Аннотация: небольшой, полагаю, все-таки рассказик. а может, миниатюрка.
Демон Ночи
Подлинное имя одной из ключевых персон древней истории, полководца и политика, именуемого в старинных хрониках Демоном Ночи, до сих пор не известно. Так же неизвестно, откуда именно появился и куда исчез этот человек в хаосе, возникшем после катаклизма и развала Мраморной империи. Но отрицать то, что он существовал, как делают это наши коллеги из Аранского музея, считая этот образ и это имя собирательным образом старых сказаний, мы не будем.
Гениальный стратег и тактик, чаще всего побеждавший малой кровью, он был ключевой фигурой в рядах людей, наводивших порядок после катастрофического землетрясения и политического кризиса на севере нынешнего Нарилира. Именно он, будем честны, привел эти места под руку первого короля Лирийской династии.
Разумеется, он действовал не в одиночку. Было бы глупо предположить подобное, как это сделали наши коллеги из Хойского университета. Роль личности в истории имеет громадное значение, но не зря по миру ходит поговорка про то, что один в поле не воин.
Так что, господа и дамы, позвольте представить вам новый зал нашего музея, посвященный правлению Его Величества Ардена, первого короля Нарилира!
Первые приказы с личными правками короля, дневники соратников, включая самого демона Ночи, летописи и уложения, тактические схемы и путевые заметки... Все то, что составляло жизнь того времени.
Особой гордостью нас наполняют два экспоната: первая корона династии, собственноручно откованная Нарилиром Первым и маска Демона Ночи...
Создание этой экспозиции стало возможно благодаря неожиданным находкам при раскопах древнего городища у подножия гор, предполагаемой верховной ставки Командования в первые годы после катастрофы.
Прошу вас, господа и дамы!
(на открытии нового зала Лирийского музея)
Запись в дневнике... Осень третьего года после Катастрофы.
"Банду в полторы сотни человек, весьма долго разорявшую земли около новых городищ, мы прижали к бревенчатым, свежеоструганным стенам небольшого городка. Точнее, мы, идя по следу убийц, выехали на вырубку, когда это разношерстное сборище, яростно и радостно крича, обстреливало защитников небольшого городища, скрывающихся за высоким частоколом. И явно выигрывали, потому что тех защитников было всего дюжины три, а мужчин, способных толком сражаться, среди них насчитывалось от силы десяток, остальные - подростки и женщины. Женщины и дети!
Мало им четырех разоренных и сожженных дотла деревень!
В горле родился яростный рык, отчего два моих капитана шарахнулись в стороны. Взмахнув рукой, приказал:
- Лшес, останешься здесь с десятком. Остальные, цепью, за мной!
Послав вперед лошадь, скинул теплый, подбитый мехом плащ. Рукояти клинков легли в затянутые в тонкие кожаные перчатки ладони.
- Луки? - полуобернулся ко мне второй капитан.
- Не ваша забота...
За мной разворачивалась закованная в сталь цепь. На миг прикрыв глаза, потянулся к Хаосу. Полотно мира всколыхнулось, задрожав от боли, и полсотни луков мгновенно потеряли способность стрелять, поддавшись прорвавшемуся тонкой струйкой разрушению.
И вот тут на нас обратили внимание. Самонадеянные сволочи! Пограничного патруля они не ждали! Я зло усмехнулся... хорошо, что под тонкой серой маской не видно, насколько жутковатая, исчерченная шрамами, на взгляд местных жителей, получается гримаса. И как полыхают алым огнем всегда черные глаза. Поздно. Цепь уже набрала скорость, под копытами несущихся галопом лошадей стелилась короткая, щетинистая травка, по-осеннему желтая и пожухлая.
- Арраа!!!
Ударная волна слитной силы отшвырнула к бревенчатым стенам обернувшихся бандитов, и я позволил себе отпустить инстинкты. Этих можно не беречь... С тихим довольным шелестом, слышным только мне, из ножен вышли Жнецы.
Мысли сжались обжигающим голову комом, Хаос заревел в сознании, пытаясь прорваться во внешний мир...
"Смерть, смерть, смерррть!!!"
Конь грудью врезался в разваливающийся строй бандитов.
Кровь разлетелась брызгами, тела расстелились единым полотном, алый туман застлал зрение. По бокам хрипели обезумевшие лошади тех, кто не попал под стремительную мельницу Жнецов.
Падали попавшие под стрелы арбалетов конники...
Смеррррть!
Черно-алая пелена ярости застлала сознание, мир смазался, не успевая за стремительными росчерками стали. Я вспорол построение, "клин", следующий за мной, раздался "крыльями", охватывая пытающихся убежать. Панические крики, запах крови и страха напоили душу. На миг я вновь почувствовал себя цельным, тем, кем меня создала природа...
Прижатым к стенам чужакам некуда было бежать. Полукольцо смыкалось, одного за другим затаптывая остервенело обороняющихся бандитов. В схватке стали и плоти проигрывала плоть, распадаясь с жалким гнилым чавканьем. Мои люди достаточно злы, проехав перед тем через три выжженные деревни...
Без пощады!
Спешившись, я заскользил между тел, добивая этот зверье. Замер в двух шагах от ароматного, забрызганного кровью сруба. Острый сладкий запах раздразнил нюх, пробуждая жажду... Развернулся. И загнал Хаос поглубже в душу, наткнувшись на ошеломленный взгляд второго капитана. Хсин опасливо покосился на узорчатые клинки, жадно впитывающие алую жидкость. Стряхнув лишнее единым широким движением, убрал их в ножны и выдохнул хрипло:
- Потери?
- Трое легких.
- Хорошо... - посмотрев вверх, на бледные лица, выглядывающие из оборонительных щелей, добавил, - здесь, пожалуй и заночуем.
Разумеется, ворота нам открыли".
Запись в дневнике... Осень третьего года, ночь.
"Ночью, когда все обитатели городища крепко спали, оба подчиненных тихо переругивались за дверью предоставленных мне в доме старосты покоев. Эти двое светловолосых никак не могли решить, кто останется со мной, когда придет время разделиться. А это случится уже скоро. Обследуем последнюю сожженную деревню... и возвращаемся. А первая полусотня останется здесь, в качестве приграничного гарнизона призрачного пока Нарилира.
Хсин и Лшес были дальними родственниками, сведенными вместе только войной и катастрофой. Обоих в Старше, нашем первом, самом безопасном городе, дожидались семьи. Такие же светловолосые жены и синеглазые дети. Впрочем, всех нас свела вместе страшная беда... Рушащиеся горы, затопленные города, бесконечные пожары и дрожь земли. И маленькие радости, доступные моим людям, прячущиеся в самом безопасном, на мой взгляд, месте - единственное, что пока удерживает их рядом с Лиром, новым королем выживших. Единственная плата за их службу - жизни семей и надежда на то, что хотя бы правнуки обретут мир.
Мир... дом?
Сняв кожаную маску, устало протер лицо. Я едва не сорвался сегодня, не так ли? Что меня удержало от всеобщей резни? И что бы в таком случае могли мне противопоставить эти люди? Нет, нет, пора прекращать эти объезды. Слишком... слишком опасно и горько. Опасно для выживших, горько для меня.
Прислушавшись к происходящему за дверью, мрачно скривил губы. Всадники решили разыграть место рядом со мной в карты. Точнее, кто поедет домой. Не буду спорить с решением судьбы.
А сколько бы лет было сейчас моему сыну? А дочери, так и не увидевшей свет? Я, кажется, сбился со счета. Прожитые дни и ночи давно слились в единую, причиняющую боль пелену.
А хочу... чего я хочу? Чтобы кончилось, наконец, это жалкое существование!
Что меня удерживало до сих пор? Не более чем обещание, данное вырвавшему меня из Бездны человеку, пусть и данное у его смертного ложа и скрепленное кровью.
Распахнув окно, я выскользнул из дома. Тьма и ночь приняли меня в свои объятия. Бесшумной тенью, сливаясь со стенами домов, миновал готовящихся к ночевке людей. На площади разбили лагерь, горели костры, слышался смех, по улицам разносилась тихая, немного печальная мелодия флейты.
Меня не заметили. Темная одежда, темная кожа, черные глаза без белков...
Ночь, ночь, ночь... Мое время, время, когда я могу... многое. Мог. А сейчас просто вспоминаю. Ночь разговаривала со мной, деревья, покачиваясь, скрипели и стонали, шелестела листва. Тьма звала меня назад, домой.
Верниссссь, верниссссь... К нам, в темноту, полную жаркой силы.
Не сейчас. Я обещал.
Замерев у огромного валуна, вросшего в землю, положил на камень ладони и застонал.
Как больно... больно. Тьма даст забвение. Отберет память, милостиво подарив новую душу. Но я не хочу забывать. Жену, сына, нерожденную дочь. Все то, что госпожа Ночь так неосмотрительно забрала. Нет. Я не вернусь!
Вернисссь, шессссс Ваис, мой демон...
Нет. Там меня никто и ничто не ждет. Души моих родных свободны, хоть и темны. Их забрали рухнувшие горы, и круговорот перерождений. Мы больше никогда не увидимся.
Значит, все, что у меня осталось это память и обещание. Но этого мало, похоже".
Запись в дневнике... Осень третьего года, пепелище.
Зачем я вообще ввязался в это глупое противостояние? Все чаще задаюсь этим вопросом. Люди, почему вы творите со своими родичами такое?
Въехав последнюю на сегодня разоренную деревню, я успокаивал себя только мыслью о том, что все виновники мертвы. И то, ярость клокотала в груди, пробуждая хаос.
Под копытами лошадей похрустывала черная, выжженная до хрупкости земля, остатки домов при прикосновении осыпались пеплом. Тела жителей выли выложены по обочинам дороги. Растерзанные, изрубленные, обожженные.
Мужчины, женщины, дети...
Какая мерзость. Эти твари не знали милосердия. Очень многие люди позволяют себе отпускать демонов души.
Но не мы, не Темные... нас слишком мало. Было. Теперь нет совсем.
Обернувшись у Лшесу, приказал:
- Лагерь в двух лигах, в лощине. И выделите похоронную команду.
- Но это же не наша деревня! - вскинулся светловолосый.
- Теперь - наша! - категорично заявил я. Расслабился что-то капитан. Посмел попытаться оспорить решение старшего. Похоже, именно он возвращается домой. Ничего, мы просто возобновим тренировки с гарнизоном. Тяжелая работа быстро приведет его в норму. Выдрессирую.
А тот, не зная, что его ожидает по приезде, передернув плечами, направил лошадь к лощине, на ходу раздавая указания.
Спешившись, прошелся по пепелищу, взрывая сапогами клубы пепла. Что-то не давало мне покоя в этом мертвом, выпотрошенном месте. Тревожило темноту души, не давая ей успокоиться.
Резко развернувшись, так, что полы плаща взметнулись как крылья, замер.
Осень почти наступила, солнце клонится к закату, прячась за ветвями ближних деревьев. Резь в глазах, ставшая уже привычной, сходит на нет. Пахнет гарью. Кровью.
Тихо, даже птиц не слышно. Только в отдалении бряцало оружие, топали копыта, голоса перекликались... Будто на деревню наложили полог неслышимости, а я в самом ее центре. Настороженно озираюсь, пытаясь понять, что не так?
То не так? О чем мне шепчет ветер?
Я раскинул поисковую сеть. И раздраженно дернул ухом. Вот оно. Нечто постороннее в царстве смерти. Торопливо пробежал к одному из выгоревших срубов, откинул чудом уцелевшую балку, пачкая руки в черной жирной грязи.
Откуда-то снизу несло жизнью.
Так, еще какие-то доски, обжегшие кончики пальцев даже через перчатки колким холодом, обломки печной трубы. Вот. Обитый перекошенным от жара железом люк. Подпол!
Скинув плащ на руки подоспевшему капитану, дернул за кольцо. Зло рыкнул, когда оно осталось у меня в руке. Выхватил из ножен широкий нож, подцепил крошащиеся доски.
- Что там... - начал говорить Лшес, недоуменно расширив глаза, но я уже нырнул в темную, дохнувшую холодом дыру.
Настороженно замер в потоке льющегося сверху света, прислушался. В дальнем углу кто-то шевельнулся.
- Иди с-сюда, - прошипел тихо, и застыл, поняв, что с губ сорвались слова темного наречия. - Вс-се кончилос-сь...
Тряпичный комок под полками шевельнулся, подбираясь ближе.
- Нет, - и повелительно протянул руку, - иди сюда.
Фигурка приблизилась, и оказалась мальчишкой лет пяти. Смуглым до черноты, настороженным черноглазым зверенышем - полукровкой . Так вот что это было... Зов крови.
Темная кровь...
Я улыбнулся, стягивая маску. Повторил:
- Иди с-сюда.
И подхватил на руки легкое тельце, тут же доверчиво прильнувшее к груди.
Странное тепло затопило сознание. Этот ребенок... моей крови, да. Но и крови людской. Тихий, настороженный. Как ты выжил? И сколько просидел в темном погребе, пока не почувствовал поблизости дальнего родича, и инстинктивно запустил зов крови?
Упрямый, как я.
- Не хочешь уходить во тьму, малыш-ш?
Тот помотал головой.
Хорошо...
Кажется, я нашел ответ, который искал.
Я ввязался в эту войну ради таких как он. Ради того, чтобы не умирали дети, какой расы бы они ни были.
Пусть эта молчаливая клятва, данная в темном, пропахшем гарью подполе, послужит якорем, удерживающим меня от последнего шага во тьму. Обещать надо живым...
- Теперь ты мой, согласен?
Мальчишка кивнул.
- Вот и хорошо. Я, шес Ваис Ларн, нарекаю тебя Наром. Принимаю тебя и обязуюсь хранить от сего момента и до самой смерти своей.
Где-то далеко, за гранью мира, взметнулся разочарованно Хаос, тьма окатила раздраженным благословением...
Поздно, Ночь. Ты не заберешь меня. Отныне я принадлежу дню.
Я не стал вновь одевать маску, выбравшись наружу".