Снайпер.Глава 21
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
--
Глава 21. Долгие проводы.
Марш-бросок в сторону Йориковки вышел изматывающим, но очень скучным. Даже вышедшие на охоту ночные хищники предпочитали убираться подальше заранее, должно быть на своем зверином языке ругая невесть откуда взявшуюся стаю двуногих, диким топотом распугавшую всю округу. Их можно было понять - ложиться спать под урчание голодного брюха - удовольствия мало, но это неудобство ничто, по сравнению с потерей шкуры, поэтому желающих разобраться с бандой захватчиков не нашлось.
Стая амфиционов пришла посмотреть на вторжение, но видя, что пришельцев не интересуют их охотничьи угодья, просто проводила до границы. С ними было не все так просто - одно время Даре показалось, что они все же решатся напасть на замыкающую тройку, но обошлось.
Оставалось только монотонно переставлять ноги - сто шагов шагом, сто шагов бегом. Волчья рысь. Наплевав на скрытность, просто ломились по тропе, ограничившись лишь передовым и тыловым дозорами часов до одиннадцати - пока не догнало сообщение о выводе из Ново-Плесецка формирований "федералов". Следом за ними выходила и большая часть сил Ассамблеи. Такого соглашения удалось добиться новому Представителю Президента. Точнее - новому исполняющему обязанности старого Представителя. Дара мысленно перекрестилась - неужели политические танцы закончились без стрельбы? Бывают же чудеса!
Вяло, зато искренне, порадовались начавшейся "разрядке", вытащив из загашников всё вкусненькое, что придерживали до этого момента - всё равно скоро можно будет порадоваться домашней пище. Но отмены приказов так и не дождались, потому пришлось делать зверское выражение морды лица и поднимать покряхтывающую группу в новый бросок. Казалось, что на радостях о них попросту забыли.
По радио шли бравурные марши и общее ликование, а вот "командный" канал принес новое уточнение - перейти в режим радиомолчания и незаметности. Вот просто так - без объяснений. Сердце сжала ледяная рука.
Вадим начал ежиться под оценивающими взглядами личного состава - видимо не только она подумала, что "разделение" было просто тактическим маневром. Или имело целью избежать уничтожения ценной инфраструктуры.
Этакий рецидив "рыцарской эпохи", когда все сражения происходят "в поле", а победитель просто забирает ключи от города. Шутка. Но никакого менее идиотского объяснения творящемуся бреду не находилось и, видимо, это же сдерживало остальных. Настороженность по отношению к рукопашнику-федералу не переходила в ненависть. И то хлеб.
Невозможно бесконечно находиться в напряжении и, уже к вечеру настроение полезло вверх - идиллическая атмосфера в эфире и спокойная обстановка вокруг способствовали умиротворённости. Как бы там ни было, но группа возвращалась из длинного перехода, и впереди ребят ждало только хорошее. Не могло не ждать!
Снова на привалах зазвучали шуточки и смех. Только Дару и Вадима не отпускало тоскливое ожидание.
На ночевку встали за полночь. До Йориковки оставалось совсем немного, но получившийся "запас хода" до точки вполне позволял и самим отдохнуть и не устраивать переполох, ввалившись в спящее село в "ведьмин час".
Пока остальные разводили костер и разворачивали периметр из сигнальных мин, Дара просто взяла Вадима за руку и увела в лес. Ей показалось, или в глазах ребят теперь было меньше понимания?
Некоторое время они чинно гуляли, держась за руки - будто были не в глухом лесу, а где-то на городской набережной. На небосклоне сияли те же звезды, а вопли ночной живности звучали, кажется, мелодичней последних музыкальных веяний.
Дорога быстро пошла в гору, и они с Бероевым выбрались на не слишком высокий, зато почти полностью свободный от деревьев покатый холм - здесь всё перекрывали успокаивающие трели кузнечиков. Над головой, заставляя мигать близкие звезды, проносились стремительные тени - летучие мыши вышли на охоту.
Вадим предупредительно бросил на торчащий из земли валун куртку (романтическому вечеру может здорово помешать вцепившийся в мягкую честь спины землерой), и они с комфортом устроились рядышком, не разжимая рук.
Так и сидели молча уже с десяток минут, но, похоже, никому тишина не была в тягость - после суматошной беготни и нервного напряжения последних месяцев счастьем было просто посидеть, растворившись в окружающем мире. А уж держась за руку родного человека...
Дара тихо усмехнулась: "Вот значит как...", - и сама с собой согласилась. То, что она испытывала, точно не было страстью или телесным влечением. "Любовь?" - возможно, хотя ценность этого слова сильно падает после произнесения вслух, "близость" - будет, пожалуй, наиболее верно. И от осознания этого всё, что так волновало и страшило раньше, становилось мелким и малозначимым. Даже физическая близость на фоне возникшего понимания превращалась из пугающего приключения в явление такое же естественное и неизбежное, как дыхание.
- Знаешь, а у меня для тебя сюрприз, - шепнул Вадим, видимо, тоже боясь разрушить волшебное очарование момента. Секунда борьбы с клапаном рюкзака, и в руки лёг знакомый до боли пакет - привет из прошлой жизни от старого наставника. - Его на космодром подкинули...
Дара коснулась его пальцами, словно приветствуя старого знакомого, и решительно сорвала ногтями вакуумную упаковку. Чего время тянуть? Свои пять рублей она уже заработала, и не раз, и даже получила от добряка Ашота в десять раз больше звонкой монетой. Так что, давно пора. "Совсем уже как Ёжка себя ведешь! Такая же нетерпеливая, только у твоей подружки когти, а вот у тебя вообще-то нож на поясе", - мелькнула запоздалая мысль.
Покрутила в руках коробочку, вспоминая, как вышла с нею в руках за ворота интерната, как пыталась угадать, что внутри. Как же хотелось открыть сразу, не выполняя глупое условие!
Открылась коробочка легко, стоило разыскать скрытые в боковой части подвижные штырьки. А внутри...
Воспоминания нахлынули разом, вернув в детство. Шестилетняя Дара старалась найти место в обществе, куда попала после трех бестолковых дней на планете Земля. Никаких родственников найти детским службам не удалось, и девочку отправили прямиком сюда, в интернат. Дети встретили её неласково, да и она сразу ответила тем же. Огрызалась, царапалась и даже кусалась, пока не была признана полным "психом", волчонком, и не оказалась предоставленной самой себе.
Неудачно она попала - среди зимы. Занятия шли уже давно, и младшая группа сирот успела между собой сдружиться, создать маленькое закрытое общество, влиться в которое было непросто. А она и не стремилась. Всё заслоняла почти живая боль - тоска по родной планете, сильное желание вернуться назад. Однако никто бы не услышал от нее ни слова жалобы - не малявка уже, чтобы брать свои слова обратно. Сама ведь просилась на Землю... И дядя Ляпа отвез, а военные согласились подбросить. Не хотелось огорчать офицера, что поклялся дяде Ляпе её защищать. Он-то в итоге и отвез испуганную девочку в этот интернат, передал из рук в руки высокому худому старику, да и уехал.
Старика звали Егор Олегович, и был он воспитателем интерната. Но об этом девочка узнала лишь через несколько дней, более-менее разобравшись в этом холодном мирке сиротства и узнав, кто здесь кто. Тогда же Дара запомнила лишь имя, долгий немигающий взгляд, когда старик крепко взял за подбородок, рассматривая лицо новенькой, неопределенный взмах рукой с приказом идти в столовую и жуткий, казалось бы, беспричинный страх.
Кажется, она его возненавидела с первого же дня...
Почему? Объяснить не смогла бы, да и не задумывалась об этом никогда. В его классе, где они проводили часы после уроков, готовя заданное на следующий день, всегда стояла какая-то спокойная тишина. Старик либо читал что-то, либо дремал, но ничто, никакая мелочь не ускользала от его внимания. Это она поняла довольно быстро.
Иногда он вдруг прерывал их занятия и начинал рассказывать какую-нибудь историю. То ли в книгах вычитал, то ли с ним самим это случилось - никогда не уточнял. И эта малышня, её сверстники, слушали, раскрыв рты. А ей хотелось зажать уши руками, закричать, чтобы не слышать его голос. Совершить что-то ужасное. Но приходилось молчать и до боли сжимать зубы, думая о чем-нибудь другом. Не получалось. Тихий голос проникал внутрь, отгоняя посторонние мысли.
Дара злилась и не понимала, почему так реагировала. Истории Егора Олеговича были жутко интересными, никого она не слушала с таким удовольствием. Но в те первые дни, недели, она словно и правда стала волчонком, как прозвали её недобрые одноклассники.
На столе Егора Олеговича - большом, старинном, деревянном - было немало интересного. Таких мелких штукенций, которые притягивают детские взоры. И хотя ребятишки вокруг не отличались высокими моральными принципами, обладали обезьяньей ловкостью, и воровство считалось чуть ли не подвигом, со стола воспитателя никогда ничего не пропадало. И это было очередной странностью, сродни какой-то мистике. Кабинет его даже не запирался, в отличие от остальных, откуда периодически что-то, да пропадало. Виновных искали, не находили, наказывали всегда весь класс, например, лишая ужина, или лишний раз заставляя разгребать во дворе снег. Но кражи не прекращались. А с его стола так ничего и не исчезало. И это несмотря на то, что за каждой вещью скрывалась какая-то история, отчего они должны были казаться особенно желанными.
Дети уже знали, когда он расскажет про очередную вещицу. В такой день он брал этот предмет, долго вертел в руках, глядя куда-то вдаль, словно снова переживал связанные с ним события, а потом начинал тихо рассказывать, и все сразу бросали свои занятия, боясь пропустить хотя бы слово.
Дара постепенно привыкла к новой жизни, перестала всех ненавидеть, обходясь равнодушной неприязнью, сосредоточив всю ненависть на одном лишь Егоре Олеговиче. Но слушать истории начала с интересом. Болезненным - девочке совсем не хотелось, чтобы старик ей нравился.
И больше всего почему-то ждала, когда он расскажет про странный продолговатый предмет, невольно завораживающий её всё больше и больше, лежащий на самом видном месте. Правдами и неправдами, притворяясь безразличной, удалось узнать, что удивительная штуковина зовётся губной гармошкой. Этот старинный музыкальный инструмент лежал на особом месте - в самом центре стола, и сиял верхней блестящей пластинкой, притягивая взгляд. Квадратные дырочки по переднему торцу загадочно темнели.
Доступ к сети был в библиотеке. Только бесплатная информация, и младших к ней не подпускали. Дара нашла способ добраться до интернета, когда старенькая библиотекарша на что-то отвлеклась. Времени в сети хватило, чтобы найти что-то про гармошку, да только разобрать удалось совсем мало. Читать ее научили еще в пять лет, но вот понять ноты и другие моменты из музыкальной грамоты оказалось не под силу.
Оставалось одно - разобраться с гармошкой на практике. И вот, презрев всеобщее поклонение перед авторитетом Егора Олеговича, Дара совершила давно задуманное святотатство - украла среди ночи из его кабинета эту самую гармошку. С нею она залезла на чердак, там давно был присмотрен укромный уголок вдали от жилого крыла. И полночи пыталась извлекать музыку из старинного инструмента. Получалось неважно, резкие нестройные звуки заставляли морщиться её саму, но Дара не сдавалась. К утру опухли губы, зудело в голове, но решимость никуда не делась. Вернуть гармошку на место оказалось несложно. Как и украсть ее снова на следующую ночь. Упорно идя к цели, она выделила два часа под утро, когда у всех сон был особенно крепким. И с упоением предавалась своей навязчивой идее научиться играть.
Терпение увенчалось успехом далеко не сразу. Просто вдруг у неё начало что-то получаться. И с каждым днем мелодия становилась чище, переливы красивее, а в звуках появилась последовательность и какой-то невыносимо грустный мотив. Ну вот нравилось ей такое. Нравилось даже то, что во время игры по щекам нередко текли слезы, а перед глазами вместо пыльных стропил чердака проплывали остроконечные горы, леса и поля далекой Прерии. В звуках слышался ей и шум океана, и журчание Нифонтовки, и шёпот деревьев, и колыхание высокой травы. А то проскользнет рык амфициона, да послышится предсмертный хрип не успевшей спастись в своем летящем беге молоденькой лани. Порой мелодия рассказывала о восходе звезды Гаучо, так похожей на земное солнце, когда всё просыпается для нового дня... А потом вдруг мотив менялся и гармошка жаловалась на затяжные зимние дожди, изматывающую жару и бесконечное ожидание родителей, отправившихся в путешествие по реке Белой... И лишь об одном она играть не могла, о том, что так их и не дождалась. И потому мелодия всегда обрывалась очень резко, и Дара сидела и мелко дрожала, трясясь от невыплаканных слёз.
Так продолжалось около месяца, и до последнего момента удавалось хранить свою тайну в неприкосновенности. Но однажды случилось страшное. В это утро она доиграла мелодию до самого конца. В ней слилось всё, и окончание получилось таким, какого и боялась. Под впечатлением от душераздирающей концовки, она, словно в тумане, осознала наступление утра и ушла в спальню девочек, забыв гармошку на чердаке. Да и после не вспомнила. Только после занятий, когда они привычно забежали в кабинет Егора Олеговича, её пронзил ужас при взгляде на его стол. Гармошки не было. И пропажу заметить уже успели. Старик сидел за столом, держа в руках знакомый футляр. Обычно эта коробочка лежала под инструментом. Как сквозь сон слушала Дара долгожданную историю о гармошке, которую словно нарочно Егор Олегович решил рассказать именно сегодня. Ни словом не намекнул, что дорогая ему вещь пропала, и никто не спросил, словно так было и нужно.
- Знаете, ребята, в нашей жизни довольно много суеверий. Расскажу об одном... Часто на фронте друзья, или даже просто знакомые, меняются личными вещами. Так сказать - "махнуть судьбу не глядя". Никогда не хотел чужой судьбы... м-да, но однажды не устоял. - Он внимательно оглядел ребят, и Дара замерла от страха, что он услышит, как сильно бьется у неё сердце, и всё поймет. - Был у меня друг, Пашка Денисов, вот у него эту самую гармошку я и "махнул". Сам-то он играть не умел, зато хотел очень и репетициями своими заколебал всех страшно. Я, впрочем, тоже не умел, но думал, что выучусь - всё-таки, как-никак, музыкальную школу окончил.
И, переждав всеобщее оживление, (как же - их суровый учитель оказывается, в свое время был самым настоящим ботаником!) Егор Олегович пригладил усы:
- К-хе, молодежь, действительно есть такое пятно на биографии... Так вот о чем я - Пашка погиб в тот же самый день. А играть на гармошке я так и не выучился. Не смог даже попробовать, но прошла она со мной всю войну, как талисман.
Егор Олегович оглядел притихших слушателей и снова пригладил усы:
- Вот что я вам скажу, ребятки. Хоть я и выжил, и можно сказать, остался почти целым, но - не берите себе чужую судьбу. Живите своей...
Гармошку она вернула на следующее утро. Положила на прежнее место - поверх футляра. И ни одна живая душа не видела этого. Так ей казалось. А днем была сражена - на её месте лежал странный коробок спичек, а музыкальный инструмент исчез вместе с футляром. И спросить невозможно - боялась, что он сразу обо всём догадается. Ну не могла она признаться в своем ужасном проступке. Потому что старик вдруг начал ей нравиться.
Все десять лет так и носила в себе эту историю, никому не рассказывая. Может потому, что подруг у неё так и не случилось, да и друзей. И именно Егор Олегович стал самым близким человеком в интернате, но как раз именно ему признаться было страшнее всего.
А теперь рассказала. Всё и сразу. И, вздрогнув, отхлебнула из протянутой Вадимом фляги. Тихо. Как же тихо вокруг!
- Значит, он знал, раз подарил её мне?
- Смотри, там ещё что-то написано.
Она поспешно перевернула коробочку - и да, это его подчерк. "Малышка Дара! Друг, от которого мне досталась в наследство эта гармошка, своей игрой заставлял меня злиться и мечтать. Твоя мелодия заставила старика плакать. Родина зовет тебя, девочка. Ради неё ты могла бы умереть, но лучше - живи. Пусть этот талисман хранит и тебя, а после достанется твоей дочке. Е.О."
Дара со всхлипом втянула воздух и глубоко задышала.
- Ты что? - испугался Вадим что-то увидев в её лице, - дай-ка!
- Егор Олегович никогда не плакал, - Дара на миг задержала дыхание, но потом уже заговорила твёрдо: - Никогда! Он даже рассказывал нам как-то - почему. Давно это было. Вроде бы он потерял свою семью как-то трагично. Нет, не помню... Значит, он не только знал, но и слышал?!
В ответ Вадим только кивнул.
- Пожалуйста, сыграй, - тихо попросил он.
Дара послушно взяла из коробки такой знакомый инструмент. Тяжеленький - руки помнят каждый изгиб гармошки с самого детства. "Значит, он знал?" - стучало в голове.
- Ты думаешь, я помню? - пробормотала он. Но посмотрев в его глаза, освещенные звездным небом и полной луной, решилась. Если и суждено сыграть тот мотив еще раз, то только для него.
И закрыв глаза, поднесла гармошку к губам. Тишину нарушили резкие звуки, пришлось срочно искать, как иначе, потом сразу вспомнилось, и над холмом полилась та придуманная в детстве мелодия. Она помнила! Но теперь в грустный мотив вплетался страх войны, расставания, и счастье, что она здесь, вернулась на родину, и что ОН рядом с ней.
Убрав подарок в нагрудный карман, Дара вздохнула, как после долгого сна, и посмотрев на Вадима увидела вдруг влажные дорожки на лице. Давая выход вдруг всколыхнувшейся в душе нежности, взяла ладонь его двумя своими и погладила пальцем запястье. Там, где под кожей пульсировала жизнь - всё же, как хорошо, когда можно обходиться без слов!
Биение удвоило свою частоту - а вот сейчас она, кажется, и проверит, насколько хорошо её понимают. Потому как в противном случае она играет буквально с огнем, так давя на чужие гормоны.
- Знаешь, - голос Вадима тих и звучит немного виновато, - я бы раньше никогда не подумал, что может быть так хорошо даже с не принадлежащей тебе полностью женщиной.
Дара с трудом проглотила застрявшее в горле сердце. Ну что ж, кажется, ей все-таки удалось вытянуть свой лотерейный билет с миллионом. Но каков нахал!
- И ещё, - широкая ладонь слегка, но очень уверенно сжимается, - не думал, что такое скажу, но я даже не чувствую желания на это претендовать. Готов довольствоваться тем, что считаешь нужным дать или сказать сама.
Нет, видно не меньше чем ось мирозданья сдвинулась - за ней, как за женщиной, признали свободу воли и право выбора. Другой вопрос - что на меньше чем всё, она и сама не согласна, но сам факт - дорогого стоит.
- "Скрепим же договор наш", - Дара облизала пересохшие губы, но все же нашла силы закончить цитату, - "поцелуем?"
И потянулась всем телом вперед, но вот глаза закрыть позабыла, отчего торжественность момента оказалась прервана внешней реальностью - по небосводу стремительным росчерком пронеслись десятки "падающих звезд", оставляя за собой огненные разноцветные хвосты:
- Вадим, смотри - метеоры! Скорей, загадывай желание! - восхищенно ахнула Дара, прижимаясь к парню, и мысленно выкрикнула: "Хочу дочку!!!". Когда они успели вскочить на ноги, она заметить не успела. И в свете, становящемся всё более ярким, увидела как помертвело лицо Бероева.
- Дара, это не метеоры... - выдохнул он.
- А что? Болиды? - действительно три из линий превратились прямо на глазах сначала в "головастиков", а потом и в огненные шары, летящие, казалось, прямо в них.
- Это... - Вадим прервал пояснение и решительно сунул руку за пазуху. Да не свою, а Дары, вздрогнувшей от мысли, что ищет он там совсем не то, что она подумала, а выключатель коммуникатора.
Шары совершенно бесшумно закончили свой спуск где-то рядом, озарив полнеба тремя вспышками раз в двадцать превосходящими по яркости молнию.
- Всем встать! - заорал он, наконец, найдя искомое. - Ноги в коленях согнуть! Ждем удар!!! Пять! Четыре! Три! - и на последнем слове земля вдруг прыгнула вверх, ощутимо приложив по пяткам и заставив подогнуться колени. - Вертикальный толчок! Всем держаться - сейчас будет болтать!
Несколько секунд, показавшихся вечностью и, казалось, такой твердый и надежный холм просто выдернуло из-под ног как какой-то коврик. Не удержавшись, они рухнули на землю, всем телом чувствуя затихающие конвульсии поверхности.
- Это не болиды, - выдохнул Вадим в ухо, - это орбитальный удар.
***
Дальнейшие события распались на несвязанные между собой кадры. Память запомнила всего несколько секунд их гонки по лесу, а ведь оставшийся путь не мог быть преодолён менее чем за час-полтора. Но из всего этого времени запомнилось только мелькание силуэтов на фоне тропы, отметки на тактическом экране, да как пробивались через непонятно откуда взявшийся бурелом, которого вблизи села и быть-то не могло. Видимо в не сохраненных памятью промежутках принимались какие-то решения, выслушивались мнения и отдавались приказы, но вот все это явно прошло "на рефлексах". Нельзя сказать, что разум все это время был скован страхом - страха, похоже, тоже не было, как и остальных чувств.
Следующий кадр - все стоят на краю какой-то плоской, будто тарелка, воронки под сто метров в диаметре, хотя глубины у неё считай и нет. От места, куда пришелся удар, ещё веет теплом, а образовавшаяся выемка наполнена чем-то похожим на те камешки, которыми заполняют детские игрушки. Бероев с совершенно белыми глазами стоит в самой воронке, провалившись чуть не по колено в ставший непонятно чем грунт, и пересыпает из ладони в ладонь стеклянно позвякивающие камешки. За его спиной - ставшая совершенно незнакомой местность, где полагалось быть хорошо знакомому по прошлым визитам селу. Кстати, как Вадим попал в воронку? Сам спрыгнул, или столкнули? - Дара этого не помнила совершенно, а просмотреть запись визоров так потом никогда и не решилась.
Ранее богатое село было не узнать. Это даже не походило на привычные кадры бомбардировок. Это вообще не походило на то, что можно увидеть на земле. Точнее, будто кто-то громадным ластиком небрежно стер часть хорошо знакомой картинки, но оставив лес, море и часть кромки берега, и заменил её на марсианский пейзаж. Или лунный.
Говорят, его можно рассматривать бесконечно. Но угроза от фигур, замерших в неподвижности по краям воронки, становилась просто осязаемой. Дара только вздохнула, взглянув на окаменевшее лицо Бероева - кажется ещё чуть, и он совсем потеряет связь с реальностью, впрочем, как и все они. И начала распоряжаться:
- Анка, Колобок, Маруся, Клим - в охранение. Остальные - прочесать руины, - Дара с тоской глянула по сторонам - руинами назвать это было сильно оптимистично - от большей части построек не осталось даже печей. И это несоответствие действительности ожидаемому, пугало просто мистически. Как и три уцелевших дома, красовавшихся лишь выбитыми окнами и слегка покосившимися стенами буквально в трех десятках метров от перемешанных куч щебенки и "щепок", оставшихся от их соседей. - Ищем уцелевших и раненых. Бероев - попрошу остаться. Надо обговорить ситуацию. Всё. Выполнять!
Целую секунду казалось, будто все потеряно, и её уже никто не послушает, но этот миг прошел - замершие фигуры двинулись, куда приказано. Молча. Почудилось, что доверие к ней вычерпано до донышка, и скоро наступит очень неприятный момент... Но идти на попятный было поздно, да и мысли такой не возникло.
Дара присела на корточки на краю воронки - так было проще скрыть, что колени дрожат, а ноги практически не держат, и по примеру Бероева тоже зачерпнула немного её содержимого. Хм, действительно стеклянные шарики. Мелкие крошки намертво прилипали к рукам и перчаткам - кажется, такой тип грунта называется "реголит". В следующий миг до девушки дошло, что они на пару с Вадимом пересыпают между пальцев самый настоящий прах - остальную часть странной субстанции составлял пепел от мгновенно сгоревшей в чудовищном жаре травы, деревянных срубов и... и не только.
Дара резко вскочила, попытавшись незаметно вытереть испачканные ладони о камуфляж, но "реголит" прилипал намертво: "Нам теперь от этого не отмыться... никогда".
- Пройдёмся, - бросила через плечо и отправилась в сторону берега. Вадим оставил свое занятие и, как зомби, двинулся следом. Кажется, увиденное потрясло его сильнее всех. Или он просто рассмотрел и понял больше, чем другие?
Сделав несколько десятков шагов по промоине, сбегающей к морю вдоль окраины бывшего села - кажется, местные использовали её как своеобразный слип для вытаскивания лодок, о чём свидетельствовали кучи разбитых в щепу лодочных сараев по обе стороны - Дара резко остановилась и, шагнув назад, тряхнула парня за воротник, пытаясь привести в чувство. Здоров лось, еле удалось покачнуть. Слегка. Влепить пощечину не рискнула - он же сейчас ничего не соображает, еще руку сломает, действуя на одних рефлексах.
Благо - взгляд стал слегка осмысленным. Теперь надо попытаться хоть что-то понять.
- Товарищ младший сержант, возьмите в себя в руки! Что можете сказать об увиденном? - голос звучит, как чужой, и, что самое жуткое - Дара именно так себя и чувствует. Перед ней не бывший однокурсник, успевший стать одним из самых близких людей в этой вселенной, а именно младший сержант то ли противника, то ли нейтрала, владеющий нужными ей сведениями. Каковые необходимо получить, а уже потом решать судьбу стоящего напротив человека. Исходя из обстановки.
Но официальный тон неожиданно оказывает действие - взгляд полностью проясняется, а плечи слегка распрямляются.
- Это не люди...
- Отставить лирику! По существу - что можете сказать?
- Нет, я серьезно, Дара! Людям нет смысла уничтожать собственное население. Это инопланетная агрессия! Вывели на орбиту монитор и ударили по местам скопления людей чем-то аналогичным нашим реологическим, - эх, какая тоска и надежда в глазах. Жаль лишать человека последней веры в справедливость окружающего мира, но в его возрасте жить иллюзиями нельзя. Точнее, можно, но недолго.
- Я же сказала, отставить романтику! Что до сдерживающих факторов, то Вам без всяких подсказок должно быть ясно, к какого рода способу сопротивления готовились местные и какую роль в проведении антипартизанских мероприятий играет лишение противника базы и поддержки. - Дара развела руками в сторону, как бы приглашая еще раз посмотреть, что именно скрывается за строками учебников тактики. Вадим только сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев, и опустил взгляд. В груди шевельнулось что-то похожее на чувства, но Дара, как командир, их себе позволить не могла:
- Согласитесь, товарищ младший сержант, что корреляция проведения демаркации до того находившихся в непосредственном соприкосновении вооруженных сил противоборствующих сторон и планетарная бомбардировка в течение ближайших двенадцати часов после этого, более чем очевидна? - сухие слова учебника падали как кирпичи. - Например, данный период легко укладывается в сроки, отпускаемые на доразведку, непосредственно перед применением военно-космических сил, - на это утверждение Вадим только кивнул. Кажется, все эти выводы он сделал ещё в воронке - наверняка их учили определять применяемое оружие по оставшимся следам. Понял, но не принял. До текущего момента.
- Дара, поверь, я...
- Не стоит меня уверять в том, что Вы не знали об этом плане. Это очевидно. Скорее всего - о нем не знали и руководители "федералов". Вопрос, в другом, что вы намерены делать дальше? Думаю, щекотливость и неоднозначность Вашего положения здесь и сейчас, - Дара для большей наглядности опять попробовала объять окрестности, - отдельных пояснений не требуют?
- А что, у меня есть выбор? - Вадим к немалому облегчению девушки, отбросил попытки достучаться до её чувств и перешел на формальный и взвешенный стиль общения. За эвфемизмами и шаблонами прятаться -- оно куда как легче.
- Это зависит от полученных Вами приказов. На данный момент формирования "федералов" мне рекомендовано рассматривать как союзников, если нет прямых и однозначных доказательств обратного. Вряд ли стоит ждать новых распоряжений до момента прихода эвакуационного транспорта. К тому же, действительно, нельзя исключать вероятность внешней агрессии.
- Значит, отпустить решила... - надо же, ну "прокачал" ты ситуацию, но к чему ломать всю картину беседы? Или жить не хочется? - сердце опять сдавило, напомнив, что оно на самом деле еще есть, просто временно превратилось в ледышку. Вадим же продолжил гнуть свою линию.
- Дара, ты ведь просто наемница. И уже, кажется, успела повоевать на чужой войне. Оно тебе надо снова? Ты же прекрасно понимаешь какие шансы? Ты ведь не давала присяги. Уедем отсюда куда угодно - на острова, на Землю, на Эдем. Ты ведь хочешь жить, хочешь детей, зачем тебе умирать?
Теперь настал черед девушки сжимать кулаки и упираться взглядом под ноги. От резких слов, а то и действий, её удержали только глаза Вадима - полный тоски и надежды взгляд умирающей собаки. Он не был циником, просто сейчас видел перед собой одну единственную цель - спасти её, Дары, жизнь. Любым способом и никаких запрещенных приемов в достижении этой цели для него не существовало. "Господи, хоть бы силой увести не попробовал - пристрелят ведь!"
И тогда она тоже ударила в ответ, отложив деликатность и чувство такта до лучших времен.
- Я-то присяги не давала, тут ты прав - обычная наемница, которую к тому же совсем не на войну нанимали, а детишек учить. А вот ты как раз наоборот - давал. И теперь засунешь все свои переживания поглубже и будешь выполнять приказ. И постараешься изо всех сил выжить, впрочем когда в тебя стреляют - все высокопарные материи тоже прячутся... подальше и поглубже.
Что до меня, то я постараюсь сделать то же самое и, когда попадешься мне на мушку, на снисхождение можешь не рассчитывать. Потому как это сегодня я такая добрая, и мы стоим и разговоры разговариваем. А как оно дальше пойдет, думаю, ты и сам понимаешь. Потому как я, хоть и наемница, но после всего этого - Дара в третий раз сделала попытку объять необъятное, - любой разговор с врагом будет коротким. Очень.
Вадим криво усмехнулся, признавая свое поражение:
- Ну что ж: "Дан приказ ему на запад..."
- "...Ей в другую сторону" - насмешливо подхватила Дара и осеклась - впереди действительно была война, и действительно - гражданская. Поэтому, остальные слова песни тоже приобретали весомость, особенно искреннее пожелание: "Если смерти, то мгновенной. Если раны - небольшой". Спохватившись, перевела разговор в практическую плоскость:
- Тебя откуда забрать должны, может, проводить до точки?
- Да мы, собственно, на ней стоим.
Дара посмотрела на спокойную водяную рябь. Морю было все равно. Вечное и вечно изменчивое, оно готово поглотить всё, что угодно, а уж человеческие жизни и страдания для него значат меньше, чем мнение любой песчинки из выстилавших его берега. И смотреть на него тоже можно было вечно. Из транса Дару вывел еще далекий звук мотора катера и слова Вадима:
- Что ж, "активный член незаконного вооружённого формирования", похоже, буду писать я ходатайство о замене тебе лагеря на поселение. Авось и удовлетворят - лет через десять. Дождешься?
- Эге, это смотря, кто еще победит - может это я буду коменданта лагеря для военнопленных самогонкой да сальцом подкупать, чтоб он одного доходягу отпустил. А то тяжело без мужика в хозяйстве...
Казалось, что все важное уже сказано, и остаток прощания пройдет в веселом трепе, помогающем скрыть боль разрывающегося сердца, но не тут-то было.
- Дара, поверь - я найду тех кто за это ответит. Обещаю. - Одними губами произнес Вадим.
Вот ведь теленок! Нашел, что придумать! И что теперь с ним делать? Пару секунд Дара всерьез колебалась - может действительно его пристрелить? - во всяком случае, она это сможет сделать быстро и безболезненно.
- Вадим, пообещай мне, что действовать начнешь не раньше, чем сможешь причинить людям, все это организовавшим, РЕАЛЬНЫЙ вред, - и уже не Дара, а Серая несколько десятков томительных ударов сердца держала его взгляд не отпуская, пока парень не кивнул утвердительно. Закусив, правда, при этом губу, но все же. - А до тех пор - будешь делать всё, ты понимаешь, ВСЁ, что нужно, чтобы до этого момента дожить! Ты меня понял?
Новый утвердительный кивок, и им осталось только дружески помахать подходящему к уцелевшим мосткам катеру. Ярко покрашенная прогулочная посудина с установленной пулеметной турелью выглядит настолько забавно, что Дару чуть не разбирает истерический смех - интересно, тот кто крепил эту дуру к алюминиевой дуге тента, хоть какое то понятие о сопромате имел?
Вадим легко проскакал по норовящим завалиться доскам настила и умудрился-таки избежать купания, спрыгнув в подошедшее корыто. "Корыто", видимо обидевшись на мысленно данное прозвище, взрыкнуло движком и рывком вышло на глиссаду, испортив тем самым традиционный ритуал прощания. Уже поднявший руку Бероев повалился от рывка и, вместо "помахать ручкой", вцепился в ту самую дугу, после чего они уже втроем - он, пулеметчик и пулемет, продолжили падение на дно катера.
"Хоть бы дно этой железякой не пробили, а то ведь потонут", - подумала напоследок девушка и тут же ухватилась за коммуникатор, едва успев поймать за хвост всплывшую на поверхность мысль. Сейчас, пожалуй, даже инфракрасной связью пользоваться не стоит, но тут не до жиру.
- Колобок, отставить! - рявкнула Дара и замерла с остановившимся сердцем - послушается или нет?
- Есть... - ответ раздался через несколько секунд, наверняка добавивших ей немало седых волос. - Но, уйдут ведь!
- Курсант Колобок! - перешла Дара на занудливый тон, - с каких это пор боец начинает решать дипломатические вопросы, вроде самостоятельного объявления войны?
- Снайпер - это специально отобранный, обученный и подготовленный к самостоятельным инициативным действиям воин. Искусство снайпера состоит в том, чтобы найти цель, оценить ее важность и поразить одним выстрелом, - ого, а он, оказывается, не только сильный и умный, еще и памятливый.
- Тогда Вам, наверняка, заодно и говорили, - "Упс, договорилась до раздвоения личности "Мы, Николай Второй...", - что, помимо инициативы, надо проявлять еще и дисциплинированность? Не напомните ли, Вы мне, курсант Колобок, номер боевого приказа в котором указано, кто является противником?
- Э-э...
- Вот именно! Так что, будьте добры, проявить уважение к мнению лица начальствующего и не провоцировать расхлябанность. Ясно?
- Есть... - и коммуникатор, наконец донёс ласкающий слух звук - извлекаемая из ствола "полная" гильза звучит совсем по другому чем пустая. Молодец, Колобок, он не только сильный, умный и памятливый, он еще и деликатный. Катер уже далеко, но его "Симоновка" это не обычное ружье, а противотанковое. Если надо, то цель размером с катер достанет и километра за полтора-два. Если повезет.
Но курсант все же спешит добавить в банку меда половничек дегтя.
- Товарищ командир. А нельзя ли ввести личный состав в курс текущей тактической обстановки? Во избежание дальнейших дурных инициатив, так сказать?
Ну что тут сказать кроме - "Уел!"? Он, оказывается, еще и ехидничать умеет - не человек а просто кладезь достоинств. И куда в него столько качеств помещается? Впрочем, в Колобке места много.
Но с ситуацией надо что-то делать, и Дара вышла на связь с "поисковиками":
- Доложить результаты.
- В уцелевших домах обнаружены три тела. Предположительно мужчина и женщина старше тридцати лет и женщина не старше восемнадцати. Мы их в обнаруженный ледник сложили. В зонах полного разрушения пока никого не найдено и, сомневаюсь, что это возможно. Без применения спецтехники и обученных собак. Курсант Стебель доклад закончила! - голос командира второго отделения монотонный и какой-то тусклый. Дара еле различала слова и под конец не не выдержала:
- Курсант, что блин, значит "предположительно"? Уточните!
И тут Стебель сорвалась и на чистом "военно-уставном", причем на весьма приличном уровне - не ниже командира батальона (то есть не используя даже междометий), объяснила своему командиру некоторые медицинские аспекты и особенности действия ударной волны и высокой температуры при подрыве термобарического заряда подобной мощности. Особенно - на людей находящихся в замкнутом помещении, не оборудованном специальным средствами защиты.
Под конец голос "Стебелька" обрел нужную громкость и выразительность, а вот Дара наоборот слегка позеленела и с трудом удержала в желудке его содержимое. На краю сознания болталась мысль, - "как же они тогда возраст третьего тела определили?", но она его быстренько придавила в зародыше. А то ведь могут и ответить.
- Так курсант, прекратить истерику, вместе с дальнейшим поиском. Всему личному составу, включая прикрытие, прибыть на точку сбора номер три, для получения разъяснений по текущей обстановке. Выполнять!
***
Дара рассматривала не слишком ровный строй своей группы и, что называется, "вживую" постигала суть некоторых крылатых фраз, вроде "армия создается для парадов, а воюет народ", и разницу между "обстрелянным" и "необстрелянным" солдатом. И, на что намекал учебник, говоря о том, что психологическая подготовка и мотивация для бойца чуть ли не более важна, чем тактико-специальное обучение. И что, и то, и другое - совсем не гарантируют конечный результат, а лишь повышают шансы.
В данный момент именно это и наблюдалось. Казалось, совершенный и отлаженный механизм боевого подразделения попросту развалился при столкновении с реалиями войны. Еще недавно грозная сила, пять снайперских пар, попросту превратилась в то, чем являлось в своей основе - толпу вооруженных, но растерянных и напуганных ребятишек. Что ж, поблагодарим судьбу, что она дала такую возможность, и это превращение произошло не на поле боя, а раньше. Сейчас есть и время и возможность всё поправить. Дара шагнула вперед:
- Группа смирно! Товарищи бойцы...
То, что она несла потом, так вспомнить и не удалось, а пересмотреть запись было банально стыдно. Неспособный подобрать нужных слов, мозг попросту выдал на гора поток шаблонов и штампов. Точно помнится что был там "подлый враг неожиданно нанесший вероломный удар" и в "трудный час испытаний каждый..." и даже "родина не забудет". Какая такая "благодарность и память", кто её и когда видел? - у живых полно куда как более важных и срочных дел, чем бередить память, поднимая наружу, заодно, и чувство вины что они-то живы... А погибшим это, тем более, нафиг не надо - их дела завершены и оплачены по высшему счету.
Оставалось только надеяться, что ничего подобного "братья и сестры" не ляпнула, но и этого гарантировать было нельзя. Все это было не главное. Главное - что из глаз напротив уходило чувство тоски и одиночества - ведь каждый из ребят прекрасно представлял себе судьбу собственного дома и родных. Увы, пример прямо перед глазами. Но теперь вставший на дыбы мир постепенно возвращался назад.
Каждый понимал, что они, по крайней мере, живы. В руках есть оружие, рядом плечо товарища, да и мудрый командир всегда готовый сделать и без того тяжелую жизнь рядового бойца просто невыносимой, тоже в наличии. А о большем и мечтать не стоит.
Хотя нет, враг которому положено ответить за все, тоже бы не помешал. Но с этим можно и погодить немного, а там - и самим поискать. Словом - подразделение снова становилось единым целым, и в очень скором будущем должно было стать еще сильнее.
Правда Дара под конец чуть сама все не испортила.
- ... до эвакуации еще час двадцать. Так что имеете час личного времени - привести в порядок дела и мысли. Но и по сторонам смотреть не забываем. Все. Вольно! Разойдись!
- А что нам делать... товарищ инструктор?! - ударил в спину тоненький озадаченный голосок. "Нет все же командир из меня никакой, - не удержалась от почесывания в затылке Дара. - Каждому нужно дать время побыть наедине с собой, но вот про первую заповедь - "солдат должен быть занят делом" и в личное время тоже, - забыла напрочь".
- Письма пишите. Самое то занятие перед боем - чтобы было желание их отправить. Лично.
И махнув рукой поплелась в сторону деревьев на околице. Ей то письма писать некому. Единственный во всём мире близкий человек уже минут пятнадцать был тем самым Врагом. Которому положено отвечать за всё.
***
Из подлеска навстречу выступила коренастая фигура. Нет, ну это ж надо так влипнуть! И винить некого - она столь целеустремленно двигалась именно к этим кустам, что у прикрывающих не возникло сомнений - их совершенный и постоянно находящийся начеку инструктор знает, то делает, потому, что не может банально считать ворон и заниматься самокопанием, напрочь забыв об окружающем мире.
- Здравствуй Лука, - Дара пристроилась на поваленном стволе дерева. Вот ведь идиотская ситуация - винтовка за спиной, а хвататься за лупару и поздно и глупо, - рада тебя видеть. Живым. Хотя общие обстоятельства встречи радости не вызывают. Ты откуда?
- И тебе не кашлять, - голос спокойный, а ведь за спиной у неё то, что осталось от его родного села.
Удивительно, как порой меняется человек - в напоминание о недавнем знакомце, недалёком и наивном человеке, осталось одна одежда. Изменилось всё, от интонаций до жестов. Перед ней теперь самый сильный, хитрый и жестокий из всех зверей - человек. А уж глаза... в них заглядывать явно не стоит.
- Да так... - тем временем сформулировал свою мысль Лука, - мимо шли, да решили дать крюка - взглянуть на родное... пепелище. - Дара прикусила губу. Но, как оказалось, собеседник еще не закончил, - А ты тут что делаешь, землянка?
От этого спокойного вопроса, наверно, стоило почувствовать что-то вроде "мороз по коже", но ничего кроме усталости Дара уже давно не ощущала. Вовремя она Вадима отправила, эти не детишки - им просто так ничего не объяснишь...
- Инструктор по снайперскому делу, - дернула левой щекой девушка, изображая половину улыбки, - группа должна была в конце маршрута выйти к селу... Вышли.
- Ну и ладна... - из Луки будто вытянули стержень, и он приземлился на соседний выворотень, доставая кисет и пытаясь соорудить самокрутку. Пальцы его заметно подрагивали. - Снайперы это хорошо. Тем более, что кое-кого из твоих я знаю.
Затылок и задняя сторона шеи до воротника неожиданно вспотели - от облегчения что ли? Или это так проявился запоздалый страх? Но как оказалось у собеседника опять было не все:
- Вы эта... - и замер на полуслове воюя с непослушной самокруткой и собственными пальцами.
- Мы прочесали, хм... Словом, нашли три тела в целых домах мужчина, женщина и девушка. Тела сложили в их ледник. Остальных же... - Дара развела руками показывая собственную беспомощность.
- Строговы с дочкой... - кивнул головой собеседник и скрипнул зубами, окончательно рассыпав свою махорку. - Говорили ж им, чтобы в лес шли! Так - "корова... хозяйство... блажь городская...", тфу!
- Так что, все в лес ушли?!
- Не все... - Лука отвел взгляд в сторону и Дара поняла что таких, не поверивших в серьезность угрозы было немало. - Мы, действительно, крюк сделали, бо не по людски оно так... Спасибо, вам. Бог даст - сочтемся. А теперича нам на точку сбора спешить. Заболтался я тут, не поминайте лихом!
- В Змеиную падь? - наугад бросила Дара в уходящую спину и отметила, как вздрогнул Лука, замерев на полушпаге.
- Да не дергайся ты, - сказала она поднимаясь и делая несколько шагов следом, - Мы тоже туда чуть позже двинем.
За небольшой стенкой бурелома оказалась полянка, а на ней шестеро готовых к переходу мужиков, степенно поздоровавшихся в ответ на приветствие. Плюс еще трое в охранении - выходит как раз две пятерки. Двое подхватили с земли за специальные ручки завернутое в маскировочную ткань длинную и увесистую железку (тело пулемета?), еще двое волокли более объемный тюк (видимо тренога), остальные с кряхтеньем поднимали мешки с чем-то угловатым. И опять глаза...
Впрочем, расчету крупнокалиберного пулемета подобная мотивация скорее благо - с такой дурой под пулями не шибко побегаешь. Значит надо стоять на месте. До последнего. Тяжело мужикам придется. И сейчас и потом.
- До скорого Лука, - Дара настолько осмелела что протянула на прощанье руку. - Догоним вас, думаю, быстро. Надеюсь, что мы все в один борт впихнемся.
- Бывай, - бывший жених осторожно сжал её руку своей лапой, но тут явно вспомнил об чем-то забытом, и спешно полез в сидор. Дэжа-вю.
- Вот! На свет появились две обоймы со знакомыми патронами. Боле ничё нет, магазины все равно до конца снаряжать вредно, а эти лишние - тебе аккурат сойдут.
И, отмахнувшись от слов благодарности, унесся вдогон своими. "Лишние" они, как же! А обоймы по четыре патрона что, тоже от зенитного пулемета?
На душе стало приятно и тоскливо одновременно. Еще одного несостоявшегося жениха проводила на войну. Пора и ей.
***
Горестные размышления Дары о своей судьбе прервал сочувственный голос из-за спины.
- Эх, как же у вас все сложно...- "Нет ну сколько можно на одни и те же грабли, да с разбега? Соберись дурочка, а то, при таком отношении к делу, тебя и землеройки загрызут!"
Впрочем, тут никакая внимательность не поможет, намекал на это знакомый акцент незнакомого голоса - будто у собеседника что-то во рту. Зубы, например. Длинной эдак с указательный палец Дары. Резкий, не сказать панический, разворот на сто восемьдесят градусов подозрение только подтвердил - на всем видимом пространстве никого не было. Видно, по крайней мере.
Заполошно тарахтящее сердце ухнуло вниз, не придумав ничего умнее, чем попытаться спрятаться в мочевом пузыре. И так не слишком свободном. Хорошо хоть, что не последовало немедленных и скандальных последствий этого финта. Чудо, не иначе!
"Кажется, тебе предстоит узнать почему про Хозяина ходят только смутные слухи. И это, при таком умении его детишек заводить себе друзей!", - но все эти переживания и мысли были где-то далеко - Дара внимательно всматривалась рассеянным взглядом вдоль тропы, по которой шла уже минут пять. Есть! Чуть правее и где-то на высоте ее грудины воздух еле заметно дрогнул исказив находящуюся сзади картинку. Нечто подобное можно наблюдать в тепловых потоках над костром.
- Наверное, самое сложное в этой профессии для вас - это научится держать уши неподвижными? - одновременно невинно и слегка ехидно поинтересовалась девушка.
Воздух дрогнул уже заметно, а под ним нарисовалась самая натуральная улыбка Чеширского Кота.
- Умница - девочка, причем, оба наблюдения в точку. - вокруг улыбки постепенно, будто при вращении поляризационного фильтра, "проявилось" всё остальное. Отключаемая маскировка спадала постепенно.
Что имеем? Несомненно "мужская особь", тут никакой ошибки, несмотря на то, что под накидкой не видно даже рук с ногами не говоря о первичных признаках. Спокойно сидит на корточках метрах в пяти. Еще б ему не сидеть спокойно - помнится как одна мохнатая знакомая из этого положения могла прыгнуть. Здоровенный - ту же Ёжку спокойно на коленку посадит.
Так что выходит, никаких шансов? Просто так подставлять горло под клыки "чистильщика" не хочется. Особенно, принимая во внимание как это будет выглядеть со стороны - пошла значится городская инструкторша в лес в растрепанных чувствах, да и не заметила, э-э... ну пусть будет "фурь" на ветке. Что с нее взять? Городская!
Что остается? Лупара. Нет из неё она и с такого расстояния не попадет. Видела, как ребятишки между собой играли - выскользнет он с линии прицеливания, даром что шкаф двустворчатый. Но такие чувствительные ушки... От звука близкого выстрела им точно не уберечься, значит будет краткий период дезориентации и, конус расходящейся картечи из второго ствола может зацепить даже такую верткую цель.
- Не стоит, - стоящие торчком уши делают веселые "ножнички", но глаза, смотрящие на рукоятку лупары, прищуриваются уважительно, а не насмешливо, - у меня в ушах клапаны, чтобы вода не попадала. Закрываются рефлекторно или сознательно, на громкий звук в том числе. Это как вы моргаете или зажмуриваетесь на яркий свет.
"Шах". Кажется противник ей не только не по зубам, он еще и умнее.
- Перепугал бедную девочку. Того и гляди действительно придется из чьей-то задницы картечь выковыривать! - донесся новый голосок, разумеется из-за спины. Жизнь сегодня явно решила воздать сторицей за все что перепало от неё курсантам во время обучения. Повторять цирк с дерганьем и судорожным поворачиванием Дара не стала, просто спокойно сделала шаг вбок и разворот так чтобы контролировать сразу обе угрозы. Вот еще бы понять зачем?
Что в итоге? - женская особь. Несомненно взрослая и чрезвычайно опасная. Если от "Чеширика" веяло спокойной всесокрушающей силой - есть и люди такие - вокруг них просто какая-то зона покоя и понимания что "всё под контролем", то от неё исходит ощущение бьющей через край энергии. В один миг готовой превратится во всесокрушающий вихрь.
Теперь, кажется, точно "без вариантов". Тем более, что в ответ на наивную попытку удержать её в поле зрения, эта киса только насмешливо фыркнула, да "перетекла" куда-то в сторону, как капля ртути, просто просочившись между ветвей и листьев. Дергаться было бесполезно, но расслабить сведенные мышцы спины Дара смогла только увидев, как будто танцующая фигурка вынырнула уже за спиной "Чеширика" и игриво прихватила его за шею. Зубами.
- Яна, и кто теперь девочку пугает? - поинтересовался дернувшийся от такого вероломного нападения кот и встал, ожидаемо оказавшись почти на голову выше, - Ну и меня заодно, - сказал он вполне межвидовым жестом притягивая кису к себе поближе.
"Красивая пара", - отметила про себя Дара, чувствуя что, похоже, просто сходит с ума.
- Я эту мстю, Бушмейстер, планировала всю практику! - заявила Яна и нахально подмигнула. Тут Дара наконец обратила внимание на то, что должна была заметить с самого начала - за спиной Бушмейстера (а прозвище-то непростое!) висело знакомое "весло", да и Мишутка с Ёжкой говорили что они тут на практике. Значит кто-то должен эту практику вести... И все её дерганья выглядят просто смешно - если надо было её убрать, то вот этот симпатяга давно и спокойно сделал бы это. Километров с двух и не сильно напрягаясь. Но подходить ближе есть смысл, только в одном случае - поговорить.
- Я согласна, - сказала Дара проглотив вязкую слюну, - что в подписку о не разглашении писать?
Кажется что-то не то сказала - оба переговорщика дружно фыркнули а потом вывалили из пастей языки и часто задышали прядая ушами. Кажется, если что-то делать то именно сейчас, пока вероятный противник ухохатывается.
- Не, ну ты представь себе текст такой "расписки", - немного успокоившись сквозь фырканье прокомментировал идею Бушмейстер, - "Я, Дарья Руслановна Морозова, добровольно вступила в контакт со специальным подразделением разведки инопланетных пришельцев такого то числа... мной добровольно и инициативно, за вознаграждение в виде возможности почистить снайперскую винтовку вероятному противнику был передан метод добычи рыбы с помощью устройства типа "удочка" и образец самого устройства для копирования"
В ходе этой тирады смешливая Яна "сползала" по своему спутнику как по дереву, видимо, не в силах удержатся на лапах, и под конец фыркала уже где-то в районе пупка. "Интересно у них пупок есть? На мохнатиках не посмотрела, но, по идее должен быть - живородящие ведь... Ну и фигня в голову лезет!"
- А знаешь, - Буш говорил серьезно, но в глазах явно плясали чертенята, - это может и сработать! Только надо угрожать что в случае разглашения "страшной тайны" эта записка попадет не в контрразведку, а в районный психоневрологический диспансер!
- То есть мне эту тайну можно и не хранить? - вежливо и с намеком улыбнулась девушка в ответ. - Ничего, кроме репутации фантазерки и новой легенды про Хозяина, на выходе не получится? А как же некоторые организации?
- А с чего ты решила что "кому надо" про то что "вы не одиноки во вселенной" ничего не знают? - насмешливо фыркнув поднялась с колен Яна, - и вот, скажи честно, сколько времени такая новость будет занимать верхние строчки рейтингов? День или даже неделю, а?
Дара почесала в затылке - в очередной раз за этот сумасшедший день мир выполнил кульбит.
- Но тогда я вообще не понимаю что от меня надо? Я и так никому ничего не скажу, - последняя фраза прозвучала и вовсе по детски, осталось только носом шмыгнуть.
- А вот это уже разговор правильный, - посерьезнел Буш. - Не было мысли пойти в "Иностранный легион"? Поверь - будет интересно. У тебя девочка, есть талант учителя, я с большим удовольствием следил за тобой.
"Упс! А вот это, кажется, называется "предложением от которого невозможно отказаться", действительно гуманно и даже выгодно". Предательское сердце опять рухнуло вниз, и чуть не вызвало конфуз, пока Дара подбирала слова для ответа.
- Я подумаю, но сейчас вынуждена отказаться, у меня другие планы. - "Господи! Да тебя надо убить за один этот ответ!" - разорался в голове внутренний голос, - "Дарвиновская премия - сразу твоя, даже без голосования!". Удивительно, но Буш кивнул с пониманием.
- Конечно, ты только составила пару... - но смотрит он почему то на устроившуюся у него в подмышке Яну, а та на него. И кажется, что между ними проскакивают искорки. Похоже Дара тут вообще лишняя.
- Да, совсем забыл, - Буш взглянул прямо в глаза, и девушку начала сотрясать нервная дрожь. - Постарайся уцелеть. Если в каждом, кого будешь брать на прицел, тебе станет мерещится твой избранник, то шансов у тебя не будет никаких. Веришь? А теперь просто поверь, что такого быть не может. И не будет! Веришь? - Дара кивнула так, что лязгнули зубы. - Вот и отлично! Тогда прощайтесь и до встречи.
Две обнявшиеся фигурки подняли лапки в жесте прощания и просто исчезли в подлеске, едва сделав по три быстрых шага назад. Оставалось только тряхнуть, головой пытаясь привести в порядок основательно съехавшие набок мозги, и повернуться. Ну конечно же - Ёжка и Мишка стоят очень похоже обнявшись. Мишутка пытается выглядеть взрослым и суровым, но скорее растерян. А у Ёжки глаза на мокром месте. Зато как прижимается к своему "Мишутка хороши-ий!". Затолкав зависть поглубже, Дара просто шагнула вперед, обняв сразу обоих. Пара мокрых носиков уткнулось в грудь слева и справа, а четыре лапки вцепились, как в спасательный круг.
- Ну что вы, все будет хорошо! Даст Бог, еще свидимся.
- Нас эвакуируют! - два голоса прозвучал глухо, но синхронно.
- И правильно! Нечего вам делать на чужой войне! Есть занятия поважнее! - на последней фразе Мишутка выпятил грудь колесом, а его девушка "уронила" налившиеся кровью ушки, но отвлечь их от темы не вышло.
- Ой, Дара ты такая добрая-я! - Протянула Ёжка поднимая заплаканные глаза. - Мы ведь уже поучаствовали... Потому и отзыва-ают!
Дара опешила - каким это боком её знакомцы оказались причастными к произошедшему безобразию? Неужели на самом деле...? "Да нет, фигня всё это!". Но толком расспросить девчушку не удалось - на "вопрос как вмешались?", она просто махнула лапкой в сторону раскинувшихся на берегу моря воронок, и вцепилась в своего друга, словно клещ. Ничего, кроме всхлипываний, от неё добиться не удалось.
А потом два знакомца синхронно дернувшись, вскинули повешенные носики, будто получив неслышимый сигнал, сдавили Дару в объятьях, лизнули с двух сторон в щёки и, встав на четыре лапы, рыбками нырнули в подлесок. Вот и попрощались.
Оставалось только покачать головой - на память легли сразу две загадки. И, если вопрос виновности мохнатиков в уничтожении Йориковки, мог подождать, как минимум, до послевоенного трибунала. То вторая информация была куда как важнее. Вот только сама форма подачи... Непонятно то ли Бушмейстер банально прибег к психокодированию, чтобы наряду с сохранением тайны, заодно, повысить шансы понравившейся ему туземки. То ли сообщенная информация была чистой правдой.
Но тогда -- что она означает именно для Дары. Например, Вадим, при высадке с катера подвернул ногу, и теперь проваляется всю войну в госпитале, не имея никаких шансов попасть ей в прицел. И совсем другое, если эта же информация является стратегической. Например - "федералы" сохранят нейтралитет. Или, нападение на планету действительно внешнее?
Тогда надо пробиваться на самый верх... "Ага, сейчас это еще и безопасно - все психбригады заняты обычными ранеными, - прокомментировал внутренний голос. - Что ты скажешь в ответ на вопрос, откуда тебе это известно?"
"Что-нибудь придумаю! - отмахнулась от него Дара. Её в этот момент интересовали куда как более приземленные вещи. То дело, ради которого она изначально отправилась к этим кустам, так и осталось не сделанным и его срочно надо было завершить.
Пока очередной поворот судьбы не привел к детсадовским неприятностям.
***
Не судьба. Чуть пробежавшись дальше по тропе, Дара свернула в сторону приглянувшихся кустиков и попробовала отвести в сторону перегораживающую путь ветку. Ветка не отвелась, а рухнула вниз, потому как была нарисована на маскировочной накидке, которую повесили изображать кусты там, где их вообще-то совсем не было. Но за своей торопливостью она этого не заметила.
В итоге прикрывавшая яму-выворотень "занавеска" рухнула, а за ней... "Вот это бутерброд!" - залихватски присвистнул внутренний голос, пока сама Дара смущенно пискнув: "Ой, извините!!!", - шарахалась назад, пытаясь прикрыть ладонями полыхнувшие от увиденной картины уши и щеки.
- Да мы уже закончили - доложил ей в спину придушенный девичий (или уже, наверно правильнее сказать, "женский"?), голос.
- Тогда одевайтесь! - рявкнула Дара не зная, что делать дальше - "Закончить они успели... понимаешь!"
Впрочем, стоило начать с сужения списка подозреваемых и осознания размеров ЧП. "Так, эту рыжую гриву и мальчишеские вихры спутать не с чем, но, на всякий случай, все равно проверим", - взгляд на тактическую карту сомнений не оставил, вот они все три метки рядышком, - "Ну Воробушек, орел наш залетный... и, значится, Рыжая".
Девушка оторвала ладони от ушей и ухватилась за голову. Как ни крути но, не даром, во всем виноват командир. А в данном случае именно он и виноват. "Это ж надо додуматься, сказать бойцам: "у вас есть час - делайте что хотите!". Они и сделали... что хотели... часа им хватило с запасом!", - прокомментировал внутренний голос очередную несостоятельность Дары, даже как младшего командира. Возразить было нечего.
"Ну и что мне с вами теперь делать?", - подумала Дара, рассматривая счастливо глядящие на нее две пары глаз. Участникам знаменательного события было по четырнадцать лет.
- Как что? Поженить конечно! - хором заявили оба этих нахала.
"Я что уже всё, что думаю, вслух произношу? Или все окружающие телепатами заделались?"
- Какая женитьба?! - схватилась за голову Дара, - Почему я? Это ЗАГС браки регистрирует, а у нас тут война между прочим! Вы понимаете, что делаете? - попробовала она достучатся до мозгов влюбленных. Глухой номер, но надо хотя бы пробовать. - Любого из вас могут запросто убить.
- Ну так а чего тогда, тем более, ждать? - уверенно тряхнула гривой Рыжик. - Если его убьют, так мне, может, не только воспоминания на память останутся.
И, положив ладонь на живот пониже пупка, загадочно улыбнулась и "добила": - Я все рассчитала! - оставив Дару беззвучно хватать воздух ртом, на манер вытащенной из воды рыбы.
"О как!, - отметился внутренний голос, - Ты думала тут просто баловство, а оказывается - "она все посчитала". Вон и пацан кивает, значит согласен был, а не просто так. Женить. Однозначно! К слову, ты там на остальных глянь, чем они там заняты. Ну так... на всякий случай".
Вздрогнув от ужаса, Дара глянула на тактическую схему, но остальные, вроде, никаких новых сюрпризов не обещали.
- А если меня убьют, то ты, Воробушек, обязательно снова женись! - продолжала развивать тактический успех Рыжик, видя, что ей удалось вогнать командование в глубокую задумчивость с перспективой перехода оной в кому, - Обещаешь?
Парень степенно кивнул. И неожиданно развил мысль:
- Вы ведь можете нас расписать. Командиры отдельных подразделений имеют права регистрировать акты... ну этого самого...
- Гражданского состояния, - автоматически продолжила находящаяся в ауте Дара и снова схватилась за голову при виде счастья в чужих глазах.
"Инопланетяне... Вот где настоящие инопланетяне!, - витийствовал внутренний голос, - Скажи какому охламону в городе, что можно добиваться чтобы тебя расписали, выискивая дырки в законах... Да он в дурку попадет, если поверит!". Дара, впрочем, тоже была не далека от этого состояния, а потом как-то разом всё изменилось, и даже голос неожиданно заявил, - "Семь бед один ответ!"
- Так, всё с вами ясно. Вижу пока только одно препятствие - куда я вам штамп о регистрации поставлю? Паспортов то ни у кого ещё нет.
Два упершиеся в нее взгляда были безмятежны, явно говоря - "Ты командир, ты и выкручивайся, как хочешь. Что за формализм в конце концов! На войну, значит, можно, а женится не положено!". Дара почесала многострадальный затылок, и в ответ изнутри черепа постучалась мысль. Оставалось её только реализовать.
- Так, всем внимание! - вышла Дара в общий канал, - Имеете десять минут, точка сбора номер шесть, форма одежды - парадная!