Пожалуй, что теперь богословские и теологические споры? Для него? Теоретикам от религии никогда не будет предъявлено никаких доказательств, но сам... Сам он теперь твердо уверен, что душа - есть.
Душа материальна, способна воздействовать на реальность, а порой, после смерти тела, даже имеет силу и желание задержаться в реальном мире. Зацепиться за кого-то, и воздействовать на мир. Словом и делом. Вот только куда она уходит потом?
Впрочем... и это тоже он узнает со временем. Надо только набраться терпения.
И сомневается он в том, что кто-то из святителей будет рад узнать, что душа есть у каждого - мага, сенса, обычного человека... Но главное и основное, для себя он решил этот вопрос еще полгода назад...
Когда, наблюдая издалека за группой учеников-старшекурсников, нарушающих режим Школы, заметил, каким слитным, плавным, но абсолютно чужим, не свойственным ранее ему движением, Кристиан МакРайт положил руку на гриф гитары. Вот тогда подозрения его обрели уверенность.
Крис, нерадивый мальчишка, довольно сильно изменился за последнее время, но списывали это на последствия потрясения. Безалаберный маг-недоучка на практике умудрился влезть в чужой враждебный ритуал... И неожиданную усидчивость, и появившуюся любовь к чтению и одиноким прогулкам по территории школы, и хладнокровную выдержку и неожиданные вспышки злости и ярости учителя раз за разом списывали на взросление.
Но вот эта музыка, исполненная на гитаре-цыганке... Слова песни на незнакомом языке, и голос, почти чужой... МакРайт не знает росского, и никогда не прикасался ни к единому музыкальному инструменту, кроме отцовской волынки, отобранной позже впечатленными апокалиптичными звуками родственниками.
Неслышно подойдя к замершим, практически завороженным ученикам, набившимся в угол заброшенной гостиной, позволил замереть струнам, прижатым ладонью, а мелодии - раствориться в пространстве.
- Нарушаете режим, господа.
Дети, разумеется, всполошенно заметались, шепотом ругаясь и пытаясь спрятаться друг за друга, и только Крис продолжал сидеть на стуле, обнимая гитару и смотря на подошедшего мага со странной полуулыбкой.
- По спальням, леди и джентльмены, - приказал Сэл, - кураторы будут уведомлены о вашем поведении. А вы, мистер МакРайт, будьте добры пройти со мной.
Кто-то прошипел уныло и немного злобно: "Старый сыч...", а третьегодки с Боевого, просачиваясь мимо мага в черном и вставшего напротив Криса, пытались его ободрить, взглядами и касаниями. В глазах ученика плясали огни свечей...
Тогда, разогнав учеников, он привел Криса на башню, в пустующий по ночному времени дуэльный зал, усадил мальчишку на скамью и велел:
- Рассказывай! Нет, не ты, - он махнул рукой, затыкая возмущенного парнишку, смотрящего на него словно на палача. - Другой!
И все изменилось.
Миг - и на него смотрят чужие глаза. Глаза, в которых пляшет бесконтрольный огонь. Гибким, не характерным движением, он-она-оно поднимается со скамьи, упираясь ладонями в выставленный щит. На кончиков пальцев пляшут искры...
- Другая... - шепчет... она с мягкой улыбкой. Протяжный росский акцент гипнотизирует.
Сэл Харлан, почти великий маг, кивает.
- Представься, пожалуйста...
Потом, после жаркой схватки, маг против сенса, причем сенса бестелесного, и оттого трудноуловимого, Крис МакРайт, залечивший ушибы и ожоги, был записан на дополнительный курс ритуалистики.
А Сэл Харлан, воспользовавшись служебным положением, занялся частным расследованием происшествия в Бирейском лесу, череды несчастных случаев и покушений на наследников и преподавателей, которые так аккуратно ложились в схему кризиса Совета и раскачки стабильности...
Схемы, схемы, схемы... воздействий, ритуалов, событий, действий. И все меньше свободного времени, которое тратится, кроме лекций и практики по ритуальной магии на разговоры.
Странный акцент, пламя в глазах мальчишки, песни... Иногда - вспышки агрессии, гасимые в дуэльных залах. Порой - песни. Тоскливые, ностальгические, задорные, провоцирующие. И задумчивое: "Как, интересно, наше общение со стороны выглядит? Неужели так пошло, как я об этом думаю?" - от сенса Огня, и испуганные глаза мальчишки, неожиданно осознавшего проблему. Он не один, и так будет всегда, если... если он всерьез не займется делом. Магией. Ритуалами. Законами. Вместо попыток устроить международный скандал...
И растущий интерес, на котором Сэл ловит себя. Ему интересна эта чужая душа, настолько, что порой он задумывается, а не оставить ли все как есть. Но это ошибка, возможно, стоимостью в их жизни. Потом душа пламени уже не кажется чужой...
И неужели никто не замечает, что в одном теле сосуществуют двое - вспыльчивая циничная опытная убийца и молодой маг, все более меняющийся под ее воздействием.
Еще три точки - следующие одно за другом покушения на МакРайта, скрытые под флером случайностей. И наконец - виновник... пойман, допрошен, ликвидирован. Политики получили великолепную возможность поиграть с реальностью, он - информацию по происшествию в Бирее...
Позже, ритуал разделения - готов. Рассчитан день, найдено место силы, выбран текст...
Ведь практически любой ритуал можно обратить. И тот, привязавший дух сенса огня к телу юного мага, тоже... Так будет - правильно.
И была гексаграмма, начертанная на темном мраморном полу белой фосфоресцирующей краской, изрисованный рунами с ног до головы мальчишка, распластанный в ней, долгий речитатив на мертвом полузабытом языке. Капли крови из порезов на ладонях, растекающиеся по полу. Тонкие алы свечи, курящиеся благовониями. Сила, магия, стихия... тугой клубок ворочался в пределах зала, распускаясь цветными нитями энергий.
Вспышка.
Пламя, собравшись в плотный алый силуэт, отделилось от тела Криса, внимательно наблюдающего за происходящим. Он в сознании, все понимает, чувствует, как рвутся магические связи, по живому... иначе нельзя. Он должен удержать свое.
Огненная дева, подобрав лохмотья, крутнулась над грудью мальчишки, оставляя ему на память оспинки ожогов. Подалась вперед, не пересекая сияющей границы гексаграммы. На сияющей маске лица шевельнулись губы: "Дождешься?"
Он кивнул.
Еще миг, и сжавшись до булавочной головки, яркий огонек, вскинутый вверх вспышкой энергии, разметавшейся по залу, исчез, растворившись в темноте под потолком.
Погасли свечи, и мир погрузился во тьму.
Тьму, тишину и одиночество.
Но - он все сделал правильно.
Правильно - но как смириться с ожиданием?
Впрочем, не давали скучать ученики и лорды, долги и обеты...
Но в то, что он все сделал правильно, он поверил только тогда, когда, войдя в Малый зал Совета при Горной школе, увидел, как плавным, таким до боли знакомым жестом рука ложится на гриф гитары-цыганки.
Он замер в дверях, едва удерживая в себе яростно рванувшую вовне магию.
В густой янтарной тишине женщина обернулась. В ее прозрачно-серых глазах плясал до боли знакомый, родной, долгожданный огонь.