Алексина Алёна : другие произведения.

Игра со Зверем

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.01*264  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Роман вышел в издательстве Альфа-книга в двух частях.
    Авторская редакция.
    Что такое счастье? Может, это любовь, дружба или верность? Нет, не в этом мире. В этом мире счастье ровно одно - обрести Хозяина, который будет достаточно равнодушен, чтобы не мучить, и достаточно безучастен, чтобы не убить. Другого счастья здесь нет. Почему? Потому что этот мир проклят. Потому что люди здесь - безвольные рабы, живущие только для того, чтобы удовлетворять прихоти жестоких и почти бессмертных Господ. Здесь нет любви, чуткости и бескорыстия. Но девушка со странным именем Кассандра, выдернутая в эту уродливую реальность из современного мегаполиса, найдет в себе силы выстоять и разрушить старинное Проклятие, превратившее доброту в слабость, преданность в глупость, а любовь в жестокую игру. Вот только... чего ей это будет стоить?

Алена АЛЕКСИНА

Игра со Зверем. Авторская редакция

Автор выражает глубокую благодарность

Ольге Фост за деликатные замечания и

ценные советы, а также Брутальной

Старушке за безжалостную критику

и увесистые подзатыльники.

Если можешь - беги, рассекая круги.

Только чувствуй себя обреченной.

Стоит солнцу зайти, вот и я

Стану вмиг фиолетово-черным.

"Пикник"

  

ПРОЛОГ

  
   Хлопнула дверь. Высокий мужчина вошел в залитый солнцем покой. С его появлением в комнате сразу стало тяжелее дышать, а свет как будто померк.
   Широкоплечий, голубоглазый, красивый. Но во взгляде - мертвая застывшая жуть. Ни любви, ни обиды, ни ярости. Пустота. Страшная, непривычная.
   - Торжествуешь? - спросил мужчина.
   Женщина, стоявшая у окна, смотрела на него с болью.
   - Нет, - ответила она, и голос был тверд. - Но я довольна.
   За спиной вошедшего застыл худенький мальчик. Очень на него похожий. С таким же безжизненным взором. Он равнодушно глядел на взрослых и молчал.
   - Вы заслужили. Все заслужили, - сказала женщина, тщетно борясь с рвущимся из груди рыданием.
   Она отомстила. Но месть не принесла облегчения и радости, потому что не притупила боль потери и не умерила горечь предательства.
   По щекам текли и текли медленные тяжелые слезы. Но мужчина словно не замечал страданий собеседницы. Посмотрел безо всякого интереса и уточнил:
   - А о последствиях ты подумала?
   Ему не было ее жаль.
   Черные глаза женщины наполнились запоздалым пониманием. В них еще дрожала влага, но сейчас обиду и боль вытеснил медленно наползающий ужас.
   - О последствиях? - спросила она сиплым голосом и прижала руку к горлу, словно испытала приступ удушья.
   - Да. Вот, например, мой сын, - он кивнул на безучастно стоящего в стороне ребенка. - Он тоже заслужил твой гнев?
   Собеседница отшатнулась, хватая ртом воздух. Кажется, только теперь начала понимать, что сотворила, и испугалась. Хорошо.
   Мужчина подошел вплотную и заглянул в наполненные болью глаза.
   - Я любил тебя...
   Ответом ему были только горькая улыбка и отрицательное покачивание головой:
   - Нет, - тонкие пальцы нежно убрали с высокого мужского лба прядь светлых волос. - Ты не умеешь любить.
   - Теперь да, - последовал согласный ответ. - Не умею. Ни любить, ни сожалеть, ни раскаиваться. А ты?
   Холодные голубые глаза смотрели в душу.
   Женщина почувствовала, как по лицу снова ползут обжигающие слезы обиды и разочарования.
   Она умела сожалеть. И бояться. И раскаиваться. И все еще умела любить. Взгляд метнулся к ребенку.
   - Я все исправлю... - прошептала она, глядя в безжизненные детские глаза. - Мальчик мой, я все исправлю!
   - Нет, - голос мужчины оборвал сбивчивые обещания. - Уже не исправишь. Ты все отдала во имя своей мести и теперь пуста. Исправить не удастся. Поэтому смотри.
   Он дернул ее к себе и развернул, заставляя вглядываться в застывшее, словно маска, детское лицо.
   - Смотри.
   Она закрыла глаза и прошептала:
   - Ненавижу тебя... За то, что ты сделал со мной... с нами.
   - Увы. Я бы и рад ответить взаимностью. Но не могу.
   Мужчина развернулся к сыну, безо всякой ласки подтолкнул его к дверям и вышел следом.
   Женщина осталась одна с вихрем противоречивых чувств, бушевавших в груди. Главным из которых была не обида. Отчаяние.
   Слезы лились недолго. Скоро внутри воцарилось глухое равнодушие. Словно умерло нечто такое, без чего жизнь навсегда утрачивает смысл. Так вот что он сейчас чувствует? Пустоту. Зияющую пустоту там, где раньше билось, кричало, ликовало и горело то, что принято называть душой? Но почему же эта пустота не дарует покоя?
   Перед глазами стояло окаменевшее лицо мальчика, проклятого теперь так же, как и отец. А эта пустота! Пустота ее выжженной души в глазах ребенка! Единственного, кто по-настоящему любил ее, и кого любила она. Несчастный мальчик, за чужие обиды и ошибки оставленный один на один с черной зияющей бездной...
   Слова заклинания всплыли в памяти сами собой, но теперь она взывала не к силе, которой не осталось, а к древней как мир магии демонов, берущей в оплату только жизнь. Последнее заклинание. Оно убьет творящую колдовство, но спасет ребенка.
   В глазах потемнело.
   Холодно! О, как холодно! Сердце глухо стукнуло в последний раз. Мальчик не будет проклят. И он сможет... обязательно сможет победить бездну, которая поглотила остальных.
   Часть I
   Не открывать глаза! Если ничего не видеть, может показаться, что все происходящее - лишь игра воображения. И этот тошнотворный запах, повисший в воздухе - запах отчаяния и страха тоже мнится. Однако безжалостный удар между лопаток никак не может мерещиться!
   От боли крепко зажмуренные глаза распахиваются сами собой.
   Яркое солнце ослепляет. Разве может в такой день случиться хоть что-то плохое? Небо прозрачное - ни облачка, только одинокая птица парит высоко-высоко. Сверху ей, наверное, отлично видны и деревянный помост из неструганых досок, и стоящая на нем девушка, и толпа вокруг.
   Люди кричат, потрясают кулаками, словно каждый хочет принять участие в расправе над виновной. Вот только в чем она виновата? Кэсс старается втянуть голову в плечи. Она чувствует себя обреченной и жалкой. Страшно!
   Кто-то сзади, отчаянно воняющий чесноком и потом, накидывает ей на шею петлю. Тяжелая веревка падает на плечи. Толпа воодушевленно ревет, требуя казни, но обреченная едва слышит. Даже искаженные криками лица и сжатые кулаки сливаются для нее в одно расплывчатое пятно. Она смотрит невидящим взглядом перед собой и не верит в происходящее. Конечно, ее обязательно спасут. Иначе и быть не может!
   Но жутко и неумолимо затягивается на шее веревка, оглушительными становятся крики... Только сейчас жертва начинает понимать, что все по-настоящему, все всерьез! Горло сжимает удавка. Еще несколько мгновений, и тот, кто стоит сзади, нажмет на невидимый рычаг, и доски помоста уйдут из-под ног, а бесчувственное тело рухнет в пустоту. Девушка в ужасе озирается вокруг.
   Неужели последнее, что она увидит - это искаженные ненавистью и криками лица? Но тут взгляд выхватывает среди беснующейся толпы плечистого светловолосого мужчину. Он не обращает внимания на окружающих и задумчиво смотрит под ноги, безучастный ко всему и всем. Даже одет странно для этого места - Кэсс с удивлением видит джинсовую рубаху, ворот которой небрежно расстегнут.
   Мужчина высок, а в его облике таится столько свирепой силы и властности, что против воли хочется пасть ниц. Но вот незнакомец поднимает голову... Линзы солнечных очков бликуют на солнце, заросшее щетиной скуластое лицо каменно безразлично.
   - О, боже, нет! - стонет про себя стоящая на помосте, - только не снимай очки, не снимай!
   Но он улыбается и с нарочитой медлительностью делает то, чего она так боится. Голубые жестокие глаза смотрят без всякого выражения. Девушке хочется кричать. Из зрачков незнакомца глядит ей в душу черная безмолвная бездна. От ужаса подгибаются ноги. Петля на шее затягивается еще туже, и вот больше нет возможности сделать вдох. Мужчина смотрит на агонию жертвы и улыбается страшной улыбкой, которая затрагивает только губы, но совсем не касается глаз.
   - Это можно прекратить. Пойдем со мной, - звучит в голове низкий, лишенный эмоций голос.
   Бездна в глазах незнакомца затягивает, наполняет душу пустотой, словно по капле выпивает безмолвное сопротивление. И Кэсс, наконец, понимает - никто ее не спасет...
  
  
   Она скатилась с кровати, рыдая от страха. Лицо незнакомца запомнилось до последней черточки: лишенный всякого выражения взгляд, пустая улыбка и поистине демоническое совершенство нечеловеческих, но при этом очеловеченных черт. Как будто из-под одной оболочки проглядывала другая - дикая, страшная, не имеющая ничего общего с миром людей.
   И хотя сон испарился в одно мгновенье, горло по-прежнему сводило судорогой, словно невидимая петля еще стягивала шею. В голове набатом звучало страшное: "Пойдем со мной!".
   Куда? Зачем? Почему она? Эти вопросы сопровождали едва ли не каждое ее пробуждение, но получить на них ответы по-прежнему не удавалось. Не было ответов и сегодня. Поэтому пришлось подняться на ноги и брести в ванную. Там, бесстрашно стоя под потоком ледяной воды, страдалица ждала, когда холод выстудит из памяти горячечный ужас. Отличный способ борьбы со страхом, надо сказать! Если замерзаешь до состояния сосульки - всякие "мелочи" вроде жутких сновидений отступают сами собой. Вытирая голову полотенцем, девушка даже начала мурлыкать под нос какую-то бодрую песенку. Ну, вот и все. Нечего так трястись.
   Увы. Ужас вновь стиснул горло, едва Кэсс откинула с лица мокрые волосы. Сердце подпрыгнуло к горлу, и девушка застыла перед зеркалом... Оттуда, тараща карие глаза, смотрело хорошо знакомое отражение: худенькая двадцатилетняя особа в мятой фланелевой пижаме. Вроде бы ничего нового... вот только на шее у этой особы багровел след от веревки.
   Побелевшие пальцы стиснули края раковины. Не смотреть! Не думать! Это лишь отголосок кошмара. Просто расшалились нервы...
   Когда, набравшись смелости, она посмотрела в зеркало снова, то увидела привычную себя: с воспаленными от бессонницы темно-карими глазами, похудевшую, затравленную, но, по крайней мере, без жуткой борозды на шее. Длинные мокрые волосы цвета "сгорающей в огне клюквы" (так этот оттенок окрестила одна из сокурсниц), конечно, смотрелись диковато, ну да ничего не поделаешь. Эксперименты со сменой имиджа не всегда бывают удачными.
   - Ну и вид у тебя, баба Кася, - пробурчала девушка и отвернулась.
   Через четверть часа из подъезда типовой пятиэтажки в липкий июльский зной мегаполиса вынырнула худышка в голубых джинсах, полосатой футболке и с пышной косой отчаянно-пламенного цвета. Она вытащила из сумки солнечные очки, включила плеер, привычно нацепила наушники и поспешила на автобусную остановку.
   Все как обычно на протяжении последних двух лет. Меняется только одежда (в зависимости от погоды) и цвет волос (в целях разнообразия). Институт, работа, подработка, прогулка до дома, компьютер до поздней ночи, сон.
   Четыре раза в неделю по вечерам Кэсс ездила на ипподром. Никакой романтики - всего-навсего уборка в стойлах да чистка лошадей, если доверят. И хотя деньги платили ничтожные, девушка была довольна, ведь ей позволяли бесплатно кататься верхом! Нечасто, конечно, и в основном на плохоньких лошадках, но это ничуть не мешало наслаждаться процессом.
   Запах конюшни казался самым приятным на свете, а доверчивые лошадиные морды выглядели иногда привлекательнее людских лиц. Намного привлекательнее.
   Жаль, вторая работа была не столь приятна - приходилось суетиться официанткой в местном кафе. Не то чтобы такой уж кромешный ад, но отдаться общепиту навек не хотелось. Зато труд здесь имел свои плюсы. Например, научил быстро и незаметно пробираться через толпу, избегая лишних прикосновений, запоминать огромное количество информации и улыбаться, как бы пакостно ни было на душе. Последним навыком Кэсс особенно дорожила - в жизни частенько приходится улыбаться сквозь зубы, хотя она, если вдуматься, была счастливицей.
   Во-первых, в октябре, когда она родилась и оказалась выброшенной в мусорный контейнер, жалобный младенческий плач чудом услышал дворник. Во-вторых, после распределения в детдом одна из воспитательниц отчего-то пожалела затравленную, похожую на забитого щенка четырехлетнюю девочку и, в конце концов, договорившись с руководством, часто забирала ее к себе, а потом и вовсе перетянула на домашнее содержание. Чего ей это стоило, приемная дочь не знала и по сей день. Зато знала, что если бы не мама Валя - жизнь вряд ли сложилась бы так удачно. А в итоге безродная сиротка воспитывалась как в обычной, но, к сожалению, неполной семье, закончила с отличием школу, поступила в колледж, перевелась в институт на факультет лингвистики. И все было бы хорошо и по сей день, если бы однажды метельным январским днем мама Валя не оставила свою любимицу навсегда.
   У Кэсс как будто отрубили половину души. Что-то безвозвратно нежное ушло в мерзлую землю вслед за мамой...
   Во время похорон, коченея на ледяном ветру, вновь осиротевшая девушка ощущала лишь пустоту в душе, которую, как она понимала, теперь не заполнить. Хотелось плакать, но слезы не желали литься, стояли комком в горле, мешая дышать и говорить.
   А спустя несколько недель после этого пришли кошмары. На первых порах они были неясными и оставляли после себя только легкую тревогу, но со временем все стало хуже. Светловолосый мужчина вторгся в сумбурные сновидения на исходе зимы.
   ...Грязная тесная улица чужого города. Мимо спешат, словно тени, безучастные люди. От постоянного мелькания лиц и спин рябит в глазах. Но вот один из идущих - высокий, светловолосый - замирает и оборачивается к растерянно застывшей посреди тротуара незнакомке. На спокойном лице читается невольный интерес. Прохожий усмехается и медленно снимает солнцезащитные очки...
   Кэсс проснулась, захлебываясь беззвучным криком, дрожащая и мокрая от пота. Никогда в жизни она не видела ничего ужаснее. Из прозрачных голубых глаз мужчины ей в душу смотрела бездна.
   С этой ночи все пошло наперекосяк. Иногда реальность и сон переплетались: казалось, будто жутковатый блондин преследует свою жертву и в яви. Его силуэт мелькал в толпе, отражался в стеклах проезжающих автомобилей, маячил в темных подворотнях, а тень высокой плечистой фигуры кралась за Кэсс солнечными днями. Несчастная то и дело оглядывалась через плечо, уверенная, что вот-вот увидит знакомое лицо и льдистые глаза, но натыкалась только на недоумевающие взоры прохожих. Должно быть, со стороны она выглядела как параноик или жертва многодневной шпионской слежки - озирающаяся, задерганная. Но при этом кожей чувствовала: за ней наблюдают.
   Однажды, стоя на автобусной остановке, девушка будто перехватила чей-то пристальный взгляд. Незнакомый темноволосый мужчина в потоке пешеходов переходил дорогу. Прозрачные зеленые глаза посмотрели в упор. И таилось в них настолько нечеловеческое выражение, что захотелось раскричаться, срывая голос. Брюнет удовлетворенно усмехнулся, подмигнул парализованной ужасом жертве и... растворился в толпе.
   Да, Кассандра сходила с ума.
   Увы, несколько походов к психиатру дали понять - помощи ждать не от кого, и несчастная, соскальзывавшая в пропасть безумия, выработала свою систему борьбы с кошмаром: холодный душ и много работы. Выматываясь, она валилась на кровать и засыпала без сновидений.
   А еще старалась убедить себя, что все происходящее - шутки подсознания. Выдумала себе личного демона. Почему демона? Да кто теперь разберет. Но, проштудировав Интернет, даже дала ему имя - Амон. Властный демонический принц, командовавший, если верить изотерическим источникам, сорока легионами духов. Мистическое жестокое существо, в чьей власти открывать прошлое и будущее, повелевать огнем и подчинять даже самых непокорных.
   Все эти характеристики как нельзя лучше подходили голубоглазому мужчине из снов. И вот ведь что странно - теперь, когда у кошмара появилось имя, мириться с ним отчего-то стало легче.
  
  
   После памятного видения про виселицу удавалось отвлекаться изнуряющей работой и крепким сном целый месяц - почти до начала августа. Именно тогда Кэсс, впервые за долгое время, решила добраться до дома на метро. Она задержалась на работе - в кафешке был банкет, и пока припозднившиеся клиенты разошлись, уже стемнело. В итоге так набегалась, что не нашла в себе сил на пешую прогулку.
   Спустившись на станцию подземки, девушка в изнеможении прислонилась спиной к колонне и прикрыла слипающиеся глаза, тщетно пытаясь подавить необоримую зевоту. Нудно и противно начинала болеть голова. Скорее бы до дома добраться.
   Спать, спать, спать.
   ...Она спрыгивает с платформы, стараясь не упасть и не приземлиться на третий рельс. Ей нужно всего лишь подобрать с закопченных путей монетку и вскарабкаться обратно. Несмотря на предостерегающие крики, девушка бесстрашно наклоняется и понимает тускло мерцающий кругляш. Должно быть, со стороны она похожа на сумасшедшую - кидаться на верную смерть ради какой-то мелочи!
   Из глубины черного туннеля уже приближается поезд, но Кэсс не слышит его, как не слышит и предостерегающих криков.
   Она рассматривает монету. Та оказывается крупной и на удивление тяжелой, с неровными истертыми краями, но бесподобно отчеканенным силуэтом старинного города. Стройные башни, стрельчатые окна, разномастные крыши домов... Наверное, все эти подробности невозможно рассмотреть без микроскопа, однако чем дольше Кэсс вглядывается в диковинную чеканку, тем лучше видит. Изображение словно увеличивается в размерах, выплывает вперед. Уже можно рассмотреть зубчатые каменные стены, узкие щели бойниц, нескольких стражников у высоких ворот...
   Ревет гудок. Поезд! Девушка лихорадочно сжимает в кулаке заветную монетку и кидается к платформе, но замирает с глупо протянутой вверх рукой и запрокинутым лицом. На уровне глаз оказываются темные ботинки на толстой грубой подошве. Не тянется спасительная ладонь, не слышатся ободряющие крики.
   Незнакомец, облаченный в потертые джинсы и серую футболку, стоит на краю платформы и смотрит вниз. Глаз не видно за темными стеклами очков, но Кэсс узнает Амона и против воли отшатывается - к неминуемой смерти. Однако демон резко наклоняется, крылатая тень мелькает в равнодушном свете фонарей, и сильная рука сжимает запястье девушки. Обладательница диковинной монеты взмывает вверх, не успевая удивиться подхватившей ее свирепой силе. А за спиной уже грохочут вагоны тормозящего состава, и проносится душный ветер подземки.
   Хочется кричать, но страх застывает комком в горле, и спасенная жертва только шепчет:
   - Не снимай очки...
   Однако яростные голубые глаза заклятого спасителя уже смотрят ей в душу, из зрачков глядит бездна. У Кэсс подкашиваются ноги. На жестоком лице Амона расцветает хищная улыбка, и девушка с ужасом видит Зверя. Неужели он спас ее, чтобы уничтожить? Она сжимает в потной ладони монету, понимая - ни вырваться, ни убежать, ни проснуться уже не сможет... На запястье смыкаются стальные пальцы.
   - Почему ты спас меня? - одними губами шепчет несчастная жертва, не в силах больше мучиться неизвестностью.
   Амон склоняется к ней. От него исходит такой неистовый жар, что у Кэсс начинает кружиться голова. Теплое дыхание щекочет висок, и Зверь отвечает:
   - Потому что ты моя.
  
  
   - Кассандра...
   Официантка Ленка сидела за пустующим столиком и лениво болтала ножкой:
   - Что за имя у тебя такое? Как у порнозвезды.
   Ох, как Кэсс хотелось надеть на хорошенькую белокурую головку этой нахалки кастрюлю из-под гаспачо, да еще постучать сверху половником! Но вместо этого она тепло улыбнулась и ответила, насыпая в солонку соль:
   - К счастью, навязшие на зубах имена, вроде "Лена", дают не всем. Так что завидуй молча. Или начинай сниматься в эротике - шансы стать Виолеттой, а то и Саломеей увеличатся многократно.
   За стойкой заржал бармен Димка - ну чисто жеребец. Хорошо хоть посетителей еще нет. Да при посетителях подобное и не было бы сказано. Зачем?
   Ленка надулась. Но на Кассандру ее обида не произвела никакого впечатления: обращать внимание на въедливую склочную сплетницу? Если вовремя ее не обрубить на полуслове - таких гадостей наслушаешься, что ой-ё-ёй. А так подуется-подуется, зато весь оставшийся день будет паинькой. Вплоть до следующего раза.
   Напарница и впрямь присмирела, даже подлизываться начала.
   - Ну, Кася, ну скучно же... - заныла она.
   - А ты поработай, - этот едкий профессиональный совет канул в пустоту.
   Лентяйка только сморщилась, но с места не сдвинулась.
   - Ну, Ка-а-а-ась... Ну расскажи...
   Димка поддакнул:
   - Правда, чего это так тебя назвали-то чудно? Кассандра - это ж, вроде, что-то из Библии?
   Девушка хмыкнула:
   - Вообще-то из греческой мифологии.
   - Ну и? - не смутился парень.
   - Что "ну и"? Ну и назвали меня так. А почему - не знаю.
   Оба слушателя вздохнули, поняв, что развлекать их не будут. А Кэсс направилась расставлять солонки по столам. Ну, правда, не рассказывать же этим балбесам, что на самом деле в свидетельстве о рождении ее записали Александрой, но мама Валя - большая затейница - не хотела называть девочку мужским именем: в маленькой Санечке и так хватало пацанских замашек. Поэтому долгое время она звала девочку просто "дочкой", а потом в одной из книг нашла миф о Кассандре (другая версия имени которой звучала, кстати, как Александра), а после еще и роман какой-то красивый прочла.
   Поразмыслив, опекунша решила, что ее необыкновенной девочке сам бог велел носить необыкновенное имя, а тут еще так удачно нашелся подходящий "близнец" - и мистика тебе, и женственность, и значение. Так дочка стала Касей, а впоследствии Кэсс. Когда же пришло долгожданное совершеннолетие, девушка, недолго думая, решила придать домашнему прозвищу статус официального. Это стоило неоднократных походов в ЗАГС, написания заявлений и оплаты сколько-то рублевой госпошлины. В общем, мелочи в сравнении с тем, как плакала, растрогавшись, мама Валя. И как такое объяснишь кому-нибудь?
   - Кась, - Ленка таки взялась за салфетки, - чего ты сегодня злая-то такая?
   - Не выспалась, - отрезала напарница.
   Кошмар про монету был первый за последние недели, и душа места не находила.
   А может, просто пора лечиться? Добровольно сдаться в больницу имени Кащенко, принимать пилюли, подставлять мягкое место под уколы, смотреть на всякие странные картинки и беседовать с сострадательным доктором? Кэсс даже заулыбалась - такой дурацкой показалась ей эта перспектива. Впрочем, улыбка быстро растаяла. Проклятый демон не давал покоя! Она вспомнила последние сказанные Амоном слова, и в сердце кольнула холодная игла. Всплыл в памяти страшный взгляд, никак не сочетающийся с вкрадчивой человеческой речью и теплым дыханием у ее виска. Похолодев, Кассандра поняла, что воспоминания балансируют на грани ужаса и наслаждения. Руки задрожали.
   - Эй, ты чего? - удивленно спросила Ленка, глядя на катящуюся по полу солонку. - Хорошо хоть не разбилась.
   Рассыпать соль - плохая примета... Господи, да куда уж хуже-то! Кэсс побрела в кладовку за веником.
  
  
   Похоже, соль и впрямь рассыпалась не к добру. Кэсс едва доработала смену: мутило, лихорадило и корчило, словно злобный зверек пытался прогрызть плоть, чтобы вырваться наружу.
   В квартиру девушка вошла уже на автопилоте. Захлопнула дверь и без сил рухнула на пол. Боль побеждала. Ах, мама Валя быстро набрала бы в шприц какой-нибудь но-шпы или анальгина и ввалила бы так, что полноги отнялось. Зато потом обняла бы, положила на живот теплую грелку и долго гладила по голове - пока боль не отступит, посрамленная совместными силами любви и фармацевтики. Но мамы больше не было. А сама себе Кэсс не сделала бы укол при всем желании - даже просто разогнуться и доковылять до кровати не могла.
   Тянущие спазмы стали нестерпимыми.
   - Помоги... Хоть ты помоги, сволочь бездушная... - всхлипнула девушка, сворачиваясь калачиком на полу прихожей.
   Кого она просила сейчас о помощи? Вообще-то взывания к воображаемому демону - верная шизофрения. Но ведь и к собственному безумию можно привыкнуть. А уж если умолять о подмоге, так кого-то конкретного. Хотя... умереть бы уже, наконец, только не корчиться вот так - на старом линолеуме тесной малометражки.
   Горячая рука легла на лоб, убирая с лица потные волосы. Исполненные муки карие глаза встретились с прозрачными голубыми.
   Он смотрел изучающе, словно впервые видел физическое страдание. Кэсс всхлипнула, понимая, что помощи ждать бессмысленно, единственный бонус от его появления - умереть не в одиночестве, а под присмотром.
   Новый приступ режуще-рвущей боли скрутил девушку. Она закрыла глаза, готовясь кануть в вечность, но вместо этого куда-то поплыла.
   Мелькнул хорошо изученный потолок, обклеенный дешевыми пенопластовыми плитками, скрипнула распахнутая небрежным пинком дверь в комнату, мягко хрустнул диван. Страдалица сжалась в комок, но сильные руки, легли на плечи и заставили выпрямиться.
   Она снова заплакала. Зачем он ее мучает? Девушка инстинктивно хотела подтянуть колени к груди, чтобы облегчить боль, но получила хлесткий удар по голеням и вытянулась, как солдат. Новый спазм затмил собой все предшествующие. С ужасом Кассандра вдруг осознала, что из ее тела рвется нечто свирепое и бесплотное. Сейчас ее всю разорвет в клочки. Она опять попыталась съежиться, чтобы притупить страдание, и снова получила отрезвляющий удар. На этот раз по бедрам. Закричала, но сильная ладонь зажала рот, и несчастная подавилась собственным воплем.
   Амон не произносил ни слова. Ничего не говорил, не успокаивал, не угрожал. Тишину нарушала только жалкая возня страдающей жертвы. Тело билось на диване, не желая смиряться с противоестественной для его нынешнего состояния расслабленной позой.
   Ничего не выражающее лицо склонилось над Кэсс. Демон поймал ее безумный взгляд, и девушка затихла. С бездной она могла бороться еще меньше, чем с ним. Казалось, ее боль пьют через соломинку - медленно, вдумчиво. Кровь грохотала в висках, воздуха не хватало, руки демона казались каменно тяжелыми, а глаза, в которых бушевала непроглядная Тьма, совсем утратили сходство с человеческими.
   И вдруг боль исчезла. Полностью. От внезапно нахлынувшей пустоты у Кассандры закружилась голова, а тело будто налилось свинцом.
   - Теперь все, - спокойно сказал Амон. И это были первые его слова с тех пор, как он появился в ее квартире, - спи.
   Ей бы дуре обрадоваться и уснуть с облегчением, но она поймала его за запястье и посмотрела с мольбой в голубые глаза:
   - Ты не уйдешь?
   Он уже собирался подняться на ноги, но в последний миг замер. Посмотрел по-прежнему без сочувствия, но во взгляде мелькнуло нечто похожее на удивление. Первое человеческое чувство в нечеловеческих глазах.
   - А ты этого хочешь?
   Девушка кивнула, все еще удерживая мужчину за руку. Он мягко, но настойчиво высвободился.
   - Не уйду. Спи.
   Кэсс смотрела на Амона с продавленного старенького дивана, и сердце обмирало. Привычная квартира, казалось, стала меньше по площади, даже мебель словно ссутулилась - такой он был мощный, плечистый и как-то очень заполняющий собой пространство.
   Демон сидел, склонив светловолосую голову; руки, сжатые в замок, лежали на коленях, плечи расслабленно опущены, но отчего-то казалось, что сейчас в нем бушевала невидимая глазу сила, будто через человеческую оболочку рвался Зверь, выл и бился, но не мог найти выхода. На правом виске отчаянно пульсировала жилка. Это делало его почти обыкновенным.
   Кассандра снова коснулась широкого запястья. Этот сон перестал быть страшным, и сейчас девушка не боялась. Хотелось прикоснуться к нему, своему давнему ужасу, ощутить его человеком, утратить последний трепет. Он вдруг ответил на прикосновение. Их пальцы переплелись, и необъяснимая истома разлилась по телу. Будто все те ночи, когда несчастная жертва мучилась бессонницей, разом навалились и смяли сознание.
   "Как это смешно - уснуть во сне", - подумала Кассандра и провалилась в сладкую темноту. Только кончики пальцев, которыми она касалась Амона, пылали радостным теплом, как будто согретые над огнем. Наверное, он и был огнем...
   Когда Кэсс проснулась, в окно светило грустное октябрьское солнце - дарило иллюзию тепла. Но тепло это, увы, не имело ничего общего с тем, что еще грело кончики ее пальцев.
   Конечно, сон был сладок и, конечно, Амона рядом не оказалось. Горло отчего-то стиснула судорога, и девушка по-детски всхлипнула, первый раз в жизни подумав о том, что просто не хочет больше жить.
   ...В кафе было малолюдно. Сидела сонная парочка, вяло пьющая кофе, да скучала без дела Ленка. Завидев напарницу, она оживилась и тут же затараторила:
   - Вау, мать, ты чего какая зеленая? В гроб и то краше кладут. А ну, рассказывай!
   По-хорошему следовало бы свести все к шутке, но так хотелось поговорить о человеке-демоне из снов, что Кэсс впервые сдалась. Хотя, в общем-то, не тот человек Ленка, перед кем стоило изливаться. Однако Кассандра и так слишком долго молчала, а сейчас еще и сожалела об исчезнувшем пламени... в общем, эмоции возобладали над здравым смыслом.
   Устроившись в самом дальнем углу зала за одним из столиков, девушка в общих чертах поведала о демоне, о кошмарах, и особенно вчерашнем странном сне.
   - Я псих, - подытожила она и выжидающе посмотрела на разинувшую рот напарницу.
   Та закатила глаза:
   - Хочешь совет, Кась?
   - Давай, - Кассандра даже подалась вперед, ожидая чего-то стоящего.
   - Ты этому красавцу либо отдайся, либо заведи уже себе реального мужика и с ним... - доверительно сказала "подруга", - а то уж возраст у тебя, знаешь... для таких снов неподходящий. Хочешь, я с Димкой договорюсь? Он давно на твою попу пялится. Закроетесь в кладовке, он тебя...
   И она засмеялась.
   А Кассандра, не утруждая себя гневными речами, опрокинула недопитую чашку кофе на противную белобрысую голову. Ленка взвилась, захлебнулась эмоциями, стекающим по волосам напитком и топнула ногой.
   - Дура сумасшедшая!
   - Хабалка!
   - Да я...
   И быть бы драке, но чей-то пристальный взгляд обжег спину. Кончики пальцев вспыхнули, словно вновь прикоснулись к пламени. Кэсс обернулась, чувствуя, как кровь отхлынула от лица. На нее смотрели прозрачные голубые глаза со звериным блеском в глубине зрачков.
   - Я хотел попросить кофе, - сказал Амон задумчиво и добавил: - Но теперь сомневаюсь - стоит ли?
   Ленка окинула посетителя оценивающим взглядом, мигом приосанилась, звонко рассмеялась и ответила, что вылитый на голову кофе - услуга, оплачиваемая отдельно, в соответствии с прейскурантом... стоит недешево. Потом заверила, что кофе, который он закажет, попадет непременно в чашку, однако, увы, нальет его не она, а вот эта в высшей степени профессиональная барышня... когда перестанет глупо таращиться.
   Мужчина даже не посмотрел на Кассандру. Ни когда она на деревянных ногах поспешила за кофейником, ни когда наполняла чашку горячим крепким напитком.
   Казалось, посетитель всецело поглощен Ленкой. Похоже, он и кофе-то заказал, только чтобы скоротать время, пока эта смазливая вертихвостка переодевается и обтирает белобрысые патлы салфетками.
   Как такое произошло?
   Воспитанница мамы Вали совсем не умела флиртовать - мешала излишняя прямолинейность, а может, врожденная застенчивость. Зато блондинистая Ленка строила глазки виртуозно. Кэсс слушала ее, смотрела на мужчину и чувствовала, как замедляется время. Все стало на свои места. Незнакомец что-то отвечал кокетливой вертихвостке, пару раз даже улыбнулся, а потом предложил отвезти домой переодеться и, конечно, клятвенно пообещал вернуть на рабочее место.
   Тем временем незамеченная им огненно-рыжая официантка стояла со своим кофейником как пригвожденная. За бесконечно долгие десять минут, что мужчина находился в кафе, страшное понимание медленно убивало девушку: ее ночной кошмар - всего лишь клиент заведения, а нездоровое воображение перенесло его образ в сны, создало видимость мистического ужаса, дало имя. Она сошла с ума. Никаких сомнений в этом больше нет.
   Увлеченная разговором и друг другом парочка направилась к выходу, Ленка бросила на застывшую напарницу полный торжества взгляд. Та зачем-то помахала в ответ деревянной рукой. Хлопнула входная дверь.
   Спустя пять минут Кассандра написала заявление об уходе, молча вручила удивленному администратору бумажку с подписью и свой фартук. Она не хотела ни с кем разговаривать, ничего объяснять, выслушивать уговоры, доводы или гневные отповеди. Димка из-за своей стойки смотрел круглыми глазами, порывался что-то сказать, но она проигнорировала его и вышла, застегивая на ходу куртку. В голове прочно засело решение все закончить. Все.
   Лица прохожих казались размытыми, нечеткими, серыми. И небо было тяжелым, свинцовым. Воздух превратился в вязкую муть, словно город погрузился на дно грязной лужи. Даже кричащая реклама больше не кричала, а невзрачно бледнела сквозь пелену октябрьской мороси.
   У Кэсс не осталось сожаления. Все это - серое, мутное, грязное, ненастоящее - покинуть не жаль. Да и есть ли вообще этот город, дома, голые мокрые деревья? Может, все это, включая ее странную жизнь, лишь бред одинокой душевнобольной? Может, в действительности она сидит в палате для буйно помешанных, бормочет невнятицу и дергает себя за волосы? Или ее кошмары ожили? Или она заснула и больше не сможет проснуться, так и останется блуждать в лабиринте собственного подсознания?
   Серый город, серое небо, серые люди, серое метро, серые улицы, серый подъезд и ее пустая серая квартира маячили где-то на периферии сознания. Не разуваясь, девушка прошла в ванную и уставилась в зеркало. На долю секунды почудилось, что за спиной стоит Амон. Кэсс обернулась, но, разумеется, никого не увидела. Она словно наблюдала за собой со стороны, но при этом глазами двух абсолютно разных людей.
   Каркающий хохот нарушил тишину квартиры. Пальцы стиснули края раковины, голова склонилась вниз, а тело затряслось от неудержимого безумного веселья. Кассандра хватала ртом воздух, но не могла остановиться, припадок оборвался лишь после случайного взгляда в зеркало. Оттуда смотрело существо, по мертвенно-белому лицу которого ползли мокрые дорожки слез. Синюшные губы кривились в дикой улыбке.
   Загнанная в ловушку собственного ужаса жертва повалилась на пол и завыла:
   - Я не могу та-а-ак... Я не могу-у-у!..
   Что о ней думали соседи, девушку не волновало. Постепенно сил выть не осталось. Кэсс впала в ступор. Смотрела на мокрые от слез колени, в которые чуть не час тыкалась лицом, и обдумывала финал. Веревка? Негде закрепить. Таблетки? В аптечке только анальгин и зеленка. Прыжок? Страшно. Лезвие? Хм.
   Она поднялась и направилась на кухню. Долго и усердно точила об брусок длинный нож для резки овощей (ну не безопасной же бритвой пилить собственные руки?). Проверила пальцем на остроту и удовлетворенно слизнула выступившую каплю крови. Теперь отлично.
   Где? Конечно, в ванной.
   Как назло вентиль, открывающий горячую воду, повернулся вхолостую, кран поплевался, пофыркал, но в раковину упало лишь несколько ржавых капель. Отключили. Ну да, на двери подъезда висело объявление - что-то про ремонтные работы... Ладно.
   Кассандра снова села на пол и сделала глубокий вдох, собирая в кулак всю свою невеликую отвагу. У нее никого не было роднее мамы. Она умерла. У нее никого не было в этом мире ближе демона. Но его не существовало. Однако рука, державшая нож, дрожала, будто оставалось нечто, удерживающее Кэсс среди живых.
  
  
   Она стоит на просторной крыше гигантского небоскреба рядом с Ленкой. Та глядит с искренним сочувствием, даже уголки губ страдальчески опущены. Кажется, в мире, кроме них двоих, не осталось больше никого. Девушка боязливо смотрит вниз. От страха потеют ладони - не видно города внизу, все окутывает клубящийся черный туман.
   - Прыгнем вместе? - вдруг предлагает напарница и протягивает руку.
   Подчиняясь чужой воле, Кэсс двигается вперед. Идти не хочется. Как будто не она всего несколько минут назад мечтала о покое и забвении! Внутри бьется и кричит от ужаса что-то очень-очень важное, какая-то не обезумевшая еще часть сознания: "Жить! Жить!!!" Она вдавливает этот крик вглубь души, делая совсем неслышным.
   - Давай, - соглашается Кассандра и берет Ленкину руку в свою.
   Время останавливается. Последний шаг. Всего один. Его проще делать, когда рядом есть кто-то, готовый разделить ужас падения и восторг исчезновения. Но позади возникает высокая фигура, и на крыше будто становится меньше места. А Ленка, предательница, тут же вырывает ладонь из холодных пальцев единомышленницы и льнет к мужчине. Прячет лицо в твердое плечо и замирает, блаженствуя. Амон берет белокурую голову кокетки в ладони - сейчас поцелует...
   Кассандра хочет зажмуриться (боль, что он снова выбрал не ее, мешает дышать), но демон бросает поверх светловолосой девичьей макушки пронзительный взгляд на свою жертву, и у той холодеет в груди.
   Мужчина улыбается и, не отводя глаз, резко сталкивает доверчиво ждущую поцелуя Ленку в клубящуюся мглу. В лице его ничего не меняется. Все с той же холодной улыбкой он смотрит на другую свою жертву, а в зрачках клубится та самая тьма, которая поглотила беззвучно рухнувшую с крыши девушку.
   Амон делает шаг вперед. Кассандра смотрит, не отводя глаз.
   "Беги! Беги! Беги!!!" - надрывается все тот же голос, который минуту назад требовал жить.
   Словно услышав эти мятежные мысли, палач бросается к своей жертве. Неужели человек может двигаться с подобной скоростью? Хотя какой он человек...
   Страшно... Невыразимо страшно! Поэтому Кэсс отпрыгивает в сторону и, зажмурившись, делает шаг с крыши. Ледяной ветер ударяет в лицо, она раскидывает руки ему навстречу, словно надеясь не упасть, а взлететь.
   Но где-то наверху слышится яростный звериный рык, и в ту же секунду девичье тело оказывается безжалостно схвачено.
   - Хочешь умереть? - шипит мучитель. - Я тебе помогу.
  
  
   Ужас стиснул горло. Самоубийца очнулась. По левому запястью одна за другой бежали тяжелые вязкие капли.
   Девушка тупо глядела на окровавленную одежду и пол. Бешено колотилось сердце. Сколько бы еще она так просидела - неведомо, но тут резко задребезжал дверной звонок.
   Рука скользнула по кафелю, затылок встретился с бортиком ванной. Шипя от боли и злости, хозяйка квартиры поднялась на ноги и побрела к двери.
   На пороге стояла Ленка с сострадательной миной на лице - чистая, переодевшаяся и... виноватая.
   - Кась, ребята сказали, ты заявление написала, и я... вот... в общем... Ну, прости меня, ляпнула сдуру. Ты ж знаешь - я такая. Чего уж сразу увольняться-то? - и она повисла на створке, пытаясь вдавить ее внутрь и прорваться в квартиру.
   - Лен, я не обиделась, - слабым голосом начала успокаивать ее виновница кафешного переполоха. - Просто надоело все. Ты на свой счет не принимай...
   Приятельница кивала, но продолжала отчаянный натиск. Кассандра же упрямо старалась удержать позицию. Однако едва взгляд гостьи упал на окровавленное запястье, нажим на створку усилился, и напарница буквально ввалилась в квартиру.
   - Ты что - сдурела?! - закудахтала она, хватая подругу за ладонь. - Ты вены, что ли резала?
   Вены? Кэсс только сейчас осмысленно посмотрела на изувеченную руку, а поскольку адреналин уже схлынул, от одного вида безобразного пореза сделалось дурно. Незадачливая самоубийца начала медленно оседать вдоль стены. Сквозь туманную круговерть она услышала грохот, словно кто-то со всей дури распахнул входную дверь. Ленка что-то кричала, а потом все кануло в темноту.
   Густая пелена рассеялась сразу же, как только на руку щедро плеснули чем-то, безусловно, исцеляющим, обеззараживающим и щиплющим. Счастливо спасенная жертва суицида неблагодарно зашипела.
   Странно, что верещащую о "скорой" Ленку слышно откуда-то издалека. Тогда кто же обрабатывает рану? Кассандра с трудом повернула тяжелую после обморока голову. На нее смотрел Зверь. Желтые глаза, узкие вертикальные зрачки, хищная искра в глубине. Рот сам собой распахнулся для крика, но звериный взгляд стремительно сделался человеческим - голубым и пронзительным. Девушку затрясло. Она вырвала руку, не заботясь, что на рану еще не наложен бинт, и забилась в угол дивана, на котором, оказывается, лежала.
   - Лен, у подруги твоей истерика, - констатировал мужчина, - посмотри, на кухне водки нет? Ну, или другого чего-нибудь. Да хватит вопить! Порезался человек, бывает.
   - Да? - Ленка с мокрой половой тряпкой в руках выглянула из коридора, - Андрей, случайно запястье не режут! Ее в больницу надо, глаза же бешеные!
   - Проверь, есть ли в холодильнике водка.
   Он не повысил голоса, даже не взглянул на обеспокоенную работницу общепита, но та, обычно до крайности строптивая, послушно развернулась и ушла на кухню.
   Дрожащая Кэсс что было сил оттолкнула склонившегося к ней мужчину. Он отшатнулся, а девушка, пользуясь секундным замешательством, вскочила на неверные ноги.
   - Не подходи!!! - заорала она, схватила с журнального столика тяжелую вазу с сухоцветами и замахнулась.
   Андрей спокойно наблюдал. И хотя он сидел на диване, а хозяйка квартиры стояла перед ним в полный рост, глаза их находились почти на одном уровне. Девушку колотило от бешенства, а незваный гость будто наслаждался ее страхом.
   О, сейчас обладательница уютной малометражки согласилась бы на любую больницу и палату, лишь бы подальше от этого существа. Все кошмары всплыли в памяти, мыслить здраво больше не получалось - первобытный ужас бился и визжал, требуя немедленно спасаться.
   Килограммы хрусталя обрушились в пустоту - только что сидевший на диване мужчина вдруг оказался рядом, перехватил руку своей жертвы и больно стиснул. Девушка разжала пальцы. Ваза выпала, но даже не успела долететь до пола. Как все это случилось, Кэсс не поняла. Вроде только что она стояла над Андреем - и вот уже корчится с вывернутой рукой, а ваза снова чинно стоит на журнальном столе. И лишь сухоцветы на полу означают - не примерещилось.
   Сильные руки толкнули разбуянившуюся особу обратно на диван, и она кулем повалилась туда, откуда героически вырвалась несколько секунд назад. Мужчина снова сел рядом и протянул ладонь, требуя израненную руку для перевязки. В его лице не было ни угрозы, ни гнева - каменное спокойствие и уверенность, что жертва подчинится.
   Но вместо этого девушка задрыгала ногами и завопила, как в припадке. Она хотела проснуться и в то же самое время понимала - этого не произойдет. Кошмар стал явью.
   Крик оборвала хлесткая пощечина. Одновременно с этим в комнату ворвалась Ленка с дергающимся лицом и стопкой водки в руке. Она не успела увидеть ничего из случившегося, только слышала безумные вопли подруги, а потом звук оплеухи.
   - Пей, - спокойно приказал Андрей.
   Еще оглушенная тяжелой затрещиной, Кассандра автоматически опрокинула содержимое рюмки в рот и сползла на пол.
   - Послушай. Успокойся, - он встряхнул девушку за плечи. - Я подвозил твою подругу, а когда мы вернулись, ее попросили проведать тебя, и раз уж я взялся сегодня творить добро, то решил доставить ее по адресу. Понимаешь?
   - Андрюш, давай вызовем "скорую", ну, пожалуйста... - простонала вышеозначенная "подруга". - Посмотри, у нее же припадок.
   Кэсс побелела, мужчина замер и тихо сказал:
   - Успокойтесь обе. Сейчас мы попьем чаю, и вас отпустит. Ты приготовишь? - он с улыбкой повернулся к своей спутнице.
   И снова Ленка беспрекословно подчинилась и ушла на кухню греметь чашками. Едва она покинула комнату, улыбка слетела с лица вершителя добрых дел, и он навис над Кассандрой:
   - Она права? Ты осмелилась на самоубийство?
   Горло снова стиснул ледяной обруч, но девушка заставила себя посмотреть в пристально изучающие ее голубые глаза:
   - Не твое дело. Уходи.
   - Ты осмелилась на самоубийство? - в голосе послышался нарастающий гнев.
   - Пошел вон! - закричала Кассандра.
   Он не демон. Просто спортивный малый с хорошей реакцией, самоуверенный и наглый, внешне похожий на ее ночной кошмар. А все остальное вызвано ее расшатавшимися нервами, болью, снами и потерей крови. Но он обычный человек, и, выгнав его, можно будет все обдумать и решить, как жить дальше.
   Мужчина замер, а потом, наклонившись к своей жертве, тихо сказал:
   - Сейчас ты перестанешь истерить и пойдешь пить чай. Ты будешь спокойна и гостеприимна, иначе я уже наяву и с большим наслаждением вышвырну твою подругу из окна. Поняла?
   Сглотнуть засевший в горле ком у Кэсс не получилось.
   Несчастная растерянно огляделась, словно ища, за что бы ухватиться медленно плавящемуся рассудку. Та же квартира. Те же обои. Все то же самое - родное и привычное. Но на расстоянии вытянутой руки - человек с бездной в глазах. Как он смеет здесь распоряжаться, угрожать, распускать руки? Кассандра не предполагала, что способна так разъяриться. Она притянула склонившегося к ней демона еще ближе.
   - Да ты никак надеешься меня испугать... Думаешь, ты такой страшный?
   Девушка отстранилась:
   - Я отлично помню свой сон. Помню, как ты ринулся за мной, как подхватил. Ты очень боялся меня потерять, - она опасно улыбнулась. - Я даже поняла, что у меня есть нечто такое, что тебе крайне необходимо и чего не сможет дать никто другой.
   Желваки на его скулах обозначились резче, во взгляде снова разгорелось бешенство. Мужчина резко подался вперед. Но Кэсс не отступила, хотя сердце билось так, что, казалось, вот-вот проломит грудную клетку. Девушка загнала страх поглубже и с нежной улыбкой вложила порезанную руку в пылающую жесткую ладонь.
   - Перевязывай, заботливый мой.
   Голубые глаза вспыхнули. Из глубины вертикальных зрачков ринулся Зверь, вытесняя все то немногое и хотя бы относительно человеческое, что было в том, кто называл себя Андреем. Кассандра забыла дышать. Хищник рвался в мир людей, когтями срывая с себя остатки человеческой плоти. Ни борьбы, ни попыток удержать Зверя, он был полностью в своем праве.
   - Ребята, у меня все готово, - позвала Ленка.
   Только это будничное вмешательство и спасло строптивицу. Рассвирепевший Зверь, уже готовый к последнему прыжку, отступил и снова канул в бездну. Мужчина невозмутимо закончил перевязку, помог девушке встать на подгибающиеся ноги и вслед за ней пошел на кухню.
   И снова Кассандра словно разделилась надвое. Одна спокойно пила чай, немногословно отвечая на Ленкины вопросы и пресекая все ее попытки заговорить о врачебной помощи, а другая судорожно размышляла.
   "Все происходит слишком быстро, - подумала девушка, беря кружку с чаем. - Нужно отдышаться и понять, что со мной такое. Это очередной сон или все-таки явь? Мне обязательно нужно поразмыслить, но именно это он и не позволяет сделать".
   - Как здесь мило, - усмехнулся Андрей, окидывая взглядом васильковые занавески и развешанные по стенам картинки забавных котов.
   Хозяйка новым взглядом оглядела простенькую кухню: угловой диванчик, обитый дерматином, стол с бамбуковыми циновками, голубой чайник на плите, - и вдруг возненавидела этот уют. Не радовали ни веселые желтые обои, ни рисованные коты. Хотелось все расшвырять, чтобы вместо порядка и чистоты на кухне воцарился хаос. Но тут она поймала взгляд демона и поняла - именно этого он и добивается.
   Кэсс поднялась из-за стола, поблагодарила, давая гостям понять, что больше в опеке не нуждается.
   - Хорошо, - кивнула Ленка, глядя на нее не совсем с доверием, но без настороженности. - Пойдем, Андрей?
   - Уходишь ты, - холодно ответил мужчина.
   И упрямая блондинка тут же послушно выпорхнула в прихожую, торопливо оделась, повозилась с замком... Вот хлопнула входная дверь, и каблучки застучали по ступенькам.
   Заледеневшая Кэсс осталась с чужаком наедине. Если он сейчас не уйдет, она сломается.
   - Андрей, мы не знакомы, я не хочу, чтобы ты оставался, - хотела жестко отчеканить, но слова прозвучали жалко и неубедительно. - Не заставляй тебя выгонять.
   - Хотел бы я на это посмотреть, - тихо проговорил он, но поднялся.
   Высокий, весь в черном - от джинсов до кожаного пиджака, а глаза прозрачно-голубые. Красивые. Если бы не бездна, затаившаяся в глубине зрачков - почти человеческие. Льняные волосы убраны назад, но одна прядь постоянно выбивается и падает на высокий лоб. Он был бы красивым, если бы был человеком.
   Кассандра дрожащими руками открыла дверь:
   - Прощай.
   - Так уверена, что мы больше не увидимся? - усмехнулся он.
   - Высказываю желание.
   Ее голос не трясся - она старалась. Хотя толку-то? Все равно он чувствует ее страх, наслаждается им.
   Девушка чудом сдерживалась, чтобы не дрожать под пустым нечеловеческим взглядом. Демон вернется, понимала она, и продолжит мучить ее во сне. А он понимал, что она понимает, и улыбался. Он был очень улыбчивым. И потому от него хотелось бежать, захлебываясь ужасом и криком.
   Он все-таки перешагнул через порог, но вдруг остановился.
   - Мне будет очень приятно дотронуться до тебя... когда придет время, Кэсс, - сказал мужчина задумчиво. - К тебе вообще приятно прикасаться. До скорой встречи... завтра.
   - Я тебя не впущу.
   - Я войду сам.
   - Андрей, зачем я тебе?
   Уголки его губ слегка дрогнули. Светловолосая голова склонилась, горячее дыхание коснулось виска собеседницы:
   - Ты же дала мне другое имя. Как ты называешь меня, когда спишь, когда бодрствуешь и когда... - он сделал паузу, - мечтаешь обо мне?
   Кассандра слушала вкрадчивый шепот, и голова у нее кружилась. Он не был человеком, но человеческие эмоции мог изображать в совершенстве. Все вокруг казалось каким-то ненастоящим, кроме этого шепота и щекочущего висок горячего дыхания Зверя.
   - Я не мечтаю о тебе! - она отпрянула, уцепившись для верности за дверной косяк.
   Он выпрямился и сказал:
   - Может, и нет. Но имя. Мое имя. Назови его, - и снова склонившись, шепнул: - Я хочу узнать, угадала ли ты. Смогла ли понять меня, понять, что я такое?
   - Ты демон, - выдохнула Кэсс.
   - Верно. А мое имя? Ну же!
   - Амон. Ты Амон!
   Ставшие вмиг желтыми глаза полыхнули торжеством, он отступил от двери, и девушка, растеряв остатки смелости, с грохотом ее захлопнула.
  
  
   Проснулась Кассандра, словно ее толкнули. Электронные часы на журнальном столике показывали 00:00. Старый тополь за окном качался под ветром и размахивал ветками, из-за чего темная спальня наполнялась движением теней.
   - Наступило завтра, - она нарочно сказала это вслух - хотелось рассеять атмосферу одиночества.
   Но одиночество и не подумало рассеиваться. Пришлось сесть на диване и зябко обхватить руками плечи. Почему так пусто? Вроде бы все есть - работа, учеба, квартира... Отчего же постоянно кажется, будто что-то не так?
   Девушка поднялась и направилась в ванную. На стиральной машине все еще лежал нож. И блестел маняще, обещал избавление. Только протяни руку и... нет. Нужно жить.
   Она повернула вентиль горячей воды, с опозданием вспомнила, что ее нет, и тоскливо вздохнула. Ну, хоть холодной быстренько окатиться. Ледяные струи обрушились на макушку, обожгли кожу. Девушка пискнула и заплясала в студеной воде, осознав всю опрометчивость своего поступка. Полотенце! Теплое! Мягкое!
   Кэсс отдернула целлофановую штору - и застыла с нелепо тянущейся к пустой вешалке рукой, с мокрыми волосами, облепившими тело почти до поясницы, покрытая мурашками и ледяными каплями. Амон стоял напротив и смотрел с интересом.
   - Замерзла? - низкий ровный голос.
   И все же в пустом взгляде промелькнуло какое-то выражение, какое-то чувство, которое девушка не успела истолковать. Да и не до толкований было! Она залилась густой краской и рванула занавеску обратно. Из своего укрытия Кассандра услышала короткий смешок.
   - Как... как... - пролепетала она, в смятении озираясь.
   Чем прикрыться? Ну не мокрой же клеенкой, которая единственная сейчас отгораживала ее от демона?!
   - Не задумываешься, как я вышел из сна в реальный мир, но при этом недоумеваешь, как попал в убогую квартирку с хлипкой дверью, - насмешливо сказал он. - Завтра настало. Я вернулся.
   Занавеска медленно поползла в сторону. Кэсс в ужасе вцепилась в край, не позволяя агрессору отдернуть ее совсем, и при этом с ужасом понимая, что данная попытка сохранить приватность до крайности смешна. Да разве остановит его какой-то целлофан?
   Однако в образовавшийся проем просунулась рука с полотенцем, которое девушка поспешно схватила, пока Амон не растерял остатки благодушия.
   Жгучий стыд разогнал кровь по жилам. Кассандра заворачивалась в полотенце и злилась - нарочно, что ли, подал самое узкое? Ведь висело же на двери широкое банное! Кое-как спрятавшись за полоской тонкой махровой ткани, девушка решительно отдернула клеенку.
   Как вылезти-то, господи?! Надо перешагнуть через бортик, а на ней это посмешище. Несчастная застыла. А ночной гость стоял недвижимо и наслаждался ее смятением. Он словно занимал все свободное пространство без того тесной ванной и забирал себе воздух, которым дышала девушка.
   Смелость и злость даже не думали приходить на помощь Кэсс. Сердце предательски ушло в пятки. Перед ней был Зверь. Огромный, сильный, жестокий. Она не боялась умереть, но боялась Амона. Почему? Что же такое, что дороже жизни, ему по силам у нее отобрать? Беспомощная жертва стояла, тяжело дыша, и тщетно боролась со страхом.
   - Мне... надо выйти, - кое-как выговорила она наконец, надеясь в душе, что он поймет намек и покинет крохотный пятачок свободного пространства перед ванной.
   Снова стало зябко. Короткое полотенце прилипло к мокрому телу, кожа опять покрылась мурашками. К тому же совсем не хотелось стоять беззащитной под пронзительным взглядом насмешливых глаз.
   - Я не мешаю.
   Он не спеша приблизился и провел горячей ладонью по влажному плечу, сдвигая мокрую прядь огненных волос. Кэсс окаменела. Демон задумчиво смотрел на ее напряженную шею и прерывисто вздымающуюся грудь, облепленную влажным полотенцем. Кончики пальцев, будто хранящие тепло огня, дотронулись до жилки на шее, скользнули вниз, к впадинке между ключицами. Кассандра вздрогнула, и улыбка мужчины стала чуть шире. Он забавлялся ее дрожью! Горячие пальцы медленно, очень медленно опустились и соприкоснулись с краем полотенца, мягко сдвигая его в сторону.
   Девушку заколотило. Он не раздевал и не ласкал, скорее, унижал, но сердце почему-то сумасшедше билось, изнутри поднималось тепло. Казалось, будто вся кровь прилила к лицу. Полотенце медленно поползло вниз, и растерянная скромница поспешно прижала его руками к телу, однако вырваться и сейчас не осмелилась. Амон, как пламя - то затаится, то вспыхнет, и предсказать, как он поступит через мгновение, было невозможно. Поэтому несчастная жертва предпочитала стоять, не шелохнувшись.
   Но тепло исходившее из его рук, согревающее, ласковое...
   - Разве зло может согревать? - тихо, словно спрашивая саму себя, прошептала Кэсс.
   Демон, услышал и озадаченно повел бровью, после чего сжалился, наконец.
   - Одевайся.
   И вышел, не до конца прикрыв дверь. Девушка кожей чувствовала его присутствие. Поспешно одеваясь, она забыла, что на стиральной машине все еще лежит злосчастный нож, и, натягивая халат, нечаянно задела его. Рукоятка звонко ударилась о кафель. Дверь тотчас распахнулась, Амон возник на пороге, перегородив выход. Кассандра увидела, как застыло спокойное лицо при взгляде на тускло мерцающий клинок. Он смотрел, и глаза словно сковывал иней.
   - Если ты еще раз посмеешь... - начал мужчина, но Кассандра перебила.
   - Захочу умереть, не остановишь, - сказала она твердо.
   - Остановлю, - в его голосе звучала такая незыблемая уверенность, что девушка взбесилась.
   Уж чем-чем, а своей смертью она вольна распоряжаться!
   - Не сможешь! - отрубила строптивица.
   Недобрый взгляд хлестнул по нервам.
   - Я могу с тобой делать все, что захочу. Запомни, - и он так красноречиво посмотрел в глубокий ворот халата, что ладонь сама собой взметнулась для пощечины.
   Зря. Смиренная покорность была эффективнее.
   Стальные пальцы сомкнулись на запястье. Еле уловимое движение, и рука оказалась неестественно вывернута.
   - Я быстрее тебя, сильнее и, чего уж там, умнее, - ледяным голосом сообщил Амон, без труда удерживая жертву, - поэтому именно я буду решать, когда тебе умирать.
   В этот самый миг Кэсс поняла, что как раз теперь демон всерьез намерен принять решение, для нее не совместимое с жизнью, и обреченно рванулась. Раздался отвратительный хруст. Белая как полотно, девушка стала оседать, хватая ртом воздух. В голове помутилось от боли. Вскинув страдальческий взгляд на своего мучителя, Кассандра заметила, как в хищных глазах промелькнуло нечто, что она из-за подкатывающей дурноты приняла за испуг.
   Конечно, это воображение - существа вроде Амона не могут бояться и переживать. Однако же он подхватил ее на руки и с досадой выругался, словно только теперь понял, с каким хрупким и хлопотным материалом имеет дело.
   - Неужели мои прикосновения настолько противны? - прошипел демон. - Ведь ты не так давно сама звала меня и просила не оставлять!
   Из глаз несчастной потекли слезы. Он и вправду ее не понимал. А она не понимала его. Да и как? В нем господствует нечто, идущее вразрез с человеческими представлениями о самосохранении. В нем живет огонь: свирепое пламя и ласковое тепло. Вот он опустил ее на диван, но по лицу ходят жуткие тени.
   - Ты... ты страшный, - простонала Кэсс, глядя во тьму, беснующуюся в его взоре.
   - Я? - он склонился ниже, - а если покажусь настоящий?
   И тут же отступил на несколько шагов, выпрямился и небрежно повел плечами. В этом простом движении было столько силы, что у распростертой на диване жертвы перехватило дыхание.
   За спиной демона развернулись два огромных, словно сотканных из дыма и рдеющего пламени крыла, кожа стала антрацитово-черной, на лице проступили переплетенные багровые узоры. Даже волосы потемнели и тяжелой волной заструились по плечам. Амон будто сделался еще выше ростом, еще мощнее. Длинные пальцы заканчивались звериными когтями, глаза полыхали желтым огнем, вертикальные кошачьи зрачки пульсировали в такт трепету крыльев.
   Монстр шагнул к сжавшейся в комок девушке и усмехнулся, обнажив белые хищные зубы.
   - Сейчас я не так страшен? - Зверь вырвался из клетки.
   В человеческом голосе прорывался низкий утробный рык, в движениях - хищная вкрадчивость. Девушка напрасно призывала обморок. Боль в вывернутой руке сводила на нет и страх, и ужас, и дурноту. Боль заставляла плакать молча, и смотреть на мистическое чудовище, в мыслях умоляя его лишь об одном - перестать мучить.
   - Что же ты молчишь? Загнанная, испуганная. Видишь, с тобой можно делать все, что угодно, и ты не возразишь. Правда? - демон навис над трясущейся жертвой, сверля ее взглядом желтых глаз. - Все, что я захочу. Ты моя.
   Он наклонился. Когтистая антрацитовая рука стиснула девичье плечо, горячие жесткие пальцы куда-то надавили. Сустав хрустнул и встал на место. Кэсс вскрикнула, но тут же стиснула зубы, не желая, чтобы он наслаждался ее болью. В звериных глазах промелькнуло что-то похожее на одобрение.
   - Прекрати дрожать, это раздражает, - без прежнего рыка в голосе приказал мучитель.
   Кассандра постаралась взять себя в руки. Навлекать гнев этого существа хотелось меньше всего. И уже через мгновение вместо черно-огненного монстра перед ней опять стоял мужчина из снов.
   - Зачем ты пыталась себя убить?
   - А почему ты ушел с ней? - выкрикнула она ему в лицо вместо ответа.
   Во взгляде вспыхнуло удивление, но Амон быстро вернул себе прежнюю невозмутимость и... промолчал. Какое-то время в комнате стояла тишина. Потом жалобно скрипнул диван, когда мужчина уперся в него коленом. Кэсс мужественно нашла в себе силы не отпрянуть к стене. Демон одним неуловимым движением намотал на кулак огненные волосы жертвы, вынуждая ее запрокинуть лицо.
   - Ты моя. Подтверди, что принадлежишь мне.
   - Зачем? - простонала Кассандра, не отрывая от него глаз, - отпусти, дай передышку, я больше так не могу.
   - Ты моя. Подтверди, и все закончится.
   Раздавленная, опустошенная, она кивнула. Она устала бороться.
   - Вслух.
   - Принадлежу.
   - Громче.
   - Принадлежу.
   - По своей воле?
   - По своей воле.
   Амон еще несколько секунд сверлил ее взглядом, но потом отпустил и спокойно сказал:
   - Ты трижды дала согласие. Запомни. А теперь спи.
   Кэсс легла на бок и последнее, что заметила - странную задумчивость на холодном лице.
   Ее разбудил солнечный луч. За окном стоял яркий осенний день. Как хорошо! Девушка счастливо потянулась и тут же вспомнила все, что случилось накануне. В душ. Срочно в душ, который так и не удалось толком принять.
   - Кофе, хочу кофе! - бубнила она под нос, то так, то эдак поворачиваясь под ласкающими водяными струями.
   Вытирая голову, она буквально воочию видела свою любимую желтую кружку, над которой поднимался ароматный парок. Свежесваренный горячий кофе со сливками и сахаром! А еще - плитка шоколада. Плевать на калории и на кариес! Должны ведь быть хоть какие-то радости в жизни?
   В ванной Кассандра замешкалась у зеркала. Увы, круги вокруг глаз, конечно, никуда не делись, но зато стали бледнее, кожа уже не казалась восковой, да и след от веревки на шее больше не мерещился. Вывихнутая накануне рука не беспокоила, словно и не было кошмарной ночи. А может, это был еще один сон? Такой же реальный, как остальные? Девушка перевела взгляд на левое запястье - глубокий порез, перебинтованный демоном, никуда не делся, но... вдруг все же примерещилось?
   Странно, теперь при мысли об Амоне сердце не сковывал страх, более того, в глубине души хотелось верить, что все произошедшее - не плод воображения. Нет, нет, только не еще одно разочарование! Только не новые мысли о том, что реальность, а что нет! Сердце похолодело... И в этот самый миг Кэсс услышала шум - на кухне кто-то хозяйничал.
   - Тебе никто не говорил, что ты слишком громко думаешь? - спросил Амон, не оборачиваясь.
   Хозяйка робко вошла и села за стол. Гость с бесподобной самоуверенностью поставил перед ней столь желанный желтый бокал с кофе - горячим, источающим умопомрачительный аромат.
   - Мне эта кружка теперь мерещиться будет.
   Он выглядел бодрым и свежим. Интересно, а он спал? Демоны вообще спят?
   Светлая щетина на скуластом лице делала Амона почти человеком (если такое понятие вообще применимо к монстру). Почти. И это "почти" вселяло в сердце первобытную жуть. Однако страшнее для Кэсс было выражение его глаз: несмотря на поселившуюся в их глубине хищную искру, смотрел ее мучитель задумчиво, словно что-то решая.
   - Почему тебе так нравится меня терзать? - обреченно спросила девушка, уронив голову на руки. - Что тебе от меня надо? Я же обычная. И вообще, как ты мои мысли прочитал?
   Такое количество вопросов его явно не смутило. Сев напротив, он протянул руку, взял Кэсс за подбородок, вынуждая посмотреть на себя, и вгляделся в ее лицо.
   - Ты меня больше не боишься? - уточнил на всякий случай.
   - Вот перестану тебя видеть, вообще стану смелой, как никогда, - огрызнулась она, слегка отстраняясь и глядя в кружку.
   Нехорошее предчувствие сдавило грудь и заставило съежиться. Демон смотрел как-то странно. Что его гнетет? Раньше Кассандра чувствовала себя если не в безопасности, то хотя бы на знакомой территории, а теперь...
   - Ты не ответила.
   - Я не знаю, - она бросила быстрый взгляд на своего собеседника, а потом снова уткнулась в кружку. - Ты меня путаешь. Сначала я была уверена, что ты способен причинять только боль, а теперь временами... Чего ты хочешь от меня? Зачем я тебе?
   Амон молчал. По его спокойному лицу было невозможно определить, о чем он думает, и Кэсс, устав гадать, махнула на все рукой. Будь что будет.
   - Допила? Встань.
   Набаты в голове загрохотали с оглушительной яростью. Что-то не то. "Нет, только не смотри так пронзительно! Почему я не могу понять, что у тебя на уме?!" - девушка была близка к панике. Демон протянул ей руку. Лицо его было каменно неподвижно, глаза погасли. Очевидно - он боролся с собой, словно собирался сделать что-то, в чем не был уверен.
   - Руку мне опять не ломай, - неловко пошутила Кассандра, поднимаясь.
   - Руку не буду. Только жизнь, - так же мрачно ответил мужчина. - Итак, у тебя сегодня день рождения.
   - Как сегодня? Нет, он...
   - Сегодня. Ты родилась ровно 21 год назад, двадцать четвертого октября. Поздравляю. У меня для тебя два подарка. Первый - сниться в кошмарах больше не буду, а второй... я покажу тебе твою родину.
   - О чем ты...
   Он прервал ее вопрос, прижав к ее губам палец. Кэсс чувствовала себя ребенком. Рядом был большой и сильный взрослый, который все решал за нее. Девушка замерла, с детской доверчивостью глядя в голубые глаза, сейчас смотревшие задумчиво.
   - Ты самый непонятный человек из всех, кого я знал, - с этими словами Амон отнял руку от ее губ.
   Завороженная огненной искрой, тлеющей в глубине его зрачков, ставших снова звериными, узкими, девушка не сразу заметила, что он превратился в демона. Она даже протянула руку, чтобы коснуться черного широкого запястья. Блеснули когти. Кассандра не успела испугаться и даже не удивилась, когда они глубоко вонзились ей в грудь. Боль вспыхнула огнем, мир померк. С пугающей ясностью она поняла, что умирает.
   - За что? - одними губами спросила несчастная.
   Демон прижал ее к себе, чувствуя, как из невесомого тела медленно уходит жизнь.
   - За разрешение делать с тобой все, что я хочу, - прошептал он.
   Кэсс смотрела остановившимся взглядом. Существо, склонившееся над ней, не умело любить, не знало жалости и было способно причинять только боль. Придерживая жертву за плечи, Амон осторожно коснулся губами ее подбородка, снимая с него каплю крови.
   - Не бойся. Я рядом, - демон улыбнулся и мягко опустил на пол уже бездыханное тело.
  
   Она летит! Ликующий свет заливает все вокруг. Она летит! Сильные белые крылья несут ввысь, ближе и ближе к сверкающему солнцу. Душу переполняет упоительный восторг. Быстрее, быстрее, еще быстрее!
   Солнечный свет делает огромные крылья такими белыми, что больно смотреть. Неведомое доселе ощущение свободы пьянит и будоражит, высокое небо манит в бескрайнюю синеву. Кэсс смеется и несется вперед. Два белых крыла реют позади. Она счастлива! Так вот что это такое - умирать. Это не темный тоннель с ярким светом в конце, это полет. Исполненный счастья и экстаза полет!
   "Я умерла! - и она смеется, понимая, как нелепо, но, тем не менее, верно звучат эти слова, и кричит от восторга: - Я умерла!!!"
   Откуда-то издалека, сверху, ее призывает хор знакомых голосов. Ей предлагают все забыть, унестись прочь, обрести покой рядом с теми, кого уже давно нет. Она согласна. Она тянется к свету, летит ему навстречу, радуясь и предвкушая. Но вдруг по спине словно ударяет огненная плеть. Тело изгибается, а крылья, всего мгновение назад такие сильные, заламываются в воздушных потоках. Ее крутит, швыряет, бросает, оглушает и ослепляет - болью, ветром, собственным криком. Она падает.
   Удар не убивает и даже не оглушает. Но слабость во всем теле мешает подняться. Однако она упорно скользит руками в чем-то липком, и даже находит в себе силы встать на колени. Спину холодит страшная пустота. Она смотрит на свои ладони и вниз, под ноги, и с ужасом видит кровавое месиво, из которого только что поднялась - бледная, шатающаяся, слабая.
   Крылья! Это ее крылья. Она уже не взлетит к свету, к тем, кто ждет ее и зовет: одинокая девочка, лишенная даже возможности умереть и понимающая, что никогда не взлетит. Если ей не позволят. А ей не позволят.
   Кто-то подошел.
   Мужчина.
   Он небрежно отбрасывает с пути окровавленный ошметок некогда красивого крыла. Она смотрит на грубые кожаные ботинки, стоящие в крови. Ее крови. Девушка медленно поднимает голову и видит демона. Черного, источающего силу и тьму. Она не знает его, но под ледяным взглядом хочется съежиться и молить о пощаде.
   - Почему? Ведь я же могла улететь, - стонет она.
   - Я не счел нужным тебя отпускать.
   - Но я хотела! - кричит обреченная на жизнь и тут же шепотом заканчивает: - Я не пойду с тобой.
   - Ты трижды добровольно отдалась в мою власть. Вставай.
   Она строптиво мотает головой и с ужасом смотрит на руки. Кровяные разводы тянутся по белой коже, словно диковинные узоры. Крохотное пушистое перышко прилипло к тыльной стороне ладони. Кэсс бережно касается его, не замечая, как белый цвет окрашивается багровым.
   - Я приказываю. Посмотри на меня.
   Строптивица опять мотает головой. Тело немеет.
   - Кто ты?
   - Твой хозяин. Смотри на меня, - демон не прикасается к ней, но его голос такой повелительный, что приходится выполнить приказ. - Вот так. А теперь дай руку.
   - Не хочу.
   - Конечно, не хочешь. Но дашь.
   Он ждет, пока рабыня осознает неизбежность подчинения. Кажется, он так может стоять целую вечность. Он не спешит, не стремится прикоснуться к ней. Ему нужно только ее согласие.
   - Я не могу! - Кассандра стонет, пытаясь подняться.
   Мужчина смотрит, не делая попыток помочь.
   - Можешь.
   Левая нога, правая нога. Покачиваясь и едва дыша, девушка старается дойти до него раньше, чем онемеет все тело. Только бы не свалиться мешком, грудой окровавленной искалеченной плоти! Казалось, минуют долгие часы, прежде чем она достигает цели и берет его за руку. Он улыбается, и ей кажется, будто в звериных глазах вспыхивает солнце - такое облегчение светится в нечеловеческом, но почему-то странно знакомом взгляде. А потом все исчезает.
   Остаются только боль и страх, в горниле которых пылает и плавится рассудок. Но вот сознание затапливает безумная ярость, охватывающая все существо. Потому что Кэсс вспоминает, как демон ее убил и как потом не позволил исчезнуть. Она истошно кричит, вырываясь из его рук, она понимает - он рядом навсегда. Он хозяин. Он будет решать, когда ей жить, а когда умирать. У нее больше нет собственной воли. Несчастная рабыня захлебывается от ужаса и безысходности, рвется прочь, но без следа тонет в вязкой темноте.
  
  
   - Долго она еще будет лежать трупом? - спросил Амон, глядя в огонь.
   Темноволосый юноша, сидящий по другую сторону костра, пожал плечами:
   - Ты же знаешь, все теперь зависит только от нее.
   - Ну, значит, мы тут надолго, - демон потянулся и откинулся на спину. - Хоть высплюсь.
   - Да ты как будто доволен? - хмуро удивился его собеседник.
   Амон хмыкнул, вспоминая мокрую растерянную Кэсс, съежившуюся за тонкой полупрозрачной шторой из целлофана.
   - Размышляю...
   Юноша смерил расслабленно лежащего свирепым взглядом, но демон и не подумал обеспокоиться: слишком давно эти двое знали друг друга, слишком через многое прошли.
   Мучитель Кассандры мечтательно смотрел в усеянное звездами небо. Это было небо, знакомое с раннего детства, родное. В реальности его рабыни люди научились летать к звездам... Смешно!
   Люди.
   Вообще в мире этой девушки встречалось много нелепостей. Взять хотя бы бестолковую уйму затейливых приспособлений, позволяющих компенсировать отсутствие магии: электричество, самолеты, автомобили... Все то, что здесь совершенно не нужно. Хм. Интересно, если местным человечишкам дать волю - они развернутся так же? Амон ухмыльнулся. Ему вспомнились собственные невольники - жалкие, вечно трясущиеся создания, ищущие возможности угодить и быть полезными. Он не знал никого, даже близко похожего на Кассандру.
   Назвав ее необычной, демон не кривил душой. В его мире люди не были свободны. Напротив, они являлись самыми жалкими из всех разумных существ, а потому уже много столетий вполне заслуженно оставались в рабстве у представителей более сильных и своршенных рас. И хотя там, где жила до сегодняшнего дня Кэсс, человека считали венцом творения, демон увидел равно то же самое, что и всегда: трусость, покорность, подобострастие. Одним словом, среди многочисленных "венцов" не встретилось ни одного, достойного даже простого интереса. А вот рыжеволосая девчонка неожиданно оказалась забавной. Впрочем, она не особо и принадлежала реальности, из которой была выдернута.
   Почему?
   Потому что мир, где вырос Амон, был жестоким. Тут не прощались слабости и... никогда не выживали чужаки. А Кассандра, похоже, оказалась местной, раз до сих пор дышала. Впитывая звуки и запахи родного леса, демон блаженствовал. Ему не нравились людские миры - тесные, душные застроенные безобразными зданиями и похожие на огромные лечебницы, наполненные неполноценными существами. Эти существа ничего не умели, но, нужно отдать им должное, неплохо приспособились. Правда, при этом изуродовали все, что досталось им во владение, не оставив даже памяти о древних лесах - вековых, исполненных тайной мудрости и тихого покоя.
   Сонная чаща, словно прочитав мысли того, кого приютила под своими кронами, ласково зашумела. Огромные деревья стеной окружали просторную поляну. Зайдешь в эти дебри и не увидишь над головой не то что звезд, но и просто неба - гигантские стволы вздымаются высоко-высоко, и разлапистые ветви переплетаются между собой, обвешанные длинными бородами сизого мха. У подножия многовековых исполинов не растет ни молодая поросль, ни кусты, зато сухих сучьев на костер - в изобилии. Правда, тут бегает, скачет и ползает много всяких тварей, далеко не идиллических. Демон усмехнулся. Хорошо!
   Лес был живым, он дышал и смотрел тысячью глаз, так что зайти сюда без позволения мог далеко не каждый. А охотиться или жечь огонь тем более позволялось не везде. Лес был свят, так как соединял многие миры. Например, эта поляна была не просто пространством без деревьев. Здесь сливались воедино Пути. В мире Кэсс такое место, наверное, назвали бы порталом. В мире Амона говорили проще - Распутье. Получался отличный каламбур - рыжеволосая девчонка сейчас находилась на Распутье. Забавно.
   Это самое Распутье представляло собой идеальный круг, в котором не росло ни травинки. И уж тем более ни одно живое существо не могло переступить его границу, кроме наделенных правом. У демона и его спутника такое право было, поэтому оба могли позволить себе беспечно смотреть на звезды, не опасаясь долгой и мучительной смерти.
   Лесной ветер доносил множество звуков, уловить которые мог лишь нечеловеческий слух. Амон вслушивался в плеск воды, шорох ветвей, ровное дыхание своей рабыни и в который раз пытался понять, почему он не оставил ее в том мире, как собирался? Почему глупая выходка с самоубийством разъярила его до такой степени, что он предпочел обречь свою жертву на долгую смерть здесь, чем оставить там? Это волновало его, так как не поддавалось объяснению, а все, что не поддавалось объяснению, было нерационально, опасно и во все времена служило причиной проблем.
   Спутник демона тем временем занимался своими делами и, к счастью, не догадывался о его терзаниях. Андриэль, или просто Риэль - старый товарищ по многим войнам - был ангелом. Он сидел, повернувшись ближе к огню, и вдумчиво листал какую-то потрепанную книжицу. По красивому большеглазому лицу скользили неверные тени. Со стороны этот хрупкий, невысокий юноша казался едва ли не подростком (сказывалась давняя привычка отводить всем глаза). Стройный, изящный, с растрепанным томиком в руках, он производил поистине трогательное впечатление - эдакий повзрослевший Ромео. Вот только этому "Ромео" было более тысячи лет, и уж точно, обладай он качествами пылкого итальянского мальчика, его жизнь оказалась бы столь же короткой.
   Да, внешность порой очень обманчива.
   - Спишь? - Андриэль повернулся к растянувшемуся у костра спутнику.
   Тот сразу же открыл глаза, по-звериному блеснувшие в темноте:
   - Поспишь с вами.
   - Как думаешь, нам сразу нужно объяснить ей, что ангелы тут - не божественные создания, а просто раса? - спросил юноша. - Или нет?
   Он подошел к своему собеседнику и опустился рядом. Задумчивый грустный странник, одетый в невзрачные темные штаны и мятую льняную рубашку с ослабленной шнуровкой на вороте. Амон сел. Он был одет точно так же, только на груди еще болтались солнечные очки - забыл уничтожить.
   - Мне все равно, - демон повертел неожиданную находку в руках, пробормотал короткое заклинание, и ненужная более вещь развеялась, превратившись в дым. - Если не умрет, сама рано или поздно узнает, что вы собой представляете, поборники добра и света.
   Риэль поморщился, но промолчал.
   Они сидели, смотрели на огонь и думали каждый о своем - совершенно разные, но при этом очень похожие. На них лежала печать этого мира и, наверное, встань рядом Кэсс, то странной и неуместной здесь выглядела бы именно она, а не эта парочка. Но вот из тьмы леса на поляну вынырнул нагруженный хворостом человек.
   Раб, которому хозяева за любовь пошляться по кабакам и бабам дали говорящее прозвище Шлец (кстати, в прошлом достаточно ловкий вор), сбросил с плеч свою ношу и засуетился у костра. Он одновременно готовил ужин и прислушивался к шорохам с той стороны, где спала девушка. Конечно, в отличие от двух нелюдей, юношу состояние пленницы действительно волновало. Во-первых, было интересно, что произойдет после ее пробуждения, а во-вторых, он строил на этот счет далеко идущие планы.
   Шлеца можно было понять: хозяева не ограничивали парня в развлечениях, а смыслом жизни некогда свободного воришки были деньги и женщины, причем первое он постоянно спускал на вторых. Но сейчас, уже два месяца, он торчал на этом Распутье и ждал, когда же господа найдут ту, что искали. Два месяца без девок и игры! И хотя не в его природе было роптать, но даже у раба имелись естественные потребности, так что в данный момент он жаждал удовлетворения одной из них.
   Мешая медленно закипающую похлебку, юноша незаметно для хозяев оглядывал себя. Ну да, одет бедненько, невзрачно, зато все остальное не подкачало: гибкий как кошка, быстрый и ловкий, он бы стал отличным вором, если бы не копна медных волос - его проклятье в нелегком воровском деле и благословение в том, что касалось женщин. Серые глаза жуликовато посматривали по сторонам. Шлец потер нос и вполне резонно решил: девчонке все равно не из кого выбирать, да и Амон с Риэлем вряд ли будут против. А если она вдруг заупрямится... ни ангелам, ни демонам нет дела до людей.
   - Пойду, посмотрю, как она, - услужливо проговорил раб и засуетился.
   - Когда будешь смотреть, закрой ей рот, чтобы не кричала, - равнодушно посоветовал Андриэль, переворачивая страницу.
   Парень усмехнулся, но тут же стушевался под звериным взглядом желтых глаз.
   - Она проспит до утра. И ее никто не тронет, - и Амон посмотрел так выразительно, что воришка сжался и бухнулся на колени.
   Однажды видевший демона в гневе, он прекрасно знал, что может последовать за этим небрежным взглядом, а также, чем это почти наверняка закончится. Поэтому юноша уткнулся лбом в землю и стал медленно отползать прочь из освещенного костром круга.
   - Великий Туман! - ангел быстро положил руку на плечо своего внезапно рзъярившегося спутника. - Что с тобой? Он ничего такого не хотел!
   - Я запрещаю тебе навязываться ей, ясно? - ровным голосом сказал Амон.
   Раб быстро закивал. Страшные тени от еще невидимых, но, к счастью, так и не успевших сделаться осязаемыми крыльев исчезли. А демон, как ни в чем не бывало, вытянулся на земле. Чтоб ему поясницу застудить, проклятому.
   - Спасибо, хозяин! - парень вытер с лица испарину и благодарно облобызал штанину Риэля.
   Тот не обратил на это никакого внимания.
   - Что только случилось с моим добрым господином...
   Ангел посмотрел в сторону "доброго господина" и пояснил бестолковому прислужнику:
   - Она его добыча. Он в своем праве. Иди спать.
   Шлец послушно заторопился к убогому ложу - в стороне от костра. Сердце билось часто-часто. Воришка прекрасно знал, что Амон не только вспыльчивый и жестокий, но еще и очень злопамятный. А потому бедный малый молил всех богов, каких только знал (и даже тех, о существовании которых не догадывался), чтобы хозяин до утра позабыл о случившемся.
   Непутевому рабу повезло. Амон и правда забыл о его проступке. Следующее утро принесло много такого, что отвлекло демона от суетных мыслей.
  
   Ее вытягивал из сна чей-то пристальный взгляд. Просыпаться не хотелось - Кассандра давно не спала так спокойно и сладко, но кто-то за ней наблюдал, и от этого становилось неуютно. Мало того, постепенно приходило понимание, что смотреть на нее в пустой квартире некому. Ведь она одна дома, за надежно запертой дверью. Но почему тогда прежде уютный диван непривычно жесток, а по лицу как будто пробегает легкий ветерок? Девушка распахнула глаза.
   Над головой в прорехе исполинских крон виднелся кусочек неба. Голубого и глубокого, как глаза мужчины из ее снов. Она вдохнула полной грудью влажный лесной воздух и вспомнила, как в эту самую грудь вонзались звериные когти, как больно было перед смертью. Руки сами собой сжались в кулаки - отголоски пережитой боли и смутные воспоминания о прерванном полете наполнили сердце слепым гневом. Кэсс приподнялась на локтях, отыскивая взгляд, буравивший ее уже несколько минут. Демон из сна сидел на корточках всего-то на расстоянии вытянутой руки и спокойно наблюдал, как недоумение, испуг и гнев сменяют друг друга на лице его жертвы.
   Кассандра никогда не думала, что может вскакивать со скоростью ниндзя. Но это лицо, лишенное эмоций... Глаза, которые всегда смотрели на нее с равнодушным любопытством... Мужчина, о жестокость которого она не просто сломалась, а разбилась на осколки! Больше всего на свете ей сейчас хотелось убить его. Голыми руками разорвать, разметать, чтобы навсегда уничтожить эту живую самоуверенность! Она бросилась, как дикий зверь. Хотя со стороны, наверное, больше была похожа на рассвирепевшего мышонка, собравшегося растерзать здоровенного кота.
   Но мятежница чувствовала себя большой и страшной, а потому не задумывалась о частностях. Мало того, сейчас она была готова биться до смерти - ослепляющая ненависть усыпила чувство страха и самосохранения.
   Девушка вцепилась в Амона, повалила его на спину, а сама рухнула сверху, стиснув бока демона коленями, чтобы не сбросил. Он рванулся, однако Кассандра не зря столько лет занималась верховой ездой. Если же учесть, что сейчас ее силы удваивала ярость, а в кровь хлестал адреналин, то шансов вырваться с первого раза у ее противника не было. Мстительница кричала и, не глядя, молотила кулаками, куда придется, надеясь вернуть хотя бы малую толику той боли, что уже причинили ей.
   Однако девушка переоценила и себя, и свою злобу, и его растерянность. Демону понадобилось всего несколько секунд, чтобы освободиться. Кэсс и сама не поняла, как это случилось, но сильные руки вдруг сгребли ее в охапку и отшвырнули прочь. Жалкая воительница кубарем покатилась по земле и вытянулась на опавших листьях. Она едва успела поднять голову, а демон уже стоял рядом. На его беду некогда затравленная жертва ныне утратила привычный страх. По-видимому, он, как забытый багаж, остался в покинутом мире - слишком многое в ней изменилось, терпению пришел конец. Кассандра откатилась в сторону, туда, где у подножия исполинского ствола лежала кривая палка.
   Пальцы уже скользнули по рассохшемуся суку, но Амон ногой отшвырнул деревяшку прочь. Девушка взвыла и кинулась рысью туда, куда отлетело единственное доступное ей сейчас оружие. Думала, демон ринется следом, но он позволил ей достичь цели, даже разрешил подняться на ноги и пару раз отчаянно взмахнуть смехотворным оружием.
   На этом триумф был окончен. Сзади на разбуянившуюся рабыню навалились неведомые сообщники ее мучителя, перехватили руки, выбили оружие, повисли, не давая шевельнуться. Однако мятежница все равно продолжала кричать и рваться. И только мужчина, притащивший ее в этот мир, спокойно смотрел на бешеную ярость обреченной. Будто знал - злоба девушки настолько ничтожна, что в любом случае закончится ничем. Даже отчаянные удары, полученные в этой бестолковой и смешной схватке, прошли словно мимо демона - кожа, и та не покраснела, не говоря уже о том, чтобы хоть где-то появился намек на синяк или ссадину.
   - Пустите! - кричала во все горло Кэсс, но двое державших ее мужчин только усилили хватку.
   Амон смотрел колючими глазами и улыбался уголками губ. И от этого взгляда, а также оттого, что ей не удалось хоть сколько-нибудь ему насолить, мятежница почувствовала себя совершенно жалкой и ничтожной.
   - Дура, - со вкусом сказал он.
   Это стало последней каплей. Девушка затихла, утратив волю к сопротивлению, и теперь лишь изо всех сил пыталась сдержать слезы. Несколько мгновений это получалось, но потом подбородок запрыгал, губы скривились, и она все-таки расплакалась. Один из незнакомцев тут же ослабил хватку, а другой прижал страдалицу к себе и стал гладить по голове.
   - Пореви, красава, пореви. Сразу легче станет, - неуклюже приговаривал он.
   - Успокой ее, - Амон сверкнул желтыми глазами на Шлеца, обнимающего Кэсс. - Но не забывай, что я сказал.
   - Да-да, господин, - закивал раб, продолжая утешать подопечную.
   Демон отвернулся и пошел прочь, за ним, выругавшись, устремился Риэль.
   Она плакала долго, а когда, наконец, затихла, юноша, все это время гладивший ее по затылку, сказал:
   - Успокоилась? Вот и ладненько, - он отстранился от девушки и улыбнулся, заглядывая в лицо. - Ну вот, глазки покраснели, носик припух. Зачем портишь такую красоту? Ты жива, здорова, все хорошо.
   - Ненавижу его, - заикаясь, выдавила Кэсс.
   - Ну-ну-ну, нельзя так. Он хозяин, - Шлец усадил зареванную собеседницу на свою убогую лежанку и устроился рядом.
   Девичьи плечи жалко подрагивали, а от этого грудь под просторной холщовой рубахой заманчиво колыхалась. Раб сглотнул, с тоской думая о запрете Амона.
   - У тебя теперь новая жизнь, привыкай, - посоветовал он.
   - Новая? - девушка убрала ладони от заплаканного лица. - В каком смысле?
   - Господин забрал тебя в наш мир, и ты тут навсегда, - юноша развел руками. - Поэтому приспосабливайся. Вот смотри. Я - Шлец, человек. Мы с тобой - единственные люди на несколько недель пути и должны держаться вместе. Если что-то будет непонятно - спрашивай, а к хозяевам просто так не лезь, а то мало ли? Как Амон тебя не убил - до сих пор не понимаю. Тебя как зовут-то?
   - Кассандра, - ответила она машинально и вдруг нахмурилась. - Что значит, единственные люди? А тот, другой, который меня держал - он что, тоже демон?
   - Андриэль? Нет, он ангел.
   - Кто? - Кэсс посмотрела на стройного юношу, сидящего рядом с Амоном, и переспросила. - Кто?
   - Ангел.
   - Но он похож...
   - Ну да, на человека, но смотри, какие у него волосы. У людей таких не бывает.
   Девушка пригляделась. И впрямь, темные волосы стекали на плечи мягкими блестящими волнами, а кончики закручивались в локоны, словно подвитые. Поистине, как херувим с картинки.
   - И цвет глаз у ангелов другой.
   - Какой? - вопрос сам собой сорвался с языка, будто не было проблем важнее.
   - Зеленый. Всегда зеленый, как трава.
   Кассандра потерла виски, собираясь с мыслями: ангелы, демоны, хозяева...
   - Шлец, а зачем меня сюда притащили, ты знаешь? - спросила она удрученно.
   - Ох, красава... я вообще знаю очень мало.
   - Ну, хоть что-то, пожалуйста!
   - Да чего рассказывать-то! Ты - претендентка. Вас тринадцать. Ангелы и демоны, - парень махнул рукой в сторону костра, - совместно ищут таких, как ты. До этого на поиски ходил мой добрый господин Андриэль, он приводил девушек веселыми, полными надежд, но все они умирали... сами. То вены перережут, то еще что.
   - Почему?
   - Наш мир защищен. В нем могут выжить только те, кто здесь родился, так что, если тебя тянет умереть - ты не избранная, - юноша с любопытством посмотрел на совершенно потерянную собеседницу. - А ты помнишь моего доброго хозяина?
   Она отрицательно помотала головой.
   - Вспомни! Он долго тебе снился, предлагал счастье и еще что-то, но все было зазря, тогда он попросил господина Амона тебя привести.
   - Зачем?
   - Ну, в наш мир тебя могут забрать только с твоего согласия, - Шлец лениво почесал за ухом. - Господин Амон насылал страшные сны, безысходные. А в тот момент, когда ты сломалась и дала согласие, он переступил грань и убил тебя, чтобы забрать в наш мир. И...
   - Претендентка на что? - перебила его Кэсс, вспомнив удручившее ее слово.
   Он пожал плечами:
   - Претендентка и все. А уж что да к чему - только хозяева знают.
   И юноша замолчал, беспечно глядя в небо. Похоже, этого рыжеволосого паренька и впрямь устраивало - ничего не знать, ничего не желать и слепо подчиняться чужой воле. Он был доволен. Кэсс посмотрела с удивлением, а потом снова спросила:
   - Скажи, Шлец, я что же - родилась здесь?
   - Ну, раз не хочешь умирать, значит, ага. Ты же не хочешь?
   - В общем-то, нет. Слушай, у тебя ножа не будет?
   - Конечно, - вор с готовностью снял с пояса грубый, но надежный тесак и передал его девушке. - А тебе зачем?
   - Хочу кое-что переделать в одежде, - Кэсс кивнула на грубо скроенную мужскую рубаху с широким вырезом и спадающие штаны, в которые почему-то была облачена.
   - Жаль, - парень окинул девушку быстрым, полным тоски взглядом. - Такой вид! Вон в той стороне озеро - сможешь уединиться, заодно и умоешься. Проводить тебя?
   - Нет. Я не потеряюсь, - жалко улыбнулась претендентка и, сжимая тесак, побрела в сторону озера.
   - Смотри не обрежься, - добродушно предостерег ее в спину юноша. - Он острый.
   Кассандра кивнула, не поворачиваясь.
   Озеро и впрямь находилось недалеко от поляны - заросшее по берегу осотом, оно казалось черным из-за того, что кроны исполинских деревьев не позволяли небу отразиться в спокойных водах. Девушка умывалась и с каждым мигом все более и более убеждалась в реальности происходящего. И все-таки она не удержалась и пару раз ущипнула себя за плечо в надежде проснуться. Увы.
   - Итак, что же получается? - спросила саму себя. - Я не спятила, не сплю, но при этом нахожусь в другом мире в компании с демоном и являюсь претенденткой на должность избранной. Да, и еще тут есть ангел.
   Она задумчиво посмотрела на нож, которым только что подрезала волочащиеся по земле штанины. А может...
  
  
   - Где она? - Шлец втянул голову в плечи, когда Амон к нему подошел.
   - У озера. Она одежду правит.
   - Что?
   - Одежда ей велика. Она попросила нож...
   Раб упал и завыл, когда господин наотмашь ударил его по лицу.
   Воздух хлестнули черные крылья, и демон исчез.
   - Какого... ты ей нож дал?! - прошипел, подойдя к скорчившемуся парню, Андриэль. - Ты что, позабыл, сколько девок мы уже потеряли? Учти, заступаться за тебя я больше не стану.
   - Хозяин, она не такая! - лихорадочно затараторил тот, озираясь. - Она была совсем-совсем спокойная, уже и плакать перестала. Я бы никогда не подверг...
   - Молчать!!! - рявкнул Андриэль и мигом превратился из субтильного юноши в грозного повелителя.
   Провинившийся бухнулся на колени, однако ангел уже взял себя в руки.
   - Встань. Знаю, что не подверг бы. Ты человек, что с тебя взять. Будем надеяться, что она еще жива... и останется жива после того, как Амон ее найдет.
  
   - Нож.
   Властный, лишенный интонаций голос вырвал из ностальгического забытья. Тепло воспоминаний исчезло, а вокруг снова стало одиноко и пусто. Девушка нахмурилась, но поднялась с травы, на которой валялась, наслаждаясь лесным покоем, и посмотрела исподлобья.
   - Нож, - по-прежнему спокойно повторил Амон, протягивая черную ладонь, на которой хищно поблескивали звериные когти.
   Кэсс повиновалась.
   - Ты становишься послушней.
   - Просто ты сильнее. Все равно отберешь, - ответила она. - Но когда сильнее стану я...
   Демон насмешливо закончил:
   - Я к тому времени уже умру от старости.
   - На, - девушка протянула оружие и в ту же секунду, пользуясь тем, что собеседник поверил в ее покорность, сделала стремительный шаг вперед и приставила лезвие к его незащищенному горлу.
   - Поговорим?
   В желтых глазах мелькнула насмешка. Было непонятно, то ли он удивлялся, то ли забавлялся. То ли и правда не ожидал от нее такой выходки, то ли нарочно спровоцировал. Собственно, рабыня, стоявшая на цыпочках, представляла собой весьма абстрактную опасность.
   - Ты правда думаешь, что меня можно убить этой тыкалкой? - спокойно поинтересовался Амон, словно не чувствуя холода острия, вжатого в кожу.
   - Убить - нет, а сделать больно - вполне.
   - Похоже, я поспешил назвать тебя необычной, - задумчиво произнес он. - Пока все крайне банально. Так о чем ты так сильно хочешь поговорить?
   - Я хочу домой.
   - Это не разговор. Это просьба. Которая не будет выполнена. Твой дом здесь. Ты тут родилась и, как ни печально, тут же и умрешь.
   - Нет! - прошипела девушка, вдавливая лезвие сильнее. - Мой дом там! И ты меня туда вернешь!
   - Там, это где? В пустой квартире на окраине грязного города, в котором у тебя нет даже семьи? - длинные темные пальцы без боязни отвели острие от горла. - В мир, где единственным твоим другом был демон из кошмаров?
   - Ты мне не друг! У меня были друзья! У меня все было...
   - Именно. Было. А теперь нет.
   - Из-за тебя! - выкрикнула Кассандра, борясь с рыданиями.
   - Не смей реветь, - жесткая рука взяла ее за подбородок. - Прекрати, я сказал.
   Девушка фыркнула сквозь слезы и от всей души пожелала ему провалиться так глубоко, как...
   - Я же говорил тебе, не думай так громко, - напомнил Амон.
   - А ты не слушай! Вообще не лезь в мои мысли! - огрызнулась рабыня, высвобождаясь.
   - Почему же? Некоторые довольно забавны, - он усмехнулся и, наконец, принял человеческий облик. - Идем обратно. Нам пора отправляться в путь.
   С трудом сдерживая желание вновь накинуться на своего обидчика, мятежница побрела следом.
   - Где ты ее нашел? - делано-равнодушно спросил Андриэль.
   - Она шла обратно.
   Кэсс, не обращая внимания на двух нелюдей, встала рядом с хмурым Шлецом, который раскладывал завтрак по тарелкам.
   - Помочь?
   - Не надо, - буркнул он, отсвечивая багровым синяком на левой скуле. - Готово уже все. Бери, ешь. И... нож мне отдай.
   - Он у Амона.
   Юноша, не глядя, сунул в руки собеседнице тарелку с похлебкой и отвернулся. Кассандра, недоумевая, прошла к расстеленному на земле одеялу, села и молча начала есть. Через какое-то время украшенный кровоподтеком воришка присоединился к ней, устроившись с краю, едва не на самой земле. Девушка подвинулась, давая ему возможность расположиться поудобнее.
   - Что это за место? - спросила она, медленно, без аппетита жуя.
   - Распутье, - охотно ответил парень, обрадованный возможности поговорить. - Понимаешь, перенос из других миров требует очень много силы. А тут что-то вроде источника. Если б тебя перенесли, скажем, в Вильен, то вы с господином Амоном месяц бы без памяти провалялись, а тут - пара часов сна, и все.
   - Да... все. А что такое Вильен?
   - Одина из наших провинций. Доберемся, запасы пополним и дальше поедем, к столице. Завтра с утра откроется Путь в местечко поблизости с Вильеном. Как раз и оглядишься.
   - Расскажи мне, как тут у вас все?
   - Да как... - он развел руками, мол - рутина. - Как обычно. Хозяева заправляют, люди работают, а потом расслабляются в Аду.
   - Где-е-е?!
   - У-у-у, шикарное место, красава! - Шлец закатил глаза. - Тебе понравится. Когда дойдем до города, господа, - юноша кивнул в сторону негромко беседующих повелителей, - полетят в свои кварды, а мы погуляем.
   - Кварды?
   Парень открыл рот для объяснения, но его перебил некстати подошедший ангел.
   - Пора отправляться. Кассандра, ты умеешь ездить верхом?
   Та уже была готова кивнуть, но в мозгу щелкнуло, и утвердительного ответа не последовало:
   - Нет.
   - Что ж, научишься, - Риэль подвел девушку к довольно-таки смирной на вид сивой лошадке и легко подсадил в седло. - Осторожно... да, ногу в стремя... держись...
   Но коварная рабыня уже натянула поводья и сдавила коленями сивкины бока. Животное взвилось на дыбы. Наездница закричала, понукая, и взяла с места в карьер, пригнувшись к конской гриве.
   Ликование затопило душу, когда из-за спины донесся удаляющийся яростный рык Амона и верещание Шлеца. Кэсс подгоняла лошадь пятками и неслась, неслась, неслась через деревья, нарочно петляя, чтобы преследователю было неудобно лететь. Невзрачная с виду кобылка оказалась на диво резва и теперь мчалась как ветер.
   Только бы не выбила из седла какая-нибудь некстати оттопыренная ветка, только бы не настигли... Кассандра не знала, куда скачет, однако гнала, что есть духу, не оглядываясь. Мелькнула мысль о том, что так ей домой точно не попасть, но, с другой стороны... а что ее ждет дома? Она очень хорошо помнила вонзившиеся в грудь когти. Попасть домой, чтобы счастливо умереть на собственной кухне, захлебываясь в крови - далеко не то, о чем станешь мечтать даже и на чужбине. Ах, если бы можно было вернуться! Она бы собрала институтских ребят на пиво! Как славно они всегда сидели... И еще завела бы собаку. Просто так, чтобы было веселее. Например, пятнистого сеттера. Нет, лучше кота - она ведь редко бывает дома, а с собакой нужно гулять. Да, черного кота с пронзительными желтыми глазами. Боже, о чем она думает, если за ней... Первый раз за все время девушка оглянулась и поняла, что погони нет.
   Лишь теперь пришло осознание совершенного поступка. Куда бежать? Ни денег, ни знакомых, только лошадь да сомнительная одежда с чужого плеча. Правда, позади седла навьючена какая-то поклажа. Ее можно разобрать и продать, а, может, там и деньги найдутся... свобода сама идет в руки! Кэсс вновь сдавила коленями взмыленные сивкины бока, направляя уже едва плетущееся животное вперед.
   Пока лошадка устало брела через чащу, в голове беглянки сложились несколько сценариев дальнейшего развития событий. Первый. Ее убивают разбойники, которые без сомнения водятся в здешних местах. Второй. Она добирается до города, где растворяется в толпе, но надолго ли? Амон ее наверняка настигнет и убьет. Или этот его пернатый друг догонит и вернет обратно. Но все же... все же в душе тлела робкая надежда на то, что она не только сможет скрыться, но и выжить в незнакомом мире. Хотя, по большому счету, верилось в это с трудом. Так зачем, спрашивала она себя, прижавшись к лошадиной холке, зачем она бежит? Ответ пришел сам собой: потому что это правильно. Потому что...
   На отдых девушка остановилась лишь тогда, когда скрылось солнце. Лошадь уже еле переставляла ноги, а наездница едва сидела на ней, перекашиваясь в седле то на правый бок, то на левый. Определенно, завтра она не сможет не то что ехать верхом, но даже и просто ходить. За весь этот бесконечно долгий день Кэсс столько раз меняла направление, что сейчас при всем желании не смогла бы вернуться обратно. Хотя, говоря по чести, подобного желания у нее не возникало. Кое-как спешившись, она застонала от боли в мышцах - все тело страдало и ныло, ноги вообще не слушались. Стащив с коня поклажу, беглянка растеряла последние силы и рухнула на остывающую землю.
   К счастью, лошадь от нее ничего не требовала - неспешно отойдя в сторону, она принялась щипать траву. Девушка могла ей только завидовать, она-то последний раз обедала в лагере своих похитителей. И, судя по тому, как возмущался желудок, времени с той поры прошло немало. Сейчас она передохнет и пороется в седельных сумках. Наверняка там найдется что-нибудь съестное, не может не найтись. Еще одну минутку, всего одну, и она поднимется на ноги...
   Резкая боль заставила закричать. Руки сами собой метнулись к голове, волосы с которой кто-то собрался сорвать вместе со скальпом.
   Амон.
   - Накаталась?! - прорычал демон и вздернул беглянку на ноги.
   У той из глаз брызнули слезы.
   Хлесткая пощечина оглушила до звона в ушах. Мучитель не поскупился на оплеуху - звериной ярости и жестокости в нем сейчас было на двоих, а у Кэсс не осталось сил даже просто устоять на ногах. Девушку отбросило в сторону, словно тряпичную куклу. Она врезалась спиной в ствол могучей сосны и рухнула к ее подножию, оглушенная, утратившая способность видеть и дышать. Перед глазами плыли круги, тело налилось свинцовой тяжестью. Только бы лежать так, уткнувшись головой в траву, ничего не видеть, ничего не чувствовать, ни о чем не думать! Но новая волна боли накрыла незамедлительно.
   Это демон опять схватил свою жертву за волосы и поставил на ноги. Он даже отвел ладонь, чтобы влепить новую пощечину, но отчего-то передумал и медленно опустил руку. На темном и сейчас особенно нечеловеческом лице пламенели узоры, на виске отчаянно пульсировала тонкая жилка. Кассандра понимала - ему стоит огромных сил сдержаться и не прибить ее на месте. Почему же он не дает воли ярости?
   Непонимание в сочетании с ужасом заставило девушку сжаться. Ей нечего было противопоставить этому свирепому и жестокому существу, потому оставалось только ждать: убьет или пощадит? Скорее всего, убьет. Но раз так, тогда пусть запомнит хотя бы, что это стоило какого-никакого труда. И рабыня с отчаянием рванулась прочь. Тщетное усилие! Конечно, сильные руки ее тут же перехватили и вжали в дерево.
   - Ты действительно думала, что убежишь от меня? - едва слышно произнес Амон, наклоняясь к самому лицу жертвы, и тут же с тихой яростью подытожил: - Тебе это не удастся. Никогда. Запомни.
   Теперь в его лице не осталось ничего человеческого и даже ничего звериного. Демоническая сущность проступала все ярче, являя привычные по кошмарам черты. Но девушка уже видела его таким, поэтому пусть не надеется наслаждаться ее ужасом.
   - Иди к черту, - прошипела она сквозь стиснутые зубы. - Отпусти, мне больно.
   И с отчаянием погибающего мятежника впилась взглядом в желтые звериные глаза.
   - Убери. Руки. Сейчас же.
   Невольный интерес проступил на темном лице, которое постепенно обретало все большее сходство с человеческим. Зверь отступал, даже жилка на виске билась едва заметно. Губы Амона дернулись в привычной усмешке. Он что-то решил. И видимо, что-то весьма не радостное для своей невольницы.
   Она не поняла, что произошло. Он посмотрел. И взгляд отвести было невозможно. Кэсс застыла.
   Из колючих зрачков ей в душу хлынула бездна. Девушка захлебнулась, утрачивая ощущение реальности и срываясь в черную кромешную пропасть. Мир вокруг исчез, ноги потеряли опору. Она падала, падала, падала, беспросветная мгла окутывала разум, вязкая чернота мешала думать, подавляла гнев и мятеж. Хотелось осесть под свирепым натиском пустоты, раствориться в ней, смириться, упасть на колени...
   - Амон, хватит! Ты ее убьешь!
   Сознание Кассандры будто вынырнуло из глубины на поверхность. Тяжелая рука мучителя лежала на плече, не позволяя даже шелохнуться, но хищные желтые глаза с узким зрачком смотрели на кого-то, стоявшего за спиной жертвы. Судя по голосу, это был Риэль. Бесконечную секунду Зверь испепелял взглядом неожиданного заступника, а потом... отступил. Видимо, гнев сошел, и демон смог мыслить гораздо более здраво.
   - Не ори. Забирай сокровище, - он оттолкнул девушку к ангелу.
   Тот подхватил безвольную, словно куль, покрытую с головы до ног холодной испариной смутьянку.
   - Она в шоке, - с укором сказал спаситель.
   - Еще бы, - удовлетворенно ответил демон. - Выруби ее. Надоела.
   Андриэль уже скороговоркой шептал над беглянкой какое-то заклинание. Веки девушки отяжелели. Сон накатывал мягкими волнами. Интересно, когда это все закончится? Когда она перестанет то дрожать, то терять сознание, то обмирать от боли, то спать?
   - За что ты ее так? - ангел смотрел на своего спутника с непониманием.
   Он знал его много лет и всегда считал очень сдержанным и расчетливым. Жестоким, конечно, - все демоны одинаковы, но именно этот в большинстве случаев прекрасно владел собой, что встречается крайне, крайне редко. Да только рядом с этой девчонкой он поминутно впадает в какое-то боевое безумие, причем без малейшего повода. Почему? Не может ее подчинить и поэтому бесится? Глупость. Она его, а значит, в полной власти. Странно. Амон вообще к людям относится крайне спокойно. Как к насекомым. Не бьет, пока не начнут досаждать. А эта бедолага еще и не успела толком напакостить. Ну, удрала - и что? Собачка на поводке совершила коварный побег - ускользнула на два шага от хозяина! Смешно ведь. Но демон не смеялся.
   - За что? - повторил свой вопрос сбитый с толку ангел.
   - То есть побег не считается? И то, что мы из-за этого потеряли целые сутки? Вообще, где твой раб?
   - Он человек, и летать не умеет. Доберется, как сможет, так что прекрати рычать и разведи костер.
   - Топни ножкой, великий господин! - усмехнулся в ответ тот, к кому были обращены эти, в общем-то, невинные слова.
   - Да брось паясничать. Когти втяни. Чего это тебя так распирает? - Риэль и впрямь был озадачен. - Я поохочусь, а то пока Шлец с припасами дотащится, светать уже начнет. Костер только разведи.
   - Разведу, - сварливо ответил демон.
   - Знаешь, Амон, - Андриэль покусал губы, - никогда не думал, что ты способен на беспричинную жестокость.
   - Это было лишь легкое наказание.
   - Сам знаешь, что не было, - он вдруг улыбнулся. - Вышло, конечно, забавно, но все же не убей ее, по крайней мере, до моего прихода.
   С этими словами спаситель Кэсс ушел.
  
  
   - Ты что-то задумал, - протянул ангел, глядя на то, как его умиротворенный спутник лежит на небрежно раскинутых крыльях и смотрит в одну точку.
   Костер догорал. В кронах деревьев гулял ветер. Кэсс спала обморочным сном. Тихо.
   - Почему ты так решил? - в ровном голосе демона отсутствовало любопытство. - Может, я просто рад, что буду мирно спать всю ночь?
   Друг проигнорировал его слова и продолжил:
   - Ты спокоен. Она дважды тебя ослушалась, один раз набросилась с кулаками, чуть не сбежала, и я был уверен, что, догнав вас, обнаружу ее бездыханное тело, но нет. Ты с ней играешь. Издеваешься, унижаешь, но и злишься как-то странно. Давай начистоту. Будь это любой другой человек, ты бы просто убил его за непокорность. Дня два назад. Но ты бесишься, кидаешься на нее без повода, а теперь... Ты лежишь здесь, любуешься звездами, и... ты спокоен, - Риэль развел руками, искренне подчеркивая свое непонимание столь противоречивого и оттого неестественного поведения.
   - Я уже все решил, - демон лениво повернул голову в ту сторону, где лежала его рабыня. - Так что не вижу повода для беспокойства.
   - Иногда я завидую твоей расчетливости, - ангел подавил зевок и закинул руки за голову. - Посвятишь?
   Амон какое-то время смотрел на звезды. Со стороны могло показаться, что он просто любуется небом, но проницательный взгляд собеседника отметил сведенные брови и сосредоточенность в глазах - демон просчитывал, насколько может довериться другу.
   - Клятва?
   Риэль, мысленно ругнувшись, сделал незамысловатый пасс руками, накладывая на себя заклинание, называемое в шутку "молчанка". Хотя какие уж тут шутки, теперь он и правда никогда и никому не сможет рассказать об услышанных нынешней ночью "откровениях".
   - Ты параноик, - хмыкнул он, прекрасно понимая, что это не так.
   - А ты ангел, - последовал незамедлительный ответ. - И ваш кодекс чести слишком... прозрачен.
   - Опустим это. Итак?
   - Я хочу ее, - спокойно, словно говоря о погоде, сказал демон и перевел взгляд на собеседника. - Она станет моей рабыней. Моей покорной рабыней.
   - Но... Амон.. Она ведь...
   - Я уже все просчитал, - он улыбнулся, и эта улыбка была полна предвкушения. - Ты мне поможешь.
   - Ну уж нет...
   - Да. Выбора-то у тебя не остается. Так ведь? Но можешь расслабиться. Сейчас помощь будет заключаться только в том, что ты не станешь мешать, - интриган закрыл глаза. - У меня давно не было рабыни.
   Ангел бросил сочувственный взгляд на спящую невольницу - обитатели ада были отвратительными хозяевами, а Амон... он, пожалуй, был самым жестоким представителем своей расы. Если же учесть, как легко он впадает в ярость рядом со своей невольницей, то... Единственный шанс для этой девочки не сойти с ума - слушаться беспрекословно.
   - Кстати, что у нее с магией? - спросил Риэль.
   - Не знаю. Мне все равно.
   - А она ... ?
   Демон выразительно пожал плечами.
   - Вряд ли. Их мир достаточно раскрепощен, - он закрыл глаза. - Проснется, поинтересуемся.
   Кэсс пробудилась спустя несколько часов под мирные звуки кипящего на огне котелка. Шлец готовил поздний ужин, мурлыча под нос незатейливую песенку. Юноша казался вполне довольным жизнью, словно накануне и не провел весь день в седле, идя по следу беглянки, не чистил вечером лошадей, не суетился, угождая хозяевам. Сама девушка ощущала себя разбитой, уставшей и несчастной.
   Она сидела, положив голову на колени, и думала о том, что с ней несколько часов назад сотворил тот, кого она по глупости трижды признала хозяином. Зияющая пустота, которую он заронил ей в душу, лишила покоя. Внутри рассудка словно гуляло эхо. Несчастной рабыне казалось - ее мучитель то ли поделился с ней чем-то, что носил глубоко в себе, то ли всего-навсего позволил это увидеть. Было страшно.
   Как он может так жить? Разве получится просто дышать, когда в душе нет ничего - только бесконечное равнодушие и пустота? Может, смотри он ей в глаза чуть дольше, бездна заполнила бы и ее? И она стала бы такой, как Амон? А он? Он бы изменился? Вряд ли. Бездна неисчерпаема. Ее хватит на всех. На то она и бездна...
   - Кассандра.
   Девушка испуганно вскинула голову.
   Андриэль.
   - Мне нужно задать тебе личный вопрос. Ответь честно.
   Она кивнула, с удивлением заметив, что ангел как будто замешкался. Демон стоял рядом, и хотя на его спокойном лице не отражалось никаких эмоций, почему-то было понятно - он снова забавляется.
   - Ты не чувствуешь в себе никакой магии?
   - Что? - не ожидавшая такого вопроса, она захлопала глазами. - Магии?
   - Судя по всему, нет, - ответил за нее Амон.
   - А как это?
   - Предрасположенность к какой-либо из стихий, - Риэль нахмурился и повернулся к другу. - Надо это выяснить. Устроить проверку или...
   Тот пожал плечами.
   - Делай что хочешь. Я понаблюдаю.
   - Кинуть в нее огнем?
   Светлые брови взлетели вверх, но ответом на вопрос была тишина.
   - Огнем? - рабыня переводила взгляд с одного на другого. - Вы о чем?
   - Я придумаю, - ангел нахмурился. - А ты уверен, что она...
   - В том мире свободные нравы. К тому же два дня назад она напала на меня, и если бы...
   Та, чью судьбу эти двое так бесцеремонно и туманно обсуждали, смотрела на хозяев, свирепея все больше. Они что, совсем больные?
   - Кэсс, ты женщина? - наконец неловко поинтересовался очаровательный гуманист, минуту назад собиравшийся швырять в несчастную жертву огнем.
   Девушка окончательно запуталась и даже оглядела себя. Ну да, одета неправильно, но разве не заметно, что она не мужчина?
   - Конечно, женщина, а что, это незаметно?
   - Может, дело в том, что она человек? - задумчиво спросил Риэль.
   Амон посмотрел на девушку, а потом опять пожал плечами:
   - Не знаю. Выясним позднее.
   Когда нелюди отошли, растерянная Кассандра снова опустилась на одеяло, служившее ей ложем, и вопросительно уставилась на Шлеца, как раз подошедшего с тарелкой в руке.
   - Не объяснишь?
   - А что тут неясного? - почесал он затылок. - Весь магический потенциал проявляется, когда, ну... ты перестала быть невинной. И, естественно, господа интересуются...
   - Так они спрашивали, девственница я или нет?
   - Да. А ты что подумала?
   - Другое, - последовал мрачный ответ.
   - Жаль, что это не так, красава, - расстроенно протянул Шлец, перед тем как отойти. - Если бы ты была невинна, тебя сегодня же отдали бы мне. Два месяца...
   Девушка несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Не помогло.
   - У меня проблема. Большая такая проблема, - она уткнулась лицом в колени и не увидела, как сверкнули в темноте желтые звериные глаза.
  
  
   Небо светлело. Сон бежал изголовья. От постоянного верчения с боку на бок уже болели ребра. А проклятые думы не желали покидать голову - терзали и мучили. Слишком много их, видимо, накопилось. Через некоторое время в предутреннем полумраке обозначилось какое-то движение. Это Шлец осторожно продвигался к ложу подруги по несчастью с одеялом в руках.
   - Я знаю, что не спишь, - тихо прошептал он. - Можно составить тебе компанию?
   - Садись.
   Довольно кряхтя, вор уселся на свое одеяло и принялся сосредоточенно наблюдать за светлеющим небом. После того, как он вздохнул в третий раз, Кассандра не выдержала и тоже села.
   - Ты что-то хотел?
   - Не желаешь сыграть в карты?
   - Нет.
   - Жаль... может, что-нибудь другое?
   Она застонала и уронила голову на колени. Никогда прежде не было так тоскливо! Подумать только, сейчас могла бы сидеть дома и смотреть какой-нибудь фильм, а потом бы легла спать и увидела во сне Амона. Всего лишь во сне. Девушка зябко поежилась.
   От парня, сидевшего рядом, не ускользнуло это движение, и он тут же заботливо накинул на продрогшие плечи "красавы" свое одеяло.
   - Спасибо.
   Какое-то время они посидели молча, думая каждый о своем, а потом Шлец легонько провел пальцем по щеке Кэсс. Та отстранилась, но юноша, словно не замечая этого, наклонился, собираясь ее поцеловать.
   - Нет, - девушка уперлась ладонью ему в грудь. - Нет.
   - Кассандра!!!
   Она вздрогнула и перевела взгляд на стоящего всего в нескольких шагах Амона. Он смотрел на нее вроде бы безразлично, но в глазах закипала хорошо знакомая холодная ярость. Неловко поднявшись на ноги, без вины виноватая открыла рот, но вновь закрыла его, не зная, что сказать.
   - Что это было? - металлическим голосом спросил хозяин, повернувшись к рабу.
   - Ей одиноко, а я просто составил компанию, - тот примирительно улыбнулся, поднимаясь и сворачивая свое одеяло. - Она принадлежит тебе, господин, я помню.
   Когда бывший воришка удалился, демон подошел к девушке и некоторое время стоял, слегка склонив голову и рассматривая ее.
   - Опять замерзла?
   Удивленная простотой вопроса, она кивнула и робко спросила:
   - А ты никогда не мерзнешь?
   - Нет, - он повел плечами, и за спиной раскрылись два призрачных черных крыла. - Под ними тепло.
   Карие глаза наполнились изумлением:
   - Как?
   Она даже протянула руку, чтобы дотронуться, но вовремя отдернула, вспомнив, что это все-таки Амон.
   Странная - обычно люди боятся его крыльев.
   - Они могут стать прозрачными, плотными, легкими или тяжелыми. На них можно спать, можно укрываться, а можно сделать вот так, - крылья мягко взметнулись, и тихонько ойкнувшая Кэсс оказалась огорожена от всего мира, словно в алькове.
   - Очень удобно, - вкрадчиво сказал демон.
   - Тебе повезло.
   Стало ясно - грозный хозяин сегодня отчего-то в хорошем настроении. Знать бы только причину его благосклонности, а еще быть уверенной в том, что нежданная милость не сменится за долю секунды на гнев.
   И все-таки девушка не удержалась и подушечками пальцев осторожно коснулась крыла. Теплое. Мягкое.
   - Подойди, - короткий приказ заставил вздрогнуть и улыбка незамедлительно сошла с лица. Только сейчас настигло запоздалое понимание: они остались один на один, скрытые от глаз спутников.
   - Нет, - Кассандра отстранилась и уперлась лопатками в крылья. - Выпусти.
   - Чего ты боишься? - мягко спросил Амон.
   Все он знал. И о ней, и о ее страхах. Врать не имело смысла:
   - Тебя, - честно ответила девушка.
   - Я такой страшный?
   И он крыльями подтолкнул жертву к себе. Какое-то время изучающе смотрел на то, как судорожно она дышит, а потом наклонился... Вздох, и сердце невольницы, обмирая, рухнуло в пустоту. Ее демон, ее жуткий кошмар, ее сон - прижимал ее к себе. Под прикосновениями горячих ладоней плавился и таял ужас, отступала бездна, которую недавно довелось пригубить. Он живой, настоящий, как она только могла подумать, что в нем нет ничего, кроме пустоты?!
   Девушка всем телом подалась вперед. Захотелось коснуться, почувствовать - какой он на ощупь? Обжигающе горячий и при этом будто высеченный из гладкого камня... Кэсс снова встала на цыпочки, как сутки назад, когда грозила хозяину ножом, но теперь, осмелев, обняла за шею. По коже словно танцевало пламя, путешествуя за его руками. И ничего не осталось - ни боли, ни страха. Оказывается у него очень нежные губы. И руки. Отдаться его воле, никогда не перечить, быть покорной, самой покорной из всех рабынь...
   Но в этот самый миг, когда она уже была готова добровольно подчиниться, демон отстранился и сказал с привычной насмешкой в голосе:
   - Вот видишь, ничего страшного не произошло. Не я первый, не я последний... - он улыбнулся и убрал крылья. - Хотя... наверное, я все же первый.
   Рука сама собой взлетела, чтобы влепить пощечину, но была перехвачена за запястье. Злость на лице Кассандры нисколько не уступала мгновенно вскипевшей ярости Амона. Но впервые его жертва, пригубившая бездну и огонь, не обратила внимания на звериный блеск голубых глаз.
   - Больше никогда меня не трогай. Лучше убей!
   - Это было бы слишком просто, - пожал плечами демон - Поэтому ты будешь жить. И сломаешься, как все.
   - Сам скорее переломишься! - пронзительно кинула она, сжимая смехотворные кулаки.
   - Ты, похоже, забыла, кому принадлежишь, человечка? - прошипел уязвленный хозяин.
   Его глаза вмиг стали желтыми.
   - Я. Тебе. Не. Принадлежу, - чеканя каждое слово, отозвалась рабыня. - И. Никогда. Не. Подчинюсь.
   - Принадлежишь и подчинишься, иначе...
   - Эй! - крикнул появившийся опять, словно ниоткуда, ангел. - Пора открывать Путь. Что ты там застыл?
   Демон обернулся и прожег друга таким свирепым взглядом, что он отшатнулся. Кэсс воспользовалась моментом - отступила подальше, чувствуя, как внутри все дрожит. Но жесткая рука тут же больно стиснула ее за плечо и дернула, волоча, будто собачонку. Амон стремительно подошел к Андриэлю, а тот достал из-за пояса кинжал и острием прочертил на ладони кровавую линию. То же самое совершил и его спутник. Повернувшись лицом друг к другу, ангел и демон соприкоснулись ранами, смешивая кровь. Несколько секунд ничего не происходило, а потом из соединенных ладоней полилось ослепительное сияние. Шлец схватил ангела за руку и как только руки всех четырех путешественников соединились, нелюди выкрикнули что-то на гортанном хриплом наречии. И свет померк...
   Когда Кассандра нашла в себе силы разлепить зажмуренные от ужаса глаза, то оказалось, что она и ее спутники (или конвоиры?) стоят не в лесной чаще, а посреди длинной проселочной дороги. Щедро светило яркое летнее солнце, пахло травой. Ветер лениво подгонял серую пыль, а по обе стороны тракта тянулись просторные луга. Вдалеке паслось стадо, под присмотром одинокого пастушка. И больше никого - ни души. Если не считать раскинувшегося впереди поселения. Неказистые дома жались за бревенчатыми стенами. Похоже, не город, так - деревушка какая-то...
   Организм, непривычный к столь оригинальным способам перемещения, растерялся от резкой смены видов. С запозданием настигло противное головокружение, к горлу подступила тошнота. Как будто спрыгнула с быстро крутящейся карусели, или перекачалась на качелях. Девушка пошатнулась и машинально оперлась обо что-то. Лишь когда по позвоночнику пробежала мелкая дрожь, Кэсс поняла, кто служит ей поддержкой, и застыла. Демон несильно дернул ее за волосы, вынуждая посмотреть на него.
   - Боишься меня, - недобро усмехнулся он, видя, как вздрогнула жертва. - Это хорошо. Люди должны бояться.
   - Не боюсь, - храбро, но глупо огрызнулась она.
   Мышонок, исполненный отваги, снова был готов напасть на кота.
   - Неужто? - ей показалось, или в низком голосе звучали мурлычущие нотки?
   Все. Довольно его радовать! И отчаявшаяся рабыня смело взглянула в глаза хозяину, собираясь сказать... что именно она собиралась сказать, так и осталось тайной. В том числе и для нее самой. Язык присох к небу, в горле застыл ком. Стоило посмотреть в лицо Амону, как сила воли превращалась в абсолютное ничто. Ни шевельнуться, ни даже просто отвести взгляд. Вихрем пронеслись перед глазами воспоминания о недавнем поцелуе и последующем унижении.
   В глубине звериных зрачков опять мелькнула странная искра, и демон чуть наклонился к жертве, ожидая, что та отпрянет. Но она, напротив, сжала зубы, стиснула кулаки и подалась вперед, вопреки всем своим вопящим от ужаса инстинктам. Снова на его лице мелькнула насмешка. Они стояли так близко друг к другу, что дыхание сливалось.
   Прозрачные глаза демона смотрели в темные, полные ярости глаза девушки. В мыслях Кэсс снова всплыло воспоминание о поцелуе, но сейчас оно изменилось, ожило, словно превратилось в чреду видений, которые можно было почувствовать. Он целует ее... отстраняется... но не говорит ничего обидного. Вместо этого горячие губы скользят по ее запрокинутой шее, обжигая дыханием. И покорная невольница откидывается еще сильнее, чувствуя на спине сильные ладони и впитывая, впитывая ласку. Сердце неистово бьется, но вот он отрывается от нее, и голубые глаза медленно становятся звериными...
   Чем старательнее девушка гнала от себя эти странные, вязкие и чувственные мысли, тем откровеннее они становились. Амон, глядя в глаза рабыне, улыбался все шире и шире, видя, как жарко полыхает от стыда перед навязанными им картинками лицо. Он склонился еще ближе, так, что губами почти коснулся уха упрямицы, и прошептал:
   - Как громко ты думаешь...
   От близости его дыхания по спине и рукам Кассандры побежали мурашки. Глаза испуганно распахнулись, щеки залились еще более отчаянным румянцем - она понимала, что он видит ее смятение и наслаждается. А демон, решив одержать окончательную победу, шепнул:
   - Только попроси...
   Шлец шмыгнул носом, подсаживая Риэля на лошадь, и этот резкий неуместный звук помог девушке совладать с собой.
   Она уставилась под ноги.
   Лицо пылало.
   Бешено бьющееся сердце будто собиралось выпрыгнуть из груди.
   А вот Амон только невозмутимо хмыкнул и спокойно отошел.
   - Сволочь бездушная, - прошептала Кэсс, подходя на неверных ногах к знакомой уже сивой лошадке.
   Селение, через которое лежал их путь, оказалось крошечным и убогим - пара десятков полуразвалившихся дворов, постоялый двор и небольшой торг, все - в кольце подгнивающей бревенчатой ограды. Пальцем ткни - развалится. Дорожки и тропинки между домами почему-то оказались посыпаны пеплом.
   Он падал с серого неба, хотя за воротами по-прежнему ярко светило солнце. Демон выразительно посмотрел на ангела, и тот пробормотал под нос что-то похожее на ругательство. Кассандра ехала, непрерывно оглядываясь. Пепел чинно парил в воздухе, но каким-то чудом опускался только под ноги идущим, словно не осмеливался коснуться людей. Собственно, сам факт таких необычных осадков никого тут не смущал - все без исключения селяне были поглощены делами. Даже дети не носились с визгом по улицам и дворам, мешая взрослым и получая подзатыльники, а тоже что-то старательно мастерили.
   Четверо путников неспешно ехали по улице. Кэсс, пользуясь этой неторопливостью, сверху вниз смотрела на обитателей деревеньки, увлеченных каждый своим делом: гончар крутил босыми ногами весело жужжащий круг и лепил горшок, на пороге одного из домов сидели две совершенно одинаковых девочки-подростка с подвязанными к поясу прялками. Веретена мелькали в сноровистых руках, наматывая ровную шерстяную нить. Однако, несмотря на всеобщую занятость, путников все-таки замечали.
   Увидев господ, жители бросали работу и незамедлительно падали ниц, тычась лбами в присыпанную пеплом землю. Однако, минуя раболепно склоненные спины, Кэсс затылком чувствовала на себе недоумевающие взгляды. Всеобщий интерес привлекали ее волосы, люди провожали глазами этакое чудо, а дети без затей тыкали пальцами и долго смотрели вслед с простодушным изумлением. Невысокая, худая, в мужской одежде, девушка все сильнее съеживалась в седле и едва сдерживалась, чтобы не пришпорить смирно шагающую сивку и не унестись прочь из этого странного, мрачного места. Она старалась держаться поближе к Амону. Один раз даже задела ногой его стремя. Хозяин покосился на нее, но ничего не сказал, хотя и шага его вороной тоже не замедлил.
   - Как быстро ты пополнишь запасы? - спросил демон спутника. - Не люблю людские поселения.
   - Час, - ответил тот, раздраженно глядя на приветствующих их людей.
   - Шлец, смени лошадей. И их должно быть три, а не четыре, понял?
   - Да, господин, - часто-часто закивал юноша.
   - Риэль, возьмешь с собой девчонку?
   - Почему я? - полюбопытствовал ангел.
   - Мне нужно проведать один из отрядов, что стоит здесь, недалеко. Надо узнать, есть ли новости из столицы.
   Пока мужчины обсуждали судьбу Кассандры, та сидела на лошади и уныло рассматривала свою безобразную одежду и босые пыльные ноги.
   "Какая же я грязная!", - эта мысль прочно засела в голове и вытеснила все остальные. Несчастная рабыня не мылась уже почти три дня, а сколько всего за это время случилось. Одна бешеная скачка через чащу чего стоит! Поэтому теперь казалось, что все тело от макушки до пяток пропахло конским потом и вообще всякой гадостью. Однако озвучить свою просьбу невольница не решалась. Видя, каково отношение в здешнем мире к людям, девушка с ужасом осознавала жестокую реальность. Поэтому ей оставалось молча мечтать об огромной горячей ванне, увенчанной пышным кружевом сладко пахнущей пены, о чистой удобной одежде (которая не болтается, как на вешалке, и не пытается сползти при каждом шаге).
   Глупые мечты, но как же хотелось помыться! Сразу вспомнился родной мегаполис, и из груди против воли вырвался печальный вздох. А вот пару месяцев назад, когда у них в микрорайоне отключили свет, Кэсс принимала ванну при свечах. Лежала в горячей, ласкающей тело воде, слушала шипение пенных пузырьков и пила сухое красное вино. Холодный напиток внутри нее и горячая вода - вокруг. И тело наливается такой сладкой истомой расслабления, что...
   - Прекрати, - прошипел демон, хватая ее за плечо.
   - Что? - ничего не понимая, спросила девушка.
   - Прекрати так громко думать!
   "Что хочется окунуть Амона в эту ванну... с головой и подержать, пока не перестанут идти пузыри!"
   "ПЕРЕСТАНЬ ДУМАТЬ!"
   По спине побежали мурашки. Он сейчас, что... мысленно с ней говорил?
   - Риэль, встретимся у рынка.
   - Так с кем она, в итоге, идет?
   - Со мной, - огрызнулся демон, спешиваясь. - Отведу в баню, пусть помоется, а то выглядит, как щенок побитый, и пахнет не лучше.
   Он бросил поводья Шлецу и так сверкнул глазами на рабыню, что она почла за благо тоже выбраться из седла. Сильная рука толкнула Кассандру между лопаток, указывая направление, в котором следовало двигаться, а потом каждые два шага напутствовала новыми тычками, чтобы не мешкала. Невольница, обескураженная стремительностью действий, почти бежала, путаясь в широких штанах.
   У одного из домов Амон остановился, схватил разогнавшуюся Кэсс за плечо, развернул и приподнял так, что их глаза оказались на одном уровне. Девушка повисла над землей, боясь вздохнуть. Ее уже не смущали люди, глазеющие с порогов убогих лачуг. Пугал лишь демон. И сейчас она как никогда понимала, что должна научиться владеть своими эмоциями. Не злить его. Быть тихой. Ждать.
   - Ты принадлежишь мне, и должна быть покорной. Больше никогда не смей требовать и диктовать условия, - сверкнул он глазами. - Если я говорю - не думать, значит, ты перестаешь это делать.
   - Перестать думать? Это как? - Все мысли о том, чтобы не провоцировать хозяина, мигом вылетели из головы. - Я свободный человек, а не кусок дерева!
   Амон хохотнул.
   - Свободный человек? Здесь нет свободных людей. Оглядись. Люди тут - рабы, и ты в том числе, - все еще продолжая улыбаться, он покачал головой. - Забавная.
   Подобное высокомерие настолько рассердило непривычную к здешним реалиям девушку, что она, забыв о смирении, изо всех сил ударила господина кулаком в грудь. И тут же застонала от острой боли в ушибленной руке.
   - Ненавижу! - прошипела Кассандра, тряся ушибленной конечностью. - Вечно я из-за тебя что-то себе ломаю.
   Демон ничего не ответил, возвращая на лицо маску равнодушной насмешки, за которую его хотелось пришибить и развеять в пыль.
   - Здесь помоешься и переоденешься. А то пахнет от тебя...
   - Это не помешало тебе меня целовать, - огрызнулась злючка, обходя собеседника по крутой дуге.
   - Так это был поцелуй? - он выглядел удивленным. - Я все время забываю, как примитивны и скучны люди.
   "Примитивная и скучная" в ответ на эти слова досадливо покраснела и с хриплой ненавистью спросила:
   - Тебе во мне хоть что-нибудь нравится?
   Тогда Амон протянул руку, лениво накрутил на палец огненную прядь и слегка потянул к себе:
   - Их цвет.
   - Да? - обладательница растрепанной рыжей косы сощурилась и дернула головой, пытаясь освободиться. - Не повезло тебе - они отрастут и станут каштановыми.
   Опять эта усмешка. О чем он думает? Чего хочет? И почему ее это так волнует?
   - Когда закончишь - жди здесь. Отойдешь хоть на шаг - найду и прибью.
   Он втолкнул ее в баню и, даже не глядя на двух угодливо склонившихся девушек, приказал:
   - Отмойте и переоденьте.
   Едва дверь за господином закрылась, банщицы захлопотали вокруг посетительницы. Та еще недоуменно озиралась, а ловкие прислужницы уже стащили грязную, пропахшую потом одежду и проводили в наполненную душным паром клетушку. Там стояла огромная лохань, на две трети наполненная водой. О, блаженство!
   Забраться по крутой лесенке и перешагнуть высокий деревянный бортик Кэсс помогли, и вот она со счастливым стоном опускается в горячую воду. Как хорошо! Намыливая голову какой-то вязкой субстанцией отвратительного цвета, девушка прокручивала в голове все то, что произошло с ней за последние три дня. Странно, но ни перенос в новый мир, ни здешняя жестокая реальность не изменили хода ее мыслей. Все они были об одном. Об Амоне.
   Удивительное дело, он мог поглощать и заполнять собой не только пространство, но и разум своей рабыни. Ну, что, что в нем такого?! Почему она то трепещет, то слабеет, то обмирает от ужаса, а то задыхается от нежности? Нежности к кому? Что он вообще такое? Демон. И что? Что это означает?
   Девушка ожесточенно намыливала волосы, взбивая руками густую плотную пену.
   В нем однозначно присутствует человеческое, потому что он умеет принимать человеческий облик, но... это человеческое - скорее видимость, обличье. Потому что на самом деле в нем жил Зверь. Да, именно так - с большой буквы. Этот Зверь был жесток, коварен и властолюбив, как все хищники. И в паре Человек-Зверь главенствовал, без сомнения, второй. Или...
   Купальщица замерла в лохани, перестав себя нещадно тереть. Или нет? Интересно, сколько ему лет? Тридцать, триста? Сколько вообще живут подобные существа? А та бездна, которая смотрела из его глаз? Откуда она? Почему в душе у Амона пустота и тьма? Он ведь живой, он дышит, чувствует - откуда эта жестокость? Пускай в нем обитает Зверь, но ведь и Зверь способен на ласку, на преданность, на тепло. А в ее хозяине как будто нет ничего и близко похожего. Или есть?
   Когда он наклоняется к ней так, что она слышит его дыхание, когда прикасается без жестокости... Зачем он это делает? И почему потом может так больно ударить? Странный он. И безжалостный. А значит - очень опасный. Надо быть с ним всегда настороже. Но все-таки, почему, если она его ненавидит - яростно, всей душой, до судороги в горле - почему замирает от ужаса каждый раз, когда думает о том, что он мог остаться всего лишь сном?
   Погрузившись в лохань с головой, Кэсс некоторое время лежала под водой, стараясь ни о чем не думать. Уж лучше не рисковать, а то наслушаешься потом от него...
   Через час девушка, посвежевшая и порозовевшая, оглядывала себя, стоя перед тусклым и, откровенно говоря, кривым зеркалом. Отшлифованный до блеска кусок металла - вот что это было такое. Но кто станет отвлекаться на такие частности, когда все тело будто стало легче от сладкого ощущения чистоты?
   Банщицы принесли ворох одежды, из которого даже удалось выбрать довольно-таки сносные вещи. Кассандра остановилась на черных башмаках, черных же штанах и то ли блузе, то ли тунике... В общем, льняной удлиненной рубашке с разрезами по бокам. Самый удобный покрой для езды верхом. Нашлась среди кучи тряпок и шерстяная накидка, правда, великоватая. Впрочем, учитывая то, как несказанно повезло с нужным размером обуви, расстраиваться из-за слишком просторного плаща было бы верхом глупости.
   Поблагодарив неразговорчивых, но улыбающихся и все время почему-то кланяющихся ей прислужниц, до неузнаваемости преобразившаяся посетительница вышла на улицу. Амона нигде не было, как не было и остальных спутников. Девушка стояла одна, озираясь по сторонам и пытаясь понять, что же ей теперь делать. Ждать? Торчать дура-дурой посреди улицы, и терпеть то, как на нее и ее огненную косу, распушившуюся после мытья, пялятся все, кто проходит мимо? Из-за домов доносились заманчивые призывы что-то купить. Торг.
   Любопытство пересилило осторожность, и Кэсс, плюнув на все запреты хозяина, пошла туда, откуда слышался гул оживленных голосов. Пройдя пару сотен шагов и завернув за угол, она увидела небольшой, но оживленный рынок. Народу здесь толкалась тьма (видимо, приезжали из соседних поселений), все улыбчивые, счастливые. Даже как-то странно было видеть подобное после всего узнанного про этот мир и место людей в нем. А может, Амон наврал, и никакие они не рабы? Иначе чего бы им так радоваться?
   Возле каждого прилавка покупатели истово торговались с продавцами. Заразившись общим весельем и жизнерадостностью, девушка рассматривала товары. Тут были и вязаные платки, и ткани (правда, неярких и не разнообразных тонов), и утварь, и украшения. Возле одного лотка Кассандра замерла в восхищении - разложенные серебряные, медные, деревянные украшения и впрямь были хороши.
   Особенно ей понравился широкий браслет с эмалью бледно-голубого цвета. Вещица незатейливая, но очень милая - примитивный орнамент, неряшливость чеканки делали ее особенно привлекательной. Девушка крутила побрякушку в руках и жалела, что не может купить.
   - Ай, красавица! - всплеснул руками плотный краснощекий торговец. - Нравится?
   Красавица кивнула:
   - Очень симпатичная вещица.
   - Бери! Дарю! - щедро махнул пухлой ладонью хозяин.
   - Нет... - Кэсс даже попятилась. - Не нужно, спасибо.
   - Бери, бери! - настаивал продавец. - Пусть никто не говорит, будто Жихарь пожалел для красивой девушки дешевый браслет! Ты наденешь его, и люди спросят, ай - откуда у девушки такая красивая вещица? А ты тогда не позабудь сказать, что купила ее у серебро-кузнеца Жихаря из Причалья. Не позабудешь?
   Он пытливо заглядывал девушке в глаза.
   Она рассмеялась. Вот это маркетинг!
   - Нет, не позабуду.
   - Ай, посмотри, Лютко, - крикнул хозяин лавки соседу-торговцу. - Какая девушка! Она не только красавица, но еще и умница.
   С этими словами торговец сам надел ей на руку браслет.
   - Носи на долгую память. Не забывай Жихаря!
   Улыбаясь во весь рот, Кассандра отправилась дальше, разглядывая новенькое украшение. Она шла счастливая и уже начала заглядываться на другие лотки, как вдруг над толпой, перекрывая общий гам, полетел свирепый возглас:
   - Воровка!
   - Держи воровку!
   - Нахалка!
   - Вон та, красноволосая!
   - Держите девку!
   И чьи-то сильные руки стиснули Амонову рабыню за локти.
   - Что? - она в недоумении оглянулась.
   Тот самый Жихарь, что всего пять минут назад так сладко улыбался и речисто нахваливал свой товар, обличительно указывал пальцем на растерянную чужачку.
   - Стащила браслет, бесстыжая! Что вытаращилась?! Глаза твои наглые! Деньги, деньги давай!
   - Но... - пролепетала бесстыжая, в растерянности тараща вышеозначенные наглые глаза, - вы же сами мне его подарили! Есть свидетели!
   И она обвела толпу зевак потерянным взглядом, выискивая торговца с соседнего Жихаревскому лотка. Увы, того нигде не было. Между тем вокруг собиралась внушительная толпа. Одних привлекло зрелище, других гнев, третьих просто испуганная девушка с необычными огненными волосами.
   - Да в петлю ее, дрянь такую! - вдруг заорал кто-то. - Мало ль таких тут каждый день рыщет, а мы потом убытки считай!
   В ответ на эти возмутительные слова Кэсс хотела сказать что-то гневное, несогласное, но неизвестный деревенский силач подхватил ее и поволок в центр торга. Здесь, посередине площади стоял грубо сколоченный деревянный помост. Лобное место...
   Девушка в ужасе закричала и забилась в руках мужчины, когда поняла, куда ее волокут. Все это уже было. Она видела и этот эшафот с крепкой виселицей, и эту толпу, и эту площадь. Несчастная упиралась, рвалась из рук, кусалась и царапалась, однако людской поток, словно живая волна, нес ее туда, куда она так не хотела попасть.
   Еще мгновение, и вот сон, который снился так давно, едва ли не столетие назад, оживает. Кассандра стоит на высоком помосте, толпа ревет и кто-то пахнущий потом и чесноком набрасывает ей на шею петлю.
   - Ну где же ты?.. - в отчаянии шепчет обреченная, судорожно ища в толпе знакомую плечистую фигуру.
   Ощущение безысходности сделалось нестерпимым, когда стало понятно: он не придет. Он далеко и не услышит, даже если она будет кричать. В глазах задрожали слезы, мешая видеть происходящее. Да и что смотреть! Жуткий сон стал явью. И девушка мысленно, как могла громко, закричала: "Амон! АМОН!!!" В голову больше ничего не приходило, только его имя, и она раз за разом повторяла его, не слыша крика толпы и гневных объяснений Жихаря. Так вот что такое самосуд. Кэсс отчаянно замотала головой, пытаясь разогнать слезы, стоящие в глазах. Он звала и звала... но он не слышал.
   Откуда-то из далекого далека донесся скрип скрытого рычага. На бесконечно долгое мгновение жертва почувствовала, как помост уходит из-под ног, а потом сильные горячие руки подхватили ее, не давая рухнуть в пустоту. Кассандра приникла всем телом к своему спасителю, по-прежнему захлебываясь мысленным криком. Он сдернул с нее петлю, сорвал с рук веревки и крепко прижал к себе.
   Рабыня судорожно вцепилась в хозяина, сотрясаясь от ужаса. Она боялась, что он вновь исчезнет, а ей придется остаться один на один со своим кошмаром. Желтые звериные глаза больше не пугали, девушка льнула к свирепому дикому Зверю, и никакие силы не смогли бы сейчас развести ее судорожные объятия. Вне себя от пережитого ужаса, она верила только Амону. Демон вздохнул, и, поколебавшись, положил ладонь на жалко подрагивающую макушку.
   - Тихо, тихо. Задушишь, - он говорил спокойно, но все-таки не оставлял попыток разжать судорожно стиснутые руки.
   - За что, за что? - взахлеб повторяла несчастная, запрокидывая голову, но, к радости, не видя сквозь пелену слез, какие тени ходят по нечеловеческому лицу, как пламенеют на черной коже багровые узоры.
   Наконец господин не выдержал. Привычным уже движением потянул за огненные волосы:
   - Мы сейчас уедем.
   Он обернулся на стихшую в почтительном ужасе толпу. Люди так дружно пали ниц, что взору открывались лишь спины. Кэсс не видела, какой огонь вспыхнул в желтых звериных глазах, она по-прежнему цеплялась за своего избавителя, боясь отпустить его хоть на секунду.
   - Прекрати меня тискать, нам надо сесть на лошадь, - он попытался отстраниться, но рабыня лишь с еще большим отчаяньем вцепилась в широкие плечи.
   - Нет... нет... не отпускай меня!
   Конечно, Амон мог отшвырнуть ее, как уже делал не раз. Что значит сила такой мышки по сравнению с силой демона? Ничего. Но он не отшвырнул. Хотя отчетливо понимал, что совершает ошибку. Опасную ошибку, из разряда тех, что не прощает его мир.
   - Не отпущу. Не верещи, - он обхватил девушку за талию и свел с помоста туда, где стоял, нетерпеливо прядая ухом, вороной жеребец.
   Кэсс не смотрела по сторонам, когда они выезжали из селения. Она уткнулась зареванным лицом в плечо своему хозяину и старалась не всхлипывать, так как уже поняла, что он не выносит слез. Амон ехал молча. Больше он не сказал девушке ни единого слова утешения. К чему утешать - все уже закончилось. А в деревне до утра не доживет ни один человек. Отряд вышколенных Амоновых демонов об этом позаботится.
  
  
   Когда она поняла, что потерялась, было уже слишком поздно. И слез на оплакивание своей горькой участи уже не осталось. Кассандра не могла больше рыдать, не могла идти, не могла даже дышать. Сердце болезненно трепыхалось, в боку кололо, голова от долгих слез была тяжелой, затылок ломило, нестерпимо клонило в сон.
   Пожалуй, никогда раньше, в своей прежней счастливой жизни, где были мама, сплетница-Ленка, университет и работа на ипподроме - никогда в той жизни Кася не плакала столько, сколько за последнюю пару недель.
   Но сегодняшние слезы, пожалуй, были самыми горькими.
   Девушка в изнеможении опустилась к подножию огромного раскидистого дерева и свернулась клубочком, устроившись в его узловатых корнях, как в уютной колыбели. Положила пылающий лоб на ледяные руки и закрыла глаза. Казалось, все слезы уже выплаканы, вся ярость выгорела, оставив после себя холодную, высасывающую душу тоску.
   Она не найдет дороги обратно. Слишком далеко ушла, оглушенная тем, что случайно услышала. А когда опомнилась, перестала плакать и додумалась, наконец, оглядеться - вокруг сплошной зеленой стеной шумел лес. Не тот высокий и черный, в котором она оказалась, впервые придя в этот мир, а обычный - смешанный лес с непролазными зарослями кустарника, с могучими дубами и угрюмыми темными ельниками. Она, городской ребенок, никогда не сможет выбраться отсюда...
   Конечно, Амон найдет ее. Очень скоро найдет. Он умеет искать. И не собьется со следа. А когда найдет - убьет. Она не сможет объяснить, что сбежала не нарочно, что просто заплутала. Да он и не станет слушать. Собственно, не все ли равно?
   "Он ведь демон. Демон, - настырно повторяла Кэсс сама себе. - Чего ты от него ждала? Человеческих чувств? Нежности? Да, он спас тебя, дуру. Но спас вовсе не из-за того, что ты ему небезразлична... Боже!" Только сейчас она начала осознавать весь ужас происходящего.
   Плечи задрожали, и из глаз потекли медленные мучительные слезы. Зачем она вообще пошла к этому ручью? Захотелось умыться! Умылась так умылась. Зачем она шла так тихо? Считала, сколько лет жизни накукует ей заливающаяся где-то в высоте кукушка. Насчитала пятьдесят шесть. А теперь с ужасом понимала - речь шла не о годах. О минутах. И очень скоро жесткая рука вздернет ее за волосы, а хищные желтые глаза уставятся в самую душу.
   Пускай. Он же хозяин, в конце концов. Пусть делает с ней, что хочет. Своей воли у Кэсс уже не осталось. Как ни пыталась она привыкнуть к этому миру, но оставалась здесь чужой, и все вокруг тоже было чужим. Пожалуй, теперь она понимала, почему предыдущие претендентки сводили счеты с жизнью.
   Но ей-то как раз не хотелось умирать. Ей хотелось жить! Жить и быть счастливой. Увы, здесь это невозможно. Она вспомнила пылающее яростью лицо Амона, когда он говорил с Риэлем. И спокойную сдержанность ангела.
   Она никогда не приживется в этом мире, среди этих существ.
   Впрочем, жить-то ей осталось всего ничего. Девушка закрыла глаза. Ну и пусть. Лучше уж погибнуть от руки хозяина, чем быть загрызенной каким-нибудь волком или просто медленно и мучительно умирать от голода в лесной глуши.
   Но Амон... Разве она могла подумать, что он такое?
   Диалог, случайно подслушанный, снова всплыл в памяти.
  
  
   - Что это значило, Риэль? - демон повернулся к ангелу.
   На первый взгляд казалось, он спокоен и сдержан, но Кэсс из своего укрытия за колючим кустом неведомых ядовито-розовых ягод видела - это обманное впечатление. Амон в ярости. И за этой мнимой сдержанностью сквозила хорошо скрываемая угроза.
   Темноволосый юноша не проявил и тени беспокойства. Мечтательно смотрел в лесную чащу, игнорируя демона, глаза которого полыхали яростным желтым огнем. Андриэлю было все равно. И его собеседник знал, что это отличительная черта ангелов - постоянная уверенность в своей правоте. Но невольная наблюдательница, прячущаяся в зарослях, была не в курсе, и потому Риэль казался ей то ли беспросветно глупым, то ли глупо бесстрашным.
   - Недоразумение, - спокойно ответил тем временем собеседник. - К тому же ты сам сказал, что я могу делать все, что захочу.
   - Что захочешь? - Амон рванул субтильного интригана за плечо, разворачивая лицом к себе. - Ты ее чуть не убил. Если бы я не подоспел вовремя, она бы сейчас качалась на веревке!
   - Да. И мне очень любопытно, как ты смог успеть, если полетел поговорить с отрядом кварда,- ангел перевел взгляд на друга.
   - Риэль, - в голосе демона явно слышалось предостережение. - Ты хоть понимаешь, как близок я был к тому, чтобы убить тебя? Если бы не эта девка, вцепившаяся в меня, как в писаную торбу...
   Кэсс, сидящую в кустах, словно кольнули ледяной иглой в сердце. "Эта девка..."
   - Я всего лишь пытался понять, к какой стихии она относится. Ну что поможет раскрыться лучше, чем угроза смерти? Она не та. В ней нет ни магии, ни стихии, она простой человек без способностей. Если бы я точно не знал, что в этом мире выживают лишь свои, я бы сказал, что мы взяли не ту девушку. Может, ты об этом подумаешь?
   Демон навис над своим собеседником.
   - Я. Сейчас. Говорю. О другом, - отчеканил он. - Она - моя собственность. Я ее сюда притащил. И я ею владею. Ты не смог. Поэтому, что с ней делать, буду решать я. А ты, похоже, совсем растерял чувство самосохранения, раз решил портить то, что принадлежит мне. Я разрешил ее проверить. А не убить.
   Он медленно надвигался на собеседника.
   Риэль смотрел в горящие желтые глаза, запрокинув голову, но не отступал и не предпринимал попыток защититься.
   - Ты как-то подозрительно сильно о ней беспокоишься... - начал спокойно ангел, но его оппонент рявкнул:
   - Я беспокоюсь не о ней! А о тебе. Потому что ты посмел распоряжаться тем, что принадлежит мне.
   - Амон, ты теряешь контроль... - в голосе темноволосого юноши впервые зазвучали тревожные нотки.
   - Я теряю терпение, - прорычал демон и сделал шаг назад.
   Однако желтый огонь в глазах погас, и глянцевая чернота перестала подступать к лицу, становившемуся попеременно то человеческим, то демоническим.
   Только сейчас девушка заметила, что ангел напряжен, словно перед битвой.
   - Я не понимаю...
   Хозяин Кассандры устало провел рукой по волосам:
   - Риэль, ты очень туго соображаешь. Она моя. Когда ей умереть - решу я. Еще раз подвергнешь опасности то, что мне принадлежит: эту девку, или мою лошадь, или еще что-то мое - убью. Или уничтожу твое родовое гнездо. Сможешь выбрать.
   - Я понял, - последовал ответ.
   - Очень надеюсь. Так как мне бы не хотелось заканчивать нашу дружбу столь трагично.
   Конфликт словно был улажен. Во всяком случае, оба собеседника заметно расслабились, выплеснув один - ярость, другой - сомнения.
   - В ней нет магии, - напомнил Риэль.
   - Магия будет, - пообещал демон.
   - Откуда такая уверенность? Ты понимаешь, что поставлено на карту?
   - Мне плевать.
   Ангел закатил глаза, досадуя на то, что принадлежит к другой расе и не в силах понять логику друга.
   - А мне нет, - жестко сказал он. - В случае если она - та самая, мир очень сильно изменится. И мы, те, кто привел ее, снимем сливки. Мы, а не кто-то еще. Надо использовать шанс, и мы это сделаем. Вот только если ты ошибся, и мы тащим в столицу пустышку, ничего нам не светит. Есть еще претендентки. И испытания, которым их подвергнут, будут смертельными, так скажи, что она может противопоставить, например, магии? Или мечу. Свои слезы? Нас осмеют!
   - Мы? Нас? Ты о чем, ангелок? - удивился Амон. - Никаких "мы". И сливки ты снимать не будешь, уж поверь.
   - Но...
   - Вечно вы ищете выгоду. Запомни: меня не волнует то, как изменится мир - для меня он останется прежним. А насчет магии... - демон вкрадчиво закончил: - Она солгала. Магия в ней появится... позже. Поэтому не смей даже близко к ней подходить со своими проверками. Крылья оторву.
   Риэль промолчал.
   - Я предупредил, - Амон развернулся и хотел уже идти прочь, но друг удержал его за плечо.
   Демон застыл, не поворачиваясь.
   - Амон. Она ничего не умеет. Она умрет.
   - Я буду ее учить, - он дернул плечом, сбрасывая его руку.
   - Давай смотреть правде в глаза, она вряд ли переживет твои уроки, - продолжал гнуть свою линию Риэль.
   - Может, и не переживет, - равнодушно сказал Амон. - Но учить ее все равно буду я. Так, как посчитаю нужным. Ты не волнуйся. У меня было немало рабов. Все они умирали. Я ни одного не оплакивал.
   Сказав так, он не спеша направился к месту стоянки.
   Ангел пожал плечами и некоторое время стоял, обдумывая услышанное. Он не был ни удивлен, ни возмущен, ни обижен. Просто анализировал то, что случилось.
   И только Кассандра сидела, съежившись за колючим кустом, и с силой зажимала себе рот, чтобы сдержать рвущийся из горла крик. По побелевшим пальцам медленно текли тяжелые обжигающие слезы. Когда собеседники разошлись, девушка выбралась из своего укрытия и побрела в противоположную от разбитого лагеря сторону.
   Ей нельзя было выйти к костру - Амон сразу поймет, что она подслушала, прочтет ее мысли. Он сейчас их не слышал, наверное, только потому, что от тошнотворного ужаса девушка не могла думать. Оглушенная, потерянная она шла и шла, а потом побежала. Ветки хлестали по лицу, пару раз она упала, споткнувшись о какие-то коряги, но так и не смогла издать ни звука.
  
   Постепенно глухое отчаянье отступало, и сквозь мягкий шелест листвы девушка услышала странный и неуместный здесь звук - нежный свист.
   Кэсс вскинула голову и встретилась взглядом с обладателем самых больших и самых красивых глаз, какие ей доводилось когда-либо видеть. Огромные, янтарные, опушенные густыми ресницами, с озорными золотистыми искорками, вспыхивающими в глубине. Кэсс откинулась назад и едва сдержала изумленный крик: напротив нее стояло что-то пушистое, рыжее и... совершенно круглое.
   Мохнатый колобок размером с упитанную кошку моргнул еще раз и снова засвистел. На этот раз его свист стал переливчатым, в нем будто бы проступала мелодия... Девушка, не осознавая, что делает, стала легонько раскачиваться из стороны в сторону под неуловимый и еще не совсем проступивший в свисте мотив. Глазастик подпрыгнул и отскочил чуть назад, а потом закружился вокруг своей оси. Кэсс завороженно смотрела, не в силах отвести взгляд.
   Рыжик как будто стал выше и начал утрачивать сходство с колобком. Он кружился и кружился над зеленой травой, и воздух вокруг него осыпался радостными искрами. Хотелось смеяться, хотелось поймать его, взять в руки, приласкать. Почему-то казалось, что на ощупь он теплый и бархатисто-нежный.
   Кэсс вытерла лицо испачканными ладонями и нерешительно поднялась на ноги. Можно ли ей, такой грязной, зареванной и уставшей, даже мечтать о том, чтобы прикоснуться к этому чуду? Но чем дольше она любовалась беспечным кружением пушистого колобка, тем меньше ее заботили какие бы то ни было проблемы. Все мысли вымело из головы, девушка глядела со смутным ожиданием. Ослепительно-радостное существо застыло. Покачалось из стороны в сторону, словно мячик. Замерло. Еще покружилось. И снова замерло, но все это - не переставая свистеть. Беглянка неуверенно улыбнулась и тоже покружилась. Золотистый мячик радостно подпрыгнул и его ликующий свист стал еще больше похож на мелодию.
   Рыжик снова повращался, переворачиваясь в воздухе, и сделался еще выше. Кассандра попыталась повторить его прыжок, но поняла, что не сможет двигаться так же грациозно в тяжелых грубых башмаках. Поспешно скинув громоздкую обувь и не имея больше сил противиться мелодии, рабыня Амона закружилась.
   На поляну наползал туман, в его мягких волнах золотистый глазастик менял очертания, приближаясь к танцующей. Та улыбалась, призывно манила его руками и, наконец, счастливо рассмеялась. Постепенно в ее пляске становилось все больше и больше исступленности. Последние тревожные мысли вылетели из головы, девушкой владело только одно желание - танцевать, танцевать, танцевать. Пока хватит сил, дыхания и музыки, пока ноги не подкосятся от усталости... Пушистик подпрыгивал и искрился рядом и с каждым новым движением становился все выше и тоньше.
   Прыжок, поворот, и рядом с Кэсс танцует прекрасная рыжеволосая девушка. Схватив партнершу за руки, она закружилась вместе с ней по поляне, а густой туман становился все плотнее и плотнее, он уже бесследно поглощал золотистые искры, осыпавшиеся с пышных волос незнакомки, а еще через несколько мгновений скрыл и обеих девушек.
  
  
   Амон со свистом втянул в себя воздух. Не помогло. Ярость стала только сильнее, более того, появилось непреодолимое, просто животное желание убивать.
   Она сбежала.
   Снова.
   Именно тогда, когда он сумел подавить в себе Зверя, когда стал даже более человек, чем обычно. Демон смотрел в лесную чащу и молчал.
   Риэль поспешно удержал Шлеца, который хотел подойти к господину, чтобы предложить помощь.
   - Ты ее чувствуешь? - осторожно спросил ангел.
   - Нет. Она под чьей-то защитой, - разъяренный хозяин беглянки даже похвалил себя за то, что говорил спокойно.
   Они не поймут, а даже если бы и поняли, он все равно не собирался на это отвлекаться. Сейчас главное, чтобы они ничего не заметили и не осознали, будто именно побег рабыни вызвал у него неудержимую, бешеную ярость.
   - Амон... пойдем искать? - мягко предложил друг.
   - Утром, - демон усмехнулся, и Андриэль опустил руку, удерживающую раба. - Пусть побегает. В темноте далеко не уйдет. А мы выспимся.
   Он вел себя как обычно, так как вел себя всегда - все то время, пока в его жизни не появилась эта проклятая красноволосая девка - спокойно поужинал, обговорил с ангелом будущие действия, лег спать, привычно завернувшись в крылья. С удовлетворением отметил, что его всегда подозрительный приятель смотрит уже не так изучающее и без прежней опаски.
   Амон закрыл глаза. Он старался унять неистовую злобу и жажду крови, выровнять дыхание. Пусть думают, что он спит. На самом деле демон уже в сотый раз пытался найти хотя бы жалкий обрывок мыслей своей рабыни. Он вслушивался в звенящую тишину, но не мог уловить ничего, кроме молчания. Да не могла же она разучиться думать! Но Кэсс словно провалилась сквозь землю, и от этого ярость в груди разгоралась все сильнее.
   "Где ты?!"
   "ГДЕ ТЫ?!"
   Всю ночь демон лежал без сна. Рядом больше не было ее мыслей, ее дыхания - всего того, что будоражило в нем одновременно и хищника, и человека. И сейчас Зверь рычал, бился, метался в своей клетке, из которой Амон просто не мог его выпустить, вполне резонно опасаясь за жизнь спутников, да и вообще всех, кто может внезапно попасться ему на пути.
   Почему он ее не слышит? Под чьей она защитой? Кто посмел? И она... ушла.
   Убьет. Сдерет три шкуры так, что она не сможет дышать без боли. Лишит воли, сломает.
   Его не интересовало, что они уже опаздывали на две недели. Без них не начнут. Кроме Кэсс были другие, и если он сломает ее, ему не возразят - просто не посмеют. Он еще раньше хотел это сделать, только не сумел. Она каким-то непостижимым образом заставляла его подавлять Зверя. Но теперь ее нет. И сдерживаться не нужно. Теперь он сможет.
   Усилием воли взбешенный хозяин сдержал демоническое начало и закрыл глаза, не надеясь уснуть, просто считая минуты до восхода.
   Он ее найдет.
   Едва забрезжил рассвет, приступили к поискам.
   Ангел и демон разделились, оставив раба в лагере. Амон успел долететь до покинутой накануне деревни и оценить исполнительность отряда. Губы тронула невеселая усмешка - он вышел из себя. Давненько с ним подобного не происходило. Уничтожил целое поселение. Нет, всякое, конечно, бывало, но чтобы из-за такой ничтожной причины... Эти люди погибли вовсе не потому, что посягнули на его собственность. Нет. Зверь в нем бесновался и рвался из клетки каждый раз, когда вспоминал судорожные всхлипывания и трясущиеся узкие плечи. Демон помнил, какие они нежные, сливочно-белые... Однажды он прикасался к этой прохладной бархатистой коже... Из груди вырвалось утробное рычание.
   Ее не было тут, она не проходила по дороге. Он не чувствовал ее присутствия, ее мысли скрылись от него. Она словно нашла другого господина.
   "Убью!"
   Он ринулся обратно в чащу, безошибочно отыскивая в ней Риэля. Тот стоял, не двигаясь, и внимательно прислушивался к лесу, улавливая даже едва слышный трепет отяжелевшей от росы травы.
   - Амон, есть разговор, - ангел выглядел встревоженным, словно чего-то опасался. - Я почуял ее запах.
   - Хорошо, - друг плотоядно улыбнулся.
   - Следы обрываются вон там, - Андриэль кивком показал в сторону. - Там земля вся словно вырвана... похоже, нам придется либо искать очередную претендентку, либо возвращаться ни с чем. Слетай, посмотри, но... я думаю - ты ее не чувствуешь потому, что она мертва.
   Не говоря ни слова, хозяин беглянки взмыл в небо. Внутри бился, рычал, рвался обезумевший, впервые в жизни испуганный Зверь. Как она посмела бросить его?!
  
   - Оставайся! Оставайся...
   Безумный танец длился и длился. Девушка уже не помнила ни свое имя, ни сколько времени она танцует. Ей было все равно. Не думать, не говорить - только кружиться под нежную сладкую мелодию, потому что, остановившись, она лишится забвения.
   "Кээ-э-эсс!"
   Обезумевшая плясунья вздрогнула, сбилась с ритма и замерла. Вокруг клубился туман. Молочная пелена скрывала все - и траву, и деревья - весь мир.
   - Оставайся... - прекрасные янтарные глаза лучились весельем и лаской. - Будем танцевать... он не найдет. Я не позволю.
   - Зачем я ему? Просто вещь... - она не хотела вспоминать, не хотела снова мучиться. - Девка.
   - Послушай... - легкий взмах ресницами.
   "Вернись! Я приказываю!"
   Отчаянье. Хорошо скрытое, но прорывающееся с рычанием зверя.
   "Убью!"
   Боль. Настоящая - человеческая ли, животная ли, но боль!
   Кэсс вскинула полный муки взгляд на девушку, стоящую рядом. Та улыбалась, но глаза были печальны.
   - Оставайся... он принесет тебе еще много страданий. А со мной будет хорошо.
   - А с ним... когда-нибудь будет?
   Длинные ресницы на миг грустно опустились.
   - Если выдержишь... возможно. Только возможно! Но стоит ли призрачная надежда того, чтобы мучиться?
  
  
   Туман внезапно начал растворяться и оседать, словно его и не было. Амон подобрался для прыжка и зарычал, чуя колдовство.
   На поляне стояла Дикая Плясунья - дух леса, могущественное, бессмертное существо. Демон повел плечами, расправляя крылья. Плясунья засвистела и, легко подпрыгнув, отскочила, открывая распростертое на земле, влажной от росы, тело.
   - Выбрала тебя, - прошелестело существо и растворилось в воздухе.
   Тяжело дышащий Зверь смотрел на девушку, лежащую без памяти, и испытывал какое-то странное, не поддающееся объяснению чувство. Ему хотелось разорвать ее, растерзать мятежную, упрямую! Но вместо того, чтобы разметать несчастную на части, демон осторожно дотронулся до окровавленных ног. Сколько она танцевала? Ступни, щиколотки, голени покрывали многочисленные порезы и ссадины... Амон неслышно прошептал заклинание. Раны на сбитых ногах затягивались медленно, мучительно, но лежавшая без сознания Кэсс этого не чувствовала.
   От Плясуньи невозможно уйти. Она подстерегает своих жертв и вовлекает в бешеную пляску, пока те не упадут замертво. Она питается жизнью и экстазом. Ни разу никто не спасся. А она смогла. Выбрала его. Вернулась.
   Не отдаст. Никому. Никогда.
  
  
   Кэсс открыла глаза. Было темно. Тепло костра и аромат готовящейся еды влекли ее из сна в явь. Девушка села, потерла виски. Что за сон? И не вспомнишь. Она поднялась и побрела к костру, с удивлением отмечая тянущую боль во всем теле. Как будто в спортзале перезанималась.
   У огня на замшелом стволе давно рухнувшего дерева сидел Амон и медленно ел, задумчиво глядя в оранжевое пламя. Когда рабыня подошла, он даже не повернулся, словно ее не существовало. Собственно, она этому факту весьма обрадовалась. Боязливо приблизившись, Кассандра осмелилась-таки положить себе немного еды. Села прямо на землю, как можно дальше от демона, и стала есть, стараясь держать ложку крепче, чтобы та не выпала из ослабевших и ноющих пальцев.
   Ночь наполняла воздух загадочными звуками, которые заставляли сердце биться чаще. Веселые яркие искры летали над костром, и казалось, они исполняют какой-то танец. Она не знала, сколько просидела так безмолвно, пока шорох одежды поднимающегося на ноги хозяина не разрушил очарования и не вернул ее на грешную землю.
   Амон остановился перед невольницей и посмотрел сверху вниз безо всякого интереса - ну, попалось что-то на дороге, пнуть или обойти?
   - Пора возвращаться, - холодно сказал он и взглянул такими пустыми глазами, что сжалось сердце.
   Во взгляде и голосе не было ни интереса, ни участия, ни жалости - лишь равнодушие, которое было даже страшнее гнева, поскольку полностью исключало чувства. Когда на тебя смотрят вот так - ощущаешь себя ничем и никем, находящимся нигде. Когда-то, в другой жизни, он смотрел на нее так в кошмарах, заставляя сжиматься от ужаса перед тем злом, что нес в себе.
   Поставив тарелку на землю, Кассандра поднялась и, пристально глядя в холодные голубые глаза, спросила:
   - Когда ты оставишь меня в покое?
   - Еще не решил. Но склоняюсь к варианту, который включает твою долгую и болезненную смерть, - демон прищурился. - Ты должна бы умолять о прощении.
   Возмущенная девушка вздернула брови. Умолять? Она не просила ее похищать в этот мир! И не обязана подчиняться! Ладони сами собой сжались в кулаки. Не будет она его умолять. К такому взывать - все равно, что к камню. "Я бы убежала от тебя тысячу раз!" - подумала непокорная рабыня и с опозданием вспомнила, что он без труда читает все ее мысли. И он, конечно, прочитал.
   Вздернутые брови, мятежно горящие глаза, стиснутые кулаки сказали больше самых пространных объяснений. Она никогда не покорится. Амон мог лишь придумать новое унижение. На миг в его глазах вспыхнула злобная искра, словно он хотел сказать что-то обидное. А может, ударить? И тогда Кэсс опередила. Он не успел увернуться. Ее руку опалило болью, но заросшей щетиной скуле, наверняка, пришлось куда как хуже. Рабыня заносчиво вскинула голову. А хозяин удивленно дотронулся рукой до щеки, словно не верил ощущениям собственного тела.
   Но уже через мгновение упоительное замешательство исчезло с его лица, и жесткая сильная ладонь стиснула шею бунтарки. Девушка не сопротивлялась, даже откинула голову назад, чтобы ему было удобнее. Если это должно случиться, то пусть случится сейчас. Она закрыла глаза. Пусть. Лучше несколько секунд мучений, чем новые унижения, чем этот его взгляд - пустой и равнодушный...
   - Это было извинение? - спросил он с недоброй усмешкой.
   - Это было: "Всю душу ты мне вымотал, любимый", - прохрипела строптивица, гадая, сколь быстрой будет ее смерть.
   Может быть, она погорячилась, рассчитывая на несколько мгновений? Может, впереди долгие часы ужаса, за которые она устанет умолять о пощаде и не раз проклянет собственную глупую гордость?
   - Любимый? - в низком голосе прозвучал какой-то новый непривычный оттенок чувства, и это заставило Кассандру открыть глаза.
   Во взгляде голубых глаз сквозило какое-то болезненное удивление. Стальные пальцы, сжимавшие горло рабыни, медленно разжались.
   - Любимый - это тот, кого любят. А ты меня боишься. Я даже сейчас слышу, как у тебя выпрыгивает сердце. Ты трясешься от ужаса каждый раз, когда я приближаюсь... любимая, - сделав едкое ударение на последнем слове, насмешливо произнес он.
   Но все-таки невольница видела - хозяин отчаянно пытается вернуть утраченное самообладание. Что, интересно, повергло его в такое смятение? Запоздалое понимание едва не сразило наповал. Да он удивлен! Никто из людей ни разу с ним так не разговаривал! Интересно, а "любимым" его вообще хоть кто-нибудь называл?
   Ее слова, сказанные со зла, его не взбесили, нет, они... привели его в недоумение, он не знал, как на них реагировать. И, похоже, впервые в жизни оказался в замешательстве.
   - Тебя никто не называл любимым?
   Амон повел бровью. Это было опасное движение. То ли собирался броситься, то ли ударить, то ли отпустить и уйти. Ждать можно чего угодно. Кэсс напряглась, но все равно не смогла скрыть любопытства. Он растерян? Почему? Коварная улыбка тронула уголки губ и исчезла. Коротенький шажок вперед, лукавый прищур... Слова полились сами собой:
   - Когда я смотрю на тебя, мне иногда хочется сказать... что ты очень красивый, - девушка осторожно провела рукой по напряженной шее.
   Демон молчал.
   - Что без тебя мой мир был бы пустым и тоскливым, - прохладные пальцы скользнули вверх, зарылись в светлые волосы.
   Зрачки прозрачных глаз расширились, и он неосознанно отступил.
   - А еще хочется постоянно называть тебя ласково: Амошка, - продолжила наступление осмелевшая рабыня.
   Мужское лицо, и без того не наделенное эмоциями, совсем окаменело, лишь в зрачках полыхал дикий огонь: злость, смятение, удивление... Да что с ним? Кассандра наступала, а ее мучитель, почему-то внезапно растерявший всю свою уверенность, пятился, пока не уперся спиной в дерево. Девушка подошла совсем близко, как не осмеливалась еще ни разу в жизни. Она смотрела в его беспокойные глаза, с торжеством осознавая, что есть еще несколько слов, которые ранят Амона сильнее.
   Упоение победой смешивалось с мстительным наслаждением - она нашла болевую точку у этого жестокого существа! Он не умел быть нежным, нежность его пугала, и сейчас, когда он стоял перед ней, растерянный, напряженный, то был слабее котенка. Осталось немного - пара ласковых слов, жестокая насмешка и все - она выиграла бой! Впервые выиграла!
   - Я буду бить тебя так, что ты неделю не сможешь говорить, - хрипло, с мукой в голосе пригрозил он.
   - Любимый мой, дорогой, самый родной... - Кэсс сделала паузу перед последним выпадом и даже нарочно понизила голос, чтобы он звучал проникновеннее. - Единственный... - она поднялась на носочки и последнее слово прошептала ему в ухо.
   Боль в глазах демона мешалась с ненавистью, уязвимостью и... надеждой. Рабыня перевела дыхание, чтобы сказать последнее, что уничтожит ее хозяина, выжжет в нем все то, что еще способно бояться и доверять: "Ни от кого ты этого больше не услышишь. Запомни. Я первая и последняя, кто тебе такое сказал, да и то не всерьез". Она уже видела, как мертвеет его лицо, как он пытается справиться с собой после ее горьких и жестоких слов, как гаснет и остывает в его глазах надежда. Навсегда. Так же, как погасла в ней! Но вместо ожидаемой злобной тирады неожиданно для самой себя сказала совсем другое. Сказала тихо и впервые с мольбой:
   - Поцелуй меня.
   Она стояла так близко, что даже через одежду чувствовала жар его тела. Кэсс заглянула демону в глаза. Они уже не были человеческими, на заливающемся чернотой лице вспыхнули пламенеющие узоры, но она не боялась. Она стояла и ждала, ругая себя за глупость, но все же надеясь на то, что...
   Он наклонился и взял ее лицо в ладони. Желтые глаза прожигали свирепым огнем. Девушка не понимала, кто сейчас смотрит на нее - зверь, человек или демон? Но когда жадные руки стиснули ее талию, осознала - ей все равно, кто он. Кем бы ни был. Только бы держал, только бы не отпускал. Только бы не причинял боли. Она выбросила из памяти все, что было плохого. Остались его руки, губы, его нежность... Растворяясь в объятьях Амона, она поняла, что не боится смерти и не может думать ни о чем, кроме его прикосновений. Ничьих рук на своем теле она не жаждала так отчаянно и страстно, ничьих поцелуев. Выпить его ярость, погасить его жестокость, любить его, несмотря на обиды, несмотря ни на что. Просто любить.
   Хозяин зарычал, подхватил рабыню и, резко развернувшись, впечатал ее в ствол дерева. Кассандра ослабла в его руках. Она не могла уже ни отвечать на поцелуи, ни отзываться на ласки. Тело таяло под его прикосновениями, мысли путались. Молочная кожа, мерцающая в свете угасающего костра, казалась мраморной и прохладной.
   Демон отстранился. А невольница запрокинула голову, словно распятая. Он смотрел на нее - нежную, белую, трепещущую, такую хрупкую, такую слабую... Хотелось рвать, терзать, причинять боль. Как она могла доверять ему? Как могла закрыть глаза и распахнуться для ласк? Отдать это нежное сливочное тело ему - черному, звероподобному? Амон снова зарычал и прильнул поцелуем к прохладной девичьей шее. Кассандра выгнулась, чувствуя, как гуляет по телу огонь его прикосновений. Неистовый Зверь сжигал ее в своем пламени, а она хотела сгореть! Обжечься и исчезнуть - это лучше, чем едва тлеть. Она выдержит, все выдержит, только бы так же обнимал, только бы не смотрел пустыми глазами...
   Он оторвался от нее на мгновение и хрипло спросил, потянув за волосы:
   - Единственный?
   - Да.
   - Первый?
   - Да.
   На человеческое лицо стремительно наползала тень, внутри глаз мелькнула тьма.
   - Тогда почему сбежала?
   Она не хотела говорить, но от взора желтых глаз ничего нельзя было скрыть. Он узнает, так или иначе. Вспомнился случайно подслушанный разговор, ее отчаяние, слезы и непролазная чаща.
   - Я... заблудилась, - Кассандра не смогла бы сказать больше, даже пытай он ее, но демону это было не нужно - увидев ее воспоминания, хищник ринулся прочь.
   Вожделенная добыча... Собственность... Забава... Она подалась вперед, обвивая ногами яростное горячее тело. Амон снова впился губами в нежную шею. Мир померк.
   Они упали в траву - прохладную и мягкую. Девушка перекатилась, чтобы быть ближе. Зверь снова издал утробный рык, и вот она уже подмята, впечатана в землю. Она попыталась вновь найти его губы, но ее грубо перевернули на живот, в лицо ударил запах прелой лесной земли. Животное начало этого свирепого существа не позволит ей быть на равных. Только полное подчинение. Только унижение. Что ж, она ведь сама хотела.
   Жесткие горячие ладони легли на бедра и резко дернули.
   Не о таком мечтает девушка, не знавшая мужских ласк. Не о таком. Но ничего другого ей не предлагалось. И бессмысленно, наверное, было ждать от него нежности и тепла. Только опаляющий жар, мучительно обжигающий, только пламя и боль.
   Демон рванул девушку на себя. Зверь был в своем праве, как это всегда и случалось - он поглотил человека и рвался удовлетворить дикую жадность. Амон видел, как стремительно наливаются чернотой его руки, как на месте человеческих ногтей вырастают длинные когти. Она не переживет эту ночь, если он не сможет удержать свою ненасытность и ярость. Другие выживали, но она не сможет, потому что никого и никогда он не желал так исступленно, так яростно.
   Никогда прежде ему не приходилось сдерживать себя.
   Хищник внутри рвался, рычал, задыхался от жадности и хотел получить свое.
   Черные руки рванули одежду. Ткань с треском расползлась, обнажая белую спину с трогательно выступающим позвоночником. В другое время он бы разодрал эту спину на десятки кровоточащих борозд, ведь чудовище, живущее внутри, требовало боли и ужаса.
   Он чувствовал испуг доверившейся ему по глупости девушки. Она сжалась, наконец, понимая, что сказки не будет. Не будет нежных поцелуев, не будет ласк, не будет упоительных объятий. Будут только страдание и страх. Зверь ликовал.
   Но вот рабыня словно смирилась, положила голову на скрещенные руки и доверчиво прижалась к своему странному избраннику, позволяя делать то, что он хочет. Амон застыл. Он не мог дать волю хищной половине своего естества. Не мог причинить боль. Не этому хрупкому доверчивому существу.
   Горячие пальцы скользнули вдоль позвоночника. По телу побежали мурашки. Кэсс не видела лица Амона, только чувствовала неожиданную ласку, и из груди рвался глухой благодарный стон.
   - Моя. Не отдам, - хрипло выдохнул он.
   "Не отдавай".
   Демон замер, услышав ее мысли. Зверь зарычал от удовольствия.
   Короткий взгляд на руки. Когтистые, страшные. Он не мог перевернуть Кэсс, пока не вернет человеческий облик. А чтобы вернуть человеческий облик, нужно было подавить в себе жадного хищника. Но она, доверчиво жавшаяся к нему, не позволяла это сделать. Усилием воли демон совладал с собой. Он это умел. И раньше всегда получалось. Но сейчас... Так нельзя. Что с ним происходит? Он не раз и не два бывал с человеческими женщинами, однако никогда не чувствовал ничего подобного. Никогда не хотел сдерживаться.
   Тело медленно, тяжело и неохотно отзывалось на приказ рассудка, но все-таки антрацитовая чернота отступала. Амон осторожно потянул девушку за плечо. Она обернулась, и демон мягко уложил ее на спину.
   - Ты боишься? - хриплый, полный голода и желания голос.
   - Да.
   - Не бойся... - эти слова он выдохнул во впадинку на ее плече.
   Кэсс будто обожгло огнем. По телу вновь затанцевало пламя. Она едва могла дышать. От его прикосновений горела кожа. Девушка возвращала поцелуи, стонала, обмирая, а по телу бежала дрожь, словно все оно превратилось в оголенный нерв. Демон ловил губами тени, скользящие по белой груди, животу, бедрам. И нигде на этом сливочно-нежном лакомстве не осталось места, которого бы он не коснулся.
   "Моя, моя, моя!"
   Он вновь оторвался от нее и посмотрел на свои руки. Человеческие руки. Нельзя позволить, чтобы нежного, подсвеченного огнем тела касались черные когтистые лапы, но Зверь бесился, и сдерживать его было очень трудно. Он закрыл глаза. Он не позволит своему животному началу уничтожить то странное и хрупкое, что появилось в душе, не сейчас. Позже.
   В миг, когда их тела сплелись воедино, воздух словно задрожал.
   Короткая вспышка боли. Стон. Наслаждение. Кассандра кусала губы, впивалась ногтями в напряженные плечи, а потом, уже не умея сдерживаться, кричала в тихую сонную тьму... С каждым новым движением, с каждой новой лаской ослепительное пламя охватывало переплетенные тела, согревая. Это же пламя светилось в темных глазах рабыни и отражалось в узких зрачках хозяина. Оно струилось по жилам, превращая кровь в ревущий огонь.
   Он все же не был ласков. Не умел. Его никто никогда не ласкал, и ему нечем было поделиться. Но он смог самое главное - он не убил ее. И хотя, наверное, его прикосновения причиняли боль, девушке ничего не грозило. И хорошо, что она обо всем этом не знала. Под приливом острого хмельного наслаждения Кэсс закричала, изогнувшись в жадных объятиях, и поляну охватило пламя...
   Пробуждение было уютным. Вчерашняя беглянка и мятежница лежала в теплом кольце рук. Вот она сладко потянулась и случайно коснулась горячего, словно высеченного из камня тела. Он рядом... Но стоило открыть глаза, как блаженная нега улетучилась: взгляд демона был страшен. В зрачках плескалось что-то темное и жуткое, по лицу ходили тени, вспыхивали и тут же пропадали багровые узоры. Он словно ненавидел ее, и такая ярость полыхала в желтых глазах, что Кэсс инстинктивно рванулась прочь. Руки со стальными когтями тут же сжались, царапая кожу. Он смотрел на нее долго, словно решая что-то для себя, а потом резко раскрыл крылья, отшвырнул рабыню прочь и взмыл вверх.
   Оказывается, уже наступило утро, и, пока она спала, Амон перенес ее в лагерь. Тут же подбежал всегда услужливый Шлец и помог подняться на ноги, стал вытирать слезы, которые почему-то катились по ее щекам.
   - Что... это было? - стуча зубами, спросила девушка.
   - Господин рассердился, когда ты убежала, - парень оглядел девушку и наметанным глазом сразу же отметил хозяйскую рубаху, прикрывавшую наготу, синяки и ссадины по телу. - Он тебя наказал?
   Кассандра оглядела себя. Ее одежда лежала разодранная в клочья там, где... Не думать, не вспоминать, иначе будет больнее. Но в памяти против воли всплыло, как демон натягивал на нее свою рубаху и, расстелив крылья, укладывал спать, коротко приказав отдыхать. Не выдержит. Не сможет.
   - Наказал, - хрипло согласилась она. - Шлец, дай мне что-нибудь из одежды.
   - Сейчас принесу, - деланно огорченно протянул воришка, оглядывая стройные девичьи лодыжки. - Завтракать будешь?
   - Д-да, - стиснув зубы, она шумно выдохнула и взяла из рук раба кружку с горячим питьем. - А г-где Риэль?
   - Хозяин ушел к воде, - махнул рукой невольник. - Он любит чистоту.
   Кэсс скрипнула зубами. Чистюля...
   - Красава, не противься господину Амону. Чем меньше противишься, тем больше шансов не лишиться рассудка, когда он с тобой закончит.
   Девушка едва не поперхнулась, услышав эти слова.
   - Обойдется, - очень тихо сказала она, пряча лицо за кружкой.
   Сама не понимая причины внутреннего мятежа, она все же животным чутьем осознавала, что подчиниться демону будет самой большой ошибкой в ее жизни. И, скорее всего, последней.
   - Шлец, расскажи мне еще о вашем мире. Почему в той деревне, - попробовала Кэсс перевести разговор на другую тему, - с неба падал пепел, а за воротами светило солнце?
   - Наш мир проклят, - улыбнулся юноша. - Не могу сказать, что проклятье осложняет нам жизнь, но легенды не врут.
   - Проклят? Как?
   - Женщина. Человеческая женщина прокляла всех - и ангелов, и демонов, и людей. Каждая раса лишилась того, что, по мнению озлобившейся чародейки, испортило ей жизнь. Ангелы потеряли свет - и вместе с ним сострадание, понимание добра и зла. Теперь для них все едино.
   - То есть, они не видят разницы?
   - Нет, - парень равнодушно пожал плечами. - Как говорит господин Риэль: "Я вижу цель, вижу средства. Мне этого достаточно".
   Кэсс вспомнила подслушанный разговор и сжала зубы. "Аукнется тебе еще моя несостоявшаяся казнь..."
   - А люди? - спросила она вслух.
   - Мы, как говорят, лишились права выбора, став рабами - одно из самых страшных наказаний. Только вот мы счастливы, довольны, особенно если угодили своим добрым хозяевам, - Шлец вздохнул. - Не знаю, где тут проклятье - мы всегда сыты, при деле, хозяин заботится о нас, если мы хорошо выполняем свои обязанности. Говорят, раньше люди могли пользоваться магией, но где это видано?! Магией имеют право пользоваться только хозяева!
   - Ты... правда так думаешь? - со страхом спросила девушка.
   - Да! - ее собеседник энергично кивнул головой. - Когда чародейка плела свое заклинание, то не рассчитала силы, и поэтому теперь во всех людских квардах падает пепел - это отголоски ее магии. Если у человека нет хозяина, то он работает в своем кварде и не имеет права покидать его даже в случае смертельной опасности. Когда же хозяин забирает кого-то из нас в услужение, мы путешествуем вместе с ним и получаем поблажки за хорошую работу. Я, например, всегда получаю выпивку и женщин, чему очень рад.
   - А демоны? - последовал еле слышный вопрос.
   - Демоны потеряли чувства. Они не умеют любить. Они равнодушны, жестоки и расчетливы. Всегда были такими. Но после проклятия из всех эмоций им остались только две: ярость и жадность. На самом деле демоны, наверное, счастливы - их лишили слабостей.
   - Всех прокляли и все счастливы?
   Это просто не укладывалось в голове. А еще настойчиво сверлила висок мысль, затмившая все остальное: демоны не умеют любить. Амон... вот она и получила ответ на свой вопрос: кто он - Зверь или человек. Зверь. Что она для него? Добыча? Возможно. Кот играет с мышкой - то выпустит когти, царапая бедную жертву, то слегка придерживает мягкой лапкой, не давая убежать, но и не обижая. Вчера с его мышкой играл кто-то другой, и ему это не понравилось, только и всего. Никаких чувств.
   Глухое отчаянье стукнулось в ребра, отозвалось резкой болью в сердце. Глупая, глупая мышка. Обманывай себя, кричи, что ненавидишь, не обращай внимания на боль оттого, что ты для него пустое место. Сжав зубы, она заставила себя слушать Шлеца, который рад был поговорить.
   - ... и во всех городах были образованы кварды. Правда, названия есть только у квардов столицы: Антар - квард ангелов, Ад - демонов, квард для людей, не имеющих хозяина - Вильен. Говорят, Антар весь в тумане, нас туда не пускают, так что не знаю, чего там да как. Ад - вечный праздник... когда Хозяин отпускает отдохнуть, лучше всего это получается сделать именно в Аду. Красава, там столько всего! И карты, и женщины, и... выпивка!
   Кэсс невольно усмехнулась. Раб он или нет, но, похоже, его все устраивает.
   - А... Вильен?
   Улыбка юноши поблекла.
   - Работа и пепел. Там скучно, поэтому надо показывать хозяину, что ты полезен, чтобы он не вернул тебя в квард. Если правильно себя вести, раб может быть счастлив очень долго! А вот спорить с хозяевами плохо, убегать от них тоже нельзя. К тому же, когда господин Амон в ярости, он запросто может убить... Э, красава, скольких таких вот глазастых он уже почикал...
   - Ты хочешь сказать... - нахмурилась девушка.
   - Да. Веди себя тихо, - ее собеседник бросил мимолетный взгляд по сторонам. - Если хочешь жить, подчиняйся. Когда хозяин тебя захочет - будь покорна и все выдержишь.
   Перед глазами мелькнули воспоминания. Нет. Не думать!
   - Неужели это так страшно?
   - На тебя когда-нибудь нападал дикий зверь? - вопросом на вопрос ответил парень. - Можешь себе это представить?
   Кассандра вспомнила фотографии, на которые иногда натыкалась в Сети, и медленно кивнула.
   - Так вот, наших женщин учат, что демоны гораздо более жестокие, поэтому никогда нельзя перечить. Если они что-то приказали - нужно подчиняться беспрекословно.
   В памяти той, с кем бывалый невольник делился мудростями жизни, сразу всплыло сегодняшнее утро и свирепый взгляд желтых нечеловеческих глаз. Несчастная инстинктивно сжалась, стараясь сделаться меньше, чем есть. Зверем он стал потом... когда отшвырнул ее прочь. Девушка опустила глаза и потерла испачканную в траве щиколотку. Подчиниться?
   - Спасибо за предупреждение, но я не буду ему подчиняться.
   - Ему это не понравится.
   - Плевать, - она вскочила, развернулась и уткнулась лицом в широкую грудь.
   Амон.
   Он стиснул ее плечи, и теплая волна прокатилась по телу вместе с этим прикосновением.
   - Давно тут стоишь? - неприветливо буркнула рабыня, не поднимая глаз.
   - Достаточно. Шлец, ты много болтаешь. Слишком много.
   От скрытой угрозы в голосе демона Кэсс сжалась и почувствовала, как отяжелели его руки на ее плечах.
   - Поищи подходящее платье, - демон кивнул на ворох одежды, небрежно сваленный у старого изогнутого дуба. - И помойся - снова вся в грязи.
   - Господин, мне проследить? - раболепно склонился провинившийся прислужник.
   Девушка вздрогнула.
   - Ты уже один раз проследил, дурак, - последовал ответ. - Собирай лагерь - скоро выезжаем.
   - Я не пойду... - тихо сказала Кэсс. - Там Риэль.
   Ее хозяин какое-то время молчал, потом приблизился и, схватив рабыню за руку, поволок к воде. На берегу сделал пасс руками и повернулся к застывшей в ужасе жертве:
   - Никто не увидит - даже если рядом пройдет. Вода теплая. Мойся и не смей больше спорить. Понятно?
   - Отвернись, - хрипло сказала она.
   - Там есть что-то, что я еще не видел? - он прищурился.
   Лицо вспыхнуло как лампочка. Уши и щеки словно натерли жестким полотенцем.
   - Отвернись.
   Он хмыкнул, но все-таки уступил. Однако Кассандра не тронулась с места, пока демон не встал к ней спиной.
   "Сволочь бездушная".
   ...Что ж, выбор одежды из вороха совершенно неподходящих вещей, оказывается, может отвлечь от грустных мыслей. Натянув серую блузу со шнуровкой вместо пуговиц, девушка поежилась, когда грубая ткань коснулась еще чувствительной кожи. Штаны оказались великоваты, и пришлось подвязать их веревкой. Но все равно лучше, чем ничего. С обувью дело обстояло сложнее - хотя с размером повезло и в этот раз, ботинки оказались уж очень тяжелыми. Такими если ударишь - синяк месяц не пройдет.
   Озадаченный взгляд на ноги, а затем на Риэля, который поглаживал уже взнузданную и готовую к дороге лошадь, навел на интересные мысли... Хм. Снова взгляд на ноги - на этот раз заинтересованный. Затем - испуганный - на Амона. Тот с закрытыми глазами сидел, привалившись спиной к стволу дерева, и просто ждал, пока остальные соберутся. Хотя какие остальные? Только Кэсс. Ведь это она уже битый час шуршала за кустами, облачаясь в приготовленные Шлецом наряды. Вот выглянула из своего укрытия, покусала губу, задумчиво потерла подбородок. В голове быстро сложилась картина последующих действий.
   Она подошла почти неслышно, но все же ангел обернулся и посмотрел с недоумением.
   - Что?
   Демон открыл глаза, иронически поднял бровь.
   - Господин, - дрожащим голосом сказала девушка, сцепив руки в замок и подняв их в умоляющем жесте. - Мне сказали, что я расстроила вас, и за этот проступок чуть ли не казнят.
   - И? - Андриэль с усмешкой смотрел на рабыню.
   Расплачется? Спросит, как загладить вину? Упадет в ноги? Обычная невольница, ничего больше. Его друг не прав - она безнадежна. Но тут левую голень обожгло внезапной и яростной болью. Это Кэсс со всей силы ударила туда тяжелым ботинком. Нога подогнулась, ангел припал на колено, а мятежница размахнулась сцепленными руками и обрушила их на темноволосую голову. Удар соскользнул и пришелся в ухо, но Кэсс не оплошала и, не мешкая, еще раз влепила ангелу ногой. Тот опрокинулся на спину.
   - И надо бы тебе извиниться, - прошипела девушка, возвышаясь над поверженным хозяином. - Если здоровьем дорожишь.
   Риэль взвился с земли и бросился на обидчицу.
   - Девка... - он уже замахнулся, чтобы как следует врезать ей, но отведенную для удара руку перехватили в воздухе.
   Амон напомнил:
   - Моя. Дотронешься - убью!
   - Тогда накажи ее сам! Она посмела... - разгневанный господин оттолкнул бросившегося ему на помощь Шлеца. - Дрянь.
   - Ничтожество, - парировала с земли рабыня и обернулась к демону: - Давай, ударь! Сволочь бездушная...
   Он посмотрел безмятежно, повернулся к разъяренному другу, сказал:
   - Пора ехать. Полетишь или верхом?
   - Верхом... - болезненно морщась, ответил тот.
   - Я так и думал.
   Девушка вскрикнула, когда ее вздернули на ноги, стремительно развернули и потащили к лошади. Она думала, демон и правда замыслил расправу, но вот он подсадил ее в седло, а через мгновенье и сам устроился рядом, подвинув Кэсс ближе к конской холке.
   - А одна я ехать не в состоянии? - стараясь не расплакаться, спросила без вины виноватая.
   - Свою состоятельность ты уже доказала. Поэтому сиди и помалкивай, - спокойно ответил он и стегнул коня.
   Все попытки Кассандры выстроить между собой и своим спутником ледяную стену пошли крахом. Глупое сердце суматошно билось от одного только осознания его близости. Почему? Да что в нем такого?! Зачем посадил с собой? Заботится? Не хочет, чтобы снова сбежала? А может... да брось, глупая! Приди в себя.
   Амон спокойно выпрямился, даже не подозревая, в каком состоянии находится сейчас его жертва, или подозревая, но не обращая внимания. Одна его рука тяжело лежала на ее талии, и от горячей ладони бежали жгучие токи по всему телу. Может, ему доставляет удовольствие так ехать? Нет. Девушка запретила себе об этом думать. Демоны бесчувственные и жестокие создания.
   - Как ты нашел меня? - спросила она, потому что не могла ехать молча - слишком много вопросов мельтешило в голове, раздражая любопытство.
   Впрочем, чем больше она узнает, тем больше шансов...
   Хозяин хмыкнул, словно рабыня спросила глупость.
   - Ты принадлежишь мне. Стоит тебе произнести мое имя, и я знаю, где ты. А как я, по-твоему, успел тебя спасти в той деревне? - Кэсс непроизвольно впилась ногтями в широкое мужское запястье, стараясь подавить ярость - в памяти сразу же всплыл подслушанный у ручья разговор. - Успокойся.
   Равнодушно отданный приказ заставил на мгновение напрячься, но все же усилием воли пленница вынудила себя ослабить хватку. Однако еще труднее оказалось подавить в себе неукротимое желание погладить то место, куда только что с наслаждением вонзались ногти.
   - И ты читаешь все мои мысли? - деланно спокойно спросила она.
   - Пока не все, - он сказал это без досады, но с чувством легкого сожаления. - Некоторые твои мысли очень яркие - особенно если ты сосредотачиваешься только на них. А если смотришь в глаза, я почти наверняка прочитаю то, о чем ты думаешь. Но если отвернешься - как сейчас, что-то может ускользнуть.
   - Зачем ты это вспоминаешь? - через некоторое время спросил Амон. - Шлец болтун.
   - Вы не способны любить, да? Ты не умеешь чувствовать, испытывать... нежность, - она запнулась на последнем слове.
   Тишина. Ну да, разве хозяин может снизойти до разговора с рабыней? И так уже столько времени на нее потратил...
   - Я никогда не любил, - после долгого молчания ответил демон. - Это человеческое чувство. Мне оно чуждо.
   - А сколько тебе лет?
   - Это важно? - в низком голосе звучало удивление, словно у его обладателя никогда не интересовались возрастом.
   Кэсс молчала, не зная, как правильно ответить. На вид ему около тридцати, но вдруг она ошибается?
   - Полторы тысячи.
   - С-с-сколько?! - девушка резко обернулась и едва не вывалилась из седла. Забыв про все, она всматривалась в молодое лицо, и в глазах поселилась такая паника, что ее спутник против воли улыбнулся.
   - Мы живем по пять, шесть тысяч лет, человечка.
   - Охренеть! - с чувством сказала рабыня и нахмурилась, когда руки хозяина сжались сильнее.
   - Не ругайся на языке того мира - раздражает. Говори на нашем языке.
   - В каком смысле? Разве... - она задумалась и спросила: - А откуда я знаю ваш язык?
   - Заклинание, - последовал короткий ответ и следом едкое замечание: - Что-то ты стала очень смелой, болтаешь постоянно.
   - Сейчас догадаюсь - тебя это раздражает?
   В ответ демон повернул ее спиной к себе и пришпорил лошадь.
  
  
   Она пятилась, пока не уткнулась лопатками в ствол дерева. Амон подходил медленно. Убьет... но прежде покалечит. За что? За Андриэля? Тот сам виноват, она ничего страшного ему не сделала. Нет, нет... В руках демона тускло отсвечивали сталью два совершенно разных, но при этом одинаково пугающих меча. В правой - тяжелый, с широким клинком и вытравленными на нем узорами загадочных рун. В левой - узкий, легкий и даже изящный. Оба клинка сейчас смотрели в землю, но вряд ли это надолго.
   Что он сделает? Вырежет кровавые письмена на ее теле, а потом добьет?
   Рабыня помотала головой и сжалась, когда хозяин замер в нескольких шагах.
   К горлу подступили рыдания. Сволочь. За что? Ведь всего лишь защищалась...
  
  
   Накануне она проспала весь день и всю ночь, а, проснувшись, лишь смутно помнила, как до самой темноты ехали по пустой лесной дороге, как в сгустившихся сумерках ее, обессилившую и сонную, снимали с лошади.
   Разбудил девушку Шлец, легонько тряся за плечо.
   - Эй, вставай. Пора собираться. Господин Риэль сказал - надо ехать.
   Кэсс, на ходу теряя остатки сна, пошла к костру, приглаживая руками спутанные волосы. "Еще пара дней без расчески, и я буду похожа на бродяжку-алкоголичку", - подумала она, садясь к огню и беря в руки кружку. Устроившийся напротив Риэль прищурился, оглядывая невольницу, и произнес:
   - Проснулась, наконец.
   Та метнула на него враждебный взгляд, но промолчала.
   - А вот это лишнее, Мышка, - от ангела не ускользнул ее угрюмый взор. - Амон улетел и вернется не раньше чем через пару дней, так что надо тебе со мной дружить. Помоги Шлецу собрать лагерь. Ты, в конце концов, такая же рабыня, поэтому работай, как и положено. И не думай, что твой хозяин примчится и защитит тебя. Поверь, я знаю сотни способов ломать гордыню без причинения боли.
   - Да пошел ты! - огрызнулась девушка и вскрикнула, когда Риэль, преодолев разделявшее их пространство одним прыжком, схватил ее за волосы, достал нож и с издевательской ухмылкой отмахнул длинную прядь.
   "Похоже, колтунов не будет. Похоже, вообще волос не будет", - промелькнуло в голове.
   - Каждый раз, когда начнешь пререкаться, стану отрезать волосы, - пообещал садист. - Потом наступит черед одежды. Это будут прекрасные дни.
   Она встала, скрипнув зубами, и пошла к Шлецу.
   - Что делать?
   - Надо погрузить поклажу на коней. Больше, вроде, ничего, - ответил юноша, заливая костер водой. - Осилишь?
   - Да.
   Она еще не совсем восстановилась после неистовых танцев с духом леса, поэтому к моменту, как вся поклажа была погружена, тело дрожало от слабости. Ангел ушел мыться, и Кэсс, чувствуя поднимающуюся внутри ярость, остановилась. Да пусть хоть скальп снимет... она все равно найдет способ напакостить! Уж кто-кто, а это субтильное недоразумение ей точно не хозяин и никогда им не станет.
   Все было рассчитано правильно. Ослабленная подпруга соскользнула не сразу, а лишь когда наездник пришпорил коня. Оглушенный падением господин поднялся на колени, а вокруг него, сокрушаясь и кудахча, хлопотал раб. Дивная картина! Ликующая мстительница не смогла сдержать усмешку, когда заметила пронзительный зеленый взгляд, ненавидяще брошенный в ее сторону.
   - Мой господин, ты не сильно ушибся? - Шлец все еще суетился около Риэля, но тот отмахнулся и поднялся самостоятельно.
   - Ты считаешь, это смешно? - прошипел ангел, глядя в наполненные торжеством темные глаза.
   Ответом ему было молчание и опущенный долу взор, скрывающий за длинными ресницами злорадство.
   Вечером, помогая рабу готовить еду, девушка перебирала в памяти варианты всевозможных пакостей, которые смогут если не испортить сатрапу и поработителю жизнь, то хотя бы значительно ее отравить. С того момента, как они остановились на ночевку, огненная коса стала еще короче. Собственно, косы как таковой уже и не было, короткие пряди теперь едва-едва прикрывали шею. Зато Амон больше не сможет за них дергать - пыталась успокоить сама себя Кассандра, пробуя похлебку. Надо посолить еще немного...
   - Мышка, я хочу есть. Неси немедленно! - раздался окрик.
   - Почему Мышка? - наливая еду в тарелку, спросила она.
   - Наверное, теперь тебя будут так звать, - шепотом ответил Шлец. - Когда хозяин берет раба, он дает ему имя.
   - То есть тебя по-другому зовут? - поразилась собеседница.
   - Да. Я Леко. Поторопись, а то господин голодный, - Шлец-Леко подтолкнул нерасторопную прислужницу, и та, осторожно ступая, поднесла ужин капризному повелителю. Ангел подозрительно осмотрел тарелку, и приказал:
   - Ешь.
   Девушка подняла брови, но спокойно зачерпнула ложкой горячее рагу и отправила в рот. Тщательно прожевав, зачерпнула еще раз...
   - Достаточно. Пошла вон, - Риэль взял тарелку...
   Кэсс шагала, широко улыбаясь и вспоминая, как когда-то в другой жизни спорила с одноклассником, что сможет съесть бутерброд с толстым слоем аджики и не поморщиться. И пусть выиграла она тогда лишь шоколадку, слава о девчонке, не чувствующей горечи и перца, еще долго ходила по школе.
   Судорожный вздох, вопль, ругань, и тарелка летит на землю... Вздорная рабыня прощальным жестом провела рукой по волосам. Жалко их. Корни наверняка уже отрасли, и скоро на голове останется лишь темный ежик, а не огненная копна, которая так нравилась Амону.
   - Помоги хозяину. Ему плохо, - спокойно сказала девушка, подходя к растерявшемуся Шлецу. - Не в то горло попало.
   Она не сопротивлялась. Наоборот, даже безропотно откинула голову, когда сильная мужская рука в очередной раз вцепилась в гладкие непослушные пряди. Он отмахнул слишком много, то ли из ярости, то ли нарочно. Поэтому теперь невольница, облаченная в мужскую одежду, похудевшая и лишившаяся волос, стала похожа на мальчишку-беспризорника, переболевшего тифом.
   - Завтра придет пора одежды, - сверкнул глазами разгневанный господин.
   - Только тронь... - прошипела девушка и вскрикнула: Риэль, не сдержавшись, ударил ее по лицу.
   Скулу опалило болью, удар был столь силен, что мятежница упала и, оглушенная, даже не стала подниматься - сжалась в комочек. Жалкая, раздавленная.
   - Так-то лучше, - после недолгого молчания сказал ангел. - Посмеешь жаловаться - пожалеешь. Он скоро устанет от тебя - вы, рабы, годны только на один раз. Принеси мне ужин, нормальный!
   Она неловко поднялась и пошла к котелку, борясь с собой.
   Нет, не время. Не сейчас.
   Принесла ужин и молча отошла. Скула пульсировала от боли. Будет синяк... Но Кассандра даже не пыталась дотронуться рукой до места ушиба. Еще чего! Этого мерзавца радовать? Как же. В глубине души что-то яростно билось, рвалось наружу, словно внутри метался раздразненный дикий зверь. Хм... Зато теперь она понимала Амона - трудно сдерживать инстинкты.
   Шлец готовился ко сну, его хозяин и вовсе уже давно и безмятежно дрых, а их вынужденная спутница смотрела на незнакомые созвездия, мигающие с высоты, и думала... Как справиться с тем, кто сильнее тебя? Кому нравится унижать? С кем в прямой схватке ты никогда не выйдешь победителем?
   Волей-неволей мысли вновь и вновь обращались к демону, но "счастливая" обладательница стрижки под "бокс" безжалостно гнала их прочь и сжимала кулаки. Сколько еще будет длиться это жалкое ничтожное существование? Неужели придется всю оставшуюся жизнь грызть зубами каждого, кто покусится на ее свободу воли? Девушка не заметила, как на побелевших пальцах заплясали легкие язычки оранжевого пламени. Коварная особа прислушивалась. И господин, и раб дышали ровно, не ворочались, значит, сон их глубок и спокоен. Пора.
   - Х...хозяин... - Шлец открывал и закрывал рот, в ужасе глядя на проснувшегося Андриэля.
   Кэсс подтянула ближе палку, которую отыскала еще ночью, и продолжила сидеть, как ни в чем не бывало. Нет, если Амона волей-неволей приходится терпеть, то два нелюдя, издевающиеся над единственной жертвой - уже слишком. Она не девочка для битья и уж тем более не образец смиренного терпения.
   - Что? - ангел оглядел себя. Все в порядке, одежда на месте. Дотронулся до безбородого лица, ощупал гладкий подбородок. - В чем дело?
   - В...в...волосы, - заикаясь, промямлил прислужник и бухнулся на колени, словно был причастен к случившемуся безобразию.
   Господин поднес руки к голове и зарычал: вместо длинных волнистых прядей пальцы нащупали неровно отрезанные патлы, торчащие после сна во все стороны.
   - Я решила не растягивать удовольствие, - пояснила со своего места мстительница, поудобнее перехватывая вспотевшими руками палку.
   Риэль ринулся к ней так стремительно, что, не окажись девушка к этому готова, весь ее мятеж закончился бы сокрушительным провалом. Однако она была начеку и успела отскочить. Мало того, развернувшись в прыжке, еще и приласкала ангела палкой. Никчемное оружие переломилось, в отличие от разъяренного господина. Он отшатнулся и застыл, оценивая свою смехотворную, но такую хлопотную противницу.
   - Брось палку.
   Этот голос мог остановить кого угодно. Руки Кэсс едва не разжались сами собой. Но в последний миг пальцы судорожно стиснули обломок деревяшки. Почему? За что? Сволочь бездушная, да как он... Девушка обернулась к Амону, но, наткнувшись взглядом на два обнаженных меча, недвусмысленно направленных в ее сторону, замерла. Значит, он на нее с оружием, а она даже палкой не отмахнись? Рабыня громко сглотнула и попятилась. Слева от нее хмыкнул довольный Риэль. Пусть радуется, козявка. Большой и страшный монстр заступился за хилого дружка.
   Но почему все шишки опять собирать ей? Что ж это такое! Ей отрезали волосы, дали затрещину, от которой до сих пор звенит в ухе, а щеку дергает, как от флюса, и теперь еще вот это? Этим двум садистам что, больше некого мучить? Она отступила на шаг, потом еще, пока не уперлась спиной в дерево. Поднять глаза на демона не было сил - слишком страшно было отрывать взор от грозного оружия в его руках.
   - Брось.
   Палка неслышно упала в траву. Взгляд карих глаз метнулся с мерцающих клинков на хозяина, и рабыня вжалась в неровный ствол. Амон был в ярости.
   - Подойди.
   Из горла вырвался смех вперемешку с рыданием, но девушка подавила истерику. Она поплачет позже. Если останется жива. На подгибающихся ногах подошла к господину, заглянула в льдистые голубые глаза и медленно сказала:
   - Он заслужил.
   Демон воткнул мечи в землю и, обхватив рукой подбородок невольницы, приподнял ее лицо вверх.
   - Верни ей волосы, - негромко приказал он.
   - Амон...
   - Это приказ. Выполняй.
   Затылок Кэсс зачесался, когда на него легли легкие пальцы. Голова сразу стала тяжелее - длинные волосы снова свисали почти до поясницы.
   - Что ты еще сделал?
   Мысль о пощечине была стремительной, но, прекрасно помня угрозу Амона, Кассандра попыталась загнать ее поглубже и даже опустила глаза. Она не хотела, чтобы из-за нее убивали ангела, пускай и такого гнусного. Лишь надеялась, что Риэль после случившегося оставит ее в покое. Рука на ее подбородке сжалась, причиняя боль. Думать о другом... но как?
   - Посмотри на меня.
   - Зачем тебе оружие? - последовал хриплый вопрос.
   Амон отступил, и, выдернув короткий меч из земли, подал его своей протеже:
   - Вечером будешь учиться, а пока привыкай к весу.
   Кэсс сомкнула дрожащие пальцы на рукояти, чувствуя, как отступает чудовищное напряжение. Все закончилось... Как хорошо! Девушка с облегчением вздохнула, но в тот самый миг, когда она решила, что неприятности сегодняшнего дня остались далеко позади, демон так внезапно рванулся к ее обидчику, что Шлец, стоящий возле господина, испуганно закричал и тут же отлетел прочь, отброшенный небрежным ударом.
   На солнце блеснули стальные когти, и кровь тяжелыми брызгами упала в траву. Андриэль с выражением потрясенного изумления на лице зажал ладонями рваные борозды, разорвавшие грудь от ребер до ключицы. Краска отхлынула от его лица, вмиг ставшего пепельно-серым. В расширившихся глазах отразился огромный антрацитово-черный хищник, уже занесший когти для второго и последнего удара.
   - Ты посмел до нее дотронуться, - Зверь рычал и рвался, но человеческий голос, тем не менее, звучал ровно. - Я предупреждал.
   - Нет, Амон! - в голосе ангела явственно слышались боль и ужас. - Послушай!
   Не соображая, что делает, и не тратя времени на раздумья, Кассандра бросилась к мужчинам и вклинилась между ними прежде, чем они успели заметить ее движение. Пальцы на рукояти только что обретенного меча побелели от напряжения, руки тряслись, но прыгающее вверх-вниз острие было направлено в грудь демону.
   - Не трогай его! Я сама могу за себя постоять, - голос дрожал, ладони взмокли от пота, но отступать защитница не собиралась.
   - Вы... так сдружились? - вкрадчиво спросил хозяин свою рабыню, стремительно теряя человеческий облик и даже человеческий голос. На черном лице жарко полыхнули багровые узоры.
   Она посмела защитить ангела, которого он вознамерился без затей прибить, осмелилась угрожать ему, ее господину, мечом, который и держать толком не умеет!
   - Я не хочу, чтобы он умер из-за меня. Я тоже виновата...
   - Из-за тебя? Он дотронулся до того, что принадлежит мне, - глядя ей в глаза, прорычал Зверь. - Скажи, девка, чем он лучше целого поселения, которое я уничтожил за тот же проступок?
   Понимание пришло вместе с холодящим кровь ужасом. Все... поселение... К горлу подступила тошнота, перед глазами поплыли разноцветные круги, и отважная воительница мешком повалилась в траву, роняя меч.
   Она очнулась оттого, что на голову обрушилось мало не ведро воды. Слабо отфыркиваясь и вытираясь рукавом, Кэсс села. Напротив нее стоял, конечно же, Амон. Наверное, только он мог так быстро, эффективно и безжалостно решать любые проблемы, в том числе и проблемы излишне впечатлительных особ.
   Пришедшая в сознание озиралась, чувствуя как по плечам, груди и спине течет холодная, пахнущая тиной вода. Демон красноречивым взглядом смерил высокую грудь, облепленную мокрой тканью, дождался, пока рабыня должным образом покраснеет, а потом приказал:
   - Хватит валяться. Тебя ждет израненный герой. Займись им, пока кровью не истек.
   Невольница перевела взгляд в ту сторону, куда хозяин спроваживал ее небрежным кивком. На траве в намокшей от крови одежде лежал ангел. Лицо у него было восковым, но в отличие от своей заступницы в обморок проваливаться он не собирался.
   Клацая зубами, девушка спросила только:
   - Разве он не может вылечиться заклинанием?
   Амон потянулся. Сытый, наигравшийся зверь.
   - Рану, нанесенную демоном? Хотел бы я посмотреть на того, кто сможет. Иди, - и он вздернул ее на ноги.
   Шлец суетился вокруг господина, с причитанием разрывая на бинты какую-то тканину. Пострадавший вяло отмахивался от его приставаний и пытался сесть.
   - Ты, - зачинщик всеобщих беспокойств повернулся к рабу, который сразу сжался и для верности повалился на колени. - Я пойду, поохочусь - от твоего хозяина теперь долго толку не будет. К моему приходу костер должен гореть, раненый отдыхать, рабыня - сидеть здесь. Если кто-то сунется, за целостность этих двоих, - он небрежно кивнул на Кэсс и Риэля, - отвечаешь головой.
   С этими словами Амон скрылся в чаще. Он не взял с собой ни лошадь, ни оружие.
   - Как он собрался охотиться? - достиг слуха все еще трясущегося Шлеца недоуменный вопрос. - Он же безоружный.
   Юноша снова склонился над господином и огрызнулся:
   - Ты посмотри, что он с хозяином сделал! И безо всякого оружия.
   Девушка похолодела. Он что - голыми руками будет...
   Она помотала сырой головой и тоже склонилась над привалившимся к тонкой осинке ангелом. Тот сидел, прикрыв глаза. Рубаха была разорвана, клочья ткани прилипли к глубоким рваным бороздам, вспоротая плоть сочилась, разорванные края раны выглядели отвратительно.
   - Погоди, - Кассандра удержала руку раба, тянущегося перебинтовать господина. - Перевязка не поможет. Нагрей воды. Иголка с ниткой есть?
   Бледный как полотно юноша закивал. Он настолько испугался вида крови, что забыл вообще обо всем и был счастлив уступить инициативу по спасению хозяйского здоровья кому-нибудь другому, более стойкому.
   Риэль поднял тяжелые веки и посмотрел на спасительницу, аккуратно вытягивающую из раны кусочки ткани.
   - Зачем ты меня защитила? - сквозь зубы спросил он, морщась от боли.
   Кэсс посмотрела удивленно:
   - Ты, конечно, редкостный гад, но мои волосы и даже мое лицо не заслуживают того, чтобы ради них кого-то убили. Даже тебя.
   Он усмехнулся сквозь боль и ответил:
   - Непочтительно, но от души.
   Героическая заступница промолчала.
   - Умнее с твоей стороны было бы сказать Амону все как есть, - спокойно продолжил он, хотя в голосе чувствовалась слабость.
   - Зачем? - девушка взяла из трясущихся рук Шлеца склянку с какой-то жидкостью.
   - Господин, это винная настойка, она жжет, - словно бы извиняясь за сей досадный факт, пробормотал юноша.
   Ангел не обратил на него никакого внимания, а Кэсс, раскупорив бутылочку, помедлила, глядя в восковое лицо. Она считала Андриэля изнеженным, высокомерным и педантичным, поэтому была уверена - плесни ему водкой на раны, сразу же начнет орать и биться. Кивком головы лекарка попросила раба придержать господина за плечи. Парень позеленел от ужаса, но потянулся исполнять просьбу - как-никак здоровье хозяина было важнее его гнева и немилости. Однако взгляд зеленых глаз, обращенный на распоясавшегося невольника, был столь свиреп, что несчастный отдернул руки и замер. Кассандра же, неотрывно глядя в лицо Риэлю, медленно наклонила склянку.
   Жидкость потекла по телу.
   На юном, почти мальчишечьем лице не дрогнул ни один мускул.
   Похоже, Кэсс ошиблась, считая его изнеженным. Он умел терпеть боль без стонов и жалоб.
   - Давай нитки, - приказала девушка бездействующему ассистенту, а тот, обрадованный, что может быть хоть чем-то полезен, протянул ей иголку с уже вдетой нитью и зажмурился.
   Знахарка сделала глубокий вдох. Рваные борозды выглядели ужасно: неровные, рыхлые, широкие и очень длинные. Одной ей не справиться. Риэль смотрел на отчаянную целительницу, на ее внутреннюю борьбу и вдруг спросил непринужденным светским тоном:
   - Могу я поинтересоваться - доводилось ли тебе сшить хотя бы носовой платок?
   Рабыня с натянутой улыбкой ответила:
   - Нет. Но однажды я зашивала рваное ухо коту. Надеюсь, ты не будешь орать, царапаться и биться, как это делал он?
   В зеленых глазах мелькнуло что-то похожее на искру веселья.
   - Воздержусь.
   Приободренная этими словами Кэсс закусила губу и решительно проткнула иглой край раны. К горлу подступила тошнота, усугубляемая еще и пониманием, что шить приходится как-никак живого человека и любое движение причиняет ему боль.
   Шлец смотрел собачьими глазами и выполнял любые приказания, отвернувшись в сторону. Зеленый до полного сходства с лягушкой, он, тем не менее, стягивал края раны, чтобы девушке было удобнее штопать.
   - Так почему ты не сказала хозяину, что я действительно заслужил его гнев? - поинтересовался Андриэль звенящим от боли голосом.
   Видимо, ему было легче контролировать себя и терпеть мучительное лекарство во время разговора.
   - А ты заслужил? - удивилась Кассандра, не отрываясь от работы.
   - По большому счету - да. Я посягнул... - он сделал паузу - стежок не удался, игла прорвала край раны,- на его собственность. Такое не прощается.
   - А если не по большому счету? - поинтересовалась собеседница, поспешно вытирая окровавленные руки о поданную Шлецом тряпку.
   - Ты - рабыня. Жизнь раба менее ценна, чем жизнь господина.
   Тонкая рука сильнее потянула нить.
   - Вот как?
   - Да. Поэтому было глупо за меня заступаться.
   - Это было правильно, - ответила девушка и вытерла рукавом вспотевший лоб.
   - Нет, неправильно. Если бы ты не встряла, он бы убил меня, а значит остаток пути прошел бы спокойно.
   Темные глаза посмотрели с недоумением:
   - А теперь не пройдет? Или ты ищешь изощренный способ умереть?
   Ангел прикрыл веки. Он не понимал человечку. Не понимал, почему она действует вразрез с логикой.
   - Ну, положим, я у тебя в долгу, - с неохотой признал Риэль. - И конечно, оставлю в покое, хотя мир еще не видел более дерзкой, непокорной и глупой рабыни. Навлечь на себя гнев хозяина могла только абсолютная дурочка. Ты в его власти. И сейчас он очень зол. Ты слишком много на себя берешь и вмешиваешься в вопросы, в которые людям нельзя совать нос.
   - Хорошо, - легко согласилась лекарка, заканчивая врачевать первую из четырех безобразных борозд. - В следующий раз дам ему тебя убить.
   - Следующего раза для тебя уже может не быть, - он вздрогнул, когда игла вонзилась в основание второй раны. - Амон очень опасный демон.
   - Я знаю. Но, может быть, тебе просто не стоит посягать на то, что он назвал своим? - Кэсс многозначительно посмотрела на ангела, и он усмехнулся.
   - Что в тебе такое...
   - Какое?
   - Что он с тобой сделал вчера ночью? - вдруг безо всякого перехода спросил ангел.
   Девушка дернула нитку изо всех сил, и ее подопечный впервые вскрикнул.
   - Это тебя не касается, - прошипела она, глядя в помутившиеся от муки зеленые глаза. - А даже если бы и касалось, я бы все равно не сказала.
   Андриэль улыбнулся уголками губ.
   - Странно, что ты выжила. Могла бы сейчас быть на моем месте...
   Рабыня с ужасом посмотрела в белое лицо и снова склонилась над раной.
   - Что же в тебе такое... - превозмогая боль, повторил он. Поднял руку и осторожно коснулся пальцами опущенного подбородка своей спасительницы. - Чем ты его так заинтересовала? Амон очень расчетлив, а поскольку у него отсутствуют чувства, мне бы хотелось понять то, что уже понял он.
   Кассандра рывком высвободилась. Во-первых, ее собеседник случайно коснулся рукой синяка, который сам же и наставил, а во-вторых, подобные выходки она позволяла только маме Вале и... своему хозяину. Ну и в-третьих - что, вообще, с ней, как с вещью какой-то!
   - Я сделал тебе больно? - огорчился ангел. - Извини.
   Он сказал это, не задумываясь, а спохватился слишком поздно. Увидел в человеке равное существо! Попросил прощения! Прежде с Риэлем такого не случалось никогда.
   - Принято, - буркнула невольница, которая не заметила ни его шока, ни безмерного удивления рыжего прислужника.
   Демон вернулся, когда уже начало смеркаться. Шлец оказался прав, сказав, что "он принесет что-нибудь окровавленное и невинное". Это была косуля. Нежная, тонконогая, с большущими ушами и рыжей шерстью. Раб принялся деловито свежевать добычу, а девушка с ужасом отметила, что брюхо у животного вспорото явно не ножом. Есть тушеное мясо она не смогла. Потыкала ложкой, но, вспомнив окровавленные раны ангела, а потом и несчастную козочку с вырванными внутренностями - испытала такой приступ тошноты, что закружилась голова.
   Демон не ел. Он вытянулся около костра и отдыхал, прикрыв глаза. Риэль, заштопанный от пояса до подбородка, стиснутый повязками и белый от потери крови, спокойно пил бульон. Его невольник блаженствовал, уминая мясо. Похоже, всем было хорошо, кроме, разве что, Кэсс. Она сжалась на своем одеяле и даже начала подремывать, когда прохладный голос вырвал ее из сладкого забытья.
   - Вставай.
   - Что? - она растерянно захлопала глазами.
   На полянку уже опускались сумерки, вот-вот и настанет кромешная тьма. В животе шевельнулся страх... Он что же, собрался... Рабыня вспомнила предостерегающие слова Шлеца: "Если господин Амон тебя захочет, не противься ему..." В ее глазах отразился такой ужас, а хозяин столь многообещающе усмехнулся, что жертва сжалась и замотала головой. Он стоял над ней, наслаждаясь чувством превосходства, пока не устал смотреть на заячью дрожь.
   - Где твой меч?
   Девушка с трудом сглотнула стоящий в горле ком и растерянно огляделась - и правда, где? Она не вспомнила про оружие ни разу после обморока. До того ли было! А как теперь искать его в этой темноте? Несчастная затравленно огляделась. Кажется, железяка должна валяться вон там - возле осины, где утром перебинтовывали Риэля. Невольница поспешно начала вставать, но внезапный очень обидный, хотя и не сильно больной тычок повалил ее обратно на землю.
   - Оружие надо держать в пределах досягаемости. Оно - часть тебя. Итак, где твой меч?
   Чтобы не получить еще одну затрещину Кассандра откатилась и рывком вскочила на ноги.
   - Он там, - палец ткнул в сторону уже скрывшейся во тьме осины.
   - Принеси, - демон стоял расслабленный, безоружный, но с застывшим недобрым лицом.
   Да что ж за издевательство-то! Теперь, чтобы взять меч, ей нужно пройти мимо. А он ей этого не позволит. Просить, умолять, обещать - бесполезно. Сейчас господин настроен унизить свою рабыню и остановить его можно... нет, никак нельзя! Ей просто суждено нынче вечером ознакомиться с очередным гадким свойством его натуры. И остается только надеяться, что хозяин не очень расположен к долгим дрессировкам.
   Осторожно обходя Амона по крутой дуге, девушка ощущала на себе пристальные взгляды Риэля и Шлеца. Никогда еще она не чувствовала себя такой одинокой! Рядом находились зрители, способные заступиться, но они предпочитали молча следить за развитием событий. Демон, казалось, вообще смотрел в лесную чащу, но когда Кэсс, сделав обманное движение, рванула, напрягая все силы, в сторону, он тут же вырос у нее на пути и несильным ударом отшвырнул обратно, на исходную позицию. Она отлетела как котенок и упала, больно ударившись о землю.
   - Вставай.
   Просить дважды не пришлось. Уж что-что, а валяться у него в ногах она никогда не станет! Еще один отчаянный прыжок и новый удар. Оказывается, он умел бить не больно, но обидно. Да что ему все ее жалкие попытки! Он держал в руках настоящий боевой меч еще тогда, когда Кассандрина пра-пра-пра-пра-прабабка лежала в колыбельке!
   И снова прыжок, и снова удар, и снова она катится по траве, глотая слезы обиды. За что? Почему? Что она сделала?
   "Ты заступилась за него".
   - Что? - невольница удивленно застыла.
   "Я заступилась за себя!"
   Амон недобро повел бровью.
   Ангел и раб у костра переглянулись, создавалось впечатление, что демон и его подопечная разговаривают без слов.
   "Ты убил стольких людей, зачем?"
   "Никому не позволено трогать то, что принадлежит мне".
   "Я никогда не буду принадлежать тебе!!!"
   Он сделал шаг к ней, и рабыня бросилась вперед, собирая воедино свою клокочущую ярость. Это было все равно, что бежать прямиком в глухую каменную стену. Она не надеялась победить хозяина, не надеялась даже повалить его, но очень рассчитывала хотя бы оттолкнуть.
   Вот теперь он нарочно сделал ей больно.
   Это была уже не игра с котенком, а тяжелый удар из тех, какие Кэсс доводилось от него получать лишь несколько раз. В голове словно взорвалась бомба. Слезы брызнули, и поверженная бунтарка рухнула к ногам победителя.
   "Ты будешь принадлежать только мне. И я буду делать с тобой все, что пожелаю. А сейчас я желаю..."
   Яркое бесстыдное видение вспыхнуло в пульсирующей от боли голове. Девушка закричала, как раненый зверь, и взвилась на ноги.
   - Никогда! Этого не будет никогда!!!
   Ослепительное яростное пламя сорвалось с ее выброшенных для удара рук и огненной волной понеслось на Амона. И тут же разгневанная мстительница закричала от ужаса, понимая, что убила единственное существо, которое ей было не безразлично в этом мире. Но в ту же секунду из огненной волны шагнул черный нечеловеческий силуэт. Жаркое пламя стекло по нему, как по гранитной глыбе, не причиняя вреда. Только заблестело от раскаленного жара тело, а на лице вспыхнули багряные узоры.
   Тяжелая рука вновь отшвырнула Кассандру к краю поляны. Рабыня забыла про меч, забыла про боль, даже про собственное удивление. Она будто и впрямь всю жизнь кидалась огнем. Ревущая буря снова поднималась в груди. Демон глухо зарычал и бросился на нее. На сей раз безо всякой игры, будто равный на равную. Обжигающий шквал пронесся в воздухе, разлетаясь дрожащими искрами. Трава вокруг запылала, огонь стремительно побежал в разные стороны. Девушка вспыхнула факелом. Белое марево рвалось и ревело, оставляя тонкий силуэт чернеть в неудержимой стихии своего жара. Пылающие волосы развевались, руки, выброшенные вперед, гнали раскаленные волны. Казалось, никто не сможет преодолеть эту стену огня, но Амон бестрепетно шагнул вперед.
   Повелительница огня ликовала. С ее души как будто упала огромная тяжесть, тело стало легким-легким, исчез щекочущий холодок ночи, кровь бежала по жилам, кипя и будоража. Она свободна! Она может за себя постоять!
   - Как бы не так, - прозвучал прямо над ухом знакомый жестокий голос.
   И на впадинку между ключицами больно надавили. Девушка закричала, закашлялась, согнулась, захлебываясь, а ревущее пламя стремительно ушло в землю, словно его и не было. Владычица грозной стихии снова стала всего лишь жалкой рабыней, над которой склонился ее вечный кошмар - демон, принявший человеческий облик. Откуда-то издалека предостерегающе крикнул Риэль. Кэсс его не услышала.
   Амон наклонился к опустошенной, едва стоящей на ногах жертве и прошептал:
   - Вся твоя сила - ничто. Ты сама - ничто. И если я захочу, действительно захочу, ты будешь с покорностью выполнять все, что я потребую
   Голубые глаза смотрели пронзительно. Нахальная рука скользнула под просторную рубаху и уверенно легла на тяжко вздымающуюся грудь.
   - Поняла?
   Горячие пальцы коснулись нежной кожи. Жертва замерла, опозоренная, опустошенная.
   - И если я захочу - а я захочу - ты станешь с радостными стонами делать то, что тебе недавно было показано.
   - Никогда! - она смотрела с яростью, но демон вдруг улыбнулся, и пылающая ладонь медленно отправилась в путешествие по груди, спустилась к животу, скользнула по талии.
   Стиснув зубы, униженная невольница сделала попытку вырваться, но обжигающие руки держали крепко. Тонкое тело била дрожь. Хозиян бесстыже улыбался и не собирался отступать.
   - Пусти...
   Вторая ладонь скользнула следом за первой. Неторопливые пальцы приласкали грудь, вдумчиво погладили спину, поднимаясь вдоль позвоночника...
   - Ах, Кэсс... - со смехом шепнули ей на ухо. - Я умею убеждать. Ты сделаешь все, что я попрошу.
   Она рванулась, но мужчина был сильнее и плотно прижал ее к себе.
   Девушка задыхалась. Да что это такое! Почему, когда он рядом, она до такой степени не владеет собой?
   - Нет, не сделаю.
   В голубых глазах вспыхнула злобная звериная искра:
   - Не забывай, я умею еще и приказывать. И пока не было случаев, чтобы мой приказ не выполнили.
   Сердце глухо стукнуло о ребра, когда железные пальцы стиснули талию.
   - Иди спать. На сегодня достаточно.
   Она развернулась, чувствуя себя избитой, раздавленной и униженной одновременно.
   - И не забудь найти меч. Завтра я проверю.
   Кассандра вздохнула и побрела сквозь тьму туда, где предположительно лежало в траве оружие. От усталости рабыня ничего не замечала, поэтому задумчивый и полный смутного подозрения взгляд Риэля прошел мимо нее.
  
   - Я извинился перед ней, - ангел бросил косой взгляд на спутника. - Как перед равной. Теперь я понял... она человек, свободный от проклятья. Поэтому тебя к ней так тянет. Ты любишь ломать и подчинять. Она забавна.
   - Спи, - демон не стал отвечать на немой вопрос. - Она такая же, как остальные. Не придумывай то, чего нет.
   - Амон...
   - Каково это? - вдруг спросил тот. - Когда бросаются тебе на защиту, что ты чувствуешь?
   Риэль помолчал. В их мире не было принято вставать на защиту слабого или выступать против заведомо более сильного. Поэтому поступок Кассандры выглядел даже не странным - диким.
   - Сложно объяснить... - только и смог пробормотать его собеседник. - Удивительное чувство... словно тебя любят.
   Короткий смешок стал своеобразным комментарием этой реплике. Демон лег, укрылся крыльями, прислушался к мыслям девушки и нахмурился. Зачем она постоянно об этом думает?
   - Пора ехать, - этот голос мог вырвать из сна эффективнее любого будильника.
   Кэсс как ошпаренная вскочила на ноги, но тут же рухнула обратно на одеяло, застонав: все тело словно превратилось в один сплошной синяк. Она попробовала встать снова, однако и в этот раз безуспешно - ноги просто отказывались слушаться. Амон какое-то время стоял, наблюдая за ее возней, а потом взвалил девушку на плечо и понес к ручью.
   Руки дрожали, даже когда она зачерпывала воду, и каждое движение причиняло боль.
   - Так всегда в первый раз после использования стихии. Она высасывает силы, - ответил демон на безмолвный вопрос.
   - Я справлюсь... - она стиснула зубы и посмотрела в голубые глаза.
   - Нет, - хозяин снова взвалил рабыню на плечо и понес к лошади.
   Шлец, уже свернувший лагерь, усаживал Риэля в седло.
   - Ему нельзя... - прошептала с мукой властительница огня, глядя на белого как смерть ангела. - Он умрет...
   - За себя волнуйся, - беззлобно посоветовал Амон, усаживаясь в седло.
   Всю дорогу его спутница молчала, кусала губы и старалась, насколько это возможно, отстраниться. Демон хмыкнул, но не пытался ей мешать, и они относительно спокойно и чинно ехали до самой остановки на ночлег. Лишь тогда хозяин небрежно снял ее с седла и, отдав Шлецу короткий приказ охранять, ушел в чащу.
   Рыжий прислужник тем временем помог Риэлю слезть с лошади и усадил его, еще плохо стоящего на ногах на то же поваленное дерево, где сидела девушка.
   - Ну и пара... - прошептала она, слабо улыбнувшись. - Как ты?
   - Завтра буду отлично, - друг по несчастью отодвинул ворот рубахи и показал багровые рубцы на месте вчерашних ран.
   - Но ведь раны, нанесенные демоном...
   - ...может излечить только демон, - ангел откинул голову и чуть сполз вниз.
   Ему не надо было ничего добавлять, Кэсс без проблем осмыслила сказанное.
   - Я не понимаю.
   - Даже я не понимаю, а я рядом с ним уже семьсот лет. Видишь ли, Мышка, Амон - воин. Он не видит ничего, кроме битв, и поверь мне, они у нас жестоки и кровопролитны.
   - Какой он... друг? - осторожно поинтересовалась она.
   - В бою всегда выручит, а вот в обычной жизни... скорее убьет, чем пощадит.
   - И... все?
   - Да, - Андриэль повернул голову и посмотрел на собеседницу. - Он спас тебя вчера.
   - Когда? - озадаченно спросила она.
   - Когда остановил. Ты еще не готова повелевать стихией, она могла истощить тебя до смерти. Огонь - страшная и опасная сила, управлять им сложно.
   Кэсс промолчала, не зная, как отреагировать на эти слова.
   - Я же вам нужна, - протянула она наконец. - Только так и не знаю, зачем.
   - Ты в курсе, что наш мир проклят?
   - Да, - кивнула девушка. - Только не говори, что мне надо снять проклятье.
   - Сложно сказать, - хмыкнул Риэль.
   - Тогда что?
   - Возможно, принять участие в одном ритуале, - туманно ответил ангел.
   - Каком?
   Он грустно взглянул и ничего не сказал.
   - Информативно.
   - У нас далеко не все поддерживают идею проведения ритуала, так как нет уверенности, что он пойдет на пользу. Когда двадцать один год назад наш оракул сказал, что ребенок, который нужен, родился, в квардах впервые за последние полторы тысячи лет поднялся переполох.
   - Все были в таком восторге? - уже более заинтересованно спросила Кассандра.
   - Ты даже представить не можешь, в каком. Разгорелись жаркие дискуссии: кто-то предлагал убить всех младенцев, кто-то кричал о том, что ритуал - это опасная и бессмысленная затея, кому-то он казался единственно верным решением... В общем, предложений было множество, но все равно выбрали первое.
   - Истребление...
   - Именно. И поверь мне, мы бы ни перед чем не остановились, если бы не Рорк. Он тогда был миротворцем между ангелами и демонами, так как мы почти ни о чем не могли договориться мирно, и в случае со столь противоречивым ритуалом снова принял удар на себя. Пользуясь привилегиями миротворца, отослал всех родившихся в указанный день и час девочек по разным мирам, наложив на них заклинания.
   - Заклинания?
   - Защиты. Без них все вы умерли бы в течение ближайших суток. Это очень мощное колдовство, Рорк так на него потратился, что в результате остался совсем пустой. Ну, без магии. Хотя, по идее, он ведь гриян, опасный полукровка - наполовину демон, наполовину ангел, и должен был одним из первых ратовать за ваше истребление, но не стал. Даже все эти годы сдерживал обе стороны от охоты, пока оракул не сообщил, что пора вас собирать.
   - И что же мешает недовольным истребить нас сейчас?
   - Ничего, кроме решения Совета и защиты хранителей.
   - Кто это - хранители? - Кэсс слушала с интересом, и ее распирало от множества вопросов. - А ритуал снимет проклятье?
   - Твои хранители - я и Амон. Ритуал... изменит этот мир, - Риэль осторожно вздохнул, еще боясь потревожить едва затянувшиеся раны. - Только вот к добру или к худу - неизвестно.
   - А раньше его уже проводили или хотя бы пытались?
   - Да. Ничего не вышло, - коротко ответил ее собеседник.
   - И сколько всего таких, как я?
   - Претенденток? Тринадцать. На самом деле подходящих может быть несколько, просто оракул хочет выбрать лучшую, а заодно дать демонам и ангелам зрелищ.
   - И отказаться нельзя, - утвердительно сказала девушка.
   Ангел кивнул.
  
   Она уснула прямо на земле, не найдя сил расстелить одеяло. Единственное, что смогла - положить рядом меч, ведь Амон проверит. Он всегда проверяет.
   Закрыла глаза и, как это бывает, если сильно устанешь, весь прошедший день снова встал перед глазами, независимо от ее желания: ранний подъем, изнурительная езда через чащу, привал еще засветло, чтобы можно было потренироваться. Она снова чувствовала спиной равномерно вздымающуюся грудь демона, а на своем запястье ощущала тяжесть его руки, заставляющей правильно держать меч, не вихлять попусту. Так - медленно, но неумолимо он заставлял ее, едва стоящую на ногах от усталости и боли в мышцах, повторять все то, что сам знал уже сотни лет.
   - Хватит сопеть, - звучал за плечом строгий, лишенный эмоций голос. - Дыши ровно. Сбилось дыхание - считай, убита.
   Кэсс принималась сопеть еще старательнее, и тогда суровый наставник резко разворачивал ее к себе и встряхивал, словно пыльное одеяло.
   - Дыши ровно!
   - Я дышу!
   - Как собака на жаре!
   - Как могу, так и дышу!
   Голубые глаза опасно сузились. Распоясавшаяся претендентка осеклась.
   Он снова заставил ее стиснуть пальцы на рукояти меча. И, прижав жесткую ладонь к судорожно вздымающейся грудной клетке, надавил, командуя:
   - Вдох.
   Девушка конвульсивно глотнула воздух.
   Он выждал несколько мгновений и убрал руку:
   - Выдох.
   Даже через рубаху кожа в месте прикосновения полыхнула блаженным огнем. Ученица смотрела на наставника и старалась восстановить дыхание. Когда ей, наконец, удалось совладать с собственными легкими, демон снова крутанул девушку спиной к себе и завладел ее рукой.
   - Я слушаю твое дыхание. Только попробуй сбиться. Выпорю.
   Ничего более смешного Кэсс не доводилось от него слышать, но Амон был настолько серьезен, что она ни на секунду не усомнилась - и правда ведь выпорет...
   Свернувшись калачиком в густой траве на земле, еще хранящей тепло дневного солнца, будущая грозная воительница медленно уплывала в сон. Глубокий, уютный, сладкий... И впервые за все время, что она находилась в этом мире, вдруг приснился кошмар - жгучие языки пламени охватывали тело, взметаясь к небу, опаляя болью и ужасом, сжигая заживо...
   - Проснись, - негромкий голос вновь заставил ее подскочить.
   Кэсс неосознанно, в поисках утешения и защиты, прижалась к своему единственному защитнику, уткнувшись лицом в твердое плечо. Ее трясло, по всему телу выступила холодная испарина. Картинки из сна еще стояли перед глазами, и несчастная тихо скулила сквозь стиснутые зубы.
   - Успокойся, - сказал, отстраняясь, демон. - Глупые мысли. А Риэля я, похоже, рано вылечил. Язык ему, что ли, отрезать...
   - Ты... - девушка судорожно вздохнула, пытаясь прийти в себя. - Опять заниматься?
   - Нет, - он положил ей на колени небольшую чашку с круглыми ягодами темно-коричневого, почти черного цвета. - Ешь.
   Кассандра уставилась в миску, не понимая, что это. Осторожно положила одну ягоду одну в рот, размяла языком и ошарашенно уставилась на Амона.
   - Как шоколад!
   Ответом была короткая усмешка.
   - Ешь, тебе нужно сладкое, чтобы от ветра не шатало.
   - Я... - быстрый взгляд с тарелки на собеседника и обратно. - Ты их сам собрал?
   - Завтра заниматься не будешь. И ляг нормально - Шлец расстелил тебе одеяло.
   Темные, широко распахнутые глаза смотрели с восторгом и недоверием. Он собрал ягоды... Мысли разбежались, осталось только безграничное удивление и тепло. Девушка так жадно прижала к себе чашку, словно это был ларчик с драгоценностями.
   - Значит, передумала насчет... - демон подождал, пока до мечтательницы дойдет, о чем речь.
   А когда та подскочила, покраснев до кончиков ушей, покачал головой и опять усмехнулся, словно сам над собой.
   - Тогда прекрати так громко думать и ешь. Это просто ягоды.
   Следующие две недели пути были спокойными и однообразными. Риэль, полностью восстановивший силы, казалось, вернул растраченную безмятежность, но стал заметно больше времени проводить в разговорах с рабыней.
   Демон забавлялся, глядя на то, как ангел пытается произвести на девушку впечатление, и не вмешивался. Сам он каждый вечер выдергивал ее с теплого одеяла и учил владеть мечом. Амон был безжалостен и немилосердно наказывал за каждый проступок. После тренировок его ученица, как правило, сваливалась на землю, стараясь худо-бедно восстановить дыхание и мысленно костеря наставника на родном ей языке. Последний словно не слышал, но каждый раз легкая тень насмешки набегала на его вроде бы спокойное лицо.
  
  
   В этот раз у Кассандры все получалось не так, как надо. Рука с мечом болталась во все стороны, пальцы скользили по обвитой кожей рукояти, ленивые движения демона казались слишком стремительными, соленый пот заливал глаза, волосы липли к лицу. Девушка никак не могла сосредоточиться на тренировке, и уже устала то и дело оказываться на земле. Амон со свойственным ему равнодушием каждый раз заставлял ее поднимать меч и снова атаковал.
   - Блокируй мои удары и свои мысли, - коротко бросил он в начале тренировки, и даже объяснил, как это делать. - Смотри на меня, но о битве не думай. Думай, о чем вы там обычно думаете? О котятах, козлятах, милых щенках...
   Еще и насмехается!
   - Но не думай о том, что собираешься сделать.
   Обычно Кэсс все схватывала на лету, но сегодня ноющая боль в животе и отвратительное настроение - предвестники беды, как она называла их про себя, не давали сосредоточиться. Ее меч отчаянно рубил воздух, даже не соприкасаясь с оружием демона. А тот каждый раз невозмутимо направлял удары ученицы то в сторону, то в землю, иногда ради развлечения выписывая ей шлепок плоской стороной клинка пониже спины. Девушка парировала выпады из последних сил. Вот наставник небрежно замахнулся. Нужно отпрыгнуть...
   "Ставь блок!" - прогремел в голове голос демона. Испуганная воительница вздрогнула, пропустила удар, поскользнулась в траве и неловко упала на левое колено.
   "Не давай мне читать твои мысли!"
   Стиснуть зубы, пытаться одновременно работать мечом и не дать Амону пролезть к себе в голову. Но... небрежный выпад, и ее оружие лежит на земле, а клинок демона приставлен к шее.
   - Еще.
   - У меня не получается! - прорычала Кэсс, поднимаясь.
   По рукам пробежали и сразу же пропали язычки пламени.
   - Урок не окончен.
   - Окончен!
   - Нет, человечка.
   "Ненавижу, когда ты меня так называешь!"
   "Знаю".
   - Так прекрати! - сорвавшись на крик, разъяренная девушка взвилась с земли и шагнула к обидчику - в глазах сверкают злые слезы, руки уперты в бока, как у сварливой жены.
   - Подбери меч, - невозмутимо посоветовал демон, и это стало последней каплей.
   - Прекрати мне приказывать, монстр из страшилок! Я устала! У меня болит живот, ноги и руки, и вообще все тело в синяках! Я себя хуже никогда не чувствовала! Я слабая женщина и не могу тренироваться без передышки, как закаленный в боях головорез!
   - Кэсс!
   - МОЛЧИ! - тонкий палец уперся в каменно-твердую грудь наставника, - я хочу расческу! И заколку для волос! И бритву! Ты вообще о чем думал, когда меня похищал?! Ты хоть знаешь, что у женщины бывают критические дни?! И что мне делать, когда они наступят? Твою рубашку на лоскуты пустить?
   В этот миг взгляд обладательницы карих глаз упал на руку, и это только добавило масла в огонь:
   - Посмотри, Амон. Это руки? Это женские руки? НИ ЧЕРТА! Я скоро превращусь в потрескавшуюся колоду, а ты даже не заметишь! И действительно, что на меня внимание обращать?! Тащится рядом ничтожная рабыня, корми ее, пои, учи... Что смотришь?! Я женщина, ясно? А у меня нет даже расчески! Волосы все спутанные! И они КРАСНЫЕ! Почему они красные? Это ты во всем виноват!!!
   На поляне воцарилась гробовая тишина, а потом губы демона дрогнули, и он от души рассмеялся. Хотя от какой еще души? Нет у этого чудища души! Руки есть, когти есть, мускулы есть, а души нет! Но его заливистый смех был таким неожиданным, что Кассандра застыла, забыв про истерику. Господи, какой же он красивый, когда смеется! Она смотрела, как обычно бесстрастное лицо оживает, а в уголках глаз собираются морщинки... Стало трудно дышать. Он был человеком. Сегодня, сейчас, в эту самую минуту. Он был человеком! Ну, как она могла подумать, что у него нет души? Кончики пальцев закололо от безумного желания дотронуться до его запрокинутого лица, горло стиснул спазм.
   Краем глаза она увидела, как улыбается наблюдающий за поединком Риэль, но сейчас было все равно - сейчас ее мысли занимал только демон. Вот он глубоко вздохнул, стараясь успокоиться, помотал головой, а потом согнулся в новом приступе хохота. Не удержался, привалился плечом к дереву. Смех поутих, но широкие плечи еще подрагивали. Совсем мальчишка! Ему и тридцати лет сейчас было не дать, не то что полторы тысячи.
   - Монстр из страшилок? - спросил он, согнутой в локте рукой убирая волосы со лба, и широко улыбнулся.
   И снова у Кэсс внутри все замерло. Чем она может привлечь его - высокого, сильного, вечно молодого... лучшего на свете? Глупая! Она почти физически почувствовала то мгновение, когда он прочел ее мысли.
   Улыбка исчезла, уступая место привычному уже равнодушию. Из узких зрачков стремительно пожелтевших глаз смотрел Зверь. И этот Зверь хотел разорвать человечку. А она-то... Кассандра разрыдалась и со злостью топнула ногой.
   - Ненавижу тебя, сволочь бездушная!
  
  
   Они всегда останавливались на ночевку поблизости от воды. Амон своим животным чутьем находил такие места безошибочно. Им даже не приходилось везти с собой больше нескольких фляг - попить и умыться, если совсем одолеет жара. Увы, именно сегодня привал был разбит не как обычно у ручейка или хотя бы озерца, а у крошечного родничка, робко выбивавшегося из-под поросших мхом лесных камней. Над студенцом скособочилась вековая сосна. Место красивое, тихое, но, увы, о водных процедурах можно забыть.
   Кэсс сидела, завороженно глядя на пробивающийся из земли робкий бутончик воды. Она чувствовала себя глупой и несчастной. После экстравагантного монолога, обрушенного на наставника, девушка широкими шагами удалилась в чащу - сюда, к роднику. И теперь сидела, обняв колени, и боролась со стыдом и обидой. Стыд побеждал. А ведь придется подняться, вернуться обратно к месту стоянки и если не извиниться (еще чего не хватало!), то хотя бы принять независимый гордый вид, а это у нее - хоть ты тресни - не получалось. Она думала о насмешливом взгляде Амона, о миролюбивом спокойствии Риэля, об услужливости Шлеца, а также о том, что ничего, просто ничегошеньки не изменится после этой ее отчаянной выходки!
   - Долго тут будешь сидеть и дуться?
   Не поворачивая головы, незадачливая скандалистка пожала плечами, продолжая смотреть на прыгающий бугорок воды. Ангел опустился на землю рядом и заглянул девушке в лицо.
   - Ты не ужинала.
   - Не хотелось, - охрипшим голосом сказала она.
   Ну, нельзя же признаться, что выйти из чащи на дурманящие ароматы шлецовой стряпни не позволяла гордость. Вообще хотелось отсидеться у родника до тех пор, пока спутники не улягутся спать, и уж только после этого вернуться.
   - Я тут... принес тебе... - непривычное смущение в голосе Андриэля заставило собеседницу повернуть голову.
   Он протягивал ей простенький костяной гребешок и тонкую полоску кожи с разноцветными узорами.
   - У меня нет заколки, но можешь перехватить волосы этим.
   Девушка залилась краской и снова чуть не расплакалась: она тут ругает себя за то, что вопила как сумасшедшая и выглядела дура-дурой, а ей теперь принесли такие сокровища.
   - Спасибо, - она нашла в себе силы не всхлипывать, но судорожный вдох удержать не смогла.
   - Не плачь, - вновь заглянул ей в лицо утешитель. - Вот что... ангелы прекрасно распутывают узлы и плетут косы. Поворачивайся - будешь первой человеческой женщиной, удостоившейся чести наложения благословенных рук.
   Он сказал это намеренно высокопарно, так что Кэсс засмеялась и послушно повернулась затылком, слегка запрокидывая голову. Риэль поджал под себя ногу и невозмутимо принялся разбирать спутанные огненно-рыжие волосы.
   - Надо было пораньше закатить сцену, - нравоучительным тоном сказал он, когда девушка ойкнула от боли.
   - Я их не планирую, - буркнула та в ответ, а потом, помолчав, буркнула: - Мне ужасно стыдно.
   - Вот уж напрасно, - отмахнулся собеседник. - Ты насмешила Амона, а на моей памяти смеялся он всего раз шесть. Получается, по разу на сотню лет.
   Девушка уже хотела спросить, какие именно ситуации веселили демона, но подумала, что ответ может оказаться совершенно нерадостным, посерьезнела и сказала:
   - Он другой, когда смеется.
   - Да, - коротко ответил ангел, продолжая возиться с ее волосами. - А ты очень забавна в гневе.
   - Это был не гнев. Скорее отчаяние.
   - Нет повода отчаиваться, - легкие пальцы осторожно отвели от шеи прилипшие пряди. - Никто из нас не желает тебе зла.
   Кэсс горько усмехнулась и хотела уже сказать, что заботливыми ее спутников назвать все же трудно, но в это время бодрый голос провозгласил:
   - Ну вот, почти готово! А ты переживала.
   - У тебя очень нежные руки... - она сказала это задумчиво, словно не веря. - Так странно.
   За все эти бесконечно долгие дни до Кассандры не дотрагивался никто, кроме Амона, а его прикосновения сложно было назвать не то что ласковыми, но даже просто гуманными. Поэтому обращение Андриэля казалось несвойственным этому новому миру, в котором несчастную рабыню сопровождали только боль и обида.
   - Почему странно? - с улыбкой удивился сидящий сзади мужчина и осторожно стянул огненные пряди кожаным ремешком. - Ангелы умеют быть нежными.
   Теплое дыхание коснулось виска. Прохладные пальцы отвели от уха несколько не забранных в косу волосков. Девушка застыла, замер и ее собеседник, не приближаясь и не отстраняясь.
   - Очень нежными, - тихо сказал он.
   Бедная невольница боялась повернуться и не знала, что сказать.
   На счастье где-то совсем рядом хрустнула сухая ветка. Может, Шлец пошел уединиться, а может, какая-то живность, которой в здешних лесах водилось немало, мимо пробежала.
   Риэль отстранился.
   - Все готово, - будничным голосом произнес он и вложил в руку девушке гребень. - Пользуйся. Если понадобится помощь - обращайся.
   - Спасибо.
   Кэсс нашла в себе силы благодарно улыбнуться, но все же осталась сидеть на прежнем месте с деревянной спиной. И не шелохнулась, пока мужчина не ушел. Однако едва он скрылся за деревьями, сразу потерла висок в том месте, где еще не остыло тепло чужого дыхания.
   - Лучше бы ты и дальше меня не замечал, - растерянно произнесла она. - Так я, по крайней мере, не боялась. Или это обычная мнительность?
   Стоявший в нескольких шагах от студенца Амон задумчиво смотрел на рабыню. В отличие от нее он прекрасно видел лицо ангела и мог точно сказать, что мнительностью здесь не пахнет. Очень уж хорошо было знакомо выражение, застывшее на лице заклятого друга: голод и желание. Пристальный взгляд зеленых глаз прожигал нежную белую шею невольницы. Но по всему было видно - Андриэль боролся с лютым вожделением точно так же, как когда-то боролся с ним демон. И, похоже, столь же бесславно проигрывал битву.
   Зверь внутри рвался, дрожа от бешенства. Хорошо, что за сотни лет сложилась привычка сдерживать его животную ярость. Довольно сходить с ума из-за какой-то человеческой девки. Если ангел попросит ее - он отдаст, потому что в противном случае... Он перевел взгляд на свои руки, уже залившиеся синильной чернотой по самые локти. Успокоиться. Нужно успокоиться. Глянцевитая чернота медленно, неохотно отступала, бледнела, приобретая все больше сходство с человеческой кожей. Не из-за чего впадать в исступление. Нужно лишь выкинуть из головы все те мысли, что он прочел в потрясенном взгляде карих глаз.
   Не читать ее больше. Не слушать ее дыхания. Хватит.
   Когда демон вернулся в лагерь, Кэсс спала мертвецким сном. У костра одиноко сидел Андриэль и невидяще смотрел в огонь.
   - Не спится? - безо всякого интереса спросил демон.
   Ангел повернулся.
   - Амон... я знаю, ты можешь убить за эти слова, но... отпусти ее. Пока не поздно. Ты же с ней никак не связан. Одна ночь ничего не меняет.
   Он ждал этого разговора, но почему-то все равно оказался к нему не готов. Непроизвольно напрягся и с глухой угрозой в голосе спросил:
   - Да ты никак воспылал?
   Риэль поморщился:
   - Зачем ты так? По большому счету ведь тебе нет в ней никакой нужды. Рано или поздно она сломается, и ты мгновенно утратишь интерес...
   - Ты прав, - легко согласился демон. - Но мне не дает покоя любопытство. Когда это произойдет? Рано? Или все-таки поздно?
   - Ты готов ради любопытства ее погубить? - он вскинул на друга полные гнева глаза.
   - Как будто бы ты никогда ничего подобного не делал, - лениво потянулся хозяин Кассандры. - К тому же, с чего ты вдруг решил, что если я ее отпущу, она пойдет за тобой? Девчонка-то строптива, как необъезженная лошадка.
   Разгневанный ангел открыл было рот, но тут Амон, вроде как себе под нос, но так, чтобы собеседник слышал, пробормотал:
   - Точнее, уже объезженная.
   Ему нравилось смотреть, как бесится Андриэль. В нем, конечно, не живет Зверь, и побороть гнев такому проще, но все равно - дивное зрелище. Особенно, если вспомнить, как светозарный паршивец своими погаными лапами прикасался к той, за которую демон недавно едва его не убил.
   - Какая разница, за кем она пойдет? - прошипел тем временем друг. - Позволь ей самой решать...
   - Риэль, опомнись, она человек. Она не умеет решать. У нее нет свободы воли.
   - Очень интересное заявление, особенно после того, как она дважды от тебя сбегала...
   Демон повернулся.
   - Шрамы не чешутся? - он многозначительно посмотрел на выглядывающие из-под распахнутого ворота рубахи безобразные рубцы, поднимающиеся к правой ключице ангела.
   Тот закусил губу, а потом, словно больше не оставалось другого способа добиться-таки своего, с неохотой напомнил:
   - Ты же знаешь, что будет, когда мы попадем в столицу, и у нее спросят, кто привел ее в этот мир. Ей даже не придется...
   - Замолчи.
   - Я предлагаю сделку, - шантажист повернулся, и глаза его горели нехорошим огнем. - Дай ей волю хотя бы на время. А взамен я сохраню тайну о том, что ее проводник в этот мир... ты.
   Амон молчал.
   - Или все-таки хочешь оставить ее себе?
   - Я подумаю, - коротко ответил он и беспечно вытянулся на влажной от вечерней росы траве.
   Риэль смотрел, как спокойно и ровно вздымается широкая грудь, и думал, что такую упрямую, бесчувственную, жестокую и самоуверенную сволочь природа явно создала по ошибке.
   К середине следующего дня Кэсс с удивлением заметила, что лес начал редеть, вековые дубы и сосны отступали, выпуская вперед молодую поросль и кустарник, а скоро и юная зелень осталась позади - путники выехали из надоевшей чащи. Зеленые холмы раскинулись до самого горизонта. Мягкие пологие вершины кое-где подрагивали ветвями веселых березняков, низины серебрились круглыми кустами ивняка. Красиво. По зеленым холмам, извиваясь и петляя, бежали узкие ленты дорог, которые все до одной тянулись к огромной серой громаде, чернеющей на фоне яркого полуденного неба.
   - Это город? - возбужденно спросила девушка. - Город?
   Амон кивнул.
   О, как жадно она всматривалась! Немудрено, ведь за все эти долгие недели уже стало казаться, что здешний мир состоит только из бесконечного леса и едва видимой дороги, петляющей между деревьев.
   Неужели сегодня она сможет лечь на настоящую постель, а не на грубое шерстяное одеяло? Неужели можно будет помыться в бане, а не плескаться, обтираясь немеющими от холода руками в очередном ручье? Неужели можно будет поесть за столом, а посидеть на настоящем стуле или скамейке? Неужели, неужели, неужели?!
   - Хватит подпрыгивать, - одернул нетерпеливо елозящую рабыню хозяин. Иначе спущу на землю, и побежишь, держась за стремя.
   Кэсс затихла. Этот может.
   Высокие стены из неровных природных камней выросли перед путниками примерно через четверть часа. Девушка с холодком в душе узнала незнакомый город... Именно его она разглядывала на загадочной монетке из сна. Те же стены, те же башни, заостреннее крыши, та же стража в воротах... Неужели?
   Глубокий ров, преграждающий дорогу незваным гостям, наполняла черная, вяло колышущаяся под ветром вода. Путники миновали опущенный мост и огромные ворота. Двое рослых стражников что-то спросили у ехавшего первым Риэля. Что именно, так и осталось тайной, однако после полученного ответа всю компанию беспрепятственно пропустили.
   Конские копыта звонко стучали о неровные булыжники мостовой. Город был тесным, серым, приземистым, но многолюдным. То тут, то там мелькали чьи-то головы, проезжали телеги или верховые. Кэсс крутила головой во все стороны, постоянно оглядывалась и что-то невнятно восклицала, едва удерживаясь от детского желания тыкать пальцем во все, что движется.
   Впрочем, ехали они недолго. Весьма скоро Амон направил коня к двухэтажному зданию с коновязью у входа. Коновязь караулил коренастый мужичок средних лет, заросший по самые глаза спутанной бородой. Он перехватил у господ поводья, помог спуститься на землю Кэсс и, опережая гостей на полшага, юркнул вперед, чтобы угодливо распахнуть перед ними дверь.
   Кассандра обратила внимание на то, что рядом с этим рабом Шлец будто стал выше ростом, гордо расправил плечи и посмотрел на суетливого прислужника снисходительно. Еще бы! Он-то был хозяйский человек - много поездил, всякого повидал, не чета бестолковой юркой челяди, отродясь не видевшей ничего, кроме постоялого двора и коновязи у входа.
   Амон легонько подтолкнул Кэсс к Риэлю, и тот повел девушку по узкой скрипучей лестнице наверх, туда, где располагались комнаты для постояльцев. Там впустил девушку в тесный покойчик и сказал:
   - Нам нужно попасть в свои кварды, поэтому до вечера тебе придется побыть одной. Я оставлю с тобой Шлеца, так что ты сможешь даже прогуляться, когда отдохнешь с дороги. Но, - ангел слегка понизил голос и сказал: - в Ад не ходи, ясно?
   - Почему? - Кэсс помнила по рассказам юного раба, что в Аду очень весело, и ей было обидно не попасть в такое интересное место. - Почему?
   - Потому что это приказ, - ответил подошедший демон. - Ты о чем мечтала? Помыться, расчесаться? Вот мойся и чешись. Потом, как закончишь, поедите внизу, в зале. И все. Гулять только по Вильену и только в сопровождении Шлеца.
   - Но почему? - повторила свой вопрос Кэсс, которая с детства ненавидела необоснованные запреты. Ну, просто сказка про Синюю Бороду! Вот тебе ключи от всех дверей, но саму маленькую не отпирай... Да как же устоять-то?!
   - Ты жить хочешь? - зло спросил Амон.
   - Исчерпывающе, - с горечью подытожила собеседница и, не прощаясь, закрыла дверь.
   Неразговорчивая грузная служанка помогла девушке принять ванну, если можно назвать ванной деревянную лохань с подстеленной на дно тканиной. Кэсс сначала не поняла, зачем эта тряпка, но когда едва не занозила руку о бортик корыта, быстро смекнула, что к чему. И все же она наслаждалась... Помимо ванной ей удалось получить и заколку - что-то вроде длинной деревянной спицы с несколькими бусинами на конце, а также остро отточенную опасную бритву, которой Кэсс на удивление своей "камеристки" орудовала, едва ли не урча от счастья.
   Намывшись вдоволь и надев чистую одежду, посвежевшая путешественница оглядела себя и впервые за многие дни улыбнулась. Теперь она хотя бы отдаленно похожа на женщину, причем довольно миловидную. К тому времени, как в дверь постучал Шлец, все посторонние, а главным образом негативные мысли уже покинули голову его подопечной.
   Прогуляться решили прежде, чем поесть. Кассандра мучительно боялась, что вот-вот стемнеет и ей не удастся толком поглазеть по сторонам. Еда никуда не денется, а вот когда вернутся Амон и Риэль, побродить в безделье точно не позволят.
   Увы, радужные ожидания новых впечатлений совершенно себя не оправдали. Вильен был такой же, как та деревушка, в которой девушку едва не казнили. Тот же пепел, те же чумазые, поглощенные работой, люди, только дома выше, улицы уже, да еще иногда нет-нет да слышался смех. Город казался серым. Нет, даже не из-за пепла - здесь просто не за что было зацепиться взгляду - некрасивые дома, неказистые стены, разбитая мостовая... Все это надоело уже через пять минут. А вот раб Риэля оказался воодушевлен до крайности.
   - Уф, наконец-то дома! - пиная ногами пепел, радовался он. - Что тебе показать?
   Они побродили по кривым залитым нечистотами улочкам, зашли на рынок, но там, едва завидев торговцев, Кэсс схватила юношу за руку и почти силой утащила прочь. Быстро темнело. Увы, фонари в Вильене не зажигали, поэтому приходилось брести в сером сумраке едва не на ощупь.
   - Леко, давай вернемся в трактир? - попросила заскучавшая странница, впервые назвав спутника его настоящим именем.
   А почему бы и нет? Рядом нет хозяев, которые могли это запретить или сорваться на безобидном парне.
   - Я уже проголодалась. Да и спать хочется...
   - Не-е-ет! - заупрямился тот. - Я так давно тут не был! Хотя... знаешь, здесь неподалеку есть одно местечко. Там хорошая еда и выпивка есть. Зайдем? Отдохнешь, покушаешь, а потом обратно.
   - А зачем? - искренне недоумевала девушка, которой не улыбалось разморенной после сытного ужина куда-то тащиться по темноте.
   - Там нет пепла, - загадочно сказал Шлец.
   - Ну... ладно.
   А вдруг и правда интересное место?
   Они шли, петляя какими-то улочками, закоулками, арками, и в конце концов девушка совсем запуталась. Старые дома, заброшенные избушки, какие-то скособочившиеся хижины... Зато потом из очередной подворотни они вынырнули на ярко освещенную улицу. Тут все рябило и сверкало от факелов и масляных ламп. Это место словно горело. Везде шныряли нелюди, люди и даже бездомные собаки. Повсюду слышались восклицания, женский смех, отголоски то криков, то ли веселого визга. Одним словом - праздник.
   Мимо прошел мужчина. Он подмигнул и улыбнулся Кассандре клыкастой улыбкой. Та против воли улыбнулась в ответ, чувствуя, что заражается всеобщим весельем.
   - Вампир, - нахмурился тем временем ее провожатый. - Мой лучший в мире хозяин говорит, что вампиры слишком преданные, даже когда это ненужно, и поэтому лучше с ними дела не иметь.
   Его спутница торопливо обернулась, чтобы еще раз осмотреть мужчину.
   - У вас есть вампиры?
   - Да. И полукровки тоже, - ответил раб, продолжая идти вперед и увлекая за собой спутницу.
   Вот они миновали арку, образованную под двумя двухэтажными домами. Тут парень кивнул двум демонам, стоящим у входа. Девушка сжалась. Абсолютно черные со страшными когтистыми руками великаны смотрели на посетительницу как-то... как-то странно. Против воли сделалось не по себе. Но ведь не первый раз она видит звероподобный облик здешних обитателей! И лишь теперь с удивлением поняла, что только демоническая сущность Амона более не вызывала страха. А вот эти монстры - чужие и хищные - доверия не внушали.
   - Полукровки? - спросила Кэсс Шлеца, чтобы не акцентировать внимания на подозрительных чудищах.
   - Грияны. Их легко узнать по разноцветным глазам. Они рождаются от союза ангела и демоницы, - словно втолковывая школьный урок, сказал Шлец. - Господа людьми не интересуются, особенно чисторожденными, только смешанными.
   - Как так? - не поняла его спутница.
   - Скорее всего, ты не чистокровный человек. В тебе есть что-то от ангела или демона, возможно, на уровне далеких предков, не знаю.
   - Почему ты так решил?
   - Ты умеешь гореть, - спокойно ответил Шлец. - Ты не наша. Сюда.
   Юноша проскользнул в незаметную дверь и потянул за собой девушку.
   Они оказались внутри полутемного трактира с кричаще красными стенами, удушливыми запахами еды и выпивки, грохотом и гомоном множества голосов. Посетительница с удивлением огляделась. И здесь можно поесть? Да тут не то что кусок в горло не полезет, а даже и желания к чему-нибудь прикоснуться не возникнет - такое все захватанное, грязное... Да и вообще мрачно, плюс народу много - тесно, неуютно.
   За стойкой стоял высокий толстый демон. Он был так же черен, как и двое встреченных ранее, огромные ручищи с загнутыми когтями ловко хватали кружки и тарелки, уверенно принимали плату. Однако выглядело это, тем не менее, устрашающе.
   В центре зала на полуметровом помосте изгибались в сладострастном танце две стройные девушки, чуть в стороне от импровизированной сцены поднималась лестница, ведущая на второй этаж. А самое жуткое во всем этом заключалось в том, что почти все имеющиеся в зале столики были заняты демонами, причем не утруждающимися принимать облик людей. Кэсс напряглась. Здесь было опасно.
   - Леко, где мы?
   - Это лучший кабак свободной зоны Ада, - весело улыбнулся он в ответ. - И сегодня вечер игры!
   Юноша быстро усадил спутницу на краешек одной из скамей и наклонился, прокричав сквозь общий гомон:
   - Мне нужно кое с кем поговорить. Подожди здесь. Я буквально на пару минут, ладно?
   - Но...
   Однако Шлец, не дожидаясь ответа, убежал.
   - Амон... - ссутулившись, чтобы казаться как можно более незаметной, прошептала рабыня. - Я очень надеюсь, что ты меня найдешь, потому что, кажется... Кажется, я случайно попала в Ад, и мне страшно.
   - Вау, какая симпатичная человечка! - вкрадчивый голос заставил девушку испуганно вскинуть опущенную голову. На нее смотрел мужчина - широкоплечий, высокий, с должной степенью нахальства в глазах. В общем, мечта каждой женщины. - Сегодня ты моя.
   - Я занята, - стараясь говорить ровным голосом, ответила "избранная".
   - Здесь нет занятых. Если женщина сюда пришла, любой может увести ее наверх. Таков закон, и ты это знаешь. Мне нравится цвет твоих волос.
   С этими словами демон попытался выдернуть из скрученного в узел хвоста деревянную заколку. Строптивица увернулась. Нечеловеческие, лишенные белков глаза сузились от злости:
   - Чего кривляешься? Мужчина, что посадил тебя сюда, сказал, ты свободна на сегодняшнюю ночь.
   - Что?! Он мной не распоряжается!
   - Ты права. Теперь распоряжаюсь я.
   Кассандра ахнула, вскочила и бросилась к выходу, но "ухажер" оказался проворнее. Видимо, не первый раз укрощал таких вот непокорных. Рослая фигура преградила путь. Человеческое лицо потемнело. В свете ламп и факелов сверкнули антрацитовые когти. Как бы не так! Натренированное долгими уроками тело легко ушло от тяжелого удара.
   - Гибкая, - довольно поцокал языком нападавший. - Люблю таких.
   Он двинулся вперед, неспешный, уверенный в своем превосходстве. Однако девушка была готова к нападению и снова ускользнула. В питейном зале стало тихо, посетители с интересом наблюдали за этой забавной игрой в кошки-мышки. Юркая жертва снова метнулась к выходу, но жадная лапища вцепилась в волосы, и резкий рывок прижал отчаянно вырывающуюся девушку к каменному телу.
   - У-у-у... Непокорная... Ничего, это ненадолго. Скоро станешь послушной. Я научу, - и он без всяких сантиментов впился зубами в ее подрагивающее плечо. - М-м-м... и вкусная...
   Кассандра зарычала от боли и снова рванулась.
   - Ну-ну, не торопись. Дай-ка посмотреть, что ты там так бережно хранишь?
   Рывок, жалобный треск ткани, и вот холщовая рубаха разорвана от воротника до пояса. В мерцающем свете факелов сверкнуло молочно-белое тело, обнаженная грудь, окровавленное плечо. Демон снова рванул огненные пряди, резко наматывая их на кулак, но Кэсс, превозмогая боль, извернулась и прочертила ногтями по самодовольной физиономии нападавшего. Торжество было недолгим - тяжелый удар отшвырнул ее к одному из столов.
   В голове мелькнуло нелепое: "У Амона рука тяжелее".
   - Подойди сюда, - приказал тем временем мучитель.
   - И не подумаю, - зашипела в ответ невольница, поднимаясь, и стараясь отогнать туман, застилающий глаза. - Я принадлежу другому. Я занята!
   - Ах, занята... - протянул монстр. - И кто же твой хозяин?
   Его не на шутку разозлила вздорная девка, и даже назови она своим хозяином самого Владыку Вселенной - его бы это не впечатлило.
   - Я принадлежу Амону! - яростно выкрикнула строптивая человечка, даже в такой критической ситуации не сумевшая назвать демона своим Хозяином.
   - Амону?! - черное лицо запрокинулось к потолку. - Амону?
   Нападавший захохотал, и к нему присоединились умолкшие зрители.
   - Ну, если ты принадлежишь Амону, поверь, мне тебя жаль, - он сделал паузу и прорычал в побелевшее лицо жертвы, - потому что он не расстроится потерей очередной рабыни!
   И хищная рука вновь вцепилась в растрепанные волосы, чтобы поволочь жертву к лестнице. Вокруг смеялись нелюди, подбадривая, и высказывая самые разные предположения относительно участи вздорной невольницы.
   - Нет! - девушка рвалась, царапая ногтями жесткую пятерню. - Пусти! АМОН!!!
   Перед глазами поплыл кровавый туман. Ярость придала сил, ладони полыхнули огнем, и демон, вскрикнув, разжал пальцы, стискивавшие волосы жертвы. Девушка вырвалась из цепких рук и кинулась к выходу, она почти добежала до двери, но кто-то ловко поставил ей подножку. Беглянка кубарем покатилась по полу и остановилась только тогда, когда ударилась спиной о чьи-то ноги.
   Горячие тяжелые руки вздернули ее с пола. Родные, полыхающие желтым пламенем глаза Зверя прожгли насквозь, а потом хозяин отодвинул рабыню в сторону.
   - Она принадлежит мне, - ледяной, лишенный эмоций голос прозвучал как музыка.
   Обидчик Кассандры побледнел. Выглядело это страшно. Иссиня-черное лицо поползло какими-то трупными серыми пятнами. Особенно непонятен этот испуг был еще и потому, что господин непокорной невольницы стоял посреди зала в человеческом облике, то есть выглядел гораздо менее пугающим, чем все те, кто здесь находился. Однако демон преклонил колени. Вслед за ним то же самое сделали и остальные посетители таверны. Стоять остались только сам Амон и Кэсс, судорожно цепляющаяся за его каменно-неподвижное плечо.
   - Она сказала, что принадлежит мне. Почему ты не остановился?
   - Она пришла с мужчиной, он заявил о своем праве. Разрешил пользоваться. Я думал, девка просто лепечет, чтобы не тронули, квардинг!
   - И часто рабыни лепечут здесь мое имя? - прежним ровным, но не оставляющим никаких иллюзий тоном поинтересовался тот, кого назвали непонятным словом "квардинг".
   Склоненный демон отрицательно покачал головой.
   - Тогда почему тебя это не остановило? Почему тебя не остановил ее запах?
   Кэсс зажала рот обеими руками, сдерживая крик. Она не поняла, что сделал ее хозяин, он так и не принял демонического образа, но от одного удара вроде бы человеческой руки голову склоненного монстра снесло с плеч. Тело упало, заливая земляной пол черной в свете факелов кровью.
   - Она - моя, - спокойно довел до сведения собравшихся Амон. - Никто не смеет прикасаться к тому, что принадлежит мне. Всем ясно?
   Лишь услышав звучащие вразнобой утвердительные восклицания, демон развернулся к Кэсс, схватил ее за волосы и выволок из трактира.
   На улице в лицо ударил свежий ночной воздух, такой прохладный и сладкий после запахов питейного зала. Но спасенная не успела насладиться. Ее подхватило, закружило, дернуло в воздух. Она так и не поняла, что же такое произошло, а демон уже опустился возле постоялого двора и потащил ослушницу, словно мешок, в комнату, где швырнул на пол.
   - Я предупреждал тебя, дура? Говорил не ходить в Ад? - зловеще прошипел Зверь.
   - Амон, я не знала, что это Ад, - девушка медленно отползала назад, пока не вжалась лопатками в стену. - Поверь мне, прошу.
   Вместо ответа он неуловимо приблизился, запустил пальцы в растрепанные огненные волосы и резко дернул вверх, к себе.
   - Ты хоть знаешь, как близок я к тому, чтобы оторвать тебе голову?
   Кэсс отчаянно закивала, стуча зубами. И снова не было никого, кто мог бы спасти от его животной ярости, поэтому несчастная замерла, лишь вздрагивая всем телом каждый раз, когда ее встряхивали. Но белое, искаженное ужасом лицо быстро надоело демону, и он отшвырнул жертву прочь. Та ударилась о спинку кровати и лихорадочно завертела головой, ища пути к отступлению. Увы, единственный выход из комнаты загораживал ее мучитель. А самое страшное заключалось в том, что он полностью лишился всего человеческого. Перед испуганной рабыней стоял Зверь, рассвирепевший, уже хлебнувший крови, а потому хмельной от ее пряного запаха.
   - Амон... - прошептала девушка.
   В таком состоянии она еще никогда его не видела. Казалось, стены сейчас начнут плавиться - столь жгучую ярость излучало все его существо.
   - Тебе говорили, что демоны очень жестоки, - от низкого, нечеловеческого тембра его голоса жертва затряслась. - Зачем же ты постоянно испытываешь мое терпение? Сперва ты очень легко покорилась, и я решил, что ты просто слишком слаба. Это было даже неинтересно. Но теперь ты НЕ ПОДЧИНЯЕШЬСЯ мне!!! И постоянно делаешь глупости! При этом я каждый раз должен тебя спасать! Может, думаешь - я цепной пес, живущий для того, чтобы преданно охранять?
   Он вздохнул, мощное тело, блестящее дегтярной чернотой, напряглось.
   - Ты - рабыня! А раз не можешь этого запомнить, то эту ночь проведешь так, как провела бы ее любая другая невольница, как сотни невольниц, которых я имел!
   Он не кидался. Вообще не спешил. И правда - куда она денется? Страх придал Кассандре сил, она молнией метнулась в противоположный угол комнаты, увертываясь от черных рук. Кончики звериных когтей задели кожу, оцарапав предплечье. Амон усмехнулся и медленно, наслаждаясь производимым впечатлением, стянул через голову рубаху, отшвырнул ее к двери, а потом туда же бросил и пояс с оружием.
   - Не надо. Прошу тебя.
   Девушка медленно кружила по комнате, понимая, что ничего, ни-че-го не может ему противопоставить - ни силу, ни скорость, ни ловкость. Он забавляется сейчас. И не будет спешить. Зверь в нем получал удовольствие от процесса. От ее страха и бурлящего в крови адреналина. Несчастная смотрела, не отводя глаз, ожидая прыжка.
   Но мучитель только зловеще улыбался, испытывая ее терпение, доводя напряжение до предела, а через миг стремительно перемахнул через кровать. Кассандра взвизгнула, бросилась на пол и рвущим все мышцы кувырком откатилась в сторону. Они снова стояли друг напротив друга.
   - Лучше подойди сама, - посоветовал демон, но было понятно - если послушаться его, Зверь, разочарованный быстрым прекращением охоты, просто разорвет жертву на куски.
   Поэтому рабыня, не отрывая пристального взгляда от хозяина, пятилась к двери.
   - Там заперто, - сообщил он.
   Она знала. Но отступала вовсе не для того, чтобы попытаться вырваться прочь. Быстро наклониться, схватить, выпрямиться. Широкий меч с шелестом выпорхнул из ножен. Кэсс впервые держала это грозное оружие. Оно было слишком тяжелым для нее, но это все же лучше, чем обороняться уговорами. Мятежница выставила меч с грозно мерцающими на клинке письменами перед собой.
   - Я не дам себя убить, - она облизала разбитый в кровь уголок губ.
   Амон плотоядно проследил за этим движением и стал неторопливо приближаться. Звериные когти тускло поблескивали.
   - Посмотрим.
   Демон снова прыгнул. Рабыня взмахнула мечом так, как в свое время он ее и учил - крепко сжимая рукоять, вкладываясь в удар, сливаясь с ним.
   Антрацитовое тело выгнулось, пропуская клинок, длинные черные волосы коснулись пола, а пока воительница выпрямлялась, ее противник успел скользнуть ближе. Они будто снова тренировались. Только на этот раз он не отступит, когда почувствует, что она больше не может биться.
   Руки уже с трудом держали тяжелое оружие. Кассандра пропустила коварный бросок, звериные когти расцарапали живот. Учуяв пряный запах крови, хищник, живший в хозяине непокорной невольницы, утробно и страшно взревел. И тут девушка поняла, что действительно не выйдет живой из этой комнаты - она слишком далеко зашла, слишком зря посчитала его больше человеком, чем животным. В последний яростный удар она вложила весь страх, всю боль и с удивлением почувствовала, что сумела обмануть его, он подался влево, а она, едва не выдергивая руки из суставов, развернула клинок и послала его навстречу. Многовековая выучка дала о себе знать: в последний миг демон отшатнулся, но на правой щеке вскрылся глубокий порез.
   Амон замер, все еще не веря в происшедшее. Поднес руку к ране и удивленно посмотрел на черную выпачканную кровью ладонь.
   Меч выпал у девушки из рук. Она с ужасом смотрела на своего демона, понимая, что могла убить его, окажись он чуть менее удачливым или ловким. Желание сопротивляться бесследно исчезло. Ей не нужна победа. Не такой ценой.
   - Нет...
   Она забыла, что имеет дело не с человеком. Издав животный рык, он одним прыжком преодолел разделявшее их расстояние и впечатал жертву в стену. Кровь с рассеченной щеки заливала скулу, подбородок и шею, в глазах плескалась, бесновалась в жестоком предвкушении Тьма. В этом существе не было ничего от того Амона, что был с Кассандрой на поляне - остался только дикий Зверь, подчиняющийся инстинктам, Зверь, который уже не сможет, не захочет остановиться. Обжигающе горячая рука сдернула с дрожащей рабыни обрывки одежды, оторвала жертву от стены и швырнула на жесткий пол. Нагое белое тело забилось под тяжестью черного лоснящегося, сдирая кожу о неструганные половицы. Острые когти рвали плоть, оставляя неровные борозды. В каждом прикосновении пульсировала животная ярость. Он хотел ее мучить. Кэсс сейчас не была женщиной, она была добычей.
   Девушка не сопротивлялась. Она просто не верила в происходящее. Казалось, не ее рвут на части, захлебываясь жестокой яростью. Липкая горячая кровь затекала под спину, сползала по бокам. Невольница закрыла глаза. Нельзя сопротивляться - это еще больше его распалит. Нельзя плакать - он ненавидит слезы. Нельзя кричать - это только подхлестнет гнев. Она лежала неподвижно, пытаясь убедить себя в том, что сумеет, сумеет это пережить, выдержит, ведь другие как-то выдерживали. Но, может, она не была такой стойкой, может, ей не хватало храбрости или самоотречения - крик, полный ужаса вырвался сам собой:
   - Амон, прошу, не надо! - демон грубо раздвинул ей ноги, не обращая внимания на эту последнюю судорожную мольбу.
   Глаза цвета неба. "Назови мое имя!" Его прикосновения. Поцелуй. Вздох. Стон. Миска с ягодами. Смех...
   Он замер, захлебываясь рычанием и вжимаясь лбом в пол над израненным плечом Кэсс. Приступ ярости проходил, человек мучительно и страшно боролся со зверем, загоняя его обратно в клетку. Девушка под ним еле дышала, и демон тоскливо завыл, как раненое животное. Зашептал заклинание, удерживая извивающееся от боли и багровое от крови тело. Поднял его - легкое, некогда белое, как лебяжий пух, опустил на кровать. Убрал со лба спутанные и тоже окровавленные волосы. Во время своего припадка животной ярости он не тронул только лицо. Все остальное - изодранное когтями уже не имело никакого отношения к той человечке, что доверчиво прижималась к нему в лесу.
   Что он наделал? Зачем? Ведь он не хотел, чтобы этого нежного, словно подсвеченного лунным сиянием тела касались звериные лапы! На неподвижном человеческом лице застыла маска глухой отчаянной боли. Кассандра лежала распластанная на кровати, не в силах пошевелиться. Горячие руки медленно поползли по истерзанной коже и там, где они ее касались, боль отступала, отвратительные раны исчезали. Амон остановившимся взглядом смотрел на кровавые разводы. Тело он вылечил, но душу... он лечить не мог.
   - Я хочу тебя, но если сейчас остановишь, уйду, - хрипло прошептал он, пытаясь совладать с собой. - Демоны не умеют быть нежными. Я не умею...
   У нее все болело, зубы стучали, внутри словно распался ледяной ком ужаса, но когда хозяин наклонился, рабыня не отвернулась, а лишь судорожно вздохнула, чувствуя, что, несмотря на свои слова, он не отступит. Не сможет.
   Он сцеловывал кровяные разводы с нежного тела и, снова теряя контроль, рычал, вдыхая ее запах. Девушка сжималась от страха, что впереди ждет новая мука, очередная пытка унижением и болью... Но обнаженного тела коснулись не звериные когти, а человеческие руки. Скольких сил ему стоило сдерживать животные инстинкты, которые подхлестывало жгучее желание? Кэсс чувствовала - Зверь в нем бьется, рвется вон и... не может победить. Жадные губы скользили по прохладной коже. Свирепое плотоядное чудовище горело и плавилось рядом с ней. Прошло много времени, но Амон не торопился, и вот ласковые ладони легли на напряженные плечи, тонкое тело приникло, изнывая и выгибаясь в бессильной мольбе. Вместо страха в груди у Кассандры полыхало обжигающее пламя. Кто сказал, кто научил его думать, будто он не умеет быть нежным? Кто сделал из него жесткого монстра? Из него - способного любить и страдать. Пусть по-своему, пусть страшно, пусть безжалостно, но способного!
   - Смотри на меня, - негромко приказал Амон, заводя руки ей за голову.
   Тело опалило пламенем, по коже заплясал огонь, отблеск которого горел в желтых глазах демона.
   - Смотри на меня, - резкий толчок, сорвавший с губ стон. - Ты моя. Моя.
   Смотри на меня...
   Теплые ласковые крылья укутали ее, не давая разгорающемуся пламени вырваться наружу. Обжигающие ладони скользили по изгибающемуся в сладкой муке телу. Он растворялся в ней, она растворялась в нем, отзываясь на каждое прикосновение. Кровь из их ран смешалась.
   "Моя. Только моя".
   Кэсс выгнулась от острого наслаждения и закричала, превращаясь в живое пламя.
   "Моя..."
   Она проснулась и вгляделась в темноту. Тело ныло и жаловалось на малейшее движение, но беспокоило не это. Неужели снова ушел? Снова бросил, будто ненужную вещь? Глаза обожгло слезами.
   - Не оставляй меня... - прошептала девушка, опуская ноги на пол. В голове вихрем пронеслись видения минувшей близости. - Нет, нет...
   - Прекрати так громко думать, - хрипло произнес знакомый голос за ее спиной.
   Невольница резко обернулась. Ее хозяин спал, вытянувшись на окровавленных простынях и уткнувшись лицом в подушку. Кассандра осторожно села обратно на кровать. Спит. Дыхание ровное... Только бы всегда вот так - рядом, спящий, столь похожий на человека! Она склонилась, понимая, что не сможет иначе рассмотреть его, налюбоваться им. Осторожно, кончиками пальцев прикоснулась к плечу. Спит. Провела ладонью по гладкой коже, под которой словно прятался огонь. Спит. Коснулась шеи и рассыпанных по подушке льняных волос.
   Что же в нем - жестоком, властном, неласковом - такого, что он кажется ей самым лучшим? А ведь никогда не понимала женщин, которым нравилось унижение. И себя сейчас тоже не понимала. В мечтах будущий избранник никогда не представлялся ей ни свирепым, ни жестоким. Отчего же теперь сердце замирает рядом с тем, кого любить мучительно и страшно? Девушка не понимала этого. Не могла найти объяснений слепому чувству обожания. Словно невидимая нить прочно привязала ее к демону, который не умел ни любить, ни сострадать. Боль и наслаждение, счастье и унижение, покорность и бунт - все это смешивалось в причудливый коктейль противоречивых, но таких сильных чувств, каким невозможно было противостоять. Да и не хотелось. Зачем?
   И снова узкая ладонь опасливо скользнула по расслабленным плечам. Сейчас это была единственная возможность прикасаться к господину без позволения. Пусть спит, пусть не знает. На твердом, словно высеченном из камня теле белели безобразные рубцы. Кэсс только сейчас их заметила. Один, особенно страшный - под ребрами слева, изогнутый, широкий. Кто и когда учил его жестокости, оставляя эти отметины, погружая в беспамятство боли? Хотелось наклониться и коснуться губами уродливого шрама, но... если Амон проснется, то точно прибьет за такое. Поэтому она лишь гладила широкую спину, которая - о чудо! - сонно выгнулась, подстраиваясь под ласку, но уже через миг упругое тело резко развернулось. Девушка уставилась в ярко-желтые глаза с вертикальным зрачком. Демон приподнялся на локте и, схватив рабыню за волосы, потянул к себе.
   - Еще раз скажешь, что не принадлежишь мне...
   Она отрицательно покачала головой, не давая ему договорить, и расплакалась, уткнувшись в горячее плечо.
   - Хватит, - он было отстранил ее, но, поколебавшись, притянул обратно. Ночь еще не закончилась.
   Наутро хозяин непокорной невольницы, выспавшийся и свежий, но с недобрым огнем в глазах, медленно одевался. Его подопечная снова осталась нагишом - одежды у нее опять не было. Да что ж за горе-то такое! Амон хмыкнул:
   - Оставлю, пожалуй, тебя так. Зато точно никуда не высунешься.
   Кассандра похолодела, но он нахально подмигнул и вышел.
   Нехорошее подозрение закралось в душу. Судя по звуку шагов, демон направился не вниз, а дальше по этажу.
   Риэль!
   Подхватив скомканную мужскую рубаху, девушка натянула ее и, путаясь в рукавах, вылетела из комнаты в коридор. Она успела увидеть, как ее господин постучал в комнату ангела, а когда тот открыл - молча и страшно ударил его сначала в живот, потом со всего маху по спине и пнул обратно в комнату.
   Он уже заносил руку для нового удара, но тут на этой руке повисло что-то, болтающее голыми ногами, несуразное, растрепанное.
   - Что? - рыкнул вершитель возмездия, стряхивая неожиданную помеху с плеча.
   - Не надо!
   Она продолжала виснуть, не давая ударить.
   - Не лезь, сама едва стоишь, - ровно сказал мужчина, пытаясь освободиться.
   Бесполезно.
   - Шлец подчиняется Андриэлю. Без его разрешения он даже не дышит. Понимаешь? - прорычал демон.
   - Все равно не нужно. Прошу тебя.
   Он вырвал руку и пристально посмотрел на рабыню.
   - Успокойся, я понял, что убивать это великое творение никак нельзя, но ни ты, ни кто-либо еще не помешает мне отметелить его так, чтобы он неделю кашлял кровью.
   "Прошу тебя..."
   - Тьма вас раздери! - рявкнул Амон и повернулся к ангелу, хватающему ртом воздух. - Поднимайся, готовься разворачивать Путь. А если не хочешь, чтобы я разорвал на клочки тебя, предоставь мне раба.
   - Спасибо... - прошептала Кэсс.
   Хозяин раздраженно посмотрел на нее, схватил за руку, и потащил прочь.
  
   "Нет, все, хватит! Не хочу быть избранной! От этого высокопарного слова так и кидает в дрожь. Как будто я избрана, чтобы быть торжественно убитой!" - думала девушка, с тоской глядя на приближающуюся стену.
   Стена терялась где-то в облаках и отделяла дикие кварды от собственно Города. Развернутый Риэлем Путь вел их сюда, и с каждым новым шагом сердце стискивало предчувствие беды.
   "В тебе просыпается дар", - голос демона, прозвучавший в голове, заставил девушку вздрогнуть.
   "То есть ничего хорошего меня там не ждет?"
   - Когда тебя представят правителю, - заговорил тем временем ангел, не подозревающий о том, что вторгается в чужую беседу, - будь учтивой и кроткой. Не смотри во все глаза, опусти голову вниз и...
   - Я вообще не собираюсь с ним разговаривать, - огрызнулась Кэсс. - Как и с тобой.
   Она никак не могла простить ангелу подлого, да что там - вероломного поступка. Как он мог? После всех этих намеков, после того, как она, едва не теряя от ужаса сознание, шила его отвратительные раны!
   - Амон! - раздраженно повернулся к главе их маленького отряда Андриэль. - Повлияй на нее.
   - Я влияю, - усмехнулся тот.
   Мягко убрал огненную прядь волос с девичьего плеча и коснулся губами основания шеи в том месте, где чувствовалось биение сердца. При этом не сводил насмешливого взгляда с собеседника. По коже рабыни побежали мурашки, в глазах вспыхнуло пламя.
   - Разве мое влияние еще не заметно?
   Лицо ангела потемнело, он хотел было что-то сказать, но вместо этого пришпорил коня и поскакал вперед.
   - Помни о своем обещании, - не повышая голоса, предупредил вслед демон. - Не вздумай нарушить.
   - Я помню. Но и ты помни о своем, - последовал резкий ответ.
   - Что за обе... - начала спрашивать Кэсс, но вопрос бесцеремонно прервал поцелуй. Жесткий, яростный.
   Она ответила мгновенно, обвив рукой шею своего мужчины. Тонкие пальцы скользнули по затылку, взъерошили светлые волосы. Она словно успокаивала его неистовство своей нежностью.
   - Почему? - спросил он, оторвавшись и пристально глядя ей в глаза. - Почему ты так мне веришь?
   Было видно, действительно не знает - почему, то есть ответ крайне важен.
   - Просто ты... Амон, - пожала плечами девушка, гадая, к чему он клонит.
   - И все?
   - Да.
   Она смотрела на него, не отрываясь, и видела, что он не понимает. Пытается понять, но не может. Видимо, привык ничего не принимать на веру. Наверное, именно по этой причине все утро заставлял повторять, что она принадлежит ему. Невольница уже давно бросила считать, сколько раз ее тянули за волосы, спрашивая: "Моя?"
   - То есть, ты мне веришь просто потому, что я - это я?
   - Да, - кивнула она.
   Собеседник задумался.
   - Кэсс... - было видно, что внутри демона идет какая-то непонятная, но явно нешуточная борьба. По лицу ходили тени. Амон словно решался на что-то, но при этом не знал, следует ли с ней этим делиться. - Не смей забыть о том, что сказала, - только и произнес он в итоге.
   Этот приказ, отданный с затаенной угрозой в голосе, заставил сердце девушки сжаться. Да, наверное, только она, глупая, могла углядеть в нем просьбу верить. И только ее это могло растрогать.
   - Хорошо, - ответила рабыня.
   Лишь после этого хозяин прижал ее к себе и пришпорил вороного, чтобы наконец-то догнать Риэля.
   Они ехали не так уж и долго, когда Амон вдруг остановился и, не говоря ни слова, пересадил Кэсс на трусившую налегке лошадку Шлеца. В ответ на беззвучный вопрос девушки господин лишь насмешливо повел бровью, снова становясь тем привычным повелителем, которого она знала уже много дней. Невольница вздохнула, вспоминая слова Дикой Плясуньи... Однако долго грустить и томиться не пришлось. Огромная дымчато-серая стена, казавшаяся такой далекой, вдруг словно придвинулась к путникам, мало того, прямо перед ними появились врата.
   Девушка придержала лошадь и смотрела во все глаза, закусив от восторга губу.
   - Ох.
   Да, тут было чему удивляться - врата вздымались к небесам и терялись высоко-высоко в призрачном тумане. А покрытые диковинными письменами створки становились то прозрачными, то вдруг непроницаемо-черными. Казалось, они - лишь мираж, который, колеблясь в воздухе, создает только видимость присутствия.
   - Разве здесь можно пройти? - благоговейно прошептала девушка.
   - Смотри, - тронул ее за плечо Амон, указывая направо, где по извилистой дороге к воротам подъезжала повозка с людьми.
   - Внимание...
   В один миг врата стали прозрачными, и повозка легко их миновала.
   - Дышать не забывай, - усмехнулся демон, глядя на ошарашенную спутницу, у которой и впрямь воздух застрял где-то в горле. - Наша очередь.
   - А на полпути никто не застревал? - опасливо поинтересовалась девушка.
   - Был один, - грустно ответил ангел, словно вопрос был адресован ему. - Но теперь он в лучшем мире...
   - Я туда не пойду!
   Амон улыбнулся, подхватил уздцы Кассандриной лошадки и спокойно направился вперед.
   Наездница запрокинула голову. Ей казалось, будто именно она непременно должна стать второй застрявшей в этом гигантском проеме, но каково было удивление, когда ни ворот, ни стены не оказалось. На путников упала сумрачная тень, будто облако на мгновение скрыло солнце, и вот они уже стоят посреди широкой, ровной и ослепительно белой мостовой. Растерянная странница оглянулась - серая громада стены никуда не исчезла, просто теперь возвышалась позади. Гигантские врата оказались закрыты.
   - Шею не вывихни! - не выдержал демон, но спутница не обратила на его слова ни малейшего внимания, слишком удивительная панорама раскинулись перед ней.
   Дорога из белого камня, по которой чинно ступали лошади, у ворот разбегалась на десятки других, что вились между домов, то превращаясь в лестницы, то причудливо изгибаясь в мосты, то вздымаясь, будто виадуки, и снова петляли между домов, путаясь и исчезая где-то вдали.
   Белый город словно был выстроен на гигантском горном серпантине. Дороги поднимались вверх, здания тоже устремлялись к небу, белизну камней оттеняла сочная зелень деревьев, и вся эта пирамида вздымалась так высоко, что терялась в ярко-голубом небе.
   Каждый дом, каждое строение, будь оно совсем маленькое или величественно-многоэтажное, поражало формой и искусностью постройки. Колонны и сияющие фронтоны, увитые виноградом навесы и мансарды, мезонины со сверкающими флюгерами и уютные мощеные дворики.
   Кэсс придержала лошадь у небольшого двухэтажного домика с пузатым балконом, перила которого были выложены стеклянной мозаикой, ярко играющей на солнце. Крохотные башенки с каждой стороны казались похожими на поставленные друг на друга бокалы для коктейлей. У дома не было ни одного угла, и расширялся он кверху, являясь одновременно основанием для проходящей выше дороги. Солнце отражалось в стеклах овальных окон, играло причудливыми узорами на верхушках башен, и казалось, стены охвачены ярким сиянием.
   - Он прекрасен, - еле слышно выдохнула девушка.
   - Обычный дом, - Амон взял поводья из ее ослабевших рук и направил лошадь вперед. - Здесь таких много.
   - А как вы находите путь? - теперь Кассандра во все глаза смотрела на причудливые изгибы дороги, по которой они ехали. - Тут же потеряться ничего не стоит!
   - Это Столица, - снова ответил за демона Риэль. - Здесь все дороги ведут туда, куда ты хочешь, стоит только пожелать, а если не хочешь желать или не знаешь, куда идти, дорога выводит тебя либо в Сад Несбывшихся Надежд, либо к дворцу, куда мы и направляемся. Это, кстати, единственное место, где могут одновременно жить представители всех рас.
   - Но мы путешествовали вместе, - растерянно произнесла экскурсантка, отвлекаясь от созерцания дороги, и переводя взгляд с одного спутника на другого.
   - Это леса, поляны, словом, дикие места. Они одинаково подходят для всех, - пояснил Андриэль, обрадованный тем, что девичье любопытство пересилило обиду. - Но когда речь заходит о квардах, все намного сложнее. Например, зайти в Ад ангел может только по приглашению демона, в Антар и ходить незачем - там одни призраки, а в Вильене никто, кроме людей, не может пробыть больше суток.
   - Уму непостижимо, - прошептала очарованная странница, снова отвлекаясь на дома.
   Здесь не было ни одного некрасивого, заброшенного или привычного глазу строения, ни одной покосившейся калитки, ни единой ямы на безупречной мостовой. Лишенные острых углов, сияющие сахарной белизной дома, особняки и дворцы притягивали взгляд утонченной красотой без претензии на напыщенность.
   - Вы даже не замечаете, как здесь красиво? - спросила девушка, когда спутники в очередной раз снисходительно хмыкнули в ответ на ее восторги.
   - Я больше люблю Антар, - ангел мечтательно прикрыл глаза. - Белоснежный туман, прозрачные, словно капля росы, дома, парящие в облаках. Как там красиво...
   - Прозрачные дома? Но... как в них жить?
   Собеседник вздохнул:
   - Ангел в Антаре утрачивает телесную оболочку, растворяется в тумане и превращается в чистую развоплощенную материю. Это невозможно описать... - Он повернулся к спутнице, и та затаила дыхание, глядя, как раньше обычный человек расправляет плечи и сияет пронизывающим чистым светом, столь завораживающим, что нет сил смотреть.
   И только Амон ехидно хмыкнул и покачал головой.
   - Поборник добра и красоты, - вздохнул он, и Риэль разом поник, вспоминая, где, а самое главное - с кем находится. - Вы становитесь духами и болтаетесь без всяких действий и мыслей. А уж если ангел пробыл вдали от своего благословенного кварда больше пятидесяти лет, то старится на двадцать один год ежедневно. И в чем тут прелесть? В том, что, превратившись в сморщенного старикашку, нужно мчаться в сверкающий Антар и как минимум пару веков оттуда не вылезать, поправляя здоровье? Тюрьма, и только.
   - То ли дело Ад! - насмешливо парировал его оппонент, уже пришедший в себя. - Разврат, буйство, смерть, драки - это, я понимаю, жизнь! Прекрасное место!
   - Это в тебе зависть говорит, мой друг, - не остался в долгу демон. - Ты-то в Аду никогда не бывал, а может, никогда и не побываешь, поэтому утешаешься тем, что там неинтересно.
   - Я видела в Нижнем кварде вампира, - встряла Кассандра, стремясь оправдать Хозяина. - Он был счастливым.
   - Вампиры - единственная раса, которой можно доверять, - кивнул Амон. - Они только, кого можно не опасаться.
   - Но мне все-таки в Аду не понравилось, - осторожно продолжила девушка. - Он, конечно, не имеет ничего общего с преисподней, которую называют адом в моем мире, но все равно - неуютный.
   - Потому что ты не видела мой Ад, малявка, - усмехнулся демон. - Это зрелище ты бы никогда не забыла.
   - Приехали, - прервал их диалог Риэль.
   Кассандра, которая во время разговора отвлеклась и перестала любоваться местными видами, повернулась в ту сторону, куда указывал ангел, и замерла, потрясенно прижав руки к груди.
   Белоснежный дворец с башнями, мансардами, переходами и галереями утопал в зелени. Откуда-то сверху по сверкающим белым стенам струились переливчатые водопады. Они блестели на солнце и срывались вниз облаками сияющих брызг. Замок парил над землей и казался неприступным, если бы не сотни воздушных белых лестниц, ведущих к нему со всех сторон.
   - Здесь живут левхойты, - тихо пояснил Андриэль. - Это место - средоточие всего волшебства нашего мира. И здесь будешь жить ты, если победишь, Мышка, смотри...
   Амон же, пользуясь тем, что его спутники всецело поглощены одна созерцанием местных прелестей, а другой попыткой примирения, огляделся и увидел подъезжающих с противоположной стороны трех всадников. Не заботясь об учтивости, он направил лошадь наперерез новоприбывшим, вынуждая их остановиться.
   - Мой квардинг, - почтительно склонил голову молодой демон.
   У него была черная кожа с серебристым отливом и такие же волосы, спадающие до поясницы.
   - Претендентка? - не отвечая на приветствие, спросил хозяин Кассандры, окинув бесстрастным взглядом сероглазую брюнетку. Та уверенно сидела на гнедой лошади и улыбнулась, демонстрируя трогательные ямочки на щеках.
   - Да, квардинг.
   - Рабыня?
   - Нет. Я ее хранитель, - без запинки ответил спутник юной красавицы.
   Тяжелый взгляд желтых звериных глаз скользнул по девушке, и радужная улыбка разом поблекла. Незнакомка уронила взгляд в землю и сжалась.
   - Значит, если я захочу ее, ты не будешь против? - подняв бровь, повернулся Амон к соплеменнику.
   - Буду... квардинг, - молодой демон еще не научился ледяному спокойствию, но, несмотря на это, голос его был тверд. - Она не человек. И потому свободна.
   Сзади шумно выдохнул Риэль, замерла в седле Кэсс, но на их напряжение никто не обратил ни малейшего внимания. Амон подъехал вплотную к застывшей в седле брюнетке и поднял ее голову за подбородок, чтобы лучше рассмотреть. Хранитель метнулся было вступиться, но ангел, бывший у него в спутниках, удержал чрезмерного ретивого защитника за локоть.
   - Давно я не видел женщин-вампиров, - равнодушно сказал хозяин Кассандры. - К тому же тех, кто поддается на трюки светозарных обитателей Антара.
   В глазах незнакомки заплясали искристые смешинки.
   - Когда есть повод - почему бы не поддаться? - певуче спросила она.
   - Езжайте, - отпустив подбородок, произнес, наконец, бесцеремонный созерцатель. - Демон, твое имя?
   - Герд, квардинг.
   - Удачи, Герд.
   Подъехав к своим спутникам, Амон, как ни в чем не бывало, спросил:
   - Ну, налюбовалась?
   - Да, - помолчав, ответила Кассандра.
   Она никак не могла объяснить самой себе, почему эта странная сцена не вызвала в душе ни гнева, ни ревности. Наоборот, глубоко в сердце жила твердая уверенность - однажды попросив доверять, хозяин ее не обманет. Да и эта выходка выглядела обезоруживающе мальчишеской. Невольница улыбнулась своим странным мыслям. Демон долго вглядывался в ее лицо, и, видимо без труда прочтя эти размышления, тоже едва заметно улыбнулся.
   - Тогда поехали.
   У подножия широкой плавно поднимающейся лестницы путники спешились. Девушка с опаской поставила ногу в запыленном башмаке на сияющую белизной ступеньку. Они поднимались недолго, но глаза все равно начали болеть из-за ослепительного света, который отражался от гладких камней.
   Наверху в прохладной тени белоснежных колонн новоприбывших встречал стройный молодой мужчина. Высокий, изящного телосложения, улыбчивый, он сразу вызывал симпатию. У незнакомца была темно-коричневая, почти черная кожа с бледными проступающими серебристыми узорами на лице и руках. При этом левый глаз по цвету напоминал подсвеченный солнцем янтарь, а правый имел оттенок темного малахита. Гриян. Ну да, Шлец говорил, разноцветные глаза бывают только у полукровок - детей, рожденных в результате межрасовых связей.
   В общем же встречающий, несмотря на своеобразную внешность, был крайне привлекателен и излучал волны такого обаяния, что девушка уставилась на него с восторгом ребенка. Мужчина осмотрел Кассандру с ног до головы, по-свойски подмигнул и повернулся к Амону:
   - Вы последние! Я замучил оракула просьбами узнать, когда же вы приедете. Почему так долго?
   - Простите, левхойт, - почтительно поклонился Риэль.
   - Риэль, - улыбка встречающего погасла, он вновь посмотрел на спутника ангела и развел руками. - Все еще таскаешь его за собой? Я думал, давно убил.
   - Пока не за что, Рорк, - демон не стал утруждаться церемониальными приветствиями, но улыбнулся искренне, от души.
   - Я знаю, ты только что вернулся, - сокрушенно покачал головой названный левхойтом, - но тебя ожидает отец.
   - Зачем?
   - Нашли поселение Безымянных.
   - Где? - желтые глаза загорелись хищным огнем.
   - Друг, - темно-коричневая ладонь легла Амону на плечо, - может, пойдет кто-то другой? Если бы я не обещал тебе, то...
   - Где?!
   - На материке Рик-Горд, четыре дня лета. Квард уже готов и бесится от нетерпения, но прошу, подожди хотя бы до утра!
   Амон нехотя уступил:
   - Хорошо. К тому же мне надо слетать в Ад, поговорить с Арианой.
   - Да, - гриян снова улыбнулся. - Твоя невеста извелась от скуки. Пора бы вам уже определиться с днем свадьбы...
   Его собеседник в ответ промолчал, а Рорк тем временем обратил взгляд разноцветных глаз на застывшую от внезапной новости Кассандру:
   - Как ее зовут? Вы дали ей имя?
   - Кассандра. Кэсс, - ответил Риэль.
   - Неплохо. Даже подходит. А чья она? Амон, твоя? У нашего квардинга, если мне не изменяет память, уже лет двести рабыни не было, - на красивом лице мелькнула усмешка.
   - Человечка мне не принадлежит, - равнодушно ответил демон и перевел взгляд на рабыню. - Она свободна.
   Девушка вскинула голову. Что? Он ее отпустил? Вот так просто? А к чему тогда...
   "Прекрати думать!"
   - Риэль, как ты привел ее? На что она польстилась? - с любопытством поинтересовался Рорк. - Хотя лучше я спрошу у нее. Девочка, что такого пообещал ангел, что ты согласилась пойти за ним?
   Разноцветные глаза смотрели с добродушным любопытством, и казалось, левхойт готов выслушать каждое слово претендентки. Не отводя взгляда от своего теперь уже, видимо, бывшего хозяина, недавняя рабыня ответила со всем почтением, на которое была способна:
   - Мужа.
   - Что, прости? - переспросил удивленный гриян.
   - Мне обещали мужа и детей. Белокурую девочку и черноволосого мальчика, - и она так мило улыбнулась, что скулы едва не свело судорогой.
   Амон напрягся, глаза пожелтели. К счастью, зачинщик провокационного допроса не заметил молчаливого противостояния человечки и демона, а потому довольно рассмеялся:
   - Прекрасно, Риэль. Ты начинаешь меня радовать!
   "Твоя кто?!"
   Квардинг не ответил. Он вообще отвернулся от невольницы, словно не желал видеть. Несмотря на его предупреждение, такого поворота событий Кэсс не ожидала. Красоты столицы, очарование правителя - все это померкло, побледнело и утратило прелесть после нескольких вскользь брошенных слов. Сжав кулаки, несчастная претендентка уставилась в пол, буравя взглядом свои пыльные башмаки. Она словно отключилась, просто смотрела под ноги и ни о чем не думала, ничего не слышала.
   - Риэль, проводи свою подопечную в пустующий покой для претенденток, - отвлекся левхойт. - Она еле на ногах стоит. Извини, милая.
   "Милая" кивнула, но, заметив, что Амон тоже повернулся к ней, будто бы совсем обессилела, "споткнулась" и налетела на демона. Однако в падении выставила руки и врезалась в хозяина, так ударив его кулаком в живот, что он вздрогнул и даже слегка согнулся. Руке было больно, но, отстраняясь и извиняясь, девушка мысленно себе аплодировала.
   "Ударилась?"
   "Оно того стоило".
   И Кэсс последовала за ангелом. Она ни разу не обернулась, но свинцовая усталость и вправду навалилась со всей тяжестью. Да, бедная обманутая рабыня устала. Устала от этого мира, от необходимости все время драться. А больше всего устала от непостоянства переменчивого, как огонь, демона. Дойдя до комнаты, она без всякого почтения закрыла дверь прямо перед носом у спутника. Ну его.
   У огромного окна стояла изящная мягкая оттоманка. Новоиспеченная хозяйка дивных покоев рухнула на нее и уткнулась лицом в мягкую изогнутую спинку. Когда? Ну когда все это закончится?
   Прошла минута или час, кто поймет? От созерцания потолка отвлек внезапный стук в дверь. Почему-то возникла мгновенная уверенность: Риэль. На секунду появилось искушение послать все в тартарары и сбежать. Пусть злятся, пусть ищут, пусть найдут и убьют, ей уже все равно. Этот мир был слишком непонятным, слишком чужим.
   - Прекрати думать, Кэсс, - приказала она себе и усмехнулась, осознав, что повторяет любимую фразу Амона.
   Не позволяя себе поддаваться колебаниям, девушка встала, рывком открыла дверь и за рубаху втащила гостя в комнату. Стремительно отошла и села обратно на оттоманку, по-турецки скрестив ноги.
   - За что? - тяжелый взгляд темных глаз прожигал Андриэля.
   - Я не делал этого, - спокойно ответил он, становясь напротив.
   - А Ле... Шлец?
   - Я не делал этого, - повторил ангел, сделав ударение на первом слове.
   Кэсс закрыла глаза и мысленно сосчитала до десяти.
   - Где он?
   - Я утром отправил его подготовить родовое гнездо к прибытию. Откуда мне было знать...
   Девушка пристально смотрела на мужчину, пытаясь понять, о чем он думает.
   - Ты же не видишь разницы между добром и злом, так? Может, моя смерть принесла бы тебе какую-то пользу?
   - Нет! - зеленые глаза смотрели с мольбой.
   Рабыня вскочила и заходила по комнате. Хотелось верить и одновременно не верить словам этого лицемера.
   - Ладно, - в конце концов вздохнула она. - Не думаю, будто это недоразумение, но все-таки полагаю, что ты в случившемся не замешан.
   Ангел благодарно кивнул и неожиданно спросил:
   - Позволишь причесать тебя?
   - Нет, - она отступила на шаг. - Это будет лишним.
   - Кэсс...
   "Да что я теряю? Я ж теперь свободная..."
   И девушка опустилась на краешек оттоманки, поворачиваясь к ангелу затылком. Тот улыбнулся, взял из ее рук гребешок. Кассандра закрыла глаза. Раньше ее причесывала мама Валя... А какие чудесные косы она плела! Или забавные "баранки", хвостики от которых задорно торчали из-за ушей. Как все тогда было просто, понятно, обыденно. До нее дотрагивались только с лаской.
   Легкие пальцы коснулись растрепанных волос. Риэль был единственным в этом мире, кто смотрел на претендентку без высокомерия и не причинял боли. Под его руками хотелось раствориться, не дышать, не думать. Амон к ней никогда так не прикоснется...
   - А ты можешь наложить заклинание, чтобы они не путались? - вздохнула обладательница огненной шевелюры, отгоняя неуместные мысли. - А то здесь мне их постоянно треплют.
   - Могу, но не буду, - мягко ответил ангел. - Мне нравится их расчесывать.
   - Угу... стричь тоже нравилось, - хмыкнула девушка.
   Он добродушно усмехнулся.
   - Так я теперь свободна? - спросила она.
   - Еще нет, но скоро будешь.
   - Как это?
   - Когда мы освобождаем рабов, они забывают нас и все, что было связано с рабством. Так что ты даже не поймешь того момента, когда он тебя отпустит.
   - А тебя я тоже забуду?
   - Да. Весь наш путь в столицу. И начнешь жизнь заново.
   "Не хочу!"
   - Риэль... - позвала через какое-то время невольница. - Ты же ангел.
   - Да.
   - И ты ровня Амону. Так почему он постоянно тобой помыкает?
   - Не совсем, - ответил сидящий за ее спиной ангел, продолжая разбирать блестящие пряди. - Амон - квардинг, сын левхойта. А я просто из знати.
   - Риэль...
   - Левхойт - это главный в кварде. Квардинг - воин, возглавляющий войско кварда. А такие, как я... мы просто знать.
   - Понятно, - нахмурилась его собеседница. - То есть Амон... угораздило же меня! А что это он за мной пошел, раз такой важный?
   - Тут дело не в важности. Ангелов-проводников немного, и я один из них. А так как я... принадлежу твоему хозяину, он не мог отпустить меня с кем-то другим. Ты не задумывалась, почему я не летаю?
   - Да... - спохватилась девушка, - ведь можно было перекинуть меня через плечо и домчаться до столицы за пару дней!
   - Нельзя, - усмехнулся такой наивности обитатель Антара. - По диким местам могут летать демоны - им не страшен огонь драконов. Стоит в небо подняться ангелу и... Но не летаю я по другой причине. Мне запрещено. Хотя Амон иногда позволяет.
   - Еще раз, - Кэсс обернулась и внимательно вгляделась в юное лицо. - Мне уже давно кажется странным, что он с тобой обращается как... со мной, а ты даже не возражаешь.
   - Он со всеми обращается одинаково. Хотя как раз с тобой он другой, - Риэль задумчиво провел кончиками пальцев по скуле собеседницы. - Он тебя терпит. Любую другую давно бы убил. А ты становишься только красивее...
   - А почему, - девушка отстранилась, - ты принадлежишь Амону?
   - Я приговоренный, Мышка, - после недолгого молчания ответил ангел. - Предатель. И только то, что мой хозяин крайне влиятелен, спасает мне жизнь. Не спрашивай, почему. Я связан заклинанием и не могу рассказать. Меня лишили права оправдаться.
   И он горько усмехнулся.
   - А Амон?
   - Спроси его, когда вернется. Я бы хотел, чтобы ты знала.
   С этими словами Риэль поднялся с оттоманки и, снова коснувшись кончиками пальцев подбородка девушки, сказал:
   - Мне нужно идти. Главное, помни, Мышка: для всех я - твой проводник. Так надо.
   Она кивнула, провожая ангела недоумевающим взглядом. Он уже взялся за дверную ручку, но вдруг замер и, не оборачиваясь, сказал:
   - Я рад, что ты помнишь тот сон, про детей.
   Гость вышел, оставив хозяйку покоев в полной растерянности.
  
  
   Эта дурочка опять громко думала, и снова в ее мыслях царил полный разлад! Как у нее вообще получалось выстраивать такие соображения? Амон покачал головой, в который раз поражаясь непонятному и непривычному ходу чужих мыслей. Сейчас рабыня находилась далеко, но стоило ей вспомнить хозяина, как все сумбурные мысли огнем вспыхивали в его голове. Их связь стала теснее. Намного теснее. Если раньше господин чувствовал невольницу, только когда она была рядом, то теперь...
   - Так ты не против? - вернул его к реальности удивленный голос Рорка.
   Демон перевел взгляд на левхойта и равнодушно пожал плечами.
   - Мое несогласие пойдет только на руку оракулу, - ответил он. - Поэтому, если он хочет, чтобы я тренировал претенденток, словно обычный десятник, то... я буду их тренировать, только и всего.
   Собеседник посмотрел с уважением. Они шли по длинной каменной галерее в Зал Совета, где собирались левхойты всех трех квардов. Амон внутренне подобрался, готовясь увидеть демона, который полторы тысячи лет делал его точным своим подобием.
   - Всегда завидовал твоему хладнокровию, - задумчиво сказал Рорк. - Ты хотя бы иногда из себя выходишь?
   - Нет. Моя раса лишена чувств, - напомнил Амон.
   - Оракул растерял последнее почтение, - с досадой произнес левхойт. - Каждая его новая выходка становится возмутительнее предыдущей!
   - Может себе это позволить. Без него не провести ритуал, - равнодушно отозвался демон. - Сколько их на этот раз?
   - Безымянных? Больше двух тысяч, - грустно ответил гриян, сворачивая из галереи под сумрачные своды высокой арки.
   У тяжелых бронзовых дверей левхойт остановился и обернулся к другу:
   - Ты же понимаешь, что может случиться?
   - Да, - кивнул он.
   - И ты сделаешь все, что необходимо для проведения ритуала? - уточнил Рорк. - Тебе ведь в этом никакой выгоды.
   - Выгода есть. Я хочу остановить того, кто все это начал, - сухо ответил демон, глядя в разноцветные глаза. - Это польстит моему самолюбию.
   Гриян тихо рассмеялся:
   - Отец, хотя и не смог воспитать в тебе почтительность, мой друг, зато тщеславие привил потрясающее.
   Его собеседник в ответ на эти слова только широко улыбнулся.
   К тому времени, когда квардинг выбрался с Совета, на столицу опустились прозрачные сумерки. Демон решил не утруждаться петлянием по бесконечным галереям - перемахнул через резные перила и камнем упал вниз. Черные сполохи крыльев бесшумно взметнулись за спиной.
   Амон всегда любил летать, однако сейчас почему-то не получал удовольствия, паря над теряющимся в сумраке белоснежным городом. Он вдруг впервые понял, что каждый раз, принимая истинный облик, выпускает Зверя. А контролировать его в последнее время стало почему-то очень трудно. Так трудно, как никогда раньше. Животная половина натуры теперь отчего-то жила в разладе с человеческой. Демон не мог понять причины, по которой это происходило, и потому злился. В подлинном обличье ему будто сделалось сложнее думать, сложнее... чувствовать? Он не умеет чувствовать. Тогда что же? Хищник внутри ликовал, вырвавшись на свободу. Сегодня демон таки решил дать ему волю. Пусть. Иначе будет вовсе невозможно справляться с самим собой.
   Он опустился на широкий подоконник распахнутого настежь окна.
   - Ариана, - незваный гость спрыгнул на пол и улыбнулся, когда невеста, явно ждавшая его появления, скривилась.
   О том, как она относится к его человеческой оболочке, квардинг знал, и каждый раз старался задобрить будущую супругу, являясь в истинном облике, но сегодня ему не хотелось ее баловать.
   - Прилетел сказать, что снова исчезнешь, - глядя на безыскусную дорожную одежду, констатировала Ариана. - С тобой скучно.
   И она снова положила голову на скрещенные ладони. Слепой раб-массажист чуткими пальцами старательно разминал безупречное нагое тело.
   Что ни говори, демоница была красива. Амон никогда не видел ее в человеческой ипостаси, но в истинной эта грациозная дева была восхитительна. Оливковая кожа, копна иссиня-черных волос, сейчас убранных в длинную косу, покоящуюся на соседней подушке, аккуратные когти, длинные стройные ноги, плавный изгиб бедер...
   Красавица с хищной грацией потянулась под руками раба и перевернулась на спину, нарочно, чтобы явить жениху высокую полную грудь. Да, она была лучшей. Достаточно жестокой для того, чтобы быть рядом с Амоном и не бояться его, достаточно самолюбивой, чтобы не надоедать. Идеальная жена. В памяти всплыли длинные красные волосы и удар, похожий на комариный укус. Он сделал вид, что почувствовал его, потому что знал - человечке так хотелось. Будет ли она и дальше верить хозяину, особенно после того, как Рорк небрежно обронил при ней про невесту? Хм.
   - Безымянные, - спокойно сказал демон, понимая, что большего объяснения невесте не потребуется.
   Его охота на этих существ длилась уже семь столетий, и Амон знал, что закончится она лишь тогда, когда он убьет последнего.
   - Это не повод, чтобы игнорировать меня, - с вызовом ответила будущая супруга, отталкивая руки раба. - Тебя слишком долго не было, а когда ты пришел, то пришел... в этом.
   Она презрительно кивнула, подчеркивая свое неудовольствие человеческой оболочкой квардинга.
   Тот недобро усмехнулся. Повел плечами, и синильная чернота стремительно залила лицо и руки, возвращая истинный облик Зверя. Свернули желтые глаза.
   - Довольна? - издевательски спросил он.
   - Да, - Ариана улыбнулась. - Пока.
   И бросила переминающемуся у ложа рабу:
   - Пошел вон.
   Человек поклонился и неуверенной походкой, свойственной лишь слепым, направился к выходу.
   - Ты такая смешная, когда пытаешься командовать, - равнодушно заметил Амон.
   Демоница встала и подошла к нему вплотную. Бесстыдно прижалась горячим голым телом и провела рукой с заостренными когтями по черной шее. Царапины мгновенно набухли от крови.
   - Я соскучилась, - шепнула искусительница.
   Жених не ответил, лишь отодвинул ее от себя и посмотрел с насмешкой, прекрасно зная, что сказанное не более чем ложь.
   - Я знаю, ты раздражен, - вкрадчиво пропела хищная красавица. - Столько времени без боя, некого растерзать, ни одной стоящей схватки.
   Говоря это, она медленно распарывала острыми когтями рубаху на груди избранника.
   - Ты предлагаешь мне схватку? - повел он бровью, игнорируя проступившую сквозь разорванную ткань кровь.
   - Да-а-а. Я очень хочу... тебя, - острые ногти вонзились в плоть и безжалостно рванули кожу.
   Зверь зарычал, требуя утоления. С ней не нужно сдерживаться, боясь причинить боль. Ее не испугают антрацитовые руки со стальными когтями... Она не будет плакать и молить о пощаде, не станет трястись от ужаса. Она подходит ему. Она поможет забыть.
   Амон заломил невесте руки и, отвесив пощечину, швырнул на кровать. Демоница зашипела, перекатилась через ложе и, словно кошка, бросилась на жениха, шипя и скалясь. Он увернулся и, схватив ее за шею, впечатал в стену. Стон восторга послужил своеобразным одобрением этим действиям. А когда звериные когти вспороли смуглую кожу, Ариана взвыла от наслаждения.
   Бездна металась между двумя существами, выплескивающими свою ярость. Они рвали друг друга когтями, кусали, рычали и каждый пытался подчинить другого своей воле. Амон схватил демоницу за волосы, швырнул на пол и подмял под себя. Та зарычала, раздирая ему спину, обвила ногами бедра, выгнулась и беспощадным рывком перекатилась, оседлав. Утробный рык заставил победительницу издевательски расхохотаться. Зверь рванулся, снова оказался сверху, нещадным рывком перевернул свирепую хищницу на живот и заломил руки за спину. Поверженная сладострастно закричала, когда избранник грубо ею овладел. Соблазнительница билась в жестких руках, пытаясь вырваться, но ее свирепый рык был полон наслаждения. Рывок, еще один. Его зубы впились ей в шею чуть ниже затылка. Когти продолжали раздирать плоть.
   - А-а-а... - протяжно застонала Ариана, когда безжалостная рука яростно рванула ее за волосы.
   Зверь урчал от сытого удовольствия. Квардинг небрежно оттолкнул невесту и поднялся на ноги.
   - У тебя осталась моя одежда? - спросил он, с раздражением глядя на разорванную рубаху.
   - Где всегда, - промурлыкала демоница, сладко потягиваясь на окровавленном полу. - Это была прекрасная схватка.
   Амон пропустил ее слова мимо ушей.
   - Мне пора, - коротко бросил он.
   - Нет. Нам надо поговорить о свадьбе, - невеста встала, томно проводя рукой по бедру. - Обещаю, разговор не будет долгим - просто выберем день, когда тебе не нужно будет никого убивать.
   Увы, демоница никогда не держала слово. На улице уже занимался рассвет, когда ее будущий супруг смог, наконец, вернуться в столицу. События ушедшего дня давали о себе знать приятной усталостью. Квардинг потянулся. В ближайшие несколько недель выспаться не получится, поэтому придется пользоваться магией. Амон не любил заклинания - магия демонов позволяла почти все, но платить за нее приходилось годами жизни - поэтому он старался обходиться без колдовства. Исключения делал только в редких случаях и... с Кассандрой. Рабыня даже не догадывалась, что, леча ее раны, хозяин расплачивался десятками лет. Хотя какая разница? Он все равно проживет намного больше, чем она. Зверь в нем глухо и с тоской зарычал при этой мысли.
   Нужно еще раз ее увидеть. Она спит и не думает так громко, как обычно. А еще ей снится кошмар.
   В комнате девчонки уже было достаточно светло. Демон какое-то время смотрел на нее - спящую, свернувшуюся клубочком, прижимающую к груди подушку.
   - Кэсс.
   От тихого звука его голоса она вздохнула, лицо разгладилось. Неслышно, чтобы не разбудить, демон подошел к угасшему камину. Под тонким слоем пепла еще рдели багровые огоньки.
   - Иди сюда, - тихо приказал он, протягивая руку к медленно тлеющим углям. Быстрый язычок оранжевого пламени взметнулся кверху и скользнул в черную ладонь. Крошечная огненная саламандра покружилась, устраиваясь поудобнее. Квардинг поднес ее к кровати, на которой сладко сопела девушка.
   "Охраняй", - приказал он.
   Пламенеющая ящерка скользнула на обнаженное плечо, стремительно втравилась в белую кожу и стала всего лишь татуировкой цвета охры.
   - Кэсс, - снова позвал демон.
   - Сволочь бездушная, - пробормотала девушка, поворачиваясь на спину.
   Хозяин хмыкнул - даже во сне негодует! Он задумчиво коснулся рукой щеки, убирая гладкие огненные волосы, и нахмурился, когда рабыня ласково, словно котенок, потерлась о его ладонь.
   - Держись ближе к стене, ясно? Не оставайся в центре, - склоняясь к ней, отчетливо произнес Амон. - Повтори.
   - Не оставаться в центре, - послушно и сонно повторила девушка, пытаясь зарыться лицом в его руку.
   Квардинг отстранился, но замер, услышав тихое:
   - Мой?
   Сердце, которое он всегда считал мертвым, дрогнуло. Он не понял, что же с ним такое происходит, а губы уже сами произнесли:
   - Твой.
  
  
   Утром Кэсс разбудил незнакомый демон. Бронзовая кожа и убранные во множество мелких косичек длинные волосы делали его похожим на индейца. Девушка усмехнулась собственным нелепым мыслям. Вошедший учтиво кивнул и положил перед ней сложенную одежду, а также лист бумаги, испещренный непонятными письменами. При этом старался держаться от обитательницы покоев на почтительном расстоянии, словно она была какой-то неимоверно важной особой.
   - Сегодня днем вас ожидает первое испытание, - говоря это, демон уважительно склонил голову. - Одевайтесь и выходите - я провожу на Поприще. Предстоит знакомство с соперницами, ниида.
   - Как ты меня назвал? - озадаченно спросила Кассандра.
   - Ниида, - повторил обладатель множества кос.
   - И что это значит?
   - Вы принадлежите квардингу. Он убил из-за вас, значит, вы ниида - Заслуживающая Уважения.
   - Э-э-э... - только и смогла выдавить собеседница.
   - Все подданные Ада в курсе вашего статуса. Это исключает любые недоразумения, - он многозначительно посмотрел.
   - А-а-а... хорошо.
   Лицо счастливой обладательницы высокого общественного положения залил стыдливый румянец, когда она поняла, какие именно "недоразумения" имеет в виду этот тип. Сразу захотелось провалиться под землю. Однако бронзовый незнакомец сделал вид, что не заметил смущения, отвесил легкий полупоклон и вышел.
   - Чем дальше, тем чудесатее... - пробормотала девушка, одеваясь.
   ...Поприще оказалось огромной ареной в центре гигантского здания, похожего на римский Колизей. Жаль только, что, несмотря на все это, Кассандра не чувствовала себя отважным гладиатором - поджилки предательски тряслись, под ложечкой сосало, живот сводило от страха. Что-то будет?
   - Приветствую вас, великие соперницы! - раздался откуда-то сверху чистый безмятежный голос.
   Стараясь не пропустить ничего важного, новоиспеченная ниида торопливо и жадно оглядывалась. Просторный, засыпанный мелким песком театр будущих состязаний ограждали массивные стены. Высоко-высоко над головами собравшихся вздымался огромный полупрозрачный купол. А вот по периметру величественного сооружения возвышались уступами переполненные зрительские трибуны. У Кэсс закружилась голова - столь велико оказалось количество демонов, ангелов, представителей каких-то других незнакомых рас, пришедших понаблюдать за действом.
   В центре Поприща сбились в стайку девушки. По всей видимости - участницы будущих соревнований и, соответственно, претендентки. В их пестрой разноголосой толпе новенькая ощущала себя чужой - никого не знала, ничего не понимала, а еще безумно боялась. Поэтому она с завистью смотрела на соперниц, которые чувствовали себя не в пример увереннее и что-то оживлено обсуждали, поскольку уже были знакомы. Все казались людьми, кроме одной - странной девушки с кожей персикового цвета и волосами индиго. Сероглазая красавица-вампир, к которой подходил Амон, тоже оказалась здесь, но во всеобщем разговоре не участвовала.
   - Приходим сюда чуть не каждый день... - раздраженно сказала одна из девушек, высокая и светловолосая. - И всякий раз оракул говорит, что собраны не все, и распускает по комнатам. Опять ведь простоим час и разойдемся.
   - А куда спешить? - беспечно махнула смуглой рукой миловидная азиатка. - Здесь полно развлечений, и левхойт постоянно навещает.
   Раздался дружный исполненный томления вздох. Кэсс удивленно подняла брови. Ничего себе! Но в этот момент виновник общего вздоха вышел на арену, и она внутренне подобралась.
   - Ну, красавицы, готовы? - просто спросил гриян.
   "Красавицы" нестройным хором сказали "да". Этот ответ, а главное - интонации, с которыми он был произнесен, вызывали невольную улыбку. Рорк повернулся, посмотрел куда-то наверх и кивнул невидимому наблюдателю. В тот же миг над Поприщем пронесся сильный, пробирающий до костей голос:
   - Все в сборе, можно начинать.
   После этого левхойт радостно хлопнул в ладони:
   - Готовьтесь, девочки!
   Стоило ему уйти, как "девочки" принялись жадно обсуждать, что их ждет на первом испытании. Кэсс же смотрела на предмет всеобщего обожания и чувствовала себя очень странно. Уходя, левхойт окинул ее таким внимательным взглядом, что нииде показалось, будто ее разобрали на составляющие, вплоть до расшифровки кода ДНК, изучили, проанализировали и занесли в книгу учета, дав порядковый номер и поставив рядом галочку "сосчитано".
   - Хотя бы пару часов с ним в постели... - донесся мечтательный голос стоявшей слева девушки.
   Кассандра повернулась и увидела, что эти бесстыдные слова произнесла незнакомка с синими волосами. Она смотрела на ложу Рорка и покусывала губу.
   - Ну да, разбежалась, - спустила ее с небес на землю другая претендентка. - Он наверняка дико разборчив, Нат.
   - А ты что думаешь? - толкнула нииду острым локотком та, кого назвали Нат.
   - Я думаю, он может себе позволить быть разборчивым, - спокойно ответила девушка и прищурилась, увидев скользнувшую по лицу грияна усмешку.
   - Вот именно! - вздохнула стройная блондинка, стоявшая чуть поодаль. - Так что, Нат, у тебя нет шансов. С такими-то волосами.
   После этих слов еще несколько спорщиц включились в ожесточенную перепалку о том, у кого больше возможностей стать избранницей левхойта. Слушать их сразу расхотелось.
   - А ты почему молчишь? - тронула новенькую за плечо одна из претенденток, та самая, с лицом восточного типа и красивыми раскосыми глазами.
   - Да что тут обсуждать? - пожала плечами Кэсс. - Вы его делите, как кусок пирога. Ну, привлекательный, и что с того?
   - Можно подумать, ты знаешь мужчину лучше! - фыркнула азиатка и демонстративно отвернулась, не желая выслушивать, что там собеседница промямлит в свое оправдание.
   А ведь та едва не раскрыла рот, чтобы ответить. Однако вовремя опомнилась и непроизвольно дотронулась до плеча, где обнаружила сегодня огненную саламандру.
   - Курицы глупые, - в пустоту прошептала девушка. - И почему-то я уверена, ты прекрасно слышишь этот разговор и наслаждаешься.
   Рорк медленно повернулся, на темном лице промелькнула тень усмешки, и левхойт, глядя в глаза претендентке, одними губами произнес:
   - Туше.
   Кассандра, подчиняясь проказливому ребенку внутри себя, отвесила дурашливый поклон и улыбнулась, когда левхойт так же галантно отсалютовал ей в ответ.
   Все это безобидное паясничанье прервал все тот же громогласный голос, упавший сверху:
   - Итак, первое испытание! Каждая из вас должна выбрать животное, поймать и приручить его. На все это дается четверть часа.
   Рорк из своей ложи приказал:
   - Выпускайте! - и перевернул стоявшие рядом песочные часы.
   Вот так. Ни тебе фанфар. Ни волшебных манипуляций. Ни загадочных мистических ритуалов. Все просто и даже как-то... обыденно.
   И в этот самый миг, когда мысль о приземленности бытия еще витала в воздухе, каменная стена справа утратила плотность, превратившись в изогнутую арку, и в эту арку вдруг помчалось, полетело, поползло такое количество самых разнообразных тварей, что стало жутко - ну как сожрут или растопчут? У Кэсс зарябило в глазах. Львы, змеи, игуаны, голуби, лошади... Все испуганные, мечущиеся в поисках выхода, шарахающиеся друг от друга и от претенденток, агрессивные, возбужденные.
   Кэсс, мысленно вознося благодарственную молитву небесам за свою работу в кафешке, ловко просочилась между остальными участницами действа и вжалась в стену. Она не знала, почему, но была уверена - в центре ей делать нечего.
   - Только бы копытом в голову не получить, - шептала девушка, увертываясь от мечущихся животных.
   Лишь оказавшись подальше от всеобщей оруще-вопяще-рычаще-скулящей свалки, ниида Амона с облегчением выдохнула и опустилась на песок арены. Похоже, первое соревнование проиграно всухую. Но возвращаться в ту кучу малу, откуда слышались крики боли и ярости, она не собиралась.
   Конечно, проигрывать обидно. Кэсс была по-спортивному азартной, иной раз в попытке отбить мяч во время игры в пляжный волейбол она бесславно растягивалась на песке, не боясь падения, как многие девчонки. Но здесь - не пляж, где отделаешься в лучшем случае песком в глазах и во рту. По Поприщу носились разъяренные звери, способные и покалечить, и убить. А уползать отсюда с выбитыми зубами или откушенной рукой совсем не хотелось. С другой стороны, проиграть обидно. Кому понравится быть хуже и трусливее других? Да и вообще - зря, что ли, столько ехала сюда и столько терпела, чтобы срезаться на полпути?
   И тут, словно в ответ на ее смятенные размышления, из общей свалки деловитой трусцой вынырнула самая обыкновенная серая коза. Животное подбежало к неподвижно сидящей Кассандре и остановилось, с облегчением видя, что тут не пытаются схватить за хвост или рога. Кстати, о последних. Судя по обрывку одежды на левом роге, животина отбивалась всерьез. Смерив прижавшуюся к стене Кэсс внимательным взглядом желтых глаз, парнокопытное, словно жалуясь на свою нелегкую долю, заблеяло, мол, гляди, как меня там! Претендентка сочувственно смотрела на когда-то серебристые бока, покрытые сейчас багровыми рубцами и грязными разводами, на обломок правого рога и темную кровь на усталой морде.
   - Бедняга, - прошептала девушка, не пытаясь впрочем, схватить замученное животное.
   Коза было напряглась, услышав человеческий голос, а потом нерешительно сделала один, второй шаг по направлению к говорившей и, остановившись рядом, легла, тяжело вздохнув. Не до конца осознавая, правильно ли она поступает, девушка ласково погладила пыльную вздрагивающую спину, а потом оторвала от рубашки кусок ткани и обтерла кровь с забавной усталой морды.
   - Время вышло! - громко провозгласил Рорк, поднимая над головой песочные часы.
   Ворота и купол над Поприщем вновь стали прозрачными. Те животные, которых так и не удалось поймать претенденткам, бросились прочь. Кэсс оглядела своих героически сражавшихся товарок. Нат держала на руках крупную игуану с воинственно растопыренным гребнем, девушка-вампир поглаживала удава, лежащего у нее на плечах тяжелыми кольцами, еще три девушки баюкали щенков. Симпатичная азиатка гладила тигра, который, похоже, и сам не понял, как приручился. Но самое страшное было другое - на изрытом песке арены лежала в неестественной восковой позе одна из претенденток, а еще три стояли рядом с пустыми руками, парализованные ужасом. Проигравшие.
   Рорк появился, словно ниоткуда, подошел к погибшей, легко поднял ее и вынес с Поприща. А трех несчастных взяли под руки и поволокли прочь рослые демоны. Претендентки шли как приговоренные, железные руки держали крепко. Больше эти девушки на арену не выйдут.
   Первое соревнование завершилось.
  
  
   Через пару часов, сидя на соломе, Кассандра с наслаждением вдыхала родной запах конюшни. Риэль дал ей хороший совет в тот день, когда она закатила истерику Амону. Поэтому после соревнований, увидев, как к ее измученной козе подходят с веревкой, чтобы накинуть на шею и увести, ниида так громко этому воспротивилась, что даже сам Рорк спустился посмотреть, кто там столь отчаянно скандалит.
   К слову сказать, коза тоже не осталась в стороне и активно поддерживала неудовольствие хозяйки, щедро раздавая тычки изувеченными рогами, если находились смельчаки, желающие приблизиться. Вокруг стояли ругань вперемежку с хохотом, а после того, как к всеобщему веселью присоединился и левхойт, от Кэсс и ее подопечной отстали. А властитель, отсмеявшись, настоятельно попросил сопровождавшего его демона проводить "двух милых дам" на ближайшую конюшню.
   И вот дамы блаженствовали. Одна, жуя сено, другая безмятежно валяясь на соломе. Ниида, довольная, прикрыла глаза. Странно, но почти все бесполезные навыки ее родного мира в этом оказывались весьма уместными. Например, езда верхом или ее способность ладить с животными, или... коза ткнулась теплым носом хозяйке в ладонь, отвлекая от мыслей и требуя внимания. Да, потрепали бедолагу изрядно, но желтые глаза смотрели внимательно и хитро.
   - Чего? - тихо спросила Кассандра, лениво поглаживая любопытную морду.
   Животинка еще раз ткнулась носом ей в ладонь и слегка подняла голову так, чтобы рука скользнула к обломку рога.
   - Хочешь, чтобы я тебя вылечила? - догадалась, наконец, тугодумка. - Знать бы еще, как.
   - Могу научить, - раздалось от входа. - Разреши войти.
   Кэсс обернулась. В дверном проеме возвышался стройный силуэт, против солнца казавшийся угольно-черным. Если бы не змея, кольцами обвивающая плечи, ни за что не узнала бы девушку-вампира.
   - Входи. А твой питомец моего не обидит?
   - Нет, - обладательница питона мотнула головой и, пройдя внутрь, опустилась на солому. - Меня Вилорой зовут, - пояснила она как бы между прочим.
   - Кассандра. Кэсс.
   - Ясно, - новая знакомая сняла с плеч змею и положила на землю, туда, куда падал солнечный луч из двери. - Итак, вот как это делается: положи на нее руку, закрой глаза, сосредоточься. Представь, что внутри, например в животе, разгорается солнце. Должно стать тепло-тепло. Ну и солнечный луч из своей ладони направляй туда, где хочешь подлечить. Это если по-простому объяснять. Давай, пробуй. Я помогу, если что.
   Хозяйка безрогой козы послушно положила руку на изувеченную морду своей подопечной и закрыла глаза. Никакое солнце внутри нее разгораться не спешило. Она прилежно хмурилась, пыжилась - безрезультатно. А что если?.. На плече словно шевельнулась юркая ящерка и в тот же миг в ладони, будто загорелся язычок теплого ласкового пламени. Пламя медленно переместилось вниз, к кончикам пальцев, где вспыхнуло еще жарче, а потом стало стремительно теплеть, теплеть и вдруг исчезло. Открыв глаза, целительница увидела все ту же грязную, но совершенно невредимую животину, которая, стоило убрать руку, бодро встряхнулась и поднялась на ноги, мол, не больно-то и хотелось.
   - М-м-м... - с уважением протянула Вилора. - Никогда не видела, чтобы так быстро учились.
   - Спасибо, - Кэсс смущенно улыбнулась такой похвале. - Не подумай, что я тебя гоню, но зачем ты сюда пришла?
   Вампирша погладила млеющего на солнце змея и посмотрела на собеседницу пронзительными глазами.
   - Мне было интересно.
   - Интересно?
   - Во-первых, ты одна не говорила о том, как хорош Рорк, более того, он, кажется, вообще тебя не впечатлил. Во-вторых, я видела, что ты не стала принимать участия в соревновании, собираясь проиграть, и скорее твоя коза нашла тебя, а не ты ее. В-третьих, ты спокойно пустила меня на конюшню, не опасаясь, что я тебя выпью.
   - А ты выпьешь?
   - Нет.
   - Ну, тогда почему я не должна была тебя пускать? - девушка посмотрела на питона, который беспардонно к ней подполз и приподнял треугольную голову, требуя ласки. Она погладила ползучего гада, ощущая под пальцами гладкий холод его кожи.
   - То есть ты мне веришь? - с плохо скрытым изумлением спросила Вилора. - Так просто?
   - Да.
   - Почему?
   В голове Кэсс пронеслись воспоминания об Амоне, и она вздохнула. Почему этим нелюдям так странно понять, что верить кому-то - не такое уж сложное и хлопотное дело?
   - Мой хранитель сказал, что вампирам можно доверять.
   - Так мог сказать только демон, - усмехнулась ее новая знакомая. - Значит, ты веришь его словам?
   - Да.
   - Это глупо, - резковато прокомментировала вампирша. - Ты моя соперница и должна опасаться.
   - Может, и так. А с твоей стороны было не менее глупо учить меня, - парировала девушка.
   Хозяйка удава вскинула брови и промолчала, оценивающе оглядывая собеседницу. Та, в свою очередь, так же бесцеремонно осматривала ее - стройную, смуглую, с гладкими каштановыми волосами и изумительными серыми глазами. Вот Вилора отвернулась, показывая прямой лоб настоящей упрямицы и нос с маленькой горбинкой. Не симпатичная, но пикантная.
   Вампирша усмехнулась:
   - Ну, изучили друг друга, теперь можно и поболтать. Мне вот все же интересно, почему ты равнодушна к нашему левхойту?
   Вместо ответа Кэсс пожала плечами, а потом сказала:
   - Он довольно приятный мужчина. Очень красивый.
   - Но не настолько приятный, чтобы о нем мечтать? - едко поддела Вилора.
   - Мне вообще кажется глупым мечтать в этом мире, к тому же то, что чувствуют к левхойту остальные претендентки, больше похоже не на безобидные девичьи мечты, а на самую банальную...
   - Похоть, - закончила за нее собеседница.
   - Да. И его, по всей видимости, это забавляет.
   - Судя по всему, его многое забавляет, - странным голосом сказала вампирша и невесело улыбнулась. - Я вот тоже не люблю сердцеедов.
   - И я. А попадались одни сердцееды, - вдруг вспомнила Кассандра.
   Странно, но прошлая реальная жизнь казалась теперь такой далекой, что казалась похожей на старый черно-белый фильм.
   - А был особенный? - заинтересованно спросила Вилора. Девушка в ответ хмыкнула, закрыла глаза и с наслаждением протянула:
   - Вла-а-д.
   - Твой любовник?
   - Смеешься? Мы в школе вместе учились. Он был сердцеед, но обаятельный, - девушка с насмешливой грустью вспомнила свою первую любовь. - Жгучий брюнет, смуглый, худой, как щепка, высо-о-кий. Он носил косуху и ездил на навороченном велике, а все девчонки дрались за право прокатиться с ним вокруг микрорайона. Как посмотрит своими глазищами - прям так сердце и заходится, а уж если улыбнется - у девчонок ноги подкашивались.
   - Но ты, конечно же, была самой стойкой, - усмехнулась Вилора.
   - Я?! - Кэсс от души рассмеялась, не открывая глаз. Картинки из черно-белых превращались в цветные, воспоминания играли красками. - Я чуть не подралась с лучшими подругами, когда он однажды подъехал к нам и спросил, кого прокатить. Ну и в тот день я узнала, почему все так стремились с ним покататься.
   - Первый поцелуй?
   Собеседница открыла глаза и хитро посмотрела на вампиршу:
   - Ага. В щечку.
   Сероглазая девушка рассмеялась.
   - А что было дальше?
   - Дальше? Дальше Влад посадил на велик Машку - мою подругу. Потом другую подругу... В общем, рос Владик, росли и аппетиты. А когда нам исполнилось по семнадцать, он позвал меня на свидание. И признался, что только меня поцеловал в щечку, потому что стеснялся.
   - Шутишь?
   - Нет... - рассказчица снова прикрыла глаза. - Мы встречались до окончания школы, а потом он поступил в институт и уехал в Питер. Как давно я его не вспоминала...
   В тишине конюшни, нарушаемой лишь еле слышным чавканьем козы, девушка вспоминала жизнь, которую почти полностью вытеснил из ее памяти Амон. Вампирша уважительно молчала. Она, конечно, не все поняла из слов собеседницы, ну откуда ей знать, что такое велик, микрорайон, институт, Питер? Впрочем, для общего настроения истории это было никак не важно.
   - А что насчет соревнования? - прервала, наконец, молчание Вилора. - Почему ты отошла?
   "Держись подальше от центра".
   - Не хотела, чтобы затоптали, - коротко ответила девушка и заметила, как новая знакомая неверяще прищурилась.
   - Ну а ты? - перевела тему Кассандра. - Почему не любишь сердцеедов?
   - Вампиры моногамны. Я просто не понимаю. Мы любим один раз. Очень редко - дважды. А эта ваша похоть - глупа! - резко отозвалась странная знакомая.
   - Ты уже любила, - утвердительно сказала Кассандра.
   - Я была женой и матерью, - последовал спокойный ответ. - Мы познакомились на поле боя. В сражении. Наши кланы враждовали. Он дрался со мной, чтобы убить, а я понимала, что защищаюсь, потому что не могу причинить ему боль.
   - И что?
   - Он тоже это понял и разозлился. "Дерись, соплюха! Не смей мне поддаваться!", - Вилора улыбнулась с такой нежностью, что у Кэсс защемило сердце. - Это были его первые слова. У меня словно выросли крылья... какой это был бой! Мы словно танцевали, и мое сердце пело. Ты понимаешь? Он победил меня и приставил клинок к шее, а я смотрела на него и улыбалась, потому что была счастлива.
   - Я понимаю, - тихо сказала Кэсс.
   - Было не жалко умереть, - вампирша вытянулась на соломе, заложив руки за голову, и рассматривала деревянные перекрытия крыши. - Он меня не убил. Растворился в толпе дерущихся, а я чувствовала, что это хуже смерти. Он не взял мою жизнь, словно она была слишком ничтожна. Тогда я решила его забыть. Как я была глупа в те годы... сколько пустых обещаний давала себе, чтобы тотчас нарушить!
   - Сколько тебе было?
   - Четырнадцать.
   - Совсем ребенок.
   - В нашем мире уже рождаются воинами, - Вилора развела руками. - А на следующий день он прислал за мной. Отец пытался сопротивляться, но бесполезно. Меня забрали и выдали замуж.
   - Ты была счастлива? - тихо спросила собеседница.
   - Да.
   - Но тогда почему ты здесь?
   - Он умер, - последовал короткий ответ, и вампирша поднялась на ноги. - Что ж. Поболтали, пора и честь знать. А... тот демон, что был с тобой? Когда мы встретились первый раз... он еще в городе?
   - Нет, - покачала головой девушка.
   Ее новая знакомая тем временем подняла своего питомца и стремительно покинула конюшню.
   - Забавный разговор, - пробормотала Кассандра и выбросила происшедшее из головы.
  
   Дерево застонало под тяжелым ударом. Размочаленный ствол содрогнулся, щепки брызнули во все стороны. Зверь рычал от ярости и рвал твердую смолящуюся древесину, но желание убивать не становилось слабее.
   Амон был в бешенстве.
   Ее целовал другой мужчина.
   Она вспоминала другого!
   Это бы не так бесило, если бы чуть ранее демон не стал невольным свидетелем ее встречи с Риэлем. Этот унылый поганец осмеливается тянуть свои жадные лапы к его Кэсс, прикасаться, нашептывать! А она осмеливается сравнивать! Осмеливается млеть! Дрянь!
   А ведь у него получилось успокоиться, получилось взять себя в руки, но это протяжное "Вла-а-ад"... и грустная нежность при воспоминании о каком-то сопляке. Нет, он вытравит все ненужные мысли из ее рыжей головы, оставив только то, что посчитает нужным. Никогда она не сделает и шагу без его разрешения.
   Демон глубоко вздохнул. Хватит. Нужно возвращаться в лагерь. Никто не должен видеть, что квардинг в ярости. Несколько минут полета, и вот он на месте, как ни в чем не бывало, сидит у костра, наблюдая за тренировкой воинов и изредка отпуская замечания. На самом деле он обдумывал и просчитывал варианты, когда насмешливый голос вынудил отвлечься:
   - Мой квардинг вернулся.
   Кому-то бы наверняка показалось, что говоривший заслуживает за такой тон быстрой и мгновенной смерти. Кстати, многие такому повороту событий оказались бы только рады - Тирэна ненавидели, боялись, но при этом уважали. Неудивительно, ведь он не только водил под своим началом сотню, но и был правой рукой Амона. Язвительный, ехидный едва не до желчности, злопамятный и очень вспыльчивый, в отличие от своего всегда хладнокровного квардинга.
   - Да, - коротко кивнул Амон.
   - Есть отличный способ решать проблемы, - доверительно сообщил ему сотник. - Схватка. И желательно не с деревом.
   На смуглом небритом лице промелькнула насмешка. Тир очень редко обращался демоном, предпочитая забавы ради делать вид, что умеет чувствовать. Он взрослел рядом с Амоном, и потому знал его лучше, чем кто бы то ни было. Они через многое прошли вместе, не раз спасали друг другу жизнь, не раз рисковали и за полторы тысячи лет привыкли доверять друг другу гораздо больше, чем это принято среди демонов.
   Квардинг рассеянно коснулся левого подреберья в том месте, где под рубахой тянулся безобразный кривой шрам - память об ударе Безымянного. Тогда Тир спас своему вожаку жизнь вопреки всякой логике, выгоде и безопасности.
   - Схватка уже была, - поморщился Амон, с гадливостью вспоминая звериное совокупление с Арианой.
   - Может, соперник не тот?
   - Тот не переживет схватку, - угрюмо ответил демон и потер руками лицо. - Хотя, может, так было бы лучше.
   - Ты рискуешь, как может рисковать только настоящая бездушная сволочь, - Тирэн стянул ремешком непослушные русые волосы, которые постоянно лезли ему в глаза. - Твоя последняя выходка... ниида. Какая выгода, если это дойдет до твоей невесты и отца?
   - Выгода есть.
   Сотник слушал внимательно.
   - Какая?
   Квардинг ответил усмешкой:
   - Благоверная назначила день свадьбы, а отец уже наверняка ищет возможность подчинить мою рабыню себе.
   - Хм... да, - согласился его собеседник. - Определенно, это на пользу.
   Ариана тянула со свадьбой уже лет четыреста, а может, больше, Тирэн не помнил. Амона никогда это не волновало, но статус квардинга обязывал, а суженая, пользуясь этим, пыталась сломить жениха, заставить просить. Демон усмехнулся: теперь, получив щелчок по носу, вспомнила, где ее место. Вот только...
   - Тебе не нужна эта свадьба, - спокойно заметил проницательный друг. - Я знаю.
   - Хочешь занять мое место? - поднял бровь Амон. - Стать квардингом?
   Тир сложил руки на груди и протянул:
   - Мечта-а-аю. Аж спать не могу.
   О безумной нелюбви приятеля к власти предводитель адова войска был прекрасно осведомлен. Тот и правой рукой его стал лишь потому, что выбора не оставили.
   - Я задал этот вопрос серьезно, - спокойно сказал Амон.
   Усмешка сползла с лица собеседника, он весь подобрался, словно перед прыжком.
   - То есть?
   - Я собираюсь сместить отца, - плотоядно улыбнулся демон. - И ты мне поможешь.
  
  
   - Нет!
   - Да!
   - Не-е-ет!
   - Да-а-а!!! - Кэсс подпрыгивала от нетерпения. - Сам сказал - либо на раздевание, либо на желание! Раздевать тебя дальше будет полным бесстыдством. Поэтому - два прыжка и три пируэта.
   Риэль швырнул карты на землю, протяжно застонал. На нем остались только штаны, все остальное, с легкой руки девушки, пришлось снять. Сама победительница сидела в полном облачении и с невозмутимым видом покусывала соломинку.
   - Зачем я решил тебя проведать?! - с надрывом спросил ангел.
   - Наверное, любишь танцевать? - последовало лукавое предположение.
   После третьего прыжка картежница откинулась на охапку сена, задыхаясь от смеха. Кто же знал, что вид упоительно прыгающего полуобнаженного босого мужчины может вызвать приступ такого хохота. Живот болел, болели скулы и диафрагма, затылок ломило...
   - Все... - простонала девушка, задыхаясь и вытирая слезы. - Андриэль... хватит, я не могу больше, я сейчас умру... Ты просто прирожденный плясун. В Большом театре на тебя был бы вечный аншлаг...
   Ангел перестал подскакивать и, пытаясь совладать со сбившимся дыханием, пропыхтел:
   - Объясняй еще раз правила! - он рухнул на землю. - Я научусь играть в этого "дурака" и уверяю, плясать будешь ты!
   - Не надо, сжа-а-алься! - Кэсс и не думала подниматься. - Ты так смешно скачешь. Ой!
   Она взвизгнула, когда проигравший цепко схватил босую ногу за щиколотку и нещадно защекотал ступню.
   - Хорошо-о-о-о! Только отпусти-и-и!
   Коварный агрессор тут же прекратил издевательство и стал старательно, но неумело мешать карты.
   Увы, в этот раз фартило явно тому, кто недавно так забавно плясал. Поэтому девушка несколько подозрительно смотрела на беспечного игрока.
   - Ты продула всухую! - с коварной улыбкой возвестил он.
   - Раздеваться не буду! - тут же насупилась Кэсс.
   - Не надо. Я, пожалуй, хочу в качестве возмещения за все перенесенные унижения... - мужчина выдержал театральную паузу и весело закончил: - ежевечерней прогулки до возвращения Амона!
   Проигравшая облегченно выдохнула. Карточный долг - дело святое. А кто знает, чего мог бы пожелать этот коварный тип. Еще бы начал просить поцелуй или... Да мало ли что! А прогулка, она прогулка и есть.
   - Ладно.
   - Прекрасно. А теперь скажи мне, ты ее доить собираешься? - Риэль указал на флегматично жующую козу.
   Та на мгновение замерла, челюсти перестали размеренно двигаться, длинное ухо настороженно дернулось. Животное смерило нелюдя подозрительным взглядом и отошло подальше.
   - Так я не умею... - вздохнула хозяйка. - Да и она не просит. Вымя-то пустое.
   Коза опасливо отошла еще на несколько шагов.
   Ангел пожал плечами.
   - Когда-нибудь придется попробовать, селянка, - и он насмешливо посмотрел на Кэсс.
   - Жалко ее. Фенька, Фенечка, иди сюда, - поманила девушка козу. Та демонстративно отвернулась и пошла в дальний угол конюшни, к корытцу с водой.
   - Твоя подопечная очень послушна, - похвалил Риэль и добавил насмешливо: - Вся в хозяйку.
   Он был прав. Парнокопытное оказалось не только вздорным по характеру, но еще и с секретом. Секрет заключался в том, что Фенька - так назвала Кэсс свою любимицу - не доилась. Сколько ни пыталась девушка неумелыми руками дергать козу за вымя - успехом это не увенчалось. Впрочем, животное не проявляло никакого беспокойства. И хозяйка бросила неблагодарное занятие, однако все равно каждый день приходила в конюшню - навестить рогатую протеже.
   В записке, которую накануне первого испытания претендентке передал демон, сообщалось, что соревнований будет пять. Загадочные письмена перевел Риэль. Он же сказал, что состязания пройдут с интервалом в месяц, и каждое последующее будет направлено на то, чтобы раскрыть новые возможности таланта участниц. На этих словах ангел хмыкнул, после чего торжественно озвучил приведенный в памятке свод правил:
   "Не сбегать.
   Не драться вне арены.
   Не покидать столицу.
   Приходить на занятия по оружному бою, которые начнутся через месяц".
   Правда, в записке был еще один пункт, прочтя который, ангел закашлялся, будто прочищая горло, и застыл, глядя в бумагу и шевеля губами. Однако читать вслух не стал.
   Последний пункт гласил: "Быть готовой умереть".
   К счастью, ниида Амона осталась в безмятежном неведении относительно этого предупреждения. Иных запретов не оказалось, а потому претендентки были предоставлены сами себе. Они гуляли в сопровождении хранителей, собирались стайками, ходили на рынок, в общем, проводили время, как кому нравилось. Кэсс же держалась особняком - после разговора о левхойте ей не особенно хотелось общаться с девушками. Зачем? О чем с ними говорить? Молчать и слушать бесконечные дифирамбы в адрес Рорка? Фу.
   Поэтому показалось уместнее проводить дни в одиночестве - катаясь верхом, ухаживая за Фенькой, а по вечерам гуляя с Риэлем по городу. Кто бы мог подумать, что эти прогулки станут настоящим откровением? Оказывается, вечно юный обитатель Антара знал столько всего интересного, что уже через неделю его спутница была в курсе того, где живет местная знать, кто кому доводится родственником и кто чем прославлен. А еще множество городских легенд о каждом доме, проулке и сквере.
   - Этот сад, - рассказывал ангел, ведя Кассандру под заросшие цветущим виноградом арки, - называется Садом Несбывшихся Надежд. Когда-то, когда город был еще юн, здесь рос огромный виноградник. В те времена у левхойта ангелов была прекрасная дочь. Ее звали Гельяра. Это случилось давно, еще до того, как мир постигло Проклятие. Гельяра полюбила человеческого мужчину. Он был простолюдином. Обычными виноградарем по имени Крилл. Согласно легенде, конечно же, молодым смуглым красавцем. Так вот. Он выращивал виноград. И чем уж пленил этот малый дочку левхойта, остается только гадать. Кто-то говорил, что он был волшебником, кто-то называл его обычным повесой. В общем, между этими двоими вспыхнул страстный роман. Но Гельяра была обещана в жены квардингу ангелов, уж не помню как его звали... Не суть. В общем, этот квардинг как-то подкараулил легкомысленных любовников и, недолго думая, соперника убил. В ту же ночь все виноградники в городе засохли, а ягоды налились черной горечью. Опечаленная Гельяра сбежала от жениха в этот сад, который стоял сухим и безжизненным. Здесь, говорят, вот на этом месте, - Риэль указал на прекрасную мраморную статую, оплетенную диким виноградом, - несчастная влюбленная произнесла какое-то страшное заклинание, чтобы сделать свое сердце каменным. Ведь любить квардинга она не могла, а дочерний долг требовал выйти за него замуж. И то ли она что-то напортачила с заклинанием, то ли намеренно бросила на него больше сил, чем требовалось... В общем, оборотилась Гельяра камнем. Когда ее нашли, она улыбалась, а мраморное тело оплетали молодые побеги. С тех пор виноградники города ожили и зазеленели, но до сих пор ни один из них не плодоносит.
   Кэсс потрясенно молчала, разглядывая статую дивной красоты. Белое мраморное тело обвивали, будто бы баюкая в объятиях, виноградные лозы.
   - Неужели в городе с тех пор нет плодоносящего винограда? - удивилась девушка.
   - Ну, это потеря, которую мы смогли пережить, - беспечно пожал плечами ее гид, - тем более, по легенде, виноградники зацветут только в том случае, если каменное сердце вновь заболит от любви. То есть - никогда.
   Он рассмеялся и развел руками.
   - Но это не мешало влюбленным много столетий приносить свои клятвы у статуи.
   Его спутница погрустнела. Было безумно жаль несчастную, которая навсегда осталась камнем, а также бедного юношу, который смог быть с любимой только после смерти, обернувшись бесплодной зеленой лозой.
   Тем временем Риэль увлек погрустневшую нииду Амона дальше. Дикий виноград заполонял весь сад, обвивал деревья, полз по земле и ажурным столбам белоснежных беседок. Здесь царили зелень, прохлада и... печаль. Хотелось заплакать от жалости к двум несчастным влюбленным.
   Девушка посмотрела на ангела. Он оказался удивительным рассказчиком. А когда рассказывал о чем-то, то лицо его оживало, делалось столь юным, что не верилось, будто искристые зеленые глаза смотрели на этот мир сотни лет. Может быть, именно потому в эти мгновенья Кэсс особенно остро ощущала его нечеловеческую суть. Он был гораздо более чужим и непонятным, чем даже звероподобный Амон. Демон источал силу, ярость и внутренний огонь. В нем словно жили сотни противоречивых и разрозненных чувств. Он казался похожим на пламя - то обжигающее, то ласковое. А Риэль походил на лунный свет: прекрасный, холодный... и застывший.
   Никак у Кассандры не получалось объяснить, что же было в нем не так. Но это что-то не давало покоя, кричало, напоминая о том, что они с ангелом два разных, совершенно разных вида живых существ. С ним ей интересно, но и пусто тоже. Как ни красива плавающая в аквариуме рыбка, ее - холодную - не приласкаешь и к сердцу не прижмешь.
   Этот прекрасный стройный юноша был чужим. Ласковым, веселым, внимательным, но чужим. И спутнице казалось странным, что она - такая же далекая от него, как и он от нее, может вызывать у обитателя Антара интерес. Хотя, возможно, все дело было в том, что за годы отверженности он просто стосковался хоть по какому-то обществу.
   В любом случае, гуляли они подолгу, и Андриэль старательно игнорировал деликатно отстающего на пару шагов демона - молчаливого телохранителя нииды. Вообще Кэсс обратила внимание на то, что все подданные Ада, живущие в столице, приветствовали ее едва заметным почтительным кивком. А пару раз девушка становилась свидетелем того, как ее безмолвный и вроде бы безучастный ко всему охранник оттесняет от своей подопечной ангелов и даже вампиров, которые могли подойти ближе допустимого.
   Препятствий не встречало лишь общение с Риэлем, но последний все равно постоянно недовольно морщился каждый раз, когда видел невозмутимую коричневую физиономию охранника.
   Периодически легкомысленный гид подначивал телохранителя, рассказывая своей спутнице о демонах то одну, то другую компрометирующую историю. Например, однажды Андриэль остановился напротив роскошного особняка со статуями свирепых воинов по фасаду.
   - Обрати внимание на этот дом, - доброжелательно начал он. - Перед тобой резиденция бывшего квардинга демонов по имени Даргайн. Он прославился в веках любовью к девочкам-рабыням и еще одним весьма неоднозначным происшествием.
   Кассандра испуганно оглянулась на своего молчаливого стража. Следовало отдать ему должное, он стоял и смотрел пустыми глазами в никуда, ни один мускул не дрогнул на темном лице, даже желваки не напряглись, хотя... Девушка была готова поспорить на свой единственный латунный браслет - демон был зол.
   - Видишь ли, - продолжал тем временем провокационный рассказ ангел, - отважного квардинга однажды пленили одичалые грияны. Я пока не буду тебе рассказывать, кто это такие, поскольку речь сейчас о другом. Так вот, квардинг Даргайн попал в неволю к своим яростным врагам. И что бы ты думала? Бесстрашному предводителю переломали крылья. Как пташечке какой-нибудь. И отпустили на все четыре стороны. Когда его, бредущего куда глаза глядят, с волочащимися за спиной крыльями, подобрало собственное воинство, Даргайну, конечно, было не до рабынь и даже не до кварда. Однако порода у него живучая, квардинг мало-помалу опамятовался, но пережитого страха и стыда ему хватило с лихвой, и он, недолго думая, решил притвориться сумасшедшим. Чтобы, так сказать, сгладить свою бесславную участь. Дурковатого военачальника отправили в отдаленную провинцию, на попечение родни. Потом поговаривали, будто, несмотря на полное отсутствие крыльев и "сумасшествие", Даргайн продолжал в течение еще семи-восьми веков растлевать юных девиц. Очень интересная была личность. Но, к радости рабынь, все-таки помер отважный герой, натерпевшийся от лихих супостатов. Пал достойной воина смертью - на одной из своих невольниц.
   И Риэль двинулся дальше, увлекая за собой спутницу. Кэсс искоса посмотрела на демона и увидела краем глаза, как он презрительно сплюнул сквозь зубы. Ангел медоточиво улыбался, и девушка удивлялась про себя - зачем он злит ее провожатого. Развлекается, что ли?
   Вот такие были их вечерние прогулки.
   А по утрам ниида отправлялась на Поприще, то самое, где проходило первое соревнование. Сейчас амфитеатр был пуст, входить сюда не возбранялось. И претендентка пользовалась этим, чтобы продолжать тренировки, к которым уже привыкла. Меч со свистом рассекал воздух и действительно казался продолжением руки. Странно, должно быть, ведь невозможно научиться фехтованию за несколько недель... Но все же неуверенная в своем мастерстве воительница словно не училась, а вспоминала уже давно известное.
   Вспоминала поначалу медленно, неуверенно, но с каждым разом все отчетливей и отчетливей. Откуда-то всплывали неожиданные выпады, которых не показывал ей Амон, уверенные замахи и стойки. И сила в руках была уже далеко не девичья. Уверенность в движениях, реакция - все это словно принадлежало другой Кэсс, той, которая раньше не жила, а пряталась в уголках подсознания, ожидая своего часа. И вот сейчас вырвалась на свободу, уверенно говоря: "Все это я могу, могла раньше. И сумею теперь!"
   Конечно, тренировки без соперника были не очень интересны, но тело все равно каким-то образом поднимало из глубин разума то, чего никогда не знало. Претендентка кружилась, скользя по песку, и ей казалось, что она размахивает не мечом, а легким шелковым платком, что не дерется - танцует. Этому упоительному процессу она отдавалась, забыв обо всем на свете, выматываясь нарочно, чтобы не мучить себя переживаниями по поводу приближающегося соревнования.
   Хотелось ни о чем не беспокоиться, не бояться, не обмирать. И вот все дни стали похожими один на другой - тренировка на Поприще, конные прогулки, разговоры с Фенькой, которая, как ни крути, всегда ждала хозяйку и была рада поласкаться и почесаться, вечером - блуждание по городу с Риэлем. И лишь ночами, короткими летними ночами, перед тем как провалиться в сон, Кассандра, будто абсолютная дурочка, вспоминала неулыбчивое лицо и колючий взгляд голубых глаз. Она скучала! Скучала по его насмешкам, резким замечаниям... по его рукам. Но каждое утро поднималась с постели и через силу улыбалась, убеждая себя в том, что нет поводов для тоски. Больше нет. И никогда не будет. Однако время шло. А легче не становилось.
   К счастью, через четыре дня одиночества, разбавляемого лишь обществом ангела, в комнату нииды кто-то резко и требовательно постучал. Было еще раннее утро, рассвет только-только занимался, поэтому девушка едва сползала с кровати и дошла до двери на ощупь, не разлепляя глаз.
   - Тебя драться учили? - отрывисто спросила стоящая за порогом Вилора.
   - Да, - Кэсс зевнула и сонным голосом спросила. - А тебя нужно побить?
   Ранняя гостья усмехнулась:
   - Да ты самоуверенная особа. Это хорошо. Пошли на Поприще. Мне сказали, ты скачешь там каждое утро. А я тоже хочу потренироваться, - вампирша сжала кулаки. - Идешь? Пожалуйста.
   Стоявший около дверей демон-телохранитель едва заметно кивнул в ответ на вопросительный взгляд своей подопечной.
   - Я оденусь только.
   И она закрыла дверь.
   Уже через пять минут бесцеремонно разбуженная Кэсс вышла в коридор, облаченная в безрукавку и простые холщовые штаны. Охранник незамедлительно отлепился от стены, которую подпирал, и направился следом за претендентками, отставая лишь на пару шагов.
   На арене вампирша на мгновение замерла, прикрыв глаза. Ее красивое лицо казалось отрешенным, но при этом хранящим отпечаток острой напряженности. Кэсс смотрела с беспокойством, ожидая подвоха. И подвох не замедлил случиться. Вилора напала без предупреждения. Миг, и смазанная тень метнулась к противнице. В ту же секунду вспомнились уроки Амона: разворот вокруг себя с уклонением, резкий выпад. И вот над песком арены разнесся скрежещущий звон стали.
   Вампирша язвительно поцокала языком, а клинок неприятельницы, словно в ответ на ее ерничанье, вдруг вспыхнул пламенем. Ви, довольная, рассмеялась, и вот уже возле нее, дрожа и свиваясь, начали собираться неуловимые воздушные вихри, пытающиеся погасить огонь соперницы. Как бы не так! Ветер лишь сильнее раздувал пламя. Но разве это остановит ту, которая уже охвачена азартом битвы! Резкий выпад, удар с плеча, и... нападавшая отпрыгнула, а на ее плече и груди вспыхнул и мгновенно погас огонь, оставленный пылающим клинком. Кассандра поняла - даром ей такой выкрутас не пройдет, а потому сделала так, как учил Амон - подпрыгнула, одновременно занося клинок над собой и... отлетела на несколько шагов, отброшенная порывом ветра.
   - Шустрая, - Вилора усмехнулась и начала быстро-быстро перебирать в воздухе пальцами.
   Дрожащее марево свилось в тонкую полупрозрачную веревку-петлю, которая тугими кольцами улеглась в руке хозяйки; раскручивая веревку, та обходила противницу справа, тянула напряжение. И вот - бросок, рывок, прыжок, но вопль ликования сменился криком негодования: жаркое пламя стремительно поглотило воздушный аркан. Искры осыпались под ноги. Вампирша рассмеялась, сделала неуловимое движение носком ботинка, и воздушный вихрь, подняв тучу колючих песчинок, ударил в лицо Кэсс. Девушка закашлялась, прикрывая локтем левой руки лицо. Обманный выпад, снова скрежет стали и... клинок вампирши холодит кожу у горла.
   - Я победила, - хрипло сказала повелительница воздушной стихии и улыбнулась застывшей клыкастой улыбкой.
   - Уверена? - неосознанно копируя Амона, ниида насмешливо подняла брови и слегка надавила острием меча неприятельнице на живот.
   Та опустила взгляд. Торжество сменилось удивлением, лицо вытянулось.
   - Умеешь! - удивленно произнесла вампирша, отступая. А потом широко и искренне улыбнулась: - Спасибо. Хороший бой. Именно такой мне и был нужен.
   - Что у тебя случилось? - тихо спросила Кассандра, но соперница в ответ только передернула плечами и, не прощаясь, ушла.
   Однако после этого Ви стала приходить на арену каждое утро. Кэсс никак не комментировала ее появление, просто молча ждала, пока новообретенная приятельница подготовится к бою. После тренировки девушки так же молча расходились, не утруждаясь даже дружелюбными подначками. Рабыня Амона не хотела лезть в душу странной претендентке, полагала, что если та захочет - заговорит первой. В конце концов, это же она первая пришла, когда посчитала нужным.
   В этот вечер, прогуливаясь с Риэлем вдоль извилистого канала Рихто, ниида рассеянно слушала, как ангел рассказывал историю про человеческого правителя, решившего напитать город водой. И не просто водой, а водой Великой реки с материка Урс-Агтул. Эта вода - графитово-серая, и в ней ничто не живет. Предприимчивый Рихто решил отделить каналом кварталы города, нуждающиеся в особой защите. В случае если на столицу нападет неприятель, достаточно лишь уничтожить мосты, а мертвая вода остановит любую армию. Ангел еще что-то говорил о том, как добывали и привозили мертвую воду, как смешивали ее с обычной и как она обрела цвет жидкого олова... От этой истории по коже бежали мурашки, а слушательнице не хотелось переживать о давно прошедшем, поэтому она решила отвлечь спутника на более интересную для нее тему: на него самого.
   Кассандра и до этого осторожно расспрашивала своего гида о прежней жизни, но он говорил неохотно и в основном о времени, проведенном с Амоном в разных походах. От этих рассказов становилось попеременно то страшно, то смешно.
   - А ты знаешь, как Амон стал квардингом? - спросила ниида, когда очередной поток легенд иссяк, и ее собеседник неспешно шел рядом, думая о чем-то своем.
   - Его выбрали, - последовал спокойный ответ. - Он воин, и много лет сражался под началом квардинга Голла. Тот лютовал ужасно, но учителем был хорошим. На одной из вылазок нескольких демонов схватили Безымянные. С пропавшими тогда все попрощались, так как не было случаев, чтобы кто-то спасся, побывав у такого врага. А вот квардинг Голл и Амон рассудили иначе. Они пошли за своими бойцами и вернули всех, только возглавлять войско Голл уже не мог - в сражении за своих людей он потерял глаз. - Риэль задумчиво смотрел куда-то вдаль. - Поэтому наставник твоего хозяина сложил полномочия и сказал, что хочет услышать, кто готов занять его место.
   - И Амон вызвался?
   - Не-е-т. Он-то как раз молчал. Говорили остальные. Называли его имя и садились. Это не было странным. Все знали, как он воюет. Кстати, это он израненного квардинга вынес, только никто об этом вслух не сказал.
   - А дальше?
   - Он встал, помолчал, а потом сказал, что пойдет только в том случае, если Тирэн, его друг, станет его правой рукой. Притом по собственной воле, - ангел хмыкнул. - В общем, у того не было выбора. Тир вспыльчивый, терпеть не может власть, но предан Амону. Это редкость у демонов. Так и получилось, Мышка.
   Кэсс удивленно спросила:
   - Откуда ты все это знаешь, а? Ты же не демон.
   Ее собеседник вздохнул и улыбнулся уголками губ. Их прогулка завершалась, над городом медленно плыли сумерки, пора было возвращаться.
   - Когда Голл сложил полномочия и в Аду был избран новый квардинг, демоны послали за квардингом Антара, чтобы военачальники были представлены друг другу. Именно так я и познакомился с Амоном.
   Девушка замерла.
   - Риэль...ты говорил, что принадлежишь к обычной знати.
   - Меня сместили... а потом я стал предателем. Жизнь - странная штука, Мышка, - ангел погладил спутницу по волосам. - Завтра я не появлюсь - скучать не будешь?
   - Не-е-ет, - хмыкнула она. - Не дождешься.
   Ответом на это непочтительное и искреннее заявление стал смех.
   Спустя несколько минут Кэсс была уже у своих покоев. Молчаливый демон распахнул перед ней двери и, кивнув, неслышно вышел.
   После недавно узнанного в душе воцарилось непонятное опустошение. Амона не было рядом, но все здесь напоминало о нем: этот мрачный страж у входа в покои, меч, с которым каждое утро ходила на Поприще, даже проклятые красные волосы, которые надоедали и постоянно лезли в глаза. Рабыня сдавленно застонала. Никогда бы не подумала, что без хозяина будет так тяжело. Неужели это реакция невольника на отдаление от господина?
   - Сволочь бездушная, - покачала головой несчастная, собираясь ложиться. - Вот к чему все это? Как я могу тебя забыть, если ты постоянно о себе напоминаешь? До столицы меня довел, на руки левхойту отдал, то, чего хотел от меня - получил. Зачем я тебе теперь-то? Ведь невеста же есть. Ну, ответь! Хоть слово скажи!!!
   Звенящая тишина не отозвалась.
   - Ненавижу... - тихо пробормотала девушка в подушку.
  
  
   - А теперь мой квардинг доволен, - раздался над ухом насмешливый голос. - Очень доволен.
   Амон открыл глаза и спокойно посмотрел на Тирэна.
   - Подумал? - никак не комментируя озвученное заявление, спросил он.
   - Подумал, - друг сел рядом и откинул со лба волосы. - У меня опять нет выбора.
   - Я могу ничего не предпринимать, - резонно заметил собеседник.
   - Мой квардинг изволит шутить? - сотник отвесил шутовской поклон. - Ты знаешь, как я люблю интриги, и прекрасно понимаешь, что наслаждаться ими в одиночку я тебе не позволю. Но жениться не буду. Точка.
   - Это единственное, что тебя тревожит, Тир? - усмехнулся демон.
   - Нет. Еще меня тревожит, как под меня будут подгонять доспехи квардинга - я-то постройнее буду.
   Эта непочтительная реплика повлекла за собой лишь небрежное пожатие плечами.
   - Придется подрасти и поправиться. - И без всякого перехода обладатель вышеозначенных доспехов сказал: - Завтра ночью отправляемся на охоту.
   - Опять ловим на приманку?
   - Да, - он потянулся. - Вдвоем. С отрядом выступим послезавтра на рассвете. Две тысячи безымянных на две сотни демонов... будет славно.
   - Учти, квардинг, если получишь по черепу - я тебя не потащу, слишком уж ты здоров, - Тирэн поклонился и бесшумно ушел.
   Амон закрыл глаза. Она спала. Зверь в нем млел, довольный: он снился ей уже третью ночь.
  
   То, что день будет отвратительным, Кэсс поняла, едва открыла глаза. В окно, куда все эти дни прилежно и весело светило солнце, бил тяжелый дождь. Виски ныли от тянущей боли, а к острому желанию увидеть Амона добавилось новое и не менее острое желание его же убить. Девушка даже порадовалась, что Риэля сегодня не будет - пусть с ним и хорошо, но улыбаться и слушать очередные городские предания нет сил.
   Идя обычным путем к Поприщу, ниида куталась в тяжелый кожаный плащ. Полы одеяния рвал ветер, в лицо и за шиворот летели холодные дождевые капли.
   - Конечно, зачем нам зонты, - ворчала девушка, втягивая голову в плечи и придерживая руками капюшон. - Зонты нам, разумеется, не нужны. Средневековье.
   - Стой.
   Тело моментально отозвалось на приказ и застыло как парализованное. Обжилась что ли? Привыкла к подчинению? От досады рабыня набрала полную грудь воздуха и повернулась, чтобы излить всю свою сегодняшнюю досаду на неизвестного хама. Однако когда она развернулась - гневная тирада, готовая сорваться с языка, застряла поперек горла.
   Напротив стоял огромный как скала обсидианово-черный демон. Выцветшие голубые глаза, лишенные выражения, казались оловянными. Дождь не падал ни на длинные, подернутые густой сединой волосы, ни на дорогую, расшитую золотом тунику. Даже высокие сапоги из мягкой кожи, и те были совершенно сухими, будто не ступали по мокрым мраморным плитам.
   С трудом Кассандра сглотнула застрявший в горле ком. Упоительное и в то же время пугающее сходство заставило сердце сжаться - она смотрела на Амона. Постаревшего, утратившего яростную искру, вечно бесившуюся во взгляде, бесчувственного... И он ей совершенно не нравился! Ветер опять сорвал с головы капюшон, ледяные струи хлестнули по горячей шее. Девушка вздрогнула, оцепенение исчезло.
   До Поприща оставалось всего несколько шагов. Там сухо, нет этого пронизывающего ветра и этого жуткого демона, поэтому ниида глубоко вздохнула и зачем-то выпалила:
   - Доброе утро!
   После этих, несомненно, оригинальных слов, она развернулась и поспешила прочь, надеясь на то, что Вилора уже пришла.
   Непогода и правда осталась за стенами Поприща. Внутри было даже тепло. Кэсс, ежась, сняла с себя плащ и бросила его на одну из скамей - пусть стечет. Лишь сейчас девушка поняла - она беспрепятственно дошла до арены исключительно потому, что демон, возжелавший удостоить рабыню вниманием, обескуражен вопиющей дерзостью. Кассандра хмыкнула и тут же внутренне ощетинилась, почувствовав затылком пристальный взгляд.
   - Повернись.
   Да что же это такое! Неужели здесь никто, никто не знает слова "пожалуйста"? Закусив от раздражения губу, ниида медленно выполнила приказ.
   Демон неспешно обошел жертву по кругу, смерил с головы до ног тяжелым взглядом, словно оценивая. Наверное, именно такой взгляд бывает у людей, читающих справочник по инфекционным заболеваниям: настороженный, недоверчивый, чуть брезгливый, но полный интереса.
   - Ну как? - спокойно спросила невольница, когда господин, наконец-то, остановил свой благосклонный взор на ее лице.
   - Подойди.
   Она ответила, как в детстве:
   - Тебе надо, ты и подходи.
   Брови повелителя, привыкшего к подчинению, медленно поднялись, а на лицо набежала тень легкого удивления.
   - Подойди. Немедленно, - ровным голосом повторил он.
   - Угу, - нахалка криво улыбнулась. - Сам подойди. Авось не развалишься.
   - Мой сын завел очередную наглую рабыню, - протянул демон. - Ему такие нравятся. Странно, что ты до сих пор так строптива. Он ведь тебя взял больше месяца назад? Обычно все покоряются за несколько дней.
   - Ты - отец Амона? - севшим голосом спросила девушка.
   - Да, - спокойно кивнул он. - Мое имя Мактиан. Но ты будешь называть меня хозяином.
   У Кэсс вытянулось лицо, губы задрожали, подбородок запрыгал. Она сдерживалась изо всех сил, но выдержки так и не хватило. Изнутри тряхнуло, плечи дрогнули, и "осчастливленная" рассмеялась. Несколько истерические нотки, прозвучавшие в хохоте, ничуть ее не смутили.
   - Не много ли страшных, свирепых и великих хозяев на одну ничтожную рабыню? - сквозь смех спросила она и уточнила: - Разве квардинг разрешил мной распоряжаться?
   Жесткие пальцы стиснули шею. Строптивица захрипела.
   - Мне не нужно его разрешения. Я левхойт Ада. И называю своим все, что захочу, - объяснил демон. - Ты признаешь мою власть над тобой, собачонка?
   - Нет, - сипло выдавила жертва, слыша только бешеный грохот крови в ушах.
   Пальцы сжалась сильнее, перед глазами поплыли черные круги. Горло опалило огнем, и девушка, почти теряя сознание, вцепилась руками в железное запястье, силясь ослабить хватку. С ладоней сорвалось ослепительное пламя, Мактиан вскрикнул и отпрянул. Вспыхнувший огонь взвился еще выше, превращаясь в ревущую стихию, и окутал Кассандру с головы до пят. В раскаленном жару взметнулись, словно безумные сполохи, красные волосы. В отличие от сына, отец не мог пройти сквозь пламя, словно не был рожден в этой стихии.
   - Я тебе не подчинюсь, - отчеканила рабыня и встряхнула кистями рук, будто сбрасывая с них огненные брызги.
   Обжигающий шквал обрушился на обидчика, однако тот легко уклонился и отступил. Встал у края арены, сложил на груди руки и с прищуром наблюдал.
   "Успокойся".
   Огонь резко стих, а тело налилось томительной усталостью. Захотелось лечь на песок Поприща, закрыть глаза и уснуть.
   - Я пришла сюда заниматься, - с трудом проговаривая каждое слово, но стараясь ничем не выдать собственной слабости, сказала Кэсс. - Вам лучше поискать рабыню где-нибудь в Вильене.
   - Нет нужды, - усмехнулся Мактиан. - Он отдаст мне тебя еще до свадьбы. Тогда и поговорим.
   - Не отдаст, - с уверенностью, которой совсем не ощущала, вяло огрызнулась невольница.
   - Левхойт, - негромкий окрик заставил ее собеседника обернуться.
   В высоком створчатом проеме стояло около дюжины демонов. Меч не был обнажен ни у одного, но руки недвусмысленно лежали на поясах - поближе к оружию.
   - Это ниида квардинга. Отойдите.
   Девушка затуманенным взором проводила отца своего хозяина и, лишь когда он вышел в дождливый полумрак, бессильно опустилась на песок арены. "Как гладиатор", - подумала она, чувствуя щекой прохладную землю. Воины Ада исчезли так же незаметно, как появились. Им было приказано охранять, а не лечить.
   Еле живую Кассандру нашла Вилора, проспавшая из-за дождя.
   - Великая Луна, что с тобой?! - воскликнула вампирша, подбегая к подруге.
   Та только слабо покачала головой - волосы и лицо перепачкались в песке, глаза закатывались под веки, сухие губы беззвучно шевелились.
   - Подожди, - Ви что-то зашептала, и с кончиков ее пальцев сорвалась сияющая капля прозрачного, словно хрусталь, света. Капля упала на грудь повелительницы огненной стихии, растеклась непередаваемым прохладным теплом, и тело сразу же стало легче, невесомее. Слабость и боль отступили, девушка даже смогла сесть, а потом и встать.
   - Глупо помогать сопернице, - тихо сказала она.
   - Глупо принимать помощь, надеясь ничего не отдать взамен, - парировала спасительница. - Воспитанные и благодарные в таких случаях говорят хотя бы "спасибо". Или тебя такому слову не учили?
   - Спасибо, - улыбнулась ниида и глубоко вздохнула. - В этот раз легче.
   - Что случилось-то? Ты играла со стихией? - спросила, недоумевая, вампирша, сделав ударение на слове "играла".
   - Нет, - ее собеседница замотала головой. - Я до сих пор не могу подчинить огонь, и когда выхожу из себя, он меня высушивает без остатка. Амон говорил: нужно себя контролировать, но у меня не всегда получается.
   Вилора прикрыла глаза, а потом посмотрела на девушку и уточнила:
   - Амон - демон или проводник?
   - Демон.
   - А почему он тебя учил?
   - Как вернется - спроси. Я не интересовалась, - она понимала, что это звучит грубо, но именно сейчас говорить на подобные темы не хотелось совсем.
   "Успокойся".
   Ей показалось, или все-таки это был голос хозяина?
   "Амон... ты меня слышишь?"
   Тишина.
   - Больная мозоль? - насмешливо спросила вампирша.
   - Ви, какие у тебя отношения с хранителями? - стремительно обернулась к ней Кэсс. - Скажи, как они себя с тобой ведут?
   - Мне проще, чем остальным, - пожав плечами, ответила та. - Во мне ничего от человека, и стихию я с четырнадцати лет подчинила, и духом свободна, в отличие от людей. Остальные, когда их отпустили, сделались не пойми какие. Безотказные, всегда счастливые и на все готовые ради господина.
   - То есть как? - поразилась ниида.
   - Чем больше в тебе человеческого, тем выше шанс, что ты превратишься в раба. А участь раба, на мой взгляд, незавидна. Они только и делают, что бьются изо всех сил друг с другом, дабы заметил и взял какой-нибудь хозяин. Поэтому претенденткам лучше не верить - любая предаст и не поморщится. Ты бы знала, что с ними творят хранители! Я увидела однажды по дороге на рынок, как и ангел и демон одновременно... - Вилору передернуло от отвращения. - Мне с демоном повезло. Герд меня считает если не ровней, то хотя бы просто низшей. А это означает - никаких унижений, при четком выполнении приказов. А вот Мизраэль... убила бы, клянусь.
   - Ангел-проводник?
   - Проводник! Лепешка коровья, и та больше проводник, чем он, - вампирша шумно выдохнула, стараясь привести мысли в порядок. - Я для него - существо. Понимаешь? Вроде паука или там таракана, но наделенного чувствами. Поэтому он постоянно издевается.
   - Похоже, я просто везунчик... пока, - сказала ее собеседница, с радостью думая о том, что ее еще не отпустили.
   При одной мысли о возможной "свободе" по телу бежал мороз. Что там говорила Ви? Ангел и демон... Кассандре показалось, ее вот-вот вырвет. Стать рабыней? На все готовой ради обретения господина? Ледяная рука стиснула живот.
   - Хватит болтать - нападай, - противница взмахнула мечом, и пришлось сразу же выбросить из головы всякие глупости.
   Да. Тренировка удалась на славу. Кассандра вернулась в свои покои на подгибающихся от слабости ногах. Даже идти к Феньке не было сил. Хотелось упасть и проспать сутки. А лучше двое. Девушка закрыла глаза, не уплывая, а буквально проваливаясь в черную пропасть сна.
   Ласковое прикосновение. Прохладное и нежное. Теплые губы скользят по шее. Чуткие пальцы пробегают по плечам. Поцелуи становятся более жадными, но огонь в ее теле по-прежнему спит. Вот мягкая рука скользит по ключице вниз... Кэсс взвивается с ложа, но крик застревает в горле, удержанный мужской ладонью.
   - Тихо, Мышка. Я не хочу, чтобы сюда вломился твой цепной пес.
   Андриэль осторожно убрал руку, но тут же заменил ее своими губами. Жертва молчаливо отбивалась, но возмутитель ночного спокойствия был сильнее, несмотря на кажущуюся субтильность. Уверенные руки перехватили тонкие запястья. Порывистое движение, и Кэсс опрокинута обратно на спину и вжата в смятую простынь. Извернуться удалось буквально чудом, а может, ангел ослабил хватку, надеясь на ответную ласку. Так или иначе, девушка высвободилась, схватила незваного гостя за волосы и изо всех сил дернула. Тот зашипел от боли, отстраняясь, получил удар ногой в живот и упал на пол.
   - Ты что делаешь? - прошипела возмущенная рабыня. - Совсем спятил?!
   - Я был недостаточно однозначен? - мужчина легко поднялся на ноги.
   Волна бешенства поднялась в груди нииды, грозя затопить все вокруг. Что за день такой?!
   - Более чем достаточно! Но, может, следовало сначала спросить меня? - прошипела она.
   - То есть Амон спрашивал? - насмешливо уточнил ангел.
   В нем сейчас не осталось ничего от милого Андриэля, который знал тысячу баек, легенд и просто ничего незначащих интересностей. Нет, перед Кэсс стоял подлец, предатель, хладнокровный мучитель. Тот, кто отрезал ей волосы, тот, кто из интереса обрек ее на казнь. Обитатели Антара идут к своей цели, не задумываясь о средствах, они не понимают разницы между добром и злом - воспоминание об этом пришло слишком поздно.
   - Ты не Амон, - с хриплой ненавистью в голосе сказала рабыня. - И никогда не будешь похож даже на бледное его подобие. Пошел вон. Я тебе не позволю...
   - Не зарекайся, Мышка, - с насмешкой в голосе ответил этот наглец. - Квардингу придется тебя отпустить. Тогда и посмотрим, что я себе с тобой позволю. Он не возразит - у него скоро свадьба. И ты не возразишь - ты станешь о-о-очень послушной. И уго-о-одливой.
   - ПОШЕЛ ВОН! - пронзительно крикнула девушка, еле сдерживаясь, чтобы не давать воли стихии второй раз за день.
   Демон, стоявший на страже покоев, отреагировал мгновенно. Дверь распахнулась, коричневый, сливающийся с темнотой Зверь стал на пороге - готовый убивать и рвать на куски кого угодно и уж тем более хилого ангела. Однако Риэль, невысокий и гибкий как лоза, неуловимо извернулся и выскользнул в коридор. Он и правда был квардингом - умел как вести битвы, так и избегать их.
   - Не пускай его больше...
   - Хорошо, ниида, - кивнул охранник, поклонился и вышел.
   Однако даже когда комната опустела, а Кэсс умылась, ожесточенно плескаясь в фарфоровом тазике, вытерла лицо полотенцем и стащила с себя сорочку, которая, как казалось, еще хранила чужие прикосновения - даже тогда ощущение гадливости не прошло. Оставаться в спальне и дальше было невозможно. Девушка наспех оделась, накинула плащ и вышла. Телохранитель стоял на своем привычном месте и, стоило его подопечной появиться в дверях, бросил на нее непроницаемый взгляд черных глаз. Как же он, такой бдительный, проглядел Андриэля? Невидимкой что ли тот крался?
   - Простите меня, ниида, - виновато склонил голову страж.
   Кэсс стало его жаль - такого огромного, широкоплечего и так неловко извиняющегося перед ней, обычной человечкой. Но тут же вспомнился рассказ Вилоры, и подумалось о том, что, если бы не Амон и его покровительство, этот "славный" демон, пожалуй, с большим бы вдохновением присоединился к ангелу. От такой омерзительной мысли захотелось завыть.
   - Проводи меня на конюшню, пожалуйста, - тихо попросила несчастная.
   Ее охранник кивнул и молча двинулся следом.
   В конюшне было тепло, темно и тихо. Лишь изредка всхрапывали лошади. Ночная посетительница закрепила масляную лампу на крюку слева от двери и подошла к своей единственной подружке. Фенька спала. Глаза закрыты, а правое копыто легонько подергивается.
   - Фенька-а-а, - негромко позвала девушка.
   Коза дернула ухом, подскочила, угрожающе выставила рога и воинственно мекнула. Затем моргнула и, наконец, сообразила, что перед ней как-никак хозяйка, а не лютый враг. Поэтому благосклонно приблизилась и ткнулась бархатным носом в руку.
   - Ты-то можешь со мной поговорить? А?
   Животина согласно мотнула головой и пошла к своему сену, мол, ты тут говори, а я поем пока, чего зря топтаться-то, да? Кэсс села на пол и, чувствуя себя несколько глупо, начала рассказывать парнокопытному все, начиная с самого первого своего сна. И чем больше она говорила, тем легче становилось на душе. Коза за время нескончаемого монолога, естественно, ничего не комментировала, но зато флегматично сжевала все сено, и теперь стояла перед собеседницей, внимательно глядя в глаза.
   - И вот, Фенька, как странно получается, - заключила девушка. - Амон при всей своей жестокости меня защищает ото всех, даже от себя. Он охрану ко мне приставил, чтобы обезопасить, но при этом он, говорят, не умеет любить. Да я, честно говоря, до сих пор не знаю, как он ко мне относится. А я к нему так привыкла! Привыкла... быть его. И вот... едва он оказывается где-то далеко, как ко мне сразу начинает приставать свернутый на голову ангел.
   Рогатая бестия дернула ухом, коротко мекнула, а потом встала рядом.
   - И ведь только с тобой могу об этом поговорить, - прошептала Кэсс, прижавшись пылающим лбом к теплому козьему боку. - Я соскучилась по нему. Очень. Уже неделя прошла... а он меня даже мысленно больше не ругает. Понимаешь?
   Ниида тяжело вздохнула, встала и налила своей подопечной воды.
   - Вот бы посмотреть, как он там... побыть рядом хоть десять минут... у-у-у-у... хватит, - хозяйка потянулась за щеткой, а Фенька дернула ухом и повернулась боком.
   - Неужели подоить? - поразилась девушка. - Так в тебе раньше молока не было!
   Коза опять заблеяла, словно подгоняя.
   - Вот и ответ на все мои жалобы... - хмыкнула ниида. - Не ной, лучше подои козу.
   Молока было немного, всего лишь на кружку, но вылить его - как никак первый удой - показалось кощунством, да и на пробу оно оказалось на удивление вкусным, ну как не допить? Фенька же дернула хвостом и снова принялась есть. И куда в нее столько влезает?
   Кэсс зевнула раз, второй и опустилась на солому. В комнату не хотелось - злость на Риэля еще не прошла и возвращаться к той самой кровати, на которой... А здесь было тихо. Мягко дышали лошади, похрустывала сеном коза да изредка с шелестом пролетал за дверью ветер. Девушка закрыла глаза. Пять минут...
   Темная безлунная ночь. Холодно. Где-то вдалеке раздается приглушенное, как раскат грома, рычание неизвестного хищника. Ниида застыла на краю обрыва, боясь двинуться. Снова кошмар. Только бы не упасть!
   Мимо что-то скользнуло. В этой темноте нельзя было увидеть мелькнувшей тени, но Кассандра почувствовала движение: легкое, как дуновение ветерка, но опасное. Будто пролетела, задев черным крылом, страшная нечисть. Мигом вспыли в голове все суеверия: колдуны и колдуньи, призраки и неприкаянные души. Девушка инстинктивно отшатнулась. Под ногами зашуршали мелкие камни. Пришлось сделать несколько торопливых шагов назад. Из-за черной тучи вынырнула ущербная луна, и неверный свет залил сиянием призрачную каменистую долину с редкими кряжистыми деревьями и тонкими лентами узких ручьев.
   Он сидел на большом валуне всего в десяти шагах от нее. В истинном облике, с рассыпавшимися по плечам волосами, голый по пояс, с мечом, лежащим на коленях. Он отдыхал. У рабыни зашлось сердце. Во рту пересохло, она даже не смогла позвать его, окликнуть, боясь, что звуком собственного голоса прервет сон. Из блаженного оцепенения вывел слабый шорох слева, девушка обернулась и с ужасом увидела стремительно летящую тень. Инстинкты взвыли, рванули, подчиняя все единственной цели - защитить, не допустить, спасти.
   - Амо-о-он!
   Кэсс никогда бы не подумала, что сможет так бежать. Она кинулась кошкой, вытягиваясь в прыжке. Тело напряглось как лук, от рвущего усилия свело мышцы. "Не успею, не успею, не..." И всем своим жалким весом она врезалась в неведомого врага, сбивая с ног, катясь кувырком, сгребая ладонями, локтями и коленями мелкие колючие камни.
   Он вскочил молниеносно, еще до того, как она успела не то что встать, а даже просто подняться на четвереньки. Блеснули в полумраке когти - прямые, как лезвия ножей, мелькнула смазанная тень... Нииду толкнуло, швырнуло, проволокло в сторону, к обрыву. По небу неслись сумасшедшие черные тучи, то скрывая, то вновь обнажая бледный месяц. "Успела!"
   Короткий нечеловеческий крик захлебнулся и смолк, а над Кассандрой нависла грозная тень.
   - ЧТО ТЫ ТУТ ДЕЛАЕШЬ?!
   Зверь бесился. В желтых глазах вспыхивали шалые искры. Чудовище билось о прутья клетки, и рабыня испугалась бы, не окажись это сном. Но это был сон. И ей стало обидно. Да что ж это такое? И напугалась, и упала, и руки все изодрала, и колени, и едва с обрыва не свалилась, а после всего этого на нее еще и орут?
   - Тебя, дурака, спасаю! - со слезами в голосе крикнула она в черное лицо и охнула, когда хозяин вздернул ее с земли и яростно встряхнул.
   - Ты совсем с ума сошла? - Амон рычал, не в силах сдержать звериное бешенство. - Кинулась на Безымянного!
   - Сам такой! Нашел где рассесться! - не менее яростно закричала на него Кэсс, борясь с плачем. - Он со спины крался! Мне что, надо было стоять и смотреть?!
   И она со всего размаху стукнула квардинга Ада кулаком в грудь. Рука сразу же отнялась, а когти демона на мгновение впились в кожу чуть повыше локтя. Однако он потряс головой и мучительным усилием воли принял человеческий облик, после чего отшвырнул невольницу от обрыва.
   - Как я без тебя справлялся столько лет и ни разу не умер? - язвительно прошипел он сквозь зубы. - Откуда ты тут взялась?
   - Где хочу, там и возьмусь! - хрипло выкрикнула девушка, всхлипывая. Нет, он не поцелует, не прижмет к себе. - Сволочь бездушная, хоть бы во сне...
   Ее прижало к каменному телу с такой силой, что весь воздух вышел из легких. Она не сопротивлялась, наоборот прильнула еще ближе, вдыхая родной запах разгоряченной человеческой кожи и свирепого Зверя.
   - Убью, - прошипел демон, оттягивая ее голову за волосы и больно впиваясь в губы.
   - Ам-о-о-он...- простонала она, едва получила возможность дышать и разговаривать. - Я так соскучилась...
   Дернула головой, высвобождаясь, и потянулась к его губам, для верности притягивая хозяина за светловолосый затылок. Она никогда бы не позволила себе такого наяву, но во сне... Хотя бы во сне! Однако он отстранился, продолжая удерживать ее за волосы.
   - Значит, ты спишь? Очень интересно.
   - Амон...
   Горячие губы приникли к ее устам всего на мгновение, но Кэсс с головы до ног охватило ликующее пламя. Квардинг отстранился и довольно усмехнулся, когда ниида протестующе замычала.
   - Действительно соскучилась... - задумчиво сказал он. - И чего же ты хочешь?
   Кассандра посмотрела тоскливым взглядом и кончиками пальцев дотронулась до щеки, на которой еще был виден тонкий розовый шрам.
   - Возвращайся ко мне.
  
   - Амон? - окликнул его Тирэн.
   - Исчезла, - демон посмотрел на свои руки, которые еще минуту назад обнимали прохладное гибкое тело. - Скажи, что меня оглушил Безымянный, и я валялся без сознания.
   - М-м-м. Знаешь, тут появилась девчонка, протаранила Безымянного, накричала на тебя, а потом пропала, - сотник подошел ближе и посмотрел, прищурившись. - Еще я не понимаю, каким образом это создание сюда перенеслось, притом, что после проклятья ни один человек не способен на такие фокусы. А ведь, судя по запаху, она человек. Но больше всего меня тревожит то, что, как я понял, рядом с ней ты почему-то совершенно себя не контролируешь. Амон... кто она?
  
   Кэсс открыла глаза и вскрикнула: прямо над ее лицом нависла Фенькина любопытная морда с пучком сена, свисающим из пасти.
   - Тьфу ты, бестолочь, - беззлобно выругалась очнувшаяся и села. - Не дала сон досмотреть...
   Коза вдумчиво пожевала, мотнула хвостом и отвернулась, давая понять, как много значат для нее сны хозяйки. Стряхнув с платья сено, девушка заторопилась обратно в свои покои, стараясь не обращать внимания на странный вопрошающий взгляд сопровождающего ее охранника.
   Лишь у спальни она, не выдержав, спросила:
   - В чем дело?
   - Ниида... - демон колебался. - Квардинг сейчас далеко... почему тогда от вас им пахнет?
   - В каком смысле? - не поняла Кассандра.
   - От вас пахнет квардингом, как если бы он дотрагивался до вас. Как такое возможно?
   Девушка ошеломленно взглянула на телохранителя, вошла в комнату и села на кровать.
   - Но это же был сон...
   Он поднесла к глазам руки - ладони покрывали синяки и ссадины. Тут же дали знать о себе локти и колени - кожу саднило, щипало, дергало.
   - Но это же был сон... - снова неверяще повторила рабыня Амона.
   "Интересные сны тебе снятся, - прозвучал в голове насмешливый и такой дорогой голос. - И мне бы хотелось узнать, как у тебя это получилось?"
   "Что получилось?" - глупо переспросила она.
   "Перенестись ко мне".
   "Так это... был не сон?" - что и говорить, ниида сейчас особенно туго соображала.
   "Не сон, - в голосе квардинга звучала теплая насмешка. - Мне понравилось, как ты показала, что соскучилась..."
   Вспомнив, как рывком притягивала демона за затылок, несчастная застонала и зарылась лицом в подушку.
   "Кэсс".
   Но она вместо ответа застонала еще протяжнее и пару раз ударила кулаком по постели. Сцена поцелуя полыхала в сознании - вот она притягивает к себе демона, вот откровенно прижимается к горячему телу, вот оплетает его бедро ногой... О-о-о! От стыда хотелось содрать с себя кожу. А тут еще вкрадчивый шепот:
   "Почему ты стесняешься? Получилось неплохо".
   "Потому что! О-о-о!"
   "Кэсс... перестань стонать, а не то..."
   Перед глазами ярким фейерверком взорвались бесстыдные образы, щеки сразу запылали.
   "Не дразни меня, человечка".
   Девушка замерла, слушая его голос, хриплый, низкий и улыбнулась чисто женской, полной сладкого коварства, улыбкой.
   "Когда ты вернешься?"
   "Вернусь".
   "Вытерпишь?" - ужасаясь своей смелости, спросила она и тут же представила, как он заходит в ее комнату - точно такой, каким явился в недавнем "сне" - голый по пояс, черный, мощный. Как будут метаться отблески масляных ламп по обнаженным плечам, как будут отражаться огненные искры в желтых глазах... И белый кривой шрам на левом боку будет проступать, словно начерченный мелом - безобразный, страшный, и она коснется его кончиками пальцев и...
   Низкий звериный рык раздался в голове.
   "Прекрати!"
   "Так?"
   На сердце было легко, когда Кэсс представила, как обнимает его, перебирая черные блестящие волосы, как чернота медленно сходит с любимого лица, а голубые глаза мутнеют от желания. Он, конечно, тоже поцелует ее, как во время их первой близости - в основание шеи, туда, где бьется тонкая жилка, и горячие пальцы скользнут вдоль позвоночника.
   И пусть эти мечты были намного целомудреннее того, к чему привык ее демон, еще один низкий рык подтвердил - раздразнить хозяина получилось прекрасно.
   "Вот так!"
   Последующая, навязанная квардингом сцена заставила вспыхнуть все тело.
   "Амо-о-о-о-н..."
   За много-много дней пути от нее предводитель воинства Ада стиснул зубы, стараясь успокоиться. Стоило Кассандре вот так произнести его имя, и Зверь внутри рвался, сгорая от острого желания, рыча от нестерпимой неутоленной муки. Когда за все те сотни лет, прожитые на свете, он хотел кого-нибудь столь же сильно?
   В памяти всплыла последняя встреча с Арианой - бесстыдное нагое тело, свирепое рычание, яростная схватка и безудержная похоть. Она никогда не будет краснеть от застенчивости, не бросится с поцелуем, не придет на помощь, не откроет своих желаний... Для нее он всего лишь зверь, которого надо подчинить или которому придется покориться. Она будет рвать когтями его тело, захлебываясь от наслаждения и запаха крови.
   Волна боли, возмущения, отвращения и ужаса затопила сознание Амона. И самое неприятное заключалось в том, что все эти чувства принадлежали не ему! Демон напрягся, осознав, что безотчетно показал воспоминание своей схватки с невестой Кассандре.
   "Кэсс!"
   "Нет!"
   "Кэсс!"
   Тишина.
   Она не просто не отвечала. Зверь замер, понимая, что больше не может слышать ее мысли. Они ему недоступны! Словно черная каменная стена отделяла сознание рабыни и, сколько бы хозяин ни бился, как бы ни рычал, захлебываясь отчаянием, проломить стену не удавалось.
   А невольница лежала, сжавшись, на кровати, и перед глазами раз за разом вспыхивало страшное звериное воспоминание. Никогда в жизни она не чувствовала такой боли. Казалось, кто-то зубами вырвал из живого тела кусок кровоточащей плоти, и там, где только что радостно и жарко полыхало счастье, осталась пламенеющая боль. Наверное, она закричала, потому что дверь распахнулась, и в комнату ворвался демон с обнаженным мечом в темных руках. Увидев жалко скорчившуюся на кровати подопечную, он недоуменно замер, а потом все же спросил:
   - Ниида, что случилось?
   Антрацитовые когти, разрывающие плоть. Звериное рычание, лишенное человеческих интонаций. Подмятое тело. Бесстыдная похоть. Животное желание.
   - Что бы ты со мной сделал, если бы я не была ниидой? - тихо спросила Кэсс.
   Охранник помолчал, потом переступил с ноги на ногу и пожал плечами.
   - Ответь.
   - Ниида, я не могу. Квардинг...
   - Он скоро женится. Так что ниидой мне быть недолго.
   Воин Ада внимательно посмотрел на собеседницу и ответил:
   - Вряд ли. Последний раз у демона была ниида еще до проклятья, и она оставалась ею до смерти. К тому же, - охранник прищурился, словно пытаясь понять ход мыслей девушки, - причем тут свадьба?
   - Не при чем, - опустошенно ответила она. - Иди. Все в порядке.
   Просидев остаток ночи без сна, невольница Амона так и не смогла унять глухую тоску, смешанную с обидой и почти физическим страданием. Хотелось плакать, но не было слез. Хотелось кричать, но под дверью стоял бдительный страж. Хотелось умереть, но от разбитых иллюзий, как известно, умереть невозможно.
   И в голове настойчиво пульсировало: "А чего ты ждала? Он ведь зверь. Не человек. И ему лучше с себе подобной, чем с тобой. Ему лучше с равной. Она не плачет, не умоляет о пощаде, не дрожит от страха, она свободна, и с ней можно быть таким, каким создала природа. А ты? Что ты? Неуверенная в себе, слабая, вечно хнычущая рабыня. Скажи спасибо просто за то, что до тебя снизошли. Навыдумывала себе неизвестно чего! Наивная! Решила приручить демона? Решила научить любить Зверя?"
   Когда рассвело, Кэсс вышла из комнаты и медленно двинулась в сторону Поприща. В этот день, как и последующие две недели, она заставляла себя двигаться, не чувствуя тела, говорить, не понимая сказанного, есть, не испытывая аппетита. А в голове, словно навязчивый стоп-кадр, полыхала сцена, в которой Амон...
   Вилора, заметила ее растерянность и опустошенность, она даже несколько раз порывалась начать разговор, но замолкала, натыкаясь на полное равнодушие. Девушке не хотелось говорить. Даже ласковая Фенька, и та не могла пробиться сквозь оцепенение, овладевшее хозяйкой. Как ни странно, первым не выдержал демон, сопровождавший нииду. Однажды, когда они возвращались с бесцельной прогулки по городу, в ходе которой Кассандра тенью бродила от улицы к улице, невозмутимый охранник остановил подопечную в узком переулке и вдруг рывком вжал ее в стену, подальше от любопытных глаз.
   - Что? - равнодушно спросила она.
   - Ничего, - телохранитель плотоядно ухмыльнулся, оглядывая человечку с ног до головы. - Вы спросили, что бы я сделал, если бы...
   Та, оглушенная его словами, застыла. Хладнокровный воин, видя ужас на только что безразличном лице, осклабился и стремительным движением, которого не успел уловить взгляд, стиснул шею жертвы, а другой рукой стал бесстыдно лапать извивающееся тело. Несчастная попыталась вырваться, но хватка железных пальцев не ослабевала. Демон только нагло ухмылялся, и от этой ухмылки по коже побежал холодок ужаса. Он был зверь. Такой же хищный зверь, как Амон. Зверь, по какой-то прихоти природы похожий на человека. Тонкие косы рассыпались по коричневым плечам, на лице застыло плотоядное желание. Нет, она не позволит... Кэсс выгнулась, стараясь ударить обидчика, но тот легко сместился в сторону.
   Стена равнодушия рухнула. Отчаянно и дико вспыхнула ярость, тело опалил жар, с рук сорвалось пламя. Демон вздрогнул, отдернул руки, и девушка вывернулась. Прошелестел, выскальзывая из ножен меч, белое пламя вспыхнуло на кромке лезвия. Однако распоясавшийся страж вместо того, чтобы кинуться в схватку, удовлетворенно кивнул и, скрестив руки на груди, отступил на шаг.
   - Другое дело, ниида, - так спокойно, словно не его пальцы впивались в ее шею всего пару мгновений назад, сказал телохранитель. - Негоже вам тенью ходить.
   Повелительница огненной стихии несколько раз моргнула, пытаясь осознать смысл произошедшего.
   - Так это было... не по-настоящему?
   - Конечно, ниида.
   - Зачем? - ничего не понимая, спросила она.
   - Вы знаете, что такое верность? - вдруг спросил охранник.
   - Что?
   - Демоны редко бывают верны, но мы уважаем это качество. В нашем мире оно великая редкость. Люди не верны. Даже рабы, у которых есть господин, безропотно выполняют прихоти других, если те не противоречат приказу хозяина.
   - К чему ты это?
   - Вы не выполнили прихоть ангела. Не выполнили прихоть левхойта. Вы верная, ниида, - последовал ответ. - Вас надо беречь. И я берегу.
   Слишком пораженная, чтобы что-то ответить, Кассандра нашла в себе силы только удивленно кивнуть.
   - Куда вы хотите пойти? - невозмутимо, словно никакого инцидента между ними не произошло, спросил телохранитель.
   - В Сад Несбывшихся Надежд, - подумав, ответила девушка. - Скажи, а как к тебе обращаться?
   Они прошли почти квартал, когда он, наконец, ответил:
   - Фрэйно.
   Кэсс кивнула и ускорила шаг, видя знакомую каменную арку, увитую виноградом. Беломраморная Гельяра по-прежнему стояла, молитвенно склонив голову, и к каменным рукам ласкались гибкие зеленые лозы... Сколько столетий она стоит вот так, и в трогательно изогнутую ладонь собираются дождевые капли? Сколько веков зеленый мох заползает в складки длинного платья? Изящная шея, волна распущенных волос, нежные плечи. Какой она была? Блондинкой или брюнеткой? Какого цвета были ее глаза? И каково это - вдруг стать камнем? Бесчувственным и мертвым? Когда не можешь чувствовать вообще ничего? Дотронувшись до холодного мрамора, девушка какое-то время молчала, а потом спросила, обернувшись к безмолвно стоящему посреди аллеи демону:
   - Фрэйно, а... невеста Амона, какая она?
   В этот раз ответ прозвучал почти сразу:
   - Она не верная.
   Ниида обернулась и внимательно посмотрела в невозмутимое темное лицо.
   - И все?
   - Этого достаточно.
   Собеседница помолчала, а потом задала следующий вопрос:
   - Демоны бывают нежными?
   - Нет.
   - Никогда?
   - Мы не умеем, - ее страж пожал плечами. - Говорят, нежными бывают ангелы, если это сулит пользу. Мы же свою выгоду берем силой. Зачем вы спрашиваете, ниида?
   - Пытаюсь понять, - ответила она и снова посмотрела на Гельяру. - Правда, безуспешно.
   Телохранитель отошел.
   - Кассандра? - спокойный вопрошающий голос отвлек ее от созерцания статуи. Подняв голову, претендентка встретила любопытный взгляд разноцветных глаз левхойта Рорка. - Я же не путаю?
   - Нет, - она легко поднялась со скамьи, на которой сидела.
   - Тебя сложно найти, - заметил гриян, оглядывая девушку. - Почему ты не общаешься с остальными, не участвуешь в общих разговорах?
   - О вас? - излишне прямолинейно спросила она.
   Левхойт удивленно поднял брови.
   - Ах да! - вспомнил он. - Умная девочка. Ты меня тогда позабавила.
   Кэсс улыбнулась и промолчала.
   - Ты без своего хранителя? Не боишься ходить одна? Здесь есть демоны, - левхойт махнул рукой в сторону стоящего неподалеку Фрэйно.
   - Не боюсь, - ниида поймала равнодушный взгляд своего стража. - А с хранителем мы не нашли общих тем для разговора.
   Рорк нахмурился.
   - Не понимаю, - пробормотал он.
   - Чего именно? - уточнила собеседница.
   - Тебя не понимаю. Не льстишь. Не предлагаешь себя. У тебя есть хозяин?
   - Левхойт, вы чего-то хотели, - не отвечая на последний вопрос, напомнила Кассандра.
   - М-м-м?
   - Зачем вы меня искали?
   - Да! - с трудом переключился гриян. - Через три дня во дворце прием по случаю годовщины моего назначения. Все приглашены.
   - Спасибо, - слегка склонила голову девушка.
   - Для претенденток открыт счет, который я оплачу, - Рорк прошелся по аллее. - Так что смело траться.
   - Спасибо, - повторила она.
   - Буду ждать.
   И, отрывисто кивнув, правитель столицы удалился.
   - Ниида, - шагнул к своей подопечной телохранитель. - Я простой воин. Меня не пустят на прием. Я не смогу вас охранять.
   - Все в порядке, Фрэйно. Уж прием я смогу пережить, - улыбнулась претендентка.
   Если бы она знала, как сильно ошибается!
  
   На следующий день Кэсс стояла посреди конюшни и сурово отчитывала безалаберно прядающую ухом Феньку:
   - Пойми же ты, бессовестная, не могу я чистить тебя каждый день! Я не понимаю, где и как ты умудряешься так пачкаться, но это уже настоящее свинство, а ты все-таки коза, а не поросенок!
   Фрэйно, стоявший неподалеку, усмехнулся, когда непослушная животина невозмутимо, но настойчиво подставила под щетку правый бок.
   - Мне скоро на званый ужин идти, а я, вместо того чтобы готовиться, тебя чищу! - снова возмутилась девушка, но потом вздохнула и, почесав козу за ухом, стала тереть щеткой подставленное место. Она готова была поклясться, что рогатая бестия в этот миг хитро прищурилась.
   - Можем поговорить? - в дверях конюшни стоял Риэль.
   После того случая в спальне ниида не видела его ни разу и нисколько не переживала по этому поводу - слишком глубока была обида.
   - Нет, - она отвернулась и продолжила с ожесточением тереть козу.
   Ангел посмотрел на Фрэйно, коротко кивнул ему и, поколебавшись, все-таки шагнул в конюшню. Кассандра привела в порядок бока своей подопечной и повесила скребок на стену, при этом неосознанно стараясь держаться ближе к телохранителю.
   Риэль подошел к Феньке и попытался погладить ее, но та резво отскочила и обошла незваного гостя по крутой дуге.
   - Вся в хозяйку, - фыркнул он.
   - Заметь, ты не нравишься даже козе, что уж говорить о хозяйке, - огрызнулась Кассандра. - Чего надо?
   - Ты меня избегаешь, и...
   - Удивительно! Интересно, почему я это делаю? Уж не потому ли, что ты тайком прокрался в мою спальню, лапал меня, попытался залезть в мою постель, а когда я тебя не пустила, еще и наговорил унизительных гадостей! Да я до сих пор отмыться от тебя не могу!
   - Амону ты это тоже высказала? - поинтересовался ангел.
   - Его тут нет, если ты не заметил. А я и сама способна за себя постоять.
   - Да, помню. У тебя это здорово получалось, особенно, когда он тебя лупил.
   Кэсс открыла было рот, чтобы выпалить еще одну гневную тираду, но не успела, так как Фенька медленно обошла Риэля, встала у него за спиной, вдумчиво примерилась... Хорошо поставленный удар кривых рогов отшвырнул незваного гостя в корыто с водой. Грубиян неловко упал, подняв фонтан брызг.
   Пока девушка хлопала глазами, пытаясь прийти в себя от неожиданного происшествия, коза брезгливо мотнула головой и спокойно пошла к лежащей в углу свежей траве. А недавний обидчик выбрался из корыта таким растерянным и жалким, что хозяйка парнокопытного, не выдержав, рассмеялась в голос.
   - Послушай, - он попытался что-то объяснить, но собеседница отрицательно покачала головой:
   - Не приходи больше. Ты все сказал. Больше нет смысла лукавить, да я и не поверю.
   - Это не было лукавством! - рявкнул ангел.
   От его крика Кэсс вздрогнула, а Фенька, перестав флегматично жевать, подошла к хозяйке и угрожающе опустила голову, демонстрируя рога и, словно бы вопрошая, мол, еще хочешь, понравилось?
   - Прости, - на этот раз тихо сказал Риэль. - Я не сдержался. Меня... задело то, что ты будто бы имеешь право выбора, я хотел доказать себе, что ты такая же безвольная, как остальные. Это было глупо, жестоко... но клянусь, больше никогда не поступлю подобным образом. Может, попробуем начать сначала? Могу помочь тебе с платьем...
   - Нет. Сама прекрасно справлюсь.
   - А если я дам клятву, Мышка? - в голосе ее обидчика прозвучало что-то, похожее на мольбу. - Мне трудно дались эти две недели, я много чего передумал. Прошу...
   - Да какой толк от твоей клятвы?! - девушка раздраженно махнула рукой.
   - Ниида, - вмешался в разговор телохранитель. - Магическую клятву нельзя нарушить. Это верная смерть.
   - И в чем же ты клянешься, Андриэль? - скрестив руки на груди, насмешливо спросила Кэсс.
   - Клянусь никогда не причинять тебе вреда, не использовать, не навязывать своих желаний.
   - Пусть поклянется защищать, - тихо посоветовал от двери страж.
   - Клянусь защищать, - согласился ангел. - Abaeterno.
   Вокруг него на миг вспыхнуло и тут же исчезло ослепительное сияние. Мужчина стоял, не сводя глаз с собеседницы, и молчал.
   - Фрэйно, а ты-то чего ему помогаешь? - устало спросила демона подопечная.
   - Вы под моей защитой, ниида. После клятвы он не будет опасен, - спокойно объяснил охранник.
   Кэсс сделала глубокий вдох. Она не была злопамятна, и к тому же понимала, каково сейчас Риэлю - извиняться перед простой человечкой да еще и в присутствии воина Ада, которого сам столько времени поддевал.
   - Ну, так что ты там говорил о платье? - напомнила девушка и почувствовала себя неловко, видя, как счастливо улыбнулся прощенный.
  
   Риэль и впрямь знал толк в одежде. Во всяком случае, он привел свою спутницу в такую потрясающую лавку, что впору было онеметь от восторга. И сейчас, стоя перед зеркалом и глядя на себя - какую-то чужую в новом наряде - Кассандра была ему действительно благодарна. Юная рабыня закончила укладывать ей волосы и отошла, с восторгом глядя на дело своих рук. Огненные косы затейливого плетения лежали на голове, закрепленные серебряными шпильками.
   Кэсс повернулась. Она никогда не носила и даже не видела подобных платьев - нежный бирюзовый шелк стекал по телу, забранный в талии широким атласным кушаком. Под платье была надета тончайшая белая сорочка - она оставляла плечи обнаженными, но при этом имела длинный рукав, схваченный над локтями и запястьями золотым шитьем.
   Цвет шелка изумительно шел к огненным волосам, а изящный, но в то же время не откровенный наряд позволял девушке чувствовать себя уверенно - по крайней мере, не будет сомнительных разрезов, позволяющих всем, кому не попадя, пялиться то на голую ногу, то на обнаженную спину, а то и на грудь. Сейчас же все довольно невинно.
   Да, теперь ниида Амона мало походила на запыленную девчонку в одежде с чужого плеча - она была женщиной.
   - Нравится? - ангел положил руки ей на плечи и тоже посмотрел в зеркало поверх головы девушки.
   - Я никогда не была такой красивой. Ни разу в жизни... - прошептала она.
   - Была. Просто ты этого не замечала, - он достал из кармана крошечную шкатулку, внутри которой лежали длинные серьги: в золотой оправе медленно и нежно покачивались подвески с искристыми голубыми камнями чудесной огранки. Андриэль повернул Кэсс к себе лицом и вдел серьги ей в уши.
   Смутившись, она отступила назад и посмотрела вопросительно, но спутник только галантно поклонился и предложил своей протеже согнутую в локте руку.
   - Я что-то боюсь... - сказала она, чувствуя сухость в горле.
   - Напрасно, - мужчина улыбнулся с облегчением, чувствуя, что совсем прощен.
   Фрэйно предупредил, что будет ждать нииду у входа в особняк левхойта, и в случае чего сдерет с Риэля шкуру маленькими кусочками. Говорил он это невозмутимо, но Кэсс почему-то поняла - не позерствует, и правда ведь сделает.
   Ангел уверенно провел свою спутницу вереницей коридоров и арок. Последним они миновали стройный виадук, который упирался в широкую белую лестницу ярко освещенного дворца. Оттуда доносились музыка, шум голосов, а у входа в полумраке колонн мелькали тени последних припозднившихся пар. Кассандра поднималась с предвкушением чуда, надеясь увидеть волшебство, однако ее ждало разочарование: дворец оказался хотя и огромен, но безлик. Вычурная обстановка, старинное оружие, мраморные полы, горящие камины, вазоны с благоухающими цветами - все это было расставлено вроде бы и красиво, но как-то... без души.
   - Почему тут так неуютно? - удивилась девушка.
   - Здесь трудились люди. Им приказали - они исполнили. Раб не вкладывает душу, он просто не понимает, что ее нужно вложить.
   - Ужасно!
   - Да.
   К счастью, огромный зал для приемов был лишен и мебели, и каких бы то ни было "украшений" - его опоясывала галерея с высокими стройными колоннами, где могли уединиться для беседы те, кто не танцевал и не участвовал в шумном веселье. С другой стороны, за тонкими занавесями, реющими на сквозняке - прятался огромный балкон. И над всем этим плыла музыка, разносился гомон множества голосов. Оркестр играл на невиданных Кэсс ранее инструментах - это были странные духовые и струнные приспособления, издававшие дикие и в то же время чарующие звуки. Девушка завороженно огляделась. Никогда прежде она не думала, что сможет оказаться в таком месте. Стройные женщины, красивые мужчины, темнокожие демоны, люди, услужливо разносящие подносы с чеканными серебряными стаканами, кто-то еще... Смех, улыбки, разговоры... Все непривычное, чужое... Захотелось вдруг вцепиться в Риэля, попросить, чтобы не оставлял одну! К счастью, гордость не позволила. Не ребенок же, право слово!
   Но что же так пугало в этих людях и нелюдях? Явно не цвет кожи, не когти или идеальная приторная - действительно, ангельская - красота. И вдруг Кассандра поняла! За всеми этими улыбками, шутками, полуобъятьями, подчас откровенными взглядами не таилось чувства! Никто не смотрел на своего спутника или спутницу с любовью или нежностью, ни в чьих глазах не было ласки. Этот мир... Неправильный, извращенный, в нем есть только голоса плоти и разума, но не слышен голос сердца. Похоже, единственный, кто здесь был способен любить, это каменная Гельяра. Вот почему претендентку, выросшую в иной реальности, так тянуло к статуе! А она-то все гадала. В выражении мраморного лица было ЧУВСТВО! Ну, конечно, она же окаменела давно, еще до проклятья.
   - Кэсс?
   - А? - она испуганно оглянулась, оглушенная своей жуткой догадкой.
   Андриэль посмотрел на нее с удивлением.
   - Что с тобой? Ты будто змею ядовитую увидела.
   - Н-нет, ничего.
   А вокруг играла музыка, сновали слуги, разносившие выпивку, и народу было столько, что подступало головокружение. Однако ниида заметила: все присутствующие собирались в небольшие группы - отдельно ангелы, отдельно демоны, даже претендентки сбились в стайку. Поклонившись своей растерянной спутнице, ангел отошел, оставив ее около остальных девушек.
   - Привет, - через силу улыбнулась им Кассандра, чувствуя себя героиней рассказа Эдгара По. Вот сейчас прокричат: "Время сбросить маски!"
   - Привет, - Вилора безо всяких сантиментов оборвала разговор с одной из претенденток и подошла к приятельнице. - Что-то ты, вроде, невеселая.
   - Я не понимаю, что тут делать, - пожала та плечами. - Чувствую себя немного глупо. Ты хорошо выглядишь, кстати.
   Вампирша кокетливо покрутилась, давая возможность оценить темно-зеленое, тоже шелковое платье, расшитое серебром. Красивое декольте открывало татуировку змеи над левой грудью. Но в остальном Ви была совершенством.
   - Ты тоже, - ответила на комплимент вампирша и вдруг застыла:
   - Ого! Смотри... - и она уставилась за спину Кэсс, а та, обернувшись, тоже открыла рот от изумления: в зал вошла Нат в сопровождении кого-то, кого на ее фоне было просто не видно. Эта особа не мучилась с выбором одежды и не озадачивалась скромностью - она просто воспользовалась двумя узкими полосками розового шелка, явив окружающим прекрасное персиковое тело. Взгляды всех мужчин сейчас были прикованы к ее полуобнаженным прелестям, туго обтянутым тонкой тканью. Обладательница синих волос ликующе улыбалась, впитывая всеобщее восхищение.
   - С ума сойти! - охнули позади девушки.
   - Это точно, - насмешливо подхватила Вилора. - Тряпок на ней явно многовато.
   Тем временем предмет всеобщих восторгов, плавно покачивая бедрами, подплыл к стайке претенденток, наслаждаясь произведенным впечатлением. Остановилась полунагая дива возле Кассандры и склонила голову на бок, оценивающе ее оглядывая.
   - Недурно, совсем недурно. Дай-ка посмотрю на тебя... - она дотронулась до лица удивленной наблюдательницы, потом обошла кругом, нежно проведя кончиками пальцев по плечам. - Ты мне нравишься. Надо почаще общаться.
   И, подмигнув, отошла.
   - С тебя сняли слепок, - с насмешкой отметила Ви. - Теперь до конца вечера наша Нат в твоем образе к кому-нибудь пристанет.
   - Что?
   - Она же суккуб - принимает облик любой девушки, к которой прикоснется. Для нее это игра, для нас - неприятность, но что тут поделаешь. В общем, если вдруг завтра кто-то скажет, будто ты купалась голышом в фонтане - не переживай, а просто всыпь этой нахалке как следует.
   - А что раньше не предупредила? - возмутилась жертва чужого вероломства.
   - И что бы это изменило? - спросила вампирша. - Думаешь, если она хочет покуражиться, то не найдет способа к тебе прикоснуться в этой толкотне?
   - Ну, погоди... - Кэсс сверкнула глазами. - Попляшешь у меня завтра.
   - Попляшу? То есть завтра ты наконец-то перестанешь бродить по Поприщу, вяло тыча мечом в пустоту? - поддела Вилора. - Неужто даже попытаешься нападать? Впервые за последние две недели? Чудо!
   Ниида скрипнула зубами, но промолчала, признавая правдивость этих едких слов.
   - Отпустило? - уже другим, более спокойным тоном спросила вампирша.
   - Отпустило, - девушка подхватила с подноса проходящего мимо раба чеканный стаканчик с вином и сделала глоток. - Помогли...
   - А что хоть случилось-то?
   - Ты, кажется, не особо стремишься рассказывать о себе? - осадила любопытную вампиршу Кассандра. - Так почему я должна откровенничать?
   Собеседница пожала плечами и согласилась:
   - Справедливо. Но ты мне нравишься, хотя... как человек может нравиться? - она усмехнулась, видя возмущение приятельницы, и уже серьезнее сказала: - Тот день, когда мы дрались первый раз, был днем годовщины смерти моего мужа. Мне хотелось выть и хрипеть от боли. Его убили. Жестоко и бессмысленно. И когда я думаю об этом, драка - единственное, что помогает отвлечься.
   - Ты знаешь, кто это сделал? - тихо спросила девушка.
   - Да. Но моих сил не хватит, чтобы отомстить. Поэтому я здесь. Если я смогу победить... - она прервалась. - Что с тобой?
   - Я... Кто она? - внезапно охрипшим голосом спросила ее собеседница, теряя нить разговора и всматриваясь в кого-то за спиной подруги. Вилора проследила за остановившимся взглядом и тихонько выдохнула.
   - Не знаю.
   Незнакомка стояла среди демонов спиной к претенденткам. Величественная осанка, гордый наклон головы, хищная плавность движений - в ней все дышало властью. Длинное красное платье из невесомой тонкой ткани скрывало прекрасное тело обилием легких складок и в то же время невыразимо чувственно подчеркивало то всколыхнувшуюся от движения высокую грудь, то округлое бедро... Поистине она была одета до обнаженности! Неудивительно, что воины Ада, стоявшие вокруг, смотрели с восхищением. Демоница повернулась, и Кэсс, не осознавая, что делает, схватила Ви за руку. Ниида узнала в красавице ту, кто была с Амоном в нечаянно увиденном и столь сильно ранившем девушку видении.
   Его невеста - а это могла быть только она - чувствовала себя на приеме уверенно, словно была тут хозяйкой, раздающей авансы преданным обожателям. Вот ее лицо нахмурилось, тонкие ноздри затрепетали. Демоница втянула воздух, словно учуяв неуловимый для остальных тонкий запах. Тяжелый взгляд черных, с багровой искрой глаз упал на Кассандру, и они моментально сузились от ярости. Ариана сделала шаг вперед, но остановилась и словно нехотя отвернулась. Однако сердце у несчастной рабыни ходило гулкими толчками. Смерть заглянула ей в лицо, но мягко шагнула мимо, подарив обещание скорой встречи.
   - Отпусти руку. Больно, - тихо прошипела Вилора. - Ты что так испугалась?
   - Здравствуйте, милые девушки, - к стайке претенденток подошел Рорк.
   Он был одет в простую льняную сорочку с коричневой замшевой туникой поверх и в темные штаны. Даже и не скажешь, что хозяин праздника и левхойт. Хотя золотая цепочка тонкой работы, прятавшаяся в вороте рубахи, говорила-таки об обратном.
   - И вам того же, - пробормотала Кэсс, испытывая странное смятение.
   Рорк ей нравился, но то, что она чувствовала к правителю сейчас, мало походило на безобидную симпатию. Это было влечение. Безудержное, животное... В нем не было ни капли любви - только острое желание. Она хотела его!
   - Все нормально? - он, видимо, что-то заметил в ее глазах и озадаченно дотронулся до плеча.
   Девушка вздрогнула, пораженная силой желания и тем, как оно вспыхнуло от этого простого прикосновения. Никогда, даже с Амоном, она не чувствовала подобного вожделения.
   - Да.
   И ниида стиснула кулаки, стараясь держаться как можно спокойнее. А в голове проносились мысли о том, как бы хотелось сейчас подойти к приветливому грияну, опуститься к его ногам и делать все, что он прикажет... Пришлось сжать кулаки еще сильнее, так, чтобы ногти глубоко вонзились в кожу. Боль слегка отрезвила, помогла совладать с вожделением и отойти от левхойта прежде, чем рассудок окончательно покинет голову.
   Тем временем ничего не подозревающий Рорк обошел претенденток, поприветствовал всех, не выделяя никого, и в то же время отличая каждую. Даже Вилора улыбалась и кокетливо теребила волосы, когда он говорил с ней.
   ...Через несколько часов Кэсс уже готова была взвыть в голос: желание никуда не исчезло, становясь с каждой секундой все сильнее, все неодолимей, и это одновременно пугало и терзало. Инстинкты требовали подчиниться, поддаться...
   От искушения наброситься на объект внезапно вспыхнувшей страсти прямо посреди зала отвлекало лишь наблюдение за Арианой. Та плавно переходила от группы к группе, беседуя ни о чем и срывая восхищенные взгляды. На претенденток она больше не обращала ни малейшего внимания. Лишь когда мимо проплыла Натэль, демоница снизошла до разговора. Суккуб какое-то время слушала, а затем ухмыльнулась, кивнула и отошла. Потом, словно почувствовав на себе пристальный взгляд, Ариана посмотрела на Кассандру, и снова на ее лице промелькнула ярость. Девушка опустила глаза и решительно двинулась в сторону балкона. На воздух! На воздух и ни о чем не думать.
   Ночная прохлада немного остудила, но легкий ветер вдруг принес с собой мягкий голос.
   - Решила сбежать?
   Чувствуя, как зашатался под ногами пол, несчастная повернулась и оказалась лицом к лицу с Рорком. Он улыбался и, несмотря на свои разноцветные глаза и темно-коричневую кожу, был столь красив, что сердце заходилось от восторга.
   - Ты мне так и не подарила подарок, - еще шире улыбнулся левхойт, словно чувствуя ее смятение. - Но я не могу себе позволить, чтобы ты по этому поводу испытывала неловкость.
   И он притянул девушку к себе. Мягкие ладони коснулись обнаженных плеч, волна горячего вожделения накрыла жертву с головой, а когда гриян коснулся ее губ испытывающим поцелуем, самоконтроль рухнул окончательно. Она ответила на внезапную ласку! Ответила с готовностью и страстью. Сознание словно разделилось: одна его часть отстраненно наблюдала за тем, что творила вторая.
   Это было против ее воли и в то же самое время в согласии с ней, это было неправильно, но одновременно и единственно верно, а самое ужасное - совершенно непохоже на поцелуи Амона, но Кэсс все быстрее сходила с ума от острой болезненной похоти. В ней не разгорался огонь, нет, в ней расцвело желание подчиниться, раствориться, признать в Рорке господина. Это чувство было низким, рабским, но таким желанным...
   Левхойт вжал девушку в каменную колонну, оторвался от губ и хрипло спросил.
   - Здесь?
   Она была не в состоянии говорить, лишь подалась всем телом вперед, стремясь прижаться, слиться с ним... на плече жарко вспыхнула саламандра, и эта боль на время привела обезумевшую в чувство. Ниида попыталась отстраниться. Губы мужчины скользили по запрокинутой шее, татуировка вспыхнула еще жарче, и очарованная жертва, окончательно придя в себя, попыталась оттолкнуть грияна...
   Короткое ругательство, прикосновение... и все кончилось.
   Растерянная, она смотрела на серьги в руках Рорка, и тряслась от отвращения к самой себе, к тому, чем была всего мгновенье назад. Желание растаяло, уступив место горькому стыду. Как гулящая девка, как...
   - Кассандра? Кассандра?! - стоило ему сделать шаг вперед, и девушка отшатнулась. - Послушай меня. Это... не твои желания.
   - Я знаю... я никогда бы... - она закрыла руками лицо, сдерживая рыдания.
   - Да, я понял... - левхойт покачал головой. - Эти серьги вызывают томление. Очень сильное. Заклинание, которое на них навели, довольно сложное, возможно, тут поработал ангел. Риэль продолжает меня удивлять. Не спорю - это был бы очень хороший подарок, ты меня заинтересовала, но... я не имею права навязываться столь милой особе без ее на то желания. Понимаешь?
   "Милая особа" покачала головой, всхлипывая.
   - Послушай... иди к себе. Успокойся, раздевайся и ложись спать. Будем считать, что этого не было, хорошо? - мужчина дотронулся до обнаженного плеча, и несчастная сжалась, ожидая вспышки похоти, которой, к счастью, не последовало. - Кассандра? Послушай, ты привлекательна и, честно говоря, очень мне понравилась. Сказать глупость? Я даже обрадовался, когда ты так страстно откликнулась на поцелуй, и очень расстроился, когда стала отталкивать.
   - Простите, - не своим голосом сказала девушка.
   - Интересно, за что именно?
   - Что откликнулась, - она жалко улыбнулась, изо всех сил стараясь не показать ему, как сильно напугана.
   Гриян вздохнул, а потом коротко сказал:
   - Все равно это было неплохо. А теперь я уйду, пока не передумал.
   Выдержки несчастной жертвы хватило лишь на то, чтобы кивнуть.
   Она провела на балконе не меньше получаса, успокаивая дыхание и приводя одежду и прическу в порядок. Но вот в последний раз пригладила волосы, стиснула зубы и вышла в зал, направляясь к выходу. И уже почти дошла до высоких дверей, когда замерла, услышав знакомый смех. Свой собственный!
   Кэсс круто развернулась и направилась туда, где в толпе были слышны одобрительные возгласы. Протиснувшись сквозь стену зрителей, она замерла, увидев себя, совершенно обнаженную, извивающуюся в откровенном танце перед каким-то ангелом. Это было ее тело! От кончиков ногтей до кончиков волос. И его, бесстыдно нагое, разглядывали все. Демоны, стоявшие рядом, смотрели с особенным интересом - все же квардингова рабыня, любопытно - какая она из себя, чем прельстила Амона? Девушка перехватила довольный взгляд не замечающей ее Арианы и почувствовала, как в сердце черной страшной волной вскипает ненависть.
   - Еще одна ниида, - рассмеялся ангел, перед которым извивалась Натэль, и поманил подошедшую. - Присоединяйся.
   Она вырвалась из толпы зрителей и подскочила к своему двойнику. Нат не успела среагировать, когда маленькая, но сильная рука схватила ее за волосы. Суккуб взвыла, пытаясь вывернуться, и тут же получила оглушительную пощечину. На нежной щеке остался белый отпечаток ладони. Разгневанная Кассандра одним резким движением намотала растрепанную рыжую косу на руку и безжалостно дернула. Жертва упала на пол, даже не пытаясь сопротивляться, и через мгновение нагое тело словно подернуло жаркое марево... Мгновенье, другое и вот перед всеми лежит изрядно выпившая обнаженная Натэль с растрепавшимися синими волосами.
   - Никогда. Не смей. Меня. Позорить, - слова падали как камни, и каждое сопровождалось огненной пощечиной.
   Где-то на периферии сознания мелькнула мысль о том, что ее никто не останавливает, но мстительница ни на миг не озадачилась. Для девушки Каси подобный поступок был бы невозможен, но для Кассандры, нииды квардинга Ада, он был единственно правильным. Впрочем, она не понимала этого, пока не отшвырнула хнычущего суккуба на пол, и не перевела взгляд на окружавших ее зрителей.
   Демоны стояли стеной, не давая никому помешать рабыне Амона вершить свой суд. В глазах каждого светилось одобрение. Расправив плечи и сжав трясущиеся губы, ниида кивнула воинам Ада, чтобы расступились, и направилась к выходу. Путь до высоких дверей показался бесконечным, и она едва сдерживалась, чтобы не ускорить шаг, но перед выходом остановилась.
   Здесь, в тени колонн, стоял Андриэль и смеялся над чем-то, что говорила Вилора. Беспечный слушатель пребывал в счастливом неведении относительно произошедшего на другом конце зала. Кэсс замедлила шаг и с ненавистью взглянула на того, кого считала почти другом.
   - Что... - ангел побледнел, увидев ее горящие глаза и бледное лицо.
   - Я никогда тебе этого не прощу, - прошипела она еле слышно.
   - Что за... ? - он сделал шаг вперед, но замер, словно наткнулся на стену.
   - Если хочешь жить, не подходи.
   Девушка вышла из зала, глотая злые слезы. Несчастная, всеми преданная, она все же не позволила себе сорваться на бег, даже идя через бесконечные покои, озаренные светом множества огней. Остановившись на мгновение перед закрытыми дверями, вздохнула. Услужливые рабы с поклоном отворили тяжелые створки, и гостья вырвалась в прохладу ночи.
   - Ниида, - Фрэйно бесшумно шагнул из полумрака. - Как вечер?
   - Убей Риэля, - сухим, мертвым голосом приказала она вместо ответа и, не оборачиваясь, направилась прочь.
   Мелькали дома и переулки... Невольница шла, ни о чем не думая, кроме своего унижения и опустошения. А когда натянутая струна лопнула, Кэсс поняла, что ноги принесли ее, конечно же, в Сад Несбывшихся Надежд. Спотыкаясь, она побрела к белой статуе. Единственной в этом мире, кто способен был бы понять ее боль. Силы, наконец, иссякли. Несчастная рухнула на плотные виноградные лозы, прижавшись лбом к холодным складкам мраморного платья. Окаменеть бы вот так же. Навсегда.
   Зябкий ночной ветер забирался под шелковую сорочку, кусал голые плечи. Пусть. Камню не бывает холодно. И ей не будет. За спиной послышалось осторожное движение, словно кто-то пробирался сквозь заросли дикого винограда, нещадно обрывая цепкие лозы.
   Оглянуться? Зачем?
   - Ну, здравствуй, красава. Вот и свиделись. Еле догнали тебя. Скорая ты на ногу. От самого дворца бежали.
   Она устало подняла голову.
   В его глазах отражался огонь зажатого в руке факела, а красивое, некогда добродушное лицо искажала застывшая улыбка. Шлец был не один - за спиной стояли еще трое мужчин, обычных, вовсе не страшного разбойного вида. Зачем они тут?
   - Леко... что тебе? - тихо спросила Кассандра, медленно поднимаясь на ноги.
   - Хотелось бы напустить таинственности, но все банально - я хочу твоей смерти.
   - Зачем?
   - Потому что так надо, - пожал плечами раб. - Ты раздражаешь моего хозяина.
   - Но зачем Риэлю моя смерть, ведь...
   - Ему она и не нужна. У меня другой хозяин. Уже давно.
   - Кто? - холодея, спросила девушка. Неужели Амон...
   - Я не могу называть его имя. Я слишком ничтожен для этого, но, когда убью тебя, смогу позволить себе многое, - и он широко улыбнулся. - Ты не обижайся, красава. Так надо, понимаешь?
   Несчастная только качала головой, отступая назад.
   - Я смотрю, сережек на тебе нет. Неужто не понравилось быть подарком левхойта? Наверняка это лучше, чем лежать под звероподобным демоном. Мой господин очень надеялся, что тебе придется по вкусу.
   Кассандра смотрела пронзительно.
   - Эх, красава, намаялся я с тобой. Прыткая какая! С виселицы ускользнула, из Ада тоже. Но сегодня... Прости, красава.
   Они набросились все разом. Ниида увертывалась от грубых рук, пытавшихся удержать ее и облегчить Леко расправу. В груди закипала ярость. Огонь в глазах вспыхнул так ярко, что один из нападавших отскочил, на миг приняв жертву за демоницу.
   Жаркое пламя запылало, сжигая на повелительнице стихии одежду. Девушка превратилась в факел, а в глубине души клокотала и кипела ярость. Чувствуя в себе нечеловеческую силу, Кассандра схватила Шлеца за горло и вздернула рослого парня, словно пыльный мешок. Хрупкие позвонки хрустнули. И мстительница тут же отшатнулась, ужасаясь самой себе. Огонь затих. Рядом мелькнула тень, но новоявленная убийца не обратила на нее внимания, потрясенная содеянным.
   Дрожащая, обнаженная, она растерянно оглядывалась в поисках опасности. Но опасности больше не было. Три неподвижных тела лежали у ног демона, в черных глазах которого полыхала бездна.
   - Амон, это ты? - сквозь туман изнеможения, страха и безумия, прошептала рабыня.
   - Это Фрэйно, ниида. Успокойтесь, - телохранитель снял с себя рубаху и натянул ее на едва стоящую от слабости девушку. Та пошатнулась, и упала на руки своему верному стражу.
  
  
   - Все сжечь, - приказал Амон.
   Он стоял посреди заваленного телами поля. С опущенного клинка на землю медленно капала вязкая черно-красная кровь. Сладковатый воздух материка Рик-Горд был напитан болью, страданием и яростью. Порывистый ветер холодил разгоряченную потную кожу. Опьянение битвой схлынуло, будто и не заглядывала в глаза смерть, не лязгали у горла покрытые пеной клыки. Квардинг, не замечая боли, смахнул ладонью липкие ручейки, бегущие с распоротого плеча, и огляделся.
   Бой стих. Где-то еще добивали оставшихся Безымянных, слышался свист оружия и торжествующие крики, но бой стих. Тут и там среди обрывков кровоточащей плоти и неестественно распластанных тел возвышались обагренные камни и осевшие пласты земли. То были рухнувшие скилы - землянки-норы, в которых жили свирепые великаны. Кое-где через утоптанную, залитую кровью каменистую землю еще пробивались дымы дотлевающих разоренных очагов...
   Пряный запах, сладковатый и душный, бередил нервы, не давал развеяться туману боевого безумия, мешал сосредоточиться. Но это не первое и не последнее поле битвы, которое видел Амон. Поэтому он легко совладал с собой и принял человеческий облик. Отчего-то подумалось: "Видела бы Кэсс, даже не узнала бы". Он и правда мало походил на себя - забрызганный кровью, с прилипшими к лицу потными волосами, превратившимися в бурые патлы, с сочащимися ранами по всему телу, тяжело и прерывисто дышащий.
   Прямо скажем, не с чего было терять спокойствие. Он и не терял. Лишь в жилах еще бурлил азарт стремительного и ожесточенного боя. Да, квардингу случалось лицезреть и гораздо более страшные виды - огромные поля, также обагренные кровью и устланные телами, но телами его воинов. Эти же изуродованные куски плоти не принадлежали его демонам.
   Правда, Рорк ошибся с числом Безымянных - отряд Амона зачищал уже третье поселение, и никто из воинов не вспомнил бы, сколько скил за эти недели было разорено и втоптано в землю. Безумные монстры рассеялись по побережью, и подчас приходилось добивать их едва не по одному, тратя лишнее время. Но теперь на бурой каменистой земле материка лежали обезображенные смертью тела последних. Предводитель Адова воинства направился к границе поля и леса, перешагивая через мертвецов или расшвыривая ногами кровавые обрубки некогда живой плоти.
   Несколько дней демоны загоняли оставшуюся группку Безымянных, и те, обескровленные частыми облавами и бегством, вывели своих преследователей аккурат на последнее поселение с несколькими десятками скил. Отряд обрушился на деревню с неба, руша земляные крыши и жестоко расправляясь со всеми, кто пытался выбраться на поверхность. Не щадили ни детенышей, ни самок. Крылатые убийцы не знали жалости, а если бы и знали, то все равно при свете дня звероподобные существа, лезущие из-под земли, не вызвали бы сочувствия.
   Гладкие вытянутые черепа, обтянутые морщинистой складчатой кожей, безгубые рты, вытянутые носовые щели, глубоко посаженные красные глаза со словно бы вывернутыми кровавыми веками... Безымянные были уродливые, но при этом очень высокие и сильные. Даже великаноподобный Амон и тот выглядел среди них далеко не крепышом. Наверное, эти существа без проблем разорвали бы столь немногочисленную горстку демонов, каждый из которых проигрывал и в росте, и в весе. Однако свирепые чудовища совершенно не умели вести битвы. Ярости им, конечно, было не занимать, как и животного бешенства, однако слаженных действий от них ожидать не приходилось. Точнее, раньше не приходилось. В последнее время серые великаны стали собираться в стаи и нападать на путников, а также на жителей материка. И этого никак нельзя было допустить.
   - Мой квардинг! Тебе надо на это посмотреть, - молодой меднокожий демон махнул рукой в сторону, где на границе каменистой почвы и зеленых лесных зарослей из земли поднимался тонкий дымок.
   Скила. Недобитки.
   Амон вытер меч и неторопливо убрал его в ножны. Что бы ни находилось в скиле, спешить не было смысла. Тело приятно гудело - еще не отпускало напряжение схватки, но в голове уже прояснилось, и это двойственное ощущение демон хотел продлить.
   - Ну? Сколько? - насмешливо спросил Тирэн, перешагивая через чью-то отсеченную голову.
   У него на бедре зияла безобразная рана, а правая штанина набрякла от крови, но выглядел сотник бодро.
   - Побольше твоего, - хмыкнул в ответ друг. - Да и не потыкали меня так.
   - Куда им, - сокрушенно склонил голову Тирэн. - Когда мой квардинг в ярости, его не то что мечом, падающей скалой не сразить. А мой квардинг беснуется уже... который день?
   Ответом ему был короткий предупреждающий рык. Впрочем, демон не обратил на него внимания.
   - Молчит?
   - Да.
   - Скоро вернемся - вправишь ей мозги, - успокоил Тир. - А пока наслаждайся.
   И он размашисто обвел рукой поле боя. Амон же опять перевел взгляд на кромку леса. Широкая лента песка смешивалась с травой и плавно перетекала в изумрудную сень. Исполинские каменные глыбы прятались под зеленым мхом, и издалека казалось, что у лес охраняют окаменевшие, покрытые серебристым лишайником великаны.
   Деревья шумели, словно переговариваясь и шепча: "Чужак. Чужак? Чужак!" А ведь в этой части материка вся земля считалась каменистой и безжизненной, здесь по побережью были рассыпаны сотни пещер, как близкие к поверхности, так и уходящие далеко под землю. А из-за торчащих то тут, то там слоистых валунов казалось, будто весь остров состоит из камня. Но этот лес... Откуда он взялся здесь - в царстве серой пыли, раскрошившихся скал и иссохшей земли?
   - Может, прочесать чащу? - сотник задумчиво потер подбородок. - Там вполне могли спрятаться самки с детенышами.
   - Нет. Если их туда и пустят, то живыми точно не дадут уйти, - квардинг вдохнул сладковатый, наполненный прохладой и влагой воздух. - Да и нам туда лучше не соваться. Это очень древний лес. Намного старше демонов. Не стоит его гневить.
   - Что ж, твое обоняние еще ни разу не подводило, - согласился Тирэн. - Смотри-ка... Безымянные ютятся в скилах, а под боком такое сокровище. Кстати, скила... что там?
   - Сейчас и узнаем, - демон едва не вдвое согнулся, спускаясь по крутым земляным ступеням, и выпрямился в полный рост, лишь оказавшись в просторной то ли пещере, то ли землянке. В открытом очаге весело трещали поленья, дым медленно вытягивало в дыру, спрятанную в неровном своде. Полинялая тряпица загораживала спальное место, а слева, сгорбившись на грубо сколоченной лавке, чинила какие-то лохмотья дряхлая старуха. Увидев Амона, она отложила свою работу и тяжело поднялась на ноги.
   С удивлением вошедший смотрел на гриянку, распахнувшую призрачные ветхие крылья в почтительном приветствии. Морщинистое лицо озарилось клыкастой улыбкой, звериные когти разрыли землю, когда старушка склонилась в поклоне.
   - Квардинг, - чистым молодым голосом проговорила она.
   Амон опустился на колено, должным образом приветствуя Старейшую из Рода, и в знак уважения принял обличье человека, пряча крылья. Тирэн тоже незамедлительно склонился, следуя примеру вожака.
   - Прости Мать, увенчанная Вечностью, что нарушили твое уединение, - спокойно извинился незваный гость и поднялся. - Я не знал, что здесь живет Старейшая.
   - Никто не знал, - наклонила голову гриянка. В темноте блеснули нечеловеческие прозрачно-фиолетовые глаза - один был заметно светлее другого и казался сиреневым. - Думаю, никто и не узнает, мой мальчик?
   - Как угодно, - "мальчик" уже собрался развернуться и уйти, но в этот миг уловил звериным обонянием посторонний запах, никак не принадлежащий Матери. Хищник, живущий в нем, напрягся, вздыбил на загривке шерсть. - Ты не одна, Старейшая?
   Старушка виновато и как-то по-девичьи застенчиво вздохнула.
   - Выйди, - коротко приказала она.
   Тряпица всколыхнулась, и в теплый свет очага шагнул Безымянный. Совсем еще юный нескладный подросток. Тир вздрогнул и схватился за меч. Мальчишка побледнел, но не отпрянул в ужасе, как полагалось бы.
   - Я не трону тебя, Мать, - безразлично сказал Амон. - Но этому созданию здесь делать нечего.
   - Не смей! - воскликнула гриянка и, с неожиданной прытью метнувшись в сторону, заслонила питомца.
   Квардинг смерил старуху тяжелым взглядом, однако она бестрепетно накрыла его пальцы, уже стиснувшие рукоять меча, сухонькой морщинистой ладонью и сказала с мольбой:
   - Я имею право...
   - Нет. Ты - гриянка. И неприкосновенна, потому что не подвластна безумию, а он, - Амон кивнул на ребенка, - умрет.
   - Киттон, подойди, - негромко сказала хозяйка скилы.
   Мальчик опасливо, держась стены, приблизился к своей заступнице и встал рядом.
   - Ты дала ему имя? - глухо прорычал Тирэн. - Безымянным нельзя давать имена! Это предательство, которое непростительно для Старейшей.
   - Он сам дал его себе, - сурово оборвала сотника гриянка, словно считавшая препирания со спутником квардинга ниже своего достоинства. - Киттон не подвержен безумию имянаречения. Я прошу пощадить ребенка.
   - Он не ребенок, - оскалился Тир.
   Старуха не удостоила его взглядом. Она смотрела только на Амона.
   Тот в свою очередь изучал Безымянного, скрестив на груди руки. Подросток поежился под взглядом звериных глаз и инстинктивно отступил.
   - И ты веришь ему? - спросил демон у гриянки.
   - Я не убийца, - вдруг прошептал мальчик. - Я никого не обижал.
   Амон кинул вопросительный взгляд на своего сотника. Тот не спешил убирать меч, но в глазах тоже промелькнула растерянность. Связная речь, очеловеченные (гораздо более очеловеченные, чем у остальных Безымянных) черты, отзвук эмоций в голосе.
   - Умеешь говорить? - спросил Тирэн, опуская оружие.
   - Он пришел ко мне месяц назад, - подала голос старуха. - Постучался, попросил еды. Он не собирался оставаться, но я настояла. Киттона в стае приговорили к смерти, потому что он не умеет впадать в боевое безумие, способен говорить и... очень отличается от соплеменников. Его черты понемногу приходят в норму - посмотрите в глаза. Они больше не красные, и кожа не землисто-серая.
   - Неужели и вспышек жестокости тоже нет? - нахмурился Амон.
   - Нет.
   Обескураженный Тир взглянул на друга и медленно убрал меч в ножны. С подобным явлением демоны столкнулись впервые. За все годы охоты на Безымянных их уничтожение не подлежало сомнению.
   Квардинг помнил - первые безумные великаны появились еще до проклятья. Изначально все они были гриянами - полукровками, рожденными в результате союза ангела и демона. Дети от смешанных браков рождались на протяжении тысячелетий, но внезапно грияны-мужчины подверглись необъяснимому умопомрачению. Находившее ни с того ни с сего безумие уничтожало память и все обретенные навыки. Сумасшествие накатывало стремительно: несколько дней болезненной вялости, светобоязнь и раздражительность, а потом постепенное превращение в звероподобное существо и угасание рассудка.
   Обезумевшие, как правило, покидали дома и семьи, сбегали, повинуясь животному инстинкту, и жили небольшими стаями, никого не обижая и не привлекая к себе внимания. Их звали просто Одичалыми и не трогали, но однажды какой-то умник решил попробовать использовать здоровенных дикарей в качестве рабов на тяжелых, не требующих ума работах. Бестолковые, они долгое время не понимали, чего от них хотят, но постепенно научились-таки покладисто и послушно выполнять все, что требовалось.
   И ничто не предвещало беды, пока однажды безумный раб не напал на надсмотрщика и не цапнул того за руку. Тут-то и выяснилось, что яд, содержащийся в слюне Одичалого, способен любого превратить в такое же существо. К счастью, этому яду опять оказались подвержены только грияны-мужчины. Демоны от него просто умирали, не обращаясь в монстров.
   Зараженных и стали называть Безымянными, поскольку они забывали свои имена, прежнюю жизнь, но, в отличие от Одичалых, становились опасными хищниками, так как сохраняли крупицы памяти, кое-какие навыки и звериную жестокость. Первыми они истребили гриянок. Их грызли попросту за то, что те оказались бесполезны в плане продолжения рода и перевоплощения в им подобных. Затем началась охота на человеческих женщин - эти-то несчастные и становились самками. Их похищали и держали в стаях. Новорожденных мальчиков растили и пестовали, девочек убивали, так как они никогда не превращались в чудовищ.
   Одним словом, опасные полукровки за короткое время превратились из досадной неприятности в огромную проблему - они быстро размножались, ловко прятались, а благодаря нечеловеческой силе и ярости - отчаянно сражались за свои стаи. Никакие попытки магического лечения не помогали - Безымянные становились только злее. Однако со временем удалось выяснить, что сделать их покорными может имянаречение. Если безумцу возвращали прежнее имя, полученное еще до одичания, он становился покорным. И мог быть покорным довольно долгое время. До нескольких десятилетий. Однако рано или поздно накатывала очередная волна сумасшествия, за которой следовала кровавая расправа над господином.
   А потому, в очередной раз созвав Совет, левхойты решили вырезать на корню всю расу Безымянных, вот только... чтобы совсем избавиться от этих пакостных чудищ, следовало уничтожить и гриянов... Дилемма!
   - Ты рожденный? - Амон наклонился к мальчику, изучая безобразное лицо.
   - Я не помню, - виновато сказал ребенок.
   - Не рожденный, - Тирэн покачал головой. - Иначе бы помнил. Что с ним делать?
   - Оставим тут, - после недолгого размышления ответил квардинг. - Уйти ему некуда, а взбесится - найдем.
   - Благодарю тебя, - низко поклонилась обитательница скилы. - Я не забуду...
   Демон кивнул и направился к выходу, но замер, остановленный тихими словами:
   - Не обманывай себя. Это уже произошло.
   Он не обернулся и не спросил, что именно. Понял, о чем говорит Древнейшая. Но не стал задумываться над словами впадающей в старческое слабоумие бабки. Поднялся наверх, и отдал приказ возвращаться в столицу.
  
  
   Кэсс проспала всю ночь и половину следующего дня. Она провалилась в черную пропасть глухого забвения - без видений и прерывистых пробуждений, а проснувшись, обнаружила, что в комнату печально заглядывает заходящее солнце. События минувшего вечера вспыхнули в памяти. Запоздалый испуг оглушил, и девушка, путаясь в широкой рубахе, пахшей ее телом и чужим мужчиной, вылетела в коридор.
   - Фрэйно! Риэль... - испуганно выкрикнула она, силясь по бесстрастному лицу своего охранника угадать участь ангела.
   - Жив пока, - ответил демон и усмехнулся, когда растратившая свой пыл мстительница шумно выдохнула и привалилась к косяку.
   - Не надо его убивать, - дрожащим голосом попросила она, представив, что бы произошло, послушайся демон ее глупого приказа.
   - Не буду, ниида.
   Она еще потопталась в дверях, но, видя безмятежную твердость телохранителя, успокоилась и вернулась в комнату. Идти на Поприще было уже поздно, поэтому Кассандра отправилась на конюшню, к козе. Там на куче соломы безмятежно валялась Вилора. Заслышав легкие шаги приятельницы, вампирша, не открывая глаз, объяснила:
   - Тебя жду. Наслышана о вчерашнем, - она легко поднялась и подошла к Фенькиной хозяйке. - Да ты бледная как смерть!
   - Опять играла со стихией, - устало отмахнулась девушка. - Тоже мне дар...
   - Ты бы поаккуратнее с такими играми, - Ви осматривала ее с нескрываемой тревогой. - А то до соревнований не доживешь.
   - Вот ты обрадуешься, - хмыкнула в ответ ниида.
   Собеседница весело рассмеялась, а потом, посерьезнев, спросила:
   - Кстати, из-за чего ты взъелась на Риэля? Вроде неплохой ангел...
   - Не знаю - плохой или не плохой, - Кэсс потерла лоб. - Пусть с ним Амон разбирается. Да тут еще невеста эта...
   - Ага. Нат вчера зверем металась и рычала, мол, подставили ее . А что поделаешь? Это Ариана. Даже не представляю, кем надо быть, чтобы такую приструнить. Я только одного не пойму - ты-то ей чем не угодила?
   - Самой интересно, - угрюмо ответила девушка. - Она красивая, сильная... свободная. А я что?
   - Видимо, что-то важное. Демонам не свойственно опекать всякую мелочь, - веско заметила Ви. - Чего делать-то теперь будешь? Она ведь на этом не успокоится.
   - Конечно, нет. Поэтому буду искать способ ее угомонить, - пожала плечами Кэсс. - Мне с первых дней доходчиво объяснили: в этом мире наивные и слабые до старости не доживают.
   - Знать бы ее больное место... - задумчиво произнесла вампирша.
   - Здесь неподалеку есть беседка, в которой невеста квардинга принимает поклонников, пока жених отсутствует, - подал голос Фрэйно. - Стены увиты зеленью, и что там - я не знаю, внутрь пускают только... избранных. Ариана даже заклятье какое-то наложила, чтобы не сунулись непрошеные гости. Говорят, ни демон, ни ангел, ни человек туда и подойти не сможет незамеченным.
   Ниида в ответ на эти слова застыла, перевела взгляд на меланхолично жующую Феньку и спросила:
   - А коза сможет?
   Телохранитель широко улыбнулся.
   Следующее утро было сладостно-прекрасным. Кассандра мужественно сохраняла невозмутимость, хотя внутри все взрывалось от неудержимого хохота. Рогатая бестия то ли действительно поняла, что от нее хотят, то ли просто соблазнилась вкусной сочной зеленью и возможностью похулиганить, в любом случае, она так стремительно скрылась в беседке, что о большем и мечтать было нельзя. А вышла животинка через несколько минут, показавшихся хозяйке вечностью. Вышла с достоинством, при этом флегматично дожевывая что-то тонкое кружевное, явно женское и безумно соблазнительное.
   - Бежим, - девушка ласково шлепнула козу по крутому боку, повернулась и чуть не врезалась в широкую грудь Рорка.
   - Гуляешь? - ласково спросил он, приподняв голову претендентки за подбородок.
   Фрэйно, стоявший чуть поодаль, рванулся было вперед, но Кэсс вскинула руку, и он замер как вкопанный. Девушка мягко, но настойчиво высвободилась.
   - Гуляю, левхойт.
   - Все еще смущаешься?
   - Нет, - она прямо посмотрела в разноцветные глаза. - Вы сами сказали - мне нечего смущаться. Красивая беседка, не правда ли? - перевела авантюристка тему разговора. - Я пробовала подойти ближе - не получилось. Интересно, что там внутри?
   - Ничего особенного. Ложе, шелка, прохлада, - отмахнулся гриян. - Правда, цветов многовато, на мой вкус.
   - М-м-м... и кто же живет в этих сказочных кущах? - невинно поинтересовалась коварная особа.
   В глазах правителя промелькнуло запоздалое понимание, а потом насмешливая искра. Попался как мальчишка.
   - А ты умна, - протянул он. - Очень умна. Думаю, этот разговор станет очередным недоразумением, о котором мы в очередной раз забудем, верно?
   - Я не понимаю, о каком разговоре идет речь, - развела руками собеседница и, борясь с неудержимым хохотом, пошла прочь. Лишь покинув сад и выйдя к галерее дворца, она обернулась к своему невозмутимому провожатому.
   - Фрэйно, ты говорил, что без разрешения внутрь не попасть? - на всякий случай уточнила девушка.
   Демон кивнул.
   - И Амон знает?
   - Да.
   Кэсс остановилась, будто споткнулась. Охранник удивленно поднял брови:
   - Что?
   - Он же собственник и никогда не делится тем, что хоть раз назвал своим.
   - Квардинг? - переспросил демон. - Вы ошибаетесь, ниида. Он никогда не называл Ариану своей. Ему безразлично, как она проводит время.
   - Но меня вы охраняете.
   - Нас это тоже удивляло, ниида, - кивнул Фрэйно. - Но теперь все демоны знают, что вы верная. Вас никто не тронет.
   - Дай сообразить... - девушка помотала головой, но все же продолжила прерванный путь, на ходу перечисляя:
   - Демоны не бывают нежными. Так?
   - Да, ниида.
   "Не бойся..." Поцелуй. Забота.
   - Последняя ниида была еще до проклятия. Почему?
   - Рабы не представляют ценности. Их нет нужды охранять.
   "Она - моя". Уничтоженное поселение. Убитый в таверне воин Ада.
   - Других претенденток не охраняют?
   - Нет.
   "Левхойт, это ниида квардинга!"
   - И Амон не способен чувствовать?
   "Мне понравилось, как ты показала, что соскучилась..."
   - Он один из самых спокойных и равнодушных демонов, ниида.
   Похоже, она все-таки дура. Потому что только полная и беспросветная бестолочь сможет узреть в этих ответах надежду. А она разгоралась в душе Кассандры все сильнее. Что, если...
   Она выдержит. Выдержит.
  
  
  
   Расплата настигла ее на следующий день. Девушка, заторможенная после долгой бессонной ночи, которую провела в смутных метаниях, сумбурных размышлениях и тайных надеждах, шла на Поприще. По рассеянности она плохо застегнула перевязь с мечом и на ходу дергала кожаный пояс, чтобы привести его в порядок. В этот-то самый момент на пути и выросла разгневанная Ариана.
   Кэсс замерла, все еще дергая пряжку.
   Демоница была прекрасна - в шелковом струящемся платье, с тяжелыми золотыми браслетами на запястьях, роскошными распущенными по плечам волосами.
   - Если квардингу нравится тискать тебя, это вовсе не означает, что ты можешь вытворять все, что захочешь, рабыня.
   В чувственном мягком голосе не было гнева, лишь прохладное пренебрежение. Девушка застыла. Ну, как, как обитатели Ада умудряются напускать столько страху, говоря спокойно и ровно? Усилием воли ниида совладала с собой и нарочито невинно похлопала ресницами. Ой, не надо бы злить соперницу, ой, не надо... Но не молчать же, трясясь от ужаса. Еще не хватало!
   - Госпожа, я и так крадусь как мышка, чтобы не смущать ваших очей своим вульгарным появлением и ваш слух своими оглушительными шагами, позвольте проскользнуть незамеченной.
   Глаза Арианы вспыхнули. В голосе проклятой невольницы было с избытком и яда и меда, отчего издевка делалась настолько неприкрытой, что невеста квардинга... растерялась.
   Просторная галерея наполнялась зрителями. Откуда они только берутся? То за весь день никого не встретишь, пока бродишь по здешним пустым коридорам и переходам, а то сразу народу, как на ярмарке. Кэсс незаметно положила руки на пояс, ближе к мечу.
   - Как ты смогла влезть в мою беседку?! - прошипела взбешенная фурия.
   - Я не влезала. Моя коза случайно забрела внутрь, прекрасная госпожа, а заклинание не позволило зайти и забрать ее, - смиренно сообщила девушка, опустив глаза долу. - А еще там кто-то так протяжно и сладко стонал, что, даже если бы я могла войти, то не решилась бы.
   - Ты... - Ариана задохнулась от возмущения.
   Хотелось разорвать утратившую страх и трепет рабыню на части, но за спиной проклятой девки стояли воины кварда и среди них Фрэйно, которого демоница уж точно не смогла бы одолеть. Да и звание нииды, в общем-то, тоже мешало приступить к мгновенной и страшной расправе. Проклятый Амон! От гнева, который нельзя было выплеснуть, его невеста на миг оглохла и ослепла.
   - Неужто моя коза испортила вам настроение? - невинно поинтересовалась тем временем соперница и еще более смиренно добавила: - Я вынула из ее пасти что-то слюнявое и кружевное. Я не уверена, что слюни принадлежали козе, поэтому могу вам все вернуть. Вместе с кружевами.
   Ариана яростно оскалилась, утрачивая даже то отдаленное сходство с человеком, которое еще сохраняла. Стихийная ярость вырвалась наружу, было наплевать на Фрэйно и кто там еще стоял рядом с ним, было наплевать на Амона, запах которого исходил от этой несуразной девки. Все затмило нахальство маленькой дряни, которая позволяла себе разговаривать с ней, девой Ада, будто с равной. Да что там с равной! Будто с рабыней! Неодолимое желание уничтожить соперницу затмило здравый смысл.
   Демоница наотмашь ударила обнаглевшую невольницу, выпустив страшные когти. Кого другого эти когти разорвали бы на лоскуты, но проклятая ускользнула. Фрэйно кинулся было на выручку, однако в последний момент ухмыльнулся и замер, решив, что нииде пока не нужна помощь и можно просто понаблюдать.
   - Подойди ко мне, дрянь! - рявкнула Ариана.
   Но Кассандра вместо ответа лишь поцокала языком, издеваясь.
   - Ты унижаешь квардинга. Невеста должна быть верна.
   Ужас захлестывал с головой. Казалось, все это происходит с кем-то другим. Внутри словно натянулась до предела стальная струна - нервы вибрировали и будто звенели. Конечно, жалкой человечке не справиться с разъяренной соперницей, даже телохранитель не успеет защитить, но... жить под вечной угрозой унижения? Защищаться только именем Амона, его воинами и эфемерным статусом нииды? Это все равно, что признать себя рабыней окончательно и бесповоротно.
   Ариана бросилась. Но Кэсс обучал квардинг, да и Вилора не давала спуску, чего уж там. Поэтому себе на удивление девушка легко ушла от удара и, оказавшись за спиной у противницы, унизительно шлепнула ее плоской стороной клинка по роскошной филейной части. Демоница взвилась как кошка, но сопернице ее движение показалось неспешным и плавным. Мысленно ниида еще раз горячо поблагодарила хозяина за изнурительные тренировки, даже не осознавая, что сносит этим стену, которую возвела между ним и собой.
   - Я могу долго тебя гонять, - отступив, сказала она разъяренной красавице Ада. - Извинись и иди отсюда.
   Ответом на эти дерзкие слова стал свирепый звериный рев. Невеста Амона дернулась в страшной судороге, и оливковая кожа сделалась коричнево-бурой. Позвоночник выгнулся, превращаясь в острый выпуклый хребет, лицо стало расплываться, оборачиваясь звериной мордой, глаза сузились, вытянулись к вискам. Тело стремительно менялось, утрачивая сходство с человеческим. Она обращалась...
   Глухой беспросветный ужас парализовал нииду, которая знать не знала, что демоны на подобное способны. Да, в каждом из них живет Зверь, и девушке казалось, что однажды она уже видела, как он вырывается из-под контроля, но... Все виденное раньше оказалось просто детской страшилкой. А сейчас напротив бесновалась и хлестала себя тяжелым хвостом по лоснящимся бокам жуткая тварь. Ариана не могла взлететь - под сводами каменной галереи не получилось бы расправить огромные призрачные крылья, поэтому... она отпустила Зверя. И тот кинулся на ненавистную соперницу.
   Мир вокруг потонул в вязком киселе. Словно издалека донеслись крики десятков голосов, среди которых узнанным остался только голос Фрэйно. Но все это перестало существовать, когда жуткий монстр оторвался от пола. Когти пропахали в мраморе безобразные борозды. Кэсс была уверена, что чудовище, бывшее Арианой, а сейчас похожее на рвущуюся из собственной кожи рептилию, прыгнет молниеносно, но оно летело медленно, распластавшись в воздухе. Девушка успела рухнуть на колени и вскинуть меч. Она больше не слышала криков, не видела, что происходит по сторонам, лишь удивлялась тому, как медленно парит над полом гигантская туша.
   Фрэйно откатился в сторону, отброшенный волной горячего воздуха - рубаха вспыхнула, пылала и кожа; ослепительное пламя, окружившее нииду и ее противницу, мешало видеть, что же происходит за этой огненной стеной. Однако демон, не раздумывая, бросился вперед, чувствуя, как раскаленный жар охватывает все тело.
   Рептилия рухнула за спиной вооруженной рабыни, успев задеть ее шипастым хвостом. Удар на миг ослепил, и глаза стало заливать что-то горячее и липкое. Кассандра раздраженно смахнула это рукавом, не чувствуя боли, испытывая лишь досаду, что теперь плохо видит противницу. Она взмахнула мечом, но промазала, Ариана зарычала. Утробный рык не был сравним с человеческой речью, но все же его удалось понять:
   - Я основательно попорчу тебе мордашку. А ему нравятся красивые...
   - То-то я смотрю, он от тебя без ума... - прохрипела девушка, отплевываясь от крови.
   Ей казалось, телохранитель рвался на помощь, но отчего-то не мог приблизиться. Рассчитывать можно только на себя, как всегда. Демоница вновь стояла напротив, играя тяжелым хвостом, припадая к полу. Вот напряглась, чтобы броситься, но передумала и стремительно перетекла, подвижная и гибкая, по правую сторону от окровавленной рабыни. Та сделала вид, что запаздывает за своей стремительной противницей, и оступилась. Ариана взвыла, ринулась вперед, а Кэсс обрушила на нее всю силу, которой только располагала. Тварь отшвырнуло, ниида сделала последний рывок, рассчитывая пасть на противницу сверху, но...
   - Опусти меч.
   Рука разжалась сама собой. Мятежная невольница застыла. Даже ее соперница поднялась на ноги, стремительно обретая обычный демонический облик. Вид у нее был совершенно не товарный - волосы всклокочены, платье разодрано... Ниида было позлорадствовала, но тут увидела на закопченном полу распластанное черное тело, с трудом узнала в лежащем Фрэйно и покачнулась. Кожа ее охранника бугрилась безобразными кровавыми волдырями, косы и брови сгорели, правая скула была смята, словно кто-то вжимал демона щекой в раскаленную сковороду.
   - Отойди.
   Рабыня вздрогнула. Ровный голос хХозяина причинял гораздо большую муку, чем глупая рана на лице, чем ушибленные во время падения коленки. Она послушно сделала шаг назад.
   Повернуться и встретиться с ним взглядом не было сил. Она все портит. Всегда все портит. Теперь вот испортила красоту его невесты, изуродовала его воина и, наверное, растоптала его репутацию. Ариана гордо выпрямилась, торжествующе улыбнулась, повела плечами и неспешно шагнула к сопернице. Прекрасная рука взметнулась, а у Кэсс больше не было сил постоять за себя. Ее трясло и качало. Пусть бьет.
   Однако удара не последовало. Демоницу отшвырнуло к стене, она ударилась о камни и сползла на пол. Ниида повернулась, наконец, и встретилась взглядом с желтыми пронзительными глазами, столь дикими и звериными на спокойном человеческом лице.
   В этих глазах плескалась бездна.
   - Ты напала на нее, - тяжелым голосом сказал квардинг. - О чем ты думала? Или в вашем мире думать не учат?
   Девушка молчала. Зато ее соперница, услышав эти слова, вскинулась и зарычала:
   - Убей ее! Я хочу, чтобы ты ее убил!
   - Ариана, она претендентка, - не отводя взгляда от Кэсс, ответил Амон. - Какая мне польза от ее смерти?
   - Я выйду за тебя! Завтра же! Сегодня! Убей ее!
   - Это причина, - согласился он, по-прежнему глядя на рабыню.
   Звериные глаза мерцали, когда хозяин изучал рваную рану, рассекающую ее лоб. Самый страшный кошмар ожил. Не видеть, не плакать. Кровь заливала лицо. Каждый вздох давался с трудом. Несчастная закрыла глаза и сжала дрожащие губы, надеясь, что за кровью будут незаметны ползущие по щекам слезы.
   - То есть ты станешь моей женой сегодня же? - уточнил демон у невесты.
   - Да!
   - В этот раз, Кэсс, ты меня не остановишь. И пытаться не смей, - с тихой угрозой в голосе сказал квардинг. - Открой глаза. Ты должна смотреть.
   Голос не слушался, поэтому ниида лишь отрицательно покачала головой.
   - Открой, - жесткие пальцы больно стиснули подбородок. - Ты не представляешь, в какой я из-за тебя ярости все эти дни. Поэтому даже не думай противиться.
   Сжав руки в кулаки, рабыня подчинилась - открыла глаза и отшатнулась, увидев в зверином взгляде приговор.
   - И ты не закричишь. Не упадешь. Ты будешь смотреть, - хозяин отнял руку и повернулся к другой участнице схватки.
   - Ты обратилась, - спокойно сказал он. - Обратилась, чтобы испортить и изуродовать то, что я назвал своим. Решила, что я твой ручной зверь?
   Он приближался медленно, даже не утратил человеческого облика, как и тогда, в таверне... Но невеста залилась мучнистой бледностью.
   - Амон...
   Кэсс, как и тогда, не успела понять, что же он сделал, ибо движение было по-змеиному стремительным. Девушка лишь увидела, как Ариана, которая наверняка могла переломить голыми руками не одного воина Ада, в ужасе отпрянула, упираясь лопатками в стену, вскинула руки, в попытке защититься, а потом повалилась на пол, и кровь из разорванной шеи толчками полилась на белый мрамор.
   Ничего не оставалось - только смотреть. Ниида застыла бледная, парализованная ужасом. Краем глаза она видела, что ангелы, стоявшие в толпе, отводили глаза, а демоны один за другим преклоняли колени, то ли отдавая последнюю дань уважения убитой, то ли подтверждая право квардинга на самосуд. Странно. Ведь эта дева из знати - неужели за нее не будут мстить или требовать расправы над убийцей? Кэсс, как всегда, занимали странные и посторонние мысли. О себе лучше бы подумала. Амон обернулся. Несколько шагов, и вот он стоит напротив. Покрытые кровью ладони осторожно легли на израненный лоб, исцеляя.
   - Ты зверь, - почти беззвучно прошептала она.
   Квардинг промолчал, подхватил ее на руки и шагнул с галереи вниз, в пустоту.
  
   В комнате было темно. Кэсс села, зажигая масляную лампу. Ну и сны ей снятся! И все тело болит... Спала что ли так неудобно? Маленький огонек затрепетал на кончике фитиля, и девушка негромко вскрикнула, когда неверный свет выхватил из темноты рослую фигуру.
   - Так о чем ты думала? - ярость в его глазах не уменьшилась, даже стала сильнее. - Ариана - тысячелетняя демоница. А ты...
   - Глупая дуреха?
   Она выпрыгнула из кровати, уже поняв, что случившееся не было сном.
   - О чем я думала? - и в голосе обида. - О твоих руках на ней. О том, как ты...
   Ниида всхлипнула. Квардинг стремительно шагнул к ней и накрыл рот ладонью.
   - Не смей это говорить.
   Невольница рванулась прочь, с удивлением понимая, что ее не удерживают.
   - Я хочу свободы, - тихо сказала она в полумрак. - Не могу больше так.
   - Нет, - в желтых глазах опять вспыхнула звериная искра. - Не отдам. Тебя. Никому.
   Жесткие пальцы стиснули плечи.
   - Тебе придется. Риэль говорил, - мрачно ответила Кэсс. - У тебя нет выбора.
   - Риэль... - Амон напрягся. - И что же еще говорил или делал Риэль? Как ты тут наслаждалась жизнью в мое отсутствие? Покажи.
   У нее не было сил еще на одну стену, поэтому пришлось подчиниться.
   Она смотрела в узкие кошачьи зрачки, разрешая демону увидеть все, что произошло. Его лицо то прояснялось, то мрачнело. Несколько раз он будто хотел что-то сказать, но замолкал. А когда в нечеловеческих глазах появилась настоящая человеческая боль, девушка не выдержала, поднялась на носки, ласково провела руками по окаменевшему лицу и даже попыталась улыбнуться. Губы дрожали, и улыбка вышла до крайности жалкой. Это стало последней каплей. Квардинг не выдержал, схватил ее, прижал к себе.
   Ниида уткнулась лицом в горячую кожу и всхлипнула. Он один такой - непонятный, насмешливый. Сильный. Только рядом с ним она чувствовала себя маленькой девочкой, которую можно пожалеть, только рядом с ним жизнь обретала смысл. Только он мог заглянуть в глаза так, что весь мир вокруг переставал существовать, пол уплывал из-под ног, а слышно было лишь смятенное биение сердца. И когда он смотрел вот так пытливо, как сейчас, слегка приподняв правую бровь в немом вопросе, почему ей казалось, что он может защитить ее от всего мира? И как страшно становилось при мысли, что его вдруг не будет рядом!
   Рабыня безуспешно боролась со слезами, когда хозяин наклонился и обжег ее губы поцелуем. Он целовал ее так же, как в свое время бил - сильно, страстно, упоенно. И в этом был весь Амон. Он все делал как-то наотмашь, словно в пылу кровавой битвы. Люто ненавидеть и также люто, свирепо любить. Любить? У Кассандры подломились колени, и она вцепилась в плечи демона, чтобы не упасть. Воздуха не хватало, в груди свирепствовало пламя, а рот словно обожгло раскаленным железом.
   - Ты зверь, - прошептала она, когда он отстранился и тихо зарычал, увидев на ее губах кровь.
   - Я могу отпустить тебя, - борясь с собой, сказал через силу квардинг. - Если хочешь. Потому что, если я останусь, то причиню еще много боли.
   А Зверь внутри него выл, надсаживался и бился при одной мысли о том, что до женщины - до его женщины! - дотрагивался кто-то еще. Рорк! Он хотел содрать его прикосновения зубами, сделать так, чтобы она никогда не посмотрела на другого, хоть ангела, хоть демона, хоть человека.
   Масляный блеск лампы играл бликами на окаменевшем лице. Кэсс провела тонкими пальцами по скулам, шее, напряженным плечам, скользнула вниз, прикоснулась к изогнутому белому шраму.
   - Зверь. Мой зверь.
   Он замер, напряженный, страшный. Девушка не обратила на это внимания. Она не могла постоянно бояться, потому что в отличие от него действительно умела любить, а любовь вытесняет страх.
   - Мой зверь...
   Ее рука скользнула по свежему рубцу на его плече. Амон вздрогнул и вскинул голову.
   - Убери. Руку, - он сказал это раздельно и твердо.
   Ниида отдернула ладонь.
   - Тебе больно? - испугалась она.
   - Нет! - рявкнул квардинг, оттолкнул ее и с размаху опустился на кровать.
   Рабыня замерла, удивленная.
   - Что с тобой? - осторожно спросила она. - Что я сделала не так?
   - Ты прикасаешься... - зло ответил демон и помотал головой.
   - Конечно, прикасаюсь, - совершенно сбитая с толку, согласилась Кассандра. - Но ведь и ты ко мне прикасаешься.
   - Это другое!
   - Другое?
   - Да.
   - Тебе не нравятся мои прикосновения? Тебе неприятно? - допытывалась она, стараясь заглянуть ему в глаза, но Амон упрямо смотрел в пол.
   - Не в этом дело...
   - А в чем? - она опустилась на пол у его ног и все-таки поймала смятенный взгляд уже голубых человеческих глаз. - В чем?
   - Я не могу думать...
   - Что? - Кэсс полагала, будто знает его уже достаточно, чтобы ничему не удивляться; оказалось, ошиблась.
   - Я не могу думать. На тебя что, глухота напала?
   - Нет, я пытаюсь понять, ты... - девушка осеклась, начиная соображать. - Ты не можешь думать, когда я к тебе прикасаюсь?
   Он мрачно кивнул, и сердце человечки захлестнула волна безудержной нежности. Демон впервые поделился с ней чем-то, чем (она была уверена) никогда не поделился бы ни с кем из живущих. И он был удручен. Она впервые видела его таким... растерянным, таким человечным.
   - Амон... - тихо позвала ниида.
   Он посмотрел на нее.
   - Это называется ласка. Тебя никто никогда не ласкал?
   Слабый свет лампы рождал неверные тени, скользящие по ее лицу. Квардинг смотрел на рассыпавшиеся красные волосы, на запрокинутое белое лицо, на тонкие ключицы, видные в распахнутом вороте ночной рубашки. Глупая. Какая ласка? Он и человек-то лишь на треть, а может, и того меньше. Он медленно провел кончиками пальцев по трогательно выступающей ключице. Глупая.
   Уголки его губ едва заметно дрогнули. Кэсс прижалась щекой к колену хозяина, ловя короткие мгновения его то ли нежности, то ли задумчивости.
   Он убрал руку.
   Она открыла глаза.
   Глупая.
   Девушка поднялась на ноги и вдруг спросила:
   - Ты помнишь мать?
   Какое это-то имеет значение?
   - Нет.
   Тогда ниида наклонилась к нему и прошептала:
   - Закрой глаза.
   - Нет.
   - Амон.
   Она наклонилась и коснулась губами его виска, потом лба, поцеловала где-то над правой бровью, и по телу хлынула колкая волна мурашек. Он замер. Дыхание перехватило. Мягкие прохладные ладони скользнули по плечам, по груди, по шее. Квардингу казалось - его затягивает вязкая упоительная трясина.
   "Это называется ласка. Тебя никто никогда не ласкал?"
   "Зверь. Мой зверь".
   Демон зарычал, перехватывая тонкие запястья. Хватит.
   Кассандра смотрела на его внутреннюю борьбу и хотела кричать от счастья, видя, как гнев и смятение отступают, а голубые глаза темнеют от желания. Руки Амона скользнули по ее спине вниз, приподняли, вжимая в горячее твердое тело. По коже пробежало пламя, когда их губы соприкоснулись, и ниида прижалась к демону еще сильнее, полностью растворяясь в его огне.
   Он был нежен, насколько мог, но все равно рычал, вторгаясь в ее тело снова и снова, захлебываясь от желания и незнакомых, непонятных еще ощущений...
   Остаток ночи квардинг лениво перебирал огненные пряди, рассказывая нииде о сражении. Рассказывал он неохотно, стараясь опускать подробности, и искренне не понимал, зачем она расспрашивает, если сама дрожит от ужаса. Однако постепенно демон смягчился и поведал о гриянке.
   - Я отпустил ее и мальчишку, хотя должен был убить обоих. Как считаешь, почему?
   - Не знаю, - девушка смотрела на демона блестящими и бездонными как ночь глазами. - Скажешь?
   - Когда-нибудь. Тебе пора спать, - Амон хотел подняться, но она удержала его.
   - Что?
   Кэсс собралась с духом:
   - Фрэйно...
   - Что - Фрэйно? - в голосе зазвучали опасные нотки.
   - Он жив?
   - Конечно, жив, - лед в тоне хозяина заставил рабыню поежиться. - Хотя, по большому счету его нужно было отправить вслед за Арианой.
   - Почему? - несчастная ужаснулась.
   - Потому что, если бы он вовремя вмешался, она бы не обратилась, не изуродовала бы тебе лицо, а ты не выпустила бы стихию, которая чуть не сожгла этого дурака, - просветил ее демон.
   Девушка остолбенела.
   - Так это я... из-за меня он...
   - Из-за себя. И лишь благодаря своим... весьма очевидным заслугам остался жив. Я приставлю к тебе другого охранника.
   - Нет!
   Он повернулся.
   - Что, прости?
   - Не надо, пожалуйста. Оставь Фрэйно...
   В любое другое время на долю строптивицы выпала бы в лучшем случае вспышка гнева, в худшем - побои, но что-то неуловимое мешало Амону поступить, как обычно.
   - Почему?
   - Он очень предан.
   Демон усмехнулся.
   - У тебя, кажется, слабость заступаться за ущербных дураков. Хорошо, пусть будет Фрэйно. Пока я в столице, у него есть шанс подтвердить свою преданность или...
   Кэсс не стала уточнять, что - или? И так было понятно.
   - Тебе действительно придется меня отпустить? - тихо спросила она.
   - Да.
   - И я забуду тебя?
   - Да.
   - А если я не хочу?
   - Даже если не захочешь. Выбора нет.
   - Есть.
   - Ты всегда со мной споришь, - квардинг задумчиво пропустил между пальцами огненную прядь.
   - Я не хочу становиться такой, как остальные люди. И не стану.
   - Ты будешь вольна в своем выборе. Я обещал Риэлю, что не встану на твоем пути, и мне это под силу. Даже хочу освободить тебя.
   - Так просто?
   - Я демон, а не человек. Зачем усложнять?
   - Ну да, - с едким сарказмом отозвалась она.
   А к горлу прихлынула злая горечь. Конечно! Ему просто забыть, сердце-то каменное! Забыть, будто ничего не было. Забыть легко, без усилий. Проклятье? Та, кто прокляла этот мир, была очень изобретательна. Проклятье пало на демонов, а расхлебывать его приходится наивным дурочкам, которые имеют глупость любить этих бездушных сволочей.
   - Почему ты не хочешь все забыть? - продолжал допытываться он. - Ты сама сказала, что больше так не можешь.
   - Это мой выбор.
   - Почему?
   - Потому.
   Амон намотал волосы нииды на кулак и потянул на себя, вынуждая девушку приблизиться.
   - Опять испытываешь мое терпение?
   - Мне нравится, - она грустно улыбнулась.
   Демон усмехнулся. Всего мгновение прозрачные глаза смотрели на нее ... ласково?
   - Мне пора уходить, человечка. Уже утро, - он помедлил, а потом снова притянул ее за волосы и поцеловал долгим, обжигающим поцелуем. - Моя?
   - Твоя, - выдохнула Кэсс, пряча от него вопрос: "Надолго ли?"
  
  
   Часть II
   Огромный зал был неуютен - сводчатый потолок, теряющийся в темноте, узкие высокие окна. Цветные пятна от витражных стекол расплывались по каменным плитам пола, каждый шаг сопровождало гулкое эхо. Мрачное место.
   Мактиан с равнодушной улыбкой смотрел на идущего к нему сына. Амон. Взрослый. И вдруг начавший творить необъяснимые человеческие глупости. Его отец еще помнил людей до проклятия. И стыдно было отрицать, что сейчас сын вел себя, как они. Но ведь когда-то давно левхойт Ада даже гордился отпрыском, глядя, как он, еще угловатый и неловкий, постигает науку обращения с мечом, садится первый раз на лошадь, и та хрипит, рвется под ним, непривычная к запаху Зверя. А сейчас? От того послушного мальчика остались одни воспоминания. Да, его наследник стал лучшим воином этого мира, но в душе у старого демона не царило удовлетворение. Там господствовала пустота.
   Хотя нет. В последнее время внутри у, казалось бы, равнодушного ко всему правителя Ада зрело глухое недовольство. Всего его могущества не хватило на то, чтобы добраться до девчонки, которую для чего-то взял себе квардинг. После неудавшейся попытки подчинить невольницу Мактиан не мог даже подойти к ней - воины сына уважительно, но упорно теснили его прочь. А ведь какой замечательно-унизительной была выходка Арианы на праздновании в честь Рорка! Казалось, все идет так, как надо. Увидев нииду, выставленную на всеобщее посмешище, старый интриган ждал. На лицах демонов поначалу царило пренебрежение и удивление выбором Амона, но красноволосая девка обыграла левхойта. Человеческая рабыня, которой не полагалось иметь ни воли, ни характера, как-то умудрилась проявить и то, и другое.
   Это лишило Мактиана привычного равнодушия. А сам факт того, что девчонка зацепила его, заставлял давно уснувшего Зверя недовольно рычать и требовать крови.
   Тем времнем квардинг пересек, наконец, огромный зал, приветственно склонил голову и скрестил руки на груди, вопросительно подняв бровь. Сын никогда первым не начинал разговор, пусть бы молчание длилось хоть несколько часов. Он не оправдывался, не заискивал, и, казалось, совершенно не уважал отца. Но левхойт помнил о страхе, который с детства воспитывал в отпрыске, страхе, который раз за разом позволял одерживать над ним верх.
   - Я ждал тебя вчера, - старый демон откинулся на жесткую спинку массивного деревянного кресла и жестом приказал наследнику приблизиться.
   Тот усмехнулся, но подошел.
   Поняв, что до объяснений стервец не снизойдет, Мактиан с нарастающим раздражением спросил:
   - Как прошел поход?
   - А как они проходят? Погоня, кровь, смерть, - пожал плечами предводитель воинства Ада, оглядывая более чем скромное убранство зала.
   Отец всегда принимал его именно здесь, словно это громадное полутемное помещение являлось единственно подходящим местом для родственных встреч. Квардинг не был привередливым, для жизни ему хватало минимума, но все же он не понимал, какой смысл в пустом помещении с огромным камином и десятком стульев по стенам? Неужели нельзя встречаться и плести интриги в более уютном или хотя бы менее просторном зале?
   - Ничего запоминающегося?
   - Нет.
   Левхойт, задумчиво постучал пальцами по подлокотнику.
   - Амон, ты ничего не замечаешь? - наблюдая, как сын в очередной раз вопросительно поднимает бровь, старый демон небрежно взмахнул рукой. - Мой наследник завел себе питомца и нарек его ниидой. По какой-то странной прихоти убил единственную демоницу, согласную связать с ним свою жизнь. Тебе не кажется это странным?
   - Какого ответа ты ждешь? - спокойно спросил собеседник. - Ты ведь осведомлен о причинах моего поведения.
   - Ты решил сложить полномочия квардинга? - Мактиан встал. Никогда прежде во время бесед с вздорным отпрыском он не поднимался со своего места. Никогда. - Или поиграть в эмоции?
   - А какой вариант тебя наиболее беспокоит, отец? - медленно спросил тот, даже не поворачивая головы. - Что я хочу свободы или что я хочу ее?
   - Прекрати, - старый демон перестал вышагивать по залу и смерил стоящего в центре мужчину тяжелым взглядом. - Не повторяй чужих ошибок. Вспомни, чем для этого мира закончилось мое увлечение человеческой женщиной. Одно дело - брать их, когда хочешь и как хочешь, но то, что сейчас творишь ты...
   - Отдать тебе? - последовал насмешливый вопрос. - Мои осведомители тоже не зря едят свой хлеб, левхойт. Ее стоит держать хотя бы потому, что ты потерял выдержку.
   - Я к тому и веду, сын. Она опасна. Откажись от нее. Ты квардинг - у тебя не должно быть слабостей.
   Амон молчал. По лицу скользнула тень сомнения.
   - Помнишь Ее?
   - Почти нет.
   - Она всегда спорила со мной. Никогда не покорялась. Даже когда я хотел ее - не позволяла Зверю вырваться на свободу. Я мог ее сломать, но что-то мешало. И посмотри вокруг, - левхойт широким жестом обвел мрачный зал. - Она прокляла этот мир.
   - Ты любил ее?
   - Я был болен ею. Помнишь, что тебе вдалбливали с детства? Нельзя привыкать. Нельзя привязываться. Даже хотеть больше необходимого нельзя. Иначе станешь слаб.
   - Понятно, - хрипло сказал квардинг, отворачиваясь. - Ты думаешь, я повторю твою судьбу.
   - А это не так? - спросил Мактиан. - Ты уникальный демон. Лишенный эмоций, чувств, слабостей. Ты лучше меня. Сильнее. Хочешь все это утратить?
   - Нет.
   Отец видел, что сын сдался, принимая его слова. Страх повторить чужую ошибку, стать рабом эмоций снова одержал верх.
   - Тогда убери ее со своего пути. Пусть будет свободна, выигрывает состязание или проигрывает - все равно. Ты еще в силах это сделать?
   - Ты не коснешься ее, - после долгого молчания сказал Амон. - Она так же опасна для тебя, как и для меня.
   Левхойт скривился, но все-таки кивнул.
   - Клятва.
   Приступ слабости миновал, и наследник смотрел так же насмешливо, как прежде:
   - Поклянись не трогать ее.
   - Клянусь, что не прикоснусь к ней и не возьму рабыней, - правитель Ада сделал пасс руками, накладывая заклятье, и выжидающе посмотрел на отпрыска. - Твоя очередь.
   - Клянусь освободить ее, - вокруг Амона на миг вспыхнуло и тут же погасло сияние. - Что-то еще?
   - Нет.
   Мактиан опустился обратно на неудобное жесткое кресло. Он не одержал абсолютной победы, но сделал достаточно, чтобы растратить недовольство. А желание... желание можно утолить с любой другой рабыней.
  
  
   Риэль сидел в мягком кресле и с отрешенной улыбкой смотрел на выплывающее из-за облаков солнце. Он расположился на широком балконе своего поместья на окраине родного кварда - в проклятом месте. Даже туман здесь был едва заметен - не поднимался легкими клубами вверх, а мягко стелился по земле.
   Обитатель старинного особняка блаженствовал. Рядом на резном столике стоял графин с антарским бренди. Аромат, многолетняя выдержка, крепость... такой свалит с ног даже демона. Два наполовину полных бокала сверкали в лучах восходящего солнца. Ангел взял один из них, сделал глоток. Терпкая жидкость обожгла горло и согрела, казалось, замороженное тело.
   Зеленые глаза словно подернулись дымкой, но вовсе не алкоголь был тому виной. Раб Амона вспоминал. Забавно, как общение с человеческой девчонкой всколыхнуло эмоции, о существовании которых он, казалось, уже давно забыл. Перебирая в уме события многовековой давности, Андриэль вдруг осознал, что не хочет повернуть время вспять и исправить то, что некогда совершил. Положим, тогда его план увенчался бы успехом. И что? В чем интерес? Сидеть на троне левхойта, бдительно следить за плетущимися вокруг заговорами и скучать? Неужто это можно назвать счастьем?
   - Предаешься меланхолии? - квардинг Ада неслышно приземлился на перила балкона и, не спрашивая, взял одиноко стоящий на столике бокал.
   - Воспоминаниям, - ответил невозмутимый раб, прикрывая глаза. - Прилетел вершить суд?
   - Как обещал, - демон пересел в соседнее кресло и с наслаждением сделал глоток. - Что выберешь? Смерть или разрушение гнезда?
   - М-м-м... надо подумать, - лениво протянул объект грядущего возмездия. - Разрушай гнездо - все равно пустует.
   - Как скажешь, - гость вытянул длинные ноги и усмехнулся. - Люблю этот бренди. Согревает.
   - Да... - Риэль помолчал. - Как она?
   - Приказала Фрэйно тебя убить, потом испугалась, - Амон хмыкнул. - Дуреха совестливая. Ты перешел грань. Тогда, в ее спальне.
   Ангел хмыкнул, а потом, не удержавшись, рассмеялся.
   - Но было забавно! Все эти ее попытки освободиться, ярость! О, Великий Туман, я еле держался, чтобы не расхохотаться в голос! Между прочим, очень сложно одновременно изображать похоть и пытаться не захлебнуться от смеха. Знаешь, а ведь она действительно хочет только тебя - это... странно. Но я рад, несмотря ни на что.
   - Я должен был проверить, - пожал плечами квардинг.
   - Ну да. А я в очередной раз изобразить затюканного раба, - Риэль встал. - Долго мне еще юродствовать?
   - Уже нет. Наш доблестный враг несколько ослабил бдительность. Это ведь он передал Шлецу серьги для Кэсс?
   - Да. Я сделал вид, будто не заметил, что этот растяпа их подменил, - обитатель роскошного особняка презрительно скривился. - Амон, полагаю, хватит? Мне больше не надо играть роль отвратительного жалкого существа, чтобы ниида не променяла тебя на кого-то другого? К тому же, ты знаешь, она запала мне в душу.
   - Послушай...
   - Она твоя. Не претендую, - собеседник помолчал. - Пока.
   - Давно шрамов не получал? - хмыкнул демон. - Но план удался - теперь я наверняка знаю, что ей не нужен никто, кроме меня. К тому же все уверены, будто ты сломался. Все.
   Ангел поднял бокал, насмешливо салютуя.
   - Ты добился своего? Она твоя покорная рабыня? - спросил он.
   - Непокорная... - квардинг Ада покачал головой, одним глотком осушил бокал и лишь после этого ответил, - мне придется ее отпустить.
   - Решил? - ровно спросил Андриэль.
   - Да. Я оставлю ее себе, - Амон вкратце пересказал разговор с отцом и усмехнулся, когда безмятежный обитатель Антара вдруг поперхнулся бренди.
   - Как же ты оставишь ее себе?
   - Что, по-твоему, мешает мне взять девчонку во второй раз? Думаешь, я так легко ее отдам? Не дождетесь, - по спокойному лицу скользнула хищная тень. - Пусть отец думает, что победил.
   - И он поверил?
   - Конечно, - гость легко встал и, опершись на перила, поднял глаза к небу. - Поверили же все в то, что ты действовал один, собираясь разрушить алтарь. Поверили в то, что смерть для тебя слишком легка, и быть моим рабом гораздо страшнее.
   Риэль усмехнулся, во взгляде загорелся и погас опасный огонек, очень похожий на тот, который частенько вспыхивал в хищных зрачках обитателей Ада.
   - Что теперь?
   Демон ухмыльнулся, просчитывая варианты, а потом обернулся:
   - Знаешь, мне запала в душу одна претендентка - вампир... понимаешь без объяснений?
   Утвердительный кивок. Отлично.
   Но вот ангел вопросительно поднял брови, увидев, что его собеседник отставляет бокал в сторону.
   - Куда ты?
   - Завтра соревнования, - квардинг говорил, словно через силу. - Хочу ее увидеть.
   - Амон... ты же понимаешь, что потом она тебя не вспомнит? Что ты все начнешь сначала?
   - Да, - ответил тот, спрыгивая с балкона в клубящийся туман.
  
  
   Насколько приятно было снова ощущать ее присутствие, ставшее уже чем-то необходимым, слышать обрывки мыслей. Демон неслышно приземлился у конюшни, кивком отпустил Фрэйно и замер, глядя на лежащую на животе нииду, беспечно болтающую с козой.
   - В общем, Фенька, натворили мы с тобой. То ли смеяться, то ли бояться - не знаю. Что, девочка? Опять тебя подоить? - Кэсс поднялась на ноги и пошла к ведерку, стоявшему около поилки.
   Так обыденно. Так просто. Так нелепо и... так трогательно.
   - Угостишь? - тихо спросил Амон, когда девушка закончила терзать козье вымя и переливала молоко в кружку.
   Хозяйка строптивого парнокопытного вздрогнула и обернулась, сердитая:
   - Ты зачем меня пугаешь?!
   - Не хотел, - он подошел ближе и неторопливо провел рукой по нежной щеке. - Здравствуй.
   Кэсс прикрыла глаза, улыбаясь нежданной ласке.
   - Поделюсь, если Фенька не против, - сказала она и наклонилась к козе. - Можно?
   Животина снисходительно мотнула головой и коротко мекнула в знак согласия, мол, пусть уж пьет, раз пришел. Кружка перекочевала к демону. Тот сделал несколько глотков и небрежно погладил рогатую бестию.
   - Хорошее приобретение. И молоко вкусное. Волшебно вкусное.
   Квардинг мог поклясться, что ниида засмущалась, поэтому, когда она ткнулась лбом ему в плечо, с трудом сдержал смех.
   - Завтра соревнование, - прошептала девушка, едва хозяин отстранил ее от себя. - А что потом?
   - Потом... - он передернул плечами. - Потом еще месяц перед следующим... полетишь со мной?
   - Куда? - она смотрела с любопытством, а сама неосознанно уже сделала шаг к выходу.
   - Увидишь мой Ад, - улыбнулся Амон, выводя доверчивую спутницу из конюшни. - Мой дом.
   Карие глаза широко распахнулись, Кэсс взвизгнула и вцепилась мертвой хваткой, когда демон подхватил ее и стремительно взмыл в воздух.
   Смешная. Он ее не уронит.
  
   Покой. Именно это слово приходило на ум, когда Кассандра смотрела на рдеющие в камине угли. Уютная спальня был пропитана покоем и тишиной, нарушаемой лишь еле слышным треском догорающих поленьев. Квардинг куда-то ушел после ужина, оставив гостью в одиночестве. Она лежала на ковре, сшитом из множества белых шкур, прикрытая легкой простыней. Ласковый мех щекотал обнаженное тело - ее одежда снова была разорвана в клочья. Ниида вспоминала и улыбалась...
   Невозможно было подобрать слова, чтобы описать Ад. И дело не в окружающей обстановке и антураже, а в том, какая атмосфера витала в воздухе. Веселье било через край. Оно было искренним, и демоны, которые, оказывается, очень ценили спокойствие, в родном кварде вели себя иначе, чем даже в столице. Здесь в их поведении было гораздо меньше агрессии, они даже улыбались! Вот неожиданность - тут обожали веселиться, видимо, пытаясь простыми радостями жизни заменить душевную пустоту.
   На ярмарке Кэсс вдоволь накаталась на "адской сковородке" - там желающих привязывали по двое-трое и кидали на огромную платформу, которая крутилась и подбрасывала их вверх, как блины. В это время огненные саламандры бегали по кричащим от восторга "грешникам", щекоча пятки, коленки и вызывая приступы хохота.
   А ночью небо Ада стало багрово-черным от постоянно взметающихся вверх искорок магического огня, и в воздухе пахло чем-то сладким. Здесь было хорошо! Веселье без причины, шумная суета, лакомства... И в груди просыпались ощущения из далекого детства: безмятежная радость и уверенность в том, что все непременно будет хорошо.
   Квардинг показал нииде старый парк, в котором жили удивительные существа. Он называл их ремиреями. Вблизи удалось увидеть только одного. Правда, демон, прежде чем вести спутницу в полумрак деревьев, предупредил: они идут на охоту. Однако не сказал, на кого именно. Несчастная занервничала. Ей совсем не хотелось убивать. Да и прыгающее с ветки на ветку существо было трогательно непоседливым. Похожее на маленькую белку, с такими же смешными кисточками на ушах и пушистым хвостом, оно забавно юлило и бросалось шишками. Сердце наблюдательницы сжалось, когда Амон натянул лук, беря ремирея на прицел, и тихо засвистел. Пушистый зверек замер, оглянулся и, широко взмахнув хвостом, замер в напряженной стойке.
   "Что ты делаешь?" - Кэсс помнила запрет на разговоры в лесу, и поэтому задала вопрос мысленно.
   "Играю".
   Свистнула стрела, звякнула тетива, и пушистый обитатель чащи задорно взмыл вверх, вспыхнув пламенем. Хруст - и довольный ремирей кидает на землю обгорелый кусок стрелы, снова машет хвостом и вновь застывает в ожидании.
   "Теперь ты. Целься чуть выше и немного в сторону - так ему будет интереснее".
   Она не могла целиться. Она смотрела на своего спутника. Он не был демоном. В этот день не был. Совсем. Он улыбался. Как же красиво он умел улыбаться! И на левой щеке проступала ямочка, которой постоянно хотелось коснуться. А когда он опускал глаза, чтобы достать из маленького колчана стрелу, казалось, будто в его ресницах запутались огненные искры, рассыпанные ремиреем.
   ...Легкое прикосновение к плечам вернуло девушку из воспоминаний обратно в спальню к догорающему камину и ласкающему теплу мехового ковра. Квардинг опустился на ковер.
   - О чем задумалась? - мягко спросил он, перебирая гладкие огненные пряди.
   - Вспоминаю ремирея.
   - Понравился?
   - Да, - Кэсс закрыла глаза. Так хорошо ей никогда не было. - Не хочу отсюда уходить.
   Хозяин покоев вздохнул, ничего не ответив, но глаза пожелтели.
   - Моя? - слегка потянул он ее за волосы.
   Рабыня молчала, не отвечая.
   - Моя? - уже сильнее дернул он, а в голосе прорезался рык.
   И снова тишина. Зная только один способ подчинения, Амон опрокинул девушку на спину и впился губами в шею. Горячие руки отправились в путешествие по телу, вот они подняли бедра, обжигая жаром прикосновений. Кэсс закусила губу от хмельного и запретного удовольствия.
   - Моя?
   Жесткая ладонь скользнула под поясницу, надавила, заставляя изогнуться. Ниида рванулась, зная - освободиться ей не позволят.
   - Амо-о-он, - застонала девушка, когда демон вторгся в ее тело, и выгнулась, стараясь быть еще ближе. Он не позволил. Резкий толчок, и хриплый от желания голос, рычащий на ухо:
   - Моя?
   Она не знала, как смогла вывернуться, но через миг оттолкнула тяжелое сильное тело, перекатилась, подминая его под себя. Волосы шелковой завесой упали квардингу на грудь, когда ниида стремительно наклонилась и прошептала:
   - Твоя?
   Она знала, хозяин не позволит ей победить, и даже не пыталась сопротивляться, когда он вновь с силой опрокинул ее на спину. Только зарылась пальцами в рассыпавшиеся льняные волосы и, притянув к себе, снова спросила:
   - Твоя?
   - Моя, - последовал хриплый выдох.
   И снова жар, огонь и сладкая агония. Она не сдерживала стоны, а демон рычал от удовольствия, собирая их губами. Кассандра повторяла его имя, вздрагивая от каждого нового прикосновения, и вспыхнула пламенем, когда наслаждение захватило ее, превращая кровь в живой огонь.
   А потом она лежала успокоенная и умиротворенная, уткнувшись лицом ему в грудь. Хотелось лежать так вечно. Только бы не надо было никуда идти, ничего совершать... Всего лишь быть рядом. Как просто! И как невозможно. Да и захочет ли он, чтобы она постоянно была рядом? Надоедала. Девушка поднялась на локте и посмотрела в задумчивое лицо.
   - Амон...
   - Что?
   - Почему ты хмуришься?
   Он посмотрел на нее рассеянно.
   - Я не хмурюсь.
   Тонкий палец скользнул по складке между бровями.
   - А это что?
   Прохладные губы коснулись упрямой морщинки.
   Квардинг дернулся, словно его ударили, и, глухо рыкнув, снова подмял рабыню под себя, впечатывая ее руки в пол.
   - Что ты творишь? - зло прошипел он, и несчастную до костей продрал липкий ужас.
   - Амон... Что ты хочешь услышать?
   Он резко отпустил тонкие запястья и сжал в ладонях испуганное лицо.
   - Я же могу тебя убить. Без усилий. Ты даже сама не подозреваешь, насколько уязвима... - с яростью рычал Зверь. - Вся твоя сила - ничто!
   - Почему ты кричишь? - спросила ниида, стараясь говорить спокойно и понимая, что страх только еще больше его распалит.
   - Я не могу понять, - демон пристально смотрел ей в глаза. - Мне хочется тебя убить. Стиснуть сейчас руки до хруста. И тебя не станет. Все.
   - Так что тебе мешает?
   Он долго молчал, обдумывая ее вопрос. Кэсс видела, как мучительно предводитель воинства Ада пытается облечь в слова что-то ему самому неясное. Пытается, но не может.
   - Мне тебя жалко, - наконец ответил он, найдя единственно верное слово, и вдруг без перехода жадно поцеловал девушку.
   Та выгнулась, отвечая на поцелуй, ероша светлые волосы. Амон оторвался от нее, глядя так, словно действительно хотел сейчас убить. И все же... рабыня осторожно отвела его руки от своего лица.
   - Люди называют это нежностью...
   - Желание убить?
   - Нет, жалость, желание задушить в объятиях, понимание уязвимости.
   Он смотрел исподлобья.
   - То есть ты периодически жалеешь меня и хочешь убить?
   Она тихо засмеялась над столь заковыристым логическим построением и покачала головой:
   - Если честно - желание тебя убить приходило ко мне не раз. Но... чаще я хочу обнимать тебя так сильно, чтобы косточки хрустели.
   Неуловимая тень - то ли вины, то ли сомнения, то ли тоски скользнула по обычно бесстрастному лицу, девушка не успела понять. Да и не хотела. Он был рядом. И все остальное перед этим меркло.
   - Глупая, - квардинг повернулся и положил нииду рядом, крепко сжав. - Силенок не хватит.
   - Зато у тебя хватает, - улыбнулась она ему в плечо и опустила ставшие тяжелыми веки.
   Проснуться пришлось до рассвета. Кэсс не смогла сдержать смеха, видя протянутую ей хозяйскую рубаху. Судьба что ли постоянно ходить в них?
   - Ты победишь, - требовательно сказал демон, привычно притягивая рабыню за волосы.
   - Хорошо, - сердце будто стиснула ледяная ладонь, и отчего-то сразу стало нечем дышать.
   - А потом я тебя отпущу, - он сощурил глаза, видя, как рабыня непроизвольно вздрогнула от этих слов, но промолчал, лишь в звериных зрачках спряталась тоска.
   - Я к тебе вернусь, - храбро вскинула подбородок упрямица.
   Тоска никуда не делась даже после того, как прозвучало это самонадеянное обещание. Словно прощаясь не на день, а навсегда, Амон провел рукой по огненным волосам и поцеловал так нежно, как никогда до этого. Глупые нежданные слезы навернулись на глаза от этой непривычной ласки, и несчастная мысленно взмолилась всем богам, которые существовали. Ее молитва состояла всего из одного слова, повторенного многократно: "Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!" О чем-то еще просить было страшно.
  
   Вилора проснулась от тихого стука. Вскинулась на постели и замерла, вглядываясь в темноту.
   Тихо, так тихо, что даже не зашуршало откинутое одеяло, опустила ноги на пол, протянула руку к прикроватному столику, взяла с него обнаженный меч и в несколько нечеловечески стремительных шагов скользнула к двери. Вздох, и ее левая рука уже лежит на деревянном засове, а правая напряженно сжимает клинок, пока еще опущенный в пол.
   - Кто? - будничным голосом спросила вампирша, чувствуя, как в животе тугим узлом сжимается ледяной ужас.
   Слишком быстро в этот раз. Она думала, он не придет дольше. А прошлая победа далась так тяжело, что до сих пор ныло от боли все тело.
   - Риэль.
   Девушка застыла, не зная, как поступить. Ангел ей понравился, а Ви привыкла доверять инстинктам, но он чем-то обидел Кэсс, которая стала почти подругой.
   - Что тебе? - не слишком гостеприимно спросила хозяйка покоя, не торопясь открывать.
   - За солью пришел, - в его голосе звучал искренний смех, не имевший ничего общего с издевкой.
   Сама не зная почему, озадаченная претендентка открыла. Ночной гость окинул ее быстрым взглядом: настороженное лицо, измятая одежда, побелевшие от напряжения пальцы на рукояти грозного оружия.
   - Если соли нет, может, прогуляемся?
   Это было настолько странно: его шуточка про соль, доброжелательность, столь редкостная для ангелов, что Вилора на мгновение растерялась.
   - А если она есть?
   - Тогда бери и пошли, - ухмыльнулся он. - Ну, или можешь продолжить спать безмятежным спокойным сном с мечом в обнимку.
   И в зеленых глазах насмешка, словно он знает, что собеседница уже очень давно не спит безмятежно.
   - С тобой-то мне ничего не грозит, - хмыкнула она, убирая меч в ножны. - Ты же просто адепт добра и света.
   - Нет, - последовал беспечный ответ. Странный посетитель посторонился, пропуская недоверчивую претендентку вперед. - Я очень коварный злодей с черной душой, но, поверь, тебе нечего опасаться.
   - Последний светозарный красавец, говоривший мне нечто подобное, до сих пор выковыривает из физиономии ногти, - доверительно сообщила девушка, гадая, на кой ляд потащилась ночью гулять с плохо знакомым мужиком?
   - У Мизры всегда были проблемы с языком и руками, - сокрушенно покачал головой Андриэль и подхватил спутницу под локоть, увлекая за собой.
   Они миновали несколько коридоров и галерей, прежде чем вышли к широкой, залитой лунным светом лестнице.
   - Прокатимся? - по-мальчишечьи узкая ладонь указала на двух нетерпеливо гарцующих у подножия лошадей.
   Вампирша медленно повернулась:
   - А если откажусь?
   Он пожал плечами:
   - Я истеку кровью из сердечных ран, любимая.
   С этими словами ангел направился вниз. Вилора нерешительно стала спускаться следом. Она еще переминалась на последней ступеньке, а странный обитатель Антара уже был в седле.
   - Ты что такая колючая? - спросил он. - На вечере у левхойта была веселая... А теперь? Завязывай уже - надоедает.
   И, развернув коня, ангел направил его вниз, к городским вратам.
   - Ты куда?! - вампирша стремительно вскочила в седло и догнала наездника. - Нам запрещено выезжать за пределы столицы!
   - Угу.
   - Что "угу"? Меня убьют, если узнают! - возмущалась она, не поворачивая, впрочем, обратно.
   - Кэсс это не остановило. Улетела к Амону без всяких сомнений, - хитро усмехнулся ангел. - Неужели ты трусливее человеческой девчонки?
   Удар достиг цели. Спутница фыркнула, пришпорила коня и засмеялась. Поддел, как ребенка! А ведь уже давно не маленькая.
   - Вот ведь скользкий тип! - миролюбиво хмыкнула она, осаживая лошадь.
   - Зато обаятельный, - подмигнул подстрекатель и безо всякого перехода спросил: - Он тебя часто донимает?
   Улыбка собеседницы поблекла.
   - Справлюсь.
   - Насколько я знаю, он слова "нет" не понимает, - Риэль хмыкнул, когда Ви поморщилась, и вкрадчиво сказал: - Могу помочь.
   - Как? Он мой проводник! - но в напряженном голосе сквозила надежда.
   - Мизраэль? Нет, колючка, он тебе не проводник, - ангел бестрепетно направил лошадь к вратам. - Ты едешь или так и будешь стоять с отвисшей челюстью?
   Вампирша закрыла рот и пришпорила коня. Тот легкомысленный повеса, который невинно флиртовал с ней на вечере, и этот дерзкий, насмешливый, источающий скрытую силу мужчина - неужели один и тот же?
   - Кто ты? - спросила она, даже не понимая, что задает первый за весь вечер верный вопрос.
   - Так тебе нужна помощь или нет?
   - Как ты узнал? И чем можешь помочь? Не понимаю...
   Только сейчас она заметила, как далеко они уже отъехали от города. В нескольких шагах тихо шумела черная громада леса. Спутник придержал коня и спешился.
   - Это было нетрудно, - он протянул руки и легко, словно всю жизнь только этим и занимался, снял шокированную девушку с седла. - Был бы он твоим проводником - тебя не охранял бы демон, а Мизра давно бы свое получил, еще пока ты в отключке была.
   - С чего ж ты думаешь, что он не получил? - Вилора напряглась, понимая, что собеседник не торопится убирать руки с ее талии.
   - А ему одного раза хватает, чтобы перегореть, - шепнул ей на ухо Риэль и тут же отстранился. - Идем. Здесь тебя никто не тронет.
   Он невозмутимо взял ее за руку и повел прямиком в чащу. Вампирша безропотно подчинилась, словно околдованная. Будто всю жизнь вот так ходила с ним - рука в руке по ночным дебрям.
   - Знаешь, чем хорош лес? - тихо спросил ангел и тут же сам ответил: - Он живой. Дышит, слушает, понимает. Демоны это чувствуют. Для них даже самые дремучие дебри - родной дом. Да что там дом - колыбель! А вот у нас, обитателей Антара, с этим сложнее. Мы все эти кущи не любим. И они нам, в общем-то, полной взаимностью отвечают. Ты знаешь, что мы никогда не ходим по чаще в одиночку? Просто самостоятельно выйти не сможем - деревья не выпустят. Я много столетий пытался добиться от них хотя бы крупицы того доверия, какое оказывается демонам. А это, поверь, очень непросто...
   Риэль подошел к огромному раскидистому вязу, провел рукой по шершавой коре. Вилора едва сдержала изумленный вздох, когда увидела, как ветви могучего дерева дрогнули и ласково скользнули по лицу ангела, будто погладили.
   - А раньше меня в лучшем случае закидывали сухими ветками, - усмехнулся Андриэль. - Но, спасибо другу - научил, помог. А я в свою очередь помогу тебе.
   - Ты хочешь заманить его в лес? - севшим голосом спросила девушка. - Думаешь, я поверю, будто один ангел поможет извести другого? Ты что, считаешь меня совсем бестолковой?
   - Нет, колючка. Ты очень толковая. Поэтому я тебе и помогу, - ответил он, поглаживая мягкие зубчатые листья. - У нас с Мизраэлем свои счеты.
   Спутница озадачилась - хлопала глазами и молчала.
   Мужчина вопросительно поднял бровь:
   - Ты же не думаешь, что я строю из себя дурака потому, что мне это нравится?
   Вампирша выпалила:
   - А что если я скажу левхойту о том, что ты далеко не такой тюфяк, каким тебя все здесь считают? - в ее голосе звенел страх.
   - Что если я скажу левхойту, что ты выехала за пределы столицы? - поинтересовался Андриэль.
   - Все равно я не понимаю, зачем ты мне помогаешь!
   - Не мучайся. Тебе и не нужно понимать. Пользуйся тем, что наши цели совпадают. Я не люблю Мизру, да и тебе он не очень нравится, так что...
   - Ты хочешь заманить его в лес? - снова спросила претендентка.
   - Нет. В лес его заманишь ты. А я лишь сделаю так, чтобы он из него не вышел. Что касается причин моей помощи - я очень... - ангел мягко притянул к себе вампиршу, - очень хорошо знаю Мизраэля. И не хочу, чтобы такую милую колючку сломали.
   - А что взамен? - уже не пытаясь вырваться, спросила она.
   - Когда придет время - поможешь мне. Ничего страшного, может, тебя даже и просить не придется, - заговорщик осторожно убрал со лба сообщницы выбившуюся прядь волос. - Согласна? Вот и прекрасно!
   С этими словами он отпустил ее и спросил, как ни в чем не бывало:
   - Спать хочешь?
   - Да, - растерянно ответила девушка.
   Да что с ней такое? Почему?..
   Веки отяжелели, вампирша мягко осела в траву.
   - Поспи, я покараулю. Завтра соревнование, - Риэль присел рядом, опершись спиной о ствол вяза. - Ты должна выиграть.
   Глядя на спящую девушку, он мечтательно улыбнулся, предвкушая скорую встречу с Мизраэлем.
  
   Девять соперниц стояли на арене, залитой ослепительным утренним солнцем. Зрители расположились на трибунах, в благословенной тени.
   Амон сидел рядом с Рорком, который вполголоса рассказывал ему все столичные новости и сплетни за минувший месяц. Демон едва сдерживался, чтобы не смотреть на Поприще. Там на белом песке стояла девушка с волосами, пылающими огнем. Она была слишком тоненькая, слишком уязвимая, слишком бледная... И зачем-то постоянно терла виски, словно одолеваемая жгучей болью. Зверь хрипел и рвался к ней, чувствуя, страдание, но хозяин не давал ему воли. Получалось плохо.
   - Квардинг Ада дает разрешение привлечь своих воинов? - раздался за спинами беседующих мужчин тихий голос без каких-либо эмоций.
   Тот, к кому был обращен этот вопрос, замер и, не оборачиваясь, уточнил:
   - Это просьба?
   - Да.
   Голос говорившего остался так же ровен, однако в нем угадывались неудовольствие и досада. Ничего, в данном случае право на стороне Амона.
   - Тогда не дает, - взгляд желтых глаз скользнул на прячущего улыбку Рорка. - Берите из числа плененных. Так интереснее.
   В другое время оракул не проигнорировал бы столь явное пренебрежение, но предложение пришлось ему по вкусу. Оно и впрямь могло сделать соревнование увлекательнее.
   - Благодарю.
   Квардинг обернулся. Динас редко кого благодарил, так что момент был во всех смыслах исторический.
   Оракул стоял, безмятежно глядя на арену. Он был очень-очень стар. Так, как может быть стар только демон. Громады тысячелетий, осевшие у него за плечами, привели к тому, что с возрастом человеческие черты утратили четкость и характерность, стали словно бы смазанными, какими-то обобщенными, невыразительными, бескровными.
   Темное лицо покрывала сетка глубоких морщин и тусклых старых шрамов, а в волосах изредка проблескивали серебряные нити седины. Коричневые тонкие губы всегда были плотно сжаты, но оранжевые глаза блестели ярко и смотрели остро. Динас уже много столетий не принимал истинного демонического облика: лишенный эмоций старец - таким знали его многие поколения жителей Ада и Антара. Длинное темно-фиолетовое одеяние с широкими, ниспадающими почти до пола рукавами, делало высокого и худого оракула еще более усохшим и зловещим.
   Амон отвел глаза. Разглядывать еще его не хватало.
   Динас же повернулся к Поприщу, жадно осмотрел претенденток. На внутренней стороне коричневой сухой ладони мелькнула татуировка: солнце, наполовину скрытое затмением. Знак провидца. Самого сильного колдуна этого мира. Оракул втянул воздух. Тонкие ноздри хищно затрепетали, обоняя запахи страха, возбуждения и тоски. Он чувствовал ЕЕ присутствие. Хитрая бестия. Умная. Она пряталась в одной из этих ничтожных рабынь. Стихия, необходимая для ритуала и... еще для одного действа, находилась здесь, совсем рядом.
   Скоро. Очень скоро.
   - Рорк.
   Старому демону доставляло удовольствие называть левхойта по имени и видеть, как тот каждый раз сдерживает недовольство, не смея ничего противопоставить. А ведь хотел. Страстно хотел осадить. По тонкому лицу грияна пробежала тень раздражения, но он вежливо склонил голову.
   - Да, оракул?
   - Не забудь, претенденток будет обучать предводитель воинства Ада. Надеюсь, больше ты его не отошлешь.
   - Нет, оракул, - квардинг положил руку на плечо друга. - Не отошлет.
   - Прекрасно. Что же еще я хотел спросить? - он сделал вид, будто рассеяно вспоминает. - Ах да! Амон.
   Тот вопросительно вскинул бровь.
   - Скажи мне, мой квардинг, - с усмешкой спросил оракул, - по какому праву ты лишил жизни Ариану? Ее отец расстроен и требует объяснений.
   - Она обратилась, - пожал плечами убийца. - И пыталась убить претендентку. А ведь вы давно запретили обращаться не на поле боя и дали приказ охранять девок, ставя их интересы превыше прочего.
   - Значит, свою рабыню ты сделал ниидой по той же причине? - с прищуром взглянул на него колдун.
   - Так Кэсс принадлежит тебе? - вмешался в разговор Рорк. - Ты же говорил...
   - Я обезопасил ее на время отсутствия, - коротко объяснил демон. - На ангела рассчитывать не приходится - сам знаешь.
   - Да уж, - ухмыльнулся левхойт. - Риэль...
   - Квардинг. Я могу рассчитывать на то, что девушка станет свободной? - бесцеремонно перебил грияна оракул.
   - Конечно. Вы всегда можете на меня рассчитывать, - последовал равнодушный ответ. - Что-то еще?
   - Да. Хватит хранителям насиловать рабынь, Рорк. И тебе тоже. Ангелы жалуются, что слишком часто их лечат.
   И, не ожидая ответа, старец отошел.
   - Разорвать бы его на куски, - сквозь зубы прошипел левхойт.
   - Успокойся. Ничего особенного он не потребовал, - его друг вновь перевел взгляд на девушек. - Хотя хранители со мной не согласятся.
   - Ну... он же не запретил их брать, если сами придут? - медленно произнес левхойт. - Я еще не всех попробовал. А ты? Кого из них хочешь?
   - Вампиршу, - задумчиво сказал Амон. - Они всегда сопротивляются до последнего.
   - Хм... не пробовал пока, - гриян хлопнул квардинга по плечу. - Ну что ж, все впереди, а сейчас пойду к нашим дамам.
   Едва он отошел, сознание демона, словно вспышка, пронзила острая чужая боль. Кэсс.
   "Что с тобой? Почему тебе больно?"
   Голос Амона ворвался в ее мысли, неся успокоение.
   "Вернусь - убью!"
   Девушка вложила в эту мысль всю ярость, какую только испытывала. Час от часу не легче: стоило ей расположиться на арене, как голову словно стиснули раскаленными тисками, и чем сильнее накатывала острая мука, тем отчетливее она слышала разговор, происходивший наверху. И каждое новое слово отзывалось страданием и... непониманием. Но стоило нииде "услышать" про Вилору, как в душе вспыхнула ревность.
   "За что?"
   Недоумение в таком родном голосе заставило ее забыть и о головной боли, и о том, что в этом мире она существо бесправное, и ниида словно стала девой Ада, перенимая привычки квардинга.
   "Значит, вампиршу хочешь? Убью!"
   Но хозяин в ответ промолчал, что было еще более обидно. Вот ведь... демон!
   "Как ты услышала?"
   "НЕ ЗНАЮ!"
   - Кассандра. Как ты себя чувствуешь? Ты бледная.
   Мягкий голос Рорка раздался так близко, что негодующая ревнивица вздрогнула. Сильные пальцы нежно удержали ее подбородок и подняли голову вверх. Взгляд разноцветных глаз, теплый, безмятежный, будто лаская, пробежался по лицу и остановился на губах.
   Ревнивый рык Амона улучшил Кэсс настроение. Ее губы дрогнули в улыбке, и лицо левхойта просветлело.
   - Страшновато немного. И солнце припекает, - ответила девушка.
   - Все будет хорошо, - гриян нехотя отнял руку и пошел дальше, одаривая каждую претендентку то словом, то взглядом, то просто кивком. Вот расцвела обычно угрюмая Натэль, когда ее расцеловали в обе щеки, вот...
   "Не смей ему такое позволять!"
   "Знаешь что..." - девушка закусила губу, стараясь успокоиться.
   Сволочь бездушная! Он еще тогда разглядывал эту вампиршу... память споткнулась о воспоминание разговора про доверие, и ревность схлынула сама собой.
   "Все равно убью".
   Рабыня поежилась, когда хозяин шепнул: "Мне нравится то, что ты называешь нежностью... Попробуй".
   От ответа ее избавил раскатистый голос глашатая, нарушивший торжественную тишину, висящую над Поприщем:
   - Только способность безбоязненно отнимать и дарить жизнь тогда, когда это необходимо - есть признак наивысшей силы духа. Сегодня мы увидим, кто из вас действительно наделен властью над собой и своими чувствами.
   - Сколько пафоса... - фыркнула Нат, стоявшая слева от Кэсс.
   Ниида промолчала и мысленно сжалась, предчувствуя беду. Настоящую беду, а не какие-то мелкие неприятности. Предчувствие не подвело. Стальная решетка со скрипом поползла вверх, выпуская на арену полдюжины огромных человекообразных существ - звериные глаза на серых безгубых и безносых лицах, длинные руки с огромными узловатыми ладонями, широкие мощные плечи... Рядом с этими серыми морщинистыми гигантами даже Амон выглядел бы более чем скромно. Страшилища безо всякого интереса смотрели на сгрудившихся в центре Поприща девушек. Те же взирали на них с ужасом. Неужели придется биться? Но даже самому низкорослому ни одна из претенденток не допрыгнет и до груди!
   Однако настоящий высасывающий душу трепет скользнул в сердце, когда на арену выволокли клетку с беспокойно мечущимися животными. Теми самыми, которых месяц назад приручили девушки. Звери жалобно визжали, хрипели и блеяли, чувствуя незнакомый запах странных существ. А те в свою очередь рычали и щерились, как разозленные хищники.
   Над ареной пронесся судорожный вздох девяти испуганных рабынь.
   - Каждая из вас связана с прирученным животным. Умрет оно - погибнет и хозяйка, - произнес все тот же торжественно-равнодушный голос. - Не допустите собственной смерти!
   Едва смолкли слова глашатая, как одно из чудищ шагнуло к клетке и ловко вытащило за холку пятнистого щенка. Пушистый комочек трепетал в когтистой лапище.
   - Симона! - разнеслось над Ареной.
   Одна из девушек вздрогнула и сделала короткий шаг вперед. Страшилище ощерилось, показывая клыки, взмахнуло когтистой лапой и отшвырнуло под ноги претендентке кровоточащий комок мяса и шерсти.
   Несчастная всхлипнула и бросилась на песок рядом с любимцем, запричитала, неумело пытаясь что-то сделать, то гладила бедное животное, то сбивчиво шептала над ним... все было бесполезно. Постепенно краска сходила со щек претендентки, будто бы это ее, а не невзрачную дворняжку разорвали хищные когти. Запрокинув голову, жертва с мольбой смотрела на равнодушных зрителей, испуганное лицо превратилось в маску страдания, жизнь уходила из тела. Медленно. Неотвратимо.
   В ужасе Кассандра отвернулась и взглянула туда, где на трибунах расположился Рорк. Сидевший справа от него Амон казался таким же безучастным, как все.
   "Ты выдержишь".
   "Амон..."
   "Ты выдержишь!"
   Вдруг в ее руку кто-то вцепился. Ниида обернулась и встретилась глазами с совершенно белой Натэль.
   - Я не умею лечить... - одними губами прошептала суккуб. - Боги...
   Вилора, стоявшая следующей, напряженно смотрела прямо перед собой и кусала губы. Остальные девушки выглядели такими же испуганными и сосредоточенными. Они все знали, на что идут, и были готовы к смерти. Все... кроме одной.
   "Она не умеет лечить!"
   Кэсс не осмеливалась просить, но знала, что демон ее слышит. В голове раздалось свирепое рычание.
   "Тебя не хватит на двоих!"
   "У нее нет шанса!"
   "Не смей! Я ПРИКАЗЫВАЮ!"
   "А я не подчиняюсь!" И упрямица снова обрушила между собой и хозяином глухую стену отчуждения, почти физически ощущая, как бьется об нее Зверь и как преграда рушится под его яростью. Она боялась смотреть в его сторону и только еще крепче сжала пальцы Нат.
   - Не отпускай мою руку, поняла? - прошептала одними губами.
   - Спятила? - зашипела Вилора, догадавшись, что задумала подруга. - У тебя не останется сил на себя!
   - Я ее не брошу, - отрезала та.
   - Дура, - и вампирша шагнула вперед, так как глашатай уже произнес ее имя.
   Девушке понадобилось не больше пары секунд, чтобы отвратительная рваная рана на гладком теле ее питона исчезла. Однако невооруженным взглядом было видно, что после коротких мгновений целительства несчастная шатается, словно пьяная. Серое чудище глухо зарычало, но не двинулось с места, давая обессилевшей претендентке возможность уйти.
   Когда очередь дошла до суккуба, в живых на арене, помимо Вилоры и Кэсс, остались только трое. Две совершенно обессилившие лежали на песке. И только одна - маленькая хрупкая азиатка - сидела, привалившись к полосатому боку исцеленного тигра, и что-то шептала.
   - Натэль!
   Бедняга вздрогнула всем телом, но не выпустила руку той единственной, кто осмелился ее поддержать, наоборот стиснула еще сильнее, так что пальцы онемели от боли.
   Короткий взмах, удар когтистой лапы, и красавица игуана падает с разорванным брюхом на песок.
   Нат вскрикнула, зажмурила глаза, шепча молитвы никому не известным в этом мире богам.
   На плече Кэсс жарко вспыхнула татуировка саламандры. Живой огонь метнулся вниз по руке, перетек, обжигая, в кончики онемевших пальцев и влился в тело синеволосой горе-целительницы. В этот миг окровавленный песок вокруг ящера подхватил порыв резкого ветра. Откуда бы ему здесь взяться? Ниида опустила глаза: Вилора цепко ухватила суккуба за голую щиколотку, отдавая жалкие остатки силы. А потом уронила голову и замерла. Стало очень тихо. Так тихо, что, казалось, можно услышать, как грохочет сердце Натэль. Прошло мгновение, другое... и игуана слабо шевельнула хвостом.
   У рабыни Амона закружилась голова, она высвободила ладонь и сделала бестрепетный шаг вперед.
   - Я отказываюсь!!! - зло крикнула девушка. - Отказываюсь участвовать в этом состязании!
   Толпа зрителей гневно выдохнула в едином порыве возмущения. Демоны и ангелы повскакивали с мест. Даже Рорк подался вперед, глядя так, словно совершалось величайшее в мире кощунство. Серое чудовище не двигалось, лишь глухо рычало, скаля кривые клыки.
   - Можете прямо сейчас меня убить! Или я сделаю это сама! - Кэсс выхватила из-за пояса клинок и приставила к горлу. - Я отказываюсь!
   Стена рухнула, но вместо рыка мятежница услышала лишь тихое:
   "Интриганка... Приготовься. Но помни: умрешь - достану с того света. Никогда от меня не сбежишь".
   Эта угроза почти заставила ее улыбнуться. Почти.
   Рука, держащая меч, не дрожала, а взгляд был прикован к гигантскому монстру, стоявшему у клетки с трясущейся Фенькой. Давай, допусти ошибку. Одну маленькую ошибку. Страшилище не понимало, что делать с непонятной девицей, поэтому растерянно отыскало глазами оракула, а рабыня, нарушившая ход и логику испытания, воспользовалась заминкой и ветром метнулась к врагу. Свистнул, рассекая воздух, меч и пламенеющий клинок вошел в левый бок чудовища. Оно зарычало, слепо взмахнуло когтями, но нападавшая оказалась проворней. Рывок, она выдергивает меч из серого тела, поворот - уходит от смертоносного удара огромной лапы. Короткий замах... звероподобный монстр падает.
   Девушка подняла голову и с торжеством улыбнулась. Не одни демоны умеют врать.
   - Кэсс! - слабый вскрик Вилоры прозвучал одновременно с полным боли хрипом Феньки.
   Двое уродливых великанов в едином порыве кинулись на отбивающуюся козу.
   Издав нечеловеческий крик, хозяйка бросилась к своей питомице. Но та уже билась на песке. Серую шерсть заливала кровь. Девушка кинулась вперед, упала на колени, прижалась лбом к подрагивающему теплому боку, чувствуя, как медленно немеют руки. Она не сможет ее спасти - слишком велики раны, а каждый новый вздох лишь усиливал слабость, перед глазами мельтешили белые пятна, словно это в ее тело вонзились когти, ее разорвали на куски.
   Дурочка! Попыталась обмануть демонов. Тех, кто дальновиднее, хитрее, циничнее... И проиграла. Вполне закономерно.
   "НЕ ОТПУЩУ!"
   В груди вспыхнуло пламя, будто кто-то приложил к коже горящую головню. Небывалый, почти разрывающий тело прилив сил хлынул в кровь. Живой огонь толчками прорывался из ладоней на окровавленный бок Феньки. Как недавно ниида помогла Натэль, так квардинг теперь помогал ей. Кэсс словно была мостом, перебрасывающим нечеловеческую силу. Постепенно огонь стихал, и в раздавшейся тишине явственно раздалось жалобное: "Ме-е-е!" Еще слишком слабая, чтобы встать, коза благодарила единственным доступным ей способом.
   А внутри Кэсс бился и рычал Зверь, которого Амон уже не мог удержать, и яростная бездна бесилась сейчас в ее потемневших до черноты глазах. Время словно застыло - девушка стремительно поднялась на ноги, поворачиваясь к почему-то очень медленным серым чудовищам, и обрушила на них всю ярость бурлящего в крови пламени, не замечая, что едва дышащая Вилора и вполне свежая Натэль помогают ей.
   Три стихии сплелись в одну: ветер гнал огонь вперед, песок под ногами словно ожил, вздымаясь и опадая, земля дрожала как живая. Против природы не помогут когти, ее не возьмешь грубой силой, не запугаешь и не заставишь отступить. Огонь рвался с рук нииды, и сердце ликовало. А потом она медленно-медленно начала падать в глубокую пропасть.
  
  
   Девушка с огненно-красными волосами открыла глаза и в ужасе отшатнулась - над ней склонилось божество. Могучий свирепый бог, который глух к мольбам и постоянно жаждет кровавых жертв. Он смотрел желтыми звериными глазами. В узких зрачках разверзлась бездна. Несчастная закричала и закрыла лицо дрожащими ладонями, боясь утонуть в этой черной страшной темноте.
   - Амон, лучше я.
   Тихий голос, мягкий и успокаивающий, заставил боязливо открыть глаза.
   На этого мужчину, заботливо склонившегося к распростертой на земле испуганной претендентке, можно было смотреть часами. Он излучал доброту и участие. Какое-то внутреннее чутье тут же шепнуло: "Это - лучший хозяин!" Да, именно его внимания нужно добиваться.
   - Как ты, Кэсс?
   Кэсс. Ее имя. Она... кто она? Это неважно. Главное - надо понравиться доброму и такому участливому господину, и тогда он ее возьмет. Следует быть услужливой, послушной, покорной. Надо встать и улыбнуться. Пусть видит, какое это счастье для нее - быть рядом, дышать с ним одним воздухом. Надо. Но тело не слушалось, предательские губы никак не хотели складываться в улыбку. Она вновь перевела взгляд на желтоглазого бога и содрогнулась. Гневается. И в узких зрачках тлеет хищная искра. Девушка инстинктивно вцепилась в плечо хозяина. Почему бог сердится? За что ненавидит? Почему его взгляд стал таким злым, стоило рабыне дотронуться до заботливого господина?
   - Уже отпустил? - повернулся хозяин к обладателю страшных звериных глаз.
   - Да.
   Почему никто не слышит ярость в этом, казалось бы, спокойном голосе? Неужели только она чувствует кипящее в нем бешенство?
   - Она пока ничего не понимает. Усыпите ее - и остальных тоже.
   Несчастная хотела помотать головой, но силы покинули ее. Веки отяжелели, рука соскользнула с такого сильного и надежного плеча хозяина, голова поникла.
   - Не знаешь, что с ней? - прошептала Натэль, глядя на то, как один из демонов со следами быстро заживающего, но, тем не менее, все еще страшного ожога на лице подхватывает бесчувственное тело.
   - Узнаем, - Вилора прерывисто дышала, бессильно озираясь.
   - Она спасла меня, - суккуб нахмурилась. - О чем только думала? После всего...
   - Она не думала, - вампирша закрыла глаза, чувствуя, как тело сковывает тяжелая дрема. - Она, видимо, вообще редко думает.
  
  
   Странное дело. Иногда ей казалось, что она здесь чужая. Это мучило, будоражило. Она и впрямь была не похожа на остальных. Взять хотя бы эти длинные волосы огненного цвета. У рабынь таких не бывает! Нет, они должны быть темными, гладко зачесанными и стянутыми в узел на затылке. Она видела - почти у всех человеческих женщин волосы именно такие. А у нее нет. Она не могла убрать их так, как полагалось, непослушные пряди вечно распадались и лезли в глаза. Приходилось заплетать их в косу, и она, проклятая, болталась, хлестала по спине - тяжеленная. Да что волосы! Она каждый вечер мылась, даже если выматывалась до изнеможения. Другие претендентки так за собой не ухаживали и смотрели на нее косо, даже две странные, чистые, которые не походили на людей. Что с ней не так?
   А мысли? Эти неправильные мысли! Они появились сразу же, стоило ей проснуться, а ведь это случилось всего неделю назад.
   "Ты должна выиграть. Тогда тебя возьмет хозяин. Ты должна подчиняться. И ты ДОЛЖНА быть счастлива", - каждое утро говорила она себе, плетя проклятую косищу. А кто-то чужой, дерзкий, живущий в огненноволосой голове, ехидно насмешничал: "О-о-о!"
   Кэсс туго-натуго перетянула волосы кожаным ремешком и выглянула в окно. Там лил дождь. Он стоял непроглядной стеной, мешая видеть дальше чем на два шага. И так уже третий день. Девушка вздохнула, накинула на плечи тяжелый кожаный плащ и медленно подошла к двери. Тренировка.
   Как она их ненавидела! И это лишь усугубляло ее непохожесть на остальных. Все любили заниматься с наставником. Претендентки прекрасно понимали, что только он способен научить их тому, как одержать победу. А победа означала, что счастливица сможет обрести господина. Кэсс это тоже понимала и знала - так и должно быть, а значит, нужно стараться. Вот только... как бы ни твердила она себе о покорности и прилежании, о том, что ей нужен хозяин - старательно заниматься не получалось. И хотя самый лучший повелитель с интересом поглядывал на нее все последние дни, что-то неуловимое мешало наречь его СВОИМ господином. Не получалось, и все тут!
   "А кого получится?"
   Вот. Опять он. Ехидный голосок, который любит насмешничать и задавать вопросы. Рабыня еще ниже опустила широкий капюшон. Дождь молотил по плечам и голове, вода ручьями текла со складок плаща, который стал едва ли не вдвое тяжелее своего обычного веса.
   - Стой!
   Девушка послушно остановилась посреди атриума. Кто бы это ни был, он господин - значит, надо слушаться. Дождь хлестал в лицо, мешая смотреть.
   - Развернись и опустись на колени.
   Испуганный взгляд на лужи под ногами, на раскисшую землю. Опускаться в эту жирную грязь совершенно не хотелось, но делать нечего. Господин. Кассандра выполнила приказ и застыла под порывами ветра, смиренно склонив голову.
   "Да, да, склоняйся ниже, так дождь в лицо не бьет!"
   В поле видимости попали мокрые сапоги. Несчастная не осмеливалась поднять голову - нельзя, пока не позволят. И дождь тут совсем ни при чем.
   - Какая послушная... - довольно сказал незнакомый повелитель. - Сними плащ.
   Дождь же!
   Рабыня внутренне сжалась, испугавшись, что воскликнула это вслух, но господин молчал, и она перевела дыхание. Замерзшие пальцы никак не могли справиться с размокшими завязками.
   "Нет-нет, конечно, ты не нарочно так дергаешь эти проклятые завязки, затягивая еще туже! Конечно, не нарочно".
   Господин зарычал:
   - Что ты копаешься?!
   - Узел... затянулся... - виновато объяснила она, сражаясь с упрямой шнуровкой.
   Незнакомый, но такой грозный повелитель гневался. Девушка лихорадочно, но безуспешно пыталась выполнить его приказ.
   - Левхойт, - негромкий голос заставил Сапоги повернуться вправо. - Вам запрещено ее трогать.
   - А я и не трогаю, Фрэйно, - в голосе сквозило неудовольствие.
   - Встань, Кэсс. И оставь в покое плащ. Ему запрещено быть твоим хозяином.
   Невольница вздохнула с облегчением. Теперь она может не выполнять приказы Сапогов, потому что долг раба - найти хозяина, а не выполнять прихоти тех, кто им стать не может.
   - Фрэйно... - в голосе Сапог звучала угроза. - Не лезь. Она больше не ниида.
   - Она претендентка. Оракул запретил над ними насилие. Я лишь выполняю приказ. Кэсс, иди. Ты опаздываешь.
   Девушка низко поклонилась и поспешила своей дорогой.
   Когда она - промокшая и продрогшая - явилась на Поприще, там уже раздавался звон мечей. Опоздавшая начала торопливо раздеваться. Если она поторопится, может, Он и не заметит. Как назло, проклятая кожаная шнуровка затянулась намертво. Теперь действительно (насмешница внутри нее хмыкнула) не развязать!
   - Ты опоздала.
   Услышав этот голос, рабыня втянула голову в плечи и рухнула на колени.
   - Простите, господин наставник, - прошептала она и, слыша его раздраженный вздох, склонилась еще ниже.
   Как же она его боялась!
   Сильная рука вздернула несчастную на ноги и рванула проклятый узел.
   - На арену, живо.
   - Да, господин наставник.
   Она не решилась подобрать с песка плащ и повесить, чтобы обсох, метнулась вперед, но наставник схватил за косу и дернул к себе. Больно!
   - Почему ты в грязи?
   - Земля грязная, я испачкалась, когда стояла на коленях, - тихо объяснила девушка, пряча глаза.
   Безжалостная рука потянула волосы сильнее, вынуждая запрокинуть голову и смотреть мучителю в лицо. Увидев злые звериные глаза, Кэсс задохнулась от ужаса и замерла. За что, за что он ее ненавидит? Почему обижает? Она же старается быть послушной, старается быть угодливой и незаметной. Но он все равно видит каждый ее промах, все равно...
   - Перед кем? - голос звучал ровно, но рабыне захотелось от страха взвыть по-собачьи.
   - Перед господином. Он приказал снять плащ... - с каждым словом ее голос становился все слабее, по лицу катились слезы боли, вины, отчаяния.
   - Ты сняла?
   - Завязки затянулись, - едва слышно попыталась оправдаться невольница.
   Наставник прищурился. Узкие зрачки едва заметно пульсировали, приводя в ужас. Он хотел ее убить.
   - Квардинг.
   - Иди, - страшный повелитель оттолкнул ее.
   Рабыня со всех ног бросилась на арену. Претендентки перешептывались, глядя на нее и посмеиваясь - жалкая, мокрая, грязная, с растрепанной косой и еще горящим от боли затылком. Господин очень сильно в этот раз тянул ее за волосы.
   Амон оторвал взгляд от невольницы и вопросительно посмотрел на Фрэйно.
   - Кто это был?
   - Левхойт Мактиан. Он не прикасался, просто унижал. Я сказал, что он не хозяин, и она больше не будет слушаться.
   - Ходи за ней как тень. Мне больше не нужны ошибки, - ровно сказал демон, перед тем как пройти на арену.
   Телохранитель склонил голову.
   Остановившись около разделившихся на пары девушек, наставник какое-то время наблюдал за их неумелой разминкой. Бестолковые нелепо взмахивали оружием, поскальзывались на песке, неуверенно топтались. Одним словом - стадо. И он здесь единственный пастух. Увы, из овец волков не сделаешь... Щелкнув пальцами, демон привлек внимание учениц, начиная занятие.
   Лишь через четыре часа мучитель отпустил взмокших, обессиленных, едва шевелящихся претенденток. Краем глаза провожая Кэсс, он отметил, что та держится в стороне от остальных, словно боится. Она вообще теперь всего боялась, была очень тихой и послушной. Именно такой Амон жаждал ее когда-то сделать. И не смог. Так почему сейчас он смотрел на покорную рабыню и хотел как следует ее встряхнуть? Хотел зарычать в испуганное белое лицо, что она обещала, обещала к нему вернуться, но не возвращалась.
   Теперь ниида смотрела на квардинга, только когда тот тянул ее за волосы, и падала в ноги всякий раз, едва слышала звук его голоса. Он НЕНАВИДЕЛ ее такую. Демон досадливо поддел носком сапога белый песок арены - вспомнил, как первые несколько ночей стоял у дверей комнаты Кассандры, сжимал кулаки и боролся с желанием войти. Но знал, что если не сдержится и войдет, девчонка точно не выживет - каждый раз, видя ее ужас, он с трудом сдерживал Зверя.
   А ведь прикасалась, сердилась, спорила... все обман. Сам себя обманул и продолжает обманывать. Амон перестал ходить туда-сюда по Поприщу, замер, стараясь успокоиться, и не заметил, что та, о которой он сейчас думает, как обычно перед уходом, бросает на него хмурый взгляд.
  
  
   Хлопнули за спиной двери. По лицу хлестнули холодные дождевые струи. Пальцы, удерживавшие плащ, мигом окостенели от холода. Ветер рвал полы одежды, мешая идти, земля, скользкая от дождя, чавкала под ногами. Надоел дождь! Надоел! Она хочет... Порыв ветра сорвал с головы капюшон, а затем и вовсе вырвал кожаную накидку из окоченевших рук, швырнул в грязь. Тьфу.
   Сжавшись от холода, девушка огляделась. За плотной стеной ливня проступали темные очертания какого-то строения. Лучше уж там переждать. Потянув на себя высокую деревянную дверь, промокшая рабыня зашла внутрь. В лицо ударил запах навоза. Тут было полутемно, тепло и уютно. Громко всхрапнула лошадь, переступив в стойле. Кэсс вздрогнула. В соседнем углу, в крохотном низком загоне, шевельнулось что-то светло-серое. Незваная гостья отпрянула и уже хотела было выскочить обратно под дождь, но из темноты, беспечно помахивая коротким хвостом, выступила... коза. Что-то трогательное было в этой переминающейся с ноги на ногу животинке и в том, как она доверчиво жалась, выпрашивая ласку.
   - Привет. Привет...
   Ну как не почесать жесткий лоб? Как не улыбнуться?
   - Я тут посижу, ты не против?
   Парнокопытное явно против не было, более того, оно настойчиво подтолкнуло гостью к поилке, словно та долгое время избегала своих прямых обязанностей. И вот ведь странно! Руки привычным движением налили чистую воду в корытце, выложили сено. Щетка. Здесь, слева на стене висит щетка. Кассандра оглянулась и опешила, увидев искомый предмет. Коза подставила крутой бок и блаженно закрыла глаза, когда по нему прошлись упругие щетинки. Хорошая какая. Вот бы себе взять...
   После умиротворяющей тишины конюшни идти в шумный общий зал к остальным не хотелось. Там только и делали, что болтали о хозяевах, о том, кто из них лучше и как угодить, чтобы назвали своей. "Гадость какая!" - опять проснулся ехидный голосок. И правда ведь гадость, но она не должна и мыслей подобных допускать. Не должна!
   И что с ней не так?
   Рабыня прижала кулак ко лбу, вспоминая, что сегодня должен прийти лучший хозяин. Значит, надо отправиться к себе, нарядиться, причесаться, заплести косищу и опять под этим ливнем спешить в зал. А когда явится обожаемый всеми господин, он подойдет к каждой, каждую обнимет и поцелует в обе щеки. И ее тоже. Задержав ненадолго взгляд на губах. И нужно будет заалеть румянцем удовольствия, а потом судорожно вздохнуть, чтобы он понял - ей хочется большего.
   Так уже было с другой счастливицей. Вот только она не понравилась доброму повелителю, и тот не взял ее себе, только попробовал. А теперь - вот он, шанс. Настала очередь. Если постараться, если быть угодливой и послушной, ласковой и кроткой - можно понравиться. И господин придет еще раз. Главное - не промокнуть и не простудиться. Значит, нужно торопиться - бежать в свою комнату, переодеться в сухое.
   Девушка вышла под дождь и замерла, запрокинув лицо к небу. Ледяные струи били по щекам, закрытым векам, губам... одежда за несколько мгновений стала ледяной и тяжелой от воды, но бестолковая рабыня все стояла, не торопясь вернуться обратно в тепло или укрыться в одной из галерей. Ветер хлестал закоченевшее тело, подол платья облепил ноги, мешая двинуться с места.
   - Ни... Кэсс, не стой так, - господин Фрэйно оказался рядом, накидывая на нее плащ. - Надо иди под крышу.
   - Сегодня придет лучший хозяин, - задумчиво произнесла невольница, не замечая, как демон передернулся от этих слов. - Я должна хорошо выглядеть, чтобы ему понравиться. Мне нельзя простужаться.
   Она дернула плечами, сбрасывая плащ.
   - Мне ни в коем случае нельзя стоять под дождем и простужаться.
   - Тогда зачем... - он осекся.
   - Ни в коем случае нельзя, - вновь подставляя лицо ледяным струям, повторила чудачка.
   А по губам скользнула умиротворенная улыбка.
  
  
   Она опоздала на ужин. Не велика беда. Есть все равно не хотелось. Оставляя мокрые следы на каменном полу, Кэсс скользнула поближе к огромному камину. От сырого платья, противно облепившего тело, поднимался пар.
   - Кошмар! Ты что над собой сотворила?! - подскочила к ней стройная особа с гневно горящими синими глазами и волосами удивительного небесного цвета. - Промокла насквозь!
   Она схватила ледяную руку пришедшей и ахнула:
   - Как сосулька!
   - Плащ ветром унесло, - коротко объяснила та, стараясь не дрожать. - Сейчас отогреюсь.
   - Глупая! Почему ты никогда не думаешь? - собеседница всплеснула руками. - Заболеешь же!
   - Думаю. И сейчас мне кажется, что ты напрасно убиваешься, - упрямица выдернула ладонь. - Хочешь, чтобы я ушла, а у тебя было больше шансов понравиться хозяину?
   Лицо красавицы вытянулось.
   - Дура, - сквозь зубы прошипела она. - Тупая рабыня. Сама себе не противна?
   Девушка не удостоила ее ответа, демонстративно отвернулась к огню и даже взяла с каминной полки какую-то книгу. Строчки прыгали перед глазами, голова кружилась, кости и суставы ломило. Но она сидела, не шевелясь, и старательно делала вид, что читает, пока странно заботливая претендентка не отошла в сторону. Обиделась? Ну и что. Здесь все пытались насолить друг другу. Поэтому "искренней" заботе цена была ломаный грош. Хорошо еще просто так отстала, не стала язвить или говорить гадости. Кэсс уже хотела расслабиться, уверовав в то, что ее мокрая персона осталась незамеченной остальными, но... Гибкая маленькая красавица с раскосыми глазами и смуглой кожей томно протянула:
   - Умница, девочка. Не слушай Нат, суккубы такие коварные! Оставайся. Главное - присутствие. Хозяин Рорк оценит твою привлекательность.
   Со всех сторон раздались смешки. Та, которой адресовался этот язвительный выпад, тоже улыбнулась, показывая, что оценила шутку.
   - Только, когда он к тебе подойдет, сильно носом не шмыгай, - подхватила злорадные речи блондинка, имя которой, как с трудом вспоминала Кассандра, было то ли Лирина, то ли Леарна.
   - Что ты, что ты! Пусть уж шмыгнет от души, а то из носа до подбородка течь будет! - возмутилась красавица с раскосыми глазами. - Кому такое понравится...
   - Ничего, она ему в ноги упадет, как наставнику каждый раз падает.
   Все засмеялись.
   - Дуры вы. А я бы тоже перед ним на колени упала, - произнесла, сладко потягиваясь, Нат. - Или на спину... как получится.
   И суккуб почему-то бросила на мокрую рабыню настороженный взгляд.
   Лирина-Леарна насмешливо хмыкнула и осадила мечтательницу:
   - Он же просто наставник! Даже живет на нижних этажах! Нас и то поселили на втором!
   - Так я и не в рабыни к нему набиваюсь, - томно улыбнулась соблазнительница, а потом прищурилась, с подозрением глядя на излишне болтливую собеседницу. - А ты откуда знаешь, где он живет?
   - Она ему себя предлагала, - хихикнула смуглянка. - Он даже пробовать не стал.
   Кассандра вздрогнула от боли и с удивлением уставилась на свои ладони. Они оказались так крепко стиснуты в кулаки, что ногти глубоко впились в кожу. С чего бы эта злость? Что с ней? Она не слушала больше пикировку претенденток, и даже жаркое обсуждение наставника прошло мимо нее. Нужно успокоиться. Просто успокоиться. Простуда. Вот в чем причина.
   Задумавшись, девушка прозевала момент, когда вошел господин, а потому вскочила на ноги, когда все уже поздоровались. Книга соскользнула с коленей и с громким стуком упала на каменный пол. Ой.
   - Кэсс, - левхойт Рорк подошел к ней, оглядывая с плохо скрытым изумлением. - Ты что, купалась в одежде?
   Претендентки сдержанно захихикали.
   - Плащ сорвало ветром, господин, и я его ловила, - потупившись, ответила рабыня.
   "О, врать нам с каждым разом все легче, да?"
   - Поймала? - чувствовалось, что добрый хозяин еле сдерживает смех.
   - Нет, - покачала головой растяпа и чихнула, торопливо прикрывшись ладонью.
   - Иди к себе. Незачем тебе тут сидеть такой сырой... - повелитель хотел что-то добавить, но передумал.
   Невольница благодарно поклонилась и заторопилась к выходу, стараясь как можно быстрее покинуть зал. Рорк шел рядом, как-то странно на нее поглядывая. Несчастная молчала, хотя понимала, что сейчас стоит развлечь господина беседой или просто улыбнуться. Но не могла. С каждым днем подчиняться становилось все сложнее, приходилось раз за разом переступать через себя, напоминая про долг. Долг обязывал быть послушной, кроткой, услужливой и счастливой. А у нее ничего из этого не получалось. Она плохая рабыня! У нее никогда не будет хозяина!
   - А ну подожди.
   Стоило Кэсс попытаться выскользнуть за дверь, как повелитель потянул ее за косу назад. Да что же все так и норовят схватить ее за волосы? За все то время, что помнила себя обладательница огненной шевелюры, ее таскали за эти проклятые космы столько раз, что удивительно, как до сих пор не облысела. Но все же претендентка послушно остановилась, глядя на левхойта. Тот был недоволен.
   - В чем дело? Что-то случилось?
   - Нет, господин, - девушка шмыгнула носом и переступила с ноги на ногу. В ботинках противно хлюпнуло.
   - Я тебе не нравлюсь? - левхойт опять потянул ее за косу, вынуждая смотреть на себя.
   Сама того не замечая, рабыня вновь сжала кулаки: ее начало злить такое отношение.
   - Вы красивы, повелитель, - ответила она, пытаясь быть как можно более любезной.
   - Это не ответ, милая, - Рорк наклонился к жертве, согревая теплым дыханием кожу.
   Кэсс почувствовала колкий зуд в переносице. На глаза навернулись слезы. "Сам напросился!" В носу защекотало, и нахалка громко и непочтительно чихнула прямо в лицо собирающемуся ее поцеловать хозяину.
   Ох! Ну что ж она такая растяпа?! Бросилась вытирать, но господин в бешенстве оттолкнул прочь. Мокрая подошва башмака скользнула по гладкому каменному полу, невольница оступилась и упала. Правая рука, которой она попыталась смягчить удар, неуклюже подвернулась, и голова изрядно приложилась о дверной косяк. Сама виновата, дуреха.
   - Простите, простите! - она скорчилась в ногах разгневанного господина и уткнулась лбом в пол.
   - Уйди. Просто уйди, - его голос был полон отвращения.
   Уговаривать не пришлось. Провинившаяся вскочила и ветром вынеслась под ледяной дождь. Теперь самый лучший повелитель вряд ли подойдет к ней еще раз, так почему на душе такая легкость? Только голова болит. Сильно.
   Ждавший ее на улице господин Фрэйно, нахмурился, но ничего не сказал, только подал плащ, и в этот раз Кассандра не отказалась. Демон всюду ее сопровождал, но сразу объяснил - он ее телохранитель, и не может быть хозяином. Рабыня помнила, что ее это очень обрадовало.
   - Все хорошо? - тихо спросил охранник, когда девушка пошатнулась от головокружения.
   - Замерзла.
   Врать действительно все проще.
   Господин ничего не ответил, лишь замедлил шаг, и идти сразу стало легче - торопиться она сейчас не могла. Слабость накатывала медленными томительными волнами, отзываясь в теле ноющей болью. Скорей бы добраться до своей комнаты!
   Они брели под проливным дождем и резкими порывами ветра. Фрэйно напряженно смотрел на то, как едва плетется Кэсс. Заболеет. Точно заболеет. Демон представил, что с ним сотворит квардинг, если с ниидой случится какая-нибудь беда. Не уберег. Опять. Но ведь и вариантов не было.
   Вот и на месте! Девушка слушала удаляющиеся шаги охранника, прислонившись затылком к двери. Сил почти не осталось. Сейчас добредет до кровати и уснет, как есть - в холодной мокрой одежде. Но нет, привычка, отличная от рабской, взяла свое, заставила стянуть платье, поплескаться в небольшом тазу, наскоро сполоснуть волосы, попутно нащупав на голове огромную шишку. Ничего. Завтра все пройдет. Только бы лечь...
   Подойдя к кровати, обессилевшая рабыня слабо улыбнулась и пошарила под подушкой. Там хранилось ее сокровище - мужская льняная рубаха со шнуровкой на вороте. Широкая, длинная, хранящая какой-то неуловимый, но отчего-то очень родной запах...
   Да, Кассандра не помнила своей прошлой жизни. Да, она не знала, чья это рубаха. Но каждую ночь надевала ее и засыпала спокойно. Вот и сейчас грубый лен скользнул по голому телу, и девушка, свернувшись в клубочек на кровати, почти сразу же погрузилась в сон. Она выспится, и утром все будет хорошо.
   Но утро не принесло облегчения - горло саднило, рука, пострадавшая во время вчерашнего падения, болела, кружилась голова. Тихий стук известил о том, что пора собираться, однако как это сделать - несчастная просто не представляла. Кое-как спустив ноги с кровати, она сжала пальцами виски и стиснула зубы. Надо встать. Надо. Стараясь не дышать, выпрямилась, но снова рухнула в постель, натягивая на себя одеяло.
   Дверь распахнулась. Фрэйно посмотрел на бессильно лежащую рабыню и стремительно покинул комнату.
   А невольница сквозь туманное забытье убеждала себя: надо всего лишь отлежаться. Свернуться калачиком, укутать ноги подолом рубахи, и спать, пока болезнь не отступит. В покой снова кто-то вошел, но Кассандра уплывала в дрему и не хотела смотреть, кто бы это мог быть. Горячие жесткие руки перевернули ее на спину, не давая скрючиться.
   - Открой глаза. Открой.
   Ее встряхнули, и девушка с трудом подняла свинцовые веки, пытаясь сфокусировать взгляд на лице господина наставника. Сейчас его ярость уже не пугала - слишком сильно боль терзала тело, слишком тяжело было дышать. Он ощупал ее голову, и рабыня зашипела, неосознанно впиваясь ногтями в широкое запястье. Грозный повелитель вздрогнул, но руку не отнял, лишь в глазах полыхнула жгучая тьма.
   - Откуда шишка и ссадина?
   Она не могла сказать. Не потому, что боялась, просто голоса не было.
   - Позвать ангела? - спросил стоявший в дверях Фрэйно.
   - На надо. Сам.
   Наставник снова повернулся к претендентке и провел ладонью по огненной голове. Было больно, но несчастная не вырывалась, лишь сильнее стискивала его руку и старалась дышать размеренно и спокойно. Какой знакомый запах... Такой успокаивающий... Откуда он? Ах, ну да, это пахнет ее рубаха, ее сокровище. Осознание чего-то родного, близкого облегчало страдание, и оно отступало. Кэсс медленно выдохнула, ослабляя хватку.
   - Отвечай.
   - Я упала, - тщательно подбирая слова, ответила она.
   Взгляд перехватил побелевшие пальцы, все еще сжимавшие запястье повелителя. Надо убрать. Нельзя касаться господина - он разгневается. Девушка перевела глаза на его лицо и вздрогнула: демон тоже смотрел на ее руку, смотрел так, словно собирался сломать. Невольница отдернула пальцы и отодвинулась, стараясь стать меньше и незаметнее.
   - Сама упала или толкнули?
   Вот что он пристал? Зачем? Она открыла рот, чтобы соврать, но поняла, что не может. Ему не может.
   - Я упала, - упрямо повторила она, сжимая губы.
   Взгляд желтых глаз был страшен, а потом исцеленную рабыню выдернуло из постели.
   - Собирайся! От занятий я тебя не освобождал! Быстро... - он осекся, глядя на ее рубаху.
   Рассудок Кассандры затопила паника. Он хочет забрать ее сокровище! Он сильнее, он сможет!
   Она попятилась, обхватывая себя руками. Не отдаст.
   - Почему ты в мужской рубахе? - ровно спросил он.
   - Она моя. Не отдам! - несчастная забилась в угол, даже не осознавая, что впервые за последнюю неделю перечит господину. - Не отдам!
   Амон сделал шаг вперед и остановился. По его лицу гуляли тени, он видел неподдельный ужас в расширившихся карих глазах, но в них впервые за долгое время горело и упрямство, а руки крепко стискивали ткань рубахи. Его рубахи. Стремительно, пока Зверь не возобладал над человеком, квардинг развернулся и вышел из комнаты.
   А если бы он вчера не справился с собой и вошел к ней сразу после того, как выслушал Фрэйно? Если бы увидел ее, спящую в его одежде? Он не хотел об этом думать. Не хотел вспоминать. Еще рано делать ее своей. Слишком рано.
  
  
   Вилора нервно ходила туда-сюда по Поприщу. Она то останавливалась и запускала руки в волосы, то вновь принималась беспокойно шагать, стискивая кулаки. Дура. Дура! Как ее угораздило довериться этому ангелу? Что теперь будет? Мизраэль наверняка сейчас как ни в чем не бывало появится здесь, и тогда ничто не спасет.
   Ох! Зачем она вчера все это сотворила? Надо было просто уступить ему, просто уступить. Пусть бы получил, что хотел. Не умерла бы! Поплакала бы, вымылась, снова поплакала, но осталась бы жива. А теперь под удар поставлено все. Все, к чему она так стремилась... Дура! Тряский ужас колотил вампиршу.
   А ведь вчера вечером вон какая храбрая была! Не только впустила Риэля, но и с отчаянием погибающего согласилась на его преступное предложение. Откуда, откуда он знал, что этой же ночью ее хранитель снова придет пытать удачу?
   Он постучал. Она открыла.
   Он сделал шаг вперед. Она назад.
   Он схватил ее за руку. Она попыталась вырваться.
   Он отвесил пощечину. Она ответила тем же.
   Он перехватил ее за запястье. Она зашипела.
   Он рванул ворот платья, разорвав едва не до пояса. Она бросилась как волчица.
   Он ударил. Сильно. Кулаком по голове. Она упала. Комната закружилась. Вилора соображала плохо, но вспомнила: надо бежать.
   Она поднялась на ноги. Он смотрел с усмешкой.
   Она побрела к двери. Он неспешно шагнул, чтобы ударить еще раз.
   И тут она бросилась вон. Дверь глухо ударилась о стену. Загнанная жертва выскочила в тускло освещенный масляными лампами коридор и заметалась в панике. Сзади раздался смех. Вампирша повернулась и посмотрела глазами загнанного зверя. Ангел. Прекрасный ангел. Золотые волнистые волосы, ясные зеленые глаза, точеные черты. Красивый. Безжалостный. Ви побежала, во весь дух, подхватив подол платья, чтобы не путался в ногах. Голые лодыжки мелькали. Мизраэль засмеялся. Она была хороша. Беззащитна. Непокорна. И хороша.
   Он кинулся следом, упиваясь погоней. Она бежала, то и дело оглядываясь, оскальзывалась на мокрых мраморных ступеньках. Вниз, вниз, из дворца. Хранитель даже не задумался над тем, откуда взялись две взнузданные лошади у подножия лестницы. Девушка нарочно не гнала во весь опор, нарочно отпускала поводья, словно не могла справиться с норовистой кобылой.
   Лошади промчались по извилистым белым улицам, пронеслись под вратами и пустились в галоп - только разлетались комья мокрой земли из-под копыт. Кобылица претендентки первой ворвалась в сырую темноту леса. Теперь наездница нещадно погоняла ее босыми пятками. Дальше, дальше! В условленном месте, натянув поводья, резко осадила животное и кубарем скатилась в мокрую траву. И лишь теперь поняла, что делает. Избавляется от одного ангела с помощью другого.
   - Умница, - похвалил Риэль.
   Вампирша судорожно огляделась - поляна была залита призрачным белым светом. Травинки, отяжелевшие от воды, казались черными, крона старого вяза слабо мерцала. Свет был похож на лунный, но прозрачнее и белее. Ей сделалось страшно. Ангел окинул сообщницу быстрым взглядом: волосы растрепаны, скула наливается синяком, лиф платья разорван.
   Мизраэль тем временем спешился и сказал, словно выплюнул:
   - Ты что тут забыл?
   - Я здесь первый оказался, дружище. Так что это мой вопрос, - скрестив руки на груди, ответил Риэль. - Смотрю, ты все тот же неотразимый дамский угодник. Те же ухаживания, та же галантность.
   Хранитель Вилоры уже совладал с собой и криво усмехнулся.
   Он выглядел не только старше, но и... взрослее Риэля. Да еще и был на полголовы выше. Со стороны казалось - статный воин вышел против тонкого подростка. Сейчас отвесит затрещину, и покатится горе-заговорщик в сырую траву - собирать грязь и дождевую воду.
   - Да ты дерзок, раб. Видимо, твой хозяин давно не брал в руки плеть? Ничего, я попрошу его поучить тебя покорности и послушанию, - спокойно сказал Мизраэль.
   У вампирши захолодело сердце.
   - Иди сюда, - приказал ей Мизра таким тоном, что несчастная отшатнулась и в первый раз подумала - не зря ли она ввязалась в эту кутерьму, не лучше ли было уступить?
   А вот Риэль словно ждал этих слов. Напускная веселость сошла с него. Ангел выпрямился и сказал голосом, в котором звенел металл:
   - Вилора, двинешься - убью.
   Девушка видела - его глаза потемнели от сдерживаемой ярости, а юношеское лицо вдруг неуловимо изменилось - сделалось неподвижным, жестким. А ведь он, пожалуй, не младше Мизраэля... Пртендентка попятилась.
   Тем временем ее хранитель прошипел:
   - Ничтожество, знай свое место. И лучше не становись у меня на пути.
   - Я знаю свое место, квардинг, - ответил раб Амона. - Но вот беда, ты его временно занял. Однако сейчас настала пора освободить.
   - Ви, - не отводя тяжелого взгляда от Мизраэля, сказал Андриэль, - теперь уходи. Дальнейшее тебя не касается.
   Ее даже уговаривать не пришлось. Вскочила на коня и, отчаянно погоняя, бешеным галопом помчалась прочь, убеждая себя, что все еще будет хорошо. Однако остаток ночи провела без сна, прижимаясь к холодному скользкому телу своего питомца, тяжелыми кольцами свернувшегося на кровати...
   И вот сейчас, ходя туда-сюда по Поприщу, Вампирша вновь и вновь терзалась страшными сомнениями.
   - Риэль сказал, если твои синяки болят, он может их вылечить.
   Спокойный голос квардинга заставил девушку вскинуть голову. Забыв про почтение, она вглядывалась в равнодушное лицо в поисках ответов.
   - Он... в столице?
   - Да.
   - А...
   - Сегодня вставай в пару с Кэсс, - оборвал он ее.
   Претендентка кивнула и подошла к подруге, которая угрюмо смотрела в спину Амону.
   - Ты что? - тихо спросила Ви, на мгновение забыв, что девушка ее не помнит.
   - О чем вы говорили? - спросила та враждебно.
   - Он приказал встать в пару с тобой. Ты что?
   - Ничего. Не знаю, - она потерла лоб, на котором выступила мелкая испарина. - Голова кружится, наверное, после вчерашнего.
   - Может, посидишь? - предложила вампирша, но тут же осеклась, вспомнив, как накануне досталось Натэли за схожую заботу.
   - Нельзя, - ответила подруга и подняла перед собой меч. - Нападай.
   Она действительно старалась сосредоточиться на занятии, и на какое-то время слабость отступила. Удар, блок, подсечка. Тело постепенно просыпалось. В глазах партнерши разгорался азарт, она стала атаковать жестче, улыбаясь каждый раз, когда противница отбивала ее клинок, раз за разом ускользая.
   Но вот, уходя от очередного рубящего удара, Кэсс почувствовала, что пальцы на рукояти меча стремительно слабеют, разжимаются... Песок арены вдруг оказался перед глазами. Холодный пот выступил по всему телу, мелкая дрожь накатила волной. Да что с ней?
   Горячие руки подхватили, поставили на ноги.
   - В чем дело? - встряхнул ее наставник.
   Он хотел отойти, но девушка пошатнулась, вцепилась в него и прижалась ледяным лбом к горячей груди.
   - Она вся белая! - Вилора осторожно коснулась бледной щеки.
   - Амон, мне плохо, - прошептала Кэсс, даже не понимая, к кому обращается.
   Горячие ладони на мгновение стиснули ее плечи, а потом господин отстранил рабыню, передавая заботам подруги:
   - Отведи на скамью.
   Вампирша взглянула на Амона, и ее словно окатили ледяной водой. Несмотря на ровный голос и каменно-спокойное лицо, взгляд его был страшен. Стало вдруг ясно - демон сдерживается из последних сил. Безэмоциональный наставник, кто он? Как Риэль, который носит маску раба, так Амон носит маску хладнокровного демона? Излишне смышленая наблюдательница быстро отвела взгляд, чтобы не выдать свою догадку, и повела Кэсс к скамье.
   - Как ты? - тихо спросила она.
   - Выживу, - ответила та и пояснила: - Не до конца вылечил, похоже. Иди, Ви, мне лучше уже.
   Но та не могла идти. Застыла, услышав обращение к себе по имени. Неужели? Нет, не может быть.
   - Иди, - Кэсс не хотела, чтобы претендентка стояла возле нее.
   И почему она назвала ее Ви? Глупо как-то. Голова по-прежнему кружилась, но дышать стало легче. Девушка обхватила себя руками за плечи, кожа на которых еще горела, помня обжигающее прикосновение наставника. Наверное, она вчера очень сильно ударилась, раз вдруг захотела... захотела... ох, Кэсс, не о том ты думаешь. Надо думать, как загладить вину перед господином Рорком. Но... она не желала.
   - Что квардинг? Лютует? - на скамью рядом с рабыней опустился худой, почти истощенный старец. Он был и похож на хозяина, и нет. Поди пойми, как к такому относиться.
   - Он жестокий, ваш наставник, - заметил незнакомец.
   - Неправда! - вскинулась Кэсс, зачем-то пытаясь защитить того, кто уж точно не нуждался в ее заступничестве.
   - Ты еле дышишь, девочка, - сказал ее собеседник. - Он вас совсем загонял.
   - Это не потому, - "девочка" упрямо сжала губы. - Просто я обидела повелителя Рорка.
   - Хм... и чем же? - с неуловимыми нотками любопытства спросил старец, быстро перебирая воздух худыми морщинистыми пальцами. На мгновение между ними вспыхнула белая искра, но тут же погасла.
   Правду сказать или соврать? Кто он такой? Откуда здесь взялся?
   - Я на него чихнула, - решив очистить совесть, прошептала Кэсс, заливаясь жаркой краской. - А он как раз собирался меня поцеловать.
   На морщинистом лице мелькнуло удивление. Незнакомец лукаво улыбнулся и осторожно коснулся толстой огненно-рыжей косы.
   - Красивая какая. Небось, хлопот от нее?..
   Оранжевые глаза при этом на мгновение вспыхнули, и девушка, глядя в них, честно ответила:
   - Да. Постоянно меня за нее ловят, словно хотят оторвать вместе с головой.
   - А почему не отрежешь?
   Рабыня нахмурилась, соображая, а потом ответила:
   - Лучший на свете господин Рорк сказал, она красивая. Приказал никогда не стричь.
   - Тогда ты должна бы любить эту косу, - наклонил голову собеседник. - Но ты не любишь.
   Ответом ему был тоскливый вздох.
   - А что еще тебе не нравится?
   - Не хочу подчиняться лучшему на свете господину Рорку, - прошептала она и в ужасе спрятала лицо в ладони.
   - Рассказывай дальше, - бархатным голосом попросил старец, и несчастная с ужасом поняла, что говорит ему о своих сомнениях честно, искренне и не скрывая вообще ничего.
   - Мне не нравится быть рабыней, которую может брать и пробовать любой Хозяин. Мне... - она втянула голову в плечи, зная - сейчас скажет нечто страшное, - вообще не нужен хозяин.
   - Хозяин нужен каждому, девочка, - резонно заметил незнакомец.
   - Тогда я сама его выберу... Не хочу, чтобы меня трогали без моего разрешения...
   Она уже забыла о том, что ей только что было плохо.
   - Глупенькая, ты разве не знаешь? - удивился собеседник.
   - О чем?
   - Никто не имеет права прикасаться к тебе без разрешения. Это распоряжение оракула. Все претендентки останутся свободными, пока не определится победительница. Рорк не может стать вашим хозяином, ему это вообще запрещено. А пробовать вас против воли тем более никому нельзя.
   - Кто такой оракул?
   - Тот, кому никто не смеет перечить, - жестко ответил старец, но тут же добродушно улыбнулся.
   - То есть... я могу сказать ему "нет"? - с робкой надеждой спросила невольница.
   - Еще как можешь, девочка. Можешь сказать "нет" ему, можешь отрезать волосы себе, можешь даже побить квардинга - хотя... этого я все же делать не советую, он сильнее тебя. Выбрать себе хозяина... забавно. Можешь сделать и так, если хочешь. И если он не откажется.
   - А как же распоряжение оракула? - последовал робкий вопрос.
   - Я поговорю с ним. Думаю, он не будет против. Запомни, девочка - приказывать может только хозяин. А раз у тебя его пока нет, то легко можешь решать сама, чего хочешь. Полегчало?
   Она кивнула и застенчиво улыбнулась.
   - Спасибо.
   - Динас. Так меня зовут. Пожалуйста, милая. Ты интересная, позабавила старика.
   - Кэсс, - господин наставник подошел к сидящей претендентке, и та сжалась. Ну что его опять рассердило? - Вилора ждет.
   - Мне пора, - с сожалением сказала девушка, поднимаясь. - До свидания, господин Динас.
   Оракул смотрел, как она уходит, и маска добродушия сползала с его лица, обнажая привычное безразличие древнего демона. Но он не лгал - девочка с огненными волосами действительно позабавила его. Колдун не ожидал таких ответов, накладывая на претендентку заклятье истины. Он видел, как на нее смотрел Рорк, и ожидал вполне закономерных восторгов, похвал в адрес левхойта и сетований, что тот никак не станет ее хозяином. Да. Однако он никак не ожидал услышать то, что в итоге услышал.
   Вдруг стало любопытно - отрежет ли она волосы, нарушая приказ господина? Динас бы на это посмотрел. И, склонив голову, оракул усмехнулся, понимая, что в очередной раз расстроил планы грияна. В данном конкретном случае планы на одну весьма любопытную претендентку.
   Претендентки... Оракул не знал, то ли смеяться над странностями судьбы, то ли проклинать ее, как последнему ангелу. Люди. Мелкие, ненужные существа. Но именно на них проклятье действовало с каждым годом все слабее. То и дело рождались дети со стихией, правда, столь слабой, что не могли ее проявить. И словно в насмешку - сплошь девочки. Почему так? На этот вопрос он не знал ответа.
   А теперь вот это. Почему сразу тринадцать? Почему именно тринадцать? И ведь одиннадцать - человечки. Уму непостижимо! Нет бы одна-две... Старый демон помотал головой, отгоняя бессмысленные вопросы. Люди... что еще можно сказать.
   И все-таки только их стихия была пригодна для ритуала. Ни ангелы, ни демоны не могли отдавать магию, не могли делиться ею, они выплескивали силу и... превращались в людей. Поначалу оракул пытался было отправить на алтарь кого-нибудь из проштрафившихся, но это не встретило одобрения. Мало того, породило раскол. Да еще тот гаденыш пернатый... Раб Амона. Попытался разрушить алтарь, уничтожить святилище! И с этими идиотами приходилось как-то сосуществовать бок о бок!
   Динас удрученно вздохнул.
   - Что привело оракула на Поприще? - квардинг, ничего не подозревающий о терзаниях колдуна, вопросительно поднял бровь.
   Недоверчивый. Настороженный. Умный.
   Мальчишка!
   - Решил понаблюдать, как проходит обучение. Поговорил с твоей ниидой, - оракул смерил Амона цепким взглядом. - Милая девочка. И Рорк ее хочет. А вот хочет ли она Рорка?
   - Не спрашивал, - равнодушно пожал плечами хозяин Кэсс.
   - Не переживай. Я спросил, - Динас хмыкнул. - Мы о нем долго говорили.
   Амон смотрел безразлично. В холодных голубых глазах не промелькнуло даже тени заинтересованности. Нет, малыш, не так ты равнодушен, как хочешь показать. Оракул помнил, как носился со своей ниидой Мактиан, как бесился каждый раз, когда кто-то заглядывался на сочную глазастую девку. Оракул не любил ее, предчувствовал, что будут от этой тихони одни проблемы, и, как всегда, оказался прав.
   - Я должен что-то знать? - словно невзначай спросил Амон, и на этот раз Динас усмехнулся, не скрываясь.
   - Ты ведь помнишь, квардинг, что запрещается брать претенденток, и делать их рабынями?
   - Да.
   - Я думаю, будет любопытно, если они смогут сами выбирать себе хозяина. Так что, если она хочет Рорка, мы это довольно скоро узнаем, не так ли?
   Сын Мактиана согласно кивнул, но ничего не сказал.
   - Что ж. Посмотрим, - старый демон поднялся на ноги и, уже подходя к дверям, бросил через плечо: - Ты не заметил? У вас с Рорком все на двоих... кроме нее. Но и это ненадолго.
   Тяжелая створка тихо закрылась.
   Мгновение квардинг с глухой ненавистью смотрел в пустоту, а потом Зверь рванулся прочь. Нужно было выплеснуть ярость, иначе...
   - Пошли вон, - глухим голосом приказал он старательно сопевшим на Поприще претенденткам.
   И было в его тоне нечто такое, отчего они в едином порыве бросились к выходу.
   Наставник проводил свое жалкое воинство невидящим взглядом. Стремительно покинул Поприще и, не обращая внимания на дождь, взмыл в небо. Хотелось рычать, захлебываясь от ярости, а еще хотелось крови. Чьей угодно. Крови. Дымящейся. Густой. Хотелось убивать и причинять боль.
   Выше, в небо. Подальше от столицы, подальше от людей, демонов и ангелов.
   Подальше от нее.
  
  
   Все как обычно. Тихий стук в дверь, извещающий о том, что пора просыпаться и собираться на тренировку. Умывание. Кэсс задумчиво плела косу, но вдруг замерла перед зеркалом.
   "Раз у тебя пока нет хозяина, ты легко можешь решать сама, чего хочешь".
   У нее нет хозяина.
   А как же... Рорк?
   В очередной раз она попыталась убедить себя в том, что рабыня должна искать расположения господина. Но в голове спиралью крутились воспоминания о вчерашнем разговоре с Динасом.
   - Я ничья, - почти беззвучно сказала девушка своему отражению и замерла, шокированная такими святотатственными словами. Однако гром с неба не грянул, и молния не ударила. А на душе, наоборот, стало легко-легко. - Я ничья!
   Дрожащая от страха рука потянулась к мечу.
   Самой выбирать, как жить! Над ней нет господина, который может приказывать. Оружие с шорохом выскользнуло из ножен. Кассандра закрыла глаза. Сегодня ей снился сон... она помнила светлые, как выгоревшее летнее небо, глаза. Он перебирал ее волосы... Они всегда ему нравились! Рука дрогнула, невольница посмотрела в зеркало. Жалкое зрелище. Пальцы дрожат, губы трясутся. И это ничтожное существо считает себя свободным?
   - Я ничья. Я свободна, - она закусила губу и в один мах перерезала волосы у самого затылка.
   Голова сразу же стала легкой-легкой. Огненные пряди рассыпались. Собственное лицо сделалось каким-то чужим, непривычным. Какая же она... смешная. Ну и что! Без сожаления отбросив на пол проклятую косу, девушка надела плащ, накинула на голову капюшон и вышла из комнаты.
   Дождь все еще лил, но теперь это больше не вызывало тоску. Впервые за последние две недели на душе было легко. Хотелось танцевать, смеяться и петь. Чем чаще звучало в мыслях ликующее: "Свободна!", - тем ярче блестели глаза. Она не рабыня! И больше никогда не упадет на колени. Не будет просить прощения. Она смело посмотрит на наставника и... словно горячая игла кольнула сердце. Смело посмотрит? Нет, не надо себя обманывать: на него она никогда не будет смотреть смело. Даже такая свободная и отчаянная, этого демона она все равно боялась до дрожи.
   Зайдя на Поприще, претендентка нахмурилась, увидев разговаривающего с наставником господина Рорка. Он смеялся и хлопал собеседника по плечу. Заметив появление коротко остриженной невольницы, левхойт что-то коротко сказал и направился к ней, не забывая при этом улыбаться другим девушкам, смотрящим на него с немым обожанием.
   А Кэсс тем временем склонила голову к плечу, впервые оглядывая приближающегося к ней мужчину оценивающе, как равного. Он оказался ниже наставника, и уже в плечах. Его волосы не были светлыми, а лицу не хватало силы и резкости. Но все равно он был красив, красив иначе - более утонченно, тогда как наставник был... зверем. И даже сравнивать одного с другим казалось смешным и нелепым. Взгляд девушки метнулся на Поприще, где стояло широкоплечее божество, и снова вернулся к господину Рорку. Красив. Уверен в себе. Спокоен. Благожелателен. Но он не ее хозяин. И никогда им не будет. От осознания этой простой истины на лице расцвела счастливая улыбка.
   - Ты сегодня сияешь, - гриян приподнял ее подбородок и мягко обвел большим пальцем смеющиеся губы. - Улыбаешься.
   - У меня хорошее настроение, - рабыня слегка отстранилась, избегая прикосновения. - Вы не сердитесь?
   - Когда ты такая, я готов простить все, - Рорк улыбнулся. - Придешь сегодня в общий зал?
   - Да, - кивнула она, не уточняя, что придет всего на минутку - поспешно положит себе еды - и сразу же сбежит.
   "Конечно, куда нам - гневить господина", - насмешничал вредный голосок.
   - Хорошо, - правитель снова хотел дотронуться до лица собеседницы, но та уклонилась, сделав вид, что стряхивает воду с плаща.
   - Сегодня будет особенный вечер, - громко сказал левхойт и вышел.
   В его голосе звучало... обещание.
   Пользуясь тем, что капюшон скрывает лицо, строптивая невольница скривилась, передразнивая господина. Чтоб его! Все же придется гневить самоуверенного сердцееда. А так не хочется! Пользуясь тем, что наставника о чем-то спросили и он перестал сверлить ее свирепым взглядом, рабыня сбросила кожаную накидку и побежала на песок.
   Нат, увидев ее прическу, споткнулась и пропустила удар. Вилора ахнула и прикрыла рот руками. Лирина-Леарна насмешливо присвистнула, чем привлекла внимание наставника. Тот обернулся и... замер, а в желтых глазах полыхнула такая ярость, что Кассандра лишь невероятным усилием воли удержалась на ногах и не бухнулась на колени.
   - Кто отрезал тебе волосы? - негромко, но так, что рабыню продрало до костей, спросил он.
   "Я свободна!"
   - Сама, - невольница вздернула подбородок, но тело изнутри била крупная дрожь.
   Да кому какая разница, насколько длинные у нее волосы? Что в этом такого? Почему он так разъярился?
   - Кто позволил? - в ровном голосе слышалось рычание.
   - Никто. Это... мое решение.
   - После тренировки пойдешь к ангелу, чтобы восстановил. Фрэйно проводит, - четко сказал демон и отвернулся, давая понять, что разговор окончен.
   Девушка закусила губу, сдерживая всхлип. Вот и все. Внезапный отчаянный бунт растворился в одном властном приказе. Опять она будет терпеть рывки и унижения. Вся твоя свобода, милая, - пустое место. Пойдешь к ангелу, потом останешься в большом зале и ляжешь в постель к господину Рорку - так поступают хорошие рабыни. Кэсс передернулась.
   - Нет.
   - Что? - Амон замер и обернулся.
   - Нет. Это мои волосы, и я решаю, какой они будут длины.
   На Поприще воцарилась поистине мертвая тишина.
   - Ты. Ничего. Не. Решаешь, - раздельно произнес наставник, чеканя каждое слово. - Я говорю - ты делаешь.
   Внутри девушки закипала ярость. Свирепое огненное исступление.
   - Ты. Мне. Не. Хозяин, - ответила она. И голос звенел.
   - Пошли вон, - коротко бросил демон претенденткам, которые испуганно жались вдоль каменных стен арены.
   Учениц не пришлось просить дважды - сталкиваясь, налетая друг на друга, они устремились к дверям, оставив обнаглевшую смутьянку на растерзание затаившемуся от ярости зверю.
   - Повтори, - продолжая буравить собеседницу тяжелым взглядом, предложил господин.
   - Ты. Мне. Не. Хозяин.
   В карих глазах вспыхнул опасный огонь. Сейчас Кассандра боролась не только с хозяином, но еще и с рабом внутри себя. И должна была одержать победу.
   - Я сама решаю, чего хочу.
   - Ты будешь хотеть то, что тебе прикажут, - остановившись в двух шагах от нее, насмешливо сказал демон. - Или кого прикажут.
   - Не дождешься, - рабыня прищурилась. - Я знаю, кого... чего я хочу.
   - Неужели? - наставник отстегнул перевязь с мечом и отшвырнул оружие на песок. - Проверим. Сможешь выдержать хотя бы пять минут и не свалиться мне в ноги - разрешу оставить на голове... это. А не сможешь...
   Он усмехнулся, не считая нужным продолжать.
   Ледяные мурашки хлынули по спине девушки.
   "Не надо, Кася. Ты с ума сошла? Он же раздавит тебя и не заметит!" - кричал внутри скорчившийся от страха раб.
   "Он безоружен!" - заставляя рабский голос заткнуться, мысленно рявкнула та, которая считала себя ничьей.
   В груди разгоралось пламя. Ей нужен был этот бой. Она хотела этого и... он хотел.
   Поединщица понимала - ей не позволят выхватить из ножен меч. Да что там - не настолько она была стремительна и ловка. Поэтому девушка поступила, как всякий, кому приходится не нападать, а защищаться. Отпрыгнула в сторону. Она - вооруженная, боялась его - стоявшего с пустыми руками, полунагого и босого. Он усмехнулся и сделал шаг вперед.
   Липкий ужас скользнул из сердца, канул куда-то в живот и свернулся там тугим ледяным узлом. Кэсс успела-таки выхватить оружие. Вцепилась в рукоять, чувствуя, как стремительно намокают от пота ладони. Клинок дергался вверх-вниз, а отважная воительница никак не могла унять унизительную дрожь.
   Наставник стоял напротив и смотрел на свою жалкую противницу. Он хотел уже сделать последний шаг, отделяющий его от девчонки, влепить ей хорошую затрещину, опрокинуть на песок и ногой выбить меч из ослабшей руки, но... Она вдруг вихрем кинулась на него. Амон скользнул под клинок, перехватил тонкое запястье (вспомнил, что оно очень хрупкое и нужно быть осторожнее), подался к девушке. Дернул ее руку с мечом вверх и вправо, слегка разворачивая нападавшую.
   Кэсс не успела сделать даже судорожный вздох, как оказалась вжата спиной в горячее тело. Кисть руки, сжимавшей меч, была стиснута жесткой ладонью. В следующий миг и другую руку перехватили. Теперь они крест-накрест оплетали тело. Не вырваться. Невольница рванулась, что было сил, но противник вдруг сам резко дернул ее за руку, сжимающую меч, а другую, безоружную, наоборот отпустил. Рабыня стремительно раскрутилась, словно в страстном танце, и отлетела в сторону, получив вдогон увесистый шлепок пониже спины.
   Слезы унижения брызнули из глаз. Он играл с ней! Издевался! Унижал. Опять!
   Она лишь чудом не выронила оружие. Проклятые волосы, которые теперь нельзя было забрать в косу, лезли в глаза, облепляли мокрое от слез и пота лицо, мешали видеть. Где он? Воительница лихорадочно откинула с лица огненные пряди и огляделась. Демон стоял в двух шагах и смотрел на нее безо всякого выражения.
   - Видишь, - только и сказал он, - с косой было лучше.
   Тогда Кассандра яростно закричала и бросилась. С рук сорвалось ревущее жаркое пламя. На миг в памяти всплыло вытянувшееся на белом мраморном полу обгорелое тело. Черное страшное тело с безобразным ожогом на лице. Девушка стиснула зубы, вышвыривая из головы ненужные мысли.
   Она думала, он испугается ее свирепого натиска, но наставник лишь сделал спокойный шаг в сторону, и волна огня пронеслась мимо. Стихия рвалась наружу. Но он не боялся ее стихии.
   - Это все? - он говорил ровно, даже дыхание не сбилось. - Глупая, бесполезная рабыня.
   - Я НЕ РАБЫНЯ! - Кэсс вспыхнула пламенем, отшвырнула никчемный меч, который теперь только мешал.
   Неистовая сила влекла ее в битву. Огонь, рвущийся, казалось, из самого сердца, мешал думать, топил все мысли в слепом гневе. Невольница кинулась на противника. Охваченная с головы до ног пламенем она утратила страх.
   Он перехватил ее в прыжке, стиснул руки, плотно прижимая их к телу, но жаркое пламя опалило ладони. Девчонка смогла все-таки вывернуться и неловко с разворота ударила его локтем в грудь, под ключицу.
   Руку прострелило болью, Кэсс вскрикнула, забывая о том, какая она огненная и страшная.
   - Тьма тебя раздери, - со слезами в голосе закричала она. - Что же ты такой жесткий!
   И вдруг замерла, осознав, что страшное божество стоит на расстоянии вытянутой руки. Вскрикнув, она отпрыгнула назад и уперлась лопатками в холодную стену. В голове вспыхнуло запоздалое понимание - он просто теснил ее в угол, откуда она уже не сможет выбраться.
   - Хочешь, чтобы был мягким? - насмешливо спросил демон.
   Сильные ладони уперлись в стену по обе стороны от головы Кэсс. Теперь не выскользнуть.
   Она вжималась руками в горячую твердую грудь, силясь оттолкнуть.
   - Как будто ты умеешь! - выкрикнула неожиданно для самой себя.
   В глазах наставника мелькнуло удивление, желтый огонь погас, и на миг они обрели цвет вылинявшего от жары летнего неба. Рабыня замерла.
   "Не отдам. Тебя. Никому". Прикосновение. Ласка. Нежность.
   "Назови мое имя!"
   Кто он? Что он с ней сделал? Почему ей хочется смотреть на него, не отрываясь?
   - Ты проиграла, - усмехнулся демон, но девушка не слышала этих слов.
   - Кто ты? - выдохнула она. - Что ты со мной делаешь?
   Мужчина застыл, а потом наклонился к собеседнице так, что теплое дыхание коснулось обнаженной потной шеи.
   - Кто я, Кэсс? И что ты хочешь, чтобы я с тобой сделал?
   - Я не знаю... - от его запаха, такого знакомого, такого родного, у нее кружилась голова. Слова доносились будто издалека.
   - И как же тебе верить? - он наклонился еще ниже, почти касаясь губами нежной кожи. - Ты говорила, будто знаешь, чего хочешь. Так скажи... чего именно?
   Воздух вокруг них пылал. По телу девушки пробегали трепещущие языки пламени. Казалось, она вот-вот вспыхнет факелом. Демон отстранился, вглядываясь в ее лицо.
   - Тебя. Я хочу тебя, - выдохнула рабыня, в безумном порыве притягивая его к себе и впиваясь в губы поцелуем.
   Он глухо зарычал, стиснул ее, приподнял и больно впечатал в стену. Кожу опалило жаром, невольница выгнулась, обвивая ногами бедра господина, и протяжно застонала, когда его губы скользнули по шее.
   - Нет! - ее вдруг отшвырнуло прочь, на песок арены с такой силой, что на миг перехватило дыхание. - УБИРАЙСЯ!
   Растерянная претендентка подняла голову и замерла, парализованная животным ужасом. Над ней стоял демон. Черный, словно высеченный из антрацита, с горящими желтыми глазами, в которых страшно пульсировали узкие вертикальные зрачки. Зверь рвался наружу, рычал, захлебывался от жадности и желания. Амон сдерживал его из последних сил. Еще несколько мгновений, и уже не остановит.
   - Беги отсюда. БЕГИ!
   Девушка вынеслась за дверь, забыв про плащ, про меч, вообще про все. Она мчалась прочь от страшного, лишенного человеческих черт монстра, который мог одним ударом тяжелой руки разметать ее тело на куски. Рядом молчаливой тенью скользил Фрэйно, но испуганная рабыня не видела его. Она бежала и бежала, пока ноги не подкосились. Охранник подхватил невесомое тело, не давая упасть, и несчастная разрыдалась.
   - Он... он... демон... - причитала она, захлебываясь неудержимым плачем и не видя искреннего удивления на лице телохранителя.
   - Нии... Кэсс, я тоже демон, - отстраняясь на мгновенье, сказал он. - Ты думала, что квардинг - человек?
   - Нет, - невольница судорожно вздохнула.
   - Тогда почему ты убежала?
   Этот простой вопрос застал ее врасплох. Она не знала, почему убежала. Да, ее испугал вид наставника, но не настолько, чтобы стрелой мчаться прочь и рыдать. А что тогда?
   - Он... выгнал меня.
   - Странно, что не убил, после того как увидел, что ты с волосами сделала. Принадлежала бы мне - все кости бы за такое переломал. А на тебе ни царапины.
   - Я ему не принадлежу! - яростно вскинулась девушка. - У меня нет хозяина!
   Телохранитель отступил на шаг, оглядел свою подопечную, замечая и припухшие губы, и след от поцелуя на шее. Квардинг очень берег ее, раз не хотел взять в истинном облике.
   - Ты сама веришь в свои слова? - с насмешкой спросил он. - Про то, что не принадлежишь? Оглядись вокруг. Посмотри.
   Кэсс убирала от лица прилипшие волосы, огляделась. Их окружали покосившиеся хижины, крохотные домишки с хлипкими, поскрипывающими на ветру дверьми, а то и вовсе без них.
   - Где мы?
   - В Нижнем городе. Ты хотела свободы? Пойдем, - Фрэйно потащил спутницу к одной из хижин и толкнул внутрь. - Смотри, как живут у нас свободные люди.
   Внутри было еще бесприютнее, чем снаружи. Крыша оказалась настолько низкой, что даже малорослой Кэсс пришлось пригнуться. Фрэйно и вовсе сел на какой-то чурбан, валявшийся у входа, чтобы не стоять, сложившись в три погибели.
   В хибарке стояла отвратительная вонь. Девушка еле сдерживала тошноту. Здесь, в полумраке и грязи, прямо на земляном полу лежала, скорчившись, изможденная женщина с непропорционально огромным животом. Все ее тело покрывали гноящиеся раны.
   - Господи боже! - пошатнулась ниида. - Кто ее так?
   - Мы. А может, ангелы - они тоже те еще затейники. Свободного человека может взять кто угодно, они - как бесплатное кушанье. Можно попробовать и выбросить.
   - Ей надо помочь, - сердобольная претендентка кинулась было к несчастной, но спутник удержал ее за локоть.
   - Тут уже не помочь. Ее убьют или ребенок, или раны.
   - Нет! - Кэсс вырвалась из жестких рук, упала на колени. С дрожащих пальцев сорвалось пламя и побежало по отвратительным язвам, выжигая их и медленно рубцуя. Женщина закричала от боли, попыталась отстраниться.
   - Потерпи, потерпи, - приговаривала лекарка, продолжая делать свое дело, несмотря на яростное сопротивление.
   Демон раздраженно вздохнул, но приказал:
   - Не шевелись.
   Лишь после этого обитательница убогого домика послушно замерла и лежала, не двигаясь, все оставшееся время, пока спутница господина не залечила ее раны.
   - А дальше что? - грубо спросил Фрэйно. - Когда она разродится? Что будет дальше? Она умрет, когда будет рожать, а ребенок умрет через несколько часов после появления на свет. А если все же случится редкое чудо и она выживет, уже через месяц ее будут пробовать все, кто захочет. И потом, когда она вновь понесет - а она понесет, ты придешь снова ее лечить?
   - Ты не можешь знать, что ребенок умрет! - вскинулась ниида.
   - Могу. Потому что раны на ней не заживают, - отчеканил телохранитель. - Если бы любая царапина на ней затягивалась, тогда бы ее содержали как королеву, потому как это является первым признаком того, что ребенок выживет.
   Кассандра застыла и перевела взгляд на страдалицу. Та смотрела на нее с завистью.
   - Ты стоишь рядом с хозяином. Тебе повезло больше, и она завидует, - поймав растерянный взгляд удрученной подопечной, пояснил демон. - Вот она, жизнь свободных. Нравится? Ты знаешь, что после проклятия у нас почти не рождаются дети? Демоница способна выносить лишь однажды. Человеческая женщина может родить и дважды, но ее потомство умирает. Выживает один из нескольких тысяч. Ты думаешь, левхойт и все мы сношаемся с рабынями, как кролики, потому что у нас постоянный гон?
   Охранник встряхнул девушку.
   - Нет. Мы вымрем, если не будем этого делать. Мне больше тысячи лет. А у меня только один ребенок. Один! - рассказчик не без труда взял себя в руки и продолжил уже спокойнее: - Я слышал твой разговор с Динасом. Он играет с тобой, а расплачиваться за эти игры придется моему квардингу. Думаешь, ты ходила бы так бесстрашно, если бы он тебя не берег? Думаешь, Рорк был бы так же бережен? Вот твоя свобода.
   Он обвел рукой полутемную хижину.
   - Так что, либо оставь своего наставника в покое и будь свободна, либо не веди себя, как Ариана, и сделай, наконец, правильный выбор.
   С этими словами демон вытолкнул Кэсс на улицу и почти волоком потащил обратно.
   - А кто такая Ариана? - спросила девушка, когда они уже поднимались по широкой лестнице во дворец и ее раздраженный охранник немного успокоился.
   - Бывшая невеста того, кому ты так яростно не хочешь принадлежать. Дразнила его свадьбой, пока... - Фрэйно осекся и скомканно закончил: - Пока не умерла.
   Собеседница на миг задумалась, а потом осторожно спросила:
   - У квардинга есть дети?
   В ответ телохранитель лишь угрюмо покачал головой и поинтересовался:
   - Ты... пойдешь в главный зал?
   - Нет, - помолчав, ответила ниида.
   Ее провожатый удовлетворенно кивнул.
   Через несколько часов после этого разговора девушка стояла перед зеркалом. Она только что приняла ванну и впервые за последние две недели надела не бережно хранимую рубаху, а тонкую сорочку. Рабыня смотрела на себя и видела то, чего раньше не было. В ее глазах светилось... умиротворение.
   Она закуталась в длинную накидку и выскользнула за дверь, ноги сами понесли вниз. Охранник молчаливой мрачной тенью шел рядом. Он все понял. Но ей не было неловко. Правда, на короткий миг возникло ощущение, будто за ними кто-то следит, но странное чувство быстро исчезло.
   Вот и дверь. Сердце бешено грохотало в груди.
   Кассандра не постучала, просто вошла и застыла, глядя на мечущегося по покою черного, словно антрацит, демона. В комнате было темно, и он почти сливался с мраком, лишь пламенеющие на теле узоры вспыхивали багровыми отблесками. Звериные глаза мерцали в темноте. Он был одет так же, как утром на арене.
   - Я сказал нет, Натэль, - прорычал наставник, не глядя на вошедшую.
   Язык словно присох к гортани. Гостья ничего не смогла ответить, стиснула руки на груди и сделала короткий шажок вперед. Он смотрел спокойно. Лишь насмешливо вскинул правую бровь.
   - А вот это интересно. Ко мне явилась свободная рабыня собственной персоной. Зачем пришла? Я был уверен, что ты отправишься к Рорку.
   Еще один короткий шажок. Внутри все сводило от страха - вдруг снова отшвырнет? Однако уйти было выше всяческих сил. Испуганная до оторопи претендентка, тем не менее, чувствовала - только рядом с этим мужчиной ее место. И ни с кем больше.
   - Стой! - гнев в его голосе заставил девушку застыть. - Еще шаг, и живой ты из этой комнаты не выйдешь.
   От ее выбора зависело все. Кэсс смотрела в желтые глаза, не знающие жалости. В сердце шевельнулось отчаяние. Почему? За что? Может, развернуться и убежать? Он не будет против, он сам вынуждает ее так поступить...
   - Я хочу принадлежать тебе. Только тебе, - последний шаг дался легко.
   Она смотрела на беснующееся в зверином взгляде золотое пламя и дрожащими пальцами распускала завязки плаща. Тяжелая ткань упала к ногам. Хищник зарычал, один прыжком преодолел разделяющее их расстояние, схватил свою жертву за плечи и встряхнул:
   - Ты не можешь выбрать меня!
   Она не понимала, о чем он говорит, но его голос - низкий, хриплый, сводящий с ума, придал решимости, и рабыня осторожно положила руки на черную грудь. Демон вздрогнул, словно его ударили, а в следующее мгновение рванул тонкую ткань сорочки, прижал к себе белое нагое тело, запустил руки в короткие волосы и замер, тяжело и прерывисто дыша.
   - Вспомни мое имя, Кэсс. Вспомни.
   Она молчала не больше секунды, но этой секунды хватило, чтобы кровожадное чудовище возобладало над тем немногим людским, что в нем еще оставалось. Разъяренно зарычав, господин швырнул невольницу на кровать. Он не тратил времени на прелюдию, ворвался в ее тело - черный, звероподобный, но замер, когда она закричала от боли:
   - АМОН!
   Хищник рычал, отказываясь повиноваться, но демон с трудом подчинил его, вынуждая отступить.
   - Кэсс... прости.
   Он едва смог вернуть себе человеческий облик. Девушка уткнулась в горячее плечо.
   - Амон...
   Он целовал ее, сначала осторожно, а потом лихорадочно, захлебываясь от яростного желания. Прохладная омытая лунным светом женщина трепетала в его руках.
   "Моя!"
   Ниида выгнулась, обнимая квардинга, царапая ногтями напряженную спину. Он рычал от удовольствия и вторгался в ее тело, растворяясь в яростном кипящем огне. Вздрагивал от наслаждения и словно не мог насытиться. Искал, но не находил утоления. Вновь и вновь прикасался к бархатной коже, пылающей под его руками, вновь и вновь впивался в зацелованные губы.
   "Моя! Снова моя!"
   Демон почти физически почувствовал тот момент, когда она вспомнила, когда вернулась окончательно, изгибаясь в сладкой пытке удовольствия. Понимание этого лишало его возможности думать. Впервые в голове не было никаких мыслей. Он вообще ничего не соображал. Лишь с упоением повторял про себя одно единственное слово: "Моя!"
   Его Кэсс. Только его.
   А много позже, когда она затихла в его руках, сонно дыша, он убеждал себя, что наваждение схлынуло. Но остатки здравого смысла разбились о тихое: "Я тебя люблю". Лишь тогда Амон осознал - случилось нечто непоправимое и очень опасное. Эти три слова, сказанные сквозь дрему, лишили его покоя. Он призывал сон, но сон не шел. "Я тебя люблю". Так не бывает. С такими, как он, не бывает! Она не может любить его. За что? Вырвал ее из привычного мира. Издевался. Причинял боль. Бессчетное количество раз. Она не может его любить. Это просто слова. Да, просто слова... Зверь внутри рванулся и надрывно зарычал: как может она бросаться такими словами? Дразнит его?
   - Кэсс. Ты не любишь меня. - Он хотел сказать это угрожающе, чтобы человечка поняла - с ним не стоит шутить, но получилось тихо, почти неслышно.
   - Люблю, - она спорила даже во сне.
   Квардинг вскочил и заметался по комнате. В нем поселилось непонятное беспокойное чувство, которое он никак не мог истолковать. Демон злился, что девчонка так спокойно спит, в то время как...
   Любит его? Глупая. Не может этого быть! Не с ним. Любит...
  
   Он провел ночь, меряя шагами балкон. Туда-сюда, туда-сюда. Хорошо хоть дождь кончился... Предводитель воинства Ада старался ходить тихо, почему-то не желая будить спящую. Но, едва небосвод начал бледнеть, невеликое терпение Амона иссякло окончательно. Он выглянул в коридор и отдал короткий приказ Фрэйно принести одежду нииды, и только после этого посмотрел на сладко сопящую рабыню. Она лежала, обнимая подушку, маленькая, тоненькая... и такая настырная. Вернулась к нему. Всегда возвращалась.
   - Кэсс, просыпайся.
   Уже приученная к мгновенным пробуждениям, она села на постели, потирая ладонями лицо.
   - Еще темно. Неужели на тренировку? - простонала, не открывая глаз.
   - Ты меня не любишь, - сказал, наконец, квардинг вслух то, что твердил себе на протяжении всей ночи.
   Девушка замерла, открыла глаза и посмотрела на мужчину так, словно он разбудил ее обсудить позднее творчество Пикассо или поговорить о проблемах нереста осетровых. Словом, как на сумасшедшего, одолеваемого навязчивым бредом.
   - Ты меня для этого разбудил? - уточнила на всякий случай.
   Он стремительно склонился.
   - Отвечай!
   - А, так это вопрос? - Кассандра потянулась.
   Он смотрел на розовое, горячее от сна тело, и лицо его каменело. Однако коварная соблазнительница сделала вид, что не заметила этого долгого и слишком пристального взгляда.
   - Можно я хотя бы умоюсь и оденусь? Мне так проще с тобой соглашаться. Пожалуйста, - увидев, что глаза демона стали звериными, попросила она.
   - Все там, - махнул он рукой в направлении соседней комнаты.
   Однако пока ниида поспешно совершала утренний туалет, за закрытой дверью раздавались нетерпеливые нервные шаги. Да что с ним? Она вышла, вытирая лицо полотенцем.
   - Ты меня не любишь, - кинулся к ней Амон, выхватывая и отшвыривая прочь полотенце.
   Рабыня посмотрела спокойно, мягко взяла хозяина за плечи, чувствуя, как он напрягся от этого касания.
   - Я поняла. Не люблю. Если тебе так проще. Больше никогда об этом не заикнусь, только не мечись, - сказала девушка, с облегчением видя, как гаснет в желтых глазах свирепый огонь.
   Вот ведь глупая! Для чего все усложнила? Зачем сказала? Он от ее прикосновений до сих пор шарахается, привыкнуть не может, а теперь что?
   Демон пристально смотрел на нее, и в зверином взгляде была боль.
   "Кася, почему в твоей жизни все так сложно? Почему?"
   - Амон, ты же всегда знаешь, что я чувствую и думаю.
   Он медленно покачал головой.
   - Я закрылся, - через некоторое время ответил мужчина, отвернувшись.
   - Почему?
   - Я... - он передернул плечами и вышел на балкон.
   Он не справится со Зверем, если это неправда. Не справится. Он УЖЕ не справлялся. Кэсс вдруг стало смешно. И жалко его. Все же хорошо, что он сейчас ее не читает. Жалости квардинг никогда бы не простил.
   Легкое прикосновение к плечу, от которого по телу побежали горячие волны, заставило его оглянуться.
   - Мне уйти, да? - спросила она с тоской.
   - Нет. Никуда ты не пойдешь, - прорычал демон. - Ты будешь со мной.
   Девушка улыбнулась и взъерошила короткие волосы.
   Амон проследил за этим движением, подхватил рабыню на руки и легко взмыл вверх. Она взвизгнула. И он едва не рассмеялся.
  
  
   Тот, кто сказал, что месть бессмысленна и не приносит удовлетворения, просто побоялся мстить. Риэль прикрыл глаза, вспоминая...
   Мизраэль расправил плечи и небрежно тряхнул кистью правой руки, словно сбрасывал с кончиков пальцев воду. Ослепительный, как вспыхнувшая молния, меч просиял в ладони квардинга ангелов и залил поляну белым светом.
   - Помнишь его, отступник? Именно я его у тебя забрал. И он служит мне так же покорно, как ты служишь демону, - оскалился хранитель Вилоры.
   - О да. Мой меч очень похож на меня, - кивнул противник.
   Он долгим взглядом посмотрел на сияющий клинок. Так смотрят на любимое дитя - с любовью и нежностью. Счастливый обладатель прекрасного оружия довольно засмеялся.
   - Вот только ты, Мизра, не забрал его у меня, - спокойно продолжил ангел. - Просто я позволил тебе некоторое время считать его своим. Именно столько, сколько счел необходимым. А теперь я его заберу. И лучше ты отдай по-хорошему. Хотя, нет. Не отдавай. Убить тебя будет гораздо приятнее.
   Удар достиг цели. Глаза неприятеля налились кровавой злобой. Квардинг Антара ринулся вперед. Однако его враг был не только уже в плечах и ниже ростом, но и легче. Неуловимым движением Андриэль ускользнул от падающего сверху клинка и оказался справа от нападающего. Мизра легко оттолкнулся от земли и развернулся в прыжке, на который точно не был способен человек, да и даже не всякий ангел. Его противник счастливо засмеялся. Игра становилась интересной, ему нравилось злить врага. Хранитель вампирши молчал, но в глазах бушевало пламя. Раб Амона приглашающе улыбнулся. И медленно пошел навстречу сверкающему клинку. Он был безоружен. Против Белой Молнии не мог выстоять ни один меч, и отступнику нечем было защититься. Его недруг знал это и хищно скалился. Однако уже через мгновенье Мизраэль взял себя в руки. Ярость схлынула. Он не станет его убивать, нет. Он отсечет ему крылья и вернет хозяину.
   Тем временем Андриэль прыгнул на противника. Тот шагнул слегка в сторону и влево, оказываясь позади. Свистнула белая сталь, полетела в незащищенную спину, грозя перерубить напополам. Но Риэль не зря был когда-то квардингом ангелов. Он знал этот прием, который вынуждает отпрянуть и слегка повернуться. Именно это он и сделал. Холодный свет резанул Мизраэлю глаза, и тот на секунду ослеп, а когда вновь прозрел, ангел-отступник успел отпрянуть на шаг.
   Игра, поначалу казавшаяся столь увлекательной, вдруг перестала быть таковой. Прыгать по поляне до утра предводитель воинства Антара не собирался. Занеся меч для очередного удара, он обрушил его на Андриэля, и снова ослепительная вспышка помешала узнать, достигло ли оружие цели. Проморгавшись, Мизраэль увидел проклятого отступника всего в двух шагах от себя. Снова свистнула сталь. Клинок, оставляя в воздухе ослепительную черту, полетел в лицо Андриэлю. Но тот, вопреки здравому смыслу, шагнул навстречу смерти. Понял, видимо, что теперь увертываться бесполезно и лучше погибнуть, не мучаясь. Во всяком случае, именно так подумал Мизраэль. Ведь Риэль даже вскинул руки над головой, будто наивно надеялся перехватить ими меч. Жест отчаяния! Однако вместо того чтобы упасть, заливаясь кровью, ангел-отступник протяжно вздохнул и замер. Смертоносный клинок оказался зажатым между его ладоней и сейчас сверкал так ярко, как никогда не сиял в руках нынешнего хозяина. Нынешнего? Нет, уже бывшего. Риэль дернул оружие за острие, но отскочил прочь не с отсеченными пальцами, а с драгоценным мечом.
   Квардинг Антара растерянно смотрел на свои опустевшие руки. А напротив него, любовно поглаживая сверкающую сталь, замер ненавистный ангел-отступник.
   - Я ведь обещал, что заберу тебя, - ласково сказал он мечу и с трудом оторвал взгляд от переливающейся Молнии.
   Лицо Риэля больше не казалось безвольным, в нем не осталось привычного рабского смирения. Отступник словно в предвкушении улыбнулся, и сердце Мизры застыло. Напротив стоял воин. Его черты, будто подсвеченные изнутри белым холодным пламенем, больше не походили на человеческие. Он сделал шаг вперед. И хотя двигался неторопливо, не заносил оружие для удара, но недруг попятился. В глазах Андриэля казавшихся совсем темными на меловом лице, не отражалось ни сияние клинка, ни даже бледные отблески разбрасываемых им искр. Беспросветную тьму, которой не может быть во взоре ангела, вот что увидел Мизраэль перед смертью. Он ринулся в небо, чувствуя, как неловко раскрываются парализованные ужасом крылья. Тьма. Тьма!
   Он забыл про лес! Резкая боль швырнула обратно в траву - ветви проклятых деревьев не дали взлететь. Ненавистная чащоба была повсюду! Упавший приподнялся на локтях и запрокинул голову. Коротко сверкнула молния. Ослепительная вспышка. Два огромных крыла развернулись за спиной Андриэля. И этим крыльям не мешали ветви деревьев.
   Но самое страшно было в том, что он молчал.
   Противник попытался встать, но не смог сложить крылья, и теперь они, как тяжелые мокрые простыни, сковывали движения. Однако с третьей попытки бывший предводитель воинства Антара (и, надо понимать, бывший хранитель претендентки) все же поднялся, сперва на одно колено, потом на другое. Риэль смотрел. Он не мешал неприятелю. И по-прежнему ничего не говорил. Молния в его руках заливалась ликующим светом.
   Как? Как он смог? Поверженный ангел смотрел в глухую непроглядную тьму устремленных на него глаз. Белое лицо. Огромные белые крылья.
   - Квардинг... - сипло произнес Мизраэль. - Я принесу клятву верности.
   Он даже поднял руку, чтобы наложить на себя заклятие. Но Андриэль медленно и по-прежнему безмолвно покачал головой и скользнул в сторону. Смертоносная молния взлетела, прочерчивая в ночном воздухе сияющий полукруг. За спиной мучителя Вилоры влажно хрустнуло. Тьма из глаз отступника пролилась в сердце. Оно глухо стукнуло в последний раз, и поверженный противник ничком повалился в траву.
  
   ...Да, возмездие сладко, и после него легче на душе. Мститель поудобнее устроился в излюбленном кресле на балконе. Из серебристого тумана медленно выплывало солнце. Он любил наблюдать восход и наслаждаться покоем. Там, в комнате, спал неожиданный подарок - вампирша. Он пришел к ней накануне вечером, чтобы залечить синяки, наставленные Мизраэлем. А она, похоже, настолько верила во всемогущество своего хранителя, что до сих пор боялась его воскрешения и скорой мести. Наивная. Риэль никогда не оставлял недобитков.
   Впрочем, может, она просто не хотела оставаться одна... Так или иначе, гнездо Антариэля первый раз за долгое время приняло в свои стены гостью. Кстати, достаточно красивую для того, чтобы вызвать интерес. И пусть Ви даже не подозревала о мыслях, бродивших в голове ее заступника и спасителя, сам ангел расчетливо взвешивал "за" и "против" претендентки в своей постели. Совсем как Амон когда-то. Амон... его друг сказал однажды, что он все больше становится похож на демона. В устах квардинга Ада это звучало как наивысшая похвала. И сейчас раб-отступник был с ним согласен. Только демоны не прощают обид. Обитатели Антара все больше бьют исподтишка, как делал это Мизра. А ведь когда-то тоже, как и остальные, ратовал за разрушение алтаря, но вот торопиться что-то делать... Нет.
   Риэль хмыкнул и прищурился, увидев высоко в светлеющем небе черную точку. Амон.
   Ангел вернулся в гнездо и прикрыл дверь спальни, не желая показывать другу свою гостью. Выйдя обратно на балкон, он какое-то время неверяще смотрел на Кэсс, стоящую около демона. Ее волосы...
   - Она и тебя довела? - наконец насмешливо спросил Андриэль.
   Демон нахмурился, а потом хмыкнул:
   - Нет. Она решила показать характер и сама их отрезала.
   - Сама? И еще жива? Как?
   - Человек. Что с нее возьмешь? Верни, как было.
   Девушка, которой надоело чувствовать себя бездушным предметом обсуждения, показательно кашлянула. Квардинг посмотрел на нее и вопросительно вскинул бровь.
   - Не надо их возвращать! За них все дергают! - попросила ниида.
   - И сделай так, чтобы, кроме меня, никто не мог их дергать, - милостиво разрешил хозяин.
   От этой снисходительности рабыне очень захотелось ударить его чем-нибудь тяжелым. А ведь скучала, мучилась.
   - Сволочь бездушная, - пробурчала она, а потом посмотрела на ангела. - А ты со мной даже здороваться не считаешь нужным? Вроде знакомы.
   - Прости, Кэсс... Стоп. Ты меня помнишь?
   - Я все помню, - скрестила руки на груди невольница, копируя позу своего демона, и так же насмешливо повела бровью.
   После лицезрения набора этих вполне однозначных жестов Риэль принял притворно-испуганный вид:
   - Господин уже меня наказал: убил, потом воскресил и заставил жить, чтобы мучиться дальше.
   Девушка перевела взгляд с Амона на Риэля и медленно, задумчиво протянула:
   - Ты изменился.
   Ангел пожал плечами.
   - Иди сюда. Чтобы наложить заклинание, надо дотронуться до волос. Или ты мне не доверяешь?
   - Ну, раз ты все еще жив, значит, Амон тебе верит. И бояться мне нечего, - резонно ответила девушка, и, не обращая внимания на удивленный взгляд собеседника, бесстрашно шагнула вперед.
   Андриэль положил руки ей на затылок, поворачивая к себе, и застыл. Зеленые, как малахит, глаза на миг стали черными. От заглянувшей в лицо Тьмы Кэсс затрясло. Мягко проведя пальцами по огненным прядям, хозяин поместья беззвучно проговорил заклинание и улыбнулся, видя, как подопытная ежится - проклятые волосы снова свисали до талии!
   - Как же ты все вспомнила? - поинтересовался мужчина и тут увидел на ее плече безобразный синяк, заметный в распахнутом вороте рубахи.
   Пронзительный взгляд прожег квардинга, ибо без объяснений было понятно, кто мог оставить такой уродливый кровоподтек. Осторожно отогнув ткань одежды, ангел присвистнул.
   - Ну ты даешь, Мышка. Болит?
   Она кивнула и залилась краской. А ведь не болел этот синяк, пока он не спросил. И тут вдруг сразу начал пульсировать.
   - Сейчас вылечу, - тонкие губы опять что-то зашептали, а когда заклинание отзвучало, целитель снова спросил: - Ты так и не сказала, как смогла все вспомнить.
   - Она уникальна, - ответил Амон, все это время неотрывно следивший за действиями своего раба.
   Демон подошел к девушке и тоже посмотрел туда, где была гематома.
   - Еще где-нибудь больно?
   - Нет.
   - Уникальна... - Риэль грустно улыбнулся, а потом сказал: - Там в комнате есть расческа. А если спустишься на первый этаж, увидишь столовую. Амон ведь наверняка не кормил тебя.
   - Не кормил, - согласилась ниида и ушла.
   - ЧТО ОНА ТУТ ДЕЛАЕТ? - резко развернулся Андриэль к хозяину, едва излеченная скрылась за дверью. - Мы вроде решили, что ты возьмешь ее после того, как все кончится.
   - Вышло иначе, - последовал короткий ответ.
   - Иначе? Ты в своем уме? Убить ее хочешь? Она была бы в безопасности! Какого... Тьма тебя пожри, она же умрет!
   - НЕ УМРЕТ! - рявкнул демон, вмиг залившись антрацитовой чернотой. На лице вспыхнули багряные узоры. - Я не позволю...
   - Ты уже позволил! - за спиной ангела развернулись два белых языка пламени.
   Крылья. Риэль редко раскидывал их.
   Амон глухо зарычал и прыгнул. Свистнули когти. Но ангел был готов к нападению и взмыл в небо. С высоты он видел, как квардинг перемахнул через перила балкона. Распахнулись призрачные, словно сотканные из копоти, крылья. Черный воин исчез из виду, а белый метнулся еще выше, зная, что последует за этим исчезновением. Демон обрушился сверху, темный, как летучая мышь. Андриэль успел извернуться в воздухе штопором, однако сделал это недостаточно проворно, а может, ветер помешал... Стальные когти демона рванули так, что кровь безобразными потеками расползлась по ослепительным ангельским перьям. Торжествующий рык разнесся в воздухе.
   Обронивший первую кровь ангел канул вниз, нырнул под демона, но тот ловко перевернулся в полете, снова оказавшись лицом к лицу с противником. Белое крыло сверкнуло в лучах солнца, тяжелой россыпью слетели с перьев багряные капли, воин Антара издал торжествующий вопль. Амон взвыл зверем - крылья ангелов обманчиво мягки, но в бою могут разрубить противника надвое. Из рассеченной брови лилась кровь. Это было не столько больно, сколько досадно. А ведь этот гаденыш нарочно так сделал!
   Демон снова ушел вниз, преследователь камнем упал следом, нагнал противника у самой земли, мешая ему взмыть ввысь и набрать скорость, необходимую для нападения. Они снова сцепились, стараясь разодрать друг друга, выплеснуть взаимную ярость. Квардинг - досаду из-за того, что совершил ошибку, поддавшись невразумительным мотивам. Его друг, раб и сообщник - горечь, что не смог удержать его от этого промаха и упустил единственный шанс освободить Кэсс. Черное и белое сплелось в беспорядочно мечущийся клубок, который рухнул на балкон, и драчуны разлетелись в стороны, разбросав чинно стоящую мебель.
   Они вскочили на ноги одновременно и застыли друг напротив друга: окровавленные, взъерошенные, тяжело и часто дышащие. Один с поврежденным крылом, другой - с рассеченной бровью и в изодранной окровавленной рубахе.
   - Тебе меня не победить, - сказал Амон.
   - Тебе меня тоже, - парировал его противник. - А вот поколотить смогу. Ты о чем думал?
   - Я... не смог.
   - Чего? Чего не смог?! - ангел резко сложил крылья и шагнул вперед.
   - Сказать ей "нет", - прорычал демон. - Я не могу думать, когда она рядом!
   Он с размаху ударил кулаком в стену, и по розовому мрамору разбежалась сетка трещин. Не утруждая себя словами, квардинг швырнул другу воспоминания последних полутора недель.
   - Я не могу ее отпустить, - кулак снова впечатался в стену. - Скорее убью.
   - Уверяю, ты преуспеешь.
   Риэль замолчал.
   Он не знал, что еще сказать.
   Его хозяин был воином. Отправь его убивать Безымянных - справится без проблем. В этом грозный предводитель воинства Ада не имел себе равных. На поле битвы он был всесилен. Но сейчас перед обычной человеческой девчонкой оказался беспомощен. И никак не мог понять того, в чем столь прочно запутался. Как это получилось? В чем ошибка? Когда ситуация начала выходить из-под контроля? Почему он этого не заметил? Ведь замечал раньше, всегда замечал. Хотя нет... раньше у него ничто не выходило из-под контроля.
   А вот Андриэль осмыслил, наконец, произошедшее. И осознание масштабов катастрофы холодной волной хлынуло по телу.
   - Ты... чувствуешь, - потрясенно сказал ангел. - Ты любишь ее.
   - Нет. Демоны не умеют любить, - хрипло отверг эти слова собеседник. - Я не...
   Риэль сделал пальцами небрежный пасс и спросил:
   - Ты любишь свою нииду?
   - Амон! - Кассандра вылетела на балкон бледная, как привидение, и даже не заметила погрома. - Там... там эти серые! Они всюду!
   - Серые? - хозяин гнезда свесился через перила и цветисто выругался.
   Демон подошел к другу и, проследив за его взглядом, на миг застыл, а потом ровно произнес:
   - Безымянные в Антаре. Немного раньше, чем я предполагал.
   - Их кто-то ведет - посмотри, как они собраны, - ангел указал вниз. - И вооружены.
   Ниида оперлась о плечо квардинга, разглядывая творящееся внизу. Туман, словно напуганный, отступал прочь от идущих нестройным шагом страшных существ. В руках Безымянных были секиры, у некоторых луки.
   - Бессмысленно - здесь живут духи, - озадаченно сказал Риэль. - А зачем против духов оружие? Да и стая небольшая...
   Амон глубоко вздохнул, раздраженно втягивая воздух.
   - Они идут не убивать ангелов. Они идут разрушать гнездо левхойта, бестолочь.
   - Тьма... - выругался недогадливый обитатель особняка. - ВИЛОРА!!!
   Дверь спальни распахнулась, и оттуда выбежала вампирша. Она на миг застыла, увидев наставника и подругу, но ничего не сказала, гордо вздернув подбородок.
   - Нужна твоя помощь, - без всяких прелюдий сказал ангел, после чего повернулся к Амону. - Господин?
   Демон отвлекся от созерцания серых полчищ и вытер рукавом рубахи упрямо льющуюся по лицу кровь. Кэсс только сейчас заметила, что ее Хозяин, несколько минут назад целый и невредимый, где-то уже нашел приключений на свою голову. Невольница хотела спросить, как его так угораздило, но в последний момент осеклась. Вряд ли предводитель воинства Ада нуждался в ее расспросах и заботах. Пока она над этим раздумывала, он обернулся и сказал:
   - Кэсс, считай вслух до восьмидесяти. Я должен знать, сколько у меня времени.
   Девушка ничего не поняла, но послушно начала:
   - Один, два, три, четыре...
   Квардинг на миг застыл и прикрыл глаза, словно погрузился в раздумья. Против всякой логики нииде показалось, будто он отдал кому-то мысленный приказ. Но уже через мгновенье Амон встрепенулся, выходя из состояния сосредоточенности, и скомандовал:
   - Вилора, принеси воду и полотенце.
   Вампирша кивнула и сразу исчезла.
   - Риэль, убери это, - демон повернулся к другу, подставляя изуродованное лицо. - Я не могу дать тебе больше пятидесяти счетов.
   - ...Двенадцать, тринадцать...
   Ангел положил руки на распоротое надбровье, свел края уже припухшей раны и сосредоточился. Было видно, что он собрался и действует на пределе возможностей - целительная магия обитателей Антара была практически всесильна, но на нее требовалось время, которого сейчас как раз и не было.
   - ...Тридцать семь, тридцать восемь, тридцать девять...
   Пальцы лекаря охватило сияние, будто солнечный зайчик отразился в зеркале. Кэсс зажмурилась, продолжая считать.
   - ...Сорок пять, сорок шесть...
   Вошла Вилора с кувшином воды и чистым полотенцем.
   Риэль убрал пальцы. Исцеленный повернулся к вампирше и кивнул, подставляя пригоршни. Девушка плеснула.
   - Шестьдесят пять, шестьдесят шесть...
   Окровавленная вода розовыми ручейками лилась на белый мраморный пол. Кассандра продолжала считать, а про себя думала о том, что всем почему-то казалось очень естественным подчиняться Амону. Даже строптивая Ви, и та не возражала. Ни у кого ни на секунду не возникло сомнений ни в его праве распоряжаться, ни в логичности его действий. Тем временем, оставшаяся в кувшине вода оказалась вылита прямо на светловолосую голову, а на мокрые волосы сразу же легло полотенце.
   - ...Семьдесят восемь, семьдесят девять...
   Полотенце было отброшено на пол, вслед за ним отправилась изодранная окровавленная рубаха, которую демон сдернул, чтобы не стесняла движений.
   - ...восемьдесят!
   - Мой квардинг.
   На балкон мягко опустился Фрэйно. "Как он его призвал?" - недоумевала про себя Кассандра, а потом перестала ломать над этим голову.
   Амон, после умывания наконец-то обретший способность нормально видеть, смерил прибывшего внимательным взглядом. Следом за охранником Кассандры на балконе появился молодой серокожий демон, однажды девушка его уже где-то видела. Вспомнить бы - где? Эти пепельные волосы, забранные в хвост на затылке, эти черные глаза с темно-синим отблеском в глубине...
   И лишь заметив, как смертельно побледнела Вилора, ниида поняла - да это же хранитель! Они уже виделись на подъезде к дворцу левхойтов. Герд. Его зовут Герд. И он буквально прожигал свою претендентку взглядом. Пожалуй, лишь присутствие старших мешало ему подойти к ослушнице и с пристрастием расспросить о том, как она оказалась так далеко от столицы, которую запрещено покидать под страхом смерти.
   - Фрэйно. Внизу.
   - Я видел, квардинг.
   - Герд.
   Молодой демон вздрогнул. Видимо, не ожидал, что Амон вспомнит его имя, услышанное лишь однажды, да и то много дней тому назад.
   - Да, мой квардинг?
   - Пойдешь справа от отца. Будешь оттеснять стаю в низину. Видел здесь низину, когда летел?
   - Да.
   - Фрэйно. Ты подгоняй их в спины - на меня. И высматривай вожака, но близко к нему не подходи. Риэль.
   - Слушаю, господин.
   - Ты следи, чтобы эти двое не пытались высунуться из гнезда. Если же они все-таки высунутся - это будет твой последний день в Антаре.
   - Я понял.
   Более предводитель скромного отряда не утруждал себя ни объяснениями, ни детальной проработкой стратегии - махнул своим воинам, и те сразу снялись с места, вызвав на балконе небольшую воздушную бурю. Их предводитель перемахнул через перила следом, даже не успев принять демонический облик. Кэсс зажала ладонями рот, сдерживая крик ужаса. Да почему же она так за него боится? Жил ведь сотни лет без ее мудрого покровительства, жил и не собирался умирать, отчего же ей постоянно казалось, что вот-вот свернет себе шею?
   Девушка провожала три темные тени испуганным ищущим взглядом и пыталась определить, кто же из летящих Амон. Вилора, все еще белее полотна, подошла и встала рядом. Внизу в медленных потоках тумана нестройно шагали серые силуэты.
  
  
   Они упали с неба точно в центр стаи, разметав ее и сея панику. С высоты гнезда не было видно подробностей схватки, поэтому растерянные наблюдатели определяли местонахождение каждого из трех демонов только по смятению в рядах Безымянных. Там, где в нестройных полчищах начиналась беспорядочная свалка, окрашивающаяся пурпурным и багряным, следовало искать кого-то из звероподбных воинов.
   Стая медленно отступала в затянутую туманом низину. По правую сторону ряды уродливых великанов смешались: там кипела ожесточенная схватка. Девушкам казалось, что они слышат рычание, сиплое дыхание и гневный рев. Кэсс вдруг почувствовала резкую боль и поняла, что изо всех сил вцепилась зубами в ладонь. Вилора стояла рядом белее муки и, не отрываясь, смотрела на растянувшиеся по долине ряды серых чудовищ. Там, в гуще рвущихся тел, сверкания стали и кровяных брызг был ее хранитель.
   Амон! Где Амон? Ниида поняла, что не видит его, так как демоны сгоняли противника все дальше - туда, где их скрывал от глаз вязкий молочный туман. Квардинг уже полностью исчез в сизой дымке. К горлу подкатила тошнотворная паника. Девушка рывком обернулась к ангелу, который хладнокровно и заинтересованно наблюдал происходящее внизу.
   - Где он, где? - она встряхнула хозяина гнезда.
   - Успокойся. Он уже в долине, тебе его просто не видно.
   - Он там один, а если...
   Андриэль оторвал от себя судорожно сцепленные пальцы и жестко сказал:
   - Прекрати. Амону сотни лет. За этот срок он научился не впадать в ребячество. Ничего с ним не случится. Я бы больше переживал за Герда.
   Рядом судорожно вздохнула другая, не менее взволнованная зрительница. Кэсс оторвала взгляд от происходящего внизу и посмотрела на подругу. Та вглядывалась в молочную пелену, а лицо делалось страшным... Кассандра знала, конечно, что Вилора вампир, но никогда не задумывалась над этой стороной ее сущности. А зря. Ибо оказалась совершенно не готова к тому, что увидела.
   Лицо претендентки стремительно менялось - наливалось восковой бледностью, а губы, напротив, делались сочнее и алее. Девушка непроизвольно начала скалиться, и длинные белые клыки сделали пока еще человеческое лицо хищным. Но постепенно налет человечности таял, огромные глаза заволокло блестящей, словно ртуть, пеленой. Кэсс с ужасом поняла, что в эти зеркальные бездны можно смотреть, не отрываясь, теряя силу воли и связность мыслей. Усилием воли она оторвала взгляд от страшного лица. Это была и Вилора, и нет - хищное существо, безумно прекрасное и опасное, готовое к решительному шагу в бездну.
   Кэсс снова обернулась к Риэлю.
   - Я хочу вниз!
   Он усмехнулся.
   - Ну уж нет, Мышка. Мне и так достанется. За нее, - он кивнул в сторону вампирши. - Не хочу получить еще и от Амона.
   - Если не поможешь, прыгну! - и она перебросила ногу через перила.
   Мужчина сокрушенно покачал головой.
   - Зачем? Я ведь все равно затащу обратно.
   - Даже если вспыхну огнем? - шантажистка опасно наклонилась, словно собираясь кануть вниз. - Мне нужно его видеть!
   - Стой, - ангел удержал ее и затащил обратно. - Если бы он хотел, чтобы ты видела, то не оставил бы здесь.
   - Пожалуйста...
   Вместо ответа Риэль стиснул рукам ее виски и что-то тихо сказал. Голова на секунду закружилась, а когда упрямица открыла глаза, то оказалась в самой гуще схватки. Демоны теснили серую стаю, которая была плохо выучена, еще хуже организована и застигнута врасплох. Клинки свистели тут и там, но девушка не чувствовала ни толчеи, ни жара взмокших тел, ни запаха крови. Она оказалась лишь зрителем. Что бы ни сделал отправивший ее сюда, участвовать в этой битве он ей так и не позволил. Наблюдательница скользила бесплотной тенью туда, где в молочной пелене тумана слышали яростные крики, знакомое рычание и лязг оружия.
   Когда она увидела его, то не узнала. Полуголый, черный, с прилипшими к спине и плечам волосами, безобразными багряными потеками на груди руках. Не имеющий ничего общего с человеком. Даже не казавшийся им более. Свирепое животное, рвущее других, таких же, как он - яростных, злобных, жаждущих смерти и битвы. Это был стремительный и жестокий бой. Демон прорубался сквозь толпу мешающих друг другу противников. Кэсс почувствовала, как под нею тают ноги... в голове зашумело, перед глазами расплылись сияющие круги. Раньше столько смертей одновременно она видела только в кино. Но ведь там-то все было не всерьез! С ужасом несчастная рассмотрела, что за спиной Амона в рядах Безымянных наметилось оживление. Она хотела крикнуть, чтобы он обернулся, но вместо этого смогла издать лишь судорожный вздох, похожий на шелест.
   Два могучих великана подхватили третьего и, закинув его себе на плечи, в несколько взмахов подбросили над общей свалкой. Взлетело и вытянулось в полете сизое, как струящийся вокруг туман, тело. Сейчас оно упадет сверху на квардинга и...
   Блеснули хищные когти, ощерились в зверином оскале длинные клыки.
   Перепуганная до оторопи зрительница так и не поняла - увидел Амон эту хитрость или почувствовал ее каким-то наитием, но он вдруг шагнул навстречу одному из своих противников. Длинный меч снес серую безносую голову, черная рука выхватила из мертвеющей серой боевую секиру, убийца развернулся и успел-таки, описав клинком широкую дугу, выставить древко топора перед собой. Лязгнули желтые зубы, смыкаясь на деревянной рукояти. Демон рванул оружие на себя и чуть в сторону, одновременно с этим опуская на противника уже занесенный для удара меч, и сразу же отшвырнул секиру в толпу. Оскаленная, еще сжимающая зубами топорище, мертвая голова упала к ногам нииды.
   Та отпрянула, обводя поле боя полными ужаса глазами, и застыла, увидев в гуще схватки одиноко стоящего подростка. Он переминался на единственном свободном пятачке, такой же испуганный, как и случайная зрительница, застывшая среди боя. Безымянные тоже бывают детьми. Уродливыми, безобразными, звероподобными детьми. Об этом Кэсс как-то не думала. Но вот он - нескладный мальчишка, сжимающий дрожащей рукой непривычное и слишком тяжелое для себя оружие, стоит, трясется. И Амон рвется к нему. Девушка снова попыталась закричать, но опять не смогла издать ни звука, а квардинг уже прыгнул вперед.
   В тот же миг нескладный юноша ринулся ему навстречу, раздаваясь в плечах, вытягиваясь в росте. Кассандра наконец-то закричала и поняла, что по-прежнему стоит на балконе, всматриваясь в серую клубящуюся дымку, уже почти полностью поглотившую и демонов, и их противников.
   - А ведь я говорил, не нужно тебе это видеть, - мягко напомнил Риэль, обнимая любительницу острых ощущений за трясущиеся плечи.
   Вилора обернулась к подруге. Нечеловеческое лицо дрогнуло. Видимо, вампирша пыталась совладать с собой.
   - Малышка, в тебе что-то изменилось. Ты смыла макияж? - спросил ангел, делая осторожный шаг вперед.
   Существо, бывшее ранее претенденткой, напряглось, отпрянуло и... закрыв лицо руками, тихонько всхлипнуло. Чудовищно-прекрасный облик понемногу менялся, опять становясь привычным человеческим.
   - Что там? - сдавленно спросила девушка, не решаясь вновь посмотреть вниз.
   - Наши победили, - как о решенном сказал хозяин особняка.
   И правда, даже сюда, на высоту гнезда донесся пронзительный тревожный звук не то боевого рога Безымянных, не то данного к отступлению клича.
   - Они не нападают без вожака.
   Андриэль еще не договорил, а на балкон тяжело опустился Фрэйно, придерживающий за плечо Герда. Последний был пепельно-бледен, зол и ранен. Стрела с толстым - в палец - древком насквозь прошила демону плечо и теперь торчала по обе стороны тела. Однако, несмотря на это, хранитель Вилоры не выглядел ни умирающим, ни чрезмерно страдающим. Скорее, просто озверевшим.
   Последним вернулся Амон и некоторое время стоял не двигаясь, тяжело дыша, весь в бурых разводах, со слипшимися от пота и крови волосами. Кэсс боялась обратиться к нему, позвать по имени - он, казалось, еще не до конца отрешился от ожесточенной схватки и человеческий облик принимал с трудом. Но вот голые плечи побелели, светлые волосы облепили лицо. Демон обвел всех тяжелым взглядом и подошел к Герду. Фрэйно тут же стиснул сына за плечи, удерживая, а квардинг, не говоря ни слова, сжал скользкую от крови стрелу и легко переломил древко.
   Раненный по-звериному зарычал, захлебываясь от ярости, и отец равнодушно выдернул обломок стрелы за острие, торчащее из спины. Вилора метнулась к хранителю с полотенцем, но он посмотрел на нее так, что девушка остановилась, словно споткнулась.
   - Ты! - Герд повернулся к Риэлю, который смиренно склонил голову. - Что она делает в твоем гнезде, так далеко от столицы?
   - На меня напал Мизраэль, а Риэль был...
   Короткий взгляд, и вампирша осеклась, умолкнув на полуслове.
   - Я жду ответа от тебя, - с глухой яростью в голосе сказал демон хозяину особняка.
   - Господин, я был на тот момент единственным ангелом во дворце, а несчастная оказалась избита так сильно, что без помощи бы не обошлась. Но мне запрещено оставаться в столице более трех часов, и я взял на себя смелость забрать девушку сюда, чтобы спасти ей жизнь, я...
   Истекающий кровью воин стоял неподвижно. И хотя рана была свежа и опасна, хранитель Вилоры не чувствовал боли - такая ярость в нем сейчас клокотала. Он не мог расправиться с жалким услужливым дураком, как тот заслуживал. Хозяином отступника был квардинг. Однако при одной мысли о том, чем поступок ангела-идиота грозил подопечной... хотелось вытянуть из него все жилы.
   Амон смерил раба безучастным взглядом и сухо поинтересовался:
   - Ты и правда решил, что можешь распоряжаться судьбой претендентки?
   - Господин, я бы никогда...
   Но господин не стал слушать жалких оправданий и отвернулся. Это было равносильно позволению убивать.
   Герд наотмашь ударил провинившегося здоровой рукой. Несчастного отшвырнуло к стеклянным дверям. Посыпались осколки. Кэсс застыла, обеими руками зажав рвущийся с губ крик. Хозяин особняка сполз на пол, заливаясь кровью из разбитого рта и израненной стеклом головы.
   - Демон, забирай свою девчонку и в следующий раз смотри за ней лучше. Это не вина ангела. Это вина хранителя. Вы совершаете слишком много ошибок, - спокойно сказал Амон, словно эти воины не проливали только что рядом с ним кровь.
   Фрэйно смерил сына таким убийственным взглядом, что стало понятно - по возвращении в столицу ему придется, пожалуй, хуже чем Риэлю. Впрочем, демона это не испугало. Он поклонился Амону и бестрепетно сказал:
   - Я виноват. Мой квардинг прикажет сообщить о случившемся оракулу?
   Тот в ответ лишь пожал плечами:
   - Чтобы он отдал приказ тебе дураку крылья оторвать? Забирай, повтояю, претендентку и охраняй как положено.
   После этого напутствия Герд рванул Вилору к себе и взмыл с ней в облака. Фрэйно поклонился и сказал:
   - Спасибо моему квардингу.
   Тот, к кому обращались эти слова, посмотрел пристально в черные глаза и ответил:
   - В столице проследи, чтобы он, прежде чем наказывать девчонку, сходил к ангелу. Стрелы могут быть смочены в любой дряни.
   Телохранитель нииды кивнул и взлетел.
   Кэсс, сидевшая около оглушенного ударом и падением Риэля, смотрела на своего хозяина широко раскрытыми глазами. Он же, остановившись над ней, спросил:
   - Что?
   Девушка лишь покачала головой и отвернулась, чтобы скрыть стоявшие в глазах слезы. Такой свирепый. Такой властный. Такой хищный. Она никогда не видела Амона в бою, но теперь, увидев, захлебывалась от переполнявших ее эмоций. Он - жестокий, сильный Зверь, который безжалостно рвал чужую плоть - замирал всякий раз, когда она всего только дотрагиваласьдо него.
   "Ты прикасаешься! Я не могу думать!"
   Лишь теперь Кассандра поняла, с каким огнем по глупости играла тогда, несколько месяцев назад, в лесу, когда пыталась вытребовать у него расческу и заколку для волос.
   "Мне нравится то, что ты называешь нежностью..."
   Демоны жестоки? Он убивал молниеносно, не мучая, не растягивая удовольствие. Безжалостны? Он не загонял ради развлечения. Бездушны? Она видела тревогу в его глазах, когда он советовал Фрэйно отвести сына к ангелу. Этот хищник ненавидит ее? Он не пустил ее на верную смерть даже в облике черного, дикого существа, оставив здесь, на безопасной высоте. Кэсс вдруг поняла, что, не колеблясь,Ю умрет за своего Зверя. Убьет любого, кто захочет причинить ему зло. И ее затрясло от этого понимания.
   - Риэль, приведи себя в порядок, хватит уже давить на жалость. Само оно не заживет. И отдай мне Молнию, - квардинг подошел к нииде.
   Она смотрела в пол и даже не заметила, как перед уходом ангел смерил ее внимательным взглядом и прищурился.
   - Ты дрожишь. Почему? - ровно спросил Амон, а потом усмехнулся, догадавшись: - Увидела меня настоящего? И что? Все так же любишь?
   Ее заколотило еще сильнее. Слезы текли и текли по лицу. Только бы не дотронулся, тогда она не выдержит...
   - ОТВЕЧАЙ!!! - рявкнул хозяин, рывком вздергивая рабыню с пола, и застыл, увидев мокрые дорожки слез.
   - Я думала, что люблю тебя, - дрожащим голосом сказала она, стискивая его липкие от крови плечи. - Думала, мне будет очень плохо, если ты уйдешь.
   - А сейчас? - зловещим шепотом спросил демон, встряхивая жертву.
   Замерев, она отвела с его лба мокрые, слипшиеся от чужой крови волосы, и прикусила губу, когда он вздрогнул, но не отстранился.
   - А сейчас знаю - я умру, если тебя не станет.
   Голос девушки прервался, когда Амон прижал ее к себе так сильно, что перехватило дыхание.
   - Ты не умрешь. Я не позволю, - сказал он. - Глупая...
   Неловко погладил ее по волосам, подхватил на руки и взмыл в небо. Далеко внизу сизый туман скрыл долину Антара.
   Любит...
  
  
   Любит?! Да разве можно любить это чудовище?! Она его ненавидит. Ненавидит! Если б хватило силенок - набросилась бы и разорвала в клочки. Какая же она беспросветная дура! Решила, что этого Зверя можно приручить, ну или хотя бы умаслить лаской. Какое там! Он, похоже, получал удовольствие, играя с ней. То позволял почувствовать себя нужной, почти желанной, а то весьма недвусмысленно давал понять - это не имеет ровным счетом никакого значения. Вот и сегодня он гонял нииду по Поприщу так, что в конце тренировки ее, запыхавшуюся, потную, едва стоящую на ногах жалели все, даже Лирина-Леарна.
   Несчастная уже сбилась со счета - сколько раз за сегодняшний день она летела наземь, сколько раз поднималась и снова падала. При этом Амон вроде бы не уделял ей больше внимания, чем остальным, но как-то так получалось, что измучилась и набегалась она сильнее других.
   В результате, к концу занятия Кассандра едва держалась на ногах, тело казалось неповоротливым и тяжелым. А когда наставник швырнул ее на песок последний раз, встать уже не было сил. Колени и руки дрожали от напряжения, сердце отбивало бешеный ритм, одежда прилипла к потному телу, волосы и те были мокрыми.
   - Свободны, - квардинг даже не запыхался.
   Претендентки не заставили себя ждать и сразу же заторопились к выходу, пока истязатель не передумал и не решил погонять их еще немного, для пущей острастки. Уходя, ученицы бросали жалостливые взгляды на безвольно сидящую посреди арены Кэсс. Слухи о том, что ее хозяином стал Амон, бродили в девичьей среде, нашептывались из ушка в ушко, вызывая бурю обсуждений. Но причиной всех этих жарких сплетен была вовсе не зависть. Рабыню жалели. Все-таки не Рорк. А сегодня, глядя на то, как господин гоняет невольницу по арене, многие даже злорадствовать не смогли. Что же он вытворяет, когда они наедине? Бр-р-р. Даже Вилора с большим синяком на скуле бросила на подругу сочувствующий взгляд.
   Когда все ушли, обессиленная жертва с трудом поднялась на ноги и скривилась. Больно! Наставник стоял рядом и смотрел с любопытством, видимо, ждал комментариев. И они не замедлили случиться.
   - Ненавижу тебя! - прошипела обладательница вновь отросшей огненной косы, ковыляя мимо.
   В ответ квардинг схватил строптивицу за столь удачно возвращенный и столь милый его сердцу предмет воздействия, резко притянул к себе и отрывисто поцеловал. Ухмыльнулся, увидев вспыхнувший в темных глазах огонь, и подтолкнул к выходу, наградив шлепком пониже спины. Вот ведь... демон!
   Каждый шаг был страданием. Кэсс держалась на одной лишь злости и старалась не думать о том, как будет подниматься по лестнице, ведущей на этаж, где располагались покои претенденток. Однако когда она привычно свернула с широкой галереи в сторону изящного виадука, телохранитель, шедший рядом, аккуратно, но твердо развернул ее в другом направлении.
   - Что? Фрэйно, я устала... Пойдем короткой дорогой. Ну, пожалуйста!
   - Вы теперь живете в покоях квардинга, ниида. Вещи уже перенесли, - коротко пояснил ее спутник, после чего втолкнул подопечную в комнату Амона и как всегда деликатно исчез за дверью. Девушка несколько секунд стояла растерянная. Она не понимала - злиться или смеяться? Все решили за нее и без ее участия. Мало того, еще и в известность поставили самой последней.
   - Ну и ладно, - пробурчала она, стягивая потную одежду.
   Покои наставника, хотя и находились этажом ниже, были гораздо удобнее, поскольку состояли сразу из нескольких комнат, одна из которых, облицованная каким-то золотистым камнем, просто покоряла. Тут стояла почти самая настоящая ванна! И слуги, словно предчувствуя необходимость, уже наполнили ее горячей водой. О, счастье!
   После купания, распаренная и довольная, Кассандра выползла в спальню, завернувшись в огромную простыню. И лишь тут почувствовала, как на лицо наползает глупая счастливая улыбка - на подушке лежала Амонова рубаха.
   Через минуту намаявшаяся претендентка уже крепко спала.
   Охранник, выждав некоторое время, зашел в комнату, посмотрел на спящую нииду и выскользнул в коридор, где его уже ждал квардинг.
   - Спит, - тихо сказал демон.
   - Должна проспать до утра, или я плохо ее гонял, - спокойно заметил мучитель. - Но все же следи. Никто, кроме меня, войти не должен.
   - Квардинг... а если позовут? - поколебавшись, спросил Фрэйно.
   - Разбудишь. Но не полностью... - ровно ответил тот.
   На невозмутимом лице телохранителя мелькнула понимающая усмешка. Он склонил голову и шагнул в тень каменной ниши, расположенной недалеко от двери, где почти слился с темным камнем, которым были выложены стены. Теперь увидеть его можно было или, зная, где находится молчаливый страж, или очень старательно приглядываясь. Пусть караулит.
   Амон с легким сердцем повернулся и направился в Зал Совета. Сегодня его упрямая Кэсс уж точно никуда больше не влезет. Почему он в последнее время предпочитал назвать ее по имени, а не рабыней, как прежде, демон не стал раздумывать.
   Сидящие за тяжелыми дверьми демоны и ангелы терпеливо дожидались появления квардинга Ада, чтобы начать обсуждение текущих проблем. Совет в полном составе созывался нечасто. Последний раз это случалось более двадцати лет назад, но Амон опаздывал впервые, поэтому собравшиеся не возмущались, а, пользуясь случаем, спокойно беседовали.
   Разговоры стихли, когда демон вошел. Он кивнул, занял свое место справа от Мактиана и равнодушно посмотрел на пустующее кресло по правую руку от правителя Антара. Молодец Риэль.
   - Осталось дождаться Мизраэля, - грустно сказал Аарон, левхойт ангелов.
   Амон слегка склонил голову набок, внимательно его изучая. Аарон редко появлялся в столице и давно забросил свои прямые обязанности, поскольку большую часть времени проводил, витая в облаках, в своем благословенном гнезде. Что-то за правителя делал его квардинг, что-то представители антарской знати. Но в целом властитель ангельского царства был вял, безынициативен и почти не интересовался не то что политикой, но и простыми плотскими радостями. Он настолько редко примерял материальную оболочку, что, похоже, совсем разучился ее носить, да и вообще разучился получать удовольствие от жизни. Может, именно поэтому ангелы скоро вымрут? Они не умели наслаждаться. Собственно, даже и не боролись за существование, предпочитая в большинстве своем оставаться бесплотными духами.
   - Насколько мне известно, дожидаться придется долго, - ответил на замечание левхойта Динас, сидевший слева от Мактиана. - Последний раз, когда я видел Мизру, он был слегка... мертв.
   - Видел? Где? - с Аарона даже слетела привычная сонливость.
   - Как обычно. Я оракул, я вижу, - усмехнулся собеседник, откидываясь в удобном кресле. - Твой квардинг преследовал одну мятежную рабыню и настолько увлекся, что сунулся за нею в лес. А вот выбраться оттуда уже не смог.
   - Кто эта рабыня? - со сталью в голосе спросил Рорк. - Кэсс?
   - Нет. Это была свободная рабыня, - последовал ответ, после которого колдун вновь обратился к правителю ангелов. - Так что твой квардинг мертв, пернатый.
   - Что?! Но мне не сообщили! Молния не вернулась! - адепт света вскочил, с грохотом отодвигая кресло.
   - Молния у меня, - Амон невозмутимо положил на стол меч. - Успокойся, левхойт.
   - Амон, ты что... убил Мизраэля?
   - Я? Зачем бы мне делать такую глупость? - удивился демон и тут же пояснил: - Его убил Риэль. Он напомнил ему, что претендентки неприкосновенны, а Мизра решил, будто какой-то раб-отступник не может делать замечания лучшему воину Антара, и набросился на него. Что поделать, этот ангел всегда думал не головой, а местом, располагающимся гораздо ниже.
   Несколько сидящих за столом представителей адской знати даже не посчитали нужным прятать презрительные усмешки. Это взбесило Аарона, и он повернулся к собеседнику, сверкая глазами.
   - Набросился? - зло спросил он. - А может, твой раб попросту убил его и забрал меч? Мне не приходит в голову иных версий.
   - Мой раб не смеет даже дышать без моего на то разрешения, - ровно ответил господин зарвавшегося невольника и смерил раздраженного правителя равнодушным взглядом. - А я не давал ему разрешения убивать твоего квардинга. Мне в этом никакой нужды. Разве только удовольствие, да и то сомнительное. Этот похотливый кобель Мизраэль хотя и был дураком, но приносил пользу. А от мертвого от него никакого толку. Что касается Риэля, ему разрешено защищать свою жизнь, потому что никто не имеет права причинять вред моему рабу без моего на то разрешения. А Мизра об этом забыл.
   - Положим, так. Но что твой раб делал в том лесу? - прошипел, перегибаясь через стол, ангел. - Ягоды собирал?
   - В тот лес он проследовал за претенденткой, которая, во-первых, удрала из города, а во-вторых, устроила такой тарарам, сражаясь с доблестным квардингом за свою девичью честь, что слышали все на несколько этажей вверх и вниз. Просто в отличие от остальных слушателей Риэль помнил приказание оракула. Вот и пошел спасать. Он невольник. Старается угодить и выслужиться.
   Аарон скрипнул зубами и процедил:
   - Вот именно, невольник! Убить квардинга... немыслимо! Этот предатель должен захлебнуться...
   - Хватит, - Амон не повысил голоса, но его оппонент замолчал и упал в кресло, однако уже через минуту оживился, вскинул голову, словно снискал озарение, и даже привстал. - Ты все подстроил! Решил прибрать к рукам армию Антара?!
   - Давайте подумаем, зачем мне это? - демон сделал вид, что размышляет. - Ну да. Разумеется. Ты раскусил меня, светозарный правдоискатель. Я приказал убить Мизраэля, чтобы получить доступ к твоей армии. А может, Риэль вообще мне не подчиняется и лишь играет роль раба? Ведь я так глуп и недальновиден. Или нет - я сам отпустил предателя. Я изменник, который хочет разрушить алтарь, но для этого мне нужна армия ангелов.
   Он оглядел застывших членов Совета и подытожил:
   - Ну и самое важное. После разрушения алтаря я смещу своего отца, чтобы стать левхойтом - ведь должна же у меня быть великая цель? Левхойт - это вершина, к которой я давно стремлюсь.
   В тишине, воцарившейся после этого язвительного признания, явственно раздался смешок. Мактиан, глядя на сына, не смог сдержаться.
   - Амон - левхойт Ада? О, тьма... - и он рассмеялся в голос, когда попробовал эти слова на вкус.
   Отец как никто другой знал, насколько его наследник ненавидит политику. Он, конечно, не игнорировал настойчивые попытки привлечь его к дворцовым интригам, напротив, всякий раз давал мрачное согласие в них участвовать. После чего под крайне вескими предлогами исчезал как раз тогда, когда его присутствие было необходимо.
   Даже около трехсот лет назад, когда Мактиан повздорил с тогдашним левхойтом столицы и хотел на время доверить правление Адом сыну, тот долго сокрушался, что никак не может заменить родителя на ответственном посту. Присутствие воинства демонов срочно требовалось на архипелаге Драконьих атоллов. О том, чтобы послать туда Тира и речи идти не могло. Шутка ли - водяные драконы! Их считали вымершими уже несколько тысячелетий. Конечно, Амон не мог остаться плести интриги и ходить туда-сюда по сводчатым галереям столицы. Он покинул дворец уже на следующий день. И отсутствовал десять лет, чтобы наверняка не сделаться правителем.
   Вернулся квардинг, конечно, с добычей, готовый вновь поддержать отца в нелегком деле плетения интриг, но Мактиан понял - при очередном назначении наследника левхойтом где-нибудь на материке Рик-Горд обнаружатся какие-нибудь каменные драконы, которых не существовало в принципе. После этого старый демон окончательно смирился с тем, что сын не пойдет по его стопам.
   Поэтому сейчас правитель Ада, не стесняясь, хохотал на весь Зал Совета. Рорк, тоже помнивший историю с водяными драконами и, кстати, наблюдавший тогда в лицах первый эмоциональный разговор отца и сына, тоже присоединился к веселью. Даже оракул и тот усмехнулся. Лишь Аарон сидел, оглушенный всеобщим оживлением.
   - Сразу видно, ты редко выбираешься из Антара, - заметил Динас. - Если и есть на свете демон, который никогда не пойдет во власть, так это Амон, ибо всем давно известно - для него нет ничего менее привлекательного, чем политика.
   - Я... - ангел сконфузился. - Но что же делать с Молнией? Андриэль... получается, он имеет право повести ангелов. Но...
   - Мой раб отдал оружие без возражений, так что ищи нового предводителя воинства, левхойт. У вас же есть те, кому Молния дастся в руки? - спросил тем временем квардинг Ада.
   Левхойт криво усмехнулся, протянул руку к мечу, но тут же отдернул, видя, как клинок тает в воздухе. Амон спокойно дотронулся до рукояти, и оружие снова стало осязаемым.
   - Если нужно будет разрешить поединок с Риэлем - я дам согласие, - заметил демон.
   - Даже Мизра и тот одолел Андриэля подлостью, - признался со вздохом Аарон. - Боюсь, никто не рискнет выступить против него, если бой будет честным. Или хозяин предателя заставит его опуститься на колени и смиренно ждать смерти? - воспрянул духом правитель.
   - Ради чего мне убивать раба-ангела, который меня лечит, и при этом спокоен и покорен, как человек? - удивился демон. - Хотите боя - будет, но честный, и не до смерти.
   Оракул, все это время не вмешивающийся в диалог, вкрадчиво спросил:
   - Амон, а ведь драться ангелам придется с тобой. Ты отнял Молнию у раба. Меч принимает тебя как квардинга.
   В зале на миг воцарилась тишина.
   - Даже не мечтайте, - нарушил ее Амон. - Вставать во главе воинства Антара я не стану. Мало того, что пернатые трусливы, так еще и Зверя в них нет. Только и могут, что бить исподтишка. При всем уважении, левхойт.
   - Никто из ангелов не бросит тебе вызов, - скучным голосом заметил Динас.
   - Я верну меч Риэлю. С ним и разбирайтесь, - отмахнулся собеседник.
   Аарон на мгновение задумался, а потом вдруг беззаботно сказал:
   - А куда нам спешить? Амон, ведь это выход. Пусть армии будут под твоим началом - ты великий воин, и...
   - Нет.
   - Мой квардинг, левхойт прав, - вкрадчиво произнес оракул. - С тобой и ангелы станут сильнее, и демонов во время боя можно будет лечить, не отнимая годы жизни. Что скажет правитель Ада?
   - Верное решение в свете последних событий, - кивнул Мактиан. - Сын, ты должен понимать, это великая возможность...
   - Я сказал нет. Если вы попытаетесь мне это навязать, отдам светозарных рыцарей под руководство Риэля, - отчеканил демон, даже не стараясь найти компромисс. - У меня на шее глупые девки еще сидят. Хватит и их. Молнии еще не хватало. Поэтому еще раз: нет.
   - Отдать рабу мою армию?! Как ты... - взвился ангел.
   Собеседник наклонил голову, с любопытством глядя на негодующего правителя - скажет или нет? Но тот вовремя осекся и закончил:
   - ...мог подумать о таком. Он же предатель!
   - Он раб. Он сломлен. И принадлежит мне, - квардинг говорил с левхойтом, как со слабоумным, и правитель это понял. - Сам я командовать твоими воинами не стану. Мне этого не надо.
   Оракул задумался, но через секунду его лицо прояснилось:
   - И то верно. Пусть Риэль возится под твоим руководством - так даже лучше! Антарская знать и взбунтоваться может, узнав, что над ними демона поставили. Правильно ты говоришь.
   - Решение единогласное? - мрачно помолчав, спросил Амон.
   Было видно, что Рорк колебался, но все же и он утвердительно кивнул, добавив:
   - Прости, друг. Но это действительно всем только на пользу.
   Квардинг откинулся в кресле, никак не комментируя решение Совета. Мактиан, глядя на него, слегка нахмурился.
   Только к глубокой ночи Совет, наконец, добрался до главной темы, по которой, собственно, и собрался. Квардинг Ада, почти все это время сидевший молча и с отсутствующим видом, подобрался.
   - Итак, основной вопрос, требующий решения - нападение на гнездо левхойта. Аарон поведал, что его патруль столкнулся с Безымянными.
   - Кто победил? - лениво поинтересовался Амон, поймав изучающий взгляд оракула.
   - Перестань, - ангел устало потер виски. Вдали от Антара ему, по всей видимости, было уже тяжело не только жить, но и думать. - Там поработали демоны, мой отряд лишь подчистил за вашими. Ну и поскольку гнездо Риэля располагается близко... от места событий, получается, это тебя я должен благодарить за спасение?
   Ответом ему стало небрежное пожатие плечами.
   - Не за что. Смерть Мизры пошла Антару на пользу, Аарон. Не прилети я забрать меч у Риэля - мы с тобой не разговаривали бы.
   - Значит, в качестве жеста признательности мы не будем требовать с тебя возмещения за его убийство, - левхойт вздохнул. - Но меня волнует другое. Что делали Безымянные в Антаре? Как проникли? Их поведение становится опасным.
   - Успокойся, - Мактиан поднялся. - В прошлый раз ты сам говорил о том, что нужно подождать до ритуала и лишь потом рассуждать о праве уничтожения. Что изменилось?
   - БЕЗЫМЯННЫЕ ПРИШЛИ В АНТАР!
   - Можно ускорить соревнования, - невозмутимо, словно не летало под сводами зала эхо яростного вопля, заметил Рорк. - Динас назначил слишком долгий срок. За пять месяцев может многое произойти.
   Возникло бурное обсуждение, в котором не участвовал только Амон, как обычно, устранявшийся от политики. Он просидел молча не меньше четырех часов, слушая постоянно повторяющиеся доводы за и против, но думал совсем о другом.
   Странная. Глупая. Хрупкая. Упрямая. Не боится его нисколько. Увидела в бою, и только уверенней касаться стала. Как это возможно? Зверь настороженно прислушался, когда квардинг обрушил стену, отделяющую его от человечки, и тут же довольно заурчал, удовлетворенный: спит.
   - Амон? - оракул устремил на него пронзительный взгляд. - Их готовность?
   Демон пожал плечами:
   - Для обычной схватки - выше среднего. Для ритуала - нулевая. Они машут клинками наугад, а задеть при этом могут разве что друг друга. Против дракона не выстоят и секунды. То есть стихией управляют... да почти никак не управляют.
   - Все?
   - Нет, - помолчав, ответил квардинг. - Четверо держатся лучше остальных. Их хватит на минуту.
   - А твоя рабыня в эту четверку входит? - поинтересовался вдруг оракул.
   Рорк напрягся и впился взглядом в невозмутимое лицо друга.
   - Да, - равнодушно ответил тот.
   - Рабыня? - неверяще переспросил левхойт столицы.
   - Динас решил поиграть, - так же безразлично ответил демон. - Он дал девке право решать, кто будет ее хозяином. Она пришла ко мне.
   - Ты мог отказать, - вкрадчиво напомнил оракул.
   - Отпустить свою претендентку? Я не настолько глуп.
   Мактиан, все это время сидевший молча, бросил на наследника тяжелый взгляд.
   - Сын, позови-ка девушку. Хочется узнать, каким именно образом она дошла до того, чтобы снова к тебе вернуться.
   Хозяин невольницы даже не шевельнулся.
   - Амон! - повысил голос левхойт Ада.
   - Это решение всего Совета? - уточнил демон. - Приводить сюда человеческую женщину для удовлетворения любопытства?
   Аарон кивнул. Рорк тоже. Оракул, неотрывно глядя Амону в глаза, спросил:
   - Ты же не боишься ее ответов, мой квардинг?
   Квардинг не счел нужным что-либо отвечать. Он был по-прежнему невозмутим. Лишь прикрыл на мгновенье глаза, призывая Фрэйно. В этот раз тишина, повисшая в Зале Совета, была зловещей. При этом сын ощущал, как его бесчувственный отец плавится от ярости. Еще бы, он его обыграл. Сам Мактиан больше не мог предъявить прав на девчонку, а вот его отпрыск, даже принеся клятву, все равно остался ее хозяином.
   Рорк хмурился. Да, он хотел нииду друга и был уверен в своих силах, поэтому поступок человечки его озадачил. И совершенно не нужно ему быть в курсе, что Амон все равно не подпустил бы его к Кэсс, даже пойди она сама к левхойту в комнату. Как не нужно знать и о том, с каким трудом демон удержал в себе Зверя, узнав, откуда у его рабыни появилась шишка на затылке и ссадины.
   Дверь неслышно открылась, являя телохранителя со спящей претенденткой на руках. Огненные волосы - предмет восхищения всех сидящих в зале мужчин - свисали едва не до пола. Надо же, как отросли... Девушка была одета в простую холщовую рубаху без рукавов. Из широких пройм торчали худые руки, покрытые синяками и ссадинами. Свежая царапина алела и на правой щеке. Босые ноги тоже были все в кровоподтеках. Одним словом, униженная и угнетенная жертва произвола. Квардинг едва не рассмеялся, зная, что в данный момент ей снится подушка.
   - Кэсс, проснись, - негромко позвал он.
   Карие глаза моментально распахнулись.
   - На тренировку? Ой...
   Охранник поставил свою ношу на ноги, и она застыла. Обвела взглядом присутствующих, слегка задержавшись на Аароне, и опустила голову, проявляя уважение... нет, скрывая зевок. Никакого почтения! Тогда почему ему хочется смеяться?
   Оракул оглядел невольницу с головы до ног, и в глазах у него промелькнуло разочарование.
   - Что, девочка, лютует твой наставник? - спросил он добродушно.
   Та метнула настороженный взгляд на хозяина и промолчала.
   "Сволочь бездушная. Нельзя было раньше разбудить?"
   - Девочка, поговори с нами.
   Мактиан, подавшись вперед, впился в несчастную тяжелым немигающим взглядом.
   - Скажи... - он сделал короткий пасс рукой, - правду. Я приказываю.
   - Ты мне не хозяин, - сверля левхойта темными глазами, отчеканила Кэсс. - И мне плевать на твои приказы - я их никогда выполнять не буду.
   Демон вскочил, его лицо стремительно залила чернота, но рабыня даже не вздрогнула. И пострашнее видела.
   - Отец, - негромко позвал квардинг, не вставая с места, - ты просил правды. Так что бесишься?
   - Жаль, что ты так и не решилась отрезать волосы, - протянул оракул. - Было бы забавно.
   Человечка промолчала. Динас не задал ей вопроса, и отвечать необходимости не было. Кроме того, она не собиралась рассказывать этим нелюдям ничего, что касается ее и Амона.
   - Кэсс... почему он? - вдруг тихо спросил Рорк. - Почему ты выбрала его?
   С губ рвалось признание в любви, но этого говорить было нельзя. Нельзя.
   - Ответь, милая, - медленно протянул Аарон.
   "Потому что я люблю его. Люблю!"
   Она увидела, как вспыхнул на миг хищный огонь в желтых глазах. Зверь. Ее Зверь.
   - Потому что он Зверь, - с облегчением ответила девушка. - Сильный, страшный Зверь.
   В глазах Рорка мелькнуло понимание.
   - Он сильный... она выбрала по силе. Тьма, а я-то напридумывал... Извини, друг. Я решил, у нее к тебе какие-то чувства. Вот ведь... у человека чувства - это еще смешнее, чем чувствующий демон. Ты же ничего не испытываешь к нему? - облегченно, с едва заметной усмешкой спросил он претендентку, не ожидая, впрочем, ответа.
   - Испытываю, - прежде, чем смогла сдержаться, ответила Кассандра и увидела, как все застыли, даже ее демон. - Например, сейчас я ненавижу его за то, как он безжалостно гонял меня на Поприще. Ненавижу... и он об этом знает.
   - Строптивая, - протянул Аарон.
   - Совет узнал все, что необходимо? - насмешливо спросил квардинг Ада. - Или вы хотите...
   Он встал и небрежно повел плечами. За спиной развернулись призрачные черные крылья, отбросив тени на вытянувшиеся лица собравшихся.
   - ...продолжить проверять мою верность?
   - Амон! - вскочил пораженный Рорк. - Никто не проверял тебя! Друг, это...
   Но квардинг проигнорировал его порыв.
   - Одно слово, отец, и я сложу с себя полномочия. И перестану тренировать претенденток.
   - Амон! - воскликнул уже Аарон.
   - Вы заставляете меня оправдываться. Меня! - демон обвел Совет тяжелым взглядом, на черном лице вспыхнули багряные узоры. - Подозреваете? Мне даже не нужно твоего слова, Мактиан. Я складываю с себя...
   - КВАРДИНГ!!! - Динас вскочил, и предводитель воинства Ада замолчал, глядя на оракула пустым, ничего не выражающим взглядом, в котором плескалась бездна.
   - Я прошу прощения за недоверие, - выплевывая каждое слово, сказал Мактиан.
   - Я прошу прощения за недоверие, - грустно повторил за ним Рорк.
   - Я прошу...
   Разгневанный военачальник убрал крылья только после того, как извинился оракул. Лишь потом он молча развернулся и стремительно покинул зал. Фрэйно, стоявший все это время неподвижной тенью за спиной нииды, отступил в сторону, пропуская квардинга, а потом схватил Кэсс за руку и потащил следом.
   Двери за ними закрылись неслышно.
   Вернувшись в свои покои, демон какое-то время изучающее смотрел на Кассандру, а потом подтолкнул к кровати.
   - Тебе надо поспать - стала тощая, ухватиться не за что. Ложись.
   - А ты? - тихо спросила она.
   - И я.
   Вытянувшись рядом с ней на хрустящих простынях, он закрыл глаза, вспоминая Совет и обдумывая произошедшее.
   - Ты все подстроил, - вдруг прошептала ниида, обнимая хозяина тонкой прохладной рукой. - Я поняла.
   - Спи, - тихо приказал он.
   - Сволочь ты, - уже засыпая, пробормотала девушка.
   Мужчина в ответ хмыкнул и провел рукой по гладким огненным волосам. Рабыня вздохнула и уткнулась лбом в горячее плечо.
   - Спи, Кэсс.
   Она проспала, не шевелясь, весь остаток ночи. Квардинг, вставая в рассветном полумраке, осторожно высвободился из кольца хрупких легких рук. Как ровно и уютно она дышит... Ему вдруг стало жаль человечку. Спящая она казалась еще тоньше, еще белее, становилась какой-то совсем уж прозрачной, как тяжелобольная. Это тревожило.
   Надо ее чаще кормить. Сама наверняка забывает. Он провел кончиками пальцев по нежному молочному плечу и улыбнулся, когда соня сладко выгнулась. Пусть отдыхает.
  
  
   Приближалось очередное соревнование. Всего два дня (у Кэсс при мысли об этом холодело в груди), и претенденток станет еще меньше. Кто-то больше никогда не выйдет на арену. Кто-то, кто смеялся, дышал, хотел жить. Впервые ниида вдруг с ужасом осознала, что это может быть она. А почему нет? Ведь погибли же те, другие! Четверо лишились жизни на глазах у своих перепуганных соперниц, трое будто бы просто выбыли из состязаний, но живы ли они? Сомнительно. А ведь каждая считала себя бессмертной. Считала, что выстоит. Может, именно по этой причине Амон гонял девчонок так, что про себя те не раз проклинали его за жестокость?
   Теперь претендентки проводили на Поприще почти целый день с небольшим перерывом на еду и короткий послеобеденный сон. Отдыхали здесь же, расстилая на песке одеяла. И никто не жаловался на неудобства, поскольку выпадали из реальности раньше, чем успевали как следует улечься. Занятия выматывали. Бег, прыжки, бой на мечах, подчинение стихии, схватки один на один... Кассандра с удивлением узнала, что не она одна здесь управляется с огнем. Лирина-Леарна, оказывается, тоже могла зажечь, но с ее рук срывалось не живое горячее пламя, а ослепительные мертвенно-белые лучи, скорее похожие на молнии. Ее стихия, казалось, была сильнее, она иногда даже плавила песок.
   Вилора была властительницей воздушных потоков и управлялась едва ли не лучше всех. Ей завидовали. И впрямь, воздух казался самой выигрышной из стихий. Он мог развеять воду, швырнуть в лицо песок, отбросить и перенаправить в нужную ему сторону потоки пламени. Да, он плохо помогал, когда речь заходила о молниях Леарны или о силе земли, которую подчиняла себе Натэль, но все равно оставался наиболее выигрышным. Рабыне Наставника вообще с каждым днем казалось, что она самая неловкая и неумелая из претенденток, поэтому от осознания неумолимо приближающегося испытания сосало под ложечкой.
   Ну и, наконец, если остальные девушки вечером после изнурительных тренировок разбредались по своим комнатам и могли сразу повалиться спать или побездельничать любым другим способом, то Кэсс ожидал Амон. Упасть и уснуть сразу он ей просто не позволял. Перво-наперво демон следил, чтобы она ела.
   Невольница однажды даже позволила себе побурчать про то, что в страшных сказках чудища нарочно откармливают своих жертв, дабы потом сожрать. На это ей было сказано только, что в ближайшие несколько лет рыжая доходяга может не опасаться столь печальной участи, потому что ее господин любит мясо и никогда не гложет кости. В итоге приходилось уныло подчищать тарелку. Ведь спорить с хозяином было все равно, что спорить с Богом. Долго, глупо и безрезультатно.
   Но и после ужина, когда во всем теле разливалась мучительная истома, хотелось свернуться клубочком и дремать, жертве лечебной диеты не давали такой возможности. Квардинг тащил ее в Ад, потому что ему, видите ли, не нравилась столица. Слабые возражения и напоминания о том, что Фенька остается без внимания, потеряли силу сразу же после того, как Амон приказал Фрэйно перенести козу в квард. Ниида с ужасом думала о том, каких усилий стоило демону не свернуть шею строптивой рогатой бестии, которая наверняка дергалась весь полет, пытаясь лягнуть, боднуть или укусить.
   А ночами... Ночами Кэсс лежала без сна. Одна. И виновата была в этом сама. Вылезла со своими глупыми страхами, нет бы смолчать. Но молчать оказалось еще страшнее, чем говорить.
   - Амон... я...
   Ну как объяснить ему, что боишься? Не близости, не беременности, даже не смерти. Боишься, что нужна ему только для этого - согревать постель, вспыхивать от каждого прикосновения и сносить жестокую ласку. Он просил верить, и девушка верила, искренне, всей душой, но она достаточно видела этот мир. Она боялась. Глупым человеческим страхом, который можно испытывать только перед высшим, более сильным и совершенным существом. Страхом, от которого не избавиться, наверное, никогда.
   Он поднял ее лицо, вгляделся в глаза, без препятствий читая мысли, а потом зарычал и изо всех сил ударил почерневшей рукой в стену. Девушка зажмурилась и втянула голову в плечи. А разгневанный хозяин стремительно вышел из комнаты. Оглушенная такой вспышкой ярости, рабыня несколько минут стояла как парализованная. Лишь когда в комнату заглянул телохранитель и вежливо напомнил о том, что нужно идти на Поприще, бе вины виноватая взяла себя в руки.
   После этого странного разговора Амон перестал прикасаться к невольнице. Исключения составляли полеты в Ад. Однако стоило демону опуститься на землю, как он тут же отстранял свою спутницу и отходил прочь. Словом, обращался с ней, как с домашним животным, от которого и проку нет, и избавиться жалко. Бедняга молчала. Хотела один раз спросить, позвала по имени, дотронулась до плеча, но он так яростно отшвырнул ее руку, что стало понятно - новому разговору не бывать.
   Зато среди претенденток рабыня квардинга явно стала популярна. Во-первых, ее хозяином был демон, которого все боялись. Во-вторых, понимание того, что "красноволосая" больше не является соперницей в битве за Рорка, растопило лед в отношениях. В дни, когда наставник особенно лютовал, раз за разом отправляя ученицу на землю, девушки молча помогали ей подняться, и даже били не в полную силу, чтобы дать возможность отдышаться. Разумеется, эта поддержка не была незамечена демоном, но он словно дал на нее молчаливое согласие.
   А еще Кассандра поняла, что все те дни, которые ниида Амона провела без памяти о прошлом, Нат не издевалась над ней, а искренне переживала. Поэтому развязная особа с персиковой кожей нравилась девушке все больше и больше. Они обменивались шутками на занятиях, беззлобно подтрунивали друг над другом, и суккуб была рада бы пообщаться вне Поприща, но за Кэсс мрачной тенью стоял ее господин. А это была та тень, игнорировать которую оказалось попросту невозможно.
   - Свободны.
   Равнодушный голос мучителя прозвучал, как музыка. Измученные претендентки потянулись с арены, вытирая рукавами потные лица. Обладательница растрепанной рыжей косы уже сделала несколько шагов вслед за остальными, когда сзади прозвучало:
   - Натэль, Кэсс, вы остаетесь.
   Суккуб застонала в голос, но, спохватившись, прикрыла рот ладонью и опустила глаза. С наставника станется гонять ее за этот стон по кругу, как удалого рысака, до самых сумерек. Ниида же обреченно развернулась и с любопытством посмотрела на квардинга. На его спокойном лице сложно было прочесть какие-либо эмоции, но девушке почему-то показалось, что в голубых глазах промелькнуло предвкушение. Что-то задумал.
   - Бой, - коротко сказал квардинг.
   - Один на один? - осмелилась уточнить Нат.
   - Нет. Вы двое, против одного противника.
   Демон пошел к высокой решетке, отделяющей Поприще от подвала. Того самого, из которого во время первого состязания выбегали животные, а во время второго серые чудища. Рывком поднимая решетку, Амон бросил через плечо: "Приготовьтесь". И тут же отпрыгнул в сторону, потому что из черного проема рванулось что-то огромное багряно-красное.
   От ужаса крик застрял в горле. Все, что удалось Кассандре - сделать несколько шагов назад на подгибающихся ослабших ногах. Посреди арены стоял, озираясь, громадный дракон, похожий на выпрыгнувшего из мглы тысячелетий диплодока. Тот же длинный хвост, те же мощные лапы и гибкая шея, вот только голова крупнее и окружена, как воротником, черными шипами. Приглядишься получше, поймешь - это не шипы вовсе, и даже не чешуя, а диковинные перья, блестящие, будто вороненая сталь. Эти же перья покрывали мощное тело и свирепо топорщились. Когтистые лапы взрывали песок арены. Страшная голова склонилась в сторону замершей в ужасе претендентки. Та никогда не видела существа огромнее и страшнее. Гигантская голова опустилась почти на один уровень с окаменевшим от страха лицом нииды. Желтые глаза ящера, каждый размером с блюдце, посмотрели внимательно и моргнули, сверкнув мучнисто-белыми пленками век.
   Внезапно и усталость, накопившаяся после тренировки, и оцепенение, вызванное страхом, оказались забыты. Желание выжить перебороло все. Натренированное тело ринулось в сторону и в несколько кувырков отлетело прочь. Дракон зарычал утробно и оглушительно. В ответ на этот грозный рев с рук жертвы сорвался шквал ревущего пламени. Увы, оно лишь бессильно стекло по железным перьям, не причиняя чудовищу вреда, только вызвало у него новый прилив ярости.
   Свистнул длинный хвост толщиной со столетнее дерево. Кэсс успела подпрыгнуть, но в лицо брызнул песок, поэтому, приземляясь, девушка оступилась, рухнула ничком и поняла, что вскочить уже не успеет. Однако она совсем позабыла про Натэль, которая тоже не собиралась сдаваться.
   Земля под ослепшей и оглушенной падением воительницей задрожала. Девушка распахнула глаза, однако гигантская красно-черная туша даже не покачнулась. Изогнутые когти лишь глубже зарылись в землю. Но вот воздушный вихрь подхватил шлейф песка и швырнул его в желтые глаза. Чудище заревело и принялось по-собачьи тереть лапой морду. Страшная змеиная голова оскалилась, из пасти пыхнуло синим прозрачным пламенем. Жар опалил кожу. Ниида снова призвала стихию, надеясь отвлечь дракона от его новой жертвы. Пустая попытка.
   Опять взвился тяжелый хвост.
   Увы, повелительница земли и песка не успела увернуться. Голени задело самым кончиком, не толще хлыста. Кассандра видела, как полетела наземь ее подруга по несчастью. А еще она успела понять, что гигантский ящер может видеть только перед собой. Видимо, поэтому он так яростно бил хвостом и именно по этой причине обе претендентки пока были живы. Голова на длинной шее крутилась туда-сюда, стараясь не терять из виду обеих букашек, доставляющих монстру столько неудобств своими жалкими попытками его победить. Зверь рычал. Поприще дрожало от тяжелых медленных шагов. Но вот в воздухе раздался пронзительный свист, чудище замерло, подчиняясь приказу, а потом неохотно, вразвалку направилось обратно к черному входу, из которого вырвалось сюда несколько мгновений назад.
   Амон стоял над скорчившимися посреди арены девушками.
   - Поднялись. Обе.
   Несчастные кое-как встали и виновато посмотрели на наставника.
   - Вас хватило на тридцать секунд. Еще тридцать он бы играл с вами, прежде чем убить, - спокойно сказал демон. - Нат, неплохой ход с вихрями, но не заметить хвоста... В следующий раз вы должны выстоять не меньше десяти минут. Свободны.
   Суккуб слабо кивнула на прощание и побрела с Поприща, еле волоча ноги.
   - Вот я пытаюсь понять, Кэсс, зачем тебе меч? - насмешливый голос квардинга хлестнул по нервам. - Для чего я тебя учу? Ты постоянно пытаешься спалить меня, прекрасно зная, что это невозможно, а теперь вознамерилась испепелить дракона, плюющегося огнем. Ладно в первый раз, но когда ты поняла, что пламя не приносит ему вреда, зачем снова-то? Рассмешить его хотела? Ударить мечом по хвосту было бы умнее.
   - А вот я не умная! - с обидой в голосе ответила девушка.
   Он был прав, прав во всем, но Кассандра растерялась. Она никогда прежде не видела драконов. И первое знакомство едва не стоило ей жизни.
   - Сама догадалась или подсказали? - демон покачал головой. - Я от тебя большего ждал.
   Пристыженная ниида пошла было прочь, но остановилась, услышав тихое:
   - Бесполезная.
   - Я не бесполезная! - она рывком повернулась и, забыв про усталость и смирение, шагнула к наставнику. - Я очень даже полезная! И не дура! Просто растерялась. Да, совершила ошибку. Да, не смогла правильно оценить ситуацию. Моя вина. Моя глупость. Но в следующий раз я буду готова!
   - В настоящем бою ты не дожила бы до следующего раза! - рявкнул Амон.
   - Я понимаю! Я же сказала - больше не ошибусь!
   - Ты как раз ничего не понимаешь! Это что, игры по-твоему? - собеседник уже рычал. - Думаешь, я всегда буду рядом и спасу?! Хватит уже на меня полагаться!
   - НЕ КРИЧИ НА МЕНЯ! - завопила несчастная в ярости. - ДОСТАЛ! ЧУДИЩЕ ПРОКЛЯТОЕ!
   Хозяин окончательно рассвирепел и замахнулся, чтобы влепить дерзкой рабыне отрезвляющую оплеуху, но та опередила его. Прохладная ладонь звонко припечаталась к щеке. В голубых глазах промелькнуло удивление, а потом демон сгреб невольницу в охапку так, что она не могла даже дернуться, прижал к себе и впился в губы, жестоко и больно целуя. Горячие руки скользнули по ее плечам, талии... Мужчина зарычал и оттолкнул девушку.
   - Уйди, - прошипел он и отвернулся.
   - Амон...
   - Уйди, Кэсс, - ярость схлынула, и квардинг взял себя в руки.
   - Опять прогоняешь? - тоска в ее голосе заставила его стиснуть зубы.
   - Еще четыре дня, - он тряхнул головой. - Идем, тебе есть пора.
   - Четыре дня до чего?
   - До готовности зелья, чтобы ты не понесла, - последовал короткий ответ. - Выпью, хватит на полгода.
   - А почему пьешь ты? - с легким любопытством удивилась Кассандра.
   Собеседник усмехнулся:
   - Женщинам это делать запрещено. Ваше дело - рожать. И только мы решаем, позволять вам это или нет.
   - Что?! - от возмущения его спутница забыла и об усталости, и о своих опасениях. - Да как?.. Да вы!.. Да ты!..
   Он рассмеялся, и ниида, как обычно, застыла, любуясь. Ее демон. Ее Зверь. Держится на расстоянии, чтобы обезопасить... к глазам внезапно подступили слезы, в носу защипало, и она отвернулась.
   - Что еще? - хозяин нахмурился. Прочел мысли рабыни и помрачнел еще сильнее. - Прекрати реветь.
   Она помотала головой, судорожно вздохнула и постаралась успокоиться. Зачем только заплакала? Он так красиво и так редко смеется.
   - Кэсс, хватит. У тебя нос будет красный. Нам вечером еще в свет выходить, - "успокоил" ее наставник.
   Своего он добился - слезы высохли мгновенно.
   - Какой свет? Куда выходить? - испугалась девушка.
   Демон досадливо махнул рукой, направляясь к выходу.
   - Амон!
   Он все-таки остановился и терпеливо пояснил:
   - Традиции. Риэль стал квардингом Антара, по этому поводу устраивается прием. Правда, за всю историю существования квардов раб ни разу не возглавлял войско, и это внесло некоторый сумбур. С одной стороны - зачем бы в честь отступника организовывать торжество? С другой - положено официально представить нас друг другу, а его еще и местной аристократии. Глупо - все его знают, но...
   - И ты мне это только сейчас говоришь?!
   Хозяин столь выразительно посмотрел на невольницу, что она осеклась.
   - Главное - говорю, - резонно заметил он.
   - А... платье?
   - Зачем тебе платье? - непонимающе спросил собеседник.
   - Скажи, что шутишь! - но Кэсс увидела на спокойном лице все то же непонимание и застонала в голос. - Ты не шутишь!.. Амон, помнишь мою истерику на поляне?
   Ответом ей был кивок и широкая улыбка. Он отлично помнил и тот день, и растрепанную тощую человечку, кричащую на него - предводителя воинства Ада, да еще потрясающую своими смехотворными кулаками.
   - Хочешь повторения?
   Искушение сказать "да" и вновь увидеть ее ярость было просто необоримо. Конечно, он помнил о платье, но девчонка так забавно злилась, что не поддеть ее у демона просто не хватило силы воли.
   - Ты одета. Рубаха, штаны - все на месте, не понимаю...
   - Убью.... - прошипела ниида.
   Он рассмеялся и потрепал ее по волосам.
   - Я забыла плащ... - Вилора застыла в дверях, с удивлением глядя на улыбающегося наставника.
   Таким она не видела его никогда. Вампирша только сейчас вдруг поняла, что этот светловолосый мужчина очень красив. Перевела взгляд на Кэсс, глядящую на него со смешанным чувством обиды и любви, и осознала, что по-доброму завидует. Ее-то собственное сердце перестало биться со смертью мужа.
   - Ви тоже приглашена, так что вам обеим нужны наряды. Рынки ты не любишь, поэтому вы пойдете к портнихе. Она уже ждет. Там уйма мастериц, так что к вечеру все будет готово, только попроси наложить на свой наряд магию, чтобы не сгорел, а то любишь со стихией играть. Получится неловко, если ниида квардинга останется голой в перерыве между вином и закусками. Вечером я тебя заберу из наших покоев. Все ясно?
   Кэсс медленно кивнула и протянула:
   - Сволочь ты.
   Амон усмехнулся.
   - Иди. Фрэйно, проследи, чтобы она поела.
   - Да, квардинг, - ответил возникший, словно ниоткуда демон.
   Девушка вышла с Поприща следом за Вилорой и покачала головой. Не поймешь его.
   - Вы всегда так общаетесь? - с любопытством спросила вампирша.
   - Иногда мы деремся, - ответила подруга невозмутимо, и, увидев усмешку телохранителя, улыбнулась: - Куда идти?
  
  
   Амон зашел в комнату, чтобы поторопить свою спутницу. Она, как и все женщины (будь то ангелы, люди или демоны), не могла уложиться в отведенное время. Квардинг уже открыл рот, чтобы сказать нечто не совсем лестное, и застыл.
   Молчаливая рабыня, укладывавшая нииде волосы, низко поклонилась, но не была удостоена даже мимолетного взгляда. Демон смотрел на Кассандру. Раньше он видел ее одетой только в мужскую одежду или в рубахи со своего плеча, что, в общем-то, было тем же самым. Он знал наизусть все это белое тело и потому наивно полагал, что так же хорошо знает и его обладательницу. Но молодую прекрасную женщину, стоявшую перед зеркалом, он видел впервые.
   Огненные волосы были короной уложены на голове и открывали длинную шею. Кто бы мог подумать, что она у нее такая красивая. Помимо шеи у его нескладной человечки откуда-то появились нежные покатые плечи, а в треугольном декольте длинного шелкового платья соблазнительно вздымалась грудь. Квардинг с трудом оторвал взгляд от мягкой ложбинки, в которой покачивался кулон с топазом, и окинул девушку быстрым взглядом. Золотистое платье спадает до пола, тонкая талия схвачена широким атласным поясом коричного цвета. Это платье было произведением искусства. И ниида в нем сияла как драгоценный камень.
   - Уйди, - хрипло приказал Амон рабыне, возившейся с прической, и та выскользнула бесплотной тенью.
   Зверь рвался, требовал прикосновений. Дотронуться. Вдохнуть запах. Ощутить, что это создание - его Кэсс.
   - Пора.
   Как он выдержит оставшиеся несколько суток, если не уверен в том, что сможет продержаться пять минут?
   Квардинг подошел и остановился в шаге от своей спутницы. Выдержит. Должен. Он и так забыл обо всем, подвергая ее опасности. Четыре дня - не много.
   - Ты выглядишь прекрасно, - тихо сказала девушка, оглядывая его, такого непривычного в дорогой одежде изысканного кроя. - А я?
   Он повернул ее, осматривая. Красиво. Эффектно. Без вульгарности. Даже без намека на откровенность. Рукав опускается почти до костяшек пальцев, но из-за этого руки кажутся особенно хрупкими. Тонкое кружево, летящий шелк и эти цвета... они так шли к ее глазам и волосам.
   - Ну, как? - робко спросила ниида, когда демон, наконец, повернул ее лицом к себе.
   Амон усмехнулся и мысленно показал, ЧТО хочет сотворить с ней и обязательно сотворит, когда будет можно. Зверь довольно зарычал, когда облаченная в шелка красавица залилась мучительно-жгучей краской стыда, принимая комплимент.
   Четыре дня.
   Они вышли в галерею и молча пошли длинными коридорами во дворец. Квардинг не хотел говорить. Он слушал, как шуршит подол ее платья, ощущал, как подрагивает прохладная рука в его ладони, и повторял про себя, как заклинание: четыре дня.
   Прием проходил в том же здании, где и торжество в честь левхойта. Кассандра поморщилась, вновь оглядывая богатую, но безвкусную обстановку.
   - Отвратительное место. Как вы тут живете? - тихо спросила она.
   - А я и не живу. Почему, ты думаешь, я летаю в Ад?
   - Да... там уютнее. Амон, - ниида повернулась к спутнику. - А мы ночевать домой полетим или здесь останемся?
   Домой. Что такого в этой девочке, если одним случайно оброненным словом она встряхивает всю его душу, которой, как демон всегда полагал, у него нет?
   - Не останемся, - коротко ответил он.
   Двое слуг, завидев приближение очередных гостей, распахнули перед ними двери в Зал торжеств. Вновь прибывшие шагнули в огромное яркое, переливающееся огнями, шумящее голосами и музыкой помещение. Здесь все оказалось таким же, как в прошлый раз, только вместо пестрого кружка претенденток была одна Вилора, облаченная в нежно-лиловые шелка. Девушка стояла рядом со своим хранителем. Он что-то говорил ей, положив руку на плечо, и вампирша согласно кивала, улыбаясь.
   - Мой квардинг, - Герд поклонился, когда Амон подошел к ним. - Ниида.
   Кэсс слегка склонила голову и перевела взгляд на собеседницу демона. Та усмехнулась, видя на лице подруги легкое замешательство.
   - Привет. Платье все-таки шикарное.
   - У тебя тоже. А разве нас тут только двое?
   - Нет, трое. Хранитель Натэли из знати, как и Герд, и ее тоже притащили сюда. Она уже вышла на охоту, - Ви усмехнулась.
   - На кого?
   - На инкуба. Оказывается, здесь сегодня присутствует инкуб. Говорят, молодой и интересный. Он, вроде, чей-то слуга. Уж не знаю точно, только Нат отправилась его искать.
   Кассандра закатила глаза и, склонившись к подруге, прошептала:
   - А почему же нет Фрэйно? Раз Герд - его сын, почему отец не приглашен?
   Вампирша так же тихо ответила:
   - Так он же из простых. Мать Герда - из знати. Поэтому одного приглашают, а другого нет.
   Про себя Кассандра подивилась такому странному обычаю, но больше ни о чем спрашивать не стала. Ей стало жаль своего верного стража. Девушка перевела взгляд на Амона. Он чему-то нахмурился, словно получил неприятное известие.
   Ниида осторожно тронула спутника за локоть.
   - Что случилось? - тихо спросила она.
   - Ничего, - последовал короткий ответ.
   Демон прислушивался. На уровне животных инстинктов он чувствовал чей-то очень пристальный взгляд. В толкотне (как же ненавидел он эти приемы!) его кто-то задел. Но неуместно было бы квардингу крутить головой по сторонам, как затравленной рабыне. Однако звериное чутье вынуждало насторожиться. А почему - он не мог объяснить. Но уже через миг лицо Амона разгладилось, и он улыбнулся кому-то за спиной Кэсс. Девушка оглянулась.
   - Мой квардинг сегодня в парадном, - насмешливый голос принадлежал темноволосому демону.
   Однако, несмотря на звучащую в голосе иронию, незнакомец умудрялся держаться с подчеркнутым уважением.
   - Тирэн, да ты, я гляжу, тоже принарядился. И даже нашел время выбраться в здешнее захолустье? Не ожидал.
   - Сам не ожидал, но если Нат чего-то хочет, то надо или убить ее, или разрешить ей это.
   - Странно, - задумчиво протянул его собеседник. - Мне хватило одного несильного удара, чтобы она пересмотрела свои желания. Неужели суккуб из тебя веревки вьет?
   Тир рассмеялся и подмигнул Вилоре.
   - Красивые женщины всегда знают, на какие места... надавить, верно?
   Невероятно, но Ви - мрачная и сильная Ви! - вдруг покраснела и отвернулась. Кэсс удивленно подняла брови, когда взгляд Тирэна упал на нее. Насмешливый, хитрый, опасный.
   - А, ниида Амона. Приятно вас снова увидеть.
   - Мы разве встречались? - озадаченно спросила она.
   - Я не имел удовольствия быть официально представленным, но явился невольным свидетелем того, как вы довольно... эмоционально убеждали моего квардинга, что он вам снится.
   Теперь пришла очередь девушки краснеть. Она залилась румянцем и опустила голову, вызвав у нового знакомого тонкую усмешку, а у хозяина, похоже, раздражение.
   - Мактиан зовет на торжественное представление, - поморщился вдруг предводитель адова воинства. - Кэсс, никуда без меня не ходи, ясно? Будь возле Герда и помни: Фрэйно рядом нет.
   - Хорошо, - кивнула она.
   Левхойт ждал сына в кабинете, таившемся в глубине огромного особняка, там, куда не долетал шум приема. Старый демон сидел, удобно расположившись в кресле. Напротив на краешке неудобного стула примостился Риэль, сложив руки на коленях и глядя в пол. Амон в очередной раз поразился выдержке ангела. Он на его месте, наверное, убил бы любого, кто вздумал угрожать его свободе. Хотя... он ведь тоже играл свою роль.
   - Квардинг Амон, - Мактиан поднялся. - Позвольте представить вам нового квардинга Антара. Квардинг Риэль, позвольте представить...
   Традиционные слова приветствия прозвучали, и раб вежливо склонил голову перед господином. Тот, в свою очередь, кивнул с усмешкой:
   - Хорошей службы, квардинг, - и повернулся к отцу. - Это все?
   - Нет, сын. Есть небольшой разговор. Риэль, оставь нас. Для представления антарской знати тебя позовут.
   Однако ангел, как истинный невольник, дождался, пока хозяин небрежно кивнет, давая ему разрешение уйти, и лишь после этого вышел.
   - Итак? - Амон опустился в кресло и закинул ногу на ногу. - Я опять тебя разочаровал? Костюм недостаточно мрачен? Я недостаточно спокоен? Тебе не кажется, что ты в последнее время стал уделять мне слишком много времени? А ведь до появления нииды мы разговаривали в лучшем случае раз в пятьдесят лет.
   - Послушай...
   - И разговор опять пойдет о ней, - вздохнул наследник. - Я весь внимание.
   - Есть обычай, - помолчав, начал отец, - уходящий корнями далеко в прошлое. Он разрешает проверять на верность человеческую избранницу демона.
   - Сам выдумал? - заинтересованно спросил собеседник. - Никак не успокоишься? Я тебя обыграл. Все. Смирись.
   - Нет, не выдумал, - проигнорировав последнюю реплику сына, спокойно ответил левхойт. - Трояна также подверглась этой проверке. Раньше, до проклятья, все ей подвергались.
   - Зачем? Забавы ради?
   - Забавы? Демон связывает жизнь с человеком! Не пытайся казаться глупее, чем ты есть. Я собирался на ней жениться. Был болен ей. Мне лишь пытались открыть глаза, - левхойт потер лоб. - Как же повторяются наши жизни, сын.
   - И что же это за проверка? - Амон равнодушно смотрел на отца. - Поединок? Игра в вопрос-ответ? Что?
   - Игра... да, наверное, это можно назвать и так. И ты не имеешь права вмешаться, пока все не завершится. Трояна не прошла испытание. А я смотрел... - руки левхойта на мгновение сжались в кулаки, и сын понял, что, несмотря на неумение любить, Мактиан все же не разучился чувствовать. - Эта проверка элементарна, безболезненна и крайне гнусна. Это понимаю даже я. И сейчас твоя претендентка увлечена тем, что пытается ее пройти, сама того не зная.
   Квардинг равнодушно пожал плечами.
   Безумная ярость, смешанная с несвойственным ему страхом, всколыхнулась в груди. Паника стиснула горло, но ни один мускул не дрогнул на спокойном лице.
   - Пусть играет, - сказал он. - Меня это должно взволновать? Отец, ты либо стареешь, либо впадаешь в мелочную мстительность. Мне все равно, пройдет она проверку или нет. В силу своего почтенного возраста ты забываешь один существенный момент. Ты был болен своей девкой. Хотел ее, любил, вожделел, не знаю что еще. А моя человечка только потому ниида, что я оберегаю ее до окончания соревнований. Ну и в перерывах между испытаниями мне нравится ее иметь. Все. Мне плевать на ее верность, потому что никакой верности нет. Есть страх. Она боится меня. Она обыкновенная рабыня. И я не позволяю к ней прикоснуться только потому, что мне нравится тебя бесить. Ты посмел попытаться завладеть тем, что я назвал своим. А теперь пытаешься подвергнуть невольницу, которую я взял, каким-то там проверкам. То есть снова накладываешь лапу на мою собственность.
   Амон поднялся на ноги и смерил собеседника ледяным взглядом.
   - Если с ее головы упадет хотя бы волос, Аду понадобится новый левхойт, а тебе пышные похороны.
   Мактиан смотрел на сына изучающе, но молчал.
   - Я пойду, если ты не против. Мне еще надо отыскать бестолковую рабыню и выяснить, следует ли требовать с тебя возмещения за порчу имущества.
   Отец откинулся в кресле и сказал:
   - И все же, сын, если она выстоит, я потребую, чтобы Совет подверг вас обоих тщательной проверке.
   - Она не пройдет. И поэтому тебе придется тяжко.
   С этими словами квардинг вышел и мягко закрыл за собой дверь.
   Никаких эмоций.
   Идти, не ускоряя шага.
   Остановиться, поприветствовать одного из ангелов Антара, спешащего на представление Риэлю.
   Отправиться дальше.
   Не сорваться на бег.
   Не торопиться.
   Сохранять невозмутимость.
   Зверь внутри метался, кидался, рвался, ревел, заходясь от страха, злобы и ярости. Где она? Где?
   Демон отыскал глазами Вилору, столь приметную в своих шелках, и подошел к ней.
   - Наставник? А куда вы увели Кэсс? - удивилась вампирша, оглядываясь по сторонам.
   - Она здесь, - неопределенно махнул он рукой.
   А внутри, там, где должно было бы горячо и бешено биться сердце, воцарился мертвящий холод. Где она?
   Тишина...
   По-прежнему спокойно квардинг шагнул в полумрак каменной галереи, окружающей зал. За колоннами таилось множество дверей. И ниида могла быть за любой из них. А могла и не быть. Зверь внутри замер, прислушиваясь. Он услышит. Должен услышать...
   Напряженный слух уловил, наконец, голос. Его собственный. Хищник бесшумно метнулся на звук. Конечно, как он не догадался сразу - пристальный взгляд, нечаянное прикосновение - с него сняли слепок. Инкуб! Демон скрипнул зубами. И замер, отступив в тень каменной арки.
   - Кэсс...
   Тьма, да неужто у него такой противный голос? Амон усмехнулся, понимая, что находится на грани боевого безумия. Прижался пылающим лбом к холодному камню. Нельзя вмешиваться. Нельзя.
   Он рвался прочь и не мог пошевелиться.
   Нельзя.
   Двое стояли в полумраке глубокой ниши. Там находилась дверь в соседний покой, но инкуб, к счастью, не догадался затащить девчонку туда, где укромнее.
   Кэсс, его Кэсс с улыбкой смотрела на склонявшегося к ней светловолосого мужчину. Губы мужчины мягко скользнули по белой шее, выцеловывая дорожку до подбородка нииды и обратно. Зверь внутри квардинга взревел, ринулся вон из человеческого тела, но разбился о стену молчаливого сопротивления и тоскливо завыл, глядя на целующуюся пару. Демон смотрел, не отрываясь, и чувствовал, как внутри что-то умирает. Навсегда.
   Он ласкал ее с упоением и страстью. Девушка запрокинула голову и закрыла глаза, отдаваясь ласке. Вот рука инкуба скользнула по стянутой шелком талии. Прохладно и мягко зашуршала ткань, открывая молочно-белое бедро. Узкая ладонь легла на широкое запястье, подталкивая его выше. В тишине галереи отозвался прерывистый умоляющий шепот рыбыни:
   - Посмотри на меня... Посмотри...
   Он поднял голову, улыбнулся, показав ямочку на щеке, которая так ей нравилась. Кассандра запустила пальцы в непослушные льняные волосы, подалась вперед... и сжала ладони, вспыхнувшие обжигающим пламенем.
   - Ты. Не. Амон, - с холодной яростью сказала она. - Как ты посмел принять облик квардинга?!
   Самозванец дернулся, но горячая жесткая ладонь зажала рот, отрезав рвущийся из груди крик.
   Демон резко развернул двойника к себе. Личина стремительно сползала с юноши. Опаленная голова, горящие ужасом глаза, белое как простыня лицо.
   - Слушай внимательно. У тебя все получилось. Она тебе отдалась. Именно так скажешь всем, кто спросит. Надумаешь юлить, превращу в суккуба и буду таскать везде со своим войском. Там очень горячие демоны. Кивни, если понял.
   Несчастный медленно кивнул. Амон плотоядно улыбнулся. Тускло сверкнула сталь широкого боевого ножа.
   Ниида зажала руками рот, чтобы сдержать крик.
   Инкуб дернулся, чувствуя, как лезвие легко вспарывает плоть, и забился в беспощадных руках.
   - Сейчас ты пройдешь дальними комнатами. Найдешь ангела по имени Риэль. Он приведет тебя в норму. И иди быстро. Я ударил в печень. Будешь плестись - не дотащишься. Помни, что я сказал. Надумаешь сболтнуть лишнего, стану рвать тебя каждый день. А мой ангел лечить. Это будет бесконечное удовольствие...
   Самозванец часто-часто закивал. Девушка видела, как по его правому боку расползается безобразное пятно.
   - Пошел вон, - квардинг втолкнул инкуба в комнату и замер, смиряя бешенство.
   - Амон...
   Не глядя, он за шею притянул ее к себе. От гнева и ярости демон еще не мог говорить связно, поэтому спросил хрипло и отрывисто:
   - Как?
   Думал, не поймет. Но ниида поняла.
   - В его прикосновениях не было огня, - просто ответила она. - Огонь есть только в тебе.
   Квардинг молчал. Знал, что не сможет ничего сказать. Его Кэсс. Его... Амон дернул ее к себе. Самоконтроль рухнул. Одна такая. Упрямая. Верная. Нежная. Люб...
   Мысли оборвались, когда он прижался к ее губам.
   За колоннами сновали участники торжества, слышался шум голосов, смех, звуки шагов, музыка. Кто-то прошел через галерею, совсем рядом. Демон слышал весь этот огромный зал, обонял сотни запахов, но при этом чувствовал только аромат женщины, своей женщины, улавливал трепет ее дыхания и биение сердца.
   Она подалась к нему, прижимаясь всем телом, Амон рванул шнуровку корсажа. Руки скользнули по нежным плечам, оттянули ткань платья, обнажая молочную грудь. Женщина. Его женщина. Он целовал прохладную гладкую кожу. Кассандра кусала губы, с которых рвался долгий протяжный стон, но вот жесткая ладонь зажала рот, открывшийся для хриплого крика. И рабыня, не в силах бороться с собой, вцепилась в нее зубами. Квардинг вжал рабыню в стену. Страсть накатывала волнами, лишая способности мыслить. Он уже не мог остановиться. Жадные руки подхватили нииду под бедра, рванули длинный подол, задирая его к самой талии. Он приподнял ее, еще сильнее впечатывая в холодный камень, и вошел одним резким толчком.
   - Амо-о-он, - она выдохнула его имя едва слышно, но демон тут же накрыл губы поцелуем, не давая шепоту сорваться.
   Расплавиться, но не сгореть. Сгореть, но не вспыхнуть. Девушка чувствовала, как огненная стихия рвется наружу. Нельзя, нельзя! Как тяжело, как прерывисто, но почти неслышно он дышит. Как бешено колотится его сердце! Кассандра оплела ногами бедра своего мужчины и прильнула ближе.
   Он не мог остановиться. Уже не мог. Губы ласкали ее грудь, руки - ее саму, и предводитель воинства Ада совсем потерял контроль от стонов, которые с таким трудом сдерживала его человечка, от дрожи ее прохладного тела. Он слышал краем уха, как в темноту галереи кто-то вошел. Ниида, кажется, тоже услышала и вместо того, чтобы едва слышно застонать, вцепилась зубами квардингу в плечо, не давая сорваться даже едва слышному вздоху. Прохладные пальцы скользнули под рубаху, ногти впились в спину.
   Кэсс плавилась от каждого нового движения его тела, от каждого прикосновения. Еще, еще... И на нее обрушилась ослепляющая, оглушающая, поглощающая все вокруг волна наслаждения. Демон замер, уткнувшись пылающим лбом в стену. Сердце грохотало так оглушительно, что казалось, его стук слышно даже в самых дальних покоях дворца.
   Не сдержался. Не смог.
   Он отстранился от девушки, но тут же снова прижал к себе, поняв, что ноги ее не держат.
   Что натворил? Даже крыльями не закрыл. А если бы она вспыхнула? А если бы не сдержалась и закричала?
   Нет, не было ничего странного в том, что хозяин берет рабыню, это-то как раз никого бы не удивило. Но то, что рабыня кричит от наслаждения, рвет ногтями спину своего господина, а сам господин целует белую обнаженную грудь - вот это вызвало бы множество вопросов. Что наделал?
   Как они сейчас выйдут в зал? Квардинг вгляделся в девичье лицо - опухшие от поцелуев губы, горящие и еще слегка затуманенные от страсти глаза. Невольница, которую жестоко имели в темноте галереи, выглядит не так. Что натворил?
   - Амон... - прошептала она, коснувшись его плеча.
   Он вопросительно посмотрел.
   - Ударь меня.
   В голубые глаза словно упала льдинка.
   - Что? - спросил хриплым едва слышным шепотом.
   - Ударь меня. Иначе они догадаются...
   Как поняла? Демон взял ее лицо в ладони и пристально вгляделся в темные, пронзительно смотрящие на него глаза. Наклонился и осторожно, с восхищением поцеловал.
   - Амон...
   Две хлесткие пощечины эхом отозвались в полумраке.
   Хозяин схватил рабыню за руку и поволок за собой.
   В груди кипело какое-то новое непонятное чувство.
   Он не знал ему названия.
   Вечером спросит у Кэсс.
   Когда господин и его невольница вышли в ярко освещенный шумный зал, ни у кого не возникло сомнений, что произошло между этими двумя. На лице девушки горели следы двух сильнейших оплеух, губа была прикушена до крови, одежда в беспорядке.
   Лицо Вилоры вытянулось. Тирэн отвернулся, пряча усмешку. Он-то знал, как Амон обращается с рабынями. Назови ее хоть ниидой, хоть богиней - ничего не изменится. И только Герд посмотрел спокойно. Не его дело - осуждать квардинга и уж тем более раздумывать над тем, за что он наказал девчонку. Он хранитель и хозяин. За что захочет, за то и накажет.
   Между тем демон выволок едва переставляющую ноги жертву в центр зала и швырнул на пол. Она упала, ободрав ладони, и дрожащими руками попыталась привести в порядок одежду, убрать с пылающего лица выбившиеся из прически волосы. Вокруг медленно собиралась толпа. Все смотрели с холодным любопытством. Интересно, почему всегда сдержанный квардинг Ада решил публично расправиться со своей девкой?
   - Амон, в чем... - оракул осекся, увидев сжавшуюся на полу претендентку, и перевел удивленный взгляд на ее хранителя. - Что случилось?
   - Скажи, Динас, ты тоже участвуешь в очередной проверке моей верности? - с опасными нотками в голосе спросил Амон. - Я и тебя недостаточно убедил?
   Над стихшей толпой гостей пронесся легкий шепот удивления. Верность квардинга никогда раньше не подвергалась сомнению, и сейчас ангелы и демоны старались не пропустить ни слова из беседы.
   - Я высказал свое мнение на Совете, и менять его не намерен. Твоя верность не подвергается сомнению, - отчетливо сказал старый колдун. - Но твое отношение к претендентке вызывает опасение - я просил ее беречь, а не избивать. Что происходит?
   Вместо ответа демон схватил свою жертву за волосы и рывком вздернул с пола.
   - Говори, - приказал он.
   - Я... думала, это хозяин, - дрожащим голосом попыталась оправдаться несчастная. - Я не знала, что это не он. Я не виновата! Никто бы не отличил! Он был просто одно лицо!
   Амон разжал пальцы, Кэсс снова упала и затравленно съежилась, чтобы стать как можно незаметней.
   - Он? - медленно перепросил оракул.
   - Инкуб, который не только принял мой облик, но и посягнул на мою рабыню. Заметь, Динас, не просто рабыню. Нииду, - Амон недобро прищурился. - Мактиан - левхойт, и на многое имеет право. На многое, но не на все.
   Над толпой гостей пролетел разноголосый возмущенный гул. Собравшиеся переглядывались.
   Квардинг гневно взмахнул рукой, призывая к тишине, и продолжил:
   - Он начал путать меня с собой, а ее, - хранитель бросил презрительный взгляд на рабыню, - с Трояной. Поэтому, Динас, пользуясь своим правом, я требую провести Совет.
   - С какой целью? - Мактиан, наконец, шагнул вперед.
   Рядом с ним шел и юноша-инкуб. Бледный от страха и (Кэсс знала наверняка) от потери крови.
   - Да, я ошибся - твоя девка такая же, как остальные. Но не думаешь же ты, будто я стану извиняться перед ней за то, что он, - левхойт кивнул на своего невольника, - ее поимел?
   - Нет, - сын усмехнулся. Инкуб, увидев эту ухмылку, вздрогнул и непроизвольно стиснул руками живот. - Еще чего не хватало - извиняться перед рабыней. Много чести. Извиняться надо передо мной за то, что посягнул на право хозяина.
   Ангелы и демоны согласно загудели. Право хозяина было священно. В их мире можно было легко отнять жизнь, но запрещалось распоряжаться судьбой чужого раба. Поэтому поступок левхойта выглядел вдвойне вопиющим: он не только старался подчинить своей воле чужую девку, стать ее господином, но еще осмелился посягнуть на ее неприкосновенность. Никто из присутствующих на приеме не выступил бы в защиту правителя Ада.
   Квардинг удовлетворенно улыбнулся и продолжил:
   - Но мне не нужны извинения. Скажи, левхойт, этот самозванец принадлежит тебе?
   - Да. И подчиняется тоже только мне.
   - Ты. - Амон перевел взгляд на юношу. - Рассказывай.
   - По приказу господина я принял ваш облик и утащил девушку в галерею, а там... взял ее. Она не сопротивлялась! Господин сказал - это старый обычай. Проверка верности и чувств.
   - Она прошла ее? - живо поинтересовался стоящий здесь же Аарон.
   - Нет! - испуганно воскликнул несчастный раб. - Она не смогла отличить меня от хозяина.
   Амон повернулся к оракулу и, глядя ему в глаза, произнес с расстановкой:
   - Я требую созвать Совет по причине измены левхойта Мактиана. Без согласия членов Совета он не только покусился на мою собственность, но и отдал приказ снять с меня слепок. Он превратил инкуба в квардинга Ада.
   Тишина оглушила. Мактиан, осознав, что именно ставят ему в вину, побелел. Ни инкубам, ни суккубам не разрешалось принимать обличье представителей свободных рас, а уж тем более знати из числа правящих.
   Оракул задумчиво молчал. Аарон несколько раз открывал рот, но так и не нашелся, что сказать. И только Рорк, выступив вперед, тихо произнес:
   - Амон, это очень серьезное обвинение...
   - Это очень серьезный проступок.
   - Мактиан? - Динас, наконец, обрел дар речи.
   - Да оглядитесь же, слепцы! - прогрохотал в ответ демон. - Он носится с ней, как курица с цыпленком! Неужели вы не понимаете, что...
   - Что, Мактиан? - оракул повернулся к разъяренному, но по-прежнему мучнисто-белому правителю Ада. - Что? Мы подвергли Амона допросу, словно низшего, по твоей прихоти притащили на Совет девку, но и это тебя не успокоило? Ты решил пойти на измену? Ради чего? Объясни!
   - Она не захотела меня. Не захотела Рорка. Только своего господина, оба раза! - он стиснул зубы, с трудом подавляя Зверя. - Ее охраняют. Она его ниида! Разве это не подозрительно?
   - Совет удовлетворит мое право? - игнорируя эти обличительные выкрики, спросил квардинг.
   Динас посмотрел на Рорка, на Аарона, потом перевел взгляд на Риэля, скромно стоящего в стороне, и сказал:
   - Ради этого нет нужды собирать Совет, - и тут же поднял руку, останавливая шум возмущения, воцарившийся в зале. - Левхойт Мактиан, вы обвинены в измене. Вы снимаетесь с поста и будете заключены под домашнюю охрану до принятия окончательного решения относительно вашей судьбы.
   - Присоединяюсь, - выступил вперед Рорк.
   - Присоединяюсь, - хрипло отозвался Риэль.
   - Присоединяюсь, - кивнул Аарон.
   - Заключите изменника под стражу, - кивнул оракул нескольким демонам из числа воинов-десятников и потер ладонью лоб. - Что делать с инкубом?
   Амон посмотрел на Тира, стоявшего за спиной юноши. Демон с готовностью шагнул вперед. Горемычный раб вздрогнул, глаза помутнели от ужаса, лицо из белого стало серым... он начал медленно оборачиваться, так как понял - позади стоит Смерть. Однако несчастный так и не успел взглянуть в глаза своему палачу. Сильные руки легли на затылок и подбородок, резкий рывок, сухой хруст, и обмякшее тело мешком валится на мраморный пол.
   - Мой квардинг ведь не против? - усмехнулся Тирэн. - Теперь он снова единственный обладатель... нииды.
   Динас с легким упреком покачал головой и сказал:
   - Амон, тебе придется заменить Мактиана.
   - Нет, - коротко ответил тот.
   Над залом снова пронесся ропот.
   - Что значит "нет"? - колдун не повысил голоса, но в воздухе ощутимо похолодало.
   Квардинг не обратил на это ровным счетом никакого внимания.
   - Еще совсем недавно левхойт Аарон обвинил меня в измене и попытке вероломно возглавить квард, - Амон говорил негромко, но от каждого произнесенного слова находящиеся в зале демоны все быстрее теряли человеческий облик. - Выбирайте другого. Меня уже достаточно проверяли на верность долгу. Я остаюсь тем, кем был все эти века.
   - Амон!
   Он не отреагировал, схватил Кэсс за плечо, вынуждая подняться, и развернулся по направлению к дверям.
   - Квардинг! - в зале потемнело, как будто горящие под потолком огни накрыла сумрачная тень. - Не смей поворачиваться ко мне спиной!
   Прямое неповиновение воле оракула. Первое с тех времен, как Динас взял власть, уничтожив своего предшественника в поединке. Жестокий колдун, владеющий древней магией, но, в отличие от прочих, не отдающий за это жизнь, единственный провидец из расы демонов, он был намного сильнее каждого из присутствующих, и мог уничтожить противника одним движением руки. Но воины Ада были готовы защитить своего предводителя. А со всеми он не справится. Это оракул понимал. Однако допустить пренебрежения к своей персоне тоже не мог.
   Амон застыл, до боли сжав Кассандре руку, а потом медленно повернулся и одарил старого колдуна тяжелым взглядом, полным глухого неповиновения. В данный момент квардинг был в своем праве, и его недруг впервые понял - придется отступить.
   Ниида словно почувствовала внутреннюю борьбу своего спутника и незаметно слегка сжала горячую жесткую ладонь. Демон моргнул, слепая ярость отступила. Он почтительно склонил голову.
   - Я не хотел проявить неуважение, оракул.
   Динас помолчал, понимая, что любое неверно сказанное слово сейчас может стать роковым.
   - Ты очень независим, квардинг, как и подобает настоящему воину, - сказал он, наконец. - Но Аду нужен левхойт. И лучше тебя с этим никто не справится. Мы доверяем тебе нашу безопасность, неужели не доверим квард? Однако если ты пока не хочешь занять это место, нужен тот, кто захочет.
   Старый интриган не кривил душой. Демоны - самая хлопотная раса. Они живут дольше, они сильнее, беспринципнее и опаснее всех прочих. Пусти сейчас на место левхойта кого-то из знати - сразу начнется грызня, а где грызня - там недалеко до измены и раскола. Поэтому сын Мактиана и впрямь подходил идеально. Его уважали, боялись, и он командовал войском, в котором, так или иначе, состояло подавляющее большинство подданных. Откажется возглавить Ад - быть смуте, убийствам, парочке отравлений и нескольким изнасилованиям, как минимум.
   - Я полностью полагаюсь на ваш выбор, оракул, - тем временем склонил голову собеседник. - Уверен, вы знаете, кто именно нужен кварду. Я принесу клятву верности любому правителю, назначенному по вашей рекомендации.
   Это был тонкий, расчетливый ход, явное проявление доверия, которым Амон одаривал лишь избранных, и Динас понял это. Попробуй он сейчас настоять на своем, его авторитет пошатнется и обретет оттенок самодурства.
   Старый колдун прокрутил в голове события последних минут и улыбнулся. Мальчишка вырос. Драма перед свидетелями, вспышка неповиновения - все это изящно спланированная интрига, которая позволила не только подняться в глазах подданных, но и избавиться от угрозы правления, что висела над сыном опального ныне левхойта не одну сотню лет. Интересно, какую роль в этом сыграла девчонка? Не именно сейчас, а вообще во всей истории с Мактианом? Еще в первый их разговор было ясно, что она не так проста, как кажется. Может... нет, он не будет торопиться. Оракул усмехнулся, и согласно кивнул:
   - Хорошо. Обещаю, мой выбор тебя не разочарует.
   - Я могу идти, оракул? - невозмутимо спросил квардинг.
   - Да.
   Демон еще раз кивнул, толкнул вперед рабыню и пошел прочь.
   Тирэн, стоявший рядом с оракулом, усмехнулся. Квардинг Ада обладал удивительной способностью выводить из себя даже самых спокойных и хладнокровных оппонентов. Его или ненавидели, или боготворили. Но боялись всегда, и Мактиан не был исключением. Он прекрасно понимал, что, пожелай наследник править, то легко победит отца в поединке. Даже оракул при всем своем могуществе не смог наказать высокородного наглеца. Это поняли все. Амон неспроста устроил сцену неповиновения - теперь не только войско Ада, но и почти вся знать будет поддерживать квардинга. Демоны высоко ценят твердость и бесстрашие, а уж о праве хозяина и говорить нечего. Великие интриги плетутся тихо... Хранитель кивнул Натэли, отпуская ее на ночь с каким-то смазливым брюнетом из ангелов, и пошел к выходу.
   Проходя мимо Вилоры, Тир, словно невзначай, провел рукой по ее спине, и хмыкнул, когда вампирша окаменела. Помнит его. Пусть и делает вид, что они незнакомы. И все так же боится до дрожи, до оторопи. Его это забавляло, но сейчас следовало сосредоточиться на другом.
   Этот путь за последний месяц он изучил так, что мог бы пройти с закрытыми глазами.
   Нижний квард Вильена.
   Здесь даже не живут - существуют люди, которым уже не светит удача в мире хозяев. Старики, чудом не умершие, больные, уроды. Они призывали смерть каждый день. Жалкие, не имеющие воли даже на то, чтобы прекратить свои мучения.
   Демон зашел в пустующую хибару и замер справа от входа. Нужно ждать.
   - Как тебе вечер? - голос говорившего звучал глухо из-за низко опущенного капюшона.
   Тирэн усмехнулся - он не считал нужным скрываться. Амон полностью ему доверяет, так что опасаться нечего. А вот тот, кто стоял напротив, рисковал многим.
   - Да. Мактианов выкормыш позабавил, - демон презрительно усмехнулся. - Достойный наследник своего отца. Итак, теперь ты мне веришь?
   Собеседник кивнул.
   - Я не ожидал. До последнего сомневался, но это... какой следующий ход? Нужно опередить его хотя бы на полшага, иначе тебе не стать квардингом Ада, брат.
   Тир кивнул.
   - Он уже поставил раба командовать ангелами. Подточил репутацию оракула. И теперь будет выжидать.
   - Почему?
   - Ритуал. Ему нужно, чтобы на алтаре оказалась его ниида.
   - Зачем?
   - А ты как думаешь? - сотник сверкнул глазами.
   Его собеседник тихо зарычал.
   - Ее нужно убить. Справишься?
   - Попробую, - осторожно ответил демон. - Так просто к ней не подобраться. Рядом постоянно вертится этот... как его... Фрэйно. Он из простых воинов, но предан, как пес. Особенно этой девке. Уж не знаю, что она для него сделала. Да и боец он на зависть многим. Легко не будет. Но у меня есть кое-какие идеи. Готовься. И помни - ты обещал отдать мне Амона. Я очень хочу убивать моего квардинга долго.
   Из-под капюшона послышался очередной смешок.
   - Он верит тебе.
   - Да.
   - Верит больше, чем кому-либо. Почему?
   - Помнишь, отец говорил: "Главное - уметь хотеть и ждать"? - недобро усмехнулся Тирэн. - Я готов тысячу лет стоять в тени, спасать его и... ждать, пока он устранит все препятствия, расчистив мне дорогу. Я ведь не могу вызвать Мактиана, потому что не принадлежу к знати.
   - Ничего. Скоро возникнет новая прослойка правящих, - закончил за него брат. - Как ты верно подметил, мы умеем и хотеть, и ждать.
  
  
   - Сильно болит? - Амон слегка коснулся прокушенной губы.
   Девушка покачала головой и прикрыла глаза.
   - А почему тогда вид такой несчастный? Ты словно опять зареветь хочешь, Кэсс.
   - Поговори со мной, - тихо попросила она. - Я запуталась. Зачем ты устроил это представление?
   - Потому что мне это нужно, - демон снял рубашку, хмыкнул, изучив в зеркале свою спину, распаханную багровыми бороздами, и подтолкнул нииду к кровати. - А для чего - тебе знать не стоит. Спать ложись.
   - Амон...
   Он вздохнул. Потом еще раз. Схватил рабыню за руку, подвел к ложу, усадил, как маленькую, и сел рядом.
   - Что ты за настырная такая?
   - Какая есть, - Кассандра куталась в его рубаху и задумчиво смотрела на весело пляшущее в камине пламя. - Скажи, ты ведь нарочно сделал так, чтобы твой отец меня возненавидел? Меня постоянно охранял Фрэйно, но когда на Поприще пришел левхойт, туда набежал целый отряд воинов. Он был не просто зол, но еще и публично унижен. Ты это подстроил?
   - Да, - легко признался квардинг и вытянулся поверх одеяла, закинув руки за голову.
   Девушка смотрела на него сверху вниз и пыталась решить, ударить его или...
   - Ты опять громко думаешь, - лениво заметил хозяин, поднял правую руку и потянул невольницу за волосы, вынуждая наклониться. - Целуй, так и быть. Потерплю.
   Она вспыхнула, ударила его кулаком в грудь и замерла, когда Амон рассмеялся.
   - Так тоже сойдет, - он отпустил ее косу и снова заложил руку за голову, прикрыв глаза. - Кэсс... ты же разбираешься во всяких глупых чувствах. Что это такое - когда смотришь на кого-то и точно знаешь: не напакостит. Не боишься, что вдруг ударит. Причем, не потому не боишься, что знаешь - успеешь перехватить, а потому, что... просто не ударит.
   Амон нахмурился, явно недовольный качеством своего объяснения, и открыл глаза. Смерил рабыню вопросительным взглядом.
   - Что это?
   - Доверие, - тихо ответила она. - И это не глупое чувство.
   - То есть я тебе доверяю? - уточнил квардинг, и сердце нииды болезненно дрогнуло.
   Она порывисто склонилась к своему мужчине и прижалась к его губам. Тот на мгновение привлек девушку к себе, опрокинул на подушки, однако сразу же мягко оттолкнул.
   - Отстань, - пробурчал беззлобно. - И так натворила дел сегодня. Нельзя.
   - Я натворила? - она смотрела на Амона и понимала, что ее поддразнивают. - Я? Натворила?
   Он усмехнулся, и на правой щеке появилась столь любимая Кассандрой ямочка.
   - Что ты хотела спросить? - напомнил он.
   - Почему ты так беззаботен?
   - Я избавился от Мактиана.
   Демон снова прикрыл глаза, проговаривая про себя: "Доверие..." А ведь правда - лежит, закрыв глаза, и не ждет коварства. И не усомнился ни разу, когда в зал ее тащил, будто человечка что-то не так сделает. А ведь она не старается ничего доказать. Странно. Не пытается подчинить. Не стремится манипулировать.
   - Но зачем? - любопытная никак не желала униматься. - Зачем? Он же твой отец.
   - Он мешает, - коротко отозвался собеседник. - Слишком держится за власть и не видит, что уже давно ничем не управляет. Аду не нужен такой левхойт - ему и квардинга достаточно.
   - Амон... а оракул? Он же понимает, что ты все подстроил.
   - Почему так думаешь?
   - Я... его мысли нечаянно прочла.
   Демон резко открыл глаза и сел.
   Кэсс испуганно затараторила:
   - Я не нарочно, оно само получилось...
   - Покажи, - коротко приказал он, беря ее лицо в ладони.
   Через несколько минут квардинг вздохнул и покачал головой, отпуская нииду.
   - Так плохо?
   - Придется после этого испытания тебя убить, - он в очередной раз потянул невольницу за волосы и уложил рядом. - Хватит вопросов. Спи.
   - Только... - она повернулась и уткнулась ему в плечо, - ты не уходи.
   Через мгновение девушка уже дышала безмятежно и ровно. Амон встал, укрыл ее одеялом и какое-то время просто смотрел на спящую, пытаясь что-то для себя решить.
   - Какая сладкая... - спокойный голос, раздавшийся за спиной, не стал неожиданностью - звериный слух квардинга уловил знакомые шаги, когда Тирэн только подходил к покоям. - Разрешишь?
   Хозяин кивнул, и друг, склонившись, коснулся щеки рабыни. Та недовольно засопела и отодвинулась. Демон молча выпрямился. Квардинг же, покачав головой, в свою очередь тоже коснулся Кассандры, как это только что делал его гость. Ниида вздохнула и потерлась о широкую ладонь, словно котенок.
   - Чувствующий человек. Это измена.
   Амон лишь усмехнулся.
   - Тебе... ее беречь надо. Вдруг кто узнает, - сказал сотник. - Могу помочь. Прослежу за ней. Рядом посплю. Буду греть, как кот.
   - Котов кастрируют, между прочим.
   - Твои слова вонзаются в мое сердце невидимыми стрелами! Что ж, придется греть без всякого внутреннего томления, - развел руками демон.
   Его собеседник постоял какое-то время молча, а потом жестом пригласил гостя оставить комнату.
   Они устроились в гостиной, Тирэн сразу плюхнулся в свое любимое кресло. Неслышной тенью в комнату вошел раб и поставил на стол поднос с чеканными стаканами и бутылкой выдержанного антарского бренди.
   - Хорошо иметь во владении ангела, - практично заметил Тир.
   - Да, особенно такого, у которого весь подвал забит питьем, - легко согласился Амон. - Итак, - он отослал прислужника и разлил по бокалам напиток. - Ты сделал то, о чем я просил?
   - Нет, мой квардинг. Пока нет.
   - Выжидаешь?
   - Да. Но дело не в охране, а в оракуле. Он любит все проверять не по разу, поэтому я особенно не тороплюсь. Все будет безупречно, - демон отбросил вдруг насмешливый тон и спросил: - Ты бы хотел видеть меня левхойтом Ада?
   - Нет, - последовал мгновенный ответ.
   - Причины?
   - Сидеть на троне и плести интриги? Ты сможешь, но... сбежишь через сотню-другую лет, и мне все равно придется занять твое место.
   - Ха! - отозвался Тир. - Ты меня слишком хорошо изучил. Это даже досадно. Получается, мне нечем удивить своего предводителя.
   - Зато ты единственный можешь его не опасаться, - спокойно заметил тот.
   Сидящий напротив кивнул, сделал большой глоток бренди и блаженно зажмурился.
   - А девчонка догадывается о том, какую участь ты ей уготовил?
   - Это не имеет значения, - пожал плечами собеседник. - Играть ей все равно придется до конца. Кстати, об играх. После третьего соревнования мне понадобится твоя помощь. И, пожалуй, чуть позже - помощь твоей претендентки.
   Сотник кивнул.
   - Кстати, о претендентке... Я всякое повидал, но эта шлюха...
   Разговор свернул в другое русло.
   Так Тир просиживал в этой просторной зале каждый вечер последние две недели. Он не спрашивал о причинах столь частых встреч, как и о том, почему друг не найдет себе занятия приятнее, ведь его ждала в постели теплая и на все готовая девка. Ну да ладно. Его дело не лезть с расспросами, а по мере сил выручать своего вожака, как он и делал последние несколько сотен лет. Квардинг доверял ему. Демон заслужил, выстрадал это доверие. В памяти всплыл недавний разговор с братом, и на мгновение, на долю секунды, в душу закралось сомнение. Все-таки... Но он безжалостно придушил робкую неуверенность и выбросил лишние мысли из головы.
   Уходил он, как обычно, под утро, напомнив хозяину нииды, что этот день будет последним перед соревнованиями и особенно лютовать на тренировке не стоит.
   Амон задумчиво посмотрел ему вслед, и отправился в спальню, чтобы разбудить сладко сопящую соню. Занятие он отменять не собирался.
  
  
   День пролетел слишком быстро. Кэсс все надеялась, что он будет тянуться, и очередное испытание долго не настанет. Увы. Время в переживаниях промелькнуло стремительно. Она снова стояла на Поприще. На этот раз претенденток подготовили к зрелищу. Видимо, оно обещало быть красочным...
   Каждая девушка получила специально сшитую одежду. Ниида, взяв в руки темно-бордовый шелк, которого, от силы хватило бы только на пару шарфов, с ужасом думала о том, что в этом наряде ей, похоже, придется предстать перед сотнями зрителей. К чему это ничего не прикрывающее одеяние? Она кое-как натянула предложенные лоскуты и сразу же почувствовала себя голой. А выйдя на арену, и вовсе захотела прикрыться руками. Остальные участницы предстоящего действа смотрелись ничуть не менее нагими.
   Вилора была в похожем наряде, только темно-синего цвета, и, судя по ее окаменевшей спине, тоже чувствовала себя неуютно. Из всех только Натэль, щеголявшая в голубом шелке, ощущала себя свободно. Она даже потянулась, демонстрируя безупречное тело.
   Ох... Вот бы хоть толику такой уверенности в собственной красоте! Нет, Кассандра видела только царапины и синяки на своих голых ногах и чувствовала липкие, как подтаявший сахар, взгляды. Демоны смотрели на нее особенно пристально. Конечно, как-никак ниида. Хотелось сжаться и зарыться с головой в песок. Она попыталась встать непринужденно, но подумала, что будет выглядеть развязно. О, боги, пусть уже начнется это состязание, только бы не пялились так плотоядно со своих мест эти проклятые нелюди!
   "Ты должна победить".
   Амон со своего места смотрел на девушку и молчал. Рорк и Аарон сегодня отсутствовали - Динас отрядил их представляться новому левхойту демонов. После этого Рорк должен был отправиться проверять и готовить алтарь - работы на месяц. Оракул даже удивился, когда правитель столицы безропотно согласился на выполнение этого поручения. Квардинг Ада же лишь усмехнулся про себя.
   - Как ты смог проникнуть на Поприще? - не отрывая взгляда от застывших на арене претенденток, спросил демон. Риэль, стоявший рядом, поклонился:
   - Так же, как и на все предыдущие соревнования, господин. Крадучись. Поэтому меня и не видели.
   "Господин" покачал головой. Его невольник опять использовал отвод глаз. За это новоиспеченному военачальнику Антара могло крупно нагореть.
   - Не рисковал бы ты попусту, пернатый, - покачал головой демон.
   - Хороший совет, - одобрил раб.
   - Дарю.
   Ангел отвесил любезный поклон, но тут же посерьезнел и перестал паясничать.
   - Ты хотел о чем-то попросить?
   Демон кивнул, по-прежнему глядя на арену. Он почти физически чувствовал неловкость Кассандры, вынужденной стоять в таком откровенном наряде под сотнями жадных глаз. Увы. Сегодняшнее соревнование требовало минимума одежды, стесняющей движения, и максимума обнаженности, позволяющей видеть кровь. И все же хозяин нииды злился. Ему почему-то не нравилось, что каждый мог без зазрения совести глазеть на ту, которая принадлежит только ему. Убил бы.
   - О чем? - снова спросил стоящий рядом собеседник.
   Почему она постоянно поправляет одежду?! И что за скотина придумала такие наряды? Два куска шелка и шнуровки. Руки бы повыдергивать...
   - Мне нужны браслеты, - спокойно сказал Амон. - Из твоих... фамильных драгоценностей... Моей претендентке, если она пройдет испытание, они будут очень кстати... и прекрасно подойдут для... торжества.
   Демон говорил неспешно, тщательно подбирая слова. Со стороны, в сказанном не было ничего необычного. Ангелы обладали несметными сокровищами, и их фамильные драгоценности служили предметом зависти. Что с того, что господин приказывает невольнику выпотрошить ларцы с сокровищами?
   Лицо Андриэля застыло.
   - Господин, умоляю... это фамильная реликвия... Зачем они твоей рабыне? Может, я могу поднести ей что-то другое?
   - Можешь и поднести. Но браслеты - в первую очередь. Они будут звенеть, и я всегда смогу узнать, где находится ниида. Она ведь любопытна и часто заходит туда, куда глупым девкам соваться нельзя. Говорят, ее видели возле покоев оракула. Нехорошо окажется, если она смутит его одиночество или услышит непредназначенное для ее ушей.
   - Но...
   - А за то, что ты со мной споришь, придется отдать еще и кинжал.
   Ангел окаменел.
   - Мой господин...
   - Я знаю, он очень древний и передается из поколения в поколение, и я, поверь, никогда не стал бы его у тебя забирать, но... ты осмеливаешься перечить. Поэтому, увы. Он мне тоже нужен.
   Хозяин на мгновение перевел взгляд на сломленного невольника и сказал:
   - Только так я смогу быть спокоен.
   - Хорошо, повелитель, - склонил голову несчастный и спросил: - Что еще я должен сделать?
   - Ответь на вопрос, - Амон задумался. - Я ничего не должен знать о Кэсс?
   - Мой господин хочет узнать что-то конкретное или речь идет о подозрениях и предчувствиях? - глухо уточнил Риэль.
   - Она стала хрупкой, - словно не слыша вопроса, произнес квардинг. - Постоянные синяки, ушибы, которые подолгу не заживают... Понимаешь меня?
   - Господин, просто... она живет с демоном. Ее телу сложно перестроиться.
   - Ты уверен?
   - Да.
   - Хорошо, - предводитель воинства Ада отвернулся и стал слушать глашатая.
   Военачальник Антара стоял, прокручивая в голове беседу. Из сказанного он понял все, каждое слово. Кэсс влезла туда, куда нельзя, причем, похоже, в голову оракулу. Поэтому Амон хотел провести над ниидой опасный и страшный обряд, дабы полностью контролировать каждый ее шаг. А еще демон всерьез опасался, что девчонка понесла.
   Ангел смотрел в одну точку. Со стороны он выглядел раздавленным. Еще бы - только что лишился двух ценнейших семейных реликвий.
   Но вот над Поприщем пронесся гулкий удар медного колокола. Трибуны затихли, и голос глашатая эхом отозвался под прозрачными сводами.
   - Само слово - "стихия" дает понять, что в вас есть могущество. Стихия заменит слух, если вы оглохните, зрение, если ослепнете. Она будет говорить за вас, если язык перестанет слушаться. Только доверясь стихии можно выжить.
   - Нам что, отрежут язык, уши и выколют глаза? - мрачно пошутила Натэль.
   - Ангелы вылечат, - буркнула Вилора. - Будешь краше, чем прежде.
   Их беззлобную перебранку прервал голос глашатая:
   - Третье соревнование началось!
   Зрители на трибунах заволновались и стали перешептываться, глядя на выходящих на поприще демонов. Их было шестеро - ровно по числу претенденток. Каждый из черных воинов Ада нес в руках кубок, а на плече мощный лук.
   - Итак, вот каковы условия третьего состязания. Каждой придется испить напиток, который лишит на время слуха, голоса и зрения. По каждой будет выпущено десять смертельных стрел. Лишь с помощью Стихии можно увернуться от них. Демоны - отдайте напитки!
   Девушки дрожащими руками разобрали кубки, в которых плескалась жидкость золотистого цвета.
   - Какой тост? - спросила Натэль, гипнотизируя свою чашу.
   - Выжить, - прошептала Кэсс и залпом осушила чеканный сосуд, чувствуя, как с каждым новым глотком мир вокруг нее тускнеет, а звуки становятся глуше.
   А потом все исчезло. Паника схватила за горло железными пальцами. Ниида упала на колени и стала лихорадочно шарить руками по песку, чтобы понять - она все еще живет, а не повисла где-то в небытии. Несчастная озиралась, обводила арену незрячими глазами, пыталась заметить хоть неясную тень, хоть тусклое сияние, но с ужасом понимала, что вглядывается во мрак.
   "Успокойся".
   Спокойный ровный голос изгнал панику.
   Она справится. Сможет.
   Амон, не мигая, смотрел на арену.
   Шестеро участниц состязания по-прежнему стояли свободным кругом, в центре которого, спина к спине, выстроились черные лучники. Вот демоны натянули тетивы.
   Теперь все зависело только от Кэсс. Квардинг швырнул девушке всю свою стихийную силу, и она пролилась на нее огненно-горячим дождем. Саламандра обожгла голое плечо. Рабыня замерла. Она увидела, как летит в нее первая стрела - словно трассирующая пуля, оставляющая во мраке медленно рассыпающийся пурпурный след. Пламя внутри разгоралось все сильнее и сильнее. Ослепшая невольница словно стала ремиреем и приготовилась играть. Теперь она поняла, почему претенденток обязали облачиться сегодня в столь странные наряды. Почти голое тело казалось более зрячим, легким и быстрым.
   А с трибун мечущиеся девушки выглядели еще более зрелищно: юные полунагие тела, стянутые разноцветными шелками... Да, многие зрители плотоядно подались вперед, пожирая глазами красавиц, танцующих танец смерти.
   Вот звякнула тетива. Кэсс ринулась вправо, и тяжелая стрела свистнула совсем рядом, обдав холодом предплечье. Резкий прыжок, и смерть снова прошла мимо. Ниида не слышала, как ревела толпа. Стихия окружала ее, все стало неважным, кроме этой игры в опасность.
   Андриэль шумно перевел дыхание и расслабил руку, которой бесцеремонно сжимал плечо своего господина.
   - Она справится, - спокойно ответил демон, продолжая неотрывно смотреть на Поприще. Он знал, что ей тяжело. Пот лил градом, и гибкое тело блестело и лоснилось.
   Казалось, прошла целая вечность, но на самом деле жестокое испытание продолжалось не более нескольких минут. Зрители, затаив дыхание, смотрели, как, тяжело дыша, прыгают, перекатываются, льнут к песку арены несчастные девушки. И всякий раз, когда кто-нибудь из них неловко падал, заливаясь кровью, толпа издавала протяжный напряженный вздох. Но вот демоны приложили к тетиве по последней, десятой стреле. Кэсс приготовилась отскочить, напряглась, вглядываясь во тьму, но не увидела ничего, успела этому удивиться и полетела навзничь от резкого удара в грудь.
   И лишь когда она упала, с запозданием пришла боль. Закаленное жало вонзилось в плоть и застряло, мешая дышать, обжигая болью. Кровь горячим потоком хлынула на песок.
   Кассандра не услышала, как разом ахнул амфитеатр, и не увидела, как повскакали со своих мест демоны. Все, кроме одного. Он сидел по-прежнему спокойный и задумчиво смотрел на арену. В его сторону были устремлены сотни глаз, но Амон словно бы не замечал этого. Он бесстрастно ждал финала соревнования.
   Ниида вытянулась на песке, незряче крутя головой.
   Замер Риэль, не слыша ничего, кроме беззвучного крика несчастной. Замер Тирэн, наложивший на стрелу чары и сделавший ее невидимой. Замерли зрители, растерянно смотревшие то на распростертое тело, то на хозяина незадачливой невольницы. Замерли оставшиеся в живых девушки - постепенно прозревающие и вновь обретающие слух. Лишь квардинг рассеянно смотрел на пустующую ложу левхойтов. Соревнование завершилось, и больше демон не глядел на арену.
   Раненая претендентка лежала на песке и с удивлением понимала, что мерзнет. Леденящий холод расходился от раны на плече. Саламандра больше не согревала теплом. Словно ключевая вода с беспощадной скоростью растекалась по венам, стремясь добраться до сердца. Внезапно мир вокруг вспыхнул сотнями оттенков во всей своей первозданной яркости. Стало слышно хриплое дыхание и крики подруг по несчастью. Откуда-то издалека к ней рвались Нат и Вилора, которых без усилий удерживали демоны. Несчастная чувствовала на себе тяжесть сотен взглядов. Смотрите, вот лежит ниида квардинга Ада, и она умирает.
   Нет! Не так! Она не будет валяться безвольным кулем! Если уж и погибнуть, то, по крайней мере, так, чтобы не выглядеть жалкой. Девушка попыталась встать, но остывающее тело не слушалось. Оно, вопреки рассудку, отдалось во власть жестокого завоевателя, молило о смирении, убеждало не сопротивляться, чтобы не продлевать агонию. Оцепенение сковывало, в ушах шумело, как будто звучала последняя в жизни колыбельная.
   "Борись!"
   "Не могу..."
   "Можешь! Иначе не стала бы моей!"
   Рана в груди полыхнула жаркой болью, разгоняя огненное страдание по всему телу. Жизнь в проигравшей угасала. Последним усилием воли Кэсс попыталась сосредоточиться на маленьком островке тепла. "Согрей меня, - молила она. - Уничтожь холод, который наполняет меня. Согрей..."
   Жжение в груди раскалялось, гнало по венам кровь, пульсировало в ране, отзывалось в каждой жилке... Жгучее, беспощадное. Словно сотни маленьких искр разбегались по телу, щекоча и отгоняя оцепенение. Они гасли, вспыхивали снова, опаляли и грели, грели, добавляя сил.
   Кассандра все возилась на липком от крови песке, все старалась подняться, выиграть хотя бы минуту жизни. Яростно полыхала на спине татуировка саламандры, словно к нежной коже приложили каленое железо. Руки наконец стали слушаться, и ниида попыталась опереться на них, хотя понимала, что сил не хватит. Но их почему-то хватило. Мало того, удалось стиснуть липкую горячую рану, с удивлением ощутить, как выпала из страдающей плоти стрела, словно вытолкнутая жизненными силами.
   Когда закаленный наконечник покинул грудь, сердце вспыхнуло такой яростной мукой, что девушка рывком села и с удивлением подумала, что, похоже, снова потеряла слух. На Поприще царила мертвая тишина. Кэсс уже решила, что оглохла навсегда, но с запозданием услышала, как шуршит под ногами песок, и поняла - слух к ней вернулся, просто амфитеатр замер, шокированный увиденным. Еле стоящая на ногах претендентка обвела трибуны мутным от боли взглядом. Зрители молча опускались на свои места.
   Андриэль с трудом перевел дыхание и посмотрел на квардинга. Лицо демона казалось каменным. Он без всякого выражения взирал на дрожащую рабыню.
   - Все, - тихо шепнул ангел. - Амон, все.
   Лишь после этого его господин с трудом разжал пальцы, стискивавшие сиденье скамьи. На гладком дереве остались глубокие вмятины.
   - Вижу, - только и ответил он.
   Из шести претенденток в живых остались четверо: блондинка Лирина-Леарна, Вилора, Натэль и Кэсс. Выжившие старались не смотреть на неподвижно лежащие тела. Вывернутые в неестественных позах, врасплох застигнутые смертью, несчастные проигравшие казались восковыми куклами, с той лишь разницей, что куклы не истекают кровью. Демоны, те самые, которые выпускали смертельные стрелы по ослепленным и оглушенным девушкам, проводили оставшихся в живых к выходу. В черных глазах лучников нельзя было прочесть ничего, кроме пустоты, но при этом каждый посчитал своим долгом внимательно изучить безобразный свежий шрам над левой грудью рабыни квардинга.
   Когда четыре победительницы, с трудом переставляя деревянные ноги, вышли с Поприща, к нииде шагнул Фрэйно. Он смотрел с тревогой. Кассандре против всякой логики стало жаль своего преданного стража. Она видела - он весь извелся, ожидая ее в полном неведении. Телохранителю то ли было запрещено являться на соревнования, куда допускалась только знать, то ли он не пошел на них добровольно, поскольку все равно не мог помочь, а смотреть, как пытаются убить его подопечную, не захотел. Кэсс с удивлением поняла, что теперь очень хорошо разбирается в его небогатой мимике. И сейчас демон явно испытывал облегчение оттого, что горе-претендентка успешно прошла испытание. Он не проронил ни слова, только скользнул взглядом по затянувшейся ране, заметной в вороте рубахи, и шагнул в сторону, привычно пропуская девушку на несколько шагов вперед.
   - Осталось чуть-чуть, - тихо сказала Вилора, когда охранник отошел. - Два месяца пролетят незаметно.
   - Ну, их тоже надо пережить, - напомнила неторопливо шагающая рядом блондинка. - А мне почему-то не верится, что это удастся всем.
   Кассандра молчала, пытаясь пробиться к хозяину, но тот, похоже, возвел стену. Злится на нее? Скорее всего. Она подвела, сыграла не так красиво и совершенно, как он, наверное, хотел. Мало того, еще привлекла к себе ненужное внимание трибун. Смотрите все, ниида квардинга Ада - неуклюжая бестолковая неумеха. Это же смешно, что Амон выбрал такое ничтожество!
   Натэль косо поглядывала на едва сдерживающую слезы подругу, а потом, не выдержав, спросила:
   - Ты что?
   - Я не избранная, - хрипло сказала та. - Я не она.
   - Ты жива, то есть нельзя знать наверняка, - спокойно заметила вампирша. - Мы все живы, понимаешь? На день, месяц или тысячу лет - неважно. Мы идем, разговариваем, дышим. А кто-то остался лежать на песке и уже никогда не встанет. Подумай лучше об этом.
   - Она права, - кивнула Лирина-Леарна.
   Кэсс посмотрела на нее, и вдруг спросила:
   - А как тебя зовут? Лирина или Леарна? Я не помню.
   - Лириния, - хмыкнула девушка. - От Элеоноэриэнии. Выговоришь полное имя с первого раза, угощу пряником.
   Суккуб, шедшая справа, хмыкнула. Потом еще раз. И рассмеялась. Следом за ней засмеялась Ви, потом сама обладательница диковинного имени, и последней к девушкам присоединилась Кассандра. Они стояли посреди белой дороги, под нещадно палящим солнцем и хохотали, вытирая слезы. Элеоноэриэния! Надо же было такое придумать? Фрэйно замер в нескольких шагах от стайки претенденток и мрачно слушал ломкий надрывный смех, в котором веселье заменяли резкие истерические нотки.
   - А я думала, у меня имя чудное, - вытирая слезы, заметила Кэсс. - У нас все больше Маши, Лены, Наташи, но не Кассандры.
   Блондинка в ответ развела руками, мол, извини.
   Вилора задумчиво потерла переносицу и сделала отважную попытку:
   - Элиоэнореи... - запутавшись в звуках, вампирша снова прыснула со смеху.
   - Не видать тебе от меня пряника, - рассмеялась девушка и вдруг остановилась, открыв от удивления рот. Дорога упиралась в белую мраморную арку, увитую диким виноградом. То ли Кэсс по привычке привела подруг в Сад Несбывшихся Надежд, то ли дорога сама вывела путниц - так и осталось загадкой. Но под сенью деревьев и виноградных лоз было уютнее, чем на пышущей зноем улице, и претендентки, не сговариваясь, шагнули в прохладную тень.
   - Ой, хорошо-то как... Словно и не в городе! - пропела Ви и закружилась, а через несколько шагов замерла словно вкопанная перед белой статуей скорбно склонившейся девы.
   Кассандра так давно не была здесь, что даже мысленно извинилась перед мраморной обитательницей зеленых кущ, будто долго не навещала не глыбу камня, а близкую подругу.
   - Какая красивая, - тихо выдохнула Лириния. - Кто она?
   - Гельяра, - Кассандра пересказала спутницам легенду, поведанную ей Риэлем.
   Рассказала, конечно, не так красиво, как ангел, но достаточно интересно, чтобы девушки слушали, не перебивая.
   - Почему она не отомстила? - задумчиво спросила Вилора, когда подруга замолчала. - Ее любимого убили, а она только и смогла, что убежать и окаменеть.
   - Да и зачем каменеть? - отозвалась Нат. - Крилла-то этим не вернуть. Жила бы себе дальше, глядишь, и встретила бы кого-то другого и была бы счастлива.
   - Связалась, глупая, с человеком! - поразилась третья претендентка. - Он даже хозяином не может быть! Какой толк от такого?
   Их спутница молчала, понимая, что каждая по-своему права. И... все не правы! Что бы сделал квардинг, если бы она полюбила человека? Он демон, ему чужда нежность, но отпустил бы он ее? Нет. Вот только, если быть честной - сможет ли она полюбить кого-то другого? И что станет делать, если вдруг окажется ненужной Амону? Наверное, тоже окаменеет...
   - Как же мне надоел этот город, - сказала она вслух. - Поприще, тренировки, ангелы, демоны, боль...
   - Мне тут даже дышать тяжело, - подхватила Нат. - И камень этот белый... ослепляет.
   - Да... - вампирша усмехнулась. - Мы вроде свободны, ходим, где хотим, но все равно невольницы.
   - А, может... в лес? - тихо, не поднимая глаз от земли, спросила Лириния.
   Брови трех приятельниц поползли вверх от удивления.
   - Ты же подчиняешься правилам, - с подозрением протянула Вилора. - Решила вытащить нас из столицы и потом донести?
   Девушка замотала кудлатой светловолосой головой:
   - Нет! Просто я часто думаю страшные вещи... - она смешалась, - например, что мне вообще не хочется иметь хозяина. А сейчас вдруг сильно потянуло в лес.
   - Опуская мелочи, предложение стоящее, - заметила Натэль. - Только в то, что она не донесет, не верю.
   - "Молчанка". Красавица моя, дай клятву, - скрестив руки на груди, потребовала Кэсс.
   Претендентка что-то пробурчала под нос и сделала пасс рукой, накладывая заклинание.
   - Вообще-то обидно, - откидывая со лба волосы, заметила она. - Я никогда ни на кого не доносила.
   Ви положила руку ей на плечо и миролюбиво заметила:
   - И мы, но если хочешь, можем тоже поклясться.
   - Не надо, - девушка дернула плечом, сбрасывая ладонь. - Я и так верю. Так вы идете? Все равно ведь никто не узнает, а мы хотя бы отдохнем от этих камней...
   Претендентки кивнули, и только рабыня Амона привычно отыскала глазами Фрэйно. Ее бдительный страж слегка нахмурился и отрицательно покачал головой.
   - Я не пойду, - с тоской вздохнула ниида. - Идите без меня.
   - Почему? - удивилась Лириния. - Ты ведь хочешь!
   - Да, хочу. Но... мой, - она запнулась, - хозяин будет против.
   - Ну да. Ты же при хозяине, - саркастически заметила Нат. - И что же он сделает, если ты ослушаешься? Убьет?
   - Натэль, прекрати, - встала на защиту подруги Вилора. - Зачем ты так? Вряд ли ей с ним хорошо.
   - Ну и сиди тут, у глыбы камня, - обиженно буркнула светловолосая заводила. - Пойдемте уже.
   Брошенная в одиночестве девушка нахмурилась и опустилась на скамью, угрюмо глядя на свои пыльные ноги в легких кожаных сандалиях. Телохранитель сел рядом и, понимая, что настроение у подопечной хуже некуда, назидательно заметил:
   - Ниида, вы правильно сделали. В лес идти опасно. Это запрещено - вы же знаете.
   - Знаю, - она вздохнула. - Я все понимаю, но... так хочется туда, где нет этих ослепительных сверкающих домов, белых дорог, белых мостов...
   Охранник промолчал. Кассандра поднялась со скамьи и подошла к статуе Гельяры. Провела рукой по холодному каменному запястью и тихо сказала:
   - А ведь она даже не боролась.
   Демон нахмурился.
   - О чем вы?
   - Гельяра. Она не боролась за свою любовь. Не пыталась сопротивляться. - Рассказ Риэля всплыл в памяти, но заиграл совсем другими красками, и Кэсс продолжила: - Она просто жила одним днем, а потом, когда Крилл умер, пришла сюда, поскольку не захотела выйти замуж. Что она делала, когда его убивали?
   - Стояла рядом и молчала, верная долгу, - отозвался собеседник. - Вам не совсем верно рассказали эту легенду. Виноградники не плодоносят потому, что любовник этой девы умер, видя ее предательство. Она не вступилась за него, так как не смогла перечить левхойту и квардингу Антара.
   - Тогда это не любовь, - возразила Кэсс и ахнула, когда телохранитель резко развернул ее к себе.
   - Ниида, скажите, - он говорил через силу, но при этом буквально впивался взглядом в лицо своей подопечной. - Вы правда не узнали, что это не квардинг? Вы действительно отдались инкубу?
   Она не могла ответить на этот вопрос, поэтому просто смотрела, не отрываясь, в изучающие черные глаза и молчала. Но встревоженный правдоискатель вдруг расслабился и довольно улыбнулся, отпуская безмолвствующую жертву.
   - Фрэйно, - пользуясь случаем, девушка решила попытать обычно немногословного стража, пока тот еще был расположен к беседе, - а почему все так боятся, что человек может что-то чувствовать?
   Демон подтолкнул спутницу к выходу из сада и задумчиво произнес:
   - Вы же знаете про проклятье?
   - Да.
   - Нас прокляла любящая женщина, и мы вымираем. Оракул, ища способ снять проклятье, в одном из древних свитков прочел, что все можно исправить только с помощью такой же женщины.
   - И что же?
   - Она должна умереть. Пожертвовать своей стихией и жизнью без остатка, давая излечение нашему миру. Но если любовь женщины недостаточно сильна - это уничтожит даже то, что есть сейчас. Чувства изменчивы, а людям верить нельзя. В основном. - Фрэйно покосился на собеседницу и продолжил: - Мы не сможем довериться человеческой женщине, а среди демонов нет чувствующих дев.
   - А ангелы?
   - Женщин там осталось всего три, и они духи, уже не умеющие принять телесную оболочку, - демон вздохнул. - Так что вся надежда на ритуал, который проведут после испытания. Хотя... не понимаю, как он может помочь.
   - Расскажи про него! Что за ритуал?
   - Не могу, - охранник пожал плечами. - Я не знаю. Никто не знает, кроме членов Совета.
   Ничего другого ниида не ожидала, но все равно расстроенно вздохнула. В голове крутились слова телохранителя о проклятье, он словно намекал на что-то... ну да, конечно. Совсем ты, Кася, свихнулась, ищешь скрытый смысл даже в разговоре со стражем, приставленным тебя опекать.
   Амона в покоях не оказалось, а мысленно к нему по-прежнему было не пробиться, поэтому рабыня, не зная, что делать, вытянулась на кровати и закрыла глаза. Совсем рядом зачирикала какая-то птаха. Нежное щебетанье заставило обитательницу комнат открыть глаза и прислушаться. Хм. Где же она поет? Похоже, совсем рядом, под окнами.
   Девушка поднялась с ложа и выглянула в окно. Певунья и впрямь нашлась там, где и предполагалось - в центре уютного внутреннего дворика за роскошными кустами олеандра. Только это была не птица, а Вилора, рядом с которой стояли, тревожно озираясь, Натэль и Лириния. Увидев подругу, все три призывно замахали руками. Вот же искусительницы!
   А ведь высоковато... Впрочем, если отвязать шнур от портьеры, закрепить его за ножку тяжелого кресла, перелезть через подоконник и спуститься, отталкиваясь ногами от стены, то до земли останется всего ничего и прыгать будет не страшно. Вот только... Амон рассердится. И, пожалуй, телохранителю о-о-очень нагорит. Но квардинг будет лишь к вечеру, Кэсс слышала, как утром он говорил, что после соревнования пойдет вместе с Риэлем к своему отряду. Да и она ведь собирается не побег совершать, а всего-то прогуляться. Самую малость! Никакого риска.
   Рабыня не подумала о том, что хозяин может явиться раньше, о том, что подвергает жизнь своего верного стража опасности, о том, что нарушает как минимум три запрета: уходит из столицы, бежит от охранника и обманывает господина. Не подумала даже о том, как будет возвращаться - все-таки залезть в окно у нее уже не получится, значит, придется идти мимо Фрэйно, который будет пребывать в святой уверенности, что ниида почивает. Нет, ни о чем этом ослушница не думала. Неодолимая сила тянула ее прочь из комнаты: радостная тревога, смутное предвкушение и детский задор бурлили в крови. Она вернется уже через пару часов. Никто не заметит.
   Золоченый шнур оказался короче, чем беглянка предполагала, но приземлилась она удачно. Нат и Ви радостно подхватили сообщницу за руки и кинулись прочь со двора. Ветер свистел в ушах, и впервые за долгие дни претендентки чувствовали себя по-настоящему свободными. Веселясь и подначивая друг друга, девушки бежали к конюшням, где их уже ждали четыре оседланные лошадки.
   - Как вы догадались? - со смехом спросила Кассандра, чувствуя бурлящую в крови опьяняющую радость.
   - О том, что ты хочешь пойти, но не можешь? - уточнила вампирша и ответила: - Ты же не демон, у тебя есть чувства, и все их легко прочитать по глазам.
   И прозорливица ударила пятками скакуна, чтобы на бешеном скаку рвануть прочь. Счастливый смех рвался из груди, когда ниида мчалась следом за подругами, пригнувшись к конской холке.
   ...Они ворвались в прохладный, гостеприимно шумящий лес, крича от восторга и осаживая лошадей.
   - Свобо-о-ода!!! - вопила Нат, и кобылица под ней гарцевала, выбивая копытами дробь. - Свобода!
   Только здесь, во влажной тени, Кэсс, вдруг, поняла, как скучала по диким местам. Оказывается, время, проведенное с Амоном в лесной чаще, где демон был для нее просто спутником, а не хозяином и не квардингом Ада, не смогли затмить ни белый город, ни дворец левхойтов, ни крыша над головой, ни удобная кровать. Все это меркло на фоне воспоминаний о непроходимых дебрях, ранних подъемах, вечерней росе, шуме деревьев... тихом смехе и миске с ягодами.
   - Сбежали! - Вилора подскочила к замечтавшейся подруге, стаскивая ее с седла. - Сбежали!
   И они закружились по поляне:
   - Сбежа-а-а-али-и-и!
   Задыхаясь и смеясь, девушки повалились в траву.
   - Вот! А вы идти не хотели! - разрумянившаяся зачинщица всего этого безобразия плюхнулась рядом и вдруг замерла, потрясенно всматриваясь в гущу листвы. Три ее сообщницы испуганно проследили взглядами в том же самом направлении и ахнули: за деревьями поблескивало лесное озерцо, в которое с каменного уступа падал маленький водопад. Вода сверкала, искрилась и тихо шумела, словно приглашая окунуться в прохладную глубину, смыть грязь, пот и усталость.
   - Какая красота... - прошептала Лириния и, словно во сне, пошла вперед.
   Остальные потянулись следом.
   Натэль, рывком сорвав с себя рубашку, отрывисто крикнула:
   - Ну, что вы встали как клуши, бежим!
   И она с разбегу плюхнулась в прохладную воду, подняв фонтан брызг. Вампирша хмыкнула и тоже начала раздеваться. Только та, что обнаружила водоем, застыла в сторонке, то ли боясь воды, то ли стесняясь. Она теребила тесемки рубашки и неуверенно перетаптывалась на месте.
   - Ты пойдешь? - спросила ее Кэсс, сбрасывая сандалии.
   - Нет. Я плавать не умею, - улыбнулась девушка. - Я так, только ноги помочу.
   Ниида кивнула и уже было начала снимать рубашку, однако в последний момент вспомнила - все тело покрывают безобразные синяки и ссадины. Застыдившись своих пятнистых ног и рук, она полезла в воду в одежде, игнорируя удивленный взгляд приятельницы, оставшейся не берегу.
   Кассандра так и не поняла, что произошло. Лишь почувствовала, как Лириния резко толкнула ее в спину и что-то пробормотала. Между лопатками вспыхнула тупая боль, и девушка рухнула в холодную озерную глубину. Мощный водоворот закрутил ее, утягивая ко дну. Утопающая вступила в отчаянную борьбу с яростным потоком. На миг даже показалось, что удастся победить - Кэсс вынырнула на поверхность, хватая ртом воздух, увидела, как через поляну к ней несется телохранитель и, распластавшись в зверином прыжке, кидается в темную глубину.
   С ужасом ослушница успела подумать о том, что повела себя как круглая дура, но в тот же миг что-то потащило ее вниз. Противиться яростной мощи воды не осталось сил, легкие горели огнем, в глазах потемнело, а потом сознание стало мутнеть. Последней мыслью Кэсс перед тем, как все затопила тьма, было: "Амон убьет Фрэйно".
   Светловолосая рабыня смотрела на мутную воду непроницаемым взглядом, держа пальцы рук сплетенными в затейливом жесте. Морок медленно растворялся. Озерцо таяло, водопад превращался в дрожащее марево и вот совсем исчез, открывая ровно очерченную Поляну Пути. Никого. Чисто сработано. Теперь нужно вернуться в столицу, проскользнуть к себе в комнату, и готово!
   Эта троица всегда держалась вместе. Лириния с ними замечена не была. Значит, и подозревать ее не станут. А то, что охранник последовал за ниидой, даже хорошо. Не сболтнет лишнего. Ведь кроме него никто не видел коварную претендентку рядом с исчезнувшими девчонками. Интриганка обошла деревья, которые отчего-то недовольно шумели, запрыгнула на свою кобылку, накинула на голову капюшон простого холщового плаща и направила лошадь к столице. Идеально сработано.
  
  
   - Ничего?
   Амон отрицательно покачал головой и угрюмо посмотрел на Тирэна.
   - Ты что-то знаешь?
   - Нет, квардинг.
   Сотник повернулся к Герду.
   Тот стоял неподвижно, только на черно-серых скулах гуляли желваки. Он не вмешивался в разговор, не переминался с ноги на ногу, не сжимал кулаки, но во всей его позе было столько напряжения, столько едва сдерживаемого гнева, что никто не назвал бы его безмятежным.
   - Успокойся, - ледяным тоном посоветовал Тир. - А то, того гляди обратишься. Найдем их.
   Сын Фрэйно оказался первым из хранителей, который обнаружил пропажу своей подопечной. Вампирша исчезла. Об этом сообщила рабыня, прислуживающая ей по вечерам. Служанка несколько раз нагревала воду для ванны и приносила ужин и лишь затемно осмелилась прийти к господину и сообщить, что Вилоры до сих пор нет. Как демон не убил глупую девку, осталось загадкой.
   Зато следом сразу же обнаружилось исчезновение Натэли. И хотя Тиру было абсолютно плевать - где она, пропажа сразу двух претенденток стала нонсенсом. А уж когда выяснилось, что вместе с ними канула в неизвестность и ниида...
   На город мягко опустилась ночь. В бархатной темноте призрачно мерцали белые стены, огни в большинстве окон уже погасли, тихо и сонно шумели деревья... Однако кое-кому было не до сна.
   - А та, белобрысая, не помню имени. Она не пропала? - спросил Риэль, постукивая тонкими пальцами по мраморной столешнице.
   - Не пропала, - отмахнулся Герд. - Только бормочет, что ничего не знает, и на колени бухается.
   - Но уходили они вместе, - неторопливо заключил собеседник.
   - Они всегда вместе уходят, - Амон, казалось, посмотрел спокойно, но ангел, знавший его много веков, споткнулся взглядом о едва сдерживаемую ярость и скрытую боль, которые промелькнули в голубых глазах.
   - Полагаю, они просто сбежали, - Тирэн нахмурился. - Знать бы, куда?
   - Конечно, в лес. Куда здесь еще бежать? - отозвался со своего места предводитель воинства Антара и насмешливо фыркнул.
   Демон не обратил на его слова ни малейшего внимания.
   - Герд, проверь, - коротко приказал квардинг.
   - Да.
   Хранитель Вилоры так рванулся к выходу, что Тир хмыкнул. Герд был молод, поэтому бездействующее ожидание было для него настоящей пыткой. Когда он станет старше, то поймет - нет таких неприятностей, какие нельзя переждать. Но это будет позже. Намного позже. А пока пусть ищет.
   - Мне нужна эта девка, - снова подал голос хозяин Кассандры.
   - Добровольно она ничего не скажет, - Риэль покачал головой. - А прикасаться к ней без разрешения оракула нельзя.
   - Так достаньте разрешение! - сверкнул глазами Амон. - Я вас не для красоты держу.
   Ангел и демон переглянулись и почти одновременно направились к выходу. Квардинг светозарной рати сразу же устремился в сторону книгохранилища, где, как всем известно, любил проводить ночи оракул. Старый колдун мало спал и мало разговаривал. По всему выходило, что среди ветхих свитков и пыльных фолиантов ему было интереснее, чем среди себе подобных. Андриэль уже почти миновал широкий коридор с ярко горящими коваными лампами на стенах, и даже начал подниматься по короткой лестнице, когда Тирэн сильно толкнул его промеж лопаток. Ничего не подозревавший ангел едва не растянулся на ступеньках.
   - Ты! Ничтожество! - схватил его за шкирку и развернул к себе сотник. - Ты что о себе возомнил? Возглавил своих порхатых и решил, будто можешь потерять последнее почтение? Удивляюсь, почему Амон тебя еще не прикончил?
   Заносчивый раб вывернулся:
   - Потому что я ему нужен! А ты - бесполезная гора мышц и самомнения! Даже свою претендентку упустил, потому что на все наплевал. А теперь ищешь ее, вывалив язык, и боишься схлопотать по шее. Еще бы! За такое не похвалят.
   Каждое произнесенное слово сочилось ядом. Демон повел плечами, расправляя крылья, но его противник только насмешливо фыркнул:
   - Хочешь напасть на предводителя воинства Антара? Давай, сотник, нападай!
   Он как будто даже стал выше ростом и раздался в плечах.
   - Предводитель? Ты раб. Обычный раб, на которого скинули обязанность возглавить стадо светозарных идиотов. Да и это тебе доверили только потому, что Амон презирает вашу глупую, ни на что не годную расу, - Тир презрительно усмехнулся и едко спросил. - Ты хоть помнишь, как крылья раскрывать, предводитель?
   - Прекратить! - оракул вышел на звуки яростной перепалки и застал двух непримиримых спорщиков стоящими нос к носу и готовыми сцепиться насмерть.
   - Опять? Как же вы мне надоели! Бестолковый раб и еще более бестолковый сотник квардинга Ада. От вас двоих визгу больше, чем от сотни изнасилованных невольниц.
   Непримиримые враги молчали, сверля друг друга взглядами, полными ненависти.
   - В чем дело? Отвечайте!
   - Он куда-то дел мою претендентку, - через силу сказал Тир. - И не признается.
   - Великий Туман, какой тупой демон! Еще раз говорю - не знаю я, где она! - схватился за голову Риэль. - Лириния знает, они вместе куда-то шли. У нее и спрашивай, а от меня ОТСТАНЬ!
   - Врешь! Ты около нее давно крутишься! Я видел еще тогда, на приеме...
   - Тирэн, тебя в детстве, наверное, часто били по голове? Я не знаю, где она. Пойми хоть с пятого раза!
   - Ты, рабская тварь! - взревел демон и кинулся на противника, однако тут же рухнул на холодный каменный пол.
   Худая рука оракула взметнулась и застыла, обращенная ладонью вниз. Поверженный пытался встать, но не смог - на грудь словно взвалили гранитную глыбу.
   - Вы мне надоели. Оба, - чеканя каждое слово, сообщил Динас. - Лаетесь, как собаки.
   - Я не виноват! - вскинулся ангел.
   - Молчать! - легкое движение руки, и предводитель воинства Антара тоже рухнул навзничь. - Делайте что хотите, спрашивайте кого угодно, но чтобы больше я вас не слышал. Ясно?!
   После этих слов старый демон, резко развернувшись, пошел прочь.
   Тир спокойно поднялся на ноги и усмехнулся, глядя вслед колдуну. Риэль тоже встал. Они играли в эту игру так давно, что достигли в ней совершенства: вечные противники, ненавидящие друг друга. И никому не надо знать, как оно все обстоит на самом деле.
   - К девке? - уточнил сотник.
   Квардинг ангелов кивнул. Они получили разрешение. Приказы оракула назад не отзывались. И сейчас, опрометчиво разрешив "делать что хотите" и "спрашивать кого угодно", Динас обрек одну из претенденток на мучительную ночь.
  
  
   Тело не слушалось, а голова трещала так, словно по ней ударили молотком. Рядом кто-то завозился и неприлично выругался, а потом сильные руки аккуратно поставили ее на ноги. Кэсс попыталась открыть глаза, но боль была слишком сильна.
   - Ниида, как вы?
   Фрэйно.
   Чувство стыда было таким острым, что под его натиском отступило даже физическое страдание. Кинулся за ней, дурой. Как же ему, наверное, надоело ее опекать.
   - Не надоело. Но поколотить вас хочется, - телохранитель легко прочитал мысли своей подопечной по виноватому лицу и слегка ее встряхнул. - Говорил же - нельзя в лес! Почему вы мне не верите?
   В этот миг за спиной раздалось слабое:
   - Где мы?
   Вилора.
   Кассандра, наконец, открыла глаза. Впрочем, ничего не изменилось. Вокруг было темно - ни зги не видно. А коричневый демон и вовсе сливался с кромешным мраком. Девушка свела пальцы в щепоть и тряхнула рукой, зажигая крошечный, как пламя свечи, огонек. Лицо ее стража выплыло из темноты. Встревоженный, с растрепанными косами, но целый и невредимый. Ослушница вдруг порывисто обняла охранника. Никогда в жизни она не была так ему рада и никогда в жизни не чувствовала себя такой пристыженной.
   - Прости! - взмолилась она. - Сама не знаю, что на меня нашло. О чем я только думала...
   - Вы не думали, ниида, - верный страж неловко погладил ее по голове и отстранился. - За вас думало колдовство.
   Рядом судорожно, сквозь зубы, вздохнула вампирша. Она стояла в одной тонкой сорочке и зажимала ладонью кровоточащий бок. Не выпуская руки Кэсс, демон огляделся. Кромешная темнота для него темнотой не была. Звериные глаза видели прекрасно. И сейчас воину Ада очень не нравилось то, что открывалось взору. Здесь всюду были камни. Огромные, серые, с острыми зубьями, они покрывали просторную равнину до самого горизонта, у которого к небу вздымались гранитные стены скал.
   - Похоже на один из материков, которые... - демон помолчал и скривился. - Любят обживать Безымянные.
   - Великая Луна... - прошептала Ви. - А где Натэль?
   - Тут, - жалобно раздалось из-за ближайшего валуна.
   - Посвети, - вампирша шагнула вперед, стараясь не оступиться на острых камнях, и вскрикнула - суккуб лежала с неестественно вывернутой ногой. Один глаз у нее заплыл, щеку обезобразила глубокая царапина. Несчастная попыталась подняться, но коротко вскрикнула и рухнула обратно.
   - Надо вправить, - сообщил Фрэйно. - Иначе не встанет.
   - Значит, будем вправлять, - Вилора неуверенно улыбнулась дрожащей от боли подруге. - Я однажды это уже делала. Не бойся.
   - Я подержу, - отозвался демон и, усадив страдалицу, прижал ее к себе, стискивая плечи. - Давай. Теперь не вырвется.
   Не по-женски сильные руки перехватили стройную голень и ловко дернули. Раздался сочный хруст, злополучная претендентка глухо взвыла от боли - кричать в полную силу ей не позволила широкая мужская ладонь, вовремя зажавшая рот. Кассандра склонилась над изувеченной ногой, и с рук медленно потекли прозрачные капли чистого света. По персиковому лицу катились слезы, суккуб рвалась прочь, но держали ее крепко. Наконец боль утихла, и жертва перестала вырываться. Железная хватка тотчас ослабла.
   - Больно... - прорыдала Нат, размазывая по щекам слезы.
   - Все, все. Не вставай пока, - утешала ее вампирша, которая уже успела поработать над собственной раной и остановить кровь.
   - Что нам теперь делать? - повернулась ниида к своему охраннику.
   - Пока переждать ночь, а потом понять, где мы. Точно смогу сказать только днем. Главное... чтобы обратный Путь был.
   - А может не быть? - опустившись на камни, спросила девушка.
   - Иногда путь назад есть лишь по воздуху, но... он может быть слишком долгим, - Фрэйно снова окинул взором окрестности. - Надеюсь, это место не из диких.
   Стиснув кулаки, Кэсс закрыла глаза.
   "Амон!"
   Тишина. Она не чувствовала стену, но и его не слышала.
   Пожалуйста...
   Несчастная готова была принять любое наказание, только бы оказаться рядом с ним.
   "Амон..."
   - Костер разжечь можно? - зябко ежась, спросила Ви, сидящая, как и Натэль, практически, в чем мать родила.
   - Пока нет, - демон помолчал, а потом ухмыльнулся: - Да и потом тоже нет. Мне и так нравится.
   Вампирша залилась краской и сразу же согрелась.
   - Надо разведать, что и как, - уже серьезно сказал мужчина. - Ниида...
   - Лети, - кивнула та. - Мы будем сидеть тихо, обещаю.
   Телохранитель смотрел недоверчиво, но, наконец, все же поднялся на ноги. Выбора не оставалось. Он кивнул и взмыл в темноту. Кассандра опустилась на камни рядом с подругами и приглушила огонек.
   - Вот так прогулялись.
   - Да уж, - Вилора снова поежилась. - Молодец, Лириния. Толково придумала. Наверняка тут все кишит либо просто страшными тварями, либо невероятно страшными тварями.
   Нат хмыкнула, неуклюже села, запрокинула голову и, глядя в беззвездное небо, прошептала:
   - Зато это случится не на арене, где на тебя смотрят тысячи бесчувственных уродов... А ведь мне пообещали свободу.
   - Свободу? - тихо переспросила Кэсс.
   - Да, - ее собеседница прижала колени к груди и уставилась в темноту. - Суккубы рождаются редко. Мы диковинка. Во всех мирах.
   - Тебя продали? - мгновенно поняла вампирша и с жалостью посмотрела на несчастную, которая подавленно кивнула.
   - Нас всегда продают. И мы дорого стоим, особенно, если невинны. Но... я юная была, глупая. Влюбилась. И не хотела, чтобы моим первым мужчиной стал покупатель. Зря... - девушка помотала головой. - "Любимый" забыл меня уже через день, а покупатель не простил обмана и перепродал в бордель. Суккубы уникальны. Мы каждый раз можем быть новыми для хозяина, а для меня... стало законом быть одной для кучи мужчин. Я перестала считать их после первого десятка - отрешилась. Они не насиловали. Ни один. Да еще перед каждым давали что-то пить. Что-то горькое, отвратительное, и мне было все равно.
   Подруги потрясенно слушали. Рассказчица не без труда сглотнула застрявший в горле ком и продолжила:
   - А потом что-то случилось. То ли от того одурманивающего питья, то ли от омерзения. Я вдруг начала получать мучительное удовольствие. Тело требовало больше и больше. Зачем? Не знаю. А потом пришли сны. Спокойные, добрые, без похоти и вожделения. В них я была свободной, словно это действительно возможно. "Тебе надо только пойти со мной", - с сарказмом процитировала она. - Все ложь. Вот я тут. Такая же рабыня. И тело по-прежнему требует своего. Я продолжаю кидаться на мужчин. И до сих пор не свободна.
   - А твой проводник... кто он? - спросила Кассандра.
   - Не знаю, - Натэль хмыкнула. - Он первый на меня полез, едва я проснулась. Хотя... он же стал первым, кому ничего не удалось. Тирэн поспособствовал.
   - Тир? - вампирша подалась вперед. - Твой хранитель?
   - Да. Я думала, ему самому захотелось, а он одеяло кинул, чтобы прикрылась, и урода того от меня оттащил. И не давал подойти ни разу. Странный демон. Не похожий на остальных.
   - Ты его... не боишься?
   - Боюсь до дрожи! - суккуб вздохнула. - Но он честный. Не мешает мне ни в чем, а я его слушаюсь. Хотя, думаю, он меня не уважает. Я и сама себя не уважаю.
   - А вот и зря, - Кэсс обняла подругу за холодные плечи. - Ты не сама такой стала. Но борешься. Это мало у кого получается - бороться с собой.
   - Ага... - помолчав, кивнула та и спросила с сочувствием: - По крайней мере, у меня больше нет хозяина. А как ты своего терпишь?
   Девушка в ответ хмыкнула.
   - Тише... - прошелестела Вилора. - Кто-то идет.
   Предостережение было понято без слов, а огонек - единственный источник света в кромешной тьме - накрыт ладонью.
   - Ниида...
   Тихий, но какой-то странный голос телохранителя заставил претенденток вскинуться и вновь открыть язычок пламени. Когда говоривший выступил из темноты, подруги замерли...
   К ним из кромешного мрака шагнул человек. Кэсс никогда не видела своего стража в этом обличье и от неожиданности попятилась. Он был почти таким же рослым и широкоплечим, как в истинном виде, но лицо... Рядом сдавленно выдохнули Ви и Нат.
   - Это я, тихо! - прошептал незнакомец, убирая со лба взъерошенные волосы.
   Фрэйно-человек ничем не напоминал демона, которого знали девушки и к которому уже привыкли, как привыкают к безмолвно следующей рядом тени. Копна густых огненно-рыжих волос делала его похожим на какого-нибудь дворового забияку. У него даже нос оказался задорно курносым с россыпью ярких веснушек. Рыжие брови, рыжие ресницы, глаза орехового цвета. Нет, это определенно был не Фрэйно. В человеческом обличье он выглядел моложе, чем в истинном, и, чего уж там, гораздо потешнее. Этот мужчина мог вызвать улыбку и желание пофлиртовать, но никак не страх. Однако взгляд темных глаз был таким же колючим, а от левой скулы до правой ключицы тянулся безобразный шрам, которого не было в демонском обличье.
   Охранник швырнул застывшим в удивлении Нат и Вилоре какое-то тряпье и снова повернулся к Кэсс.
   - Слушайтесь меня, ниида. Только так выберемся, ясно?
   - Да, - потрясенно ответила та, не отводя взгляда от молодого незнакомого лица.
   Внезапно пришла совершенно неуместная в данной ситуации мысль: а ведь ее страж очень симпатичен, что редко встречается у рыжих.
   - Тут недалеко заброшенное поселение гриянов, - между тем продолжил демон, не замечая удивления девушек. - Переночуем там. Идти надо тихо, даже если услышите странные звуки. И ни в коем случае не выпускайте стихию - иначе все умрем. Запомните главное: никаких разговоров, когда покинем камни. Мы должны быть немы, как Безымянные.
   - Да в чем дело-то?
   Телохранитель помолчал, а потом тихо ответил:
   - Это остров драконов.
   Кассандра вздрогнула и в который уже раз мысленно позвала квардинга. Ну почему, почему он не отвечает?
   "Амон!"
  
  
   Он едва держал себя в руках - Зверь рычал, выл, заходясь от ярости.
   Опять сбежала.
   Опять он ее не слышит.
   Почему? Из-за соревнования? Потому что сразу к ней не подошел? Как она не поняла, что он просто разорвал бы того, кто по ней стрелял?!
   "Где ты?!"
   "Кэсс!"
   Тьма ее раздери! Как же просто было жить, когда этой вздорной, непокорной девчонки не было рядом!
   Амон раз за разом призывал Фрэйно, но не чувствовал отклика. Ее страж либо мертв, либо где-то очень далеко. Оставив бесполезные попытки, демон сосредоточился только на нииде. Он отпустил Зверя и приказал ему искать. Искать хоть что-нибудь!
   Глухое сосредоточение скоро дало о себе знать. Он уловил слабые нотки ее запаха, уже почти пропавшие. Она была в комнате после соревнований. Одна. Лежала на кровати. Потом... Квардинг медленно втянул воздух, принюхиваясь. Подошла к окну. Зверь зарычал, когда обнаружил привязанный к ножке кресла золоченый шнур. УБЬЕТ! Лишит воли, сломает! Свяжет по рукам и ногам так, чтобы даже моргать не смела без позволения! Полезла в окно, упрямая девка! Амон уже хотел перемахнуть через подоконник и выпрыгнуть во двор, ему-то веревки были не нужны, но дверь распахнулась, в спальню ворвался Герд.
   - В лесу три лошади. Девчонок нет, а рядом Поляна Пути, и ею недавно пользовались. Они могут быть где угодно!
   Сдержаться. Говорить. Не рычать. Спокойно, демон. Она еще тут. Не могла бросить. Нет.
   - Проследить сумел? - ровно спросил он.
   - Нет. Но отец... он с ней ушел. Я чувствовал его запах.
   - Значит, кто-то им помог, - логично предположил собеседник и вдруг напрягся.
   Откуда-то, словно из далекого далека, принесенный порывом ветра, долетел слабый отзвук боли и страха. Кэсс.
   - Только пикни! - Тирэн втащил в комнату трясущуюся крупной дрожью Лиринию и швырнул под ноги квардингу.
   Вошедший следом Риэль аккуратно прикрыл дверь:
   - Мы привели ее.
   - И? - коротко спросил хозяин нииды.
   Ангел и демон переглянулись.
   - ГДЕ?
   Двое снова обменялись растерянными взглядами.
   - Вышли все.
   Синильная чернота заливала его лицо, а сам Амон, не отрываясь, смотрел на сжавшуюся посреди комнаты девчонку.
   - Амон, ее нельзя убивать, - сотник сделал шаг вперед, но был удержан за плечо практичным Андриэлем, который понимал - приближаться сейчас к предводителю адова воинства равноценно изощренному самоубийству.
   - Вышли.
   Герд подчинился первым. За ним, растерянно переглянувшись, последовали два друга. Квардинг слышал, как они переходят из комнаты в комнату, как закрывают двери. А вот это не обязательно. Кричать он своей жертве не позволит.
   Хищник приближался медленно. Он не убьет ее, нет. Это было бы слишком... скучно.
   - Посмотри на меня, - тихо приказал он, чувствуя, что Зверь внутри замер перед смертельным прыжком. Как всегда бывало в такие моменты, демоническая сущность отступила под натиском гнева.
   Когда девка, повинуясь приказу, подняла голову, рядом с ней стоял человек. Спокойный, без тени ярости на лице.
   - Как тебя зовут?
   Огромные, переполненные ужасом глаза смотрели, не отрываясь.
   - Элеоноэриэния, - прошептала он ломким от страха голосом.
   - А короче?
   - Лириния.
   Амон усмехнулся и обошел жертву по кругу.
   - Лириния... - медленно произнес он, наслаждаясь ее ужасом.
   О, она все ему расскажет. Все.
   Горячие пальцы скользнули по плечам, слегка оттянули ворот холщовой рубахи. Против всякой логики от этих обжигающих прикосновений несчастную продрал мороз. Амон многообещающе усмехнулся. Девушка была красивой. Среди претенденток вообще не было уродин. Все как одна привлекательны. Жаль, что они так быстро умирают. Рорк, наверное, так и не успел перепробовать всех.
   - У тебя есть хозяин? - спросил квардинг, проводя ладонью по нежной загорелой шее.
   Больше всего ему сейчас хотелось стиснуть эту шею так, чтобы позвонки хрустнули, как хворост. Нельзя.
   Рабыня не смогла ответить. От ужаса язык не слушался. Она лишь отчаянно замотала головой.
   Так он и думал.
   - Что ж... Это не имеет значения. Сегодня ночью твоим хозяином буду я, - сказал демон и пояснил. - Не так уж ты меня заинтересовала, чтобы становиться им надолго, но на один раз, пожалуй, можно...
   Жертва затряслась. Сейчас в ней бродили противоречивые чувства - с одной стороны, она была рада стать чьей-то даже на одну ночь, а с другой - такого господина, как предводитель воинства Ада, она себе не желала и на столь короткий срок.
   Амон читал ее мысли и чувства, как раскрытую книгу. Поэтому наклонился ближе и шепнул:
   - Но ведь я не зверь какой-нибудь, чтобы лишать прекрасную деву права выбора? Не дикарь. Так? - обжигающие, как раскаленное железо, пальцы слегка надавили во впадинку между ключицами.
   Дыхание у Лиринии оборвалось, в грудь словно пролился поток ледяного воздуха. Демон тем временем считал уходящие от него годы. Невольницу, которая ищет повелителя, невозможно сломать без пыток. А истязать претенденток запрещено. Ему оставалось только одно оружие - унижение и страх, но кто сказал, что оно менее действенное? Заклинания хватит до утра. За это время она все расскажет. Когда девушка окаменела от едва сдерживаемого ужаса, мучитель спокойно отошел на шаг и приказал:
   - Раздевайся. Мне еще нужно подумать, стоишь ли ты внимания.
   Тяжелые руки медленно потянулись к шнуровке на вороте, непослушные пальцы принялись распутывать узел. Жестокий мужчина смотрел, не отводя взгляда.
   - Господин...
   - Ты не хочешь, я знаю. Я это очень часто слышал, однако все равно получал то, что хотел. Раздевайся.
   Рубаха бесформенной кучей упала на пол. Несчастная претендентка застыла, не делая попыток прикрыться руками, но при этом чувствуя, как от пристального взгляда холодных глаз по телу бегут мурашки. Амон смотрел равнодушно. Она была неплохо сложена.
   - Пожалуй, грудь не очень красива, - сказал он словно бы самому себе.
   Жертва залилась мучительно краской. Еще бы! Квардинг снял на время проклятье этого мира. Теперь девушка снова обрела волю. Ему это стоило очень недешево, но получаемое удовольствие превосходило горечь утраты.
   - Господин... - она, наконец, несмело сжалась, закрываясь ладонями.
   - Раздевайся, - будничным тоном бросил через плечо демон и подошел к камину.
   Огонь вспыхнул сразу, и в комнате стало ощутимо светлее.
   - Умоляю, не надо...
   Тот, к кому обращались эти слова, опустился в кресло и задумался, оглядывая жалкую недотрогу.
   - Прекрати корчиться. Ты и без этого не сильно аппетитна. Снимай все остальное. Побыстрее. У меня в планах еще крепкий безмятежный сон. А так ты провозишься до рассвета.
   Лириния медленно разделась. Амон подошел, отвел ее руки, чувствуя, как на тонких запястьях бешено бьется пульс.
   - Ты не красавица, - с сожалением сказал он. - В одежде было, пожалуй, лучше. Повернись.
   - Господин, умоляю...
   Да, унижение и страх иной раз гораздо эффективнее пыток.
   - Ты не хочешь? - удивился мужчина.
   Она покачала головой. По щекам ползли и ползли слезы. Квардинг ненавидел женщин, когда они плакали, поэтому он рванул девушку к себе. Жесткие пальцы вздернули трясущийся подбородок.
   - Кто тебя послал?
   Губы кривились и дрожали, не произнося ни звука. Демон многообещающе улыбнулся и посмотрел в прозрачные серо-зеленые глаза. Несчастная почувствовала, как леденящий холод, тот самый, который только что вливался во впадинку между ключицами, скользнул ей в душу. Из глаз светловолосого мужчины смотрела ненасытная жадная бездна. То ли прожитые им века оседали в глубине зрачка, то ли там таилась страшная пропасть, готовая поглотить все, что живет и дышит, все, что способно испытываться чувства.
   Жертва забилась в огненных руках, пытаясь вырваться. Но душу тянули и тянули прочь, словно выпивая через соломинку. Еще чуть-чуть, и у нее не останется ничего, совсем ничего... Только этот гулкий ужас, мешающий даже дышать. Она хотела закричать, но не смогла, собственная воля ломалась, рассыпалась под натиском более сильного, жестокого и совершенного существа.
   Внезапно бездна отступила. Трясясь и захлебываясь от рыданий, рабыня упала на пол и скорчилась у ног своего мучителя. Он равнодушно смотрел, как она дрожит, как давится слезами.
   - Элеоноэриэния. - Надо же, он был первым, кто выговорил ее имя без запинки! - Я могу унижать тебя всю ночь. Я знаю много разных способов причинять боль, даже не прикасаясь к жертве. Ты хочешь ознакомиться с каждым?
   - Нет! - она почти закричала, но под немигающим взглядом холодных глаз осеклась и прошептала: - Нет.
   - Тогда расскажи мне, кто научил тебя избавиться от остальных претенденток.
   - Я не могу.
   Он вопросительно вскинул бровь.
   - Я скована заклинанием, - и бедняга заплакала еще горше, так как поняла, что ему на это наплевать.
   - Это печально, - вздохнул демон и приказал. - Встань.
   Она поднялась. Он опустился в кресло напротив.
   - Я не смогу сказать ни слова... - жалко прошептала несчастная.
   Амон задумался.
   Заклинание - это серьезный аргумент. Хотя...
   - Подойди.
   Она шагнула на подгибающихся ногах. Обычно квардинг не пугал людей. В его мире это было не нужно. Они и так боялись. Но сегодняшний случай был исключением... Предводитель воинства Ада положил ладони на голые девичьи бедра и задумчиво спросил:
   - Сколько мужиков тебя здесь уже отымели?
   Он физически почувствовал, как рванулась, зашлась в ней криком гордость, которая есть у каждого человека. Точнее, была. До проклятия.
   - Сколько?
   - Девять, - еле слышно прозвучало в ответ.
   - Девять... - задумчиво повторил палач. - Девять...
   Горячие пальцы скользнули по плоскому животу. Девушка даже дышала через раз.
   - А ведь могло быть и девяносто... Ты не хочешь увеличить счет?
   - Нет.
   - Ну еще бы. Значит, говоришь, скована заклинанием... - он откинулся в кресле.
   Ее напряжение достигло пика. Он почувствовал этот момент. Легким усилием надавил на обнаженные бедра, ставя жертву на колени перед собой. Она окаменела, глядя мучителю куда-то в солнечное сплетение. Тяжелая ладонь легла на затылок, заставляя наклониться. Парализованная ужасом Лириния подчинилась, и в тот миг, когда напряжение ее воли достигло наивысшего предела, господин тихо сказал:
   - Десять - число гораздо более приятное.
   Последняя капля упала в переполненную до краев чашу. Рабыня взвилась с колен. Демон позволил ей вырваться, а потом прыгнул и схватил за шею, дернул к себе. Она билась, колотила его, царапала, он не предпринимал ни малейших усилий, чтобы перехватить руки. Посмотрел ей в переносицу, и разбуянившаяся претендентка сразу затихла. Бездна рванулась прочь, заполняя душу. Остатки воли некогда, наверное, гордой и свободной женщины рушились под свирепым натиском Зверя, который был отпущен на свободу.
   Хозяин встряхнул невольницу за плечи. Она безвольно дернулась. Человек исчез. Антрацитовое чудовище с рассыпавшимися по плечам черными волосами рвало ее душу на части. Несчастная зашлась в беззвучном крике, захлебываясь пустотой, а бездна, которую щедро отдавал беспощадный монстр, жадно поглощала рассудок той, кого звали красивым, но трудно произносимым именем - Элеоноэриэния.
   Бездну нельзя наполнить, но в нее можно упасть. Амон стремительно несся куда-то сквозь мешанину воспоминаний, никогда ему не принадлежавших. Чужая жизнь пронеслась перед его глазами за доли секунды, мысли, переживания, чувства, сны. Палач захлебывался и падал в пропасть вместе со своей жертвой. Он уже думал, что канет навеки, но последние воспоминания светловолосой интриганки вспыхнули в голове во всех подробностях. И ярость, свирепая нечеловеческая ярость переполнила его. Та самая ярость, которая помогла Лиринии вырваться, когда демон ее унижал, сейчас помогла вырваться демону.
   Комната кружилась перед глазами. С удивлением Амон увидел, что огонь в камине давно погас, и угли уже покрылись слоем пепла. В окно заглядывали сиреневые краски рассвета. Девушка лежала без сознания на полу, глаза закатились, лицо восковое, губы посинели. Но она была жива. А на теле ни одной царапины. Квардинг с трудом сел. Что он сделал? Бешенство и инстинкты вынесли его какими-то неведомыми путями, вот только бы понять - куда. И чем теперь придется расплачиваться? Годами жизни, веками? Что он вообще сделал? Сломал волю свободного человека, накачал его проклятием, своим проклятием, проклятием демона - невозможностью чувствовать, и что-то не выдержало под этим жестоким натиском. Что-то не выдержало, и рухнули все защиты и заклинания. Зато теперь известно имя заговорщика...
   - Мой квардинг... - в приоткрытую дверь нерешительно заглянул Тирэн и тут же рванулся, не дожидаясь разрешения войти. - Что с тобой? Ты серого цвета!
   Амон медленно перевел взгляд на свои руки. Раньше антрацитово-черные, теперь они стали цвета потемневшего серебра.
   - Ничего.
   - Она что-нибудь сказала? - озабоченно спросил сотник.
   - Нет. На нее наложено заклинание.
   - Но она жива?
   - Да.
   - Что ты сделал?
   - Я вышел из себя.
   Хозяин Кассандры поднялся на ноги. Тело сминала слабость, ныли все старые шрамы, как будто разом открылись и принялись кровоточить затянувшиеся раны.
   - Я услышал Фрэйно. Зов был слабым. Но теперь я знаю, где они, - сказал Амон. - Убери ее отсюда.
   Тирэн кивнул и подхватил Лиринию на руки. В дверях стояли Риэль и Герд. Оба смотрели на демона с ужасом. Он смерил их тяжелым взглядом и с трудом принял человеческий облик. Хватит им уже таращиться на него, как на ополоумевшего грияна.
   - Великий Туман... - тихо сказал ангел. - Что здесь случилось?
   - Ничего.
   Квардинг Антара едва слышно произнес:
   - У тебя в волосах седина.
   - У тебя она, возможно, тоже когда-нибудь появится, если сейчас замолчишь. Если нет - до седины не доживешь.
   И он равнодушно убрал с потного лица волосы.
   - Претендентки на острове драконов.
   - Ты не полетишь. Не сегодня. - Тир преградил выход из покоев, и было ясно - он не тронется с места, даже если накинуться на него с кулаками. - Тебе через четыре часа надо представиться левхойту Ада. Сейчас не до этих безмозглых девок. И так все может пойти прахом. Слышишь?
   - Слышу. Успокойся, я не безголовый. Очертя голову на остров драконов даже грияны не суются.
   Сотник осмотрел своего вожака и улыбнулся, видя, что тот успокаивается.
   - Может, отдохнешь?
   Но он лишь покачал головой:
   - Нет. Слетаю в Ад.
   - Она опасна, - сказал Тирэн, выходя следом за другом из комнаты. - А ты заигрался. Из-за этой девки все может рухнуть, неужели ты не видишь?
   - Разберусь, - бросил через плечо Амон и обернулся.
   Все это время за беседующими следовал Риэль, терпеливо ожидающий, когда ему, наконец, уделят внимание.
   - Тогда обдумай все еще раз, мой квардинг.
   Демон бросил многозначительный взгляд на ангела и отошел.
   - Есть разговор, - предводитель светозарного воинства шагнул вперед.
   - Не сейчас, - его хозяин проигнорировал протестующее восклицание и, перемахнув через перила галереи, взлетел вверх.
   Крылья были как деревянные и едва слушались, но Амон, стиснув зубы, подчинял себе неподатливое, ослабшее тело. Он не мог оставаться в столице. Не сейчас. Не тогда, когда узнал... то, что узнал. Ему нужно решить.
   Риэль задумчиво смотрел вслед удаляющемуся господину и на уровне инстинктов понимал - все очень-очень плохо.
   - И что думаешь? - Тир уже отдал бесчувственную претендентку на попечение суетливых рабынь и теперь стоял рядом с ангелом, задумчиво глядя в небо.
   - Думаю, ему что-то известно. Знать бы, что конкретно. Если он выяснил имя...
   - Он бы сказал, - с сомнением произнес собеседник. - Он нам верит.
   - Если мои подозрения оправдаются, то уже нет, - Риэль отвернулся и пошел прочь, оставив демона в одиночестве обдумывать сказанное.
   Амон же, достигнув Ада, направился прямиком в конюшни. Когда высокий силуэт квардинга вырос в дверях, раб, чистивший лошадь, уронил скребок и бухнулся на колени.
   - Вон отсюда... - хрипло приказал господин.
   Человек метнулся прочь, оставив хозяина в одиночестве.
   Тот рухнул как подрубленный на сваленную в углу кучу соломы. Смешно, конечно, но конюшня - единственное место, где никто не станет его искать, не побеспокоит, и где можно все обдумать.
   - Не ожидал, квардинг? - с насмешкой обратился к самому себе демон и ответил задумчиво: - Не ожидал.
   Несмотря на усталость, рассудок метался, лихорадочно просчитывая варианты. Как вытащить с острова девчонок? Что делать с новым знанием? Как... бессвязные мысли прервались, когда в руку ткнулся жесткий нос. Феньку, забытую в этой суете, совершенно не волновали терзания какого-то там тысячелетнего интригана, а вот пустая кормушка настроения козе не улучшала. Человек, ангел, демон - ей было все равно, хоть божество, главное - пусть покормит.
   Губы Амона тронула усмешка. Квардинг Ада кормит козу. Но животина как-никак принадлежала Кэсс, а значит, была чем-то... важным? Что ж, после всех выходок его нииды, вечно лезущей куда нельзя, кормление рогатого парнокопытного - наименьшая напасть последних месяцев.
   Бросив прожорливому существу сена и налив воды, предводитель самого могучего воинства вновь расположился на соломе и прикрыл глаза. Не давать воли чувствам. Думать. Не обнаружить себя. Он решит. Сможет.
   В бок снова ткнулся жесткий нос, обладательница которого тут же выжидающе уставилась в голубые глаза, не переставая, впрочем, работать при этом челюстями.
   - Что?
   Фенька подошла вплотную, продолжая сверлить гостя взглядом.
   - Тьма... как все просто, - пробормотал тот, рывком сел и обхватил руками умную морду. - Хорошее приобретение. Толковая скотинка!
   К моменту, когда надо было возвращаться в столицу, квардинг обрел прежнее самообладание, и только глаза никак не хотели становиться из хищных желтых человеческими. Зверь, знающий правду, не желал скрываться, он жаждал крови, но Амон знал, что сможет заставить его затаиться. На время.
   Риэль ждал квардинга Ада, и тот безмятежно усмехнулся ему своей обычной, ничего не выражающей усмешкой.
   - Кто левхойт? - поинтересовался ангел, подстраиваясь под широкие шаги спутника, когда тот - привычно спокойный и самоуверенный - бодро направился в зал Совета.
   - Голл, - сказал он и хмыкнул, когда собеседник скривился. - Не любишь его.
   - Не смешно, господин, - язвительно отозвался раб. - Он был невыносимым военачальником, а уж став правителем...
   - Наведет порядок.
   Риэль лишь покачал головой. Как бы там ни было, но в свете событий минувшей ночи суровый Голл не будет ему и вполовину так страшен, как раньше. Поскольку, если его хозяин и друг и впрямь что-то узнал у белобрысой девки, бояться следовало только его реакции, а не какого-то старого одноглазого вояку.
   Представление прошло гладко. Бывший наставник Амона - фиолетово-черный демон с серыми шрамами и рубцами по всему телу, огромный и жилистый - оглядел Антариэля и презрительно дернул уголком тонких темных губ. Голл и до ранения был страшен, а теперь, когда одна глазница являла собой глубокую яму, рассеченную уродливым шрамом, стал воплощенным уродом. Длинные волосы, забранные в хвост на затылке, были едва не полностью седыми. Риэль старался не смотреть на безобразную, почти звериную морду и кротко потупил глаза, радуясь, что положение невольника не обязывает его глядеть в единственный багровый глаз нового левхойта. Да, это чудовище было истинным воплощением своих подданных.
   Властвующий демон тем временем переключил свое внимание на квардинга Ада, выясняя положение дел в воинстве, узнавая имена сотников и тысячников, осведомляясь о потерях и пополнении. Последнее, впрочем, год от года было все скуднее - дети рождались так редко, что каждого в пору было помещать под стеклянный колпак и обкладывать ветошью, дабы уберечь. И все-таки правитель остался доволен услышанным. Наконец он вновь повернулся к предводителю антарского воинства.
   - Ты знаешь, во что превратилась ваша армия при Мизраэле?
   - Да, - кивнул Андриэль.
   - Я не твой левхойт, поэтому приказывать не могу. Но, ангел, при всем моем презрении к вашей братии, для вашей туманной дыры ты был лучшим квардингом. Даю тебе десять лет. Преврати своих пушистых овечек если не в злобных волков, то хотя бы в озверевших баранов. Демон, конечно, справился бы за год, но вы туповаты и медлительны, так что... Амон, поможешь своему... подчиненному. - Голл откинулся на стуле и прищурил единственный глаз, отчего стал похож на злобного циклопа. - Мне стоит говорить, что случится, если ты не справишься?
   - Нет, господин, - покачал головой светозарный военачальник.
   - Хорошо. Амон... ты Аарона свергнуть не хочешь? У тебя мастерски получается, - поддел своего квардинга Голл и поднялся на ноги, давая понять, что аудиенция окончена.
   Предводитель адова воинства вышел из Зала Совета, но замедлил шаг, услышав окрик Риэля.
   - Что ты решил? - спросил тот.
   - Ничего, - демон пожал плечами. - Тирэн прав, я не могу сейчас позволить себе лишнего. Скажем оракулу, что претендентки исчезли. А дальше будем ждать. По сути, это - то же испытание.
   - То есть...
   - Я заигрался. Пора думать о другом. Если она пропадет - значит, она не та.
   Он равнодушно смотрел в озадаченное лицо ангела. И только Зверь где-то глубоко внутри скулил и выл, а в мыслях билось: "Только бы поняла".
  
  
   Они добрались до поселения очень быстро. Фрэйно не подгонял спутниц, но те, слыша доносившиеся из темноты резкие звуки, похожие на хлопанье на ветру мокрых простыней, шли торопливо. Настолько торопливо, насколько это вообще возможно, когда приходится идти босиком по каменному крошеву. Лишь спустившись в скилу, претендентки перевели дух. Демон несколькими ударами разломал старую хромоногую скамью, ютившуюся у стены, и затеплил очаг.
   Девушки протягивали к огню озябшие ладони, поворачивались спинами, чтобы хоть как-то согреться.
   - Есть тут пока нечего, - угрюмо сказал предводитель их жалкого отряда. - На охоту, извините, не пойду. Так что ложитесь спать. Вон там, - он кивнул на нишу, занавешенную грязной тряпкой, - топчан. Я посторожу.
   Вилора и Натэль без возражений забрались на скрипучее ложе, а Кэсс опустилась на землю около очага и внимательно посмотрела на телохранителя. Он стоял ближе к входу, у самых ступеней земляной лестницы, и копну рыжих волос шевелил сквозняк.
   - Все плохо? - спросила ниида.
   Охранник посмотрел на нее тяжелым взглядом - таким неуместным на молодом лице - и опустился на корточки, прижавшись спиной к стене. Прикрыл глаза и стал рассказывать.
   Драконий остров, на котором они оказались, носил название Сондр-Тирия. Весь состоящий из скал и пещер, он стал пристанищем гриянов, решивших уйти подальше от городов. Они жили тут небольшими поселениями, обычно в лесах, располагавшихся к западу от Холодных скал. Когда безумие овладевало кем-либо из отшельников, они добровольно уходили в пещеры, к остальным Безымянным или жили вот в таких убогих домах-норах. Серые чудовища не ходили в лес, они боялись деревьев и крайне редко покидали каменную долину.
   Вообще, на Сондр-Тирию вело множество путей, но обратно не возвращал ни один. Демоны сами об этом позаботились, перевезя на остров несколько яиц драконов. Ящеры чуют своих детей за много дней пути и никогда не бросают. Взрослые самки, прилетев на остров, облюбовали себе здешние скалы. Они не трогали гриянов, так как чувствовали в них демоническую кровь, но с удовольствием питались Безымянными. Так остров и оставался одновременно и домом, и тюрьмой, и могилой для тех полукровок, которых настигало проклятье.
   - Почему драконы не напали на нас? - спросила, наконец, Кассандра.
   - Мы находимся слишком близко к морю. На берегу водятся только детеныши. Они не опасны, если их не трогать, - Фрэйно потер руками лицо. - А вот если наткнемся на гриянов, то вы станете их добычей, а я - рабом. Если же встретим взрослого ящера... я не смогу вас спасти. Улететь отсюда не получится - слишком далеко от материка, даже если лететь близко к воде.
   - Сколько?
   - Четыре-пять дней непрерывного полета. С грузом на руках я, скорее всего, не донесу. Могу, конечно, попробовать, но... Шансов нет. Те, кто останутся тут, наверняка погибнут, - и он глухо со свирепым отчаянием в голосе подытожил: - Я не знаю, как вас спасти.
   Девушка молчала.
   - Сходила погулять, - тихо сказала она.
   Демон вскинул голову, рассерженно выдохнул, но не произнес ни слова.
   - Скажи, все драконы - огненные существа?
   - На этом острове - да.
   - А стихия?
   - Нет лучшего способа разозлить ящера, чем воспользоваться стихией. Они ее не любят.
   - Фрэйно... - сдавлено прошептала набедокурившая рабыня. - Чем тебе помочь?
   - Ложитесь спать, ниида, - он к чему-то прислушался: - До рассвета еще несколько часов.
   Оставив стража сидеть на земляном полу, Кэсс забралась на топчан к сладко сопящим подругам. Лежа на жестких неровных досках, она раз за разом пыталась докричаться до хозяина, но он не отвечал. Тогда, стиснув зубы, невольница приказала себе спать.
   Не получилось.
   Она беспокойно ворочалась. В голове бродили сумбурные, обрывочные мысли, возникали какие-то неясные тревожные образы. А на рассвете вдруг вспыхнул такой холод под сердцем, словно вырвали половину души. Несчастная задыхалась и рвалась куда-то, не понимая, куда и зачем. Страшное предчувствие сжимало горло, мешало дышать. Что с ним? Что ему угрожает? Амон! Глухая тоска переполнила душу. Ниида смогла задремать лишь спустя несколько часов. Смутный сон накрыл изголовье, и она впала в забытье...
   "Говори! Они понимают".
   Девушка рывком села на убогом ложе.
   "Амон!"
   Она закричала изо всех сил, мысленно взывая к своему господину, но, несмотря на отчаянье, так и не пробила глухую стену разделявшего их расстояния. Только напряжение взорвалось болью в висках. Что с ним? Кассандра уткнулась лицом в колени, чувствуя, как сердце в груди заходится от тревожного предчувствия. Вилора и Натэль спали, тесно прижавшись друг к дружке, чтобы согреться. Одеты они были в какие-то лохмотья - не то рубахи, не то платья, похожие на ветхое рубище, которое годится разве что для мытья полов. Фрэйно сидел там же, где и несколько часов назад - у входа, привалившись спиной к земляной стене скилы, и смотрел на подопечную сквозь полумрак.
   - Поспать не хочешь? - тихо спросила она. - Тебе надо отдохнуть.
   - Я могу бодрствовать несколько недель, - отозвался телохранитель.
   Девушка подошла к нему и потянула за рукав.
   - Иди ляг. За пару часов ничего с нами не случится.
   - Ниида...
   - Иди. Ты измотан, это даже я вижу. А я очень плохо разбираюсь в демонах, - она говорила твердо, видя сквозь серый сумрак тяжелую беспросветную усталость на осунувшемся веснушчатом лице.
   Верный страж поднялся на ноги, пробормотав что-то неразборчивое о самоуверенных нахалках, которые считают себя вправе командовать всеми вокруг, но послушно пошел к топчану и улегся. Иссохшее дерево жалобно скрипнуло, когда мужчина вытянулся на краю ложа. Фрэйно закрыл глаза и сразу же задышал ровно и глубоко. Кэсс задумчиво смотрела на его мерно вздымающуюся грудь. Как быстро он провалился в сон, и секунды не прошло. Она осторожно задернула занавеску, чтобы слабый свет, льющийся в скилу через узкий вход, не тревожил спящего.
   Даже самому лютому и опасному зверю нужно отдыхать. Девушка впервые задумалась - когда ее охранник спит? Ведь он всегда рядом - в любое время суток изо дня в день. Его не сменяют. Он отдыхает, только когда возле нииды находится квардинг, и то всегда является по первому зову. А теперь вот - в благодарность за преданную службу - оказался черт-те где, с тремя глупыми курицами и без надежды на помощь.
   Солнечный свет, проникающий в землянку, стал уже очень ярким, дневным. Прошло несколько часов ожидания. Рабыня Амона сидела у потухшего очага, слушала ровное дыхание своих друзей по несчастью и боролась с отчаянием. Из задумчивости ее вырвал знакомый, но совершенно неуместный в данной обстановке звук - наверху кто-то сдавленно всхлипнул. Кассандра поднялась на ноги и подошла к лестнице, ведущей из скилы на поверхность. Прислушалась. Тишина. Показалось?
   Ее спутники спали крепким сном. Даже телохранитель и тот не пошевелился.
   "Кася, не сходи с ума, - посоветовала сама себе ниида, - рано".
   Но звук, едва слышный и оттого вдвое жалобный, повторился. А потом еще и еще раз. Кто-то всхлипывал. Кто-то маленький, испуганный, застигнутый врасплох болью и отчаяньем. Детский плач эхом отозвался в голове, и девушка даже присела от испуга, с ужасом осознав, что слышит нечто, не предназначенное для человеческих ушей. И вдруг малыш расплакался в голос. Громко, с надрывом, безутешно. Этот звук заставил прячущуюся в землянке девушку подскочить и вылететь, спотыкаясь, наружу. Яркое солнце ослепило до рези в глазах. Отчаянная спасительница застыла, растерянно моргая и озираясь по сторонам.
   В нескольких шагах от нее стоял Безымянный. Огромный, на две головы выше Амона, он держал в руках тяжелый каменный топор и скалился, глядя на... Взгляд случайной свидетельницы метнулся влево. Недалеко от входа в приютившую четверых чужаков скилу распростерся на камнях детеныш дракона. Он ни сколько не походил на уже виденного Кассандрой громадного диплодока, а был неуклюжий, толстопятый с волочащимся по камням перебитым крылом и гибкой шеей, на которой жалко топорщился еще не окостеневший гребень.
   Серое человекообразное чудище взмахнуло топором. Чешуйчатый кроха неуклюже отпрянул, наступил лапой на собственное волочащееся крыло и снова заплакал от боли, обиды и страха. Змеиная шея выгнулась, и малыш кашлянул, выплюнув в лицо обидчику вместо струи пламени облачко дыма.
   Безобразный великан ухмыльнулся и обрушил топор для последнего удара...
   Как всегда, ниида действовала, не раздумывая - ни о том, что глупо в одиночку бросаться на огромного монстра, ни о том, что жалкий с виду дракон (размером, кстати, с упитанную корову), отбившись от обидчика, запросто может закусить спасительницей. Аналитика не являлась коньком Кассандры, которая привыкла подчиняться эмоциям, а не логике. Девушка ринулась на чудовище. Они упали и вскочили одновременно: Защитница с огромным булыжником в руках, а Безымянный с яростным ревом. Драконий малыш застыл, глядя на спасительницу мутными от боли и страха глазами. Он даже не пытался сбежать, глупый.
   Пользоваться стихией было нельзя, поэтому заступнице малолетнего ящера оставалось надеяться только на собственную меткость, благо в снарядах недостатка не оказалось. Серый гигант ринулся вперед. Противница швырнула камень, вложив в бросок, всю силу и ярость. Снаряд еще не достиг цели, а воительница уже наклонилась за следующим, но в этот миг ее буквально смело прочь - подальше и от дракона, и от его обидчика. На солнце мелькнула медная шевелюра. А за спиной кто-то взвыл. Протяжно, по-волчьи, так, что по спине побежали мурашки.
   Кэсс оглянулась и увидела Вилору, готовящуюся к прыжку. В огромных глазах, переливающихся ртутным серебром, отразились катящиеся по камням переплетенные в яростной схватке тела человека и Безымянного. Длинные белые клыки блеснули на солнце, и страшное существо прыгнуло.
   Легкое тело по-кошачьи взвилось над камнями и пало на дерущихся сверху, приземлившись точно на серую спину. Короткий победный вой, от которого отнялись ноги и в мгновение ока пропала сила воли, и... Ниида отвернулась, не в силах смотреть. Она никогда раньше не видела, как обращаются и нападают вампиры, и не была уверена, что хочет до такой степени расширить кругозор. Ей хватило этого воя, от которого исчезала способность мыслить и сопротивляться, а также этих огромных ртутных глаз и хищных прыжков.
   Чтобы вернуть растраченное самообладание, Кассандра повернулась к дракону. Он стоял там же, где и раньше, смотрел прозрачными янтарными глазами на жаркую схватку и жалобно скулил, подозревая, что победитель потом примется за него. Спасительница сделала несколько осторожных шагов. Малыш вздрогнул всем телом, испуганно попятился, но задняя лапа, такая же окровавленная, как и крыло, подвела, и ящеренок упал. Он еще вытягивал шею, воинственно расправлял гребень и щерил клыки, но в узких зрачках жили боль и отчаянье.
   "Говори! Они понимают".
   - Не бойся, кроха, - тихо сказала человечка. - Не бойся. Я тебя не обижу.
   Израненный детеныш вскинулся, услышав людскую речь, зашипел еще яростнее, но снова упал на землю. К спасительнице подскочила Натэль и потянула прочь.
   - Бежим! Сожрет!
   - Нет. Ему надо помочь, погляди, крыло сломано, - не обращая больше внимания на суккуба, упрямица снова сделала шаг вперед.
   Дракон опять зашипел, закашлял на нее дымом и попытался отползти.
   "Говори! Они понимают".
   Эх, и бестолковая же она! Ну как, как он ее поймет, если она говорит вслух?!
   "Не бойся, не бойся, - мысленно зашептала Кэсс, зашептала певуче, ласково. - Не бойся, малютка".
   "Малютка" размером с шифоньер подняла исстрадавшуюся морду и жалобно заскулила. Девушка подошла и обхватила ладонями прохладную гладкую голову, покрытую стальными чешуйками. Ящеренок было дернулся, но уже через мгновенье блаженно зажмурился. С горячих пальцев на саднящие раны стекало исцеляющее тепло. Детеныш сложил перепончатый гребень, а узкие ноздри затрепетали, впитывая, запоминая запах.
   Шум битвы давно стих, да и вообще пропали все звуки, осталось только прерывистое дыхание израненного звереныша и шорох чешуйчатого хвоста, от удовольствия медленно бьющего по камням. Отняв, наконец, руки, лекарка посмотрела в ясные янтарные глаза и улыбнулась. Спасенный неуверенно поднялся, расправил и сложил крыло, отвел в сторону лапу, снова расправил крыло, отчего сделался похож на петуха, только-только выбравшегося из курятника.
   - Вот видишь... все хорошо.
   Ниида улыбнулась и повернулась к притихшим друзьям, чтобы успокоить их, но... Слова застряли в горле, когда на уровне своего лица она увидела огромную черно-зеленую морду с такими же янтарными, как у малыша, глазами. В этих глазах клокотала ярость. Слишком поздно вспомнился запрет на использование стихии. Фрэйно, бледный, с расцарапанным в схватке плечом, замер, не зная, что предпринять - то ли броситься на выручку, то ли застыть, не провоцируя дракона.
   Они понимают.
   "Я пыталась помочь".
   Кэсс медленно подняла руку, останавливая телохранителя.
   Огромный ящер фыркнул, обдав отчаянную чужачку горячим дыханием, больше похожим на печной жар. Детеныш, неуклюже ступая, приблизился к спасительнице и уселся рядом, всем своим видом демонстрируя расположение к человеческому существу. Он даже весело ударил несколько раз хвостом по камням, чуть ли не в пыль раскрошив несколько больших голышей.
   Все молчали. Дракон же рассматривал огненноволосую особу, осмелившуюся вступить с ним в переговоры. Гибкая шея скользнула справа от девушки, обогнула ее со спины, нависла над левым плечом, и снова дракон заглянул ей в глаза. Одно неверное движение, и петля сомкнется. Чешуйчатому монстру не нужно будет даже жечь свою жертву огнем - просто придушит и все.
   "Щщщего тсссы ххочччешьььь сса это?"
   Полыхнуло в голове так, что Кэсс непроизвольно стиснула виски. Охранник кинулся к нииде, но гигантский хвост небрежно отшвырнул демона подальше, чтобы не лез.
   "Ничего. Я не..."
   "Щщщего?"
   "Отнесите меня и моих спутников на материк, - медленно, с опаской "сказала" участница и инициатор операции по спасению чешуйчатого малыша. -Пожалуйста".
   "И в рассссссщете?" - уточнил ящер.
   "Да".
   "Нахххххальный тщеловечишка", - насмешливо прошипело в голове.
   Дракон застыл и, не мигая, смотрел на девушку некоторое время, но потом запрокинул морду к небу и издал раскатистый утробный рык. Над долиной пролетело гулкое эхо, а просительница удержалась на ногах лишь потому, что вовремя схватилась за довольного детеныша. С восхищенным ужасом смотрела она на то, как от темных скал отделяются две черные точки. Они стремительно приближались, увеличиваясь в размерах, и вот на камни опустились два огромных крылатых чудовища, отсвечивающих на солнце стальными серо-зелеными перьями.
   "Донессссут".
   "Спасибо".
   Натэль и Вилора ахнули, прижавшись друг к другу. Они не слышали безмолвного диалога между ниидой Амона и драконом, но понимали, что эти двое беседуют о чем-то судьбоносном.
   Кассандра тем временем поклонилась диковинному собеседнику, ласково провела рукой по мягкой чешуе малыша, прощаясь, а потом на неверных ногах шагнула к его взрослым собратьям. Повернулась и дрогнувшим голосом сказала своим потрясенным спутникам:
   - Нас доставят домой в благодарность за спасение детеныша.
   Суккуб громко сглотнула и, схватив вампиршу за руку, увлекла ее к одному из ящеров. Кэсс и Фрэйно направились к другому.
   Как забираться-то на них? Девушка ломала голову и с ужасом думала, что, похоже, драконья милость может оказаться злобной шуткой, но гигантский хищник, оперенный сталью, мягко разложил крыло, и человечка в сопровождении своего верного охранника без труда поднялась на горячую, прогретую солнцем спину, где уселась у основания длинной шеи. Демон устроился позади, крепко схватился за выступающие наросты сложенного гребня, и Кассандра с ужасом почувствовала, что чудовище взлетает. Ее мотнуло, качнуло, и если бы не телохранитель, она бы, наверное, сползла со своего насеста и упала наземь, но сильные руки держали крепко.
   Земля стремительно удалялась. С высоты полета было видно, как внизу садятся на второго ящера Вилора и Нат, как чудовище взмывает вверх и как стремительно удаляется остров: каменная гряда, стена скал и кромка леса у горизонта. А потом все исчезло, поглощенное туманом. Стало холодно. Свист ветра в ушах нарушало только хлопанье мощных крыльев.
   - Ниида, - прокричал ей в самое ухо демон, - прижмитесь к шее!
   Кэсс покорно прильнула к горячей стали, а демон приник к спине подопечной, накрывая собой. Сразу стало тепло. Горячие ладони легли поверх окоченевших рук, и измученная приключениями скиталица прислонилась щекой к драконьей шее, проваливаясь в глубокий сон. Она пробудилась лишь однажды - среди ночи, услышав шум волн. Хотелось оглядеться, но девушка побоялась шевелиться - Фрэйно спал, прижавшись лбом к ее плечу. Она скосила глаза и посмотрела на телохранителя - левый рукав рубахи, разодранный когтями Безымянного, задубел от крови. Нужно полечить. Хотя... В отличии от дракона, ее охранник вряд ли дастся.
   Тихий шелест волн баюкал и ласкал... Только сейчас Кассандра с удивлением поняла - они плывут! Из-за облака вынырнула луна, и серебристая дорожка пролегла по бескрайней водной глади. Драконы, несущие людей, спали, мягко дрейфуя на волнах. Ниида улыбнулась и закрыла глаза. Ей впервые за долгое время было хорошо и спокойно.
  
  
   Амон лежал на кровати, заложив руки за голову. Он не спал. В пустых покоях царила звенящая тишина. Он не топил камина. Не зажигал света. Он перестал волноваться и не хотел ни есть, ни пить. Он не тосковал. Не боялся. Не переживал. Он медленно и неотвратимо менялся и отрешенно отмечал этот факт. Да, осознание перемен не вызывало эмоций. С трудом вспоминались причины, по которым следовало волноваться: претендентки и еще та глупость, узнанная у белобрысой девки. Зачем он решил, будто это стоит каких-то переживаний?
   Глубоко в душе поселилась тяжелая неповоротливая усталость. Она сковывала разум. Хотя нет. Разум как раз был свободен. Не стало чего-то другого. А чего, он не мог понять. Была бы рядом Кэсс, она бы объяснила... Кто такая Кэсс? Ах, да. Его ниида. Интересно. И что бы она смогла объяснить ему? Демон усмехнулся.
   Опасные игры завели его слишком далеко. Он теперь это понимал. Но в груди вместо паники воцарилась холодная удушающая пустота, словно кто-то вырвал оттуда кусок плоти, и теперь в рану тянуло ледяным сквозняком.
   Внутри черным бархатным цветком распускалась бездна. Она пожирала остатки чувств. Не те эфемерные, которыми демоны не обладают: любовь, нежность, заботу, - а те немногие, что им остались после проклятия: гнев, жажду, азарт. Всё. Он чувствовал себя пустым сосудом, который вместо воды наполняет эхо. Эхо прежних амбиций. Он знал, что ему нужно делать, какэто нужно делать и с кем, но теперь совершенно не понимал главного - зачем? И в поисках ответа на этот вопрос проводил все свободное время, которого вдруг оказалось очень много. Когда ты не занят плетением интриг, обдумыванием дальнейших действий, когда ты просто знаешь их последовательность - игра утрачивает очарование.
   И сейчас квардинг равнодушно подмечал, что ему неинтересна не только игра и ее участники, но и, пожалуй, ее финал. Потому что он знал финал. И ему было скучно.
  
  
   Они летели уже четвертый день. За это время драконы приземлялись на сушу всего дважды. И ровно столько же раз странникам удавалось поесть. Не то чтобы крылатые ящеры нарочно истязали своих ездоков, просто именно столько островов было на пути к материку. На первом острове, кроме камней да небольшого пресного источника, не оказалось ничего, и Кэсс с Натэлью, погрустневшие, пошатывающиеся от голода, бродили вдоль кромки прибоя. Вилора смотрела на них с сочувствием и жалостью, но помочь ничем не могла. После схватки с Безымянным вампирша похорошела, даже слегка поправилась и сейчас выглядела не такой осунувшейся, как в начале пути.
   Фрэйно куда-то исчез и вернулся не скоро. С сырых волос текла вода, а в руках демон держал уже выпотрошенную рыбину. Огромную, блестящую серебряными боками. Кэсс с детским восторгом спросила, где он ее взял?
   - В море, - вполне логично ответил телохранитель.
   Увы, приготовить добычу им было негде. И ниида едва не расплакалась при мысли о том, что придется есть ее сырой - на голом острове не из чего развести костер, ведь камни, как известно, не горят. Охранник расстроенно смотрел на свою подопечную.
   - Надо есть, иначе вы свалитесь с дракона.
   Девушка понимала, что ее верный страж прав, но заставить себя есть сырую рыбью плоть не могла. Суккуб предложила использовать стихию, но Ви зашипела, указывая глазами на дремлющих у кромки прибоя крылатых хищников. Внезапно один из ящеров повернулся к спорщицам и лениво моргнул. Дракон смотрел сосредоточенно и долго, а потом, по-прежнему нехотя, дыхнул огнем на лежащий неподалеку валун. От камня поползли волны яростного жара.
   Пока претендентки испуганно хлопали глазами, Фрэйно плюхнул рыбу на раскаленный голыш. Шипение, пар, одурманивающий запах еды... Сытая и успокоившаяся Кассандра заснула, обняв драконью шею, еще до того, как они взлетели.
   Второй раз приземлились на следующий день. На острове был лес, а в лесу ягоды и даже озерцо, в котором путешественники смогли искупаться.
   - Ниида, - сказал демон, подсаживая человечку на драконью спину, - думаю, это последняя ночь в пути. Завтра днем будем в столице.
   Кэсс обернулась и замерла. Они скоро вернутся! Она увидит Амона...
   Ночью ящеры не опускались в море, но летели так низко над водой, что слышался шум волн. Рабыне квардинга снился сон, как будто она на острове и пытается набрать в кувшин воды, чтобы не мучила жажда в пути. Но, сколько бы она не черпала воду, кувшин оставался пуст и, заглядывая внутрь, она слышала лишь эхо своего дыхания.
  
  
   Когда на горизонте замаячил белый город, оба дракона легли на крыло и, паря в воздушных потоках, начали снижаться. От стремительно закладываемых виражей закружилась голова и заложило уши. Фрэйно стиснул спутницу, не давая упасть. Его подопечная совсем ослабела от голода, стала бледной и какой-то прозрачной. Охранник не был уверен, что она сможет самостоятельно подняться по крутой дороге. Состояние двух других претенденток его не занимало - вампирша выглядела, пожалуй, лучше всех, а суккуба с волосами индиго голод, похоже, терзал гораздо меньше собственного естества. Во время коротких стоянок на островах демон ловил на себе ее жадные взгляды. Он был бы не против, девка красивая и на все готовая. Не будь рядом Кассандры...
   Покинув могучие спины ящеров, путники замерли, привыкая к твердой земле под ногами, делая первые неуверенные шаги. После многодневного сидения в одной и той же позе тело затекло и не слушалось.
   - Ниида, вы совсем бледная, давайте, я вас понесу, - сказал верный страж и собрался уже подхватить человечку на руки, не дожидаясь позволения, но она так гневно сверкнула глазами, что он залюбовался.
   - Я не умирающая, чтобы меня носить, - возмутилась гордячка и заковыляла вверх по дороге.
   Драконы, не прощаясь, взмыли в небо. Сразу после их исчезновения телохранитель принял истинный облик. Он еще с воздуха видел, что и ящеров, и их седоков заметили с городских стен. Собственно, только поэтому диким чудовищам позволили опуститься рядом со столицей. В другой ситуации квардинг отдал бы немедленный приказ об уничтожении. Впрочем, то, что крылатым хищникам разрешили приземлиться, а затем безнаказанно улететь восвояси, совсем не означало, что члены Совета на радостях расчувствовались. Вряд ли беглянок и их провожатого будут встречать цветами.
   Идя следом за Кассандрой, Фрэйно равнодушно отсчитывал последние минуты своей довольно-таки долгой жизни. Ему не простят исчезновения трех девушек и появления у города двух диких драконов. И это будет правильно. Пожалуй, не хотелось только, чтобы его проступок коснулся еще и Герда. Но Амон отличался справедливостью, поэтому отец надеялся, что не навлечет неприятностей на сына.
   Приближающийся город нависал над путниками тяжкой громадой и впервые не казался ни прекрасным, ни мирным. На белых улицах четверых странников встречали молча. Телохранитель шел позади девушек и равнодушно смотрел прямо перед собой. Обитатели Антара и Ада, даже люди - все стояли по сторонам дороги в мрачном и торжественном молчании. Счастливо возвратившиеся медленно двигались через живой коридор. Увы, все еще хуже, чем предполагал демон. Пожалуй, при такой встрече девушкам тоже глупо рассчитывать выйти сухими из воды. А он-то думал, гнев оракула и квардинга падет только на его голову.
   Кэсс шла, вздернув подбородок и гордо расправив плечи. Она чувствовала, что им не рады, словно никто не ждал и не желал их возвращения. Но упрямица не хотела показывать своего страха. В одной рубахе, грязной и мятой, достающей едва до середины бедер, она несла себя с молчаливым достоинством. Охранник про себя восхитился стойкостью нииды. Жаль, эта стойкость не поможет ей избежать наказания. Амон, наверное, в ярости. Но, может, ей повезет, и он обрушится на провинившегося стража? Фрэйно очень надеялся на ее удачу.
   Они прошли через дворец все в том же молчании, под прицелом сотен устремленных на них глаз. Солнце уже поднялось в зенит, когда путники остановились в центре просторного белого атриума. Демон обвел глазами светлые галереи, полные зрителей. Здесь собралась только знать. Все те, кто в обычное время не удостоил бы его и кивком головы, не то что взглядом. Зато теперь от желающих посмотреть было не протолкнуться. В центре главного и самого широкого перехода, ведущего в приемные залы дворца, стояли оркаул, левхойты и оба квардинга, из-за их спин равнодушно взирали на беглецов остальные члены Совета.
   - Вернулись, - констатировал Динас.
   Приведший претенденток демон молчал. Он не был знатен, а потому имел право говорить только со своим квардингом, да и то, если тот посчитает нужным к нему обратиться. А он не посчитает. Поэтому охранник безмолвно преклонил колени и опустил голову так низко, что длинные косы почти коснулись каменных плит.
   Внимательно оглядев девушек, обряженных в грязные лохмотья, оракул равнодушно изрек:
   - Вы были ознакомлены с правилами. И знали, что покидать город запрещено. Каждой из вас вменяется в вину побег. Вас накажут хранители. Кому-нибудь есть что возразить?
   Тишина... Разве может быть так тихо, когда вокруг столько народа? Может.
   Никто из присутствующих не проронил ни звука. Нат стиснула руку стоящей рядом Кэсс. Что-то изменилось с того момента, как они пропали. Ниида, наконец, осмелилась поднять глаза на хозяина.
   Сердце глухо стукнуло где-то у горла. Что с ним случилось?! На неподвижном, как будто постаревшем лице застыла равнодушная усталость. Амон скользнул по рабыне безучастным взглядом. Это была не игра. Зверь, живший в его глазах, куда-то исчез. И сейчас оттуда смотрела страшная зияющая пустота. Девушка поняла, что демону и впрямь безразличная ее судьба. В груди медленно расползся холод. Но вот предводитель воинства Ада сделал шаг вперед, и взгляды всех присутствовавших обратились к нему.
   - Фрэйно. Ты был приставлен охранять и не справился, - квардинг помолчал, словно обдумывая дальнейшие действия. - Возражения?
   - Их нет, мой господин, - спокойно и громко, так чтобы было слышно даже в самых дальних уголках галерей, ответил демон, по-прежнему не поднимая головы.
   - За этот позорный проступок ты будешь позорно высечен. Десять ударов бичом.
   - Не мало ли? - оракул посмотрел на виновного.
   - Достаточно. Прими человеческий облик.
   По рядам зрителей пронесся шепоток, когда воин покорно выполнил приказ своего предводителя. Бичевание в столь уязвимой людской ипостаси - верная смерть. Амон, более не удостаивая наказанного даже мимолетным взглядом, посмотрел на свою невольницу.
   - Твое наказание, девка - он. Пороть его будешь сама.
   Горло стиснул ужас. Несчастная покачнулась и, если бы не Натэль, по-прежнему держащая ее за руку, наверное, упала бы. Лицо девушки стало мучнисто-белым, губы задрожали, и она отчаянно замотала головой, стараясь сдержать слезы.
   - Будешь чувствовать каждый удар, как собственный. А ударишь слабо - станешь пороть до тех пор, пока я не сочту, что ты должным образом стараешься.
   - Никто - ни демон, ни ангел - не посмеет исцелить его после наказания, - обведя взглядом толпу, предупредил Динас.
   - Он спас их, - задумчиво напомнил хозяин Кэсс. - Без лечения может умереть.
   - Это будет великой потерей, мой квардинг?
   Демон посмотрел на склоненную рыжую голову и ровно ответил:
   - Нет.
   Несмотря на удивление жестокостью и унизительностью наказания, никто не возражал. Быть выпоротым рабыней... А каково самой рабыне? Бить господина... Но обитатели Ада, как всегда, соглашались со своим предводителем. Если он считает нужным наказать нииду и ее охранника именно так - значит, у него есть на то причины. Тем временем Амон щелкнул пальцами, отдавая молчаливый приказ.
   Фрэйно наконец-то поднялся на ноги. Его подопечная смотрела с ужасом.
   - Квардинг, - обреченный на смерть поднял глаза. - Раз уже принято решение меня казнить, могу ли я узнать - достаточно ли глубока моя вина? Или это показательная кара?
   Кассандра увидела, что зрители на галерее переглядываются. Видимо, демон задал какой-то принципиально важный вопрос. Девушка случайно наткнулась взглядом на чье-то окаменевшее напряженное лицо. Сине-черные глаза Герда полыхали звериным огнем. Он ждал ответа.
   Вместо Амона ответил оракул:
   - Твоя казнь, воин, носит показательный характер. Ты, конечно, олух, но олух преданный. Это заслуживает снисхождения. Девок ты обратно все-таки привел, поэтому имеешь право на последнюю просьбу. Мы тебя слушаем.
   Право на последнюю просьбу! Назначенная на роль палача обернулась к своему по-прежнему невозмутимому телохранителю.
   - Количество ударов нииды должно быть сокращено до пяти, - сказал тем временем он.
   Кассандра закрыла глаза. Мир вокруг пустился в пляс... Ее верный страж понимал, что совсем отвести наказание от подопечной не удастся, но сделал все для того, чтобы максимально его смягчить. Дышать стало тяжело. Откуда-то издалека послышался голос хозяина:
   - Это будут пять последних ударов. Но за то, что ты посмел вторгнуться в право наказания, получишь вдвое больше объявленного.
   Демон согласно кивнул, досадуя про себя, что не догадался сразу выдвинуть более жесткие условия. Нет бы сказать, что речь идет о пяти первых ударах! Но кто же знал, что квардинг так люто жаждет причинить боль своей рабыне. А в итоге из-за недальновидности охранника девчонке достались удары с шестнадцатого по двадцатый. Она вряд ли выдержит.
   Пока велись хладнокровные переговоры, Кэсс цеплялась за руку Натэли и едва не закричала от одиночества, когда суккуб осторожно высвободилась. Двое демонов вынесли и поставили в центр двора широкую скамью.
   - Не бойтесь, ниида, - тихо подбодрил несчастную Фрэйно. - Идемте.
   Его перепуганная истязательница, ничего не понимая, двинулась следом.
   - Прости меня... - едва сдерживая рыдания, прошептала девушка, цепляясь за широкое запястье своего верного друга.
   - Ниида, вы-то тут причем? - удивился мужчина. - Я и вправду виноват.
   С этими словами он расстегнул пояс, бросил его на скамью и неторопливо стянул через голову рубаху.
   - Я не хочу тебя пороть... - голос сорвался, а из глаз потекли слезы.
   - Бейте изо всех сил и ничего не бойтесь, - глухо ответил телохранитель и едва слышно добавил: - Если сможете, кладите удары параллельно, не крест-накрест. Вам потом будет не так больно.
   С этими словами он лег на скамью, вытягиваясь во весь рост.
   Неопытная в пыточном ремесле, Кассандра не понимала, зачем он это делает и зачем к скамье подходят Герд и какой-то незнакомый ей воин с безобразным шрамом во все лицо. Она не понимала ни того, зачем эти двое стискивают руки и щиколотки ее стража, ни зачем сын сует отцу между зубами сложенный вдвое ремень. Она вообще мало что понимала, пока ей не подали бич.
   В руку легла тяжелая оплетенная кожей рукоять, и к земле со звоном ссыпались стальные звенья хвоста. Рабыня Амона с ужасом посмотрела на кнут. Она ждала кожаную плеть, может быть что-то, отдаленно похожее на розги... Одним словом, орудие мучения. Но ей дали орудие убийства. Плоские заостренные звенья хищно поблескивали. Двадцать ударов? Двадцать?!
   Несчастная претендентка обернулась и отыскала взглядом равнодушно смотрящих на нее членов Совета. Она уже открыла рот, чтобы сказать все, что думает об их наказаниях, их бичах, и даже отвела руку для удара. А про себя уже решила: сначала собьет с ног старого сморщенного урода в длинном плаще, а потом, даже на секунду не задумываясь, огреет обоих квардингов.
   - Кэсс, - с угрозой в голосе позвал Фрэйно. - Не дури.
   Он, наверное, третий раз в жизни назвал свою подопечную по имени. Поэтому она замерла, медленно повернулась к скамье, но осеклась, не успев ничего возразить, так как встретилась глазами с Гердом. Тот смотрел, не мигая, но взгляд прожигал насквозь.
   - Ниида, бейте, не упрямьтесь. Вы сделаете только хуже.
   Та, к кому обращались эти слова, бросила свирепый взгляд в сторону невозмутимо стоящих зрителей и снова обернулась к телохранителю. Она зажмурилась, когда первый удар обрушился на усыпанную веснушками голую спину. А когда открыла глаза - не увидела веснушек - только безобразную рану и заливающую тело кровь. Фрэйно не издал ни звука, лишь вздулись жилы на шее. Тело судорожно вздрагивало при каждом новом ударе. Лицо и руки Кэсс покрывало что-то горячее и липкое, она зло смахивала с ресниц тяжелые вязкие капли.
   - Восемь, девять, - считал Герд.
   Но вот оракул взмахнул рукой, приказывая прекратить.
   - Рабыня Амона слишком тщательна, - спокойно сказал Динас, и лишь слегка повысив голос, приказал. - Бей быстрее. Хватит примериваться.
   Девушка закусила губу. Если она станет бить быстрее, то удары не получится класть даже относительно ровно. А спина наказуемого уже превратилась в кровавое месиво. Получится крест-накрест. Она снова зажмурилась и стала хлестать, не слыша больше ровного отсчета. Иногда, разлепляя ресницы, истязательница видела, что ее жертва уже не грызет зубами засунутый в рот ремень и не реагирует на удары. А Герд, так же забрызганный кровью отца, как и его мучительница, уже не сжимает напрягающиеся от боли запястья.
   И вдруг спину опалило такой жгучей, такой внезапной и яростной болью, что Кэсс швырнуло на колени.
   - Шестнадцать, - сказал демон.
   Попытка встать не увенчалась успехом - не получалось даже вздохнуть, пошевелиться. Казалось, будто со спины рывком содрали кусок кожи вместе с мясом, а на оголившуюся плоть плеснули уксусом. От ослепительной муки чувство времени и пространства исчезло окончательно. Деревянными пальцами девушка стиснула бич, кое-как поднялась на ноги и стегнула еще раз. Она падала после каждого счета, ослепленная, оглушенная, раздавленная. Но вот чья-то сильная рука выдернула занесенный для очередного удара кнут.
   - Двадцать уже было. Хватит, ниида.
   Кассандра с трудом открыла глаза и посмотрела в черное лицо, не узнавая, кто перед ней.
   - Хватит, - повторил Герд. Он тоже был весь в крови.
   Рабыня перевела взгляд на скамью и, увидев безжизненное тело, закричала. Она кричала и кричала, но из горла не вырывалось ни звука. Фрэйно. Это был Фрэйно. С него словно сорвали кожу и искромсали плоть ножом. На спине не осталось ни единого не тронутого бичом места. Кровавое месиво... Голова у девушки закружилась, к горлу подступила тошнота. Хорошо, что последний раз ела больше суток назад.
   Герда отшвырнуло в сторону. Откуда только силы взялись? Кто-то протестующе закричал, что-то повелительно говорил Динас, но с рук претендентки рвалось ослепительное белое сияние.
   - Отойди.
   Амон.
   - Никто не имеет права его лечить.
   В сердце вспыхнула ярость. Невольница рывком обернулась к хозяину и выкрикнула в равнодушное лицо:
   - Я не демон и не ангел! И пусть хоть кто-нибудь попытается меня остановить!
   Квардинг смотрел спокойно.
   Стихия лилась с тонких рук, бежала стремительным потоком. Еще никогда Кэсс не тратила свою силу так яростно, так самозабвенно, не заботясь о последствиях.
   - Ниида, - кто-то потащил ее прочь. - Остановитесь, вы погибнете.
   Фрэйно! Она обернулась. На нее внимательно смотрели сине-черные глаза. Как голоса похожи. А больше никакого сходства.
   - Герд, пусти...
   - Довольно, - он развернул ее в сторону скамьи, где лежал отец.
   Изуродованную спину охватывало ослепительное свечение.
   - Он не умрет. Довольно.
   Мир закружился. Несчастная человечка стала медленно оседать на каменные плиты. В голове шумело, ледяной ком ужаса, свернувшийся в животе, наконец-то распался. Она призвала всю свою жалкую волю, чтобы не потерять сознание. Жесткие ладони удержали за плечи, не дав упасть, и тут же подтолкнули куда-то, надавили, вынуждая сесть. Куда? Зачем? Кассандра невидяще посмотрела вокруг. Демон усадил ее на залитую кровью скамью, где лежал его отец.
   - Ниида... - хриплый, хорошо знакомый голос. - Зря вы так потратились. Скоро соревнование...
   Фрэйно! Она обернулась. Он был бледен, и всю спину покрывало месиво едва затянувшихся рубцов. Но он был жив. Девушка закусила губу, чтобы не разрыдаться. Они так и сидели рядом - бледные, рыжие, измученные, выпачканные в крови, ожидающие нового приговора.
   Амон смерил рабыню и своего воина равнодушным взглядом и приказал, обращаясь к телохранителю:
   - Убери ее отсюда и не смей принимать истинный облик, пока я не решу, что с тобой делать.
   Квардинг отвернулся и обратил взор на Вилору и Натэль, которые оказались едва ли не бледнее тех двоих, которые только что приняли наказание. По-настоящему на свою невольницу хозяин так и не посмотрел.
   Кассандра не слышала, что именно говорили и как наказывали ее подруг. Перед глазами все плыло. Стараясь не спотыкаться, она прошла мимо расступившихся перед ней зрителей мрачного действа, молча, опустив голову. Оракул проводил ее и охранника задумчивым взглядом и повернулся к оставшимся претенденткам.
   - Натэль, - голос Тирэна был не более эмоционален, чем голос Амона. - Тебя не взять физическим наказанием. Твое тело привычно ко всему, кроме одного.
   Он вздохнул и спокойно, с легкой улыбкой продолжил:
   - До конца соревнований или до твоей смерти никто, кроме меня, ни демон, ни ангел, ни человек, ни один представитель мужского пола в этом мире до тебя не дотронется. Ни ласк, ни объятий, ни других чувственных радостей плоти, ничего из того, чего так жаждет твое тело. Даже если ты упадешь, никто не подаст тебе руку, чтобы помочь подняться.
   В лице обреченной не осталось ни кровинки, она отшатнулась. По рядам демонов пронеслись смешки - суккуб уже успела прославиться своей несдержанностью.
   - Не страшно, справишься, - тихо шепнула вампирша, но подруга одарила ее безумным взглядом.
   - Ты не знаешь, каково это...
   - Вилора, - вперед выступил забрызганный кровью Герд. - Я лишаю тебя права быть человеком. До конца соревнований или до смерти ты будешь находиться в боевом обличье.
   Несчастная застыла, лишь губы шептали беззвучное "нет".
   - Что может быть страшнее для той, кто убила в боевом облике свою семью? - Хранитель усмехнулся, и от этой усмешки по телу претендентки пошла дрожь. - Выполняй!
   - Или что? - последовал хриплый вопрос.
   - Ты знаешь, что, - жестко ответил демон, делая ударение на последнем слове.
   Плечи наказуемой поникли, и она приняла истинный чудовищный облик, отойдя подальше от Натэли. Суккуб испуганно поглядела на подругу и едва сдержала вздох ужаса. Невозможно было смотреть в огромные серебристые глаза без страха.
   Оракул, взирая на все это со снисходительной улыбкой, махнул рукой, отпуская наказанных. Толпа тоже медленно расходилась, и вскоре на площади остались только Динас и хранители.
   - Вас тоже ждет кара, - ледяной голос оракула заставил демонов остановиться. - Колдовство такого уровня - и не почувствовать?!
   - Действительно, - согласился Амон и скрестил руки на груди. - Хорошо, что после того, как они пропали, мы сообщили про это колдовство вам. Не узнай вы о нем...
   Многозначительная тишина повисла над площадью. Четверо мужчин смотрели на оракула, давая ему осознать, какое обвинение только что прозвучало.
   - Все, кроме квардинга Ада - пошли прочь. Каждый из вас завтра с раннего утра и до поздней ночи будет заниматься с молодняком. Свободны.
   Поклонившись Динасу, отосланные удалились. Хранители, с одной стороны, досадовали, с другой - радовались. Заниматься с малышами (которых было по пальцам пересчитать) - дело непростое и, в общем-то, обременительное, но, с другой стороны, это лучше, чем... чем что-либо другое.
   - Ты который раз идешь против меня, сын бывшего левхойта, - отбросив притворство, сказал старый колдун, когда ненужные свидетели ушли. - Уверен в себе? В тех, кто тебя окружает?
   - Вы не почувствовали волшебства, оракул. Ваше могущество слабеет, - демон сделал шаг вперед. - И вы это понимаете. Только предателя ищете не там. Среди моих демонов его нет.
   - Тебе виднее, - Динас прищурился. - Но предупреждаю: еще одна попытка подорвать мой авторитет - и я с радостью напомню о своем могуществе, размазав тебя по стенке. Свободен.
   Амон не стал задерживаться. Даже не поклонился, как приличествовало. Бездна, которой он щедро поделился с Лиринией, росла в душе, рождая беспросветную усталость и равнодушие. Шесть дней квардинг боролся с ней и проигрывал, а сейчас уже не помнил, за что боролся. Усталость засасывала рассудок, а те немногие чувства, что еще были - стирались. Даже Зверь все реже поднимал голову, напоминая о себе, лишь скулил иногда от необъяснимой тоски.
   Эти перемены в предводителе адова воинства почувствовали все. Даже оракул избегал смотреть в глаза собеседнику. Боялся. Амону ничего не сделали за претендентку, которая так и лежала, белая, с синюшными губами, и смотрела, не моргая, куда-то вдаль. Никто не мог объяснить, что произошло между этими двумя, не знал того и Динас. Не знал, и потому не мог понять, с какой стороны опасаться мятежного юнца. Старому колдуну казалось, что он достаточно хорошо знает отпрыска Мактиана. Но тот, как выяснилось, был полон сюрпризов. Неприятных сюрпризов.
   Под сводами широкого перехода было прохладно и тихо. Светловолосый мужчина с окаменевшим лицом и мертвыми глазами остановился, задумавшись. Рассудок сковывала истома безразличия. Взгляд отыскал балкон второго этажа, где сейчас находилась та, которую демон зачем-то назвал своей ниидой. Он уже не помнил, с какой целью это сделал. Однако знал, что сейчас должен к ней пойти. Взлететь или отправиться пешком?
   Пустота обволакивала. Крылья не раскрывались. Взлетать не хотелось. Он устал. И лишь выждав еще несколько часов, вспомнил, зачем нужно подняться к рабыне.
   Остановившись перед дверью, хозяин человечки безразлично посмотрел на несущего стражу телохранителя. Будет мешать. Хотя... стоит как пригвожденный. Спина наверняка сильно болит. Не боец.
   - Свободен на сегодня, - последовал равнодушный приказ.
   Страж вскинулся, но, встретившись со своим предводителем взглядом, тут же отвел глаза.
   - Мой квардинг...
   - Я должен повторить?
   Фрэйно покачал головой и отступил, освобождая дорогу. Амон отвернулся и вошел в покои, так и не заметив, что охранник неслышно вернулся на прежнее место. Даже ценой жизни он не собирался оставлять нииду одну.
   Тем временем демон миновал гостиную, несколько комнат - зачем ему их так много? - и вошел в спальню.
   Невольница сидела на кровати и кусала без того искусанные губы. Увидев господина, она вскочила, но тут же осела обратно, обхватив руками трясущиеся плечи. Устала. Напугана. Прекрасно. Значит, будет меньше сопротивляться. Он опустился в кресло, глядя на жертву остановившимся, полным усталости взглядом. Неужели он когда-то ее хотел? Что в ней хотеть? Худая, изможденная, с копной слишком ярких волос. Несуразная.
   - Амон, что с тобой? Почему... - она пригляделась, понимая, что ей не померещилось тогда, на площади. - Почему ты поседел?
   - Хозяин, - равнодушно поправил квардинг.
   - Что?
   - Не Амон, а хозяин. Кто дал тебе право обращаться ко мне по имени?
   Кассандра отшатнулась, но на удивление быстро совладала с собой и медленно, четко ответила:
   - Ты. Ты дал мне это право. Что с тобой? Что произошло? Я...
   - Молчать.
   Он не повысил голоса, но она осеклась. Девушка не знала этого странного чужака. Он словно поглотил все то настоящее, живое, яростное, что было в ее демоне. Застывшее лицо, равнодушные глаза бледной, выцветшей синевы, седина в волосах, незаметная обычному взгляду, но так отчетливо видимая нииде. Голос, лишенный чувств, утомленный. Ни ярости, ни гнева. Он даже не спрашивал ничего. Что он с собой сотворил?
   Рабыня поднялась, подошла к господину и осторожно коснулась льняных, словно подернутых инеем волос.
   - Амон...
   Он перехватил ее руку и отшвырнул. Но не встал с кресла, лишь с интересом посмотрел на тонкую шею.
   - Соскучилась?
   - Да.
   Безразличная усмешка.
   Он не смотрел в глаза, он изучал ее, словно не помнил.
   - Раздевайся. Покажи, как ты соскучилась.
   - Зачем? - Кэсс покачала головой. - Ты меня не хочешь. Просто собираешься унизить. Для чего тебе это?
   - Интересно понять, - квардинг поднял взгляд на собеседницу, и та вздрогнула. - Для чего ты мне?
   Бездна, разлившаяся в бескрайних черных зрачках, манила, влекла, звала. Невольнице казалось, она падает в пропасть и никогда не достигнет дна. Потому что дна нет. Есть безумие, поглощающее рассудок, и тьма. Беспросветная синильная тьма, которая затопляла душу. Бездна смотрела в нее, жадно пожирая все то светлое, что еще оставалось, что умело чувствовать и дарить чувства.
   Девушка стиснула зубы и смогла-таки отвести взгляд. Выдержит. Все выдержит. Если надо - заберет эту бездну себе, но его вытащит. Что он натворил? Зачем? Как? Непроглядная глухая тьма тащила ее за собой. Сдаться. Покориться. Пусть поглотит. Пусть делает, что хочет. Только подчинение. Только пустота, тихая, спокойная...
   Руки потянулись к вороту рубахи, медленно развязали тесемки и рывком сдернули единственную одежду. Ниида знала, что тело покрыто ссадинами и синяками, знала, что сильно похудела, если не сказать - отощала, знала, что даже, несмотря на недавнюю ванну, выглядит чумазой замухрышкой. Она ждала унизительных слов. Ему ведь нужно ее унизить. Вот только зачем? Скоро узнает.
   Демон осмотрел невольницу и скривился.
   - Ты отвратительно худа, - сказал он.
   - Да. Как обычно, без тебя забываю поесть, - спокойно ответила та и пожала плечами, словно не стояла перед ним обнаженная, беззащитная, словно не хотела спрятаться от равнодушного взгляда.
   На неподвижном лице мелькнула тень легкого удивления.
   - Меня не так легко унизить, Амон. С тобой я узнала все: и унижение, и боль, и страх. Тебе нечем меня удивить. И, несмотря на это, я еще спорю с тобой... хозяин.
   - Далеко не все, - квардинг усмехнулся и поднялся на ноги.
   Он подошел к своей жертве и негромко повторил:
   - Далеко не все. Я еще не отдавал тебя одной из своих сотен. Хочешь, отдам?
   - Как приятно знать, что тебе еще важны мои желания, - карие глаза вспыхнули. - И что ты их, как прежде, исполнишь.
   Она провоцировала его. Хотела заставить разозлиться. Пусть рассвирепеет, ударит, набросится - все лучше этой бездны в глазах, этой тьмы, которая смирила даже неистового Зверя.
   Амон приподнял бровь, принимая непочтительные слова дерзкой собеседницы.
   - На колени.
   - Обойдешься.
   Кассандра мысленно усмехнулась, снова заметив его удивление. Похоже, бездна, наполнившая демона, не родила в душе рабыни главного - смирения. Нет ничего унизительного в том, чтобы бороться за своего мужчину, кем бы он ни был. Строптивица вскинула голову, упрямо ловя его взгляд, и пошатнулась. Все тело свело тугой мучительной судорогой, и несчастная провалилась в воспоминания хозяина, словно в омут. Увидела, как он пытал Лиринию, как после этого тьма взялась за него. Девушка зашлась в беззвучном крике, когда бездна начала пожирать ее воспоминания, ища доказательства предательства. Доказательства, которых не было.
   Дышать становилось все труднее, душа уже не рвалась в крике, почти раздавленная и смешанная с тьмой.
   "Ты прикасаешься... Я не могу думать..."
   Тело не слушалось, но Кэсс не отрывала взгляда от глаз Амона. Сделала шаг вперед. Руки налились свинцовой тяжестью, онемели. Пришлось поднимать их, как чужие. Они почти не повиновались, но ниида все-таки смогла пересилить боль и слабость и взяла лицо квардинга в ладони. Он вздрогнул и хотел отстраниться, но она держала крепко. Тогда демон попытался оторвать прохладные руки, однако рабыня снова не поддалась - переплела их пальцы и потянулась к нему.
   Успеть сказать о том, что еще не выжгла бездна. Успеть до того, как все исчезнет и подернется дымкой равнодушия, до того, как все закончится.
   - Я люблю тебя, - хрипло прошептала девушка, с трудом делая каждый новый вдох. - Помнишь? Я люблю тебя.
   Из его горла вырвался сдавленный глухой рык.
   Онемение в теле становилось все мучительней. Еще пара мгновений, и оно перестанет подчиняться. С трудом оторвав ладонь от лица демона, но так и не выпуская его руки, Кассандра поднесла ее к губам и поцеловала.
   - Не забывай... - прошептала она уже совсем неслышно.
   Снова сдавленное рычание. Но теперь хозяин не пытался оттолкнуть невольницу. Он неуверенно, словно вспоминая что-то давно забытое, освободил руку и потянул человечку за волосы. Бездна бесилась и рвалась на волю, но постепенно утрачивала власть. Словно разжалась холодная рука, сжимавшая сердце. Дышать стало легче, в груди потеплело, из тела медленно уходила ледяная стынь. Кассандра, сердце которой перестало, наконец, обмирать, запустила тонкие пальцы в льняные волосы и привлекла демона к себе.
   - Верь мне. Верь.
   Где-то глубоко внутри Амона захрипел Зверь, услышавший, наконец, звук знакомого голоса. В черных зрачках вспыхнула привычная хищная искра. Нежные теплые губы коснулись его щеки. Он вспомнил их вкус. Вспомнил и повернул голову, ловя ее губы своими. Кэсс. Кэсс.
   - Кэсс...
   - Да, - по щекам потекли слезы. - Это я.
   Черные бездонные зрачки стремительно сужались, глаза желтели, а на недавно еще таком равнодушном лице проступала боль. Он судорожно вздохнул, словно только что вспомнил, что заставлял ее делать, словно только что понял, в каком виде она перед ним стоит.
   - Кэсс... пусти.
   - Нет. Не отпущу. Никогда.
   Каждое слово отдавалось болью, тело еще было чужим, Тьма отступала нехотя, но ниида боролась не за себя. Она отбивала у бездны квардинга, поэтому такие мелочи, как боль и холод, ее не трогали. Непослушными руками невольница стянула с хозяина рубаху, прикоснулась прохладными ладонями к груди и толкнула в сторону кровати.
   - Кэсс, прекрати.
   - Нет.
   У нее не было сил спорить с ним и убеждать. Она могла говорить только короткими рублеными фразами. Но ему не нужно этого знать.
   Демон все же подчинился, сел на ложе и настороженно смотрел на свою рабыню - что еще задумала? Она подошла вплотную, обвила руками за шею и прижалась обнаженным телом. Поцеловала в висок, скользнула губами по векам. Легкие руки гладили, ласкали, изгоняя тьму, заставляя вспомнить. Не отдаст. Никогда.
   - Ты мой, - тихо выдохнула она ему в губы и легонько толкнула.
   Сам не зная почему, Амон подчинился - опрокинулся навзничь, глядя на нее снизу вверх. Девушка мягко опустилась ему на колени и повела плечами, отбрасывая волосы. Огненные пряди рассыпались в беспорядке. Кассандра подняла руку, чтобы убрать их, но квардинг удержал ее за запястье. Он смотрел долгим застывшим взглядом на белую кожу, когда-то такую нежную, матовую, а сейчас покрытую синяками и кровоподтеками, на острые плечи, которые еще помнил покатыми, плавными. Ниида мягко наклонилась и поцеловала демона в лоб над бровью. По крупному телу пробежала дрожь, но осмелевшая рабыня вдавила широкие плечи в покрывало.
   - Тс-с-с... - прошептала она, скользя губами по напряженной шее, по ключице и обратно, к мягкой впадинке, в которой отдавалось биение сердца.
   Тело охватывало блаженное оцепенение. Никогда Амон не чувствовал подобного. Хотелось закрыть глаза и не ощущать ничего, кроме ее запаха, ее тела и невесомого скольжения огненных волос по его груди. Тонкие пальцы касались разгоряченной кожи и гнали по телу жаркие волны, в голове шумело, руки отяжелели. Хозяин боялся прикоснуться к своей невольнице, потому что казалось - его пальцы просто раздавят ее легкое хрупкое тело. Но вот нежные ладони скользнули по его бедрам, и Зверь внутри взвился с яростным рыком.
   Квардинг вскинулся, чтобы привычно подмять под себя женщину, накрыть своим телом, но вдруг замер, глядя на белую, тяжело вздымающуюся грудь...
   Жаркое дыхание скользнуло по нежной бархатистой коже. Кассандра выгнулась и подалась вперед. Он поймал губами мягкий холмик, ощущая трепет и дрожь податливого тела. Ему нравилось, как счастливо стонала, как билась в его руках эта сладкая жертва, как раскрывалась навстречу. Но вот прохладные руки беззастенчиво оттолкнули господина, и он опять упал на покрывало. Демон продолжал смотреть на свою нииду снизу вверх, лишь положил ладони на обнаженные бедра и осторожно провел пальцами по внутренней стороне.
   Рабыня мягко опустилась, закрывая глаза, и едва сдержала судорожный вздох. Мужские руки скользнули от бедер к груди, потом обратно и мягко надавили на талию, направляя, помогая. Сильнее, ближе... она прижималась к нему, горя все яростнее, захлебываясь от счастья. Он был человеком. Сейчас в эту минуту, Зверь не рвался на волю, не пытался терзать ее тело. Она впервые была с человеком. Он не причинял ей боли. И знал, что такое нежность... Она лихорадочно ласкала его, не боясь, что он отбросит ее руки, что ее ласка вызовет недовольный рык.
   "Останься! Еще хоть на мгновение останься! Побудь таким, каким я тебя не знаю. Останься!"
   Она уже не понимала, умоляет его мысленно или вслух. Это было неважно. Все было неважно.
   Сильные ладони легли на лопатки, мягко надавили, вынуждая склониться. Демон поймал ее губы, прижал к себе. Огонь пылал снаружи, внутри, бушевал в крови, выжигая пустоту бездны и наполняя душу чистым пламенем. Агония, крик, стон, сдавленный бессвязный шепот... Девушка открыла глаза и, поймав родной взгляд, прошептала:
   - Люблю тебя. Люблю.
   Амон прижал ее к себе так крепко, что она не смогла даже сделать вдох. Какое-то время он внимательно смотрел на нииду. Та замерла, понимая - он мучительно ищет слова, чтобы выразить то, чего не может осознать...
   - Моя Кэсс. Моя, - наконец, хрипло сказал квардинг, так и не сумев иначе объяснить ей, что чувствует.
   Последний отблеск тьмы растаял после этих слов, и человечка счастливо улыбнулась. Не отдала.
   - Твоя, - она потерлась щекой о влажное от пота плечо.
   Хозяин тем временем отвел с ее лба прядь огненных волос и сказал, нахмурившись:
   - Ты вся провоняла Фрэйно. Будь на твоем месте другая, я решил бы...
   Он прервался и слегка отстранился, задумчиво втягивая воздух. Между сведенными бровями пролегла глубокая складка. Вдруг мужчина вскинулся, стремительно оделся и вышел из комнаты. Он не обратил ровным счетом никакого внимания на недоуменный окрик рабыни.
   Что опять?
   Растерянная, она кубарем скатилась с кровати и метнулась следом, но быстро поняла, что нагишом далеко не убежит, сдернула покрывало и, кутаясь в него, как в мантию, бросилась следом за демоном. Да что же он такой непутевый у нее?! Кассандра охнула, налетев на широкую спину, и зашипела от боли, чувствуя, что отшибла плечо.
   - Амон, чтоб тебя... - она осеклась, поймав ошарашенный взгляд телохранителя, ойкнула и спряталась за спину Амона.
   - Я отдал приказ, Фрэйно.
   Даже полуголым и босым квардинг выглядел грозно, но охранник нииды только крепче стиснул зубы и не сдвинулся с места. Его подопечная замерла и осторожно положила ладонь на плечо господина. Она опасалась за своего верного стража, потому что видела - его не переупрямить. Бледный, с темными кругами вокруг глаз и веснушками, слишком яркими на меловом лице, он, тем не менее, не собирался подчиняться. Демон был на полголовы ниже Амона и наверняка в своем нынешнем состоянии не выстоял бы против противника даже минуты. Он осознавал это, но и не думал уступать, стоял, готовый броситься в любой миг, и глядел исподлобья волчьими глазами.
   Квардинг повел плечом, сбрасывая руку рабыни, и вдруг... рассмеялся. До него дошел весь комизм ситуации. Засеченный до полусмерти воин собрался схватиться с собственным вожаком, чтобы не подпустить его к нииде. А ниида стоит за спиной вожака в одном покрывале и пытается удержать его, чтобы не прибил воина, собравшегося защитить нииду. О, тьма, какой же бред...
   - Достаточно дунуть посильнее, чтобы ты упал, - сказал наконец предводитель адовой армии и повернулся к Кэсс. - А ты мантию крепче держи, не то свалится.
   Фрэйно, никогда не видевший своего предводителя смеющимся, удивленно моргнул. Сколько Амон провел рядом с человечкой? Час? И за это время его словно подменили. Из взгляда исчезла глухая пустота, лицо ожило, скупая сдержанность движений сменилась хищной звериной повадкой. Телохранитель перевел взгляд на неуверенно улыбающуюся девушку. Он ни разу прежде не видел, чтобы кто-то смотрел так, как она сейчас смотрела на хозяина. Верная. Лучшая. Демон склонил голову, чувствуя себя причастным к какому-то великому таинству, смысла и сути которого не мог понять.
   - Ты не понадобишься как минимум двое суток - Кассандра будет спать, - сказал Амон. - Уходи. Учую здесь еще раз - убью.
   Он не шутил. И охранник это понимал. А еще он видел, как расцвела его подопечная. Поэтому упрямый страж кивнул и направился прочь. Квардинг проводил его задумчивым взглядом, отмечая кровавые разводы, проступившие сквозь ткань рубахи. Кэсс спасла своего верного стража от смерти, но заживать его спина будет еще очень долго. Пожалуй, нужно найти кого-то на замену. Вот только кого? Столь же преданного и столь же готового к смерти? Надо подумать. И посмотреть на самого Фрэйно спустя пару недель. На воинах раны заживают быстро, как на собаках, может, и очухается.
   Демон закрыл дверь и, развернувшись, пристально оглядел нииду. Она смотрела виновато, прижимая к груди покрывало.
   - Ты безобразно худа, - без тени издевки сказал он.
   - Я знаю.
   - И вся в синяках.
   - Да.
   - Почему не лечишься? - хозяин подхватил девушку с пола, без лишних церемоний перекинул через плечо и понес в комнату. Невольница взвизгнула и попыталась удержать ускользающую "мантию". Не удалось. Покрывало осталось валяться где-то между гостиной и столовой. Когда Амон бросил свою ношу на кровать, услышал виноватое:
   - Они не проходят.
   В доказательство Кассандра провела рукой над синяком, показывая, что это действительно так. Демон нахмурился и толкнул ее, чтобы легла навзничь.
   - Нет! - рабыня перехватила руки господина и села. - Хватит с тебя магии! Сами пройдут.
   - Отпусти немедленно.
   - Мы к Риэлю слетаем. Пожалуйста ...
   Он помолчал, но настаивать не стал, лишь усмехнулся, отмечая, как легко далось это снисхождение. Человечка не требовала, не приказывала, поэтому соглашаться с ней было совсем нетрудно. Заботится, глупая. Квардинг лег рядом и легко провел пальцами по мягкому животу. Кэсс судорожно вздохнула, закрыла глаза и выгнулась под горячими прикосновениями. Отзывчивая. Он впервые встретил женщину, которая получала удовольствие от его рук. Впервые не хотел разорвать. Желание изменилось. Она его изменила. Теперь хищник, живущий в демоне, был готов кого угодно растерзать за нииду, но ей... Ей не мог больше причинять боль.
   - Тебя не было шесть дней, - Амон потянул счастливо возвратившуюся к себе и легонько укусил за ухо. - Долго.
   Она задержала дыхание, когда мягкие губы коснулись шеи у самого подбородка, и протяжно застонала. Пульс грохотал в висках, во рту пересохло, руки бессильно сминали простынь, а по телу пробегали волны блаженных мурашек. Горячее дыхание на коже, прикосновение обжигающих рук, его запах, тяжесть его тела... Сильный Зверь, голодный и жадный. Он захлебывался от наслаждения, когда слышал ее стоны, и рычал от восторга, когда вспоминал, что подчинил ее себе, стал полноправным хозяином гордого, но такого послушного существа. Квардинг не мог остановиться. Он брал свою рабыню снова и снова и злился, что летние ночи так обидно коротки.
  
  
   Вилора металась по комнате, как бешеная кошка. Она и впрямь казалась похожей на дикое животное. Звериные инстинкты, которые в истинном облике так сложно было контролировать, требовали крови. Неважно чьей. Крови!
   Человеческая сущность, ныне запертая глубоко внутри нечеловеческого тела, содрогалась от отвращения, но ярость вампира гасила страх. Она сильная. Очень сильная, а эти ничтожные демоны решили, будто могут диктовать ей условия! Взор серебристых глаз обратился на медленно светлеющее небо. Ви носилась по своему покою всю ночь, бездарно тратя время на пустую ярость, но теперь... Ее размышления прервались, когда входная дверь бесшумно распахнулась.
   Тирэн.
   Вампирша подобралась и зарычала. Теперь она не боялась напасть на того, перед кем каменела от ужаса, когда была в людском облике. Прыжок, леденящий душу вой... Увы, он снова оказался сильнее. Девушка захрипела: жесткая рука стиснула шею. Противник превосходил ее во всем: был стремительнее, мощнее, безжалостнее. Его не пугал ее облик, не лишал воли ее вой, не устрашали острые клыки. Наоборот, все это привлекало. Жертва рванулась, но невозмутимый и жестокий гость отшвырнул ее легко, будто тряпичную куклу. Нападавшую отбросило к стене, затылок взорвался болью. Оседая на пол, она услышала мягкий голос своего мучителя:
   - Прогуляемся? Хочу тебя удивить.
   Вместо ответа претендентка бросилась зверем, вкладывая в рывок всю свою отчаянную ненависть. Демон довольно засмеялся, скользнул навстречу, мягко толкнул ее в плечо, разворачивая, и сделал неуловимую подсечку, пнув под щиколотку. Незадачливая воительница почувствовала, как предательски подкашиваются ноги, и упала. Она не успела ни снова вскочить, ни даже вскинуть руку для удара - грубая подошва сапога вдавила запястье в пол. Вилора попыталась вывернуться, но демон наступил уже без всякой жалости. Еще немного, и хрустнет кость.
   - Милая... - вкрадчиво сказал он. - Не искушай меня. Вместо руки под сапогом может оказаться шея... или живот.
   Дыхание со свистом вырывалось из груди. Успокоиться. Закрыть глаза. Не позволять унижать себя еще сильнее.
   - Отпусти.
   Он убрал ногу. Он улыбался. Он всегда улыбался, когда удавалось ее сломить.
   - Еще раз кинешься, и я забуду, что у тебя сегодня праздник, - прозрачные глаза, словно подведенные по векам углем, смотрели изучающее.
   Он наслаждался, видя, как на нечеловечески прекрасном лице проступает сперва недоумение, а затем понимание. Демон больше не трогал ее, только наблюдал, впитывал запахи страха, тоски, отчаяния. Ломать вампиршу было увлекательно и забавно. Она так старалась скрыть свой ужас, так отчаянно боролась, что это будоражило кровь. Сотник Амона увлеченно следил за ее противостоянием Мизраэлю. Было искренне любопытно, когда же отчаявшаяся нарушит данное себе слово - убьет разумное существо в истинном облике. Тирэн даже испытал легкое удивление, когда она смогла сдержать обещание. Собственно, именно благодаря этому игра теперь стала еще интереснее.
   Несчастная жертва поднялась, растирая запястье. Проигнорировала предложенную ей руку и направилась к двери. Несломленная, полная внутреннего гнева. Гордячка. А спина деревянная. Боится. Рука, на которую он наступил, теперь не будет слушаться несколько дней.
   - Вилора-а-а, - шепотом окликнул Тир. - Нам не туда.
   И он глазами указал на распахнутое окно.
   - Нужно будет лететь. Ты ведь меня не загрызешь?
   Со стороны могло показаться, будто он действительно опасается за свою жизнь, но они оба знали - это всего лишь паясничанье. Никогда она не сможет его загрызть, как бы сильно ни мечтала. Убить такого воина по силам разве что одному Амону. Незваный гость знал свою безнаказанность. И этим был страшен. Претендентка опустила голову и глухо произнесла тысячелетний вампирский обет:
   - Ты можешь не опасаться меня.
   - Жаль... - вздохнул собеседник. - Это бы дало мне свободу действий.
   Он шагнул к Ви и легко подхватил ее на руки. Она была как камень - сжавшаяся, напряженная. Демон шагнул к окну и рухнул в пустоту. Вампирша, подчиняясь одному только инстинкту, прильнула к своему мучителю. Он, довольный, засмеялся. А она сразу разжала пальцы, судорожно цеплявшиеся за его плечи.
   - Не бойся, Ледышка. Пока не отпущу.
   Девушка вспыхнула, и от нее во все стороны хлынули яростные волны досады, стыда и злобы. Она ненавидела это прозвище, которое он дал ей несколько лет назад. Тирэн снова начал хохотать.
   Он летел на самые верхние этажи дворца, туда, где располагались библиотеки. Под высокими арками царили тишина и прохлада. Здесь не было дверей, сюда не вели ни виадуки, ни лестницы. Сотник квардинга Ада опустился на полукруглый балкон, выдающийся из стены, и шагнул в полумрак книжного царства.
   Ви попыталась отстраниться, вынудить мужчину поставить ее на пол. Но он не спешил. С наслаждением вдохнул запах бумажной пыли - тут редко убирались слуги. Как им сюда попасть? Поэтому здесь было уединенно и спокойно. Одним словом, идеально. Да, библиотека лучше всего подойдет для того, что он задумал.
   Полки с книгами, уходящие к потолку, ниши, в которых, нанизанные на деревянные штыри, хранились свитки со старыми рукописями, темные укромные уголки, где ютились столы для чтения или обычные скамьи. И... ни одной двери, ни единого выхода. Только по воздуху.
   Демон прищурился, вспоминая, и увлек парализованную ужасом спутницу за собой. Они шли, петляя между высокими полками, пока не попали в небольшую комнату - здесь стоял стол, заваленный раскрытыми книгами, узкая скамья, да вдоль стен несколько полок со стопками пергаментов, пустыми чернильницами и обломанными перьями.
   - Зачем...
   - Тс-с-с... - прошептал Тирэн, обрывая девушку на полуслове. - Говори тише. Это же библиотека.
   Вампирша послушно понизила голос. Внутри все дрожало. Она больше не могла скрывать животный ужас - понимала: ее мучителя не обманешь мнимым самообладанием.
   - Зачем ты меня сюда принес?
   Напряжение достигло предела. Никогда в жизни ей не было так одиноко и страшно. Этот обитатель Ада играл в эмоции очень правдоподобно. За много сотен лет он достиг в своей игре совершенства. Не знай его Вилора так давно, могла бы подумать, что ей назначено свидание. Но она его знала. И медленно пятилась.
   Опасный интриган поцокал языком:
   - Не надо бояться. Знаешь ведь - я ничего тебе не сделаю без повода. Так не давай мне его.
   - Зачем ты меня сюда принес? - тряский пересушенный голос.
   Мужчина сделал неуловимый шаг вперед, сильная ладонь зажала распахнувшийся для крика рот жертвы. Взметнулись черные крылья, спеленали рванувшуюся прочь вампиршу и вжали ее в горячее жесткое тело. Несчастная больше не сопротивлялась, лишь смотрела на своего мучителя огромными серебряно-ртутными глазами, в которых плескался безмолвный страх. Демон сделал небрежный пасс свободной рукой, и стена слева стала прозрачной...
   - Молодец. Еще раз. Прекрасно.
   Герд усмехнулся, когда темноволосый мальчик лет пяти-шести неуклюже взмахнул деревянным мечом, пытаясь достать им нраставника.
   - Крис, ты боишься меня. Так ты никогда не победишь, - хранитель Ви по-змеиному качнулся в сторону и выбил учебный клинок из рук ребенка.
   Оружие улетело под шкаф с книгами. Незадачливый боец засопел и остановился, вытирая рукавом вспотевший лоб.
   - Так нечестно! Ты выше меня и сильнее!
   - Конечно. Драться надо только с теми, кто сильнее. Иначе ничему не научишься. Подними меч. Вот так. И не ной, тут одни книги - никто твоего поражения не видел, кроме меня. А я выбивал оружие и у тех, кто был гораздо ловчее.
   Мальчик подобрал меч и снова бросился на противника. Он бился очень даже неплохо для ребенка своих лет, в угловатых движениях уже сейчас была видна ловкость будущего воина. Крис скалился, показывая острые белые клыки. Наставник смеялся, играя с ним - то позволял достать себя, то ловко увертывался. Ученик хохотал...
   Вилора ринулась прочь из плена черных крыльев, забилась, понимая, что не вырвется, и глухо завыла в горячую ладонь Тирэна.
   - Смотри, Ледышка. Смотри, - прошептал он ей на ухо, еще теснее прижимая крыльями к себе. - Твой сын вырос. Дети так быстро взрослеют.
   Она зарычала. Вырваться! Вырваться! Выпустить клыки, вгрызться в жесткую руку! Бесполезно. Демон схватил вампиршу за шею и так яростно стиснул, что свет перед глазами померк. Впрочем, хватка стальных пальцев ослабла, едва только жертва перестала вырываться. Несчастная мать, не отрываясь, смотрела на сына. Человеческая половина ее естества кричала от боли, а животная выла от ярости и невозможности освободиться.
   - Герд, это нечестно! - взвизгнул ребенок, когда широкая ладонь снова выбила жалкое оружие из детских рук и приложила будущего великого воителя по мягкому месту.
   Демон засмеялся:
   - Победа - всегда победа. А поражение - всегда поражение. Они не бывают честными или нечестными. Ты или победишь или нет. Поднимай меч.
   Парнишка бросился к деревяшке, вполне допуская, что с наставника станется отшвырнуть ее ногой куда-нибудь под самую дальнюю полку. Вилора, увидев бегущего как будто прямо к ней мальчика, снова рванулась, но Тир так же легко, как и прежде, удержал ее.
   - Прекрати. Ты же понимаешь - стоит тебе войти туда, и мальчик умрет. Мы хорошо о нем заботимся, он счастлив. Иногда вспоминает маму и сожалеет, что она погибла. Ты ведь знаешь, что делать, дабы это чудесное дитя продолжало жить и так же довольно улыбаться.
   - Ай! - обиженно взвыло тем временем "чудесное дитя", поскольку демон снова выбил у него из рук оружие и попутно отвесил тяжелый подзатыльник. - Больно же!
   - Кри-и-ис... - Герд развернул ученика к себе и продолжил с укором в голосе. - Ты визжишь, как девчонка. Это стыдно.
   - Тут все равно никого нет, - буркнул парнишка, отворачиваясь.
   - А мама?
   - Мама?
   - Да. Она же все видит.
   - Мама умерла! - зло выкрикнул юный вампир.
   - Хм. А вот я уверен, что прямо сейчас она на нас смотрит, - по лицу демона скользнула улыбка. - И ей, наверняка, стыдно, что ты так себя ведешь. Она, наверное, хочет прийти тебе на помощь, но не может. И это ее расстраивает.
   Крис посмотрел исподлобья. Ему было совестно.
   - Дерись как мужчина. Не заставляй мать краснеть, - и Герд протянул маленькому воину оружие.
   Тот схватил меч и набросился на наставника с таким вдохновением, какого трудно было ожидать. Мужчина засмеялся, сделал обманный выпад, вырвал деревяшку из детских рук и подбросил противника к потолку. Мальчик взвизгнул, упал в серые ладони и захохотал, вырываясь.
   По телу вампирши прошла дрожь, на ладонь Тирэна упали слезы. Несчастная страдалица все еще рвалась прочь, но человеческое естество в ней замерло, сломленное тоской, болью и чувством вины.
   - Довольно.
   Голос мучителя прозвучал тихо, но сын Фрэйно, словно услышал приказ и, зажав хохочущего и лягающегося ученика под мышкой, покинул библиотеку. В гулких лабиринтах книжных полок еще гуляло эхо детского голоса, еще слышался смех и шорох шагов... Ви обмякла в крыльях своего мучителя.
   - Ты желаешь сыну добра? - вкрадчивым голосом поинтересовался он. - Помни, он выживет, только если ты будешь послушна.
   Демон мягко ослабил захват, но его пленница, еще мгновенье назад такая безвольная, кошкой метнулась к выходу. Ей показалось, все получится, но... в самый последний миг жесткая рука ухватила ее за плечо и дернула назад.
   - Нет.
   Хищник не собирался отпускать свою жертву.
   Она не произнесла ни звука, бросилась на обидчика, выпуская клыки, не думая о последствиях. На спокойном лице противника мелькнула садистская усмешка. Он получал удовольствие. Вампиршу вновь отшвырнуло прочь, она упала, ударившись затылком о скамью.
   - Это был последний раз, Ви...
   Но она уже не понимала звуков и смысла человеческой речи. Звериная часть натуры вырвалась на свободу - бесконтрольная, бешеная. Добраться до сына! Жаждущая крови претендентка уже была неспособна мыслить здраво и перестала понимать, что именно потери самоконтроля ждет от своей противницы демон. Он отшатнулся, позволяя ей думать, будто впервые дрогнул, и вдруг кинулся, стиснул горло и вжал девушку в стену. Несчастная рычала, билась, но силы были не равны. Горячие руки рванули одежду. Затрещала ткань, обнажая белое восковое тело.
   - М-м-м... А ведь я обещал не трогать тебя без повода. Помнишь?
   Багровый туман ярости, окутавший рассудок, медленно таял. Серебристые глаза сверкнули пониманием, жертва рванулась прочь, но безжалостный мучитель держал крепко. Раскрылись призрачные крылья.
   - Люди. Они скучны. Выносливости никакой, умеют только ныть. Нет интриги, правда?
   От этих слов она снова дернулась, но замерла как парализованная, почувствовав мужские пальцы на внутренней стороне бедер.
   - Ну же, девочка, сдвинься. Давай... когда ты не прячешься под личиной человека, прикасаться к тебе одно удовольствие. А этот запах...
   Тирэн жадно втянул воздух.
   - Ты пахнешь так, что хочется иметь тебя всеми способами, которые только существуют...
   - Не... надо.
   Он ухмыльнулся.
   - Поздно, Ледышка. Я всегда держу слово.
   Демон развернул Ви и швырнул обратно в полумрак комнаты. Она ударилась животом об угол стола и согнулась. Воздух разом вышел из легких, перед глазами все поплыло. Противник же неспешно подошел сзади, одним движением смахнул со стола свитки и книги и распластал на нем свою жертву.
   - Вырывайся. Мне нравится твоя строптивость.
   Стальные руки стиснули плечи. Вампирша глухо закричала, уткнувшись лбом в пыльное дерево, попыталась дернуться, но это привело лишь к тому, что мучитель прижался к ней еще плотнее. Обнаженная, без возможности сопротивляться, она царапала ногтями поверхность стола, а жадная рука вновь скользнула по теплым бедрам. Мужчина довольно засмеялся, отбросил с девичьей шеи рассыпавшиеся волосы и с наслаждением впился в нежную кожу зубами. Несчастная униженная претендентка закричала, яростно дернулась, тем самым позволив пальцам насильника проникнуть внутрь своего тела.
   - Вкусная... Теплая... Сопротивляйся. Это... будоражит фантазию.
   Вилора извивалась, пытаясь высвободиться, билась и хрипела, но жесткая ладонь давила на позвоночник, вжимая в столешницу. Жертва в отчаянье рычала, когда демон вновь и вновь кусал ее плечи, но не могла сбросить его с себя.
   - А знаешь, что мне нравится в нашей игре больше всего? - Тирэн усмехнулся, рывком дернул Ледышку на себя. Она содрогнулась всем телом и закричала, когда демон проник в нее. - Ты. Борешься. С собой.
   Каждое слово сопровождалось грубым толчком. Мучитель наслаждался сопротивлением упрямицы и своим превосходством, чувствуя, как против воли белое тело отзывается на его прикосновения. Девушка рыдала, царапала ногтями дерево.
   - Хватит! Хватит!!!
   Он резко перевернул ее на спину, стиснул руки железным захватом, лишая даже призрачной возможности сопротивления, и жадно укусил тонкую нежную кожу под грудью. Вампирша выгнулась, захлебываясь от ненависти и... наслаждения. Человек внутри нее кричал от унижения, зверь выл от желания, но оба ненавидели чудовище, рвущее ее тело в кровь.
   Демон впился зубами в белую восковую грудь. Вилора закричала, давясь от боли.
   О да, эта игра никогда ему не наскучит.
   Насытившись ее страхом, отчаянием и, самое главное, ее плотью, насильник отстранился. Небрежно привел в порядок одежду и довольно хмыкнул, глядя на то, как трясутся руки несчастной и как она судорожно шарит ими по телу, пытаясь прикрыться. Ледышку била дрожь. Она смогла лишь подняться на локтях - раздавленная, униженная - и смотрела на своего мучителя снизу вверх.
   - Ну-ну, девочка, - с деланным сочувствием протянул тот, касаясь трясущегося подбородка кончиками пальцев. - Не успела получить удовольствие? Я огулял тебя непростительно поспешно?
   - Уйди, - прорычала Ви, отшатываясь и падая обратно на стол.
   - Тс-с-с. Тихо, милая, - демон усмехнулся. - Я только хотел отнести тебя обратно. И я жду следующих трех нападений. Очень.
   Последнее слово он выдохнул ей на ухо. Несчастная сжалась, заставляя себя окаменеть, не слышать его, не понимать, что он говорил. Тирэн смотрел на нее - нагую, окровавленную, но все равно не сломленную. Зря он тогда дал ей это опрометчивое обещание. Если бы не оно, можно было бы снова разложить ее на столе. Или на скамье...
   Но вместо этого сотник Амона небрежно подхватил претендентку на руки и покинул библиотеку. Полет был недолгим, однако девушка все равно успела замерзнуть. Она чувствовала себя жалкой. Ее истязателя это забавляло. Он спрыгнул с подоконника в комнату и почти бросил свою ношу на кровать, а потом сразу же рассмеялся, видя ее злость.
   - Понравилась прогулка?
   Ви подошла к мужчине вплотную и молча отвесила ему две тяжелые пощечины. Насильник ухмыльнулся, выжидающе поднял бровь, но вампирша более не двинулась с места.
   - Ненавижу, - прошипела она.
   - А я испытываю к тебе вполне нежные чувства, - с легким сожалением сказал он.
   - Ты не умеешь чувствовать, - претендентка оскалилась, но усилием воли заставила себя убрать клыки, отвернуться и отойти.
   Опустошенная, униженная она прижалась пылающим лбом к резному столбику кровати. Перед глазами промелькнуло улыбающееся лицо ребенка.
   - Тирэн...
   Демон посерьезнел и на мгновение сосредоточился.
   - Уже в Кастэле, - ответил он на невысказанный вопрос несчастной матери. - Принимает поздравления с днем рождения. Все в порядке, как я и обещал.
   - С-спасибо, - слова благодарности упали с языка не без труда. Странно, что рот не закровоточил - с таким усилием она их вытолкнула.
   Сотник Амона ухмыльнулся. Красивая... Черные волосы рассыпаны по искусанным плечам и груди, а одета только в собственную наготу и кровь. Жаль, что сегодня она больше на него не бросится. Одарив жертву двусмысленным взглядом, мучитель перемахнул через подоконник и исчез.
   Та, которую он называл Ледышкой, опустилась на пол, стиснув зубы. Она должна выдержать. Тир, несмотря на то, что сволочь и насильник, держал данное однажды слово, значит, ей всего лишь нужно держать свое. Всего лишь... Вилора осторожно вытянулась на кровати. Тело горело от боли, словно растерзанное диким зверем. Он и был диким зверем. Жестоким и алчным, привыкшим потакать своим извращенным прихотям. Вампирша закрыла глаза, вспоминая первую встречу с этим мужчиной. Но в памяти почему-то всплыло другое лицо - загорелое, темноглазое, родное... Хильт. Ведь именно муж познакомил ее с Тирэном. Как объяснил ей тогда супруг, их гость был путешественником. Дитя человека и демона, он, в отличие от чистокровных обитателей Ада, не нуждался в приглашении, чтобы проникать в другие миры.
   - А еще я загонщик, - рассмеялся тогда новый знакомый, и больше Ви не удостоилась ни одной его реплики, ни одного даже вскользь брошенного взгляда.
   Девушка удивилась странному слову, сказанному явно со смыслом, но тут же выбросила его из головы. Истинную суть произнесенного она поняла много позже.
   Она до сих пор так и не знала ответа на вопрос - за что? Вампиры были воинами, но никогда не поступали подло. Ей некому и не за что было мстить так жестоко, с подобным изощренным коварством. Да и не смог бы ни один мститель проникнуть в родовой замок Хильта. Неприступная каменная твердыня охранялась денно и нощно. Охранялась от чужаков. Но кто же знал, что опасность придет вовсе не от чужака?
   Какой был тогда день... Годовщина их свадьбы. Свадьбы, примирившей два давно враждующих клана. Вилора была счастлива, но... напугана. Несмотря на ее почти идеальный брак, мир между двумя домами вампиров держался на грани зыбкого равновесия. Поэтому приезд многочисленных родственников всегда был связан с серией беспокойств: устроить всех так, чтобы никого не обидеть, вести себя так, чтобы никого не задеть, говорить только о том, что будет приятно всем.
   Лишь маленький Крис снимал напряжение, царившее между родственниками - его любили и родители матери, и родители отца. Ребенок был гарантией мира и наследником двух великих семей. Он был воплощенной силой, которой предстояли многие свершения. По щекам Ви прокатилась слеза. О, если бы она знала, что это последний день ее счастья - неужели стала бы тратить его на глупую суету? Муштру слуг, кухарок, челяди? Нет, она бы прильнула к мужу и сыну и не думала бы ни о ком, кроме них.
   Но тогда нынешняя претендентка была хозяйкой огромного замка, а не ничтожной жертвой, и она металась в поисках гербовых гобеленов, следила за уборкой комнат, чисткой серебра и не думала о том, насколько все это несущественно по сравнению с тем, что вот-вот должно было случиться.
   Лишь к вечеру, перед торжественным ужином, когда суматоха поутихла, Вилора смогла вырваться из замка. Она ехала за подарком мужу. Меч для Хильта ковал старый кузнец, настолько уважаемый мастер, что Ви в благодарность за его работу решила заплатить не только деньгами, но и самим своим присутствием. Можно было послать за оружием нарочного, но заказчицу глодало любопытство, и она отправилась сама. Тем более ехать-то пришлось всего до соседней деревни.
   Глупо спрашивать себя, что было бы, если... но она каждый раз задавала этот вопрос. Что, если бы она не поехала в кузню? Что, если бы не встретила то... существо?
   Вампирша до сих пор помнила отчаянье, в котором буквально утонула. Тогда она поняла - не будет сказки. Для нее не будет. Не будет счастья, не будет множества детей, ползающих по просторным замковым коридорам, не будет семейных размолвок и пылких примирений, не будет ни-че-го. Потому что ее сказка закончилась, едва успев начаться.
   Когда тиски древнего опасного колдовства сковали ее разум, Вилора осознала - ее ждет только отчаяние. О, она и сейчас помнила, как Он колдовал. Помнила взгляд. Цвет его глаз. Жестокую улыбку. Удовольствие на хищном лице. Она была беззащитна. Он смеялся. Нет, конечно, это был не Тирэн. Этот появился позже. В тот же самый день, но позже.
   Боевое безумие... Тирэн лишь спустя время открыл ей название этого заклинания и объяснил, что снять его может лишь тот, кто наложил. Он все объяснил. Кроме одного: почему. От рассказа демона не стало легче. Что такое рассказ? Он не идет ни в какое сравнение с тем, что ты чувствуешь в действительности. Никакими словами не опишешь, как заходилась от отчаяния и бешенства скованная темной магией человеческая часть ее естества. Не опишешь, что это такое, когда звериное в тебе берет верх и получает власть над происходящим.
   Как кричала Вилора-женщина, когда ворота опустились, и, улыбнувшись клыкастой улыбкой, Вилора-вампир вошла в замок. Никто не слышал криков человека, запертого рабом в собственном теле. Челядь кланялась госпоже и про себя недоумевала, почему она приняла истинный облик?
   В тот вечер в гербовом зале собралась вся огромная семья, представители обоих кланов. Они беседовали, сдержанно смеялись и, конечно, чувствовали себя несколько напряженно. Как она любила их! Всех. Родителей, сестер, мужа. Как хотела предупредить об опасности! Их смех и негромкие голоса до сих пор звучали у нее в ушах.
   Несчастная вцепилась зубами в простыню, заглушая крик.
   Ее не успели остановить. Потому что не успели распознать опасность. Хищник в ней все рассчитал правильно - подобраться к мужу (короткий взмах меча, и все кончено), метнуть нож в отца (он начал вставать со своего места, но рухнул обратно с помертвевшим лицом), сразить свекра (старый вампир успел вскочить, но не успел защититься). Сложнее всего оказалось добить бросившихся врассыпную женщин. С ними пришлось повозиться, но Вилорой владела магия, и никто не мог превзойти ее в битве. И только когда все закончилось, а гербовый зал - место страшного побоища - был до потолка забрызган кровью, только после этого некогда счастливая жена и мать направилась к сидевшему на высоком стульчике маленькому сыну.
   Еле слышный стон все же вырвался из ее груди, когда она вспомнила страх в широко распахнутых детских глазах. Откуда-то послышался тихий хлопок крыльев, и вампиршу отшвырнуло прочь. Тирэн. Она не ведала, почему он прилетел тогда. Она даже не сразу его узнала, а когда узнала, не сразу вспомнила. По большому счету ей было плевать на демона. Единственное, что ее волновало - этот чужак помеха на пути к ее цели. К последнему, кто еще жив.
   - Я сильнее. Стой.
   Его слова проникали в сознание, но не отрезвляли.
   И Вилора раз за разом яростно кидалась на чужака, все больше его раззадоривая. Противник забавлялся, видя жалкие попытки одолеть его... а потом эти попытки стали его распалять.
   Ногти разорвали простыню и впились в матрас.
   Тиру было плевать, что всего в нескольких шагах лежал ее мертвый муж, а за спиной захлебывался плачем сын. Она заинтересовала его, и ей вполне доходчиво было объяснено, чем это чревато... Но ни его яростный натиск, ни унижение, ни боль, которые он причинил своей жертве, не шли ни в какое сравнение с чувством благодарности, которое испытывал запертый глубоко в теле вампира человек. Он спас ее сына. Спас от нее самой.
   Разорванное тело не слушалось. Безумие отступало медленно и неохотно. Она пыталась подняться на ноги, скользя в луже собственной крови, а демон тем временем забрал Криса и унес туда, где родная мать не могла его достать. Он называл это место Кастэлом... И что это было такое - оставалось только гадать.
   Несколько часов Ви лежала на полу, дожидаясь, пока затянутся нанесенные загонщиком раны, и все это время неотрывно смотрела на застывшее мертвое лицо Хильта. Когда-то вампирша сказала Кэсс, что мужа убили у нее на глазах, только не уточнила, что убивала она сама и умолчала о том, что каждый раз, видя сына, не может сдержать боевого безумия и кидается на него с одним желанием - уничтожить.
   - Почему? - хриплым голосом спрашивала девушка пустоту. Спрашивала и не слышала ответа.
   А потом Тирэн вернулся. Придвинул к себе забрызганный кровью стул, сел и принялся наблюдать за ее попытками подняться. Она оскальзывалась на мокром полу, падала, снова поднималась и, наконец, встала в полный рост. Сделала несколько неуверенных шагов к проклятому чужаку. О, как она ударила его! Но в прозрачных насмешливых глазах вновь вспыхнул азарт. Игра... Тогда она еще не знала, что это такое. Демон позволил ей выйти из себя, два раза кинуться на него. А на третий кинулся сам.
   Эта игра возобновлялась каждый раз, когда он возвращался в ее мир и показывал сына. Каждый раз.
   Загонщик.
   Да, он загонял ее два года, подталкивал в нужном направлении, давил на самые больные точки и гнал, гнал, гнал туда, куда считал нужным. Ви знала: у всех претенденток был свой толчок, и знала, что толкал всегда Тир, только с другими девушками он действовал, как правило, незаметно. Лишь она стала исключением. Мало того, мучитель предложил ей сделку, на которую несчастная мать согласилась ради сына. Ради мести. Чтобы каждый раз, когда она закрывала глаза, мертвое лицо мужа не стояло перед ее взором.
   Медленно пальцы, сжимавшие простыню, расслабились. Вампирша уснула тяжелым сном, полным горьких образов. Сном, который не нес облегчения.
  
  
   - Просыпайся.
   Кэсс зарылась лицом в подушку и натянула одеяло до самых ушей. Если делать вид, что она не слышит, возможно, он отстанет. Ей и нужно-то всего лишь минуту... Как бы не так! Расслабленную соню вздернули с кровати, и поставили на ноги.
   - Пора есть.
   У-у-ух, как же она злилась на него в такие минуты! Ну что за демон такой! Он рассмеялся, как обычно прочитав ее мысли.
   - Откроешь глаза - сделаю подарок, - вкрадчиво пообещал Амон.
   И ниида - доверчивая простушка - мгновенно сделала, как он просил. Квардинг усмехнулся. Ребенок. Наивная девчонка. Кассандра оглядела все вокруг и разочарованно нахмурилась.
   - Ты обманул?
   - Я разбаловал тебя за эти три дня.
   Ее собеседник задумчиво поднял серебряный чайник и придвинул к себе чашку.
   - Ты только и делала, что спала, ела и... - тут мужчина усмехнулся, вспоминая, - радовала своего хозяина.
   Рабыня залилась краской, стараясь справиться с желанием залезть обратно под одеяло. Постельный режим, установленный господином для того, чтобы невольница "перестала быть тощей как оглобля" имел свою подоплеку, вспоминая которую, девушка до сих пор краснела до кончиков пальцев на ногах. Демон едва не рассмеялся, глядя, как тщательно его непутевая ниида стала вдруг разглаживать салфетку на столе. Точно ребенок. Ни одна демоница так себя не поведет.
   Напиток благоухал так, что голова кружилась. Кэсс застыла, вдыхая уже забытый аромат. Потом закатила глаза, сделала еще один полный блаженства вдох и простонала:
   - Кофе? Откуда тут кофе?!
   - Кажется, ты его любишь.
   Он невозмутимо протянул ей чашку и насмешливо повел бровью, глядя на нетерпеливое ерзанье. Мысли девушки прыгали туда-сюда, она хотела кинуться своему демону на шею, хотела поцеловать, хотела плясать от восторга, что он не забыл... Амон снисходительно читал эти мысли. Смешная.
   - Прекрати думать и пей, - спокойно сказал он, когда счастливица окончательно запуталась в своих восторгах. - А насчет плясок... Сегодня у тебя будет случай для меня станцевать.
   - Станцевать? - рабыня нахмурилась.
   - Да. На Поприще, - квардинг налил себе кофе, сделал глоток. - Ты перестала шататься от ветра и вполне можешь возобновить тренировки.
   Он окинул Кассандру цепким взглядом. Лицо округлилось, тени под глазами исчезли, на белом теле не осталось ни одного синяка. Сон и еда творили чудеса. И, мысленно напомнил себе хозяин, лечение. Ниида и знать не знала, что Риэль приходил сюда, пока она спала, и исцелял ее ссадины. Демон припоминал, будто квардинг Антара хотел о чем-то с ним поговорить, но прекрасно знал, что пока времени на эту беседу не найдет. К тому же ангел сказал, разговор может подождать до четвертого соревнования, значит, дело неспешное.
   Тренировки. Девушка тяжело вздохнула, допивая кофе, и вскинулась, когда наставник насмешливо спросил:
   - Надеюсь, помнишь, как держать меч?
   Ха! Через шесть часов непрерывных прыжков по Поприщу Кэсс вспомнила не только, как держать меч, но и все ругательства, которые слышала хотя бы раз в жизни. Более того, она придумала новые. Рядом тяжело дышали Вилора и Нат. Сегодня Амон заставил всех троих нападать на него одновременно, и чего уж лукавить, претендентки летели на песок с такой скоростью, что кружилась голова.
   А потом, словно этого было недостаточно, демон пронзительно свистнул, выпуская на арену дракона. Выдержать десять минут против разъяренного диплодока после изнуряющей схватки! Инициатор же всего этого безобразия подпер плечом стену и с любопытством воззрился на учениц.
   Дракон утробно заревел и махнул хвостом, поднимая тучу песка. Ниида прыгнула, увертываясь. Ви метнулась вперед и ударила огромную тварь стихией, но, видимо, промазала, так как удар, предназначенный чудовищу, обрушился на подругу.
   Кассандру подхватило, подбросило, швырнуло, и она полетела прямиком на воинственно растопыренный стальной гребень. Нат попыталась прийти на выручку, земля Поприща задрожала, но дракон не шелохнулся, только тяжело махнул хвостом. А Кассандра тем временем неслась прямиком к смерти.
   Ну уж нет! В этот раз она не растеряется. Она имела дело с дикими хищниками, которые не чета этой отъевшейся медленной твари. Вывернувшись в воздухе, девушка швырнула стихию прямиком в стальной бок чудища. Разъяренный дракон повернулся к обидчице, гибкая шея скользнула в сторону, и жертва, разминувшись со смертоносным гребнем на какие-то жалкие сантиметры, тяжело упала на спину ящера. Диплодок взревел, почувствовав седока и взвился в воздух.
   "Тихо, малыш, тихо. Я тебя не обижу".
   Дракон замер, медленно и тяжело хлопая крыльями.
   "Тихо..."
   Огромная туша грузно опустилась на песок арены. Наездница соскользнула с чешуйчатой спины и откатилась в сторону. Стоило ей коснуться земли, раздался свист, извещающий о конце состязания. Крылатая тварь, тяжело топая, покинула Поприще. Кэсс с трудом перевела дух. Выкрутилась... И тут же отыскала глазами Амона. Что скажет? Но его лицо словно окаменело. Демон шагнул к Вилоре, которая стояла в стороне, сверкая серебром нечеловеческих глаз, и, широко размахнувшись, ударил претендентку по лицу.
   Затрещина была такой силы, что вампирша опрокинулась на спину, но тут же встрепенулась, зарычала, выпустила клыки и попыталась броситься на обидчика. Он, казалось, даже не пошевелился, но противница почему-то снова оказалась сбита с ног и скрючилась на песке от боли.
   - Встань, - ровным голосом приказал наставник.
   Ученица медленно поднялась, вскинула на неприятеля шалые глаза и хищно оскалилась. В зверином взгляде квардинга разверзлась бездна, и Ви обмерла, хватаясь руками за горло.
   Сердце нииды заледенело. Нет... нет...
   - Кэсс, прекрати, - не отрывая взгляда от своей жертвы, сказал Амон. - У Нат рука рассечена до кости, займись лучше ею.
   Рабыня повиновалась, не переставая оглядываться на хозяина. Он словно... контролировал Бездну, которая недавно чуть не сожрала его самого. Разве это возможно? Управлять Тьмой?
   - Еще раз попытаешься напасть на кого-то из своих, убью, - четко произнес демон. - Контролируй Зверя. Твое наказание дано не просто так. Ты понимаешь, на что способна, и знаешь, что с этим можно бороться. Так борись.
   Вилора не без усилия оторвала взгляд от хищных желтых глаз, в которых клубилась пустота, и, с трудом сглотнув, опустила голову.
   - Простите, наставник.
   Однако он уже отвернулся к суккубу.
   - Натэль, что еще за дурость? Не надо геройствовать и вызывать удар на себя. Лучше бей и постоянно бегай.
   - Да, наставник, - девушка смущенно улыбнулась Кассандре и потерла зажившую руку.
   - Свободны.
   Нат, сторонясь Вилоры, пошла к выходу. Вампирша проводила ее глазами раненого животного и повернулась к Кэсс. Незадачливая претендентка хотела извиниться, но не знала, как это сделать. Подруга же посмотрела на нее с обидой и недоумением, после чего отступила, пропуская. В итоге Ви стиснула зубы и молча ушла.
   - Ты забыла, что не можешь знать о том, как управлять драконами.
   - Спасибо за похвалу, - усмехнулась ниида. - Но вся столица видела, как мы вернулись и на ком. Глупо, наверное, изображать невинность.
   Квардинг хмыкнул.
   - Ты его отвлекла, не упала. Молодец, - скупо похвалил он и направился прочь с арены. - Идем.
   А ведь испугался. Действительно испугался и лишь усилием воли сдержался, не убил Вилору. Демон вздохнул, когда его руки коснулись прохладные пальцы.
   - Амон... - Кэсс заглянула ему в глаза, высматривая бездну.
   - Успокойся, - сказал он. - Теперь я знаю, как ее сдерживать.
   - И как?
   Он смотрел в нахмуренное лицо, читал тревогу и беспокойство в ее мыслях, видел страх. Знал, она будет бороться за него. Единственная из всех.
   - Тьма боится огня, - все-таки пояснил квардинг. - А у меня есть собственная огненная стихия.
   Хозяин привычно потянул рабыню за волосы, давая понять, кого именно подразумевает под стихией, и подтолкнул к выходу. Властительница пламени сделала пару шагов, а потом остановилась. Мысль, промелькнувшая в ее голове, заставила господина напрячься. Он видел, как ниида потрясла головой, отгоняя ее, искренне недоумевая, зачем о таком думать. Но все равно думала. Спросит или нет?
   - Амон... - девушка обернулась и, помешкав в нерешительности, все же озвучила свой вопрос: - Как убить демона? Ну, или хотя бы остановить?
   - Вдруг поняла, что тебе это надо? - спокойно спросил он, отступая на шаг.
   - Да, - на ее лице было написано такое непритворное смущение, что предводитель адова воинства против воли улыбнулся. - Сердишься?
   Он покачал головой и стянул с себя рубаху. Брови невольницы поползли вверх, в горле пересохло.
   - Кэсс, приведи мысли в порядок, - усмехнулся наставник. - Только об одном и думаешь.
   - Я... - она растерялась. - А зачем ты раздеваешься?!
   - Ты же хочешь... - мужчина сделал паузу, дождался, пока собеседница должным образом покраснеет, и невозмутимо закончил: - узнать, как убить демона.
   "Вот ведь... демон!"
   - Ангелов убить просто - разрушишь их гнездо, и они застрянут в той оболочке, которую приняли. Можно еще голову с плеч снести или отмахнуть крылья. В общем, адепты света, как и люди, мрут легко, не требуя особенных умений. С демонами сложнее. У нас и гриянов есть одно уязвимое место, - спокойно рассказывал квардинг. - Наша плоть крепче человеческой, и пробить ее сложнее, но... если знать, куда бить - вполне можно. Иди сюда.
   Он поманил девушку, а когда она подошла, притянул ближе:
   - Смотри, видишь вот здесь, под кадыком?
   - Гортань? - Кассандра встала на цыпочки, опираясь о его плечи.
   - Нет. Между кадыком и гортанью. Дотронься.
   Она осторожно коснулась указанного места и пораженно ахнула:
   - Такое мягкое?
   - Да. Если ударить по нему - демон умирает. Но удар должен быть сильным. Очень сильным. Я бью рукой, но в момент прикосновения, - Амон показал ладонь, на миг ставшую черной, - выпускаю когти.
   - Так ты убил того демона и Ариану, - полуутвердительно сказала ниида.
   - Да.
   - И никак не защитить? - она провела рукой по его горлу и вздрогнула, когда плоть под ее пальцами стала каменно-твердой.
   - Защита есть, и мы ею постоянно пользуемся. Но все равно это место более уязвимо для удара. Раньше, до проклятия, когда у нас еще бывали межвидовые войны, в бой надевали специальный доспех, защищающий шею. Но и он не всегда спасал, - наставник вздохнул и отошел. - Бей.
   - Нет, - ученица сразу же спрятала руку за спину.
   - Бей. Попытайся с магией.
   - Нет.
   - Я сказал - бей! - желтые глаза смотрели с насмешкой. - Ты правда думаешь, будто сможешь мне навредить?
   Воительница прикусила губу, выдохнула, и на кончиках пальцев заиграло пламя.
   - Не бойся, - подбодрил квардинг.
   От ее удара в зверином взгляде вспыхнула боль, но мужчина усмехнулся.
   - Неплохо я тебя обучил, - хмыкнул он. - Пожалуй, теперь нужно опасаться засыпать рядом с тобой.
   Рабыня прищурилась и без всякого почтения толкнула хозяина в грудь.
   - Балда!
   - Сердце, - демон перехватил ее руку и положил на середину своей груди. - Если бить в эту точку, можно на какое-то время свалить с ног, но не убить.
   - А если мечом? - нахмурилась собеседница.
   - Мы говорим о хлипкой человечке, которая без толку тычет оружием во все стороны или о закаленном в боях воине? - поддел ее Амон. - Обитатели Ада живучи, Кэсс. Ты можешь такого, как я, остановить. Можешь задержать. Но убить - это вряд ли. Итак, дальше. Смотри, тут, под ребром....
   Он показывал ей все уязвимые места, какие только были на теле, и следил, чтобы ученица поняла каждое слово. Лишь после того, как ниида нанесла удар в каждую болезненную или жизненно важную точку, запомнила скорость и силу, с которой надо бить, наставник посчитал их странный урок законченным.
   После обеда хозяин выдворил рабыню гулять по городу. В провожатые ей был назначен незнакомый демон, невысокий, кофейно-коричневый, со светлыми, почти белыми волосами, собранными в хвост. Девушка старалась не смотреть на нового охранника. Она скучала по Фрэйно, но Амон в ответ на все ее расспросы ответил кратко: "Еще не восстановился". А так хотелось его увидеть! Хотя бы поблагодарить. Ведь не успела.
   - Это была самая странная тренировка, - сказала Кассандра статуе Гельяры.
   Раз уж квардинг отправил свою рыжую непоседу гулять, прийти она могла только сюда - в этот сад, к единственной собеседнице, которая никогда не перечит, не задает вопросов и не пытается давать советы.
   - Не самая.
   Ниида вскинула голову, увидела Натэль и от души улыбнулась.
   - Ты без хозяина. Вот это странно, - закончила суккуб и присела рядом.
   - У него дела, - рабыня пожала плечами. - А ты что тут делаешь?
   - С ней пришла поздороваться, - подруга кивнула на мраморную обитательницу сада и мягко коснулась прохладного камня. - Сама не знаю, зачем.
   - Меня она тоже притягивает. Очень уж легенда трогательная, - девушка помолчала. - Как ты?
   Синеволосая красавица горько усмехнулась.
   - Плохо. Несколько раз пыталась изнасиловать хранителя. Одно это уже о многом говорит. Но, - она тяжело и искренне вздохнула, - он меня не берет. Я ему неинтересна. Принимала облик других, даже твой, но из-за этого проклятого вожделения обличье держится не больше минуты. Тирэн жестокий. Знаешь, что он сказал мне?
   - Что?
   - Я, говорит, обещал избавить тебя от похоти и должен держать слово. Боги, впервые встречаю столь принципиального мужика! - страдалица даже топнула ногой от досады. - Я уже готова на животе ползать перед любым...
   Она зарычала и закрыла лицо руками.
   - У тебя ломка, - Кэсс притянула несчастную к себе и обняла за плечи. - Скоро сделается еще хуже, а потом наступит облегчение.
   - Ты-то откуда знаешь? - глухо спросила суккуб из-под плотно сомкнутых ладоней.
   - В моем мире это называют зависимостью. Когда потребность в чем-то столь сильна, что превращает человека в несоображающее существо. Если зависимость еще не очень велика, можно справиться с ней самому, если нет, придется обратиться за помощью...
   - Значит, все-таки есть те, кто не может справиться? - через силу спросила девушка.
   - Конечно. Слабые люди, которые и зависимыми стали только потому, что им проще убежать от проблем, чем с ними бороться.
   Собеседница сжала кулаки.
   - Я не слабая.
   - Значит, справишься, - ниида говорила нарочито спокойно. - Мне кажется, сейчас тяжелее всего Вилоре.
   - Ну да. Ведь ей так плохо от того, что она на всех бросается, - язвительно процедила Нат, но тут же осеклась. - Тьфу, становлюсь похожа на злобную стерву.
   Рабыня Амона усмехнулась.
   - Кэсс, а... что с Фрэйно? - вдруг спросила подруга.
   Девушка проследила за ее взглядом, устремленным на незнакомого и потому столь непривычно смотрящегося на месте телохранителя демона, и улыбнулась уголками губ. Суккуб не знала, но сейчас в ее взгляде было больше досады, чем желания.
   - Он еще не до конца восстановился, - повторила Кассандра слова квардинга. - Сама соскучилась.
   - Я не соскучилась! - взвилась Натэль. - Просто в облике человека он... неожиданно милый.
   - Ну, тогда можешь смотреть на него до головокружения, сластница. Только и он до тебя не дотронется. - Тирэн словно из-под земли вырос, и претендентка сразу сжалась.
   Ее собеседница с недоумением наблюдала эту метаморфозу. Она еще на последнем приеме заметила, что Вилора тоже боится этого демона, хотя со стороны он казался всего лишь забавным грубияном, которого хлебом не корми, дай поиздеваться.
   - Ниида. Выглядите прелестно, - в глазах сотника вспыхнул делано-восторженный огонек, словно короткие штаны, простецкая рубашка и небрежно собранные в хвост огненные волосы Кассандры были верхом изящества. - Свеженькая, миленькая, трогательная.
   - Тирэн, верно? - девушка улыбнулась. - В моем мире есть поговорка: "Вспомни черта, он тут как тут". Не про вас ли случаем придумана?
   - Очень может быть! - радостно согласился хранитель суккуба. - Черт - это ведь наверняка какое-то привлекательное, но крайне опасное существо?
   Кэсс кивнула, поражаясь такой прозорливости.
   - Но в действительности, - продолжил мужчина, - я всего лишь понял, что моя скромная персона заинтересовала прелестную рабыню квардинга, и решил познакомиться поближе.
   Он снисходительно ухмыльнулся.
   - И предложить непринужденную прогулку рука об руку. Свободен, - не оборачиваясь, бросил демон охраннику, и тот сразу же исчез.
   Да уж, заступничек. Образчик верного защитника. Девушка с легким раздражением посмотрела на собеседника. Забавляется. Более того, прекрасно чувствует ее смятение и недоверчивость. Что задумал?
   "Амон... ты веришь Тирэну? Мне нужно ему верить?"
   Она не знала, чего ждать, но губы расплылись в улыбке, когда услышала ответ.
   - Пойдем, - искательница приключений легко встала. - М-м-м... Приятно пахнешь. Такой нежный женский аромат...
   В прозрачных глазах промелькнуло удивление и одновременно с этим - смех. Да он обожает шпильки! Галантный кавалер тем временем вежливо пропустил спутницу вперед и сверкнул глазами на Нат, чтобы неповадно было.
   - Придется немного полетать, - прошептал он нииде и, подхватив ее на руки, взмыл ввысь.
   Девчонка вновь поразила - не вскрикнула, не сжалась, не вцепилась. Осталась спокойна. Слишком спокойна. Никто никогда не вел себя с ним так, и демону это не нравилось.
   А Кассандра смотрела, как внизу остаются белые стены столицы, и в душу закрадывался неприятный холодок. Впрочем, летели недолго. Всего лишь до леса. На опушке демон поставил свою ношу на землю и за шею притянул человечку к себе.
   - Ты красива, - задумчиво сказал он, оглядывая ее. - Это объясняет, почему...
   - Убери руки, - прервала его Кэсс. - Нечего меня лапать. Я тебе не принадлежу.
   - А хотела бы? - Тирэн отстранился и усмехнулся. - Я поласковее Амона. Не оставляю столько синяков.
   Девушке не надо было опускать глаза, чтобы увидеть многочисленные желтые, красные и синие пятна, покрывающие руки. Она уже задавалась вопросом, почему ее кожа, раньше так спокойно реагировавшая на удары, сейчас при любом легком нажиме покрывается гематомами? Какая разница. Это просто происходит.
   - А мне нравятся мои синяки. И жесткость Амона, - она насмешливо подняла бровь, оглядывая собеседника. - К тому же ты не в моем вкусе. Смазлив, да и низковат.
   Сотник от души рассмеялся.
   - Змея, - одобрил он. - Не боишься меня?
   - А смысл? - ниида вздернула подбородок. - Ты мне ничего не сделаешь.
   - Откуда такая уверенность? Считаешь, квардинг защитит? - Тирэн даже забыл, зачем принес сюда претендентку, забыл о тех, кто прилетит на эту поляну через несколько минут. Она забавляла его. Интересовала. Интригану хотелось поиграть.
   - Я себя и сама могу защитить, к тому же... мне говорили, демоны ценят верность.
   Мужчина картинно приложил руку к сердцу и молитвенно возвел глаза к небу.
   - Зачем?! Зачем ты напомнила мне о ней!
   Кэсс рассмеялась и опустилась на траву.
   - Когда прилетит Амон? - спросила она.
   - Как ты...
   - Я бы не пошла с тобой, не будь убеждена, что ты несешь меня к нему, - девушка развела руками. - Я тебе не верю.
   - Почему? - искренне удивился хранитель Натэли. - Андриэль говорил, ты веришь Амону. А тот верит мне.
   - Ну... ты ведь верен ему, не мне, - собеседница устремила на демона пристальный взгляд. - Я права?
   Он уже хотел что-то сказать, но в этот миг на поляну опустились квардинги Ада и Антара собственными персонами. Ангел держал на руках Вилору, которая, похоже, чувствовала себя в его объятиях вполне уютно. Однако, увидев Тирэна, вампирша сжалась.
   - Ви! - широко улыбнулся демон. - Какая прелесть! И опять без хранителя...
   - Я не настолько доверяю Герду, - Амон повернулся к сидящей на траве нииде. - Не пригодилось?
   - Нет, - рабыня улыбнулась, вспоминая совет хозяина - применить полученные нынешним утром знания против язвительного сотника, если тот зайдет в своих играх дальше допустимого.
   Амон не сомневался в друге, но Кассандру ему, тем не менее, не доверял. Да и никому не доверял, кроме, пожалуй, Фрэйно.
   - Риэль, ты объяснил Вилоре ее действия?
   Ангел кивнул и провел рукой по черным волосам претендентки. Та вздрогнула, бросив на спутника затравленный взгляд - издерганная, нервная. Что с ней?
   - Да.
   - Хорошо. Кэсс, встань.
   Девушка поднялась с травы и почувствовала, как Тирэн, стоящий позади, обхватил ее за плечи и прижал к себе. Она попыталась вырваться, но квардинг Ада отрицательно покачал головой, и невольница послушно замерла.
   - Амон, помни - тебе нельзя к ней прикасаться, пока все не закончится, иначе она вернется в свой мир, - услышала Кассандра из-за своего плеча голос хранителя Натэли. - Ангел, бей правильно, не задень меня. Не хочется потом дырку лечить.
   "Амон..."
   "Так надо".
   Сотник раскрыл крылья и спеленал ими нииду ниже пояса. В этот миг несчастная увидела в руках ангела невесть откуда взявшийся изогнутый кинжал и поняла, что сейчас ее будут убивать.
   - Нет! - она забилась в руках Тирэна, пытаясь вырваться. - Нет!!!
   "Ты обещала верить".
   Отчаявшаяся жертва замерла, глядя в звериные глаза. Страх не отступил, но девушка все же смогла взять себя в руки. Квардинг медленно отошел, но не оторвал взгляда от рабыни, а та в свою очередь смотрела на него.
   Наверное, именно поэтому она не видела, как шагнул вперед Риэль, как отрывисто, снизу вверх, взметнулась его рука, сжимающая страшное оружие. Кэсс только судорожно выдохнула, когда закаленная сталь вошла в плоть там, где бешеными толчками ходило сердце.
   В груди стало горячо-горячо, словно прижгли раскаленным железом. Несчастная хотела закричать, но не смогла набрать в легкие воздуха, боль мешала подчинить прежде послушное тело. Вместо крика с губ сорвался шелестящий выдох.
   - Держи крепко. Нельзя, чтобы она двигалась, - приказал Тирэну ангел.
   Он пытался удержать кинжал в неподвижном положении, что было достаточно проблематично, так как тело жертвы начала пронзать агония.
   - Амон... - в этом шепоте не было ни обвинительных, ни каких-либо других интонаций, только мертвеющая мольба.
   Взгляд карих глаз стекленел.
   - Смотри на меня, смотри! Не умирай! - зарычал демон.
   Андриэль твердой рукой продолжал удерживать оружие, глядя в мертвеющее лицо.
   - Не уходи, - звучал, постепенно удаляясь, голос квардинга. - Не умирай. Смотри на меня!
   - Ри...эль... - ниида прервалась, тяжело дыша.
   - Что, милая? - тихо спросил он, подзывая рукой вампиршу.
   - Почему... у вас... все... через боль... и смерть? - прошептала Кэсс.
   - Потому что мы прокляты, - с этими словами ангел выдернул кинжал из холодеющей плоти, одновременно делая шаг назад. - Вилора!!!
   Та бросилась к подруге и зажала черную рану ладонью. Кровь бежала через судорожно сведенные пальцы все медленнее, но не останавливалась.
   - Я не успеваю! - в панике закричала девушка. - Андриэль, удержи ее!
   Глаза Кассандры закатились, и несчастная обмякла в руках Тирэна. Это было похоже на дремоту: она видела происходящее на поляне, словно через мутное стекло, откуда-то издалека слышала встревоженные голоса и повторяющиеся призывы вернуться. Но уже стало непонятно - кто эти существа, находящиеся рядом? Зато душа каждого оказалась открытой, лежащей как на ладони: страхи, мечты, сокровенные желания, боль...
   Ей нечего было делать среди этих существ, каждое из которых хранило какую-то заветную тайну. Не за что держаться в этом мире. Тут ничего не ждет, кроме боли и страданий, предательства и смерти. Она хотела уйти. Сквозь наползающий туман забытья ниида смотрела на огненноволосую незнакомку, которая безвольно обвисла в сильных руках демона. "Ты не та, кто им нужен".
   Ощущение потери скользнуло и исчезло, когда бесплотный дух взглянул ввысь. Прозрачное небо манило, за спиной вот-вот расправятся сильные белые крылья. А ведь думала, что утратила их навеки... Нет, ее душа принадлежит только ей. Она почти взлетела, но тут словно огненный аркан захлестнулся вокруг шеи и потащил назад. Она оглянулась, и вздрогнула, увидев Его. Свирепое божество держало ее на привязи, не отпуская. Черный огромный беснующийся Зверь. Страшный...
   - Не отпущу, - рычал он. - Моя!
   В груди у него полыхало такое жаркое, такое яростное пламя, что жертва замерла, завороженная. Это пламя согревало и манило обратно. Она не могла даже представить, как сможет существовать вдали от него, где-то высоко... Кто согреет ее там? Нет. Не нужны ни покой, ни крылья. Только этот яростный огонь.
   И тут ее с неистовой силой потащило обратно, вниз, и зашвырнуло в недвижимое холодное тело. Вернулась одуряющая боль, вернулся чей-то настойчивый голос, хрипло призывающий открыть глаза. Кассандра подчинилась и заморгала, глядя в глубокие, как омуты, глаза Андриэля. Что-то невнятно бормотала стоявшая рядом Вилора и щедро рассылала исцеляющие вихри по ослабшему телу. Жертва странного ритуала уронила подбородок и увидела, как затягивается черная рана, нанесенная ангелом.
   - Когда-нибудь я тебя убью, - хрипло пообещала она ему.
   Мучитель облегченно улыбнулся.
   - Для этого ты слишком сильно меня любишь, Мышка, - усмехнулся он и дал знак Тирэну отпустить жертву. - Да и я тебя, в общем-то, почти обожаю...
   - Твое обожание убийственно во всех смыслах этого слова.
   Амон слушал и смотрел молча. На спокойном лице не промелькнуло ни единой эмоции, но девушка знала, чего стоило ему это хладнокровие. Просто знала.
   - Я жива, - она сказала это, глядя ему в глаза.
   Не отпустил. Никогда не отпустит. И она радовалась этому.
   Легкий ветер принес странное эхо. Отчаяние, боль, ненависть - словно далекие ноты бессвязной мелодии. Это были чужие чувства, не принадлежащие Кэсс. Вилора смотрела на Риэля, который улыбался рабыне квардинга Ада. "Почему ты защищаешь ее? Почему не меня? Почему?" Обрывки воспоминаний, боль, стыд - все это промелькнуло и исчезло. Ниида напряглась, отстранила руки Тирэна, все еще сжимавшие ее плечи, повернулась к нему и вгляделась в лицо. Демон смотрел с ухмылкой.
   - Понравилось?
   На кончиках пальцев вспыхнуло пламя. Она ударила его в область сердца, вкладывая в нападение всю силу и только что обретенную ненависть. Сотник, не ожидавший нападения, согнулся.
   - Очень, - ответила мстительница, отходя в сторону.
   Она понимала, что не может помочь подруге. Что случилось, то случилось. Да и не примет гордая вампирша помощи, но удержаться от этого удара не смогла. Какие же они тут все... сволочи. И ангелы, и демоны. Все!
   - Тирэн, отнесешь Вилору обратно? Или из тебя вышибли весь дух? - усмехнулся Риэль.
   - Еще одно слово, и духом станешь ты, - рыкнул Тир, грубо схватил за руку претендентку и взмыл вверх.
   - Восстанови дыхание! - со смехом крикнул ему вслед квардинг Антара. Потом перевел взгляд на Кэсс и сказал:
   - Надо провести еще один ритуал.
   - Еще? - девушку шатало от слабости. - Что-то не так, Амон?
   Она перевела взгляд на хозяина, напряженно стоявшего рядом.
   - Все так.
   - Тогда зачем? Вам показалось мало? - мрачно спросила рабыня.
   - Амон хочет окончательно обезопасить тебя, привязав к себе, - спокойно пояснил ангел. - Надеть оковы, которые позволят тобой управлять.
   - Что? - она вновь повернулась к демону. - Зачем?
   - Так надо.
   Он смерил Андриэля тяжелым взглядом и повернулся к своей человечке. Ничего не сказал, просто протянул два тонких браслета, покрытых блестящей черной эмалью. Копеечные вещицы. Но при одном взгляде на них становилось как-то не по себе.
   - Дай руки, пожалуйста.
   Будь у нее хоть минута на размышление, Кассандра бы отказалась. Попроси квардинг надеть это сомнительное украшение всего день назад - она сбежала бы от него, несмотря на всю свою безоглядную любовь. Но сейчас, пока еще были живы воспоминания о том огне, что горел в его груди, она не смогла воспротивиться и покорно протянула обе руки. Ей показалось, на запястья вздели неподъемную ношу - так резко их потянуло к земле, но уже через миг странная тяжесть исчезла, и девушка перестала чувствовать диковинные украшения. Однако на душе было тоскливо и пусто.
   "Я не избранная. Не та, кто вам нужен".
   "Та".
   Ангел вновь взял в руки изогнутый кинжал и, поколебавшись, сделал на ладони нииды надрез в форме полумесяца. Несчастная зашипела от боли. С плохо скрываемой неохотой Риэль повернулся к Амону. Тот отвел с груди ворот рубахи, и предводитель светозарного воинства прорезал на черной коже круг, после чего приложил ладонь Кэсс к ране квардинга. В тишине леса зазвучали слова заклинания:
   - Пусть полная луна твоей власти поглотит полумесяц ее воли и передаст ее тебе. Пусть она всегда и во всем будет подчиняться, пока кто-то из вас не умрет или ты не освободишь ее. Пусть вся ее сила после смерти перейдет к тебе, а твоя - к ней. Так было раньше и так будет впредь во всех мирах.
   У девушки мелькнуло в голове нелепое: "Как свадьба". А потом обитатель Антара сказал уже слышанное ею ранее слово.
   - Abaeterno.
   Место прикосновения ладони к горячей черной коже вспыхнуло, ослепляя. Соучастница диковинного таинства не отрывала взгляда от свечения, зачарованная его силой, и чувствовала, как с каждой секундой тот, кто стоит напротив, заполняет собой ее память и разум, вытесняя все остальное. Кассандра смотрела на Амона с безграничным подобострастием - он стал богом. Все, что их сейчас окружало, словно превратилось в пыль - мира вокруг уже не существовало. Был только Он.
   Отступив, ангел с грустью смотрел, как рабыня склонилась перед своим господином.
   - Выпрямись, - хрипло произнес демон, и ниида послушно выполнила приказ.
   - Великий Туман... Ты все же сделал это.
   - Да, - Амон жестко посмотрел на сообщника и нахмурился, различив в глазах боль. - Прекрати страдать, как человек. Ничего с ней не сделается! Летим назад.
   Сколько проблем от этой девчонки, стоявшей теперь перед ним с выражением тупой покорности на лице! Как? Как простая смертная смогла усложнить жизнь стольким высшим существам, абсолютно ничего для этого не делая? Усилием воли успокоившись, квардинг подхватил невольницу на руки и полетел в Ад.
  
  
   - Кэсс.
   Она сидела на кровати, устремив на него полный обожания взгляд, и счастливо улыбалась. Он уже возненавидел эту улыбку, и сейчас искренне пытался понять, как его сородичи веками живут, окруженные подобными гримасами. Амон снял с левой руки нииды браслет, надел его на свое левое запястье и довольно усмехнулся. Эти украшения не будут видимы никому, кроме них двоих до тех пор, пока он не захочет, чтобы стало иначе. Закрыв глаза, демон беззвучно прошептал заклинание освобождения и закончил его словами:
   - Даю тебе свободу, henba. Просыпайся.
   Дурковатая улыбка мигом сошла с ее лица. Девушка попыталась встать с постели, но со стоном упала обратно - во всем теле царила тошнотворная слабость.
   - Сволочь, - прошипела рабыня, не в силах больше ничего сделать. - Какая же ты сволочь!
   - Знаю, - квардинг подошел к ней и повесил на шею красивый кулон - огненно-красный камень на тонкой цепочке затейливого плетения. - Раздевайся. Это приказ.
   - А не пойти бы тебе... - Кэсс витиевато выругалась, чего не делала уже очень давно. - Клянусь, как только приду в себя...
   Она осеклась, потому что собеседник громко, от души рассмеялся и снял с нее украшение. Какое-то время насупившаяся человечка молчала, собираясь с силами, но потом не выдержала:
   - Я скоморох? Чего смеешься?! Что ты со мной сделал, чудище проклятое?! Не трогай... - Амон наклонился к ней, потянул на себя и жестко поцеловал.
   - Что ты со мной сделал? - повторила ниида, когда вновь обрела способность разговаривать.
   - Ничего настолько возмутительного, чтобы называть меня чудищем, - демон легонько щелкнул ее по носу. - Я тебя обезопасил.
   - Как?
   - Только что я надел на тебя кулон подчинения и отдал приказ. Ты его выполнила?
   - Не-е-ет, - протянула девушка. - А почему?
   - Теперь ты под моей защитой, это избавит тебя от чужого влияния. Один ритуал - чтобы никто не чувствовал твоего присутствия в своих мыслях, другой - чтобы никто и никогда к тебе не лез.
   - А этот... первый... Он позволит мне читать мысли, да?
   Квардинг кивнул.
   - Понимаешь, я слышу все, что думают и чувствуют те, кто рядом. Кто угодно. Кроме тебя. Почему?
   Он легонько дернул рабыню за волосы.
   - Я твой хозяин. Ты никогда не проникнешь в мои мысли без моего разрешения, henba.
   - А что такое henba?
   - Потом расскажу, - мужчина смерил собеседницу задумчивым взглядом и спросил, меняя тему разговора: - По Феньке соскучилась?
   Девушку затопило чувство вины. Она соскочила с кровати и вдруг согнулась от острой боли в животе. На крик не хватало сил. Мука была столь сильна, что не получалось даже сделать вздох. В висках стучало, перед глазами стало черным-черно, а во рту солоно. Но вот горячая рука легла между лопаток и в тело потекла исцеляющая магия. Дышать стало легче, боль уже не казалась такой одуряющей.
   - Кэсс...
   Несчастная на миг уткнулась в твердое плечо, а потом жалко улыбнулась, и посмотрела в звериные глаза. Она видела - он переживал.
   - Это последствия моей смерти? - мягко спросила ниида, делая вид, что приступ ее совсем не испугал.
   - Может быть, - Амон помолчал, а потом поднял ее на ноги. - Сейчас все в порядке?
   - Да.
   Какое-то время он изучал ее, между бровей пролегла глубокая складка. Один день, и она опять в синяках. Не держать же ее постоянно в постели!
   - Если к козе идешь, переодевайся, - квардинг нахмурился. - На тебя одежды не напасешься.
   - Потому что кто-то постоянно ее рвет, - напомнила Кассандра, вытирая лицо полотенцем.
   Это сварливое бурчание делало демона так похожим на человека! Он словно пенял жене на то, что у нее слишком обширный гардероб. Жене... руки застыли, в груди похолодело. О чем ты, дурочка? Приди в себя! На сколько тебя хватит? На десять, максимум - пятнадцать лет. А потом все. То, что для тебя целая жизнь, для него лишь вдох. Девушка с самозабвением мазохиста поворачивала нож в ране своей души. И какая-то из красавиц Ада станет его женой, будет делить с ним ложе, обнимать...
   - Прекрати!
   По лицу Амона ходили тени. В глазах разверзлась бездна.
   - Никогда. Больше. Не думай. Об этом, - отчеканил он. - Поняла?
   - Но это правда, - упрямица опустила глаза и провела пальцем по черному ободку браслета.
   - Мне повторить?
   Рабыня покачала головой, возводя в мыслях стену. Она не могла не думать о будущем, но злить хозяина не хотелось.
   До Феньки они домчались едва не за несколько вдохов. Демон молча втолкнул спутницу в конюшню - угрюмый, недовольный. Но и в конюшне Кэсс тоже не были рады. Коза, увидев хозяйку, кинулась было к ней, но потом остановилась, демонстративно отвернулась и потрусила в другой угол, где и стала, отвернувшись к стене. Пристыженная обладательница парнокопытного вздохнула.
   - Не знаю, когда вернусь. Не жди, - буркнул от дверей квардинг. - С тобой останется страж.
   - Куда ты?
   - Сделать то, что отложил из-за твоего исчезновения.
   - А...
   - Это не твое дело. Слушайся телохранителя, и никаких выходок.
   - Я хочу, чтобы вернулся Фрэйно. Можно? - тихо попросила она.
   - Нет. Он в столице, в человеческом облике, и я еще не решил, что с ним делать. Забота о моей нииде стала занимать слишком много места в его мыслях. Да и ниида к нему... очень уж привязалась.
   - Но в этом нет ничего предосудительного, он... он мне как старший брат! - выпалила Кассандра.
   Ответом ей стала зловещая тишина. Наконец Амон напомнил обманчиво равнодушным голосом:
   - У нас с ним разница в возрасте - четыреста восемьдесят три года.
   - Правда? - девушка отступила поближе к Феньке.
   - Да. И кто тогда для тебя я? Притом, что тебе всего двадцать один? Отец?!
   - Ну... скорее пра-пра-пра-прадед. Но тогда ты должен быть слабым и немощным, - необдуманно ляпнула рабыня и вздрогнула, когда хозяин врезал кулаком по дверному косяку.
   Иссохшая доска затрещала.
   - Что?!
   Человечка втянула голову в плечи, и с тоской посмотрела на выход, который загораживал демон. Ее убьют прямо на глазах у козы...
   Предводитель адова воинства стиснул зубы. Быть спокойным не получалось. Когда эта красноволосая девчонка делает все, чтобы вывести его из себя, то, скорее всего, она своего добьется. И сейчас в груди клокотала ярость. Брат... Только вот навряд ли чувства, которые Фрэйно питал к Кэсс, были братскими. А уж ее фраза о... Он с трудом сдержался, чтобы не продемонстрировать ей прямо здесь, насколько "слаб и немощен". Не сейчас. Когда вернется. Демон молча пошел прочь.
   - Амон! - виновато окликнула невольница.
   - Что? - он остановился, но не обернулся.
   - Я не считаю тебя старым.
   "Я люблю тебя".
   Зверь довольно зарычал, успокаиваясь.
   - Знаю. Долго не сиди, - бросил он через плечо и оставил девушку мириться с козой.
   От стены конюшни отлепился Герд.
   - Мой квардинг.
   - Охраняй ее. Даже на шаг не отходи, - последовал приказ. - Если окажешься хотя бы вполовину так же хорош, как отец, будем считать, что родил он тебя не зря.
   - Да, мой квардинг, - поклонился страж.
   Он уже слышал, что воину, который беспрепятственно позволил Тирэну забрать нииду с прогулки, Амон сломал оба крыла.
  
   Тем временем хозяин Кассандры взлетел и понесся на запад. Все дальше и дальше, туда, где сходились огромные горы, к бурной реке, на которой он некогда получил памятный шрам. Кровь закипала, бездна рвалась на волю, но теперь он легко ее контролировал.
   Далеко внизу раскинулся унылый пейзаж. Серые скалы, обрывистые и слоистые. Седые водопады, срывающиеся с обрубленных вершин в свинцовую реку, дымчато-желтое небо, низкое, будто зацепившееся за каменные обломанные пики, и клочья тумана в низинах. Но особенно тоскливо смотрелись иссохшие деревья, вплетающие в серые камни толстые узловатые корни. Дрожащая редкая листва безобразных исполинов горела багрянцем и с высоты птичьего полета казалась похожей на редкие капли крови. Той самой крови, которую когда-то здесь пролил Амон. Демону не была свойственна сентиментальность, но безрадостная долина, увенчанная угрюмым замком, хищно оскалившимся в небо зубцами стен, навевала воспоминания.
   Замок стоял на скале, и к нему не вели дороги и мосты. Тот единственный, возведенный во время строительства, был обрушен, и сейчас из бурных потоков реки вздымались вверх только каменные обломки опор. Добраться сюда теперь можно было лишь по воздуху, преодолев многочасовой путь. Квардинг опустился на мощеный каменными плитами двор. Его словно ожидали. Высокая кованая дверь легко распахнулась, и перед гостем склонилась в поклоне молодая рабыня.
   Гость прошел мимо невольницы и очутился в просторном зале. Два каменных коридора справа и слева вели в северное и южное крыло замка, широкая лестница устремлялась наверх. Демон начал медленно подниматься на звуки отрывисто звучащих хлопков. Тирэн грустил. Его верный друг уединялся лишь в моменты уныния, что случалось довольно редко. Амон вошел в гостиную и невозмутимо опустился в кресло рядом с хозяином замка. Тот покачивал в ладони бокал с прозрачным напитком и равнодушно смотрел на извивающихся перед ним в сладострастном танце девушек. Аккомпанементом неистовой пляске, похожей на приглашение к оргии, служили кожаные бубны, которые танцовщицы держали в руках.
   Вновь прибывший некоторое время наблюдал за рабынями. Зрелище было непривлекательное. Оно не будоражило кровь, не будило фантазию, не рождало желание. Скорее, головную боль и скуку. То есть, по всей видимости, то, что сейчас терзало хозяина несчастных.
   - Что тебя гнетет? - квардинг откинулся на спинку кресла и потянулся.
   - Многое, - последовал короткий ответ.
   Тир не любил делиться переживаниями, и его друг знал, что добиться вразумительного ответа будет сложно, но, как обычно, не собирался отступать. Расскажет. Куда он денется?
   - Риэль?
   - Нет, - демон хмыкнул. - С ним довольно забавно играть.
   - Тебе со всеми забавно играть, - Амон жестом отпустил прислужницу, наливавшую ему напиток, сделал глоток и щелкнул пальцами, переводя дыхание. - Эверклер? Откуда?
   - Жизнь хороша только тогда, когда разнообразна, - Тирэн отставил бокал. - Ты же знаешь, я люблю все новое. Она мне не верит...
   - Кто?
   - Твоя девка... прости, ниида. Не верит, не боится, не хочет. Это что-то новое, но мне это не нравится.
   - Ты же любишь все новое, - поддел собеседник.
   - Новое, но не малопонятное. Как я, по-твоему, выполню приказ моего квардинга охранять его претендентку, если та меня к себе не подпускает? - хозяин старого замка нахмурился и жестом подозвал одну из плясуний. Та подошла и покорно опустилась на колени.
   Амон поскучнел и отвернулся. Жертва вскрикнула, когда острые когти медленно свезли кожу с нежного плеча. Тирэн терзал девку, вымещая на ней плохое настроение. Его гость не вмешивался. Сладострастный танец прекратился, рабыни застыли, сбившись в испуганную стайку. Люди... отвратительные создания. Демон щелкнул пальцами, и действо возобновилось. Но в глазах невольниц читался страх. Не страх быть избранной господином, а страх понравиться его гостю.
   - Возьмешь какую-нибудь? - оттолкнув, наконец, окровавленную трясущуюся рабыню, спросил Тир.
   - Нет.
   - Верен одной? Зачем? - друг искренне недоумевал.
   - Причем тут верность? - удивился тот, к кому был обращен вопрос. - Они неинтересны. Тоскливы. К чему мне эти бледные тени, если в постели ждет огонь?
   Сотник грустно ухмыльнулся и наполнил свой бокал.
   - Огонь? Хочешь отыметь настоящее пламя - сотвори с ней то, за что не прощают.
   - Уже. Много раз, - собеседник прикрыл глаза. - Я все жду - когда она сломается? Когда я сделаю нечто такое, после чего свободное существо превращается... в это.
   Он, не глядя, махнул рукой на танцовщиц.
   - А она каждый раз тебя удивляет, - хозяин замка жестом отпустил наложниц. В зале стало тихо, лишь потрескивали дрова в огромном камине. - Несмотря на то, что ты почти все про нее знаешь.
   - Да. - Амон и впрямь знал про нииду все.
   Тирэн детально изучал привычки и желания своих жертв - недаром был лучшим загонщиком; хранители обладали полной информацией обо всех слабых и сильных сторонах претенденток. Именно это и давало демонам почти безграничную власть над девушками. Поэтому квардинг ожидал, что Кассандра будет тянуться к нему, как к сильному. Ожидал покорности. Но в нагрузку получил любовь и доверие. И до сих пор не понимал - за что?
   - Мне вот любопытно: если бы я все же согласился на твое предложение и стал ее хранителем - любила бы она меня? - сотник, задумчиво глядя на рдеющие угли, вдруг признался: - Я завидую тебе. Странно, но... хочется, чтобы меня любили.
   - Будем прямолинейны. Возьми ее ты - она уже была бы мертва, но сомневаюсь, чтобы это осталось замеченным, - демон посмотрел на друга. - Или я уже забрал бы ее.
   - Верно, - Тир поднялся и подошел к камину, облокотился о широкую полку и задумчиво посмотрел куда-то в пустоту. - Она мне сегодня напомнила про верность.
   - Именно это так тебя обеспокоило?
   - Да! - он круто развернулся, прозрачные глаза полыхнули призрачным пламенем. - Скажи мне, как определить, кому быть верным? Что важнее - долг, игра, жизнь, дружба, семья? Как понять?
   - Никак, - квардинг тоже встал. - Обычно предают именно те, кому подобает быть верными. Семья. Друзья. И тогда начинаешь думать - что-то не так с тобой или с ними? То ли ты переоценил свою значимость, то ли они ее недооценили. А может статься, ты просто дурак, который дорожил не теми, кем следовало.
   Хозяин замка долго смотрел в звериные зрачки гостя, а потом сказал тоном, исключающим сомнения:
   - Ты знаешь. Ты все-таки сломал ту белобрысую и теперь все знаешь.
   - Да, - демон протянул в пылающее жерло камина антрацитово-черную руку.
   - И хочешь крови.
   - Да, - Амон не смотрел на собеседника. - Я ждал десять дней, чтобы успокоиться и решить, какое именно возмездие буду творить.
   - Не надо, - Тирэн развернул друга к себе. - Ты же не хотел этого. Я не говорил потому...
   - Что хотел меня обезопасить? - в глазах квардинга разлилась бездна. - ТЫ ЗНАЛ! Знал, тьма тебя раздери, что это он и не сказал мне.
   - Я не думал, что он пойдет на это. Клянусь.
   Сотник крепко сжал зубы. Нельзя потерять доверие Амона. Это приговор. Он даже представлять не хотел, что с ним будет, если подобное случится. Но из желтых глаз смотрела такая страшная пустота, перед которой слабела даже его звериная воля.
   - Послушай... ты помнишь, почему я построил замок именно здесь?
   - Да, - последовал ответ. - Ты сказал, что будешь жить там, где мы оба должны были погибнуть.
   - Я верен тебе.
   Предводитель воинства Ада колебался. Он впервые сомневался в своем друге, и это сомнение разъедало сердце. Спросить. Впустить в него бездну. Узнать наверняка...
   В груди, там, где сейчас заживал порез, оставшийся после утреннего ритуала, полыхнуло жаром. Амон не сказал Кэсс всей правды. Проведенный обряд обезопасил и его, одарив частицей ее стихии. Демон дотронулся до тонкой раны и вздохнул. Нет смысла терзать тех, кто верен. Бесконечными проверками можно навсегда убить то ценное, что существует. А вернуть утраченное не поможет никто.
   - Послушай...
   - Я верю. Не могу допустить, что ты предашь. Это... просто нелогично, - квардинг положил тяжелую ладонь на плечо Тирэну. - Но ты меня не остановишь. Я убью его. Это уже решено.
   Взгляд случайно упал на невидимый для окружающих черный браслет, сделавшийся на мужском запястье широким и массивным. Гнев отступил, в душу пролилось ласковое тепло. Как, оказывается, просто владеть собой и сдерживать Зверя. Кто бы мог подумать.
   - Говори, где он. Я знаю, ты выяснил.
   Друг вздохнул.
   - На материке Рик-Горд. Ты уверен?
   - Нет. Но отправлюсь немедленно.
   - Ты исчезнешь минимум на неделю. Рорк может вернуться раньше, и уж поверь, сейчас ему будет плевать - ниида Кэсс или нет. Он ее хочет.
   - Вот поэтому рядом с ней будешь ты.
   - Нет.
   - Тирэн, - демон посмотрел со значением.
   - Я буду с ней играть, - последовало предупреждение. - Может, даже влюблю в себя.
   - Силу применишь - крылья переломаю. К тому же она в тебя не влюбится. Она только моя, - хмыкнул Амон. - И ты будешь натаскивать девок.
   - М-м-м... - демон вспомнил Вилору и кровожадно улыбнулся. Слово "натаскивать" обрастало новыми смыслами. И хлопотное назначение нравилось ему все больше.
   - Если оракул...
   - Ты в Аду. Вызвал Голл, - без запинки ответил сотник. - Все, как обычно, мой квардинг.
   - Отвечаешь за нее головой. Умрет она - умрешь ты.
   - Я же говорю: все, как обычно, - он пожал плечами. - Знаешь... раз уж ты решил убить его - привези мне фетиш. Ты ведь в курсе, чего я хочу.
   Собеседник ухмыльнулся и, не прощаясь, вышел.
   Рик-Горд.
   Не задумываясь, над смыслом своих действий, Амон мысленно проверил, все ли в порядке с его рыжей недотепой.
   "Меня не будет неделю, Кэсс".
   "Так долго?"
   Тоска в ее голосе резанула по сердцу, и взгляд желтых глаз снова скользнул к браслету.
   "Это не долго".
   Он мог сколько угодно обманывать себя словами о том, что хотел лишь защитить глупую доверчивую человечку. Но от этого обман не переставал быть обманом. Стоит ли говорить наивной, что, сняв с ее запястья второй браслет и надев его на свою руку, хозяин привязал ее к себе слишком крепко? Надо ли девушке знать, что уже никто и никогда не вернет ей свободу? Ибо по традициям Ада, как только квардинг сделает их браслеты видимыми, Кассандра перестанет быть ниидой. Демон взмыл ввысь, в тусклое серое небо. Он не будет задерживаться.
   Henba. Жена.
  
  
   Путь занял несколько суток. Амон не останавливался на отдых, еду и сон. Он несся к цели, подстегивая себя магией. И иногда усмехался, слушая, как честит Тирэна его претендентка, какие изощренные способы мстительного убийства она придумывает, и даже подсказал несколько весьма оригинальных, посмеявшись над ее испугом. Она не закрывалась от него, ничего не прятала, и даже на большом расстоянии была как на ладони. За что ему такое доверие?..
   Демон приземлился на скалистой части материка вечером третьего дня и подумал, что после всех дел нужно будет еще проверить гриянку и ее прикормыша. Но это позже. Пока у него другие планы. Мститель вдохнул полной грудью. Воздух материка пах прогретым на солнце камнем и иссушенной землей. Хорошо! Квардинг двинулся на восток, туда, где темнели хребты Драконьих гор. Путь до каменистых склонов он нарочно преодолел пешком - нужно было оживить задеревеневшее в полете тело.
   Безжизненные скалы. Черные покинутые громады. Ящеры давно оставили их, переселившись на более богатые едой и водой материки, но если побродить по недрам этих гор, спуститься в ущелья, облазать многочисленные пещеры, можно найти уйму драгоценностей - драконы, как большие сороки, хватают все, что блестит, и тащат в свое логово.
   Увы, жаждущих сокровищ искателей приключений не осталось. Демоны равнодушно относились к роскоши - воинам не нужны украшения и бархат, их стихия - кровь и битвы, а потому собственные крылья были для них удобнее пуховых перин.
   Ангелы, те стали слишком безразличны ко всему, даже к жизни. Дух не наденет тиару, как бы прекрасно она ни выглядела. Они и в одежде-то практически перестали нуждаться, что уж говорить о богатствах.
   Люди? Возможно, они бы пошли. Погибали бы, но шли. Люди, хотя и жили меньше обитателей Ада и Антара, отличались, тем не менее, потрясающим презрением к смерти. Неудивительно, ведь ее призрак постоянно маячил рядом, а к такому соседству быстро привыкаешь. Да, люди бы пошли. До проклятия. Но сейчас им было запрещено покидать кварды, и это устраивало всех.
   Амон шел долго. Уже стемнело, когда он достиг подножия гор и старинного дома, жмущегося к грозным отвесным скалам. Жилище было построено из природного камня - неказистое, но добротное. Маленькое, по сравнению с просторными дворцовыми покоями, но и не тесное для узника, находящегося в изгнании. Узкие окна, поскрипывающие на разболтанных петлях ставни, высокая двускатная крыша, широкое крыльцо, кривые ступеньки. Казалось, внутри никого нет, но незваный гость знал - хозяин ощутил его приближение. Демон закрылся, не желая, чтобы ниида почувствовала то, что сейчас произойдет. Ей не надо знать.
   Явившийся вершить возмездие не стал выжидать. Не постучал в дверь, не проверил, есть ли поблизости охрана. Он рванул на себя тяжелую, обитую железными полосами створку, даже не заметив, что сорвал ее с петель, и нарочито спокойным взглядом смерил застывшего у прогоревшего очага обитателя дома.
   - Вечер добрый, - демон склонил голову. - Заждался?
   Мактиан картинно вздрогнул, но отпрыска не впечатлила лукавая попытка изобразить немощного, растерянного, ослабевшего от гонений и несправедливостей старика.
   - Решил проведать того, кого сам обрек на ссылку? - с кажущейся кротостью спросил низвергнутый родич.
   - Нет, - квардинг словно не заметил жалкую потугу отца пробудить в нем чувство сыновней вины. - Ты снова покусился на то, что принадлежит мне. Ты предатель. И я уже достаточно тебя прощал.
   - Предатель?
   - Я сломал Молчанку, - объяснил Амон и улыбнулся, от этой улыбки бывший левхойт вздрогнул уже без нарочитого позерства. - Не думал, что ты хотел моей смерти. Неужто все из-за эфемерного желания выйти победителем? В очередной раз доказать, что я ничего не стою?
   - Ты... - обвиняемый задохнулся от подобной дерзости. - Ты изменился! Я вижу в тебе то, что всю жизнь пытался уничтожить - чувства.
   - Нельзя уничтожить то, чего нет, - парировал наследник.
   - А кто сказал, что в тебе их нет? - его собеседник сжал кулаки. - Дурак! Ты погубишь этот мир, если не остановишься. Погубишь из-за рабыни!
   - Действительно. Что же в ней такого, что заставило взбудоражиться даже тебя, равнодушного древнего, как эти скалы, циника? - Амон не стал дожидаться ответа и сразу же предложил: - Хочешь, скажу?
   Однако Мактиан лишь смерил его презрительным взглядом:
   - Я и так знаю. Ты выставляешь ее, дразнишь всех, не давая коснуться, чтобы каждый думал, глядя на нее, будто она особенная. Ты используешь ее как приманку, и все купились. Твой план мне известен. И не только мне. Твой враг тоже знает, и сделает все, чтобы помешать тебе, а потом, когда ты будешь свергнут, мой квардинг, наступит новая эра этого мира.
   Сын хмыкнул.
   - Отец, посмотри на себя. Ты рычишь, ненавидишь. А знаешь, почему? - он вдруг вспомнил слова старой гриянки, сказанные ему в темноте и духоте скилы. - Проклятье Трояны скоро падет. Кэсс чувствует. Она любит. Меня.
   - Нет...
   - Да. Я нашел женщину, которая готова умереть за свою любовь. Которая любит до исступления, любит настоящей всепрощающей любовью. Поэтому я положу жертву на алтарь. Произнесу заклинание. И убью, снимая проклятье и разрушая ваше святилище.
   Только теперь старый демон понял - его гость не врет, это не тонкая игра, не жонглирование словами, не пустые угрозы - это правда. Осознание масштабности катастрофы затопило рассудок низложенного правителя Ада бешенством.
   - НЕТ!
   Ссыльный левхойт бросился на виновника своих бед. Натиск был свирепым и стремительным, но Амон сделал шаг навстречу, словно ждал яростного выпада. Изменника отбросило к стене. Кого другого убило бы на месте, но не Мактиана. Этот вскочил со скоростью, достойной молодого воина, и опять бросился на обидчика. Увы, черные когти разорвали пустоту. Проклятый юнец снова куда-то делся и лишь одуряющий удар между лопаток объяснил предателю, где находится наследник. Спасая жизнь, обитатель мрачного дома вылетел в дверной проем, едва не переломав крылья.
   Противник моложе. Сильнее. Его питает ярость. Он видел сотни, тысячи битв. Он умеет и любит убивать. Его не победить. Голыми руками не победить. Отец квардинга с трудом расправил ушибленные крылья и тяжело поднялся в темнеющее небо. Улететь. Скрыться. Обдумать все и лишь потом ударить. Щенок! Мальчишка! Самоуверенный наглец!
   Сын выскочил следом. Уйдет. Уйдет, старая сволочь!
   Ни секунды не колеблясь, предводитель адова воинства выхватил из ножен меч. Мрак. Такое имя он дал оружию из черненой злой стали, закаленной в драконьем пламени. Верный друг, который уже больше тысячи лет признавал его своим хозяином. Нет, Амон не станет гоняться за этим немощным дураком, так глупо впавшим в стариковские игры. Ему не хотелось играть.
   Демон широко размахнулся и метнул меч вслед тяжело взлетевшему родичу. Мрак взвился ввысь и понесся к цели, крутясь по спирали. Его обладатель видел, как черный клинок вонзился в широкое крыло и противник, кувыркаясь в воздухе, понесся к земле, которую так отчаянно хотел покинуть. Меч и бывший левхойт вернулись одновременно. Оружие, выскользнув из перерубленной плоти, упало точно в руку хозяину, а Мактиан тяжко рухнул на камни в шаге от хладнокровного мстителя.
   Опальный интриган все еще пытался встать, когда клинок Амона с хрустом отсек израненное крыло от тела. Демон завыл, выгнулся в мучительной агонии. На вороненой стали проступили огненные сполохи древних рун, и второе крыло осталось лежать на влажных от крови камнях. Тело бывшего правителя Ада охватило темное сияние. Умирающий бился, кричал, но крика не было слышно.
   Квардинг смотрел, и бездна плескалась в его глазах, впитывая боль и страх некогда сильного левхойта. Он пил его ужас и муку, становясь сильнее с каждым новым беззвучным криком. Бесилась и неистовствовала, захлебывалась от восторга, тьма. Стихия, покидавшая отца, вливалась в сына. Запрещенное убийство. В столице за такое казнят, а здесь некому даже возмутиться. Забрать все, до последнего вздоха. Медленная, мучительная смерть.
   Когда жертва затихла, на небе уже занялся рассвет. Победитель нагнулся, снимая с иссушенного тела медальон - подарок Тирэну - и ухмыльнулся.
   - Забыл рассказать Кэсс, что бывает, если у демона отобрать стихию.
  
  
   - Вставай!
   Наставник лютовал. Он гонял претенденток по Поприщу так, что они искренне, всей душой желали проклятому смерти, но при этом не могли не признать - учит он прекрасно. На арене Тир преображался из язвительного повесы в грозного преподавателя. Он не уступал Амону в изощренности и жесткости. А потому вполне закономерно, в очередной раз падая на землю, Кассандра почувствовала - что-то не так. Ослепительная боль сразу же дала понять - что-то не так с костью предплечья.
   - Вставай!
   Левая рука повисла плетью. Девушка поднялась и провела ладонью над яростно пульсирующей конечностью. Бесполезно. Магия не помогала. Ниида почувствовала себя знахаркой-шарлатанкой, которая только и умеет, что делать страшные пассы руками. Вот ведь... всего четвертый день без хозяина, а уже стала однорукой!
   Тирэн выругался, видя безуспешные попытки несчастной исправить дело.
   - Ты стеклянная что ли? - он подошел и сосредоточился, пытаясь заставить кость срастись. Получалось плохо - кость не хотела повиноваться.
   - В последнее время - да, - ответила ученица.
   - Против дракона сегодня не пойдешь. Пусть Вилора в одиночку побегает, а вы с Нат - вон отсюда.
   Суккуб зажимала ладонью распоротое бедро и кривилась от боли. Обычно персиковое лицо стало изжелта-зеленым.
   - Тир, ты говорил, будто ласковее Амона, - не смогла не поддеть наставника собеседница. - А он нам руки не ломал.
   Демон рассмеялся, принимая шпильку.
   - Идите отсюда. Вилора! Что застыла? Нападай!
   Потерпевшие медленно побрели к выходу. Кассандра кивнула Герду, молчаливо подпиравшему стену, и повернулась к Нат:
   - Вчера ходила?
   - Да, - она лучезарно улыбнулась, но тут же вновь скривилась от боли. - Просил, чтобы ты следила за собой, потому что его сын недостаточно сообразителен.
   Телохранитель, услышав замечание о своем уме, скривился, но ничего не сказал. Он не представлял, как его отец справлялся с ниидой квардинга. Она мало того что совершенно не боялась, так еще и не слушала ничего из того, что ей говорили. На прогулку? Нет, она лучше пойдет к козе. В комнату? Нет, она направляется к статуе Гельяры. Вести себя, как обычный человек? Демон вспомнил, как в ответ на эту фразу наглячка смерила его таким взглядом, что захотелось придушить ее безо всякого почтения.
   Тем временем Натэль, не подозревая, какие мысли одолевают стража ее подруги, выразительно посмотрела на Кэсс. Ей не нравилось, что девушка, прежде такая хорошенькая, теперь стала бледной, с болезненными кругами вокруг глаз, пятнистой от постоянных синяков. Даже огненные волосы блестели не так, как раньше, и коса, доходящая уже почти до бедер, болталась, будто сплетенная из крашеной пакли. Что-то было не так. А что - суккуб не могла ни понять, ни объяснить. Но все же чутье подсказывало - творится нечто плохое, а значит, нужна помощь. Вот только помочь некому.
   Кассандра же беззаботно хмыкнула в ответ на слова претендентки. Три дня назад она попросила приятельницу узнать, все ли в порядке с Фрэйно. Ниида не хотела нарушать приказа Амона, но и ждать неведомо чего тоже не могла. Герд, взявший с подопечной слово не навещать отца, сказал, где тот живет. И к "рыженькому" отправилась довольная синеволосая дива.
   - Пойдешь к нему сегодня? - поинтересовалась рабыня Амона.
   - Сначала надо ногу подлечить, - хмыкнула Нат, - смотрю, тебя, как обычно, ждут.
   Ее собеседница повернула голову и увидела Риэля, стоявшего у дверей Поприща.
   - Привет, Мышка, - улыбнулся он. - Как ты?
   Кэсс попрощалась с подругой и повернулась к ангелу.
   - Мне Тирэн предплечье сломал, - она показала левую руку, которую до локтя покрывал один сплошной синяк. - Вылечишь толком? А то у него не получилось. Болит еще.
   Квардинг Антара вздохнул. Легкие длинные пальцы коснулись безобразного кровоподтека, и сразу же пришло облегчение. Целитель поднял глаза и взглядом попросил Герда слегка отстать.
   Андриэль снова возник в жизни нииды сразу же после отбытия их общего хозяина и, как раньше, водил ее гулять, развлекая беседой. Сейчас девушка не хотела никуда идти, но прогулка превратилась в традицию, отступать от которой было бы невежливо.
   - Есть одна история, которую я хочу тебе рассказать, - мужчина неторопливо направился в сторону Сада Несбывшихся Надежд, зная, как его спутница любит там бывать. - Итак, когда-то давно в этом мире жил демон. Он был молод, умен, красив, и многие пророчили ему блестящее будущее. Его жена не уступала мужу ни внешностью, ни умом. Они были прекрасной парой и, конечно, как водится, обрели немало завистников, среди которых был тогдашний левхойт Ада по имени Эрик. Он страстно ревновал деву, ибо давно желал взять ее в супруги, но... повезло более удачливому и молодому сопернику. И вот, спустя какое-то время, счастливая новобрачная понесла и в назначенный срок родила сына. Увы, семейное счастье длилось недолго. Не прошло и нескольких месяцев, как случилась трагедия. Пока наш демон был в военном походе, кто-то вторгся в его имение. Поговаривали, что это происки уязвленного левхойта, но доказать ничего не смогли. Так или иначе, налетчики хотели уничтожить юного наследника, но мать и вся челядь особняка за ребенка встали насмерть. Рассказывали, что демоница закрыла собой сына, поймав в спину то ли нож, то ли стрелу.
   В общем, когда любящий муж вернулся, то застал свой дом разоренным, супругу убитой, а наследника сиротой. И болтали тогда слуги, будто горечь утраты оказалась для их хозяина так сильна, что он возненавидел малыша, ибо детей можно родить множество, а любимая женщина - только одна.
   Герой нашей истории загрустил. Ни в чем ему не было утешения, да еще перед глазами постоянно маячил мальчик, жизнь которого была оплачена жизнью матери. После нескольких месяцев глухой тоски демон отправился искать счастья в людской квард. Пепла там тогда не было, люди ходили свободными, и - о чудо! - убитый горем муж наткнулся на девушку, отдаленно похожую на его погибшую любовь. Он взял человечку - она была не против - и привел в свой дом.
   Я забыл сказать тебе, что, хотя люди тогда и не являлись рабами, они все равно служили нам, так как относились к низшей и самой мало живущей расе. Однако при этом их воля была свободна. И вот, днем девушка Трояна заботилась о сыне своего господина, а ночью делила с демоном ложе. Тут надо упомянуть, что она была магессой, достаточно сильной для человека, и Мактиан - так звали демона - очень гордился своей ниидой.
   - Риэль...
   - Тс-с-с. Не перебивай, Мышка, - ангел мягко провел рукой по щеке Кэсс и продолжил рассказ:
   - Трояна, как я и говорил, была свободной. А еще она оказалась очень щедрой на душевное тепло. Она полюбила своего хозяина, полюбила его наследника и страстно хотела еще детей, хотела семью, как и все влюбленные женщины. И наш демон тоже оттаял сердцем. Нет, сына он по-прежнему терпеть не мог, но к человечке привязался настолько, что захотел связать с ней жизнь. Остальные не понимали, что такого в девчонке, ради которой Мактиан забросил все дела, и почему он жил только ею. Но я полагаю, объяснение тут одно - он понял, что еще может быть любимым.
   Одним словом, воин Ада надумал жениться. Зачем ему это было нужно? Все просто, избранник Трояны происходил из знати, и только законная супруга могла бы располагать одними с ним привилегиями - бывать на приемах, наследовать имущество, короче, стать ровней и более не носить статуса низшего существа. Как ни крути, демон не хотел слышать постоянные смешки в спину.
   - А... сын? - хриплым голосом спросила Кассандра.
   - А что сын? Мактиан был поглощен своими проблемами, и мальчишка его совершенно не волновал. Ребенка воспитывали Трояна и наставники. Но рассказ не о сыне. Рассказ об отце. Итак, наш демон пришел в Совет просить разрешения жениться на человечке. Но подобные партии всегда удостаивались только осуждения. Упрямца пытались отговорить от возмутительного мезальянса. Но он уперся. Тогда Совет, скрепя сердце, вынес вердикт - подвергнуть девицу проверке; ты понимаешь, о чем я.
   Ниида нашего героя испытание провалила. Я знал одного ангела... Он говорил, будто случилось это неспроста, а в результате ловкой магии. То ли снова Эрик постарался, то ли кто-то более всемогущий - не знаю. А распускать сплетни на подобную тему - государственная измена. В общем, Совет хотел отказать в бракосочетании окончательно, но тут вступил оракул. Он давно наблюдал за девушкой, и ему была нужна ее стихия.
   - Зачем?
   - Демоны и ангелы тогда еще пытались найти способ лечить безумие гриянов. Стихия могла помочь. Динас сказал, что даст разрешение на брак, если ниида ляжет на алтарь.
   Счастливый влюбленный не возражал и заручился согласием Трояны. Ради любимого девушка решилась отдать стихию. Великий Туман... лучше бы она отказала. И вот, уже в святилище, ангел, укладывавший жертву на алтарь, мимоходом выразил сожаление Мактиану о вынужденной потере ребенка и последующей печальной плате за брак. Мы чувствуем ток новой жизни. Знаем, беременна женщина или нет, знаем, кто отец, знаем, будут ли еще дети, - Риэль на минуту замолчал, глядя, как его спутница садится на скамью у статуи Гельяры.
   - И вот, уже лежа на алтаре, несчастная человечка поняла - ритуал не только отнимет у нее стихию (это не стало бы большой потерей), он убьет ребенка, которого она носит под сердцем, и навсегда лишит ее возможности стать матерью. Она осознала, что все вокруг - лишь обман и иллюзия. Что ни Мактиану, ни апологетам света, ни людям нет дела до ее маленькой трагедии. Всем плевать, ведь каждый преследует свою цель, и неважно, если ради этой цели придется пожертвовать чьим-то счастьем!
   Вот тогда несчастная обманутая женщина и прокляла наш мир. Ее стихии, подпитанной обидой и горечью, хватило на очень сильное и страшное заклинание. Трояна не отдавала себе отчета в том, что делала, слишком остры были разочарование и обида. В итоге, людей магесса лишила воли. Ведь свободная воля в мире жестоких хитрых хозяев лишь усугубляет унижение. Поэтому Трояна сделала так, чтобы люди более не страдали и всегда были счастливы. У демонов она отняла способность любить, ибо их любовь принимала слишком страшные формы. Ну, а ангелы перестали отличать добро от зла, поскольку слишком легко творили гадости безо всяких угрызений совести.
   Но самое главное, проклятие делало всех счастливыми. Обманутая, униженная, растоптанная женщина не хотела причинять боль. Напротив, она мечтала лишь об одном - чтобы никто из живущих не познал выпавших на ее долю разочарований, обид, горечи.
   Точных слов проклятья мы не знаем и по сей день, но обида человечки сотворила с миром страшное. Заклинание, произнесенное Трояной, повлекло за собой необратимый колдовской резонанс. Обитатели нашего мира начали вымирать. Теперь жители Антара не могут иметь детей. Мы пытались, очень долго, но за последнюю тысячу лет - всего трое новорожденных. Подданным Ада повезло чуть больше. Их девы могут рожать. Не больше одного ребенка, правда, но могут. Увы, после проклятия у них почти перестали появляться на свет девочки. А человеческие женщины, хотя и беременеют, почти никогда не производят на свет живых младенцев. Поэтому даже демоны, не умеющие чувствовать, с болью смотрят на то, как истончаются, умирают от ран, синяков и ссадин, берущихся ниоткуда, матери их детей. Теперь они берут рабынь и уходят, не желая видеть, думать.
   - Что стало с Трояной?
   - Она сотворила еще одно заклинание, обратившись к магии демонов. Динас ощутил заклятье, но не сумел его распознать. Ниида Мактиана умерла, творя последнее волшебство - магия демонов забирает в счет оплаты годы жизни.
   - Но... она же была человеком. Как...
   - Ребенок, некогда бывший в ее утробе, сделал это возможным. Кровь демона делает человека сильнее, красивее, даже продлевает жизнь. Если бы Трояна родила того малыша, она могла бы прожить еще несколько сотен лет. И родить снова. И прожить еще пару веков. Это счастье. Было счастьем. Но сейчас таких женщин - единицы.
   Никто не знает, что за волшебство сотворила магесса. Кто-то думает, что она пыталась все исправить, кто-то - что еще больше навредить. Но наверняка неизвестно.
   - А ты что думаешь?
   Риэль вспомнил разговор с Амоном в тот день, когда к Антару подходили Безымянные.
   - Я считаю, она пыталась исправить. Но что у нее получилось - не знаю.
   Кэсс помолчала, а потом тихо сказала:
   - Это печально. Мне жаль ее. И вас.
   Приступ боли накатил, как всегда, неожиданно. За последние дни она привыкла к этим страданиям и сейчас согнулась, стискивая руками живот и пережидая острый спазм. Ангел склонился над страдалицей, пытаясь облегчить боль магией.
   Ей стало страшно. Что происходит? Откуда эти муки? В чем причина?
   - Я хочу, чтобы ты приняла снадобье. Оно... - мужчина запнулся, подбирая слова, - поможет мне исполнить свою клятву защищать тебя и не причинять вреда.
   - Что это? - девушка взяла в руки маленькую склянку с темно-красной жидкостью.
   - Лекарство от твоего недуга. Ты не будешь мучиться от боли, кости снова станут крепкими, а синяки бесследно исчезнут, - собеседник улыбнулся ободряюще.
   Ниида смотрела на пузырек и хмурилась.
   - А чем я больна?
   - Это... отторжение.
   - Как странно... - она осеклась, поняв смысл произнесенных слов.
   В груди похолодело, когда пальцы судорожно сжали склянку со снадобьем. Нет... Кассандра словно заглянула внутрь себя, и то, что она там увидела, наполнило сердце ужасом. Хотелось взвыть по-звериному. Претендентка резко повернулась к спутнику.
   - Риэль...
   - Квардинг улетел, и поэтому я говорю с тобой. Он не знает, и, надеюсь, ты сможешь от него это скрыть. Времени мало, я думал, будет больше, но два ритуала подряд, постоянные тренировки... Выпей, Кэсс. Другой путь ведет к смерти.
   - Я... не могу.
   - Глупость. Можешь и должна. Поверь, если бы твой хозяин узнал, то заставил бы тебя это сделать, но, боюсь, он не успеет вернуться. Еще пара дней, и ничто не поможет. Приготовление зелья занимает несколько недель. Его закончили делать только сегодня утром, а не то я бы уже давно к тебе пришел.
   - Не могу.
   - Почему?!
   - Прости... - она разжала руку, и пузырек упал на камни.
   Бурые капли, смешавшись с осколками разбившегося вдребезги стекла, разлетелись веером, орошая дорожку, траву, беломраморное платье Гельяры... Девушка сжала кулаки. В груди воцарился холод.
   Нельзя, чтобы Амон узнал... она возвела стену, и закусила губу. По подбородку потекла струйка крови. Ангел выругался и дотронулся до лица упрямицы, исцеляя рану.
   - Скоро я не смогу лечить тебя. Никто не сможет. Ты не доживешь до последнего соревнования!
   - Ну да. Соревнования важны, - она улыбнулась так горько, что предводитель воинства Антара сглотнул. - Я справлюсь. Я смогла вернуться от Дикой Плясуньи. Смогла вспомнить. Выдержу и это.
   - Кэсс...
   - Все, хватит. Я возвращаюсь домой. Хочу спать. Устала после тренировки. Сам знаешь, какой Тирэн сатрап. Пригласила бы в гости, но ангелу в Ад нельзя.
   Руки предательски дрожали, и она спрятала их за спину. Подозвала Герда и, не прощаясь, отвернулась от собеседника. Тот смотрел, как демон подхватил нииду на руки и взмыл в небо. Андриэль злился. Что за глупость!
   - Я же говорил, откажется, - Тир возник, словно из воздуха.
   - Говорил.
   - Она человек.
   - Любой человек схватил бы эту склянку, не думая! - зеленые глаза потемнели. - Глупая девка! Еще это демоново обещание не причинять ей вреда. Сейчас бы...
   - Успокойся, - сотник вздохнул. - Может, я?
   - Не дастся. Тьма и бездна, как же хочется ее взгреть!
   - Успокойся, ангел. Скажи Амону. Ты знаешь, какой он выберет путь.
   - Она умрет.
   - А разве нам нужно не это? - резонно заметил собеседник.
   Ангел отвернулся.
   - Передай ЕМУ: все под контролем.
   - Хорошо, - мужчина кивнул, - даже заверю, что ее смерть нам пока не нужна. Думаю, ЕГО порадует эта новость.
   Заговорщики переглянулись, одновременно усмехнувшись. Да, есть игры, которые никогда не наскучат.
   Часть III
   Желтые лютики мягко покачивались под ветром. Тонкие стебли трепетали в обрамлении резных листьев, и казалось, само солнце запуталось в траве. Мама рассказывала, будто, если найти цветок с десятью лепестками и всегда носить с собой, он позволит видеть ночью так же хорошо, как и днем. Забавно... Ему это не было нужно. Но он все равно искал. Правда, так и не нашел.
   Вжи-и-ик! И зелень разлетелась рваными клочьями. Остро отточенный меч срезал и цветы, и тонкие стебли, и резные листья.
   - Мне все равно, как он называется, - высокий смуглый демон раздраженно выдохнул.
   - Мама говорила...
   - Плевать, что она там говорила! Ты здесь для того, чтобы научиться обращаться вот с этим, - он резко взмахнул широким длинным мечом. - Не думал, что взрослого мужчину коровий корм привлечет больше, чем оружие.
   - Коровы не едят...
   Затрещина сбила его с ног.
   Мужчина откинул со лба иссиня-черные, чуть влажные от утреннего дождя волосы и перевел взгляд на другого сына. Тот презрительно кривил губы, глядя на брата сверху вниз.
   - Его двенадцать лет воспитывала рабыня. Он рохля.
   - Я не рохля! - взвился с травы нескладный подросток.
   - Ну да, вижу, - задумчиво сказал отец. - Сколько эмоций... Слишком много для обитателя Ада. И изображать ты их научился в совершенстве. Тирэн... ну и имя.
   Мальчик пожал плечами, разглядывая носки своих ботинок.
   - Подними меч! Буду выбивать дурь, которую втиснула мать.
   - Не выбьешь, - парнишка подобрался, и прозрачные зеленые глаза вспыхнули звериным огнем. - Думаешь, я драться не умею?
   Мужчина усмехнулся и кинулся на жалкого противника. Тот удивительно ловко ускользнул, но... тут же растянулся в траве, получив тычок в спину.
   - Ах ты... - он повернулся к брату, который, как ни в чем ни бывало, стоял и смотрел вдаль.
   - Запомни, Тирэн, - возвышаясь над поверженным подростком, назидательно сказал отец. - Никогда никому не подставляй незащищенную спину. Если есть выбор - умереть или прикрыться тем, кто рядом - прикрывайся. Иначе не выживешь.
  
   Шесть лет спустя.
   - И что?
   - То. Тир, ты полукровка - родился от человеческой девки, которая тебя двенадцать лет прятала, - брат хмыкнул и взъерошил волосы. - Поэтому ты не станешь ни квардингом, ни левхойтом.
   - Стану! - названный полукровкой недобро прищурился. - Найду способ.
   - А зачем тебе? - собеседник перекатился на живот и уткнулся лицом в скрещенные ладони.
   Юноши расположились на берегу широкой реки, степенно вьющейся между крутыми песчаными берегами. Старая кудрявая ива свешивала длинные ветви почти до самой воды.
   Тирэн прислонился спиной к шершавой коре и посмотрел на родовой замок, проглядывающий через дрожащие под ветром серебристые листья. Шесть лет назад его мать сказала, что вернется. И не вернулась. Зато пришел отец и принялся учить быть демоном. Настоящим - без страха, чувств и терзаний. Мальчик впитывал знания, легко принимая новый образ жизни и новый образ мыслей. Он был хорошим учеником - уже мог выбить меч из руки старшего брата, а пару раз своей ловкостью изумил даже левхойта. Тир перевел взгляд на свои руки. Сильные, мозолистые. Руки мужчины. Он мог сломать ими любую девчонку, но не считал нужным. Ему больше нравилось играть с ними в чувства. Это было гораздо действеннее насилия.
   Мать когда-то растолковала отпрыску, как могла, что такое любовь. Она понимала - ее дитя не способно чувствовать, но все равно объясняла, гладила по волосам, улыбалась. Она называла его маленьким хозяином своего сердца. Глупость...
   Но самое главное юный демон понял без подсказок родителей - многое в этом мире можно получить, не взывая к праву рождения и даже к праву силы. Как? Легко! Противника не нужно побеждать, достаточно просто обыграть. Причем (это стало ясно с возрастом) обыграть можно любого. Тирэн усмехнулся. Его забавляло неизменное чувство превосходства, всегда переполняющее брата. Вот и теперь: "Зачем тебе?"
   - Затем, что я так хочу, - отрезал он.
   - Да ты... - но тут говоривший осекся и вскочил на ноги. - Смотри!
   Дрожащая от напряжения рука указывала куда-то вдаль.
   Тот, к кому обращался полный ужаса и возмущения призыв, оглянулся, раздвинул руками длинные ветви ветлы и подался вперед. Их замок горел. Некогда коричнево-бордовый камень чернел и осыпался. Свирепый зелено-оранжевый огонь бушевал в высоких башнях, глодал стены и острые кровли, вырывался из окон.
   - Тьма! - юный демон кинулся было вперед, но брат вовремя схватил его за плечо и дернул обратно под дерево. - Пусти!
   - Там драконы! Надо бежать!
   Конечно, драконы! По пламени видно, да и по тому, как оно плавило и крошило гранитную кладку.
   - ПУСТИ!
   Упрямец отшвырнул удерживающую его руку и бешеными скачками понесся к месту трагедии. Трава вокруг горела, от земли пыхало печным жаром, подошвы ботинок раскалились. В вековую ракиту, оставшуюся позади, ударила струя огня. Не обращая внимания на отчаянные окрики, Тирэн распахнул крылья и взвился в пылающее небо.
   Возле замковых стен его опалило раскаленным воздухом. Брови и ресницы сгорели, волосы на голове тоже вспыхнули. Он метался между объятых пламенем строений, увертывался от жадной стихии, рвущейся из окон, дверей, поднимающейся от надворных построек, гудящей от яростной силы. Одежда на теле медленно тлела... Но упрямец прорывался сквозь огонь, прикрываясь то крыльями, то безнадежно обожженными руками.
   На широкий балкон собственных комнат он рухнул, пролетев сквозь ревущие злые сполохи. Не почувствовал ни жара, ни боли, прыгнул вперед и, ощущая, как загорается кожа, метнулся к стоящему у кровати сундуку. Там лежало единственное, что осталось от матери - старенький медальон. Юноша понимал, что, увидев дешевую безделушку, отец разъярится, но... жив ли он вообще, отец-то? Да если и жив, все равно. Спасти свою главную ценность. Зачем? Вразумительного ответа на этот вопрос не было.
   Обожженные пальцы вцепились в горячую цепочку, опаленные крылья ударили раскаленный воздух. Тирэн услышал, как затрещали на потолке деревянные перекрытия, и огненным шаром вылетел в окно. Ревущее пламя мстительно лизнуло спину. Задыхающийся от жара юный демон рванулся вперед, полетел, петляя в клубах едкого черного дыма, но тут тягучей волной на тело обрушилась запоздалая боль. Сын левхойта рухнул на обожженную землю и закашлялся, переворачиваясь на живот. Кое-как принял облик человека, с ужасом осознав, что едва дышит.
   - Хм, у Эрика, оказывается, есть наследник. Надо же... Вылитый папашка. Одно лицо просто.
   Скорчившийся на земле страдалец поднял опаленную голову, моргнул. Глаза слезились от дыма. Ресницы сгорели. Он попытался оглядеться. Где же брат? Испарился что ли?! Зато напротив стоял высокий статный демон. В светлых волосах просматривалась едва заметная седина. Голубые, словно вылинявшие от прожитых лет глаза смотрели безо всякого выражения. Мактиан! Советник отца! Тир замер, глядя снизу вверх на нежданного гостя, с трудом соображая, что же происходит.
   - Ты чего творишь? - ровный спокойный голос вынудил Эрикова сына напрячься и затравленно оглянуться.
   Сквозь дрожащую завесу жгучих слез он разглядел еще одного мужчину, гораздо моложе первого, но при этом очень на него похожего, такого же высокого, широкоплечего, светловолосого и голубоглазого. На вид не старше тридцати лет. Собственно, именно столько ему и было. Однако уже сейчас об Амоне, наследнике Мактиана, ходило множество слухов. Безжалостный, сильный, вечный противник отца.
   - Зачем спалил замок? - тем временем спросил демон у родича. - Чем он тебе помешал? И что это за копченый подранок?
   Подранок?! Ну, погодите! Тирэн вскочил на ноги. Точнее, хотел вскочить, но на деле медленно поднялся и встал, шатаясь из стороны в сторону - черный, покрытый волдырями и кровавыми отметинами лопнувших ожогов.
   - По какому праву, советник... - юноша запнулся, увидев брата.
   Тот прятался за обугленным стволом ветлы и теперь медленно отползал прочь, чтобы соскользнуть к воде, пока враги увлечены расправой над пленником.
   - Уже не советник, - Мактиан снисходительно усмехнулся. - Теперь левхойт. Твой отец был уличен в связях с Безымянными, и я... сверг его.
   Наследник Эрика сжал кулаки, чувствуя, как лопаются пузырящиеся ожоги на тыльной стороне ладоней.
   - Он жив?
   - Это когда же, интересно, тот, кого смещают против воли, оставался в живых? - вопросом на вопрос ответил захватчик. - Прости, жареный, но нет больше твоего папки.
   Жареный? Он - сын правителя Ада, недавно отметивший восемнадцатый год жизни! Глухая ненависть закипела в груди. Это неудивительно, учитывая, как полыхало все вокруг.
   - Так и быть, прощаю, - "великодушно" махнул рукой собеседник. - Нежности к нему я никогда не питал.
   Он еще помнил наставления матери о чувствах. Не показывать, что на душе. Не злиться.
   - Но зачем ты мой замок сжег? Испытываешь ненависть ко всему большому? - с бесподобной дерзостью спросил он Мактиана, словно не стоял перед мятежником безоружным и полуживым.
   Сын новоиспеченного левхойта одобрительно хмыкнул и тут же пронзительно свистнул, отзывая драконов. Крылатые тени взвились к облакам. Дышать сразу стало легче, а долина перестала походить на раскаленное жерло вулкана. Амон тем временем спешился и, задумчиво оглядывая черный, неживой пейзаж, оплавленную землю и дымящиеся руины, сказал отцу:
   - Мне это тоже интересно.
   - От любопытства еще никто не умирал, - вполне мирно заметил тот и даже с обманчивым спокойствием в голосе посоветовал: - Отойди.
   - Что-то ты темнишь. Эрик - предатель? Скажи прямо: тебе захотелось власти?
   Старый демон вскинул руки в примирительном жесте.
   - Какого здравомыслящего сына я произвел на свет! Отойди, умник, хватит выделываться. Ни тебе, ни мне не нужен этот пацан. Во-первых, он прямой наследник, во-вторых, чего доброго надумает мстить, в-третьих, язык слишком длинный. Ну и рожа... Рожа уж больно страшная.
   С этими словами говоривший спрыгнул с лошади и вытащил из ножен длинный кинжал. Тирэн сжал медальон в руке и стиснул зубы. Он, конечно, мог крикнуть, что здесь, совсем неподалеку прячется его брат, а затем воспользоваться суматохой и сбежать, но... не стал. Все равно догонят. И тогда убьют обоих. А это совсем никуда не годится. Кому-то же надо будет отомстить. Он с тоской смотрел на тускло мерцающее лезвие. Защищаться? Безоружному, обгоревшему, вымотанному, надышавшемуся дымом и с глазами, полными палящих слез? Но тут откуда-то издалека он услышал странное:
   - Нет.
   Амон преградил старому демону дорогу.
   - Отойди, - повторил Мактиан. - Последний раз предлагаю.
   - Нет.
   Сын Эрика смотрел на широкую спину, отгораживающую его от смерти. Наследник левхойта словно не боялся удара сзади, он глядел только на отца, а обе руки лежали на поясе, поближе к рукояти меча.
   Тишина повисла гнетущая.
   - Ты заступаешься за врага, дурак. Дай ему шанс - мигом вонзит нож под ребра.
   Демон в ответ хмыкнул, достал из-за пояса широкий боевой нож и протянул руку назад.
   - Возьми.
   Тирэн схватил оружие. Ему казалось, он спит и видит абсурдный сон.
   - Похоже, он еще не знает, где находятся ребра, - хмыкнул защитник. - А что будет, если я повернусь спиной к тебе? Наверное, не ошибешься с ударом?
   Новоиспеченный правитель Ада прищурился и щелкнул пальцами. Трое демонов, все это время стоявших за его спиной, спешились.
   - Жареного убить. Белобрысого взгреть за непокорность.
   Они приближались медленно, примериваясь для атаки. Тир вздрогнул, когда широкие крылья заступника скрыли его от нападавших.
   - Сложи! - зашипел он, озираясь. - Переломают!
   - Стану я из-за тебя так рисковать, - ответил мужчина, принимая мечом первый удар.
   Он понимал, что силы неравны, что на стороне выступивших против него воинов опыт и численное превосходство, а значит схватка, скорее всего, будет проиграна. Но за тридцать лет ему случалось проигрывать. Без поражений никто не мужает, а если обгоревшего парня зарежут, как на скотобойне, будет, пожалуй, жалко. Он неплохо держится, с достоинством. Амон мягко уклонился от очередного удара и сделал обманный выпад. Противник отпрянул, и демон оттолкнул Эрикова сына крылом:
   - Дуй отсюда, жареный.
   Пленник, не ожидавший толчка, упал, а трое нападавших бросились на его защитника. Черные крылья описали в воздухе широкую дугу, и один из воинов рухнул, зажимая руками рану на животе. Двое его соратников одновременно прыгнули с разных сторон, собираясь раз и навсегда лишить неприятеля способности летать. Однако тот стремительно принял человеческий облик и отпрянул. Мечи рассекли воздух. Тем временем отчаянный заступник резко повернулся к Тирэну и что есть сил снова отшвырнул его прочь.
   - Пошел!
   Но оглушенный происходящим и ослепленный болью юноша снова не успел среагировать, только увидел, что сейчас на спину наследника левхойта обрушится клинок, и заорал, срывая голос:
   - Сзади!
   Демон развернулся, смертельный удар пришелся по касательной - на боку раскрылся глубокий порез. Раненый издал звериный рык, выбросил вперед безоружную руку и ударил нападавшего. Тир не смог понять, куда он бил, но воин, огромный, словно буйвол, упал ничком. Однако другой противник, воспользовавшись тем, что неприятель на мгновение отвлекся, обрушился на него с удвоенной яростью.
   Наблюдая ураганную схватку, обгоревший виновник всей этой заварухи понял - его защитник уже не успеет отбить новый удар. Поэтому жалкий зритель собрал остатки сил, какие еще теплились в изуродованном огнем теле, коротко размахнулся и метнул нож в нападавшего. Оружие вошло в шею, чуть ниже кадыка. Сраженный царапнул пальцами торчащую из горла рукоять и повалился на колени, захлебываясь черной кровью.
   - Амон... - усталый голос Мактиана.
   - У меня есть право победителя, - с трудом восстанавливая дыхание сказал сын. - Ты оставляешь ему жизнь.
   Правитель Ада смерил отпрыска внимательным взором. И можно было поразиться ненависти, бушевавшей в древних выцветших глазах.
   - Что ж... - тяжелый взгляд упал на медальон, который выронил Тирэн.
   Медяшка тускло поблескивала на закопченной растрескавшейся земле. Левхойт шагнул вперед и поднял украшение.
   - Оставлю себе.
   Он наслаждался собственным превосходством. Хозяин безделушки рванулся, но тяжелая рука легла на плечо и удержала. Юный демон смотрел в спины удаляющегося властителя и его свиты... Никогда он не чувствовал себя таким беспомощным.
  
  
   - Тир? Где витаешь?
   Сотник квардинга Ада отвлекся от некстати всплывших переживаний и посмотрел на сидящего напротив брата.
   - Вспоминал, как разрушили наш замок.
   Собеседник нахмурился.
   - До сих пор не представляю, как ты удержался и не убил Амона еще тогда. Как не понимаю и того, почему он тебя спас.
   - Авторитет, - последовал спокойный ответ. - Он смог одолеть старших воинов, и впервые открыто выступил против отца. Этот демон уже тогда знал, чего хочет. Да и я просчитал варианты. Он мог помочь мне спастись, не выдавая тебя. А потом... потом ты ушел, и я решил выжидать.
   Родич хрипло рассмеялся.
   - Да уж. Ждать ты умеешь. Помню, ты несколько лет чуть не каждый день твердил, что мать тебя заберет. А отец запрещал мне говорить, что убил ее за неповиновение. Боялся, сбежишь.
   Черные брови удивленно взлетели вверх:
   - Сбегу? Зачем? В замке лучше, чем в бедняцкой лачуге.
   В глазах брата мелькнуло удовлетворение. Тирэн знал - его проверяют. Изо дня в день. И он уже порядком устал от этих от постоянных испытаний на верность. Сначала Амон, теперь...
   - Меня всегда удивляло, почему о нас никто не знал? Зачем Эрик скрывал, что у него есть сыновья?
   Тот, кому адресовался этот вопрос, откинулся в кресле и со снисходительной улыбкой пояснил:
   - Про тебя он и сам поначалу не знал, а потом... не хотел позориться. Человеческая девка скрыла от левхойта беременность, спрятала ребенка и двенадцать лет сама растила демона. Его бы свергли, только узнав о таком. Ну, а я для всех умер сразу после появления запрета.
   Тир промолчал. Он знал, что сейчас последуют вопросы, но не хотел их предварять объяснениями. Собеседник помедлил и, наконец, спросил:
   - Почему Кэсс еще жива? Ты так и не смог к ней подобраться?
   - Я не стал.
   - Извини?
   - Для тебя важен результат или мои потуги доказать преданность? - говоривший отвернулся и стиснул подлокотник кресла, но голос звучал, как обычно, насмешливо. - Я заговорил стрелу, сделал ее невидимой - она справилась. Девчонка сильна, недаром Амон так ее опекает. Хотел подстроить несчастный случай, но тут вылез ты. Проведи она в спальне еще пару часов - и тихо умерла бы во сне.
   - То есть?!
   - Я наложил заклинание на питона Вилоры, - демон взъерошил волосы. - Легко и никаких следов, но тебе же необходимо было подключить Мактиана.
   - Он убил отца! Это была месть.
   - Я понял. И что? - брат обернулся. - Старый козел мертв. Или умирает. И убил его не ты. Не я. А Амон, как всегда и хотел.
   - Тьма...
   - Именно, - он скрестил руки на груди и отчеканил. - Заканчивай уже со своими проверками. Или ты мне веришь, или борись сам. Один. Понял?
   Он не стал дожидаться ответа, а продолжил, как ни в чем не бывало:
   - Оракул чувствует изменения, но выжидает, как обычно. Он не станет вмешиваться, а если потом мы еще и отдадим ему стихию, вероятно даже займет нашу сторону. Но пока я бы на него не рассчитывал, сначала надо все подготовить. Теперь о нииде. Она беременна. И умирает.
   В тишине раздался резкий вздох... а потом смех.
   - Когда-то меня бы это остановило.
   - Не сходи с ума. Тебе нужно...
   - Я сам прекрасно осознаю свои желания, Тирэн.
   С этими словами мужчина легко поднялся с кресла и отвесил собеседнику насмешливый поклон.
   - Гениально. Твой квардинг, сам того не осознавая, стал нашим сообщником.
   Он покинул покои, все еще посмеиваясь.
   Демон устроился в кресле поудобнее и закрыл глаза. Игра приближалась к кульминации.
  
  
   "Дура, дура, дура!".
   Натэль шла по белокаменной дороге и ругала себя, на чем свет стоит. Она уже не расстраивалась, глядя на обходящих ее стороной демонов и ангелов, хотя первое время чувствовала себя едва ли не прокаженной, что правда, то правда. Однако теперь подчеркнутое невнимание больше не трогало. Надоело. Ей становилось чем дальше, тем спокойнее, и это ее радовало. Может, действительно получится избавиться от... зависимости?
   Но если так, почему тогда она опять идет к нему? Девушка могла сколько угодно уверять себя, будто решилась на этот шаг ради Кэсс, но понимала, что это далеко не вся правда. Она действительно волновалась за подругу, но идти почти бегом, наспех залечив синяки и ушибы, ее заставляла потребность увидеть Фрэйно. Демона, не умеющего чувствовать. Охранника нииды. Рыжеволосого мужчину, который снился ей с того самого момента, когда она впервые увидела его в обличье человека.
   Претендентка скользнула в узкий переулок и перевела дыхание. Еще пара минут, и она увидит дом из серого камня, постучит в дверь, и ей откроет грузная, исполненная достоинства рабыня. Странно, но у объекта ее внезапного обожания в услужении не было юных невольниц. Еще одна необычность, которая не давала Нат покоя. Да, она цеплялась, словно за соломинки, за незначительные отличия этого демона от остальных обитателей Ада. Убеждала себя, что он другой. Непохожий. Ну, разве не дурища? Умом ведь понимала - точно такой же! Звероподобный, алчный, жестокий. Но почему тогда дыхание никак не желало приходить в норму, а сердце колотилось в груди, словно собиралось выскочить наружу? Суккуб выдохнула, помотала головой и ускорила шаги. Еще полквартала.
   Она в нерешительности постояла перед заросшим терновником кованым палисадом. Может, ну его? Однако ноги сами понесли вперед, а руки распахнули калитку. Несколько шагов по узкому уютному крыльцу... Она уже собралась постучать, но дверь вдруг распахнулась сама собой. На пороге стоял хозяин дома. У гостьи перехватило дыхание. Как же хорошо, что ему запретили принимать истинный облик. Казалось, взошло солнце - столько света исходило от огненных растрепанных волос. Интересно, какие они на ощупь?.. Девушка застыла, забыв, что хотела сказать.
   - И тебе здравствуй... - Фрэйно окинул пришедшую беглым равнодушным взглядом, отмечая и наспех залеченные раны, и потную одежду. - Зачем пришла?
   "Получила по носу?"
   Натэль с трудом отвела глаза от широкой груди, стянутой тугими лентами повязок, и уставилась под ноги. Так спокойнее.
   - С Кэсс беда.
   Она ожидала, что он мгновенно выскочит на улицу, но демон лишь отступил вглубь дома, пропуская вестницу внутрь.
   - Я не знаю, в чем дело, она словно истончается, - продолжила претендентка, закрывая за собой дверь.
   Она подробно рассказала о происшедшем на Поприще, о постоянных синяках нииды, о нездоровой бледности, о приступах странной дурноты. Искренняя забота о подруге отодвинула на задний план собственные терзания, суккуб говорила горячо, торопясь упустить что-то важное, и неотрывно смотрела в глаза внимательно слушающему собеседнику.
   - Я не знаю, чем ей помочь. И Амона нет, - беспомощно закончила она.
   Телохранитель хмурился.
   - Она в Аду?
   - Скорее всего. Герд носит ее туда каждый день.
   - Нужно с ней поговорить, - мужчина шагнул к двери, и девушка испуганно вскинула руки, чтобы остановить его.
   - Тебе нельзя!
   Ладони, почти коснувшиеся веснушчатых плеч, словно наткнулись на невидимую стену. Суккуб замерла, выругалась и убрала руки.
   - Думаешь, меня так легко остановить, если я чего-то хочу? - усмехнулся Фрэйно, отвлекаясь на мгновение от мыслей о Кассандре.
   - Ну да... - Натэль отодвинулась, покраснев, - конечно. Я просто хотела... Хотя, кому какая разница, чего я хочу? Спасибо, что выслушал.
   Она развернулась и шагнула к двери.
   - Стой.
   Гостья застыла.
   - И чего же ты хотела?
   - Тебе это не будет интересно, - она махнула рукой, исполненная твердого намерения уйти и никогда больше сюда не возвращаться.
   Легкое движение воздуха синеволосая дива почувствовала слишком поздно - в тот момент, когда поняла, что прижата к двери, а по обе стороны от ее головы в створку упираются сильные руки.
   - Не вовремя, Персик, ты на меня такие взгляды бросаешь. Не могу я сейчас на тебя отвлекаться.
   - Не трогай... - прошептала смутившаяся красавица.
   - Я тебя и не трогаю. Даже и попытаюсь - не смогу, - хмыкнул демон.
   - Неужто тебя так легко остановить, если ты чего-то хочешь? - поддела кокетка и с вызовом вздернула подбородок.
   Пусть не думает, что она совсем голову потеряла от его веснушек. Было бы чем хвастаться. А то рыжий, как сосновая кора, и спина вся исполосована. Куда уж там красавец.
   Усмешка мужчины стала шире. Как будто мысли прочел! Он приблизился к девушке вплотную. Она почувствовала жар, исходящий от его тела, ощутила запах кожи и волос. Голова закружилась.
   - А почему ты думаешь, что я тебя хочу?
   Несчастная сглотнула, стиснула зубы и поднырнула под рукой телохранителя. Тот и не думал ее останавливать.
   - Моего тела хотят все, - бросила она через плечо.
   Он посторонился, пропуская.
   Дура, дура, дура!
   Фрэйно несколько мгновений смотрел ей вслед, а потом захлопнул дверь. Нужно собираться. Летать ему нельзя, значит, придется добираться до Ада верхом, то есть на месте он будет поздним вечером, но делать нечего. Надо увидеть нииду.
   К тому времени, как демон добрался до дома квардинга, солнце уже опустилось за кромку горизонта. Телохранитель Кассандры понимал - иного пути, кроме как просто войти, у него в человеческом обличье нет. Конечно, Амон узнает - это даже без сомнений. Упрямец отдавал себе отчет, что совершает последний в жизни самовольный поступок, но, не колеблясь, шагнул под каменные своды. У дверей, ведущих в покои, стоял Герд. При виде незваного гостя он подобрался, в глазах вспыхнуло предостережение. Все же из сына получился хороший воин. Однако чего-то ему как будто не хватало.
   - Пропусти, - спокойно и тихо сказал отец.
   - Ты хочешь умереть из-за какой-то девки? - страж не сдвинулся в сторону ни на шаг. - Уходи.
   - Я же все равно пройду.
   - В облике человека? Еле стоящий на ногах? - отпрыск подался вперед, но в этот миг дверь покоев распахнулась.
   Кэсс. Бледная, с темными кругами вокруг глаз, растрепанными волосами, одетая только в ночную рубаху, неверяще смотрела на Фрэйно.
   - Пришел, - тихо сказала она.
   - Уйди обратно, - прошипел Герд. - Он из-за тебя уже несколько раз чуть не умер.
   Однако девушка и не подумала подчиниться.
   - Я имею право принимать гостей, - она перевела, наконец, взгляд на разъяренного демона. - Тебе приказано охранять, а не командовать. Или считаешь своего отца опасным?
   Фрэйно хмыкнул, подмигнул серому от ярости наследнику и прошел в покои.
   Едва дверь захлопнулась, несчастная страдалица повисла на своем верном друге и горько расплакалась, уткнувшись лицом ему в плечо. Пришел. Ничего не побоялся. Пришел, невзирая на все запреты, наказания и даже на собственного сына. Кассандра всхлипывала, цепляясь за рубаху телохранителя.
   - Ниида, мне сказали, вы таете на глазах, - объяснил он, скупо поглаживая дрожащие плечи подопечной.
   Та закивала, размазывая по щекам слезы. Не спросила, кто сказал. Мало ли от кого он мог узнать. Главное не в этом. Главное в том, что, когда узнал, сразу пришел. И она опять повисла на нем, давясь слезами.
   Демону хватило беглого взгляда, чтобы понять - он не зря потратил на дорогу целый день. Осунувшаяся, бледная, с темными кругами под глазами, вся в синяках. И этот запах... Еле уловимый сладковатый запах разложения и смерти, от которого сразу начинало мутить. Он бы не учуял его, если бы не знал Кэсс так давно, и тем более, если бы ни разу не подступал к ней на недозволенно близкое расстояние. Но тогда, на драконах, они летели, прижавшись друг к другу. И она пахла иначе.
   - Поплачьте, - верный страж подхватил девушку на руки и понес вглубь покоев.
   Он пинком раскрыл двери гостиной и попытался усадить Кассандру в кресло, но она так яростно вцепилась в гостя, что едва не сломала ему шею. Охранник вздохнул и опустился сам, устраивая плаксу поудобнее и думая про себя, что подобную дурость квардинг ему не простит никогда. Демон прижал Кассандру к себе, неловко гладя по тусклым безжизненным волосам. А всего неделю назад такая красивая коса была. Амон вернется - не узнает.
   - Ниида, плачьте, - повторил он, когда несчастная претендентка попыталась взять себя в руки и успокоиться. - Плакать надо, пока слезы не кончатся.
   После этих во всех смыслах подбадривающих слов она перестала сдерживаться. Рубаха телохранителя мигом намокла, спина, стянутая повязками, болела, вжатая в спинку кресла, но мужчина не обращал на это внимания. Ее запах... Тьма...
   Кэсс рыдала, цепляясь за сильные плечи, которые столько раз отгораживали ее от всякой опасности. От всякой, но не от этой. От этой даже такой преданный страж не спасет. Она вдруг поняла, как сильно тосковала без него, какой уязвимой себя чувствовала со всеми остальными охранниками. Будто голая. И это его вечное "ниида!", с которого начиналась любая фраза. Девушка заплакала еще горше от осознания того, что скоро все это прекратится навсегда. Она плакала, и плакала, и плакала, пока, наконец, не утихла, икая и по-прежнему вжимаясь в своего верного друга.
   - Ниида, вы ведь уже знаете, да? - осторожно спросил демон, убирая потускневшие волосы с мокрого, опухшего от слез лица.
   Она судорожно кивнула, икнула и опять уткнулась ему в плечо.
   Фрэйно помолчал, подбирая слова.
   - Это надо прекратить. Это опасно. Очень опасно.
   Страдалица буркнула ему в плечо:
   - Я знаю. Мне Риэль уже рассказал.
   - Риэль... - демон задумчиво произнес имя ангела и замолчал.
   Значит, вот оно как...
   - А как давно с вами это происходит? - он указал глазами на ее синяки.
   - Где-то после второго испытания началось, - ответила она гнусавым голосом.
   - После второго...
   И светозарный целитель был все это время рядом. Он знал. И никому не сказал. Или квардинг в курсе? Нет. Не может быть.
   - А... ваш хозяин знает, что вы...
   Она отчаянно замотала головой.
   Амон не знает. Но при нем есть раб, который всегда в курсе таких деликатных вещей... Телохранителю все меньше и меньше нравилось происходящее. Зверь внутри дыбил холку и настороженно ворчал.
   - Ниида, ангел говорил вам, в чем дело? Он все объяснил?
   Несчастная кивнула, и из глаз снова потекли слезы.
   - Давно?
   - Сего-о-о-одня... - сквозь судорожный вздох ответила девушка. - Он мне принес какое-то зелье, сказал, надо его выпить. Амон даже не знает... И ребенок... Я не сделала это, потому что...
   Он нахмурился и перебил ее:
   - Ниида, давайте сразу все проясним. Никакого ребенка нет. Квардинг, когда узнает, шкуру с вас снимет за то, что не послушались.
   Она смотрела на него влажными глазами. Фрэйно взял заплаканное лицо в ладони и медленно произнес.
   - Нет никакого ребенка. Посмотрите на себя. Ваше тело умирает. Думаете это из-за беременности? Когда женщина носит дитя демона, она расцветает. Ничем не болеет. Выглядит молодой и красивой. Вы носите чудовище.
   Он увидел, как вытянулось ее лицо. Испугалась. Это хорошо. Страх - лучший помощник, когда надо чего-то добиться от человека ли, демона ли, ангела ли.
   - Чудовище? - у нее перехватило дыхание. - Как ребенок квардинга может быть чудовищем?
   Охранник вытер мокрые дорожки слез с ее щек и снова обнял. Он знал, людям это помогало успокоиться. Объятия. Она сразу прильнула к нему, осторожно обхватывая, видимо почувствовала сквозь ткань рубахи плотные ленты повязки.
   - Ниида, вы живете с демоном, но мало что о нас знаете. Давайте, я расскажу, хотя не думаю, что ваш хозяин это бы одобрил.
   На самом деле Амону, скорее всего, плевать, узнает Кэсс или нет, но ее утешителю нужно было не сорвать покровы, а сосредоточить девчонку на главном и сделать все для того, чтобы она поняла, с чем имеет дело.
   - Вы в курсе, чем ангелы отличаются от демонов? У ангелов только две сущности: телесная и духовная. Ангел может быть либо человеком, либо духом. А вот демон... существо более сложное. У каждого из нас три ипостаси. Человеческая. Она перед вами. Демоническая. Ее вы тоже видели. И Звериная. Ариану, наверное, помните?
   Он дождался, пока слушательница с пониманием кивнет, и лишь потом продолжил:
   - Вам важно понять вот что, ниида. Рождается демон всегда человеком. И до своего восемнадцатилетия живет в такой оболочке. Это потому, что принять истинный облик подросток не может. У него нет на это ни сил, ни возможностей, ни, скажем прямо, разрешения. Представьте, что будет с мальчиком, обернувшимся в период... созревания. Поэтому до инициации всякий из нас живет, как человек.
   Рабыня квардинга улыбнулась, мигом представив прыщавого подростка, открывшего в себе сверхъестественные силы.
   - Понимаете, что в мире, где есть люди, мы не можем позволить своим детям такой роскоши? Они просто всех поубивают и разорвут. Из ребяческого любопытства.
   Дрожь пробрала претендентку, которая никогда над подобным не задумывалась.
   - Итак. Обитателю Ада исполнилось восемнадцать лет. Это возраст инициации - обряда, позволяющего впервые сменить ипостась. С этого момента обратившийся живет в истинном обличье. Учится контролировать Зверя в себе. Вы задумывались когда-нибудь, почему все мы так молодо выглядим?
   Девушка покачала головой. Диковинный рассказ завораживал, будто страшная сказка на ночь. Вроде и жутко, так что по коже пробегает холодок, но и интересно тоже.
   - Когда мы впервые сбрасываем человеческий облик, то становимся почти настоящими демонами. Почти. Но. Вне своего родного кварда мы должны проводить приблизительно одинаковое время то в своем людском, то в истинном виде.
   - Зачем? - удивилась Кэсс, вспоминая, что, пожалуй, именно так и делал Амон.
   - Потому что иначе тело начнет стареть. Если, например, я пробуду человеком десять лет, то людская оболочка станет старше именно на этот возраст. И сделается для меня постоянной. Поэтому очень страшная кара для демона - приговор пробыть в людской ипостаси 50-60 лет. Впоследствии обращаясь в человека, он всегда будет дряхлым стариком, ни на что не способным.
   Ниида слушала внимательно. Это хорошо.
   - Но есть еще более жуткое наказание.
   Она удивленно захлопала глазами, уже совсем забыв про слезы:
   - К-к-какое?
   - Запрет принимать человеческий облик. Если мы не будем становиться людьми хотя бы ненадолго, то Зверь внутри поглотит все. Такой демон потом уже не сможет вернуть себе способность мыслить, как человек, вести себя, как человек. Он станет просто Зверем.
   Кассандра задумчиво покусывала губу.
   - Но и это еще не все. Наконец, когда обитателю Ада исполняется двадцать пять, и он уже умеет контролировать хищную часть своей натуры, над ним проводят обряд инициации, дающей возможность обращения. Это и есть истинный вид каждого из нас.
   - Истинный облик демона это... то чудовище, которое... - несчастная содрогнулась, вспоминая Ариану и то, чем она стала незадолго до смерти.
   - Да. Ведь самый первый демон родился от союза человека и дракона. Давно, очень давно, когда нашим миром еще правили люди. Все эти легенды о приношении в жертву драконам невинных дев или юношей... Они не с пустого места взялись. Ящеры - волшебные существа. Тысячи лет назад их магия была так сильна, что они могли даже превращаться в людей. Правда, крайне редко и всего на несколько дней в году - дней жертвоприношений, когда магия в крылатом чудовище сильна, как никогда. Собственно, так мы, наверное, и появились. Поэтому нас понимают драконы, поэтому мы единственные, кто может их покорить и кому не страшен их огонь. Ну и... отсюда наша тяга к юным девушкам и... всему остальному.
   Слушательница смотрела на рассказчика с ужасом и пониманием.
   - А теперь самое главное, для чего я вам все это рассказываю.
   Человечка на его коленях замерла, обращаясь в слух.
   - После проклятия, ниида, демоны в людском обличье от человеческих женщин почти не рождаются. В утробе матери младенец отчего-то формируется в обратившееся чудовище. И пожирает несчастную изнутри. Он вытягивает жизненные соки, поглощает все, что способно сделать его сильнее, а когда приходит пора родиться, прогрызает себе дорогу в этот мир. Понимаете теперь? Вы не родите этого ребенка, он сам вырвется из вас, когда наберется сил разорвать вашу плоть.
   Она сидела белее полотна. Круги под глазами стали совсем черными. Демон погладил острое плечо. Глупышка начала понимать, что произошло...
   - Неужели... - она перевела взгляд на своего охранника, - нет никаких шансов?
   - Увы. Возможности выжить, когда монстр сжирает мать изнутри - никакой. Ни одна женщина не спаслась.
   - Но ты говорил мне тогда, в нижнем квартале...
   - Я солгал. Вы слишком переживали, и я не стал вас запугивать. Да, люди рожают. Редко. Последний раз это было лет пять назад, но та женщина родила ребенка, а не монстра. И он выжил. Чаще младенцы, рожденные человечками, умирают в течение суток. Вместе с матерью. Я не рассказывал вам этого раньше, думал, что...
   Он вовремя осекся, понимая - нельзя осуждать квардинга за неосторожность. Кассандра до того, как стала ниидой, была обычной рабыней, и беречь ее не имело смысла.
   Девушка потрясенно молчала. Демон задумчиво потер лоб и продолжил:
   - Вам надо выпить зелье. Где оно?
   - Я разбила склянку, - несчастная закусила губу.
   - Зачем?
   - Она бы не помогла. Я... почувствовала, что она не поможет. От нее стало бы хуже.
   - Ниида...
   - Я не вру! Просто... увидела, как выпиваю ее, и что-то внутри начинает беситься, а потом... смерть. - Кэсс спрятала лицо в ладонях. - Я не знаю, что делать! И боюсь!
   - Ниида... - он посмотрел ей в глаза. - Есть способ на время замедлить... рост плода, его аппетит и злобу. Не убить. Только приостановить слегка...
   Рабыня снова прижалась к своему телохранителю.
   - Это больно?
   Мужчина задумался.
   - Не знаю. Думаю, не больнее, чем носить чудовище.
   - И что нужно? - спросила собеседница, холодея.
   - Нужна кровь демоницы, уже родившей ребенка, и человеческой женщины, тоже выносившей дитя демона. Живое дитя. Я достану и то и другое. Есть две матери, которые... не смогут мне отказать. Завтра утром принесу все, что надо.
   - А я... - в горле у страдалицы пересохло, - должна буду это выпить?
   Фрэйно покачал головой.
   - Нет, конечно. Просто... дважды в сутки эту кровь вам будет нужно... ну... там... - он не знал, как сказать, лишь красноречиво указал глазами на низ ее живота.
   Горемычная претендентка залилась жаркой краской.
   - Это не избавит от плода, лишь... на какое-то время погрузит его во что-то вроде сна. Он перестанет питаться и расти. До соревнования вы будете отлично себя чувствовать, но потом... это перестанет помогать. И все повторится, только быстрее, больнее и страшнее. Он очнется, будет зол и очень голоден. Ниида, вам надо выкинуть чудовище до того, как оно пробудится. Иначе - смерть.
   Острые плечи поникли, а из переполненных ужасом глаз снова закапали слезы.
   - А ес-сли уж-же поздно?
   - Чш-ш-ш... - демон притянул подопечную к себе и снова обнял.
   Она оплакивала все, что не случилось: ребенка, мужа, свое материнство...
   - Как... мне сказать квардингу? Или лучше не говорить?
   Телохранитель ответил не задумываясь:
   - Он ваш хозяин. Ему нужно знать. Да и что в этом такого? По крайней мере, придумает, как помочь. Но его сейчас нет в столице. Поэтому с новостями придется подождать. А что вас смущает?
   Кассандра теребила край своей рубахи, не зная, как облечь подозрения в слова:
   - Он разозлится...
   - Конечно, разозлится, - согласился собеседник. - Вы его ниида, он не захочет вас терять. Но сейчас нужно выиграть время, чтобы успеть приготовить зелье, или найти лекарку... И знаете что...
   Мужчина помолчал, собираясь с мыслями.
   - Никому, кроме Амона не говорите, кто и чем вас лечит. Не надо другим знать, что мы из отчаяния прибегли к такому методу.
   Она кивнула, уткнулась пылающим лбом в жесткое плечо и закрыла глаза.
   Доверчивый ласковый ребенок, брошенный на произвол судьбы без помощи и защиты. Демон положил руку на красноволосый затылок. Маленькая девочка. Сильная. Но сейчас беспомощная. Он сидел, боясь пошевелиться и лишь, когда дыхание задремавшей совсем выровнялось, легко поднялся на ноги и отнес ее на кушетку, стоявшую возле окна. Пусть отдыхает.
   Быстрее бы квардинг вернулся. А если... Фрэйно, уже преступивший все существующие запреты, бестрепетно нарушил еще один - призвал своего военачальника. Все равно терять нечего. Убить можно только один раз, причем за гораздо меньшее, а он уже запутался в подсчетах своих проступков, но пока оставался жив. А еще ему не давал покоя Риэль. И Тирэн. Девчонка-суккуб сказала, что он постоянно крутится около нииды. Кэсс, конечно, могла за себя постоять, да и сотник был правой рукой Амона, но... демону тем не менее казалось, что лучше него самого о Кассандре никто не позаботится. Упрямство это ее... Он-то уже привык, а Тир? Этот - игрок. Им доверять опасно. И хотя жизнь никогда двух воинов не сталкивала, телохранитель относился к Тирэну, как ко всем игрокам - с недоверием. Мало ли было демонов, которые доигрывались до таких последствий, о каких сожалели потом сотни людей и нелюдей? Один Мактиан чего стоил.
   Быстрее бы квардинг вернулся. Только бы услышал.
   Припозднившийся гость неслышно покинул покои. У него есть всего несколько часов до рассвета, чтобы принести нииде кровь. Отец проигнорировал насупленного сына и, подумав, принял истинный облик. Он приговорен. Терять больше нечего... Фрэйно взмыл в темное ночное небо.
   Обратно в столицу он вернулся из Ада, где неотступно находился возле своей подопечной, лишь через три дня, когда окончательно убедился в том, что синяки у претендентки полностью исчезли, а глаза и волосы снова начали блестеть.
   Страж шел по высокому виадуку и размышлял. Десять дней. У нее только десять дней до момента, пока тварь не проснется, а потом... Квардинг решит. Должен решить. Демон сошел на мостовую и остановился перед дворцом левхойтов, взглянул на неприметный балкон второго этажа. Почему нет?
   Он взмыл в воздух, а уже через мгновенье мягко опустился на подоконник и заглянул внутрь. Натэль что-то напевала, лежа с закрытыми глазами в деревянной ванной. Беззастенчивый наблюдатель тихо скользнул в комнату и замер, любуясь. Когда никого не было рядом, суккуб выглядела... невинно. Ни манерности, ни притворства, ни нарочитого бесстыдства.
   - У тебя приятный голос, - он усмехнулся, когда хозяйка покоев вздрогнула, и, не дожидаясь приглашения, опустился на корточки рядом.
   - Что ты... Зачем пришел?
   - С Кэсс все будет в порядке. Ты вовремя сказала, - Фрэйно опустил руку в ванну и провел ладонью вдоль персикового тела. Вода имитировала прикосновение, и купальщица затаила дыхание.
   - Хочешь меня, Персик? - без прелюдий спросил демон.
   Синеволосая красавица смотрела на темную, почти бронзовую кожу своего гостя, длинные, рассыпавшиеся косы и чужое лицо. Странно. Она думала, стоит увидеть его в истинном облике, и наваждение пройдет. Увы... Поэтому девушка кивнула и разочарованно застонала, когда водные ласки закончились так же неожиданно, как начались.
   - Если выживешь после соревнования и не передумаешь... приходи. Буду ждать.
   И он исчез так же бесшумно, как появился.
  
  
   - Квардинг, - гриянка склонила голову в почтительном приветствии и оглядела Амона. - Неужели вы проделали такой долгий путь ради нас с Киттоном?
   Демон улыбнулся. Старуха прекрасно осознавала, для чего он явился на остров, и наверняка видела пульсирующую в его глазах чужую силу, но предпочла об этом не говорить, делая вид, будто визит нежданного гостя вызван исключительно интересом к судьбе ее юного подопечного. Предводитель адова воинства вспомнил, что Старейшая самовольно покинула всех. Одна из высших и древнейших созданий этого мира. Истинная пророчица, ведающая все, и ушедшая от мира, потому что не хочет больше участвовать в его жизни. Мать устала от интриг и заговоров. Она хочет лишь одного. Покоя.
   Амон почти весь день проспал в полуразрушенном доме отца - восстанавливал силы, и, явившись к обитательнице ветхой скилы, не собирался задерживаться. Он и так опаздывал. Что-то тревожило его, мешало чувствовать себя хозяином положения, понять бы еще, что именно.
   - Как он? - мужчина кивнул на мальчика, который беспечно валялся на траве и смотрел в небо.
   Гриянка встала с узкой лавки, жавшейся у стены убогого жилища, и медленно направилась к лесу. Гость последовал за ней.
   - Он полностью вернулся. Стал веселым, жизнерадостным ребенком, которым был раньше. Еще одно проклятье слабеет, - старуха помолчала и повернулась к собеседнику: - Чем сильнее стихия, тем заметней она влияет на проклятья нашего мира, хотя иногда я спрашиваю себя...
   - Стоит ли что-то менять?
   - Да. Ты знаешь, кого надо будет положить на алтарь?
   - Знаю, - демон никак не отреагировал на легкий вздох Старейшей.
   - И тебя не остановит ее смерть?
   - Нет. Я хочу спасти свою расу.
   - Но... она не сможет вернуться. Никогда не возродится. Проклятье высосет все без остатка. Все. И даже сила ее любви перед этим окажется слаба.
   Беспринципный интриган пожал плечами, признавая правоту этих справедливых слов. Он прекрасно знал цену, которую придется заплатить, и, несмотря на сожаление, не собирался отступать.
   - Если бы смерть Киттона спасла всех гриянов, оборвала бы Мудрейшая его жизнь? - чувствуя молчаливое неодобрение Древней Матери, спросил квардинг.
   Гриянка метнула на авантюриста гневный взгляд, вздохнула и промолчала. Она тоже хотела спасти свой народ и не могла лукавить.
   - Ты хотел еще что-то спросить, - после долгого молчания нарушила тишину Старейшая.
   - Ты чувствуешь и ведаешь многое, - начал гость. - Могу ли я повести Безымянных?
   - Нет, - последовал короткий ответ. - Никто из тех, в ком живет Зверь, не может повести их.
   - Ангелы?
   - Нет, - снова покачала головой Старейшая.
   - Тогда кто?
   - Ты знаешь, - спокойно сказала она. - Уже знаешь. Но на это потребуется время.
   Демон задумался. Он и хотел, и не хотел получить ответ на следующий вопрос.
   - Тот, кто ведет их сейчас...
   - Похож на тебя. Он знает имя их вожака, потому они идут за ним. Пока...
   Этого было достаточно. Амон перевел взгляд на мальчика и вдруг нахмурился, услышав призыв. А потом вскинулся, когда понял, что призыв послал Фрэйно. Не правящим демонам запрещались подобные выходки, а телохранитель нарушал правила только в одном случае... Кэсс. Хозяин попытался почувствовать рабыню и не смог. Снова стена. Зверь зарычал.
   - Мне пора, Старейшая, - поклонился собеседник и повернулся, чтобы взлететь.
   - Квардинг! - окликнула его гриянка. Мужчина остановился, напряженный, нетерпеливый. - Помни о смерти. Она - спасение.
   Он взлетел, не ответив, стремясь туда, где никакая стена не позволит нииде от него скрыться.
   "Кэсс!"
   Девушка вздрогнула. Нет, она еще не готова впустить его в свои мысли! Да и что он там увидит? Страх смерти и сводящий с ума ужас? Ведь несчастная и вправду боялась. Боялась спящего в ней создания, боялась своего господина, который не человек, не демон, а кто-то третий. Зверь. Боялась этого мира. Но больше всего боялась себя. Ведь ничего из случившегося так и не отвратило ее от страшного существа, именующего себя хозяином. Неправильно. Вся ее жизнь - ненормальная. Пока рядом находился верный страж, ниида пыталась справиться с этими страхами, и присутствие вечно спокойного и невозмутимого охранника помогало, но, увы, стоило ему уйти, и все началось снова.
   - Все свободны, кроме Кассандры.
   Приказ Тирэна нарушил лихорадочный бег ее мыслей.
   А ведь, придя сегодня на тренировку, она хотела набегаться до полного отупения, чтобы устать и ни о чем не думать. Но вместо этого только топталась на песке, вяло отмахивалась от наставника мечом и вообще не замечала происходящего. Тело будто плавало в вязком киселе. Горе-воительница даже не увидела, как ушли Вилора и Натэль, и она осталась один на один с демоном.
   Сотник Амона подошел вплотную к ученице и вздрогнул, заглянув ей в глаза - на дне расширившихся черных зрачков была пустота и какое-то мертвое смирение. Мужчина безжалостно встряхнул девчонку за плечи.
   - Не смей отлынивать. Нападай! НЕМЕДЛЕННО!
   - Не хочу, - вырывалась претендентка.
   - Твои "хочу" и "не хочу", моя кобра, не имеют веса. Потому что, пока квардинга нет, ты будешь делать то, что приказываю я.
   Он наклонился к жертве и, словно не удержавшись, лизнул обнаженную шею, смачно проведя кончиком языка до залившегося жаркой краской уха. Реакция не заставила себя ждать. Ниида отвесила наглецу оглушительную пощечину, а в карих глазах сразу заплясало черное пламя.
   - Не смей. Никогда, - прошипела она.
   - Или что? - на смуглом лице агрессора вспыхнул азарт.
   Кэсс несколько секунд испепеляла его взглядом и даже сжимала кулаки, но вдруг рассмеялась, вспомнив Фрэйно, приводящего ее в себя в переулке.
   - У обитателей Ада крайне странные способы выводить из апатии. А можно хоть раз похлопать по плечу и сказать что-то вроде: все будет хорошо, моя кобра?
   - Это скучно, - Тирэн встал напротив, поигрывая мечом. - Чего ждешь? Я сказал - нападай. Буду нежен, змеища.
   - Ты не умеешь.
   - А ты проверь. Как знать, вдруг ошибаешься?
   Девушка усмехнулась и бросилась на наставника, отводя клинок для удара.
   Через пару часов ученица вскинула руки, сдаваясь, и рухнула на песок. Мужчина уселся рядом, насмешливо глядя на тяжело дышащую противницу.
   - Итак? Я жду извинений.
   - Что-о-о?!
   - Я был нежен. Ни сломанных конечностей, ни синяков, ни ссадин, - демон поднял руку собеседницы и внимательно ее осмотрел. - Ничего.
   - Ты надо мной фактически надругался! Все соки выжал, - отрезала она, давая понять, что извинений не будет.
   - М-м-м... - провокатор усмехнулся. - Милая, какое счастье слышать такие слова от красивой женщины, лежащей рядом после изнурительной волнующей схватки.
   Претендентка закатила глаза и поднялась на ноги. Он неисправим.
   - Спасибо за схватку. Она пришлась кстати, - искренне поблагодарила ниида, а потом чему-то нахмурилась и вдруг спросила:
   - А ты и Риэль... вы друзья?
   - С чего ты взяла? - от души удивился демон.
   - Просто... показалось вдруг, - говорившая неопределенно махнула рукой, мол, не бери в голову.
   Выйдя на улицу, она сощурилась от яркого солнца и замерла, приметив у одной из стройных колонн галереи Рорка. Кэсс не видела его давно и почти забыла, но вот он - тут, и, судя по блеску в глазах, не просто так.
   - Здравствуй, красавица...
   От интонации, с которой оказались произнесены два этих слова, Герд весь подобрался, словно перед битвой.
   - Я скучал. А ты?
   Бледные узоры на темном лице сейчас казались особенно заметными, а взгляд разноцветных глаз пылал необъяснимым голодом.
   - Левхойт, - кивнула претендентка, гадая, что ему от нее надо, но вдруг с удивлением услышала сзади знакомые шаги и поняла - это подошел наставник.
   - Тирэн, - коротко то ли поприветствовал, то ли отдал неведомый приказ гриян.
   Демон в ответ только вздохнул и задвинул ученицу себе за спину. Рядом с заступником сразу же вырос охранник. Теперь уже двое защитников плечом к плечу отгораживали рабыню Амона от неведомой опасности.
   - Вы утрачиваете контроль, левхойт. Вам нужно к ангелу.
   - Нет.
   - Пожалеете ведь потом, - сотник повел плечами, раскрывая крылья.
   Телохранитель положил ладонь на рукоять меча.
   - Вы. Идете. Против. Властителя?! - пророкотал Рорк.
   Голос говорившего звучал с переливами, и слышались в нем какие-то странные дикие нотки, словно приветливый и добродушный мужчина стал кем-то другим.
   Невольная виновница странной стычки не увидела ничего из происходящего. Только услышала глухое рычание, звук удара, металлический лязг и хрип. Тирэн не сдвинулся с места, заслоняя нииду крыльями. Да что же там творится?
   А когда, спустя мгновение, демон медленно отступил, девушка ахнула, увидев распростертого в луже собственной крови Рорка и сына Фрэйно, стоящего рядом на коленях и зажимающего ладонями разбитую голову.
   - Тьма и бездна, почему ты так долго?! - зарычал Наставник на Риэля, появление которого Кэсс не заметила. - Я же еще вчера сказал!
   - Не ори, - грубо оборвал его ангел, шепча заклинание над грияном. - Меня задержал оракул.
   - Какого...
   - Такого! - рявкнул квардинг Антара на собеседника.
   Тот свирепо втянул воздух и повернулся к девушке. В прозрачных зеленых глазах бесилась тьма.
   - ТЫ...
   Он был в ярости, Зверь рвался прочь. Напряжение последних дней, постоянные проверки, драка с левхойтом - все это вывело воина Ада из равновесия и привычного деланого благодушия. Животной половине натуры хотелось убивать и терзать, а человечка с длинной огненной косой подходила для этого как нельзя лучше.
   - Все хорошо, - рабыня Амона вскинула голову и легко коснулась прохладной ладонью плеча своего недавнего заступника, словно не поняла, что он хочет броситься, словно думала, будто это его "ты!" продиктовано заботой о ней. - Почему он кинулся?
   Мягкий спокойный голос, доверие и отсутствие страха застали Тирэна врасплох. Он помотал головой, стараясь успокоиться. Она что-то спрашивала... что?
   - Он летал проверять алтарь, - ответил за него Риэль.
   Ангел уже отошел от все еще бесчувственного правителя и склонился над Гердом.
   - То место пронизано болью. Оттуда пришло проклятье. А наш добрый друг провел там много времени. Он жил инстинктами, однако вся защита, которой мы окружаем себя у алтаря, рухнула. Рорк должен был полететь к лекарю, чтобы тот привел его в норму. Это занимает три-четыре дня, зато потом мы снова становимся похожи на... разумных существ.
   - Но когда живешь инстинктами, о разумном забываешь. Вот он и прилетел сюда. К той, которую хочет, - сотник окончательно успокоился и подмигнул растерянной слушательнице. - Приятно осознавать, что на тебя такой спрос, а, кобра?
   - Куда там. Сердце от восторга щемит, - еле слышно пробормотала коварная искусительница. - Он больше не придет? А то я хотела к Феньке сходить.
   - Герд, отнесешь? - Риэль помог телохранителю подняться. - Или Тирэн?
   - Отнесу, - покачал головой молодой демон. Помолчал и словно самому себе сказал: - А я все думал, зачем какую-то девку постоянно охранять? Кому она нужна?
   Двое других мужчин переглянулись.
   - Лучше стадо драконов в одиночку пасти, чем за ней глядеть, - подвел итог своим рассуждениям сын Фрэйно, подхватил свою хлопотную ношу на руки и тяжело поднялся в небо.
   Первым не выдержал светозарный целитель. Стоило охраннику нииды взлететь достаточно высоко, чтобы не слышать происходящее на земле, как ангел рассмеялся в голос. Ему вторил и наставник Кэсс.
   - Что оракул? - посерьезнев, наконец спросил он у Андриэля.
   - Ему не нравится поведение квардинга Ада. Динас знал, что Рорк не полетит к лекарю. Знал, что в одиночку Герд не справится с левхойтом. А про то, что Амон у Голла, ты сам ему утром сказал. Вот старый козел и задержал меня...
   - Демоны стали совершать глупые человеческие поступки... - Тирэн посмотрел на бесчувственного левхойта. - Так ли это хорошо?
   Собеседник пожал плечами и кивнул на грияна.
   - Он через пару часов очнется, и желательно, чтобы к тому времени был уже под заклинаниями у лекаря.
   - Тогда вперед, ангелок, - хмыкнул сотник. - Подставляй хребет. Потащим, куда скажешь.
   - Ну, уж нет, - обитатель Антара покачал головой. - Знаешь что? Это перебор даже для меня. Зови слуг. Если он очнется раньше и перебьет парочку - я эту утрату как-нибудь переживу.
   Ответом ему стал согласный кивок.
   Тем временем Герд достиг Ада и опустил свою подопечную на двор возле конюшен, прогнал прочь раба, чистившего лошадей, и повернулся к девчонке с твердым намерением... Все намерения вылетели из головы, когда он увидел серое лицо, дрожащие руки, прокушенную до крови губу.
   - Вы в порядке, ниида? - спросил охранник.
   Несчастная кивнула и потерла лицо.
   - Что им всем от меня надо, а? - жалобно спросила она. - Не понимаю...
   Молодой страж не мог ответить на это вопрос, да и разговор с рабыней не входил в его обязанности, поэтому он просто отступил в сторону, давая Кассандре пройти.
   - Вы надолго?
   - Останусь на ночь, - коротко ответила она, проскальзывая внутрь, и закрывая за собой дверь.
   Видеть никого не хотелось. Лечь на солому, свернуться калачиком, скрыться ото всех и лежать, лежать, пока забвение не накроет темной успокаивающей волной. Слушать дыхание лошадей, чувствовать их запах и ни о чем не думать. Рогатая животинка подошла к гостье и ласково ткнулась носом в протянутую ладонь. Девушка чистила щеткой крутые козьи бока, но мысли витали где-то далеко. Ей хотелось умереть. Сдаться. Исчезнуть. Она устала. Отложив скребок, Кэсс опустилась на кучу соломы и посмотрела на свои руки. Чистые от синяков, и кожа уже не прозрачная. Волосы снова блестят. Но через десять дней все это прекратится.
   - Я умираю, - медленно, тихо сказала она, но в тишине конюшни эти слова прозвучали неожиданно громко и обреченно. - Фенька, я умираю.
   Четвероногая подружка подошла и легла рядом, по-собачьи положив голову на колено хозяйке. Поглаживая любимицу, ниида рассказывала ей свои страхи, переживания, все, что мучило и мешало дышать.
   - Знаешь, что самое страшное? Я почему-то знаю - ни одно зелье мне не поможет. Я умру...
   Питомица протестующе заблеяла, вскинув голову.
   - Споришь, - губы девушки тронула грустная улыбка. - Жаль, не увидеть, что произойдет. Я бы этого хотела. Ну, подготовиться...
   Коза встала боком и нетерпеливо притопнула задней ногой.
   - Подоить? Сейчас? Фенька, я тебе рассказываю о... черт!..
   В голове замелькали воспоминания. Вот она жалуется рогатой слушательнице на то, что соскучилась по Амону и хочет его увидеть, пьет молоко... Вот рассказывает про соревнование и о том, как сильно хочет все вспомнить, пьет молоко...
   - Твое молоко исполняет мои желания? - с опаской спросила претендентка.
   Серая бестия скосила хитрый желтый глаз с горизонтальным зрачком и многозначительно моргнула - мол, дои, тугодумка.
   - Фенька... а спасти меня ты можешь? - высказала свое безумное желание хозяйка.
   Ласковая животинка отступила и посмотрела почти с человеческой тоской.
   - Жаль... Тогда покажи. Я хочу увидеть.
   Парнокопытное послушно встало рядом, давая себя подоить...
   Кассандра пила вкусное теплое молоко, и сердце замирало...
   Было больно. Она обхватила руками колени и застыла. Обрывки видений. Сознание словно уплывало, но и испытанной малости хватило с лихвой. Чудовище, разъяренное тем, что его обманули, будет рвать ее тело. Оно уже достаточно сильно и не станет ждать, пока его снова усыпят. Оно не боится смерти, им движут только инстинкты. Квардинг, мрачной тенью стоящий рядом. Он видит, что с ней происходит. На каменном лице мелькают тени. Он бессилен ей помочь, поэтому просто смотрит...
   Коза испуганно забилась в угол, когда девушка завыла, схватившись руками за голову. Ужас накрыл тяжелой волной. Быть сильной? Не плакать? Выдержать? Сопротивляться? Слезы заливали лицо, несчастная рыдала в голос, содрогаясь от страха перед открывшимся знанием, теряя желание не только бороться, но и жить. Не думать, не помнить, не чувствовать... она умрет.
   Амон ворвался в конюшню. Дверь ударилась о стену с такой силой, что обвисла на одной петле. Демон сгреб рабыню в охапку и прижал к себе, вбирая крупную дрожь, сотрясающую худое измученное тело. Он видел такое лишь раз в жизни и сразу с жадностью втянул запах, чтобы почувствовать... спящего Зверя, разрушающего ее.
   Внутри все похолодело. А невольница в его руках забилась еще яростней, еще исступленней. Она не понимала, что бьет хозяина по плечам, груди, кричит, рвется прочь, впадая в животную панику от его прикосновений и не веря в то, что все будет хорошо. Она знала - хорошо не будет. Знала...
   - Кэсс! Покажи, что ты увидела...
   Она яростно рвалась из его рук, не желая ни видеть, ни слышать. Квардинг влепил нииде пощечину. От удара голова девушки запрокинулась, взгляд обезумевших от ужаса глаз встретился с желтыми звериными.
   - Покажи.
   Он встряхнул ее. Раз. Еще раз. Подчиняясь, человечка обрушила стену, закрывавшую ее сознание, и демона затопил ужас обезумевшей жертвы. Он впитывал его, и внутри разрасталась пустота. Он видел все то, что видела она. Видел образы ее смерти, свое лицо, каменно-спокойное, потому что в противном случае...
   - Прекрати реветь. Хватит, - мужчина обнимал прямое, напряженное тело.
   Она не отвечала, продолжая сотрясаться от крупной дрожи. Не обнимала его, словно не хотела больше видеть рядом. Зверь зарычал. Что делать?
   Все происходило точно так же, как в тот единственный раз, много сотен лет назад, когда Амон первый и последний раз попытался завести ребенка. Те же слезы, та же истерика. Даже лишенные воли рабыни перед страхом смерти кричат и бьются в ужасе, не желая видеть виновника своей гибели. Только тогда это его не ранило. Тогда боли не было. Не было страха, что он навсегда потеряет...
   - Кэсс. Кэсси. Я все решу, слышишь? Я все исправлю. Поверь мне...
   Он терпеливо вытирал слезы, беспрерывно катящиеся по бледным щекам. Он ненавидел плачущих женщин, но сейчас это не имело значения. Только бы не сломалась. Только бы пришла в себя. Дрожь понемногу стихала, рыдания замолкали. Сквозь пелену ужаса наконец-то прорвался голос - родной, успокаивающий. Горячие ладони гладили спину, подрагивающий затылок. Хозяин.
   Почему? За что ей это? Но руки сами собой вцепились в его плечи, тонкое тело прижалось так тесно, что даже дышать получалось с трудом. Истерика утихала, и ниида схватилась за квардинга, как хваталась всегда в минуты отчаяния. Он обнял ее еще крепче, продолжая неловко гладить по волосам. Он не умел утешать, ему проще было сломить, уничтожить, но это умение сейчас не поможет.
   - Успокойся, - повторил в который раз. - Я все решу, слышишь?
   - Зелье н-не п-помож-жет, - заикаясь от слез, прогнусавила она в плечо утешителю.
   - Я все решу. Поняла?
   Лишь после этих слов несчастная перестала, наконец, всхлипывать и подняла лицо. Опухший от слез нос, красные глаза, взлохмаченные волосы... ужасное зрелище. Амон улыбнулся, видя в ее глазах разгоравшуюся надежду. Глупая. Он ее не отдаст.
   - Не отпускай меня, - ее губы задрожали, когда мужчина слегка коснулся их пальцами.
   - Не отпущу. Прекрати реветь. Не люблю это.
   - Потерпишь, - буркнула плакса, снова пряча лицо на его плече.
   Квардинг в который уже раз погладил ее по голове и вывел во двор. Девушка ласкалась, как доверчивый котенок. Он снова подхватил ее на руки и мягко поднялся в воздух. В груди полыхала ярость. Риэль знал! Кассандра умиротворенно вздохнула, и хозяин на какое-то время отбросил мысли о мести. Сначала она.
   - Мне нужен твой отец, - бросил демон Герду, ждавшему возле покоев. - Скажи, чтобы прилетел через пару часов. После этого можешь быть свободен. Думаю, тебе не надо напоминать, что следует держать язык за зубами.
   - Не надо, - стараясь не глядеть на свою подопечную, согласился охранник и без малейших сожалений покинул скучный, но, тем не менее, такой хлопотный пост.
   Амон захлопнул дверь и уверенно направился в спальню, опустил свою ношу на кровать и лег рядом, продолжая обнимать. Как не понял? Доверился ангелу, не стал проверять сам. И в голову не пришло, что...
   - Тебе нужно спать, - прозвучал тихий приказ.
   - Прости меня... - ниида смотрела с болью. - Я...
   Ее слова оборвал жесткий поцелуй. Квардинг чувствовал - сейчас рабыне нужна только его властность. Скользнул рукой вдоль тела, по которому изголодался за эти дни. Потянул за косу, вынуждая прильнуть ближе. Ее мысли перестали крутиться вокруг неминуемой смерти, страхи отступали. Горячие руки рванули одежду, обнажая нежную белую кожу. Его женщина.
   Она выгнулась. Застонала. Ей не хотелось сейчас, чтобы он сдерживался, чтобы берег ее. Демон овладел невольницей резко, почти грубо, вновь и вновь целуя, кусая сливочные плечи и шею, проникая все глубже. Боль и наслаждение слились, Кэсс рванула ногтями его плечи и вспыхнула пламенем. Амон подхватил девушку под бедра и перекатился на спину. Пылающая в блаженной агонии вскрикнула, запрокинула голову, и огненные волосы рассыпались волной. Она царапалась, извивалась от обжигающей ласки и дрожала, раз за разом захлебываясь от сладкой муки. Каждое новое движение изгоняло страх, выжигало его без следа. Глухой крик наслаждения, и вот яростный огонь охватил рассудок. Не страшно. Рядом с ним ничего не страшно.
   - Больше никаких истерик и мыслей о смерти, - предводитель адовых полчищ перекатился на бок и сердито потянул за красную прядь. - Запрещаю. Тебе вообще думать вредно.
   Та, к которой обращались эти слова, хмыкнула.
   - От тебя одни запреты, - она прижалась к мужчине, вдохнула запах его кожи, такой родной, успокаивающий. - Но как...
   - Сказал - решу, - собеседник задумчиво провел пальцами по нежному плечу. - Стоит от тебя ненадолго отойти, и вот - то сбежишь, то на виселицу попадешь, то... - он прервался, осознав, что перечислять придется долго. - А ведь я улетал всего на неделю! Не на двадцать-тридцать лет, как обычно.
   - Н-на сколько? - Кэсс испуганно побледнела.
   - Я командую войском и не живу подолгу в столице, - пояснил демон своей неразумной дурочке. - Годами на одном и том же месте сидят только левхойты и оракул. Я провожу в Аду не больше нескольких месяцев, а потом улетаю на несколько десятилетий.
   Кассандра молчала, оглушенная. Значит...
   - Прекрати, - он не дал ей додумать, и, дернув за растрепавшуюся косу, принудил смотреть на себя. - Если сказал - моя, значит, моя. И будешь моей столько, сколько захочу. Не умрешь, не заболеешь, не состаришься, пока не разрешу. Поняла? А теперь спи.
   - Но...
   Собеседник без долгих церемоний прикрыл рукой чрезмерно болтливый рот. Однако строптивица из вредности тут же укусила его за ладонь, улыбнулась, когда в глазах вспыхнула звериная искра, и почему-то успокоилась, свернулась калачиком, а уже через пару минут сладко спала. Хозяин некоторое время слушал ровное, безмятежное дыхание рабыни, а потом осторожно выбрался из кровати, оделся и вышел.
   Фрэйно стоял у двери в покои, не решаясь пройти.
   - Мой квардинг, - склонил он голову.
   Тот вместо приветствия махнул рукой, приказывая следовать в гостиную, а попутно отметил про себя, что в глазах телохранителя не промелькнуло не то что раскаяния, но даже и страха. То ли уверен в собственной правоте, то ли окончательно обнаглел. В просторной зале Амон опустился в кресло, а пришедший замер напротив, ожидая, наконец, приговора. Демон смотрел на своего воина тяжелым взглядом и молчал. Лишь спустя несколько долгих мгновений тишины, он, словно что-то решив, сказал задумчиво:
   - А ведь прежде ты не ослушивался приказов. Никогда. Именно поэтому я и поручил тебе охранять девчонку. Садись.
   Отец Герда послушно опустился в кресло и быстрым цепким взглядом оглядел голого по пояс, босого собеседника, отмечая попутно не только несвойственную небрежность в одежде, но и багровые следы царапин на плечах.
   - Я только с постели, - пояснил сидящий напротив, правильно расценив изучающий взгляд. - Успокаивал нииду.
   Телохранитель смотрел невозмутимо и прямо, похоже, эти небрежно брошенные слова ничуть его не тронули. Квардинг тем времнем подался вперед и сделал легкий пасс рукой, накладывая на стража Кассандры заклинание правды. Тот поежился.
   Волшебство липко обступило сознание, лишая способности лгать. Впрочем, бояться было нечего, а негодовать в таких ситуациях бессмысленно. Он многое заслужил. И недоверие своего вожака в том числе, ведь именно его приказы он нарушал все последние дни. Поэтому Фрэйно не чувствовал себя несправедливо подозреваемым - Амону виднее, как вести допрос и нужен ли он вообще. Уже одно то, что он не счел нужным вытягивать ответы под пытками, говорило об очень большой снисходительности.
   Разговор начался с простых вопросов: как охранник узнал, что подопечная беременна, что предпринял, как она отреагировала. Впрочем, все это было несущественно по сравнению с главным. С тем, что Амон готов был узнать любой ценой. Абсолютно любой.
   - Твой запах на ней слишком сильный, - говоривший откинулся в кресле. - Ты был с ней долго, обнимал.
   - Ее надо было успокоить.
   - То есть ты просто хотел прекратить истерику?
   - Нет, - помолчав, ответил демон. - Я хотел успокоить.
   - Интересно, почему... Что ты думаешь о моей нииде, воин?
   Фрэйно чувствовал - сейчас он идет по тонкому льду, и каждый новый шаг может стать последним. Заклинание лишало возможности врать. Хотя врать он как раз не собирался. Но кто знает, насколько безопасна окажется правда?
   - Я ей восхищаюсь, - последовал после короткого молчания такой же короткий ответ.
   - Причины?
   Охранник задумался, и было видно, что он искренне пытается найти наиболее полное объяснение:
   - Она стойкая. Я не видел таких людей.
   Еще бы! Где ему увидеть, он родился почти через пятьсот лет после проклятия, когда от свободных людей даже памяти не осталось.
   - Она привлекает тебя? - квардинг спросил это совершенно спокойным голосом, в котором сквозило искреннее любопытство.
   Допрашиваемый снова задумался, но эта задумчивость была вызвана не попыткой обойти вопрос, а желанием ответить на него предельно точно. Рыжие брови сошлись на переносице:
   - За ней интересно наблюдать. Да, она привлекает меня.
   Мужчина напротив напрягся, стискивая подлокотники кресла.
   - Насколько привлекает?
   Собеседник усмехнулся:
   - Мне любопытно, как она поведет себя в той или иной ситуации. Ее сложно предсказать.
   - Тебя тянет к ней?
   Отрицательное покачивание головой и только один, как будто все объясняющий довод:
   - Она ниида моего квардинга.
   - А если бы не была?
   Снова бестрепетно и наотрез:
   - Все равно нет. Слишком непослушная. Я бы ее сломал.
   - Но ты ведь восхищаешься ей, тебе нравится за ней наблюдать... - напомнил хозяин непоседливой рабыни.
   - Она своенравна, импульсивна, неуправляема. И... она ниида моего квардинга.
   Предводитель адовых полчищ задумался и как бы невзначай полюбопытствовал:
   - Хм... ты ведь неплохой воин. Один из лучших, пожалуй. Тебе не тошно ходить по пятам за глупой девкой?
   - Она не девка, - угрюмо повторил упрямец. - Она - ниида моего квардинга. Но иногда очень хочется ее наказать.
   - Чем вызвана твоя странная преданность? - Амон искренне пытался понять ход чужих мыслей. Верность была редчайшим качеством, и если это действительно она, телохранителя следовало беречь...
   - Ниида как ребенок... - сказал вдруг демон совершенно неожиданное. - У меня была дочь. Квардинг не знает. Ее родила обычная человеческая женщина. Это было давно. Еще до появления Герда. Они обе умерли в течение суток. Но... это была дочь.
   Он не мог объяснить лучше. Фрэйно и впрямь был простым воином, не умел вести беседы, и если объясняться с Кэсс ему было легко, то присутствие вожака давило, мешало чувствовать себя свободно, сковывало речь. Но тот, кому адресовались эти слова, понял. Дочь...
   Какой обитатель Ада не мечтает о дочери? Дочь - это гарантированное продление рода. Ведь у нее обязательно будет ребенок. А у сына вряд ли. Сейчас, когда дети почти не рождаются, а девочки стали редки как драгоценные камни, какой толк от Герда? Сражаться и погибнуть - вот его судьба. И ребенок у него навряд ли когда-нибудь появится. Амон знал множество отличных воинов, которые так и умерли, не оставив после себя продолжения. Да взять хотя бы его, квардинга - у него никогда не было детей. А уж тем более дочерей. Даже тех, которые рождаются только затем, чтобы сразу умереть. Такие тоже были редкостью, да.
   - Значит, дочь...
   Рыжий страж вскинулся и усмехнулся:
   - Нет. Она - ниида моего квардинга.
   Он замолчал, посмотрел куда-то вглубь себя и неожиданно нараспев произнес:
   - Но забавная-а-а...
   Хозяин Кассандры поднялся и пристально посмотрел в глаза воину. Он был упрямым, преданным, но притом и безоглядно дерзким. И это, пожалуй, усугубляло его уникальность. Отсутствие раболепия.
   - Я все думаю, Фрэйно, - упал в тишину покоев последний вопрос. - Кому ты больше предан, мне или моей нииде?
   Спрашивающий был уверен, что телохранитель либо попытается отмолчаться, либо скажет что-то весьма обобщенное. Но тот удивил и в этот раз.
   - Квардинг не нуждается в моем покровительстве. Оно нужно только нииде.
   Что ж. Исчерпывающе.
   - Можешь вернуться к своим обязанностям. Запрет на смену ипостаси снят, - Амон смотрел с предостережением. - Но запомни: если скажу стоять, замрешь на месте. Скажу: отойди от девчонки - отойдешь. Если хотя бы раз ослушаешься, назад не вернешься. И, полагаю, жив тоже не будешь. Решай.
   Тот, кого ставили в столь жесткие рамки, нахмурился и задумчиво постучал пальцами по подлокотнику кресла. Его настораживало подобное условие, но...
   - А если ситуация будет противоречивая?
   - Даже если она будет тебе, как серпом по крыльям или... по другому месту, ты выполнишь мой приказ. Это не обсуждается. Клятва или уходи, - говоривший видел, как и без того не особенно эмоциональное лицо стража стало каменным.
   - Она выживет?
   Лишь после утвердительного кивка вожака телохранитель, через силу выговаривая слова заклинания, принес клятву. Предводитель адова воинства поднялся.
   - Оставайся с ней. Когда проснется, бросай Призыв, - приказал он. - Я наложил сон, до завтрашнего вечера встать с постели она не должна, но всякое может быть.
   - Квардинг, - Амон уже отвернулся, когда Фрэйно его окликнул. - Ей нельзя напрягаться. Чем больше она тратит сил, тем быстрее он проснется. Отмените для нее тренировки.
   Хозяин нииды не счел это замечание достойным ответа.
  
  
   Он стоял на балконе, мрачно смотрел в прозрачное дневное небо и думал, куда лететь в первую очередь. К Тирэну? К Риэлю? К кому? Наконец, приняв решение, взвился ввысь. Сначала в Антар.
   Сказать, что он верил светозарному рабу, означало бы солгать. Амон всецело полагался только на Тира и... на свою непутевую рабыню. Но демон не мог разгадать причину предательства ангела, а неясность мотивов измены его тревожила. Возможно, со всеми этими интригами он просто перестал понимать тех, кто его окружает? Сначала Мактиан, теперь Андриэль. Кто следующий? Его верный сотник? Henba? Бездна шевельнулась в душе, стремясь лишить привычной уверенности, поглотить рассудок, но в груди, словно оберег, полыхнуло, сжигая сомнения, пламя стихии Кэсс.
   Квардинг усмехнулся. А ведь еще полгода назад даже не предполагал, что маленькая человечка, в сны которой он являлся, станет не просто полезной, а будет спасать его раз за разом. Так же, как он спасал ее.
   Демон опустился на широкий балкон родового гнезда Риэля и удовлетворенно улыбнулся, почувствовав присутствие Тира. Что ж, так даже лучше. Он либо поддержит, либо не даст убить зарвавшегося адепта света.
   - Да не получится так! - раздраженный голос хозяина имения звучал громко, понятно было, что спор продолжается уже давно. - Как ни крути, не успеваем мы!
   - Ты еще и не пытался, но уже уверен, что все впустую! Смотри - до соревнования десять дней...
   - Девять.
   - Хорошо, мой крылатый истерик, девять. Их хватит на подготовку.
   - НЕ ХВАТИТ!
   - Тогда постарайся, чтобы хватило! - демон то ли и правда вышел из себя, то ли снова играл в эмоции. Нет, похоже, действительно взбешен. - Это мне предстоит делать самое сложное, более того...
   - Тебе не угрожает смерть от рук разъяренного Амона, - напомнил собеседник.
   - Сам виноват - нечего было тянуть.
   - Действительно, нечего, - гость вошел в комнату и насмешливо вскинул бровь, когда рука ангела метнулась к Молнии. - Тир, так, в целях уточнения - вы заодно?
   Сотник застыл, а его квардинг выразительно положил ладонь на рукоять меча. Светозарный раб словно проснулся, помотал головой, опустил руку, тянувшуюся к оружию.
   - Выслушай, - тихо попросил он.
   Демон помедлил, перевел тяжелый взгляд на Тирэна. Тот кивнул и молча встал поближе к белокрылому предателю. Так, значит?..
   - У тебя минута, Риэль.
   - Я узнал в то утро, когда напали Безымянные. Вышел из себя, мы подрались, а потом случая не представлялось - Кэсс постоянно была рядом. После этого я увидел тебя лишь на соревнованиях...
   - ...И там солгал, - продолжил за него Амон и сделал шаг вперед, прожигая собеседника свирепым взглядом.
   - Да не мог я сказать! - рявкнул квардинг Антара, передернул плечами и шагнул навстречу. - Она бы услышала и испугалась, ты бы потерял контроль и взбесился, а итогом стало бы проигранное соревнование! И это в лучшем случае. Подумай, господин!
   Последнее слово он произнес с нарочитой язвительностью.
   - Предположим, - полным предостережения голосом произнес "господин" после недолгого молчания. - А потом?
   - А потом она пропала, и сколько я ни пытался тебе сказать - а я, тьма тебя раздери, пытался - ты улетал. Или считаешь, мне надо было, как провожающей девке, кинуться вслед и протяжно крикнуть в спину: "Кста-а-ати-и-и, Кэсс бере-е-еменна-а-а?"
   Тирэн фыркнул, скрывая смех, но ангел, словно не замечая этого, с прежней яростью продолжил:
   - Ты игнорировал меня. А я понадеялся, что времени больше, чем оказалось на самом деле. Твоя ниида... она странная, с ней все происходит как-то не так. Не так, как у остальных. Я сразу начал делать зелье, чтобы успеть избавить ее от этого падальщика, но наша Кэсс что? Правильно, пропала. И зелье, которое, как ты знаешь, эффективно только в течение суток, после длительного приготовления пришлось деть куда? Верно, вылить. Поэтому не надо смотреть на меня зверем!
   После этих яростных слов обличитель как-то весь сник, словно выдохся, опустил плечи и тихо закончил:
   - Ты ведь знаешь, как я к ней отношусь...
   - Знаю, - спокойно ответил демон и встряхнул кистью руки, словно сбросил с кончиков пальцев воду.
   От этого простого движения по комнате пронеслась тяжелая волна обжигающего ветра, которая сбила хозяина особняка с ног, проволокла по полу и швырнула к стене. Человек от подобного удара умер бы на месте, но адепт света лишь издал полное ярости восклицание и медленно, опираясь на ладони, поднялся. Во рту стоял металлический привкус.
   Квардинг Антара недобро усмехнулся (на бледных губах темнела кровь) и вдруг хлопнул ладонью по полу. В то же мгновение раскаленный воздух покоя всколыхнулся, словно его со свистом рассекла тяжелая плеть. Тирэн предостерегающе закричал, но удар было уже не остановить - по лицу Амона пролегла широкая красная борозда. Как только глаза целы остались.
   - Гад! - прорычал Риэль.
   Сотник, прекрасно понимая, к чему может привести эта милая грызня, шагнул к своему вожаку, стараясь отвлечь его от мятежного раба.
   - Амон, он ангел. Идиот. А от дурака бессмысленно ждать умных поступков, - миролюбиво улыбнулся он. - Успокойся. Решим.
   - Ты заслужил, - не обращая никакого внимания на миротворца, сказал хозяин Кассандры светозарному противнику. - Одну минуту, всего одну, выделить мог. Тогда не пришлось бы ее мучить.
   И он вздохнул, борясь с гневом. Хотелось разорвать белокрылого поганца, но убить предводителя армии труднее, чем простого невольника. Кое-как взяв себя в руки, квардинг Ада неторопливым движением убрал с лица багровый рубец.
   - Какие варианты? - спросил он.
   - Нет вариантов, - обитатель гнезда осторожно приблизился. - Если бы дотянули до алтаря - не пришлось бы волноваться, а так... ты ничего больше не сделаешь.
   - Значит, она умрет, - в голосе демона снова послышалось звериное рычание.
   - Ты знаешь, что еще можно сделать, но отважный военачальник Антара уверен - мы не успеем, - Тир закатил глаза, показывая тем самым, как относится к излишне осторожным храбрецам.
   - Да, я слышал ваш разговор. Риэль, принеси что-нибудь выпить. Будем думать.
   - Сами дойдете, как наговоритесь, - отрубил разобиженный хозяин поместья. - Еще я только с подносами не бегал. Жду в кабинете.
   Ангел вышел, и Амон, проводив его тяжелым взглядом, посмотрел, наконец, на Тирэна:
   - Ну?
   - Шансы неплохие - он передергивает.
   - А ты можешь... сам?
   - Нет, - сотник отрицательно покачал головой. - Будь мы в любом другом мире - запросто. Убил бы эту тварь одним щелчком. Но здесь - нет. Ей придется умереть. Как сказал наш друг - без вариантов.
   Собеседник сделался еще мрачнее, но все же кивнул. Некоторое время они стояли молча, потом квардинг будто проснулся - по губам скользнула улыбка, и он снял с шеи старинный медальон.
   - Твоя драгоценность.
   Безделушка упала в протянутую ладонь. Законный хозяин сжал невзрачное, но столь дорогое ему украшение в кулаке, вспоминая давнее обещание своего спасителя: "Мы его вернем".
   - Спасибо. Я ведь, как баба, люблю всякие цацки, - хмыкнул демон.
   И все же Амон заметил, как по насмешливому лицу пробежала едва заметная дрожь. Тир нажал на плоскую крышку и причудливо засвистел. Заклинание снятия сработало безотказно, медальон открылся. Прядь темных женских волос выпала на широкую руку. Мужчина вдохнул их запах, прикрывая глаза, и аккуратно, едва ли не благоговейно убрал обратно.
   - Надо же... все еще помню ее, - он усмехнулся, но тут же посерьезнел, возвращаясь к насущным проблемам. - А ведь как только Динас прознает о беременности твоей нииды, и самое главное - о том, что ты решил ее спасти, шороху будет... Ты знаешь закон: ни одна рабыня не имеет права выбрасывать плод. Это измена.
   Друг кивнул. Он помнил: оракул запретил невольницам ходить по повитухам и принимать зелья. Боль и страх, что испытывали женщины, из тел которых рвались чудовища, являлись источником силы старого колдуна. Он впитывал ужас и муку, кормился ими, становясь сильнее с каждой новой жертвой проклятия.
   - Спать не смогу от переживаний и аппетит потеряю, - процедил квардинг.
   Его пособник усмехнулся.
   - Я так понимаю, с твоим возвращением моя наставническая деятельность окончена?
   - Нет. Она продолжится. А я понаблюдаю.
   - Конечно, мне ведь совершенно нечем заняться, - Тирэн церемониально раскланялся. - Времени тьма, чай не зря тыщи лет живем.
   - Не паясничай, - отмахнулся от него собеседник. - Пошли убеждать разобиженного ангела, что мы все успеем.
   На обсуждение деталей ушла целая ночь. За окном уже занимался бледный антарский рассвет, когда Амон, наконец, потянулся, разминая затекшие плечи. Его сообщники были серьезны и собраны - ни фиглярства, ни иронии, ни насмешек. Что ж, оно и понятно.
   - Буди свою претендентку, - Тир скороговоркой произнес заклинание, возвращая утраченную в результате бессонной ночи бодрость. - Через два часа занятия, нужно сделать вид, будто все как всегда. Сегодня, наверняка, на Поприще Динас заглянет. И так уж сколько времени не появлялся.
   Друг кивнул и, не прощаясь, вышел. Риэль вздохнул, поднимаясь вслед за ним и ероша волосы.
   - Говорил же - не убьет, - напомнил ему демон. - А ты боялся.
   - Ну да. Просто трясся от ужаса и готов был скулить по-собачьи, - огрызнулся ангел.
   Сотник весело хмыкнул.
   - Послушай, а если... - начал было хозяин поместья.
   - Без "если", Андриэль. Он убьет обоих, и ты прекрасно это осознаёшь.
   - По крайней мере, надо мной не стоит Динас, - признал светозарный заговорщик. - Я свободен в перемещениях. Что ж. Девять дней.
   - Девять дней, - кивнул, уходя, воин Ада. - До встречи, пернатый.
  
  
   - Кэсс, вставай, - родной голос мигом прогнал сон.
   Девушка села в постели, не открывая глаз, и потерла лицо.
   - Тренировка, - вздохнула она.
   - Вот именно. Поэтому мне интересно - долго ли ты собралась так сидеть? - последовал насмешливый вопрос.
   Ниида открыла глаза, скорчила рожицу и встала, чтобы с самым независимым видом пройти в ванную. Взгляд Амона потемнел, скользя по обнаженному телу.
   - Хотя... ходи так всегда. Радуй хозяина.
   Когда до рабыни дошло, что конкретно имел в виду провокатор, несчастная покраснела и сдернула с ложа одеяло, поспешно заворачиваясь в него, как в кокон.
   - Глупая, - квардинг откинулся в кресле. - Ты сколько уже со мной? И до сих пор не привыкла?
   - Не привыкла, - буркнула она, обходя мужчину по широкой дуге.
   Но... одно неуловимое движение, и жертва, по-прежнему чинно завернутая в импровизированную мантию, сидит на коленях демона.
   - Привыкай, - посоветовал он, потянув застенчивую скромницу за волосы. Вдохнул ее запах и удовлетворенно выдохнул. - Пахнешь, как обычно. Думаешь опять о ерунде.
   - Я не... - говорившая осеклась, увидев насмешливо поднятую бровь, и машинально покрутила черный ободок браслета. - А я тебе не противна? Сейчас, когда... ну... это создание...
   - Замолчи и слушай, - собеседник раздраженно вздохнул. - Во-первых, ты глупая. И задаешь глупые вопросы. Во-вторых, это "создание" я воспринимаю отдельно от тебя и не понимаю, как ты можешь быть в связи с этим мне противна. И, в-третьих, почему я вообще все это тебе объясняю?
   - Но я ведь даже не заметила, что... забеременела... - едва слышно прошептала она, полыхая от жгучего стыда.
   - Ты? Кэсс, я не заметил, хотя, как никто, изучил твой запах. Ты до последнего как-то сдерживала это существо... - он прервался, потом усмехнулся. - Я опять тебе что-то объясняю. Henba, на тренировках ты больше не машешь мечом. Теперь будешь упражняться иначе. А главное - молчи. Об этой своей беременности не говори никому. Особенно оракулу.
   - Почему? - нахмурилась любопытная.
   Амон задумался на мгновенье, но по странной прихоти все же объяснил, откуда берется сила Динаса и что будет с несчастной, если он узнает. Девушка оцепенела. Умница, все поняла. Рассказчик почти ощутил разгоравшуюся в груди нииды ненависть и продолжил:
   - Дальше. После соревнования я избавлю тебя от этого, но... - демон нахмурился.
   Кассандра видела - он не хочет сообщать ей, как именно это сделает, и ласково провела ладонью по льняным волосам, тронутым только ей заметной сединой. Мужчина вздрогнул. До сих пор не привык к подобным прикосновениям.
   - Будет больно, - утвердительно сказала она. - И по-другому нельзя.
   - Да.
   - Я тебе верю.
   Он кивнул, коротко поцеловал рабыню и снял с колен.
   - Собирайся. И... верь Тирэну. Немного.
   Она кивнула и вышла.
   На Поприще претендентка, исполненная послушания, встала недалеко от наставника и замерла, гадая про себя - что она здесь делает, если брать в руки оружие ей запрещено?
   - Не надо так нелепо скакать, Ви. Насмешить меня до смерти все равно не удастся.
   Сотник сделал подсечку, и вампирша рухнула на песок. Зарычала, вскочила на ноги, над ареной пронесся порыв шквального ветра, и разъяренная воительница ураганом бросилась на противника. Натэль тут же ринулась с другой стороны. И только стоящая в стороне Кэсс жадно наблюдала за боем. Но вдруг рядом раздался вкрадчивый шепот Амона:
   - Слушай.
   - Я не понимаю... - начала было тугодумка, но хозяин встал сзади, положил ладони ей на плечи и провел ими вниз, к запястьям.
   По коже заплясало пламя, следуя за горячими прикосновениями. Миг, и тело человечки превратилась в живой факел. Бушующую стихию сдерживали только руки квардинга, которому был не страшен огонь.
   - Прислушайся.
   Она подчинилась и с удивлением поняла, что различает не только шуршание одежды, не только шелест песка, дыхание или шаги, она слышит... мысли!
   Вилора сходила с ума от яростно сплетающихся в душе противоречий. Она бросалась на противника, одновременно ненавидя его и... желая. Эти взаимоисключающие, но неодолимо острые эмоции терзали ее и мучили. Внутри вампирши отчаянно билась в заточении та девушка, которая когда-то учила Кассандру лечить.
   - Ви... - прошептала ниида.
   Та, к которой обращался этот полный сострадания шепот, застыла. Оглянулась, полыхнув серебристым огнем глаз, шагнула к подруге и... остановилась. Человек в ней жаждал вымолить прощение, а хищник не понимал, зачем извиняться перед тем, кто слабее. Наставник же, пользуясь тем, что ученица отвлеклась, пнул ее в спину так, что раззява ничком полетела на песок.
   - Не лови ворон, - посоветовал Тир, без усилия отбивая атаки Натэли, и в то же время легко удерживая равновесие на ставшей вдруг подвижной земле.
   Взгляд объятой огнем претендентки переметнулся на сотника. Он получал удовольствие, видя, как подопечные хитрят, нападают, используют стихию. Ему нравилось учить, а еще... Но тут перед носом любопытной нииды словно захлопнулась дверь, вышвыривая прочь из чужой головы. Демон мимолетно оглянулся и прорычал:
   - Амон, она наглеет!
   Квардинг усмехнулся, переключая внимание Кэсс на себя.
   - Когда пытаешься прочесть мысли, пробуй стать этими мыслями. Не удивляйся им, не оценивай - только наблюдай. Они должны протекать сквозь сознание, словно вихрь - одним потоком. Стоит только попытаться обдумать то, что открылось, и присутствие будет замечено.
   - Но как я могу не задумываться?
   - Ты задумываешься, когда дышишь? Здесь так же, - и он отступил назад. - Просто слушай.
   Несколько минут горе-телепатка пыталась справиться с капризной стихией, которой не нравилось, что хозяин предоставил ее самой себе, но постепенно огонь начал гореть спокойнее, равномернее, и вот уже повелительница пламени закрыла глаза, становясь единым целым с этим воздухом, ареной, песком и теми, кто находился рядом.
   Она уже не была собой, не была человеком, она словно существовала везде... и нигде. Ее невесомое тело подхватывал ветер, вызванный движением меча Вилоры, она летела вперед вместе с песчинками, взметнувшимися от падения Нат. Она исчезла, растворяясь в мыслях и чувствах тех, кто был сейчас на Поприще.
   Наставник в свою очередь, слушал все то, что слушает ученица, слегка помогая ей, не позволяя лезть слишком глубоко в чужие мысли, и в то же время, помогая справиться с заданием. Он заставил ее переключиться на девчонку-суккуба, когда почувствовал приближение оракула. Кэсс может читать легкомысленную кокетку сколько хочет - вряд ли та скрывает что-то опасное, а вот в мыслях старейшего демона ей копаться слишком рано. Учует.
   - Динас, - коротко поприветствовал квардинг неслышно подошедшего колдуна.
   - Для обучения трех девок нужно двое наставников? - насмешливо спросил тот. - Эдак воинство Ада станет краше Антарского стада ангелов, коль скоро лучшие воины проводят столько времени с претендентками.
   - Оракул снимает с меня... великую честь быть учителем этих куриц? - насмешливо повел бровью Амон.
   - Почему она горит? - проигнорировал его вопрос собеседник.
   - Это тренировка. Двое упражняют тело, одна - стихию. Как только выйдет ее время, они поменяются местами, - последовало объяснение.
   - И долго ей еще так полыхать? - поинтересовался старик.
   - Она только встала, - хозяин нииды ухмыльнулся, глядя на то, как Тирэн в очередной раз отправил на песок Вилору, а за ней, чертыхаясь, полетела Натэль.
   В этот момент та, о ком, собственно, и шла речь, перевела взгляд на Динаса. Всего один миг человечка смотрела в древние, подобные бескрайней пустыне глаза, но за это миг она провалилась в мысли их обладателя, как в омут, и вынырнула обратно. Вежливо кивнула, не задаваясь никакими вопросами. В сознании мелькали успокоительные образы: луг, поле с золотой пшеницей, пруд, где плещется рыба, небо без единого облачка. Кассандра представляла все это, безразлично чувствуя, как старый демон роется в ее разуме. Все воспоминания и сокровенные мысли девушки лежали где-то глубоко под водной гладью, скрытые картиной луга, цветов и солнца.
   Оракул нахмурился. Усилил нажим. Бесполезно. Повелительница огня стояла, не шевелясь, охваченная пламенем, а все попытки пробиться в ее рассудок, останавливала идиллическая поляна с цветочками.
   - Почему она думает о цветах и луге? - с удивлением спросил колдун.
   - Контролирует стихию. Спокойная умиротворенная картина. Это самое простое, что позволяет не погибнуть от перенапряжения, - ответил квардинг. - А может, ей захотелось поваляться на травке. Спроси, если хочешь. Ты здесь с какой-то определенной целью, или просто нравится моя рабыня?
   - Я слышал, Рорк вчера сорвался. Решил проверить, все ли с ней в порядке, - Динас отвернулся от Кэсс и смерил ее наставника изучающим взглядом.
   Тот не изменился в лице и вообще никак не отреагировал на неожиданное сообщение.
   - Как можешь видеть, цела и невредима, - в конце концов сказал он. - Еще что-то?
   - Нет, - древний прорицатель снова посмотрел на пылающую невольницу, нахмурился и неторопливым шагом покинул Поприще.
   Ему не нравилось общее положение дел. Оракул почти физически ощущал, что теряет власть. Время стало лететь слишком быстро, и порой казалось, будто все вокруг живут только с одной целью - свергнуть его. Подозрительный старик давно перестал верить кому-либо, но в последнее время мысли о заговоре сделались уж слишком навязчивыми.
   Временами казалось, будто настоящее сумасшествие обволакивает рассудок, вот только теряющий силы провидец не верил в собственное безумие. Но... кто враг? Амон? Да, он не подчиняется и часто идет поперек, однако сейчас его больше интересуют альковные страсти и аппетитная огненноволосая рабыня, чем дворцовые интриги. Рорк? Этот вообще лишен магии и не может ничего противопоставить.
   Тогда кто? Кто? Впервые Динас не мог найти ответов на свои вопросы. Впервые за многие тысячи лет он не знал противника и не видел будущего. Это его тревожило. Что-то изменилось. А дряхлеющий колдун не заметил и не успел понять - что именно. Но ведь столько веков он боролся! Бился за право быть единственным предсказателем своей расы. И, видит тьма, это давалось нелегко. Постоянно какая-нибудь шлюха норовила подбросить проблем! Взять хоть эту дуру Трояну. Угораздило же нииду Мактиана так некстати забеременеть. И кем?!
   Помнится, оракул, случайно встретив девку, сразу понял - понесла. От ее пока еще плоского живота шли волны яростной силы! Да, в этом стройном теле зародилась опасная жизнь. Новый предсказатель. Возможно, гораздо более сильный. И неужто старый демон допустит появление на свет конкурента, того, кто подрастет и оттеснит его в сторону? Пришлось потрудиться.
   Сначала это дурацкое испытание, которое беременная потаскуха успешно провалила. Еще бы! Заклинание, наложенное на инкуба, стоило старому прорицателю нескольких веков жизни. Конечно, дуреха не смогла отличить подделку от оригинала. А потом, как следствие проваленной проверки, жертвоприношение на алтаре.
   Интриган довольно улыбнулся. Зато отобранная стихия матери и ее не рожденного дитя питала его несколько столетий и сторицей вернула все потраченное. А это проклятие, которое влюбленная идиотка обрушила на мир? Как на руку оно оказалось! Теперь уже не было нужды изводить младенцев, они дохли сами, и их маленькие жизни кормили Динаса, помогали удерживать власть.
   Но теперь... Теперь что-то случилось. Чем больше получал жадный убийца, тем больше ему требовалось. А потом сила вообще начала уходить, как вода в песок, и сознание подернулось мутной пеленой. Колдун слабел и с ужасом чувствовал это. Скорее, скорее принести жертву, напитаться ею, вернуть себе ускользающую власть. Наказать предателей, не допустить рождения новых провидцев...
  
  
   Вскоре после ухода оракула закончилась и тренировка. Кэсс улыбнулась замученной Натэли:
   - Совсем извел?
   Подруга закатила глаза:
   - А ведь это были всего лишь предварительные ласки. Думаю, наивысшее наслаждение мы получим позже.
   - Сочувствую.
   - Да ладно, как будто тебе лучше пришлось, - суккуб усмехнулась и перевела взгляд на Тирэна. - Хранитель, я на сегодня свободна?
   - Да, развлекайся, - тот махнул рукой, благословляя свою подопечную на отдых.
   Синеволосая дива счастливо кивнула и снова повернулась к собеседнице:
   - Прогуляться не хочешь? Хоть чуть-чуть?
   - С радостью, - девушка помедлила и перевела взгляд на вампиршу, которая уже собиралась уходить. - Ви, пойдешь с нами?
   На лице девушки отразилась целая гамма чувств: и радость, и раскаяние, и вина. Она торопливо кивнула, закусив губу.
   - Тогда двигаем, - Кассандра сделала шаг вперед и едва не опрокинулась на спину, остановленная сильной рукой. Конечно же, за косу.
   "Отстригу!"
   Мужчина едва заметно хмыкнул, притягивая нииду ближе.
   - А ты отпроситься у хозяина не хочешь?
   - Не особо, - строптивица дернула головой, высвобождая волосы. - Я давно с девчонками не гуляла. Амон...
   Несмотря на всю решительность последнее прозвучало просительно и жалобно. Демон, довольный, заулыбался.
   - Фрэйно, отведи их к источнику, - милостиво приказал он. - Пусть помоются, а то глаза режет.
   Телохранитель, возникший словно ниоткуда, кивнул и осклабился. Рабыня некоторое время молча смотрела на квардинга, вспоминая все известные ей ругательства, а потом круто развернулась и пошла прочь. Ехидна! Язык без костей! "Не утони", - насмешливый голос в своей голове гордячка проигнорировала. Потому что иначе могла не сдержаться. Вот ведь... демон!
   Узкими переулками, огибая замок, сопровождающий вел девушек в восточную часть города. Его спутницы шли молча, переглядываясь, пока, наконец, страж не остановился у неприметного одноэтажного дома. Старый камень, неровная кладка, расползшийся по стенам виноград, остроконечная крыша, уютное крыльцо и мирно шуршащие кусты акации - умиление да и только! У входа - узкая скамья с рассохшимися досками. Кассандре даже показалось, будто из домика вот-вот выйдет старенькая фрау в накрахмаленном чепце и белоснежном переднике и начнет зазывать нежданных гостей внутрь. Охранник распахнул низенькую, обитую железными полосами дверь. Из домика на улицу вырвался клуб ароматного пара.
   Пораженная претендентка заглянула внутрь и ахнула. Горячий туман курился над утопленной в пол каменной чашей. Прозрачная голубая вода пузырилась в широком бассейне и манила окунуться. Фрэйно изучил купальню и повернулся к рабыне, стоявшей около входа с опущенной головой.
   - Принеси полотенца, мыло и три платья. Шустро.
   Девушка кинулась исполнять приказание, а отдавший приказ господин, как ни в чем не бывало, оперся плечом о стену. Через несколько минут прислужница вернулась, вручив изумленным посетительницам заказанные вещи.
   - Я снаружи, - демон кивнул подопечной и, уже поворачиваясь к двери, смерил Нат таким нахальным, таким раздевающим взглядом, что та покраснела.
   На хищном лице мужчины промелькнула довольная ухмылка.
   - Дыши глубже, - порекомендовала Кэсс.
   Еще на тренировке она случайно прочла мысли подруги по поводу рыжего соблазнителя. Несчастную влюбленную было жаль, и ниида, хотя и понимала, что лезет не в свое дело, собиралась поговорить с телохранителем. Очень не хотелось, чтобы жизнерадостной искательнице приключений причинили новую боль.
   Тем временем суккуб выдохнула и с мукой в голосе простонала:
   - Ненавижу!
   - Его или себя? - поинтересовалась стоявшая до этого молча Вилора.
   - Себя, - персиковая красавица с ожесточением стянула одежду, швырнула ее на мраморную скамью и медленно опустилась в дышащую паром чашу купальни. - Он-то что? Просто еще один похотливый козел, который хочет поиметь девку с синими волосами. Поимеет и забудет. Как обычно.
   Говорившая даже не заметила горечи, звучащей в голосе, а вот две ее собеседницы переглянулись.
   - Он неплохой... - медленно начала Кассандра, движимая желанием защитить Фрэйно от Натэли точно так же, как несколько мгновений назад хотела защитить Натэль от Фрэйно.
   - Прекрати! Ты принадлежишь его вожаку, поэтому, конечно, он всячески хорош. А может, ты ему нравишься, - огрызнулась подопечная Тирэна. - А я ему никто - будет рвать в свое удовольствие. Как все. Разве такая, как я, заслуживает чего-то другого?
   - А тебе, - вампирша неторопливо опустилась в воду напротив подруги и поймала ее взгляд, - разве нужны постоянные отношения? Хочешь стать рабыней, как Кэсс? Чтобы над тобой издевались, били... Уж лучше совсем одной.
   - Спасибо, дорогая, - с сарказмом отозвалась вышеупомянутая рабыня. - Приятно знать, какого высокого ты обо мне мнения.
   - Я... э-э-э... - произнесшая эти неосторожные слова отчаянно покраснела, осознав, что именно сказала, и бросила извиняющийся взгляд на нииду.
   - Да ладно, - та пожала плечами. - Мы тут все так или иначе на положении невольниц. А вот тебе, Нат, повезло. Тирэн тебя не трогает, дает почти неограниченную свободу, не третирует...
   - Не насилует, - подхватила Вилора.
   - Мне сплясать на столе от счастья? - буркнула та, которую так дружно утешали.
   - Ага. Танец с раздеванием. Перед Фрэйно, - Кассандра хихикнула, к ней присоединилась Ви, а потом улыбнулась и Натэль.
   - Не выдержит ведь, - подмигнула она девчонкам, снова надевая маску развязной любительницы приключений. - В его возрасте опасно перевозбуждаться, вдруг сердце остановится?
   Над купальней пронесся взрыв веселого смеха, а губы телохранителя, сидевшего на лавке у домика, тронула легкая улыбка. Сладкий Персик... Как интересно и неправильно она о нем думает.
  
  
   - Пора, - квардинг Ада посмотрел на своего сотника, который с наслаждением потягивался после тренировки.
   Демон сразу же утратил наигранно беспечный вид и согласно кивнул.
   - Амон, - задумчиво сказал он, - а ведь это предел. Последний шанс, чтобы отступить, потом путь назад будет отрезан.
   - Отлично. Те, кому некуда пятиться, вынуждены побеждать. Но можешь постоять в сторонке и посмотреть, как полыхает.
   - И оставить тебе удовольствие неравной схватки? - друг усмехнулся. - К тому же ты не победишь без меня и Риэля.
   Собеседник насмешливо повел бровью.
   - Вы без меня тоже.
   Тир довольно засмеялся:
   - Уж не в этом ли секрет нашей сплоченности, а?
   Он повел плечами, принимая истинный облик - синильно-черный хищник с рваными сполохами призрачных крыльев за спиной. Зверь счастливо зарычал, почувствовав свободу. Заговорщики вышли с Поприща и взмыли в небо.
   Высота.
   Только здесь можно не опасаться чужих ушей. Но, увы, говорить тут нельзя. Если, конечно, не хочешь превращать разговор в яростный ор, перекрывающий пронзительный свист ветра.
   А вот и Ад. Длинные безликие здания воинских домов приласкали взгляд. Именно здесь и Амон, и Тирэн провели большую часть своей долгой, насыщенной сражениями и битвами жизни. И сюда прилетели, когда потребовалась поддержка тех, с кем столетиями доводилось сражаться плечом к плечу. Квардинг неторопливо шел к центральному зданию, где жили сотники и тысячники его войска. Спутник размеренно шагал рядом и вдруг начал с нотками неуверенности в голосе:
   - Послушай...
   - Что?
   - Объясни, почему Динас не чувствует твою силу? Не видит, как ты пресекаешь все его попытки читать не только тебя, но и нас с Риэлем? Откуда ты этому научился?
   Демон перевел взгляд на любопытствующего, раздумывая, стоит ли отвечать.
   - Не скажешь, - уже не спросил, а констатировал тот.
   - От драконов, - помолчав, все-таки ответил интриган. - Помнишь те десять лет, что я провел на архипелаге Драконьих атоллов?
   - Да. Это когда ты улетел за водяными драконами, а вернулся ни с чем?
   - Почему же ни с чем. Например, именно там я выяснил, что драконы разумны. Они, кстати, способны говорить. А древние ящеры знают такое, о чем даже наш оракул не подозревает.
   Лицо Тирэна вытянулось, а потом озадачилось. Между бровями пролегла глубокая складка:
   Амон усмехнулся и взглядом указал на дверь:
   - Готов?
   - Нет, - покачал головой сотник.
   Друг в ответ только хмыкнул и вошел внутрь. Идя по пустынному коридору в зал общего сбора, он думал о том, как воины воспримут предстоящие новости. Они уже собрались и выстроились вдоль стен. Весть о том, что квардинг явился в Ад, принеслась сюда раньше самого квардинга. Так было всегда. Это называлось дисциплиной.
   Войдя в зал, прибывший молча остановился в центре. Его появления ждали, понимая, что оно повлечет за собой какой-то приказ. Десятки глаз были устремлены на демона.
   Он оглядел собравшихся тяжелым взглядом, попутно отмечая и оценивая готовность каждого. Тут собрались командиры всех его отрядов, те, кого Кэсс однажды назвала "закаленными в боях головорезами". Они с предельной точностью донесут слова вожака до подчиненных. Но примут ли?
   - Это не одобрено Советом, - ровным голосом начал Амон, - об этом не знает оракул. Но это приказ...
   Небо не упало на землю. Солнце не скрылось затмением. И вообще ничего не произошло. Даже можно было бы подумать, что и не было ничего, но застывшие в немой готовности лица воинов говорили об обратном. В адовом войске приказы не обсуждались. Но таких приказов тут ни разу и не отдавали.
   Уже на улице Тирэн подвел итог:
   - Коль скоро дела с государственной изменой улажены, я могу посвятить себя другим, куда менее приятным вещам.
   Идущий рядом хмыкнул:
   - Скажи, сколько займет обратный путь? - спросил он.
   - Две-три недели. Как пойдет. Сам знаешь.
   Квардинг кивнул и спросил:
   - Так куда ты сейчас?
   Его сообщник с горечью усмехнулся, но ответил по-прежнему беззаботно:
   - К какой-нибудь девке. Хочется веселья!
   - Оставь ее в живых, - добродушно посоветовал друг, и взмыл в воздух, бросая пособника наедине с грустными мыслями.
   - Самому бы в живых остаться, - горько сказал Тир, но через мгновение усмехнулся и взмыл в небо. Домой. В замок. Слишком много всего надо подготовить за эти короткие девять суток.
  
  
   Как назло за все последующие дни у Кэсс, хоть ты тресни, не выдавалось удобного случая, чтобы поговорить с телохранителем - Амон вообще не отпускал нииду от себя. Но тут уж сама виновата. Стоило ей озвучить случайно прочитанные мысли оракула, и хозяин, недобрым словом помянув тьму и бездну, а также глупость одной "красноволосой девки", решил впредь держать выше упомянутую красноволосую при себе.
   - Амон, ты же учишь меня читать мысли! И я читаю... все, кроме твоих, - досадовала она.
   Но демон словно не замечал обиды, звучащей в голосе, и продолжал втолковывать рабыне, как несмышленому ребенку:
   - Оракул не должен знать, что ты чтец. Все чтецы, которые у нас когда-то были, умерли. Не своей смертью, между прочим.
   - А ты... ты знаешь мои мысли! - она, будто глухая, гнула свою линию.
   - Твои - да. К тому же я могу защитить свои. И Динас об этом не знает.
   Кассандра застонала и откинулась на кровати.
   - Ненавижу этот мир! Как все сложно! Я ничего не понимаю.
   Квардинг толкнул ее в бок, вынуждая подвинуться, и лег рядом, закинув руки за голову.
   - Амон?
   - Что?
   - Объясни.
   - Контроль колдуна будет ослаблен, если научишься от него защищаться, - вздохнув, начал объяснять мужчина. - Он видящий, он чтец, и он такой один... как сам считает. Он очень стар, но чем старше становится, тем сильнее любит власть. Держать всех под контролем, знать мысли каждого - его навязчивое желание. При этом он утрачивает ясность ума, что помогает мне избегать его проверок. Я чувствую их раньше, чем он успевает меня прочесть.
   - Он тебя не любит, - медленно сказала ниида. - Но и угрозы в тебе не видит. Считает наивным, но притом чувствует подвох.
   - Спасибо, что просветила, - пробурчал квардинг. - Хватит болтать. Спи.
   - Нет, погоди... так ты сильнее его? - спросила девушка с затаенной дрожью в голосе и даже приподнялась на локте, чтобы видеть лицо собеседника.
   - Нет. Но я хитрее, - он усмехнулся и потянул рабыню к себе. - Раз ты не хочешь спать...
   Верный своему решению, демон постоянно держал свою претендентку рядом, уча ее проникать в чужие мысли деликатно, не раскрывая себя. Сначала ученица использовала стихию, а потом понемногу научилась обходиться и без нее. Она практиковалась на рабах, демонах, ангелах, на всех, кого ей показывал наставник. Оставшиеся дни до соревнования они гуляли по Аду и слушали. Многообразие мыслей, вопросов и секретов сначала сводило Кэсс с ума, но, чем больше она тренировалась, тем проще ей становилось.
   - Это нечестно. Подло, - сказала она однажды, прочитав мысли проходящего мимо незнакомца.
   - Да, - согласился Амон.
   - Тогда зачем я это делаю?
   - Ты тренируешься. Чем больше слушаешь, тем сильнее становишься, - спутник взял ее за руку и повел дальше, то и дело указывая то на одного, то на другого демона или человека. - Самая большая подлость - использовать чужие мысли в своих интересах, а ты этого делать не будешь.
   - А ты?
   Квардинг помолчал, но потом объяснил:
   - Я читаю только тебя. Никого больше. Могу мысленно отдавать приказы, могу отправлять призыв, но не читать.
   - Почему?
   - Я не чтец.
   - Но...
   - Я слышу твои мысли и могу говорить с тобой, - собеседник нахмурился, помолчал, а потом признался:
   - Такого раньше не было. Люди не умеют слышать.
   И он вновь кивнул на очередного прохожего, заставляя ученицу продолжать занятие. Демон никогда не спрашивал, что она прочла, а сама девушка старалась как можно скорее забыть чужие мысли, к тому же еще и собственные не давали покоя. Хотя... с ними вполне удачно справлялся ее хранитель. Стоило несчастной хоть на секунду задуматься о существе, спящем где-то под сердцем, как хозяин, чувствуя страх, пресекал эти мысли своим любимым способом - тянул невольницу за косу и больно целовал. Какие тут мысли! Нииду радовало то, что он всегда рядом, вот только одна проблема не давала ей покоя. В конце концов, за день до соревнования егоза взмолилась:
   - Мне надо поговорить с Фрэйно! Я хочу выяснить у него кое-что до соревнования.
   - Что именно?
   Кассандра, не колеблясь, показала Амону свои тревожные подозрения и нахмурилась, когда он рассмеялся.
   - Хорошо, - в конце концов сжалился господин.
   В душе он веселился при одной мысли о том, что его рабыня - вздорная малявка, которую переломит первый же несильный сквозняк - будет допрашивать "закаленного в боях головореза" о том, какие намерения у него по отношению к девчонке-суккубу.
   Когда телохранитель вошел в гостиную и увидел свою подопечную, мечущуюся от стены к стене и ведущую яростный безмолвный диалог с самой собой, он перевел вопросительный взгляд на квардинга. Тот, скрестив руки на груди и опершись плечом о стену, с усмешкой наблюдал за перемещениями разгневанной правдоискательницы.
   - Кэсс, траншею в ковре протопчешь. Пришел твой долгожданный, - окликнул Амон девушку.
   - Сочувствую, - с усмешкой сказал демон своему воину и вышел.
   - Ниида...
   - Не смей обижать Натэль! - выпалила отчаянная заступница, встав напротив верного охранника и потрясая кулаком в такт словам. - Она хорошая, и я не позволю ее терзать, бить или...
   - Это не ваше дело, ниида, - спокойно, но твердо ответил мужчина.
   - Мое! Мы подруги! - по рукам повелительницы огненной стихии побежали язычки пламени, но она усилием воли смирила гнев и заставила огонь погаснуть.
   Страж вздохнул и приблизился.
   - Я не собираюсь ее терзать, но и вмешиваться вам не позволю, - терпеливо объяснил он. - Ее никто ни к чему не принуждает. Захочет - придет сама. За уши не тяну.
   - Фрэйно... - в голосе подопечной зазвучали просительные нотки. - Я же знаю, какие вы...
   Он снова глубоко вздохнул, взял собеседницу за плечи и усадил на диван.
   - Демоны разные, - спокойно, как маленькой, объяснял он. Она и была для него маленькой со своими смехотворными попытками защитить всех вокруг. - Просто мы слишком долго живем и слишком мало чувствуем. Поэтому приходится довольствоваться тем, что есть, и это делает нас отличными от людей. Взять, например, квардинга. Он - воин, и за сотни лет существования привык подчинять и ломать. Так уж оно есть. Ничего не поделаешь. Единственное исключение - вы. Вас он ломать не хочет.
   - Он не...
   - Я знаю его почти восемьсот лет. Служил и с ним, и под его началом. Он сильный, беспощадный воин. Его рабы давно усвоили: малейшее неповиновение - и смерть. Но он бережет вас, и мне нравится наблюдать за ним и вами, когда вы вместе. Это... красиво. Я не видел такого раньше. А ведь почти все ратники, кто постоянно бывает в битвах, одинаковы. Они рвут, убивают, мучают. Но есть среди демонов и другие. Например, такие, как левхойт Рорк - он соблазнитель. Любит искушать, казаться единственным, непохожим на других, ему нравится вести себя так, чтобы все без исключения рабыни пытались ему угодить, чтобы мечтали о нем. Это создает иллюзию... любви. Мы ведь не умеем питать нежные чувства, даже привязанности в нашем мире случаются редко. Ну или взять моего сына - Герда. Вы не знаете, но он наставник. Когда он не в войске, то обучает тех немногих детей, которые у нас еще есть. Ему это нравится и, пожалуй, он делает это лучше, чем кто бы то ни было.
   - Тирэн - игрок... - медленно сказала Кэсс, начав, наконец, понимать.
   - Да. Ему нравится плести интриги, и он не мыслит жизни без хитрых комбинаций. Я не особо верю игрокам, но и не сужу их. У каждого свои радости. Жизнь-то длинная.
   - А ты?
   - А я наблюдатель, ниида. Я люблю смотреть. Мне интересны чувства демонов, ангелов, людей. Их не особенно много, этих чувств, но нет ничего увлекательнее, чем следить за тем, что никогда не сможешь испытать. Иногда это играет против меня - ведь, если бы я не захотел посмотреть, кто из вас с Арианой одержит верх, она бы не обратилась и... - Фрэйно с раскаянием вздохнул. - Натэль интересная. Она свободна от проклятья, почти равна мне, не пуглива, не лебезит и этим притягивает. Так что я не вижу причин, по которым вам стоило бы волноваться.
   - А как же твоя жена?
   - У меня нет жены, - он развел руками. - Мало кто из демониц согласится на обряд бракосочетания, особенно, если избранник - воин.
   - Но ведь мать Герда - обитательница Ада?
   Телохранитель кивнул и пояснил тоном, каким говорят с несмышленышем:
   - Чтобы завести ребенка не обязательно жениться, ниида. Ей понравился я, мне была любопытна она. И все. Демоны почти никогда не женятся. Это опасно.
   - Почему? - девушка даже забыла, о чем изначально шел разговор. То, что она узнала сейчас, завораживало куда больше.
   - Обряд связывает две жизни в одну. Жена не проживет и минуты после смерти мужа. Сколько живет демон, столько и его вторая половина. Эти узы нерушимы, их нельзя разорвать. Жена не уйдет от мужа - она просто не сможет без него выжить. Она становится рабыней, а он - ее божеством. И даже если ее воля сильней, муж всегда главенствует. Наших дев это не привлекает. Думаете, почему Ариана столько лет ломалась? Браки происходят только по взаимовыгодной договоренности или политическим соображениям, что, по сути, одно и то же. Но воины, - рассказчик усмехнулся, - почти все неженаты.
   - Почему? - все еще не понимала слушательница.
   - А вы представьте - ваши годы больше вам не принадлежат. Жизнь воина коротка - ее могут оборвать меч или стрела, но каждый раз, идя в поход, он к этому готов, а вы? Наконец, учтите, что ваша воля тоже будет полностью в его власти. Муж, конечно, может отпустить жену, но может и домашней зверушкой сделать. Одна жизнь. Одна судьба. Во всех мирах. Понимаете?
   Кэсс кивнула.
   - Так вот, - возвращаясь к первоначальной теме их разговора, сказал Фрэйно. - Я не буду терзать вашу подругу, ниида, но, в любом случае, даже, если и захочу, это не ваше дело.
   Он поднялся на ноги и, увидев безмолвно возвышавшегося в дверях квардинга, склонил голову. Сколько тот стоял, слушая разговор, оставалось только гадать.
   - Иди, - спокойно отпустил телохранителя Амон.
   Тот кивнул и бесшумно вышел.
   - Кажется, ты с ним о сердечных делах Натэли поговорить хотела, - задумчиво отметил демон. - Как так получилось, что вы перешли на семью?
   - Сама не знаю, - собеседница все еще находилась под впечатлением от узнанного и сидела неподвижно. - Удивительно...
   Наставник прочел ее мысли и усмехнулся. Дотронулся до браслета, снова усмехнулся.
   - Значит, считаешь демониц глупыми?
   Рабыня покраснела, смутившись, и пожала плечами, поднимаясь с дивана. Живот на мгновение перехватило болью. Девушка задержала дыхание. Нет, нет. Слишком рано!
   - Просыпается, - тихо сказала она.
   Как же мучительно теперь будет тянуться время! Тоскливые мысли прервал жесткий, болезненный поцелуй. Тело опалило огнем, выжигающим страх. Кассандра подалась навстречу своему мужчине, растворяясь в пламени. Все неважно... только он.
   - Когда ты научишься слушаться? - раздраженно спросил хозяин, отстраняясь. - Я доживу когда-нибудь до этого дня?
   - Не думаю, - улыбнулась строптивица.
   Квардинг нахмурился, схватил ее за руку и потащил из дома. На вопрос "куда?" не ответил.
   Через полчаса, поглаживая лоб Феньки, хозяйка виновато шептала:
   - Он сказал попрощаться. Соревнования подходят к концу, и тебя заберут. Будешь жить с другими козами, счастливо и долго.
   Рогатая бестия прикрыла желтые глаза и опустилась на колени, ласкаясь.
   - Хорошая девочка. Хорошая, - приговаривала ниида, обнимая любимицу.
   На душе было гадко, хотелось плакать от несправедливости.
   - Ты должна от нее отказаться, - спокойно выговаривал ей Амон по дороге на конюшню. - Иначе ваша связь не прервется.
   - А зачем ее прерывать? - хмуро спрашивала упрямица. - Зачем?
   - Она сыграла свою роль, Кэсс. После второго соревнования ты видела животное хоть у одной из девчонок?
   - Не-е-ет, - протянула она. - Но они же, наверное, как и Фенька...
   - Их забрали. Они больше не нужны, к тому же делают претендентку уязвимой. Умрет животное - помнишь, что случится с хозяйкой?
   - Тогда почему только сейчас? Ведь уже прошло почти два месяца и...
   - Было не до того, - последовал короткий ответ. - Когда я стану убирать из тебя это, - демон кивнул в сторону ее живота, - коза умрет. Сама же потом будешь реветь. А я не люблю слезы.
   Он подтолкнул спутницу к стойлу, не давая ничего возразить. И вот она сидит на соломе, грустно смотрит на четвероногую парнокопытную подружку и чувствует себя предательницей. Наконец, собрав в кулак всю свою довольно-таки чахлую силу воли, Кассандра поднялась на ноги и отступила от питомицы.
   - Прости меня, девочка, - тихо сказала она. - Я тебя отпускаю.
   Внутри словно до предела натянулась и лопнула со звоном струна. Яркая вспышка перед глазами на миг ослепила. Бывшая обладательница рогатой плутовки зажмурилась. К горлу подступили горькие слезы, но девушка сморгнула соленые капли и вышла из конюшни, не оборачиваясь. За спиной жалобно мекнула животинка, так и не сумевшая понять причины, по которой от нее столь легко отказались.
   - Ненавижу этот мир, - подняв глаза на хранителя, прошептала невольница.
   Тот ничего не ответил, подхватил плаксу на руки и взмыл в небо. Нужно было возвращаться в Столицу. Сегодня квардинг не собирался оставаться в Аду.
   Утро следующего дня выдалось ярким и солнечным, словно в насмешку над горьким настроением претендентки. Ниида проснулась раньше Амона, но не захотела вставать. Села, закутавшись в тонкое покрывало, и устремила взгляд на демона. Когда он спал, с лица исчезала привычная жесткость, черты разглаживались. Наблюдательница смотрела, стараясь запомнить, как отражается на льняных волосах солнечный свет, как проступают безобразные полосы шрамов на широкой спине, и как руки, тоже кое-где покрытые рваными линиями рубцов, обнимают подушку. Почувствовав на себе внимательный взгляд, мужчина открыл глаза.
   - Почему? - спросил он.
   - Что?
   - Почему ты хочешь себя ущипнуть?
   Она улыбнулась и потерла лицо руками.
   - Мне кажется, будто я сплю.
   Хозяин насмешливо поднял бровь, без зазрения совести прочел мысли рабыни и усмехнулся:
   - Все-таки ты чудная. Ты принадлежишь жестокому демону, носишь под сердцем свирепое чудовище, сегодня состоится соревнование, которое может тебя убить, и вместо того, чтобы драть на себе волосы, как нормальная человеческая девка, ты размышляешь о том, как тебе повезло? Вредно тебе думать, henba. Вставай. Кстати, - между делом произнес Амон, натягивая на себя одежду, - забыл сказать. Все твои страхи глупые. И чем больше ты с ними борешься, тем сильнее они на тебя будут нападать. Хочешь одолеть свой ужас - просто прими его. Ясно?
   Поколебавшись, девушка кивнула.
  
  
   - Сегодняшнее состязание окажется последним для той из вас, - вещал с трибун глашатай, - которая не поймет, что стихия не приемлет трусости, и лишь бесстрашие и отвага способны ее контролировать.
   Девушки с удивлением выдохнули. Стало быть, не приемлет трусости? А что тогда значили все предыдущие состязания? Бросаться в гущу мечущихся животных, увертываться от стрел? Что это? Риск жизнью забавы ради? Претендентки с недоумением переглянулись, а пафосный герольд меж тем продолжил:
   - Каждая из вас, - он обвел рукой четверых претенденток, - чего-то боится. Но только те, кто сумеют победить свой сокровенный ужас, никогда не выпустят стихию из-под контроля.
   - Он издевается? - Кэсс и Вилора, поддерживающие под руки безвольно стоящую Лиринию, переглянулись.
   Рядом зашипела Натэль:
   - Очень умно! Значит, мы столько времени бегали, прыгали и кидались на драконов, чтобы теперь избавляться от детских страхов? Победить боязнь темноты и поверить, что под кроватью не живет чудовище?
   - Успокойся, - одернула ее вампирша. - Сдается мне, будут нам и битвы, и драконы...
   Она осеклась и застыла, выпустив руку безучастной ко всему Лири.
  
   - Звездочка... - тихий мужской голос, родной и полный муки, заставил сердце сжаться.
   Несчастная шагнула вперед, обратившись в слух.
   - Звездочка... За что? Неужели я мало тебя любил?
   Жена, мать, воин - она застыла посреди Поприща. Дышать стало больно. Воздух застрял в груди, в голове зашумело. Арена, зрители, подруги по несчастью - все исчезло, остался лишь голос...
   - Прости...
   - Прости? - он возник, словно из ниоткуда, стремительный и страшный в своем боевом обличье.
   Ви смотрела, не в силах отвести глаз. Она думала, что уже забыла его, но, как оказалось, память сохранила все: от выражения лица до поворота головы. Ее муж. Первый ее мужчина. Единственный, кого она когда-либо любила. Так не похожий на демонов, среди которых приходилось жить последние полгода. Вампиры не отличались мощностью и шириной плеч. Напротив, они были по-юношески узкокостными и гибкими. Но при этом по силе почти не уступали крылатым обитателям Ада.
   Сверкнули глаза цвета вороненой стали на нечеловечески прекрасном лице. И грозный воин бросился на свою жертву. Но она стремительно отлетела в сторону, увертываясь от меча, который когда-то хотела подарить ему на годовщину. Боль, страх, раскаянье заставили злополучную претендентку тоскливо завыть. Туман, клубящийся вокруг, бесследно поглотил ее полный отчаяния крик.
  
   ... - Где Вилора? - Нат жадно озиралась, пытаясь увидеть в густой белой мгле исчезнувшую подругу.
   Никого. Даже зрителей, и тех не видно. Девушка стояла одна среди медленно клубящейся дымки. Хотя нет. Рядом была еще Кассандра.
   - Кэсс, надо найти ее! - растерянно сказала суккуб. - Этот туман странный какой-то. Лучше держаться всем вместе.
   - Вместе? - со странной небрежностью в голосе произнесла ниида. - Ты искренне думаешь, будто кому-то хочется быть вместе с тобой?
   Собеседница захлопала глазами:
   - Ты что? Мы же бились плечом к плечу! Ты ведь знаешь - на меня можно положиться! - сказала она, все еще не понимая поведения подруги и от души полагая, будто та просто сильно напугана.
   - Положиться? На тебя? Брось! Как можно положиться на похотливую, жалкую, неуверенную в себе хабалку? Неужто ты и вправду полагаешь, что я забыла твою выходку на приеме Рорка? Такое не прощается.
   Обидные слова стегали больнее хлыста.
   - Я понимаю, уже ничего не исправишь, - залепетала несчастная, - но ты должна знать: мне до сих пор стыдно...
   Голос ее при этом звучал так, словно в горле застряла кость:
   - Я поступила подло. Просто очень тебе завидовала. Ты всегда держалась от нас особняком и с таким достоинством, что я чувствовала себя настоящей дешевкой! Но, я ведь тогда еще не знала, какая ты. Просто чувствовала, что ты лучше меня, и... завидовала! Завидовала тому, что тебе было плевать на нас, что ты, оставаясь одна, не чувствовала себя изгоем. А я всю жизнь изгой, понимаешь? Изгой, к которому липнут жадные взгляды! Пойми, я всегда хотела быть похожей на такую, как ты...
   Та, к которой обращалась эта страстная полная искреннего раскаяния речь, слушала молча, но, несмотря на молящий взгляд подруги, смотрела надменно и брезгливо кривила губы:
   - Прекрати оправдываться, Натэль. Думаешь, выставила меня голой и сама стала лучше?
   - Нет, я...
   - Замолчи. И слушай. Посмотри на себя. Ты никогда не станешь такой, как я. А знаешь почему? Потому что ты хуже. Просто хуже. Ведешь себя, как последнее отребье, поэтому и имеет тебя тоже только отребье. Оглянись вокруг, нормальным ангелам и демонам ты неинтересна. Тирэн? Риэль? Фрэйно? Ни один на тебя не позарился. Ты пустое место. И даже не тешь себя иллюзией, будто мы подруги, - с этими словами противница вытянула из ножен меч и перебросила его из руки в руку. - Твои подруги - публичные девки из дома удовольствий, твои мужчины - те, кто захотят тебя купить на пару часов.
   - Почему? - суккуб привычно отшатнулась от клинка, которым неприятельница попыталась ее достать. - За что так поздно? Отчего не сказала раньше? Зачем делала вид, будто я тебе нравлюсь?
  
   ...Кассандра резко обернулась, но ничего не увидела. Все Поприще заполнил белый вязкий туман. Он полностью поглощал даже звуки шагов и дыхания. Тишина. Но все же девушка кожей чувствовала чей-то внимательный взгляд.
   Амон... только бы он не видел, как она бестолково мечется... Он испугается за нее. Надо самой. Самой.
   - Амон? Ми-и-илая... Что ты с собой делаешь? - голос, знакомый до обыденности, но все-таки чужой, полоснул напряженный слух.
   Медленный поворот головы. Сердце уходит в пятки. Кто это? Насмешливый взгляд черных глаз. Огненные волосы, заплетенные в толстую косу.
   - С собой? Ничего, - ответила ниида самой себе.
   Собеседница сделала скользящий шаг навстречу.
   Как страшно встать против собственного отражения!
   - Ничего? Ты живешь в мире иллюзий и теней. Но даже здесь - боишься. Потому что знаешь, этот мир существует только в твоей голове.
   - Нет! Он реален! Амон реален! И его мир тоже!
   - Да посмотри на себя, - ее двойняшка покачала головой. - Ты совсем перепутала действительность и вымысел. Будем откровенны. У тебя поехала крыша. Это наследственная болезнь. Ты же помнишь свои детские кошмары. Помнишь, как мама Валя таскала тебя по врачам? Ты ведь до пяти лет орала во сне как резанная. Тебя родила шизофреничка или же нормальная женщина, но от умалишенного. Потому и выкинула в мусорный бак. Нет никаких иных миров. Никаких магов, которые волшебным образом спасают избранных малюток. Ты психически больной человек, заплутавший в лабиринтах собственного разума. А когда стало совсем невмоготу, ты перерезала себе вены. Помнишь ведь это? Давай признаем, наконец, что сейчас ты лежишь на холодном кафельном полу ванной в луже собственной крови, а все эти испытания, демоны, Амоны, Рорки, вампиры и суккубы - твои последние галлюцинации. Предсмертный бред тяжелобольного человека, которому никто не протянул руку помощи. Девочка моя, это ужасно. Мама умерла, ты стала терять рассудок. Иди ко мне, малыш. В сущности, мы две половинки единого "я". Одна - охваченная безумием, другая - мыслящая трезво. Иди ко мне. Нужно обрести целостность и отпустить все это. Нам пора. Пора к маме. Туда, где никто больше не станет терзать, где измученный разум обретет, наконец, покой.
   - ТЫ ВРЕШЬ! - прорычала обладательница "измученного разума", выхватывая из ножен меч.
   Та, кто так ласково ее увещевала, улыбнулась с щемящей грустью.
   - Малыш... Не кричи, хороший мой. Не надо. Я не желаю тебе зла. Ну неужто ты правда думаешь, что Амон - твой Зверь? Что все это - настоящее? Проснись, малыш. Нам пора уходить. Не мучай себя больше, не нужно!
   - НЕТ! - Кэсс прыгнула и с размаху обрушила меч на свою огненноволосую копию.
   Печальный вздох, полный тоски и жалости, прошелестел в тумане, когда клинок рассек пустоту и вонзился в песок.
   - Милая, чтобы убить меня, тебе придется направить меч в собственное тело. Ведь я - это ты, бедная мечтательная девочка...
   Ниида кружила около своего огорченного двойника. Она не видела ни Поприща, ни возбужденно вскочивших со своих мест зрителей, ни подруг, тоже сражающихся с липкими волнами белесого тумана.
  
   Демоны и ангелы безмолвно наблюдали за причудливым танцем претенденток. Девушки размахивали мечами, борясь с бесплотными образами, ничего не значащими для сторонних наблюдателей. И каждый раз, когда чей-либо клинок настигал тень, на теле "победительницы" раскрывалась глубокая кровоточащая рана. Четыре несчастных жертвы оказались вовлечены в изощренную схватку, в которой не было противника, а потому некого было ранить, кроме самих себя.
   Но вот Лириния завизжала, размахнулась и всадила оружие себе в живот. Захлебнулась густой черной кровью и упала веред лицом на песок. Рукоять меча уперлась в землю, и тело девушки обмякло на клинке. Первая жертва. По рядам зрителей пронесся гул. Кто следующий?
  
   ... - Сколько еще ты будешь от меня бегать, Звездочка? Что же не нападаешь, как тогда? Не приставляешь клинок к горлу? Или собираешься приставить к своему? Нет. Себя ты убить не хочешь. Боишься смерти? Вырезала всю семью, но на себя руку поднять не осмелилась? - слова мужа сочились горьким ядом, и он раз за разом нападал на Вилору.
   Он всегда был сильнее. Она никогда не могла победить его в открытом бою. И теперь левая рука уже не слушалась, кровь из рассеченного лба заливала глаза, вампирша протяжно выла, увертываясь от смертоносного клинка, но не могла, не могла ударить снова.
   - Убей! - с мукой крикнул Хильт. - Убей или себя, или меня! Только хватит скакать. Наберись, наконец, смелости умереть, отвечая за то, что ты сотворила со своей семьей!
   Несчастная дрогнула. Опустила руки. Противник сразу же замер в нескольких шагах от нее. Он даже не запыхался. Ви схватила свой меч за клинок и медленно приставила к горлу. Лезвие дергалось, претендентка судорожно дышала, глядя в глаза мужу. Он жадно подался вперед... живой... любимый... ненастоящий.
   - Я убила тебя не по своей воле. И я отвечу, - отняв холодящее лезвие от разгоряченной кожи, сказала виновница давней трагедии. - Но сначала я отомщу. За тебя. За себя. За сына. За всех, кто погиб.
   Меч упал на песок, страдалица выпрямилась. По щеке скатилась одинокая обжигающая слеза.
   - Я не боюсь умереть не прощенной, Хильт. Потому что уверена: ты бы простил меня, если бы знал, из-за чего все случилось. И я не стану убивать себя, пока не отомщу тому, кто сотворил все это со мной и тобой.
   Ноги подкосились, и говорившая рухнула на песок. Тут же волной нахлынула боль. Раны, полученные неведомо как, саднило, голова трещала, словно стянутая раскаленным обручем, но в душе царил покой. Теплый ветер, похожий на родное дыхание, коснулся ее щеки, приласкав перед вечной разлукой. Она больше не чувствует вины. Потому что невиновна. Ви, ощупывала раны, щедро заливая их искрящей целительной силой. Она победила. Победила саму себя.
  
   ...Чем яростнее атаковала Кассандра, тем печальнее вздыхала ее соперница. Она ускользала и двигалась все легче, в то время как нападавшей уже с большим трудом давался каждый новый вздох. Тупая боль охватила правую руку, когда во время очередного нападения девушка споткнулась и неуклюже завалилась на песок. Она сжала меч левой рукой и случайно скользнула взглядом по тонкому черному браслету. Амон. Он не может быть сном. Нет...
   - Кася... Хватит самообмана. Милая, - ее двойняшка возникла справа и, грустно улыбаясь, посмотрела на браслет, - это все ненастоящее. Этот мир не существует. Ты ведь взрослый человек с неоконченным высшим образованием, ты знаешь: ангелы, демоны, вампиры - лишь мифология. Признай это, и ты очнешься. Я просто хочу помочь. Ты запуталась, маленькая.
   - Значит, если я признаю, что ничего этого нет, я очнусь? - ниида не заметила, как лезвие меча легло на браслет.
   Кассандра-двойник ласково и победительно улыбнулась.
   - А зачем врать самой себе? Повторяй за мной: Амона не существует, этот мир - иллюзия. Все вокруг - иллюзия.
   Лезвие меча вдавилось в плоть. По запястью медленно потекла кровь.
   "Брось оружие и прекрати дурить, Кэсс".
   Рабыня вздрогнула, когда в голове раздался такой знакомый, такой родной голос хозяина. Ненастоящего, как ей сейчас внушали.
   - Ну вот, опять, - с грустью покачала головой неприятельница. - Девочка моя, ну зачем, зачем ты себя мучаешь?
   "Брось меч".
   Рука разжалась сама собой, оружие упало на песок. Претендентка подняла голову и встретилась взглядом с самой собой.
   - Я мечтательная. Запутавшаяся. Я боюсь его потерять. Ты права. Но он не сон. Он настоящий, - убежденно сказала она, улыбнулась и любовно погладила браслет. - И... я не хочу другой жизни.
   - Малыш... - снова вздохнула двойняшка. - Мне жаль тебя, но... Ты всегда будешь сомневаться. Всегда.
   Кассандра безмятежно улыбнулась.
   - Нет. Сомневаешься ты, - она шагнула к своему отражению, то дрогнуло и попыталось отстраниться, но Кассандра удержала его за локти. - Ты страдаешь, поскольку не веришь, что все это - реальность. И из-за этого заставляешь страдать меня. И нам обеим в результате плохо. Не бойся, малыш, я не оставлю тебя один на один со страхом. Ты - это я. Просто верь мне, - и она притянула девушку к себе, обнимая за теплые плечи. - Верь мне. Я не сумасшедшая.
   Тело двойника медленно утрачивало плотность. Легкий туман выскользнул из рук нииды. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой цельной. Такой сильной. Лишенной сомнений и страхов. Не веря в случившееся чудо, ниида огляделась. Молочная дымка медленно таяла...
  
   ... - И что теперь? - спросила Кэсс. - Убьешь меня?
   Натэль стояла, вжав острие клинка в шею подруги.
   - Нет, - голос у нее дрожал.
   - Убьешь себя?
   - Нет, - она с трудом выплюнула это слово. - Я не заслужила смерти. Да, я виновата перед тобой, но это не то преступление, которое смывают кровью. Да, я дешевка, да, никому не нужна, но я не убийца. И знаю - ты сейчас просто околдована. А я никогда не подниму руку на того, кто мне дорог. Может, я доступная и вульгарная, но честная. И не пытаюсь казаться кем-то другим.
   Соперница презрительно усмехнулась.
   - Ты - жалкая. Признаешь, что ничего не стоишь, но не можешь ни обидчика своего убить, ни себя, чтобы не мучиться. Ну? Так и будем стоять?
   Ее противница с трудом сглотнула, но острие от белой кожи не отвела.
   - Ты не обидчица. Ты сказала правду. Я и сама знаю, что жалкая. Но я хочу жить.
   Рука, сжимавшая меч, дрожала, однако голос был тверд.
   - То есть клинч? - спросила Кассандра.
   Синеволосая претендентка моргнула, чтобы разогнать пелену слез. Она не поняла сказанного и не знала, что делать, поэтому повторила:
   - Я хочу жить. Но тебя убивать не стану.
   - Значит, так и будем стоять? - собеседница подалась вперед, вжимаясь шеей в острую сталь.
   Суккуб чуть ослабила давление, слегка отступила. Подруга осклабилась. Это было совершенно непривычное для ее лица выражение. Нат яростно кусала губы. Она оказалась в тупике, но понимала, что обидные слова, срывающиеся с губ нииды, на самом деле той не принадлежат. Это все колдовство. Никакое соревнование не стоит того, чтобы убить дорогого человека, пускай и находящегося под чарами. Но девушка продолжала хищно скалиться и наваливаться на клинок.
   - ХВАТИТ!
   Подопечная Тирэна отдернула оружие, а неприятельница засмеялась, когда отчаявшаяся обеими руками схватила меч и направила себе в живот. В карих глазах вспыхнуло торжество, но в этот миг суккуб стиснула зубы и, неожиданно для своей соперницы, оттянула одной рукой кожу на талии, а другой всадила клинок в свою плоть, аккурат между пальцами и ребрами. Отчаянная авантюристка все рассчитала правильно.
   От тошнотворной боли сознание помутилось, и несчастная рухнула на песок, захлебываясь криком и проваливаясь в темноту. Она поняла: от нее требовалось что-то одно - либо убийство, либо смерть. Противница не просила ничего иного, поэтому оставалось только одно - погибнуть. Почти погибнуть. Это был риск. Но ничего иного горе-интриганка придумать не смогла. Еще одна жалкая попытка обмануть судьбу. Ну, а если и не сложится, она все равно без сознания. Так хотя бы умирать не страшно.
  
   ...Кассадра и Вилора стояли посреди арены и смотрели, как медленно рассеивается туман, открывая два окровавленных тела, лежащих на рыхлом песке.
   - Нет... - выдохнули девушки почти одновременно.
   Они не обратили внимания на Лиринию, ее поза и торчащий из спины клинок не оставляли никаких иллюзий, но суккуб, скорчившаяся и, зажимающая руками истекающий кровью бок, была жива. Она судорожно дышала, однако синие глаза смотрели невидяще. Беспамятство, граничащее с обмороком.
   Претендентки ринулись к страдалице.
   - Натэль, Натэль... - ниида посмотрела на безобразную рану и вскинула испуганный взгляд на вампиршу.
   - Морок... - выругалась та. - Ну как же так! Держи ее.
   С тонких пальцев Ви стекла на окровавленную плоть капля ослепительного света. Да, такое лекарство дорогого стоит... Плевать! Следующее соревнование только через месяц, силы успеют восстановиться. Надо спешить, пока на арену не вскочили демоны или Рорк и не успели их растащить. Кассандра вцепилась в плечо подруги, щедро делясь с ней силой. С трибун что-то протестующее закричали, но упрямицы не обратили на это ровным счетом никакого внимания. Увы, самоуправство длилось недолго.
   Чьи-то сильные руки вцепились Вилоре в плечи и рванули прочь. Рабыню Амона тоже потащили в сторону, не позволяя ослушницам расшвыриваться стихией за месяц до решающего состязания. Но главное уже было сделано - подопечная Тирэна сидела, растерянно шаря ладонями по зажившей ране и озираясь. Она выбыла из соревнования, но каким-то образом выжила. С души словно свалился огромный камень - она свободна. Больше не придется сражаться, что-то доказывать, бояться.
   Все закончилось.
   Все.
   Это проигрыш.
   Из глаз девушки потекли слезы.
   Никогда прежде она не была так счастлива.
  
  
   - Натэль! - мертвящий голос оракула нельзя было спутать ни с чьим другим. - Ты не прошла испытание. Конечно, страх тебя не поборол, но и ты его побороть не сумела.
   Суккуб подняла голову, невидяще глядя на арену. Она обводила Поприще пустым взглядом и отстраненно отмечала, что почти все зрители подались вперед, желая услышать приговор. Ситуация-то и впрямь была щекотливая. Шлюху с синими волосами нельзя считать ни победившей, ни побежденной. И что теперь прикажете с ней делать?
   Динас молчал. Со стороны казалось - просто растягивает паузу, чтобы нагнать на несчастную жути, но в действительности он и правда не знал, как поступить - у скорчившейся на песке бледной и потной претендентки не было стихии. То есть вертихвостка, прошедшая четыре - четыре! - соревнования, вдруг оказалась совершенно бесполезной. Пустышка! Колдун не представлял, как вообще она смогла протянуть столько времени и не сломаться. Ведь даже последнее состязание, пусть не было ею пройдено, но и не убило!
   Отправить никчемную обратно в ее мир? Этот вариант отпадал сразу. Во-первых, старик никогда не отличался добротой и милосердием; во-вторых, даже если бы и отличался, не стал бы жертвовать силами проводника и тратить время на ничтожную рабыню. Убить? Это тоже исключено - простое убийство оракул уже давно не одобрял, не видя в нем смысла. Другое дело - забрать силу потаскушки себе. Так ведь и это не представляется возможным! Нельзя отобрать то, чего не существует. А слабую способность дурехи с горем пополам подчинять стихию земли, не стоит даже относить к магии. После окончательного истребления земляных драконов эти умения стали ненужными. Одним словом, толку от них, как... как от самой Натэли.
   Динас бросил короткий задумчивый взгляд на Тирэна - хранителя суккуба и, наконец, принял решение. Единственно логичное в данной ситуации. Демоны любят развлекаться. Ну и пусть игрушка останется. Может, понесет. Может, умрет. Раз ее удача так велика, вполне возможно, что и разродится. Ну а нет, так нет. Оплакивать никто не станет.
   - Ты считаешься проигравшей и выбываешь из соревнований, - вынес, наконец, свой приговор древний демон. - Но, поскольку прошла почти весь путь, я оставляю тебе жизнь. Здесь. Какой она будет - решит твой покровитель.
   И старик махнул рукой. Глашатай, вняв небрежному повелительному жесту, объявил соревнование завершенным. Нат запрокинула голову и рассмеялась истеричным, каркающим смехом. Она никак не могла успокоиться - сидела, зарывшись руками в песок, и сотрясалась в страшном полубезумном веселье до тех пор, пока Кассандра не подошла к ней, превозмогая усталость, и не отвесила тяжелую пощечину.
   - Хватит.
   - Кэсс, - девушка замолчала, но в синих глазах по-прежнему тлела искра сумасшествия. - Добрая сострадательная Кэсс, которая искренне жалеет похотливую жалкую хабалку.
   Голос говорившей прервался, когда ниида безжалостно встряхнула ее за плечи.
   - Прекрати! Ты - моя подруга. Настоящая. И плевать, сколько мужиков у тебя было. Плевать, почему они были. Ты добрая. Искренняя. Хорошая. Неужели не понимаешь? Пойдем, - она протянула горемычной красавице руку. - Прекрати думать про меня всякие глупости.
   - Ты сама в свои слова не веришь, - оттолкнув ее руку, произнесла суккуб, с трудом поднимаясь. - Ну и плевать. Плевать на все.
   С трудом переставляя ноги, она направилась к выходу. На душе было тоскливо. Один из демонов, попавшийся на пути, многозначительно задел недавнюю претендентку за плечо. Остановился. Усмехнулся. Протянул руку. Неудачница увернулась. Краем сознания поняла, что наказание, наложенное Тирэном, больше не действует, но радости не испытала, только гадливость.
   - Развлечемся?
   - Не хочу, - буркнула она, прекрасно понимая, что если хочет воин Ада, желания какой-то синеволосой девки не берутся в расчет.
   Но сейчас Натэль не желала ничего. И никого. Она устала. Прожитые в этом мире ничтожные полгода навалились на плечи гранитной тяжестью тысячелетий. Не было сил желать, мечтать, к чему-то стремиться, даже просто думать. Поэтому недавняя ветреница вырвалась из жадных рук и даже забыла удивиться, почему это исполненный нагловатой решительности приставала остановился. Равнодушная ко всему происходящему, она не заметила ни того, как сверкнул глазами Фрэйно, ни как отступил под его свирепым взглядом незадачливый ухажер. Телохранитель проводил потерянную страдалицу взглядом, не собираясь, впрочем, приближаться. Выжила. Надо же. Страж усмехнулся своим мыслям и повернулся к вышедшей с Поприща Кассандре.
   - Ниида. Все в порядке?
   - Да. Еще одно соревнование закончилось, - она грустно улыбнулась и посмотрела вслед медленно бредущей подруге. - А вот Нат его не прошла.
   - И жива? - удивился собеседник.
   - Ее оракул пожалел. А может, не пожалел, а наказал - она теперь навсегда останется в этом мире.
   За своими искренними переживаниями девушка не заметила мимолетного удовлетворения, которое промелькнуло в глазах демона. Ее-то собственные мысли были далеки от радужных.
   - Не надо переживать, - тронул ее за плечо невозмутимый воин. - Пойдемте. Квардинг приказал отвести вас в покои.
   - А как же Натэль? Она ведь совсем одна!
   - Я позабочусь о ней. Пойдемте, - оборвал подопечную Фрэйно.
   Та кивнула, привычно подчиняясь и проникаясь его уверенностью. Он позаботится. Конечно. Раз сказал, значит, так тому и быть. Кэсс дошла до комнат, которые уже давно привыкла считать своим домом. Сопровождающий почтительно пропустил спутницу вперед и мягко закрыл за ней двери, оставшись в коридоре.
   И снова всё, как прежде - ванная, расчесывание волос, свежая одежда и чувство такое, будто собственное тело, только что омытое водой, пахнет гнилью с подмешанным к ней сладковатым и липким запахом старости...
   Так странно... Коса, еще утром такая яркая, блестящая, сейчас будто омертвела, стала подобна сбитому хлопку. И кожа, цвет которой квардинг так любил сравнивать со сливками, сделалась изжелта-серой. А внутри живота ворочалась, пульсировала нарастающая боль. Она еще не вгрызлась в сопротивляющееся тело, но уже гнездилась в нем, обживалась, устраивалась по-хозяйски, словно намекая - теперь-то от нее не избавиться. Свирепое чудовище, заточенное в человеческую плоть, как в темницу, просыпалось и жаждало обрести свободу.
   Девушка закрыла лицо ладонями. Тошнотворный ужас подкатывал к горлу. Тело бил озноб. Непослушными руками Кэсс натянула на голое тело рубаху Амона, вдыхая родной, но теперь уже едва уловимый запах. На широкой кровати было пусто и бесприютно. Ниида с головой накрылась одеялом, подтянула колени к животу и зажмурилась. На волнах постепенно нарастающей муки она уплывала даже не в сон, а в туманное забытье, близкое к беспамятству. Нет, нельзя! Рабыня принудила себя очнуться. За окнами темно. Неужели ночь? Так быстро... Она прикрыла глаза, мысленно пытаясь почувствовать хозяина.
   Он уже летел сюда, к ней. Невольница успокоилась. Все будет хорошо. Главное - он скоро окажется рядом. Сознание снова стало погружаться в тягучее вязкое мучение. Фрэйно предупреждал: когда существо проснется, то будет в ярости от голода и оттого, что его обманули, но подготовиться к этому так и не получилось. Где-то в душе несчастная по-детски надеялась, что отвратительный метод, давший ей временную передышку, окажется целительным, и все закончится. Совсем.
   Увы.
   Монстр снова вгрызался в плоть, терзал и рвал, захлебываясь от злобы и жадности. Изощренная пытка поглощала остатки воли и сопротивления. Кто бы мог подумать, что ничтожно малое существо способно породить такое страдание? Девушка закрыла глаза, пытаясь выровнять дыхание. Дышать было больно.
  
  
   Когда Амон вернулся, охранник нииды был на своем посту - у двери в покои. Прибывший кивнул ему, приказывая следовать за собой. Демон подчинился. Вошел, закрыл дверь и замер, ожидая чего-то явно безрадостного. Лицо вожака казалось застывшим, и по опыту Фрэйно знал - это не обещает ничего хорошего. А если уж быть совсем точным - обещает нечто совсем нехорошее.
   В свою очередь предводитель воинства Ада рассматривал стоящего напротив мужчину, отмечая про себя и настороженность во взгляде, и напряжение, и внутреннюю собранность. Наверное, если бы плохие предчувствия могли еще как-то влиять на внешность, многочисленные косы стража шевелились бы от ярости.
   Квардинг помолчал. Да, он не ошибся в выборе. Никто не смог бы защищать нииду лучше. Поэтому хозяину огненноволосой претендентки было (себе на удивление!) несколько тяжело говорить то, что он собирался сказать.
   - Фрэйно, с сегодняшнего дня ты больше не опекаешь мою рабыню. Дальнейшая ее судьба тоже не в твоей власти.
   - Квардинг, ты обещал... - начал было собеседник, но, ощутив, что в голосе проскальзывают обвинительные нотки, осекся.
   - Я не говорю, что не спасу ее, - терпеливо объяснил Амон.
   Он до сих пор не совсем понимал привязанность демона к человечке. То есть понимал умом. Но сердцем постичь был не в силах. Смог бы он сам тревожиться о какой-то там девке, к которой не испытывал бы зова плоти? Ха. Но воин, стоящий напротив, и впрямь выглядел встревоженным и злым.
   - Я не об этом. До следующего соревнования остается не меньше...
   - Не остается, - хранитель Кассандры провел рукой по волосам, понимая неизбежность происходящего и безбоязненно делясь ею с телохранителем. - Я только что с Совета. Последнего соревнования не будет.
   - Почему?
   - К алтарю движутся Безымянные. Времени нет. Через две недели откроют Путь напрямую в святилище. Там и состоится последнее испытание. Без помпы, без зрителей. Мои отряды выдвинутся навстречу Безымянным. Так что лечи спину и приручай Натэль. Все.
   - Могу я остаться, по крайней мере, до тех пор, пока она не избавится?..
   - Нет, - оборвал его Амон голосом, в котором звенела сталь.
   Фрэйно, приученный к дисциплине, покорно склонил голову.
   А квардинг добавил:
   - Надеюсь, мне не придется, словно обманутой девке, напоминать тебе о некогда принесенной клятве?
   Демон оскорбленно вскинул глаза.
   - Вот и славно, - довольный его негодованием, сказал собеседник. - Ты хорошо справился со своими обязанностями. Теперь позволь сделать то же самое другим.
   - Да. Можно я... - телохранитель на мгновение замялся, - попрощаюсь?
   - Не нужно, - отрицательно покачал головой хозяин претендентки. - Увидишь еще.
   Страж послушно развернулся и покинул комнаты. В груди разлилась привычная пустота. Та самая пустота, которая жила там долгие сотни лет до знакомства со странной человеческой девушкой. Дверь за спиной мягко закрылась, и демону впервые за много десятилетий захотелось взреветь от ярости. Захотелось что-нибудь сломать, кого-нибудь прибить или... он не знал - что еще. Но при одной мысли о том, что дверь этих покоев закрылась для него навсегда, хотелось, не рассуждая, обратиться в чудовище, залечь где-нибудь в пещере и уснуть. Как в старой сказке. И спать, пока не удастся смириться с пустотой в душе, столь привычной за сотни лет и столь... обременительной.
   Воин Ада не понимал себя и сдерживал рвущийся прочь гнев, быстро шагая по широким каменным галереям. Быстрее, еще быстрее... Прыжок. Он перемахнул через перила и рухнул в пустоту. Сильные крылья развернулись за спиной. Хватит. Жил ведь как-то раньше. Значит, и теперь проживет. Вон, Персик под боком неприкаянный ходит. Есть на ком сосредоточиться. Главное, не замечать пустоту. И что это с ним такое?
   Если бы рядом была Кэсс, она объяснила бы своему другу - то, что он принял за пустоту, было обыкновенной тоской.
  
  
   Амон проводил телохранителя задумчивым взглядом и закрыл дверь в покои. Постоял, прислушиваясь. Ушел? Или опять начнет наглеть и предъявлять права? Он забавлял его. Упрямый как мул. И такой же спокойный. Но дерзкий... Иной раз квардингу казалось, что Кэсс вовсе не его ниида, а этого рыжего нахала. Фрэйно был отличный воин и с обязанностями своими справился неплохо, но теперь он и впрямь ничем не мог помочь ... Точнее мог. Сейчас его задача была ничуть не менее важна - не мешать. Поэтому, лишь когда шаги стража стихли и стало окончательно ясно, что он не вернется, демон направился к девушке.
   Она лежала, съежившись на кровати, одетая лишь в его рубаху: колени подтянуты к груди, тонкие руки крепко сжимают подушку, дыхание прерывистое.
   - Потерпи, - от звука его спокойного голоса она вздрогнула так, словно прямо над головой прозвучал раскат грома.
   Вошедший опустился рядом, не дотрагиваясь до несчастной, зная, что сейчас любое прикосновение, пускай и самое ласковое, отзовется для нее сильнейшей болью. Даже шепот теперь для нее - пытка.
   "Потерпи. Скоро..."
   Она никак не отреагировала на эти слова, что было благом - значит, хотя бы от звука его мыслей ей не больно. Мужчина сидел неподвижно. Только многовековая выдержка и привычка всегда быть собранным, скупым на эмоции, позволяла ему не метаться по комнате, словно дикому зверю. Он склонился над съежившейся, прерывисто дышащей страдалицей и первый раз, вместо того чтобы поглощать ее мучения и становиться сильнее, пытался унять боль.
   Но ни ласковый голос, звучащий где-то в мыслях, ни присутствие Амона, ни осознание, что скоро все прекратится, не помогали. А когда мука стала нестерпимой, Кассандра начала кричать. Квардинг стискивал руками простынь, на которой билась рабыня, и боялся смотреть. Его вина. Только его. Из-за него она сейчас умирает. Хотелось взвыть, и лишь осознание того, что любой звук только усугубит ее боль, удерживало демона от всплеска ярости, от желания крушить все вокруг.
   Двери спальни распахнулись, с грохотом ударившись о стены. В покой вломился грязный, едва переставляющий ноги, всклокоченный и исцарапанный Риэль. Он привалился к косяку и прохрипел:
   - Все.
   Это короткое слово, будто перерезало нити терпения хранителя. Он взвился с кровати, подскочил к своей претендентке и резко перевернул ее на спину, заставляя выпрямиться. Обезумевшая вырывалась. Страшное ощущение дежавю вспыхнуло в памяти. Все это было. И боль, и она - скорчившаяся на диване в своей однокомнатной квартире. И этот мужчина, склонившийся над ней, и...
   Когда хозяин с размаху вонзил когти ей в живот, девушка, выгибаясь от боли, стиснула его жестокие руки. И вспомнила, как попала в этот мир. А также поняла, что сейчас точно так же его покинет. Одна. В глазах застыл вопрос и неверие. За что? Почему так?
   - А-м-мон... - выдохнула она.
   Воздух в легких закончился, без остатка потраченный на этот судорожный всхлип. Блаженство. Мягкая пустота. Боль стихает, тело сковывает желанное оцепенение.
   Существо, убивавшее свою жертву, колотилось в агонии, а умирающая смотрела в звериные глаза, полные глухой тоски.
   "Не бойся".
   По бледному лицу Кассандры скользнула тень растерянной улыбки. Квардинг наклонился и мягко поцеловал ее в уголок губ. Те дрогнули, отзываясь, но темные глаза застыли. В них больше не было мятежной искры. В них вообще ничего не было. Кроме навсегда застывшей в зрачках пустоты. Амон держал безжизненное тело, наблюдая, как оно тает, исчезая. Его непокорная рабыня, его ниида, его henba вернулась в свой мир.
   - Исчезни, - тихо сказал демон ангелу.
   Тот молча повиновался. Хозяин покоев даже не повернул головы. Он смотрел на свои опустевшие руки, мгновенье назад сжимавшие легкое белое тело. Сердце билось. Как десятки, сотни лет до этого. Никуда не делась способность дышать. Но почему же тогда казалось, будто он умер?
   Сколько прошло времени после ухода ангела? Наверное, не больше нескольких минут. Но вот тишина комнат в очередной раз содрогнулись от грохота - в спальню фонтаном брызнуло стекло и дерево. С четырех подоконников высоких окон дружно спрыгнули на пол четверо демонов. Выкормыши Динаса. Подчиняются только ему. А вот и сам, собственной персоной. Да не один, в сопровождении Тирэна. Эффектно вломились.
   - Где твоя рабыня? - жестко спросил оракул, подходя к Амону.
   Тот перевел взгляд на друга, небрежно сложившего руки на груди, и поинтересовался:
   - В двери вам уже не ходится?
   По лицу сотника мелькнула усмешка.
   - Я же говорил - ты заигрался.
   - ГДЕ РАБЫНЯ?! - вышел из себя старый колдун.
   - Поздно, Динас, - квардинг поднялся на ноги. Под подошвами сапог хрустнули осколки стекол. - Плохо работают твои осведомители. Не подрасчитали. А ведь всего на минуту ошиблись.
   И он поцокал языком, изображая огорчение делами оракула, и закончил без признаков прежней насмешки:
   - Она уже в своем мире.
   - Под стражу его, - отрывисто приказал прорицатель. Его захлестывало бешенство, и приходилось всеми силами сдерживаться, чтобы не утратить привычного хладнокровия. - Тирэн!
   - Слушаю, - незамедлительно отозвался тот.
   - Ты сказал, что спешить некуда.
   Демон закатил глаза к потолку, а потом, бросив презрительный взгляд на хозяина нииды, ответил:
   - Оракул, мне нужно сместить наследника Мактиана, чтобы возглавить квард. А без факта измены вы бы его не отстранили. Ведь так? Я должен был перестраховаться. При всем уважении.
   Предсказатель раздраженно выдохнул, но ничего не ответил, признавая правоту собеседника. В другой ситуации простой сотник, да к тому же еще сын некогда свергнутого изменника, не мог бы и мечтать получить бразды правления воинством Ада. Сейчас же...
   Динас кивнул своим воинам и бросил одному из них что-то бледно вспыхнувшее в воздухе. Амон усмехнулся и повернулся спиной, подставляя запястья. Кожу ожгло прикосновение чужого волшебства. Теперь не вырваться. Магические оковы разорвать не удавалось никому.
   Когда бывшего квардинга увели. Старик устало потер висок и перевел взгляд на Тира.
   - Ты сказал, будто помимо того, чтобы возглавить войско, хочешь чего-то еще. Чего именно?
   - Участвовать в ритуале, - невозмутимо отозвался амбициозный предатель. - Я лишен этого права, но, принимая в расчет нынешние заслуги, оракул, сделайте небольшую уступку. А я, во избежание сомнений в моей верности, притащу девчонку обратно.
   Изменник довольно улыбнулся, когда колдун кивнул. Игра шла своим чередом. И он, Тирэн, побеждал.
  
  
   Натэль стояла перед зеркалом и разглядывала свое отражение. Распущенные волосы, яркие и блестящие, мягкой волной лежали на плечах. Лицо отрешенное, свет в глазах потух. Она успела принять ванну и теперь пахла экзотическими благовониями. Красивая внешне. Мертвая внутри.
   Девушка вздохнула и вышла из комнаты, в которой жила уже много месяцев. Ноги сами собой понесли по знакомой дороге. Почему нет? Ей уже все равно, возьмет он ее или откажется. В любом случае этот мужчина не отличится от остальных. Та же привычная жадность, та же обыденная похоть, но, по крайней мере, можно будет перестать думать о веснушках на его лице и огненных волосах. Фрэйно - демон, жестокий, как и все. И он не станет с ней церемониться - никто не церемонился. Никогда.
   Отрывистый стук в дверь... минутное ожидание...
   Грузная рабыня открыла и посмотрела вопросительно.
   Суккуб растерялась, не зная, что сказать.
   - Я... Мне...
   - Дай ей пройти.
   Демон отодвинул невольницу в сторону.
   - М-м-м... Сладкий персик. Пришла все-таки?
   Эти невинные слова в его устах прозвучали почему-то настолько непристойно, что девушка замерла. Но тут же взяла себя в руки. Зачем же она сюда явилась, как не за непристойностями?
   - Ты же приглашал, - она, сохраняя внешнюю невозмутимость, прошла в дом.
   Все, как всегда.
   Вышколенная служанка закрыла дверь, и демон, ухмыльнувшись, подошел вплотную к гостье. Оглядел ее с головы до ног изучающим взглядом, от которого сердце у несчастной екнуло, ужаленное непонятным и доселе незнакомым чувством. Она не стала над ним задумываться. Она смотрела на хозяина дома. Он был все такой же рыжий. Все такой же курносый и нагловатый. Эти недели он не носил рубах, правда, сейчас на нем не было и повязок, но суккуб знала - спина до поясницы изрыта уродливыми шрамами. Они теперь останутся навсегда. Жаль. Там больше нет этих ярких солнечных веснушек...
   Сделав ей знак следовать за ним, мужчина неторопливо направился в спальню и только там, наконец, обернулся и вновь принялся разглядывать искательницу приключений. Он изучал ее так же пристально и беспардонно, как она изучала его, и от этого острого прямолинейного взгляда корка льда, сковавшая сердце вертихвостки, треснула. Вместо холодной отстраненности внутри появилась щемящая неуверенность и что-то еще, совершенно незнакомое. Рабыня, которая пошла вместе с ними, теперь молча стояла рядом, только добавляя Натэли нервозности.
   - Нравлюсь? - спросила заносчиво кокетка, чтобы хоть как-то скрыть свою растерянность под пристальным взглядом.
   Да что такое с ней? Когда она кого-то смущалась? Она, чего только в своей жизни не делавшая?
   - Пойдет, - ответил демон, словно не замечая сарказма, и неспешно принялся распутывать завязки на ее рубахе.
   Синеволосая дива сегодня надела сорочку из тонкого хлопка и длинную льняную юбку. Она редко носила юбки, тем более длинные, так как не считала нужным закрывать свое тело - главную гордость и достоинство. Но сегодня почему-то хотелось прикрыться. И гордячка ни за что не призналась бы себе, будто надела юбку до пят исключительно для того, чтобы казаться милее. Зачем ей быть привлекательнее? Найди хоть одного мужика, который не захотел бы ее - гибкую, стройную. Ну, кроме квардинга, конечно...
   Однако даже в этой более чем скромной одежде соблазнительнице было неуютно. Служанка, открывшая дверь, продолжала истуканом стоять рядом. И хотя толстуха смотрела в пол, гостья чувствовала себя очень неловко. Но Фрэйно, похоже, просто забыл про невольницу. А просить его ее удалить Нат не решилась. Обитатели Ада не жалуют просьбы.
   Охранник нииды тем временем распутал узлы завязок и, мягко проведя по персиковым плечам, снял рубаху с плеч девушки. Тонкая ткань скользнула к локтям, мужчина подхватил ее и, не глядя, передал дородной рабыне. Неспешное движение, и льняная юбка лежит на полу. Хозяин махнул прислужнице, отпуская.
   Суккуб все ждала, когда тело захлестнет привычная похоть, но ничего подобного не происходило. Мало того, ей захотелось прикрыться.
   Ну и дура она, что пришла!
   Никогда легкомысленная ветреница не чувствовала себя такой голой. Однако нужно сохранить достоинство. Она мягко переступила через бесформенно лежащую в ногах ткань.
   О боги. Ее рубаху унесли. Как теперь уйти, если... а точнее, после того как демон окажется вовсе не таким милым, каким она его представляла?
   - Ты боишься.
   - Нет.
   Он усмехнулся.
   - И врешь.
   Натэль вскинула подбородок.
   - Боялась бы, не пришла.
   Уголки его губ едва заметно дрогнули.
   - Я давно хотел тебя коснуться, - негромко сказал собеседник. - У твоей кожи такой цвет... Мне было интересно, какая ты на ощупь. Но Тирэн со своими идиотскими запретами... Я был уверен, что ты погибнешь. Это было бы так досадно...
   И он провел горячей ладонью по бархатистому плечу.
   Девушка с удивлением почувствовала, как по спине, рукам и ногам бегут мурашки. Глухого привычного вожделения по-прежнему не было... Что с ней?
   Ладони Фрэйно скользили, изучая ее плечи, грудь, живот, бедра.
   - Какая ты... - сказал он задумчиво.
   - Мягкая? - ехидно угадала она.
   - Да, - воин Ада кивнул, опять подчеркнуто не замечая сарказма. Словно вел светскую беседу, и некая красавица не стояла перед ним совершенно голая. - Как щенячье брюшко.
   Обжигающие пальцы легонько погладили плоский живот.
   Суккуб задохнулась. Ей было и смешно, и приятно.
   С ней раньше никогда так не разговаривали. Чаще с ней вообще никак не разговаривали, просто жадно лапали.
   Горячие руки скользнули по бедрам, снова по груди, по плечам, коснулись правой руки. Натэль закрыла глаза. Воздуха не хватало. Что с ней происходит?
   Легкое касание, от которого по телу взметнулась горячая волна. Мурашки пробежали от макушки до пяток. Губы демона мягко коснулись внутренней стороны персикового запястья. Ее никогда там не целовали. Кто бы мог подумать, что это доставит такое удушающее блаженство? У искательницы приключений ослабли ноги. О, если бы она знала, что так все будет, то пришла бы сюда еще до своего первого соревнования. Девушка поняла - сейчас она теряет контроль не только над собой, но и над ситуацией. Такого никогда прежде не случалось. Нельзя позволить ему подчинить ее. Он хозяин. Себе на уме. Сейчас целует, а потом рванет когтями, чтобы посмотреть, как она корчится. Мало ли ее били после нежных, казалось бы, прелюдий? Надо успокоиться...
   - Кем ты хочешь, чтобы я стала? - хрипло спросила искусительница, пытаясь совладать со смятением и привычно завладеть инициативой.
   Фрэйно медленно поднял голову, отрываясь от ее руки. Карие глаза словно подернулись льдом. Несчастной вертихвостке снова стало страшно. Она хотела выдернуть руку, но не осмелилась.
   Мужчина приблизился вплотную.
   - Скажи мне, Персик, неужто я настолько жалок? - негромко спросил он, а стальные пальцы стиснули нежное запястье. Синяк неделю не пройдет.
   Жертва вжалась в стену:
   - Н-н-н-ет... - пролепетала она, не понимая, что могло так разозлить в ее привычных и, в общем-то, обыкновенных для суккуба словах. - Почему ты решил...
   - Знаешь, сладкая, если я захочу какую-то женщину, неважно какую, я вполне смогу завладеть оригиналом. Мне не нужны подделки. Ты поняла?
   Она часто закивала. Хватка жестких пальцев сразу ослабла.
   У Натэли сердце в груди ходило гулкими толчками.
   Мучитель погладил то место, которое только что с такой яростью стискивал, и спокойно продолжил:
   - Единственная причина, по которой ты здесь, заключается в том, что меня заинтересовало это, - он обвел глазами нагое тело и снова наклонился к ее руке, вдыхая запах розовой кожи.
   - Ты так провоняла мужиками, что я почти не улавливаю твоего собственного запаха. Одних демонов можно учуять едва не сотню. И почти всех я могу назвать по именам.
   Он посмотрел на нее, и Нат почувствовала, как жарко загорелось лицо. Она смущена? Впервые в своей долгой, насыщенной приключениями жизни? Она - пропустившая через себя столько мужиков, сколько хватило бы на несколько сотен неверных жен? И еще ни разу с ней не поступали с таким уважением и так сильно не унижали. Ни один из ее любовников не отказывался прежде от возможности увидеть в ней другую женщину. Собственно, именно эта способность всех и привлекала. Фрэйно стал первым, кто захотел именно ее. И он же был первым, кто так больно хлестнул словами.
   Незадачливая кокетка с трудом сглотнула.
   Если бы она могла, то вырвалась бы и убежала. Он бы отпустил. Наверное. Но у нее забрали одежду, а сильные ладони крепко сжимали плечи. Суккуб закрыла глаза, борясь со слезами. Она впервые почувствовала себя загнанной. Впервые поняла, что над некоторыми мужчинами просто не может быть власти. Горячие руки снова скользнули по бедрам. Он не прогонял ее. Всего лишь дал словесную пощечину в отместку за не слишком удачное предложение.
   - Могу уйти? - с легкостью, которой не ощущала, спросила она.
   - Пока в этом нет необходимости... - на этот раз пальцы скользнули по ее лицу, очертили дорожку скул, погладили шею. - Самой-то нравится, что так разит?
   "Разит..."
   Гостья распахнула глаза.
   Хозяин дома смотрел на нее с любопытством.
   - Я никогда не пахла кем-то одним... - прошептала девушка неожиданное даже для самой себя.
   Демон усмехнулся:
   - Это легко устроить.
   - Устрой...
   - Суккуб, которая хочет принадлежать одному мужчине? - он убрал от персиковой шеи шелковистую прядь цвета индиго. - Ты меня удивляешь, Персик.
   Она запрокинула голову и ответила:
   - Заметь, это только начало.
   Он хмыкнул, но горячие губы прильнули к нежной коже.
   - Будет интересно понаблюдать, - выдохнул собеседник во впадинку тонкой ключицы.
   Натэль оттолкнула его и сделала шаг вперед. Но жесткие ладони снова властно стиснули талию, Фрэйно рванул обольстительницу на себя. Та закрыла глаза.
   Болезненное вожделение так и не пришло. Она захлебнулась в сладком, глубоком, томительном желании. Тело отзывалось на каждое прикосновение, столь непохожее на те, привычные, которыми ее одаривали прежде. Нат выгибалась, мурчала, как кошка, и впервые в жизни подчинялась, вместо того, чтобы подчинять. Ей не нужно было что-то изображать, пытаться произвести впечатление. Она таяла, таяла, таяла в уверенных руках мужчины...
   А когда все закончилось, счастливица свернулась клубочком, глядя на него, такого спокойного, лежащего на кровати, закинувшего руки за голову. Он спал или притворялся, да это было и неважно. Сердце екнуло. Какой же он... странный. Размякшая соблазнительница мысленно дала себе отрезвляющую пощечину, осознав, что хочет прижаться ближе и уснуть, уткнувшись лицом в горячее плечо. Она никогда ни с кем не спала. Провести ночь - да, но уснуть и потом проснуться вместе... НЕТ!
   Искательница приключений тихо сползла с кровати и мысленно прикинула, будет ли демон против, если она стащит его рубаху. Наклонилась, чтобы поднять и... подпрыгнула на месте, услышав ленивое:
   - Ты куда?
   - Домой, - спокойно, словно ничего особенного между ними не случилось, ответила Нат, затягивая на юбке поясок. - Покувыркались, что тебе еще надо?
   Дремавший открыл глаза, не меняя, впрочем, положения, окинул полуголую гостью равнодушным взглядом и вновь опустил ресницы.
   - Сама дорогу найдешь?
   Несчастная застыла, чувствуя, как от обиды сжимается горло. А чего она ожидала? Просьб остаться? Признаний и цветов?
   - Да, - отрывисто отозвалась она, - верни мою одежду.
   - У служанки за дверью возьмешь, - телохранитель Кэсс потянулся, демонстрируя поджарое твердое, словно ясеневая доска, тело, потом вновь открыл глаза и сквозь плохо сдерживаемый зевок спросил:
   - Что уставилась? Еще хочешь?
   - Обойдусь, - девушка легкой походкой направилась к двери, сжав зубы так, что побоялась - сведет челюсть.
   Выхватила у рабыни блузку, на ходу, не замедляя шага, натянула ее и выскочила из дома. Сволочь рыжеволосая!
   Фрэйно усмехнулся, поднимаясь. Противоречивые эмоции так легко читались на лице Персика! А ведь сама, наверняка, думает, будто выглядит спокойной и невозмутимой.
   - Все сделала? - выйдя в коридор, спросил он у невольницы. Та утвердительно кивнула.
   Прекрасно.
   Интересно, насколько ее хватит?
  
  
   Ярости разобиженной гордячки хватило на путь до дома, и даже на весь следующий день. Проснувшись чуть свет, она по привычке отправилась на Поприще (а куда еще?), где по приходу обнаружила на арене Тирэна, мирно беседовавшего с Вилорой. Увидев подопечную, хранитель нахмурился.
   - Ты чего здесь забыла?
   Понимание, что она выбыла из соревнований и делать тут ей действительно нечего, заставило бывшую претендентку смешаться.
   - Я не знаю, чем теперь заняться, - тихо сказала она.
   Демон нахмурился сильнее.
   - Как видишь, я сейчас занят и развлекать тебя не собираюсь, - сухо произнес он. - Делай то, что у тебя лучше всего получается. Будешь нужна, сообщу.
   Девушка кивнула. Да уж, хорошее пожелание...
   - А где Кэсс? - решилась задать она еще один, последний вопрос.
   - На данный момент не здесь, - уже раздраженно ответил Тирэн. - Натэль, у тебя все есть для того, чтобы мне не надоедать - свободное время, деньги, место, где можно приклонить голову и куча жадных до плотских утех мужиков. Исчезни.
   Суккуб послушно развернулась и вышла. Краем сознания она удивилась тому, что вампирша за все время беседы подруги с хранителем не сказала ей ни слова. И лишь потом осознание истины накрыло тяжелой волной. Она действительно не нужна. Никому. Хорошо хоть Тир не посчитал нужным попросту вышвырнуть неудачницу на улицу, а то и вовсе на потеху своим воинам. Недостатка в желающих-то явно не будет.
   Раздавленная, уничтоженная осознанием своей никчемности, синеволосая красавица брела по улице и думала над тем, что делать дальше. Есть ли тут публичный дом? Хотя... зачем он в этом мире? У обитателей Ада и Антара под боком толпы на все готовых и бесплатных девок.
   А может, пойти в людской квард? Там наверняка весело. Почему бы и нет? Она слишком долго была хорошей девочкой. Кэсс неправа - гулящие и доступные не меняются. Поздно надевать пояс непорочности. Живи, как умеешь, как лучше всего получается. И не мудрствуй. Если корове отломать рога, она не превратится в лошадь. Просто станет уродливой безрогой коровой, которая будет вызывать либо жалость, либо насмешку. Нат не любила ни того, ни другого.
   Тряхнув головой, суккуб направилась в нижний город. Там-то уж точно все проблемы отступят.
  
  
   Вилора, не промолвившая ни слова в присутствии подруги, в душе искренне сочувствовала ей, но понимала, что помочь ничем не может. Особенно в том, что касалось Тирэна и его решений. Поэтому вампирша предпочла малодушно промолчать, хотя, видя белое вытянувшееся лицо недавней претендентки и ее полные боли глаза, еле сдерживалась, чтобы не сделать шаг навстречу - обнять и утешить. А что если бы сама оказалась на месте проигравшей? Такой же бесполезной, униженной, растерянной? Об этом даже думать не хотелось, поэтому девушка проводила несчастную сочувствующим взглядом, но так и не решилась обронить ни слова ободрения.
   - Итак, - повернулся к ней мужчина.
   - Итак, - эхом повторила за ним собеседница, - я хочу еще раз увидеть сына.
   - Ви... - говоривший с сожалением вздохнул. Уже изучившая его повадки девушка поняла, что вздох искренний, как и сожаление. - Нет.
   Он не объяснил причину, но отчаявшейся страдалице и не нужно было объяснение. Ни разу за все то время, что она знала этого циничного демона, он не отказывал ей в желании увидеть сына. Еще бы, такое развлечение!
   - Но это... это нечестно! - после долгого молчания выдавила несчастная мать и в голосе звучала мольба. - Ты только что сказал, что через две недели все кончится! Нечестно...
   Тир лишь пожал плечами.
   Конечно, ему-то что - честно, нечестно, у него свои резоны, с Вилориными никак не пересекающиеся.
   - Мой квардинг, - двери Поприща распахнулись, являя коренастого широкоплечего воина Ада, - оракул говорит, что Путь открыт. Вы должны отправляться немедленно.
   - Свободен, - коротко бросил тот, к кому обращались эти слова.
   - Квардинг... Путь... - ошалело повторила вампирша и, переведя широко распахнутые глаза на недавнего сотника, спросила, будто все еще не понимала. - Ты - квардинг?
   - Да.
   - А где Амон?
   - Под стражей, - усмехнулся интриган, - как я и планировал. А что не так, Ледышка? Ты же его недолюбливаешь. Неужто пожалела?
   - Ты прекрасно знаешь причину, по которой я его недолюбливаю и, соответственно, не буду жалеть, - опустила голову претендентка, которой, тем не менее, было не по себе.
   - Знаю? Откуда? Ты не говорила, - слегка удивился ее собеседник. - Может, просветишь?
   Вилора замерла, глядя в прозрачные зеленые глаза, а потом медленно, с тоской произнесла:
   - Это он наложил на меня то заклинание. Я знаю в лицо выродка, который вынудил меня убить собственную семью. И не успокоюсь, пока он не сдохнет!
   Новоявленный предводитель адовых полчищ усмехнулся и сделал шаг в сторону.
   - Спокойнее, мстительница. Я убью его. Обещаю. Так что все твои многочисленные родичи будут героически отомщены. И возмездие станет жестоким и кровавым. А теперь топай отсюда. Пусть это утешительное знание согревает тебя все ближайшие дни.
   - Хорошо, - девушка, зная, что Тирэн при всем своем паскудстве, тем не менее, всегда держит слово, постаралась расслабиться.
   Уходя, она бросила на наставника прощальный взгляд, полный... благодарности. Хранитель Натэли смотрел равнодушно, и лишь когда двери Поприща захлопнулись, сказал неизвестно кому:
   - Выходите.
   Первым выступил из темного перехода между трибунами Риэль. Подойдя к демону, он панибратски потрепал его по плечу:
   - Не переживай, я позабочусь о нашей клыкастой. Она такая забавная, когда злится.
   - И так искренне ненавидит Амона, - теперь и брат выступил из тени. Он уже не боялся показать лицо - бывший квардинг находился под стражей, а кроме него старшему отпрыску Эрика не приходилось никого опасаться. - Ты нарочно потребовал от нее объяснений именно сейчас?
   - Ну... тебе же хотелось это услышать? - усмехнулся родич. - А самолюбие нужно время от времени тешить. И что при этом может быть лучше похвалы?
   Брат вздохнул, улыбаясь. Он прекрасно помнил, сколько усилий потратил на тот тщательно наведенный морок и как опасался, что сложное заклинание рассыплется в самый неподходящий момент. Это пришлось бы очень некстати. Но, к счастью для дела, все прошло удачно, вампирша, вон, до сих пор уверена, что именно Амон обрек на гибель всю ее приторно-счастливую семью.
   Поэтому он искренне подтвердил:
   - Услышать ярость и ненависть в ее голосе было, несомненно, приятно. Это - лучший комплимент тому колдовству. Итак, ты вернешь мне Кэсс?
   - Естественно верну.
   - Мне? - с нажимом спросил собеседник, озвучивая принципиальное уточнение.
   Тирэн повернул голову и насмешливо спросил:
   - В руки что ли передать?
   - Да! - глаза жадно сверкнули. - Хочу ее. Я заберу все, что есть у Амона. Все. Без исключений.
   Демон только улыбнулся в ответ и перевел взгляд на ангела:
   - Рассказывай.
   - До ее подруг я так и не достучался, - быстро заговорил тот. - Они то ли уже ее забыли, то ли считают безвозвратно пропавшей, то ли им просто плевать. В общем, через сны смог пробиться только к соседке. Она вызовет врачей, ну, лекарей по-ихнему. Если все пойдет без сбоев, девчонка окажется в надежных руках. А там уже вступишь ты.
   Квардинг кивнул, без слов благодаря сообщника. Именно ради того, чтобы претендентка выжила в своем мире, а не истекла кровью, Андриэль рискнул долететь до ближайшей Поляны Перехода. И только очень мощное заклинание незримости, наложенное на него, не позволило драконам заметить наглеца и разорвать в клочки.
   Сутки стремительного, рвущего сухожилия полета, потом неделя изматывающих попыток пробиться сквозь сны в ту бестолковую и слишком рациональную реальность, дабы убедить хоть кого-то вызвать помощь для несчастной. Когда Амон, похищая свою будущую нииду, убил ее, то на Поляне Перехода новоприбывшую ждал ангел, который и залечил раны. Но это здесь. А в мире девушки ангелы были лишь случайными путниками. То есть помочь истекающей кровью мог только человек. И то при условии, что успеет вовремя. Столько сложностей!
   Но - увы. Иначе спасти рабыню от поселившегося внутри нее чудовища было невозможно. Единственный выход - убить мать и отправить ее туда, куда не мог попасть ребенок. У нерожденного демона не было ни малейших шансов выжить в чужой реальности без поддержки волшебства, а вот Кэсс легко выкарабкается, если вовремя получит помощь.
   Безусловно, никто из претенденток даже не догадывался, что путь назад все-таки существовал. Что ангелы, приведшие их в эту жуткую действительность, могут с той же легкостью отправить обратно. Только вот кто встретит умирающую на той стороне? Кто вылечит рану от кинжала или когтей? Первые участницы, провалившие испытание, были без разговоров отправлены домой. Но выжили ли они? Хотя кому это интересно.
   - Тогда пора отправляться, - Тирэн повернулся, чтобы уйти, но был остановлен неожиданным вопросом Риэля:
   - Дружище, ты ведь вернешь мои фамильные украшения?! Я не могу допустить, что достояние древней антарской семьи находится в руках человеческой девки, да еще в другом мире!
   Брат квардинга Ада расхохотался:
   - Тьма! Амон забрал фамильные регалии ангелов и повесил их на свою невольницу? Уморительно!
   Тир же на мгновение прикрыл глаза, пользуясь тем, что стоит спиной к родственнику и тому не видно его реакции на эту веселенькую новость. На мгновение по смуглому лицу скользнула усталость, но голос демона звучал по-прежнему безмятежно и насмешливо:
   - Переживешь, мой сладкий. У тебя достаточно блестяшек, - мужчина обернулся через плечо и презрительно оглядел Андриэля. - Других забот мало? Детей у тебя все равно нет. И не будет. Так что все эти цацки передать некому.
   Стремительно выйдя с Поприща, бывший сотник взмыл в небо, но полетел не в сторону леса, где для него уже открыли Путь, а к темницам, что громоздились за стеной города глыбой нетесаного камня.
   Время. Так его мало, а столько всего нужно успеть! Постоянно что-то случается, что-то мешает, сбивает с пути, не дает сделать очередной шаг. Фамильные украшения... Тирэн едва не потерял над собой контроль, когда понял, что именно пытался донести до него сообщник.
   Идя по мрачным коридорам казематов, демон размышлял. Если его светозарный пособник не солгал и сын Мактиана действительно сделал человеческую девчонку своей женой, то найти и вернуть ее можно только в одном случае - попробовав крови мужа. Кровь - лучший осведомитель. В ней все - страхи, радости, силы, способности, знания...
   - Скрытная сволочь, - выругался шепотом авантюрист, подразумевая под сволочью, конечно же, Амона. - Мог бы и предупредить друга!
   Войдя в темное узилище, демон щелчком зажег огонек и насмешливо оглядел своего пленника. Тот сидел на широкой скамье, вытянув длинные ноги и прикрыв глаза. В облике усталость и еще что-то неуловимое... Ожидание? На лице то и дело вспыхивают, проявляясь, багряные узоры, а кожа то темнеет, то вновь становится светлой, человеческой.
   - Ты все хуже держишь себя в руках, мой квардинг, - с издевкой отметил интриган.
   - Чего пришел? - глухо спросил узник, не открывая глаз. - Соскучился?
   Он казался спокойным, но Тир знал, что эта безмятежность - лишь видимость. Знал, что сейчас Амон вне себя от ярости. Он слишком долго был его поверенным. Слишком многим с ним делился. Поэтому мог обманывать кого угодно, но не своего верного сотника.
   - О да! - пришедший размахнулся.
   Занося для удара руку, он еще был человеком, а когда острые когти вспороли лицо заточенного, напротив уже стоял черный как смоль воин Ада. Глубокие рваные борозды пролегли от виска до подбородка, разодрав щеку. Пленник дернулся, но не смог подняться - колдовство Динаса держало крепко. Глаза демона на мгновение сделались желтыми, а, когда Тирэн медленно, с наслаждением слизнул с когтей кровь друга, снова обрели небесный цвет. Амон даже позволил себе улыбку.
   - Новые пристрастия в еде?
   - Да, - причмокнул собеседник. - Недурно. Но пресновато. Ты подпортил купаж. Видимо, стал излишне сентиментален.
   Но узник, словно не услышал его, лишь едва заметно шевелились губы, шепча заклинание, залечивающее рану. Глаза его снова были закрыты. В нынешней ситуации он мог только ждать и думать. Вот только мысли возвращались лишь к одному вопросу: что с ниидой?
  
  
   - ...на нее что напал зверь?
   - ...большая кровопотеря...
   - ...готовьте операционную...
   Сознание заволокло липким туманом. Незнакомые голоса, лишенные сочувствующих интонаций - ровные, деловитые, доносились откуда-то издалека. Кассандра попробовала шевельнуться, но обжигающая боль вспыхнула в животе, а сознание померкло. Девушка провалилась в спасительное беспамятство, так и не успев открыть глаза.
   - И вот, прихожу я с этим направлением к терапевту, а она мне - мол, анализы у вас в норме, наверное, приступ гастрита. Какого гастрита, говорю, всю ночь не спала, на стены лезла...
   - Да что ж ты сразу-то к хирургу не пошла? Ведь и ребенку понятно, раз правый бок - значит, аппендицит!
   Кэсс медленно разлепила ресницы. Белый ровный потолок. Ряд пыльных плафонов. Стены светло-зеленого цвета. Она чуть повернула голову и уткнулась взглядом в высокое окно с жиденькой занавеской. За окном лил дождь вперемежку со снегом. Скреблась в стекло черная ветка мокрой липы. Март...
   - Проснулась, маленькая? - незнакомый голос - спокойный, мягкий, полный сострадания. - Попить хочешь?
   Не без труда переведя взгляд, Кассандра увидела сидящую на соседней койке коротко стриженую незнакомку средних лет, облаченную в синий трикотажный халат.
   - Кх...
   Очнувшаяся попыталась что-то сказать, но ободранное изнутри горло болело, поэтому получилось только сухо кашлянуть. Женщина тут же поднялась, взяла с тумбочки стакан со вставленной в него соломинкой и поднесла пластиковую трубочку к губам страдалицы.
   - Вот так. Ну-ну-ну... Много нельзя, а то вырвет после наркоза-то, - стакан уплыл на прежнее место. Жаждущая проводила его тоскливым взглядом, а заботливая дама поправила на своей подопечной одеяло и спросила. - Получше?
   - Да, - хрипло ответила та. - Где я?
   - В больнице, где же еще. Сестры сказали - тебя кто-то в живот пырнул, так хирург несколько часов штопал. И то хорошо, что соседка твоя "скорую" вызвала. Наверное, крики услышала.
   Девушка закусила губу.
   На какое-то мгновение рассудок замер, парализованный ужасом - неужели она попала сюда после того, как ее нашли в ванной с перерезанными венами? Но сердце, ухнувшее было в пустоту, снова затрепетало, когда до рассудка дошли слова незнакомки. Несказанное облегчение затопило с головой. Не сумасшедшая. Ей не приснилось. Не сумасшедшая.
   - Сколько... я... тут? - снова выдавила по слову несчастная.
   - Ну, в палату привезли вчера вечером. Ты после наркоза долго отходила. А уж сколько на операции пробыла, не знаю. Реанимация вся занята, вот тебя к нам и поселили. Да ты лежи, лежи, не шевелись. Нельзя пока. Меня Наташей зовут, а там, вон, Юля, - она махнула рукой куда-то за спину. - Да ты не переживай, если что надо - говори. Поможем!
   Последние слова донеслись уже сквозь сон. Веки отяжелели, и смутное забытье обступило сознание.
   Проснуться пришлось от резкого голоса:
   - Куприянова - на уколы! Да, прямо сейчас. Остальные - на завтра-а-ак!
   За окном стояло мглистое туманное утро.
   Наташа подошла к бессильно лежащей пациентке и, увидев, что та проснулась, без лишних вопросов дала попить.
   - Ну, как ты, маленькая?
   - Жива, - слабо улыбнулась та.
   - Да гляжу, порозовела даже, - кивнула женщина. - Я тебе из столовки сейчас бульончику принесу. Будешь?
   Бодрая и энергичная болтушка явно собиралась взять шефство над Касей, а та, отвыкшая от такой почти материнской заботы, лишь благодарно улыбнулась и снова закрыла глаза.
   Говорить не хотелось. Не хотелось дышать и думать. Но мысли, как тараканы, повылезали из дальних уголков, где прятались все это долгое время, и заполонили голову.
   Впервые за полгода девушка вдруг оказалась предоставлена сама себе. Теперь рядом больше не было квардинга, одергивающего нииду, когда ее резвые думы пускались вскачь слишком уж быстро и мчались во весь опор, не зная удержу. Сейчас Кассандра вспоминала все, случившееся с ней за последние месяцы, и душу захлестывал ужас. Эмоции, столь тщательно подавляемые вплоть до сегодняшнего дня, накрыли с головой.
   Первое знакомство с Амоном. Холод в его глазах. Неодолимая чувственная тяга - мучительная, всепоглощающая. Тяга к тому, кого даже не знала толком!
   Шлец. Его веселье и беспечное жизнелюбие: "Эх, красава!" А эта копна ржаво-рыжих волос? И то искренне удовольствие, с которым он прислуживал хозяевам?
   Первый поцелуй. Странный, поскольку был лишен трепета сердца и сопровождался только трепетом тела... Деревня с чумазыми ребятишками, тычущими пальцами в красавицу с огненной косой. Десятки людей, которых уничтожили лишь потому, что господин счел это необходимым.
   Драка с Риэлем... Демон в таверне. Разъяренный Амон. Схватка с Арианой. Обожженный, вытянувшийся на закопченном полу Фрэйно. Юноша-инкуб с испуганными глазами на меловом лице. Снова Фрэйно, но уже со спиной, превращенной в кровавое месиво. Ею, Кэсс, превращенной! Воспоминания нахлынули лавиной, и жертва захлебывалась в них, тонула, словно в трясине.
   Жестокий мир. Жестокие обычаи. Жестокие существа. И она, мягкосердечная девочка из современного мегаполиса, стала в нем такой же жестокой, как остальные. И сама не заметила этого.
   Она не осознавала, что кричит и бьется на узкой больничной койке, не видела, как кинулась к двери Наташа, как вбежал в палату переполошенный персонал, как наваливались ей на руки медсестры, чтобы удержать бьющуюся в припадке пациентку.
   Долго подавляемые эмоции и страхи вырвались наружу, сметая на своем пути все барьеры, сводя с ума. И в тот момент, когда несчастная уже почти потеряла рассудок, правое запястье опалило огнем - яростным, приносящим успокоение. Словно квардинг оказался рядом и жестоко пресек страдания нииды, как делал это всегда. Девушка открыла слезящиеся глаза: тонкий браслет на запястье переливался оттенками черного, синего, фиолетового. Безумие отступало. Она, наконец, стала различать встревоженные крики медсестер, сухой командный голос врача, причитания соседок по палате и с запозданием поняла, что все это время ее пытались удержать в горизонтальном положении и ввести в вену иглу с успокоительным.
   - Все... - успела пробормотать страдалица, прежде чем вновь погрузиться в темноту.
   "Потерпи..."
   Она так и не поняла - снится ей или Амон действительно нашел способ докричаться сквозь миры и пространства. Весь оставшийся день Кассандра то просыпалась, то снова погружалась в дрему. Из зыбкого полусна в реальность ее выдернуло бодрое приветствие.
   - Добрый вечер, дамы! Можно к вам?
   Дремавшая Кассандра рывком попыталась сесть, настолько неуместен был этот голос здесь, в больничной палате. Увы, по животу словно полоснули ножом, и девушка свалилась обратно, застонав от боли.
   Тирэн. Такой знакомый и в то же время чужой. В темном деловом костюме и серой рубашке с ослабленным серебристым галстуком. Высокий, поджарый, он казался сошедшим с картинки глянцевого журнала. Мечта, а не мужчина. Уверенный в себе, элегантный. Красивые глаза смотрят чутко и доброжелательно, но в зрачках... В зрачках вспыхивает хорошо знакомая Звериная искра.
   Он держал в руках объемный целлофановый пакет, который тут же бросил на пол, когда Кэсс попыталась подняться.
   - Ты что творишь?! - всполошилась Наташа, подлетая к подопечной. - Швы разойдутся!
   - Тир! - не обращая внимания на заботливое лепетание, девушка вцепилась в плечо склонившегося над ней демона. - Где он?
   - Т-ш-ш, змейка моя, - наставник положил тяжелые ладони на солнечное сплетение нииды и, не оглядываясь, приказал двум другим обитательницам палаты:
   - Выйдите.
   - Но... - начала было протестовать одна из них.
   - Выйдите.
   Он не повысил голоса, но, как когда-то давно Ленка безоговорочно выполнила приказ Амона, так теперь и обе женщины торопливо зашлепали тапками к двери.
   - В любом мире люди - рабы. В любом подчиняются беспрекословно, - тихо проговорил сотник, слегка надавливая на живот ученицы.
   Та закусила губу, чувствуя болезненный натиск заклинания, но не издала ни звука. Амон приучил ее терпеть. Поэтому девушка всматривалась в прозрачные зеленые глаза своего целителя, думая... вспоминая... узнавая!
   Так вот почему при первой встрече он показался ей смутно знакомым! Это его силуэт маячил на периферии зрения все то время, что Кэсс снились кошмары. Это он был той бесплотной тенью, которая преследовала жертву на протяжении долгих мучительных месяцев. Это его она видела тогда, на пешеходном переходе! Он чуть не свел ее с ума! Видимо, эти слова были произнесены вслух, так как мужчина на мгновение отвлекся и взглянул в горящие узнаванием карие глаза. Его взгляд был безмятежен, но, тем не менее, в нем таилось что-то такое, чего человечка понять не смогла.
   - Вот и все, - бодрым голосом возвестил демон, - через пару минут можешь вставать. Я жду в коридоре. Погуляем... Поговорим...
   - Где Амон? - с осторожностью поднимаясь, спросила ниида.
   - Где и обычно - в своем родном мире. И на данный момент очень увлечен решением текущих проблем, - ответил Тирэн, протягивая собеседнице принесенный пакет. - Тут вещи. Одевайся. Я подожду за дверью.
   Она заглянула внутрь - джинсы, свитер, короткая красная курточка на синтепоне, забавная трикотажная шапка с огромным помпоном, кроссовки... Кассандра брала в руки то одно, то другое, и горло стискивал спазм. Подобные вещи окружали ее с детства - нейлон, дерматин, застежки-молнии... Какими привычными и безоглядно чужими теперь они казались!
   Собиралась выздоровевшая пациентка довольно долго - непослушными руками плела неряшливую косу, натягивала новую, пахнущую магазином одежду. Кроссовки оказались велики, джинсы широковаты в талии, но ласковый свитер и шуршащая курточка пришлись впору. Смех, да и только! Однако ее посетитель предусмотрел все: он принес и дезодорант, и расческу, и зеркальце, захватил даже блеск для губ!
   Закончив одеваться, девушка поковыляла к двери. Когда она вышла в коридор, демон подпирал стенку у входа в палату, а в паре шагов от него стояли, словно впавшие в ступор, Наташа и Юля.
   - Готова? Прекрасно, - мужчина подхватил спутницу на руки и понес к лифтам.
   Через полтора часа они стояли на крыше типовой многоэтажки. Здесь под ногами были лужи, и серое небо казалось таким низким, что, протяни руку - коснешься тяжелых, набрякших от дождя и снега туч. Кэсс смотрела прямо перед собой, слушала подзабытый уже шум мегаполиса и пыталась понять то, что хотел донести до нее собеседник.
   - Змеюка, все не так просто.
   - То есть?
   Он подошел, взял ее за запястье, пристально осмотрел сначала одну руку, потом другую. Нахмурился, открыл было рот, но потом закрыл и рассмеялся.
   - Вот ведь гад, - беззлобно произнес демон, - не сказал.
   - Что? О чем?..
   - Слушай меня, - перебил девушку Тирэн. - Твой проводник - Амон, как ты уже знаешь. И никто другой не имеет права провести тебя в нашу реальность. Закавыка в том, что обитателям Ада запрещено быть проводниками.
   - Я знаю, но не в курсе, почему, - задумчиво ответила ниида.
   - Демон может провести только того, кто ему принадлежит. Не признай ты над собой власть квардинга, он ничего не сумел бы. Другое дело, что ему никто и не откажет, - по лицу сотника скользнула улыбка. - Но! Так уж повелось - именно тем, что нам принадлежит, мы не делимся. А если учесть, что провести из мира в мир мы можем не только человека, но и любое свободное существо с магическими способностями, то... Это не всем понравилось. Вот почему на Совете было решено запретить подобные выходки.
   - Динасом? - полуутвердительно спросила внимательная слушательница.
   - Динасом, - кивнул наставник, все еще держа ее за запястья. - Любая попытка пошатнуть его могущество быстро признается незаконной. Но я отвлекся. То, что Амон твой проводник - само по себе измена. А уж после того, как он отправил тебя обратно... Ну и последнее - вернуть тебя наш квардинг не может, а значит, придется это делать мне. Вот тут-то и начинается трудность.
   - Трудность?
   - Да. Если твоим проводником стану я, путь обратно для тебя будет навеки отрезан. Выбирай. Хочешь - оставайся здесь. Нет - идем со мной. Я не могу уговаривать, запугивать или давить. В противном случае переход не состоится. Но если решишь сказать "да", знай кое-что еще.
   - Я не понимаю...
   - Не перебивай. Сегодня тот редкий случай, когда я поступаю строго в соответствии с голосом совести. Ты можешь отказаться. Я скажу, что не нашел тебя. Или что нашел погибшей. Пойми - у меня нет цели, во что бы то ни стало тащить тебя обратно.
   - Ты этого не хочешь, - констатировала она.
   - Я считаю, что твое присутствие... сейчас будет лишним, - честно ответил интриган. - Хотя слишком многие останутся недовольными, если ты не вернешься.
   - Но только не ты.
   - Не я, - согласился он.
   - Тогда почему ты здесь?
   Мужчина усмехнулся, немного грустно, немного иронично, словно сам над собой. А потом спросил:
   - Поверишь, я просто хотел узнать - выжила ты или нет?
   И тут же сам ответил:
   - Не поверишь, - в прозрачных глазах промелькнуло удовлетворение. - Умная девочка.
   - ТИРЭН!
   - Ты так любишь Амона, - демон продолжал с интересом оглядывать Кассандру, словно не замечая, что ту начинает бить дрожь. - Так безоговорочно предана ему, что я бы даже преклонялся перед тобой... если бы не сам положил этому начало.
   Она вскинула глаза.
   - Тебя там даже не было, - усмехнулась человечка, а в сердце вполз ужас.
   Да и Тир был какой-то странный, не похожий на себя обычного.
   - Я был раньше.
   Он подошел к краю крыши, выглянул за бетонную кромку и задумчиво посмотрел вниз - на суетливых людей, которые спешили каждый по своим делам. Рабы. Рабы своих привычек, страхов, предубеждений. Рабы всего, что только есть. Чем отличается от них эта девочка? Ничем... и в то же время всем.
   - Ты никогда не задумывалась, почему вдруг полюбила Амона? Нет? Я объясню. Нам надоело ждать. Ни ангел, ни демон не могли привлечь твое внимание, хотя являлись каждую ночь, суля то счастье, то кромешный ужас. Но ты просыпалась - и ничего не помнила, ни мрачных кошмаров, ни сладких грез. Ни-че-го. А между тем вышли все мыслимые и немыслимые сроки. Но стихия... я чувствовал в тебе ее мощь и бесился от понимания, что ты ускользаешь, не поддаешься. Первая, кто смог проигнорировать загонщика! Я понял - нужно искать какой-то особенный способ воздействия, который рано или поздно все-таки позволит тебя сломать.
   - Какие вы все же... - тихо сказала Кэсс, глядя на собеседника.
   По коже ползли мурашки. Неудержимый трепет пронзил сердце. Что ей сейчас откроется? И почему она понимает, что знать ей это не нужно?
   Сотник усмехнулся, принимая ее замечание, и продолжил:
   - Тогда я решил схитрить... есть маленькое заклинание, вроде того, что раз за разом накладывали на Натэль. Вожделение. Если ты захочешь проводника, то сама позовешь его, а там и все остальные проблемы решатся. Но в случае с тобой колдовство повело себя неожиданно. Вместо плотского желания оно пробудило любовь, объектом которой стал почему-то квардинг. Это оказалось вдвойне неожиданно, так как мишенью для страсти был назначен Риэль. Мне казалось, он больше подходит на роль прекрасного принца и захотеть его не только проще, но и как-то... логичнее, что ли. Но ты снова всех удивила, воспылав к Амону. Смех, да и только. Человек влюбился в демона. Да еще в какого - в квардинга Ада, которого даже собственные воины боятся! О, я прямо-таки жалел, что не могу это наблюдать!
   - Амон знал? - дрогнувшим голосом спросила слушательница.
   - Знал, - хмыкнул рассказчик, - хотя чаще всего методы загона жертвы никогда не обсуждаются. Это, в общем-то, никому не интересно. Главное результат, а уж как он достигнут - дело десятое. Но наш вожак не глуп. Он любит все держать под контролем. Не смотри так затравлено, Змейка, мы не люди. Нам чужды сантименты. И неведомы чувства.
   - То есть... - слова царапали горло, но несчастная заставляла себя говорить, - мои чувства к нему - всего лишь колдовство?
   Тирэн, извиняясь, развел руками, но потом покачал головой:
   - Поначалу да. А потом - нет. Подобные заклинания не действуют долго. В этом просто нет нужды. Так что магия давно иссякла. Сейчас ты любишь по-настоящему, и это удивительно. Человек, умеющий любить! И твой хозяин с самого начала умело использовал это обстоятельство. Дразнил Рорка, Мактиана, Динаса. Что смотришь с такой болью, девочка? Все еще хочешь вернуться? Даже после того, что узнала?
   Рабыня закрыла лицо руками...
   "Моя Кэсс. Моя".
   Она не могла без него. Ей было плохо. Душа рвалась к этому жесткому неистовому Зверю, которому неведома жалость, который не умеет любить и чувствовать. И который... так заботился о ней.
   "А с ним? Будет?"
   "Если выдержишь, то возможно. Только возможно!"
   - И сейчас он тоже... лишь использует меня? - едва слышно, спросила девушка.
   Интриган промолчал. Что сказать ей? Правду? Ложь? Впервые душу разъедали сомнения.
   - Я не знаю наверняка, - ответил, наконец. - Он заботится о тебе. Амон в жизни ни о ком не заботился! Но о том, что действительно творится у него в голове, можно лишь догадываться.
   - И какие предположения?
   - Ты ему нужна. В качестве кого - сказать может только сам квардинг. Выбор за тобой.
   Да, у нее есть выбор. Можно отказаться от всего, что было. Постараться забыть, выдать случившееся за галлюцинации, навязчивый бед. Вдруг хозяин действительно поверит другу и оставит невольницу в покое? А если нет? Сколько ей и дальше мучиться от кошмаров? Или... их отсутствия.
   Как это ужасно - не иметь возможности посмотреть в голубые глаза и спросить, что было правдой, а что ложью. Всю жизнь прожить в страхе и ожидании - придет или нет? Кэсс повертела ободок браслета и подняла глаза на наставника:
   - Это все, что я должна знать, или есть что-то еще? Потому что, если это все, я готова возвращаться.
   Он на какое-то время застыл, а потом мягко поднялся на ступеньку ограждения и протянул руку девушке. Та сжала горячую сильную ладонь и встала рядом.
   - Ты готова раз и навсегда умереть для этого мира? Если есть хоть капля сомнения...
   - Ее нет.
   Загонщик рванул жертву к себе и приподнял. Под ногами были десятки метров пустоты, кишащий транспортом проспект, спешащие в разных направлениях пешеходы, ветер и провода. Но сердце билось спокойно.
   - Веришь?
   - Да.
   - Тогда до встречи...
   Она рухнула вниз, так и не отведя глаз от демона, плетущего заклинание. Несчастная не слышала криков, не видела, как страшно со стороны выглядит ее стремительное падение. Еще один сон стал явью. С той лишь разницей, что следом, с крыши, за ней уже не бросится Амон, чтобы подхватить, уберечь.
   Она не почувствовала боли от удара, не поняла, куда упала, просто с облегчением перестала быть.
   В этом мире девушка Кася под влиянием нервного расстройства спрыгнула с крыши многоэтажки и разбилась насмерть. Пути назад больше не было. Но ей и не нужен был путь назад. Она, наконец-то, вернулась домой. Навсегда.
  
  
   Натэль со всего размаху швырнула кувшин в стену. Глиняные черепки и брызги воды полетели фонтаном. Один осколок угодил в лицо, слегка оцарапав висок, что еще больше разъярило суккуба. В комнате, где она жила, сейчас царил даже не беспорядок: создавалось ощущение, будто там не одну неделю велись военные действия. На самом же деле все это было сотворено за сегодняшнее утро. Причиной вспышки необузданной ярости стала банальная потеря терпения.
   Пять дней!
   Пять отвратительно долгих дней прошло с того момента, как она вышла из дома самоуверенного рыжего... кота! И все это время гадости только и делали, что усугублялись, усугублялись и усугублялись! Мало того, выбывшая из соревнований претендентка никак не могла избавиться от ощущения, будто Фрэйно наложил на нее то ли какое-то заклятье, то ли невидимое тавро, дающее понять, что конкретно эту легкомысленную синеволосую особу даже самым отъявленным искателям приключений лучше обходить стороной.
   Ведь ничем другим объяснить происходящее было невозможно. Величайшая вертихвостка и соблазнительница - не могла не то что затащить в постель, но даже и просто дотронуться до другого мужчины! А все потому, что телохранитель нииды, на деле утративший к персиковой красавице интерес после их первой и последней вспышки страсти, продолжал, сам того не зная, преследовать несчастную. Каждого демона, ангела, человека, встречавшегося ей, девушка волей-неволей сравнивала с этим наглецом и... отвергала. Почему? Потому что отныне привычной похоти стало явно недостаточно.
   Да, тело по-прежнему жаждало любовника, но теперь не абы какого, а вполне конкретного. Нат зарычала от ярости и разочарования.
   Увы, походы по кабакам, вино и разгул, продолжавшиеся почти неделю, не принесли желаемого результата - не позволили вытравить из памяти коварного искусителя, его голос, взгляд и запах. Даже мысли о прикосновениях другого мужчины впервые приносили гадливость, а не вожделение. Однако развязная кокетка все-таки решилась переступить через себя и нашла силы повилять задом перед каким-то посеченным шрамами воином.
   Однако когда розданные авансы дали желаемый результат, а жадные руки принялись нетерпеливо сдергивать с аппетитного тела одежду, суккуб запаниковала и удивила сама себя, начав отбиваться, словно девственница. А ведь понимала, что зря. Может, если бы тот настойчивый ухажер довел дело до конца, невзирая на ее попытки вырваться, удалось бы переболеть, но не-е-ет!
   Фрэйно, которого она так тщетно пыталась забыть, возник словно из ниоткуда как раз в тот момент, когда искательница приключений уже поняла, что не сможет ускользнуть. Он отшвырнул прочь разгорячившегося поклонника, выволок протрезвевшую от испуга соблазнительницу на воздух и... спокойно пошел прочь. На злой окрик, мол, какое он имеет право вмешиваться в ее жизнь, рыжий негодяй пожал плечами и сообщил, что обещал Кэсс приглядеть за подружкой. Вот и приглядывает. Дикий вопль ярости, взорвавший тишину переулка, наглец просто проигнорировал.
   Обида и горечь побудили девушку спровоцировать охранника нииды (а теперь и ее собственного) еще несколько раз. Не помогло! Он не злился, не ревновал, не разговаривал, только лишь появлялся рядом всякий раз, когда она шла в нижний город искать приключений на свою персиковую... И хладнокровно вытаскивал подпившую дуреху в безопасный квартал до того, как она успевала вляпаться в очередное "романтическое" знакомство.
   После этого невозмутимый страж так же невозмутимо исчезал! А ведь чего только не делала Нат, чтобы подтолкнуть его к действиям: и притворялась пьянее, чем была на самом деле, и прижималась тесно (все равно же волок ее, едва не через плечо перекинув), или, наоборот, старалась держать дистанцию, исполненная достоинства. Словом, перепробовала все. Ничего не помогало! Он все равно уходил, не проявляя ни малейшего интереса.
   Но в это утро терпение гордячки лопнуло. Чем яростнее она громила собственную комнату, тем острее становилось желание обрушить слепой гнев не на мебель и посуду, а на голову виновника плохого настроения. На эту упрямую красивую рыжую голову!
   Поэтому, перестав сдерживаться, суккуб вылетела из комнаты и понеслась дорогой, которую сама себе клялась забыть.
   Что он о себе возомнил со своими веснушками? Думает, настолько неотразим? Думает, она побежит за ним, как собачонка? Думает, можно играть с ней, как с неопытной простушкой? Разъяренная красавица мчалась по улицам столицы, разрываемая ненавистью, обидой, злобой и... желанием. Рыжая сволочь! Ей бы только увидеть эти наглые глаза, сказать в них все, что она думает, и забыть его навсегда. Было бы от чего сходить с ума и терять покой! Всего-то обычный охранник!
   "Ненавижу!" - рычала про себя несчастная, ускоряя шаг.
   Вот и знакомый дом. Ну, сейчас она устроит...
   Этот наглец навсегда запомнит, что значит игнорировать ту, чье тело хотели сотни мужчин, гораздо лучше его самого! Ту, которую просили вернуться, которую умоляли о близости! Кто дал ему право вмешиваться в ее жизнь, в конце-то концов?
   Она ворвалась в дом, отшвырнув с пути рабыню, открывшую дверь. Та что-то заверещала, но ей ли, глупой грузной бабе, совладать с претенденткой, обучавшейся битве на мечах, выходившей против дракона? Натэль, не замечая попыток невольницы задержать ее, ворвалась в гостиную. Фрэйно вскочил с дивана, на котором с бесподобной холостяцкой привычкой правил меч, любовно водя точилом вдоль клинка.
   Удар, и оружие отлетело в дальний угол комнаты.
   - НЕНАВИЖУ!!! - хрипло выкрикнула гостья и ринулась на хозяина дома, намереваясь выдрать ему косы.
   Однако тот молниеносно сменил облик, и руки, тянущиеся к длинным волосам, поймали пустоту. Демон, не теряя времени, перехватил персиковые запястья, но воительница уже прыжком взлетела на противника, обхватив его талию ногами. Всего одно движение, и она уронит его, потерявшего равновесие, на пол. Увы. Опытный подлец выпустил ее руки, подхватил под бедра, круто развернулся и впечатал разбушевавшуюся особу в стену.
   Жертва глухо вскрикнула.
   - Не трогай меня, рыжая сволочь! - рвалась она, силясь освободиться от хватки стальных пальцев и одновременно ударить неприятеля, но он не позволил ей ни того, ни другого.
   - Персик... соскучилась? - мягким, почти нежным голосом спросил демон, и девушка взвилась, словно за шиворот ей плеснули кипятка.
   - Ненавижу!!!
   - Да понял я, понял, - и он, по-прежнему вдавливая долгожданную гостью в стену, накрыл поцелуем, распахнувшийся для новых обличительных речей рот.
   Присмиревшая егоза сразу ослабла, обмякла, растаяла.
   Фрэйно же продолжил ее целовать, чтобы закрепить победу и не рисковать больше косами. Она забавляла его. За ней было интересно наблюдать. Непокорная, но в то же время послушная. Смелая, но робкая. Порывистая, но покладистая. Полная несовместимых противоречий. Она была похожа на настоящую демоницу - достаточно жесткая, чтобы выдерживать его ласки, и достаточно самоуверенная, чтобы не лебезить. Но при этом умела чувствовать. То есть была идеальна. Но знать об этом ей не следовало.
   Под прикосновениями горячих рук Нат стонала и плавилась, рвала ногтями плечи, забывая о том, что они только-только зажили.
   - Ненавижу... Самоуверенная рыжая сволочь... - бессвязно шептала счастливица, уже, в общем-то, не придавая значения словам.
   Во всяком случае, все эти оскорбительные эпитеты она произносила срывающимся от наслаждения голосом. В какой-то момент демон отстранился и сказал, заглядывая в затуманенные желанием синие глаза:
   - Я хочу тебя укусить.
   Суккуб опустила ресницы. Ей было все равно, что он с ней сделает. Отказать она не могла. Не ему. Девушка закрыла глаза, приготовившись к боли, но вместо этого лишь протяжно застонала, когда он мягко прикусил тонкую кожу на груди. Персиковая красавица задыхалась, кричала и выгибалась в его руках, захлебываясь блаженством. Ей не приходилось быть кем-то другим. Только собой. И это оказалось упоительно...
   Они лежали на узкой кушетке, совершенно не предназначенной для того, что на ней произошло. Здесь было тесно, и обнаженная гостья распростерлась поверх любовника. Она уткнулась лицом ему в шею и боялась пошевелиться. Если поднять голову, окажется, что все закончилось, и тогда придется собирать по комнате разбросанную одежду и уходить. До следующего раза. А потом снова бежать к нему, раздираемой желанием и обидой. Соблазнительница закусила губу. Никогда не думала, что это так страшно.
   - Что именно? - спросил Фрэйно, лениво поглаживая шелковистое бедро.
   - А? - блаженствующая дива вскинула голову.
   - "Никогда не думала, что это так страшно", - повторил он ее случайно произнесенные вслух слова. - Спрашиваю, что именно?
   Собеседница снова уткнулась лицом в горячую шею и глухо ответила:
   - Любить.
   Телохранитель нииды оторвал ее от себя.
   - Что?
   - Любить. Страшно любить. А тебя я, кажется, люблю, - ответила суккуб, не считая нужным врать. Зачем? Конечно, это смешно. И это пройдет. Ему-то вообще все равно.
   - Персик, - предостерегающе напомнил демон, - я любить не умею.
   Она снова легла ему на грудь и прошептала, касаясь губами обжигающей кожи:
   - Жаль...
   Мужчина хмыкнул и сел. Натэли пришлось последовать за ним. Теперь они оказались лицом к лицу.
   - Персик, - воин Ада заглянул ей в глаза. - Почему жаль?
   Непонятая пожала плечами:
   - Не знаю. Просто жаль и все. Хотя не представляю тебя влюбленным.
   Он улыбнулся. Впервые улыбнулся. Это была не усмешка, не ухмылка, а обычная человеческая улыбка.
   - Тогда почему ты меня любишь, если я на это не способен? В чем причина?
   Она смешалась, но все-таки начала перечислять:
   - Ты первый, кто спросил разрешения, прежде чем сделать что-то, на что я могу не согласиться. Первый, кто не захотел, чтобы я принимала чей-то облик. Первый, кто не причинил мне боли. За это.
   Демон задумался.
   - Расскажи мне, как это - любить? Что это значит? - попросил он.
   Его руки лежали на ее бедрах. Он не гнал ее. А на теле все еще горели его поцелуи и укусы. Нат закрыла глаза. Такой простой вопрос и ни одного ответа....
   - Ну... любить, это значит не причинять другому боли... - она задумалась, вспоминая, что еще можно отнести к любви, когда собеседник вдруг спросил:
   - А я причинил тебе боль?
   - Нет... - растерянно ответила девушка и смешалась, не понимая, куда он клонит.
   - Хорошо. Что еще? - он снова приготовился слушать.
   - Любить, значит, делать приятно тому, кого любишь, - неуверенно проговорила рассказчица.
   Полно, дурочка, что ты знаешь о любви?
   - А я не сделал тебе приятно? - продолжил допытываться демон.
   Гостья покраснела от удовольствия, вспоминая то, что творилось в этой комнате несколько минут назад.
   - Сделал, - согласилась она и вдруг просияла, поняв, что же такое любовь. - Это когда ты всецело принадлежишь тому, кого любишь! Быть безоговорочно чьей-то...
   Удивленный воин Ада слегка отстранился:
   - И ты бы хотела быть безоговорочно моей?
   Красавица с синими волосами, не раздумывая, кивнула, хотя и сама плохо понимала, что означает это "безоговорочно".
   - И ты признаешь над собой мою власть? - спросил искуситель, проводя пальцами по бархатистой спине. - Скажи. Признаешь?
   - Да... - простонала она, отдаваясь ласке и почти не понимая смысла обращенных к ней слов.
   - Добровольно? - настойчиво допытывался он.
   - Да.
   - Это правда?
   - Да.
   - Персик... - карие глаза полыхнули торжеством. - Ты согласилась. Трижды. Теперь у тебя есть хозяин.
   Он с удовольствием наблюдал, как лицо тугодумки из нежно-персикового становится пепельно-серым. Натэль слишком поздно поняла - ее подловили, заставив совершить даже не ошибку - самоубийство. Стать вещью, принадлежащей коварному и жестокому господину. Сердце замерло в груди, во рту пересохло. Он обманул ее! Провел, как ребенка! И теперь она рабыня. Но не абстрактная рабыня этого мира, а вполне конкретная, у которой есть владелец...
   - Ну же, сладкая, - примирительно сказал коварный лукавец, - чего расстроилась? Ты же только что искренне хотела мне принадлежать. Да еще к тому же безоговорочно. Вот и принадлежишь.
   Суккуб сделала судорожный вдох. На глаза навернулись слезы. Дура! Какая дура! Наивная, глупая дура, возомнившая невесть что о демоне, которому просто захотелось иметь под боком на все готовую и на все согласную подстилку для любовных утех. Хотя, каких любовных... Он не знает, что такое любовь.
   Фрэйно смотрел, как все эти мысли мелькают на ее лице.
   - Я слышал, будто любовь - самое сильное чувство. Даже сильнее ненависти, хотя в это верится с трудом, - сказал вдруг он. - Но ты, похоже, больше меня не любишь, а, Персик? Не любишь и не хочешь принадлежать.
   Он убрал с побледневшего лица мягкую прядь цвета индиго.
   - Неужто твоя привязанность так быстро прошла?
   - Ты... - несчастная задохнулась, и в ее глазах вспыхнула ярость. - Ты обманул меня!!! НЕНАВИЖУ!
   Она хотела расцарапать это веснушчатое невозмутимое лицо, но демон опять на удивление ловко перехватил ее руки и прижал их к телу. После чего сказал с нравоучительными интонациями в голосе:
   - Я не обманывал тебя.
   Жертва рванулась, но он, конечно же, без труда удержал.
   - Итак, во-первых, я не спрашивал разрешения тебя укусить. Я сказал, что хочу тебя укусить. И ты не возразила. Во-вторых, я не пожелал, чтобы ты принимала чей-то облик по той причине, что мне больше нравится иметь реальную женщину, а не какой-то поддельный образ. И я об этом честно тебя предупредил. В-третьих, я не причинил тебе боли потому, что в этом не было необходимости - ты и так делала все, что я хотел.
   Лицо Натэли из серого стало черным. Глаза как будто умерли. И в глубине зрачков поселилась безжизненная пустыня. Дура. ДУ-РА. И теперь уже ничего не изменить. Ее обманули. Раскусили и обманули. Но и в этом есть плюс. По крайней мере, других ошибок уже не наплодить. Так плохо легкомысленной вертихвостке не было никогда в жизни. Хотелось умереть. Хотелось повернуть время вспять и на том последнем, приснопамятном для нее соревновании вонзить проклятый меч в живот, да еще и провернуть, чтобы уж наверняка...
   Но, увы. Время вспять не поворачивалось, а изощренный мучитель не собирался отпускать попавшуюся на крючок невольницу. По-прежнему удерживая ее руки, Фрэйно продолжил:
   - Однако это еще не все, мой нежный Персик, - сказал он спокойным и ровным голосом. - Тебе нужно понять кое-что, прежде чем... начнется твоя новая жизнь.
   Говоривший сделал паузу и заглянул в синие полные слез глаза:
   - Во-первых, если бы ты не согласилась, чтобы я тебя кусал, я бы этого не сделал. Во-вторых, я не прошу тебя принять чей-то облик просто потому, что хочу прикасаться именно к тебе, а не к кому-то другому. В-третьих, я никогда не причиню тебе боли, если только ты сама меня не вынудишь. В общем, я, хотя и не умею любить, но могу не причинять страданий.
   С этими словами он отпустил ее руки и спокойно смотрел, как на бледное лицо возвращаются краски, как оживает и наливается голодом и гневом взгляд. О, как интересно было за ней наблюдать!
   - Ненавижу тебя!!! - суккуб вцепилась в широкие плечи и встряхнула. - Ненавижу!
   Ее запястья оказались вновь перехвачены.
   - Персик, не наглей, я твой хозяин. Ты должна быть почтительной и покорной.
   - Я?!
   Собеседник засмеялся, на этот раз над тем, как много противоречивых чувств она вложила в это короткое слово. Его Персик - смиренный и покладистый? Это будет чушь. Фрэйно сгреб вырывающуюся рабыню в охапку и подмял под себя.
   - Ненавижу... - задыхаясь, шептала она и, наконец, высвободив руки, притянула мужчину к себе за затылок. - Ненавижу...
   - Уверена? - шепнул он, щекоча дыханием мочку уха.
   И от этого негромкого мягкого голоса по коже строптивицы побежали мурашки.
   - Люблю тебя!
   ...Натэль медленно одевалась, демон наблюдал, приподнявшись на локте.
   - Ты куда собралась?
   Она посмотрела с недоумением:
   - Домой...
   - Персик, - он рухнул обратно на диван, - ты красивая. А уж отдаваться умеешь с полным знанием дела. Но при этом ты непроходимо бестолковая.
   Невольница хлопнула глазами, и демон растолковал, видя, что без объяснений она ничего не поймет:
   - У тебя есть хозяин. Я. Ты никуда отсюда не уйдешь. И брось эти тряпки.
   Суккуб сразу же разжала руки, подчиняясь, но уже через мгновение вспыхнула и подхватила одежду снова.
   - А если Тирэн...
   - Натэль, - в голосе впервые зазвучала сталь. - Отныне ты живешь здесь. У тебя есть господин. Поэтому ни Тирэн, ни Амон, ни даже все левхойты разом не посмеют тебе что-то предъявить. Вот над чем я бы на твоем месте подумал. Всерьез. Потому что твои походы за приключениями прекратились. Мало того, мой сладкий Персик, теперь никто тебя и коснуться не сможет без моего на то разрешения.
   Он понизил голос, наблюдая за ее реакцией. Девчонка не подкачала. Покраснела и задумалась.
   - А разве ты не разрешишь? - вдруг спросила она совершенно неожиданное.
   - Что?
   - Ну, ты же будешь позволять ко мне прикоснуться?
   Мужчина посмотрел на нее долгим взглядом:
   - А зачем мне это?
   Она пожала плечами:
   - За какую-нибудь выгоду...
   Фрэйно закрыл глаза и лениво сказал:
   - Если это намек на то, чтобы я тебя освободил, то даже не надейся. Я очень постоянен. И своим не делюсь. Даже из корысти.
   Нат стояла и пыталась осознать свои эмоции. Что значит - постоянен? То есть он будет... верен? Так не бывает! Она опустилась рядом и царапнула его плечо. Демон открыл глаза. Любопытная хотела поинтересоваться о постоянстве, но внезапно испугалась получить не тот ответ, который сама себе вообразила, и потому спросила совершенно другое:
   - А есть ли условие, при котором ты дашь мне свободу?
   Он кивнул и сказал:
   - Безусловно. Родишь мне дочь, сразу отпущу.
   - И... я смогу уйти?
   "Бестолковый Персик, конечно, НЕТ". Но хозяин не собирался делиться этим ответом, поэтому лишь слегка вскинул бровь, ожидая реакции рабыни.
   Та встала и отбросила с плеч волосы. Она не дрогнула ни на миг, только выше вздернула подбородок, ожидая ответа на свой вопрос. Наконец демон рванул гордячку за руку, и она со смехом повалилась на него сверху.
   - Учую чужой запах - убью, - предупредил он.
   - Не вынудишь - не учуешь. Показывай, где я буду жить и спать.
   Он усмехнулся. Непокорная... Но послушная. Идеальная.
   Нынешний день Натэль окрестила самым странным в своей, в общем-то, далеко не обычной жизни. Как оказалось, Фрэйно зря словами не разбрасывался, а свою немногословность искупал предприимчивостью. Первое, что он сделал, поднявшись, наконец, с дивана - показал девушке ее гардероб. В просторной комнате разместились платья, туники, юбки, накидки, штаны...
   - Откуда? - обладательница тряпичного богатства оглянулась на своего невозмутимого избранника.
   Он посмотрел. Невольница сразу же потупилась. Господин не любил глупых вопросов. Это следовало запомнить. И не провоцировать. Поэтому пришлось спросить иначе:
   - Как ты мог снять мерку? Тут все впору!
   Вот теперь вопрос задан правильно. Демон ухмыльнулся, и суккуб тут же вспомнила свой первый визит в этот дом, безмолвную рабыню, принявшую из рук повелителя блузку гостьи и с ней же исчезнувшую.
   Рыжая сволочь! Он уже тогда знал, что она вернется! Приказал снять с одежды мерки и заказал то, что больше всего должно было подойти принадлежащей ему женщине.
   Нат перебирала наряды. Красивые. Не укутают, подобно савану, но и не откроют больше допустимого. Она смотрела на эту красивую, лишенную откровенности одежду со смешанным чувством страха и восторга.
   - Я не должна ходить по дому обнаженной? - спросила соблазнительница осторожно, хотя понимала, что такое обилие нарядов вряд ли предполагает обратное.
   - Нет.
   - Но... тебе же будет неудобно, - ветреная красавица с богатым бордельным прошлым и весьма неоднозначным настоящим действительно ничего не понимала.
   В домах терпимости женщины ходили полуголыми, да и Фрэйно навряд ли завел себе шлюху для уюта, поэтому...
   - Персик, - прервал демон размышления своей озадаченной собеседницы и протянул ей первое попавшееся платье, - я обещаю, твоя жизнь в моей постели не будет скучной, но, как бы то ни было, у меня хватит выдержки и терпения тебя раздевать. И я буду делать это очень неторопливо...
   Он вдоволь насладился румянцем на лице той, которая даже не подозревала, что еще умеет так часто и жарко краснеть.
  
  
   У кандалов, сковывавших руки Амона, было одно неприятное свойство: они едва ли не полностью лишали возможности прибегнуть к магии, позволяя воспользоваться разве что слабеньким заклинанием лечения. Любая попытка обратиться к более сильному колдовству или, тем паче, разрушить оковы, пресекалась столь болезненно и жестоко, что даже самые строптивые и гордые узники весьма быстро смирялись со своей участью.
   Поэтому демон не пытался освободиться. Да он и не рвался на волю. Неудобство от осознания собственной непривычной уязвимости быстро прошло, сменившись равнодушием. Зверь не спал, он выжидал, затаившись, и лишь иногда в прозрачных светлых глазах вспыхивала хищная искра. Впрочем, она почти тут же гасла. Время гнева еще не наступило. Как и время возмездия.
   Наверное, заточенный должен был свирепствовать, захлебываясь от ненависти и досады, но он сидел неподвижно, лишь изредка меняя положение тела. В тишине темницы мысли текли удивительно гладко и ровно, вся картина происходящего ясно стояла перед внутренним взором. Прекрасно осознавая все, что, произойдет дальше, пленник ждал посетителя, который не мог не прийти. Уже не мог.
   Даже с закрытыми глазами удалось мгновенно определить тот миг, когда в подземелье спустился враг. В затхлом воздухе появились едва уловимые сладковатые нотки безумия. Умалишенный был могущественным магом и ловко прятал свое помешательство от других, но Амону, пригубившему бездну, умеющему разговаривать с драконами, вобравшему силу бывшего левхойта Ада, стало зримо то, чего не замечали другие.
   Если бы квардинг мог, он, возможно, даже испытал бы жалость к существу, столь давно и тщательно скрывавшему ото всех свое сумасшествие. Но когда Кэсс не стояла рядом охранительной тенью, ее хозяин снова лишался способности чувствовать. Он опять становился тем, кем был до появления в своей жизни нииды - равнодушным жестоким воином.
   - Осталось немного, и ты окончательно потеряешь рассудок, - медленно произнес демон, по-прежнему не открывая глаз.
   Вошедший триумфатор замер от изумления. Надо же, он, всесильный, оказался замечен жалким пленником еще до того, как сам решил себя явить.
   - Скажи, а свой истинный облик ты уже потерял? - ленивым голосом спросил заключенный, словно не сидел в каземате, скованный чарами, а вел беседу в Зале Совета. - Интересно посмотреть, какой ты теперь? Наверняка красавец, да? Ну-ка, попробую угадать... Любая девка упадет замертво, увидев твою физиономию? И, наверняка, на это обворожительное колдовство уходит все больше и больше сил. Я прав?
   Он, наконец, открыл глаза и перевел взгляд на визитера.
   - Прав, - хрипло согласился тот. - Но это не страшно, ведь скоро у меня будет столько силы, что я не смогу ее потратить за все время существования Ада, Антара и всех известных и неизвестных земель!
   - Знать, недолго им осталось, - насмешливо констатировал собеседник.
   - Они проживут столько, сколько я решу! - рыкнул пришедший, не выступая, тем не менее, из тени.
   - Интересно, - все так же неторопливо протянул узник, снова закрывая глаза. - А кто будет решать, сколько проживешь ты?
   Тот, к кому обращался этот вопрос, сделал два широких шага вперед и остановился перед решеткой темницы.
   - Точно не ты. Твое время ушло. Твое и всего твоего проклятого племени! Скоро править будут другие.
   - Безумные великаны, забывшие даже родную речь? - свергнутый квардинг хмыкнул. - Скорее люди к власти придут. Ты никогда не станешь правителем этого мира. Мы всего лишь прокляты, а не выставлены на общее осмеяние.
   Амону не нужно было открывать глаза. Его обоняние, обостренное до предела, улавливало малейшие оттенки запахов, и вот сейчас к сладковатым ноткам сумасшествия примешались кислые нотки удивления. Демон лениво усмехнулся.
   - Изумлен? Думал, я не понимаю, чего ты так жаждешь? Все твои мысли и желания мне известны. Давно-о-о... Я знаю и о том, что именно ты хочешь совершить, и о том, как изменишь, вернее, попытаешься изменить ритуал. Тебе не приходило в голову, что я давно, очень давно тебя раскусил? И знал все твои хитроумные планы на несколько шагов вперед. Да что там шагов. Я их просто знал.
   Темнота налилась горькими запахами гнева и напряжения, она стала тяжелой, почти осязаемой, а потом посетитель, стоящий по другую сторону ржавой решетки, вдруг расслабился. До пленника донесся полубезумный смешок.
   - Тогда почему, о великий, видящий меня насквозь заговорщик, ты сидишь в подземелье, прикованный к стене, как нашкодивший пес, а я смотрю на тебя, свободный и всесильный?
   Заточенный безмолвствовал. Его собеседник подошел вплотную к решетке и взялся за прутья:
   - Что молчишь? Нечего сказать... Ты верил Тирэну, верил как родному, и что? Он обманул тебя. Тир. Мой брат. Он никогда, слышишь, никогда не был тебе предан, и сейчас он тащит сюда твою девку, ту, которой ты так не хотел ни с кем делиться. Тащит для меня. Для Динаса. Для всех, кто захочет. Но ты не бойся. Мы не положим ее на алтарь - нельзя. Она не будет жертвой. Всего лишь кормом дракона, охраняющего святыню.
   Зубы квардинга сжались, желваки напряглись, но он ничего не ответил.
   - Поговори со мной, ну же. Ты покинут всеми. Даже твой никчемный раб, и тот переметнулся. Так, может, и Кэсс не придется заставлять быть моей? - Молчание Амона разъярило говорящего, и он зашипел, брызгая слюной. - Думаешь, отсидишься тут, корча из себя гордую невозмутимость? Не-е-т! Ты будешь с нами. Будешь наблюдать, как я подчиняю этот мир! А потом мы развлечемся... Я развлекусь. И ты будь к этому готов. Потому что я очень люблю развлечения.
   В полумраке сверкнули безумные глаза, мелькнул и исчез едва видимый в темноте силуэт. Демон прижался пылающим затылком к стене, пытаясь вернуть себе прежнее хладнокровие. Не получилось. Зверь жаждал вырваться на свободу, жаждал пригубить крови наглеца, который посмел угрожать ему, угрожать его нииде. Наивный глупец. По губам узника скользнула кровожадная улыбка. О, бывший предводитель воинства Ада тоже любил развлечения...
   Зря его враг возлагал такие большие надежды на эти смехотворные оковы. Ничто так не застит глаза, как приближение вожделенной цели. Да и кто мог знать, что, благодаря самовольной вылазке на материк Рик-Горд и расправе над Мактианом, наследнику сосланного левхойта больше не нужна магия, чтобы освободить Зверя? Лишь слегка ослабить контроль, и вырвавшуюся бездну не удержит никакая преграда.
   Рано. Слишком рано. Чтобы ритуал прошел так, как Амон запланировал, ему придется еще немного побыть в кандалах.
   Демон прикрыл глаза, успокаиваясь, и тут же широко распахнул их, давясь судорожным вздохом. Грудь опалило внезапной болью - тонкий шрам под рубахой полыхнул огнем, а сила, игнорируя магические оковы, бешеным потоком понеслась по жилам. Кэсс. Вернулась. К нему. Остальное неважно.
   Он перевел дыхание, привыкая к неистовому биению сердца, устроился поудобнее и кинул мимолетный взгляд на широкий браслет, охватывающий запястье. Улыбнулся. Закрыл глаза. И снова растворился в тишине и мраке подземелья. Скоро придет очередной посетитель. И свергнутый квардинг снова знал, кто это будет.
   - Ты ждал меня?
   Лишенный эмоций голос Динаса вырвал из полудремы.
   - Да, - ответил пленник.
   - И знаешь, с какой целью я пришел?
   - Да.
   Короткие вопросы. Короткие ответы. Эти двое прекрасно понимали друг друга. Речь всего-навсего шла о том, что заключенный отправится к месту проведения ритуала, чтобы стать свидетелем и частично участником действа. Да, Амон и оракул могли говорить, не рассыпая лишних слов, но это не значило, будто старый колдун знал, что на уме у сына бывшего правителя Ада. Хм. Бывший правитель, бывший военачальник, бывшая ниида, бывший "ребенок" - не очень-то удачно складывались последние месяцы для Амона и его близких.
   Но вот беда, несмотря на всю эту более чем мрачную последовательность событий, не получалось у древнего прорицателя читать мысли, казалось бы, сломленного узника. Динас мог проникнуть всюду и был убежден, что достиг предела магических способностей, отпущенных существам этого мира. Однако сия непоколебимая уверенность с треском разбилась о глухую стену, коей оказался отпрыск Мактиана.
   В размышления изменника колдун проникнуть не мог, как ни пытался. Яростный натиск не встречал на пути ничего: ни преград, ни сопротивления, ни... мыслей. Как будто сознание узника являло собой черную бездну, способную бесследно поглотить любую силу и любую магию. Тщетные попытки узнать, что творится в голове заговорщика, так и закончились ничем, поэтому озадаченный оракул отбросил их и задумчиво спросил:
   - Почему ты не ушел? Эти цепи - лишь дань традициям, и сбросить их просто. Для тебя просто, - уточнил он напоследок.
   - Зачем? - не считая нужным скрывать правду, ответил вопросом на вопрос демон.
   - Ты нарушил законы. Ты предатель, отступник, а значит, будешь наказан. Неужели наш властный самолюбивый квардинг с рабским смирением примет возмездие?
   - Я уже не квардинг, ведь так? - заметил обвиняемый, но глаза на миг полыхнули желтым огнем.
   - А чего ты ждал? Твой сотник является ко мне и говорит, что рабыня Амона, оказывается, понесла. Мало того, хозяин собирается отправить ее обратно. Да еще ко всему она чувствуети вот-вот, согласно замыслу все того же интригана, ляжет на алтарь для снятия проклятия. Мне нужно было похвалить тебя?
   Во время этой отповеди оракул вдруг с удивлением понял, что... начинает злиться. Старый Зверь внутри сердито заворочался, просыпаясь. Чувства. Он был лишен их гнета почти полторы тысячи лет и сейчас меньше всего жаждал возвращения.
   - А мне нужно было отдать беременную нииду тебе? - отвлек его от непрошеных мыслей вопрос пленника. - Я своим не делюсь, Динас. А она - моя. И только моя.
   - Ненадолго, - покачал головой провидец, с трудом возвращая привычное самообладание. - Что бы ты ни говорил, Амон, со мной тебе не справиться. Особенно сейчас. Я сильнее. Всегда буду сильнее. Сильнее любого демона, а уж об ангелах и говорить не стоит. Что же касается неизвестного колдуна, имя которого ты знаешь, но не называешь...
   Коричневые губы прорицателя на миг сошлись в тонкую линию.
   - Да, сил в нем много. Но нет ни знаний, ни умений, чтобы этими силами распорядиться. Ты же воин. Был воином. И знаешь, что меч - оружие грозное. Но только в руках умелого ратника. Для любого другого это только лишь остро отточенная железяка, которой запросто можно отрубить ногу самому себе.
   Сидящий за решеткой усмехнулся такой речистости и сказал:
   - Я знаю. И да, у нашего колдуна против тебя нет шансов, но все же... - заключенный встал, повел затекшими плечами и, остановившись напротив собеседника, подытожил: - ты так и не догадался, а значит, ты не всесилен.
   - Посмотрим, - оракул сверкнул глазами и отступил на шаг от железной двери. - Я устрою тебя в первом ряду, щенок. Ты не пропустишь ни мгновения предстоящего действа. Ни единой подробности. У тебя была возможность сбежать, но ты остался, значит, тебе интересно. Посмотришь на свою девку. На ритуал. А потом решим, как именно тебя наказать.
   Бывший квардинг никак не отреагировал на эти обещания. Лишнее. Вернувшись на скамью, демон вновь прикрыл глаза, настроившись на ожидание. Он не собирался говорить с Кэсс, хотя теперь, когда их больше не разделяли пространства и миры, она могла бы его услышать. Нет. Нужно исключить любую, даже самую незначительную вероятность того, что его связь с ниидой станет известна старому колдуну. Поэтому пленник сосредоточился, чтобы только почувствовать, где сейчас находится его henba...
  
  
   - Вставай, - ее неласково дернули за ногу, вынуждая покинуть уютные объятия безмятежного забытья.
   Кэсс приподнялась на локте и еще не прояснившимися ото сна глазами посмотрела на недовольного Тирэна.
   - Ты чего? Напугал...
   - Уже вторые сутки пошли, как дрыхнешь. Опоздаем, - демон встал и потянулся.
   - До соревнования еще две с половиной недели, - пробурчала недовольная Кэсс, - у нас времени навалом.
   Но, тем не менее, соня поднялась с расстеленного на траве одеяла и зябко поежилась. Ее немного шатало, но, по крайней мере, голова была ясной. Оглядевшись, претендентка узнала ту самую поляну, на которой очнулась полгода назад. Очнулась оттого, что почувствовала на себе пристальный взгляд холодных голубых глаз.
   - У нас, - сказал тем временем собеседник так язвительно, что у девушки даже брови взлетели вверх от удивления, - три дня.
   - Мы что, во временную дыру попали? - хлопнула ресницами искательница приключений и побледнела, когда спутник вкратце поведал ей о готовящемся нападении на алтарь и переносе срока последнего состязания.
   - Амон и остальные будут ждать на месте, - сказал Тир и посмотрел в небо. - Уже около четырех вечера, если поторопимся, то успеем в срок.
   Одного только упоминания о квардинге Ада оказалось достаточным, чтобы ниида безропотно позволила его сотнику взять себя на руки и взмыть в воздух. Она доверяла другу своего хХозяина. Немного. Как когда-то ей и было предложено. И это "немного" вполне позволяло без страха подняться с авантюристом высоко в небо.
   Лишь один раз Кассандра испугалась и вцепилась в крылатого воина что было сил - когда сверху упала мрачная тень, заслонившая собой клонящееся к горизонту солнце. Огромный дракон, черный и страшный, распластавшись, парил в воздушных потоках. Он был так близко, что чувствовался обжигающий жар, идущий из раскаленной пасти.
   Тир рухнул вниз, одновременно разворачиваясь и закрывая человечку собой, опасаясь, как бы огненное дыхание чудовища не спалило нииду. Демон стремительно понесся к земле, понимая, что нападение неминуемо. Надеялся он лишь на то, что успеет достичь леса и затеряться среди деревьев. Однако ящер глухо рыкнул, выдохнув облако дыма, и устремился прочь, не собираясь ни нападать, ни преследовать нахалов, посмевших подняться в одно с ним небо.
   И все же спутнику Кассандры хватило радости от встречи. Вместе со своей ношей он на бешеной скорости нырнул в гостеприимную тень леса. Ветви деревьев, которые должны были бы расцарапать беглецам лица, а то и вовсе изувечить, плавно раздались в стороны, и мужчина рухнул на колени посреди крохотной полянки. Разжав судорожно стиснутые руки, сотник усадил еще дрожащую от ужаса рабыню на землю и с недоумением посмотрел ввысь.
   Стыдно признаться, но в случившемся виноват был только он один - забыл наложить на девчонку заклинание незримости, и уже был уверен, что дракон разорвет или спалит их обоих. Грубая ошибка, непростительная легкомысленность, но... но почему хозяин воздушных просторов не напал?
   Претендентка сидела на траве, пытаясь унять бешено колотящееся сердце. Когда они начали падать, ей показалось, будто раскаленное дыхание ящера сожгло Тирэну крылья, да еще в памяти услужливо всплыл недавний страшный полет с высотки - вниз, к грязному мартовскому асфальту мегаполиса. Липкий ужас обступил сознание, паника стиснула горло. Она не увидит Амона. Она никогда не узнает, любит ли он ее на самом деле. Но даже это было не страшно.
   Она.
   Не увидит.
   Амона.
   Ледяная волна ужаса накрыла ее с головой. И сейчас несчастная трусиха никак не могла взять себя в руки и перестать дрожать. Все закончилось, и закончилось благополучно. Нужно успокоиться. Девушка закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Все позади. Но когда она решила, что бояться уже нечего, над ней навис спутник.
   Тяжелая ладонь стиснула плечо, демон рванул рабыню к себе и вдруг припал к ее шее, жадно вдыхая запах разгоряченной кожи. Кассандра пискнула от неожиданности и испуга, попыталась отстраниться, но воин Ада зарычал и прижал ее к себе еще теснее. Он ненасытно втягивал воздух, глаза подернулись туманной дымкой безумия, сильные руки резко поворачивали жертву то так, то эдак, и прерывистое дыхание обжигало кожу.
   - Тирэн, ты что? Пусти! ПУСТИ! - Кассандра яростно вырывалась, не понимая, в чем дело, но, чувствуя, что мужчина обезумел.
   Он не контролировал себя, не слышал протестующих криков, не обращал внимания на попытки невольницы освободиться, а взгляд прозрачных зеленых глаз был незрячим и шалым.
   - Не двигайся, - приказал сотник, лихорадочно обнюхивая плечи, грудь и живот человечки. - Даже не думай.
   Услышав этот сдавленный хриплый шепот с прорывающимся звериным рычанием, девушка захлебнулась ужасом и рванулась из жадных рук. Страх придал сил и заставил вспомнить то, чему предусмотрительно учил нииду квардинг. Неистовая стихия вспыхнула на кончиках пальцев. Воительница извернулась, лягнула противника под колено. Тот охнул от неожиданности и ослабил хватку. В этот миг она высвободила руку и ударила зарвавшегося наглеца в центр грудной клетки, посылая по ладони огонь. Наставник захрипел и рухнул в траву.
   Победительницу трясло. Она понимала, что должна проверить, жив ли сотник Амона, но боялась к нему прикоснуться. Да что же это?! Она отступила на несколько шагов, опасаясь, что демон внезапно вскочит и набросится с удвоенной яростью, но он лежал неподвижно, как подрубленный. Затравленная жертва огляделась, но, понимая, что помощи ждать все равно неоткуда, закусила губу и приблизилась.
   - Т...тирэн... - произнесла она жалким тряским голосом.
   - Жив он.
   Отчаянная путешественница подпрыгнула, обернулась и попятилась, встретившись с насмешливым взглядом знакомых янтарных глаз.
   - Ты хорошо его приложила, но очнется, не переживай.
   Изящная юная дева игриво покружилась и рассмеялась. В этом смехе слышался шум деревьев и шелест трав, шорох ветра и стук дождя по влажной земле. Кэсс почувствовала сладкий запах земляники, смешанный с горьковатыми нотками полыни, ощутила прохладную свежесть лесного утра и услышала вкрадчивое пение неведомых ночных птиц.
   - Вы!
   - Я. Не бойся, милая. Я предлагаю танцевать со мной лишь раз, - улыбнулась богиня. - Ты в безопасности.
   Ниида неуверенно улыбнулась в ответ.
   - А... зачем же тогда?..
   - Ну... ты на моей поляне, и я воспользовалась случаем, чтобы еще раз посмотреть на почти подругу, с которой связано столько интересного.
   Плясунья улыбнулась, видя неподдельное изумление на лице собеседницы, и снова игриво покружилась. Золотой вихрь всколыхнул траву, осыпался переливчатыми искрами, а Кассандра едва не упала от изумления, когда дождь ослепительного света обернулся... Фенькой. Та посмотрела на хозяйку с привычным лукавством, коротко мекнула, моргнула и... перед изумленной наблюдательницей вновь возникла смеющаяся лесная танцовщица, в янтарных глазах которой блестело диковатое веселье.
   - А ты, глупышка, думала, что твоя коза - волшебная? - с сочувствием спросила богиня.
   Девушка смогла только открыть и закрыть рот, совершенно потерявшись. Ни ангелы, ни демоны, ничто из случившегося за последние полгода не потрясло ее так, как диковинное обращение рогатой любимицы. Милое доброе и невероятно прожорливое существо. Ее четвероногая, строптивая бестия... Она кормила ее, доила! ДОИЛА!
   - Не могу сказать, что мне это нравилось, но ведь без повода я и не давалась, правда? - без труда прочитав ее мысли, сказала хозяйка поляны. - Ну же, милая, прекрати. Нашла, чему поражаться. Между прочим, коза действительно существовала, и даже была заколдована на то, чтобы подойти к тебе на первом соревновании, но мне стало слишком любопытно - почему ты тогда, во время нашего танца, не поддалась чарам, которым поддавались все?
   Рядом застонал, приходя в себя, демон, но Кэсс даже не повернулась в его сторону.
   - Что значит - заколдована?
   - Дорогая, ты правда думаешь, будто Амон что-либо пускает на самотек? - удивилась собеседница. - Он самый хитрый интриган из всех, кого я знаю. А я, поверь, повидала немало.
   - Замолчи, - сипло прошептал Тирэн.
   - А что я такого сказала? Разве плохо, что квардинг с самого начала опекал свою претендентку? - богиня опять покружилась, взметнув вокруг россыпь солнечных зайчиков, и весело пропела: - А я чуть-чуть помогала!
   - То есть я не выигрывала, - растерянно сказала прозревшая претендентка.
   - Ни разу, - Плясунья рассмеялась. - Подумай сама - он всегда был рядом. Всегда-а-а.
   - Замолчи!
   - Ей надо знать! - резко повернулась к сотнику лесная дева. - И, поверь мне, я никогда ничего не говорю просто так! Я сняла с нее заклинание, которое ты наложил, потому что оно было лишним. Я следила за ней и отправила той ночью к Амону, чтобы он понял, как скучал. И все это я делала, - голос богини возрос почти до крика, - не просто так! Поэтому молчи, демон.
   Она снова обернулась к раздавленной полученным знанием собеседнице и продолжила:
   - Не бойся, малышка. Все хорошо. Я скажу тебе две вещи... одну для того, чтобы ты не задавала себе глупых вопросов, а другую... как совет. Первое. То, что ты тянешься к квардингу, возвращаешься к нему каждый раз, живешь им и дышишь, не вызвано ни колдовством, ни даже тем, что он стал твоим хозяином. В тебе течет кровь демонов. И голос ее стал сильнее после... обряда, связавшего вас.
   - Тьма... - прошептал Тирэн.
   - Эта кровь делает тебя своей в глазах драконов, а обряд, вступивший в силу, не позволит более никому читать твои мысли.
   - Вступивший в силу?
   - Позже узнаешь, - богиня подошла вплотную к девушке и, склонившись, что-то прошептала ей на ухо.
   Та с недоумением посмотрела на Плясунью.
   - Поверь, девочка, это дельный совет.
   И, еще раз улыбнувшись, лесная красавица исчезла - мерцающие искры растворились в легком облаке тумана, а когда облако рассеялось, поляна оказалась пуста. Кэсс какое-то время стояла неподвижно, а потом резко повернулась к демону:
   - А теперь объясни, что ты делал? Совсем ума лишился?!
   Невероятно, но тот смутился, и на смуглом лице отчетливо обозначился румянец.
   - Тир...
   - Я... - откашлялся сотник, - нюхал тебя.
   - ЧТО?!
   - Я пытался понять, почему дракон не напал на нас, несмотря на то, что ты человек. Но чем больше вдыхал твой запах, тем... Бездна, я просто не мог его понять, и это чуть не свело меня с ума! Если бы не Плясунья, никогда не догадался бы...
   - Почему? Мне об этом даже Шлец говорил... - растерялась девушка. - Почему для тебя это такое потрясение?
   - Ну, наверное, потому, что мне об этом Шлец не говорил и, несмотря на то, что у меня все отлично с обонянием, твой запах я разгадать не смог. Он будто... прячется! - наставник мотнул головой, словно отгоняя странные мысли, и подошел к ученице:
   - Надо лететь. Опоздаем.
   Ниида посмотрела на него с подозрением, но все-таки без возражений обняла за шею, когда спутник подхватил ее на руки и взмыл ввысь.
   - Прости, что ударила, - шепнула она и окончательно расслабилась, когда широкие плечи затряслись от смеха.
   Оставшийся путь демон пролетел, почти не останавливаясь, взбадривая себя заклинаниями и иногда бросая задумчивый взгляд на девушку, уютно устроившуюся у него на руках. Она спала, дыша безмятежно и ровно. Спокойная, нежная... чистая. Даже Амон не смог изменить ее, озлить, растлить, при всей его жестокости и звериной хищности. Тирэн по-своему восхищался человечкой. Он точно знал - никто из этого мира не повторил бы ее поступка. Никто. И сейчас то, что ему следовало сделать, тяжким грузом лежало на сердце.
   Демон никогда не врал себе, а благодаря матери еще и многое знал о чувствах, поэтому осознавал, что сейчас в его душе поселилась вина.
   Прозрачные зеленые глаза всматривались в зыбкую пелену предрассветного тумана. Там, впереди, в сиренево-розовой дымке медленно появлялась черная громада приближающейся столицы. Успел. Даже умудрился вернуться раньше намеченного. Интриган перевел взгляд на спутницу и усмехнулся. Змея.
   Мысли понеслись в голове быстрее ветра, и новоявленный квардинг Ада опустился на опушку леса, недалеко от города. Мужчина ласково, как никогда, провел рукой по нежной щеке доверчиво спавшей сони, и его улыбка стала шире, когда девчонка недовольно поморщилась от этого прикосновения.
   Пусть она принадлежит Амону. Пусть верна ему. Пусть их ждут. Было кое-что, что демон должен был получить от Кэсс, даже против ее воли. В конце концов, почему нет?
  
  
   Так вот что такое счастье... Натэль уткнулась лбом в широкое плечо, прикрывая глаза. Демон задумчиво вырисовывал пальцами круги на ее обнаженном бедре. Висок щекотало горячее дыхание. Именно эти минуты блаженствующая бережно складывала в копилку памяти. Никогда прежде после бурных постельных сцен никто не дотрагивался до нее так бережно и в то же время так властно. А Фрэйно мог. И хотя в его прикосновениях вроде и не было того, что принято называть лаской, суккуб, непривычная к подобному, всякий раз замирала. Демону это нравилось.
   У нее по-детски приоткрывались губы, и взгляд становился блаженно-отсутствующим, когда он небрежно клал руку на голую спину или задумчиво проводил кончиками пальцев по теплому животу.
   А еще (но об этом он не догадывался) сердце девушки обмирало каждый раз, когда тяжелая ладонь ложилась ей на затылок и сильные пальцы мягко зарывались в волосы. Он мог подойти к ней и сделать так в любой момент: когда рабыня копошилась в ворохе одежды, выбирая себе платье, или когда сидела за столом и ковырялась ложкой в тарелке. Как правило, за этим прикосновением ничего не следовало - ни ласк, ни слов, ни улыбки. Демон задумчиво смотрел в синие глаза, словно что-то для себя решая, а потом убирал руку, но Нат после этого долго не могла успокоить бешено колотящееся сердце.
   "Не расслабляйся, радость моя!" - мысленно говорила она себе в эти мгновенья и возвращалась к прерванному занятию.
   Вот и теперь счастливица повторила, как заклинание: "Не расслабляйся!", осторожно высвободилась и стала сползать с кровати. Но всего мгновение назад ласковые руки мужчины вдруг сомкнулись на ее плечах стальной хваткой.
   - Хватит выделываться, - сказал Фрэйно, привычным движением положил ладонь на затылок цвета индиго и развернул невольницу к себе лицом. - Мне надоело спать одному.
   Девушка на миг съежилась, но тут же попыталась вырваться. Увы. Сегодня хозяин не уступил, как делал это вчера и позавчера... Он искренне не понимал, с чего бы это Персику так приспичило дурить и спать на узкой кушетке в углу комнаты. Не понимал и того, почему она сопротивлялась всякий раз, когда он пытался уложить ее рядом. Мужчина терпел долго - несколько дней, надеясь, что строптивица войдет в ум, но она, похоже, делать этого не собиралась. Поэтому господин решил помочь. Точнее, слегка ускорить процесс понимания того, что его желания следует уважать. Позволять своей рабыне и дальше своевольничать он не собирался.
   - Пусти.
   - Нет.
   - Пожалуйста...
   - Нет.
   Натэль рванулась прочь, но в мгновение ока была подмята и впечатана в матрас. Демон склонился к жертве, в карих глазах, полных предостережения, тлела звериная искра. Суккуб дернулась, понимая, что преступает грань дозволенного. Человеческая рука, лежащая на ее горле, вмиг стала когтистой и темной, а жесткие пальцы мягко стиснули нежную шею. Девушка замерла, с ужасом глядя на своего мужчину.
   - Ты принадлежишь мне.
   Жертва испуганно моргнула, боясь пошевелиться. Иногда она забывала, что Фрэйно - демон, что ему чужды сантименты, а чувства, которые он способен испытывать слишком однозначны. И, самое главное, она как-то совсем упустила из виду тот факт, что любой обитатель Ада - в первую очередь методичный, ориентированный на цель психопат. И если он что-то хочет, будь уверена, он это получит. Тем более, от существа заведомо более слабого.
   Да, хозяину нравилось забавляться, притворяясь почти что ровней, и он часто позволял невольнице считать, будто над ним можно одержать верх. Но сейчас, похоже, решил напомнить, что главный здесь все-таки он. Всегда.
   - Ты моя. Ты сама на это согласилась, - с глухой угрозой в голосе напомнил собеседник. - Так почему же МОЯ женщина со мной не спит?
   - Слишком много чести для ничтожной рабыни, - прошипела мятежница, прекрасно понимая, что подобное говорить как раз не следует.
   Однако объяснить причину отказа спать бок о бок с мужчиной она не могла. Как втолковать существу, ничего не боящемуся, что такое страх? Он не привязывается, не ревнует, не любит, а Натэль все сильнее и сильнее прирастает к нему сердцем. Это опасно. И равносильно изощренной попытке самоубийства - медленной и мучительной.
   - Я спрашиваю не рабыню, а свою женщину, - спокойно пояснил Фрэйно, без труда удерживая извивающуюся упрямицу. - Или тебе будет проще, если я стану обращаться с тобой, как с невольницей? Так... привычнее?
   Он был озадачен. В темных зрачках и впрямь светился неподдельный интерес. Он действительно не знал ответа. И сейчас хотел его получить. Сам факт этого взбесил суккуба. Равнодушное чудовище! Он ничего никогда не поймет! Неспособный сопереживать, страдать, мучиться - только задавать вопросы и ждать на них исчерпывающих ответов. Но у нее нет ответов! Ни единого! Рыжая сволочь!
   Синие глаза сузились, и девушка с кошачьей яростью рванулась прочь, но в очередной раз только зашипела от досады, когда не смогла освободиться. Холодный липкий страх скользнул в душу. Ветреница боялась потерять какое-то важное чувство, а какое - и сама не могла понять. Досада и отчаяние вынудили сказать то, чего она совершенно не думала:
   - Я не замечу разницы! И ты тоже! Пусти меня! Пусти! Немедленно!!!
   Теплота пропала из взгляда Фрэйно, рука, мягко стискивающая горло жертвы, отяжелела, когти впились в персиковую кожу. Веснушчатое лицо застыло, словно окаменело, а черно-коричневые, лишенные белков глаза обернулись двумя разверстыми безднами. Несчастная, наблюдая это страшное превращение, застыла. Сердце на мгновение замерло, а потом заколотилось так сильно и больно, что сбилось дыхание.
   Сейчас отшвырнет прочь...
   - Никогда. Не смей. Мне. Приказывать.
   Каждое слово хлестало, словно пощечина, и Нат вздрагивала, не замечая, что звериные когти впиваются в кожу все сильнее. Но вот демон отпустил шею страдалицы и отстранился.
   - Встань.
   Она смогла подняться только со второй попытки - такая сильная дрожь била все тело. Рабыня стояла напротив хозяина и изо всех сил пыталась скрыть панический ужас, затопивший сознание. Господин поманил ее к себе. Она сделала нерешительный шаг. Тяжелый взгляд нечеловеческих глаз. Кожа стремительно темнеет. Черты лица меняются. Больше нет веснушек. Вместо взъерошенной рыжины - россыпь длинных кос.
   Никогда прежде он не принимал истинный облик, если они были наедине. Но, то прежде. Невольница боялась шелохнуться, жесткая рука дернула за волосы, безжалостно наматывая на кулак длинные синие пряди. Бедняжка вскрикнула, когда демон притянул ее к себе. И это, похоже, раззадорило мучителя - по каменно-спокойному лицу скользнула недобрая усмешка.
   - Хочешь ощутить всю прелесть рабства? Я помогу.
   Он толкнул ее от себя, вынуждая опрокинуться на голый пол, грубо перевернул на живот. Ослушница всхлипнула и попыталась подняться, но смогла только встать на колени. Фрэйно снова дернул ее за волосы, вынуждая запрокинуть голову. Больно! Девушка глухо вскрикнула, а в следующий миг грубая ладонь стиснула персиковую грудь. Ни вожделения, ни желания, только боль и омерзение... Натэль попыталась вырваться, но истязатель не позволил этому случиться.
   Ни ласки. Ни нежности. Острые зубы впились в кожу у основания шеи. Жертву швырнуло на пол, и она завыла от ужаса, когда бесцеремонные пальцы проникли в тело, причиняя боль.
   - Не готова? - удивился демон и нравоучительно заметил, - рабыня всегда должна быть готова для своего хозяина.
   Беспощадный воин хладнокровно наблюдал за плачущей, жалко бьющейся в его руках красавицей.
   - Прекрати вырываться. Ты ведь не видишь разницы, - произнес он равнодушно и приказал: - Ладони в пол.
   "Нет, нет, нет, нет!.."
   О, как безжалостно уничтожалось то хорошее, что было между ними! Было так недолго и так мало. Суккуб снова попыталась вырваться, но ее господин еще грубее стиснул кулак, на который были намотаны синие пряди. Захлебываясь от боли, невольница наконец-то выполнила приказ своего мучителя, и демон резко вошел в бьющееся от ужаса тело.
   Никогда прежде несчастная не испытывала такой разрывающей муки - физическая боль переплелась с болью душевной. Она любила Фрэйно! Любила! Поэтому его бессердечный поступок сводил ее с ума, мешал отрешиться от происходящего, чтобы хоть как-то защитить рассудок от вяжущего страдания.
   - Так. Чувствует. Себя. Рабыня, - сопровождая каждое слово болезненным рывком, заметил палач.
   Одна его рука грубо впивалась в бедро униженной гордячки, не давая вырваться, другая с прежней яростью тянула за волосы, вынуждая запрокидывать голову и задыхаться гортанным хрипом. Никакая боль, испытанная раньше, не шла в сравнение с той мукой, что чувствовала Нат сейчас. И даже понимая, что просить бесполезно, что лучше перетерпеть, а потом сжаться в комочек и проплакаться, она не выдержала нового толчка и глухо закричала:
   - Не надо!
   Хозяин остановился и наклонил голову:
   - Что не надо?
   - П...п...пожалуйста... - она не могла внятно говорить, так как медленно погружалась в истерику, такую, во время которой глохнешь и слепнешь от боли и обиды.
   Подбородок наказанной жалко прыгал, искусанные губы кривились, лицо блестело от слез. Зрелище она собой являла более чем скорбное. Еще немного - демон знал это - и от взбалмошной вертихвостки не останется даже памяти. Появится образцовая рабыня, на все готовая для господина. Она прекратит перечить, будет услужлива и... совершенно никчемна. Так легко. Немного страха, унижения, боли, и его Персик навсегда перестанет отличаться от остальных невольниц. Будет подчиняться безропотно. Он мягко разжал кулак, освобождая ее волосы.
   Девушка уткнулась пылающим лбом в пол и зажмурилась, стараясь сдержать слезы. Сильные руки подхватили ее, суккуб закрыла лицо ладонями, стараясь не видеть мучителя. И хотя тот снова принял человеческий облик, у нее перед глазами все еще стояло темно-коричневое лоснящееся тело, чужое жестокое лицо и глаза, в которых разверзлась темная бездна.
   Прохладные простыни, мягкая подушка. Рабыня всхлипнула, давясь обидой и пережитым страхом. Жесткие пальцы легли ей на подбородок, поворачивая лицо, осторожно, едва ощутимо коснулись щек, стирая дорожки слез. От этого бережного прикосновения страдалица вздрогнула и затаилась.
   Теплые губы скользнули по ссадинам на шее, посылая колючие мурашки. Ладони блуждали по персиковому телу, заживляя укусы и синяки, губы целовали там, где было особенно больно, словно извиняясь за недавнюю грубость. Вот они скользнули по животу и ниже, лаская, вынуждая Натэль выгнуться, но уже не от боли, а от нарастающего наслаждения.
   Тяжесть мужского тела, объятия сильных рук, настойчивые и властные. Демон перехватил в поцелуе тихий стон и усмехнулся, когда невольница зубами впилась в его плечо. Персик изгибалась, стонала, пытаясь прильнуть еще ближе, вздрагивала от прикосновений и гневно вскрикивала, если этих прикосновений становилось недостаточно. У Фрэйно мутился рассудок. От дрожи ее тела, от запаха ее кожи, от хриплых стонов, от того, как умело и страстно она отдавалась, забывая недавнюю обиду. И, ощутив, как напрягается в освобождении тонкое тело девушки, мужчина последовал за ней.
   Она снова лежала, уткнувшись лбом в его плечо. Будто ничего не случилось. Но той, прежней легкомысленной кокетки, загнанной в ловушку собственного одиночества, больше не было. Хозяин прихватил губами мочку ее уха, слегка прикусывая, и спросил:
   - Поняла разницу?
   Красавица вздрогнула, прильнула ближе, боясь возможного повторения.
   - Да... - еле слышно ответила она.
   - И кем предпочтешь быть? Моей женщиной или рабыней?
   - Женщиной, - последовал почти беззвучный ответ. Собеседник лишь усмехнулся, поглаживая бархатистую спину. - Просто... я никогда не спала рядом с мужчиной. Никогда. Я... боюсь.
   - Чего?
   - Привыкнуть. Не хочу, чтобы потом стало больно.
   - Спи. Больно больше не будет, - тихо сказал он, с удивлением понимая, что сожалеет о сделанном.
   Натэль прильнула к нему и больше не вырывалась, но не потому, что боялась вызвать недовольство своего господина. Сейчас ей нужны были его ласка, утешение и уверенность - подобный урок больше не повторится. Чем крепче демон прижимал к себе рабыню, тем спокойнее становилось у нее на душе, и вскоре, умиротворенная, она погрузилась в сон, продолжая обнимать своего мужчину.
   Проснулась суккуб оттого, что почувствовала пристальный изучающий взгляд. Иногда она казалась себе бабочкой, которую разглядывает любопытный ребенок. Фрэйно нравилось наблюдать за ней, а робкая застенчивость, с которой вертихвостка принимала его взгляды, искренне забавляла.
   - Выспалась? - он со вкусом потянулся, встал с кровати, и, отвернувшись, начал неторопливо одеваться.
   - Да, - ответила девушка и, вдруг, с мольбой в голосе сказала: - Пожалуйста, не делай так больше!
   Его плечи на мгновение напряглись, а потом демон кивнул.
   Закончив одеваться, он наконец-то обернулся, окинул Нат насмешливым взглядом и спросил:
   - Не забыла еще, как меч держать?
   Счастливица кубарем скатилась с кровати, путаясь в одеяле и своей беспорядочно разбросанной на полу одежде.
   - Ты... ты будешь меня учить?
   Он рассмеялся.
  
  
   Занятия с телохранителем нииды стали настоящим откровением. Он учил иначе, не так, как Амон или Тирэн, которые брали за основу наглядность и наказания. Фрэйно подробно рассказывал о каждом приеме, прорабатывая его с Натэлью раз за разом, сначала медленно, чтобы она запомнила последовательность движений, потом вкладывая скорость и силу, и лишь после этого сам выходил с оружием против неловкой воительницы.
   Вообще суккуб сделала личный вывод: ее хозяин был не только спокойным и на редкость упрямым, но также на диво ленивым. Он не любил ни лишних телодвижений, ни лишних вопросов, ни пустых разговоров. Показывая новый прием, он находился рядом лишь в первые минуты, когда объяснял, что к чему, а потом усаживался в тень и наблюдал за ученицей, отпуская небрежные замечания. Та, с одной стороны, сердилась, а с другой... понимала, что когда его нет поблизости, сосредоточиться на процессе гораздо проще.
   Однажды во время одного из учебных боев девушке почти удалось достать противника острием меча, но демон коварно изогнулся, зачерпнул горсть песка из-под ног и швырнул в лицо неприятельнице. Та, не ожидавшая подобной подлости, ослепла, задохнулась, закашлялась и едва не расплакалась от обиды.
   - Так нечестно! - выпалила он, отшвыривая оружие в сторону, и топнула ногой. - Ты не говорил, что можно землей кидаться!
   Мужчина покачал головой.
   - Персик, как можно быть такой бестолковой? Земля ведь - твоя стихия. Получается, в настоящем бою ты бы погибла от того, что можешь и должна подчинять.
   Упрямица снова топнула ногой, не найдя другого аргумента его неправоте.
   - Завтра буду учить пользоваться магией. И меч подними.
   С этими словами он ушел в дом, вновь сокрушенно качая головой.
   Следующего дня Нат ждала, как великого праздника. Глядя, как она торопливо давится завтраком, Фрэйно прятал усмешку.
   Его рабыня оказалась очень способной. Ее было приятно и интересно учить. А когда тонкая рубаха прилипала к потному телу, на нее было еще и приятно смотреть. Поэтому наставник делал все для того, чтобы с девчонки лило уже через несколько минут после начала занятия, а потом усаживался в тенек и с наслаждением наблюдал. Но сегодня потеть ей не придется. Жаль! Сегодня аппетитная обольстительница училась пользоваться магией земли. Пользоваться добротно, а не швыряя заклинания абы как, в надежде на то, что куда-то, да попадут.
   Хозяин так хорошо понимал ее стихию, что девушка заслушивалась, забывая о времени и усталости. Помимо этого он еще рассказывал, пусть и скупо, о земляных драконах, считавшихся вымершими. На вопрос Натэли: почему, мол, "считавшихся", они либо вымерли, либо нет, - демон только загадочно улыбнулся.
   Они занимались на заднем дворе изо дня в день, почти все свободное время, прерываясь только на еду, короткий отдых и... просто прерываясь. В тех случаях, когда Фрэйно, измучившись объяснениями того или иного приема, в сердцах говорил, что по-настоящему суккуб умеет делать лишь одну вещь, и не лучше ли ей впредь только ею и заниматься.
   И хотя сегодняшняя тренировка, вроде бы, не отличалась от прочих, меч ученицы скользил плавнее, стихия поддавалась легче, и казалось, девушка вот-вот одолеет своего наставника. Но, разумеется, не удалось.
   - Делаешь успехи, - похвалил воин Ада, опуская оружие. - Завтра попробуем кое-что посложнее. Интересно, получится ли у тебя.
   - Что? - любопытная заглянула ему в глаза, словно надеясь отыскать в них ответ.
   - Ты ведь можешь принимать любое обличье. А стихия земли, помимо прочего, позволяет теряться среди природы. Мне любопытно, сможем ли мы совместить два твоих умения так, чтобы ты смогла превратиться, например, в дерево. Или на худой конец, слиться с ним.
   Глаза девушки расширились от предвкушения, она, как нетерпеливый ребенок, готова была начать занятие хоть сейчас.
   - Завтра пойдем в лес, - собеседник нахмурился на мгновение. - Нужно купить кое-что...
   - Я схожу! - воскликнула рабыня и с мольбой уточнила: - Можно?
   - На это есть слуги, Натэль, - покачал головой демон, но, заметив, как погрустнели глаза Персика, сжалился. - Ладно, если уж так приспичило, можешь сбегать. Побалуй себя чем-нибудь.
   Он уже ушел в дом, а счастливица все стояла с прижатым к груди кошельком и блаженной улыбкой на лице. Никогда эта жизнь не была такой прекрасной!
   На рынок она не бежала - летела. Ей, непривычной ни к украшениям, ни к нарядам, не хотелось тратиться на безделушки. На данный момент у нее было все, что необходимо для абсолютного счастья, но Фрэйно - ему она хотела сделать подарок. У нее оставались еще кое-какие деньги из собственных сбережений, совсем немного, но этого хватило, чтобы воплотить одну задумку.
   Она уже давно заметила, что ее хозяин собирает ножи. Их у него было множество, и девушка любила иногда разглядывать затейливые кожаные, деревянные, чеканные ножны; драгоценные и обычные деревянные рукояти; клинки из разной стали: блестящей, травленой и покрытой затейливыми узорами. Она не знала историю появления этих ножей, не знала, что с ними связано, но очень хотела, чтобы один, хотя бы один напоминал демону о том, что в его жизни была она - синеволосая девушка суккуб. И неважно, сколько времени она проведет рядом, пусть потом, когда ее уже не станет, у него будет что-то, что иногда - всего иногда! - напомнит о ней.
   Поэтому Нат три дня назад нарочно заказала для него нож. Обычный. Самый обычный. Ведь и она тоже была самой обычной. Но рукоять этого ножа мастер выполнил из сувели сосны теплого солнечного цвета. Никогда прежде суккуб не видела ничего более красивого. Она крутила приобретение в руках. Оружие оказалось очень похоже на своего будущего обладателя - простое, без напускной красивости, надежное, крепкое, а этот цвет... словно лучик солнца подсвечивающий янтарь, будто яркие веснушки...
   Расплатившись с продавцом и спрятав приобретение в глубокий карман платья, девушка поспешила обратно. Если бы не эта покупка, она в жизни не пошла бы на рынок - слишком часто прежде сама выступала в роли товара, слишком много неприятных воспоминаний сохранила о рабских торгах...
   Синеволосая красавица почти бегом направилась к выходу, петляя между покупателями. Она вырвалась с торжища и нырнула в тихий переулок. Ну вот. Скоро и дома. Но тут чья-то сильная рука схватила сзади за плечо и рванула беспечную рабыню в сторону мирно шелестящих кустов акации. Жертва извернулась и, размахнувшись, ударила нападавшего ребром ладони. Увы, запястье перехватили, заломили за спину, и прежде чем несчастная смогла сделать еще хоть что-то, уже забытый голос вкрадчиво сказал:
   - Ты нужна мне, Нат.
   Сопротивление мгновенно прекратилось. Девушка обмякла, привалилась к стене незнакомого дома и закрыла глаза.
   - Я принадлежу Фрэйно, - тихо сказала она. - Я уже ничего не могу...
   - На-а-ат, - собеседник нежно провел пальцами по персиковой щеке. - Обещания надо держать, сама знаешь. Сейчас я без тебя не обойдусь.
   - Зато раньше прекрасно обходился, - буркнула суккуб, отстраняясь. - Не проси меня...
  
  
   ...Когда-то она была счастлива. Пусть недолго, но была. И это нужно просто запомнить, чтобы в дальнейшем черпать из воспоминаний силы. Не ее судьба - принадлежать одному мужчине. Нужно снова научиться радоваться новому дню. Одной. Просто некая дуреха забыла на время, кто она, вот и все. А сейчас ей напомнили.
   Ставший уже ненужным нож оттягивал карман просторной юбки, напоминая о Фрэйно. Его глазах, его волосах, его улыбке. Больше улыбок не будет. Убьет? Вряд ли. Хотя именно этого она хотела больше всего. Умереть.
   На улице давно стемнело, и лишь тусклый свет фонаря освещал крыльцо, ставшее родным. Нат глубоко вздохнула и поморщилась. От нее отвратительно пахло вином. Хозяин ни о чем не догадается - она слишком часто играла разные роли, вот и сейчас... Рабыня тихо зашла в дом.
   Он стоял в дверях и смотрел на нее. Непроницаемый взгляд, спокойное лицо. Слегка втянул воздух. Девушка знала, что он ощутит: алкоголь и мужской пот. Она позволила облапить себя, лишь бы на коже остался чужой запах. Знала, что лучше всего было бы переспать, но не смогла. Суккуб сжала на мгновение кулаки и натянула на лицо маску распущенной шлюхи.
   - Господи-и-ин! - она икнула, виновато улыбнулась и подняла вверх указательный палец. - Это не то, что ты думаешь! Че-с-т-но!
   С этими словами рабыня ввалилась в дом.
   - А что я думаю? - спросил демон, шагнув навстречу.
   Его взгляд задержался на криво застегнутой блузке, а потом впился в лицо невольницы.
   - Ч-что я п-пьяна и воняю мужиками! - едва сдерживая икоту, просветила его прозорливица.
   Он усмехнулся:
   - Проницательное замечание. Заметь: дешевым вином и не менее дешевыми мужиками, - он снова втянул воздух. - Причем даже не демонами, а обычными людьми. Ты так изголодалась?
   Ответом ему стала пьяная улыбка. Обманщица попыталась гордо приосаниться (хоть это и оказалось весьма затруднительно, так как ноги от страха еле держали) и пригладить растрепанные волосы (что тоже было непросто, поскольку те болтались спутанными патлами).
   - Просто повеселилась чу-уть... - она свела вместе большой и указательный пальцы, дабы наглядно продемонстрировать, каким незначительным было веселье, и снова икнула.
   - Я предупреждал, что случится, если учую чужой запах? - говоривший мягко шагнул к подгулявшей красавице, и в этом движении было столько звериного, что она едва не пустилась наутек - обратно в темноту улицы.
   - Д-да, - закивала несчастная, на этот раз заикаясь уже от страха.
   - Хочешь умереть? - он подошел вплотную, наклонился и, почти касаясь губами шеи, еще раз вдохнул запах Натэли, после чего заключил: - Нет, это вряд ли.
   Фрэйно хищно улыбнулся и с силой впечатал девушку в стену, приподнимая так, чтобы их глаза оказались на одном уровне.
   - Я тебе рассказывал, как сопровождал Амона в одном походе? Нет... Там я научился по-новому чувствовать запахи. Как никто. Меня не обмануть, Персик. К тому же вонь Тирэна не перебить ни алкоголем, ни потом рабов, которых я обязательно найду и перебью.
   Хозяин ухмыльнулся, чувствуя страх рабыни. Странная девчонка. Провоцирует его, прекрасно зная, что за этим последует. Вжав ее в стену всем телом, чтобы не вырывалась, он продолжил:
   - Предполагаю, ты жаждешь получить свободу, и избрала вот такой оригинальный способ, - он застыл на мгновение, опустил ладонь на бедро невольницы.
   Рука скользнула в карман юбки. Демон вытащил нож и заключил:
   - Нет, уходить ты не хочешь. Ты хочешь остаться. Очень.
   Он видел - в синих глазах промелькнула боль, и отступил, опуская жертву на пол.
   - Да кто же в здравом уме захочет быть рабыней?! - прошипела гордячка. - Ты просто надоел мне, хуже горькой редьки!
   Он насмешливо вскинул брови.
   - А нож - прощальный подарок?
   - Это не тебе! Это... это мой нож!!! - выкрикнула она ему в лицо.
   - Не ори, Персик, - поморщился мужчина. - У тебя пьяной до крайности визгливый голос. Значит, говоришь, твой. Не меня ли, надоевшего, ты им пырнуть хотела?
   Задавший этот животрепещущий вопрос смотрел заинтересованно, при этом сжимая нож между указательным пальцем и мизинцем. Сломает! В глазах суккуба промелькнула боль. Собеседник усмехнулся, но продолжил уже серьезно:
   - Я слишком давно живу, - сказал он, - чтобы не распознать притворство. Мне неинтересно, в чем причина. Не интересует, на что ты надеешься, обманывая. У меня к тебе только один вопрос: я или он?
   - Ты не понимаешь... - прошептала Натэль, закрывая лицо руками. - Я не могу...
   - Я. Или. Он.
   - Фрэйно...
   Он молчал. Ей не надо знать, что выбора у нее нет - он все равно ее не отпустит, но ответ на этот вопрос почему-то был важен. Почему? Демон не понимал. Персик всхлипнула, сделала шаг, другой и крепко обхватила его за талию, прижимаясь.
   - Ты.
   Он торжествующе улыбнулся и обнял ее, а потом, когда плакса успокоилась, сказал:
   - А теперь ты мне все расскажешь.
  
  
   Тирэн запрокинул голову, наблюдая за несколькими черными точками в рассветном небе. Оракул, Рорк и сопровождение. Прекрасно. Еще одна часть пути пройдена. Квардинг перевел взгляд на девушку, сидящую в траве. Одежда порвана, на скуле ссадина, на левой руке от плеча до локтя - рваный кровоточащий след когтей. Такая тихая, затравленная. Почти сломленная, если бы не мятежный огонь в глазах.
   Мягкий шелест крыльев... Демоны один за другим опускались на поляну. Оракул посмотрел на съежившуюся рабыню, отметил ее жалкий вид, беспорядок в одежде и перевел пронзительный взгляд на сопровождающего. Тот насмешливо пожал плечами:
   - За право ею обладать шла такая борьба - мне было интересно, почему.
   - Удовлетворил любопытство? - со льдом в голосе поинтересовался Динас.
   - Абсолютно, - ухмыльнулся мучитель и легонько дернул жертву за длинную огненную прядь. Несчастная вздрогнула и сжалась, стараясь отодвинуться от обидчика как можно дальше.
   - Маленькая, как ты? - Рорк присел перед ниидой на корточки и осторожно дотронулся кончиками пальцев до подбородка. - Кэсс?
   Она всхлипнула, но тут же прикусила грязный кулачок, сдерживая слезы. Испуганная, хрупкая... вожделенная добыча слишком для многих. Правитель поднялся на ноги и повернулся к Тирэну. В разноцветных глазах полыхало бешенство. Демон из личной охраны Динаса, повинуясь безмолвному приказанию оракула, преградил грияну путь.
   - Сейчас, когда Амон ждет приговора, у девчонки нет хозяина, - напомнил старый колдун. - Значит, ее может пробовать кто угодно.
   Рабыня вздрогнула от этих слов, но никто не обратил на ее испуг внимания.
   - Ее хозяин обвинен в измене, так что поступок Тирэна не запрещен, - продолжил предсказатель, видя непримиримый протест на темном лице левхойта. - Другое дело, что рвать ее не надо было! - строго заключил он, переведя взгляд на квардинга Ада.
   - Да кому она нужна - рвать ее. Подумаешь, пара царапин, - пожал плечами тот, но тут же опустил глаза вниз, изображая крайнюю степень неискреннего раскаянья.
   - Прекрати паясничать! Займись уже делом. Собери отряд и отправляйся. Сегодня. Необходимо оцепить алтарь и быть готовыми к его защите. Мы прибудем завтра утром. Рорк, - оракул обернулся к мужчине, который пожирал глазами истерзанную рабыню, - претендентка Амона останется с тобой.
   Тирэн выступил вперед:
   - Оракул, я возражаю.
   - Квардинг...
   - Мне на нее глубоко плевать, но Рорк давно по девке слюни пускает. Если вы хотите, чтобы она дожила до...
   - Мальчик, мне не нужны советы и предостережения. Тем более от того, кто годится во внуки. Я в состоянии самостоятельно принимать решения, - старик недобро прищурился, но тут его отвлек гриян.
   - Квардинг зря так переживает за рабыню, которую сам только что огулял, причем, весьма... неаккуратно, - Рорк выразительно посмотрел на разодранную руку девушки и закончил: - Могу принести клятву, что не трону ее до ритуала.
   - Нуждаешься в свидетелях? - понимающе хмыкнул демон.
   Разноцветные глаза оппонента сверкнули, но он ничего не ответил. Оракул, глядя на это, лишь удрученно покачал головой, чувствуя себя невообразимо старым и уставшим. Все его знания скоро пропадут - предсказатель заметил, что память, прежде цепкая, теперь уже не так остра, а на то, чтобы вспомнить нужное заклинание, требовалось все больше и больше времени. Нет, в этом мире пока еще никто не мог его превзойти, но пройдет сотня-другая лет и...
   Ему нужен ритуал! Нужны еще несколько веков жизни, которые он получит, поглотив силу девушки, взошедшей на алтарь. И не следует никому из присутствующих знать, что это и есть единственная цель колдуна. А соревнования, предсказания, которыми щедро кормил легковерных подданных ловкий обманщик последние двадцать лет - не более чем сказка. Сказка для циничных и злых детей, в душе все еще верящих в чудо.
   Динас тяжело вздохнул. В конце концов, он все-таки не монстр и частично сдержит слово. После поглощения стихии ему вполне хватит сил на ослабление проклятия, и тогда рабыни смогут рожать. Чуть чаще обычного. Но этого с лихвой хватит на ближайшую пару сотен лет, чтобы усмирить растущее недовольство демонов. Оракул мог справиться и без этих поблажек, но какая-то часть его не желала, чтобы обитатели Ада и даже Антара утратили интерес и вкус к жизни. Не будет попыток рождения детей - не будет столь необходимой старому предсказателю силы. Снова глубоко вздохнув, интриган поднялся в воздух, спокойный, уверенный в себе.
   Рорк проводил его взглядом, полным нескрываемой ненависти, смешанной с отчаяньем. Как бы ни хотелось разорвать оракула, правитель понимал - сил на это у него не хватит. Да что там - у него! Их не хватит даже у Амона, да и вообще у кого бы то ни было, решившего выступить в одиночку. А войско Ада, преданное собственным квардингом ради человеческой девки, никогда не сплотится на борьбу. Слишком долго демоны жили без чувств. Слишком давно забыли, что такое преданность. Поэтому оставалось только одно - ожидание. И гриян ждал.
   Обернувшись к Тирэну, он хмуро спросил:
   - Не кажется ли квардингу, что его забота о нииде избыточна?
   - Все никак не простишь мне ту памятную схватку возле Поприща, а, левхойт? - с привычной насмешкой спросил демон.
   - Ты преступил грань дозволенного.
   - Грань дозволенного преступил ты. А ведь я сразу сказал, что ты себя не контролируешь. Увы, на тот момент единственное, что мне оставалось - выступить против.
   Собеседник никак не отреагировал на эти вполне справедливые слова и продолжил буравить недавнего сотника тяжелым немигающим взглядом разноцветных глаз. Любого другого уже бросило бы в дрожь, но Тир даже не поежился, не говоря о том, чтобы испугаться. Слишком многое он пережил за свою долгую жизнь, поэтому не считал нужным бояться пустых - а в этом демон не сомневался - угроз.
   - Так ты ее заберешь или оставим здесь? - кивнул он на молчаливо съежившуюся в траве Кассандру, когда молчание затянулось.
   Рорк помотал головой, приходя в себя, и, согласно кивнув, подошел к девушке. Он не собирался больше играть роль милого добряка. Надоело. Стиснул в кулаке тяжелую косу, вздернул жертву с земли и подхватил на руки. А когда она болезненно вскрикнула и забилась, тряхнул без особой осторожности, так, что зубы клацнули. Лишь после этого несчастная прекратила вырываться и покорно замерла. Только дрожала всем телом, а в глазах стояли слезы. Пусть боится. Слишком долго Амон оберегал ее. Пора бы уже дуре понять, что отныне она - не избалованная шлюха сильного мира сего, а обычная рабыня.
   - Я знаю, что терпения у тебя все меньше, но не сходи с ума, - посоветовал Тирэн, видя, как левхойт пожирает человечку глазами. - Всего день. И мы совершим ритуал. Понимаешь?
   - Понимаю, - с трудом ответил Рорк. - Где Риэль?
   - С Гердом охраняет Вилору, - пожал плечами собеседник. - С одной стороны, от ангела толку мало, а с другой... Ви некоторое время назад ему благоволила. Ничего серьезного, я позаботился, чтобы интерес сошел на нет.
   Гриян понимающе кивнул и рассмеялся. Девушка у него на руках сжалась от страха - в смехе прекрасного правителя не было веселья, лишь мстительное торжество и... безумие.
   - Ты сама подлость и коварство, квардинг! - восхитился мужчина и бросил через плечо небрежное: - Я горжусь тобой... брат мой.
   - Вполне заслуженно, - отозвался Тир и тоже взмыл в небо.
   Теперь следовало без промедления лететь в Ад.
   Долгий перелет с ношей на руках сказывался, но демон не мог позволить себе отдыха. Оставалось только в очередной раз взбодриться заклинанием. Слишком много всего нужно было подготовить. Отдав девушку брату, он запустил механизм, остановить который не сможет уже никто. Но чтобы события развивались именно в той последовательности, которая необходима, следовало сделать кое-что еще.
   Приземлившись перед воинскими казармами, авантюрист мгновение помешкал. В памяти всплыл день, когда он стоял здесь с Амоном. Тот тоже медлил, не зная, что его ждет. Но, в отличие от Амона, Тирэн не испытывал сомнений, он точно знал - его приказ будет выполнен. Поэтому секундная задержка была вызвана не сомнениями, а лишь желанием осмыслить события последних суток.
   Невероятно, что такая мелочь, как обида влюбленной человечки, полторы тысячи лет назад повлекла за собой столь удручающие последствия. Казалось бы, сорвался с вершины горы крохотный камушек. Сорвался, покатился, увлекая за собой еще один такой же, потом еще и еще. И вот уже лавина камнепада несется по склону, сметая все на своем пути. Но тут интриган подумал о том, какая встряска ждет ангелов после ритуала, как поменяется то, что казалось прежде незыблемым, и последние сомнения и угрызения совести, которые терзали его, отступили навсегда.
   Квардинг стремительно вошел в зал общего сбора и на мгновение замедлил шаг, увидев в рядах ожидавших его демонов темное лицо Фрэйно. Тот смотрел с недобрым прищуром, не считая нужным скрывать свое истинное отношение к новому вожаку, и он с трудом удержался, чтобы не ухмыльнуться ему в глаза.
   - Мы выступаем сегодня, - ровно сказал предводитель, обращаясь к воинам. - Задача - обеспечение безопасности алтаря. Никто, подчеркиваю, никто не должен приближаться к святилищу во время ритуала. Даже если сама Тьма потребует пропустить ее - квард не дрогнет.
   Ратники ответили согласным рычанием.
   - Нашего новоиспеченного мага, - Тирэн посмотрел на новобранца, которого окружали, то ли оберегая, то ли любопытствуя, сразу пятеро воинов, - охраняют по очереди Локс, Дженим и Ришору - надо отбить запах, чтобы Безымянные не учуяли. Фрэйно... насколько я помню, Амон считал тебя недостаточно оправившимся для того, чтобы кидать в бой.
   - Я иду вместе со всеми, - упрямо сказал бывший охранник нииды.
   Собеседник улыбнулся и протянул:
   - Конечно, идешь. Ты мне будешь о-о-чень нужен.
   Долгое мгновение мужчины молча прожигали друг друга враждебными взглядами. Воин едва сдерживался, чтобы не вцепиться в горло собственному квардингу. А причина была до крайности нелепа. Натэль. За то, что Тир сотворил с Персиком - с его, Фрэйно, Персиком, хотелось... Лишь понимание того, что клокочущая в груди ярость имеет более чем странную причину, заставило обозленного собственника опустить взгляд первым. Он не мог объяснить, в чем дело.
   Почти всю жизнь лишенный эмоций, демон не умел их распознавать. Поэтому не знал, что сейчас, в эту самую минуту, глядя в глаза своему вожаку, просто-напросто бесится от ревности. А вот Тир, в отличие от своего бойца, прекрасно это понимал. Понимал и забавлялся, предвкушая развлечение.
   - На сборы десять минут, - отдал он очередной приказ. - Делимся на два отряда по две сотни демонов. Первый отряд веду я, второй... - он обвел глазами сотников, словно выбирая, и вдруг повернулся к телохранителю Кэсс и констатировал: - Фрэйно. После того, как прибудем на место, он принимает командование на себя. На время этого боя он - ваш динг. Слушаться беспрекословно.
   Участники предстоящей битвы недоуменно переглядывались. Еще ни разу они не ходили в бой под рукой динга при живых сотниках и тысячниках. А тот, кого сегодня назначили на эту роль, вообще был простой воин! Он и в зале общего сбора присутствовал-то только потому, что заслужил это право в боях. Мало того что не происходил из знати, так даже и десятником никогда не являлся. И вообще, принять на себя командование у такого существовал ровно один шанс - в случае гибели всех командиров. Собственно, динг это и был простой ратник, ведущий за собой отряд, который по стечению обстоятельств лишен вожака. Но никогда прежде его не назначали при еще живых предводителях.
   По лицу Тирэна скользнула усмешка. Он не только обезопасил себя на время проведения ритуала от жаждущего крови ревнивца, но и предоставил хорошего лидера отряду на время схватки. Что ж, из него получается неплохой военачальник. А то, что хозяин Натэли справится, он не сомневался. Если бы не чрезмерная дерзость, по причине которой он то и дело сцеплялся с кем-нибудь из знатных, давно бы уже водил сотню.
   Сборы как всегда были стремительными, и менее чем через четверть часа отряды построились в ожидании открытия Пути. Маг-новобранец совсем затерялся среди могучих охранников, но изо всех сил старался приноровиться к их широкому шагу и не отставать. Получалось у него плоховато. Поэтому двое воинов подхватили его под руки и понесли вперед, шепотом выговаривая, что нельзя нарушать строй. И вот - вспышка света, оглушающая тишина, снова вспышка и отряд стоит на поляне.
   - Тьма... - прошептал Фрэйно.
   Его изумление можно было понять: во всех летописях место, где стоял алтарь, описывалось как самое плодоносное и красивое, но вместо этого перед демонами раскинулась безжизненная красно-коричневая пустыня. Ни травинки, ни деревца, ни ручейка. Точнее, все это было. Было высохшее устье некогда быстрой и красивой реки, сейчас покрытое коростой потрескавшейся земли и запыленными камнями. Были деревья - могучие, с раскидистыми кронами, но мертвые, а за столетия удушающей безжизненности - окаменевшие. На горизонте вздымались мягкие холмы, прежде покрытые лугами и лесом, а сейчас коркой глины. Жизнь покинула здесь все. Даже земля и та стала тверже гранита и более не могла плодоносить. Воздух казался тягучим, вязким, напоенным горечью. Тирэн, оглядевшись, с удивлением осознал, что это мрачное место весьма напоминает ему родовой замок, выжженный огнем Мактиановых драконов. А ведь так красиво когда-то было...
   Разослав дозорных, чтобы наблюдали за безжизненной степью в ожидании появления противника, квардинг подошел к лагерю своего воинства. Впрочем, лагерем это назвать было трудно. Бойцы рассредоточились на отряды и теперь сидели или лежали на жесткой земле в ожидании предстоящего сражения. Вожак опустился справа от Фрэйно.
   - Место отвратительное, - задумчиво сказал один из демонов, глядя в выцветшее линялое небо. - И Зверь с ума сходит, будто кровь чует.
   - Да, - динг бросил тяжелый взгляд на высокую каменную арку, за которой находилось священное место, где располагался алтарь. - Здесь словно... воздуха мало.
   Он не смог сказать точнее, но именно с этой недосказанностью согласились все. Тирэн молчал. Место как место. Тут было произнесено проклятье, что ж теперь, благодатью веять должно?
   После того, как его дом спалили драконы, а брат подался в бега, молодой демон долго не мог заставить себя вернуться к руинам. Он предпочитал ночевать на кушетке в покоях своего спасителя, но не где-то еще. И лишь после того, как наследник Мактиана едва не за крылья приволок его к разрушенному замку, смог найти в себе силы посмотреть на учиненные разрушения.
   Злость, обида, досада выжгли несвойственную его племени робость, и единственный хозяин обгоревших развалин стал потихоньку восстанавливать родовое гнездо. Он не засеивал землю, не очищал реку - в этом не было смысла. Драконий огонь не оставляет ничего живого, и сколько ни пытайся, почва не станет плодоносить.
   Даже замок он приказал построить из серого камня, унылого, как и все вокруг. А позднее Амон притащил ему из очередного похода семена драконьих кленов - мрачных деревьев, неведомым образом прирастающих прямо в камнях. За столетия они превратились в огромных исполинов, и Амон как-то сказал...
   Амон. Бывший квардинг Ада. Пленник. Почти изгой. Тир помотал головой, отгоняя мысли. Сын Мактиана сам выбрал свой путь. Он знал, на что идет, и негоже предаваться воспоминаниям и терзаниям в такой момент. Чуть повернув голову, демон встретился глазами с новобранцем. Открытый прямой взгляд проникал в душу и словно насквозь видел тщательно скрываемые терзания.
   - Динг, проверь дозорных, - коротко отдал приказ военачальник, вновь устремляя взгляд на мертвую долину. - До рассвета четыре часа. Скоро прибудет оракул.
  
  
   Она брела, еле переставляя ноги. Узкие плечи ссутулены, голова опущена так низко, словно ее обладательница изнемогает под грузом глубокой вины, роскошная коса растрепалась, одежда порвана, одна рука обезображена глубокими бороздами царапин. Амон напрягся. Он бы оторвал ту лапу, которая оставила эти отметины...
   Зверь внутри рванулся, когда по осунувшемуся лицу истерзанной невольницы пробежала судорога боли. Рорк, шедший рядом, перехватил взгляд бывшего квардинга и с наслаждением дернул нииду за волосы, наблюдая за его реакцией. Голова несчастной дернулась, но на лице, кроме безропотной обреченности и смирения не отразилось ничего.
   Пленник оскалился, еле слышно зарычал и отвернулся. Левхойт ухмыльнулся. Он был доволен. Да, он с удовольствием поведает своему "другу", как весь остаток ночи издевался над его девчонкой. Нет, он ее не тронул, не коснулся и пальцем. Лишь рассказывал, что сделает с ней, когда будет можно. Рассказывал, смакуя подробности, до тех пор, пока страх не затопил глубину ее глаз. Он показал ей свой истинный облик, и страх канул в бездну беспросветного ужаса. Она забилась в угол, выла и кричала, пока не сорвала голос, а он ходил около нее кругами, словно дикий зверь, почуявший добычу. Она и была добычей. Его добычей. Рвать? Насиловать? Рано. Сначала он уничтожит ее сопротивление. Уже уничтожил. Сейчас строптивица, прежде столь недоступная, подчинялась каждому его слову.
   - Стой, - приказал он, и она тут же покорно замерла. - Как рабыня должна поклоняться своему господину?
   На юном осунувшемся лице отразилась смесь боли и покорности. Сломленная жертва безропотно опустилась на жесткую потрескавшуюся землю и смиренно обняла ноги своего мучителя.
   - Вот как надо воспитывать девок, Амон, - с усмешкой сказал Динас, наблюдавший за этим спектаклем. - Тогда они убегать не станут.
   В глазах свергнутого квардинга разверзлась черная беспросветная бездна, но он промолчал, лишь пристально посмотрел на тонкие руки, обвивавшие грияна.
   По лицу скользнула равнодушная усмешка.
   - Сперва она делала все, что приказывал я. Теперь, что приказывает он. Обыкновенная рабыня. Если бы он демоницу так воспитал, я бы позавидовал, - пожал плечами демон. - Ну, так что? Будем смотреть, как невольница валяется в ногах у страшного господина или все же откроете Путь?
   Он говорил спокойно. В голосе вместо ярости или злобы звучала только скука. Мало того, хозяин более ни разу не посмотрел на свою нииду, отвернулся и принялся меланхолично обозревать окрестности. Он впервые за последние дни покинул темницу, поэтому открыто наслаждался свежим воздухом и светом, по которым соскучился, сидя в каземате. И вообще скованный магическими кандалами узник держался настолько самоуверенно, словно это не он, а все вокруг находились в цепях. Посмотреть со стороны, так можно подумать, что это он, коварный изменник, единственный истинный здесь господин, который милостиво ждет от бестолковых суетливых слуг хоть каких-то разумных действий!
   Это почувствовали все. Рорк напрягся и оттолкнул от себя Кассандру. Динас нахмурился, ощущая, как снова где-то глубоко внутри начинает утробно рычать задремавший было Зверь. Демоны, сопровождавшие оракула, словно почуяли неведомую опасность, сразу отступили от пленника на шаг и плотнее окружили колдуна. Девчонка же, отброшенная левхойтом, неловко опрокинулась наземь, сжалась, скорчившись, и... незаметно для всех зачерпнула разодранной рукой горсть песка.
   Чуть подождав, пока успокоится Зверь, предсказатель поднял сухую ладонь с безыскусной татуировкой на коричневой коже и очертил перед собой в воздухе круг, словно протер рукой невидимую поверхность. Сверкнула ослепительная вспышка, воздух задрожал, и сквозь это марево стала видна коричневая, растрескавшаяся земля и бескрайняя долина со скелетами умерших деревьев. Путь открыт. Скоро, совсем скоро все решится.
   Старый демон замер на мгновение, смиряя тревожно ворочающегося внутри хищника. Это всего лишь страхи. Глупые, неуместные страхи, проснувшиеся из-за ослабевающего проклятия. Это ненадолго. Но отчего же смутное беспокойство бередит нервы? Почему кажется, будто что-то идет не так? Успокоиться. Это всего лишь иссушающее воздействие мертвой пустыни. Это пройдет. Когда на алтарь ляжет... мысли оракула прервались, он заметил воинов, приготовившихся оборонять святилище. Идеально. Однако как быстро смог новый ставленник подчинить себе квард... Это даже удивляло. Бойцы Ада так боготворили Амона, а гляди ж ты, какие вышколенные - теперь крепко уважают нового вожака.
   Фрэйно, стоявший рядом с новым квардингом, увидел рабыню с растрепанными огненными волосами. Она семенила, болезненно ссутулившись, позади Рорка. Одежда разорвана, на теле - следы когтей. Раздавленная, сломленная, похожая лишь на бледную тень самой себя. Демон едва слышно зарычал.
   - Даже не думай, - не поворачиваясь к нему, произнес Тирэн, прекрасно понимая состояние своего воина. - Держи Зверя в клетке. У тебя впереди тяжелый бой.
   При всей своей клокочущей ненависти к новоиспеченному военачальнику, негромкий приказ отрезвил беснующегося динга. Квардинг прав. Не время. Но как хотелось уничтожить того, кто превратил эту упрямую строптивицу в жалкую запуганную невольницу!
   - Разорву, - одними губами произнес демон, глядя на несчастную долгим пронзительным взглядом.
   Та словно почувствовала, что он на нее смотрит, вскинула голову... В темных глазах сквозь боль и страх мелькнуло облегчение. Увидела его.
   Он рядом - значит, все будет хорошо. Он не бросит. Он обещал... Она гнала от себя мысли и только крепче сжимала в кулаке жалкую горсточку песка - свое единственное оружие. Утраченное самообладание медленно возвращалось. Сможет. Выдержит все. Раз есть кто-то, кто переживает. Сможет.
   Девушка с растрепанной рыжей косой по-прежнему брела за своим господином и выглядела все такой же раздавленной и жалкой, но теперь она внушила себе, что все происходящее - игра. А она умела играть. О, да, этому она научилась в совершенстве.
   - Квардинг, - кивнул, подойдя к Тирэну, Динас.
   Тот склонил голову в молчаливом приветствии и, отступив в сторону, пропустил идущих к алтарю.
   Конечно, никакого алтаря отсюда видно не было - лишь каменная арка древнего грота. Давным-давно к этому гроту можно было добраться только на вертких легких челнах по волнам особенно бурной в этом месте реки. Но река много столетий назад пересохла, и теперь по ее растрескавшемуся руслу можно было смело идти пешком.
   Когда процессия пропала из виду, вожак резко обернулся к своим воинам и громко произнес:
   - Занять оборону! Теперь нас поведет динг.
   Фрэйно тяжелым взглядом окинул ряды ратников. Остановился около новобранца и приказал охране:
   - На поле боя ни шагу. Любого, кто подойдет - рвать. Защитить любой ценой.
   Демоны кивнули и согласно зарычали. Они не досадовали, что в предстоящей схватке получили роль телохранителей. Приказ есть приказ. К тому же... рядом с магом Зверь вел себя спокойнее.
   Тирэн, внимательно наблюдавший за происходящим, вдруг перехватил растерянный взгляд чародея-новобранца и подмигнул ему перед тем, как отвернуться. Напрягшиеся в ожидании бойцы нетерпеливо вдыхали воздух, чувствуя приближение противника. Запах пока был едва уловимым, что говорило только об одном - серые полчища находились еще далеко.
   Тем временем динг проверил ряды воинов, но остался недоволен. Он ничего не знал про ритуал (да и кто бы ему рассказал) и все же понимал - предстоящее сражение простым не будет и может растянуться на несколько часов. А две сотни из Ада, одурманенные запахом крови - это страшно. Но ведь квардингом поставлена задача - обеспечить безопасность алтаря, а не кромешный ужас, который запросто мог случиться.
   И вот новоявленный вожак медленно обходил нетерпеливо рычащее войско и понимал, что с демонами происходит нечто странное. Ими словно медленно овладевало боевое безумие. Почему бы? Еще ни капли крови не пролито, нет пряного запаха, бередящего рассудок Зверя, а глаза у многих уже подернулись пеленой отстраненности.
   - Снять перевязи. Все лишнее бросайте в кучу. После боя разберемся, что - чье.
   Это был необычный приказ. Ратники недоуменно переглядывались, но - выучка сыграла свою роль - стали медленно отстегивать перевязи с ножнами, снимать одежду, оголяясь до пояса, следя, чтобы ничего не стесняло движений. Демоны крайне редко прибегали к подобным предосторожностям. Они были лучшими убийцами своего мира и привыкли к тому, что оружие и снаряжение - как часть тела, не может отвлечь или помешать. Тирэн, стягивая через голову рубаху, про себя усмехнулся. О да, он не разочаровался в Фрэйно. Тот знал, что делал.
   Ритуал продлится неизвестно сколько, Безымянных тоже привалит без счета. Если кровь будет литься рекой (а она будет литься), возможно всякое. И важно, чтобы сражающихся ничто не отвлекало, даже собственные рубахи, прилипшие к потному телу. Не говоря уже о болтающихся ножнах.
   И лишь один из сотников - черный демон с гривой пепельно-серых волос по имени Лерт, отчего-то крайне возбужденный, не сдержался и пробубнил под нос:
   - Наш отважный предводитель, может, еще прикажет закрыть шеи доспехом?
   Ратоборцы Ада уже много столетий не носили доспехов. Поэтому рядом раздались сдержанные смешки. Квардинг и сам хмыкнул. Ему было интересно, как поведет себя Фрэйно. Но тот лишь равнодушно ответил:
   - Прикажу - закроешь. В строй.
   Тот, кому адресовался этот приказ, криво ухмыльнулся и вернулся к своей сотне.
   Динг неторопливо двинулся дальше, всматриваясь в глаза каждому участнику предстоящей схватки. Это тоже было необходимо. Во время боя демоны поддерживали связь друг с другом при помощи магии, и сейчас вожак закреплял эту связь, словно протягивая невидимые нити к каждому из двух сотен воинов. Будут погибать ратники - будут обрываться нити, и динг будет точно знать, сколько их еще остается в строю, скольких нужно заменить, а скольких не заменить никогда.
   Сознание прояснилось, напряженное до предела. Фрэйно закрыл глаза и прислушался к себе. Держать в связке нити стольких жизней непросто. На темя словно легла раскаленная ладонь, посылая огненные токи в кровь - к сердцу. Он будет чувствовать боль и ярость всех. Но и каждый воин будет чувствовать своего динга и любой, даже мысленно отданный им приказ. Поэтому крылатые бойцы и непобедимы - нерв их битвы заключен в каждом воине, они словно становились единым целым, одержимым общей целью и знающим способы достижения этой цели.
   Падет военачальник, связь не прервется, а перейдет к старшему отряда, и так до тех пор, пока последний не сложит голову в бою. Но никогда в рядах демонов не наступят паника и хаос, никогда фланг не будет растянут, а вожаку не придется носиться вдоль строя, призывая держать оборону и не рассеиваться по полю.
   - Сотники - ко мне.
   Лерт и еще один демон - с безобразным шрамом во все лицо и кожей медного цвета шагнули вперед.
   - Если я выйду из схватки, бой поведет Омра, - спокойно сказал вожак.
   Черная физиономия завистника ощерилась в оскале. Омра был почти ровесником динга, и они выросли вместе, воспитываясь у одного наставника. Можно было бы сказать, что между ними существует нечто вроде доверия, если таковое вообще уместно между демоном из знати и дерзким бойцом из простых. Вот меднолицый воин согласно кивнул. А другой лишь ядовито усмехнулся. Фрэйно удивился - чего это его так корежит, но решил не обращать внимания. У него и самого медленно закипала кровь. Мертвый пейзаж, распростершийся до горизонта, бередил нервы, вызывал непривычное беспокойство. Казалось, будто враждебный взгляд невидимых глаз прилип к коже.
   - Если из боя выйдет Омра, - продолжил тем временем распоряжаться бывший охранник нииды, - квард поведет Тирэн.
   Лерт снова недовольно скривился, но промолчал и в этот раз.
   - Скажите десятникам, чтобы следили за воинами - нельзя истекать кровью. Те, кто получит раны, любые раны, как можно быстрее должны отступить за спины сражающихся и привести себя в порядок...
   Он еще не закончил, а чувствующий себя оскорбленным Лерт уже начал плеваться словами, шипя, словно раскаленная сковородка:
   - Может, мой отважный динг, нам следует уже сейчас проверить всех на наличие заусенцев и, не приведи тьма, мозолей?
   Фрэйно вздохнул. Как же ему надоел этот дурак. Вот он рядом всего несколько минут, а уже хочется удавить.
   - Можешь проверить, - разрешил он, чувствуя, что еще хоть слово и просто разорвет своему подчиненному глотку. - Действуй. Даю десять минут, и жду с отчетом. Я хочу знать общее количество заусенцев и мозолей твоей сотни. Выполняй.
   У того, кому был отдан этот унизительный приказ, лицо пошло бледно-серыми разводами.
   - Наш отчаянный вожак, после того как его выпороли, явно боится смерти. Насколько я знаю, все последние дни он только и делал, что отчаянно трахал свою девку. Наверное, хотел продлить себя в потомках?
   У Омры вытянулось лицо. Он всякого ожидал, конечно, но не такого. Динг почти услышал смешок Тирэна. Тот с наслаждением наблюдал за тем, как уязвленный сотник всеми силами пытается взбесить невозмутимого предводителя. Пустая трата времени. Довести телохранителя нииды до белого каления мог только квардинг. Фрэйно едва удержался, чтобы не плюнуть с досады. Он никогда не рвался водить отряды. И вот она причина. Дураки вроде этого. Пока каждому чего-нибудь сломаешь, чтобы начали уважать, замаешься.
   - Слушай, Лерт, - тщательно подбирая слова, сказал демон после короткого молчания, - раз уж так завидуешь моей девке, я тебя после боя, если не погибнем, оттрахаю при всех выживших. Может, хоть тогда уймешься. Шагай уже, считай заусенцы, раз вызвался.
   Сотник дернулся, но тяжелая ладонь Омры легла на напрягшееся плечо, удерживая.
   - Динг. Мы тебя поняли.
   Вожак посмотрел в бешеные глаза воина и все же не удержался:
   - Считай тщательнее. Заодно успокоишься, - он отвернулся и направился прочь, отдавая бойцам мысленный приказ занять глухую оборону.
   Омра проводил ушедшего взглядом и повернулся к пышущему гневом демону.
   - Тебя из-за чего так корежит? - удивился он.
   - Ненавижу, - выплюнул тот. - Нашелся динг, вчера из-под порки.
   - Ты в руки-то себя возьми. А то после боя ведь... он сделает. Допросишься.
   Меднолицый воин уже много лет знал Фрэйно, и знал также, что если того заклинит, то не приведи тьма и бездна. Но и Лерта он тоже знал давно, и этот вспыльчивый гордец не отличался глупостью, потому и водил огромный отряд, а не ходил простым десятником. Ну да, он всегда терпеть не мог нынешнего динга, еще с той поры, как тот обрюхатил демоницу, которую его соперник собирался взять в жены. В итоге у одного родился сын, а другой так и остался... с высокомерием наедине.
   А теперь еще эта рабыня с синими волосами, на которую заносчивый сотник тоже имел планы после соревнований сделать своей. Но Фрэйно - обычно на редкость неторопливый и ленивый - во всем, что касалось баб, был стремителен, как атакующий дракон. Лерт и моргнуть не успел, а девка уже признала охранника нииды хозяином.
   Поэтому теперь и без того красная тряпка, коей новоиспеченный динг был для своего завистника, стала ярко-алой. Но чтобы вот так, здесь... Омре вдруг очень захотелось вмазать зарвавшемуся. Против всякой логики. Надоел, как антарский туман. Маячит постоянно, бесится без повода. Может, и впрямь угомонить его раз и навсегда? И заусенцы считать не придется. Тьфу.
   В груди медленно разгоралась необъяснимая ярость. Демон с удивлением понял, что она не имеет никакого отношения ни к Лерту, ни ко всему случившемуся. Это было странное исступление. Хотелось крови! А, пожалуй, Фрэйно оказался прав, отдав распоряжение во что бы то ни стало лечить любые раны магией... Эта здравая мысль слегка прояснила рассудок, медленно заволакиваемый пеленой гнева. Воин потряс головой и отошел к своей сотне. Однако сердце билось свирепо и бешено, в горле пересохло... Да что такое?
   Тирэн смотрел на то, как два его бойца медленно закипают, готовый в любую минуту вмешаться. Он знал, что действие проклятия в пределах алтаря увеличивается многократно, и еще помнил Рорка, бросившегося на Кэсс после возвращения из этой долины. Того тоже было не унять. Что уж взять с простых демонов. Хорошо хоть вожак спокоен. Сосредоточился на своих обязанностях и неплохо справляется. Однако все чаще в рядах воинов раздавалось гневное рычание. Зверь требовал крови, свободы и утоления злобы.
   - Именно так, - тихо сказал квардинг самому себе. - Злитесь. Выпускайте Зверя.
   Его лучшие ратники. Со многими он дрался плечом к плечу, каждого знал по имени. Тир понимал - они будут стоять насмерть, как понимал и то, что для многих сегодняшняя битва станет последней. Возможно, для всех... это зависит от многого. Его брат знал, на что идет, призывая Безымянных. Более пяти тысяч серых великанов выступят сегодня против двух сотен Ада. Что ж, по крайней мере, бой не обещает быть скучным, и он, временно сложивший обязанности лидера, с удовольствием поучаствует в нем какое-то время.
   Демоны нетерпеливо рычали. Они не ведали, какая участь им уготована, но даже если бы и знали, уже не отступили бы. Не здесь, не сейчас, когда глухая ярость затапливала сознание, раззадоривая звериную сущность.
   Поэтому, когда горизонт словно подернулся пеленой тумана, каждый из бесившихся воинов воспринял это с радостью. Приближался враг. Это значит - скоро битва. Не надо будет сдерживаться, не надо думать. Только рвать, рычать и наслаждаться криками боли.
   Противник шел нестройными рядами, но заполонил уже всю растрескавшуюся равнину. Слишком много. В такие огромные стаи эти дикие твари не сбивались никогда. Фрэйно смотрел спокойно. Отчего-то он не ждал иного. И сейчас напряженным до предела сознанием чувствовал каждого из своих воинов, ощущал их жажду, гнев и предвкушение. Демоны стояли, разбившись на отряды по десяткам. В бою каждая группа будет биться в едином ладу с остальными. Переживать не о чем. Но, глядя на серую волну широкоплечих долговязых фигур, дингу становилось не по себе. Звероподобные монстры шли, словно незрячие, не замечая воинства кварда. Но вот над равниной пронесся утробный рык сотен глоток, и серая волна хлынула вперед, набирая скорость.
   - Небо! - отдал приказ Фрэйно, и десять черных теней взметнулись ввысь.
   Больше - уже опасно. А десять, хоть и мало, но лучше, чем ничего.
   Демоны потому были почти неуязвимы, что могли нападать в том числе с воздуха. Десять крылатых теней пали на ряды противника сверху, смешивая их, сея панику, вынуждая бежать. И вот уже испуганные великаны мчались на раскрывшиеся ряды демонов.
   Звери.
   Сильные, здоровые, но тупые звери.
   Их легко загонять.
   Пропустив сквозь строй стаю в несколько сотен, оборонявшиеся сомкнули ряды, оставив прорвавшихся на милость второго круга оцепления. Пряный запах крови ударил в лицо, Фрэйно увернулся от удара огромной палицы, летящей в голову. Безымянные были выше демонов, шире в плечах и почти так же быстры.
   Справа что-то коротко свистнуло. Стрела. Стреляют они неважно, но... Динг скользнул под руку нападавшему, полоснул мечом землистый бок и, оказавшись позади, рванул когтями широкую спину, зарываясь в крепкую плоть. Вот оно. Резко дернул. Сочный влажный хруст. Противник молча рухнул, вдоль хребта пролегла кровавая полоса.
   Вокруг кипело жестокое сражение. Демоны упивались схваткой и возможностью выплеснуть глухую беспросветную ярость, которая лишала способности мыслить. Впереди с неба падали крылатые тени, выхватывая из рядов нападавших наиболее опасных или наименее здоровых, расшвыривая тела по полю боя. Вожак чувствовал, как звереют его воины, то тут, то там раздавался треск раздираемой плоти, рев и крики. Пару раз на динга так щедро плеснуло кровью откуда-то сверху, что он про себя пожелал доброго здоровья летающей десятке и мысленно приказал не засеивать равнину с воздуха внутренностями врага.
   И все же это был не бой. Бойня. Равно ужасная для обеих сторон. Тупые чудовища нападали безо всякой логики, сминая защитников числом. Демоны превосходили серых монстров умением и выучкой, но против огромной, прущей напролом стаи держались с трудом.
   Что-то полоснуло Фрэйно по бедру, и предводителя тут же оттеснил внутрь круга один из поблизости оказавшихся воинов. "Что ж, по крайней мере соблюдать приказы они еще в состоянии", - подумал динг, торопливо заговаривая рану заклинанием. Запах собственной крови пьянил, в груди клокотал азарт.
   Демон поднялся в небо, осмотреть поле брани. Безымянные прибывали. В любой другой ситуации биться с ними не составляло особого труда, но сейчас вести схватку оказалось крайне неудобно. Воины кварда были вынуждены держать круг по границе алтаря. Сужать этот круг, и без того не очень широкий - верная смерть. В этом случае обороняющихся просто сметут и задавят числом. Расширить круг нельзя, поскольку... Яркая вспышка. Голову пронзила короткая боль, словно лопнула до предела натянутая струна.
   Первая потеря.
   Кто-то убит. Это плохо. Вожак смотрел вниз и мысленно отдавал приказы уплотнить строй там, где это было необходимо, или продвинуться чуть вперед, если демоны отступали, теряя преимущество.
   Растянутое оцепление окаймляло алое кольцо безжизненной плоти. Тела противника уже образовали бруствер, который несколько упростил воинам Ада битву, служа своеобразным препятствием для наступающих полчищ. Десятка, кружившая в небе, делала все, чтоб оттеснять серую стаю там, где это требовалось, но... то была лишь временная мера.
   Чудовища прибывали, а демоны уже хрипели, оглушенные яростью и невозможностью перейти в наступление. Сдерживаться им, опьяненным запахом крови, становилось все труднее, рассудок мутился. И если бы не приказ динга залечивать малейшие раны, отряды кварда уже давно бы озверели и прорвались в самую гущу схватки, одурманенные, с багровой пеленой, застилающей глаза.
   Фрэйно приземлился там, где кипела особенно яростная схватка. Так уж получилось, что здесь бился Лерт собственной персоной. Именно один из его воинов только что погиб - окровавленное тело с размозженной головой лежало поверх издыхающего в агонии противника, черные пальцы стиснули бычью шею нападавшего и не разжались даже после смерти.
   Рядом снова свистнули стрелы. Военачальник припал на колено, закрываясь крыльями. Чертова теснота. Крылья особо не раскинешь, отмахнут, и не заметишь в такой толчее.
   Получалось, что все многочисленные преимущества демонов как бойцов в этой сутолоке оказались невостребованными. Им приходилось сражаться плечом к плечу, не используя крылья ни для защиты, ни для битвы. Даже подняться в небо нельзя - это разорвет кольцо оцепления...
   Какого... Тирэн взял всего две сотни? Динг отшвырнул прочь разрубленное серое тело и вскинулся, когда на него устремились три одинаковых ростом чудовища. Рядом отчаянно рычал сотник, одолеваемый сразу четырьмя, те теснились, хрипели, отталкивали друг друга, мечтая подобраться к добыче. Как оголодавшие звери. Может, они, и правда, жрать хотят? Фрэйно, не глядя, полоснул мечом куда-то за спину, где едва ли не кожей ощутил злобное горячее дыхание. Почувствовал, как клинок нашел цель, резко дернул оружие, освобождая, а затем, направив меч по кругу, снес ближайшую к нему безобразную голову с ощеренной пастью.
   И снова ослепительная вспышка. Еще и еще одна. Он уже стал к ним привыкать, с тоской понимая, что квард теряет слишком много воинов. Слишком. Лерт хрипло и тяжело дышал где-то справа. Динг бросил через плечо быстрый взгляд. Еще бы не тяжело - живот вспорот. Одной ладонью воин удерживал расползающуюся плоть, другой пытался отбиться от двух яростно кидающихся чудищ. Фрэйно стремительно шагнул в сторону, освобождая место для маневра, и резко ударил крылом.
   Обоих нападавших рассекло надвое, спасенный упал на колени, заливаясь кровью изо рта, но в общей мешанине не было видно, что там и как. Самого вожака уже отбросило боем на несколько шагов, и за спинами противника он плохо видел упавшего ратника. Однако надеялся, что у того хватит ума быстренько зашептать рану. Она, конечно, не из простых, но, если не дурак, скукоржится среди мертвых тел и подлатается.
   Новая вспышка. Не Лерт. Кто-то из простых воинов. Выхватив взглядом небо, демон увидел, как, кувыркаясь, падает с высоты неживое тело. Еще один. Скоро некому будет держать оборону. А Безымянные продолжали яростный натиск, вынуждая защитников алтаря сужать кольцо. Чудовища лезли на мечи, захлебываясь кровью, разбрызгивая слюну и роняя пену, словно не боялись смерти. Они брали не умением, а числом, и демоны, которым было строго-настрого приказано держать круг, оказались вынуждены, оскальзываясь в крови, умирать безо всякой пользы.
   От запаха разодранной плоти уже кружилась голова. Фрэйно почувствовал, как несколько воинов из отряда Омры впали в боевое безумие - когда слепнешь, глохнешь, не чувствуешь ни боли, ни страха, ни усталости. Плохо, очень плохо. Таких надо вовремя остановить, пока не рванули на верную смерть. Динг выгнулся, задевая косами землю, чтобы пропустить удар тяжелого топора - лезвие пролетело, чуть не срезав лицо. Но в тот миг, когда увернувшийся от смерти выпрямлялся, сверху упало что-то черное, широкое... Он рванулся, понимая, что не успеет, досадуя, что не заметил, и зная, что не вырвется. Сеть.
   Последняя отчаянная попытка освободиться - хлопнули крылья, разрывая веревки, их обрывки упали на плечи. Сзади раздался ликующий рык. Демон круто развернулся, встретился взглядом с пылающими ненавистью багровыми глазами, увидел несущийся навстречу клинок и понял - есть лишь миг, чтобы сделать выбор. Тогда обреченный стремительно сложил крыло, не давая его поранить, и тем самым подставил руку. Выбор был сделан.
   Свистнула сталь, и у самой земли воин перехватил за запястье собственную отрубленную правую. Еще горячую, мягкую, но уже выпустившую меч. Со всего размаху он, как дубиной, оглушил ею прыгнувшего навстречу Безымянного. Ну, хоть на что-то сгодилась. Досада придала ярости. Противника снесло прочь, и огненная вспышка боли затопила сознание динга.
   Вместе с этой болью вожак медленно тающего войска почувствовал, как оборвались сразу три нити жизни его бойцов. Их уже меньше сотни. Сколько идет бой? Он не помнил. Глаза заволокла пелена, когда дурманящий пряный запах собственной крови ударил в лицо. Боль, гнев, рычание, лязг оружия, хриплые выкрики. И этот запах, с которым невозможно бороться, который невозможно заглушить. Хищник внутри взревел, одурманенный. Сознание заволокло, а все чувства обострились до предела. Спасти оставшихся защитников святилища и не допустить их постепенного избиения могло лишь одно.
   Огромный свирепый хищник взвился над толпой сражающихся. В свете блеклого солнца сверкнула гладкая чешуя, плеснула черная кровь из отрубленной лапы. Фрэйно уже не помнил себя, он отпустил Зверя, давая ему полную власть над происходящим. Иного выбора не оставалось. Больше сдерживать врага демонам было не по силам. Их осталось слишком мало.
   Пьянея и захлебываясь яростным рычанием, плотоядное чудовище ринулось в серую стаю, расшвыривая зубами, разрывая когтями, подминая под себя, утоляя ненасытную страшную жажду. И с наслаждением услышало рев десятков своих собратьев. Взбешенные хищники бросились на добычу. Они грызли, рвали и ревели от наслаждения. Тела Безымянных взлетали в воздух, разорванные на части, изуродованные, истерзанные.
   Металлический запах поглотил все остальные, даже запах бесплодной окаменелой земли, которая теперь щедро удобрялась кровью и плотью. Утробный рык рвал воздух Мертвой долины. Беснующиеся Звери терзали противников, захлебывались от жадности. Они были свободны! Обитателям Ада запрещалось обращаться в квардах и везде, где живут люди. Им запрещалось обращаться и на поле брани, за исключением редких случаев. Этот случай был редким. И хищники наслаждались.
   Ряды Безымянных распались. Долговязые монстры с последним отчаянием кидались на обезумевших зверей, силясь оседлать, пырнуть мечом, оглушить дубиной. Но те, утоляя свою жажду убийства, не чувствовали ни боли, ни страха.
   Тирэн, единственный из сражавшихся, кто сохранил рассудок, отшвырнул несущегося на него великана и взмыл в небо, обозревая место сражения. Кровавый клубок катался по каменной долине. Еще немного, и обезумевшие демоны начнут грызть и рвать друг друга. Опьяненные страданием и убийством, они уже не смогут принять обличье людей. Об этом знали и Динас, и Рорк. Мало того, оба они надеялись именно на такой исход. Рорк, чтобы насолить демонам, а оракул, чтобы поглотить силу, которая напитает это поле страдания. Силу, замешанную на боли, крови, отчаянии и ненависти.
   - Давай же... - прорычал квардинг, глядя куда-то вниз. - Давай.
   Пора было улетать. Сейчас его присутствие требовалось у алтаря, там, где, наконец-то, завершится многовековая интрига, но то, на что он рассчитывал, еще не произошло.
   - Ну! Он не мог ошибиться, не мог...
   Свирепые звери все так же рвали Безымянных, и в неистовом бешенстве уже начинали огрызаться друг на друга. Тир выругался и начал снижаться, закладывая широкие круги...
  
  
   "Хозяин!"
   - Нужно подойти ближе! - звонкий голос - ломкий, но уверенный и повелительный - заставил Ришору вздрогнуть.
   Демон переглянулся с Дженимом, который так же жаждал боя, как и он. Нет, жаждал - не то слово. Его словно свербило изнутри: ввязаться в кровавую схватку, отпустить животную часть своей натуры, рвать врага, упиваясь силой и превосходством.
   - Нельзя, - внешне спокойно отозвался Дженим. - Приказ динга - оставаться тут.
   - Мне нужно подойти ближе на четыре шага! - на Ришору из-под капюшона гневно сверкнули глаза. - Битву отсюда едва видно, но жалкие четыре шага для вас слишком близко?
   Дженим зарычал. Ведомые одними только инстинктами, они сделали необходимые четыре шага и снова застыли, с трудом сдерживая Зверя.
   "Хозяин... зачем ты так с нами? Отзовись, хозяин!"
   Жалобный, умоляющий голос. Голос растерянного ребенка, потерявшегося и испуганного.
   "Хозяин..."
   Гул в голове нарастал. Еще бы пару шагов... Чуть ближе! Глубокий вздох, попытка справиться с нарастающей паникой. Закрыть глаза. Не бояться. Просто ощущать...
   Сила толчками входила в хрупкое тело, пульсируя в каждой жилке, эхом отзываясь на каждый удар сердца, наполняя знанием, открывая разум тех, кого долгое время пытались полностью истребить.
   "Хозяин..."
   Боль. Отчаянье. Поднимающаяся ярость. Их предали. Он не говорит с ними, не говорит так, как им хочется. Так, как им нужно.
   "Хозяин..."
   Они не хотят убивать демонов. Не хотят умирать. Почему они должны делать это, если ни одного из них он даже не помнит по имени?
   "Прошу..."
   Неужели многого просят? Иногда говорить. Понимать их - больших, безобразных. Любить. Или хотя бы перестать ненавидеть. Им это нужно!
   Судорожный вдох. Капюшон сполз с головы. Ветер швырнул в лицо запах крови и растерзанной плоти. Шаг. Еще один. Предостерегающий рык охранников. И ослепительное сияние. Что так ярко сверкает? Впрочем, неважно. Все неважно. Еще шаг. Боль. Чужая, но от того не менее острая и жгучая.
   "Тс-с-с... тихо... я здесь. Не бойтесь".
   Довольное рычание откуда-то сверху. Неважно. Все неважно. Шаг. Еще один. Зачем вверх вскидывается рука. Почему она сияет, охваченная белоснежным пламенем? Какая разница!
   "Я знаю ваши имена".
   Рев. Боль, смешанная с надеждой. Вязкая пелена безумия. Ярость, заполняющая рассудок, и Зверь, рвущийся на свободу - вечно голодный, вечно свирепый.
   "Верьте мне".
   Безымянные, только что исступленно кидавшиеся на взбешенных хищников, останавливались один за другим. Они замирали среди поля битвы, растерянно озираясь и скуля. Могучие, широкоплечие, страшные, они вдруг растеряли всю свою кровожадную грозность и превратились в беспомощных детей. Демоны взревели, предвкушая близкую победу. Разорвать, уничтожить...
   - Остановитесь!!!
   Тонкий голос, звенящий и властный, разнесся над местом сражения. Услышав его, разъяренные чудовища замирали, тяжело дыша и запрокидывая оскаленные морды, с которых капала вязкая кровь. Медленно и трудно демоны приходили в разум, один за другим обретая человеческий облик, смиряя в себе разбушевавшегося Зверя.
   Что было в этом голосе такого? Никто бы не объяснил. Фрэйно повернул голову, с трудом вдыхая тяжелый воздух. Там, где раньше была рука, теперь зияла безобразная рана. По телу медленно струилась черная кровь, она уже залила весь правый бок. Но раненный вожак улыбался. Часть его длинных кос, рассыпавшихся в беспорядке, оказалась отсечена в бою, а обычно коричневая кожа сейчас обрела бледный охристый цвет, перед глазами все плыло. Но он все равно улыбался. И не отрывал взгляда от вскинутой руки мага и узкой ладони, на которой белым огнем горела, проявляясь, метка оракула.
   Динг смотрел на ослепительное сияние и думал лишь о том, что ему никак нельзя упасть. Не сейчас. Не тогда, когда все закончилось. Но в голове шумело. И он почти не слышал биения собственного сердца. С трудом делая каждый новый вдох, демон стоял, шатаясь из стороны в сторону, и понимал, что уже не может совладать с собственным телом. Он предпринял последнее усилие удержаться на ногах. От напряжения перед глазами поплыл багровый туман. Нельзя упасть. Он не один. Есть Натэль. Не сейчас. И воин Ада медленно повалился на каменную землю. Но, хотя глаза остались открытыми, больше он ничего не видел.
   Не видел, как один за другим Безымянные падали на колени, приветствуя нового хозяина. Не видел, как в молчаливом уважении склонили головы его бойцы. Не видел ослепительного чистого пламени, озаряющего нового оракула.
   Бой был окончен.
  
  
   Амон никогда не понимал, почему именно это место стало святилищем. На первый взгляд - обычный подземный грот. Неровные своды, слабо мерцающие вкраплениями кварца, каменные остроконечные глыбы вдоль щербатых стен, крутой спуск в призрачно-лиловый полумрак. Мрачно, торжественно, холодно, но... ничего особенного.
   Таких гротов на материке было полно, и многие уходили гораздо глубже, ветвясь и переплетаясь, превращаясь в подземные лабиринты, заблудиться в которых мог каждый, а вот найти обратный путь лишь подготовленный. Говорили, будто эти катакомбы сообщались между собой, а ходы некоторых тянулись под толщами вод Свинцового океана вплоть до далекого вечно холодного материка Ма-Цу-Ири. Болтали также, что подземные ходы жили странной мистической жизнью - их коридоры постоянно меняли направления... Демон усмехнулся, вспомнив, куда выводили некоторые лабиринты. Но тут, где расположилось святилище, путь был только один, да и тот заканчивался тупиком.
   Может, именно поэтому в пещере поселился дракон? Тихое подземелье оказалось отличным прибежищем для древнего чудовища. Оно устроилось здесь по-хозяйски - огромное, злобное... За столетия ленивого сна ящер совсем врос в каменистую землю. Он и просыпался последний раз полторы тысячи лет назад, когда его уединение нарушили те, кто пришли к алтарю. И привели Трояну.
   С незваных гостей хозяин всегда взимал плату. Раньше он получал золото и драгоценности - все, что так любило его племя, но потом пристрастия стража изменились. Он, хоть и с опозданием, все же осознал то, что давно стало ясно демонам - нет ничего сильнее стихии. И тогда стал требовать ее. Чем сильнее была принесенная в дар сила, тем спокойнее и гостеприимнее становилось чудовище. Оно вытягивало из "подношения" все: магию, знания, душевный трепет и жар, оставляя лишь пустую оболочку.
   Нет, жертва не теряла себя, не погибала, но, лишенная искры, которая поддерживала в ней огонь жизни, превращалась в бледную тень самой себя, в жалкое подобие той, что могла любить, негодовать, радоваться и страдать. Впрочем, это никого не волновало. И сейчас Динас и Рорк единогласно решили отдать на растерзание хозяину пещеры Кэсс.
   Левхойту доставляла удовольствие мысль о том, как будет беситься и рваться прочь из себя Амон, когда девка, которую он так хотел положить на алтарь, переиграв всех вокруг, превратится в пустое ничто. А старый колдун... этому просто хотелось обезопасить себя от приносившей слишком много проблем рабыни, ну и, конечно, не допустить разрушения проклятия.
   Медленно участники предстоящего действа продвигались вглубь грота, обходя торчащие из окаменелой земли остроконечные глыбы. Демоны прекрасно видели в бледном полумраке, а приговоренную на заклание девушку направляли бесцеремонными тычками между лопаток.
   Остановившись у огромной каменной глыбы, которая преграждала дальнейший спуск вниз, оракул на мгновение прикрыл глаза. Тихое эхо шагов, шелест дыхания, каменная прохлада, и тут же застарелые: страх, ненависть, боль... Высокие своды грота помнили каждый ритуал, который был проведен здесь. О, если бы провидец Ада мог, то прилетал бы сюда каждый день... но, увы, даже ему не по силам находиться в этом месте долго...
   Неровное нагромождение камней вдруг зашевелилось, словно стряхивая с себя оцепенение. Сухой треск, стук, и вот гряда черных валунов ожила, заворочалась. Медленно, преодолевая многовековую лень, дракон повернул огромную морду к незваным гостям.
   - К-К-Т-О? - прошипел ящер, и гулкое эхо разнеслось под каменными сводами.
   Динас выступил вперед, вскидывая руку, на которой пламенела метка оракула.
   - Имеющий право на ритуал, - медленно проговорил он, стараясь не смотреть в лиловые глаза старого как мир земляного чудовища.
   - Т-хы не от-т-тин, - обитатель подземелья фыркнул, и жаркое дыхание погнало под ноги идущим мелкие камешки. - Вас-с слиш-ш-шком много в эт-т-тот рас-с-с.
   - Мы принесли тебе дар, как и всегда, - склонил голову прорицатель.
   Один из стоящих рядом с ним демонов вытолкнул вперед девушку.
   - Нет... - она задрожала и попыталась отступить, но тяжелый хвост упал между нею и остальными, лишив несчастную даже призрачной надежды на спасение. Огромная чешуйчатая голова склонилась и, почти касаясь холодным носом огненных волос, шумно втянула воздух.
   Амон рванулся вперед, но дракон стремительно повернулся к наглецу и предостерегающе зашипел. Горящий взгляд чудовища словно приморозил бывшего квардинга Ада к земле. Тот сделал шаг вперед, невидяще смотря перед собой, завороженный блеском немигающих глаз. Еще один шаг. Обреченный будто не осознавал, что делает - дракон по-змеиному покачивал огромной головой, словно усыпляя сознание. Все застыли, не в силах помешать происходящему. Наследник Мактиана был силен - намного сильнее Кэсс. Его стихия была безудержна и свирепа, поэтому, если хозяин грота выберет в жертву его, никто не сможет перечить. Но вот демон моргнул, сбрасывая с себя чары, и закрыл глаза. Он дышал через силу, с трудом втягивая мертвый воздух пещеры, лицо залила меловая бледность.
   - Я с-с-согласен на п-подарок, - все еще глядя на заступника рыжеволосой девчонки, прошипел дракон и посторонился, освобождая узкий проход между своим шипастым боком и стеной грота. - Ступ-пайте.
   После этих слов ящер утратил интерес к незваным гостям и вновь обернулся к жертве. Рорк толкнул чудом спасшегося Амона в спину, заставляя идти вперед. Но демон, только что казавшийся обессиленным и едва ли не сломленным, вдруг резко развернулся. В прозрачных глазах вспыхнула тьма, и мятежник ударил левхойта скованными руками. И пусть сейчас он находился в облике человека, пусть еле стоял на ногах, но внезапный удар нес в себе такую силу, что правителя отшвырнуло к противоположной стене. Гриян не устоял на ногах и сполз вниз. Из разбитых губ потекла темная кровь.
   Предупреждающе взглянув на стоящую рядом с оракулом охрану, нападавший опустил руки, всем своим видом давая понять, что сейчас любые попытки вступиться за левхойта могут закончиться весьма неоднозначно. Динас хмыкнул и отвернулся. Тратить драгоценное время на пустые перепалки он не посчитал нужным.
  
  
   Динас шел первым. Мягко ступая, миновал дракона и направился вниз по крутому, плавно расширяющемуся склону. Своды пещеры поднялись еще выше, открывая огромный подземный зал с бледно мерцающим зеленым озером.
   Глубину подземного водоема никто никогда не измерял, но Амон не сомневался - туда мог бесследно кануть дворец левхойтов и прошел бы не один день, прежде чем он достиг бы дна. Вода здесь всегда оставалась недвижима, словно стекло - мертвая, манящая. Высокие своды, неровные стены не отражались в ней, как будто существовали не здесь, а где-то в другом месте.
   Огромный каменный зал застыл в горделивом молчании, даже дышать тут и то казалось святотатством. Динас подошел почти вплотную к неподвижной воде, прикрыл глаза и начал шептать заклинание. Обряд требовал много сил, и старый предсказатель почти физически чувствовал, как магия уходит от него, погружаясь в неподвижную воду.
   Увы, любое, даже самое простое колдовство, произнесенное в этом месте, стремительно выпивало силы. Вот почему только оракул - единственный демон, который, как дракон, питался стихией, мог сотворить чары, находясь в этом подземелье. Без его участия алтарь никогда не поднимется со дна озера, а если даже волею судеб и поднимется, подойти к нему все равно не сможет никто. Медленно, словно противясь силе древнего провидца, вода вздымалась - неподвижная и страшная...
   Из мертвых глубин водоема выплывала на поверхность прозрачная глыба; вода, мерцая и переливаясь, застывала, превращалась в высокий алтарь - прямоугольный безупречно ровный постамент. От кромки берега мягко восставали одна за другой широкие низкие ступени, ведущие к святыне. От подобного зрелища захватывало дух. Своды пещеры, теряющиеся в необозримой высоте, вдруг вспыхнули, заливая подземный зал призрачным светом. Выступили из полумрака тринадцать каменных арок, сходящихся над алтарем. Эти нерукотворные колонны, выдающиеся из мрачных стен, покрывала сеть трещин, которые бледно мерцали изнутри неживым пульсирующим светом и складывались в ломаный, неровный и отчего-то пугающий орнамент.
   Демоны застыли, благоговея перед происходящим. Древний грот просыпался, разбуженный оракулом. Насколько хватало глаз, здесь всюду властвовали вода, земля и камень. Амон запрокинул голову и увидел, как с необозримой высоты сводов, оттуда, где сходились высокие арки, мягко закружила в неподвижном воздухе переливчатая пыль.
   Словно золотой песок струился вниз, к водам озера, что застыли в каменной неподвижности. Вот крупицы не то песка, не то пыли осели на глянцевую поверхность алтаря, и она сразу же ожила, расцвела вязью древних рун. Начертания заклинаний переливались медью и золотом, менялись, жили! Но эта жизнь была полна страшного, убийственного смысла. Древнее злое волшебство набирало силу, готовилось обрести власть.
   Оракул тяжело втянул неподвижный воздух пещеры, собираясь с силами для нового заклинания. Сейчас ему нужна была помощь, но Динас понимал, что пока черпать ее неоткуда. Еще один вздох. Сухие морщинистые пальцы шевелились, плетя колдовство, и воздух вокруг них сгущался, дрожал... Вот хриплый голос мага разорвал тишину, произнося последние слова заклинания. Яркая вспышка, порыв горячего ветра, и стихия пришла, подчиняясь приказу древнего колдуна, подчиняясь его страстной волшбе. Путь к алтарю открылся. И только тьма и бездна ведали, сколько сил для этого потребовалось прорицателю.
   Стоило хрупкой девушке ступить на белый песок у кромки воды, как оракул вздохнул с легкостью. Чистая яростная мощь уже не пряталась, не могла. Да, возможно, эта претендентка не была сильнейшей из всех, но именно она должна была лечь на алтарь. Потому что только она не принесет вреда. Ангел, приведший ее по открывшемуся Пути, отступил на шаг, чтобы не мешать.
   - Вилора, - старик даже улыбнулся, протягивая ей руку.
   Вампирша дико оглянулась, не понимая, где оказалась, и застыла, глядя в бездонные как омуты глаза Амона. Мгновение, показавшееся ей вечностью, несчастная всматривалась в лицо, которое столько раз являлось ей в кошмарах. Чудовище, околдовавшее ее, обрекшее на убийство семьи, безжалостное и изощренное. С трудом девушка опустила глаза и нерешительно протянула руку Динасу. Рорк, стоявший недалеко от бывшего квардинга, подался вперед, жадно втягивая воздух. От этой рабыни он всегда держался на расстоянии, хотя его неудержимо тянуло к ней - гордой и заносчивой. Как нравился ему ее запах: отчаянье, ненависть, гнев!
   Да, вмешательство в судьбы претенденток позволило ему многое. Он знал, куда отправил каждую из них, и постоянно следил за жизнями всех тринадцати. Левхойт помнил, какую ярость испытал, поняв, что Вилора ускользает от него. Ни одна из претенденток не была счастлива. Ни одну не любили так, чтобы чувство заполняло ее целиком. Всякая привязанность безжалостно уничтожалась: друзья предавали, приемные матери умирали, любимые изменяли, но Ви... Она сумела стать слишком счастливой, слишком... цельной и оттого опасной для сумасшедшего грияна.
   Ведь ему не нужна была ее победа, ему не нужна была ее Стихия на алтаре - это могло спасти демонов, что не входило в планы левхойта. Править этим миром должна его раса! Те, кто многие века находились под гнетом недоверия, те, над кем столетия довлело проклятие помешательства. О, да, теперь настал их черед диктовать условия. Их черед править всеми, кто живет в этом мире. Перед ними склонится каждый! И если на далеком материке Ма-Цу-Ири, в вечных льдах и снегах живут какие-то разумные существа, они тоже покорятся.
   Безумец перевел дыхание, когда жертва нерешительно поставила ногу на прозрачную водяную ступень. Оракул держал девушку под локоть и неспешно вел к алтарю. Осталось так немного! Сейчас вампирша полна ненависти. Злоба и горечь кипят в ней, наполняют до краев. В ней нет ни любви, ни радости, ни покоя. Только ярость, только обида... Даже Динас не знает, сколь глубока боль несчастной. Тирэн не один год заботился о том, чтобы претендентка ни на миг не забывала о своей потере, чтобы она лелеяла в себе чувство вины и отчаяния. Даже самую незначительную привязанность верный брат обрубал безжалостно и жестко, именно так, как это сделал бы сам Рорк.
   Еще шаг... Прозрачные ступени оставались каменно тверды, а воды озера по-прежнему неподвижны, но что-то неуловимое повисло в воздухе... Динас застыл, на темном морщинистом лице проступило смятение. Вилора тоже остановилась, боясь шевельнуться, боясь утратить опору под ногами, и со смятением посмотрела на сопровождающего.
   Вспышка... Старого демона отбросило прочь, снесло, как былинку, и швырнуло на берег. Сухое тело безжизненно скорчилось на камнях. По лицу Рорка скользнула довольная усмешка. Получилось! Он небрежно махнул ладонью, но от этого легкого движения один из охранников Динаса почему-то рухнул замертво. Второй зарычал, кинулся на изменника, но путь ему преградил приведший претендентку Риэль. Сверкнула ослепительной вспышкой Молния, и второй телохранитель колдуна упал на каменный пол подземелья.
   - Медлительный ты, левхойт, - насмешливо сказал ангел, повернулся к Амону и отвесил ему издевательский поклон: - Господин.
   Гриян рассмеялся.
   - И что теперь? - с интересом спросил узник.
   - А теперь... - безумец посмотрел на него едва ли не с нежностью, потрогал разбитую губу и довольно закончил, - ты пойдешь к алтарю.
  
  
   Пленный квардинг покачал головой:
   - Он не пропустит меня. Алтарь...
   Мятежник не дал ему договорить:
   - ...пропускает лишь оракула? М-м-м... как ты наивен! Вернее, делаешь вид, что наивен, - с лица правителя слетело наигранное благодушие, а глаза сверкнули яростью.
   Он подскочил к демону и, плюясь словами, заговорил:
   - Думаешь, я не знаю о твоей просьбе? Не знаю, что Тирэн прилетал сюда и с помощью древних заклинаний, которые ты вызнал у драконов, наложил на алтарь заклятье, воспрещающее кому-то, кроме тебя и Кэсс, даже подступиться к здешней святыне? О, для вожака ты был слишком доверчив, Амон... Хотя именно по этой причине ты больше и не командуешь квардом. Хотел спасти этот мир? Хотел принести в жертву нииду и вернуть своей расе былое могущество? Так иди, - гриян толкнул скованного недруга к алтарю. - Иди. Только в жертву принеси другую девку.
   - И с чего бы мне это делать? - Амон никак не реагировал на пышущие ненавистью слова. Со стороны казалось, будто он забавляется происходящим. - Потому что ты так грозно приказываешь?
   Вспышка света, удар.
   Демон помотал головой, отгоняя туман, застивший взор, и замер. На его груди висел кулон подчинения. Бывший предводитель воинства Ада смотрел на грияна и молчал.
   - Иди к алтарю и принеси Вилору в жертву, - повторил Рорк.
   Сейчас сумасшедший правитель был в своем праве. Единственный, кто мог бы его остановить - оракул, но он лежал без памяти (а возможно, и жизни) на неровном полу пещеры.
   Пленник повернулся и медленно, словно через силу направился к застывшей на прозрачных ступенях вампирше. Андриэль отошел с его пути и встал рядом с левхойтом, все еще держа руку на рукояти меча.
   - Поразительное зрелище, - тихо сказал он. - Видеть своего хозяина подчиняющимся... Подобная картина стоила стольких лет унижений.
   - Это только начало, - безумный заговорщик улыбался. Его лицо постепенно менялось, с него сползала искусная личина, обнажая истинный облик, но упивавшийся триумфом ничего не замечал.
   ...Амон неторопливо приблизился к девушке. Она стиснула зубы, глядя на мужчину, а когда тот взял ее под локоть и подтолкнул, принуждая двигаться вперед, вздрогнула всем телом. Они поднимались медленно, будто во сне. Шаг, другой. Вот и алтарь. Вампирша остановилась, глядя на высокий постамент, на котором ей надлежало умереть и... отомстить.
   - Ложись, - стоящий рядом сказал это так равнодушно, словно речь шла об остановке на ночлег, а не о вечном сне, который с минуты на минуту ждал несчастную.
   Прошедшая все соревнования претендентка сделала последний шаг, радуясь, что длинная юбка скрывает предательскую дрожь в ногах, и опустилась на алтарь. Он был теплым, немного зыбким, но уютным, как домашняя постель. Дом...
   Родные стены, тепло очага, запах хлеба, комнаты, залитые солнцем, смех, счастье, боль... искаженное страданием лицо мужа, его кровь на ее руках, и колючий взгляд того, кто накладывал заклятье. В душе разгоралась ненависть, клокочущая, удушающая.
   Жертвенник алчно вбирал чувства девушки, наливаясь чернотой, становясь похожим на обсидиановую глыбу. Демон смотрел на то, как ярость наполняет святыню, и ждал, пока поверхность не станет непроглядно темной. После этого взял лежащий в изголовье нож с крепкой ухватистой рукоятью и длинным широким лезвием, повернулся к соучастнице страшного действа и посмотрел в искаженное злобой лицо.
   - Ви... - тихий спокойный голос отрезвил напряженную до предела мстительницу, ее взгляд прояснился, словно спала пелена. - Взгляни на меня.
   Она взглянула. Смотрела и смотрела, не отрываясь, читая в прозрачных голубых глазах ответы на все свои многочисленные вопросы. И когда холодный клинок вошел в ее грудь, забирая жизнь, Вилора не почувствовала боли. Взгляд застыл, угасая, а в голове ветром пронеслись воспоминания...
   ...Когда это было? Несколько месяцев назад. А когда точно она не помнила.
   - Решать тебе, - Амон пожал плечами. - Я не могу приказывать или заставлять. Все возможно только с твоего согласия.
   - Я не уверена, - вампирша потерла лоб рукой. - Наставник, стоит мне посмотреть на вас, и я вспоминаю то, что случилось пять лет назад...
   - А ты смотри мне в глаза.
   - Да... - девушка отвернулась, когда вспомнила взгляд разноцветных глаз, в которых горело безумие.
   Рорк. Каждый раз, видя его, она сжималась от ярости. Каждый раз, видя квардинга Ада, сходила с ума. Эти двое сплелись в единое кошмарное воспоминание. Лицо одного - глаза другого. Кому поверить? И можно ли верить?
   - Твой сын жив. И будет жить очень долго, - сказал демон. - Важно только это.
   - Я знаю... - в глазах задрожали слезы, но голос был тверд. - И знаю, что однажды найду его. Сейчас, пока он в Кастэле, пока под защитой, я не смогу причинить ему вреда. Но...
   Несчастная задохнулась от боли и замолчала.
   Свирепый хищник внутри нее, ведомый древним заклинанием, никогда не прекратит охоту. Он будет искать. Год, два, десятилетие... но рано или поздно возьмет след, потому что колдовство не отступит и чары не рассеются. Даже если Крис к тому времени станет могучим воином, у него не хватит сил остановить безумную, скованную колдовством мать. Она одолеет его. Одолеет. Не победит. Потому что в их схватке не будет победителя. Просто Вилора наконец-то насытится кровью и страданием. А потом безумие отступит. И она, задыхаясь от ужаса и вины, будет смотреть, как умирает тот, любовь к кому была больше жизни. Нет, была самой жизнью! Единственным ее смыслом.
   И непрекращающаяся пытка продолжится.
   Страдалица закрыла глаза. Из-под ресниц выкатились две тяжелые слезы и поползли по щекам. Она не могла отомстить. И никогда не увидит сына. Ей не обнять его. Не рассказать о том, как он похож на отца. О том, как сильно она любит их обоих. О том, как терзает незаживающая рана воспоминаний. Хотя бы мгновение! Долю мгновения! Смотреть на него без ярости. Без острой жажды убийства. Только смотреть! Много ли она хочет? Взгляд. Последний. Короткий, как вздох, но такой же необходимый.
   Глухое рыдание поднималось к горлу. Что толку плакать? Одинокая женщина, лишенная всего, кроме ярости и тоски, открыла глаза. Пусть это закончится. Теперь и навсегда. Она наконец-то перестанет, как ошалевший зверь, мчаться по следу. Перестанет задыхаться от ужаса, что найдет, отыщет этот след. Крис впервые за все эти годы окажется в безопасности. Он будет свободен. И спасен от своей отчаявшейся и безумной матери.
   Откуда-то из далекого далека донесся спокойный голос собеседника:
   - Я отомщу за твою семью. Обещаю.
   - Убьешь Рорка?
   - Не-е-ет, - он улыбнулся. - Я сотворю с ним нечто гораздо более страшное, чем смерть. Нужно только твое согласие. И вы будете отомщены. Проклятье падет. Это раздавит левхойта. Он лишится всего, чем жил и чем дорожил. Совсем как ты. Подумай. Если решишься - приходи...
   ...Алтарь, на котором лежала жертва, вдруг стал слепяще-белым, когда умирающая вампирша вспомнила сына. Ради него... Ради его улыбки... Ради его смеха... Ради его будущих побед и будущего счастья... В конце концов, что может быть сильнее любви матери к ребенку?
   Умирающая закрыла глаза и улыбнулась, чувствуя, как уплывает в вязкое забытье.
   "Звездочка!"
   Такой родной, такой живой, такой любящий голос.
   "Я иду", - хотела отозваться Вилора, но губы не слушались.
   "Я иду!" - мысленно повторила она, понимая, что впервые за долгие годы счастлива, потому что впервые за долгие годы все сделала правильно.
   "Я иду!"
  
  
   - Нет... - гриян неверяще смотрел на яркое сияние.
   Алтарь сверкал так, что было больно глядеть. Чистый свет залил пещеру, изгоняя полумрак, пряча от любопытных глаз неподвижное тело погибшей.
   - Нет... - повторил левхойт, и в его голосе дрожала ненависть, смешанная с яростью.
   Его враг усмехнулся и повел плечами. Призрачные сполохи крыльев отбросили на стены угольные тени. Лицо бывшего квардинга Ада осталось спокойным. Ни один мускул не дрогнул на нем и тогда, когда волшебные кандалы, сковывавшие руки, рассыпались на звенья и с бряцаньем запрыгали по прозрачным ступеням. Демон спускался неторопливо, и широкая лестница за его спиной погружалась в озеро, снова становясь безжизненной неподвижной гладью.
   Едва Амон ступил на берег, как высокий, горящий, словно маленькое солнце, жертвенник торжественно начал оседать. Сияющие письмена рассыпались золотой пылью, и глыба отверделой воды медленно канула обратно в озеро. Оставшиеся на берегу подземного водоема мужчины, не отрываясь, смотрели, как хрупкое женское тело, по-прежнему охваченное сиянием, уходило на страшную безжизненную глубину... Оно становилось все меньше и меньше и, наконец, превратилось в едва различимую сияющую точку - будто бы яркая звездочка упала в неподвижную воду. А потом пропала и она. И отчего-то каждый из смотревших понял - эта искорка света будет еще долго опускаться на дно. Очень-очень долго.
   В случившемся было столько молчаливого величия и жути, что все собравшиеся в гроте на несколько долгих мгновений забыли о взаимной ненависти и интригах. Даже безумный мятежник застыл, с ужасом глядя в страшную бездну.
   Первым пришел в себя, конечно же, недавний пленник, столь легко избавившийся от оков. Белый песок громко хрустнул под подошвами его тяжелых ботинок. Этот звук вывел из оцепенения очарованных свидетелей случившегося. Взгляды снова оказались обращены к бывшему предводителю адова войска. А он по-прежнему без спешки, словно не желая провоцировать никого из своих недругов, сдернул с шеи кулон.
   - Нет... - в очередной раз повторил Рорк, делая шаг вперед.
   Тут же в шею грияна уткнулось холодное острие Молнии.
   - Не торопись, - Андриэль усмехнулся, глядя, как недоверие в глазах обманутого правителя сменяется бешенством и запоздалым пониманием. - Спешить уже некуда.
   Амон приблизился к левхойту.
   - Ты правда считал, будто мой раб переметнется? - свергнутый квардинг поймал насмешливый взгляд светозарного друга. - Ты хуже изнасилованной девки, которая верит в то, что ее поимели по любви. Так вот. Любви не было. Тебя просто поимели.
   От злобы и запоздалого понимания привычная личина окончательно сползла с колдуна, являя истинное лицо: голый вытянутый череп, обтянутый серой кожей, сумасшедшие глаза, безгубый рот.
   - Хоро-о-ош, - протянул наблюдающий за этой метаморфозой ангел.
   Тот, к кому обращалось это язвительно восклицание, резко обернулся, и говорившего наглеца отшвырнуло прочь.
   - Уж не ты ли меня поимел? - прорычал, теряя последнее самообладание, мятежник, вновь поворачиваясь к заклятому врагу.
   - Нет, - ухмыльнулся Амон, намеренно зля помешанного, - это групповое надругательство. Но я всех организовал.
   Почему-то именно от этих его слов, в общем-то, совершенно мальчишеских и глупых, гриян окончательно озверел, взвыл и кинулся вперед, не видя ничего и никого, кроме ненавистного заговорщика, разрушившего его планы, а теперь насмехающегося над ним самим. Смазанная тень - огромная и стремительная - врезалась в демона. Влажно сверкнули клыки.
   Риэль, оглушенный ударом, с трудом сфокусировал взгляд на происходящем. Перед глазами все плыло. Рорк, хитрая сволочь, еще и магией приложил! Тело не подчинялось, но военачальник Антара через силу вытягивал себя из полуобморока. О, эту схватку он не пропустит! Он долго, очень долго ее ждал!
   Волна стылого воздуха пронеслась по пещере, хлестнула, словно жгутом. От близости этой свирепой силы у ангела сдавило горло. Краем глаза едва живой наблюдатель заметил, как слабо зашевелился Динас. Оракул пытался подняться на ноги, но лишь бессильно приподнимался на руках и снова падал, словно придавленный. Немощный старик, растерянный и жалкий. Какой от него теперь толк?
   Тем временем беснующийся гриян захохотал. Он был уверен - сокрушительный удар сметет Амона в озеро, что станет верной смертью. Однако ледяной порыв разбился о противника, словно о каменную глыбу. Демон покачал головой, давая понять - битвы стихий не будет.
   Прошелестел, выскальзывая из ножен, Мрак, уютно лег в ладони. И вороненая сталь вспыхнула, расцветая огненными рунами. Левхойт зарычал, увидев древнее оружие, и отступил. Осторожничает... Андриэль закашлялся - гуляющая по пещере сила, такая же безумная, как ее хозяин, душила, давила, лишала воли. Адепт света был почти бессилен перед этой бушующей стихией - сумасшедшей, животной, яростной.
   Он не заметил, как одержимый правитель в очередной раз стегнул недруга, захлестывая ледяной поток в петлю. Лишь увидел, как демона рвануло назад, чтобы поволочь к стеклянно-неподвижной воде... А затем под высокими сводами почему-то разнесся эхом крик нападавшего. Крик, полный боли и досады. Поскольку тот, кому адресовался сокрушительный натиск, не сдвинулся даже на полшага, лишь смертоносный клинок безжалостно рвал, кромсал и сек ледяные вихри, жадно тянущиеся к жертве. Руны на стали то тлели, словно угли, то вдруг наливались жарким пламенем и полыхали так, что больно было смотреть.
   Как закричал гриян, когда чужая свирепая стихия, безжалостная и жгучая, разметала его собственную стихию - дикую, безумную!.. Амон не красовался. Не мучил, не издевался. Он устранял со своего пути преграду, мешающую приблизиться к врагу. И этот яростный нажим испугал противника. Тот попятился, с ужасом глядя, как разлетается по огромной пещере то, что он до сей поры считал невозможным победить. Однако гнев помог собраться для нового удара. Снова пространство хлестнул сгустившийся воздух, снова пронесся холодный вихрь.
   Риэль восторженно распахнул глаза, не замечая даже того, что оглушенный растерянный Динас наконец-то смог сесть, держась за голову. Ангел не видел никого, кроме двух поединщиков, он ждал финала схватки, пытался угадать, что последует за натиском Рорка.
   И тут демон прыгнул.
   Когда столкнулись две силы, у наблюдавшего за поединком ангела перехватило дыхание. Перед глазами все поплыло. Воздуха стало совсем мало. Риэль увидел, как черное тело врезается в дрожащее марево, как это марево разлетается, словно разбитое стекло, и вдруг снова несется к Амону, будто волна в прилив. Сердце у квардинга Антара глухо стукнуло. На миг показалось - стихия грияна сомнет неприятеля, раздавит, сокрушит, но звериный прыжок поглотил силу левхойта.
   Амон приземлился в шаге от своего противника, оглушенного произошедшим. Смертельный удар, призванный уничтожить, не причинил вреда... Рорк замер, силясь понять, что же случилось, а самое главное, как это случилось? Почему могучая стихия не убила, а стекла в пространство, словно вода?
   Воин Ада вскинул голову. В желтых глазах горел волчий огонь.
   - Что за... - пришедший в себя оракул, наконец, обрел дар речи и понимание случившегося, поэтому теперь неверяще переводил взгляд с одного противника на другого.
   Что произошло? И почему это произошло так незаметно для него?! Почему не предугадал? Почему не понял? Как упустил превращение военачальника Ада в мага такой силы? Как не заметил нападения грияна? Почему не смог его отразить? Гладкая недвижимая поверхность озера, уже исчезнувший на глубине алтарь и странное, почти забытое чувство утраты дали понять - жертва принесена. Проклятие снято. Старик застыл, глядя перед собой. Он наконец-то понял, что все это время Амон знал. Он играл с Динасом, играл с Мактианом, играл с Рорком, со всеми.
   Его красноволосая девка с самого начала была пустышкой! Она лишь отвлекала... И отвлекала поистине блестяще. Никто не интересовался замкнутой, нелюдимой вампиршей, которая раз за разом проходила испытания. Никто и мысли не допускал, будто она сильнее нииды! Тьма, да никто даже на миг не усомнился, что душевные терзания и просыпающиеся эмоции наследника Мактиана были лишь искусным притворством! Обманутый провидец застыл, давясь гневом, чувствуя, как просыпается, поднимает голову вечно злобный Зверь. Свирепый, кровожадный. Не простит. Никогда.
   - Лихо, да? - хрипло спросил Риэль, глядя в пышущие яростью глаза прорицателя. - Мой хозяин умеет удивлять.
   Оба понимали, что последнее было сказано не о схватке демона и грияна. Оракул прикрыл глаза, борясь с бешенством. Хотелось вцепиться в горло проклятому предателю, хотелось, разорвать его, но... мешало понимание, что сейчас ему не выстоять против квардинга Ада, пусть и бывшего. Позже...
   Левхойт тем временем медленно пятился к выходу из пещеры. Он с грацией хищника скользил между камней, отступая и собираясь с силами для нового удара. И вот снова яростный бросок, прыжок, звериное рычание. Но неприятель мягко уклонился, отпрянул, и расстановка сил поменялась.
   Теперь уже демон отступал, осторожно поднимаясь по крутой каменистой тропе вверх, а правитель, точнее, то, во что он превратился, утратив человеческую личину, наступал, скалился и рычал, выжидал удобного для прыжка момента. Мятежник теснил противника туда, где вольготно разлегся среди острых глыб дракон. О, Рорк еще насладится ужасом и болью, которые до краев наполнят желтые глаза врага! Он будет смотреть на его страдания, будет упиваться ими. Еще не все... Еще не конец.
   Тем временем древний ящер медленно повернул тяжелую голову к поединщикам. В этот самый миг гриян прыгнул и, более не полагаясь на магию, обрушил сцепленные в замок ладони на неприятеля. Амона отшвырнуло к стене, а безумец, используя драгоценные мгновения, метнулся к оглушенному для последнего сокрушительного удара. Он почти достиг цели, когда дорогу ему преградил тяжелый хвост.
   - Пот-т-тарок...
   Сумасшедший взревел, ослепленный яростью и тем, что ему помешали. Воздух подземелья хлестнула ледяная плеть, стены вздрогнули, со сводов посыпались камни. Хозяин грота зашипел, заскреб когтистыми лапами. В этот миг за спиной левхойта кто-то пронзительно крикнул, и он, ведомый одними инстинктами, обернулся...
   В безобразную оскаленную морду, некогда бывшую красивым лицом, полетела горсть песка! Гриян на какое-то мгновение ослеп и оглох от боли. Раскаленные песчинки жалили кожу, глаза, забивались в нос и рот. Как ни пытался стереть их мятежный безумец, становилось только хуже, словно огненные искры впекались в кожу. Сквозь пелену слез правитель увидел, как из-за спины дракона выступила девушка и взмахнула тонкой рукой. От этого простого движения все мелкое каменное крошево, устилавшее пол пещеры, устремилось к противнику.
   - За Ви! - хрипло выкрикнула обреченная на забаву ящеру девушка.
   Рорк рухнул на камни, давясь и задыхаясь.
   Виновница его поражения привалилась к каменному боку обитателя подземелья, поглаживая и утешая.
   - Поможешь ему? - обернулась она к Амону. И по голосу стало понятно - просит не за грияна.
   Демон, постепенно приходя в себя от удара, кивнул и шагнул к чудовищу, заглянул в подернутые пеленой боли аметистовые глаза.
   "Успокойся".
   Целительный огонь струился по пальцам обитателя Ада, облегчая боль, снимая заклинание левхойта. Живая громада замерла, блаженствуя.
   "Я не т-тронул деф-ф-фчонку..."
   Шипастый хвост слегка дернулся.
   "Даш-ш-ше научил кое-тш-ш-шему. Мне нуш-ш-шен пот-т-тарок. Отдай насоф-ф-фсе-е-ем".
   - Забирай, - квардинг отступил от корчащегося левхйта. - Наслаждайся.
   В этот раз древний ящер не отпустит жертву. И мучить будет долго. Очень долго.
   Достойная месть.
   Амон подошел к девушке, мягко провел ладонью вдоль изодранной когтями Тирэна руки, заживляя рану.
   - Должен будешь, - она вздрагивала от боли, но смотрела бесстрашно.
   - Договоримся, - мужчина наблюдал, как огненные волосы меняют цвет, наливаясь яркой густой синевой, и впервые улыбнулся Натэли.
   Та застыла, оглушенная подобным доказательством расположения.
   - А теперь исчезни, - последовал приказ. - Это еще не все.
   Суккуб послушно отступила к стене и, выдохнув, слилась с неровным камнем.
  
  
   Перед тем, как выйти из грота, Амон остановился. Он не знал, что ждет снаружи. Получилось ли осуществить задуманное, или все его воины мертвы? Его воины. Его квард.
   Солнце клонилось к горизонту, и Мертвую долину заливали багровые краски заката. Демон вышел, прищурившись от неожиданно яркого после темноты пещеры света. Быстрый взгляд на поле боя. Мешанина изуродованных тел, хрип, стоны, дурманящий запах крови, висящий в неподвижном мертвом воздухе.
   Осталось меньше сотни. Что ж, могло быть хуже. Выжившие стеной окружили хрупкую фигурку в длинном плаще и надвинутом на лоб капюшоне. Новый оракул. Интриган с облегчением вздохнул. Вот теперь осталось последнее - то, к чему он так долго шел. Убить Динаса. Все остальное уже разрешилось. Внезапно в памяти всплыло искаженное лицо Рорка.
   Губы тронула холодная усмешка.
   Этот самоуверенный гаденыш, похоже, до последнего верил в свою победу. Даже сейчас обвиненного в измене квардинга колотило от ярости, когда он вспоминал многочисленные попытки левхойта помешать ему, устранив Кэсс. Шлец, который был просто счастлив переметнуться к более сильному хозяину и подстраивать всевозможные козни; сережки, подсунутые нарочно затем, чтобы сломить волю девчонки и подчинить грияну. Но до чего же предсказуемо мыслил безумный заговорщик! Так же, как и большинство. Почему они все считают, что Кассандра ценна для Амона лишь потому, что он хотел быть единственным, кто ею владеет? Почему каждый думал, что, стоит ей посмотреть на кого-то еще, как хозяин сам убьет нииду? Убьет... но не нииду.
   Демон тряхнул головой, отгоняя неуместные мысли. Не сейчас. Сейчас важно другое. Например... Он втянул воздух, чувствуя, что следом из подземелья выходит оракул. Вот теперь можно отпускать Зверя.
   Сила, ярость, неудержимый голод... Амон расправил плечи, глубоко вздохнул и обернулся. Хищник внутри рванулся, предчувствуя свободу. Старый колдун застыл. Он увидел приговор в желтых глазах и замер, стремительно поглощая силу прошедшего боя - боль, отчаяние, гнев...
   Ненависть и злоба древнего, как камни Мертвой долины, прорицателя ничуть не уступали ненависти и злобе противника, а присутствие выживших воинов Ада и Безымянных, стоявших сейчас бок о бок, только усиливали бушующую в груди ярость. Увы, в отличие от своего недруга, Динас не мог напасть первым - ратники, не погибшие в сражении, просто разорвут его на части. Неважно, что Амон больше не их вожак, неажно, что он нападает на оракула, его авторитет все равно слишком высок... Вот почему сейчас провидец мог только защищаться. Но кто сказал, будто это не принесет ему победы?
   Мягко, крадучись, квардинг сделал шаг вперед. В узких вертикальных зрачках разверзлась бездна. Достаточно притворства и игр. Теперь нет смысла лукавить. На черном лице вспыхнули багровые узоры. Он оскалился, прыгнул и... огненный вихрь отбросил нападавшего прочь. Кожу лизнуло пламя.
   Не обращая внимания на гневный рык своей сотни и кровожадный рев Безымянных, демон поднялся. Он был спокоен. Сделал шаг вперед и застыл напротив хрупкой фигурки в плаще.
   - Отойди, - выдохнул сквозь зубы.
   - Обойдешься, - тонкие руки откинули капюшон, и на Амона посмотрели золотисто-карие глаза.
   Огненные волосы полыхнули в свете заходящего солнца, когда ниида сделала решительный шаг назад и встала рядом с Динасом.
   - Схватки не будет, - сказала она твердо. - Я не допущу.
   - Кэсс! - теперь в голосе Амона звучала нескрываемая угроза.
   Девушка задумчиво подняла ладонь, на которой ярко горела метка оракула.
   - Не позволю его убить, - говоря это, рабыня отыскала глазами изумленного колдуна и улыбнулась. - Не позволю, пока я жива.
   Взгляд темных глаз вновь впился в кошачьи зрачки. Секунда, другая... Молчание. Немое противоборство. Казалось, само пространство и воздух начнут звенеть от повисшего в них напряжения.
   - Не лезь! - наконец прорычал хозяин. - Почему ты вообще за НЕГО заступаешься?
   - Потому что я буду следующей... - тихо отозвалась невольница.
   И в ее взгляде отразилась такая боль, что собеседник замер.
   - Амон... это правда?
   - Что?
   - Что все то, что было... - она беспомощно взмахнула рукой. - Все это было игрой? Игрой одного Зверя с другим.
   Демон выдохнул. Его переполняли эмоции, к которым он еще не успел привыкнуть, а потому не умел контролировать: досада, разочарование, недоумение. Это сводило с ума. Наклонившись к нииде, он прорычал:
   - Ты. Остановила. Меня. Ради. Этого?
   Меж тем мысли прорицателя, на защиту которого выступила отчаянная мятежница, неслись стремительной чередой. Колдун запоздало пытался постичь смысл происшедшего. Оракул. Как? Как смогла? Для этого нужно было умереть и возродиться... когда? Неужели Амон... провел ритуал? Нет, не мог. Не успел бы. Но тут память услужливо подсунула ему напоминание: соревнование, тяжелая стрела вонзается в грудь претендентки кардинга, несчастная жертва корчится на песке, взгляд стекленеет, кожа наливается землистой бледностью...
   Тогда. Больше некогда.
   Но неужели за такое короткое время она успела? Сама? Возможно ли это? И он не почувствовал... Да, не почувствовал, так как стал очень слаб. В былые времена исход сегодняшнего боя был бы известен прорицателю еще до того, как Амон вышел из грота, но сейчас... Сейчас будущее сокрыто от него. А стоящая напротив соплячка знала. Она видела то, что должно было случиться. И предотвратила это. Защитив его, Динаса. Что же ей открылось?
   - Девочка, не надо, - как можно мягче сказал старик.
   Сухая коричневая рука тронула худенькое острое плечо. Кассандра вздрогнула, но не подчинилась. Не сдвинулась ни на шаг, по-прежнему загораживая собой провидца. Квардинг взбесился.
   - Отойди. Прочь, - он стремительно терял контроль над собой. Еще немного, враг восстановит силы, и тогда...
   - Ты думал, почему я здесь? Из-за того, что боюсь тебя? Или потому, что не могу без тебя жить? - эти слова, сказанные с жаром отчаяния, повисли в мертвом воздухе.
   На поле боя воцарилась тишина. Все замерли, даже звероподобные Безымянные и те неслышно сопели, понимая своим скудным умом, что происходящее выходит за рамки нормального и безопасного.
   Только Амон не впечатлился этой дерзостью. Он скрестил руки на груди и насмешливо приподнял бровь:
   - Так просвети, человечка, ради чего ты тут? Удиви меня.
   - Хочу получить ответы.
   - Пока ничего удивительного, как и всегда, - говоривший хмыкнул. - Все та же глупая, наивная девка. Все те же бестолковые мысли.
   По коже собеседницы заплясало пламя, но усилием воли она подавила рвущуюся прочь стихию.
   - Скажи мне, ради чего ты все это устроил? Ради власти? Ради самолюбия? Ради игры? Сколько демонов, ангелов, людей стали жертвами твоих интриг? Сколько отдали свою жизнь за тебя?! Ну? Сколько?
   В его взгляде была лишь холодная насмешка. Ни интереса, ни смущения, ни досады. Мужчина разглядывал девушку, словно диковинное животное. Прыгает, рычит, безобидно кидается. Словом, развлекает жалкими потугами напугать, разозлить, вывести из себя.
   - Я не считал.
   - Конечно, зачем?! - горько сказала Кэсс и крикнула срывающимся голосом: - Ты играл со мной, сволочь бездушная! Как и со всеми! Я всегда была для тебя только рабыней, которая - вот удача! - оказалась способна любить и удачно вписалась в плетение интриги...
   - Да.
   Растрескавшаяся окаменелая земля ушла из-под ног. Обличительница пошатнулась. Несмотря на эти бессвязные обвинения, она до последнего надеялась...
   - Почему? - прошептала несчастная. - Почему так жестоко?
   - Жестоко? - Амон подошел к ней вплотную, заглянул в глаза и напомнил: - Я Зверь. Хищник, Кэсс. С хищниками нельзя играть. Им нельзя верить.
   - Я думала... - едва слышно произнесла ниида, но севший голос изменил, и она осеклась.
   - Думала, я люблю тебя? - демон улыбнулся страшной безжизненной улыбкой, какой улыбался ей в снах, в той, другой жизни. - Я. Тебя. Не. Люблю.
   Она закричала и с отчаянием оттолкнула его. Яркая вспышка ослепила всех, квардинга отбросило прочь, но он со звериной ловкостью устоял на ногах. Даже не перестал усмехаться и смотрел на рабыню злыми колючими глазами. А вот Динас замер. Подобной силы он не видел никогда. Да, перед ним - оракул. Оракул такой сильный, какой еще не рождался прежде. Ее Стихия дышала первобытной мощью и могла бы утолять голод колдуна несколько веков, причем без ущерба для хозяйки. Мало того, та и не заметила бы, что от нее убыла такая малость!
   - Девочка... - старик попытался отвлечь невольницу от хозяина, но та не услышала вкрадчивого обращения и вспыхнула таким яростным пламенем, что миротворец отшатнулся, предпочтя не вмешиваться.
   - НЕНАВИЖУ!!!
   - Я в ужасе, - демон развел руками, показывая, как дико напуган. - Сожжешь? Съешь? Защекочешь до смерти? Брось, Кэсс. Даже вот этот сморщенный интриган, прячущийся сейчас за твоей спиной, не способен меня победить. Хотя и очень бы хотел. А тебе я и вовсе не по зубам.
   Амон насмешливо пробежался взглядом по фигуре человечке.
   - Увы, ты и впрямь никто. В тебе нет ничего исключительного. Обыкновенная приманка. Рабыня, с которой было интересно забавляться и иметь в свое удовольствие, ничего не обещая взамен. Ты ведь сама захотела в мою постель. Вспомни. Я тебя туда не звал. И чего ж ты ждала? Что я откажусь от нетронутой готовой на все девки?
   Боль Кассандры была почти осязаема. Казалось к ее обиде и страданию можно припасть, как к источнику и пить, пить, пить, захлебываясь и наслаждаясь. Оракул даже прикрыл на мгновение глаза. С каждой секундой этих глухих страданий он становился все сильнее, и если раньше у него были сомнения в своей победе, то сейчас их не осталось. Прорицатель блаженствовал. К счастью, окружающие были так увлечены происходящим, что не обращали внимания на провидца, свирепо поглощающего силу ненависти и боли.
   Кэсс закусила губу и, выталкивая каждое слово, прошептала:
   - Я хочу понять. Зачем ты так со мной? Так... жестоко.
   Амон застыл, словно решая, что ответить на эти слова. Он смотрел в темные глаза, взгляд которых тонул в его узких звериных зрачках. Мгновение, второе... Наконец, демон сделал шаг назад и произнес медленно, вкрадчиво:
   - И думать об этом не смей.
   По белой щеке невольницы сползла одинокая слеза, но она сердито смахнула ее ладонью.
   - Поздно, - с горечью сказала девушка. - Я сделала свой выбор. Уходи. Нас двоих тебе не победить.
   - Кэсс...
   - Амон, хватит, - Тир и еще трое демонов преградили мятежнику дорогу, мешая подойти к обоим оракулам. - Достаточно на сегодня. Проклятье снято, а свои личные счеты своди не здесь.
   Остальное ниида почти не видела и не слышала. Она изможденно опустилась на холодную жесткую землю. Сил не осталось. Слишком тяжело дался ей мучительный разговор, слишком много зла упало в душу, распускаясь там цветами обиды и гнева.
   - Тирэн! - оракул вернул себе прежнее самообладание и решительно перехватил инициативу. - Проследи, чтобы бывшего квардинга проводили до материка Рик-Горд и выстави охрану, дабы он не покинул его ближайшие тридцать лет.
   - Всего тридцать? - новый вожак воинства Ада вопросительно посмотрел на Динаса.
   - Он разрушил проклятие... - прорицатель помолчал, надеясь, что демоны примут его плохо скрытую ярость за милость, и объяснил: - Поэтому, несмотря на все свои интриги, заслуживает снисхождения. Однако совсем оставить его без наказания было бы верхом легкомыслия. Поэтому его кара - ссылка на тридцать лет. Думаю, Совет не станет оспаривать это решение.
   - Кэсс! - хозяин шагнул к рабыне, но Тирэн вновь преградил ему дорогу.
   - Мой квардинг, я позабочусь о вашей... невольнице в ваше отсутствие, - сладким голосом сказал он. - Вперед.
   Черные точки уже растворились в расцвеченном закатными красками небе, а Кассандра все смотрела и смотрела в темнеющую высь. Девушку била дрожь. Колдун, стоящий рядом, заглянул ей в лицо и даже попытался пролезть в мысли. Бесполезно. Слишком сильная. А ведь она даже не понимает, насколько велика ее стихия.
   - Хочешь отомстить? - тихо спросил старик.
   Она молчала. Боль ее еще не утихла, но постепенно - провидец наслаждался тем, как прибывала в душе человечки горечь - перерождалась в злобу.
   - Я все еще его рабыня, - напомнила красавица с неживым лицом и остановившимся взглядом. - Он не отпускал меня.
   - Ты оракул. Поэтому никто, кроме мужа, не будет иметь над тобой власти, - Динас протянул несчастной руку.
   Тяжело опираясь о сухую, но сильную ладонь, ниида поднялась с земли.
   - Почему ты остановила Амона? - не смог сдержать любопытства демон. - Что тебе открылось?
   - Я увидела свою смерть после вашей схватки, - последовал тихий ответ. - Он бы...
   Оракул вздохнул с притворным сочувствием.
   - Есть способ отомстить...
   - Нет, - отрубила она. - Я разучилась верить. В вашем мире наивность - смертельный недостаток.
   - Девочка... - покачал головой собеседник, - я лишь стану тебя учить. Это мой долг - передать свои знания. А потом ты отомстишь. Сама. Как сочтешь нужным.
   Кассандра долго смотрела в спокойное темное лицо. Ей не надо было даже спрашивать о замыслах, которые владели демоном - все его мысли она читала, как открытую книгу. Поэтому, сжав зубы, девушка кивнула.
   - У нас тридцать лет.
  
  
   Натэль вышла из пещеры, когда на Мертвую долину медленно опускались сумерки. Суккуб провела в гроте столько времени, сколько требовалось на то, чтобы ни во что не влипнуть. Она не слышала ничего из происходящего за стенами подземелья - они неведомым образом отсекали звуки внешнего мира. Девушка так бы, может, и не решилась выйти до самой ночи, но хозяин пещеры шепнул:
   - Ит-ти... теп-перь мош-шно...
   Лишь после этих слов Нат стрелой бросилась вон. Фрэйно! Ей нужно найти Фрэйно! Нужно столько всего ему рассказать, выплакаться, обнять и убедиться, что все закончилось. Все.
   Вид, открывшийся искательнице приключений, заставил ее испуганно застыть. Насколько хватало глаз, Мертвую долину покрывали какие-то черные бугры. Среди них бродили, переговариваясь, демоны, то и дело наклоняясь. Всмотревшись пристальнее в лиловые сумерки, тугодумка с ужасом поняла: то, что она приняла за бугры - груды беспорядочно разбросанных истерзанных тел. Только сейчас несчастная почувствовала пряный запах крови и изодранной плоти. Натэль бросилась бежать, оскальзываясь и спотыкаясь.
   Пару раз она едва не упала, запнувшись обо что-то, некогда бывшее живым, но не стала всматриваться, обо что именно. Она мчалась, пытаясь рассмотреть среди разбредшихся по полю воинов знакомый силуэт. Его не было. Нигде не было! Паника захлестнула рассудок, нога задела что-то бесформенное, и раззява едва не полетела кувырком, но в последний момент удержала равновесие и оглянулась.
   Это было крыло. Безжизненно вывернутое, холодное. Девушка подходила медленно, чувствуя, как ледяной ком застревает в горле, мешая дышать. Она приблизилась, трясясь всем телом и вытягивая шею, чтобы лучше разглядеть лежащего. Незнакомый ей демон.
   - Эй! - крикнули издалека. - Здесь!
   Суккуб обернулась и увидела, как сразу несколько ратников бегом направились куда-то в сторону от того места, где она стояла. Собирают выживших.
   Вот один из бойцов наклонился к лежащему, а потом выпрямился, отстегивая от пояса меч. Он что же... собрался добивать? У бедняги закружилась голова. Пришлось сесть на землю, борясь с тошнотой и отчаянием.
   Может быть, ей тоже надо бродить по полю, смотреть под ноги, вглядываться в мертвые лица, в изуродованные тела и искать? А потом, когда страшная находка явит себя среди груды изувеченной плоти, упасть рядом? Потому что как и зачем жить, если... если больше не для кого?
   В ушах шумело. Она вскинула голову и попыталась подняться, но тут взгляд выхватил из мешанины изувеченной плоти мертвую руку. Нат застыла, словно зачарованная глядя перед собой. Потому что эти пальцы всего несколько дней назад ласкали ее, эта ладонь, тяжелая и горячая, ложилась на макушку, зарываясь в волосы. Синеволосая красавица закрыла глаза.
   Почему-то казалось - вот сейчас упадет и умрет. Нет. Проклятое тело, привыкшее к телесной боли, не хотело умирать от боли душевной. И сознание уже не плыло. Вдруг стало тихо и ясно на душе. Осиротевшая рабыня поняла - никогда больше эта рука не коснется ее. Никогда не зазвучит над ухом насмешливый голос: "Сладкий Персик, что ж ты такой бестолковый?"
   Никогда.
   Подняться с земли оказалось так просто. И сделать шаг. И еще один. Вот только куда теперь идти? А рядом никого, кто мог бы подсказать. Раздавленная своей потерей, она брела, равнодушно глядя под ноги. Слез не было. Какой смысл плакать? Впереди раздались ругань и смех, такой неуместный здесь - в сгущающейся темноте на окровавленном поле.
   - Лерт, радуйся, твоя сотня почти вся полегла, так что свидетелей будет немного... - говорил сквозь смех чей-то полный напряжения от физических усилий голос.
   - Да пошел ты... - беззлобно огрызался другой. - Пусть бы хоть никто не полег, в такой темнотище все равно бы подробностей не разглядели.
   И снова смех.
   Как они могут смеяться? Здесь. Девушка вскинула глаза посмотреть на тех, кто так безудержно веселился.
   Шестеро демонов, осторожно ступая, несли безжизненное тело. Суккуб вгляделась в сгущающиеся сумерки. Откуда у них носилки? И с запозданием поняла - несут на мечах, убранных в ножны и отстегнутых от пояса. Надо же... Кто-то жив.
   - Лерт... - хриплый, полный страдания и все-таки смеющийся голос, - не искушай, тащи бережнее, не то все-таки выдеру из последних сил...
   И снова взрыв хохота.
   Натэль замерла.
   А потом кинулась опрометью навстречу воинам. Они почему-то замолчали, увидев, как она выскочила из сумерек. И почему-то мягко опустили свою ношу на землю, и почему-то отошли в стороны.
   Бледный... О, силы всемогущие, какой он бледный! Белее муки. Веснушки кажутся коричневыми, а под глазами черные тени. Невольница упала на колени и потянула руку, чтобы коснуться плеча, залитого кровью. Ладонь ходила ходуном. Отрешенно несчастная подумала, что и сама сотрясается крупной частой дрожью. И не может сказать ни слова. Ни единого. Не может разомкнуть губ. Он был жив. Подернутые мукой глаза смотрели с беспокойством.
   Да что же все так на нее пялятся! И тут словно рухнула невидимая стена, рабыня уткнулась носом в живот своему хозяину и закричала, по-прежнему трясясь всем телом. Она никогда не думала, что в человеке может быть столько слез и столько крика.
   - Глупый Персик, что ж ты так орешь? - хрипло спросил Фрэйно. Широкая ладонь опустилась на затылок цвета индиго. - Это всего лишь рука. Все остальное на месте.
   Тогда девушка оторвала зареванное лицо и с плачущими нотками в голосе выдавила:
   - Рыжая сволочь, что ж ты руки свои везде разбрасываешь?
   Кажется, первым засмеялся Лерт.
  

ЭПИЛОГ

   Пятнадцать лет спустя...
   - Медленно или быстро? - Кэсс лукаво смотрела на развалившегося на ее кровати Тирэна.
   Тот ухмыльнулся:
   - Сегодня, моя дорогая, я предпочту скорость. Можешь отдаться процессу с полным самозабвением.
   Собеседница хмыкнула. Скользнула к ложу и, подняв тонкую ткань шелковой ночной сорочки, села на квардинга верхом. Демон хмыкнул и вцепился руками в перекладины на спинке ложа.
   Нежные руки схватили ворот его рубахи и с силой рванули в разные стороны. Ткань с треском разошлась, и ниида осторожно провела ладонями, убирая обрывки с загорелого тела. Мужчина застонал.
   - Змейка моя, быстрее!
   По проказливому лицу скользнула усмешка:
   - Какой ты сегодня нетерпеливый...
   Мужчина зарычал, но рычание тут же перешло в стон, когда прохладные пальцы коснулись пылающей кожи.
   - Быстрее, - прошипел он сквозь стиснутые зубы.
   - Тс-с-с, - руки утешительницы мягко опускались все ниже, наливаясь белым сиянием. - Готов?
   - Да!
   С запястий к кистям скользнуло пламя и ярко вспыхнуло, выжигая яд из рваной раны на животе. Та медленно и неохотно затягивалась. Это было больно. Очень больно. Вены на руках страдальца вздулись, кожа налилась антрацитовой чернотой.
   - Прекрати дергаться! - рявкнула Кэсс, продолжая врачевать отвратительную рану.
   - Долго... еще? - выдохнул он сквозь зубы.
   Этот вопрос был проигнорирован. Долго - не долго? Какая разница. Не девка красная. Потерпит. И целительница бесстрастно продолжила лечение. Через некоторое время дыхание демона выровнялось, кожа посветлела, и он, наконец, разжал пальцы, оставив на дереве глубокие вмятины.
   - Ну и? - лекарка скатилась со своего пациента и, скрестив ноги, устроилась рядом. - Зачем ты моих малышей обижал? Говорила же - они еще не понимают, что ты им не враг. Я, конечно, всегда тебя подлечу, но это уже перебор.
   Тирэн лишь хмыкнул, снимая обрывки никчемной уже рубахи и вытирая ими залитый кровью живот. "Малыши" - здоровенные серые чудища, тупые, страшные, но... более не агрессивные. Разве что иногда. Если как следует раздразнить.
   - Хотел проверить готовность твоих малюток, - признался изцеленный.
   - Проверил?
   В ответ он скорчил такую страдающую физиономию, что собеседница рассмеялась и откинулась на подушки.
   - А твое обучение? - спросил демон, поднимаясь с кровати.
   - Я... - она нахмурилась, и тут же раздался стук.
   Правильно истолковав мимику Кассандры, квардинг неторопливо подошел к двери и открыл. Оракул скривился, увидев откровенную сценку, но не сказал ни слова, как, впрочем, и всегда. По сути, какая ему разница? Ну, перепрыгнула девчонка из кровати одного вожака в кровать другого - сейчас-то она это делает по собственной воле.
   - Кэсс, когда ты летишь? - спросил Динас.
   - Через час. Мы пока... - человечка посмотрела на стоящего рядом полуголого мужчину глазами, полными томного обещания, - немного заняты.
   Ах, как не нравилось старому колдуну отпускать девчонку к Безымянным! Но, увы, за последние пятнадцать лет стало традицией ежегодно на одну неделю отправлять ученицу прорицателя в их поселение. Видя свою хозяйку, те становились послушными и безропотно выполняли любые приказы. Они вообще за эти пятнадцать лет стали менее злобными и более покладистыми. А провидцу очень нужна была сила звероподобных чудовищ в борьбе против гриянов, которую он вел уже довольно давно.
   Год за годом наставник передавал знания наперснице, мало-помалу подчиняя своей воле. Он был доволен. Сейчас дуреха стала верна ему даже больше, чем некогда своему ссыльному хозяину. Сотни скрытых и явных испытаний на преданность и постоянные попытки застать врасплох ни к чему не привели: она прошла их все, даже не осознавая, что ее проверяют.
   - Тирэн.
   Понимающий кивок в ответ на молчаливый приказ. Всю эту неделю квардинг проведет возле Амона, чтобы исключить даже малейшую вероятность того, что эти двое встретятся.
   Да, злоба, которую Динас чувствовал в человечке, росла с каждым днем, но увы, после того случая у алтаря он ни разу не смог пригубить этой силы. Как ни старался, как ни тянул, даже отринув страх, что заметит - ничего. Ни капли. Он не знал, почему и как она это делает, а спросить, приказать поделиться - не мог. Старик даже усмехнулся, представив эту сцену - немощный колдун умоляет цветущую сочную девку поделиться с ним стихией. Конечно, она всего лишь смертная, но далеко не глупа. И теперь оракул разрывался между собственной жадностью и опасениями.
   Родился новый прорицатель - и старый, научив его, должен отойти в тень. Но люди столь непредсказуемы! К тому же опальный квардинг легко мог убить рабыню для того только, чтобы напакостить врагу. В свою очередь провидец слишком жаждал получить стихию нииды. Вот она - только руку протяни, но снова ускользает. Да, ему нужно было полное, абсолютное доверие девчонки, и он из кожи вон лез, чтобы его получить.
   Положить бы ее на алтарь... Но как? Как? Не время...Сейчас, когда оракул пытался добиться от Совета согласия на полное уничтожение гриянов, поддержка ученицы ему была очень нужна. Рорк... Как на руку оказалось безумие левхойта! Теперь всю расу полукровок можно пустить под топор, повод весьма веский - предательство правителя. А боль и страх истребляемых подпитают колдуна достаточно, чтобы он смог сломать защиту человечки.
   Но для воплощения этого плана нужны убийцы. И желательно не из кварда Ада. Требуется обычное боевое мясо. И "малыши" Кэсс подходят для этого идеально! Всего один отряд прекрасно обученных Безымянных, и целое поселение гриянов превратится в Зверей. Вот только как убедить в необходимости содействия строптивую упрямицу?
   Столько вопросов, и ни одного ответа. Динасу нужна была победа, нужна была власть - он просто не мог представить себе жизни без боли, страданий и могущества.
   С трудом подавив досаду, древний интриган оставил вожака и его любовницу блаженствовать на ложе. Пусть себе забавляются. Главное сейчас - найти то, на что он тратит каждую свободную минуту последних пятнадцати лет: хотя бы самый невероятный способ лишить наперсницу стихии. Тяжело вздохнув, оракул отправился в библиотеку, где, как известно, хранились ответы на все возможные вопросы.
  
  
   Тирэн опустился на широкую поляну. Амон сидел на стволе поваленного дерева и задумчиво смотрел в пустоту, думая о чем-то своем.
   - Мой квардинг, - по привычке поклонившись, новоприбывший по-свойски уселся рядом.
   - Ежегодная проверка? - собеседник хмыкнул. - Оракул все еще боится, что я сбегу и явлюсь в столицу вершить месть, изрыгая проклятия и размахивая мечом?
   - Почему нет? За первый год ты же семь раз пытался ускользнуть. К счастью, прорицатель об этом не знает... - демон глубоко вздохнул. - Но мои воины тогда еще долго ходили по ангелам.
   Пленник скривился, не желая вспоминать то время. Чувства... оказалось, сдерживать их так сложно, особенно, когда они идут об руку с яростью. И как Кассандра справлялась?
   Кассандра...
   - Рассказывай, - хозяин девушки скрестил руки на груди, приготовившись слушать.
   - Да что рассказывать-то? Все по-прежнему. Квард ждет твоего возвращения. Я обучаю Безымянных, натаскиваю так, что скоро любого демона за пояс заткнут. Ниида твоя только ноет: "Не обижай моих малышей!" Ага, обидишь таких. Знаешь, она многому научилась. Эти чудища рядом с ней становятся кроткими, как котята. Разве только не мурлычут. Девчонка твоя может тако-о-ого натворить, если захочет... - Тир прикрыл глаза. - Но, по сути, выбора ведь у нее по-прежнему нет, так, квардинг? Стоит тебе предъявить на нее свои права, и она снова станет тем, кем была раньше - твоей собственностью.
   - Да выбора у нее и не было никогда, - демон поднял голову вверх. - Собственность...
   Он хмыкнул, осознавая, как нелепо звучит это слово применительно к его человечке.
   - Весьма своевольная, - гость усмехнулся, не открывая глаз. - И красивая. Пятнадцать лет... люди стареют, а она не меняется. Все та же... и так же противостоит тебе.
   Услышав короткий рык, Тирэн усмехнулся, но продолжать разговор не стал.
   Умиротворение. Именно это чувство он испытывал каждый год, прилетая сюда. Здесь не нужно притворяться, юлить и изворачиваться. Не нужно играть. Сколько лет прошло с тех пор, как Амон рассказал ему про оракула? Интриган не помнил. Не помнил, как впервые пришла в голову мысль поколебать правление Динаса, уничтожить его.
   Игра.
   Они так давно играют, что забыли, как можно жить иначе. Да и можно ли? Рорк с его нездоровыми планами господства пришелся как нельзя кстати. До сих пор авантюрист про себя посмеивался над непоколебимой уверенностью брата в его верности. Дурак.
   Нет, предательства демон не прощал никогда. Никому. Он не забывал оскорблений. Не таился, надеясь, что со временем обида сотрется. Именно Тирэн научил Риэля сводить счеты. Месть за смерть матери, которая, хотя и была человеком, все же значила для Тира куда больше, чем отец, брат и родовой замок.
   Вилора. Как они с Амоном оберегали ее семью, зная, что именно эта девушка может спасти их мир. Как злился загонщик, когда понял, что безумный левхойт его опередил. Как ограждал претендентку от любых привязанностей, чтобы думала лишь о сыне. Любила лишь его.
   Жалость? Обитатели Ада тогда не знали жалости, но все же кое о чем нынешний квардинг сожалел. Он не сдержал слово. Несчастная мать так и не смогла увидеть сына в последний раз. Что ж, теперь это уже не столь важно.
   - Как Риэль? - прервал молчание Амон. - Все так же лезет на рожон?
   - Разумеется. Ругается с Голлом о способах воспитания ангелов. Как они друг друга еще не поубивали - даже мне не понять. Но зато его воинство стало вновь похоже на воинство, а не на отару нежных ягнят. Кстати, у светозарных за эти годы родилась уйма девочек. И все, представляешь, все уже сосватаны! Женихи просто в очередь выстраиваются. Скоро Антар станет почти таким, каким был до проклятия... Он передал тебе - армия готова и ждет приказа...
   Собеседник удовлетворенно кивнул:
   - А что Фрэйно?
   - Все то же. Плодится и размножается, - Тирэн улыбнулся, услышав смешок друга. - Натэль пару месяцев назад родила уже третью девчонку, а ему все мало. Он учит Безымянных вместе со мной. И, знаешь, те его боятся. Он, хотя и без руки, легко выбивает меч у самого сильного. Недавно вот притаскивал свою старшую на тренировки... Девка - огонь.
   По обычно бесстрастному лицу слушателя пробежала тень. Что ж, не все в этом мире так просто, как хотелось бы. Он, снявший проклятие, по-прежнему был лишен даже призрачной возможности насладиться последствиями своего поступка. В столице теперь столько детей, сколько не видели за последние полторы тысячи лет. Наверное, их визг слышно даже в Нижнем городе.
   Демон усмехнулся. Сейчас, в вынужденном изгнании, можно было бы размякнуть. Тем паче все необходимое имеется - изоляция, чувства, однообразие... Сиди, плачь и перебирай воспоминания. Нет. Игра продолжается.
   Сейчас на материке Рик-Горд уже более нескольких сотен гриянов. Одни прилетели сюда сами, зная о планах Динаса и видя растущее недовольство Совета. Других притащил Тир. Изумрудный лес материка гостеприимно принял всех. Он жил вместе с ними, учил их, кормил, давал приют и... скрывал от оракула.
   Ежедневные изматывающие тренировки с ищущими покровительства и защиты полукровками, споры со Старейшей, которая, как все старики, была не только мудрой, но еще и сварливой, занятия с Киттоном. О, Амон не скучал. Ведь это была подготовка. Подготовка к новой увлекательной интриге.
   - Кстати... - прервал его мысли нынешний вожак воинства Ада. - Я тут наткнулся на удивительный свиток, когда залетал в Антар. Пришлось почти вывернуть руки Риэлю, чтобы тот его отдал. Знаешь, в залежах ангельских сокровищниц чего только не сыщешь...
   В прозрачных зеленых глазах говорившего плескалось коварство.
   - Свиток тьма как интересен. М-м-м-м... там сказано о том, как забрать стихию. Очень опасное знание... особенно, если кто-то хитрый, пернатый и крайне мстительный должным образом изменит записи так, чтобы читающий сам стал... жертвой. Как бы то ни было, я уверен - этой замечательной писанине в библиотеке столицы самое место.
   По невозмутимому лицу собеседника скользнула довольная улыбка.
   - Амон... а что дальше? - этот вопрос в последнее время стал волновать Тирэна чаще обычного.
   Он добился всего, чего хотел: стал квардингом, как и обещал друг, отомстил брату за мать и предательство... Еще немного, и с оракулом тоже будет покончено. А потом?
   Тот, к кому обращался этот вопрос, улыбнулся и поднялся на ноги.
   - Помнишь материк Ма-Цу-Ири? Меня там кое-что заинтересовало. Пока поведаю вкратце.
   Слушая рассказ, Тир ловил себя на том, что абсолютно счастлив. Его друг, как обычно, не разочаровал. И да, по-прежнему в этом мире есть интриги, которые им никогда не наскучат.
  
  
   Тирэн улетел за три дня до истечения недели - проверить отдаленную часть материка, оценить подготовку гриянов, поговорить с Киттоном. Амон кивнул на прощание, и квардинг Ада взмыл в небо. Ссыльный демон проводил его взглядом и подошел к обрыву. Море бесилось, предчувствуя непогоду и скорую бурю. Серые волны бились о камни, шумели, пенились...
   Завершение одной игры - это всегда начало новой. Предвкушение... Забавно, но сейчас почти вся власть над ангелами и демонами была сосредоточена в руках изгнанника, томящегося так далеко от столицы.
   Адом и Антаром управляют те, кто ему верен. Мактиан и Рорк больше не путаются под ногами. Аарон... этот рохля никогда и не представлял угрозы. Даже сейчас левхойт пернатых не принимал человеческого облика и все больше истончался, отдав почти всю власть квардингу. А ведь когда-то именно Аарон почти разгадал план демона. Почти. Вот только не учел, что возможности стать всего лишь левхойтом Ада авантюристу было мало. Власть. Теперь почти вся она в его руках. Остался лишь оракул...
   По небу неслись тяжелые черные тучи. Амон смотрел в грозовую вышину. Воздух уже пах дождем. Очередной порыв ветра донес едва уловимый нежный аромат, примешанный к тяжелому запаху горячего металла. Демон спрятал улыбку и обернулся. Молодой дракон фыркнул, выдыхая ему в лицо облачко дыма. Мужчина улыбнулся, уже не таясь. С крутого драконьего бока на каменистую землю соскользнула наездница.
   Кэсс остановилась в нескольких шагах, прищурилась и внимательно осмотрела ожидающего с ног до головы.
   - Соскучился?
   - Опоздала, - прорычал он и, звериным прыжком преодолев разделяющее их расстояние, дернул нииду к себе и впился в губы жестким нетерпеливым поцелуем.
   Тонкие руки обвили шею, рабыня еще теснее прильнула к своему хозяину. По коже тут же заплясало пламя, и дракон довольно заурчал, греясь.
   Счастливица прикрыла глаза, вбирая ласки любимого мужчины. Как много она отдала, чтобы находиться сейчас в его объятьях! В памяти всплыла та самая поляна, куда принес спящую девушку Тирэн. Он хотел тогда получить от своей жертвы только одно. Нет, не тело. Ему нужно было ее согласие. Согласие на то, что произойдет. И сейчас еще помнилось Кассандре выражение глаз Натэли, когда подруги прощались, обе зная, что это навсегда...
  
   ... - Я тут, - не выпуская руки спутника, суккуб шагнула к своему бывшему хранителю и с вызовом вздернула подбородок. - И я все ему рассказала.
   Тир лишь усмехнулся - в чем-чем, а в этом он не сомневался. Лишь ничего не понимающая ниида переводила взгляд с мрачного, сурового Фрэйно на ухмыляющегося сотника.
   - Зачем она тут?
   - Чтобы занять твое место, Кэсс, - ухмылка слетела с лица демона, делая его устрашающе серьезным. - Она, как это говорят в твоем мире, козырь. Главный козырь в этой игре.
   - Я не понимаю... - растерянно проговорила повелительница огненной стихии. - В какой игре?
   Только после подробного рассказа Тирэна она в полной мере осознала коварство Амона и весь размах затеянной им интриги. Несчастную трясло, она плакала, понимая, как ее использовали, ее чувства, страхи, стихию, и как все еще продолжают использовать.
   - Не хочу! - почти прокричала девушка и сжала кулаки. - НЕТ! Это подло! Вилора...
   - Она все равно погибнет. Так или иначе. Но ее смерть может принести пользу. Не только Амону. Всем. Однако без поддержки он проиграет, - эти жестокие слова сказал не Тирэн. Их произнес Фрэйно.
   Взгляд темных глаз прожигал нииду. Было видно, телохранитель не испытывает ни малейшей радости от того, что две дорогих ему женщины подвергнутся такому риску, но голос его был тверд.
   - Ниида, так нужно... - закончил демон. - Судьба слишком многих обитателей этого мира зависит от вашего решения. Полторы тысячи лет назад одна женщина уже совершила необдуманный поступок. Не идите ее дорогой.
   Судорога сжала горло девушки. Не было сил даже на слезы. И она приняла решение. Единственно верное.
  
   ... - Не вспоминай это, - прервал так некстати всколыхнувшиеся воспоминания Амон. - Они счастливы. И Фрэйно, и Нат, и сын Вилоры. Не жалей. Ты все сделала правильно.
   Кэсс отстранилась и посмотрела на демона долгим взглядом, словно хотела запомнить каждую черточку этого жестокого, но такого любимого лица, а потом опять прильнула, лихорадочно и часто целуя, плавясь в горячих руках. Вот опальный квардинг безо всякого почтения потянул оракула за растрепавшуюся косу, вынуждая запрокинуть голову, и спросил то же, что спрашивал каждый год в течение этих пятнадцати лет:
   - Теперь-то хоть признаешь, что это была плохая идея? Отвратительная. Тайные свидания раз в год - это пошлость. Да и я не маленький мальчик, чтобы...
   Она лишь счастливо засмеялась, закрывая его рот ладонью, но потом посерьезнела. Девушка до сих пор содрогалась при одном воспоминании о том, как увидела смерть Амона. Ничто на свете не испугало бы ее сильнее, ничто другое не заставило бы отказаться от него и занять сторону коварного колдуна. Ненависть, которую она испытывала к старому прорицателю, играла теперь только на руку, давая Динасу фальшивое ощущение власти над ситуацией.
   - Я уже сильнее его, - тихо сказала она то, что Амон и так знал. - И через пять дней будет Совет...
   - Интриганка, - усмехнулся собеседник.
   Такой он сделал ее сам. И убедился в этом еще пятнадцать лет назад, в Мертвой долине, за миг до начала схватки с оракулом. Тогда, вторгшись в мысли хозяина, она просто поставила его перед фактом - или он доверяется ей, или теряет. Наглая человечка! А это ее решение, что она - его henba! - остается в столице рядом с жадным провидцем, просто вывело демона из себя. И лишь понимание правоты сообщницы удержало его от ошибки... Это был конец спокойной жизни. Но начало новой игры.
   Амон усмехнулся, вспомнив, как отреагировала Кэсс, когда вдруг узнала от него, что незаметно для себя стала замужней женщиной. Его женщиной. Нет, вздорная супруга не устроила истерики, не сыпала проклятьями, не сомлела от радости. Она лишь недобро улыбнулась... а потом со всей силы двинула благоверному кулаком под дых, усиливая удар магией. Чтобы прочувствовал всю глубину ее счастья. И он прочувствовал. Тьма раздери, даже извинился потом... как умел. Демон улыбался.
   Все пятнадцать лет вынужденной разлуки мысленно он был рядом со своей любимой, постоянно направляя, оберегая, приказывая не дурить, когда на притворство уже не хватало сил. Их связь была столь крепка, что оба почти осязали ее, но все же... все же лишь прикасаясь к квардингу, Кассандра чувствовала себя живой.
   - Значит, я возвращаюсь... - задумчиво проговорил интриган, и в его голосе звучало предвкушение.
   Девушка молчала, понимая каждую мысль, каждое намерение.
   Новая интрига. Риск. Забава.
   Она улыбнулась, когда мысли мужчины вновь переключились на нее.
   - Моя? - прошептал Амон, глядя в карие глаза.
   Единственная, кто понимает. Верная. Равная. Его жена. Его любимая. По коже человечки побежало пламя, как и всегда, когда она слышала его мысли. А ведь даже в самых смелых мечтах ниида не надеялась, что будет знать все его намерения и чувства, что ни одной тайны не останется между ними. Что он сам захочет этого. Думала она когда-либо, что такое возможно? Нет. Но это случилось.
   - Твоя, - согласилась Кэсс, проводя кончиками пальцев по льняным волосам.
   Каждый раз, видя его, она возносила молчаливую благодарность богине, которая дала ей лучший совет в жизни: "Верь ему..."
  

май - октябрь 2012

Оценка: 6.01*264  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"