Моя мать была служанкой. Практически всю свою жизнь, все годы своей молодости она служила хозяйке. Ею была мать Гризельды. Я понятия не имею, кто был моим отцом, но уверена, что какой-нибудь заезжий господин решил поразвлечься с моей матерью-служанкой. И в итоге произошли некие последствия - родилась я.
Свою маму я не помню. И это неудивительно. После того как я родилась, мама решила воплотить свою давнюю мечту - уйти и стать хозяйкой своей собственной жизни.Но это было не так просто. Она не могла просто уйти. Если бы она сбежала, ее бы объявили в розыск, развесили бы ее портреты по всем деревням и городам, а когда нашли бы, то попросту повесили. В наше время нет прощения тем, которые предают. Власти считают, что побег сродни предательству, поэтому они так беспощадно осуждают. Рано или поздно сбежавших находят и тогда...
Моя мать все это прекрасно знала и понимала. Она не хотела провести всю жизнь в бегах. Это уже не жизнь будет, а сплошная гонка на выживание. Поэтому она решила обменять свою свободу на меня. Мама уже была немолода и не так сноровиста, не те годы. Спрос на молодых служанок всегда был большой. Хозяйка, мать Гризельды, была непротив предложенной ей сделки. Какой толк от стареющей служанки, которую так и так скоро придется выгнать из дому из-за ее неспособности справляться со всеми делами по дому, как она делала эта раньше, будучи молодой, здоровой и сильной.
Всю эту историю мне рассказала Эмили. Она воспитывала меня после того, как мать оставила меня еще во младенчестве, учила как готовить, шить, служить своим господа, научила меня смиряться со своим низким положением и быть полезной хозяевам, вытерпивая все унижения, оскорбления.
Конечно, в детстве я мечтала убежать, но Эмили тут же почуяла неладное и образумила меня. "У тебя нет ни дома, ни родных, ни денег. Куда ты пойдешь? По дороге убьют аль изнасилуют. И все. Дело с концом", - сказала она мне тогда, когда я захлебывалась в рыданиях.
С этих пор я окончательно смирилась и больше никогда не думала и даже не говорила о свободе, ставшей для меня чем-то запретным и недостижимым.
Так сидя на бревне около речки, размышляла о своем прошлом и о своей матери для которой свобода была важнее, чем собственная дочь. Нет. Я не виню ее. Может быть она поступила так, потому что стыдилась меня. Я ведь - тот плод греха, которому она, забывшись, предалась. Если бы она родила ребенка от любимого мужчины, тогда возможно все было бы иначе... Надеюсь после своего освобождения, мама нашла то, что искала и стала по-настоящему счастливой.
- Можно присоединиться? - прервал мои размышления голос.
Обернувшись, я увидела улыбающегося господина Дэниела. Он был одет в скромно сшитый серый костюм и выглядел великолепно как всегда.
- Господин Дэниел, - вскочила я и сделала нечто похожее на поклон.
В ответ на мою проявленную вежливость и почтение он только покачал головой и подошел ближе.
- Давай договоримся. Ты будешь называть меня просто Дэниел.
После этой фразы, он мило улыбаясь как ни в чем не бывало сел на бревно. Я удивленно на него смотрела. Это что у господ шутка, что ли такая появилась?
- Господин Дэниел...
Он прервал меня жестом:
- Просто Дэнииел.
- Но вы же...
- Ты!
- Но я так не могу! - запротестовала я. Что за вздор он несет?
- Можешь. Давай садись. - Дэниел похлопал по месту рядом с ним на бревне.
- Ладно, - смиренно согласилась я, усаживаясь. - Буду называть вас, то есть тебя, Дэниелом.
- Ну вот и отлично, - обрадовался он.
Своим поведением он мне напоминал не некого напыщенного аристократа, который может разбрасывать деньги налево и направо ( что в принципе все они и делают), а какого-то простого парня. Это забавляло. Первый раз вижу такого.
- Спокойно тут правда? - спросил он меня, как только я посмотрела на речку.
- Да... Я часто сюда хожу. Тут можно...
- Подумать и побыть одному, - докончил за меня Дэниел.
Мы посмотрели друг на друга. Я встретила ласковый взгляд чисто-голубых глаз. Какие они у него красивые... Дэниел как-то смущенно улыбнулся и, отвернувшись, стал смотреть на водную гладь реки.
Мы сидели в молчании некоторое время.
Бывает затянувшееся молчание от неловкой ситуации, когда каждый раздумывает что бы такое сказать дабы разрушить молчание и чтоб это сказанное к месту было. Бывают же ситуации, когда необязательно что-то говорить, когда каждый дает право другому подумать о своем.
Тихо сидя рядом друг с другом и не разговаривая нам, не нужно было обязательно разговаривать. И так все было понятно. Мы как это не странно звучит узнавали друг друга... в молчании..
Дэниел
Ему было сложно сидеть и постоянно не смотреть на нее.
"Если бы она только знала, что все мои мысли заняты только ею. Но слишком рано..."
Дэниел понял, что влюбился в эту девушку с первого взгляда. Он сам недоумевал как такое возможно. Он бы и никогда не смог предположить, что такое случиться с ним. Так резко... как обухом по голове. Все прекрасно знают, что любовь с первого взгляда бывает только в любовных романах, коими любят зачитываться дамы. И под влиянием общества, которое безостановочно это твердило и которое находило неожиданную влюбленность неким несоблюдением правил обществ, Дэниел думал так же.
Но теперь ему было все равно. Какое ему дело до того, что она служанка? Ему было безразлично ее положение в обществе. Даже если бы она была нищенкой и бродяжкой, он бы ни за что не отрекся от своих начинавших зарождаться чувств только потому, что она не благородная дама. Для него Вирджиния была самым прекрасным существом на земле, она была для него музой, его ангелом.
Он поймет, если она отвергнет его, если предпочтет другого. Он будет уважать право ее выбора. Главное, чтобы она была счастлива.
- Я слышала, что ты сюда со своим другом ненадолго, - обратилась к нему Вирджиния.
- Да. К сожалению, обстоятельства таковы, что мы не можем долее здесь задерживаться, чем нам было отведено, - обьяснил он ей.
Он уже давно решил, что поедет обратно с Грегори в город, как они и запланировали, но уже буквально на другой день он отправится сюда, к ней. И Грегори пока необязательно об этом знать...
- Ясно, - тихо выдохнула она. Дэниелу показалось, что эта весть не особо ее обрадовала, а даже огорчила.
Он не хотел быть причиной ее маленького огорчения, но где-то внутри него зарождалось радостное чувство от того, что он ей небезразличен.
Птицы заливались громким пением и создавалось такое впечатление,что они сидящие на деревьях, соревновались кто громче поет.
Вирджиния встала, отряхнулась и взглянула на Дэниела, который неотрывно на нее смотрел.
- Мне пора, - улыбнулась она ему.
Дэниел тоже встал.
- Я тебя провожу.
Девушка смотрела на него круглыми от удивления глазами, но вскоре взяла себя в руки и забормотала.
- Не надо. Это что ж получается вы служанку то... Я ж не барышня..
- Послушай, - Дэниел поближе подошел к ней. Он понимал, что она смущена и возможно не понимает причину такого отношения к ней. Ему это тоже все было в новинку. Но нельзя вечно робеть. Он должен взять ситуацию в свои руки и действовать, как и положено мужчине. - Если ты хочешь, чтобы я этого не делал, так и скажи. Я не буду настаивать и приму твое решение.
Вирджиния кивнула.
Легкий ветерок подул и растрепал ее волосы. Они буквально сверкали на солнце и Дэниел еле удержался, чтоб не дотронуться до них. Нельзя. Иначе он ее испугает и она подумает, что он хочет воспользоваться ее невинностью.
Вирджиния расценила его дальнейшее молчание как знак того, что она может идти. Она обошла его и направилась в сторону дома своей хозяйки.
Дэниел неотрывно провожал девушку взглядом.
Не пройдя и десяти шагов, девушка вдруг резко обернулась и хитро улыбнулась ему.
- Так ты провожать меня будешь аль нет?
Дэниел засмеялся и кинулся к ней.
Грегори
Есть некое удовольствие в том, чтобы сидя в таверне, наблюдать за тем, как разносчица пытается заигрывать с тобой. Хотя сейчас у него не было никакого настроения, чтобы давать понять, что жалкие попытки его соблазнения на него хоть чуточку действуют, и он уделит ей пару минут. Его уже даже начинало бесить все эти бесконечные вешания на его шею.
"Такое чувство, что все женщины одинаковы. По крайней мере, никогда не встречал хоть одну, не думающую обо всем том, о чем они обычно думают. Какими же мы, мужчины, должны быть? Мы должны быть богаты, чтобы они могли покупать себе все что вздумается и чтобы подруги кусали локти и причитали, почему же именно ей достался такой богатенький муж. Мы должны их чуть ли не боготворить. Мы не должны быть страшными, чтобы опять же женщина смогла показать нас своим подругам. Хотя иногда при наличии толстого кошелька и нескольких имений, красота совершенно не берется в счет. Зачем, если все богатство легко может затмить не такое уж красивое лицо", - размышлял Грегори.
Он услышал, как рядом кто-то отодвинул стул и сел рядом с ним, за его стол. Грегори отвернулся от созерцания барной стойки, чтобы посмотреть на наглеца, посмевшего без спроса усесться за его уже занятый стол.
Перед ним сидел черноволосый с проседью в волосах мужчина с холодными серыми глазами. Его глаза цепко смотрели прямо в Грегори, отчего ему стало немного не по себе. Незнакомец откинулся на спинку стула. Он был одет в какой-то балахон черного цвета.
"Бродяга, - решил Грегори по его одежде.
Вся эта ситуация еще сильнее способствовала понижению и без того непрекрасного настроения и он решил поставить наглеца на место.
- Здесь еще имеются свободные столы, - Грегори взял стакан с ромом и отпил от него. Затем продолжил. - Так что будь любезен сядь за один из них.
Мужчина не двинулся с места и продолжал изучающее смотреть на Грегори. Он внимательно осматривал его лицо, его одежду, руки.
"Да что он себе позволяет?!"
- Ты не понял? Сказать еще раз? - злобно сказал Грегори.. Бестолковость бродяги выводила из себя.
- Спокойно, Грегори, - наконец подал голос мужчина и изобразил на лице нечто похожее на улыбку. - Вижу злости тебе не занимать.
"Грегори? Мы что знакомы?", - промелькнуло в мыслях.
- Знакомы? - уже более спокойно поинтересовался Грегори, полагая, что наверняка Дэниел уже успел завести в этой глуши друзей и рассказать, что приехал сюда с ним.
- Скажем так. Ты не знаешь меня, но я знаю тебя, - таинственно произнес незнакомец, оглядывая таверну.
В таверне находилось несколько посетителей. Каждый был занят своим делом: кто-то сидел выпивал, кто-то разговаривал с друзьями. Мужчина за барной стойкой любовно протирал чуть ли не сверкающие от чистоты стаканы. Девушка-разносчица, отчаявшаяся в соблазнении, отправилась на кухню, где ее мог утешить только повар, которому она уже давно нравилась.
- Это уж интересно, - насмешливо протянул Грегори. - И как же много ты знаешь обо мне?
"Пожалуй, с этим бродягой можно и посмеяться. Он думает, что я совсем идиот и у меня можно стянуть кошелек? Обычно они все так и начинают, не раз видел, как кого-то грабили".
- Ну, так что?- напомнил о себе Грегори, видя, что незнакомец отвечать не собирается.
Мужчина повернулся к Грегори, ухмыляясь. Грегори заметил, что тот мужчина, протиравший стаканы, спохватился и побежал на кухню. Все же посетители в одно время повставали со своих мест и начали собираться уходить.
"Что за чертовщина?"
Грегори взглянул на сидящего перед ним бродягу, смотревшего на него так словно ожидал его реакцию на все эти странности. Но Грегори ничего не собирался говорить.
Как только последний посетитель скрылся за дверью, и в таверне не осталось никого кроме них двоих, незнакомец наклонился к Грегори через стол.