Помнится в 1997 году, поехал я с друзьями на охоту.
На волков.
Организовано было это действо в окрестностях Т. и собравшийся народ подготовился со всею доступной тщательностью и щепетильностью.
В багажники автомобилей были загружены восемь полуавтоматических винтовок, два штурмовых карабина и ведра два различных боезапасов.
Ещё наличествовали два ящика водки и всевозможные дополнительные развлечения небольшой холостяцкой тусовки в количестве 12 человек.
Предполагалось заночевать в деревне, название которой перекликалось с топонимом, связанным с Курской Дугой.
Прохоровкой называлось это недоброе место.
В первый день бесплодных скитаний по зимним русским пейзажам в глухом лесном угле был обнаружен сгоревший Камаз 53212 и пьяного в дугу местного лесничего.
Промежуточные результаты охотничьей сессии оставили равнодушными всю нашу честную дружину.
Во второй день самый зоркий из нашего нетрезвого сообщества обнаружил медведя, оперативно съебавшегося при попытке задержания. Ещё в этот же день мы вышли из леса в местный райцентр и, зайдя в местную столовую, заказали семь бутылок водки и по три комплексных обеда "на лицо". Оружие компактно сложили на двух столах, что вызвало паломничество к месту нашей временной дислокации всех окрестных представителей мужского пола.
Последующей ночью в Прохоровке были загрызены две собаки.
Утром третьего дня, собака протрезвевшего лесника взяла след, и в снежных полях были обнаружены три волка, находившихся ближе к линии горизонта, чем к нам. Это, затруднительное, на первый взгляд, обстоятельство было с лёгкостью преодолено с помощью джипа типа Паджеро. Ну и как вы понимаете, не только жажда преследования заставила часть боевой группы мчаться по снежному полю, паля длинными очередями во все стороны и приводя в неописуемый ужас всё живое в радиусе трёх километров. После получаса погони машина потеряла способность к управляемому передвижению и была оставлена в назидание потомкам около останков античного трактора на пути преследования.
Волков не догнали, зато один из наших сломал ногу и разбил лицо.
Вечером решили организовать засаду на окраине деревни.
Вырыли окопчик.
Замаскировались.
Залегли.
Цепью.
Когда, ближе к рассвету, мы заметили милицейский транспорт на пути к Прохоровке, практически у всех бодрствующих зашевелились нехорошие предчувствия.
Автобус проехал мимо импровизированного охотничьего рубежа и остановился у последнего с нашего края, дома. Из машины вышли два десятка омоновцев в недружелюбных чёрных масках.
Спустя ещё какое-то время ментам показали направление нашего месторасположения, и они обосновались в двадцати-тридцати метрах позади нас.
Ещё через десять минут из леса показались волки.
Ситуация складывалась драматическая.
Белый флаг в снежном поле практически неразличим.
Волков упускать - и вовсе западло.
Дороговато они нам уже обошлись.
По инициативе человека, по-дружески именовавшегося Бультерьером, были проведены сверхскоростные переговоры о капитуляции, сразу после совместной охоты. Условия были приняты, тем паче, что накануне участковый проверил наши документы на оружие, а менты сами приехали избавить от хищников родной край.
В следующие две минуты было израсходовано столько боезапасов, что хватило бы на батальон северокавказских сепаратистов.
Местные, в полной уверенности, что мы друг друга перемололи в мелкий винегрет, были до чрезвычайности удивлены, когда заметили у костра на краю деревни наше совместное празднование удачной охоты.
К слову сказать, в виде трофея предъявлять было нечего, ибо совершенно нетрудно распределить тридцать три автоматических ствола на трёх волков...