Аннотация: не стойте и не прыгайте не пойте не пляшите там где идет строительство и где подвешен груз
Погожим ноябрьским днем, я вышла из супермаркета, держа в руке только что купленную книжку. На глянцевой обложке закованный в броню рыцарь кромсал сияющим мечом огненного дракона. Я улыбнулась, представляя озадаченную мордашку своего семилетнего сына. Книжка была на английском, а обилие красочных картинок вполне могло подвигнуть его на изучение языка. Ловкий ход подсказала няня Лика, вот уже третий день вынужденная именовать моего изобретательного отпрыска не иначе как сер Николас. Прослушав на ночь сказку о короле Артуре, Николка быстро сменил электрический меч Джедая на более солидный стальной, кстати, без разрешения взятый из папиной коллекции, и еще до завтрака успел насмерть перепугать ангорскую кошку Мелису. Бедняжка долго не решалась спуститься со шкафа, сердито фыркая в ответ на его воинственные вопли.
Так вот, стоя на пороге магазина, я держала в одной руке книгу, а другой шарила в сумочке отыскивая ключи от машины. Стылый осенний ветер теребил полы моей дубленки и громко шуршал голубым нейлоном натянутым на строительный леса. Верхние этажи супермаркета переживали предновогодний ремонт. Найдя ключи, я привычно щелкнула дистанционкой и серебристая Вольво, подарок мужа, весело пискнула мне в ответ. Я шагнула вперед и ... вступила в жевательную резинку. Очень недовольная этим обстоятельством и всецело поглощенная отклеиванием сапога от тротуара, я не обратила внимания на раздавшийся над головой треск. Громадный утыканный лампочками рекламный щит 'Книга твой друг' рухнул с высоты третьего этажа мне на голову. Странно, но последнее что запечатлелось в моей памяти это размытый силуэт замка над левым плечом книжного рыцаря.
Размытый сырым туманом силуэт замка упорно маячил на горизонте. Я моргала, а он не исчезал только тушь начала потихоньку щипать глаза. Я - Наталья Раманова, тридцати пяти лет от роду, финансовый директор филиала компании Тексино, а по совместительству любящая жена и мать, вот уже битых полчаса моргала на замок сидя посреди чистого поля. Рядом со мной, на прихваченной морозцем земле, валялась детская книжка и сумочка из вышитой бисером замши. Ключи от Вольво крепко зажатые в кулаке позволяли не сойти с ума. Они были такими знакомыми и реальными, что в конце концов я не выдержала ткнув дистанционкой в навязчивую галлюцинацию. Дистанционка жалобно щелкнула, а замок остался на месте. Пришлось смириться. Что я и сделала, осторожно осмотревшись по сторонам. Вокруг простиралась заросшая кустарником равнина. Мглистое небо повисло над ней как полинялый саван. Резко отчетливо пахло землей и пожухлыми травами. Я снова закрыла глаза не в силах осознать происходящее. Куда, черт возьми, подевался мой родной загазованный и в меру загаженный город?
- Му...- протяжно завыл ветер.
Я удивленно вскинула бровь. Летавший по улицам и подворотням ветер ни разу при мне не издавал подобных звуков.
- Му.. - снова раздалось за спиной и добавило - Бе...
Истерично всхлипнув, я вскочила на ноги. Большая рогатая корова мрачно таращилась на меня из кустов.
- Му! - заявила она, подбираясь к брошенной книжке.
- Брысь! - Я лихорадочно вспоминала, нет ли на мне чего красного.
Корова равнодушно двинула челюстью, пережевывая жвачку. Следом за ней из кустов появилась грязная до невозможности овца. Пахнуло натуральным хозяйством. Оглянувшись, я увидела большое смешанной стадо обтекавшее меня с двух сторон.
- Мы бедные овечки никто нас не пасет...- бестолково прыгала в голове мультипликационная песенка. Овечек и коров пасли. Два бородатых мужика пялились на меня из кустов приблизительно с тем же выражением глаз, что и корова. Учитывая, что бороду я видела за последние лет десять всего раз, на новогоднем утреннике в Николкиной школе, наряд пастушков не сразу привлек мое внимание. А посмотреть было на что. Странная помесь партизанской телогрейки и гуцульского национального костюма поражала колоритом.
- Эй! - крикнула я, приветливо махая рукой. - Не скажете, куда это я попала?
Дурацкий вопрос как-то сам сорвался с языка.
Мужики переглянулись и очень синхронно побежали в разные стороны.
- Постойте, - успела я крикнуть им в след.
И тут увидела такое, что до конца дней лишило меня здравости рассудка. С серого мрачного неба на стадо пикировал дракон. Да, да, дракон. Причем не Комодский, а местный. Здоровенная, бурая тварь, напоминавшая гибрид крокодила с летучей мышью заложила крутой вираж и, задрав хвост, нагадила. Я даже услышала шлепок, сопровождавший сие непотребство. Услужливая память тут же воскресила народную примету о птичке и прибыли.
- Слава богу! - прошептала я в твердой уверенности, что никакие деньги не смогут компенсировать моральный ущерб от подобного знака судьбы.
Дракон тем временем ловко выхватил из стада овцу и, хлопая перепончатыми крыльями, скрылся в тумане.
Я долго смотрела ему в след, пытаясь поймать хвостик ускользающей мысли. На пороге супермаркета мне на голову что-то свалилось. Вернусь, подам на них в суд. Потом я открыла глаза и оказалась посреди поля в окружении коров, гуцульских партизан и драконов. Что-то до боли знакомое было в последовательности событий. Изо всех сил напрягая извилины, я опустила глаза и жалобно пискнула. Облизанная коровой книжка раскрылась на первой странице, где изображался дракон, уносящий в пасти белоснежную овцу.
- Бред! - заорала я и влепила себе звонкую пощечину.
Бред остался без изменений. Над равниной все так же висел туман, из которого доносилось мычание вперемешку с блеянием, а крепкое амбре драконьего помета щекотало в носу. Поставив себе пару синяков на запястьях, я окончательно пала духом. Факт оставался фактом. Я умерла и попала в параллельный мир. Но почему я? Всю жизнь, читая сказки для взрослых, в просторечии именуемые фэнтези я была уверенна, и Фрейд был бы со мною согласен, что мечты о переселении в иллюзорный мир удел недовольных реальностью писателей. Я же была всем довольна. Работой, семьей, и даже внешностью, весьма стойко переносившей коварный Бальзаковский возраст. Почему же все-таки это случилось? Единственным объяснением могло быть то, что удар пришелся по конкретному нервному центру. Торопливо ощупав голову и не найдя никаких следов повреждения я пригорюнилась. Затем усилием воли собрала расползающиеся мысли. Проблема требовала решения. Подобрав сумку и мстительно усевшись на книжку, я вытащила сигареты. Ментоловый Данхил немного перебил драконью вонь. После второй сигареты мысли запутались окончательно. После третьей исчезли. Растерянная и продрогшая я сидела на земле, тупо таращась на далекий замок.
Из ступора меня вывел гомон приближающейся толпы. Продолжая держать в руке тлеющую сигарету, я поднялась навстречу аборигенам. Аборигены были настроены враждебно, о чем свидетельствовали их рожи. Человек пятнадцать мужиков и три четыре бабы двигались в мою сторону, оживленно размахивая руками. Шествие возглавлял друид. Почему я назвала его друидом, сама не знаю, но ни на что другое этот тип был не похож. Древний старец с седой бородой и посохом, на конце которого в такт его шагам позванивали погремушки. На этом сходство с Почениксом заканчивалось, и начинались весьма неприятные отличия. Борода у друида напоминала всклокоченную мочалку, которой не раз и не два вытирали пыль. Длинное до пят одеяние из плотной желтоватой ткани украшали пятна разных размеров и очень подозрительных оттенков. А косматая безрукавка была пожертвована ему умершей от старости овцой.
Приблизившись ко мне на расстояние трех шагов, друид грозно потряс посохом.
- Сунн ли мяо драгон доте!
Незнамо почему ожидавшая услышать знакомую речь, я только растерянно моргнула. Успокоенный моей пассивностью старец приблизился еще на шаг. Выслушав его бормотание, я пришла к выводу, что со мной разговаривают на смеси английского с китайским и взгляд невольно обратился к лежавшей на земле книжке. Непринужденно незаметным движением я поддела ее носком сапога, перевернув на обратную сторону обложки. Внимательно прочла надпись: сделано в Китае, и впала в глубокую депрессию. Ни одним из этих языков я не владела. Я вообще владела только украинским и русским, что в данной ситуации могло помочь как пресловутый зонтик, не менее пресловутой рыбке. Однако, медлить было нельзя. Аборигены становились все нахальнее и уже начали заходить с боков. Машинально затянувшись сигаретой, я решительно вскинула подбородок.
- Любi друзi... - рiдна мова журчащим ручейком потекла в народ. Народ мгновенно отступил на заранее подготовленные позиции. Причем бабы оказались впереди, а мужики скромно столпились за их спинами. Посох друида вообще маячил в глубоком тылу. Свою приветственную речь я сопровождала артистическими взмахами руки с зажатой между пальцами сигаретой. 'Любi друзi' следили за моими действиями с откровенным страхом.
А замершая в авангарде тетка, боюсь заработала разбежное косоглазие на всю оставшуюся жизнь. Постепенно меня осенило, что господин Колумб вряд ли успел приобщить местное население к курению табака. Смущенно отшвырнув окурок, я попыталась исправить положение ослепительной улыбкой. Аборигены облегченно вздохнули и ринулись в атаку. Я заорала.
Как же все-таки ошибался инструктор по рукопашному бою, делавший вид, что тренирует моего мужа. Спокойствие - твердил он, попивая кофе на нашей кухне - вот главный козырь в любом бою. Какое к черту спокойствие? Каблуки и маникюр, вот что главное. Два косых и три хромых аборигена с легкостью подтвердили бы мои слова. Мне даже показалось, что победа близка, но тут я начала выдыхаться.
Спасение пришло со стороны замка. Или вернее сказать прискакало на взмыленных лошадях. Несколько всадников вынырнув из тумана, мигом расшвыряли толпу. Их предводитель метко пнул друида сапогом в ухо, завоевав тем самым мою горячую симпатию. Однако расслабляться было рано. Гуцульские партизаны и не думали удирать. Они просто отступили в сторону и теперь недовольно ворчали, отряхивая одежду и потирая ушибленные места. Всадники же, образовав вокруг меня кольцо, оживленно залопотали тараща глаза. Я таращилась в ответ. Особенно меня впечатлил предводитель. Рыцарь в сияющих доспехах, чьи кудри услужливо развевает легкий ветерок, явно рисовался не я этой натуры. Сидящий на лошади мужик был одет в полосатые кальсоны игривой желто-зеленой расцветки. Длинный подол красно-бурой рубахи выглядывал из-под кожаной курточки, на которую чьи-то заботливые руки нашили металлические бляхи размером с ладонь. Короткую рыжую бороду он видимо ровнял себе сам и при этом, увы, не смотрелся в зеркало. Облик завершала конусообразная шапочка украшенная металлическими полосками. Его спутники выглядел не менее живописно, хотя и не могли похвастать таким количеством металла.
Тем временем металлист, гордо откинувшись в седле, изучал меня скептическим взглядом. Судя по оттопыренной губе и нахмуренным бровям, я ему не нравилась. Немного посомневавшись, я сделала книксен, как учила прабабушка гимназистка. Реакция предводителя была чересчур бурной. Сердито охнув, он повернулся к друиду, который только что закончил выковыривать из уха землю и разразился отнюдь не благодарственной речью. Несколько жестов, которыми он щедро сопровождал слова, в переводе не нуждались. Даже мне стало ясно, что такой холоп как друид не имел права посягать на благородную даму, коей я без сомнения являюсь. Истолковав в свою пользу сердитый рев предводителя, я скромно потупила глазки и поэтому прозевала роковой момент, когда его цепкие пальцы сомкнулись на воротнике дубленки, отрывая меня от земли. Даже не успев, как следует заорать, я оказалась сидящей на его лошади. Что-то очень твердое чувствительно впилось в мое мягкое место, но мне было уже все равно. Непосредственный контакт с рыцарем, который ни разу в жизни не чистил зубы, напрочь вышиб весь боевой задор оставив в голове одну единственную мысль : 'Если он еще раз на меня выдохнет - я умру'.
Однако женщины, как известно, существа живучие и постепенно я нашла выход, наловчившись дышать синхронно со своим спутником. Он последний раз рявкнул на друида и мы поскакали к замку. До этого, самым экстремальным путешествием в моей жизни была поездка в превращенном в писсуар лифте одной из многоэтажек на окраине города. Теперь, я получила массу новых непередаваемых впечатлений и очучений. Меня трясло, подбрасывало, роняло. Ребра жалобно похрустывали в железных объятиях рыцаря, а его рыжая борода все время елозилась по моей макушке и щеке. Что касается ароматического сопровождения, то оно было вне конкуренции.
Короче говоря, встающий из тумана замок я воспринимала равнодушно и отчужденно, несмотря на монументальность сооружения. В памяти остался только глубокий ров, наполненный зеленовато-коричневой субстанцией, о происхождении которой я старалась не думать. Узкий деревянный мост поддерживали цепи, каждое звено которых было толщиной в мое запястье. О толщине самих стен скажу только, что лошадь успела сделать несколько шагов, прежде чем над головой снова появилось небо. Кстати о голове. Не вовремя подняв глаза, я увидела, как мы проехали под остриями решетки, и тут же подумала, к каким печальным последствиям может здесь привести несоблюдение техники безопасности. Нервно икнув, я опять прозевала момент, когда меня за шиворот спустили на грешную землю. Каблуки тут же намертво увязли в грязи покрывавшей двор замка. Обездвиженная таким примитивным способом я могла только вертеть головой, разглядывая окрестности и надеяться, что никому не придет в голову меня толкнуть.
Внутренний двор производил приятное впечатление полного единения с природой. В одном углу за плетеной загородкой толпились козы, в другом хрюкали свиньи. Несколько коричневых, то ли от грязи, то ли то природы, поросят суетливо рыскали в поисках пропитания, шарахаясь от тощих угрюмых псов. Ощипанные жизнью куры, гуси и утки неприкаянно бродили с места, на место изредка пытаясь покончить с собой под копытами лошадей. Уверенна, что один мой коллега, заплативший две сотни у.е. за недельное проживание в сарае где-то в Прикарпатье и называвший это 'зеленым туризмом', удавился бы от зависти, увидев меня в подобном месте. Я же из последних сил пыталась найти в происходящем положительные моменты. Например, вся перечисленная живность не обращала на меня никакого внимания. В отличие от двуногих обитателей замка. Обмениваясь оживленными комментариями, они разглядывали меня с таким энтузиазмом, что я начала понимать нервозность принцессы Дианы.
Не знаю, сколько это могло продолжаться, но металлист лихо спрыгнув с коня, протянул мне руку. Я только жалобно улыбнулась в ответ, успев за это время погрузиться в грязь по щиколотку. Он оказался весьма сообразительным парнем и выдернув меня как морковку вежливыми пинками проводил до широких каменных ступеней ведущих к окованной железом двери. Ощутив под ногами надежную твердь, я почувствовала себя немного увереннее и даже смогла как следует рассмотреть трех женщин, стоявших на верхних ступенях. Судя по относительно чистым лицам и рукам, это были благородные дамы. В памяти всплыл прочитанный на досуге дамский роман.
'Ее стройный стан, водопад шелковых волос, брови вразлет над омутами лучистых глаз, коралловые губы, открывавшие в улыбке два ряда жемчужно-белых зубов. Все это...'.
Все это никоим образом не соответствовало описанию героинь моей трагикомедии. Прежде всего, эти три дамы были самыми упитанными среди местного населения. Предполагаемые водопады волос стыдливо прятались под островерхими шапочками, сильно смахивавшими на свернутый кулечком ватман. У той, что помоложе, брови не наблюдались как факт и если меня не подводило зрение, то и волосы надо лбом были слегка подбриты, что придавало лицу странное выражение. Очень невежливо тыча в мою сторону пальцами, дамы веселились от души, что позволяло рассмотреть их желтые зубы. Причем две из трех не могли похвастать полным боекомплектом.
Под завязку налюбовавшись окружающей действительностью, я почувствовала, что издерганная нервная система готова дать сбой и даже всхлипнула, собираясь разреветься на потеху толпе. Однако у металлиста были другие планы. Развернув меня к себе, он тщательно ощупал дубленку, не поленился встать на колени, чтобы потрогать сапоги, долго и вдумчиво разглядывал мои ладони, и кажется, с трудом удержался от порыва заглянуть мне в рот. Наконец закончив осмотр, строго вопросил:
- Ху ква?
Я обреченно пожала плечами.
- Ква не ква, а влипла я основательно, так что по поводу ху возражать не буду.
Он выслушал меня, озадаченно почесывая бороду, затем подумал, причем работа мысли отчетливо отразилась на его лице, и выдал вердикт. Само собой я не поняла ни слова, но притихшие пейзане стали низко кланяться, сперва ему, потом мне. Стоявшие в сторонке дамы с кислым видом присели в подобии реверанса. Я еще успела подумать, что простому народу, в отличие от правящей верхушки, здесь не грозят отложения солей и остеохондроз, и тут металлист рухнул передо мной на одно колено, прижимая руки к груди. Секунд двадцать я тупо смотрела на него сверху вниз, пока до меня не дошел смысл происходящего. Передо мной отчетливо сияла перспектива двоемужества. Учитывая, скольких нервных клеток мне стоило воспитание первого, второй муж был уже явным перебором. Я в панике шарахнулась от коленопреклоненного рыцаря и больно ушибла ногу о каменную ступень. Думаю, что несколько с чувством произнесенных мною слов местные приняли за выражение глубокой признательности и полного согласия, потому как издали радостный вопль. Я чуть было не заорала в ответ, отрицательно мотая головой, но мой порыв был прерван решительными действиями металлиста. Поднявшись с колен, он протянул мне мою сумочку и трижды проклятую книжку, а затем попытался запечатлеть на моих устах жаркий поцелуй. Я уже собралась нанести ему коленом ущерб несовместимый с продолжением рода, как вдруг из-за стены окружавшей замок донесся громкий трубный звук.
Тут же оставив меня в покое металлист воинственно вскинул голову. Дети, бабы и мелкая домашняя живность исчезли с поля зрения как по мановению волшебной палочки. Мужики забегали зигзагом и спустя несколько секунд выстроились неровными шеренгами преданно глядя на хозяина замка. Вооружены они были длинными копьями и довольно внушительными луками. Поверх одежды каждый натянул импровизированные латы. Я заметила несколько плетеных кольчуг, пару стальных нагрудников и даже деревянный аналог бронежилета. Металлист видимо остался доволен демонстрацией силы, потому как приветствовал подданных небрежным взмахом руки. Я наивно думала, что он, вскочив на коня, отправится лично исследовать источник звука, но все чего-то ждали, с интересом глядя в сторону ворот. Я тоже стала смотреть.
Снова протяжно завыло, и по деревянному настилу моста зацокали копыта. Во двор замка въехал закованный в броню рыцарь. По сравнению с ним мой металлист выглядел практически голым. Гость был упакован в металл с головы до ног. Даже сапоги, с длинными предлинными носами, были железные. Следом за рыцарем семенили пешие воины экипированные так же как и защитники замка. Пока я с неподдельным интересом пыталась сосчитать, из скольких запчастей состоит рыцарский костюм, и гадала, как его одевают, а главное как снимают в случае крайней естественной нужды, действующие лица заняли свои места. Рыцарь подъехал к ступеням и из-под шлема донеслось глухое бу бу бу бу. Сделав вид, что что-то расслышал, металлист отрицательно качнул головой. Новая порция бу бу бу произвела то же действие. Наконец гость догадался поднять забрало. Наблюдая, как он мучится, я вспомнила, как однажды пыталась открыть консервную банку тупым столовым ножом и посочувствовала бедняге. Но у рыцаря видимо была набита рука, и с забралом он справился быстрее, чем я тогда с консервой. Ставшая доступной взорам часть физиономии гостя не произвела на меня благоприятного впечатления. Рыжебородый металлист, несмотря на вольность обхождения и запах изо рта, теперь казался мне просто душкой. Диалог между гостем и хозяином разгорелся с новой силой. Не понимая ни слова в их тарабарщине, я, тем не менее, почувствовала, как по спине поползли мурашки. Гость все время тыкал в меня железным пальцем и что-то требовал. Металлист хохотал в ответ и качал головой. Речь явно шла обо мне, и мне это не нравилось. Причем тут я? И как вообще этот консервированный тип узнал о моем существовании? И тут я заметила разгадку. За спинами новоприбывших переминался с ног на ногу пакостник друид. Металлист видимо тоже увидел его, потому что, приподнявшись на цыпочки, погрозил кулаком. Друида как ветром сдуло. Однако гость разошелся не на шутку. Он так подпрыгивал в седле, что доспехи угрожающе гремели, а я надеялась, что он, потеряв равновесие вывалится на землю, тем самым решив проблему. Мои надежды не оправдались. Перестав прыгать, гость ткнул пальцем в свое знамя, на котором был изображен дракон и сделал недвусмысленный жест рукой. Затем он указал на меня, как будто складывал что-то к моим ногам. Сурдер перевод оказался таким удачным, что я поняла: он собирается пришить дракона и обменять его шкуру на меня, ну или задобрить меня, если подходить к вопросу более эгоистично. Во мне тут же проснулся представитель Грин пис. Допустить убийство невинной зверушки я не могла поэтому, шагнув вперед, безапелляционно заявила:
- Нихт дракон! А то хуже будет!
Как ни странно меня поняли. Мужчины переглянулись, разочарованно пожав плечами, и возобновили спор, больше не апеллируя к знамени как наглядному пособию. Наверное, устав препираться металлист сделал ход конем. Он скрылся в замке и вывел благородную девицу с бритыми бровями. Консервированный сперва проявил некоторую заинтересованность, но потом, взглянув на меня, отрицательно затряс головой. Девица разразилась слезами разочарования. Затолкав ее обратно в замок, металлист развел руками, видимо исчерпав все доводы. Я насторожилась. Неужели отдаст?
Отдавать он не собирался. Расправив широкие и должна сказать очень мускулистые плечи, он стукнул себя кулаком в грудь и толкнул речь.
'Я Тарзан - повелитель обезьян, вызываю тебя на бой!' мысленно перевела я и не ошиблась. Консервированный злорадно хмыкнув, поклонился, насколько это было возможно в его облачении и, опустив забрало, развернул коня к выходу. А металлист под одобрительный рев подданных взял меня за ручку и поволок в замок.
Как же там было холодно. Пожалуй даже холоднее чем снаружи. И темно. Единственным источником света был ствол большого дерева, догоравший в громадном камине. Толком осмотреться мне не дали и повели по лестнице куда-то наверх. Я очень старалась не переломать ноги, шествуя на пятисантиметровых шпильках по темным коридорам. В небольшой комнатке, освещенной тремя свечами, меня ждали две истекающие желчью благородные дамы, рыдающая благородная девица и три особи женского пола из простого сословия. Действовали они быстро. Я не успела моргнуть как с меня стащили дубленку и принялись облачать в приличное по их мнению платье. Некоторое замешательство, правда, вызвали колготки. Благородная девица даже перестала рыдать уставившись на мои черные затянутые в лайкру ноги, а одна из благородных дам пятясь вышла из комнаты, наверное, спеша отговорить металлиста от необдуманных действий. Я сжалилась над несчастными, продемонстрировав, что под колготками у меня обычные белые ноги. Женщины облегченно вздохнули и натянули на меня праздничный наряд прямо поверх ангорового платья. Пока они затягивали бесчисленные шнурки и расправляли подол, я почувствовала, что меня что-то кусает. Сперва за ноги сквозь колготки, потом по всему телу. Я почесалась и вдруг заметила, что аналогичные телодвижения совершают все присутствующие в комнате. Лихорадочно задрав юбку, я обнаружила сидящую на ноге блоху. Это было уже чересчур. Издав вопль попавшего в западню воина племени сиу я попыталась сорвать с себя платье. Но ни тут то было. Во-первых, наряд оказался туго зашнурованным, во-вторых, мне сильно мешали. Короче говоря пришлось смириться. Сердобольная служанка повесила мне на подол несколько кусочков плохо выделанной шкурки какого-то зверя и жестами объяснила что, вдоволь напробовавшись меня, блохи переберутся в эти шкурки на пмж. Блохи придерживались иного мнения, и я продолжала чесаться.
Вот такую нарядную и почесывающуюся меня отвели на стену, откуда нам предстояло любоваться зрелищем. С высоты примерно третьего этажа открывался унылый вид на поросшую чахлой растительностью равнину и деревушку, состоявшую из десятка крытых соломой хижин. На горизонте сквозь туман проступали очертания холмов, а в непосредственной близости от замка располагался огороженный невысокой изгородью участок размером с футбольное поле, который я по наивности приняла за банальный загон для скота. Немного сбивал с толку тот факт, что две отбившиеся от стада коровы печально топтались с наружной стороны забора, а внутри гарцевал на коне консервированный рыцарь. Прибывшее с ним воинство как раз занимало места, рассаживаясь на изгороди. Во дворе замка хрипло затрубил рог. Я обернулась и застала волнующий момент водружения полностью экипированного воина на его верного скакуна. Рыжебородый металлист преобразился до неузнаваемости и теперь как две капли воды походил на своего противника. По всей вероятности та расшитая бляхами курточка была у него чем-то вроде домашней пижамы. Теперь же он предстал во всей красе, и я воочию убедилась, что красота требует жертв. Бедняга спускался по лестнице походкой Жофрея де Пейрака причем проблемы у него были с обеими ногами. Меня сильно волновало: как он в таком виде залезет на коня? Не могу поклясться, расстояние было слишком велико, но по-моему коня волновал тот же вопрос. Однако все оказалось очень просто. Двое мужиков уже волокли деревянное сооружение, напоминавшее трап к самолету. Когда металлист опустился в седло конь немного присел и я искренне пожалела бедное животное вынужденное тащить на себе такую тяжесть. Трап убрали и, возглавляемая металлистом процессия двинулась к месту поединка. По мне так не хватало только воодушевляющей песни типа: 'Маруся от счастья слезы льет...'.
Через полчаса я тоже готова была лить слезы, но не от счастья, а от холода. Прелюдия к поединку затянулась настольно, что даже блохи замерзли и впали в летаргический сон. Благородные рыцари скромно маячили в противоположных концах загородки, пока их представители соблюдали сложный ритуал. Первая пара, сойдясь в центре поля, обменялась длинными прочувствованными речами. Кажется, речь шла о восхвалении достоинств противников и их предков до десятого колена. Мои догадки строились на жестикуляции ораторов и на реакции групп поддержки. Дело чуть не дошло до драки но, обменявшись напоследок плевками, представители нехотя разошлись по своим углам. Следующая пара притащила с собой украшенные геральдическими знаками щиты. Они долго и подробно изучали изображенных на них зверушек и расстались более мирно, чем их предшественники. Затем настала очередь копий. Наконец протяжно завыли трубы и рыцари вооруженные проверенными копьями и обремененные одобренными щитами поскакали навстречу друг другу. Я затаила дыхание. Однако первый блин получился комом. В том смысле, что оба промахнулись, благополучно разминувшись на середине поля. Зрители разочарованно заорали, а я про себя решила, что это была разведка боем и терпеливо стала ждать второго дубля. Лошадей развернули в нужном направлении, причем металлист умудрился сбить копьем с забора одного из своих людей. Новая порция трубного воя, относительно стремительный галоп и оба рыцаря с грохотом вылетели из седел. Я успела подумать, что такое количество металлолома могло осчастливить не один пионерский отряд. Противники, немного отлежавшись после падения, с помощью подоспевших оруженосцев приняли вертикальное положение и выхватили мечи. Учитывая громоздкое облачение, я не ожидала от них особой прыти и все же была немного разочарованна, в глубине души надеясь увидеть ожившую иллюстрацию к подвигам доблестного Айвенго. В действительности процесс больше напоминал методичное заколачивание свай. Рыцари дубасили друг друга мечами производя много шума и не нанося видимых глазу повреждений, пока один из них не поскользнулся на коровьей лепешке и не грохнулся на спину. Противник обрадовано ковырял его мечом под восторженно огорченные крики болельщиков. Не сумев сразу идентифицировать, кто есть кто я чуть было не крикнула: 'Наших бьют!', но вовремя заметила восторженно приплясывавших, по соседству, благородных дам, и поняла, что крик: 'Наши победили!' больше соответствует обстановке. Пока я решала, стоит мне радоваться или огорчаться по этому поводу металлиста совместными усилиями водрузили на коня, а его поверженного противника за ноги выволокли с ристалища. Наблюдая за таким способом транспортировки, я грешным делом подумала, что для бедняги сражение закончилось летальным исходом. Однако когда слуги освободили бездыханное на первый взгляд тело от помятых доспехов, произошло чудо. Рыцарь самостоятельно вскочил на ноги и долго потрясал над головой кулаками, громко выражая свое недовольство результатом сражения. Переполнявшие его эмоции требовали выхода и спустя пару минут, он уже гонялся по загородке за своими подданными, видимо, с целью восстановить пошатнувшийся после поражения авторитет. Мне было любопытно, чем закончится этот импровизированный забег на короткие дистанции, но мои благородные спутницы вдруг засуетились и, взяв меня под белы руки, увели со смотровой площадки.
Мы вернулись в замок и я, наконец, смогла рассмотреть его убранство. Почти весь первый этаж занимал один большой зал. Пол устилала относительно чистая солома, в которой были протоптаны тропинки. Почерневшие деревянные балки поддерживали потолок. Камин, до верха которого я смогла бы дотянуться, только встав на цыпочки, располагался на противоположной от входа стене. Перед ним, длинный стол с двумя скамьями и креслом с высокой резной спинкой. На стенах развешано оружие вперемешку с рогами и полинявшими знаменами. Дамы важно прошествовали к камину, где и бросили якорь, подставляя огню особенно продрогшие части тела. Должна сказать, что на расстоянии нескольких шагов от источника тепла царил пронизывающий холод. Раздумывая о несовершенстве местной системы отопления, я начала злиться. Перспектива стоять столбом, лязгая от холода зубами, в зародыше задушила мысль о скромном поведении гостьи впервые попавшей в чужой дом. Я критически осмотрела меблировку зала и, проигнорировав жесткие скамьи, решительно двинулась к креслу и нахально уселась. Теплее мне от этого не стало, но ошеломленные физиономии дам, немного согрели душу. Не успела я, как следует расслабиться, а точнее окончательно примерзнуть к креслу как появились мужчины. Возглавлявший их металлист, уже сменивший боевые доспехи на домашнюю курточку, уставился на меня таким обескураженным взглядом, что и без слов стало ясно: я заняла его законное место. Нехотя поднявшись, я демонстративно отошла от вожделенного ему кресла. Бедняга вздохнул с явным облегчением. Видимо у них было не принято вытаскивать даму за шиворот из-за стола. Пока мы с ним разбирались, кто, где будет сидеть, двое подростков внесли в зал груду железа. То бишь трофейные доспехи противника. Просияв счастливой улыбкой, металлист широким жестом велел свалить все это добро к моим ногам. Я чуть не осталась калекой, когда один из мальчиков уронил мне на ногу рыцарский шлем. С трудом подавив готовые сорваться с губ комментарии и опасаясь дальнейших проявлений симпатии, я покорно дала усадить себя на лавку по левую руку от хозяина. Обитатели замка, оживленно переговариваясь, заняли свои места за столом. Вынырнувшие из подсобных помещений слуги затолкали в камин еще одно дерево, даже не потрудившись избавить его от ветвей, и загудевшее пламя обдало мою спину приятным теплом. Немного отогревшись и почувствовав приближение расплаты, в виде насморка, за долгое пребывание на обдуваемой ветрами стене, я осмелела настолько, что подозвала служанку и жестами попросила принести мою сумочку.
Тем временем на столе появились деревянные тарелки с жареным мясом. Кроме него в меню ужина был нарезанный крупными ломтями сыр и яблоки. А в центре торжественно водрузили миску с густой кашей, из которой торчала единственная ложка. Никаких других столовых приборов я не наблюдала. Я вообще была на грани паники. Аромат и особенно вид предложенной снеди не вызывал позитивных гастрономических эмоций. Скорее наоборот. Мне даже показалось, что особенно крупные кишечные палочки можно рассмотреть невооруженным глазом. Местные же, алчно набросились на еду. Я с ужасом смотрела, как они хватают мясо руками, слизывая жир с грязных пальцев. Причем дамы не отставали от мужчин, на корню опровергая теорию, что леди должна клевать как птичка. Последней каплей стал сидевший напротив меня мужик, который вытащил из бороды запутавшийся в ней кусок сыра и ... Я закрыла глаза, вспоминая, что сегодня собиралась приготовить греческий салат и телячьи рулеты, фаршированные зеленым горошком.
От тоскливых мыслей меня оторвал пронесшийся над столом радостный вопль. Я нехотя открыла глаза. В центре зала стоял носатый тип с длинными засаленными волосами. В руках у него был музыкальный инструмент. Нечто среднее межу гитарой и балалайкой. Носатый взмахнул рукой. -Бздынь- жалобно отозвалась балалайка. - Бздынь, бздынь, бздынь- Лишенная от природы музыкального слуха я тем не менее вздрогнула. Однако это было еще не все. Задрав голову, бард завыл. Да так, что волосы у меня на голове встали дыбом. Выл он долго и с чувством. Некоторые сидящие за столом, не таясь утирали слезу. Видимо песня была лирическая. С трудом дождавшись последнего аккорда я вздохнула, спеша насладиться тишиной. Бард тоже перевел дыхание, явно собираясь продолжить концерт, и тут я снова испытала искреннюю признательность к хозяину замка. Размахнувшись, он швырнул певцу наполовину обглоданную кость. Тот, поймав на лету угощение, оставил в покое многострадальную балалайку. Я расслабилась настолько, что вытащила из пачки сигарету, бездумно чиркнув зажигалкой. Ох, не стоило мне этого делать. Аборигены так резво повыскакивали из-за стола, что опрокинули лавку вместе со мной горемычной. Не готовая к подобной реакции, я грохнулась спиной об пол, только чудом не заработав сотрясение мозга, а отлетевшая в сторону сигарета подожгла соломенную подстилку. Металлист сохранил исключительное присутствие духа. Он, правда, тоже выскочил из своего кресла, укрывшись от моих козней за его высокой спинкой, но быстро взял себя в руки и, ринувшись на защиту родного дома, храбро растоптал сигарету. Я чуть не заплакала от досады. В пачке оставалось меньше половины, а здравый смысл злорадно подсказывал, что пополнить запасы в ближайшем обозримом будущем вряд ли удастся. Тем временем металлист коротким рыком восстановил непринужденную дружескую обстановку. Лавку, а вместе с ней и меня, вернули в вертикальное положение, и перенервничавшие аборигены снова принялись за еду.
Однако маленькое происшествие не осталось без последствий. Во-первых, и я была этому очень рада, вокруг меня образовалось свободное пространство. Во-вторых, и я была от этого в ужасе, хозяин замка лично занялся моим досугом. Наколов на нож кусок мяса он сунул его мне под нос, подкрепив предложение гримасой, которую я с большим трудом отнесла к разряду вежливых улыбок. Недавнее сражение оставило на лице металлиста отчетливый след в виде темно-фиолетового синяка под глазом, что делало его и так не слишком романтичную внешность почти угрожающей. Наверное, именно это подтолкнуло меня к необдуманному шагу. Ведь, если учесть, что всю прошлую неделю я сидела на жесткой кефирной диете, кусок условно жареной свинины вполне мог стать моей последней трапезой. Я вздохнула и вонзила зубы в мясо. Вонзить вонзила, а вот вытащить не смогла. Так и сидела, чувствуя, как по подбородку стекает жир. Металлист сверлил меня требовательным взглядом, ожидая благодарности за угощение. Пауза начинала затягиваться до неприличия. Разнервничавшись, я резко дернула головой и услышала хруст новой керамической коронки. А ведь стоматолог уверял, что я смогу грызть орехи до конца своих дней. Потрогав языком шатающийся зуб, я испытала приступ суеверного страха. Видимо конец дней был уже не за горами. Мои попытки оценить стоматологический ущерб металлист принял за вдумчивое пережевывание и, расплывшись в улыбке, протянул налитый до краев кубок. Я бросила на его умоляющий взгляд, но он был непреклонен. Полная тяжелых предчувствий я пригубила напиток и обнаружила в кубке сухое виноградное вино. Конечно, будь у меня выбор, я не рискнула бы использовать такую кислятину даже для вымачивания мяса, но выбора не было. Кроме того, прямо на моих глазах металлист вытер руку о высунувшуюся из-под стола собаку и этой самой рукой принялся нанизывать на нож кусочки сыра, явно собираясь предложить его мне. Мрачно следя за его действиями, я осушила кубок до дна, надеясь, что в кислой среде гибнут не только холерные палочки, а и все то, что переселилось с собаки на сыр. Придя в восторг, металлист стал кормить меня с удвоенным усердием. Пришлось быть очень осторожной, чтобы сохранить в целости оставшиеся зубы.
Милый семейный ужин набирал обороты. Гости чавкали, собаки осмелев, грызлись под столом за оброненные кости, металлист смотрел на меня так, как моя вечно худеющая подруга смотрела на витрину кондитерской, а бард, чтоб ему было пусто, выл свои самые душещипательные баллады. После третьего кубка я испытала единение с окружающим миром. После четвертого дружески похлопала металлиста по могучему плечу. И когда бард рванул струны, собираясь осчастливить нас новой песней, вдруг, ни с того ни с сего, подала голос. Стыдливое воспоминание о том, что в университете меня единственную из всей группы не взяли в хор, растворилось в кислом вине. Я запела.
- Нiч яка мiсячна зоряна ясная....
Не знаю, возможно, акустика старого замка была создана именно под мой прокуренный голос, но аборигены были очарованны. Попытавшегося было подпевать мне барда, забросали огрызками и с позором изгнали в темный угол. Купаясь в лучах славы, я спела 'Белую березу' и, осушив еще один кубок, грянула на бис 'Взвейтесь кострами синие ночи'. Но тут силы покинули меня, и я рухнула лицом в... широкую ладонь металлиста.
Проснувшись от холода, головной боли и дискомфорта в желудке я попыталась припомнить, по какому такому случаю в моем солидном возрасте можно напиться до похмельного синдрома с побочными ощущениями в виде храпящих по соседству незнакомых людей. Однако несколько секунд блаженного неведения, подаренные склерозом, быстро миновали, и я содрогнулась, вспомнив недавние события. Жестокая реальность состояла в том, что я лежала на громадной кровати, а с обеих сторон сладко похрапывали благородные дамы, кроме того, на ногах лежало что-то тяжелое и сопящее. Приподнявшись на локтях, я осмотрелась. Слабый свет догоравших в камине поленьев озарял нехитрую обстановку комнаты. Массивные подпорки по углам кровати, сундуки вдоль стен и колеблющиеся от сквозняка гобелены. Соседка слева заворочалась во сне, пытаясь придвинуться поближе в поисках тепла. Я ее прекрасно понимала, холод в комнате стоял жуткий. Казалось, что горящий в камине огонь выполняет чисто бутафорскую роль. Стуча зубами, я выбралась из-под мехового одеяла, перелезла через соседей и спустила ноги с кровати. Как хорошо, что я была сонная и медлительная. Под ногами вместо ожидаемого холодного пола оказалось что-то теплое и явно живое. Я охнула. Коврик заворчал и лязгнул зубами в нескольких сантиметрах от моей пятки. Быстро поджав ноги, я пугливо взглянула вниз. На устилавшей пол соломе спали три собаки и две женщины. Пока я раздумывала, как безопасно добраться до двери, в кровати кто-то завозился. Оказалось, в ногах, свернувшись калачиком, спала молодая девушка. Не открывая глаз, она зевнула, пинком отодвинула собаку и, порывшись под кроватью, протянула мне... ну, скажем, ночную вазу. Благодарность моя не имела границ.
Выставив вазу за дверь, служанка снова забралась на постель. Я подождала, пока она засопит и, осторожно переступая через лежащие на полу тела, направилась к сундуку, на котором заметила свою сумку. Книжка была на месте. Присев подле камина на корточки я перелистнула страницы и вздрогнула, получив документальное подтверждение навеянной похмельем шальной теории. После дракона с овцой следовала картинка изображавшая турнир, затем шло красочное изображение трапезы и менестрелей. Собрав волю в кулак, я дрожащей рукой перевернула следующую страничку и похолодела. Под увитой розами аркой рука об руку стояли рыцарь и дама его сердца. Причем на голове дамы был подвенечный убор. Пора было рвать когти.
Так как спать меня уложили в ангоровом платье, а сапоги обнаружились за сундуком, оставалось найти дубленку. Мне повезло. Едва выйдя за дверь, я столкнулась с сонной теткой тащившей два ведра с водой. Приняв это за добрый знак, я постаралась доходчиво объяснить, что ищу свою верхнюю одежду. Возможно, спросонья аборигены были наиболее понятливы, но не прошло и получаса, как тетка обрадовано закивала и, не выпуская ведра из рук, повела меня вглубь замка. Чем ближе мы подходили к цели, тем отчетливее становился запах. Недоверчиво принюхиваясь, я начала подозревать свою спутницу в родстве с Сусаниным, как вдруг она остановилась и, избавившись от ноши, вытащила из подставки на стене факел. К тому времени у меня уже слезились глаза от жуткой вони и поэтому я не сразу разглядела, что коридор уперся в тупик. Взмахнув факелом, тетка указала на дверцу в стене замыкавшей коридор. Повинуясь ее указаниям, я толкнула дверь и чуть не задохнулась. Резкий запах аммиака ударил в нос. Передо мной было подобие колодца. На крючьях в сенах висела одежда, насквозь пропитанная поднимавшимся снизу ароматом. Наверное, на моем лице был написан вопрос, не нуждавшийся в переводе, потому что тетка радостно улыбаясь, пустилась в объяснения. Судя из ее мимики, не только я испытывала ужас от концентрированного запаха мочи, прыгучие и кусючие блохи были в этом со мной полностью солидарны. Закончив объяснения, она натянула на меня дубленку и отступила в сторону, любуясь. Если до этого в моей голове и бродили глупые мысли о возможности приспособиться к местным условиям, то теперь я хотела только одного. Домой! Любой ценой!
Бледный рассвет озарял равнину. Над заросшими лесом холмами мелькала тень дракона совершавшего утренний моцион. Я бежала, не обращая внимания на кочки пока не достигла места, с которого все началось. Вот мои окурки и следы аборигенов, так тепло встретивших меня в своем мире. Я подобрала увесистый камень и изо всех сил врезала себя по голове. Думаю, что искрами, полетевшими из моих глаз, можно было поджечь не один стог сена. К сожалению, никакого другого эффекта, достичь не удалось. Сидя на земле, я предавалась унылым мыслям, дожидаясь пока перед глазами перестанут вспыхивать радужные круги. Именно в этом радужном обрамлении передо мной и предстал металлист. Спрыгнув с коня, он опустился рядом со мной на колени и преданно заглянул мне в глаза. Скажу честно, если бы мой муж хоть раз в жизни так на меня посмотрел, я бы с легкостью смирилась с его привычкой засовывать грязные носки в недоступные места под мебель. Ласково погладив по голове, металлист поднял меня на руки и усадил в седло. Как ни странно мы направились в сторону противоположную замку. Не боли у меня голова и будь я меньше расстроена перспективами на будущее, я бы заметила, что, миновав равнину, мы въехали в густой живописный лес. По обочинам дороги не валялся привычный глазу мусор, а в зарослях просто кишела живность. Наконец деревья расступились, открыв прелестную поляну, в центре которой... Я дважды моргнула, прежде чем смогла осознать, что в центре поляны находился кусок панельной многоэтажки. Как будто кто-то выпилил из дома отдельно взятую квартиру и водрузил посреди буйно разросшихся трав. Все было на месте, даже балкон со спутниковой тарелкой и веревками для белья. Кстати сказать, на веревках висело нижнее мужское белье. Я обалдела окончательно. Тем временем металлист ссадил меня на землю и, держа за руку, подвел к лесенке перекинутой через перила балкона. Я не сопротивлялась в глубине души уверенная, что все происходящее ни что иное, как следствие тяжелой контузии. В ответ на робкий стук металлиста в застекленную дверь из квартиры донесся разъяренный вопль:
- Что б вас всех черти взяли! Ни дня покоя нет!
Я вздрогнула, осознав что, прекрасно поняла каждое слово. Металлист снова постучал, и за стеклом возникла мрачная бородатая рожа.
- Вау! - произнесла рожа и добавила с непередаваемым сарказмом - Гости!
Я почувствовала желание дать бородатому в глаз. Однако он уже отворил дверь и втащил меня внутрь, оставив странно покладистого металлиста скучать на балконе.
- Давно прибыли? - осведомился бородатый, разглядывая меня с головы до ног.
- Вчерась, - огрызнулась я, отвечая ему таким же пристальным взглядом. Одет он был в махровый купальный халат и комнатные тапочки. Меблировка комнаты была вполне привычной только в углу стояла пышущая жаром буржуйка.
Я молча вытащила пачку и он набросился на нее аки коршун. Спустя пару минут мы сидели на диване и курили. Бородатый покашливая, вытирал набежавшую слезу.
- Отвык, знаете ли. Но все равно приятно. Может, подарите?
Каюсь, но у меня пальцы невольно сложились в определенную фигуру.
- Фу! - укорил бородатый и примирительно продолжил. - Как же вас угораздило?
Я предъявила книжку, коротко изложив последовательность событий. Он расплылся в улыбке снова подтолкнувшей меня к мысли о рукоприкладстве.
- Надо же, подарочное издание? Дождался таки.
- Да кто вы такой? - не выдержала я.
Бородатый встав с дивана, принял позу Наполеона.
- Я автор.
- Автор чего?
Он сник, затравленно оглянувшись по сторонам.
- Вот этого всего.
- Дивана и буржуйки? - попыталась я внести ясность.
- И буржуйки тоже. - мрачно заявил он. - Я писатель, а в руках у вас моя книга.
Я не шелохнулась, но что-то в моем лице заставило его резко сменить дислокацию, отгородившись журнальным столиком.
- Вот только не надо на меня так смотреть.
- А как? - прошипела я, медленно поднимаясь.
- С уважением и благодарностью, - робко предложил он. - Скажите спасибо, что я не пишу триллеры или ужастики.
-Спасибо, - подумав, ответила я. - А как вы сами сюда попали?
- Несчастный случай, - вздохнул он и принялся рыться на книжных полках. - Сидел за компьютером, тут гроза. Как шарахнет. Очнулся здесь.
Он обернулся, держа в руке тяжелую подшивку в самодельном кожаном переплете.
- Что это?
- Критические отзывы на мои произведения.
- И как это может помочь в моей ситуации?
- О...! - многозначительно заявил он. - Ничто так не возвращает к реальности как меткая критика.
И врезал этой пошивкой меня по голове.
Тьма перед глазами постепенно светлела и сквозь нее начали проступать отдельные предметы. Усилием воли я сфокусировала взгляд на белом квадратике, упорно маячившем на уровне моего носа. 'Старший администратор' почла я и осторожно перевела взгляд повыше. На меня с мольбой и страхом смотрел упитанный молодой человек в униформе работников супермаркета.
- Ой, как нехорошо получилось, - жалобно проблеял он, качая головой. - Как вы себя чувствуете?
Я потрогала голову, обнаружив на макушке солидную шишку, затем прислушалась к общему самочувствию и с удивлением констатировала, что все более или менее в порядке. Немного побаливала печень, но вряд ли это было следствием удара по голове. Осчастливленный результатами обследования, старший администратор, чуть было не пустился в пляс. Я улыбнулась, внимая знакомым и родным звукам городской жизни и испытывая иррациональную симпатию к этому отдельно взятому работнику торговли.
Я была дома! Мое счастье по этому поводу было настолько сильным, что я милостиво пообещала не подавать на них в суд и ограничилась компенсацией морального и физического ущерба в виде дисконтной карты, со стопроцентной скидкой на все товары, действительной в течение года. Жизнь была прекрасна, только где-то на донышке души смутно тлело сожаление о покинутом мире драконов, рыцарей и благородных дам. И мне было до чертиков интересно, как незадачливый автор объяснит металлисту мое внезапное исчезновение?