Аннотация: Меня не оставляет желание заглянуть в будущее. На этот раз - недалеко, всего лет на пять... Естественно, тэг "эротика" - на всякий пожарный. И снова рисунок от IrbisNФинальная сцена
Наши дни
Где-то капает вода. Примерно раз в полминуты капля звонко ударяется о камень, и в мертвой тишине этот звук кажется необычайно громким. Вроде бы лучшее средство от бессонницы: лежать в темноте и считать эти капли -- раз, два, три... Как бы не так.
Закроешь глаза -- темнота. Откроешь -- та же темнота, ни лучика света. Оставлять на ночь горящими свечи, керосиновые и масляные лампы запрещено -- экономия. Генератор работает по паре часов в сутки, только когда требуется включить компьютеры и провести какие-то срочные расчеты, - горючего для дизеля почти нет, и доставать его с каждым днем все сложнее и сложнее. Об электрическом освещении и речи быть не может, по коридорам приходится передвигаться чуть ли не на ощупь. Скоро, наверно, придется перейти на факелы и лучину -- их все-таки проще раздобыть. Правда, от них больше копоти, чем света, но лучше так, чем вовсе никак...
Свет с поверхности сюда попасть не может, поэтому темнота -- непроницаемая. Можно представить, что ты ослеп. Совсем ослеп, и единственное, что тебе остается -- это слушать, как падают капли воды. Считать секунды. Представлять, как под потолком собирается эта капля (откуда сочится вода, хотелось бы знать?), становится все тяжелее и тяжелее, набухает, раздувается, чтобы, наконец, оторваться от камня и обрушиться на пол, где уже собралась изрядная лужа.
Раз... Два... Три... "Кап!"
Раз... Два... Три... "Кап!"
И так -- часами. Можно сойти с ума.
Впрочем, они и так уже сумасшедшие. Все, без исключения.
Чьи-то шаги в тишине грохочут по камню. Нет, это только кажется. На самом деле человек идет почти бесшумно, но в темноте слух почему-то обостряется до предела, так, что различаешь малейший шорох...
-Ты спишь?
-Нет. - Разговаривают шепотом, чтобы не потревожить остальных. Всех мучает бессонница, и если уж человеку удалось заснуть, то будить его никто не станет, разве что случится что-то из ряда вон выходящее.
-Тогда пошли. Дело есть.
Наощупь найти в темноте одежду -- только верхнюю, до конца почти никогда не раздеваются, потому что здесь холодно и сыро, и никак не удается согреться, тонкие одеяла не спасают. Зашнуровать сапоги -- тоже наощупь, это нетрудно, пальцы теперь зрячие, как у слепых. Едва касаясь рукой стены, выйти в узкий коридор.
Вытянутые пальцы вместо холодного камня дотрагиваются до грубой шерстяной материи.
-Пошли, - говорит ночной гость.
Все повороты, все неровности пола уже выучены наизусть, здесь можно пройти с закрытыми глазами. Или в полной темноте, что одно и то же.
-Случилось что-то?
-Ничего особенного, - проводник не придерживается за стену, как будто видит в кромешной тьме. - Просто задание.
-А что среди ночи?
-А какая разница, день или ночь?
-И правда... - нервный смешок щекочет нёбо. - Тут не различить...
-Пришли, - провожатый толкает дверь.
Приходится зажмуриться на несколько секунд: после кромешной тьмы даже тусклый свет коптилки кажется ослепительным.
В большом холодном помещении слабо пахнет кофе -- это запах из прошлого, он навевает ненужные воспоминания. И лучше не принюхиваться как следует, потому что тогда становится ясно: это не отличный кофе, который готовили в Черном ордене, это дешевая бурда, невесть в который раз разогретая на спиртовке.
-Будете? - хозяин кабинета звенит посудой.
-Нет, спасибо, - за двоих отвечает подчиненный. - Вы вроде бы говорили, что задание срочное, разве нет?
-Да... - тот возвращается за стол, заваленный бумагами, отхлебывает из кружки, морщится с отвращением. - Срочное и секретное. Держите оба.
В мерцающем свете разобрать написанное на скверной серой бумаге не так-то просто.
-Прочел? Тогда сожги, - кивает хозяин кабинета на тлеющий огонек коптилки. - И ты тоже. Все поняли?
-Да, - снова отвечает за двоих его подчиненный.
-Тогда идите. - Глаза у начальника воспаленные, видно, что он не спит уже несколько ночей подряд, перебиваясь на этом дрянном кофе. Взгляд, однако, по-прежнему непреклонный, суровый.
Он теперь всегда так смотрит: жестко, иногда даже жестоко. Больше не шутит и не валяет дурака, да и эксперименты свои безумные забросил. Впрочем, теперь уже не до них... Хорошо еще, с помощью своего подразделения сумел кое-как наладить жизнь в этом подземелье, не зависящие от электричества, и даже некоторые системы работают, который год уже работают, и протянут, наверно, еще сколько-то времени. Им много не надо. Они все знают, что жить им осталось совсем недолго...
Один юноша подталкивает второго к выходу.
Оказавшись снова в кромешной темноте, они останавливаются на мгновение.
-Юу...
-Тихо. - Лица не видно, но ясно, что он хмурит брови. - Помолчи.
-Ничего, - ответ какой-то неуверенный. - Жду на углу четырнадцатой аллеи. Давай поживее.
Движение в темноте -- он исчезает. Он передвигается по этим темным коридорам, будто родился здесь, каким-то непостижимым образом находя верную дорогу и никогда не плутая, как остальные.
Лави так не может. Он помнит карту подземелий, но совместить этот подробный рисунок с настоящими переходами у него не получается, по крайней мере, если он не видит отметок на стенах: номеров "аллей". Может быть, виной тому вечная темнота: в ней его чувство направления отказывает напрочь, иногда он не в состоянии определить, откуда только что пришел. Чем дальше, тем чаще появляется это чувство, хотя, казалось бы, пора уже запомнить все повороты и переходы...
Дорогу до своего закутка он помнит, и на том спасибо. Вещмешок всегда наготове -- никогда не знаешь, когда тебя выдернут на задание. И ждешь этого, как манны небесной, потому что задание -- это... Это значит -- туда. Наверх. Туда, где нет давящего потолка и сочащихся сыростью стен. Туда, где небо...
До четырнадцатой аллеи он тоже может добраться свободно. Этот участок он знает хорошо и, хотя и приходится держаться за стену и считать повороты, он хотя бы не плутает. Спасибо Канде, что не назначил точку рандеву где-нибудь в другом месте!
-Долго идешь, - встречает его напарник. Кажется, на фоне темноты Лави различает еще более темное пятно.
-Извини, - отвечает он. - Я не...
-Помню. Не ориентируешься в темноте. Держись за меня.
На этот раз под пальцами -- потертая кожа куртки. Если держаться за плечо Канды, то можно вовсе не думать, куда идешь, потому что уж он-то точно знает, где свернуть, который проход выведет наверх...
-Не спи на ходу! - шипит тот, когда Лави в очередной раз спотыкается.
-Да не сплю я! - он встряхивается и пытается приноровиться к легкой и упругой походке Канды. - Слушай, как ты думаешь, а почему...
Лави умолкает. Инструкция, выданная им Комуи, оказалась очень короткой. Вернее... это у него она была такой. Что именно написал бывший директор Канде, Лави пока не знает. Ему же предписывалось всего лишь помочь Канде в его задании, не более того.
Почему письменно, почему не вслух, как обычно? Предположения у Лави есть, и он считает, что не так уж они далеки от истины. А раз так, обсуждать их здесь и сейчас не стоит...
Канда останавливается. Лави с размаху налетает на него сзади, больно ударяется подбородком о плечо.
-Смотри, куда идешь, - буркает тот.
-Не видно же ничего!
Канда только фыркает презрительно, делает еще несколько шагов вперед.
-Эй, кто идет? - бдительно окликает часовой, едва видимый в слабом свете свечи. - Пароль!
-Миг изобилья ждем, но голод подступает, - с заметным отвращением произносит Канда. Директор сделал паролями и отзывами строки из сонетов Шекспира, а экзорцист этого мрачного юмора не понимает.
-Как получится, - туманно говорит Канда, быстро проходит мимо поста, потянув за собой Лави.
Часовой провожает их завистливым взглядом, вздохнув, снова таращится в темноту. Кого охранять и от чего? Все равно бессмысленно...
-Зажмурься, - предупреждает Канда, и Лави слушается. - Уже рассвет.
Рассвет. Он не выдерживает...
Свет, свет, бесконечный, прекрасный. Слезы градом -- он совсем отвык от солнечного света. Больно -- но так хорошо...
-Кретин, сказал же -- зажмурься! - рычит Канда, обернувшись.
-Все... в порядке, - выдыхает Лави, проморгавшись. - Все нормально.
-Чтоб я тебя еще раз взял с собой...
-Да ты уж сто раз это говорил!
Они сидят в укрытии. Уже полдень, солнце шпарит вовсю, так и тянет подставить ему лицо, но нельзя, нельзя... Надо скрываться. Сейчас тут опасно, а вот чуть позже, ближе к закату, можно будет двигаться дальше.
Лави смотрит в стриженый затылок напарника и вспоминает...
Два года назад
-Наверх пойдут Рейнольдс, Макферсон, Джилс.
-Директор! А мы?
-А вы -- нет, - голос Комуи Ли холоден и резок. - Ситуация на поверхности всем известна. Ни один экзорцист не поднимется наверх. Совещание окончено, все свободны.
И все расходятся. Молча, подавленно. Все. И искатели, и экзорцисты. Бывшие экзорцисты, потому что теперь для них нет работы...
Только двое остаются в большом кабинете. Один потому, что его дело -- слушать, запоминать и записывать, второй... Второй -- просто потому, что иначе он не может.
-Ты тоже иди, - устало говорит директор. Бывший директор, поскольку Черного ордена больше нет.
-Сперва скажите, почему я не могу пойти с искателями? - взгляд черных глаз непреклонен, и даже Комуи немного тушуется.
-Потому что наверху опасно, - говорит он.
-Это не ответ. - Канда щурится, и это недобрый прищур. - Опасности я не боюсь. Скажите правду.
-Правду? - прищур Комуи тоже выглядит недобро. Для тех, кто привык видеть его добрым и радушным хозяином, это, наверно, в диковинку. Хорошо, что никого из них сейчас нет рядом... - Хорошо, я скажу тебе правду. Наверху полно акума. Если хочешь, они кишмя кишат. А ты -- один из немногих экзорцистов, что у нас остались. Кстати, самый сильный. А акума -- чуют Чистую силу. Дальше продолжать?
Повисает молчание. Канда ничего не говорит, смотрит в пол, только желваки играют на скулах.
-Тебя обнаружат сразу же, - говорит Комуи устало. Снимает очки, потирает переносицу. - Я знаю, ты не сдашься, уничтожишь множество акума... Но что толку? Их все равно больше. И если, не приведи господи, ты попадешь в плен...
Канда вскидывает голову, и взгляд у него такой, что Лави невольно ежится.
-Я знаю, ты ничего не скажешь, - кивает Комуи. - Не выдашь нас. Но мы тебя лишимся, понимаешь? Я не могу тебя отпустить. Любой экзорцист, выйдя отсюда, станет добычей акума, а я не могу жертвовать вами...
-Я оставлю здесь меч, - после паузы выговаривает Канда, и Лави перестает дышать -- чтобы он, да отказался от своего оружия!..
-Перестань... - Комуи потирает воспаленные глаза. - Ты не знаешь местности, не знаешь людей. Даже если ты оставишь Чистую силу здесь, что ты сумеешь там сделать? И потом... У тебя слишком приметная внешность. Слишком, Канда. Тебя хорошо знают. Тебя не пропустят, даже без твоего меча.
Канда вынимает меч из ножен. Лави перестает дышать...
Одно движение -- блестящие черные волосы ложатся на плечи. Второе -- сверкающее лезвие скользит вверх, потом вниз: густые пряди сыплются на каменный пол.
Канда встряхивает головой, прячет меч в ножны.
-Так лучше? - снова спрашивает он с вызовом. - Так -- у меня не слишком приметная внешность?
Комуи только вздыхает. Опускает взгляд. Канда, победно усмехнувшись, выходит из кабинета, оставляя меч на столе директора. Бывшего директора Черного ордена. Бывшего -- потому что Черного ордена больше нет...
Наши дни
-Не спи.
-Не сплю, - Лави встряхивается, отрывает взгляд от яркой зелени, пробивающейся сквозь закопченные камни. Пожарище, не пожарище -- все равно на нем когда-нибудь вырастет трава, а если от людей не останется и следа... Какая разница этой вот ослепительно-зеленой траве? - Что такое?
-Ничего. Идти пора.
Канда выглядывает из укрытия. Лави смотрит на него, заново узнавая при свете дня: как же он не похож на того, прежнего! Экзорциста... Сейчас его можно принять за крестьянина: грубая куртка, тяжелые ботинки, глубоко надвинутый картуз, из-под которого свисают неровно обкромсанные немытые черные патлы, какие-то завернутые в рогожу инструменты в руках. Лави знает, что там, между лопатой и мотыгой, притаился меч. Не тот самый, конечно, обычный, но вовсе без оружия Канда не может. Он тоже не может -- за поясом у него два револьвера, и хотя против акума от них проку мало, от людей они могут защитить. А люди...
Два года назад
-А люди в большинстве своем принимают сторону сильнейшего.
-Я не понимаю, - Лави хмурит брови. - Какой смысл им принимать сторону Графа, если ясно, что он все равно их уничтожит!
-Надежда, - Комуи снимает очки. - Всегда остается надежда. Уже известно, что Граф не трогает некоторые города и поселения. Непонятно, почему, но это -- факт.
Они тогда долго думали, в чем дело. Почему Нои не уничтожат людей, как собирались давным-давно. Их мощь вполне позволяла сделать это, но, тем не менее, множество людей осталось в живых: в городах и на фермах, в столицах и в глуши...
"Им скучно, - предположил кто-то из научного отдела, - им скучно жить в пустом мире. Они хотят построить новый мир, как и говорили, но им же нужен материал -- из чего строить!"
Это было правдой.
По какому принципу Нои уничтожали города, не знал никто. Даже аналитический отдел так и не смог ничего понять. Почему этот поселок стерт с лица земли, а другой остался невредим? Неизвестно. Прихоть новых хозяев планеты.
Так или иначе, но по окончании войны осталось не так уж мало людей. И не так уж мало акума. Согласно данным наблюдателей, акума первого и второго уровня уже не встречались, но акума более высшего уровня использовались для того, чтобы следить за людскими поселениями. Иногда Нои натравливали их на людей, но реже, много реже, чем прежде. Сейчас они по большей части стремились сократить число низкоуровневых акума, а заодно установить контроль над наиболее крупными городами.
И -- это факт -- люди работают на Ноев. Работают, потому что не хотят умирать, и нельзя упрекнуть их в этом. Нельзя...
-Движение сопротивления незначительно, во всяком случае, пока, - говорит директор таким тоном, что становится ясно: это движение никогда не станет сильнее. Просто не сможет.
Лави смотрит в пол. Смысла сопротивляться нет. Вместе со зданием Управления погибло всё: информация, бесценные данные, которые собирали много лет. Погибла Хевласка и нет больше Чистой силы -- уж ее Нои уничтожили в первую очередь!.. На том месте теперь развалины, ничего больше, и им, спасшимся, возвращаться некуда...
Он не помнит, как они покидали Управление. Объявили чрезвычайное положение, все экзорцисты были подняты по тревоге, он тоже пошел, но... Дальше -- темнота. Он пришел в себя уже здесь, в подземельях. Чудом выжил после этакого удара по голове -- его зацепило падающее перекрытие. До сих пор его мучают головные боли, которые он тщательно скрывает: узнай об этом Комуи, на задания ему больше не ходить.
Это бы всё ничего, но он остался один. Совсем один. Старого Книжника тоже вытащили из-под завалов, невредимого, но он умер на третий день, не приходя в сознание. Сердце старика просто не выдержало, и Лави лишился учителя.
Он многих лишился. Того же Аллена. Аллена, благодаря которому почти весь личный состав Черного ордена успел эвакуироваться. Они уходили через Ковчег, пока Аллен прикрывал их отступление. Они ушли, а он, из последних сил отбивая атаки акума, каким-то образом заблокировал все входы и выходы в Ковчег, чтобы не дать врагу добраться до соратников, и сгинул вместе с ним. Его ждали, долго ждали, надеялись, что он вернется, но тщетно -- Аллен так и не появился...
Директор. Несколько экзорцистов, не самых сильных, - сильные погибали первыми. Сотрудники научного подразделения. Книжник. Вот и все, что осталось от некогда могущественного Черного ордена.
Связи нет. Неизвестно, что происходит в других городах. Невозможно связаться с Азиатским подразделением и Ватиканом, да даже и с искателями. Хотя бы потому, что любой выход в эфир -- опасен. Могут засечь, вычислить базу, и тогда... Тогда действительно конец всему.
Наши дни
-Пошли, - Канда, пригнувшись, идет вперед.
Лави движется за ним. Здесь безопасно, во всяком случае, если верить сводкам и донесениям. Они в нескольких километрах от города -- подземное убежище располагается вне его, это даже удобно.
Акума здесь появляются редко, ближайшее поселение не трогают, в отличие от города, от которого остались одни развалины. Уж неизвестно, чем оно так приглянулось Ноям, но... Выбирать не приходится.
Лави жадно глотает холодный утренний воздух: сырой, влажный, с примесью дыма от далекого очага, такой... живой. Не затхлый воздух подземелья, холодный, тоже влажный, но -- мертвый. Мертвый, как те останки, что лежат там, в верхних галереях парижских катакомб...
-Юу, - окликает он. - Так все же, что приказал Комуи?
Канда едва поворачивает голову.
-Нам надо передать кое-что кое-кому. Потом вернемся.
-И всё? - Это странно, обычно их отправляют в куда более дальние путешествия.
-И всё. - Канда явно не настроен разговаривать, но Лави быстро сопоставляет все, что видел, слышал, подозревал...
Комуи Ли знает, что среди них есть шпион. Вернее, не среди них -- среди тех, кого им удалось завербовать "наверху". Кто-то, способный выдать расположение базы Ноям, а если это произойдет... Остатки Черного ордена не спасет уже ничто, разве только чудо, но они давно не верят в чудеса...
Это было неплохой идеей: разобраться, что за люди попадают в милость к Ноям, а потом попытаться внедрить своего агента. Либо переманить на свою сторону кого-то из тех, кто уже работал на Ноев. Это сработало: многие из последних служат Ноям исключительно из страха перед ними, от безысходности, но, узнав, что сопротивление еще живо, что Черный орден не погиб весь, полностью...
Комуи Ли получил нескольких агентов. А теперь, стало быть, он подозревает кого-то из них в двойной игре.
Нои ищут их. Они знают, что не все экзорцисты уничтожены -- прочие им не интересны. Они ищут, но найти не могут, потому что не знают, куда ушли сотрудники Черного ордена через Ковчег... А они остались совсем рядом с погибшим Управлением, буквально рукой подать -- в Париже. Под Парижем. В знаменитых катакомбах, где когда-то устраивали секретные бункеры и бомбоубежища властители Франции, в катакомбах, простирающихся на сотни километров -- ищи, не наищешься!
Бомбоубежище оказалось вполне пригодным для жизни. Конечно, пришлось повозиться, чтобы наладить быт... Первое время жилось неплохо, потом решили, что нужно экономить топливо, и подземелья снова погрузились во тьму. Солярку расходовали экономно, только на неотложные нужды. Расчеты, как века назад, по большей части проводили вручную, и тут Лави был незаменим -- с его идеальной памятью, с его вниманием к деталям. Живой калькулятор...
Постепенно наладили связь с поверхностью, нашли верных людей, без которых подземные жители просто поумирали бы с голоду. Агентов стали вербовать уже позже, сперва надо было наладить поставки продовольствия, и это Комуи Ли обеспечил. И еще они пытались узнать, что же произошло, что творится в мире...
Выходило, что ничего особенного не происходит. Да, уничтожено множество городов, сколько погибло народу, даже подумать страшно. Но кое-кто остался, в основном в сельской местности, и этих людей акума не трогают, хотя и попугивают временами. Человек приспосабливается ко всякому, вот и эти люди привыкли жить под надзором... Говорили, кое-кого Нои приглашают к себе. Заставляют служить... Нет, не заставляют. Выбирают тех, кто станет служить без принуждения. Впрочем, любят и тех, с кем приходится повозиться, ломая и переделывая под себя... Этих людей они наделяют властью, дают задания. Видимо, готовят новое человечество для нового мира...
Лави ни одного такого человека еще не видел. Только угрюмых крестьян, что тайком приносили им кое-какие припасы и вещи, иногда быстроглазых, шустрых парней -- явно бывших воришек, которые рассказывали новости, вполне приличных людей, сдавленным шепотом докладывающих о последних деяниях Ноев... Лави знает, что кто-то из них -- агенты Комуи. Сколько их -- не знает. Комуи умеет молчать.
За два года директор сумел создать обширную агентурную сеть, засекреченную настолько, насколько это было возможно. Никто не знает больше, чем это полагается для выполнения очередного задания, а значит, не сможет выдать остальных, случись что...
Теперь, выходит, кто-то из этих людей с потрохами запродался Ноям... А раз так -- может рассказать, где вход в катакомбы, где прячутся бывшие экзорцисты... Пусть он не знает всего, но если акума найдут хотя бы вход, их будет уже не остановить!
Судя по всему, Комуи это понял. Вычислил, что двойной агент -- кто-то из ближайшей деревушки, через которую они и держали связь с остальным миром, либо кто-то из этой цепочки, и решил ловить на живца. Что такое должен передать Канда? На что непременно клюнет слуга Ноев?..
Это все важные и нужные мысли, но они исчезают, стоит Лави посмотреть вверх, на ослепительно-синее небо, на жаркое, такое ласковое солнце...
Полтора года назад
-Как там, наверху?
-Как обычно.
-Что -- обычно? Дождь? Или солнце?
Едва заметное движение плечами.
-Солнце... вроде бы. Утром туман. Зачем тебе это?
Лави не отвечает. Это... Это выше его разумения. Он продал бы душу, только бы еще раз посмотреть на небо, любое, ясное или затянутое облаками, туманное или раскаленное от зноя. Он не понимает, как это -- не ценить каждой минуты, проведенной под этим небом, под солнцем...
-А ты что такой?..
-Какой? - Дождаться такого вопроса от Канды -- это уже странно.
Тот снова пожимает плечами.
-Странный какой-то.
-Обычный, - криво улыбается Лави, надеясь, что в тусклом свете свечи эта гримаса сойдет за улыбку.
-Да нет... - Канда смотрит на него в упор, и Лави ничего не может прочесть в его взгляде. - Ты какой-то совсем... тусклый.
-Тусклый?!
-Ну а как это еще назвать? - Канда хмурит брови, нормальная его гримаса. - Не улыбаешься. Не болтаешь. Молчишь. А?
-Ага, - соглашается Лави и вдруг говорит: - Я просил Комуи отпустить меня наверх. Я мог бы там помочь, я же хорошо знаю окрестности...
-И что?
-И ничего, - передразнивает Лави. - Не отпустил.
-Почему?
-Потому...
-А ты так хочешь наверх? - в полумраке не разобрать выражения темных глаз. Лави молчит. - Пошли.
-Куда?..
-Пошли, я сказал.
Из хватки Канды высвободиться невозможно, Лави проверял, лучше идти добровольно.
-Директор, - в дверь Канда не стучит, судя по всему, принципиально. - У меня к вам разговор.
-Мы ведь все обсудили, - Комуи поднимает взгляд, видит взъерошенного Лави и хмурится. - Канда, в чем дело?
-Мне нужен кто-то, кто хорошо ориентировался бы на местности, - заявляет Канда. - Я этих краев не знаю, а здешним проводникам я не доверяю. Лави говорит, что знает эти места. Я хочу, чтобы он пошел со мной.
-Это невозможно, - Комуи опирает подбородок о сцепленные пальцы.
-Почему? - кажется, они говорят в один голос -- Лави и Канда.
-Потому что ты -- последний Книжник, - отвечает Комуи одному Лави. - Может, где-то остался кто-то еще, но я выбираю худший из возможных вариантов развития событий. Ты -- последний. Тебя надо беречь. Больше некому записать историю этой войны и передать...
-Для кого записывать? - Канда не дает ему договорить, щурится злобно. - Кому передавать, директор? Кому сдалась эта история? Мы все тут подохнем, а раньше или позже -- это только от нас зависит! От того, будет у меня нормальный проводник или нет!
Лави молчит, ошарашенный. Он еще не задумывался над тем, что, возможно, он - действительно последний Книжник на этой грешной земле. Но даже если так... Доводы Канды ему ближе, чем слова Комуи. Хотя бы потому, что так - у него есть шанс снова увидеть небо.
-Делайте, что хотите, - устало говорит Комуи, наконец. Снимает очки, проводит рукой по лицу. Он небрит, глаза покраснели от недосыпа. А может, не только от этого. - Идите. Канда...
-Да я в себе... - Лави улыбается, на этот раз искренне. - Юу, я полгода не видел солнца...
-А и теперь не увидишь, - радует тот. - По большей части ночами идти будем.
-Все равно, - упрямо отвечает Лави. - Все равно -- это небо. Настоящее. Не каменное.
-Кретин, - бросает Канда. - Пошли, что ли...
И он выводит Лави на поверхность, и терпеливо ждет, пока тот продышится и успокоится, и только после этого обозначает маршрут.
Идти в самом деле приходится ночами: днем в этих краях попадаются акума. Вряд ли они заподозрят что-то неладное, увидев парочку крестьян, но рисковать все-таки не стоит. Кто их разберет, может, они все здешнее население поголовно знают...
А люди, как вскоре убеждается Лави, действительно приспосабливаются ко всему. Живут как-то. Даже детей рожают. По-прежнему готовы приютить и накормить усталых путников, по виду -- сезонных рабочих, отправившихся искать лучшей доли. Рассказывают охотно, новости тоже выслушивают с большим удовольствием, потому что такие вот путешественники -- единственный теперь источник сведений о том, что творится за пределами замкнутого мирка деревни. В рассказах приходится быть предельно осторожными: никогда не угадаешь, человек перед тобой или замаскированный акума... А вот слушать Лави умеет превосходно -- это профессиональное, - поэтому возвращаются они, не просто выполнив задание, но и разжившись кое-какими полезными сведениями. Директор остается очень доволен...
С той поры они всегда ходят на задания вдвоем: Канда отказывается брать других проводников, а Комуи не рискует отправлять Лави с кем-то еще. Может, так Книжник упускает возможность побывать где-то в других краях, намного дальше, но ему достаточно и этих вылазок. Лишь бы не оставаться под землей постоянно. Лишь бы не оставаться одному...
Наши дни
-Юу, - Лави приноравливается к широкому шагу Канды. - Какой у нас пункт назначения?
-Фременвиль, - отвечает тот. - Далеко он?
-Да уж не близко... - Лави взглядывает на напарника из-под отросшей челки - теперь у него довольно длинные волосы, их можно связывать в "хвост". Впрочем, под картузом все равно не видно. - Сейчас пойдем по этой дороге, потом свернем на юг. Думаю, дня два пути, может, чуть больше... - Он выдерживает паузу, потом задает вопрос: - Ты не скажешь, что было в твоей инструкции?
-Да ничего особенного, - Канда поправляет связку инструментов на плече, раскланивается с какой-то встречной тетушкой. Теперь они идут и днем: здесь довольно людно, и на двух незнакомцев особенного внимания не обращают. - Я же сказал: передать кое-что кое-кому.
-Комуи и мне не доверяет, что ли? - немного резко спрашивает Лави.
Канда чуть замедляет шаг. Хмурится.
-Остановимся на привал -- поговорим, - отвечает он.
-В деревню заходить не будем? - Лави покосился на Канду.
-Не будем. Время терять...
Лави подавляет вздох. Зайти бы сейчас в эту деревеньку, почти не пострадавшую от налетов акума, попроситься на ночлег... Уговорить хозяйку согреть воды, вымыться, а то разит, как от последнего бродяги. В подземелье воды предостаточно, есть целая речка, но плескаться в ледяной воде желающих мало, на это решаются, только когда становится совсем невмоготу. Простужаются, конечно. Кажется, только Канда, совершенно нечувствительный к холоду, регулярно наведывается к этой речушке...
-Привал, - объявляет Канда.
Они устраиваются на обочине, в тени раскидистого дерева. Солнце палит немилосердно, на траве -- узорчатая тень. Наблюдать за игрой света можно бесконечно, но есть вещи, которые сейчас интересуют Лави больше, чем эта красота.
-Ты обещал сказать, - говорит он, - что именно ты должен передать?
-Я не обещал сказать. Я обещал поговорить, - Канда смотрит в землю.
-Ну, давай поговорим...
-О чем? - Канда, наконец, поднимает на него взгляд.
-О задании. Что тебе поручил Комуи?
-Передать кое-что кое-кому, - в который раз повторяет Канда.
-Ты не хочешь говорить?
-Не могу, - взгляд темных глаз непреклонен. - Директор запретил.
-Мне тоже?
-Тебе -- особенно.
-Не понял... - Лави хмурится. - Стой, Юу! Комуи и меня подозревает в том, что...
-Сдурел?! - Канда смотрит на него, как на сумасшедшего.
-Тогда почему? Почему я не должен знать?!
-Да потому, что это опасно! - выходит из себя Канда. - Ты не понимаешь, что ли, кретин? Если мы попадемся, если будет допрос -- ты его не выдержишь!
-Ты так уверен?.. - Лави почти шепчет, но это только ради того, чтобы не сорваться на крик. - А ты -- выдержишь?!
-Да, - спокойно отвечает Канда, и Лави понимает -- это правда. Он добавляет вполне мирно, совсем не так, как сказал бы прежний Канда: - Дурень, лучше тебе этого не знать. Правда.
-Я и так слишком много знаю, - кривится Лави. - Во всяком случае, входы-выходы в подземелье указать могу! Этого, по-моему, достаточно, чтобы не выпускать меня на поверхность, потому что, если я попадусь, то...
-Я тебя сам прежде убью, - любезно сообщает Канда. - Ноям ты не достанешься.
-Спасибо, я знал, что могу на тебя рассчитывать, - сквозь зубы цедит Книжник.
Воцаряется тишина, нарушаемая лишь гудением пчел над клевером.
"Значит, секретное распоряжение, - напряженно думает Лави. - Настолько секретное, что Комуи доверил его только Юу, никому больше. Даже мне не сказал. А Юу не проговорится, голову на отсечение даю... Что-то важное, срочное... что-то, что нужно передать кому-то во Фременвиле. Видимо, тоже со всеми возможными предосторожностями... даже несколько преувеличенными, я бы сказал... Ох, и кретин же я!"
-Юу, - он осторожно касается рукава напарника. - Извини. Я не подумал.
-Я заметил.
-Комуи ловит на живца, да? - Лави пытливо смотрит в непроницаемое лицо Канды. - Срочное, секретное донесение... Потом проверит, где всплывет информация, так? Вычислит слабое звено? Наверно, подозрения у него уже есть...
-Похоже, на этот раз ты подумал, - Канда едва заметно усмехается. - Лави, я ничего тебе не скажу. Если ты будешь знать, то...
-Я понял, - кивает Лави. - Могу выдать себя. Не знаю, что придумал Комуи, но раньше он не ошибался. Наверно, надо просто положиться на него...
-Вот именно. А еще надо поспать. Дальше ночью пойдем, сейчас слишком жарко. И акума могут появиться...
"Раньше ты бы ни о каких акума не подумал," - невесело усмехается Лави. Эту перемену в Канде он заметил сразу же, как только они стали выходить на задания вместе. Канда больше не сатанел при виде акума - бросаться на них ему теперь было не с чем, конечно, но... Да и вообще он как-то успокоился, словно бы забыл про свою цель, а на вопрос Лави ответил, криво усмехнувшись: "При таком раскладе акума доберутся до того человека намного раньше, чем я". Подумал и добавил: "Меня это устраивает". Лави тогда потерял дар речи на несколько секунд: все-таки, несмотря на несколько лет знакомства, предугадать реакцию Канды он зачастую не мог...
-Ложись, - приказал Канда, поудобнее приваливаясь спиной к стволу дерева.
-А ты?
-А я посижу. Ты же знаешь, я долго могу не спать. Ложись, говорят тебе!
-Я лучше так... - Лави пристраивает голову на плече напарника. - Не возражаешь?
-Иди ты... - Канда косится на Книжника.
Вид у того измученный, и это не физическая усталость, уж настолько-то он Лави знает. То, что он бледен до зелени, лицо осунулось и резко обозначились скулы -- это еще ничего не значит. Так бывало и раньше, после многодневных переходов и боев, но тогда Лави все равно шутил и смеялся, как бы плохо ему ни было, пытался подбодрить остальных. А теперь... Ощущения у бывшего экзорциста -- отвратительные: Канда хорошо чувствует людей, и ему не нравится то, что давно уже происходит с Лави. Ему самому проще: у него есть приказ, он выполняет его, только и всего, и не боится смерти. У Книжника же слишком сложные и запутанные мотивы, чтобы вникнуть в них до конца. Канда даже и не пытается, просто чувствует, что напарнику -- другу -- сейчас плохо, интуитивно догадывается, что нужно сделать... Два года назад он бы на это не пошел. Два года назад они вообще не говорили бы вот так...
-Да ляг же ты... - Канда обхватывает Лави за плечи, так что тот, потеряв равновесие, утыкается носом в его колени. - И спи. Я посторожу.
Лави не шевелится, боясь спугнуть это чувство абсолютной защищенности. Эфемерное и невозможное, но сейчас, именно в эту секунду, и в следующую, и в еще одну -- реальное в той же степени, как и лежащая на его спине тяжелая рука. Он знает, что уснуть все равно не сможет: просто потому, что не захочет упустить ни одного из этих мгновений, но отключается практически мгновенно. Снится ему прошлое. Давнее, славное прошлое...
