Аннотация: Суперагент на пенсии - против Системы. Система - против всех. Кто кого?
Охота на хищников
Утро было серое и безрадостное. Работать не хотелось, и я принялся внимательно изучать содержимое почтового ящика. Ничего интересного. Несколько приглашений на семинары. Тезисы статей последнего номера "Социоэконометрики". Письмо от Марты. Копии протоколов ученого совета. И, как водится, куча спама. Обычно я не обращаю внимания на содержание невесть кому адресованных рассылок с баснословно выгодными предложениями, поздравлениями с выигрышем миллионов кредитов, десятков дополнительных лет в "Лотерею жизни" и прочей подобной чепухой. Непонятно, на каких олухов рассчитаны все эти нехитрые трюки - по крайней мере, я к таким себя не отношу. Но это письмо я почему-то прочел:
Привет всем! Меня зовут Питер Ковальски. Большую часть жизни я провел, выполняя разного рода задания, не подлежащие публичному оглашению, для ряда солидных и уважаемых служб и организаций.
Сегодня, в день свого 60-летия, я получил, помимо поздравлений с днем рождения (за которые всем выражаю отдельную благодарность) неожиданноепредписание от одного из постоянных работодателей. Управление по контролю за продолжительностью жизни приглашает меня в хоспис. В знак уважения и признательности, а также в связи с 65-летним юбилеем. УКП уверяет, что остаток гарантированного срока жизни я проведу с максимальным комфортом и удовольствием.
Данное письмо является ответным предложением. Я обещаю оставить УКП в покое и не доставлять беспокойства сотрудникам и секретным агентам (список во вложении) после того, как пресловутый "Закон о гарантированном сроке жизни" будет отменен.
Этим письмом я объявляю о начале Большой Игры между мною, Питером Ковальски, и спецбригадами УКП, которые, несомненно, будут задействованы в охоте.
Периодически, но не реже одного раза в месяц, я буду рассылать 100000000 (сто миллионов) писем с личными досье 120 (ста двадцати) законспирированных агентов и функционеров УКП в разных регионах. Уверен, многие будут неприятно удивлены, узнав кое-что новое о своих друзьях, знакомых, в том числе - об известных и уважаемых в обществе людях.
Заглядывайте на мой сайт www.kovalsky.org !
Делайте ваши ставки в Большой Игре!
С уважением
Питер Ковальски,
пенсионер
К письму был прикреплен увесистый файл в триста килобайт с известными фамилиями и короткими, но емкими жизнеописаниями. Честно говоря, не ожидал увидеть в этом списке нескольких оппозиционных политиков, двух знаменитых журналистов, одного писателя, одного режиссера и парочку известных в узких кругах ученых, фамилии которых числились в моей записной книжке. Впрочем, интересоваться пикантными подробностями биографий я не стал. Слишком много мусора циркулирует по сети, чтобы обращать внимание на всякую ерунду.
Я взял распечатку третьей главы и отправился к профессору. Старый хрыч был на месте. Потряхивая седой львиной гривой, он мерил шагами свой кабинет, периодически выкрикивая малопристойные ругательства. Это означало, что настроение старика было отличным. Так бывало, когда ему удавалось распять очередного оппонента или воплотить в завершенную мысль какую-нибудь из своих бесчисленных гениальных идей.
- Почту видел? - возбужденно спросил старик.
- Видел. В "Социоэконометрике" статья Потапенко, ничего особенного, обычная трепотня...
- Какой нахрен Потапенко, какая социо... Ты ящик почтовый смотрел? - разъяренно переспросил профессор. - Письмо Ковальского, старого обормота, видел?
- Кажется, видел... Фальшивка, ясное дело.
- Какая нахрен фальшивка? Это же Питер, старый дурак. Ну, удружил... - профессор задумался. - А, впрочем, ты же его не знаешь. Помнишь, в тридцать втором, экстремисты захватили управление военным спутником? Угрожали пол-Европы снести. А он, шельмец, тогда всех уделал. Гений спецработы. Потом, грязная бомба в Лиссабоне. Ах да, про это ничего не было тогда. И про Прагу - ничего...
- Про Прагу?
- Ну да, про вирус. Но это так, дела давно минувших дней... - неожиданно замялся профессор.
- Выходит, список, правда - настоящий?
- А ты думал. То ли ещё будет. - старик глянул на меня из-под кустистых бровей. - Мы ещё много чего увидим... Если, конечно, УКП его не приберет. Но не приберет, кишка тонка.
- Да ну, накроют по сети, и все дела. - вставил я.
- Э-э, Питера так просто не возьмёшь. Но каков стервец! Ради него бери и закон отменяй. Не пойдет, братец, так я ему и скажу.
- Вы его знаете?
- Были когда-то знакомы. Я вот что, когда он здесь появится, я ему морду набью. Только ты в это дело не лезь, если что. И всем передай. А то ведь зашибет, не дай бог.
- Суперагент на пенсии? - ехидно спросил я.
- Да хоть и на пенсии. У него сил хватит, не сомневайся. И возможностей. Вот ведь гад. Ему, небось, положено ещё лет сто дополнительных - за заслуги. Нет, отказался. Гордый потому что. Так что, если гордый - всю систему ломать? Не выйдет! - возбужденно орал профессор.
- Да ладно, Пал Иванович. - попробовал успокоить его я. - Через три дня возьмут. Ну, может, через неделю.
- Слушай, Вадим, тебе деньги нужны? Мой тебе совет, дуй в букмекерскую контору... Они небось уже на ушах стоят. Ставь на Ковальского. Все, что есть. Выиграешь, сто процентов.
- Ну прямо Джеймс Бонд какой-то!
- Не Бонд. Питер Ковальски. Бонд отдыхает. - профессор грузно уселся в кресло. - Что там у тебя?
- Третья глава. Поправил выкладки по вашим правкам.
- Давай, и готовь скорее четвертую. И поторопись, а то ведь хрен знает что скоро начнется. Вернее, уже началось. Эх, Петя, Петя... - старик выглядел растерянным. Я вышел из кабинета и закрыл за собой дверь.
Каналы новостей взахлеб комментировали письмо Питера Ковальски. Видно, УКП ещё не успело накрутить им хвосты, так что опровержений "Списка Ковальского" пока не поступало. Репортеры осадили дом известного писателя, на канале ТВ-21 уже давали интервью с режиссером - который, конечно же, о своих гипотетических связях с УКП ни слухом ни духом. Сайт www.kovalsky.org заблокировали, но ненадолго. На следующее утро он снова возник, будто бы ниоткуда. С главной страницы улыбался моложавый плейбой, чем-то неуловимо напоминавший профессора - то ли породистой гривой, то ли орлиным взглядом, то ли благообразным профилем потомственного пассионария. Текст под портретом гласил:
Преступный "Закон о гарантированном сроке жизни", попирающий права и свободу личности, должен быть отменен. Я буду бороться за вас, дорогие сограждане, и за себя. Мы победим, мы вычистим из истории человечества это позорное пятно. Система будет уничтожена.
Я призываю всех, кому дороги свобода и справедливость, присоединиться к моим требованиям и принять участие в Большой Игре.
С любовью и уважением,
Питер Ковальски
Вскоре каналы новостей на редкость единодушно выступили с разъяснениями. Оказалось, что возмутитель спокойствия - антисоциально настроенный спамер с помутнением рассудка. Естественно, "общественной угрозы не представляет", тем не менее, рекомендуется соответствующим образом отнестись к злопыхательским бредням психопатического субъекта, пока его преступная деятельность не будет прекращена. Компетентные органы заверяют - много времени на это не потребуется. В ближайшие часы будет пресс-служба УКП выступит с разъяснениями и предъявит зрительской аудитории злополучного спамера живьем, во всей красе.
На следующий день на сайте Ковальского, который вновь непонятным образом возник в сети, все желающие могли ознакомиться с копиями любопытных документов с грифом "Секретно", эмблемой и реквизитами УКП. Несколько записей запечатлели сцены отдыха и развлечений верхушки УКП. Надо сказать, развлечения эти были весьма специфические и во многом противоречили нормам и общественным устоям, так рьяно поддерживаемым Управлением. Ещё на одном снимке глава оппозиционной коалиции в Совете получал толстую пачку кредитов из рук человека, очень похожего на заместителя главы УКП.
Все ролики сопровождались краткими нелестными комментариями: кто именно изображен, когда и где. Создавалось впечатление, что у этого Ковальски нашлись свои люди чуть ли не в будуаре жены всемирного комиссара Службы. Впрочем, пресса немедленно объявила записи такой же фальшивкой, как и списки агентов.
Несколько таблоидов уже объявили об аресте лже-суперагента, как вдруг разгорелся новый скандал. Представитель оппозиции во Всемирном Совете заявил, что информация из писем и с сайта Ковальски проверена и признана достоверной. Парламентарий призвал всех членов Исполнительного комитета немедленно уйти в отставку и потребовал начать переговоры с мятежным разведчиком.
Шеф только посмеивался в бороду и намекал, что нужно быть начеку.
- Скоро он припрется в гости. - утверждал профессор. - Парень не успокоится, пока не поднимет на уши всех и вся.
Действительно, скандал и не думал прекращаться. Большинство обвиняло оппозицию в связях с криминалом, оппозиция клеймила кабинет материалами о коррупции и приписках, потрясая солидной стопкой невесть откуда взявшихся документов.
В городе был объявлен комендантский час. Мрачные карабинеры патрулировали улицы, все сетевые кафе были закрыты для выполнения каких-то профилактических работ, доступ к Сети с персональных вирт-терминалов ограничивался "производственной необходимостью" и личными коммуникациями. Приватная почта, не говоря уже о средствах массовой информации, попали под пресс жесточайшей, хоть и негласной, цензуры. Пожалуй, такого тотального контроля не было со времен Первого мобилизационного проекта.
Оппозицию скрутили в бараний рог, не преминув воспользоваться возможностью поставить на место зарвавшихся бонз из "индустрии развлечений". Откровенно преступных кланов и группировок не было уже давно, их начисто разгромили ещё в годы Всеобщей экономической перестройки. Теперь, пользуясь повальным ажиотажем, правительство взялось за игорные дома, тотализаторы, а заодно и за владельцев вполне легальных вирт-театров и кафе.
Примерно через неделю общество начало уставать от непрерывных скандалов и войн компромата. Мелкие участники были начисто снесены со сцены, бои продолжались лишь между двумя правящими коалициями во Всемирном Совете: Союзом экономического благополучия и Движением за оптимальное общественное развитие. Партийцы энергично тузили друг друга пухлыми папками со свежим компроматом, полученным не иначе как от всеобщего возмутителя спокойствия.
Зато сам Ковальски куда-то исчез. Его сайт был снесен, все доменные сервера вычищены, а попытки граждан достучаться до запретного адреса немедленно карались отключением от сети и дисциплинарными мерами вплоть до сокращения гарантированного срока жизни. Новых писем со списками агентов тоже не поступало, видимо, цензура и администраторы трудились вовсю. Скандалы начали понемногу стихать, "чистки рядов" пошли на убыль, хотя доступ к сети оставался под жестким контролем.
В понедельник утром шеф неожиданно вызвал меня к себе. Я торопливо распечатал куски четвертой главы и отправился к нему в кабинет. Профессор был не один. За его рабочим столом восседал заместитель начальника регионального УКП собственной персоной; профессор рассекал свободное пространство кабинета, размахивая руками и гукая, как младенец. Такое поведение старика означало, что он чем-то крайне озабочен.
- Заходи, Вадим, присаживайся. - Профессор широким жестом указал на свободный стул. Знакомьтесь, это мой ученик, Вадим Кожевников. Вадим, знакомься, Федор Притула. Ну, ты, наверное, знаешь, кто он такой.
- Федор Михайлович, - чиновник энергичным жестом протянул мне руку через стол. Рукопожатие чиновника было крепким, взгляд - пронзительным.
- Вадим, тут вот какое дело. - сказал профессор и закусил нижнюю губу, что свидетельствовало о недюжинной работе мысли. - Наша доблестная Служба, как обычно, обосралась. - в голосе старика слышалось злорадное торжество. - Петя обвёл их вокруг пальца, как пацанов. Впрочем, пацаны и есть. Федор, не отрицай очевидных вещей. - профессор махнул рукой в сторону вяло протестующего чиновника. Теперь они хотят, чтобы я уговорил Петю. - профессор трубно захохотал.
- Павел Иванович! - голос чиновника был твердым и решительным. - Мы надеемся, что ваш авторитет...
- Мой авторитет! Да чихал он на мой авторитет. Хотя, конечно, меня он слушать будет. Пусть только попробует не выслушать. Он схлопочет, точно схлопочет. Я ему морду набью. Вадим, я тебе говорил, что Пете морду набью? - похоже, мысль о необходимости рукоприкладства не давала профессору покоя.
- А что делать, если по-хорошему не понимает. - свирепо сказал он. - Чудак, мать его.
- Мы пытались выйти с Питером на контакт, - чиновник поморщился. - Он был агрессивен. Да, агрессивен. Выбросил одного из наших лучших агентов с сорокового этажа. Без антиграва. Антиграв он забрал себе.
- В общем, так. - сказал профессор. - Ты, Вадим, станешь моим, э-э, эмиссаром. Поступаешь в распоряжение Федора и его людей. Я за этим придурком бегать не буду. Захочет - пусть приходит сюда. Федор, ну ты понял. - старик обернулся к зампредседателя. - Петю не трожь, охрану сними и не даже не пытайся его здесь взять. Во-первых, себе дороже. Во-вторых, не потерплю. Ты меня знаешь, Федя.
- Мы же всё согласовали, Павел Иванович. - нахмурил брови чиновник. - Мы его не трогаем. Вы с ним разговариваете. Договоритесь - пусть отправляется, куда пожелает. У него есть собственный остров, пусть там макак разводит.
- Ладно. Вадим, вот, возьми. - профессор протянул мне фотографию. - Отдашь Питеру при встрече. И пригласишь ко мне на чай. - Всё, удачной охоты.
Чиновник встал из-за стола, церемонно пожал руку старику и, кинув мне: "Вадим, я подожду вас внизу", вышел из кабинета.
Профессор ухмыльнулся и принялся внимательно меня рассматривать, словно увидел впервые. Впрочем, я привык к подобным штучкам и не обращал на них внимания. Наконец, старик перевел взгляд на полку с книгами и сказал:
- Петя так просто не успокоится. Не знаю, смогу ли его уговорить. - он вздохнул и принялся ходить по кабинету. - Ты думаешь, я тебя подставляю? - спросил он после длинной паузы. - Ничего он тебе не сделает. Просто он агентов за километр чует. Ты ведь не агент Службы? - профессор подозрительно прищурился.
- Нет. Не агент. - уверенно ответил я.
- И бумаг не подписывал?
- Подписывал. Все подписывали. - Вот уж не ожидал от шефа такой подозрительности. Конечно, подписывал. А как иначе, ведь всё, чем мы здесь занимались, считалось государственной тайной. Странно у нас получается. Государств как таковых не осталось, всё решает Всемирный Совет. А государственные тайны есть.
- Смотри мне. - профессор потряс в воздухе здоровенным кулаком. - Продашься Службе - уволю. Или нет, лучше отдам Пете на перевоспитание. - профессор хихикнул. - Ну всё, иди. Хотя нет, подожди. Служба обещает вывести тебя на Ковальского. Поговори с ним. Скажи, пусть действует по обстоятельствам. Дай ему мой номер, ну ты знаешь, какой. Хотя нет, не надо. Его ведь тоже прослушивают. Вычислят в пять секунд, а потом "Акулой" накроют, с них станется. Лучше встретимся в среду. - Он поглядел в свой старомодный блокнот. - Скажем, в двенадцать тридцать. На обычном месте. Он знает, где. - профессор указал в потолок и прижал указательный палец к губам. - Я буду один. Обещаю. Всё, иди. - профессор махнул рукой в сторону двери. - Нет, постой. Что там у тебя? - он указал на папку, которую я мял в руках.
- Четвертая глава. Пока что частями, - смущенно добавил я.
- Давай сюда, я гляну. - шеф схватил бумаги и небрежно кинул на свой захламленный стол. - Работу не забрасывай! И не забудь про фотографию! - крикнул он, когда я выходил из дверей кабинета.
Чиновник ждал меня в приемной, тоскливо листая прошлогодний номер "Социоэконометрики". За дверями нас ожидали два здоровенных охранника. Они проводили нас к вызывающе роскошному лимузину, длинному и неуклюжему, как авианосец.
- Времени у нас немного, - деловито произнес чиновник, как только лимузин тронулся, бесшумно и стремительно. - Детали мы с вашим шефом уже обговорили. Завтра вы отправитесь на конференцию по этой вашей..., - он поморщился.
- Социэконометрике. - подсказал я, внутренне ликуя. Завтра - открытие всемирной конференции в Дельфте, и я был бы не прочь туда попасть.
- Да, социометрике, спасибо. Чиновник окинул меня оценивающим взглядом. - А сейчас мы едем в студию. Вы дадите интервью. Как выдающийся молодой ученый и ученик профессора. Публике это будет интересно. И Питеру Ковальски, надеюсь, тоже.
- Интервью? Как, о чем?
- Не беспокойтесь, вот текст. Вы можете внести правки, если сочтете нужным. Изучите чуть позже, хорошо? - остановил он меня. - Теперь о главном. В Дельфте Питер, скорее всего, будет искать с вами встречи. Вы выводите его на нас. Мы его берем. Вот такой план, - он усмехнулся. - если коротко. Вашу безопасность мы обеспечим. Гарантию, конечно, дать не можем. Риск есть. Но взамен вы получите - на выбор - пять дополнительных лет или их стоимость в рыночном эквиваленте. В вашем случае это пятьдесят тысяч кредитов. Вы согласны?
- Согласен, - не думая, ответил я. Собственно, думать было не о чем. Торговаться с УКП - себе дороже, отказываться - и вовсе нелепо. По крайней мере, мне так тогда казалось. Да кто он такой, этот Питер Ковальски, думал я.
- Вы можете отказаться, - Притула будто услышал мои мысли. - Ковальски опасен. Он уже успел, э-э, обезвредить четырех наших лучших агентов. Одного - вы уже слышали - он выкинул с сорокового этажа. Второго, который сунулся в гостиничный номер под видом водопроводчика - утопил в биде. Третьего - ее звали Летишия, одно время они, гмм..., дружили, она моложе Ковальского на тридцать лет. Летишию он, конечно, пожалел, просто обработал усыпляющим газом и оставил в автоматической прачечной на окраине Рейкьявика. Четвертый глупо погиб во время спецоперации, когда Ковальского вычислили и почти что взяли. Но ушел, гад, из-под снайперов ушел, прикрываясь нашим агентом. Его-то снайперы замочили. Агента, не Ковальского, будь он неладен. Так что подумайте, время есть. До эфира, - чиновник глянул на "Омегу" на своём запястье - ещё час времени. Через час вы в игре.
- Хорошо, я подумаю, - сказал я скорее из вежливости.
- Семь дополнительных лет. Или семьдесят тысяч кредитов. Думайте, - он откинулся на мягкий кожаный диван. Некоторое время мы ехали молча.
- Фотография у вас? - спросил Притула.
Я открыл папку и достал снимок, полученный от профессора. Фотография оказалась старой, даже не объемной. На ней была изображена зеленая лужайка с цветущим деревом, кажется, вишней. Под деревом лежал большой надувной детский мяч с чередующимся желтыми и зелеными полосами.
- Конспираторы, - скривился Притула.
Вот уж не ожидал от старика такой прыти. Действительно, конспираторы. Интересно, что может быть общего у профессора и супермена-злодея Ковальски? Ну, теперь надо идти до конца, решил я.
В студии нас уже ожидали. Меня провели в небольшую гримерную, где причесали, напудрили, напомадили и облачили в белый пиджак с красным галстуком. После чего выпихнули в студию, угол которой был оформлен под рабочий кабинет молодого ученого. Кто-то даже потрудился над полкой с книгами над моей головой: кроме солидно выглядящих энциклопедий и справочников, здесь были выставлены также полные собрания научных трудов двух китов социоэконометрики - моего шефа и академика Потапенко. Бр-р, подумал я, вот уж старик порадуется. Кроме того, в интерьере "кабинета" присутствовала увеличенная фотография, изображавшая цветущее дерево с разноцветным надувным мячом на зеленой лужайке.
Под ярким светом софитов, обливаясь потом, со мной пытался беседовать довольно известный журналист. Содержание своего интервью я так и не успел в суматохе изучить, пришлось зачитывать текст прямо с мониторов, расположенных над камерами. Мы обменялись парой идиотских реплик о беспримерной значимости социоэконометрики, поговорили о вкладе моего шефа в мировую науку и о том, как хорошо быть молодым ученым.
Затем я был поставлен в тупик вопросом по поводу моего доклада в Дельфте. Я механически читал вслух бегущие строки на мониторе, мысленно ужасаясь бреду, который я несу. По представлению составителей интервью, доклад будет посвящен животрепещущим вопросам коррекции предельного гарантированного срока жизни с учетом ряда интегрирующих факторов, связанных с регулированием численности населения и с ростом экономики. О ужас, какой позор, думал я, ни дай бог весь этот бред услышит Потапенко или кто-нибудь из его аспирантов. Засмеют ведь, и правильно сделают.
К счастью, пытка вскоре завершилась. Софиты выключили, пиджак с галстуком сняли и даже напоили довольно приличным кофе. Кто-то из функционеров УКП пожал мне руку и протянул конверт с пачкой документов: электронный билет в Дельфт, приглашение на конференцию, карточка отеля и так далее. Функционер заверил - в Систему уже внесены все необходимые отметки, так что заполнять анкеты на перемещение мне не нужно. И то слава богу, подумал я.
Домой я добрался только к восьми, и потом весь вечер и половину ночи правил и вычитывал свой доклад. К счастью, ещё полгода назад я всё-таки подготовил и отправил тезисы в Дельфт. Кое-что по моей теме, и, конечно, ничего похожего на ту пургу, которую я нес во время передачи. Да, ещё позвонила из Вашингтона Марта и поздравила с выступлением на ведущем всемирном канале. Она, видите ли, всегда в меня верила и знала, что я далеко пойду. Потом долго расспрашивала, с чего бы это я так неожиданно сорвался на конференцию. Мол, на меня это не похоже. Действительно, непохоже, ну и что с того? Вообще-то я обычно тяжел на подъем, и всяким там конференциям предпочитаю спокойную размеренную жизнь дома. Но не мог же я ей рассказать правду - о профессоре и о Питере Ковальски, об этом интервью и о своем докладе. Поэтому пришлось в основном ограничиваться междометиями, периодически вставляя их в монолог Марты. Впрочем, ей и этого было более чем достаточно - она как минимум дважды потребовала, чтобы я ее не перебивал. К счастью, воспитательные моменты заняли не так много времени - минут сорок или около того. Потом я кое-как вычитал доклад, приводя его в более или менее сносное состояние.
Утром будильник поднял меня без пятнадцати шесть. Проклиная всё на свете, я наспех собрался и едва успел к концу регистрации на стратосферный рейс до Гааги. Впрочем, можно было и не торопиться. Салон шаттла оказался полупустым, причем половину пассажиров рейса составляли, как мне показалось, переодетые агенты. Зато УКП расщедрилось на билет бизнес-класса, так что путешествие обещало быть приятным. Я с наслаждением растянулся в кресле и пощелкал каналами вирт-терминала. Модная группа "Смайлз", исполняла душещипательный хит: "...ты взял от жизни, что хотел, теперь ты знаешь свой предел и знаешь цену...". Да ладно, и так тошно.
В Гааге я пересел на электробус и через сорок минут был в Дельфте. Номер, забронированный УКП, оказался первоклассным - с активной душевой кабиной, головизором и стереопанелью выхода в сеть. Управление на мелочах не экономит, заботится о своих протеже - и на том спасибо... Впрочем, денежки-то наши, налогоплательщиков.
До начала конференции оставалась ещё уйма времени. Я натянул серворукавицы и начал шарить по сети. Сайт Ковальского был, как и прежде, заблокирован. Зато через пару минут поисковик вывел меня на несколько архивных статей, где упоминались Ковальски с моим шефом. Оказывается, их в прошлом действительно кое-что связывало. Они учились в одном университете, потом - во времена Всеобщей социоэкономической перестройки - были советниками самого Председателя Всемирного антикризисного комитета, после чего их пути, похоже, разошлись. Мой шеф двинул в науку, а Ковальски - в силовые структуры. Пару раз их имена мелькали рядом, в частности, в статьях про какие-то события в Лиссабоне и в Сантьяго. Впрочем, понять что-либо из этих материалов было трудно - в те времена пресса предпочитала изъясняться туманными штампами, когда слова, в принципе, присутствуют, но информации в них - ноль. Побродив по сети ещё немного, я заторопился в Дельфтский университет, чтобы успеть к началу конференции.
О ужас, прямо в холле пришлось столкнуться с группой ассистентов и аспирантов Потапенко. Они принялись ехидно расспрашивать, каково быть публичной знаменитостью, постоянно мелькающей на центральных каналах. Я отмалчивался, как мог, но когда речь зашла об "интегрирующих факторах", влияющих на "коррекцию гарантированного срока жизни", не выдержал и взорвался. Вначале я высказал всё, что думаю об их дурацком мю-коэффициенте в кластерном анализе глобальной социоэконометрической модели. Потом - молча ткнул в грудь мордатого рыжего аспиранта.
До настоящего рукоприкладства, конечно, не дошло. Вообще, на научных конференциях - даже в пылу полемики - оппоненты редко рвут пиджаки и украшают друг друга синяками. По крайней мере, на моей памяти таких безобразий не было. И всё же, инцидент основательно испортил настроение. Отчитав свой доклад, я уселся на место и без особого интереса выслушал два следующих выступления. Оживленной дискуссии они не вызвали, так что публика с видимым облегчением начала расходиться на перерыв.
Я вышел в холл, размышляя, что делать дальше. Смыться в город? Но что, если мой визави Ковальски где-то здесь, среди участников? Как бы то ни было, я должен с ним встретиться, чтобы передать приглашение от шефа. Но возвращаться в зал и вовсе не хотелось, поэтому я вышел на свежий воздух. И, надо же, сразу же наткнулся на рыжего аспиранта. Пришлось нырнуть в тенистую боковую аллею, что вывела меня к университетской стоянке.
- В город? - лениво поинтересовался невзрачного вида пожилой таксист с мятой физиономией.
- Нет, спасибо, - ответил я. Вообще-то идея показалась заманчивой. Видя мои колебания, таксист продолжил:
- Поехали! Экскурсия со скидкой десять процентов. Заодно от Поля привет передашь. Говорю, садись, быстро, - повелительным тоном сказал таксист, махнув рукой. Я обернулся и увидел, как по аллее, ведущей от конференц-зала, в нашем направлении движутся несколько человек в серых костюмах с бэджиками участников конференции. Один из них что-то говорил в дурацкую дорогую гарнитуру, какая бывает у частных охранников, и никогда - у ученых с мировыми именами.
Я вскочил в машину. Такси быстро рвануло с места, будто шофер собирался принять участие в драг-рейсинговом заезде. Я едва успел закрыть дверь, чуть не вывалившись из машины. Впрочем, догадка насчет драг-рейсинга, похоже, оказалась верна. Сразу же несколько машин ринулись вслед за нами, лихо лавируя между клумбами и пешеходами. Когда мы подъехали к университетским воротам, какой-то грузовик попытался перекрыть въезд.
- Держись, - кинул водитель и резко дернул штурвал. Меня вжало в сиденье так, будто это было не такси, а боевой истребитель. Конечно, на истребителях летать не пришлось, но однажды Марта уговорила меня прокатиться на одном аттракционе в Мексике. Вот, и здесь ощущение было очень похожим - дышать нечем, глаза вылазят из орбит, желудок... Впрочем, о желудке лучше не вспоминать. Мы взмыли над университетскими корпусами, как ракета.
- Ух ты, - только и сумел сказать я.
- Держись, парень. - Ковальски сосредоточенно вёл флаер. - Так просто они нас не отпустят.
И действительно, в хвост нашему псевдо-такси уже пристроились несколько черных машин. Расстояние до них не то, чтобы уменьшалось, но и не увеличивалось. Через экран заднего вида я обреченно следил за действиями преследователей.
- Не бойся, стрелять не будут. Здесь, над городом - не будут, - успокоил меня водитель, бросая машину в пике.
Комм в моем кармане завибрировал и запиликал, как сумасшедший. Я достал его и нажал кнопку ответа. В воздухе вспыхнуло изображение незнакомого сурового мужика в военной форме с полковничьими нашивками.
- Кончай рыпаться, Ковальски, - повелительным тоном объявил полковник. В ответ водитель разразился длинной непристойной тирадой в духе моего шефа. Затем он схватил мобильник и вышвырнул в приоткрывшийся верхний люк.
- Ну ничего себе, - выдохнул я. Этот дорогой коммуникатор последней модели мне подарила Марта в свой последний приезд. Я так им гордился.
- Быстро снимай пиджак, - крикнул Ковальски. - И туфли, сними и выбрось, скорее!
Я начал безропотно стягивать пиджак, путаясь в рукавах. Вспомнив, что в пиджаке все мои деньги, карточки и документы, я принялся рыться в карманах, стараясь спасти хотя бы бумажник, тоже, кстати, подарок Марты.
- Да не копайся ты! Включат стазис, костей не соберем. - спокойным голосом сказал Ковальски. Я с трудом сообразил, чего он опасается. Но агент был прав - укапэшники вполне могли подсунуть в мои карманы генератор стазис-поля, способный вывести из строя любую электронику, что окажется поблизости. Наконец, мне удалось стащить с себя пиджак и туфли. Одежда полетела в люк вслед за мобильником. Я успел заметить, как мой пиджак, нелепо размахивая рукавами, кувыркался в воздухе. Затем на него, как мне показалось, наскочил один из преследовавших нас черных флаеров. Ковальски заложил очередной головокружительный вираж, и машины скрылись из виду.
- А ты молодец, - ободряющим тоном сказал агент. - Держишься. Подожди, уже скоро, - мы неожиданно спикировали почти вертикально вниз и понеслись навстречу земле. Я судорожно вцепился в ручку над дверью, безропотно ожидая неизбежного финала этого безумия. Внезапно машина выровнялась. Чудом вписавшись в путаницу узких улочек и старинных зданий, флаер замедлил ход и в конце-концов нырнул в какой-то темный туннель.
- Приехали, - сказал Ковальски, когда мы остановились в узком тупике. - Можно выгружаться. Подожди, - он порыскал по заднему сиденью и неожиданно извлек откуда-то пару старых кроссовок. - Вот, надень. - скомандовал он. - Ещё побегать придется.
Перспектива пуститься в бега вместе с полубезумным отставным агентом, честно говоря, не очень радовала. Но деваться некуда - я безропотно натянул кроссовки и шагнул в полутьму туннеля.
- Ну как там Поль, рассказывай, - поинтересовался Ковальски. Он, как и раньше, говорил по-русски без сколь бы то ни было заметного акцента.
- Хорошо. Павел Иванович передавал вам привет. - ответил я. - Хочет встретиться с вами завтра, чтобы набить мор... Пардон, в двенадцать тридцать, в обычном месте. Он так сказал.
- Морду набить, говоришь?..- Ковальски расхохотался. - Старый сморчок. Сидел бы и не рыпался. Это я ему буду морду бить. Заслужил, теоретик хренов. Ладно, пошли - агент толкнул меня в плечо и быстрым шагом двинулся в темноту. Я последовал за ним.
Идти пришлось недолго. Буквально через пару минут мы оказались в тесном подвале. Ковальски порылся в груде рухляди, лежащей у стены, и выудил оттуда небольшой чемоданчик.
- Вот, возьми - он сунул мне в руки маленький блестящий треугольник. - Пользоваться умеешь?
- Умею, - я повертел в руках изящную металлическую штучку. - Парализатор ручной автоматический, модель "Веста"-тридцать семь.
- Угу. Молодец. - в голосе агента послышалось уважение. - Значит, наукой занимаешься? - он подмигнул.
- Оружие - мое хобби. - скромно ответил я.
Мы прошли по узкому коридору и неожиданно вышли в полутемный зал голландской таверны. Сонный бармен за стойкой молча кивнул нам на дверь.
- Всё чисто. Можем выходить. - сказал Ковальски. Мы вышли на вымытую до блеска улочку, вымощенную булыжником. - Нужно добраться до подземного гаража, это недалеко. Бежим, через тридцать секунд твой чип засекут.
Агент быстрым шагом двинулся вниз по улице, я последовал за ним. Времени на раздумья не было, и всё же, где-то в глубине сознания, меня терзали сомнения. Куда бежим? Зачем? Не лучше ли попытаться задержать этого Ковальски хотя бы до появления спецназа?
- Сюда, - Ковальски втолкнул меня в узкую подворотню. Мы оказались в тесном каменном дворике. Если сейчас сбить его с ног, он окажется в западне. Семь лет или - страшно подумать - семьдесят тысяч кредитов - мои. А если бежать за ним, как заяц, то можно и по полной загреметь. Старику терять нечего, думал я, а у меня вся жизнь впереди. Марта, опять-таки, диссертация и всё такое. Впрочем, какой он старик, этот Ковальски. Выглядит максимум на пятьдесят, да и в резвости с ним не посоревнуешься. Я решил не торопить события. Посмотрим, чем дело обернется. В конце-концов, меня вполне можно считать беззащитным заложником в руках свихнувшегося маньяка. Правда, в кармане лежала "веста" - оружие спецподразделений и преступных группировок.
Мы миновали несколько улиц, двигаясь по неизвестному, но, видимо, хорошо продуманному маршруту. Внезапно над нашими головами возник черный коптер, движущийся почти бесшумно.
- Наконец-то! - удовлетворенно воскликнул Ковальски. Он коснулся своего предплечья, и коптер почему-то дернулся в сторону, едва не врезавшись в крышу одного из зданий, окружавших двор-колодец. - Всё, успели, - торжествующе крикнул агент и, схватив меня за рукав, потянул в арку, перекрытую полосатым шлагбаумом. Мы очутились на оживленной улице где-то недалеко от центра. Вокруг завывали сирены, но агента это, похоже, не беспокоило. Действительно, ещё несколько шагов, и мы стояли перед открытыми воротами подземного гаража.
- Спецоперация! Спецоперация! Всем покинуть улицу! Немедленно! - верещал откуда-то искаженный усилителями голос. Похоже, весь квартал был плотно оцеплен.
Внезапно из ворот гаража выскочил серебристый "Вольво" и резко притормозил рядом с нами. Ковальски втиснулся на переднее сиденье, я устроился сзади. За штурвалом сидел здоровенный негр с крашеными по последней моде желтыми волосами. Обернувшись, он ободряюще мне улыбнулся, а потом что-то сказал сидящему рядом Питеру. Они разговаривали на непонятном языке, - голландском, что ли? - подумал я невпопад, а флаер несся вперед, выписывая виражи и увертываясь от многочисленных полицейских машин и коптеров.
- Надо будет избавиться от твоего чипа, - сказал Ковальски, оценивающе глядя на меня через плечо. Этого ещё не хватало, подумал я. Мало того, что по их милости пришлось стать почти что преступником, теперь ещё в изгоя хотят превратить?
- Да не бойся ты, - успокоил он. - Ничего страшного. - он покопался в своем чемоданчике и выудил оттуда небольшую серую коробочку. - Это программатор. Сейчас мы переведем твой чип в специальный режим, - он приставил коробочку к моей ключице и, глядя на крошечный индикатор, покачал головой.
- Ты можешь вести машину ровно? - возмущенно крикнул он водителю. На этот раз, может быть, для разнообразия, агент говорил по-английски.
- Да, шеф, - виновато ответил негр. - Сейчас оторвемся... - флаер резко набрал высоту и, судя по всему, перешел в гиперзвуковой режим. - Истребители подтянулись. И спутник, мы его отключили от сети, но через четыре минуты они восстановят связь...
Ковальски нахмурился, глядя на индикаторы. Видимо, что-то шло не так, как надо.
- Короче, выкладывай, только быстро. - Ковальски схватил меня за рубашку. - Когда они тебя завербовали? Поль ничего не знает, так? Жан, - кинул он негру, - обездвижь его... Ебурт йонннимак оп тезлоп нок йынреч, - скороговоркой произнес Ковальски.
Что он несет, думал я. Кто меня завербовал? А действительно, кто? Голова словно наполнилась ватой. Я не успел шевельнуться, как стальные тиски противоперегрузочных карболановых ремней, скользнув вокруг туловища и рук, намертво прижали мое тело к креслу.
-Сшшшттт! - прошипел я. Внезапно во мне проснулась какая-то дикая неистовствующая сила. Конечно, вспомнил я, - вначале нужно уничтожить Ковальского. Но этот не так опасен. Потом доберусь до профессора. Вот кого нужно убрать, непременно, от этого зависит... Впрочем, что именно зависит, меня мало беспокоило. Я напрягся, как пружина, рванувшись изо всех сил. Карболановый ремень, державший правую руку, лопнул! Резкий взмах руки, и я почти дотянулся до шеи Питера Ковальски. Схватившись за переднее кресло, я дернул его на себя. Кресло, вместе с сидящим в нем агентом, накренилось назад. Похоже, мне удалось вырвать его из пола, что называется, с мясом. Теперь нужно освободить вторую руку. Краем глаза наблюдал за изумленным водителем. Сейчас я научу тебя летать, думал я. Левая рука... Невесть откуда взявшимся, но тем не менее привычным мысленным приемом я сконцентрировал силу в левой руке.
- Спать, - спокойно сказал Ковальски и провел серой коробочкой перед моими глазами. На маленьком экране переливались разноцветные огоньки. Глядя на них, я потерял сознание.
- Ну как, очнулся, агент? - первое, что я услышал, был голос Питера Ковальски. Я с трудом открыл глаза.
- Что со мной? - спросил я с недоумением. В мыслях царил хаос. Действительно, какого дьявола, думал я. Я хотел убить Ковальски? И шефа? Его-то за что?
- Имплант. Тебе подсадили синтетическую личность. Давно. Им нужно было контролировать твоего шефа. Ты им подошел. - Ковальски говорил короткими отрывистыми фразами.
- Кто - они?
- Сам догадайся, - хмыкнул Ковальски. - Тебе повезло. Имплант нельзя извлечь, но можно перепрограммировать. Мы это сделали, теперь ты для них бесполезен. Вначале нейтрализовали чип импланта, потом перепрограммировали.
- Где мы? - я огляделся. Комната, напоминающая медицинский кабинет. Вокруг какое-то оборудование, приборы, я лежал на хирургическом столе, пристегнутый карболановыми ремнями. Надо мной - множество ламп, экранов и манипуляторов.
- В лаборатории. Успокойся. Тебя даже вскрывать не пришлось. Имплант программируется через глазной нерв. Надо только знать, как это делается. Мы знаем, - усмехнулся он. - Ладно, отдыхай, - он отстегнул карболановые ремни, крепящие меня к столу. - Сегодня встречаемся с Полем, не забыл?
- Поль, - я попытался побороть сумбур в голове. - Пал Иваныч?
- Он самый.
- Это его я должен был убрать? - тупо спросил я.
- Ну да... Отдыхай, приходи в себя. - он вышел и прикрыл за собой дверь.
Я попытался сосредоточиться. Шум в голове медленно сходил на нет. Пошевелил рукой. Странные, какие-то незнакомые ощущения. Я проследил за их источником. Где-то в глубине сознания шевелилось что-то новое. Но что? Лежа с закрытыми глазами, я ловил нити неясных эмоций и ощущений, пока не разболелась голова. Ладно, попробуем по-другому. Кто, спросил я себя. Некто весьма и весьма могущественный. УКП, например, или спецслужбы. Когда? Помнится, года полтора назад у меня было отвратительнейший отит. Потребовалось даже хирургическое вмешательство. Бр-р..., вспоминать противно. И сразу после этого Марта обнаружила на моем затылке какие-то непонятные шрамы. Очень аккуратные, с виду даже старые. Помню, Марта тогда в шутку предположила, не сделали ли мне заодно лоботомию? Якобы, молодым ученым такое вмешательство очень помогает. Ладно, проехали. Зачем? Чтобы иметь возможность быстро ликвидировать шефа, если это потребуется. Снова-таки, зачем? Ученый с мировым именем, нобелевский лауреат, автор теории социостазиса. Хотя, зная вздорный характер шефа, нельзя не согласиться - он может быть опасен. Для кого? Для УКП, для Всемирного Совета, для... в общем, для них.
Хорошо, пусть так. Ну и что теперь? Смогу я вернуться как ни в чем ни бывало, продолжить работу в университете, жениться наконец на Марте, завести полный дом детишек? А что, было бы неплохо. Спокойная, интересная работа. Перспективы самые что ни на есть радужные - тут тебе и Всемирная Академия, тут и непыльное место в подкомиссиях ВСЭС, да что хочешь. В любом случае - зарплата хорошая, научная пенсия и прибавка лет десять к гарантированному сроку жизни.
А хрен теперь. Кому я нужен - с испорченным имплантом в голове, со сбитым гражданским чипом, да ещё в компании социально опасного сбрендившего суперагента? В лучшем случае упрячут куда-нибудь в Гренландию. В резервацию или закрытый хоспис. Э-э, да ладно. Всё равно деваться некуда. Встречусь сегодня с шефом, может, что-то и прояснится. Он замолвит словечко кому надо. Да хоть бы и самому председателю ВСЭС. Они же вроде как друзья...
Тревожный сигнал вывел меня из полузабытья. Я спрыгнул со стола, ощущая необычную легкость в мышцах. Дверь открылась, в нее заглянул желоволосый негр.
- На выход, агент! Нас накрыли...
Я быстро натянул одежду, лежащую в углу на кресле, кроссовки - те самые, что дал мне Питер, и направился к двери.
- Где мы? В смысле - город, страна? - спросил я Жана.
- Недалеко от Роттердама. Давай быстрее, Питер ждет.
Мы прошли по пустому, слабо освещенному коридору, обитому металлическими листами, и оказались в довольно большом ангаре. Посреди помещения стоял монстроподобный десантный флаер - из тех, что могут летать даже в стратосфере. Невдалеке раздался мощный взрыв, пол вздрогнул, пирамида ящиков у стены грохотом рассыпалась.
- Лезь давай, - крикнул Жан. Я безропотно вскочил на подножку и очутился внутри десантного отсека. Внутри было пусто, если не считать груды оружия на полу. Здесь было всё - электроружья, бластеры, тяжелый пулемет, несколько базук. Глаза разбегались при виде такого богатства.
- Поднимайтесь, я снизу прикрою - Жан выхватил из груды огромный штурмовой автомат и выпрыгнул наружу.
- Ну, чего ждешь? - Питер выглянул из стрелковой башенки. - Дуй на место пилота и взлетай, быстро! Управлять этой хренью сможешь? - подозрительно спросил он.
Теоретически, я бы мог, наверное, справиться с десантным флаером. Как-никак, десятки, а то и сотни часов налета на игровом симуляторе в нерабочее, да и - что греха таить - в рабочее время. Есть такая популярная стрелялка-леталка. Я даже, тайком от Марты, прикупил себе шлем и пару перчаток, обещавших наивысший уровень компьютерного реализма. Но это всё в теории, а здесь настоящая машина. И всё же, я взгромоздился в пилотское кресло, пристегнул крестообразные ремни и надел шлем - на этот раз вовсе не виртуальный.
- Что ты копаешься, к ядрене фене! Взлетай, мля! - Это было первое, то я услышал в наушниках. Я огляделся. Справа должен быть тумблер включения. Ага, вот он, есть. Теперь увеличить тягу. Корпус ощутимо задрожал. Дальше выровнять подъемную силу в двигателях и установить машину параллельно горизонту. Я смотрел на датчики, мои пальцы действовали независимо от сознания.
- Нормально, парень, - услышал я ободряющий голос Питера. - Как только ворота откроются, сразу поднимайся. И ничего не бойся. - он ухмыльнулся. - Есть, пошел!
Потолок ангара начал раскрываться, Через прозрачный колпак водительского кресла я смотрел на расширяющийся створ ворот, и, поймав подходящий момент, потянул оба рычага на себя. Машина с ревом подскочила , и, качнувшись, выпрямилась. Пальцы бегали по виртуальной приборной панели, а сам я тихо паниковал. Наконец, флаер плавно поднялся в воздух и, проскочив через ворота, начал быстро набирать высоту. Под шквалом огня, которым управлял Питер из своей башенки, стайка коптеров бросилась врассыпную. Наперерез нам бросились несколько угрожающего внешнего вида штурмовиков. Но я уже ощутил машину и полностью доверился ей. Заложив стремительный вираж, я быстро приблизился к одному из легких флаеров и, поймав в перекрестье прицела его серебристое брюхо, нажал на гашетку. Оставляя легкий дымный след, ракета понеслась к противнику. Я выбрал другую цель и, удовлетворенно отметив краем глаза взорвавшийся флаер, ринулся вслед за вторым. Ничего себе - десантный корабль, только и успел подумать я.
- Молодец! - похвалил меня Питер. - Теперь поднимайся повыше и отрывайся. Потом перейдешь на автопилот, маршрут задан.
- Есть! - отчеканил я, наблюдая, как обломки второго флаера падают на землю.
- Сейчас они попробуют взять нас со спутника. Защита включена?
- Так точно, - я проверил положение тумблеров маскировочного поля.
- Всё, капец базе... - сказал Питер грустым голосом. Я глянул вниз. Там, откуда мы вылетели, было выжженное черное пятно. - Ну ничего. В конце-концов, это была их база. - Жан, как ты? - Питер вызывал желтоволосого негра. - Ну и слава богу. Встречаемся на Мальорке.
- Мы летим на Мальорку? - спросил я. Откуда-то из недр глупого и наивного воображения всплыло, как в рекламном ролике - пальмы, Тенерифе, пляжи, золотоволосая Марта в бикини... Я встряхнул головой, пытаясь избавиться от нелепой красочной картинки.
- Нет, сначала на Мальту, подберем твоего научного руководителя. - Я слышал, как Питер фыркнул. - Следи за обстановкой. Поднимешься на двадцать тысяч - включай автопилот.
Я перевел шлем на внешнее зрение и покрутил головой, оглядываясь вокруг. Справа у горизонта появились какие-то подозрительные точки.
- Боевой разворот, курс двести семьдесят, - скомандовал Питер. - Теперь держись, парень, подтягивается настоящая группа захвата.
Я развернул машину, точки расположились прямо по нашему курсу. Эх, вспомним молодость, подумал я, щелкая по виртуальным клавишам подготовки к бою тяжелого вооружения. Компьютер уже идентифицировал цели - истребители седьмого поколения "файрбуст". Да, десантному флаеру с такими справиться будет трудновато.
- Лупим издалека, потом выбрасываем завесу и сматываемся отсюда. - предложил Питер.
- Далеко не убежим, - засомневался я.
- А нам далеко и не надо, - с усмешкой ответил Ковальски. - Внимание, залп через двенадцать секунд. - я попытался перехватить у компьютера управление. - Не вмешивайся, - крикнул Питер. - Твое дело - баранку крутить. Если они начнут первыми - выполняй противоракетный маневр и ходу!
Расстояние до целей быстро уменьшалось. Интересно, что это за штука такая - противоракетный маневр? В моем коммерческом симуляторе ничего похожего не было. Я напряженно следил за приближающимися истребителями.
Залп! Двенадцать ракет, ввинчиваясь в сужающееся пространство, понеслись в направлении противника.
- Завесу! - зарычал Ковальски.
Я нажал нужные кнопки, но это случилось уже после того, как компьютер тревожным писком оповестил об ответном залпе. Мои пальцы, казалось, жили собственной жизнью, и я вдруг понял, что выполняю противоракетный маневр.
- Молодец, парень. - прохрипел Ковальски. Перегрузка вдавила меня в кресло, дыхание перехватило. Я видел, как Питер поливает вражеские истребители огнем из электропушек, потом сознание отключилось.
Секунд через пятнадцать, когда кровавая пелена в глазах начала спадать, я снова перевел шлем в режим внешнего зрения. Из пяти "файрбустов" осталось два, причем расстояние между нами увеличивалось. Я облегченно вздохнул и направил машину вверх, в стратосферу.
Минут через сорок мы были уже на подлете к Валетте. Питер согнал меня с пилотского кресла, и со словами "...поигрался - и хватит..." взял управление на себя.
- Хорошо летаешь, - хмыкнул Ковальски. - Небось, наград целый ящик.
Я засмущался. Мои боевые награды в количестве примерно двухсот штук хранились где-то в недрах моего домашнего компьютера. Некоторые из них - особо ценные - были получены в сетевых виртуальных сражениях - не на жизнь, а на смерть.
- Ничего, ещё бы немного опыта. Кстати, ты теперь умеешь управлять чем угодно - от самоката до планетарного бота. Твой имлант, - он постучал по своему затылку, - мы перепрограммировали, всунули навыки боевого десантника. Так что ты теперь не просто наемный убийца, ты - профессионал широкого профиля. - Он улыбался. - Конечно, практика и опыт не помешают, но ничего, со временем нагоним.
Я посмотрел на часы. Было одиннадцать пятьдесят восемь. Надо же, как летит время - до встречи с шефом осталось чуть более получаса. Ковальски выписывал виражи, двигаясь на предельно низкой высоте вдоль береговой линии. Внезапно флаер резко свернул, на полном ходу направившись прямо к скалистому берегу. Я посмотрел в кресло пилота - как там Питер? Агент сосредоточенно вел машину, по внешним признакам не теряя связи с действительностью.
- Держись, Вадим, - скомандовал Ковальски, и тут начался настоящий кошмар. Галдящие птицы ринулись врассыпную, флаер лег на крыло и проскочил, как влитой, в узкий проход среди скал, чудом приземлившись на узком пятачке в небольшом гроте прямо над водой.
- Всё, приехали, - облегченно сказал Питер, отстегивая ремни.
- Э-э... Это и есть Мальта?
- Не совсем. Мальта рядом. Мы на островке между Мальтой и Гозо. Идем, пора встретиться с твоим шефом.
- Здесь, на острове?
- Почему бы нет. Островок маленький, всё как на ладони. И энергетика тут хорошая, - он помахал перед собой открытыми ладонями и скорчил забавную физиономию. Мы вышли к обрыву и поднялись по прорубленным в скале ступенькам. Наверху нас ожидал маленький древний японский джип с бесшабашно-веселым местным водителем.
- Ну, привет, привет, - бросил мне шеф, когда им с Питером наконец надоело обнимать и тузить друг друга.
- Отличная смена растет, - поощрительным тоном сказал Ковальски.
- А то... - согласился профессор. - Молодежь, твою мать. А нам, старым маразматикам, уже и о вечном пора подумать. Видишь, некоторые уже с катушек сьежают. - он метнул свой пронзительный академический взгляд в поникшего агента.
- В общем, так. - сурово сказал профессор, вальяжно раскинувшись в кресле маленького открытого кафе. - Рассказывай, что ты надумал.
- А что рассказывать. Что-то не то мы с тобой построили, Паша, не то. Пора всё ломать и строить заново.
- Не позволю! - взревел профессор и грохнул кулаком по столу. Кофейные чашки задрожали, немногочисленные посетители испуганно переглянулись.
- Спокойно, Поль, спокойно. Ладно, здесь все вокруг мои люди. Но не забывай, мы с Вадимом в бегах.
- Не позволю ломать систему, - уже тише сказал профессор, сурово нахмурившись. - Ломать просто. Когда ломаешь, то получаешь в помощники всю мощь энтропии. А потом сам не заметишь, как станешь ее рабом и вечным слугой. Ты понимаешь, о чем я? - спросил он, приблизив лицо к лицу Питера и заглядывая ему в глаза. Тот молча кивнул.
- А ты понимаешь? - профессор внезапно повернулся ко мне. - Понимаешь, чего Пашка, старый дурак, хочет? Куда лезет? - он выжидающе посмотрел на меня.
- Понимаю, - выдохнул я, глядя старику в глаза. - Что тут непонятного.
На самом деле я ничего толком не понимал. Отменить Закон о гарантированном сроке жизни невозможно. Вся наша жизнь так или иначе к нему привязана, мировая экономика, да что там говорить - вся цивилизация. Весь, что называется, жизненный уклад.
Лет семьдесят назад, во времена непрерывных экономических и политических кризисов и катастроф, у кого-то из президентов одной из тогдашних сверхдержав возникла гениальная идея - ввести прогрессивный налог на продолжительность жизни. Общество инициативу поддержало, ведь мировая финансовая система того времени просто захлебывалась от избытка рантье. Налог на продолжительность жизни позволял быстро опустошать накопления стареющего населения и якобы пускать их в оборот на нужды общественного развития - а на самом деле, естественно, скармливать корпорациям.
Через некоторое время вклады иссякли, а налоги, наоборот, выросли - и это породило серьезную этическую проблему: что делать с неплательщиками, которых повсеместно становилось всё больше и больше. Идеи были разные, - от исправительных работ до эвтаназии провинившихся. Радикальные настроения преобладали, не хватало лишь законодательной базы и, что называется, обоснования морально-этического аспекта проблемы. Если человек задолжал обществу, он должен так или иначе оплатить свой долг. В принципе, задача была частично решена уже после введения прогрессивного налога на продолжительность жизни - неплательщиков лишали имущества и, правда, нечасто - отправляли на исправительные работы. Толку, конечно, от этого было немного - имущество сплошь и рядом переписывалось на детей, а сажать стариков в тюрьмы считалось негуманным.
Наконец, гениальному теоретику-экономисту Брассету удалось разрубить гордиев узел: он придумал понятие гарантированного срока жизни. По теории Брассета, общество должно предоставлять социальные гарантии любому гражданину, но не вечно, а в пределах некоего гарантийного периода. Его продолжительность устанавливается, скажем, статистически, как максимальный трудоспособный возраст плюс пять лет. То есть, пока человеку не исполнилось шестьдесят пять, он имеет право пользоваться социальными гарантиями - получать пенсию, минимальное медицинское обслуживание и так далее. После шестидесяти пяти - социальные гарантии заканчиваются.
Ещё одна особенность гарантированного срока заключается в том, что любой период после этого срока не является гарантированным. Если сформировать контролирующий общественный орган, следящий за исполнением гарантий как до, так и после наступления определенной даты или периода, тем самым будут соблюдены основополагающие принципы как общественной, так и индивидуальной справедливости. Общество и его естественные регуляторные механизмы контролируют распределение ресурсов. Индивидуум имеет право и возможность самостоятельно регулировать срок своих гарантий.
Нет, Брассет не получил нобелевской премии. Зато его теории вошли не только в учебники, но и в практику: в годы Всеобщей экономической перстройки Всемирный Социоэкономический Совет взял их на вооружение и воплотил в жизнь. Фискальные службы собирали налоги, а Управление по контролю следило за соблюдением гарантий. Тотальный переход на биометрические паспорта и использование эндотранспондеров позволили контролировать не только своевременную выплату налогов населением, но и повсеместное исполнение гарантий по продолжительности жизни, что называется, с обеих сторон гарантированного срока. С одной стороны - современные клиники, занимающиеся лечением и восстановлением здоровья по гарантии, с другой - благоустроенные хосписы, обеспечивающие своевременную и комфортабельную смерть всем, кто пересек рубеж гарантированного срока жизни.
Как мы знаем, Всемирная экономическая перестройка, конечно же, не вывела общество из тотального экономического кризиса, но лишь усугубила его. Неизвестно, чем закончилась бы история цивилизации, если б не появление ещё одного экономического гения, а именно - моего шефа. Именно он первым выдвинул идею социостазиса и разработал основы Первого мобилизационного проекта.
Социостазис, в понимании старика, это некое стабильное состояние оптимально функционирующего общества. Профессор показал, что такое состояние является энергетически выгодным - иными словами, общество само будет стремиться к социостазису из кризисов и хаоса, если придать ему правильное направление. Главное - точно проложить маршрут, траекторию движения системы и организовать в обществе обратные связи и регуляторы. В практической реализации идеи свелись к тотальному экономическому планированию и регулированию через систему социоэконометрических показателей. Модель общественного развития, созданная под эгидой ВСЭС, включала в себя тысячи макроэкономических и микроэкономических моделей и состояла из трёхсот пятидесяти двух тысяч уравнений, описывающих движение и равновесное состояние системы. Модель прогнозировала и планировала буквально всё: от объемов производства туалетной бумаги до энергобаланса каждого из материков, от квот на количество рождений в регионах до даты и времени смерти любого из граждан, от урожая рамбутана в Малайзии до объемов инвестиций в научные исследования в области космоса и вирт-технологий.
Худо-бедно, модель социостазиса всё-таки функционировала. Двести суперкомьютеров, разбросанных по всему миру, вычисляли оптимальные показатели общественного развития, а исполнительные органы ВСЭС и УКП следили за их претворением в жизнь. Как любил говорить профессор, плохой порядок лучше хорошего хаоса - и он был прав. Чёткое и теоретически оптимальное планирование, опирающееся на всеобъемлющие математические модели, стабилизировало экономику и дало обществу то, чего ему всегда не хватало - гарантию благополучия и "уверенность в завтрашнем дне".
- Ну и? - одернул меня профессор. - Я поднял глаза. Старики вопросительно глядели на меня, ожидая ответа.
- Всё развалится. Гарантированный срок жизни - в десятке базисных показателей модели. А может, и в тройке. Надо посмотреть развертку...
- Какая нахрен раз... Пусть Потапенко развертки строит, - шеф и тут не упустил случая пнуть воображаемого оппонента. - В общем, так, Петя. Закон не трожь. Хочешь прожить ещё десять лет - проживешь, заслужил ведь, гад. И я проживу. И Вадим проживет, коль дураком не будет. Пока ты полезен обществу - живи, никто тебя не ограничивает. Перестанешь быть полезным, а то и палки в колеса начнешь совать - извини, и добро пожаловать на утилизацию. Справедливо? - он назидательно поднял указательный палец. - Справедливо! - профессор одарил нас торжествующим взглядом.
- К черту такую справедливость, - твердо ответил Питер. - Ты что, господь Бог, чтобы решать, кому сколько жить?
- Богу на нас наплевать, Петенька. - ответил профессор. - И не я решаю, кому сколько жить. Каждый для себя решает, планирует и сам за себя отвечает. Разве не так? Хватит жить в дикости. Мы цивилизованные люди, сами должны строить планы и нести ответственность.
- Не доросли мы до такой ответственности, - тихо сказал я. - Пал Иваныч, да посмотрите ж вы вокруг. Каждый гражданин свободен и живет для себя. И чиновник из УКП тоже живет для себя. И сисадмин Центрального Информатория - для себя. И Председатель ВСЭС - для себя. Мы все обязаны что-то отдавать обществу, это правильно. Только возможности брать у общества - у всех разные.
- Модель это учитывает, - упрямо сказал профессор.
- Модель не может этого учесть! Но главное в другом. Поверх нашей модели естественным путем сформировалась другая модель, или скорее паразитическая экосистема - игра между хищниками и жертвами. Хищники жизнелюбивы, агрессивны и беспринципны. Жертвы, наоборот - гуманные, мирные, скованные моральными принципами по самое немогу. Вернемся - я покажу вам раскладки.
- Если вернемся, - мрачно добавил Питер. - Мы сейчас в роли жертв. Хищники наступают. Меня только что предупредили, к острову движется туча вражеской техники.
- Игра с отрицательной результирующей суммой? - оживился профессор. - Что ж ты молчал, гад. Вечная дыра в бюджете, ясно теперь, откуда берется. - он достал ручку и начал что-то торопливо записывать на салфетке. Потом плюнул, достал очки вирткома и начал что-то торопливо чертить в воздухе.
- Кстати, эта ваша игра называется - естественный отбор, - заметил Ковальски. - Самые продвинутые эволюционируют в хищников. Остальные идут на корм. Игре уже пару миллиардов лет. Проморгали?
- Питер, заткнись. - пробормотал профессор, не отрываясь от своих занятий. - Не лезь не в свое дело...
- Гений, что сказать, - ухмыльнулся Питер. Похоже, он не обиделся - Нам пора, сейчас укэпэшники налетят, будет драка. Готов? - деловитым тоном спросил он.
- Готов, - ответил я обреченно.
Хищники и жертвы, думал я. Мы - жертвы? Не дождетесь... Но для начала пришлось думать, как угомонить разбушевавшегося профессора. Ничего другого не оставалось, как часть пути до флаера тащить старика вместе с плетеным креслом, взятым напрокат из кафе. Профессору, видите ли, приспичило с головой погрузиться в научную проблематику немедленно. Наконец, он вышел из состояния младенческого идиотизма. Профессор живо выскочил из кресла, надавал костылей своим носильщикам и затрусил по узкой тропинке, перепрыгивая через валуны.
Ковальски сам занял пилотское кресло, в то время как шеф с видом знатока принялся перебирать груду вооружения, сложенного в десантном отсеке. Выбрав здоровенный широкоствольный гранатомет, он с довольным видом развалился на жесткой скамье.
- Похоже, ты был прав. Все наши социальные модели - херня. - глубокомысленно заметил он. - Полная херня. Теперь надо добраться до Мишеля. Потом решим, что делать дальше. - профессор достал свой комм . - Питер! - крикнул он.
- Чего тебе, старый хрыч, - отозвался Ковальски, направляя флаер в узкую щель между скалами. - Ты бы угомонился на время, а?
- Петя, не злись. - примирительно сказал профессор. - Ну, ошибались мы, с кем не бывает?
- Ты - чудовище.
- От урода слышу. - огрызнулся профессор. - Я звоню Мишелю.
- Валяй. Только не говори, что ты со мной. Пусть это будет для него сюрпризом.
Профессор набрал номер. Через пару секунд перед нами возникло изображение Мишеля Лакруа, председателя ВСЭС.
- Мишель, тут вот какое дело, - голос профессора звучал виновато.