Люблю Бетховена "К Элизе", но когда эта музыка будит меня по утрам, я начинаю ненавидеть великого композитора и всю классику сразу. Сама же виновата: поставила Бетховена на телефон и использую, как будильник. Ладно, ладно, уговорил Людвиг Ванович, встану.
Рядом спит муж. Юрка счастливчик, ему только к десяти на работу. А мне, бедненькой, Антошку в садик собирать, завтрак готовить, и вообще, массу дел надо переделать. Где мои тапки?
Накидываю халатик, зеваю. Утро как утро. Снежок за окном падает, мирно так. Будто уже новый год. Вчера обсуждали с Танюшей новогоднее меню. И я расстроилась, когда она предложила на горячее плов с грибами. Какой же плов без мяса? Таня меня еле успокоила. А чего было расстраиваться, спрашивается? Ну не подают теперь мяса, надо привыкать. Хорошо, хоть рыба в магазинах пока свободно. И кофе. Настоящий, как всегда.
Я уже сварила его и выпила, а мальчики мои спят. Сейчас разбужу, только умоюсь.
Зашла в ванну, машинально взяла расчёску, подняла руку, взглянула в зеркало и чуть не заорала. Успела другой рукой зажать себе рот.
Из зеркала на меня смотрела незнакомая темноволосая дамочка с моей расчёской. Я дёрнулась в сторону - она тоже. Минуты две я не могла принять тот факт, что эта черноволоска - моё отражение. Лицо не моё! Руки не мои! Она не я! Но халатик мой и движения она повторяет, как и положено зеркальному отражению.
Осознав, я подумала, что самое время падать в обморок или орать, как я собиралась. Но мне не падалось и не оралось. Я с ужасом смотрела на смазливое лицо незнакомки и лихорадочно думала.
Это не я, но кто это? Где мои светлые волосы? Как я покажусь Антошке, я же напугаю его до смерти. А Юра? Он выгонит меня из дома! Думать я тоже долго не могла, в панике сбросила халат, схватила кофточку, быстро натянула, влезла в джинсы, мельком оценив стройные ноги, надела сапожки, шубу, схватила сумочку и выбежала из квартиры.
Куда я бегу? Что я делаю? Надо успокоиться, зайти в кафе, подумать. Паника - плохой советчик. Хорошо, я забежала в кафетерий напротив нашего дома и села за столик. Запах кафе меня всегда приятно будоражил, но не сейчас. Допустим, я сошла с ума. Вполне вероятно, шизофрения начинается с таких вот галлюцинаций. И волосы у меня не черные, и глаза не карие, и вообще это я только в мире больных иллюзий. Я сумасшедшая, ха-ха! Тогда мне надо к психиатру, но я не хочу. Попробую проверить свою догадку.
- Молодой человек, можно вас на минуточку?
Недовольный официант оглянулся, увидел меня, сразу заулыбался и подошёл. Видимо, я хорошенькая. В любом варианте.
- Можно задать вам неожиданный вопрос?
Брови у мальчишки поползли вверх, но он любезно кивнул.
- Я только что из парикмахерской, мне покрасили волосы. Скажите, какого они цвета?
Умею же я вгонять в ступор. Но мальчик быстро из него вышел и ответил, как солдат на параде:
- Девушка, вы одна из самых очаровательных брюнеток на свете.
Убил! Улыбаясь в ответ, я проронила:
- Тогда мне американо эспрессо без сахара, пожалуйста.
Юноша снова кивнул и скрылся. А я осталась гадать, может ли шизофреничка считать, что вчера была светло-русой и сероглазой, а сегодня увидеть себя настоящей? Состою ли я на учёте в психдиспансере? Скорее всего, а как иначе. Ладно, но почему я не в истерике? Интересно, а если я вернусь домой, муж и сын меня узнают?
И вдруг неожиданно я услышала своё имя:
- Вика? Милая Вика, неужели я тебя вижу?
***
Время жить
В тёмных окнах магазина мелькали странные огоньки. Будто кто-то ходил там с фонариком.
Магазин закрылся недели три назад и по вечерам стоял теперь унылым и тёмным. Горящих окон в Викином доме тоже было немного. Или ей показалось. С того места, где она остановилась, был виден только кусок дома. Интересно, если жильцов станет меньше, пустые квартиры так и будут отапливаться?
Впрочем, не будет жильцов слишком мало. Те, кто поддался панике, давно уехали. В стране пандемия, госперворот, а люди живут себе, как жили. Люди мужественны. Особенно когда им некуда деваться.
Окно магазина вдруг распахнулось, и через него наружу, прямо на снег, полетели рулоны ткани. Удивлённая Вика отступила - и тогда прямо на рулоны изнутри вылезла девчонка-подросток, а следом за ней мальчик.
- Вот это ведь велюр? - спросил мальчик сначала у девочки, а потом у Вики. - Это велюр? Вы знаете?
- Как же это вы так... чужое? - ответила Вика.
- Так ведь хозяин заболел, говорят, - беспечно заявил мальчишка. - Теперь это ему ни к чему, всё равно растащат. А вам что-нибудь нужно? Берите! - он широким жестом указал на груду ткани.
Подростки скрылись за углом, оставив улицу пустой, а Вика посмотрела под ноги. Прямо сверху рулон панвелюра, очень изысканный. И рядом что-то вроде органзы: на ощупь недешёвая, чудного голубого оттенка, как раз под цвет её глаз. Будут теперь валяться на грязном снегу...
Она подумала и взяла оба рулона под мышки. Очень мешала сумка. Ничего, до дома два шага.
***
Я оглянулась и встретилась взглядом с мужчиной. Мысль: "Ничего себе экземплярчик" перебила другая: "Мне знакомо его лицо". Настолько знакомо, что я чуть не подавилась кофе. Я определённо схожу с ума. Видимо, это медленный процесс, раз я поэтапно нахожу у себя новые элементы помешательства.
Мужчина, увидев мою реакцию, отступил на шаг:
- Извините. Виктория, вы меня не помните. Я напугал вас. Разрешите, я присяду и объясню, откуда вас знаю?
Как тот официант, я кивнула. Знакомый незнакомец моментально сел напротив:
- Вика... Виктория, как бы это странно ни прозвучало, но мы женаты.
И снова, как у официанта, у меня поползли вверх брови. Не одна я умею вгонять в ступор. Есть ещё умельцы. Но я взяла себя в руки:
- Молодой человек, если это такой оригинальный способ знакомиться, то не теряйте времени.
- Нет, Вика! - перебил он. - Я докажу. Подожди. Мне не нравится этот цвет волос. И это лицо. Но я всё исправлю, обещаю.
Мило. Шизофрения, оказывается, заразна. Пока я решала, что лучше: быстро встать и уйти или позвать на помощь - незнакомец представился:
- Меня зовут Алексей. Успокойся, посиди и послушай.
Да не собираюсь я слушать, как мне будут исправлять лицо! Может, у него нож в кармане? Нет, всего лишь ручка, но и шариковая ручка в руках у психа меня не радовала. Только я собралась открыть рот и высказаться, Алексей быстро спросил:
- Ты проснулась и не узнала себя, верно? Лицо не твоё. И ты убежала из дома. Всё. Сиди и молчи. Пожалуйста!
После такой вежливой просьбы заткнуться отказать я уже не смогла. Руки у меня мелко затряслись.
- Я обещал доказать. Ты любишь море и горы. Где бы ты сейчас хотела оказаться?
- Далеко, - честно ответила я.
- Хорошо, - Алексей улыбнулся, взял салфетку, что-то на ней написал, и... перед глазами завертелись радужные полоски, голова закружилась и я провалилась в неизвестность.
***
Время жить
Заслышав собачий лай, она ускорила шаг. Вика любила собак, только не этих, диких, стаями кидавшихся на прохожих. Лай приближался.
Вика бросила свою увесистую добычу под стену дома, прямо под чей-то балкон. И побежала. И улица как назло пустая, будто и правда все вымерли... Вика метнулась вбок, прижалась к железной двери. Везде домофоны, везде заперто, до своего подъезда далеко...
Свора наступала и лаяла так, будто собачкам за это платили. Плевать им было, что Вика стоит к ним лицом. Здоровенный пёс подошёл вплотную, и не спрячешься!
Железная дверь скрипнула. Чья-то рука ухватила её за плечо, рванула вправо и назад.
Лязг двери.
Обалдевшая Вика стояла в полутёмном тамбуре и смотрела на мужчину.
- Пойдёмте, - сказал тот. - Да идёмте же!
Вика пошла. Не сделав попытки объяснить, что её собственный дом рядом.
- Я Анатолий, - сказал мужчина, отпирая дверь квартиры. - А вы?
- Виктория, - представилась Вика.
- Идите, промойте рану. Там есть перекись в аптечке, в шкафчике.
Всё ещё будто во сне, Вика разглядела ванную за приоткрытой дверью. И себя, стоящую на чужом линолеуме без сапог и шубы. И дыру на джинсах. Справа. С той стороны, откуда заходил на неё паршивый серый пёс.
- Вот суки, - пробормотала она.
- Кобели там тоже были, - серьёзно сказал Анатолий. - Ничего, эта вакцина в травмпунктах пока ещё есть. Вот, держите.
Большое махровое полотенце заслонило блеск серых, как гранитный отсев, глаз.
Прежде чем позволить ей выйти, Анатолий обследовал с балкона окрестности.
Что за жизнь такая началась? И жизнью не назовёшь! Ничего. Главное, не поддаваться главному страху. Главное, жить. Работать, как всегда. И Новый год скоро, а она сошьёт нарядное платье себе и жилетку Антошке. Ничего, что одинаковые.
Прежде чем свернуть к родному подъезду, Вика обогнула дом, тревожно оглядываясь в поисках собак. И подобрала свою ткань.
***
День у Алексея не сложился, это стало понятно, как только он увидел Анжелу на съёмочной площадке. Ни для кого не секрет, что она любовница Владислава, но вручать ей главную роль как приз за достижения в постели - слишком даже для Влада. Мозги его раньше не подводили. Заменить талантливую Светлану полной бездарностью означало перечеркнуть работу Алексея и погубить фильм. Не долго думая, Леша зашёл в вагончик к режиссёру.
- Влад, как это понимать?
- А, Лёша, приветствую, - Влад сидел, развалившись в кресле. - Ты о чём? Если об Анжеле...
- Именно о ней, - перебил его Алексей. - Какого чёрта она делает на площадке в костюме героини? Где Светлана?
Влад вальяжно махнул рукой, отгоняя его слова:
- Что ты завёлся? Анжела прекрасно подходит на эту роль. Знаю-знаю, ты сейчас скажешь: кастинг, пробы, Света утверждена. Но решение остается за мной, а я считаю - Света не тянет, слишком бледная во всех смыслах и чересчур капризная. С ней абсолютно невозможно работать! Доверься мне, дружище.
- Довериться тебе? - Лёша почувствовал, что закипает. - Тебе или твоему взбесившемуся основному инстинкту? Вместо умницы, которая не пожелала с тобой спать взять бестолковую шлюху, по-твоему, правильное решение? Да иди ты! И знаешь, перечитай внимательно контракт и останови съёмки.
- Ты шутишь? - выражение лица Влада изменилось. - Там нет ничего, что я нарушил, заменив актрису.
- Перечитай.
Леша выбежал из вагончика, чувствуя, что сейчас сорвётся на режиссёре, а ещё хуже, на этой безмозглой кукле Анжеле. Скорее домой, он свернёт горы, но Света будет играть Вику.
***
Время жить
На улице пахло весной. По-настоящему.
Наверно, не только Вике казалось, что всё плохое осталось позади. Вот и её соседи устроили субботник. Убирали грязь, даже несколько остовов автомобилей, раззадорившись, выкинули со двора. Личные авто запретили ещё осенью.
Надышавшаяся свежим воздухом Вика сидела за компьютером, когда пришла Таня.
- Ой, Тань, погоди буквально три минуты, я один текст добью...
- Я ненадолго, - у Тани был такой голос, что Вика сразу забыла про свой текст.
- У Толи... вирус заподозрили.
Чашка задрожала в Викиной руке, и кофе пролился на клавиатуру.
- Как?!
Глупее ничего нельзя было спросить.
Вика так радовалась за них. За свою хорошую, добрую Танюшку, лучшую подругу со школьных лет, и мужчину с твёрдым взглядом серых, как гранитный отсев, глаз. Она сама могла бы в него влюбиться. Если бы не Юра.
А у Тани с Толей всё началось перед Новым годом, когда Толя пришёл к ним с куском собачатины. И свежим укусом на запястье.
- Ну ты же хотела мясо, - сказал он.
- Мама не любит манную кашу, - прокомментировал Антон. Вика чуть было не ляпнула вслух, что нормальные дети тоже её не любят. Но педагогично сдержалась.
И тут на кухне появилась Таня.
- Что это? - спросила она, с ужасом разглядывая окровавленный кусок.
- Всё проверено на заразу, - уверенно заявил Толя - В надёжной лаборатории.
Таня смотрела на него - кажется, с восторгом. А потом открыла окно и выкинула мясо. Даже не посмотрев, не попадёт ли она кому-нибудь в голову.
- А это ещё что? Вы прививки делаете?
- Ну не сегодня же, - сказал Толя, пряча запястье в рукав рубашки. А Таня, не слушая, заставила его одеться и увела.
- Это дядя Толя, - с запозданием объяснила Вика сыну. - Ему тётя Таня укол будет делать, вот они и ушли.
- Укол? - Антошка захихикал. Вика долго размышляла - не подобрать ли мясо? А Таня с Толей в тот день к ним не вернулись
- Это ошибка, я знаю - сказала Таня. - Сделают повторный анализ, и всё. Только не с Толей. С ним ничего случиться не может.
- Не может, - как можно увереннее повторила Вика.
- Я же знаю, что говорю.
Но у Вики вдруг по спине поползли мурашки.
***
По дороге Алексей думал, а войдя в квартиру, сразу схватил контракт. Так и есть! Влад забыл пункт о том, что у героини должны быть светло-русые волосы и серые глаза. Можно было детально описать внешность Виктории, но и этого пункта достаточно.
Вика, его драгоценная Вика умерла. Став вдовцом в тридцать два года, он не перестал любить жену. Авария отняла у него самое дорогое, смысл его жизни, весёлую красавицу Вику. Водитель погиб вместе с ней, и глупо было кого-то винить. Но и понять, что такой молодой, моложе его на десять лет, мечтательной, полной надежд и жизни женщины больше нет, он не мог.
Год отчаяния, бессонные ночи, мысли уйти вслед за ней - и вдруг у Лёши появилось желание оживить Вику на экране. Плевать ему на сценарий, сюжет написан давным-давно, но с момента увидеть любимую Лёша только и делал, что менял черты главной героини. Вставлял в диалоги её словечки, изменил в нескольких отрывках поведение, представляя Вику, переписал реакцию героини на разные события.
Как ни странно, сценарий вновь увлёк его. Образ жены стал почти осязаемым, она оживала!
Когда он увидел Светлану, облегченно вздохнул. Талантливая актриса не только оказалась похожа на Вику, но и схватила на лету её жесты, интонации и даже походку.
Пригласив её домой, Алексей показал Свете домашнее видео с женой и попросил максимально соответствовать этому образу. Просмотрев несколько раз одно видео из многих, она тихо сказала:
- Я поняла, Алексей Сергеевич.
Затем встала, прошлась по комнате, произнесла несколько фраз и рассмеялась.
Лёша онемел. Он не влюбился в Свету, в реальности она была совсем другой, но её игра оказалось на грани гениальности. Влад ещё посмел заявить, что актриса капризна. Да она ангел. За плечами десятки ролей, а она снизошла до пожеланий сценариста, у которого всего-то два неплохих фильма. Может быть, поняла, как дорог ему образ жены?
Умница-Света не только не разболтала об этом, но и моментально перевоплотилась в Викторию на съёмочной площадке.
Первые кадры поражали, настолько Светлана стала безупречной копией Виктории.
Но Анжела... нет! Он сделает всё, чтобы вернули его Вику, его единственную и настоящую Вику, смысл его жизни.
***
Время жить
- Я знаю, что Толя здоров, - Таня чуть не плакала. - Я знаю, что тут нечисто... Мне бы только историю болезни достать.
- Ну так достань и почитай, - осторожно сказала Вика. - В чём же дело?
- Кто мне её даст...
Вика с опаской поглядела на подругу. Та была, похоже, в невменяемом состоянии.
- Я хотела вечером туда залезть, - сказала Таня. Вика только рот разинула. - Но там такая охрана, я просто гуляла поблизости, сразу насторожились...
- Просто не привлекай внимания, - сказала Вика, всё ещё осмысливая Танину склонность кинуться куда попало очертя голову. - Возьми с собой ребёнка. Или собаку.
- Девушки, - сказал Юра, остановившийся в кухонной двери. - Что это вы затеваете? Лучше бы уж пироги пекли, что ли.
Вика с Таней замолчали. Как пионеры-герои.
- Украсть что-то, особенно историю болезни - это нужно уметь. В какой она больнице, говоришь?
У Вики второй раз открылся рот.
Антошку, понятное дело, не взяли. Хотя он очень хотел погулять с мамой, тётей Таней и Найдой. Найду одолжил у соседей Юра.
Вике казалось, что это во сне. Сначала ушёл Юра. Потом в окне первого этажа мелькнуло что-то - и Таня отправилась туда, как заправская взломщица.
Было холодно, пусто и жутко. Вика спряталась в тень под козырьком подъезда, где не горел фонарь. Найда выдавала её: то убегала, то возвращалась к Вике. Наверно, ей надоело гулять на одном месте.
В одной из припаркованных у обочины машин загорелся огонёк. Будто сам собой. Что там, внутри машины, могло светиться?
Надо уходить...
Предчувствие резануло, как стеклянный осколок.
Из-за угла вышли двое, неторопливо приблизились.
- Найда!
- Подождите, - сказал один из них властно. - Санитарный патруль. Предъявите, пожалуйста, паспорт и карту медицинского контроля.
- Я не ношу собой документов, - ответила Вика с неприятным чувством зависимости.
- Мы разыскиваем Варцеву Елену Сергеевну, возраст шестьдесят четыре года.
- Я не Елена Сергеевна, - сказала Вика, думая только о том, чтобы эти двое не заметили Таню с Юрой. - Посмотрите на меня, разве мне шестьдесят лет?
Патрульные переглянулись.
- В том-то и дело...
***
Спустя пять часов, Лёша вернулся и заставил себя постучать в дверь. Влад распахнул её, словно ждал Лёшиного появления.
- Лёх, послушай, да проходи же. Я нашёл эту маленькую проблемку. Ты будешь настаивать...
- Зови Анжелу, - оборвал его Алексей, переступая порог.
- Да пойми ты меня, как мужик мужика. Да, Анжелка дура, но разве ты не допускаешь, что...
- Не допускаю. Зови Анжелу, - Алексей решительно прошёл и сел в кресло Влада.
- Хорошо. Будь по-твоему - Влад достал мобильник. - Анжела, зайди ко мне. Нет, сейчас. Да, немедленно. Да, я остановил съёмки. Поэтому зову тебя. Какой ещё грим? Не ной. И сто раз говорил тебе: не называй меня лапулей. У тебя пять минут.
Лёшу мало интересовали их отношения. Главное - вернуть Свету. А эти разберутся без него.
Анжела пришла, когда молчание достигло критической точки. Заполнив духами пространство, она легко впорхнула в вагончик:
- И что теперь? Я не героиня, да? - губы её капризно скривились. - Влад, сделай что-нибудь.
- Я мало, что могу, но волосы можно перекрасить, - начал Влад.
- Ни за что! Травить мои волосы химией, лучше отрави меня ядом.
- Тогда парик, - сделал он ещё одну попытку.
- Ты в своём уме, лапуля? Я и парик - вещи несовместимые. К тому же надо стать сероглазой. Прикажешь вставить линзы?
- Другого выхода я не вижу. Ты хочешь играть Вику, соглашайся, - режиссёр развёл руками и перевёл стрелки на сценариста. - Вини его, я ни при чем.
- Никогда, - к радости Лёши решила Анжела. - Я не испорчу глаза линзами, не надену парик и не перекрашу волосы.
Она закусила губку и обратилась к Алексею:
- Неужели ты подашь на Влада в суд из-за такой мелочи?
- Не сомневайся, - ответил он. - И, Влад, верни Светлану. Упрашивай и умоляй как угодно, но верни. Я обещал, что фильм будет кассовым. Ты не идиот. Действуй.
Анжела со злостью хлопнула дверью вагончика.
***
Время жить
Отдых представляется таким желанным, когда с утра до вечера гнёшься в поле. Когда правая ладонь вся обклеена пластырем, а секатор всё равно немилосердно натирает кожу. А ты режешь и кидаешь в ведро сухие золотистые головки лука. Режешь и кидаешь. Хорошо ещё, когда сухие, а вот если дождь...
А когда долгожданный отдых наступает, то не приносит ни облегчения, ни радости. И спать хочется, хочется всё время.
Село Александровское, Красноуфимский район. Лепрозорий.
- Зачем он нужен, этот медицинский день?- проворчала Вика.
Медпункт расположили в обычном деревенском доме. У входа краснеет рябина, по стволу поваленного дерева скачет шальной козлёнок. А за сенями - запахи дезинфекции и эфира, безнадёжности и тоски. Комната с длинной неудобной скамейкой, на которой мается сейчас Вика.
- Вилетова! - послышалось из соседней комнаты. Вика наконец-то вошла. Белый халат. Стеклянный шкаф. Рябина под окном.
- Вилетова, где ваш снимок?
- Понятия не имею, - равнодушно сказала Вика. Рентген она сделала час назад, с тех пор торчит на скамеечке. Точка окостенения хрящ... Какой смысл отслеживать, насколько далеко зашёл процесс, если остановить его не пытаются?
- Идите кровь сдавайте, - сказала медсестра, посверлив её взглядом.
- Мне нужны прокладки, - заявила Вика. - И бинт вместо носового платка.
- Прокладки получите, когда сдадите кровь, - взгляд медсестры поверх зелёной маски стал прохладным и уверенным.
Вике захотелось уйти, и пусть сами сдают свои анализы. Что они ей сделают, в больницу посадят? Или в карцер, вместо ежедневной каторжной отработки на полях? Смешно.
- Идите сюда, Вилетова, - приветливо сказал новый голос. Такой знакомый, что Вика потеряла дар речи. И послушалась.
Знакомая маленькая, хрупкая фигурка. Серые глаза знакомо улыбаются Вике, а к губам поверх маски приложен палец: тихо!
Таня?
- Рукав поднимите, - скомандовала Таня.
Вика с детства боялась врачей и больниц. А перестала бояться, когда Татьяна стала работать в поликлинике... Слёзы навернулись на глаза.
- Не надо нервничать, - сказала Танюша, выразительно поглядывая на вторую медсестру. - Посидите, я вам сейчас предписания напишу.
В ладонь ткнулся согнутый вдвое бумажный листок. Решительные руки вытолкали за дверь.
Улица кончилась. Вон впереди конюшня. В таком же длинном белом здании у них столовая. Вокруг сорняковый пустырь. Почему сельские пейзажи такие унылые? Столовая пропахла луком. Вике казалось, что именно так пахнет ужас. И как же не хочется туда возвращаться!
- Сегодня не работаете? - улыбнулся Вике знакомый конюх.
Подумав, она уселась на бревне, на солнышке. Из конюшни пахло крепко, но не противно.
- А вы не боитесь заразиться? - спросила Вика. - Живёте здесь...
- Мне уезжать некуда, - сказал конюх, устраиваясь рядом. - Да и везде одно и то же.
- А лошадки не болеют?
- Болеют, - конюх посерьёзнел.
Невдалеке голубела гора. Здесь было красиво. Нигде ещё Вика не видела таких розовых облаков, таких россыпей августовских звёзд, ввинченных в чёрный бархат ночи...
И жить хотелось невыносимо.
Вика вытерла слёзы, достала Танину записку и перечитала.
"В пять вечера, у продуктового магазина".
***
Летний сад встретил меня пением птиц и запахом жасмина. Мы с Алексеем сидели на открытой веранде, увитой плющом. На столике между нами лежали красиво сервированные блюда с фруктами и пирожными. После всего, что я пережила, эта идиллия окончательно сбила меня с толку.
- Кто ты? - спросила я нового-старого знакомого.
- Твой муж, - невозмутимо ответил он и подвинул мне блюдо с эклерами. - Ешь. Ты их любишь.
Есть мне не хотелось. Странное ощущение: в лепрозории мне всё время хотелось есть.
- Что ещё ты обо мне знаешь?
- Что тебе нравится это платье, например.
Увидев на себе до боли знакомое бирюзовое платье, я рассеянно поинтересовалась:
- Где же моя телогрейка? То есть... где шуба?
Алексей с трудом скрыл улыбку, а я разозлилась.
- Объясни, - потребовала я. - Если ты мой муж, то кто мне Юра? Что вообще происходит?
- Тоже твой муж. Вика, милая, ешь, но умоляю - молча. Хотя молчать ты никогда не умела. Но постарайся, золото, мне многое надо рассказать. И начнём с Юры. Да, он твой муж в мире, который придумал я. Прости, этот мир не очень уютный, но это единственный подходящий сценарий, который у меня остался. На новый не хватило ни времени, ни сил.
- Не очень уютный? - мне хотелось кричать. - Вот этот кошмар ты называешь "не очень уютный"?
- Так ты хорошо всё помнишь? Всё, что снимается по сценарию? И сейчас?
- Конечно! - с вызовом ответила я. - Погоди... я знаю, ты пишешь сценарии, но при чём тут я? Это...
- Ты ведь уже поняла, - сказал Алексей. - Это кино. Да. Назовём его "Время жить". А Юра... Он - роль, понимаешь? Не человек.
- А я? - я почему-то поверила его словам. Трудно не верить, когда из зимы тебя переносят в лето. - Я тоже Роль? А Антошка?!
Алексей посмотрел на меня так, как смотрят провинившиеся собаки. Собак развелось много, они сбиваются в стаи. Найда... О чём я?
- Да, Вика, ты Роль. Не кричи, просто ешь пирожные. Пожалуйста. Они вкусные, я постарался. В фильме, который сейчас снимают, ты главная героиня. И ты моя жена, потому что я полностью списал тебя с неё. Как Роль, ты бы не заметила замену актрисы, но в фильме появился я. Вспомни тот момент, когда ты испугалась своего отражения. Если ты сейчас кинешь в меня эклером, мы потеряем время.
Как он угадал! И мой чуть не сорвавшийся крик и желание запустить в него пирожным. Но пёстрая мозаика происходящего стала складываться в картину.
Я не человек. Мой мир не настоящий.
- Но я же помню всё. Детство...
Я осеклась. Таня, мы дружим с пятого класса. Мы ходили вместе домой? В гости? Я не помнила её родителей. Я не помнила, кто у кого списывал. А потом? Антошка... Как я его рожала? Он будто был у меня всегда.
- Антошка такая же Роль, как и все, кто тебя окружает, - продолжал Алексей, будто услышав меня. - Кроме меня. Я из настоящего мира.
Можно ли злиться на человека и испытывать к нему притяжение? Можно!
- Но почему ты здесь, а не там, со мной? Зачем ты вообще это затеял?
Я думала, что виноватый взгляд наибольшее, что можно ожидать, но внезапно увидела такую боль, что сама чуть не задохнулась.
Ольга Алёшина, Юлия Фурзикова
Время жить