Алексеева Марина Никандровна : другие произведения.

Первое апреля

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Часть 1, гл 6-8.Разговорчики перед дуэлью.


  
   6. ДЕ СЕНТ-ЭНЬЯН ХОТЕЛ КАК ЛУЧШЕ.
   -Итак, дуэль,- сказал де Сент-Эньян, - А раз дуэль, нужны секунданты.
   -Это составит проблему? - спросил де Бражелон, стараясь казаться спокойным и насмешливым, не подавать виду, что он взволнован и расстроен. Рауль чувствовал, что его "занесло", и что-то он сделал не так. А де Сент-Эньян - как знать! - может, искренне старался примирить двух непримиримых врагов. Короля Людовика Четырнадцатого и его взбунтовавшегося подданного, Рауля де Бражелона.
   -Нет, виконт, - промолвил де Сент-Эньян, - Это проблемы не составит. На этот раз я озабочусь о наших секундантах. В прошлый раз инициатива была в ваших руках. Теперь же позвольте мне...
   -Извольте, - зевнул де Бражелон. (Он все старался казаться развязным и беспечным.) - Хоть первых встречных!
   -Зачем же такие крайности, господин де Бражелон! Мы пригласим в секунданты, как это принято, хороших знакомых, можно сказать, друзей, если вы еще верите в дружбу.
   Бражелон пожал плечами. Жест его выражал сомнение. Что в любовь его противник потерял веру, Сент-Эньян знал. Да и сам он порой очень сомневался в существовании этого возвышенного чувства. Крушение в любви неизбежно, в этом фаворит был убежден, пережив нечто подобное в ранней юности. Поэтому он и сочувствовал своему будущему противнику - его самого уже давно разбудила от грез любви жестокая реальность. "Увлекаться - сколько угодно, любить - никогда", - такой тактики придерживался господин де Сент-Эньян в общении с прекрасным полом. Он считал такую линию поведения единственно верной, чтобы жить и преуспевать, идти к успеху и удаче. Но молодым дуракам ничего не докажешь!
   -Я заинтригован, - равнодушно процедил Бражелон, - Так идемте, вернее, едем, граф.
   -Не угодно ли подождать, господин де Бражелон. Я же вас ждал!
   -Подождем, - кивнул Рауль.
   Гордость помешала ему показать заинтересованность - что за добрые приятели или даже друзья должны появиться здесь с минуты на минуту. Он и возмущался бесцеремонностью де Сент-Эньяна, который позволяет себе назначать свидания "хорошим знакомым" в его доме, заранее, видимо, уверенный в его согласии. (Но и сам он был когда-то таким же бесцеремонным во время "экскурсии" в квартиру де Сент-Эньяна с принцессой.) Своими уговорами, комплиментами, опасениями Сент-Эньян обезоружил его. Рауль уже не питал к де Сент-Эньяну прежней ненависти и не стремился убить фаворита. Не то чтобы убить - и дуэль получалась как-то некстати.
   -Знаете, о чем я подумал, виконт?
   Рауль хотел было ответить резкостью, но, вспомнив, что впереди дуэль, и с врагом нужно поддерживать исключительно вежливые отношения, учтиво ответил графу:
   -Любезный граф, я не умею читать чужие мысли, но, если вы соблаговолите довести их до моего сведения - я само внимание.
   Де Сент-Эньян, удивленный переменой наглого тона на любезный, тоже вспомнил урок Портоса.
   -Я подумал, что грядущая дуэль - это способ избавить от слез мадемуазель де Лавальер и заставить вас остаться во Франции.
   "А если это ловушка? - подумал Рауль, - мы приезжаем в Венсенский лес, а там засада. И фаворит выдал меня, условившись с королем. На тот случай, если я откажусь от королевской милости. Не мог же он быть абсолютно уверен в успехе своей миссии. Они не могли совсем исключить этот вариант. А там, в Венсенском лесу - полиция. И - "Пожалуйте шпагу, господин де Бражелон, извольте следовать за нами". Мысль эта привела его в ужас. Не полицейских и Бастилии он испугался, он испугался предела, до которого может дойти человек в интригах и предательстве. И все-таки Рауль ошибался. Каким бы подлецом он не считал де Сент-Эньяна после катастрофы с Лавальер, любимец Короля-Солнца не был способен на то, чтобы так жестоко подставить Бражелона.
   А к де Сент-Эньяну вернулась его самоуверенность (которой он отчасти лишился, терзаемой совестью из-за несостоявшейся дуэли с де Бражелоном) после этого вызова. Передразнивая Портоса, фаворит отцепил шпагу от перевязи и сказал, утрируя стиль славного барона и даже с портосовским интонациями в голосе:
   -Вот длина моей шпаги.
   Рауль сразу сообразил, откуда ветер дует, и повторил движение де Сент-Эньяна.
   -Вот длина моей. Сравним?
   Шпаги оказались одинаковой длины. Ни Рауль, ни де Сент-Эньян, занятые сравнением своего оружия, не заметили человека лет тридцати с лишним, скромного неприметного горожанина. Скромный горожанин, покуривая трубочку, переговаривался с торговцем мелким товаром. Эти мирные буржуа не привлекли внимание молодых аристократов - те и не заметили, что в течение получаса являются объектом весьма пристального внимания этих простолюдинов. Рауль допускал, что Людовик пошлет за де Сент-Эньяном переодетых телохранителей. Но сопротивление королю, представителям власти короля, будь то полицейские или придворные - его не то чтобы пугало - он находил некое мрачное упоение в этой борьбе с Королем-Солнцем, заранее обреченной на неудачу. Де Сент-Эньян, дитя Двора, рассчитывал на счастливый финал.
   Когда шпаги будущих дуэлянтов заняли свое обычное положение, господин де Сент-Эньян пояснил свою идею:
   -Я намерен нанести вам рану, милостивый государь. Чтобы вы остались во Франции и не подставляли себя под пули в войне с арабами.
   -Вы слишком самоуверенны, господин де Сент-Эньян. Чтобы вывести меня из игры, какой-то царапины мало. Вы полагаете, я подставлю себя под вашу шпагу? Вы назвали, или, вернее, обозвали меня самоубийцей. Возможно, я самоубийца, но не настолько же! Когда-то, не скрою, меня посетила такая думка. Но господин Д'Артаньян разубедил меня.
   В его ушах зазвучал отрывистый голос Д'Артаньяна: "Вы дадите себя убить, не так ли? До чего ж это мило! Ты думаешь, я о тебе пожалею? О нет, я без конца буду повторять в течение целого дня: "Что за ничтожная дрянь этот сосунок Бражелон, что за глупец! Всю свою жизнь я потратил на то, чтобы научить его как следует держать шпагу, а этот дурень дал проткнуть себя как цыпленка".*
   ......................................................................................................................
   * А. Дюма. "Виконт..."
   ......................................................................................................................
   -Господин Д'Артаньян! А сами-то вы кто - без мушкетеров?
   -Увидите, кто я. Я не дам проткнуть себя как цыпленка.
   -Цыпочка! - усмехнулся фаворит, - Я сделаю все, чтобы проткнуть вас как цыпленка, милый виконт. Как бы вы не хорохорились. Как бы вы не петушились, цыпа. Я хочу сказать - с вами и я заговорил, как какой-то лихой мушкетер - что я сделаю все, чтобы уложить вас в постель. Нанесу вам, так сказать, удар милосердия. Чтобы задержать вас здесь.
   -В таком случае, сударь, удар милосердия нанесу я!
   -Я вас не боюсь, господин де Бражелон. Я знаю, что вы будете отчаянно защищаться...
   -Хотя бы для того, чтобы не дать вам возможность уложить меня в постель... И еще... чтобы Д'Артаньяну не было за меня стыдно.
   -А в особенности графу де Ла Феру.
   -Вы правы.
   -И все-таки я не боюсь. Хотя о вашем фехтовании мушкетеры Его Величества и кое-кто из наших придворных много чего рассказывали. Это так - я не собираюсь льстить вам, господин де Бражелон.
   -Все эти россказни, возможно, преувеличены, господин граф. Но, право, я считаю себя не самым плохим фехтовальщиком во Франции.
   И Бражелон погладил эфес своего клинка. Де Сент-Эньян вздохнул.
   -Вы меня не убьете, де Бражелон. Знаете, почему? Вы самоубийца, но не настолько, чтобы спровоцировать себе смертный приговор. Вы же не хотите, чтобы вам отрубили голову, как печально знаменитому де Бутвилю де Монморанси? Такая смерть вас не устроит?
   -А что? Хорошая идея! - заметил Бражелон, - Но, уверяю вас, дорогой граф, я заколю вас в самом крайнем случае, когда уж точно другого выхода не останется.
   -Вы очень любезны, виконт, - так же вежливо ответил господин де Сент-Эньян.
   Это был блеф! Господин де Бражелон блефовал внаглую. Говоря фавориту короля такие ужасные вещи с очаровательной улыбкой, Рауль думал припугнуть его и мысленно пообещал себе пощадить противника.
   -Вот и они! - воскликнул де Сент-Эньян.
   -Наши секунданты? - Бражелон повернул голову в сторону всадников, выехавших из переулка. Они приближались. Первый всадник, на прекрасном гнедом коне нормандской боевой породы, в светло-сером костюме и черном бархатном плаще с алой подкладкой вырвался вперед, размахивая серой шляпой с алыми перьями. Всадник соскочил с коня и обнял Рауля.
   Де Гиш!
   Второй всадник приблизился и медленно слез с лошади. Движения его были мягкие и плавные.
   Маникан!
   -Ваши друзья, не так ли? - спросил де Сент-Эньян, обмениваясь поклонами с вновь прибывшими. Рауль молча кивнул. Тревожное предчувствие сдавило ему грудь.
   -Итак, мой милый Рауль, - спросил де Гиш, улыбаясь другу,- Куда направляемся обмывать твой полковничий патент? Вношу предложение - на природу! Мы для тебя и лошадку прихватили - чтобы время не тратить.
   Рауль сжал плечо де Гиша.
   -В Венсенский лес, дорогой Гиш, - сказал он.
   -Как?! - вскричал Маникан, - А патент?
   -Вот патент полковника королевской гвардии, - вздохнул господин де Сент-Эньян, показывая на какие-то бумажки, плавающие в луже. А в той же луже отражались как в зеркале пушистые белые облака, ярко-голубое небо и ослепитаельное весеннее солнце. День был очень солнечный, ясный, настоящий весенний день.
   Де Гиш и Маникан переглянулись.
   -Вы окажете нам честь быть нашими секундантами, господа? - спросил де Сент-Эньян, - Я, именно я на этот раз вызвал господина де Бражелона. За оскорбление, которое он нанес королю, разорвав грамоту Его Величества.
   -Мы в вашем распоряжении, - сказал де Гиш, овладев собой.
   Маникан только всплеснул руками и с отчаянием поглядел на Бражелона.
   -Так едем же! - воскликнул де Сент-Эньян, - Вы сказали, у вас лишняя лошадь - я поеду на ней. Весьма кстати - не надо идти в королевские конюшни.
   Де Гиш искоса взглянул на Сент-Эньяна. Тот, садясь в седло, прошептал: "Видит Бог, де Гиш, я хотел как лучше..." - "Я вам верю, граф, - отвечал де Гиш со вздохом, - Но Рауль - увы! - так упрям! Меня очень беспокоит это дело. Можете ли вы написать бумагу, снимающую с моего друга ответственность при любом исходе дуэли?"
   В это время Рауль отошел вглубь двора за своей лошадью - это и дало возможность де Гишу перекинуться парой слов с де Сент-Эньяном.
   -Полноте, граф! - возразил де Сент-Эньян, - Вы все видите в мрачном свете.
   -Пока мы еще не уехали, - настаивал де Гиш, - Войдемте в квартиру и напишите эту бумагу. Необходим оправдательный документ, заверенный подписями всех нас!
   -Рад бы, но виконт меня на порог не пускает, - развел руками де Сент-Эньян, - И я же не требую от виконта бумаги, которая была бы для меня охранной грамотой и защитила от мести мушкетеров, если я пролью кровь сына Атоса. А я намерен это сделать, господин де Гиш!
   Де Гиш широко раскрыл глаза.
   -Вчера вы говорили обратное, - грустно сказал он.
   -Это единственное средство оставить виконта во Франции!
   -Понял! - восхищенно сказал Маникан, - Вы умница, граф! Только, заклинаю вас, не переусердствуйте!
   -А Рауль знает о вашем... " благом намерении"? - тревожно спросил де Гиш.
   -Увы, как-то невольно... сорвалось с языка, - признался де Сент-Эньян растерянно.
   -Так берегитесь, господин де Сент-Эньян! И все-таки... напишите записку, которую я прошу... Можете в дом не заходить, здесь напишите. У меня найдется бумага и карандаш.
   Де Гиш протянул изящную записную книжку с гербом Граммонов с карандашом на цепочке. Де Сент-Эньян отвел его руку.
   -Граф, это излишняя предосторожность. И - моя маленькая месть господину де Бражелону за полковничий патент, которого столь многие тщетно добиваются, и который он, мальчишка, имел дерзость разорвать. Но, если выйдет так, как я хочу, пока ваш друг будет выздоравливать от раны, нанесенной моей шпагой, мы найдем способ вылечить и другую его рану, более тяжелую. Вспомните, де Гиш, вспомните, прошлое лето в Фонтенбло!
   Де Гиш вспомнил, улыбнулся и сказал:
   -Быть по сему!
  
   7.ВСАДНИКИ ВЕНСЕНСКОГО ЛЕСА. РАУЛЬ И МАНИКАН.
   Всадники поехали шагом. Лошадь де Сент-Эньяна внезапно шарахнулась, испуганная неожиданным появлением Кира Великого. Кот спрыгнул с дерева и перебежал дорогу графскому коню.
   -Опять этот отвратительный кошак! - прошептал фаворит.
   -Не бойтесь, милостивый государь, - заметил Маникан, - Он же не весь черный, видите - морда белая и лапки.
   -Я? Боюсь эту черную тварь? С чего вы взяли, милейший Маникан?
   (Но в душе де Сент-Эньян пожалел, что не плюнул через левое плечо). Между тем котяра, хрипло мяукая, затрусилза всадниками.
   -В вашего кота вселился бес, - пробормотал де Сент-Эньян, - Он, похоже, собирается преследовать нас до самого Венсенского леса! А голос какой противный! Брысь, хрипун!
   Кир Великий зашипел, но упорно продолжал следовать за кавалькадой, продолжая сипло мяукать.
   -А! Это, видимо, ваш второй секундант! - сострил де Сент-Эньян.
   Рауль улыбнулся - он умел ценить юмор.
   -Я вас догоню, господа, - вдруг сказал Рауль, спрыгнул с лошади и ухватил своего кота.
   -Он даже на вас похож немного, - сказал Маникан, - Черный, с белой грудкой, и какой красавец! Прелесть, а не кот!
   -Не правда ли, хорош? - сказал Рауль, поглаживая кота, - Что до голоса, мой добрый Кир сорвал его, вызывая свою барышню, как полагается приличному мартовскому парижскому коту.
   -Он и на коня вашего смахивает, - усмехнулся де Сент-Эньян, - Тоже лошадка в белых чулочках, с белой звездочкой. Вы специально, что ли, своих животных подбираете под свой наряд?
   -Да нет, - сказал Рауль, - Так вышло... А кота я занесу домой, не ждите меня, поезжайте. Я вас догоню.
   -Ну вот, кота домой потащил. Опять задержка, - покачал головой Сент-Эньян, - Что за ребячество!
   -Не возвращайся, - прошептал де Гиш, - Что кот, дорогу домой не найдет? Кошки, они дом знают.
   -Да полно тебе!
   -Вы поезжайте, а я подожду виконта, - предложил Маникан.
   -Он прав! Едем!
   Рауль держал Кира Великого на вытянутых руках - как-никак кот линял, и кошачья шерсть на черном бархате не смотрелась. Он нес домой своего любимца.
   -Да возьмите вы его за шквырку, шевалье! - посоветовал какой-то мальчишка.
   -Сударь, - любезно ответил Рауль, - Мой кот не переносит такое непочтительное обращение. Если я последую вашему совету и возьму его "за шкирку", он на меня смертельно обидится и будет до конца дня смотреть исподлобья.
   -Как дворянин! - расхохотался мальчик.
   -Из рода Роганов, мой юный друг.
   -Правда? Я тоже! А можно его погладить? - спросил малыш из рода Роганов, - Он не царапается?
   -Что вы! Это добрейшее создание! Гладьте, милостивый государь, но побыстрее - я спешу.
   Мальчик стал гладить кота, приговаривая: "Кыса, кыса, хорошая кыса". Кот блаженно заурчал.
   -Признал своего, - усмехнулся Рауль.
   -А мне родители не разрешают завести ни кошечку, ни собачку, - вздохнул собеседник виконта, - У отца в поместье охотничьи псы, больше, гончие. Он с ними то ли на кабана, то ли на волков охотится. Но они злые и живут на псарне. А здесь, в нашем отеле, никого, одни гуверняньки. А мне так хочется... кису или песика... маленького.
   -Очень вам сочувствую, сударь, - ответил Рауль, - Но мы вас покидаем - нас ждут важные дела!
   -Эх! - вздохнул малыш, - Вы счастливые, взрослые - на лошадях катаетесь. А мне - в школу!
   -Опять же, молодой человек, очень вам сочувствую!
   -Спасибо, сударь! Удачи вам! И вашему коту!
   -И вам того же!
   -Спасибо, шевалье, только пожелайте, чтобы меня сегодня не спрашивали, я латынь не выучил...
   -Желаю от всей души!
   "Бедное рогановское дитя завидует дуэлянту!" Малыш тряхнул светлым чубчиком и поплелся в школу.
   Маникан, будучи свидетелем этого диалога, тихо рассмеялся. Он держал за уздечку вороного коня Рауля, а де Гиш и де Сент-Эньян уже скрылись из виду.
   -Забирай кошака, поживее! - сказал Рауль Оливену, выбежавшему на звонок. Оливен не боялся кошачьей шерсти и прижал Кира Великого к груди.
   -Боже мой! Зачем вы вернулись!
   -Пустяки, Оливен, глупые суеверия.
   -Возвращаться с дороги перед дуэлью... Что вы наделали!
   -Опять заныл! Я вернулся, потому что кот перебежал де Сент-Эньяну дорогу.
   -Ага! И вы его пожалели?
   -Конечно! Пропадет, бедняга!
   -Сент-Эньян?
   -Кот.
   -А я подумал, что вы решили уравнять шансы. Раз кот перебежал ему дорогу, вы и решили: "Дай-ка и я вернусь, чтобы было "фифти-фифти", как говорят англичане".
   -Я и не думал жалеть Сент-Эньяна. Мне кота стало жаль. Движение-то какое: кареты, всадники, повозки.
   Закрой окна. Еще в окно удерет. Какой-то он сегодня странный... беспокойный. И дай ему молока. Теплого...
   Бедняга совсем охрип.
   -Бедняга совсем сгулялся,- проворчал Оливен, щекоча шейку кота, - Ишь, ухо прокушено.
   -У котов тоже бывают дуэли, мой милый. Все, я исчезаю! Береги кошака!
   -Сами берегитесь! - крикнул Оливен.
   -Постараюсь, - машинально ответил Рауль и побежал к своему коню, которого держал в поводу дожидавшийся его Маникан.
   -Благодарю, дорогой господин де Маникан, - сказал он Маникану, - Но вы напрасно утруждали себя: конь у меня умный, никуда не делся бы.
   -И все же я счел необходимым посторожить его, сударь.
   -Спасибо, - повторил Рауль.
   -Полноте, виконт, не стоит, какие пустяки. Не торопитесь, пожалуйста, мы и без них найдем дорогу до Венсенского леса.
   -Как вам угодно.
   -Виконт, вы читали Кальдерона? - брякнул Маникан.
   -Да, - удивленно ответил Рауль, - А с какой стати вы вдруг вспомнили Кальдерона?
   -Можно цитату?
   -Извольте.
   -"Вы, сеньор, большой смельчак,
   Если не боитесь мести,
   В короле нажив врага".
   -Что-то припоминаю. "Врач своей чести", пьеса Кальдерона, не так ли?
   -Да-да.
   -Хорошая рифма - "честь-месть". Сама на ум приходит.
   -Рифма, может, и хорошая, но смысл? Вы же не убьете де Сент-Эньяна?
   -...
   -Скажите, что не убьете! Я не верю, что вы способны убить человека! Вы кота, и того пожалели, не берите греха на душу, господин Рауль, не убивайте его!
   -Интересный разговор по дороге на дуэль, господин де Маникан!
   -Виконт, вы отдаете себе отчет, насколько все это серьезно?
   -Да. Отдаю.
   -А я сомневаюсь: этот нелепый кот, балагурство с мальчишкой. Вы словно какую-то роль играете. Вы - это не вы, каким вас мы все знали, а кто-то другой.
   -Простите, любезнейший господин де Маникан, но сейчас-то я - это именно я!
   -Тогда, быть может, вы поймете, господин де Бражелон. Поговорим откровенно, отбросим все условности, которые приняты в нашем обществе и будем называть вещи своими именами. Вы готовы к такому разговору, виконт?
   -Я вас слушаю, господин де Маникан.
   -Поскольку мне выпала честь быть вашим секундантом...
   -Вам?! - переспросил Рауль.
   -Да, мне, - кивнул Маникан.
   Рауль мрачно усмехнулся.
   -Де Гиш держит нос по ветру, - презрительно заметил он, - Если вы - мой секундант, то де Гиш - секундант де Сент-Эньяна?
   -Именно так, виконт, но позвольте объяснить...
   -А что тут объяснять, и так все ясно. Новое предательство! "Впрочем, что ж такого! Кто ж в наши дни не нарушает слова?"- это из того же "жестокого" Кальдерона.
   "А сам просил меня отдать ему предпочтение, когда собирался драться с Бекингемом".
   -Де Гиш не предавал вас.
   -Де Гиш... Впрочем, что ж такого? Если уж апостолы предали самого Христа... куда мне, грешному.
   -Нет, тысячу раз нет... Вы согласны, что господин де Сент-Эньян слабее вас?
   -Возможно. И де Гиш, благородный рыцарь, взял сторону более слабого? А вы сами не боитесь быть секундантом такого вот мятежника, господин де Маникан?
   -Не боюсь! - твердо сказал Маникан, - А кому быть чьим секундантом - это формальность. У нас очень мало времени, и надо поскорее покончить с этим неприятным делом.
   -Раз уж вы так любите испанскую драматургию, позволю себе процитировать Тирсо де Молину, хотите?
   -Будьте так добры.
   -С людьми мне чужда боязливость,
   Случится - вызову троих,
   Тут, чтобы охладить ретивость
   Жестоких недругов моих
   Нужна лишь смелость и учтивость.
   Изящно можем и легко мы
   Врага спровадить на тот свет
   По той причине, что знакомы
   До тонкости нам с детских лет
   Все фехтовальные приемы.*
   ..................................................................................................................................................................................................
   * Тирсо де Молина. "Благочестивая Марта".
   ..................................................................................................................................................................................................
   -О нет, пожалуйста! Нет! Нет!
   -Вы тоже, кажется, поэт? - улыбнулся Рауль, - Ну, успокойтесь. Это шутка.
   -От ваших шуток сердцу жутко, - вздохнул Маникан, - Все, больше не могу, перехожу на прозу. Что я хотел сказать? Я боюсь сказать что-то не то, боюсь, что вы меня не так поймете, но, пока еще не поздно, пока можно все поправить...
   "И этот туда же", - вздохнул Рауль.
   -Да что "поправить", когда...
   -Вы уже сожалеете о том, что так поступили с патентом Его Величества?
   -Нет! Я не мог поступить иначе с патентом "его величества"! А как именно, не соблаговолите уточнить, господин де Маникан?
   -Как именно, господин де Бражелон? Что я сам думаю? Откровенно? Красивый жест.
   -Вы находите?
   -Но... неосторожный. Королю лучше не знать. Мы что-нибудь придумаем.
   -Вы хотите поставить меня в зависимость от великодушия де Сент-Эньяна?
   -Оставьте, не неврничайте, пожалуйста. Только пообещайте мне, что не убьете де Сент-Эньяна.
   -Вы хотите, чтобы я ему поддавался? Может, мне драться с завязанными глазами? Или взять дагу,
   любезно предоставив противнику боевую шпагу, или, посерьезнее оружие - длиннющую бандитскую рапиру?
   -Нет, нет, нет! Не стремитесь свести ситуацию к абсурду - она и так абсурдна. Никто из нас не примет такие условия дуэли, и вы это отлично знаете. Только не проливайте кровь. Пообещайте это, и я буду за вас спокоен - я видел, как вы разделались с де Вардом. А де Сент-Эньян вам не враг, в сущности. Это же не де Вард. Я хочу сказать, что вы напрасно графа де Сент-Эньяна своим врагом считаете. Он очень уважает вас, виконт, и сейчас даже еще больше, чем тогда, летом, мы же беседовали о вас неоднократно. Поверьте, я вам сейчас перессказываю все это из добрых побуждений. Вы же де Варда, и то не закололи! А уж его вы могли бы заколоть со спокойной совестью. Мы все тогда были на вашей стороне. А я... О, как я тогда восхищался вашим благородством и великодушием, господин де Бражелон! Если бы я посмел, уже тогда я предложил бы вам свою дружбу! Но кто я такой - рядом с Бекингемом!
   -Очень тронут, - сказал де Бражелон тихо, - Де Вард остался жить и...
   -"И"! - подхватил Маникан, - Вы были правы, пощадив его. Мы входили в состав посольства, мы представляли Францию. Но, если бы мы знали тогда, сколько бед принесет этот человек... Может, зря вы его не убили? О, виконт, я несу вздор, я говорю совсем не то, что должен, но это говорю не я, не Маникан, а моя боль, мое отчаяние, моя меланхолия!
   -Меланхолия, господин де Маникан? - удивился Рауль, - С каких это пор вы стали меланхоликом? Я считал вас очень жизнерадостным человеком.
   -А я меланхолик, причем закоренелый меланхолик!
   Лошади бежали голова к голове.
   -Позвольте пожать вашу руку, господин Меланхолик, - протянул руку Рауль, наклоняясь к Маникану:
   -Я тоже!
   -Вы позволите... год спустя ... вы окажете мне честь считать меня своим другом, виконт?! - волнуясь, спросил Маникан. Вместо ответа Рауль кивнул и крепче сжал руку своего спутника.
   -И все-таки я надеюсь, что меланхолия не совсем изгрызла вашу душу, Маникан!
   -Знаете, как начинается гангрена? В рану попадает какая-то зараза, кровь разносит ее по всему телу, человек заживо гниет и умирает. Меланхолия - это гангрена души!
   -Кто же заразил вас этой проклятой меланхолией?
   -Де Вард! А началось все на Гаврской дороге. А потом это несчастье с де Гишем... Вы-то были в Англии, вы не знали, как мы все тут мучились из-за де Гиша! Он выкарабкался, слава Богу! А теперь вот ваша история. Довольно, сударь, довольно! Довольно крови, довольно боли! Друг мой, дорогой друг ... надеюсь, вы не сочтете такое обращение бесцеремонным... разве я не прав...
   -Дорогой Маникан, я нисколько не хочу быть причиной вашей меланхолии! Излечитесь, сударь!
   -Я опять напомню вам жестокого Кальдерона:
   Великая гроза из пустяка -
   Гроза из еле видимой зарницы,
   Из тучи - ливень, вихрь - из ветерка,
   Пожар из искры брошенной родится!
   -А я продолжу:
   Приятен легкий сон любви, пока
   Он в тягостный кошмар не превратится.
   Пока, став вихрем, малый ветерок
   Большой пожар от искры не зажег.
   -Так избавьтесь от "тягостного кошмара"!
   -Это не так-то просто, дорогой Маникан.
   -А согласитесь, милый виконт, "врач своей чести", жестокий герой Кальдерона, заколол бы де Варда, будь он на вашем месте!
   -Безусловно. Но я не "жестокий герой Кальдерона". Я сам не могу разобраться в себе. Дело прошлое, но я тогда получил нагоняй от отца.
   -Что не закололи?
   -Да.
   -Что же вы хотите! Мушкетеры!!! - воскликнул Маникан.
   -Да. Мушкетеры... - вздохнул Рауль, - До чего мы договорились? Выходит, я был неправ? Убей я тогда де Варда, и с де Гишем не случилось бы несчастья, и ваша меланхолия не докучала бы вам...
   -И еще вы доставили бы удовольствие герцогине де Шеврез, - проговорил с улыбкой Маникан, приподнимая шляпу в почтительном жесте. Рауль внимательно посмотрел на Маникана и промолчал, слегка улыбнувшись.
   -Вот только король... - прошептал он, - А! Что король! Раз уж все равно!
   -Нет, сударь, не все равно! Поглядите вокруг - день такой хороший! Весна! Природа ликует! Сколько голубей на площади возле вашего дома! Всякая живность радуется весне, включая вашего великолепного кота! А сегодня меня разбудило чириканье птичек и - извините! - тупая и смешная собачья свадьба! Ну, разве не грех в такой день проливать кровь!
   -Вы не меланхолик, Маникан, - сказал Рауль, уже не пряча улыбку, - Вы нечто другое.
   -Посмотрите на эти деревья, на эти травинки... Цветы уже начинают продавать! Ренессанс!
   -Вот-вот, Ренессанс! Вы человек гуманистического мировоззрения. Но Ренессанс кончается. Вы это понимаете, вы не хотите с этим примириться, и это вызывает у вас меланхолию. Настает более жестокое время, чем солнечный светлый карнавал Ренессанса.
   -Боюсь, что вы правы, - вздохнул Маникан.
   -Еще бы не прав, - пробормотал Бражелон, - А моя меланхолия, любезный друг, началась перед Лондоном. Какие-то тревожные предчувствия, ожидание беды... Так оно и вышло. Де Гиш. И Луиза. Вот и все. Я чувствовал, что у вас здесь что-то не так! А между тем, подумайте сами, можно ли просить такой подлый обман! Ведь я, болван, нафантазировал, что выполняю какую-то важную миссию - вроде славных дел господина Д'Артаньяна, о которых я узнавал уже постфактум. Мне так хотелось в них поучаствовать! Но господа мушкетеры осторожничали и не подпускали своего наследника к участию в опасных приключениях. Я вообразил, что, быть может, против Карла Второго заговор, Пороховой не Пороховой, не знаю. Заговор с целью захвата власти. И наши узнали об этом... И король посылает предупреждение своему английскому кузену - такая спешка. Каких только глупостей я не придумывал!
   -Да, господин Рауль, - протянул Маникан, - У вас богатое воображение.
   -А вместо этого - цветочки Хэмптон-Корта и лебеди в водоемах.
   - Кстати, о Хэмптон-Корте ... Та девушка...The girl, говоря по-английски... Может быть, она еще ждет вас?
   - Ah, girl, girl...- вздохнул Рауль, - Вы предлагаете мне вернуться к the girl побитой собакой? Все кончено! Да, собственно, ничего и не начиналось.
   -Но написать-то ей вы можете?
   -Что писать? Что я уезжаю на войну с герцогом де Бофором? Зачем?
   -Разве вам нисколько не нравилась the girl?
   -У вас подробная информация, Маникан, и я понимаю, от кого. Нравилась, и даже очень. Вы удовлетворены моим ответом?
   -Ваша гордость родилась раньше вас, дорогой виконт!
   -Это мне уже говорили. И очень давно.
   -Английский вариант не подходит? На правах друга... можно? Попробуйте французский вариант: назло Луизе начните ухаживать за ее лучшей подругой, Монтале. Вы ей нравитесь. Уверен, она будет вашей. А Луиза пусть поревнует. Всякая женщина - собака на сене. Всю их сущность выразил Лопе де Вега.
   -Луиза - не всякая. И мне Монтале не нравится.
   -Она прехорошенькая.
   -Прехорошенькая ... стерва.
   -Она менее красива, чем леди из Хэмптон-корта?
   -Yes, sir! - ответил Рауль, - Леди из Хэмптон-корта была ангелом.
   Маникан вздохнул. Он очень сомневался в существовании ангелов - как в Фонтенбло, так и в Хэмптон-корте.
  
   8. ВСАДНИКИ ВЕНСЕНСКОГО ЛЕСА. ДЕ ГИШ И ДЕ СЕНТ-ЭНЬЯН.
   -Нет, сказал де Сент-Эньян, - Это план провалится. Все пропало по вине вашего взбалмошного Бражелона.
   -Да почему пропало? - встрепенулся де Гиш, - Напротив, граф, я нахожу этот план весьма удачным.
   По собственному опыту сужу.
   -Знаю я ваш опыт, - махнул рукой де Сент-Эньян, - Сочувствие принцессы после дуэли с де Вардом сделало вас счастливейшим из смертных. Но это не тот случай.
   -Почему это?
   -Прежде всего - король. Патент разорван. Что я скажу королю?
   -Скажете, что потеряли.
   -Я? Я должен сказать Его Величеству, что потерял патент? Да что вы, граф! Я должен рисковать дружбой короля...
   -Я своей карьерой, - добавил де Гиш холодно.
   -Дело не в карьере, - вздохнул де Сент-Эньян, - Теперь уже не в карьере. Поверьте, де Гиш, я вполне с вами откровенен. За последнее время я очень изменился. И мое отношение к королю тоже изменилось. Теперь я уже люблю Людовика ради него самого. Как малютка Лавальер. И во многом эта перемена благодаря ей. До всей этой заварухи, когда я общался с Луизой - а вы знаете, что я с ней постоянно общался - все разговоры были только о Людовике... Людовик то, Людовик се... Он такой-такой... И она, эта провинциальная девочка, открыла мне в моем короле качества, о которых я не подозревал.
   Де Гиш с интересом взглянул на фаворита.
   -Я этого не знал, - сказал он, - Простите, граф.
   -И вот, вы предлагаете мне взять вину на себя, когда меня же и оскорбил ваш приятель!
   -Позвольте вас поправить, дорогой граф. Рауль больше чем приятель. Он мой лучший друг. Он мне как брат. Мое второе я. Мой бедный Альтерэго лучше меня!
   -Это еще как сказать, - протянул фаворит, - Ваш бедный Альтерэго ведет себя возмутительно. На слишком ли вы к себе строги, де Гиш?
   -Вы не знаете. Когда понадобилась моя помощь, я струсил. В чем-то предал нашу дружбу. Я знаю, что говорю. И я очень хочу вернуть прежнюю искренность и доверие. Если это только еще возможно. Боюсь, что в глубине души Рауль считает меня предателем и эгоистом. О господи! Пусть будет все по-прежнему!
   -Пусть будет, - вздохнул де Сент-Эньян, - Но, де Гиш, не могу же я настолько быть терпимым! Поставьте себя на мое место. Вы, вы сами, наследник Граммонов, если бы вам в лицо швырнули даже клочки записки какой-нибудь гризетки, вы стерпели бы такое оскорбление?
   -Нет, конечно, - улыбнулся наследник Граммонов.
   -Вы послали бы вызов! Ведь так?
   -Разумеется. Но на дуэли я добился бы победы. Зная отношение Его Величества к дуэлям, я не стал бы убивать противника. Я поступил бы как один из наших умнейших современников - сделал бы свою победу бесспорной.
   -О ком это вы, граф?
   -О кардинале де Реце. Кстати, он дрался в возрасте 19 лет с Бассомпьером на том самом месте, куда мы направляемся - подле монстыря Миноритов в Венсенском лесу.
   -В самом деле? Господин коадьютор? Знаменитый фрондер?
   -Да, знаменитый фрондер.
   -Откуда вы это знаете?
   -От самого кардинала де Реца. Оба дрались на шпагах и пистолетах. Молодой де Рец ранил господина де Бассомпьера ударом шпаги в бедро и выстрелом в руку. Бассомпьер выбил оружие из рук де Реца. Потом разняли остальных, уже успевших получить тяжелые раны. Кстати, это еще при Ришелье происходило.
   -А последствия?
   -Обошлось. Генеральный прокурор начал расследование, но родственники дуэлянтов замяли дело. Я слышал еще с десяток подобных историй от де Реца. Но если вспомнил его первую дуэль, то это потому, что мы с вами направляемся именно туда. Мы отвлеклись, простите за это отступление, граф.
   -Нет-нет, дорогой Гиш, очень интересно. Но все-таки, как объяснить пропажу патента?
   -Только умоляю вас, не говорите королю, как было дело! Этого он не простит.
   -А я? Я должен прощать?
   -Но и вы не без греха, не так ли? И ваша совесть не совсем чиста... А патент... Скажите, что его украли у вас.
   -Еще лучше! Как это украли?
   -Очень просто - вы возвращались от любовницы, на вас напали бандиты...
   -Но я не посещаю по ночам любовниц! Не смейтесь, де Гиш, уточню... для этого у меня экипаж. Или портшез, если ненадолго... Все же лучше быть обворованным, чем разиней, теряющим такие документы!
   -Только на пользу делу - король начнет борьбу с преступностью всерьез. Сами знаете - ночью по Парижу спокойно не пройдешь. Особенно в районе Двора Чудес.
   -Выгораживать вашего Бражелона... Меня знаете, что удивляет - вопреки глубочайшему возмущению, гневу, ярости даже - прорывается какое-то уважение к виконту. На такое никто не осмелится...
   -Никто, - убежденно сказал де Гиш, - Даже я! Хотя многие меня считают сумасбродом.
   -Да вы, де Гиш, тот еще гусь, - усмехнулся де Сент-Эньян, - Но вы не настолько неосторожны. А теперь мы должны ломать головы - как выкрутиться?
   -Жаль, нет Д'Артаньяна, - вздохнул де Гиш.
   -Жаль, нет Д'Артаньяна, - кивнул де Сент-Эньян, - вот кто нашел бы выход! И поверьте, узнав о разорванном патенте, Д'Артаньян не погладил бы господина де Бражелона по голове!
   -Представляю себе, - фыркнул де Гиш, - Нет, граф, на бедную голову моего друга посыпались бы все ругательства, начиная с...
   -Черт побери!- сказали всадники хором и расхохотались.
   -Так что же мы решим? - спросил де Гиш.
   -За отсутствием Д'Артаньяна и свежих идей остановимся пока на ворах. Но я хотел бы поговорить о самой дуэли, вы согласны?
   -Да, граф, тем более что мы приближаемся к Венсенскому лесу.
   -Но почему нас не нагоняют Маникан с Бражелоном?
   -Не хотят вызывать подозрений. Слишком большая компания может привлечь внимание полиции. Вы заметили пикет? То-то же. Дуэлянты - люди осторожные.
   -Тем лучше. Раз эти осторожные господа не спешат догнать нас и потихоньку трусят за нами на своих лошадях, у нас есть время посекретничать. Ибо там, на месте, когда мы все соберемся, этот разговор будет невозможен. Сколько времени у нас в запасе?
   Де Гиш взглянул на часы.
   -Около четверти часа.
   -Отлично. Мы успеем.
   -Обсудим дуэль, как вы желали? - предложил де Гиш.
   -Попозже, де Гиш, попозже. Есть вопрос важнее грядущей дуэли.
   -Что именно?
   -Вернее, "кто именно", - уточнил де Сент-Эньян, - Лавальер, конечно же!
   -А что Лавальер? - спросил де Гиш, - С ней все ясно. Она влюблена в короля до потери памяти.
   -Это так, но... Она очень изменилась... за последнее время, вы не находите? Вы ее каждый или почти каждый день видите при Дворе, разве вы ничего не заметили?
   -Заметил. Она очень грустная.
   -И причина этой грусти - ваш отчаянный Бражелон.
   -Вы так полагаете?
   -Я убежден в этом. Стал бы я с ним нянчиться, если бы это было не так!
   -Вы говорили с ней на эту тему?
   -Несколько раз пытался завести разговор, намекал, и так и сяк...
   -Ну и - ?
   -Она упорно молчит.
   -Вы хотите сказать, что мадемуазель де Лавальер... что ее чувства изменились, согласно пословице
   "К первой любви возвращаются"?
   -Нет, граф, вы меня не поняли... Ваш друг не был ее первой любовью. Это было детство - с ее стороны.
   Детская симпатия, не больше.
   -С его стороны - тоже, - сказал де Гиш после минутного размышления.
   -О нем - позже. Первенство предоставим даме, то есть Луизе. Так что она?
   -Она любит короля, в этом нет сомнений. Но после скандала, который устроил ваш Рауль, бедняжка очень боится за него. Она очень напугана.
   -И причина этой печали в этом, а не в его отсутствии в Париже?
   -Именно в этом. Когда ваш Рауль находился в Лондоне, Лавальер была сама веселость, само счастье. А теперь она постоянно ждет какой-то беды, и эта мысль отравляет всю ее радость.
   -И она больше не болтает с вами "Людовик то, Людовик се..."
   -Уже не со мной - с Его Величеством. А мне удается разговорить ее, она оживает, а потом возвращается к своему кошмару - де Бражелону - надует губки - и плачет!
   -Слезы женщин! Суета сует! Этим слабым созданиям заплакать ничего не стоит.
   -Я скажу вам больше... Луиза и король... Отношения между ними не такие, как все думают.
   -Разве они не обожают друг друга?
   -Да. Но она не отдалась Его Величеству.
   Де Гиш подпрыгнул в седле.
   -И это мне говорите вы? Вы? Вы же устраивали им свидания! А тайна любви Его Величества, эта, с позволения сказать, конспиративная квартира - факты говорят обратное!
   -Конспиративная квартира, которую ваш друг посетил с Генриеттой - вы это имели в виду, говоря о фактах? Это факт, но истина в другом. Я сам был уверен в обратном. Но я же, простите, не стоял у них над душой - я тактично исчезал во время визитов Людовика. Все шло к тому, но неожиданное возвращение вашего друга из Англии остановило развитие отношений бедных влюбленных на той стадии, до которой они успели дойти. Словом, она позволила королю все, кроме главного. Она остановилась у последней черты.
   -Кто вам это сказал?
   -Сам король в минуту откровенности.
   -И король мирится с этим положением? На него это не похоже.
   -Приходится мириться - он ее любит.
   -Я не могу поверить в это до сих пор. Простите, граф, но мы - мужчины, обладание любимой женщиной - конечный итог наших стремлений. Этого не может быть!
   -Может быть. Лавальер очень упряма. Теперь она вбила себе в голову, что нельзя строить свое счастье на несчастьи других. И король уходит ни с чем.
   -А король знает причину?
   -Полагаю, догадывается.
   -Вот откуда полковничий патент, - улыбнулся де Гиш.
   -Не только. Король давно собирался как-то отметить вашего друга за его прошлые заслуги, но наш вчерашний разговор у Его Величества ускорил эти события.
   -Позвольте, но если Рауль уедет с Бофором, все так и останется?
   -Так и останется. До его возвращения. Теперь вы понимаете, почему Король не хочет, чтобы он уехал?
   -Женщины слабы, граф. Она уступит.
   -Не уступит. Я ее лучше знаю. В ее упрямстве я убедился, когда они в первый раз поссорились в Париже, перед ее побегом в Шайо.
   -В таком случает у нас есть шансы уладить дело миром. Если от присутствия Рауля при Дворе зависит счастье Его Величества.
   -Теперь-то вы понимаете, почему я так долго уговаривал де Бражелона, несмотря на все его дерзости?
   А в этом он даст фору самому гасконцу! Вы не были свидетелем нашей беседы, но поверьте мне на слово.
   -Странно. Но Рауля это не похоже.
   -Я был шокирован! Повторяю, даже Д'Артаньян, и тот не способен на такую выходку!
   -Да, понимаю. Простите его, граф. Он сам не свой.
   -Простить все дерзости господина де Бражелона не так-то просто, но я постараюсь ради счастья моего государя и бедняжки Луизы. Ей и так досталось.
   -Всем досталось. А вы знаете, что при Дворе прозвали Луизу "Плаксой"?
   -Знаю. Но она не такая жестокая, как все наши прекрасные дамы. Она очень добрая.
   -О да! - воскликнул де Гиш, - Она одна из всех придворных дам выказала мне участие после моего провала во "Временах года". А эти шлюхи смотрели на меня как на чуму! И за прошлое лето, за ее сочувствие,
   за ее доброту и деликатность я ей очень благодарен.
   -Славно же вы ее отблагодарили! - не удержался де Сент-Эньян.
   -Вы, простите, о чем?
   -О вашей дуэли с де Вардом.
   -Довольно, граф. Сам не рад. И потом, кто старое помянет...
   -Что говорить о прошлом, надо жить сегодняшним днем. У меня вырвалось, забудьте мои слова... Но так больше не может продолжаться!
   -Как реагирует король на печаль Луизы?
   -Вот тут-то я становлюсь настоящим интриганом! Она не позволяет королю зайти... э... слишком далеко - и я прошу Его Величество вооружиться терпением, говоря об ангельском характере мадемуазель. Она плачет, и я опять же говорю, что это ангел, это само милосердие, что она всех жалеет, не только людей, а птичек, кошек, бабочек - и так далее до бесконечности...
   -А король?
   -Что касается слез из-за птичек или кошечек - выдуманных мною отговорок, король, когда он в добром настроении, посмеивается и грозится, что велит Мольеру вывести в будущей комедии невинную плаксу,
   готовую лить слезы по любому поводу.
   ... До премьеры "Школы жен" в театре Пале-Рояля оставалось чуть меньше года. Дуэлянты и не подозревали, что Мольер уже обдумывает королевский заказ, и кое-какие особенности характера возлюбленной короля отразятся в образе главной героини, юной Агнессы. Агнесса почти слово в слово
   повторит подлинные слова Луизы:
   И как по совести могла я согласиться
   Дать умереть ему и не помочь лечиться,
   Когда мне жалко всех, кто горе перенес.
   Цыпленок ли умрет - и то не скрою слез.
  
   -С Луизой мы разобрались, а с Бражелоном что будем делать? - спросил де Сент-Эньян.
   -Я сам все время думаю об этом. В упрямстве он даст ей сто очков вперед.
   -Это вы мне можете не говорить, сам убедился! Но вы выразили сомнение, что он любит Лавальер, или я вас не так понял?
   -Вы меня так поняли. Это еще не любовь, одна фантазия. Детская симпатия, как вы верно заметили. Дети грезили наяву, она "проснулась" первой. А его пробуждение было чересчур жестоким. Так приятно пребывать в мире грез и обитать в воздушных замках! Не любовь это еще, одна мечта. И все это понимают - кроме него.
   -Кажется, начинаю понимать. Если только вы не ошибаетесь.
   -Я могу ошибаться. Но не могут ошибаться Д'Артаньян и граф де Ла Фер, а они всерьез эту пламенную страсть, по-моему, никогда не принимали. Д'Артаньян не интриговал бы в пользу Людовика в Шайо, если бы верил в то, Рауль влюблен по-настоящему. И Атос не запретил бы сыну в свое время искать встреч с Луизой, если бы полагал, что у этой ребяческой влюбленности есть будущее. И Арамис не организовывал бы интригу Лавальер с господином Фуке.
   -Вы открываете мне глаза, Гиш! Я и не знал этих фактов. Выходит, три мушкетера виновны еще больше, чем мы с Людовиком. Из их четверки только Портос, простая душа, попытался наивно помочь виконту в его делах. А потом спохватились!
   -Мушкетеры не ожидали от своего наследника таких поступков.
   -А мне все это напоминает тоску шекспировского Ромео по Розалине. Как там у Барда с Эвона? "Глупый пыл"?
   -Вот-вот, граф! В десятку! Никто же не называет Розалину первой любовью Ромео?
   -Тогда, де Гиш - ищите женщину! Ищите Джульетту! Эй, Джульетта! Где ты? А-у-у!
   -Тс! Вы очень развеселились! Не орите на весь лес - услышат! Попробуйте сейчас сказать Раулю что-нибудь в этом роде, он вас пошлет...
   -Да я и не скажу. Подождем. Что касается мадемуазель Джульетты... полагаю, она сама отыщется. Если мы сможем задержать Рауля.
   -Вношу поправку: не только задержать, но и удержать от неосторожных поступков.
   -Этим вы и проверите силу своей дружбы.
   -Да! ЕСЛИ Я СМОГУ! А это очень сложно.
   -Очень сложно, я согласен, - вздохнул де Сент-Эньян и добавил: - Скажите, граф, этот... э... эксцентричный поступок Рауля с патентом короля был ля вас неожиданностью?
   Де Гиш задумался.
   -И, да и нет.
   -Но вы обрадовались, когда король подписал документ! Если бы не этикет, вы бы подпрыгнули до потолка! Вы собирались организовывать пирушку, ужин с шампанским, чтобы обмыть это назначение...
   -Плюс веселые девицы, - усмехнулся де Гиш, - В известном вам "Тире". Граф, я судил по себе.
   По своему собственному опыту. Я опять возвращаюсь в прошлое. Когда король по наущению Месье изгнал меня - получи я такую бумагу, я полетел бы как стрела назад ко Двору.
   -Но Рауль покинул Двор самовольно!
   -Не дожидаясь санкций Его Величества. Опередил вас на несколько ходов. А я вернулся самовольно.
   А теперь его зовут, а он не возвращается.
   -Я понимаю, он обижен, но все же... Все мы гордые, у всех нас самолюбие, на то мы и дворяне.
   -На то мы и дворяне, - вздохнул де Гиш.
   -Но гордость тоже должна иметь предел. Это уже за пределами моего понимания, - кажется, я повторяю слова вашего господина Альтерэго. Церковники называют это гордыней. Гордость, возведенная в абсолют, гордость, выходящая из всех рамок.
   -Позвольте, я вам прерву, господин де Сент-Эньян. Вы подходите с обычными человеческими мерками.
   -А Рауль ваш слишком оргигинален? Или ваш друг сверхчеловек?
   -Не иронизируйте. Тут еще история с графом де Ла Фером.
   -А он-то тут при чем?
   -Рауль очень любит отца.
   -Так и должно быть, - пожал плечами де Сент-Эньян.
   -Оскорбление, которое король нанес графу де Ла Феру...
   -Что? - возмущенно перебил фаворит, - Кто кого оскорбил! А не наоборот?
   -Разве заключение ни в чем не повинного человека в Бастилию, да еще с авторитетом и популярностью графа де Ла Фера - не оскорбление?
   -Он? Он и дня не провел в Бастилии!
   -Это благодаря Д'Артаньяну.
   -Но граф первым оскорбил короля! Вы думаете, Людовик настолько деспот, что ни за что ни про что отдаст такой приказ? Его вывели из терпения! А ведь он очень уважал этого вашего так называемого Атоса,
   даже, может, восхищался им!
   -Не "так называемого Атоса", а просто Атоса, или даже Великого Атоса!
   -Пусть ваш Атос будет хоть трижды великим, но король все-таки король!
   -Что же он сказал королю такое ужасное?
   -А я, кажется, догадываюсь. Атос всегда говорит то, что думает, без лицемерия. И, пожалуй, он откровенно высказал свое мнение об отношениях короля с Луизой.
   -То есть назвал факт, о котором все шепчутся, в открытую.
   -По всей видимости. С мушкетерской прямотой и дерзостью назвал Луизу королевской шлюхой.
   -Но истина в другом.
   -Истину вы мне открыли только сейчас. Представьте себе гнев короля! Он шел напрямую к исполнению своих желаний, все сорвалось, тайна его любви раскрыта, на вас висит дуэль, Луиза в отчаянии, и на этом фоне...
   -Да-а-а...- протянул де Сент-Эньян, - Невеселая картина.
   -Это была разрядка. Вроде как гроза.
   -Ну, Д'Артаньян отвел молнию, направленную Людовиком-громовержцем, - заметил де Сент-Эньян.
   -А гроза разразилась дождем из слез, которые проливает наша Плакса.
   -И ваш Альтерэго.
   -На людях он не заплачет. А в подушку - кто из нас не плакал в подушку?
   -Было дело, - признался фаворит, -Но гроза проходит, и вновь настает ясная погода.
   -Как сейчас, - улыбнулся де Гиш.
   -Вы думаете? - вздохнул де Сент-Эньян, - Еще и господин Атос на наши бедные головы!
   -Этого господина мы сплавим Д'Артааньяну. Д'Артаньян что-нибудь придумает.
   -Да ради Бога, - демонстративно перекрестился де Сент-Эньян, - У нас и без Атоса проблем хватает.
   -И главная проблема - дуэль. О чем мы с вами говорим всю дорогу? Лавальер, Атос - сентиментальности всякие.
   -Говорим, потому что в Пале-Рояле подобная беседа невозможна. Здесь-то нас никто не услышит.
   -А дуэль... Да простит меня Господь, - тут перекрестился де Гиш, - Я скрепя сердце вынужден согласиться с вашим вариантом.
   -Я наношу Раулю рану, не опасную для жизни, и он остается.
   -Да,- нахмурившись сказал де Гиш, - У меня мелькали свои мыслишки... Но я надеялся на лучшее.
   И я подумывал, что делать, если Рауль все-таки откажется.
   -И что вы надумали?
   -Да ничего подходящего. Вздор всякий. Я готов был даже нанять бандитов, знаете, этих пресловутых
   "друзей рапиры", что вечно слоняются по ярмаркам и гулянкам, предлагая свои услуги...
   -Зачем вам этот сброд, наследник Граммонов?
   -Да вздор, граф, вздор... Я забраковал этот вариант. Я хотел организовать мнимое нападение...
   Ну, воры или хулиганы...
   -А в этом плане что-то есть, де Гиш!
   -Нет. Я болван. Мои наемники...
   -Вы пожалели наемников?
   -Наемники, черт бы с ними, но, чтобы справиться с Раулем...
   -Нанять десяток?
   -Да нет же. Я испугался. Организовать нападение и нанять людей ничего не стоит. А если произойдет несчастный случай, и кто-нибудь из моих "брави" превысит предел обороны?
   -Вы испугались, что кто-нибудь из ваших "брави" вдруг да и убьет Рауля?
   -Черт возьми, граф! Все может быть. Один против целой группы, как вам это?
   -Боитесь роковой случайности? А меньше нанимать, по-вашему, нет смысла, чтобы уложить в постель
   господина де Бражелона?
   -Сами убедитесь, - усмехнулся де Гиш, - Гасконец добавил бы "на своей собственной шкуре".
   -Вы еще что-то хотели сказать?
   -Да. Вот еще что.. Я испугался, что он намеренно откроется. И этого я испугался еще больше, чем вашей
   "роковой случайности".
   -Даст убить себя каким-то ночным бродягам? Гордость не позволит. И потом, эта идея уже не актуальна благодаря Д'Артаньяну. Он этого не сделет. Скажите спасибо насмешливому гасконцу.
   -Спасибо, Гасконь! - сказал де Гиш, -И все же, учитывая его настроение... Ваш вариант лучше.
   -Думаете, я, с моей короткой придворной шпагой стою десятка головорезов с длинными рапирами?
   -Стоите! Вы друг короля.
   -И это уравнивает наши шансы?
   -Возможно. Но вы обещаете мне, что будете предельно осторожны и не превысите оборону?
   -Клянусь вам!
   -Тогда еще несколько технических советов... Зе недостатком времени вам придется довольствоваться словесными объяснениями - мы вот-вот подъедем.
   Де Сент-Эньян внимательно выслушал технические советы графа де Гиша.
   -Спасибо, Гиш, - сказал он, -Постараюсь принять к сведению все, что вы сказали.
   "А как это выглядит со стороны, - печально подумал де Гиш, - Я выдаю моего лучшего друга фравориту короля, раскрывая противнику его стиль, его технику ведения боя".
   -Это ведь не предательство? - вырвалось у де Гиша.
   -Я постраюсь последовать примеру де Реца и победить.
   -И я вам желаю победы, граф. Потому что ваша победа, даст Бог, сохранит жизнь Раулю. А его победа может стоить ему головы. Зря вы все-таки не написали записку, которую я просил у вас.
   -Не зря! Я справлюсь! А там подумаем, как объяснить королю пропажу петента и организуем ужин с шампанским и веселыми девицами в вашем кабачке.
   -Может быть, Рауль уже жалеет, что разорвал этотдокумент.
   -Бог с ним, дадим ему еще один шанс, - рассмеялся де Сент-Эньян.
   -Дадим, - сказал де Гиш, - В глубине души он, может, и хочет вернуться ко Двору. Но даже вчерашнее его появление в Люксембургском дворце - чтобы на это решиться, он...
   -...преодолел свою необыкновенную гордость, - закончил фразу де Сент-Эньян, - Вот и молодец! Было бы хуже, если бы ваш друг приехал в Париж инкогнито, и мы бы ничего не знали.
   -С него станется, - вздохнул де Гиш.
   -Но - кто сказал "А", скажет и "Б". Визит в Люксембургский дворец - "А". Очередь за "Б".
   -"Бастилия" тоже на букуву "Б" , - почему-то подумал де Гиш и поежился. А его спутник, беспечно улыбаясь, остановил лошадь и спрыгнул на землю. Они прибыли на место дуэли.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   6
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"