Аннотация: Писалось под музыку Buck Tick "Snow white"
Острые камни впиваются в ступни, боль перемежается с лёгким покалыванием ледяной воды на ногах: в осеннем море нет милосердия к гостю, который повадился нарушать его стальную гладь. Мужчина морщится, когда особенно смелая волна пытается вытолкнуть его из пены, и поддёргивает парусиновые брюки, на краях которых от долгих прогулок запеклась белая соль. Мало кто в это время снимал коттедж на берегу: отыграли на шаровой поверхности воды последние блики бархатного сезона, рассыпалась мишура летнего праздника. Пляж, море и сам воздух засыпают на всю зиму, чтобы летом снова накалиться до крапа искр в запылённом мареве.
Мужчина не любил лето. В свои неполные тридцать он был уверен, что самое лучшее время для отдыха - поздняя осень, когда мир погружается в какую-то полусонную оторопь. Ещё не от холода наступающей зимы, а от понимания, что этот блёклый круг в небе больше не будет дарить жизнь. Снег здесь не выпадает - слишком тепло - и всё вокруг постепенно затягивается серой плёнкой, пробить которую не в силах даже дрожащее на горизонте море.
Только на одном камне, невдалеке от прибоя, этого серого флера нет - сгусток постоянно меняющегося света, не ослепляющего, но приковывавшего взгляд. Будто смотришь в своё отражение в бурлящем кипятке: клочки картинки то и дело всплывают на поверхность, но тут же теряются, не давая увидеть всё вместе.
- Ты пришёл, - тень облегчения в уставшем голосе.
- Я пришёл в последний раз, - у света не было голоса - только шум прибоя в морской раковине, сплетённый с шелестом опавших листьев.
- Ты потратил на разговоры со мной семь дней, - мужчина наклонился и поднял камешек. Такой же серый, как и мириады остальных, усыпавших все вокруг. - Зачем? Неужели у ангелов нет других дел, кроме как разговаривать с людьми ни о чём?
Смех переливающейся фигуры - как игра света на перламутре. Такая же зачаровывающая и холодная.
- Зачем? - брошенному осколку гальки не хватило всего метра, чтобы окунуться в море. - Ответь мне, ведь ангелы не лгут.
Тяжёлая тишина, блики на воде степенно погружающегося в море солнца, дыхание ветра. Ответа не будет - мужчина усмехнулся: ангелы правда не лгут, они просто молчат.
- Ты очень одинок, - наконец прозвучал этот нереальный голос. - А я устал нести свет.
- Ведь ты не ответишь мне правды теперь, - тяжёлый ненужный разговор, слова проливаются невидимыми слезами куда-то внутрь. Но пути назад нет.
- Мне запрещено говорить эту правду, Джулиан, - в голосе - горечь мяты и терпкий аромат полыни. Этот голос можно пить, им можно дышать, а в смех иногда так хочется завернуться с головой.
- Ваш Бог дал вам право выбора и наложил на него вето. И всю вашу вечность вы сидите в пустыне, держа в ладонях бокал с водой, и не имеете права поднести его к губам. А теперь рядом с тобой на раскалённом песке сижу я, но как только вода касается моих губ, ты превращаешь её в яд.
- Это моя вечность, - теперь в голосе тишина над горным озером, которую веками не тревожил даже плач птицы. Эту тишину хочется разорвать и бросить под ноги Богу за его любовь к таким скверным шуткам.
- Мне не нравится твоя вечность.
- Прости меня, - от всех образов, которые вызвал этот ответ, закружилась голова. - Прости за то, что пробудил в тебе эту жажду. Ведь ты тоже сидел в этой пустыне, но не знал, что хочешь пить.
- Я не хотел даже дышать, но ты заставил меня. Заставил меня дышать своим голосом так глубоко, что от этого болит грудь. Ты не сказал своего имени, не открыл своего лица... Неужели наказание настолько сурово, что даже на день ты не можешь... - он не договорил. Слишком сильна была эта пылающая мольба, чтобы говорить её вслух. И слишком невыносима была боль от того, что завтра этого воздуха больше не будет.
Ангел молчал, грустно глядя на сидящего перед ним человека. Вечность, что веками давила на его крылья, превратилась в липкую смолу, чтобы тут же застыть невидимыми кристаллами и врезаться в кожу на спине. Крылья, которые было так страшно потерять, за эти семь дней превратились бремя, жгущее тело сильнее расплавленного свинца в заповедниках ада. Один человек с глазами, укравшими синеву этого неба, дал ему силу разорвать жемчужные пруты этой невесомой клетки. Осталось только протянуть руку и сжать в пальцах этот серый песок, в который превратилась столь любимая им вечность.
- Меня зовут Ориэль, - говорить вслух было непривычно, болело горло, впервые исторгнувшее звук.
Джулиан поднял голову и подавил желание прикрыть глаза руками. Ангел сидел к нему спиной, белые крылья с лёгким сверканием растворялись в воздухе - принимая человеческий облик, Ориэль скрыл всё, что напоминало бы ему о жизни, законы которой он так постепенно нарушал. Мужчина протянул руку, и в ладонь упало невесомое перо: холодное, как горсть снега и так же быстро истаивающее от человеческого тепла. Ангел спустился с камня и сел рядом, вложив свою ладонь в руку мужчины, не решающегося поднять на него взгляд.
- Значит, ты всё-таки решился поднести бокал к губам, - как-то обречённо произнёс человек и впервые посмотрел в лицо своего нежданного собеседника.
Ангел медленно, будто боясь того, что должно будет произойти, прикоснулся губами к губам человека, вдыхая его запах обожжёнными губами, истосковавшимися по влаге. Стирая тонкими пальцами дорожки слёз с лица, слепок которого так хочется унести с собой в мир, где больше никогда не будет света.
- Не плачь, - теперь говорить было легче, только слова рождались с большим трудом. - Я был проклят уже когда увидел тебя на этом пляже.
- Почему ты улыбаешься? - тихий шепот колышет лёгкую паутину длинных волос.
- Потому что я хочу, чтобы ты запомнил меня таким. Сегодня я пришёл в последний раз.
На побережье этого моря снег не выпадает никогда - слишком сильно прогревается земля за долгое в этих краях лето. Ангелы никогда не являются людям по своей воле - слишком больно, когда перья с крыльев падают на землю, а разум исчезает из мира, со строк которого тебя только что стёрли. Острые камни покрыты белыми хлопьями, которые обволакивают голые ступни, спасая их даже от крошечных ран. Природа часто шутит - неизвестно, кто шепнул ей, что в этот раз снежинки на пляже застывшего моря будут так похожи на перья.