Аннотация: Как может изменить историю всего один патрон.
Часть первая. Замполитрука.
Пролог.
- Привет, Ваше благородие!
- Привет, Леха! Какое я тебе благородие? Я в запасе.
- Ну, для меня, не служившего, ты и есть благородие. Хочу, служу, хочу, увольняюсь. По благородному, вернее по ...
- Хорош трепаться! Как был балабол, так и остался. Чего звонишь то?
- Слушай, я тут надыбал очень интересную вещь, есть возможность стать напарником.
- Опять "склад", как у Матроскина?
- Нет, гораздо интереснее, надо одну идею проверить, пойдешь в напарники?
- Да мне на работу устраиваться надо. На биржу ехать.
- Послушай Саня, а пара тысяч "бакинских", за неделю путешествия тебя устроит?
После краткого размышления, я согласился, не зная, что ввязываюсь в такую авантюру, которая перевернет всю мою жизнь.
Теперь краткое пояснение, кто есть кто и почему.
Мой друг, Алесей Фомичев, с детства увлекался розыском всяческих упоминаний о таинственных и не очень кладах, загадках истории и прочей "лабуде" вроде НЛО. Нет, я в НЛО верю, вернее верю, что могут быть непонятные явления, но вот в то, что за нами наблюдают, контролируют и направляют с Альфа или Бета центавра, не-а-а. А Леха, тот с детства помешан.
Чаще всего я его поиски и "открытия" игнорировал и высмеивал, но пару раз поддался на настойчивое канюченье и принимал посильное участие в его "изысканиях" в качестве напарника.
Знакомы мы с шестого класса, после того как мы вернулись из ГДР, где папахен служил в посольстве, в аппарате военного атташе. Слово "аппарат" конечно громкое, но отец всегда так и выражался, сотрудник "аппарата". "Дойч" он знал в совершенстве, причем мог говорить и как берлинец, и с мягким баварским выговором. Так что детство у меня прошло "весело". Два раза в неделю дома говорили только на немецком. Так что язык я знал если не в таком совершенстве как отец, но весьма близко к этому. Чем отец занимался, в своем аппарате, я не знаю. Подозреваю, что были какие-то игры против ФРГ. После начала "перестройки" отца, а соответственно и нас с мамой отозвали на родину. Я стал учиться в самой обычной московской школе, правда она была специальная с углубленным изучением немецкого языка. Там то я и познакомился со своим в последствии лучшим другом.
Леха имевший очень плохое зрение, носивший все время соскакивающие с носа очки, был самым задохликом в классе. Щуплый, но крайне язвительный и ехидный, он постоянно получал стукушки, поэтому, когда я появился в шестом классе, со своим ростом в сто семьдесят сантиметров и неплохими массогабаритными показателями и взял над ним опеку, он почувствовал себя в безопасности и слегка приборзел. Вплоть до того, что получил кличку Табаки. Пришлось вразумлять. Вот после этого, в нем и открылась тяга ко всему непознанному.
После десятого класса я поступил в военно-инженерную академию имени Куйбышева, на факультет: многоцелевые гусеничные и колесные машины. Всегда пригодится, трактор он, что в армии, что на гражданке, трактор и есть. В общем как в воду глядел. После успешной защиты диплома, полетел я белым лебедем в Приволжско-Уральский военный округ, в славный город Бузулук, в 186-ю инженерно-саперную бригаду.
Округ, как и всю страну, лихорадило, но получил я взвод при генерал-полковнике Грекове. Благополучно дослужился через два года до третьей звездочки и еще через год, ушел в запас. Армию постоянно реорганизовывали, должности сокращались вместе с прославленными боевыми частями, а новый начальник округа, генерал-полковник Баранов, за молодых офицеров не держался. Старым деньги не платили, за счет пайков семьи выживали. Семьи у меня не было, а вот возможность вернуться в Москву была. Так оказался я снова у мамы. Отец к этому времени уже умер. К моему великому горю, через два дня после того, как я вернулся в Москву, маму на пешеходном переходе при зеленом свете светофора для пешеходов, сбила машина с мигалкой. Добиться правды мне не удалось, и я был зол на весь свет и на "родное правительство" в особенности. Настроение было хуже некуда.
И вот встреча с другом.
Леха окончил Плехановку, пристроился бухгалтером в крупную фирму, набрался опыта и ушел на вольные хлеба, открыл аудиторскую фирмочку. Как он сам говорил, неожиданно, дело пошло. Сейчас сам он не работает, только "купоны стрижет".
Неделю назад я сошел с перрона Казанского вокзала, а с Лехой мы встретились три дня назад, на похоронах мамы. Посидели с ним хорошо, вспоминали школьные годы, смешные случаи и милые сердцу пустяки. Набрались под воспоминания прилично, наутро я чувствовал себя так же, как после обмывания в офицерской компании третьих звездочек. А вот сегодня он позвонил со своим предложением.
После того, как я выразил согласие пойти к нему в напарники, мы договорились встретиться вечером у него дома.
* * *
- Читай!
- Чего?
- Вот это и читай! - Леха сунул мне в руки несколько листов распечатанных на принтере.