он. - А теперь идите вниз и устраивайтесь поудобнее, если сможете. Зиг, готовься к отправке.
   Котёнок пытался вырваться из ее объятий, отчаянно хлопая крылышками, и, пока Мадлен освобождала его лапы, запутавшиеся в рукаве платья, что-то вспыхнуло, зашипело, как будто внутрь комнаты ударила молния. Когда она повернулась, ни эльфа, ни Зига уже рядом не было.
   Минуту стояла тишина, потом все спокойно вернулись к своим делам. Мадлен оглядела галерею, каменные стены, потолок, терявшийся в дымной темноте. Стены остались на месте, другой лестницы тут не было. Черный камень поблескивал в неровном свете зеленоватого магического огня. Изис безмятежно поклонилась. Как же она молода, подумала Мадлен, как все в этом замке молоды.
   - Разрешите помочь вам спуститься, госпожа? - с улыбкой спросила девушка.
  
   Мадлен неуверенно спускалась по лестнице рядом с Изис, держа на руках крылатого котёнка. Она не представляла, как теперь вести себя, и никто ей не мог помочь. Этот проклятый эльф собрал на уединенном острове весьма странное общество. Даже при дворе королевы в Монтэрре она не видела столько юных слуг. Казалось, они все были не старше двадцати лет, а большинство совсем еще дети. Может, у него тут школа какая? Или этот эльф -- извращенец?
   На кухне царило безудержное веселье, граничащее с ликованием. Мальчики и девочки принесли множество скатертей в похожую на пещеру мрачную комнату, где под наблюдением молодого человека накрывали один-единственный стол. Когда он поворачивался к ним спиной, дети начинали тайком щипать друг друга, хихикать, корчить рожи. Раздавался визг. Мимо Мадлен пронесся отряд, державший огромную негарскую скатерть. Котёнок мяукал, вырывался и, чтобы принять участие в игре, схватил острыми зубами конец скатерти и благополучно повис на ней.
   - Не тяните! - пришикнула Мадлен, придерживая ткань.
   Все замерли, глядя на нее широко открытыми глазами, как будто увидели говорящее дерево. Эти малыши так же боялись ее замечаний, как и она когда-то дрожала от неодобрения сестры.
   - Жалко портить красивую вещь, - наконец произнесла она, с грустью глядя на детей и расправляя золотые кисти на скатерти.
   Дети чинно прошли мимо нее, аккуратно держа скатерть, чтобы она не коснулась пола, и, когда решили, что скрылись от взгляда суровой госпожи, опять побежали дальше, весело гогоча. Котёнок было бросился следом, но предпочел вернуться к Мадлен.
   - Они еще невоспитанные дети, госпожа, простите их, - прошептала Изис по-эстэррски. - Господин сам пока не может справиться с ними.
   Мадлен перевела взгляд на шамсмаденского вора. Тот немедленно шагнул вперед и склонился в нижайшем поклоне. Его возраст не поддавался определению, но он был явно старше всех в комнате. Маг разжал длинные пальцы, и на ладони у него оказаалсь шлейка из позолоченной кожи с украшенным драгоценными камнями ошейником.
   - Это для вашего благородного котёнка, - сказал он. - Если ваша светлость окажет честь моему скромному колдовству.
   Мадлен симренно кивнула. Так делала королева Монтэррская, когда принимала дары от подданных. Впечатление было немного испорчено громкими возражениями животного, на которого надели сковывающие его движения ремешки. Он метался, как хэринга на крючке, а потом сел и начал пытаться избавиться от шлейки, нервно теребя крылышками.
   - Иди сюда, негодник.
   Мадлен освободила котёнка от подарка, слишком хорошо зная, что такое золотая клетка, почесала его за подбородком и отпустила. Но тот из упрямства остался, лизнул ей пальцы и, как только она выпрямилась, обтерся об ноги.
   - Изис, а где люди постарше?
   - Ну, Кир вон там. - Служанка махнула в сторону молодого человека, который устанавливал резную скамью перед огромным почерневшим очагом. - Зига господин взял с собой. Зухра спустилась в погреб. Она сейчас принесет напитки для госпожи.
   Самые старшие? И Зиг, и Кир были от силы года на два старше Мадлен.
   - Они тут самые взрослые?
   Изис пожала плечами:
   - Не знаю, ваша светлость. По-моему, да. - И тут же она поспешила перевести тему. - Не желаете занять почетное место? Вот и Зухра с напитками.
   Мадлен узнала хорошенькую южанку в типичном шамсмаденском халате, которая прислуживала им с леди Кларис. Когда она села, Зухра тут же приблизилась и поставила на стол два кубка.
   - Не желаете вина, принцесса?
   Пока Мадлен ухаживала за графиней, эта служанка притворялась, что не понимает ни ее эстэррский и нордэрдский с различными наречьями. А теперь Зухра говорила на наречии Милагро даже лучше ее самой.
   Мадлен кивнула, и служанка поманила малыша из той веселой компании. Он низко поклонился и серьезно вытер пальцы о рубашку, прежде чем взять кувшин. Маленькие руки еле удерживали тяжелый сосуд, пока он наливал вино. Поставив кубок перед Мадлен, малыш опять поклонился и встал на колено. Мадлен улыбнулась ему и поднесла кубок к губам.
   - Нет! - невесть откуда взявшийся эльф бросился к ней из ниоткуда, в развевающемся черном плаще, с мокрыми волосами. - Сперва попробуй вино, Ричи!
   Рэй остановился у стола, глядя на белобрысого мальчонку в обтягивающем черном костюме, который уже опустил голову до самых плиток.
   - Ричи, - ледяным голосом сказал он. - Ты ослушался меня. Выпей, что налил. Остальное выплесни. А потом я не желаю тебя видеть... Если останешься жив.
   Мальчик подполз на коленях к столу, взял кубок и пригубил вино.
   - Отпей и проглоти, - настойчиво велел эльф.
   Ребенок сделал большой глоток. Все молча смотрели на него. Ричи сморщился, как при позывах к рвоте, и Мадлен похолодела от ужаса. Это была проверка на яд, без всяких шутливых ритуалов, которые она не раз видела при дворе и считала простым обрядом.
   С минуту все наблюдали за мальчиком, но дальше гримасы дело не зашло. Он стоял на коленях, опустив голову от стыда.
   - Никогда, слышите... - эльф свирепо взглянул на Мадлен. - Никогда не пейте и не ешьте ничего без проверки.
   Она забыла. Хотя бабушка ее предупреждала и сам эльф однажды воспользовался ее доверчивостью, опоил, чтобы добиться своей цели. Он сел и презрительным жестом отпустил Ричи. Тот на четвереньках отполз назад, пока не уперся в стену, а потом, вполне здоровый, вскочил и убежал. Проводив его взглядом, Кобэррэ сердито посмотрел на служанку.
   - Зухра, жизнь мальчика в твоих руках. Если ты позволишь Ричи еще раз совершить такую ошибку, то сама поднесешь ему отравленный кубок. Смени вино.
   Зухра упала на колени.
   - Вы мой господин, ваша светлость, - испуганно пробормотала она, потом встала и поспешила за Ричи.
   - Помните это, госпожа. Вы тоже в ответе за их жизнь. Сами не будьте опрометчивы и не позволяйте им обслуживать вас абы как. Если вы тут пострадаете, виновные, допустившие это по ошибке или злому умыслу, пожалеют, что родились на свет.
   - Он же ребенок, - возразила Мадлен, стараясь унять дрожь.
   - Тем легче совершить убийство, не привлекая к себе внимания.
   - У-бий-ство! - повторила она, немея от страха. - Но мальчику нет и восьми.
   - И что? Мне было девять, когда я убил в первый раз. Я пока не требую от Ричи слишком много, если это успокоит ваше нежное сердце. Но все на моей службе знают цену ошибки.
   Когда двое малышей с испуганными серьезными лицами унесли его плащ, Изис поставила на стол золотую миску. Мадлен протянула ей все еще дрожавшие руки, чтобы омыть их душистой водой, и вперед сразу выступил Кир, широкоплечий юноша с грубоватыми чертами лица. Но поклонился он весьма изящно, снял с плеча салфетку и вытер Мадлен руки.
   - Прошу меня извинить за эту трапезу, госпожа, - сказал эльф. - Это совсем не то, чего бы я хотел. Настоящий пир в честь нашей женитьбы мы устроим в Милагро.
   - Не имеет значения, - сдержанно ответила Мадлен.
   Ее бы порадовало, если бы никакого обеда в Милагро вообще не было.
   - Налей три кубка, - приказал он Киру, наблюдая за тем, как юноша отпивал из каждого, а потом ставил на стол.
   Рэй отпил из кубка и протянул его Мадлен. Она пригубила вино, по крайней мере уверенная, что оно не отравлено. Затем он подал ей второй кубок, но, когда она хотела его взять, резко отвел руку.
   - Не пейте отсюда. Будьте внимательны. Сначала понюхайте.
   Мадлен недоверчиво посмотрела на него, но пират твердо встретил ее взгляд. Она глубоко вдохнула запах.
   - Чувствуете?
   Она покачала головой.
   - Пахнет специями.
   Он снова подал ей первый кубок.
   - Обратите внимание на цвет.
   Мадлен заглянула в кубок. Обычный для вина медово-красный цвет и приятный аромат пряностей.
   - Я ничего не вижу.
   Он протянул второй кубок.
   - А теперь?
   Когда она почти уткнулась туда носом, пират слегка наклонил его... и она заметила на поверхности тончайшую цветную плёнку.
   - О, вижу.
   - Наконец-то, - произнес он. - К счастью, это лишь капля оливкового масла. - Рэй подвинул к ней третий кубок. - А здесь яда хватит, чтобы убить нас обоих. Понюхайте.
   Мадлен осторожно склонилась над третьим кубком. Едва уловимые запахи жженого сиропа и горького миндаля портили аромат вина. Казалось, они сразу проникли ей в горло и застряли там, не давая дышать. Она быстро отодвинула кубок.
   - Но ведь он пил из него!
   Кобэррэ с улыбкой взглянул на Кира, а юноша довольно улыбнулся.
   - Объясни принцессе, что произошло.
   Юноша низко поклонился.
   - Госпожа, когда я пил, там не было никакого яда. Господин отвлек вас, и, пока вы рассматривали второй кубок, я подбросил яд в третий. Это обычная хитрость.
   - Обычная? - беспомощно повторила Мадлен. - Обычная для Милагро?
   - Типа того, но люди де Фрога не такие искусные, - сказал Рэй. - Их уловки заметишь без труда. Но вы слишком легковерны. Учитесь замечать, что происходит вокруг.
   - Проклятье! - воскликнула она. - Видно, боги от меня отвернулись, раз я попала сюда!
   Эльф нахмурился.
   - Вы что, до сих пор еще не поняли, насколько это важно для вас? - Он жестом велел Киру убрать кубки. - Дорогая, учитывая вашу наивность, вас отправили в Милагро на верную смерть. Что бы я ни сделал, никто лучше меня не обучит вас этим смертоносным хитростям. Вы сомневаетесь во мне?
   Мадлен молча смотрела на белую скатерть, где осталось пятно, напоминающее кровь: то ли след яда, то ли безопасного вина. Когда-то она верила, что таинственный хранитель спасет ее от всех бед, теперь счастливая иллюзия развеялась, её крылатый кот оказался стражем преступника, который теперь с такой страшной уверенностью объявил себя ее защитником. Но еще хуже то, что ее бабушка прекрасно знала этого мерзкого эльфа.
   Мадлен не могла доказать, что бабушка каким-то образом послала ее к нему. Злейшему врагу их семьи. К преступнику, который заявил, что сам убил бы ее, если бы она вышла за Фрэнка де Фрога.
   Она не могла это доказать, но помнила холодно-безжалостное поведение бабушки Меринды, благоговейный трепет сестры перед графиней, уважение с примесью страха, о котором никогда не говорилось. Она знала, что по духу ее бабушка была ближе к Рэю, чем к кому-бы то ни было.
   - Я ваш, - тихо и просто сказал ей эльф. - До самой смерти.
   Мадлен глубоко вздохнула. Она до сих пор чувствовала боль внутри. Эта мрачная тайна и боль. Но она снова хотела этого: он перед нею, в полной ее власти. Сила того, что она чувствовала, власть над его телом, собственное желание этой власти потрясло Мадлен.
   - Тогда научите меня вашим хитростям. Я уверена, вы знаете их все.
   Он усмехнулся:
   - Я не могу научить вас и десятой доле известных мне уловок. Но могу научить, как от них защититься. Причем, без магии.
   В этот момент, выйдя из дымных теней, появился Зиг. Когда Рэй посмотрел на него, молодой южанин поклонился, но оба не произнесли ни слова. Казалось, им хватило взгляда, чтобы понять друг друга.
   - Слушайте меня внимательно, госпожа, - сказал Рэй, поворачиваясь к ней. - Не верьте ни в какие бесполезные магические варева, это ложная магия для глупцов. Рассчитывайте на свой рассудок и знания. У всякого яда есть определенные свойства. У всякого убийцы есть характерная особенность, которая его выдает, если вы достаточно наблюдательны.
   - А какая характерная особенность у вас?
   Он скользнул взглядом по ее руке, лежащей на столе, затем по ее лицу. С таким же успехом она могла бы понять, о чем думает Ню, восседавшая на высокой скале в каменных пустынях Хигаши. Рэй чуть заметно улыбнулся.
   - Этот вопрос будет вашим последним испытанием. Тогда мы увидим, достаточно ли вы способны, чтобы самостоятельно узнать ответ.
   Эльф устроился возле огромного кухонного очага и, привалившись спиной к каменной печи, держал Мадлен в плену крепких объятий. Зиг молча стоял на страже, остальные разместились, кто где сумел.
   После ужина Мадлен научилась различать по запаху три яда, внимательно следила, как Зиг незаметно подмешивал в соль щепотку пудры, спрятанную в его салфетке. Он проделал это четыре раза, а Мадлен так и не смогла уловить поворот его запястья, пока он не замедлил движение и не поднял салфетку, чтобы она видела каждое действие.
   Потом Изис, спокойная и решительная, показала, как приложить яд к застежке для плаща, и уколола Зига, когда помогала ему одеваться. Поскольку она не слишком в этом преуспела, то стала извиняться перед господином и госпожой за свою неловкость. А кинжал Зига уже был направлен ей в сердце. Юноша молниеносным броском нападающей змеи остановил попытку убийства.
   Пират с холодным вниманием наблюдал за своими учениками, делал им замечания, как специалист оценивал их достижения и предлагал способы совершенствования. Изис следовало делать вместо укола царапину, это не вызовет подозрений, а результат при настоящем яде одинаковый. Мадлен он посоветовал опускать каждую острую застежку в воду, а до того, как прикоснуться к ней, обязательно вытереть и прикалывать к одежде только собственноручно. Затем, вытащив из-за пояса кинжалы, он показал, как яд слегка меняет цвет лезвия. В его левой руке отравленный кинжал, предупредил он ее, в правой - чистый.
   Отвратительно учить детей подобным делишкам, но мальчики и девочки, от самых маленьких до Зига, Кира и Зухры, нетерпеливо глядели на него, соперничая в желании показать ему степень их мастерства. Эльф относился к ним со своего рода жестокой добротой. Когда сын Изис начал вопить в своей корзине, подвешенной возле очага, ее временно освободили от дальнейших упражнений в нанесении увечий, приказав успокоить ребенка. Ричи, скрывавшегося в полутемном углу, позвали сделать новую проверку на яд. После многочисленных попыток он сумел наполнить кубок, не пролив ни капли на скатерть, и снял пробу. Когда Рэй в конце концов без всяких похвал и замечаний взял предложенный кубок и выпил из него, заплаканное лицо мальчика пылало от гордости и облегчения.
   Всю ночь свистела и завывала буря. Мадлен спала урывками, ее мучили тревожные сны. Проснувшись в очередной раз, она увидела на своей ноге голову белого котёнка, который лежал кверху животом, подняв лапы вверх, между ней и эльфом. Зига сменил Кир, рядом спал Рэй. Странно, она была почти уверена, что он никогда не спит. Но она чувствовала на своих волосах его размеренное дыхание и свинцовую тяжесть его руки на талии.
   У него было имя, такое обманчивое, совершенно ему не подходящее. Фортунато, сказал он. В наречии Милагро оно означает - "счастивчик". Можно ли его жизнь назвать счастливой. Он стремится уже долгих десять лет построить это самое счастье. Кирпичик за кирпичиком, как он когда-то возвёл замок на полуразрушенном фундаменте. Интересно, хоть раз в жизни он испытывал настоящее счастье? Как они с Тэдором, когда смеялись до упаду, пока уже не могли дышать.
   Вряд ли. Те, кто знал его, использовали вместо имени титул или прозвище Рэй. Да, ему вполне подходило имя чернокрылых предвестников смерти, слуг Злого Бога.
   Сейчас Мадлен смутно различала пальцы Рэя, запутавшиеся в ее распущенных волосах. Он как бы следил за каждым ее движением, даже пока они спали. Его руки завораживали девушку. Он словно магнит притягивал ее к себе. Кажется, она забыла все, чему ее учили о добродетели, будто все, что она знала о радости и веселье, потеряло силу перед этой влекущей тьмой. Она снова хотела причинить ему боль, испытать потрясающее ощущение власти над ним. Она просто жаждала этого.
   Вздрогнув, Мадлен плотнее завернулась в его плащ и тут почувствовала, что эльф насторожился. Кир внимательно посмотрел в ее сторону.
   Она слегка передвинулась, заняв освободившееся место, когда Рэй поднял руку. Но как только она устроилась, сразу же опустил ее, держа Мадлен в ловушке. Котёнок перевернулся и вздохнул.
   На следующий день он дал ей для изучения свитки. Правда, там встречались тексты, которые уже присылала бабушка Меринда.
   Пока наверху бушевал шторм, Мадлен читала древний трактат об отравляющих веществах, разделенный на главы: природные, искусственные, изобретенные человеком; их приготовление; способы применения; действие. Сухость во рту, учащенное сердцебиение, жар, жажда, возбуждение, бред... смерть. На полях то и дело встречались небрежные пометки красными чернилами. Другие симптомы: расширенные зрачки, мышечные спазмы. Имена людей, некоторые из них вычеркнуты. Так Мадлен могла сидеть в Бэллатэрре, на кухне, за столом с запахами хлеба, жареного лука и сажи. Она могла изучать свои записи о травах и настойках Эдель. Но она читала о том, как один человек мог убить другого, лишить его сил или зрения. А вокруг дети занимались кухонными делами и весело болтали. Кир вертел колесо точильного камня, и визг металла перекрывал шум бури. Ребенок Изис играл возле нее, пока его мать зашивала рубашку Мадлен.
   Эльф сидел на середине лестницы, ведущей в кухонную галерею. В черном бархате, одна нога вытянута. Как на рисунке, который Мадлен однажды видела в книге, где некий слуга Злого Бога наблюдал за душами людей в обители своего хозяина.
   Когда Рэй взглянул на девушку, она хотела отвернуться. Но это выглядело бы проявлением слабости... допущением, что он смутил ее, что она все помнит... И очень живо. Он говорил о Милагро, о приходе к власти, но Мадлен больше интересовал ребенок Изис. В свое время Эдель объясняла ей это. Она и сама знала, видела, как спариваются животные в Бэллатэрре. Представляла в мечтах, как собирает в лесу цветы с сыном, ее и Тэдора...
   Не сводя с нее глаз, Рэй лениво дотронулся пальцем до того места на плече, куда она его укусила. Мадлен судорожно вздохнула. Наверняка это наложенное им заклятие приводит в смятение все ее чувства, вызывая нелепые желания, когда она вспоминает о том, что между ними произошло. Ни разу в жизни ей не хотелось причинять боль другому человеку. Возможно, заклятие делает ее не похожей на себя. Эльф знает, как добиться своего, ему не требуются никакие перья, риуталы и восковые куклы.
   Рэй одним грациозным прыжком соскочил вниз, опередив малыша, который собрался выхватить у Кира только что наточенный кинжал. Он подбросил нож к потолку, и сердце у Мадлен остановилось, когда орудие убийства, несколько раз перевернувшись в воздухе, полетело вниз прямо на голову мальчика. Но эльф без всяких усилий перехватил его.
   - Горячий, - сказал он, посадив ребенка на пол. - Не прикасайся к нему сразу после точки. - Мальчик закивал. - Теперь нож остыл. Можешь его взять.
   Ребенок потянулся за кинжалом, но эльф отдернул руку. Тот мгновенно вскочил, принял стойку, расставив ноги и покачиваясь на носках. Он явно подражал учителю. Несколько минут оба делали ложные выпады, нападали и отступали в борьбе за обладание ножом. Раз пятьдесят острие чуть не задевало нежную кожу ребенка, но тот уклонялся, отскакивал, нырял под руку Кобэррэ. Наконец, эльф сделал вид, что мальчик действительно выбил у него оружие, неуклюже лягнув его по коленной чашечке.
   - Неплохо, - заключил Рэй, после того как ученик схватил кинжал.
   Он сел рядом с Мадлен, потирая колено и с улыбкой глядя на нее.
   - Многообещающий отпрыск.
   Но она не улыбнулась в ответ.
   - А не лучше, если бы вам служили взрослые? - Это прозвучало как обвинение. - Почему дети?
   - Потому что они служили и служат только мне, и они не испорчены подлецами.
   - С детьми легко справиться.
   - Разве? - лениво спросил он.
   - Вашего собственного ребенка вы бы тоже воспитали таким образом? - Почувствовав его взгляд, она поспешно добавила: - Не трудитесь меня просвещать. Я уверена, вас именно так и воспитывали. Но со своей плотью и кровью вы сделаете то же самое?
   Мадлен вдруг подумала, что он страшнее, когда неподвижен, чем когда играет оружием.
   - Тогда объясните, какой у меня выбор, - тихо сказал он.
   Мадлен не предполагала, что он рассчитывает на ответ. Но эльф, казалось, ждал именно этого. Она нахмурилась, глядя на свои руки. Все увещевания насчет добра и зла совершенно бесполезны, даже глупы. Обычная проповедь. Конечно, серьезная ошибка - портить детей, готовя их к такой службе. Или он тут обучал чьих-то знатных отпрысков? Не мудрено, что после подобной школы эти детишки будут чинить в своих замках. А что она могла ему предложить, кроме банальностей вроде отказа от беззакония и возвращения к честной жизни? Но зачем говорить это человеку, поклявшемуся защищать ее от таких же убийц, как он сам?
   - Однажды я спросил это у вашей сестры. Ей тоже нечего было мне сказать.
   Мадлен опустила голову, потом вздохнула и посмотрела на него.
   - Если вы желаете, чтобы я носила ваших детей, вы должны найти ответ.
   Эльф не двигался. Он смотрел в спину Киру, продолжавшего крутить точильное колесо.
   - Эдель многому научила меня, - прошептала Мадлен. - Даже если вы меня заставите, я смогу предотвратить беременность.
   Она лгала. Знахарка учила ее пользоваться травами совсем с другими целями. Тем не менее Мадлен решила, что даже маг не знает всех уловок мудрой женщины.
   Ни ярости, ни отвращения не последовало. Он просто задумчиво смотрел на нее, как будто она загадала ему загадку, на которую он не знал ответа.
   - Почему?
   - Потому что это будет и мой ребенок. А я не хочу, чтобы мой ребенок вырос и стал таким, как вы.
   - Незаконнорожденным?
   - Убийцей. Как они. - Мадлен кивнула на детей.
   - Вы хотите, чтобы он не мог постоять за себя?
   - Нет. Только... не больше, чем другие. Не испорченные и не приученные убивать, словно это игра.
   - А если я поклянусь в этом, тогда вы не будете сопротивляться? - тихо спросил он. - Тогда согласитесь зачать? Или накачаетесь этой проклятой рами?
   Мадлен почувствовала, что краснеет. Она не хотела быть его женой. Однако мысль, что она станет носить под сердцем их общих детей, ужасала и одновременно волновала ее.
   - Если на то будет воля Единого и богов, - услышала она свой шепот. Хотя вряд ли божья воля имела какое-либо отношение к тому, что она чувствовала.
   - Тогда клянусь, - немедленно ответил пират. - Кто бы ни родился, мальчик или девочка, их воспитанием займетесь вы. Я не буду учить их тому, что знаю сам.
  
   Шторм, продолжавшийся целые сутки, наконец пронесся мимо, оставив за собой изрядные разрушения, свежий воздух и прохладу, от которой теплолюбивые южане тряслись и растирали себя руками. Но даже Мадлен плотнее запахнула плащ, когда они шли по продуваемым ветром комнатам. Она чувствовала себя такой же разбитой, как и прекрасные резные двери, косо висевшие на петлях. Белый котёнок увязался за ними. Его интересовали только игры да воровство, он с ликованием изучал развалины и обломки - единственное веселое живое существо среди молчаливых, угрюмых обитателей.
   Замок устоял, но открытые сводчатые галереи превратились в руины, их сорванные тяжелые балки разметало по комнатам. Но эльфа, видимо, не беспокоил причиненный ущерб, его больше волновал сверкающий горизонт. Расставив часовых по всем углам крепости, он пристально глядел в море.
   Мадлен сомневалась, что корабль Саида мог уцелеть при таком шторме. Она помолилась за леди Кларис. Но судьба графини сейчас в руках богов, а ее больше заботила собственная участь. Она подумала о флотилиях, которые могли прибыть за ней. Рэй так напряженно всматривался в морские просторы, будто ждал чьего-то появления. До сих пор он не требовал, чтобы Мадлен не покидала пределов замка, а сегодня резко выговаривал ей, когда она хоть на несколько шагов отходила от него.
   - Ждёте нападения? - спросила Мадлен, когда он послал Зига узнать, что делается за стенами замка.
   - Опасность нападения существует всегда, - коротко ответил эльф.
   - Не могли бы вы уточнить, насколько она велика?
   - Сейчас вас должно беспокоить не нападение, госпожа. - Рэй снова посмотрел вдаль. - Мои товарищи собирают флот для подготовки нашего возвращения в Милагро.
   - Флот? - испугалась Мадлен. - Так скоро?
   - Время назначено много месяцев назад. Как только я получил сообщение, что Фрэнк де Фрог собрался жениться, а имя его невесты - принцесса Мэд.
   - Флот, - чуть слышно повторила она.
   - Большой флот. Шестьдесят кораблей и четыре тысячи воинов, чтобы уничтожить де Фрога. Я собирал его пять лет.
   - Боги, - прошептала Мадлен, взглянув на него, а затем на пустой горизонт.
   Свежий ветер гнал огромные волны, которые далеко внизу разбивались об отвесную стену замка. Ничто другое не нарушало безбрежное голубое пространство.
   - Да, их не видно, - сказал эльф.
   Она молча разглядывала кольцо на пальце. Как бы ей сейчас хотелось плыть на корабле Саида домой, в Бэллатэрру, но сомнительно, чтобы они могли уцелеть. Хотя товарищи этого симпатичного морехода - пираты и мародеры, она не желала им такой страшной участи.
   - Возможно, не все они погибли, - спокойно произнес Рэй. - Некоторые могли где-нибудь укрыться.
   - Боги, защитите их. - Мадлен помолилась.
   - Никто не обвинит в этом Единого или Злого Бога. Все обвинят меня.
   - Вас? За шторм?
   - Разумеется. Скажут, я нажрался рами и с помощью колдовства пытался вызвать бурю, а потом не сумел с ней справиться.
   Котёнок пронзительно мяукнул, бросившись к чайке, которая имела наглость усесться прямо на мраморный парапет. Та взлетела, и котёнок с чувством выполненного долга засеменил назад к Мадлен, старательно обходя руины и перепрыгнув через разбитую кадку с пальмой. Но потом все-таки ухватился за ветку зубами и начал ее трепать. Во все стороны полетела земля.
   - Тихо, дурачок, - ласково сказала ему Мадлен.
   Эльф одним махом перекинул кадку через ограждение, затем стал поднимать куски засохшей глины и бросать их один за другим в море. Он шел вдоль парапета, методично наклоняясь и швыряя мусор вниз. Когда пол очистился, Рэй уперся ногой в уцелевший пьедестал, опрокинул его со скалы и направился к скульптуре крылатого коня на парапете. Мадлен закрыла глаза: сейчас он сбросит и его. Но этого не последовало, и она нерешительно обернулась. Его губы кривила ироническая усмешка, ветер играл черными длинными волосами, раздувал черный плащ с красной подкладкой. Стоя на скале под ослепительным солнцем, он в самом деле казался посланником Злого Бога, одиноким и беспощадным. Он бросил последний взгляд на пустой горизонт и сказал:
   - Вечером мы отправляемся. Возьмите себе, что пожелаете. Сюда мы больше не вернемся.
  
  -- ЧАСТЬ 3. Путь домой
   На берегу моря, в дельте одной из крупнейших рек Эстэрры, на островах, сплетенных сотнями мостов в единое целое, расположился сказочный городок Илона. Завоевавший узкую долину, поджимаемый высокими Граничными горами, он величественно поднимался из воды, словно сказочное цветное видение.
   - Дом Шухо, - прошептал Рэй лодочнику, когда они в гавани отплывали от пичалившей галеры.
   У причалов и на Главном канале, где скопилось много лодок и кораблей, бурлила шумная жизнь, а в самом городе было тихо. Ни суеты, ни скрипа колес, ни стука подков, только легкий плеск весла лодочника.
   Изящные длинные лодки, коих не встретить больше нигде в Инселерде, называемые здесь аррами, походили на приоткрытую кожуру гороха, из носа которой торчал причудливо загнутый усик. На него лодочник вешал магический фонарь, что в темноте освещал путь. Изис и Мадлен устроились на корме, и с восхощением рассматривали роскошные мраморные фасады дворцов с ажурными галереями и стрельчатыми окнами, вычурные мосты, отражавшиеся в воде каналов.
   Лодочник грациозным движением развернул арру, направив ее прямо к причалу у входа в большой особняк. Стоило арре удариться боком о развешенные мешки с соломой, как дверь роскошного без всякого знака с их стороны тут же распахнулась.
   Кобэррэ, Кир и Зиг легко спрыгнули на влажный причал. Ни у кого не было при себе оружия, у них отобрали его на таможне, положили в сейфы и выдали магические ключи. Юноши стояли с мрачными, тревожными лицами, пока Мадлен и Изис поднимались по ступеням, сопровождаемые дворецкими в богатых ливреях.
   У Мадлен опять возникло то странное ощущение, когда после долгого плавания оказываешься на твердой земле: как будто все окружающее на миг скользнуло мимо и остановилось, но если повернуть голову, оно снова плывет. Она была рада, что учтивый слуга незнакомого пока Шухо держал ее под руку.
   - Хозяин примет вас наверху, - сказал он по-эстэррски, но с таким акцентом, что Мадлен с трудом разобрала.
   Слуша повел их по влажному темному коридору, где даже в полдень горели магические шары. Вдоль стен тянулись ряды железных ящиков и деревянных бочек. Когда паж вывел их в освещенный ярким солнцем внутренний двор, ей пришлось закрыть глаза рукой.
   Они вошли в особняк, поднялись на верхний этаж, с гладкими каменными полами, украшенными великолепной мозаикой. В большой комнате, где они ждали, было прохладно, сквозь высокие ставни дул легкий ветерок.
   Когда слуги внесли подносы со сладким вином и печеньем, дверь снова открылась. Появился очень маленький ушастый орк в богатых одеждах, волочившихся за ним по полу.
   Этот серокожий господин Шухо широким жестом указал на скамейки, покрытые коврами.
   - Садитесь, будьте как дома, ешьте! Я постою. Не люблю, когда на меня глядят сверху вниз, - засмеялся он, и его тёмные глаза утонули в многочисленых морщинках. Потом он кивнул слуге, дородному мужчине, чье лицо имело печальное выражение, придававшее ему сходство с уставшей собакой. - Он остался, чтобы все пробовать, можете быть спокойны.
   Кобэррэ бросил взгляд на Кира и Зига. Юноши поклонились и вышли, но явно были не очень довольны, что оставляют хозяина с хозяйкой без защиты, если не считать Изис. Тем не менее Рэй, пропустив мимо ушей приглашение сесть, прислонился к расписанной фресками стене рядом с Мадлен.
   После того как они покинули остров, эльф ни разу не дотронулся до нее, однако его присутствие, казалось, пропитывало даже воздух, которым она дышала.
   Господин Шухо занял место за позолоченной резной кафедрой, будто жрец во время ритуала, и слуга положил перед ним фолиант в кожаном переплете с железными вставками. Раскрыв книгу, орк перелистывал страницы, пока гости пробовали вино и сладости.
   Мадлен ждала, когда эльф поблагодарит орка. Это было бы знаком ей, что она может брать все лежащее на серебряном подносе. До выхода он предупредил, что его деловые отношения с Шухо висят на волоске, поэтому нужно быть учтивыми и любезными, чтобы не причинить несвоевременной обиды хозяевам. Они с Изис вежливо пробовали угощения, которые напомнили Мадлен изысканную кухню бабушки Меринды, и держались спокойно, с достоинством. Шухо деловито скрипел пером.
   - Сумма, которая вам причитается... - Он умолк и перевернул страницу. - Довольно значительная.
   - Шесть унций золота, мешок серебром и еще сундук с лучшими негарскими шелками, - улыбаясь, ответил Рэй.
   - По моим расчетам, сундук с тканями лишний.
   Эльф отпил вина.
   - Тогда поговорим о более приятных вещах. Я молюсь, чтобы ваши дела с помощью Единого шли хорошо. По-моему, корабли с товарами Шухо бороздят воды от Негара до Нордстерна. Прекрасная торговля... Драгоценности, ткани, жемчуга... Я часто получаю сообщения об их грузах и передвижении.
   Господин Шухо опять заглянул в книгу, словно хозяйственный бурундучок, обозревающий свои запасы на зиму.
   - Я не думаю, что ошибся, но... давайте я проверю еще раз. - Склонившись над фолиантом, он добавил: - Какое счастье, что вас больше не преследуют.
   - И рад возможности снова посетить своих высокочтимых друзей, - согласно кивнул Рэй, учтиво улыбаясь гостеприимному орку.
   - Но мне горько слышать, что боги допустили такие разрушения в недавний шторм. Боюсь, ваши коллеги потеряли многие из своих военных кораблей.
   Эльф изобразил несказанное удивление.
   - Нет, слава Богам, мы не пострадали. Мои капитаны знают, что такое шторм, и вовремя укрылись. Кажется, уничтожена парочка банд самодовольных пиратов, а также много погибло при кораблекрушении в Арене. Надеюсь, дом Шухо не потерял ничего?
   - Два торговых корабля, - с грустью ответил старый орк. - Упокой боги души наших моряков.
   Мадлен казалось, что она видит тактическую партию, в которой ходы могут понять только сами игроки. Эльф лгал и преувеличивал с ужасающей искренностью. После многих дней путешествия, неумолимо приближаясь к Милагро, она до сих пор не знала, что он собирается там устроить. Они плыли как обычные путешественники, оставив все богатство Кобэррэ и большинство его малолетних домочадцев на острове, его военные корабли были разбиты о скалы или разбросаны по морю штормом. На плаву осталось только протекающее судно господина Сунны. Заговоренное, как важно объяснил шамсмаденский вор, на что эльф лишь улыбнулся и послал к нему выжившую команду со своей потерпевшей крушение галеры.
   Похоже, путешествие было деловым, поскольку они заходили в разные порты, встречались с торговцами, собирали плату золотом. Хотя об этом не говорилось вслух, но Рэю, очевидно, платили за то, чтобы пиратские корабли не грабили суда торговцев. Казалось, они еще не понимали, что у Рэя нет больше ни флота, ни союзников и, если они его тут схватят, никакое возмездие на море им не грозит.
   У Мадлен было ощущение, словно она идет по воде, которую эльф сделал твердой своими выдумками и ложью. Ведь до любого из этих жестоких торговцев могла дойти весть, что грозный флот Кобэррэ уничтожен стихией, что он просто их обманывает. Пока торговцы были исключительно вежливы с эльфом, но Мадлен предвидела, что расплата не заставит себя долго ждать.
   - Да, теперь я вижу, что мой визит совершенно не ко времени, - сказал Кобэррэ в ответ на жалобы Шухо. - Я не хочу обременять вас своими требованиями. Давайте забудем об этом.
   Но столь неожиданное великодушие эльфа вызвало у орка не радость, а скорбь. Он тяжело вздохнул, словно к нему прикоснулся покровитель плача.
   - Нет, я должен вам определенную сумму, и вы ее требуете. Я не потерплю, чтобы пошел слух, будто семья Шухо не платит долгов.
   - Тогда мы согласимся на меньшую сумму, - предложил Кобэррэ. - Если вы дадите мне половину, за остальным я пришлю доверенного человека... скажем, к зимней ярмарке. Тем временем вернутся галеры из Негара. Это облегчит ваше бремя?
   - Вы святой человек, Кобэррэ.
   Признание не вызвало у обоих даже тени насмешки. Эльф вежливо поклонился.
   - Всегда готов служить вам, господин.
   - Это я могу вам послужить... исполнить какое-нибудь ваше поручение. Ничтожная благодарность за вашу безмерную щедрость.
   - Слава Единому, я ни в чем не нуждаюсь. Мы едем в святые земли, дабы возблагодарить судьбу за то, что она сберегла мои силы и принесла большую удачу.
   Шухо кивнул, не выказав удивления, что отлученный от храмов эльф вдруг отправился в святые земли.
   - Я сделаю то же самое. Если позволит здоровье, клянусь, я отправлюсь на священные вершины Граничных гор! Но ваша госпожа... У меня есть несколько превосходных вещей, которые могли бы подчеркнуть ее красоту. - Орк взглянул на слугу, поднял руку, и тот покинул комнату.
   - Нет, господин. Мне пришло в голову другое. Вы могли бы сделать госпоже небольшое одолжение.
   - Все, что в силах моих домочадцев и моих собственных, к вашим услугам!
   - Моя возлюбленная Мадлен - наследница великого рода де Милагро. Мы совсем недавно поженились.
   - Замечательно! - Шухо поклонился перед Мадлен. - Еще не имел чести узнать столь важные новости. Илона рада вашему счастью! А что это за род такой де Милаго?
   - Она последняя принцесса из чудесных земель, - понизив голос, ответил Кобэррэ.
   Орк громко выдохнул. Мадлен почувствовала его тяжелый испытующий взгляд.
   - Боги! - прошептал он. - Мы слышали, она погибла во время путешествия.
   - Она была спасена в море, - спокойно произнес Кобэррэ. - Моими людьми. Потом привезена на мой остров и по милости Единого ответила на мою любовь.
   Опустив голову, Мадлен прикусила язык. Врал эльф превосходно.
   - Разве не она помолвлена с де Фрогом? - очень тихо спросил Шухо.
   - Правда? Я ничего об этом не знаю. У нас брак по любви.
   Илонский торговец довольно хихикнул, потом вдруг по-детски засмеялся, потирая руки.
   - Какое одолжение я могу сделать?
   Эльф улыбнулся Мадлен.
   - Я могу по-королевски одеть и украсить ее. Но вернуть ей имя и положение не в моей власти.
   - И не в моей. Чтобы снова возвести ее на трон, одного моего влияния недостаточно.
   - Разумеется. Вы понимаете, у меня есть враги. - Кобэррэ пожал плечами, как бы извиняясь. - По правде сказать, я опасаюсь за ее безопасность, если станет известно, кто она. Но пока мы путешествуем, я хочу, чтобы она была одета в соответствии с ее высоким титулом. Необходимы также сопроводительные письма, чтобы к ней относились с должным почтением.
   Шухо кивнул:
   - Я понял вас. Сопроводительные письма от надежных друзей, кому известны ее заслуги.
   - Например, дом Шухо в Илоне - символ честности и влияния, это знают и ценят во всех странах. Уважение такой семьи будет лучшей гарантией.
   - Позволено ли мне узнать цель вашего путешествия?
   - С моей стороны было бы неучтиво скрывать ее от вас. Место, куда мы хотим попасть, вы уже отгадали -- это священные вершины Граничных Гор. А именно, храм богини воздуха.
   Подняв голову, Мадлен быстро взглянула на него.
   - Это крепость, - прищурился орк. - Не там ли находятся регалии древних эстэррских королей и легендарный фламберг?
   - Да, священное место. Там неподалеку возведена императорская усыпальница. А что касается фламберга, его, вроде бы, выкрал какой-то восточный разбойник.
   - Насколько мне известно, это место только для избранных самим королем Монтэррским!
   - Да, но у госпожи было магическое видение. - Кобэррэ прикоснулся к руке Мадлен. - Когда она, полумертвая, держалась на поверхности воды, богиня воздуха поручила ей отыскать священные регалии древнейшего короля. Она увидела белый замок на заснеженной вершине и золотой купол. Мы обратились за советом к отшельнику из Арены, и он сказал, что мы должны ехать в Граничные Горы. Можете представить наше изумление?
   Столь наглая отвратительная ложь заставила Мадлен подняться со скамьи, но эльф вонзил ногти ей в руку.
   - Чудесное видение, - ответил Шухо с улыбкой, которая свидетельствовала, что он не верит ни единому слову. - Пойдемте в мой кабинет и поговорим о том, какая помощь нужна вам и госпоже.
   В комнате на последнем этаже особняка орк не предложил сесть ни Мадлен, ни Рэю.
   - Дом Шухо не окажет содействия в какой бы то ни было попытке украсть королевские регалии, - прямо заявил он.
   - Господин, вы знаете, что я не настолько безрассуден.
   - Это верно, безрассудным я вас не считаю, - кивнул Шухо, не сводя глаз с эльфа. Вы не этот обормот Сунна.
   - Я сын своего отца. Моя главная цель вам известна. По сравнению с ней королевские драгоценности для меня -- простые побрякушки.
   - Я не оспариваю ваши притязания. Де Фроги плохие друзья Илоне. Они так жадны, что пытаются нас обмануть, мошенничая с серебром, которое мы добываем по ту сторону гор в Централи. - Орк помолчал. - До меня дошли слухи о волнениях в Милагро.
   Кобэррэ поднял руку Мадлен и склонился над ней.
   - Допускаю, что счастье, дарованное мне, вполне могло вызвать определенное беспокойство.
   - Вы действительно счастливый человек, если завоевали благосклонность такой знатной и добродетельной девушки. - Шухо поклонился Мадлен. - Но, как нам сообщили, это больше похоже на подготовку к войне. - Он сокрушенно вздохнул.
   - Слухи! Как часто они вводят в заблуждение. Если кругом шепчутся, что я собираюсь начать войну в Милагро, можете быть уверены - это последнее, что входит в мои планы.
   Орк выглядел задумчивым. Мадлен сомневалась, что его убедили объяснения эльфа, но он не стал продолжать эту тему.
   - Конечно, благочестивое путешествие Кобэррэ положит конец подобным слухам.
   - Никто в это не поверит.
   Шухо хихикнул:
   - Простите, у меня тоже есть сомнения.
   - О, я не в обиде. Для моей дорогой Мадлен это дело жизни и смерти. Для меня - поездка в поисках знаний.
   - Похвально, - кивнул торговец. - И какого рода знания вы ищете в усыпальнице древнего короля?
   - Разумеется, не в усыпальнице. Да и вряд ли я туда попаду. Но среди драгоценностей бывшего короля... теперешний суверен совершенно не разбирается в священных реликвиях. Он может купить овечье вымя, если считал его грудью богини Любви, - криво улыбнулся Рэй. - Я как-то продал ему одну, не найдя ей применения. Как он был рад, вы бы видели!
   Оба, видимо, приняли такую непочтительность к богам и короне за милую шутку. Но Шухо все же извинился перед Мадлен, боясь оскорбить ее добродетель. А Рэй лишь нежно коснулся ее щеки, заметив, что жена непременно сделает его лучше.
   - Невыполнимая задача, - произнесла Мадлен.
   Орк, собиравшийся что-то сказать, закрыл рот и посмотрел на нее так, словно впервые заметил ее присутствие. Невзирая на свою изысканную вежливость по отношению к леди, Шухо придавал ей значения не больше, чем кроватному столбику. Поэтому она глядела на него так, что Ирэн непременно сочла бы это поведением скверной проститутки.
   Торговец грозно нахмурился. Естественно, он бы не потерпел подобных слов от жены или дочерей. Понимая, что ее неизменное своеволие берет верх над ее языком, Мадлен кротко вымолвила:
   - Полагаете, мне по силам эта задача?
   Метнув на нее бесстыдно-обжигающий взгляд из-под опущенных ресниц, Кобэррэ с улыбкой погладил ее ладонью по плечу, словно увидел там складку.
   - Только вам и по силам, - шепнул он.
   Мадлен почувствовала, что краснеет. Эльф строго предупредил ее насчет предосудительных выходок, но теперь, похоже, был совсем не огорчен ее строптивостью. Наоборот, смотрел на нее, будто сейчас прижмет к стене и завладеет ее телом...
   - Если вместо этого вы не сделаете меня еще хуже, господин, - потупилась Мадлен, чтобы не заметили ее пылающее лицо.
   - Вы хотели сказать, господин прав? Но природная добродетель вам помешала.
   Шухо страдальчески взмахнул руками.
   - Давайте оставим шутки, прошу вас! С моей стороны было невежливо задерживать госпожу, утомляя деловыми разговорами. Простите старика, леди Мадлен.
   - Я совсем не утомлена. Я нахожу объяснения Кобэррэ... поразительными. Что, кроме овечьего вымени, мы ищем в королевской коллекции? Горю желанием это узнать.
   Рэй поклонился орку.
   - Моя жена слишком образованна для женщины и обожает разносторонние знания.
   - Надеюсь, чрезмерная умственная деятельность не повредит ее здоровью, - серьезно произнес Шухо.
   - Она сделана из твердого материала.
   - Но лекари едины в своем мнении на этот предмет. Возможно, умственный труд не наносит вреда зрелым женщинам или жрицам, но только не девицам брачного возраста. Кобэррэ поднял брови, глядя на Мадлен.
   - В таком случае будем надеяться, что муж откроет мне свою цель, прежде чем перегреется мой несчастный мозг. - Мадлен учтиво улыбнулась.
   - Меня беспокоит не ваш мозг, дорогая, - ответил Шухо, поворачиваясь к ней. - Это отклонение жизненных сил от лона. Дамы из вашего рода часто делали такую ошибку, истощая себя умственными занятиями вместо того, чтобы думать о продолжении рода. Принцесса Меринда направила всю энергию на приобретение знаний и родила одного только болезненного мальчонку. Большая трагедия для Милагро. Но вы же хотите порадовать своего мужа здоровым мальчиком, да?
   - Конечно! - с воодушевлением ответил эльф, не дав Мадлен возможности опротестовать неспособность бабушки родить здорового ребенка, да и так оскорблять ее отца, она этого терпеть явно не собиралась. - С этой минуты запрещаю вам что-либо читать, кроме рецептов вкусных блюд.
   Довольный Шухо кивнул:
   - Очень мудро с вашей стороны. Хотя нельзя так быстро менять привычки жены.
   Кобэррэ безмятежно улыбнулся:
   - Разумеется. Мы шаг за шагом дойдем и до рецептов сладких блюд, - заверил он хозяина.
   От смеха лицо старика опять покрылось морщинками.
   - Прекрасно. Однако мы заставляем ее слишком долго стоять. Вы достаточно утомились сегодня, госпожа. - Он позвонил в колокольчик, и через минуту вбежали два юных слуги. - Уведомите мою супругу, что у нас почетные гости. Да побыстрее!
   Дела Рэя не заставили ее мозги кипеть, но часа в обществе супруги господина Шухо и ее ужасных подруг хватило на то, чтобы почти свести Мадлен с ума. Орчиха оказалась весьма привередливой особой, ее могла оскорбить любая мелочь, предупредил Рэй. Поэтому с хозяйкой следовало быть крайне осторожной. А поскольку Мадлен знала, что уже опасно близка к поведению скверной проститутки, то молча сидела на высоком стуле рядом с Изис и стойко переносила неторопливую беседу. Казалось, она целиком состояла из нудных замечаний насчет падения нравов, распутства молодых женщин и наказаний, которые ждут их в обители Злого Бога. Серокожая отвртительная с виду грудастая орчиха лепетала такое, что Изис сидела с опущенной головой. Мадлен думала о Рэе, о комнате в подземелье, и мысли ее были настолько безнравственными, что она удивлялась, как это могло прийти ей в голову.
   После того случая они с Рэем ни разу не оставались наедине. Тесную каюту на галере шамсмаденского мальчишки во время ее сна охраняли Зиг или Кир, а эльф вообще не заходил, когда она там была.
   Днем Мадлен сидела на приготовленном для нее месте под балдахином, делая вид, что наблюдает за играми резвящихся дельфинов. Но когда эльф не видел, она смотрела, как он стоит, облокотившись на поручень, как свободно, невзирая на качку, передвигается по судну. Хотя Рэй умышленно избегал ее, она не сомневалась, что он каждую минуту знал, где она и чем занимается.
   Госпожа Шухо закончила, наконец, чтение священной книги, но тут пустилась в рассуждения о пытках, уготованных в обители Злого Бога блудницам, которые за деньги совращают мужчин. Заключив рассуждения упоминанием о святости брака, орчиха с намеком на похвалу кивнула Мадлен. Та уловила рядом какое-то движение, посмотрела на Изис и увидела, что служанка беззвучно плачет.
   Госпожа Шухо тоже это заметила, но, вместо того чтобы пожалеть бедную девушку, победоносно улыбнулась. Найдя себе жертву, она с еще большим рвением начала описывать муки, ждущие в обители падших женщин.
   Но когда орчиха указала Мадлен, что ей без опасности для собственной добродетели нельзя держать порочную служанку, терпению Мадлен пришел конец. Она взяла Изис за руку, молча встала и, ни с кем не попрощавшись, даже не кивнув, покинула комнату. Пусть этот Шухо думает о ней что угодно, но выносить эту сморщенную стерву с ее неоспоримым мнением Мадлен больше не могла.
   Пажи испуганно закрыли двери, за которыми повисла могильная тишина.
   Служанка мертвой хваткой вцепилась в руку Мадлен, а когда они дошли до полутемного коридора, уткнулась лицом в ее плечо и громко разрыдалась.
   Зиг, стоявший в другом конце, непроизвольно шагнул вперед, но потом замер и вопросительно посмотрел в сторонк Мадлен.
   - Они бессердечные мерзкие нелюди, - коротко бросила Мадлен, обнимая служанку за трясущиеся плечи.
   Девушка подняла голову, увидела Зига и, отвернув заплаканное лицо к стене, бросилась в самый темный угол, как будто хотела спрятаться от людских глаз. Зиг нахмурился. Поклонившись Мадлен, он ждал.
   - Кобэррэ еще с господином Шухо? - спросила она.
   - Да, госпожа. Если желаете, я могу передать ему что-нибудь.
   - Тогда передай, что я непоправимо оскорбила мерзкую орчиху и жду его дальнейших указаний.
   Она не могла определить, рассержен Кобэррэ или нет. Он не требовал объяснений, Мадлен сама кратко описала угрозы орчихи, ее оскорбительные замечания, а также посмела сказать ему, что ей это до смерти надоело, поскольку она не выносит нравоучительных бесед.
   - Она бичевала проституток? - И больше ни слова.
   Наклонившись, он закрыл ей лицо покрывалом и дал команду гребцу. Эльф не сказал, чем закончилась его встреча с Шухо, а она не спрашивала, ее это не интересовало. Мадлен расправила складки тонкого покрывала и отложила в сторону. Она так и не смогла к нему привыкнуть, хотя понимала, что это в обычае у молодых скромных жительниц Илоны, кутаться в яркие пёстрые ткани. Но после возмутительной проповеди госпожи Шухо Мадлен совершенно не заботило, что о ней подумают.
   Изис сидела молча, опустив голову, позади нее стоял Зиг, и, когда лодка покачивалась, он касался коленом ее спины. За эльфом стоял на страже Кир, его нога покоилась на резном носу арры, взгляд скользил по причалам.
   Хотя Мадлен знала этих людей всего несколько недель, она прекрасно чувствовала себя в этой маленькой компании. На острове ей не нравились эти обученные убийству юноши и дети, но в чужом городе они вдруг образовали тесный союз. Ни один не будет презирать Изис за ее грехи, при малейшей угрозе каждый встанет на ее защиту. А Изис сделает то же самое, если сумеет достаточно быстро воспользоваться отравленной застежкой. Ни один не осудит Мадлен за ее страсть к их хозяину, не сочтет это странным и греховным. Да и вряд ли они знали, что такое грех, подумала Мадлен. Если хозяин поступал так, они принимали это как должное. Мадлен боялась, что и сама учится этому.
   - Идемте, я покажу вам достопримечательности Илоны, - сказал Рэй, когда арра мягко ударилась о берег возле деревянного подъемного моста.
   Зазвонили многочисленные колокола. Тихая Илона оказалась не такой уж спокойной: яркие арры соперничали друг с другом за место у причалов, гребцы то и дело ссорились из-за криво оставленных лодок или царапин, полученных аррой при столкновении с соседской. Торопились куда-то жители в длинных одеждах, с кожей темной и светлой, черноглазые лица южан преобладали над рыжебородыми эстэррскими и серыми орочьими. Многие останавливались, чтобы заплатить пошлину, а затем исчезали на крытом мосту.
   Где-то на севере, вверх по течению речи, находилось княжество Милагро. Беспокойный союзник Илоны, источник знаменитого эстэррского серебра, властитель горных перевалов. Торопливые уроки бабушки Меринды о торговых союзах сейчас обрели для Мадлен реальность. Как и сам Милагро, ставший символом угрозы, приближающимся штормом, небом, опасно потемневшим на горизонте.
   Рэй кинул монету гребцу, пока Кир помогал Мадлен сойти по мшистым ступеням. Она взглянула сквозь покрывало на лес причудливых дымовых труб, которые похожи были на каменные цветы, тянувшие свои головки к небу.
   Эльф взял супругу за руку, большой палец скользнул по тыльной стороне ее ладони.
   - Вы неподкупны, госпожа, - шепнул он ей на ухо..
   Ее бросило в жар, и она торопливо отстранилась. Рэй чуть заметно усмехнулся и положил руку ей на спину, направляя в темный проход под ближайшим зданием. Шум канала остался позади, тротуар и стены были влажными, в пятнах черно-зеленой плесени. Шаги отдавались эхом, когда Изис и остальные шли сзади.
   Проход вывел их на маленькую площадь, заполненную людьми. Мадлен тут же овернулась, чтобы полюбоваться красотой невысоких роскошных здений, радуясь, что эльф не мог увидеть растерянное выражение ее лица. Стараясь не замечать его руку, лежавшую на талии, она принялась рассматривать галереи по обе стороны площади, где возле покрытых коврами прилавков шла оживленная торговля.
   Среди чаш с золотыми и серебряными монетами человек делал записи в большой книге, пока его помощник отсчитывал монеты, складывал их на треугольный поднос и затем ссыпал в мешок. Хозяин поднимал его и направлялся к следующему прилавку. Улыбнувшись, Кобэррэ убрал руку со спины Мадлен.
   - Добро пожаловать в сердце Илоны!
  
   Мадлен, открыв рот, смотрела на понаехавших сюда из Джанубтераб менял. Конечно, она знала про них из "Мириад небылиц", пару раз, не очень понимая смысл, читала в письмах леди Меринды о слитках золота и серебра, которые обменивались у южных торговцев. Но видеть собственными глазами, как это происходит, было намного интереснее. Они не были настолько искусны в телепатии, как златовласый невысокий хитрец Сунна.
   Мимо пробежали двое кудрявых мальчишек, размахивая свитками. На углу полдюжины вооруженных стражников наблюдали за толпой, ведь движению по площади мешала дама без вуали, но с длиннющим шлейфом. Она шла, опираясь на руки служанок, какой-то странной походкой, словно была на ходулях.
   - Изис, посмотри туда. - Рэй кивнул в сторону женщины с длинным шлейфом. - Что прибыльно для нее, то выгодно и господину Шухо. - Он перешел на западно-эстэррский, который тут мало кто понимал. - Илона облагает своих проституток очень высоким налогом. А господин Шухо берет примерно четверть их дохода. Огромная прибыль, не находите?
   Мадлен зашипела от гнева:
   - Она знает?
   - Его супруга-то? Разумеется, она не расспрашивает. Ей просто нравится, когда Шухо покупает ей новое платье. Давайте помолимся, чтобы она была не слишком потрясена.
   Изис приподняла голову.
   - Надеюсь, она тогда будет раскаиваться, как я теперь.
   - Проклятие! Чтобы моя плодотворная беседа с Шухо стала еще короче? - прошипел Рэй.
   Эльф дотронулся до пустых ножен, и Кир с Зигом мигом оказались за спиной у хозяина. Взяв Мадлен за руку, он направился через площадь, кивнув страже и получив ответ. Девушка не поняла, то ли стражники знали его, то ли просто внимательно следили за незнакомцем.
   Когда эльф остановился перед столом менялы и вручил Киру опечатанный документ, Мадлен непроизвольно сжала его руку. Она стала опасаться, что интерес стражи был не праздным любопытством. Но банкир, дородный орк в красивой меховой шапке, прочтя документ, взглянул на Кобэррэ и низко поклонился своему клиенту.
   - Добрый день, почтенный. У вас долговое обязательство от Шухо?
   Эльф раскрыл ладонь, и на ковер упал разбитый пополам шарик яшмы.
   Подняв его, банкир вытащил мешочек, вытряхнул из него коллекцию подобных камней. Ловким движением пальца он выбрал черный камень, приложил к половинке шарика и удовлетворенно кивнул. По приказу банкира помощник вынес металлический ящик, они вместе начали взвешивать мешочки и отсчитывать монеты. По мере того как росли столбики с золотом, стражники подходили все ближе, а вокруг собирались зеваки.
   Мадлен поразила выдержка эльфа. Она никогда в жизни не имела дела с монетами, даже мелкими, поэтому такое количество золота вызывало у нее беспокойство. Когда на столе оказалась выложена дюжина полных мешочков, банкир спросил:
   - Мы в расчете?
   Рэй попросил его освободить первый попавшийся мешочек и взвесить содержимое. Орк недовольно глянул на эльфа, но все же взвесил. Он знал, что будет недовес, потому потупился и пробурчал нечто в свое оправдание.
   - Моя небрежность! Прошу прощения. - Более-менее вменяемо произнес банкир. Он бросил на весы еще три монеты. - Фрэдди! Занеси в книгу с моего счета дебет в два с половиной. Мои глубочайшие извинения, господин. Примите это в виде компенсации за небрежность. Вы удовлетворены?
   Эльф бросил взгляд на его помощника, невзрачного гнома в черном колпаке. Отдернув руки от монет, тот быстро отступил. Толпа замерла в ожидании.
   - Все в порядке.
   По толпе пронесся вздох облегчения. Прежде чем ссыпать золото с подноса, Кобэррэ громко отсчитал две сотни золотом в свой кошелек. Кир начал услужливо связывать мешочки, половину из них отдал Зигу, остальное с заметным усилием положил себе на плечо.
   - Господин, вам требуется сопровождение? - поинтересовался капитан стражников, очутившийся в нужное время в нужном месте.
   - Если сможете, проводите моих людей, - небрежно бросил ему эльф. - У меня тут еще дела.
   Капитан поклонился.
   Мадлен хотела вернуться на судно вместе с деньгами и парой крепких охранников, но эльф остановил ее.
   - Давайте подышим воздухом, дорогая, - прошептал Рэй.
   От тембра его голоса у Мадлен подкосились ноги. После недель сдержанности каждое его прикосновение теперь разжигало пламя в них обоих.
   Изис обернулась, но эльф жестом велел ей идти за стражей. Постояв, она все-таки сделала несколько шагов к Мадлен.
   - Разве я не должна остаться с госпожой?
   - Не задавай лишних вопросов, - холодно произнес он. - Твои услуги не понадобятся.
   Девушка поклонилась и поспешила за уходящими прочь с мешками денег Киром с Зигом. Еще на галере она стала отнимать ребенка от груди, но Мадлен знала, что после долгого отсутствия ей не терпелось вернуться.
   - Она хотела как лучше.
   - Зато про вас я не могу так сказать, любимая, - ответил Рэй, прижимаясь бедром к ее бедру. - Если я прикажу вам не глядеть на человека в белом балахоне и серой меховой шапке у второй колонны, вы посмотрите на него, чтобы только досадить мне?
   Мадлен поняла, что уже смотрит в ту сторону.
   - Прекрасно! Больших доказательств и не требуется. - Рэй поднял руку, как бы указывая на деталь украшения одного из зданий. - Теперь вы, не поворачивая голову, справа от него увидите человека. Не кивайте.
   Она закусила губу, чтобы не сделать именно это.
   - Зеленые штаны, красные сапоги. Когда увидите его, возьмите меня за руку.
   Не поворачивая головы, она перевела взгляд направо: молодой человек в зеленых штанах и красных сапогах до колена оживленно разговаривал с банкиром, потирая одной ногой другую. Мадлен сунула руку в ладонь пирата.
   - Кто они? - тревожно прошептала она.
   - Если бы я только знал, - ответил Рэй, поднося ее руку к губам и улыбаясь любимой спутнице.
   Мадлен тут же высвободилась.
   - Я думала, там какая-то опасность.
   - Да. Именно сейчас за нами следят три ищейки де Фрога. Но скоро они будут мертвы, поэтому можете не беспокоиться. - Он с приятной улыбкой медленно вел ее через площадь, словно они были любовниками, гуляющими в саду. - Я знаю, вам это не нравится. Я даже не хотел говорить.
   - Да, совсем не нравится!
   - Как видите, я был не таким уж недобрым к Изис. Им не нужно золото.
   - А что нужно? - испуганно выдохнула Мадлен.
   - Они хотят моей смерти. Хотят иметь вас в своей власти. Они не получат ни того, ни другого. Или мы, или они, любимая.
   Мадлен тихо простонала. Ей не верилось, что она слышит такие слова, гуляя по людной улице.
   На другой стороне площади они снова свернули в темный влажный проход, который заканчивался впереди аркой света. Даже Мадлен понимала, что это прекрасное место для засады, но Рэй твердой рукой направлял ее в тоннель, где пахло тухлой рыбой и запах усиливался по мере того, как они шли вперед. Сквозь покрывало Мадлен почти ничего не видела, просто двигалась к арке. Там мелькнул чей-то силуэт, потом она услышала шаги идущего навстречу. Последовали краткие приветствия с обеих сторон. Когда незнакомец прошел мимо, Рэй остановился, повернулся к Мадлен заглянул ей в лицо и вдруг слегка толкнул ее назад. Она с удивлением поняла, что вместо стены у нее за спиной находится лестница.
   Рэй обнял ее.
   - Поцелуй, любимая, - громко сказал он.
   Неужели он хочет взять ее прямо сейчас, в этом вонючем городском проходе с затаившимися врагами? Девушке стало тошно от одной мысли об этом. Но он целовал ее, пока еще кто-то не прошел мимо, невнятно поздоровавшись. Мадлен различила в обоих концах прохода темные силуэты на фоне светлых арок.
   - Они уже идут, - прошептал ей на ухо Рэй. - Кричите погромче, когда это случится. - Он снова поцеловал ее, не давая повернуть голову. - Мужайтесь, Мадлен.
   Он сильно толкнул ее, и она почувствовала, что падает. Рэй исчез из поля зрения, когда она больно ударилась о ступеньку лестницы. Мадлен услышала топот ног, громкий треск и глухой стук, как будто сломали толстую ветку. Затем снова топот, какой-то булькающий звук... и наступила тишина.
   - Кричите же, наконец! - пробормотал рядом с ней Рэй.
   Но у Мадлен вырвался только слабый писк.
   - Воры! - завопил он и потянул к выходу. - Воры! На помошь! Грабят! - Он сжал ее руку. - Вы будете кричать?
   Мадлен пыталась. Она хотела. Она чувствовала запах свежей крови, что-то липкое и скользкое под ногами. Обо что-то споткнулась, издала вскрик. Эльф в отчаянии застонал.
   - Воры! - крикнул он. - Сюда! На помощь!
   В арки с обеих сторон перехода уже бежали люди, их возбужденные голоса эхом отдавались от стен. В темноте Мадлен грубо толкали, пока Рэй, наконец, не вывел ее из тоннеля. Казалось, все, побросав дела, устремились сюда, стараясь разглядеть, что происходит.
   - У меня срезали кошелек! - сердито кричал эльф, держа Мадлен рядом с собой. - Они хотели увести мою жену! Что у вас творится в Илоне?
   Толпа начала пятиться, освобождая дорогу тем, кто выносил тело.
   Мадлен никогда раньше не видела этого орка. Он был в простой черной одежде, руки волочились по земле, голова подпрыгивала на неровностях, редкие волосы пропитались кровью, вытекавшей из перерезанного горла. Она зажала рот ладонью, чтобы подавить тошноту.
   - Я знаю его! - воскликнул кто-то. - Его зовут Эйр.
   - Он мертв?
   - Кто убил его?
   - Это грабеж!
   - Надо их догнать! Где стража? Не дайте им скрыться!
   - Нет, они убиты! Смотрите, они убиты!
   Люди расступились. На втором теле не было крови, но и второй орк был мертв, открытые глаза безжизненно уставились в небо.
   - Это грабители? Или грабители сбежали?
   - Он говорит, его ограбили! Похитили его жену! - трезвонили кругом.
   - Не оставляйте свои прилавки! - Кто-то схватил за рукав капитана, вышедшего со стражниками из тоннеля.
   - Это не убийство. Они бродяги. Я видел, как они следили за этим господином, когда он собирал золото!
   - Они пытались увести его жену!
   - Убийство! Они убиты!
   - Это воры! Они не из Илоны!
   Кричали, что убитые -- какие-то странные горцы с граицы с Нордэрдом, или пираты с Джомджомы, на крайний случай -- бродяги из Арены. Капитан лишь пожал плечами, он и сам знал, что это чужие.
   - Ваша жена не пострадала?
   Эльф развернул Мадлен к себе и посмотрел в ее полные ужаса глаза. Ее лицо было белее пелены.
   - Ты не ранена? - заботливо спросил он.
   На подбородке у него была кровь, и Мадлен высвободилась из его объятий.
   - Ты убил их, - хрипло произнесла она. - Убил обоих.
   Рэй как бы в смущении пожал плечами.
   - Слава Единому, но похоже, что так.
   - У вас не было помощников, господин? - недоверчиво спросил капитан.
   - Своих помощников я отослал назад с деньгами в сопровождении ваших людей, капитан.
   Тот нахмурился и протянул ему длинный окровавленный кинжал.
   - Ваш?
   - Нет. У меня нет разрешения. Я оставил свое оружие на таможне сегодня утром. - Эльф сердито посмотрел на тела. - Если бы я не вырвал его у этого человека, он бы сейчас торчал в моем сердце, а моя жена... одним богам известно, где бы и с кем она теперь была.
   Рэй снова притянул к себе. Почувствовав, как его пальцы больно сжали ей горло, Мадлен хотела вырваться, но перед глазами у нее все поплыло, и наступила темнота.
   - Госпожа, вы плохо себя чувствуете? - Откуда-то издалека донесся голос эльфа. Он склонился над ней, поддерживая ее голову. - Отойдите! - крикнул он зевакам. - Назад!
   С помощью множества рук Мадлен села, попыталась глубоко вздохнуть, понять, где находится.
   - Отнесите ее к храму! - приказал капитан.
   - Нет, я заберу ее на свою галеру. Она полумертвая от страха. Проводите нас, не выпускайте меня из виду. Я позабочусь о ней, а потом вернусь с вами и дам показания.
   - Хорошо. У кого кошелек господина? Пересчитайте монеты. Сколько там должно быть, господин?
   - Двести, - хором ответили несколько человек.
   - Двести, - сухо подтвердил Рэй, поражаясь проницательности толпы. - Передайте их храму в благодарность за наше избавление и спасение моей души.
  
   Мадлен потирала горло, все еще стараясь осознать произошедшее. Шея болела, на ней остались синяки от его пальцев. Она лежала в душной каюте, Изис накладывала ей мокрые компрессы. Мадлен тут же снимала их, а котёнок моментально подхватывал и энергично трепал. Капли душистой воды из прекраснейших розовых цветов разлетались по всей каюте, отчего ребенок Изис смеялся и прыгал в своих пеленках. У входа стоял обеспокоенный Ричи, придерживая отодвинутую занавеску.
   - Я здоровее некуда, - в десятый раз хрипло повторила Мадлен, пока служанка отрывала новый кусок полотна.
   - Да, ваша светлость, - ответила Изис, опуская лоскут в чашку.
   Мадлен казалось, что даже пахучее розовое масло не в состоянии перебить запах скотобойни, который преследовал ее до сих пор.
   - Он порождение Злого Бога на земле, - сказала она.
   - Да, ваша светлость, - ответила служанка, меняя компресс. Она и не думала говорить иначе.
   - Я не могу так жить. Я отказываюсь. Убейте меня.
   - Помилуйте, госпожа. - Служанка забрала у нее компресс раньше, чем котёнок успел его подхватить и упорхать на палубу, чтобы найти себе другое занятие.
   - Изис! Он убил тех двух орков. В темноте. Он даже не мог их рассмотреть!
   - Я очень рада, ваша светлость.
   - Они животные? Свиньи на бойне? У них нет семей?
   - Они не честные граждане Эстэрры, госпожа. Это смертники де Фрога.
   Тут Ричи шагнул назад и отпустил занавеску. В его глазах читался ужас и неподдельный страх.
   - Но... в темноте. Двоих. И без оружия.
   - Лежите, госпожа. Прошу вас.
   - Он не раз говорил мне, что был убийцей, - сказала Мадлен, закрывая глаза.
   - Господин очень ловок. Зиг думает, что он может убить кого угодно, госпожа, как бы хорошо их не охраняли.
   - Боги! - прошептала Мадлен.
   Когда в тоннеле она жаждала его прикосновений, мечтала о поцелуях, он тем временем обдумывал, как перерезать горло двум оркам. Потом едва не задушил ее, она чуть не потеряла сознание перед толпой людей, и никто даже не заметил этого.
   - Он воплощение Злого Бога на земле. Он будто всех околдовал! - воскликнула Мадлен. - Он способен убедить целый город в том, что убил тех двоих, потому что они пытались нас ограбить.
   - Думаю так, ваша светлость.
   - А что бы они сделали с обыкновенным убийцей?
   - Повесили бы.
   - Повесили, обезглавили, утопили, четвертовали, - перечислила Мадлен, и служанка тихо вскрикнула.
   Глядя в потолок, Мадлен вспомнила длинный окровавленный нож и почувствовала отвращение.
   - Не бойся. - Изис села, ополоснула руки в чаше и раздраженно прибавила: - Они его не казнят. Просто не смогут. Им не по силам убить эльфийского лорда. Пускай даже падшего.
   Он вернулся ночью. Мадлен сидела на корме галеры, следя за огромной полной луной, которая всходила над куполами храма и отражалась в воде. Она не слышала, как Рэй поднялся на борт, слышала только приветствие Кира и тихий плеск весла отплывавшей арры.
   Потом она увидела его силуэт, бесшумно приближающийся к каюте. Эльф остановился перед ней, и Мадлен выдохнула. У нее было ощущение, что она долго не хотела дышать.
   - Третий смертник де Фрога уже не доставит нам беспокойства, - прошептал он.
   - Вы его тоже убили? Какое утешение.
   - Бедняга утонул. Без моей помощи.
   Мадлен сжала руки на коленях.
   - Они приняли ваши показания? - спросила она, помолчав.
   - Большей частью. Они так и не смогли поверить, что у меня не было оружия. Совет сорока проголосовал за то, чтобы ради предосторожности выслать меня из Илоны на месяц. Но у меня есть целый день.
   - Хватит времени, чтобы утопить еще парочку смертников де Фрога.
   Рэй облокотился на поручень рядом с ней.
   - Больше пока некого топить. А вы, Мадлен, хорошо вели себя.
   - Большое спасибо. Я рада, что мое поведение вас удовлетворило.
   - Вы даже и не закричали.
   - Я не кричу. Только падаю в обморок, когда меня душат.
   - Сожалею об этом. И прошу прощения.
   - Зачем? Я всегда к вашим услугам, если вам захочется кого-нибудь отравить или задушить, разве не так?
   - Я больше такого не сделаю. Клянусь.
   - О, теперь я могу спокойно заснуть.
   - Вы сердитесь? - Рэй погладил ее по щеке. - Моя ведьма.
   - Не называйте меня так.
   - Волчица.
   - Злой Бог! - прошипела Мадлен.
   - Отлученный даже от собственной обители, - добавил он. - Если только две сотни золотых не облегчат мою участь.
   В каюте заплакал ребенок Изис, но быстро успокоился под ласковые уговоры матери.
   - Нам пора отправляться, - сказал Рэй. - Эта галера с рассветом поплывет на восток, по морю, с Зигом и остальными. А мы под покровом темноты двинемся на север, в горы. Вы умеете ездить верхом?
   - Да, - сорвалось у Мадлен с губ.
   Оба долго молчали.
   - Вы меня боитесь? - наконец прошептал он.
   Мадлен встала, запахнула плащ и ушла.
  
   Она никогда не испытывала любви к жрецам, к поучающим всех настоятелям и толстым, одетым в дорогие балахоны, мужикам, которые постоянно съезжались на обед в Бэллатэрру, чтобы отведать баранины. А после вкусной трапезы начинали проповедовать свои унылые взгляды на жизнь за Краем, объяснять, как жил Единый до начала времен в Инселерде, и настаивали на том, чтобы все обедавшие за столом вели ту же скучную безгреховную жизнь и просили помощи у Единого во всех делах. Жрецы -- советники, но их рекомендации зачастую склоняли ко сну, нежели к жизненной борьбе. Оно и ясно, шутила Мадлен в детстве: чем меньше активности, действий, приключений в жизни, тем меньше возможности совершить грех, достойный вечных мытарств в обители Злого Бога. А теперь, когда она не могла вернуться ни домой, ни к леди Меринде, ни к лорду Улю или любимому всем сердцем Тэдору, кроме храма, ей некуда было обратиться. Скучная жизнь, о которой вещали жрецы во время зимних ужинов в Бэллатэрре, сейчас была чуть ли не вожделенной мечтой Мадлен.
   Алые черепичные крыши и яркие разноцветные стены сказочной купеческой Илоны остались далеко позади за густыми сосновыми лесами. Человек Шухо вел лодку против течения вдоль заросшего берега, где, казалось, рос один тростник да вылетала оттуда птица, изредка подающая сонный крик. Раз эльф выбрал сухопутное путешествие, значит, они наверняка остановятся в каком-нибудь храме... хотя вряд ли отлученному от всех богов дадут пристанище в священном месте. Но где-то, и уже скоро, она все-таки найдет жреца, расскажет ему, что была похищена, и отдаст себя на милость храма любого бога. Она согласится на затворническую жизнь, станет послушницей Единого, никогда не выйдет замуж, и всю оставшуюся жизнь станет молить бога о прощении за все то, чего она наворотила во время путешествия с Рэем Кобэррэ. Последнему поступки Мадлен, несомненно, не казались греховными. Куда ей до этого убийцы, который слишком легко убивал неугодных без колебаний и сожаления.
   Она не может жить с этим человеком. Ложь и насилие, яды и убийства, брошенные на острове дети... Сейчас ее убийца-покровитель уходил прочь, сжигая мосты, и не оборачивался, чтобы бросить последний взгляд на пепелище. Он лгал так, будто слова ему в уста вкладывал Злой Бог собственной персоной. Но часть ее существа, безнравственная и отвратительная, тянулась к нему. Она чувствовала, что была одурманена, как Изис и все остальные. Она должна уйти, пока не поздно. Пока она не стала слугой этого воплощения Злого Бога.
   Лодочник причалил к низкому берегу, и Рэй спрыгнул на мокрую землю. Мадлен осторожно сошла вслед за ним, вода залила ее кожаные сапоги.
   Дожидавшийся конюх сразу подвел к ним жеребца и верховую лошадь с белой звездочкой на лбу. Мадлен ощутила знакомый с детства запах конюшни.
   Обхватив себя руками, она быстро отвернулась, чтобы скрыть свои мысли и приятные воспоминания. Эльфу не составило бы труда проникнуть в них и украсть самое сокровенное, что было у нее в душе. Найти храм, найти жреца, сбежать - это, казалось, было написано горящими буквами на ее лице. Эльф стоял рядом, пока молчаливый конюх приторачивал седельные сумки, и она чувствовала его пристальный взгляд.
   Он спрашивал, умеет ли она ездить верхом. Разумеется. В Бэллатэрре она делала это постоянно, скакала и на неприрученных жеребцах, и на полуобъезженных племенных лошадях господина Пунта. Еще не было ни одной лошади, которая бы не подчинилась Мадлен.
   Конюх стоял, держа повод верховой лошади. Эльф ухватился за седло жеребца и без промедления вставил ногу в стремя. Конь напрягся, подняв голову.
   Мадлен замерла, прислушиваясь к неуверенному стуку копыт, говорящему о том, что жеребец готов и постоять, но при малейшей возможности будет счастлив помчаться стрелой. Конь повернулся, начал кружить, удары копыт стали быстрее, нетерпеливее. Кобэррэ, гроза Западных морей, скакал на одной ноге, ухватившись за повод. Жеребец шагнул в сторону, вскинул голову и встал на дыбы.
   Конюх слишком поздно метнулся вперед. Только быстрая реакция удержала неуклюжего эльфа от падения, он успел освободиться от стремени, приземлившись на одну ногу и столкнувшись с Мадлен.
   - Проклятый Шухо, - буркнул он. - Проще взобраться на какую-нибудь из его шлюх.
   Мадлен закусила губу. Ну да, чего было ожидать от эльфа-пирата, как ни этого. Она ни капли не удивилась, что он мог менять шлюх орка Шухо с завидным постоянством. Только что-то ныло в сердце, не давало покоя душе, когда Рэй так спокойно говорил о развязных девицах.
   - Я немного понимаю в лошадях, - сказала она, отбросив все мысли про шлюх. - Думаю, вы его беспокоите.
   - Правда? - сухо осведомился эльф, беспомощно глядя на нее. - Тогда наши чувства взаимны. Он беспокоит меня.
   - Возможно... - Мадлен помедлила, не желая выглядеть слишком самоуверенной, но этот Рэй, беспомощный перед юным жеребцом, казался ей таким близким, что она с трудом могла сдерживать чувства и выглядеть беспрестрастной, не показывать свое желание искренне помочь ему. - Я могу попытаться. Если конюх подержит его, пока я сяду.
   - Чтобы сломать себе шею, госпожа? Почему я должен вам это позволить?
   - Вы боитесь его. - Не говорить же эльфу, что он совершенно не умеет ездить верхом, хотя это прекрасно видно. - Конь это чувствует. Вряд ли со мной он будет непослушным.
   Рэй молча смотрел на жеребца.
   - Вы не привели еще одного? - спросил он конюха.
   - Нет, господин, - с беспокойством ответил тот. - Меня не просили привести еще. Только двух хороших лошадей, спокойных и быстрых. Для господина и его супруги. Так мне было сказано.
   - Ну да, заметили уже, какой он спокойный! - фыркнул Кобэрре, глядя на жеребца.
   Жеребец в свое время с презрением смотрел на эльфа, явно негодуя по поводу предстоящего путешествия и придумывая мерзкий план мести неумелому наезднику.
   - Он не часто упрямится, господин, - пробормотал конюх. - Только когда...
   - Сколько нужно времени, чтобы привести другого? - Не дав конюху договорить, поинтересовался эльф.
   - Если поспешить... я могу вернуться к утру, господин.
   Рэй с отвращением поморщился. Мадлен пожала плечами.
   - Давайте обождем, когда приведут более спокойного, если вашу гордость слишком задевает, что я могу лучше управиться с лошадью.
   - Я не сомневаюсь, что вы лучше ездите верхом. Как и любой другой. Будь проклят этот прыщавый Шухо. Нельзя ждать до рассвета. Но если эта злая тварь причинит вам вред, я достану треклятого орка даже в обители Злого Бога!
   Мадлен могла бы вскочить в седло прямо с земли, но позволила конюху помочь ей. Жеребец застыл, дожидаясь какого-нибудь повода ослушаться. Не дождавшись, он тяжело вздохнул и опустил голову. Наездница, в отличие от наездника, была куда спокойнее и грамотнее. И не причиняла ему той боли, что ему приходилось терпеть от эльфа.
   Верховая лошадь терпеливо стояла, пока Рэй устраивался в седле. При свете полной луны Мадлен видела, как лошадь начала грызть удила. Наверное, эльф бессмысленно дернул поводья, но животное с трудом снесло эту оплошность. В общем, для новичка посадка была вполне удачной. Мадлен надеялась, что лошадь окажется послушной, невзирая на быстроту, о которой говорил конюх.
   - Эта тропа приведет вас в земли Милагро, господин. Неподалеку от города дорога пойдет вдоль берега, - напомнил эльфу конюх.
   Удила слегка звякнули, когда Рэй тряхнул поводьями, и лошадь степенной рысью поскакала по единственной тропинке, видимой в темноте. Жеребец Мадлен охотно последовал за матерью. Она понятия не имела, где они находятся и куда держат путь. Она видела серебристую ленту реки среди равнин и бесформенные силуэты растений вдоль тропы. Иногда ей казалось, что она различает хижину или плотину, даже башни отдаленного города, однако не была в этом уверена. Местность выглядела необитаемой, отданной только воде, соснам и ночному ветру.
   При лунном свете Мадлен увидела клочок белой шерсти, прилипшей к перчатке. Котёнок жалобно мяукал, стараясь перепрыгнуть через поручень, когда их лодка отплывала от галеры. Мадлен даже не сумела как следует с ним попрощаться. Ни с Изис, ни с Ричи, ни с остальными. Просто не осмелилась. Рэй не любил эмоциональных проводов.
   Скатав из клочка шарик, она засунула его в перчатку. На глаза навернулись слезы, но, прежде чем моргнуть, Мадлен заметила вдали отчетливый силуэт башни.
   Тропа расширилась до проселочной дороги: едва заметные колеи между тростниковых зарослей. Впереди спокойно вышагивала лошадь эльфа. Она была настоящим иноходцем, красивое животное с ровным аллюром, на котором мог удержаться даже столь никудышный наездник, как Кобэррэ. Такую лошадь господин Пунт не постыдился бы предложить бабушке Меринде для путешествия.
   Мадлен не собиралась ехать шагом и, осознав это, подтянулась. В ответ жеребец тут же вскинул голову. Она издала притворный вскрик, ударила пятками в его бока и одновременно натянула поводья. Жеребец протестующе затанцевал. Мысленно попросив у него прощения, Мадлен снова и снова повторяла свой трюк, пока он не повернулся и не встал на дыбы. Но она продолжала подгонять его, когда передние копыта ударили в землю. Конь гневно заржал. Почувствовав, что он поднял круп, чтобы сбросить ее, Мадлен откинулась назад. Она проделала это дважды, затем посмотрела на дорогу и, увидев стоящую перед ней лошадь эльфа, наконец отпустила поводья.
   Когда жеребец рванулся вперед, она сумела издать подобие испуганного крика. Он снова встал на дыбы, постарался лягнуть мешавшую лошадь, но та бросилась в сторону, и он начал долгожданный бег.
   Его тело мощно двигалось в знакомом ритме, копыта гулко стучали по теперь уже твердой земле, шаги удлинились, когда жеребец перешел в настоящий галоп.
   Обхватив руками мускулистую шею, Мадлен позволила ему нести ее в ночь. Она вдруг почувствовала себя свободной, ей показалось, что она может скакать так вечно, что жеребец - волшебное животное, способное пролететь над горами и морями, чтобы отнести ее домой.
   Как только у нее родилась эта своевольная мысль, жеребец изменил своей неистовый галоп и теперь несся вихрем, распластав тело в воздухе. Мадлен слышала позади стук копыт, это мчалась верховая лошадь. Поразительно быстро для иноходца с неумелым всадником. В миг виноватой радости она подумала, что эльф, должно быть, упал, когда жеребец пронесся мимо них, и теперь освободившийся иноходец догоняет их.
   Он приближался с невероятной скоростью. Мадлен не стала оглядываться, боясь, что увидит лошадь без всадника, но в следующий момент с тревогой осознала ошибку.
   Лошадь преследовала их, словно конь из обители Злого Бога, лунный свет мерцал на ее белой звездочке. Приняв вызов, жеребец удвоил свои усилия, ветер рвал капюшон плаща с головы Мадлен, ветки проносившихся мимо кустов, хлестали ее по ногам. И она чувствовала это даже через плотные кожаные штаны. Она понимала, что лошадью кто-то управляет, только не могла поверить, что это эльф, который даже не знает, как устроиться в седле и не сделать коню больно.
   Он маг. Лишь благодаря колдовству легкий иноходец догоняет их, невзирая на все усилия жеребца. В приступе неожиданного страха Мадлен заставила его прибавить скорость, но лошадь не уступала. Краем глаза она увидела, что эльф уже почти рядом с ней. Поводья свободно висели, а наездник одной рукой вцепился в гриву и, полусвесившись с седла под невероятным углом, старался дотянуться до нее.
   - Не делай этого! - закричала Мадлен, поняв, что он хочет схватить ее поводья.
   Он не представлял, чем это грозит. Они мчались рядом по неровной дороге. Верховую лошадь ничто не остановит, жизнь для нее - состязание в скорости, она должна быть впереди, а жеребец с головой ушел в соперничество. Оба теперь были неуправляемы, малейшее препятствие, неверный шаг собьет их с ног. Уткнувшись лицом в гриву, Мадлен молилась, чтобы они видели на такой скорости дорогу. Когда эльф снова потянулся за ее поводьями, она ударила его по руке.
   - Сумасшедший! - крикнула она.
   Но Рэй схватил ее за локоть и потерял равновесие.
   - Отпусти!
   Мадлен всем телом откинулась в другую сторону, и жеребец столкнулся с лошадью. Она почти вывалилась из седла, когда почувствовала тяжелый удар и отдачу.
   Лошадь свернула с дороги и сделала прыжок, взяв барьер из черных камышей.
   Секунду Рэй еще держался в седле. Мадлен видела дугу лошадиной шеи, видела эльфа, обеими руками ухватившегося за гриву, потом животное приземлилось и сбросило всадника.
   Он исчез, остался позади до того, как она смогла осознать, что произошло. Освободившись от неуклюжего веса на спине, лошадь помчалась вперед, но по обычной для всех лошадей манере, кажется, быстро поняла, что хочет остаться с жеребцом вместо того, чтобы нестись мимо.
   Мадлен чувствовала усталость коня и потому не возражала, когда оба перешли на рысь. Она взяла поводья лошади, та с готовностью остановилась. Она вновь превратилась в простое, спокойное животное, мирно щипавшее траву, позабыв уже безумную скачку. Ни следа волшебства или намека на поразительную скорость. Хотя жеребец был утомлен, лошадь, казалось, только слегка вспотела.
   Мадлен оглянулась. Дорога была пуста. Внезапно ее охватила дрожь, она вцепилась в луку седла и опустила голову, пытаясь справиться с запоздалым приступом дурноты. Без сомнения, эльф ранен, если не убит. Если, конечно, эльфа можно с легкостью уничтожить. Она не испытывала к нему сочувствия. Она хотела бежать от него. Вдали уже видна башня храма, там ее ждет свобода, до убежища рукой подать. Так чего она ждет? Почему оглядывается и выискивает в ночной тьме его силуэт.
   - Проклятие! Что ты со мной сделал? - простонала она и медленно повела коней назад.
   Мадлен нашла его в зарослях тростника, песок вокруг него был истоптан копытами. Он лежал у самой дороги, опершись локтем о землю. Казалось, эльф не заметил, что она рядом. Он заставил себя подняться, но покачнулся и упал на колени. Голова бессильно склонилась к земле.
   Она по собственному опыту знала, что бывает после тяжелого падения: воздух словно выбит из легких, в горле волна тошноты.
   - Не пытайтесь встать, - сухо сказала она.
   Рэй поднял голову, увидел ее и снова уперся руками в песок. У него из носа шла кровь, он жадно ловил ртом воздух.
   - Вы... не... ранены? - спросил он между вдохами.
   - Я - нет. А вы?
   Эльф не ответил. Глупо было спрашивать. Всё и так видно. Мадлен ждала. Немного погодя он сел на корточки, приложил руку к виску.
   - Не искусен я... с лошадьми.
   - Поистине! Вы чуть не убили нас обоих, - процедила Мадлен.
   Он взглянул на нее, искоса, снизу, как бы в попытке сосредоточить внимание. Хотел встать... и не смог, упал на одно колено.
   - Лежите. Думаю, вы сильно ударились головой.
   - Да. - Рэй снова поднялся.
   Бросив поводья, Мадлен подошла к нему.
   - Лежите спокойно, глупец.
   Она сняла плащ и сделала из него подушку.
   Рэй, качаясь, шагнул к лошади, взял поводья, уткнулся лицом в гриву. Потом он медленно опустился на землю.
   Мадлен отвела лошадь в сторону, где та начала с удовольствием щипать траву. Эльф не видел, как она делала подушку, но очнулся, когда она подложила ее под голову.
   - Чего вы добивались? - гневно спросила она. - Вы думали, что сможете меня остановить?
   - Спасти вас, - пробормотал он.
   - Спасти? Спасти меня! От чего?
   - Понес... - сквозь зубы сказал он. - Подлое... отвратительное животное.
   - Он не понес меня.
   - Не понес?
   Такого смиренного тона у него Мадлен никогда прежде не слышала.
   - Нет!
   Что-то пробормотав, он закрыл глаза. Эльф настаивал, чтобы они ехали дальше, и не желал слушать никаких советов. Только неимоверным усилием воли он заставил себя взобраться на терпеливую лошадь, хотя его тело явно предпочитало твердую землю. Мадлен сомневалась, что кто-нибудь другой, вообще, был бы на это способен.
   Занимался рассвет, серебристая дымка застилала горизонт и храмовую башню. Мадлен шагом вела лошадь по берегу канала, поскольку Рэй слишком неуверенно держался в седле. Но медленная езда возмущала его, и он бормотал проклятия на эстэррском, нордэрдском и, самое ужасное, на неблагозвучном джомджомском. Последние, особенно изощренные словечки и далеко не цензурные, девушка до сих пор и не слышала. Часто эльф ронял голову на шею лошади, потом опять вскидывал и оглядывался, словно не понимал, где находится. Однажды вдруг спросил ее, почему они едут верхом.
   Мадлен знала, что хлеб, деньги и бумаги он положил в седельные сумки жеребца, и уже обыскала их. Можно было оставить его. Башня ясно проступала сквозь утренний туман, но сейчас она увидела, что это не храм, а лишь маленькое строение со сломанной ветряной мельницей наверху. Соляные пруды блестели под восходящим солнцем. Напряжение и бессонная ночь, видимо, притупили ее способность соображать. Она хотела найти храм или большую деревню, где были бы жрецы. И что дальше? Заявить, что она похищена человеком, который едва мог поднять голову и членораздельно говорить? Теперь это выглядело бы довольно странным заявлением.
   Она должна оставить его.
   - Давайте отдохнем здесь.
   - Нет, - ответил эльф, держась за гриву. - Нет. Мы едем дальше.
   - Но вы не можете ехать.
   - Могу.
   - Тогда поезжайте, а я должна отдохнуть.
   Мадлен повела жеребца сквозь разросшиеся кусты к мельнице. В широких корзинах выросли белые замки соли, похожие на игрушечные крепости, разбросанные по грязи. В желобе струился тонкий ручеек, деревянная калитка солеварни блестела от кристалликов. Мадлен пнула ногой перевернутое корыто, лежавшее у желоба.
   - Мы не можем задерживаться, - с трудом прохрипел эльф. - Мы должны прибыть на встречу.
   Но если он должен с кем-то встретиться, ей надо побыстрее оставить его и найти себе убежище до того, как это произойдет.
   - Свидание? Когда? - спросила она.
   - А Шухо разве вам не говорил? - Эльф огляделся и сдвинул брови. - Мы у лагуны.
   - Мне он ничего не говорил.
   - Но вы же нас привели сюда, - настойчиво произнес Рэй.
   - Нет, это вы привели нас. Когда должна быть встреча? Где?
   Эльф уставился на нее и вдруг засмеялся.
   - Не могу вспомнить когда. - Он удивленно покачал головой. - И не знаю где!
   Он посмотрел вокруг, будто ответ находился в зарослях тростника или на туманном горизонте.
   - Мы берем вино... он должен это устроить... - Эльф застонал. - Я ничего больше не помню.
   - Наверное, от удара головой об землю, - вложив в эти слова кучу поддельной жалости, сказала Мадлен. - У вас сотрясение мозга.
   - Проклятие, моя голова сейчас расколется. - Он прикрыл рукой глаза, осторожно скользнул пальцами по окровавленному лицу. - Проклятье! Я упал? С этого мерзкого животного?
   - Да. И снова упадете, если не получите своевременную помощь.
   - Я не помню. - Он сделал глубокий вдох. - Но это не важно. Я могу ехать.
   Открыв седельную сумку, Мадлен достала ломоть хлеба, флягу и села на перевернутое корыто. Почему она до сих пор медлит? Конечно, она же околдованная дура. А он даже с заплывшим глазом выглядит как добродетель богов, явившаяся на землю.
   - Куда ехать? - спросила она.
   Еды в сумках достаточно, следовательно, ехать им не меньше дня, поняла девушка. Но предпочла умолчать об этом.
   Рэй сполз с лошади, подержался за нее, чтобы обрести равновесие, потом, стянув перчатки, развязал седельные сумки. Внимательно прочитав каждый документ, он подошел к жеребцу, проделал то же самое с другими бумагами, выругался и тяжело опустился на землю.
   - Ничего полезного. Да я никогда такое не записываю.
   Мадлен поднялась, отвязала от седельной луки путы и нагнулась, чтобы стреножить лошадь.
   - Нет. Мы не можем тут долго оставаться.
   - Если вы не знаете, куда ехать, пусть лошади отдохнут и поедят.
   Мадлен сняла с животных седла и отпустила их пастись.
   - Вы кое-что понимаете в лошадях, - похвалил ее эльф.
   - Во всяком случае, больше вас, - огрызнулась она.
   Сев на корыто, Мадлен отломила кусок хлеба. На эльфа она не смотрела. Вдруг он вспомнит или поймет, что она хотела сбежать.
   - Кажется довольно послушной. Неужели она скинула меня, гнусное животное?
   - Полагаю, да. Я не видела.
   - Вы не умеете лгать, моя дорогая. Что произошло на самом деле?
   - Жеребец понес меня. Вы помчались следом и упали, когда хотели нас остановить. - Она решила соврать, ведь эльф все равно, ничего не помнит.
   - Правда? - недоверчиво спросил он.
   Мадлен съела кусок черствого хлеба, остальное предложила ему. Сидя так близко к ней, Рэй вовсе не казался посланцем Злого Бога, каким он, по ее мнению, являлся. Он выглядел совершенно обычным жителем Эстэрры, грязным, в синяках, с затуманенными глазами, евшим вместе с ней простой хлеб. Он прикоснулся к лицу и, слегка хмурясь от боли, ощупал синяк под глазом и опухший висок. Она почувствовала, что ее душа снова попала в его сети.
   - Мы должны вернуться в Илону, - констатировал он.
   - Не получится, вас оттуда выслали. - Мадлен вдруг испугалась, что по глупости, дерзости и безрассудству он вполне может это сделать.
   - Правда? Как это меня могли выслать из Илоны?
   - На тридцать дней.
   - Проклятье! Неужто Злой Бог постарался? - Прошипел он. - Что я натворил?
   - Убили двух человек. Или трех.
   Подумав, он кивнул.
   - А, гули де Фрога, я полагаю. Должно быть, я хорошо себя проявил. Значит, всего на тридцать дней? Какой позор. Жаль, что не повесили.
   - Да уж, - горько ответила Мадлен, бросив на него гневный взгляд. Он перестал жевать.
   - А вы были бы рады?
   - Не знаю. - Промямлили она, а потом, немного погодя, добавила. - Я уже не знаю, кто я.
   Ветряная мельница заскрипела, крылья повернулись от порыва ветра. Даже сквозь одежду Мадлен чувствовала тепло его тела.
   - Это не лошадь понесла, верно? - тихо спросил эльф, хитро посмотрев на нее. - Вы просто хотели сбежать от меня.
   - А что мне оставалось делать? - обратилась Мадлен к небу и утренним облакам. - Я не могу оставаться с вами.
   - И куда же вы собрались? К жрецу? Или, может, обезумели до того, чтобы отправиться прямиком к дознавателям? - Он встал, отошел, шатаясь, в сторону и повернулся к ней спиной. - Почему вы не обратились к Шухо?
   К этому мерзкому продажному орку? К другу Кобэррэ? Он в своем уме? Да и тогда она была слишком занята их откровенной игрой, тем, как он смотрел на нее, представляла их вдвоем в темноте подземелья.
   - Мэд, - прервал он затянувшееся молчание. - Я не могу быть другим. Я не хотел бы увидеть обитель Злого Бога раньше, чем мне положено.
   - Как вы можете столь беспечно говорить про его обитель?
   - Потому что боюсь этого места, боюсь всего, что находится за Краем. - Эльф стоял, широко расставив ноги, чтобы не упасть. - Я знаю, это моя судьба. Во всем Инселерде не хватит ни золота, ни милосердия, чтобы заплатить за то, что я сделал и еще сделаю в этой жизни. Но если я смогу найти место в этом мире, если сделаю его своим домом, если смогу защитить от всех опасностей и врагов, если оставлю после себя дитя собственной крови... Даже оказавшись в обители Злого Бога, я буду знать, что это у меня есть. - Рэй пожал плечами. - Возможно, он бы не стал таким, как я. Он мог вырасти хорошим человеком. А после смерти мог бы даже попасть в более приятное место, нежели данная обитель.
   Тень горькой улыбки скользнула по его разбитому лицу и тут же исчезла.
   - Разве жрецы не говорят, что в священные поля может попасть любой, кто раскается и понесет наказание? - спросила Мадлен.
   Он снова пожал плечами, рассматривая соляные пруды.
   - Несомненно. - Рэй потянулся за седлом. - Я не придаю значения их словам. В эту минуту они говорят одно, а спустя час - другое. Они говорят то, что им выгодно. Надо ехать, мне не нравится это место.
   Он хотел поднять седло, но покачнулся. Тогда Мадлен взялась за другую сторону, и они вместе донесли его до башни. Рэй остановился на пороге, прислонившись к дверному косяку.
   - Вы правы, - вздохнул он. - Я не готов ехать.
   - Отдохните здесь, - сказала Мадлен, кладя седло так, чтобы оно служило ему подушкой. - Я сейчас принесу второе и привяжу лошадей.
   Когда она хотела пройти мимо, Рэй прикоснулся к ее плечу.
   - Ведьма, - сказал он с полусонной, рассеянной улыбкой. - Вы правда останетесь со мной?
   Мадлен вздохнула, глядя в его черные глаза. Они были почти скрыты ресницами, красивые губы вспухли с одной стороны, ободранная щека покраснела. Теперь уже не его красота пронзила ее желанием и болью.
   - Да, - не дрогнув, солгала она, - останусь.
   Жеребец не ушел далеко. Она взнуздала его и повела назад, оглядываясь через плечо на мельницу. Денег в кошельке должно хватить, чтобы купить еды, если она не сразу найдет храм. Эльфу она не оставит ничего, кроме хлеба и разбавленного вина.
   Оседлав жеребца, Мадлен затянула подпругу и неожиданно подумала, допустят ли убийцу, вора и лжеца на благодатные поля. Она бросила последний взгляд на пустой дверной проем и вскочила в седло.
   Когда она взяла поводья, то вспомнила клочок белой шерсти, оставленный на память. Мадлен аккуратно стянула перчатку, убедилась, что он там, переложила его в седельную сумку и глубоко вздохнула. Она не будет думать о крылатом котёнке, Изис, Ричи и других. Не сможет.
   Она стала натягивать перчатку и замерла. В утреннем свете блеснуло кольцо. Остановившись, Мадлен попыталась снять его. Она плюнула на руку, дергала и крутила его, всхлипывая от расстройства. Но она хотела оставить кольцо Рэю. Оно ей не принадлежало. Но оно вросло в палец. Как и говорил паршивый падший эльф -- его можно снять, только обрубив палец. А этого девушке вовсе не хотелось. Придется пока жить с кольцом.
   Возвращаться в хижину она не собиралась. Она бережно провела пальцем по гравировке на кольце, и надпись вдруг засияла и... потухнув, изменилась. Задумчиво повернув его вокруг пальца, Мадлен увидела, что выгравированные буквы на древнеэльфийском говорили ей "Это моё сердце. Береги и храни его пуще своего, любимая навеки".
   Закрыв глаза, она крепко сжала пальцами кольцо и с возгласом отчаяния уронила голову на руки.
  
   Целый день он проспал мертвым сном, положив голову на седло. Когда Мадлен вернулась в хижину, когда втащила туда упряжь жеребца, когда с грохотом перевернула тяжелую бадью, чтобы сесть, он даже не шевельнулся. Странно. Пугюще. Его раньше всегда настораживал малейший звук.
   Вечером она разволновалась не на шутку и принялась тормошить его, прикладывала к ушибленной щеке компрессы, замоченные в волшебных зельях, что она приготовила несмотря на скептическое отношение эльфа к травоведению. Пока он спит, он не противится. Пока он спит, волшебные травы медленно, но верно восстанавливают плоть. Когда он в очередной раз отказался просыпаться, она произнесла вдохновенную речь о том, как чувствует себя женщина, похищенная насильником и убийцей. Она пролила слезы досады и боли, когда снова пыталась снять кольцо, - оно было слишком маленькое, а сустав ее безымянного пальца распух. Она в недвусмысленных выражениях сообщила ему, что это его вина, если палец посинеет, и его придется отрубить. Эльф спокойно дышал, будто она, как Кир или Зиг, охраняла его сон. Будто он ей доверял. Мадлен подремала несколько часов днем, пока лошади паслись. Гули-убийцы, нанятые де Фрогом, не явились про их душу. Вообще никто не пришел. Лишь водяные птицы медленно шествовали среди тростников да пятнистая жаба прискакала к хижине. Она долго сидела в раздумье у двери, уставившись на Мадлен круглыми желтыми глазами, а потом лениво ускакала прочь.
   Девушка вынула из седельных сумок все бумаги, но это оказались короткие рекомендательные письма людям, о которых она никогда не слышала, и целая груда слов, не имеющих смысла. Единственное, что представляло для Мадлен ценность, был брачный договор с Фрэнком де Фрогом. Она мельком взглянула на него, когда подписывала, но теперь читала с особым вниманием.
   "Да будет известно, что, когда я дам согласие взять в мужья влиятельного и благородного лорда Фрэнка де Фрога и Милагро..."
   Когда она даст согласие. Там не говорилось, что она уже дала его. Она не клялась Фрэнку де Фрогу, следовательно... Из всего прочитанного ей раньше о брачных контрактах и судебных исках в документах, занудных документах, выдуманных в Централи, которые присылала для ее образования леди Меринда, следовало, что она вообще не обручена.
   Мадлен вспомнила, как бабушка беспощадно торговалась с Улем. Долгие часы споров о приданом, золоте, об этом документе, а она тем временем безучастно глядела в окно, думая о Тэдоре. Вспомнила она и как эльф смотрел на графиню Кларис и улыбался при упоминании о контракте.
   - Фортунато, - повторила Мадлен.
   Когда она назвала его по имени, ресницы у него слегка дрогнули, он повернул голову и вздохнул. Так странно было произносить его имя, она не хотела к нему привыкать. Она пыталась думать о Тэдоре снова и снова. Она любила Тэдора. А к этому падшему эльфу, к этому темному существу испытывала только греховное вожделение, а не любовь или что-нибудь подобное.
   - Форту! - резко сказала она. Эльф улыбнулся и тихо застонал. - Просыпайтесь, скоро ночь.
   Он вздрогнул, сжал кулак и поднял руку, снова разжал пальцы, сжал второй кулак и внезапно сел.
   - Боже Единый, я почти не могу двигаться.
   - Завтра будет еще хуже, - предупредила Мадлен. - Если я не перестану прикладывать целебные компрессы.
   Посмотрев на нее одним глазом, поскольку другой совершенно заплыл, он невнятно пробормотал:
   - Обнадеживающие новости. Всё-таки обложили меня своими мерзкими травами.
   Когда она протянула ему флягу с вином, он с болезненным усилием приподнялся, глотнул и потом долго смотрел в пол.
   - Сколько прошло времени, - неожиданно спросил он, - с тех пор как мы покинули Илону?
   - Неполная ночь и день, - ответила Мадлен.
   - А галера... когда отплыла?
   - Они подняли якорь сразу после нашей высадки.
   Он попробовал встать, и с третьей попытки ему это удалось.
   - Нам пора ехать. Без встречи. Нужно подумать и догадаться, о чем был уговор. Но мы обязаны добраться до Сидэ прежде, чем они туда попадут.
   Мадлен поднялась.
   - Сидэ? Где это?
   Рей бросил на нее странный взгляд и коротко засмеялся:
   - Вы не знаете? Черт побери, они вам хоть что-то рассказывали о Граничных горах?
   - Это там?
   - Ага. Высоко над долиной, у гномьих южных рудников. - Он снова поднял флягу, отпил вина. - Зиг с Изис направляются туда под видом Кобэррэ и его невесты, красивой неизвестной леди с рекомендательными письмами Шухо. - Он вытер рот. - И Френк де Фрог идет по их следу.
   - Френк де Фрог! Нет! Я думала, мы направляемся в какой-то северный замок!
   - Нет, принцесса. Мы направляемся в Милагро, - улыбнулся Рэй. - И можете быть уверены, я не собираюсь заключать вашего жениха в объятия.
   Мадлен не представляла, что они так близко к границе Милагро. Теперь, вместо того чтобы надеяться на убежище, она со страхом глядела на чернеющие под лунным светом деревни. Болота, каналы и вода не были под властью де Фрога, но они неизбежно вели к рекам и городам, богатым полям и виноградникам, к лающим собакам и дорогам с нагруженными мулами и ранними путешественниками.
   Кони ритмично шагали, без устали отсчитывая расстояние и время. Земля была ровной, дорога сухой. За целый день они только раз остановились, чтобы напоить лошадей на рыночной площади обнесенного крепостной стеной невзрачного городка и, не спешиваясь, поесть хлеба с сыром, взятых у лоточника.
   Хотя Рэй надвинул пониже испачканную шляпу, люди замечали его разбитое лицо и заплывший глаз, ему выражали соболезнования, давали советы избегать уличных драк. Эльф лишь злобно улыбался в ответ и пожимал плечами.
   Мадлен понимала его состояние. Даже она после месяцев переезда с места на место начала испытывать боль от долгих часов, проведенных в седле. Но у лошади эльфа был спокойный аллюр, она прекрасно ему подходила, всю ночь и утро до полудня шла ровным шагом, только шея и бока слегка потемнели от пота. Жеребец охотно следовал за ней. Мадлен уже собиралась попросить, чтобы они дали животным отдых, когда эльф вдруг натянул поводья и остановился посреди открытой дороги.
   Горы были уже совсем близко: серые отвесные скалы, покрытые темно-зеленым кустарником. Теперь они больше походили на холмы, ибо за ними поднимались остроконечные вершины, а громадные склоны терялись в облаках и туманной дали.
   Эльф внимательно поглядел вперед, потом обернулся, скользнул взглядом по дороге. Аккуратные виноградники были заброшены, поросли кустарником и подлеском. В бесхозных полях, где раньше косили сено, цвела сорная трава. Эльф был неприятно удивлен царящим здесь запустением. Он медленно ехал по краю дороги, глядя на землю.
   - Сюда.
   Он направил безропотное животное в брешь прогнившей изгороди.
   - Давайте остановимся, - сказала Мадлен. - Лошадям нужен отдых.
   Рэй кивнул. У подножия холма стояла деревянная хижина с тростниковой крышей, настолько покосившаяся, как будто в любую секунду готова была рухнуть. Женщина у двери, прикрыв лицо до глаз черной накидкой, молча следила за их приближением. Глаза у нее вдруг расширились от удивления, она бросила накидку и вышла на тропинку.
   - Да благословит тебя богиня гор, - сказал Рэй.
   - Господин! - прошептала она, затем, казалось, оправившись от неожиданности, поклонилась. - Хвала вам за ее доброту!
   - Значит, меня тут не ждали, - тихо сказал Рэй. - Сообщения вы не получили.
   - Нет, господин. Ничего! - Женщина смотрела на Мадлен так, словно она была призраком. Он кивнул в сторону холмов. - Передай Диало, чтобы навестил меня там.
   - Да, господин. Но храни вас Единый! Вы ранены.
   - Пройдет, - отмахнулся Рэй. - Давай быстрее.
   Торопливо поклонившись, женщина убежала по невидимой среди деревьев тропе.
   Когда они поднялись на вершину холма, перед ними вдруг открылся потрясающий вид: озеро с ослепительно блестевшей на солнце поверхностью, такое огромное, что дальний берег едва вырисовывался. Лошади спотыкались, их копыта вязли в покрытом галькой песке. Маленькие волны омывали берег, вода была чистой и прозрачной, как в Западном море, темнея к середине до синего и пурпурного цвета.
   Берег полуостровом вдавался в озеро, и на самом его краю, словно корона над водой, стоял замок с четырьмя высокими башнями. А пятая, самая мощная и красивая, парила в воздухе на фоне гор и неба.
   Но замок, увы, оказался разрушен, в зубчатых стенах были пробиты бреши, внутренний двор пуст, от башен, хоть и неповрежденных, остался только каменный остов. Необитаемое место, полностью отданное птицам и эху. Оставив стреноженных лошадей на берегу, они босиком, по колено в воде, прошли через подтопленную арку в замок. Проломленные железные ворота лежали на дне прозрачного озера, покрытые длинными лентами ярко-зеленого мха.
   Мадлен вытерла ноги о траву, которая пробилась сквозь нагретые солнцем плитки. Фрески на стенах внутреннего двора были испорчены молотками, лица изящных дам и гордо сидящих верхом эльфийских лордов почти стерты. Эльф с непроницаемым выражением, минуя главный зал и башни, повел ее по каменной лестнице вниз, к другому затвору шлюза, забитому перистым камышом и травой.
   Он дотронулся до большой свинцовой головы льва, выступающей из камня, ухватил пальцами зубы, уперся ногой в стену и с огромным усилием, так что напряглись мышцы, потянул. Львиная голова чуть отошла от стены. Эльф отпустил ее, глубоко вздохнул и повернулся к воде.
   Сначала Мадлен не заметила никаких изменений, но потом увидела, что уровень воды стал понижаться, открыв стену, которая служила преградой между озером и бассейном под арочными воротами.
   Когда вода с булькающим звуком сошла, обнаружились ступени лестницы и еще одна арка. В ней была дверь. Хотя металл почернел от времени, Мадлен тотчас узнала ее. Рельеф, знакомый ей по убежищу на острове, запомнился хорошо, как и слова, выгравированные в центре. Эльф ждал, пока она спустится на дно бассейна.
   - Помните? - спросил он.
   Мадлен надавила первую букву. Это она не могла забыть. Теперь пастуший посох, затем последняя буква. Она потянулась к медведю. Но что следовало за этим, она могла только догадаться. Когда она тронула овцу, потемневшая бронза вроде бы двинулась под ее пальцами. Но крылолет остался неподвижным.
   - Нет, - нежно сказал эльф, удержав ее руку. - Смотрите еще раз.
   Мадлен слегка покраснела от стыда, что не смогла правильно запомнить. Она внимательно наблюдала за его отлаженными действиями, повторяя про себя каждое движение. Замок щелкнул, панели разошлись, только не до конца, Рэю понадобились усилия, чтобы раздвинуть их полностью. Он сморщился от боли.
   Перед ними предстала каменная лестница в стене квадратной башни, сухая и пустая, ведущая наверх. Их шаги эхом отдавались в этом каменном полутемном колодце, свет проникал сквозь щели-бойницы на каждой лестничной площадке. Ворковали голуби, но, как ни странно, пол и ступени были чистыми. Ни одной пылинки!
   Мадлен пришлось остановиться, чтобы передохнуть. Заглянув в бойницу, расположенную на высоте человеческого роста, она увидела только часть озера внизу.
   Она не могла ошибиться. Это была крепость Найтона. Должна ею быть с таким девизом на потайной двери. Хотя стены проломлены, ворота сорваны, она не была уничтожена, просто непригодна для защиты. Мадлен читала о подобных случаях в копиях королевских распоряжений. Поступить с вражеским замком столь пренебрежительно считалось оскорблением, знаком нарочитого презрения.
   Она заставляла себя подниматься по лестнице, и, пока добралась до последнего этажа, ноги у нее дрожали. Мадлен думала, что попадет в комнату стражников или выйдет наружу, а вместо этого вдруг оказалась на маленькой неогороженной площадке, на головокружительной высоте, но с такой же бронзовой дверью: пастух, собаки, медведь, крылолет.
   Эльф выжидающе смотрел на нее. Опершись рукой о стену и тяжело дыша после крутого подъема, Мадлен стала повторять тайный узор. На этот раз она справилась. Замок издал знакомый щелчок, панели легко раздвинулись, и дверь бесшумно открылась.
   Мадлен поразил сказочный интерьер комнаты, в которой они с эльфом очутились. Громадная кровать с шелковым красно-золотым пологом величественно стояла напротив окна. Большой сундук, инкрустированный золотом служил, пожалуй, какой-то тумбой, на которую предполагалось взобраься, чтобы посмотреть наружу. В дальнем углу таилось прекрасное похожее на трон кресло, а рядом с ним стоял старый полуразваленный табурет. Он не вписывался в величественный интерьер комнаты, как не вписались бы жители Централи в размеренную жизнь Бэллатэрры. Там же в глубине располагатся и стенной шкаф. А прямо напротив кровати, у самого окна висело небольшое зеркало размером с женское лицо, оправленное в золотую раму. Мягкий ковер с бахромой манил к себе босые ноги Мадлен.
   - Погодите, - схватил ее эльф за руку. - Дайте мне сначала кое-что проверить.
   В воздухе просвистел один из его кинжалов, воткнулся в ставень и отщепил кусок дерева. Рэй вошел, посмотрел вверх, обвел рукой дверную раму. Затем медленно двинулся вокруг комнаты, держа наготове второй кинжал, будто нападающий мог выскочить из стены. Подойдя к окну, эльф вытащил из дерева кинжал.
   - Вы совершенно уверены, что галера отплыла, когда мы покинули Илону? Минуло уже полтора дня. - Мадлен кивнула. - Теперь входите. Здесь мы в безопасности. Можете пользоваться кроватью, но больше не трогайте ничего. Я вернусь, как только повидаю Джуно. Тут безопасно.
   Мадлен направилась прямо к кровати, со вздохом облегчения упала на подушки и заснула, едва успев закрыть глаза.
   Она проснулась оттого, что громко чихнула, и не сразу поняла, где находится. За полуоткрытыми ставнями было видно ярко-голубое небо, на подоконнике шуршали и ворковали голуби.
   Какое-то движение рядом с ней испугало Мадлен. Повернувшись, она увидела, как эльф тянется за кинжалом. Секунду он пристально глядел на нее, потом с тяжелым вздохом снова уткнулся в подушку.
   Хотя лицо у Рэя было уже не таким опухшим благодаря компрессам, выброшеным прочь сразу, как эльф пришел в себя, его сине-фиолетово-зеленой раскраске отдал бы должное самый взыскательный художник. На скуле и носу виднелись следы засохшей крови.
   - Ненавижу лошадей, - глухо сказал он, поняв, что именно разглядывала Мадлен.
   Сев, девушка криво улыбнулась. У нее тоже все болело.
   - Они хорошо нам послужили. Надеюсь, ваш человек позаботится о них.
   - Да, я сказал ему, что делать. - Рэй перевернулся на спину с несвойственной ему неловкостью. - С моими слугами обращаются хуже.
   - Эта верховая лошадь превосходна. Я никогда еще не видела такого замечательного иноходца.
   - Можете взять ее себе, и не стоит благодарить. Я ни за что больше не сяду на это мерзкое животное.
   От его взгляда Мадлен покраснела и быстро одернула юбку, чтобы прикрыть голые ноги.
   - Мы что, дальше не поедем? Это и есть Сидэ?
   - Нет, он еще далеко. Но когда Джуно все устроит, мы поплывем дальше по озеру. А пока обождем тут. Если я сказал Зигу то, что хотел сказать, у нас есть два дня передышки.
   - Память до сих пор не вернулась?
   Прищурившись, Рэй уставился на полог кровати, будто смотрел вдаль, затем покачал головой.
   - Это сводит меня с ума! Я помню только вино с Шухо... и все. Ничего, что было потом. Я знаю, я собирался... Теперь можно лишь молиться, что это именно то, что было устроено. Но я думал, они ждут нас здесь, а их нет.
   Мадлен соскользнула на мягкий ковер, подошла к окну и раскрыла ставни. Над вершинами гор сверкало заходящее солнце. Воздух был настолько прозрачен, что она могла различить долины и глубокие ущелья на противоположной стороне озера. Косые лучи золотого света разрезали облака.
   - Что это за место? - удивленно спросила Мадлен. - Оно ваше?
   - Задайте свой вопрос де Фрогу, - горько засмеялся эльф.
   Он сидел, откинувшись на подушки, в великолепно обставленной комнате. Такой же великолепный, как и эти апартаменты. Они явно находились в спальне богатого человека, хотя здесь во всем чувствовалась строгая, изящная простота, без намека на роскошь.
   - А это место не осквернили, - заметила Мадлен.
   - Да. Похоже, мы умеем хранить секреты. - Рэй обвел комнату равнодушным взглядом. - Никогда еще тут не был. Это одна из комнат моего отца.
   Мадлен вспомнила, что эльф-полукровка - незаконнорожденный сын, вспомнила, как он называл Диало Найтону воплощением Злого Бога на земле. Говорил, что отец пытался утопить его за ослушание. Она уже по-новому оглядела спальню и обстановку, но все здесь свидетельствовало только об утонченном вкусе, а не о грехе и зле.
   - Такого я не ожидала, - призналась Мадлен.
   - А вы представляли себе камеру пыток? Он не любил кровь на собственных руках. - Эльф неожиданно встал, подошел к зеркалу. - Вы только посмотрите на меня! - воскликнул он с хриплым смехом. - Он бы почувствовал отвращение. Я не могу вспомнить даже обычную встречу. Простите меня, господин! Имейте сострадание. Не убивайте меня во сне.
   Рэй с минуту смотрел на себя. Вечерние тени ложились на его лицо, искаженное в зеркале.
   - Не убивайте меня, - прошептал он.
   - Ваш отец мертв, - твердо произнесла Мадлен.
   - Да. - Эльф глубоко вздохнул. - Да, я привез его и похоронил в одном из храмов де Милагро. Возможно, я отведу вас туда когда-нибудь, ведьма. И вы зажжете свечу, чтобы он не проснулся.
   - Боитесь воспоминаний о мертвом человеке? Вы говорили мне, что не теряете самообладания в любых обстоятельствах.
   - Правда? Значит, я упустил из виду своего отца. - Эльф снова оглядел спальню. - Мы должны быть крайне осторожными. Тут может случиться такое, о чем даже я не знаю.
   - Утешили! Что, например?
   Он провел рукой по освещенной солнцем раме зеркала, трогая каждую завитушку.
   - Вот. - Его указательный палец остановился за рамой, и он кивнул в сторону кровати. - Смотрите.
   Мадлен услышала резкий звук и мимолетное движение из-под балдахина. Игла длиной с ее ладонь вонзилась в то место, где должен был лежать эльф. Секунду повибрировав, она упала.
   - Конечно, яд потерял свое действие, - сказал Рэй. - Но это было бы весьма болезненно.
   Мадлен закрыла лицо руками.
   - Знаете, что хуже всего? - спросила она, глядя на него из-под ладоней.
   - Моя жестокая семья? - догадался эльф. - Или моя собственная жестокость?
   - Что меня это больше не расстраивает.
   Он улыбнулся, как будто услышал нечто приятное.
   - Я все тут обезврежу. Я довольно хорошо знал отца, чтобы найти все, что здесь установлено.
   - Конечно, - ответила Мадлен.
   - Теперь закроем ставни. Мы не хотим, чтобы какой-нибудь остроглазый рыбак заметил перемены. - Он кивнул в сторону большого мешка, лежавшего на сундуке. - Там мясо, если вы голодны. А после идем купаться. Я уже не могу себя выносить. Я пропах лошадьми.
   - Здесь безопасно? - спросила Мадлен, глядя на маленькую отмель внизу.
   Под стенами замка росли не только розмариновые и лимонные деревья, но даже пальмы, что выглядело особенно странно на фоне темных гор с заснеженными вершинами. Эльф остановился, держа в руках два халата, которые взял из отцовского шкафа.
   - Вы учитесь спрашивать, - одобрительно произнес он. И, не ответив, пошел дальше по тропе вдоль берега. На ходу он сорвал три желтых лимона с нависающей ветки.
   Хотя воздух был теплым, но вода в озере казалась ледяной. Мадлен несла в полотняной сумке травы и мыло из оливкового масла, чувствуя слабый аромат, смешанный с запахом розмарина, такой же знакомый, как и сундук Ирэн, где та хранила свои сокровища из Милагро.
   Эльф вел ее мимо древних колонн, тянувшихся вдоль берега, и теперь, когда они были на дальнем краю полуострова, озеро, казалось, окружало их со всех сторон. Древние колонны и мраморная плитка образовывали просторный сводчатый бассейн, мерцающая голубая вода отбрасывала блики на светлый камень. Громадное оливковое дерево нависло над входом, искривленные ветки и серебристая листва закрывали грот со стороны озера, в скале были вырублены ступени.
   Бросив вещи на упавшую колонну, Рэй без промедления отстегнул пояс с кинжалами, положил его на плоский выступ рукоятками к воде и стянул камзол. Под ним обнаружились щитки из кожаных и металлических полос, закрепленные на предплечьях, а также еще один кинжал в ножнах с внутренней стороны.
   Пока Мадлен, стоя на последней ступеньке, с изумлением наблюдала за ним, эльф сбросил остатки одежды и, помедлив какое-то мгновение, нырнул в пурпурную глубину. Через минуту он снова появился, словно водяной бог, на поверхности, откинув голову, чтобы вытереть руками лицо и волосы. Девушка стояла, открыв рот, не спуская глаз с этого прекрасного мужского тела.
   Потом он ухватился за каменную ступеньку и повернулся к Мадлен. Синяк под глазом придавал его лицу странную асимметрию, словно на виске была нарисована маска для ритуалов.
   - Замечательно, - с удовольствием произнес он, и его голос эхом отдавался под каменным сводом. - Присоединяйтесь ко мне.
   Мадлен замерла на ступеньке, вцепившись в полотняную сумку. Ее удерживал не страх и даже не стыд. Не робость или скромность. Если бы у нее осталась хоть капля стыда, она бы ни за что не пошла с ним в такое уединенное место.
   Мадлен отвернулась, чтобы скрыть лицо и успокоиться. От необузданного желания слиться с ним, снова вступить с ним в тайное единоборство, у нее перехватило дыхание, как будто невидимый дух ударил ее в грудь и выбил весь воздух.
   Когда девушка оглянулась, эльф лежал на воде, только плечи выступали над поверхностью. Слабая отметина на плече еще была видна. Иногда он прикасался к ней и понимающе улыбался, словно это их тайный знак.
   Напоминание, что она поставила на нем свое клеймо, что он ей позволил лишить его защиты, полностью отдал себя на се милость.
   - Ведьма, - с чуть заметной усмешкой сказал он.
   У нее мелькнуло смутное воспоминание о Тэдоре. Но то уже далеко, в другой жизни. А в этой она представляла, как проведет руками по его влажным плечам. Облизнув губы, она снова повернулась к нему спиной.
   - Если боитесь, тогда не входите, - поддразнил он.
   Да, она боялась.
   Встав на колени, Мадлен зачерпнула рукой воду. На удивление она была теплой, почти горячей, словно била ключом из подземных источников. Голубой, пурпурный, синий цвета переливались серебром под ее пальцами.
   Он нырнул и поплыл под водой за камыши. Вынырнув, он сел на какой-то камень и смотрел на нее, теперь еле видимый в пару и темноте. Поскольку он был далеко, Мадлен дрожащими руками развязала тесемки рубашки. Она не понимала, страх это или желание. Не знала, что собирается делать, пока не спустила ноги в воду и не сняла рубашку.
   После этого, прихватив с собой кусок мыла, быстро окунулась в озеро. Дно было неровное, хотя и гладкое, ноги чувствовали твердый камень, вода шелком скользила по обнаженному телу.
   Мадлен мылась, живо ощущая каждое прикосновение мыла и воды, сознавая, что эльф наблюдает за ней.
   - А волосы? - спросил он.
   Они были еще завязаны, намокли всего несколько локонов, упавших на шею. Она слегка повернула голову, однако не увидела его, только почувствовала лёгкое движение за спиной.
   - Тогда распустите их, - велела она, словно эльф стал ее слугой.
   Собственная дерзость поразила Мадлен, и она затаила дыхание.
   - Как пожелаете, госпожа, - угодливо прошептал он.
   Вода тихо плеснула. Он коснулся ее волос, потом с уверенной ловкостью, как будто уже не раз делал это, распустил ленту и вынул шпильки, которые держали ее косу. Она тяжело упала девушке на шею. Бросив шпильки на сухой край бассейна, эльф начал расплетать волосы, и освобожденные пряди рассыпались по плечам.
   Он глубоко вздохнул, почти касаясь губами ее шеи, затем оттолкнулся и поплыл.
   - Нет, - приказала она. - Пока я этого не захочу.
   Он замер на расстоянии вытянутой руки.
   Мадлен сама не знала, чего хочет: чтобы он спорил или подчинился ей, кажется, и того и другого. Она стиснула зубы от гнева.
   - Скажи, чего ты хочешь, - прошептал он.
   - Ты знаешь, чего я хочу. Ведь знаешь?
   - Скажи мне.
   - Того же, что и в пещере на острове! - с ноткой паники воскликнула она. - Спаси меня, Единый.
   - Тогда давай, начинай.
   Мадлен отвернулась, чувствуя к себе отвращение.
   - Нет.
   - Я сам хочу. Я мечтал об этом с того дня, как мы отплыли с Кобэррэ.
   - Форту, - прошептала она, закрывая глаза.
   - Мне приятно слышать, как ты произносишь мое настоящее имя.
   - Что это? Магия? - чуть не плача, спросила она. - Скажи правду хоть раз.
   Эльф издал непонятный смешок, потом исчез, вынырнул у камышей и устроился там, словно одинокий дух в глубине пещеры.
   - Мэд...
   Под этим сводом она слышала его шепот так же отчетливо, как если бы он говорил ей на ухо. Мадлен нащупала ногой древнюю скамью, когда-то вырубленную для купальщиков, и присела на нее. Страсть в его голосе резала будто острым клинком. Он сдался на ее милость. Он этого хотел.
   В сгущающейся темноте она видела, что он плывет к ней: мощное движение под водой, дикий хищник из страшного леса.
   - Форту!
   - Я здесь.
   Он был рядом. Опустился перед ней на колени, вода доходила ему до груди. Мадлен наклонилась, погладила по лицу, задержавшись на раненом виске.
   - Ты не возьмешь меня так, как сделал до этого. Против моей воли. Ты понял?
   Он смотрел ей в глаза, не двигаясь, словно ее легкое прикосновение удерживало его. Она провела ногтем по синяку, ресницы у него дрогнули. Он схватил ее под водой за талию, притянул к себе.
   - Нет!
   Мадлен безжалостно вонзила ногти ему в щеку и, вырываясь, еще больше расцарапала его лицо. Эльф зашипел от боли, затем с проклятием и смехом отпустил се. Она не собиралась оставлять новые следы на том месте, которое и без того уже пострадало. Но он снова произнес ее имя хриплым от страсти голосом, и она почувствовала непреодолимое желание увидеть его таким, каким видела в тайной комнате на острове, когда он потерял самообладание. Они были сейчас противниками, кружились, оценивали друг друга...
   - Не шевелись, - тихо приказала она. - Не касайся меня.
   Он улыбнулся, почти насмешливо, однако не тронул ее, лишь смотрел, как она соскальзывает с каменной скамьи в воду. Но Мадлен не позволила своему телу коснуться его.
   - Нет. - Она предупреждающе вдавила кончики ногтей ему в щеку.
   По его телу прошла дрожь, и он закрыл глаза. Она чувствовала жесткость щетины, хотя кожа была гладкой и упругой. Скользнув за него, она откинула с его шеи мокрые волосы и прикусила зубами кожу, будто самка в период любовных игр.
   Он прорычал, тут же завел руки за спину, чтобы схватить ее, прижать к себе. Тогда она больно укусила его.
   - Не трогай меня!
   Он мог бы отбросить ее одним движением. Его кинжалы находились в пределах досягаемости. Вместо этого он широко раскинул под водой руки, сжал кулаки, но остался на месте. Мадлен захлестнуло волной наслаждения, лишая рассудка. Она завела ему руки за спину и крепко сжала их, будто связала его.
   Она целовала его плечи, чувствуя запах песка, соли и воды, смотрела на его склоненную голову, открытую шею. Это был ее кот, черный, опасный, изумительный, подвластный ее воле.
   Когда она увидела его в первый раз, он показался ей совершенным творением небес или земли. Но сейчас, раненый, стоявший на коленях, он выглядел еще прекраснее. Он тяжело дышал, словно пробежал довольно много.
   - Мэд, - произнес он, качая головой.
   Ну да, его страшит беззащитность, вспомнила Мадлен. Он мог убить ее, прежде чем она сделает очередной вдох, и все-таки она держала его в беспрекословном подчинении одними кончиками пальцев. Она целовала изгиб его шеи, нарочито медленно скользила животом по его кулакам, чувствуя где-то внизу и в груди разгорающееся пламя желания. Вода поддерживала ее, когда она присела, так что его кулаки оказались совсем близко к тому месту, которое, предупреждала Эдель, было величайшей опасностью и слабостью женщины.
   Кулак у него разжался, и тогда Мадлен поняла, что слабость победила ее сопротивление. Она целовала его плечо, шею, ухо, прикусила мочку. Ее тело начало двигаться по собственной воле, стремясь к вершине наслаждения.
   Он так внезапно освободился и поднял ее из воды, что Мадлен вскрикнула. Он целовал ее. Руки двигались по ее спине, по ягодицам, грубо прижимали ее к возбужденному мужскому телу.
   Мадлен жадно целовала его в ответ, пока он снова не упал на колени.
   - Ведьма, - прерывающимся голосом сказал он.
   В этот момент последние капли стыда покинули ее. Тогда, в подземелье, он бесцеремонно взял ее как свою наложницу. Теперь она сама готова его принять, она и без поучений Эдель знала, какую пытку устроила ему.
   Мадлен призывно улыбнулась, наслаждаясь своей умышленной неторопливостью. Он замер. Глаза его были закрыты, он тяжело и прерывисто дышал. На несколько секунд она позволила себе быть нежной, гладила его по теплой скользкой груди, а потом ее ногти больно вонзились в него.
   Он судорожно вздохнул и крепко прижался к ней, словно прося разрешения.
   - Нет, - сказала она, еще глубже вонзая ногти. - Это случится, когда я захочу. - Мадлен медленно легла на спину. - Только по моему желанию.
   Он с дьявольской улыбкой снова и снова дразнил ее, не желая подчиняться. В наказание она снова и снова кусала его, но он лишь еще крепче прижал ее к себе.
   Мадлен позволила ему, наконец. Он не хотел останавливаться на полпути, борясь с ней, так как она за каждое движение наказывала его. Он вынужден был платить эту цену, пока ей не показалось, что ее тело сейчас распадется на части от муки и блаженства. Она вскрикнула и отпрянула, боясь, что может задохнуться от беспощадного наслаждения и утонуть, хотя вода не доходила ей до подбородка.
   Они молча смотрели друг на друга. Потом он умоляюще зарычал и снова притянул ее к себе. Даже в темноте она различила следы ногтей на его лице, груди, плечах, но он все равно был прекрасен и неотразим. Ей захотелось поцеловать его, утешить, как ребенка. Она прикоснулась к отметинам, гладила их, чувствуя стыд и нежность. Он закрыл глаза, на длинных черных ресницах дрожали капли воды.
   - Прости, - шепнула она, ведя пальцем по его скуле и подбородку.
   Он поднял ее, поцеловал в шею.
   - Что ты меня томишь?
   Мадлен прижалась щекой к его волосам, в глазах защипало.
   - Я не хочу... пока.
   - Ведьма. Боги, возьмите мой кинжал, и я позволю любому из вас убить меня.
   - Нет. - Она всхлипнула.
   Так нелегко говорить с ним о любви, шептать ласковые слова похвалы или нежности.
   - Я твой.
   Он мог овладеть ею, она чувствовала, что он к этому готов, но все-таки держал ее в воде над собой.
   - Чего бы ты ни захотела, - сказал он, глубоко вздохнув.
   Она укусила его за ухом, медленно сдавив кожу ногтями, с громадным наслаждением ощущая его дрожь. Каждый мускул в его теле, казалось, вибрировал, словно натянутая тетива, однако самообладания он не терял и ждал ее приказа. Мадлен медлила, продолжала свою игру до тех пор, пока он не застонал от отчаяния. Пока не потерял власть над своим телом. Пока не стал полностью беззащитным.
   - Вот теперь можешь взять мея, - наконец чуть слышно пробормотала она на ухо. - Я хочу.
   Он провел языком по ее губам и хрипло прошептал:
   - Назови меня по имени.
   Она вцепилась зубами в его плечо. На мгновение она почувствовала боль, и в то же время ее затопила потрясающая волна ощущений. Задохнувшись, откинув голову, она снова и снова приникала к нему.
   - Фор...ту!
   ...
   Покоясь в его объятиях, Мадлен чувствовала запах лимона, теплая вода убаюкивала их на каменной скамье. Она держала его руки в своих, просто держала, поскольку боялась себя.
   - Мне стыдно, - пробормотала Мадлен.
   Он прижал ее голову к своему плечу.
   - Любимая.
   - Как ты можешь теперь это говорить?
   - А почему нет?
   Она закусила губу.
   - Должно быть, во мне сидит частичка Злого Бога.
   - Нет, просто маленький его прислужник, - сказал он, крепче обнимая ее. - Вернее, маленький мерзопакостный гадёныш, который сошел на землю, чтобы терзать меня.
   Она поднесла его руку к губам.
   - Тебе очень больно?
   - Мэд, теперь я ранен без всякой надежды на излечение.
   - А знаешь, я чуть не бросила тебя, - прошептала она. - Хотела найти убежище в храме.
   Он погладил ее по щеке.
   - Храм. Глупая ведьма. Ты заставила меня бояться за тебя.
   - Куда еще мне было идти?
   - Даже к Шухо было бы лучше. Он мог хоть до падения Инселерда держать тебя в целости и сохранности. Пока не договорился бы с Фрэнком де Фрогом о том, что ты умерла от какой-нибудь своевременной лихорадки. Тогда у меня оставалась бы надежда выкрасть тебя.
   - Но храм...
   - Мадлен, храм для тебя небезопасен. Неужели ты думаешь, что каждый жрец в этой провинции не обязан своим положением де Фрогу? Даже не пытайся, умоляю. Теперь Фрэнк де Фрог наверняка убьет тебя, узнав, что ты, возомжно, носишь ребенка Найтоны.
   Она молчала. Хотя столь зловещие мысли не приходили ей в голову, Мадлен ему верила.
   - Думаешь, так может быть? - спросил он.
   Ей показалось, что она падает с высокой скалы.
   - Не знаю.
   - Ты что-нибудь сделала, чтобы это предотвратить?
   - Нет.
   - То, что произойдет, Мадлен... что я намерен сделать... - Он вдруг помрачнел. - Ты должна выполнять каждое указание, которое я тебе дам. Не перечь мне и не забегай вперед. От этого будет зависеть наша жизнь, а также жизни Зига и всех остальных.
   Мадлен подняла голову.
   - Что ты собираешься делать?
   Он, прищурившись, смотрел на темное озеро, потом слегка покачал головой и выпустил ее из объятий.
   - Не стоит здесь слишком долго задерживаться. Это не совсем безопасно.
  
   - Оставайся у кровати.
   Мадлен замерла на месте, дрожа от холода в роскошном халате из белого негарского шелка, сохранившем запах его духов.
   Он прикрыл рукой небольшую масляную лампу и начал медленно обходить комнату, ощупывая великолепный геометрический узор из красных алмазов и нарисованных виноградных лоз, опоясывающий спальню. Вдруг Рэй остановился, поднял кинжал и осторожно исследовал пятнышко на стене. Мадлен внимательно следила за ним. Поскольку он был в одних штанах, она видела красные следы от ногтей на плечах. После того что они сделали, она чувствовала себя настолько расстроенной, будто совершила некое злодеяние. И все же ей нравилось смотреть на него, сильного, неотразимого, идеального. Такой уверенности, такого изящества движений она не видела ни у кого из мужчин. Теперь полное обладание им, столь болезненное, грубое и нежное, приводило ее в отчаяние.
   Наконец он уперся плечом в стену и нажал. Мадлен подпрыгнула и упала на кровать, услышав позади грохот рухнувшего дерева.
   На расстоянии вытянутой руки от того места, где она стояла, шикарный шамсмаденский ковер осел над раскрывшимся люком, опутанная бахрома свисала в темноту, откуда тянуло холодом и доносилось гуканье встревоженных птиц. Мадлен с ужасом поняла, что открылась ловушка для падения с башни.
   - Мэд, теперь посмотри сюда. - Он поднес лампу к стене. - Когда увидишь вот такой алмаз с зубцом на двух гранях, мысленно проведи между ними линию, а от нее стрелу. Перпендикулярно, на расстояние пяти шагов. Это произойдет здесь.
   - Что произойдет? - тихо спросила она.
   - Какая-нибудь неприятность. Слушай меня, ведьма. И не забывай об этом, как забыла про дверь. - Мадлен кивнула, вся во внимании. - Я собираюсь убить Фрэнка де Фрога. Я не могу добраться до него, пока он в Милагро, в цитадели города. Его надо выманить, дать ему знать, что мы здесь. Ты говоришь, я убил троих в Илоне, но там был четвертый гуль, которому я оставил его подобие жизни, чтобы он мог передать новость де Фрогу и навести его на наш след.
   - Значит, нас преследуют? - с беспокойством спросила Мадлен.
   - Вряд ли.
   Подойдя к ловушке, он вытащил из дыры ковер, потом встал на колени и сунул руку под пол. Мышцы на спине и руках напряглись, пол заскрипел, и опускная дверь закрылась. Он с силой оперся на нее, проверяя.
   - Будем надеяться, что Зиг устроит им прекрасную охоту. Но у Фрэнка де Фрога достаточно знакомых в Илоне. По моим расчетам, они схватят их на третий день, и Зиг выдаст меня, чтобы избежать пыток.
   - Нет, Зиг-то тебя не предаст!
   Он с улыбкой взглянул на Мадлен.
   - Думаешь, нет? Ты плохо знаешь де Фрога.
   - Боги, это же не входило в твои планы! Что мой так называемый жених схватит их!
   - Да, именно на это я и рассчитывал. Зигу все известно до последней мелочи. Но ты права, он не выдаст меня. Не из-за пыток, даже де Фрог поймет это. Чтобы спасти Изис.
   Мадлен от ужаса покачала головой:
   - Нет!
   - Мы сами придумали эту хитрость, любимая. Они должны ему поверить.
   - Но ведь может произойти что угодно, какая-нибудь случайность, несчастье... Как ты можешь быть уверен?
   - Могу. Я верю в ловкость Зига не меньше, чем в собственную. - Он хрипло засмеялся. - Несчастье тут, в моей голове. Я не помню то, что должен знать. Будь проклята твоя любимая верховая лошадь!
   Мадлен подтянула ноги, обхватила руками колени.
   - Ужасно! С ними Изис и ее ребенок. И Ричи!
   - Это ее собственный выбор. Я рассчитывал на Зухру, но Изис умоляла меня послать ее. Она сделает все возможное. И Зигу будет легче убедить их, поскольку он ее любит.
   - Он тебе сказал?
   - У меня есть глаза. - Порывшись в сундуке, он бросил на кровать деревянный гребень и с горечью добавил: - Зачем он будет мне говорить? Она все равно не позволит ухаживать за ней, потому что Зиг южанин. Это только резрассудные пиратки живут вместе с такими как мой старый знакомый Сунна.
   Мадлен и сама все знала. Хотя Изис не говорила ни о своих чувствах, ни о Зиге, правда была на ее лице, когда она смотрела на него. Любила до такой степени, что попросилась сопровождать его в этом смертельно опасном деле.
   Мадлен наблюдала за эльфом, который облокотился на кроватный столбик. Раньше она считала невозможным оставаться с ним, потому что он так легко убивал, так легко лгал. Теперь она чувствовала, что сердце и рассудок тянут ее в разные стороны. Вскочив с кровати, она повернулась к нему.
   - И тебя не интересует, что с ними случилось? Зачем тебе это делать? Почему ты непременно должен убить этого де Фрога? - Она схватила гребень и прошипела: - Милагро! Ненавижу эти земли!
   Она взялась расчесывать еще не просохшие волосы, с силой дернула и вскрикнула от боли. Когда эльф начал обходить кровать, она не повернулась, только напряглась в ожидании демонстрации очередной ловушки или какого-нибудь фокуса. Но он просто взял гребень из ее дрожащей руки, откинул назад волосы и стал их расчесывать так ласково и умело, будто опытная служанка.
   - Я тебя не понимаю, - всхлипнула Мадлен, глотая слезы. Он не ответил. - Зиг - ладно, это его выбор служить тебе. Но Изис. И ее ребенок. Что они сделали, чтобы рисковать из-за тебя?
   Эльф осторожно вел гребнем по ее волосам.
   - А Ричи! Совсем малыш. Он так боится тебя и все равно любит. Ты мог оставить в безопасности хотя бы его. Зачем ты вообще увез его с острова? Какая тебе здесь от него помощь?
   - Он сын Фрэнка де Фрога.
   Отпрянув, Мадлен соскочила с кровати.
   - Что ты сказал?
   - Ты ведь это знала, Мэд, - спокойно произнес он. - Неужели ты не наводила справки о человеке, за которого собиралась замуж?
   - У него была жена... она умерла при родах. Я... - Ничего другого Мадлен не знала и не хотела знать. - Значит, Ричи и есть его сын?
   - Да.
   - Твой заложник? - простонала она.
   - Я говорил тебе, что остров хорошо защищен.
   Она думала, что он имеет в виду магию или свой пиратский флот. Она вспомнила лицо Ричи. Как он был встревожен, как хотел услужить. Как смотрел широко раскрытыми глазами, когда о де Фроге говорили с ненавистью или презрением.
   - Спаси его, Единый. Он любит тебя.
   На миг что-то промелькнуло в черных глазах эльфа, как в тот момент, когда он смотрел в зеркало и просил отца не убивать его во сне. Мадлен вспомнила о тренировках на острове, пробах на яд, о том, с каким страхом и гордостью мальчик раз за разом подавал вино лорду Кобэррэ.
   - Если ты готовил его для убийства де Фрога, если это твои намерения, - процедила Мадлен, кривя губы, - то, клянусь всеми богами, я сама отправлю тебя в обитель Злого Бога. Любым возможным способом.
   Эльф не сводил с нее долгого немигающего взгляда. Она бы столкнула его в ловушку, пронзила бы его собственным кинжалом. Она с ужасом ждала ответа.
   - Я сказал уже, что сам убью Фрэка де Фрога, - мрачно улыбнулся он. - Такое удовольствие я не хотел бы уступить ребенку.
   Мадлен осторожно выдохнула. Глаза наполнились слезами, в носу защипало.
   - Не уверена, что это большая заслуга. Но рада это слышать.
   - Иди сюда, ведьма. Дай мне расчесать твои волосы. Пусть тебя успокоит мысль о том, что Кир позаботится о Ричи и ребенке. Он привезет их другим путем на встречу с нами.
   Мадлен быстро вытерла глаза, села на кровать, и он продолжил свою работу.
   - Пожалуй, ты в самом деле убила бы меня, - задумчиво сказал эльф. - Или попыталась бы.
   - Да. И убью, если понадобится.
   Его рука замерла. Наклонившись, он прижался губами к ее волосам. Он мог ласкать ее или задушить, однако не сделал ни того, ни другого, лишь тихо произнес:
   - Да простит тебя Единый.
   - За что?
   - Однажды я был таким же как и Ричи.
   - Ты имеешь в виду - заложником? - дрожащим голосом спросила Мадлен.
   - Да. Хотя и не столь ценным, как он. Просто орудием в руках моего отца.
   - Ужасно!
   - Правда? Не знаю. Но меня бы весьма ободрила мысль, что есть кто-то, способный обуздать меня.
   - Тогда оставь в покое Ричи. И других.
   - Хочешь стать моей совестью, ведьма? - насмешливо поинтересовался он.
   - Я не шучу.
   -Я тоже. Мне бы она не помешала.
   Верховный жрец в Бэллатэрре наверняка пришел бы в отчаяние или расхохотался, узнав, что Мадлен призвана охранять чью-то совесть. Она вспомнила собственные прегрешения, в которых, честно говоря, никогда не раскаивалась. Вспомнила озеро, воду, стекающую с лица эльфа, его покорно склоненную голову... и фейерверк чувств.
   - Что я могу сказать тебе о совести? - с горечью прошептала она. - Это все равно что просить слугу Злого Бога наставлять грешника в добродетели.
   Он поцеловал ей шею. Мадлен откинула голову и закрыла глаза.
   - Я буду слушаться, - тихо сказал эльф. - Я постараюсь.
   - Теперь это невозможно остановить, да? Невозможно отказаться от твоего плана?
   - Нет. Он уже в действии.
   - Тогда о чем тут спрашивать. Остается лишь идти вперед, стараясь не делать ошибок.
   Эльф тяжело вздохнул.
   - На этот раз я не сделаю ошибок.
   Его руки спускались вниз, гладили ей плечи, грудь. Потом он вдруг опрокинул ее на кровать и так нежно поцеловал, что ей хотелось заплакать.
   - Я не обману твоих надежд, - шептал он.
   Но Мадлен отвергла его нежность. Запустив пальцы ему в волосы, она притянула его к себе и жадно завладела его ртом. Он хрипло засмеялся и отпрянул, лицо у него пылало.
   - Думаешь таким способом подчинить меня, - сказал он, тяжело дыша.
   Она посмотрела на него из-под ресниц, взяла его руку, прижала к щеке, а потом больше не могла сдержаться и укусила за пальцы, внимательно наблюдая, как темнели его глаза в ответ на каждый укус.
   - Ты мой.
   Эльф снова засмеялся и оглядел комнату, будто только что проснулся.
   - Да, - кивнул он. - В этом Злой Бог придает мне силы. В этом ты права.
  
   Игра в престолы доказала, что ее власть над ним отнюдь не безгранична. Со скрытой насмешкой, стараясь не приближаться к ней, он ходил по комнате, пока Мадлен мрачно глядела на доску. Хотя в Бэллатэрре она постоянно обыгрывала Ирэн, господина Пунта и даже Тэдора, но для Рэя-Форту она не была достойным противником. За какой-нибудь десяток ходов ее Властелин уже пятый раз подряд оказался в безвыходном положении.
   - Сыграем в Удачу? - недовольно спросила она, надеясь, что он примет ее вызов, и поддастся воле случая, а не рассудка.
   В Удачу невозможно было никого обмануть, карты защищены несколькими мощными заклинаниями, Удача не рассчитана на догадливость и сноровку. Только случайность, только карты, предопределенные богами попадались игрокам.
   - Ты предпочитаешь возможность схитрить?
   - Не знала, что я такой жалкий игрок в престолы.
   Он с улыбкой взял ее белого Властелина и поставил в центр доски.
   - Ты не худшая.
   Мадлен молча смотрела на эльфийского короля из белого камня, немного расстроенная тем, что далеко не столь искусна, как себе представляла. Его фигуры, вырезанные из темно-красного прозрачного камня, блестели в свете лампы.
   - Я учился играть с отцом. И никогда не выигрывал. - Он перекинул ногу через резной деревянный подлокотник. - Но у Фрэнка де Фрога я мог выиграть семь из десяти партий.
   Мадлен подняла глаза. Он выглядел большим черным котом, лежащим на стуле и наблюдающим за нею.
   - Ты с ним играл?
   - Много раз. До того как он изгнал меня.
   - Вы когда-то были друзьями?
   - Не упаси боги! Мой отец позволил де Фрогу взять меня, семилетнего ребенка, в заложники как гарантию их соглашения. Не знаю какого. Фрэнк был на несколько лет старше и очень не любил незаконнорожденного отпрыска Найтоны. - Эльф улыбнулся. - Представь, этот полукровка, смесь тролля, орка и человека, ясное дело, завидовал эльфу: он уступал мне и в красоте, и в ловкости, и в уме... во всём. Я не пошел исповедоваться их жалкому жрецу, который хотел от меня больше чем исповеди. Тогда Фрэнк раздел меня перед всей семьей, в том числе перед женщинами, а потом водил голым на поводке, как собаку. И я в качестве мести потом ножом выколол ему левый глаз.
   - Боги! - воскликнула Мадлен, представив, как эльф вершит описанное.
   - Один из нас убьет другого, Мэд. Факт.
   Она покачала головой.
   - Полагаю, я не смогу отговорить тебя от этого?
   - Чтобы я ждал, пока он явится за мной? - Эльф указал на доску. - Неудивительно, что ты проигрываешь в престолы, принцесса.
   Мадлен встала.
   - Ты сказал, что де Фрог держал в заложниках и меня. Просто чудо, как я осталась в живых.
   - Да. Но ты представляла для них ценность. Они были уверены, что ради тебя Ирэн убьет бабушку.
   Он явно хотел поразить ее, она это видела. Уму непостижимо. Ирэн, ее сестра, могла убить бабушку Меринду? Вообще кого-либо убить? Нелепо. И все же Мадлен отвернулась, как будто, закрыв глаза, можно было вычеркнуть из памяти мольбы Ирэн, ее безумный взгляд, холодное спокойствие в голосе бабушки, когда та говорила, что Мадлен должна выйти за де Фрога и здесь уже ничего не поделаешь.
   - А Ирэн пыталась, - сказал он. - Только не имела для этого ни сноровки, ни мужества.
   - И слава Единому! Я бы не хотела, чтобы она из-за меня кого-то убивала.
   - Нет? Ты ведь только что поклялась убить меня из-за Ричи, если понадобится. Но тут, я полагаю, есть разница.
   Мадлен поджала губы.
   - Трудные вопросы ты предлагаешь своей совести.
   - У меня их накопилось предостаточно. И тебе предстоит их обдумать.
   - Ты считаешь, что женщина способна думать самостоятельно?
   Эльф от души расхохотался:
   - Я пробыл на службе у Меринды не один год, дорогая. Неужели ты полагаешь, что я могу считать иначе?
   Близость эльфа и бабушки ошеломила Мадлен, но она скрыла потрясение.
   - Некоторые мужчины думают именно так.
   - Некоторые мужчины - идиоты. И некоторые женщины - тоже. Я бы не хотел оказаться в твоем положении. Чтобы моя жизнь, как у тебя, зависела от ловкости твоей сестры.
   - Но я, кажется, еще жива. Мадлен слегка обидело предположение, что ее сестра - дура, хотя Ирэн и правда не обладала слишком острым умом и сообразительностью.
   Эльф смотрел на нее, раздосадованно качая головой.
   - А что бы сделала ты на ее месте?
   - Лучше объясни, как получилось, что я вообще оказалась в плену у де Фрога?
   - Увы, мы слишком беспокоились о твоей безопасности. Твой отец, когда его привезли раненым во дворец, уже прекрасно знал, что не выкарабкается... рана гноилась, он находился в бреду, и никакие заклинания не помогали остановить инфекцию. Более того, за месяцы до его смерти многие шептались, как кончит король-полукровка. Конечно же, нападение в Монтэрре планировалось тщательнейшим образом. Будь твой отец более внимателен и предусмотрителен... Но он не отличался особыми талантами, даром, что эльф. После связи с простолюдинкой он потерял и до того слабый нюх на опасности. А так как произошедшее в Монтрре было спланировано, у нас было время подготовиться. Ты была слишком важна,чтобы остаться без защиты, и слишком молода для замужества. Не пойму, зачем наемные убийцы торопились. Тебя сначала решили сделать жрицей, куда, все думали, уйдет Меринда после того, как похоронит сына. Ты отправилась в горный храм раньше с эскортом из десяти рыцарей, и пришло известие, что ты прибыла. Ты что-нибудь помнишь?
   Мадлен покачала головой:
   - Нет... о женском храме в горах?
   - Не помнишь о захвате, о драке?
   Она снова покачала головой:
   - Нет.
   - Ты была слишком мала. Года четыре. Не знаю, как они тебя выкрали - то ли случайное похищение, то ли нашелся предатель среди жрецов. Но, заполучив тебя, они уже могли влиять на Ирэн. Она хранила это в тайне, даже я не догадывался, хотя подозревал неладное. К тому времени мы направились в Бэллатэрру, пока Меринда всем лгала. - Он сухо засмеялся. - Даже моему отцу. В своих делах твоя бабка всегда была независима сверх меры. Думаю, в большой степени за это он и любил ее. Человека, мудрого как эльф.
   - Моя сестра никому не сказала? - нахмурилась Мадлен.
   - А кому бы она могла сказать? Мы знали, что среди нас есть человек де Фрога. Мой отец послал меня охранять Меринду, а Ирэн было хорошо известно, что я уничтожу ее в тот же момент, как только обнаружу, что она собирается сделать.
   - Я думала, ты любил ее.
   - Любил.
   Глядя на черно-белые квадраты доски для игры в престолы, Мадлен вспомнила сестру и то гробовое молчание, которым в их семье было окружено слово Милагро.
   - Бедная Ирэн.
   - Да, бедная-бедная Ирэн, - усмехнулся эльф.
   - Я не знаю, как поступила бы на ее месте. Думаю, так же.
   - То есть сделала бы попытку, но с уверенностью, что все испортишь? Пощадила бы собственную душу ценой того, кого любишь?
   - Разве можно считать ее за это виновной? Они же просили ее совершить убийство.
   - А ставкой была твоя жизнь. Глупый раб из Милагро, у нее не хватило твердости ни совершить убийство, ни даже спасти тебя. В этом главная слабость всех де Фрогов - они всегда неправильно судят о возможностях тех, кого используют. Ты была обречена с того момента, как они тебя захватили.
   - Я живу.
   - Да, это чудо, достойное бога.
   Или достойное его посланника. Например, крылатого кота. Да, она жива. Только не благодаря действиям Ирэн или бабушки. Всю жизнь она верила в своего хранителя, чувствовала, как он стоит в тени, чтобы защитить ее.
   - Спасибо тебе за то, что спас меня. За то, что вырвал меня из их рук, когда никто другой ничего не мог сделать. - Эльф лишь пожал плечами, глядя в сторону, и презрительно фыркнул. - Ты не любишь, когда тебя благодарят, - сказала Мадлен.
   Он раскрыл ладонь и нахмурился, как будто увидел там некую тайну.
   - Не знаю. Ты единственная, кто сделал это.
   Он сжал руку, потом широко расставил пальцы, и на его ладони оказался сладко пахнущий цветок лимонного дерева. Он протянул его Мадлен.
   - Для твоих волос, - отрывисто пробормотал он.
   Мадлен взяла цветок, немного помятый, с загнутыми лепестками.
   - Ирэн никогда тебя не благодарила? - спросила она, вдыхая запах.
   - Я не задерживался, чтобы поговорить с ней.
   Она совершенно его не помнила во время приезда в Бэллатэрру. В ее памяти остались только снег и большая Ирэн с ребенком. "Не могу поверить, что она никогда с тобой не говорила", - хотела было сказать Мадлен.
   Эльф встал. Движение грациозное, будто в танце, вся его скованность исчезла.
   - Потом она вышла замуж за своего крестьянина. Наверняка я бы в конце концов убил ее, когда мы отправились бы на новогодье ощипывать гуся. Позволив ей предварительно родить пару наследников.
   Молчание...
   - Ты играла в пальцы? - неожиданно спросил он, убирая доску для престолов в сундук.
   Мадлен сначала не поняла его, потом засмеялась:
   - Играла! Только очень давно.
   - Я тоже. Значит, силы у нас примерно равные.
   - Совсем детская игра, - вздохнула она, покраснев от смущения.
   - Не думаю. Я видел, как игроки в пальцы выигрывали и теряли целые состояния, они опаивали друг друга рами и творили иллюзии, - ответил эльф, захлопывая крышку сундука. - А в Бэллатэрре она считается всего лишь детской?
   Мадлен сунула валявшийся на столе цветок за ухо. Она видела, как длинноухий наблюдает за ней, и почувствовала теплоту на сердце.
   - Ирэн научила всех нас, когда мы были маленькими. С тех пор я не играла.
   Он поднял кулак.
   - Два пальца или четыре?
   Мадлен нахмурилась, вспоминая.
   - Мы играли только в два. А ты умеешь в четыре?
   - Можем играть, как тебе нравится. Десять партий. Два пальца. Считаем общую сумму всех пальцев, очко за каждую победу.
   Она пожала плечами. Это, конечно, не престолы, но эльф смотрел на нее вполне серьезно. Одна рука за спиной.
   - Итак, считаем до трех, - сказал он. - Раз... два... три...
   - Четыре! - крикнули они хором.
   Мадлен взглянула на их руки. У каждого по два выпрямленных пальца.
   - Ничья, - сказала она.
   Эльф кивнул и улыбнулся.
   - Раз... два... три...
   - Один! - выпалила она, не успев сообразить, потом увидела, что держит два пальца, а у него только один. - Как глупо с моей стороны.
   - Ладно. Раз... два... три...
   - Зеро! - крикнула Мадлен, подняв сжатый кулак против двух его пальцев. - О, черт, ты... - Она едва не сказала, что он выиграл. - Сколько ты назвал?
   Он нахмурился в притворном замешательстве.
   - Я забыл сказать.
   - Это труднее, чем я представляла, - хихикнула она.
   - Да! Готова? Раз... два... три...
   - Три!
   - Один! - Эльф выкинул один палец, она - два.
   - Я выиграла! Я впереди!
   - Ты впереди, госпожа.
   Мадлен сосредоточилась на их кулаках, слегка кивая при счете.
   - Три! - закричала она, хотя пыталась выкинуть два пальца уже после того, как он выбросил один.
   - Не мошенничай, - сказал эльф, одарив ее всепожирающим взглядом.
   - Я просто не успела сосредоточиться. Это не в счет.
   - Хорошо. Но помни, что я приказываю сбрасывать обманщиков со скалы. Готова?
   Она кивнула.
   - Один! - Мадлен подняла сжатый кулак, он выбросил два пальца. Оба посмотрели на руки. - Ты опять забыл!
   - Проклятие. Считай ты. Похоже, я не могу делать одновременно и то и другое без магии.
   Она даже подпрыгивала, когда считала.
   - Раз... два... три... Четыре! Нет, три! Я хотела сказать, три! - Оба выкинули по три пальца. Он взял ее за подбородок.
   - Ты мошенница, ведьма. Прирожденная мошенница.
   Эльф наклонился и поцеловал ее. Она впилась ему в губы и быстро отпрянула.
   - Готов? Я выигрываю.
   - Последнее очко не считаем.
   - Всё равно, я впереди, - хохотала она.
   - Потому что обманываешь, - укорил он.
   - Готов? - Мадлен словно не сылшала его упрёка, она глубоко вдохнула, собираясь назвать три, а выбросить два и не перепутать.
   - Раз... два... три... Пять!
   Оба выкинули по два пальца.
   - Пять? - ехидно спросил он.
   - Ты меня запутал!
   - Чем?
   - Тем... что стоял здесь. И поцеловал.
   - А где мне стоять? На двери ловушки?
   Мадлен сжала руки.
   - Ладно. Еще раз. Мы должны сосредоточиться. - Она закрыла глаза.
   - Вы достаточно успокоились, принцесса?
   - Ты отвлекаешь меня.
   - Ты прекрасна.
   - Нет, лорд, это вы прекрасны и слишком хорошо об этом знаете. Раз... два... три...
   - Четыре! - выкрикнули оба.
   - Черт возьми. Я намерен сделать ничью.
   - Я выиграю. - Мадлен самодовольно усмехнулась.
   Эльф схватил ее за талию, притянул к себе.
   - Ты никогда не выиграешь, - прорычал он. - Я этого не потерплю, ведьма.
   Она взвизгнула, когда он повалил ее на кровать.
   - Я выиграла, - бормотала она. - Честно!
   - Назови меня по имени, - приказал он, почти ложась на нее и прижимая ее голову к подушке.
   - Нет! Ты проиграл!
   - Да, - шепнул он ей на ухо. - Но ты думаешь, что я прекрасен.
   - Отвратительная жаба, - хихикнула Мадлен, пытаясь вздохнуть.
   Она вдруг обнаружила, что сама лежит на нем, а он на кровати.
   - Форту!
   Закрыв глаза, он улыбнулся. Она не знала, что он может так улыбаться. Не представляла, что он мог смеяться. И он был прекрасен... ее эльф, ее спаситель.
   - Когда я увидел твои глаза, я подумал об этом озере.
   Мадлен уткнулась ему в плечо, вдохнула запах его теплой кожи.
   - Дома некоторые считали, что у меня дурной глаз.
   - Идиоты. - Он запустил пальцы ей в волосы, потянул ее голову назад и сказал: - Твой дом здесь.
   Она не ответила. Милагро и его пригороды до сих пор казался ей нереальным местом, символом беды и насилия. А ее эльф был убийцей, не имеющим понятия о разнице между справедливостью и беззаконием. Но когда он вдруг рассмеялся вместе с ней... она почувствовала, что словно обрела давно потерянную часть себя.
   - Ты не должна была возвращаться домой тайком. Словно вор. Я должен был сохранить его для тебя.
   - Не для меня, - покачала головой Мадлен.
   - Посмотри, что осталось от замка Найтона. - Он сжал губы, улыбка пропала. - Я знал, что они разрушили стены... но такого даже не представлял, пока не увидел... - Он вздохнул. - Я не слишком хорошо выполняю свой долг.
   Мадлен положила руку ему на грудь, собираясь возразить, и промолчала. Единственное, что он действительно сделал хорошо, - это спас ей жизнь.
   - Ты лучше меня играешь в престолы, - утешила она.
   Он засмеялся:
   - У нас впереди два дня.
   - Хватит времени для игры в пальцы. Я предпочитаю ее.
   - Нет, я подумываю о других развлечениях.
   Мадлен подняла голову, посмотрела ему в глаза, затем провела кончиком пальца по одной из царапин, которые оставила на его коже. От ее прикосновения он напрягся.
   - Я выиграла, - хрипло сказала она.
   - Будь осторожна со мной, ведьма. - Перевернувшись, он лег на нее. - Будь осторожна. Тут есть грань, и я не знаю, где она проходит.
   Мадлен самой казалось, что, давно миновав некую пропасть, она теперь ходит по воздуху в этой башне над темным озером.
   - Ты боишься того, что должно произойти? - прошептала она.
   - Галера подняла якорь два дня назад. Ты уверена?
   - Уверена.
   Он закрыл глаза.
   - Боги, помогите. Я не в состоянии ничего вспомнить.
   - Ранним утром, два дня назад.
   - Я должен знать имена наемников Фрэнка в этой деревне, - хмуро сказал он, глядя в сторону.
   - А ты не помнишь?
   - Нет. - Он вдруг поднял голову. - Сегодня должен прибыть гонец.
   Время игры миновало, теперь на его лице не было уже ни покоя, ни удовольствия.
   - Я должен идти. - Наклонившись, он прикоснулся губами к ее рту. - Отдыхай, любимая. Не выходи из комнаты. Я вернусь до рассвета.
   Мадлен хотела обнять его, но он уже встал с кровати.
   В комнате Диало Найтоны н нашлось ни одной книги. Если он был ученым и магом, как его отпрыск, то не оставил никаких признаков этого в своем убежище. Мадлен провела долгие ночные часы за исследованием содержимого его сундука и шкафа, стараясь не трогать вещи, которые до того не проверил Форту.
   Она сняла влажное постельное белье, заменив его простынями из шкафа, и в комнате запахло сухими травами. На дне шкафа лежали свернутые роскошные гобелены, зимнее убранство комнаты, их шнуры были аккуратно смотаны заботливой рукой давно исчезнувшего слуги. Мадлен взглянула на ряд позолоченных стенных крючков в виде собачьих голов, идущих вокруг комнаты под потолком, расписанным серебряными звездами. Диало Найтона, похоже, не считался с расходами на свои удобства. Чтобы занять себя, Мадлен вытряхнула синий камзол Форту, пытаясь отчистить грязь. Потом решила повесить его, чтобы расправить складки, даже сумела набросить гобеленовый шнур на крючок. Но затем снова посмотрела на оставшиеся пятна и отказалась от бесполезной затеи. Вместо этого повесила одежду на спинку стула, чувствуя себя непривычно в роли заботливой хозяйки.
   Она расчесала волосы, когда они высохли, заплела косу и, стоя перед зеркалом, уложила на голове. Тэдор называл ее удивительной женщиной. Все говорили, что она похожа на бабушку Меринду. Но, разглядывая свое лицо в зеркале, она не видела сходства. Разве что глаза у них одного необычного цвета. Ее бабушка-эльфка выглядела королевой, а ее собственное лицо вряд ли подходит даже человеческой принцессе. Черты мягкие, глаза широко расставлены, изгиб верхней губы придает ей вид маленького котёнка. Мадлен надеялась, что с возрастом это исчезнет, а пока...
   Она попыталась сделать лицо суровым, но теперь выглядела недовольной. Она старалась вообразить себя отдающей приказы, вершащей правосудие. Увы, даже юная королева из Монтэрры казалась более властной. Неудивительно, что Тэдор видел в ней глупую девчонку. Неудивительно, что Кобэррэ считал ее наивной.
   Мадлен вспомнила, как он стоял на берегу озера, готовясь нырнуть. Представила его на коленях. Еще раз оглядела себя в зеркале. Даже она смогла увидеть, как недовольное озорство сменилось чем-то... другим. Это все то же лицо, но уже более резкое, утонченное, угрожающее, отмеченное печатью тайного знания.
   Она быстро отвернулась, не узнавая себя. Теперь она была не похожа ни на бабушку, ни на Ирэн, ни на кого-либо другого из ее знакомых.
   Он предупреждал, чтобы она была с ним осторожной. Она и сама это знала. Он просто убийца, рожденный, воспитанный и обученный для этого. Волкодлак тоже мог вернуться и вздыхать в конуре под любящей рукой, но спустя час или минуту он снова бросится на охоту.
   Мадлен взяла маленький цветок, который аккуратно положила, когда расчесывала волосы. Он почти завял, превратившись в мягкую сломанную звездочку лепестков. Она терла его в пальцах, пока не ощутила свежий запах.
  
   На рассвете эльф стоял, опершись локтем на каменную стену и глядя в окно. Без рубашки, только в черных штанах и сапогах, немного собравшихся на икрах и лодыжках. К предплечьям прикреплены щитки, с кожаного ремня свисают кинжалы.
   - Гонец был? - спросила Мадлен из своего гнездышка среди подушек и душистого белья.
   Перед сном она сняла белый халат и теперь лежала нагая под покрывалом - удивительное, изысканное ощущение. До этого она лишь однажды была в постели раздетой. В его постели. Он повернул голову.
   - Пока нет. Но Джуно получил известие, чтобы мы ждали тут. - Он презрительно фыркнул. - Шухо не терял времени. Ну что ж, подождем. Только, боюсь, здесь нет особых развлечений. Я принес еду и питье, если хочешь.
   Мадлен не хотела ни есть, ни пить. Она хотела его.
   - Я думала об игре, - сказала она, переворачиваясь на живот.
   - Еще раз?
   - Вообще это больше сказка, чем игра. Нужно притвориться персонажами сказки...
   - Притвориться?
   - Да. - Мадлен оперлась на локоть. - Для развлечения, чтобы провести время. Ты сказал, что обожаешь игры. Это игра характеров.
   - Ты запомнила, - усмехнулся он.
   - Моя игра нечто вроде представления. У меня одна роль, у тебя - другая.
   - И что это за роли?
   - Я бы притворилась великой царицей.
   Он с улыбкой склонил голову набок.
   - А не какой-нибудь второстепенной?
   - Нет, - покраснела Мадлен. - Всемогущая, с необозримыми владениями.
   - Понятно, - сухо произнес он. - И конечно, вашему величеству требуется для этой игры покорный слуга.
   - Нет, - прошептала она. - Зачем он мне?
   - Мудрый царь, чтобы разделить трон?
   - Нет.
   - Любовник?
   - Я наслышана, что ты убийца, а не любовник.
   - Это правда, госпожа. - Он слегка поклонился.
   - Тогда, может, ты сыграешь роль воина? - Мадлен взглянула на него, яростно стрельнув глазами. - Принца.
   - Я?
   - Да. Воина и принца, я думаю. Из далекой страны, которая была... завоевана гнусными троллями.
   Последовало долгое молчание. Она не смотрела на него, просто не решалась.
   - Приведенного мне... в качестве пленника, - сказала она упавшим голосом. - Демонами.
   - Думаешь, я унижусь до этого?
   Мадлен не могла различить выражения его лица, видела только скрещенные на груди мускулистые руки в кожаных щитках.
   - Не знаю, - нерешительно произнесла она. - Это ведь игра.
   - Боюсь, ты недостойна роли великого правителя, - тихо засмеялся он. - С таким дрожащим голосом, в крепости из подушек. Как твой поверженный враг я не слишком впечатлен.
   Хотя белый халат лежал в ногах постели, Мадлен величественным жестом откинула покрывало, согнула колени в самой грациозной, как ей казалось, манере и взяла халат. Представив себе толпу слуг, она без спешки накинула его, встала с кровати, села в большое кресло и положила руки на подлокотники.
   - Хочу взглянуть на тебя. Подойди к свету.
   На миг она подумала, что он не подчинится. Но эльф все же оттолкнулся от стены и вышел на свет. Он стоял, расставив ноги, со скрещенными руками, с еле заметной презрительной усмешкой. Он выглядел принцем, а совсем не пленником, несмотря на то что был покрыт синяками и ссадинами, словно действительно участвовал в битве.
   - Ты, я вижу, дерзок. Опусти руки.
   Пират бесстыдно разглядывал ее бедро и колено под распахнутым халатом. Мадлен, не мигая, смотрела на него. Будь она королевой, ее стража заставила бы его делать то, что она захочет. Она небрежно откинулась на спинку кресла, не обратив внимания на халат. Ни вызова, ни соревнования, просто уверенность, что он должен повиноваться. Это же игра, хотя, похоже, и не совсем.
   Он медленно вздохнул, потом невыразительно засмеялся и опустил руки. До бедер. Поза человека, готового в любой момент выхватить оружие.
   - Сдай оружие, - приказала она.
   Презрительная усмешка исчезла, во взгляде появилась настороженность. Мадлен почувствовала, как поднимаются волоски на шее и руках. Он был прекрасен, стоя полуголым, как великолепный дикарь, и глядя на нее так, словно впервые увидел ее.
   - Ты настолько меня боишься, что должен иметь оружие наготове?
   Он положил руку на пряжку, затем покачал головой.
   - Может, ты боишься играть?
   - Да, - засмеялся он. - Боюсь. Ведьма.
   Она подошла к нему, погладила его по груди. Рэй вздрогнул, когда она коснулась пальцами соска.
   - Ты опять дерзишь. Сдай оружие, - приказала она, дернув его за сосок.
   Он в конце концов расстегнул пряжку, и Мадлен поймала соскользнувший ремень. Он стоял неподвижно. Она видела, как под ее взглядом напрягается его тело, видела его растущую готовность. Она тоже чувствовала жар своего сердца. Но какое удовольствие смотреть на него. Он принадлежал ей. Это ее пленник, ее заключенный, в полном ее распоряжении.
   Бросив ремень на стол, она провела ладонью по его руке. Он хотел отстегнуть щитки.
   - Нет. Оставь их. Мне так нравится.
   Когда Мадлен потянулась за третьим кинжалом, лежавшим в ножнах, прикрепленных к руке, он прикрикнул. Тем не менее она выхватила стилет, искоса глядя на него.
   - Отравлен? - холодно спросила она.
   - Нет. Только левый кинжал.
   - Я помню. Не двигайся.
   Мадлен взяла ремень и унесла оружие в дальнюю часть комнаты.
   - Мэд, - хрипло сказал он. - Будь осторожна.
   Наверное, он имел в виду кинжалы, однако у нее выступил пот. Мадлен аккуратно положила третий кинжал на сундук, другие оставила в ножнах, когда снимала их с ремня. Он был из прекрасно выделанной прочной кожи, потемневшей от постоянного ношения, а с внутренней стороны отделан мягкой лайкой, которая идет на женские перчатки. Кожа еще хранила тепло его тела. Намотав ремень на кулак, она медленно вернулась к нему.
   - Что ты с ними сделала? - резко спросил он.
   - Что хочу, то и делаю, - ответила Мадлен, держа руки за спиной.
   - Ведьма.
   В голосе было жестокое предупреждение, хотя он стоял на том же месте, где она его оставила.
   - Сейчас я твоя королева, воин.
   Она скромно опустила руки, с ее кулака свисал конец ремня. На его лице мелькнуло что-то вроде облегчения, сменившегося презрительной усмешкой.
   - Я сделаю, что захочу. С твоим оружием. С тобой.
   Казалось, он готов схватить кинжалы и броситься на нее. В глубине души она была испугана, потрясена тем, что делает, но все затмевала эта опасная игра между ними, сила наслаждения, которая заставляла его стоять перед нею пленником, даже без оков.
   - Убери руки за спину.
   - Мэд, это опасно. Слишком... трудно.
   - Мне уйти? Я могу тебя оставить.
   - Нет, - быстро сказал он.
   - Тогда не говори, что слишком трудно. Подойди, я помогу тебе.
   Она завела его руку за спину и, хотя он раздражено фыркнул, почувствовала, как он напрягся от еле сдерживаемого желания.
   - Милый воин, - шептала она, ведя языком по коже между лопатками. - Ты хорошо сложен. Я хочу получить наслаждение от покоренного врага.
   - Проклятие, - выдавил он, пока она заводила ему за спину вторую руку.
   - Ты дерзок.
   Мадлен слегка ударила его концом ремня, как учитель непослушного ученика. Но твердая кожа многократно увеличила силу удара, раздался громкий хлопок, от которого оба вздрогнули.
   Мадлен испуганно отскочила. В детстве она не раз испытывала боль от наказания. Ирэн ее жалела, не наказывала, зато нянюшка умела пользоваться розгой, хотя это совсем не помогало сделать Мадлен послушнее.
   Руки Рэя были сжаты в кулаки и скрещены за спиной, мускулы напряжены. Она медленно обошла вокруг него. Он смотрел на стену перед собой, и он чувствовал, что штаны становятся тесны для его плоти.
   Она, едва касаясь, провела ремнем по его руке. Он вздрогнул. Она любила, когда он, не боящийся ни ада, ни огня, вздрагивал только от ее прикосновений.
   Мадлен резко ударила его. Он вскинул голову, словно жеребец, которого заставляли повиноваться. Но это его возбуждало.
   - Не двигайся.
   Ремень оставил красный след на его ребрах. Она встала перед ним и снова подняла руку. Он шагнул назад. Так, шаг за шагом, она теснила его туда, где с крючка свисал шнур для гобелена, который она раньше забросила.
   - Стой. Я хочу, чтобы ты не двигался.
   Но он все-таки отступил, и его пальцы коснулись стены. Он поднял руки, как будто хотел схватить ее или отбросить. Мадлен снова ударила его, теперь по груди.
   - Если не будешь стоять, мне придется связать моего воина.
   Он наверняка знал про шнур, ибо замечал все, каждую деталь в комнате. И тем не менее он выглядел потрясенным, когда увидел шнур в её руке.
   - Руки, - твердо сказала она, прежде чем он мог прийти в себя и отказаться. - Скрести их перед собой.
   - Нет. Мэд!
   Это была мольба. Она погладила его, как испуганное животное, и нежно прошептала:
   - Ради меня. Я хочу использовать милого воина. Сделай это.
   Когда он выполнил приказ, Мадлен дважды обмотала его запястья шнуром и завязала узел, который при любой попытке освободиться только еще больше затягивался. Он молча наблюдал за ее действиями, словно не мог поверить, что это происходит с ним.
   - Подними руки.
   Он не подчинился, и она ударила его по чувствительному соску. Прошипев от боли, он закрыл глаза. По его телу пробегала мелкая дрожь. Рэй поднял руки.
   Мадлен поцеловала его в губы, потому что он был так красив и беспомощен. Наклонив голову, он впился в ее рот, пока она все выше поднимала его руки. Отчаянный поцелуй-битва, где она проиграет, если ослабит натяжение шнура. Она крепко держала его, ища на стене место, чтобы закрепить шнур. В конце концов она забросила петлю на крючок и шагнула назад.
   Он стоял, широко расставив ноги, откинув голову на стену. Теперь это уже не игра. Да и вряд ли она с самого начала была таковой. Шаловливая мечта Мадлен о принце-воине стала явью: она связала это темное, опасное создание, и он позволил ей это сделать.
   - Форту, - удивленно прошептала она. - Да помогут мне боги, я люблю тебя.
   Он замер, казалось, даже перестал дышать, только крепко зажмурился. Потом опустил руки, мышцы вздулись, шнур натянулся и скрипнул на крючке.
   - Убей меня. Я не могу это вынести. Не могу... вынести. Пожалуйста.
   Она подошла, обняла его, положила голову ему на грудь. Он попытался освободиться, затем прижался щекой к ее волосам, как ребенок, ищущий утешения.
   - Мэд! - Он усмехнулся. - Знаешь, как я боюсь тебя? До смерти.
   - Я люблю тебя, - повторила она.
   - Мне бы хотелось скакать тебе, - простонал он. - До тех пор пока ты не сможешь ни вздохнуть, ни крикнуть.
   Внезапная грубая угроза повисла между ними. Как будто он снова обрел над ней власть. Но, собравшись, Мадлен решила продолжать игру. Она медленно оглядела его, словно товар на прилавке.
   - Но ты не можешь, правда? - холодно спросила она. - Мой свирепый враг. Ты не можешь.
   Он молча наблюдал за ней, словно скованный слуга Злого Бога из темноты. Мадлен впервые осознала, что ее халат расстегнут и Рэй намеревается запугать ее своим пожирающим взглядом. Но она лишь повела плечами, и халат соскользнул на пол.
   - У меня есть для тебя применение, воин, - прошептала она, вынимая шпильки из волос. Ремень свисал у нее с руки. - Я могу отдать тебя страже или продать в рабство. Нет... - Она покачала головой, позволив ему смотреть на нее. - Я вижу, насколько ты хорош. Достойный производитель принцев.
   - Если ты кобыла, желающая, чтобы ее покрыли, - хрипло выдавил он, - тогда развяжи меня. И я послужу тебе без всякой пощады.
   - О нет, - лукаво возразила она. - Для этого мне совсем не требуется освобождать тебя.
   Страх, ярость, желание - все перемешалось у него внутри, когда он хотел вырвать крючок, а обнаженная Мадлен шла к табурету. Волосы ее разметались по плечам, глаза были прикрыты ресницами. Лицо - как у женщины-ребенка, внезапно очутившейся в обители Злого Бога в качестве служанки. Сев, она взглянула на Рэя с таким выражением, словно он был вещью, которая случайно привлекла её внимание. Он совершенно не представлял, что она сделает дальше, хотя всю жизнь учился читать мысли людей. Сейчас то ли ведьма, то ли кто-то более могущественный поставил блокирующее разум заклятье.
   Но он сам позволил ей такую игру, он сам этого хотел, уступая шаг за шагом, презрев опасность. Смех и слезы, что он повержен девушкой. Но он никогда еще не встречал женщину, которая не боялась его. Он хотел ее. Хотел этого... и безумно страдал, оказавшись закованным ее чарами в прямом и переносном смысле.
   Мадлен медленно встала. Он прижался к каменной стене, ухватившись за шнур.
   Она чуть заметно улыбнулась, как будто угадала его мысли. Рэй пытался вообразить ее своей добычей, обрести прежнюю власть, но она забрала ее вместе с кинжалами, а вернулась с его ремнем, чтобы бичевать. Вся его защита была уничтожена, отобрана, словно клочок жалкой одежды, прежде чем он понял опасность. Ему хотелось, чтобы она подняла шнур. Тогда бы он склонился, как раскаявшийся грешник, смог бы вынести пытку от ее руки. Но он слишком поздно осознал, что она собирается делать.
   Подойдя к нему, Мадлен провела ладонью по его груди вниз, где одежда сжимала и терла то, что рвалось наружу. Она распустила нежными пальцами шнуровку.
   Никакой сон, Злой Бог или пракрасная покровительница не смогли бы возбудить его страсть больше, чем это сделала принцесса из Милагро.
   Она собиралась его использовать. Так она сказала. В этой игре в королеву она призналась, что любит его, и он почувствовал себя перед ней беззащитным. Она посмотрела на него с таким странным выражением невинности, что ему захотелось тут же бросить ее на пол и овладеть ею. Наклонившись, она целовала его грудь, а он, стиснув зубы, выносил это и почти умирал от наслаждения. Казалось, ни одна шлюха во всём Инселерде не знала того, что творила сейчас Мадлен. Потом она вдруг отпустила его.
   Тяжело дыша, он смотрел на ее босые ноги и бедра. Он не смел поднять глаза. Он издал тихий стон и, откинув голову, зажмурился. Мадлен была очень близко, но в то же время -- несказанно далеко.
   Что-то глухо стукнуло об пол возле его ног, и, снова открыв глаза, он увидел, что она стоит на скамейке перед ним. Без единого слова она впилась ему в рот, нащупала мужское естество, изящным женственным движением приподняла бедра и, наконец-то, осуществила то, чего с нетерпением ждало его тело. Упершись руками об стену, она вжимала его в холодные камни, ненадолго отпуская его горячее тело. Она двигалась медленно, доставляя себе удовольствие. Рэй был в полной ее власти. Она использовала его до тех пор, пока не вздрогнула и не закричала.
   Он бессильно обвис на шнуре, вжимаясь в нее. Полнейшее наслаждение, которое почти убило его. Без всякой надежды, что он когда-либо сможет испытать это снова. Он повернул голову, поцеловал ей ухо, щеку, ища губы.
   Но она быстро отступила и так внезапно освободила шнур, что это причинило ему острую боль. Он положил руки на голову, единственное движение, которое он мог сделать, пока не восстановится кровообращение. Мадлен торопливо направилась в дальнюю часть комнаты.
   Он медленно опустил руки, нашел конец шнура, связывающего запястья, и одним рывком освободился. Дыша сквозь зубы, он сжимал и разжимал пальцы, а когда к ним вернулась чувствительность, привел в порядок штаны. Но даже после этого все равно ощущал себя голым.
   Мадлен подошла к нему, держа ремень с уже пристегнутыми кинжалами в ножнах. Только стилет был у нее в руке.
   - Осторожно, - хрипло предупредил он.
   Склонив голову, она встала на колени, словно паж, и он в изумлении смотрел, как она уверенно надевает ему ремень, а потом застегивает пряжку. Он не мог найти слов, поэтому молча позволил ей вложить стилет в ножны на руке. Она прижалась лбом к его запястью и поцеловала раскрытую ладонь.
   Он тоже опустился на колени, обхватил ее лицо, приподнял ей подбородок и, глядя в сине-фиолетовые озера глаз, сказал:
   - Ты - моя королева. У меня нет другого повелителя.
   Она улыбнулась, словно довольный ребенок.
   Завоеван. Без всяких армий.
  
   Наступил третий день ожидания. Издали доносились храмовые песни. С тех пор как он привез сюда Мадлен, жрецы принялись за свои ритуалы с особым рвением. Он видел, как его спутница прислушивается, будто впервые слышала мотивы священных песен.
   - Мы должны отпустить грехи в обитель Злого Бога, - прошептала она.
   Конечно. То, что они делали вместе, наверно, смертный грех. Любой жрец признал бы их деяния несоответствующими природе: мужчина подчинился женщине, принял от нее в стыде и боли плотское наслаждение. Он не раскаивался, однако не хотел подвергать опасности ее.
   - Я спрошу Джуно, нельзя ли сделать это тайно, - сказал он, ведя пальцем по ее щеке. - Думаю, он согласится.
   - И ты, - быстро сказала она.
   - Я не могу, любимая, - покачал он головой с превеликим сожалением.
   - Тайно...
   - Всё равно, не могу.
   Он увидел, что она вспомнила, поняла. Он не имел права и не хотел принимать никаких исповедей перед лицом Единого. Он только чувствовал печаль, что приходят к концу эти короткие дни его служения ей в любом ее безжалостном удовольствии. Очистившись от греха или раскаявшись, она вряд ли будет так им распоряжаться. Вот и хорошо. У него больше нет защиты от нее, а мир снаружи не прощает ни малейшей слабости.
   Она задумалась, обняв его за талию. Он мог ждать чего угодно, только не знал, чего именно.
   - Ты сам назначишь мне наказание, - прошептала она, уткнувшись ему в плечо. - Твое наказание для меня как благодать.
   Она прильнула к нему всем телом, и он хотел спрятать лицо от стыда за то, что жаждал сделать.
   - Так бывает со всеми мужчинами? - застенчиво спросила она.
   - Нет. Ты знаешь, что нет.
   - Только с тобой?
   - Прости, Единый. Конечно, нет. Все хранители, наверняка, презирают меня, заставляя получать удовольствие от боли.
   Мадлен приподнялась, одной рукой опершись ему на грудь. Даже поза ее, чуть властная, и легкое прикосновение заставили его возбудиться.
   - Я люблю доставлять тебе удовольствие, - прошептала она.
   Он лежал, не разжимая объятий, чувствовал ее мягкость, теплоту, нежность и со всей ясностью понимал, что она под его защитой. Хотя беспрекословно подчинялся ей. Странная, приятная, вполне терпимая путаница.
   Наконец, он выпустил ее из объятий и поднялся. Она не протестовала, только смотрела, как он надевает чистую рубашку и серые штаны, которые принес ему Джуно, идет к креслу, где лежали кинжалы, проверяет остроту лезвий.
   - Как тебя наказывали, когда ты был маленьким? - вдруг спросила она. - Кнутом?
   Он хрипло засмеялся и покачал головой:
   - Это не наказание.
   - Хуже?
   - Меня вообще не наказывали. По крайней мере, делали это не так, как ты представляешь.
   - Никогда? - удивилась Мадлен.
   - Отец бы просто убил меня за ошибку.
   Мадлен обняла подушку и всхлипнула. Он испугался, что она заплачет.
   - Во всяком случае, я так думал. Наверно, только мальчишеский страх.
   - Ты хороший лжец.
   Вернувшись к кровати, он взял ее руку, поднес к губам и поцеловал ей пальцы.
   - Одевайтесь в дорогу, моя королева.
  
   Джуно все устроил.
   Пожилой жрец был верным человеком, тоже из рода Найтона, дальний родственник, нашедший пристанище среди холмов рядом с озером. Семейство Найтона было уничтожено или рассеяно, замки разорены, деревни сожжены. Оставшиеся в живых скрывались, но их объединяла ненависть к де Фрогу, жажда мщения и верность отпрыску последнего из рода. Однако сам жрец нигде не показывался, не хотел, чтобы его видели и узнавали, не хотел лишних осложнений.
   Жрец отпустил грехи женщине в вуали, провел над ней ритуал, не задавая неподобающих вопросов о том, кто она и почему тут живет.
   В последний момент, когда Джуно, стоявший в тени высокой храмовой двери, подал ему знак, Форту задержал ее.
   - Когда будешь отпускать грехи, не говори, что мы с тобой не венчаны. Не делай такой ошибки. Мы женаты пред лицом Единого и остальных богов. У тебя нет обязательств перед де Фрогом.
   Он прикусил язык. Ведь ему она тоже не давала согласия. Мадлен молча склонила голову. В черной одежде, с закрытым лицом, она могла сойти за какую-нибудь вдову из окрестностей, пришедшую оставить жертвы во спасение души мужа. Она несла священнику корзинку яиц, на дне которой лежала золотая монета. У Рэя-Форту вдруг возникла безумная мысль упасть перед ней на колени, умоляя не покидать его. Она вернется чужой, снова невинной, какой была, когда они встретились. Она может все забыть или не захочет вспоминать. Его обуяло желание посадить ее в лодку силой и поплыть обратно в замок, где он навеки станет ее слугой и защитником.
   Стоя на берегу озера в зарослях камыша, скрытый нависшими ветвями оливкового дерева, он смотрел, как она идет к старому невысокому храму. Вспомнил его внутреннее убранство, каменный пол, тяжелые колонны, разрисованные бело-красными зигзагами, уходящими вверх, к неясным мелким божкам, которые с улыбкой глядели на середину алтаря.
   Теперь он стоял тут изгнанником. Когда Мадлен подошла к двери, Форту отвернулся.
   Если она не вернется, он сам пойдет за ней, и престарелый жрец его не остановит. Вероятно, так и следовало поступить. Тогда никто уже не мог бы сказать, добровольно она терпела его общество или он ее принудил к этому.
   Над вершинами гор начали собираться облака. Форту прыгнул на борт лодки, проверил их поклажу: одежда для путешествия в горах, немного денег, мешочек с трутом, дорожные посохи. Джуно стоял на страже у входа в храм.
   Она вышла намного раньше, чем он предполагал. Вместе со жрецом, который держал корзинку и что-то ей говорил. Покачав головой, она почтительно коснулась его рукава, и быстро пошла к Форту.
   Он спрыгнул на песчаный берег и жестом приказал Джуно удалиться.
   - В чем дело? - резко спросил он, когда она вошла под тень оливы.
   Мадлен откинула вуаль и посмотрела на него.
   - Я подожду отпускать грехи.
   - Подождешь? Но такого случая больше не будет, - прошипел он. - Где-нибудь в другом месте я не смогу гарантировать безопасность.
   Жрец глядел на нее, стоя в ожидании у храма. Форту догадывался, с какой настойчивостью тот убеждал девушку облегчить душу.
   - Я понимаю, насколько это трудно, - уже более мягко сказал он. - Но жрец тебя не знает и не узнает никогда.
   - Я не стыжусь. - Мадлен вскинула подбородок. - Я буду ждать тебя.
   - Меня?
   - Я знаю, ты не можешь. Пока. Но я буду ждать, когда и тебе отпустят грехи.
   - Почему? Я считал, ты хочешь именно этого.
   - Потому что я думала... думала... - Мадлен посмотрела в сторону озера, на облака. - А вдруг что-нибудь пойдет не так? Вдруг нас убьют?
   - Тем более. Это смертные грехи, ты знаешь. Тебе грозит проклятие Злого Бога.
   - И отлучение от богов даже за общение с тобой. Я спросила его, и он мне так сказал.
   - Ты спросила его?
   - Я не сказала твое имя. Просто спросила, как будто сомневалась.
   Форту стиснул зубы.
   - И он правильно ответил. Но ведь мы женаты, следовательно, ты можешь общаться со мной без наказания. Я сам интересовался подобными вопросами.
   Мадлен посмотрела на него. Да, жена не должна избегать собственного мужа, это правда.
   - Мы женаты, - упрямо повторил он. - И получим благословение в храме, когда сможем. Нельзя откладывать другое. Тут исповедник, ты хотела получить отпущение грехов... нельзя откладывать!
   - Я подожду. - Она улыбнулась, словно знала тайну, неизвестную ему.
   - Мэд! В опасности твоя бессмертная душа. - Ее легкомыслие почему-то раздражало Форту.
   - Ты что, жрец, чтобы тревожиться о моей бессмертной душе?
   - Нет, к счастью. Но обитель Злого Бога -- далеко не самое чудесное место за Краем, чтобы ты могла с улыбкой говорить о нем. Я не хочу подвергать тебя опасности проклятия. Не обременяй мою совесть и этим.
   - А я не хочу попасть в райские земли, зная, что тебе туда нет дороги. Поэтому я подожду.
   - Мэд! Риск...
   - Да, я прекрасно понимаю. Но я решила. Я буду скучать по тебе после смерти. За Краем. Я буду горевать.
   Он безмолвно покачал головой. Если бы она предложила ему несметные богатства, города с золотыми башнями, протянула бы на ладони звезды, солнце и луну, он бы мог говорить. Но сейчас - нет. Она будет скучать по нему. Она будет горевать по нему. Она не понимала, чем рискует. Он читал поэмы, божественные гимны и проповеди об этом, изучал страшные фрески с изображением обители Злого Бога. Ради него она ставила на карту спасение своей души... Ему казалось, что он сейчас умрет, где стоял, просто от замешательства. Форту положил руку на кинжал, чтобы ощутить нечто понятное, надежное.
   - Это безумие. Иди покайся. И оставайся там.
   Мадлен не повернулась, не побежала туда, где безопасно, где до сих пор стоял у входа в храм жрец, дожидаясь ее возвращения.
  -- Нет. Я буду ждать тебя.
  
  -- Часть 4. Добро пожаловать в Милагро
   Мадлен знала, когда она в немилости. Ей были знакомы его убегающие взгляды и поджатые губы, после того как она совершала проступок. Форту ничего больше не говорил, не упоминал о своем приказе остаться со жрецом, и долгие часы плавания по громадному озеру прошли в молчании.
   С севера дул холодный ветер, гоня маленькие волны, разбивавшиеся о нос лодки. Облаченный в крестьянскую накидку с капюшоном, Форту вместе с Джуно работал веслами. Он был вооружен, и Мадлен не осмеливалась прикоснуться к нему, чтобы не нарушить их молчаливый договор.
   Лодка казалась совсем щепкой, подскакивающей на волнах под горами невероятной красоты и высоты. Мимо проплывали скалы, надвигаясь, словно стены гигантского замка, и уходя вверх ярус за ярусом, по которым не мог взобраться ни один человек. Джуно предпочел держаться середины озера, подальше от многочисленных лодок и барж, поселений и замков, расположенных вдоль скал. Уже близился вечер, когда они проплыли под огромным каменным уступом, но солнце все же пробилось сквозь облака, и вода под ним засверкала серебром. Они увидели блестевший залив, по которому медленно, как стая белых птиц, плыли маленькие парусные лодки, направляясь к стенам и причалам большого города.
   Мадлен тотчас его узнала. У нее осталось лишь смутное воспоминание из детства, но вид Милагро был подобен сну, который она смотрела всю жизнь, красочный и цветной. Среди башен поднималась огромная скала, окруженная стеной и увенчанная белокаменой крепостью, господствующей над зданиями внизу. Однако город стремился вверх с гордым вызовом, лес башен уходил в небо, каменные стены были окрашены в розовый, кремовый и коричневато-желтый цвета, над крышами развевались зеленые флаги. А за всем этим лежали синие горы, создавая круговую защиту от неприятеля и обнимая цветущую долину.
   Форту взглянул через плечо на город, потом на Мадлен. Она зажала рот ладонью и качала головой, будто отклоняя невысказанное приглашение.
   Он улыбнулся.
   - Пока нет. - Это прозвучало нежным обещанием.
   "Никогда", - подумала Мадлен, но ее мысль была только слабым эхом прежнего беспокойства.
   Она сразу влюбилась в этот город.
   Пока Форту помогал Джуно забросить сеть, как будто они приплыли в эти места порыбчить, она смотрела на другую сторону залива. Там, укрытый среди гор, под охраной скал и бездонного озера стоял над пропастью замок. Мадлен разглядела громадную цепь, протянутую в воде через горловину залива, и вдруг подумала о флоте, который потерял Форту, впервые осознав грандиозность его плана, который он разрабатывал, как партию игры в Престолы, и готовил целых пять лет.
   Она подумала о том, чем завершилось бы ее путешествие, не окажись она на острове Кобэррэ. Чем оно должно было завершиться. Величественная процессия, кавалькада с развевающимися зелено-серебряными флагами, по реке поднялась бы к этому озеру. Жених - совершенно не знакомый ей уродливый и душой, и телом... человек. Человек ли? Нет, эту химеру нельзя отнести ни к одной из известных рас.
   Мадлен чувствовала себя очень маленькой, глядя на башни. Кто-то другой владел сейчас ее домом. Тот, кто был достаточно силен и защищен, чтобы здесь править. Даже мысль о том, что у крошечной лодки мог быть шанс свергнуть обладателя такой мощи, казалась Мадлен совершенно невозможной.
   - Его флаги развеваются над затворами шлюзов, - спокойно произнес Форту. - Он решил скрыть, что покинул город.
   Мадлен не надо было спрашивать, кого он имел в виду.
   - Его нет? - прошептала она. - Ты уверен?
   Форту кивнул в сторону дальней стены.
   - Смотри на последний вымпел у западного причала.
   Она увидела зелено-серебряные вымпелы, которые лениво поднимались и опадали под слабым дуновением ветра. Последний вроде бы не отличался от других. Но, оглядев ряд флагштоков, отмечающих каждый причал, она поняла, что тот вымпел поднят не до конца. Разница была столь незначительна, что она никогда бы ее не заметила, если бы Форту не указал, куда смотреть.
   - Только один вымпел. Он уехал сегодня, через западные ворота. Я знал, что он не сможет отказаться от убийства.
   Джуно что-то проворчал в ответ, кивнув на огромную цепь.
   - Да, как и говорил Шухо. Его насторожили слухи, он полностью готов к нападению. В гавани я насчитал по крайней мере две дюжины мачт. Я хочу знать количество его наемников, кто ими командует и сколько он договорился заплатить. Да пошлет мне судьба эти сведения.
   Лодка раскачивалась, когда они вытягивали пустую сеть. Потом они заплыли в небольшую бухту. Легко спрыгнув на берег, Форту принял узлы и посохи, которые протянул ему Джуно. Понимая, что им надо спешить, чтобы поскорее скрыться из виду, она прыгнула в заросли под скалой. Когда Мадлен оглянулась, Джуно опять забрасывал сеть, а лодка медленно отплывала от берега.
  
   - Спи, любимая.
   Форту сидел на корточках, осматривая из-за кустов озеро и тропу, по которой они поднялись. Мадлен лежала в углублении под нависающей скалой на ровном клочке земли, усеянном мусором.
   - Я не могу, - прошептала она.
   - Боишься?
   - Да!
   Казалось, скала просматривается со всех сторон, замок был над ними, она даже слышала перекличку часовых.
   - Мы пойдем, когда стемнеет. Я должен получить сигнал, что Джуно прошел через ворота.
   - В город?
   - Да. Попытайся заснуть. Я больше не подведу тебя.
   Мадлен так и не смогла сомкнуть глаз на твердой, словно камень, земле. Время тянулось невыносимо медленно. Форту стоял на коленях в нескольких шагах от нее, капюшон был откинут, и Мадлен впервые осознала, что он когда-то успел обрезать длинную черную косу, свободная прядь свисала ему на лицо. Обрезал, словно в знак траура. Нет, сейчас ему не о чем скорбить. Скорее, так эльф пытался скрыть свое присутствие. Он даже поверх ушей повязал серую косынку, чтобы никто не видел их острых кончиков. Форту вдруг поднял голову, и она тут же услышала приближающиеся шаги. Редкий кустарник не мог служить им надежным прикрытием, и человеку, спускавшемуся по тропе, они были видны. Прижав Мадлен к земле, Форту лег на нее. Прежде чем она поняла, что он делает, юбка была задрана, голые ноги выставлены напоказ, плечо обнажено. Мадлен вскрикнула от удивления. Свист, доносившийся с тропы, прекратился.
   - Тише! - громким шепотом, чтобы услышал прохожий, сказал Форту и укусил ее за мочку.
   Она испуганно хихикнула. Он прикрыл ей голову рукой, так что незваный гость не мог рассмотреть ее лицо, зато видел голые плечо и ноги. Она чувствовала, как Форту нащупывает рукоятку отравленного кинжала.
   - Приятного вечера, - услышали они сиплый мужской голос. - Все ли у вас в порядке?
   Глаза у Форту недобро сверкнули.
   - Мои дела лучше не придумаешь, - едко сказал он. - Если ты дашь мне ими заняться. Человек хохотнул:
   - Помощь не требуется?
   - Извращенец!
   - Умоляю, пощади уши леди, - плутовски ответил незнакомец.
   Когда Форту взялся за кинжал, Мадлен быстро обхватила его лицо руками и потянула к себе в поцелуе. Она стонала и двигалась под ним. Он тут же отстранился, поворачивая ее голову к стене.
   - Она скидок не делает, как я посмотрю, - засмеялся прохожий. - Тогда играйте дальше. Но после темноты будьте осторожны на этой тропе.
   Форту лежал на девушке, глядя в сторону, пока не затихли шаги, потом сел и одернул ее юбку.
   - Грязный козел, - пробормотал он.
   - Мне он показался вполне безвредным, - прошептала Мадлен. - Я рада, что ты не убил его.
   - А надо бы. Ему известно, что здесь место свиданий. Он должен был просто отвернуться без всяких разговоров.
   - Ты его знаешь?
   - Нет. Видимо, какой-то слуга из замка шел вниз... - Он умолк. - Прости меня. Негодяй знал. Все это знают.
   Возмущение Форту лишь подстегнуло ее желание запустить пальцы в его обрезанные волосы и снова опрокинуть его на землю. Лицо у него сразу окаменело, как будто он прочел ее мысли и отвергал саму возможность этого.
   - Ты отдохнула?
   - Немного.
   - Тогда идем, пока этот извращенец не вернулся и не стал подглядывать.
   - Ты когда-нибудь устраивал тут свидание? - не глядя на него, спросила Мадлен, представляя Форту с какой-ниубдь высокой грудастой дриадой или озёрной русалкой.
   Человечка или эльфийка почему-то не представлялась в его объятьях. Хотя девушка и сама была полукровкой: человеко-эльфом. И она считала, что смотрится рядом со своим темным эльфом из замка Найтона.
   - Нет. Она взяла посох, который он протянул ей, и улыбнулась.
   Форту положил руки ей на плечи, и она подумала, что он собирается ее поцеловать.
   - Не поднимай глаз, попытайся идти, как скромная женщина. Я не хочу, чтобы он предположил, что ты будешь лежать в грязи, хихикая для всякого деревенщины, который проходит мимо.
   - Только для тебя, - усмехнулась Мадлен и стукнула посохом по его сапогу.
   - Только для меня! Если не хочешь оставить за собой трупы.
  
   Мадлен совершенно выбилась из сил. Она сидела, опустив голову, едва различая шум падающей воды, потому что в ушах у нее звенело, ей не хватало воздуха.
   Пот стекал по шее и спине, рубашка намокла. Если бы она не думала об Изис и Зиге, попавших в руки гулей-наемников Фрэнка де Фрога, ничто бы не заставило ее подняться. Несколько часов сна в хижине под соломенной крышей, и на рассвете молодая дриада-пастушка опять повела их вверх, мимо виноградников и яблоневых садов к еловым лесам. Они карабкались по скалам вслед за небольшим стадом из четырех овец и ягненка, рядом бежали два крылатых кота.
   Мадлен с трудом заставляла себя передвигать ноги. Форту, хотя и обвязал лоб куском полотна, чтобы пот не тек в глаза, а заостренные уши было сложно разглядеть, в отличие от нее выглядел бодрее. А их проводница, симпатичная дриада с кроткими глазами и нежным лицом, похоже, устала не больше своих котов, только слегка порозовела от ходьбы. Держа на коленях ягненка, она глядела на Форту так, будто он - Единый во плоти, а его спутница - богиня плодородия. Мадлен ненавидела эту грудастую девчонку с золотистой косой до колен.
   Оторвавшись от созерцания долины, Форту повернулся к Мадлен и сказал на западном наречьи, которое тут было не в ходу:
   - Он перекрыл западный перевал к Илоне.
   Мадлен с трудом подняла голову и увидела цветные пятна вдоль белой дороги. То ли палатки, то ли толпы воинов, с такого расстояния она не могла ясно их разглядеть. Пастушка более подробно рассказала о гулях Фрэнка де Фрога: у него пятнадцать отрядов пеших полутрупов и восемь конных отрядов орков плюс армия скелетов под предводительством неизвестного никому в округе сумасшедшего некроманта Дэниэля, явившегося сюда из другого мира. Мадлен решила, что этого войска хватит, чтобы завоевать весь восток Эстэрры.
   - Я бы не возражала иметь слона для перехода через эту гору, - сказала она.
   - Слона? - Форту удивленно поднял брови. - Понимаю. Ты читала воспоминания шамсмаденского завоевателя Сэтти?
   - Бабушка присылала мне кое-какие тексты южан. Мне нравились слоны. Я очень жалела, что Сэтти заблудился в горах и вынужден был вернуться. - Мадлен смотрела на город и долину, словно перед ней была гигантская карта. - Похоже, Фрэнк де Фрог не изучал древнюю историю, а то бы понял, что ты мог обойти его с севера.
   Форту засмеялся:
   - Хорошо, тебя здесь не было, чтобы сказать ему об этом. - Он взглянул на дриаду, которая не понимающе уставилась на них. - Теперь это не имеет значения. Как ты себя чувствуешь? Можем двигаться медленнее.
   - Я переживу. Мы обязаны прибыть вовремя.
   - Нет. Я не хочу, чтобы ты выбивалась из сил. Ты не крестьянка, чтобы работать, как бык, и родить в поле.
   - Здесь не хватает воздуха, только и всего.
   - Да, в горах дышится труднее. Нужно чаще отдыхать.
   - Я не желаю, чтобы мы опоздали из-за меня. - Мадлен встала.
   - Сядь.
   - Но...
   - Сиди. Ты должна подкрепиться. Ты слишком мало ешь. - Он достал из мешка хлеб и яблоки.
   От изнеможения Мадлен не хотела есть, но видела, что он не уступит. Кроме того, если она собиралась идти дальше, то ей нужны силы. Она взяла яблоко, покорно откусила. Форту разложил перед ней хлеб, оливки, сыр и кодбаски. Затем встал рядом на колено и, прежде чем дать ей, попробовал каждый кусок. После трапезы, когда она уже хотела подняться, он приказал ей отдохнуть.
   Мадлен знала причину его беспокойства. Господин Пунт так же снисходительно относился к ее сестре, когда та носила ребенка.
   - Не надо задерживаться из-за меня. Ты должен быть там.
   - И оставить тебя здесь?
   - Да, если необходимо!
   Форту забросил огрызок яблока в ревущий водопад и покачал головой.
   - У нас есть время.
   - Сколько?
   - Время есть, - настойчиво повторил он.
   - Ты не можешь быть уверен. Подумай о Зиге с Изис, о том, что забыл...
   - Думаю постоянно, - коротко бросил он. - Не тратьте на это свое драгоценное дыхание, госпожа. Отдыхайте, пока не отдам другой приказ.
   На вершине горы они снова остановились возле маленькой деревянной хижины. Тут росли трава, лишайники да несколько цветочков, которые сумели уцелеть в трещинах скал, исхлестанных ветром.
   Хотя Мадлен закуталась в плащ, холод пробирал ее до костей, а камень, на который она села, показался ей куском льда. Дриада сгорбилась, обняв ягненка, Коты, свернув крылья, лежали у ее ног. Форту стоял один на широкой, открытой седловине перевала, глядя в долину. Скалы были почти не видны за пеленой серого тумана и снега.
   Один из котов вдруг насторожился, выпучил глаза и навострил вибриссы, потом оба животных вскочили и с яростным шипением бросились к темному силуэту, возникшему из метели. Человек замер на месте.
   - Позовите их назад! - крикнул он. - Я пришел вас предупредить, глупцы! На этом перевале орки-разбойники и эти... которые не живые.
   Форту мгновенно оказался рядом с Мадлен.
   - Позови котов, - бросил он дриаде.
   Та мяукнула. Коты мигом успокоились и оглянулись в ее сторону. Девушка опять мяукнула, хлопнув в ладоши. Белые сторожевые коты неохотно, но направились к ней.
   - Глядите! - подошедший парень показал на дальний склон.
   Там стоял сгорбившийся орк, неясная тень на фоне тумана. Рядом с ним появился другой. Мадлен посмотрела на гребень горы и заметила среди расселин вооруженных орков и несколько худощавых тел с безвольно вытянутыми вперед руками. Она повернулась к Форту. Бежать она не могла, вряд ли вообще устояла бы на ногах, если бы он не обнял се за талию. Мальчик - его даже нельзя было назвать молодым человеком - смело подошел, хотя старался держаться подальше от крылатых котов. Высокий, голова обернута грязной черной тряпкой, одет в лохмотья, не спасающие от холода.
   - Вижу, мы в западне, - сказал Форту, пытаясь согреть Мадлен своим телом.
   - Я знаю их, - нетерпеливо ответил мальчик. - Они всегда требуют золото.
   - И они прислали тебя?
   - Нет, я живу внизу. Не люблю, когда обижают людей. Я могу с ними поговорить. У меня получится, если вы предложите достаточно золота.
   - А если они не согласятся? - В хриплом голосе Форту слышалось предостережение, как в шипении котов.
   Многозначительно посмотрев на Мадлен и трясущуюся от страха дриаду, мальчик пожал плечами.
   - Тогда вы не уйдете отсюда живым. Ну а женщины... - Его слова отнес ветер.
   Мадлен была почти уверена, что Форту сейчас шагнет к нему с отравленным кинжалом... последствия она не могла себе представить. Но он достал из кошелька одну монету и бросил мальчику.
   - Ну что ж, иди поговори. Скажи, я шлю свое почтение страшному и непобедимому Ыгру. Это все, что я могу предложить ему за наш безопасный переход через перевал.
   - Мелочь... - Обветренное лицо мальчика еще больше покраснело. - Я не осмелюсь! Это только разозлит его.
   - Тогда прибавь, что Рэй Кобэррэ приглашает его на ужин с нами в честь былых совместных дел.
  
   Мадлен сидела под навесом из сосновых веток на бревне, заменяющем скамью. Пахло дымом от костра и мокрым лесом, из двух щелей самодельной крыши текла дождевая вода, образуя лужи возле ее ног. Она до сих пор дрожала, но от слабости, поскольку одежда на ней была новой и сухой, а костер давал благодатное тепло.
   После сытного ужина сообщники Ыгра лежали, накрывшись кто чем смог, и пили жадными глотками гномий самогон. Несколько женщин и дети мыли посуду, а хихиканье менее работящих особ доносилось из невидимых кустов. Ыгр был выходцем из Нордэрдских гор. Громкий смех и румяные щеки выдавали его северное происхождение, вокруг глаз образовались глубокие морщины на его сероватой орочьей коже, редкие волосы начали седеть. Устроившись на пне, как на троне, он держал совет. Он не мог не понравиться. Мадлен несколько раз одергивала себя, чтобы не ответить ему по-нордэрдски, поскольку от его эстэррского ее бросало в дрожь. Видимо, Ыгр считал, что она не в состоянии понять столь важную беседу, если говорить на родном. Но он вел себя с нею так по-отечески добродушно, что она позволила ему путаться в языке Эстрры, только улыбалась и кивала в ответ.
   Даже Форту казался веселым, если это слово подходило для него. Когда же Ыгр, отпустив большинство своих наемников, повернулся к нему, чтобы узнать, что затеял эльф, глаза у Форту сверкнули.
   - Я должен проникнуть в замок.
   - Куда? - тут же спросил Ыгр, явно от недоумения.
   - Сам знаешь. В старую родовую крепость Найтонов.
   - Ха! Давай лучше возьмем Нордстерн и Шамсмадену. У меня же всего тридцать опытных воинов.
   - Неужели ты думаешь, я хочу битвы? - хитро улыбнулся Форту.
   - Тогда зачем тебе нужны мы? Я не силен в твоих ядах и уловках.
   - Это мое дело. - Он уже без улыбки смотрел на Ыгра. - Только не говори мне, что ты недостаточно хитер, старый гад. Я предлагаю отвлекающий маневр.
   Ыгр помолчал, словно обидевшись, затем улыбнулся:
   - И во сколько ты оцениваешь свой отвлекающий маневр?
   - Тысяча монет илонского серебра.
   - На тридцать человек? - Ыгр покачал головой. - Не стоит нашего времени на эти грязные дороги, мой друг.
   Форту поднял брови.
   - Должно быть, в последнее время много желающих перейти через этот перевал.
   - Да, нам сопутствует кое-какая удача. - Ыгр нахмурился. - Твой замок, говоришь? - Он бросил взгляд на одного из своих людей. Тот кивнул. - Принеси мне те ящики с серебряными монетами.
   Невысокий невзрачный орк, изображавший недавно гуля де Фрога в свете луны, быстро поднялся, шепнул что-то другому, стоявшему в стороне. Вскоре тот вернулся с товарищем, оба волокли тяжелые, обитые металлом ящики. На крышках были гербы Милагро: замок на зеленой горе. Ыгр вставил ключ, с усилием подвинул ящик к Форту.
   - Проверь.
   Увидев блеск огромного количества серебряных монет, Мадлен поняла, почему обещанная тысяча не выглядела привлекательной суммой. Форту взял горсть монет, долго рассматривал их на ладони. Поцарапал одну кинжалом, попробовал на зуб, покачал головой и взглянул на Ыгра, который не проронил ни слова.
   Форту задумчиво перебирал монеты, потом бросил их в ящик и начал по одной выкладывать на ладонь. Внимательно каждую разглядывал, сравнивал, подносил к глазам. Наконец, он тихо фыркнул.
   - У всех одна гравировка. И от всех воняет магией да проклятой рами. Тут лишний зубец на короне. Ты ограбил монетный двор?
   - Не я.
   - А кто?
   - Мы сопровождали через перевал одного человека из Нордстерна, - невинно произнес Ыгр. - Он заплатил этим.
   - Какая удача, - холодно улыбнулся Форту. - Я полагаю, такие вещи сопровождает вооруженный конвой, а не бродячие орки наподобие Ыгра, прошу твоего прощения.
   Бандит не выказал никакой обиды.
   - Ты так считаешь? Но то был молодой человек с двумя нагруженными мулами, слугой и монетами, запрятанными среди мешков лука. - Ыгр пожал плечами. - Единый свидетель, мы не причинили ему никакого вреда, и он пошел своей дорогой. - Он улыбнулся. - Домой, полагаю, ибо средств на путешествие у него поубавилось. Эта молодежь слишком много времени проводит в тавернах, а?
   - Поосторожнее с этими деньгами, мой друг, - предупредил Форту. - Сплав плохой, как тебе известно. А если тебе по душе хорошее илонское серебро, которое везде имеет хождение без всяких сомнений, то мое предложение остается в силе. Пусть будет полторы тысячи монет.
   Ыгр, казалось, обдумал его слова и покачал головой.
   - Устал я, - медленно произнес он. - Устал от такой жизни.
   Форту промолчал. Рядом с Ыгром он выглядел юношей, будто возраст не мог оставить на нем следов.
   - Этого недостаточно, - сказал тот. - Нас тридцать человек. Трое делят половину, остальное на всех. Даже если это полторы тысячи монет, после дележки каждому достанется... нет, мало. - Ыгр тяжело вздохнул, глядя на свои мозолистые ладони. - Я устал, друг мой. Устал от сырой постели, от оружия, которое всегда у меня в руке.
   - Тогда скажи, чего ты хочешь.
   - Не так уж много. Хорошо устроенный дом в городе. Дриаду для мягкой перины. И мира.
   - Ты изойдешь слезами после шести месяцев такой жизни, - проворчал Форту.
   - Нет.
   - И чем будешь заниматься? Есть, спать, ублажать дриаду и нагуливать жир? Ты еще не старик. Оставь это до того дня, когда ослабеешь умом и не сможешь придумывать мошенничества, чтобы заработать себе на завтрак.
   - Мошенничества?
   - Вот именно. Мне известны желания твоего черного сердца. Отложи тогда илонское серебро. - Форту кивнул на ящики. - Что ты задумал ограбить?
   - Ты всегда на шаг впереди меня, эльф, - улыбнулся бандит. - Вот и скажи мне.
   - Я пока недостаточно осведомлен. Есть гравировальная форма, не дошедшая до монетного двора. Где она? У кого? Часто ли монеты вывозятся из Милагро?
   - Они не вывозятся. Мальчишку направили с севера. Он говорил, его отец главный тут на рудниках, если ты можешь этому поверить. Зовут Гуфр или что-то в этом роде. Похоже, плоукровка какой-то.
   Форту вдруг снова положил монеты на ладонь.
   - Ты задумал вымогательство?
   - Нет. Почтенный Гуфр наверняка отправит меня в тюрьму, если я попытаюсь. Кто поверит мне, преступнику, а не приближенному Фрэнка де Фрога?
   Форту долго смотрел на него, затем обласкал взглядом Мадлен с головы до ног и улыбнулся ей.
   - Тем не менее дело многообещающее, - сказал он Ыгру. - Да. Полагаю, мы сможем предъявить обвинение.
   Из темноты за пределами лагеря донеслись крики, возня. Ыгр отскочил в сторону, Форту последовал за ним. Мадлен тоже поднялась, увидев большого белого котёнка, который прыгал вокруг людей, вышедших на свет из-за деревьев. Они толкали впереди себя какого-то человека. Она поняла, что это Кир, когда тот посмотрел на Форту и упал перед ним на колени.
   Котенок подбежал к Мадлен, прыгал на нее, пачкая грязными лапами ее юбки и игриво трепеща крылышками. Она лишь прижала его к себе, с тревогой глядя на сгорбившегося юношу.
   - Ричи! - резко произнес Форту.
   Юноша покачал головой, склонившись лбом прямо в грязь.
   - Сбежал, господин.
   Орки молча столпились вокруг. Даже женщины прервали работу, все замерли, слышались лишь треск костра и сдавленные рыдания Кира.
   - Что произошло? - Лицо Форту превратилось в маску, черные глаза - в лед.
   - На пересечении с тропой, ведущей в Сиде, ночью, - ответил Кир, не поднимая головы. - Мы нашли убежище в сельском доме. Ребенок Изис плакал, я подумал, его надо согреть. Время у нас было. Хозяйка оказалась добрая. Мы поели. Господин... я уснул... не заперев его.
   Форту схватил его за волосы, дернул голову назад и вниз.
   - Ты нашел его?
   - Я старался. Я потерял его след на окраине города. Он там, как я думаю. Я велел его отыскать и пришел сюда.
   - Ты помолился?
   Лицо юноши помертвело. Он прижал обе руки ко рту, словно в отчаянной молитве. Мадлен отпустила котенка, увидев, как Форту потянулся за кинжалом. В его взгляде не осталось ничего человеческого. Кир закончил молитву и вздохнул. Тело у него расслабилось, будто он заснул с откинутой головой. Лицо Форту изменилось, пальцы сжали рукоятку, и он выхватил кинжал.
   - Нет! - крикнула Мадлен, шагнув вперед. - Отпусти его.
   Все молчали. Дым костра медленно плыл над землей и поднимался среди деревьев к небу. Краем глаза она заметила, что орки смотрят на нее, однако не выпускала из виду Форту. Он стоял, как изваяние. Безжизненное лицо, невидящие глаза. Потом толкнул голову Кира вперед и отвел кинжал.
   - Принцесса. - Холодно поклонившись, Форту вложил оружие в ножны и ушел.
   - Кто она? - немея, спросил Ыгр, остановив взгляд на стоявшей, словно изваяние черноволосой женщине с необычного цвета глазами.
  
   После того как Форту покинул лагерь, никто с Мадлен не разговаривал. Но когда на рассвете он вернулся, орки стояли вокруг черного кострища, глядя на нее с почтительным благоговением на заросших лицах. Такое выражение они видели у Кира, когда тот на коленях полз к ней, чтобы поцеловать грязный подол юбки.
   - Она тот человек, кто может подарить вам прощение, когда займет свое место в Милагро, - ответил Форту. - Или прикажет заковать вас в кандалы и повесить за воровство на городских воротах.
   Ыгр подошел к ней и, обнажив голову, преклонил колено. Его кольчуга звякнула, когда он коснулся земли. Все его товарищи сделали то же самое.
   - Принцесса, - сказал он. - Да простят меня Единый и ваша светлость! Я не знал.
   Такая почтительность привела Мадлен в замешательство.
   - Благодарю вас за гостеприимство. Тут нечего прощать.
   Но Ыгр оставался коленопреклоненным, и она поняла, что он ждет.
   - Встаньте, - сказала Мадлен по-эстэррски. - Все.
   Только Форту стоял, глядя на нее. Она сомневалась, что он доволен.
   - Ыгр, мы должны поговорить наедине, - сказал он.
   - Да, - хрипло ответил орк. - Неплохая мысль.
   Послав людей охранять лагерь, он проводил Мадлен под навес из сосновых веток и настоял, чтобы она села на пень-трон. Или потому, что узнал про ее титул и надеялся на прощение, или потому, что она предотвратила хладнокровное убийство Кира, но орк ясно дал понять, что теперь считает ее высшей властью.
   Сам Кир маялся на другом конце поляны, где привязали котенка. Мадлен хотела послать его за ребенком Изис, забытым в хижине, но передумала. Возможно, малышу лучше оставаться в доме под присмотром дриады, чем в бандитском лагере среди женщин-орков, которые пили гномий самогон едва ли не больше мужчин. И Киру лучше лишний раз не обращать на себя внимания, пока его хозяин не сменит гнев на милость.
   - Простите мое недоумение, госпожа... вы приходитесь внучкой принцу Лео? - прямо спросил Ыгр. Она кивнула. - Да, теперь я вижу. Хотя вы были совсем младенцем, когда мы привезли вас в Арену. У вас глаза вашего отца, принца Леопольда, и уверенная манера вашего деда отдавать приказы, упокой их обоих Единый.
   - Вы привезли меня в Арену? - изумилась Мадлен.
   - Я был в эскорте. Еще до того... - Ыгр тяжело вздохнул. - Лучшие времена для моего отряда. Принц Лео был великим человеком.
   - Да. Был, - спокойно ответил Форту. - Он бы остановил меня прошлой ночью.
   Мадлен никогда особо не задумывалась о своем деде, знала только, что бабушка Меринда была ему женой. Он ушел, когда ему было под пятьсот лет.
   - Ты знал его? - спросила она Форту.
   Он пожал плечами, глядя на щепки, устилавшие землю.
   - Что бы мне ни досталось от отца, моим учителем был принц Лео.
   - После его смерти княжество стало разваливаться, - сказал Ыгр. - Все пришло в упадок. И вы с отцом тоже достаточно потрудились для этого, мой мальчик, позволив Злому Богу очернить ваше имя. Сейчас ты опять хочешь свергнуть Фрэнка де Фрога? Вот почему Милагро платит деньги нордэрдским разбойникам на дороге в Илону, вместо того чтобы укрепляться против южан и Централи, а Фрэнк потерял свою невесту. Мне следовало догадаться.
   - Если хочешь, чтобы Милагро платил тебе, старый гад, переходи на мою сторону, - ответил Форту.
   - Ты не можешь победить.
   - Могу.
   - Не можешь, - покачал головой Ыгр. - Теперь я понимаю, кто сбежал от тебя. Сын де Фрога, да? Если убьешь отца, то должен потом убить сына. Иначе все начнется сначала. Дай нам хоть немного пожить в мире, как мы жили эти пять лет, чтобы как-то оправиться.
   - А тебе что за дело? Ты сам нордэрдский разбойник. Или бандит, когда не имеешь ничего лучшего.
   - Да, это не моя страна. Но я живу здесь двадцать лет и буду здесь похоронен. Убей Фрэнка - и ты получишь гражданскую войну.
   - Не теперь. - Форту посмотрел на Мадлен. - Мы с ней муж и жена.
   - Найтона и Милагро?! Не смеши мои тапки! Есть люди, которые не потерпят такого союза, и тебе это известно.
   - Люди соберутся под знамена внучки Лео.
   - Если она выживет.
   - Тогда помоги мне. Или передай нас де Фрогу, если хочешь его мира.
   - Ты знаешь, я этого не сделаю. Но Единый со всеми богами против тебя, Найтона отверженный. Брось. Почему ты не снимешь немного сливок с серебра? Почему бы не удовольствоваться этим?
   Форту поставил ногу на ящик.
   - У тебя больше не будет ни сливок с этого серебра, ни воды. Оно послано из Арены, чтобы смешать его с нашими монетами и подорвать доверие к деньгам из Милагро.
   - Не может быть!
   - Отчего же тогда его ввозят, а не вывозят? Отчего Гуфр не преследует тебя? У Гуфра союз с Ареной, они хотят смешать поддельные монеты с настоящими.
   Ыгр выругался, затем виновато посмотрел на Мадлен:
   - Прошу меня простить, госпожа.
   - Фрэнк слишком часто ошибается в людях, - сказал Форту. - Нет сомнений, что Гуфр освободит свой хорошо устроенный дом в городе, если ты согласишься занять его место хозяина монетного двора.
   Ыгр вытер рот ладонью и опять взглянул на Мадлен.
   - Что вы думаете об этом человеке, принцесса? Он довольно красив, чтобы приглянуться любой женщине. Но вы уже видели его прошлым вечером... Нравится вам мужчина, который убивает столь же легко, как и дышит?
   - Она знает, какой я. - Форту оттолкнул ящик. - И ты не святой, и де Фрог, если на то пошло.
   Бандит задумчиво потирал пальцем губу, продолжая смотреть на Мадлен.
   - Он подчинился, когда я велела ему остановиться, - твердо сказала она.
   - Да. - Ыгр медленно покачал головой. - Но он ведь и не хотел убивать парня, госпожа.
   Мадлен знала это. Как знала и то, что он перерезал бы горло Киру, не удержи она его в последний момент. Пока они разговаривали, Форту безучастно смотрел вдаль.
   - Клянусь, он даже мог подумать, что ему следовало бы отблагодарить вас.
   Форту повернулся. Выражение лица не изменилось, глаза были черными, как полуночное небо. Мадлен вспомнила его прикосновение тогда, в башне, его слова: "Я буду слушаться. Я попытаюсь".
   Он послушался. Ее эльф, убийца, ее воин-принц.
   - Чтоб я пропал, если они не влюблены друг в друга, - нарушил молчание Ыгр.
   Форту с улыбкой взглянул на орка.
   - У меня же нет сердца. Отец давно вырезал его из моей груди ради собственного удобства. - Он кивнул на Мадлен. - Но теперь она мой компас.
   Он сказал это при всех, и Мадлен осознала всю глубину его чувства к ней. Слово "любовь" было слишком легковесным для него определением.
   - Значит, вы хотите войны? - спросил Ыгр.
   - Нет, - резко ответил Форту. - Как только она займет свое место, все подчинятся. Думаешь, почему Фрэнк хотел на ней жениться? Тебе известно, что значит для людей память о Лео. С каждым годом правления де Фрога они чтят ее все больше. Взгляни, сколько жестокости потребовалось от Фрэнка, чтобы удержать власть! Если бы я не держал у себя Ричи, он бы давно убил всех нас до последней женщины и ребенка, когда-либо прошептавших имя Найтоны.
   - Потому что он тебя боится, - упрямо возразил Ыгр. - Если бы ты смирился с поражением, как сделала принцесса Меринда, у нас не лилась бы кровь.
   - Ты живешь по законам Нордстерна, - процедил Форту. - Ты не понимаешь.
   - Я понимаю, что вы с Фрэнком похожи, словно два кинжала. - Ыгр повернулся к Мадлен: - Вы понимаете это, принцесса? Вы были помолвлены с де Фрогом. Теперь смотрите на Найтону, словно помешанная девица. Сделайте выбор. Им обоим нужно только ваше имя, оба разрушат все, что создал принц Лео. Вы были далеко от этого змеиного гнезда, пока они дрались над его могилой. Да хранит вас Единый, принцесса. Сожалею, что вам пришлось вернуться, если это приведет к такому концу.
   Мадлен понимала старого орка лучше, нежели Форту. Но она думала о Зиге и Изис, попавших к де Фрогу, о собственном ребенке, который уже мог быть у нее внутри, о Джуно, ждущем в городе, о Кире, на коленях благодарившем ее за спасение.
   - Я не знаю, что делать. Не знаю, как это предотвратить.
   - Он спит с вами, - грубо сказал Ыгр.
   Мадлен опустила голову от унижения. Ни он, ни она и словом не обмолвились, а проницательный Ыгр всё уже знал.
   - Да, и я разослал весть о нашей женитьбе по всему Инселерду. - Форту шагнул к своей избраннице. - Подними голову, тебе нечего стыдиться! Я тебя не подведу. Ты будешь в безопасности. Милагро будет в безопасности. Я обещал, что сделаю это, даже если сгорю в обители Злого Бога.
   Он стоял перед ней, словно Злой Бог в крестьянской одежде. Теперь она была уже не в силах ни отвернуться, ни покинуть его.
   - Она просто одурманена, - тяжело вздохнул орк. - Понимаю, спорить бесполезно. Тогда выкладывай мне свой план, ты, черный убийца. Может, она по крайней мере останется в живых.
  
   Мадлен вместе с котёнком отправили в Сиде. Довольно странное изгнание, поскольку ее убежищем стал дом, построенный самим принцем Лео, где теперь жила вдова, дальняя родственница всемогущего де Фрога, бездетная и очень богатая. Почти забытая, как некое свидетельство неудачной попытки примирения, ибо до замужества она была одной из Найтона.
   Мадлен появилась под видом знатной дамы, которая по невысказанным причинам нуждалась в приюте. Однако ребенок и добровольное затворничество сами по себе давали повод для определенных суждений.
   Вдова оказалась не такой уж старой. Судя по ее красивому лицу, донне Грете было не больше тридцати лет. Кажется, все женщины, преданные делу Форту, были красивыми, с некоторым раздражением подумала Мадлен. Красивыми и неразговорчивыми. Донна Грета с удовольствием взяла на себя заботу о ребенке Изис, но с Мадлен общалась только по необходимости, как хозяйка.
   Ее с крылатым котенком поместили в комнате принца, с тяжелыми гобеленами, с тремя окнами, выходившими на улицу, где до сих пор хранились вещи, необходимые ее деду, когда тот приезжал на рудники: письменный стол, серебряный кубок с его инициалами в окружении маленьких изумрудов.
   Кир снаружи наблюдал за единственной входной дверью. К концу дня Мадлен с котенком доходила почти до безумия. Животному хотя бы разрешалось прогуляться с Киром, а у нее отняли даже возможность заботиться о ребенке Изис. Она могла только смотреть в пустоту, думать о Зиге с Изис да о планах Форту.
   Она знала о них лишь в общих чертах. Зиг должен был выдать место встречи с Форту и время. Но этой встречи не будет, если Фрэнк де Фрог поступил так, как рассчитывал Форту. Он должен сначала направиться в древню крепость Найтоны, чтобы собрать там гарнизон. Ложное предательство заманит де Фрога в надежный, хорошо укрепленный замок, где Форту знал каждый тайный проход и ловушку. Мадлен закрыла глаза. Он мог выиграть у де Фрога в престолы пять партий из семи. Эти цифры, пять из семи, преследовали ее даже во сне. Он так и не вспомнил, о чем договорился с Шухо. Должен был сам установить, о каком сигнале условился с Зигом, кто в гарнизоне илонский шпион, каких доверенных людей имел в городе Фрэнк де Фрог. Он должен обнаружить себя настолько, чтобы де Фрог поверил, что он близко, ждет Зига, и в то же время делать вид, будто не знает о намерении Фрэнка схватить его. Вдобавок, как будто мало у них было хлопот, бесследно исчез Ричи.
   Мадлен очень боялась за мальчика. Тайные поиски в городе оказались тщетными. Она представляла его одного в горах или скрючившимся от холода возле какого-нибудь рудника. Она умоляла Форту не наказывать ребенка, если он его найдет. Это был их последний разговор перед расставанием в лагере.
   Подойдя к окну, Мадлен смотрела на улицу, пока не привлекла к себе внимание прохожих. Затем поиграла с котенком, пока тот не раскрутил до конца катушку с нитками, после чего безмятежно уснул среди сотворенного безобразия.
   Она походила по комнате мимо потемневших деревянных ящиков с книгами. Но ей было сейчас не до чтения. Наконец остановилась перед столом, погладила лежащий на нем толстый фолиант, обернутый зеленым бархатом. Сняла ткань, отстегнула застежки. Когда она раскрыла том, корешок переплета заскрипел, словно книгой не пользовались долгое время. Мадлен ожидала увидеть магическй гримуар, надеясь, что рисунки и нордэрдские руны хотя бы отвлекут ее. Но за чистым листом тонкого пергамента была первая страница, расписанная великолепным орнаментом вокруг изображения замка на зеленой горе. Под ним красовался герб Милагро, а ниже по-эстэррски написано имя принца Лео и название: "История славной республики и княжества Милагро".
   Мадлен с любопытством перевернула страницу, подвинула стул и начала читать сочинение деда.
   Форту пришел к ней глубокой ночью. Котёнок насторожился и впился коготками с руку девушки, тем самым разбудив ее. Мадлен задремала, положив руку на книгу принца Лео. Она не знала, когда Форту успел войти. Он уже стоял рядом, принеся с собой запах холода и дыма. На плечах у него лежал снег, растаявшие снежинки блестели в волосах.
   Когда Форту крепко поцеловал ее, она высвободилась из его объятий, сжала ладонями холодное лицо, гладила по щекам, подбородку, как будто сомневалась, что это действительно он, живой.
   - Все кончено? - прошептала она.
   Он снова поцеловал ее и быстро отошел в сторону.
   - Нет, только начинается. Они идут. Он держит Зига с Изис в замке, Зиг дал сигнал, что предает меня.
   Она вскочила со стула.
   - И ты послал ответ?
   - Слава Единому, что я ответил правильно. - Форту шагнул назад, когда она подошла к нему слишком близко. - Но план в действии. Я тут лишь затем, чтобы предупредить тебя. Если я не вернусь до рассвета, Кир на третий день отведет тебя к Ыгру. Он переправит тебя через горы в Нортэ. Там есть квартира рыцарей Ребане. В нордэрдском городке с коротким названием Сё. Укройся там и обратись за помощью к бабушке.
   - К моей бабушке, - поправила Мадлен.
   - Я уверен, она уже договорилась насчет тебя. По крайней мере они защитят твою жизнь от Фрэнка. Не расстраивайся. Это лишь на тот случай, если меня убьют или возьмут в плен, - спокойно произнес он. - Дай Меринде весть из Сё.
   Она прерывисто вздохнула, потом отвернулась и на миг закрыла глаза. Она не хотела терять ни минуты, пока он рядом, и бросилась к нему. Хотя Форту смотрел на нее, она не знала, видит ли он ее. Это уже был совершенно другой, незнакомый ей человек.
   - Ыгр делает вид, что охотится на дороге за путешественниками. Они должны послать отряд для защиты. И стражу для охраны рудников. Гарнизон уменьшится. Я проникну в замок, узнаю, где он держит Зига, и начну действовать.
   Мадлен отошла в дальний угол комнаты, чтобы не вырвались слова, которые уже были на родном языке. Чтобы не упасть на колени, моля его остаться. Но тогда Зига и Изис ждет ужасная смерть. Было слишком поздно для споров. Поздно с той секунды, как она заглянула в черные глаза эльфа и увидела слугу своего хранителя.
   - Делай, что ты должен.
   - Сделаю, - уверенно сказал он. - Это мое предназначение.
   В его голосе не было теплоты - одна сила, находящая удовольствие в игре жизни со смертью. Возможно, только эта игра и имела для него значение, возврат Мидагро был лишь поводом.
   Тем лучше. Пусть он не услышит ее слов любви и страха за него. Мадлен стояла молча, стараясь запомнить каждую черточку его лица.
   - Я твой, - сказал он, глядя ей в глаза.
   Это прозвучало как девиз, выученный наизусть, произнесенный без пафоса и многозначительности.
   - Я знаю, - прошептала она.
   Форту, не попрощавшись, бесшумно вышел. Если бы не повеяло холодом, могло показаться, что его тут и не было вовсе.
   Только книга деда помогала ей не сойти с ума. Хотя называлась она историей, это был голос из тьмы прошлого, из глубины времен, казавшихся такими же древними, как озеро и горы. В ней рассказывалось об основании города Милагро, когда все люди долины собрались и выбрали себе общего правителя, потому что устали от мелочных споров и войн. Центром нового княжества стала зеленая гора, где прежде жил только набожный отшельник. Были в книге рассказы о строительстве города, об открытии рудников. Картины из прошлого оживали перед глазами Мадлен. Вырываясь из глубины веков, они преставали перед ней цветными, объемными, движущимися. Не иначе как Лео воспользовался магией, чтобы оставить потомкам самые лучшие времена Милагро.
   Мадлен сидела в одной из комнат принца Лео и читала о том, как он учился, путешествовал по землям Милагро, записывал воспоминания людей, истории о чудесах, занимательные сказки о животных, легенды и реальные события. Через этот фолиант Лео словно разговаривал с ней, хотел научить ее тому, что рассказал бы ей сам, доживи он до этого дня.
   Книга совсем не походила на всё то, о чем она читала раньше. Да, дед тоже писал о войнах, которые разрушали Милагро, о борьбе за независимость против нордэрдцев, прокладывавших горную тропу к южным морям, но Лео писал также о восстановлении справедливости и милосердии. Писал о междоусобицах, об интригах знатных эльфийских семейств, которые воевали друг с другом, о том, как совет распался под давлением извне и внутри. Как лорд из Арены пытался завоевать княжество, когда Лео перессорился в пух и прах с двумя своими братьями.
   "Если царство делится на части, это царство не может устоять, - написал тогда Лео. - Если семья делится на части, ни один не может устоять".
   Был выходной день, работа на рудниках прекратилась, город затих, дома и улицы занесло снегом. За чтением Мадлен пила ликер с пряностями, который Кир перед тем проверил и оставил согреться у огня. В последний раз она глядела на снег из окна гостиной бабушки Меринды. Тогда она чувствовала себя несчастной, потеряв дражайшего Тэдора, думала, что никогда в жизни больше не улыбнется. Теперь это казалось просто детской обидой.
   Тэдор был хорошим человеком, преданным рыцарем, покорным лорду. Он не умрет без отпущения грехов, и обитель Злого Бога ему не грозит. Ей снова захотелось домой, в солнечные леса Бэллатэрры, захотелось кому-нибудь рассказать о своих тревогах и сомнениях. Этой ночью она однозначно поняла, что пока никакого ребенка не носит. Женщине это сделать просто. И в этот момент Мадлен почувствовала большое облегчение с примесью сожаления и вины.
   Поздним вечером у крылатого котёнка, которого в доме вдовы как-то сразу стали называть Кысем, было игривое настроение. Он бегал из угла в угол по комнате, стаскивал с кровати на пол вышитые подушки. Котёнок дважды гулял с Киром, однако не любил надолго оставлять свой пост. Мадлен пожертвовала ему большую кисть из золотых ниток, которую он уже оторвал от кровати. Представить только, цена этой "игрушки" равнялась годовому заработку любого рудокопа. Кысь использовал ее ради забавы, зато от его когтей не пострадала великолепная резная дверь. Мадлен играла с котёнком, пока кисть не закатилась под кровать. Кысь заметно вырос и уже не мог залезть под нее, чтобы дотянуться до золотой игрушки. Он вдруг бросил свое занятие, кинулся к окну и начал царапать подоконник. От его урчания даже задрожало стекло в лампах.
   - Тихо! - приказала хозяйка, пытаясь успокоить возбужденное животное.
   Кысь все не мог решить, то ли ему хочется и дальше царапать когтями подоконник, то ли прыгнуть ей на колени. Наконец он все-таки предпочел Мадлен и сунул нос в щель приоткрытого окна. Мадлен крепко держала его, не позволяя снова зарычать. Но он терпел лишь несколько минут, затем вскочил на подоконник, ударил лапой в стекло, и окно распахнулось, впуская морозный воздух. Кысь смотрел на улицу, довольно шевеля хвостом. Его мурлыканье было настолько громким, что, казалось, его слышали и на улице.
   Когда Мадлен стаскивала котёнка на пол, ее внимание привлекло какое-то движение внизу, и она увидела мальчишку, стоящего в проходе между домами. Одетый в неприметые серые штаны и рубаху, он стремился не выделяться из толпы. На нос он надвинул головной убор с козырьком, явно Центральского покроя и пошива. Думал, не узнают его. Ричи. Он сразу отвернулся. Столкнув Кыся с подоконника, Мадлен заперла окно, и котёнок бросился к двери, которую в это время открывал Кир.
   - Госпожа, не позволяйте котёнку...
   - Ричи! Он там! - Она успела перехватить Кыся, рвущегося на улицу.
   Кир замер.
   - Где?
   - В проходе напротив. Быстрее! Ты увидишь его следы.
   Юноша исчез за дверью. Мадлен с трудом пристегнула к шлейке неугомонного Кыся, но, пока набрасывала плащ и хватала вуаль, чтобы прикрыть лицо, котёнок вырвался. Таща за собой поводок, он снова вскочил на подоконник, крутился, что-то вынюхивал, наверное, мышь, и нервно трепетал полупрозрачными крыльями. Потом неожиданно спрыгнул на пол.
   Доска подоконника бесшумно поднялась, будто крышка сундука, и в комнате возник Ричи собственной персоной.
   - Кысь! - прошептал он, падая на колени, пока котёнок пытался лизнуть его в лицо. - Госпожа! Я не знал, что вы в городе.
   - Ричи, - только и выдавила Мадлен.
   Заглянув в дыру, откуда несло холодом, она сумела увидеть лишь кусок стены, каменную ступеньку да металлическое кольцо, дальше зияла чернота.
   - Храни тебя Единый, Ричи! Я так боялась за тебя! Где ты был? Ты нашел отца? - испугалась Мадлен.
   - Нет еще. - Он взглянул на нее. Темноволосый, сероглазый мальчик с розовыми губами и ямочкой на подбородке, с немного заостренными ушами, которые вытянутся лет через двадцать и станут не короче, чем у Форту. - Но я был поблизости, в замке.
   - Ты не должен. - Мадлен бросила плащ на пол. - Жди Кира.
   - Нет! Он не позволит мне уйти. Пожалуйста, госпожа, не говорите ему.
   Мадлен опустилась рядом с мальчиком на колени, сжала его холодные руки.
   - Ричи, я не знаю, как... я не могу... Ты не должен уходить.
   - Я знаю, я - де Фрог, никто не может доверять мне. - Он смотрел на нее с мольбой, которая разрывала ей сердце. - Но я прошу вас... принцесса...
   - Ничего постыдного нет в том, что ты де Фрог. И не думай так.
   - Но так оно и есть. Только вы мне доверяете. У меня есть план. Мой отец не догадается никогда. Кир думает, что я не могу сделать это сам. - Ричи печально опустил голову. - Я и не сказал ему. Но я могу! Я нашел дорогу под замком, даже заглянул туда. Хотя пока не знаю, как там идти. Ход соединяется с тем домом напротив. Они там хранят серебро. Я знаю все приметы Найтоны, я следовал им. Они пытались закрыть некоторые проходы, но там есть другие, они их не видели. Я могу это сделать!
   - Что сделать?
   - Могу убить Фрэнка де Фрога. Я знаю, я еще ребенок, но мой господин убил человека, когда был не старше меня. Я слышал, как он говорил вам. Я убью отца для него. И тогда он станет мне доверять.
   - Упаси тебя Единый, Ричи, - прошептала она.
   - Не говорите Киру, умоляю. Я увидел вас с Кысем в окне и только хотел... - Он прижал к себе рвущегося на свободу котёнка. - Не надо мне было возвращаться.
   - Дело не в твоем возвращении. Ты не уйдешь, - решительно сказала Мадлен. - Даже не думай.
   - Пожалуйста, не говорите так! - Мальчик отпустил Кыся. - Я должен. Это мой единственный шанс.
   - Нет.
   - Я сделаю! - закричал Ричи, выпятив нижнюю губу.
   Мадлен часто видела детей, собиравшихся убежать, и приготовилась схватить его за шиворот. Но он опередил ее и с такой силой ударил ногой в грудь, что она упала навзничь. Пока Мадлен, хватая ртом воздух, поднималась, Ричи исчез в дыре. Она побежала к двери, но Кир еще не вернулся. Позвать госпожу Грету не было времени. Котёнок склонился над дырой, ища задней лапой точку опоры, затем прыгнул вниз.
   - Проклятье!
   Мадлен неумело прочитала первое попавшееся ей на память заклинание света. На ее левой ладони загорелся и еле светил голубоватый шарик, если это бесформенное создание можно было так назвать. Но силы заклинания хватило для того, чтобы отпустить его в дыру и разглядеть ступени меж каменных стен, недостаточно широкие для спуска в темноту. Кысь с Ричи пропали из виду.
   Она присела на край отверстия, глубоко вздохнула и соскользнула вниз, направляя перед собой световой шар. Свет прыгал на грубых ступеньках, настолько высоких, что ей приходилось на каждой садиться, чтобы затем соскользнуть на следующую. Узкое пространство между стенами не давало возможности повернуться, Мадлен только иногда смотрела вверх на откинутую доску подоконника. Когда вернется Кир, он хотя бы узнает, куда ему идти.
   Спустившись до самого низа, Мадлен обнаружила, что проход разветвляется в трех направлениях: одно вело в город, два - из города. Пока она решала, куда свернуть, из темноты вынырнул Кысь. В темноте его крылышки немного светились, и от его света было видно хотя бы немного окружающих реалий. С облегчением вздохнув, Мадлен взяла шлейку и быстро, как только могла, пошла в ту сторону, откуда появился Кысь.
   Проход казался бесконечным. Возможно, это дорога к замку, где жил де Фрог. Иногда она слышала шаги, только не могла определить, чьи, - Ричи или эхо ее собственных. У мальчика не было при себе заклинания света, он еще не прошел обряд Посвящения и не мог пользоваться силой Инселерда, зато он приучен бесшумно двигаться, хорошо прятаться и без труда находить дорогу в темноте.
   На развилке котёнок не остановился. Уткнувшись носом в пол, словно собака, он трусил вперед, задержался только возле интересной для него лужи. Но Мадлен дернула за поводок, и Кысь весело побежал дальше.
   Когда перед ними блеснул отсвет бронзы, она мгновенно остановилась и подняла фонарь. Тем не менее котёнок настойчиво тянул ее за собой, и вскоре путь им преградила металлическая дверь, врезанная в камень. При тусклом свете фонаря Мадлен увидела знакомый рельеф: пастух, собаки, медведь, крылолёт.
   Остановив заклинание света, она мысленно попросила поддержки у богов, помолилась. Странно, что Ричи знал тайный ключ, Форту никогда бы не доверил его сыну де Фрога. Но котёнок уверенно тянул ее вперед, развилка теперь далеко, а возвращаясь назад, можно окончательно сбиться с пути.
   На этот раз Мадлен хватило одной попытки, и резная панель легко разошлась. Она уже хотела открыть дверь, но тут же вспомнила предостережение Форту. Приглушив заклинание света и держа котёнка как можно ближе к себе на коротком поводке, она медленно отодвинула засов, дождалась, пока дверь полностью раскроется. Ее слуха коснулись звуки тихого пения, от которого у нее волосы встали дыбом. Она различила впереди лестницу, ведущую наверх, и следы на пыльных ступенях, как будто здесь кто-то недавно проходил. Кысь тянул ее вверх, но Мадлен медлила на пороге и, только узнав слова знакомых молитв, почувствовала некоторое облегчение. Значит, она уже на территории де Фрога.
   Если Ричи прошел этой дорогой, то она намного отстала от него. Вокруг не было ни одного камня, чтобы подпереть дверь. Она почла за лучшее вернуться в дом вдовы, поскольку Кир мог быстрее найти глупого мальчишку.
   Кысь вдруг перестал рваться наверх, насторожился и яростно мявкнул, оскалив клыки. В ту же секунду что-то сильно ударило Мадлен сзади, она упала на колени, заметив, как мимо нее пронесся к лестнице Ричи. Она бросилась за ним, и ей удалось схватить его за щиколотку. Он яростно брыкался, но Мадлен все-таки смогла подтянуться, чтобы прижать его своим весом к ступеньке. Они молча боролись, Кысь, словно охотник, выжидающе ползал вокруг. Тусклый свет заклинания неожиданно погас. Она с ужасом осознала, что дверь за ними закрылась.
   - Ричи, успокойся! - прошипела она ему на ухо. - Ради всех богов, послушай меня. Ты не должен туда ходить. Неужели ты хочешь, чтобы люди твоего отца схватили Кобэррэ? Тебя не волнует, что случится с Зигом и Изис? Он там, чтобы их спасти, каждый миг ему грозит опасность. Им всем. Понимаешь? Ты не можешь помочь, только помешаешь. Ты не сможешь таким образом завоевать его доверие, но ты можешь стать причиной его гибели. Он тебя не ждет, не знает, что ты хочешь сделать. Ричи, прошу тебя, не подвергай его дополнительной опасности.
   Мальчик перестал бороться, его маленькие плечи тряслись.
   - Я хочу помочь, - всхлипнул он. - Просто хочу помочь.
   Мадлен осторожно села, притянула его к себе. Он еще сопротивлялся, но затем уткнулся лицом ей в плечо.
   - Я знал, что не смогу это сделать, - дрожащим голосом сказал он. - Я ничего не могу сделать нормально. Теперь он не поверит мне никогда.
   "Он этого не заслуживает", - гневно подумала Мадлен. Форту не достоин такой любви, во всяком случае, после того, что он сделал с этим ребенком. От гнева, страха и жалости у нее перехватило дыхание.
   Они вдруг услышали внезапный удар, сотрясший, казалось, даже каменные стены подземелья. Кысь попятился к стене, шерсть вокруг его крыльев встала дыбом, хвост распушился словно ёрш для прочистки труб. Вечерние молитвы стихли. Мадлен повернулась к лестнице, удерживая Ричи, который вырывался, чтобы посмотреть. Над ними была одна чернота. Издалека доносились тревожные крики.
   - Мы должны идти назад, - решительно сказала она и потащила его к двери.
   Мальчик не сопротивлялся, ибо сила удара была такова, что они сразу поняли: наверху произошло нечто ужасное. Мадлен ощупывала дверь, ища задвижку или резьбу, но под ее руками был только гладкий металл. Она никак не могла открыть эту дверь изнутри.
  
   Сквозь потайное отверстие Форту наблюдал, как горят подъемный мост и сторожевая будка у ворот, как поднимается к снежным вершинам гор черный дым. Легкое сотрясение двух стеклянных флаконов, которые он нес по тоннелю к мосту, - и он бы увидел обитель Злого Бога намного раньше, чем хотел. Но его не разорвало на куски, и стрелы метких лучников Ыгра зажгли порошок гремучего золота, вызвав сильнейший удар грома и пламя, стремительно пожиравшее намазанное смолой дерево. Единственная известная дорога из замка де Фрога была теперь преграждена стеной огня.
   Есть и другие пути, но Форту уже знал, что де Фрог их не обнаружил. Все тайные проходы, которые ими найдены, или перекрыты, или разрушены. Последние сутки Форту провел, обследуя тоннели и ловушки. Он знал, где содержатся закованные в кандалы Зиг и Изис, знал, где под охраной пяти стражников и гигантского крылатого кота, сидящего в ногах кровати, спит Фрэнк де Фрог. Ему не понадобится много времени, чтобы сообразить, что он попал в ловушку.
   Форту покинул свой наблюдательный пост, держась за перила, осторожно прошел в темноте несколько шагов, пока не увидел отверстие в крыше. Он протиснулся через него уже не так легко, как в юности, и начал спускаться по наклонной балке к мощному деревянному столбу, поддерживающему крышу. В темноте он дважды терял равновесие, но все равно чувствовал холодное удовлетворение от паники, которую посеял внизу. Он без труда нашел отверстие в ложном потолке и, сев на корточки, полз меж двойных балок до тех пор, пока снова не почувствовал запах дыма и не увидел сквозь щели в досках тусклый свет. Он был около внутреннего двора. Оранжевое пламя освещало зарешеченное окно. Он даже видел Зига, сидящего на голом полу и глядящего вверх. Одной рукой он держал цепь, которой был прикован к стене, а другой сжимал руку Изис.
   Он бросил в щель соломинку. Зиг увидел сигнал, вскочил и молча потянул за собой девушку. Отодвинув доску ложного потолка, Форту спрыгнул вниз.
  
   Когда до Мадлен дошло, что ее напугали звуки вечерней молитвы, у нее появилась надежда. Видимо, они сейчас находятся под храмом, и тут может быть другой выход. Она поднялась по лестнице, но та привела к сводчатой пещере с водоемом, который освещали странные отблески из сточной трубы над ним. Единственный край был таким узким, что она крепко держала Кыся, опасаясь, как бы он не свалился в черную воду. Ричи стоял позади, держась за ее юбку.
   - Не пускайте Кыся, - попросил он.
   - Конечно, - уняв дрожь в голосе, вымолвила она.
   Где-то должен быть проход, они не могли оказаться тут в западне. Судя по размеру, водоем глубокий, наверное, вода для крепости. Больше всего Мадлен тревожило, что они сейчас находятся в горящем замке.
   - Госпожа, посмотрите.
   Ричи дергал ее за юбку, пытаясь развернуть спиной к лестнице. Но там уже не было ступенек, только каменная стена. Он провел рукой вверх-вниз, и Мадлен чуть не свалилась в воду.
   - Зеркала, - прошептал он. - Как в замке Кобэррэ.
   Если бы Ричи не взмахнул рукой, она бы видела один камень. Дотронувшись пальцами до того места, где должна быть стена, Мадлен ничего там не почувствовала, но когда шагнула вперед и протянула руку, то увидела отражение своих юбок и руки в маленьких стеклянных пластинах, укрепленных под углом к стене.
   - Идемте, - уверенно сказал Ричи, направив ее в проход, которого там, казалось, не могло быть.
   Узкие ступени опять вели в темноту, стены будто давили Мадлен на плечи всей тяжестью крепости над ней. В одной руке она сжимала шлейку, другой ухватилась за рубашку Ричи. Не потому, что он мог убежать, просто чтобы ребенок знал, что она не бросит его одного в этой пугающей темноте.
   - Конец, - вдруг прошептал он.
   - Конец? - Мадлен охватила тревога.
   - Я думаю... - Ричи сделал шаг вперед. - Я немного вижу. Тут смотровая щель. Думаю, это храм.
   - Дай взглянуть!
   Мадлен увидела маленький алтарь, освещенный свечами. Напротив пара сидений, фрески на стенах, блеск золота на главной иконе, с которой на всех учтиво взирал Единый. Ни жреца, ни посетителей... Песнопения прекратились, когда начался пожар.
   Она нащупала деревянный барьер, пальцы коснулись металла, и панель перед ней бесшумно открылась. Чувство внезапного освобождения было таким сильным, что она, даже как следует не осмотревшись, шагнула внутрь и оказалась на алтаре.
   Пустой алтарь и неф были маленькими, но богато украшенными, пол выложен мраморной черно-белой плиткой, на стенах изображения покорных Единому Эстэррских богов.
   У Мадлен не было времени их рассматривать. Когда она и Ричи шли к двери, она пожалела, что оставила в доме вдовы плащ и вуаль. При такой суматохе на пожаре они могли бы незаметно выйти из замка.
   Осторожно приоткрыв дверь, она увидела перед собой башню де Фрога. Значит, они внутри крепости. Мадлен отступила назад, дверь захлопнулась. Ричи выжидающе смотрел на нее.
   Снаружи она видела только башню да покрытый снегом двор, усыпанный камнями и обломками скал. Но уже никакая сила не могла бы заставить ее вернуться в те узкие ходы между стенами, в тоннели с ловушками в тупиках и зеркалами.
   - У ворот должна быть толпа горожан, - прошептала Мадлен. - Давай постараемся выглядеть обыкновенными зеваками.
   Ричи кивнул, теперь он с готовностью ждал ее распоряжений. Она схватила его за руку и быстро открыла дверь, пока он не успел испугаться.
   Они спустились по вырубленным в камне ступеням. Дым и возбужденные голоса позволили легко определить направление. Мадлен пошла по дорожке, протоптанной в снегу, внимательно глядя себе под ноги, чтобы не поскользнуться и не вывихнуть лодыжку. Зато у Кыся таких забот не было. Он тянул поводок, и она с трудом удерживала вырывающегося котёнка, пока тот с веселым мявом не бросился вперед. Потеряв равновесие, Мадлен растянулась на земле, и Ричи прошмыгнул мимо нее, пытаясь схватить шлейку. Она старалась подняться, но ботинки скользили, не находя опоры. Помог ей незнакомец, который грубо поднял ее за руку и не дал снова упасть. Опустив голову, Мадлен краем глаза видела Кыся, прыгавшего перед огромным плоскомордым котом, и второго человека, державшего Ричи.
   - Лживая тварь! - рявкнул он, хватая Мадлен за подбородок. - Я... - Он быстро взглянул на нее и сразу отпустил.
   Хотя она не смотрела ему в лицо, однако успела заметить темную повязку на левом глазу темнокожего ушастого создания.
   - Нет, это не шлюха Кобэррэ, - процедил Фрэнк де Фрог, а это не мог быть никто иной. - Значит, они еще, хвала Единому, взаперти.
   Он махнул, как бы приказывая своему слуге идти за ним, потом остановился. Красноватый шар освещал его лицо, изуродованное шрамом, идущим от верхней губы к повязке на глазу. Оно казалось пародией на лицо Ричи, более вытянутое, худощавое, но они были ужасно похожи: круглолицый, но светлокожий мальчик, пытавшийся вырваться, и смахивающий на обтянутого кожей скелета отец, не узнавший, кто попал ему в руки.
   - Держи ее, - приказал Фрэнк стражнику и опять схватил Мадлен за подбородок. - Ты не из замка. Кто ты?
   Она не решалась поднять глаз, боясь, что даже в темноте их цвет может ее выдать.
   - Господин! - Стражник, до боли сжимавший ее руку, поднял факел. - Посмотрите на ребенка...
   - Он мой брат! - выпалила Мадлен первое, что пришло ей на ум. - На пожаре он убежал от меня, погнался за котёнком.
   Но Фрэнк уже не смотрел на нее.
   - Он только ловил котёнка, господин! Позвольте мне отвести его домой, наш отец его накажет.
   - Этот ребенок не из города, - твердил стражник. - И они были тут еще до пожара. Они из его людей.
   - Нет. - Голос у Фрэнка странно изменился.
   Он повернул Ричи к свету, обхватил его лицо железными рукавицами, затем наклонился к нему и прошептал:
   - Ричи? - мальчишка пытался вывернуться.
   - Я ненавижу тебя! Ненавижу! - надрывно орал он.
   - Ричи... Что за чудеса? - де Фрог выглядел скорее взволнованным, чем разозленным. Он быстро оглядел стены, потом уставился на Мадлен: - Твой брат, да? - Он плюнул в снег. - Ты всё-таки лживая шлюха Найтоны?
   Она не знала, как исправить положение. Она вообще ни о чем не могла думать, только отступала назад, когда Фрэнк шел к ней. Он дернул Мадлен за волосы, пристально изучая ее лицо своим единственным изумрудным глазом с продолговатым зрачком, и так резко оттолкнул, словно увидел привидение.
   - Отведи ее к тому мелкому шамсмаденцу, - приказал он, уже идя по двору и таща за собой Ричи. - Если они меня дурачили, все они умрут. А проклятый ублюдок Найтоны отправится прямиком в сортир Злого Бога!
  
  -- Часть 5. Пленники принцессы
   Услышав скрип снега за дверью, Форту поднялся. Он стоял один в подвале, в шамсмаденской одежде и полосатом платке Зига, а юноша с Изис вылезли через отверстие наружу, исчезнув в тайных проходах. Он выглядел смешным чужестранцем, влезшим не в свое платье. Да и эльф-южанин -- явление не то, чтобы редкое, а невозможное. Ждать осталось недолго. Де Фрог уже идет. Несколько минут, и власти самозванца в княжестве Милагро придет конец. Эльф напрягся.
   Судя по шагам, приближалось несколько человек. Плохо. Он делал ставку на то, что Фрэнк, взбешенный ложью Зига, не пошлет гулей, а явится сам. Почему? Почему он решит вдруг прийти в одиночестве без сопровождения бессмертных стражников? Пожалуй, дело чести. Прикрываться живыми мертвецами -- признак трусости. Надев открытый наручник на запястье, он взял цепь в левую руку. Когда в замке повернулся ключ, Форту отошел в угол, чтобы скрыть меч, который он держал за ногой.
   Дверь со скрипом открылась, но он не повернулся. Он чувствовал, что конец его унижений, изгнаний, мучений совсем близко. Форту только поднял руку, словно защищая глаза от света заклинания. Сквозь пальцы он увидел знакомое омерзительное лицо. Фрэнк де Фрог отодвинул от себя светящийся шар в угол и оглядел помещение. Прежде чем он успел заподозрить неладное, Форту уже отбросил цепь, вскинул меч и... замер.
   Де Фрог его переиграл. Между ним и Фрэнком мгновенно оказалась женщина, которую втолкнули в комнату. Эльфа словно ледяной водой окатило. Мадлен. А за ее спиной бился Ричи, пытаясь вырваться из рук стражника.
   Форту застыл с поднятым мечом. Такого поворота событий он не ожидал. Как де Фрог, не отличающийся ни умом, ни сообразительностью смог найти убежище Мадлен? Неужели в рядах Кобэррэ затесались предатели? Мысли сменяли одна другую, но до очевидного ответа: Мадлен сама ушла из укрытия, - он не додумался. Промедление свело на нет все преимущество Форту.
   Мадлен смотрела на него широко распахнутыми, немигающими глазами, в которых царил ужас. Молчание нарушил лающий смех Фрэнка.
   - Ну конечно! Так я и думал. Нечестивый ублюдок Диало. Я почуял неладное, когда начался пожар. - Отбросив Мадлен с Ричи к стражнику, он выхватил меч.
   Форту сделал ложный выпад с намерением отогнать его подальше от любимой женщины. Однако Фрэнк был не так глуп, чтобы бессмысленно кидаться на меч врага.
   - Ну что, не удался твой план? - ухмыльнулся он. - Похоже, ты не принимал меня всерьез. И тем более не рассчитывал, что я найду Ричи и эту девушку с прекрасными глазами. Знатную девушку. Мою невесту, которую ты собирался у меня украсть. Или украл?
   Зажмурив один глаз, Форту швырнул на пол стеклянный флакон. Яркая вспышка совпала с убийственным выпадом Фрэнка. Но он был ослеплен. Форту скользнул мимо и бросился на стражника. Меч пробил звенья кольчуги, войдя в сердце. Голова стражника откинулась, он сполз по стене на пол и выпустил пленников. Гули хоть и бессмертны, но после тяжелых повреждений им приходится восстанавливаться по несколько часов.
   - Мадлен! - прошипел Форту. - Беги! Скорее!
   - Я ничего не вижу! - крикнула она, закрывая рукой глаза.
   Он схватил ее за руку, она вцепилась в мальчика, и Форту потащил обоих к двери. Но Фрэнк, хотя еще моргал после вспышки, свою жертву разглядел. Форту выдернул меч из гуля, чтобы прикрыть бегство Мадлен.
   - Ублюдок!
   Фрэнк прыгнул вперед. Отклонился влево, а удар нанес справа. Форту, парируя, отскочил назад через стражника и слишком поздно заметил ловушку. Сзади была стена. Отступать некуда. Он взмахом отбросил меч Фрэнка в сторону, при следующем его выпаде нырнул ему под руку, перекатился, оказавшись у него за спиной. Но Фрэнк все же успел отразить удар.
   Оба медленно поворачивались, ища выгодную позицию. Были, конечно, и другие способы убить Фрэнка, совсем простые способы. Но уже много времени прошло с тех пор, как они сражались в поединке, равные по силе. Слишком много времени, чтобы поразмыслить над каждым оскорблением, мечтая встретиться лицом к лицу и за каждое отплатить кровью. Слишком просто отравить. Несложно подослать наемника. Раз плюнуть швырнуть заклинанием. Но не такой смерти достоин тот, кто унизил, изгнал, убивал. Он достоин только одной смерти -- от ранения в поединке. Медленной и болезненной смерти.
   Фрэнк улыбнулся и сделал выпад прямо в лицо Форту. Тот поставил блок. Тогда де Фрог выхватил длинный кинжал и бросился на противника. Он скользил клинком по мечу эльфа, пока не уперся в рукоятку.
   Фрэнк тут же попытался сделать вспарывающий удар кинжалом.
   Эльф Найтона подставил левую руку со щитком. Но острие кинжала все-таки оцарапало ему живот. Он ударил Фрэнка левым кулаком, почти сбив его с ног, и выхватил свой кинжал. По спине у него лился пот. В горле першило от дыма и напряжения. Рана была поверхностной, но сильно кровоточила, уже намок его кушак. И это мешало его смертоносному танцу с мечом. Они с де Фрогом вместе тренировались у одних учителей, они знали каждый выпад и парирование. Получился бой на выносливость, и де Фрог обязан очень скоро выдохнуться, если не изменит стратегию. А Форту не хотел, чтобы глупая случайность решила исход поединка. Значит, следовало придумать нечто такое, чего не рассказывал наставник. И кого первого осенит гениальной идеей, тот и победит!
   Форту сделал быстрый прямой выпад, рядовая атака. Верный своим учителям, Фрэнк ответил надлежащим парированием книзу. Найтона увернулся, взмахнул кинжалом. У противника выступила кровь. Только его невероятная быстрота позволила ему избежать серьезного ранения.
   - Ублюдок из сточной канавы, - огрызнулся Фрэнк, тяжело дыша.
   Форту тоже изобразил слабость. Держась за рану, он сделал вялый выпад. Глаза у Фрэнка торжествующе сверкнули, он готовился использовать свое преимущество. Но Найтона уже перехватил рукоятку кинжала, чтобы в следующий момент прикончить его ударом в незащищенное горло.
   И тут непредвиденный фактор появился сам. К отцу бросился неизвестно откуда взявшийся Ричи, тыча в родного человека обнаженным клинком.
   Круто развернувшись, чтобы не заколоть мальчика, Форту потерял равновесие. Фрэнк сделал выпад. Боль опалила плечо, рука у Найтоны вмиг онемела, меч упал на пол.
   - Господин! - закричал Ричи, держа обеими руками меч стражника.
   - Нет! - донесся от двери крик Мадлен.
   Она стояла, тяжело дыша, упершись руками в косяк, на юбках таял снег.
   - Ты защищаешь его, Ричи? - в ярости спросил мальчика отец. - Тогда сделай это. Убей его... Прекрасное мщение!
   Но мальчик с трудом поднял слишком тяжелый для него меч и направил острие в грудь Фрэнка.
   - Назад! Я не позволю коснуться его. Я убью тебя!
   Фрэнк де Фрог замер, переводя изумленный взгляд с Форту на сына, затем на дрожащий меч.
   - Убьешь меня? - недоверчиво прошептал он. - Я - твой отец.
   - Я ненавижу моего отца! Я ненавижу тебя! Я убью тебя!
   Но Фрэнк легко отбросил его в сторону и повернулся к Форту.
   - Да поразит Единый тебя и весь твой проклятый род! Что ты наделал?
   Форту стоял, спокойно глядя на Фрэнка. Его правая рука безжизненно висела, плечо горело, кровь стекала с пальцев на пол.
   - Ты настроил его против меня! - кричал Фрэнк. - Боги, позвольте мне убить его...
   Он ринулся на Форту, отшвырнув с дороги сына, пытавшегося его остановить. Форту вскинул левую руку, выпустив в него отравленный кинжал. Де Фрог взмахом меча отбил его в воздухе. Стилет из правого щитка Форту метнул ниже, и он по рукоятку вошел Фрэнку в бедро. Тот охнул, выронил меч и опустился на колено. Ричи тут же прыгнул к отцу.
   - Стой! - Мадлен дернула мальчика назад, успев спасти Фрэнка от нацеленной ему в горло стали.
   Форту уже протянул левую руку за своим мечом, но она прижала, клинок ногой.
   - Нет! Хватит!
   Он услышал за дверью голоса и с трудом выпрямился.
   - Ыгр идет. Сюда! - крикнул он, не сводя глаз с Фрэнка.
   Тот не шелохнулся.
   Первым вошел усталый орк, окинув взглядом Мадлен, Ричи и де Фрога с ножом в бедре.
   - Свяжите его. Заберите оружие, - приказал орк, потом мельком посмотрел на рану Форту и поднял седые брови. - Мы заняли монетный двор. Гарнизон сдался. Гонец стоит наготове дать сигнал крепости, что... - Он умолк и хмуро взглянул на Фрэнка де Фрога.
   - Дай им сигнал. Он все равно что мертв, - процедил сквозь зубы Форту.
   - Какой сигнал? - резко спросила Мадлен.
   - Что город от вашего имени взят, принцесса. - Форту прислонился к стене, чтобы не упасть, и улыбнулся. - Милагро наш.
   Кровь стекала по белому рукаву эльфа, покрывала его разорванную тунику. Сочилась из бедра Фрэнка. Даже Ричи оказался испачкан кровью.
   Отвернувшись, Мадлен подошла к двери глотнуть свежего морозного воздуха и прийти в себя. Кысь с крылатым которм де Фрога старались проскользнуть мимо нее.
   - Ричи, возьми котов. - Она сделала усилие, чтобы избавиться от дрожи в голосе.
   Мальчик поспешил выполнить приказ, таща их во двор на снег. Когда Мадлен оглянулась, люди Ыгра уже окружили Фрэнка и связывали ему руки. Он не сопротивлялся, но его лицо было ужасно, когда он смотрел единственным глазом на Форту.
   В одежде Зига и полосатом платке эльф выглядел словно шамсмаденскй торговец. Окровавленный чужестранец. Порождение Злого Бога, как и его враг.
   Но он был жив. Зиг был жив. Изис теперь в безопасности.
   Тем не менее облегчения Мадлен не чувствовала. Она кипела от ярости.
   - Что ты собираешься с ним делать? - поинтересовался Ыгр.
   Она знала, что орк обращается к Форту, но ответила сама.
   - Задержите его, - холодно произнесла девушка. - И Найтону тоже. Оба арестованы по моему приказу. Я - единственная живая наследница Лео. Я из Милагро. И я не позволю им все разрушить. Заберите обоих.
   Но все только с ужасом смотрели на нее, будто она вдруг вспыхнула перед ними ярким пламенем. Мадлен ответила им взглядом, который не посрамил бы ее в глазах деда.
   - Заберите обоих, - безапелляционно повторила она, не глядя на Форту.
   Эльф вздрогнул. Вот так он пригрел на своей груди безжалостную женщину, которая в первый же удобный момент расправилась с ним. Да как! Одним приказом!
   Орк то ли усмехнулся, то ли рыкнул.
   - Вы говорите всерьез, принцесса? Ведь я рискую головой, если выполню приказ, а вы передумаете.
   - Я слышала ваши разговоры в лагере. И не собираюсь начинать гражданскую войну.
   - Она права, - хрипло ответил Фрэнк де Фрог. - Убей меня, если хочешь, и против тебя поднимутся все де Фроги. Мы не позволим Найтоне спокойно спать в цитадели.
   Форту выпрямился у стены, немного отойдя от шока после слов Мадлен.
   - Храбрые слова! Увидим, кто останется, чтобы подняться, когда я с тобой покончу. И я не спал спокойно с тех пор, как научился произносить имя отца и твое... Невелико горе.
   - Ты ни одной ночи не проспишь владельцем Милагро, спокойно или нет. - Фрэнк чуть не упал, пытаясь шагнуть вперед. - Мы сожжем его до основания, прежде чем позволим тебе взять его!
   Форту схватил его за горло.
   - Я увижу тебя болтающимся на воротах задолго до того, как ты сумеешь что-нибудь сжечь, де Фрог. Увижу это еще до утра!
   Мадлен взялась за рукоятку меча, липкую от крови.
   - Ыгр, арестуй обоих.
   Форту отпустил Фрэнка и в шоке посмотрел на нее.
   - Мадлен, - выдохнул он, - тебя посетил Злой Бог?
   - Обоих! - она не хотела менять решения.
   Ыгр вздернул подбородок, и один из его людей нерешительно протянул руку к Форту.
   - Мадлен! - В его голосе не было ни страха, ни гнева. Только недоверие.
   - Я не причиню тебе вреда. Никто тебя не тронет. И Фрэнк тоже. Вы оба под моей защитой.
   Ей нечем было подкрепить эти слова, но она их произнесла. Сказала по велению принца Лео, ибо знала, каким он хотел видеть Милагро. И Милагро станет таким, если она имеет мужество, решимость и по счастливой случайности тысячу хранителей за спиной.
   В игре она уже связывала эльфа: королева и пленный воин, оказавшийся в ее власти. В действительности он истекал кровью, а она была только неопытной девочкой, говорящей возмутительные слова, и меч дрожал в ее руке. Едва ли все наемники Ыгра помешают ему, если он захочет уйти.
   Стиснув зубы, он посмотрел на Фрэнка де Фрога, на Ыгра, потом на нее. Он понял, что Мадлен сейчас не могла поступить иначе. В его взгляде было все, что их связывало. Он верил ей. Хотя не верил никому и никогда.
   - Форту, помоги мне, - чуть слышно сказала она, едва не расплакавшись.
   Он моргнул, слегка повернул голову, будто слышал ее голос издалека. Потом, словно в молитве, посмотрел вверх.
   - Боже Единый, - беспомощно сказал он. - Не поступай так со мной.
   - Для меня, - прошептала она.
   Фрэнк недоверчиво хмыкнул, когда орк дрожащими руками надел на Форту кандалы, и хмуро взглянул на Мадлен.
   - Вы будете иметь то, что по праву ваше, - сказала она ему. - Найтона получит назад все, что принадлежало ему. Как при моем деде. Вы с этим согласны?
   Фрэнк облизнул губы. Посмотрел на Форту, затем снова на Мадлен.
   - Я не понимаю. А как же наше обручение?
   - Обручения не было.
   - Ты от него отрекаешься?
   - Тут не от чего отрекаться. Я не давала согласия.
   - Этот контракт! - Фрэнк вдруг понял ее. - Будь проклята эта Бэллатэррская сука! Так за этим стоит Уль? - Он застонал, ступив на раненую ногу. - Ты продала нас Бэллатэррцу?
   - Нет.
   - Лучше Улю, чем Найтоне, - фыркнул де Фрог. Лицо у него скривилось от боли и ненависти. - Этот Найтона сделал тебе другого ублюдка вроде себя?
   - Нет, - прямо ответила Мадлен.
   Ресницы у Форту чуть дрогнули, на лице мелькнуло странное выражение. Он холодно смотрел на нее. Мадлен чувствовала, как сердце у нее разрывается на части, которые невозможно будет сложить.
   - А что с моим сыном? - повысил голос Фрэнк де Фрог. - Я хочу забрать сына.
   - Ричи останется со мной, пока я не решу иначе. Он не будет во власти Найтоны.
   - Я тебе не верю. Ты появилась здесь тайно, вместе с ним.
   - Значит, подождем, когда поверите, - парировала Мадлен. - Я постараюсь быть справедливой. Но Милагро - прежде всего. Прежде де Фрога или Найтоны. Милагро - все мы, а это самое главное.
   С отрядом орков она взяла Сиде.
   Ыгр удерживал монетный двор, который легко захватил, когда все убежали смотреть пожар, с легкостью защищал его, когда были закрыты ворота в стене. Крепость тоже была ее, остатки гарнизона гулей де Фрога сдались воинам Ыгра, а сил скелетов не хватило даже на мало-мальский бой на ужас поднявшего их начинающего некроманта Дэниэля. Тот с позором бежал в Арену, и лишенные магической подпитки гули вскоре потеряли свою жизненную силу.
   Горожане, не понимающие, что случилось, толпились за сожженным мостом, кричали, размахивали руками, однако не могли подойти к замку.
   Мадлен приказала Ыгру собрать всех на площади.
   Зиг с ее разрешения перевязал рану Форту и подвесил его руку на жгут, сделанный из платка. Фрэнк не мог ступить на раненую ногу, и его пришлось нести. Орки быстро доставили заключенных подземными ходами на освещенный факелами помост на площади.
   Мадлен уже стояла там, держа меч и оглядывая толпу встревоженных людей, собравшихся внизу. Ей вновь вспомнились слова бабушки: "Будь умна. Будь отважна, если необходимо. Действуй по обстоятельствам". Принц Лео одобрил бы ее. Она была в этом уверена, словно дед стоял рядом и подсказывал ей, что делать дальше.
   - Я впервые пришла сюда! - крикнула она в толпу, разглядывая всех, стоявших вокруг: и угрюмые загорелые лица мужчин, и круглые, как у нее лица женщин, и разинувших рты детей. - Я - Мадлен де Милагро, а вы народ моего отца и деда. - Она взглянула вниз на молодого орка, стоявшего прямо перед ней. - И мой народ.
   Парень стоял с открытым ртом, словно ребенок, и смущенно кивнул, поймав ее взгляд. Мадлен кивнула в ответ.
   - Сегодня в крепости, пока горел мост, сражались де Фрог и Найтона - вожди своих домов. - Она показала мечом на сидевших рядом Форту и Фрэнка. - Они перед вами.
   Люди смотрели, переговаривались, видя то, что она хотела: двух человек, окровавленных, в порванной одежде. Внизу стояли и горожане в дорогих мехах, и бедно одетые рудокопы с женами и детьми. Среди них были сторонники де Фрога и тайные приверженцы Найтоны. Люди уже заполнили всю площадь. Мадлен знала, что от ее действий де Фрог проиграет, а Найтона поднимется. Но здесь были еще и те, кто не принадлежал ни к одному из домов, те, о которых писал ее дед, кто больше всего страдал от непрерывных междоусобиц.
   - Вот чем было Милагро, - сказала она, подняв окровавленный меч. - Полем битвы для волкдлаков! Я пришла, чтобы положить этому конец. Пришла, чтобы от имени принца Лео и моего отца править в мире и справедливости. У меня нет союзников. Я не Найтона и не де Фрог. Мне нечем вас подавлять. У меня только несколько орков, которые стоят рядом. Но это не они лишили Милагро согласия и мира.
   На площади царила мертвая тишина, если не считать шипения световых шаров да скрипа снега под ногами людей.
   - Да, вами еще не правила женщина. Но все зависит от вас. Я сегодня удерживаю малыми силами монетный двор, замок и двух кровных врагов. Завтра каждый из вас, будь то мужчина или женщина, принесет с собой камень, чтобы выбрать правителя, как делали при старой республике. Один камень за одного из нас. Мы перед вами. Фрэнк де Фрог. Форту де Найтона. Мадлен де Милагро. Смотрите, думайте, решайте, кого бы вы хотели для себя и своих детей.
   Мадлен шагнула назад, опустила меч и отвернулась. Связанный Форту глядел на нее как зритель, следящий за падающим крылолетом. Молодой рудокоп поднял кулак.
   - Я за Милагро! - крикнул он.
   В толпе подхватили этот крик, люди двинулись вперед, протягивая к ней руки. Мадлен на секунду испугалась, но в их поведении не было враждебности, они улыбались.
   Бросив меч, она встала на колени и прикасалась к их рукам.
  
   Пока в храме не отсолютовали полночь, у Мадлен не было ни секунды, чтобы подумать о значимости того, что она сделала. И почувствовать страх. Ыгр, Зиг, Изис с Ричи, даже необщительная госпожа Грета требовали ее внимания. Жизнь словно сошла с ума.
   С Ыгром она советовалась как с опытным воякой, куда поместить арестованных, Зигу велено было проследить, чтобы никакие послания из крепости не попали в город. Поручив Изис заняться Ричи и котами, она без лишних слов обняла веснушчатую служанку. Кир все время находился рядом и не покинул ее, даже когда Грета со слезами на глазах попросила уделить ей хотя бы минуту внимания. Минута обернулась часом. Хозяйка поведала, как де Фрог убил всех ее братьев, но она простила его ради своего умершего мужа. Как испугали ее планы Форту, но она согласилась помогать ему в память о своих погибших братьях. Закончила она смущенной клятвой верности роду Милагро. Госпожа Грета, эта хрупкая маленькая блондинка, внешне похожая боле на юную деву, нежели на тридцатилетнюю умудренную жизнью женщину, очень боялась, как бы Мадлен не решила, что она заодно с Найтоной или с де Фрогом, и не наказала бы ее.
   Мадлен начала сознавать всю опасность своего положения: она могла оказаться между враждующими сторонами. Кир понимал это и не отходил от нее с тех пор, как она сошла с помоста. Не давал приблизиться даже Зигу, явно опасаясь покушения на новоявленную принцессу.
   Оставив при себе одного Кира, она сидела в комнате, где находилась книга ее деда. Она листала страницы и пыталась воскресить ощущение, что Лео стоит рядом. Сама его книга была руководством к действию. Но там не было указаний, как ей поступить сейчас, как преодолеть зияющую перед ней пропасть. Как убедить Фрэнка де Фрога добровольно оказаться от власти, как остаться в живых или куда бежать, если утром народ проголосует за де Фрога, отдав их с Найтоной на милость победителя.
   - Кир, мне нужно поговорить с твоим хозяином.
   - Если вы имеете в виду Форту де Найтону, госпожа, то он мне больше не хозяин. Я теперь в вашем распоряжении.
   - Благодарю, - смущенно произнесла Мадлен. - Ты мне сейчас нужен.
   Квадратное лицо юноши было печальным.
   - Я хочу предостеречь вас, госпожа. Не могу сказать, что на уме у Зига или у Изис. Я внимательно наблюдал за ними, когда они были рядом с вами.
   - Этого не может быть...
   - Зиг опасен, госпожа, не забывайте про это. Он сделает все, что скажет Кобэррэ, и так будет всегда. Изис... - Юноша пожал плечами. - Не знаю. Она, кажется, искренне привязана к вам. Но по уши влюблена в Зига и тоже сделает все, что прикажет хозяин.
   Мадлен молча смотрела в лежавшую перед ней книгу, потрясенная разладом в их маленьком некогда дружном сообществе.
   - Ыгр наверняка будет на вашей стороне. И я обязан вам жизнью. Думаю, люди примут вас. Но враждующие дома не так легко примирить. Прошу вас, будьте осторожны. Ыгр был прав, когда советовал не снимать кандалы с заключенных даже в их комнатах. Я уверен, что Найтона без труда сбежит из башни, если не будет закован.
   Разумеется. Невозможно заключить Форту в его родовой крепости.
   - Я должна с ним поговорить, - решительно сказала Мадлен. - Проводи меня.
   У двери комнаты в башне ей пришлось поспорить с Киром. Он не хотел, чтобы она входила одна, даже если не подойдет к Форту. Но она приказала ему остаться снаружи вместе со слугой Ыгра.
   Она была почти уверена, что комната окажется пустой. Тем не менее Форту лежал на походной кровати возле стены и, прикрыв глаза, смотрел на нее.
   Он не поднялся, не заговорил. Когда Мадлен увидела кандалы, ей захотелось, чтобы он сбежал.
   - Прости меня, - прошептала она. - Но я не могу позволить, чтобы ты сделал то, что намеревался. - Это прозвучало глупо даже для нее самой. - Прости, но не могу. Понимаешь?
   Он не ответил, только немного отвернул голову, как будто не хотел ее видеть. Мадлен подавила желание открыть дверь и приказать, чтобы с него сняли цепи.
   - Опусти свет. Я тебя не вижу.
   Мадлен махнула рукой, и светящийся шар стал покачиваться в воздухе немного ниже.
   - А ты сам чего не наколдуешь?
   - Я ведь заключенный, Мадлен, - усмехнулся он. - Кандалы поглощают любую магию.
   Мадлен шагнула к маленькой арочной нише в стене, где стояла кричаще разрисованная богиня плодородия - единственная вещь в комнате, если не считать койку.
   - С тобой не должны обращаться как с обыкновенным преступником. Тут можно окоченеть. Я распоряжусь, чтобы принесли жаровню и одеяла.
   Форту лишь приподнял ресницы и скривил губы.
   - Кир считает, что Зиг может попытаться убить меня, - выпалила она.
   - Нет, - тут же отрезал он.
   Когда Мадлен подошла к нему, он, видимо, не желая никаких соприкосновений, отодвинулся к стене.
   - Я не знаю, что мне теперь делать.
   Форту поднял брови.
   - Надеюсь, ты не ждешь помощи от меня? Я не в состоянии тебе помочь, даже если бы и захотел. Ты была права. У тебя нет союзников. И ты не должна иметь их, особенно в моем лице.
   - Я знаю, - в отчаянии сказала она. - Но если они завтра проголосуют за де Фрога, я позволю тебе сбежать. Ты можешь вернуться на остров. И я потом приплыву к тебе.
   Мадлен услышала его вздох. Остров теперь казался ей раем по сравнению со всем тем, что она увидела и пережила после отбытия из друвней крепости Кобэррэ.
   - Этого не будет, - подытожил Форту. - Они выберут тебя. Они уже любят тебя за то, что ты им сказала. Разве ты не этого хотела?
   Сейчас Мадлен хотела только одного: прикоснуться к нему, снова убедиться, что он жив.
   - Лекарь Ыгра уже осматривал твою рану? - спросила она, не глядя на него.
   - Заживет. На мне всегда заживает.
   - Я дам ему рецепт одного целебного зелья. Если тут можно найти эти травы.
   - Ах, зелье, - повторил он с улыбкой и, закрыв глаза, откинул голову. - Ведьма, мой организм не восприимчив к твоим отварам, пойми это, наконец.
   Кандалы зазвенели, когда она взяла его здоровую руку и прижалась лбом к его кулаку.
   - Я не могла поступить иначе! - Она поцеловала его сжатые пальцы. - Я сделала это не для того, чтобы отобрать у тебя Милагро. Неужели ты мне не веришь? Я не хочу здесь править. И никогда не хотела. Но я не допущу, чтобы его разорвали на части.
   Подняв голову, она увидела, что он с усмешкой смотрит на нее.
   - Но ты знаешь, как править, госпожа. Если бы не знала, меня бы тут не было.
   - Я думала, он убил тебя. Видела его окровавленный меч... Мне тогда показалось, что ты мертв.
   - Пока нет.
   - Почему ты всегда так говоришь?
   Он тяжело вздохнул, разжал ледяные пальцы и погладил ее по щеке.
   - Я хочу тебе кое-что рассказать. О твоем деде. Я хорошо его знал, Мадлен. Когда я был еще совсем юным, он использовал меня для защиты Меринды. После убийства твоего отца Лео совсем занемог и заключил с моим отцом договор, чтобы я жил в их крепости. Я притворялся евнухом, чтобы мог спать рядом с твоей бабушкой. Она терпела, потому что ей велел Лео, но презирала меня. Все в крепости меня презирали. И боялись. - Мадлен выдержала его холодный взгляд, стискивая ладонями его руку, чтобы согреть. - Только Лео принял меня радушно. Благодаря ему я понял, что в моем отце скрыт другой человек. А любовь - не то, чего следует опасаться. Что в мире есть разум. И доброта. Он научил меня алхимии, астрологии. Когда Лео умер, я спустился в шахту под крепостью и рыдал, пока не захлебнулся слезами. - Высвободив руку, Форту потер рот, и кандалы звякнули. - Я узнаю его в тебе, Мадлен. Я читал его книгу. Слышал, что ты говорила на площади. Мы все - из Милагро. Но ты не сможешь ничего сделать, пока я жив. Я и Фрэнк. Скажи Зигу, чтобы ночью он зарезал эту мерзкую химеру, тролля с эльфийской кровью, а потом вели стражникам отвернуться, когда по мою душу явится сподвижник де Фрога. Там есть один, ждущий своего часа.
   - Нет, - с ужасом прошептала Мадлен.
   - Ты пришла ко мне за помощью. Это все, чем я могу тебе помочь.
   - Нет!
   - Так или иначе, это произойдет. Сделай это сейчас и будешь в безопасности.
   - Думаешь, меня слишком волнует моя безопасность? - Поднявшись, Мадлен отвернулась.
   - Она волнует меня, - тихо сказал Форту. Она покачала головой. - Сделай мне одолжение. Я все равно тут умру. Ты сама знаешь. Так лучше раньше, чем позже.
   - Ты не умрешь. Это временно, пока вы с Фрэнком не договоритесь о прекращении взаимной мести. Потом я освобожу вас обоих.
   - Ты сошла с ума? - засмеялся он.
   - Возможно. Ты однажды спросил, какой у тебя выбор. Сказал, что Ирэн тебе не ответила. Это мой тебе ответ.
   Форту закрыл глаза, словно увидел то, чего не мог вынести.
   - Мадлен, он убьет меня. Я буду в обители Злого бога, а ты - нет.
   - Я этого не допущу. - Глаза у Мадлен наполнились слезами.
   - И каким образом? - С трудом поднявшись, он протянул к ней руку. - Верни кольцо. Ты не можешь носить девиз нашего рода. Ты сейчас одна Милагро.
   Несмотря на ее сопротивление, он шепнул заклинание и сорвал у нее с пальца золотое кольцо, чуть не содрав кожу. Магия. Она почему-то подействовала, через кандалы. Слабо, но подействовала. Мадлен вскрикнула от боли и огорчения. Дверь тут же распахнулась, и на пороге возник Кир, держа ладонь на рукояти кинжала. Форту шагнул назад и кивнул юноше.
   - Она в безопасности, - холодно произнес он. - Но больше не спускай с нее глаз.
  
   - Где мой сын? - Фрэнк выбрался из кровати и упал на колено, гремя цепями. Но все-таки заставил себя подняться. Кровь из раны на бедре просочилась сквозь повязку. - Он жив?
   - Не бойся за Ричи, ему ничто не угрожает.
   Фрэнк настороженно посмотрел на Мадлен, затем перевел взгляд на Кира.
   - Ты подумал над моими словами? Что я собираюсь вернуть домам то, что принадлежит им по праву, как было во времена моего деда? - спросила она.
   - Я слышал, что ты говорила, - ответил Фрэнк, держась за стену. - Ты сказала более того.
   - Да. Если завтра народ выберет меня, то я не стану это отрицать.
   - А если нет?
   Мадлен пожала плечами.
   - Если они выберут Найтону, тогда, полагаю, ты будешь драться с ним до смерти. А Милагро истечет кровью. Если это буду я, такие же выборы пройдут во всех городах.
   - Ты сошла с ума, девушка.
   - Мне это уже говорили, - печально улыбнулась она.
   - Чем ты удерживаешь Найтону? - спросил Фрэнк. - Будь его воля, мы бы с тобой сейчас не разговаривали.
   - Конечно. - Мадлен издала что-то вроде смешка. - Он назначил меня своей совестью.
   - Безумие! Если я б сам этого не видел! - Фрэнк вдруг прищурился. - Ты не собираешься объединиться с ним?
   - Нет, - твердо ответила Мадлен.
   Но Фрэнк де Фрог с сомнением смотрел на нее единственным глазом.
   - Он тебя похитил?
   - Да.
   - Надеюсь, ты не влюбилась в него за это?
   - То, что он сделал, было подлостью.
   Кровать скрипнула, когда Фрэнк тяжело сел, вытянув раненую ногу.
   - Он принудил тебя?
   - Да. Но ребенка не будет. - Мадлен прямо смотрела ему в глаза.
   - Помоги тебе Единый, принцесса. - Голос у него смягчился. - Мне следовало послать тебе мой собственный эскорт.
   - Возможно. Стыд я переживу. Я считаю, что ты должен знать правду, но других это не касается.
   Фрэнк смотрел на нее, чуть склонив голову набок.
   - Ты удивительная женщина, хотя и очень молодая.
   Мадлен хотелось засмеяться. Палец у нее болел после снятия кольца, но лицо оставалось невозмутимым.
   - Бабушка учила меня тому, что необходимо для правления.
   - Правления? Ты полагаешь, что можешь править? Женщина? Девчонка?
   Она взглянула на его цепи, потом на него. Он прищурил глаз и поднял брови.
   - Да, сейчас я твой пленник, - согласился Фрэнк. - Если за всем этим не стоит Найтона.
   - И какая ему от этого польза? У него были свои планы до моего вмешательства. И ты знаешь их.
   - Ты удержала Ричи от... - Тяжело вздохнув, он в ярости воскликнул: - Мой сын! Это Найтона заставил моего сына убить меня!
   - Не он. Ричи сам это придумал.
   - Врешь!
   - Ричи ненавидит тебя, - резко ответила Мадлен. - Если хочешь, я приведу мальчика сюда. Из-за него мы оказались в крепости. Я побежала за ним, чтобы предотвратить то, что он задумал. Найтона об этом не знал. Он никогда бы не совершил подобной глупости, тебе это известно.
   - Мой собственный сын! - закричал Фрэнк, ударив себя кулаком в грудь.
   - А теперь послушай меня, - холодно произнесла Мадлен. - Виноваты и Найтона, и ты. Оба. Вот к чему привела ваша распря. Ненависть ради ненависти, страх ради страха. Ты сидишь тут, бьешь себя в грудь, а тем временем Ричи, не знающий любви, готов убить ради нее. Ты пожинаешь то, что посеял... Ты думал, что сможешь этого избежать? Что сможешь до смерти преследовать Найтону и избежать возмездия?
   - Он похитил у меня сына.
   - Как де Фрог похитил меня! - прошипела Мадлен. - Ребенком, из женского монастыря. И тебе известно зачем.
   - Это был мой отец.
   - Похоже, вы с Ричи, по воле Единого, отвечаете за его грех. Меня это не интересует. Возмездие в Его руках. Пора отречься от подобных дел и успокоиться. Я приведу с собой Ричи. Пусть он увидит тебя и начнет понимать, кто ты есть на самом деле. Его любовь к Найтоне - только детская привязанность, он был напуган и слишком юн, чтобы понять.
   - Ты приведешь его?
   - Не сейчас. И не так. Когда смогу. А до того он будет со мной в безопасности.
   Фрэнк сидел, глядя в пол и качая головой.
   - В общем-то... похоже, я в долгу перед тобой. Значит, я проживу еще один день, принцесса? - спросил он. - По твоей милости.
   - Я не причиню тебе вреда. И постараюсь защитить от Найтоны, если смогу. Но прошу, чтобы твои родственники тоже не предпринимали никаких действий против него. Я хочу примирить ваши дома и покончить с распрями.
   Фрэнк поднял голову и кивнул. Если бы не шрам и повязка, он был бы не менее красивым, чем Ричи. Хоть и кожа у него серая и немного сморщенная. А эльфийские уши круглой тролльей голове выглядят как недоразумение.
   - Я подумаю над твоими словами. Это я обещаю тебе. Я подумаю.
  
   У помоста на площади установили три доски: на одной был грубо нарисован замок, на второй - собаки, крылолет и медведь, на третьей - фиолетовый жабоид. Гора камней почти закрыла изображение замка, они скатывались вниз к двум небольшим кучкам возле других досок.
   Жители Сиде избрали на правление Мадлен де Милагро.
   Принимая от горожан клятву верности, принцесса чувствовала, что изменилась. Как будто с каждым поцелуем ее руки она теряла ту самую Мадлен солнечных лесов Бэллатэрры, острова Кобэррэ и башни над озером, превращаясь в незнакомую принцессу Мадлен де Милагро.
   Опираясь на костыль, Фрэнк де Фрог хмуро наблюдал за голосованием, Форту молча стоял поодаль. Оба под охраной, в ножных и ручных кандалах. Кир изучал каждого человека, приближающегося к Мадлен, готовый броситься на ее защиту. Гонцы уже поскакали в другие города Милагро. Используя слова Лео, она сама написала послание, которое будет зачитано на улицах. Обещала воссоединение и республику, жившую по законам ее деда. Она не стеснялась пользоваться его именем, это было возвращение к мечте о лучших днях.
   - Вы - сладкоголосая мошенница, принцесса, - одобрительно выложил Ыгр и отправил своих людей сопровождать гонцов.
   Послание и щедрый подарок - кубок Лео, усыпанный изумрудами, - были направлены также командиру нордэрдских наемников, охранявших перевал в Илону. Его вежливо извещали, что Мадлен удерживает монетный двор. Это могло сулить северянину дополнительную выгоду для кошелька и, по мнению Ыгра, повысить его рвение.
   Поклонившись всем людям, даже последнему нищему, Мадлен повернулась к заключенным.
   - Теперь мы должны поговорить. Идемте.
   Под веселые крики горожан они покинули шумную площадь и через арку вошли на монетный двор. По всему периметру стояли пустые, занесенные снегом прилавки и скамейки. Старый орк достал ключи, открыл тяжелые, обитые металлом двери и, дождавшись, пока войдут Фрэнк с Форту, приказал своим людям удалиться. Остался только Кир, стоявший позади принцессы.
   Когда Ыгр запер дверь, она села во главе широкого стола. Перед ней лежали готовый документ, перо, красный воск и сделанная из дуката Милагро печать, укрепленная на деревянном брусочке. Рядом стояли чернильница и свеча.
   Мадлен посмотрела на заключенных. Ни один не попытался сесть.
   - Радуйся своей победе, - сухо произнес Фрэнк де Фрог. - Может, ты не доживешь до того дня, когда пожалеешь об этом, принцесса.
   Форту шагнул к нему и остановился, мрачно глядя на своего врага.
   - Мы здесь потому, что я хотела поговорить с вами наедине, - сказала она, пропустив мимо ушей слова Фрэнка. - Вы не будете освобождены, пока не согласитесь закончить свою распрю.
   Оба молчали, с ненавистью глядя друг на друга. Она их не торопила. Пусть стоят, как двое упрямых мальчишек по сторонам огромного стола.
   - Что требуется, господин, чтобы де Фрог на это согласился? - наконец спросила она.
   - Не знаю, принцесса, как это можно сделать. Я сказал, что подумаю, но я не верю ему. Он пытался свергнуть и убить меня. Ты не знала его отца, а злоба Диало Найтоны передалась его отродью.
   Мадлен посмотрела на Форту.
   - А что требуется Найтоне для согласия?
   - Стереть каждого де Фрога с лица земли, - холодно сказал он. - Не будь наивной, Мадлен. Это не принесет успеха.
   - Да, пока жив ты, подлец Найтона, - ответил Фрэнк. - Хотя ее надежда замечательна и благородна. Я не виню ее за это.
   Она удивленно взглянула на Фрэнка де Фрога, но тот мрачно смотрел на врага.
   - Какие изысканные слова! - Форту с презрением махнул здоровой рукой. - Продажный лжец.
   Фрэнк ударил костылем об пол.
   - Не больше, чем ты, проклятый убийца. Что ты знаешь о благородстве?
   - Совсем ничего, - фыркнул Форту. - Я ведь ублюдок Диало Найтоны, что я могу знать, кроме зла? Убей нас обоих, принцесса, и дело с концом. Тогда для Милагро наступит мир.
   - А ты хочешь мира? - спросила она.
   - Проклятие, да я бы умер за него. Разве я не об этом говорю?
   - Возможно. Но я не собираюсь ради этого убивать вас.
   Форту ткнул пальцем в де Фрога.
   - Он убьет.
   - Убьешь?
   Фрэнк хмуро взглянул на нее:
   - Что за игры, принцесса? К чему эти вопросы? Да, я бы его убил, и он со мной сделал бы то же самое!
   Мадлен разложила перед собой листы.
   - Я прошу вас обоих подумать. Я тут написала соглашение между вами. Прежде всего каждый из вас клянется в верности Милагро и тому, кто будет им править. Оно подтверждает, что вы не прольете кровь никого из дома де Фрога или Найтоны, не возьмете заложников, не попытаетесь свергнуть избранного правителя. Я прошу вас сесть, прочитать его, подписать и затем следовать ему ради блага Милагро, ради себя и ваших домов.
   В комнате повисла тишина, она слышала только дыхание Кира.
   Наконец Фрэнк де Фрог сел на скамью и протянул руку за документом. Мадлен передала ему одну копию, затем посмотрела на Форту. Ей показалось, что он сейчас откажется. Но он с насмешливой улыбкой взял бумаги, сел и повернулся к ней спиной.
   Она проиграла ему в Престолы. Вряд ли она сможет выиграть у Фрэнка. Она смотрела на их склоненные головы и думала, что они могут замышлять, посмеиваясь над ее ничтожными попытками отстоять свою власть.
   - Я могу с этим согласиться. Если согласен он, - сказал Фрэнк де Фрог.
   Ее надежда умерла, едва успев родиться.
   - Нет. - Форту бросил лист на стол. - Не верь ему.
   Даже ей столь быстрая капитуляция Фрэнка казалась подозрительной.
   - Вы должны подписать это под торжественной клятвой. - Она старалась, чтобы ее голос не дрожал и звучал уверенно.
   - Не пройдет и двух недель, как он нарушит слово.
   - Ты ставишь под сомнение мою честность? - Фрэнк покраснел от гнева.
   Форту притворился, что намеревается выхватить кинжал. Кир тут же шагнул вперед с обнаженным мечом и воткнул его между ними в столешницу. Эльф замер, исподлобья взглянул на юношу и сел.
   - Я спрашиваю, какая тебе от этого выгода, - уже более спокойно поинтересовался он у Фрэнка. - Ты всем жертвуешь и ничего взамен не приобретаешь.
   Морщась, Фрэнк сел на место, и Кир выдернул из стола меч, но держал его наготове.
   - У нее Ричи. Да и тебе что помешает отравить меня? Я не знаю, что может прийти тебе в голову.
   - Мне ведь нечего терять, да? - Форту с печальной улыбкой взглянул на Мадлен. - Нечего.
   - И хочу спросить, что у тебя с принцессой. - Фрэнк прищурил глаз. - Эти загадочные взгляды, которые ты бросаешь на нее. Я был бы дураком, если бы подписал это соглашение только для того, чтобы увидеть, как Найтона возвысится путем какой-нибудь постельной шалости.
   Мадлен стиснула зубы. Неотвратимо приближался решающий момент: словно громадный камень сдвинулся с места и катился на нее, грозя раздавить. Она вспомнила комнату в башне. Теплые простыни. Его тело. Вспомнила, как он улыбался ей, когда они играли в пальцы.
   - Ничего между Найтоной и мной нет, - сказала она, не узнавая собственного голоса. - Я буду незаинтересованной стороной.
   - Тогда повесь нас обоих как изменников, - злобно ответил Форту. - Это и будет твоей незаинтересованностью.
   Мадлен снесла его гнев. Даже не моргнула, не вздрогнула. Он имел право. Он все понял до того, как она это признала сама. Забрал свое кольцо. Советовал убить его.
   - Я не могу. - Она взглянула на него. Доля секунды. Чтобы не зарыдать. Чтобы не заметил Фрэнк. Доля секунды, чтобы врезалась в память его ужасающая красота. - Но вы останетесь под арестом как возможные заговорщики, пока не согласитесь с тем, что я сказала. Кир!
   Юноша подошел к двери, постучал в нее рукояткой меча. Тут же возник Ыгр со своими наемниками, вооруженными пиками, мечами и дубинками, чтобы увести заключенных.
   У выхода Форту обернулся к Мадлен. Возникло странное, ужасное ощущение, словно его скрывала от нее завеса тумана и он был уже так далеко, что она не могла его видеть.
   Стражник дернул Форту за руку. Он повернулся и вышел за дверь.
   Оставив Ыгра охранять монетный двор и заключенных, Мадлен на серой верховой лошади поскакала к городским воротам. Ее сопровождали только десять орков и Кир. Однако по дороге за ней следовали горожане Сиде, приветствуя криками, пока она проезжала мимо сгоревшего моста и серой башни. Она думала, что они скоро отстанут, но толпа все увеличивалась.
   Некоторые ехали на лошадях, другие бежали впереди, что было нетрудно, поскольку она двигалась медленно. Мадлен заметила молодого гнома-рудокопа, стоявшего перед ней на площади, теперь он шел рядом со стражником. Когда они спустились к яблоневым садам и виноградникам, процессия удвоилась, ибо в каждой деревне люди выстраивались у дороги. Навстречу выбежала девочка, которая протянула Мадлен охапку подсолнухов и поцеловала ей руку.
   Принцесса не чувствовала страха. Она была словно в экстазе, как и все остальные, просто ехала навстречу судьбе, казавшейся неизбежной.
   Когда на закате она добралась до крепости, за ней уже шла громадная толпа простых людей. Она увидела белые сверкающие башни цитадели, поднимающейся над городом, поднятый мост, реку, стекающую в озеро.
   Взяв у орка зеленовато-серебряный вымпел, она вместе с Киром поскакала к воротам, где в нее легко было попасть стрелой или камнем.
   - Я Мадлен де Милагро! - крикнула она. - Откройте город! Я вернулась домой!
   Сзади нарастал шум. Она слышала голос рудокопа, выкрикнувшего ее имя, подхваченное толпой.
   Заскрипели колеса и цепи, подъемный мост опустился, с грохотом встав на месте.
   Под ликующие возгласы, с охапкой подсолнухов и отрядом орков Мадлен въехала в Милагро.
  
   Наступило лето. Уже отцвели ароматные плодовые деревья. Листья выросли и обрели темно-зеленый оттенок. В садах стоял резкий, но приятный запах распустившихся лилий. Но ее светлость, впервые избранная, могущественная и справедливая принцесса Мадлен де Милагро совершенно не чувствовала тяжелого жаркого воздуха в громадной холодной комнате совета цитадели.
   Тут было не теплее, чем зимой. Свет магических шаров едва доходил до высокого потолка, черного от дыма и копоти, остающихся там после того, как заклинание израсходует всю вложенную в него силу. Принцесса сидела во главе огромного черного полированного стола, одетая в шелк и меха, у нее под рукой лежал скипетр. Весь день правительницы Милагро был заполнен официальными встречами, рассмотрением жалоб, прошений и споров. Только ночью, лежа в постели, она могла думать о любимом Форту. О Форту, которого уже несколько месяцев она почти ни разу не смогла навестить.
   Когда она выходила на балкон, то на другом конце города, за озером, видела два замка, стоявшие на мысу и охранявшие ворота в Милагро. В одном находился Фрэнк де Фрог, в другом дорогой ее сердцу Форту.
   Сегодня она думала о нем постоянно, ведь предметом обсуждения было ее замужество, и все советники горели желанием высказаться.
   Чужеземные принцы и герцоги, высокородные аристократы из ближайших княжеств, даже пара советников предложили свои кандидатуры в мужья. Последние заявили, краснея, что недостойны такой чести, но будут верно служить ее светлости, если выбор падет на них. Обсуждение длилось с раннего утра и до заката. Мадлен молча слушала высказываемые доводы, а лицо ее выражало редкостную незаинтересованность в происходящем.
   "Я не хочу принца", - вспомнила она слова, которые однажды сказала бабушке. Меринда прислала ей письмо с горячей поддержкой ее действий. "Лео был бы горд, Мэд. Никто даже помыслить не мог, что ты будешь управлять Милагро. Я горжусь тобой. Уль поражен. Будь осторожна. Не упускай ничего из виду. Не верь никому".
   Еще бабушка сообщила, что леди Кларис вернулась в Бэллатэрру, что само по себе было чудом. Дама во всех красках живописала весть о похищении Мадлен и очень сильно удивилась, когда через несколько месяцев Меринда получила письмо от самой похищенной, что та не просто жива и здорова, а еще умудрилась вернуть себе полные права на Милагро и не выйти замуж за отвратительного Де Фрога. Кларис и Меринла обещали девушке приехать следующей весной в Милагро, чтобы остаться на все лето. Мадлен, как ни странно, очень этого хотелось. Несмотря на ту скуку, что ей пришлось терпеть во время путешествия с Кларис и ее озлобленной Ню.
   Однако не в характере Мадлен никому не верить. Она верила Ыгру. Верила Киру. Верила многим окружающим и обстоятельствам, потому что не было выбора. Никого из домов де Фрога и Найтоны в цитадель не допускали, остальным вход был разрешен. Сейчас в Милагро нужна вера, а не подозрительность. Вера, что юная дева возвратит собственность прежним владельцам и не отдаст предпочтение ни одной из сторон. Это была тонкая ниточка доверия, которую могла порвать любая сплетня или предательство. Она жила в постоянном страхе, что получит весть о каком-нибудь убийстве, побеге из замков.
   Но пока ничего подобного не случилось. То ли из-за сына, то ли сознавая поддержку, которой пользовалась Мадлен, то ли потому, что она держала в подчинении проклятых гулей и даже попросила некроманда Дэниэля не развоплощать отродья, но Фрэнк де Фрог не сопротивлялся изъятию у него собственности, когда-то принадлежащей Найтоне. Однако не хотел подписывать и соглашение об окончании кровной вражды, пока это не сделает господин Форту. Тот принципиально ничего не подписывал.
   Видимо, истощив свои доводы, советник умолк и выжидающе смотрел на Мадлен. Все повернулись к ней. Советник кивнул присутствующим и сел. Похоже, он не сомневался, что никто не может оспорить его утверждение, Милагро требуется наследник, а для этого необходим сильный мужчина, и нечего тратить время на лишние обсуждения.
   - Пусть ее светлость делает свой выбор, и мы подчинимся ее решению.
   Мадлен устала, проголодалась и чувствовала себя ужасно одинокой.
   Поднявшись и отодвинув список претендентов, который подал ей секретарь, она спокойно произнесла:
   - Сейчас я не намерена выходить замуж.
   Ее слова были встречены гробовым молчанием. Девушка окинула взглядом два десятка советнков, облаченных в красные накидки, в белых шапочках. Она видела неодобрительный взгляд каждого из них. И каждый хотел высказаться против такого решения. Стая волков выжидающе не спускала взгляда с невысокой хрупкой девушки. Не дожидаясь, пока раздадутся возмущенные протесты, принцесса подняла руку.
   - Милагро не требуется наследник. У нас опять республика, мы выберем себе правителя согласно законам, которые мы приняли, следуя указаниям принца Лео.
   Советник делал знаки, требуя слова. Мадлен кивнула, но продолжала стоять.
   - Ваша светлость, все, что вы говорите, правда. Возможно, я не так выразился по поводу наследника, хотя было бы огромным счастьем видеть, что дом Лео снова плодоносит. Без сомнения, только ваши осмотрительность и скромность препятствуют вам думать о замужестве, пока мы не получим из столицы бумаги об отмене брачного договора. Но верховный жрец уже дал нам заверения в одном: нет вопросов по поводу обручения или ваших отношений с Фрэнком де Фрогом. Или с вашим... - советник умолк, как будто ему было отвратительно даже назвать имя, - с вашим похитителем. Но я не могу согласиться, чтобы ваша светлость осталась незамужней. Это опасно. Соседние княжества, особенно Арена, обращают внимание, что у нас нет мужчины, чтобы возглавить оборону города.
   - Но у нас есть Ыгр, - пожала плечами Мадлен, взглянув на старого орка, сидящего рядом. - Это опытный воин, и он верен мне. Он прекрасно держит всех гулей на коротком поводке, разве нет?
   В ответ раздались протестующие возгласы: Ыгр стар, выходец, мол, из Нордэрда, бандит паршивый.
   - Вы можете найти ошибки в организации им нашей защиты от Арены?
   Советники не могли поспорить, они сами утвердили орка на прошлом собрании.
   - Мы были бы счастливы найти какого-нибудь принца или герцога с таким же пониманием вопросов обороны и знанием военных хитростей. Мы восстанавливаем то, что было разрушено де Фрогом. Все крепости Найтоны снова неприступны. Мы изгнали предателя, помешали его замыслу подорвать доверие к монетам из Милагро. Сейчас мы ведем переговоры с Илоной о союзе на тот случай, если нам потребуется их поддержка. Что еще нужно для нашей защиты? Давайте обсудим.
   За столом послышалось невнятное бормотание, затем слова попросил другой советник. Мадлен кивнула. Этот был довольно молодой человек, его имя значилось в списке ее предполагаемых мужей.
   - Госпожа, а что с заключенными де Фрогом и Найтоной? - Голос у него чуть не сорвался на крик.
   - А что с ними? - спокойно поинтересовалась она.
   - Найтона уже пытался навязать вам свою волю, - раздраженно сказал он. - Простите меня, госпожа, но будет несчастьем, если это случится опять или если это попытается сделать де Фрог. Мы будем ввергнуты в хаос, как после смерти вашего деда, упокой его душу боги. А сильный муж рядом с вами это предотвратит. - Советник повернулся к ней. - И пока вы не замужем, найдутся люди, которые будут замышлять союз между вами и Фрэнком де Фрогом или даже с проклятым ублюдком Диало Найтоны. Такого нельзя допустить!
   В зале раздался одобрительный гул. Кто-то предложил голосование, и его поддержали около половины советников. Мадлен ничего не могла поделать, хотя сердце ее протестующе колотилось, а на щеках так и норовил проступить предательский румянец. Это часть дедовского закона: если одиннадцать членов совета отклонят ее решение, она должна подчиниться.
   Они утвердили резолюцию, запрещающую главе Милагро брак с человеком из домов де Фрога или Найтоны под страхом изгнания его либо смерти. Затем постановили без промедления найти ей мужа и в течение двух недель принять окончательное решение.
   Пока советники голосовали, Мадлен снова почувствовала себя юной испуганной девушкой, сидящей перед герцогом Улем. Теперь она стояла перед старцами из совета министров.
   - Вы можете принудить меня к замужеству, - сказала она. - Даже этой резолюцией. Но я не дам согласия.
   Молодой советник, не дожидаясь ее позволения, вскочил с места.
   - Нет, подобная осмотрительность нестерпима! А если вас без защиты убьют? - громко спросил он, забыв про вежливость и обычаи. - Если вы заболеете и умрете? Вы хотите, чтобы мы снова оказалась под властью де Фрога? Или передрались между собой, пока Арена будет наживаться на этом?
   Мадлен гневно прищурилась:
   - Именно этим вы и занимались до моего появления.
   Советники качали головами, ожесточенно споря. Восемь месяцев ее правления были мирными, если даже это и походило на затишье перед бурей. Люди были ею довольны. Де Фрог и Найтона воздерживались от действий. Но сейчас этого недостаточно.
   - Если Единый не убережет меня, ваша задача - продолжить то, что пытался сделать принц Лео, - властно крикнула она, ударив скипетром по столу. - Выбирайте для меня кого угодно, только я никогда не выйду за него. Заседание совета окончено.
   Под охраной Ыгра и Кира она прошла в свои личные покои. Когда стражник почтительно затворил за ними тяжелую дверь, Мадлен с трудом добрела до приоткрытого окна, из которого веяло летним теплом и запахом цветущей лилии. Отсюда был виден почти весь город: украшенные флагами башни, река, скалы, замок на восточном утесе. Где-то под ним тропа и место любовных свиданий.
   - Они правы, - беспомощно сказала она, садясь в кресло. - Я должна выйти замуж.
   Подошедший сзади орк положил ей руку на плечо, как если бы ободрял кого-то из своих наемников. Теперь он носил великолепную кольчугу под зеленой туникой, широкую грудь украшала вышитая серебряная эмблема капитана стражи. Но он был все тем же орком Ыгром из лесного лагеря.
   - Храни тебя Единый, принцесса, - бесцеремонно сказал он. - Тяжелая для тебя участь, я знаю.
   - Иногда мне кажется, что он идет сюда, - прошептала Мадлен. - Иногда я чувствую его рядом, ночью.
   - Вряд ли, госпожа, - ответил Кир, стоявший в тени, в дальнем углу. - Он не сможет сюда войти, даже чтобы добраться до Фрэнка. В цитадели нет потайных ходов.
   Она знала. Просто хотела, чтобы он пришел. Но это невозможно, она сама держала его в оковах.
   - Я не могу выйти за другого, - с яростью сказала она, сжав кулаки. - Пока он жив. Пусть себе принимают какие угодно законы.
   Ыгр пожал плечами:
   - Твоя воля, принцесса.
   - Мы сами будем оберегать и защищать вашу светлость, - ответил Кир. На его лице застыло упрямое выражение, темные глаза были серьезны. - Муж вам для этого не нужен.
   - Да, - просто согласился Ыгр.
   Они стояли перед ней, сплоченные, надежные. Ыгр крепко сжал ее руку. Она вдруг с рыданием уткнулась ему в плечо, и он стал укачивать ее, словно потерявшегося ребенка.
  
   На следующее утро Мадлен устроила встречу Ричи с отцом. Прошла она не слишком хорошо. Мальчик не хотел разговаривать, стоял, прижавшись спиной к двери, скрестив руки на груди. Мадлен с трудом сдерживала гнев. До этого она уже вынесла спор с Киром, который прибавил для ее охраны пять стражников и настаивал, чтобы все шестеро находились в комнате при ее встрече с Фрэнком и мальчиком.
   Она не могла этого позволить. Нежелательно присутствие даже Кира, ведь они с Ричи друзья. Как тот поведет себя, чтобы не нарушать верность другу? Когда Фрэнка де Фрога тщательно обыскали, она захлопнула дверь перед носом Кира. Но юноша постоянно заглядывал в комнату, отчего напряжение только возрастало.
   От Фрэнка тоже не было никакой помощи. Он стоял, опираясь на стену и хмуро глядя на Ричи.
   - Давайте сыграем во что-нибудь, - предложила Мадлен.
   Оба де Фрога без малейшего восторга посмотрели на нее.
   - Давай, принцесса. - Фрэнк выпрямился и поклонился. - Какую игру ты предлагаешь?
   - Например, пальцы. Что скажете?
   Фрэнк кивнул, верхняя губа у него дрогнула в подобии улыбки. - Если тебе нравится, принцесса.
   - Детская игра, - презрительно фыркнул Ричи.
   - Нет, это замечательная игра, - с горящими от восторга глазами воскликнула Мадлен. - Если ты не хочешь присоединиться к нам, я сыграю с твоим отцом.
   Мадлен встала перед Фрэнком де Фрогом и вытянула руку. Они довольно неуклюже сыграли пять кругов. Она трижды выиграла. Хотя она не смотрела на Ричи, но краем глаза отметила, что он внимательно следит за игрой.
   - Теперь делаем ставку, принцесса, - сказал Фрэнк. - Так будет интереснее.
   - Отлично. - Мадлен подумала. - Красивая золотая пуговица на твоем рукаве.
   Он кивнул.
   - Она твоя, если выиграешь пять кругов.
   - А на что играете вы, господин?
   - Еще одна встреча с моим сыном.
   - Хорошо.
   На этот раз пять кругов прошли более гладко. Фрэнк де Фрог выиграл. Ричи незаметно подходил все ближе, время от времени поворачиваясь к двери, когда Кир с подозрением заглядывал в комнату.
   - Мы играем в пальцы, - кинула ему Мадлен, глядя через плечо. - Все хорошо.
   Юноша медлил, явно недовольный тем, что она находится так близко от заключенного.
   - Можешь закрыть дверь и оставить нас одних, Кир. - Тяжелая дверь захлопнулась, и Мадлен слегка кивнула Фрэнку. - Он - мой хранитель. Иногда это немного утомительно.
   - Я знаю, принцесса. Это более чем мудро - охранять тебя и Ричи.
   - Но я не выиграла свою пуговицу, - сказала она, избегая опасной темы. - Вы слишком умелый для меня противник, господин.
   - Я лучше, - гордо ответил Ричи, шагнув вперед. - Я могу выиграть для вас пуговицу, госпожа.
   - Замечательно. У меня есть победитель.
   Мадлен устроилась в кресле с высокой спинкой, когда-то принадлежавшем деду. Она торжествовала -- уловка удалась! Щеки у Ричи пылали, когда он внимательно следил за руками отца в страстном мальчишеском желании победить. Они сыграли пять кругов. Мальчишка проиграл.
   - Будь проклят, де Фрог! Я тебя ненавижу.
   - Ричи, - резко оборвала его Мадлен. - Нельзя так разговаривать с отцом.
   Мальчик кипел от ярости. Но она много месяцев провела в ласковых беседах с ним, тщательно выстраивая мост к его сердцу. Ей очень помог Кысь своей игривостью и веселой преданностью, который сводил на нет отчаянные попытки Ричи доказать, насколько он искушен в хитростях. Он больше не объяснял Мадлен, как убить двух стражников за дверью одним ударом кинжала, а разговаривал на куда более мирные и гуманные темы. Она запретила ему носить с собой оружие. Он больше не спрашивал у Кира, каким ядом лучше отравить своих врагов. Он даже иногда смеялся.
   Она послала на остров Кобэррэ за остальными домочадцами Форту, разместив их среди жрецов в храмах Милагро, а также посоветовав верховному настоятелю запретить им пользоваться за столом ножами. Однако заботу о Ричи она взяла на себя, вместе с ним спала и ела, рассказывала ему о принце Лео. Вечером стояла вместе с ним у кровати на коленях, громко читая собственные молитвы, в которых упоминала имена Фрэнка и Форту так же, как Кира, Ыгра, Изис и других любимых им людей.
   - Простите, госпожа, - угрюмо пробурчал Ричи, демонстративно обращаясь только к ней.
   - Еще круг? - спросил его Фрэнк.
   Только неделю назад мальчик добавил в свои молитвы имя отца. Это случилось, когда Мадлен разрешила Фрэнку на день покинуть замок и под усиленной охраной прийти в цитадель.
   Ричи высокомерно кивнул и начал игру, словно повел на смертельную битву целую армию. Он проиграл.
   Мадлен надеялась, что Фрэнк де Фрог уступит сыну, но в такой игре сделать это незаметно было очень трудно.
   - Я не могу победить! - зарыдал Ричи. - Я ни на что не способен!
   Он пошел к двери, но Фрэнк вдруг остановил его, положив ему руку на плечо.
   - Это не важно.
   Мальчик сбросил его руку. В глазах у него стояли слезы.
   - Нет, важно! У меня ничего не получается. Никому я не нужен. Я не могу выиграть даже в глупую игру для младенцев! Стараюсь, стараюсь. А не могу!
   - Это не важно, - повторил Фрэнк. - Ты - мой сын. Мое сердце умерло, когда он украл тебя. А потом заставил ненавидеть меня. - Он хотел еще что-то сказать, но передумал и взглянул на Мадлен. - У тебя нет оснований доверять мне, принцесса, и все-таки они есть. Это для меня открытие.
   Она подняла голову. Фрэнк стоял, упершись руками в стол, щадя ногу. А ведь он мог бы стать ее мужем, ни с того ни с сего подумала она. Он не так плох. Да, уродлив. Да, чрезмерно жесток и увлекается разведением гулей. Да, несправедлив к людям из Милагро. Но в этой жуткой химере осталась капля эльфийской крови с ее благородством, честностью, непреклонностью. И это нравилось Мадлен в ее несостоявшемся муже.
   - Слава Единому, я это знаю. И благодарна тебе за то, что ты... не сделал того, что мог сделать.
   Он криво улыбнулся:
   - Я думал, ты просто сумасшедшая. Полагаю, я бы это сделал. Но ты, кажется, сдерживаешь Найтону, хотя я считал такое невозможным. И ты выполняешь обещание не принимать ничью сторону.
   - Я пытаюсь. Если тебе что-то не нравится, скажи.
   - Меня не волнует, что я сижу в заключении по приказу обыкновенной девицы. Но мой сын пытался убить меня, и ты собственной рукой остановила его. - Фрэнк повернулся к Ричи: - Ты думаешь, что не можешь ничего сделать. Ты бы всадил меч мне в горло, если бы принцесса не спасла нас обоих. У тебя есть смелость, Ричи, и это важно. Учись, как лучше ей пользоваться.
   Он, хромая, шагнул к двери и постучал. Тут же вошел Кир с мечом наготове. Фрэнка мгновенно окружили стражники, его кот зашипел, но хозяин одним словом успокоил животное.
   Ричи держал Кыся за шлейку, наблюдая, как за ними закрывается дверь.
   Мадлен тяжело вздохнула, села за письменный стол деда и сделала вид, что изучает список утренних аудиенций.
   - Ты хотел бы снова увидеться с ним? - как бы между прочим спросила она.
   Мальчик пожал плечами.
   - Кысю нравится его кот.
   - Тогда я попрошу, чтобы в следующий раз он взял его с собой.
   - Я потренируюсь в игре. Мне кажется, я могу его победить.
   - Замечательно. У меня есть огромное желание получить эту пуговицу. - Она со вздохом посмотрела на список. - А теперь я должна надеть корону и быть любезной со множеством очень скучных людей. Можешь идти, если хочешь.
   Ричи вдруг улыбнулся и встал на колено.
   - Госпожа, прошу вашего позволения. Мы с Кысем лучше пойдем во двор.
   - Оставляешь меня в трудную минуту, - вздохнула Мадлен, жестом отпуская мальчика. - Скажи Киру, где ты будешь.
   После ухода Ричи она просмотрела список. Опять посол из Илоны. Представитель из Арены, который будет разговаривать с ней, как с трехлетним ребенком, не умеющим себя вести. Святой посланник жреца из Портэ. Эмиссар его светлости лорда Уля... господин Тэдор Мирэй...
  
   - Котенок! - ласково по-эстэррски прошептал Тэдор, опускаясь на колено и целуя ее руку. - Что ты здесь делаешь?
   - Больше не называй меня так, - чуть слышно холодно ответила Мадлена и направилась к окну личных покоев.
   На официальной аудиенции они только обменялись формальными любезностями, и он передал ей письмо лорда. Кир, как всегда, безучастно стоял на страже у двери.
   - Встань, - сказала она на диалекте Милагро, поворачиваясь к нему. - Я рада тебя видеть, Тэдор.
   Он легко поднялся и улыбнулся ей:
   - Не могу выразить словами, насколько я благодарен Единому за это счастье, госпожа.
   - Я молюсь, чтобы Он послал вам с женой доброго здоровья и радости.
   - Увы, - скорбно произнес Тэдор. - Но моя супруга пять месяцев назад вернулась в уготованное ей место за Краем, упокойте боги ее душу.
   От потрясения Мадлен не сразу нашлась что ему ответить. Тэдор стоял перед ней с чуть склоненной головой, в красно-черном камзоле и алом плаще, как будто и дня не прошло с их последнего свидания.
   - Упокойте боги ее душу, - повторила она, слегка опомнившись. - Печальные новости.
   - Благодарю за сочувствие, госпожа, - ответил Тэдор с выражением, которое свидетельствовало, что новости совсем не печальные. - Умерла она быстро. Почти не страдала. А поскольку лорд знал, что я свободен и нахожусь поблизости, он выбрал меня, чтобы передать вам свои поздравления. Для меня это благо! - по-эстэррски прибавил Тэдор.
   Она почувствовала замешательство. Когда-то она любила и ненавидела его, готова была убить полдеревни кур, лишь бы приворотить его, теперь от тех поспешных, опрометчивых чувств ничего уже не осталось. И все же было приятно снова видеть его, слышать родную речь, говорить с кем-то, кто не участвовал в ее опасных играх с Форту.
   - Тэдор, я в самом деле рада тебя видеть.
   - Котенок. - Он не сделал ни единого движения, но голос был ласкающим. - Я никогда даже не надеялся на такое счастье.
   Мадлен покраснела, опасаясь, что Кир все поймет, хотя не знает Бэллатэррского диалекта. Юноша внимательно следил за Тэдором.
   - Ты прибыл из гор? - спросила она.
   - И так быстро, насколько меня смог принести мой конь. Я уехал без сожалений. Ты знаешь, что я ненавидел твой союз с де Фрогом. - Он бросил взгляд на письменный стол. - Но ты с презрением отвергла помолвку. И теперь правишь вместо него! Мэд, я чувствую благоговейный трепет.
   - Я сама едва этому верю, - усмехнулась Мадлен. - Это не то... что я намеревалась сделать.
   - Но тебя поздравляет даже лорд!
   - Он только желает знать, не аннулированы ли его договоренности о приданом. Надеюсь, лорд Уль будет не слишком раздосадован, узнав, что они пока отложены.
   - Я здесь, чтобы поговорить с тобой от его имени. - Тэдор насмешливо посмотрел на нее. - Рад слышать, что ты идешь против его желания. Даст Единый, мне понадобится много времени, чтобы убедить тебя, а значит, много встреч с тобой.
   - Тэдор, - сказала она, чувствуя, что краснеет.
   - Я не забывал тебя ни на минуту, котенок. Никогда.
   - Ты мне льстишь.
   - Я знаю, что не смогу иметь то, чего так страстно желаю. Я отказался от всякой надежды, хотя это разрывает мне сердце. Но если тебе нужен друг, я в полном твоем распоряжении. Я до сих пор люблю тебя, Мадлен. Несмотря на то, что ты меня презираешь.
   - Я не презираю тебя.
   - Но я говорю слишком пылко. - Тэдор опять склонил голову. - У меня нет права.
   Мадлен грустно вздохнула. Он сделал лишь то, что на его месте посчитал за долг бы всякий мужчина: подчинился своему лорду, как и она подчинилась необходимости выполнить свой долг. И оба хотели того, чего не могло быть.
   Но Тэдор ей знаком, верен, и его ничто с Милагро не связывает.
   - Да, мне до крайности необходима дружба, - сказала она, протягивая ему руку. - Надеюсь, ты не будешь торопиться с отъездом.
   Злость. Досада. Обида. Эти чувства охватили его душу. Форту бросил ее письмо в огонь и отрешенно смотрел, как тает красный воск печати, как задымился и начал гореть пергамент. Ее мольбы к нему медленно исчезали, превращаясь в горстку пепла.
   - Ответа не будет.
   Он слышал, как Зиг разговаривает сквозь зарешеченное окно со стражником. Были моменты, когда пленник хотел покончить с собой. Особенно после того, как принцесса сообщила ему о желании Фрэнка де Фрога подписать ее соглашение при условии, что он тоже подпишет его. Вынуждала положить голову на плаху де Фрога.
   Он не видел для себя выхода. Не мог уехать, не мог остаться, будущего у него тоже не было. Одна дорога в обитель Злого Бога от собственной руки или с помощью проклятого де Фрога.
   Ему предоставили несколько роскошно обставленных комнат. У него был письменный стол, он мог взять любую книгу из библиотеки Лео, заниматься алхимией, встречаться с управляющим по поводу возвращенного имущества Найтона.
   Зиг, деливший его одиночество, и Изис, жившая где-то поблизости, верно служили ему, как будто его волновало, что он пьет или ест.
   С помощью Зига он мог бы давно покинуть свою тюрьму, оставляя за собой кровавый след. Но он этого не сделал, чтобы иметь возможность наблюдать за цитаделью и действиями Фрэнка, чтобы при необходимости суметь защитить принцессу. Он бы добился большего, если бы Кир не пресекал его попытки внедрить своего человека в цитадель. За это он получил письменный выговор от Мадлен. Похоже, она опасалась только его одного.
   Зиг охранял бы ее лучше Кира, но он слишком предан ему, чтобы оставаться с принцессой в цитадели.
   Форту снова развернул послание от верховнго жреца. Он, кажется, уже начал сходить с ума. Прошения Форту преследовали его всю дорогу до северных городов Эстэрры, где у посланника Единого на земле было важное дело: захватить часть богатой территории для своего толстого никчемного племянника, оставив в смятении Монтэрру. Если бы Форту привел из Милагро войска и поддержал его стремление выжать побольше крови из королевства Нортэ, то высший представитель Единого на земле охотнее рассмотрел бы смиренное прошение Форту о снятии с него отлучения от богов.
   Презрительно швырнув святые печати в огонь и положив голову на спинку кресла, он думал о девушке с окровавленным мечом в руке. "Вот мой ответ", - сказала она.
   Его тут держали вовсе не каменные стены. И даже не стража, мечи или кандалы. Только ее ответ, что есть другой путь.
   - Господин. - Зиг поставил кубок с изображением оленя.
   Это был знак, что у него есть какая-то новсть. Взяв кубок с собой, Форту вышел на маленький парапет, где его ждал слуга.
   - Господин, Фрэнк был приглашен в цитадель, под стражей. Чтобы встретиться с сыном и поговорить с ней, - тихо сказал юноша.
   Значит, она пригласила Фрэнка. А он стойко перенес зиму, весну и лето, хотя его ум и тело буквально вопили о свободе.
   - Что еще?
   - Только официальные встречи, господин. После ухода Фрэнка она принимала людей из Илоны, Арены и каких-то горных провинций. Прибыл человек от лорда Уля. Она разговаривала с ним в личных покоях.
   - Наедине?
   - Там был Кир. Посланник лорда - выходец Бэллатэрры, господин по имени Тэдор Мирэй.
   Окаменев, Форту посмотрел на юношу, и тот сразу насторожился.
   - Господин... он враг?
   Враг. Еще какой враг. Да это же главый персонаж ее любовных поэм. Хуже и быть не может! Изящный, очаровательный, безупречный Тэдор. Она встречалась наедине с этим отвратительным человечишкой. Форту повернулся к озеру. Его пальцы так сжали каменный парапет, что побелели костяшки. Он стоял, глядя на цитадель и сдерживая желание перерезать себе горло или броситься вниз.
  
   Ночью Мадлен тайком покинула крепость. Она знала, что совершает ошибку. Играет с огнем. Если распространится слух о том, куда она ходила, все будет поставлено под удар. И расплатой будет ее жизнь.
   Она взяла с собой одного Кира. Он яростно возражал против ее опасной затеи, и только угроза лишить его поста у двери ее спальни заставила юношу подчиниться.
   Он переправил ее на лодке к восточному мысу. Они взобрались по тропе на скалу, миновали пещерку любовных свиданий и подошли к задней двери замка, где их встретил один из доверенных орков Ыгра.
   Опустив голову, Мадлен в сопровождении Кира и орка поднялась по лестнице. На ней был капюшон в красно-желтую полоску, отличительный знак проститутки в Милагро, и любое проявление интереса со стороны дежуривших пресекалось громким окриком: - Это разрешено ему на ночь.
   Когда они дошли до последней, хорошо охраняемой двери, Мадлен уже не знала, отчего так колотится ее сердце: то ли от долгого подъема, то ли от предвкушения встречи с Форту. Когда наемник Ыгра открыл дверь, она краем глаза увидела, что кто-то загородил вход.
   - Вон, - коротко бросил Кир. - Ему не нужна твоя компания.
   Она поняла, что в дверях стоял Зиг. Помедлив, он подчинился, и Кир легонько подтолкнул ее. Она вошла, и дверь тут же захлопнулась.
   Хотя была полночь, волшебные светлячки еще горели, но комната, превосходно обставленная, как она и приказала, была пуста. На столе лежали книги, пергаменты, чернильница, нарезанные перья. Снаружи слышался шум дождя. Ощутив необычный запах, Мадлен неожиданно вспомнила его кабинет на острове. Дальше, под аркой, оказалась еще одна дверь, тоже открытая. В пустой комнате за ней горели знакомые голубые шары, освещая стол, уставленный стеклянными колбами и пузырьками.
   Кто-то вдруг резко заломил ей руку за спину, зажал ладонью рот. Через секунду он сделал глубокий вдох и сразу отпустил ее.
   Мадлен повернулась и, растирая плечо, взглянула из-под капюшона на Форту.
   Он не выразил ни радости, ни удивления, вообще никаких чувств.
   - Я думал, Фрэнк может послать женщину, - не поздоровавшись, сказал он.
   Она поняла, что он имеет в виду наемного убийцу. Не так она представляла себе их встречу.
   - Я боялась предупредить тебя о моем приходе. Это могли заметить.
   Он резко развернул девушку и бесстрастно посмотрел на нее.
   - Прекрасная маскировка.
   Мадлен опустила голову, не зная, как это расценить. Он был в черной шелковой одежде с серебряной отделкой и жемчугами на манжетах. Отросшие волосы заплетены сзади в роскошную косу. Синяки и царапины давно исчезли, сейчас он был даже еще красивее, чем ей запомнилось с момента их последней встречи.
   - Как это понимать? Зачем ты пришла?
   Встретив столь холодный прием, она и сама уже задавала себе такой вопрос. Она собиралась убедить его, что не уступит совету и не выйдет замуж. Она думала, его это беспокоит. Ей так хотелось увидеть его, что она пренебрегла всеми доводами рассудка. Откинув капюшон, Мадлен подошла к столу.
   - Завтра совет выбирает для меня мужа.
   - Я знаю.
   Она искоса взглянула на него.
   - Что мне делать?
   - Ты спрашиваешь у меня? - коротко засмеялся он.
   Она не хотела спрашивать, просто сказала ему. А он холоден, похоже, не чувствует, как она, ни боли, ни волнения, ни дрожи оттого, что они снова в одной комнате, наедине.
   - Ты говорил, что мы женаты.
   - Я наврал, - резко сказал он. - Ты свободна. У тебя есть разрешение от верховного жреца, как я слышал.
   - Мое сердце не свободно.
   - Ты пришла меня пытать? Боги, почему я не убил всех женщин, когда-либо носивших имя Милагро.
   - А для меня, думаешь, это не пытка?
   - Тогда зачем ты пришла?
   - Почему ты до сих пор здесь? Я ведь знаю, что тебе не составляет труда бежать.
   - И куда мне бежать? Что делать? Я бы сражался с де Фрогом и победил, но я не буду сражаться с тобой.
   - Только поэтому?
   Он бросил на нее такой взгляд, что Мадлен чуть не отпрянула, хотя их разделял стол.
   - Ты получаешь от этого удовольствие, да? - тихо спросил Форту.
   Он медленно направился к ней. Казалось, он двигался неторопливо и все-таки возник перед ней неожиданно, прижав ее к столу.
   - Ты держишь меня тут, хотя приглашаешь Фрэнка в цитадель, заигрываешь со своим Бэллатэррским дружком. Я знаю тебя.
   - Ничего подобного! - воскликнула Мадлен. - Я это ненавижу.
   - Хочешь узнать, как это меня терзает? Хочешь увидеть в моей руке яд, когда я больше не смогу этого вынести?
   - Нет!
   - Все эти удобства только для отвода глаз. Я не покончу жизнь самоубийством. Нет, я, оказывается, в десять раз глупее... надеюсь как-нибудь пробиться в райские места за Краем. Быть с тобой, когда закончится наша жизнь, если это не суждено здесь.
   Мадлен упала на стул и закрыла лицо руками.
   - Боги, если бы ты заключил мир с де Фрогом. Ты мог быть свободным. Мог прийти в цитадель.
   - Чтобы видеть тебя замужем за другим и с этим Бэллатэррским пройдохой, скачущим в твоей постели, когда ты пожелаешь? Благодарю покорно! Лучше оставь меня здесь дожидаться яда.
   - Я не выйду замуж. Никогда. Я пришла сказать тебе это. Я не возьму себе никого другого.
   Словно в подтверждение ее слов прогремел гром. Световые шары слегка качнулись от набежавшего ветра. Из соседней комнаты донесся шум усиливающегося дождя.
   - Ты сможешь долго противиться, - уже мягче сказал он. - Но ты сошла с ума, если доверяешь Фрэнку. Тебе даже не следовало бы находиться рядом с ним. Я не могу тебя защитить, пока он в цитадели.
   - А как бы ты это сделал?
   - Да уж как придется. Ты все усложняешь.
   - А другого пути нет? Ты не сможешь поверить в искренность намерений Фрэнка? - робко спросила она, наивно надеять на его снисхождение.
   - Когда Инселерд уйдет под воду.
   Форту подошел к окну. Снаружи лил дождь, камни почернели от воды.
   - Ты не возьмешь другого? - вдруг спросил он, глядя в темноту. - Даже своего распрекрасного Тэдора?
   - Нет. Иначе я бы не пришла сюда.
   Он медленно покачал головой.
   - Это выше моего понимания. Верить в мечты Лео. Верить твоим словам.
   - А ты веришь?
   - Бывает. Но в этом нет места для меня, Мадлен. Я рожден для того, чему ты стараешься положить конец.
   Мадлен закрыла глаза. При всем желании она не могла сказать ему ничего утешительного. В совете уже раздавались голоса, что Форту с Фрэнком де Фрогом нужно допросить как изменников Милагро, и было очевидно, что предрешена дальнейшая судьба обоих.
   Встав, она вернулась к столу. Книги и свитки не имели отношения к естественным наукам. Священная книга была раскрыта на Вечных Законах Жизни. На пергаменте написаны имена посланников Единого, и возле каждого проставлена сумма, как в счетных книгах илонских банкиров.
   Она вспомнила радость настоятеля храма, принявшего нескольких сирот Форту в свой тихий приют. Тогда она сочла его добрым, благородным человеком, который даже отказался от денег, предложенных на их содержание. Ведя пальцем по списку, Мадлен увидела там имя местного жреца и рядом с ним огромную сумму.
   - Пытаюсь купить себе дорогу в райские кущи за Краем, - усмехнулся Форту. - Если знаешь о каком-нибудь особенно чудном человеке, которого я могу поддержать, или о каком-нибудь чуде, сообщи мне.
   Она безрадостно улыбнулась:
   - Я хочу от тебя одного чуда.
   - Я из плоти и крови. Во мне никаких чудес нет, Мадлен. Ты сама знаешь.
   - Во мне, видимо, тоже. Иногда я думаю, что это большая ошибка. Что мой дед был не прав. Мы слабы. Мы разобщены. Я - девушка, мне нет еще и девятнадцати. Арена только и ждет, чтобы я оступилась. И им осталось не слишком долго ждать. - Она прерывисто вздохнула. - Рассказы, которые я слышала о горных провинциях... Там же обитают орки, тролли, энты... ни одного человека. Иногда мне бывает так страшно. И так хочется, чтобы ты был рядом.
   - Сейчас ты пытаешь меня правдой.
   - И себя.
   Она почувствовала, когда он подошел к ней. Когда молча встал за спиной.
   - Чего ты хочешь?
   - О... не спрашивай, - выдохнула Мадлен.
   Она знала, чего хочет. Зачем пришла сюда. Все время знала. Она чувствовала, как он распускает ее волосы, как они падают ей на плечи. Но он ее не обнял.
   - Я должна идти, - сказала она. И не двинулась с места.
   - Дай мне вспомнить, - прошептал он, вдохнув ее запах лилий. - Дай мне сначала вспомнить.
   Мадлен повернулась к нему, откинула голову. Он перебирал ее волосы, гладил по лицу, а потом начал безудержно целовать. Она прильнула к его сильному, живому, осязаемому телу. Сколько прошло времени с тех пор, она уже почти не верила, что все было не просто ее мечтой. Это слуга ее темного хранителя.
   Он вдруг оттолкнул ее. Оба молчали. К чему слова о том, ложь или правда, что они женаты, что зачать сейчас ребенка было бы несчастьем. Она пришла к нему и не знала, сможет ли опять его покинуть.
   - Должно быть, ты наслаждаешься, уничтожая меня.
   Она покачала головой:
   - Я не могу сдержаться. Не могу.
   Форту обхватил ее лицо руками, снова поцеловал.
   - Я могу. Хотя это убивает меня.
   Она притянула его к себе, не желая отпускать.
   - Ведьма, - пробормотал он, когда она принялась развязывать шнуровки на его одежде.
   Она слышала тяжелое дыхание Форту, ее собственное тело пылало от желания. И он знал это. Чувствовал.
   Он подхватил ее, понес в спальню и уложил на край кровати. Мадлен задыхалась от сладостной муки, когда его сильные пальцы ласкали ее тело. И когда фейерверк блаженства охватил ее всю, до кончиков пальцев, она не могла ни вздохнуть, ни крикнуть, только слезы полились у нее из-под век.
   Звяканье ключей и скрип засова вырвали ее из того, что казалось ей минутной дремотой рядом с ним. Форту уже был на ногах, когда громкий голос напомнил о времени. Кир выглядел недовольным и раздраженным, но Мадлен почувствовала за этим беспокойство. Он бы не дал ей ни минуты больше того, чем они договорились. Кажется, даже меньше, подумала она, или час пролетел, как одно мгновение.
   Она быстро поднялась. Форту прикрыл ей лицо красно-желтым капюшоном, потом наклонился словно для поцелуя, загораживая от стражников.
   - Прощай, - чуть слышно произнес он. - Прощай.
   И тут же отпустил. Мадлен не осмелилась еще раз взглянуть на него, боясь выдать себя.
   - Для нее. - Форту бросил золотую монету в сторону ближайшего стражника.
   Тот понимающе ухмыльнулся и показал ей рукой на дверь.
   - Похоже, девчонка была хороша.
  
   На заседании совета Мадлен противостояла двадцати мужчинам, которые считали правильным только собственное мнение. Ни один не желал принять ее сторону. И это было опасно для ее правления. Никто еще не произнес этого вслух, но любой мог думать, что, если она не выйдет замуж по решению совета, возможно, ее следует переизбрать и заменить мужчиной. Или, если она будет слишком упряма, ее можно убрать какой-нибудь простой и губительной хитростью. Единственной причиной, по которой они пока оставили ее в покое, была их неспособность сойтись во мнении по поводу кандидатуры мужа. Голосование отложили до следующей встречи.
   Теперь Мадлен сидела за обеденным столом между Тэдором и послом из Арены, испытывая непреодолимое желание уронить голову на белоснежную шамсмаденскую скатерть и отрешиться от всех забот. Но она старалась побороть усталость хотя бы для того, чтобы выглядеть любезной. Кир не сводил глаз с господина из Арены, однако дородный полуорк, представитель правящего семейства, похоже, не имел намерения отравить Мадлен. Он делал ей выговор за ее отказ согласиться на его предложение, хотя Арена и Милагро всегда были друзьями и верными союзниками. Мадлен совсем не то читала в книге деда и по совету Ыгра хорошо заплатила из казны за дополнительную защиту, если Арена внезапно окажется врагом.
   Правда, она не стала говорить об этом на совете, опасаясь шпионов. Деньги якобы требовались для ремонта ее покоев, но пошли на оплату еще одной роты солдат, которые охраняли перевал в горах на севере. Если бы им не заплатили, они бы наверняка перекрыли это место для торговли. Мадлен помнила историю трехсотлетней давности, о жмоте-гноме, который устроил на одной из гор пропускной пункт, и сочла более разумным иметь открытый перевал, чем новый полог над кроватью.
   Посол тем временем пустился в рассуждения о бесполезности законов, предложив принцессе не давать слишком много власти избранным советникам. Она тоже была не слишком довольна поведением совета, однако критика полуорка вывела Мадлен из себя, на что тот и рассчитывал. Но прежде чем она смогла найти вежливый способ прервать наглого посла, ее ошеломило вмешательство Тэдора.
   - Нет, господин, разве вы не читали книгу принца Лео на эту тему? - громко спросил он по-эстэррски, взглянув на Мадлен. - Я недавно закончил ее, и, думаю, всем королям нужно ознакомиться с ее содержанием.
   Мадлен смотрела на него, почти ожидая, что он сейчас улыбнется и подмигнет, как будто он пошутил. Насколько ей известно, Тэдор не был сторонником гражданского правления, служил Улю, беспрекословно подчиняясь ему во всех вопросах. Но он с полной серьезностью бросился на защиту идей ее деда, подавляя возражения посла цитатами из трудов древних правителей. Полуорк что-то бормотал в ответ, но Тэдор утверждал, что власть кровавого тирана держится на страхе, а порядок в Милагро - следствие уважения и любви к принцессе.
   Мадлен сочла необходимым вмешаться, пока дородного посла не хватил удар. Она перевела разговор на грядущий сбор винограда, поинтересовавшись у полуорка погодой в его владениях. Они стали обсуждать сельские праздники, венчающие сбор урожая.
   - Госпожа, - вдруг с улыбкой сказал Тэдор, - окажите мне честь. Разрешите предложить вам одну идею. Давайте устроим в Милагро торжество по поводу годовщины вашего правления.
   Мадлен моргнула от неожиданности. В ее представлении это был трудный год потрясений, страдания, одиночества. Тэдор, подняв брови, взглянул на посла и затем перешел на Бэллатэррское наречье.
   - Это будет знаком для сомневающихся, что все идет хорошо. Людям всегда нравились праздники. Сделайте наряды, которые они смогут оставить себе. Объявите амнистию. - Пожав плечами, он искоса посмотрел на нее. - Придумайте какое-нибудь веселье. И может быть, ваша светлость, это заставит вас опять улыбнуться.
  
   Из окна Форту видел цветные пятна флагов, вооруженных людей в крепости, где содержался Фрэнк де Фрог, и решил, что врага снова пригласили в цитадель. От одной мысли, что Мадлен близка с это мерзкой химерой, Форту становилось не по себе. Но Зиг не смог добыть никаких особых сведений. Он только откопал где-то новость, что готовится пышное торжество в честь годовщины новой республики Милагро. Оно пройдет в цитадели, а также на рынках и улицах всех пригородов. На площади собираются установить бронзовую статую принца Лео в древних одеждах доцентральской эпохи. Это дар из Илоны. Речи произнесут все достойные люди, которые могут оказаться в это время на южном побережье Эстэрры.
   Это совершенно безрассудное предприятие встревожило Форту. Значит, цитадель откроют для многочисленной толпы, а принцесса наверняка возглавит торжественную процессию, которая пройдет от Сиде к центру города. Он даже послал ей предостережение, оставшееся без внимания. Дошел слух, что она с удовольствием принимает советы своего фаворита из Бэллатэрры.
   Хотя Зиг утверждал, что она ни с кем из мужчин не встречалась наедине, Форту не верил. Если не де Фрог, то этот смазливый напомаженный крестьянин из глухих лесов, несомненно, проводил с Мадлен чуть ли не каждую ночь. Такая страстная натура, коей стала де Милагро благодаря Форту, вряд ли стала бы воздерживаться от мужского общества, будучи наедине.
   Когда в первый день праздника за ним внезапно пришли солдаты, ему все стало ясно. Может, ее убедили Бэллатэррец или Ыгр да советники, его это не интересовало. Если она избрала казнь главным событием торжества, чтобы одним блестящим ударом отделаться от де Фрога и Найтоны, то он мог только восхищаться ее коварством. И надеяться, что ему под конец позволят исповедаться.
   Он не сопротивлялся, пока его обряжали в великолепную зеленую одежду и надевали на голову золотой обруч, украшенный пером. Весьма пышный наряд для приговоренного к смерти. Похоже, Мадлен -- любительница пафосных громких мероприятий. Возможно, она считала это любезностью, но лучше бы приказала снять с него кандалы. Они терли запястья и делали его беспомощным при крутом спуске с горы. Он шел, гордо глядя вперед и пытаясь обуздать нарастающую ярость. Два солдата вели коня, Зиг шел рядом, положив руку на стремя.
   Если это будет костер, Форту молил Единого, чтобы у принцессы не хватило мужества смотреть. Он сомневался, что выдержит испытание молча. Если, потеряв надежду, он завоет в пожирающем огне, пусть его услышат только Злой Бог, к которому неизбежно попадет его душа после смерти, и такие же осужденные.
   Городские ворота были открыты для всех, звонили колокола, вдоль улиц выстроились молчаливые люди. Это почти лишило Форту хладнокровия, он готовился к издевательствам и брошенным в него камням, но только не к этому выжидательному молчанию. Он узнавал верных его дому людей, которые склоняли перед ним голову.
   Когда толпа на площади разделилась, освобождая проход, он решил, что сейчас увидит погребальный костер или плаху, где простится с жизнью. Но впереди, словно свет в конце тоннеля, был храм. Невысокий, с узкими белыми колоннами и желтыми стенами. На его башне выкрашенной пурпурным цветом, сидел белый голубь и чистил крылья. С противоположной стороны на площадь вывели Фрэнка де Фрога в таких же праздничных одеждах.
   Толпа начала роптать. Наверху лестницы рядом с принцессой стоял верховный жрец, позади нее - советники, послы и купцы. Вплотную к Мадлен расположился высокий красавец в пестром красно-синем наряде, с белой лилией на тунике. Поскольку Форту хорошо знал геральдику княжеств Эстэрры, то с холодной злобой смотрел на Тэдора Мирэя. Тот не удостоил его вниманием, казалось, он больше интересовался Фрэнком де Фрогом и мрачно взирал на него, пока стражники подводили заключенного к лестнице.
   Не заметив никаких приготовлений к казни, Форту решил, что Мадлен только огласит здесь приговор, а исполнят его солдаты в другом месте. Шум толпы стал громче, возбужденнее.
   В сопровождении стражников они вместе с Фрэнком поднялись по лестнице. Он думал, что почувствует унижение, но ощутил только горечь победы от сознания, что де Фрог делит его участь. Если она решила порадовать его хотя бы таким образом, тогда в этом есть смысл. Форту закрыл глаза. Раз в жизни он мог позволить себе расслабиться, не думать о защите. Стражники вдруг отпустили его, и он почувствовал холодное прикосновение к рукам. Перед ним, наклонив голову, стояла Мадлен и отпирала кандалы. Он не слышал ничего, кроме рева толпы. Не видел ничего, кроме золотой короны на ее черных волосах. Когда цепи упали, девушка повернулась к стоявшему рядом Фрэнку де Фрогу и сделала то же самое.
   Шум на площади стал оглушительным. Толпа ждала не этого. Но Мадлен подняла руку с ключами, и внезапная тишина волной прокатилась от того места, где она стояла, до отдаленных улиц.
   - Мы все из Милагро! - крикнула она. - Все мы! - Взглянув на Фрэнка, затем на Форту, она бросила ключи на ступени лестницы. Слабый звук в мертвой тишине. - Вы свободны. Делайте что хотите.
   Фрэнк пристально смотрел на заклятого врага, и он, повернувшись, ответил ему ненавидящим взглядом. Оба не сделали ни единого движения. Оба стояли, будто пригвожденные к месту неведомым колдовством, пока Мадлен и толпа молча ждали.
   Стражники держали оружие наготове. Форту понимал, что не может убить Фрэнка здесь и сейчас, толпа растерзает их обоих. Наверняка его враг думал о том же. Форту готов был умереть, но готов ли это сделать Фрэнк? Нет, де Фрог просто шагнет назад, чтобы избежать удара, и будет наблюдать, как толпа растерзает Форту за его попытку. Он с вызовом смотрел на Фрэнка. Или оба, или никто.
   Тот презрительно скривил губы и повернулся к принцессе, словно Форту был дворняжкой, лающей из сточной канавы. Потом вдруг поднял сжатый кулак.
   - Милагро! - крикнул де Фрог, упав на колени перед Мадлен и склонив голову в знак подчинения.
   Толпа взорвалась криками.
   Мадлен выжидающе посмотрела на Форту. Он взглядом попытался внушить ей, что это обман, уловка. Но она не оставила ему выбора. Он не мог при всем народе отказаться и не последовать примеру Фрэнка. Он встал на колени, склонил голову, однако не произнес ни слова, не поклялся в верности, чтобы ублажить толпу. А принцессе это было не нужно, она и так давно связала его.
   Мадлен протянула ему руку. Он поднес ее сначала к губам, потом ко лбу.
   - Храни любовь вечно, - тихо сказал Форту, как будто она могла его слышать. - Ты знаешь, я твой.
   Она сжала кулак и прикоснулась к его плечу, разрешая встать. Когда она прижалась щекой к его щеке, он не смотрел на нее. Теперь она для него чужая, теплота ее щеки - формальность, а блеск ее короны - непреодолимая преграда. Он вынес и то, что она позволила Фрэнку поцеловать ее, коснуться изуродованной щекой ее щеки. Он убил бы де Фрога при малейшем подозрительном движении. Но солдаты наготове, восторженная толпа охраняет принцессу. Любое их недовольство, и они с Фрэнком будут разорваны на части.
   Мадлен потрясла всех своим неожиданным поступком. Он восхищался ее безрассудной смелостью и горел желанием придушить самодовольного человечишку Мирэя, который стоял позади нее с такой улыбкой, как будто ему кто-то вручил ключи от монетного двора. Когда она нерешительно улыбнулась ему в ответ, Форту едва не потерял самообладание. Она бросила лишь мимолетный взгляд на своего старого дружка, воспетого в выброшенном еще на Кобэррэ дневнике. Но этого было достаточно. Форту почувствовал, как сердце и разум падают в черный колодец, и темнота поглотила его целиком.
  
   Мадлен с трудом вынесла первый день празднования. Она проследила, чтобы Фрэнк и Форту не теряли друг друга из виду. Чтобы Кир не спускал глаз с обоих. Чтобы они не имели возможности связаться с единомышленниками. Она могла их освободить, но не собиралась давать им свободу действий.
   Только Тэдору был известен ее замысел. Она боялась оказаться несправедливой, поскольку использовала его, чтобы поддержать свое мужество, хотя они оба знали, что его любовь не имеет будущего. Тем не менее Тэдор не отступал, найдя причины задержаться в Милагро. Да и выбора у Мадлен не было. Ыгр и Кир стали верными друзьями, но понимали далеко не все. Ыгр - воин, Кир - страж до мозга костей. Оба пришли в ужас, когда она освободила заключенных. Но Тэдор понял. Была угроза из Арены, они должны, просто обязаны держаться вместе. Она надеялась, что, осознав грозящую опасность, Форту и Фрэнк отбросят свою вражду и будут вместе с ней работать над укреплением города. Она долго обсуждала свой план с Тэдором, и он согласился, что лишь смелый шаг может изменить безвыходное положение. Теперь, вспоминая ненавидящий взгляд Форту, она уже не была в этом уверена.
   Наконец служанка поправила сетку, державшую волосы, и надела принцессе на голову корону. Вздохнув, Мадлен жестом приказала стражникам открыть двери, после чего дворецкий объявил ее полный титул: великолепная, впервые избранная, принцесса Мадлен де Милагро. Она вышла из личных апартаментов в приемную, где ее ждали Кир с Фрэнком и Форту.
   Фрэнк поклонился, как подобало придворному. Форту всего лишь в знак приветствия кивнул головой и криво улыбнулся.
   Мадлен поприветствовала всех одинаково любезным кивком, но сердце у нее тревожно сжалось. Она чувствовала себя маленькой девочкой среди мужчин, которой не пристало даже находиться в этой комнате, а не то что властвовать над ними.
   - Я не задержу вас надолго перед званым обедом. Я пригласила вас, чтобы объяснить свой поступок. Я больше не могу ждать, пока вы согласитесь заключить между собой мир. Ходят упорные слухи, что Арена готовится к враждебным действиям против нас. Поэтому я требую совершенной преданности ваших домов Милагро.
   - Конечно, принцесса, - ответил Фрэнк. - Ты хочешь, чтобы мы принесли клятву перед Единым?
   - Я не могу дать клятву перед Единым, верховный жрец говорит, что мое лицо оскорбляет Создателя, - усмехнулся Форту и взглянул на Мадлен. - Ты знаешь, кому принадлежит моя верность.
   - Я не требую от вас клятвы, - спокойно произнесла она. - Кто-то мне однажды сказал, что их легко дают и столь же легко нарушают. Вряд ли кто-либо из вас желает нашего поражения от Арены, но пока мы разобщены, мы в большой опасности. Поэтому я прошу вас это обсудить и пресечь возможные разногласия или подозрительность среди ваших подчиненных: людей ли, гулей ли, или каких других преданных вам рас.
   - Я понял тебя, принцесса, - сказал Фрэнк.
   Лицо у него покраснело от воодушевления, но, достаточно хорошо зная де Фрога, она сомневалась, что он его в самом деле испытывает. Клятва в верности, которую требует девчонка, взявшая над ним верх, едва ли приятна для его ушей. Но Мадлен надеялась. Очень надеялась. Ведь свидания с Ричи проходили все успешнее.
   Она посмотрела на Форту:
   - А ты удержишь свой дом в подчинении?
   Он не ответил, наблюдая с мрачной сосредоточенностью за Фрэнком де Фрогом, словно дикий зверь, затаившийся в лесной чаще. Потом засмеялся:
   - Я ведь уже играл с тобой в эту игру, принцесса, не так ли?
   Она знала, что не добьется от него более ясного ответа. Фрэнк бросил на него яростный взгляд и потянулся к поясу, словно там был меч.
   - Что конкретно ты слышала об Арене? - спросил он.
   - Я скажу Ыгру, чтобы он сообщил вам все, что мы знаем. Посол это, конечно, отрицает. Но есть вероятность, что они воспользуются озером для нападения с юга. Хорошо, что мы уже отремонтировали эти замки, но тут недостаточно людей для гарнизона.
   - А орки и гули?
   - Я чувствовала, что должна сохранить наемников.
   Мадлен не сказала, что сделала это, опасаясь восстания или столкновений в городе.
   Фрэнк одобрительно кивнул.
   - Гулей запросто поднимем еще. Конечно, торговцы будут стонать, но, если это нужно для защиты, они заплатят. И мы снова воспользуемся талантом Дэниэля.
   - Мы все заплатим, - прямо сказала Мадлен. - Я не позволю, чтобы за это платили одни торговцы.
   Фрэнк пожал плечами:
   - Воля твоя, принцесса.
   - Я решила не привлекать к нашей защите чужестранцев. - Она подавила желание отступить. - Лучше эти поднятые мертвецы, нежели живые. Раньше я сомтреть на эти полуразложившиеся тела не могла, а теперь поняла твою тактику, де Фрог. Они куда вернее держат клятву. Главные замки на юге принадлежат Найтонам. Я прошу Форту обеспечить их боевой силой.
   - Его! - Все дружелюбие Фрэнка испарилось. - Ты вкладываешь ему в руки оружие? Нет!
   Зато Форту сухо кивнул:
   - Я могу это сделать. У меня есть в подчинении небольшая армия. Жаль, что мои взгляды на жизнь не позволяют, как де Фрогу, нанять себе некроманта и сотворить отряд гулей. Но... де Фрог же сотворит сколько захочет.
   - Я этого не потерплю! Все заходит слишком далеко.
   - Ты считаешь, это помешает твоим планам? - вкрадчиво поинтересовался Форту. - Почему тебе не нравится такое предложение?
   Тяжело дыша, Фрэнк бросился к нему.
   - Я что, должен терпеть змею у себя за спиной? Отвратительно уже то, что я стою здесь и позволяю тебе возвыситься за мой счет.
   - За счет того, что ты украл у Милагро и Найтоны. Если ты не собираешься это повторить, отчего тебя раздражает мой отряд в моих же владениях?
   - Отродье Злого Бога! Пусть она по глупости верит тебе, от меня этого не жди, - заявил Фрэнк. - Ты всадишь мне в спину нож, как только...
   Его прервал громкий стук в наружную дверь. Отвернувшись, Фрэнк подошел к окну и скрестил руки на груди. Мадлен не жалела о прекращении разговора. Она дала знак стражнику открыть дверь. Послышались топот, голоса... Люди Ыгра почти внесли в комнату Тэдора. Он был в крови, камзол порван, лицо испачкано грязью. Увидев ее, он шагнул вперед.
   - Я пришел сказать... - Тэдор попытался выпрямиться, глядя на Фрэнка де Фрога.
   - Что случилось? - Мадлен поспешила к нему, чтобы поддержать, но он слабо оттолкнул ее.
   - На него по дороге в цитадель напали, госпожа. Чуть не убили, но он велел отвести его к вам, - сказал наемник Ыгра, невысокий прыщавый орк в черной кольчуге и зеленых перепачканных всем, чем только можно, штанах.
   - Она должна знать, - невнятно пробормотал Тэдор.
   Лицо у него побелело, сквозь пальцы, вцепившиеся в камзол, сочилась кровь.
   Мадлен в ужасе отступила.
   - Рассказывайте.
   - Похоже, это гули де Фрога, судя по их знакам различия на балахонах, - ответил стражник, избегая взгляда в сторону Фрэнка де Фрога.
   - Нет! - воскликнул тот, озверев. - Это ложь!
   - Принцесса, я пришел... чтобы вы поскорее узнали... - Глаза у Тэдора закатились, и он потерял сознание.
   Мадлен не могла определить, то ли он ранен, то ли просто избит, но крови было достаточно, чтобы привести ее в ужас.
   - Срочно лекаря и носилки! - приказала она, поворачиваясь к Киру. - Немедленно!
   Юноша с каменным лицом подошел к двери, отдал приказ, но комнату не покинул.
   - Мои гули не имеют к этому отношения, - заявил Фрэнк. - Он из Бэллатэрры! Зачем он нам?
   Мадлен подумала то же самое, однако не решалась взглянуть на Форту. Когда она все-таки повернулась к нему, он безучастно смотрел, как Тэдора клали на носилки. Поймав ее взгляд, он не выказал ни стыда, ни торжества. Он, казалось, бросал ей вызов, приглашая обвинить его. Это сделал за нее Фрэнк.
   - Клянусь Единым, это работа Найтоны! Он хотел очернить меня в твоих глазах! Мы не такие идиоты, чтобы ни с того ни с сего убить чужеземного посланника. Гуль туп, пока ему не прикажешь. Но и у меня, и у Дэниэля хватает ума не разводить политический скандал. Да еще обряжать моих мертвецов в балахоны с моими же знаками! Я еще умом не тронулся!
   - А я не настолько туп, чтобы оставить ему жизнь, если уж решил его убить, - сказал Форту. Он знал, что этого довода Мадлен будет достаточно.
   - Ты просто не добил его, чтобы он рассказал о наших знаках, прежде чем испустить дух.
   - Он не собирается испускать дух, - с презрением ответил Форту. - К великому сожалению.
   Примчался лекарь, сухощавый маг в длинной белой мантии. Увидев Мадлен, он замер, будто испугавшись, потом низко поклонился.
   - Госпожа! Прошу меня простить. Я был вызван сюда. - Он посмотрел на Тэдора. - Господа! Отнесите его ко мне. Тут не место для осмотра.
   Мадлен отступила, чувствуя за собой вину. Ей не следовало позволять ему находиться рядом, приближать его к себе, хотя она была осторожна, старалась, чтобы они всегда были у всех на виду.
   - Потом немедленно дай мне знать, как у него дела. И за пределами этой комнаты никаких разговоров.
   - Как прикажете, госпожа. - Доктор опять поклонился и вместе с наемниками Ыгра направился к дверям.
   Мадлен осталась наедине с Киром, Фрэнком и Форту. Недолго в комнате висело неловкое молчание.
   - Никому об этом не говорить, - повторила она, глядя на закрывшуюся дверь.
   - Клянусь всеми сущими богами, что я тут ни при чем, - сказал Фрэнк. - Кто бы на него ни напал, это не де Фрог.
   Она медленно повернулась. Уже наступили сумерки, в углах комнаты залегли тени, пламя вспыхнувших магических светильников колебалось от дуновения свежего воздуха.
   Форту не клялся в своей невиновности. Когда она в конце концов посмотрела на него, он покачал головой и холодно засмеялся:
   - Разумеется, это должен был сделать я. Одному Злому Богу известно, как мне этого хотелось. Ну что ж, арестуй меня, и закончим комедию, - презрительно сказал он.
   Но за презрением крылись еле сдерживаемое бешенство и отчаяние, словно его не интересовало, что она с ним сделает.
   - Так это был не ты, Форту?
   - Нет. Если бы я собрался его убить, лекарь ему бы уже не понадобился.
   Она знала, что он прав. Но она с самого утра не видела Зига, который исчез в толпе у собора. Кажется, она теперь не доверяет ни себе, ни собственному мнению. За окном послышались храмовые песнопения и удары в храмовый бубен. Мадлен склонила голову, чувствуя, как этому способствует тяжесть короны.
   Ведь она знала, кто он, и все-таки любила его. Знала, что он мог заставить даже божество поверить в его ложь. Она видела, как он держал нож у горла Кира. Слышала в тоннеле хруст костей, помнила лужу крови у своих ног. Фрэнк не знал, что когда-то значил для нее Тэдор. Де Фрогу, действительно, было всё равно, жив ли Мирэй или нет. Ему, скорее, было выгодно видеть посланника из Бэллатэрры живым. Для всех это было просто бессмысленным нападением на случайную жертву... для всех, кроме Форту.
   Он стоял поодаль. Ее прекрасный убийца, обвиненный, допрошенный и осужденный всеми доводами рассудка. Ей захотелось подойти к нему, обнять, прижать к груди.
   Он сказал, что не делал этого. Она любила его и решила поверить ему.
   - Видимо, это банда разбойников, - медленно произнесла она. - Я позабочусь, чтобы Ыгр навел порядок.
   Фрэнк протестующе заворчал, и Мадлен взглянула на него.
   - Прежде чем возражать, хорошо подумай. Единственный свидетель говорит, что это были твои люди.
   Де Фрог нахмурился, черная повязка исказила его лицо, но он промолчал. Форту, кажется, хотел уйти, затем остановился, словно не был уверен, правильно ли понял ее.
   - Давайте присоединимся к торжеству, - учтиво сказала она. - Лекарь может прийти с новостями и в зал.
  
  -- Часть 6. Всё на свои места
   Фрэнк ничего не изменил за годы, пока занимал цитадель. Все то же сочетание древних необработанных камней и перестроек, которые начал принц Лео. Сложный плиточный узор на полу, причудливые цветы, выложенные из кусочков аметистов, малахитов и агатов,... крошечные окна, пробитые в стенах, и веками не пропускавшие света. Но толстые потолочные балки остались нетронутыми.
   Форту помнил день, когда прекратили штукатурить и расписывать стены. Каменщики отложили свои деревянные молотки. Художники убрали свои кисти. Все закончилось в день смерти Лео. Жизнь закончилась и на многочисленных красочных фресках, где народ Милагро ликовал, радовался каждому дню, гулял на праздниках, косил рожь в полях и собирал сочные оливки. Картины жили вместе с Лео, а когда он ушел, словно замерли и они, погасли их краски.
   Со своего места за главным столом Форту видел длинный ряд неоконченных фресок, большие позолоченные цепи и канделябры, украшенные головами драконов и прочих фантастических существ Инселерда.
   За столами внизу слышался приглушенный шум голосов, как было всегда. Он знал, что сегодня предметом горячих обсуждений стало их с Фрэнком освобождение. Когда подали жареный хлеб и мясное желе, трио певцов исполнило балладу, описывающую триумфальный въезд Мадлен в Милагро. Они несколько приукрасили историю битвами со скелетами и гулями де Фрога, которые выиграли храбрые орки и гномы. Де Фрог и Найтона тоже удостоились чести в этом победном гимне новой республики. Чести большей, чем ожидал Форту. Видимо, принцесса недвусмысленно выразила свое желание, решив усадить их с Фрэнком де Фрогом за большой стол.
   Теперь он сидел рядом с молодым советником, которого Диало когда-то пытал за слишком явное проявление внимания к принцессе Меринде. Они были вежливы друг с другом, поскольку не имели при себе оружия. Мадлен хотя бы в этом оказалась предусмотрительной: у ворот наемники Ыгра тщательно проверили каждого гостя.
   Форту был потрясен тем, что она сделала. Он в этом не участвовал, но любил ее и мечту о княжестве, где власть держится не на страхе и тирании. Он любил хрупкое согласие, которое она поддерживала только силой воли, доверием и неодолимым упрямством. Даже составив тысячу гороскопов, он бы не смог предсказать ничего подобного. Его принцесса осмелилась сделать былью то, что ни один живущий человек не надеялся увидеть даже во сне. Эта запуганная девчонка, помешанная на молитвах, выросшая в деревне. В такое сложно поверить. И эльф не поверил бы, не увидь он это собственными глазами, не воспитай он Мадлен за те несколько месяцев, что они жили на острове и путешествовали до Сиде.
   Форту не знал, действительно ли она поверила, что он не пытался убить ее Бэллатэррского любовника. Она не стала поднимать из-за этого шум во время празднований, чтобы избежать арестов и шквала обвинений. Но когда она приняла на веру его слово, только слово, это было как окно, пробитое Лео в стене, лучом солнца, проникшим туда, где до сих пор царила темнота.
   Кир, Ричи и один из смиренных гулей Фрэнка исполняли за главным столом роль проверяющих. Что стало очередным поводом для перешептывания гостей: мол, сын Фрэнка все еще служит Найтоне. Теперь подросший Ричи был более уверен в себе. Традиционный глоток он сделал, глядя поверх кубка на Форту странным немигающим взглядом.
   Тот мгновенно насторожился, поняв, что позволил себе отвлечься, да еще на таком открытом месте. Кроме него, лишь Кир заметил мимолетное движение мальчика, когда тот ставил чистые серебряные тарелки и клал рядом тупые ножи.
   Форту с преувеличенной любезностью наклонился к советнику и предложил отрезать кусок мяса. Эльф подвинул ему тарелку и слегка поднял ее, ощутив под ней полоску бумаги. Он сделал вид, что целиком поглощен своим делом и чуть не уронил со стола поднос. Затем криво улыбнулся соседу, извиняясь за неловкость, а полоска бумаги незаметно упала в салфетку, лежавшую у него на коленях.
  
   Устроить встречу не составило большого труда. Когда обед закончился и принцесса вместе с подвыпившими гостями удалилась в свою приемную, Ричи просто сказал Киру, что хочет выгулять Кыся, и спросил Форту, не желает ли он присоединиться. Кир пожал плечами, напомнил, что Ричи должен быть в постели до вечерней службы, и незаметно поднял левую руку - знак безопасности для Форту.
   Тот кивнул и вышел. Он не сомневался, что за ним следят, но Ричи хорошо выбрал место.
   Кысь резвился на турнирном поле, освещенном луной. Эльф шел рядом с мальчиком, не позволяя себе особо радоваться ощущению свободы после месяцев заключения. Возле наскоро сколоченных помостов для зрителей Форту остановился. Сначала он хотел было сказать Ричи, как тот вырос за последнее время, но вспомнил свое детское отвращение, когда это говорили ему.
   - Что происходит? - спросил Форту, облокотившись на прочное ограждение.
   - Вы не должны меня бояться, - сказал Ричи.
   - Правда? Ты что, забыл все способы убить меня, которым я тебя учил?
   - Нет! Я имел в виду... не думайте, что я переметнулся к де Фрогу.
   - Ты - сам из де Фрогов. Я никогда не хотел, чтобы ты забыл это.
   - Нет, я... да... Но... - Голос у Ричи дрогнул. - Она хочет, чтобы я подружился со своим отцом.
   - Я слышал.
   - Вы не против? - с беспокойством спросил мальчик.
   Форту пожал плечами.
   - Он твой отец. В божественном Фолианте сказано, что родителей надо почитать.
   - Вы дружили со своим отцом?
   - Никогда, - коротко засмеялся Форту, сжав руками поручень. - Но я был незаконнорожденным сыном. Я эльф-полукровка.
   Ричи присел на корточки и стал выдергивать траву.
   - Вы любили своего отца?
   Форту подумал, что ему не следовало приходить. Он внимательно глядел на бегающего по полю размахивающего светящимися крылышками Кыся.
   - Я любил его, - наконец сказал эльф, поджав губы.
   - Мне хотелось, чтобы моим отцом были вы. Я вас люблю.
   Форту почувствовал, как внутри у него что-то дрогнуло. Он словно увидел круговорот ненависти, заговоров, бесконечных страхов. Увидел, как сам стал орудием в руках Диало и потом точно так же поступил с Ричи.
   - Фрэнк не возражает, если я делаю ошибки, - сказал мальчик, будто споря с кем-то. - Он говорит, его это не волнует, потому что я его сын.
   Форту молчал, уставившись в темноту.
   - Я не хочу любить его, - беспомощно прошептал Ричи. - Но Бэлатеррец собирается его убить.
   - Бэллатэррец?
   - Ну да, господин Тэдор. Однажды ночью я гулял с Кысем и случайно услышал, как он с кем-то разговаривал. Очень тихо, но я слышал имя отца. И они не хотели, чтобы их видели.
   - С кем он разговаривал? На каком языке?
   - Я не смог рассмотреть. Они были надо мной, на крепостном валу. Они говорили на западном диалекте. Я узнал Бэллатэррца по его выговору.
   - Что ты еще слышал?
   - Только имя Фрэнка и разговор о деньгах. Второй говорил про золото.
   - Когда?
   - Ночей десять назад.
   Эльфа пердернуло. Кажется, вот оно, наконец-то де Фрога убьют. Не его руками. Не руками Ричи. Не руками Мадлен. Но в смерти проклятой вредной химеры было что-то неправильное для Милагро. И именно это "что-то" сильно тревожило Форту. Оно ставило под угрозу не только авторитет, но и жизнь его любимой Мадлен. Во время ее правления не должно быть таких убийств. И в этом Форту был уверен даже больше, чем в самом себе.
   - Ты сказал об этом Киру? - встревоженно поинтересовался он.
   - Нет. Меня не волнует, если они убьют Фрэнка. Он -- чистокровный де Фрог. - Голос у мальчика снова дрогнул. - Но я подумал, что надо сказать вам.
   Неожиданно закончив исследование драпировки помоста для зрителей, Кысь прыгнул, замер и громко мявкнул. На дорожке, ведущей к полю, замелькал свет факелов, появились люди. Кысь с шипением кинулся вперед, остановившись между Форту с Ричи и незваными гостями. Потом вдруг приветственно вытянулся.
   Мимо него, хромая, прошел Фрэнк, за ним следовали еще пять фигур, закутанных в темные балахоны.
   - Ричи, оставь его, - сказал Фрэнк.
   Форту легонько подтолкнул мальчика:
   - Иди.
   Тот сопротивлялся, ухватившись за его руку. Кысь перестал ластиться к ногам Фрэнка и радостно бросился к мальчику.
   - Забери его с собой, Ричи. Почитай отца своего, - насмешливо произнес Форту и снова подтолкнул его.
   Ричи схватил Кыся за шлейку, но продолжал стоять. Форту кивнул Фрэнку.
   - Желаю тебе приятного вечера. - Он перепрыгнул через ограждение и ушел в темноту.
   Он не мог попасть в цитадель снаружи, но внутри знал каждый закоулок. Фрэнк оставил следы своего пребывания только в покоях Лео: заменил изображения женщин, играющих в престолы и собирающих цветы, на сцены охоты и турниров. Ну да, была у химеры слабость, раз в год побеждать на соревнованиях, чтобы продемонстрировать всему Милагро свою мощь, силу и "отвагу". Поддельные мощь, силу и отвагу, показные, инсценированные на площади, для зрителей. В насоящей битве де Фрог вряд ли бы продержался долго.
   Прикрыв рукой свечу, Форту шел по темным комнатам на верхнем этаже главной башни. Магические сооружения давно исчезли, но библиотека осталась нетронутой. Он вспомнил принца и мальчика, жадно внимающего ласковым словам и рассказам о том, чего никогда не знал. Они говорили о науке, истории, политике. Даже спорили иногда, чего Форту никогда бы не позволил себе с Диало.
   Здесь, среди книг почившего Лео эльф пытался осмыслить происходящее. Он не понимал Фрэнка де Фрога. Прошел целый год, паршивый химера должен был что-то предпринять, вернуть себе Милагро и навсегда избавиться от Найтоны. Это нападение на Бэллатэррского гостя - слишком неумелая попытка, бессмысленная и совершенно не свойственная де Фрогу. Несмотря на особую любовь к тупоголовым гулям, свергнутый правитель де Милагро предпочитал проливать кровь куда более изящно. Ричи думал, что Тэдор Мирэй взял деньги за убийство его отца. Но могло быть и наоборот: посол лорда Уля договорился сделать что-нибудь для де Фрога. Тогда зачем кто-то с эмблемой де Фрога напал на гостя из далекой Бэллатэрры, но оставил в живых? Или это попытка Фрэнка свалить все на Форту, чтобы его снова арестовали? К чему эта жалкая игра со свидетелем? Какая-то глупость. Что-то не клеилось в происходящем.
   Эльф долго смотрел на карту Милагро. Ни голоса из прошлого. Ни готового ответа. Наконец, задув свечу и подождав, чтобы глаза привыкли к темноте, он выскользнул из библиотеки.
   В купальне слабый лунный свет падал сквозь узкое застекленное окно на русалку, которая распростерла мраморные руки, как бы предлагая воду из своих уст. Тоже незамысловатое устройство Лео.
   По трубам вода подавалась из бочки, греющейся на крепостном валу, в покои Лео и женские комнаты этажом ниже. Форту подошел к статуе и приложил ухо к холодным каменным губам. Отсюда можно было услышать все, что происходило в комнатах, где когда-то жила Меринда.
   До него донесся ласковый голос Мадлен, каким она разговаривала с непослушными крылатыми котами и детьми. Сейчас она говорила со служанкой и заставляла Ричи упомянуть в молитве имена людей, для которых они просили у Единого благословения и отпущения грехов. Форту услышал имя Фрэнка и даже свое.
   Возможно, до богов дойдут молитвы служанки и мальчика, хотя служанка уже не девственница, а мальчик пытался убивать. Но их голоса звучали так искренне. Он не представлял, кто бы еще мог помолиться за него, поэтому чувствовал некоторое смущение и благодарность, что его включили в список. Пусть даже в компании с Фрэнком.
   После молитвы служанка пожелала хозяйке и мальчику спокойной ночи. Ричи хотел поговорить с Мадлен о делах на завтра, но она что-то пробормотала и задвинула полог кровати.
   Дождавшись, пока все стихнет, Форту бесшумно спустился в темноте по тайной лестнице. Он знал, что дверь на площадке не имела ни задвижки, ни замка и откроется, если на нее посильнее нажать.
   Когда он вошел в спальню, Кысь навострил уши, однако не издал и звука, поскольку с рождения научился молча приветствовать Форту и Зига. Он лишь чинно подошел к эльфу и обласкал ноги. Форту почесал ему подбородок, и они вместе двинулись к нише окна, где он спал, когда жил здесь при Меринде.
   Теперь у него уже не тот рост и больше нет матраца или подушек. Сев на подоконник, он подтянул одну ногу, другую поставил на теплую спину Кыся и откинул голову.
   Мадлен лежала, уговаривая себя, что никто чужой сюда не проникнет. Но каждый шорох заставлял ее вздрагивать и просыпаться. Ричи по-детски посапывал во сне. Кысь глубоко вздохнул где-то у окна.
   Никого здесь быть не может. Входная дверь всю ночь под охраной. Крылатый кот не потерпит чужого. Но Мадлен села, вглядываясь в темноту.
   Нападение на Тэдора вызвало у нее тревогу. Она поверила Форту, а если это не он, значит, в княжестве появился неизвестный ей враг. В Милагро есть буйные молодые люди и несколько уличных воров, но они не носят гербов де Фрога и не додумаются убивать от имени химеры.
   Пытаясь унять колотящееся сердце, Мадлен отодвинула край полога. Она различила белую тень Кыся возле окна. И вздрогнула от страха. На подоконнике сидел человек.
   - Не бойся, Мадлен, это я.
   - Форту? - прошептала она, затаив дыхание.
   - Да.
   С облегчением вздохнув, она еще посидела, чтобы собраться с мыслями, потом откинула покрывало и выскользнула из постели. За пологом было холодно, но она не знала, куда служанка положила ее халат. Когда она подошла к окну, Кысь встал. Форту тоже поднялся, его черный силуэт возник на фоне оконного стекла.
   - Что случилось? - шепотом спросила она.
   - Фрэнк на свободе. - Он пожал плечами. - Так что я здесь, любимая.
   - Ты не можешь у меня долго оставаться.
   В темноте Мадлен не могла определить расстояние и коснулась его ногой.
   - Не должен бы.
   Он вдруг притянул ее к себе, крепко сжал в объятиях. Мадлен не сопротивлялась. Откинув голову, она с радостью отдалась его ласкам, желание затмило рассудок. Она уже успела позабыть и жар его тела, и порыв страсти, с которым он прижимал ее к себе, и сильные, но такие ласковые руки любимого мужчины.
   - Мадлен, ты сводишь меня с ума, - прошептал он. - Я уже не знаю, что делаю.
   Но она не выпускала его, нежно ведя губами по его подбородку, едва прикасаясь к нему.
   - Пойдем наверх, - хрипло сказал Форту.
   Она кивнула, охваченная безрассудной радостью. Это было просто безумием. Оставив за дверью спальни любопытного Кыся и сонного Ричи, она легко взбежала по холодным ступеням. Она чувствовала себя ожившей, почти невесомой без этой короны, мехов и тяжелой мантии. На верхней площадке лестницы она замерла, но Форту снова обнял ее и, несмотря на темноту, безошибочно привел к кровати.
   Мадлен упала на нее с тихим вскриком удовольствия, зажимая рот ладонью, словно напроказивший ребенок. Все страхи, заботы, тревоги остались позади, когда он стянул с нее рубашку и начал целовать шею, потом грудь, а она искала его губы. Красота Форту до сих пор поражала ее, особенно после стольких месяцев разлуки.
   - Как я люблю тебя, - шептала она, гладя его лицо.
   Он поцеловал ей ладонь и окинул взглядом комнату.
   - Это безумие. Настоящее безумие.
   Мадлен это знала, но ей было все равно. Она пыталась расстегнуть пряжку ремня, а он зачарованно наблюдал за ней. Когда ремень упал, Форту вдруг сел и мгновенно сорвал с себя рубашку и жилет. Увидев золотое кольцо на цепочке, поблескивающее в темноте, она поднесла его к губам. Потом заключила Форту в объятия.
   Она уткнулась лицом в подушку, стараясь проглотить крик, рвущийся из горла. Каждая волна наслаждения, каждое движение приближали ее к вожделенному моменту головокружительной феерии счастья.
   Он долго не выпускал ее. Наконец они снова легли, и он крепко прижал ее к себе.
   - Боги, мы слишком безрассудны. Я должен уйти.
   Мадлен схватила его за руки.
   - Нет.
   - Я больше не вынесу. Я не могу оставить тебя с Фрэнком. И не могу оставаться с тобой, иначе мы... - Он поглядел на смятые простыни. - Это слишком опасно. Кто-нибудь обязательно заметит.
   Форту поднялся. Но она снова потянула его к себе. Он поцеловал ее, высвободился из объятий и схватил рубашку с жилетом.
   - Жди меня здесь.
   Мадлен лежала в темноте и думала о своей жизни, в которой в принципе не находилось места для Форту. Холодная претензия на власть, постоянная бдительность, запрет на любые чувства. Теперь она понимала опасения Ирэн, понимала, отчего сестра прощалась с нею, как с умершей. Но она не могла ненавидеть Милагро. Это ее дом, ее собственный народ. Простые жители, словно дети, радующиеся каждой минуте своей жизни, смеялись и ругались, бросали работу, чтобы приветствовать ее, когда она появлялась в городе. Аристократы и богатые купцы, более сдержанные, но столь же жизнелюбивые, наслаждались прекрасной живописью, роскошной одеждой и вечно соперничали друг с другом, стремясь построить самую высокую башню. Она встречала образованных людей, которые относились к ней с уважением, вели ученые разговоры, словно она была мужчиной, способным иметь свое мнение. Мадлен прижала к груди подушку. Когда он сказал, что должен уйти, она знала куда. Опять в изгнание. Остров Кобэррэ и черный замок. Пока у нее была возможность посмотреть в окно и убедиться, что он здесь, она еще могла все это вынести. А если он уйдет туда, где она больше не сможет его увидеть, вряд ли у нее хватит сил пережить одиночество.
   Она могла бы все бросить. Порой она так и думала в темноте, слыша, как меняется караул у дверей ее комнаты. Она думала об этом и сейчас. Форту бесшумно возник из темноты.
   - Вымойся этим, - тихо сказал он, протягивая мокрое полотенце. - А потом возвращайся к себе. Я, как сумею, наведу здесь порядок.
   Мадлен обтерлась полотенцем, села на кровать и по возможности отчистила следы их пребывания в верхней комнате.
   - Ты ведь не уйдешь сейчас? - с беспокойством спросила она.
   - Пока нет. Здесь Фрэнк. И... кое-что еще. - Он прикоснулся губами к ее лбу и нахмурился. - Ради всех богов Инселерда, Мадлен, будь осторожна. Позволь мне послать к тебе Зига.
   - У меня уже есть Кир, - сказала она, поднимаясь.
   - Он слишком доверчив. - Форту холодно засмеялся. - Верит даже мне. Если бы с тобой был Зиг, я никогда бы не проник в твою спальню.
   - Тогда не надо Зига.
   Она вцепилась ему в жилет, пытаясь не думать, что видит его в последний раз.
   - Ты должна вернуться. Мы слишком долго здесь пробыли.
   - Форту, давай уедем. На остров. Уедем вместе, оставим все это. Там безопасно. Я могу быть с тобой.
   Он покачал головой.
   - Нет, Мадлен, это не так. - Он провел пальцем по ее щеке. - Для тебя опасно любое место, где нахожусь я.
   - Меня это не волнует, - в отчаянии сказала она. - А тут я без тебя разве в безопасности?
   - Мадлен, ты разрываешь мне сердце. Хотя у меня его больше нет.
   - Да, ты отдал его мне на хранение. - Печально вздохнув, она положила руку на то место, где под рубашкой было кольцо. - Но я с этим не справилась.
   Форту снова покачал головой.
   - Моя единственная королева. - Он взял ее за подбородок и нежно поцеловал. - Ты все, что я буду любить в этой жизни и после нее.
   Она уткнулась ему в грудь.
   - Не покидай меня.
   - Я буду здесь. Даже если ты не сможешь меня увидеть. А теперь иди вниз, пока Ричи не обнаружил, что ты пропала.
  
   Форту терпеть не мог всяческие турниры, зрелища и болванов, скачущих на боевых конях, чтобы ради забавы снести голову друг другу. Фрэнк де Фрог согласился участвовать и теперь гордо вышагивал в полном облачении, покрикивая на своих людей. Форту не знал, на кого он хотел произвести впечатление, - на Ричи или принцессу, может, на обоих. Но выглядел он и в самом деле впечатляюще, когда преклонил колено перед трибуной, где они сидели: черные доспехи тускло поблескивали, в руках голубой щит с фиолетовым жабоидом де Фрога.
   Хорош, ничего не скажешь. Это была старая заноза в боку Форту, которая часто его беспокоила. Диало никогда не позволял своему отпрыску участвовать в турнирах. Неизвестно почему. Фрэнк всегда обвинял Форту в трусости, подстрекал ослушаться отца. Но Форту никогда не шел на подобную глупость. Он не хотел, чтобы Фрэнк получил возможность сбить его тупым копьем, а Диало - повод усомниться в его послушании. Он всегда лишь наблюдал за происходящим, как делал это и сейчас. Бились рыцари Бэллатэрры, Порто и Арены. Участвовали даже пара эльфов из северных земель и несколько орков-горцев. Это была игра, потому что сражались тупым оружием, но Фрэнк устроил отличное представление, вышибая противников из седла. Приветственные крики зрителей превратились в торжествующий рев, когда Фрэнк вызвал рыцаря Арены, поверг его наземь и увел в качестве приза его боевого коня.
   Невзирая на прежнее отношение к Фрэнку, сейчас толпа любила его. Даже Ричи кричал вместе с другими, глядя, как отец с поклоном дарит принцессе только что обретенный трофей. Мальчик что-то сказал Мадлен и, получив в ответ улыбку, с детской беззаботностью перепрыгнул через ограждение. Кысь тут же последовал за мальчиком, сбив один из вымпелов. Мадлен стоя хлопала, пока Ричи вместе с отцом выводил громадного жеребца за пределы арены.
   Форту бесцеремонно проложил себе дорогу сквозь толпу зрителей и отправился на поиски Зига. Тот ждал его у подножия крутого спуска, ведущего от главной крепости к полю, где проходил турнир. Обменявшись с юношей взглядом, Форту пошел дальше один.
   После турнира принцесса собирается до ночи прибыть в Сиде, как бы повторяя тот путь, который она проделала год назад во время ее победоносного возвращения в Милагро. Форту считал, что ей опасно покидать город. Но эту мысль о возвращении вбил Мадлен в голову ее обожаемый Тэдор, так что сельские девушки уже собирали подсолнухи и готовили свои лучшие наряды, чтобы встретить принцессу, когда та проследует мимо.
   Форту остановился во дворе, глядя на маленькую дверь лазарета для стражников. Лекаря не было видно, единственный охранник сидел, привалившись к стене, и тихо похрапывал. Об этом позаботился Зиг.
   Бесшумно войдя в лазарет, Форту оглядел комнату, вырубленную в скале. На койке спал Тэдор Мирэй, совершенно не походивший на человека, избитого до полусмерти. Спокойный и умиротворенный, будто избиение было частью некого плана. От лекаря Зиг узнал, что кости у Бэллатэррца не сломаны, только несколько порезов на груди. Форту и сам был уверен, что никаких смертельных ран нет и в помине, а обморок Тэдора -- отвратительная показуха для пблики.
   Но так легко сейчас попросту убить жалкого человечишку из дальней деревни. Достаточно взять из ящичка у двери скальпель и всадить его под повязку на груди. Прямо в сердце. Если воспользоваться самым тонким ножом, рану могут и не заметить: человек умер от какого-нибудь внутреннего кровоизлияния, ведь, если верить рассказам, его сильно избили.
   Несколько секунд Форту обдумывал такую возможность. Бэллатэррский подданный хорош собой. Его первый поцелуй Мадлен описывала так, будто ее целовал сам Единый. Мысль заманчивая. Но ей бы это не понравилось, если бы она узнала. Она приняла бы на веру его слово, и он вдруг обнаружил, что ему очень неприятно лгать ей.
   Форту пнул ногой камешек. Тэдор подскочил на койке, быстро сел и потянулся за мечом. Узнав Форту, он поднялся, но, вспомнив, что не вооружен и смертельно ранен, со стоном упал на койку.
   - Очень больно? - поинтересовался эльф, подняв брови.
   - Достаточно. Будь проклята нечисть де Фрога. - Он повернул голову и нахмурился. - Ты - Найтона.
   Форту вежливо кивнул.
   - Не стану оспаривать твое мнение о де Фроге.
   Тихо фыркнув, Тэдор положил руку на грудь, как будто его мучила боль.
   - Все вы негодяи! Ничего не делаете, только расстраиваете принцессу. Где стражник?
   - Где-нибудь в другом месте.
   Бэллатэррец взглянул на Форту, который стоял, прислонившись к двери и скрестив ноги. - Что тебе нужно? Тоже хочешь убить меня?
   - С превеликим удовольствием, но это огорчит принцессу.
   На голых плечах Тэдора выступил пот.
   - Могу сказать то же самое и тебе, Найтона. У меня громадное желание убить тебя за то, что ты с ней сделал.
   - Так встань и попробуй.
   Тэдор пронзил его ненавидящим взглядом, потом откинул голову на подушку и отвернулся к стене.
   - Впрочем, ты же ранен. Прошу меня извинить. Я не собираюсь ни ссориться с тобой, ни убивать тебя. Это была шутка.
   - Мне очень смешно, - ответил Тэдор.
   - Давай лучше поговорим о деньгах. Возможно, тебе это понравится больше. Кому ты заплатил за смехотворное нападение на тебя?
   - Ах вот что вы двое придумали! Хотите ввести ее в заблуждение? Я сам это устроил! И она тебе верит? Что же это у меня за тайное дело, ради которого я размозжил собственную голову и порезал себя?
   - Именно это мне и интересно.
   - Нет у меня никакого дела, Найтона, просто я люблю ее. Хотя это недоступно твоему пониманию. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить ее от тебя и Фрэнка. Я просил ее... но ей не терпелось освободить вас, чтобы вы продолжали творить свое зло. Она считает, что у тебя есть совесть. - Тэдор жалобно застонал и снова отвернулся к стене.
   - Скорее всего, совести-то у меня и нет. Зато есть для тебя пять тысяч золотых, если ты согласишься на меня поработать.
   - Я болен, уходи, - проныл Бэллатэррец, прикладывая руку ко лбу.
   Форту задумчиво смотрел на него.
   - Тогда желаю тебе выздоровления. Если надумаешь, можешь найти меня.
   Он спокойно вышел из лазарета. Зиг ждал его под тенью развесистого дуба, и они вместе направились к казармам.
   - Не спускай с него глаз.
   Юноша кивнул.
   - Вы что-нибудь узнали, господин?
   - Только одно. Бэллатэррский гаденыш не верит, что у меня есть пять тысяч золотых, чтобы наполнить его кошелек. Я неправильно себя повел. Нужно было прикинуться его другом. - Форту пожал плечами.
   - Стражник вот-вот проснется, господин. Я продолжу наблюдение.
  
   Дарио опять собрал всех в приемной.
   Мадлен уже была в костюме для верховой езды. Рядом стояли рыцари из Илоны, ее свита, Ыгр и Кир. Она весь день надеялась на встречу с Форту, иногда видела его стоящим в тени крепостных стен или бездельничающим подобно знатным молодым горожанам.
   Сейчас она старалась не смотреть на него. Поблагодарила Фрэнка де Фрога за успешное выступление на турнире. Он был в прекрасном настроении, горд своей победой, на что она и рассчитывала. Люди снова полюбили его, он представлял Милагро против Арены, а не дом де Фрогов против дома Найтоны. Конечно, победа далась ему нелегко, при ходьбе он явно щадил свою ногу. Тем не менее он выглядел хоть и усталым, но довольным.
   - Я не прошу вас опять садиться на коня, господин, - сказала Мадлен, когда он с трудом поднялся с колена. - Я хочу, чтобы вы с Найтоной остались в городе, пока я буду отсутствовать. Это лишь на две ночи... однако весь совет едет со мной. Я буду чувствовать себя более спокойно, зная, что цитадель в руках опытных командиров, пусть даже на столь не значительный срок.
   В приемной раздался чуть слышный ропот. Все смотрели на нее так, будто она потеряла рассудок. В ответ Мадлен пожала плечами.
   - Если вы опять намерены биться друг с другом, я не могу вас остановить, - прямо сказала она. - Вы можете сделать это и сейчас, у меня на виду. Но я прошу вас обоих не ссориться и живыми приветствовать меня у ворот, когда я вернусь. Это очень порадует людей.
   - Скорее они просто окаменеют от удивления, принцесса, - ответил Форту, всем видом показывая, насколько он не доволен решением принцессы.
   Наконец, она позволила себе взглянуть на него. Эльф только склонил голову.
   - Но я останусь. И даю слово, что вы увидите меня живым, когда вернетесь.
   Она с трудом отвела взгляд. Молчание вокруг них становилось слишком напряженным, слишком любопытным. Пожалуй, им действительно лучше не встречаться день или два.
   - Да защитит вас Единый за вашу службу, господин, - кивнула она.
   - Мой сын остается в городе, принцесса? - вдруг спросил Фрэнк.
   - Нет, Ричи попросился со мной. Ему хотелось бы снова увидеть Сиде.
   - Какую стражу вы берете? - не унимался Фрэнк.
   - У нас десять всадников и отряд пеших орков, - ответил ему Ыгр. - Кроме того, эскорт прислал господин Шухо. - Он кивнул в сторону рыцарей из Илоны. - На отдых мы остановимся в их лагере, а завтра продолжим путь к Сиде.
   - Не думаю, что вы поступаете мудро, оставляя здесь Найтону одного и на свободе, принцесса, - хмуро произнес Фрэнк. - Но я останусь.
  
   Заход солнца над храмом в Милагро был знаменит своей необыкновенной красотой. Форту стоял в тени среди нескольких жрецов, которые широко раскрытыми глазами смотрели на закат, явно ожидая явления чуда в этой золотой дымке света.
   Но Форту ждал совсем другого, ибо получил от Джуно известие, что Фрэнк придет на вечерний очистительный ритуал. Ничего странного, Фрэнк всегда заботился о своей душе, часто молился и отпускал грехи перед Единым. Весьма полезная привычка: можно и душу очистить, и незаметно встретиться с нужными людьми. Но хотя де Фрог посещал ритуалы регулярно, делал он это в разных храмах по всему городу, и Форту не знал, где именно может его встретить.
   Когда солнце опустилось за горы, жрецы встали, отряхивая пыль с колен. Не поднимая головы, Форту краем глаза видел Джуно и его человека, стоящих в тени на площади и наблюдающих за боковыми дверьми собора.
   После окончания песнопения огромные бронзовые двери открылись, но вышла только небольшая кучка молящихся, в основном пожилые женщины с закрытыми вуалью лицами. Форту внимательно их рассматривал, но все они были слишком маленького роста и тщедушные. Ни де Фрог, ни Тэдор Мирэй не могли бы прикинуться такой старухой.
   Бэллатэррец час назад пропал из лазарета и цитадели, словно Шамсхайят из своей гробницы, но Форту догадывался, куда он мог направиться. За Фрэнком следил старик Джуно.
   Перед ритуалами оба, и Тэдор, и Фрэнк, вошли в собор, но обратно ни один не вышел. Проскользнув в открытую дверь, Форту преклонил колено, прочитал благодарность Единому и быстро взглянул в сторону жертвенного одра. Там, по словам Джуно, находились леса, доходившие до нижних окон.
   Форту сделал вид, что опустил пальцы в священную воду, хотя не коснулся даже резной чаши. Огромное пространство собора вторило каким-то шепотом, но это были не тихие голоса, а звуки, отдававшиеся от двойного ряда колонн.
   Под прикрытием тяжелой колонны Форту ухватился за ступеньку приставной лестницы и, хотя плечо у него еще болело, взобрался на леса. Внимательно оглядев сверху алтарь, он заметил у подножия одной из колонн силуэт человека, сжимавшего рукоятку меча. Дальше стояли еще шестеро, неподвижно замерев в тени.
   Форту вел себя крайне осторожно. В том, что это ловушка, устроенная специально для него, он не сомневался. Но, поскольку те люди смотрели в сторону алтаря, он бесшумно двинулся по единственной доске, останавливаясь каждый раз, когда она пересекала окно, и, только убедившись, что никто не глядит вверх, шел дальше. Наконец, он добрался до арки, где внизу стоял Фрэнк де Фрог со своими подчиненными. Он, видимо, пришел на условленную встречу с Тэдором. Но за колоннами прятались наемники, и Фрэнк насторожился. Четверо сопровождающих гулей прикрыли его: двое спереди, двое с флангов.
   Жрец погасил свечи у алтаря, преклонил колени и направился к выходу. Они с Фрэнком обменялись любезным поклоном, словно не было ничего странного в том, что де Фрог остался после окончания службы.
   Когда боковая дверь за жрецом закрылась и стихли его шаги, Фрэнк громко произнес:
   - Выходи.
   Встав на колено, Форту смотрел вниз. Наконец, из-под винтовой лестницы появился Тэдор Мирэй. Здоровый и невредимый.
   - Я просил, чтобы ты пришел один.
   - Я не принимаю никаких приказов от шпионов, - холодно ответил Фрэнк. - Если тебе есть что сказать о планах Найтоны, говори. Иначе мои гули в самом деле нападут на тебя.
   Один из гулей в тот момент клацнул челюстью и одарил бэллатэррца таким взглядом, что тому впору было падать в обморок и молить о пощаде. Но гость из далекой Бэллатэрры на этот раз вовсе не выглядел запуганным заезжим принцем. Он говорил прямо и смело.
   - Это мы еще посмотрим. - Тэдор вдруг поднял руку и крикнул: - За Найтону!
   Из укрытия выскочили наемные убийцы. Фрэнк выругался, резко повернулся, успев отразить удар, а его слуга всадил меч в грудь противника.
   Де Фрог мгновенно образовал кольцо защиты, сопровождающие встали спиной друг к другу, их мечи сверкали в цветном свете, падавшем сквозь оконные витражи. Тэдор вытащил свой меч и отошел в сторону.
   Их была дюжина против пятерых, они наступали, стараясь добраться до Фрэнка.
   Форту скептически наблюдал за происходящим. Это же храм. Он услышал лязг арбалета, потом свист, и один из гулей Фрэнка упал и рассыпался в прах. Другой нападавший тут же бросился в образовавшийся просвет, направив клинок в незащищенный бок Фрэнка. Но тот ударил его носком сапога по колену, сбив с ног и вонзив меч в горло.
   Кровь залила мраморный пол храма. Форту никогда бы не подумал, что будет сочувствовать Фрэнку, видя, как его пытаются зарезать. Он всегда желал смерти химере. Но так... в храме... от его имени... Если Фрэнк умрет, обвинят Найтону. И опять начнется война.
   Бэллатэррцу только этого и надо. Он хотел нарушить хрупкий мир в республике. Доказать, что принцесса ошибается. Вот он, стоит в стороне, наблюдая, как Фрэнк бьется за свою жизнь. Тот, кто заявлял, что любит ее, кто волочился за нею, целовал, вдохновлял ее на любовные поэмы и называл ее трепетно котёнком.
   Фрэнк мог сражаться с двумя противниками одновременно, но берег раненую ногу, да и рука действовала не слишком уверенно. Турнир не прошел для него бесследно. Он уже безвозвратно потерял двоих гулей. И его силы были на исходе.
   Форту видел, как на его глазах рушится мечта Мадлен о мире. Видел, как наемный убийца торопливо перезаряжает арбалет. Он прыгнул вниз и, едва ноги коснулись пола, бросился к лучнику. Тот слишком долго прицеливался, боясь попасть в кого-нибудь из своих. Благородные помыслы. Увы, последние в его жизни. Форту одним движением свернул шею наемному орку, успев подхватить арбалет. Тем временем у Фрэнка уже не осталось ни одного защитника, но его гули проделали ужасную работу. В свете витающего под сводами храма заклинания храм напоминал поле битвы, залитое кровью и усеянное трупами. Фрэнк яростно отбивался от двух оставшихся противников, гнома и орка. Если бы он не так устал, он бы давно порезал их на части. Но сейчас он спотыкался и в конце концов упал на колено. Издав победный вопль, атакующий занес меч для последнего удара.
   Форту выскочил из-за колонны, схватил двумя руками тяжелый канделябр и швырнул в гнома. Наемник рухнул. Он катался по полу, кричал от боли, пытаясь стряхнуть обжигающий воск. Форту подхватил его топор, чтобы порубить орка. Кипя от гнева, охваченный жаждой крови, Форту рубанул так, что голова орка отлетела с плеч долой. Эльф резко обернулся к катавшемуся по полу обожженному гному. Он ударил наемника ногой в лицо и убил, прежде чем тот сумел подняться.
   Наступила внезапная тишина, все звуки стихли. Форту стоял, глядя на темные лужи крови, осквернившие пол дома богов. Если бы не переполнявшая его ярость, он бы заплакал.
   Бэллатэррец так и не принял участия в битве и отрешенно стоял в стороне, словно наблюдатель. Подняв голову, Форту заметил в боковом просвете какое-то движение, увидел, как Тэдор Мирэй выскальзывает за дверь... прямо в руки Джуно.
   Фрэнк еле держался на ногах, тяжело дыша. Он смотрел на Форту так, словно тот был привидением.
   - Это был не я, де Фрог. Не я. - Форту бросил меч. - Всех нас предали.
   Три башни Найтоны возвышались над площадью с великолепным каменным колодцем, стоявшим в центре. Женщина, набиравшая воду, оглянулась и бросилась прочь.
   На площадь выходили окованные железными полосами двери, почерневшие от недавнего пожара. Форту пнул ногой обгоревшую калитку, и то, что осталось от задвижки, с треском отскочило. Джуно распахнул дверь, и они прошли через каменную арку.
   - Найди какую-нибудь свечу, - попросил Форту, держа Тэдора за горло и прижимая его к стене.
   В темноте затеплился маленький огонек, осветив деревянные балки, рухнувшие с верхнего этажа. Форту уже без всякой ярости взглянул на Фрэнка.
   - Мы отведем его в подвал, - сказал он и зажал Тэдору большим пальцем горло. Просто чтобы доставить себе удовольствие.
   Бэллатэррец, задыхаясь, попытался вывернуться. Когда Форту отпустил его, Фрэнк оторвал негодяя от стены, и они повели его вниз по ступеням. Джуно, подняв свечу, освещал им дорогу.
   В каменных сводчатых подвалах, куда не добрался огонь и где допрашивали врагов Диало, еще валялись кандалы. Увидев дыбу, Тэдор уперся ногами в пол, но Форту уже потянулся за веревкой.
   - Кто тебе платит?
   - Арена! Только не надо меня пытать. Я все скажу!
   Фрэнк завел Бэллатэррцу руки за спину, Форту связал его.
   - Я все скажу! - в ужасе закричал Тэдор, когда Джуно начал поворачивать колесо.
   Запястья Тэдора медленно ползли вверх, и он вставал на цыпочки, корчась от боли, пытаясь подтянуться на руках. Форту дал знак остановиться.
   - Говори.
   - Они сказали, что заплатят мне за убийство де Фрога. Но я не соглашался. Они грозили мне смертью, если я этого не сделаю.
   Фрэнк фыркнул.
   - Поднимай.
   Колесо заскрипело, отрывая Тэдора от пола. Форту вдруг увидел перед собой лицо Мадлен и вздрогнул.
   - Ты прикончишь его, - сказал он Фрэнк. - Я не могу его убить.
   - Не убивайте меня! - закричал Тэдор.
   Фрэнк зловеще засмеялся:
   - Неужели ты стал настолько чувствительным, Найтона?
   Эльф отошел к лестнице, глядя в темноту, пока Фрэнк приказывал опустить Бэллатэррца. Тот с криком упал.
   - Я должен был убить Фрэнка... открыть дорогу Арену... - пробормотал он.
   - Среди нападавших не было наемников из Арены. Кто они?
   - Наемники! Но из Илоны! - крикнул Тэдор, когда вновь заскрипело колесо. - Ради всех Богов, не надо!
   - Почему орки из Илоны хотели меня убить? - спросил Фрэнк.
   - Капитан их... они убьют его... сегодня ночью... его помощник возьмет командование... Арена...
   Форту резко повернулся.
   - Наемники, - сказал он Фрэнк. - Они предали нас. Боги, она поехала туда.
   - Ричи! - выдохнул Фрэнк и шагнул к обвисшей фигуре.
   - Опусти его! - закричал Форту.
   Веревка ослабла, потом резко натянулась, вырывая руки Тэдора. Тот дико завопил.
   - Жалкий червяк, ты это знал! С самого начала! - Форту выхватил нож и шагнул к Бэллатэррцу. - Ты говорил, что любишь ее, мразь, и послал ее к ним.
   Тэдор скосил глаза на приставленный к горлу клинок.
   - Нет! Я скажу тебе! Мой сигнал...
   - Какой сигнал? - рявкнул Фрэнк.
   - Два огненных шара... умоляю, не надо, ради всех Богов, ради Единого... в комнате принца, в башне.
   - А что с принцессой? - спросил Фрэнк, видя, как дрожит рука Форту.
   Под острием кинжала уже появилась кровь.
   - Она будет в безопасности. Они мне обещали... я буду править здесь. Женюсь на ней. Я не хотел! - закричал Тэдор.
   Ярость почти лишила Форту рассудка, но ему хватило здравого смысла, чтобы это понять. Он взглянул на Фрэнка. Тот положил руку на его плечо.
   - Когда они ждут сигнал?
   - Этой ночью, - прохрипел Тэдор. - Он даст знать... что де Фрог мертв. Потом илонские орки... они убьют его... - Голова у него упала, и он потерял сознание.
   Фрэнк кивнул Джуно. Когда веревка натянулась, Бэллатэррец пришел в себя и застонал от боли. Фрэнк молча смотрел на него.
   - И тогда они нападут?
   - Пришлют депешу. Открыть ворота или... они убьют советников... одного за другим.
   - А Найтона? - холодно спросил Фрэнк. - Ты должен убить и его?
   - Де Фрога... сначала, - невнятно выдавил Тэдор. - Для беспорядков... Обвинить Найтону...
   Он снова потерял сознание. Потом открыл глаза, хотел поднять голову, но тщетно.
   - А мой сын?
   Тэдор не ответил, и по знаку Фрэнка колесо опять пришло в движение.
   - Мальчик... не я! Я не убил бы твоего мальчика... Но наемники!
   - Значит, ты собирался убить нас, а потом с помощью орков захватить Милагро, - до ужаса спокойным голосом произнес Фрэнк. - Арена заплатила тебе за это. Они пообещали, что ты женишься на принцессе и будешь здесь править. Ответь мне, правда ли это, и я велю тебя опустить.
   - Это правда! - Тэдора била дрожь. - Клянусь всеми Богами, это правда. Опустите меня!
   - Брось его, - равнодушно сказал Фрэнк. - Наивный дурак. Продажная тварь.
   Тело Тэдора наполовину опустилось и повисло. Он кричал, рыдал и пускал слюни, болтаясь в воздухе.
   - Этого достаточно? - спросил Форту. - Он нам еще нужен?
   - Достаточно, - ответил Фрэнк. - Убей его.
   Форту схватил Бэллатэррца за волосы, дернул голову назад и перерезал ему горло. Хватит.
  
   Мадлен спешилась у разноцветных палаток. Уже горели костры, и она радовалась, что они прибыли в лагерь до наступления темноты. Ее приветствовал капитан эстэррских наемников Элье, предложив к ее услугам свой лагерь со всеми припасами. Мадлен с усмешкой подумала, что он может себе это позволить, ибо она заплатила ему огромную сумму - около половины доходов от налогов и добычи серебра. Зато, имея рядом вооруженных защитников, ее люди чувствовали большую уверенность. В будущем она надеялась создать народное ополчение, как собирался сделать ее дед, но сейчас, когда сильнейшие дома в Милагро были на ножах, они вынуждены доверить свою защиту корыстным наемникам с запада Эстэрры.
   Ыгр разговаривал с капитаном Элье, и, пока разгружали поклажу, помощник капитана любезно проводил советников к отведенным для них палаткам. Старый орк, похоже, нашел общий язык с утонченным женоподобным подобием орка, но принцесса знала, что Ыгр будет осторожен и не скажет ничего лишнего. Он сам предупредил ее об опасности, ведь это всего лишь наемники и продадутся тому, кто больше заплатит.
   Пока они вроде бы довольны. Тем не менее Ыгр считал, что им нужно активнее заниматься поисками бандитов, и теперь вел об этом разговор с Элье. Казалось, его не смущало, что год назад он сам был одним из шайки бандитов. Он учил принцессу, что солдаты обязаны сражаться, ибо праздные люди ненадежны и всегда причиняют беспокойство.
   Потому Мадлен и освободила Фрэнка с Форту, стараясь привлечь их на добровольную службу княжеству Милагро. Конечно, опасно, когда они на свободе, но так же опасно, если от праздности они совершат какое-нибудь злодеяние.
   Она посмотрела на Зига, который, вознеся молитвы своим богам, теперь стоял рядом с ее палаткой. Он присоединился к ним за городскими воротами, ждал их верхом на муле и затем молча ехал позади советников.
   Заметив подозрительные взгляды людей де Фрога, посланных для охраны Ричи, она кивком дала понять, что все в порядке. Мадлен знала, по чьему приказу он тут, и чувствовала себя в безопасности.
   - Добрый вечер, Зиг. Как поживает Изис?
   - Хорошо, госпожа. - Юноша поклонился. - Боги всемогущи.
   - А ребенок?
   - Он быстро растет, госпожа.
   Мадлен очень скучала по ним. По Зигу, Изис, детям. И очень скучала по тем дням, когда могла беззаботно общаться со всеми ними, играть с ними в Престолы и Пальцы.
   - Пришли ее ко мне, когда вернемся, - неожиданно сказала она. - Я хочу, чтобы она была у меня на службе.
   Печальное лицо юноши немного смягчилось, он кивнул:
   - Госпожа, она обрадуется.
   - И мы должны найти кровать для тебя, - чуть заметно улыбнулась Мадлен. - Я не желаю, чтобы ты спал на земле у моих ног, как сторожевой пес.
   - Не важно, на чем я сплю, госпожа, - тихо сказал он. - Если позволите, я останусь у вашей палатки.
   - Думаю, ты увидишь рядом людей де Фрога. Имей в виду, я не потерплю никаких ссор. Юноша поклонился.
   - Как прикажете, госпожа.
   Она позвала Ыгра и велела приготовить еще одну постель. Орк лишь оценивающе посмотрел на Зига и отправился выполнять приказ. Когда Элье пригласил их на ужин, Мадлен, сославшись на усталость, ушла вдвоем с Ричи. Ей не хотелось вести пустую беседу с эстэррским капитаном и советниками. Она не могла успокоиться, опасаясь, что Фрэнк и Форту примутся за старое, пока ее нет. Она беспокоилась о Тэдоре. Он тяжело ранен, но ей не удалось заставить его перебраться из тесного лазарета в его комнату в замке. Он был уверен, что де Фрог снова попытается его убить, и она не могла исключить такую возможность. Она вспомнила, как Форту вошел к ней, даже минуя охрану, и согласилась, что в лазарете безопаснее. Там лишь одна дверь, и она приказала охранять ее днем и ночью.
   Мадлен не могла заснуть, просто дремала, безрассудно мечтая, как Форту придет сюда, невзирая на выставленную Ыгром и Киром охрану. Как увлечет ее за собой в жаркую тьму наслаждения.
  
   - У тебя есть мужество, де Фрог?
   Присев на корточки возле колодца, Форту смывал кровь с рук, но поменять испачканную одежду не было времени.
   - Да раза в два больше, чем у Найтоны, - фыркнул Фрэнк, наблюдая за тенями, мелькавшими на площади.
   Там собирались тайно вызванные ими наемники. Всегда бывшие смертельными врагами, они с подозрением останавливались, увидев обоих предводителей у колодца.
   - Ты можешь вынести огонь на своей коже, если он ее не опалит? - спросил Форту, вставая и стряхивая с рук капли воды.
   - Боги! Ты уже что-то задумал? - ехидно поинтересовался Фрэнк.
   - Твои гули и мои наемники, отборные. Делаем отвлекающий маневр, который вселит ужас в души солдат. И выводим из лагеря всех заложников еще до того, как они поймут, что мы были там.
   - У них в отряде три тысячи смертников.
   - Ты боишься трех тысяч мертвецов, де Фрог?
   Форту услышал, как он сплюнул.
   - Нет. Только я не дурак. Если мы ошибемся, то все потеряем.
   - Ты хочешь торговаться с ними за жизнь Ричи? Продашь город, чтобы выкупить его, а за свою измену получишь его мертвое тело. Если доживешь, чтобы это увидеть.
   Фрэнк молчал. Все ясно и без слов. Обороны нет, а следовательно, нет и оснований для торговли. Если наемники запада захватят город для правящих домов Арены, то первыми, после советников и принцессы, умрут Фрэнк с Форту. Наемники, собравшиеся вокруг них, молча ждали.
   - Тогда рассказывай мне свой план, коварный убивец. Если уж кто и сможет их обхитрить, так это ты.
  
   Когда рука Ыгра легла ей на плечо, она уже проснулась от криков.
   - Быстрее! Они убили Элье, - шепотом сказал он.
   - Что? - Мадлен вскочила.
   Не дав ей даже найти халат, Ыгр потащил принцессу к выходу.
   - Они идут за тобой. У Кира в спине наконечник стрелы.
   Он вывел ее наружу. Слава Единому, Ричи с Кысем уже стояли рядом. Из темноты возник Зиг, ведя под уздцы двух лошадей. Повсюду зажигались факелы, принцесса увидела своих людей, сражающихся в дальнем конце лагеря.
   Она вскочила на лошадь, Зиг посадил сзади мальчика. Дорога к Илоне шла через лагерь, и Мадлен скакала галопом рядом с Ыгром, не задавая вопросов. Ричи крепко держался за нее.
   - Стойте! - вдруг закричал он. - Принцесса! Стойте!
   Она и сама увидела. Натянула поводья, глядя на факелы и рыцарей, перекрывших им дорогу. Воинов двадцать с обнаженными мечами, и почти все -- поднятые мертвецы с горящими угольками глаз. Ыгр тоже остановился.
   - Мы не хотим вас обидеть, госпожа! - крикнул один из рыцарей, подняв факел. - Сдавайтесь - и будете в полной безопасности.
   Мадлен посмотрела на занятую дорогу, на воинов, бегущих к ним со всех сторон.
   - Ыгр, - сказала она, чуть шевеля губами. - Скачи на север.
   - Но госпожа... я не могу вас оставить.
   - Я приказываю! Быстрее... пока можешь.
   Отвернувшись, Мадлен подняла руку и направила лошадь вперед.
   - Я сдаюсь! - крикнула она.
   Факелы пришли в движение, послышался стук копыт, рыцари начали выстраиваться в ряд. - Пора, - сказала она Ыгру. - Пошел!
   Он рванулся вперед и понесся по дороге. Ряд сломался, некоторые вояки поскакали к ней, другие бросились в погоню за орком. Чья-то рука в латной перчатке ухватила ее стремя. Глядя на забрала шлемов перед собой, она молила Единого, чтобы Ыгр сумел уйти.
   Теперь она понимала Фортунато. Сидеть в кандалах оказалось намного страшнее, чем она себе представляла. Она была совершенно беспомощной, оставшись с Ричи и тяжело раненным Киром, которому не могла помочь. Она сомневалась, что последний переживет эту ночь. Однако на рассвете он еще дышал, хотя каждый вдох давался ему с трудом. Ричи напоил друга и теперь смотрел на него, беззвучно молясь.
   День прошел в ужасном ожидании. Ее служанка и Зиг исчезли. Ей принесли вино и хлеб, но есть она не могла.
   На исходе дня стражник откинул полог палатки, и Мадлен узнала вошедшего. Это был помощник Элье, высокий, худой, который вчера так любезно размещал их в лагере. Когда он взглянул на нее, Мадлен гордо вскинула подбородок.
   - Госпожа, я - Бари де Жуэль. - Обнажив голову, наемник с запада низко поклонился. - Теперь я командую этим отрядом. По приказу Хурио де Арены. - Она молча смотрела на Жуэля. - С прискорбием вынужден сообщить, что господин Элье отправился за Край по радуге, Единый, защити его душу. Еще печальные новости из города. Фрэнк де Фрог тоже мертв, прими его, Единый, за краем.
   Ричи тихо вскрикнул, схватил Кыся, прижал к себе.
   - Госпожа, кажется, в Милагро начались беспорядки. Мы просим у вас позволения войти в город и подавить их.
   Мадлен поднялась.
   - Что произошло? Отчего умер Фрэнк?
   - Нам сказали, что его убил Найтона.
   Кир застонал, пытаясь что-то сказать. Наемник выжидающе смотрел на принцессу.
   - Почему я в заключении?
   - Для вашей безопасности, госпожа, - ответил де Жуэль. - Мы очень сожалеем, что прошлой ночью вы были столь дерзки и пытались бежать.
   - А если я не дам позволения войти в город? Что тогда? - холодно спросила она.
   - Тогда я возьму одного из ваших советников, поставлю его перед воротами и попрошу их открыть. Если нет, он будет повешен. Затем настанет очередь следующего. - Де Жуэль посмотрел на Ричи. - Пожалуй, я начну с мальчика. - Он слегка улыбнулся. - У вас есть ночь, чтобы всё обдумать, госпожа. Мои люди и нелюди хотят вечером поздравить нового командира, и я позволю им отдохнуть. Утром я вернусь узнать ваше решение.
   Мадлен стояла на коленях перед маленьким алтарем, но молиться не могла. Ее одолевали ужасные мысли. Вряд ли Ыгр сумел бежать. Если все же ему удалось, была слабая надежда, почти несбыточная. Слишком мало времени, чтобы что-то успеть. Если она прикажет завтра открыть ворота, то в лучшем случае может спасти Ричи и советников... если наемники не убьют их, когда захватят город... и цена слишком высока. Три тысячи вооруженных западных эстэррцев и беззащитные жители. Если бы даже все пошло, как она надеялась, Форту с Фрэнком не могли бы удержать город. Уступить требованиям - значит позволить грабить, жечь, убивать невинных людей. Она еще в детстве читала о запаных провинциях Эстэрры, где насиловали женщин и резали на части детей в присутствии отцов лишь за то, что те спрятали от бандитов несколько монет.
   Сейчас выглядело жестокой насмешкой, что она тратила серебро на западных наемников. Де Жуэль наверняка забрал себе и долю убитого Элье. Она запретит их впускать, призовет людей к борьбе, скажет, что есть надежда спастись, если они будут сопротивляться... и в назидание кучка продажных нелюдей ее повесит. Но сначала ей придется отдать Ричи.
   Тот сидел рядом с Киром и хмуро глядел на свои кандалы. Кысь положил голову ему на колени и серито урчал. Целый вечер кот бродил по всему лагерю, где веселились и пели наемники.
   Она попытается убедить де Жуэля, что, раз Фрэнк умер, жизнь мальчика ни для кого уже не представляет ценности. Но все они - его заложники, а у де Жуэля достаточно средств для осады города, если жители будут сопротивляться.
   Мадлен в отчаянии уронила голову на руки. Форту столько раз предупреждал ее, просил не покидать цитадель. Возможно, он и убил Фрэнка, но она совершила еще худшее преступление.
   - Принцесса, - чуть слышно произнес Ричи, не глядя на нее и запустив пальцы в густую шерсть Кыся.
   Она увидела, как он медленно поворачивает руку и вынимает запястье из кандалов. Он погладил кота и озорно улыбнулся ей.
   Боже Единый, если Ричи смог освободиться... Додумать она не успела, потому что он вдруг склонился над ошейником, потом бросил взгляд в сторону выхода, снова посмотрел на нее и едва уловимым движением сунул ей свернутый клочок пергамента.
   Держа его в складках юбок, Мадлен развернула крошечный свиток. "Полночь. Будь готова".
  
   В полночь Мадлен лежала под покрывалом одетой, прислушивалась, ждала. Кир хрипло и тяжело дышал. Ричи несколько раз тайком сходил к палатке советников, легко выскальзывая через разрез в кандалах, который сделал шпилькой. Она сто раз умерла во время его отсутствия, уговаривала его бежать, но Ричи возвращался. В непроглядной тьме палатки она чувствовала, как он пытается избавить ее от оков. Уроки Форту не пропали даром, и вскоре ее руки были свободны.
   Кир ужасающе кашлял, но сидел из последних сил. Наклонившись, она дала ему воды. Юноша еще пил, и это вселяло надежду. Он вроде бы понял ее, потому что кивнул в ответ, но Мадлен не знала, сможет ли он подняться. Колокола в отдаленной деревне отзвонили полночь.
   Вслед за этим раздался какой-то леденящий душу звук. Словно трубный глас из царства Злого Бога. Сначала негромкий, он быстро набрал силу, превратившись в сверхъестественный рев, идущий, казалось, со всех сторон.
   Мадлен замерла. Ричи прижался к ней. Кысь с рыком вскочил и начал яростно мявкать. Потом вдруг сел и зашипел, гневно озираясь.
   Завыли псы в лагере. Их скорбное завывание слилось в длинную жуткую мелодию.
   - Что за... - начал было дежуривший стражник и умолк.
   Мадлен осмелилась выглянуть наружу. Возле палатки Жуэля, стоявшей напротив, вспыхивал в темноте голубой огонь. Это было нечто светящееся... похожее на силуэт человека, охваченного голубым пламенем. Откинув голову и воздев руки, он испустил жуткий стон, будто душа, мятущаяся в обители Злого Бога. Затем повернулся, оглядел палатку. Мадлен вздрогнула от ужаса, когда увидела на глазу повязку, которая призрачным сапфировым светом озаряла его лицо. Фрэнк де Фрог!
   Из темноты выбегали люди, но тут же застывали на месте.
   - Измена! - проревел он под аккомпанемент рога.
   Собаки дружно подвывали. Из палатки высунулась голова, раздались гневные команды.
   Призрак Фрэнка де Фрога указал туда.
   - Убийца!
   В воздухе что-то зашипело, и палатку охватило пламя. Изнутри донеслись крики, оттуда выпрыгнул человек в горящей одежде, другой уже катался по земле. Фрэнк опять вытянул руку... и запылала вторая палатка. В лагере началась паника. Наемники разбегались кто куда, только бы подальше от призрака.
   Из темноты возник Форту вместе с Зигом и вояками, которых Мадлен не могла разглядеть. Она схватила любимого руку и побежала за ним. Он петлял между палатками, опередив остальных, но она видела Зига, державшего Ричи, видела с трудом стоявшего Кира и бегущих советников. Мимо проскакали отвязавшиеся лошади, волоча за собой поводья.
   На краю лагеря Форту нырнул в черную дыру. Листья и ветви скользили по лицу Мадлен, что-то гладкое и тяжелое коснулось волос. Она поняла, что тут виноградник. Она слышала, как другие продирались сквозь лозы. В конце ряда она подобрала юбки и вслед за Форту вскарабкалась на земляной вал. Пахло лошадьми и засохшей кровью. Луч слабенького заклинания освещал только дверь каменного дома.
   По трое и четверо из виноградника появлялись вояки, постепенно собиралась маленькая толпа.
   - Пересчитай их. Нужно убедиться, что мы никого не оставили, - сказал ей на ухо Форту. - Во дворе лошади и мулы. Наши люди отвезут вас в город.
   Дверь открылась, на землю упал квадрат света, и Мадлен увидела на камзоле Форту темное пятно.
   - Ты ранен? - прошептала она, прижимаясь к нему.
   Он резко отстранил ее.
   - Нет. Иди, Мадлен. Убедись, что все тут. Быстрее.
   В доме горел только очаг, но ей показалось, что свет ослепил ее. Советники бросились к ней, хватали за руки, целовали их. Мадлен отдернула руки, остановила тех, кто пытался заговорить. Она с громадным облегчением увидела Ричи, который стоял в углу и держал Кыся за шлейку. Подняв юбки, она забралась на сундук и начала перекличку. Это стало для нее привычным делом за время их советов, она знала имена наизусть. Чудо, все были на месте. Она произнесла короткую молитву и спрыгнула на пол.
   - Господин! - Мадлен прикоснулась к плечу старейшего из советников. - Во дворе наш эскорт. Проследите, чтобы у всех были лошади. Я сейчас вернусь.
   Форту вышел к ней из тени.
   - Слава Единому, все тут, - прошептала она. - Форту, мне показалось, я видела нечто... как будто Фрэнк воскрес.
   - Представь себе, он жив.
   Мадлен закрыла глаза и медленно вздохнула.
   - А ты поверила, что я убил его? Как видишь, нет.
   - Что случилось?
   Она положила руку на его окровавленный камзол, но он шагнул назад.
   - Спроси Фрэнка. - В голосе у него была тоска, которой она никогда раньше не слышала. - Иди, Мадлен. Ты должна отсюда уехать как можно скорее.
   Форту посмотрел в сторону лагеря, и она схватила его за рукав.
   - Ты ведь не собираешься туда вернуться?
   - Кир там.
   Прежде чем она успела что-нибудь сказать, он исчез в ночной темноте.
  
   Два дня безостановочно звонили все колокола княжества Милагро, созывая людей в цитадель. Отвлекающий маневр Форту полностью дезорганизовал наемников, лишил командира, превратил в разрозненную толпу, до смерти напуганную призраками, светящимися голубым огнем. Некоторые бежали в горы, но большинство осталось, не зная, куда себя деть. В голове у Мадлен стоял гул, хотя колокола уже перестали звонить. Она не сомкнула глаз с тех пор, как они бежали из лагеря. Сидела возле Кира, пока тот боролся с лихорадкой, принимала донесения, отдавала распоряжения, где устроить беженцев из окрестных деревень, следила, чтобы лекарь применял целебные травы для заживления ран и не причинял большего вреда.
   - Только что вернулся ночной дозор, принцесса, - без всякого приветствия доложил Фрэнк де Фрог.
   У обоих на любезности не было ни времени, ни желания. В тусклом свете раннего утра его волосы, ресницы и повязка еще сияли от волшебного порошка Форту.
   - Что скажешь? - быстро спросила она.
   Де Фрог потерял пять человек, Найтона - троих. На рассвете Зиг нашел Кира. Он лежал один без сознания.
   - Мы обнаружили еще два тела, принцесса. - Увидев ее испуганный взгляд, Фрэнк покачал головой. - Не он, ваша светлость. Мои люди. Представь себе, мне служат не только гули и скелеты.
   - Боже Единый, упокой их души. Я сожалею.
   - Ваша светлость, у меня не хватает наемников для дальнейших поисков. Мне требуются все рыцари и воины, чтобы надзирать за лагерем. Мы не можем позволить западным гостям рассеяться и совершать набеги. Пока грызутся между собой, нам это на руку, но если они станут объединяться в банды или найдут себе вожака...
   - Я знаю. Ыгр возвращается. Гонец сказал, что он будет здесь дня через два.
   - Слава Единому, если так, принцесса. Это не может долго продолжаться, опасность возрастает. Я прошу вашего позволения закончить поиски. Все люди нужны мне, чтобы наблюдать за лагерем.
   - Ты не хочешь искать его! Потому что это Форту! - воскликнула она.
   - Госпожа, если бы я думал, что есть хоть малая надежда, что я смогу его найти и помочь ему, я бы это сделал.
   - Надежда есть. Он там. Ранен или захвачен в плен.
   - Мы искали. Он не вернулся к назначенному месту встречи. Шамсмаденский маг осмотрел каждую палатку в лагере. Есть трупы, которые нельзя опознать. - Фрэнк кивнул на Кира, его голос смягчился. - Вся его одежда сгорела. Эти смеси, которые нес Найтона... вы сами видели, что они могут наделать, принцесса. Не думайте, что я с легким сердцем бросаю поиски. Мы были смертельными врагами, но он спас меня, когда Бэлатеррская тварь хотела изрезать меня на куски. Я этого не забыл.
   - Тэдор, - с горечью сказала она. - Я не могу это понять.
   - Глупец на многое способен ради золота и собственных фантазий. Ребята из Арены знают, как совратить человека обещаниями.
   - А я ничего не замечала. Верила ему. Он был моим другом.
   Фрэнк хмыкнул:
   - Порой наиболее опасен тот, кто льстит и расточает комплименты, и достоин доверия тот, кто вызывает подозрение.
   - Его убили в храме? Когда вы сражались?
   - Нет, принцесса, мы не оказали ему такой любезности. Мы привели его в башню Найтоны и показали кое-какие забавы Диало.
   - Забавы Диало? - чуть слышно повторила она.
   Фрэнк пожал плечами.
   - Нам требовалось узнать весь его план. Он бы непременно солгал. Но, болтаясь на дыбе, трудно солгать, госпожа.
   Мадлен закрыла лицо руками.
   - Господи, Тэдор, - прошептала она.
   - Приберегите скорбь для кого-нибудь более достойного. Он был предателем и умер как тварь. Будь у нас время, может, я заставил бы его пожалеть о своем поступке немного дольше. Найтона поспешил перерезать ему глотку.
   Мадлен зажала рот ладонью. Она вспомнила пятно на камзоле Форту. Так это была кровь Тэдора. Веселый, изысканный, красивый Тэдор с обаятельной улыбкой. Который называл ее сверкающим бриллиантом и необыкновенной женщиной. Она начала дрожать и не могла остановиться.
   - Сожалею, если причинил вам боль, госпожа, - жестко сказал Фрэнк. - Но лучше так. Если бы это не сделал Найтона, это пришлось бы сделать вам. Ладно, я распоряжусь, чтобы поискали Найтону, если вы так хотите.
   - Благодарю, де Фрог. Я боюсь, он ранен. Или находится в таком месте, откуда не может выбраться.
   Фрэнк вроде бы имел другое мнение на этот счет. Но он лишь поджал губы и поклонился.
   - Теперь, с вашего позволения, мне нужно идти, принцесса. Я должен проверить ворота.
   Она кивнула. Фрэнк вышел из комнаты, и стражник закрыл за ним дверь.
   Обернувшись на звук, донесшийся с кровати, она увидела Кира, который пытался сесть. Он морщился отболи.
   - Господин... Найтона... Он ранен?
   - Он не вернулся. Хочешь воды?
   Юноша кивнул. Мадлен поднесла к его губам кубок, и он заглотил столько, насколько хватило сил.
   - Он был... со мной. В темноте.
   - Где? - быстро спросила она.
   - В темноте.
   - За пределами лагеря?
   - Да, - хрипло ответил Кир. - Нес меня. - Он закашлялся. - Там был... огонь.
   - Огонь? - с тревогой повторила Мадлен, но он упал на подушку и закрыл глаза.
   Ыгр пришел с севера, так что наемники оказались в ловушке между озером и горами. К тому же им противостоял отряд, равный им по силе.
   Они вдруг прислали лазутчиков, заявив о желании вести переговоры. Мадлен ответила одним словом: "Уходите".
   Но им не так легко было это сделать, поскольку Ыгр закрыл перевал на Илону.
   И все же наемники не сдавались, послания шли без конца. Они умоляли простить их за содеянное. Предлагали свои услуги для ее личной охраны. Предлагали вернуть полученное серебро. Ночью люди Фрэнка задержали нескольких воинов, пытавшихся бежать из лагеря.
   На рассвете из цитадели увидели армию Ыгра, который двигался с севера. Мадлен послала к нему гонца с приказом остановиться на расстоянии полета стрелы от города и приготовиться к битве.
   Лагерь наемников с запада напоминал разворошенный муравейник. Она приняла двух офицеров, которые говорили с ней от лица всех наемников. Они принесли извинения за дела убитых командиров, остались только простые воины, которые лишь выполняли приказ. Теперь они знают, что приказы были опрометчивыми, не стоило вмешиваться в дела Милагро. Они бы ушли без промедления, но им препятствуют.
   С западного крепостного вала Мадлен указала офицерам на горы, уже покрытые снегом.
   - Каждый из ваших людей должен пред лицом Единого принести клятву, что никогда больше не поднимет оружие против Милагро, - заявила она. - Потом можете уходить. Этим путем.
   На восток, через высокие, не защищенные от ветра, лишенные дорог горы. Там все думают, лишь как остаться в живых, им уже не до того, чтобы создавать банды или воевать со сторожевыми заставами. А у тех, кто сумеет закончить путешествие до зимних морозов, впереди окажется Централь.
   Пусть этот странный город заберет себе остатки. Если же эти остатки превратятся в шайки разбойников еще до того, как дойдут до этих земель, значит, такова воля Единого.
   Мадлен почти неделю стояла с Ыгром у восточной границы Милагро, принимая благодарность наемников. Они проходили сквозь строй, принося клятву и сдавая все оружие, кроме ножа. Им давали по мешку муки, фляжку оливкового масла, плащ и трутницу, если у них таковой не было. Один из личных охранников принцессы расспрашивал каждого воина, не известно ли ему что-нибудь о Форту.
   Увы. Они видели только призраков, сияющих ангелов и лающих посланников Злого Бога, похожих на псов, а еще пытавшихся взлететь крылатых котов с длинными и острыми как копье зубами. Ни один из них не видел живого эльфа с черными волосами, красивым лицом, в зелено-серебряном камзоле, испачканном кровью.
   Охранник принес ей кольцо с девизом Найтоны, обнаруженное в мешочке одного из воинов. Его нашли среди почерневшей травы в сгоревшей палатке.
   Мадлен сжимала кольцо в руке, пока оно не согрелось, затем попыталась надеть.
   Он вернется. Она не могла поверить, что он умер. Она не верит.
  
   Уже милуло больше полугода, когда до верховного жреца в храме Единого в Милагро дошли письма, несколько месяцев путешествовавшие неизвестно где. В них сообщалось, что в свете торжественного раскаяния и пожертвований, сделанных Форту де Найтоной, его отлучение от божьего покровительства было бы снято после того, как он сделает покаянное пожертвование и явится к верховному жрецу в Монтэрру для отпущения грехов.
   - Госпожа!
   По крайней мере пятеро советников вскочили с мест, чтобы возразить, но старейший тут же воспользовался своим превосходством.
   - Госпожа! Вы не должны уезжать таким образом! Мы вам этого не позволим!
   - Не позволите? Вы считаете меня пленницей?
   - Ни в коем случае, ваша светлость. Но...
   - Тогда я поеду.
   - Госпожа, мы понимаем и разделяем вашу печаль. Мы сознаем, что требуется надлежащий ритуал, но ехать для этого в Монтэрру! Давайте отправим посланника, чтобы он передал наше почтение и вашу просьбу верховному жрецу всея Эстэрры.
   - Я поеду сама.
   Пожилой советник с укором взглянул на нее и поджал губы.
   - Госпожа имеет неотложные дела в Милагро.
   - Слушать дальнейшие споры, за кого мне выйти замуж? Я не собираюсь выходить замуж. Я поеду в столицу. Я желаю, чтобы это послание от верховного жреца стало известно в каждом уголке Милагро. Чтобы Форту де Найтона мог услышать об этом и узнать.
   Советники с преданностью смотрели на нее. Со времени побега они начали лучше относиться друг к другу.
   - Госпожа, - ласково произнес старейшина, - разумнее отслужить мессу по его душе в каждом храме. - Мадлен отрицательно покачала головой, и он перевел взгляд на присутствующих. - Господа, я предлагаю собрать деньги на заупокойный ритуал во имя Форту Найтоны. Повесим на каком-нибудь доступном месте в городе, пусть каждый видит ее и помолится за спасение его души от чар Злого Бога. А также за его заслуги по освобождению принцессы и совета. Кроме того, принесем в храмы жертвы.
   - Нет, - отрезала Мадлен, повысив голос. - Я не позволю, чтобы вы говорили о нем как об умершем.
   Старейшина фыркнул и сел, не призвав к голосованию.
   - Я поеду в Монтэрру, чтобы убедиться, что его пожертвования использованы должным образом, что не произошло никаких ошибок и его анафема может быть снята.
   Ни один не сказал вслух, что уже слишком поздно. Все отводили глаза.
   - Это не ваша обязанность, госпожа, - промямлил советник у дальнего края стола.
   - Моя. По крайней мере... - Голосу нее дрогнул. - Это самое малое, что мы должны сделать. Он спас жизнь нам и Милагро.
   - Фрэнк де Фрог тоже много сделал, госпожа.
   - Да. Но он бы не смог нас освободить. Он сам так сказал. В мое отсутствие Фрэнк будет управлять Милагро, а Ыгра я назначила его заместителем.
   До бунта западных наемников они бы пришли от подобного решения в ярость. Но сейчас советники только перешептывались. Их больше пугал ее отъезд, чем де Фрог. Словно родители болезненного ребенка, они страшились оставить ее без присмотра. Они приводили всяческие доводы, пока она не сдалась, закрыв лицо руками.
   - Я должна это сделать! - наконец воскликнула Мадлен. - Даже если погибну. Выбирайте себе другого правителя, если хотите, я не могу дать вам большего.
   Старейшина опять с усилием поднялся.
   - Госпожа, вы заставляете меня говорить откровенно. Вы позволили чувству возобладать над вашим благоразумием. Непростительно отказываться от всего ради глупой и бесполезной затеи. Если благополучие Милагро для вас не главное, ваша светлость... тогда нам следует рассмотреть возможность перевыборов. Хотя это разрывает мне сердце.
   - Поступайте, как знаете. - Взяв тяжелый скипетр, она бросила его на стол. - Надеюсь, вы найдете кого-нибудь более мудрого, чем я.
  
   Мадлен зажгла свечи, но молиться была не в состоянии. Ее переполняли гнев, отчаяние, возмущение, она знала, что Единый все равно не услышит ее молитвы. Она не могла найти в своей душе ни смирения, ни покорности.
   Оставив многочисленную охрану за стенами Милагро, она взяла с собой лишь Кира, Зига и Изис, которые сейчас ждали на берегу озера. Несмотря на слабость, Кир не пожелал сидеть в крепости, он упрямо шел рядом с Зигом, и оба, вспомнив старые привычки, вели совместное наблюдение.
   Мадлен пришла для молитвы в том маленьком храме на заброшенной площади, но теперь уже без вдовьей одежды и без вуали. Если старый Джуно Найтона узнал ее или выяснил, кто она, то ничего не сказал, просто спросил, желает ли она исповедаться и получить отпущение грехов. Когда Мадлен отказалась, жрец, как и раньше, с сожалением взглянул на нее. Возможно, старик ее вспомнил.
   Преклонив колени перед алтарем и опустив голову, она молила Единого лишь об одном: "Пожалуйста, не отправляй его в Обитель Злого Бога, не отправляй его за Край, не отправляй..."
   Такую молитву она возносила в каждом храме, но ответа не слышала. Ее намерение встретиться со жрецами казалось тщетной и безнадежной попыткой, слишком запоздалой, слишком ничтожной. Шесть месяцев она не сдавалась, настаивала на продолжении поисков Форту, но он пропал без следа.
   У нее за спиной открылась дверь. Мадлен встала. Болели колени. Она не знала, сколько времени пробыла тут, но пальцы уже не разгибались от холода.
   Она пошла к выходу, глядя себе под ноги, и только у самой двери почувствовала, что там кто-то стоит. Она подняла голову, чтобы попрощаться со жрецом, и обомлела.
   Мадлен крепко зажмурилась, потом открыла глаза. Нет, он не исчез. Просто стоял и смотрел на нее. Она не могла ни вздохнуть, ни крикнуть, только упала к его ногам и уткнулась в его мягкие сапоги.
   - Мадлен.
   Он присел рядом, взял ее за руки, притянул к себе.
   - Я думала, ты погиб. Я думала, ты погиб, - хрипло повторяла она, - Форту.
   Она смотрела на него, из глаз лились слезы. Она прижалась к его плечу и зарыдала. Ощупывала его руками, как бы стараясь убедиться, что это не призрак, не плод ее воображения. Нет, она его осязала. Это действительно был он. Форту не отводил взгляда от ее рук.
   - Они нашли твое кольцо, - дрожащим голосом сказала она. - Кругом все было сожжено. Хвала Единому, ты жив!
   - Мадлен.
   - Где ты был? Почему не вернулся? Они думали... ты заставил меня думать...
   - Так было лучше. - Он горько усмехнулся. - Я хотел совсем исчезнуть. Но разве я мог удержаться, когда увидел тебя? Боже Единый, мне нужно было уйти за Край.
   Он поднялся и шагнул за дверь. Яркое весеннее солнце освещало широкие ступени храма, отражалось в воде озера. Хотя на вершинах гор лежал снег, воздух был теплым и душистым. Форту уже шагал через площадь. Она смотрела ему вслед, чувствуя гнев, смешанный с облегчением. Потом догнала его, схватила за рукав.
   - Уж не думаешь ли ты уйти, словно любовник нордэрдской принцессы? Какая жестокость! Ты не такой подлец! Ты же эльф, а не какой-то человеческий ублюдок!
   - Это не жестокость, а милосердие. И я понимаю того парня, который оставил беременную Анжелику. Паршивый эгоист, для которого блуждания по миру оказались дороже любимой женщины и собственного сына. Пожалей меня и ты, принцесса. Ведь я люблю тебя больше жизни.
   - И несмотря ни на что, уходишь от меня? Как этот ублюдок. Только не оставив даже ребенка.
   Он закрыл глаза и прерывисто вздохнул.
   - Да, я должен остаться. Навсегда. И охранять тебя. Но я совсем безоружен. Видит Единый, тебе нет от меня никакой пользы.
   Форту повернулся и нырнул под крытую галерею полуразрушенного дома, оставив ее на безлюдной площади. Мадлен с ужасом подумала, что он сейчас опять исчезнет, и поспешила за ним. Он стоял посреди когда-то великолепной комнаты, хотя от прежней красоты остались только разбитая плитка на полу да ярко расписанный потолок. Но было чисто. В углу лежал соломенный тюфяк, рядом с ним стояли побитая кружка и таз. Она уже посылала людей сюда, в замок на озере, даже на Кобэррэ, но они ничего не обнаружили.
   Форту не хотел, чтобы его нашли.
   - Я оплакивала не твою полезность. Я думала, что никогда больше не увижу тебя в этой жизни.
   - Или в следующей? - холодно спросил он.
   Мадлен вспомнила о цели своего путешествия.
   - Вот, смотри! - Она взяла кошелек, висевший на поясе, в котором всегда носила важные письма. - Это написано верховным жрецом из Монтэрры! Он хочет дать тебе отпущение грехов.
   - Я знаю.
   - Тогда поедем в столицу. Вместе.
   - Святой наместник Единого сейчас в Портэ. Я был у него.
   - Значит, твоя анафема снята?
   - Так он сказал, - ледяным тоном ответил Форту. - У него было не слишком много времени для меня. Он только что убил своих прислужников и бросил их тела в залив.
   Мадлен открыла рот.
   - Ты шутишь.
   Он медленно покачал головой.
   - Боги! - Она перекрестилась. - Да простит его Единый.
   - Он сошел с ума. Мадлен, я не знаю, кто овладел им, Единый или Злой Бог. Я не знаю, правда ли то, что он сказал. Я боюсь идти в храм.
   Она вспомнила, как он стоял возле открытой двери. Нужно было сделать всего один шаг. Но он повернулся и вышел.
   - Я заходил уже в храм. Зашел, когда твари бросились на Фрэнка. Весь пол был залит кровью. - Форту вздохнул. - Мне бы не следовало входить. Я был предан анафеме, потому и пролита кровь, это уже не истинный храм.
   Он выглядел таким печальным, словно потерявшийся ребенок, словно ангел, упавший с небес, хотевший подняться, но обнаруживший, что лишен крыльев.
   - Фрэнк рассказал мне, что произошло. Ты спас ему жизнь. И даже более того. Храм будет заново освящен. Жрецы говорят, его откроют к празднику Равноденствия.
   - Тебе сказали, что я убил Бэллатэррца?
   - Да, - спокойно ответила Мадлен.
   - Ты любила его, - прошептал он.
   - Любила? Я не знала, что это такое, пока не потеряла тебя.
   - Я не потерян для тебя, принцесса. - Он прошел в угол комнаты и встал там, опершись на стену. - С тех пор как я покинул Милагро, там был мир. Ты приручила даже Фрэнка. До самой западной границы Эстэрры слышны разговоры, что любой, поднявший на тебя руку, будет проклят и умрет страшной смертью в огне. Арена теперь не может набрать наемников, которые бы на это осмелились.
   - В таком случае все в Милагро должны тебя благодарить.
   - Да, у меня талант вселять ужас в души порядочных людей, - ответил Форту, скатывая тюфяк и одеяло.
   - Возможно, здесь теперь мир. Но это еще не все.
   - Чего же тебе не хватает? - насмешливо спросил он. - Может, недостаточно зла для твоего удовольствия?
   - Не хватает человека, - медленно произнесла она, - который отдаст все, даже свою душу, за то, что любит. Не получив ничего взамен.
   Он молчал. Потом, взглянув на расписной потолок, начал завязывать скатку веревкой.
   - Если ты уходишь, я пойду с тобой.
   Он покачал головой:
   - Оставь эти глупости. Ты всенародно избранная.
   - Я сказала им, чтобы они выбрали кого-нибудь другого. А я предпочитаю играть в пальцы. - Мадлен пожала плечами. - Я предпочитаю быть с тобой. Даже в смертном грехе, если нет иного пути.
   Он бросил веревку и медленно поднялся.
   - Ведьма. Ты велела им выбрать другого? - недоверчиво спросил он.
   - Совет вынес решение, что принцесса Милагро не имеет права выйти замуж ни за Найтону, ни за де Фрога. Поэтому им придется найти мне замену, ибо я собираюсь выйти за тебя.
   - Неразумный младенец, - вздохнул Форту.
   - И я сделаю это. Если даже буду вынуждена схватить тебя, опоить рами и подчинить своей воле. Если мне придется прочитать приворотное заклинание. Не рассчитывай, что сможешь подать жалобу. Я обойдусь с тобой, как ты обошелся со мной. Прикажу Киру и Зигу связать тебя по рукам и ногам.
   Мадлен стояла между ним и дверью, полная решимости воспрепятствовать ему, если он попытается выйти. Он бросил на нее такой смертоносный взгляд, что она чуть не отшатнулась. Но все же не дрогнула, бросая ему вызов. Она упустила Милагро, зато научилась стоять на своем. Перед Фрэнком, советом, послами, недоброжелателями, перед угрозой предательства и отравления. Перед каждым, смеющим утверждать, что она не сможет выполнить задуманное, ибо всего лишь слабая женщина с нелепыми планами.
   Но повлиять на толпу или придворных, видимо, намного проще, чем на одного единственного Форту. В этой скромной комнате он снова казался диким котом, прекрасным, нечеловеческим созданием. Он подошел к ней, обнял рукой за шею, согрел теплым дыханием ее губы.
   - О, ты научилась жить слишком рискованно, ведьма. Для человека, стремящегося к безопасности.
   - Здесь нет безопасности, - прошептала она. - Ты сам мне так говорил.
   - Даже со мной.
   - Тогда я выбираю опасность.
   - И все бросишь? Милагро, власть? Хотя знаешь, кто я такой?
   Мадлен глубоко вздохнула, глотая слезы.
   - Неужели ты до сих пор еще не понял, Форту? Я откажусь от чего угодно, только не от тебя. Кем бы ты ни был.
   - Нет, я не понимаю, - беспомощно сказал он. - Не могу понять.
   - Тогда прими это как дар. Без всякого понимания. Как милость.
   Он замер, но она чувствовала его дрожь. Потом немного расслабился и, словно раненый, обессилевший зверь, положил голову ей на плечо.
   - Мадлен, - прошептал он. - Я боюсь.
   - Боишься? - Она прижала его к себе, поцеловала в ухо. - Ты не понимаешь, как судьба улыбнулась тебе. Императоры и герцоги стоят у ворот, прося моей руки.
   - Идиоты, - пробормотал он. - Ты разобьешь им сердце.
   - Как хорошо, что у тебя его нет.
   - Ты правда собираешься выйти за меня?
   - Любой ценой.
   Форту покачал головой, закрыл глаза и попытался было отстранить ее. На его красивых руках убийцы, чистых и совершенных, теперь не было и следов крови. За дверью каркнул ворон, его тень мелькнула на стене и пропала.
   Мадлен схватила его за рукав, боясь, что он сейчас опять уйдет от нее, и решительно прижала к себе. Он сопротивлялся.
   - Воин, ты позволишь мне командовать тобой? - прошептала она.
   - Моя королева. - Он хрипло засмеялся. - Я тебе нужен?
   - Сначала я отведу тебя к жрецу.
   - Нет, я не могу. Возвращайся. Они же не слабоумные, чтобы избрать другого. Как только они попытаются, начнутся беспорядки, чем и воспользуется Фрэнк.
   - Тогда пусть гибнут. Они так же в состоянии прочесть слова Лео, как и я. А если не смогут жить по его учению без моей помощи, пусть ими правит Фрэнк.
   - Нет. Ты ведь не хочешь, чтобы это случилось.
   - Я уже сделала это.
   - Ты должна вернуться! Не следовало мне вновь появляться в твоей жизни. Это все, Мадлен. Я для тебя умер. Возвращайся.
   - Нет! - крикнула она. - Почему ты это делаешь?
   Он вдруг яростно пнул скатку ногой, кружка с тазом отлетели в сторону, тюфяк развернулся.
   - Потому что я не могу быть рядом и не обладать тобой! Я мужчина, а не камень. Хотя, Единый свидетель, я пытался им быть.
   - Я же отказалась от власти. Теперь совет не может нас разлучить.
   - Да пошел этот совет в задницу к Злому Богу! Они здесь ни при чем.
   - Тогда что?
   - Я думал, мне отпустят грехи. Не знаю, как эта тварь может прощать кому-нибудь грехи. Он кричал на жреца... я думал, он убьет его за то, что бедняга произнес мое имя. Потом уставился на меня, побагровел и затрясся, словно Злой Бог схватил его за горло. Жрец сказал мне, это обычное дело. Мадлен, я подумал, что он и есть воплощение Злого Бога на земле, - сквозь зубы произнес Форту. - Сомневаюсь, что Единый посетит меня даже в виде верховного жреца всей Эстэрры.
   - Нет, этого не может быть.
   - Я хочу, чтобы ты вернулась. Самое главное в моей жизни то, что ты сделала в Милагро. Не позволяй это загубить.
   - И как ни в чем не бывало оставить тебя здесь? Выбросить тебя, словно ненужную вещь, и забыть? После всего, что было?
   - Да. Забудь меня.
   Она закрыла глаза и засмеялась:
   - Может, прикажешь и не дышать? Это одно и то же.
   Подойдя к нему, Мадлен схватила его за рубаху, притянула к себе.
   - Я буду жить с тобой в пороке, если ты не хочешь жениться.
   - Нет, я не потащу тебя за собой в обитель Злого Бога.
   Но его руки уже обнимали ее, и она подняла лицо для поцелуя, уверенная, что он последует.
   - Слишком поздно. - Она прижалась губами к его рту. - Возьми меня.
   - Я этого не вынесу.
   Тело противоречило его словам. Она чувствовала его желание, чувствовала, как ладони скользят по ее бедрам вверх под грудь. Но он только смотрел на нее пожирающим взглядом. Опустив ресницы, Мадлен провела ногтями по коже у него за ухом. Он тяжело дышал, однако губы презрительно кривились. Потом он вдруг схватил ее за руку и потянул за собой.
   Когда они упали на тюфяк, она склонилась над ним, тихонько покусывая ему шею, целуя пульсирующую жилку. Сопротивляясь, он приподнялся, но Мадлен надавила ему на плечи и продолжала целовать, пока он не сдался. Они были одеты, и это еще больше возбуждало, словно тайна, принадлежавшая им одним.
   - Мадлен... снаружи люди.
   Она улыбнулась.
   - Они не увидят, - бесстыдно прошептала она.
   - Ведьма, - задохнулся он.
   - Возьми меня, - яростно крикнула она.
   Он ласкал ее сквозь одежду, гладил большим пальцем груди, пытая их ногтями.
   - Послужи мне, - пробормотала Мадлен в забытьи от блаженства и его близости.
   Форту запустил руки ей под юбки, обхватил бедра, тянул ее на себя, выгибаясь навстречу. Он быстро перевернулся, подмял ее под себя. Теперь он был сверху и продолжал служить ей без всякой пощады, как и она не щадила его. Наконец, оба замерли в изнеможении, и он уронил голову ей на плечо.
   Мадлен крепко прижимала его к себе, как будто хотела навеки удержать его. Она испугалась, когда он приподнялся.
   - Видишь, я не могу быть рядом с тобой. - Он нежно поцеловал ее в лоб.
   - Я вижу, что ты лжешь, говоря мне о любви. Что ты используешь меня, а затем спокойно уходишь, как любовник от проститутки.
   - Нет.
   - Как же нет? Я грешу, как последняя шлюха, чтобы лежать с тобой, что мы сейчас и делали.
   - Тогда иди покайся. - Он сел и привалился к стене.
   Мадлен опустила юбки и бросила на него яростный взгляд.
   - Только вместе с тобой. Я ждала тебя.
   Форту нахмурился:
   - Неужели все это время ты держала свое бессмысленное обещание?
   - Все это время. Такая вот я дура.
   - Ты не исповедовалась с тех пор, как мы были здесь? Почти два года!
   - Я погрязла в смертном грехе, - безжалостно сказала она. - Надеюсь увидеть тебя в другой жизни, если ты стремишься уйти от меня в этой. За Краем. В обители Злого Бога. Ты ж больше никуда не хочешь податься.
   Форту положил руки ей на плечи.
   - Такими вещами не шутят. Иди в храм и отпусти грехи.
   - С удовольствием! Если сначала это сделаешь ты. Жрец тут добрый. Если ты поговоришь с ним...
   Он быстро отступил к стене и, откинув голову, тихо засмеялся.
   - Форту... однажды ты спросил меня, пощадила бы я собственную душу ценой того, что люблю. - Он посмотрел на нее, и она вскинула подбородок. - Тогда я не знала ответа. Теперь знаю. Я рискну вечностью ради тебя. А что ты для меня сделаешь? - тихо спросила она.
   Форту зажмурился, потом открыл глаза, вглядываясь в пространство перед собой, как если бы пытался рассмотреть, что находится перед ним, и не мог этого увидеть.
   - Я должен пойти в храм? Меня тут же поразит молния.
   - Тогда пусть она поразит и меня.
   - Мадлен... - Голос у него дрогнул. - Помоги мне.
  
   Он шел в храм, словно на битву.
   Мадлен слегка опередила его, чтобы найти жреца и убедиться, что тот сразу выслушает исповедь. Возможно, верховный жрец всей Эстэрры безумен и жесток, но в святости доброго и терпеливого старика никто бы не усомнился. Ей показалось, что он хорошо знал Форту. Когда она впервые пришла к нему, он все понял, хотя ни о чем не спрашивал.
   Теперь жрец наблюдал за их приближением. Форту легко поднялся по ступеням, но у двери нерешительно остановился. Старик обнял его, расцеловал в обе щеки.
   Форту с тревогой оглянулся на нее, словно только сейчас осознал, куда пришел, но жрец уже медленно вел его за руку к двери, как будто он не мог бы один найти дорогу. Честно говоря, Мадлен так и думала.
   Жрец преклонил колени. Форту тоже встал на колено, опустил голову и торопливо прочитал молитву во хвалу Единого. Никаких раскатов грома не последовало, молния не блеснула, и Злой Бог не явился с небес вопрошать, какого ж грешника у него отбирают. В прохладной тишине храма слышались только щебет птиц на улице да хриплое от страха дыхание Форту.
   Наконец, жрец поднялся и, держа покаявшегося за локоть, как несмышленого ребенка или слепого, повел в угол близ алтаря. Не совсем подходящее место для беседы. Мадлен почтительно ждала возле входа, до нее доносилось лишь неразборчивое бормотание. Она видела, как жрец коснулся плеча Форту, который вдруг упал на колени, стиснув руки. Голова склонилась на кулаки, плечи вздрагивали.
   Мадлен много раз проходила такой ритуал, слышала увещевания, страдала от перечисления всех своих простительных грехов, даже возмущалась настойчивостью, с какой жрец в Бэллатэрре пытался выведать каждую ее мысль. Но она никогда не боялась. Никогда не думала, что ее ждет обитель Злого Бога за Краем.
   Закончив исповедь, Форту, спотыкаясь на каждом слове, с трудом пробормотал: "Прости-мне-Единый-мои-прегрешения"... Он склонился почти до пола и закрыл лицо руками.
   Мадлен пыталась молиться, чтобы помочь ему, и не могла найти слов, лишь крепко сжимала пальцы. Жрец смотрел поверх его головы и слушал. Ни разу не вздрогнул. Не задавал вопросов. На его лице не отразилось ни ужаса, ни отчаяния.
   Мадлен не знала, сколько времени это продолжалось. Но в конце она с изумлением увидела то, чего никогда бы не ожидала от жреца. Он встал на колени, обхватил лицо Форту ладонями и начал что-то серьезно говорить ему. Тот слушал. Кивнул, потом снова кивнул. Взял узловатые пальцы старика, почтительно их поцеловал. Старый Найтона с трудом поднялся.
   - Во имя всех богов и духов Эстэрры, - сказал он на древнем языке. - Я прощаю тебя.
   Мадлен вместе с ними прошептала последние слова молитвы во отпущение грехов. Встав, Форту направился к выходу. Он выглядел так, будто не верил самому себе. На лице еще остались следы слез. Она неуверенно улыбнулась. Он крепко схватил ее за руку и притянул к себе.
   - Ты бы лучше быстрее исповедалась, - хрипло произнес он. - Я не собираюсь отправляться на небеса без тебя, ведьма.
  
  -- Эпилог
   Три недели жрец из храма в округе Найтона каждое воскресенье оглашал после службы имена Фортунато де Найтоны и Мадлен де Милагро и спрашивал прихожан, известны ли им какие-либо причины, мешающие заключению брака.
   Ни у кого возражений не было. Мадлен сомневалась, что пастухи и жены рыбаков вообще знают, кто она такая. Весьма унизительное открытие, ибо в городе любое произнесенное ей слово, любое действие становились предметом серьезных обсуждений. Но Мадлен хотела, чтобы их имена были оглашены и записаны.
   Они с Форту еще не говорили о том, куда отправятся после свадьбы. Но в любом случае за пределы Милагро. Несмотря на отказ от правления, она, как жена Найтоны, представляла угрозу для всякой новой власти.
   Они не могли здесь оставаться. Только это и печалило Мадлен. Она никогда бы не подумала, что полюбит место, которое вызывало у ее сестры лишь страх и презрение. Глядя на сверкающее озеро, синие горные вершины, плывущие над ними облака и городские башни, украшенные разноцветными флагами, она понимала, что так влекло сюда Форту.
   Это и в самом деле будет изгнание, только она не знала, куда им придется уехать.
   В день свадьбы на Мадлен был красивый наряд из голубого хигашинского шелка, головным убором служила гирлянда из нежных восточных цветов, привезенных в Милагро на крылолете. Свежий весенний бриз играл ее распущенными волосами и длинным шлейфом, волочившимся по сорной траве и неровной дороге. Хотя день выдался не слишком погожим, но сквозь темно-синие облака пробивалось солнце, озеро сверкало под яркими стрелами его лучей. Вдали поблескивали мокрые весла раскрашенной галеры, переправлявшей на юг какого-то богатого торговца.
   Мадлен, словно крестьянку, сопровождала в церковь одна Изис. Ни белых верховых лошадей, ни золотых балдахинов.
   Неподалеку от церкви ждал Зиг в пышном шамсмаденском наряде, какого Мадлен никогда еще не видела на нем. Юноша держал за руку сына Изис, чтобы тот не упал и не запачкал свою лучшую воскресную одежду. Служанка не сводила с него глаз и застенчиво улыбалась.
   - Зиг сегодня великолепен, - сказала Мадлен. - И так любит твоего сына.
   - О, госпожа! Я должна бы... - Изис закусила губу, но потом выпалила: - Мы творим ужасные дела! Я не могу... Я не осмеливаюсь вам сказать...
   - Пожалуй, я могу догадаться.
   - Мы живем вместе, - чуть слышно пробормотала Изис, опустив голову.
   - По-моему, он тебя очень любит, - ответила Мадлен и подмигнула служанке.
   - Но веру менять не хочет. Я так его просила, так просила.
   Мадлен взглянула на склоненную голову служанки. Да, храмового одобрения на брак Изис с Зигом не получат никогда. Жрецы Эстэрры против браков с чужестранцами с юга. Они Нордэрдцев-то с трудом терпят.
   - Вы оба можете оставаться с нами. Форту никому не позволит вас разлучить.
   - Спасибо огромное, госпожа. Благодарю вас. Я слаба. У меня нет сил уйти от него.
   - Это не слабость. Это любовь, - тихо сказала Мадлен. - Не думаю, что Единый осудит вас, даже если это сделают люди.
   - Вы полагаете, госпожа? - дрожащим голосом спросила Изис и взглянула на Зига.
   Ее малыш смеялся, повиснув на его руке и хватая за рог пасущуюся козу.
   - Я не могу его покинуть. Даже ради спасения моей души.
   - Я знаю.
   Изис кивнула и сжала руку Мадлен.
   - Единый вознаградит вас и господина Форту за вашу милость. - Она улыбнулась. - А теперь мы должны идти в храм. Они ждут вас.
   Мадлен шла, задумчиво глядя себе под ноги, пока не увидела ступени храмовой лестницы. У дверей уже стояли Форту, Кир и жрец. Кир был в одежде зелено-серебряных цветов Милагро, но Форту предпочел одно серебро. На нем была та сверкающая мантия, в которой она увидела его в первый раз на острове Кобэррэ, не зная, кто он: ангел, воплощение Злого Бога или обычный эльф. Голова его была не покрыта, перевязанные шнурком волосы черными локонами спадали сзади на серебристую ткань. Он совершенно не походил на того, кто получил отпущение грехов. Он выглядел как сам грех, как язычник из южных земель, как воплощение земной жизни, красоты и соблазна.
   Тем не менее после исповеди он стал смиреннее жреца. Пока шло публичное оглашение имен, они жили в замке на озере, в пустом главном зале. Крыша была отремонтирована, стены восстановлены, кроме них, тут находились только несколько медлительных работников да сестра Джуно, которая им готовила. Форту настоял, чтобы строительные леса отгородили занавесом, а мужчины и женщины спали по разные стороны. Он не прикоснулся к Мадлен, только бросал на нее мимолетные взгляды, когда они с Зигом уходили по неизвестным ей делам.
   Пока Мадлен поднималась по лестнице, Изис несла ее шлейф. Священник улыбнулся ей. Это была озорная, понимающая улыбка, будто старый гном усмехался над своими вновь обретенными запасами. Мадлен с трудом удержалась, чтобы не ухмыльнуться в ответ, словно они были детьми-заговорщиками, преуспевшими в ловкой проделке.
   Все закончилось довольно быстро. Жрец убедился в их обоюдном согласии, принял брачные клятвы. Мадлен знала их наизусть, но Форту лишь повторял слова за жрецом. Он взглянул на нее из-под ресниц, затем перевел взгляд на озеро и нахмурился.
   Маленькое чудо произошло, когда жрец взял руку Мадлен и протянул ее к жениху.
   Накануне она с болью и неимоверными усилиями сняла кольцо, чтобы передать его священнослужителю. Благословив кольцо, старый Найтона вручил его Форту, и теперь она готовилась к неприятным осложнениям.
   - С этим кольцом я беру тебя в жены, - торопливо произнес он.
   Кольцо легко скользнуло ей на палец, словно было сделано именно для нее. Мадлен с изумлением посмотрела на Форту, но тот уже снова повернулся к озеру. Жрец кивнул и улыбнулся ей.
   В это время раздался крик Зига, явно не походивший на поздравительный. Наконец, она тоже обернулась, чтобы выяснить, чем их так привлекает озеро. И сжала руку Форту.
   К берегу подходила раскрашенная галера, весла разрезали воду, алый балдахин трепетал от ветра. За ней, немного поотстав, следовала вторая.
   - Без применения силы, - тихо произнес жрец, когда первая галера остановилась у заброшенного причала.
   Мадлен поняла, что старик обращаемся к Форту, Киру и Зигу, которые готовились выхватить оружие.
   Первым, еще до того как спустили трап, галеру покинул Ричи. После недолгого колебания Кысь огромными прыжками помчался следом, трепеща крыльями. Когда кот, взлетев по ступенькам, прижался к ее ногам, Мадлен повернулась к жрецу.
   - Все в порядке? - с тревогой спросила она. - Мы женаты?
   Тот спокойно кивнул:
   - Пред лицом Единого и пантеона богов ваш союз установлен и освящен.
   Мадлен смотрела, как старейшему из советников Милагро помогают сойти на берег. За ним под тенью балдахина стояли другие. Она не могла различить их лиц, но решила, что там и Фрэнк де Фрог. Но теперь все кончено, они уже не в состоянии ничему воспрепятствовать. Есть свидетели. Изис, Кир и священник могли клятвенно это подтвердить.
   Наказанием было изгнание или смерть - не для нее, для человека, за которого она вышла замуж.
   Форту молча спустился по лестнице, и все трое приготовились к обороне, хотя не обнажали мечей.
   Старейшина, казалось, не спешил подойти ближе. Он спокойно поправлял одежды, глядя, как спускаются остальные.
   - Это ж бабушка Меринда! - воскликнула Мадлен. Подхватив юбки и шлейф, она в сопровождении Кыся бросилась к Форту. - Это бабушка Меринда, - повторила она, сжав его руку. Затем помчалась к кораблю и остановилась у трапа, когда ее прекрасная бабушка сходила на берег.
   - О, госпожа! - Она поклонилась. - Хвала Единому!
   - Мэд! - Эльфийка наклонилась и подняла ее. - Своенравный ребенок!
   Мадлен чуть не задохнулась в крепких объятиях и, уткнувшись лицом в надушенное плечо бабушки, всхлипнула от радости. Меринда похлопала ее по спине и отстранилась.
   - Прошу, не заливай слезами мои праздничные одежды. Я не единственная, кто прибыл сюда, чтобы посмотреть, какую проказу ты учинила на этот раз.
   Подняв голову, Мадлен увидела в нескольких шагах от трапа сестру. Та стояла с мокрым от слез лицом и неуверенно оглядывалась, будто не узнавала место, где сейчас находится.
   - О, Ирэн!
   Та застенчиво протянула к ней руки.
   - Я так хотела снова тебя увидеть.
   Мадлен обняла сестру, и обе зарыдали, словно глупые девчонки. Ирэн наконец опомнилась и отступила.
   - Мы не должны устраивать представление. - Она вытерла слезы рукавом. - Это неприлично.
   - Да. - Мадлен снова заключила сестру в объятия. - Но ты приехала, Ирэн! Ты приехала сюда.
   Повернувшись, Мадлен обнаружила, что они стоят в толпе советников и помощников, облаченных в лучшие одежды. Неподалеку от нее за происходящим внимательно наблюдал Форту. По бокам, как всегда настороже, Кир с Зигом.
   Мадлен подошла к мужу, взяла его за руку и вызывающе посмотрела на остальных. Кажется, все одеты как для праздника, только она не понимала, зачем совет и Фрэнк де Фрог явились на ее свадьбу.
   - Форту, - сдержанно произнесла леди Меринда. - Рада тебя видеть.
   - Моя госпожа. - Он слегка наклонил голову.
   - Хорош, как и прежде. Годы благосклонны к тебе.
   Он поклонился.
   - И к вам тоже, госпожа.
   Эльфийка негромко засмеялась, взмахнув рукой, на пальцах сверкнули драгоценные камни.
   - Благодарна за твою любезность. Этот жрец закончил свое дело? На этот раз ты действительно женился на моей Мэд? Я ничего не могу понять из всех этих донесений.
   - Действительно. Мы женаты.
   Мадлен сжала его руку.
   - Печально, если это вызвало недовольство у вас и совета, госпожа, но...
   - Но что? - улыбнулась Меринда. - А ты, Мэд, бросишь его, если тебе запретят?
   - Разумеется, нет. И не позволю его арестовать. Я уже не принцесса и не связана их решениями.
   Эльфийка покачала головой.
   - Ты уверен, что хочешь такую кроткую новобрачную, Форту? Черт побери, если бы она еще научилась постоять за себя.
   - У меня нет выбора, госпожа. Она меня похитила.
   Меринда подняла брови.
   - Мадлен, вы с этим безнравственным мошенником - отличная пара. Как я и думала. Но любезный господин должен сделать заявление, а потом нас ждет праздник на другом корабле.
   Мадлен не знала, чего ждать от главного советника, который шагнул вперед и развернул свиток. Она надеялась, что это может быть ее официальным смещением с должности правительницы. Но письмо было адресовано не ей. Со всеми торжественными словами и похвалами мудрый и великодушный совет Милагро приглашал и настоятельно просил Фортунато де Найтону с почестями вернуться в родной город. Высоко оценивая его службу княжеству и Мадлен де Милагро, совет пересмотрел решение о запрете ее брака с одним из правящих домов. Совет шлет свои пожелания долгого и плодотворного брака и назначает Форту хранителем жизни принцессы.
   Мадлен чуть не засмеялась над нелепостью этой декларации. Хранитель жизни принцессы! И никакого упоминания о ее отказе. Совет, как всегда, просто игнорировал то, что не желал признавать. Но когда она взглянула на Форту, ее улыбка тут же исчезла. У него было такое же выражение, как после исповеди. Он словно не знал, что теперь делать. Словно думал, что это шутка, и ждал, когда все над ним засмеются.
   Она сжала его руку, чтобы напомнить, что ему надо ответить.
   - Или вы смеетесь надо мной, или это уловка. - Он посмотрел на Фрэнка де Фрога. - Ты никогда не согласишься.
   Де Фрог прищурил единственный глаз.
   - Никаких шуток. Я не вижу пользы от запрета кому-нибудь из наших домов жениться на высшем лице де Милагро. Это глупость. Что же касается твоего почетного возвращения... - Фрэнк пожал плечами, словно это мелочь, не стоящая особого внимания. - Мой сын попросил меня об этом.
   Ричи стоял, не глядя по сторонам и поглаживая Кыся по густой шерсти. Мадлен почувствовала, как напряглась рука Форту. Она знала, о чем он думает. Странное заявление. Уловка, чтобы заманить его в город, арестовать или даже убить. Брак состоялся, и это единственный способ освободить Мадлен для какого-нибудь союза, полезного совету. Проверенный способ. Милагро, которого так боялась Ирэн, который сделал Форту тем, кем он стал, с чем боролся и не преуспел Лео. Предательство, ложь, убийство, спрятанные за улыбкой. Так улыбался ей Тэдор.
   Внезапно Форту шагнул вперед. Фрэнк прикоснулся к рукоятке меча. Толпа дрогнула. Он протянул руку Фрэнку.
   - Мир навеки между нашими домами, де Фрог. Я этого хочу. Пусть жрец принесет священный фолиант, и мы поклянемся на нем.
   Мадлен смотрела на Форту. А тот в свою очередь -- на Фрэнка де Фрога. Ждал, протянув ему руку через целую жизнь ненависти и пропасть недоверия. Де Фрог усмехнулся и разжал кулаки.
   - Да будет так.
   Когда священник принес фолиант и встал между ними, Мадлен увидела рядом с собой бабушку Меринду. Она молча наблюдала, как де Фрог и Найтона клянутся прекратить многолетнюю вражду. Прогремел гром, на землю упали первые капли.
   - Думаю, это принц Лео с удивлением взирает на нас, - сказала бабушка Меринда, насмешливо глядя вверх. - Надеюсь, он не прольет слезы радости на наш праздничный стол.
   - Ура! - крикнул вдруг Ричи звонким мальчишеским голосом. - Милагро!
   Форту со смешанным чувством наблюдал за тем, как Мадлен принимала поздравления и даже объятия. Когда старейший советник принца Лео попытался обнять его за плечи, он сделал над собой усилие, чтобы не выхватить кинжал. Но другим он этого не позволил даже из вежливости.
   Меринда поманила Форту к себе, одновременно браня и прощая его с проницательной улыбкой. Бабушка хорошо понимала его. Она протянула руку, когда он преклонил колено. Ее жест и запах были настолько ему знакомы, что он почти вообразил отца, стоящего рядом, и вдруг почувствовал ужас, что Диало поймет, как они обманули все его ожидания. Но Меринда никогда не теряла присутствия духа. Ни разу. Форту поцеловал ее пальцы и встал. Она теперь казалась меньше, даже при ее гордой осанке и высоком головном уборе. Такого ощущения у него раньше не было.
   - Госпожа, - спокойно произнес он, не показывая своих чувств. - Как поживает ваш супруг?
   - Слава Единому, лорд Уль жив. Мои дети тоже. - Она вдруг так крепко сжала ему руку, что кольцо врезалось в его пальцы. - Желаю вам такого же благополучия, Форту.
   - Благополучия? - Он коротко засмеялся и перевел взгляд на озеро. - Странная забота.
   - Скоро она станет привычной для тебя. Молюсь за это. Ради моей Мэд.
   - Разве это вас интересует? Меня очень удивляла совершенная непригодность воинов, выбранных вами для ее охраны.
   - Эти мореходы? Безнадежные глупцы. - Меринда смотрела, как Мадлен смеется над проказами Ричи и Кысем, скачущим перед толпой. - Ну, теперь мы в расчете?
   - Проклятие, госпожа, - пробормотал Форту. - Это было слишком рискованно.
   Эльфийка пожала плечами.
   - Единственная возможность. Другой тогда не представилось. Мадлен оправдала надежды.
   - Да, она еще бесстрашнее, чем вы. Единый, защити меня.
   Леди Меринда улыбнулась, продолжая смотреть на внучку.
   - Так мы теперь в расчете, Форту?
   - Да, госпожа.
   - Заботься о ней, - с жаром сказала эльфийка. - Никому другому я бы ее не доверила.
   Рэтта -- эстэррская лесная крыса, зубастое, страшное с виду, но очень добродушное животное.
  
  
Оценка: 6.00*4  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"