Шагая босыми ногами по холодному полу, Зина тяжелой и неуклюжей поступью прошла к кухонной стоечке. Чайник еще немного пошипел и отключился. Вода вскипела. Пора было завтракать. Зина открыла дверцу навесной полочки и достала большую керамическую кружку с розовыми и желтыми цветами по бокам.
Голова слегка гудела. Все это от перемены погоды. Магнитные бури.
Зина налила кипятка в кружку и опустила чайный пакетик. Дождавшись пока чай станет достаточно крепким, она вытащила пакетик, и с кружкой прошла к столу.
Ноги ныли, да и спина побаливала, но к этому Зина давно уже привыкла. Она отлично знала, что стоит ей только сделать пару лишних движений, так все эти ощущения приложатся неприятным подарком. Что делать... возраст... Но жить-то хочется. И почему-то, как назло, именно сейчас особенно хочется.
Организм больше не выдерживал много нагрузок, требовал сна. Ее тело как-то неприятно отяжелело в последние годы. Тучной назвать ее нельзя было, но очень полной, возможно. Когда-то прекрасное тело, сейчас совершенно утратило свою гибкость. Порой она сравнивала себя с двигающейся глыбой, и ей становилось мерзко от этих мыслей.
Зина подняла голову и посмотрела на часы, которые висели на стене прямо над кухонным столом. Время только десять, а доченька обещала приехать после обеда.
Зина вздохнула и потянулась к корзиночке с печеньем. Она взяла одну с красной джемовой прослойкой сверху, но, покрутив в руке, положила обратно. Есть не хотелось. Сама Зина хотела бы с удовольствием съесть это мягкое печенье, но организм не хотел.
Все те удовольствия, которыми была насыщена ее жизнь, все то, чему она радовалась, сейчас не играло никакой роли.
Зина не могла больше наслаждаться вкусом пенящего светлого пива с изумительной горчинкой, не могла с упоением надкусывать мягкие дольки горького шоколада. Курение возбранялось, а как ей хотелось сесть с чашечкой горячего кофе и затянуть одну - две сигаретки.
Она старела. Всего каких-то шестьдесят лет, а уже полное увядание.
Ухудшала положение, конечно, ее дочь. Если бы она только впустила Зину в свою семью, если бы позволила жить с ними, видеться чаще с Серафимочкой, то у нее было бы больше смысла в этой жизни, больше сил и здоровья.
Но она брошена и никому не нужна. Ахиллесова пята для старости.
Какая была жизнь когда-то: красота, успех, мужчины, прекрасная работа. А сейчас... Что сейчас? Красота испарилась, мужчины вслед за ней и работы нет, потому что любая работа ей уже не по силам.
Захотелось простого уюта, любви, а подарить эту любовь некому.
Ну и что, что она не дарила свою любовь тогда двадцать пять лет назад? Сейчас же она готова, только Алиса все простить никак не может мать.
Зина наслаждалась жизнью. Но как было не поехать с Эрихом, когда он позвал ее отдохнуть в Лейпциг? Обещал после показать Берлин и Мюнхен. Зачем при этом ей возиться еще с десятилетним ребенком, который только бы мешал?
Позже, Зина совсем не стала препятствовать шестнадцатилетней Алисе, когда та собралась и ушла жить к какой-то своей однокласснице. Она решила, что это всего лишь глупый порыв, поживет, потом вернется. Лучше жить у родной матери, чем у чужих людей. Предположение оказалось неверным - Алиса не вернулась. Потом все-таки горе-мамаше удалось наладить мостики общения.
Когда Эрих внезапно вернулся к своей жене, Зина на какое-то время была оторвана от мира. Она была шокирована такой неблагодарностью по отношению к ней, и возмущена тем, что она, настоящее сокровище, - даже в свои сорок лет, осталась одна.
И вот тогда к ней явилась женщина, у которой жила Алиса. Очень страшненькая, меланхоличная особа, с собачьими глазками, долго твердила про какой-то долг, ответственность, заботу и, конечно же, любовь. В конечном итоге, за те два часа, что Зина рассматривала появившуюся в ее доме квазимоду, она поняла - дочери надо вернуться.
Согласившись со всем сказанным, Зина поехала к ним и после долгих слез, уговоров, вернула Алису домой. Потом в жизни матери и дочери были выпускной, подготовка к институту, долгие разговоры перед сном, начало учебы. Никогда прежде и никогда после таких хороших отношений между ними больше не существовало.
Вскоре Эрих вернулся и купил Зине магазин. Это был, к сожалению, прощальный подарок, потому что адвокат немца объяснил ему насколько крепки его брачные узы с женой, посредством денежного состояния Регины и его. К тому же дочь Эриха ждала первенца и требовала, чтобы дедушка принимал участие в воспитании внука.
Причина же, по которой Эрих решил съездить в Россию к своей бывшей любовнице, была в том, что в душе он был очень трусливым человеком, и вдобавок большого мнения о себе. Ему почему-то казалось, что Зина постоянно думает о нем и желает отомстить. Не раз теплыми ночами, лежа в своей постели, он представлял, как Зина приезжает сюда и устраивает страшный скандал с криками: 'Почему ты меня бросил?' или 'Как ты мог?'. И как тогда смотреть в глаза соседям, родственникам? Что будет с его репутацией?
Магазин же являлся своего рода откупом. И Зина с радостью его приняла. Она, конечно же, поплакала и погоревала, что ее бросают, но все бумаги подписала с улыбкой.
Качественная одежда из Германии по приемлемым ценам, приветливые продавщицы и полный комплект услуг, только приходи и покупай.
Эрих дал все: начальный капитал, надежных поставщиков и ценные указания. Эта работа поглотила ее. Она открыла Зине новый, неизведанный доселе мир, мир бизнеса и предпринимательства.
Что же Алиса? Алиса вновь забыта...Увы, бедной девочке не чем было привлечь свою мать. Никак у нее не получалось отхватить хоть кусочек материнского внимания.
Девушка была в полном отчаянии, не знала, что ей делать. Она погрузилась в свою учебу, снова начиная ненавидеть мать. Прошло немного времени, и Алиса встретила своего будущего мужа. Этот человек оказался добрым, отзывчивым, верящим только в хорошее. Его семья представляла собой просто несбыточную мечту для Алисы, поэтому никто из этих прекрасных людей не мог понять их отношений с матерью.
Зина дала согласие на брак с легкостью. Она и так уже не знала, куда девать дочь, а тут все проблемы решались разом. Ей даже не было интересно, какой на самом деле человек Игорь, достоин ли он ее дочери.
Вроде все складывалось как нельзя лучше: магазин приносил хорошую прибыль, Алиса вышла замуж, но по насмешке судьбы или по еще каким-то законам проведения, Зина не чувствовала себя счастливой. Ей хотелось чего-то, чего она не знала.
Потом Зина поняла, что желает участвовать в жизни дочери. Она же все-таки ее дочь! Тем более Алиса родила уже девочку, ее внучку, которая должна знать свою бабушку.
Внезапно Зина изменила свое отношение. Теперь у нее не было любовника, был стабильный заработок, и она хотела проявлять власть. А над кем мы можем властвовать, как не над своими родными?
У Игоря возникли проблемы с работой, Алиса сидела с ребенком, им помогали родители Игоря, но этого оказалось недостаточно, и они оба попали в невольную зависимость от Зины, которая пыталась распоряжаться ими, их жизнью. Не всегда получалось, порой она наталкивалась на жесткий характер дочери, но в основном теща играла в семье главную роль.
До точки кипения все же дошло, и Алиса разругалась с матерью, отказалась от ее помощи, и они долгое время не общались.
Потом жизнь Зины стала быстро и неумолимо меняться и не в лучшую сторону. Множество новых торговых центров просто уничтожили спрос на ее магазинчик. Она не могла пойти по новому пути развития, не могла придумать что-то новое. Ей пришлось закрыться и сдать свое помещение в аренду под новую пиццерию, а пристройку к магазину отдать под прокат велосипедов. Это был крах всему. Удар по ее тщеславию и самолюбию. Она пыталась просто жить, пользуясь деньгами от аренды, так как для пенсии она слишком мало работала на государство, но потом ее стали одолевать болезни. Она полнела, слабела, у нее болели суставы, мышцы, у нее оказались плохие почки, плохое сердце. Здоровье покидало ее.
Теперь Зина снова бросилась к дочке, к семье, но на этот раз моля о сострадании, о любви к своей бедной матери.
Игорь уговорил Алису. И они снова стали общаться, но это было достаточно строгое и ограниченное общение, несмотря на то, что Серафима очень любила бабушку.
Зине пришлось пользоваться тем, что ей давали. Несомненно, этого было мало. Но как попросить больше, если ты так нагрешил в прошлом?
Оставалось лишь покорно играть роль кроткой, любящей бабушки, готовой на все. И Зина играла, даже стала вязать, хотя вязание ненавидела.
Сегодня, ожидая Алису, она мечтала получить приглашение на день рождение внучки и радостно лелеяла эту надежду.
Наконец-то, услышав звонок в дверь, Зина быстро бросила свой неудачный проект детских носок и сползла с дивана. Она дождалась! Они приехали.
Зина торопилась, уже расплываясь в улыбке при мысли, что сейчас увидит эту миловидную девчушку с очаровательными глазками, свою внучку.
Дверь открылась. На пороге первым стоял Игорь с коробкой в руках, рядом с ним, ближе к звонку, Алиса. Она держала за руку улыбающуюся Серафиму. Зина немного отступила назад.
- Здравствуйте, Зинаида Андреевна, - проговорил Игорь, проходя в прихожую.
- Привет мама, - безразлично проговорила Алиса, заходя вслед за Игорем.
- Баба, я сама, я уже не маленькая, - недовольно пробурчала Фимочка, упорно стараясь убрать бабушкины руки.
Когда Серафима освободилась от ботинок, она побежала в комнату. В прихожей остались Алиса и Зина.
Алиса подошла и слегка прикоснулась губами к маминой щеке.
- Как ты себя чувствуешь? - тихо спросила она.
- Хорошо, - коротко ответила Зина.
Отношения по-прежнему оставались напряженными, но мать не теряла надежду.
Вскоре они все собрались в гостиной. Зина, отказавшись от чей-либо помощи, упорно, на правах хозяйки, пыталась ухаживать. Она поставила чайник, расставила вазочки с печеньем, пирожным и конфетами на кофейный столик, разлила чай по чашкам, а Игорю заварила хороший крепкий кофе. Все это время работал телевизор, показывая какой-то романтический фильм с Томом Крузом, Серафима все-таки пыталась помочь бабушке, а родители сидели на диване, наблюдая за процессом, иногда вставляя небольшие светские фразы.
Когда все уселись, началась беседа. Говорили о работе, о Серафиминой учебе, о родственниках. Серафима играла с бабушкой, бегала по квартире. Игорь был тих и вежлив, бросая недвусмысленные взгляды на Алису. Ему хотелось, чтобы она поговорила с матерью. Лед должен был растаять.
Алиса пересела в кресло, как раз напротив матери, которая перебралась на диван. Она внимательно наблюдала за мамой, за ее поведением, слушала ее речи. На удивление, мама не проталкивала свою мораль, не была требовательной, не проявляла эгоизма.
'Алиса, она ведь твоя мать, к тому же уже старая, - говорил Алисе внутренний голос. - Игорь прав. Она, конечно же, наломала дров в свое время, но если все-таки пришло раскаяние, так почему не изменить все?....'
Алиса невольно перевела взгляд на Серафиму - ее русые волосы выбились из косички. Девочке было так весело, она с такой неподдельной искренностью тянулась к бабушке, что мама внезапно подумала, а не лишает ли она сама дочку той радости, которой лишила ее жизнь. Почему ее мама не была с ней такой же нежной и любящей, как с Фимой? А может это какой-то крест, карма за прошлое? Может, просто Алиса недостойна материнской любви?
Эти внезапные мысли заставили ее вздрогнуть и отвернуться в сторону. Тут она заметила, что Игоря в комнате нет. Значит, он курил на балконе. Алиса встала и вышла к нему.
Игорь сидел в плетеном кресле на мягкой тряпичной подушке. Пепельница стояла на подлокотнике. Он еще курил. Алиса встала рядом. Он хотел подняться, но она остановила его.
- Нет, сиди, я просто сказать хотела...
- Сказать что?
- Я приглашу маму на день рожденье Фимочки. Посмотрим, как она будет вести себя дальше. Игорь, я не хочу расслабляться. Особенно после всего. Если она и вправду стала меняться, я только рада.
- И я рад.
- Но.... Игорь, если она не придет, если она выкинет опять какую-нибудь глупость, если опять семья, я и моя дочь, окажутся у нее на последнем месте, тогда извини. Тогда ей уже ничто не поможет, ни слезы, ни старость, ни болезни.
- Алиса, в таком случае, я и сам больше не буду ее защищать.
- Договорились.
А тем временем Фимочка маленькими ручками крепко обнимала бабушку, смотря на нее своими ангельскими глазками. У Зины все в душе переворачивалось, когда она видела этот взгляд. Прекрасные теплые ощущения наполняли ее внутренности, и ей хотелось вцепиться в ребенка и не выпускать его из рук никогда.
- Бабушка, а ты будешь приезжать чаще? - спросила Серафима, устраиваясь на Зининых коленях, и беря своими ручонками ее руки.
- Это сложно, Фимочка, бабушка часто болеет, бабе сложно ездить, - прошептала Зина, негодуя на себя, что приходиться так врать.
- А если бы ты не болела, то была бы чаще со мной?
Серафима продолжала разглядывать руки бабушки, водя пальцами по сухой и шершавой коже.
- Конечно, радость моя, была бы. Но это невозможно.
- Почему, бабушка?
Серафима подняла свою головку и заглянула в бабушкины глаза. Зина молчала. Ей вспоминалась она сама много лет назад, и сердце от тоски сжималось. Но девочка по-прежнему глядела на нее и требовала ответа.
- Потому что для этого нужно быть снова молодой и сильной, - внезапно произнесла Зина, смотря куда-то вдаль.
- А ты пожелай.
- Что? - Зина удивленно взглянула на внучку.
Серафимочка беспечно и немного загадочно улыбалась. Глаза ее сияли каким-то лучезарным светом.
- У тебя же был день рожденье, - начала девочка, загибая бабушкины пальцы. - Вот ты на него загадывала желание?
- Нет.
- Так загадай сейчас.
- Считаешь, что сбудется?
- Уверена, бабушка.
- Хорошо, желаю, чтобы снова было двадцать.
Зина посмеялась про себя. Ах, если бы в жизни все было так просто, но разве можно противоречить наивности ребенка? При этой мысли Зина нежно поцеловала своего ангелочка в губы.
Перед отъездом Алиса подошла к матери и произнесла:
- Мама, через две недели Серафиме будет девять, ты приходи, она будет рада.
Зина от радости тихо вскрикнула и невольно сделала шаг вперед, чтобы обнять дочь, но та отступила назад, давая понять, что этого совсем не нужно.
- Алисочка, доченька, как я рада, - лепетала Зина, замерев на месте, потому что не знала ни что ей делать, ни что говорить.
Алиса была растрогана, но все равно старалась не показывать виду.
- Мам, там Игорь на кухне, на столе оставил денег на лекарства...
Зина лишь радостно кивала. Прощание было теплым, почти дружеским. Зина чувствовала себя на седьмом небе, чувствовала нужной, прощенной...
Но после их отъезда в квартире снова поселилась пустота. Зина посидела на диване, смотря куда-то впереди себя, затем немного поплакала, а потом пошла к соседке, которую просто ненавидела за ее болтливость. Она ей казалась вообще старухой, да к тому же уродливой, но это был человек, настоящий, живой человек, который к тому же всегда готов поговорить с тобой в любую минуту. Зине же не хотелось оставаться одной, поэтому приходилось пользоваться тем, что есть.
Это было очень странное пробуждение. Зина проснулась от чувства какой-то легкости. Она дышала, но не как обычно. Она дышала свободно, легко и непринужденно, словно какой-то камень вытащили из ее легких и позволили вдохнуть воздуха. Но тут же Зина поймала себя на мысли, что в квартире стоит мерзкий, удушающий запах.
Причем она знала, что означает этот запах. Когда-то давно Зина морщилась при появлении престарелой матери, потому что от нее так пахло. В молодости она ненавидела трамваи, когда в них забивалась куча старушек, спешащих на рынок, большие и маленькие, грузные и тощие, с кучей сумок или без них, они вызывали у нее отвращение из-за этого мерзкого запаха. А сейчас он в квартире. Откуда? Зина вскочила с постели и бросилась к окну.
- Нужен свежий воздух, - прошептала она, потянувшись к ручкам.
И тут же вздрогнула от звука своего голоса, потому что он прозвучал как-то нежно. В нем слышалась такая сила, словно Зина снова могла запеть так, как когда ей было девятнадцать.
Зина замерла на секунду, подумав, что все-таки она произнесла эту фразу не вслух, как ей показалось, а про себя, затем повернула обе ручки пластиковых окон, открыв их настежь.
На улице царил апрель, а снег сошел совсем недавно. Окна хозяйки квартиры выходили во двор, и детский крик вместе со свежим ветром ворвались в комнату. Тепло постепенно захватывало землю, но все равно было довольно прохладно, так как солнце спряталось за облака.
На удивление, сердце Зины радовалось такой прохладе. Она оперлась руками о подоконник и слегка поддалась вперед, чтобы вдохнуть в себя как можно больше свежего воздуха. И тут, слегка повернув голову, взгляд ее упал на правую руку. Зина чуть не закричала от изумления. Она отпрянула от окна, посмотрела на обе руки, снова вскрикнула и бросилась в комнату.
Что это? Что с ней происходит? Может быть, она начала принимать какие-то наркотики, а сейчас не помнит этого? Что за эйфория охватила все ее тело?
Зина бегала по комнате как обезумевшая. Она искала зеркало, которого у нее в спальне сроду не было. Ей хотелось посмотреть на всю себя в полный рост. Но Зина отлично помнила, что, переехав сюда пять лет назад, она отказалась от всех зеркал, кроме двух карманных, так как смотреть на себя такую было просто невозможно.
Наконец, она остановилась. Мурашки пробежали по коже при мысли, что пробегав столько, она ни капельки не устала.
'Зеркало... зеркало... - думала Зина. - Где в этом доме может быть еще зеркало?'
Внезапно она вспомнила, что в гостиной стоит высокий шкаф с зеркальной дверцей. Но дверь всегда немного приоткрыта, так как на ней висит банное полотенце, как раз скрывающее отражение бедной старухи. Зина побежала в гостиную. Она бросилась к шкафу, протянула руки к полотенцу... и замерла, стараясь не смотреть на остроконечный треугольник, который это полотенце не закрывало.
Зине казалось, что никогда в жизни ей еще так страшно не было. Она боялась, боялась увидеть ненавистную старуху, но разум отлично понимал - ничего другого там увидеть нельзя. Хотя сейчас... Что же сейчас она видит? Свои ли ноги? Свои ли руки?
Зина яростно топнула ногой. Нет, она не позволит мучить себя больному воображению. Резким движением руки Зина сдернула полотенце с дверцы шкафа и отбросила его в сторону...
Дверца качнулась слегка вперед, потом назад, открывая несчастной ее внешность...
Если бы не здоровье, которое принесла с собой молодость, Зина, наверное, умерла бы от сердечного приступа.
Там, в зеркале, словно из другого мира, на нее глядела она же, только эта была девушка только что получившая аттестат о среднем образовании. Девушка, которую мать упорно посылала работать какой-нибудь продавщицей или кассиршей, так как у них не было денег. Та самая молодая особа, мечтавшая выйти замуж за богатого, могущественного человека, жить и наслаждаться жизнью, именно она сейчас улыбалась Зине какой-то безумной изумленной улыбкой.
- Зина, ты обманщица. Ты сама себя обманываешь, - шептала она себе. - Ты не можешь быть такой.
Но говоря это, Зина смотрела на себя в зеркало и видела, как там те губы шевелись и произнесли те же слова, что и она сейчас.
Через минут двадцать Зина наконец-то смогла себя заставить отойти от зеркала. С такой внешностью она выглядела смешно в своей мешковатой рубашке в мелкий квадратик. Недолго думая, она скинула с себя сорочку. Оставшись в одних трусах, которые тоже висели на ней непонятно как, ей снова захотелось подойти к зеркалу. Она приблизилась опять и сейчас уже весело засмеялась. Нет, в зеркале отражается богиня. Прекрасная Диана или Артемида, как кому будет угодно. Она охотница, властительница...
Зина весело расхохоталась от этих мыслей. Она пробежалась по комнате, поднимая руки, ноги, сгибая и разгибая спину, то подпрыгивая вверх, то исполняя какое-нибудь танцевальное движение, которое знала раньше, ей все хотелось проверить силу своих возможностей, гибкость и молодость прекрасного тела.
Можно было делать, что угодно. Все оказалось возможным. Через какое-то время она устала. Нет, это не позволительное слово для нее! Она не устала, ей надоело, ей захотелось сменить занятие.
Зина упала на кровать. Матрас показался ей каким-то мерзким, неприятно пахнущим, и молодая девушка соскочила снова. Все нужно было менять, а лучше вообще оставить эту квартиру.
Что же сейчас делать? Зина в задумчивости огляделась по сторонам. Есть ли у нее одежда? Нет, только старье. И, кажется, Алискин спортивный костюм. Есть ли у нее деньги? Крошечные сбережения, да деньги на лекарства...
Зина хлопнула в ладоши. На какие лекарства? Разве они сейчас ей нужны? Она здоровая! Какие могут быть лекарства!
Зина бросилась сначала на кухню, где все еще лежал конверт с деньгами, привезенный вчера Алисой, затем она побежала в спальню, где хранились две заначки: на жизнь и на лечение. Она лихорадочно сгребла все деньги и принялась считать.
Всего тысяч сорок... Да, совсем мало, но кое-что она купить себе все же может. Зина побежала к шкафу, перерыла его с верху донизу, пока не нашла старый черный костюм Алисы, в котором та бегала в одиннадцатом классе. Одела его на голое тело, потому что больше ничего не могла воспринимать на себе, застегнула молнию на груди, положила несколько тысяч в карман и вышла из дому.
Она шла по улице и все время думала, смотрят ли на нее люди, а если смотрят, то что думают. Видят ли они в ней старуху или молодую девушку? А вдруг она просто безумная пенсионерка в черном не по размеру костюме, разгуливающая по городу.
Люди должны были либо подтвердить, либо опровергнуть ее догадки. Она шла со страхом, ожидая человеческой реакции, но прохожие, казалось, не очень-то интересовались ею. Каждый направлялся куда-то по своему делу, каждый был занят своими мыслями.
Зина же чувствовала себя так, словно она не человек, а какой-то зверек, ставший ходить на двух лапах и претендовать на тоже, что и люди. Страх царил в душе. Ей казалось, общество вот-вот изгонит ее из города за подобную наглость. Она ошибалась - никто не обращал на нее внимание.
Зина прошла еще улицу и вышла на дорогу. Светофор показал красный, и она остановилась перед потоком мчащихся машин.
- Девушка, вы чем-то напуганы?
Этот голос откуда-то слева заставил Зину вздрогнуть всем телом. Она осторожно повернула голову. Перед ней стоял молодой человек лет тридцати, среднего роста с короткой бородкой и в очках в половину лица. Он был очень неряшливо одет и прижимал к себе какую-то походную сумку.
Зине хватило трех секунд, чтобы составить его портрет и мнение о нем. Обычно таким людям она отвечала довольно грубо, но сейчас это слово 'девушка' сделало с ней что-то невероятное. Зине стало казаться, что этот молодой человек подарил ей сейчас полмира, поэтому она ему очень ласково улыбнулась.
- Нет, абсолютно ничем, - проговорила она, радуясь звуку своего голоса. - Спасибо вам большое.
Юноша хотел только открыть рот для продолжения беседы, но на его беду загорелся зеленый, и Зина уверенно пошла вперед, скрываясь среди люди.
'Девушка... значит девушка' - одна и та же мысль ходила словно по кругу в ее сознании.
Зине хотелось кричать на весь город - она молодая, она снова молодая.
Дома, кафе, магазины, киоски, клумбы, даже маленькие лужайки - все выглядело таким прекрасным, особенным. Зина шла по городу и думала, почему раньше, в те годы, она не жила с таким чувством, почему его не было?
Внезапно она остановилась перед огромным зданием. Широченное трехэтажное сооружение, увешенное вывесками, так и манило зайти и что-нибудь купить. Люди входили и выходили, а двери из матового стекла покорно раздвигались, затем задвигались за ними.
Торговый центр. Это как раз то, что нужно! Зина вошла внутрь. Внизу она сразу увидела парфюмерный магазин, тянущийся куда-то в бесконечность. Невольно подойдя к витрине, она стала рассматривать за стеклом новинки. Крема, парфюмерная вода в руках изысканных женщин, помады на полных чувственных губах - все это волновало ее тело, ее руки, ее губы. Казалось невозможным оторвать взгляд от реклам. Ей хотелось всего. Она знала, что сейчас обязана пахнуть как аристократка, выглядеть как самая популярная актриса, а ее губы должны чувствовать только самую дорогую помаду.
Зина была уже готова зайти внутрь, но потом вспомнила о своем внешнем виде и остановилась, затем резко развернулась и пошла к эскалатору, чтобы подняться на второй этаж. Нет, так ей нельзя ходить. Нужно срочно где-нибудь переодеться.
Когда перед ней открылся целый этаж модной одежды, Зине сразу захотелось зайти в самый дорогой магазин, но потом она решила, что пока найдет себе что-то поскромнее, чтобы не вызывать подозрений в своем черном спортивном костюме. И она принялась искать место, где было больше народу, то есть куда люди заходят, не боясь упасть в обморок от цен на платье или пиджак.
Пройдя почти половину пути, она натолкнулась на такой бутик, где к тому же еще шла распродажа весенней коллекции. Зина спокойно выбрала себе темные джинсы, длинную тунику и кофту на замке. Когда же она оделась, то поняла, что на ней отвратительные старушечьи сапожки, который сейчас особенно составляют контраст с ее внешним видом, но нечего было делать, пришлось в таком виде идти до обувного.
За целый день своего похода Зина преобразила себя. Правда, она жалела, что взяла очень мало денег, но отлично понимала, что этот голод молодой девушки доведет ее до крайности.
Сейчас же Зина была хоть немного одета и от этого чувствовала себя превосходно. Решив начать следующий день с дорогих магазинов одежды, она вернулась домой.
Запах старости по-прежнему не покидал стен ее квартиры. Первым делом, прямо с порога, Зина бросилась вновь открывать все окна. Ей не хватало природного воздуха. Затем она выгребла всю старую одежду, запихала ее в чемодан, а чемодан отправила в кладовку. После молоденькая девушка избавилась от постельного белья, заменив его новым, купленным сегодня. Она помыла полы, стерла пыль, выкинула мусор, и только после этого почувствовала себя удовлетворенной.
Немного погодя, Зина села на диван и включила телевизор. Первое, что она увидела, когда появилась картинка - это были мужчина и женщина. Оба незнакомые актеры о чем-то беседовали между собой. Мужчина не привлек ее внимание, он выглядел слишком неказистым, а вот женщин перед ним казалась достаточно красивой. Зина прибавила звук. Героиня соблазняла его, а он поддавался ее чарам.
Этот фильм оживил воспоминания прошлого. Неожиданно для самой себя, Зина вспомнила Эриха. Видел бы он ее сейчас такой... удавился от зависти.
Эрих... богатый иностранец, не дурак, да к тому же красавец... Все-таки она была молодец. Но где вот ошиблась? Упустила? После ничего нового взамен не пришло. Да и где было найти достойную кандидатуру после него? Конечно, появлялись претенденты на ее сердце. Увы...
Нельзя же после принцев заводить романы со слесарями.
Герои поцеловались, но фальшь чувствовалось. Зина переключила канал. Нет, на это просто невозможно смотреть. Какая-та героиня выглядит прекрасно и завоевывает богатство и мужчин, а она сидит здесь в этой жалкой квартире.
Нужно было найти мужчину. Ничуть не хуже Эриха, найти такого, который даст ей все, которым можно будет вертеть по своему желанию. Сейчас она снова молода, красива, и опыт, главное ее опыт, остался с ней, не преимущество ли? В ней столько всего, что хватит для завоевания мира... А мир ей не нужен, лишь его маленькая, малюсенькая часть...
Зина поднялась с дивана. Она прошла на кухню, легко ступая босыми ногами по холодному полу. С сегодняшнего дня будут исполняться сначала ее маленькие мечты, а потом - настанет время исполнения великих.
Из морозилки Зина достала брикет с шоколадным мороженым, положила себе хорошую порцию в тарелку, затем посыпала все орехами и вновь прошла в комнату. Жизнь, полная наслаждений, только начиналась.
2
- Олеся, радость моя, сегодня в оперу не пойдем, сразу в ресторан. Наш гид сказала, что завтра будет 'Тоска', а я давно хотел услышать что-нибудь из Пуччи.
Георгий стоял у зеркала, завязывал себе галстук и слушал, как его невеста что-то делает в ванной.
Зина выпорхнула к нему. Она была в нежно-розовом платье из атласной ткани с притягательным вырезом на груди.
- Как скажешь, любимый, - прошептала она, целуя его в щеку.
Аромат ее духов сводил с ума, впрочем, как и их цена. На запястьях у нее висели браслеты из белого золота, а пальчики рук украшали кольца с камнями. Ее черные волнистые волосы спадали на плечи и слегка блестели от лака.
Георгий снова невольно залюбовался ею, ее карими глазами, нежными волнующими губами, румянцем на ее щеках, тоненькими изящными ножками. Какая же она все-таки красавица. Как ему повезло, что он встретил тогда в аэропорту эту прекрасную незнакомку. Пару недель общения с ней, и он покорен. Не важно, что прошло только два месяца со дня их знакомства, она будет его женой.
Удивительная, прекрасная девушка, такую надо беречь, постоянно одарять. Она не похожа совсем на тех глупых и неопытных девочек, с которыми он общался до знакомства с ней. В Олесе было что-то особенное, изюминка, загадка, притягательная тайна, как раз то, о чем он так мечтал.
Все эти мысли проносились в голове Георгия, пока он глядел на свою возлюбленную.
Зина тоже радовалась триумфу. Русский бизнесмен, предприниматель, миллионер, не женатый, без безумных родственников, мать умерла, никаких преданных секретарш или заботливых тетушек - бери не хочу. Немного романтик, несмотря на хищный образ жизни, порой и мечтатель. Он возможно бы и раскусил ее лет так тридцать назад, но не сейчас... О, сколько трудов, сколько пота и крови стоило Зине ее достигнутое положение, она даже имя сменила, чтобы ничего не напоминало ей о прошлой жизни. Эта была победа.
Ресторан так ресторан, опера так опера. Какая разница, милый, если мы в Италии?
Через полчаса такси доставило их прямо до дверей ресторана, а через десять минут Зина наслаждалась бокалом красного сухого вина. Пока ее тело нежилось на мягком кожаном диване, Георгий разговаривал за барной стойкой с одним из своих знакомых, с которым они случайно встретились здесь.
'Разве может кто-нибудь испытать то, что совсем недавно испытала я? Кому-нибудь еще под силам пережить подобное перевоплощение? Нет, я точно избранная. Меня избрали для второй жизни. Мне дали шанс изменить все, и уж теперь-то я его не упущу'.
Зина сделала еще глоток вина и вновь взглянула на свои руки. Какие же у нее изящные руки! Затем она уже в который раз оглядела залу, всматриваясь в лица гостей. Неожиданно Зина заметила старушку почти напротив себя, только немного дальше. Она сидела на угловом диванчике за большим столом, накрытым с таким изяществом, что можно было даже позавидовать. Рядом с нею расположилась девушка лет семнадцати. Больше за столом никто не сидел. Бабушке было, наверное, лет сто. Она походила на мумию, древнюю реликвию из музея, и казалась совсем сгорбленной. Лицо до невозможности было усыпано неровностями, морщинами. Глаза куда-то впали. Их нельзя было разглядеть за тяжелыми холодными веками. Руки ее тряслись так, словно хотели убежать от тела. Но вопреки всему, девушка, молодая и красивая, смотрела на старушку с любовью. Она пыталась помогать ей кушать, следила за движением ее рук, тела, направляла их.
Зина была поражена такой заботой. Несколько минут она наблюдала за ними, не отрываясь, а потом к столу подошли еще люди, по-видимому, остальные члены семьи. Зина хотела дальше продолжать изучение этой итальянской идиллии, но кто-то встал рядом с ней, и ей пришлось неохотно повернуть голову.
- Чудесный вечер, не правда ли?
Перед Зиной стояла женщина лет тридцати в черном коротком платье.
- Вы русская? - вместо ответа спросила Зина.
Ей было непонятно, как в ней самой можно было узнать русскую, но потом она подумала, что это какая-та старая подружка Георгия - он часто бывал в Италии - и тут же решила, как следует ее проучить.
- Немного, - ответила неизвестная, улыбнувшись.
- Понятно, а как во мне узнали русскую?
- У вас славянский тип лица, - просто ответила она, продолжая стоять у дивана.
'У пол-Европы такой тип лица, дура!'
- Так кто вы? - уже довольно сухо проговорила Зина, разворачиваясь полностью к неизвестной.
- Вам нужно мое имя? - лукаво произнесла она. - А если я скажу вам, что оно ничего не значит, и ничего не дает, и уж тем более не имело никаких связей с тем красивым джентльменом, что пьет виски у бара, - она показала на Георгия.
- Так вы...
- Совершенно с ним не знакома и на него не претендую, так что волноваться не о чем.
Зина немного растерялась.
- Просто узнала в вас свою соотечественницу и подошла пообщаться, порой так не хватает русского языка, - продолжала объясняться неожиданная гостья.
Опасности никакой. Зина извинилась и предложила ей присесть. Совсем не хотелось, чтобы Георгий видел в своей невесте ревнивую истеричку.
Людмила направила свой взгляд туда же, куда до этого смотрела Зина. Вся семья ужинала, но при этом каждый пытался угодить старушке.
- Она сама по себе не богата, - внезапно заговорила Людмила, показывая на старушку, - но вот ее сын очень разбогател. Говорят, мать многое дала ему. Потом она сидела с его детьми, и даже немного воспитывала своих правнуков. Просто сказочная женщина... была когда-то, но всему приходит конец. Она давно уже понимала, что ей пора, но все равно держалась за свою старую форму, хотя только из-за любви к ним всем.
Зина нахмурилась. Ей эта умилительная старость была совсем не по душе.
- Интересно, что было бы, если бы эта старуха завтра проснулась молодой?
Этот вопрос прозвучал против воли Зины - она произносила эту фразу в своей голове, как ей удалось вырваться в мир?
Зина испуганно взглянула на Людмилу. Та уже отвлеклась от семьи и с внимательным видом изучала винную карту. Зина облегченно вздохнула. Возможно, вопроса ее незваная гостья не слышала. Взяв снова бокал вина, Зина сделала глоток.
- А зачем, если она уже все совершила и сделала в этой жизни, - проговорила Людмила, продолжая смотреть в меню.
На секунду Зине показалось, что она сейчас подавится вином, но потом нашла в себе силы проглотить прекрасный напиток, поставив бокал обратно на стол.
- Что это значит? - прошептала Зина, но уже заранее боялась ответа.
- А ты никогда не задумывалась, зачем людям дается второй шанс?
Совершенно неожиданно Людмила перешла на 'ты'. Зина вздрогнула. К ней в голову никогда не могла прийти подобная мысль.
- Зачем этот второй шанс? - продолжала Людмила, теперь смотря на нее в упор. - Знание молодости и знание старости обязывает в новой жизни не идти по протоптанной дорожке, а выбрать иной путь, иначе - где раскаяние? Где исправление? К чему этот второй шанс? Чтобы заново пройти путь гибели?
Слова этой женщины словно могли избить, пытались лишить Зину кислорода, впивались иголками в кожу. Ей стало казаться, что она задыхается, ей хотелось бежать. Она уже сделала рывок, чтобы подняться, но в эту секунду ее остановил другой голос.
- Радость моя, ты уже заводишь здесь друзей или эта твоя старая подруга?
- Милый! - радостно воскликнула Зина, хватая своего жениха за руку, и чуть ли ни силой заставляя сесть рядом с собой.
Вот ее будущий муж, ее спасение. Он умный, сильный, благородный. Посмотрим, как в его присутствии ты будешь себя вести.
- Георгий, познакомься, это Людмила, она узнала во мне русскую и подошла.
Георгий кивнул в знак приветствия и протянул руку. Людмила протянула свою. Он слегка поцеловал ее запястье, и повернулся к Зине.
- Прости, что так надолго тебя оставил, - произнес он.
- Ничего, - ответила она, кротко улыбаясь.
Затем он вновь взглянул на их гостью.
- Так вы ничего не заказываете?
- Напротив, сейчас я могу выпить с вами вина.
Зине невольно поджала губы, ей не понравилась эта фраза. Что значит сейчас? Неужели она знала, что будет находиться здесь, когда подойдет Георгий. Неужели она ждала его? Зина переводила свой взгляд с жениха на женщину, а потом обратно, но ничего не могла прочитать в глазах: ни одного, ни другого.
Георгий заказал новую бутылку вина, и когда сомелье разлил им всем по бокалам, он спросил:
- Так о чем вы так оживленно беседовали, когда я подошел, если это не секрет, конечно?
- Мы говорили о жизни, смерти и втором шансе, - просто ответила Людмила, рассматривая свой бокал.
- О, достаточно глубокие темы, но я не увлекаюсь мистикой и прочей чепухой, - немного иронично и сухо проговорил Георгий.
Зина была довольна. Сжимая руку своего возлюбленного, она мечтала, чтобы он раздавил эту умницу.
Людмила не смутилась достаточно резким заявлением. Наоборот, она продолжала лучезарно улыбаться, а глаза ее глядели так, словно знали все на свете.
- Хорошо, - проговорила она, как бы мирясь с точкой зрения собеседника. - А вы когда-нибудь слышали о превращениях?
- Превращениях?
- Да, они происходят постоянно, то на маленьком поприще, то на большом. Явные и скрытые превращения.
- Например?
- Например, бедный может превратиться в богатого, как впрочем, и богатый в бедного. Здоровый человек становится больным, разумный в один прекрасный день теряет разум и превращается в безумного, но и, наконец, молодой превращается в старого, а иногда и старые люди по каким-то причинам молодятся.
- То есть все это превращения? Так я понимаю?
- Абсолютно точно, - ответила Людмила, отпивая немного вина.
Она заметила некоторую заинтересованность со стороны своего собеседника. К несчастью, это заметила не только Людмила.
- Прекрасно, но это, скорее всего, банальные примеры, маленькое поприще? - спросил он, поддаваясь немного вперед.
- А мне определенно нравиться с вами беседовать! - воскликнула Людмила, поглядывая на Зину.
Та была бледна и еще сильнее сжимала руку возлюбленного.
- Спасибо, - ответил он, ожидая продолжения разговора.
Но Людмила молчала, попивая вино, а ему же не терпелось узнать дальнейших ход ее мыслей.
- Ну? Не тяните, - потребовал он, неосознанно отпуская руку своей невесты.
- А вы готовы пойти дальше?
- Конечно, готов.
Тогда лицо Людмилы стало серьезнее, и она произнесла:
- Вам знакомо слово метаморфоза?
- Не из мифологии ли?
- Именно.
- Пустые бредни древних цивилизаций, верящих во все, - резко вставила Зина.
Ей не нравилась эта женщина. Она уже жалела, что пригласила ее сесть.
- Но ведь Лота была превращена в соляной столб, и сообщает нам об этом Библия, не так ли? - не растерявшись, тут же ответила Людмила, смотря прямо на Зину.
Она говорила так холодно, так спокойно, и Зине слышались другие слова - я все про тебя знаю, я вижу твое настоящее лицо.
Совсем потеряв голову от страха, невеста Георгия решила бежать прямо сейчас. Она снова схватила его за руку и проговорила, заставляя смотреть на нее:
- Дорогой, давай отложим этот разговор, пойдем, подышим воздухом, я так устала сидеть... Милый, а?
Георгий был немного удивлен таким поведением, и ему совсем не хотелось уходить, поэтому он лишь мягко отстранил любимую, отвечая ей довольно нежно:
- Нет, давай послушаем. Людмила очень интересно рассказывает. Неужели тебе неинтересно?
Зина поняла, что он не уйдет, пока не дослушает. Ох, уж этот недоделанный романтик. То проявляет себя как полнейший атеист, то выслушивает вот таких вот шарлатанок. Зине пришлось сдаться.
- Напротив, я потерплю, продолжайте, - ответила она сквозь зубы, опять поворачиваясь к Людмиле.