Первая задача - это, говорят, как первый мужчина. То есть безумно опасно, и чревато крайне неприятными последствиями. А поминая то, как первый мужчина у нее едва не стал сразу же и последним, сравнение это мягко сказать Серую радовало мало. Поэтому, готовясь к дебюту, Дара до предела сосредоточилась, ужасно нервничала и чувствовала такую растерзанность, что даже ноги подгибались время от времени. Конечно, приятно осознавать, что группа прикрытия, или, как там эти люди называются, ни на минуту не спускает с неё глаз, но это вынуждало еще более ответственно подходить к делу. В результате львиная доля усилий затрачивалась на то, чтобы делать вид, словно она выкована из железа, снабжена стальными нервами, алмазно твёрдым рассудком и гуттаперчево гибкой психикой. При этом порезанные осколками оконного стекла рёбра не на шутку болели, на душе скребли кошки и... хватит о грустном.
Снайперская винтовка, недавняя голубая мечта, так внезапно осуществившаяся, которую она тщательно осмотрела и проверила, была замаскирована под штатив для профессиональной камеры. Трубка одной из ног содержала в себе достаточно длинный ствол, другие длинномерные детали были частями опор, а ствольная коробка, затвор и остальные узлы прекрасно размещались в шарнире и опоре. Оптика прицела маскировалась под объектив и видоискатель.
По обоим назначениям, истинному и ложному, это устройство служило вполне приемлемо. А превращение одного в другое занимало несколько минут, причем, требовало использования, хотя и немудрёного, но инструмента. Подвешенная на ремне за спиной снайперка выглядела мирно -- что и требовалось от неё в первую очередь. Ведь работа должна быть проделана тихо и неприметно.
В результате грозное оружие беспрепятственно проходило любую проверку, с каким угодно просвечиванием.
Это в теории, на практике же внутри все тряслось, когда молоденький офицер подозвал ее на контроле с вопросом: "Это ваши вещи, сеньорита?". Удалось улыбнуться и кивнуть, и парень, задумчиво оглядев ее с ног до головы, вдруг подмигнул: "Приятного отдыха, сеньорита, и удачной охоты...". Сердце успело пропустить удар, прежде, чем он закончил: "... за фотоснимками".
Как же ей хотелось, казалось целую вечность назад, а на деле - вчера утром, чтобы слова его оказались пророческими. Однако жизнь - штука суровая, и требованиям её приходится соответствовать. Вот и притворялась девочкой фотографом, являясь на самом деле киллером, что уж скрывать от самой себя. Выбрала-таки легкую дорожку по жизни, возможно и самую короткую. Так что нечего хныкать - насильно никто её на эту скользкую тропинку не тянул.
***
Легенда простая -- туристки ранним утром отправляются на экскурсию в сельву. Чтобы придать правдоподобия такому обоснованию, Дара купила "настоящий" пробковый шлем, отштампованный из вспененного пластика. Прочная штука, кстати. И действительно, отлично защищает от солнца. В лавке, где девушка отдала целое состояние за этот "раритет", "случайно" оказавшийся в единственном экземпляре, потому что донья Долорес решила расстаться с семейной реликвией, передаваемой из поколения в поколение с девятнадцатого века...
Дальше выслушивать продавца не хотелось, и Серая расплатилась за покупку со служебных визоров, выданных Примой сразу, как только она наняла Дару, назвавшуюся Серой Волчицей. Впрочем, от клички оставила только первое слово, а то "слишком длинно".
Джип туристской компании забрал их от отеля ещё затемно, а потом, покинув город, долго петлял через джунгли по сравнительно приличной дороге, пока не высадил двух пассажирок на краю долины, откуда открывался прекрасный вид на склоны гор. Дару захлестнула открывшаяся безмятежная красота. Океан отсюда не был виден, и дыхание его не чувствовалось, а жаль. Девушке казалось, что она часами могла бы смотреть на неспокойные волны, впитывая их силу и титаническое спокойствие.
Другие экскурсанты поехали дальше, а Серая с первым номером разошлись каждая к своей позиции.
Визоры задавали направления и ориентиры, а Дара следовала указаниям программы-проводника. Через полчаса вышла к развалинам какого-то каменного сарая и устроилась у пролома в стене, откуда просматривалась ферма, или ранчо, или гасиенда или... у поместий много разных названий. Так вот, задача, которую, по прибытии на место, сообщила ей аппаратура, заключалась в уничтожении определённой личности, что должна была появиться на заднем крыльце правого флигеля через полчаса-час. Как раз есть время, чтобы собрать винтовку и без спешки приготовиться. Сомнений не осталось, о них Дара думала ночью, глядя на фото и вспоминая слова того парня, что спас ее из лап уродов. Сейчас этот шкет, возможно, работает в группе прикрытия. А может и не он. Впрочем, какая разница?!
Оптика прицела позволила всё хорошенько рассмотреть -- позиция идеальная, только жертва будет находиться в поле зрения недолго. От силы с минуту. Так что отвлекаться ни в коем случае нельзя. Пути отхода тоже удобные -- заросли начинаются сразу за развалинами. А увидеть лёжку можно лишь с вершины горы, что находится километрах в десяти впереди и правее.
Девушка устроилась, сняла шлем, приподняла визоры и прильнула глазом к окуляру. Отлично. А вот и сигнал о наступлении времени, когда следует начинать ожидать появления цели.
***
Проходят минуты, а никто на крыльце не появляется. Солнце поднялось и, зависнув рядом с той самой горой, заметно припекает. Голове уже горячо, так что не зря купила шлем. Правда одного Дара не учла -- поля головного убора надавливают на визоры и заставляют их соскальзывать на глаза. Впрочем, это не такая уж проблема. Размотала с шеи газовый шарф, затолкала его в шлем в расчёте на то, что он приподнимется и перестанет сбрасывать визоры со лба на переносицу.
Не помогло. Тогда она сняла эти напичканные электроникой очки и надела на шлем поверх полей. Стало гораздо лучше.
Медленно текут минуты, но Серая терпелива.
Заметила, что за время ожидания тень от стройного кипариса сместилась по стене не менее, чем на метр, когда дверь, наконец, распахнулась. И вышли из неё совсем не те люди, которых она поджидала. Осмотрелись, что-то сообщили по переговорному устройству и, только после этого появился он. Тот самый, с фотографии.
Ни капли сомнений, ни секунды раздумий, в голове холодно и пусто. Прицелилась и плавно нажала на спуск. Есть попадание, хотя отчетливо увидеть входное отверстие от пули на лбу отсюда нереально, даже в такую высококлассную оптику. Жертва валится, но следить за её падением нет никакого желания. И времени нет. Нужно уходить. Дара начала медленно отползать, и в этот момент сильный удар по голове лишил ее чувств.
***
На той самой горе, рядом с которой точно так же, как и несколько минут назад, висело восходящее солнце, Хосе оторвался от окуляра мощной подзорной трубы, установленной на треноге и произнес в микрофон:
- Экселенц, объект ликвидирован. Исполнитель эвакуировался, а второй номер остался на месте... Вижу только, что голова у него стала вся красной... Есть - возвращаться.
***
Увидев, как объект рухнул с отверстием во лбу, Прима послала команду на взрывное устройство, вмонтированное в визоры своей ассистентки, и ползком спряталась под прикрытие кустов. Поднялась на ноги и легко заскользила сквозь заросли. Доклад Хосе своему начальнику её аппаратура приняла отчётливо. Чуть улыбнулась -- теперь нет нужды делить ни с кем гонорар за отлично выполненную работу. А для следующего заказа она подыщет себе новую дурочку, или дурачка из Истрейского интерната. Этот старый лопух Егор Олегович вполне прилично готовит юношей и девушек. Надо быть последней идиоткой, чтобы не воспользоваться таким подарком судьбы. Искать этих детишек никто не станет. Выучили, помогли, как смогли, а дальше, пусть выбираются сами. Ну и никто силком не заставляет их наниматься. С другой стороны - эти выкидыши общества как минимум месяц живут по-королевски - такого они, бедняжки, в своей жалкой жизни отродясь и не видали. Так что все честно.
***
Очнулась Дара нескоро. Заметила сквозь ресницы не желающих подниматься век, что солнце успело заметно сместиться вбок, а узнать, сколько в точности прошло времени, не удалось -- визоров не было. Искать их было как-то лень. Потом заметила шлем, расколотый по линии выше полей, как раз там, куда она пристроила дорогой подарок Примы. Верхняя часть головного убора лежала сзади, отброшенная силой взрыва, а вылезший из образовавшегося отверстия красный шарф бесформенно раскинулся сверху.
Вспомнилось сразу все - зачем она здесь, и что успела сделать. Обалдевшая от сильной контузии, двигалась вяло. Машинально собрала винтовку, снова превратившуюся в фотоштатив, и упаковала её в чехол. Потом приложила друг другу части шлема, отыскав места, которые раньше были частями одного целого. Да уж. Четко видна линия, по которой произошёл взрыв -- линия вскрытия её черепа, между прочим, если бы визоры оставались там, где им положено. Звериная природа людей в очередной раз предстала перед Дарой во всей красе. Стиснув зубы, чтобы унять отчасти боль в голове, а отчасти - сжигающую изнутри тоску, она несколькими булавками скрепила части белого шлема, а по линии разлома пустила ленточку, выкроенную из всё того же, заметно подранного взрывной волной шарфа. Маленькое рукоделие привычно заняло руки и немного успокоило.
Мир вокруг оставался безмолвным, и Даре было глубоко на это наплевать, ее даже не взволновало, что здания поместья носят отчётливые следы недавнего боя, что на подворье дымится автомобиль, а кипарис, по тени которого она отмечала время, пропал. Перебравшись в тень стены всё того же разрушенного сарая, она прислонилась к ней спиной и, то ли уснула, то ли потеряла сознание.
Хотя, какое, скажите на милость, сознание. Ей подумалось, что она в него так и не приходила.
***
Длинные вечерние тени принесли понимание того, что день закончился. Надо было что-то делать. Попить -- точно. Тело сообщило об этом разуму, и тот подчинился. Дара скользнула в заросли и двинулась под уклон местности. Ручей отыскался нескоро. Или канава по дну которой струилась вода? Все так заросло, что отличить природное образование от рукотворного стало невозможно.
Вернувшийся слух сообщил о том, что где-то воюют: грохот отдалённых взрывов докатывался сюда невнятным ропотом, но поблизости не происходило ничего.
Итак, она уволена. Деньги, доступные через служебные визоры, сделали ручкой, а у неё за душой не осталось ни гроша. Кстати, что вообще у неё осталось? Винтовка. Наверное, она стоит целое состояние, если продать с умом. Но, чтобы найти щедрого покупателя необходимо иметь связи -- это не её вариант. А по правилам профессиональных убийц, во вступлении в гильдию которых ей столь очевидно отказали, оружие необходимо утопить, закопать, или найти иной способ от него избавиться. Вот уж дудки. Не в том она положении, чтобы выбрасывать полезную вещь.
Ещё при ней подарок Егора Олеговича. Так и не вскрытый футляр с не пойми чем. Тот самый, заглянуть в который можно после того, как заработает первые пять рублей.
А она их, как ни странно, всё ещё не заработала. Увольнение не сопровождалось расчётом. Денежным, имеется ввиду. Те деньги, что тратила со служебных визоров, ей не принадлежали -- они расходовались для создания имиджа туристки. А вот вместо оплаты саму её попытались убить.
Накатила злоба -- захотелось отомстить этой гадине Приме. И тирщику. Жизнь наполнилась смыслом. Дара надела свои рахитичные визоры и окунулась в мир информации. Местные новостные каналы просто бурлили от обилия информации Сообщения о закрытии аэропортов -- прекрасно. Это значит, что власти принялись рвать связи с внешним миром практически в то же самое мгновение, когда она сделала свою работу. Но все тропы через сельву перекрыть невозможно!
Вызвала карту местности и... да. Конечно, Прима должна уходить через перевал в соседнюю банановую республику, где сейчас всё спокойно. Точно! Вот же селение, упоминавшееся, как конечный пункт их сегодняшней поездки. Оно уже за границей. Вряд ли первого номера их снайперской пары ждала машина, а ловить попутку в этих местах -- дело ненадёжное. Но пройти пешком пару десятков километров по пусть и неважной, он определённо различимой дороге -- не так уж это трудно.
Дара забросила на плечо штатив с камерой и зашагала в нужном направлении. Дорога, по которой их привезли сюда утром, вскоре нашлась. Луна нынче яркая, при её свете даже в узком коридоре под сплетающимися над головой ветвями можно разглядеть, куда поставить ногу. Если бы ещё не болела голова, и не бурчало в голодном желудке -- совсем было бы замечательно. В душе царила пустота и острое ощущение, что она одна, одна - против всего мира. Ну что ж, не впервой.