Пикник не задался с самого начала. Еще до нашего выезда на природу сентябрьская золотая осень предательски превратилась в совсем не поэтичный слякотный октябрь. Но шашлык мариновался, угли были куплены, а маленькая хрущевка именинника не могла вместить всех пришедших по определению. Поэтому, несмотря на то, что вчерашнее солнышко сменилось низкими тучами и противным моросящим дождем, мы выехали на природу. Сосновый бор на высоком берегу Оки был прекрасен. Если бы не необходимость праздновать, я бы с удовольствием просто посидел и почитал, любуясь на открывающийся вид. Даже пойти за грибами было лучшей идеей, чем сидеть и слушать ругань.
Чем думал Виталий, когда приглашал Костю с девушкой и одновременно его бывшую? Может быть ему хотелось экстрима? Не знаю. Но получился обычный скандал с выяснением отношением, воплями и слезами. Единственно, чего не хватало для классики так это битья посуды - все же разбить одноразовые пластиковые тарелки тяжело. Эта сцена окончательно испортила настроение всем. И, съев одну партию обгорелого снаружи, но практически сырого внутри мяса, народ начал разъезжаться, несмотря на все уговоры.
А я захотел остаться. Я уже четыре года не был в лесу. Я летал в отпуск в Таиланд и Египет, мотался по командировкам, но обычный подмосковный лес, в котором я проводил каждые летние каникулы в школе, оставался для меня недостижим. То не хватало времени, то сил, то желания. И сегодня я твердо решил остаться наедине с собой хотя бы на пару часов. Сотовый я положил в бардачок машины - действие, потребовавшее от меня дикого напряжения воли.
Я отдалился от нашей стоянки всего на пару десятков метров, когда меня начала поглощать тишина. Абсолютно непривычное чувство после Москвы. Наверное, паника, да, именно так будет правильно назвать то, что я почувствовал. Я судорожно вцепился в карман в поисках мобильного, и только потом вспомнил, что оставил его. Чтобы не заблудиться, я решил идти вдоль берега реки. Часы показывали четыре, и у меня было достаточно времени, чтобы вспомнить какое оно на вкус, одиночество.
Паника сменилась лихорадочным потоком мыслей о работе, последних разорванных отношениях, и куче других вещей. Я просто не мог расслабиться. Мне хотелось вернуться, прочитать новости, ответить на новые сообщения в чате. Тишина снаружи, к сожалению, совсем не гарантировала мне тишину внутри... Но я решил терпеть. Через час, когда мозг начал успокаиваться, я получил награду за свои усилия. Ноги привели меня к заброшенной усадьбе, построенной в стиле псевдоклассицизма, так популярном в конце девятнадцатого - начале двадцатого века. Она располагалась почти на обрыве. Полуколонны выступали по бокам широкого парадного входа. Сверху над ними, создавая некое подобие античного портика, выступал балкон. Крыша, крытая шифером, провалилась. Следов от оконных рам не было и подавно. Окна темными провалами смотрели на меня из почти полутораметровой толщины стен. Обвалившаяся штукатурка обнажила тёмно-бордовый кирпич. Вот вы бы устояли перед таким искушением?
И я не устоял. Перелез через каменный заборчик, прошел по поваленной металлической решетке и заглянул внутрь, подспудно ожидая увидеть очередную комбинацию свалки и общественного туалета. Интуиция обманула меня. Было темно, сыро. Плесень ползла по стенам, но деревянные полы, отчаянно скрипя, каким-то чудом еще держали мой вес. Вдоль стен стояли серые от старости предметы интерьера. Я осторожно прошёл по первому этажу, заглядывая в комнаты. Было удивительно, что хозяева оставили на произвол судьбы всю обстановку. И то, что за все последующие годы никто на нее не покусился. По чудом сохранившейся лестнице я поднялся вверх. Мне хотелось найти клад, что-нибудь старое, волшебное. Хоть что-нибудь, что могло разорвать мои серые будни.
Второй этаж сохранился хуже. Мебели почти не было, в полу зияли дыры. Гулять по нему было просто опасно, тем более в одиночку. Ступая поближе к стене, я рискнул выйти на балкон. Сосны закрывали вид, а несколько маленьких деревьев росли в щелях между досок, но век назад отсюда, наверное, открывался замечательный вид на Оку, а остатки мощенной кирпичом тропинки вели вниз к реке.
На балконе меня встретил хозяин дома. Он недоверчиво и несколько презрительно смотрел на меня. У его лап лежал задушенный голубь. Держась одной рукой за чугунное ограждение балкона, я присел на корточки и поздоровался:
- Здравствуйте, ваше котейшество! - и протянул руку. - Кис-кис-кис!
Кисточки на ушах дернулись. Хвост метнулся змеей вправо и влево. Здоровенный рыжий котяра начал, демонстративно игнорируя меня, выгрызать у себя блох где-то в районе лопатки. Одно ухо было разорвано, морда посечена шрамами. Хвост явно когда-то был длиннее. Однако, несмотря на место нашего знакомства, шерсть кота лоснилась и блестела. Я вздохнул.
- Между прочим, с гостями положено здороваться.
Кот, видимо, понял мои слова, нехотя подошел и ткнулся носом в мои пальцы. А затем рыжей молнией метнулся с балкона прямо в лес и не забыл при этом прихватить с собой тушку птицы.
Дождь кончился, и сквозь облака было видно небо. Похолодало. Солнце было уже вблизи горизонта, и я решил, что пора возвращаться. Дорога обратно заняла у меня значительно меньше времени. Наша стоянка было уже пуста. Ветер ворошил брошенные пакеты. Мусор как обычно никто не потрудился собрать. Я кое-как сгреб последствия банкета в кучу и пошел к машине за пакетом для мусора.
Опершись на мой 'Sportage', стоял здоровенный рыжий детина, знаете, из той породы, когда на полтора центнера массы добрая сотня приходятся на мышцы, слегка подернутые жирком для маскировки. Он демонстративно чистил охотничьим ножом грязь под ногтями. Одет он был в белую майку, треники Абибас и жилетку, из-под которой выпирало что-то похожее на кобуру. Веснушчатые покрытые кучерявой рыжей шерстью и толщиной с мою голень плечи были голыми. Верхней половины правого уха не хватало. Рожа поросла недельной щетиной. В общем, это была совсем не та встреча в лесу, которую ждешь. Я бы предпочел нимфу или дриаду. Да даже кикимора оставляла определенные шансы уйти с целой шкурой. Современная нечисть гораздо беспощаднее.
- Привет, Леха, - выдержав почти минутную паузу, сказал гость.
- А откуда ты знаешь, как меня зовут? - несколько опешил я.
Рыжий проигнорировал вопрос. Но убрал нож в ножны на поясе, и, наконец-то, удостоил меня взгляда. А затем зевнул. Я никогда не любил бодимодификацию, но должен признать, клыки у него были сделаны очень натурально.
- Можешь звать меня Бегем... - громила на секунду замешкался, - Бенедикт. У тебя деньги есть?
Я судорожно полез за кошельком. Кредитки, дисконтные карты, а вот наличка...
- Вот, почти восемь тысяч. Больше нет, - пролепетал я.
Разговор пошел совсем не туда, куда я ждал. Нож, кобура, почти двукратное превосходство в весе против моих голых рук... не та ситуация, когда стоит спорить.
- Эмм... а есть предложения?
- Да. Будешь мне сюда клиентов возить. Дорогу знаешь. Твое дело довести человека до дома и провести 'экскурсию'. Согласен?
- Да, - я сглотнул. Отказывать не хотелось, точнее не моглось.
- Это хорошо, что согласен,- Бенедикт прищурил глаза, - пятьдесят тысяч за человека тебе для начала. Если сам кого найдешь, еще доплачу. Ну все бывай.
Рыжий развернулся и пошел по тропинке в лес.
- Эй! А как они меня найдут, клиенты твои?
- Я твой телефон знаю, и адрес, и вообще все про тебя зня-яю, - повернув голову и кося на меня зеленым глазом, сказал Бенедикт удаляясь.
***
Первый клиент позвонил мне через неделю. Виктор вполне оправдывал свое имя - 'Победитель'. Он успел повоевать в Афгане и остаться целым, подняться в диких девяностых и заработать миллионы, и даже вовремя легализоваться в нулевых, а не сесть как многие. У него были деньги, кураж и он желал власти, то чего сейчас купить он не мог. Но очень хотел.
Звонок с неизвестного номера раздался почти в два ночи. Я уже доделал новый проект и хотел ложиться спать, когда хриплый низкий голос сказал мне, что завтра мы едем 'на загородную резиденцию Бени'. Нет, меня никто не спрашивал, это было не в стиле Виктора. Меня информировали. Я пытался возразить, что у меня презентация, но трубка уже была брошена. В шесть часов крепкие ребята звонили мне в дверь, а у подъезда ждали два черных хаммера, на фоне которых мой кроссовер смотрелся как болонка рядом с овчарками.
Дорога на место пикника заняла почти два часа. Мы выгрузились и пошли пешком. Я проклинал свою судьбу и Бенедикта. Десяток братков, по-другому я их назвать не мог, были вооружены АК-12 с коллиматорными прицелами, трое тащили за спиной РПГ, СВД. Все были в брониках, разгрузках, касках, и выглядели очень опасно. Я в синтепоновой куртке и джинсах в их компании был явно лишним. Виктор шел в середине строя, вместе со мной, изредка отдавая команды через ларингофон.
Усадьба стояла все там же, но почему-то сквозь кирпичные столбики у ворот просвечивало два ДОТа с пулеметами, которые при виде нашей компании начали извергать огонь и свинец. Реальность расслоилась - я видел осенний лес, заброшенный дом и в тоже время на его месте был бетонный барак окруженный оградой из колючей проволоки, окопы во дворе, пара БТР, ДОТы... Пули проходили сквозь меня, не раня.
Не прошло и десяти секунд, как синхронными выстрелами гранатометов огневые точки были подавлены. БТР взревели двигателями и начали хищно вертеть башнями поливая трассерами кусты где бойцов уж не было. Следующий залп уничтожил боевые машины, а потом под прикрытием дымов, пулеметного и снайперского огня бойцы во главе с Виктором начали штурм. РПГ взрывались, уничтожая иллюзорные для меня огневые точки. Трупы падали из окон. Но даже травинка не шелохнулась передо мной, жёлтые листья пролетали насквозь через выстрелы реактивного гранатомета. Я шел за штурмовой группой и любовался слаженностью их действий. Страх отступал.
Бойцы падали под огнем, но Виктор такое впечатление, что был заговорен. Лестница на второй этаж, начинавшаяся от парадного входа была для него закрыта, и отряду пришлось муторно зачищать первый этаж, прорываться через узенький подъем в крыле, и, теряя своих выбивать врагов со второго. На балкон Виктор вышел только в сопровождении меня. Там он схватился в лучших традициях боевиков девяностых с каким-то жлобом с мачете в рукопашную.
Через несколько минут уцелевшие бойцы собирали вполне реальные трупы своих товарищей, перевязывали раны друг другу. Виктор хлебал коньяк из фляги, наплевав на изуродованное предплечье.
- Ты, Леха, не робкого десятка. Я думал зассышь и убежишь! - Закуривая сигарету, сказал он.
А я не стал его расстраивать и рассказывать, что их враги были для меня туманом. Да я сам в тот момент НИЧЕГО не понимал! Что это было? Новейший голографический аттракцион? Но как тогда быть с трупами? Да и стреляли братки боевыми патронами! Я же сам видел! Но на стенах усадьбы не было ни следа.
Мы кое-как дотащили тела и оружие до стоянки и распрощались.
Бенедикт ждал меня в моей квартире. На двери, как я потом проверил, не было и следа взлома. Зато форточка была распахнута. Наглая рыжая морда сидела за столом и доедала полукилограммовую пачку сметаны, закусывая неразмороженной сырой форелью, которую я оставил себе на ужин. Пачка пятисотрублевых банкнот лежала перед ним
- Ня-я, как шоу? - спросил он меня.
Я молча достал из морозилки початую бутылку водки и отхлебнул из горла. Стало хуже.
- ТЫ, БЛЯ, ВО ЧТО МЕНЯ ВТЯНУЛ, МУДАК!? - заорал я.
Рыжий прижал уши, серьезно, я в первый раз видел, как человек так шевелит ушами, и зашипел:
- Ты сам подписался. Что хотел то и получил!
Я глотнул еще. Ангина мне была обеспечена, но после того, как я забил на презентацию, я мог уже не брать больничный, а сразу писать заявление.
- Меня там чуть не убили, да еще теперь с ментами пиздец ждет,- обхватив голову, я сел на табурет.
Бенедикт подвинул мне сочувственно тарелку с форелью, а сам достал из холодильника бутыль с молоком.
- Да, ня-я могли тебя убить! Ты же с ними как проводник шел. А с ментами Виктор сам все устроит, не переживай, - сказал Беня и одни глотком ополовинил бутылку.
Голова уже немного плыла от водки, выпитой на пустой желудок, горло саднило. Был уже пятый час, а я еще не завтракал. На удивление, мороженная форель оказалась съедобной. Бенедикт приговорил молоко, с грустью заглянул в мой холостяцкий холодильник и вздохнул.
- Надо было тебе, ня-яверное, сразу рассказать... Моя усадьба умеет исполнять желания, если ты ее пройдешь целиком. Но, чем сложней желание исполнить, тем тяжелее будет подня-яться на балкон. - сказал рыжий и начал меланхолично выскребать ложкой банку от сметаны. - Вот Виктор чего хотел?
- Власти, как я понял.
- Следи за ня-явостями. Сам увидишь, как это работает.
- А почему мое желание не исполнилось? Да и преград никаких не было?
- Ты чего хотел?
- Не знаю,- озадаченно ответил я. В самом деле, чего я хочу? Я не знал. Деньги были, пускай не гениальные, но мне хватало. Любви? Если честно, то нет, слишком это все осложняло. Положения в обществе? Да ну нафиг... Отвечать за других...
- А я зня-яю! Чуда ты хотел. А чудеса они тут, рядом, достаточно протянуть лапу. Это очень легко. Поэтому и испытаний не было. Готовься, теперь ты до кончика хвоста в чудесах будешь!
Бенедикт подпрыгнул и, на ходу превращаясь в кота, вылетел в форточку. После этого я решил допить водку.
Скандал с гендиром так и не случился, у него самого состоялась неожиданная важная встреча, в то время, как я должен был представлять проект. И это было чудом посильнее чем всякие коты-оборотни. Я более-менее привел свои мысли в порядок, ОМОН так и не явился за мной и это внушало надежду, что может быть все обойдется.
Виктор стал губернатором. Через пару лет он проворовался и сбежал со стрельбой и угоном самолета в свежекупленный замок во Франции. А еще через пару недель его подорвали фугасом при выезде из поместья. Европейские журналы язвили, что русская разведка совсем потеряла стиль. А я думаю, что Виктору просто все надоело, и он покончил собой. Спокойная жизнь на мешке денег в европейской провинции была явно не для него.
***
Лена написала мне в ВК через полмесяца. Она писала, что 'хочет прогуляться' в 'одно место' и что Бенедикт обещал меня в качестве провожатого. Девочка была симпатичная, и я бы с большим удовольствием сводил ее в кино, ресторан, а потом в спальню, чем в проклятую старую усадьбу. Но если ты заключил договор с иррационалными силами, то лучше его выполнять. Мы договорились на утро субботы.
Я встретил ее у подземки. Тонкое пальто Лены годилось только для поездок на метро, но ни как ни для прогулок под пронизывающим ветром на природе. А сапоги на каблуках-шпильках не оставляли нам даже шанса добраться до усадьбы пешком. И пришлось потратить пару часов, чтобы доехать до ее дома и переодеться во что-то более подходящее. Например, джинсы, пуховик и кроссовки.
Я повез к месту. Всю дорогу она трещала не замолкая про себя и свою жизнь. Так бывает. Иногда легче выговориться постороннему человеку, которого ты никогда не увидишь, и который никогда не увидит тебя, чем близким. Похоже, у девочки действительно был кризис в жизни. Все мужики были козлами. Настоящая любовь никак не находилась. Работа администратором на рецепшене не приносила удовлетворения.
Я вел машину и особо не вникал. Сметана была куплена, рыба разморожена, молока в холодильнике стояло аж три литра. Я на самом деле был благодарен Бенедикту за то, что в моей жизни появилось хоть что-то выходящее за обыденные рамки.
Была поздняя осень. По ночам подмораживало, деревья уже облетели, но сосны стояли все также тёмно-зелёные и пушистые. В этот раз дорога до дома заняла больше времени, Лена совсем не умела ходить по лесу.
Когда мы подошли к поваленной ограде, началось 'шоу'. В отличие от Виктора, для которого бой с применением огнестрельного оружия был единственно возможным способом достижения цели, Лена, видимо, любила сериалы про девочек-волшебниц. И усадьба ответила ей взаимностью.
Перед нами стоял классический для американских фильмов ужасов заброшенный дом. Девушка шла со мной к входной двери, озираясь, когда из-под земли начали вылезать мертвецы, разрывая почву. От их вида даже меня начало мутить. Лена верила в свои волшебные силы, и уверенно начала выкашивать их лучами света, срывавшимися с рук, попутно крича что-то про лунную силу и прочую анимешную чушь. Колдовство работало. Девушку трясло. Прежде чем войти в дом она выплакалась. Я дал ей отхлебнуть глинтвейна из термоса, и мы пошли дальше.
Она оказалась неплохим боевым магом. Она визжала от страха, плакала после стычек, но я уверен, что если бы меня не было рядом, она не проронила бы ни слезинки, а скрипя зубами, шла бы дальше. Огненные шары, цепные молнии, лунное пламя и звездопад убивали демонов, злых колдунов, личей и прочую мерзость. Дракон, который ждал ее на террасе замка, в который как-то незаметно превратился в дом, однако ей не дался. Бой длился почти полчаса, когда она потеряла сознание от перенапряжения. Змей не стал ее добивать, а перекинулся в сороку и начал оскорблено трещать с ветки дерева. Я с трудом взвалил бесчувственное тело на плечи и понес к машине.
Лена отпивалась глинтвейном, плакала, что упустила единственный шанс в своей жизни, а я успокаивал ее, и кончилось это тем, чем обыкновенно оканчивается успокоение пьяных девушек. Она заснула на заднем сиденье в соплях. И, так как я забыл ее адрес, мне пришлось вести ее к себе домой. В квартире меня ждал пустой холодильник, рыбьи кости, традиционная пачка купюр на столе и отпечатки грязных кошачьих лап на стекле.
А на утро мы таки переспали.
Желание Лены как ни странно исполнилось, хотя не так как она подразумевала. Что-то изменилось в ней, и из гламурочки она стала бойцом. Ее настоящей любовью стала работа. За пять лет она сделала очень неплохую карьеру, получив пост заместителя гендиректора своей компании.
Нас объединило чудо. Только со мной она могла поговорить об этом. Мы регулярно встречались, и несколько реже спали с ней. Я был для нее очередным мудаком, который даже пальцем не шевельнул что бы ей помочь в бою, но по крайней мере я был лучше многих...
***
А вот Женю я вспоминать не хочу. Это был самый тяжелый клиент. Когда я увидел маму с шестилетней девочкой, я хотел отказаться. Ладно, взрослые, их жизнь в их руках, но дети...
Их семья недавно перенесла тяжелый развод. Мать, как я понял, потихоньку тянула с бывшего мужа деньги под предлогом алиментов, а дочка очень хотела, чтобы папа вернулся. Пообщавшись с их мамашкой в пути, я понял, что папу девочке действительно может вернуть только чудо.
Однако, мама настаивала, и мы поехали. Падал снег, осенняя грязь схватилась первыми морозами, и дорога была легкой. Знакомой мне уже тропинкой мы втроем прошли до усадьбы, мама внезапно замерла, недоделав шаг у ворот, а мы с Женечкой пошли дальше. Мы смогли пройти всего пару комнат, когда я взял почти впавшую в кататонию от ужаса девочку и вынес ее обратно. Если вы думаете, что БТР садящий по тебе из пулемета или дракон это страшно, то вы не видели бабайки, так как ее видят дети. Или монстра из шкафа в ночной темноте - этот последний бесформенный кошмар и средоточие хаоса, который клубится и бурлит... Ни одни слова не дадут представления об этом отвратительном, адском, нечеловеческом, и невыразимо злобном существе, возникшем из небытия вечной ночи. Этой смутной тени, веющей ужасом и безумием, что действует на нас не своими когтями, клыками и непосредственной угрозой жизни. Эти монстры самим фактом своего существования задевали какие-то струны в душе, заставляя дыхание и сердце замирать, так что бы даже эти звуки не выдавали твоего присутствия. И у нас как назло не было с собой спасительного одеяла.
Скандалила мама всю обратную дорогу, что ей обещали увлекательный аттракцион для дочери. Я в ответ монотонно и однообразно посылал ее на хер, то есть к Бене. Женечка сосредоточенно сидела и смотрела в окно.
Мне несколько недель снились кошмары. Через три месяца по решению суда ребенок был передан отцу под опеку, а мать лишена родительских прав. Наверное, котам тоже свойственна жалость?
***
Декабрь кончался, и приближались новогодние праздники. Снег так и не соизволил выпасть, только слегка припорошил землю, но какая-никакая отрицательная температура превратила осеннюю грязь в некое подобие асфальта.
Саша, Аня, Петя и Маша. Им было лет по двадцать. Они фанатели от 'охотников за приведениями', за что и поплатились. Бенедикт обещал им настоящий дом с призраками. И, конечно, исполнение желаний, по одному на каждого.
Ребята смеялись, травили анекдоты, всю дорогу. Они пытались выяснить у меня, что их ждет, и как будут создаваться призраки. Мне было невесело. Я-то знал, что паранормальщина будет самой что натуральной и высококачественной. Но предпочитал отмалчиваться.
На месте они переоблачились в свои косплейные костюмы и нацепили ранцы 'ускорителей' и направились за мной в лес. Я несколько успокоился, когда мы подошли к усадьбе. Дом выглядел так же, как и при первой нашей встрече. Клиенты выглядели несколько разочарованно, но когда в одном из окон промелькнуло что-то белое и полупрозрачное их глаза загорелись.
Они шли своей дорогой легко и ненапряжно, излучатели ловили призраков, детекторы, которые выдал им Беня, помогали находить противников, а ловушки устраняли их навсегда. Через каких-то полчаса мы стояли на балконе и пили чай из термоса. Я думаю, они могли бы просто подняться с самого начала сюда без всяких ритуалов.
Саша и Аня поженились через месяц. Петя таки решился отправиться в пешее путешествие по станам мира, и я несколько лет следил за его блогом, а потом вместе с детьми его передачу по ТВ. А тихая и задумчивая Маша через два дня умерла.
Простые желания простых людей.
***
Но рассказывать все истории я не буду. Люди приходили ко мне часто. Два-три раза в неделю я проезжал знакомой дорогой и проводил очередного клиента по поместью, которое то превращалась в базу пришельцев, то в цитадель масонов, то колдовской замок. Я был по уши в волшебстве.
Его было настолько много, что это начало становится рутиной. Теперь у меня всегда под рукой была аптечка, и пара шин что бы наложить при переломе. И фляжка с коньяком. Она требовалась значительно чаще.
Я заметил, что Дом не делал ничего невозможного. Исполнялись только те желания, воплощения которых клиент мог бы добиться сам. Получить власть над вселенной было невозможно. Нет, теоретически такая возможность предоставлялась, но пройти дальше первой комнаты обычный человек бы не смог.
Я все реже и реже погружался в реальность клиента. Часто мешало и отвлекало. Только, когда ему, на мой взгляд, грозила смертельная опасность или попав в ловушку он не мог двигаться дальше, я входил в его персональный волшебный мирок полностью. Так, чтобы почувствовать запах гари от дымящегося бронекостюма или едкий аромат склизкой демонской крови под ногами. Иначе не получалось выдернуть его на истинный план существования.
Я повторял себе под нос придуманные самим собой заклинания. 'Не от мира сего' говорил я. И пули растворялись в воздухе, а стрелы проходили сквозь меня. 'Вы есть прах' - и злобные твари исчезали. 'Взгляд истинный на мир был брошен' - и мы вновь были в полуразрушенной усадьбе в Подмосковье. Я тащил бесчувственное к тому моменту тело к выходу и отпаивал коньяком или глинтвейном, попутно оказывая первую помощь.
К весне я начал понимать, что Беня - засранец. Чудеса перестали быть чудесами, они стали работой.