Скай N : другие произведения.

Fatal error: вне игры Общий файл. Глава 1 - 10

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.23*9  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Ты ошибка в игре, где играют не люди, а людьми. Вначале, за тобой придут двенадцать случайных противников, затем Система начнёт вводить в игру волны ботов. Если и они не справятся, появятся Посредники - высокоуровневые убийцы. Попробуешь сбежать, за границами кластера поджидают монстры и игроки, для которых твоя гибель, это щедро вознаграждаемое достижение. Все против тебя, за исключением голоса на шестьдесят втором канале полицейской рации. Но можно ли ему доверять? По мотивам миров Артёма Каменистого (Stiks + Читер).

  Fatal error: вне игры
  
  Пролог
  
  Высота стены в расчётной точке составляла два метра двадцать четыре сантиметра бетонной плиты, плюс шестьдесят девять сантиметров нитей колючей проволоки, протянутых поверху. Это существенно больше мирового рекорда по прыжкам, к тому же, спортсменам не приходится сжимать в руках массивные предметы и одежда на них самая лёгкая.
  Пуленепробиваемое пальто весило почти четырнадцать килограмм в высушенном состоянии, крупнокалиберная винтовка в руках добавляла еще двенадцать с половиной, без учёта патронов, но Сорок Пятый пошёл на разбег без колебаний, чётко просчитав каждый шаг, учтя всё, до последнего сантиметра. Мощнейший толчок забросил тело на требуемую высоту, затем последовал миг свободного падения, завершившийся гулким ударом подошв об асфальт. И дальше продолжил бег, как ни в чём ни бывало, провожаемый ошеломлёнными взглядами парочки уже заметно нездоровых горожан, центральная нервная система которых ещё не успела деградировать до стадии полной потери способности испытывать сильные эмоции.
  Аналогичным прыжком взлетев на крышу автобусной остановки, Сорок Пятый присел на колено, вскинул винтовку к плечу, опустил предохранитель и припал к окуляру прицела. По его расчетам, цель должна появится не раньше, чем через двадцать две секунды. Но он готов отработать по ней прямо сейчас, почти двухкилометровый забег по территории с разнообразными препятствиями, ни чуточки не сбил ему дыхание, руки были тверды, как всегда.
  Цель появилась в зоне поражения через восемнадцать секунд. Сорок Пятый не сдержавшись, улыбнулся, этот игрок и правда слишком хорош, только самые лучшие способны с таким постоянством путать все расчёты.
  Но четыре выигранные секунды ничего не значат, когда против тебя играет тот, кто всё старается рассчитывать с запасом. В винтовку интегрированы два дорогостоящих модификатора, оба они работают на увеличение начальной скорости пули. Это усовершенствование превратило паспортные баллистические таблицы в бесполезные бумажки и слегка увеличило отдачу, но Сорок Пятого всё устраивало. Ему нравилось это оружие, в своё время немало раскошелился на его усовершенствование и привязку, ни разу об этом не пожалев.
  Пуля не имела стальной оболочки и тяжелой сердцевины, её изготовили на прецизионном токарном оборудовании целиком из медного сплава. Это, наряду с прочими ухищрениями, значительно снижало рассеивание, плюс, высокая скорость полёта облегчала работу по быстро движущимся целям.
  Ярко-красный спорткар ехал слишком быстро, игнорируя многие правила дорожного движения, но пуля, легко его настигнув, влетела в проём, оставшийся на месте разбитого заднего стекла, пронзила пару сидений и спину водителя, выскочила из тела чуть ниже солнечного сплетения, разнесла приборную панель и закончила свой разрушительный путь в блоке двигателя, не сумев справиться с этой преградой.
  Сорок Пятый улыбнулся ещё раз и уже не торопясь, спрыгнул вниз.
  Водитель был настолько любезен и живуч, что, несмотря на чудовищную рану, не умер сразу, а дождался появления убийцы. С надсадным хрипом хватая воздух, он уставился на Сорок Пятого с бессильной ненавистью.
  А тот, улыбнувшись третий раз, с самым непринужденным видом произнёс:
  - Привет, Крис. Как жизнь? Не надо отвечать, я и так вижу, что она заканчивается. Это, у тебя, получается, последняя? Так ведь?
  Умирающий попытался ответить что-то крайне нехорошее, но вместо слов вырвались лишь невнятно-булькающие звуки, - бедолага начал захлёбываться в собственной крови.
  - Кстати, поздравляю, на этот раз тебе удалось меня удивить. Не скажу, что сильно, но да, удивил. Отсюда до границы кластера осталось чуть меньше трёх километров, это приличный результат. Признаю, ты водитель, что надо. Не удивлюсь, если самый лучший в этом мире. Знаешь, нам такой не помешает. Я о нашей команде. Как ты на это смотришь?
  Умирающий вновь забулькал кровью и даже попытался потянуться за ружьём, лежавшим на пассажирском сиденье, но рука бессильно упала.
  Сорок Пятый поднял винтовку, передернул затвор, выбрасывая пустую гильзу и загоняя на её место патрон.
  Улыбнувшись четвертый раз, он, придавливая спусковой крючок, произнёс:
  - Пора в архив, Крис.
  Отвернувшись от машины, салон которой, после гибели водителя, стал походить на самое неприятное помещение скотобойни, Сорок Пятый, не удержавшись от искушения, развернулся, поймал взглядом пару горожан, так и продолжавших таращиться на бесплатное представление и вскинул винтовку. Лязгнул затвор, грохнул выстрел. Затем всё повторилось в той же последовательности.
  В магазине остался ещё один патрон, но, увы, в поле зрения больше нет мишеней, на которых имеет смысл отрабатывать снайперские навыки. Вытащив длинноствольный пистолет, Сорок Пятый улыбнулся в последний раз, сунул ствол в рот и без колебаний придавил спусковой крючок.
  Ошибка исправлена, значит, в архив отправляются все.
  
  Время жизни 00.00
  Старт игры
  
  Детский крик, в котором смешались обида, страх и ожидание боли. Визг тормозов. И темнота.
  Затем во мраке загорелись слова. Красными буквами, каждое, в отдельности, понятное, но все вместе они выглядели набором бессвязных фраз.
  
  Внимание! Общее системное сообщение. Ошибка загрузки. Остановка процедуры загрузки. Режим паузы. Отмена процедуры блокировки памяти. Отмена процедуры перестройки центральной нервной системы. Отмена формирования интеллектуальных блоков. Старт процедуры полной проверки.
  
  Что это? Сон? Если так, он забудется сразу после пробуждения. Память - странная штука. Кто-то не запоминает ничего и никогда, а кто-то всегда помнит всё. Или почти всё.
  Сейчас, как раз, последний случай. Спроси, сколько пуговиц было на пиджаке первой учительницы в первый день в школе, назовёт, не задумываясь. Спроси, сколько звёзд в созвездии Ориона или атомов углерода в молекуле бензола, тоже ответит мгновенно.
  Но только не спрашивайте, что снилось, ни одного внятного слова не добьётесь.
  Однако, даже с нулевым опытом анализа сновидений, представляется странным, что в памяти отсутствует главное, - в ней нет ни кровати, ни дивана, ни кресла или, хотя бы, сиденья в маршрутке. Где, вообще, сон подкараулил свою очередную жертву? Непонятно. Но, при этом, перед глазами во всех деталях стоит то, что происходило за миг до темноты и горящих в ней красных слов.
  Перед темнотой не было ни дивана, ни кровати, ни кресла. Лишь заледенелый асфальт, визг тормозов и крик ребёнка, с которым пришлось жёстко обойтись, для его же блага.
  Может, в расчёты вкралась фатальная ошибка? Что-то было упущено и отделаться одной лишь запачканной одеждой не удалось? Вдруг это кома после черепно-мозговой травмы? Может, врачи пытаются достучаться до угасающего сознания?
  Да ну... бредятина какая-то. Ведь нет никаких провалов в памяти, прекрасно помнит, что случилось. Максимум, что грозило в той ситуации, это ссадины да синяки. Никак не переломы и уж, тем более, не впадение в кому.
  
  Внимание! Общее системное сообщение. Процедура полной проверки завершена. Нарушение стандартного протокола загрузки. Обнаружена ошибка.
  Идентификация загружаемого объекта завершена. Объект признан недопустимым.
  Старт процедуры исправления ошибки.
  Отмена начальной активации системных характеристик для недопустимого объекта. Замена и блокада локации. Фиксация всех игроков на локации. Блокировка прогресса основных характеристик у всех игроков на локации. Блокировка прогресса дополнительных характеристик у всех игроков на локации. Блокировка прогресса скрытых характеристик у всех игроков на локации. Блокировка привязки к безопасным точкам воскрешения для недопустимого объекта. Старт генерации сети небезопасных точек воскрешения. Активация усиленного агрорежима для НПС. Выбор зональности вариантов агрорежима.
  Продолжение загрузки недопустимого объекта.
  Обращение к архиву.
  Разархивация команды зачистки.
  Общий тест Посредников.
  Старт процедуры полной зачистки локации.
  Старт процедуры выбора начального сценария для недопустимого объекта.
  Выбран сценарий "разделка в морге".
  Старт коррекции игрового кластера.
  Старт генерации противников низового уровня.
  Внимание! Система не может пожелать недопустимому объекту приятной игры!
  Старт игры.
  
  Тьма сменилась тусклым, неприятно-желтоватым светом, холодом, болью и противно-назойливой трелью телефонного звонка. Холодом тянуло от ровной и твердой поверхности, на которой лежало тело, а источником боли являлся большой палец на правой ноге. Перед глазами протянулся низкий потолок, выкрашенный безвкусно-зелёной краской, никакой информации по сути происходящего на нём не отображалось, красные буквы бесследно исчезли вместе с тьмой, в которой они возникали.
  Перейти в сидячее положение получилось легко. Очень приятно, ведь это значит, что серьёзных повреждений действительно нет. Но на этом хорошие новости закончились, потому что обстановка уверяла обратное.
  У человека, который обнаруживает себя в такой обстановке, просто обязаны найтись самые серьёзные повреждения.
  Очень серьёзные. Нет, даже, более чем, серьёзные. И ещё он не должен дышать, а тело его обязано быть холодным. Комнатной температуры.
  Но у повреждений нет. Вообще нет. Дыхательная система работает, сердце бьётся, и температура тела уж точно не комнатная. Даже с большим пальцем на ноге всё в порядке. Просто, кто-то зачем-то туго обкрутил его тонкой проволокой. Слишком туго, металл впился глубоко в кожу, пережав кровеносные сосуды.
  На проволоке болталась бирка с набором ни о чём не говорящих цифр и букв, а также одной очень понятной надписи, из которой следовало, что носитель этой бирки является неопознанным трупом, что противоречило здравому смыслу по многим причинам. Ну, например, покойников на холодный кафельный стол помещают без одежды, а она есть. Пусть не по сезону, пусть незнакомая, не своя, но есть. Обуви нет, это да, но, может её, сняли только лишь затем, чтобы нацепить бирку.
  И ладно, надо начинать с того, что трупы не проявляют и тысячной доли от такой активности. Нет, ни о какой смерти не может быть и речи.
  Помещение походило на гибрид морга и камеры пыток. Голые стены, покрытые темно-зелёной краской, открытая проводка, протягивающаяся к дешёвым запылённым светильникам, длинный металлический шкаф. И четыре большие стола с замызганным кафельным покрытием.
  С первым всё понятно, именно он служил ложем до момента пробуждения, на втором и третьем с одинаково-ошеломлённым видом расселись двое мужчин. Одеты тоже не по-зимнему, оба босые, с такими же бирками на больших пальцах.
  На четвёртом столе, в окружении инструментов, вызывающих устрашающие ассоциации с палаческим ремеслом, лежало что-то, очень похожее на выпотрошенное человеческое тело, частично накрытое омерзительно-грязной простынкой. Похоже, что туловище полностью вскрыто, мягкие ткани и рёбра раздвинуты в стороны, заметно, что внутренние полости опустошены, из них удалены все органы, наполовину выглядывающая голова выглядит кошмарно. Хочется верить, что это муляж, но обстановка и гадкий запах заставляют подозревать самое плохое.
  Здесь всё выглядит очень по-настоящему. И даже почти нулевых медицинских познаний хватает понять, что это не вскрытие усопшего по всем правилам, это работа мясника.
  - Да что тут такое? - рассеянно-бессмысленно пробормотал ближайший мужчина.
  Этот заметно постарше дальнего. Лет тридцати пяти, фигура и состояние лица выдают закоренелого противника активного образа жизни. Обычный, среднестатистический, для такого возраста не настолько уж и запущенный. Да и второй очень на него похож, просто лет на семь помоложе. По их виду понятно, - они не посвящены в суть происходящего. Значит, нет смысла терять время на попытки общения с теми, от кого вряд ли получишь ценную информацию.
  Пол оказался таким же холодным, как и кафель. И очень грязным, в босые ступни всё время впивались какие-то мелкие угловатые предметы. Неприятно, но несколько шагов можно перетерпеть.
  Идти пришлось к столу, занятому телом. Не очень-то хотелось это делать, но что поделаешь, если именно на нём лежал неумолкаемо звенящий телефон. В то, что кто-то именно в этот момент ошибся номером или решил поболтать с выпотрошенным покойником, не верилось.
  Экран у телефона мертво-чёрный, и клик пальцем его не оживил. Но случилось другое, - звон затих, вместо него послышался громкий, чётко выговаривающий каждое слово, мужской голос:
  - Доброе утро, господа смертники. Значит так, времени у вас мало, вот-вот вырубится связь. Запомните всё, что я скажу. Как следует, запомните. Вас забросили в город, который похож на ваш, но это не он. Это, что-то, вроде его копии. Можете считать это место игровой локацией. Здесь играют жестко, и в этой игре нет кнопки выхода. Вы новички, значит, у вас большие проблемы с памятью и адекватностью. И ещё у вас неприятности, и они ещё больше. Вас загрузили в центр зоны повышенной агрессивности. В радиусе ста или ста пятидесяти метров отсюда, всё живое мечтает вас убить. Ползающие младенцы будут кусаться беззубыми деснами, воробьи клевать в глаза, а тараканы забираться в ушные проходы и щекотать там усами до смерти. Если получится отойти больше, чем на сто или сто пятьдесят метров, станет полегче. Вы сейчас в здании морга, по условиям сценария "разделка" в нём засела шайка черных трансплантологов, они должны распотрошить вас на органы. Из помещения только один выход, дверь крепкая, снаружи засов. Если и получится её взломать, сильно нашумите, ваши противники появятся раньше времени. Если не шуметь, получите фору минут в пятнадцать-двадцать. Они должны считать вас спящими и безобидными, это тоже можно использовать. В соседней комнате стоят холодильники, в пятом, седьмом и одиннадцатом найдёте оружие. Если повезет, справитесь. Если нет... Вас трое и один из вас Ошибка. Не спрашивайте, что это значит, слишком долго рассказывать. Уясните, что здесь, в этом мире, смерть, это не конец. Умирать можно много раз. После смерти игроков загружает заново в какой-нибудь свежий город. Так будет с двоими из вас, ведь они обычные новички. Но с третьим такой номер не пройдёт. Третий - Ошибка. Система с ним капитально ошиблась. Его, после смерти, опять загрузит сюда, в этот же город. Не знаю, куда именно. Может, в ещё один морг, или в логово банды психопатов, а может, в горящий дом. Система сделает всё возможное, чтобы он умирал, как можно быстрее. Она должна отобрать все его жизни, одну за другой. Если не получится убить его быстро, начнётся усложнение игры. Помощи ни у кого не просите, это дохлый номер, все люди в этом городе ненастоящие. Они, как бы, неполноценные копии настоящих жителей, и на них сейчас действует что-то вроде вируса. Из-за него они постепенно теряют разум и превращаются в психов. Это постепенный процесс, но у некоторых он срабатывает быстрее. Любой из них может вас убить просто потому, что ему это приказал голос в голове, или по другой такой же бредовой причине. Вам придётся опасаться абсолютно всех, не забывайте, что это не люди, это подделки с памятью от реальных людей. И да, я сейчас рассказываю только для Ошибки. При первой возможности достань полицейскую рацию, настрой её на шестьдесят второй канал, представься Ошибкой и жди, пока я отвечу. Вопросы есть?
  Вопросов накопилась прорва, но начать пришлось с самого важного:
  - Сколько противников в этой зоне?
  - Вот чёрт! Ты что, девушка?!
  - Ну да.
  - Не повезло, ты и двадцать минут здесь не продержишься.
  - Ну так сколько?
  - Настырная... В здании двенадцать низкоуровневых копий. Они не бойцы, но готовы убивать. У них есть оружие, а четырёхкратное превосходство Система считает гарантией победы. Но если этого не хватит, начнётся усложнение, и она станет подкидывать новых и новых. Сначала появятся тупые непрокачанные боты, они, вроде простых солдафонов, потом боты усложняться, потом начнут загружаться Посредники, а это уже прямой билет на тот свет. Ладно, не будем о плохом. Ещё вопросы остались?
  - Это что? Какой-то розыгрыш? - отозвался старший мужчина.
  - Ты склеишь ласты ещё быстрее, чем эта девчонка, - без малейшей паузы на раздумывание ответил голос из телефона, после чего, добавил: - Время вышло. Удачной тебе игры, Ошибка.
  В следующий миг свет погас.
  
  Время жизни 00.06
  Сахар, свет и оружие мертвецов
  
  Город, в один миг перенесённый в другую реальность, превратился в подобие исполинского, уродливо-плоского паука, во все стороны растопырившего множество тончайших лапок. Конечно же, никакие это не конечности, в их роли выступали воздушные и подземные линии электропередач, кабели для аналоговой телефонии и передачи цифровых данных, газовые магистрали и водопроводы. Сталь, медь, алюминий, оптоволокно и прочие материалы. Да какая разница, ведь силе, которая это сотворила, безразлично, что за материал оказывается на её пути. С одинаковой легкостью перерезалось абсолютно всё, и перерезалось идеально. Настолько идеально, что срезы металла превратились в качественнейшие зеркала.
  Современный город, это вам не оазис, изолированный среди песков пустыни, это сложный системный объект, для функционирования которого требуется непрерывная подпитка извне. И сейчас она иссякла в один миг. Если для линий газоснабжения это не критично, об электрических сетях такое сказать нельзя.
  Электростанции остались бесконечно далеко во времени и пространстве. Мгновенно погасли лампы и экраны телевизоров, перестали крутиться электродвигатели, замер электротранспорт, смартфоны превратились в фотокамеры с богатым набором дополнительных функций, среди которых одна стала полностью бесполезной, - исчезла возможность совершать звонки при помощи мобильной связи и приложений, работающих через Интернет.
  Электричество, это сама кровь современных городов. Без них они быстро впадают в кому.
  Но только не сейчас, потому что этот город привык ко многому. И его обитатели привыкли. Ещё не успели остановиться парализованные трамваи, а люди, принимающие решения уже осознали, что произошло масштабное отключение электричества по неизвестной причине. Они знали, что необходимо предпринимать в таких случаях и могли доносить свои указания до подчиненных. Для этого существовали телефонные линии на автономном питании и радиосвязь.
  Взревели дизели, раскручивая валы генераторов. Этих автономных источников, мини-электростанций, слишком мало, на всех потребителей не хватит, но достаточно, чтобы обеспечить энергией ключевые точки, не позволив городу целиком погрузиться во мрак хаоса.
  Морг - не такое уж и важное место. Но обитатели города, по традиции, относились к мёртвым с уважением. А очень трудно уважать тело покойного, если оно долгое время пролежало в разморозившемся холодильнике.
  
  <>
  
  Вспыхнувшее вновь освещение заметно отличалось от прежнего. Слишком тусклое, с неприятным для глаз оттенком, да ещё и мигающее. Но это не помешает заняться тем, чем нужно заниматься прямо сейчас, не дожидаясь, когда лампы загорятся с прежним накалом.
  - Ну да, это точно розыгрыш, я такое по телевизору видел, - услышала она уже в спину, направляясь ко второй двери.
  Первая закрыта и выглядит настолько серьёзно, будто за ней хранится весь мировой запас золота. К тому же, не забылось то, что рассказал голос из телефона. А он, в том числе, сообщил о засове с обратной стороны. Полностью доверять ему нет оснований, потому, она попробовала потянуть створку на себя, потом от себя. Увы, безрезультатно. Пришлось разворачиваться.
  Холодильники отыскались во второй комнате, получается, насчёт них голос тоже не соврал. Стены здесь окрашены светло-желтой краской, но от этого не стали симпатичнее, скорее, наоборот. А холодильники, так и вовсе выглядят омерзительно. Она такие в кино видела, всю стену занимающие, будто ячейки автоматической камеры хранения.
  Вот только хранят в них вовсе не сумки и не чемоданы.
  Помимо холодильников, в комнате находились стол и несколько стульев, такие же непритязательные, как и вся обстановка этого очень неприятного места. Легко догадаться, что здесь, на расстоянии вытянутой руки от запертых в холодильниках мертвецов, кто-то ел, а также пил кофе или чай. Кружки, тарелки, ложки, вазочка с кусковым сахаром и вскрытая пачка с печеньем. Надо быть совсем уж ненормальным, чтобы устраивать чаепития возле покойников... Но почему бы и нет? Ведь сама ситуация абсолютно ненормальная, сейчас можно что угодно ожидать.
  Холодильники, стол, стулья и металлическая коробка на голой стене. К ней тянулись многочисленные кабели, по символике на дверце и прочему понятно, что внутри скрывается электрический щит. Вот и вся обстановка.
  Ну что ж, спасибо, что здесь не лежат на виду выпотрошенные тела.
  Первое что она сделала, это взяла из вазочки три куска сахара, забросила в рот и начала грызть. Затем направилась к пятому холодильнику, прислушиваясь к голосам оставленных в первой комнате мужчин. Говорили они негромко, а, так как, со слухом у неё наблюдались кое-какие проблемы, разбирала далеко не всё. Но того, что поняла, достаточно. Всего лишь пустой разговор, продолжается обсуждение версии непонятного розыгрыша. Вон, даже скрытые видеокамеры искать собираются. И ещё про какие-то наркотики упоминают, которыми их обкололи до такого состояния, что не получается вспомнить свои имена.
  Люди, как правило, глупы. Не все, конечно, встречаются интересные исключения, но только не здесь и не сегодня. Да какая им, вообще, разница, розыгрыш это или что-то другое? Почему бы не попробовать подумать головой? Если розыгрыш, ни с кем ничего плохого не должно случиться. Если нет, если голос из телефона полностью или частично рассказал правду, очень скоро сюда заявятся двенадцать человек, желающие смерти всем присутствующим. А ей не хочется умирать, поэтому, она не станет тратить время на бессмысленные разговоры.
  Она с самого начала просчитывает варианты, вероятности и возможности. Она всегда так делает.
  Эта девушка иначе не умеет.
  В холодильнике оказалось не то, что хотелось увидеть. Нет, здесь, действительно, нашлось обещанное оружие, вот только висело оно на поясе мертвеца. Помимо кобуры с пистолетом, на нём осталась чистенькая армейская форма, что весьма удивительно для покойника, у которого отсутствует половина головы, а остаток, для сохранения содержимого, небрежно обернули тончайшей пластиковой пленкой.
  Пистолет оказался большим и тяжёлым, она никогда такие не видела. Но никаких принципиальных отличий от знакомого оружия нет, если не считать того, что он до такой степени заледеневший, что держать в руке неприятно. Но это, конечно, не имеет отношения к особенностям конструкции.
  Выщелкнув магазин, убедилась, что тот набит патронами. Просмотрела их через прорези, насчитав четырнадцать штук. Приятное число, ведь противников всего двенадцать, но её эта математика не утешила. Она осознавала скромность своих боевых возможностей, ей даже не стоит пытаться справиться с такой оравой. Нет, воевать противопоказано, надо просто очень быстро проскочить несчастные сто пятьдесят метров. А дальше или станет легче, или и правда выбежит на толпу киношников с камерами, снимающими улепётывающую дурочку, наивную до такой степени, что поверила в затейливый розыгрыш.
  Но она в такой розыгрыш не верит. Чтобы заставить человека забыть последний отрезок жизни, нужно очень сильно поработать над его психикой. В том числе, при помощи веществ, употребление которых запрещено на законодательном уровне. Для розыгрыша это чересчур.
  И мертвец тоже настоящий, в этом её не обмануть. Патроны выглядят, как боевые или очень точный муляж. Нет, это не похоже на шутку, совсем непохоже, слишком всё продуманно, до мелочей.
  Напрягла уши, прислушиваясь к голосам мужчин. Судя по тем словам, которые получилось разобрать, они вряд ли будут сильно против, если она заглянет в ещё один холодильник. Допустим, в седьмой.
  В нём обнаружилась мёртвая женщина непонятного возраста в строгом костюме мышиного цвета. В ногах её лежала кожаная сумочка, в которой хранился ещё один такой же самый пистолет.
  Не удержавшись, заглянула в одиннадцатый холодильник. Труп какого-то бродяги в лохмотьях, в ногах лежит пластиковый пакет с аналогичным оружием. Она даже притрагиваться к нему не стала. Зачем? Вот куда ей третий пистолет девать? Достаточно, уже, жадничать. Но уже закрывая дверцу, остановилась. Да, увеличивать арсенал ни к чему, а вот прихватить магазин очень даже можно, ведь запасных не нашлось. Она собирается убегать, а не воевать, но кто знает, чем всё обернется. Вдруг, придется считать каждый патрон.
  Наконец, подошла очередь электрического щита. И здесь её поджидало разочарование, дверца оказалась закрытой. Металл на ней тонкий, замочек, так себе, очень хлипкий на вид. Значит, можно попытаться вскрыть его какой-нибудь крепкой железкой, в помещении с кафельными столами их много. Но она не стала устраивать взлом, ведь нет уверенности, что это можно сделать, не нашумев. И ещё предчувствие подсказало, что ко всему, закрытому на замки, лучше не прикасаться. Непонятно, откуда взялся этот внутренней совет, но она подсказке доверилась.
  Как там говорил голос из телефона? На шум могут раньше времени набежать противники? Вот и замки на двери и щите не просто так, тронув их, можно столкнуться с неприятностями раньше времени.
  А время сейчас дорого стоит, ведь ей каждая выигранная минута дает чуточку форы. Удобно прислонившись поясницей к столу, она направила пистолеты на дверцу шкафчика, постояла в неподвижности несколько секунд, затем опустила руки. Всё - мускулатура запомнила положение, ведь для той, которая вслепую способна выполнять то, что мало кто из зрячих сможет, это несложно.
  Достаточно близко, чтобы не промахнуться, но и не сказать, что сильно рискует пострадать от осколков пуль и выбиваемых ими обломков. Оптимальное расстояние.
  Теперь нужно крепко зажмурить в глаза и ждать. Её глаза, оставшись без хорошего освещения, постепенно приспосабливаются ко мраку, и в этом им помогает только что принятая доза сахара. Вредное вещество, но иногда и от него бывает польза.
  Человек не может видеть в темноте, но всё относительно. Дайте время, и когда дверь раскроется, она будет зрячей против слепых, в сравнении с теми, кто сюда войдут. Но это, конечно, только если речь идёт о полной темноте.
  А темнота здесь будет. Обязательно будет, ведь её рукам сейчас не требуется освещение. Когда дверь отворится, они поднимутся, и оба пистолета уставятся туда, куда рассчитано - на дверцу электрического щита. Кабели от него расходятся по обоим помещениям и тянутся куда-то дальше, за несокрушимую дверь. Возможно, этот железный ящик отвечает за освещение во всём здании. В таком случае, стоит придавить спусковых крючки, и морг вновь погрузится во мрак.
  Если её расчеты ошибочны, никакого мрака не получится, или свет погаснет лишь в некоторых помещениях. В таком случае, придется прорываться, не прикрываясь тьмой. Это гораздо сложнее, но тоже возможно. В теории. Проверять её практикой не хочется, но она начала просчитывать и такой вариант.
  Ведь она всегда всё просчитывает.
  
  Время жизни 00.20
  Двенадцать противников
  
  Дверь лязгнула в тот момент, когда пришлось начать готовиться к постороннему вмешательству в её планы. А всё потому, что странно-заторможенным мужчинам в первом помещении надоело обсуждать по десятому кругу тему розыгрыша и каких-то непонятных проблем с памятью, они начали поговаривать, что не помешает осмотреться. Кто знает, как они отреагируют, когда увидят девушку, стоящую с закрытыми глазами и сжимающую в каждой руке по взведенному пистолету. Очень не хочется услышать над ухом "детка, это не игрушка", после чего кто-то глупый и сильный станет грубо отбирать оружие.
  Дверь распахнулась с таким грохотом, будто весила тонну, после чего кто-то невидимый и неизвестный зычным, нервно-озлобленным голосом, воскликнул:
  - Почему это мясо не спит?
  Почти сразу после этого послышался непонятный звук. Похоже, что-то большое стремительно рассекло воздух, ударив во мокрое и хрустнувшее. В тот же миг заорали истошно, страшно, непонятно даже, мужчина или женщина, а может и вовсе не человек. Так не кричат в самых страшных фильмах ужасов, подобный звук способен издать только лишь тот, кто увидел что-то запредельно жуткое.
  Изображать такое, по приказу режиссёра, невозможно.
  Вновь звук удара по мокрому и хрустнувшему. Крик, как отрезало, а другой голос, тупой и равнодушный, без намека на эмоции произнёс:
  - А теперь валяется.
  - Да вы что здесь устроили, психи вы ненормальные?! - воскликнул уже третий голос, очень сильно раздраженный.
  - Не кипятись, - миролюбиво ответил второй голос. - Всё чисто сработано, остаётся только потроха достать.
  Но раздраженный тип не сдавался:
  - А где третий?! Девка где?!
  Пожалуй, пора начинать.
  Руки поднялись, указательные пальцы напряглись, давя на спусковые крючки. В почти замкнутом помещении загрохотало оглушительно-страшно, жестоко давя на её многострадальные барабанные перепонки. Отдача вскидывала стволы кверху, но девушка каждый раз опускала их в правильное положение, продолжая стрелять снова и снова. По четыре раза из каждого пистолета, такую цифру изначально для себя определила. Почему именно четыре, а не, допустим, пять или шесть? Да потому что электрические контакты, провода и прочее не имеют ничего общего с танковой броней, пули и выбиваемые ими разлетающиеся обломки должны легко справиться с такой целью.
  Если она ошиблась, всё зря, своими разрушительными действиями лишь предупредит врагов, что вооружена. Но вот зачем сводить в одном месте столько разных проводов и кабелей? Видится только одна причина, так поступать, - именно сюда подводится электричество и отсюда же распределяется к холодильникам, розеткам, светильникам и прочему.
  Пули били в шкаф и стену, как пудовые молоты, кто-то что-то прокричал, и вроде бы, протрещал разряд короткого замыкания. Но ни в чём нельзя быть уверенным, уж очень сильное грохотание, на его фоне мало что можно различить. Ей показалось, что свет, пробивающийся сквозь веки, померк, но и об этом нельзя сказать наверняка, возможен самообман или воздействие вспышек от выстрелов.
  Ну вот и всё, пора. Глаза открылись, но моральная готовность встретить световой удар зрительными рецепторами не пригодилась, свет и правда погас. Оглушенные уши отстраненно воспринимали крики из соседнего помещения, нос раздражали пороховой смрад и химическая вонь палёной изоляции, впереди, где-то на с трудом просматривающимся на светлом фоне стены щите, то вспыхивая, то погасая, мерцали синие огоньки. Пули или короткое замыкание вызвали возгорание, неизвестно, но оно слабенькое, изрешеченный металл дверцы почти ничего не пропускает.
  Её глаза хоть как-то подготовлены к происходящему, а вот противники ни к чему подобному не готовились. Да, их много, слишком много, но сейчас они слепы, как кроты, или даже похуже. Человеческие глаза, внезапно оказавшись во тьме, приспосабливаются к ней очень неторопливо, поэтому, у неё есть преимущество. Так себе, если говорить начистоту, преимущество, ведь сама почти ничего не различает. Да и оно сойдёт на нет при первых же выстрелах, когда вспышки пороховых выхлопов засветят сетчатку.
  Но зачем кому-то начинать стрелять, не видя цель и ничего не успев осознать? Она ведь обо всём этом размышляла, уже не оставаясь на прежнем месте, а двигаясь к выходу. Ей даже свет не требовался, чтобы его найти, ведь оба помещения хорошо осмотрены заранее, она помнила, где и что располагается, шаги её расчетливы, ведут именно туда, куда нужно, а не туда, где можно лбом в стену врезаться. И пройти ей придётся немножко, всего-то до двери.
  А вот если за ней окажется настолько же темно, она окажется в невыгодном положении. Ей неизвестно, что и где там располагается, а вот противники это знают. Обычные люди во мраке теряются даже в знакомом месте, но она, на их фоне, будет выглядеть более потерянной. Однако, зачем голову забивать, об этом задумываться рано, все размышления на эту тему в данный момент лишь голая теория, ведь и половины пути до этой двери не преодолела.
  Замерев в проеме меж двумя помещениями, чуть повернула голову влево. Именно там, возле столов, где оставались мужчины, слышалось больше всего эмоциональных возгласов и прочих угрожающих звуков. Кто-то ругался, кто-то истошно требовал немедленно дать свет, подозрительно звякало железо и очень узнаваемо лязгали оружейные затворы.
  Так же крепко, как и в первый раз, зажмурившись, она отправила в ту сторону новую порцию пуль. Всего лишь две, по одной из каждого пистолета. Больше - рискованно. Слишком рискованно. Вспышки пороховых выхлопов, пусть и на краткий миг, но дают очень хорошее освещение, да и сами по себе сильно заметны, выдают позицию стрелка. А против неё вооруженные противники, готовые убивать.
  Поэтому, всего лишь два выстрела. И сразу сложиться пополам, скользнуть вперёд на полусогнутых ногах, укрываясь за кафельным столом. Защита, так себе, но хоть какая-то, плюс, невысокую девушку полностью прикрывает. Впереди просматривается прямоугольник распахнутой двери, заметно, что освещение за ней есть. Да, тускловатое, но есть, попав туда, слепой и беспомощной не останешься, можно сориентироваться.
  Есть и плохая новость, - между текущей позицией и распахнутой дверью кто-то стоит. Большой, заслоняющий чуть ли не половину немаленького прохода, обойти его можно, но придётся вступить в зону абсолютной тьмы, где на фоне темно-зелёной стены может скрываться кто угодно. Вот ведь не повезёт, если врежется в него носом. Увы, но ночным зрением она не обзавелась, несмотря на все ухищрения с сахаром и длительным закрытием глаз.
  Этот кто-то, оказавшийся на пути, не оставил выбора. Приподнявшись и вскинув руки, она одновременно выстрелила из обоих пистолетов, перед этим зажмурившись. Помогло это плохо, потому что загрохотало не только её оружие, засверкало еще с двух направлений. Едва успела вновь пригнуться, как пули начали лупить по стволу, а на голову посыпалось выбиваемое ими кафельное крошево. Вспышки болезненно ударили по приспособившемся ко мраку глазам, напрочь убив способность хоть что-то различать во тьме. А потом зрение и вовсе стало бесполезным, потому что во мраке вспыхнули уже знакомые кроваво-красные буквы, заслоняя всё прочее.
  
  Личная победа - уничтожен неизвестный противник. Уровень - неизвестно. Внимание, у вас заблокирована возможность прогресса умений, вы не можете получать опыт за победу над противниками. Внимание, у вас заблокирована функция поздравлений и поощрений за первую и последующую победы, вы не можете получать дополнительные награды.
  
  Надпись не на стене загорелась. И не в воздухе. Это было в ней. В её голове. С ней что-то не так. С головой не так. Как и со всем этим непонятным местом.
  Да тут, вообще, всё не так.
  Но даже это ни на секунду не отвлекло от запланированного. Она всё еще помнила, где находится и что надо делать. Быстро моргая в отчаянной попытке заставить глаза заработать, выскочила наружу, размахивая руками. Таким чудным способом пыталась по-быстрому найти дверную створку. И да, она её действительно нашла, со всей дури заехав по острому углу мизинцем. Ощущения, так себе, далеко не позитивные, но, сдержав готовый вырваться болезненный вскрик, навалилась на тяжелый металл всем телом, одновременно шаря по нему сжатыми на пистолетных рукоятях пальцами и продолжая хоть что-то пытаться выдавить из зрения.
  Ну где же ты?! Куда тебя могли спрятать?! А, так вот ты где. Ну спасибо. Нашёлся. Засов нашёлся. Наверное, засов. Ладони подсказывали, что вряд ли это может оказаться что-то другое.
  Дверь с захлопнулась с душераздирающим лязгом. Она и правда оказалась очень толстой и тяжелой, будто от сейфа банковского. Полоса засова отказывалась сдвинуться с места, её будто что-то держало. Чувствуя, как истекают последние мгновения жизни, девушка уже почти решила бросить мешающие пистолеты, но тут отбитый мизинец вновь болезненно задел что-то острое, и это что-то от толчка шевельнулось.
  Да за такое можно смириться даже с переломом несчастного пальца, ведь после засов пошёл, как маслом смазанный. Видимо, это что-то, так и оставшееся неопознанным, удерживало его в открытом положении, будто предохранитель, блокирующий работу оружейной автоматики.
  Ну вот, теперь засов задвинулся, оставив внутри неизвестное количество противников. А те, как будто этого и ждали, - в дверь гулко заколотили пули. Ну-ну, давайте-давайте, работайте, может, рикошетами друг дружку поубиваете, сделаете мир чуть лучше. Если уж всерьез хотите справиться с металлом такой толщины, вам придется использовать что-нибудь потяжелее пистолетов.
  Справившись с засовом, она не стала мчаться прочь, сломя голову. Да и куда побежишь, не зная и не видя дорогу? Правда, насчет дороги она не вполне честна. Кое-что проглядывает, потому что освещение по эту сторону двери куда лучше, да и глаза успели чуть прийти в себя после многочисленных вспышек выстрелов.
  Видит она маловато, но имеющегося уже достаточно, чтобы начать просчитывать следующие шаги, опираясь на реальность, а не зыбкие предположения.
  Дверь располагалась на стене широкого коридора. Он протягивался влево и вправо, но если слева его окончание скрывается во мраке, справа просматривается еще одна дверь, широченная, почти во весь торец. Двустворчатая, частично сделанная из толстого, почти непрозрачного стекла, но оно не мешает определить, что освещённость за ним очень хорошая.
  Решение принято, она бросилась вправо. Но и половины пути не преодолела, как наполовину стеклянная дверь начала распахиваться, ослепляя засверкавшим между створок ярким светом. Кто бы там не заходил, его глаза сейчас не в том состоянии, чтобы сразу разглядеть беглянку. Это её преимущество, и его надо использовать на полную.
  Не дожидаясь полного открытие, рухнула на пол, вжимаясь в потрепанный линолеум, грязный до такой степени, что это совершенно очевидно даже для незрячих. Она из тех, кого называют "миниатюрные девушки", в неё даже в стоящую попасть сложнее, чем в обычного человека, а уж в лежачем положении задача многократно усложняется. Прищурившись так, что видеть получалось лишь сквозь длинную поросль ресниц, различила в сияющем проеме распахнутых дверей плечистую фигуру в одежде, похожей на светло-синий халат. Навела пистолеты и начала стрелять не целясь, потому что прицелы увидеть не получалось. Не жалея патроны и прищурившись ещё больше, чтобы уберечь глаза от ослепляющих пороховых вспышек.
  В ответ полыхнуло так, что озарило весь коридор и вновь засветило её сетчатку, а уши затосковали по пистолетному грохоту, потому что сейчас по ним ударил грохот покруче - автоматный. И тут же стих, а она, отчаянно моргая, сумела разглядеть, как тело в дверном проеме резко переменило положение из вертикального на горизонтальное. Не дожидаясь, когда там еще кто-нибудь появится, вскочила и бросилась вперед.
  Зрение, после таких приключений, не может быстро приходить в нормальное состояние, но, добравшись до дверей, она сумела отчётливо различить упавшего человека. Он проявлял признаки жизни, но опасности уже не представлял: лежал, скрючившись в позе эмбриона, прижимая ладони к животу и ритмично постанывая. Вряд ли в таком состоянии станет стрелять в спину, но она, на всякий случай, проскальзывая мимо, пнула ногой автомат, ухитрившись при этом не отбить босую ступню.
  Оружие, прокатившись по полу несколько шагов, остановилось перед резко распахнувшейся боковой дверью. Из неё вырвались поток света и толстый невысокий мужчина, на котором из одежды наблюдались лишь длинные белые шорты. В руках он сжимал двуствольное ружье.
  Оба выстрелили одновременно: мужчина и девушка. Она, по-звериному изогнувшись в падении и одновременно нажимая на два спусковых крючка, а он, так и оставшись стоять в дверях ростовой мишенью. Что-то прошлось слева от виска, рванув выбившуюся прядь волос и ударив в ухо рёвом езды бешено разогнавшегося грузовика. Даже кожу не задело, но сердце девушки на миг провалилось в пятки, очень уж неприятно это прозвучало, не хотелось такое получить в голову.
  Упав на пол, она попыталась выстрелить ещё пару раз, но оба пистолета лишь безобидно щёлкнули. Толстяк тоже разрядил своё ружье и сейчас пятился походкой искалеченного ракообразного, пытаясь на ходу его перезарядить. Из его шеи хлестала тонкая струя крови, очевидно, рана плохо сказывалась на работе мозга, иначе он бы не ошибся настолько глупо.
  Упавшая даже вставать не стала, рванула дальше, перекатившись с боку на бок, подхватила автомат, вскинула в тот миг, когда переломленные стволы ружья звучно встали на место. Навестись на девушку они не успели, - она не позволила. А если точнее, короткая очередь не позволила, после которой толстяк сложился вдвое настолько идеально, как будто у него вообще не было мешающего гибкости пуза. Но он всё ещё удерживал в руках оружие, поэтому она не остановилась на достигнутом, выстрелила ещё раз.
  
  Личная победа - уничтожен неизвестный противник. Уровень - неизвестно. Внимание, у вас заблокирована возможность прогресса умений, вы не можете получать опыт за победу над противниками. Внимание, у вас заблокирована функция поздравлений и поощрений за первую и последующую победы, вы не можете получать дополнительные награды.
  
  Первый раз эта надпись смутила, но не вывела из душевного равновесия. А сейчас она лишь отметила мысленно, что теперь можно не переводить патроны. И предаваться моральным терзаниям тоже не нужно, слова, сказанные из телефона, пока что подтверждались во всём. Значит, нужно мчаться отсюда, что есть мочи, пока сюда не сбежалось всё живое, мечтающее о её смерти.
  Ну вот, накаркала, по узкому коридорчику, начинающемуся за открытой толстяком дверью, мчалась собака. Не какой-нибудь, там, смешной и сопливый мопсик, а здоровенная псина со злобными глазами, звериным оскалом и явным намерением намертво вцепиться в горло.
  Она уважала собак. Не любила, а именно, уважала. Они полезные и преданные спутники человека. Но, увы, не всегда и не во все стороны это работает. В данном случае, от собаки точно нет никакой пользы. Ну, по крайней мере, для неё.
  Пришлось выпустить три короткие, на два патрона каждая, очереди, чтобы собака свалилась. Но, даже с отнявшимися задними лапами и льющейся из пасти кровью, она продолжала скрести когтями по линолеуму, пытаясь доползти до добычи. И потому, приблизившись, девушка выстрелила еще раз. Животное не виновато, оно делает лишь то, что обязано делать и заслужило освобождение от мучений.
  А теперь бегом. Быстрее вперёд. В конец коридора. Глаза всё ещё не привыкли к чехарде смен освещенности, им очень хочется вернуться туда, где сумрачно, они постоянно пытаются прикрыться веками, но, в сравнении с тем, что было до этого, она уже видит почти идеально.
  И видит дверь в конце коридора. Та приоткрыта, в щель пробивается не просто яркий свет, это настоящие солнечные лучи.
  Всего несколько шагов и она, наконец, выберется из западни коридоров морга. Но это ещё не означает, что опасности остались позади. Что там говорил голос из телефона? Каков радиус зоны, где её будут пытаться убить абсолютно все, включая бабочек-однодневок и плесневые грибки? Сто метров? Или сто пятьдесят? Он не сказал точно.
  Зато она, кое-что, знает точно. Она ведь умеет считать. Очень хорошо умеет. И несмотря на некоторые проблемы с геометрией, все оставленные за спиной изломы коридоров её не обманули.
  Да она даже на пятьдесят метров не успела удалиться от помещения с кафельными столами. Осталось преодолеть ещё столько же.
  А в худшем случае, в два раза больше.
  
  Время жизни 00.22
  Абсолютная агрессия
  
  Голубь, это одна из очень немногих живущих в городе птиц, которую, при правильном обращении, можно покормить с ладони или даже осторожно взять на руки, и она не станет сильно возмущаться. Да, между собой они часто проявляют агрессивность, но вот человека не атакуют ни при каких обстоятельствах.
  Но только не сегодня. Один из "символов мира" спикировал на голову девушке, едва она выскочила за дверь. Намерение клюнуть в глаз было очевидным, а беглянка ничего уже не успевала, кроме как врезать по птице автоматным стволом.
  Стукнула сильно, голубь, теряя перья, отлетел в сторону, шмякнувшись на асфальт, а затем, не теряя ни секунды, понёсся на второй боевой заход уже пешком, волоча поврежденное крыло. Игнорируя угрозу с его стороны, она побежала по тянущейся вдоль высокой бетонной стены дорожке. Неизвестно, куда та ведёт, но позади широко распростерлось приземистое здание, из которого вот-вот могут появиться опасные противники. Если расчёт верен, достаточно передвинуться в этом направлении метров на сто двадцать, чтобы гарантированно выбраться из смертельно опасного круга.
  И десятую часть пути не успела преодолеть, как стена чуть впереди и левее с грохотом развалилась под напором разогнавшейся мусороуборочной машины. Бегунье повезло, что не успела набрать скорость, совсем чуть-чуть инерции движения не хватило, чтобы влететь под колеса. Остановиться получилось впритык, смехотворных сантиметров не хватило, чтобы стукнуло.
  Шарахнувшись назад, наступила на что-то, не просто впившееся в босую ступню, а резанувшее её острой болью. Из-за всего случившегося потеряла равновесие, припала одной рукой к асфальту, но это даже на пользу сыграло, потому что позволило заглянуть под брюхо тормозящей машины.
  И прекрасно разглядела, как дальше стена падает одновременно в двух местах. Естественно, не от старости решила развалиться именно сейчас, её таранили другие машины, преграждая путь. Их водители мечтали раздавить ту, на кого настроена агрессивность, или, если это не получится на узком пространстве, выйти из кабин и сотворить что-то очень плохое.
  Нет, невозможно пробежать по дорожке, где происходят такие вещи. И назад тоже хода нет. Но появился альтернативный вариант, и расчётливая беглянка им воспользовалась. Вскочив, бросилась в пролом, оставленный машиной. Там слишком много обломков бетона и обрывков ржавых нитей колючей проволоки, которая до этого протягивалась поверху. Для босых ступней - не самый лучший путь, да только выбирать сейчас больше не из чего.
  Достигла поваленной плиты без травм, по пути сбив ударами автоматом двоих безумно пикирующих голубей, а рукой стряхнула еще одного, коварно напавшего сзади и пытавшегося растерзать затылок своим неприспособленным к жестоким шуточкам клювом.
  За стеной, как она и подозревала, обнаружилась дорога. Очень широкая, асфальт выглядит некрасиво, на нём слишком много бугров, ям и трещин. Бегать по такому босиком не слишком приятно. Но придётся, потому что, по другую сторону, вдоль обочины, тянется аналогичная безнадёжно-высокая стена. Даже лучшему в мире прыгуну через неё не перескочить, быстро перебраться тоже не получится, слишком много колючей проволоки. А ведь именно туда и необходимо попасть, это кратчайший путь, если намереваешься выскочить из опасной зоны.
  Но не судьба, остаётся лишь мчаться по дороге до перекрестка. Там стена заворачивает под прямым углом, вот где-то за ним и должны заканчиваться проклятые сто пятьдесят метров.
  Ерунда осталась, всего-то десяток секунд быстрого бега, но нельзя забывать про машины. Ближайшая, разворачиваясь к стене с намерением её протаранить, резко вильнула в сторону девушки, в ветровом стекле она разглядела водителя. Обычный мужчина лет пятидесяти, грузный, с добродушным лицом. Но глаза стеклянные, взгляд пластмассовой куклы, он будто под гипнозом пребывает, будто кто-то невидимый дергает его за ниточки, принуждая делать всё возможное, чтобы уничтожить цель.
  А цель не стала дожидаться, когда машина завершит маневр, после чего помчится на неё. Вскинула автомат к плечу, прицелилась, выпустила две очереди, прострелив оба колеса справа. Автомобиль повело в сторону, он с грохотом протерся по стене, сминая бок, после чего остановился.
  Как и несколько других легковушек, чуть дальше. Вряд ли в них кто-то стрелял, похоже на то, что стена прочная, а набрать на пространстве не слишком широкой улицы хороший разбег не нашлось места. Вот и бились на малой скорости, бестолково расквашивая бамперы о крепкую преграду.
  На последних выстрелах случилась болезненная неприятность. Девушку и до этого непрерывно атаковали мухи, норовя влететь в глаза, из-за чего постоянно приходилось отмахиваться, но сейчас в бой вступила первая оса. Без предупредительного жужжания она впилась в район сгиба локтя, мгновенно ужалив, и через миг пав жертвой ответки, после шлепка ладонью.
  Позади начали трещать пистолеты. Невидимый молоток шумно ударил в асфальт левее, а правее разлетелось боковое стекло у одной из врезавшихся в стену машин. Из другой выскочил высокий мужчина в расстегнутой на груди безвкусно-жёлтой рубашке, бросился наперерез, но тут же, вскрикнув, припал на колено. Лицо его перекосилось от боли, а цвет одежды на боку начал меняться на красный.
  Обернувшись на бегу, девушка увидела, что поперек дороги встали две полицейские машины, а третья пытается их объехать. Стражи закона, вместо того, чтобы защищать граждан, не рискуя их жизнями, устроили прямо противоположное: хватаются за оружие и стреляют, мешая друг дружке, попадая в ни в чём не повинных людей и их машины.
  Дальше помчалась зигзагами, смещаясь к левой обочине. Укрытий здесь нет, но зато можно держаться подальше от врезавшихся машин, водители и пассажиры которых, не обращая внимания на пальбу, больше всего на свете жаждут до кое-кого добраться. На ходу пришлось сбить одного за другим трёх голубей и мужественно перенести несколько укусов ос. Навстречу выскочила ярко-рыжая кошка, вид у неё был до такой степени свирепый, будто она собирается порвать всех вокруг, яростно защищая выводок своих котят. Уж неизвестно, что бы пришлось с ней сотворить, не попади она под колесо мотоцикла.
  Стрелять ему в колесо девушка не стала, ведь по её подсчетам, в магазине автомата или вовсе пусто, или последние патроны остались, определить точно не смогла: слишком велика скорость работы механизма оружия, и слишком многое отвлекало. Водитель сильно разогнался, места для этого ему хватало, потому что он нёсся посреди опустевшей дороги. Однако, на такой скорости маневренность у мотоцикла не слишком впечатляющая, так что, беглянка попросту отпрыгнула в сторонку в последний момент. Совсем чуть разминулась, но ведь разминулась же, а ему придется хорошенько проехать дальше, ведь мгновенно остановиться невозможно.
  С последним она не угадала, остановился, как раз, очень быстро, шумно врезавшись в бампер полицейской машины, только-только сумевшей объехать преграду. Девушка это видеть не могла, зато расслышала прекрасно.
  Вот и долгожданный угол, девушке последние метры добежать осталось. Позади визжат тормоза полицейской машины, несмотря ни на что продолжающей погоню, но пока из неё выскочат, пока прицелятся, беглянку надёжно прикроет высоченная бетонная стена.
  
  Вы покинули зону абсолютного агрорежима.
  
  
  Время жизни 00.23
  Пленная корректировщица
  
  Ну наконец-то! Если до сих пор красные надписи пугали, раздражали и неприятно озадачивали, то сейчас случилось нечто новое, - она обрадовалась.
  Ура! Получилось! Жужжание мух и ос стихло в одно мгновение, свора насекомых больше её не преследовала. Спасена.
  Вот только рановато для позитивных эмоций, - выстрелы затрещали в тот миг, когда сворачивала за угол. Ну да, неудивительно, она, может и выскочила из круга, где всё живое мечтает причинить ей боль, вот только полицейские всё ещё остаются в нём. Получается, пока они оттуда не выйдут, убегающая девушка так и будет представляться им демоном зла.
  Сзади захлопали крылья, обернувшись, увидела очередного голубя. Похоже, изначально он нёсся на неё, чтобы напасть, но сейчас необычно маневрировал и выглядел сильно ошарашенным. Всё понятно, - пернатый пересёк невидимую границу и теперь сам не понимает, что заставило его захотеть наброситься на человека и почему он так внезапно передумал это делать.
  Значит, придётся мчаться дальше. Вон, метрах в тридцати, у обочины, сложена стопка бетонных блоков, за ними можно укрыться и дождаться, когда полицейские выскочат из-за угла. Конечно, будет лучше, вообще, оставить их далеко позади, сбежать, оторваться, но не видно способа, как это можно устроить. Слева непреодолимая стена с колючей проволокой, справа обширный голый пустырь тянущийся вдоль железной дороги. Пешком она, возможно и сумеет скрыться, но слишком велик риск, ведь у преследователей есть машины, по расчётам получается, что, скорее всего, успеют догнать до того, как достигнет насыпи с рельсами, и кто знает, что дальше сделают. Пускай, зона абсолютной агрессии и осталась позади, но это не означает, что дальше все резко начнут игнорировать девушку, бегающую босиком с автоматом в руках.
  За блоки успела спрятаться за секунду до того, как машина показалась из-за угла. Ехала она очень медленно, прикрывая корпусом настороженно бегущих полицейских. Завидев девушку (или, точнее, её высовывающуюся голову), они резко остановились, синхронно вскидывая оружие.
  Едва пригнуться успела, как над макушкой засвистели пули. Ничего не понимая, крикнула:
  - Я же ничего вам не сделала! Зачем стреляете?!
  Выстрелы стихли, вместо них грубый нервный голос выкрикнул в ответ:
  - Что ты там орешь?!
  Понятно, за выстрелами не расслышали.
  Пришлось повторить:
  - Не стреляйте, пожалуйста! Я же не стреляю! Я ничего никому не делала! Меня хотели убить, я только защищалась!
  - Бегом бросила оружие! Бегом!
  Оставаться без автомата очень не хотелось, ведь он - единственное, что мешает полицейским приблизиться и сделать всё, что им заблагорассудится. Обдумывая это, вытащила магазин, убедилась, что тот пуст, передернула затвор, но и в стволе патрона не оказалось. Зачем смотрела всё это, сама не понимала, ведь стрелять в полицейских ей не хотелось, как бы не развивались события. Голос из телефона не призывал уничтожать всех встречных, он лишь предупреждал, что в зоне максимальной агрессивности опасаться следует абсолютно всех. Она сейчас просто просчитывала варианты, затягивая из-за этого время.
  Но только что тут можно, вообще, рассчитывать? Хочется ей или нет, но придётся сдаваться, ведь это оптимальнейший вариант из доступных.
  Решившись, отбросила оружие на дорогу, крикнув:
  - Видите, я сделала, всё, что вы просили! Не стреляйте!
  - Бросай остальное!
  А это что ещё за странное требование?!
  Пришлось уточнить:
  - Что остальное?!
  - Остальное оружие! Спрятанное! Бегом бросила!
  С сомнением себя осмотрев, не то, чтобы не нашла оружие, она даже не поняла, где его можно припрятать. Белая укороченная рубашка, красная клетчатая юбка, под ней лишь голые ноги, уже успевшие перепачкаться. А ведь всего лишь жалкие полчаса назад она была экипирована для зимних морозов: и пуховая куртка, и толстый свитер, и шарф с тёплой шапкой, и высокие ботинки с шерстяными носками. Вот там, естественно, много чего можно прикрыть от посторонних глаз. Но сейчас на ней надеты вещи, которые она видит в первый раз, и под которыми даже самый крохотный пистолет вряд ли получится замаскировать.
  А здесь, на улице, вместо январского холода, снега и гололёдицы, стоит полуденная жара самого разгара лета, чахло зеленеет поникшая от нестерпимого зноя трава и чудят сильно разозлившиеся полицейские, требующие то, чего у неё нет и быть не может.
  Хотя, кое-что есть, - неизрасходованный магазин для пистолета. Чтобы не нарываться из-за него на лишние подозрения, Кира запихала улику глубоко в щель между блоков, после чего прокричала:
  - Это всё! Даже пилочки для ногтей нет!
  - Зубы не заговаривай! Бросай оружие!
  - Да какое, блин, оружие?! У вас там что, глаз нет?! У меня был автомат, но вы же видели, я его выбросила только что! Ну что вы ещё от меня хотите?! Не стреляйте, я сдаюсь, я могу выйти и поднять руки! Мне можно выходить?!
  - Давай! Выходи! И руки на виду держи! Только дернись, сразу завалим! Руки показала! Бегом!
  Разглядев девушку, как следует, полицейские растеряли значительную часть своей недоверчивости. Ну да, такой уж у неё вид, до крайности несерьезный, совершенно невоинственный, от такой коварные поступки ждут в последнюю очередь. Беззащитность "преступницы" придала им решимости, но, к большому сожалению, не снизила градус агрессивности. Пока один держал на прицеле, второй грубо пытался сковать запястья непомерно большими наручниками и при этом шипел, как удав, которому только что отдавили хвост:
  - Ты только дёрнись, сволочь. Только дёрнись. Да я даже стрелять не буду, я просто шею тебе сверну. Ну давай... давай же... попробуй дёрнуться, ты только попробуй. Ты у нас не задержанная, ты пленная, а с пленными по закону военного времени мы что угодно можем делать без протоколов и адвокатов.
  За стеной, в стороне морга, загрохотала стрельба из автоматов и пистолетов, на что задержанная выслушала совсем уж бредовые обвинения:
  - А вот и за твоих дружков взялись. Хана всей вашей шайке. Недолго им осталось: кого-то кончат сейчас, кого-то потом, никого не пропустят. Такие твари в нашем городе долго не живут.
  Тут уж она смолчать не смогла:
  - Никакие они мне не дружки. Я даже не знаю, кто это, но они хотели меня убить. Меня и ещё двоих мужчин. Их, наверное, убили, а я убежать успела.
  - Ты свои сказки для следователя прибереги. Красивые у тебя зубы, ровные. Ты с ними прямо сейчас прощаться начинай, тебе их там в первый же день вышибут. Сволочь, из-за таких, как ты, у моего брата невесту убило. А детей сколько перекалечило? Детей-то за что?!
  - Вы о чём, вообще?!
  - Ты дурочкой-то не прикидывайся. Я бы вас, корректировщиц, прилюдно вешал на главной площади, чтобы все видели. И не на верёвке, а на проволоке колючей, да помедленнее душил, помедленнее... Зря ты к нам в город пришла, ох и зря. Это не твой город, и тебе это сейчас конкретно объяснят. Так объяснят, что не забудешь.
  Она, наконец, поняла о чём он, но не поняла, какое к этому имеет отношение. Полицейский, по неизвестной причине, решил, что она шпионка, лазутчица, человек, который наводит на цели вражескую артиллерию. Ну да, корректировщики действительно существуют, но их роль в войне, которую вот уже несколько лет ведет город, сильно преувеличена и обросла нелепейшими мифами. Вот этот полицейский почему-то железно уверен, что пушки наводят исключительно засланные люди, и обязательно не местные. Это по его последним словам получается.
  - Ниоткуда я не приходила. Я здесь родилась и всю жизнь прожила.
  - Да неужели? И где же ты родилась? Под каким забором?
  - Может вас и под забором родили, а вот меня в роддоме номер четыре. В Рудничном.
  - А неплохо вас, тварей, готовят, - хмыкнул второй полицейский. - Долго свою легенду зубрила?
  В одной руке он продолжал держать пистолет, а другую, с зажатой в ней рацией, поднес к уху и кое-что успел наговорить невидимому собеседнику.
  Всего этого ей хватило, чтобы начать давить лавиной цифр, которые вряд ли известны вражеским агентам (а о некоторых из них, скорее всего, неизвестно самим полицейским):
  - Сейчас вы повезёте меня не в районный отдел, а в Министерство внутренних дел, бывшее городское управление МВД. Это старое здание на восточном краю площади Металлургов, оно построено в тысяча восемьсот восемьдесят девятом году, тем же подрядчиком, который за пять лет до этого построил гостиницу "Шотландия". В здании три этажа и большой закрытый двор, на главных воротах ваша машина, иногда, проезжает по крышке люка, и тот лязгает. Крышка очень старая, но на ней и сейчас можно различить слово "Химтехникум" и цифру сорок семь. Я могу назвать вам, сколько окон на каждой стороне здания и на каждом этаже. Могу сказать, сколько светофоров вы проедете по дороге к нему. Могу перечислить все номера домов по пути. Ещё я могу перечислить цвета и номера машин, которые врезались в стену вокруг морга и друг в дружку, только что. За этой стеной они, отсюда мне их никак не разглядеть, а вы можете посмотреть и сравнить.
  - Что за бред ты несёшь? - не выдержал полицейский.
  - Это не бред. Я та самая ненормальная девушка, которая всегда запоминает всё, что видит. Особенно, цифры. Вы должны были обо мне слышать, сотрудники полиции иногда обращаются, если что-то случилось в тех местах, где я бываю. Я у ваших, будто передвижная камера слежения. Камера ходячая и всё замечающая. Ну так что? Слышали обо мне?
  Полицейские неуверенно переглянулись, один, едва заметно кивнув, с сомнением произнёс:
  - Что-то такое кто-то мне рассказывал. Но не помню, кто. Хоть убей, не помню, из головы вылетело.
  - Это он обо мне говорил, - очень даже уверенно заявила девушка.
  Вообще-то, уверенности у неё не было. Непонятно, куда её угораздило попасть, что здесь, вообще, происходит, но если голос из телефона говорил правду, эти люди не настоящие, они всего лишь очень похожи на реальных людей. Но тот же голос, что-то рассказывал о памяти, взятой от тех самых реальных людей. Она, может и не великая знаменитость, но достаточно известна в полицейских кругах. Шанс, что кто-то из их прототипов что-то о ней знает, немаленький, следовательно, это знание могло передаться его копии.
  Если честно, не верится в слова про копии. И в другие высказанные из телефона слова не верится. То, что непонятный голос ей помог, ещё ничего не означает. Здесь всё выглядит абсолютно настоящим. И люди тоже выглядят настоящими. Да, говорят, временами, не слишком естественно, но для таких обстоятельств это почти нормальная манера речи.
  Если это всего лишь причудливый сон, может и к лучшему, что она никогда не запоминает сны. Этот сон ей очень не нравится, хочется побыстрее проснуться и тут же его забыть.
  
  Время жизни 00.33
  Дорога к управлению
  
  Внимание! Случайная команда зачистки проиграла схватку. Отключение зоны абсолютного агрорежима. Выбор сценария повышения уровня сложности. Старт процедуры генерации первой волны ботов.
  
  Надпись, безо всякого предупреждения загоревшаяся перед глазами, заставила вздрогнуть. Слишком неожиданно, в момент, когда всё внимание было поглощено другим. Глядя в окна машины, ни за что задержанная девушка смотрела на то, что выглядело точь-в-точь, как её родной город. Те же дома, с теми же номерами, те же улицы, даже граффити на автобусной остановке было неотличимо от прежнего.
  И люди выглядели такими же. Абсолютно прежними. Она не заметила ни малейшей разницы с тем, что наблюдала уже много-много раз до этого. Даже авария на перекрестке не казалась чем-то выбивающимся из обычных рамок. Светофор сейчас не работает, а на этом месте, даже в самые тяжелые периоды войны, когда город почти полностью вымирал, движение всё равно не прекращалось. Одно из самых узких здешних мест, если нужно проскочить с севера на юг, или обратно, его непросто миновать.
  Проезжая через перекрёсток, она непроизвольно покосилась право. Там, вдали, в просвете между домов, на секунду промелькнули два длинных промышленных здания, сходящихся друг к дружке под углом восемьдесят пять градусов. С такого расстояния они казались одинаковыми по высоте, но ей известно, что левое ниже на один метр сорок сантиметров. Благодаря этому, если сильно разогнаться, при должной тренированности можно на него перепрыгнуть.
  Ну а если не получится, разобьёшься об асфальт внизу. Она каждую трещинку на этом асфальте знает, как следует, насмотрелась.
  Ну, блин, нашла о чём думать, прям, мания какая-то нездоровая. Как будто у неё других бед и проблем нет, чтобы старое вспоминать. Прочь неуместные мысли из головы, сейчас мозг надо другим занимать. Смотреть по сторонам, всё замечать и думать-думать-думать.
  По поведению некоторых прохожих, даже без обмолвок полицейских, можно догадаться, что в городе отсутствует мобильная связь. Такое в его недавней истории случалось неоднократно, в первое время после отключения очень многие не могут с этим смириться. Такие рабы гаджетов чуть ли не каждые десять секунд лезут за телефонами, чтобы проверить, не появился ли вожделенный значок сигнала. В этом поведении она тоже не видела ничего противоестественного. Всякое случается, издержки войны и зависимость от современных технологий, что уж тут поделаешь.
  А вот красных надписей, вспыхивающих перед глазами, раньше не наблюдалось ни при каких обстоятельствах. Это явно ненормально. Это то, о чём даже задумываться не хочется. Но думать придётся. Никак нельзя не думать. Вот, допустим, сумеет она доказать в управлении свою невиновность. И что дальше? Ни планов, ни идей, вообще ничего. У неё нет никакой информации, кроме той, что нужно достать полицейскую рацию. И где она её найдёт? Вон, рядом целых две, но кто их ей даст? Мило улыбнуться и попытаться выпросить? Ну да, конечно, с таким же успехом можно начать клянчить личное оружие и ключи от квартир.
  Надпись сообщила, что команда зачистки проиграла. Это девушка знала и без столь странных оповещений, но всё равно, спасибо за информацию. Вот только о каких ботах идёт речь в самом конце сообщения? Судья по тому, что выбран какой-то сценарий повышения сложности, ничего хорошего от этой новости ждать не приходится.
  Голос из телефона тоже предупреждал о ботах. По его словам, это какие-то солдафоны. Слово, на первый взгляд, пренебрежительное, однако, оно однозначно связано с армией.
  Армия, это опасно. Это люди с оружием, и они обучены убивать. Если дальше придётся иметь дело с такими противниками, это неприятно.
  Она может только предполагать, чем ей это грозит, и полностью бессильна этому помешать. При этом, в любой момент может высвободиться из наручников, ведь для девушки с миниатюрными запястьями и узкими ладонями, это несложно. Но что же делать дальше? Задние двери открываются лишь снаружи, следовательно, выскочить из машины на ходу не получится. Да и куда прикажете выскакивать? Полицейские не очень-то добрые, дай им только повод схватиться за оружие и тогда...
  Как там голос из телефона говорил? Здесь можно умирать много раз? Правда это или нет - неизвестно, и проверять на личном опыте настолько неправдоподобно звучащую информацию не хочется.
  Перед воротами, ведущими в управление, машина притормозила. Один из полицейских вышел, после чего склонился над ржавой крышкой колодца, внимательно в неё всматриваясь. Секунд через десять он поднялся и вернулся назад, бросил при этом на арестованную красноречивый взгляд, а затем пригнулся к уху напарника.
  Девушка не могла расслышать, что он ему прошептал, но догадаться несложно. Всего лишь одно слово. И одна цифра.
  Слово ""Химтехникум"" и цифра сорок семь. В цифрах она никогда не ошибается.
  
  <>
  
  Степь, со всех сторон обступившая город, в этом месте сумела проникнуть в него на несколько километров, протянувшись травяным клином по обеим сторонам балки, служившей руслом и долиной для крохотного ручья, полностью пересыхающего в летнюю пору. В двух местах его перекрыли плотинами, возле прудов устроили детский летний лагерь и высадили сад.
  Лагерь забросили ещё в давние времена, когда очень многое в стране, внезапно, стало убыточным, в том числе забота о воспитании физически и морально здоровой молодежи. Его частично разграбили, то, что осталось, одно время использовалось защитниками города, как позиция для минометной батареи. Неудивительно, что осаждающие войска предприняли всё возможное, ради уничтожения этого места, поэтому, от зданий остались лишь груды обломков, а сад из изувеченных деревьев можно прямо сейчас использовать, как декорацию к какому-нибудь чрезвычайно мрачному фильму. Даже доделывать ничего не потребуется, мины, снаряды и многолетнее забвение сами всё сделали.
  Формально считалось, что эта территория контролируется городом. Но, фактически, она ничейная, чуть ли не с самого начала войны. Слишком голая и неудобно располагается, ни та, ни другая сторона не сумели здесь надёжно закрепиться. Откуда угодно насквозь простреливается, держаться за неё, только людей терять. Да и что здесь удерживать? Груды битого кирпича и истерзанные осколками неухоженные вишни с яблонями?
  Вот и получилось, что человек отдал это место зайцам, лисам и фазанам. Изредка сюда забредали разведывательно-диверсионные группы, иногда они сталкивались друг с дружкой, сражаясь с переменным успехом, но большую часть времени здесь владычествовали тишина и спокойствие.
  Но только не сегодня.
  На фоне чистейшей голубизны небес, незапятнанной ни единым намёком на облачко, в один миг проявились два тёмных пятна, после чего вся неразумная живность в округе дружно перепугалась. Неудивительно, ведь это событие сопровождалось звуком, который в городе очень давно не слышали, - шумом работы мощных авиационных двигателей.
  Вертолёты, провисев несколько секунд в полной неподвижности, синхронно развернулись и пошли вдоль балки, удерживаясь на одной высоте. Полученная боевая задача была проста и понятна даже не слишком интеллектуально одарённым созданиям: долететь до определенного здания в центральной части города и атаковать его имеющимся бортовым вооружением. В случае, если это не приведет к уничтожению цели, необходимо будет высадить десант из двадцати четырех штурмовиков, которые осмотрят руины, завершат начатое и переместятся в зону эвакуации, где возможна посадка воздушного транспорта. Далее винтокрылые машины поднимутся и отправятся точно на юг. Топлива в их баках должно хватить до побережья, где они присоединятся к стационарной региональной группировке ботов, став её унифицированной частью. Ничто больше не будет напоминать о том, что они были задействованы в столь нестандартной операции. Даже если, впоследствии, кто-то попадёт в плен к игрокам, ничего внятного рассказать не сумеет не при каких обстоятельствах, потому что в детали происходящего не посвящён.
  Простая и лёгкая задача. Современные города, за редким исключением, не способны противостоять ударам с воздуха в мирное время.
  Вот только этот город никто, из знающих его подноготную, не назовёт обычным. И время тоже не из простых.
  
  
  Время жизни 00.37
  Первая волна ботов
  
  Сарай был до такой степени старым и перекосившимся под гнётом времени, что рядом с такой ветхостью кашлять приходилось вполголоса. Солдаты, кое-как, подлатали крышу, чтобы не протекала при самом слабеньком дождике, а на всё остальное махнули рукой. Ну да, легче новый построить, чем этот отремонтировать.
  Дверь выглядела такой же дряхлой, как и всё остальное. Со стороны могло показаться, что она не рассыпается лишь только потому, что её удерживает прибитая мелкими гвоздями фанерка, выглядевшая почти новой. На фанерке чёткими и аккуратными угольно-чёрными буквами вывели семь слов и одну аббревиатуру: "ПВО - сами не летаем и другим не даём".
  Дверь содрогнулась от мощнейшего удара изнутри и странное дело, не рассыпалась на трухлявые доки, а всего лишь распахнулась с невеселым скрипом. Выскочивший из неё солдат был не по военному лохмат, слегка небрит, очень небрежно одет, вид его выдавал крайнюю степень смятения. И минуты не миновало с момента пробуждения, а он за это время успел кое-как напялить форму и услышать такие новости, какие услышать не ожидал.
  Три с половиной года прошло с того дня, когда над городом последний раз летало что-то покрупнее беспилотника или тактической баллистической ракеты. И даже дети прекрасно помнят, что летало оно очень недолго, упав с шумом, жертвами и традиционно-смехотворным враньём во вражеских средствах массовой информации.
  И сейчас, во время очередного лицемерного перемирия, неприятель зачем-то решил вспомнить старое. На город направляются две воздушные цели, даже невооруженным глазом прекрасно видно, что это вертолёты, а в бинокль можно различить что-то, похожее на символику эскадрильи "норманнов" - печально известных небесных палачей, прославившихся, якобы, ошибочным ударом по колонне автобусов, на которых в горячие дни самого начала военного противостояния пытались вывезти детдомовцев.
  И эти нелюди, давно заслужившие бесплатные билеты в ад, вовсе не мимо пролетают, они уверенно прутся в направлении центра.
  Наглость, просто, неслыханная. Это что, вообще?! Пилоты приняли какие-то очень сильнодействующие вещества и решили поискать кратчайший путь в Валгаллу?!
  Да размечтались. Ад, только Ад, нигде больше этих детоубийц не ждут. Прямо сейчас билеты на руки получат.
  В отличие от этого, сильно растерявшегося бойца, двое других были деловиты и собраны. Один, наблюдая за вертолётами в бинокль, лаконично докладывал об увиденном:
  - Не, непохоже на "норманнов". Номера, какие-то, левые. И жёлтые полосы по бокам. Вообще, непонятно, кто такие.
  - Свои здесь не летают, - резонно заметил второй, вскидывая на плечо трубу переносного зенитно-ракетного комплекса.
  - Это точно, - согласился второй и уточнил: - Достанешь?
  - Как с терриконом поравняются, там и вмажу им. Но только ближнего, второго заземлить уже не успею.
  - Второго там будет кому огорчить, только бы назад не ушёл, сволочь. Ладно, давай, поехали.
  Ехать никуда не пришлось, подразумевалось, что оператор активирует наземный источник питания комплекса, что он и сделал. Начал плавиться электролит батареи, а азот, сжатый под огромным давлением в стальном резервуаре, вырываясь из заточения, принялся раскручивать гироскоп и сильно расширяясь, стремительно охлаждал фотоприемники головки самонаведения.
  Увы, но это оружие невозможно использовать мгновенно. Требуется время на подготовку выстрела, поэтому, оператор никак не успевал перезарядиться, чтобы атаковать обе машины. Однако, люди, отвечающие за противовоздушную оборону города, знали о достоинствах и недостатках переносных зенитно-ракетных комплексов и предусмотрели подобные ситуации.
  С интервалами в несколько секунд несколькими операторами, находившимися в разных точках, было выпущено четыре ракеты. Одна из них, потеряв цель, самоликвидировалась спустя заданный срок, две другие смертельно поразили первую машину, четвёртая добралась было до оставшейся, но экипаж успел определить угрозу, после чего обманул головку самонаведения торопливым отстрелом ложных тепловых целей.
  Не дожидаясь повторной атаки, уцелевший вертолёт резко ушел вправо со снижением. Загруженной десантом и боезапасом машине непросто маневрировать, но экипаж предпринимал всё возможное. По замыслу командира, предстояло прикрыться от позиций зенитчиков за терриконом - искусственной горой из пустой породы, образующейся в ходе углеразработок. Не может в обычном на вид городе существовать сплошное кольцо противовоздушной обороны, должно быть, всё дело в невезении, случайно нарвались на кого-то непонятного, специфически вооруженного. Может, военная часть, может военный или промышленный объект охраняемый со всех сторон.
  Экипаж с задачей справился, рукотворная гора надёжно прикрыла машину. Но это не помогло, потому что за терриконом в полной боевой готовности стоял один из грузовиков городского ополчения, превращённый в мобильную огневую точку. В его кузове которого размещалась зенитная пушка, расчёт при ней немало успел поработать как по наземным целям, так и по всевозможным беспилотникам. Не оплошал и на этот раз: спаренные стволы плюнули огнем, вертолёт, приняв в брюхо и хвост порцию снарядов, со взрывом упал на учебную площадку автошколы, откуда к небу, вновь очищенному от любителей полетать над городом на военной технике, потянулся столб густого чёрного дыма.
  Вновь воцарилось спокойствие. Стрекотали кузнечики в траве, где-то в небесах заливались жаворонки, трещал огонь, пожирая обломки винтокрылых машин и тела десантников, так и не вступивших в бой.
  Боты закончились.
  
  Время жизни 00.52
  Клео
  
  Внимание! Полное уничтожение. Первая волна ботов проиграла схватку. Выбор сценария повышения уровня сложности. Старт процедуры генерации второй волны ботов.
  
  Какие интересные новости вспыхнули перед глазами в тот миг, когда арестованная, в сопровождении двух полицейских, спускалась по лестнице. Судя по нескончаемым ступеням, дорога ведёт не в сырой подвал старого здания, а в раскалённые владения Сатаны. Но, пока что, об адском пекле ничто не намекает, если наверху царствуют удушающая жара и сушь, здесь сыровато и прохладно, ступать босиком по холодным ступеням из мраморной крошки неприятно. Но она это переживёт, тем более, полученная информация её порадовала.
  Ну и озадачила, конечно, тоже. Это кто же и как разобрался с этой непонятной первой волной? Ведь ни звука подозрительного до ушей не донеслось. Правда, задержанной особо прислушиваться не позволяли. Сначала, просто вопросы задавали, повышенными тонами, потом тупо орали, брызгая слюной в лицо, всячески угрожали, снова и снова обзывали корректировщицей, а на все просьбы связаться с родными или знакомыми людьми, отвечали неадекватно-отрицательно.
  Спуск, представлявшийся бесконечным, наконец, завершился. Дальше миновали участок узкого коридора, скудно освещенного редкими пыльными лампочками. Встретивший внизу третий полицейский загремел ключами и открыл железную дверь. В тот же миг с девушки сняли наручники и толкнули в спину, грубо произнеся:
  - Поздоровайся со своей подругой. Подождите маленько, скоро вами по настоящему займутся.
  Очень уж нехорошее, угрожающее напутствие, но отвечать на него девушка не стала. Лишь отметила, что все полицейские выражаются как-то неестественно, будто бездарные актеры бубнят заученный текст пьесы такого же бесталанного драматурга. Но вот эмоции при этом проявляют очень искренние, в них веришь, в глазах легко читаются гнев, отвращение, недоумение и прочее. Однако, при этом, речь, зачастую, откровенно-неестественная и постановка фраз, нередко, неправильная, нормальные люди так никогда не выражаются.
  Молча прошла внутрь и огляделась. Просторная квадратная камера, в отличие от коридора, света в ней очень много, даже глаза режет. Стены голые, вдоль трёх из них протянулись затёртые деревянные скамьи. Или, правильнее говорить, нары? Здесь в её знаниях зияла прореха и откровенно говоря, заполнять её не сильно хотелось.
  Да вот только никому её мнение не интересно. Вот ведь как нехорошо и странно получилось, скажи ей утром, что в полдень закроют чуть ли не в тюрьме, ни за что бы в такое не поверила.
  На одной из лавок лежала темноволосая девушка. При первом взгляде ей можно было дать не больше двадцати лет, но когда глаза свыклись с неприятно-режущим освещением, ""новенькая арестантка"" поняла, что ошиблась. Ну да, слишком уж гибко та извернулась, будто прикорнувший подросток, однако, лицо тянет на все двадцать пять. Ну и одежда заставляет давать ей меньше, очень уж она необычная. Выглядит, будто вторая кожа: черная, матовая, идеально облегающая всю фигуру от верха шеи до стоп, где сливается с настолько удобной на вид обувью, что разутая сокамерница, не зная, как, вообще, называется это милое чудо, сразу размечталась такой обзавестись.
  Нет, она вовсе не имеет ничего не против того, чтобы походить босиком, но только не при таких обстоятельствах.
  Незнакомка отработанным рывковым движением, выдающим хорошо тренированного человека, поднялась, присела, пождав под себя ноги таким образом, каким их может поджать только лишь дружащий со спортом человек с давно наработанной растяжкой. Небрежно перекинула через правое плечо длинные, ухоженные иссиня-чёрные волосы, уставилась на подругу по несчастью взглядом, по которому можно легко определить, что с цифрой двадцать пять вышла приличная ошибка.
  Нет уж, здесь, как бы, не все тридцать, если не больше. Странная какая-то. Необычная. И дело тут совсем не в одежде и обуви. От незнакомки волнующе веяло чем-то экзотически-неизведанным, она будто намекали всем своим видом, что знает нечто такое, что другим неизвестно. И это крайне важное знание, очень и очень нужное всем людям, от такого невозможно отказаться, оно интригующее и безумно интересное. Еще ни слова не сказала, а уже понятно, что с такой нужно хорошенечко пообщаться.
  Взгляд брюнетки чуть изменился. Складывалось впечатление, будто она вглядывается внутрь миниатюрной соседки по камере, или уставилась сквозь неё. Причём, понятно, что она не от нечего делать так поступает, а явно пытается что-то узнать. Но вот что можно выведать таким способом?
  Глаза загадочной женщины, вдруг, стали нормальными, уставившимися прямо в глаза девушке.
  И в тот же миг в камере были произнесены первые слова:
  - Ну и дерьмо! Не напрягайся, это я не про тебя.
  Не представляя, как можно прокомментировать настолько грубое и неинформативное заявление, новенькая молча присела на край ближайшей лавки, не решившись забраться на неё с ногами. Стопы ведь грязные, а босому человеку разуться невозможно. Неприлично поступать так в месте, где вскоре могут захотеть прилечь другие люди.
  Незнакомка, тем временем, продолжала сверлить взглядом. Глаза у неё очень выразительные: большие, тёмные, в них легко просчитывается напряжённая работа мозга. О чём она думает, понять невозможно, но нет сомнений, что девушка в её размышлениях занимает немало места.
  Чувственный рот, с завидным насыщенно-алым естественным цветом губ, чуть приоткрылся:
  - Твоё прозвище никак не прочитать. Красный череп, вот и всё, что видно. Это просто офигеть, я раньше о таком только слышала. Тебя как звать?
  Голос воркующий, приятно-хрипловатый, почти идеальный, если хочется спеть что-нибудь из французского шансона. И совершенно непохоже на манеру речи полицейских, нет неестественности. Однако, фразы полностью непонятные. Ну, то есть, первая, вторая и третья непонятные, концовку превратно истолковать невозможно.
  Причин скрывать свое имя девушка не видела, поэтому ответила без колебаний:
  - Кира.
  - А я Клео. Посмотри на меня, ты моё прозвище видишь?
  Спрашиваемая чуть помедлила, только лишь потому, что не знала, как обращаться к новой знакомой. На ""вы"", конечно, будет прилично, ведь разница в возрасте у них, возможно, в два раза или близка к этому. Не получается точнее понять, сколько исполнилось этой странной женщине. Однако, она откровенно молодится, а таким, обычно, гораздо приятнее, когда с ними фамильярничают юные собеседники.
  Определившись с манерой общения, Кира ответила:
  - О чём ты сейчас, вообще? Я тебя не понимаю. Какое прозвище? И где его можно увидеть?
  В глазах Клео промелькнула целая гамма всякого: там различались и удивление, и задумчивость, и холодная оценка чего-то непонятного. Много чего.
  Женщина молчала секунд пятнадцать, не переставая смотреть в глаза Кире, после чего вкрадчиво спросила:
  - Ты что, новенькая?
  - Если ты о том, что меня первый раз в подвал посадили, то да, в этом деле я новенькая. Они меня за корректировщицу приняли. Странные, какие-то, люди... очень мягко говоря.
  - Да? А ты знаешь, меня тоже за такое же сюда определили. Я всякое о себе слышала, но такое - впервые. Да я даже не вкурила, о чём они, вообще, что за корректировщица такая? Тупой кластер и тупые цифры, их даже заражать не надо, они уже свихнулись.
  - Не поняла? Клео, ты что, не местная?
  - В каком смысле?
  - Не из нашего города?
  - Так это твой город? - женщина при этом вопросе так характерно подобралась, что важность его смогли бы осознать самые ненаблюдательные люди, к коим её собеседница не относилась.
  - Корректировщики, это городская легенда, - уклонилась Кира от прямого ответа, потому что не понимала, что можно и что нельзя рассказывать в такой ситуации.
  Но Клео не отступала:
  - Что за легенда?
  - Неважно.
  - Заинтриговала, значит, а теперь, получается, неважно. Ну ты и деловая... Меня, вообще-то, тоже закрыли сюда, как корректировщицу, а я даже без понятия, что это такое. Давай уже, колись.
  - Ты и правда не местная.
  - Так я о том же тебе говорю. Хотелось бы знать, что же это за легенда такая интересная, за которую это бараньё прямо на улице хватает, вообще, без вопросов. Давай уже, рассказывай, а я тебе потом такой фокус покажу, что ты просто дар речи потеряешь.
  Обмен, если честно, не выглядел равноценным или хотя бы любопытным, но Кира не видела смысла скрывать такую информацию, ведь она нисколечко не секретная, даже детям известна. Потому, дальше кочевряжиться не стала:
  - У нас, с самого начала, пошли слухи, что в городе действуют корректировщики. У них, якобы, есть специальные радиомаячки, по которым можно наводить снаряды и ракеты. Припрячешь такой, допустим, возле электрической подстанции, и туда сразу прилёты пойдут, оставят без света целый район.
  - Это как? Что за снаряды и ракеты? Откуда?
  - Ну... как бы тебе объяснить... Понимаешь, город сейчас в осаде. Считай, к нам полторы дороги остались, остальные перекрыты уже второй год. Мы ведь у них мятежниками считаемся, сепаратистами, а может и людоедами, там каждый день о нас новости сочиняют, одна смешнее другой. И по их логике нас осаждает признанная правительственная армия с артиллерией. Как бы, освобождает.
  - Это что за интересная логика? Зачем освобождать людоедов и мятежников?
  - Это же не просто логика, это логика их пропаганды. Её может постичь лишь только тот, кого природа сильно обделила интеллектом.
  - Понятно. А почему, как бы, освобождает?
  - Блин, да ты точно не поймёшь...
  - А ты попробуй, я понятливая.
  - Нет, такое ты ни за что не поймёшь, потому что в этой стране уже давно никто ничего не понимает. Правительство в ней, как бы, да, признанное, но не всеми, да и сложно всё там, и власть оно получило... скажем так, очень сомнительным способом.
  - Сомнительным?
  - Был переворот, но переворот какой-то чудной. Власть, как бы, вообще, та же самая осталась, только некоторые сбежали. Говорят, с ними, просто, делиться не захотели. Что до переворота, что после, те же лица наверху, только потолстели больше, и обманывают, уже никого не стесняясь. Говорю же - чудной переворот. Осталась прежняя миска со вкусностями, от которой просто отогнали нескольких едоков. Только обычный народ, как ел объедки, так и продолжает есть, к миске этой его не подпустили.
  - Интересно... Но я про легенду всё равно ничего не поняла. Что не так с этими корректировщиками?
  - Они - выдумка. Ну, почти что, выдумка. Корректировщики в армии, и правда, бывают.
  - А попроще как-нибудь можно?
  - Ладно, допустим, эти корректировщики засели где-то в городе, скрываются среди жителей, маскируются под обычных людей. Но вот какой, вообще, смысл в этих маячках? Зачем они нужны, подумай? Да незачем, нет в них никакого смысла. Понимаешь?
  - Кира, я в этом не секу.
  - Понимаешь, Клео, у тех, кто осаждают город, очень старое оружие. Вообще, примитивное. И у них нет снарядов, которые могут прилетать в цель по наведению от радиосигнала. Их гаубицы и ракетные системы, это, как бы, угломерные приборы, которые наводятся по горизонтали и вертикали, после чего выпускают снаряды туда, куда нацелены. Наводят их по карте, для этого нужно просто знать координаты цели. Любой человек, хоть немножечко умеющий работать с картами и интернетом, без проблем может передавать такую информацию. Понимаешь?
  - Получается, корректировщикам не нужны маячки?
  - Всё правильно ты поняла. Зачем им это? Есть карты, есть навигация спутниковая, есть Интернет, всё это просто и безопасно. Ну вот зачем кому-то рисковать возиться с бесполезными и опасными маячками? Если с маячком попадёшься, это всё, это конец, у нас за такое могут на месте расстрелять. А вот поймают тебя со смартфоном или планшетом, и что дальше? Это ведь не преступление. Всё, что тебе нужно, для наведения на цель, это обычные программы, они не секретные, любой может скачать их себе. Кроме них нужны контакты того, кому скидывать данные. Предположим, это может быть страничка в социальной сети. Зашёл на неё, скинул цифры, стёр следы посещения. И всё, ты полностью чист. Чем ты теперь отличаешься от других людей со смартфонами? Да ничем. Так что, корректировщики с маячками, это выдумка, всего лишь городская легенда. Или, просто, совсем уж тупая пропаганда, рассчитанная на не слишком умных людей.
  - А ты, получается, слишком умная? - с выражением человека, который в это не очень-то верит, спросила Клео.
  Кира пожала плечами:
  - Не знаю. Всё относительно. Но в подбрасываемые маячки я не верю. Это нелогично.
  - Нелогично, говоришь? А хочешь я тебе покажу кое-что по-настоящему нелогичное?
  - Ну, попробуй.
  - Посмотри на меня.
  - Я и так на тебя смотрю.
  - Нет, ты неправильно это делаешь. Посмотри пристально. Представь, что ты можешь рассмотреть мой позвоночник. Попытайся это сделать.
  - Зачем?
  - Зачем-зачем... хочу провериться на межпозвонковую грыжу, вот зачем. Да ладно, забей, шучу я так. Ты давай, попытайся. Просто попытайся. Это несложно. Все вопросы потом.
  - Я пытаюсь, - ответила на это Кира и попыталась пошутить: - Что-то ты какая-то непрозрачная.
  - Не получается с позвоночником, попытайся увидеть стену за моей спиной. Давай, девочка-рентген, работай, старайся. С этим у нас даже дурачьё справляется, а ты же, получается, умная, раз во всякую фигню не веришь.
  Кира попыталась. Она честно попыталась, не понимая, чего от неё хотят и зачем это надо.
  А потом она увидела то, о чём Клео лишь намекала. Нет, вовсе не позвоночник в окружении вдруг обретшей прозрачность плоти и не стену, скрываемую за спиной необычной женщины.
  Кира увидела, как в воздухе проявился тускло-красный прямоугольник, на котором горели ярко-алое стилизованное изображение человеческого черепа и такого же цвета два слова.
  "Подлежит уничтожению".
  Из уголка прямоугольника тянулся тончайший луч, красный, как и всё прочее. Он упирался в плечо Клео и там заканчивался, будто игла ценника, воткнувшаяся в кусок грудинки.
  Выглядело это даже куда нереальнее текстов, которые то и дело возникали в поле зрения. Абсолютно нереально, в высшей степени странно и неуместно в реальном мире. Это, как информация об игровых персонажах, только ты видишь её не на компьютерном мониторе, а в реальности.
  На настоящем человеке. Ну, или, на ком-то, кто совершенно неотличим от настоящего человека ни внешне, ни по общению.
  В дурдом, между прочим, могут упечь за куда меньшее.
  - Что это?! - ошеломлённо спросила Кира.
  - Ну как? Увидела? - усмехнулась Клео.
  - Да. Я вижу надпись. Она на тебя указывает. Красная надпись... нереальная. Что это такое?
  - Это, Кира, фокус. Я же тебе обещала.
  
  Время жизни 01.00
  Вторая волна ботов
  
  Вторая волна ботов была сгенерирована с учётом бесславно-короткого опыта первой и появилась на рудном складе одного из главнейших предприятий. Фактически, сама история города началась с постройки этого металлургического комбината. С той поры он разросся до неприличия, многие сотрудники, проработав на нём годы, даже не представляли, что происходит в его удаленных уголках.
  А то, что происходило сейчас, вообще, никто не мог представить.
  Среди вагонов, погрузочной техники, огромных куч руды и кокса, одна за другой вспыхнули плазменные дуги нескольких арок телепортов, из которых материализовались семь гусеничных бронемашин. Шесть предназначались для перевозки пехоты и поддержки её действий огнём малокалиберной артиллерии, пулемётов и противотанковых ракетных комплексов, седьмая несла в своей башне короткоствольное орудие, из которого можно работать как прямой наводкой, так и по настильным траекториям.
  Несколько секунда царила стартовая неразбериха, после чего техника выстроилась в колонну и направилась в сторону центра города. Долго добираться до нужного места не придётся, но и за две минуты не управиться, потому что, прямо проехать никак не получится, там мешает густая застройка и несколько прудов, из которых на завод поступает вода для промышленных нужд.
  Больше ничего помешать не должно, разве что, единственное возможное препятствие, неизбежное зло крупных городов - пробки. Но это не остановит продвижение, только замедлит, некритично. Боевая техника способна проехать даже по сплошному затору, ведь нет необходимости жалеть транспорт жителей. Хоть все до единого машины гусеницами раскроши, это приемлемые издержки при выполнении такого задания.
  А задание, такое же, как у первой волны: добраться до нужного места, уничтожить цель и покинуть город. Непонятно, что здесь делают многочисленные зенитчики с легкими ракетными комплексами, но они не в силах помешать атаке. Оружие, предназначенное для поражения воздушных целей, сейчас бесполезно, а сами операторы будут легко уничтожены ответным огнем или даже первыми выстрелами, сразу при обнаружении, не успев ничего предпринять.
  Современные города не похожи на средневековые. У них нет оборонительных сооружений и полноценного гарнизона, ведь силы правопорядка его не заменяют. Да, случается, в их черте располагаются воинские подразделения, но они не готовы к ситуациям, когда, внезапно, появляется противник с бронетехникой. Если где-то и есть противотанковые средства, надо ещё успеть осознать ситуацию, отдать правильной приказ, выдвинуться в нужном направлении, развернуться и дать отпор. Всё это занимает время, а если события происходят на фоне тотального отключения электроэнергии, проблем со связью и ускоряющегося разрушения системы управления, из-за впадающих в буйство ключевых сотрудников, потеря времени очень сильно увеличивается.
  Но этот город был готов и не к такому. Уже не первый год он ко всему готов. Хоть к воздушной атаке, хоть к наземной.
  Да хоть к вражеским танкам, материализующимся перед зданием областной администрации. Даже звездолётам пришельцев-поработителей он организует встречу в кратчайший срок. Пускай сгорит дотла, но обязательно организует.
  Такой уж это город.
  
  Время жизни 01.01
  Игра без самой главной кнопки
  
  - ""Поделжит уничтожению""? Так и написано.
  - Да, Клео, так и написано. У тебя над головой. Что это?
  - Да говорю же тебе, я и сама это первый раз увидела. Просто офигеть, не знаю даже, что ещё на это сказать, ведь я про такие черепа, раньше, только слышала. Всегда думала, что это сказочки для дурачков.
  - А как ты, вообще, догадалась, что нужно, вот так, очень пристально всматриваться? Кто ты такая, Клео?
  - Смеёшься, что ли? Вообще, ничего не поняла? Да нифига я не догадывалась, я это знала, и знала с самого начала. То есть, не с самого, конечно, начала. В самом начале всегда все тупят, да ещё и с памятью всякая фигня. А когда в респа на респ летаешь, ещё и стрессы постоянные. Надо хотя бы несколько дней без смертей прожить, тогда голова немного работать начинает. Кира, что ты, вообще, помнишь, кроме маячков и корректировщиков?
  - В каком смысле?
  - Ты помнишь, когда родилась? А это имя, откуда оно у тебя взялось? Сама выдумала?
  - Нет, меня родители так назвали.
  - Родители?! - Клео подобралась, будто пантера перед прыжком на шею ни о чём не подозревающей антилопы. - Ты что, хочешь сказать, это твоё реальное имя? Ты по паспорту Кира?
  - Ага.
  - Однако... Знаешь... ты, Кира, очень необычная... ты даже не представляешь, насколько необычная...
  - Ну да, мне это часто говорили. Так кто ты? Откуда знаешь про пристальный взгляд? Как это работает?
  - Кто я? Я такая же, как и ты. Ну да, слегка странноватая, но такая же, мы не отличаемся, мы все одна стая.
  - Стая кого?
  - Да уж не волчья. Как нас только здесь не называют. Кто-то игроками, кто-то иммунными. Бывает, даже пешками или фигурами зовут. Но это уже, конечно, полный маразм, жесть какая-то. Я им что, похожа на фигуру из шахмат? Смешные люди... Ты видела этих полицейских? Вот они совсем другие. Это, вообще, не люди. То есть, они от нас, как бы, ничем не отличаются, но это лишь с виду, внутри они нифига не настоящие.
  - Они скопированные? - Кира вспомнила голос из телефона.
  - Ну да, можешь считать, что это биороботы, скопированные с обычных людей. Мы, игроки, не всегда здесь были, каждый из нас попал сюда извне. С ними тоже самое. Но мы с тобой реальные люди, а они созданные, они только похожи на нормальных людей. Искусственные клоны, но в каждом своя личность. Почти все они, это просто тупая биомасса, мы их, поэтому, называем куклами или цифрами, а ребята, повёрнутые на видеоиграх, могут говорить НПС или неписи. Ну, эти... компьютерные персонажи. Они нужны только лишь для того, чтобы заразиться паразитом и быстренько свихнуться. Потом паразит начинает менять их тела, и это, я тебе скажу, вообще, офигеть, как выглядит. Вначале они, на вид, почти прежние. Про зомби кино видела? Вот эти такие же: ходят, пошатываются, урчат тихонько, хотят от тебя кусочек откусить. Но это только вначале. Паразит изменяет их тела, постепенно они превращаются в такое, что лучше это не видеть. Эти твари никому здесь не дают заскучать, уж не сомневайся, мы от них драпать не успеваем. Самые крутые зараженные - это о-го-го, даже танк не всегда таких крутых останавливает. Сколько в этом городе народа?
  - С пригородами, больше полутора миллионов.
  - Вот теперь и сосчитай. Получается, что всё это будущие твари, монстры, и на эту толпу здесь сейчас всего лишь несколько игроков с урезанными возможностями. Конечно, часть зараженных передохнет сама или друг дружку сожрёт, но очень многие сумеют вырасти. Поэтому, здесь, куда ни сунься, везде можно нарваться. В основном, заражённые происходят от людей, но попадаются и другие. Таких мало, но я пару раз круто нарывалась. Паразит не только людей подчиняет, он может захватывать тела хищников и разных всеядных животных, если у них вес приличный. Собаки весом в пятнадцать килограмм часто перерождаются, а вот в десять уже нет. Представь тигра уссурийского, где-нибудь в зоопарке. Взрослого тигра. Или белого медведя. И представь, что из такого зверюги может вырасти. Представила? А теперь умножь на десять то, что представила. Тут, Кира, о некоторых тварях принято помалкивать. Если ляпнул что-то не то, считается плохой приметой, а народ плохие приметы не любит. Да здесь коньки откинуть, раз плюнуть, здесь это проще, чем в старой жизни за сигаретами сгонять. Я уже сорок шесть раз умирала.
  - Сорок шесть раз?! Так это, что, получается, правда?
  - Ты о чём это сейчас?
  - Да так... - ответила, не зная, можно ли рассказывать Клео о голосе из телефона, который так сильно выручил в самом начале, ведь только лишь благодаря ему получилось выжить и хоть что-то понять. Почему-то интуиция не доверяла этой женщине, а вот Кира интуиции доверяла, потому, решила, что нет, не надо про такое говорить, нужно и дальше информацию тянуть.
  Раз так, надо задать очередной важный вопрос:
  - Так, это что, получается? Ты бессмертная?
  - Да если бы...
  - Но сорок шесть раз умирать и оживать, это что, вообще, такое, если не бессмертие?
  - Понимаешь, Кира, количество воскрешений не бесконечное, а умереть у нас, как я тебе уже говорила, это, как простывшему чихнуть. Старости можно, вообще, не бояться, Континент любит только молодых и сильных, но вот только долго жить тебе не дадут, если не придумаешь, как нагнуть Систему. А ты, вряд ли, придумаешь, не тот у тебя типаж. Девочкам-крошкам с такими чистыми глазёнками здесь делать нечего. Блин, да здесь никому делать нечего, вот кому умирать нравится? Знаешь таких? Я тоже не знаю. Больно это, страшно и офигенно противно. Мерзко всё. После смерти тебя будто выключают, на разное время: может час, может два, а может и сутки. Система приводит тебя в сознание перед загрузкой какого-нибудь кластера и заливает в кровь порцию успокоительного. Из-за этой гадости можно целые сутки тупить, зато не орёшь при воскрешении, вспоминая, как улетала на респ. В самом начале, обычно, спокойно. Почти всегда и для всех, это город, вроде твоего, центр или поблизости к центру. Город, как город, только электричества и связи нет. Можно в нём немножко поприкалываться, пока цифры не начали обращаться в психов и мертвяков, но сильно увлекаться нельзя. Не, ну, если сильно хочешь ещё одну жизнь потерять, так пожалуйста, хоть живи там, никто не запретит, у нас здесь полная демократия и свобода выбора. Жить, правда, долго не получится, там такое начинается, что словами не описать. Если вовремя свалишь, у тебя хорошие шансы продержаться подольше, но про бессмертие забудь сразу, здесь от смерти до смерти кое-как выкручиваешься.
  - Что за загрузка? И что за кластер?
  - Ты когда-нибудь в пазлы играла?
  - Ну да. И что?
  - А то, что этот ненормальный мир играется в пазлы. Каждый отдельный пазл называется кластер. Здесь весь мир из них состоят, и почти все кластеры нестабильные. Такие могут стоять неделю, две, месяц, полгода - какой-то определённый срок, не вечные ни разу, а потом начинается перезагрузка. В смысле, нифига она не начинается, она, как вспышка молнии: раз, и всё готово, старый кластер исчезает, а на его месте оказывается другой. Обычно, это или копия старого, или что-то очень на него похожее. Но есть очень важное отличие, ведь если город простоит у нас какое-то время, он сильно изменится. В плохую сторону, конечно, изменится, хорошего здесь не бывает. Часть домов может сгореть или развалиться, но главное не это. Все его жители исчезнут, они превратятся в тварей, которые охотятся за нами, да и друг друга не против сожрать, если сильно припрёт. Представь себе всю красоту милой картины: улицы засыпаны обглоданными костями, двери квартир выломаны с мясом, везде шатаются мертвяки разных уровней. Так вот, на свежем кластере зараженных никогда не бывает. Там, вначале, как в обычном земном городе, только простые цифры, вообще ни о чём не подозревающие, и несколько воскресших игроков. Игроки могут быть опытными, как я, а могут оказаться новичками. Получается, ты новичок.
  - А куда девается старый кластер?
  - Это знает лишь Система, а она справки не дает.
  - Что будет, если останешься на старом кластере до перезагрузки?
  - Вначале, получишь системное предупреждение. Если ты его мимо ушей пропустишь, перезагрузка тебя прикончит в одну секунду, тупо жизнь потеряешь. Даже заражённые об этом знают, поэтому и драпают заранее. Потом, через некоторое время, возвращаются и начинается самое веселье, только сама понимаешь, не для всех оно радостное. В самом начале, для них, в городах полно еды, да и в деревнях хватает. Но так не везде. Есть кластеры, где, вообще, ни одного дома не найдёшь. Тайга, допустим, или пустыня. В безлюдных местах зараженным скучновато. Здесь самые разные кластеры можно встретить, но такой, как этот, я впервые вижу.
  - А что не так? Город, как город.
  - Я бы не сказала, что это нормальный городок, - Клео, уже не первый раз за время разговора, болезненно-злобно скривившись, погладила правый бок под ребрами. - Но понимаешь, тут дело не в самом городе, здесь случай особенный, я про такие только слышала. Здесь что-то пошло не так. Понятие не имею, что именно случилось, но вижу, что Система заблокировала мне чуть ли не все игровые возможности. По тебе заметно, что тоже. Видишь информационную панель при пристальном взгляде? В обычных случаях, на ней указывается информация об игроке. Можно всякое узнавать, это зависит от разницы уровней и развития некоторых характеристик. В любом случае, читается прозвище, его, вроде бы, невозможно скрыть. Но сейчас и на тебе, и на мне стоят только метки уничтожения. Нет прозвищ, а это, вообще, фантастика, ведь они всегда есть и всегда видны. Из-за этих меток, каждая цифра мечтает о нашей смерти. Пока они еще не спятили всей толпой, но уже начинают чудить не по детски, а дальше такое веселье пойдёт, что обхохочешься, блин. Держись от них подальше, считай, что здесь каждый встречный может оказаться буйным психом, и все эти психи в первую очередь будут записываться в очередь именно на нас. Заруби себе на носу, что запас жизней не бездонный, так что, задача у нас очень простая - надо как можно быстрее выбраться из этого уродского кластера. Поняла? Тогда, выходим отсюда и бегом к границе. Тебе всё понятно? Да ты не дрожи, я ведь с тобой, я тебя всегда прикрою, помогу на первых порах, не пропадёшь.
  - Зачем тебе это? Зачем мне помогать? - Кира упорно не хотела довериться Клео.
  - Помочь новичку - святое дело, прикол с ними такой. Да и перепадет мне кое-что за доброе дело. Жаль, что не опыт, на вас, нулевых, не прокачаешься. Тут другое, тоже полезное, что-то вроде игровой репутации, только не какой-то там непонятной, а чёткой, с цифрами. Здесь, если с математикой дружишь, это всегда пригодится. У тебя как с ней, дважды два помнишь?
  - Ага. И даже семью восемь.
  - Да ты у нас, оказывается, почти что высший математический разум. Здесь это ценится, так что, радуйся.
  - Что-то, после твоих объяснений, радоваться не очень хочется... Отсюда можно как-нибудь выбраться?
  - Ты серьёзно подумала, что можно, вот так, взять, и свалить туда, где всегда тепло и никто не хочет тебя сожрать? Захотела нажать кнопку ""выход"" и сказать всем пока? Ну ты и смешная, честное слово смешная. Кира, да отсюда за всё время ещё никто не выбирался. Я думаю, мы все здесь застряли навсегда. Но ты не плачь, здесь дофига хорошего, некогда, просто, всё рассказывать. Вот что у тебя сейчас с мордашкой?
  - В смысле?
  Клео молча провела пальцем по своему лицу от уголка рта до глаза, после чего пояснила:
  - Я в этом смысле. Что это у тебе за фигня?
  - Шрам.
  - Да я и сама вижу, что шрам, а не след от подушки.
  - Тогда зачем спрашиваешь?
  - Затем, что шрама у тебя нет. Не в том смысле, что сейчас нет, я о том, что станет чуть дальше.
  - О чём ты? Я тебя не понимаю.
  - Кира, у всех игроков регенерация такая, что ящерицы рыдают от зависти, ведь у них только лишь хвосты отрастают, а у нас, всё, что угодно. Главное, чтобы башку не оторвало, остальное восстанавливается, без последствий, как новенькое становится. Ну и как тебе такое? Нравится?
  - Как-то, не верится...
  - В самую точку! Я слово в слово так же сказала, когда первый раз это услышала, а уже через месяц отращивала себе новую руку. До конца, правда, не успела отрастить, там уроды конченые на стаб налетели, наши не смогли отмахаться, вынесли всех. Но, в общем, ты про свой шрам начинай забывать. Он быстро пропадёт, если ничего не помешает.
  - Мне две операции сделали, чтобы его уменьшить. Раньше он больше был.
  - Да забудь уже про эту царапину, здесь тебе сама Система операцию сделает. Нормально сделает. Сказала же, всё, забей и забудь. Вообще, на всё забей, здесь нет такого, что не лечится. Главное, сразу не скопытиться, а остальное само собой рассосётся или отрастёт. Слушай, Кира, а у тебя что, вообще нет провалов в памяти?
  - А они должны быть?
  - Ну да, должны. Система с новичками почему-то жёстко поступает, она и память им обрезает тупыми ножницами и какими-то заторможенными делает. Ох как я тупила, поначалу, из-за этого, ты не поверишь. Обычно, даже имя своё никто вспомнить не может, поэтому и приходится прозвища давать.
  - Я своё помню.
  - Да это я поняла. Странно как-то... Может, из-за того, что ты новенькая и тебя занесло на такой кластер?.. Я раньше, вообще, думала, что это сказки, что Система не может всем игрокам повесить метку уничтожения. Не может она с целым кластером такое устроить, это, как-то, не по правилам получается, мы ведь не при чём, если здесь у кого-то проблемы возникли.
  Проговорив это, Клео задумалась, будто прислушиваясь к чему-то внутри себя, а Кира, сама не понимая почему, не просто усомнилась в её словах, она обрела уверенность, что, в самом конце разговора, соседка по камере, попросту, обманула. Знает она про такие случаи, много чего знает, но, почему-то, не захотела рассказывать. Вон, даже жестикуляция иногда проскальзывала, как у очень сильно завравшегося человека. Характерная, такая, выдающая нежелание делиться с собеседником кое-чем тайным.
  Что она скрывает и зачем? Неизвестно, даже предположения строить не на чем, ведь Кира почти ничего не знает об этом непонятном месте. Слишком мало информации получено и одновременно, слишком много. Её надо всесторонне обдумать, даже с нестандартными аналитическими способностями на это потребуется пропасть времени.
  Так стоит ли действовать дальше совместно с этой мутной женщиной? Да и как они куда-то пойдут, если заперты здесь?
  - Кира, ты это слышишь? - неожиданно спросила Клео.
  - Что?
  - Снаружи стреляют. Очень неплохо стреляют, из чего-то приличного.
  - Я не слышу, у меня не только на лице шрам, у меня еще и с ушами не всё в порядке. И не только с ушами.
  - Это быстро пройдёт... - продолжая вслушиваться в звуки, недоступные слуху Киры, рассеянно заметила женщина.
  - А почему ты всё время говоришь об игроках?
  - В смысле?
  - Ну... себя игроком называешь и других. Тех, которые нормальные, кто не превращаются в монстров и могут возрождаться. Разве это игрушки?
  - А, вот ты о чём. Кира, мы же обычные люди, и нам нужно хоть какое-нибудь объяснение. Вот и получилось, что некоторые этот мир называют игрой, тем более, Система это слово часто пишет. И ещё здесь полно всяких игровых моментов: воскрешение после гибели, усиление персонажей эликсирами и при помощи прокачки, всякие волшебные предметы, улучшения для оружия и брони, что-то вроде магии у игроков и элитных монстров и всякое такое.
  - Какая-то странная игра.
  - Не странная, Кира. Нет в ней ничего странного. Это только кажется. Просто, здесь играем не мы, здесь играют нами.
  - Кто?
  - А вот это вопрос на миллион долларов. Кира, ты что, даже сейчас ничего не слышишь?
  - Нет.
  - Там что-то непонятное происходит. И это приближается.
  
  Время жизни 01.11
  Город в осаде
  
  Первую бронемашину боты потеряли посреди главной улицы города, соединяющей его северную и южную части. Широченный проспект в этом месте пересекался бульваром, жиденько засаженным каштанами и тополями. Несмотря на неработающий светофор, затор здесь не возник, и потому перекресток прекрасно просматривался со всех сторон. Едва подоспевшие от своей казармы солдаты комендантской роты разглядели издали лишь только хвост скрывающейся колонны. Дальше начиналась чересчур густая застройка, вести там преследование настолько грозно выглядевшего противника на обычном пикапе, кое-как переделанном под боевые нужды, способны лишь люди, путающие храбрость с глупостью, а таких почти всех похоронили в первый, самый тяжёлый год войны. Эти оказались куда благоразумнее и ограничились тем, что выпустили издали очередь из крупнокалиберного пулемёта.
  Стрелок не промахнулся, а, так как, ленту снарядили патронами с бронебойными пулями, почти все они прошили несерьезно защищённую корму. Механика-водителя убило наповал, машину повело в сторону, смяв автобус, она снесла каштан, остановилась в его завалившейся кроне и задымилась, остатки экипажа и десант спешно её покинули. Никто им даже не попытался помешать, потому что пикап, нашкодив издали, поспешил укрыться в переулке.
  Бросив разгорающуюся бронемашину, боты продолжили движение к цели, чем дальше, тем чаще сталкиваясь с попытками сопротивления. Спешно сгоняемые с ближайшей округи защитники города, вредили им, как только могли. Метким выстрелом из винтовки пробили голову командиру расчёта самоходного орудия, неосторожно высунувшемуся из люка для изучения обстановки. Чуть дальше безуспешно перегородили дорогу пожарной автоцистерной и мусоровозом, обстрелами из легкого стрелкового оружия повреждали оптику и радиооборудование, нервируя укрывавшегося под броней противника цокотом пуль по металлу.
  Но, несмотря на усиливающееся противодействие, колонна направлялась дальше, больше не теряя технику. Ей оставалось немного, уже площадь показалась.
  И там, за площадью, их ждали. Наполовину высунувшись из арки бокового въезда во внутренний двор здания, в подвале которого находились Клео и Кира, стояла бронемашина защитников города. В отличие от техники противника, не гусеничная, а колесная, также, у неё не было возможности выпускать противотанковые ракеты. И артиллерийского вооружения, увы, на ней тоже не было. Зато установлен пулемет такого калибра, что в мире, где о существовании Системы и её живых игрушках не подозревают, а государства группируются по союзническим или враждующим блокам, некоторым таким объединениям, после появления у вероятного противника этого оружия, пришлось спешно пересматривать стандарты бронирования.
  Башенный стрелок дождался момента, когда передняя машина ботов выкатилась на прямую дорогу к площади, подставив при этом менее защищенный бок, после чего, раз за разом начал нажимать на гашетку. Как и было приказано, он выпустил четыре короткие очереди, после чего бронетранспортер рванул во двор.
  Очень вовремя, потому что в место, где он только что стоял, полетели снаряды из автоматической пушки, - стреляла подбитая машина ботов. Да, она получила повреждения, да, пострадали десантники, но она всё ещё могла продолжать бой.
  И бронетранспортер тоже мог. Из внутреннего двора вело несколько выходов, каждый из них несложно использовать, как амбразуру, из которой надо выскакивать на несколько секунд, выпускать пару очередей и скрываться, не дожидаясь ответа.
  Если прибавить к этому немаленькое здание, набитое решительно настроенными полицейскими, и арсенал в нём, где хранилось различное вооружение, бой обещал стать интересным.
  
  <>
  
  Сегодня мир изменился в одно мгновение. Мгновение истины. Мгновение, в которое к нему снизошло озарение. Паразит, угнездившийся в затылке, запустил в мозг первые нити управления и подсказал простую и неимоверно важную истину: в этом проклятом месте расплодилось слишком много предателей.
  Когда-то генерала ставили в пример, как надёжного во всех отношениях военнослужащего старой закалки с железной психикой. Сейчас он уже не являлся прежним человеком и ни о какой металлической психике не могло быть и речи. Но ни то, ни другое сходящий с ума вояка не осознавал. Как и то, что разум его всё больше и больше меркнет под напором неописуемого бешенства. Очень сильно хотелось громить, убивать, крушить, ломать и дезинтегрировать саму материю до распада атомных ядер.
  Да-да, хотелось делать что-то неимоверно жестокое и разрушительное, но, вместо этого, ему, ответственному офицеру высшего звена, командующему сильнейшим армейским кулаком на ближних подступах к мятежному городу, приходилось выслушивать скучнейшие и до последнего слова лживые доклады от всевозможных изменников.
  Вот что ещё можно подумать о последнем донесении караульных, охранявших склад со снарядами? Вместо того, чтобы, как это у них издавна заведено, беззастенчиво разворовывать вверенное имущество на металл или даже предательски продавать его противнику, они, на полном серьёзе, запрашивали подкрепление. Тут чёрный юмор даже не в том, что им, жалким тыловым растениям, укоренившимся там, куда мины не долетают, повсюду и всегда мерещатся бородатые диверсанты сепаратистов. Нет, они, вот уж чудики необычные, дыша в трубку самогонным перегаром, панически заявляют, что их машину, направлявшуюся в направлении рембазы, атаковали страшнейшие чудовища. Может, стая Годзилл, может семейка Кинг-Конгов - подробности скрыты во мраке алкоголических фантазий.
  Полковник эту скучную белиберду даже слушать до конца не стал, высказав здравое предположение, что докладчик является реинкарнацией Иуды, а также состоит в близком родстве с шимпанзе и некоторыми другими животными. Зачем уши напрягать, если и без того бреда хватает.
  Сегодня все почему-то ведут себя так, будто обкурились чем-то некачественным и одновременно сильнодействующим. Кто-то тоже видит чудовищ; кто-то чуть не поджёг склад горюче-смазочных материалов термитной шашкой; какой-то совсем уж запущенный полоумный дурень угнал боевую машину, скрывшись на ней в знойном мареве раскаленной степи. Почему именно дурень, а не очередная жалко-меркантильная продажная шкура, вознамерившаяся выгодно сбыть сепаратистам казённую бронетехнику? Да потому что, вот уж недоумок, так недоумок, он не в ту сторону направился. Целая толпа потомственных неудачников, рождённых от героиновых наркоманов, уверяет, что наблюдали падение сразу двух вертолётов на северо-западной окраине города. Ну да, конечно, так оно и есть... Вот ведь жалкие личности, ведь даже самым распоследним глупцам известно, что авиация давно здесь не работает и работать не может, по вине засилья изменников.
  Разнообразные новости, одна бредовее другой, поступали друг за дружкой, будто армию накрывала эпидемия скоротечного менингита. Добавить внезапно переставшую работать сотовую связь всех мобильных операторов, в том числе и вражеского. И проводная тоже не функционировала, вся разом вырубилась, теперь начальству ничего не доложишь при всём желании.
  Но последнее даже к лучшему, ведь, по этой причине, оно на мозг капать не сможет. Единственный светлый момент. К тому же своя, полевая, работает прекрасно, как проводная, так и по радиоканалу, так что, управление жалким сбродом, по какому-то недоразумению названному центральной группировкой антитеррористических сил, не потеряно. Плохо только, что очень хочется убивать, а вместо этого приходится изучать гнойные выделения воспаленного сознания всяких отщепенцев из самых разных подразделений.
  Вот! Стоило о негодяях подумать, и вот они, здравствуйте дорогие, - очередные нарисовались. На этот раз запрещенные вещества употребили военнослужащие подразделения артиллерийской разведки. У них, как дедовская, так и современная техника вдоль передка раскидана, накрывая город невидимой сетью прослушки. Тут тебе и контрбатарейные радары на электромагнитных волнах, и старая, проверенная десятилетиями акустика с чуткими направленными микрофонами. И эта аппаратура только что нашептала, что в центре мятежного города кто-то стреляет и что-то взрывается. Предположительно, мины калибра сто двадцать миллиметров или схожие с ними боеприпасы. Маловероятно, но, возможно, это работают танки сепаратистов.
  Генерал вознамерился было произнести множество нехороших слов, упомянув, как саму, заполонённую предателями, артиллерийскую разведку, так и родню всех, без исключения, её бойцов (включая многочисленных мужей каждого из них), но резко осёкся.
  Его частично безумный взгляд случайно скользнул по карте и зацепился за указанное разведкой место. Да, это, действительно, центр, потомки Каина, хотя бы, в этом не стали врать. Продажные боевики сепаратистов - люди с выдумкой, вечно что-то новое придумывают, но никогда до сих пор из тяжелого вооружения в этой части города не стреляли. Известно, что на этот счёт у них даже распоряжение имеется, очень строгое, где предусмотрены, вплоть до расстрела, кары за ослушание.
  Такой же приказ лежит и в сейфе у генерала. Написан он, естественно, несомненными предателями, ведь из него следует, что, даже если из центра осаждённого города запустят ракету с атомной боеголовкой, он, без одобрения сверху, не имеет права ответить всеми доступными способами или хотя бы их частью. Вот нельзя в тот район стрелять, и всё тут.
  Однако, сегодня особый день: светлый и радостный, открывающий новые возможности для реализации сокровенных желаний. А что генералу сейчас хочется больше всего? Правильно, ему нестерпимо хочется кого-нибудь убить. Даже не обязательно изменника или, хотя бы, мятежника, просто кого-нибудь.
  И что самое приятное, принимая бредовые доклады, он обратил внимание, что некоторые сослуживцы готовы с искренним пониманием отнестись к его не вполне типичному желанию. Даже более того, попадались настолько идеальные единомышленники, которые, чуть ли не с криком готовы поддержать его разрушительные идеи в любой момент. Они хоть сейчас готовы присоединиться к исполнителям, приняв личное участие.
  А всё потому, что они тоже хотят кого-нибудь убить. И лучше не одного. Ну что такое один? Это ничто, это всё равно, что посреди выжженной пустыни попытаться напиться каплей воды, да ещё и разделив её на целую роту. Нет, требуется кое-что принципиально иное.
  И это, кое-что иное, у генерала имеется. Есть минометы, есть гаубицы разных калибров, как буксируемые, так и самоходные. Есть разнообразные реактивные системы залпового огня, в том числе авиационные, кое-как установленные на ржавые гусеничные шасси. Даже тактические ракеты имеются, но готов ли их дивизион к бою, сказать нельзя, потому что из-за коварных происков пятой колонны связь с ним потеряна, как и с командованием.
  Со всеми подразделениями, располагавшимися западнее штаба, связь потеряна. Странное и досадное происшествие, но оно не помешает генералу убивать. Среди доступных видов вооружения хватает дальнобойных, надо всего лишь отдать приказ и добиться его выполнения, даже если для этого придётся расстрелять парочку-другую иуд-христопродавцев.
  Он отдаст этот приказ. Никто ему теперь не помешает. Обязательно отдаст. Кому-то после этого придется выдвигаться на позиции, а кто-то уже их занимает.
  Всего лишь один приказ, и полетят снаряды с ракетами. В центральную, самую густонаселенную часть города полетят. Ну а минометы жестокой метлой пройдутся по западным окраинам, нечего им без дела простаивать, пора начинать снижать поголовье предателей.
  А если кто-то что-то вякнет об очередном дурацком перемирии, которое ни в коем случае нельзя нарушать без санкции верховного командования...
  Если хоть кто-то разинет рот ради такого...
  Если найдется среди предателей родины такой недоумок...
  Этот никчемный неудачник умрёт первым. Очень жестоко умрёт.
  Господи, ну как же хочется кого-нибудь убить. Может, приказать принести в жертву лейтенанта... как там его... ну этот... связист безрукий и безголовый. Бубкин, что ли? Бубликов? Да какая разница, как зовут того, кого ты хочешь подвесить ногами кверху, а затем выпустить из него всю кровь.
  А ведь, насчёт жертвы, достойная идея, паразиту в затылке она нравится, не перестаёт нашёптывать о всей красоте жестокого ритуала. Однако, воинский долг для генерала всегда стоит на первом месте, поэтому, сначала, придётся позаботиться о городе. Позиции центральной группировки обступают его с трёх сторон, где-то прижимаясь к окраинам, где-то далеко от них отстоя. И со всех этих направлений сейчас заработает ствольная и реактивная артиллерия.
  
  Время жизни 01.34
  Магия льда и металла
  
  - Ты и сейчас ни звука не услышала? - в голосе Клео не проскальзывало ничего, кроме откровенной иронии.
  Стряхивая с волос пыль и кусочки штукатурки, Кира опасливо подняла взгляд на едва не обрушившийся потолок, не сдержавшись, чихнула и озвучила очевидное:
  - Это обстрел. Снаряд попал куда-то рядом. Или ракета. Повезло, что мы под землёй.
  - Да уж, какое великое счастье, что нас так вовремя закрыли. Спасли, получается... вот же бараны тупые. И часто у вас такое?
  - Что?
  - Ну... так весело. Снаряды в дома часто залетают?
  - В этом районе, обычно, нет, нечасто. Он тихий.
  - Не хочу даже думать, что у вас происходит в других районах... Ого! А это, вроде, крупнокалиберный пулемёт. Слышишь? Хорошо доносится, ""утёсов"" я наслушалась, не забыть. О! А теперь автоматы затрещали. Кира, ты в этом деле больше шаришь, скажи, как у вас в такие моменты? Паника начинается? Неразбериха? Всем на всё пофигу, или как?
  Кира пожала плечами:
  - Обычно, люди просто прячутся. Кто куда. Из автоматов в такие моменты не стреляют.
  - Почему?
  - А смысл? Снаряды за двадцать километров прилететь могут, ты даже не увидишь, откуда их впустили. Да и не достанешь из автомата, зачем стрелять.
  - Но сейчас стреляют.
  - Ага. Что-то непонятное.
  - Сваливать нам отсюда пора. В смысле, бегом бежать. Под шумок бегать проще всего.
  Кира указала на дверь:
  - Отсюда всего лишь один выход, открыть замок можно только снаружи. Да и как сбежишь? Ты разве не видела, сколько наверху полицейских?
  В здание опять попали. Загрохотало, вновь взметнулась пыль, посыпалась штукатурка, погасла одна из лампочек.
  Клео, пристально уставившись на дверь, хищно усмехнулась и таинственным голосом проговорила:
  - А сейчас, Кира, будет бесплатное представление. Сейчас я покажу тебе настоящую магию. Магию Континента. Смотри внимательно.
  Поднявшись, соседка по камере приблизилась к двери, провела по ней пальцем, задумчиво заметила:
  - Металл... Металл, это то, что надо. Как у тебя с физикой, Кира?
  - В каком смысле?
  - Предмет такой есть, физика называется. Учила или прогуливала?
  - Ну да, учила. В школе проходили. Нормально у меня с ней. У меня со всем нормально.
  - А ты знаешь, Кира, что бывает с обычным металлом, если на него подействовать очень низкой температурой?
  - Он становится холодным.
  - Умница, хорошо ответила, правильно и с юморком. Да, он холодным становится. Нельзя его языком облизывать на морозе, очень сильно пожалеешь. И ещё он становится хрупким, почти как стекло. Можно расколоть, если хорошенько врезать. Всё, что нам нужно, это заморозить замок.
  - Так это и есть твой план? Не обижайся, но он не выглядит гениальным.
  - А я и не говорю, что он гениальный. Сколько этих полицаев ты видела в коридоре?
  - Двое спустились со мной, один ждал внизу. Он вышел из маленькой двери, за лестницей. Там свет горит, видно в окошко с решеткой, которое на стене. За ним может ещё кто-нибудь сидеть, я не разглядела.
  - А ты у нас, оказывается, умничка. Наблюдательная. Если их двое, это нормально. С двумя я спокойно разберусь. Только, сначала, дверь. Вот, смотри сюда, сейчас я тебе такооооооое покажу. Это не фокус, это наше чудо, это, почти что, настоящая магия.
  Ладонь Клео легла на дверь приблизительно в том месте, где располагался язычок замка. Несколько секунд ничего не происходило, но затем Кира отказалась верить глазам и едва не охнула от удивления, - резко дохнуло холодом, а по дверному металлу начал расползаться белёсый ореол. Очень похоже, что он состоял из крохотных ледяных кристаллов от конденсирующейся влаги.
  Клео, не убирая ладонь, в унисон мыслям Киры пояснила:
  - Видишь? Я, блин, настоящая волшебница. Да я могу такое сделать с чем угодно. Просто, прикоснуться, и оно тут же станет замёрзшим. Я голой рукой могу делать азот жидким. Это, Кира, наша особая магия. Магия игроков. Когда прокачаешь себя до десятого уровня, и у тебя такая появится. Или не такая. Тут, как повезёт. Особые умения выдаются случайно, повлиять на выбор Системы, обычно, невозможно. Вот и получается, что все мы, вроде магов, и у каждого магия уникальная, двух одинаковых игроков тяжело найти. У кого-то полезные умения выпадают, у кого-то не очень, у кого-то, вообще, непонятно, что с ними делать. Но даже из бесполезного может что-то выйти, потому что умения можно развивать, открывать в них новые грани. Я, поначалу, только и могла, что чуть-чуть охладить бутылку с пивом. Ну да, полезно, никто не спорит, но сама понимаешь, это совсем не то. Потом уже прокачала нормально. Пройдёт время, смогу, вот так, замораживать тварей. Мгновенно. Раз, и готово. Нам, кстати, повезло, Система наглухо прикрыла все характеристики, но почему-то не заблокировала магию иммунных. Всё обрезала, а заморозка осталась нетронутой, даже не понять, сколько сейчас на каст слила, шкалу не видно, блок в меню на её отображение выставлен.
  Клео, резко убрав ладонь от заиндевевшей двери, повернулась к Кире, довольно усмехнулась и сказала:
  - А самый прикол в том, что рука у меня, вообще, не замерзает. Всё, к чему прикоснусь, сразу становится льдом, зато пальцам тепло. Подожди минуточку, надо разобраться с парнишками в коридоре. Интересно, сколько их там на самом деле...
  С этими словами Клео, развернувшись с хищной грацией резвящейся кошки, врезала в дверь ногой. Металл и правда замёрз до очень низкой температуры, стал хрупким, язычок замка не выдержал, разлетелся, будто брошенный об стену кусок льда, створка распахнулась.
  А затем Клео исчезла. Кира только и успела увидеть, как та размазалась в воздухе, росчерком чёрной молнии исчезая в дверном проёме. Скорость, которую она набрала с места за одно мгновение, достигала столь огромных величин, что глаз за ней не поспевал. Если такое увидит чемпион мира по бегу на короткие дистанции, ему ничего другого не останется, как умереть от зависти.
  Из коридора донёсся мужской крик, затем звук удара, или падения чего-то тяжёлого и твёрдого. Да и до этого тишиной и не пахло. Толстенная дверь, раскрывшись, предоставила Кире возможность гораздо отчетливее слушать то, что раньше с трудом доносилось до её проблемных ушей. Где-то наверху стреляли из многих стволов и без передышки: автоматы, пулемёты, пистолеты и винтовки. То и дело злобно постукивали короткие очереди автоматических пушек, почти непрерывно хлопали гранаты из подствольников, иногда взрывалось что-то серьёзное. Там шёл бой, настоящий бой. Но кто мог атаковать одно из самых защищенных зданий, к которому, к тому же, придётся пробиваться через весь город? Город, между прочим, очень даже немаленький и кишащий вооруженными людьми.
  Неизвестно, кто, зато известно зачем. Это по душу Киры заявились. Вторая волна ботов или кто-то другой - неизвестно, но они пришли именно за ней. Интуиция требует не доверять Клео, но эта женщина только что показала, что способна делать невероятные вещи. В данный момент, не видно другого выхода, кроме как, сбежать отсюда с её помощью, пока нападающие не добрались до подвала. Это оптимальный вариант из всех возможных.
  Разбираться, что делать дальше и насколько доверять этой ходячей морозилке, можно потом, где-нибудь в более безопасном месте.
  Клео, бесшумно возникнув в дверях, без предупреждения бросила укороченный автомат. Увидев, как Кира поймала его без колебаний, сразу перехватив в правильное положение и проверив магазин, всё же уточнила:
  - Умеешь обращаться?
  - Вот здесь патроны, вот это предохранитель, его можно поднимать и опускать, вот сюда надо нажимать, если надо кого-нибудь убить, отсюда вылетают гильзы, а вот отсюда пули.
  - Да ты, Кира, оказывается, террористка, всё знаешь. С тобой я где угодно прорвусь.
  - Полное здание полицейских. Не прорвёмся.
  - Это, Кира, не здание. Это масло. Огромный кусок масла. А я раскалённый нож. Знаешь, что раскалённый нож делает с маслом? Прорвёмся, не сомневайся. Просто иди за мной, не рвись вперёд, если что-то не так, сразу падай или прячься. Стреляй только в самых крайних случаях. И поосторожнее, не хватало ещё, от тебя очередь в спину получить. Лучше вообще не трогай автомат, если не уверена, я сама справлюсь.
  - В кого стрелять?
  - Да во всех, кто на глаза попадутся, никаких друзей у нас в этом свинарнике быть не может.
  Выйдя в коридор, Кира, первым делом, уставилась на лежащее в конце его тело. Лицо с такого ракурса не разглядеть, но по всему прочему можно догадаться, что это тот самый полицейский, открывавший внизу решётку.
  - Клео, ты чего? Ты его убила?
  - Да какая тебе разница? Это всего лишь цифра, не заморачивайся. И вообще, не забывай, что они первые начали лапы распускать, нечего было меня хватать, бараны тупые. Сами напросились, теперь, хоть всех вали, Система минусовать не станет, у нас, получается, враждебность с ними. Слышишь, как наверху веселятся? У них там офигеть, как прикольно. Вот и мы сейчас с ними повеселимся. Не отставай, не то всё веселье пропустишь.
  
  <>
  
  Ещё две единицы техники были потеряны, прежде чем повезло одному из гранатометчиков. Он успел выстрелить за миг до того, как выскочивший, в очередной раз, бронетранспортер, начал сдавать назад, в арку. Поражённая машина загорелась, но бот, положивший конец её проделкам, был тут же уничтожен единственным выстрелом полицейского снайпера, засевшего на третьем этаже огрызающегося огнём здания.
  В свою очередь, снайпер пережил свою жертву лишь на несколько секунд. Самоходное орудие, вставшее на подъезде к площади, выпустило очередной снаряд, разорвавшийся именно в этом кабинете. Здание в очередной раз содрогнулось, и вспыхнул ещё один пожар.
  Экипаж поспешно перезаряжал орудие для следующего выстрела, и никто из ботов даже не подозревал, что тот самый пулемётный пикап, пустивший отряду первую кровь, никуда не пропал. Его водитель, пользуясь хорошим знанием города, прямо сейчас подводил машину к удобной позиции. Стоит выскочить из подворотни, и увидишь корму самоходки в двух сотнях метрах. Броня позади самая тонкая, тяжелые пули легко её пробьют и полетят дальше, круша оборудование и разрывая живую плоть.
  Сейчас на площади и вокруг неё действительно было очень весело и без Клео с Кирой. Но когда парочка беглянок выбралась из подвала, тем, кто оказались на их пути, стало гораздо веселее.
  
  <>
  
  А в двадцати двух с половиной километрах к западу от площади, раскинувшейся перед бывшим управлением, а ныне министерством мятежников, отсчитывались последние секунды перемирия. Его, вообще-то, всячески нарушали и до этого. Почти ежедневно нарушали, это да, но не сильно наглея. То одна сторона другой несколько мин накидает под покровом ночи, то другая; то, стыдливо подгадывая залпы под грозовые раскаты, поработают гаубицы. Стрелковое оружие, вообще, не считалось, как и мелочи вроде автоматических гранатометов.
  Но сейчас всё совершенно не так. Сейчас к залпу готовились одновременно две машины реактивного дивизиона. Вообще-то, их должно быть больше, но куда подевались остальные, во всём городе и его окрестности не мог сказать никто, кроме попавших в ловушку ошибочного кластера игроков.
  Но даже две установки, это вам не шуточки. Бьют они не слишком точно, так что, говорить о точечном поражении не приходится, но зато незаменимы, если требуется надёжно и оперативно накрыть целый район. Ракеты калибром более двухсот миллиметров, а это очень прилично. Применение их в условиях густой застройки всегда приводит к разрушениям на больших площадях и потерям среди гражданского населения. Неудивительно, что столь опасное оружие, по условиям перемирия, строжайше запрещено. Не то, что применение, ему даже не разрешается находиться поблизости от незримой линии разграничения, разделяющей враждующие стороны. Но командованию не хотелось уводить носители реактивных монстров на дальнюю дистанцию, где, в случае активизации противостояния, они не смогут сразу же поддержать огнём.
  Наведение завершилось, ракеты начали покидать пусковые установки с одинаковыми интервалами, выжигая выхлопами траву позади машин. Оперённые реактивные двигатели после выгорания топлива не болтались пустым грузом, а отделялись, отправляя головные части в свободное падение, финальной точкой которого являлось здание самозваного министерства мятежников, площадь перед ним и ближайшие окрестности.
  Учитывая, что головные части движутся по параболическим траекториям, а в этих самых окрестностях имеются многоэтажные дома, высоту и расположение которых артиллеристы учесть не успели из-за спешности приказа и низкой квалификации небрежно обученных расчётов, попадания в верхние части зданий почти неизбежны. Это, увы, нередко случается при таких обстрелах. Но большая часть прилётов придётся именно туда, куда нужно.
  Туда, где боты, полицейские и военные с упоением уничтожают друг дружку.
  Сейчас не только генералу хотелось убивать, над всем кластером и его обитателями все быстрее и быстрее сгущалось марево коллективного безумия. Кого-то паразит порабощал быстрее, кого-то медленнее, но исключения он не делал.
  Город медленно и неотвратимо скатывался к анархии с тотальным насилием. Что толку во всех усилиях его служб, если, как руководители, так и низовые исполнители, поодиночке или группами начинали пренебрегать своими должностными обязанностями. Им больше не хотелось работать, им хотелось заниматься кое-чем другим.
  
  Время жизни 01.42
  Раскалённый нож сквозь масло
  
  Первого полицейского Клео застрелила, преодолевая последние ступеньки лестницы. Нет, даже не так - не просто первого, а первых. Затянутая в чёрное женщина, непринуждённо держа автомат одной рукой, откровенно и эффектно красуясь, провела в воздухе горизонтальную линию, не убирая при этом палец с пускового крючка и непонятным образом не позволяя грохочущему оружию сильно подпрыгивать из-за отдачи, бесполезно задирая ствол к потолку.
  Клео сделала это коварно, выпустив пули в спины не готовых к такому защитников здания. Полицейские, расположившись за наскоро устроенной баррикадой, перегородившей коридор, явно собирались кого-то встречать. И встречать, конечно, не хлебом-солью.
  Трое упали мгновенно и не шевелились, ещё одного ранило, что-то сильно ему повредив. Он неловко завалившись на пятую точку, остался в сознании, но уже не смог подняться, припал на руку, начал отползать на боку, с ужасом косясь на убийцу и волоча за собой не слушающиеся ноги. Клео, подскочив, подняла его автомат, отсоединила магазин, отбросила оружие в сторону, нагнулась за следующим, непринужденным голосом поинтересовавшись:
  - Кира, ты с двух рук стрелять сможешь? В двух автоматов?
  Та, обходя окровавленные тела, ответила ненормально-спокойным для такой обстановки голосом:
  - Не пробовала. Зачем? Они же большие, это очень неудобно.
  - Ну и оставайся с одним.
  Девушка всё же присела рядом с Клео, но не за оружием. Мертвые Киру не пугали, потому коснулась тела без страха и отвращения. Неприятное соседство и можно в крови выпачкаться, но это придётся сделать. Отстегнула рацию, сунула себе в карман.
  Клео, заметив это, забрала очередной магазин и поинтересовалась:
  - Зачем тебе она? Хочешь послушать, о чём менты балакают? Забей на них, там скоро на всех каналах начнут офигенный бред нести, да и сейчас, некоторых, фиг поймёшь. Как только у цифр конкретно закипают мозги, они тут же начинают болтать на все темы сразу. Скачут со слова на слово, с темы на тему, или просто выть начинают. Полный дурдом.
  В конце коридора неожиданно появились две фигуры затянутые в причудливый, стильно выглядевший камуфляж, их головы были защищены полусферическим шлемами и прозрачными масками респираторов. Реакция Клео оказалась, как всегда, молниеносной: вскинув нелёгкое оружие, женщина начала стрелять с обеих рук, причём, метко. Один свалился на спину так стремительно, что его ноги взмыли к пололку, второй преломившись в пояснице, упал на бок, скрывшись при этом за углом.
  Сильно ранило? Нет, непохоже, потому что и секунды не прошло, как оттуда высунулся один лишь автомат, без стрелка. Только руки виднелись, да и те не полностью. Хлоп, и подствольник выплюнул гранату. Та ударилась в стену на полпути к цели, рванула, ударив грохотом по ушам и россыпью мелких осколков прошлась по столам и стульям баррикады.
  Клео выстрелила в ответ, но не попала, а оставшийся невидимым стрелок вернул оружие за угол.
  - Сейчас перезарядится и повторит, - спокойно заметила Кира, торопливо прикидывая варианты, как ей укрыться от осколков.
  Гранаты, выпускаемые подствольными гранатомётами, размерами не впечатляют, осколки у них тоже мелкие, но зато их многовато, если такая разорвётся поблизости, можно схлопотать сразу несколько. Лучший выход сейчас, это вернуться назад, в подвал, но что же будет дальше? А ничего хорошего, ведь сами себя в ловушку загонят, выход оттуда неудобный, его легко может проконтролировать всего лишь один человек с оружием. Главное, не разворачиваться спиной к лестнице и не позволять запертым выскакивать.
  Но Клео выбрала другой путь. Своим неповторимым прыжком охотящейся кошки она, перескочив через баррикаду, вновь размазалась в пространстве чёрной молнией, преодолев дистанцию метров тридцать за секунду, если не меньше. Возможно, глаза Киру обманули, преувеличили ловкость спутницы, но уж точно не намного, в цифрах она разбиралась очень хорошо.
  Да эта женщина просто ненормально быстрая. Нереально. Она, блин, действительно настоящий человек-молния, рекордсмен-спринтер рядом с ней смотрится улиткой.
  Видеть происходящее с позиции у баррикады Кира не могла, но зачем это нужно, если и так всё понятно. Стрелок, перезаряжавший подствольный гранатомет, пребывал в уверенности, что раньше, чем через семь секунд, до него никто не доберётся. Появление Клео стало тем ещё принеприятнейшим сюрпризом. А дальше прогрохотала короткая очередь и последовал крик:
  - Кира! За мной! Не отставать!
  Последнее хорошо сказано. К месту. Очень легко отстать от человека, который способен перемещаться в пространстве с авиационными скоростями.
  Клео скрылась за углом, там вновь заработал её автомат. Но Кира не была уверена, что это старается именно ""женщина-молния"", уж слишком шумно в здании. Сейчас вовсю стреляли в разных его частях, но больше всего на улице. Спасибо, что перестало грохотать что-то большое, периодически осыпавшее штукатуркой подвал. Неизвестно, какое оружие тому виной, но сейчас оно помалкивало.
  Вот и угол. За ним открывался путь к выходу, через который Киру полицейские завели внутрь. Взглянув в ту сторону, она очень сильно не захотела туда направляться, потому что там всё было завалено телами людей, умерших насильственной смертью. В основном, сотрудники, реже непонятные люди в гражданской одежде, возможно, посетители. Среди этого кошмарного месива там и сям можно различить пятна знакомого камуфляжа.
  Странная форма. Кира в городе всякого успела навидаться за последние годы, но такую расцветку и фактуру наблюдала впервые. Очень вероятно, что это те самые боты, о которых предупреждал голос из рации. Бойню они в коридоре устроили такую, что ей придётся шагать босиком по трупам и лужам крови, а это неприятно.
  Нет, похоже, не придётся, потому что Клео ждала не там, а в начале второго коридора. В нём было чисто, если не считать россыпей обвалившейся от взрывов штукатурки. Спутница успела обзавестись третьим автоматом, забросив его за спину, глаза её сверкали нездорово-шальным огнём, женщина будто помолодела лет на пять. По всему заметно, что происходящее доставляет ей немалое удовольствие, сильно возбуждая и требуя продолжения бойни.
  Не успела Кира до неё дойти, как стена метрах в двух вздулась, выбрасывая фонтан из обломков штукатурки. Что-то неуловимо-стремительное пересекло коридор, пробило противоположную стену и полетело дальше, в недра здания. Из чего это стреляли, непонятно, да и зачем над этим думать в момент, когда надо радоваться тому, что ты не оказалась на пути этой смерти.
  Моргая забившимся при случившемся пылью левым глазом, Кира юркнула во второй коридор.
  Клео тут же развернулась, зашагала вперёд, бросив через плечо свое неизменное:
  - Не отставай.
  Дверь справа открылась, кто-то почти из неё вышел, но женщина выстрелила, поразив его прямо через деревянную створку. Кира пришлось уклониться чуть влево, чтобы не наступить на одну из отколотых пулями острых щепок. В этот миг дорвавшаяся до убийств спутница выстрелила ещё раз, в перепуганного старика, появившегося в конце коридора.
  - Зачем?! - Кира не удержалась от негодующего возгласа. - У него же даже оружия нет. И одежда обычная. Это ведь просто старик, он ничего нам не сделает.
  - Да и плевать на этого деда, - не оборачиваясь брякнула Клео и, проходя мимо двери, за которой почти без умолку строчил пулемёт, швырнула в неё гранату, которую неизвестно где успела подобрать.
  Дождавшись взрыва, встала на пороге, выпустила внутрь несколько очередей и с самым хладнокровным видом направилась дальше.
  То же самое она повторила у следующей двери, заставив замолкнуть ещё один пулемёт. На третью у неё гранат уже не осталось, поэтому управилась одними лишь автоматами и зачем-то направилась внутрь, приказав на ходу:
  - Жди.
  Появилась Клео спустя полминуты, заставив Киру удивиться. Нет, вовсе не заминкой, а тем, что тащила в руках. Дело в том, что в руках она тащила пулемёт, причём, ни разу не ручной, а крупнокалиберный. Даже снятый со станка, он очень тяжёлый сам по себе, без учёта волочившейся за ним ленты, но, похоже, женщине доставляли неудобства только лишь его размеры, а не вес, что с учётом скромного телосложения смотрелось дико и неестественно, будто бредовый видеомонтаж.
  - В сторонку, Кира, невозмутимо попросила Клео, направляя громоздкое оружие на стену, перегораживающую коридор. Её возвели, чтобы зачем-то разделить здание в этом месте, но женщина хотела пройти именно здесь и воспользовалась крайне необычным и разрушительным способом проложить путь.
  Пулемёт загрохотал, выпустив сноп пламени, из которого то и дело выскакивали неуловимо-стремительные росчерки трассеров. Тяжёлые пули, способные перемолоть на щебень бетонный блок, в считанные секунды разворотили стену в десятках мест, заставив осыпаться трухой и огромными кусками.
  Отбросив опустошённое оружие, Клео смешно чихнула из-за пыли, расползающейся по коридору, перебросила со спины на грудь один из автоматов и задорно воскликнула:
  - А ничего у нас открывашка, да? Давай, идём дальше, не отставай.
  Двигаясь за ней, Кира в нескончаемом гуле пальбы пыталась просчитать подмеченные закономерности. Возможно, слух её обманывает, но складывается впечатление, что защитники здания проигрывают бой. Оружие нападающих необычное, она успела хорошо рассмотреть автомат убитых "камуфляжных", там сразу стало очевидно, что видит такой впервые. И почти всё время гремят незнакомые по звукам выстрелы, скорее всего, именно из них работают.
  Вот именно эти выстрелы густо, заглушая всё прочее, гремят под стеной и в той части здания, которая примыкает ко входу в подвал. Вовремя оттуда успели уйти, но то, что Клео сейчас вытворяет, оставляет без поддержки против ботов, ведь почти нет сомнений, что сотрудники полиции отбиваются именно от них.
  Потому, догнав злобствующую спутницу, Кира, поморщившись из-за острого куска штукатурки, впившегося в босую ступню, торопливо проговорила:
  - Зачем ты их убиваешь? Они нам не мешают.
  Клео, всё так же, не оборачиваясь, отстраненно ответила:
  - Хочу и убиваю. Да расслабься ты уже, на нас абсолютный агр висит, минусы не заработаем, хоть новую Хиросиму в одно рыло устраивай. Веселись, Кира, давай, вали их всех, тебе понравится. Привыкай, у нас так принято, если сама не убиваешь, убивают тебя, у нас вся жизнь такая. Ты не знаешь, есть в той стороне выход?
  - До этого я никогда не была внутри, но снаружи выхода там точно нет.
  - Плевать, через окно выберемся, или новый ключик против стен достанем. Там спокойно, главный замес сейчас на площади, перед центральным входом. А мы сейчас тихонечко проберёмся...
  Впереди показалось сразу трое полицейских, двое из них волокли под руки человека в гражданской одежде, а идущий впереди на ходу возился с трубой одноразового противотанкового гранатомёта. Ни один не был готов к тому, что столкнётся с врагами здесь, в глубине здания. Клео это поняла, вскинула автоматы, но стрелять не стала, вместо этого зловеще-нетерпеливо предложила:
  - Давай, Кира! Покажи класс! Это же не игроки, это всего лишь цифры! Это просто! Давай! Завали их всех!
  Передний полицейский, всё осознав, выронил гранатомет, одновременно выхватывая из кобуры пистолет. Клео, коротко и очень неприлично выругавшись, выпустила две щедрые очереди, сметая всех, после чего до оглушенных пальбой ушей Киры донёсся её раздосадованный выкрик:
  - Блин! Ну ты даёшь! Я думала, ты умнее! Да кончай уже головой тормозить!
  Кира, в свою очередь, прежде, тоже думала, что женщина поумнее. Умная могла догадаться, что спутница не падает в обморок при виде происходящего, а такие, если понадобится, выстрелят легко. Собственно, девушка сегодня уже это делала, без малейших колебаний и моральных терзаний. Убивать, действительно, несложно, когда речь идёт о выживании. Но вот зачем тратить патроны? У неё их не так уж и много, почти все магазины собрала Клео. Так что, пускай сама теперь жмёт на спуск, раз такая жадная и кровожадная. К тому же, в самом начале просила Киру без сильной надобности к спусковому крючку не прикасаться.
  Просила? Вот и получай.
  
  В связи с низким интересом к книге на Самиздате (плюс дурацкое форматирование), дальнейшие главы в полном объёме и бесплатно можно будет прочитать на моей страничке на Литнете Здесь они выкладываться не будут.
Оценка: 6.23*9  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"