Алексеев Игорь Викторович : другие произведения.

Комментарии о некоторых композиционных особенностях романа А. С. Пушкина "Евгений Онегин"

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    В предлагаемых эссе сделана попытка воссоздать восприятие романа А.С. Пушкина "Евгений Онегин" наивным читателем девятнадцатого века. Предполагалось, что этот читатель более знаком с текстом А.С. Пушкина, чем с трудами современных ему пушкинистов. Стоит ли говорить, что нынешнее понимание нравственно-философских аспектов "Онегина", особенно в свете модной нынче православной трактовки творчества поэта, никак не возможно без учета мнения многочисленных исследователей, и, разумеется, предполагает по меньшей мере знакомство с ними. Вместе с тем, поставленная задача воссоздания восприятия повестей читателем, для которого два века тому назад Пушкин писал свой роман диктовала необходимость отказаться от огромного корпуса ценнейшей исследовательской литературы, появившегося на свет позже. Учитывая это, предлагаемые эссе были дополнены, где необходимо, отсылками к тем работам современников, которые показались автору особенно значимыми, но только после того, как собственный анализ романа был им полностью завершен.
   Внутренняя хронология и проблема развития образа Татьяны в романе А. С. Пушкина "Евгений Онегин"
  
   В кратком эссе рассмотрены вопросы фрагментарности повествования, внутренней хронологии и связанная с ними проблема развития образа Татьяны в романе А.С. Пушкина "Евгений Онегин". Построена уточненная внутренняя хронология произведения, определены новые даты именин Татьяны и дуэли, отмерен срок наказания Онегину за дуэль, предложено решение задачи о прототипе Татьяны. Эссе предназначено самому широкому кругу читателей, как профессионалам, так и любителям русской классической поэзии.
  
  
  Фрагментарность повествования.Одной из важнейших композиционных особенностей романа является фрагментарность повествования и связанная с ней проблема внутренней хронологии. Фрагментарность вносит некоторую неопределённость - не обо всём, что произошло между началом и концом повествования, было рассказано, а кроме того, разрывы затрудняют датировку последующих событий. Следует, однако, в высшей степени серьёзно отнестись к заявлению автора, сделанному в 17-м примечании к отдельному изданию романа: 'Смеем уверить, что в нашем романе время расчислено по календарю'. Иными словами, имея в виду фрагментарность сюжета, недопустимо подвергать сомнению, что по авторскому замыслу роман имеет строгую хронологическую канву, не подлежащую двоякому толкованию. Используя фрагментированное повествование, А. С. Пушкин создал иллюзию непрерывного действия в отношении событий после дуэли, спрятав от читателя пять с половиной лет повествовательного времени. Одна из многочисленных интеллектуальных задач, предлагаемых Пушкиным, состоит в определении задуманной им внутренней хронологии произведения, которая имеет фундаментально важное значение как для понимания временных рамок развития образа Татьяны, так и для поиска ответа на загадку автора о Татьянином прототипе.
  
  Обзор представлений о хронологии романа. Многими поколениями пушкинистов время окончания действия повествования определяется весною 1825 года. Этот год вычисляется по дате дуэли - январь 1821 года, к которой прибавляют 3 года, проведенные Онегиным в путешествии. Возвращение Онегина в Петербург относят к осени 1824 года, а финальное объяснение с Татьяной - к марту 1825 года. Такая хронология была предложена Ивановым-Разумником в начале прошлого столетия и используется большинством исследователей до настоящего времени, несмотря на значительные хронологические неувязки. Согласно традиционной интерпретации хронологии, Онегин родился в 1795 г., а во время поединка ему было 26 лет: Убив на поединке друга, // Дожив без цели, без трудов // До двадцати шести годов ... (глава 8, строфа 12) Дуэль состоялась 14 января 1821 г., потому что Татьянин день - 12-го числа, а в Москву героиня романа попадает в конце зимы следующего, 1822 года. Возраст Татьяны исчисляется на основании письма Пушкина Вяземскому от 29 ноября 1824 г., в котором указано, что Татьяна - 17-летняя, следовательно, она родилась в 1803 году. Путешествие Онегина завершилось во второй половине 1824 года спустя три года после его отъезда из деревни, и таким образом, цитируя Н. С. Бродского: "В романе разбросаны хронологические указания, которые дают возможность точно определить главные моменты в жизни Евгения. Онегин родился около 1796 г., "лет шестнадцати окончил курс своих наук" - это было в 1812 г., через 8 лет он бросил свет и летом 1820 г. поселился в деревне. С 1820 г. по весну 1825 г. тянется действие романа." [Бродский:38].
  На фоне сложившейся традиции толкования внутренней хронологии романа нельзя не упомянуть тех исследователей, которые проявили независимость суждений и попытались преодолеть сложившиеся стереотипы. Прежде всего, заслуживают внимания сомнения, высказанные В. Баевским по поводу методологии исследования с привлечением внетекстовых источников, которая "противоречит художественной природе романа в стихах, разрушает воздвигнутую автором художественную систему. ... Как безусловно достоверные могут приниматься только данные текста, установленного Пушкиным в последнем прижизненном издании." [Баевский:116]. В этой же статье В. Баевским представлен критический разбор распространенных разночтений в трактовках повествовательной хронологии романа.
   Помимо традиционного подхода, в современных трактовках повествовательной хронологии можно обнаружить самый широкий спектр мнений - от представлений о крайне субъективной природе времени в романе: "...на протяжении последних полутора сотен лет люди задаются совершенно смешным вопросом, сколько лет Онегину, какого он года рождения? И даже очень серьезные исследователи занимаются чисто хронологическими подсчетами. Да Онегину ровно столько лет, сколько нужно в этот момент Пушкину!" [Листов: см. URL], до попыток построить альтернативную строгую и непротиворечивую хронологическую канву повествования, связав повествовательное и историческое время. Так, в 1984 году В. Кожевников, затем в 1992 году С. Шварцбанд и вместе с ними А. Аникин называют годом рождения Онегина 1798-й, соответственно перенося именины Татьяны и дуэль Онегина с Ленским к 1824 году. Точкой отсчета для всех трех исследователей является указание на субботу 12 января, которая совпадает только с 1824 годом в приемлемом интервале лет. Отталкиваясь от этого, финал повествования они относят к 1827-1828 (Аникин, Шварцбанд) или к 1830-1831 годам (Кожевников). Дополнительным аргументом в построении В. Кожевникова, А. Аникина и В. Старка стали указания на снег, который в 1824 году впервые выпал в Санкт-Петербурге только в январе, что совпадало со сведениями о погоде из романа.
   Отдельного упоминания заслуживает А. Тархов, который в 1974 году определил даты действия романа как 1820-1830 годы, а датой рождения Онегина назвал 1801 год, и попытался на этом основании строить хронологию, впрочем, он впоследствии пересмотрел свои взгляды.
  
  Иллюзия непрерывности повествования и связанные с ней проблемы. В существующих хронологических построениях именины и дуэль рассматриваются как отправная точка для отсчета временных рамок последующих событий - отъезда Онегина в путешествие, его возвращения в Петербург и финального объяснения с Татьяной. Прежде чем приступать к отсчету, следует выяснить, понес ли Онегин наказание за дуэль? Усилиями Ю. Лотмана принято считать, что Онегину удалось каким-то образом уладить дело: "...дуэль Онегина и Ленского вообще не сделалась предметом судебного разбирательства. Это могло произойти, если приходской священник зафиксировал смерть Ленского как последовавшую от несчастного случая или как результат самоубийства. Строфы XL-XLI шестой главы, несмотря на связь их с общими элегическими штампами могилы "юного поэта", позволяют предположить, что Ленский был похоронен вне кладбищенской ограды, то есть как самоубийца." [Лотман:105].
   Дело, впрочем, не только во мнении Ю.Лотмана. По авторскому замыслу, при отсутствии прямых указаний в романе на какие-либо юридические последствия дуэли для Онегина, и при условии, что читатель не придаст должного значения сведениям о возрасте Онегина из первой главы, создается иллюзия непрерывности повествования - представление о том, что отъезд Онегина из деревни в возрасте 26 лет произошел непосредственно после смерти Ленского. Следуя этой логике, дата возвращения Онегина из путешествия приходится на вторую половину 1824 года, а датой окончания восьмой главы становится ранняя весна 1825 года.
  Оставляя за рамками обсуждения вопрос о том, как именно Онегин смог замять дело о смерти Ленского, слишком уж сомнительна этическая сторона действий Онегина в этом случае, нельзя не указать на ряд многократно обсуждавшихся проблем, связанных с традиционной интерпретацией хронологии событий романа. Одна из этих проблем проистекает из строфы, не вошедшей в окончательный вариант романа:
  
  И в зале яркой и богатой
  Когда в умолкший тесный круг
  Подобно лилии крылатой
  Колеблясь входит Лалла-Рук
  И над поникшею толпою
  Сияет царственной главою
  И тихо вьется и скользит
  Звезда-Харита меж Харит
  И взор смешенных поколений
  Стремится ревностью горя
  То на нее, то на царя ...
  
  Как справедливо пишет А. Аникин: "Эту строфу никак нельзя отнести к картине 1824 г., когда Александра Федоровна не была императрицей и никак не могла сиять "царственной главою" (ни ей, ни кому бы то ни было грядущая ее царская судьба не была очевидна). Строка, где говорится о взорах, переходящих "то на нее, то на царя" конечно, подразумевает Александру Федоровну и Николая, разумеется, ставшего царем в ноябре 1825 г. и коронованного в 1826-м" [Аникин:13/53].
  Другая проблема касается упоминания испанского посла, беседующего с Татьяной на рауте. Ю. Лотман: "В 1824 г., когда происходит встреча Онегина и Татьяны в Петербурге, Россия не поддерживала дипломатических отношений с Испанией, прерванных во время испанской революции. Испанский посол Хуан Мигуэль Паэс де ла Кадена появился в Петербурге в 1825 г." [Лотман:355]. По другим сведениям, посла Испании в России звали Хосе Мигель де Карвахаль-Варгас, герцог Сан-Карлос, и именно в ранге посла в России он в апреле 1826 года стал кавалером Ордена Андрея Первозванного. Как бы то ни было, встреча Татьяны с испанским послом на рауте в Петербурге в 1824 году действительно представляется крайне маловероятной.
  
  
  Проблема связности образа Татьяны в общепринятой хронологии романа. Во всех хронологических построениях, предполагающих немедленный отъезд Онегина из деревни после дуэли и следующий сразу за этим визит Татьяны в его кабинет, возникает неустранимая проблема связности образа Татьяны - его развитие не имеет достаточного объяснения.
  Способности Татьяны к самостоятельному анализу в доонегинский период ее жизни полностью раскрыты в единственной цитате:
  
  Татьяна верила преданьям
  Простонародной старины,
  И снам, и карточным гаданьям,
  И предсказаниям луны. (глава 5, строфа 5)
  
  Ключевое слово здесь "верила". Речь идет о некритическом принятии различных идей без попыток их самостоятельного осмысления. Тут становится отчасти понятно недоумение Татьяны по поводу вызывающего и демонстративного поведения Онегина на ее именинах:
  
  Его нежданным появленьем,
  Мгновенной нежностью очей
  И странным с Ольгой поведеньем
  До глубины души своей
  Она проникнута; не может
  Никак понять его... (глава 6, строфа 3)
  
  Наблюдая воочию за Онегиным весь вечер, думая о нем, Татьяна так и не смогла понять его поведения, впрочем, и это тоже объяснимо. Стоит вспомнить, что за столом она едва не падала в обморок от нахлынувших чувств и переживаний, где уж тут выискивать ответы на трудные вопросы?
  Придерживаясь устоявшихся взглядов на внутреннюю хронологию повествования, и предполагая, что отъезд Онегина из деревни произошел спустя короткое время после дуэли, а визит Татьяны в его кабинет состоялся сразу же после этого, невозможно найти удовлетворительный ответ на вопрос, каким образом увлекающаяся, наивная и доверчивая девочка, какой ранее была Татьяна смогла провести в высшей степени сложный анализ личности Онегина по отрывочным и неполным данным - его кратким отметкам в прочитанных им книгах. Анализ Татьяны предполагал не только ее знакомство с книгами и авторами из библиотеки Онегина: "Сперва ей было не до них,// Но показался выбор их // Ей странен....", но и ее собственные оценки и суждения о прочитанном, не подвергаемые ею сомнению. Татьяне, сохранившей любовь к Онегину, но сумевшей вопреки своим чувствам понять его ничтожность по отдельным пометкам на полях и между строчек тех книг, потребовались не только ясный ум и трезвый взгляд на все обстоятельства, полное самообладание и контроль над своими эмоциями. Она должна была явить сформированную личность с непоколебимой жизненной позицией, не допускающей ни в какой форме фальши и притворства, в которых поднаторел Онегин. Та Татьяна, которая вошла в кабинет Онегина была уже совершенно другим человеком, совсем не той Татьяной, которая, наблюдая поведение Онегина на своих именинах, не могла понять что происходит. Речь идет о такой разнице, для которой требуются годы постоянной работы над собой. Какое же время потребовалось ей для таких радикальных перемен и где это время? Общепринятая трактовка внутренней хронологии романа не дает приемлемого ответа на этот кардинальный вопрос и поэтому требует фундаментального пересмотра.
  
  
  Хронологическая канва повествования. Как видно из приведенного обзора имеющихся проблем, воссоздание внутренней хронологии романа представляет собой достаточно нетривиальную задачу, что, как представляется, было частью замысла А.С. Пушкина и предлагаемой им интеллектуальной игры внимательному читателю. Задуманная автором игра по прошествии немалого времени стала еще более интеллектуальной, поскольку за почти двести лет от публикации произведения был накоплен немалый багаж противоречивых суждений о нем, часть из которых неминуемо придется отвергнуть в поисках истины. Огромные трудности в решении этой задачи создают многочисленные толкования, в которых даже однозначное указание автора о том, что время расчислено по календарю рассматривается как отсылка к календарю природы, а не к бытовому календарю дней.
  Большинство анахронизмов внутренней хронологии, равно как и проблемы в определении времени окончания повествования имеют одну общую причину - неверно учитываемый год рождения Онегина.
  
  Онегин (вновь займуся им),
  Убив на поединке друга,
  Дожив без цели, без трудов
  До двадцати шести годов,
  Томясь в бездействии досуга
  Без службы, без жены, без дел,
  Ничем заняться не умел. (глава 8, строфа 12)
  Им овладело беспокойство,
  Охота к перемене мест
  (Весьма мучительное свойство,
  Немногих добровольный крест).
  Оставил он свое селенье,
  Лесов и нив уединенье,
  Где окровавленная тень
  Ему являлась каждый день,
  И начал странствия без цели,
  Доступный чувству одному;
  И путешествия ему,
  Как всё на свете, надоели;
  Он возвратился и попал,
  Как Чацкий, с корабля на бал. (глава 8, строфа 13)
  
  Приведенный фрагмент сообщает только о том, что после некоторых событий Онегин покинул деревню в возрасте около 26 лет. 18 лет Онегина, возраст, указанный автором в первой главе, относится к зиме 1819 года, а 26 лет - это тот возраст, когда Онегин, побросав вещи, стремительно уехал из опостылевшей деревни. Автору следует доверять абсолютно, поэтому вопрос о том, какая из этих дат верна некорректен. Верны обе.
  По событиям в жизни Онегина можно установить даты начала и завершения действия романа. Примем, что начало повествования связано с отъездом Онегина в деревню к умирающему дяде в конце весны (летя в пыли на почтовых...) 1820 года. Один день, представленный рассказчиками в первой главе относится к зиме 1819 года, эта дата устанавливается по многочисленным временным меткам первой главы, важнейшие из которых - названия театральных постановок, которые шли в Петербурге весь 1819 год и Истомина в качестве примы на сцене - примой она стала в 1818 году. Возраст Онегина в тот день, когда он видел Истомину - 18 лет, из чего определяется год рождения Онегина - 1801.
   Знакомство Онегина с Татьяной произошло в его первый визит к Лариным, в мае или июне 1820 года, письмо написано Татьяной вскоре после этого, в конце июня, под пение ночных соловьев в лесу, а второй визит Онегина с проповедью Татьяне состоялся спустя три дня. Даты, непосредственно предшествующие именинам Татьяны, установлены В. Набоковым, однако им и многочисленными исследователями допущены ошибки в датах праздника по поводу именин и последовавшей за этим дуэли - 12 и 14 января соответственно.
   О праздновании именин известно, что оно состоялось в субботу. Согласно Месяцеслову за 1821 год, и как многократно отмечалось разными исследователями, Татьянин день, 12 января, в 1821 году приходился на среду. Варианты празднования именин в четверг или субботу, известные по рукописи, отражают, вероятно, не только колебания А. С. Пушкина, но и колебания Прасковьи в отношении дня праздника. Хотя четверг шел следующим за именинами днем, ими была выбрана суббота, как ближайший выходной, наиболее удобный для большинства приглашенных гостей. Заметим, что поскольку в рукописи есть варианты с четвергом, то 1824 год исключается, ведь Татьянин день выпадал тогда на субботу - был ли смысл думать о празднике в четверг? Таким образом, празднование именин Татьяны с гостями и третье посещение Онегиным Лариных выпали на субботу 15 января 1821 года, а дуэль в понедельник 17 января 1821 года стала финалом первого фрагмента повествования.
  Второй фрагмент начат отъездом Онегина из деревни в путешествие и представлен его собственноручными стихами - "Отрывками из путешествия Онегина". По указанию автора, Онегин покинул деревню после дуэли в возрасте около 26 лет, что с большой долей вероятности соответствует лету 1826 года, когда Николаем была объявлена коронационная амнистия отбывающим наказание государственным преступникам, в том числе декабристам. Интересно отметить, что предполагаемый отъезд Онегина из Петербурга в мае 1820 года и из деревни летом 1826 года почти точно совпали с началом южной ссылки и окончанием ссылки в Михайловском самого Пушкина. Третий фрагмент сюжетной линии Онегина начинается возвращением его из трехлетнего путешествия в Петербург во второй половине 1829 года и завершается спустя несколько месяцев в марте 1830 года, "Дни мчались; в воздухе нагретом // Уж разрешалася зима...", почти совпадая с окончанием работы Пушкина над восьмой главой романа позднее в том же году. Таким образом, о событиях между 17 января 1821 года и летом 1826 года можно судить только косвенно, по сведениям из первой главы и некоторым другим признакам. Именно это время Онегин вынужденно провел в деревне, отбывая наказание за дуэль.
  
  
  Развитие образа Татьяны в контексте воссозданной хронологии. Хронология событий в жизни Татьяны определяется на основании дат, установленных читателем для Онегина. Возраст Татьяны назван автором в 8 строфе 4 главы, он соответствует концу июня 1820 года, и Татьяне тогда 13 (тринадцать) лет. Соответственно, ее визит в кабинет Онегина состоялся после августа 1826 года, и ей тогда уже 19 - вот и разгадка ее бурного интеллектуального роста. Три фрагмента сюжетной линии Татьяны соответствуют знакомству с Онегиным, прерванному дуэлью, визитом в его кабинет спустя шесть лет с последующим отъездом в Москву, ну и наконец, петербургской жизнью в качестве знатной дамы спустя еще три года. Те пять с половиной лет, спрятанные Пушкиным от читателя во внутренней хронологии важны не столько для представления о мучениях и терзаниях, которые Онегину пришлось пережить в изоляции, отбывая домашний арест, сколько для понимания того, какое время понадобилось Татьяне для взросления, и сколько лет она хранила свою любовь к Онегину до того дня, когда в его кабинете ей открылась истина о нем.
   Ожидая Онегина почти шесть лет, все еще надеясь построить с ним близкие отношения, без колебаний отказав трем женихам, вплотную подойдя к условной черте в двадцать лет, после которой шансы на замужество для девушки резко падают, оставшись верной своему первому и единственному чувству, она нашла в себе силы немедленно и полностью отказаться от прежних заблуждений. Вероятно, впоследствии для нее не составило ни малейшего труда добиться успеха в аристократических кругах Петербурга, где она вряд ли открыла для себя что-то новое. Возможно, она даже не ставила себе целью стать успешной дамой среди столичной знати - с ее умом, умением разбираться в людях и владеть собой все произошло быстро, легко и естественно. Здесь становится понятной вся глубина издевательской иронии Пушкина к Катенину, "коему прекрасный поэтический талант не мешает быть и тонким критиком". Суть сюжетной линии Татьяны в том, что она смогла превратиться из наивной, доверчивой и несамостоятельной девочки в Татьяну, намного опередившую Онегина по интеллекту, силе и масштабу своей личности. Все эти перемены произошли с Татьяной вовсе не в Петербурге, а еще в деревне, до ее отъезда, поэтому вопрос в формулировке Катенина о переходе от Татьяны - уездной барышни, к Татьяне - знатной даме Петербурга, в романе не стоит вообще.
  Татьяну не следует идеализировать. "Онегин, я тогда моложе, // Я лучше, кажется, была", - говорит она Онегину, абсолютно точно оценивая перемены в себе и не пытаясь выглядеть в его глазах лучше, чем она есть на самом деле. Что Татьяна имела в виду, что изменилось в ней?
   Ее отказ Онегину в близких отношениях был не случаен, он предопределен всей логикой развития ее образа, но интересно отметить, как Татьяна мотивирует свой отказ. Она не смогла признаться Онегину, что побывала без разрешения в его кабинете, читала его книги, взятые без спроса и пришла к убийственным выводам о нем, хотя все это было бы правдой и одной из основных причин последующих событий. Татьяна не сказала Онегину, что его надрывное и пошлое письмо с двумя сердцами - это графоманское сочинение, и его автору не на что рассчитывать с нею, или, в крайнем случае, не объявила, что его ухаживания есть ни что иное, как пародия на известный литературный сюжет соблазнения со всеми традиционными уловками соблазнителя. Любой ее ответ из приведенных был бы вполне справедлив, но оставлял Онегину возможность продолжать попытки сближения. Татьяна выбрала единственное объяснение, не оставлявшее шансов Онегину - верность мужу. Была ли она теперь абсолютно откровенной и искренней, как прежде? Трудно сказать... Хотя оснований подозревать Татьяну в обмане нет, но некоторый элемент расчета с ее стороны тут явно присутствует. Драматизм объяснения с Онегиным делает ее разрыв с ним окончательным. Роман, где читателю представлен открытый финал, таким образом, завершен полностью. Повествование не предполагает дополнительных глав или домыслов о дальнейшей судьбе героев.
  
  
  Решение загадки о прототипе Татьяны. Было бы наивно полагать, что Пушкин, с его умом, талантом и воображением нуждался в каких-либо прототипах для своих персонажей. Его слова о том, что Татьяна имела прототип в реальной жизни, приведенные в 51 строфе 8 главы - не более, чем очередная головоломка, вызов внимательному читателю, приглашение найти в романе ключи, которые приведут его к той даме из ближайшего окружения поэта, которую он по какой-то ему ведомой причине назначил прообразом Татьяны. Иными словами, не Татьяна стала проекцией в романе реального человека, а некая близкая поэту девушка получила в награду от поэта право и честь считаться родоначальницей дорогого ему образа. Задача поиска прототипа Татьяны, исходящая из этого предположения, подразумевает принципиальную решаемость поставленной задачи по сведениям из романа без использования особых внетекстовых источников, в том числе из личной переписки А.С. Пушкина.
   Отвергая саму правомерность задачи поиска прототипов персонажей художественных произведений, Ю. Лотман небезосновательно указывал, что "анализ принципов построения художественного текста должен доминировать над проблемой прототипов..." [Лотман:24]. Тем не менее, именно анализ принципов построения романа и его внутренней хронологии приводит читателя к естественному решению задачи о прототипе Татьяны. Ключ для решения этой головоломки - биография Татьяны, построенная на основании воссозданной повествовательной хронологии. Опираясь на нее, читатель может определить даты основных событий в ее жизни. Год рождения Татьяны - 1807, поскольку по сведениям из 8 строфы 4 главы летом 1820 года Онегин думает о ней как о 13-летней. Именины и последовавшая за ними дуэль пришлись на январь 1821 года. До лета 1826 года Онегин отбывал домашний арест за дуэль в своем имении. В кабинет Онегина 19-летняя Татьяна пришла во второй половине 1826 года, после отъезда Онегина. Если ее отъезд в Москву произошел в начале весны 1827 года, то замужество Татьяны можно отнести к зиме 1827 года. Встреча с Онегиным на рауте в Петербурге состоялась спустя без малого два года, в конце 1829 года, а финальное объяснение с ним - в марте 1830 года.
   Какие же параллели можно найти между фактами из биографии Татьяны и событиями в жизни девушек из ближайшего окружения А. С. Пушкина? Ольга Пушкина, сестра поэта, как и Татьяна, той же зимой 1827 года довольно внезапно вышла замуж.
   Вот что пишет В. А. Жуковский А.А. Воейковой 4 февраля 1828 года: "Пушкина, Ольга Сергевна, одним утром приходит к брату Александру и говорит ему: милый брат, поди скажи нашим общим родителям, что я вчера вышла замуж... Брат удивился, немного рассердился, но, как умный человек, тотчас увидел, что худой мир лучше доброй ссоры, и понес известие родителям. Сергею Львовичу сделалось дурно... Теперь все помирились."
   Таким образом, есть некоторые основания полагать, что знаменитые слова, приписываемые А.С. Пушкину: "Представляете, какую штуку удрала со мной моя Татьяна... Замуж вышла...", - касаются именно обстоятельств замужества его сестры Ольги, и, если поиск прототипов Татьяны не лишен смысла, то Ольга Сергеевна Павлищева (Пушкина) - одна из самых вероятных кандидаток.
  
  
   Литература:
  Алексеев И. В. Я и Пушкин. Ridero. 2017.
  Алексеев И. В. Небольшое эссе о романе А. С. Пушкина "Евгений Онегин". URL: http://samlib.ru/a/alekseew_i_w/onegin2.shtml
  Аникин А. А. Жизнь во времени. (Историческое время в русской классике). URL: https://www.portal- slovo.ru/philology/37130.php?ELEMENT_ID=37130&SHOWALL_2=1&print=y&SHOWALL_1=1
  Баевский В. С. Время в "Евгении Онегине" // Пушкин: Исследования и материалы / АН СССР. Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом). Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1983. Т. 11. С. 115-130.
  Барков А. Н. Прогулки с Евгением Онегиным. 2004.
  Бродский Н. Л. "Евгений Онегин". Роман А. С. Пушкина. Изд. 5-е. М., 1964.
  Кожевников В.А. "Вся жизнь, вся душа, вся любовь...": Перечитывая "Евгения Онегина": Книга для учителя. М. Просвещение, 1993.
  Листов В.С. Курс: "Пушкин: однажды и всегда". Лекция: "Роман в стихах "Евгений Онегин". Часть 1. Изд. Rosebud Publishing, 2018.
  Лотман Ю. М. Роман А. С. Пушкина "Евгений Онегин". Комментарий: Пособие для учителя, - Л.: Просвещение, 1983. - 416 с.
  Набоков В. В. Комментарий к роману Пушкина "Евгений Онегин". Изд. "Искусство-СПБ", ОКПБ "Набоковский Фонд", 1998.
  Тархов А. Е. Календарь "Евгения Онегина". Знание - сила, 1974, 9, с. 30-33.
  Терц А. Прогулки с Пушкиным. Всемирное слово. 1993.
  Шварцбанд С. Еще раз о "календаре" в "Евгении Онегине" // Russian philology and history. Jerusalem, 1992. (цит. по https://www.portal-slovo.ru/philology/37177.php)
  
  
  
   Два рассказчика в романе А. С. Пушкина " Евгений Онегин"
  
   В кратком эссе сделано допущение о двух рассказчиках в романе А.С. Пушкина "Евгений Онегин" и рассмотрены его следствия. В контексте этого допущения затронуты вопросы композиции произведения, некоторых особенностей стилистики языка повествования и субъективности восприятия многоуровневого авторского замысла, обнаружено неизвестное стихотворение А. С. Пушкина. Эссе предназначено самому широкому кругу читателей, как профессионалам, так и любителям русской классической поэзии.
  
  Анализ повествовательной композиции пушкинского текста в "Онегине" не раз предпринимался исследователями (Бродский Н., Лотман Ю., Набоков В.). Речь повествования как часть композиции также неоднократно становилась объектом анализа. Присутствие голосов персонажей в произведении отмечалось М. Бахтиным: "Анализируя "Онегина", можно без особого труда установить, что, кроме образов языка Онегина и языка Ленского, есть еще сложный и в высшей степени глубокий образ языка Татьяны,... Автор не только изображает этот язык, но и весьма существенно говорит на нем. Значительные части романа даны в зоне голоса Татьяны..." [Бахтин:413]. "Сложное переплетение форм "чужой" и авторской речи составляет важнейшую его характеристику. Однако само разделение на "чужую" и авторскую речь лишь в самом грубом виде характеризует конструкцию стиля романа. На самом деле перед нами значительно более сложная и богатая нюансами организация." [Лотман:URL] Язык романа можно рассматривать как сложную синтетическую конструкцию, с помощью которой "... образы "автора" и Онегина взаимодействуют, корреспондируют между собой, дополняют один другого." (Тойбин 1979: 92). Таким образом, выделение и анализ голосов, звучащих в повествовании, представляется исключительно важным для понимания авторского замысла произведения.
  
  Два рассказчика и проблема разделения их текстов. Примем в качестве допущения, что принципиально важной композиционной особенностью романа является наличие в нем двух рассказчиков, которые ведут повествование одновременно. Эти два рассказчика - сам Онегин, главный герой, и условный Пушкин, проекция автора, который выступает на страницах романа как в качестве одного из рассказчиков, так и в качестве закулисного персонажа, состоящего с Онегиным в приятельских и доверительных отношениях.
   "Евгений Онегин" - произведение для двух голосов, различить которые читатель, даже не обладающий филологическим образованием, может или на слух, или приложив некоторые усилия. Необходимо подчеркнуть, что не следует отождествлять рассказчика-Пушкина с автором А.С. Пушкиным. Рассказчик-Пушкин столь же реален, как и Онегин, это фиктивный, воображаемый персонаж, который участвует в повествовании. Он имеет свою биографию, совпадающую с биографией А.С. Пушкина и унаследовал его поэтический талант, но не эквивалентен ему. Голос рассказчика-Пушкина, равно как и голос Онегина, разумеется, созданы А.С. Пушкиным, но голос рассказчика-Пушкина не является полностью авторским голосом. Несколько сгущая краски, можно сказать, что собственный авторский голос А.С. Пушкина в романе звучит только в прозе - в примечаниях и в прозаической вставке к "Отрывкам из путешествия Онегина".
   Вся первая глава романа, начиная с самой первой строфы, построена на сопоставлении личностей и речевых стилей рассказчиков. Александр Сергеевич здесь буквально навязывает читателю идею двух повествователей, во-первых, предлагая одновременно две перспективы описываемых событий - от первого лица, от Онегина и от третьего лица - от рассказчика-Пушкина. Так, тема лорнета и зевания в театре в первой главе представлена дважды. Сначала от первого лица тоскующим Онегиным в 19 строфе:
  
  И, устремив на чуждый свет
  Разочарованный лорнет,
  Веселья зритель равнодушный,
  Безмолвно буду я зевать
  И о былом воспоминать?
  
  Затем, в 21 строфе от третьего лица Пушкиным:
  
  Все хлопает. Онегин входит,
  Идет меж кресел по ногам,
  Двойной лорнет скосясь наводит
  На ложи незнакомых дам;
  Все ярусы окинул взором,
  Всё видел: лицами, убором
  Ужасно недоволен он;
  С мужчинами со всех сторон
  Раскланялся, потом на сцену
  В большом рассеянье взглянул,
  Отворотился - и зевнул,
  И молвил: "Всех пора на смену;
  Балеты долго я терпел,
  Но и Дидло мне надоел".
  
  Примеров двойной перспективы в первой главе множество. Так, тема соблазнения в повествовании звучит дважды - от Онегина в 29-30 строфах в первом лице:
  
  О вы, почтенные супруги!
  Вам предложу свои услуги;
  Прошу мою заметить речь:
  Я вас хочу предостеречь.
  Вы также, маменьки, построже
  За дочерьми смотрите вслед:
  Держите прямо свой лорнет!
  
  ... И в строфах 11 и 12, где повествователь-Пушкин рассказывает об Онегине в третьем лице. Удаленный текст 13 и 14 строф, восстановленный по рукописи, касается темы соблазнения Онегиным его жертв еще более откровенно.
   Во-вторых, идея двух повествователей неоднократно подчеркивается в первой главе разностью между строем и стилем речи, настроением, а также между многочисленными суждениями рассказчиков, которые поданы автором контрастно, в резком противопоставлении. Кульминацией всей первой главы в этом отношении является 46 строфа, где одновременно звучат оба голоса. Эта строфа ранее приводилась многими исследователями, в том числе М. Бахтиным [Бахтин:411-412] как образец онегинского стиля и сознания. В этой одной строфе воочию видна разница стилей, способностей к стихосложению, темпераментов и настроения рассказчиков. Первые девять строк 46 строфы принадлежат Онегину:
  
  Кто жил и мыслил, тот не может
  В душе не презирать людей;
  Кто чувствовал, того тревожит
  Призрак невозвратимых дней:
  Тому уж нет очарований,
  Того змия воспоминаний,
  Того раскаянье грызет.
  Все это часто придает
  Большую прелесть разговору.
  
  Слово "призрак", требующее или переноса ударения в своем архаичном произношении, или разрушающее размер - вероятнее всего, есть ни что иное, как иллюстрация слов: "Не мог он ямба от хорея// Как мы ни бились, отличить.", это речевая метка Онегина. Даже не будучи поэтом, можно легко представить себе более подходящие варианты - мираж, удар, урок и т.д. Рассказчик-Пушкин с умыслом оставил тут первые девять строк Онегина в первозданном виде как демонстрацию речевого стиля соавтора, а затем в пяти заключительных строках дал комментарий с исчерпывающей характеристикой языка Онегина:
  
  Сперва Онегина язык
  Меня смущал; но я привык
  К его язвительному спору,
  И к шутке, с желчью пополам,
  И злости мрачных эпиграмм.
  
   Важно подчеркнуть, что речь Онегина в повествовании всегда выделяется интонационно. За очень редким исключением, она звучит в миноре - тяжёлые переживания, мрачное настроение, фрустрация, тоска, негативные и язвительные эпитеты, - это отражение его мыслей и чувств. Резкая, неожиданная смена интонации повествования от пушкинской - воздушной, летящей, - к тяжеловесной и приземленной, характерной для мрачных онегинских вставок, легко определяется в первой главе между 18 и 19, 28 и 29-30, а также между 58 и 59-60 строфами. Речь Онегина является непосредственным выражением его характера, это основное средство формирования образа Онегина в романе.
  46 строфа - это прямая отсылка к тексту рассказчика-Онегина в последующих главах, но она рассказывает не только о языке графомана Онегина и его мизантропии. Эта строфа показывает читателю каким образом рассказчики вместе трудились над первой главой. Здесь видно, что рассказчик-Пушкин работал поверх текста Онегина как редактор, исправляя его огрехи и создавая окончательный вариант. В дальнейшем, например, в первой строфе восьмой главы, можно увидеть обратное - там уже рассказчик-Онегин корежит текст рассказчика-Пушкина, пытаясь ухудшить его чтобы скрыть свою собственную несостоятельность в качестве поэта.
   Первая глава удивительно богата контрастными мотивами, к числу которых, кроме уже упомянутых можно причислить тему женских ножек, подробно развитую страдающим Онегиным и прямо обращенную к нему по этому поводу реплику рассказчика-Пушкина в 31 строфе: Когда ж и где, в какой пустыне, // Безумец, их забудешь ты? Сюда же относится и тема романтического заморского путешествия рассказчика-Пушкина, трансформировавшаяся у депрессивного Онегина в тему бегства из России куда угодно, хоть в Африку.
  Чтобы избавить читателя от последних сомнений в том, сколько рассказчиков ведут повествование, А.С.Пушкиным создана отдельная онегинская глава. Целиком и собственноручно написанный Онегиным фрагмент повествования "Отрывки из путешествия Онегина" представляет собой не только искрометную пародию А. С. Пушкина на творчество бездарных поэтов-графоманов, но и важное дополнение к основной идее романа как образец самостоятельного стиля Онегина в стихосложении.
  
  "Разговор книгопродавца с поэтом" как пролог романа. Важно отметить, что автор, предложивший читателю разделить голоса рассказчиков, ни разу не бросает своего читателя одного в решении этой и других трудных задач. С помощью автора читатель становится в существенной степени соавтором романа. Именно от него зависит, как глубоко ему удастся проникнуть в авторский замысел и какой сюжет он в итоге получит. Автор при этом не скрывает своих замыслов, но требует активной работы читателя, предлагая ему необходимые подсказки. В изданиях первой главы 1825 и 1829 гг. "Евгений Онегин" имеет пролог - стихотворение "Разговор книгопродавца с поэтом", с характерной для пролога латинской нумерацией страниц. В классическом театре Прологом назывался специальный актер, который в начале представления выходил к рампе и сообщал зрителям в художественной форме основную идею театральной постановки, облегчая ее восприятие. Считая "Разговор книгопродавца с поэтом" прологом к "Евгению Онегину", можно рассматривать его основную фразу: "Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать" в качестве главной идеи романа. Пользуясь подсказкой пролога, следует предположить, что суть романа - рассказ о том, как Онегин купил рукопись Пушкина и нанял его в качестве своего nègre littéraire* (литературного чернокожего**), литературного редактора и наставника с тем, чтобы написать роман о себе, а также научиться у него мастерству стихосложения в процессе совместного творчества. Таким образом, скрытая, она же главная сюжетная линия романа об отношениях рассказчиков, сквозная и неизменная тема, определяющая основное содержание всего произведения и его композицию, формируется не тем, что сообщается рассказчиками читателю об Онегине и Татьяне, а тем, как рассказчики это делают.
  
   *Примечание 11 Пушкина к ЕО, биография Ганнибала, напечатанная в первом издании 1833 г., и также в издании 1836 года, где сказано: 'Автор, со стороны матери, происхождения африканского...', - есть ни что иное, как еще одна подсказка автора к основному замыслу романа.
   ** ghost writer (совр.англ.).
  
   О полном отсутствии у Онегина способностей к стихосложению и упорному труду рассказчик-Пушкин сообщает трижды. Сначала в 7 строфе первой главы:
  
  Высокой страсти не имея
  Для звуков жизни не щадить,
  Не мог он ямба от хорея,
  Как мы ни бились, отличить.
  
  Затем в 43 строфе той же первой главы:
  
  Онегин дома заперся,
  Зевая, за перо взялся,
  Хотел писать - но труд упорный
  Ему был тошен; ничего
  Не вышло из пера его...
  
  И, наконец, в 38 и 39 строфах последней, восьмой главы:
  
  А точно: силой магнетизма
  Стихов российских механизма
  Едва в то время не постиг
  Мой бестолковый ученик. ...
  
  Дни мчались; в воздухе нагретом
  Уж разрешалася зима;
  И он не сделался поэтом,
  Не умер, не сошел с ума.
  
  Приведенная 38 строфа важна еще тем, что раскрывает отношения рассказчиков - Онегин открыто назван Пушкиным его учеником. Интересно отметить, что во всем романе у рассказчика-Пушкина нет ни одного негативного эпитета, они все принадлежат Онегину, с единственным исключением - сам Онегин назван "бестолковым". Видимо, он действительно заслужил ироническую и презрительную характеристику соавтора. Онегин за несколько лет повествовательного времени так и не стал поэтом, как ученик Пушкина он оказался полностью неспособным к этому труду.
   Роман неоднороден по стилю, его ритм и настроение подвержены резким перепадам, поэтому повествование создает впечатление "лоскутного одеяла" - результат попытки соединить несоединимое - гений Пушкина и графоманство бездарного Онегина. Первые три главы написаны рассказчиками в соавторстве, как, видимо, планировалось изначально. Пользуясь "рыбой" Пушкина и следуя наставлениям своего учителя, Онегин пишет свои строфы, которые затем исправляет Пушкин, устраняя технические огрехи начинающего поэта и обучая того мастерству стихосложения. Энергичные, живые, летящие строфы рассказчика-Пушкина уравновешивают в первых трех главах тяжеловесные, депрессивные вставки Онегина. Начиная с четвертой главы Онегин работает самостоятельно, пользуясь шаблонным текстом - "рыбой" для каждой главы, которую ему высылает рассказчик-Пушкин. Вступление к роману "Не мысля гордый свет забавить, Вниманье дружбы возлюбя,..." - это не посвящение Плетневу, никаких оснований так считать нет, а сопроводительное письмо рассказчика-Пушкина Онегину, которое он пишет, высылая тому написанные им главы. В дальнейшем, начиная с четвертой главы, онегинские вставки уже не редактируются поэтом, и в повествовании начинают набирать силу мрачные интонации Онегина. Так, ключевой в четвертой главе является 30 строфа, явная отсылка к 46 строфе первой главы:
  
  Но вы, разрозненные томы
  Из библиотеки чертей,
  Великолепные альбомы,
  Мученье модных рифмачей,
  Вы, украшенные проворно
  Толстого кистью чудотворной
  Иль Баратынского пером,
  Пускай сожжет вас божий гром!
  Когда блистательная дама
  Мне свой in-quarto подает,
  И дрожь и злость меня берет,
  И шевелится эпиграмма
  Во глубине моей души,
  А мадригалы им пиши!
  
  Кроме раздражения и злости, выдающих автора, здесь снова видна проблема переноса ударения в онегинских стихах. В приведенном фрагменте переноса ударения требуют уже два слова. В слове 'библиотека' ударение в естественном варианте произношения никак не могло падать на букву 'о'. Во французском языке, которым А.С.Пушкин владел как родным, ударение в слове 'bibliothèque', по общему правилу, всегда приходится на последний слог, поэтому предположение о переносе ударения в слове 'призрак' из 46 строфы первой главы как об иллюстрации отсутствия способностей Онегина к стихосложению получает в 30 строфе четвертой главы более чем достаточное обоснование.
  Начиная с четвертой главы в тексте встречаются многочисленные пробелы. Отсутствующие в романе строфы пушкинского текста удалялись самим Онегиным, который намеревался вписать туда что-то от себя, самостоятельно, но не смог. Изъятия Онегина могли состоять из нескольких последовательных строф, к примеру, c 1 по 6 строфы в 4 главе, отдельных строф - 36 строфа 4 главы, или всего нескольких строчек в строфах - например, в 17 строфе 6 главы. Надежды Онегина, что он сможет писать хорошие стихи самостоятельно не оправдались, поэтому проблему создания стилистической однородности своих вставок и пушкинского текста Онегин был вынужден решать редактированием "рыбы" соавтора, низводя написанное им до своего уровня. Так, в восьмой главе, окончательно убедившись в своей несостоятельности, Онегин портит стихи Пушкина, выборочно заменяя там его рифмы на более слабые и целые строчки на свои, выбирая из доступных ему вариантов те, что похуже. Улучшить собственное мастерство стихосложения Онегин так и не смог.
  
  Многоуровневое повествование. Композиция романа предполагает различные уровни восприятия, и читатель волен выбирать любые из них по своему желанию и вкусу. Открытый уровень о несложившихся отношениях Онегина и Татьяны, уровень "энциклопедии русской жизни", проработан в мельчайших деталях, и даже не особенно вникая в подробности повествования, читатель получит на этом уровне огромное удовольствие. Тем, кто желает подняться выше предстоит приложить некоторые усилия. Прежде всего, от читателя потребуется способность на слух отличать хорошие, талантливые стихи Пушкина от стилизации, созданной автором для языка графомана Онегина. Здесь было бы также неплохо освободиться от стереотипа о том, что из-под пера Александра Сергеевича не могло выйти ничего посредственного. Читатель, который услышит голос Онегина, многое узнает о его характере и мыслях. При всех фантастических перспективах, которые открываются на этом уровне, главное и наиболее ценное открытие все еще ждет читателя впереди. Ключ для выхода на высший уровень, рассказ о том, как это сделать, дан в самом тексте - авторский замысел станет понятен тем, кто сможет повторить то, что сделала Татьяна, обнаружившая пометки Онегина на полях прочитанных им книг. Читателю предстоит не только найти вставки Онегина в отдельных главах, но и проследить, как угасал его творческий порыв, как страдала его психика, как осознание Онегиным собственной несостоятельности в качестве поэта заставило его портить стихи Пушкина. Вот как портились стихи в рукописи романа (по А. Баркову):
  
  В те дни, когда в садах Лицея
  Я безмятежно расцветал,
  Читал охотно Апулея,
   А Цицерона не читал,
  
  "Действительно, из-под пера гения не может выйти стилистическая небрежность типа "читал - не читал" (а таких мест в романе более чем достаточно); гений сразу пишет вот так:
  
  В те дни, когда в садах Лицея
  Я безмятежно расцветал,
  Читал украдкой Апулея,
  А над Вергилием зевал...
  
  Это - черновик той самой пушкинской строфы; вариант, который первым приходит гению в голову и ложится на бумагу. А вот как эта же строфа выглядела уже в беловой рукописи:
  
  В те дни, когда в садах Лицея
  Я безмятежно расцветал,
  Читал охотно Елисея,
  А Цицерона проклинал...
  
  Тоже неплохо, но самый первый вариант был все же лучше. Однако и этот вариант почему-то не устроил Пушкина, и в окончательном виде закрепилось то совершенно бездарное "читал - не читал", которое мы имеем в каноническом тексте."
  
  Тема "Моцарта и Сальери" как главная идея романа. Полный провал Онегина как поэта-графомана, неспособного к самостоятельному творчеству и несовместимость в творчестве графомана и гения определяют основную идею романа, выраженную в классической теме "Моцарта и Сальери". Аналогией убийства Моцарта в романе являются стихи рассказчика-Пушкина, испорченные Онегиным. Роман требует от читателя хорошего слуха и независимости суждений, но вместе с тем он самодостаточен, предназначен самой широкой аудитории и не предполагает наличия филологического образования с ученой степенью или специальных знаний о нравах и быте девятнадцатого века, выходящих за рамки общеизвестных. Ключевая фраза пролога "Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать" прямо указывает на коммерческий характер отношений Онегина и Пушкина. Роман об Онегине, таким образом, это очень личный рассказ А.С.Пушкина о себе, о некоторых обстоятельствах в его жизни, про которые он не мог сказать открыто. Если эта догадка верна, то можно полагать, что в реальной жизни А. С. Пушкин также практиковал коммерческое творчество - писал стихи на заказ для нуждающихся, а те в дальнейшем выдавали их за свои. Одним из таких "авторов" мог быть Николай Гнедич - успешный переводчик Илиады, очень хороший декламатор, но весьма посредственный поэт. В тексте "Евгения Онегина" есть отсылка на идиллию Гнедича, которая считается его самым удачным самостоятельным произведением. Гнедич выступал в салонах как декламатор своих переводов Гомера и, по-видимому, выдавал там эту идиллию за собственное сочинение. Отличаясь по размеру от онегинской строфы, она выглядит в основном тексте "Евгения Онегина" как инородная вставка. Ее присутствие могло бы быть оправдано в качестве одной из подсказок читателю об авторском замысле, как указание на то, что ее настоящим автором был сам А.С. Пушкин, что он, как и его двойник в романе, помогал друзьям в стихосложении. И если так, то вот перед нами неизвестное ранее стихотворение А. С. Пушкина:
  
  Вот ночь; но меркнут златистые полосы облак.
  Без звезд и без месяца вся озаряется дальность.
  На взморье далеком сребристые видны ветрила
  Чуть видных судов, как по синему небу плывущих.
  Сияньем бессумрачным небо ночное сияет,
  И пурпур заката сливается с златом востока:
  Как будто денница за вечером следом выводит
  Румяное утро. - Была то година златая.
  Как летние дни похищают владычество ночи;
  Как взор иноземца на северном небе пленяет
  Сиянье волшебное тени и сладкого света,
  Каким никогда не украшено небо полудня;
  Та ясность, подобная прелестям северной девы,
  Которой глаза голубые и алые щеки
  Едва оттеняются русыми локон волнами.
  Тогда над Невой и над пышным Петрополем видят
  Без сумрака вечер и быстрые ночи без тени;
  Тогда Филомела полночные песни лишь кончит
  И песни заводит, приветствуя день восходящий.
  Но поздно; повеяла свежесть на невские тундры;
  Роса опустилась; ...........................
  Вот полночь: шумевшая вечером тысячью весел,
  Нева не колыхнет; разъехались гости градские;
  Ни гласа на бреге, ни зыби на влаге, все тихо;
  Лишь изредка гул от мостов пробежит над водою;
  Лишь крик протяженный из дальней промчится деревни,
  Где в ночь окликается ратная стража со стражей.
  Все спит. ...........................
  
  Завершая это краткое эссе, следует отметить, что Онегин - уникальный персонаж литературного произведения, единственный в своем роде, волей и гением автора наделенный способностью портить стихи о себе. Тема "Моцарта и Сальери" - стержень и главная неизменная идея произведения, объединяющая разнородные по стилю и настроению главы "Онегина" в единое целое. Это центр кристаллизации всей громады романа, благодаря которому гениальные поэтические взлеты, соседствующие с демонстративно поданными беспомощными строфами и с чудовищными рифмами вроде "утеса-черкеса" или "слилось-отозвалось", зияющие пустотой пропуски в тексте, спокойные лирические отступления и редкие по накалу страсти эпизоды повествования обретают композиционное единство. "Евгений Онегин" - непонятый и недооцененный шедевр мировой литературы, поскольку немногие произведения могут сравниться по глубине замысла и мастерству исполнения с "Онегиным".
  
  Литература:
  Алексеев И. В. Я и Пушкин. Ridero. 2017.
  Алексеев И. В. Небольшое эссе о романе А. С. Пушкина "Евгений Онегин". http://samlib.ru/a/alekseew_i_w/onegin2.shtml
  Барков А. Н. Прогулки с Евгением Онегиным. 2004.
  Бахтин М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1975.
  Бродский Н. Л. "Евгений Онегин". Роман А. С. Пушкина. Изд. 5-е. М., 1964.
  Лотман Ю. М. Роман А. С. Пушкина "Евгений Онегин". Комментарий: Пособие для учителя, - Л.: Просвещение, 1983.
  Лотман Ю. М. Роман в стихах Пушкина "Евгений Онегин". Тарту, 1975. Чужая речь в "Евгении Онегине". URL http://www.ruthenia.ru/document/532839.html
  Набоков В. В. Комментарий к роману Пушкина "Евгений Онегин". Изд. "Искусство-СПБ", ОКПБ "Набоковский Фонд", 1998.
  Терц А. Прогулки с Пушкиным. Всемирное слово. 1993.
  Тойбин И. М. 'Евгений Онегин': поэзия и история // Пушкин. Исследования и материалы. Т. IX. Л., 1979. С. 91-99. http://feb-web.ru/feb/pushkin/serial/im9/im9-083-.htm
  
  
  
   Опциональные сюжетные линии романа А.С. Пушкина "Евгений Онегин"
  
   В кратком эссе рассмотрены опциональные сюжетные линии романа А.С.Пушкина "Евгений Онегин". Названа настоящая фамилия Татьяны, установлено отцовство Ольги, раскрыта роль Прасковьи в убийстве Ленского, поставлен диагноз Онегину. Эссе предназначено самому широкому кругу читателей, как профессионалам, так и любителям русской классической поэзии.
  
   Предисловие автора к журнальному варианту статьи
   Статья, предлагаемая на суд читателей, явилась результатом мысленного эксперимента - была предпринята попытка воссоздать восприятие романа неким условным жителем России девятнадцатого века, принадлежащим той целевой группе, которую, как представляется, имел в виду А.С.Пушкин, создавая свой роман. Иными словами, хотелось выяснить, на какое понимание произведения у современного ему читателя рассчитывал А.С.Пушкин. Стоит ли говорить, что нынешняя современная трактовка нравственно-философской проблематики 'Евгения Онегина' никак не возможна без учета трудов многочисленных исследователей, и разумеется, предполагает по меньшей мере знакомство с ними, но вместе с тем, поставленная задача диктовала необходимость отказаться от того огромного корпуса ценнейшей литературы, который был рожден титаническими усилиями наших пушкинистов за без малого двести лет. Исходя из этого, и поскольку речь в представленной статье идет не столько о романе Пушкина, сколько о мыслях читателя девятнадцатого века, то никаких отсылок к более поздним работам литературоведов о 'Евгении Онегине' здесь сделано не будет, и именно поэтому представленная статья ни в коей мере не претендует на то, чтобы считаться современной или полной.
   Сама идея опциональных сюжетов в "Онегине" для нынешнего российского читателя не является ни новой, ни особенно оригинальной. Так, еще в середине прошлого века в России был в ходу весьма популярный сюжет, имевший, кстати, влиятельных сторонников среди ведущих пушкинистов своего времени, про Онегина, примкнувшего к стану мятежников-декабристов. Попытка реконструировать ход мыслей неискушенного и наивного читателя-дилетанта, не имеющего доступа к массиву литературы современной пушкинистики, в том числе к идеям, прошедшим всестороннюю проверку временем, и поэтому вынужденного полагаться только на текст Пушкина и собственное воображение, как мы надеемся покажет, насколько далеко и куда ушла пушкинская мысль за прошедшие два века.
  
   И. В. Алексеев
   17 января 2021 года.
  
  
К 200-летию дуэли Онегина и Ленского
  
  Читатель как соавтор Пушкина и антипод Онегина. Количество сюжетных линий романа не поддается точному подсчету, а самой неожиданной композиционной особенностью произведения является роль, отведенная автором читателю. Рассчитывая на самостоятельно думающего читателя, свободного от стереотипов восприятия литературных произведений, А.С. Пушкин предусмотрел для него собственное пространство творчества, предполагающее соучастие в создании сложного многоуровневого сюжета из предлагаемой довольно минималистической фабулы повествования. Бедность фабулы, незавершенный рассказ с открытым финалом о несложившихся отношениях Онегина и Татьяны требуют от читателя гораздо большего, чем сопереживание Онегину или ожидание получить в финале логически завершенную картину, удовлетворяющую вкусам широкой публики. Сюжет, который в результате получит читатель, тот уровень понимания, на который он сможет выйти, зависит от его собственной самостоятельности и смелости в трактовке произведения, а также умения отойти от стереотипов предсказуемых развязок, навеянных сентиментализмом ранней литературы.
  Читатель как творец сюжета и соавтор А.С.Пушкина является полным антиподом Онегину. В отличии от соавтора-Онегина, так и не ставшего поэтом, не умеющего отличить ямба от хорея, не обладающего ни слухом, ни способностью к упорному труду, и поэтому вынужденного портить стихи рассказчика-Пушкина, читатель, следуя авторскому замыслу, создает многоуровневый сюжет романа и своими усилиями приближается к авторскому пониманию произведения. Иными словами, его вклад прямо противоположен тому, что делал Онегин, портивший текст.
  
   Опциональные сюжетные линии как пространство читателя. Многочисленные разрозненные сведения, относящиеся к героям произведения и проливающие свет на возможные мотивы их поступков могут быть объединены в связный сюжет или дополнительный план повествования. Один из уже рассмотренных примеров такого построения - воссозданная читателем по отдельным сведениям в первой, четвертой и восьмой главах внутренняя хронология романа и имеющая к ней непосредственное отношение биография Татьяны. В повествовании также можно выделить еще по меньшей мере 3 дополнительных или опциональных сюжетных линии, которые читатель может построить сходным образом - по отдельным указаниям и кратким намекам в разных главах. Эти сюжетные линии будут рассмотрены ниже, они касаются истории семейств Лариных и Ленских до приезда в деревню Онегина, мотивов дуэли и истории душевной болезни Онегина.
  Вовлекая читателя в интеллектуальную игру по распутыванию сюжетных линий и хронологии событий, автор ни разу не бросает его в одиночестве при решении этих трудных задач. Он не скрывает своих замыслов, но ожидает активной работы читателя, ненавязчиво предлагая ему требуемые подсказки и указания. При всей грандиозности того, что задумано автором, роман является самодостаточным - он содержит в себе необходимые ключи и ответы на заданные в нем вопросы и не предполагает обращения к внетекстовым источникам или личной переписке А.С.Пушкина за сведениями, критически важными для понимания авторского замысла.
  Без активного участия понимание читателем романа ограничено только открытыми сюжетными линиями Онегина и Татьяны. Удивительно и парадоксально, но наряду с необходимостью строго следовать авторским указаниям, способность читателя разбудить собственное воображение является необходимым условием для полноценного понимания авторского замысла. Основанные на сведениях из романа, любые версии и гипотезы в отношении возможных событий, о которых в тексте не сказано прямо, имеют право на существование, какими бы невероятными те ни казались, но при условии, что они строятся на твердом фундаменте фактов - сведений, сообщаемых автором в романе, и пока они свободны от внутренних противоречий. Разумеется, никаких неопровержимых доказательств истинности продуктов такого творчества читателя быть не может, поэтому сюжетные линии, рожденные читательской фантазией, являются строго опциональными. Принять или отвергнуть эти догадки, домыслы и фантазии - личное дело каждого. Читатель, отвергнувший их как несостоятельные, ничего не потеряет в своем понимании основной идеи произведения, но принявший их получит дополнительные краски в многообразной палитре романа.
  
  Средства создания опциональных сюжетных линий. Очевидно, что А.С.Пушкин, создавая свой свободный роман, уже с самого начала вполне ясно различал себе его даль. Как раз поэтому разрозненные сведения, необходимые для создания опциональных сюжетных линий приходится собирать по всему тексту, вплоть до самых последних строчек восьмой главы, не пропуская ничего и держа в памяти мельчайшие подробности, сообщенные автором ранее. Лишних слов у А.С.Пушкина в романе нет, а все сказанное им имеет смысл и значение.
  Читатель романа - активный участник происходящего, от которого требуется способность не только различать на слух голоса двух повествователей, но еще и решать интеллектуальные задачи, предложенные автором, запоминая и сопоставляя все, сказанное прежде и разрешая для себя кажущиеся несоответствия в повествовании. Читателю при этом нельзя подвергать сомнению истинность того, что он узнает и произвольно пытаться подменить эти сведения своими рассуждениями о типичности или нетипичности тех или иных событий. Опциональная сюжетная линия создается читателем как поиск ответа на вопрос: "как такое могло произойти?" при полном доверии автору. Свобода суждений читателя и его внутренняя свобода, его готовность к поиску, представляются важными как для понимания всего произведения, так и для создания читателем опциональных сюжетных линий. В романе читателю разрешено все, что согласуется с приведенными в тексте сведениями и не противоречит арифметике, логике и здравому смыслу.
  Парадоксально, но при условии категорического запрета на конфликт с автором, конфликтующие между собой разные читательские трактовки вполне могут уживаться в одном смысловом пространстве, причем как раз по авторскому замыслу. Камертоном романа и демонстрацией авторского замысла, допускающего взаимоисключающие смыслы является первая строчка произведения: "Мой дядя самых честных правил", с отсылкой к басне И.А.Крылова "Осел и мужик": "Осел был самых честных правил". Эти пять слов - лейтмотив, предваряющий появление в повествовании самого Онегина, в компактной музыкальной форме обрисовывают внутренний облик основного героя в восприятии читателя. Автором предполагается двоякая трактовка читателями этих слов. Те из читателей, которые не увидят в них связи с басней могут рассматривать первую строчку первой главы как воздаяние почестей родственнику от благодарного наследника. Но те читатели, кто сможет услышать отсылку и прочитают за ней циничное презрение бездельника к умирающему человеку, за деньгами которого он едет, получат возможность построить образ Онегина на принципиально другой основе. Иными словами, от выбора читателя зависит, зазвучит ли роман в мажорной или в минорной тональности. Оба варианта предусмотрены автором, поэтому являются одинаково важными для понимания как авторского замысла всего произведения, так и той роли, которая отведена читателю в совместном с автором творчестве. Некоторые читатели способны услышать звучание обеих тональностей одновременно.
  
  Сюжетная линия драмы Лариных и Ленских. В семье Лариных было четыре человека: Дмитрий и Прасковья Ларины - муж и жена, и две дочери - старшая Татьяна и младшая Ольга.
  
   В то время был еще жених
   Ее супруг, но по неволе;
   Она вздыхала о другом,
   Который сердцем и умом
   Ей нравился гораздо боле:
   Сей Грандисон был славный франт,
   Игрок и гвардии сержант. (глава 2, строфа 30)
  
   История знакомства и замужества Прасковьи и Дмитрия, как видно, не была безоблачной. Прасковья пошла замуж за Дмитрия по расчету, а не по любви. Ее первым серьезным увлечением был другой человек - Грандисон, игрок-картежник и военный невысокого звания, не без юмора названный по имени персонажа романа С. Ричардсона о высокой морали и воспитании добродетели.
  
   Бог знает кем окружена,
   Рвалась и плакала сначала,
   С супругом чуть не развелась;
   Потом хозяйством занялась,
   Привыкла и довольна стала.(глава 2, строфа 31)
  
   Любовь к Дмитрию не появилась и потом - вначале отношения едва не дошли до разрыва, но отвлечься помогли хозяйственные хлопоты и привычка, а не привязанность и теплые чувства к мужу.
  
   Привычка усладила горе,
   Не отразимое ничем;
   Открытие большое вскоре
   Ее утешило совсем:
   Она меж делом и досугом
   Открыла тайну, как супругом
   Самодержавно управлять,
   И всё тогда пошло на стать.(глава 2, строфа 32)
  
   Более того, Прасковья научилась манипулировать мужем, и это умение стало основой ее отношения к нему. Навыки манипулирования и наивного интригантства Прасковьи сыграют не последнюю роль в последующем и станут одной из причин дуэли Онегина и Ленского.
  
   Он был простой и добрый барин, (глава 2, строфа 36)
  
   Но муж любил ее сердечно,
   В ее затеи не входил,
   Во всем ей веровал беспечно,
   А сам в халате ел и пил; (глава 2, строфа 34)
  
   И не заботился о том,
   Какой у дочки тайный том
   Дремал до утра под подушкой. (глава 2, строфа 29)
  
   Тактика невмешательства в дела жены и дочери, вероятно, связана с общим добродушием и неконфликтностью Дмитрия, а не с некоей осознанной принципиальной позицией либерала в семейных отношениях. В любом случае, Дмитрия трудно заподозрить в ханжестве или попытке навязать другим свои взгляды и ценности.
  
   Под вечер иногда сходилась
   Соседей добрая семья,
   Нецеремонные друзья,
   И потужить, и позлословить,
   И посмеяться кой о чем. (глава 2, строфа 34)
  
   И детям прочили венцы
   Друзья-соседи, их отцы.(глава 2, строфа 21)
  
   Оплаканный своим соседом,
   Детьми и верною женой
   Чистосердечней, чем иной.(глава 2, строфа 36)
  
   Близкие друзья-соседи Лариных - это Ленские. По тексту невозможно выяснить, когда началась эта дружба. Может быть, Дмитрий Ларин и Ленский-старший были детьми соседей-помещиков и знали друг друга с детства, а может быть, они были сослуживцами, которые вышли в отставку и осели рядом в своих имениях, поддерживая тесную дружескую связь, далеко выходившую за стереотипные рамки отношений между провинциальными помещиками. Как бы то ни было, у Лариных и Ленских были общая история и тесная искренняя дружба, поэтому никак невозможно согласиться с мнением Ю. М. Лотмана:
   "... Комический эффект создается сочетанием торжественного "оплаканный" и "своим соседом", поскольку облик деревенского соседа-помещика был для читателя "Евгения Онегина" достаточно недвусмысленным и к тому же был уже обрисован в строфах IV, V, VI и др. той же главы. В свете этого "дети" и "верная жена", оплакивающие покойника, воспринимаются как архаически-торжественный штамп." (Лотман, 1998).
  
   И там, где прах его лежит,
   Надгробный памятник гласит:
   Смиренный грешник, Дмитрий Ларин,
   Господний раб и бригадир,
   Под камнем сим вкушает мир.(глава 2, строфа 36)
  
   Как часто в детстве я играл
   Его Очаковской медалью!(глава 2, строфа 37)
  
   Короткая надпись на надгробной плите Дмитрия рассказывает удивительно много о хронологии событий в его семье. Военный чин бригадира был заменен на чин генерал-майора в ходе военной реформы Павла I, начатой в 1796 году. Таким образом, можно точно сказать, что участник битвы под Очаковом Дмитрий Ларин вышел в отставку с военной службы между 1788 и 1796 годами (строго говоря, до отмены звания бригадира, но вряд ли здесь нужна такая дотошность). Если принять в качестве предположения, что, следуя обычаю своего времени, отставной бригадир Ларин женился сразу же после того, как не позднее 1795 года оставил военную службу, и что Прасковье на выданье было около 20 лет (предельный возраст для потенциальной невесты, к тому же, Прасковья, увлеченная Грандисоном, по-видимому, не рвалась замуж за Дмитрия), то можно считать, что Прасковья родилась не позднее 1775 года. Если же Дмитрий вышел в отставку с военной службы по ранению при Очакове, то существует вероятность того, что "милой старушке" Прасковье к приезду Онегина в деревню было уже за 50.
  
   Уничтожать предрассужденья,
   Которых не было и нет
   У девочки в тринадцать лет! (глава 4, строфа 8)
  
   В июне 1820 года Татьяне было 13 лет, поэтому ее год рождения - 1807-й, а поскольку Ольга младше Татьяны, то Ольгин год рождения можно приблизительно определить как 1808-й. К январю 1821 года, накануне планируемой свадьбы с Владимиром, Ольге могло уже исполнится 13 лет. Самое удивительное здесь не возраст крайне молодой невесты, а то, что у Дмитрия и Прасковьи, проживших в браке не меньше 10 лет, не было детей до 1807 года, когда родилась Татьяна и когда Прасковье, по самым осторожным подсчетам, было уже не меньше 30-ти.
  
   Она в семье своей родной
   Казалась девочкой чужой.
   Она ласкаться не умела
   К отцу, ни к матери своей; (глава 2, строфа 25)
  
   Она должна в нем ненавидеть
   Убийцу брата своего; (глава 7, строфа 14)
  
   Удивительно, как единственное слово, последнее, что узнает читатель о Лариных и Ленских в 14 строфе 7 главы, - Татьяна думает о Владимире как о брате, - создает всю сюжетную линию драмы Лариных и Ленских, объединяет многочисленные подробности и даты в завершенный рассказ.
  Полностью доверяя Пушкину, следует считать, что, во-первых, Татьяна была родной, а не приемной дочерью Лариных, хотя существенно отличалась по темпераменту и привычкам от Ольги и выглядела у Лариных чужой, а во-вторых, что Владимир Ленский, не успевший официально породниться с Лариными, приходился ей братом. Как такое могло получиться? Предположение, что Татьяна, рожденная у Ленских была удочерена Лариными после смерти родителей, следует отвергнуть сразу по двум причинам: во-первых, семья Лариных названа автором родной, поэтому кровное родство между Татьяной и Лариными не должно подвергаться сомнениям, а во-вторых, Татьяна во всех подробностях повторяет путь своей родной матери: увлечение посторонним человеком, затем замужество по расчету и муж-генерал.
   Остается неочевидное объяснение, что Дмитрий Ларин страдал мужским бесплодием (ранение под Очаковом?) и не мог иметь собственных детей, а биологическим отцом старшей дочери стал с его и Прасковьи согласия его лучший друг - Ленский. Татьяна была Ленской по отцу, приходилась сестрой Владимиру и воспитывалась в своей родной семье у матери.
  
   И детям прочили венцы
   Друзья-соседи, их отцы.(глава 2, строфа 21)
  
   Он на руках меня держал.
   Как часто в детстве я играл
   Его Очаковской медалью!
   Он Ольгу прочил за меня,
   Он говорил: дождусь ли дня?.."(глава 2, строфа 37)
  
   Таким образом, Ленские и Ларины давно состояли в негласном родстве. Дмитрий хотел сделать это родство легальным и желал выдать за Ленского свою младшую дочь, не будучи уверенным, что доживет до свадьбы. Его старшая дочь Татьяна не могла стать женой Владимиру, поскольку у них был общий отец. Планируемая свадьба Владимира и Ольги была условленной заранее по решению обеих семей.
  
   Сердечных мук еще не знав,
   Он был свидетель умиленный
   Ее младенческих забав... (глава 2, строфа 21)
  
   Склонности Владимира тоже учитывались в семейных планах. Поскольку младенцем считается ребенок в возрасте до года, Пушкин сообщает читателю, что пяти-шестилетний Владимир с большой симпатией и интересом наблюдал именно за Ольгой в пеленках, а не за двухлетней Татьяной.
  
   Богат, хорош собою, Ленский
   Везде был принят как жених;
   Таков обычай деревенский;
   Все дочек прочили своих
   За полурусского соседа; (глава 2, строфа 12)
  
   Свои планы официально породниться и деликатные обстоятельства рождения девочек оба семейства держали в тайне от соседей. Помещики принимают вернувшегося из Германии Владимира как возможного жениха для своих собственных дочерей на выданье. Онегин также не догадывался, куда он так грубо вмешивался, имитируя ухаживания за Ольгой на именинах Татьяны.
  
   Кузина, помнишь Грандисона?"
   "Как, Грандисон?.. а, Грандисон!
   Да, помню, помню. Где же он?" -
   "В Москве, живет у Симеона;
   Меня в сочельник навестил;
   Недавно сына он женил. (глава 7, строфа 41)
  
   Остается задать вопрос, кто же тогда был биологическим отцом Ольги? Ответ: Грандисон, игрок и гвардии сержант, первая любовь незамужней Прасковьи Лариной. Этот персонаж, не присутствуя в повествовании лично, упоминается дважды - во второй и седьмой главах. Пушкин выделил Грандисона композиционно, указывая читателю на его связь с Прасковьей. В семье Дмитрия был заключен договор - за согласие забеременеть и родить ребенка от Ленского Прасковья получила согласие от мужа на еще одну беременность от кого захочет и уговорила на этот шаг высокоморального Грандисона, который и стал биологическим отцом Ольги.
  
   Оплаканный своим соседом,
   Детьми и верною женой
   Чистосердечней, чем иной. (глава 2, строфа 36)
  
   Дмитрия оплакивают сосед Ленский, дочери Дмитрия от разных отцов и верная жена, никогда не изменявшая мужу. Дмитрий Ларин был, по-видимому, надежным другом для Ленского, хорошим отцом для своих дочерей и терпеливым мужем для своей жены. Чистосердечно скорбящие о его кончине перечислены Пушкиным в порядке убывания их печали.
  
  Сюжетная линия дуэли Онегина и Ленского. В мае 1820 года Онегин переезжает в деревню. В деревне он знакомится и сближается с Ленским - ровесником и новым помещиком, недавно унаследовавшим свое имение.
   Пушкин создает образ Ленского с большой долей иронии и без какой-либо идеализации. В голове Ленского стоял плотный розовый туман, вполне естественный для 17-летнего юноши:
  
   Он верил, что душа родная
   Соединиться с ним должна,
   Что, безотрадно изнывая,
   Его вседневно ждет она;
   Он верил, что друзья готовы
   За честь его приять оковы
   И что не дрогнет их рука
   Разбить сосуд клеветника;
   Что есть избранные судьбами,
   Людей священные друзья;
   Что их бессмертная семья
   Неотразимыми лучами
   Когда-нибудь нас озарит
   И мир блаженством одарит.(глава 2, строфа 8)
  
   А стихи с тем же розовым туманом не отличались зрелостью или оригинальностью:
  
   Он пел любовь, любви послушный,
   И песнь его была ясна,
   Как мысли девы простодушной,
   Как сон младенца, как луна
   В пустынях неба безмятежных,
   Богиня тайн и вздохов нежных;
   Он пел разлуку и печаль,
   И нечто, и туманну даль,
   И романтические розы;
   Он пел те дальные страны,
   Где долго в лоно тишины
   Лились его живые слезы;
   Он пел поблеклый жизни цвет
   Без малого в осьмнадцать лет. (глава 2, строфа 10)
  
   Сперва взаимной разнотой
   Они друг другу были скучны;
   Потом понравились; потом
   Съезжались каждый день верхом
   И скоро стали неразлучны.
   Так люди (первый каюсь я)
   От делать нечего друзья. (глава 2, строфа 13)
  
   Дружба Онегина с Ленским связана не только с общими интересами, отчасти вкусами и темами для бесед, но и с недостатком общения в деревне, "от делать нечего". Сближение происходило постепенно, но приятельские отношения были прочными.
  
   Скорей! пошел, пошел, Андрюшка!
   Какие глупые места! (глава 3, строфа 4)
  
   Побывав вместе с Владимиром в гостях у Лариных и убедившись, что Ленский влюблен всерьез, Онегин испытывает сильное раздражение. По каким-то причинам он не рад увлечению друга Ольгой:
  
   "Скажи: которая Татьяна?" -
   "Да та, которая грустна
   И молчалива, как Светлана,
   Вошла и села у окна". -
   "Неужто ты влюблен в меньшую?" -
   "А что?" - "Я выбрал бы другую,
   Когда б я был, как ты, поэт". (глава 3, строфа 5)
  
   Разумеется, эти слова Онегина нельзя рассматривать как выражение его симпатии к Татьяне. Сравнивая сестер, Онегин пытается принизить, очернить Ольгу в глазах Владимира:
  
   "В чертах у Ольги жизни нет,
   Точь-в-точь в Вандиковой Мадонне:
   Кругла, красна лицом она,
   Как эта глупая луна
   На этом глупом небосклоне". (глава 3, строфа 5)
  
   Пребывая в сильном раздражении, Онегин борется за внимание Ленского, эпитет "глупая" повторен им два раза. Здесь проявляются речевые и психологические характеристики Онегина, важные в дальнейшем: негативные и резкие суждения, эгоизм, возможно - чрезмерное самолюбие, которое пострадало от того, что Ленский отдаляется от него, то есть ревность. Ленский решил не продолжать разговор, проявив выдержку и самообладание в этом эпизоде, хотя слова Онегина о его невесте, пусть высказанные в частной, непубличной беседе, могли бы быть достаточным основанием для обиды. Благодаря сдержанности Ленского, отношения между друзьями не пострадали, они по-прежнему оставались теплыми и доверительными.
  
   "Да, Татьяны именины
   В субботу. Оленька и мать
   Велели звать, и нет причины
   Тебе на зов не приезжать". -
   "Но куча будет там народу
   И всякого такого сброду..." -
   "И, никого, уверен я!
   Кто будет там? своя семья.
   Поедем, сделай одолженье!
   Ну, что ж?" - "Согласен". - "Как ты мил!" (глава 4, строфа 49)
  
   Владимир передает Онегину приглашение от Ольги и Прасковьи на именины Татьяны. Следует обратить внимание на два важных обстоятельства: во-первых, приглашение на именины Татьяны Онегину передают мать и Ольга, а не сама Татьяна, а во-вторых, Ленский уверил Онегина, что праздник планируется провести в узком семейном кругу, что чужих и соседей там не будет.
  
   Чудак, попав на пир огромный,
   Уж был сердит.(глава 5, строфа 31)
  
   Увидев, что на именины съехалось все общество, Онегин понял, что обманут, и испытал свой обычный приступ раздражения, но это еще не решение мстить Ленскому, намерения начать ухаживания за Ольгой только потому, что на именинах оказалась толпа не совсем приятных ему людей у Онегина не было. Что же тогда стало причиной дуэли и почему она состоялась?
  Набоков пишет: "...Читатели остаются в полном недоумении относительно причин дуэли между Онегиным и Ленским и не могут понять всех ее подробностей, если только не воспринимают ее как должное, как некое действо, происходящее по законам странной "феодальной" легенды или оперного либретто. На самом же деле для благородного человека в 1820 г. во всем цивилизованном мире было совершенно естественно вызвать на дуэль того, кто вел себя по отношению к нему и его невесте так, как на балу у Лариных вел себя Онегин..." (Набоков, 1998).
  
   Но, девы томной
   Заметя трепетный порыв,
   С досады взоры опустив,
   Надулся он и, негодуя,
   Поклялся Ленского взбесить.(глава 5, строфа 31)
  
   Замеченное Онегиным смущение влюбленной в него Татьяны стало отправной точкой всех последующих событий. Влюбленность Татьяны ни для кого не была секретом, и даже стала предметом сплетен и пересуд у соседей (глава 4 - строфы 23, 24). Разумеется, переживания и влюбленность дочери, которая разрисовывала запотевшие окна вензелями Онегина не были тайной и для Прасковьи. Прасковья Ларина, ранее привыкшая манипулировать мужем, видя страдания Татьяны, решила построить наивную интригу и через Владимира свести Онегина с Татьяной. Для Онегина, получившего опыт интриг в высшей лиге этого искусства - в аристократических кругах Петербурга, не составило ни малейшего труда понять, что Прасковья с помощью Владимира пытается манипулировать им, что его посещение именин было подстроено ею через Владимира. Онегину было достаточно вспомнить, что приглашение на именины он получил не от Татьяны, а от ее матери и Ольги, и место за столом ему было подготовлено ею как раз напротив Татьяны. Его демонстративное ухаживание за Ольгой было не только местью Владимиру за предательство, но и Прасковье за сводничество. "Хотите, чтобы я начал ухаживать за вашей дочерью? Извольте. Начну, только не за той..."
  Склонность Прасковьи к наивному манипулированию мужчинами, влюбленность Татьяны, незрелость крайне юной Ольги, простодушно принимавшей ухаживания Онегина, мстительность Онегина и вспыльчивость Ленского, спровоцированная публичным оскорблением - все вместе привело к дуэли.
  
  Какая радость: будет бал! (глава 5, строфа 28)
  
   Приезд музыкантов на праздник стал для девочек приятным сюрпризом, - хотя именины проводились как светское торжество для соседей и друзей, бал на именинах не планировался. Решение имитировать ухаживания за Ольгой принято Онегиным спонтанно - он тоже не мог знать заранее, что будут танцы.
  Эмоциональное состояние Ленского сильно менялось в течение короткого времени после выходки Онегина на именинах. Сначала он вспыхнул ревностью, он взбешен и жаждет мести:
  
   Теперь сомненья решены:
   Они на мельницу должны
   Приехать завтра до рассвета,
   Взвести друг на друга курок
   И метить в ляжку иль в висок.(глава 6, строфа 12)
  
   Но его решимость быстро тает, поскольку Ольга не придала значения ухаживаниям Онегина и своему поведению:
  
   Он думал Оленьку смутить,
   Своим приездом поразить;
   Не тут-то было: как и прежде,
   На встречу бедного певца
   Прыгнула Оленька с крыльца,
   Подобна ветреной надежде,
   Резва, беспечна, весела,
   Ну точно та же, как была. (глава 6, строфа 13)
  
   "Зачем вечор так рано скрылись?" -
   Был первый Оленькин вопрос. (глава 6, строфа 14)
  
   Исчезла ревность и досада
   Пред этой ясностию взгляда,
   Пред этой нежной простотой,
   Пред этой резвою душой!..(глава 6, строфа 14)
  
   Ревность Ленского быстро утихла, и его мотивировка поменялась - он уже не сердится на Ольгу, а представляет себя ее спасителем:
  
   Он мыслит: "Буду ей спаситель.
   Не потерплю, чтоб развратитель
   Огнем и вздохов и похвал
   Младое сердце искушал; (глава 6, строфа 17)
  
  Одновременно менялось и состояние Онегина. Получив картель, Онегин сожалеет о случившемся и начинает самоанализ:
  
   Он обвинял себя во многом:
   Во-первых, он уж был неправ,
   Что над любовью робкой, нежной
   Так подшутил вечор небрежно. (глава 6, строфа 10)
  
   Он мог бы чувства обнаружить,
   А не щетиниться, как зверь;
   Он должен был обезоружить
   Младое сердце. (глава 6, строфа 11)
  
   Онегин укоряет себя, что не проявил покладистости, такта, выдержки. Он понимает, что им упущена возможность повлиять на события, - сказалось отсутствие у него развитых социальных навыков.
  
   К тому ж - он мыслит - в это дело
   Вмешался старый дуэлист;
   Он зол, он сплетник, он речист... (глава 6, строфа 11)
  
  Здесь же проявляются страх Онегина перед общественными условностями в вопросах дуэлей и чести.
  
   Убит!.. Сим страшным восклицаньем
   Сражен, Онегин с содроганьем
   Отходит и людей зовет. (глава 6, строфа 35)
  
   Онегин на поединке недооценил ситуацию вначале, затем действовал в вынужденных обстоятельствах, а потом стрелял первым в панике, потеряв контроль над собой под дулом пистолета Ленского. Онегин не мог стрелять откровенно в воздух - Зарецкий потребовал бы провести дуэль повторно. Может быть, он рассчитывал выстрелить так, чтобы пуля пролетела рядом, мимо? Тогда Ленский погиб в результате несчастного случая, по стечению обстоятельств - Онегин промахнулся, не попал куда хотел. Да и какой из него стрелок-дуэлянт? У него слабое зрение, он ведь в театрах всегда пользовался лорнетом.
   В своих многочисленных лирических отступлениях рассказчик-Пушкин не скупится на детали, он в красках создает подробные визуальные картины всяких мелочей. А вот сцена поединка как будто набросана в черно-белой палитре одним карандашом: - фокус внимания на пистолете, минимум эпитетов, мало конкретики, нет лишних подробностей, использованы отвлеченные образы, блеклые цвета. Такая передача дуэли соответствует восприятию ее Онегиным из будущего, когда болезненные обстоятельства уже частично вытеснены из сознания. В сцене поединка показаны оглушенность и оцепенение Онегина, там впервые появляются ужас и паника, когда тот смотрит на смертельно раненного им Ленского.
  Разумеется, Онегин не был жестоким злодеем, он не мог предвидеть, что Ленский погибнет по его вине и не хотел этого. События, повлекшие гибель Ленского, стали отчасти следствием глухой ревности Онегина, и именно ее имел в виду Лермонтов в стихотворении "Смерть поэта". Хотя гибель Ленского невозможно оправдать, Онегин в какой-то мере сам стал жертвой собственной эмоциональной нестабильности и эгоизма.
  
  Сюжетная линия истории болезни Онегина. Вопрос об эмоциональном состоянии Онегина и его изменениях по ходу развития сюжета представляется достаточно деликатным, поскольку касается конкретной болезни, названой автором уже в первой главе:
  
   Недуг, которого причину
   Давно бы отыскать пора,
   Подобный английскому сплину,
   Короче: русская хандра
   Им овладела понемногу;
   Он застрелиться, слава Богу,
   Попробовать не захотел,
   Но к жизни вовсе охладел. (глава 1, строфа 38)
  
   Русская хандра, которой страдал Онегин в Петербурге, - это именно то, что мы теперь называем депрессией. Онегин с ранней молодости страдал от апатии на фоне подавленного, угнетенного настроения, он был эмоционально нестабильным, - подверженным упадкам духа и настроения, о которых сообщается в 38 строфе, где эти сведения представлены с усилением - упоминанием возможности суицида, и все это еще до того, как развернулись события, повлекшие гибель Ленского. Если в Петербурге он страдал хандрой и у него уже были некоторые признаки начинающейся депрессии и апатии, безразличия к жизни, то к финалу повествования психологическое и эмоциональное состояние Онегина претерпевает огромные изменения в худшую сторону. Не вступая в заочный спор с теми, кто считал хандру проявлением "высшей натуры" и превосходства главного героя, или, как часто делалось ранее, не отождествляя ее с ипохондрией, под которой сейчас понимают чрезмерную озабоченность состоянием собственного здоровья, слова Пушкина о "русской хандре" следует рассматривать как авторское указание на душевную болезнь и страдания Онегина, оказавшие самое непосредственное влияние на сознание, язык и литературный стиль, в котором написаны его вставки. Проявление онегинской депрессии интересно рассматривать именно в таком качестве, не допуская ханжества и отдавая себе отчет, что речь идет об авторском замысле в отношении художественного и психологического портрета Онегина, проработанном с огромной тщательностью и детализацией без дидактики и прямых указаний читателю.
   Многочисленные прямые и косвенные намеки на психологическое неблагополучие Онегина встречаются на протяжении всего повествования начиная с первой главы и до самого финала. В деревне до дуэли проявляются мизантропия, эмоциональная неуравновешенность и раздражительность (глава 1, строфа 46), (глава 2, строфа 5). Находясь под домашним арестом после дуэли, принужденный к уединению, Онегин жил в деревне отшельником до двадцати шести лет, то есть, приблизительно в течение пяти лет после дуэли, не поддерживая отношений с Лариными и соседями. За это время он из мизантропа превратился в невротика-социопата: постоянная хроническая депрессия, чередуемая с кратковременными эпизодами эйфории, сниженный эмоциональный фон, заниженная самооценка, самобичевание, безысходность, вспышки агрессии, фрустрация, желчность, злоба. Его негативные эмоции обращены как на себя, так и на других (глава 4 - строфы 19...22).
  
  Она глядит: забытый в зале
  Кий на бильярде отдыхал,
  На смятом канапе лежал
  Мятежный хлыстик. (глава 7, строфа 17)
  
   Чем занимался Онегин, отбывая наказание? Он играл в бильярд сам с собою, изнывая от скуки. Катался верхом, писал стихи. Когда пришло известие, что надзор снят и сейчас же можно уехать, он все бросил, оставил кий на столе, не потрудившись убрать его на место...
  
  Дай оглянусь. Простите ж, сени,
  Где дни мои текли в глуши,
  Исполнены страстей и лени
  И снов задумчивой души (глава 6, строфа 46)
  
   ....и умчался, оглянувшись в последний раз на сени, прихожую своего дома, где провел столько лет. Дуэль самым пагубным образом сказалась на его душевном здоровье - он все эти годы ежедневно страдал от кошмаров:
  
  Оставил он свое селенье,
  Лесов и нив уединенье,
  Где окровавленная тень
  Ему являлась каждый день. (глава 8, строфа 13)
  
  В стихах Онегина преобладают депрессивные, мрачные настроения с типичными для классической депрессии ухудшениями весной:
  
  Весна моих промчалась дней
  (Что я шутя твердил доселе)?
  И ей ужель возврата нет?
  Ужель мне скоро тридцать лет? (глава 6, строфа 44)
  
  Как грустно мне твое явленье,
  Весна, весна! пора любви! (глава 7, строфа 2)
  
  Москва... как много в этом звуке
  Для сердца русского слилось!
  Как много в нем отозвалось! (глава 7, строфа 36)
  
   Вставка о Москве - важное дополнение к общей картине бедственного состояния Онегина. Слова о Москве, без сомнения, принадлежат Онегину - авторство выдает онегинская рифма "слилось-отозвалось". Его вставка о Москве, как и первый предваряющий мотив "Мой дядя самых честных правил", предполагает двоякую трактовку - в патриотической мажорной и в минорной тональностях.
   Не считая эпиграфов, Москва в романе упоминается трижды - сначала рассказчиком-Пушкиным:
  
   Явились вместе, и никто
   Не вздумал им пенять на то:
   Имеет сельская свобода
   Свои счастливые права,
   Как и надменная Москва. (глава 4, строфа 17)
  
   ...Потом Татьяной:
  
  Что ж он? Ужели подражанье,
  Ничтожный призрак, иль еще
  Москвич в Гарольдовом плаще,
  Чужих причуд истолкованье,
  Слов модных полный лексикон?..
  Уж не пародия ли он? (глава 7, строфа 24)
  
  ...И, наконец, Онегиным в лирическом отступлении о Москве, причем ни у рассказчика-Пушкина, ни у Татьяны никакого восхищения Москвой нет. Для Пушкина Москва - это надменный город, который требует соблюдения условностей, где люди ориентируются на мнение окружающих. Для Татьяны житель Москвы - лицемер и притворщик. Онегин написал свои ставшими знаменитыми слова о Москве в состоянии кратковременного нездорового эмоционального подъема, эйфории, которое встречается между следующими подряд особенно тяжелыми приступами депрессии. Такое чередование тяжелой депрессии с нездоровой эйфорией характерно для биполярного расстройства психики - маниакально-депрессивного синдрома, проявившегося у Онегина после дуэли.
  Ближе к финалу ситуация ухудшается еще больше:
  
  Надежды нет! Он уезжает,
  Свое безумство проклинает -
  И, в нем глубоко погружен,
  От света вновь отрекся он.
  И в молчаливом кабинете
  Ему припомнилась пора,
  Когда жестокая хандра
  За ним гналася в шумном свете,
  Поймала, за ворот взяла
  И в темный угол заперла. (глава 8, строфа 34)
  
  То видит он: на талом снеге,
  Как будто спящий на ночлеге,
  Недвижим юноша лежит,
  И слышит голос: что ж? убит. (глава 8, строфа 37)
  
  Он так привык теряться в этом,
  Что чуть с ума не своротил (глава 8, строфа 38)
  
   Переживания и болезнь привели Онегина на грань безумия. В восьмой главе читателю представлена шекспировская бездна в душе Онегина, преследующий его ужас убийства, который даже спустя девять лет все еще с ним, и теперь уже навсегда.
  
   В заключении хотелось бы отметить, что опциональные сюжетные линии непременно следует рассматривать в общем контексте всего произведения. Незамысловатая история, не обещающая поначалу ничего особенного - приезд Онегина в деревню, дуэль, его отъезд и повторная встреча с Татьяной в Петербурге, - неожиданно оказывается наполненной подробностями о тайной драме в семьях Лариных и Ленских, о мотивах дуэли с участием всех основных персонажей, о наказании Онегину за дуэль и о душевном недуге Онегина. Эти события воссоздаются читателем по отдельным, на первый взгляд, малозначимым подробностям повествования. Открытая сюжетная линия Онегина-Ленского-Татьяны не передаёт основного содержания произведения, построенного на несовместимости в творчестве двух рассказчиков, а раскрытие главной идеи романа подразумевает способность читателя выделять голоса рассказчиков на слух. Скрытая внутренняя хронология романа предполагает способность сопоставлять сведения, сообщаемые автором, находя объяснение кажущимся противоречиям. Построение опциональных сюжетных линий требует от читателя внимания к незначительным мелочам, они складываются в связное повествование только при полном доверии читателя автору и при понимании, что у Пушкина нет лишних слов. Три опциональных сюжетных линии сообщают новое измерение событиям открытого сюжета, и они переплетены в романе настолько тесно, что даже их простое вычленение выглядит нетривиальной задачей. Роман поражает оригинальностью и глубиной замысла, а также богатством идей, воплощенных на компактном материале с удивительной свободой исполнения.
  
  
  Литература:
  Алексеев И. В. Я и Пушкин. Ridero. 2017.
  Алексеев И. В. Небольшое эссе о романе А. С. Пушкина "Евгений Онегин". http://samlib.ru/a/alekseew_i_w/onegin2.shtml
  Барков А. Н. Прогулки с Евгением Онегиным. 2004.
  Бродский Н. Л. "Евгений Онегин". Роман А. С. Пушкина. Изд. 5-е. М., 1964.
  Лотман Ю. М. Роман А. С. Пушкина "Евгений Онегин". Комментарий: Пособие для учителя, - Л.: Просвещение, 1983.
  Лотман Ю. М. Роман в стихах Пушкина "Евгений Онегин". Тарту, 1975. Чужая речь в "Евгении Онегине". URL http://www.ruthenia.ru/document/532839.html
  Лотман Ю.М. Структура художественного текста // Лотман Ю.М. Об искусстве. - СПб.: 'Искусство - СПБ', 1998. - С. 14 - 285.
  Набоков В. В. Комментарий к роману Пушкина "Евгений Онегин". Изд. "Искусство-СПБ", ОКПБ "Набоковский Фонд", 1998.
  Терц А. Прогулки с Пушкиным. Всемирное слово. 1993.
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"