Над головой - бархатисто-черный полог ночного неба, расцвеченный разноцветными искрами звезд. Под ногами - серый, сияющий огнями город, закованный в серебро и пластик. Далеко внизу, в серой мгле поднимающегося смога мельтешат машины и авиетки. Гладкие перила под руками холодили кожу даже сквозь перчатки. Здесь, на двухкилометровой высоте, на смотровой площадке орбитального лифта, было весьма зябко. Мне. А мой спутник медленно, но верно превращался в сосульку. Ну, не стоило на встречу со мной одевать протокольный наряд. Старинного покроя пиджак из тонкой черной ткани куда органичнее смотрится в зале заседаний, чем на продуваемом всеми ветрами планеты выступе.
Я еще раз глянула на небо, потом вниз, вздохнула. Похоже, зря проездила, впустую.
Мужчина, уловив недовольство, зачастил:
- Мы приносим извинения...
- Да, да, - отмахнувшись, я недовольно поджала губы. - Диверсия, обрыв энергоподачи, нарушения протокола... результат - бегство означенной в заявлении на выдачу персоны.
Спутник мой тяжело вздохнул и закашлялся. Ну да, воздуха здесь немного.
- Полагаю, бегство можно считать признанием вины, - постановила я, отходя от края. - Приговор обжалованию не подлежит.
Посланник местного Совета отшатнулся и побледнел, хотя казалось, что и некуда. Жители этой планеты сплошь бледнокожие, солнца не видят годами.
Аккуратно стянув плотные кожаные перчатки, пристроила на полу, туда же легла маска из тонкого светлого пластика и длинный синий плащ.
Запрокинув голову к небу позволила длинным волосам стечь по спине. Светлые пряди тут же подхватил ветер. Мой взгляд скользнул ввысь, в космос, расцветившийся во все цвета радуги. Сферы сияющими полотнищами укрывали темную планету, пульсируя в такт биению жизни. Золото, серебро, яркие алые вкрапления в сине-зеленый характерный для этой планеты шлейф. Тонкие нити разнообразных сознаний, наполняющих его, паразитирующих друг на друге, сосуществующих рядом, часто даже не понимая, и даже не замечая друг друга.
Высматривая ту единственную нить, что проходит серой тенью через все уровни бытия, я не дышала.
Вот она. Та, что соединяет и связывает, единственная всеобщая суровая судия. Птица-смерть. Ее серо-стальное сознание парит где-то в надвременье, подремывая в ожидании зова. Оно похоже на ястреба, кружащего над пустыней, волка, сторожащего свою территорию, оно ждет всплеска энергии, способного вбросить в реальность, разбудить и напоить хищной силой.
Или зова...
И он пришел.
Охота, охота, охота....
Оно встрепенулось.
Хосссяйка... Иду...
Реальность взорвалась вихрем стальных перьев. Космос пошел волнами, сбивая с орбит ближайшие спутники. Сизый ястреб стрелой рухнул вниз, вглядываясь в мир кроваво-алыми щелочками глаз. Поймал наводку через мое сознание и ринулся вперед, стремительно петляя между авиетками. За крыльями его поднимался ветер, а немногие, кто успевали заметить серую тень, замирали в ужасе.
Серый охотник!
В темных закоулках старых трущоб, в облаках густого зловонного смога ястреб настиг жертву. Пронзил тонкий металл машины, сминая крышу в гармошку, рассыпая пластиковую стружку и взрывая тело человека. На миг вспухло кровавое облако и осело тонкой пеленой на перекореженных обломках, растрескавшихся стенах и грязном транспортере, засыпанном мелким мусором.
Возмездие свершилось.
Торжествующий клекот насытившегося охотника заставил вздрогнуть каждого, у кого за душой водились грешки.
Тише, тише... Домой!
И бессмертный страж, еще раз напоследок обведя алым взором загаженные трущобы, исчез.
- Свершилось, - буднично произнесла я, опуская руки. - Официально заявляю о ликвидации объекта Легионер 6. Храм полностью удовлетворен, возмещение не требуется.
Комм на запястье пискнул, фиксируя сказанное в базе Храма и Планетарном интранете. Моего слова достаточно. Покосившись на свидетеля призыва, совершенно окоченевшего, торопливо облачилась в плащ, подхватила маску и перчатки и потащила посланника внутрь. Ненужных жертв не надо, я не жрица.
Во влажном тепле малого холла мужчина довольно быстро очнулся от шока, вздрагивая и отводя взгляд от моего лица, подсунул планшет с приговором на подпись и торопливо уехал вниз, к нормальной жизни.
Трус. Впрочем, в нахождении рядом с призывающим ничего приятного нет. Выворачивающие на изнанку ощущения. Прощаю, безвозмездно.
Меня же, без сожалений оставившую позади унылую серость, лифт вознес к стыковочному узлу. Мой дом - космос. Сердце трепыхалось в груди все сильнее, дыхание прерывалось, хотелось закрыть глаза и... взлететь, упасть, умереть и вновь ожить. Все убыстряя шаги, торопилась по гибкому переходу к кораблю. Плащ трепыхался за спиной подрезанными крыльями.
Еще несколько шагов...
- Анна Пересвет, наместница моя, - прошелестел едва слышный голос, когда передо мной распустилась и затем сомкнулась за спиной золотая диафрагма рубки храмового флагмана.
- Госпожа воплощенная... сестра моя...
Нас боятся, нас уважают, нас просят о помощи.
Мы - наместники смерти, той, что одна на всех.
Мы - падальщики и охотники, мы следим за порядком вещей.
Мы - служители Храма, того, что есть в каждом доме.
Мы свидетели прошлого, мы надзирающие за будущим.
Мы - изъявляющие волю судьбы, мы читающие книгу Смерти.
Нас ненавидят, нас убивают, но мы - бессмертны.
Мы наместники смерти, прошедшие по грани жизни.
Смерть объективна, смерть слепа, смерть - конец и начало, наша судьба.