Никонов стянул очки, неторопливо протер краем майки и нацепил обратно на нос. Тонкая серебряная цепочка колыхалась замедленно. В отблесках подсветки приборами это придавало ему странноватый вид. Васильев недовольно расстегнул генеральский китель. На Никонова он смотрел, как на... программиста. Хотя Никонов, как раз совсем, наоборот - инженер. Казаринов, смотрел на Васильева, как и положено гражданскому чиновнику высокого ранга - то есть так же как Васильев на Никонова. На Никонова Васильев вообще не смотрел. Иногда посматривал на его майку. Потому, как это была белая майка с ярким принтом "А я Вас предупреждал!". Такого вопиющего фрондерства ни кто старательно не замечал. Ведь если заметишь, понадобиться выяснить: кого предупреждал? о чем предупреждал? как среагировали? что из этого вышло? А там и до оргвыводов недалече. Не надо нам этого.
- Так вот, - продолжил Никонов, - в принципе, у нас получилось. Этот отражатель позволяет собрать импульс для симметричного обжатия. У нас даже на нашем дохленьком микросекундном лазере, обычная ледышка, даёт вполне регистрируемый поток нейтронов.
Васильев и Казаринов покосились на приоткрытую металлическую дверь, косо декорированную, стикером с радиоактивной ромашкой.
- Увы. Для военных целей... Сами понимаете. Фемтосекундный лазер - это агрегат размером с грузовик и кабель от ближайшей электростанции. А вот для энергетики - перспективы прекрасные!
- Но позвольте! - начал возмущаться генерал. Шея налилась багровым и начала набухать как капюшон у кобры.
- Секундочку... - остановил его мановением руки Казаринов, - то есть военная часть бюджета потрачена зря?
- А там деньги были? - удивился Никонов, - шучу, знаю, что были. Но мы этот подряд не получали, - это к Трабину.
Казаринов поморщился.
- Погодите, и не трогайте Трабина...
- ...он Уважаемый Человек, - не удержался от ехидства Никонов.
Во взглядах его собеседников уже крутились номерки уголовных дел. Впрочем их-то не коснётся.
- Не ерничайте! - рявкнул Васильев, - мы не в игрушки эти ваши!
Никонов поднял руки в примирительном жесте.
- Не волнуйтесь так, уважаемые. Мне есть чего. Для отчетов будет вообще блестяще и засекретить можно будет по самые уши.
- Скажите, Вы слышали о такое вещи, как "оптический вычислитель"?
Казаринов кивнул, - было такое в новостях, - но это вроде не по нашей линии?
- Как бы да, - согласился Никонов, - но что если я скажу, что сочетание полносимметричного отражателя и разновидности оптического вычислителя, может... Ну упрощенно-говоря... "как звездануть!" ??
Казаринов оглянулся на Васильева. Тот приспустил "капюшон", буркнул - рассказывайте
- Что такое оптический вычислитель? Это, по сути, разновидность голограммы, в которую, светим на входе световым сигналом, а на выходе получаем некий результат. Предельным случаем, физически - это кристалл, кристаллическая решетка, которого, и играет роль голограммы.
- Как-то Вы очень издалека заходите...
- Извините, без предыстории, не объяснить, - Никонов снова снял очки и напялил на голову обруч с темным защитным забралом, - надо будет показывать, а там ярко, - кивнул на бронедверь.
- Теперь с другой стороны. Существует, так называемый "Предел Бекенштейна" - это максимальная вычислительная мощность нашей Вселенной. Составляет 1,36 × 10Е50 бит в секунду на килограмм. Это очень много, но хитрость в том, что отптический вычислитель, правда не на обычном свете, а на жестком излучении, может иметь теоретический предел в половину предела Бекенштейна.
- Погодите, - снова поднял он ладони в адрес собеседников, - наверняка слышали теорию, что наш мир и есть - голограмма?
Казаринов, снова кивнул, - видел по ящику.
- А теперь скажите, - повернулся Никонов к военному, - подводную лодку на РЛС видно в подводном положении?
- Это секретная информация!
- Видно, до определенной глубины, - потому, как вода тяжелая и вязкая, - а вот если средой будет пресловутый "эфир", то... теоретически "до самого низу". До бесконечности. Точнее до начала существования Вселенной. А волны на поверхности этого "эфирного океана" и есть голограмма, отражением которой, мы являемся. Фух... Я конечно, упрощаю.
- Здесь не идиоты, - теперь, побагровел Казаринов, Васильев оглянулся на него с недоумением, - Вы хотите сказать, что если передавить, предел вычислений, то... что произойдет? Все взорвется?
- Хуже, - улыбнулся Никонов, - "эфирный океан", в объеме пропорциональном перегрузке "разгладится" и соответствующая часть Вселенной, просто... исчезнет
- Но перегрузить же невозможно? Даже этот ваш теоретический предел, достижим только на половину?
Генерал, придвинул стул поближе и с интересом уставился на Никонова, - продолжайте!
- Да. Все верно. Но есть такой "бесконфликтный оптический вычислитель Корнеева-Воеводина". Так вот он, теоретически, позволяет получить вычислительную плотность в 6 раз большую, чем предельно возможная для оптического вычислителя.
Никонов, поднялся, и выложил на стол пластиковый контейнер.
- Здесь, - он выковырял из него, что-то вроде детского стеклянного шарика, - сферосимметричный вычислитель Корнеева-Воеводина... Только он полносимметричный, то есть теоретически его мощность, как вычислителя - бесконечна.
Казаринов с Васильевым, заторможенно проследили, как Никонов прошел в бокс и с лязгом захлопнул за собой железную дверь.
Через вентиляционные отверстия, его голос доносился приглушенно, - нажмите там кнопочку справа, пожалуйста, говорилку включить. О! Спасибо! - голос зазвучал из динамика.
- Так вот, в отличие от термояда, тут мощность особой роли не играет. Хватит лазерной указки. Вот у меня есть!
- Алексей Павлович, - вдруг, вкрадчиво заговорил Казаринов, - а зачем Вы там внутри-то закрылись?
Васильев, метнул взгляд на Казаринова и подскочил к двери. Подергал штурвал.
- Ах! Ведь интереснейший-же эксперимент можно провести! Если центросимметричный оптиковычислитель поместить в идеальный сферический отражатель, то его теоретическая вычислительная мощность, "выгладит" нам Вселенную, я прикинул, где-то на 76 световых лет...
- Заблокировано!
- 76 светолет куда?
- Во все стороны!
- А ну открой!! - генерал с рычанием дергал штурвал
- Алексей Павлович! Вы что? Суицидник?
- Что? Неее! Вы слышали... Так где это? А вот! Подключил!
В боксе что-то загудело.
- Я пока мощности наберу. Слышали про "кота шредингера"?
- Откройте дверцу, Алексей Павлович! - Казаринов протер лоб платком.
- Так вот! У парадокса Шредингера есть неожиданное следствие - если макроскопический результат эксперимента зависит от квантовых процессов, то Наблюдатель такого процесса, не может умереть, поскольку в этом случае у процесса не будет Наблюдателя. Ага! Так, не входить, здесь опасный для глаз ультрафиолет, да и бликануть может!
Васильев уже с рычанием, чуть не грыз штурвал, дверь начала громыхать об лудку.
- Я тут шторочку прикрою, - донеслось изнутри, - от наблюдателей...
В боксе что-то щелкнуло и все стихло. Казаринов замер с платком в руке, Васильев повис на штурвале. С той стороны отодвинулась шторка. Показался глаз Никонова...
- Денис Русланович! Но бросьте! Сегодня ж 1 апреля. Забыли?
- Рррыы...
- Ладно, ладно. А у меня коньяк есть.. тот. Помните?
Васильев бросил дверь и плюхнулся на стул.
- Не ну твоюмать!!!
Дверь заскрипела, в щель показался настороженный Никонов, готовый захлопнуть её обратно.
Казаринов, сложил платочек углом, засунул в карман костюма. Аккуратно присел.
- То есть в отчете будет вот это вот все?
- Угу.
Казаринов посмотрел на генерала. Тот поднял с пола фуражку, кинул на стол.
- Ладно... Сгодится. Наливай!
* * *
Никонов стоял под ночным небом, и ловил лицом капельки. Не столько дождь, сколько конденсат. Но воздух чистый, хоть и в городе...
- А ещё, - пробормотал он под нос коньячным выхлопом, - теория говорит, что в такой ситуации Вселенная генерит развилку... Правда мы об этом не узнаем... Наверное...