Белый Алекс : другие произведения.

Актеры и образы "Эквилибриума"

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Статья написана в соавторстве для фан-сайта по фильму "Эквилибриум" PS: Фан-сайт, правда, уже загнулся...

Актеры и образы "Эквилибриума"

  
   Любой фильм оценивают по нескольким критериям. Разумеется, актёрская игра является одним из важнейших. Каждый критик, комментируя картину, непременно обратит внимание на столь значительный компонент, ведь передать настроение фильма, его атмосферу, а подчас и завуалированный смысл, это задача, прежде всего, актёрского состава.
  
   Об "Эквилибриуме" (EQ) в сети написано уже довольно много. Но, к сожалению, авторы статей почему-то ограничиваются лишь несколькими размытыми фразами об актёрской игре. Это могут быть как похвалы, так и категоричные мнения о полном ее отсутствии. Актерский состав признается идеальным, либо полностью неадекватным. Но вот что совершенно неприемлемо в подобных рассуждениях, так это отсутствие каких-либо объективных доказательств и анализа, на котором базируется точка зрения. Поэтому необходимо рассмотреть некоторые моменты игры актеров. Для начала нам просто необходимо вспомнить все условия, касающиеся общей атмосферы фильма и непосредственно влияющие на образы героев. Итак, что у нас есть?
  
Либрия - государство, где чувства и эмоции объявлены вне закона и подавляются путем приема специального препарата - прозиума. Страх перед тотальным уничтожением человечества как биологического вида, явившийся закономерным следствием Третьей мировой войны, вынудил уцелевших принять меры. Они отказываются от той части человеческой натуры, которая провоцирует "агрессию человека против человека" - способности чувствовать.
  
Этот отказ зафиксирован в основном нормативном акте Либрии, нормах ЕС-10, определяющих как запретные все предметы и категории, способные пробуждать в человеке чувства. Собственно же Эквилибриум, что значит Равновесие, в фильме - это центр по выдаче прозиума. Его название символично, так как именно прием вышеупомянутого препарата сохраняет равновесие системы государственной власти Либрии. Почти все либрианцы живут в полном соответствии с нормами ЕС-10... Однако есть и те, кто вышел из под контроля системы.
  
   Для того чтобы оценивать актерскую игру, необходимо изучить персонажей фильма, проследить их эволюцию и произвести анализ, чтобы выяснить, насколько убедительно удалось исполнителям донести до нас, зрителей, сыгранные ими образы. Верим ли мы в них? Нужно заметить, что при весьма умеренной численности персонажей вообще, ни один из них не лишний, каждый является важным и нужным для общего восприятия картины в целом.
  

Джон Престон (Кристиан Бейл)

  
   Главный герой - Грамматон Клерик первого класса Джон Престон. Изначально он предстает перед нами верным и совершенным орудием Системы. Его единственная цель, смысл его жизни - исполнение воли Отца и Консулата, сохранение той Либрии, в которой он родился и вырос, такой, какая она есть. Однако вышло так, что он оказался вне воздействия прозиума и увидел мир другими глазами. И постепенно пришло осознание того, что реальность не такова, какой казалась. Изменилось все, все аспекты восприятия окружающей действительности. Можно сказать, что ему пришлось познавать окружающий мир так, как это делают младенцы...
  
   Только рядом с ним не было заботливых и любящих родителей, напротив, процесс познания был сопряжен со смертельным риском. Ибо, постигая этот новый мир, он автоматически стал врагом мира привычного, в котором ему больше не было места. И, несмотря на понимание правильности выбранного пути, разрыв с прошлым оказался тяжелым и болезненным. Была потеряна вера, и, лишь обретя ее вновь, Джон Престон смог идти дальше. До самого конца.
  
   Основные задачи этой роли: вся картина, по сути, построена именно на том, чтобы продемонстрировать нам в мельчайших подробностях, как происходил процесс полного переосознания Престоном себя, как личности. Именно поэтому Бейлу выпала нелёгкая задача  держать  весь сюжет на себе, всё развитие событий. Продемонстрировать зрителям весь постепенный процесс изменений, происходящих с его героем. И ему это удалось.
  
Так уж получилось, и это обусловлено законами природы,  что изобразить в кадре изумление, грусть, радость и другое проявление чувств гораздо легче, чем заставить поверить зрителя в то, что не только снаружи, но и внутри персонаж лишён всякого проявления эмоций. Да, герой фильма принимает для этого специальный препарат, но, при этом состояние актёра, играющего его, остаётся прежним. То есть со всеми повседневными проблемами, влиянием каких-то неудобств, и всё это приходится естественным путём искоренять до малейших частиц. Взгляд должен быть совершенно спокойным. Выражение лица - соответствующим.
  
Бейлу блестяще удалось передать изначальное состояние Джона Престона, его беззаветную преданность существующим идеалам. При всем том, что его лицо своим спокойствием практически все время напоминает изображения Будды; сказать, что оно ничего не выражает, будет серьезной ошибкой. Его жесткое, сосредоточенное выражение перед расстрелом повстанцев вначале фильма - лицо человека исполняющего свой долг, любой ценой. Совсем по другому оно выглядит, когда он общается со своим напарником Патриджем - это спокойствие доверия партнеру, единомышленнику. Его взгляд, которым он смотрит на Либрию после возвращения из пустоши - спокойствие любви и гордости за свой мир, но без присущих обычно людям сопутствующих эмоций. Весть об измене напарника явно задевает его. Недаром Престон до последнего пытается найти доказательства, что ошибся в своих подозрениях. И, проводя ликвидацию, он однозначно выказывает сожаление, что это происходит. Но так, что мы верим - он ничего не чувствует. И это поразительно.
  
   По сути, актеру удалось донести до зрителей, как это могло бы быть, жить не чувствуя, но при этом не быть всего лишь функциональной оболочкой. Это само по себе весьма непросто. Но ему выпала гораздо более сложная задача: показать, как кардинально изменяется человеческая личность под влиянием обретаемых чувств и эмоций.
  
   Пожалуй, первый эмоциональный всплеск Престон испытывает при аресте Мэри О'Брайен, в тот момент, когда он заставляет эмоциональную преступницу увидеть ее отражение в зеркале для того, чтобы продемонстрировать пагубность произошедших с ней в результате отказа от прозиума изменений. Кристиану Бейлу прекрасно удалось передать во взгляде своего героя некое ошеломление, как если бы тот увидел нечто совершенно неожиданное, непривычное. Как будто на хмуром и пасмурном небе внезапно прорезался солнечный луч. Однако, верность клерика Великому Обществу все еще велика. Допрашивая Мэри, он не понимает ее жизненных взглядов, но... Зерно сомнения посеяно. И Престон впервые сознательно пропускает дозу.
  
   Поворотным моментом картины является первое утро, встреченное главным героем после перерождения. Актеру очень точно удалось передать эмоциональный шок человека, впервые увидевшего вещи для нас с вами очевидные и уже даже практически не замечаемые: красоту умытого дождем города и сверкающей над ним радуги... и зритель верит, что его герой бежит за инъектором, чтобы прекратить это "безумие". Однако, узнав каково это - воспринимать мир всей полнотой чувств, доступных человеку, отказаться и вернуться к прежнему неэмоциональному состоянию он уже не может.
  
   По большей части, мы не увидим бурных проявлений эмоций со стороны главного героя. Вполне очевидно, что персонаж этот по эмоциональному складу является достаточно уравновешенным. Пожалуй, самыми сильно выраженными чувствами отличаются эпизоды, посвященные попытке спасения повстанцев во время операции в секторе семь и казнь Мэри О'Брайен.
  
   Это то, что очевидно. Но для того, чтобы оценить качество актерской игры стоит обратить внимание на то, что угадывается за менее явными, видимыми проявлениями. Несложно сыграть бурные чувства. А вот дать понять, что они есть, но, при этом, сохранять внешнюю строгость и сдержанность в их проявлении - это и есть мастерство актера. Потому одним из самых сильных моментов фильма авторы данной статьи считают "тест" Престона перед "аудиенцией у Отца". Его покрасневшие и полные слез глаза, мелко дрожащие губы, когда он узнает, что весь его прежний мир строился на лжи. Те из вас, кто считает, что изобразить это просто - пробуйте.
  
   Фильм вообще полон таких маленьких говорящих деталей. На общем, словно черно-белом фоне, яркими мазками кажутся мимолетные взгляды, намеки на улыбку, сдержанные жесты.
  

Эррол Патридж (Шон Бин)

  
   Грамматон Клерик первого класса Эррол Патридж - напарник Престона. По сюжету, очевидно, что их партнерство длилось довольно длительный период. И вероятно то, что Патридж был когда-то тем, что мы видим изначально в Престоне. Иначе, он просто не смог бы стать клериком высшего уровня. Однако перед нами предстает совсем другой герой.
  
   С первой минуты появления на экране Шону Бину удается дать понять, что его персонаж разительно отличается от своего напарника. Его лицо столь же спокойно, как и у Престона, но взгляд, полный затаенной тоски и какой-то обреченности выдает его - он чувствует. Обреченности - потому, что все еще, не будучи раскрыт, Патридж, очевидно, осознает, что долго это не продлится. Потому что он не может больше жить так, как должен клерик, не может уничтожать людей лишь за то, что они хотят жить во всей полноте этого слова. Не может уничтожать "предметы категории ЕС-10" - то, что вызывает чувства. Он слышит, как "кричит" сжигаемая Мона Лиза, и лицо его в этот момент - воплощенные горечь и боль.
  
   Актеру очень тонко удалось передать момент прокола своего героя, когда в ответ на замечание своего спутника: - "Каждый раз, когда мы возвращаемся с пустоши в город, это напоминает мне, зачем мы делаем то, что делаем" - он отвечает "Да?". И столько скрытой иронии в этом коротком слове, настолько точно выдержана интонация (мы, разумеется, говорим об оригинальной дорожке), что одно оно может с успехом заменить все пламенные обвинительные речи против бесчувственного общества.
  
   Один из самых сильных моментов фильма - сцена в соборе. Человек, читающий томик стихов Йетса под дулом пистолета в руке своего напарника. Это могло бы выглядеть глупо - если бы не было столь талантливо сыграно. Здравый смысл говорит нам, что именно должен был делать Грамматон клерик первого класса Патридж, в случае своего обнаружения. Стрелять, разумеется. Попытаться если не спастись, то уйти, захватив с собой как можно больше врагов, тем более что, как мы узнаем немного позднее, ему было ради кого стремиться остаться в живых, но...
  
   В том и дело, что Шону Бину удалось показать, что этот новый, так недавно родившийся человек - иной. Он не может даже так, как могут многие из нас, от природы чувствующих. И поэтому, он обречен. Он уйдет, чтобы остаться в памяти символом "непротивления злу насилием". Чтобы заронить в душу своего напарника боль потери. Чтобы его полный горечи и сожаления взгляд преследовал того во сне.
  

Эндрю Брандт (Тэй Диггс)

  
   Грамматон Клерик второго класса Брандт - новый напарник Престона. Он появляется в критический момент, когда Престон узнает об "отступничестве" своего напарника Патриджа, как замена тому. Что же мы видим? На первый взгляд - типичный клерик: жесты, мимика, слова - все соответствует... Однако одна улыбка Тэя Диггса сразу дает внимательному зрителю понять, что с новым напарником Престона что-то не так... А его фраза "Вы были близки с напарником?" плохо укладывается в концепцию либрианской бесчувственности.
  
   Их первое совместное задание: арест Мэри О'Брайен. И снова, формально поведение клерика Брандта соответствует постулату об отсутствии эмоций. Но легкая ироничная улыбка и жест, которым он предлагает Мэри отойти, перед тем как разбить нелегальное зеркало, снова намекают на его отличие от образа "бесчувственного" клерика. Примечателен также факт, что, будучи явно ниже главного героя по рангу, он, тем не менее, демонстрирует крайне уверенное стремление к лидерству в их тандеме. То есть, он демонстрирует наличие карьерных устремлений, которых, следуя концепции бесчувственности, быть не должно.
  
   Ирония судьбы: раскрыв в своем прежнем напарнике эмоционального преступника, Престон получил в новые партнеры человека, который будет внимательно следить за ним самим... Следить неотступно, обращая внимание на малейшие мелочи. (Брандт тут же заметил изменения на рабочем столе Престона: "Тебе не понравилось, как было?", или его внимательный взгляд на Престона, изумленно рассматривающего себя в зеркале во время ареста Мэри О'Брайен) И тем не менее, до определенного момента клерик Брандт явно выказывает уважение, и, если хотите, даже восхищение своим напарником. Нужно отдать Диггсу должное - ему удалось передать эту двойственность отношения своего персонажа к Престону.
  
   Однако его поведение разительно меняется, стоило ему заподозрить Престона. Фактически, в дальнейшем мы видим человека жестокого. Не из чувства долга, не ради какой-то цели, и, определенно, не ради "сохранения Великого общества". Актеру довольно точно удалось передать то близкое к садизму удовольствие, с которым Брандт ведет своего напарника к развязке. Он явно испытывает удовлетворение, пытаясь уничтожить того, кто лучше его. Видимо, именно потому, что Престон лучше.
  
   Пожалуй, из всего актерского состава на долю Диггса выпала наиболее простая роль, в том смысле, что актер, по сути, играет самого обычного человека. Его персонаж практически не претерпевает внутренних изменений по ходу действия картины. Изначально чувствующий, как никто из других героев он понятен для среднестатистического гражданина: его карьерные устремления явны и однозначны, выбранный способ достижения цели - прост и очевиден.
  
   И все же, данный образ важен и нужен, не только как антипод главного героя, не как элемент, с помощью которого выстраивается сюжет. Клерик Эндрю Брандт - наглядная демонстрация того, что способность чувствовать не есть благо по определению. Важно, какие именно чувства человек испытывает и что он делает под их влиянием. Отдадим должное Тэю Диггсу - ему это удалось.
  

Юрген (Уильям Фихтнер)

   Юрген - лидер движения сопротивления Либрии, Подполья. Члены Подполья - повстанцы - живут двойными жизнями.
   Внешне они - самые обычные граждане, однако ниже уровня городских улиц у них находится хорошо организованный координационный центр движения сопротивления.
  
   По сюжету фильма, Подполье явно противопоставляется Тетраграмматону. Сила, стремящаяся разрушить существующий порядок вещей - силе его сохраняющей. Казалось бы, вполне очевидна и другая пара антагонистов: Юрген - Отец. Однако роль лидера Подполья выписана таким образом, что данная очевидность не более чем видимость. По сути, мы мало что можем сказать о Юргене: кто он в легальной жизни Либрии, как оказался в рядах эмоциональных преступников, почему является их лидером... Мы не найдем в фильме ответов на эти вопросы. И в этом его сходство с Отцом, точные сведения о котором также останутся для нас покрытыми мраком неизвестности. Фактически, Юрген больше символ Сопротивления, чем живой человек. Так было бы, если бы не Уильям Фихтнер, воплотивший в жизнь этот образ. В отличие от Вождя Либрии, виртуального до самого конца, он - всего лишь человек.
  
   Вроде бы никаких сложностей создание этого образа не представляет. Мы не увидим эволюции персонажа, изменений его эмоционального состояния. Он последователен и постоянен в своем стремлении уничтожить общество без чувств. Более того, учитывая двойную жизнь Юргена, герой Фихтнера большую часть времени демонстрирует эмоциональную сдержанность, более бы ожидаемую от лояльного гражданина Либрии. Все это было бы верно, если бы не одно но: именно Юрген, в конечном счете, становится фигурой, определившей судьбу Либрии. И актер должен убедить зрителей в том, что его персонажу это удалось.
  
   Ведь именно этот человек должен убедить клерика Престона сделать то, против чего восстает вся его натура: "Ты можешь убить Отца". Учитывая культовость фигуры Отца в Либрии и то, что он фактически заменил для ее граждан понятие "Бог" - задача эта не из легких...
  
   И актеру удалось показать как ловко его персонаж, пусть, несомненно, из благих побуждений, манипулирует Престоном, как тонко играет на его растерянности перед открывшимся новым миром, на неумении контролировать вновь обретенные чувства, на том, что первый объект этих чувств, несомненно, будет уничтожен системой, против которой борется Юрген. Фактически, Фихтнеру удалось донести до нас образ человека почти фанатически убежденного в верности выбранного пути и идущему к своей собственной великой цели, не щадя никого. В том числе и себя, ведь надо отдать Юргену должное, он лично принял участие в розыгрыше этой смертельной комбинации. Убежденного настолько, что он может внушить эту веру другим - в этом его сила.
  
   Поэтому нет сомнений в том, что этот человек смог убедить главного героя разрушить все то, что тот защищал всю свою жизнь, дав ему веру в другое, лучшее будущее. А Уильяму Фихтнеру удалось воплотить в жизнь этот образ.
  

Дюпонт (Ангус МакФайден)

   Вице-консул Третьего Консулата Тетраграмматона, Голос Отца. Высший иерарх Либрии, глава одновременно законодательной и судебной (Консулата), а так же исполнительной (Грамматон клерик) власти. По сути, этот персонаж сосредоточил в своих руках все нити управления Великим Обществом.
  
   Вполне очевидно, что достигнуть таких высот мог только человек неординарный, обладающий хорошим чутьем и аналитическими способностями наряду с умением управлять людьми и событиями. Его путь к вершине властной пирамиды останется загадкой для зрителя, как и тот факт, когда и как он стал собственно тем, с чем борются все подконтрольные ему силы - чувствующим.
  
   Перед нами он изначально предстает в роли Голоса Отца - того, кто является средством коммуникации почти священной для каждого правоверного жителя Либрии, вне зависимости от профессионального статуса, фигуры Вождя с остальным миром. Однако, как мы узнаем далее все не совсем так... точнее, "не все, и не так".
  
   Ангусу МакФайдену выпала непростая задача "оживить" этот персонаж, показать его изначальную эмоциональность, но так, что зритель практически до самого финала остается в неведении по поводу истинного положения дел. Впервые мы видим вице-консула во время визита клерика Престона во Дворец Правосудия. Изначально данный эпизод, по всей вероятности, должен послужить как некий экскурс в его прошлое. Именно тут мы узнаем о темном пятне в биографии главного героя: его жена осуждена и казнена за эмоциональное преступление. А он сам, будучи интуитом, этого не заметил, каковой факт и вызывает вполне объяснимый интерес у вице-консула. Практически, на протяжении всего допроса, а ведь это именно допрос, не смотря на обтекаемую внешнюю форму, поведение Дюпонта укладывается в рамки концепции бесчувствия. Но легкая, почти незаметная недоверчивая улыбка в ответ на слова Престона о смерти жены "Я ничего не чувствую", голосовые интонации ("Правда?"), дают повод для сомнений в полной бесстрастности вице-консула. Кстати, именно после этой беседы и напутственного "Надеюсь, Вы будете более бдительны, в будущем", Престон задумывается о поведении своего напарника Патриджа...
  
   Следующая значимая сцена: уже начавший чувствовать Престон пытается вписать свое изменившееся эмоциональное состояние в существующую реальность. Поэтому он обращается к тому, кто является для него авторитетом, к Дюпонту. Чтобы понять, в каком-то смысле, "логику процесса", примирить возмущение обретенных чувств с мировоззрением, формировавшимся всю жизнь. Выяснить, почему действия во время операции на пустоши противоречат собственно закону. И слышит в ответ небольшой монолог, смысл которого сводится к одному: "Воля Отца и есть Закон".
  
   И вот эта небольшая речь, произнесенная соответствующим тоном, и есть начало конца. Настолько убедительно актеру удалось изобразить якобы веру его персонажа в произносимое, что становится очевидным - все доводы разума будут бессильны, никаких компромиссов быть не может. И будущее Престона уже определено, пусть он этого пока не знает.
  
   Еще один любопытный момент: допрос Престона после его встречи с лидером Подполья. Точнее, тот факт, что Дюпонт проявляет совершенно нескрываемую ярость - срывается на крик, стучит кулаком по столу. На первый взгляд это очевидное проявление чувств, совершенно непонятное в его персонаже, который, разумеется, за годы нахождения у власти должен бы научиться контролировать себя в любой ситуации. Но буквально в следующий же момент его поведение разительно меняется. И сколько не ищи, в дальнейшем диалоге нет и следа эмоционального содержания. Очевидно, мы видим блестяще разыгранную сцену, единственная цель которой - подтолкнуть Престона к развязке. И именно игра МакФайдена позволила сделать ее настолько яркой и запоминающейся.
  
   И, наконец, "маски сброшены". Престон узнает, что Отца давно уже нет, есть всего лишь виртуальный образ, озвучиваемый вице-консулом для "продолжения наставнической функции". А его самого использовали для обнаружения и уничтожения движения Сопротивления. Финал известен. А мы, наконец-то, видим истинное лицо Дюпонта - человека властолюбивого, наслаждающегося своим исключительным положением и безнаказанной возможностью иметь то, за что остальные платили своими жизнями...
  
   Именно привычка к безнаказанности и годы успешного манипулирования окружающими его, в конечном итоге, и погубили. Ведь он так до последнего вздоха и считал, вероятно, что сможет управлять Престоном, как последний козырь, выкладывая известие о своей способности чувствовать: "Теперь, когда ты это знаешь, сможешь ли забрать? Не слишком ли велика цена?". Недооценивать противника - опасное качество, и потому он услышал в ответ: "Оно того стоит".
  
   В финальной сцене, такой недолгой по времени, МакФайден рассказал о своем персонаже все, чего нельзя было сделать на протяжении фильма. Из мельчайших деталей - выражение лица, игра голоса, улыбка, взгляд - ему удалось создать совершенно живой и реальный образ кукловода, вершителя человеческих судеб, заставить зрителей поверить в его реальность. И задуматься: кто правит нами.
  

Отец (Шон Пертви)

   Отец Либрии - самая большая загадка. Его лицо - повсюду. Огромные настенные экраны в домах и на улицах круглосуточно транслируют его образ, гипнотический голос вещает не умолкая. По сути, речи Отца - это способ психологической обработки либрианцев, призванный закрепить вызванный прозиумом эффект бесчувствия. Он снова и снова напоминает им об ужасах пережитого и о том, какой спокойной и налаженной является их жизнь теперь:
  
   "Либрия! Я поздравляю тебя. Наконец-то в сердцах людей воцарился мир. Наконец-то, война стала словом, значение которого исчезло из нашего понимания. Граждане Либрии! В сердцах людей гнездится болезнь. Ее симптом - ненависть. Ее симптом - злость. Ее симптом - ярость. Ее симптом - война. Но, Либрия! Я поздравляю тебя, от этой болезни есть лекарство. Ценой отказа от высших человеческих эмоций, мы подавили низшие их проявления. И вы, общество, приняли это лекарство. Прозиум. Теперь, мы живем в мире с собой, и человечество едино. Войны - нет, ненависть - воспоминание. Теперь нас ведет наша совесть. И эта совесть велит нам отнести к категории ЕС-10 эмоциональное содержимое. Все то, что может вновь пробудить в нас чувства и уничтожить это. Либрианцы, вы победили! Вопреки всему и вашей собственной натуре вы выжили!".
   Мы так и не узнаем, кто же он такой. Талантливый ученый, изобретший прозиум, великий организатор, сумевший в постьядерном хаосе собрать уцелевшие жалкие остатки человечества и основать Либрию, или боец, создавший новую силовую структуру Грамматон клерик. А может, все это вместе взятое...
  
   В фильме Отец так до конца и останется всего лишь голографическим образом. Его нематериальность символизирует собой образ государственной власти в целом, как Либрии, так и основы этой режиссерской аллегории, власти современной. Он исключен из динамики развития событий, у него нет сюжетной линии, но между тем, данная фигура является основой для понимания самого мира фильма. Мы должны поверить в его важность, если хотите - прочувствовать почти религиозное значение, которое он имеет для либрианцев, недаром Отца транслируют на фоне чистейшего голубого неба...
  
   И эта крайне непростая задача выпала на долю Шона Пертви. Будучи лишен осязаемости, он может использовать лишь мимику, жесты и голос. Как же ведет себя его персонаж? Одно из средств выражения его личности - мимика, в которой мы замечаем стремление к убеждению рядового либрианца в насущности и необходимости проповедуемых идей - все эти наклоны головы, непроизвольные жесты согласия со сказанным самим собой. И глаза Отца, смотрящие прямо на каждого гражданина Либрии. Его голос, пронизанный убежденностью, бесконечной верой в то, что он говорит. Интонации, варьирующиеся от суровых, в тех местах, где вспоминается мрачное прошлое человечества, до радостно-ликующих там, где провозглашается победа людей над своей собственной природой путем отказа от способности чувствовать.
  
   Все это сыграно первоклассно настолько, что мы понимаем, бесчувственное общество определенно кое-что чувствует - любовь к Отцу. За то, что, несмотря на ужас последней войны и последовавший за этим хаос, они "все еще живы".
  

Мэри О'Брайен (Эмили Уотсон)

   Гражданка Либрии, чей социальный статус мы никогда не узнаем. Ее биография останется за кадром видимо потому, что не имеет значения, кем она была ранее и как стала той, которую мы видим: эмоциональной преступницей, членом Подполья и, главное, той женщиной, на которую обратились едва только обретенные главным героем чувства.
  
   Очевидно одно - эта роль является крайне важной для всего фильма в целом, ведь актриса, который выпало ее сыграть, должна убедить нас, зрителей, что ее героиня - именно та женщина, из-за которой, в значительной степени, Грамматон клерик первого класса Престон кардинально изменяет свою жизнь, и вместе с тем, жизнь всей Либрии.
  
   Эта совсем непростая задача досталась Эмили Уотсон, которая, несомненно, прекрасно осуществила визуализацию образа своей героини. Ее Мэри - образ живой, яркий и запоминающийся. Дело отнюдь не только во внешних данных актрисы, а в том, насколько точно ей удалось воплотить образ хрупкой и беззащитной перед безжалостной властной системой Либрии женщины. И, тем не менее, отважной почти до безрассудства, твердо уверенной в своей правоте и идущей по выбранному пути до конца.
  
   То, что Эмили Уотсон стала сниматься в кино совершенно недавно, никого не смущает, и никак уж не может выглядеть как аргумент против ее актерского мастерства. Дебютировав на большом экране десять лет назад, и имея до кино еще дополнительно десяток лет актерского стажа в "Royal Shakespeare Company", к "Эквилибриуму" она подошла уже зрелым мастером своего ремесла, причем мастерство заметно в каждой сцене фильма.
  
   Прекрасная игра голоса в сцене ее ареста - дрожащий от испуга и одновременно с трудом скрываемой ярости тон: "Вы не можете этого делать. Вы не смеете". Отчаянное выражение лица, с которым Мэри хватается за пистолет, собираясь выстрелить в главного героя. С первого же появления в кадре, она, по сути, олицетворяет собой образ движения сопротивления, Подполья, реальные действующие лица которого появляются лишь к концу фильма.
  
Сцена первого допроса, во время которого ее героиня демонстрирует недюжинное самообладание перед лицом смертельной опасности. Она не защищается, не ищет себе оправданий - всем своим видом она бросает вызов всему тому, что все еще воплощает сидящий напротив нее клерик Престон. Более того, она атакует, пытается заставить его задуматься: "Зачем Вы живете?". И сколько иронии в ее голосе, когда, услышав о своей дальнейшей страшной участи быть сожженной заживо, она бросает в лицо своему собеседнику, привычно скрывающему суть этого жуткого действа под словом "процедура": "Процедура. Вы имеете ввиду казнь, да?". И образ этот так убедителен, что у зрителя не вызывает сомнений, почему вечером того дня Престон уже сознательно откажется от приема прозиума.
  
   Казнь Мэри - одна из самых эмоционально сильных сцен фильма. Уотсон настолько ярко удалось передать тот кошмар, который испытывает ее героиня, что остаться равнодушным на этом моменте невозможно: широко распахнутые глаза, в которых плещется невыразимый ужас, застывшее лицо с едва подрагивающими губами, нервные движения пальцев рук, вцепившихся в край погребального платья. И полная тишина, прерываемая лишь судорожными вздохами. Все это выглядит так достоверно, что становится понятно, что именно должен был испытать Престон, глядя на лицо Мэри за прозрачным окошком камеры для сожжений. После этого, любые его действия по уничтожению Системы абсолютно понятны.
  
   Весь фильм выдержан в достаточно строгих тонах. Не черно-белый, он все же производит впечатление такового: строгие архитектурные формы Либрии, неяркие цвета интерьеров и одежды, отсутствие живой природы, сдержанные лица... На этом фоне Мэри резко выделяется своей эмоциональностью, которая тем резче подчеркивает то, чего лишена Либрия - всю полноту восприятия мира и всех его красок, доступных человеческим чувствам. И лишь благодаря таланту Эмили Уотсон, подарившей нам этот образ, мы понимаем, отчего ее героиня стала так дорога Престону.
  

Вивиана Престон (Мария Пиа Кальцоне)

  
   Жена Джона Престона, мать его двоих детей. За четыре года до описываемых в фильме событий была уличена в эмоциональном преступлении и подвергнута "процедуре".
  
   По всему, этот персонаж вполне можно было бы отнести к разряду статистов, учитывая ничтожно малый удельный хронометраж роли, однако значение его для развития сюжета весьма велико. Именно Вивиана снится Престону ночью, когда действие прозиума, очевидно, ослабевает. Это она стала той фигурой, которая, по сути, пробудила чувства в тогда еще лояльном системе представителе карающей системы: ведь в сцене ареста мы видим, как Престон, не задумываясь, бросается на выручку жене, и требуется сильный аргумент ("Мы исполняем Закон"), чтобы заставить его отступить. И кто знает, не поддавшись ли неосознанно увиденной вновь во сне сцене утраты Вивианы, он, словно случайно разбивает утреннюю дозу.
  
   Воплотившей этот образ актрисе Марии Пии Кальцоне выпала трудная задача: при удельном хронометраже роли длиной в пару-тройку минут показать ту основу, благодаря которой и будет возможен поворот главного героя против существующего порядка вещей, против бесчувственного Великого Общества. Сложность исполнения роли также была и в том, что актрисе надо было показать своей игрой образ, во многом определивший дальнейший путь главного героя, притом, что роль ее практически без слов. Она не будет задавать провокационных вопросов, как Мэри О'Брайен, не бросит отдавшему ее на страшную смерть мужу ни единого упрека. Все, что мы услышим - всего два слова - "Помни меня", но произнесенные так, что верится, он их никогда не забудет.
  
   Все остальное она должна была суметь рассказать о своей героине молча. И Марии это блестяще удалось. Мы это видим. Ее лицо, освещаемое при виде Престона каким-то внутренним светом, проглядывающим, несмотря на попытки его спрятать, скрыть. Глаза любящей женщины, вынужденной скрывать свои чувства. Отчаянный порыв хотя бы с последний миг дать ему знать о своей любви.
  
   При всей своей малой продолжительности эта сцена насыщена эмоциями и содержанием во многом благодаря проникновенной игре Марии Пии Кальсоне.
  

Робби и Лиса Престон (Мэттью Харбор, Эмили Сьюарт)

  
   Дети главного героя, клерика Джона Престона. Об их существовании мы узнаем в сцене его первого разговора с вице-консулом Дюпонтом. Старший - сын, Робби, десяти лет от роду, "обучается в Храме, самостоятельно приняв решение стать клериком". Дочь Лиса - в возрасте семи лет.
  
Образ Робби Престона в исполнении совсем еще молодого актера Мэттью Харбора - настоящий шок для зрителя, впервые смотрящего EQ. Впервые мы видим мальчика сидящим перед экраном, как и все прочие в Либрии передающим образ и речи Отца, и сосредоточенно внимающим ему. К пришедшему домой родителю он обращается только затем, чтобы узнать: "Джон, я видел сегодня, как Робби Тейлор плакал. Он не заметил, но я видел. Должен ли я сообщить о нем?". Его лицо совершенно не по-детски серьезно и сосредоточенно, взгляд напряжен. И только если вы уже не первый раз смотрите фильм, то знаете, почему это так на самом деле. Но об этом позже.
  
   По сути, совсем еще ребенку удалось воплотить образ идеального винтика государственной машины Либрии, будущего бойца Тетраграмматона, который в свое время придет на смену своему отцу, чтобы продолжить его дело - уничтожения всего, что не соответствует нормам ЕС-10. Достаточно посмотреть на него, чтобы больше не задаваться вопросом, как становятся клериками.
  
   Со стороны автора сценария и режиссера Курта Виммера, это гениально задуманный сюжетный ход - показать ребенка, сына главного героя, неким его подобием до перерождения. У Джона Престона, после того, как он перестал принимать препарат, не остается поддержки даже дома - система контроля Либрии всесильна. Стоило ему нечаянно уронить ампулу прозиума - и он тут же натыкается на подозрительный взгляд Робби. Слова "Тогда, ты пойдешь в Эквилибриум, сообщишь о происшедшем и получишь замену", вложенные в уста десятилетнего мальчика и произнесенные холодным абсолютно равнодушным тоном звучат поистине страшно.
  
   Мэттью Харбору настолько удается убедить нас в абсолютной бесчувственности своего героя, что в тот момент, когда мы узнаем, что это - всего лишь маска, а на самом деле Робби Престон не принимает прозиум уже давным-давно, с тех самых пор, как была кремирована их мать, Вивиана Престон, зритель просто повержен.
  
   И лишь тогда мы начинаем понимать, что означали взгляды, бросаемые им на отца: ребенок все эти годы безрезультатно искал и не находил признаки того, что тот становится "живым", чувствующим. Вдумайтесь в это - Джон Престон не смог скрывать свою жизнь без препарата больше нескольких дней, после чего был раскрыт. Его напарник, Патридж, очевидно, смог маскироваться те самые две недели, о которых мы узнали при выезде Престона и Брандта через КПП на пустошь. Робби и Лиса Престоны прожили так более четырех лет.
  
   Это показалось бы нереальным, если бы не актерские способности Мэттью. В детском игровом дуэте с Эмили Сьюарт он явно ведущий. Его персонаж, очевидно, заботится о сестре, следит за ее поведением, точнее, за его соответствием маскам, которые они вынуждены носить. Ярким примером чего является сцена за завтраком: увидев, что Лиса мешает хлопья, рассыпая их на стол, он тут же одергивает ее: "Прекрати это".
  
   В отличие от Мэттью, Эмили досталась роль без слов, и мы совсем немного увидим ее героиню на экране. Но эти моменты как нельзя лучше подчеркивают созданный вместе с ее юным партнером образ детей клерика Престона: легкая, одним уголком рта дрожащая улыбка, с которой Лиса бросает быстрый взгляд на отца. Серьезное и грустное выражение глаз, возникающее после того, как она, как и брат ищет и не находит в нем не просто родителя, а родного и близкого человека.
  
   Но, пожалуй, самым выразительной является та сцена, где совершенно ошеломленный Престон узнает правду о своих детях. Лицо маленького мальчика в ответ на слова отца "Тогда ты знаешь, что я собираюсь сделать" выражает нечто... Это полный и окончательный приговор бесчувственной Либрии. Становится вполне очевидно, зачем Робби Престон обучался в храме и хотел стать клериком: если бы главный герой не сломал Систему, эту дорогу прошел бы его сын.
  
   Мы никогда не сможем понять, как Робби и Лисе удалось так искусно маскироваться. Вероятно, это стало возможным благодаря пластичности и приспособляемости детской психики. Единственное, что мы понимаем в поступках детей Престона - основу их действий. Сознательный отказ от выражения эмоций - это плата за выживание, жертва ради своей семьи. Осознав эту простую мысль в столь раннем возрасте, и Робби, и Лиза вынуждены надеть маски безразличия и жить в этом обществе, надеясь, что рано или поздно эта система рухнет, и у них появится право безбоязненно улыбнуться, наконец-то проявить свою любовь к отцу, или, не опасаясь ничьего доноса, просто погладить собаку. Они же, не смотря ни на что, все еще дети.
  
   И потому так радует зрителя полная иронии улыбка Робби Престона, услышавшего гремящие взрывы - свидетельство того, что его отец смог дойти до конца, и мечтательное выражение на лице Лисы Престон, подставившей ладонь спасенному Престоном щенку. А Мэттью Харбору и Эмили Сьюарт удалось воплотить образы тех, ради кого их отец оказался способен изменить будущее всего человечества.
  

Эпилог

  
   Вот, пожалуй, и все, что мы хотели рассказать вам, читатели, об актерах, снявшихся в культовом фильме режиссера Курта Виммера "Эквилибриум" и о созданных ими образах. В завершение темы хотим заметить одно: лучшая оценка фильму, в том числе и актерам, снявшимся в нем, это не всевозможные награды, в том числе и вожделенный "Оскар" или "Золотая пальмовая ветвь", и даже не кассовые сборы. Это то, какой след он оставляет в сердцах зрителей.
  
   И в этом смысле актерский состав EQ уникален. Потому что в нем каждый находится на своем месте, полностью соответствует создаваемому на экране образу, делает его живым, реальным и незабываемым. В конце концов, вы же зачем-то читаете эту статью?
  
   Отдельной строкой можно отметить, что в фильме играют действительно актеры. Настоящие актеры, профессионалы, в отличие от заявленных в кастинге современных американских блокбастеров. Если актерские способности последних ставятся под сомнение в настоящее время почти повсеместно, то в нашем случае профессионализм актерского состава неоспорим. Возможно, какую-то роль здесь сыграло их происхождение.
   Если обратить на состав пристальный взгляд, то мы заметим, что большинство из них англичане (Кристиан Бейл, Эмили Уотсон, Ангус МакФейден, Шон Бин, Шон Пертви и другие). Сам же Курт Виммер, появившийся в нескольких эпизодических ролях - немец. Пожалуй, единственным американцем является Тэй Диггс, но, по-первых, этот актер не раскручен в Голливуде, во-вторых, его роль - некий образ режиссерской аллюзии на современное американское общество, о котором Курт Виммер неоднократно упоминал в своих комментариях к фильму. В-третьих, возможно, это некая вынужденная дань современному явлению политкорректности.
  
   В итоге получается, что "Эквилибриум" - фильм скорее европейский, чем американский. Задумайтесь, истинные ценители мирового киноискусства и просто зрители: может ли быть европейское кино хуже современного американского трэша? Может ли сравниться некоммерческий "Эквилибриум", так и не выпущенный в прокат, а по некоторым сведениям и вообще запрещенный кое-где к показу, может ли он сравниться с тем, что делает Голливуд в первую очередь для кассовых сборов? Задумайтесь и сделайте для себя соответствующие выводы.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"