Сколько ни живёшь в этом мире, сколько ни маешься, а всегда в нём сыщется нечто такое, чему не удивиться невозможно. И уж, казалось бы, всё видели, всему учены, и ничем нас, железнолобых, не проймёшь и не вывернешь наизнанку - всё бесполезно: глухи, ко всему глухи и бесчувственны! Ан нет, стоит только появиться на горизонте чему-то новому, неизведанному - мы уж, глядь, и глаза вылупили, больше некуда, и рты поразевали, залетай любая ворона! Как дети, право слово: стоим ошалело, пялимся на диво дивное и чуть в носу пальцем не ковыряем... Но такова уж наша жизнь. Такая есть, такой и будет, а иной нам и не надобно...
Помню, в тот день решил я нагрянуть в Москву.
Вообще-то, в столице я бываю нечасто. Признаюсь, не очень люблю "златоглавую". По мне - милее Питер. Тепло там - даже когда дождь на дворе, - душевно. А в Москве - суета бестолковая, город, как каменный мешок, без смысла, без изюминки. Люди и не на людей вовсе похожи, а на какие-то функции. Шмыгают: туда-сюда, туда-сюда. На языках разных чирикают. Вавилон да и только!
Если б не надобность, я бы туда - ни ногой! Но позвонили из издательства, попросили срочно подъехать. Так что выбора у меня не было.
На самолёт билет достать не удалось, на поезд тоже, пришлось добираться междугородним автобусом. В Волгограде от Привокзальной площади сразу несколько транспортных фирм подряжаются доставить клиентов до "первопрестольной". И ехать всего ничего - чуть более полусуток, и график удобный. Чего же и не поехать? Тем более - если срочно!
Отправился налегке. Только атташе-кейс с бумагами захватил в дорогу, да ещё взял на вокзале бутылку минералки - на случай внезапной жажды. А если приспичит - на первой же остановке пополню запас. Как говорится, это несложно, когда предложение превышает спрос. Ну а завтра устрою все дела в издательстве, и вечером, с Казанского, отчалю из Москвы, прикидывал я. Утром - или чуть ближе к полудню - уже вернусь домой. Такая арифметика меня устраивала.
В автобусном салоне, несмотря на духоту позднего, раскочегарившегося на полную катушку мая, было вполне комфортно. Не сказать, что крошечные вентиляторы (или это были кондиционеры?) нагнетали бы в салон достаточно прохлады, но и жарко тоже не было. Терпимо. А это по такой поре в Волгограде - уже что-то.
В 16-00 тронулись. Даже не задержались, как обычно, на две-три минуты, в ожидании последних, экстренно возжелавших попасть в столицу пассажиров.
А пассажиров было на удивление мало. На задних сидениях, где расположился я, кроме меня наблюдался лишь неприметный субъект лет пятидесяти пяти, в какой-то нелепой панамке, которую впору было бы носить ребёнку, но никак не солидному мужчине. Он щурился в окошко, периодически снимая и протирая платочком массивные, в роговой оправе очки. Панамка съезжала ему на ухо, и, поправляя её, попутчик смотрел на меня с таким видом, как будто приглашал разделить с ним весёлое недоумение по поводу этой неусидчивой панамки. Того глядишь, ещё с разговорами полезет. Знаю я таких типусов. Вывалит тебе за милую душу всю информацию о своей семье, где его не понимают, о начальстве, которое его не ценит, и о любовнице, которая его не уважает, а, обчистив как липку, грозится прогнать прочь. В этом мире всё так похоже, так одуряюще и уныло серо в своей однообразности, что вряд ли стоит выслушивать одно и тоже десятки раз подряд!
Я не люблю такие разговоры. Эти дорожные исповеди уже сидят где-то глубоко в глотке и... мешают дышать. Чужие жизни, прожитые в этих самых дорожных разговорах, на самом деле, так мешают дышать! Я не хочу их, я не желаю погружаться в эти подробности, в эти сальные интимные нюансы, от которых саднит на языке и болит затылок. Ну почему я должен сопереживать всем этим неудачникам и извращенцам? Только из вежливости? Только потому, что мне кажется "неэтичным" послать их всех с их проблемами глубоко в задницу?! Но ведь я хочу сделать это, каждый раз - хочу! И - не позволяю себе. А вместо этого - выслушиваю в очередной раз потоки их откровений. Но я же не психоаналитик! Мне, в конце концов, за это не платят. Так за что же мне эти муки?!
Всё! Больше не стану потакать их слабостям. И этот, в панамке, не дождётся от меня сопереживания. Кто он мне? Да просто человек, в компании которого я вынужден буду провести каких-то жалких двенадцать часов. Разве же я обязан ему чем-то за это? Как, собственно, и он мне? Нет, мы просто попутчики. И это не даёт право - ни ему, ни мне - лезть в душу со своими грёбаными историями. Лучше - промолчать всю дорогу. Так, по крайней мере, будет честнее.
Но намерения мои так и остались намерениями. Сосед явно не разделял моих взглядов на то, как следует вести себя в дороге. Словоохотливость его, до поры сдерживаемая, наконец нашла себе применение:
- Молодой человек, а верите ли вы в существование джиннов?
Не скрою, нестандартность вопроса на время поставила меня в тупик. Я опешил. Если бы разговор начался с какой-нибудь банальности, я очень скоро прекратил бы его, вежливо, но твёрдо дав понять, что не расположен к общению. Теперь же я смешался, не знал, что ответить, и был даже несколько заинтригован.
Похоже, этот, в панамке, на такой эффект и рассчитывал. Он тонко прочувствовал мою настроенность не вступать ни в какие диалоги, и подловил меня на особый крючок. Что ж, это достаточно характеризует его как опытного психолога. А я - не иначе! - снова нарвался на дорожный трёп, который так ненавижу и от которого всегда страдаю.
- В джиннов? - переспросил я, хотя в этом не было никакой надобности.
- Ну да. В джиннов.
- Это в тех, что из арабских сказок? Из "Тысячи и одной ночи"?
- Именно. - Попутчик сорвал с головы совсем уже съехавшую на ухо панамку и принялся теребить её вспотевшими ладонями.
- Да как вам сказать? Я никогда об этом не задумывался.
И это было правдой. Арабская экзотика меня абсолютно не волновала и не затрагивала мою душу. Персонажи русских народных сказок - Баба Яга там, Змей Горыныч, Кощей, Снегурочка - были мне ближе, и уж если кто и занимал детские мои мысли когда-то давно, так это именно они.
- Нет уж, нет уж, молодой человек, вы не уходите от ответа, не отлынивайте, - подзадоривал меня сосед. - Ведь не может быть, чтобы ни разу не задумывались. Это противоестественно!
- Почему же? По мне - так это обыкновенно. Я и слово-то такое, "джинн", лет в пятнадцать впервые услышал. И ещё долго путал его с тем джином, что с тоником пьют.
- Не может быть! - изумился мой собеседник, общения с которым я так тщетно пытался избежать. - Не могу в это поверить!
- Да отчего же?
- Вы, разве, кино в детстве не смотрели?
- Кино? Смотрел. И мультики тоже.
- А как же "Лампа Алладина"?! А как же "Старик Хоттабыч"?! Неужто пропустили?
- Нет, не пропустил, - вынужден был признать я.
- Ну, и?..
- Что?
- Разве вы не заметили, что там речь шла о джиннах?
- Заметил.
- Ну, и?...
- Что "и"?
- Эти фильмы вас ни в чём не убедили?
- А в чём же они меня должны были убедить?
- Ну, в том хотя бы, что джинны существуют.
- Тут вопрос, скорее, в том, поверил ли я в сказку, в которой те самые джины, безусловно, существуют?
- И как же вы ответите на этот вопрос?
- В сказку поверил, - коротко подвёл итог я, надеясь, что больше меня беспокоить по этому поводу не станут.
- В сказку, значит, поверили, а в джиннов - нет? - уточнил сосед.
- Да, примерно так.
- А разве можно поверить в сказку, не веря в её героев?
Дискуссия явно набирала обороты. Сейчас я пущусь в теологические дебаты - и о грядущем отдохновении придётся позабыть.
- В сказку я верю, - принялся пояснять я, - потому что она, сказка, дана нам в объективном воплощении. Сказку можно прочесть в книге, послушать в аудио-исполнении. Но повествует она о вещах ирреальных - тех, что не могут случиться в нашей действительности. Именно поэтому - можно верить в существование сказки, скажем, как элемента фольклорного творчества, и не верить в сказочных персонажей.
- То есть вы верите только в то, что можете, грубо говоря, потрогать руками или положить на зубок, так, что ли?
- Ну-у.. если "грубо говоря", то - да.
- А разве вера, по-вашему, есть то же самое, что сумма доказательств и фактов?
- Если это не слепая вера, то - да.
- Значит, в джиннов вы не верите, потому что никогда не видели их?
- Именно!
- А если бы увидели?
- Что увидел?
- Не "что", а "кого".
- И кого же?
- Джиннов! Если бы вы - своими глазами! - увидели джиннов, или хотя бы одного из них, вы бы поверили?
Я на секунду замешкался.
- Сложно говорить о том, чего нет. И вообще, в сослагательном наклонении предположить можно что угодно. Гипотетические джинны? Почему бы нет! Можно даже порассуждать на эту тему. Мера ответственности в таком случае столь же эфемерна, как и степень допуска. НИЧТО не порождает НИЧЕГО! Фантазия оставит после себя лишь быстро рассеивающиеся иллюзии.
И он даже придвинулся ко мне, словно замыслил употребить кроме словесной аргументации и иные способы убеждения.
Желая утихомирить его, я решил пойти на попятный:
- Впрочем, на своём мнении я не настаиваю. Я не пророк и не истина в последней инстанции. Есть много, чего я не знаю. Наверное, и джинны есть. Просто я с ними не встречался. Не сталкивался в жизни. А так - наверняка есть! И джинны, и лешие, и барабашки. Говорят, ещё есть лох-несское чудовище. А также - орки, гоблины и Гарри Поттер.
- Это вы что, издеваетесь надо мной, что ли, молодой человек? - прозрел вдруг мой попутчик. - Надсмехаетесь надо мной?
- С чего вы взяли?
- Ну как же! Если вы ставите в один ряд достойных джиннов, существование которых вполне доказано и на данный момент неоспоримо, и, простите, такую пустышку, как некий Гарри Поттер, плод вымысла скучающей английской леди, то как же ещё это можно назвать?!
- Что-то я не помню, когда, в какой именно исторический момент существование джиннов было доказано. Вы ничего не путаете?
- Ничего! Я ничего не путаю! Потому что - знаю, о чём говорю! Но вы - вот лично вы! - могли бы поверить в джиннов, если бы увидели хотя бы одного из них воочию?
- Просто увидеть - мало. Я не эксперт, определять джиннов по внешнему виду не умею.
- Что же вам ещё?
- Как - что? Чудо, разумеется.
- А, ну это само собой. Чудо, если можно так выразиться, прилагается. В комплекте!
- В таком случае - я готов пересмотреть свою точку зрения. Но только при этих условиях!
- Что ж, условия будут соблюдены!
Сосед вдруг приосанился, горделиво приподнял подбородок. Глаза его засверкали, как рубины, поймавшие в полной темноте слабый свечной отблеск, - таинственно и чарующе.
- Так вот, молодой человек, тот, в существование которого вы столь упрямо не верите, сейчас перед вами!
Опа, попал! Надо же, как мне везёт на разнообразных психов и юродивых! Что их ко мне - магнитом притягивает? Я, во всяком случае, - со своей стороны - к таким контактам отнюдь не стремлюсь. Мне и без того экстрима в жизни хватает.
Опасливо я отодвинулся ещё на пару сантиметров - больше не позволяло оконное стекло. Попутчик мой за последнюю минуту заметно преобразился: из затюканного, закомплексованного гражданина со сползающей на ухо детской панамкой, каковым он мне предстал в начале нашего знакомства, сосед превратился в уверенного, а скорее даже, в чересчур самоуверенного в себе субъекта, одолеваемого к тому же маниакальными бреднями. Такие типы нередко бывают агрессивными и назойливыми. От них лучше держаться подальше. Убегать при первой возможности. Но я такой возможности был лишён - "джинн", как он сам себя позиционировал в данное мгновенье, фактически загнал меня в угол, преградив своим телом пути к спасительному отступлению. Попробовать сдвинуть его силой - значит, спровоцировать на ответные действия. А уж каковы могут быть эти действия, мне испытывать не себе очень не хотелось.
Ладно, сказал я себе, раз уж угодил в такую ситуацию, попробую выкарабкаться из неё с наименьшими потерями для себя. Как это сделать? Ну, для начала достаточно будет попытаться успокоить моего неугомонного попутчика, возомнившего себя чёрт знает кем. Притворюсь, что поверил ему, заболтаю, а затем, усыпив его бдительность, дам стрекача.
- Убедительно, - ответствовал я, следуя новой тактике.
- Вижу, вы наконец-то одумались. Пусть позже, но всё лучше, чем никогда. Если "никогда" - значит, человек неисправим. И жить такому человеку совсем незачем. Только воздух портить.
- Это да! Совершенно правильно изволили заметить, - поддакнул я. Намёки "джина" про даром испорченный воздух были пока преждевременны, я крепился, а вот туманные рассуждения по поводу никчёмности жизни могли быть расценены - при иных обстоятельствах - как некие угрозы.
Трюк с "явлением джинна народу", видимо, использовался моим попутчиком не впервые. Слишком уж отлажен был сценарий, слишком был рассчитан на внешний эффект. Ну да бог с ним, не мне выступать разоблачителем. С психами связываться - себе дороже. Перетерплю как-нибудь остаток пути, а потом - адью, гудбай! И разойдутся наши дорожки навсегда - как в море корабли. А там уж пускай кто-то другой выводит этого "джинна" на чистую воду.
Сосед тем временем упивался утверждённым статусом: ведь он теперь в моих глазах был самый настоящий джинн. Так, во всяком случае, он полагал. В движениях его появилась величавость, речь стала нарочито медленной, торжественной.
Эк его торкнуло! Вот что тщеславие делает с человеком!
- То-то же! - громыхал сосед, сжимая пятернёй скомканную панамку. - Не верить в существование джиннов - то же самое, что не верить в существование мира! Если не хуже! Ведь мы - составная часть его, и часть, нужно сказать, особеннейшая. Без нас не было бы и мира, ибо зачем мир без смысла?!
Хорошо, если он не буйный, подумалось вдруг мне. Мания манией - да пусть себя хоть Наполеоном мнит, - а вот рукоприкладство, это уж нет, это совсем другая статья получается!
- Но ты, я вижу, - "джинн" как-то незаметно перешёл на "ты", хотя "на брудершафт" мы с ним водку не пили, и теперь осталось только ждать, когда меня начнут холопом или смердом в разговоре кликать, - всё-таки питаешь ещё какие-то сомнения? Гложет тебя червячок недоверия, а что это за червячок, ты и сам не ведаешь. Так не мучай же себя, спроси, полюбопытствуй. Я нонеча добрый, пользуйся.
Что ж, добрый, так добрый. И спрошу - язык не отвалится.
- Считается общепризнанным, - осторожно формулировал я свой аргумент, - что каждому джинну собственный кувшин положен. Или там, к примеру, лампа. Медная лампа Алладина. На худой конец - бутылка с засургученным горлышком. Чтобы, значит, он, джинн, мог там отдыхать. От дел праведных и великих. А иногда - и заключают туда джинна. Вроде бы как в тюрьму. На исправление помещают. Лет на тысячу. Или - на две тысячи.
- Кто тебе сказал?
- В сказках так написано.
- А ты не всем сказкам верь! Там и про Гарри Поттера написано. Что же ты теперь - и в Гарри Поттера уверуешь?!
- Так про вас, про джиннов, ведь тоже в сказках.
- Про нас - в жизни! И ты уже имел возможность в этом убедиться.
- Ну, может, и остальные - тоже в жизни. В каждой сказке ложь, да свой намёк. А вдруг на следующей остановке в автобус Гарри Поттер сядет? Или кикимора из леса наведается?
- Дождёшься, как же! Эх, наивные вы, люди, наивные. До безобразия прямо! Всякой-то дури вы верите, всякой глупости поклоняетесь. Вместо того, чтобы смотреть вперёд широко открытыми глазами, на идолов всё пялитесь. На симулякры поганые!
Услышав от "джинна" словечко из "новояза", я весьма подивился. Образованный "джинн" мне, однако, попался. Продвинутый. Откуда и нахватался-то? Телевизора, поди, вечерами долгими отнюдь не чурается. А оттуда и не такого огребёшь!
- А как же - без дома-то? - с сочувствием поинтересовался я. - Без дома тоскливо.
- А ты бы согласился, чтобы твоим домом была лампа? Или бутылка?
- В бутылке, конечно, жить малоприятственно. Да и в лампе тоже.
- Вот видишь! А чем мы, джинны, хуже людей? Нам тоже в бутылках некомфортно.
- Да ведь положено.
- Кем же это и когда положено? - возмутился джинн. - Это вы сказок навыдумывали - про рабов ламп и так далее. А мы - не рабы! Рабы - не мы!
И такой гордостью повеяло от этих фраз соседа, такой узнаваемостью - вспомнился мне вдруг почему-то старый букварь, читанный мною столько лет назад, что и представить страшно, и было там ещё "мыла мама раму" и много прочего, въевшегося в сознание с детства, - что я проникся к попутчику некоторым даже уважением. За то, что напомнил мне, пусть ненадолго, эпизоды из моего прошлого - далёкого и невозвратного.
- И всё же, - мягко заметил я, - джинны тоже ведь где-то должны жить. Где-то спать, отдыхать.
- Мы не спим, - поправил меня джинн. - Нам это без надобности.
- Пускай, - согласился я. - Но должна же быть крепость, где можно на время притаиться. Убежать от мира.
- От мира бегать - нам тоже резона нет. Но если тебе так уж непременно хочется, чтобы у джинов было собственное жилище, можешь считать моим домом этот автобус. С одной только поправкой. Но поправкой очень важной. Я не раб автобуса, я - хозяин его!
"Хозяин автобуса" посмотрел на меня с укором, мол, что ж ты, братец, недогадливый такой! В простых вещах, мол, не разбираешься.
- Да, автобус, конечно, уютный, - согласился я с соседом. - Кресла мягкие, тут и поспать вполне можно.
- Мы не спим, - напомнил мне "джинн".
- Ах, да. Ну и... вообще...
- Что "вообще"?! Ты желание загадывать будешь, человече?
- Какое желание?
- А про чудо - забыл?
- Забыл, - честно признался я.
- А я ничего не забываю. И, так как это было одним из условий, не позволю забыть и тебе.
- Да что от меня-то требуется? - запаниковал я.
- Сущая малость. Загадай что-нибудь необычное.
- Необычное?
- Да. То, что ты сам посчитаешь безусловным чудом.