Акулин Александр Иванович : другие произведения.

Алый ветер

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


   -1-
   "Звёзды так чудовищно далеки! Непостижимо уму! Мы видим даже то только, что творилось с ними тысячи лет назад. И они не живые вовсе, а так просто - раскалённые тела возмутительных величин. Но как же малы, по сравнению с теми чёрными, пустыми пространствами! Тысячи лет холодного космоса между нами и между ними. Жуть!
   Нет! Нет! Нет! Не верю! Знаю, конечно, но... Не верю!
   На самом деле росточком звёзды - с людей. Большие - это взрослые, маленькие - дети. И, безусловно, очень, даже очень живые! И совсем близко. А светят исключительно нам. Всё небо - это большая звёздная сцена, чёрный занавес, лунопрожектор, мы - зрительный зал. Вот! ... "?"... Выходит - актёры? И что за репертуар? Давненько не обновляли... Н-е-т! Ни-ка-кой сцены. Ведь они?... Они там живут! И, запрокидывая головы, временами поглядывают, чем этаким занимаемся мы. Вечером звёзды тоже ложатся спать или просто сидят по домам. У каждой звёздочки есть свой дом - определённый кусочек неба. Потому-то и кажутся нам неподвижными, за исключением редких, которые шляются по ночам. А утром пробуждаются, и небо весело приходит в движение. К сожалению, этого явления нам наблюдать не дано. Потому что оно, небо полностью накрыто колпаком - голубым абажуром, который горит много ярче и заглушает более слабый свет сияния звёзд. Такое каждый раз случается после того, как кто-то тихо и осторожно вносит солнце - золотую, тёплую лампу. Этот кто-то, несомненно, очень добрый и для всех нас родной, такой же, как мама, потому что дарит жизнь!" - фантазировал молодой человек, лёжа на наклонной крыше, и если бы не упирался ногами в доску, он съехал и упал бы. Захватывая дух, небо стремительно уносило его к себе и, аккуратно покачивая, возвращало на место, приводило в восторг и попугивало своей бесконечною глубиной.
   "Бесконечность! - это штука, невозможная дважды: не может быть, чтоб она была, и не может быть, чтоб её не было".
   Вскоре мысль о звёздах и космических далях куда-то подевалась, наверное, спряталась за трубой, а его зрачки опустились и коснулись земной поверхности. В такую тихую, ясную погоду чересчур живописно вырисовывались очертания угловатых крыш, куполов, башенок, труб и осенних, деревьев.
   Круглая белая луна стояла настолько низко, насколько возвышались часы на старой острой башне. Белый циферблат сверкал, а размером в тот час он выдался как раз таким, как луна. Можно было подумать: на небе две луны. Почти близняшки. Только одна обыкновенная, а другая - проказница: обрисовала себя чёрными стрелками и цифрами.
   "О! Если б я был художником, непременно написал бы картину! Хотя нет, все бы решили, что я придумал, ну или сильно приврал, ведь так красиво, как сейчас, на самом деле не бывает. Просто сегодня мне несказанно повезло!"
   Эта крыша была одним из любимейших мест Олега. Здесь он чувствовал себя уютно, временами забирался поглазеть в небо и помечтать. На сей же раз по вине пейзажа, из тех, что и ум, и сердце раскрывают и радуют, он не заметил, как стрелка "лунных" часов перевалила за 10:30.
   -2-
   Тревога, наконец, своим невидимым кулаком поддала ему примерно туда, где прячется желудок. Он спустился вниз, озираясь по сторонам, и из-за угла выглянул на пустую площадь. Самое сложное - незаметно проскочить её. Затем - вдоль небольшой улицы (тоже опасно: она глухая с обеих сторон - притаиться и свернуть негде). Вот дальше уж проще - сквозь парк.
   Удачно одолев самую трудную часть пути, он очутился среди деревьев и кустов в парке, почувствовав себя почти в безопасности. Разъёжился, глубоко вздохнул, расправив плечи, и уверенно зашагал, даже опять замечтался. Ещё бы! Старинный парк, да к тому же родной, сейчас напоминал сказочный лес. Зачарованно окружали его посеребрённые яркой луной деревья и острые отчётливые тени их стволов и веток. Очень-очень любил Олег эти вековые тополя, клёны, каштаны... Как же иначе? Здесь недалеко, на окраине парка, есть милый старинный дом, в котором родился и вырос он. Первой, полной чудес картиной большого мира перед его детскими глазами когда-то предстал этот парк за окном. Здесь его носили на руках, пока сам не ходил, и первые свои шаги он делал здесь же. Вот и теперь идет в ногу, обнявшись, с подругой по имени Осень. Любая пора нравится ему, всем присуща своя особая прелесть. Но какая всё-таки лучше..?
   Если рассуждать с позиции ума и тела - нет времени лучше лета. Тепло, красиво, ароматно и выгодно. Зимой все то же, только наоборот. Но кто не простой болван, тот знает, насколь промозглая, чёрно-белая заунылость, похожая на тоску, близка и мила нашим сердцам! Зимой лица свежи и барышни прекрасны. Как чисто и ясно на душе, когда в пушистые белые шапки обряжаются домики, деревья и всё, всё кругом. Отдельный привет солнышку, способному это счастье утроить. Таят что-то синие зимние сумерки... Видать, чудеса! А, может быть, и сказка есть! Тонок запах мороза - хорош! Невесть откуда приправленный дымком, берёзовым!
   Весенние прелести! Оставим их как-нибудь на потом. Они слишком очевидны.
   Но Осень! Люблю я тебя, милая моя Осень! Редко кому ещё удастся блеснуть так же, как ей в свою рыжую пору. Возможно, с точки зрения прекрасного, этот и есть самый высокий из пиков. А дальше... Но дальше пустеет, чернеет, холодает, становится печально и спокойно. И что-то будто замирает, не знаю в нас или вне. После трудов и веселий природа решила прилечь отдохнуть да размеренно подумать. Земля словно сбросила с себя всё то, что давило на грудь. В это время мы слышим её открытое дыханье. Ей хорошо, она знает, что скоро накроется белым одеялом и уснёт до весны. И мне хорошо потому, что Осень - это самая прекрасная пора и чемпион по заплыву в глубину наших душ!
   Как-то по-особенному тепло в это холодное время (не для всех!), не только потому, что мы отделяемся от внешней среды совсем уже зимним одеянием. Осень, если захочет, легко проникает под него. Осень лирична и любит подобных себе: сочинителей, художников, романтиков, мечтателей, оптимистов и прочих того же помола. Завидев такого, обрадуется, подкрадётся, ласково обнимет, да прикроет уютной шубкой спину и плечи. Так и гуляешь с ней вдвоём, по душам общаешься, хорошо и спокойно, не мешает, а греет и хранит от напастей. И как же такую не любить! Всю себя она отдает "своим", правда, остальных жалует не очень, для них Осень не время года, а сплошная бяка.
   Вдруг милая спутница Олега как сдёрнет с него свою шубку, как дыхнёт в спину леденящей жутью, мурашки не только по спине, но по голове и ногам поскакали. В то же мгновение он оказался за ближайшим небольшим кустиком и сожалел, что не случился у куста посерьёзней, что в нескольких шагах впереди по аллее. Двое высоких мужчин при шпагах, в длинных чёрных плащах, в чёрных шляпах и таких же перчатках тихо шли навстречу, кажется, услышали и остановились. Бесшумно передвигаться хитрые и коварные люди из Канцелярии умели - правила у них такие.
   - Вроде бы был шорох, - сказал один другому.
   - Мне тоже что-то такое показалось.
   - Погода-то тихая.
   - Вот именно. Но, возможно, это кот.
   - Или крыса. Или человек!
   И с разных сторон они обошли тот большой куст, встретившись с тыльной стороны. Оттуда был бы виден и Олег за своим более чем скромным убежищем, но он на коленках сделал манёвр вокруг своего спасителя и далее, с возвращением их на аллею, совершил манёвр обратный. Наконец люди из Канцелярии удалились, с глаз долой, во тьму. Олег тоже поплелся домой, уже придавленный, излишне прислушиваясь и оглядываясь. Не шутка: он только что рисковал жизнью.
   Мама лежала тихо, но Олег знал, что не спит, и переживает.
   - Я был у Никиты, - тихонько соврал он ей.
   Мама укоризненно повернулась на бок, отвернувшись. Просто не было уже ни сил, ни слов. Как часто она учила, наставляла его, просила и умоляла, но несмотря на крайнюю важность назиданий, время от времени он нарушал самые простые правила поведения. Всё он понимал не хуже её, просто иногда так выходило.
   - Мама, в нашем дворе, даже если обложат так, что крыса не проползёт - я проберусь! К тому же я не специально, заболтался, ну прости.
   Олег лёг спать, утром он ещё получит.
   -3-
   Из множества товарищей у Олега был один друг - Никита, из его же двора. Уж они-то и припомнить не могли, сколько раз с детства дрались друг с другом и сколько раз друг за друга. С возрастом их дружба крепчала, потому что чтили одни и те же ценности. Оба с трудом сносили ложь. Как всем нормальным людям, иногда приходилось врать и самим, но через силу, преодолевая барьер - в ночном случае с мамой, например, дабы поберечь её.
   Вспомните детство! Если вы делали кому-нибудь подлость, она казалась вам не более чем забавой! Зато как о ней менялось мнение, если кто-нибудь преподносил её вам. Она превращалась в возмутительную дрянь, а тот - в омерзительного подонка. Но! Что странно - ничему нас это с одного раза не учило, и мы продолжали тем же и по тому же месту. Такие несовершенства даны, чтобы их выносить, побороть и обратить в добродетели, пройдут годы, пока доходит... Правда, иные не понимают до гроба. Добродетели можно поделить на два вида: 1) добродетель самая что ни на есть; 2) та, о которой мы повели речь - отсутствие порока.
   Так вот, Олег с Никитой рано вышли из того возраста, любую подлость или похожее на неё расценивали как низость и грех.
   Они стремились не бояться сильного и преуспели - пользовались уважением. Это были именно те ребята, которые по внутренним своим особенностям не могли оставаться в стороне от чужих проблем. При всём при том, как кто-нибудь особо жизненаблюдательный мог смекнуть... Вовсе они не ущербны: красивы, не глупы, не чокнуты, не тронуты душевными травмами, не закомплексованы, и не прямолинейные фанатики. Просто на земле, помимо всего прочего, так же водятся и Человеки!
   -4-
   Большой стол был почти весь завален склянками, банками, колбами, заполненными всяческого цвета содержаниями, гордо выстроенные в ряд пробирки на штативе возвышались над всем и придавали столу торжественно-ученый вид, соответствующий и интерьеру всего помещения. На рабочей части стола активно трудилась миска. Над ней восседал широколицый, рыжеволосый, ещё молодой человек и перемешивал густое, неприятное на вид содержимое. Делал он это дважды старательно. То есть он действительно старался, в силу того что был во всём по-настоящему старательным человеком, потому не менее старался и выглядеть ещё более старательным. Это Аркадий - наставник Олега. Отмерив мензуркой, влил в миску оранжевую воду, он стал ещё быстрее мешать, даже приподнялся. Вспенились пузыри, и облако белого газа взлетело над.
   - Теперь из зелёной кастрюли двести грамм, - сказал он Олегу. И тот специальным черпачком принялся накладывать серую кашу в плоскую склянку, качавшуюся на чашке весов.
   - Ну, давай, давай! Медленно. Поторапливайся! - как обычно повысил голос Аркадий.
   "Одеть бы тебе на голову эту кастрюлю!" - подумал Олег, а сам постарался делать, как велено - побыстрей. Потому что знал: дерзость здесь не проходит, и даже очень наоборот. Аркадий же был как раз тем вредным начальником, которому следовало бы надеть кастрюлю на голову.
   - Теперь клетку полосатых и клетку красноголовых, - пословно поднимая тембр, Аркадий закончил визгом: - Бе-го-ом!
   Олег добежал до двери. И, скрывшись за ней, поплёлся даже медленней, чем плелось, по коридору, связывающему муховарочный цех с мухофермой. Вряд ли есть на земле ещё место, населённое таким количеством мух. Три стены просторного помещения сплошным рядом занимали боксы, разделённые между собой деревянными перегородками. Стороны, обращённые вовнутрь, были обтянуты сеткой и напоминали переливающуюся в постоянном движении водяную рябь. В каждом таком боксе содержались мухи разных пород и поэтому мельтешащие квадраты были разноцветными. Длинный, во всю четвёртую стену, стол загружали емкости для корма и небольшие клетки, пустые и заполненные. Две из которых и вручил Олегу Николай Фёдорович, пожилой уже человек, большой специалист по отбору мух.
   Уже год Олег был учеником муховара.
   Завтра был выходной.
   -5-
   Олег с Никитой отправились гулять на рынок, где торговали только приезжие. Несмотря на то, что город окружали широкие поля, на которых трудилось множество его жителей, здесь не выращивалось абсолютно ничего, что могло бы лечь к обеду на стол. И все продукты, а также дрова и вещи были привозными. Среди продавцов можно было видеть и слышать крестьян, живущих где-то недалеко: "Картошку, яблоки, морковку", похожих на нас, но всё же каких-то других, с южной стороны, с их (где не надо мягким и где не надо твёрдым): "Сэмечъки сладэнькие, як орэшки" и ещё больших южан с ещё большим акцентом и, пожалуй, совсем не похожих на нас: "Уиноград, пэрсыкы".
   - Матрёна, дай семечек. Га-га-га... Матрёна, дай семечек, - разгнусавилось громкое кривлянье в нос. Это Вася - он дурак и урод. По очереди подходил к каждой торгующей и, повторяя одно и то же, брал горсточку и клал себе в карман. Добрые женщины не бранили его из жалости. К тому же, брал по-божески - немного, и один раз. Да и бесполезно, наверное, что-то ему говорить. Единственный в городе юродивый (хотя это как сказать), для местных жителей не был объектом всеобщего сочувствия и даже наоборот - его ненавидели и боялись, об этом чуть ниже. Сочувствовали ему, быть может, некоторые, Олег, например, да - и то местами. Олег шкуру любого человека невольно примерял на себя, понимая, что людям с физическими или умственными недостатками без того плохо и нелегко, а над ними ещё смеются, или чего хуже - обижают.
   Васе было лет 45, малого росту, но очень коренастый, с кривыми ногами и неправильным лицом, нос картошкой. Он везде ходил по улицам и во всеуслышание рассказывал какие-нибудь безобидные глупости, даже если поблизости не находилось прохожих.
   -6-
   Вася - далеко не единственная достопримечательность прекрасного и странного города, в котором разворачиваются наши события. Другого такого не сыскать, ни на западе, ни на востоке. Он славился своей неповторимой красотой и загадочностью. Довольно большой, он делился на две части: старую и новую. Новая была так себе и ничем не отличалась от других неособенных городов: прямоугольные кварталы с обычными домами. Но считалась престижнее, и все более успешные и главные стремились жить в ней. Однако большинство жителей старой части ни за что не променяли бы свою на новую по двум гиперпричинам. Первая: нежелание быть ближе именно к тем, кто жить там стремился, а вторая, конечно - в любви к своей уникальной старой.
   Старый город состоял, главным образом, не из улиц, а из скверов и площадей, само собой, и улицы тоже присутствовали. Куда же без них совсем? Всё это так хитро переплеталось и перемешивалось, что чужому человеку невозможно было не заблудиться. Так уж когда-то постарались градостроители, превратив город в сплошной лабиринт.
   Если дома, словно людей, поделить на типы, главенствовали, конечно, столпы. Дома, так сказать, серьезные: профессора, депутаты, просто солидные граждане, те, на которых, если случится что, обратят взоры остальные - решайте... Это классические, строгие дома. Рядом добрососедствовали здания, любители другой, блистательной моды: пышной, искристой, расфуфыренной. Нередко попадались и строения, не влезающие ни в какие рамки: фантастически вычурные, неформальные заумники и абстрактные чудаки. Встречались и прочие, которые полюбливали всего ото всех. Но не было ни одного, кто не стремился быть super. Все дома одевались, причёсывались и украшались по вкусу, по деньгам, и не терпели ни какой дешёвенькой подмены. Эти дома по праву заслуживали звания: "Искусные! Точно игрушечные!".
   Всё и везде, как в музее под открытым небом, украшалось чудесными клумбами, оградами, фонтанами, каменными и металлическими скульптурами. Надо отметить, что глупых среди них не водилось! Всё то, в чьей задаче - угодить зрению, не обошлось без утончённого вкуса талантливых мастеров, причём сочеталось в полной гармонии с окружающим. Даже представить трудно, если что-нибудь убрать, заменить или поменять местами. Монументальный лидер - самый выдающийся и большой памятник - Железный Викинг, стоял на главной площади, в самой центральной и запуганной части. Чтобы разобраться в его художественной ценности, вовсе не нужно владеть мутными познаниями тайн искусства, далёкими от большинства, теми где нам впаривают, а мы (большинство) слушаем и верим, (заочно верим). Мы слепо заставляем себя верить в то, что это не ливер, и кабы вовсе не антиискусство... Викинг вел себя, как подлинный шедевр, - пронимал! Он любого разил с первого взгляда, олицетворяя героизм, мужество, мощь. Словно рифма хватким глаголом, вонзал те чувства в своих гостей. Однако, нервных попросим удалиться. Трусам, малодушным и слабакам здесь вообще делать нечего. Он нагонял страх. Большинству из тех, кто видел его впервые, хотелось отвести взгляд, зарыться за чужими спинами, скорее уйти. Здоровенный, железный дядька с бородой и суровым лицом, чуть прищуренными глазами взирал, приводя окружающих в трепет. В то же время каждый чувствовал в нём защитника и патриота, и то, что страшный взгляд адресован врагам. В опущенной правой руке он сжимал топор, а в поднятой левой держал, показывая всем, то ли фигурку бычьей головы рогами вверх, то ли подкову.
   Если обычный приезжий человек раз пять уже бывал на этой площади, в шестой вряд ли её отыщет. Даже если ему пальцем укажут точное направление. Все равно не дойдёт. Будет упираться в сплошные стены, заходить в глухие углы, тупики, возвращаться назад, петлять, узнавать то, где уже был, а потом и вовсе не узнавать, нервничать, психовать... Мальчишки из старого города, к которым пока не вырос, относился и Олег, подрабатывали тем, что за пять копеек водили туристов посмотреть на железное диво.
   Очень давно Олег тоже его боялся, но преодолевать страх - это занятие настоящих мужчин! Он заставлял себя стоять и смотреть на чудовище, один на один, глядя прямо в лицо. И если бы тот ожил, мог легко схватить дерзкого мальчишку, не сходя с места. И вот уже лет в двенадцать он был с Викингом "на ты" (хочу заметить: один из немногих). От всех бывших впечатлений осталось только одно - Викинг "Наш!" защитник. Вдобавок Олег понял, что откровенно ужасающий взгляд сложнее, чем это кажется чужаку, и имеет ещё другую сторону, иной, более тонкой природы - живой и добрый. Олег чувствовал себя заодно с ним. Да и Викинг давно уже выделил его из толпы, зауважал и полюбил, из года в год наблюдая, как тот растёт и мужает.
   Выделялись несколько дворцов. Безусловно, они бы являлись самыми красивыми зданиями, но, к сожалению, томились необитаемостью, ветшали и выглядели мертвенно-пустыми. В отличие от них, небольших, самый главный был удивительно велик. Казалось, он не просто дворец, а целый городок - единым зданием, со множеством внутренних двориков. Издалека напоминал очаровательный букет из башен, непохожих друг на друга. При всей изменчивости форм и облицовки (штукатурку сменял кирпич, плиты, мозаика), одинаковым по всему кругу оставался только первый высокий этаж внешних стен, с узкими окнами - бойницами. Несмотря на нежилой вид, чёрные пустые глазницы окон, отвалившиеся куски и прорастающие деревца, чудом ухватившиеся цепкими корешками меж кирпичей, это строение покинуто-вымершим не казалось. Дворец, или, как его прозвали люди, главный замок, продолжал дышать, гордо улыбаться, поигрывая таинственной ухмылкой. Создавалось впечатление, будто замок живёт, будет жить и только сейчас делает вид, что не очень всё гладко. Каждый увидевший его впервые невольно снимал головной убор.
   О замке ходили легенды. Его боялись. Нога многих в нём не ступала. Только не таких, как Олег. Но и его волновал дух, витавший в этих стенах. Олег очень любил свой замок. Чувствовал, что здесь не всё так просто, не одни только голые камни. Говорили, что по ночам здесь происходит что-то...
   Одной стороной дворец прилегал к площади, улицам и другим домам, продолжая общую, каменную традицию города. А с трёх других его обнимал большой старинный парк с вековыми деревьями, через который нас с вами уже успел проводить наш герой. Там, в самой чаще его, водилось много чего интересного: непролазные заросли, бурелом, встречалась топь с неясными берегами и неподвижными заводями. Всхолмления и пара курганов, в которых темнели гроты, молчаливо храня древние тайны предков. Встречались здесь статуи, всё больше свергнутые временем, а также незначительные руины, наверное, беседок. Попадая в этот парк, с головой окунаешься в воздух, насыщенный чем-то сказочным.
   А какой же большой загадочный парк без большого загадочного пруда? Кто не согласится, что иначе - не то, и даже безнравственно. Со стороны, противоположной площади и улицам дворец любуется своим отражением в обширном зарастающем пруду, подмывающем самые его стены. Невольно приходишь к мысли о водяных, русалках и гонишь от себя неверие в них.
   Как всегда и везде в городах и сёлах, на самых высоких местах стоят самые величественные и примечательные здания или монументы. Были и в нашем городе четыре таких холма, видимые отовсюду. Никто не мог понять, зачем они пусты. Кроме лопухов и крапивы на сих вершинах не встречалось ничего. Народ так и прозвал их - Лысые холмы.
   Днем постоянно казалось, будто с востока надвигаются тучи, но это не так. Время шло, а они оставались стоять на месте всё теми же неподвижными клиньями. От заката в хорошую погоду окрашивались в алый цвет. Всё дело в том, что они - каменные, и не тучи вовсе, а горы, небольшие, зато рядом - у самого их подножия раскинулся город. Их называли - Алые горы, а город, очевидно, в честь них - Алагор.
   -7-
   Да, горожанам было за что любить свой Алагор. Но жилось в нём не так красиво, каковым удалось его лицо. А точнее - здесь царил ад. Ведь хозяйничал в городе злой колдун граф Рагус - настоящий деспот. Все жители работали только на него. Платил он скудно - не от жадности (в деньги он умел превращать все, что угод­но), а потому, что ненавидел людей. Ему нравилось издеваться над подданными, держать в страхе и нищете. Его боялись все, даже самые приближенные. За малейшие пререкания, невыполнение приказа или просто так - смерть. По его колдунскому лицу с орлиным носом и впалыми щеками трудно было понять: старый он или же очень, или вообще не человек, а какая-нибудь нечистая сила. Никто не знал, сколько хозяину лет - старшие люди шёпотом говорили, что в пору их детства граф выглядел так же, как сейчас.
   Работали люди только там, где им определяли. На ком и когда жениться тоже. Запрещалось веселиться, больше необходимого общаться с приезжими, появляться на улице позже 22:30, о чем-то таком говорить. Кажется, запрещалось все.
   Худшим было то, что за малейшие проступки или подозрения, а главное, чаще совсем ни за что следовали страшные наказания.
   Для поддержания всего этого порядка граф содержал множество своих прислужников, это были либо сотрудники Канцелярии, либо сотрудники Ведомства. По сути, кроме внешнего вида друг от друга они ни чем не отличались и занимались одним и тем же. Только и искали, за что бы человека наказать. За это в народе были прозваны ищейками. Кроме полицейской функции, они же выполняли и все административные задачи.
   Служить в Канцелярию брали высоких стройных мужчин с высокомерным характером и задранным носом. Эти никогда ни с кем не здоровались, а серьезность вперемешку с подозрительностью не сходила с их лиц. Хочу открыть вам секрет: если гражданин - это усы, очки, шляпа, стильный портфель, самая видная фигура - нос, серьезность - тоже фигура, и все это при загадках этакого таинственного, непременно умного, смелого и очень ответственного, ну, видать, не меньше, чем "почти генерал", или где-то около. На самом деле, вероятнее всего, это маскировка того, что он есть - тупости, ограниченности, трусости и обиженности на отсутствие ума. В основном люди из Канцелярии такими и были. Одевались они в черные или серые плащи и шляпы.
   В Ведомстве работали всякие шельмы: и высокие, и маленькие, и толстые, и чахлые, рахиты, сутулые и даже горбатые, конечно, и нормальные тоже (в смысле физических данных, а в смысле человеческих - ищейки нормальными быть не могли). Внешность значения не имела, важны только личные качества. У некоторых из Ведомства никогда не сходила с лица глупая улыбочка, навсегда переросшая в гримасу. В отличие от канцелярских, эти, наоборот, любили пообщаться с народом, выспросить про кого-нибудь, узнать что-то такое, за что можно человека сцапать, а самим через то продвинуться (в последнем - вся их суть и весь механизм усердной службы).
   Формой одежды люди из Ведомства напоминали монахов, носили длинный коричневый халат с капю-шоном, всегда на голове. Сотрудники Канцелярии были вооружены шпагами, Ведомства - саблями. Иногда можно было тех и других увидеть с копьями. Стрелкового оружия в городе попросту не знали. Рагус решил, что без него будет меньше проблем. После графа было два самых главных человека. Это начальник Канцелярии и начальник Ведомства, назовём их - генералы. Каждый имел по несколько замов. Вот эта дюжина основных людей разъезжала на конях, остальные - пешком.
   Хочу весь мир поделить на две части, перемешанные между собой. Одна - негодяи, те, что если и не делают чего-то дурного, то только из боязни разоблачения и наказания, другую назовём просто люди - те, у кого есть хоть какая-то совесть. Человек более или менее мудрый с возрастом понимает: жизнь устроена так, что за все поступки ответишь, рано или поздно. Чаще - раньше, и хуже, если позже. Потому, чем сильней засосёт, тем расплата дороже станет. Подбери копейку - и скоро свою потеряешь, а вместе с ней ещё две. Пожелай противному тебе, чтоб подавился. Сбудется! Если конечно со страстью, от всей души, искренне пожелаешь. Но вот процесс сбывания оплатить должен будешь ты - покрепче его, да не раз подавишься. Сделай кому подлость - и скоро вспомнишь ее, оказавшись на его месте. И как бы не напоминало то предрассудки и суеверия, это факт проверенный миллионами раз. И каждый, чем дольше живёт, тем больше убеждается в этом. Часто, ещё не осознав такой жизненной математики, мы поступаем не очень красиво. Но мы, Люди, хоть немного, пусть и не сразу, но всё ж осуждаем себя, раздумываем. Раз так, значит, есть правильная дорога. Неосознанный грех не такой уж и грех, скорее наука. Корите себя за осознанный.
   Так вот, несчастные люди в городе содержались в муке и страхе, но терпели и вели себя вполне достойно. Негодяи же больше всего мечтали попасть на работу в Ведомство или Канцелярию, выслуживаясь. Но брали туда далеко не всех. Чтобы надеть черный заветный плащ или халат с капюшоном, нужно быть не простым негодяем, а способным. Желающих плодилось больше, чем мест. Ещё со школы они занимались доносами, но одни "стучали" лучше, а у других получалось, увы, не очень. Доложить то, что знаешь, мало, разве что случайно повезёт, нужно добывать, создавать... Всё определял послужной список. Некоторые даже "опускались", отправив на тот свет родителей. Такие доблестные поступки очень высоко ценились и поощрялись. Такого рода людей наверху обожали. Знали ищейки про всех многое, но не всё: стукачами были не все.
   Да простят меня другие: сексоты, агенты, внештатные и штатные... и т. д. из нормального общества, да хоть бы и из нашего - настоящего. Ясно, что они необходимы государству - значит, нам. Тем, кто не может быть с краю и "такое" взял на себя из ответственности, самых чистых побуждений, - хвала. Тех, кто из каких-либо убеждений и принципов, - не нам судить. Да и не нам бы судить тех несчастных, что "попали", и вынуждены тянуть "грех" через личные преграды. Даже пока оставим в покое тех подонков, чьи доносы из неприязни к жертвам и цель одна - просто навредить, то ли из зависти, то ли из злости, может, из непримиримой ненависти или чёрт знает, от чего ещё (зато не знает он сам). Нельзя вот так просто, одинаково судить всех подряд, например, глупые и некрасивые стоят в неравных условиях с красивыми и умными, то же - с богатыми и бедными; многие из нас сложны и своеобразны, чужая душа - потёмки. Гораздо хуже, когда всё ясно, если, шагая по жертвам, доносами промышляют. За самую только выгоду! В случае чего защитит ни кто иной, а сама власть. Умно! Практично! Просто! А как соблазнительно ЛЕГКО!! ... Вот они где - Негодяи! Животные! В Алагоре такого склада господа высевались в сотрудники.
   Жителей воспитали так, что они не только не говорили и не делали что-нибудь запретное, но и боялись делать что-то для других непонятное, так как находилось много желающих донести хоть бы на что-нибудь, а ищейкам - хоть бы за что привлечь к ответственности. Например, наш знакомый Вася-дурак, несмотря на то, что его глупость прозрачна, как вода, и безобидна, вряд ли был бы угоден этой системе, зачем им нужен "не такой". Но жители давно не удивлялись, почему его, бесполезного человека, до сих пор не пустили в расход. Просто все знали, он сам - стукач и преуспел в этом деле, как никто другой.
   Самое страшное и частое наказание было таким: человека уводили в Ведомство или Канцелярию, и он оттуда никогда уже не возвращался.
   -8-
   Бежать из Алагора было невозможно. Весь город имел почти круглую форму с чётко определённой границей, со всех сторон его окружали широкие поля, которые в свою очередь опоясывались ещё одним сплошным кольцом леса. Он-то и был естественной непреодолимой границей. Живым из этого леса пока не выходил никто. Для этого Рагус разводил в нём волков, коих насчитывалось больше, чем людей в городе. Волки боялись колдуна и повиновались ему, поэтому ни на шаг не оставляли лес. Зато если кто-нибудь ступал к ним, за крайним же деревом был растерзан голодной стаей. Работающие в поле уже привыкли видеть, как рядом собираются серые, глядят, сверкая глазами, рычат, обнажая клыки, но черты преступить не смеют.
   С внешним миром Алагор связывала всего лишь одна дорога, проходящая через лес деревянным мостом достаточной высоты. Сам мост служил и заставой, состоявшей из двух постов Ведомства - в конце и в начале, одного поста Канцелярии - в центре. В город впускали и выпускали торговцев и туристов, на день без ночёвки. Туда и обратно всех тщательно досматривали, записывали, выдавали жетон и запоминали лицо (для этой работы подбирали талантливых ищеек). Если бы граф замкнул совсем свой славный город, то поссорился бы со всем светом. Выросшее любопытство и недовольство других обязательно привело бы к бесчисленным вылазкам, а, может, даже к войнам. Кроме того, в нём жили исключительно привозными продуктами и прочими товарами. Ни один житель города, кроме самого графа, ни разу не покидал его пределы.
   Если вдруг кто-нибудь из приезжих в сезон забредал на поле, он был неприятно шокирован видом растений, произрастающих здесь. Цветы, ягоды, овощи, травы, кустарники оказывались небывалыми уродами, напоми­нали жутких мутантов. Часть людей возделывала их. Другие трудились на фермах, выращивая насекомых, рептилий, некоторых животных, грибы, плесень и тому подобное. Самое большое число горожан работало в перерабатывающих цехах. Чего только в них не производили: всех цветов жидкости - прозрачные, мутные, яркие и матовые; массы густые, желеобразные, сухие; порошки; цветные шарики, кирпичики, таблетки и прочие гранулы. Каждый вкалывал по десять часов, хорошо знал дело, быв настоящим специалистом на своем рабочем месте. Но при этом никто не догадывался, зачем и для кого всё это нужно.
   -9-
   Выпускники школы продолжали учиться ещё два года по той специальности, на которую их определили. При этом выбор самого ученика никого не интересовал, а способности явно учитывались. Тот, кто в школе учился плохо, кто зарекомендовал себя оболтусом, как правило, получал более тяжёлый, менее сложный и менее оплачиваемый труд. Олег закончил школу недурно и вот уже год учился на муховара. Эта ответственная и непростая профессия требовала высокой точности и знания множества рецептов с большим количеством компонентов. Ученики даже тренировались разделывать тушки мух. У Олега неплохо получалось!
   Как вы, быть может, догадываетесь, самой престижной была "Школа Ведомства и Канцелярии". В ней даже учились не два, как везде, а три года. Чему там учить? И так с ними всё ясно! Но это было придумано, чтобы ещё выше поднять авторитет профессии, мол, образование серьёзней. Парни овладевали дюжими словцами - "делопроизводство", например, ненароком перед чужими ушами козыряли (кретины!), разыгрывая ум и т. д.
   Начало каждого учебного года простым обывателям представлялось лотереей, мерзостной, но всё же забавной - кто ж ещё оказался скрытым подонком? Было приятно, если устремлённого явного в эту школу не брали: "Так ему!!" Зато как сразу у гордых студентов менялись лицо, осанка, походка! Как славно в своей зловещей ученической форме они могли подойти к любому простому взрослому, указывать и задавать вопросы! Вот где мечта! Счастье!
   -10-
   Человек - существо странное: сколько не угнетай его, сколько не пугай - он привыкает и находит в себе силы оставаться Человеком, шутить и смеяться, быть культурным, любить и к чему-нибудь стремиться. Так, девчонки, как и их сверстницы на других материках, мечтали о большой и светлой любви, а мальчишки - о приключениях и геройствах. Олег находился как раз в том возрасте, когда телом совсем уже стал мужчиной, но душа его всё ещё жаждала отважных поступков. Он успевал проявить себя: отваги ему не занимать и молодецкой глупости тоже. "Ради чего рисковать?" - спросим мы. Для того, наверное, чтобы в очередном геройском прыжке где-нибудь с крыши на крышу свернуть себе шею.
   Непростительно долго первой на очереди топталась старинная идея, которую давно пора было реализовать: наконец-то посетить главный замок ночью. Чем с детства друг друга стращали все. И не без основания. Он сам видел и был уверен, что там обитает что-то сверхъестественное. Сомнение было, но лишь в том - доброе или злое. Главный замок, интереснейший объект для игр, окрестные дети посещали ежедневно, конечно, днём, каждый раз открывая в нём что-нибудь новое. Ещё не утратившие былой красоты и пышности залы, светлые комнаты и темницы, парадные и простые коридоры, множество запутанных вспомогательных ходов, всех разрядов лестницы, выходы на крыши и во дворы, а также образовавшиеся проломы и дыры, ведущие в ещё менее изведанные пункты, завораживали и притягивали к себе изобилием тайн.
   Несмотря на размеры и сложность, Олег знал дворец как собственные пять пальцев, но загадки от этого только умножались. Он и все его товарищи чувствовали, как говорится затылком, чьё-то постороннее внимание. Это "что-то" порой заигрывало с ними, правда, никогда не показывалось. Слышались шаги, другие странные звуки, мелькали тени, иногда кто-то бросался мелкими предметами. Лежит осколок зеркала и светит тебе в глаз - такое бывает, всё бы ничего, вот только сдвинешься - и оно за тобой. Эти шутки не всегда казались весёлыми, порой, как драпанёшь из дворца прочь... Каждый не раз испытывал нагнетание страха без видимых причин, казалось, изнутри пугает тот, кто проник прямо в тебя. Вне дворца, ничего подобного не случалось.
   Никто из ребят не сомневался, что живут в замке духи, они же и есть настоящие его хозяева. Большинство считали, что они - злые. Иначе зачем тогда пугали? Лишь Олег с Никитой не разделяли этого мнения. После стольких лет контакта устоялось собственное чутьё, подсознательное. Им нравились эти духи за что-то... Потому ли, что пугали, но всё же не трогали, не пили детскую кровь, никого не съели и тому подобное. Однако можно предположить: это так, не от доброты их - просто сами боятся, ведь жители имеют сильных и грозных защитников в лице Канцелярии и Ведомства. А может духи и рады напасть, но днём не имеют той силы, что приходит ночью, материализуясь вместе с их чудовищными телами. Про это всё и многое другое о ночном замке брела нескончаемая череда баек-страшилок, пересказываемых друг другу детьми. Встречались до ужаса интересные.
   Везде найдутся вруны и выдумщики. Два таких товарища Олега, Вадим и Андрей, казалось, соревновались в красноречии, но Вадим был, несомненно, сильнее, его сказочки действительно доводили до замирания пульса. Якобы слышал он их в детстве от давно покойного деда, но каждый раз выдавал всё новые и новые перлы. Нашим друзьям это казалось странным, само собой всплывало подозрение: через Вадимов эти страшилки зачем-то распространяет Ведомство. Потому конечно, что Канцелярия слишком тупая. И не ошиблись, так оно и было.
   Вообще, по сравнению со взрослыми, дети почти не подвергались террору, за исключением случаев, если сами же нарушали писаные уставы: например, прогул или разговор с приезжим на отвлечённую от товаров тему. За такое и дети отправлялись на корм волкам. Однако резвиться и болтать (тоже не слишком) им разрешалось вплоть до самого поступления на работу. Это была хитрая политика ищеек, придуманная самим Рагусом. Зато досье на них велось полное, всё фиксировалось, даже самые незначительные "грехи и подвиги". Благодаря этому к началу взрослой жизни всякого знали как облупленного. Помогала детская развязность и узнавать кое-что о взрослых. Многие дети-негодяи работали на ищеек, и необязательно только доносами, ещё они пускали в народ разные настроения.
   Рагус за что-то ненавидел главный дворец и даже не хотел смотреть в его сторону. Ищейки тоже уподобились своему господину, стараясь обходить, заявляясь туда, лишь по необходимости, происшествию, сигналу или плановому обходу. Так как посещали дворец в основном дети, то и слухи распространяли для них. А если во дворце объявлялось сверхъестественное на самом деле, Ведомство свысока не верило своим доносчикам, и довольное собой всё списывало на детскую восприимчивость, само став заложником своей пропаганды.
   -11-
   Итак, мы сильно увлеклись подготовительными описями, сердечными думаписями и прочими россказнями, возможно, кого-то утомив. Давно пора сдвинуться с места и перейти к действию. Мы, кажется, бросили наших ребят на рынке, там, где они повстречали Васю. Как и он, они шли домой с семечками, правда, не забыли за них заплатить. Тут же, поблизости от базара, им пришлось стать свидетелями ужасного происшествия, какие нередко случались в городе. В один момент оживлённая площадь словно застыла, остановилось всё, кроме одной точки, наши друзья тоже притормозили и бочком пристали к стене. Все, кто был, освободив проезд, стояли у домов, склонив головы. Посредине, на ряженом коне, не спеша, ехал сам Рагус. Вдруг Олег боковым зрением заметил другое движенье, он посмел чуть повернуть голову и подсмотреть. Увиденное не обещало ничего приятного. Какой-то парень, сразу видно - иногородний, шёл себе, разглядывая графа в упор. "Фых!!!!" - Раздался глухой звук, и этот прохожий взлетел вверх черной тучкой, колдун глянул, и она разразилась дождём, не долетев до середины площади, вылилась и исчезла вся. Олег подумал: "Было бы у меня копьё, так бы и метнул в гада", - прекрасно понимая, что никуда бы он не метнул. Как и Никита, он был таким человеком, который не просто переживал за других, но даже винил себя в том, что не смог помочь им. "Ну что, что я мог сделать, как бы я остановил того парня? Ведь он далеко". По пути дальше друзья помечтали, каким бы способом убить Рагуса, такую сволочь, которая большего ничего не заслуживает.
   -12-
   За поворотом открылась сказочная картина во всём великолепии: Он - главный дворец в полной своей панораме. И чем больше приближались, тем шире он обнимал их и рос. Олег молча остановился и медленно поднял голову вверх, оглядев замок до самой высокой башни.
   - Давай сегодня! - предложил он Никите.
   - Ночью?! - положительно кивая, спросил тот, и, не дожидаясь ответа, протянул другу руку.
   Олег пожал её и, озаботившись, они побрели дальше.
   - А надо ли взять с собой что-нибудь для защиты? - поинтересовался мнением спутника Олег.
   - Хочешь сказать, не бесполезно ли?
   - Наверно, да: для духов простое оружие - ничто. Может быть мы сможем противостоять им силой воли или правдой - ироническим тоном высказал Олег серьёзную мысль.
   - А это как?
   - Откуда я знаю. И вообще мы идём в надежде на встречу с добрыми..!
   - Тогда тем более не нужно ничего брать, но я всё же предлагаю по дубинке.
   - Зачем?
   - Если там добрые - всё равно хуже не будет, они поймут; а если злые - хоть и не поможет, не просто же нам стоять, будем до конца чем-нибудь отмахиваться!
   Они свернули вместе с углом замка, справа от них уже шёл парк. Скоро обнаружили то, что искали - поваленное дерево. Выломав две приличные дубинки, двинулись дальше и упёрлись в пруд, вдоль которого влево поворачивали и стены. Между невысокой, но мощной угловой башней и озером была площадка, поросшая редким кустарником, сходившая на нет далее, потому, что если не считать этого "самого начала", вода поступала прямо к стене, и омывала её большую часть. Очевидно, что этот пятак земли устроили из-за ворот в башне, чтобы в случае военных действий вход был сложней, за углом и от воды.
   Спрятав свои дубинки в кустах, они договорились встретиться здесь в десять вечера. Чтобы мама в окно не увидела, как они вдвоём куда-то отправляются на ночь глядя, Олег сказал, что останется спать у Сергея, который тоже учился на муховара.
   -13-
   В 22:00 Олег едва ли не ощупью добрался до места. Никиты там не оказалось. Луна и звёзды накрылись густыми чёрными облаками - темень, гробовая тишина, жутко. На фоне всего чёрного, ещё черней озеро и дыра - ворота в замок "Чувствую, как она смотрит на меня зловещим оком, ждёт, как паук, когда мы сами мухами вползём в каменную пасть, и там пережуёт, переварит, перетрёт в своих жерновах. И здесь не слаще. Я ничего не вижу перед собой, потому моя грудь и живот, так же, как и спина, не защищены от удара ножом или копьём. Шея открыта для острых зубов. За деревьями - вампиры, наверно они бесшумно подкрадываются, скелеты вылезают из могил... Нет-нет, они уже здесь - стоят рядом, просто чего-то ждут - видать, не поделят, кто первый меня сожрёт. Вода! Она сейчас из озера вытянет свои мокрые лапы, схватит мои ноги и втянет к себе в черную бездну". Ужасные думы, как черви, ползали не только в голове, но и по всему телу Олега. Приглушив этот поток ереси, которой он дал с лишком воли, умышленно и незаслуженно одарив яркими красками, подумал реальней: "Вот испугай меня кто-нибудь, пошути, схвати резко или на ухо тявкни, так и от разрыва сердца умереть не мудрено". Больше всего волновала "незащищённая от удара ножом" спи­на, по ней то и дело двумя рядами пробегала дрожь, то сходившись у позвоночника, то разбегаясь снова. Спасала и грела от всего этого только одна твёрдая уверенность - "Вот-вот, давно пора, сейчас явится Никита и волнение уйдёт, вдвоём всё изменится. Он, настоящий друг и не трус. К тому же, даже если очень забоится, он не позволит себе бросить меня в таком положении. И где он пропадает, неужели с ним что-то случилось?".
   По прошествии ещё получаса двойное отчаяние обо­жгло его, Олег совершенно понял: "Никиты не будет. Что с ним стряслось? И как мне теперь одному? Что делать? Домой уже поздно. Да разве пошёл бы я домой, если б еще было можно! Глупый вопрос! Конечно, нет! Хоть бы с Никитой ничего плохого не произошло, пусть даже будет трус. Но этого не может быть! Значит, что-то, наверняка, случилось. Одно другого не лучше!"
   Олег решительно приосанился. Разыграв спектакль перед вампирами, скелетами, прочей мразью и нечистью, что выглядывали из-за кустов, как полководец перед атакой, вытянул свою дубинку, указывая на врата в замок. "Вперёд!" - скомандовал он своему войску в количестве себя самого. Страх вроде бы улетучился, но дубинка и колени почему-то вели себя неустойчиво.
   Из уличного он окунулся в приглушённый мрак замка. Сделав несколько шагов, оказалось: его никто не ударил из-за двери! Он двинулся дальше, ступая бесшумно, желая слиться с темнотой, ему это удалось. Мысль о незащищённости сменила другая: "Я ведь тоже чего-то стою! Эй, выходи, посмотрим, чья возьмёт!" - и покрепче сжал дубину, теперь ему думалось, что темнота не обезоруживает, наоборот - прикрывает сзади. А зря... За ним уже двигались по пятам, буквально толкая в затылок, но не обнаруживали себя, запуская человека дальше. Пробираясь в глубь цитадели, Олег даже начал разочаровываться, что ни с кем не повстречался, не увидел ничего странного, и ни чем особенным ноч­ной замок не отличался от дневного. Вдруг самым неожиданным образом ему показалось, будто бы впереди музыка. Следующий коридор разметал сомнения, а к концу своему уточнил - играл целый оркестр. Он вышел на финишную прямую - колонный, парадный марш, и его глазам явился свет, сияющий в распахнутых дверях. Даже из дальнего конца длинного холла было видно, что в зале полно народа и царит небывалое веселье, в проеме мелькало множество стройных и толстых силуэтов, а образцы невиданной моды, необычайно тонкие в верхней половине, со слишком пышным кринолином, даже мимолётно успели нежно тронуть Олега волнительной прелестью. Представьте себе, жители города не только не знали, что такое танцы, но даже и что такое музыка. Олег был ошеломлён, почти не осознавая, что же такое божественное происходит, слушая и наблюдая, как красиво люди двигаются в такт. Давно уже оставив свое орудие за одной из колонн, он притаился в тени, вблизи входа, и уже наблюдал весь праздник. Там гремел бал, коего участники были ослепительно хороши. Он впервые видел столько удивительных нарядов, причёсок и лиц. Одни танцевали в центре, другие стояли по краям или сидели за столами. Это всех возрастов солидные господа и молодые люди, а также красавицы дамы и прехорошенькие девушки. Сразу было видно, кто в доме хозяин, он сидел за столом с другими господами и что-то рассказывал им. Статный мужчина с очень живым, благородным лицом, умными добрыми глазами и небольшой бородкой напоминал всеми любимого короля, который ранее совершил много подвигов, сражаясь за правду. Видно и кто здесь принцесса. "Она прекрасна! В такую трудно не влюбиться, кажется, я уже...!" - решил Олег. Тонкая блондинка лет семнадцати. Прелестней лица и стана он еще не встречал. А еще раньше даже не задумывался, что, например, руки могут быть столь обворожительны. Впрочем в ней было обворожительно всё. Она чарующе двигалась, лучше всех танцевала. "Высшего класса профессионал", - отметил Олег. И остальные тоже блистательны, но все выглядели не совсем обычно - самую малость прозрачными. Олег сразу догадался, что они - призраки. "Интересно, если я сейчас выйду в зал, заметят они это или будут ходить сквозь меня, как ни в чём не бывало?" - подумал он, но оставался стоять на месте. Больше всего ему хотелось познакомиться и подружиться с ними. А еще, непонятно откуда, возникло странное чувство, что многих из них он где-то уже видел. "Может быть, во сне, да вроде бы нет, а может всё оттого, что эти призраки - наши предки и похожи на разных знакомых. И все же нет, ну или и да и нет, здесь что-то ещё... Потому что добрый король и принцесса мучительно казались почти родными, с которыми он виделся чуть ли не каждый день. Но ведь я их не знаю, припомнить не могу, где имел честь встречаться, однако сердце обливается кровью, как же они мне близки. Даже уверен, в принцессу я влюбился не только что. Это давно уже крепкое, необыкновенно-загадочное чувство, которое сейчас почти решило старую задачу и вот-вот совсем встанет на место".
   -14-
   Наконец хозяин встал, вышел в центр зала и движением руки остановил музыку, воцарилась тишина, все приготовились слушать:
   - Вы уже знаете, дамы и господа, что сегодня ночь непростая вдвойне, - сказал он, - сегодня не только бал, сегодня явление, которое мы так долго ждали. Сегодня у нас важная встреча с тем человеком, на которого, уверен, можно возложить надежды!
   Вдруг все повернулись лицом в сторону притаившегося во мраке Олега, и король попросил.
   - Олег, выходите! Мы знаем, что вы здесь!
   - О-лег! - крикнули все хором.
   У Олега от неожиданности чуть не подкосились ноги. "Сон ли это? Ну, конечно, сон! Только во сне бывает вот так. Все вот так! Прекрасные принцессы, которых ты то ли знаешь, то ли не знаешь. Есть и такие сказочные повороты и обстоятельства. Но шарики! Где шарики?" К нему подошёл один из господ во фраке.
   - Сан Саныч, ваш прапрапрапра, то есть четыре раза прадедушка, рад познакомиться, и опустите руку, зря вы воздух прощупываете - нет там никаких шариков! Ну, признайтесь, ведь Вы сейчас ищете в надежде их не найти.
   Сан Саныч был совершенно прав, Олег действительно не хотел, точнее, хотел не найти. На ватных ногах он нерешительно заплыл в зал, присутствующие, широко улыбаясь, обступили его и захлопали в ладоши. Олег машинально в толпе разыскал принцессу, у той больше всех от радости был рот до ушей и влюбленный взгляд (так ему показалось). А почему бы и нет! Эта деталь с новой силой заставляла его желать, чтобы все происходило наяву. Призраки с интересом разглядывали гостя.
   - Здравствуйте! - опомнился он.
   - Здрасте! - невпопад ответил каждый. Те голоса, которые он успел выхватить из общего поздравления, были располагающи, кокетливо добры.
   - Ну, хорошо, господа, - сказал король, - представьте, каково нашему гостю: сотни глаз на одного - достаточно смущать. Бал продолжается!
   Грянула музыка и все, в том числе король с принцессой, пошли в пляс, осталось лишь семь человек, во главе с Сан Санычем. Он и говорил.
   - Знакомься, твои прямые предки.
   Глаз Олега невольно остановился на молодой женщине. Даже слеза из тех, что возникает при встрече с прекрасным, подкатила к порогу.
   - Вы так похожи на маму!
   - Какой догадливый у меня прапраправнучек, - произнесла она с флиртом.
   Олег подумал, что такой молодой и красивой бабушки ни у кого нет и быть не может, а у него сразу прапрапра...
   - А это, - сказала она же, - Борис Алексеевич, коли уж заговорили о похожестях, по-моему, одно лицо, разве что только другой возраст. Вы не находите, мой милый и дорогой потомок.
   - Не знаю, - застеснялся Олег.
   Он, конечно, видел явное сходство с собой, но какое лицо у этого Бориса Алексеевича!.. Красивый, ученый, трезвого ума, сильной воли и до жертвенности порядочный. Его вид мог бы спокойно украсить любое президентское кресло, хотелось к его возрасту стать таким же. Но Олег устыдился, что себе льстит.
   - Похож, похож и нечего тут... Уж мы-то помним, как он выглядел раньше - у вас одно лицо. Кстати, фамилия тоже.
   Тем временем танцующие поглядывали в сторону Олега и, если ловили его внимание, очень учтиво кланялись, поддавая жару в улыбки.
   Подошел самый главный - который король.
   - Позвольте представиться, Глеб. Князь Глеб.
   А родственники откланялись и, оставив их вдвоем, растворились среди танцующих. Князь тоже медленно пошел вдоль стены, увлекая за собой Олега.
   - Представь, летит пилюля, не падает, подлетает к форточке, закрыта, что делать? - князь развел руками, - облетает с другой стороны, проникает в замочную скважину, на кухню и прыг в стакан с чаем. Что бы это значило?
   - Похоже на плоскую загадку про пьяного ежика.
   И что же?
   - А то! Что тот, кто выпил чай, это Никита, а пилюля сонная. Мы слышали ваш уговор и постарались, чтобы ты пришел один. Твой друг проспит до утра, ему, наверное, снится сон, как вы с ним собираетесь идти во дворец ночью.
   Олег просиял. Вот новость! Здорово! С Никитой все в порядке, при этом он не трус и, по-прежнему, лучший друг.
   - Скажите, меня здесь все знают..?
   - Да, а некоторые слишком хорошо, и даже кое-кто к тебе давно неравнодушен.
   Князь глянул куда-то в зал. Олег машинально туда же, и там наткнулся на незабываемый разрез глаз, самый выразительный и драгоценный в мире. "Не может быть, но как бы хотелось...".
   -15-
   - Ты, конечно, с нетерпением ждешь, когда тебе все расскажут, кто мы и как было все?
   Вспыхнувший интересом взгляд ответил за Олега. - Так слушай! Давным-давно, а именно сто лет назад, в городе был хозяином я и управлял всем из этого дворца. Я всегда старался дать людям все: и богатство, и счастье. Старался, и у меня получалось. Все потому, что в жизни мне очень повезло. Я родился таким, я очень люблю людей! Он указал рукой на восток.
   - Алые горы! Раньше на них гнездился ветер. Я так и назвал его - Алый ветер. Он не такой большой как тот, что дует с океана, несясь над морями и странами. Он местный и может кружиться над городом, летать по улицам между домами. Он часто навещал меня, я научился разговаривать с ним. Ему много тысяч лет и по-человечески он давно понимает. Мы подружились, и я говорил с ним вслух, а он мне в ответ искусно трепал штору, издавая звуки, в которых я различал слова, позже научился понимать голос его шума. Он очень мудрый и многому меня научил.
   Теперь о злом и проклятом. Если десять дней идти в противоположную сторону от Алых гор, попадешь на большое болото. Им владеет чудовище. Один из самых сильных и злых нечистей на свете - Великий Гуча, похожий на огромную страшную жабу. Он и так преуспел во многом, но хотел бы захватить весь мир. Стать не одним из ..., а самым... Уже несколько городов под его властью. Ты сам понимаешь, что кроме злых есть и добрые силы, поэтому ему удается не все так легко. Мы тоже умеем постоять за себя и, если бы Гуча вылез из своего логова и пришел к нам, мы бы победили и уничтожили его. Поэтому он никогда не решится нападать сам. Но случилось так, что среди нас появился предатель... Граф Рагус - один из главных и приближенных ко мне вельмож. Не удивляйся, ему так же, как и мне, сто пятьдесят лет. Человек он был чрезвычайно деловой, самый учёный и самый способный из всего моего окружения, к тому же старинного знатного рода. По службе ему не было равных, можно сказать, снимал с неба звезды. Но я видел: не любит он никого, кроме себя. Однако, того, что он пойдет на такое, не ожидал никто. Обладатели великого ума часто бывают обделены чем-то другим, к примеру, слепы ко всему, кроме бренного, для них этот ум есть царь и Бог. Они глухи к нравоучениям потому, что слабая душонка не имеет инструмента, способного воспринимать более важные вещи, чем ум. Что поделаешь - компенсация! Чего-то слишком много за счёт другого! Ради того, чтобы захватить власть и стать бессмертным, Рагус обратился к нечистой силе, тем самым продав душу. Лично отправился к Гуче заключить с ним сделку. Гуча наделил его колдовской силой. Любой человек пониже рангом не мог проделать той работы по заклятию и обессиливанию святынь. Это не так просто, он имел силу власти и доступ во все охраняемые места. Убив нескольких священников, он вынес из города самые сильные сакральные вещи. Подготовился подлейшим образом, осталось только нанести последний удар, заранее выбрав время, когда вся знать была в сборе. В тот роковой день был такой же бал, как и сейчас. Во дворце собралось более двухсот человек, это все те, кого ты сейчас видишь. Нам было весело и радостно, вдруг Рагус поднялся на сцену и приказал оркестру остановить музыку, оркестр послушался. Все это мне показалось неприятно странным, ведь в доме хозяин я и не просил его этого делать. Тело и особенно лицо Рагуса стали раздуваться, выпучились глаза и завертелись по разным орбитам, рот превратился в огромную пасть, и он что-то проговорил на непонятном языке, похожем на кваканье. "Гуча", - понял я. Но было поздно. Молния так сильно ударила в пол, что всех подкинуло, оторвав от поверхности, но назад не вернуло. Мы так и остались висеть на высоте небольшого прыжка. Удивительную легкость почувствовал я тогда и понял, что тела моего нет, поглядел вокруг на своих друзей и увидел на их месте едва заметные призраки, а под нами на полу лежали сухие кленовые, дубовые и березовые листья. Это и были наши заколдованные тела. Не знаю, что бы он дальше сделал с нами, наверное, костер. Либо, что еще хуже, он сохранил бы их, взяв в плен наши души. Пока листья целы, и мы вроде как еще живы. Сразу после превращения случилось следующее, вот в этих двух самых больших окнах вдруг лопнули стекла, в зал ворвался невидимый друг, схватил Рагуса и, выбив им вон ту раму, унес и швырнул в пруд. Это Алый ветер пришел на помощь. Вернувшись, он обратился в вихрь, пронесся по залу, собрав все до единого листка, и с ними улетел прочь.
   - Бежим! - крикнул я тогда же, но голоса своего не обнаружил, у меня не было рта и всего остального. Но все на удивление услышали и кинулись за мной в окно. Душа не имеет веса и летает довольно быстро. Рагус вернулся по нашим следам, но малость опоздал. Когда мы поняли, что улетели далеко, и Гуча, тем более Рагус и их посланники нас не найдут, для начала нашли себе красивое место, остановились там, обсудили, что делать дальше и стали разбираться, что же мы умеем и чего нет. Мы научились говорить, передвигать предметы, видишь: мы прозрачные, а одежда, которую надели, настоящая.
   - Так вы носите всегда настоящую? - спросил Олег.
   - Нет, зачем, это по традиции на бал, на самом деле мы обычно представляемся друг другу в той одежде, в которой ходили повседневно. Мы же призраки. Смотри...!
   И его лицо стало, как у снеговика, с морковкой вместо носа.
   - Я могу представиться кем хочешь, но если расслабиться, в нормальном состоянии, призраки похожи на нас прежних. Мы узнали, что любой колдун видит нас в свободном полете, может легко поймать и поместить в заколдованное место - комнату, или просто в воздух, откуда не выбраться сквозь невидимые стены. Мы научились прятаться в предметах, а потом еще и управлять ими. Вот смотри... - Князь вытек из одежды, как джин, и перелился в стоящий на столе самовар. Самовар попрыгал на месте, переваливаясь с боку на бок, прошел на негнущихся ножках, остановился у чашки, краник открылся и наполнил ее до краев. Потом повернулся к Олегу и улыбнулся, непонятно чем и как. Но улыбку Олег узнал, это был князь. Затем самовар немного взлетел над столом и, повисев в воздухе, плюхнулся обратно.
   - Тяжеловат, - раздался меднотрубный голос. Хозяин из самовара опять перелился в свой костюм и стал прежним.
   - И это главное, почему мы до сих пор существуем. Овладевая какой-либо вещью, я вижу из неё все вокруг, а остальные, в том числе и обладатели сверхъестественной силы, - только вещь. Мы прячемся в ней! Быстро научившись многому, мы посовещались и решили вернуться в город. Каждый выбрал себе объект, в нем и поселился. И вот уже 99 лет мы не меняем свое временное обличие. Ну вот кто-то, например, мог бы выбрать этот самовар. Однако, его не выбрал никто. Прошу тебя, не обижайся и пойми, что выдать тебе эти вещи я не могу в интересах безопасности. Я знаю тебя слишком хорошо, уважаю и абсолютно доверяю, но если тебя схватят и будут пытать... Поэтому лучше не знать. Даже встретившись после бегства с Алым ветром, мы договорились, что он спрячет наши листья, и мы не будем знать где, - сказал князь.
   - А злой Рагус, он ведь добился всего, чего хотел, и, видимо, очень счастлив? - спросил Олег.
   - Этот человек мечтал о власти, мечтал творить зло, сколько ему захочется, теперь мы это знаем, и приобрел все это, но вместе с тем получил зависимость, и не одну. Он заработал еще больше несчастий, чем раньше. То, что мы еще живы, очень мучает Рагуса, несмотря на могущество его повелителя, он не знает, как с нами бороться и где нас искать, он не догадывается, что мы в городе. И сколько б силы ни стояло за ним, противно знать, что где-то есть двести душ, ищущих, как его уничтожить, а время идет и работает на нас: вдруг да придумаем. На свете много разных чудес, - может, получится.
   Все, что касается нас, для него это только далёкие угрозы и опасения, а настоящая его боль - сам Гуча и процедура отношений между ними. Раз в пять дней Рагус обязан кормить своего хозяина - злую мерзкую жабу, иначе на шестой он не сможет встать, и до седьмого не доживёт. Ровно в 00 часов на каждую пятую ночь он вылетает из трубы своего дома с кувшином и летит на болото к Гуче. Тот его с нетерпением ждет. Голоден. Гучина сила находится в этих кувшинах, и если и Рагус и другие такие же перестанут кормить его, то ему конец.
   - И много их, таких кормильцев?
   - Всего шесть городов под его властью, только за эти сто лет, как мы, призраки, прибавились - наш и еще один. Гуча крепнет и становится сильнее.
   - А если у него отобрать, скажем, половину этих
   городов?
   - Так и считай, в два раза будут меньше кормить, а значит, в два раза он ослабеет.
   - А если не кормить вообще, он умрет?
   - Нет, но да!
   - То есть как?
   - Он не умер бы, а стал средне-болотной нечистью, каким был 1,5 тысячи лет назад. В таком виде впредь ему не существовать. Став могущественнее соседей, например, он увеличил своё болото за счет них, просто отобрал ближайшие куски, те, что понравились. Да и вообще он наглый, многих обидел. Он очень силён, и все его боятся, ну а если ослабнет, ему конец, не простят.
   За те пять дней граф растрачивает выделенные ему силы, заметно слабеет и стареет. В последний день он уже не такой, как в первый. Когда он приносит Гуче кувшин, тот хватает его языком, знаешь, как муху лягушка, и проглатывает вместе с кувшином. Чуть погодя, выплевывает, мокрого и осклизлого, но сильного и помолодевшего. Князь улыбнулся и продолжал.
   - Гуча - большой шутник, людей близко к себе не подпускает и держит на коротком поводке. Постоянно показывая, кто он и кто они, лишний раз стараясь унизить. Но вот парадокс, усвоенный им в людских особях: чем хуже с ними обращаются, тем силятся они служить лучше.
   Из всех жабьих кормильцев самым старательным и успешным быстро сделался Рагус. Постоянно наращивал количество выпускаемого зелья. Благодаря способностям ему удалось увеличить производство корма за эти сто лет почти вдвое.
   Я слышал от ветров, как Гуча плюется своими всесильными хозяевами городов. Когда об землю, когда вертикально вверх, то повесит на дерево, словно слизь из носа. Гуча - великий актер унижений. Прополоскав графом рот, сплюнет его с такой миной, будто большей гадости в этот рот ещё не попадало.
   Мимолётная улыбка князя сказала: "Так ему, твари, и надо!"
   - А чем питается Гуча? Что в кувшине?
   - Тебе, как и всем остальным, конечно же, кажется странным и даже глупым то, чем занимается весь город. Для чего все это выращивают и перерабатывают. И никто ведь не знает.
   - Да, этого, действительно, не знает никто. Уверен, даже ищейки. Ну разве если самые главные, может быть.
   - Даже самые главные! А ты сейчас узнаешь! Каждый день в муховарочном цеху ты будешь производить различных мушиных супов и каш столько, что если их слить в котел доверху, его не поднимешь. И таких котлов в других цехах производится немало. Затем из многих цехов эти снадобья отвезут в цех вторичной обработки, где из супов, каш, разного цвета жидкостей, комков и порошков готовят один компонент и его уже в 20-30 раз меньше от первичного.
   - Извините за любопытство. А сколько в городе таких вторичных пунктов?
   - Их пять, Откуда продукт поступает в один, - предпоследний.
   - А я, кажется, догадываюсь, где он. В новом городе. Недалеко от графского дома.
   - Правильно, а графов дом и есть самый конечный. Занимается последними приготовлениями он сам, не допуская туда никого. Там уже происходят другие процессы, он не просто готовит, но и колдует. Конечный выход - один кувшин.
   Вот так, Олег, я слишком много тебе рассказал. Нелишне будет напомнить о том, что это тайна, и даже Никите и маме нельзя ничего знать.
   - Клянусь, ни звука! Но зачем вы открылись мне? Ведь это не шутки и может стоить... - спросил Олег, как будто предчувствуя то, что скоро произойдёт и как крепко они пожалеют, что связались с ним.
   - Да, мы открылись тебе не забавы ради, теперь ты - член нашей команды, ты нужен нам, мы думаем, что наконец нашли достойного.
   - Каким образом я могу быть полезен вам!
   - Будем надеяться, что мы с тобой когда-нибудь освободим город от нечисти!
   - Да я уже готов, давайте начнем действовать быстрее. Ради такого и погибнуть не жаль! И как?
   - Мы знаем, что ты не побоишься, а твоя горячность даже пугает меня, все не так, успокойся, в том-то и дело, что мы не знаем как. Но мы уверены, что придумать можно. Твое дело сейчас - жить спокойно, быть послушным, не вызывать подозрения, хорошо работать и думать, думать, не спешить и все интересное рассказывать нам. Может быть когда-нибудь, неожиданно, и придет хорошая идея. Да и рано тебе еще до гениальной мысли, пока что нужно только начинать думать. Олега это удивило:
   - Двести человек уже сто лет думают и ничего не смогли придумать. К тому же среди вас и поумнее меня найдутся, и уж тем более мудрей.
   - Правильно, найдутся и мудрей, и умней, только вот прочего у тебя побольше, мы ведь призраки знаем много, души наши при нас, можем не хуже вашего любить, чувствовать, сострадать, мы хорошо можем то, чему уже научились и учиться тому, чему учат другие, выдумать что-то сами можем, но несложное. Нам не хватает живого человеческого ума, попросту говоря, настоящих голов. К тому же ты нужен нам не только для этого, когда решим как, ты-то и станешь активным участником.
   - Хорошо, я буду думать.
   И князь увидел, как Олег поднял глаза к бровям, и на лице появилось легкое напряжение. Князь улыбнулся и сказал:
   - Такое нельзя придумать сходу, давай договоримся сегодня не думать.
   Затем улыбнулся еще раз и добавил.
   - Завтра и послезавтра тоже, расслабься, у нас впереди не один год.
   -16-
   Пока Олег с Глебом вели речь, лицо танцующей принцессы, будто компас, так и тянуло в одну сторону, её взгляд с волнительным нетерпением все время касался их. Князь помахал рукой. Она легко и моментально подскочила.
   - Познакомься, - сказал он, - моя дочь Соня. А это, как ты уже знаешь, Олег. Мне очень нравится этот парень, прошу любить и жаловать.
   - А мне он нравится больше, - атаковала храбрая Соня. И ее прекрасные глаза подарили Олегу протяжный взгляд чуть исподлобья, такой откровенно заговорщический, что он еле устоял, - казалось, и его она превратила в сухой лист или во что-нибудь подобное.
   - Ну-ну! Я оставлю вас, - уходя, сказал отец, с не менее заговорщицким выражением лица.
   Соня одобрительно не отвечала, полностью увлеченная Олегом.
   - Мне, мне очень приятно, - это все, что мог выцедить из себя Олег.
   На ее лице разгорелся румянец, и она с жадностью молча скользила взглядом по лицу Олега. Сквозь головокружение ему становилось досадно оттого, что рядом стоит девушка, в которую он успел влюбиться без памяти, а он не может поддержать разговор, потому что отсох язык. "Сейчас есть возможность поговорить и сблизиться, а вместо этого помолчим, разойдемся по углам, и больше не будет повода подойти к ней - разочаровавшейся во мне".
   - Погода сегодня не оче... - понимая, что сморозил глупость, остановился он.
   - Да! И ночь темна! - задумчивая-задумчивая, в величайшей печали ответила она. Её глаза показались во сто раз глубже той самой ночи. Однако такой романтический образ Сони сменился ее напряжением, другим, уже не из той оперы - это борьба. Лицо ее, сквозь силу, перехлестнуло оживление. Еще мгновение она сдерживала смех, давивший изнутри, и, наконец, сдалась, взорвавшись веселым хохотом, которым невозможно было не заразиться, находясь рядом. Они смеялись от души, постепенно успокоились, но, взглянув друг на друга, залились опять. Когда это прекратилось, он сказал.
   - Очень странно, у вас бал один раз в год, и я решил придти сюда прямо сегодня.
   - Ничего странного. Это случилось потому, что я так очень хотела, а все желания, если они сильны, обязательно сбываются, - ответила она и, улыбнувшись, продолжила, - к тому же, как обычно, мы провели бы его месяцем позже.
   У Олега все вертелось в голове: "сюрприз за сюрпризом. И, главное, не то, что для него перенесли бал, а то, что сначала... я ей очень нравлюсь, потом ей очень хотелось со мной встретиться. Второй раз! Неужели не шутит и тоже влюбилась в меня с первого взгляда?" При каждом ударе сердца на мгновение отключалось все: и разум, и тело, и окружающее. "Нет! Не с первого, они все давно и хорошо меня знают. Да и я уверен, что знаю их не хуже. И хоть лицо Сони я никогда не видел, есть чувство, что мы не только знакомы с детства, но она уже давно мне дорога. Безусловно, она всегда где-то рядом. Может быть кастрюля в моем доме, а может моя подушка? Скорее всего, любимая с детства игрушка". Олег перебрал все предметы в доме, но Сони в них не нашёл. Конечно, он угадал бы её сразу, как князя, но был настолько взволнован и так сильно желал отгадать, что никак этого не получалось.
   - Я ничего не напоминаю тебе? - наконец спросила она.
   - Еще как! Сердце из груди вырывается - вот как! Все мне в тебе знакомо и мило, это что-то до боли близкое. Так кто же ты?
   - И хоть отец с остальными будут недовольны, я скажу, к тому же ты и сам почти догадался, не позднее сегодня, как только увидишь, поймёшь! Я - фонтан! - на ухо шепнула она и опустила лицо, затем робко взглянула и добавила ещё тише - твой фонтанчик!
   "Точно! Как же я сразу..! Вот почему!" Восторг предела не имел.
   - Да! - воскликнул Олег, - это мой, мой, мой фонтанчик! Это же и вправду ты!
   Олег схватил ее за руки, но вместо них почувствовал лишь что-то слегка упругое, каким бывает ветер, когда ты пытаешься его поймать ладонью.
   В его районе, почти всегда по пути, стоит хорошенький скверик со сказочным фонтанчиком из белого мрамора, ваза, и в ней изящный букет колокольчиков, примерно в рост человека. Из каждого цветка, как-то особенно добродушно и живо, играючи вытекали струйки воды. Это было милое, милое чудо. Олег до слёз любил его, как и большинство других горожан. Что и говорить, много прекрасных вещей в городе уже давно стали частицами души чувствительных жителей. В последнее время именно этот фонтан был для Олега особенным. С каждым днем его больше и больше манило в этот сквер, даже скорее тянула какая-то неведомая сила. Он мог часами сидеть напротив и любоваться, как вода играет солнечными лучами, и почему-то ему было несказанно хорошо от этого. Теперь он понимал, почему его сюда влекло и никогда не хотелось уходить.
   Задумчивый Олег увидел перед собой фонтан, ему вдруг представилось, что он - в сквере.
   - Очнись, - он открыл глаза, и перед ним была она же, только не фонтаном в сквере, а во дворце, в виде призрачной самой себя, - помню тебя еще маленьким мальчиком, почти каждый день ты гулял с родителями, вы всегда заходили ко мне, помню, как в первый раз пришёл сам. Я давно выделила тебя из других.
   - За что?
   - И за глаза, через них видна душа, но, к сожалению, не у всех. А в твоих - много любви, в них - доброта. А ещё ты всегда был настоящим мужчиной и через многое, чем тебя крестила жизнь, прошёл достойно.
   - Например?
   - Например страх.
   - Мне кажется, встречаются более бесстрашные. Не буду скрывать: там, где можно было подумать, что я не боюсь, порой на самом деле бывало и очень страшно.
   - Именно об этом я и говорю. То, что не страшно, не считается. Бесстрашным человек рождается, и это заслуга не его, а отважным ты делаешь себя сам. Отвага - это война со страхом, Годам к десяти можно было уже сказать точно - этот мальчик достоин уважения. Ты рос, а я радовалась каждому твоему появлению. Но, что такое! Примерно год назад, когда мы сравнялись возрастом, на меня нашла тоска. Стало жаль, что ты меняешься, становишься старше, потом тебя женят, повзрослеешь, постареешь, а я буду оставаться такой же, как была. И мне, как никогда, захотелось расколдоваться и быть рядом с тобой. Я поняла, как сильно люблю. Я всегда просила тебя: приди, побудь со мной - ты чувствовал и приходил, любовался фонтанчиком, а я - тобой.
   - Думаю, ты сама видишь, я тоже очень люблю тебя, - признался Олег.
   - Я вижу всё лучше, чем ты думаешь. Сегодня я чувствую себя счастливой! Но, увы, уже поздно, скоро балу конец, к нам идёт папа, приходи ко мне в сквер, - если рядом никого, говори вслух.
   Подошёл князь и сообщил:
   - Очень жаль, мой друг, но уже утро, пора, и мы начинаем разлетаться по своим местам, тебе нужно встретиться с Никитой до начала занятий, можешь представить, каково ему будет сейчас!
   -17-
   Никита ещё спал. Олег разбудил. Сначала он не мог понять ничего, кроме того, что уже утро. Затем его сковал стыд. Сказать было нечего, а виноватый взгляд не посмел подняться выше Олегова подбородка. Но друг опередил его, разыграв комедию.
   - Никита, прости, вчера вечером я вдруг почувствовал слабость, прилёг на минутку и проснулся только сейчас. Рад видеть тебя живым! Страшно было одному?
   Рассеянный взгляд Никиты чуть заострился, к обмякшему лицу явился робкий румянец.
   - Конечно, ты мне не веришь, - продолжал Олег - думаешь, я испугался и вру, чтоб не казаться предателем и трусом, но я не понимаю, как? Как, именно в такой ответственный момент, мог просто так заснуть? Знаю: это звучит нелепо, я ведь вообще никогда вечером не сплю. Очень жаль, теперь я не достоин быть твоим другом.
   Никитино озабоченное лицо, не говоря ничего, наконец, оттаяло, хлынуло "Слава Богу!", уши вспыхнули, а губы растянулись коромыслом, да так искренне, что Олег сам чуть не поверил своей клепне.
   - Семечки! - неожиданно вывел Никита.
   - Что семечки?
   - А то, что я тоже проспал, точь-в-точь, как и ты. Почувствовал усталость, прилёг... Почему мы одинаково уснули? Объясненье только одно. Подумай сам.
   - Да, если подумать, - поддержал интересную версию Олег, - кроме семечек общего мы ничего не употребляли. Видать и вправду сонные попались семечки!
   -18-
   Весь день Олег мыслить об учёбе не мог, ни в цеху, ни в классе. Никогда ему столько не доставалось от Аркадия. Бессонная ночь и возбуждение от пережитых событий не оставляли его в покое, занимали весь передний план мыслей. Чаще всего его не хотел отпускать милый образ Сони, иногда всплывал омерзительный вид пучеглазой лукавой жабы, являлись и благороднейший Глеб, и подонок Рагус. Олег размышлял о несчастных людях и о том, что хватит мучиться им. Ответственность за их судьбы сама по себе завладела таким юношей. Теперь всю вину за страдание земляков он взвалил на свою бездеятельность. Нельзя сидеть сложа руки, надо думать и скорей начинать. Но что начинать? Хороших идей не приходило, разве что только убить графа. "От этого вправду всем станет легче. Редкая сволочь. Другого такого не сыщут. Ведь можно же жить лучше, работая пусть даже и на нечистую силу. Если хозяина дождаться в нужном месте с копьем, ведь я неплохо метаю... Попасть в Рагуса возможно, но убьет ли его простое копьё или скажем простая сабля? Скорее всего, он бессмертный", - начинал думать Олег.
   Наконец в этот день завершились занятия. Несмотря на бессонную ночь, весь вечер он провёл у любимой в сквере. Говорил много: всё то время, когда они оставались одни. Он был счастлив, что она рядом и слушает, пусть без ответа. Фонтанчик молчал, только таинственно белел в темноте. А Олег ходил вокруг, гладил и однажды поцеловал цветок. Наконец Соня, не выдержав его беспечности, подала голос.
   - Уже без семи половина, спеши домой, пока. До завтра-а-а.
   - А идти три, за одну добегу. Дай руку.
   - Маму пожалей. Бери. И сразу уходи.
   Из прекрасного букета появилась ещё более совершенная ручка. Олег потянулся своей, и она сделала всё, на что способен призрак: легонько погладила ему ладонь.
   -19-
   Олег вернулся домой. Они с мамой жили в квартире на втором этаже, состоявшей из коридорчика и комнаты. Комната делилась печкой и продолжавшей её легкой перегородкой на комнатку и кухоньку, со стороны последней топилась печь. В комнатке чуть не всю стену занимало большое полукруглое окно, наверняка внесшее свою лепту в развитие мировой архитектуры. А в кухню с боковой стены глядело похожее на нормальное, тоже полукруглое, но совсем игрушечное, малюсенькое окошечко. Олег едва продевал в него голову.
   Еще в давние-давние времена, он их помнить не мог потому, что был слишком мал, когда соседняя комната казалась путешественнику чужеземной страной, в которую когда-то заносило его на маминых руках. Из той глубокой древности отложилась картинка, полная чувств. И это даже не память, а память о памяти. То есть он не помнил того, зато помнил, как о том когда-то вспоминал. Все сказанное касается только простой памяти, из головы. В душевную же память оно врезалось слишком крепко. Помнил он, что помнил: в каких-то малоизведанных краях есть загадочное маленькое окошечко, которое так понравилось ему. Просто прелесть, какое окошечко! С тех пор и относился к нему, как к доброму другу. Смотрел на улицу не через, а заглядывал в его нутрь: там все содержимое подкрашивалось волшебством, сине-зеленого цвета.
   Сейчас в обществе своего окошечка, тёплой печи и других друзей проголодавшийся Олег жадно уплетал остывшее, - то, что давно ожидало его на столе. В печке еще доигрывал огонь, сквозь щели, энергично танцуя оранжевыми белочками по стенам, потолку, полке с тарелками и горшками. "Самое главное в доме - его сердце - это печка. Там, за кирпичами, вроде бы находится пустое место, в котором горят дрова, но вместе с тем это не все, печь важное живое существо, добрая, иногда веселая, а порой угрюмая - серьезная такая. Кирпичи - это только кожа, а там, в середине, кроется тайна. Зажжешь огонь - и печь, со знанием дела, начинает работать, смотришь на нее и думаешь: "Какая же ты хорошая!" А она глядит на тебя своим милым, квадратным лицом и тоже, наверное, о тебе думает. А подойдешь с другой стороны погреться у теплой её спины, она хоть и не видит, но слышит и чувствует прикосновения".
   Олег доел, переместился в кровать и, поглядев на спину своей печи, подумал: "Наверное, в каждом предмете есть своя душа, а может, не в каждом. Или в одних ее больше, а в других меньше. Возможно, ее и вовсе нет, это только навевает нам воображение, но в таком случае можно предположить, что и нас нет, и все кто и всё что окружает нас, - это тоже только затянувшееся воображение. Или вот как! Я есть, а остальное мне кажется. Сон.
   Какие только мысли не бороздят ум, и мой и остальных, и каких-нибудь крупных философов, но чаще одни и те же. Думаю, они не рождаются в нас, а прилетают снаружи, очередной раз подбирая подходящую голову, способную переварить...
   О чем-то я думал прежде? А! О вещах как бы неживых. Вот еще. Может быть, посредством нашего человеческого внимания (а почему бы, собственно, не звериного, или, скажем, муравьиного где-нибудь в лесу, там, куда люди никогда не заглядывают) - в результате чьего-нибудь внимания, в том предмете, о котором мы думаем, зарождается душа. И чем больше мы принимаем в нем участия, тем сильнее душа крепнет. Да! И этот предмет уже живой. Он не может двигаться и издавать звуки, но может любить, жалеть и сочувствовать. Особенно тому, кто подарил ему душу. Более всего это касается вещей, связанных с детьми, либо тех взрослых, которые не хуже детей. Сейчас объясню: детская душа лучше, потому что в ней растут цветы, те нежные теплые ростки, милые и добрые. И они очень сильны, потому что сознание пока слабо и ещё не вытеснило большую их часть. Голоса самой души, все то, что в нас есть нашего, личного, неподдельного, не взятого со стороны.
   Под влиянием жизни, в которой не все от Бога, стараясь огранить себя под кажущиеся нам выгодные стандарты и переоценивая важность серой массы, эти цветы безвозвратно рвутся, пропалываются, топчутся нами самими же. Кто иной, например, общество, или просто злые невежды этого делать не могут, если только тебя же подталкивают, подстрекают, вынуждают. И рвем, рвем, ведь мы же взрослые, мы ведь нормальные. Такие, как все. Слишком мы стыдимся индивидуальности - боимся выглядеть глупо. Только б не глупо! Лишь бы не глупо! Надёжней стандартно, как люди, чем по-своему! Уж это да - чем стерильней, тем правильней - как надо. Глупые люди устыдились бы лучше чего иного!"
   -20-
   Олег глянул на дверь. С воспаленной готовностью она звала. Повернул голову. "А что, мама спит?!" Он тихо поднялся, вышел из комнаты. В коридоре за дверью, в проеме между стеной и дровами, взял заранее припасенное копье, бесшумно спустился вниз и очутился на улице. Сонные окна безразлично, но ласково проводили его со двора. Ночь была удивительно темная и все больше, казалось, давила, затрудняя дыхание. Хотелось света, как глотка холодной воды. Все из-за страха, - ведь предстоит бой, - он знал, где сегодня найдет и убьет Рагуса. "Мы встретимся на зеркальном дворе". Трусом себя Олег не считал, но тупой трепет неуклонно рос. "Я уже думаю, что скорее Рагус убьет меня, он же колдун, силы не равны, до чего же я глуп, куда меня несёт?" По пути Олег увидел, что мимо него, как тени, проплывают силуэты в шляпах на фоне светлой стены, их шесть... А он со стороны темной даже не замедлил шаг, лишь стал ступать плавнее. Такая темень. Нарисовалась и пара капюшонов - тоже не заметили. Вот он - зеркальный двор. Безоконные торцы трех мёртвых домов, прижавшись углами, образовали квадрат. С четвертой стороны - высокий каменный забор с единственной калиткой. Все эти четыре стены расписаны старыми черными буквами на непонятном языке, но содержание текстов так ужасно, что вся их жуть шатает нервы без перевода. Мистическое место, гадкое. Зеркал всего-то два, на противоположных стенах, размерами с двери, стоят, всматриваясь друг другу в глубь. Обрамленные резными багетами с рисунками в виде каких-то тайных знаков. Заглянув в одно из них, окунаешься в бесконечный коридор второго. Олег остановился в ожидании врага, глядя в удаляющуюся чёрную зеркальную бездну. Где-то в стороне запел сверчок. Наконец, надежда на то, что всё кончится, не начавшись, не оправдалась, горизонт тоннеля шевельнулся, и скоро различилась фигура. Нагло-уверенный ход из мелких рывков выдавал в нем нечеловеческую природу. Покинув стеклянный мир, монстр перешагнул порог, выйдя из зеркальной тьмы за спиной Олега. Олег повернулся и понял: не ошибся. Да - Рагус. А это примерно то же, что: "Пришёл мне конец". Сквозь уши, темя, затылок в голову вонзился звон, забарабанил пульс. Злорадный острый лик, цвета "озарения молнией", катастрофической силой предстал перед беззащитным юношей. Вытянув костлявую руку, скривленным дугой пальцем колдун указал на Олега и резко, большими шагами, двинулся, не опуская её, с жаждой расправы. Но на каждые три шага какой-то неведомый стоп-кадр будто отбрасывал его на два обратно, чтобы продлить ужас. Олег пытался защититься копьем, но силы оставили его совсем, всё, что он смог - направить острие в грудь надвигающемуся колдуну. Однако тот останавливаться не собирался, проткнулся... Лишь зубы оскалив от боли, пронзённый копьём, достиг Олега и ударом вогнал свой кривой палец ему в грудь, но в сердце не попал, потому что оно уже не просто билось, а скакало, как мяч. Свою собачью пасть Рагус приблизил к лицу Олега и яростно оскалил клыки. "Ещё укуси, а чего хуже - поцелуй!" Олег плюнул, хотя ему было совсем не до игр. Монстр заржал, драконом загоготал и вторичным ударом вогнал в грудь весь кулак, схватил, больно сдавил сердце. Несчастное еще силилось противостоять, чем могло - своими слабыми ударами.
   - Что же - это конец? Нет! Нет! - захрипел пока живой Олег. Тут и произошло самое жуткое - Рагус вырвал сердце. В глазах Олега отпечатался последний снимок - гофрированный обрывок артерии, тянувшийся за костлявой рукой. Затем всё побелело. Но не жалость к себе посетила его перед смертью, а злость, желание отмщенья. "Никита, друг, сделай это, пожалуйста!" А сможет ли Никита отомстить за Олега? Поплатится ли за это мерзавец? За это ли только? Это всего лишь капля всех его злодеяний.
   Да, ночь была удивительно тёмной, где-то в стороне пел сверчок. Рагус наверное был доволен, Олег этого уже не видел.
   И что теперь нам прикажете делать...? Я знаю - Шарик! Остаётся только одно - искать Шарик! "Вот бы найти! Только он поможет, только он, дорогой! Прошу явись, приди на помощь". Осознавая конец, Олег из последних сил потянул руку вверх. "Нет, к сожаленью Шарика нет, всё правда". Обмякшая его рука рухнула, как столб, но вдруг зависла на полпути, встретив опору... Шарик??? ... Шарик!!! Милый, добрый Шарик очутился в его ладони, он давно ожидал своего Олега чуть в стороне. "А ведь не верил!" Заиграла другая музыка - "Марш избавления". Проявилась и иная картина, вместо зеркального двора с Рагусом - во все глаза метель и прояснение. С минуту ещё уверенность не так сильна, но уже есть и тверда точка опоры, - Шарик здесь! Один из них всегда приходил на помощь Олегу в самые, самые страшные минуты. Их было два, деревянных, с небольшое яблоко, по обеим сторонам спинки его кровати. Кошмары снятся кому-то чаще, кому-то не снятся вообще. У Олега иногда случались, - наверное, это нормально, - чаще всего, когда он засыпал, лежа всей массой на сердце, или если во сне замерзал,
   Наконец он пришёл в сознанье, полностью оправившись от жутчайшего сна. "Чего только не пригрезится. Ну надо же - зеркальный двор! Нет у нас в городе ничего подобного. Никогда ещё так меня не пугал сон. Но всё равно, не поменяю своего решения, кажется следующая ночь - пятая! Я должен проследить, чтобы знать, как действовать дальше. Соне не расскажу. Вот! При всём моем уважении к призракам удивляет их нерешительность. Ждали сто лет, готовы ждать ещё триста, это не в моем характере - только дело даёт результат".
   -21-
   Вечером, прогуливаясь мимо дома Рагуса, Олег присмотрел неплохой, на его взгляд, пункт наблюдения: густые кусты под огромным вязом. "Здесь и засяду, отсюда хорошо виден дом, точнее - очень высокий каменный забор, скрывающий все окна. Видна лишь крыша, а главное - труба, очевидно, та самая. Вот оно - удачное место!" К сожалению, он не знал, что граф Рагус удачных мест для наблюдения за собой допустить не мог и что та ночь, в которую кто-либо мог решиться поглазеть на само логово, становилась для таких умников последней.
   В одиннадцатом часу вечера Олег вновь появился здесь, огляделся: рядом никого не было, и нырнул в кусты под вяз. С началом запретного часа, в 22:30, на крыше Рагусова дома появились часовые. Это не люди и не животные, это исколдованные твари. Сова в два человеческих роста с огромными красными, словно фонари, глазами. Она сидела на месте, с правой, находящейся чуть дальше от Олега, стороны крыши. И добросовестно ровно ворочала головой, обводя окрестности взглядом. А левую ближнюю сторону охранял примерно тех же размеров кот со светящимися зелёными полукруглыми глазами. Он постоянно ходил взад-вперёд то на четырёх, то на двух лапах. В отличие от выдержанной совы, выглядел неврастеником и двигался урывками: то медленно, то быстро. Хвост посекундно вздымался трубой и опускался. Иногда кот неожиданно резко застывал, куда-то вглядываясь в темноте.
   Всё это наш герой наблюдал недолго и видел, как кот прочесал глазами то место, где сидел он, по инерции проскользнув чуть дальше, вдруг замер, как вкопанный. Осанка его изменилась, шея подалась вперёд, и он медленно повёл взгляд обратно, к Олегу. "Неужели?" - с ужасом подумал бедный наш друг. "Ужели!" - понял окончательно, когда глаза их встретились. Показалось, что два зелёных фонаря едко всвечиваются в самую его душу. "До чего же мерзкий потусторонний свет!" Кот же казался просто ошалевшим: глазища округлились и увеличились раза в два. "Как такое может быть? Я сижу в полнейшей темноте, глядя сквозь густую решётку кустов, меня нельзя было заметить". Тем не менее, у кота выросли крылья, и он спорхнул с крыши к Олегу, который уже бросился наутек из своей засады. Не успел сделать двух-трёх шагов, нечисть уже настигла его, хватая когтистыми лапами. Но еще ненадолго парень себя спас, вырвавшись из зловещих когтей, упав и кувыркнувшись. Это было последним, что он мог сделать. Он повернул голову и, невольно, второй раз, заглянул в демонические глаза, только совсем уж близко. Их глубокий зелёный объём был переполнен чем-то невыносимо жутким и в то же время примитивным, как лёд. Странно: за этот миг в его голове промелькнуло сразу несколько дум: "Говорили же мне: не спеши, думай... Порвёт ли он меня или отнесёт в Канцелярию? Всё же порвёт, уже слышу треск. Прощай, мама, прощай, Соня!" Всё померкло и лишь светлый образ его принцессы, его Сонечки со сверкающими слезинками, явился проводить Олега в последний путь. Он уже ничего не чувствовал, как вдруг ощутил резкую боль в боку. Но не в данной реальности, а из того измерения, где обитают живые, отозвалась она: кто-то там - далеко, - сильно его ударил. Вместе с Соней они удивлённо взглянули в ту сторону. "Кто бы это мог быть?" Олег очнулся и увидел, что лежит на том же месте, под вязом и даже вроде бы жив. "Где кот? Это был не сон: вон на крыше сова сверкает своими красными глазищами". В тот же момент вяз своей веткой хорошенечко поддал ему под зад. И сразу со ствола дерева что-то стекло, собравшись у земли, став Игорем, одним из призраков.
   - Прыгай через забор, беги домой, так, давай, не успеешь - поймают, - скороговоркой прострочил он, пальцем указав кратчайшее направление и поднеся ладони ко рту, будто бы крикнул в небо, но Олег ничего не услышал.
   В ту же секунду его и след пропал. Во время прыжка через забор Олег случайно взглянул влево - от увиденного его покоробило. К нему бежала нижняя половина кота. Справа картина была ещё более забавная: верхняя половинка бежала навстречу нижней, тоже на лапах, между ними болталась смотрящая голова. Но Олег этого не видел: как от пули лось, что есть силы ломился сквозь кусты и заборы, кубарем скатился в овраг и, на четырёх конечностях, - вверх. Не выглядывал из-за углов на свой страх и риск, ни разу никого не встретил и скоро был дома.
   Между тем моментом, как он представил себе конец, и побегом на самом деле не прошло и двух секунд. Вяз-Игорь пришёл в готовность, когда ещё кот подлетал, затем двумя большими ветками, словно руками, схватил врага, уже державшего Олега, разорвал на две половины и отшвырнул далеко в разные стороны, тут же ударил в бок Олега, вообразившего себя мертвым...
   Половинки встретились там же, где разъединились, и стали всё тем же невредимым котом. В припадке бешенства он бросился на дерево, сначала когтями драл ветви, затем с непроходящей злостью напал на ствол, во все стороны полетели куски коры и древесины. Отпрыгнув на несколько шагов, упал на землю, превратившись в длинное чёрное бревно, с как будто нарисованной кошачьей мордой, замер на миг и с неведомой стартовой скоростью подкатился к вязу, коснувшись его, вдруг сплющился, обратившись пилой-двуручкой. Хвост и голова - рабочая часть пилы, причём первый самый большой зуб - это ухо, пары лап - ручки. И бешено стал пилить, сволочь, у самого корня. Бедняга вяз заскрипел и упал. На счастье Олега, сова не имела права оставить крышу без присмотра. Она подняла тревогу, пока кот срывал злость на дереве, а наш проколовшийся друг бежал.
   Вскоре вся Канцелярия и всё Ведомство были на ногах. Одеваясь на ходу, ищейки выскакивали из своих домов ловить какого-то наглого мальчишку, посмевшего наблюдать за домом самого хозяина. Благо, большинство из них живут в новом городе, из которого Олег быстро улетучился в свой, и благо, в их небольшом дворе не жил ни один сотрудник и, кажется, ни одного стукача. Мама проснулась, но ничего не говорила. А ищейки к тому времени уже наводнили всё. Они осматривали ямки, кусты, заборы, оглядывали верхушки деревьев, в домах и сараях дергали двери, шмонали по чердакам и подвалам. Сотрудники Канцелярии, с брюзгливыми лицами, в перчатках, везде ковырялись палками, в том числе и в мусорных кучах. Не понятно, зачем - в небольших тоже. Ищейки всматривались в темноту ночных окон. Инициативные люди из Ведомства, рискуя упасть, проворно лазали по карнизам, проглядывая окна вторых и даже третьих этажей. Вспоминая, как кот поймал его за взгляд, Олег нырнул под одеяло с головой и не смел подсмотреть даже в щелку. Мама вдруг увидела за окном физиономию в капюшоне. Почти сумасшедшее, совсем юродивое лицо старичка с очень выдающимся вперёд подбородком, слащаво-хитро улыбалось, а чересчур орбитальные глаза пронырливо пробежали по всей комнате. Вид этого чудовища поверг её в шок. "А ведь, наверное, когда-то он был человеком". После того как омерзительный тип скрылся, передвинувшись в сторону соседских окошек, она принялась бранить сына.
   - Это же надо, опять ты бегаешь по ночам, там ищут кого-то, везде эти люди, и, задержись ты на две минуты, уже б не прошёл и попался под эту акцию. Геройства, опасность, сражения - всё это интересно в мечтах или при чтении книги. Но когда угроза нависает над тобой лично, по-настоящему, тогда интерес превращается в содрогание. А если ещё это и заварил ты сам, то геройство иначе не воспринимается, как глупая, грошовая игра с очень дурными, дорогими последствиями. Олег, конечно, сожалел о своих не обдуманных действиях. Но само дело грошовым не считал и отступать не собирался. Новым ударом для него, вновь разбудившим кошмар, обрушились мамины слова.
   - Все равно, прячься, не прячься, но если того, кого ловят, не найдут сегодня, завтра вычислят, уже утром. И кто такой, и где живёт, и где может скрываться. Всех переберут и найдут - это не так трудно. От них, сынок, ещё не уходил никто.
   Оба они не уснули до утра.
   - Неспокойно у меня на сердце, - решилась, наконец, спросить мама, - скажи, это ищут тебя?
   - Будь спокойна, они не найдут. С утра я покину дом. Верь мне, я знаю один верный способ, как уйти. Прошу, сохрани себя, ты мне нужна. Не ври, скажи, что я и вправду пришел ночью, а ровно в шесть убежал. Они и так будут это знать.
   Мама больше не произнесла ни слова, он только слышал, как, пытаясь скрыть это, она тихо плакала.
   -22-
   Искать утешение оставалось лишь в одном месте. Только пробило шесть, он переступил свой порог и помчался на разговор с Викингом. Тот стоял в своей привычной позе. Но при виде памятника, странная дрожь прокатилась по спине. Людей поблизости не было, и Олег обошёл Викинга вокруг. Полностью убедившись, что они одни, сказал:
   - Этот взгляд, он слишком знаком мне с детства, я сразу догадался, где прячетесь Вы, князь.
   Вновь неприятное чувство охватило Олега. В том-то и дело: сегодня впервые ему показалось, что взгляда нет. Да и не только взгляд, всё остальное былое его содержание исчезло. На Олега смотрел просто памятник, неживой кусок железа. В своей жизни он не подвергался ещё такой опасности, не бывал настолько взволнован и озабочен, поэтому утешал себя тем, что, вероятно, потерял чувствительность и не может от страха рассмотреть то, что на самом деле никуда не девалось. Олег продолжал:
   - Конечно, вы уже знаете, что я натворил. Если ничего не предпринять, меня схватят. Хочу попросить Вас помочь мне спрятаться, если Вы в силах. Больше я не знаю, что делать. Буду ждать во дворце и никуда оттуда не сдвинусь.
   К Соне он тоже не пошёл и направился прямо во дворец. А по пути раздумывал о самом важном, что больше всего его терзало: "Спасибо Чахлой Поганке за то, что она нежна и капризна". Чтобы её возделать, недостаточно одной строгой технологии. Этот столь необходимый и ценный гриб мог завять без причин, что случалось с ним чаще, чем он созревал, с неженкой приходилось возиться более, чем с хилым болезненным младенцем, проявляя не только выдержку, но и тонкий талант. Мама была единственным специалистом, у которого получалось.
   Везде, даже в старательной работе на "зло", можно найти что-нибудь положительное. Олег гордился тем, что на маме остановилась череда жертв, связанных с неумением возделывания Чахлой Поганки. Мама была на высоком счету среди рабочих, возможно, на самом большом. Её не должны тронуть в связи с незаменимостью. Вдруг сзади он услышал быстрые шаги, кто-то бежал за ним.
   - Стой! - получил в спину приглушённый, но пронзительный окрик.
   Олег вздрогнул и решил бежать, уже ускоряя шаг.
   - Погоди же, Олег.
   "Фу, это же Никита!" - он повернулся и увидел друга.
   - Что ты натворил? - в ухо спросил тот.
   - А с чего ты взял, будто я натворил?
   - К тебе сначала целая команда из Ведомства приходила, затем были гости из Канцелярии. Сказали: кто тебя увидит, узнает, где ты находишься, и доложит, будет отмечен хорошим знаком в личном деле, а тебе просили передать, чтоб не боялся и явился в Ведомство. Им всего-то нужно задать два-три безобидных вопроса и сразу отпустят.
   - Отпустят! - Олег скривил улыбку. - Обязательно отпустят, они всех отпускают!
   - Ума не приложу, как тебе помочь. Не забывай! Я остаюсь твоим другом. Хочешь?... - Никита сжал кулаки. Но осознал, что даже ценой своей жизни другу не помочь, однако решительно и искренне предложил, - только позови...
   - Куда звать? - Разведя руками, ответил Олег. - Не скажу подробно, тебе же во вред. Я решил убежать из города, есть хороший план.
   - Как? Люди много раз пробовали и всегда гибли. Хочешь, чтобы тебя съели?
   - Это оригинальный план, такого еще не было.
   - Помнишь историю про двоих в деревянном ящике?
   - Наверное, от Вадима? - спросил Олег.
   - Ну и что, что от Вадима, ведь так оно и было бы, если б по правде. Я, например, не то что верю, но и не верить не вижу смысла.
   - Ну и что там было?
   - Два мужика сделали большой ящик, надели его на себя и пошли. Мол, волки не смогут разгрызть.
   - И что, разгрызли?
   - Нет, конечно, не смогли, зато и пройти дали не больше двух шагов, причём ни туда ни сюда, преградили собой путь, навалились и сверху, подкопали, сначала отгрызли ноги...
   - Точно, - перебил его Олег, - такие истории нарочно придумывают ищейки. Вот я на их месте ещё бы утыкал ящик гвоздями. И, вообще, ничем подобным заниматься не стал бы. Мой план умней, это совсем другое.
   - На верёвках по деревьям тоже пробовали...
   - Знаю, слышал: там, в середине леса, пустынная полоса. Да не то это всё, существует совсем другой способ. Всё, что понимаешь ты, понимаю и я. Мы с тобой одинаково умные, так что давай без советов. Обещай сделать всё так, как я скажу... Отсюда немедленно поспешишь в Ведомство и доложишь, что видел меня здесь, просил сдаться, уверял, что отпустят. Передай, что я сказал тебе, будто опаздывал, побоялся идти, спрятался в кустах отсидеться до утра. К ним в Ведомство не пойду - боюсь, решил бежать через лес. Э...? пусть будет по деревьям. В тот переулок мне не нужно, но сейчас я рвану туда, потом сверну. Поэтому скажи правду - ушёл в переулок. Ещё одна просьба: даже если не веришь сам, убеди, пожалуйста, маму, что у меня всё получится. Видишь двоих, женщина и пожилой? Стоят, как будто разговаривают, а сами на нас так и пялятся. И мимо много глаз уже прошло. Поэтому сейчас схвати меня за рукав, чтобы все видели, я тебя толкну, а ты упади. Это лучший способ расстаться. Давай!
   Широким жестом Никита схватил Олега за рукав и тихо сказал:
   - А я ведь и вправду верю, что у тебя всё получится. До встречи, друг!
   - Отвали! Никуда я с тобой не пойду! - громко крикнул Олег. Толкнул его и со всех ног унёсся в переулок. Никита упал на мостовую. А женщина с пожилым остались стоять с таким видом, будто их обворовали.
   -23-
   Как и было объявлено для всех увидевших Олега, Никита явился в Ведомство и доложил обо всём, что обещал другу. Про заключительную борьбу он скромно умолчал. Его выслушал седой ищейка, важного вида и неглупым лицом, "Умная сволочь", - отметил про себя Никита. А тот, в свою очередь его похвалил за правильное и честное поведение. Сказав: всё проверено, и он знает, как Никита геройски хотел задержать преступника. И вообще, здесь, в Ведомстве, знают всё!
   Только на улице Никита дал волю эмоциям от первого в своей жизни посещения сего заведения, его чуть не скривило, особенно после того, как услышал про "правильное и честное поведение".
   - Правильно не друга сдавать, а передушить вас таких в ваших же кабинетах! - шепнул сам себе он.
   Олег постарался распустить слух, якобы пойдёт через лес, пусть все знают, что его съели. На самом деле бежать он никуда не помышлял, намереваясь спрятаться в замке, а призраки носили бы еду. Ещё он и не думал долго сидеть без дела, а собирался свергнуть Рагуса.
   Он не знал, что все призраки бежали из города, как только Игорь крикнул в небо. Это была тревога. После случая с деревом они рассекретились. И не могли оставаться ни на секунду. Как только об этом узнал Рагус, на них началась нещадная охота. И в этой беде виноват Олег.
   -24-
   Середина зала возвышалась над всей остальной его частью световой башней с окнами. Башня опиралась на колонны, выстроенные по её форме - квадратом. За колоннами в зале потолок был в два раза ниже и окон не имелось, там пока царил полумрак. Но рассвет брал своё, и центр был уже достаточно освещён. Не зная, куда идти дальше, Олег остановился в самой середине. Тяготило ожидание, хотелось подогнать время, но оно, как назло, тянулось. Ему казалось, что призраки давно глядят из тени со всех сторон, но не очень желают явиться. "Почему? Откуда это тяжёлое напряжение, готовое взорваться? Быть может, они теперь меня ненавидят и решили наказать, а почему бы и не казнить. Да, я идиот. Да, пусть будет - безмозглый щенок и того стою... Но ведь хотел как лучше. И эта тишина, как перед бурей, и эта зловещая тень". Чтобы уменьшить волнение, он задрал голову и утопил взгляд в самом светлом участке неба, в том самом окне, куда Алый ветер когда-то вышвырнул Рагуса.
   Вдруг натянутая струна тишины лопнула. Сразу со всех сторон - шум, подлый такой - быстрый, шуршащий, крадущийся топот. На мгновение ему показалось, что все колонны разом превратились в единую карусель. Замелькало множество серых, смазанных теней. Придя в себя и заострив зрение, он увидел вокруг людей в капюшонах. "Конец? Вот я и попал. Запытают до смерти. Их много, вооружены. Но, что обидно - кто они здесь такие! - Это мой замок!" Олег огляделся. Шансов вырваться - ноль. Мысль о том, чтобы поменять роль окружённого на роль убегающего, представилась несбыточной, но сладкой. Он решил: лучше погибнуть, чем попасть к ним, и выбрал мелкий, худой объект в первом ряду, у кого легче вырвать саблю и умереть в бою. "Если вот так сдашься, то и получишь по заслугам. Приготовился? Раз! два!..".
   - Попался, голубчик. Мы тебя искали-искали, решили подкараулить. Думали: должен же наш клиент пойти через этот большой зал. А он даже изволил остановиться и ждать кого-то, - перебил решительность Олега самый главный. Как стало понятно по обращению подчинённых - Нестор Гаврилович.
   К этому времени круг сузился ещё. Олег, как мог, постарался оглупить лицо: открыв рот, отвесил нижнюю губу и спросил, поддурачив голос:
   - Но как вы догадались, что я буду идти именно
   здесь?
   - Запомни, дурачок, хотя тебе это недолго пригодится. Первое - в Ведомстве знают всё! Второе - тебя не только в этом зале, но и в других местах поджидали тоже. Тебя везде поджидали! Никуда бы ты не делся! И третье - не морочь мне голову. Ты здесь не шел, а явно кого-то дожидался.
   В мгновение лицо Нестора перевоплотилось в рыло взбесившейся свиньи, однако почему-то прорычало по-собачьи, да так громко, аж покраснело.
   - А ну, признавайся, кого ждал? Отвечай, отвечай, быстро отвечай!
   - Его, - тонко проплакал Олег.
   - Кого его? Смотри мне в глаза, тупица.
   - Я не знаю.
   - Как не знаешь?
   - Знаю, но не знаю.
   - Зачем ждал?
   - Он что-то обещал.
   - Что обещал?
   - Что-то. Не знаю что. Я ничего не знаю. И его первый раз видел.
   От этой загадочной тупости Нестор Гаврилыч уже закипал. "Пора вести этого недоумка в Ведомство, там ему быстро язык развяжут. Но тогда можно упустить Его, которого лучше поймать на месте".
   - Дяденька! А вы отпустите меня? Если я вам покажу... Знаю, где его искать, я там встретил его, точнее нашёл, он был не рад! О, совсем не рад! Просил не говорить никому. Там его вещи и он сам, может быть, тоже там, - громко прошептал Олег и постарался как можно старательней сверкнуть продажностью глаз - услужливой шкурностью.
   Ищейка очень внимательно выслушал, растянулся широчайшей, противной улыбкой и тонким, сладким голоском пропел.
   - Ко... неее... шш... но, отпуу... стим! Показывай! Все другие ищейки оказались столь же добры и надарили Олегу не менее увесистых улыбок, кто только был во что горазд, расплющивая лица и тараща зубы, тайком похихикивая в нос - с "наивного".
   Петляя по замку, наивный надеялся куда-нибудь улизнуть в сторону. Но с первой же минуты конвоя такая надежда лопнула. Двое цепко держали Олега за руки, под самые мышки, руки тут же затекли. Его приподнимали, едва не отрывая от пола. Кроме того, арестант был надёжно окружён.
   "Философ? Здравствуй! Разве...? Полагаешь - туда? ... Будь по-твоему! Значит туда и дорога, отступать поздно - эти тоже задрали головы, вслед за мной. Могут подумать, что я сам не знаю, куда их веду". Смешно, но до этой минуты он и не знал.
   -25-
   Их ждала высокая парадная лестница. Одна из самых больших и красивых во всём замке. Пристав к одной из стен, она торжественно маршировала вверх, огромным пролётом, достойным лишь самой своей башни - крупнейшей во дворце. На весьма приличной высоте лестница разворачивалась к противоположной стене, сузившись, уходила ещё выше. Но сейчас второй пролёт нас мало интересует. На всех изломах широких декоративных перил гнездились вазоны. Через каждые тридцать ступенек лестница преломлялась просторными площадками. От них отчаливали коридоры, либо к ним припарковывались два или три каких-нибудь помещения. На одной из таких площадок, ближе к верху, уединилась расчудесная дверь, запертая по-хитрому, к ней и повёл Олег людей из Ведомства. Она напоминала небольшие двустворчатые воротца, железные, кованые, ажурные, симпатичные. Но главная её приметность располагалась в центре и занимала едва не половину всей поверхности. Казалось, над ней потрудились механики из будущего. Система засовов, соединённая тягами, кулисами, шестерёнками и ещё непонятно чем. Наружу выдавались рычаги, поворотные ручки, кнопки и педали. Всё было крепко закованным, основательным, массивным и надёжным, заверяя - лом в данной ситуации орудие бесполезное! Дети её прозвали "Дверь-головоломка". Напротив, в стене, не примыкавшей к лестнице, у самой пропасти стоял Философ, занимая личную нишу. Философ - мраморная статуя. Одетый в греческий хитон, интеллектуал с гладкой бородой. Одной рукой он думно держался за голову, но не думал, а призывал: Подумай! - Указывая пальцем другой руки на дверь.
   Поднимаясь наверх, Нестор оставил пару человек у нижней ступени и троих под лестницей. "Какой предусмотрительный, теперь-то зачем, когда высота убийственная", - подумал Олег, поднявшись на саму площадку.
   - Пустите, я открою, - предложил он.
   Гаврилыч отрицательно помотал головой.
   - Гриша, - сказал он и кивнул в сторону механизма.
   Молодой, но, видимо, самый смышлёный ищейка - Гриша повернул рычаг. Это отозвалось движениями в разных уголках системы. Все, кто видел, пораскрывали рты. Даже умудрённый и опытный Нестор Гаврилыч не сразу скрыл изумление. Сами мощные засовы, надёжно запирая двери, были крепко закованы, но на виду. Сразу три их держали дверь замкнутой. Какое-то время Гриша воевал с устройством, крутя ручки и двигая рычагами. Наконец один из засовов уполз и спрятался. Ищейки заулыбались, обрадовались. А Гриша, с серьёзным просветлевшим ликом, продолжал распечатывать головоломку.
   - Вон видишь: педаль, похожая на каблук? Бей ногой сильно, но не переборщи, только прежде верни назад короткий рычаг, - принялся давать советы Олег.
   Но ободрённый первым открытием начальник надменно ответил:
   - Молчи, обойдёмся!
   Их торжество продолжалось до тех пор, пока при очередном повороте третий засов вдруг закрылся опять. Нестор схватил Гришу за шиворот и отшвырнул на пол. Двигать рычагами принялся сам. Олег отметил: "Этот имеет феноменальные способности". Разобраться в непредсказуемом механизме, конечно, не мог никто, но зато он очень хорошо запоминал все движения, которые уже проходил, не повторяя ни разу. Никто другой из присутствующих в этом не разобрался бы, кроме Олега, давно знающего все комбинации. Он, как и его товарищи, провел здесь ни один час. Головоломка возбуждала азарт и противилась отпускать столь цепко, что порою некоторые забывали про обед.
   Изрядно повозившись, Нестор с пафосом взглянул на остальных и демонстративно нажал. Приняв сначала этот жест за сверхсамоуверенность, Олег изумился больше всех. Отъехали сразу два крайних засова, остался средний. "Неужели он что-то понял и разгадал?" На лице Нестора Гавриловича намалевалось: "Сейчас остался пустяк, мастер за делом!". Провозился подольше, чем предполагалось, - наконец, отомкнулся и средний! Но вот беда - два крайних возвратились на место. Он тихо встал, вылупившись на всё это, и громко крикнув, врезал ногой в дверь. Дверь не обиделась, а победоносно насмехалась над ним. Взглянув на Олега, Нестор стал распоряжаться, расставляя людей по-новому. Усилил по длине лестниц вверх и вниз, кроме сплошных шеренг, отделяющих их от площадки. Построил полукруг у самой двери, внутри которого - он, Олег и двое с особым заданием - держать дверь, когда она отомкнётся, чтобы Олег не смог уйти вовнутрь. Олег в несколько поворотов открыл все три засова, но неожиданно для ищеек выполз четвёртый, тонкий но широкий, в отличие от других, и вообще не похожий на всё остальное - откуда!? Олег отошёл и с размаха ударил пяткой по педали, похожей на каблук. В результате вновь произошёл обмен: один открылся, два закрылись. Он тихо повернул ручку, и всё вернулось в предударную позицию.
   - Здесь надо тонко: ударить сильно, но не переборщить, - объяснил он.
   Отошёл на два шага, уперся в полукруг и с разгону нанёс удар. При этом засовы не сдвинулись, зато по системе прокатилось активное движение.
   - О! - сказал он с широчайшей улыбкой, - теперь не дышать.
   И отодвинув двоих из полукруга на шаг, разбежался и ударил ещё раз. Что-то сдвинулось, кроме самих засовов.
   - Мне надо разогнаться на два метра больше, выходит только с того места, и если даже с первого шага я возьму не тот темп, уже не откроется.
   - Кто ж мог научить тебя таким тонкостям?
   - Я сам! Бил-бил и однажды получилось. Потом я долго пытался повторить, кое-что помнил, а значит, кое-что имел...
   Нестор отпихнул Олега, разогнался и ударил сам. Отбил ногу, а главное, механизм даже не отреагировал, сама педаль ни на волосок не вдавилась. Да где ему, пяткой выше пояса, в прыжке, с первого-то раза... Без малейшей тренировки...
   Он перестроил полукруг в удлиненную букву "П", коридор из двух шеренг, замкнутый двумя ищейками в трёх шагах от перил. От них, замыкающих, Олег дважды безрезультатно разгонялся. Чтобы ускорить время, возвращаться к ним на исходную он стал тоже бегом и со старательным лицом. Заметив, что Нестор готов уже прекратить этот цирк, он заручился:
   - Сейчас откроется!
   И вновь рванул на исходную, но в этот раз перед замыкающими не остановился, а со всего маху врезал одному из них кулаком в челюсть. Тот отлетел, ударившись головой о вазу. Олег, не теряя скорости, вскочил на перила и, оттолкнувшись, прыгнул.
   -26-
   "Самоубийца!" - дружно решили ищейки, у всех захватило дух. Трое нижних (зачем их туда поставили?) кинулись врассыпную от предполагаемого эпицентра падения. Но Олег пока что не упал, а завис на противоположной стене, едва держась за ногу Философа. Под ним оскалилась высота четырёх этажей. Вредничала пыль, руки соскальзывали. Ищейки хорошо понимали: ему не выкарабкаться. Им, особенно начальнику, было жаль парня, ведь, если убьётся, их по головке не погладят. Олег почуял эти мольбы и срываться не стал. Таких, как он, поискать нужно, это другой бы упал, а этот подтянулся и уже стоял, обняв Философа. Люди из Ведомства облепили перила на площадке, вверх-вниз по лестнице. Все смотрели на Олега. Воцарилась минутная тишина. Наш герой никогда в жизни не чувствовал себя таким свободным, как сейчас. От счастья даже дёрнуло посмеяться над врагами. Он взялся за голову, пальцем второй руки поводил по ищейкам, точно изобразив Философа. При этом неподдельно, от всей души расхохотался.
   - А ну, прыгай обратно. А то хуже будет, - крикнул Нестор Гаврилыч.
   - А что может быть хуже, чем попасть к вам? - отозвался Олег.
   - Мы же договорились, ты нам "Его" сдаёшь, а я тебя отпущу.
   - А я так и поверил! Ха-ха-ха-ха.
   Несколько голосов на той стороне, не подумав, подхватили смех, поддержав его правоту, но быстро осеклись.
   - К тому же, некого мне сдавать, никакого "Его" нет. Всё придумано благодаря вам. Я не ждал никого, просто стоял и думал, что делать дальше. И эту головоломку-дверь на моём веку ещё никому открыть не удавалось. Так же, как и бежать из города. Я стану первым, кто сделает это! Завтра меня уже не будет в этом городе!
   - Это я тебе гарантирую, - сказал Нестор Гаврилыч, - потому что завтра тебя вообще не будет!
   - Нет! Завтра не будет тебя! - С чего это вдруг?
   - Тебя сегодня казнят! За то, что упустил меня, - Олег показал пальцем на ищеек, - они же и доложат, как я пришёл в ваши руки сам, а ты упустил. Слышишь, тебя пацан одурачил!
   Нестор Гаврилович решительно посмотрел на своих подчинённых, - те, с какой-то нахальной уверенностью воткнули глаза кто вправо, кто влево, кто вниз, но только не на него.
   - Нестор Гаврилович! - продолжал Олег, - а прыгай-ка ко мне, голубчик - дам тебе возможность поймать меня. Не бойся, всё равно ты уже труп!
   - Не пойму, чего ты добиваешься? - сказал Гаврилыч, - никто тебя не упускал! Ты в моих руках. Оттуда один путь - назад!
   Здесь он опомнился и послал человека за досками и дополнительными людьми.
   - А если убегу?
   - Некуда бежать, сынок. Ниша глухая!
   - Вниз сигану! У меня верёвка есть, - и Олег сунул руку за пазуху.
   - Нет у тебя никакой верёвки, разобьешься, - сказал ищейка, что-то нашептал на ухо Грише, тот побежал вниз.
   - Это правда, верёвки нет. Но ещё правда в том, что лучше разобьюсь, чем тебе сдамся! Ты слышишь, труп?
   Тем временем Гриша был уже внизу. Сняв свой халат с помощью коллеги, находившегося там, растянул его под Олегом, как батут.
   Олег усмехнулся и спросил:
   - И этим меня поймают? Ах да, Ведомство может всё! - посмеялся он и сменил этот тон разговора на другой - доверительной беседы.
   - А ты большая сволочь!
   - Откуда ты знаешь? - не отрицая гордого факта, спросил ищейка.
   - Как же не знать, раз до начальников дослужился. Поди, уже метишь на коня? Сколько? Одна ступень оставалась? Да, мне очень жаль, теперь не получится, - тут Олег опять сменил голос, командным тоном, громко и с рыком заорал: - Быстро прыгай ко мне.
   Это проняло всех сотрудников, на лицах вспыхнул испуг.
   - Не бойся разбиться! Тебе больше ничего не остается. Не видать тебе не только коня, но и собственной головы!
   Олег смахнул хорошо заметную пыль с головы статуи, этак заботливо, с плеч и груди.
   - Пыли тут много скопилось, а ведь когда-то здесь жили люди. И уборкой занимались без риска для жизни!
   Никто больше не понял, лишь Нестор Гаврилыч побледнел... Вслед за ним побледнел и подчинённый, когда начальник приказал ему прыгать к Олегу. С особым усердием выполнить приказ ему помогли товарищи. Он был поднят и поставлен ими на перила.
   - Прыгай, - повторил начальник.
   Тот сморщил лицо и прыгнул, как и Олег, не очень удачно. Тоже повис. Почувствовав страх перед смертью, он умолял Олега помочь, дать руку, и за это обещал стать с ним заодно, против бывших коллег. Олег, конечно же, дал ему руку, но не потому, что был глуп - он не верил ни одному его слову. Человек из Ведомства неисправим! Просто Олег считал: не помочь тому, чья жизнь в твоих руках, - все равно, что убить его. А убить, пусть даже негодяя, он был пока не готов. Оказался прав. Так и случилось. Ищейка вытащил саблю и заорал своим:
   - Я его взял! Под статуей люк.
   Ищейка занимал свободное место по правую руку Философа, угрожая саблей Олегу внутри помещения ниши, за каменной спиной. Олег же почти свисал наружу, крепко держась слева от статуи. Его свободная нога болталась над пропастью. В таком странном положении он ждал именно этих подтвердительных слов от спасённого им субъекта. Обманщик даже не заподозрил ударной стойки наготове. До роковой подсечки оставалось одно движение. На глазах у зрителей тело Олега мигом промелькнуло перед Философом. Ударом ноги снаружи он подсёк негодяя в коленках. Тот, через спину, с криком, нырнул вниз и разбился вдребезги.
   - Прыгай! - заорал Нестор второму. Товарищи хотели и ему помочь, но он, служака, и без них старался, скорее запрыгнул на перила. Те даже не успели подойти. Вдруг он, словно крыльями, замахал руками, не удержался и шлёпнулся вниз. Только не туда, где глубоко, а, разумеется, назад. Застонал. Притворился потерявшим сознание. Падая, он немного задел еще одного, который вскрикнул, нарисовал мученическую рожу, схватился за свою ногу, полураспрямился и отковылял в сторону. Остальные, стараясь спрятаться друг за друга, попятились назад от начальника, одного вытолкали вперёд. Олегу не столько стало жаль крайнего, как взбесили те, что прикинулись. И он крикнул Нестору:
   -Ты умных, умных заставь! Хромой, на выход - твоя очередь! - Нестор Гаврилыч ведь тоже был из умных! Потому-то они взбесили его покрепче, чем Олега. Показалось, стены содрогнулись, как он заорал. Подойдя к бессознанию, выхватил из ножен саблю, занёс её и лаконично скомандовал:
   - Раз! - тот начал вставать, - два! - встал, - три! - тронулся было к барьеру, но, видимо, не так быстро как надо. И отрубленная голова покатилась по лестнице.
   - Раз! - замахнулся на хромого.
   Тот, проявив прыть, моментально очутился на перилах. Товарищи тоже постарались: надёжно отсекли дорогу назад.
   Прыжок получился самым удачным. Но Олег, не церемонясь, хладнокровно выставил навстречу ему ногу. Напоровшись животом, несчастный ищейка с криком полетел вниз.
   - Прыгай сам. Одному тебе мешать не буду. Слово даю! Ты прыгаешь, я только убегаю. У тебя есть шанс. Последний!
   Нестор злобно посмотрел на него. Внимание привлёк короткий шум внизу, Олег увидел, как распускается большое, круглое полотнище. Уже бежали по лестнице вверх доски, несомые людьми из Ведомства.
   - Ну, мне кажется, пора! - раскланялся наш герой. Эй, стой, куда ты? - закричал вслед Нестор Гаврилыч, - ты не выйдешь из дворца: везде наши люди, а из города тем более. Я поймаю тебя, паршивец, вот этими руками задавлю, крысёныш!
   -27-
   Через люк Олег скользнул в кабинет, над которым размещался Философ, следом быстро показались ноги, опускавшиеся в тот же люк. Кто-то прыгнул. Доски успеть не могли. В забытых второстепенных коридорчиках бегущий Олег ищеек не повстречал. А от погони ушёл за первым же перекрёстком. Выскочив в коридор поглавнее, едва не наткнулся на двоих. На вираже пришлось менять направление на противоположное. В зал с чашей (весь небольшой зал занимала огромная ваза, оставалось места только водить хоровод и ещё чуть-чуть) его гнало уже человек семь. Там дежурили ещё двое, вместе, по одну сторону вазы. Олег удачно проскочил с другой... В следующем зале - семь дверей. Олег ворвался туда, но там его уже ждали три нехилые фигуры из Канцелярии, увернуться от которых он уже не мог. Он видел, как дружно все три шпаги вылетали из ножен, им оставалось по шагу, если можно так выразиться, до полного обнажения... А ему до среднего ищейки не было и половины. На всём ходу толкнув его обеими руками, Олег пробежал, ступив на упавшего, услышав под ногой хруст, кажется, сломанной шпаги, и скрылся в нужную дверь. Она имела засов с обратной стороны, давая возможность запереться. Для этого требовалось остановиться, вернуться назад - весь пройденный тормозной путь, закрыть дверь и защёлкнуть засов. И всё это нужно сделать раньше толпы, рвущейся только вперёд. Опоздай задвижка на миг - и дверь прихлопнет его к стене. Олег не знал, могло ли хватить тех нескольких шагов отрыва. Но он пошёл на большой риск..? ..? ..! Хватило! Преследователи едва не вывернули закрытую дверь наизнанку, но она удержалась. Дальше открывался путь через путанные вспомогательные помещения, где он контролировал ситуацию, имея возможность выглядывать и в случае чего обойти. Наконец, добрался до своей норы. Была такая комната, которую он считал самой спокойной и удобной, чтобы спрятаться. Угол одного из помещений подвергался разрушению осадками больше остальных. Вся вода сверху в этом районе как-то стекалась вместе и поливала несчастный угол через трещину в потолке. Бедный угол напоминал выпотрошенную кирпичную промокашку. Но стены в замке толсты. И угол стоял вроде бы без дыр. По крайней мере, так казалось снизу. Однако на трёхметровой высоте такое отверстие существовало, не прямое, а под наклоном сверху вниз. Никита однажды залез туда, просто захотел попробовать, сможет ли он добраться по кирпичам до верха и обнаружил лаз. Само небольшое помещение тоже было странным, кривым, угловатым, сплошь из закутков... Должен же быть и настоящий вход. Сколько они вдвоём (больше не знал никто) ни пытались его найти, так ничего и не получилось.
   Уверенный, что здесь его никто не достанет, Олег приготовился оставаться и бесконечно ждать, пока не явятся призраки. Воцарилась тишина, обострился слух, казалось, самый малейший шорох, даже если бы кто-то моргнул в другом углу комнаты, он услышит с предельной ясностью. В комнате точно никого больше не было. "Ли?".
   В один момент Олег почувствовал тошноту, круженье головы - комната вдруг перевернулась вверх тормашками - тяжесть, удушливость. Это кто-то резко уложил Олега на пол и туго скрутил.
   - Не дёргайся, крысеныш, паршивей, - послышался голос.
   - Нестор?! Гад! Как ты так незаметно подкрался? - с трудом спросил Олег, ни на грамм не сомневаясь в ответе, - "Ведомство может всё!".
   Но тот молча встал, одной рукой поднял и поставил Олега, как котёнка, совсем разуверившегося в своих силах по сравнению с ищейкой. Надежда справиться или бежать не подавала писка. Комната была тёмной, освещалась лишь одной узенькой бойницей. Оказалось, в ней больше никого, перед ним никакой не Нестор Гаврилович, а другая сволочь Вася-дурак. "Ну, силён! Вот уж не знал. Этому бесполезно противиться. Надо попробовать его обмануть. Он же дурак!" Олег пока не знал, что Вася на самом деле никакой не дурак.
   - Вася. Привет! Хы-гы-гы! Дай семечек...
   Вася сунул руку в карман и протянул Олегу горсть. "Может, получится... Вот и семечек дал!".
   - Как ты хорошо умеешь бороться, вот это броски! Научи меня. Гы. Давай дружить!
   Бац. Олег получил кулаком в живот. Согнулся.
   - За что? Я же хороший, и ты хороший! - говорил он, а сам думал: "Вот бы побил ты меня, а потом взял да отпустил".
   Но Вася неожиданно ответил не дурным, как всегда, а вполне нормальным голосом:
   - За то, что старших не слушаешься. Тебе мама сколько раз говорила - не бегай по ночам!
   У Олега сжалось сердце: маму допрашивали.
   - Что с ней? - позабыв о силе врага, крикнул он, готовый вцепиться и удавить.
   Васе даже показалось, что в темноте его глаза вспыхнули.
   - Её не тронут. Скажи спасибо Чахлой Поганке. Олег облегчённо вздохнул. После чего получил второй удар, под дых.
   - Тебе говорили, - продолжал Вася, - не спеши, думай. Куда ты, щенок, полез? Ещё ж и не предупредил никого! Повезло, что Игорь был радом. Но какой ценой, ты знаешь? Из-за тебя призракам в город не вернуться никогда!
   Трудно описать радость, когда вдруг понимаешь, что погибели не будет!
   - Вася, ты друг?!
   - Враг, - и с этими словами он опять врезал Олегу.
   - Теперь лично твой враг, - со злостью сказал Вася и увесисто замахнулся опять. Но Олег даже не шелохнулся, проявив достойную уважения выдержку. Вася выглянул в проем, спрыгнул, махнул Олегу рукой, тот последовал за ним.
   Они миновали знакомый коридор, комнату, другую, свернули, прошли ещё... "Странненько! Ну и ну? Мы же не раздвигали стен! Я-то думал, что знаю все каморки, закоулки и дырки, а не признаю этих мест. Я ни разу здесь не был!".
   Интерьер оживился. Всё вокруг уже напоминало жилое. Нетронутая мебель и вещи, даже самые мелкие и дорогие, говорили, что эти помещения сокрыты от внешнего мира. С тех пор как они проникли туда, перестали попадаться окна. Недаром Вася вооружился масляным фонарём. Олег понял, что они в подвале.
   Тем временем весь замок и территория были оцеплены ищейками. Нестора Гавриловича среди них не было. С ним уже разговаривали в другом месте.
   Сотня человек вдруг увидела, как из окна башни, нависающей прямо над озером, что-то вывалилось, с грохотом ударилось о крышу, прокатилось по ней и шлёпнулось в воду. Некоторые, принимавшие участие в недавнем захвате и догонялках, признали в этом предмете Олега, который поплыл, почти не умея этого делать, усердно махая руками, создавая множество брызг. Тем не менее, за счёт только силы и выносливости, он смог добраться почти до середины. Лодок на берегу не было. Несколько отважных ищеек бросились в осеннюю воду ему навстречу. Однако не успели: беспощадная вода всё ж поглотила бессильно карабкающееся тело. Ищейки соорудили плоты и шарили по всему дну баграми. Нашли куртку. Достоверно установили, что с Олега. Говорили: если тело не найти быстро, скоро искать будет нечего. Его сожрут огромные сомы, которых вдоволь водилось на дне водоёма. Это была правда, сомы были не только велики, но и агрессивны, случалось, топили даже живых.
   Вернёмся немного назад. Вася, ряженный в куртку Олега, выпрыгнул из окна, стараясь шуметь и не застывать на месте, соответственно, привлечь внимание зрителей и не дать разглядеть истинное содержимое одежды. Сымитировав гибель, он сбросил куртку и ловко нырнул вглубь, не уступая умением плавать своему незваному сопровождению - любопытным сомам. Самый нахальный из них приблизился вплотную, с какими-то намерениями. За что получил кулаком по башке, в результате все намерения рыб отпали. Дно было покрыто илом. Местами выглядывали круглые валуны. Вася безошибочно отыскал нужный. Нащупал рычаг, рванул, камень откинулся на бок, как половина яичной скорлупы. Захлопнув за собой вход, он устремился по затопленному коридору, вскоре вынырнул в колодце подвала замка.
   -28-
   Олег ждал теперь уже в своей комнате. Вернулся Вася и сказал:
   - Все призраки были "за", чтобы открыться перед тобой. Они почему-то верили в тебя. Против был только я. Выбор их считаю достойным. Мне тоже нравился ты. Но я настаивал, что тебе ещё рано. И оказался прав. Да, ты очень неглупый. Но! Ты ЕЩЁ слишком глуп! Представить себе не можешь, как я на тебя зол! Убить хочется!.. Мне поручили не только спрятать, ещё подготовить тебя для будущей борьбы. Коли ты сам доигрался, займёмся осуществлением единственного плана, совсем не гениального, напролом рискованного. Я не верю в его успех. Но другого нет. Главное: рискуем немногим - тобой, ну и разве что мной заодно.
   Всё это он говорил официальным тоном, а теперь, как будто читая приговор, добавил грозных, чеканных нот, не оставивших Олега спокойным.
   - Чтобы оправдать доверие князя и остальных, берусь честно выполнять эту почти невыносимую для тебя задачу. Ученье будет ещё трудней. Пощады не жди!
   Потом он спросил спокойным голосом:
   - Знаешь, что такое - трудно?
   - Конечно!
   - Ничего ты не знаешь! А начнёшь познавать прямо сейчас. Идём, у нас первый урок.
   - Я готов на всё.
   - Это мы посмотрим.
   Они зашли в большое помещение, где всё: и пол, и стены, переходящие в полукруглый свод, - вымощено было булыжником. Это - спортзал. В нём Олегу предстояло провести много труднейших часов своей жизни. Не успел он переступить порог, как Вася неожиданно и жестоко бросил ему деревянную саблю. Удачно поймать её было трудно, Олег больно получил по лбу ее концом.
   -Защищайся! - крикнул Вася и по-настоящему врезал Олегу, целясь в голову.
   Тот едва отбил, но Вася рубанул ещё раз, уже точней. Потом ещё и ещё. На ученика было жалко смотреть! Олег больше пропускал ударов, чем отбивал. Сильнее всего попадало, если учитель считал, что подопытный делает непростительные ошибки. Злой, но очень эффективный способ. Высокий темп быстро измотал парня, и он, казалось, уже не в силах был противиться. Однако мучитель будто не замечал и наступал с тем же натиском. Спасать себя от ударов Олег мог только сам, слабости карались побоями. Преодолевая всё, он держался как мог, но уже руки переставали служить. И как благородный перед благородным, он бросил саблю. Глаза вызывающе кричали: "Бей, бей! Неужели ты настолько бесчеловечен, что тронешь безоружного?". Он понимал, что сейчас Вася свысока улыбнётся: "Вот то-то!", положит саблю и хотя бы даст передышку. В этом Олег сознательно себе лгал, прибедняясь на всякий случай, в глубине зная, что занятиям на сегодня пора бы и закончиться. Учитель широко улыбнулся, схватил добытый трофей - брошенную саблю. Довольствуясь тем, что почти одолел опасного врага, с большей яростью набросился избивать бедолагу обеими деревяшками одновременно. Началась, в полном смысле, порка. Удары стали сильнее и чаще. Вася как ошалел... Олег понял: это сначала его жалели, а теперь бьют. Они бегали по всему залу, один удирал, а второй догонял, дубася его на ходу. Олег догадался, к чему это всё: "Призраки поручили Васе меня учить, поэтому просто так убить он меня не может, но хочет. Замучает гад до смерти тренировками и побоями. А им скажет - извините, так получилось!".
   По стенам были развешаны различные орудия. Избиение прекратилось только после того, как Олег повернулся и отбил удар саблей, сорванной со стены, наконец, увидев хорошее выражение на лице в его адрес, - это была искренняя радость за ученика, его небольшую, но первую победу над собой! В этот миг Олег безвозвратно понял, что ошибался на счёт Васи! Как бы ни скребла обида, как бы ни было трудно и больно, он признал: "Учитель ведь правильно делает!" Потому что Олег тоже был далеко не рядовой, не так просто - мамочкин сыночек. Он - настоящий мужчина!
   Вася же на самом деле был невероятно добр. Роль мучителя ему давалась с большим трудом. Но что поделаешь, если "надо!"?
   Жесткие попадания и высокий темп продолжались, урок никак не кончался. Олег уже смирился со своей незавидной участью, превозмогая свои возможности, держался. Как порой мало нужно человеку в жизни: даже минутка отдыха грезилась счастьем.
   Ловко вырвав у ученика саблю, Вася стукнул ею о свою и объявил: "Конец!".
   - Для начала это был самый короткий урок. Каждый день он будет удлиняться. И никогда не завершится раньше, чем запланировано. Усталость и травмы не учитываются. Отдыхай: через десять минут - второй урок - работа с гирями.
   Так для нашего героя начались тяжелые, на пределе сил, будни. Кроме небольших перемен, отдыху отводились ночь, час обеда и по пол завтрак и ужин. Всё! В первые недели, когда изнурительные занятия, приумножаясь хронической усталостью, были невыносимы, Олег выживал и продолжал нести тяжкий крест только благодаря одному - упорному Васиному гонению и побоям, иначе не нашлось бы сил даже встать. Перед сном он много раз думал: "Наверно, чем мучиться так, уж лучше пойти и сдаться в Канцелярию. Пусть казнят. Ещё они будут пытать. Нет! Камень на шею - и к сомам или к волкам". Эти блудливые мысли не имели ничего общего даже с долькой правды. Олег бы так не поступил никогда. Просто было нестерпимо тяжко.
   Скоро он втянулся и даже, на радость учителю, стал проявлять усердие. Молодой организм приспособился и сам требовал нагрузок.
   -29-
   Васю по праву можно назвать великим знатоком наук, на деле выяснилось, что и учителем тоже. А Олег выдался никак не худшим учеником. Он постигал и совершенствовал: боевые искусства, бег, прыжки, лазанье по стенам и деревьям, плаванье, метанье всего - от копья и ножа до вилок и булавок, развивал мускулатуру... Отдых - чередование работы физической и работы умственной. Он пополнял свою голову мудрыми книгами, тренировал память, занимался естествознанием, медициной, математикой, родным, иностранными языками и прочими науками. Поначалу он недоумевал и пытался пререкаться, не понимая, зачем они тратят время на то, что не может пригодиться в борьбе. Но после, либо на примерах, или догонял сам, уяснил: ничего лишнего, одно вытекает из другого. Через некоторое время начал безоглядно верить и выполнять одинаково прилежно всё, что задавал учитель,
   За обедом они общались, как друзья. Вася многое ему рассказал, в основном то, что сам знал от призраков. О том, как город жил до заклятия, о том, что происходит по ту сторону от волчьего леса. Старался Вася не замечать (не показывать вида), как вспыхивал Олег, коснись разговор известной особы: о том, какая она, юная красавица - честная и неглупая, добрая и словом твердая, веселая и бойкая, и смелости ей не занимать. Два-три отдельных тома, изобилующих всеми страстями, можно посвятить новеллам и анекдотам о Сониных женихах и их ради неё подвигах. Нескончаемым потоком сватались к ней тогда все возрасты и сословия. Фантастических состояний и титулов: принцы, вельможи и далее по убывающей. Всех мастей типажи добивались её руки: Ромео, Кихоты, Казаковы, Иваны-дураки, вояки, банкиры, брачные аферисты (матёрые специалисты)... Удивлял напор и пронырливость Золушков, Емель и прочих: "из грязей в князи". Хотевших тоже... Видно, совпали времена с модой на сказки, дурманившие простаков иллюзиями. Шустрые такие - в окна лезут! А как неотразимы! - Тоже персонажищи! Правда не здесь, а там, у себя, откуда их приносило.
   Наслышанные о Соне, чудо красной девице небесного порядка (а с этим везде и всегда бешеный дефицит), женихи спешили в Алагор, увидев саму цель, безнадёжно влюблялись, неожиданно для себя огненно и быстро. Какими только способами не пытались привлечь внимание девушки сии герои... "О! Да здравствуют настоящие мужчины! Дай вам полюбить снова, да взаимно и ещё крепче", - искренне желала Софья Глебовна и терзалась своею виной, но сердце её оставалось неприступно, да и, казалось, рано ещё совсем. Возможно, эта холодность порождалась числом претендентов и назойливой их активностью. Кто знает, был бы любой из них в единственном экземпляре - растаяла б и Соня. В ту пору переизбытка красавцев и их геройств она скорей полюбила бы какого-нибудь робкого очкарика за то только, что не склонен себя проявлять.
   Разъяснял Вася каждый вопрос Олега. Почему, например, призраки совсем не сильны, а Игорю удалось двигать огромным деревом? На самом деле Олега спас не только он, но и само дерево, пожертвовав собой, дало Игорю распорядиться своей живой энергией.
   Оказалось, Вася - единственный человек, не считая Олега, связанный с призраками уже очень давно. Призраки с ранних лет заметили за ним удивительную стойкость. Его, урода, в детстве обижали: плохих людей много. Но он никогда не сдавался, не трусил и унизительно не подыгрывал, стоял на своей правде. Случалось, его били большие и сильные, а он не бегал, дрался, умываясь кровью. Наверно, от непростой жизни с ранних лет он проявлял мудрость и благоразумие. Вася - это не тот случай, когда Бог пометил шельму во имя, как мы можем полагать, перевоспитания, хотя бы зарождения в сей сирой душонке лучших качеств. Наоборот, обладатель великой души был Богоизбранником, уродство с лишком компенсировалось в нём редким тонким умом и талантами.
   Однажды, вскоре после смерти последнего своего родителя, в тринадцатилетнем возрасте, придя домой, он обнаружил странного человека, доброго и прозрачного, взглядом похожего на Викинга с площади. Из своей квартиры Вася переселился в небольшую каморку, откуда был подземный ход в замок. С тех пор призраки стали учить его всему, что умели сами. Порешили: будет выгоднее, если Вася разыграет дурака.
   Призраки выявляли негодяев из негодяев, подстраивали улики, а Вася доносил на них в Ведомство. За то получал вознаграждение - конфетку, тут же съедал, от радости визжа и прыгая, - как настоящий идиот. Ведомство ценило Васю за хорошую работу, а люди ненавидели, потому что не знали, от каких сволочей он избавляет их.
   Однажды Олег поинтересовался:
   - Почему ты не стал героем ещё раньше? Если бы люди увидели твой ум, навыки и душу, то не стали бы обращать внимание на внешность.
   - Есть более важная причина, кроме внешности. Я - стукач Ведомства.
   - Я говорю: раньше - лет двадцать назад, когда люди ещё не знали.
   - Пусть не знали, но тогда я уже занимался этим, уничтожал подлецов их же способом, поэтому я ни чем не лучше своих жертв.
   - Но это ж во благо!
   - Запомни! Никогда средства не оправдывают цель! Настоящий герой должен быть светел. Как ты, например. А мне остаётся только молиться за тебя.
   -30-
   Прошло, ни много ни мало, полтора года. Несмотря на постоянные успехи Олега по всем дисциплинам, тренер никогда его не хвалил. И вот, наконец, нарушил традицию:
   - Я много тебе дал и многому научил, а благодаря твоей настойчивости, усердию и способностям, результат превзошёл ожидаемое. У меня даже появилась надежда на осуществление этого неосуществимого плана. Более того, хочу сказать: спасибо тебе, мой ученик!
   - Это тебе спасибо!
   Олег сразу понял, что это значит, - конец тренировок и начало действий.
   - Завтра тебе придётся выйти из города. Доберёшься до Дятловских болот.
   - Это ж под носом у Гучи!
   - По соседству. Встретишься с Плямпой. Он тоже злой. Такая же нечисть, только помельче.
   - Понял! Он из тех, кого обидел Гуча, по-соседски. И мы воспользуемся его ненавистью.
   - Немного, только это одно не сыграет. Он не только ненавидит, но и боится его, помогать просто так не станет, хотя был бы рад видеть Гучино несчастье. Но если Гуча узнает, что Плямпа тому виной, он его уничтожит. Поэтому Плямпе легче утопить тебя и жить спокойно. Пока что, до тебя, всех топил, кто попадал к нему на болото! Скорее всего, утопит и тебя.
   - Спасибо. Горевать-то хоть будете?
   - Думаю, у нас есть шанс. Не самый, но есть. Многое от тебя зависит. Нечистая сила рада всему дурному. Он всех людей считает трусливыми, жадными, бестолковыми. За это и топит. В этом его принцип. Плямпе принципы важны. Но прежде чем утопить, он каждого проверяет на набор недостатков. Если кто-нибудь беззащитно болтается в болоте и просит пощады - старик доволен, что очередной раз не ошибся в человеке, и губит его окончательно. Вот мы и решили дать ему возможность расстроиться. Испортим настроение? Докажем обратное? Нужно показать, чего стоит человек! А ведь как обидится, надолго рассердится!
   - Ну да, и меня он утопит в испорченном настроении. Что ж, я готов рискнуть. Выжить не обещаю, а разозлю обязательно.
   - Другого пути нет, мы верим. Он отпустит тебя и вознаградит!
   -31-
   В городе за эти полтора года слишком особенного ничего не случилось. Скоро после исчезновения Олега его мать получила письмо от сына, из рук иногороднего торговца: "Здравствуй, мама! Мне удалось выбраться из города, здоров, всё в порядке. Мы обязательно встретимся, но немного позже. Об этом письме никому не говори, сожги его и не выказывай радости".
   По ночам люди часто стали замечать из окон, как странные вороны с красными огоньками глаз что-нибудь окружали, например, дерево или памятник, подолгу суетились, как будто кого-то оттуда выкуривая.
   Однажды днём на мосту, ведущему за город, часовой из Ведомства едва ли не умер со страху. Так близко он ещё не видел Рагуса. Издалека хозяин таким страшным не казался, и его конь тоже. "Зачем он остановился и смотрит на меня? Я пропал", - подумал ищейка. Бедняга бросился целовать копыта. Остальные побоялись выйти из будки. Но Рагус пощадил часового и поскакал дальше. Два следующих поста необыкновенно вызывающий граф также напугал, но никого не тронул. За городом, достигнув реки, он сбросил чёрную мантию, оторвал горбатый восковой нос, смыл краску с лица и вновь сделался Олегом. Привёл в порядок коня и отправился дальше. Вскоре дорога полюднела. Показались башни и стены. Впервые в жизни Олег въехал в чужой город. Впервые увидел открыто улыбающиеся, счастливые лица. Влюблённые пары ходили как ни в чём не бывало. Город был, конечно, попроще, не так красив, как Алагор. Но ему очень понравились прекрасные здания с золотыми куполами и крестами наверху. В Алагоре таких не было.
   Зашёл в харчевню. Удивился дешевизне. Денег было достаточно. Услышал, что одни бранили Юрия, а другие защищали. Особенно не довольствовался своим князем сидящий рядом человек с упрощённым лицом. Есть такие, примитивные с виду, но как бы самые умные. Как бы их научные умозаключения не идут к дешёвой внешности. Будто это не слова-то вовсе, а подстава какая-то.
   - Как вы можете, - шепнул ему Олег, - перестаньте, вы что, не боитесь?
   - А с виду храбрый такой. Вот трус-то, - ответил ему тот.
   - Вас же схватят и казнят!
   Примитивный осмотрел Олега сверху вниз, как ничтожество, тем же отвернулся и продолжал бранить Юрия. Олег обратился по другую от себя сторону. Человек тихо обедал.
   - Простите, я нездешний, скажите, у вас в городе за такие разговоры не наказывают?
   - Нет, а надо бы, чтобы поесть спокойно давали!
   - Не пойму, за что можно ругать такого хозяина, как Ваш? Я здесь увидел богатство и счастье.
   - Да за то, что слишком добрый!
   - Тогда я совсем не понимаю, - удивился Олег.
   - Юрий мог этого и не делать! По доброте своей и великодушию повышал всем зарплату в прошлом и позапрошлом годах, она и так самая высокая в округе. Не бесконечно же её повышать. В этом не повысил - и представьте себе, - обиделись. Такие вот козлы недовольны, - он кивнул в сторону примитивного.
   - Да как же на такое можно обижаться? Выходит, они недовольны тем, что два года подряд получали прибавку!
   - Обиделись потому, что всегда ищут, на что б обидеться. Не обращай внимания: есть такие, работать не любят, нигде подолгу не задерживаются, только языком - всегда первые. Ищут виноватых и тех, кто взял бы их в бунтари. Единственное, что у них получается, - мешать другим спокойно обедать.
   "Им бы наши проблемы. Интересно, как бы этот бунтарь вел себя у нас?" - не выходило из головы Олега по дороге дальше. В его зрительном воображении этот примитивный почему-то представился облачённым в капюшон.
   -32-
   Заезжая в разные города и сёла на ночлег и трапезу, за десять дней он добрался до Дятловских болот. Привязав коня на опушке, вышел из леса и спустился берегом болота. Если мох принять за воду, то оно напоминало большое озеро с островами, на которых росли тонкие чахлые деревья и кустарники с мелкой недоразвитой листвой. Над всем возвышались и рисовали основную, незабываемую картину огромные, чёрно-белые, суковатые, давно умершие дерева, которым, наверное, тысяча лет. Опирались эти старцы на мощные коренья, выступавшие наружу. Несмотря на солнечную погоду, болотное небо прозябало в легкой скучнобелёсой мути. Олег пошёл по мягкому мху, на самый большой остров - в центре.
   - Эй, Плямпа! Чучело болотное, ты где? Вылезай, дело есть, - крикнул Олег, стоя на острове.
   - Я здесь,- услышал он сзади, совсем рядом. Но, повернувшись, не увидел никого.
   - Здесь я! Куда ты смотришь? - опять услышал он теперь уже спереди и повернул голову обратно. Увидел зайца с незаячьими глазами, сидящего перед ним.
   -Ты Плямпа? - спросил у зайца.
   - Я Плямпа, - ответил кто-то громко в самое ухо. "Опять никого нет, вот и зайца тоже нет".
   - Подними глаза и посмотри дальше. Я тебя жду, иди ко мне, - сказал всё тот же голос, снова в самое ухо.
   Олег посмотрел вперёд и увидел: на мху стоит старичок, с бородой и в шляпе, напоминающий старый раскисший от сырости гриб, весь проросший плесенью и водорослями. Олег сразу догадался: "Раз он не подошёл сам на острове, значит - провалиться мне в болото, не доходя до него двух шагов". Когда так и случилось, Плямпа раскатисто расхохотался. Успокоился и спросил:
   - Страшно тонуть?
   - Не только не страшно, но и не смешно! - ответила ему Олегова голова, торчавшая из болотной грязи.
   - То есть, что значит, не смешно?
   - А чего же тут смешного, коли я знал, что провалюсь в этом месте! Зря смеешься.
   - Врёшь! Пошёл бы ты, если б знал? Ха! Ха!
   - Оттого пошёл, что не боюсь!
   Перед лицом Олега высунулась голова гадюки. Стальные, не знакомые с жалостью глазки холодно уставились на скорую жертву. Блеснули клыки, вылез тонкий язык и пощекотал Олега за нос, как бы прицеливаясь.
   - Сейчас укусит! - улыбнулся Плямпа.
   - Ты ей велишь?
   - Я не причём, только наблюдаю.
   - Врёшь! - выкрикнул Олег. Тут же из грязи выскочила его рука, державшая гадюку за хвост, и швырнула её в Плямпу. Гадюкина голова угодила прямо в рот старику, странным образом. Её длинное полосатое тело извивалось и дергалось, пытаясь вырваться. Плямпа смеялся ещё сильней, носом. Стал жевать, постепенно втягивая в себя часть змеи, пока та не перестала дёргаться и обвисла. Оставшуюся половину он всосал и проглотил, как макаронину. Подошёл ближе, едва не упираясь лаптями Олегу в подбородок, и с криком: "А-А-А!" провалился тоже по горло. Теперь их лица смотрели друг на друга. Плямпа наклонил голову, погрузив рот в грязь, и сделал - Бу, Бу, Бу, Бу, Буль. Подняв, захохотал, скаля дёсны, старательно, долго показывая, будто произведение, каким бывает гнилой рот с двумя оставшимися зубами. Потом выпялился теми же болотными глазами, что смотрел заяц, и серьёзно сказал:
   - А ты крепкий орешек. Вправду вижу - не боишься. Меня ведь не проведёшь. Говори, зачем пожаловал?
   - Мне нужно оружие. Сабля подойдёт, но непростая: должна с заколдованными справляться. И чтоб меня же колдовство не брало, нужен мне амулет.
   Плямпа ответил продолжительным смехом, с трудом успокаиваясь, пытаясь вставлять слова:
   - Ой, ха, ишь, ой, ишь куда дал! Ну умен, ну хитёр! Не много ли, ты хочешь? А может, ха, тебе ещё и нож дать... - Плямпа довернул голову, сосредоточив весь укол взгляда одним оком. - Верь мне, один раз метнуть уж точно пришлось бы. Ты хоть понимаешь, к кому пришёл, жалкое человеческое отродье, ты и впрямь думал, что я тебе помогу? Чего ради!
   - Ты же ненавидишь Гу... - откуда ни возьмись его рука уже держала зажатым рот Олега. На лице Плямпы появился испуг.
   - Ты? Против Гучи решил сразиться? - слово "Гуча" он произнес едва слышно, - он даже меня самого в тысячу раз сильнее.
   - С ним я бороться не собираюсь. Знаю, бесполезно. Я Рагуса хочу убить.
   - Кто такой, почему не знаю? - состроив придурковатое лицо, спросил Плямпа.
   - Хозяин нашего города, служит Гуче.
   - Да шучу, знаю я вашего Рагуса как облупленного. Каждый пятый день здесь летает. Ненавижу я вас, людей! Вот и этот: ну дает ему мой сосед силу, но сам-то он кто? Червь-червём, человечек, как и вы все, а воображает, что почти такой, как Мы! - и далее Плямпа закряхтел бранным тоном: - Подлый вы народ: корми вас, работу давай - всё равно недовольны хозяином будете. Ты вздумал на благодетеля руку поднять... Против Гучиных червей, значит, против Гучи. Кто тебе сказал, что я против своего лучшего друга, давнего соседа пойду? Мы, злые нечисти, все заодно. Нам бы вас побольше перетопить и передавить!
   - А ты, Плямпа, себя-то с Гучей тоже не равняй! Слишком ты о себе большого мнения! Он ведь и таких, как ты, за червяков держит! Полболота отнял! А? Что скажешь? Захочет - и остальное заберёт!
   - Да как ты смеешь? - не на шутку разозлился Плямпа. - Кто ты такой, чтобы говорить мне такие несуразности.
   - Я, - уверенно крикнул Олег, подняв голову, посмотрел свысока, - ЧЕЛОВЕК! К тому же говорю истину. Плямпа рассмеялся вновь, на этот раз злобно.
   - Самая точная истина в том, что я тебя сейчас утоплю!
   Он показал из воды ладонь, изобразив ею ныряющую рыбку. Под водой рука явно удлинилась, схватила и потащила Олега за ногу вниз. Утонули рот и нос. Олег ухватил нечисть за бороду и подтянулся, глотнув воздуха. Но его тащило сильней и сильней, оттого натянутая борода исказила лицо Плямпы, глаза и открытый рот сделались вертикально овальными, как огурцы. Всё это опять рассмешило его же, способного раззявленною тяпой только хохохокать. Из воды появилась другая его рука с ножницами и одним махом отхватила бороду.
   С пучком шерсти в кулаке Олег моментально исчез под водой. Сначала его не могло волновать ничего, кроме удушливой грязи. Но потом он всё же осознал второстепенную мысль - под ногами почувствовалось дно. Рука уже тянула из-под земли. Ноги медленно, с болью, по колена вошли в твердь. Рука рванула, и Олег провалился по плечи, рванула ещё, он протиснулся и куда-то упал. Воды и грязи там не было. Он открыл глаза и понял, что попал в подводный дом. Потолок, сквозь который он проник, был из мха, напоминал перевёрнутое болото. Стены сделаны из плетёных водорослей и тины, а колонны - из слипшихся ракушек. Вся обстановка и непонятно откуда мягкий зелёный свет были уютными. Создавалось впечатление, что он попал в тёплый, насыщенный с хорошим вкусом аквариум. Дно было декоративно выстлано камушками, ракушками, удивительными монетами. Местами лежали амфоры, жемчужины, иногда кустились водоросли и кораллы. Посредине всего возвышалась, ростом с Олега, загадочная горка, покрытая тиной.
   - Знаю: из скромности не принял бы моё приглашение, поэтому я любезно затянул тебя силой. Мой дом! Нравится? Теперь ты мой гость. Не могу выполнить твою просьбу. Зато есть у меня кое-что получше. Для дорогого гостя не жалко. Выбирай: либо я откуплюсь от тебя, либо всё ж утоплю в самом деле. Последний раз спрашиваю, а так просто отпустить тебя не смогу - проклятые принципы. - Плямпа подошёл к той горке и сдёрнул с неё покрывало из тины. И всё вокруг озарилось радугой. Там искрилась куча драгоценных камней крупных размеров разных цветов: красных рубинов, голубых сапфиров, зелёных изумрудов, совсем чёрных, и жёлтых, и белых с отливами... Различные формы и грани были изумительно хороши и завораживали взгляд. Олег читал и знал, что любой такой камень - это целое состояние. Из огромной раковины в углу стали выходить люди с человеческими лицами, но всё же какими-то рыбьими. Они несли ящики.
   - Мы запакуем камни, я дам тебе лошадей, подводы, грузчиков и охрану. Ты станешь богатейшим человеком! Ты сможешь купить не один город! Построишь самый дорогой в мире дворец! Бери, мой друг, для тебя не жалко!
   - Спасибо, добрый Плямпа! Но этого мне не надо. Копейки незаработанной не хочу. От мысли о чужом у меня даже руки сами за спину прячутся, я и найденного никогда не подбираю. И если я когда-нибудь заслужу, по настоящему заработаю, - богатство само придёт. Моё!
   - Это твоё, я же тебе дарю! Ты заработал, верь мне, ты того стоишь!
   - Нет Плямпа, это не способ. Того я не заработал. Ты купить меня хочешь. Ведь я не для себя, для людей стараюсь. Ты платишь за то, чтобы я отступился. Ты за предательство заплатить предлагаешь!
   - Ах, так! - вскричал Плямпа. Казалось, он лопнет от злости. Замахал над головой кулаками, поднял ракушку и швырнул в Олега. Тому не удалось увернуться, и она угодила прямо в ухо, разлетевшись на кусочки. От боли Олег схватился за голову и почувствовал кровь. Плямпа не унимался, он бесился, его трясло:
   - Больше нянчить тебя не буду! Сам захотел!
   Он схватил длинный тонкий шест и проткнул мягкий мох потолка. Из дырки ударила струя воды, расширяющаяся на глазах. Оторвав от неё взгляд, Олег увидел, что помещение уже затоплено наполовину. Плямпа и его люди как сгинули. Скоро вода сомкнулась над Олегом. Только драгоценная гора продолжала лучиться, как бы смеялась над ним. Теперь она казалась живее, ближе, крупней и чудесней. Это последнее, что видел он перед тем как окончательно захлебнулся. Удушливость перестала мучить, мысли об этом тоже. Олегу стало хорошо. Он слился в единое целое с водой, тиной, бриллиантовой кучей.
   А в городе его ждал Вася, для которого занятия с первым учеником не прошли даром, теперь он - учитель с опытом. В случае, если Олег погибнет, Никиту держали запасным кандидатом. Из него тоже мог получиться герой. Он способен продолжить дело своего друга во имя светлой его памяти.
   Никитиных родителей увели без объяснений три года назад, больше у него никого не было. Мать Олега стала для него второй мамой. После того как она осталась одна, Никита совсем заменил ей сына, так и питаться даже стали вместе. Придумывая что-нибудь на счёт Олега правдоподобное, он всегда старался её утешать, не догадываясь, что она знала больше.
   -33-
   Что-то подкидывало, толкало, больше всех скакала голова, ударяясь обо что-то нетвёрдое, но упругое. Затем в руках обнаружились верёвки, и, наконец, он открыл глаза и увидел великолепный ковёр, сплетенный из изумрудных трав и пёстрых цветов. Ковёр медленно проплывал над головой. Были в этом нерукотворном орнаменте добрые друзья шмели, размакияженные бабочки и жемчужноглазые стрекозы.
   "Где я? Так ли выглядит тот свет?" Но пока совершенно точно он осознавал только одно: давно неудобно пребывать в таком положении. С трудом преодолев всемирный магнит, он откинулся назад. Ярко улыбнулось тёплое голубое небо, но тут же его затмило тысячей огненных стрел солнце. Он понял, что едет на коне, и то, что жив, наконец. Затем до него докатилось и где он, и откуда выбрался. Выходит, Плямпа его отпустил! Уложил на коня! "А ну-ка?"
   Правая рука рванулась к поясу: "Есть!" - он сжал рукоятку сабли и выхватил её из ножен. Чистым зеркалом блеснула она на солнце. Недолго любуясь, Олег вложил её обратно. Левой рукой схватился за грудь, но амулета там не оказалось, вместо него был сюрприз. На шее в чехле висел нож, которого и не просили, но Плямпа обещал: "Один раз метнуть придётся. Где амулет?" - он достаточно долго обыскивал себя, но безрезультатно. Амулет отозвался сам, аукнул: "Ладно мучиться, вот он я!" Мочка уха задёргалась, как поплавок. Олег дотронулся... Дёргалась не сама мочка, а то твёрдое, что застряло в ней. Очевидно, это осколок раковины, брошенной Плямпой.
   Дорога назад показалась короче, совсем не предлагая случаев на болыпем своём протяжении. Только на восьмой день пути, среди безлюдных полей, его нагнали и окружили несколько всадников. Их лица не предвещали доброго, это были не люди. Деревянные куклы молча уставились на Олега своими потухшими недвижимыми глазами. Он повернулся к солнцу спиной, чтобы в случае чего увидеть тень нападающих сзади. "Что нужно этим чурбанам, почему молчат? Наконец, так нечестно, они вокруг". Со звоном выхватив саблю, он двинулся на того, кто стоял прямо по курсу.
   - А ну, дорогу!
   Всадник убрал маску. Само увиденное едва не снесло Олега с коня, лишив его чувств.
   - Соня!
   Показались и другие призраки.
   - Между прочим, твоя сабля для нас смертельна. Спрячь её, пожалуйста, в ножны, - сказал Глеб.
   Олег послушался.
   - Поздравляем с первой большой победой!
   - Спасибо! И в честь этого вы решили меня напугать своим молчанием и угрюмыми масками?
   - Пошутили! А вы, молодой человек, устрашились? - Да нет! Я уверен в себе как никогда!
   - Мы знаем это, потому и позволяем себе такие шутки. А маски нам необходимы. Сейчас, когда за нами охота, вблизи Алагора в свободном виде призракам весьма опасно. Приходится изображать людей. Маски становятся непохожими на лица только вблизи.
   От деревни к деревне Олег дёшево распродал всех их коней, поочерёдно принимая по призраку в какую-нибудь из своих вещей. Соня населила шляпу и всю дорогу, на радость ему, болтала без умолку. Она считала: его нужно отвлечь от напряжённых мыслей накануне главной схватки, он уже достаточно думал. Если надо, она могла занимать бесконечно. Да как интересно! Она такая умненькая!
   В Юрьев город он въехал на одном своём коне, неся с собой призраков. Добрый конь, с которым он успел подружиться, был не виноват, что прежде служил одному из начальников Ведомства. Он занимался этим по той же причине, что и все горожане, невольно служившие злу. Добыл его для Олега Вася, заманив того начальника к лесу, убив и кинув тело волкам, заодно и всё остальное - несъедобное - седло и сбрую, как доказательство несчастного случая. Набросив тогда же на себя халат и капюшон, он аккуратно добрался до замка.
   Олегу пришлось продать друга в хорошие руки. Он купил и обрядился в чудаковатый, яркий костюм в клетку и пошёл в Алагор через мост туристом, как бы слегка чокнутый иностранец, с акцентом и дурковатолюбознательной миной, какие часто водятся среди "очень иностранных" туристов. Это выражение лица он тщательно разучивал перед зеркалом и Васей. В городе его могли узнать. Поэтому они придумали такую маскировку, - именно эта самая делала его менее узнаваемым.
   Перед входом вовнутрь он обошёл Алагор с другой стороны, остановившись у внешнего края леса, дальше хозяйничали волки. Там высвободились призраки, подхватили саблю и нож и понесли их сквозь кроны деревьев в город, спрятав в условленном месте. Не задерживаясь, покинули город. Остался один Андрей, он медленно и аккуратно, от предмета к предмету, стал перебираться к Васе и Олегу с указаниями.
   Вскоре сабля, нож, Андрей, Вася и Олег были в замке. Несчастные клетчатый костюм и ботинки злостно терзали игривые волки на краю леса. Следующий день был пятым, решили не тянуть - начинать! Они обсуждали план дальнейших действий и готовились к ним.
   Андрей объяснял Олегу, чьё колдовство сильней. Плямпина сабля уничтожит любое исходящее от Рагуса, всё то, что породил он - кота и сову на крыше, внизу дом охраняют подобные псы. Но самого Рагуса - нет. Самого его породил Гуча. Любое порождение Гучи сильней любого порождения более слабого Плямпы. Против Рагуса эта сабля не будет отличаться от обычной, и убить графа Олег не сможет. Зато можно сделать так, что он сдохнет сам. Если граф по истечении пяти дней не явится к Гуче, - на шестой уже ослабнет и не сможет лететь, а к вечеру умрёт. Для этого Олег подловит его на крыше и сделает всё, чтобы задержать. Это та пора, когда Рагус наиболее слаб, однако всё же сильнее Олега. Надо искромсать его на куски и не давать им соединиться. Неизвестно еще как быстро на неявку графа отреагирует Гуча. После удачной нейтрализации Рагуса требовалось несколько времени. Далее, если всё получится, останется война с ищейками.
   -34-
   Наступил роковой вечер. Олег медленно шёл по улице, навстречу ему, так же не спеша, двигался Вася. Ни одно окошко, ни одна щелочка не оставались без присмотра их зорких глаз. Вася постоянно чесал голову, это означало, что со спины у Олега всё в порядке. Пройдя мимо знакомых кустов, с пнём от вяза, Олег ловко перемахнул забор, прыгнув во двор генерала Ведомства, и ползком добрался до нужного места. Залёг там, вжавшись между землёй и забором.
   Пролежав так почти до полуночи, наконец, он встал, перескочил забор и понёсся в сторону Рагусова дома. Даже сова подивилась скорости. На ходу бросая "кошку" (тройной крючок), зацепил ею за ограду. С помощью верёвки побежал по стене вверх. Тем временем сова уже нависла над ним чёрной тучей с двумя пылающими красными чашами, переполненными злобой. "Ну и наглость!" - с удовольствием подумали оба часовых. Зная, что сейчас она схватит самонадеянного глупца своими цепкими, способными дробить камни, когтищами и живого отдаст ищейкам, которых полно на первом этаже дома. Хотя жаль! Как бы хотелось порвать его на месте, подкидывать и на лету клевать, клевать! После той секундной задержки она камнем обрушилась на Олега, желая показать, что каким бы он ни был, ни один человечишка не сможет сравниться с ней в скорости, не говоря уже о силе. И тут же, на удивление себе самой и зеленоглазому напарнику, рассыпалась на мелкие песчинки. Этот человечишка всё ж успел воткнуть свою саблю ей между перьев. Но и сам напарник, кот, пережил её лишь на мгновение. Дождавшись этого момента, Вася выскочил из укрытия и побежал к стене. Кот отвлёкся, Олег бросил в него нож. Всё происходило так быстро, метал он другой рукой, сразу после поражения совы только перехватив верёвку, сжимая ее вместе с рукояткой сабли. Во время борьбы он не прекращал движение вверх. Ещё немного - и Олег стоял на ограде. В этом месте сам дом находился близко к ней. Никаких деревьев здесь не росло. Первый этаж наполнен ищейками, они, конечно, занимаются своими делами, но штор нет и достаточно повернуть голову, чтобы видеть, что творится на улице, которую охраняют шесть колдовских псов с раскосыми жёлтыми глазами. Олег почувствовал на себе жадный огонь всех двенадцати глаз. Справа у забора скучилась вся хищная компания. Они смотрели на него, от изумления открыв пасти, и даже привстали на задние лапы. Дабы предупредить шум, он прыгнул к ним, не медля. У каждого пса, казалось, была только одна заветная мечта - первым нагнать и растерзать Олега. Они сорвались наперегонки и достигли его почти одновременно в тот момент, когда он приземлился. Ещё на лету он рубанул всю стаю оптом, уничтожив четверых средних. Два крайних в толпе изначально шли шире, не задевая Олега, поэтому чуть проскочили. Но он не дал им успеть развернуться и опомниться, сам настиг и покончил с ними. Всё ж эту стычку заметили из окон, но не совсем ясно, различив боковым зрением лишь какой-то очень бурный процесс. Сразу несколько человек выглянули и не обнаружили ничего. Собак не было, Олега тоже. Это ищейкам не показалось удивительным. Псы сами часто слишком мельтешили. То как бешеные гонялись друг за другом, то стаей, то по одному бродили вокруг дома.
   Когда тени человечьих силуэтов, капюшонов и шляп, все до одной, покинули квадраты, отражённые на земле оконным светом, Олег отлепился от стены, что пониже окна, и заглянул в него. Убедившись по расположению голов, что в эту секунду его не заметят, швырнул "кошку" на крышу. По стене взбежал вверх, туда, где ещё минуту назад хозяйничали кот с совой. Он притаился у трубы так, чтобы граф появился к нему затылком, то есть лицом в сторону Гучиного болота. Время подходило. Олег обнажил и занёс саблю.
   -35-
   Как обычно пролетающий сквозь трубу колдун услышал вдруг необычный свист. Острое лезвие в сильной руке, рассекая воздух, снесло ему голову. Рагус поймал её рукой и выскочил с таким ускорением, что Олег повторно рубанул по пустому месту над трубой, а намеревался оттяпать ещё с полтела. Теперь Рагус стоял против него с кувшином в одной руке, в другой появился меч. Но это был совсем не тот Рагус, которого рассчитывал видеть Олег, продолжая рубить начатое. Это был целый и невредимый враг с приставленной и приросшей головой на плечах. Олег понял, что всему плану, а заодно и ему пришёл конец. Он не использовал главную возможность и проиграл. В таком виде колдун был намного сильнее любого человека, даже Олега. Если бы отрубленная голова упала так, чтобы не могла их видеть, тогда силы возможно уравнялись бы, и победа ещё неизвестно кому бы досталась, - граф неплохо сражался вслепую. Теперь наш друг попал в беду. Он попытался ударить графа в грудь. Но тот легко отбил и нанёс сильнейший ответный с такой быстротой, что спасти Олега не могло ничего, проводи он свою атаку по правде, но то была лишь разведка - проба неглубокая, резкая и тут же назад в защиту. Глядя на Олега, колдун прищурил глаза, затем резко и широко раскрыл их. Но колдовство не подействовало. Лишь в мочке уха отразилась боль - Олегу показалось, что она раскалилась добела, и пошёл дым, но ухо выдержало. После атаки Рагуса Олег чудом остался жив. Да и то лишь потому, что скакал от нападавшего по всей крыше назад, влево, вправо. Ему дважды повезло, Рагус не угадал направление, совпади они, и меч проткнул бы не воздух, а тело. Везение не могло продолжаться долго. Ещё одно преимущество колдуна состояло в том, что простого человека он прикончит одним ударом, а Олегу пришлось бы потрудиться, его попадание лишь причиняло боль и на секунду ослабляло бессмертного. Единственный козырь нашего героя - это время. Граф поминутно слабел. Если бы Олегу удалось продержаться до полуночи, вот там бы Рагус стал терять силы в значительнейшей мере. Но время ещё имелось, правда, в обрез. Потому бессовестный колдун бросил поединок, и уже взлетел, чтобы бежать. Но вынужден был вернуться: без ног далеко бы не улетел. Олег отсёк их на подъёме. Но самому Олегу это чуть не стоило жизни. Граф рубанул ответную сверху так сильно, что он увернулся чудом, завалившись на спину. И вновь он лицом к лицу с вернувшимся на ноги колдуном, которому весь Олег со своей вознёй уж совсем не интересен. Истекало время, дела поважней торопили. Он снова пошёл на взлет, только теперь горизонтально, защищая мечом всё тело. Олег же, отпусти он врага, терял всё - дороги назад не было. Он погибал: перед отлётом граф свиснет своим. Но не то важно, что Олегу не удастся уйти, повторить попытку убить тирана не получится никогда, - он примет меры, усилив охрану. Ещё миг, и граф будет высоко, он полностью себя закрыл, поразить его невозможно. На худой конец оста­лось добиться меньшего вклада в дело, да к тому же Ценой своей жизни, которая теперь ничего не стоит и скорей даже в минусе (лучше умереть: быть схваченным гораздо страшнее). Свою жизнь ему пришлось поменять на любую неприятность тирану. Он уже зрел последнюю возможность сделать хоть что-нибудь: уничтожить Гучин кувшин. Но путь лежал сквозь смертельную преграду. Вложить все силы в старт, наткнуться на меч, пронзиться им, уже мёртвому достичь цели и поразить её. Не за себя - за людей пошёл он на верную смерть, совершенно открывшись, бросился прямо на остриё, лишь бы достать! Вслед за саблей устремилась рука, за рукой грудь неминуемо на меч. В тот момент, когда остриё уже проткнуло рубаху, в завершающий удар Олег собрал всё: и любовь к людям, за которых он умирал, и ненависть к врагу, и всю что имел силу, глубокий выпад, резкий поворот плеча и вслед за ним тела. То, на что уже не надеялся сам Олег, совершила развернувшаяся грудь, обогнув меч, который прошёл мимо, дважды проткнув рубашку. Олег же достиг цели. Отсёк у кувшина горлышко, оставшееся у Рагуса в руке. Всё остальное упало на крышу, скатилось, полетело вниз и разбилось на мелкие кусочки. Содержимое растеклось небольшой лужей. Граф отпрыгнул от Олега и бросил к осколкам горлышко. Оно притянуло к себе черепки, и кувшин стал целым, снадобье само собралось и улиткой вползло обратно.
   Колдун спорхнул к нему. Олег летать не умел. Но не смотря на убийственную высоту, нырнул туда же, головой вниз, направляя саблю впереди себя. Кувшина они достигли одновременно. Рагус только успел схватить за горло, волшебная сабля Олега вошла вовнутрь и убила снадобье, превратив его в ничто - обыкновенную грязь. Реакция Рагуса дала знать, какая это для него катастрофа! Он взвыл, разбудив весь город, заодно и Олега, который от сильного удара при падении лишился сознания. Летев стрелой, лишь убедившись в точном попадании, у самой земли он позволил себе сжаться в комок.
   Основной удар пришёлся на правое плечо. Его откатило в сторону. Когда обезумевший Рагус кинулся на него, Олег уже поднял саблю и защищался левой рукой. Половина тела не слушалась, носом текла кровь. Напоминая сумасшедшего, Рагус орал, размахивая мечом, как дубиной. Травмированный Олег, еле стоя на ногах, отбивался от колдуна, уже ослабевшего тоже - пробило полночь! Защищать своего господина выскочили ищейки. Сам он остановился и замолчал, оставшись позади теснивших к ограде Олега. Глаза Рагуса бегали, как у умалишенного. "Явиться к Гуче без зелья? - Страшнее трудно что-либо представить. Но не явиться - проще не бывает: сегодня я умру!" Он чувствовал, что начинает превращаться в стопятидесятилетнего старика и не доживёт до рассвета. "Теперь долететь бы!" Ракетой он взметнул вверх и растворился в ночном небе. Олег ещё отбивался немного, сопротивление было бесполезно. Имея возможность, он предусмотрительно никого не убил. Переняв внешнее высокомерие графа и внутреннее Плямпы, Олег решил разыграть роль - кричал словно не ровням: - Как смеете вы, черви! Знаете, с кем связались? Молчать! - и тому подобное.
   На рядовых ищеек это даже подействовало, зародилось определённое уважение к Олегу. Они закидали его какими-то увесистыми мешками и взяли в плен, не зная, кто он, откуда и что произошло между ним и самим Великим. Ему оставалась ложь чем более невероятная и наглая, тем для его положения лучшая. Ещё слышался писк смутной надежды на то, что граф не долетит. А долетит - тоже ещё не полный финиш: вдруг Гуча его задавит за то, что явился без зелья. И никто ничего не узнает! И его отпустят! Какая глупость!
   -36-
   Олега поместили в Канцелярию. Допрашивал сам генерал.
   - Ну, молодой человек, рассказывайте всё по порядку.
   - Думаю, вам это знать незачем. Уверяю, эти знания могут вам дорого стоить, - ответил Олег.
   - Вы не понимаете, кто перед вами, я и есть тот человек, который должен знать больше всех по роду своих занятий.
   - Даже больше, чем сам повелитель? В случае со мной лучше всего не вмешиваться, а терпеливо дождаться хозяина.
   - Все видели, как вы дрались с ним.
   - Никто этого видеть не мог, потому что этого не было и быть не могло. Другое дело - он нападал, а я отбивался. Только отбивался!
   - Положим, я соглашусь с этим. Допустим. Но всё равно это значит, вас есть за что убить. Еще каким-то образом вы проникли на запретную территорию.
   - Я находился там по его велению. Коли уж случилась такая нелепая ситуация, и только потому, что хорошо понимаю вас, скажу самую малость, в общих чертах. Меня тоже за это по головке не погладят, вы же за такие знания можете лишиться жизни.
   - Хотите сказать, вы важнее меня? - разозлился он, на миг потеряв контроль над своим железным спокойствием, таким же, как его лицо, и в особенности невероятно большая нижняя челюсть.
   - Это с какой стороны посмотреть! Вы-то, конечно, занимаете самый высокий пост, но граф легко заменит вас Александром Семёновичем или Петром Валентиновичем - ничего ж не изменится. А я нужен ему лично. Лишившись меня, никого не останется на этом нужном месте. Вот и думайте, кто из нас важней? Скажу только, что есть у него люди не только в городе, но и за его пределами. Я не житель Алагора. Не советую распространять эту информацию. Сами подумайте, если до сих пор о нас не знали даже вы, значит, на всякий случай лучше продолжать это незнание.
   - А почему вы вообще решили, якобы я верю всему, что вы тут говорите? Граф Рагус поймал вас у своего дома и явно собирался убить. Скажите тогда, за что?
   - Сгоряча. Он слишком расстроился. Я всего лишь принёс дурную весть, сам ни при чём абсолютно. Виноваты другие.
   - Какую весть?
   - Забываетесь, Пантелеймон Варсанофьевич! - по­высил голос Олег, - где псы? Где кот с совой? Граф удалил даже их, чтобы наш разговор не слышал никто. Если бы он хотел меня убить, почему ж не применил свои чары?
   Эти чары генерал слишком хорошо знал. Много раз видел, как граф обращал людей в огонь или лёд, мышей, пауков, пыль, подкову, выворачивал наизнанку, запускал в небо...
   После генерала Канцелярии, примерно в том же духе, он пообщался с генералом Ведомства. Этот хитрый змей произвёл на Олега более удручающее впечатление.
   Никто, особенно последний, не поверил Олегу, разве что в этой истории было много непонятного. Всё же до возвращения Рагуса его решили больше не трогать и поместили в камеру с хорошей постелью.
   -37-
   Тем временем Рагус прилетел к своему повелителю. По дороге он утешал себя: "Как бы Гуча ни был недоволен, как бы не злился, он знает мои заслуги. Хотя, на заслуги ему наплевать. Однако я продолжаю наращивать производство. И какой бы свиньёй эта жаба ни была, пока что я ему выгоден". Рагус действительно превзошёл всех Гучиных подданных, которых он нередко менял.
   Страшная жабья рожа была страшнее обычного. Глаза совсем уже вылупились и покраснели, бородавки ощетинились, из пасти густой пеной вытекала слюна. Раздувая ноздри, нечисть тяжело дышала.
   - Как ты мог опоздать, грязный человечишка! Знаешь, что я хочу питаться вовремя! - проквакал Гуча.
   Граф рухнул на колени и стал оправдываться.
   - Гуча, прости, но случилось то, чего я не ожидал. Перед вылетом сюда на меня напали и хотели убить, им не удалось. Против нас замышляют. Я знаю, кто - это Глеб со своими. Они послали бойца из людей, но непростого, на него не подействовали чары. Он же расправился с моими колдовскими слугами и чуть не убил меня. Потом ... он ...смог уничтожить ... всю твою еду, прямо в моих руках, сегодня я пришёл ни с чем. Прости, Гуча, прости!
   - Что?! - даже до Алагора донёсся этот рёв. Люди подумали, что издалека надвигается гроза.
   - Гуча, я не ожидал. Этого не повторится, этого не может повториться! Всего только усилить охрану... Не ожидал я, не ожидал. Прости!
   - Конечно, не повторится! С тобой уже ничего не повторится. Я уничтожу тебя, червь!
   Гуча раздулся, как мяч, дрожащая верхняя губа задралась, оголив огромные острые зубы и дёсны над ними. Языком он схватил Графа и близко поднёс к своей роже. Стал туда-сюда качать, как за грудки.
   - Ты понимаешь, что я сейчас с тобой сделаю? Я не просто изничтожу тебя! Ты умрёшь медленно, в страшной пытке.
   Гуча сдавил языком тело графа. Глаза выскочили из орбит, кричать от боли он не мог, лёгкие были полностью выжаты. Рагус слышал, как ломаются его рёбра и лопаются органы. Затем, прицелившись одним глазом, двумя кончиками своих пальцев Гуча залез Рагусу в рот и вырвал язык, который прилип к лапе, - жабьими движениями, - он дважды тряхнул ею, чтобы отлип. Подхватив жертву лапой, вытянул губы трубочкой, ювелирной на конце, и высосал оба глаза по очереди. Потом одну за другой выдернул ноги и руки. Словно молотком, останками графа бил, превращая в месиво, о бугорок, головой и обратной стороной поочерёдно. В конце концов возвысил перед собой то, что от колдуна осталось, застыл на долю секунды и медленно разжал язык. Содержимое шлепнулось на тот же бугорок. Гуча как будто даже успокоился, лишь его лицо застыло выражением, глядя на графа: "Какая мерзость, как я тебя ненавижу". Прошло немного времени. Голодный Гуча не переставал кипеть от злобы, не зная, что бы ещё придумать, как сделать графу ещё больней. Потом наклонился к нему и сказал:
   - Дышит!
   И в новом припадке кинулся топтать, иногда подпрыгивая, падая и прокатываясь спиной. Превратил его, как говорится, в мокрое место.
   Той ночью не спал и Плямпа, сгорая от нетерпения, что ж будет. Хорошие ожидания не сбылись. С опозданием Рагус всё ж явился. Плямпа сидел на кочке, обратив большое левое ухо, которое выросло до размеров головы, в сторону Гучи и всё слышал. Соседской неприятности был рад, но более имел страху за себя. Его заботила судьба Олега, который имел что рассказать. Но ничего вразумительного о нём Плямпа не услышал.
   Наконец Гуча подобрел, стал чаще дышать и мыслить логически. Отскрёб останки смешанного с землей блина и проглотил его. После чего выплюнул мокрого и скользкого, но живого и полного сил Рагуса.
   - Ты, червь, сам понимаешь, если бы был мне не нужен, я бы тебя похоронил, но ты кое-как справляешься со своими обязанностями. И запомни, - теперь кричал он, - прощаю тебя в первый и последний раз. Посажу в город другого! - Гуча медленно развернулся к Рагусу задом и заорал ещё громче - Вон!!!
   Тот тихо поднялся в воздух и полетел в сторону родного города.
   -38-
   Гадкое и злое существо по имени Рагус с первого дня своего правления любопытным образом обнаружил в себе склонность, точнее страсть. Самым любимым развлечением для него стало собственноручное, до смерти издевательство над людьми, притом виноватыми или нет, значения не имело. Много времени отдавал он этому приятному, нужному занятию и давно уже перепробовал все возможные способы. Пресытившись, он вдруг понял, что прежнего удовольствия уже не получал. Пытался изыскивать новые идеи в своём творческом деле. Например, одно время его особенно занимало мучить преданных, самых ревностных своих служителей. Смотреть им в глаза и наслаждаться этим отчаянным "За что?" Много тогда ищеек полегло, однако, людям легче не стало, на их место пришли другие, ещё худшие. За долгую и, заглянув вперёд, бесконечную жизнь, ему всё порядком надоело. Как высоко он ни встал, однако это был предел. Исчерпав забаву (видимо, она имеет свой лимит), потерял всякий интерес. "Чего ещё?" До последнего случая с Гучей он уже задумывался: "Я такой злой и всемогущий! Меня боятся и слушаются все! А в руках этой жабы я мелкий червяк, которого он каждый раз унижает и издевается. Что за радость - готовить ему? По сути дела, я - повар-раб! Каждый день слабеть и ждать самое гадкое - процедуру... Проглотил - выплюнул!"
   Много лет уже граф был глубоко несчастным. Имелась, правда, одна превесёлая мыслишка. Точнее, несбыточная мечта. А ещё точнее, осуществить её было просто, но невозможно стало бы потом... "Давно очень хочется выпустить волков в город! Сразу всех!" После чего некому стало бы работать на Гучу.
   Вдруг зловещие раскаты сотрясли небо - это заржал Рагус. По дороге домой он неожиданно переосмыслил осуществимость своей мечты. А немного позже воздух взорвало вновь, да ещё пуще, да ещё уверенней. В его голове только что родилась новая идея, куда занятней, безумная совсем. "Я ненавижу людей, простых и тех, кто мне служит, ненавижу того, кто на меня напал, убил снадобье, но тех, кто его послал, ещё больше. Знаю, это Глеб подобрался. Понимаете ли: ты у нас хорошенький, а я... Не-на-ви-жу! Ненавижу, всех ненавижу! Но больше всего, в миллион миллионов раз я ненавижу вот кого! - Проклятую жабу! Надоело! Пробил час! Я вам всем покажу, вы у меня получите! А ты, жаба - первый! Всё! Хватит! Натерпелись! Пора на покой!" И Рагус жадно задумался о практической стороне этого дела. Теперь все мысли его перетекли в формулы, тонко и умно сочетаясь с заклинаниями. С прилетом домой творческая эйфория полностью поглотила всю его сущность. Единственный раз он коснулся реального, не химического окружающего мира, чтобы отдать единственное, категоричное распоряжение - повелел приближённым не беспокоить его по пустяковым вопросам. И что любые вопросы сейчас - пустяковые. Ищейки не понаслышке знали, чем это грозит, и не рисковали беспокоить, - что спасало и Олега на какое-то время.
   Все работники заметили, как рецептура их продуктов кардинально изменилась. Рагус за эти сто лет стал величайшим учёным, самым большим в мире знатоком зелья. Уж он-то знал, как отравить всесильного Гучу. Конечно, если тот подпускает к своему желудку.
   Все пять дней он не спускался ниже второго этажа, лишь письменно отдавал производственные указы. Варил и колдовал над столом, очагом, котелками.
   В нужный час, без опозданий, он вылетел из трубы, как всегда с кувшином, но в последний раз, и совсем об этом не жалел. Только одно терзало его: он не увидит волков в деле. Не выходит...
   Рагус облетел над лесом вокруг. В результате проснулся весь город. Его разбудил вой, волки ликовали! Глаза их горели, изнывая от жажды ожидания завтрашнего дня, самого светлого в жизни. Он сожалел, что не увидит этого великого представления. Но даже знать, что он устроил его, было отрадно. Выпустить их сейчас, ночью, неинтересно и просто глупо. Ну сожрут нескольких дежурных ищеек, и что - разве это картина? Должна быть реакция с пеной и дымом. Он назначил выход утром, в час пик, когда на улице будет полно народа.
   -39-
   Вскоре великий Гуча в последний раз откушал зелья. В своём брюхе похоронив и Рагуса, отравившего его! Так зло победило зло!
   Вы скажете: вот он - самый главный поворот, наши победили, теперь всем станет хорошо, и тем под сказочкой поставить жирную точку. Нет, - скажу я вам, - не тут-то было. Смена хозяев налицо. Вот только вопрос, каких? Сменить их - дело техники, а перевести кадастровую собственность из рук зла в руки добра - это совсем другое дело! Других нечистеи долго искать не пришлось, желающих иметь такой город хоть отбавляй. Ищейки будут рады новому хозяину, и вся власть внутри города в их руках.
   Неожиданная весть о гибели Гучи, одного из самых могущественных нечистеи в мире, быстро облетела весь свет. Не обошла она, конечно, наших призраков и Алого ветра в отдалённых краях.
   В городе внешне почти ничего не изменилось. Только нечестивые коты, совы, псы, число которых с недавнего времени удвоилось, в один момент вдруг перестали существовать.
   Призраки обсудили и посовещались. Вот так новость! Рагус сам погиб, да ещё и прикончил Гучу! А это уже событие мирового масштаба.
   Город пока оставался без хозяев. Нужно было действовать решительно и незамедлительно, вот-вот обязательно явится другой Гуча.
   -40-
   Большой обмякшей кучей, совсем почерневшей, лежал поверженный Гуча. Вот уж страшён, мёртвый и то пугает. Казалось, что закрытые, выпученные глаза не выкатываются совсем потому только, что их едва удерживает тонкая натянутая кожа век. В самом углу широкой пасти свисал безжизненный кончик языка. Множество нечистой силы собралось у его тела, но не для того, чтобы почтить память друга. Вряд ли кто-нибудь сожалел. Всех интересовало наследство. Каждый хотел что-нибудь урвать. Любой из шести городов дает огромную силу, особенно наш. Даже самые величайшие представители зла на земле мечтали получить хотя бы по одному такому. Также собрались делить Гучино болото и другие накопления.
   -41-
   Этой же ночью довольно скоро произошло ещё одно невиданное событие. Вооружённые пришельцы атаковали Алагор. Небольшая дружина через мост вошла в город. Защитники заставы пытались их остановить, но были перебиты. Находящиеся поблизости ищейки бросились наперерез, но тоже потерпели поражение. Пока по тревоге поднимались все, чужаки быстрым маршем уверенно, со знанием дела и места, дошли до центра города и, разделившись на четыре отряда, разошлись по четырём лысым холмам, заняв круговую оборону их вершин. Ищейки тоже быстро мобилизовались и вскоре окружили каждый холм у подножья. Они превосходили в силах, даже с учётом ружей, которыми владели противники. Генералы посоветовались и решили: пока нет Рагуса, в бой не вступать - куда они денутся. Но если будут пытаться вырваться, не пускать и уничтожать. Оборонявшихся же такая пауза очень устраивала, они делали своё дело - то, за чем пришли. Это благочестивый герой, князь Юрий, по просьбе Глеба быстро собрал какое успел войско и незамедлительно, рискуя опоздать, вышел, сопровождаемый призраками, на правое дело. С особой, важной миссией, кроме воинов он привёл священников. Пять дней назад они уже стояли наготове, на полпути к Алагору, в большем количестве, заранее подготовившись. Но получили отбой - Олегу не удалось одолеть Рагуса. Все они не побоялись вступиться за соседей. А ведь опасность велика - погибнуть им от ищеек, если Олегу не удастся поднять народ, ведь силы-то очень неравны. Рисковали они здесь нарваться и на кое-что пострашней, если бы их опередила нечистая сила - новый хозяин вместо Гучи. Но зная это, все они выступили добровольно, не струсили, поднялись на святое дело - во имя человека! Во имя Бога!
   И вот уже путь в город самим нечистям был закрыт и губителен. Земля на древних холмах, где когда-то возвышались храмы, разрушенные Рагусом, вновь была освящена.
   Но до окончательной победы было далеко. Святое могло быть осквернено руками людей - дурных людей. А сила пока ещё за ними.
   -42-
   Олег сидел в Канцелярии, это лучше, чем в Ведомстве, хотя и не меняло дела. Более старое Ведомство строилось во времена, когда Рагус ещё сомневался в своей полной власти. Оно напоминало крепость, рассчитанную на оборону снаружи и внутри. Канцелярия возникла в годы всеобщего страха и повиновения. Её здание скорее напоминало дом шикарных кабинетов и открытых дверей. Камеры арестованных в подвале были, конечно же, серьёзными, и сбежать оттуда не имелось возможности. А вот напасть на Канцелярию снаружи труда не составляло. После вторжения войск Юрия большинство сотрудников бросились из Канцелярии поднимать остальных и формировать отряды. Оставалось не более десятка человек, разобщённых по кабинетам. Васе ничего не стоило войти, перебить всех и выйти с Олегом.
   Ближе к утру добропорядочного хозяина одной из квартир разбудил стук в дверь. Отворив, он увидел человека из Ведомства, разумеется, испугался. Но услышал всего лишь объявление: "Ровно в шесть вам поручается обойти каждую квартиру в доме и двух соседних, передать, чтобы все взрослые мужчины немедленно собирались на площади у Викинга, имея при себе топор или самый большой нож и камень, примерно с кулак".
   - Странная ночь, - сказал муж жене, вернувшись в комнату, - то волки подняли вой, то звенят сабли. Вот теперь с самого утра всех собирают на площадь. Кстати, помнишь того симпатичного парня, муховара, которого давно не было видно, кажется, Олегом зовут? Мы ещё сожалели о нём, думали - погиб. Он теперь работает в Ведомстве. Он и приходил, - мужчина тяжело вздохнул. Никита тем временем, не зная подробностей и вообще ничего, добросовестно обегал дома с тем же объявлением, как и Олег. Увидев перед тем на пороге друга, он чуть с ума не сошёл. Времени оставалось слишком мало. Олег успел только представить ему своего соратника Васю и попросить делать всё, что он скажет. Сам Вася по известным причинам не мог изображать сотрудника Ведомства. Но он сопровождал Никиту для защиты. Настоящие ищейки, патрулирующие ночной город, могли разоблачить самозванца в форме, в таком случае их пришлось бы только убить.
   -43-
   Народу на площади собралось много. Настороженные ищейки явились тоже. Они не знали, кто собирает людей и зачем. Все молча ждали. И вот сверху донёсся голос.
   - Люди! - призвал Олег, стоя на плече Викинга, держась за поднятую его руку.
   - Олег! Олег! Это же Олег! - послышались в толпе голоса, воодушевлённые и радостные, - а мы думали, его казнили.
   - Нет, мы верили, что он смог убежать из города! - негромко перешёптывались те, кто его хорошо знал.
   - А, это опять ты! Сбежал из Канцелярии и думал, мы тебя не поймаем? Вот и сам попался. Быстро слезай, - приказал восседавший на коне генерал Ведомства и обратил свой взгляд на генерала Канцелярии в упрёк и вопросительно, что Олег (каким-то образом?) сбежал от него.
   Поняв, наконец, кто это всё устроил, он же крикнул народу:
   - Приказываю, всем разойтись! На секунду воцарилась тишина.
   - А я попрошу всех остаться! - предложил Олег. Такого ещё не бывало. Чтобы кто-то ослушался ищейку, к тому же самого главного, но и бунтарей тоже никто никогда не видел. Этот человек, поднявшийся на памятник и бросивший вызов страшным силам, не напоминал сумасшедшего или отчаявшегося самоубийцу. Он был спокоен, уверен в своём правом деле и своих силах, а главное - великолепен! За эти минуты в него успели даже немного поверить. Потому что хотелось, очень хотелось верить! Он явился солнцем, вспыхнувшим в вечном подвале. Народ не шелохнулся! Многие стали догадываться, для чего у них в руках топоры и ножи. "Вот так задачка!" А иные даже прикинули: "Кабы не всесильный колдун, одолеть ищеек можно, ведь их намного меньше". Конечно, нашлись и такие, кто зашевелился. Это сволочи и трусы. Они собрались уходить. В результате чего другим не осталось бы выбора, как потянуться за ними.
   - Люди, я принёс вам радостную весть: наш город теперь свободен! Нет больше властного тирана, злого колдуна, графа Рагуса! Сегодня ночью! ... Сдох гадина! А вам, сотрудники Канцелярии и Ведомства, предлагаю сложить оружие по-хорошему. Зачем проливать кровь? Можете забрать пожитки и покинуть город!
   Ищейки уже окружили памятник и пытались забраться, подсаживая друг друга. Это оборачивалось только ушибами и посмешищем. Цепляясь за памятник или становясь на его удобные изгибы, ищейки срывались и падали. Оказывалось, что этих изгибов на самом деле нет. Так "развлекались" призраки, умеющие изображать любые предметы. Олег для этой цели взял с собой колотушку, специально смешную, дурацкую. Тех ищеек, которые подбирались слишком близко, он бил по голове, как клопов, с клоунским артистизмом, на потеху зрителям, но не забавы ради. Это тоже подрывало авторитет их власти.
   - Эй, грязный народишко, разве вы оглохли? Что я сказал! Быстро всем разойтись и не слушать этого сумасшедшего! Кто сейчас же не сделает этого, будет убит на месте! - закричал всё тот же генерал, он отказывался верить Олегу, его бесили дерзость молодого человека, но более всего - непослушание толпы. Однако беспокойство прибывало. Ведь действительно произошло много странного. Никогда раньше граф не задерживался так долго. И именно тогда на них напали извне. И это сборище. Плюс отдельные мелочи. Одним словом, его неверие в смерть хозяина крепилось на одном сильном желании - лишь бы только это оказалось неправдой.
   - Да, действительно, графа в городе нет, и я знаю, где он. Будет скоро, - сказал генерал, - а этот мальчишка подсмотрел, как великий хозяин покидал город и тем временем решил взбаламутить людей. Он думал, что вы настолько глупы, что не побоитесь умереть из-за какого-то малолетнего самоубийцы. Пока хозяин не вернулся и не превратил вас в тлеющие головешки, последний раз предлагаю разойтись.
   - Врёшь, ничего ты не знаешь! Деспот не вернётся никогда! А как тогда, "уважаемые" ищейки, вы объясните приход нам на помощь наших друзей из другого города? Половина здесь собравшихся наверняка видела их, - Олег сказал "уважаемые", каковыми они для него никогда не являлись. Но обстановка требовала важнейшего - склонить их к согласию.
   - У нас всё под контролем, - ответил глава Ведомства, а дальше уж совсем наврал, - это мы устроили боевые игры для тренировок, одев часть своих сотрудников в придуманную нами форму. А ты откуда можешь знать, что гр... - он побоялся повторить слова Олега, - что с графом случилось?
   - Ночью об этом поведал западный ветер, - ответил Олег.
   - Ха! Вы когда-нибудь слышали такой вздор! Ты хочешь сказать, что понимаешь голос ветра?! - спросил с торжествующим видом генерал, окончательно поверив, что этот парень настоящий псих. И, значит, не представляет угрозы.
   Люди вокруг тоже зашевелились, стали подумывать, не зря ли поверили и не лучше ли, пока не очень поздно, разойтись "по-хорошему".
   - Нет, я не понимаю, о чем говорит ветер!
   - Кто ж тогда тебе перевёл? Ха! Ха! Может, памятник? Ха! Он давно тут стоит! Уж он-то точно понимает своей железной башкой! Ха! Ха! Ха!
   И все ищейки и прочие негодяи дружно расхохотались.
   Но вдруг лицо старого Викинга ожило, зашевелилось, посмотрели по сторонам глаза, и прогремел металлический голос.
   - Да! Я понимаю, о чем говорит ветер! Ведомство и Канцелярия, сложите оружие, нет у вас больше господина, а у вас, люди, - тирана. Чужие воины - наши друзья - пришли на помощь, спасибо им!
   Наступила тишина, такого поворота не ожидал никто. У нормальных людей появлялась уверенность. Теперь у них было не только обаяние новоиспечённого героя и почти голые его слова, но и отряд Юрия, а главное - серьёзный, волшебный защитник - Викинг!
   Ищейки испугались: если это всё - конец их власти, то придётся отвечать перед людьми за злодеяния, возможно, поплатиться жизнью. Второй главный ищейка - генерал Канцелярии, безжалостный, прямолинейно тупой, но очень хитрый, совсем обмяк, побледнел и всё время стоял молча. Его коня держали в стороне. Видно, ранее других понял, что это неотвратимый конец. Двухметровая генеральская фигура перестала выдаваться среди окружающих, потому что он сгорбился и вроде даже подогнул колени. Выдавала только знаменитая, слишком большая нижняя челюсть, которую он старательно топил в поднятом воротнике. В отличие от него, хитрый, да ещё и умный генерал Ведомства имел больше силы воли. Он понимал, что не остаётся ничего, кроме как усмирить народ силой: "Сейчас пустим первую кровь и побегут!".
   - Эй, железный, да ты, кажется, только говорить умеешь! Ну-ка пошевели рукой - крикнул он.
   Глеб, к сожаленью, был бессилен.
   - Оружие к бою!
   Все, в том числе и Канцелярские, достали сабли и шпаги. Часть из них сделала это решительно. Но большинство - после, поглядывая друг на друга. Люди попятились назад. Образовался просвет между одной, организованной и колючей от сабель и шпаг, стороной и другой, разрозненной, но более многочисленной. Тем, кто оказался впереди, было суждено быстро погибнуть. Ищейки не только имели оружие, но и прекрасно им владели. Викинг оказался в зоне ищеек. Олег, стоя на нём, страшно жалел, что не может пробраться и встать впереди народа: "Как же я там сейчас нужен!".
   - Вперёд, - скомандовал начальник Ведомства, - рубить всех, без разбора, утопите их в крови!
   И войско шагнуло вперёд.
   "Сейчас произойдёт что-то ужасное", - подумал Олег и полез вниз, чтоб погибнуть, хоть и глупо - в окружении врагов, но в бою.
   Однако, спуститься он не успел. Случилось вот что...
   - Стойте, подождите, не делайте... - раздался крик в стороне, и между противниками в самый центр вбежал выбившийся из сил и задыхавшийся человек из Канцелярии в рваном плаще и без шляпы, чего раньше никто не видел. На его лице отпечатался ужас, неподдельный, настоящий. Он прохрипел:
   - Волки в городе, со всех сторон волки, - он отдышался двумя глубокими вздохами, кланяясь чуть не до земли, - они бегут, их тысячи, не оставляя ничего живого на своём пути, сейчас будут здесь!
   - Люди, мы можем спастись, только если объединимся, - крикнул выскочивший в середину Вася.
   Приняв дурака ещё и за провокатора, все устремили взгляд на Олега. Что скажет он? Но самое главное, повернулись ищейки. Теперь они почти все искали ответа у Олега.
   - Вася прав, иначе мы все погибнем, - поддержал он. И каждый как будто согласился уже. Но был один человек, который мог всё испортить, всё тот же генерал Ведомства. Дальнейшее зависело от его действий. Часть самых непреклонных ищеек решительно смотрели только в его сторону. Воцарилось молчание. Заворочались головы от вождя к вождю. Для генерала согласиться с Олегом, - равносильно подчиниться ему.
   - Эй, низкие людишки, хотите, чтоб я вас защитил? Жить хотите!? Тогда сначала покайтесь перед великим графом и передо мной. Я всё беру в свои руки. Теперь сбросьте с памятника и приведите ко мне...
   Туг он смолк, пытаясь загородиться саблей и свободной рукой. Но тяжёлому топору то не стало преградой. Прямо в лоб вошёл он, по самый обух. Начальник Ведомства посидел еще секунду и грохнулся с коня на мостовую.
   - Никита! - с улыбкой прошептал Олег.
   Никто из ищеек, кажется, не расстроился. Даже наоборот, все облегчённо вздохнули.
   - Вот наш общий командир, за ним пойдём! - крикнул Никита, показывая на Олега.
   - Бывшие сотрудники Ведомства и Канцелярии, - командным голосом продиктовал Олег, - готовы ль вы на деле искупить прошлые злодеяния и доказать, что способны на хорошее? А мы, люди, тогда дадим слово простить их за все и забыть прошлое?
   - Чего ради их прощать? - выкрикнул какой-то ненормальный.
   - Ради подвига, который они сейчас совершат в бою с волками, тем самым спасут многие наши жизни. И этим заслужат прощение. Ни у них, ни у нас нет другого выхода.
   - Ну, если заслужат, то чего ж не простить, - поддержал общее дело кто-то поумней.
   - Простим? - воззвал Олег.
   - Простим! - грянула толпа.
   - А вы? ... Готовы на это? - обратился он к ищейкам, на лицах которых искренне выказывалась радость такому повороту событий.
   - Мы готовы! - первым отозвался генерал Канцелярии. - После смерти Рагуса перехожу на службу к тебе со всем вверенным мне подразделением. И присягаю здесь, на этом месте!
   Он низко поклонился Олегу, который уже стоял в центре.
   - Ура! - закричали все ищейки.
   -44-
   С улицы, выходящей к площади, выскочили несколько вырвавшихся вперёд самых быстрых волков. На них бросилась вооружённая толпа и изрубила всех на куски, но даже в этой неравной схватке прыжок одного зверя был силён и точен - сотрудник Ведомства погиб. Они так и упали вдвоём замертво. Острые зубы трижды проткнутого волка продолжали сжимать горло человека. Оттуда же, от конца прямой улицы, стремительно надвигалась серая туча, заставив каждого очевидца содрогнуться. Благо, быстро и без труда расставили защитников на всех подступах, где находились проходы на площадь, потому что Канцелярия и Ведомство удобно подразделялись и имели своих командиров. Олег, вместе с генералом справились с этим до подхода стай. Простые люди сами как-то ровно распределились за спинами более боеспособных ищеек. А некоторые тоже пробились в первые ряды.
   Затрясло землю, задрожали здания, тугая лавина неслась с сумасшедшей скоростью, сметая всё на своем пути. Волки слились в размазанную серую тьму, оскалившуюся миллионом зубов. Сокрушающий удар набирал разгон, подобный многотонному свинцовому молоту, который ничто не сможет остановить. Глядя со стороны, преграждавших им путь людей было жаль, не просто потому, что их должно смыть, как щепки. Каждый из них сейчас, перед гибельной минутой, как никогда был красив, индивидуален, представляя своё лицо, характер, одним словом сложное творение Божье. И их обрекли мериться силой насмерть с однородной, примитивной пакостью. Но они об этом тогда не думали и бежать не собирались, им было что противопоставить жутким тварям. Стальной волной в человеческой массе поднялся единый энтузиазм, передаваясь от плеча к плечу! Каждый решительно хотел сражаться.
   Будто бы молот о наковальню, будто даже с искрами, исполнился этот невероятный удар. И так один за другим на всех подступах. Сначала казалось, что все смешались в огромных котлах с кровью. Затем прояснилось, кто где. И наконец стало ясно. Волк завяз! Выстоял человек! С трудом и потерями в ударной стычке мужество взяло верх над зверством. Ряды защитников на всех подходах удержались. Хищники безумно бросались на людей, напарываясь на клинки. Но их было слишком много, и плюс разгон. В последнем, непредсказуемом прыжке одновременно кидались на человека: одни в ноги, другие в горло, третьи в живот. Гибли люди, гибли и волки, защитники таяли, а нападавшим не было конца и края. Те, кто дольше устояли на передней линии, насквозь промокли от крови. И вот катастрофа: полегли все бойцы самой широкой цепи, и жадный поток хлынул на площадь. Люди рванулись заткнуть дыру. Но волки вклинивались между бегущими, как вода сквозь разбросанные камни, легко расправляясь с разрозненными одиночками. Сплотиться, к сожаленью, не удалось. Потеряли проход - это конец. Сейчас выгрызут всю площадь изнутри...
   Над городом за всем зорко следил Алый ветер. Собрав всю свою мощь в сжатый кулак, обрушившись как бы с горы, подлизал полосу шириной с пол-улицы, потом повторил это несколько раз, расчищая соседние полосы. Казалось, невидимая лопата сгребает снег, зачерпывая кучу волков, и швыряет их далеко, на головы собратьев. Подчистив начало улицы и дав защитникам восстановить оборону, устремился на помощь бедствующей другой стороне. Алый ветер не мог так мести бесконечно. Он много растратил сил. Пополнял он их постепенно от солнышка, лёжа дома - в Алых горах.
   Места схваток превратились в горы трупов, тех и других вперемешку. Серые продолжали теснить и прибывали без конца. Соседние примыкающие площади и улицы не могли вместить всех желающих пробиться сюда, и были затолплены ими. Поэтому стали удобной мишенью для камней и всего остального прочего, летевшего через головы и с этажей домов. Олег организовал живые цепочки, подающие на второй этаж булыжники мостовой, в ход пошло всё: и мебель, и части строений.
   Всё же обороняться стало выгодней: у нападавших появились трудности. Теперь им было сложнее пробираться по улицам, заваленным трупами и забросанным хламом. Уже цели достигали не так дружно, что давало возможность как-то управляться с ними. Людские потери продолжались, но теперь меньше, чем у противников.
   Призраки тоже не теряли времени. Они не могли поднять что-нибудь тяжёлое или разогнать нож с силой, достаточной причинить вред. Зато тонкие летающие пики стали настоящей грозой для волчьих глаз.
   -45-
   Тем временем и в других частях города тоже пылали очаги борьбы. Не менее чем здесь, на площади, разыгрались битвы у каждого из четырёх холмов. Волей судьбы случилось так, что воины князя Юрия оказались в положении более выгодном, чем окружавшие их ищейки, на которых пришёлся сокрушительный удар. Не многие из них, отступая, добрались до верха и сомкнулись плечом к плечу со своими недавними врагами. Но погибли они не зря, все подножья и склоны остались усеяны многочисленными волчьими трупами. Наверху, потеряв скорость, прореженные выстрелами из ружей, волки натыкались на организованный плотный строй штыков и сабель. В то время уже везде, кроме Алагора, пользовались огнестрельным оружием. Правда, стреляли пока порохом и дробью. Рагусу оно было не нужно - он справился бы с любым войском одним взглядом. Внутри города, кроме проблем, оружие ничего бы не приносило, подталкивая отчаянных на смутные мысли и действия.
   Воевали и у стен Ведомства, и у стен Канцелярии. Да и женщины и дети, укрывшись в домах, не всегда только прятались, бросая из окон что могли.
   Наконец подошла помощь - очень серьёзная. Молодой князь Михаил - сын Юрия, имея больше времени на сборы, хорошо подготовился и привёл сильное войско. На его просьбу откликнулись все соседи - к ним примкнули полки из других городов. Прибыла и артиллерия! Вот тогда дело быстро пошло в нашу пользу! Поскакала картечь по мостовым, ливнем полетели, не смолкая, тысячи пуль, раскрашивая красным волчьи массы. И скоро резерв хищников истощился, их натиск ослаб. А ещё чуть погодя, по всему городу пошли отряды, охотясь за недобитыми тварями.
   Все ищейки проявили себя в бою настоящими героями и заслуживали прощения. Свидетели восхищались, как умело и красиво фехтовал начальник Канцелярии. Но после битвы его никто не видел. Не нашли и его труп, так же как и многих других бывших начальников из тех, кто вроде бы не погиб. Скорее всего, под конец заварухи, они тихонько покинули Алагор, опасаясь, что всё-таки не простят, или простят, но потом припомнят. Да и даже если бы совсем простили, как бы они могли себя чувствовать сами, оставшись в этом городе? Не досчитались, кстати, и многих ищеек рядовых.
   Когда волков уже выискивали, Вася, взяв на себя организацию по очистке завалов, отпустил Олега домой к маме, которую он, наконец, должен был увидеть. Юрий со всей дружиной, выполнив свою задачу, тоже отправился домой, а вместе с ними и все наши призраки. Потому что особенно сейчас им нельзя пребывать в свободном виде, вне города. Вся нечисть от Гучиного болота так и рыскала в округе, особенно у Алагора, тщетно поглядывая: быть может, есть способ отобрать потерянный город обратно.
   -46-
   Сестра Глеба приходилась прапрабабушкой Юрию, который несказанно обрадовался, когда пять лет назад к нему явился призрак легендарного, благородного родственника. Они быстро подружились и решили, что лучшее место для хранения бесценных листьев - это город Юрия, несмотря на то, что он находится между Гучей и Рагусом, совсем близко к последнему. Но за светлыми стенами древнейшего монастыря не будет места безопасней. К тому же узнал об этом, кроме них, лишь один достойнейший человек - батюшка настоятель, и Алый ветер, конечно, который тоже одобрил место. Доставил тайный груз издалека сам Юрий под большой охраной.
   После гибели заколдовавшего их Рагуса, чары рассеялись и листья опять превратились в тела. Они лежали в монастырских кельях рядами - не мёртвые, но не совсем и живые. Казалось: спали. Чтобы снова стать людьми, им не хватало собственных душ. Тех самых, что уже прибыли и в последний раз разглядывали себя извне, прощаясь со своим призрачным существованием. Ведь потом они не смогут летать, а вместо целой вечности останется лишь нормальный человеческий срок. Но никто об этом не жалел, каждый страстно хотел опять стать человеком. Ведь быть призраком - это такая скука!
   Первому войти в своё тело уступили Глебу - как самому уважаемому и главному. Он подлетел и влился в себя, затем, не сразу, открыл глаза - проснулся, не очень понимая, где он, что произошло, и что за длинный, странный сон о призраках снился ему. Встал, огляделся, провёл рукой по лицу и, наконец, улыбнулся.
   - Друзья мои, сто лет мы не могли чувствовать. Опять стать людьми - это замечательно! Вперёд, возвращайтесь скорей!
   -47-
   Олег наконец-то вернулся домой. Счастливая мама его не бранила. Только плакала и благодарила за то, что вернулся и ещё за письмо, иначе, наверное, не пережила бы. Потом, после расчистки улиц, пришёл Никита. И они устроили скромный пир из того, что нашлось. Олег рассказал им всю историю: и свою, и города. И про то, какими станут новые времена.
   Позже приходил мальчик, разносивший послание жителям. Всех собирали на площади, у Викинга, через час. Олег, конечно, хотел бы пойти с мамой и Никитой, но извинился перед ними и отправился один. У него была своя встреча!
   Радостные люди торопились в сторону главной площади. В отличие от них, не спеша, покачиваясь в волнении, скорее плыл, чем шёл, Олег. Кружилась голова, оттого что на самом деле постоянно вращалась, оглядывая все вокруг. И от ожидания: вот-вот наступит счастливый миг, и в черно-белой толпе сверкнёт пара выразительных глаз, прекрасных, незабываемых!
   Обгонявшие часто задевали его и удивлённо бранили, не оборачиваясь:
   - Ну что ты ползёшь, как муха, мешаешь!
   - Да он, наверно, проспал и не знает, что произошло.
   Но всё, что они болтали, Олега не волновало, другое заставляло сердце стучать сильнее с каждой минутой... Кто-то из проходивших объяснял другому:
   - В город настоящий хозяин вернулся. Князь! Он был заколдован Рагусом, сейчас мы его увидим.
   Вот перед Олегом явился знакомый силуэт Викинга, и вдруг правую сторону лица словно обожгло лучами небесного цвета! Он остановился, затаив дыхание и прикрыв глаза, повернулся к ним, наслаждаясь нежным теплом, адресованным только ему! Медленно разжав веки, он увидел сами сияющие глаза, И её живую, живую! Такую же, как и он, всю в волнении, в трепете, без попытки скрыть - этого не надо, это ни при чём! Такую же, как и он, безумно счастливую! И, наконец, не фонтан, не призрак, а настоящую, прекрасную, добрую, хрупкую и нежную Соню!
   Их взгляды сцепились так сильно, что, казалось, разорвать их смогут только объятия. Они постояли с секунду и бросились навстречу друг другу, боясь опоздать! Шум давно куда-то пропал, люди и дома вокруг перестали существовать. Земля под ногами качнулась! И они, сначала медленно, затем быстрей и быстрей куда-то поплыли, отрываясь от земли! Их понесло вверх, так высоко, что скоро они достигли звёзд! Те, в свою очередь, обрадовались гостям. Подлетели ближе к влюблённым и стали кружить вокруг них, рассматривая с удовольствием и любопытством. Оказывается, звёздочки - это такие красивые девушки с чистой душой, похожие на снегурочек, в белых платьях, усыпанных алмазами в радугах. И такие же, под стать девушкам, юноши с добрыми и честными лицами.
   Ну, конечно же, всё это казалось Соне с Олегом! На самом деле они долго стояли на площади, совсем не замечая ни времени, ничего другого ещё. Зато радовались за них не одни звёзды. Наш старый добрый железный друг - Викинг, улыбаясь поглядывал сверху! Да Алый Ветер медленно кружил над ними, иногда как бы случайно задевая, - никак не мог налюбоваться, силясь припомнить, видел ли он за свои многие тысячи лет любовь столь же достойную!
   За это время князь Глеб встретился, поговорил с людьми и, конечно, не мог не понравиться им! Он рассказал жителям всю историю, которую мы с вами знаем. И ещё о традиционных ремёслах, тех, которыми когда-то был и теперь будет славен Алагор. После встречи площадь потихоньку опустела, все разошлись по домам, кроме оставшихся наших двоих.
  
   Эй, ребята! Смотрите! Вон горы уже окрасились в алый цвет - это значит, что скоро стемнеет, не пора ли домой? Ну а нам, друзья мои, закончить наш рассказ!
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"