- Будет темно и холодно, будет больно... всегда...
Холод проник в душу и сковал её отчаянием. Борису хотелось избавиться от боли, но она заполнила весь мир, покрывая воспоминания о любимой тонкой корочкой льда.
- Всегда... будет... холодно... - скрипел голос.
Лена ушла. Забрала с собой лето, солнце и желание жить. Её нет уже девять дней. Нет в холодной комнате, нет в заледеневшем городе, нет на белом, застывшем свете.
- Боренька, я люблю тебя, - последние слова.
- Боренька, я не умру, - обещала она раньше.
Болезнь не оставила шансов: светлая прядь волос, нежно щекотавшая по утрам, когда Лена будила его поцелуем, кофе, приготовленный волшебством, музыка, извлечённая тонкими пальцами из старого фортепьяно - всё ушло вместе с Леной. Остались зимний холод и пустота. Остались вещи, потерявшие хозяйку.
Друзья бормотали бессмысленные слова о том, что всё наладится, жизнь продолжается и надо жить в память о жене. Борис обхватил руками голову. Жить памятью о солнце, которое погасло? Жить памятью о тепле, которого нет, и больше никогда не будет? Друзья понимали, о чём говорили?!
Окно в комнате заледенело, покрывшись равнодушным зимним узором. Одно из стёкл разлетелось вдребезги в тот страшный день, когда слова врача обрели смысл. Второе ещё сдерживало стужу, не пуская зиму в комнату. Кровь на кулаке никого не испугала, обычное дело - зимой бить окна. Отец на похоронах обнял его, мать тихо плакала на плече, они оба знали, что слова не нужны.
Борис встал и подошёл к покрытому инеем стеклу. Подышал на узор, стараясь разглядеть тёмную улицу. Тусклые фонари, и до бесконечности холодный, зимний мир.
- Холодно... темно... - хриплый шепот, горло застужено, но кто теперь вылечит и отогреет? Да и зачем лечить?
Вчера он простоял возле её могилы несколько часов. Молча. Кричало сердце:
- Ты слышишь меня, мышонок, я без тебя замерзаю! Всё превращается в лёд. Зачем ты оставила меня, солнышко моё?
Мороз - минус двадцать. Тогда Борис и заболел, он знал, что заболевает, но разве это имело какое-то значение? Ветер. Острые снежинки жалили лицо. Можно жить без тепла и света? Нет, нельзя!
Скрипучий голос во сне... всю ночь Бориса знобило, но к утру ему стало лучше. Температура - ерунда, легче стало от того, что в ночном бреду пришла спасительная мысль: если нельзя жить без Лены, то жизнь не стоит того, чтобы задерживаться даже на один лишний день.
Непослушные пальцы написали на чистом листе:
"Мама, прости меня. Отец, ты поступил бы так же. Жить не осталось сил. Вы знали её, вы поймёте меня. Холодно".
Написав последнее слово, Борис почувствовал, что теряет сознание. Вскользь промелькнула мысль, что таблетки релиума находятся на тумбочке в ванной, и одной упаковки хватит... для чего? Стало темно, и он провалился в беспамятство. Перед тем, как свет померк, всего на секунду возник образ Лены. Она грустно улыбалась и качала головой. Но и в этот короткий миг Борис ощутил счастье.
Странно... он продолжал падать, отчётливо сознавая, что его тело лежит на полу и, возможно, уже не дышит. Видение растворилось, а он проваливался всё глубже. Теперь падение не походило на полёт в бессознательное ничто, а казалось прыжком в тёмную бездну. Когда он понял, что мысли продолжают возникать и путаться, ему стало страшно. Бездна зияла, чёрная, непроницаемая, и из глубины, как шум океана, доносился её зов. Борис не знал: кто он теперь - человек с руками, с ногами и с головой, или воспалённая, лихорадочная мысль, летящая в пропасть? Тела он не чувствовал, но ощущал холод. Мёрзли не руки и ноги, а что-то живое внутри, кем или чем он себя осознавал. Точнее определить не удавалось.
Страх сменился удивлением, когда возникло белое дно бездны. Непонятно - если у него теперь нет глаз, то почему осталось зрение? Белый цвет увеличивался, заполняя пространство. Времени нет. Белый цвет - это снег. Борис попал в чёрно-белый мир, двигаясь между чёрными острыми скалами с ледяными верхушками и белой равниной. С каждой секундой... что за бред? Секунд здесь не существовало! Но чувство холода нарастало, сводя с ума. Возможно, сумасшествие - спасение для измученного человека, но почему же так холодно? Двигаться он мог в любом направлении, но холод, отчаянье и страх следовали за ним.
- Думаешь, ты в ледяном мире? В мире вечной зимы? Хе-хе! - опять противный скрипучий голос. - Нет, это твоё подсознание рисует картинки того ада, которые ты случайно вообразил или увидел, пока жил.
- Кто ты? - выкрикнул Борис, удивляясь, что может говорить.
- Хе-хе, хи-хи, - мерзкий смешок. - Я слуга могущественного господина, во владения которого ты попал. Самый главный, самый верный его слуга!
- Я умер? Я в аду? - с бесконечной тоской спросил Борис.
- Хе-хе-хе... в аду, в аду, милейший Боря! Все вы неправильно представляете себе вотчину моего господина. Кто видит море крови, и плавающих в нём грешников, кто - огонь и корчащихся в пламени людишек, кто - ледяную равнину и закованные в лёд тела. Глупцы! Пожелай и увидишь любую картинку, выдуманную вами от начала времён. Твои острые скалы и снег - лишь одна из ваших слабых проекций на этот мир.
- Но я чувствую холод, - попробовал возразить несчастный.
- А вот холод настоящий. Абсолютный, вселенский и бесконечный. Как ты написал? "Жить в мире вечной зимы"? Хи-хи. Добро пожаловать в твой зимний мир.
- Не слушай Ваалберита! - тонкий луч света пробился сверху, и в луче ожил голос Лены. - Он лжёт! Ты не умер.
- Кыш, - зашипел невидимый слуга.
- Не тебе меня прогнать, - ответила Лена. - Боренька, ты жив. Просто сильно устал и заболел.
- Я хочу к тебе, - сказал он, устремляясь в луч.
- Ко мне нельзя. Я слишком далеко. Помнишь, когда стало плохо, ты спрашивал: зачем я прошу исповедь и причастие? Ты считал меня ангелом, а ведь у ангела нет грехов - так ты говорил?
Я знаю, ты меня любишь, Боренька...
- Почему же так холодно? - спросил он у луча.
Лена вздохнула:
- Об этом и о том, что ты можешь увидеть любую несуществующую картинку, адский секретарь не солгал. Здесь всегда холодно.
- Почему? - луч с голосом Лены должен знать.
- Я позвала тебя сюда... таблетки релиума в ванной?!.. почему тебе холодно? Боренька! Ты должен знать - всем холодно без Его Любви. Вдали от Него нельзя согреться. Разве не очевидно?
С железным лязгом разломались ледяные верхушки скал, огромные сверкающие осколки полетели в разные стороны, вонзаясь в белую равнину. Звук заставил бы поморщиться, но мрак укрыл от пронизывающего нечеловеческого холода.
Борис пришёл в себя на полу, возле окна. Болит голова, видимо он сильно ударился. Ноет плечо и локоть, но это кажется такой мелочью! В комнате тепло, нет больше кошмарного ледяного отчаяния! Странно, оказывается к теплу тоже надо привыкнуть...
Что за жуткий сон приснился Борису? Поднимаясь, он вспомнил, что во сне Лена оказалась лучом света. Нелепый сон, но если в нём присутствовала она, неважно кем: лучом, бликом, солнечным зайчиком, то такой сон стоило увидеть. Какие странные шутки иногда выкидывает человеческое подсознание!
Поднявшись, он снова сел за стол. Взгляд упал на бумагу. Добавить нечего. Но что это?! Под словом "холодно", аккуратный женский почерк: "Сравни".