Сия история похожа на милую сказку или печальную легенду, может, простой рассказ или старую историю. В этом вопросе каждая душа одинока. Но оттого свободно витает по строкам, не скованная чужим мнением или точным ответом.
Событие сие оставило за собой столь много чувств, сколько раскрывается цветов на широком поле. Одни считают её поучительной, другие трагичной, кто-то осквернённой, некто даже романтичной, а то и волшебной. Пусть всё случилось много лет назад, история не забылась. Не то чтобы она такая необычная, просто время от времени по миру пробегает ветерок и шепчет:
«Цветы... Цветы снова увяли...»
И все, кто слышат его, спешат найти цветочное поле, некогда бывшее пышным и красивым, но в один миг ставшее сухим и тусклым, словно смерть пробежалась по лепесткам. Сия маленькая история иногда повторяется, но уже не столь красочно, как в самый первый раз. Словно отголосок прошлых чувств напоминает миру о случившемся. И, если её можно назвать мёртвой, то лучше будет подобрать слово безмолвная. История, в коей не нужны слова. Только танец, живой и прекрасный, тоскливый и одинокий.
За всю мою жизнь я множество раз слышал о ней. И, теша себя надеждой, каждое утро бросал работу, чтобы подняться в горы ещё до рассвета. Сегодня так же окутан идеями, предчувствуя нечто необычное. Словно сам ветер танцует. Настолько заворожённый мыслью увидеть всё своими глазами, я забываю прихватить с собой еду и краски, но не холст. Я скромный художник, чьи скромные картины никому не кажутся интересными. Когда глаза занятых или наслаждающихся праздностью горожан скользят по ним неживыми взглядами, на душе становится холодно. Они даже не стараются понять изображённых чувств, не понимают, как с каждым холстом опустошается душа человека, давшего жизнь своему творению. Но это всё пустое.
Гора возвышается над городом и скрывает за собой небольшой холм. Солнце восходит за ними и первыми одаряет лучами, а уже после лениво освещает и пробуждает город. И как всегда меня в нём в столь раннее время нет. Пробираясь сквозь лес и вдыхая сочные запахи, я раздумываю, какие картины следует изобразить, когда вернусь.
Я никогда не знал особого желания водить кистью по холсту. Как и любого другого желания, присущего человеку. Научиться чему-нибудь, найти интересную работу, принести пользу городу, завести семью. Всё это мирское кажется ещё более далёким, чем небольшая, но красочная легенда. Она словно пробуждает из мрачного сна. И, кажется, увидь я её своими глазами и наконец дыра в груди расцветёт ярким бутоном. Пока чуда не случилось, приходится влачить существование в однокомнатном доме, наедине с насыщенными, но словно безжизненными красками. И разукрашенные ими холсты хранят в себе пустое уныние, простой способ показать, что их создатель жил.
Наконец, взобравшись на холм, я закрываю лицо руками. Нерадостные мысли исчезают, подхваченные прохладным ветром.
Ослепительный свет озаряет спящие цветы, раскрашивает небо в оттенки искренних красок. Смесь чёрного и белого рождает жизнь. Короткую, но на которую не жаль променять множество подобных моей. В каждом скользящем по тёмным уголкам лучике чувствуется тепло. Один из них, словно проскальзывает в дыру на моей груди, но, не найдя, что осветить, спешит дальше. Цветы неспешно пробуждаются.
Сбросив пыльные ботинки и старую накидку, неспешно спускаюсь в бесконечный край свободы и счастья. Здесь ты никто. Просто такой же цветок, в моём случае сорняк, но и ему здесь рады. Такова суть свободы просторного поля. Меня обволакивают горькие и сладкие запахи. Сердце трепещет от восторга, и я улыбаюсь. Эмоции впервые пронизывают меня настолько глубоко.
Словно не взяв с собой искусственные краски, я наконец смог освободиться.
И верно. Только однажды человеку довелось увидеть легенду краем глаза. Он давно покинул мир, но успел поведать обо всём. Он проезжал в телеге, запряжённой двумя лошадками мимо редколесья, за которым виднелось поле. Тогда он и заметил тени, скользящие по траве. Небо было затянуто облаками, но сквозь них свет проливался дождём на землю. Только для двоих существ. Человек не стал останавливаться, не желая отвлекать их. И всё же успел увидеть конец недолгой игры.
Поэтому, чтобы увидеть воплощение легенды, нужно отбросить всё человеческое, грязное и унылое. Освободиться и стать простым наблюдателем, который никому и ничего не расскажет. Только пару раз махнёт кистью по белоснежному полю, чтобы в первый и последний раз оно расцвело волшебной мыслью.
Невидимая стихия шелестит листвой и травинками, игриво срывает их, кружит с лепестками и возносит под облака. Они проплывают по чистым голубым небесам, отбрасывают непринуждённые тени. Бутоны переливаются под золотистым светом и тянутся к нему. Нежные ароматы смешиваются. И словно тихая, едва слышная мелодия проносится у холма. Душа парит и растворяется в её тёплых, ласковых переливах. Птицы щебечут, наполняя её звонкой трелью. Бабочки качаются на разноцветных лепестках.
Поставив холст и упав в царствие благоухающей природы, я пьянею от изящества бутонов, от которых душа раскрывается своими лепестками.
Ну разве можно передать сие великолепие одной лишь кистью, окунувшейся в десятки красок и ставшей чёрной? Нарисовать сие, словно опорочить.
Ветерок переплетает пряди волос, травинки щекочут ступни и ладони. Можно до самого вечера проваляться в чудном и спокойном мире.
Ах, уверен я! Увидь сокровище несчастные людишки, они бы не прониклись и долей красоты, не оживились бы глаза их, заблестели б только гневно. И, растоптав невинные цветы, их ноги уходили прочь. И кто же здесь мертвее... я или они?
Я прикрываю глаза, смахнув пыльцу горюющими вздохами.
Если бы было возможно стать цветком... От одной мысли, что вновь придётся вернуться в свой убогий мир, сердце изливается багровыми слезами, глаза перестают видеть, крылья опадают и немеют ноги. Уж лучше умереть в цветущем море. Да и оно... недолго будет мирно так качаться.
Приоткрыв глаза, слышу тихий смех. Удивлённо приподнявшись, с замиранием сердца перевожу взгляд с одного бутона, на другой. К самой земле пригибается нежно-розовый цветок, но тут же вскидывается к собратьям. Теперь качается бледно-голубой, а вслед ему ярчайший жёлтый. Шепчет ветер, что непричастен к тропинке, извилисто плутающей по полю. Неуверенная улыбка трогает мои сухие губы.
Вот она!
На мгновение прикрыв глаза, я вспоминаю прочитанную не раз историю. И, приоткрыв, словно вживую вижу её появление. Она неспешно расцветает, словно невинный цветок. Вместе с этим я заношу кисть над своей душой.
Маленькие ножки слегка касаются нежных лепестков и невесомо перепрыгивают на следующие. Бутоны лишь чуть пригибаются, но удерживают вес молодой девушки с длинными светлыми волосами. Её платье развивается от прыжков и поворотов. Она словно играет и танцует одновременно. Вот босые ступни касаются голубых цветков и раздаются нежные ноты. Затем на ярко-красные, отчего разносятся чувственные звуки. Лёгкий прыжок, поворот, шаг в сторону. Тонкие руки раскинуты в стороны, глаза цвета утренней зари блестят озорством и весельем. Звонкий смех не мешает улыбаться, скромно и кротко, словно извиняясь за беспокойство перед цветами.
Край свободы и счастья. Невесомое существо олицетворяет его лучше, чем кто-либо посмел бы.
Танцующая на цветах. Вот имя неведомого и прекрасного создания. Изящные ножки никогда не ступали на что-то иное, кроме столь же нежных лепестков. Она появляется каждое лето. И там, где она танцует, всё пышет жизнью и цветёт столь ярко, что может сравниться с солнцем. Словно с её ножек соскальзывают драгоценные камни и рассыпаются в бутонах, отчего они сверкают и дразнят взор.
Иль может это слёзы?.. Но отчего грустит прекрасный дух?.. Может оттого... что не дано ему земли коснуться иль в небо воспарить? Лишь лето короткое и тёплое, в котором может она жить, в объятья принимает хрупкое создание. И, переполненная горем, от радости смеясь, она танцует, чтобы не дать двум чувствам поглотить себя. Чёрное и белое... её шаги рождают жизнь.
Дует сильный порыв ветра, уже не играючи, срывая зелёные травинки с цветными лепестками. Кружа и разрывая, уносит ветер их от глаз долой в края ещё неведомей, чем эти. Серые облака наплывают и прячут лазурь за собой, словно желая защитить. Но лучи золотого дождя опускаются на цветы, не желая оставлять их в темноте. Растения трепещут под холодным порывами.
Дух перестаёт смеяться. Глаза рассветной тишиной устремляются в сторону. Там, откуда дует ветер, скапливаются тени. И откуда доносится запах сухости и гнили. Замерев в страхе, девушка остаётся стоять на податливых бутонах, ласкающих ступни.
А на другом конце поля, словно мёртвый цветок, распускается тьма. Распускается и увядает, а упавшие лепестки отнимают краски и ароматы из тех, что росли под ним. В одно мгновение половина поля иссушается и умирает. Тусклый ковёр вскоре укрывает землю.
Ветер стихает, наблюдая.
Появляется чей-то силуэт. Откинув чёрные струящиеся по плечам пряди, он возводит тёмные глаза на испуганного духа. Они затягивают глубоко в пустоту, где растворяются отнятые тона. И существо протягивает белую ладонь.
Прижав руки к груди, девушка опускает глаза к медленно расползающейся смерти и убегает. Лепестки под её ступнями тревожно разлетаются, более не выдерживая испуганного танца.
Поле шелестит и хрустит сухими листьями. Ветер неохотно подхватывает безжизненные лепестки и подносит к свету. Но умершим цветам вновь не расцвести, краски исчезают и становятся лишь отголоском прошлой красоты. Ветер бессильно роняет их и уходит прочь.
Бледные губы растягиваются в ироничной усмешке. Рука опускается, а ноги ступают на поле. Ступни крошат цветы и на них выступают багровые капли. Сухие шипы становятся острее, словно мстя за рано отнятую жизнь и страх своей танцующей принцессы. Воплощение темноты ехидно смеётся тщетным попыткам причинить ему боль.
Мир отвергает бессмысленное существование: куда бы он не отправился, всё умирает. Даже мёртвое становится ещё мертвее. Существу интересно, что станет с ним, когда последняя капля жизни утонет в его душе.
Неужто мир станет чёрным и пустым, а потом уже он сам утонет в нём?..
Кровавая дорожка тянется за танцующей на цветах. Заплакав от отчаяния, она понимает, что бежать некуда и поворачивается к неминуемой гибели. Добрые и ласковые цветы увядают, забирая с собой часть её самой. С мольбой она смотрит на надвигающуюся смерть и с глаз стекают капельки заката.
Запах крови и прелости смешивается, не давая оставшимся цветам и крохотного шанса.
Красные ступни останавливаются, чёрные локоны скользят по плечу, холодные глаза тоскливо вопрошают, мол, чего же ты хочешь от меня. Если бы мог исчезнуть, стал бы тебя мучать, дивный цветок?
Встряхнув волосами, дух отводит ногу назад и расправляет руки, словно крылья.
Я станцую для тебя! Только не подходи!
Вот, о чём говорят гордо вздёрнутый подбородок и поджатые губы. Парень задумчиво качает головой и протягивает руку. В его глазах мольбы не меньше.
Зачем же причиняешь мне такую боль? Хочешь, чтобы я увидел сколь ты прекрасна, дивный дух? И тогда, убивая тебя, моё гнилое сердце распадётся и с глаз польются чёрные густые слёзы. От них земля пропитается ядом и поле более никогда не зацветёт. Лучше уничтожать всё, не зная, сколь оно красиво. Это не так больно. Так протяни же руку, подари свой танец мне. Пусть в моих объятьях он продлится не больше минуты...
Но девушка начинает танцевать, не видя плещущейся скорби, следящей за ней.
Двое существ в желании спасти... медленно убивают друг друга.
Цветы дрожат от прикосновений, потому что дрожит танцующая на них девушка. Её словно сдавливают холодные пальцы, неприятно касаясь тела, кажущегося обнажённым. Лёгкие пропитываются горьким запахом, от которых по щекам стекают слёзы. Изящество исчезло. Сейчас перед мраком танцует сломленная марионетка, трепещущая от страха скорой смерти.
Было бы странно... если бы сгнившее сердце вдруг дрогнуло, не правда ли?..
Потому его наполняет наслаждение. Горечь и печаль освобождают место для нового чувства, устав заполнять хозяина. Глаза блестят жестокостью, губы искажаются злой усмешкой. Хрупкий дух посмел ранить его, самого предвестника гибели, и он заплатит за своё высокомерие. Тёмное существо делает всего шаг и требовательно тянет руку.
Я не трону цветы, если потанцуешь со мной в саду смерти. Пожертвуй же собой ради того, что и так скоро погибнет. Ничего бессмысленнее в мире произойти не сможет, кроме самой жизни.
Замерев, дух обречённо оглядывается. Не стань цветов, негде будет танцевать и она погибнет. Взглянув на разозлённое её поведением существо, опускает голову.
Если всё равно исчезну... быть может, хотя бы избавлю его от одиночества?
Танцующая слабо улыбается и несмело шагает на иную сторону поля, где лишь тоска и уныние. Пальцы неуверенно сплетаются над границей, соединяющей мёртвое и живое. Тёплое и холодное прикосновение, трепещущее от смущения и истекающее чернотой сердца, смотрят друг на друга. Чёрное и белое, но не рождающее что-то, а уничтожающее само себя.
Смерть обнимает дивное создание, проводит руками по мягкой коже, вдыхает сладкий аромат, что никогда не ощущал. Дух дрожит, покорно обнимает существо, не державшее в объятьях ничего, кроме праха. Они тянутся друг к другу и медленно умирают. В молчании. Но перед тем, как они исчезнут, их ступни украшают погибшую землю кровью, словно отдавая ей немного своей жизни. Их танец на краю пустоты прекрасен и печален. И только цветы хрустят, а вскоре и они затихают. Лепестки багровеют и немного оживают, становятся красочнее. Иллюзия продержится недолго и скорее всего останется неведомой никому, кроме ветра. Но он уже спешит позвать горожан, принося им в доказательство несколько засохших лепестков.
Прошло много лет с тех пор, как двое существ распрощались с небом и землёй. И история их передавалась до тех пор, пока однажды один человек не набрёл на засохшее посреди лета цветочное поле. Вот тогда-то и родилась легенда, оживающая время от времени, напоминающая о печальных судьбах двух существ.
Спросите, что стало с художником?
Он, как и мечтал, увидел вживую сию историю. Да только так ею увлёкся, что сам не заметил, как стал цветком. Но, не забыв о холсте, тянулся к нему, однако было поздно. И он засох, обагрился кровью вместе с остальным полем. Стал частью картины, которую хотел изобразить на холсте. Вскоре и она рассыплется. Унылый конец настиг художника, как он не старался убежать от судьбы.
Что же стало с холстом?.. Спросите у ветра. Помните, ведь он ненадолго исчез, опечаленный происходящим? Пролетев над живыми цветами, он набрал целую охапку и подлетел к белоснежному холсту. Затем, размяв, размазал их в такт качающемуся перед ним бутону, художнику, ставшем цветком, если быть точнее. И, когда белое поле расцвело рождёнными природой красками, ветер сорвал окровавленных цветов и поднёс к холсту. А после рванул к городу, донося до него чувства скромного художника.
Вот, что произошло тогда... А история ли это, сказка, легенда иль рассказ решать вам.
