Ты помнишь этот вечер в феврале
И разговор о Шеллинге и Канте?
Я помню шрам тончайший на челе,
Твой умный взгляд и складки на халате.
Домашние нагрянули, пришлось
Измученную грузом недомолвок
Беседу вынести за скобки на мороз
В пространство меж трамвайных остановок.
И там, простившись, хоть не навсегда,
Мы навсегда распределили роли.
Была нелепа эта суета,
Но что иное назову любовью?